Иванов П. В. Маскулинность и феминность в ориентальных

Иванов П. В. Маскулинность и феминность в ориентальных
мистериях поздней античности (II -IVвв. н.э.).*
Гендерное направление, возникшее в конце 60 - х годов XX века на базе радикального
феминизма, было сориентировано в исторической науке на поиск "женской истории" в русле
всеобщей истории. 80-ые годы породили более гибкое понимание гендера как проблемы не
только экспликации женской истории и психологии, но и как проблемы комплексного изучения
женственности и мужественности в социокультурном пространстве, привлекая к гендерным
исследованиям значительно большее количество ученых-гуманитариев, порой весьма далеких от
феминизма взглядов. Таким образом, современное понимание гендерного аспекта в историческом
исследовании предполагает рассмотрение всеобщей истории как гендерной истории, а точнее как
истории
интергендерного
исторического
бытия:
взаимодействия
экономическую,

взаимодействия,,
социальную,
охватывающего
правовую,
этническую,
все
сферы
религиозную.
Переломные периоды в истории вызывают особый интерес исследователей, так как именно для
таких периодов присущи глобальные культурные трансформации, которые носят системный
характер.
В этой связи определенный научный интерес представляет изучение гендерных аспектов
такого
примечательного
явления
в
религиозной
жизни
Римской
империи
II-IV
вв.
как
распространение мистериальных культов ориентального генезиса. Базой исследования могут
служить достаточно многочисленные нарративные и эпиграфические источники, относящиеся к
периоду Римской империи. Характеристика "феминности" и "маскулинности" в ориентальных
мистериях предполагает изучение степени репрезентации и значения мужских и женских
персонажей в мифологических структурах соответствующих культов (идеологический аспект), а
также
исследование
социоролевых
функций
мужчин
и
женщин
в
культовой
практике
рассматриваемых мистерий (социальный аспект).
Культы Кибелы (Magna Mater), Исиды (Isis), Сирийской богини (Dea Syrea) имели довольно
развитые мифологии, относимые рядом исследователей к "мифам об умирающих и воскресающих
богах", связанных с культом плодородия [1, 2]. Следует отметить, что в имперский период в
культовой
идеологии
данных
мистерий
уже
доминировали
сотерологические
мотивы.
В
рассматриваемых культовых мифах присутствуют божественные пары: Исида и Осирис, Кибела и
Аттис, Атаргатис и Хадад. Очевидно, что в этих мифологических союзах доминировали женские
персонажи. Кибела, оскорбленная изменой Аттиса, насылает на него безумие, способствуя
первоначально смерти, а затем и воскресению божественного возлюбленного (Ovid. Fast. IV. 223246). Исида разыскивает тело погубленного Сетом божественного супруга, и воскрешает Осириса
(Plut. De Iside et Osiride, 13–18). В древнеегипетской мифологической традиции Исида и Осирис
выступают как равновеликие начала: он - повелитель подземного мира и грозный судия,
определяющий посмертную участь души; она - всемогущая владычица мира земного и небесного,
покровительница магии, повелительница судьбы и гарант бессмертия [3]. Если верить Апулею, в
период империи авторитет Исиды среди верующих уже значительно превышал авторитет ее
1
божественного супруга Осириса (Apul. Metam. XI., 1-6, 25). Возникший в эллинистический период
синкретический культ Сараписа в общественном и индивидуальном религиозном сознании
отождествлялся с образом Осириса [4]. Эпиграфический материал, по крайне мере с территории
Италии, вполне подтверждает мнение Апулея Мадаврского. Количество надписей, посвященных
Исиде, более чем в два раза превышает количество посвящений Серапису [5]. Примечательно,
что в посвятительных надписях Исида именуется не иначе как "Госпожа", "Непобедимая",
"Повелительница", "Святая", "Торжествующая", "Мириадоименная" [6]. Серапис не обладает
подобным спектром эпитетов, хотя и его именуют "Святым", "Непобедимым", "Охранителем" [7].
Проявление феминной доминанты можно проследить в культовой практике исследуемых
мистерий. Жрецами малоазийской Кибелы становились люди, подвергшие себя ритуальному
оскоплению и переодевавшиеся в женскую одежду. Иерофанты Сирийской богини и ритуалом
посвящения и внешним обликом походили на галлов-служителей Кибелы (Apul. Metam. VIII, 2529; IX,9-10). Сходство их было столь разительно, что современники иногда путали адептов двух
разных культов [8]. Трудно себе представить более радикальное уничижение мужского начала и
превалирование начала женского. Ритуальная практика мистерий Исиды не знала подобных
обрядов. Адепт культа, платоник Апулей Мадаврский, характеризуя обряд посвящения, пишет о
многих ограничениях, но не одно из них не связано с нанесением увечий (Apul. Metam. XI, 21 25). Скептически относящийся ко всем восточным мистериям Ювенал, подвергая осмеянию культ
Исиды, не упоминает о наличии жестоких обрядов (Iuvenal. Sat.VI, 510-550). Свидетельства
нарративных источников периода империи указывают на равное обращении к культу Кибелы,
Сурии, Исиды мужчин и женщин (Apul. Metam. XI, 10; Ovid. Amores, 74; Porph. Vita Plot.,19;).
Только насмешник-Ювенал подчеркивает большее тяготение женщин к восточным мистериям
(Iuvenal. Sat. VI., 520-540; Ibid. Sat. IX, 20). Анализ данных эпиграфики показывает, что, по
крайней мере в Италии, мужчины и женщины оставили почти одинаковое количество посвящений
Исиде [9]. Труднее составить представление о месте женщин в культовой иерархии мистерий
Исиды. Апулей среди высших жреческих категорий упоминает только мужчин (Apul. Metam. XI, 6,
10-14). Многочисленные эпиграфические свидетельства позволяют судить лишь о равном участии
мужчин и женщин в культовой практике, но не дают возможности определить статусное
положение в культовой иерархии [10]. Для определения статусного положения женщин в
культовой иерархии Кибелы и Сурии нет необходимости привлекать обширный эпиграфический
материал. В этих культах высшим иерархом (архигаллом) становился только профессиональный
жрец-евнух. Посвященные женщины могли участвовать во второстепенных обрядовых функциях.
Среди других ориентальных мистерий принципиальные отличия характерны только для
культа Митры. Мифология митраизма фактически лишена женских персонажей. Полностью они
отсутствуют в двух базисных мифологических сюжетах: борьба Митры с жертвенным быком и
соперничество с божеством Гелиосом (Helios-Sol). Не фигурируют женские персонажи в
расширенном варианте мифа, где основной сюжет предваряют эпизоды, навеянные грекоримской традицией: борьба Зевса (Юпитера) с титанами. [11]. Только астрологичеcкие аспекты
культовой идеологии содержат женские образы - олицетворения планет (Луны и Венеры), а
также зодиакального созвездия Девы (Virgo) [12]. Таким образом, мифология митраизма
2
демонстрирует ярко выраженные маскулинные тенденции.
Относительно состава митраистических общин нарративные источники противоречивы:
одни авторы констатируют наличие среди мистов и мужчин и женщин (Tert. Praescr. haer. XL;
Porph. De abstin. IV, 16), другие - категорически отрицают саму возможность посвящения в культ
женщин [13]. Разрешить это противоречие могут только данные эпиграфики. Из 217 надписей,
связанных с культом Митры в Италии, только в трех фигурируют женщины. Две надписи
оставлены совместно с мужчинами [14]. Только единственная надпись принадлежит женщине:
некая Вария Квинтия
делает посвящение Богу Непобедимому Митре [15]. До сего момента не
обнаружено ни единого эпиграфического свидетельства с указанием на посвящение женщины
хотя бы в низшую степень культовой иерархии. Митраистические общины представляли собой
закрытые мужские клубы мистов, восходящие к тайным мужским союзам первобытной эпохи.
Таким
образом,
среди
ориентальных
мистерий
поздней
античности
только
культ
Митры
демонстрирует абсолютное преобладание маскулинной тенденции.
Мы далеки от радикального вывода Л. Мартина, который видел в распространении
митраизма историческую метаморфозу отхода от феминизированных религий, свойственных
раннему эллинизму [16]. Однако необходимо признать, что митраизм пользовался необычайной
популярностью в империи: это был динамичный культ, оказавший влияние на процесс
формирования духовной среды периода поздней античности.
1. Мелетинский Е.М. Мифы древнего мира в сравнительном освящении // Типология и
взаимосвязь литератур древнего мира. М., 1971. С. 68--133;
2. Burkert Walter. Ancient mystery cults. Cambridge, Mass.,London, 1987. P.74-75
3. ЛипинскаяЯ., Марциняк М. Мифология древнего Египта. М. :Искусство, 1983. С.45-108.
4. Пьер Левек. Эллинистический мир. М. : Наука, 1989. С.151-152.
5. Malaise Michel. Les conditions de penetration et de diffusion des cultes egyptiens en Italie. EPRO 22. Leiden: E.J.Brill, 1972. P.64.
6. Vidman. Ladislav. Sylloge Inscriptionum religionis Isiacae et Sarapiacae. Berolini: Walter de
Gruyeter &Co, 1969. NN 397, 402, 407, 535, 411, 639.
7 Ibid. NN 533, 583, 376.
8. Дж. Дж. Фрэзер. Золотая ветвь. М. : Политиздат, 1984. С.329.
9. Malaise Michel. Ibid. P.64.
10. Vidman Ladislav. Ibid. NN 328, 450, 450a, 482, 487, 488, 507, 538, 539, 557.
11. Иванов П. В. Мифологические представления италийских митраистов (опыт реконструкции и
интерпретации по данным иконографии и эпиграфики) //Вестник Тамбовского университета. Сер.
Гуманитарные науки. Тамбов, 1998. Вып.1. С.77-79.
12. Vermaseren M.J. Corpus Inscriptionum et monumentorum religionis Mithriacae. - Vol. I. Hague
Comitis. Nijhoff, 1956. NN 182-183, 287, 299, 389, 736.
13. Burkert W. Ancient mystery cults. P. 106.
14. Vermaseren M.J. Corpus Inscriptionum et monumentorum religionis Mithriacae. - Vol.I. Hague
Comitis. Nijhoff, 1956. NN 524, 696.
3
15. Ibid. N705.
16. Martin L.N. Hellenistic religions: An introduction. N.Y. Oxford, 1987.
*Статья опубликована в Сб. От мужских и женских к гендерным исследованиям: Матер. Межд. Науч. Конф. 20 апреля
2001года. Тамбов, 2001.С. 22 - 26.
4