Международная Федерация библиотечных ассоциаций и учреждений,
реклама
Международная Федерация библиотечных ассоциаций и учреждений, Комитет по свободе доступа к информации и свободе выражения Российская библиотечная ассоциация Современные проблемы библиотечной и информационной этики Санкт-Петербург 2005 International Federation of Library Associations and Institutions Committee on Free Access to Information and Freedom of Expression (IFLA/FAIFE) Russian Library Association Modern Problems of Library and Information Ethics Saint-Petersburg 2005 2 Современные проблемы библиотечной и информационной этики/ Сост. Ю. П. Мелентьева, И. А. Трушина; Науч. редактор В.Р.Фирсов. — СПб.: Издательство «Российская национальная библиотека», 2005. Сборник научных статей посвящен пятилетию принятия «Кодекса профессиональной этики российского библиотекаря» Российской библиотечной ассоциации. Издание подготовлено ведущими специалистами из различных стран мира. Перевод на русский язык выполнен сотрудниками ОВО ФГУ «Российская национальная библиотека» © Российская библиотечная ассоциация, 2005 © Издательство «Российская национальная библиотека» 3 Содержание В. Н. Зайцев. Предисловие 8 П. Старжес. Предисловие 9 Ю. П. Мелентьева. «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря»: пять лет формирования нового профессионального сознания 12 У. Кёхлер. Национальные библиотечные ассоциации: различия в целях, как они отражены в кодексах этики 22 С. Фергюсон, Р. Салмонд. Кодексы этики для библиотечно-информационных специалистов: руководство к действию или основы морали 36 О. Л. Кабачек. Как разрабатывался «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» и для чего он нужен 52 Г. А. Алтухова. Этический кодекс библиотекаря в восприятии российских специалистов 63 И. А. Трушина. «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» и кодексы библиотечной этики других стран: сравнительный анализ 77 П. Старжес. Это не крикет: законы игры или руководство по этическому мышлению для информационных специалистов Западной Европы 91 Р. Вааган. Конфиденциальность информационной деятельности, достоверность, интеллектуальная собственность и свобода доступа: четыре ключевых вопроса для библиотечно-информационной деятельности в XXI веке 101 С. Хамильтон. Война с терроризмом – ограничение доступа к ресурсам Интернета в библиотеках 110 И. Л. Линден. Фильтрация в Интернете: сравнительный обзор зарубежной практики 125 Э. М. Шрадер. Интернет-фильтры: доступ библиотек в киберпространство 136 Т. Е. Коробкина. «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» и организация библиотечного обслуживания в публичной библиотеке 173 О. Ф. Бойкова. Кодекс этики библиотекаря и авторское право 192 Р. Бейкер. Этические кодексы: страницы истории 200 Б.-М. Хеггстрем. Ключевое слово — этика 205 В. М. Хоффман. Разработка этического кодекса компании 212 4 К. Макдональд. Как создать кодекс этики в Вашей организации: некоторые общие принципы Приложения 217 222 1. Декларация принципов Всемирного саммита по информационному обществу [Извлечения] 223 2. План действий Всемирного саммита по информационному обществу [Извлечения] 225 3. Декларация о библиотеках, информационных службах и интеллектуальной свободе, принятая в Глазго 226 4. Манифест ИФЛА об Интернете 228 5. Библиотеки и интеллектуальная свобода (ИФЛА) 231 6. Руководство ИФЛА/ЮНЕСКО по развитию службы публичных библиотек [Извлечение] 233 7. Александрийский манифест ИФЛА 234 Коротко об авторах 236 5 CONTENT Vladimir Zaitsev. Foreword 8 Paul Sturges. Foreword 9 Y. P. Melentieva. «The Code of professional ethics of Russian Librarian»: five years of formation the professional mind 12 W. Koehler. National library associations: variations in purpose as reflected in their codes of ethics – three codes examined 22 S. Ferguson, R. Salmond. Codes of ethics for the library and information professions: guidelines for the workplace or motherhood statements? 36 O. L. Kabachek. How «The Code of professional ethics of Russian Librarian» was created and what its use 52 G. A. Altuhova. The librarian’s code of ethics as it is seemed by Russian librarians 63 I. A. Trushina. «The Code of professional ethics of Russian Librarian» and codes of library ethics of national associations of different countries: the comparative analysis 77 P. Sturges. It’s not cricket: laws of the game, or guidance in ethical reflection for information professionals in Western Europe 91 R. Vaagan. Privacy, accuracy, property and access: four key ethical issues for library and information science in the 21st century 101 S. Hamilton. The War on Terrorism – Towards a «less free, less choice» Internet for Library Users? 110 I. L. Linden Internet Filtration: the comparative survey of different countries practice A. M. Schrader. Internet Filters: Library Access issues in a cyberspace world 125 136 T. E. Korobkina. «The Code of professional ethics of Russian Librarian» and public libraries service 173 O. F. Boikova. The librarian’s code of ethics and copyright issues 192 R. Baker. Codes of ethics: some history 200 B. M. Häggström. Nyckelord etik 205 W. M. Hoffman. Writing a company's code of ethics 212 C. MacDonald. Creating a code of ethics for your organization 217 Appendix 222 1. Declaration of principles. World Summit on Information Society [Ethical 6 aspects] 2. Plan of actions. World Summit on Information Society [Ethical aspects] 223 225 3. The Glasgow declaration on libraries, information services and intellectual freedom 226 4. The IFLA Internet Manifesto 228 5. IFLA Statement on libraries and intellectual freedom 231 6. The public libraries service: the IFLA/UNESCO guidelines for development [Ethical aspects] 233 7. The Alexandria Manifesto. IFLA 234 About the authors 236 7 ПРЕДИСЛОВИЕ В.Н.Зайцев Президент Российской библиотечной ассоциации, Генеральный директор Российской национальной библиотеки 8 ПРЕДИСЛОВИЕ П. Старжес, председатель Комитета по свободному доступу и свободе выражения ИФЛА (IFLA FAIFE) Поскольку миссия FAIFE по сути своей носит этический характер, для нас большая честь принять участие в данном проекте. И хотя обычная работа комитета — это поддержка и распространение международных соглашений, конвенций, национальных актов, кодексов, для нас также большой интерес представляет и работа подобного рода — узнать, что думают о современных проблемах этики специалисты библиотечной и информационной сферы. Поэтому, если представляется возможность сделать вклад в распространение знаний об этике и высоких стандартах профессии, мы считаем, что близки к выполнению своей миссии. Формирование информационного общества в первые годы XXI в. дает нам как преимущества в выполнении нашей миссии, так и ощутимые преграды в ее достижении. С одной стороны, создается впечатление, что профессионалы библиотечно-информационной сфер уже готовы к новому этапу развития общества. На ежегодный Всемирный конгресс библиотечных и информационных работников регулярно выносится множество докладов, презентаций и обсуждений в поддержку свободного доступа к информации, свободы выражения. Во многих странах проходят конференции, семинары по вопросам библиотечной и информационной этики. С другой стороны, происходящие в мире события затрудняют следование этическим принципам для информационных специалистов. Теракты 11 сентября 2001 г. в США, 1 сентября 2004 г. в Беслане, взрывы в Лондоне в 2005 г. делают популярными государственные меры подавления гражданских свобод — свободы информации и конфиденциальности информационной деятельности. В рамках Всемирного Конгресса ИФЛА в Осло в августе 2005 г. Комитет FAIFE провел ряд открытых семинаров, показавших, какое значение придают профессионалы поставленным FAIFE проблемам. Они услышали доклад Джудит Краг о борьбе ALA с последствиями USA PATRIOT Act, повлиявшими на деятельность библиотек, доклад Марион Корен о сходном положении в Нидерландах, где так же, как и в США, библиотечные записи подвергаются 9 проверке со стороны официальных властей. Кроме того, FAIFE подготовил и представил на Конгрессе ИФЛА ежегодный Всемирный доклад 2005 (заказ по адресу: faife@ifla.org), где также содержатся сведения об антитерорристическом законодательстве принятом в различных странах. Последствия введения подобных законодательных актов можно проиллюстрировать на примере Великобритании. Идеи свободы самовыражения были раздавлены после взрывов в Лондоне 7 июля 2005 г. В общегосударственном масштабе начались дебаты о том, допустимо ли придерживаться идей свободы, которые могут быть истолкованы как поддержка и поощрение терроризма. Правительство объявило о внесении изменений в государственное законодательство, которые должны объявить различные формы свободы самовыражения противозаконными и придать большие полномочия для депортации подозреваемых. Это противоречит сложившимся традициям Британского законодательства. Маркс и Энгельс, так же как и другие революционеры, не только имели свободу мысли, но и свободу слова в Британии XIX в. Возможно, это несколько потревожило некоторых людей из структур власти, но в целом наше общество наткнулось на высокомерное пренебрежение Британских властей в этом вопросе. Многие из них считают такие традиции более не жизнеспособными. В опубликованном в «Guardian ICM» от 22 августа 2005 г. опросе сообщалось, что 73 % участников опроса ценят безопасность от терактов больше, чем гражданские свободы. Это не только угрожает новым ограничениями свободы самовыражения, но и подвергает сомнению сферу «privacy» (частной жизни). Насколько точен информационный профессионал в ответе на это? Должен ли он принять патриотическое настроение и исключить из фонда библиотеки утверждения экстремистов, сделать доступной для служб безопасности информацию о пользователях, их информационных запросах и поисках в Интернете для идентификации возможных террористов? Может быть, это тщательно взвешенная защита гражданских свобод? Если мы выбираем защиту гражданских свобод в библиотеке, делаем ли мы это от того, что так написано в кодексе этики? Найти ответ на эти вопросы достаточно сложно, однако, могу предположить, что книга, которая лежит сейчас перед вами, содержит ответ. Как бы то ни было, не существует простой формулы для 10 разрешения этических дилемм. И книга не имеет такой формулы. Однако материалы сборника дадут нам ту пищу для размышлений, которую каждый конкретный специалист сможет использовать в создании своего подхода к этическим ситуациям. Этический подход почти неизбежно ведет к поощрению и защите свободы доступа к информации и свободе самовыражения. В свою очередь такое этическое содержание профессии библиотекаря выдвигают ее на передний план в жизни общества. Интеллектуальная свобода и этика нашей профессии взаимно поддерживают друг друга. Знание профессиональных этических норм, их понимание ведет к чему-то большему, чем принятие положений и решений в соответствии с этическими стандартами. Устойчивая приверженность к интеллектуальной свободе приводит к появлению профессий, которые могут внести свой вклад в общество разными способами. Это список может включать борьбу против коррупции, поддержку независимой печати и СМИ, защиту культурного самовыражения различных меньшинств, а также защиту права на образование и других прав детей. Все это — те выгоды, которые несет осведомленность об этических аспектах профессии информационного и библиотечного работника. Думая об этом, я рекомендую данную книгу Вам, а также выражаю благодарность авторам и составителям за их ценный вклад и стремление донести до Вас свои идеи. 11 «КОДЕКС ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЭТИКИ РОССИЙСКОГО БИБЛИОТЕКАРЯ»: ПЯТЬ ЛЕТ ФОРМИРОВАНИЯ НОВОГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ Ю.П. Мелентьева Необходимость в разработке кодекса профессиональной этики как одного из основных документов возникла сразу же после создания Российской библиотечной ассоциации (РБА). В Основном документе, подготовленном участниками Круглого стола по управлению библиотечными ассоциациями ИФЛА в помощь формирующимся профессиональным объединениям библиотекарей было сказано: «Все профессиональные ассоциации должны иметь четко определенный набор правил и процедур, чтобы успешно работать как внутри организации, так и вне ее. Библиотечные ассоциации должны создать необходимые рамки установок и процедур, которые предусматривали бы возможность консенсуса, согласованности, приемлемого коллективного подхода к внутренним и внешним вопросам, решению проблем, которые могут возникнуть. Эти установки и процедуры обеспечивают инфраструктуру, которая поддерживает деятельность ассоциации и должна быть тщательно сформулирована, принята и внедрена. Поэтому ассоциации должны разработать конституцию/устав, регламент, правила и кодекс поведения/этики» [1]. Непосредственно ассоциации о кодексе важно разрабатывать этики говорилось следующее: специальные руководящие «Для принципы, которые управляют взаимоотношениями между членами и обществом. Это может быть достигнуто при помощи кодекса поведения/этики, который обусловливает отношения между членами и их ассоциацией; между пользователем и профессионалом; между профессионалом и его работодателем, а также основные принципы обслуживания. Фактически, кодекс поведения/этики является инструментом, который передает общественности и правительству значимость и ответственность профессии. Следовательно, кодекс может: а) побуждать членов соблюдать правила и положения ассоциации; б) инструктировать членов относительно выполнения национальных законов и политики и воздерживаться от какой-либо деятельности, которая может повредить репутации профессии; в) побуждать членов поддерживать высокие стандарты обслуживания, 12 держаться на уровне новых разработок в своей области и нести ответственность за воспитание и подготовку новых профессионалов; г) подчеркивать обязанность профессионала содействовать свободному потоку информации и идей; д) подчеркивать обязанность членов защищать и поддерживать права каждого индивидуума на свободный и равный доступ к источникам информации без дискриминации и в рамках закона; е) предусматривать ряд принципов, которые обеспечат указания по таким общественным вопросам как цензура и авторское право» [1]. Именно на этих, принятых международным профессиональным сообществом, постулатах основывалась деятельность авторского коллектива, разрабатывавшего «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря». 22 апреля 1999 г. Конференцией Российской библиотечной ассоциации (4-й ежегодной сессией) «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» был принят. Окончательный вариант этого документа был подготовлен Круглым столом «Общение и профессиональная этика библиотекаря» (председатель Ю. П. Мелентьева), который начал работать в рамках РБА в ноябре 1995 г. Однако инициатива обращения к идее создания «Кодекса» принадлежит Московской библиотечной ассоциации (МБА), во главе которой в то время стояла Т. Е. Коробкина. В 1990-е гг., в период перемен, когда демократические основы общества только устанавливались, когда во все сферы российской жизни, в том числе и в библиотеки, стали активно проникать новые технологии, несущие с собой такие ценности, как свободный доступ к информации, интеллектуальная свобода, свободное развитие личности, библиотекари как профессиональная группа оказались перед необходимостью заново осмыслить миссию библиотеки как социального института, освобожденного от жестких рамок идеологии. В 1993 г. в МБА сложилась инициативная группа, куда вошли библиотекари, библиотековеды, психологи и другие специалисты, силами которой было проведено несколько дискуссий и семинаров, где были проанализированы и уточнены такие понятия, как «профессиональные ценности библиотекаря», «профессиональные этические нормы», рассмотрен механизм 13 возникновения этического конфликта на профессиональной почве и т. п. На этом подготовительном этапе значительный вклад в осмысление проблемы внесли такие специалисты, как Г. А. Алтухова, Е. М. Гриб, Г. П. Диянская, М. Я. Дворкина, С. Г. Матлина, О. Л. Кабачек, Л. М. Степачев, Э. Р. Сукиасян, Р. С. Гиляревский и др. Особенно надо отметить роль выдающегося современного российского философа Ю. А. Шрейдера [2], который был приглашен как консультант, и общение с которым постоянно давало обильную пищу уму и работу душе. В этот период силами инициативной группы МБА были проведены конференция «Профессиональное сознание библиотекарей» (1993 г.), семинары «Профессиональная этика и этикет библиотекаря» (1995 г.), «Профессиональные ценности библиотекаря как основа его профессиональной этики» (1996 г., совместно с РБА). Эти мероприятия позволили уточнить позиции специалистов по ряду аспектов проблемы. Параллельно шло глубокое изучение документов, имеющих отношение к теме исследования. Были проанализированы этические кодексы других, в какой-то мере близких по роду деятельности профессиональных сообществ: журналистов, издателей, юристов, бизнесменов и др. Одновременно библиотекарей, были принятые переведены в других и изучены странах (как этические кодексы известно, кодексы библиотечной этики были приняты многими развитыми странами): США (изменения в кодексе Американской библиотечной ассоциации были прослежены более, чем за сто лет), Великобритании, Франции, позже — Украины (принят в 1996 г.) и др. Кроме того, были изучены ставшие доступными международные законодательные документы, такие, как «Билль о правах библиотек»; «Постановление о свободе чтения»; «Закон об авторском праве» и т. д. Был переведен и изучен первый «Кодекс этики работы в Интернете», полученный из Университета г. Мемфис (США). Вся эта творческая и одновременно кропотливая работа позволила представить в 1997 г. первый вариант «Кодекса». В этот период он широко обсуждался на разных уровнях: на собрании МБА, конференциях (Тюмень, Санкт-Петербург, Дмитров, Краснодар и др.). Разработчиками «Кодекса» была организована его экспертиза, в качестве экспертов выступили известные 14 специалисты: Ю. А. Гриханов, М. В. Левнер, В. Р. Фирсов. По их замечаниям, а также с учетом отзывов о нем в печати (журналы «Библиотека», «Информационный вестник РБА» и др.) и писем с мест, первоначальный текст был отредактирован и в 1998 г. проект «Кодекса» был издан (на средства РБА) в виде буклета тиражом 1000 экземпляров. Проект «Кодекса» представлял собой довольно подробный документ, снабженный введением (преамбулой) и комментариями к каждой статье. Такая детализация представлялась в тот момент оправданной, т.к. сам «жанр» кодекса был непривычен для российского библиотекаря. Основной текст – собственно сам кодекс — состоял из 8 статей, которые регламентировали отношения библиотекаря с социумом, пользователями, коллегами. Проект «Кодекса» обсуждался многократно1. Основную дискуссию вызывал статус «Кодекса»: насколько обязательно выполнение его положений? Делались предложения о введении в структуру РБА Совета по этике, как это сделано в других странах. Однако от этой мысли отказались, т.к. деятельность подобной структуры может способствовать развитию нежелательных явлений, от которых наше общество недавно с трудом избавилось. Высказывались также пожелания об усилении национального характера «Кодекса», значения просветительской функции библиотеки. Наиболее значительной в этом смысле стала статья С. Г. Матлиной [3]. В целом, результаты обсуждения привели к известной трансформации документа: он стал более лаконичен, исчезли комментарии к статьям, однако были добавлены еще три статьи, изменилась их модальность. Третья редакция проекта «Кодекса этики российского библиотекаря» была одобрена, т.к. вполне отвечала требованиям, предъявляемым к документам такого рода. В 1999 г. «Кодекс» был единогласно принят РБА, его текст был издан (на средства Библиотеки-читальни им. И. С. Тургенева и кафедры библиотековедения МГУКИ) в виде постера в количестве 3000 экземпляров и роздан библиотекам на сессии РБА в 2000 г. [4]. См. «Список мероприятий, посвященных обсуждению «Кодекса этики российского библиотекаря» в конце статьи. 1 15 «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» был очень хорошо принят зарубежными коллегами, получил доброжелательные рецензии, представлен в зарубежных изданиях, на международных профессиональных форумах (ИФЛА, АБДОС и др.). Несмотря на официальный статус «Кодекса», он остается «открытым» документом, позиции которого нуждаются время от времени в некоторой корректировке, обусловленной быстро развивающейся ситуацией. Это международная практика: так, «Кодекс профессиональной этики» США редактировался несколько раз в течение ХХ столетия. В связи с этим представляется естественным, что и после принятия «Кодекса» профессиональная общественность продолжает его осмысливать. На последней по времени сессии РБА в Новосибирске «юбилею» — пятилетию со дня принятия — «Кодекса этики российского библиотекаря» было посвящено совместное заседание Круглого стола «Библиотечное общение и профессиональная этика» (руководитель Ю.П.Мелентьева), Секции по библиотечной политике и законодательству (руководитель В.Р.Фирсов) и Секции публичных библиотек (руководитель С.Ф.Бартова). Это мероприятие вызвало живой интерес — присутствовало более 100 человек. Особый интерес вызвали два доклада И.А.Трушиной, старшего научного сотрудника РНБ, постоянного члена комитета Круглого стола «Общение и профессиональная этика библиотекаря» и Т.Е.Коробкиной, директора Библиотеки-читальни им. И.С.Тургенева, председателя Московской Библиотечной ассоциации в 90-е годы. И.А.Трушина дала глубокий анализ «Кодексу» сравнив его с более 30 кодексами профессиональной этики, принятыми в других странах. Основными параметрами сравнения были: статус документа, рекомендованное документом отношение к таким проблемам, как свобода доступа к информации, права интеллектуальной собственности, профессиональное поведение и т.п. Автор делает вывод, что при всех различиях ментального характера и социальных условий жизни специалистов-библиотекарей, эти документы весьма близки. Все кодексы, в силу специфики самой формы, весьма лаконичны (исключение составляет «Кодекс профессионального поведения», принятый в Великобритании»), для всех кодексов характерно уважение к личности пользователя, все кодексы содержат понятие «свобода доступа к информации», 16 «равноправный доступ» и т.п. Автор делает вывод о том, что «Кодекс этики российского библиотекаря» вполне «вписывается» в общий контекст2. При этом И.А.Трушина ссылается на мировой опыт: этические кодексы в большинстве стран, где есть развитые профессиональные библиотечные объединения, отражают зрелость профессионального сознания, ответственность профессионала. Доклад Т.Е.Коробкиной был посвящен анализу «Кодекса» как первого документа, принятого профессиональным сообществом. Автор подчеркивает, что в нем впервые в качестве приоритетной деятельности библиотекаря утверждается удовлетворение и защита интересов и потребностей пользователя. Этот документ впервые рассматривает свободный доступ к информации как неотъемлемое право личности, видит важнейшей задачей библиотекаря обеспечение получения полной и оперативной информации, призывает строить отношения с пользователем на основе уважения к личности и ее информационным потребностям. «Кодекс» впервые говорит о недопустимости цензуры библиотечных материалов, необходимости соблюдения конфиденциальности в отношении информационных запросов пользователей (если это не противоречит закону). Впервые в этом документе говорится и о необходимости признания библиотеками авторских прав на интеллектуальную собственности и невозможности использования в своих фондах контрафактной продукции. Значение «Кодекса», по мнению докладчика, состоит еще и в том, что с него началось создание совершенно нового типа нормативных документов – профессиональных стандартов, разрабатываемых и принимаемых библиотечным сообществом в лице Российской библиотечной ассоциации. Вслед за «Кодексом профессиональной этики российского библиотекаря» появились на свет «Модельный стандарт деятельности публичной библиотеки» (2001 г.) и «Манифест РБА о публичной библиотеке» (2003 г.). Во всех трех названных документах нашли отражение глубокие изменения, которые произошли в деятельности публичных библиотек России за последние 10—15 лет. Они построены на общих идейных позициях, отражающих представления 2 Дискуссионные точки зрения по поводу «Кодекса» см. в публикациях [5, 6, 7]. 17 самого библиотечного сообщества о современной публичной библиотеке и путях ее развития. Особо докладчик подчеркнул ту мысль, что «Кодекс…» опередил уровень профессионального сознания российского библиотекаря. В ходе одного из обсуждений в печати прозвучало, что «в нынешнем виде Кодекс выполняет скорее деструктивную, нежели конструктивную, функцию» [7]. В определенной мере это так: Кодекс выполнил деструктивную функцию по отношению к профессиональному сознанию ушедшей — советской эпохи, которое уже не отвечало современности. Повышенный интерес вызывало положение о свободе информации. Необходимо сказать, что этот принцип принят сейчас на государственном уровне, о чем сказал президент России В. В. Путин в своем выступлении на Форуме представителей СМИ (ноябрь 2004 г.), а также на заседании Правительства 21 декабря с.г., где еще раз предостерег от ограничения свободы слова и информации. «Кодекс профессиональной этики российской библиотекаря» как документ, вместе с Федеральным законом «О библиотечном деле» заложил на новом историческом этапе развития нашей страны основы нового профессионального сознания библиотекарей России. Эти основы были подхвачены и развиты в последующих профессиональных документах (стандартах) РБА. Развитие библиотечного дела в последнее десятилетие показало правильность и жизненность изложенной в нем идейной позиции. Эта позиция, сформулированная на этапе создания «Кодекса» как позиция относительного меньшинства библиотечных профессионалов, сегодня стала идейной платформой всего библиотечного дела в России. Принятие «Кодекса профессиональной этики российского библиотекаря», его обсуждение инициировало появление таких документов, как «Кодекс этики школьных библиотекарей России» (проект), «Кодекс профессиональной этики исследователя библиотечной отрасли» (проект), «Профессиональный кодекс библиографа» и др. Понимая, что данные проекты лишь детализируют положения, заложенные в основном документе, нельзя не видеть в них отражение сложных процессов, которые происходят в профессиональном сознании современных библиотекарей. 18 Проведенные на местах исследования, показывают, что интерес к этическим проблемам обслуживания, к самому «Кодексу» весьма значителен. Так, 80% опрошенных библиотекарей серьезно интересуются вопросами профессиональной этики; только 5% опрошенных считают, что «Кодекс» не нужен; 73% опрошенных видят возможность развития духовной жизни читателя в предоставлении ему свободного доступа к информации; у многих библиотекарей появилась гордость за свою профессию [8]. «Кодекс этики российского библиотекаря» сегодня активно используется в библиотечной практике: он вывешивается на информационных стендах библиотек, печатается на обложке читательских билетов, демонстрируется читателям во время экскурсий по библиотеке, используется как индикатор при приеме на работу новых сотрудников, при отстаивании своей профессиональной позиции в различных конфликтных ситуациях. Таким образом, библиотекаря» «Кодекс активно профессиональной воздействует на этики российского профессиональное сознание специалистов. На сегодняшний день он вполне отвечает требованиям российского профессионального сообщества и профессиональным международным стандартам. Задача сегодняшнего дня – освоить его положения на практике, сделать их достоянием профессионального сознания каждого российского библиотекаря. Это требует целенаправленной работы Российской библиотечной ассоциации и, конечно, интеллектуальных и моральных усилий каждого библиотекаря, ответственно относящегося к своим профессиональным обязанностям и понимающего миссию библиотеки в сложном современном мире. ПРИЛОЖЕНИЕ Список мероприятий, посвященных обсуждению положений и текста «Кодекса этики российского библиотекаря» (1995—2004 гг.) 1 2 3 4 5 Семинар «Профессиональная этика и этикет библиотекаря» Круглый стол «Библиотечное общение и профессиональная этика библиотекаря» РБА Обсуждение первого варианта «Кодекса» на Совете МБА Семинар «Профессиональные ценности библиотекаря как основа его профессиональной деятельности» Семинар «Основы этики в библиотечном деле» март 1995 1996 1996 май 1996 январь 1997 19 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 Обсуждение «Кодекса» совместно с ИНКО центром г. Москвы Вторичное обсуждение «Кодекса», отредактированного по замечаниям, на МБА Обсуждение на конференции в Тюмени Обсуждение нового варианта «Кодекса» на Круглом столе РБА Обсуждение «Кодекса» в библиотеках Москвы (им. Толстого, РГЮБ и др.) Методический семинар в г. Дмитрове, обсуждение «Кодекса» Семинар в Санкт-Петербурге (РНБ) «Философские основы библиотечного дела» — представление «Кодекса» Обсуждение «Кодекса» на заседании Тверского библиотечного общества Обсуждение «Кодекса» на Всероссийском совещании руководителей федеральных и региональных библиотек» Представление «Кодекса…» на Крымской конференции Семинар «Роль библиотечных общественных объединений в демократическом обществе», представление «Кодекса» Обсуждение «Кодекса» на сессии РБА в Санкт-Петербурге Конференции МГУКИ «Библиотечное дело» 19 Заочная конференция, разослана анкета по поводу «Кодекса» 20 «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» принят на 4-й сессии Конференции РБА. 21 Обсуждение вопроса о внедрении «Кодекса» на Совете РБА 22 Обсуждение «Кодекса» на сессии РБА в Твери 23 Обсуждение «Кодекса» на Круглом столе «Молодежь, Родина, национальная культура», Улан-Удэ 24 Обсуждение «Кодекса» на сессии РБА в Ярославле 25 Обсуждения «Кодекса» на местах (Тульская обл. б-ка; Брянская обл. б-ка; Волгоградская обл. б-ка; Ульяновская обл. б-ка) 26 Обсуждение «Кодекса» на сессии РБА в Новосибирске 27 Дискуссия на страницах журнала «Научно-технические библиотеки» Текст «Кодекса» опубликован в журналах «Библиотековедение», «Информационный бюллетень 1997 1997 1997 май 1997 1997 1997 1997 1997 1999 июнь, 1999 ноябрь 1999 1998 1996, 1997, 1998 март 1999 22 апреля 1999 7 октября 1999 март 2000 1999 2001 1999—2000. 2004 2002—2003 «Библиотека», РБА» (трижды), «Юношеская библиотека», «НТБ», газета «Первое сентября», «Ставропольская правда», «Мир библиотечных изданий». Вышел отдельным изданием: в 1998 г. (1000 экз.) и 2000 г. (3000 экз.). Представлен за рубежом: - стендовый доклад на ИФЛА 1997 г. (Копенгаген); 20 - доклад на семинаре АБДОС –1999 г. (Хорватия); - на конференции ИФЛА —2000 г. (Израиль); - на семинаре АБДОС –2001 г. (Германия); - на конференции ИФЛА, на заседании Комитета FAIFE – 2002 (Шотландия); - на конференции ИФЛА, на заседании Комитета FAIFE – 2004 г. (Аргентина). Текст «Кодекса» включен в сборник аналогичных документов, подготовленных членом комитета FAIFE ИФЛА д-ром Вааганом (Норвегия) на английском языке. Более 15 статей, посвященных «Кодексу» опубликовано Ю.П.Мелентьевой (см. например «Информационный бюллетень РБА» № 7, 8, 9, 14 и др.) Текст «Кодекса» и анкета для его оценки размещены в Интернет на сайте РБА http://www.rba.ru Источники 1. Разработка политики и процедур для библиотечной ассоциации // Нормативно-правовое обеспечение деятельности общественнопрофессиональных библиотечных ассоциаций в зарубежных странах / Сост. Е.И.Кузьмин, В.Р.Фирсов. М.: Либерея, 2003. С.13—16. 2. Шрейдер Ю.А. Лекции по этике. М., МИРОС, 1994. 3. Матлина С.Г. Библиотечная этика в аспекте национальных просветительских традиций (постановка вопроса) // Библиотековедение. 2000. №3. С.23—30. 4. Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря // Библиотечная этика в странах мира / Сост. В.Р.Фирсов, И.А.Трушина. СПб.: Рос. нац. б-ка, 2002. С.64; См. также третью страницу обложки любого номера «Информационного бюллетеня РБА» начиная с 2002 г. 5.Столяров Ю.Н. О бедном ученом замолвите слово/ Ю.Н. Столяров // Науч. и техн. б-ки. 2003. № 7. С.85—88. 6. Столяров Ю.Н. Размышления о библиотечной этике год спустя / Ю.Н. Столяров // Науч. и техн. б-ки. 2003. № 4. С.123—142. 7. Столяров Ю.Н. Размышления по поводу этического кодекса библиотекаря/ Ю.Н. Столяров // Науч. и техн. б-ки. 2001. №12. C. 48—61. 8. Езова С.А. Культура общения библиотекарей. М.: Либерея, 2004. 21 НАЦИОНАЛЬНЫЕ БИБЛИОТЕЧНЫЕ АССОЦИАЦИИ: РАЗЛИЧИЯ В ЦЕЛЯХ, КАК ОНИ ОТРАЖЕНЫ В КОДЕКСАХ ЭТИКИ У. Кёхлер Введение В данной статье анализируются три различных типа этических кодексов общецелевых организаций национального уровня с физическими лицами в качестве основных членов. В большинстве стран имеются общие профессиональные объединения библиотекарей (далее — общецелевые), и во многих из них также имеются специальные объединения. Кроме того, во многих странах, среди прочего, — в Австралии, Бразилии, Канаде, Германии, Индии, Испании, Швейцарии и США имеются также многочисленные региональные организации по принципу политического подразделения, как впрочем, и по этническому или лингвистическому принципу. Из более чем пятисот организаций менее пятидесяти национальных ассоциаций, тридцать специализированных национальных ассоциаций и пять международных ассоциаций имеют опубликованные этические кодексы (Koehler, 2002 а). Национальные общецелевые организации, скорее всего, в ближайшее время будут иметь составленные и опубликованные этические кодексы (Koehler, 2002 а). Среди них организации, основными членами которых являются физические лица и которые, скорее всего, еще должны принять этические кодексы. Следует сказать, что имеется много исключений из этого «правила». К «исключениям» относятся Российская библиотечная ассоциация, Американская ассоциация юридических библиотек и Корпорация профессиональных библиотекарей Квебека, которые все имеют этические кодексы. Корпорация профессиональных библиотекарей Квебека является важным исключением из общего правила, по которому региональные организации обычно не формируют этических кодексов. Кодексы, рассматриваемые здесь, представляют три наиболее распространенных типа этических кодексов. Как мы увидим ниже, имеется также несколько других форм, но эти три представляют наиболее общие 22 варианты. Это этические кодексы Американской библиотечной ассоциации Ассоциации (ALA), французских библиотекарей (ABF) и Коллегии библиотекарей Чили (CBC). ALA была первой библиотечной ассоциацией, опубликовавшей этический кодекс. Это произошло в 1938 г. С тех пор кодекс ALA пересматривался несколько раз. Кодекс ABF был впервые опубликован в 2003 г. Кодекс CBC был опубликован в 1977 г. Эти три этических кодекса были выбраны, так как они представляют три основных подхода к библиотечным этическим кодексам и их применению. ALA, ABF и CBC являются общецелевыми организациями с физическими лицами в качестве членов. Все три организованы на национальном уровне. Этические кодексы этих ассоциаций можно представить как самый старый (ALA), самый новый (ABF) и «среднего возраста» (CBC). Эти три организации также имеют различные цели, причины существования, как это выражено в формулировках их задач и этических кодексах. Задачей Американской библиотечной ассоциации является: «…обеспечение библиотечных лидерства в развитии, поддержке и улучшении и информационных услуг и библиотечных профессий для повышения уровня обучения и обеспечения доступа информации для всех» (http://www.ala.org/ala/ourassociation/governingdocs/policymanual/mission.htm#mis sion). Цель Коллегии библиотекарей Чили определена в первом разделе ее этического кодекса: «Профессиональный этический кодекс Корпорации Чилийских библиотек устанавливает ответственность, регулирует права, обязанности и взаимоотношения библиотечных работников между собой, с представителями этой же и других профессий, их связи с обществом и учреждениями в сфере предоставляемых профессиональных услуг». Ассоциация французских библиотекарей определяет свою цель следующим образом: «Официальный представитель: представлять и защищать профессию на национальном и международном уровнях, во всех секторах (государственном и частном, специализированном и неспециализированном). Место, где ее члены могут встречаться и обмениваться опытом, знаниями и делиться своими проблемами. 23 Место изучения административных и вопросов обсуждения в всех комиссиях, научных, а также технических при участии и в мероприятиях, организуемых различными институтами (ЮНЕСКО, Высшим библиотечным советом…). Информационная сеть: ABF распространяет среди своих членов информацию, касающуюся профессиональной деятельности в целом, крупных проектов и актуальных вопросов. Она постоянно следит за сообщениями информационной прессы и специализированных журналов» (http://www.abf.asso.fr/article.php3?id_article=8). И, наконец, они были выбраны вследствие владения автором статьи английским, французским и испанским языками. Структура ассоциаций Профессиональные библиотечные ассоциации могут быть подразделены, по меньшей мере, на пять видов. Они могут влиять на тип кодекса, который может быть опубликован ассоциацией (Koehler, 2002 а). Это: 1. Ассоциации ассоциаций. Одним из примеров является ИФЛА. Другим — Российская библиотечная ассоциация3. 2. На основе закона. В Южной Америке имеется много «коллегий». Часто основная библиотечная распорядительные представителем функции. своей ассоциация Для профессии, того имеет чтобы зачастую законодательные быть необходимо и практикующим быть членом организации. 3. Ассоциации, членами которых являются физические лица. Здесь имеются два варианта. Те, которые принимают всех, и те, членство в которых ограничивается физическими лицами по признаку профессии или положения. 4. Профессиональные союзы. Они имеют место исключительно в Скандинавии. 5. Комбинации вышеупомянутых видов. Эти пять групп могут быть кроме того подразделены на те, которые имеют или общую цель, или специфическую функцию. В соответствии с Уставом, членами РБА могут быть юридические лица — библиотеки, библиотечные общественные организации, учреждения, учебные заведения, а также любые организации (кроме политических партий), имеющие в своем составе библиотеки или содействующие развитию библиотечного дела (примеч. науч. ред.) 3 24 Здесь имеет место один дополнительный организационный принцип. Библиотечные ассоциации и ассоциации библиотекарей также организованы на трех уровнях. Имеются транснациональные и региональные организации с членством, по меньшей мере, двух различных стран, а зачастую гораздо большего их числа. Эти организации могут иметь географически очень обширное членство, подобно Международной федерации библиотечных ассоциаций и учреждений (IFLA). Членство может также определяться региональным, политическим, профессиональным, социальным или языковым признаками. Например, Ассоциация преподавателей библиотековедения и информатики (ALISE) набирает своих индивидуальных членов в Канаде и США. Европейская ассоциация образования и исследований в области библиотековедения и информатики (EVCLID) набирает своих членов главным образом в школах библиотечного дела и информатики Европейского Союза. Европейское бюро библиотечных, информационных и документационных ассоциаций (EDLIB) является всеобъемлющей организацией европейских ассоциаций. Европейская ассоциация библиотек и информационных центров по гидрологическим наукам имеет как региональные, так и функциональные критерии членства. Федерация ассоциаций библиотекарей, архивистов, документалистов государственных членов Франкоязычного содружества имеет в качестве критерия членства язык. На втором месте следуют национальные организации. Общественные организации, такие как Финская библиотечная ассоциация или Американская библиотечная ассоциация, занимаются всеми или большинством вопросов, касающихся библиотек. Они обычно проводят открытую политику в вопросе членства — к ним может принадлежать любое физическое лицо, которое пожелает этого и готово платить взносы. Другие общенациональные ассоциации ограничивают членство специфическими подгруппами, например профессиональными библиотекарями, окончившими учебное заведение, как это делают, скажем, Ассоциация библиотекарей с высшим образованием Республики Аргентина или Корпорация библиотекарей Чили. Многие национальные ассоциации представляют узкие специализации в рамках всей сферы библиотековедения и информатики. Примерами являются Индийская ассоциация медицинской информатики, Ассоциация специальных 25 библиотек, Ассоциация библиотекарей публичных библиотек Румынии и Американское общество информатики и технологии. Могут быть формальные и неформальные ограничения приема в члены. Некоторые, такие как Российская библиотечная ассоциация или Канадская ассоциация научных библиотек, ограничивают свое членство в основном библиотеками. Некоторые ограничивают занимающими определенные позиции. В его физическими числе таких лицами, неофициальных ассоциаций — Национальная ассоциация главных государственных служащих в сфере информации. Некоторые имеют политическую или социальную ориентацию. Эта ориентация может быть неформальной или формальной. Члены Ассоциации французских библиотекарей имеют тенденцию к более левой ориентации. «Союз прогрессивных библиотекарей» и союз «Библиотеки и общество» имеют специфическую политическую программу. Некоторые имеют этнические или социальные цели, например, «Ассоциация американских библиотекарей китайского происхождения», «Союз библиотек семейного типа». И, наконец, некоторые, такие как шведское объединение «Документация, информация, культура» (DIK) и другие скандинавские ассоциации, служат своим членам главным образом в качестве профессиональных союзов или представителей на переговорах. Обширный список этих и других информационных организаций можно найти на моем web-сайте по адресу: http://books.Valdosta.edu/mlis/ethics/index/htm. Также имеется много библиотечных ассоциаций, организованных на провинциальном уровне. К ним относятся Профессиональная ассоциация библиотекарей Параибы в Бразилии, Корпорация профессиональных библиотекарей Квебека и Библиотечная ассоциация атлантических провинций в Канаде, Каталонское общество документации и информации и Ассоциация библиотекарей, архивистов, документалистов и музейных работников Экстремадуры в Испании, Библиотечная ассоциация Джорджии и Библиотечная ассоциация Оклахомы в США. Типы этических кодексов Профессиональные организации представляют население комплексно. Организации различаются по признаку членства, функции и географии. Различные организации должны необходимым образом публиковать этические 26 кодексы, отражающие их особые обстоятельства. Около четырех или пяти различных типов этических кодексов библиотечных и научно-информационных ассоциаций были определены в профессиональной литературе. Это деонтологические кодексы, утилитарные кодексы, «судебные» кодексы и кодексы «пожеланий». Воспитательные кодексы являются пятой группой, хотя могут быть отнесены к категории «пожеланий». - Деонтология, согласно Иммануилу Канту, сосредоточена на изучении обязанностей. Следование обязанностям более важно, чем результат. Деонтологические кодексы обязывают оценивать ситуацию и соответствовать обязанностям, как они определены в профессиональных обязательствах. - Утилитаризм был впервые поддержан Джоном Стюартом Миллом. Он определил его как «максимизацию чистой ожидаемой полезности для всех сторон, которых касается решение или действие», или максимизацию полезности для всех заинтересованных сторон. - «Судебные» кодексы подобны деонтологическим. В них рассматриваются обязанности и нарушений. возможности «Судебные» последствий, кодексы возникающих более в результате «законоподобные», чем деонтологические. Кроме того, ассоциация в этом случае может быть ограничена в широкой компетенции принудительного применения положений кодекса. - Кодексы «пожеланий» содержат модели идеального поведения. Они не устанавливают правила и не отражают правила. Они направляют и вдохновляют. Статистика (кратко) В начале третьего тысячелетия существует более 180 общецелевых и 380 специализированных национальных библиотечных http://books.valdosta.edu/mlis/ethics/EthicsBibOrg.htm). национальных организаций имеют этические 8,1% ассоциаций всех кодексы. (см. известных Общецелевые ассоциации чаще публикуют кодексы: кодексы имеют 14,8% общецелевых национальных ассоциаций и 7,5% специализированных национальных ассоциаций. Первый этический кодекс – кодекс Американской библиотечной ассоциации был принят в 1938 г. Однако большинство библиотечных ассоциаций приняли свои кодексы, в основном, после 1975 г. (Koehler, 2002 b). Ценности и кодексы 27 Если этика – это практикуемые ценности, и если этические кодексы являются перечнями ценностей, которые должны практиковаться, как можно определить источник профессиональных ценностей библиотекарей? Имеются, по меньшей мере, три значительных средства для определения этих ценностей: 1) ценности, перечисленные в этических кодексах (Koehler, Pemberton, 2000), 2) ценности, как они выражены практиками (Koehler, 2000) и 3) статьи экспертов (например, Rubin, Froehlich, 1996; Froehlich, 2000 и Gorman, 2000). В теории этих трех подходов много общего. Эти общие ценности включают: обслуживание, равенство доступа, уважение, конфиденциальность, защиту прав интеллектуальной собственности, грамотность, техническую грамотность, управление, профессиональные и социальные обязанности. Как это в настоящее время выражено в отдельных этических кодексах, имеются многочисленные варианты того, «как» индивиды должны направляться и управляться кодексами. В одном из исследований ценностей библиотекарей во всем мире (Koehler, 2000) было обнаружено, что почти все библиотекари разделяют одни и те же или схожие ценности. Этические кодексы имеют тенденцию отражать эти разделяемые ценности. Ценности и этические кодексы – не одно и то же. Ценности являются, в определенном смысле, подгруппой моральных поучений, в то время как этика в целом определяется как практика или проведение в жизнь этих ценностей. Ценности могут разделяться или быть похожими в различных культурах и профессиях. Было также обнаружено, что порядок, в котором библиотекари принимают различные ценности, может варьироваться в зависимости от функции библиотекаря, его подготовки и общего культурного влияния. Например, китайские библиотекари и архивисты в целом ставят защиту своего интеллектуального наследия выше, чем другие. Библиотекари юридических библиотек ставят права на интеллектуальную собственность выше, чем это делают их коллеги в других областях. Различная среда и варианты кодексов Были изучены три различных кодекса национальных общецелевых организаций. Это кодексы Ассоциации французских библиотекарей, Американской библиотечной ассоциации и Коллегии библиотекарей Чили. Эти организации отличаются друг от друга и, как было показано выше, имеют 28 различные цели. Их кодексы также довольно различны, хотя все они признают похожие ценности. Американский кодекс самый короткий, в нем 201 слово на английском языке (307 вместе с преамбулой). Чилийский кодекс самый длинный, в нем 1487 слов на испанском языке. Французский кодекс имеет 701 слово (811 вместе с преамбулой) на французском языке. Эти три кодекса демонстрируют сходства и, в то же время, различия между этическими кодексами. Американский кодекс является кодексом «пожеланий». Это не перечень обязанностей американских библиотекарей, а скорее свод правил поведения, соблюдение которых можно было бы и следовало бы ожидать от библиотекарей. Кодекс ALA не имеет силы закона, и Американская библиотечная ассоциация не может навязывать кодекс своим членам или принуждать их к его соблюдению. ALA не может вмешиваться и принуждать, она может лишь дискутировать. Чилийский кодекс является «судебным» и регулирующим. Согласно этому кодексу библиотекари, окончившие учебное заведение, имеют определенные обязанности и права. Эти права и обязанности определены в законе. Чтобы быть библиотекарем и работать по профессии в Чили необходимо быть членом Коллегии. Во Французском кодексе перечисляются принципы профессии. Он является более деонтологическим, чем американский кодекс, но в то же время менее регулирующим, чем чилийский. Сравнение ценностей Далее сравниваются ценности, которые были определены как важные для библиотечных профессий, и то, как они выражены в трех рассматриваемых здесь кодексах национального уровня. Несомненно, обслуживание читателей является главной ценностью, которую поддерживают библиотекари (Koehler, 2000) Эта ценность почти всегда присутствует в этических кодексах и часто является первой упоминаемой. Эти три этических кодекса признают обслуживание в качестве важной ценности, однако ее выражение в каждом из них довольно сильно различается. Американский кодекс: «…мы обеспечиваем самый высокий уровень обслуживания всем пользователям библиотек…» 29 Чилийский кодекс: «…библиотекарь обязан оказывать услуги быстро и беспристрастно всем членам соответствующей общины…» Французский кодекс: «…библиотекарь, прежде всего, на службе у пользователей библиотеки…» В Чили обслуживание является обязанностью. Во Франции библиотекари находятся на «службе» у своих патронов. В США библиотекари предоставляют или обеспечивают обслуживание. Кроме того, качество языка в кодексах различно. Кодекс ALA дает «активный» набор определений поведения: «мы обеспечиваем…, мы поддерживаем…». В кодексе CBC используются, скорее термины обязанности, чем определения: «…библиотекарь обязан…, библиотекарь должен…, станет безусловной обязанностью…». Кодекс ABF является комбинацией определенных правил поведения и обязательств, и поэтому в некоторых отношениях более утонченным, чем два других. Кодекс ABF не столько определяет активное поведение индивидов, как это делается в кодексе ALA, сколько выражает определенное поведение как функцию библиотекарей: «…Библиотекарь находится на службе, прежде всего, у пользователей библиотеки. Доступ к информации и материалам для чтения является библиотекаря фундаментальным входит… правом Библиотекарь человека, стимулирует в обязанности мыслительную деятельность каждого формированием коллекции, отвечающей критериям объективности, непредвзятости, плюрализма мнений. В этом отношении он обязан…». Всеми нами обслуживание наиболее часто признается в качестве нашей первой ценности. Имеются и другие ценности, которые конкурируют в области приоритета. Сюда пользователей, относится сохранение интеллектуальная интеллектуального свобода, наследия, равенство грамотность и информационная грамотность. Эти ценности, по нашему мнению, отражены в этих трех этических кодексах. Чилийский и французский кодексы особенно детализированы в определении ценностей и их применении. В кодексе ALA перечисляются, однако, их применение, скорее, ценности подразумевается, чем выражается явно. Например, в кодексе ALA принцип интеллектуальной свободы определяется следующим образом: «Мы поддерживаем принципы 30 интеллектуальной свободы и противостоим всем попыткам цензуры библиотечных ресурсов». Чилийский кодекс: «Библиотекарь должен быть объективным при формировании библиотечного собрания, стараться, чтобы в нем были представлены разные направления и точки зрения». ABF определяет интеллектуальную «Библиотекарь стимулирует формированием коллекции, свободу мыслительную отвечающей следующим образом: деятельность каждого критериям объективности, непредвзятости, плюрализма мнений. В этом отношении он обязан: - не осуществлять никакой цензуры, гарантировать многообразие и энциклопедичность коллекции; - предоставлять читателям все материалы, необходимые для формирования независимого понимания общественных дискуссий, серьезных исторических и философских вопросов; - выполнять постановления законов и нормативных актов, а также решения суда, не подменяя их другими, особенно те, которые запрещают пропаганду дискриминации и всякого насилия; - обеспечивать надежность информации, предоставлять ее в течение дня непрерывно, а также приводить ее в соответствие с текущим состоянием научных знаний; - организовывать доступ к информационным источникам, сделать его постоянным, включая удаленный, в соответствии с действующими профессиональными нормами; - соблюдая нейтралитет общественной службы, информировать о ценности коллекций, источников, услуг; - содействовать свободной циркуляции информации». «Равенство пользователей» определяется в этих трех кодексах подобно правилу. Концепции равенства пользователей, кроме того, отражены в их определениях норм обслуживания и пополнения фондов. В кодексе ALA определяется главная роль: «Мы в значительной мере оказываем влияние или контролируем отбор, систематизацию, сохранение и распространение информации. В политической системе, основанной на информированности граждан, мы являемся представителями профессии, к 31 обязанностям которой, несомненно, относится обеспечение интеллектуальной свободы и свободы доступа к информации. Мы имеем особую обязанность обеспечивать свободный поток информации и идей к нынешнему и последующим поколениям». Кодекс CBC подчеркивает: «Библиотекарь должен быть объективным при формировании библиотечного собрания, стараться, чтобы в нем были представлены разные направления и точки зрения». И, как мы уже видели, кодекс ABF так же убедителен. Кодекс ALA содержит в своей преамбуле положение о сохранении интеллектуального наследия, однако, это не ясное определение: «Мы в значительной мере оказываем влияние или контролируем отбор, систематизацию, сохранение и распространение информации». В Чили подобное определение библиотеки включает ее роль в сохранении: «Библиотека является социальным учреждением, обеспечивающим сохранение, передачу и связь в области культуры». Сохранение также определяется как часть социальной ответственности библиотекаря. Кодекс ABF является одним из немногих национальных этических кодексов, в котором попечительство или «la tutelle» определяется как функция библиотекаря. И, наконец, рассмотрим информационную грамотность и ее определение. Информационная грамотность обычно определяется, как способность использовать информационные системы. Как библиотекари, мы несем ответственность и, возможно, обязаны помогать пользователям и инструктировать их в использовании систем доступа к информации. В кодексе ALA информационная грамотность не определяется специально как этическое правило, однако в нем говорится об этом: «Этические дилеммы имеют место, когда наблюдается конфликт ценностей. В Этическом кодексе Американской библиотечной ассоциации определяются ценности, которым мы должны быть верны, и устанавливается этическая ответственность профессии в этой меняющейся информационной среде». В кодексе CBC говорится об обязанности: «Библиотекарь должен способствовать, в должной мере, развитию и совершенствованию своей профессиональной деятельности, заботиться о своем подразделении и содействовать поиску ответов в новой ситуации…». 32 В кодексе ABF имеется небольшое упоминание о грамотности и информационной грамотности, однако, в нем говорится, о том, что библиотекари соответствующим образом упорядочивают информацию для доступа: «Организовывать доступ к информационным источникам, сделать его постоянным, включая удаленный, в соответствии с действующими профессиональными нормами». В кодексе ALA имеется мало признаний того, что этика библиотекарей должна соответствовать более широким общественным нормам или законам страны. Здесь имеется одно исключение, кодекс ALA призывает своих последователей уважать права интеллектуальной собственности. Кодексы CBC и ABF выражаются в этом отношении более ясно. Чилийский кодекс призывает к уважению обязанностей других профессий и основных общественных норм. Французский кодекс обязывает своих последователей включать общественные нормы в свою практику. Заключение Как в архитектуре, форма, которую приобретает этический кодекс, соответствует его функции. С помощью этих трех кодексов этики библиотекарей я попытался показать различия в форме и функции, и дать объяснение этим различиям. Этический кодекс является отражением души организации, которую он представляет. Национальные профессиональные ассоциации созданы для осуществления множества функций. Некоторые созданы для регулирования и контроля профессиональной деятельности, другие – для поддержки профессиональной деятельности, а третьи – для предоставления места встречи для выражения общих интересов. Часто профессиональная ассоциация осуществляет некоторую комбинацию функций, причем в одной ассоциации одна функция является более доминирующей, чем в другой. В этой статье мы сосредоточили свое внимание на трех из сотен этических кодексов библиотечных ассоциаций. Кодекс американской библиотечной ассоциации краток и имеет общий характер. Он не налагает требований или обязанностей на ее членов или на нее саму. Этический кодекс Коллегии библиотекарей Чили довольно сильно отличается от него. Он регулирует профессиональное поведение ее членов и обеспечивает механизм наложения санкций на нарушителей. Этический кодекс французских библиотекарей менее 33 структурирован, чем чилийский. Эти кодексы являются отражениями своих организаций и помогают определить цели, для которых эти организации были созданы. Все кодексы служат своим последователям руководством. Степень, в которой эти отдельные кодексы регулируют их профессиональную практику, различается в значительной мере. Данная статья носит описательный характер. Здесь нет стандартов «профессиональной ассоциации» и совершенных «этических кодексов». Этические кодексы должны разрабатываться в соответствии с принципами, лежащими в основе создающих их организаций, а также потребностями и требованиями членов и общества, в котором они основаны. Организации профессиональных библиотекарей различаются по целому ряду признаков, и поэтому неудивительно, что их этические кодексы точно также различаются. Следует сказать, что важно помнить о том, что эти различные этические кодексы почти всегда признают схожие наборы ценностей, которых придерживаются библиотекари во всем мире. Источники Froehlich, 2000 — Froehlich T. Intellectual Freedom, Ethical Deliberation, and Codes of Ethics // IFLA Journal. 2000. N 26. P. 264—272. Gorman, 2000 — Gorman M. Our Enduring Values: Librarianship in the 21st Century. Chicago. American Library Association, 2000. Koehler, Hurych, Dole, & Wall, 2000 — Koehler W., Hurych J., Dole W., Wall J. Ethical Values of Information and Library Professionals — An Expanded Analysis // International Information & Library Review. 2000. N 32 (3/4). P. 485—506. Koehler, Pemberton, 2000 — Koehler W., Pemberton J. M. A Search for Core Values: Towards a Model Code of Ethics for Information Professionals // Journal of Information Ethics. 2000. P. 26—54. Koehler 2002a — Koehler W. Professional Organizations and their Ethics Codes: A Quantitative Review // Ethics of Electronic Information in the 21st Century Symposium, Memphis, Tennessee, October 24—27, 2002. Koehler 2002b — Koehler W. The Organizations that Represent Information Professionals: Form, Function, and Professional Ethics // Ethics and Electronic Information: A Festschrift for Stephen Almagno / B. Rockenbach, T. Mendina, eds. Jefferson, NC: McFarland, 2002. P. 59—73. 34 Rubin, Froehlich,1996 — Rubin R., Froehlich T. Ethical Aspects of Library and Information Science// Encyclopedia of Library and Information Science / A. Kent, C. Halls, eds. NY: Marcel Dekker, 1996. V. 58. P. 33—52. Vaagan, 2002 — The Ethics of Librarianship: An International Survey/ Vaagan, Robert, ed.; IFLA. München: K.G.Saur, 2002 35 КОДЕКСЫ ЭТИКИ ДЛЯ БИБЛИОТЕЧНО-ИНФОРМАЦИОННЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ: РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ ИЛИ ОСНОВЫ МОРАЛИ? С. Фергюсон, Р. Салмонд Кодексы этики библиотечных и информационных служб (БИС) в англоязычном мире Первое, о чем стоит упомянуть, — это то, что кодексы этики в секторе БИС состоят в большой степени из очень кратких и общих формулировок, в особенности по сравнению с тем, что представлено в других секторах информационной индустрии. Например, кодекс Общества американских архивистов (1992) включает значительные комментарии, а кодекс Британского компьютерного общества (2004) представляет собой очень подробный и обширный кодекс практической деятельности. Кодекс этики Американской библиотечной ассоциации (ALA) представляет собой типичный кодекс сектора БИС как предельно лапидарный. В нем говорится: «Принципы этого Кодекса выражены в широких формулировках, призванных руководить принятием решений в области этики. Эти формулировки предусматривают рамки; они не могут и не навязывают поведение, относящееся к конкретным ситуациям» (ALA 1995). Этот Кодекс отражает представление ALA о необходимости: - распространять Кодекс среди членов ассоциации и во всем сообществе; - помогать членам ассоциации принимать решения в случае этической дилеммы, возникающей в ходе их деятельности; - призывать профессионалов информационной сферы «в любой политической системе, знакомой с образованным гражданским населением», быть преданными «интеллектуальной свободе и свободе доступа к информации». Кодекс ALA имеет восемь кратких формулировок, охватывающих уровень обслуживания; цензуру; права пользователей на конфиденциальность; права интеллектуальной собственности; принцип уважительного, вежливого и добросовестного отношения к коллегам; принцип приоритета интересов пользователей и учреждения перед личными интересами; принцип беспристрастности; а также профессиональное мастерство. 36 Эти формулировки очень широкие – настолько широкие, что с момента их принятия в 1995 г. (последнего пересмотра) не было необходимости пересматривать их. В 2004 г. ALA приняла также «Пояснительные комментарии к Кодексу этики ALA», дополняющая Кодекс некоторыми деталями и составленная в форме вопросов и ответов. Кодекс Канадской библиотечной ассоциации (CLA) еще более краток. Он включает две основные части: «Положение об интеллектуальной свободе» (1985) и «Кодекс этики» (1976), где в четырех фразах представлены личные и коллективные обязанности членов. В первой фразе говорится о поддержке и реализации «принципов и практики, содержащихся в «Положении об интеллектуальной свободе» Канадской библиотечной ассоциации»; в других фразах идет речь об уровне обслуживания, доступе пользователей к информации и конфиденциальности, достоинстве пользователей и персонала. Этот Кодекс не пересматривался с 1976 г.; Положение, одобренное в 1974 году, в последний раз редактировалось в 1985 г. Ассоциация библиотечных и информационных работников Новой Зеландии Aotearoa4 (LIANZA) приняла Кодекс профессионального поведения как часть (раздел 11) более крупного Кодекса практики. В нем перечислены восемь принципов, охватывающих обязанности библиотекарей перед их клиентами и обществом; исключение необходимость «качественной дискриминации; профессиональной конфиденциальность; практики»; продолжение профессионального развития; разоблачение финансовых интересов; а также обязанность библиотекарей «разрабатывать политику библиотечного обслуживания, аргументировать принятие этой политики и прилагать все возможные усилия для ее осуществления» (LIANZA 2003). В дополнительный набор принципов деятельности вошли еще 15 пунктов, библиотекарей-консультантов. касающихся Они более практической подробны и контекстуализованы, чем предыдущий раздел или, несомненно, чем этические положения ALA и CLA, например: «Перед тем как принять задание, консультанты должны убедиться, что все основные аспекты работы, о которой идет речь, обсуждались с клиентом, и что письменное соглашение составлено» (LIANZA 2003, раздел 12.5). Название Новой Зеландии на языке маори, полинезийского народа Новой Зеландии (примеч. пер.) 4 37 Этические положения Австралийской ассоциации библиотечных и информационных работников (ALIA) содержатся в четырех документах: в «Положении об авторском праве и интеллектуальной собственности» (ALIA 2001а), «Положении о свободном доступе к информации» (ALIA 2001b), «Положении ALIA об основных ценностях» (ALIA 2002) и «Положении о профессиональном рассмотренным до поведении» сих пор, (ALIA 2001c). «Положение об Подобно положениям, авторском праве и интеллектуальной собственности» попадает в категорию, которую мы называем кодексы этики («кодексы стремления») (см. ниже). В настоящее время многие австралийские библиотекари готовы примириться с тем фактом, что некоторые из наших профессиональных «стремлений» в отношении «сбалансированного закона об авторском праве и интеллектуальной собственности, который способствует совершенствованию общества», останутся «стремлениями» из-за предстоящего влияния соглашения о свободной торговле между США и Австралией. «Положение о свободном доступе к информации» подчеркивается основным принципом, что «свобода в демократическом обществе может быть защищена, только если ее граждане имеют неограниченный доступ к информации и идеям», и поддерживает более конкретную совокупность принципов, относящихся к библиотечному и информационному обслуживанию, которая охватывает равенство прав на информацию, цензуру, обеспечение диапазона информационных ресурсов независимо от платежеспособности клиента, необходимость беспристрастности, конфиденциальности, юридической ответственности и ответственности за содействие законам, способствующим свободному доступу к информации. По характеру некоторые положения этого документа очень напоминают «Положение о профессиональном поведении», в котором приводятся семь принципов, с помощью которых профессионалы БИС могут соблюдать наивысшие стандарты качества обслуживания. Эти положения по своей концепции и часто по своей формулировке очень близки к Кодексу этики ALA. «Положение об основных ценностях ALIA» представляет собой более сомнительный документ – «сомнительный» не из-за того, о чем в нем говорится, а из-за того, как он появился. Вместо того чтобы разрабатывать свою собственную совокупность основных ценностей с самого начала, ALIA 38 предпочла импортировать предварительный набор ценностей, которые тогда обсуждались в ALA, но от которых она впоследствии отказалась в пользу списка тем, собранных в ходе опроса на web-сайте ALA со ссылками на другие положения и направления политики ALA (ALA 2004), и «приспособить» их к австралийский обстановке. Часть этого процесса включала консультацию с членами, которые сталкивались с набором ценностей, взятых у другой страны с другой историей, политической культурой и социальными ценностями (хотя можно сказать, что в последних двух областях Австралия идет впереди США). Три остальных этических положения ALIA охватывают некоторые из «ценностей» из «Положения об основных ценностях», такие как «содействие свободному потоку профессионального информации и обслуживания». идей» Прочие, и «отличное такие как качество «поддержка грамотности, информационной грамотности и обучения» и «сохранение памятников прошлого человечества», охватываются другими положениями о политике ALIA. Необходимость в этом четвертом документе спорна. Намного более подробным из рассмотренных нами кодексов этики является кодекс, разработанный недавно Привилегированным институтом библиотечных и информационных профессионалов (CILIP) в Великобритании. CILIP обеспечивает своих членов не только формулировкой «Этических принципов», но также и более подробным «Кодексом профессиональной практики для работников», профессиональных который библиотечных применяет эти и принципы информационных «к различным профессиональным группам, к которым его члены могут иметь отношение» (CILIP 2004). «Этические принципы профессиональных библиотечных и информационных работников» CILIP относятся к тем же областям, что и ранее упоминавшиеся четыре кодекса. В общей сложности принципов несколько больше — двенадцать: забота об общем благе; сохранение репутации профессионалов сферы информации; доступ к информации; обеспечение высокого уровня обслуживания; принцип соотнесения потребностей пользователей и разумных требований работодателей; принцип справедливого отношения к пользователям информации; принцип беспристрастности; принцип конфиденциальности и секретности; забота о консервации и сохранении информационного наследия; принцип уважения к целостности единиц 39 информации и к умственным усилиям тех, кто их создал; принцип продолжающегося профессионального образования; принцип уважения к опыту и компетентности других людей. «Кодекс профессиональной практики» применяет эти этические принципы к различным профессиональным группам, к которым относятся члены CILIP. В нем также обращается дополнительное внимание на профессиональное поведение. Фактически, Кодекс разделен на пять разделов, касающихся ответственности: личная; в отношении информации и ее пользователей; в отношении коллег и информационного сообщества; в отношении общества; обязанности служащих. Личная ответственность включает области профессиональных знаний и требования квалификации. Ответственность в отношении информации и ее пользователей касается некоторых специфических вопросов, таких, как справедливое отношение к конкурирующим потребностям пользователей и надлежащее и справедливое обращение с жалобами. Ответственность перед коллегами и информационным сообществом предоставляет детали профессионального поведения, обычно не рассматриваемые в других кодексах. Ответственности перед обществом уделяется столько же внимания, как и в других упомянутых здесь кодексах, но касается, например, «уязвимых групп» и необходимости «способствовать распространения осведомленности о положениях Кодекса, его принятию и согласию с ним». В последнем разделе, «Обязанности служащих», членам советуют избегать неэтичной практики и «совершенствовать знание и понимание организации, в которой они работают, а также использовать свой опыт и квалификацию для того, чтобы содействовать разумным целям и задачам своего работодателя» (CILIP 2004). В 2005 г. CILIP выделил из бюджета средства на развитие базы данных практических примеров, касающихся этических Принципов и Кодекса, и намеревается оказать помощь профессионалам сферы информации с этическими дилеммами, с которыми они сталкиваются. Сознавая, «что не каждое положение Кодекса профессиональной практики будет в равной мере применимо к каждому члену CILIP», Институт также отсылает членов к «Дисциплинарным правилам», которые «предусматривают, что любой член будет виновен в профессиональном преступлении, если он будет действовать 40 вопреки целям, задачам и интересам CILIP, или неподобающим или наносящим вред своей профессии образом». Зачем нам нужны кодексы этики? В известном смысле этот вопрос излишен. Существует основополагающая связь между профессионализмом и чувством этической ответственности. Претендуя на особый статус в обществе, члены какой-либо профессии должны иметь конкретные обязанности, заключающиеся в принципах внимательности, компетентности и честности в своей работе. Из этого следует необходимость кодифицировать профессиональные обязанности. Из предшествующего обсуждения также вытекают следующие, более конкретные пункты: 1. Профессионалы БИС выполняют конкретную социальную роль и вместе с ней появляются конкретные обязанности (ALA 1995, 2004; CILIP 2004; IFLA 2002). 2. Там, где профессиональная организация людей играет конкретную социальную роль, должна быть четкая формулировка этических принципов для более широкого сообщества (ALA 1995; CILIP 2004). 3. Этические дилеммы неминуемо происходят в профессиональной практике, когда имеет место конфликт ценностей (ALA 1995), следовательно, необходимо обеспечить членов руководящими принципами. 4. Профессиональные обязанности специалистов сферы информации находятся вне сферы обязанностей, налагаемых договорами с работодателями или клиентами, и могут противоречить таким договорам, отсюда следует необходимость руководящих принципов (ALA 1995; CILIP 2004). 5. Существует необходимость «всегда содействовать своей профессии наилучшим образом» (CILIP 2004). Профессионалы библиотечных и информационных служб и ответственность Мы упоминали о связи между профессионализмом и чувством ответственности и предположили, что, претендуя на особый статус в обществе, члены какой-либо профессии должны иметь конкретные этические обязанности. Интересным фактом является то, что ответственность за небрежность не упоминается ни в одном этическом кодексе из рассматриваемых здесь. Это странно, если учитывать претензию библиотекарей в этих странах 41 принадлежать к данной профессии. Если библиотекари на современном этапе не хотят публично признавать личную или корпоративную ответственность, какой смысл им иметь профессиональный кодекс этики? Есть ли здесь повод включить признание ответственности в наши профессиональные кодексы? (Ferguson, Weckert, 1998). Loane Skene делит положения профессиональных кодексов этики на две основные категории: - описательные – направленные на служебные обязанности, устанавливающие конкретные обязанности членов… - относящиеся к стремлениям – направленные на нравственность, устанавливающие желаемые цели, в то же время признающие, что в определенных обстоятельствах можно найти оправдание поведению, далекому от идеала… (Skene, 1996, р. 111) Кодексы этики, которые мы обсуждали, относятся к последней категории. В Кодексе ALA (1995) говорится, что положения кодекса «не могут диктовать поведение, которое касалось бы отдельных ситуаций». Такие кодексы предусматривают набор ценностей, к которым члены должны стремиться, и предназначены для того, чтобы способствовать этической компетентности членов ассоциации, «а не для того, чтобы налагать конкретные обязанности, нарушение которых может дать основания для жалоб и санкций» (Skene, 1996, р. 112). Fay Zipkowitz идет дальше, она заявляет, что такие организации, как ALA, не являются, организации, строго которые говоря, профессиональными являются, строго говоря, ассоциациями. Те профессиональными ассоциациями, говорит она, имеют принудительные механизмы, действующие через полномочия на «лицензирование или сертификацию, вмененные им законом или аккредитацией» (Zipkowitz, 1996, р. 4—5). Членство ALA, несмотря на это, открыто любым лицам или группам, которые платят взносы, и до тех пор пока такое положение остается неизменным, ее кодекс этики будет, безусловно, избегать санкций (Ferguson, Weckert,1998). В некоторой степени CILIP представляет собой исключение, поскольку отсылает членов к «Дисциплинарным правилам», где предусмотрены санкции за нарушения положений кодекса. В Британии это имеет некоторый вес, поскольку будущие работодатели могут считать профессиональное членство в CILIP необходимым условием для приема на работу, тогда как в Австралии, 42 например, практика состоит в том, чтобы считать «данные, необходимые для профессионального членства в ALIA» требованием или даже желательным критерием. Впрочем, в отличие от лиц, относящихся к профессиональной сфере информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), можно сказать, что сектор БИС обычно быстро удалялся от любого упоминания о подотчетности или ответственности. Заслуживающий особого внимания судебный процесс в Австралии, так называемый процесс Шеддока, на котором городской совет был признан ответственным за личные убытки, последовавшие в результате предоставления неверной информации (проблема корпоративного ведения записей, а не библиотечная небрежность), привел ассоциацию библиотечных работодателей того времени к так называемому «пункту исключения»: «Истинная роль библиотекарей состоит в том, чтобы действовать в качестве проводника к источникам информации. Если они соглашаются на какие-либо просьбы о специальной консультации или помощи, это следует делать; отказываясь от какого-либо опыта или знания предмета, они должны также посоветовать обратившемуся лицу получить консультацию у тех, кто обладает надлежащей квалификацией в области запроса» (Aacobs report 1981— 1982, р. 34). Это не единичный случай, когда библиотекарям советуют подумать об отказах в ответ на запрос (см., например; Brown, 1994, р. 42; Barsumyan, 1990, р. 36-37; Everett, 1989, р. 306). Кстати говоря, такие отказы могут иметь некоторую ценность, так как они точно растолковывают клиенту, что именно он ищет. Но с профессиональной точки зрения возникает противоречие между утверждением, что библиотекари составляют профессию, посвященную, как это сформулировано в кодексе ALA, «предоставлению всем пользователям библиотеки высочайшего уровня обслуживания», и утверждением, что они не несут ответственности в том случае, если предоставленная информация вводит клиента в заблуждение. Фраза «высочайший уровень обслуживания» подрывается отсутствием ответственности, как это представили Ferguson и Weckert (1998, р. 370): «Профессионалы обязаны позаботиться заранее о возможных последствиях своих действий». Кодексы этики и исследования на конкретном примере 43 Еще один замеченный нами важный момент заключается в том, что ни в одном из рассмотренных здесь кодексов не приводятся детали. Британские Принципы и Кодекс представляют собой наиболее подробный документ. Знаменательно, что этот кодекс был разработан совсем недавно, что позволяет предположить, что другие профессиональные организации могут последовать его примеру. Однако, как позволяет предположить краткое обсуждение проблемы ответственности, CILIP значительно отличается от других четырех организаций тем, что он рассматривает Принципы и Кодекс как рамки не только профессионального поведения, но также, в конечном счете, и профессиональных санкций. Американский Кодекс предоставляет некоторую дополнительную контекстуализацию, а LIANZA предоставляет определенные подробности для одной специфической группы профессионалов сферы информации. Тем не менее, как правило, имеется не слишком много практических примеров, которые служили бы руководством для членов, и если одной из задач распространения кодекса этики является обеспечение руководящих принципов для членов, то мы вынуждены спросить, могло ли быть сделано больше. профессиональными Одним из ассоциациями, средств, является выбранных развитие некоторыми исследований на конкретном примере. Прецеденты использования исследований на конкретном примере для иллюстрации и объяснения значимости и применения этики к ситуациям, с которыми профессионалы могут столкнуться на рабочем месте, можно найти в литературе разных секторов информационной индустрии. В библиотековедении исследования на конкретном примере публиковались в помощь профессионалам США, принимающим этические решения в отношении конкретных аспектов своей работы (Hauptman, 1988; Devlin, Nissley, 1995) и в помощь преподавателям, читающим этику новым профессионалам (Zipkowitz, 1996). Как мы уже упоминали, CILIP запланировал создание базы данных практических примеров на 2005 г., возможно, следуя прецеденту одной из организаций, которая является его составной частью, чей кодекс этики был «подтвержден рядом исследований на конкретном примере, подобно тому как Институт специалистов в области информатики [присоединенный к CILIP] предоставил пользователям свои руководящие принципы. <…> Что нужно сообразительным профессионалам, так это 44 изобилие инструкций и материал исследований на конкретном примере, чтобы помочь им выработать принципиальные, но конкретно-ситуационные этические реакции для самих себя» (Sturges, 2002, р. 319—320). Родственные профессиональные группы также опубликовали исследования на конкретном примере, причем одним из наиболее значительных были 40 исследований конкретных ситуаций, изданные Обществом американских архивистов, чтобы контекстуализировать для архивистов каждый пункт их кодекса этики (Benedict, 2003). Подобным же образом являются хорошо разработанными исследования на конкретном примере в рамках «Кодекса этики ассоциации вычислительной техники» (ACM) (Anderson et al., 1993) и «Исследования на конкретном примере в области этики ИКТ» (Spinello, 2003). Некоторые считают неуместным защищать использование исследований на конкретном примере в процессе обучения этике, в особенности в свете глобализации профессий и профессионального образования (Weil, 1999; Iacovino, 2002). Аргумент, который кажется новым, заключается в том, что кодексы этики ассоциаций информационных профессий должны все в большей степени объединяться, чтобы поддерживать расширяющееся сотрудничество среди своих членов – с тем, чтобы в результате их содержание было широким и общим – и чтобы исследования на конкретном примере имелись в наличии и могли помочь в интерпретации общих кодексов каждой из профессиональных групп. Опыт Австралийского компьютерного общества (ACS) В 2004 г. проектная группа разработала ряд исследований на конкретном примере для Австралийского компьютерного общества, чтобы дополнить его кодекс этики. Этот проект был одобрен в августе 2003 г. административным комитетом, и была составлена проектная команда из пяти человек. Кодекс ACS (ACS 2003) начинается с изложения ряда общих ценностей и идеалов под заголовками: «Приоритеты», «Компетентность», «Честность», «Социальные последствия», «Профессиональное развитие» и «Профессия сферы ИКТ». Сами по себе эти заголовки показывают, насколько широк охват Кодекса ACS. Под каждым из заголовков идет соответствующее утверждение: например, под заголовком «Профессия сферы ИКТ» сформулировано следующее: «Я должен повышать честность профессии сферы ИТ и уважение членов друг к другу» 45 (ACS 2003). Эти формулировки содержатся в разделе 4.3 Кодекса (нумерация отражает тот факт, что Кодекс является частью Правил ACS). За этими общими положениями о ценностях следуют «стандарты поведения» (от раздела 4.4 до раздела 4.10) — более похожие на положения CILIP, которые предназначены для того, чтобы объяснить, как эти ценности и идеалы могут применяться в профессиональной работе члена, и проиллюстрировать «значение Кодекса этики в отношении конкретного поведения» (ACS 2003, раздел 4.4). Другими словами, даже еще до развития исследований на конкретном примере ACS предприняла усилия по контекстуализации своих общих формулировок о ценностях, в ограниченной степени, приводя конкретные примеры, показывающие их в действии. Однако даже на этом уровне контекстуализации группа, разработавшая исследования на конкретном примере для ACS, почувствовала, что профессионалы сферы ИКТ не всегда могут найти решения этических проблем, с которыми они сталкиваются в Кодексе этики ACS. Члены проектной группы представили около 80 сценариев, которые были сокращены до 33. Конечный продукт представлял собой документ, в котором перечислялись конкретные примеры со ссылками на соответствующие пункты Кодекса этики ACS, а в другом документе каждый пункт Кодекса был привязан к соответствующему конкретному примеру (примерам). Возможно, будет понятнее, если рассмотреть одно из исследований на конкретном примере. В одном сценарии человека попросили представить себе, что некто заключил консультированием в контракт области с одной фирмой, которая Интернет-проектирования, занимается чтобы он проинтервьюировал ее персонал с целью определить их знания. Целью было проинформировать фирму о том, какой тип курсов обучения им требовался. Следовательно, данное исследование предполагало определить области общих слабых мест в отличие от индивидуальных недостатков. Несмотря на это, тип собранных данных позволит определить индивидуальные слабые места. Согласие, достигнутое перед получением информации, ясно говорит о том, что комментарии, которые сделал для вас опрашивающий, должны остаться конфиденциальными, но после исследования подходит старший вице-президент и спрашивает «Кто нормально прошел исследование?». Каков будет Ваш ответ в такой ситуации? 46 Ниже приведены разделы Кодекса и Стандарты поведения, которым соответствует это исследование конкретной ситуации. В левом столбце показаны ценности или идеал из Кодекса, обращенные к сценарию, а в правом столбце более подробно перечислены стандарты поведения. Кодекс этики Кодекс этики – Стандарты поведения 4.3.1. Приоритеты 4.5. Приоритеты Я должен считать 4.5.4. Я должен стараться сохранить интересы сообщества конфиденциальность информации, полученной от выше личных или других людей. локальных интересов. 4.5.6. Я должен как можно быстрее информировать моих клиентов и работодателей о любом конфликте интересов или об актуальных недостатках, с которыми я сталкиваюсь в связи с моей работой. 4.3.4. Социальные 4.8. Социальные последствия последствия 4.8.2. Я должен учитывать и уважать Я должен стараться сохранение тайны людей, на которую может улучшить качество жизни повлиять моя работа. тех, от кого зависит моя 4.8.3. Я должен уважать моих работа. работодателей и воздерживаться от нечестного поведения с ними. Как видно из правого столбца, это простой сценарий поднимает комплекс вопросов о конфиденциальности, разоблачении, сохранении тайны (которое родственно, но не идентично конфиденциальности) и уважении к другим людям. Обсуждение Ясно, что Кодекс этики ACS значительно отличается от этических кодексов, которые рассматривались в этой статье. Профессиональные организации сектора БИС озабочены главным образом социальными вопросами, такими, как свобода информации, конфиденциальность и свобода чтения, тогда как большая часть Кодекса ACS фокусирует свое внимание на практической работе профессионала сферы ИКТ. Вопросы ответственности и обязанности соблюдать осторожность привлекают гораздо большее внимание профессионалов сферы ИКТ, чем наше собственное (Ferguson, Weckert, 1998). Вопрос о рабочих взаимоотношениях профессионалов сферы ИКТ также больше акцентируется в Кодексе ACS, чем в этических положениях организаций БИС. 47 Хотя до сих пор у ACS еще не было времени оценить свои исследования на конкретном примере и их ценность для своих членов, от разработки таких сценариев есть определенная польза. Они обеспечивают контекстуализацию других абстрактных положений о профессиональной ответственности. Исследования на конкретном примере уже были эффективно использованы для обучения администрации БИС, и мы полагаем, что сценарии, аналогичные сценариям ACS, могли бы внести существенный вклад в обучение новых членов профессиональных организаций, которые были здесь рассмотрены. Они и в самом деле имеют потенциальную возможность помочь действительным членам в отношении продолжения профессионального развития. Тем не менее мы продолжаем утверждать, что разработка таких сценариев, как эти, также внесла бы свой вклад в развитие более совершенных этических кодексов, представляя основу для обсуждения. Другими словами, исследования на конкретном примере не стали бы «законом» для нашей профессии, то есть набором учебных текстов для профессионалов БИС, которым надо рабски следовать, — но были бы всего лишь шагом в диалектическом процессе, в котором наша профессия использует конкретные исследования на конкретном примере для переоценки своих этических идеалов и практической деятельности. Проверка наших установившихся основных ценностей и идеалов в контексте конкретных сценариев либо укрепит эти идеалы, либо побудит нас пересмотреть их (Ferguson et al., 2005). Заключение Рассмотренные здесь этические кодексы поражают многообразием, учитывая, что все они относятся к англоязычным странам, от которых можно было бы ожидать сходства культур и традиций, и которые, безусловно, регулярно общаются. Британский кодекс более всего отличается от других в отношении деталей и готовности — и очевидной возможности — фактически ввести в действие свой кодекс. Не то чтобы этот кодекс представлял собой пример санкций, однако нет смысла в том, чтобы любая из обсуждавшихся здесь профессиональных организаций рассматривала своих членов как ответственных за информационную «небрежность». Кроме того, с точки зрения контекстуализации, обсуждаемые кодексы предлагают очень мало, и в случае с североамериканским кодексом складывается такое впечатление, что они сознательно избегают этого. Впрочем, мы считаем, что, возможно, стоит 48 учитывать развитие исследований на конкретном примере, существенных для профессии БИС. Контекстуализация других положений об основных ценностях и идеалах, изложенных без комментариев, имеет немалое достоинство не только с точки зрения их иллюстрации, но также и с точки зрения потенциального вклада в профессиональное образование. Кроме того, их развитие, возможно, послужит основой для обсуждения наших этических стандартов на более информированном уровне. Источники Aacobs report 1981—1982 — Quated by Veitch A., Forrest J., The librarian and negligent information provisions: Legal considerations // Australasian College Libraries. V. 5. 1987. P. 7. ACS 2003 — ACS Code of ethics, copyright 2003, viewed 2 November 2004, <http://www.acs.org.au/about_acs/acs131.htm>. ACS 2004 — ACS Code of ethics project: Case studies and their clauses in the Code, viewed 14 December 2004, <http://www.acs.org.au/publications/doc/ACS_CaseStudiesFinal.pdf>. ALA 1995 — Code of ethics of the American Library Association, viewed 15 December 2004, <http://www.ala.org/ala/oif/statementspols/codeofethics/coehistory/codeofethics.pdf> ALA 2004 — Questions & answers on Librarian Speech in the Workplace: An explanatory statement of the ALA code of ethics, viewed 23 January 2005, <http://www.ala.org/ala/oif/ifgroups/cope/copeinaction/explanatory/questionsanswers .htm> ALA 2004 — Core Values Task Force II report, viewed 24 January 2005, http://www.ala.org/ala/oif/statementspols/corevaluesstatement/corevalues.htm ALIA 2001a — Statement on copyright and intellectual property, viewed 24 January 2005, <http://www.alia.org.au/policies/copyright.intellectual.html> ALIA 2001b — Statement on free access to information, viewed 24 January 2005, <http://www.alia.org.au/policies/free.access.html> ALIA 2001c — Statement on professional conduct, viewed 8 December 2004, <http://alia.org.au/policies/professional.conduct.html>. (Replaced the Statement on professional ethics.) ALIA 2002 — ALIA core values statement, viewed 8 December 2004, <http://alia.org.au/policies/core.values.html>. 49 Anderson, 1993 — Anderson R.E. et al. Using the New ACM Code of Ethics in Decision Making // Communications of the ACM. 1993. V. 36. N.2. P. 98—107; viewed through the Association of Computing Machinery’s Digital Library, 8 December 2004, <http://portal.acm.org>. (The ACM’s Code of Ethics and Professional Conduct is available at http://www.acm.org/constitution/code.html.) Barsumyan, 1990 — Barsumyan S. Can your client sue you for misinformation? // Information ethics: Concerns for librarianship and the information industry / A. P. Mintz (ed.). Jefferson, NC: McFarland, 1990. Benedict, 2003 — Benedict K. Ethics and the archival profession: Introduction and case studies. Chicago: Society of American Archivists, 2003. British Computer Society 2004 — Code of good practice / British Computer Society, viewed 15 December 2004, <http://www.bcs.org/BCS/Join/WhyJoin/cop/>. Brown, 1994 — Brown Y. From the reference desk to the jail house: Unauthorized practice of law and librarians // Legal Reference Services Quarterly. 1994. V. 13. P. 31—45. CLA 1976 —Code of ethics, viewed 24 January 2005, <http://www.cla.ca/about/ethics.htm> CLA 1985 — Statement on intellectual freedom, viewed 24 January 2005, <http://www.cla.ca/about/intfreed.htm> CILIP 2004 — Ethical principles and code of professional practice for library and information professionals, viewed 15 December 2004, <http://www.cilip.org.uk/professionalguidance/ethics>. Devlin, Nissley, 1995 — Devlin M., Nissley M. Ethics and good business practices: Case studies // Library Acquisitions: Practice & Theory. 1995. V. 19. N. 1. P. 59—62. Everett, 1989 — Everett J.H. Independent information professionals and the question of malpractice liability // Online. 1989. V. 13. P. 65—70. Ferguson, Weckert, 1998 — Ferguson S., Weckert J. The librarian’s duty of care: Emerging professionalism or can of worms? // The Library Quarterly. 1998. V. 68. P.365—389. Ferguson, Salmond, Al-Saggaf, Bowern, Weckert, 2005 — Ferguson S., Salmond R., Al-Saggaf Y., Bowern M., Weckert J. The use of case studies in professional codes of ethics: The relevance of the ACS experience to ALIA’s Code of Ethics // Australian Library Journal. 2005. (forthcoming publication). 50 Hauptman, 1988 — Hauptman R. Ethical challenges in librarianship. Phoeniz, AZ: Oryx Press, 1988. Iacovino, 2002 — Iacovino L. Ethical principles and information professionals: Theory, practice and education // Australian Academic and Research Libraries. 2002. V. 33. N 2, viewed 7 December 2004, <http://alia.org.au/publishing/aarl/33.2/full.text/iacovino.html>. LIANZA 2003 — Code of Practice, viewed 23 January 2005 <http://www.lianza.org.nz/cop/code_1.shtml> Skene, 1996 — Skene L. A legal perspective on codes of ethics // Codes of ethics and the professions / M. Coady, S. Bloch (eds). Melbourne: Melbourne University Press, 1996. Society of American Archivists 1992 — A code of ethics for archivists with commentary, viewed 15 December 2004, <http://www.archivists.org/governance/handbook/app_ethics.asp>. Spinello, 2003 — Spinello R.A. Case studies in information technology ethics, 2nd ed. Upper Saddle River, NJ: Prentice Hall, 2003. Sturges, 2002 — Sturges P. Doing the right thing: Professional ethics for information workers in Britain // The ethics of librarianship / R.W. Vaagan (ed.). München: KG Saur, 2002. P. 302—322. Weil, 1999 — Weil V. Prospects for international standards, paper presented at the Online Ethics Centre for Engineering and Computer Science // Case Western Reserve University, viewed 3 November 2004, <http://www.onlineethics.org/codes/weil.htm>. Zipkowitz, 1996 — Zipkowitz F. Professional ethics in librarianship: a real life casebook. Jefferson, NC: McFarland, 1996. 51 КАК РАЗРАБАТЫВАЛСЯ «КОДЕКС ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЭТИКИ РОССИЙСКОГО БИБЛИОТЕКАРЯ» И ДЛЯ ЧЕГО ОН НУЖЕН О.Л.Кабачек Три факта побудили меня написать эту статью. Факт первый. В одной из сибирских библиотек я недавно увидела целых два экземпляра «Кодекса профессиональной этики российского библиотекаря», висящих в красивой рамочке в наиболее посещаемых читальных залах. «Как вы работаете с этим кодексом?», — спросила я директора библиотеки. Она не поняла мой вопрос и стала рассказывать, как коллектив обсуждал «Кодекс» перед его принятием, как посылали свои предложения в Москву, в Министерство культуры. «Ведь Кодекс разрабатывали специалисты министерства», — ответила она на мой недоуменный взгляд. «Кодекс», хочу напомнить, разрабатывало и принимало библиотечное сообщество, в лице членов правления Московской библиотечной ассоциации и, позже, Российской библиотечной ассоциации (с учетом мнений библиотекарей России). Это иной, более демократичный механизм, чем принятие документа «сверху». Вспомним, что именно библиотечная ассоциация важнейшей задачей ставит содействие формированию нового профессионального сознания и самосознания библиотекарей, освобождение от комплекса профессиональной неполноценности путем коллективного выстраивания представлений о новой библиотеке — «библиотеке для человека», а также формирование библиотечного общественного мнения и библиотечного сообщества [6, с. 94,95]. Это возможно, если мероприятия, проводимые в рамках библиотечной ассоциации отличает дух демократичности, открытости, публичности. «Стремление библиотекарей к объединению в общественную организацию означает выпадение субъекта библиотечной деятельности из жестко структурированного мира административных взаимозависимостей и осознание себя свободной творческой личностью» [6, c. 96]. Коллегиальность и возможность широкого межличностного общения, неформальных контактов с коллегами из разных типов библиотек, разных учебных заведений и редакций профессиональных изданий (вне рангов и должностей) способствуют развитию взглядов и ценностных ориентаций как библиотечного сообщества в целом, так и отдельных его членов. «В творческом, добровольном общении 52 профессионалов рождаются новые идеи, которые, вызревая, преображают наши представления о библиотечном деле и о нас самих» [6, c. 95]. Работа над «Кодексом» в рамках Московской библиотечной ассоциации (то есть на первом этапе разработки) включала в себя многие направления: проведение специальных экспериментальных исследований, организацию научно-практических конференций и семинаров, выпуск сборников материалов конференций, заседания дискуссионного клуба «Этика библиотекаря» при Московской библиотечной ассоциации, наконец, периодические обсуждения в рабочей группе, возглавляемой Ю.П.Мелентьевой, различных вариантов профессиональных кодексов – и не только библиотечных. Расскажем об одном из этих направлений. По заданию Московской библиотечной ассоциации в 1995—1997 гг. нами было проведено комплексное экспериментально-психологическое изучение профессиональных установок и ценностей российских библиотекарей. С помощью специально разработанных психодиагностических методик (которых было в общей сложности около двух десятков) было обследовано свыше 500 библиотекарей из различных регионов Российской Федерации (сотрудники Московской и Вологодской ОНБ, Нижегородской и Оренбургской ОДБ, РГДБ, Кунцевской ЦБС и ЦБС Центрального округа г. Москвы, библиотеки РГГУ, детских библиотек Оренбургской области и других библиотек, а также более 200 пользователей детских, публичных и учебных библиотек г. Москвы). Одной из задач исследования было выяснение специфики восприятия сугубо библиотечных и общечеловеческих ценностей (которые были представлены в виде списка из 66 понятий) разными субъектами библиотечной деятельности: 1) сотрудниками библиотек разных типов и разных библиотечных специализаций из разных городов РФ; 2) пользователями библиотек разных типов г. Москвы; 3) преподавателями библиотечных дисциплин МГУК; 4) студентами—выпускниками Московского библиотечного техникума. (Если представители первой и второй групп (практики-библиотекари и пользователи) осуществляют себя в системе библиотеки как реального учреждения, то третьей группой библиотека обычно рассматривается как внешний «виртуальный» объект, а у четвертой группы на опыт пользователя накладываются теоретические установки библиотекаря-профессионала, передаваемые 53 представителями третьей группы). Подробнее о методиках и результатах исследования можно прочитать в [4, 5] и др. Данное исследование показало, что каждая из групп субъектов библиотечной деятельности (сотрудники библиотек, преподаватели библиотечного дела, пользователи библиотек) имеет свои сильные и слабые стороны; узость или косность взглядов по отношению к одним понятиям библиотечного дела может сочетаться с прогрессивностью позиций по отношению к другим ценностям. Представляется, что только интеграция или, по крайней мере, осознание, сравнение позиций всех субъектов библиотечной деятельности может дать объемное, объективное видение библиотечных проблем — что будет способствовать их решению. (Расширение профессионального сознания в ходе конструктивного диалога носителей разных взглядов возможно как на страницах прессы, так и в различного рода созданных снизу, по инициативе библиотекарей и пользователей, библиотечных объединениях — от ассоциации библиотекарей-профессионалов до попечительских советов, включающих в себя непрофессионалов — читателей библиотеки.) Надеяться на рост профессионального сознания позволяют те данные нашего экспериментально-психологического исследования, которые касаются ценностей библиотекарей — членов Московской библиотечной ассоциации. Их взгляды отличает такое качество, как потребность видеть явление в широком контексте. Так, на первое место в рейтинге у библиотекарей-членов МБА в тесте «Список понятий» вышло понятие «культура», а не «книга (фонд)» как у всех других групп библиотекарей и пользователей. Это может свидетельствовать об ином контексте переживания своей профессиональной принадлежности — деятель культуры, а не просто информационный работник. О том, что пространство самосознания (самоидентификации) членов ассоциации шире и системней свидетельствует и тот факт, что оно не замыкается на понятии «библиотекарь», но готово — пусть еще только теоретически — вобрать в себя другого субъекта библиотечной деятельности — читателя! Ведь слово «библиотекарь» у членов МБА отодвинуто на самую середину рейтингового списка, а не появляется в начале его, как у остальных библиотекарей; альтернативное же слово же «пользователь» у членов МБА ближе к началу списка, чем у библиотекарей-практиков, и приближается к по54 зиции этого понятия у самих пользователей. Таким образом, преодолевается такое распространенное искажение профессиональных ценностей, свойственное библиотекарям прошлых лет, как «дистанционирование от читателя» [12, c. 25]. Указанные факты являются показателями начала выхода из того состояния аномии (отсутствия четких и реально принятых личностью ценностных ориентаций), о котором писали библиотечные социологи в начале 1990-х гг. [12, c. 20]. Правда, эта сложная организация, системность профессионального менталитета находится еще в стадии становления, а именно, в том периоде, когда намечаются как бы контуры будущего ментального ценностного пространства, определяются его системообразующие, ключевые понятия, тогда как более частные понятия (те, что заполняют это пространство, делают его живым) имеют в лучшем случае статус «теоретически знаемых», но еще не принятых личностью (сообществом) эмоционально. Так, признание приоритета фигуры «пользователя» (системообразующего понятия) слабо подкрепляется признанием его реальных «прав читателя»: права на «интеллектуальную свободу», «свободный доступ» и «рекомендацию». Точно также и большей терпимости по отношению к базовому, системообразующему понятию «рыночные отношения» не соответствует движение к признанию необходимости частных составляющих этого понятия: «платной услуги», «конкуренции», «предпринимательской деятельности» и пр. По-видимому, на следующей стадии развития профессионального сознания должно произойти слияние конкретных и абстрактных ценностей, и теоретически декларируемое уважение статуса читателя будет усиливаться признанием его многочисленных прав. Некоторую гарантию этому может дать факт сравнительно высокого рейтинга у членов ассоциации понятий «любовь» и «подвижничество» — это и есть те душевные силы, те внутренние резервы, которые способны наполнить теплотой и жизнью каждый раз вновь и вновь открываемое большое пространство библиотечной деятельности. Факт второй, побудивший меня написать эту статью. В одном из регионов областная юношеская библиотека разработала долгосрочную программу работы с читателями, проникнутую, если так можно выразиться, «православно-самодержавным» духом, пригласив (на пять лет) священников 55 для катехизации читателей во вполне определенном духе — нетерпимых обскурантистов. Плюрализм во взглядах, толерантность, представленность множества направлений общественной мысли были забыты. В региональной по статусу библиотеке победила «моноидеология». Должна ли библиотека быть идеологическим учреждением? Обратимся опять к данным нашего экспериментального исследования профессионального сознания российских библиотекарей. Они говорят о том, что «идеологическая» группа понятий в конце 1990-х гг. дружно отвергалась всеми субъектами библиотечной деятельности! Следует в связи с этим отметить то, что профессиональное стремление библиотекарей быть объективными, занимать позицию над любыми политическими и идеологическими пристрастиями, не брать на себя функции цензора-оценщика собираемых и хранимых документов не является новым для отечественного библиотечного дела. Так, в резолюции, принятой в 1917 г. Русским библиотечным обществом было записано, что «библиотека беспартийна... Библиотекарь должен ознакомить читателя с взглядами и требованиями всех партий, чтобы он мог сознательно сделать свой выбор» [8, c. 60]. (Впоследствии эти принципы, полностью соответствующие современным международным профессиональным этическим нормам, гарантирующим свободу «предоставления каждому человеку возможности обеспечения его конституционного права на информацию, социальную самоориентацию и самодетерминацию» [9, c. 95], были заменены принципом партийности — наступила, по Г.П.Фонотову, эпоха «моноидеологии» [10, c.17]). Вопрос о том, должна ли библиотека быть деидеологизированным учреждением или, напротив, идеологическим, продолжает подниматься в профессиональной печати. По мнению Г.П.Фонотова, идеология — это «то, что помогает людям объединиться во имя достижения общих целей» [10, c.15], а библиотека, как неотъемлемая часть общества, «которое, как оказалось, не может жить без идеологии, ...объединяющей народ» [10, c. 20]. Парадокс, однако, заключается в том, что вместо декларируемой и насаждаемой сверху «моноидеологии» и принципа единомыслия в советском обществе, по мнению культурологов и социологов, наблюдалась ситуация размывания общечеловеческих ценностей: «Идеология и политика «коммунистического» государства безжалостно разрушали все стабильные 56 понятия. Человек оказался в пространстве с «плавающими» ориентирами... То, что раньше было дифференцировано, выстроено, упорядочено культурой в течение веков, возвращалось к какому-то доисторическому, докультурному, дорациональному единству» [13, c. 126]. Этот процесс затронул и профессиональное сознание библиотекарей: «Культурные нормы, ценности, социальные связи стали неустойчивыми и противоречивыми, критерии оценки поведения в той или иной ситуации также противоречили друг другу. Произошла социальная дезорганизация группы, связи внутри нее стали нарушаться, многие библиотекари перестали отождествлять себя со своей профессиональной группой», «...в значительной мере были утрачены профессиональные идеалы, «размыты» ценности, утвердились далеко не лучшие модели поведения» [11, c.37]. Действительно ли идеология сможет выступить в роли универсальной палочки-выручалочки в обществе, решив все наболевшие нравственные, духовные, интеллектуальные и эстетические проблемы? «Идеология, — по мнению философа Г.С.Померанца, — это не подлинное, живое мировоззрение, а эрзац, научная или философская теория, выродившаяся в псевдорелигиозный катехизис». Поэтому «величайшая опасность нашего времени — это движение от одной идеологии к другой... Идеологизированному сознанию легче повернуть на 180 градусов... чем отказаться от идеологии и принять мир как совокупность открытых вопросов... это удивление перед бытием — на всю жизнь, это творческое сомнение во всех моделях бытия и органическое отвращение ко всякой «философии для всех», ко всякой идеологии» [7, c. 40]. Какие группы российских библиотекарей в наибольшей степени готовы принять идею «открытого общества» и «открытой библиотеки», признавать приоритет общечеловеческих ценностей в своей профессиональной деятельности и почему именно эти группы, а не другие? Результаты нашего исследования показали, что и пользователи библиотек г. Москвы, и профессионалы-библиотекари, не принимая понятия «идеология» и «цензура», разделяют указанные выше принципы библиотечной этики, что в этом взгляды библиотекаря разных и субъектов библиотеки библиотечной совпадают. Это деятельности на не следствие только роль общегражданской позиции, так как и степень профессионализации также имеет здесь значение: библиотекари со стажем свыше одного года существенно чаще 57 отвергают понятия «идеология» и «цензура», чем библиотекари-новички. Наиболее непримиримы по отношению к этим понятиям такие библиотечные специализации, как методисты и библиографы, что логично — они больше всех имели дело с этими явлениями. Относительно понятия «политика» администраторы (директора и зам. директора библиотек) занимают более лояльную позицию, чем все другие библиотекари. Это объяснимо: термин «политика» понимается ими широко — как «библиотечная политика», «политика местных властей», которую они должны учитывать, и пр. [2]. Интересно, что хотя установки детских библиотекарей относительно таких понятий, как «идеология», «цензура», «политика» не отличаются от взглядов их коллег, но зато чисто библиотечное понятие «сохранность (фонда)» для них, как правило, неприоритетно, в то время как все остальные группы библиотекарей ставят это понятие в ряд «самых-самых важных». (Об эволюции отношения библиотекарей к понятию «сохранность» на протяжении человеческой истории см. [1].) Проведенный нами экспертный опрос специалистов относительно 11 базовых понятий из списка, в числе которых было и указанное понятие, показал, что идея борьбы за сохранность фонда, так же как «цензура» и «идеология» — особенно характерна для советского периода (ни в дореволюционной России, ни в других странах в настоящее время, по мнению экспертов, этому не придавалось и не придается такого приоритетного значения, ибо это ущемляет интересы читателей). Таким образом, позиция детских библиотекарей, не делающих культа из принципа сохранности, отличается прогрессивностью. Необходимо отметить здесь, что такие общечеловеческие понятия, как «терпимость», «уважение», «сотрудничество», «личность», «индивидуальность», «культура» ценятся детскими библиотекарями выше, чем их коллегами из других типов библиотек. Гораздо большее значение придают библиотекари, работающие с детьми, и таким понятиям, как «творчество», «развитие», «повышение квалификации». Это может быть объяснено своеобразием положения группы детских библиотекарей: являясь библиотечными работниками, они одновременно находятся в сфере педагогики, ибо занимаются педагогической по характеру деятельностью. Структура этой деятельности и диктует приоритет указанных выше понятий: «развитие» является конечной целью педагогической деятельности, «творчество» и «сотрудничество» — ее методами (креативная 58 педагогика, коллективно-распределенная деятельность), «личность» — субъектом и целью деятельности (личностно-ориентированная педагогика), «культура» — источником развития и базовым принципом деятельности (человеческое развитие опосредовано культурой) и т.п. Педагогическая деятельность задает и более высокий уровень развития коммуникативных установок и нравственных ценностей: уважения, терпимости, подвижничества. Факт третий, заставивший меня вспомнить о «Кодексе профессиональной этики российского библиотекаря». В библиотеке одной из общеобразовательных школ я столкнулась со случаями грубейшего нарушения школьным библиотекарем профессионально-этических норм (попирание прав читателей-школьников). Библиотекарем работал случайный человек без специального образования и, к сожалению, без каких-либо понятий о миссии библиотекаря, его профессиональной этике. Насколько может быть действенным «Кодекс»? Способен ли он стать инструментом ориентации в этих нормах? – задумалась я. 1. Общечеловеческие этические принципы преломляются в каждой профессиональной среде специфическим образом. В большинстве профессиональных кодексов отражен идеал профессионального служения: самоотверженная помощь больному во врачебной профессии, неразглашение врачебной тайны, доблестная защита Отечества представителями военных профессий, независимость и объективность журналистов... Кодекс этики библиотекаря призван способствовать достижению основной задачи библиотечной деятельности: обеспечение свободного доступа пользователя к информации. Это подразумевает и уважение прав читателей, и тактичное отношение к коллегам, взаимопомощь. В английском кодексе этики библиотекаря даже предусмотрены санкции при нарушении этических норм, создан своего рода суд профессиональной чести. Важно, чтобы профессиональная этика не свелась к корпоративной морали «круговой поруки», или, по меткому выражению Ф.М.Достоевского, к «ремесленной чести», чести мундира, то есть преобладанию узко-личных или групповых интересов над интересами общественными. При обсуждении проекта «Кодекса» большие споры вызвало предложение ввести подобный суд и для отечественных библиотекарей. Были опасения, что такой орган будет формальным или одиозным. Но если не штрафные санкции, 59 не порицание специального этического суда, то, что же может стать гарантом осуществления профессиональных норм поведения? Каковы психологические механизмы, способствующие поддержанию этических норм внутри профессионального сообщества? — этот вопрос обсуждался на заседаниях дискуссионного клуба «Этика библиотекаря» при Московской библиотечной ассоциации. Было подчеркнута большая роль «этического лидера» в профессиональном коллективе, признана необходимость создания атмосферы и традиций, способствующих принятию этических норм всеми членами коллектива. 2. Вполне естественно, что хотя библиотекари стремятся к выполнению принятых международным сообществом демократических требований, профессиональный кодекс каждой страны имеет свою специфику, свое национальное своеобразие. необходимость опираться Так, на в Проекте традицию «Кодекса» подчеркивается просветительства (см. ст. 3: «Российский библиотекарь рассматривает свободный доступ к информации как средство, способствующее просвещению пользователя через приобщение его к ценностям национального и мирового значения»). Это особенно близко касается детских и школьных библиотекарей, библиотекарей, обслуживающих людей с особыми нуждами и престарелых. Представляется, что понятие просветительство может быть полезным и при разработке кодекса профессиональной этики библиотекарей стран СНГ, поскольку это индифферентным понятие позволяет найти «информированием», необходимый отстраненной баланс между объективностью библиотекаря при работе пользователя с информацией и культуртреггерскими порывами библиотекаря (которые имманентны профессии, по крайнем мере с эпохи изобретения книгопечатания). Отметим, что момент просветительства не является специфически библиотечным, но присущ в той или иной степени профессиям, имеющим дело с людьми-клиентами (пациентами, учениками). В склоняющихся к тоталитаризму обществах идеал — стопроцентное (тотальное) воздействие на сознание сограждан-пользователей; в период преодоления тоталитарного сознания возможен на короткое время крен в противоположную сторону, когда усиливается стремление дать полную свободу пользователю от библиотекаря, переосмысливается роль библиотечных услуг; затем приходит понимание необходимости взаимодействия, сотрудничества 60 обеих сторон в процессе информационного поиска или работы с документом [3]. Важно, чтобы это общение, это взаимодействие соответствовало этическим нормам. Задает их профессионал, то есть библиотекарь. Отсюда необходимость развития у библиотекаря коммуникативных навыков, таких качеств, как терпимость, тактичность. Квалифицированная помощь читателю в свободном самоопределении, в выборе информации — это особое искусство. Искусство решать не за читателя, не вместо него, а вместе с ним, не навязывая ему своих взглядов и вкусов, не диктуя, способствовать развитию его читательской компетенции. Источники 1. Кабачек О.Л. Библиотека и библиотекарь в контексте истории (эссе) // Библиотека в контексте истории: Материалы науч. конф. Москва, 8—10 июня 1995 г. / Науч. б-ка РГГУ, Мос. гос. ун-т культуры, Клуб «Реалисты». М., 1997. С. 5—25. 2. Кабачек О.Л. Идеология и развитие профессионального сознания библиотекарей // Библиотековедение. 1997. № 5/6. С. 71—78. 3. Кабачек О.Л. Новый уровень библиотечного сознания? // Библиотековедение. 1995. № 2. С. 34—43. 4. Кабачек О.Л. Особенности восприятия профессиональных ценностей библиотекарями // Мир библиотек сегодня. 1997. Вып. 3 (15). С. 21—35. 5. Кабачек О.Л. Специфика восприятия библиотечных ценностей разными субъектами библиотечной деятельности // Что мы читаем, какие мы. Сб. науч. тр. Вып.3. Библиотеки и чтение. СПб.: Рос. нац. б-ка, 1999. С. 136—145. 6. Коробкина Т.Е. Библиотечная ассоциация как форма профессионального самосознания библиотекарей // Профессиональное сознание библиотекарей: необходимость перемен в профессиональный период. Материалы семинара (3— 4 июня 1993 г., Москва). М., 1994. С. 92—96. 7. Померанц Г. Научная теория и идеология. Несколько пояснительных слов // Знание — сила. 1992. № 5—7. С. 39—40. 8. Рычков А.В. Русское библиотечное общество (1916—1921) // Научные и техн. б-ки. 1994. № 7. С.58—68. 9. Фокеев В.А. О профессиональном мировоззрении библиотекаря-библиографа (в связи с позициями Л.Б.Хавкиной и Н.К.Крупской) // Библиотековеде61 ние: вчера, сегодня, завтра. Тез. докл. и сообщ. науч. конф. Москва, 23—25 апреля 1996 г. / МГУК. Ч. 1. М., 1996. С. 94—96. 10. Фонотов Г.П. Идеологические ли учреждения библиотеки? // Библиотековедение. 1997. № 1. С. 12—20. 11. Чудинова В.П. Наследие тоталитарного общества: деформация профессиональных ценностей библиотекарей России // Библиотека в контексте истории. Материалы науч. конф. Москва, 8—10 июня 1995 г. / Науч. б-ка РГГУ, Моск. гос. ун-т культуры, Клуб «Реалисты». М., 1997. С. 25—39. 12. Чудинова В.П. Профессиональная идеология библиотекарей советского общества: деформация ценностей // Профессиональное сознание библиотекарей: необходимость перемен в переходный период. Материалы семинара. Москва, 3—4 июня 1993 г. М., 1994. С. 18—27. 13. Якимович А. Культура утраченных различий, или Об итогах XX столетия // Знание — сила. 1992. № 5—7. С. 120—129. 62 ЭТИЧЕСКИЙ КОДЕКС БИБЛИОТЕКАРЯ В ВОСПРИЯТИИ РОССИЙСКИХ СПЕЦИАЛИСТОВ Г. А. Алтухова Составление кодексов этики, регулирующих отношения между профессиональными группами и внутри них, становится важной социальной приметой нашего общества. Можно с уверенностью сказать, что роль кодексов важна и будет постоянно возрастать в процессе развития профессиональной структуры общества и совершенствования библиотечного дела. Принятие «Кодекса профессиональной этики российского библиотекаря» в апреле 1999 г. стало заметным событием в жизни библиотек страны. За прошедшие пять лет проведена большая работа по популяризации «Кодекса», внедрения его положений в практику работы. Велась разъяснительная работа, проводились дискуссии. На страницах профессиональной печати периодически публиковались статьи специалистов-практиков, преподавателей вузов, руководителей библиотек, высказывающих свое отношение к его положениям. Большую работу по популяризации «Кодекса» в России и за рубежом провела Ю. П. Мелентьева, инициатор и руководитель рабочей группы по его составлению. За прошедшие пять лет по сути дела решались основные вопросы, от которых зависит сам факт принятия или непринятия кодекса библиотечной общественностью: окажет ли предложенный свод нравственных принципов поведения в библиотечной среде влияние на профессиональное сознание библиотечных специалистов, объединит ли профессиональное сообщество, окажет ли поддержку библиотечному специалисту в его повседневной деятельности? Российский кодекс этики создавался не на пустом месте. В мировой практике наработан богатый опыт кодификации нравственных норм библиотечного труда. С начала прошлого века разрабатываются кодексы этики американских библиотекарей, в 1970—1980 гг. приняты кодексы этики почти во всех европейских странах. Активная работа по составлению свода нравственных правил поведения библиотекаря велась в странах Азии и Латинской Америки. В кодексе этики национального каждой страны развития, прежде всего учитывались материально-техническая специфика оснащенность 63 библиотечных процессов, степень их компьютеризации, уровень оплаты библиотечного труда и др. Кодексы этики различных стран мира отличаются между собой по степени обобщенности требований, предъявляемых библиотечному специалисту. Одни из них строятся лишь на общих (общечеловеческих) принципах, другие учитывают специфику морали, и некоторые из них содержат конкретные рекомендации поведения в той или иной ситуации. Иногда отмечаются прецеденты нарушения моральных норм и соответственно вводятся новые дополнительные пункты. Перед составителями кодекса этики российского библиотекаря стояла непростая задача: не копировать содержание готовых, апробированных на практике чужой страны положений, а создать кодекс, отражающий специфику именно российской действительности, нужд и забот нашего библиотечного дела. Престиж той или иной профессии во многом зависит от профессионального и личностного уровня развития работников, от того, в какой мере в их поведении реализуются социальные нормы, эталоны и ценности. Поэтому важными составляющими кодекса являются нравственные ценности, присущие библиотечному делу конкретной страны, правила, принципы и нормы библиотечного труда, которые формируются на основе противоречий, возникающих в повседневной практике: - с нравственные одной стороны, ориентиры, библиотечным четко специалистам составленные правила, необходимы положения, воспитывающие нравственное сознание специалиста. С другой стороны, записанные в кодексе положения, носят не законодательный, а лишь рекомендательный характер, и каждый специалист по своему усмотрению может применять их в своем повседневном труде; - библиотечный труд — это труд энтузиаста, объективный трудовой вклад библиотеки и библиотечного работника в развитие, прогресс общества, сегодня он неадекватен оценке со стороны общества, различных его институтов (поддержание престижа профессии, социальной, моральной и материальной сторон ее деятельности). Неслучайно министр культур РФ А. С. Соколов обращает внимание на опасность исчезновения библиотечной профессии при таком отношении к ней общества; 64 - противоречие между такими основными функциями библиотеки, как ответственность за сохранение фонда, и, с другой стороны, право читателя беспрепятственно пользоваться всеми видами изданий, хранящихся в библиотеке; - противоречия в отношениях библиотекаря и читателя, возникающие в процессе библиотечного обслуживания. Читатель, часто не зная, а то и не желая знать условий работы библиотеки, заинтересован в оперативном выполнении заказа. Библиотекарь берет на себя ответственность за преодоление всех трудностей на пути выполнения заказа, по сути, несет в каждой конкретной ситуации ответственность как за уровень обслуживания в библиотеки, так и за сохранность библиотечного фонда; - противоречие между использованием традиционных форм библиотечного обслуживания и возможностями внедрения в практику работы библиотеки электронных средств. Это противоречие характеризует уровень прогресса работы библиотек, и следует отметить, что энтузиазм наших библиотек, профессионализм традиционные формы работы. специалистов В направлен силу бедности в основном библиотечного на дела, электронные средства доступны далеко не всем библиотекам как в плане возможностей их использования, так и в плане умения персонала работать с ними; - наличие законодательной базы библиотечного дела (при том, что она отстает от жизни, от научно-технического прогресса, стремительно входящего в библиотечное дело) и практическое отсутствие механизма использования как закона «О библиотечном деле» (1994 г.), так и положений «Кодекса» профессиональной этики российского библиотекаря. В каждой стране разрешение противоречий (в том числе нравственных) осуществляется в соответствии с уровнем развития библиотечного дела, технической оснащенностью библиотек, разработанностью законодательной базы, национальной спецификой. В то же время существуют общие закономерности разрешения нравственных противоречий, которые основываются на осмыслении нравственных принципов библиотечного труда. Эти принципы формулировались учеными на протяжении длительного исторического времени. Важнейшие из них выделены выдающимися учеными философами и библиотечными работниками. Так, И. Кант (1724—1804), 65 работавший несколько лет библиотекарем Кенигсбергского замка, сформулировал такие принципы библиотечного обслуживания, как: - принцип приверженности закону, созданию законодательной базы профессии, неукоснительному соблюдению установленных в библиотеке порядков. Без соблюдения законов, в том числе библиотечных, невозможна эффективная трудовая деятельность; - принцип «благожелания» — стремление вести себя корректно, мягко, этично. Это традиционный постулат библиотечной профессии, его защищали все выдающиеся библиотековеды на протяжении веков; - принцип этики поступка («не навреди» своими действиями). Библиотечный специалист должен поступать так, чтобы его действия не имели вредных последствий, не влияли негативно на результаты работы библиотеки. Другой выдающийся мыслитель, прекрасно знавший библиотечное дело, Г. В. Лейбниц (1646—1716) сформулировал принципы полноты библиотечной информации, ее сохранности и доступности. Он ратовал за возможность получения информации из любых источников. Разработанная ученым идея монады (одушевленной единицы мироздания, отображающей весь универсум и способной к саморазвитию) лежит в основе принципа универсального перехода к использованию общего блага информации для «всех возможных миров» [2]. В трудах Лейбница заложен прообраз элементов современной компьютеризации, посредством которой может быть осуществлен доступ к самым отдаленным источникам информации. Профессиональная этика библиотекаря, опираясь на общую теорию морали как свою философскую основу, активно использует ее категориальный аппарат. Общие категории нравственности конкретизируются и уточняются применительно к библиотечной профессии. В своей деятельности библиотечный работник исходит из важнейших категорий этики, которые разделяются на несколько групп: основополагающие философские категории (добро и зло, долг, благорасположение и др.); категории, раскрывающие социальную активность специалиста, его нравственную сущность. В категории добра, применительно к сфере библиотечной деятельности, выражена центральная нравственная норма отношения библиотекаря к читателю, обществу, к своим коллегам по профессии. Конкретно она проявляется в заботе о благе общества, содействии в повышении культурного и 66 образовательного уровня читателей, организации и досуговой деятельности, на нравственном воспитании и т.д. Эта работа изначально строится на благорасположении к читателю и коллегам по работе. Отношения «библиотекарь — читатель», «библиотекарь— библиотекарь», «читатель—читатель» приобретают качество высокого уровня, устойчивость, позитивную динамику и перспективу только в том случае, если в них превалирует, задает тон эта основа добра. Если же, напротив, этой основы недостает, тогда в библиотечной среде начинает задавать тон противоположное добру — начало зла. Нравственный климат, в который внедряются эти начала, резко ухудшается, обостряются всевозможные противоречия, все большее внимание и силы тратятся на решение конфликтов. Вследствие этого страдают интересы дела, ухудшается качество работы библиотеки и прежде всего обслуживание читателей. Как правило, первыми начинают уходить из коллектива его лучшие, востребованные кадры, и это в еще большей степени подрывает его нравственные и профессиональные ресурсы. Неслучайно во многих кодексах этики зарубежных стран категория добра, благожелания стоит на первом месте. Например, в кодексе профессиональной этики США первым пунктом прописано: «Мы должны обеспечить высочайший уровень обслуживания всем пользователям через надлежащим образом организованные коллекции, равноправную политику обслуживания, равноправный доступ и точные, основательные и любезные ответы на все вопросы» [5, с. 70]. В библиотечной деятельности добро является одной из главных нравственных ценностей, которая скрепляет, объединяет коллектив, повышает его нравственный иммунитет и работоспособность. Ведущая категория библиотечной этики — профессиональный долг. Смысл профессионального долга библиотекаря помогать пользователям ориентироваться в информационном потоке, создавать комфортные условия работы с источниками информации, обеспечить свободный доступ к ней. Ослабленное чувство долга у библиотечного специалиста ведет к утрате профессионализма, равнодушию к исполнению профессиональных обязанностей, что нередко приводит к нравственной деградации специалиста. Не обладая чувством долга, библиотекарь не может состояться как личность, как профессионал. 67 Особую роль в составлении кодексов играет категория ответственности, Она отражает особое социальное и морально-правовое отношение библиотечного специалиста к выполнению своих профессиональных обязанностей, возникающее при сочетании выполнения профессионального долга и правовых норм. Ответственность обусловлена не только моральной, но и общей ценностной ориентацией: заботой о благе библиотеки, коллектива, о результатах воздействия чтения на пользователей. При этом следует иметь в виду особенности направленности этой ориентации, включающей самостоятельность специалиста в принятии решений, его способность к активной избирательной деятельности. Ответственность библиотечного специалиста тесно сопряжена с общеэтической категорией достоинства, которая конкретизируется и уточняется в теории библиотечной профессионального нравственности. достоинства библиотекаря Для как характеристики этической категории В. А. Азарова ввела в научный оборот термин «вес с достоинством», характеризуя его как индикатор эмоционального состояния библиотекаря и читателя в их взаимодействии. Категория совести применительно к библиотечной профессии – это характеристика нравственной позиции библиотечного специалиста, его «нравственный взгляд» на окружающую действительность, на свое место в библиотечном мире, стержень его интеллектуальной и эмоциональной духовной деятельности. Совесть, по определению Г. Гегеля, — это процесс «внутреннего определения добра». Категория справедливости означает справедливую оценку деятельности специалиста, справедливое распределение социальных благ и оплату труда и др. Оценка этой деятельности дается обществом, руководителями библиотеки, коллективом (официально и неофициально, гласно и негласно). На основе профессиональных ценностей, принципов и категорий формируются нормы библиотечной этики, составляющие содержание кодексов. Важнейшие из них следующие. Свободный доступ к информации. Техническое преобразование процессов библиотечного обслуживания, внедрение и развитие новых 68 информационных технологий, формирование и использование электронных баз данных способствует созданию сетевых технологий взаимодействия библиотек. Электронные средства значительно сокращают время поиска, обработки информации, освобождают библиотекаря от однообразного тяжелого труда (в том числе ведения многообразной библиотечной документации). Эти преимущества позволяют библиотечному специалисту уделить большее внимание творческой работе, индивидуальному общению с читателем. В то же время компьютеризация библиотечного дела предъявляет библиотекарю и определенные требования, налагает на него ответственность по овладению новыми, специфическими знаниями, теоретическими основами различных технологий. В век научно-технической информации претерпевает существенные изменения система комплектования библиотек – изменяется видовая структура фонда, и все большее количество документов предоставляется пользователю на электронных носителях. Библиотека не может сегодня восприниматься в традиционном смысле как хранилище печатных и рукописных документов. Изменяется система публикаций, все большее количество изданий выходит только в электронном виде, большое количество первоисточников публикуется только через Интернет, и с его помощью значительно возросла оперативность получения информации пользователем. Вступление в информационное общество ставит перед библиотекарями задачи совершенствования технологий, всесторонней гуманизации процессов обслуживания, предполагающих в том числе и их этическое обогащение, которое неизменно фиксируется в кодексах. Конфиденциальность чтения. В библиотеке должна существовать конфиденциальность (тайна) чтения и без ее соблюдения не может функционировать процесс обслуживания. Библиотека не разглашает государственную или иную, специально охраняемую законом тайну. Имеются специализированные отделы, в которые предоставлен доступ ограниченным категориям читателей. Каждый посетитель библиотеки имеет право на личную тайну – тайну чтения. Ее должны охранять закон и общественная нравственность. Гласность необходима в библиотеке, но она не может быть безграничной. Право личности на информацию может существовать лишь в тех случаях, когда 69 не затрагиваются интересы других. Коммерциализация библиотечных услуг, расширение объема предоставляемой информации, ее доступность поставили перед библиотекарями новую, имеющую выраженный этический аспект проблему, – сохранение государственной, коммерческой и личной тайны чтения (конфиденциальности). Соблюдая конфиденциальность, библиотечные работники имеют в виду, что содержание прочитанного может интересовать коллег по работе или учебе, конкурентов в бизнесе. Администрация может интересоваться чтением своих сотрудников, возможно проявление интереса к содержанию чтения и правоохранительных органов. Читатели интересуются тем, что читают другие и часто вслед просматривают те же материалы. Этические проблемы конфиденциальности ставят нас перед дилеммой: с одной стороны, следует придерживаться комплекса социальных, профессиональных обязанностей библиотечного работника, а с другой – защищать интеллектуальную свободу читателей. В библиотеке есть читатели, которым необходимо внимание и контроль со стороны взрослых. Это дети. Родители могут, а может быть, и должны интересоваться, что читают их несовершеннолетние дети. Здесь библиотекарям, пожалуй, следует сделать исключение: вместе с родителями они могут принять решение в определенных конкретных случаях исключить из круга чтения ребенка литературу, которая может оказать вредное влияние на всю последующую жизнь человека, оградить его психику от книг, которые, по мнению воспитателей, нежелательны в чтении ребенка. Приоритетное обслуживание. К вопросам этики относятся также бытующие в библиотечном обслуживании факты приоритетного (в зарубежных библиотеках его называют привилегированным) обслуживания. Этические аспекты проблем приоритетного обслуживания в библиотеках всегда привлекали внимание как сотрудников, так и пользователей. Возникали вопросы: насколько справедливы льготы людям, занимающим высокое служебное положение, читателям, пользующимся симпатией и доверием библиотекаря и др. Согласно предписаниям, сформулированным в кодексах этики, отношение к читателю не должно зависеть от его финансового положения, возраста, занимаемой должности. Однако во многих библиотеках уже сама организация обслуживания строится на оказании приоритетных услуг: 70 специализированные читальные залы для докторов наук и профессоров, право пользоваться абонементом различными категориями специалистов и ограничение таких возможностей у читателей «ниже рангом». Директор РГБ подчеркивает: «У нас до сих пор действует иерархичная система залов: у академиков и профессоров, а также у дипломированных специалистов более выгодные условия прихода в библиотеку, чем у читателей общего зала, — свои гардеробы, пункты выдачи книг, залы. И это нам кажется справедливым» [3, с.7]. В то же время в практике библиотечного обслуживания всегда существовали приоритетные группы населения. Критерии их выделения на разных этапах развития страны были различны, они менялись с течением времени, корректировались социокультурной обстановкой в стране, но всегда учитывались библиотекой: Герои войны и труда, инвалиды и т.д. Потребность в правилах, дополняющих, конкретизирующих нормы и принципы общечеловеческой морали с учетом специфики профессии, возникает тогда, когда профессия имеет свою историю, традиции, устоявшийся круг специфических проблем, когда четко выявились спорные ситуации, нуждающиеся в разрешении. Социальные ориентиры, преломляемые в кодексе, отражают диалектику развития общества. Одни из них изменяются, другие исчезают, частично возникая вновь. На существующей шкале ценностей они время от времени меняются местами, а основные передаются из прошлого в настоящее и будущее, обнаруживая непреходящую значимость в жизни человека. На определенном этапе развития общества может сложиться устойчивая система моральных ценностей, характеризующая потребности профессионального коллектива. По прошествии пяти лет со дня принятия «Кодекса» можно сделать определенные выводы и обобщения. Ответить на вопросы: работает ли сегодня «Кодекс», как он принят библиотечной общественностью, нуждается ли в дальнейшем совершенствовании? Анализируя результаты обсуждения «Кодекса» на профессиональных объединениях, различных библиотечных коллективов, где в форме семинаров, профессиональной учебы, курсов повышения квалификации библиотечные работники изучали, обсуждали и принимали решения о внедрении положений «Кодекса» в свою профессиональную деятельность, можно с уверенностью 71 сказать: интерес к нему библиотечных специалистов велик, у профессионалов наблюдается искреннее желание работать с «Кодексом» и внедрять его положения в повседневную практику. Автору удалось убедиться в этом на встречах со специалистами ведущих библиотек Москвы (Б-ки им. Л.Н.Толстого, РГЮБ, Республиканской Юношеской библиотеки и др.), отзывах библиотекарей Уренской библиотеки (Новгородская область). Действенность «Кодекса» была подтверждена в процессе чтения курсов студентам вечерних и заочных отделений МГУКИ «Библиотечная этика», «Речевая культура библиотекаря», «Библиотечное обслуживание», а также в АПРИКТе, который приглашает на повышение квалификации библиотечных работников со всех районов нашей страны: от Камчатки до южных территорий. Специалисты с большим интересом относятся к «Кодексу», видят в нем пользу для своего труда. Около 70% опрошенных знакомы с «Кодексом», 30% из них уверены, что его положения призваны помогать ему в принятии профессиональных решений, 22% — считают, что «Кодекс» призван оказывать моральную и материальную поддержку. Но вот на вопрос, будет ли «Кодекс» в предложенном варианте исполняться библиотечными специалистами, «да» — ответили 29%, «нет» — 28,8%, не знаю 50%. Из чего следует, что его содержание еще не в полной мере донесено до профессиональной общественности, его форма, содержание требуют серьезной редакции и обновления. На данный момент скорее принимается идея, необходимость существования кодекса как такового, нежели та форма и то содержание, которое на сегодня предложено его составителями. Поэтому, подводя итоги пятилетней работы, важно оценить действенность положений «Кодекса», обобщить мнения о нем, увидеть изменения, происходящие в библиотечной сфере, определить тенденции, перспективы утверждения нравственных, моральных, правовых норм в библиотечном труде. И самое главное оценить, в какой мере «Кодекс» отражает специфику нашего отечественного библиотековедения, принят ли он профессиональным сообществом, стали ли его положения ориентиром на постоянную, ежедневную трудовую деятельность. В мировой и отечественной практике (кодексах врача, журналиста, социолога и кодексах этики многих стран мира) отработана определенная 72 структура, которая логично раскрывает содержание кодекса морали: вступление, основная часть и заключительная (резюме). В рассматриваемом «Кодексе» эта структура игнорируется, представлены лишь 11 постулатов основной части. Так как это первый опыт создания отечественного кодекса библиотечной этики, и еще не все библиотечные работники уяснили для себя суть документа, на наш взгляд, он должен содержать развернутую вступительную, поясняющую часть (преамбулу). В ней необходимо сформировать суть профессии и саму идею библиотечного дела, предназначение библиотеки как социального института. Основная часть рассматриваемого «Кодекса», требует, на наш взгляд, развернутого комментария каждого из его положений, пояснения выдвинутых постулатов. В каждой стране существуют свои, особые критерии нравственности, а наша страна, как никакая другая, богата своими нравственными традициями: гуманистической направленностью труда, энтузиазмом, четким осознанием и исполнением своего профессионального долга. Поэтому библиотечные работники, специалисты высказывают пожелание акцентировать в новой редакции специфичные проблемы российского библиотечного дела. Важно, по мнению отечественных библиотековедов, поддерживать и обогащать знания библиотекарей путем продолжения образования. Библиотекарь как бы живет по программе пожизненного обучения (или, по меньшей мере, на период профессиональной деятельности) — это его профессиональная обязанность, ведь новая информация в библиотеку поступает постоянно и требует от специалиста активного восприятия и применения на практике. Всегда считалось очевидным, что библиотекарь — образованный человек, поскольку он активно работает с содержанием книг, различными видами изданий. Однако сегодня, в связи со значительным расширением объема информации, ясно, что не все библиотекари способны работать с образованными читателями. Поэтому ставка на образование имеет свои серьезные основания. Образование прямо связано с библиотечными функциями, и если библиотекарь не пребывает в состоянии постоянного «ученичества», он, может быть, незаметно для самого себя начинает неэтично относится к своим профессиональным обязанностям и рискует оказаться в роли стороннего наблюдателя того, что происходит вокруг него. 73 Содержание «Кодекса» нуждается в детализации, поскольку краткость, конспективность положений не позволяют специалисту глубоко вникнуть в суть его положений, осознать принадлежность к идеям профессионального сообщества, увидеть свой конкретный вклад в создание нравственной атмосферы труда российского библиотекаря в современных, быстро меняющихся условиях. Анализируя И. В. Бахмутская, положения Л. М. Инькова, «Кодекса» известные Т. Д. Полозова, З. Янкова специалисты обоснованно отмечают, что наша страна еще не может считать себя информационным обществом, а библиотеки еще далеко не все могут выполнять функцию информационного центра. В крупных городах уровень технической оснащенности некоторых библиотек, безусловно, не уступает уровню стран, живущих в информационном обществе. В большинстве же своем наши библиотеки еще недостаточно компьютеризированы, а оснащенность жителей страны персональными компьютерами весьма низкая. Поэтому немало наших библиотек пока не могут выполнять функции информационных центров. Их приоритеты — просвещение, воспитание, образование, культурно- просветительная и досуговая работа. Эти положения, скорее, найдут ответную реакцию сельских библиотекарей, библиотекарей небольших городов, да и библиотекарей небольших библиотек крупных городов [4, с. 20]. Одно из основных требований кодексов этики библиотек всех стран мира – свобода предоставления информации. С этой нормой специалисты связывают социальную ответственность библиотеки, она связана с правом всех людей на доступ к информации. Но в разных странах эта норма приобретает свое содержание. В «Кодексе профессиональной этики российского библиотекаря» недостаточно четко расставлены приоритеты свободного доступа к информации именно в условиях российской действительности. Решать выдавать или не выдавать книгу о фашизме, ваххабизме, а также эротической направленности — это лишь часть вопроса о праве пользователя на свободный доступ к информации. Чаще возникает проблема в ограниченных возможностях конкретной библиотеки, чтобы обеспечить право читателя на информацию, для каких бы целей она не использовалась. Во многих библиотеках читатель не только не может свободно и бесплатно пользоваться Интернетом, но в ней подчас нет нужных читателю книг, отсутствуют комфортные условия работы в 74 читальных залах, закрываются так много лет служившие на благо просвещения абонементы. А если и работают, то фонды их чрезвычайно скудны и репертуар выдаваемых книг весьма ограничен. Поэтому в отличие от кодексов библиотечной этики стран, живущих в индустриальном обществе, мы должны учитывать специфику нашей страны, без этого практикующий российских библиотекарь не воспримет «Кодекс» как руководство к действию, его положения будут скорее восприниматься как чуждый элемент. Л. М. Инькова и З. Янкова отмечают: «В основном тексте наблюдается смешение разных жанров собственно кодекса, уставных и нормативных положений и др. Сам порядок пунктов вызывает сомнение и порой возражение, так как главная цель — способствовать развитию человека — отодвинута на третье место, а второстепенные — вышли на первое место. Почти все восемь пунктов основного текста звучат абстрактно, не обращены к человеку (и библиотекарю, и читателю). Таким образом, характеристика библиотеки как особого социального института оказалась сужена, многие функции ее остались нераскрытыми» [4, с. 20]. На наш взгляд, основная причина критики составленного документа заключается в том, что составителям «Кодекса» не удалось четко определить специфику библиотечной этики в конкретных условиях российской действительности. При его разработке авторы в основном обращались к тем нормам, которые характеризуют работу хорошо оснащенных и работающих по передовым электронным технологиям библиотек Запада, США, что, безусловно, является положительным моментом и обогащает практику работы отечественных библиотек. Но, стремясь к прогрессу, нельзя забывать о реальном положении вещей. При определении приоритетных этических установок необходимо учитывать общее состояние библиотек и библиотечного обслуживания в стране, веками складывавшиеся традиции, тенденции. Однако следует отметить, что опыт создания этических кодексов библиотечного труда в России пока невелик, и претендовать на то, что первый его вариант будет идеальным по своему содержанию и сразу активно войдет в практику библиотечной работы, было бы нереальным. Как всякое новое явление, «Кодекс» должен войти в сознание специалистов, быть апробирован на практике, внедрен в сознание специалистов, может быть даже системой проб и 75 ошибок. Для этого нужно время, активная работа по популяризации «Кодекса», разъяснения его положений в трудовых коллективах. И это закономерно, сами составители «Кодекса» в процессе работы понимали невозможность создать всеобъемлющий кодекс, выработать правила профессионального поведения, применимые ко всем обстоятельствам и историческим условиям, которые переживает страна, отразить в них разнообразие профессиональной деятельности, связать нравственные нормы прошлого и настоящего. К тому же практика показывает, что в любой стране мира, включая законодательницу составления этических кодексов библиотекаря – США, где к составлению кодексов обратились уже в 1909 г., кодексы постоянно требуют существенных исправлений или коренной переделки. Источники 1. Кант И. Соч. В 4-х т. Т. 1. Трактаты и статьи. М.: Изд. фирма АО «Ками», 1993. 2. Лейбниц. Избр. философские соч. М.,1908. 3. Федоров В. Библиотека последней инстанции // Независимая газ. 2000. 8 авг. С.7. 4. Янкова З. Отражена ли сущность нашего дела? //Библиотека. 1997. № 12. С. 20. 5. Этический кодекс библиотекаря // Библиотечная этика в странах мира / Сост. В. Р. Фирсов, И. А. Трушина. СПб.: Рос. нац. б-ка, 2002. 76 «КОДЕКС ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЭТИКИ РОССИЙСКОГО БИБЛИОТЕКАРЯ» И КОДЕКСЫ БИБЛИОТЕЧНОЙ ЭТИКИ ДРУГИХ СТРАН: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ И. А. Трушина В 2004 г. Ежегодная конференция Российской библиотечной ассоциации отметила пятилетие со времени принятия «Кодекса профессиональной этики российского библиотекаря» Российской библиотечной ассоциации. Через некоторое время после принятия данный документ вновь вызывает профессиональные дискуссии. Это достаточное основание, чтобы попытаться вновь проанализировать «Кодекс» в контексте мирового опыта. Как известно, первоначально при его подготовке создатели учитывали опыт других стран, таких, как Франция, Германия, Великобритания, США, Украина [3]. Сейчас, благодаря изданию кодексов 25 стран на русском языке в книге «Библиотечная этика в странах мира» [1] у нас появилась возможность для более основательного сравнительного анализа. В настоящее время мы располагаем кодексами библиотечной этики 34 стран. Необходимо отметить, что сам факт существования кодекса библиотечной этики в большинстве стран с развитыми профессиональными библиотечными объединениями, свидетельствует о том, что сомнения в целесообразности его существования беспочвенны. Более того, обратившись к документам международных организаций, мы увидим, что кодекс библиотечной этики — это необходимое условие деятельности профессионального объединения. Так, в документе ИФЛА «Разработка политики и процедур для библиотечной ассоциации» [4] ассоциациям рекомендуется иметь кодекс этики/ поведения, так же как устав и регламент. В основных документах прошедшего в декабре 2003 г. первого этапа Всемирного саммита по информационному обществу «Декларация принципов» и «План действий» выделены специальные разделы, посвященные этическим аспектам информационного общества. Так, в п. 10.57 «Декларации принципов» заявлено: «Мы признаем важность для информационного общества этических норм, которые должны способствовать справедливости, а также поддерживать достоинство и ценность человеческой личности» [2, с. 11]. 77 Известно, что история утверждения кодексов библиотечной этики профессиональными объединениями национального уровня началась в 1938 г., когда был принят самый первый из них — Американской библиотечной ассоциацией. При этом период создания большей части документов, регламентирующих этику библиотекарей — это конец ХХ в. Так, например, с 1991 по 2003 гг. кодексы библиотечной этики национальными профессиональными объединениями были приняты в 21 стране из 29. Самые недавние кодексы были приняты в 2003 г. в Армении и Франции (см. табл. 1). Таблица 1 Принятие кодексов этики библиотекаря в разных странах № Год принятия Страна принятия кодекса 1 1938 США 2 1966 Канада 3 1974 Коста-Рика 4 1977 Таиланд 5 1977 Чили 6 1980 Япония 7 1983 Великобритания 8 1986 Австралия 9 1991 Мексика 10 1991 Ямайка 11 1992 Филиппины 12 1992 Хорватия 13 1993 Нидерланды 14 1995 Гонконг 15 1995 Словения 16 1996 Исландия 17 1996 Украина 18 1997 Италия 19 1997 Корея 20 1997 Швеция 21 1997 Шри-Ланка 22 1998 Швейцария 23 1998 Литва 24 1999 Португалия 25 1999 Россия 26 2001 Эстония 27 2002 Норвегия 28 2003 Армения 29 2003 Франция Интересен тот факт, что даже объединения библиотечных специалистов, основанные в конце XIX в., пришли к принятию этического кодекса почти век спустя. Так, например, Библиотечная ассоциация была основана в Англии в 78 1877 г., кодекс этики она утвердила в 1983. Библиотечная ассоциация Японии начала свою деятельность в 1892 г., кодекс этики был принят ею в 1980 г. Норвежская библиотечная ассоциация была основана в 1910 г., в 2002 г. она утвердила Этическое руководство для академических и специальных библиотек. Одной из причин этого нам видится наличие определенной степени консолидации профессионального сообщества, выраженной не только в наличии системы общих ценностей, но и в необходимости их регламентации. Как мы уже отмечали, в соответствии с основополагающими документами Всемирного саммита по информационному обществу, этические нормы должны явиться одной из форм социального контроля над поведением субъектов информационных взаимоотношений. Тогда кодексы профессиональной этики можно определить как общественно-профессиональную форму этического самоконтроля регуляции этических взаимоотношений. Как показал сравнительный анализ истории принятия кодексов библиотечной этики различных стран, подобные документы создавались, как правило, в период социального переустройства или формирования новой профессиональной идеологии. Считается, что принцип действия рассматриваемых документов должен быть добровольным. Однако степень императивности кодекса в каждой стране своя, в соответствии со сложившимися национальными традициями. Действительно, рассмотрев 34 кодекса, мы увидели, что следование положениям кодекса добровольное в подавляющем большинстве. Никаких санкций, помимо моральных, за нарушение кодекса не предусмотрено в кодексах библиотечной этики 26 стран. Исходя из степени императивности, все кодексы этики мы условно классифицировали на три разновидности: декларативные, рекомендательные и регламентирующие (см. табл. 2). Таблица 2 Распределение кодексов библиотечной этики по степени обязательности выполнения (императивности) № Декларативный Рекомендательный Регламентирующий характер кодекса характер кодекса характер кодекса 1 Армения Австралия Великобритания 2 Израиль Гонконг Исландия 3 Канада Индонезия Коста-Рика 4 Россия Италия Мексика 79 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 США Украина Эстония Корея Португалия Литва Словения Малайзия Хорватия Нидерланды Шри-Ланка Новая Зеландия Норвегия Сингапур Таиланд Филиппины Франция Швейцария Швеция Чили Ямайка Япония К категории декларативных относятся те кодексы, которые «носят ха- рактер заявления о свободном волеизъявлении, исповедании каких-либо принципов» [5, с. 167]. Особенной степенью декларативности выделяются кодексы США, Украины и России. Положения Кодекса профессиональной этики Американской библиотечной ассоциации звучат как декларация: «…Мы придерживаемся принципов интеллектуальной свободы и противостоим любым попыткам осуществлять цензуру библиотечных материалов. Мы оберегаем право каждого пользователя на сохранение тайны в отношении запрашиваемой и получаемой информации, а также изучаемых, взятых или приобретенных материалов....» [1, с. 70]. Схожий характер носят и положения «Кодекса этики библиотекаря» Украинской библиотечной ассоциации: «- мы следуем принципам интеллектуальной и информационной свободы; - мы защищаем право пользователей библиотеки на тайну информации и обеспечиваем конфиденциальность библиотечно-информационного обслуживания…» [1, с. 72]. В кодексах «библиотекарь декларативного должен», декларируются от «обязан». первого лица характера Чаще — всего отсутствуют этические «мы». Иногда, как понятия принципы в «Кодексе профессиональной этики российского библиотекаря», действия библиотекаря 80 рассматриваются в неопределенной форме глагола в третьем лице. Библиотекарь: «…- рассматривает свободный доступ к информации как неотъемлемое право личности; …- охраняет конфиденциальность данных об информационной деятельности пользователя (за исключением случаев, которые предусмотрены законодательством)» [1, с. 64]. В кодексах библиотечных объединений 19 из 34 стран зафиксировано долженствование: члены ассоциации, библиотекари «должны», «обязаны». Это признак рекомендательного настоятельно характера рекомендуется что-то кодекса, делать. когда Такие библиотекарю кодексы среди рассматриваемых составляют большую часть. В случаях, когда за нарушение этических норм полагается наложение определенных санкций кодекс этики носит регламентирующий характер. Такие кодексы приняты в странах где, при библиотечных объединениях созданы специальные органы: наблюдательные, дисциплинарные советы. В Великобритании таким органом является Дисциплинарный комитет в рамках Ассоциации. Его существование «позволяет реально контролировать и накладывать санкции на нарушивших Кодекс библиотекарей. В то же время подобный Комитет может занимать активную позицию при возникновении конфликта библиотекаря с администрацией. Несмотря на то что Дисциплинарный комитет (при нем существует также Совет наблюдателей) как орган Ассоциации не имеет административных полномочий за рамками своей компетенции, его вердикты авторитетны» [6, с. 14]. В Хорватии при Хорватской библиотечной ассоциации существует специальный Наблюдательный совет, обязанности которого предусмотрены Уставом Хорватской библиотечной ассоциации, и который следит за исполнением положений кодекса этики членами ассоциации. Ответственность за нарушение положений кодекса, в том числе и библиотекарями, не являющимися членами Хорватской библиотечной ассоциации, предусмотрена правилами и постановлениями каждой библиотеки. Таким образом, рассматриваемых мы кодексов видим, что в библиотечной отличие от большинства этики, которые носят 81 рекомендательный характер, российский кодекс относится к группе декларативных, последней по численности. Мы сравнили кодексы по дате принятия и степени императивности. Нам представляется также важным провести сравнение кодексов по некоторым общим аспектам. Известно, что в основе кодексов этики лежит регулирование этических взаимоотношений, поскольку этика — это форма регулирования социальных отношений. Попытаемся выделить всю совокупность этических отношений, в которые вступает библиотекарь. Прежде всего, он несет ответственность перед обществом, выполняя социальные функции. Таким образом, первое устойчивое этическое взаимоотношение — между библиотекарем и социумом. В то же время библиотекарь несет ответственность перед читателем, пользователем библиотеки. Ежедневно, в ходе библиотечного обслуживания, библиотечный работник вступает в отношения с читателем, которые накладывают определенные требования к его поведению. Таким образом, вторая совокупность устойчивых этических взаимоотношений — между библиотекарем и читателем. Очевидно, что библиотекарь работает в окружении коллег. В своей ежедневной работе он вступает в отношения с коллегами. Часть из таких отношений регламентированы различными документами. Те же отношения, которые никаким документом не регламентируются, могут носить этический характер. В то же время, работая в библиотеке, библиотекарь вступает в отношения с учреждением в целом, чьи интересы могут не совпадать с личными интересами работника или интересами общества. Таким образом, третья совокупность этических взаимоотношений — между библиотекарем и коллегами, между библиотекарем и учреждением. Не менее важно осознание библиотекарем собственного предназначения, меры своей ответственности, ценности и реального признания профессии. Именно там, где объектом деятельности является человек, рефлексия, размышления о своей профессии необходимы. Очевидно, что носить они будут большей частью оценочный характер, т. е. характер этических отношений. Следовательно, еще одна совокупность взаимоотношений — это отношения с самим собой (представления о чести и достоинстве, своей профессии и репутации). Условно эти отношения можно обозначить «Библиотекарь — Я 82 сам». Понимая определенную «нетерминологичность» данного названия, для удобства последующего анализа вводим его в качестве операционального определения. Таким образом, можно выразить все четыре совокупности этических взаимоотношений, в которые вступает библиотечный работник следующим образом: Библиотекарь — Социум (Б—С) Библиотекарь — Пользователь (Б—П) Библиотекарь — Коллеги, Учреждение (Б—К) Библиотекарь — Я сам (Б—Я) В следующей таблице можно проследить соотношение данных этических взаимоотношений в библиотечной деятельности так, как они отражены в текстах кодексов различных стран. Таблица 3 Соотношение отражения в кодексах библиотечной этики 4-х основных совокупностей взаимоотношений в % № Страна принятия кодекса Б—С Б—Ч Б—К Б—Я библиотечной этики 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 Австралия Армения Великобритания Гонконг Израиль Индонезия Исландия Италия Канада Корея Коста-Рика Литва Малайзия Мексика Нидерланды Новая Зеландия Норвегия Португалия Россия Сингапур Словения США Таиланд Украина Филиппины 30 40 9 12,5 46,5 59 30 43 50 44,5 23,5 56 30 27,5 41,5 28,5 28 31 27,5 22 18 40 26,5 65 27,5 20 20 27 50 33,5 8 25 14 50 11 6 11 20 18 16,5 28,5 22 31 36,5 11 36,5 20 10,5 6 12 30 20 9 12,5 0 16,5 7 7 0 11 49 11 20 36,5 21 0 22 15 18 41 18 10 42 6 12 20 20 55 25 20 16,5 38 36 0 33,5 21,5 22 30 18 21 43 28 23 18 26 27,5 30 21 23 48,5 83 26 27 28 29 30 31 32 33 34 Франция Хорватия Чили Швейцария Швеция Шри-Ланка Эстония Ямайка Япония 12 44 16,5 37,5 50 20 22 20 44 30 6 0 19 12,5 16 22 20 11,5 16 19 46 6 12,5 20 22 20 11,5 16 31 37,5 37,5 25 44 34 40 33 Очевидно, что выделение подобных взаимоотношений достаточно тривиально. Но как раз это говорит в пользу их вечности. Так в каноне Православной церкви верующему при покаянии рекомендуется осознавать свои грехи (т. е. проявление этических взаимоотношений) перед Богом (универсум, у нас — социум, задающий цели профессии), перед ближним (у нас это пользователи и коллеги), перед самим собой (у нас – против своей профессии). Однако для нас прежде всего представляет интерес то, как эти взаимоотношения отражены в «Кодексе профессиональной этики российского библиотекаря». Взаимоотношения Библиотекарь — Социум занимают в российском кодексе 4 из 11-ти пунктов: «- обеспечивает высокое качество и комфортность услуг, их доступность и разнообразие всем желающим через использование возможностей своего учреждения, а также привлечение других библиотечных ресурсов; - рассматривает свободный доступ к информации как неотъемлемое право личности; - противостоит ограничению доступа к библиотечным материалам и не допускает самовольного изъятия и необоснованного отказа (цензуры) на запрашиваемые документы; - признает авторские права на интеллектуальную собственность» [1, с. 64]. Три из этих четырех положений посвящены принципу доступности информации. Таким образом, в соответствии с «Кодексом», российский библиотекарь видит основной смысл своей деятельности в предоставлении информации. При этом «информоцентричность» представляется не просто доминантой содержания, а единственным направлением деятельности 84 библиотек. Определенная абсолютизация информационной функции библиотек характерна сегодня для большинства стран мира. Вместе с тем, богатейшие традиции просветительской деятельности библиотек России — одна из характерных черт отечественного развития. Автором данной статьи во многом разделяются позиции тех библиотекарей, которые в ходе обсуждения высказывались за отражение в кодексе просветительской роли библиотек. Обратимся к кодексам библиотечной этики других стран. В «Этическом кодексе библиотекарей» Индонезии отношения библиотекаря с обществом выражены в девяти позициях из тринадцати. «Библиотекари, добровольно объединившиеся в Ассоциацию библиотекарей Индонезии с высокими и искренними намерениями, заняты предоставлением библиотечного обслуживания, документации и информации в целях повышения уровня знаний и благоденствия общества, нации и страны» [1, с. 40]. В «Кодексе этических норм библиотечных работников» Словении зафиксировано: «9. Библиотечный работник должен противиться любым формам цензуры и других необоснованных с профессиональной точки зрения ограничений на доступ и циркуляцию документов и информации» [1, с. 69]. В «Кодексе профессиональной этики» США взаимоотношения с обществом выражены в параграфе: «II. Мы придерживаемся принципов интеллектуальной свободы и противостоим любым попыткам осуществлять цензуру библиотечных материалов» [1, с. 70]. Библиотекарь — Пользователь Отношению к пользователю в российском кодексе библиотечной этики посвящены три позиции. Библиотекарь: «- не несет ответственности за последствия использования информации или документа, полученного в библиотеке; - строит свои отношения с пользователями на основе уважения к личности и ее информационным потребностям; - охраняет конфиденциальность данных об информационной деятельности пользователя (за исключением случаев, которые предусмотрены законодательством)» [1, с. 64]. 85 Из этого следуют характерные для всех кодексов принципы отношения к читателю: уважение, соблюдение конфиденциальности. Однако здесь можно отметить и свои нюансы. Так же как и в отношениях с социумом, отношения Библиотекарь — Пользователь в российском кодексе строятся на принципе доступности информации. Это видно из положения об уважении информационных потребностей читателя. В то же время, для снятия моральной ответственности с библиотекаря в кодексе декларируется, что он не несет ответственности за полученную читателем информацию. По нашим данным, такое положение присутствует только в российском кодексе. Наибольшее внимание взаимоотношениям с пользователями уделяется в «Кодексе профессионального поведения» Великобритании: «Во всей профессиональной деятельности интересы пользователей, если они не противоречат закону и традициям, должны преобладать над всеми другими интересами» [1, с. 20]. В «Кодексе этических норм специалистов в области информации» Португалии видим: «Конфиденциальность в жизни важна сама по себе. Португальские специалисты в области информации признают важность и своеобразие каждого из лиц, пользующихся их услугами, и считают, что те в праве требовать уважения конфиденциального характера своих действий» [1, с. 59]. Там же рекомендуется следующее: «Если на специалиста в области информации оказывают давление для того, чтобы он предоставил посторонним лицам или организациям информацию личного характера о пользователях услуг, предоставляемых информационной организацией, в которой он работает, он имеет право предоставлять информацию такого рода, только получив на то письменное разрешение пользователя» [1, с. 60]. В «Кодексе этических норм дипломированных библиотекарей» Филиппин взаимоотношения с пользователем отражены в следующем пункте: «5. Библиотекари должны обеспечивать обслуживание читателей на самом высоком профессиональном уровне, вежливо, немедленно, адекватно, умело, точно и беспристрастно реагируя на все обращаемые к ним просьбы, касающиеся их профессиональных услуг» [1, С.75]. Библиотекарь — Коллеги / Учреждение 86 Два из 11-ти пунктов в российском кодексе отражают совокупность взаимоотношений с коллегами. Библиотекарь: «- уважает знания коллег и охотно передает свои знания, видя в этом важнейшее условие развития профессии; - относится с уважением ко всем коллегам, защищает их права, если они не противоречат этическим нормам и способствуют авторитету профессии» [1, с. 64]. В «Положении о профессиональной этике» библиотекарей Австралии к рекомендации в отношениях с коллегами относится следующее. Библиотекари: «6. Должны проявлять уважение, справедливость и честность в общении с сотрудниками и другими коллегами и выступать за условия найма, гарантирующие права и благосостояние всех работников учреждения» [1, с. 17]. В «Кодексе этических норм библиотечных работников» Литвы зафиксировано: «Библиотечный работник поддерживает своих коллег, уважает их способности и помогает им с честью выйти из трудных ситуаций, складывающихся на работе. Проблемы библиотеки решаются в ее стенах совместными усилиями всего ее коллектива» [1, с. 49—50]. Из этого следует, что библиотекари придерживаются корпоративной этики: коллектив поддерживает своего коллегу, большое значение имеет положительный имидж и репутация профессии и своей библиотеки. Мотивы воспитания членов внутри коллектива декларируются в «Кодексе этики библиотекаря» на Украине: «Мы способствуем гармонизации отношений в библиотечном коллективе, воспитанию морального самосознания его членов, мобилизации их духовного потенциала на решение задач, которые выдвигает общество перед библиотеками» [1, с. 73]. По имеющимся у нас данным, наиболее детальное рассмотрение взаимоотношений с коллегами зафиксировано в «Этическом кодексе» Сингапура, где отведен достаточно большой раздел «Отношение к персоналу». Вот некоторые из его положений: «1. Библиотекарь обязан добросовестно исполнять свою долю работы в библиотеке. Результаты работы отдельных работников не могут приписываться другим. 87 3. Преданность, честность и уважение в адрес коллег-сотрудников и дух доброжелательного сотрудничества отдельных сотрудников и отделов составляют необходимое условие эффективного библиотечного обслуживания. 4. Необходимо уважать частную жизнь всех сотрудников библиотеки. Следует сохранять в тайне конфиденциальную информацию о коллегах. Следует избегать факторов отрицательного воздействия на сотрудников. Критические замечания по инстанциям должны служить исключительно цели совершенствования библиотечного обслуживания. 6. Критика библиотечной политики, обслуживания и персонала направляется только вышестоящему органу с исключительной целью совершенствования библиотечного обслуживания» [1, с. 66]. Таким образом, отношения с коллегами строятся на принципах уважения и сотрудничества, что характерно для всех рассматриваемых здесь кодексов. Необычным является здесь утверждение о защите прав коллег, если только они не противоречат нормам этики. В отношении обязанности перед своим учреждением, профессией в целом в кодексе утверждается, что библиотекарь «заботится о высоком общественном статусе своей профессии, стремится показать социальную роль библиотеки, укрепить ее репутацию». Из этого следует, что в соответствии с кодексом, важнейшей этической задачей библиотечного работника в его взаимоотношениях с коллегами является повышение роли и статуса профессии в окружающем обществе. Актуальность данного положения для российской действительности очевидна. Библиотекарь — Я сам Взаимоотношениям с самим собой, или профессиональной и личностной самоидентификации, в российском кодексе уделяется не так много места. Библиотекарь: «-стремится к профессиональному совершенствованию, повышению уровня профессионального образования и компетентности; - заботится о высоком общественном статусе своей профессии, стремится показать социальную роль библиотеки, укрепить ее репутацию» [1, с. 64]. Обратимся к кодексам других стран. В «Кодексе поведения библиотекаря» Италии эта группа взаимоотношений выражена в пунктах: 88 «2.1. Библиотекарь должен ценить свою профессию, глубоко сознавая ее общественную важность. 2.3. Профессиональные знания должны постоянно и неуклонно пополняться, в том числе посредством участия в библиотечных ассоциациях и организациях» [1, с. 43]. По имеющимся у нас данным, наиболее детальное внимание аспектам взаимоотношений Библиотекарь — Я сам уделяется в «Этическом кодексе библиотекарей» Кореи, где отдельно выделены разделы «Самосовершенствование» и «Достоинство»: «Библиотекари сохраняют свое достоинство… выполняют свои обязанности с чувством профессиональной гордости.» При этом, они «в духе первопроходцев… преодолевают повседневные препятствия и трудятся с воодушевлением, упорством, дерзостью и надеждой» [1, с. 48]. Принцип профессионального достоинства тесно связан с осознанием своего профессионального подчеркивается совершенства. необходимость Поэтому повышения уровня во всех кодексах профессиональной квалификации, самосовершенствования. В «Кодексе этических норм библиотечных работников» Японии стремление к самосовершенствованию выражено наиболее ярко: «Библиотечный работник должен считать своей профессиональной обязанностью, насколько это окажется возможным как в библиотеке, так и за ее пределами, знакомиться с материалами, в которых закреплены знания и опыт человечества. Ознакомиться со всеми материалами, находящимися в библиотеке, совсем не легко, но библиотечный работник должен не жалеть своих сил для того, чтобы добиться этого. Читатели библиотеки полагают, что ее сотрудники достаточно хорошо знакомы с теми материалами, которые они им предлагают. Чем выше спрос на библиотечные материалы, тем более глубоких профессиональных знаний читатели библиотеки ожидают от ее сотрудников. Более того, необходимо признать, что при сборе и предоставлении читателям тех материалов, которые могут удовлетворить все их разумные потребности, включая потребности и тех людей, которые в настоящее время по тем или иным причинам еще не пользуются услугами библиотек, постоянно будут требоваться незаурядные профессиональные навыки» [1, с. 101]. 89 Кодекс библиотечной этики в Японии — это стремление к идеалу, поэтому планка профессионализма столь высока. Мы увидели, что в российском кодексе так же, как и во всех остальных сравниваемых кодексах, основным принципом отношения к себе, как библиотекарю, провозглашается стремление к самосовершенствованию. В заключение хотелось бы отметить следующее. Необходимо признать, что нередко еще распространяемое суждение об уникальности всего российского («у нас особенная стать») имеет под собой все меньше оснований. В полной мере это приложимо и к «Кодексу профессиональной этики российского библиотекаря». Российский кодекс в каком-то отношении можно назвать типичным кодексом для последнего десятилетия ХХ в. в европейских или американских странах. В этой связи необходимо отметить: 1. Как свидетельствуют документы ИФЛА и изучение опыта деятельности национальных библиотечных ассоциаций различных стран, кодекс является обязательным документом для деятельности развитых библиотечных сообществ. 2. Принятие «Кодекса профессиональной этики российского библиотекаря» совпадает с процессом принятия и пересмотра аналогичных документов в большинстве из изученных нами стран — последнее десятилетие ХХ в. В этом смысле можно говорить о своевременности принятия кодекса в России. Это совпало: а) с процессом формирования новых общественных и профессиональных ценностей, б) библиотечное сообщество вступает в стадию зрелости, в) в стране начинает разворачиваться модернизация библиотечного дела. 3. По форме действия (императивности) «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» является декларативным, в то время как в большинстве стран мира принятые кодексы мы относим к рекомендательным. 4. «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» является одним из наиболее лаконичных, в этом смысле — не только по объему, но и по содержанию достаточно близок к «Кодексу профессиональной этики» Американской библиотечной ассоциации. 90 5. Несмотря на малый объем, в «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» регулируются все выделенные нами типы этических взаимоотношений. Источники 1. Библиотечная этика в странах мира / Сост. В. Р. Фирсов, И. А. Трушина. СПб.: Рос. нац. б-ка, 2002. 2. Декларация принципов // Всемирный саммит по информационному обществу. СПб.: Рос. нац. б-ка, 2004. С. 11—24. 3. Мелентьева Ю.П. Разработка «Кодекса этики российского библиотекаря»// Информ. бюллетень РБА. 1997. №7. С. 60. 4. Разработка политики и процедур для библиотечной ассоциации // Нормативно-правовое обеспечение деятельности общественно- профессиональных библиотечных организаций в зарубежных странах / МК РФ, РНБ, РБА. М.: Либерея, 2003. С. 13—15. 5. Фирсов В. Р. Государственное законодательное регулирование деятельности библиотек / Российская национальная библиотека. СПб., 2000. 6. Фирсов В. Р. От библиотечной этики к виртуальной деонтологии / В. Р. Фирсов // Библиотечная этика в странах мира. СПб.: Рос. нац. б-ка, 2002. 91 ЭТО НЕ КРИКЕТ: ЗАКОНЫ ИГРЫ ИЛИ РУКОВОДСТВО ПО ЭТИЧЕСКОМУ МЫШЛЕНИЮ ДЛЯ ИНФОРМАЦИОННЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ5 Пол Старжес Введение Возможно, игра в крикет не составляет идеальный источник метафор для большой части света, где не играют в крикет и не понимают его, но зато дает очень удобный способ, чтобы изложить главное положение данной работы. Игра в крикет ведется по набору законов (не правил), но за три столетия его существования в более или менее современном виде в дополнение к этим законам сформировался определенный комплекс условностей. Можно сказать, что сложность крикета отражает сложность профессиональной жизни, и накопленный коллективный опыт в отношении этой сложности всегда передавался в рассказах и беседах на площадке и в раздевалке, а теперь помещается в спортивных разделах газет, радиопередач и телепрограмм. Из этого возник этос, общепринятый в игре и часто используемый в прошлом для иносказательного обозначения этического подхода к жизни в целом. Неприемлемое поведение в любой сфере жизни может быть отвергнуто фразой «Это – не крикет». Это высказывание связано не с законами игры, а с этическими условностями, которые их окружают. Возьмем, например, такой вариант, когда подающий выводит далеко стоящего отбивающего (для поклонников бейсбола – метальщик вышибает отбивающего). Это вполне в законах игры, но без должного предупреждения считается «не крикетом». В качестве наглядной иллюстрации такого этоса можно привести удачное использование в индийском историческом фильме «Лагаан», сюжет которого связан с матчем по крикету между безжалостными британскими колонизаторами и героическими представителями индийской деревни. Когда один из британских игроков выбивает пассивного отбивающего из деревенской команды, действие на экране мгновенно отражает не только жестокость, но и лицемерие колониальной системы, без продолжительных словесных пояснений. 5 Доклад на 69-й Генеральной конференции ИФЛА, 1-9 августа 2003 г., Берлин 92 Если перенести это различие между формальными наборами правил (и даже законов) и этическим климатом их применения на этику библиотечноинформационной работы, то, по моему убеждению, составители кодексов этики для библиотекарей обычно стремятся установить четкие правила, предусматривающие простые различия между правильным и неправильным, приемлемым и неприемлемым. Если различия четкие, то дисциплинарный режим обеспечения надлежащего поведения представляется реальной возможностью. Безусловно, в Великобритании такие профессии, как медицина, право и бухгалтерское дело, не только имеют мощные дисциплинарные процедуры в поддержку своих кодексов, но эти процедуры дополнительно подкреплены законом профессиональной страны. этики», В который русле в 1983 этой г. традиции приняла «Кодекс Библиотечная Ассоциация, был направлен на создание возможности представлять случаи непрофессионального поведения на рассмотрение Дисциплинарного Комитета БА. Действительно, Ассоциации прямо тогдашний рассматривал Генеральный этот Секретарь процесс в Библиотечной дисциплинарном и регуляторном плане (Lawry, 1981), связывая наличие у Библиотечной Ассоциации кодекса профессионального поведения с возможностью законодательного признания контроля ассоциации за допуском к библиотечной практике. Однако на практике Дисциплинарный Комитет очень редко привлекался к рассмотрению дел и практически не проводил слушаний по спорным вопросам. Сравнительно недавно такой вопрос рассматривался в присутствии обеих сторон, но в целом Комитет официально рассмотрел лишь одно серьезное разногласие. Дело касалось финансового злоупотребления и слушалось заочно, поскольку объект претензии не откликнулся на приглашения и, предположительно, покинул страну. Столь незначительный список дисциплинарных мероприятий можно считать свидетельством неэффективности Кодекса. Это вполне вероятно, поскольку некий критик охарактеризовал проект Кодекса как «плохо написанный, путаный, глупый, противоречивый и могущий подорвать репутацию БА» (Greenwood, 1981). Существует и другая возможность для сомнений относительно силы Кодекса. Профессия может игнорировать проблемы (вполне вероятно, что зачастую так и случается) или решать их до возникновения статуса формального разногласия. В последнем 93 случае, возможно, так или иначе руководствуются Кодексом, при всех его недостатках. Еще вероятнее обращение к определенному набору этических ценностей, который передается в рамках профессии в порядке примера и наставления, и используется для суждения о том, что не составляет «крикет». Поэтому прежде, чем дать более или менее общую картину этического руководства, имеет смысл вкратце рассмотреть качество руководства, предоставляемого кодексами. Кодексы этики (на примере западноевропейских стран) Моделью для всех кодексов этики в библиотечно-информационной работе, несомненно, служит кодекс Американской Библиотечной Ассоциации (1995). Он содержит небольшое количество статей с кристально четкой формулировкой. Возьмем, например, заявление о свободе информации в Статье 2: «Мы придерживаемся принципов интеллектуальной свободы и отвергаем все попытки установления цензуры библиотечных ресурсов». Как понятно и вполне приемлемо, не правда ли? Проблема в том, что профессиональная жизнь на деле гораздо сложнее. Конечно, ALA это признает, и преамбула кодекса гласит: «Данные положения обеспечивают механизм; они не могут диктовать и не диктуют поведение в отдельных ситуациях.» Тогда нужно спросить себя, является ли общее положение с общей оговоркой о необходимости интерпретации по контексту наилучшим способом решения сложных явлений. Если взять небольшую выборку последних кодексов этики западноевропейских стран, можно выделить разные подходы к проблеме сложности. В работе используется небольшая выборка кодексов (имеющихся в англоязычных или франкоязычных версиях) для иллюстрации ряда таких подходов. Следует, однако, подчеркнуть, что это довольно поверхностный взгляд на небольшой набор примеров, позволяющий лишь предложить некоторые способы рассмотрения содержания кодексов. Рассматриваются кодексы Франции (принятый в 2003 г.), Италии (принятый в 1997 г.), Нидерландов (принятый в 1993 г.), Португалии (принятый в 1999 г.) и Швейцарии (принятый в 1998 г.). Они размещаются, наряду с другими кодексами всех стран мира, на веб-сейте FAIFE. (IFKA/FAIFE, 2003). Прежде 94 всего, обнаруживается, что эти последние кодексы более детализированы, чем Кодекс ALA, и разделены на тематические рубрики по содержанию. Этот небольшой набор примеров позволяет выделить подход с ориентацией на пользователя, профессию, фонды, как устойчивый метод организации содержания кодекса. Кодексы Франции и Италии реально демонстрируют свою современность, начинаясь с разделов, посвященных пользователю. Кодекс Франции, например, включает девять положений в этой рубрике, от «Уважения всех пользователей» и до «Распространения среди пользователей концепции открытой, толерантной, доброжелательной библиотеки». Раздел о профессии обычно составляет некое дополнение, включая такие положения, как п. 2.1 итальянского кодекса, который гласит: «Библиотекарю свойственно уважение к своей профессии и глубокое сознание ее социальной значимости». Эти две группы положений зачастую дополняются разделом о фондах. Эти три элемента включают как итальянский, так и французский кодексы. Но обнаруживаются и другие подходы к тем же принципам. Кодекс Нидерландов содержит такие положения о фондах: «Библиотекарь формирует и сохраняет фонд в соответствии с информационными и медийными потребностями пользователей, и ролью библиотеки в сообществе». Это представляет собой раздел о фондах внутри широкого раздела о профессии. Кроме того, говорить только о подходе с ориентацией на пользователя, профессию, фонды в кодексе, безусловно, означает неполную характеристику кодексов, включающих эти элементы. Французский кодекс, например, содержит чрезвычайно интересный четвертый элемент – «La tutelle». Словарный перевод этого слова на английский язык «опека» – никоим образом не отражает дух этого раздела, который в действительности нацелен на включение обязанностей библиотекаря в контекст организации и политики. Среди прочего, раздел может дать тонкий и убедительный способ решения возможных политических и прочих трудностей для библиотекарей. В других кодексах выделяется правовой подход. Примером такого подхода является португальский кодекс, в преамбуле которого, кстати, предлагается дисциплинарная структура. По содержанию он подразделяется на «Интеллектуальную свободу», «Частные права пользователя» и «Профессионализм». Последний раздел большой, он включает 24 статьи по 95 тематике от профессиональной компетентности, (среди прочего) отношений с пользователями и непрерывного повышения профессиональной квалификации, до обмена профессиональными знаниями. В проекте кодекса, который обсуждается в 2003 г. CILIP, новой Британской библиотечно-информационной ассоциацией (CILIP, 2003), принято направление на «обязанности». В проекте разграничиваются три типа ответственности: персональные обязанности, ответственность за информацию, и ответственность перед пользователями, профессией, работодателями и обществом в целом. Конечно, в ходе консультаций может возникнуть совершенно другой документ, но первоначальный подход представляет интерес. Швейцарский кодекс тоже отличается чисто профессиональным взглядом на обязанности и права библиотекаря. Основные рубрики составляют фонды, доступ, образование и подготовка («воспитание» по-французски) и ответственность (включая конфиденциальность и отсутствие предубеждения). Направление аргументации в предыдущих разделах может показаться попыткой полного обесценивания кодексов этики. Это не так. Даже при выборочном рассмотрении кодексов возникает прочное ощущение тщательной и разумной работы, которая вложена в них. В сущности, именно позитивное впечатление от ряда национальных кодексов позволяет перейти к следующему моменту. Можно утверждать, что набор кодексов в совокупности способствует формированию более прочного ощущения смысла надлежащего поведения в профессиональной области, чем каждый отдельный кодекс. Возможные опасности, связанные с опорой на кодекс, можно проиллюстрировать на примерах поисков решения сложных проблем на справочном пункте библиотеки. Хауптман в своем плодотворном исследовании (1976) провел тестирование по ответам библиотекари на информационную заявку по теме, связанной с дилеммой конфиденциальности свободного пользователя с доступа одной к стороны, информации и и социальной ответственности с другой. Библиотекари, чьи ответы тестировались, повидимому, меньше размышляли о социальных последствиях своих действий, и больше сосредотачивались на проведение эффективной и конфиденциальной операции с представителем населения. Точно так же, словенские исследователи тестировали ценности библиотекарей в своей маленькой, прежде социалистической и лишь недавно обретшей независимость, католической 96 стране (Juznic et al, 2001). Они обнаружили, в частности, что словенские библиотекари, не задумываясь, выдавали нужный материал читателю, замышлявшему самоубийство. В обоих случаях, библиотекари, очевидно, строго соблюдали принципы, изложенные в национальном кодексе этики для библиотекарей. Вполне резонно утверждать, что в этих случаях требовалось более широкое этическое сознание, чем это обеспечивают кодексы. Как для игры в крикет нужны свои законы, так и для профессии нужен свой кодекс. Однако игроки в крикет не полагаются на законы, не задумываясь, и профессионалы не могут и не должны полагаться исключительно на свой кодекс. Кодекс не может обеспечить руководство в каждой ситуации, которая возникает в профессиональной жизни. Более того, если отделить использование кодексов от их связи с дисциплинарной процедурой, то обращаться к ряду кодексов, независимо от национального происхождения, лучше, чем к одному. Упорный труд, тщательные размышления и консультации, связанные с созданием каждого кодекса, который рассматривается в данной работе, представляют ценность для профессионалов за пределами страны его создания. Их разнообразие (при наличии общих черт) составляет потенциальный капитал для заинтересованного профессионала. Диапазон этического мышления, который обеспечивают кодексы, дает основания выразить благодарность FAIFE за размещение столь большого числа кодексов на своем веб-сайте. И все же, обеспечивает ли это все возможные потребности? Если профессионал все еще нуждается в руководстве после обращения к собственному кодексу, или даже набору кодексов, что может обеспечить дополнительное руководство? Предлагается два вида подходов. Образцовые исследования и портфели кодексов Из довода о том, что современный кодекс должен поощрять этическое мышление, а не предписывать критерии подхода, следует, что нужна какая-то идея о том, как это сделать. Полезен опыт прежнего Института Специалистов Информатики (ныне входящего в CILIP Соединенного Королевства). В статье Костревски и Оппенгейма (1980) этика включается в повестку дня информатики, но не в порядке профессиональной дисциплины. Предполагается, что кодекс должен «создать сознание этики» и тем самым «создать путь к подлинно самостоятельной профессии». Члены Института не утратили интерес к этой идее, например, в ходе углубленных дискуссий на конференции 1989 97 года, несмотря на формальную направленность на правовые вопросы (Rowley, 1990). Далее, в 1993 г. Рабочая Группа Института по этике под председательством Шийлы Корралл приступила к составлению проекта документа, который не будет «кодексом». Документ назвали «Рекомендации». Стремились избежать попытки создания документа, предназначенного исключительно для разграничения правильного и неправильного в интересах профессиональной дисциплины. Проект «Рекомендаций» был принят в виде политики Института (Institute of Information Scientists, 1998). Важно, однако, что Рабочая Группа наметила также комплекс образцовых исследований для развития и облегчения дискуссии и понимания. Таким образом обявлялось, что одних «Рекомендаций» недостаточно: заинтересованные профессионалы должны думать самостоятельно и в качестве основы могут использовать существующие примеры. Этот подход удачно сочетается с подходами других британских объединений, связанных с информацией, зачастую практикующих открытый и разветвленный, а не закрытый и директивный подход. По мнению инициатора большинства последних работ по этики в области компьютеризации Саймона Роджерсона (Институт Управления Информационных Систем, 2001), нужны споры и прозрачные диалоги, а не создание кодексов, которые пылятся на полках «в последнем ряду». Кодексы должны способствовать выявлению профессиональных проблем и «изнашиваться» от частого пользования.(1) Кодексы могут также пересекать профессиональные границы точно так же, как отдельные области практической деятельности уже не могут ограничиваться самозванными профессиональными группировками. Так, например, «Кодекс этики и профессиональной практики для компьютерного программирования», в составлении которого недавно участвовал Роджерсон, принят как Ассоциацией Компьютерной Техники, так и Институтом Электротехники и Электроники, и вероятно получит признание других профессиональных органов, интересы которых затрагивает (Gotterbarn et al., 1999). Этот подход отлично соотносится с тем, что представили CILIP создатели Рекомендаций Института Специалистов Информатики (IIS). Профессиональные специалисты информации, естественно, могут проявлять интерес к этике, связанной с группой частных специалистов информатики. Поскольку Общество Специалистов Частной Разведки (SCIP) 98 работает по этическому кодексу с 2002 года, их идеи можно заимствовать. В области частной разведывательной деятельности стоит задача согласования этических принципов, неэтичными и даже применяемых в практике, незаконными действиями. печально Понимание известной научно- исследовательской деятельности, продуктов и стратегий сбыта соперников может способствовать устранению угрозы банкротства и обретению ведущих позиций на рынке. Этим явно объясняется обширный объем документа «Этическая политика SCIP», который сопровождается многочисленными пояснениями и приложениями по обучению, соблюдению и распространенным вопросам. Всякий кодекс, который начинается с противозаконности хищения, подкупа, обмана, лжи, нарушения конфиденциальности и тайной слежки, явно обращается к самому базовому человеческому уровню. При этом, проекты SCIP явно нацелены профессионализма. на вопросы Разве широкого ассоциации спектра информационного библиотечно-информационных специалистов не могут подписаться под этим, наряду с портфелем других кодексов, включая, например, «Кодекс этики и профессиональной практики для компьютерного программирования»? Любой из этих кодексов, безусловно, обогатит специалистов информатики за счет руководства по конкретным моментам. Заключение Суть в том, что профессиональная жизнь подобна крикету: чтобы играть правильно, нужен не только набор правил или законов, даже составленных наилучшим образом. Имеются свидетельства того, что профессиональные ассоциации, действительно, приложили необходимые физические и умственные усилия, и во многих странах имеются удачно составленные и побуждающие к размышлению кодексы. Однако в поддержку этих «правил» нужна помощь этического мышления для надлежащих ответов на дилеммы, которые могут иметь своеобразные и непредсказуемые особенности. Следовательно, проверка оптимальности положений этического кодекса профессиональной ассоциации будет основана не просто на выборе тематики охвата и четкости формулировок. Критерием станет наличие дополнительного руководства, чтобы отдельный специалист мог разработать тонкие и гибкие реакции на сложные проблемы. В порядке заключения следует заметить, во-первых, что кодексы должны сопровождаться сборниками обоснованных образцовых исследований, и 99 профессиональные ассоциации должны подумать о подписании кодексов других значимых ассоциаций. Возможно, будет утрачена четкость, но значительно возрастет диапазон этически зрелого реагирования. В идеале отдельные профессионалы должны иметь возможность обращаться не только к кодексу своей ассоциации, но и к целому ряду аналогичных кодексов других стран, комплексам образцовых исследований и кодекса смежных профессиональных органов. Примечание 1. Интервью с профессором Саймоном Роджерсом, Центр Компьютеров и Социальной Ответственности, Лестерский Университет им. Де Монфора, 7 марта 2002 г. Источники 1. CILIP (2003) Draft code of professional ethics. Available at www.cilip.org/about/code.html (Visited April 12 2003). 2. Gotterbarn, D., Miller, K. and Rogerson, S. (1999) “Computer Society and ACM approve Software Engineering Code of Ethics”, Computer October, pp. 84-88. Available at www.computer.org/computer/code-of-ethics.pdf (Visited October 7, 2001). 3. Greenwood, T. (1981) “Professional ethics”, New Library World Vol. 82, No. 973, pp. 123-125. 4. Hauptman, R. (1976) Professionalism or culpability? An experiment in ethics. Wilson Library Bulletin, 50(8), 626. 5. IFLA/FAIFE (2003) Professional codes of ethics/conduct. Available at www.ifla.org/faife/ethics/codes.htm (Visited April 15, 2003). 6. Institute of Information Scientists (1998) “Draft IIS guidelines for professional ethics for information professionals” Inform No. 201, pp. 4-5. 7. Juznic, P. et al. (2001) Excuse me, how do I commit suicide? Access to ethically debatable items of information in public libraries. Library Management, 22 (2), 75-79. 8. Kostrewski, B.J. and Oppenheim, C. (1980) “Ethics in information science” Journal of Information Science Vol. 1, No. 5, pp. 277-283. 9. Lawry, K. (1981) “The Library Association: its future” UC&R Newsletter Vol. 3 Feb. pp. 4-5. 100 10. Rowley, J.E. (1990) ed. Where the book stops: the Legal dimensions of information. Proceedings of the Annual Conference of the Institute of Information Scientists, Harrogate, 4-7 July 1989, Aslib, London. 101 КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ ИНФОРМАЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, ДОСТОВЕРНОСТЬ, ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ И СВОБОДА ДОСТУПА: ЧЕТЫРЕ КЛЮЧЕВЫХ ВОПРОСА ДЛЯ БИБЛИОТЕЧНОИНФОРМАЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В XXI ВЕКЕ6 Роберт Вааган Введение В 2002 г. я имел честь в сотрудничестве с ИФЛА стать составителем и редактором исследования кодексов этики 18 стран (Vaagan, 2002). При подготовке рукописи я осознал особенность ситуации в России: Российская Библиотечная Ассоциация (РБА) приняла кодекс этики достаточно недавно, в 1999 году, при возрастании проблем, связанных с Интернет. Поэтому я, как редактор, счел естественным включить две статьи из России (Ю. П. Мелентьева, И. А. Трушина, 2002). Оказалось, что этот том почти совпал по времени выхода со сборником кодексов 25 национальных библиотечных ассоциаций в русском переводе (Firsov, Trushina 2002). Затем в 2003 г. я принял участие в Крымской конференции с комментариями по поводу российского и украинского кодексов этики (Vaagan, 2003ab). Поэтому с большим удовольствием представляю статью в сборник, посвященный 5-летию кодекса этики РБА. Этика, библиотечное дело и информатика Этика, от греческого ethos (обычай), сегодня обозначает философию морали или науку о нравственных ценностях и надлежащих действиях. В этом смысле постоянные ценности библиотечного дела всегда имели этический характер (Gorman, 2000). Значение этики будет все более обнаруживаться по мере становления информационного нашей общества. профессии Новое в условиях общественное формирования управление, новые технологии и электронные пользователи оказывают влияние на библиотеки всех типов, наряду с более широкими вопросами глобализации, компьютерной грамотности, информационного разрыва, достоверности информации, конфиденциальности информационной деятельности, цензуры и электронных фильтров, авторского права, прав интеллектуальной собственности, «серой» литературы, – не говоря уже о влиянии GATS и WTO/TRIPS. Библиотекарь Несколько расширенная версия статьи «Оперативный инструментарий информационной этики LIS» в журнале Scandinavian Public Library Quarterly, № 1, 2005. 6 102 стремительно становится информационным специалистом, и как в самой профессии, так и в образовании и исследованиях в области LIS (библиотековедения и информатики), требуются новые навыки и знания, в том числе информационной этики. Согласно определению Ассоциации высших учебных и исследовательских учреждений, «информационная грамотность» включает понимание экономических, правовых и социальных вопросов, связанных с использованием информации, а также этических и правовых аспектов доступа и использования информации. В Университетском Колледже Осло этика является приоритетным направлением изучения, и в рамках LIS этика и информационная этика преподаются и на уровне бакалавриата, и на уровне магистратуры. Что касается докторантуры, Университет Осло только что получил аккредитацию первой докторской степени по изучению профессий, где существенным компонентом является профессиональная этика. В международном плане, согласно сведениям Международного Центра Информационной Этики (ICIE), в настоящее время около 70 университетов и исследовательских учреждений занимаются исследованием информационной этики. Эта цифра, вероятно, будет расти в ходе развития информационной науки и теории в связи с новыми достижениями конструктивизма, теории систем, теории действий и теории модернизации (Wersig, 2003). ИФЛА В августе 2005 г. в Норвегии состоится 71-я сессия Генеральной Конференции и Совета ИФЛА. Ожидается почти 4000 делегатов из более сотни стран. Поэтому следует рассмотреть уставные ценности ИФЛА: - Утверждение принципов свободы доступа к информации, идеям и произведениям творчества, и свободы выражения, воплощенным в Статье 19 Всеобщей Декларации Прав Человека; - Вера в то, что люди, сообщества и организации нуждаются в общем и равном доступе к информации, идеям и произведениям творчества для своего общественного, образовательного, культурного, демократического и экономического благосостояния; - Убежденность в том, что предоставление высококачественного библиотечно-информационного обслуживания помогает гарантировать этот доступ; 103 - Обязанность предоставлять Членам Федерации возможности для участия в деятельности ИФЛА, вне зависимости от гражданства, физического состояния, этнического происхождения, пола, местонахождения, языка, политических убеждений, расовой или религиозной принадлежности. Рекомендации ИФЛА / ЮНЕСКО и кодексы этики ИФЛА/FAIFE Исходя из этих четырех уставных ценностей, в рекомендациях ИФЛА/ЮНЕСКО по развитию библиотечного обслуживания сказано: «Персонал публичной библиотеки обязан поддерживать высокие этические стандарты в работе с населением, другими сотрудниками и внешними организациями» (ИФЛА, 2001, С. 65). Важно отметить, что ИФЛА относит деятельность Комитета по свободному доступу к информации и свободе выражения (FAIFE) с секретариатом в Копенгагене к одному из 6 уставных видов своей деятельности. Принятие многими библиотечными ассоциациями кодексов этики или поведения является показателем уровня приверженности ценностям ИФЛА и деятельности FAIFE во многих странах. Российская Библиотечная Ассоциация (РБА) в 2004 г. отметила 5-летие своего кодекса этики (принятого в 1999 г.), в марте 2005 г. ИФЛА/FAIFE совместно с Российской Национальной Библиотекой – вместе с другими учреждениями – провели в Санкт-Петербурге международную конференцию на тему «Цензура и доступ к информации: история и современность». Этические кодексы или кодексы поведения – в настоящее время общим числом 31, по сведениям FAIFE – можно уподобить компасам, дающим профессионалам этическое направление в трудных ситуациях и дилеммах в работе с пользователями, коллегами, информацией и фондами. Национальные библиотечные ассоциации многих стран приняли кодексы этики для работников библиотек всех типов. В Норвегии кодексы этики были приняты не на национальном уровне для всех библиотек, а лишь для библиотечных учреждений определенного типа, или конкретных библиотек. В 2002 г. норвежские академические, научные и специализированные библиотеки составили этические рекомендации для своего персонала. Кроме того, ряд публичных библиотек — например, Городская Библиотека Осло и Бэрумская Публичная Библиотека — приняли этические рекомендации, соответствующие рекомендациям ИФЛА/ЮНЕСКО. 104 Важны не столько сами кодексы, сколько выделение этического сознания и осмысления, включая сознание профессиональных ценностей (Vaagan & Holm, 2003). В последние четыре года я читал лекции по этике для многих специалистов библиотечного дела и информации в Норвегии и за рубежом. У меня создалось впечатление о растущем этическом сознании профессиональных ценностей, особенно в отношении доступа, тайны и цензуры. Это многообещающие перспективы для завтрашних специалистов библиотечно-информационного дела. Оперативный инструментарий информационной этики LIS Если законы направлены на легальность, то этика обращается к легитимности. Гражданское неповиновение – напоминание о том, что законы порой воспринимаются как нечестные или несправедливые. К тому же, порой законы просто не этичны (рабство в Америке и Холокост в нацистской Германии — лишь два примера тому). Сегодня многие добавляют в эту категорию такие религиозные законы, как исламский шариат, а также законы по спорным вопросам, например, абортам и эмбриональным исследованиям. Отношение библиотечного дела, как профессии, к этической практике испытывает влияние этической теории и исследований. Здесь часто разграничиваются два базовых подхода: теория последствий советует нам выбирать действие с наилучшими возможными последствиями — так, например, утилитарная теория утверждает, что избранное нами действие должно приносить пользу наибольшему числу людей. Этот подход может привести к ущемлению прав меньшинства. Другой подход опирается на деонтологические теории, согласно которым наш долг – делать то, что правильно. Такая позиция может привести к конфликтам при наличии противоборствующих взглядов на долг (Froelich, 2003). В порядке подготовки к указанным вызовам я предлагаю «Оперативный инструментарий информационной этики LIS»: Это сжатая модель, отражающая главные источники, вопросы и отношения в современной информационной этике, предположительно существенные и в будущем. На Рис. 1 ниже указаны три источника четырех этических вопросов и четыре смежных частных права. Для простоты я остановлюсь, главным образом, на 4-х поставленных этических вопросах: тайна, точность, собственность и доступ. 105 Рис. 1. Источники, вопросы и частные права (адаптировано из Zwass 2003:1056) Неосязаемость информации и программного обеспечения Сложность ИКТ Распространенность ИКТ Источник и этических вопросов Этические Конфиденциальность Точность Интеллектуальная Доступ вопросы собственность Частные Конфиденциальность Надлежащий Частная Справедливое права и свободное согласие процесс собственность отношение Конфиденциальность информационной деятельности Распространенность информационной технологии, вплоть до, например, видео-наблюдения в библиотеках, составляет этический вопрос и может нарушить частные права на конфиденциальность и свободное согласие. В частности, подбор баз данных и недобросовестное использование статистических баз данных с большим числом персональных записей создают угрозу вторжения в частную жизнь. В США после введения Закона о всеобщей бдительности (Total Awareness Act) создается мощная виртуальная база данных с финансовыми, медицинскими записями, сведениями о коммуникациях и поездках плюс разведывательные данные на множество людей. Цель — следить за частными лицами путем накопления максимального объема информации о них, включая возможное пользование библиотечным обслуживанием. Инструменты обнаружения информации способны к обнаружению отдельных людей и объединений, и предположительно позволят предотвратить возможный террористический акт. Директива ЕС о Защите Данных 1995 г. предлагает европейцам в целом более совершенные стандарты конфиденциальности, чем в Америке. Это относится и к Норвегии, где Закон о персональных данных 2000 г. подготовлен по образцу Директивы ЕС и энергично исполняется Инспекцией по данным. Тем не менее, даже в Норвегии наблюдается первенство антитеррористического законодательства после 11 сентября 2001 г. В начале 2004 г. ряду университетов и колледжей предложили представить персональные данные всех иностранных студентов. Основное внимание, предположительно, направлено на иностранных студентов из стран, не подписавших договоры о 106 нераспространении, изучающих такие уязвимые дисциплины, как физика или токсикология. Очевидно, что на карту поставлены вопросы конфиденциальности (и точности) для всех зарегистрированных, будь то потенциальные террористы или нет. А что касается возможных долгосрочных эффектов для всех вовлеченных лиц, — например, последующих трудностей с органами правопорядка и возможного «запрета на профессию» — об этом остается лишь гадать. Достоверность Сложность информационных систем ведет к ошибкам, а неточные библиотечные описания могут препятствовать в получении книг. Неточная информация также может помешать получить кредитную карту или работу, а неверная медицинская информация в чрезвычайной ситуации может оказаться роковой. Этический подход к информационной точности предназначен для обеспечения частного права на надлежащий процесс и должен позволять частным лицам корректировать неточную информацию о себе. Равным образом, неточные и недостоверные источники информации должны выявляться и исправляться. Во-вторых, должны быть регулярные проверки информации. Втретьих, информационный специалист должен правильно представлять свою квалификацию по выполнению задачи и разъяснять нанимателю ожидаемые последствия игнорирования своего профессионального мнения. Директива ЕС дает единый стандарт информационной тайны, в то время, как федеральные требования США по вопросу тайны различаются по отраслям промышленности и типу собранной информации. Более того, Директива ЕС устанавливает намного более жесткий стандарт тайны, чем в США, — например, условия «недвусмысленного согласия», когда частные лица должны «указать параметры» на сбор и хранение своей информации, и «право доступа», позволяющее любому лицу запросить копию хранящейся информации о себе, а в ряде случаев и потребовать ее удаления. Кроме того, Директива ЕС не разрешает передавать персональную информацию в любую страну, не имеющую «адекватных» законов о конфиденциальности. Авторские права на интеллектуальную собственность Интеллектуальная собственность более всего подвержена нарушению авторских прав ввиду непостижимой природы информации и программного обеспечения. Интеллектуальная собственность, как, например, программное 107 обеспечение или цифровая музыка, защищается рядом правовых механизмов. Такие смежные вопросы собственности, как патенты, авторские права — две важнейшие формы интеллектуальной собственности — торговые марки, производственные секреты, находятся в центре деятельности WIPO (Всемирное управление интеллектуальной собственности). Некоторые не принимают ограничения на свободное использование интеллектуальной собственности, напр. в странах, где открыто оправдывается или скрыто поощряется пиратство. Порой возражают, что бедность не позволяет оплачивать дорогостоящий импорт, и даже что пиратство восстанавливает справедливость, как возмещение за колониальную эксплуатацию. Сталкиваясь с цифровым пиратством и незаконным копированием, частные производители программного обеспечения часто дополнительно запрещают или ограничивает пользование, напр. с помощью таких запретительных средств, как блокирование копирования. Организация цифровых прав сегодня порой называется Организацией цифровых ограничений, и можно с уверенностью сказать, что в пограничных зонах права и этики остается немало нерешенных проблем (Vaagan & Koehler, 2005). Трудности установления баланса между правом собственности и интересами доступа хорошо отражают реакции многих потребительских групп на новую Директиву ЕС «Об осуществлении прав интеллектуальной собственности», которая вступила в силу весной 2004 г. Протестующие отмечают якобы экстремальные условия и жесткое обращение с рядовыми потребителями даже в случаях некоммерческих или случайных нарушений. Директива предусматривает санкции за техническую переработку программных продуктов в целях создания конкурирующих, совместимых продуктов. Опасаются, что это сильно повредит свободному движению программного обеспечения и росту использования открытых программных источников. Доступ к информации И распространенность ИКТ, и сложность информационных систем имеют отношение к этическому вопросу доступа и частного права на справедливое отношение. Доступ может ограничиваться открытым или закрытым доступом для пользователей библиотечных материалов. Здесь тенденция к переходу от закрытого доступа к открытому действует практически повсеместно, за исключением архивных и научных фондов или библиотечных систем тоталитарных государств. Однако доступ в широком контексте может 108 включать цифровой разрыв внешний и внутренний. Каково справедливое отношение к находящимся на неблагоприятной стороне цифрового разрыва? Специфический аспект доступа, особо волнующий академическое и научное сообщество, составляет растущая стоимость доступа к электронным журналам. Такие инициативы, как SPARC и OAI отражают озабоченность академического сообщества увеличением ограничений доступа. Скудные библиотечные бюджеты и стремительно растущая стоимость электронных журналов не только препятствуют доступу, но и могут способствовать развитию цифрового разрыва. С этим связана борьба частного и общественного сектора программного обеспечения, примером которой является конкуренция Microsoft и Linux. Привлекательность бесплатного товара, программного обеспечения в общественном секторе в плане экономии средств, очевидна не только для бедных, но и для преуспевающих стран. Заключение В условиях информационного века и экономики знания библиотекарь становится информационным профессионалом, все более связанным со сложностями информационных систем, где необходимый компас дает информационная этика. Кодекс этики Российской Библиотечной Ассоциации, которому исполняется 5 лет, является отражением этого развития. Профессия, а также образование и исследования в области LIS во всех странах, должны это учитывать. Можно надеяться, что предложенный оперативный инструментарий информационной этики LIS с акцентом на источники, вопросы и частные права будет полезен студентам, практикам и исследователям LIS во всех странах. Источники 1. Библиотечная этика в странах мира// Сост. В.Р.Фирсов, И.А.Трушина. — СПб.: Издательство «Российская национальная библиотека», 2002. — 156 с. 2. Froehlich, Th. J. (2003). «Information ethics», pp. 256-258 in: Feather, J. & Sturges, P. (eds.) (2003). International Encyclopedia of Information and Library Science, London: Routledge 3. Gorman, M. (2000). Our Enduring Values. Librarianship in the 21st Century. Chicago: American Library Association 4. IFLA – International Federation of Library Associations and Institutions. The Public Library Service IFLA/UNESCO Guidelines for Development. IFLA 109 Publications 97. München 2001 K.G. Saur http://www.ifla.org/VII/s8/proj/publ97.pdf [retrieved 12.1.05] 5. Melentieva, J. P. (2002). “The Russian Librarian’s Professional Ethics Code”, in: Vaagan, R. (ed.) (2002). The Ethics of Librarianship: An International Survey, IFLA/K.G. Saur Verlag, No.101, München , pp. 209-217 6. Trushina, I. (2002). “Russian Librarian Ethics and the Internet”, pp.218-228 in: Vaagan, R. (ed.) (2002). The Ethics of Librarianship: An International Survey, IFLA/K.G. Saur Verlag, No.101, München, pp.218-228 7. Vaagan, R. & Koehler, W. (2005). «Intellectual property rights vs. public access rights. Ethical aspects of the DeCSS decryptation program», Information research – an electronic journal , Vol.10, No. 3, 2004/2005 8. Vaagan, R. & Holm, S. (2004). «Professional values in Norwegian librarianship», New Library World, Vo.105, 1200/1201- 2004, pp.213-217 9. Vaagan, R. (2003a). “Initiatives of the international library community to promote free access to information and freedom of expression», Proceedings, Vol. 3, pp.12121215, Libraries and Associations in the Transient World: New Technologies and New Forms of Cooperation, 10th Jubilee International Conference Crimea 2003, Sudak, Crimea , 9-13 June 2003 10. Vaagan, R. (2003b). «Librarians and terrorism: the ethical principles of information access», Proceedings, Vol.3, pp.1219-1223, Libraries and Associations in the Transient World: New Technologies and New Forms of Cooperation, 10th Jubilee International Conference Crimea 2003, Sudak, Crimea , 9-13 June 2003 11. Vaagan, R. (ed.) (2002). The Ethics of Librarianship: An International Survey, IFLA/K.G. Saur Verlag, No.101, München 12. Wersig, G. (2003). ”Information theory”, pp. 310-319 in: Feather, J. & Sturges, P. (eds.) (2003). International Encyclopedia of Information and Library Science, London: Routledge 13. Zwass, V. (2003). «Ethical Issues in Information Systems», pp.1054-1062 in: M.Drake (ed.) Encyclopedia of Library and Information Science, 2nd. ed., Vol. 2, New York: Marcel Dekker 110 ВОЙНА С ТЕРРОРИЗМОМ — ОГРАНИЧЕНИЕ ДОСТУПА К РЕСУРСАМ ИНТЕРНЕТА В БИБЛИОТЕКАХ7 Стюарт Хамильтон Предисловие На прошлогодней Открытой Сессии FAIFE в Глазго рассматривался вопрос о 12 месяцах, прошедших после атак террористов 11 сентября, и их воздействии на библиотеки. Почти два года после этих событий библиотеки и их читатели все еще находятся под воздействием мер, предпринятых правительствами всего мира под названием «Война с террором». Условия поиска информации, в особенности в Интернете, изменились с появлением новых возможностей отслеживания за обменом информацией различными разведывательными службами, и новыми условиям доступа к информации в онлайновом режиме. За последний год произошло многое, и не в последнюю очередь – война в Ираке. Очевидно, что война с терроризмом еще далеко не закончилась. Какова роль библиотек в этих условиях? Как мы можем продолжать предоставлять нашим читателям бесплатный, равноправный и беспрепятственный доступ к информации, в то время как наши возможности в этом направлении все более ограничиваются? Целью данной статьи является новое освещение этой ситуации в свете событий прошедшего года. Хотя здесь будет обсуждаться воздействие войны в Ираке на доступ к информации через Интернет, в наши намерения входит дать общее представление об общей тенденции в отношении свободы доступа к информации в онлайновом режиме. Некоторые из будущих разработок, которые должно выбрать библиотечное сообщество, будут выдвинуты на передний план, наряду с деятельностью в области частного сектора, который имеет некоторое отношение ко всей ситуации. По-видимому, мы стремимся к консолидации антитеррористической деятельности, начатой после 11 сентября, и это, в сочетании с проявлениями более регулятивного подхода со стороны правительств во всех сферах управления Интернетом, в будущем ведет к возможности менее свободного Интернета с меньшей возможностью выбора для библиотечных читателей. Война в Ираке и манипулирование информацией 7 :Доклад на 69-й Генеральной конференции ИФЛА, 1-9 августа 2003 г., Берлин 111 В начале этого года силы коалиции «освободили» Ирак в рамках расширения войны против терроризма. Солдаты коалиции менее чем за 6 недель свергли режим Саддама Хусейна, и этот период оказался кратким эпизодом основного конфликта. Действие этого конфликта разворачивалось на экранах телевизоров и мониторов всего мира в невиданной ранее степени, даже во время первой войны в Персидском заливе и войны в Афганистане. Онлайновый охват конфликта получил огромные масштабы, сотни источников высказывали свои мнения и оценки. Это разнообразие показало истинную ценность Интернета как источника информации, что продемонстрировано большим количеством американских граждан, обратившихся к внешним источникам новостей, чтобы услышать мнения, отличающиеся от широко распространенных в США установок средств массовой информации. Несмотря на трансляцию событий первой войны в Персидском заливе кабельным телевидением, те, кто интересовался по настоящему альтернативной точкой зрения, вынуждены были ограничиться приобретением печатных экземпляров иностранных газет, иногда спустя многие дни после произошедших событий, чтобы сравнить версии этих событий. Спустя 12 лет у тех, кто интересовался конфликтом, появилась возможность выбирать из множества каналов глобальных телевизионных новостей (Би-Би-Си, Аль-Джазира) и бесчисленного множества источников онлайновых новостей. К сожалению, было бы неверно полагать, что бурный рост источников новостей из-за рубежа сводит на нет угрозу цензуры. Наоборот, возможно, что новости непосредственно из Ирака контролировались более жестко, чем раньше. А управление новостями не остановилось с внедрением репортеров и ежедневными брифингами для журналистов на специально выстроенных площадках в Катаре – это распространилось и на Интернет, так как сторонники правительства стремились предотвратить публикацию информации, которая считалась бесполезной для союзнических сил. Рассмотрим случай с YellowTimes.com, переведенным в автономный режим, после того как обнаружилось, что там демонстрируются фотографии военнопленных в Ираке [1]. YellowTimes, web-сайту альтернативных новостей, в первую неделю февраля 2003 г. внезапно был отказано в обслуживании сервером, на котором располагался данный сайт. Согласно web-сайту The Memoryhole, «существующему для того, чтобы сохранять и распространять 112 материал, который подвергается риску быть потерянным, который трудно найти, или который не является широко известным», сервер объявил, что сайт Yellow Times потреблял слишком много ресурсов, однако когда владельцы Yellow Times предложили заплатить за дополнительное обслуживание, сервер отказался. Эта акция имела место, несмотря на предшествующие фотографии иракских военнопленных, показанные по вещательному телевидению и в газетах США [2]. Альтернативные телевизионные каналы новостей, такие как канал АльДжазира, базирующийся в Катаре, также напрашиваются на неприятности, показывая фотографии и интервью с военнопленными США во время конфликта. Полагают, что эти действия должны вызвать повторный взлом англоязычного сайта канала Аль-Джазира, который на момент написания этой статьи (18.07.2003) все еще недоступен для просмотра [3]. Этот сайт с самого начала был взломан, так что первая страница была заменена логотипом со звездами и полосами и словами «Пусть прозвучит голос свободы». Проблемы канала Аль-Джазира повторились, когда он пытался найти обслуживающий сервер для своего web-сайта и объявил New York Times, что компании находились под непрерывным политическим давлением, им запрещали иметь дело с каналом. Yahoo, который в прошлом воспользовался свободой слова, предоставляемой конституцией США, для того, чтобы оправдать показ нацистских реликвий на своих аукционных сайтах, отказался от рекламы канала Аль-Джазира из-за «щепетильности по отношению к войне» [4]. Сайт канала Аль-Джазира был не единственным web-сайтом, взломанным во время иракского конфликта; web-сайты всего спектра — поддерживающие войну и антивоенные – были взломаны. По информации эстонской компании, которая отслеживала хакерские атаки, в первую неделю войны имело место 20 000 таких взломов [5]. Эти акции вредят свободному информационному потоку в Интернете, так как они показывают, как легко отдельные лица могут помешать доступу к информации. По иронии судьбы атаки, подобные этим, стимулируют действия по расширению регулирования Интернета с помощью нового законодательства, которое в конце концов сможет положить конец подавлению свободы выражения вместо его защиты. Консолидация сил, выступающих за «Войну с террором» 113 События вокруг конфликта в Ираке последовали за годом, в течение которого со стороны некоторых правительств предпринимались определенные усилия к тому, чтобы объединиться и даже расширить антитеррористическое законодательство, оказывающее свое влияние на информацию в Интернете. Мы наблюдаем систематизированные действия, направленные на расширение трех специфических операций, касающихся онлайновой среды. Вопервых, продолжается работа над созданием структуры сохранения данных на национальном уровне и в масштабе международного сотрудничества. Это означает сохранение Интернет-провайдерами данных об использовании Интернета за конкретные периоды времени, разрешенные законом. Эти данные содержат информацию о посещении web-сайтов и лицах, отправлявших электронную почту, и должны предоставляться службам обеспечения правопорядка по запросу. Во-вторых, во многих странах была внедрена или расширена система онлайнового наблюдения, чтобы развивать сохранение данных, а обмен информацией между лицами, которые считаются подозрительными, контролируется при помощи онлайновых эквивалентов устройств для прослушивания телефонных разговоров. В большинстве случаев судебный надзор за этой практикой был сокращен. Наконец, в понятиях «война против террора» и «защита национальной безопасности» имеется тенденция к переоценке того, какие средства имеются в онлайновом режиме, и удалению из паутины материалов на тех основаниях, что террористы не должны иметь свободный доступ к засекреченной информации, имеющей отношение к национальной безопасности. расположения водных Удаленная ресурсов до информация варьируется от университетских исследований на онлайновых картах [6]. Предлагаемые меры по борьбе с террором и USA PATRIOT Act Эти мероприятия объединены тем, что называется «Мерами по борьбе с террором», и представляют предположительно терроризмом в собой обеспечивает эпоху часть законодательства, правительство информации. средствами Логическим которое борьбы обоснованием с этих мероприятий является знание того, что террористы, в особенности в случае с нападением 11 сентября, для планирования своих злодеяний используют онлайновые коммуникации. Библиотечные компьютеры с доступом в Интернет 114 были использованы террористами во Флориде при подготовке нападения на Всемирный Торговый Центр [7]. Эти антитеррористические мероприятия активно проводились более года во многих странах. Что касается Интернета, новые законы главным образом концентрируются на сохранении данных или перехвате передаваемой информации, хотя многие страны концентрируются на том и на другом. В Европе новые законы были приняты во Франции, Испании, Дании, Германии, Италии, Соединенном Королевстве и России. В России предпринята попытка запрещения всех форм экстремистской деятельности в Интернете с чрезвычайно неопределенной формулировкой «экстремизм», которая включает террористическую деятельность. Предотвращение терроризма также называлось в качестве причины принятия новых законов в Тунисе, Южной Африке, Индии, Филиппинах, Новой Зеландии, Колумбии, Кубе и Канаде. Еще более неопределенные формулировки «террориста» можно найти в законе Филиппин, а также Туниса, где созданы специальные силы «Кибер-Полиции», чтобы осуществлять контроль над пользователями сайтов, которые правительство считает «подрывными» [8]. Однако именно в США были приняты наиболее решающие меры, и эти новые законы, известные под общим названием USA PATRIOT Act, другие страны мира использовали в качестве образца. С этой целью будет поучительным кратко рассмотреть, как этот закон был использован в прошлом году, в особенности в отношении библиотек, поскольку это может дать представление о грядущем другим странам. USA PATRIOT Act представляет собой очень простые меры по борьбе с террором, принятые в октябре 2001 г. Раздел 215 этого закона имеет наибольшее значение для библиотек, поскольку он предоставляет федеральным следователям большие полномочия для осмотра всех книг и компьютерных материалов в библиотеках. Хотя следователям необходимо получить в федеральном суде ордер на обыск, перед тем как воспользоваться библиотечными регистрационными материалами, эта практика является секретной и обжалованию не подлежит. Этот закон запрещает библиотекам сообщать постоянным посетителям, что их читательские или компьютерные привычки контролируются правительством. «Библиотеки предназначены для демократии, а не для надзора» [9] 115 До сих пор трудно оценить, в какой степени закон применялся в библиотеках из-за инструкции, которая запрещает лицам предавать гласности информацию. Запросы групп гражданских свобод об информации по использованию этого закона дали мало, за исключением признания служб безопасности в том, что определенные расследования в библиотечных регистрационных данных имели место. Тем не менее, исследования, предпринятые Университетом штата Иллинойс, показали, что службы поддержания правопорядка, в том числе ФБР, обращались к 545 библиотекам из 1505 исследованных за информацией о читательских привычках постоянных клиентов и предпочтениях в области Интернета. Вопрос о том, не занижена ли эта цифра, остается открытым, поскольку USA PATRIOT Act запрещает лицам или учреждениям разглашать сведения о том, вручали им или нет ордер на обыск [10]. Американская Библиотечная Ассоциация (ALA) осудила этот закон и стремится внести поправки в его разделы. До сих пор, согласно сайту ALA, 47 библиотечных ассоциаций США поддержали эту позицию [11]. Во многих библиотеках появились вывески, предупреждающие читателей о том, что за их действиями могут следить федеральные агенты. Библиотекари предпринимают шаги по защите информацию, по конфиденциальности которой можно читателей, персонально избегая опознавать создавать постоянных читателей. Идея в том, что не созданная информация не может быть собрана. Кроме того, в Конгресс США сейчас внесен законопроект об исключении регистрационных данных библиотек и книжных магазинов из сферы действия USA PATRIOT Act. Несколько десятков других законодателей, относящихся к обеим сторонам политического спектра, поддержали эту меру, которая также имеет поддержку ALA и Ассоциации Американских Книготорговцев. Комитет FAIFE тоже не молчал об этой проблеме — в июне было выпущено сообщение для печати, в котором выражается неприятие действий, проводившихся в библиотеках США, и отмечается, что назначение библиотеки подрывается угрозой надзора [9]. К регламентированному Интернету Наряду с антитеррористическими мероприятиями и действиями, конкретно относящимися к войне с террором, можно заметить еще одну тенденцию, возникающую в Интернете, которая может иметь последствия для 116 способа, который библиотеки и их читатели используют для получения доступа к информации. На конференции, предварявшей Всемирный саммит по информационному обществу в Бухаресте в ноябре прошлого года, Генеральный Секретарь Международного Союза Телекоммуникаций, который был одним из организаторов саммита, произнес программную речь [12]. В ней он призвал к новой структуре глобального управления Интернетом, новой системе регламентации, применимой ко всему Интернету. Почти во всех сферах Интернета мы наблюдаем нарастающее движение в направлении упорядочения правительствами и региональными административными органами. С точки зрения положения, существовавшего несколько лет назад, когда регулирование информационной автомагистрали считалось неблагоразумным и почти невозможным, сегодня мы находимся в ситуации, когда множество инициатив нацелено на изменение образа действия Интернета. Например, существует план eEurope 2005 Action Plan, который, среди прочего, предлагает Европейскую Сеть и Информационную Службу Защиты Информации, которые помогут создать режим безопасной передачи информации для обмена секретными данными между правительствами. Европейское Сообщество также начинает осуществлять сохранение данных на региональном уровне в соответствии с Директивой о защите данных электронных коммуникаций. Обсуждаемое время сохранения варьируется от 12 месяцев до 5 лет, и эта директива используется в качестве образца в других частях света, таких как Австралия. В настоящее время начинают предприниматься активные действия, направленные против преступлений в виртуальном пространстве, благодаря сотрудничеству на правительственном уровне и согласованию законов в результате Конвенции Европейского Сообщества о преступлениях в виртуальном пространстве; правительство США тоже усилило наказания за преступления в виртуальном пространстве в законе о внутренней безопасности 2002 г. Этот закон также позволяет Интеретпровайдерам добровольно разглашать информацию о пользователях, когда, по его мнению, есть вероятность риска смерти, или серьезного ущерба, или попадания большой власти в руки частного сектора. Также необходимо учитывать Договор Совета Европы об обращениях, разжигающих ненависть, который вносит в разряд противозаконных действий обращения в Интернете, относящиеся к незаконной дискриминации. Международная 117 межправительственная кооперация в этом случае является не такой всеохватывающей из-за неспособности США согласовать этот договор с Первой Поправкой, однако сотрудничество между государствами является самым главным в повестке дня Европейского Сообщества, и страны Большой Восьмерки и APEC (Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество) также подали сигнал о своем намерении сотрудничать в киберпространстве [13]. Регламентация и библиотеки Что это означает для библиотек? Как это изменит наше информационное обслуживание? Справедливо будет сказать, что библиотеки не должны покровительствовать нарушителям закона и в этом отношении новые правила, касающиеся преступлений в виртуальном пространстве, не должны оказать большого воздействия на наше обслуживание. Тем не менее, изменения в режиме поиска информации, вызванные большей регламентацией Интернета, будут означать, что библиотекам придется быть полностью в курсе того, какое воздействие будет оказано на наших читателей. Например, больший надзор за действиями может подействовать как тормоз на свободу выражения читателя и, возможно, помешает ему искать информацию определенного типа из опасения быть отмеченным в качестве потенциального нарушителя закона. Библиотеки всегда были связаны национальными законами, и не в наших интересах нарушать их, но важно также, чтобы читатели знали, например, что зарегистрированные данные об использовании Интернета сохраняются в течение некоторого времени. В недавнем Всемирном Отчете IFLA/FAIFE за 2003 г. показано, что очевидное большинство библиотечных ассоциаций рассматривает хранение сведений о читателях как воздействие на «свободу выражения» читателей [14]. Там также показано, что в настоящий момент немногие страны хранят эту информацию. Будущие всемирные отчеты проследят за изменениями этой ситуации. Использование Интернета для поиска информации остается во многих отношениях аналогичным использованию печатных источников, а в установки лиц библиотечной профессии не входит передавать службам обеспечения правопорядка информацию о том, какие книги читатели получают по абонементу. Мы должны поддерживать аналогичный подход к информации об Интернете. Что касается вопросов национальной безопасности и изъятия информации, которая считается секретной, из библиотечных собраний и 118 Интернета, здесь сложнее выбрать линию поведения. Библиотеки придают большое значение свободе доступа к информации, но все же не отстаивают доступ ко всем типам информации. С другой стороны, мы не можем оставаться безучастными, когда информация, которая ранее была доступна публике, исчезла вместе с инструментами для получения доступа к ней. Наш долг – обеспечить, чтобы те, кто нуждается в информации, могли найти ее, независимо от носителя информации. Необходимость уравновесить этот долг с потребностями правительств в период, который считается военным временем, – препятствие, которое мы будем преодолевать в течение нескольких следующих лет. Будущее: потенциальные возможности менее свободного Интернета с меньшим выбором Это тем более верно, когда мы переходим от современных тенденций, направленных на регламентирование, к предвидению следующих шагов, которые будут предприняты когда-нибудь в будущем, через пять или десять лет, в зависимости от того, когда правительства смогут регламентировать использование Интернета. Война с терроризмом вызвала у администрации США ощущение, что для предотвращения будущих атак террористов следует заранее применять более масштабные и более продуманные методы. В свою очередь, возможности деловой деятельности предлагаются компаниям, которые могут разработать такие методы, и в результате аналогичные технологии предлагаются странам с недостаточным соблюдением прав человека на том основании, что с терроризмом необходимо эффективно бороться. Несомненно, частные компании уже вовлечены правительствами в работу над управлением Интернетом. Sun, Nortel и Cisco помогли создать структуру надзора, которая душит свободу доступа к информации и свободу выражения в Китае [15]. Однако за прошедший год потребности в более агрессивных технологиях, связанные с USA PATRIOT Act, привели к тому, что все больше и больше компаний вступают в сферу обеспечения надзора программным обеспечением [16]. Новые требования к безопасности, вытекающие из этого закона, создали потребности в программном обеспечении, совместимом с правительственными системами, и компании, относящиеся к частному сектору, поспешили купить эту новую продукцию. Финансовые учреждения и университеты должны сверять списки пользователей и 119 иностранных студентов со списками террористов, предоставленными государством, что создает поток информации между частным, академическим и правительственным секторами. Это важно понимать в свете весьма осуждаемого проекта Полной Информационной Осведомленности, разработанного Управлением перспективных исследований и разработок министерства обороны США (DARPA). Цель этого проекта состояла в разработке огромной базы данных, содержащей личные подробности о гражданах, такие как регистрационные данные об использовании Интернета, записи телефонных разговоров, операции с кредитными картами и банковские операции, а также документальные источники информации о перемещениях, чтобы отслеживать и предотвращать действия потенциальных террористов [17]. Такой проект разрушил бы границу между коммерческими и государственными базами данных и, в свете USA PATRIOT Act, почти невероятно, чтобы данные об использовании библиотек не вошли в эту базу данных. TIA (Ассоциация промышленности средств связи) подверглась критике со стороны представителей самых разных политических воззрений и была переименована в «Осведомленность о террористах», чтобы успокоить критиков, которые возмущались ее оруэлловскими махинациями. Несмотря на серьезное противодействие в Конгрессе, направленное против финансирования этого проекта, сама его разработка является показателем образа мыслей современной администрации, и нам не следует удивляться, если в будущем мы увидим, что она вернулась в той или иной форме [18]. США возглавляет движение? Эта ситуация, по всей вероятности, продолжится, когда мы рассмотрим, что у США на повестке дня. Если мы решим, что первый комплекс мероприятий по борьбе с террором в США вызвал во многих странах массу мер, о которых мы упомянули выше, будет поучительно понаблюдать за ситуацией в США, чтобы посмотреть, чему еще можно последовать. В настоящее время обсуждается Закон об усилении внутренней безопасности 2003 г. министра юстиции Джона Эшкрофта, который также известен как «PATRIOT II». Документы, полученные Центром Общественного Единства, показывают, что это предложение идет дальше, чем предшествующее. Телефонное прослушивание будет упрощено, банковская и библиотечная информация будет 120 доступна без ордера на обыск, а полномочия, необходимые для надзора и задержания, будут заметно расширены [19]. Другая тенденция, которую можно отметить в будущем, не имеет непосредственного отношения к терроризму, но она будет усиливать действие будущих мер, направленных против террора. Консолидация инфраструктуры Интернета с частным сектором тесно связана с возрастающим участием компаний из частного сектора в снабжении правительства технологиями. Такой образ действий привел к закрытию сайта Yellow Times, ориентированного против войны, – штекер был выдернут не правительством, а частной компанией, которая владела сервером, где располагался этот сайт. Этот вид самоцензуры, вызванный нежеланием быть связанным с позицией, направленной против внешней политики правительства, может приобрести еще большее распространение, так как война против террора продолжается. Ответственность Интернет-провайдеров за информацию, размещаемую на сайтах третьими лицами, остается делом темным, самоцензура может продолжаться некоторое время, поскольку Интернет-провайдеры стремятся избежать дорогостоящих судебных баталий. Стороны определенно втянуты в этот конфликт, и в этих условиях может быть трудно расслышать особое мнение. Еще один пример – все еще неразрешенная ситуация, касающаяся публикации в США академического сочинения, написанного учеными из стран, находящихся в списке врагов США – например, из стран, находящихся на оси зла. Выглядит так, будто офис министерства финансов США по управлению иностранными активами, возможно, начал проводить политику, при которой американские научные журналы не могут предоставлять такие «услуги» как редактирование статей, написанных представителями определенных народов (т.е. стран, подпадающих под санкции США). Следовательно, получается, что если статьи не принимаются без редакции, они не могут быть опубликованы в американских журналах [20]. Также есть признаки того, что федеральные фонды научных исследований США теперь встречаются с большими ограничениями, которые вызваны стремлением держать секретную информацию подальше от террористов [21]. Такие ограничения включают просмотр статей на определенные темы, при этом публикации могут быть задержаны, а проектам может быть отказано в финансировании, если иностранные студенты, работающие над ними, не одобрены правительством. 121 Эти шаги, в свою очередь, создают климат, в котором исследователи спрашивают себя, не стоит ли им подвергнуть себя самоцензуре, чтобы защитить информацию. Научные библиотеки и библиотекари неизбежно оказываются беспомощными в такой ситуации, им приходится поддерживать соответствующее равновесие между защитой национальной безопасности и обеспечением того, чтобы необходимая информация попала к читателям. Заключение Картина, которую я здесь нарисовал, отличается почти сплошной мрачностью. Однако это только контур некоторых из законопроектов и законов, существенных для понимания текущих и будущих тенденций в отношении управления Интернетом в фарватере войны против террора. Если сделать шаг назад и взглянуть на ситуацию с Интернетом через год после конференции в Глазго, можно также увидеть некоторые обнадеживающие признаки. Все больше и больше людей в прошлом году входили в онлайновый режим – сейчас во всем мире уже около 606 миллионов пользователей [22]. Пользователи увидели новое явление – блогинг (blogging) – размещение на сайте онлайновых программ с очень большим количеством связей, или регулярно обновляемых web-страниц, которые легко использовать и размещать в онлайновом режиме. Блогеры отвечали за получение информации из Багдада во время недавней бомбежки, и для людей, особенно для женщин, было большой удачей получить возможность выразить свое мнение в таких странах как Иран. Возможно, что бурный рост блогинга в прошлом году мог быть причиной того, что Интернет в конце концов выполняет свои часто цитируемые обещания в отношении большей демократии для всех, особенно когда видишь, как этим средством пользуются такие кандидаты в президенты, как Говард Дин в США. Кроме того, замечено, что Интернет оказывает положительное воздействие на такие области как Китай, в котором традиционно все запрещается, и где пользователи жаловались на блокировку поискового механизма Google, по существу, восстановленного правительственными цензорами [23]. Истории с благоприятным исходом, подобные этой, повышают требования к Интернету и дают возможность миллионам новых пользователей получить быстрый доступ к информации, которая им требуется. Тем не менее, количество людей во всем мире, имеющих доступ, все еще неодинаково, и в последнем отчете IFLA/FAIFE показано, что распространение библиотек, 122 предлагающих доступ в Интернет, очень сильно зависит от Цифрового Рубежа. Если в результате совокупного влияния позиций правительств в отношении войны с террором контроль доступа в Интернет будет усилен, то разрыв между теми, кто информацией владеет, и теми, кто информацией не владеет, может быть ликвидирован еще очень не скоро. Современная ситуация в мире, где повышенный уровень онлайнового надзора и сохранения данных становится общепринятым, не слишком полезна для свободного потока информации в Интернете, и серьезно вредит свободе выражения пользователей, особенно в странах с традиционно закрытыми режимами. Тем не менее, новая опасность такой ситуации заключается в том, что те пользователи, которым раньше никогда не приходилось беспокоиться о том, что они ищут в онлайновом режиме, которые могли обращаться в библиотеки за информацией, которая им требовалась, без опасения, что кто-то заглянет им через плечо, – таким пользователям, возможно, теперь придется искать информацию в условиях, когда поиск информации о терроризме делает человека потенциальным террористом, и когда чья-либо деятельность, связанная с поиском информации, может вызвать вопросы, как никогда раньше. Как нам реагировать, когда интеллектуальная свобода наших пользователей находится под угрозой? Библиотеки должны оставаться в рамках закона, но кое-что мы можем предпринять. Внимательное наблюдение за ситуацией вокруг законодательства об Интернете позволит заметить области потенциального конфликта для библиотек и их читателей. Мы не можем позволить себе реагировать слишком поздно на установки, которые угрожают конфиденциальности читателей и свободному потоку информации, мы с самого начала должны быть полностью готовы занять позицию, которая защитит свободу доступа к информации в библиотеках. Более того, мы должны объяснить нашим читателям, в какой игре они участвуют, чтобы они знали, в каких условиях происходит их поиск информации. Мы можем занять более жёсткую позицию, если сообщество разделяет нашу точку зрения. Если мы сможем это сделать, то координированная обработка членов законодательного органа путем переговоров и защита дела библиотечного сообщества, когда будет предложено новое законодательство, будет началом пути к обеспечению того, чтобы онлайновый доступ к информации оставался для всех равным и 123 неограниченным, где бы ни находились наши библиотеки. Слишком многое поставлено на карту, чтобы оставаться спокойным в отношении этих проблем. Источники 1. Yellow Times: http://www.fair.org/press-releases/iraq-censorship.html; http://www.scoop.co.nz/mason/stories/HL0303/S00228.htm; http://www.thememoryhole.org/war/ytmisleading.htm; http://www.antiwar.com/orig/yt.html 2. Военнопленные: телепрограммы и газеты США: http://www.crimesofwar.org/special/Iraq/brief-pow.html и http://www.news.com.au/common/story_page/0,4057,6200773%255E1702,00.html 3. Аль-Джазира: http://english.aljazeera.net/ 4. The Register: Аль-Джазира и сеть: Свободное слово, но не говорите этого: http://www.theregister.co.uk/content/6/30131.html 5. Хакерские атаки в период войны: Отплата «зуб за зуб»: http://www.wired.com/news/infostructure/0,1377,58277,00.html?tw=wn_ascii 6. Диссертация может представлять угрозу для безопасности: http://www.washingtonpost.com/wp-dyn/articles/A23689-2003Jul7.html и Доступ к правительственной информации после 11 сентября: http://www.ombwatch.org/article/articleview/213/1/1/ 7. Террористы оставляют безбумажные следы: http://www.wired.com/news/politics/0,1283,46991,00.html 8. Значительные события в Законе о Всемирном Интернете в 2002 г.: http://www.cov.com/publications/321.pdf и RSF: Интернет под наблюдением: http://www.rsf.org/IMG/pdf/doc-2236.pdf 9. IFLA/FAIFE: Сообщение для печати: Библиотеки предназначены для демократии, а не для надзора: http://www.ifla.org/V/press/faife050603pr.htm 10. Leigh Esterbrook, Публичные библиотеки и гражданские свободы: http://www.lis.uiuc.edu/gslis/research/civil_liberties.html и Nancy Kranich, Влияние USA PATRIOT Act на свободу выражения: http://www.fepproject.org/commentaries/patriotact.html 11. Резолюции государственных библиотечных ассоциаций по USA PATRIOT Act: http://www.ala.org/Template.cfm?Section=State_IFC_in_Action&Template=/Conte ntManagement/ContentDisplay.cfm&ContentID=29738 124 12. Yoshio Utsumi: http://www.itu.int/wsis/docs/rc/bucharest/speech_utsumi.doc 13. Covington и Burling, Значительные события в Законе о Всемирном Интернете в 2002 г.: http://www.cov.com/publications/321.pdf 14. Всемирный Отчет IFLA/FAIFE за 2003 г. 15. Золотой щит Китая: http://www.ichrdd.ca/english/commdoc/publications/globalization/goldenShieldEng. html и Государственный контроль Интернета в Китае (Амнистия): http://web.amnesty.org/library/Index/engASA170072002?OpenDocument?OpenDoc ument 16. Доходное предприятие, связанное с программным обеспечением USA PATRIOT Act: http://archive.salon.com/tech/feature/2003/04/23/patriot_software/index.html и Слежка ради развлечения и выгоды: http://www.alternet.org/story.html?StoryID=16009 17. Пентагон планирует создание компьютерной системы, которая будет собирать информацию об американцах: http://query.nytimes.com/search/articlepage.html?res=9F05EFD61431F93AA35752C1A9649C8B63 18. Белый Дом возражает против сокращения данных о террористах: http://www.washingtontimes.com/national/20030715-114942-2412r.htm 19. Nancy Kranich, Влияние USA PATRIOT Act на свободу выражения: http://www.fepproject.org/commentaries/patriotact.html 20. Электронное письмо от Mark Vasquez, Руководителя отдела по работе с публикациями конференций, IEEE, 30.06.2003. 21. Научные работники беспокоятся, что боязнь терроризма может заткнуть рот науке: http://www.freedomforum.org/templates/document.asp?documentID=17428 22. Nua.com: http://www.nua.com/surveys/how_many_online/index.html 23. В Китае прекращена блокировка механизма поиска в Интернете Google: http://www.siliconvalley.com/mld/siliconvalley/news/editorial/4059152.htm и http://valeglobal.yale.edu/display.article?id=2133 125 ФИЛЬТРАЦИЯ В ИНТЕРНЕТЕ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ОБЗОР ЗАРУБЕЖНОЙ ПРАКТИКИ И. Л. Линден “It is not the function of the Government to keep citizen from falling into error; it is function of the citizen to keep Government from falling into error.” Robert H. Jackson (1892-1954)8 Одной из наиболее обсуждаемых и противоречивых тем, связанных с Интернетом является ограничение доступа граждан к его ресурсам, что многими авторами и правозащитными организациями квалифицируется, как цензура в Интернете [1]. Тема эта обсуждается законодателями, представителями телекоммуникационного бизнеса, юристами и, конечно, библиотекарями всех без исключения стран. С середины 1990-х годов и до настоящего времени наблюдается расширение практики блокирования и фильтрации ресурсов Интернета по причинам политического, социального и религиозного характера. «Парадоксальность» расширяющегося контроля над использованием суперсети при растущем признании принципа свободного доступа к информации [2] породила международные дебаты, исследования и конкретные решения, цель которых — «наведение порядка», регулирование или управление Интернетом. Сегодня мы находимся между двумя этапами Всемирного саммита по информационному обществу (WSIS)9, организуемыми ООН и ЮНЕСКО [3]. В принятой на первом этапе Саммита в Женеве (2003 год) Декларации принципов говорится о «стремлении и решимости построить ориентированное на интересы людей, открытое для всех...информационное общество» [4]. Для этого члены Саммита считают необходимым не только декларировать общие принципы, но и развивать международное сотрудничество и предпринимать действия на уровне отдельных государств по управлению (governance) информационных и «Это не функция Правительства удерживать гражданина от ошибок; это функция гражданина удерживать Правительства от ошибок» -- Роберт Х. Джексон, Судья США (цитируется по Internet Censorship in Australia http://www.efa.org.au/Issues/Censor/cens1.html ) 9 World Summit on Information Society 8 126 коммуникационных технологий (ИКТ), главным звеном которых является Интернет. Именно в этих целях были созданы рабочие группы по Технологиям электронных коммуникаций10 и Управлению в Интернете11. Хотя идея «управления Интернетом» многими называется нереальной, термин этот прочно вошел в оборот. Участники WSIS включают в него создание условий для всеобщего доступа к информации, развитие инфраструктуры для развивающихся стран, резервирование и кодирование портов, борьбу с «засорением» (spam), обеспечение прав меньшинств и неприкосновенность частной жизни, защиту интеллектуальной собственности. Фильтрация и контроль за размещением Интернет-ресурсов также попадают в категорию средств управления Интернетом. Первые попытки регулирования Интернета на межгосударственном уровне относятся к середине 1990-х гг., когда в разных странах начали появляться первые законы в этой области. В 1996 г. страны-члены Европейского Союза разработали документ «Циркуляция вредных и противозаконных материалов в Интернете» [5]. Рекомендации включали разработку кодов этики в Интернете, создание фильтров, установление рейтинга содержания [6], а также информирование и обучение взрослых контролю над работой детей в Интернете. В сентябре 1999 г. состоялся Международный саммит по содержанию Интернета (Мюнхен, Германия), собравший 300 законодателей, представителей корпораций и экспертов из многих стран мира [7]. Они обсуждали проблему противозаконных и вредных материалов в Интернете и, так же как и члены Европейского Союза, одобрили идею использования рейтинга содержания вебстраниц и создания программ-фильтров. По решению Саммита была образована негосударственная Ассоциация рейтинга содержания Интернета (www.icra.org/about). Библиотеки, особенно публичные, в большинстве стран мира являются теми учреждениями, в задачи которых входит предоставление гражданам свободного и бесплатного доступа к ресурсам суперсети. Именно поэтому любые законы или решения по информационным и коммуникационным технологиям имеют прямое отношение к библиотечному обслуживанию. 10 11 ICT Task Force Working Group on Internet Governance 127 Роль посредника между зафиксированным на различных носителях знанием и людьми, которые в нем нуждаются, всегда была основной для библиотек. В этом смысле, Интернет лишь обогатил формы, технические возможности ее осуществления, а также расширил до невероятных размеров информационные ресурсы библиотек. Прежде, цензура печати и цензурный контроль за комплектованием библиотечных фондов считались антидемократическими. «Врожденным» стремлением библиотекарей всегда было стремление собирать, хранить и предоставлять доступ ко всему накопленному знанию. Однако проведение в залы библиотек нового информационного канала – Интернет – пошатнуло прежнюю незыблемость этого принципа, озадачило профессионалов новым неуправляемым потоком, хлынувшим в стены библиотек. [8] Стоит ли отдать Интернет читателям в бесконтрольное пользование или правильнее было бы поставить фильтры, отсеивающие «вредное», неприличное, ненужное? Если нет возможности устанавливать фильтры, оставить ли все как есть, или заставить библиотекарей следить за происходящим на экранах? Наконец, кто будет решать, что хорошо и что плохо, что можно и что нельзя? Такие вечные для библиотекарей вопросы... Ответом блокирования ИФЛА и на контроля расширяющуюся за работой в практику Интернете был фильтрации, документ, подготовленный Комитетом по Свободному доступу к информации и свободе слова (FAIFE), принятый в Глазго в 2002 г. (пересмотренный в 2004 г. [9]). «Декларация о библиотеках, информационных службах и интеллектуальной свободе» (Declaration on Libraries, Information Services and Intellectual Freedom) провозгласила принцип свободы доступа к информационным ресурсам без каких-либо ограничений или контроля за их использованием. Аналогичные документы были приняты библиотечными ассоциациями во многих странах мира [10]. Вместе с тем, как было отмечено в начале статьи, международные соглашения и декларации во многих случаях вступают в конфликт с местным законодательством12, под влиянием которого вынуждены строить свою работу 12 Примером может служить и Всеобщая декларация прав человека ООН. 128 библиотеки. Обзоры и исследования состояния вопроса о контроле за Интернетом [11] позволяют выделить следующие пути его решения: 1. Государственное решение (законы, создание государственных контролирующих органов, официальные списки запрещенных сайтов); 2. Техническое решение (программы-фильтры, рейтинг содержания); 3. Саморегулирование или образовательное решение (информирование и образование взрослых для правильного контроля за работой детей в Интернете). Примерами первого может служить установление государственного контроля за прокси-серверами, через которые проходит весь Интернет-трафик страны (Саудовская Аравия, Мьянмар), издание государственными органами «черных списков» веб-сайтов, доступ к которым блокируется государством или Интернет-провайдерами (Китай, Объединенные Арабские Эмираты, Тунис, Южная и Северная Корея, Австралия) [12]. Во многих странах на Интернет распространяются законы, созданные для печатной и видеопродукции. Так, во Франции и Германии, в соответствии с такими законами официально запрещены Интернет-ресурсы с пропагандой нацизма, расизма, ненависти и детской порнографии. По закону их нельзя размещать на отечественных вебсайтах, а их поиск на зарубежных сайтах блокируется или фильтруется с помощью соответствующих программ (например, это сделано на сайте Yahoo France). Соответствующие государственные органы во Франции и Германии периодически обращаются к владельцам зарубежных хостов с требованиями убрать материалы вредные для молодежи [13] или блокировать доступ к ним пользователей из своих стран. Чаще всего это не дает желаемых результатов по причине несходства существующих за рубежом законов. Хорошо известен нашумевший судебный иск Франция против Yahoo.com [14]. Базируясь на местном законодательстве, Франция потребовала от компании Yahoo (США) блокировать линки к аукционам, на которых были выставлены нацистские предметы и символика. Однако суд штата Массачусетс США этот иск отклонил. Местные законы неприменимы к глобальной сети [15]. Наиболее характерен и успешно действует государственный подход к регулированию работы детей в Интернете и блокированию сайтов с детской порнографией. В этом отношении наблюдается редкое единство мнений и критериев. Даже в США, где свобода слова прочно подкреплена текстом Первой поправки к Конституции и где был отменен один из первых в мире 129 законов об Интернете – О приличиях в коммуникациях (CDA 1996), в 1998 году Конгресс принял Закон о защите детей в Интернете (Children’s Internet Protection Act, 1998). Согласно ему публичные библиотеки и школы, получающие дотации государства на оплату телекоммуникаций, обязаны устанавливать фильтры и включать их на компьютерах, если на них работают дети и подростки. Взрослые читатели имеют право потребовать выключение фильтрующих программ. Американские библиотекари, известные резко отрицательным отношением к цензуре и контролю за читателями в стенах библиотек, пока безуспешно борются за отмену закона [16]. «Черные списки» запрещенных сайтов существуют в Саудовской Аравии (к нему добавляется до 7000 сайтов ежемесячно [17]), Сингапуре, Китае, Северной и Южной Корее. Однако если в Саудовской Аравии государство же и блокирует данные сайты на своих прокси-серверах, в Сингапуре эта функция, как и во многих странах мира, вменяется Интернет-провайдерам. Начиная с 1996 года в Китае было издано несколько законов, запрещающих размещение и использование материалов на темы, которые правительство считает вредными для страны. По закону Интернет-провайдеры (ISP13) обязаны не только устанавливать фильтры, но и просматривать электронную почту с целью выявления запрещенных тем, а провайдеры содержания (ICP14) – стирать со своих веб-страниц подобные материалы [18]. В Китае за размещение запрещенной информации граждане могут привлекаться к уголовной ответственности и тюремному заключению [19]. Практически во всех странах с середины 1990-х годов появились либо самостоятельные, либо объединенные с другими средствами коммуникации государственные органы, занимающиеся вопросами Интернета. Однако далеко не все они осуществляют цензуру. Например, в Соединенном Королевстве Великобритании (Отдел по Коммуникациям), Канаде (Комиссия по телерадиовещанию и телекоммуникациям) отдали вопросы фильтрации на откуп гражданам. В противоположность этому, Агентство по вещанию и информации Австралии (Australian Broadcasting Agency) анализирует Интернет-ресурсы на зарубежных серверах, передавая сведения о нежелательных материалах местным провайдерам и создателям программ-фильтров. Частные пользователи 13 14 Internet Service Providers Internet Content Providers 130 Интернета и библиотеки не обязаны устанавливать фильтры. Однако, в случаях жалоб со стороны пользователей, сайта могут блокироваться [20]. Государственное регулирование, основанное на жалобах граждан, существует и в Швеции. При этом если жалоба о «вредном» сайте кажется сомнительной, рекомендуется ее отложить. Вариантом государственного регулирования Интернета можно считать обязательную регистрацию и лицензирование провайдеров, создателей вебсайтов и пользователей Интернета (например, в Китае, на Кубе). Техническое решение вопроса фильтрации в Интернете гораздо более популярно и развито на всех уровнях. Во многих странах (и соответственно библиотеках этих стран), где нет государственной цензуры, учреждениями и частными лицами используется программное обеспечение, позволяющее ограничить доступ к ресурсам Интернета. Так, практически во всех странах Европейского Союза, Канаде, России устанавливаются фильтры на домашних компьютерах, в школах и библиотеках. Именно технический и образовательный подходы к решению задач «управления Интернетом», при условии их добровольности и открытости, приветствовались на всех упомянутых ранее международных встречах. Следует также добавить, что они всегда рассматривались применительно к детям и юношеству. Если на семейном уровнем установление фильтров не подвергается критике, использование фильтров в учебных, научных и культурных заведениях вызывает критику и дискуссии [21]. Пропонентами фильтрации часто становятся не только библиотекари и учителя, которые трудно справляются с нежелательным использованием Интернета в своих учреждениях, но и население. Так, например, проведенные опросы в Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратах показали, что 41% населения считает, что существующая фильтрация достаточна, а 14%, что она должна быть усилена [22]. В Соединенных Штатах местные сообщества жителей, родительские комитеты в школах оказывают сильное давление на библиотекарей, требуя ограждения детей и юношества от вредного влияния определенных Интернетсайтов. Впрочем, библиотекари в США хорошо знакомы с подобными акциями населения применительно к традиционным фондам (книгам, например) и успешно отстаивают принципы свободного доступа к информации в 131 библиотеках. Сильной поддержкой в этом служат Американская библиотечная ассоциация и Фонд свободы чтения (Freedom to Read Foundation). Аргументы против фильтрации сводятся к следующему: 1. Фильтрация – это форма цензуры. 2. Фильтрация – не моральна, особенно, когда она скрытая. Это акт недоверия к нравственным, познавательным, интеллектуальным ценностям личности. 3. Фильтрация стоит на пути обмена мнениями и свободы слова. 4. Программы, используемые для фильтрации несовершенны [23]. Это «грубый и неточный» отбор, потому что анализируется чаще всего не конкретный документ, а массивы документов по «ключевым» темам и словам, IP адресу, URL, стране и т.д. Чаще всего это приводит к «сверх-блокированию», когда отфильтровываются материалы, не содержащие «вредных» идей15. 5. Фильтрация чаще всего отдается на откуп коммерческим фирмамразработчикам программ. Их не много и большинство из них находится в США (SmartFilter, Best N2H2, Cyber Patrol 6.1, CybraryN Solutions, McAfee Parental Controls 1.0). 6. При отсутствии государственного контроля цензорами становятся также и Интернет-провайдеры, что опять поднимает вопрос «А судьи кто?» Мнение граждан не учитывается. 7. Фильтры не работают: знающие пользователи Интернета могут обойти фильтрацию; в Интернете появляется все больше сайтов, помогающих получить доступ к полному Интернету (anonymizers). 8. Фильтрация вредит образованию и развитию личности и принципам познания. 9. Существуют другие, более эффективные и нравственные методы. Важным вопросом при оценке и выработке путей контроля в Интернете является содержание. Информация в Интернете блокируется по причинам политического, социального и религиозного характера. Политические ограничения чаще всего устанавливает государство. Эта категория больше всего Callister and Burbules (16) приводят пример, когда под категорией «криминальные навыки» бфли отфильтрованы: Декларация независимости США, Библия, романы «Моби-Дик», «Приключения Шерлока Холмса». 15 132 напоминает классическую цензуру и осуществляется она почти всегда на государственном уровне (Китай, Куба). Наибольшей фильтрации подвергается порнография, информация о сексуальных меньшинствах и сексуальном образовании. Детская порнография в Интернете (размещение и использование) во многих странах влечет за собой уголовную ответственность. Вместе с тем, и в этом вопросе единых критериев отбора материалов нет. То, что прилично в одних странах, считается недопустимым в других16. К категории сильно фильтруемых сайтов по социальным причинам относятся анонимайзеры (anonymizers) – сайты, способные снять установленные фильтры, и через которые пользователи могут выйти в полный Интернет. По данным исследования Беркмановского центра «Интернет и общество» при Гарвардском университете (США), в некоторых странах фильтрация этих типов материалов может доходить до 100%, как, например, в Объединенных Арабских Эмиратах, Саудовской Аравии [24], при этом захватывая сайты, вполне «хорошие» с точки зрения существующей морали. Как отмечает Джон Полфри, исполнительный директор Беркмановского центра, поддерживать 100% блокирование нежелательных материалов достаточно сложно, так как ситуация в Интернете постоянно меняется [25]. Отслеживать изменения в старых и идентифицировать новые сайты способны лишь две-три Американские компании-производители программ-фильтров, с которыми страна, стремящаяся к 100% блокированию, должна заключить дорогостоящий контракт. Наконец, четвертой категорией запрещаемых материалов являются «вредные» с точки зрения государства религиозные материалы. Религиозные материалы входят в официальные «черные списки» наряду с порнографическими и политическими. В США согласно CIPA ограничен доступ детей к резкой критике религии, а также нетрадиционным «колдовским» (Witch Craft) сайтам, противоречащим Христианству. Правительство Саудовской Аравии формулирует причины своих действий, цитируя Коран, как «сохранение наших исламских ценностей с помощью фильтрации Интернета, чтобы Именно поэтому не могут быть созданы адекватные фильтры в одной стране для использования в другой. 16 133 преградить поступление материалов, противоречащих нашим убеждениям, или [плохо] влияющих на нашу культуру» [26]. Как видно из обзора форм законодательных мер и практики ограничения доступа к ресурсам Интернета, подкрепленного рядом примеров, единые международные принципы, принимаемые межправительственными, правозащитными и профессиональными организациями зачастую разбиваются о местные порядки и традиции. Это не обязательно государство и его законы. Проводниками идей ограничения доступа граждан к ресурсам Интернет могут быть и профессионалы, а также сами пользователи. Библиотекам в данной ситуации надо найти прочную почву, на которой будет развиваться в будущем библиотечное обслуживание. Для этого полезно изучить международные решения и практику коллег за рубежом, с полным вниманием отнестись к нашим читателям и их мнению, проанализировать вечные ценности библиотеки и нашей профессии. Источники 1. Kolbert K. Censoring the web / written and edited by Kathryn Kolbert with Zak Mettger. New York: New Press, 2001. XIV, 171 p. Internet censorship: law and policy around the world / Electronic Frontiers Australia http://www.efa.org.au/Issues/Censor/cens3.html 2. Фирсов В.Р. Парадоксальность бытия против универсальности принципа // Библиотековедение. — 2002. — №4. — С. 8—13. 3. World Summit on Information Society http://www.itu.int/wsis/ 4. Декларация принципов http://www.itu.int/dms_pub/itu-s/md/03/wsis/doc/S03WSIS-DOC-0004!!MSW-R.doc 5. Communication of illegal materials and harmful content on the Internet (October 1996) http://europa.eu.int/ISPO/legal/en/internet/communic.html 6. International Summit calls for rating and filtering Internet content // American Libraries online, September 1999 http://www.ala.org/al_onlineTemplate.cfm?Section=september1999&Template=/Cont ent (просмотрено 18 мая 2005 года) 7. Global Internet liberty campaign: member statement / submitted to the Internet Content Summit, Munich, Germany, September 9-11, 1999 http://www.eff.org/Censorship/ 134 Censorware/19990907_gilc_intl_ratings_statement.html (просмотрено 18 мая 2005 года). 8. Трушина И.А. Цензура в библиотеках сегодня // Цензура в России: история и современность. Сб. науч. трудов. Вып. 2. — СПб.: Изд-во «Рос. нац. б-ка», 2005. — С. 183—195. 9. The Glasgow Declaration http://www.ifla.org/faife/policy/iflastat/gldeclar-e.html 10. См. например, ALA’s Resolution on opposition to federally mandated Internet filtering http://www.ala.org/ala/oif/statementspols/ifresolutions/resolutionopposition.htm 11. Zittrain J., Edelam B. Documentation of Internet filtering worldwide: [empirical analysis] / Harvard School of Law, Beckman Center for Internet and Society http://cyber.law.harvard.edu/filtering (просмотрено 11 мая 2005 года); Эмпирический анализ отдельных стран, проведенный OpenNet Initiative (Berkman Center, Harvard Law School, USA) http://www.opennetinitiative.net ; Amnesty International. [Regional reports] http://web.amnesty.org/library/Index/ENGASA170012004 ; Internet censorship: law and policy around the world / Electronic Frontiers Australia, at: http://www.efa.org.au/Issues/Censor/cens3.html ; IFLA/FAIFE [regional reports] http://www.ifla.org/faife ; Internet and information policy / Open Society Institute http://soros.org/initiatives/information/focus_areas/internet (просмотрено 5 мая 2005 года); The Internet and state control in authoritarian regimes: China, Cuba, and the Counterrevolution /Shanthi Kalathil and Taylor C. Boas http://www.ceip.org/files/Publications/wp21.asp (просмотрено 11 мая 2005 года) 12. Censorship in cyberspace // Wikapedia http://www.answers.com/topic/censorshipin-cyberspace 13. Internet censorship: Germany http://www.efa.org.au/Issues/Censor/cens3.html 14. McDonald T. France, U.S. tangle over Internet censorship issues, September 5, 2001 // NewsFactor Network, http://www.newsACTOR.COM/PERL/STORY/133329.HTML (просмотрено 23 мая 2005 года) 15. Everard J. Internet censorship // Virtual states: the Internet and the boundaries of the nation-state. London; New York, 2000, p. 135-151. 16. ALA files Supreme Court brief in CIPA case // American Libraries, 2003, March, p. 10; Перечень судебных решений против фильтрации в Интернет по искам 135 библиотек и библиотечных ассоциаций http://www.ala.org/ala/oif/ifissues/issuesrelatedlinks/courtcasesagainst.htm 17. Saudi Arabia http:// http://www.efa.org.au/Issues/Censor/cens3.html 18. Empirical analysis of Internet filtering in China http://cyber.law.harvard.edu/filtering/china 19. People’s Republic of China: control tightens as Internet activism grows http://web.amnesty.org/library/Index/ENGASA170012004 20. White P. B. Where the national meets the global: Australia’s Internet censorship policies // Media and globalization. Lenham, MD, c2001, p. 21-34; Electronic Frontiers Australia (www.efa.org.au) 21. Callister T.A., Jr., Burbules, Nicholas C. Just give it to me straight: a case against filtering the Internet // Phi Beta Kappan, 2004, May, p. 649-655; ALA files Supreme Court brief in CIPA case // American Libraries, 2003, March, p. 10. 22. Palfrey J. G. Local nets: filtering and the Internet governance problem // Global flow of information: ISP Conference, April 1-3, 2005 / Yale University, Yale Law School, The Information Society Project [Manuscript]. 23. Haselton B. List of possible weaknesses in systems to circumvent Internet censorship, November 2002 http://www.peacefire.org/circumventor/lost-of-possibleweaknesses.html (просмотрено 11 мая 2005 года) 24. Эмпирический анализ отдельных стран, проведенный OpenNet Initiative at: http://www.opennetinitiative.net 25. Palfrey J. G. Local nets: filtering and the Internet governance problem // Global flow of information: ISP Conference, March - , 2005 / Yale University, School of Law. 26. Zittrain J., Benjamin E. Documentation on Internet filtering in Saudi Arabia (с. 1) http://cyber.law.harvard.edu/filtering/saudiarabia/ (last update September 12, 2002; просмотрено 11 мая 2005 года) 136 ИНТЕРНЕТ-ФИЛЬТРЫ: ДОСТУП БИБЛИОТЕК В КИБЕРСПРОСТРАНСТВО17 Элвин М. Шрадер Введение Большим удовольствием стала возможность поговорить о проблемах доступа к Интернету и поделиться с вами тем, что я узнал за прошедшие три года исследований и раздумий. Однако что касается обстоятельств человеческих и технологических, прошу иметь в виду, что эти мысли следует рассматривать как незавершенные, допуская возникновение новых проблем, задач и нового понимания, связанных с Интернетом. В конце 1990-х гг. библиотекари всего мира стали больше и больше узнавать о потрясающих возможностях неограниченного глобального доступа к местной культуре, который предлагают технологии объединяющих коммуникаций. Однако в то же время беспокойство и опасение общественности относительно спорных идей и изображений в Интернете способствовали возникновению политических и технологических проблем, связанных с открытым доступом. В результате Интернет также уязвим для бесчисленных возможностей контролировать доступ к информации – и, в частности, непревзойденной централизацией контроля. Политическая задача, особенно в США, Китае и Австралии, состояла в том, чтобы посредством законодательных инициатив внести определенные характеристики и деятельность Интернета в разряд противозаконных. Самым заметным примером в США был Закон о благопристойности коммуникаций, опротестованный Верховным Судом США в 1997 г.; но в США было множество более поздних аналогов этого законопроекта, как на федеральном уровне, так и на уровне штатов. [После Конференции ИФЛА группа, именуемая Reporters Sans Frontiи res сообщила, что 45 стран каким-либо образом ограничили доступ в Интернет, а 20 стран контролируют доступ полностью или частично, подвергают цензуре web-сайты, вынуждают пользователей регистрироваться в 17 В основу статьи положен доклад, прочитанный 25 августа 1999 г. на Открытом Заседании IFLA/FAIFE, Комитет IFLA «Свободный доступ к информации и свобода выражения», в рамках 65-й Ежегодной Генеральной Конференции IFLA в Бангкоке, Таиланд, 20-28 августа 1999 г. В последующем доклад был переработан при участии научного ассистента Майкла Брандина (MLIS'98, Университет Альберты). 137 государственных органах, или принимают меры против пользователей (News Fronts International 1999)]. В то же время многие политики – вместе с некоторыми родителями, школьными администраторами, руководителями корпораций, правительственными служащими и даже библиотекарями – также сами сосредоточились на компьютерной технологии, чтобы уничтожить то содержание Интернета, которое им не нравится и, как они полагают, не нравится никому. Задача технологии, касающаяся открытого доступа, принимает форму фильтрующих программных продуктов. Фактически, в последние три-пять лет на рынках США и Канады появилась приводящая в замешательство масса серийно выпускаемых фильтров, претендующих на то, чтобы либо блокировать, либо определять рейтинг некоторого содержания Интернета. Типичная продукция в высокопарной форме обещает, что детские умы будут защищены, а родители смогут руководить выбором, или же обещается обеспечение корпоративного контроля работы служащих. В Канаде возрастает давление требований усилить цензуру содержания Интернета. По меньшей мере, в одном из десяти крупных городов Канады все бесплатные средние школы используют в своих компьютерах, установленных в классах и библиотеках, коммерческие фильтры. Возможно, то же самое происходит и в других школьных системах страны, но старая традиция патернализма и секретности запрещает разглашение сведений. За последние два года о разногласиях по поводу открытого доступа в публичных библиотеках сообщалось в нескольких крупных канадских городах (Ванкувер, Британская Колумбия; Калгари, Альберта; Берлингтон, Онтарио; Торонто, Онтарио). Публичные библиотеки в Ванкувере, Берлингтоне и Торонто зашли так далеко, что им потребовалось мнение юриста об открытом доступе в Интернет. Кроме того, существует параллельная тенденция в Канаде и США в направлении большего и большего определения категории и оценки индекса популярности каждого второго из средств творческого выражения в средствах связи. Оценка индекса популярности кинофильмов и отнесение их к какой-либо категории начали проводиться почти 100 лет назад, а теперь рейтинг и категоризация запросто применяются к определенным жанрам популярной музыки, в частности, в стиле рэп, и видеоиграм; в США существует мнение, что 138 следует оценивать индекс популярности рок-концертов. Большинство американских телешоу передают рейтинги, и, конечно, телепрограммы и фильмы с намеком на дискуссию привычно передают рекомендуемые предостережения. Скоро все телевизоры, выпущенные в США, будут иметь печально известный V-чип для осуществления контроля. У некоторых людей появилась идея ввести рейтинг даже для книг. В свете этих перемен в мире, учитывая распространение среди политиков и простых людей веры в то, что технология может успешно контролировать содержание Интернета, и ввиду возрастающего одобрения категоризации средств творческого выражения в каждом втором средстве коммуникации, действительно настало время для того, чтобы библиотекари всех отраслей рассмотрели эти вопросы и направили свои силы на последствия доступа к информации в Интернете. Во вселенной киберпространства с постоянным доступом к информации и изображениям всех видов, как библиотекари всего мира должны реагировать на давление, попытки установить политический и технологический контроль? Где разумное равновесие между противостоящими задачами открытого доступа и ценностями сообщества? Между правами детей и обязанностями родителей? Является ли фильтрующий программный продукт решением этого вопроса? Является ли этот продукт полезным средством идентификации и контроля творческого содержания Интернета? Поможет ли она библиотекарям, учителям, родителям? Защитит ли она детей и подростков о воздействия идей и изображений, которые объявлены вредными? Или интернет-фильтры – просто новейшая технология для цензурирования определенных идей, непопулярных или противоречащих интересам политической элиты? Не приведут ли они к дискриминации определенных точек зрения, к ограничению и подавлению доступа к выражению, не соответствующему общепринятым нормам? Тема интернет-фильтров – волнующая и перспективная для библиотекарей, так как она находится в точке пересечения наших ролей, когда мы защищаем интеллектуальную свободу, организуем информацию и содействуем чтению и грамотности в области средств информации. Она дает нам возможность делиться нашими знаниями и опытом, увеличивать наш вклад в общество в общем смысле и во всем мире. 139 Это особенно существенно, так как сегодня общественный разговор сосредоточен на технологии доступа к Интернету. Общее понимание – как среди защитников, так и среди критиков – сводится к тому, что контроль Интернета – технологическая проблема. Например, те, кто поддерживает фильтры, и владельцы этой продукции отвечают на критику несовершенств таких программ возражением, что сегодняшние ограничения будут преодолены, «когда усовершенствуется технология», они оптимистично полагают, что технологические решения находятся «совсем близко». Даже критики, настроенные против этой продукции по причинам интеллектуальной свободы, стремятся прибегнуть к аргументам о технологических ограничениях. Некоторые заходят так далеко, что говорят о «научных» ограничениях. Американская Библиотечная Ассоциация, например, в 1997 г. заявила в своем «Положении об использовании фильтрующих программ»: «Использование блокирующих/фильтрующих программ в библиотеках создает подразумеваемый договор с родителями о том, что их дети не будут иметь доступа к материалу в Интернете, который бы они не хотели, чтобы их дети читали или смотрели. Библиотеки не смогут выполнять этот подразумеваемый договор из-за технологических ограничений программ, таким образом, подвергая себя возможным последствиям в виде правовой ответственности и судебного разбирательства». (American Library Association, 1997). Одержимость политиков и общественности технологией для быстрых и легких решений растет. Эта одержимость создает насущную необходимость в более обоснованной с теоретической точки зрения перспективе, которая учитывает не только взаимосвязь между технологией и контролем информации и идей, но, что важнее, взаимосвязь между технологией и языком, который очень важен в обмене информацией между людьми. Моя точка зрения заключается в том, что такую перспективу можно найти в трех теоретических объектах и принципах, формирующих часть основополагающего знания библиотечных и информационных наук. Эти объекты мышления следующие: 1) интеллектуальная свобода, 2) теория индексации и поиска и 3) теория реагирования читателя. 140 В сущности, эти объекты мышления обнаруживают целый набор сложных барьеров, неосуществимой которые идеи поверх осуществляют совершенный выразительного содержания контроль в любой коммуникационной среде. Эти барьеры возникают из неразрешимых проблем двусмысленности – двусмысленности в языке, двусмысленности в индексации, а также двусмысленности в прочтении. Интеллектуальная свобода На тему библиотечной интеллектуальной свободы я могу сказать немного, так как все уже сказано другими, библиотекарями и философами, и с большим красноречием. Я только хочу вновь подтвердить насущность более подготовленной защиты интеллектуальной свободы во всем мире, защиты, которая является особенно насущной в библиотечном сообществе. Недавно я узнал, что защитникам прав человека библиотечное сообщество кажется совершенно незаметным. На выдающейся международной конференции, которая проводилась осенью 1998 года в Эдмонтоне, провинция Альберта (Канада), чтобы отметить 50-ю годовщину принятия Декларации Прав Независимости ООН, ни один докладчик из двух десятков человек не упомянул библиотеки или библиотекарей (Schrader 1999b). Ни один. Многие защитники прав человека не видят здесь связи. Несомненно, некоторые из них видят библиотекарей в гораздо более негативном свете, как обслуживающих интересы политической и экономической элиты; они считают библиотекарей частью правительственного и общественного механизмов подавления, которые служат для усиления существующего положения дел и несправедливостей господствующей власти. Таким образом, несмотря на то, что уважаемый докладчик этой конференции ИФЛА Бэзил Фернандо, член азиатской комиссии по правам человека, объявил на пленарном заседании в начале недели, что «библиотеки и свободы идут рука об руку», мне ясно, что у нас впереди долгая борьба, направленная на то, чтобы избежать сумерек защиты прав человека. Библиотеки должны быть и считаться по меньшей мере умеренно ниспровергающими, в противном случае они затеряются в этих сумерках. По великой традиции Всеобщей декларации прав человека библиотекари должны занять свое место, защищая всеобщие ценности, обещая служить, в первую очередь, демократическому интересу индивидуума в сообществе культур. Прежде всего, 141 библиотекари должны активнее противостоять войне во всех ее страшных проявлениях, поскольку интеллектуальная свобода и библиотеки являются первыми жертвами войны. Таким и многими другими способами мы должны пытаться укреплять наши связи с проблемами прав человека. В этом отношении создание Комитета ИФЛА по свободному доступу к информации и свободе выражения (IFLA/FAIFE), является выдающимся и заслуживающим внимания достижением, а принятие в начале этого года нового «Положения о библиотеках и интеллектуальной свободе» – еще более выдающимся и заслуживающим внимания смелым поступком (IFLA 1999). Таким образом, хотя существует развивающаяся традиция интеллектуальной свободы, которую мы могли бы использовать для того, чтобы оценить интернет-фильтры, применяемый мной подход более прагматичен, более сфокусирован на характеристиках самих продуктов в оценке их претензий на то, чтобы контролировать доступ к спорной и вызывающей возражения информации и изображениям. Здесь я воспользуюсь в первую очередь теорией индексации, но также и теорией реагирования читателя. Я надеюсь, что этот анализ поможет библиотекарям оценить маркетинговые и рекламные притязания этих продуктов и сравнить их притязания с эффективностью их реального контроля и цензуры содержания Интернета. Эта тема важна, между прочим, не только для библиотекарей, учителей, родителей и обычной библиотечной обстановки, так как многие продукты приобретаются корпорациями, правительственными подразделениями, и даже правительствами в целом. И в этих условиях такие продукты устанавливаются в рамках обычной бюрократической процедуры, без обсуждений и без того, чтобы служащие знали об их установке. Фильтрация Интернета и рейтинговые программы В середине 1998 года, только на рынке США было около 40 таких продуктов. К 2000 г. их стало более 80. Самыми популярными были CyberPatrol, CyberSitter, NetNanny, SafeSurf/LibrarySafe и SurfWatch. CyberPatrol, который имеет партнерские связи с Microsoft, Netscape, America Online, CompuServe и Prodigy, не говоря уже о прочих корпорациях, претендует на то, чтобы доминировать на мировом рынке фильтров. К другим продуктам относятся следующие: Bess/N2H2, CyberSnoop, I-Gear, Internet Filter, 142 Library Channel, NetShepherd, On Guard, Parental Discretion, Rated-PG, SmartFilter, Tattle-Tale, WebSense и X-Stop. Поисковое семейство NetShepherd – первый продукт, включающий одновременно фильтрацию и оценку рейтинга содержания. В США недавняя коалиция промышленных корпораций Интернета и организаций, представляющих общественный интерес, создала Web-ресурс для родителей, названный GetNetWise, который содержит подробные описания этих и многих других коммерческих программ (GetNetWise 1999). Фильтрующие программные продукты предназначены для работы на одном или более уровнях компьютерной конфигурации, от персонального компьютера или локальной сети до удаленного поставщика, Интернет провайдера (ISP) и других структур. Эти продукты предлагают пять основных подходов к контролю и глушению выразительного содержания в Интернете: - ограничительные списки «вредных слов», «вредных фраз» и даже «вредных слогов», которые действуют как поиск ключевых слов в режиме полного текста и требуют, чтобы каждый воспринимаемый синоним и эвфемизм идентифицировался во всех подробностях и фиксировался изготовителем программы, или, в некоторых случаях, клиентом – термин, близость, и булевой поиск – вот три общих формы для идентификации выражения, на которое направлен поиск. – список «вредных узлов», идентифицированный с помощью ограничительных списков ключевых слов, который осуществляет блокировку на уровне домена, хоста, директории, файла или IP-адреса – разные продукты блокируют огромный диапазон узлов, от 15 000 до 138 000. – Списки «вредных тем», которые организуют нежелательные узлы в широкие предметные категории, созданные владельцем продукта. Здесь также огромный диапазон в предметных категориях обеспечивается различными производителями продуктов, от трех категорий до 28 или более, и некоторые продукты определяют нежелательный узел в различные категории. Как правило, эти категории продукции простираются далеко за пределы секса и насилия. Карен Шнайдер, американский библиотекарь, эксперт и автор «Практического руководства по интернет-фильтрам»(Schneider 1997b), которое является на сегодняшний день самым полным исследованием фильтрующих продуктов, 143 собранных в рамках «Проекта по оценке интернет-фильтров» (Schneider 1998), написала, что предметные категории «читаются как длинный список дел человека с некоторым добавлением греха коррупции». Например, один из продуктов, CyberPatrol, имеет 12 категорий цензурируемых тем: 4 категории включают секс, обнаженку и насилие; 1 категория включает «непристойные картинки»; еще одна включает «нетерпимость»; и последняя включает половое воспитание – здесь можно заметить идеологические рамки и чрезмерную субъективность при работе над созданием и применением этих предметных классификаций. – системы рейтинга содержания узлов, в которых применяются технологии PICS (Платформа отбора содержания Интернета) для блокирования доступа ко всем узлам, не прошедшим оценку и/или к узлам, которые имеют особые рейтинги. Эти рейтинги либо добровольно определяются владельцами узлов на основе рейтинг-анкет, заполняемых опрашиваемыми лицами, либо их определяют наблюдатели (третья сторона), которыми является человек или автоматическое устройство. Некоторые системы рейтинга основаны на возрастных категориях, другие – на сочетании уровней возрастных и предметных претендует категорий на оценку содержания 1,5 (рейтинговый миллионов продукт унифицированных NetShepherd указателей информационного ресурса (URLs) только за 6 месяцев!). – списки «вредных служб», которые блокируют доступ к таким службам как telnet, FTP, игры, Internet chat (IRC), а также newsgroups (сетевые телеконференции). Важно понять следующее: чтобы достичь своих целей, изготовители этих программных продуктов полагаются почти исключительно на автоматическую обработку, не на человеческий глаз и мозги – и, конечно же, не на подготовленных каталогизаторов! Вот почему некоторые критики охарактеризовали работу программ фильтрации как компьютерную цензуру. Программные автоматические устройства, как существующие, так и заказные устройства для механического поиска, именуемые Web-пауками, используются для поиска и идентификации неприемлемого содержания Интернета. К некоторым продуктам, хотя и не ко всем, прилагается небольшое количество персонала, чтобы просматривать узлы; но очевидно, что они могут 144 просмотреть лишь малую часть узлов, идентифицированных программными автоматическими устройствами. Альтернативный подход, предлагаемый одним или двумя продуктами, представляет собой программную «оболочку», которую клиенты полностью используют для создания своего собственного ограничительного списка; в этих продуктах нет предварительно загруженного списка запрещенных слов, фраз, узлов или категорий. (NetNanny и SurfWatch позволяют осуществлять блокировку ограничительного списка и поузловую блокировку). Впрочем, поскольку в случае большинства продуктов процесс идентификации нежелательного содержания Интернета почти полностью автоматизирован, текущий язык, который используется для описания функций исследования содержания Интернета – поиска, исследования, просмотра, навигации, осмотра, создания, анализа, обзора – должен, вообще говоря, рассматриваться как чрезвычайно метафорический язык. Все это относится к познавательным видам деятельности человека. Более точное представление о фильтрации Интернета дает описание автоматизированного процесса, состоящего из компьютеризованного алгоритма количественной оценки, последовательностей – основанного точнее, на на распознавании распознавании образов символов или точного соответствия. Например, CyberPatrol описывает свой автоматизированный процесс поиска для идентификации нежелательного содержания таким образом: «Cyber Spyder посещает узлы и создает отчет, включающий 25 знаков до и 25 знаков после каждого появления ключевых слов, использованных в конкретном поиске. Исследователи [sic!] начинают с просмотра этого отчета. При необходимости узлы посещаются и просматриваются человеком, перед тем как добавить их в список CyberNOT. Если такой необходимости нет, узлы не просматриваются и не добавляются. Например, если в контексте слова «грудь» речь идет о приготовлении цыпленка, это признак того, что данный узел не соответствует критериям списка CyberNOT». (Censorware Project 1997) Однако, несмотря на практически исключительную надежду на компьютерное определение объектов, другой продукт, вводя при этом в заблуждение, описывает его программу как «контекстно-восприимчивую» фильтрацию фраз и заявляет, что «он эффективен на 90% даже без знания того, где находится нежелательный материал»! 145 Чтобы понять, насколько метафорична эта терминология, попробуем перевернуть изображение, то есть попробуем поговорить о библиотекарях справочной библиотеки, осуществляющих поиск в Интернете в качестве «поисковых механизмов». Ясно, что этот разговор не относится к нашему пониманию человека, осуществляющего поиск. Поисковые функции, которые выполняют программы интернет-фильтров, совсем не являются синонимом библиотекарей – даже тогда, когда библиотекари занимаются цензурой! Таким образом, хотя некоторые из этих фильтрующих и оценивающих продуктов используют очень сложные поисковые механизмы, то, что они предлагают, не является классификацией Библиотеки Конгресса, или Дьюи, или УДК, и, конечно, это не Колон и не Блисс. В сущности, это больше всего похоже на автоматизированный или электронный перевод. Контекстная восприимчивость механизмов – для поиска, фильтрации, или перевода – отстала на много световых лет. Несмотря на несходство между продуктами для фильтрации, они обладают многими общими характеристиками: Во-первых, ни один их них не может блокировать графику: только web-сайты, только на текстовой основе. Во-вторых, никто добровольно не сообщает владельцам узла, что узел блокирован или проведена оценка его рейтинга. Только случайно владелец может обнаружить, что данный узел оказался целью. Кроме того, здесь явно сложно найти законный выход, и еще сложнее уговорить владельцев продукта изменить свое мнение. [После конференции ИФЛА одна из коллег, выдающаяся писательница, а также библиотечный консультант ГрейсЭнн ДеКандидо, написала о своем личном опыте в «PLA Tech Note» на тему о фильтрации (Public Library Association 1999): «Я подхожу к вопросу о фильтрации с очень личной точки зрения. Около трех лет я была библиотечным консультантом. Летом 1999 года мне сказали, что CyberPatrol блокировал мой собственный web-сайт, на котором были важные документы, касающиеся моего бизнеса и моей работы. Я не знаю, почему…».] В-третьих, большинство продуктов отказываются разрешить своим клиентам увидеть свои предварительно запрограммированные ограничительные списки слов, фраз, узлов и тем, признанных нежелательными. Несомненно, владельцы продуктов считают свои ограничительные списки чрезвычайно 146 ценными коммерческими секретами, и очень немногие из владельцев продуктов разрешают своим клиентам отключать ограничительный список. Странно то, что немногие из наиболее скрытных владельцев продуктов разрешают своим клиентам увидеть свои стандартные ограничительные списки обновленными. Необходимо рассмотреть вопрос о том, как вся эта секретность защищает родителей и других клиентов. Почему раскрытие ингредиентов пищевой продукции, что является установившейся практикой, важнее, чем раскрытие «продукции умственного труда»? Интересно, купили бы родители баночку с консервированным супом или жестянку с детским питанием без этикетки. В-четвертых, все они всегда стоят денег. Все они представляют собой коммерческие продукты и их цены широко варьируются. В 1998 году стартовые цены в США составляют 25 долларов за одну рабочую станцию и 10 долларов на рабочую станцию локальной сети при первоначальной установке, а ежегодная модернизация стоит от 30 долларов за одну рабочую станцию до 1 500 долларов за 100 рабочих станций и 4 000 долларов за 250 штук. В-пятых, ни один из продуктов не создан с привлечением экспертизы из дипломированных библиотекарей и индексаторов. Вместо этого владельцы некоторых продуктов нанимают на работу кучку «соображающих в Интернете и компьютерах» молодых людей с минимальной зарплатой, чтобы определять местонахождение подозрительных сайтов. Возможно, отсутствие библиотекарей в этом бизнесе отчасти объясняет, почему у них так мало клиентов среди библиотек (у многих в США нет клиентов среди библиотек, у других только от 50 до 100). Другие владельцы продуктов полагаются на добровольцев. Например, Netshepherd к 1998 году создал свое собственное «сообщество для оценки рейтинга» третьей стороной из 1 500 человек, которые «просматривают и демократически оценивают рейтинг» содержания Интернета. Однако ничего не говорится об образовании и квалификации членов этого сообщества, как они отобраны, кто их выбирает, как оплачивается их работа, каков контроль качества их работы, как проверяется последовательность индексации для обеспечения точности конечного продукта. Наконец, владельцы продуктов и их сторонники излишне подчеркивают эффективность продукции и недооценивают огромную сложность задачи, 147 которую они имеют притязание выполнять. Я осуждаю это преувеличение из-за 1) динамики Интернета и 2) динамики человеческого языка в самой индексации. Несомненно, значимость задачи, которую поставили перед собой изготовители фильтров и рейтинговых программ, огромна. Количество новых узлов в 1998 году только в США оценивается в 3 000 в день! И это только англоязычные узлы. Фактически, Интернет – динамичное явление, которое заставляет владельцев продуктов стрелять по движущимся – и быстро движущимся – мишеням. Оценка размеров Всемирной паутины в 1998 году составила 320 миллионов web-страниц, доступных для случайных броузеров; ожидается, что эта цифра в следующие несколько лет вырастет на 1000%. Теория индексации и поиска Теория индексации и поиска имеет прямое отношение к оценке фильтрующего программного продукта. Человеческий язык по своей природе неоднозначен, обладает массой оттенков, он неопределенный, противоречивый, постоянно изменяется и культурно-специфичен. Отсюда следует, что операции индексации, которые должны описывать и представлять тексты на человеческом языке, являются по меньшей мере неоднозначными, как изменчивые, как восприимчивые к оттенкам, как неопределенные, как противоречивые, как подверженные культурным изменениям, и как чувствительные к изменениям во времени. Кроме того, операции индексации связаны с самим языком. Таким образом, хотя цель фильтрующего программного продукта состоит в том, чтобы контролировать и запрещать доступ к информации и изображениям, а не содействовать доступу к ним, интеллектуальные операции, задействованные в идентификации и описании выразительного содержания для выбора цели, аналогичны операциям, используемым в обычных поисковых системах – как проблемы и перспективы. Целью индексации в обычных поисковых системах является обеспечение систематического руководства к содержанию информационных записей. В более широком смысле цель состоит в том, чтобы давать характеристику информации, накапливать идеи в категории, чтобы тот, кто ищет, мог идентифицировать все по предмету. Чтобы это сделать, индексатор должен решить, во-первых, какая концепция или характеристика будет представлена, затем, какое наименование 148 дать концепции или характеристике, и, наконец, как организовать обозначенные наименования (дескрипторы) в базу данных, пригодную для поиска. Интеллектуальные предметов в системе операции, индексации, задействованные формулируют в представлении насущные проблемы эффективной идентификации, контроля и поиска информации. Упомянутые проблемы – это представления индексации о близости, специфичности, согласованности, полноте, релевантности и универсальности. Близость является центральной проблемой индексации. Как определить, о чем текст? Как определить контекст? Близость подчеркивается одной их самых важных особенностей операций индексации и поисковых систем: материалы как за, так и против предмета рассматриваются как «об» одной и той же теме, и, следовательно, обычно собираются под одним и тем же классификационным номером и под одним и тем же элементом указателя. Дополнительные средства лингвистики связывают и контролируют родственную терминологию, чтобы поддержать согласованность и избежать многословия, отсюда один элемент в концепции контроля специалиста. Так, например, чтобы обеспечить доступ к литературе об абортах как вопросе этики, материалы за и против аборта в Десятичной Классификации Дьюи классифицируются под одним и тем же номером (179.76 Аборт под 179.7 Уважение и неуважение к человеческой жизни), а в Предметных Рубриках Библиотеки Конгресса – под общей рубрикой «Аборт – моральные и этические аспекты». Даже такой элемент указателя как «Движение против абортов» будет заключать в себе критические статьи против этого движения. Влияние этой важной особенности индексации было ярко проиллюстрировано в 1998 году в сообщении CyberPatrol об их решении блокировать web-сайт Американской Ассоциации Семей из-за ее нетерпимой оппозиции в отношении гомосексуализма. Таким образом, этот продукт старается подвергать цензуре позитивные представления о жизни геев и лесбиянок, но он также подвергает цензуре и крайне критические представления. Специфичность – это проблема, противоположная близости. Как определить сущность текста, и какой термин или термины представляют сущность текста? 149 Согласованность также касается проблемы специфичности индексации, так как синонимичная терминология должна быть идентифицирована и проконтролирована – и отсюда, отчасти, необходимость контроля со стороны специалиста. Полнота касается вопроса о том, сколько концепций документа будет представлено. Релевантность связана с полнотой формулировки проблем идентификации и индексации только тех аспектов, о которых люди хотят получить информацию. И, наконец, допущение универсальности требует усилий от всех операций индексации. Опасность этого допущения особенно важна в такой международной среде как ИФЛА. Универсальность является глубокой – и ошибочной – верой в то, что существует соотношение один к одному, абсолютная связь между понятием и дескриптором, которая превышает не только культуру, идеологию и время, но также возраст и расхождения в прочтении. Универсальность предполагает существование одной и только одной культурной перспективы – и обычно это перспектива принадлежит индексатору. Другими словами, универсальность игнорирует реальную сущность того, что индексация является одним из актов общественного устройства. Несмотря на ограничительные списки слов, фраз, слогов и узлов Интернета, проблемы фильтрующих программ, касающиеся идентификации и блокирования понятий, аналогичны тем, которые встречаются в обычных поисковых системах для свободного текстового поиска. Свободный текстовый поиск работает в предположении, что то, о чем текст, может быть кратко и эффективно представлено отдельными словами в тексте – то есть дискретными цепочками символов, которые точно соответствуют мысленной картине того, кто осуществляет поиск. Проблемы, вытекающие из распознавания точно соответствующих символов, повсеместны и кардинальны – как при обычном поиске, так и в условиях фильтрации. Сложность состоит в том, что свободный текстовый поиск не допускает, чтобы подготовленный человек в качестве посредника оказывал влияние интеллектуальной структуры на текст в целях эффективного поиска. Вместо этого такой вид поиска свободен от контекста. Он фокусируется на словах, а не 150 на понятиях. Подчеркну еще раз, он весьма сходен с автоматизированным переводом. Фильтрующие продукты разными способами реагируют на вредный текст. Например, блокирующая программа одного типа вредное слово или фразу заменяет несколькими буквами «x» или пустым местом. В результате такой буквальности текст становится бессвязным. Карен Шнайдер задокументировала такой пример во время поиска, который она осуществляла, чтобы проконтролировать запись организацией OCLC (Оперативнодоступный компьютеризованный библиотечный каталог) статьи «Наше поколение: семья гомосексуалистов, Бог, Иисус и Библия», которую Нэнси Уилсон опубликовала в 1995 году (Schneider 1997a). После обработки, произведенной фильтрующим продуктом, запись выглядела следующим образом: 245 Наше поколение: $b семья, Бог, Иисус и Библия / $c Нэнси Уилсон А основная предметная рубрика «Гомосексуализм» в поле 650 была пропущена: 650 $x Религиозные аспекты $x Христианство, $x Библейское учение. Аналогичным образом заголовок статьи о гомосексуальности человека «Жизнь в грехе? Епископ пересматривает различие полов [sexuality] человека», опубликованной в 1998 году известным епископом Джоном Шелби Спонгом, выглядел следующим образом: 245 Жизнь во грехе?: $b епископ пересматривает человеческий / $c Джон Шелби Спонг. И все же поле 650 выглядело так: 650 Пол $x Религиозные аспекты $x Христианство. В самом вопиющем типе блокировки вредные слова, узлы и темы просто исчезают. Они совершенно невидимы для тех, кто осуществляет поиск, в результате по интересующей теме вообще не существует никакой информации. Единственным способом обнаружить это был бы поиск уже известных статей, узлов или тем. Например, на Yahoos!, в категории «Общество и культура» имеется рубрика о различии полов, но эта тема просто не существует при использовании некоторых фильтрующих продуктов – она просто невидима. Примером точки зрения, лежащей в основе такого подхода, является 151 собственная страница продукта CyberSitter, где сравниваются разные продукты и где утверждается, что «скрытность – самое лучшее»: «CyberSitter не демонстрирует никаких контрольных символов, которые показали бы, что он установлен. Другие продукты выставляют свои логотипы так, чтобы они были заметны, когда узел блокируется. Они также показывают свои иконки в строке запущенных программ или их можно обнаружить в панели управления запущенных программ, что позволяет малышам, соображающим в компьютерах, узнать, что продукт запущен. CyberSitter не делает ничего подобного. Мы полагаем, что скрытность – лучшая гарантия». (CyberSitter 1999) Тысячи, если не миллионы случаев несправедливого блокирования узлов были зарегистрированы критиками фильтрации при оценке продукции. Возможно, чаще всего блокируется все, что отдаленно касается пола. Самым известным примером является блокирование три или четыре года назад слова «грудь», что привело к блокированию всех узлов, упоминавших о раке груди. Также сообщалось еще об одном продукте, который блокировал все, связанное со словом «sex» (пол). Этот продукт заблокировал группу новостей, посвященную Жану Люку Пикару, начальнику группы, работавшей с телескопом «Стар анализатор узла, Трек», который Также alt.sexy.bald.captain. принадлежал комитету он NASA заблокировал и содержал информацию об исследованиях Марса. Два года назад в процессе своего беспрестанного поиска вредных слов один продукт добавил в свой ограничительный список слово «пара». В результате был заблокирован узел Белого Дома, так как это слово появлялось в сообщениях о Клинтонах и Горах. Этот продукт заблокировал также узел Super Bowl XXXI (Суперкубок), а также хоккейный узел – из-за новости о том, что игрок был переведен в запас из-за повреждения в паху. Многие продукты также блокируют любое упоминание о гомосексуалистах, лесбиянках, или бисексуалах. Как заявил представитель, «Мы фильтруем все, что касается вопросов пола (секса). Сексуальная ориентация относится сюда уже потому, что в этом слове содержится слог «секс». Пользуясь таким подходом, один из продуктов перекрыл доступ к webсайту целой библиотеки – медицинской библиотеки, в названии которой упомянуто имя Archie R. Dykes! Почему? Потому что слово «dyke» на североамериканском сленге означает «лесбийский». 152 Впрочем, большинство продуктов не фокусирует свое внимание исключительно на сексе и насилии. Многие имеют серьезные политические и идеологические мотивации. Некоторые блокируют все узлы феминисток, такие как NOW (Национальная Организация Женщин), сетевая телеконференция феминисток, и такие узлы как alt.feminism. Также был заблокирован узел под названием «Планируемое отцовство/материнство». Один продукт заблокировал важный архив по материалам геноцида и антиревизионистский узел Nizkor – временно, так как было объявлено, что этот узел содержит «речь, вызывающую ненависть». В канадском городе, который я упоминал выше, где все школы используют фильтрующие продукты, в Интернете школьники не смогут найти следующие темы: – предупреждение самоубийства – насилие в средствах информации – дискуссия по вопросам рекламы табака и алкоголя – злоупотребление лекарственными средствами, токсикомания – вопросы пола – стереотипирование – невыполнение обязанностей в отношении ребенка – изнасилование – расовые отношения – алкогольный синдром плода – Марсианские хроники – проституция – первая помощь – панамериканские игры – гомосексуальная молодежь – сексуальная агрессия – пищевые расстройства – смерть – боль – права животных – депрессия – болезни, передающиеся половым путем 153 По существу, этот список включает все, чем интересуется типичный североамериканский подросток! Существует старая традиция исследования в библиотеках и кабинетах служб информации, которая говорит о том, что даже самая лучшая индексация несовершенна. Согласованность среди индексаторов в оценке элементов индексации является известной проблемой. Исследования межиндексаторской согласованности показывают снова и снова, что существует большое количество вариаций в уровнях согласия об оценке элементов, представляющих предметное содержание текста. Согласованность среди индексаторов варьируется от минимальных 4% до более 80%. Еще большие уровни согласованности достигаются, когда индексаторы выбирают элементы из контролируемого словаря, при этом баллы согласованности варьируются от 34%, но с тем же потолком. В свете этих известных исследований, каким образом фильтрующие продукты – с их программами электронного автоматического поиска – достигнут намного более высоких процентов согласованности, полноты, специфичности и достоверности индексации, высокопарно обещанных рекламой. Простой ответ заключается в том, что они и не достигают! Исследования показывают, что интернет-фильтры не только отказываются блокировать, как было обещано, но что они к тому же блокируют тысячи узлов, которые не имеют какого бы то ни было «нежелательного» содержания – даже по самым консервативным стандартам. Проектом Censoòware Project зафиксировано большое количество узлов, несправедливо заблокированных продуктом CyberPatrol. Чем объясняются серьезные недостатки в работе этих продуктов? Почему такие низкие проценты согласованности, полноты, специфичности и достоверности индексации? Ответы можно найти в неотъемлемой неоднозначности самого человеческого языка и в проблемах, которые человеческий язык представляет как для свободного текстового поиска, так и для предметной индексации. Каждый язык имеет множество синонимов, и антонимов, и эвфемизмов, каламбуров и двусмысленностей. И в английском языке очень много уклончивых терминов вроде «нежелательный», «явно обидный», «оскорбительный», «вредный», «наверняка опасный» и «порнографический». Эти термины для разных людей означают самые разные вещи. Также 154 существует ряд в равной степени неопределенно законных понятий в Канаде и США – «непристойность», «общественные нормы», «неприличия», а также «вредный для несовершеннолетних» – все это не имеет самоочевидных определений, с которыми все согласны. У нас есть слова со многими значениями, омографы, или омонимы, такие как «queen» и «couple». Многие омонимы, имеющие значение, относящееся к половой принадлежности, также имеют по меньшей мере одно значение, которое по своей природе не имеет к полу (или сексу) никакого отношения, такие как «gay», «wiener», «cock», «monkey», «safe», «pussy», «pansy» и «fairy». Мы также видим, как каждый день возникают новые термины, многие самые последние – жаргонные, для передачи информации, содержащей косвенный сексуальный намек. Примеры имеются в изобилии: термин «rock and roll», используемый в афро-американском жаргоне для обозначения половых сношений; термин «fuddle-duddle» остался в наследство канадской публике от бывшего премьер-министра Пьера Элиота Трюдо; термин «Bobbitt» пришел из США, а также совсем свежие термины для обозначения скандала, который угрожал президенту США Биллу Клинтону – «Sexgate», «Tailgate», «Zippergate» и «Fornigate». «The full Monty», британский жаргон, означающий фронтальную наготу, был недавно введен в популярную культуру Северной Америки благодаря кино-хиту с тем же названием. [Лексикограф Джон Эйто недавно установил появление в английском языке за последнее столетие 5000 новых ключевых слов, многие из которых имеют отношение к полу (или сексу) (The Nation 1999).] Мы видим, как старые термины меняют свои значения, такие как термин «queer», на североамериканском жаргоне означающий гомосексуалиста, термин был использован членами изолированного сообщества гомосексуалистов и лесбиянок. И мы видим, как уходят из употребления такие термины как жаргонное использование «French letter» (презерватив), «hooch» (спирт) и «cats» (мужчины). В китайском тексте тоже чрезвычайно часто встречаются омографы, когда китайский язык латинизируется в односложную форму без интонационных признаков (Arsenault 1998). 155 Информация о категоризации включает проблемы, свойственные категориям. Понятия не соответствуют простым ячейкам. Как написал Trinh T. Minh-Ha, «Вопреки нашей вечной безнадежной попытке различить, удержать и усовершенствовать, категории всегда рассеиваются» (Trinh 1989). Все проблемы индексации по блокированию нежелательного содержания проявляются в присутствии трех тем, на которые обычно нацелены североамериканские программные интернет-продукты: секса, насилия и ненависти. Эти темы представляют очень широкие категории с чрезвычайно различной терминологией и культурными позициями. Но за пределами таких вариаций индексация и фильтрация этих тем сталкиваются с еще более глубокими проблемами. Что касается технологий блокирования, проблемы противоположны идентификации проблемам, которые изображения встречаются при секса прямо идентификации изображения ненависти. В представлении секса раздражает ясность: сами слова и изображения пробуждают сексуальное возбуждение. Проблема в том, что существуют сотни терминов для выражения недвусмысленности, и еще больше терминов ежедневно появляется в каждом языке. В североамериканском словоупотреблении английского языка существует даже терминология для распознавания степени сексуальной ясности: «эротика» и «порнография», «завуалированная порнография» и «наиболее откровенная порнография» – один их терминов, возможно, относится к литературным терминам, другой, несомненно, к словесному хламу. В противоположность буквальности секса, язык ненависти (то есть язык женоненавистничества, расизма, религиозных предубеждений, ксенофобии или ненависти к гомосексуалистам) часто «закодирован». Большинство религиозных фанатиков знают достаточно, чтобы сформулировать свою ненависть в виде аналогии и метафоры, а также в нейтральных или позитивных терминах, таких как «равенство». Откровенной терминологии тщательно избегают в интересах присвоения дескриптивных категорий, таких как «специальные права», «одинокие неработающие женщины, получающие пособия на маленьких детей», «равная возможность», «мультикультурализм», «политическая корректность», «семейные ценности» и «общественные нормы». Кроме того, будут ли приниматься судебные решения об отличии «сильной неприязни» от «ненависти»? Или «справедливой» ненависти от 156 «несправедливой» ненависти? И как нам поступать во многих ситуациях, когда наши самые влиятельные политики оказываются разжигателями ненависти? Язык насилия в равной степени неясен для индексации и фильтрации, но здесь элемент контекста, вероятно, важнее, чем для идентификации ясности секса или безмолвных кодировок ненависти. Если единственным критерием является насилие, то здесь имеет место концептуальное, но короткое расстояние от войны до геноцида, от самозащиты до убийства, от распятия Христа до американского рабства, от фильма «Один дома 2» до фильма «Выход в рай», от пытки до порки. Эти дихотомии служат для того, чтобы подчеркнуть императив контекста в оценке описаний насилия. Все ли насилие имеет одну и ту же природу? Все ли насилие унизительно? Аналогично ли отрезание пальца смертной казни на электрическом стуле? Принадлежат ли фильмы «Список Шиндлера» и «Терминатор II» к одной и той же категории? Обобщая уроки теории индексации для фильтрации Интернета и рейтинговых систем, можно сказать, что эти продукты представляют, на мой взгляд, наихудший план организации информации. Когда решения о блокировке и оценке рейтинга принимаются неизвестной третьей стороной неизвестной квалификации и неизвестной идеологической направленности, опасность для общественной полемики очевидна. Одним махом эти продукты осуждают все представления о насилии, сексе, ненависти и других целях, равно вредных, и в особенности вредных для молодежи. Walt Crawford и Michael Gorman (1995) недавно утверждали, что, возможно, универсальное решение проблемы эффективного поиска в крупных полнотекстовых базах данных, обрабатываемых как единый пригодный для поиска объект, отсутствует. Они прекратили обсуждение идеи электронного поиска с применением автоматических устройств, так называемых «баз знаний», из-за увеличения массы данных и информации: «Как компьютерная программа может успешно и обоснованно судить о релевантности? Принимая во внимание разумную широту интереса, как можно не позволить базе знаний завалить пользователя материалом (релевантным и нерелевантным)?» (Walt Crawford и Michael Gorman, 1995, стр.74) В точности те же вопросы уместно задать в отношении процесса фильтрации: как можно удержать компьютерную программу от чересчур 157 широкого охвата, от запрещения миллионов статей, не соответствующих подразумеваемой теме, от вытеснения пользователя? В процессе работы фильтрующих продуктов на основании предварительно определенной системы корпоративных ценностей тексты разбиваются на выбранные части, а затем доступ к вредным частям ограничивается или запрещается. Целостность текста и уважение к читателю игнорируются ради единственного неизменного стандарта «безопасных» слов и «безопасных» идей. Когда контекст подобным образом приносится в жертву, одно слово из четырех букв становится важнее 400 страниц текста. Крупный канадский писатель-романист Маргарет Лоренс в то время, которое теперь кажется другой эпохой, назвала эту «фрагментарную» цензуру практикой, при которой суждение о произведении основано на вредных словах или фразах и на сценах, выдернутых из контекста. Попытка сделать Интернет «цензуроустойчивым» – попытка его оздоровить и сделать так, чтобы он был защищен от полемики и жалоб посредством принятия фильтрующих и рейтинговых программ, – на мой взгляд, обречена на провал. Здесь обобщены многочисленные причины, которых я уже касался: – новые узлы – только в США ежедневно появляется 3000 новых узлов, а к уже просмотренным добавляется новая информация; – новые термины – в особенности жаргонные, относящиеся к сексу и гениталиям; – новые проблемы – новые темы, старые темы; – термины регионального или культурно-специфического значения, даже среди всех англо-говорящих народов, например, «randy» (сексуально возбужденный) из Англии, «roger» из Австралии и «Shag» (половой акт) из американского фильма «Шпион, который меня трахнул» (Jamieson 1999) – не говоря о словах из иностранных языков, перешедших в английский язык, зачастую с другим значением; – изменяющееся толкование слов; – изменяющееся восприятие оскорбительности, непристойности, пагубности и т.д.; – изменяющееся восприятие уместности в соответствии с возрастом; 158 – неточные и изменяющиеся описания терминов, связанные с динамикой языка – синонимы, каламбуры, омонимы, многослойные значения, проблемы внутренней категории; – неанглоязычные сайты; – культурно-специфические ценности и приоритеты, например, сравните американскую и европейскую позиции в отношении насилия, секса и наготы. Как недавно заметила DeCandido (1999), новая технология всегда рассматривалась как угроза, причем неподалеку подстерегал секс в сочетании с общественным упадком. Она говорит: «Возможно, мы изобретаем настоящее, но вопросы поставлены раньше» и продолжает убеждать: «Давайте не будем заглушать голоса тех, кто, по-видимому, не может говорить ни о чем, кроме порнографии в Интернете, но давайте наполним эфир и нашими голосами, потому что у нас есть более убедительные слова» (DeCandido,1999, стр.44). Теория реагирования читателя Проблема неоднозначности в языке находится также и в центре внимания теории реагирования читателя, которая предполагает, что реакция читателя на любой текст представляет собой слияние самого текста, личной истории читателя и мотивации читателя, побуждающей его к чтению. Следовательно, тексты, скорее, представляют собой чрезвычайно неоднозначные и изменчивые вещи, чем неизменные и объективные. Суть теории реагирования читателя ухвачена привычным выражением: на глазах у очевидца. Нам стоит только подумать о телевизионных шоу, фильмах и книгах, чтобы увидеть этот трюизм в полном действии. Не имеет значения то, насколько популярно или непопулярно нечто у большинства, всегда есть кто-то, кто находится на другом конце диапазона общественного мнения. Теория реагирования читателя особенно уместна при рассмотрении текстов для детей, если учитывать огромную разницу между ними в эмоциональном развитии и психологической зрелости – не только на разных этапах роста, но и в одном и том же возрасте. Более того, исследование показывает, что чтение одного и того же молодого человека может опираться на широкий диапазон фантазии. 159 Зрелость – не просто функция биологического возраста: один 12-летний индивидуум может быть почти взрослым, другой – ближе к детству. В то время как средний возраст полового созревания приходится на 10 или 11 лет, разброс может быть от 7 до 17 лет; некоторые взрослые ужасаются тому, что в текстах, предназначенных для этого возраста, обсуждаются менструации и различие полов. Те же самые взрослые имеют тенденцию еще больше ужасаться тому факту, что некоторые родители говорят своим трехлетним детям об их телах и о том, что можно трогать, а что нельзя. Приспособить огромное разнообразие потребностей, представленных в таких широких возрастных группах, означает, что каждый молодой человек должен искать свой собственный уровень интересов в чтении, видении и слышании, индивидуально и постоянно, под руководством своих родителей или руководителей. Более того, большинство молодых людей, которые являются читателями, стремятся «читать дополнительный материал», то есть то, что они читают, соответствует уровню более высокому, чем тот, который установили для них издатели, критики и библиотекари. При этом содержание Интернета ничем не отличается. Решения о фильтрации и рейтинге, которые трактуют его так, будто он неизменен для всех детей независимо от возраста и зрелости, представляют собой неадекватный и некорректный подход к развитию ребенка. Качеств, необходимых для оздоровления собрания материалов, чтобы избежать недовольства, будет ли это Интернет или библиотека, два: – ясновидение, способность читать в умах людей – прорицание, способность смотреть в будущее, чтобы предугадать возникающие области полемики, которых необходимо избежать сейчас, чтобы предотвратить огорчения в дальнейшем. Размышления и подведение итога В заключение, какие принципы индексации и реагирования читателя говорят нам о том, что технологии фильтрации и оценки рейтинга Интернета теоретически несостоятельны. Не то чтобы они были сейчас технологически несостоятельны или технологически ограничены. Скорее, именно существенные неоднозначности и динамика языка, текста, читателя, индексации и поиска гарантируют окончательный провал автоматизированного поиска. 160 Все эти неоднозначности и динамика не позволят фильтрующим и рейтинговым программам всегда успешно контролировать мир идей на уровне согласованности, полноты, специфичности и достоверности, который будет достаточно сложным, чтобы удовлетворить критиков, утешить родителей и освободить библиотекарей и учителей от неприятных столкновений с недовольством. Язык человека поистине слишком непостоянен, слова и значения поистине слишком гибки. Как сказал один критик, «исключительно безопасный доступ невозможен, так как индивидуальное восприятие безопасности столь же разнообразно, сколько сайтов в Интернете». В ответ на критику несовершенства программ апологеты доказывают, что современная технология «хороша, хотя и не совершенна», что «хоть какаянибудь защита лучше, чем никакой», что «80% лучше, чем ничего». Нам следовало бы спросить, детекторы дыма в наших домах и офисах, которые работали бы 80% времени, это и в самом деле лучше, чем ничего – особенно когда выбор времени, на которое приходятся эти 80%, неизвестен, и узнать это невозможно. Кроме того, развивая эту аналогию, мы могли бы спросить, насколько были бы приемлемы эти детекторы, если бы они реагировали не только на дым, но также и на ладан, чеснок, пот, духи, или другие непредвиденные и непредсказуемые сигналы запуска. Впрочем, сами названия программных продуктов – нянюшка, патруль, пастух (пастырь), приходящая няня, страж – вызывают в воображении представление о неквалифицированной круглосуточной защите, безопасности, руководстве и утешении. Например, в рекламе NetNanny говорится: « NetNanny бодрствует, когда родители этого не делают». Однако если при покупке этого или другого фильтрующего продукта вы прочтете то, что написано мелким шрифтом, вы узнаете, что притязания на ответственность перед законом намного отличаются, они гораздо более ограничены. Но вместо выполнения своих рекламных обещаний, то, что предлагают новые продукты – это иллюзия успеха, иллюзия, которая возникает при виде ярлыка с указанием высокой цены. Одна цена – ложное чувство безопасности. Ее двойник – ложное чувство уверенности в том, что вся соответствующая информация будет восстановлена, когда кто-либо будет осуществлять поиск в Интернете. 161 Другой ценой является интеллектуальная свобода. Поскольку индексация любой поисковой системы имеет отношение к контролю идей, а также к доступу, всегда неизбежна опасность для интеллектуальной свободы и грамотности в сфере средств информации. Незрелые патерналистские стратегии, выбранные фильтрующими и рейтинговыми продуктами, должны служить нам напоминанием о том, что контроль основной темы не впускает некоторые голоса так же легко, как впускает другие. Помимо этого, есть еще одна цена. Фильтрующие продукты не помогают молодежи учиться брать на себя ответственность за свою взрослость. Они не помогают им научиться тому, как выносить независимые критические суждения, как говорить «нет» нежелательному сексуальному заигрыванию, как жить в искуплении через посредство слов, а не в опасности через посредство опыта. Фильтрация Интернета как средство борьбы с оскорбительными идеями в киберпространстве подобна операции на мозге с помощью цепной пилы или пневматического отбойного молотка. Существует даже еще более возмутительный аспект программного явления: некоторые изготовители программ, фильтрующих Интернет, используют свои продукты для глушения тех, кто их критикует, и для подавления публичной полемики по вопросу полезности и эффективности этих самых продуктов. В прошлом году в качестве мести за критику в Интернете «список вредных слов» продукта CyberSitter был обновлен, чтобы блокировать доступ к сайтам, содержащим фразу «Не покупай CyberSitter!». Этот продукт блокировал также сайт студенческой организации Piecefire, противостоящей цензуре в Интернете, и сайт «The Ethical Spectacle», Web-журнал, который критиковал компанию, владеющую этим продуктом. Продукт CyberPatrol аналогично пустился во все тяжкие, подавляя критику, блокируя все сайты, которые ему противостоят. Например, два года назад были блокированы web-страницы, относящиеся к монографии 1996 года и озаглавленные «Секс, закон и киберпространство» Джонатана Уоллеса и Марка Мангана. Он блокировал также и архив организации Electronic Frontier Foundation. Интернет-фильтры – это иллюзия. Они навязывают упрощенческий набор ценностей сложному и чрезвычайно изменчивому миру личных пристрастий, индивидуализированных семейных ценностей, чрезвычайно 162 непостоянного восприятия возрастной целесообразности, а также широко различающихся порогов общественной терпимости. Эти продукты отняли у библиотечных профессионалов возможность судить, контролировать и нести ответственность ради коммерческих интересов третьей стороны со скрытой идеологической программой, полагаясь на безликие автоматические устройства там, где требуется точное согласование признаков. Автоматический поиск нежелательного содержания имеет не больше шансов на достижение удовлетворительного уровня успеха, чем машинный перевод. Один критик спросил: Неужели родители действительно хотят перепоручить формирование системы ценностей у своих детей продавцам программ? А Карен Шнайдер назвала эти продукты «механическими инструментами, завернутыми в субъективное суждение». Только родители могут судить, когда молодой человек становится достаточно взрослым для доступа в Интернет, дома ли, в библиотеке, или в школе – так как именно родители должны определять возрастную целесообразность того, чтобы их дети получали доступ к идеям и изображениям по разным каналам передачи информации. Нет разницы в том, судят родители о том, когда молодой человек становится достаточно взрослым для того, чтобы самостоятельно ездить в школу на автобусе, одному или с друзьями ходить в город или в торговый пассаж, одному переходить улицу, или участвовать во всех остальных занятиях, которых тысячи, и которые отмечают процесс взросления в современных обществах. Нам требуется серьезно поразмыслить над вопросом: вы бы доверили своим неизвестным соседям, живущим за десять улиц от вас, решать, какую информацию вам и вашим детям будет позволено увидеть в Интернете? А как насчет вашего уровня доверия в отношении людей, живущих в совершенно другой стране с совершенно другим соотношением культурных ценностей и приоритетов? Для каждого жителя США шанс, что это случится с технологией фильтрации, почти равен 100%. И все же большинство людей не позволяют другим – согражданам, или нет – оценивать и редактировать свою утреннюю газету, перед тем как они ее получат. В более рациональном мире мы стремились бы сделать так, чтобы основной (общественный) вклад в классификацию всемирных цифровых 163 ресурсов внесли эксперты в области библиотечных и информационных исследований – а не предприниматели-любители, делающие деньги на эксплуатации опасений публики и недостатка знаний. В том другом мире мы бы к тому же связали себя важными обязательствами с развитием электронных ресурсов одноранговыми экспертами, как мы сделали с ресурсами в других средствах информации. Равным образом я полагаю также, что в том, другом, более рациональном мире, возможно, библиотекари как представители международной профессии взяли бы в свои руки инициативу по отделению сексуально откровенных web-сайтов от всех остальных сайтов, подобно тому, как печатный и видео миры делятся сейчас между библиотечными собраниями и коллекциями книжных магазинов для взрослых. Я хотел бы увидеть, как библиотекари во всех секторах обслуживания общества вступают в общественную полемику об Интернете через свои учреждения и ассоциации, а также индивидуально в силу профессиональной подготовки. Я хотел бы увидеть, как они помогают рефокусировать общественную полемику вокруг основополагающих стремлений общественной политики и стратегий, необходимых для их достижения. Я хотел бы увидеть, как библиотекари работают над рассеиванием страха и нравственной паники по поводу Интернета и детей, и, взамен, помогают поддержке критического мышления и понимания. Я хотел бы также увидеть библиотекарей, предостерегающих родителей, учителей, школьных администраторов, представителей средств информации – и политиков! – о серьезных недостатках программных продуктов Интернета, недостатках не только технологических, но, что важнее, нравственных и педагогических. Библиотекари начинают проявлять инициативу в отношении детей. Американская и Канадская Библиотечные Ассоциации разработали формулировку принципов доступа в Интернет в библиотеках, и библиотекари в перспективе видят сам собой разумеющийся сенсуализм средств информации. Они также изучают способы организации вселенной кибер-информации. Большинство библиотекарей написали методики и процедуры управления коллекциями и их ревизии, и многие дополнили методики использования Интернета. Коллекции сайтов Интернета развиваются на некоммерческой 164 основе. В то же время библиотекари узнают все больше о правовых нормах доступа в Интернет. Многие вступают в дискуссию и диалог с родителями, молодыми людьми, широкой публикой, средствами информации и политиками. В соответствии с этими направлениями, для обращения по вопросам доступа в Интернет недавно сформированы универсальные консорциумы ассоциаций и учреждений. Я уже упоминал GetNetWise в США. В Канаде организация Media Awareness Network предоставляет детям и молодежи образовательные подходы к возникающим проблемам, связанным с Интернетом. Она была основана в 1995 году как центр обмена информацией по образованию в области средств информации и применению насилия средствами информации, а спустя год вышла в онлайновый режим со своим web-сайтом. Network – это компания ассоциаций и учреждений при публичной библиотеке и образовательном секторе провинции Онтарио, она включает Библиотечную Ассоциацию Онтарио и Канадскую Библиотечную Ассоциацию; две основные телевизионные сети, CBC/Radio-Canada и CTV, – спонсоры, как и ряд корпоративных и правительственных организаций. Текущими задачами Network является содействие формированию критического суждения об информации, зрелищных мероприятиях и новых коммуникационных технологиях, предлагаемых прессой. Кроме того, Network поддерживает общественную полемику по вопросу о влиянии, оказываемом прессой на жизнь детей и молодежи. Network как одна из крупнейших образовательных сайтов Канады обеспечивает как учебные средства информации и материалы для обучения грамотности в области всемирной паутины, так и ресурсы, содействующие распространению осведомленности о средствах информации для организаций сообщества. Для осуществления использовались две задач основные общественной стратегии. политики Первой стратегией всегда является образование, для достижения критического мышления и коллективной способности к пониманию. Вторая стратегия – это законодательство и криминализация (объявление каких-либо действий преступлением), для достижения контроля и подавления. Задача здесь одна и та же – более совершенное общество. Но некорректные средства, применяемые для достижения достойной цели, разрушают саму цель. Законодательство относится к некорректным средствам. 165 Я, например, не верю, что вредные идеи или вредные изображения могут испортить детей. Точно так же я не верю, что существует хоть малейшее свидетельство в поддержку этого упрощенческого аргумента. Нам следует больше беспокоиться о недостатке информации, чем о том, что ее слишком много, или что она неподходящая. Сегодня десятилетние дети имеют потенциально больше предоставляемой им информации, чем их прародители имели за всю свою жизнь. Нет разумных оснований для того, чтобы бояться пагубного влияния или некритического принятия идей, если у детей имеются здоровые семейные ценности. О чем следует беспокоиться библиотекарям, так это о молодежи, имеющей доступ только к одной точке зрения на мир, молодежи, воспитанной в условиях отсутствия знания о выборе, не осведомленной о богатстве многообразия вокруг нее. Поэтому давайте научим их критически мыслить. Как было сказано в прошлогодней редакционной статье New York Times, критиковавшей законодательную инициативу, требовавшую установить в компьютерах всех школ и школьных библиотек США антипорнографические фильтры: «Учитывая ограничения технологии фильтрации, лучшим способом защитить детей будет научить их, как пользоваться Интернетом. Программа просто не может этого сделать». Другой критик заметил: «Что вреднее для детей: случайное воздействие эротического материала – или утаивание информации о предотвращении беременности и способах передачи СПИДа? Вот вопрос, стоящий перед родителями, школьными администраторами и библиотекарями, когда они обсуждают установку блокирующих программ в компьютерах» (выделено в оригинале). Этот вопрос подчеркивает мое собственное опасение: информации слишком мало, редко ее бывает слишком много, если вообще когда-либо бывает. Перепоручение нравственных полномочий безликим и анонимным стражам Интернета не является альтернативой семейным ценностям и семейной ответственности, осуществления руководства со стороны библиотекарей и учителей, а также индивидуальной критической осведомленности. Технология не является альтернативой личной или общественной совести: фильтруемое незнание по-прежнему остается незнанием. 166 Если верен анализ, представленный в этой статье, то будет безответственно со стороны таких учреждений как библиотеки и школы, получающих поддержку за счет налогов, использовать деньги налогоплательщиков для приобретения продуктов, не работающих так, как это рекламируется продавцами: сначала мы платим за доступ в Интернет, а затем мы снова платим за то, чтобы от него избавиться! Идеи и изображения в Интернете – всего лишь призраки реальности: они властны только над человеческим воображением, и за него люди несут полную ответственность. Давайте убедим общественность направить силы и ресурсы на реальные проблемы реальных детей, на страдания и голод, беспризорность и благосостояние, образование и заботу. Давайте убедим их отказаться от техно-этики, чтобы они поняли, что серьезные проблемы, возникающие в результате технически прогрессивной технологии, все же не могут решаться с помощью другой технологии. И давайте еще убедим их стремиться к полной осведомленности об Интернете в процессе изменения – что будут возникать новые формы организации и доступа, но маловероятно, что компьютерная цензура когда-нибудь станет надежным решением против нежелательных идей и изображений. И самое последнее: те, кто принимает решения, несут большую ответственность перед своим народом. Они обязаны осуществлять самую строгую проверку фильтрующих продуктов, перед тем как их устанавливать – не только на основании технических критериев, но также и по итоговому содержанию, основанному на принципах индексации и поиска. Они также обязаны провести широкий опрос населения относительно возможности принять решение по фильтрации. И обе эти обязанности должны ежегодно пересматриваться в знак признания быстро изменяющейся динамики технологии Интернета. Эта обязанность отчитываться перед общественностью все более обязательна в свете того, что фильтрация Интернета носит характер «априорного ограничения». Как я уже говорил, технология Интернета находится в процессе изменения, она характеризуется возрастающей непредсказуемостью, которая вынуждает нас постоянно пересматривать нашу позицию и политику в отношении интеллектуальной свободы. В заключение, я должен сказать вам, что я – культурный продукт Канады и канадских 167 ценностей. Среди этих ценностей – вера во всеобщие ценности. Канадец Джон Питерс Хамфри был первым автором Всеобщей Декларации Прав Человека. Хотя и среди канадцев имеются широкие разногласия относительно того, какие ценности следует считать всеобщими, неоспоримо всеобщей ценностью для меня является свобода выражения. Все голоса должны быть услышаны, общаться с врагами и противниками лучше, чем убивать их, терпимость и великодушие лучше, чем пытки и геноцид, насилие – противоположность интеллектуальной свободы, первой жертвой войны и убийства является свобода человека во всех ее проявлениях. Источники Документы ассоциаций и учреждений 1. American Library Association. 1990. Access to Resources and Services in the School Library Media Program: An Interpretation of the Library Bill of Rights. URL: http://www.ala.org/alaorg/oif/accmedia.html 2. American Library Association. 1990. Statement on Labeling: An Interpretation of the Library Bill of Rights. URL: http://www.ala.org/alaorg/oif/labeling.html 3.American Library Association. 1996. Access to Electronic Information, Services, and Networks: An Interpretation of the Library Bill of Rights. URL: http://www.ala.org/alaorg/oif/electacc.html 4.American Library Association. 1997. Questions and Answers: Access to Electronic Information, Services, and Networks: An Interpretation of the Library Bill of Rights. URL: http://www.ala.org/alaorg/oif/oif_q&a.html 5. American Library Association. 1997. Resolution on the Use of Internet Filters. URL: http://www.ala.org/alaorg/oif/filt_res.html 6. American Library Association. 1997. Statement on Internet Filters. URL: http://www.ala.org/alaorg/oif/filt_stm.html 7. American Library Association. 1999. Interpretations of the Library Bill of Rights. URL: http://www.ala.org/work/freedom/interprt.html 8. Association for Teacher-Librarianship in Canada. 1995. Student’s Bill of Information Rights. URL: http://www.atlc.ca/studrigh.htm 9. Canadian Association of Internet Providers. 1997. The Canadian Association of Internet Providers (CAIP) “Code of Conduct”. URL: ttp://www.caip.ca/caipcode.htm 10. Canadian Library Association. 1985. Statement on Intellectual Freedom. URL: http://www.cla.ca/about/intfreed.htm 168 11. Canadian Library Association. 1994. Information and Telecommunication Access Principles Position Statement. URL: http://www.cla.ca/about/access.htm 12. Canadian Library Association. 1997. CLA Statement on Internet Access. URL: http://www.cla.ca/about/internet.htm 13. International Federation of Library Association and Institutions. 1999. Libraries and Intellectual Freedom. URL: http://www.faife.dk/faife/presen.htm 14. International Federation of Library Association and Institutions. 1999. Statement on Libraries and Intellectual Freedom. URL: http://www.faife.dk/policy/iflastat/iflastat.htm 15. International Federation of Library Associations and Institutions. 1999. IFLA/UNESCO School Library Manifesto. URL: http://www.ifla.org/VII/s11/pubs/manifest.htm 16. UNESCO. 1994. UNESCO Public Library Manifesto. URL: http://www.ifla.org/documents/libraries/policies/unesco.htm 17. United Nations. 1948. Universal Declaration of Human Rights. URL: http://www.un.org/Overview/rights.html 18. United Nations. 1989. Convention on the Rights of the Child. URL: http://www.unhchr.ch/html/menu3/b/k2crc.htm Ресурсы 19. American Association of School Librarians. 1999. ICONnect. URL: http://www.ala.org/ICONN/ 20. American Library Association. 1997. 700+ Great Sites: Amazing, Spectacular, Mysterious, Wonderful Web Sites for Kids and the Adults Who Care About Them. URL: http://www.ala.org/parentspage/greatsites/amazing.html 21. American Library Association. 1997. The Librarian’s Guide to Cyberspace for Parents & Kids. URL: http://www.ala.org/parentspage/greatsites/guide.html 22. American Library Association. 1997. The Librarian’s Guide to Cyberspace for Parents & Kids: A Tip Sheet for Librarians. [brochure] Chicago, Illinois: American Library Association. 21. American Library Association. 1998. Frequently Asked Internet Questions. URL: http://www.ala.org/alaorg/oif/interfaq.html 22. American Library Association. 1999. Teen Hoopla: An Internet Guide for Teens. URL: http://www.ala.org/teenhoopla/ 169 23. Campbell, Sharon. 1998. Guidelines for Writing Children’s Internet Policies. American Libraries 29 (January 1998): 91. 24. Campbell, Sharon. 1998. Intellectual Freedom in Cyberspace: Resources for Librarians and Educators. Rochester (Michigan) Hills Public Library. URL: http://www.metronet.lib.mi.us/ROCH/freedom.html 25. Canadian Library Association. 1998. Have a Safe Trip! A Parent’s Guide to Safety on the Internet. Pamphlet, French and English. URL: http://www.cla.ca/resources/safetrip.htm 26. National Center for Missing and Exploited Children. 1998. [Authored by Lawrence J. Magid.] Child Safety on the Information Highway. 2nd ed. URL: http://www.safekids.com/child_safety.htm 27. National Center for Missing and Exploited Children. 1998. [Authored by Lawrence J. Magid.] Teen Safety on the Information Highway. URL: http://www.safeteens.com/safeteens.htm Комментарии 28. American Association of School Librarians. 1999. ICONnect Online Courses. Issues: K-12 Internet Issues. Lesson 1: Filters and PICs. URL: http://www.ala.org/ICONN/issues1.html 29. American Civil Liberties Union. 1998. Censorship in a Box: Why Blocking Software is Wrong for Public Libraries. URL: http://www.aclu.org/issues/cyber/box.html 30. Arsenault, Clément. 1998. Conversion of Wade-Giles to pinyin: An Estimation of Efficiency Improvement in Retrieval for Item-Specific OPAC Searches. Canadian Journal of Information and Library Science 23 (September 1998): 1-28. 31. The Censorware Project. 1997. Blacklisted by Cyber Patrol: From Ada to Yoyo. A Report from The Censorware Project. URL: http://censorware.org/reports/cyberpatrol/ada-yoyo.html 32. The Censorware Project. 1999. Welcome to Censorware.Org. URL: http://censorware.org/intro/ 33. Choldin, Marianna Tax. 1996. Beginning a Conversation on Access to Information and Freedom of Expression. In Conference Proceedings. 62nd General Conference of the International Federation of Library Associations and Institutions, Beijing, China, August 25-31, 1996. 170 34. Crawford, Walt and Michael Gorman. 1995. Future Libraries: Dreams, Madness, & Reality. Chicago: American Library Association, 1995. 35. CYBERsitter. 1999. How does CYBERsitter Compare to Other Filtering Software? URL:http://www.solidoak.com/whycyb.htm 36. DeCandido, GraceAnne A. 1999. On My Mind: This is not Entirely about Sex. American Libraries 30 (October 1999): 44. 37. Electronic Frontiers Australia. 1999. Campaign against Australian Internet Censorship Legislation. URL: http://www.efa.org.au/Campaigns/stop.html 38. Electronic Frontiers Australia. 2000. Internet Censorship Regime Commences. URL: http://www.efa.org.au/index.html 39. Electronic Privacy Information Center. 1997. Faulty Filters: How Content Filters Block Access to Kid-Friendly Information on the Internet. URL: http://www2.epic.org/reports/filter_report.html 40. Filtering Facts. 1999. URL: http://www.filteringfacts.org/ 41. GetNetWise. 1999. URL: http://www.getnetwise.org/ 42. Haycock, Ken, Betty Chapin, and David Bruce. 1999. Information Age Dilemma: Filtering the Internet for Young People. In Bowker Annual Library and Book Trade Almanac, 44th ed. (pp. 235-265). New York: R. R. Bowker. 43. Humphrey, John Peters. 1998. Mr. John Peters Humphrey, O.C. (1905-1995). URL: http://www.mcmun.org/1998/hr/humphrey.html 44. Jamieson, Robert L., Jr. 1999. How Do You Say “Shag” in Icelandic? Edmonton Journal July 31, 1999, p. C9. 45. LaRue, James. 1999a. Filtering Mechanisms and Issues. Douglas Public Library District (Colorado). URL: http://douglas.lib.co.us/filtering.html 46. LaRue, James. 1999b. Internet Freedoms and Filters: Roles and Responsibilities of the Public Librarian on the World Wide Web. URL: http://www.csn.net/%7Ejlarue/iff.html 47. LibraryLand: Index to Resources for Librarians. 1999. LibraryLand: General Library Issues: Censorship/Intellectual Freedom. URL: http://sunsite.berkeley.edu/LibraryLand/cen/cens.htm 48. Media Awareness Network. 1999. URL: http://www.media-awareness.ca/ 49. Minow, Mary. 1997. Filters and the Public Library: A Legal and Policy Analysis. In First Monday 2(12): 62 pg. [Online]. URL: http://www.firstmonday.org/issues/issue2_12/minow/ 171 50. National Coalition Against Censorship. 1999. [Authored by Elisabeth Werby.] The Cyber-Library: Legal and Policy Issues Facing Public Libraries in the HighTech Era. URL: http://www.ncac.org/cyberlibrary.html 51. News Fronts International. 1999. 20 Worst Internet Enemies Named. American Libraries 30 (October 1999): 35-36. 52. Peacefire (Youth Alliance Against Internet Censorship). URL: http://www.peacefire.org/ 53. Public Library Association. 1999. [Prepared by GraceAnne A. DeCandido.] PLA Tech Note: Filtering. URL: http://www.pla.org/filtering.html 54. Racicot, Michel, Mark S. Hayes, Alec R. Szibbo, and Pierre Trudel. 1997. The Cyberspace is not a “No Law Land”: A Study of the Issues of Liability for Content Circulating on the Internet. Ottawa, Ontario: Industry Canada. Also at URL: http://strategis.ic.gc.ca/SSG/it03117e.html 55. Schneider, Karen G. 1997a. Filters, homosexuality, responsibility, and so forth. Email message from <schneider.karen@epamail.epa.gov> to <web4lib@library.berkeley.edu> [The WWW for Libraries mailing list.] 56. Schneider, Karen G. 1997b. A Practical Guide to Internet Filters. New York: Neal-Schuman Publishers. 57. Schneider, Karen G. 1998. The Internet Filter Assessment Project. URL: http://www.bluehighways.com/tifap/ 58. Schrader, Alvin M. 1996. Censorproofing School Library Collections: The Fallacy and Futility. School Libraries Worldwide 2(1): 71-94. 59. Schrader, Alvin M. 1998a. Cyberspeech and Cybersafety: Intellectual Freedom Issues for Canadian Librarians in a Cyberspace World. In Karen Adams and William F. Birdsall (eds.), Understanding Telecommunications and Public Policy: A Guide for Libraries (pp. 71-96). Ottawa, Ontario: Canadian Library Association. 60. Schrader, Alvin M. 1998b. In Search of the Perfect Filter: Indexing Theory Implications for Internet Blocking and Rating Software Products. In Elaine G. Toms, D. Grant Campbell and Judy Dunn (eds.), Information Science at the Dawn of the Millennium: Proceedings of the 26th Annual Conference of the Canadian Association for Information Science/Travaux du 26e congrès de l'Association canadienne des sciences de l'information, 3-5 June 1998, Universitè d'Ottawa, Ottawa, Ontario (pp. 3-25). Toronto, Ontario: Canadian Association for Information Science. Also at URL: http://www.ualberta.ca/~aschrade/nl_cen2.htm 172 61. Schrader, Alvin M. 1998c. Internet Censorship: Access Issues for School Librarians in a Cyberspace World. In Snunith Shoham and Moshe Yitzhaki (eds.), Education for All: Culture, Reading and Information: Selected Papers (pp. 189-210). 27th International Conference of the International Association of School Librarianship, Ramat-Gan, Israel, July 5-10, 1998. Ramat-Gan, Israel: Department of Information Studies and Librarianship, Bar-Ilan University (for the International Association of School Librarianship). 62. Schrader, Alvin M. 1999a. Internet Censorship Issues for Teacher-Librarians. Teacher Librarian 26(5): 8-12. 63. Schrader, Alvin M. 1999b. The “Stretch”: From Human Rights to Information Rights. Feliciter 45(1): 10-11. 64. The Nation. 1999. Most New English Words in Last Century Relate to Sex. The Nation August 13, 1999. 65. Theall, Donald F. 1999. Canada, Censorship, and the Internet. In Klaus Peterson and Allan C. Hutchinson (eds.), Interpreting Censorship in Canada (pp. 241-267). Toronto, Ontario: University of Toronto Press. 66. Trinh, T. Minh-Ha. 1989. Woman, Native, Other: Writing Postcoloniality and Feminism. Bloomington, Indiana: Indiana University. 67. Turow, Joseph. 1999. The Internet and the Family: The View from Parents; The View from the Press. The Annenberg Public Policy Center of the University of Pennsylvania. URL: http://appcpenn.org/internet/ 68. Weessies, Kathleen, and Barbara Wales. 1999. Internet Policies in Midsized Academic Libraries. Reference and User Services Quarterly 39 (Fall 1999): 33-41. 173 «КОДЕКС ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЭТИКИ РОССИЙСКОГО БИБЛИОТЕКАРЯ» И ОРГАНИЗАЦИЯ БИБЛИОТЕЧНОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ В ПУБЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕКЕ Т. Е. Коробкина Прошло пять лет с момента принятия РБА Кодекса профессиональной этики российского библиотекаря и десять лет с начала его разработки и обсуждения библиотечной общественностью. Сегодня, в перспективе пройденных лет, мы смотрим на этот документ иными глазами: иначе понимаем смысл его постулатов, иначе оцениваем его значение. Мне довелось, будучи председателем Московской библиотечной ассоциации, быть активным сторонником разработки этого документа. Однако не скрою, подготовленный инициативной группой во главе с профессором Ю. П. Мелентьевой проект вызывал у меня сомнения. В начале своей работы инициативная группа провела среди библиотекарей-практиков обследование, которое показало несовпадение профессиональных ценностей российских библиотекарей с теми, что предполагалось включить в проект Кодекса. Участники опроса называли в качестве профессиональных ценностей «духовность», «культуру», «воспитание», «книгу» и т.п. Этот понятийный ряд отражал профессиональное сознание, сформированное общественно- политической формацией, с которой мы только начинали прощаться. В свою очередь, Кодекс оперировал такими понятиями, как «уважение к личности и ее информационным потребностям», «свободный доступ к информации», «интеллектуальная свобода», «интеллектуальная собственность» и т.п. Это был лексикон эпохи, которая у нас тогда еще не наступила. Проведение сегодня нового обследования показало бы, насколько изменилось сознание российского библиотекаря. Но и без обследования можно утверждать, что число библиотекарей, разделяющих идейные позиции разработчиков Кодекса, за прошедшие годы неизмеримо возросло. Достаточно того, что использованный в Кодексе понятийный ряд стал обыденным, вошел в деловой язык библиотечного сообщества России. Другое дело, насколько, принципы, изложенные в Кодексе, принимаются сообществом не на словах, а на деле. В ходе полемики, развернувшейся вокруг Кодекса на страницах журнала «Научно-технические библиотеки» («НТБ»), его создателей упрекнули в том, 174 что они этот Кодекс-де «придумали» и хотят, чтобы затем «он вошел в плоть и кровь библиотекаря» [1]. Но ведь, собственно говоря, так и получилось: Кодекс на пять—десять лет опередил массовое профессиональное сознание российских библиотекарей. В ходе упомянутой полемики был также брошен упрек в том, что «в нынешнем виде Кодекс выполняет скорее деструктивную, нежели конструктивную, функцию». Это — правда: Кодекс выполнил деструктивную функцию по отношению к профессиональному сознанию ушедшей – советской — эпохи, которое сегодня нельзя назвать полностью архаичном, но которое, конечно, в целом уже не отвечает требованиям времени. Дело не только в отмершей «идеологии»: изменились реалии библиотечное дела, содержание библиотечной профессии. Старое сознание не может дать ответа на все сегодняшние вопросы, поскольку это вопросы нового времени, вызванные становлением информационного общества и экспансией информационнокоммуникационных технологий. И это очевиднее с каждым днем. Не устраивает оппонента авторов Кодекса и их приверженность либерально-демократическим ценностям — правам человека, в том числе, всеобщему праву на свободный доступ к информации. Эта приверженность-де означает отказ от «социальной роли библиотекаря». С последним утверждением трудно согласиться: перед нами просто другая, новая для нашей страны социальная, политическая, гражданская роль (миссия!) библиотекаря. Она означает активное содействие становлению иного общества и иного государственного устройства, чем это было на протяжении всего ХХ столетия в России. В сущности, не по библиотечным вопросам велась эта полемика, а вокруг общественно-политического будущего нашей страны. В полемике сошлись не два разных профессиональных сознания, а два противоположных представления о том, куда идти России и российскому обществу в XXI веке. Авторы Кодекса стоят на последовательно демократических позициях, и с этих позиций рассматривают задачи развития (модернизации) библиотечного дела в нашей стране. С демократических позиций написаны все документы, которые могут быть отнесены к нормативной правовой базе деятельности библиотек в новое время, и среди них почетное место занимает «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря». 175 Вслед за Федеральным Законом «О библиотечном деле» (1994), заложившим новые правовые основы библиотечного дела в России, «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» (1999) сформулировал новые морально- нравственные основы библиотечной деятельности. А вместе эти два документа образовали фундамент обновления профессионального сознания библиотекарей и модернизации деятельности библиотек. Значение Кодекса еще и в том, что с него началось создание нового для нашей страны типа нормативных документов – профессиональных стандартов, разрабатываемых и принимаемых библиотечным сообществом в лице Российской библиотечной ассоциации. Вслед за «Кодексом профессиональной этики российского библиотекаря» увидели свет «Модельный стандарт деятельности публичной библиотеки» (2001г.) и «Манифест РБА о публичной библиотеке» (2003г.). Документы РБА отразили глубокие изменения, которые произошли в работе публичных библиотек за последние десять — пятнадцать лет. Они построены на общих идейных позициях, отражающих представления библиотечного сообщества о современной библиотеке и путях ее развития. Вот некоторые цитаты из названных документов. В Федеральном Законе «О библиотечном деле» читаем: «Библиотеки гарантируют «права человека, общественных объединений, народов и этнических общностей на свободный доступ к информации (курсив здесь и далее мой – Т.К.), свободное духовное развитие, приобщение к ценностям национальной и мировой культуры, а также на культурную, научную и образовательную деятельность». В «Кодексе профессиональной этики российского библиотекаря» говорится: «Библиотекарь - рассматривает свободный доступ к информации как неотъемлемое право личности, - противостоит ограничению доступа к библиотечным материалам и не допускает самовольного изъятия и необоснованного отказа (цензуры) на запрашиваемые материалы, - строит свои отношения с пользователями на основе уважения к личности и ее информационным потребностям». «Модельный стандарт деятельности публичной библиотеки» гласит: 176 «Обеспечение свободного доступа граждан к информации, знаниям, культуре является основной задачей публичной библиотеки». В «Манифесте РБА о публичной библиотеке» сказано: «Публичная библиотека реализует право личности на свободный доступ к информации, знаниям, культуре и идеям во имя осуществления ее демократических гражданских прав на активное участие в жизни общества». Во всех перечисленных документах в качестве главной задачи библиотек названо обеспечение пользователям свободного доступа к информации и знаниям. Но самый весомый аргумент в пользу того, что именно эту задачу мы должны считать главной, — это поддержка государством идеи создания в России информационного общества. В 2002г. Правительство РФ приняло Федеральную целевую программу «Электронная Россия». Эта программа ставит целью: «создание условий для развития демократии, повышения эффективности функционирования экономики, государственного управления и местного самоуправления за счет внедрения и массового распространения информационных и коммуникационных технологий, обеспечения прав на свободный поиск, получение, передачу, производство и распространение информации, расширения подготовки специалистов по информационным и коммуникационным технологиям и квалифицированных пользователей». Мощная экспансия информационных и коммуникационных технологий (ИКТ) в библиотечное дело, быстрая информатизации библиотек, наращивание библиотечных электронных ресурсов — это составляющая процесса формирования в России информационного общества. В новом тысячелетии построение информационного общества предстает как глобальная задача человечества. Библиотекари многих стран заявляют о своем стремлении участвовать в создании общества, в котором каждый получит доступ к информации и знаниям во имя осуществления прав человека и гармоничного развития личности. ИКТ рассматриваются библиотекарями как важнейший инструмент развития, который может быть применяться во всех видах человеческой деятельности, использоваться для решения политических, экономических и социальных задач, для преодоления неравенства между народами, странами, цивилизациями, социальными группами, для сохранения культурного достояния человечества [2]. 177 На международных конференциях под эгидой ЮНЕСКО и ИФЛА, в которых принимает участие и Россия, постоянно звучит мысль о том, что в информационном обществе каждый должен иметь право воспользоваться возможностями, которые предоставляют ИКТ. При этом ключевую роль в обеспечении всеобщего и равноправного доступа к инфраструктуре и услугам открытого информационного общества призваны сыграть публичные библиотеки как общественные пункты доступа к ИКТ. Иными словами, в наше время идея свободного доступа к информации и знаниям стала основополагающей для развития библиотечного дела и общим местом во всех документах, определяющих его стратегию. В «Кодексе профессиональной этики российского библиотекаря» свободный доступ к информации предстает как главная этическая ценность. Признание этической ценности, убеждение в ее правильности побуждает к этическому поведению – осуществлению этой ценности, которое заключается в том, чтобы следовать требованию, исходящему от ценности, и подчинять этому требованию повседневную жизнь. Этическую ценность нужно искать как во всех ситуациях, так и в личности. Этика способствует пробуждению оценивающего сознания. Этическая ценность – это ценность убеждения и поведения. Свободный доступ к информации и знаниям является профессиональной этической ценностью для библиотекарей. Она проявляется в этических убеждениях, которые бытуют в профессиональном создании библиотекарей, и в этическом поведении, осуществляемом в ситуациях, порожденных профессиональной библиотечной деятельностью. Давайте посмотрим, как принцип свободы доступа к информации проявляется в «ситуациях» — основных видах библиотечной деятельности и насколько «этическим» оказывается поведение библиотекарей в процессе этой деятельности. К основным видам библиотечной деятельности отнесем: - комплектование библиотечного фонда, - создание поискового аппарата, - информатизацию, внедрение информационно-коммуникационных технологий и электронных ресурсов, - организацию фонда, - организацию (построение) библиотечного пространства, 178 - организацию обслуживания, разработку его нормативно-организационной базы, - создание библиотечной рекламы, - подбор и обучение кадров. И в традиционной, и в модернизированной библиотеке доступ к информации и знаниям обеспечивается, в первую очередь, с помощью библиотечного фонда, от его полноты и представительности зависит степень свободы доступа. К сожалению, из-за скудости финансовых средств ни одна публичная библиотека не может в достаточной мере воспользоваться возможностями, которые предоставляет динамично развивающийся книжный рынок России, тем самым объективно ограничивая доступ пользователей к информации. Вина за это перекладывается на государство или местную власть, недооценивающих роль библиотеки в современном обществе. Для библиотекаря-комплектатора библиотечного фонда «неэтическим» является такое поведение, когда он, не считаясь с потребностями пользователей, при отборе документов сознательно вступает в конфликт с этими потребностями, руководствуясь собственными вкусами и пристрастиями, иными словам, берет на себя роль цензора. Известно, что в американском библиотечном сообществе довольно часто возникают бурные дискуссии по поводу цензуры (ограничения включения в библиотечные фонды) тех или иных видов печатной или аудиовизуальной продукции. Почему подобных дискуссий нет у нас? Во-первых, у нас пока нет консолидированного библиотечного сообщества, которое могло бы оперативно реагировать на проблемные ситуации, возникающие в сфере библиотечного дела. Нет механизмов такого реагирования. Нет и традиции подобных обсуждений (не так давно и само слово «цензура», или Главлит, произносилось полушепотом). Во-вторых, как мне представляется, проблема цензуры (отбора) не может встать как проблема профессионального сознания при скудости средств, выделяемых на комплектование библиотечных фондов. Нашим муниципальным библиотекам им не до отбора, они рады любым поступлениям, которые посылают им небеса. Разумеется, в повседневной практике отдельно взятой библиотеки комплектатор, библиотекарь вообще, все равно совершают выбор; чтобы убедиться в этом, необходимо включить «оценивающее сознание» и задуматься над этическим смыслом своих решений и поступков. 179 Поисковый аппарат библиотеки призван помочь пользователю отыскать необходимые ему документы. Долгие годы карточные каталоги в библиотеках были устроены настолько сложно, что пользование ими требовало специальной подготовки (так называемых «уроков библиографической грамотности»). Стремление как можно лучше, полнее, детальнее раскрыть библиотечные ресурсы вело к прямо противоположному результату: каталог не раскрывал, а закрывал от читателя библиотечный фонд. Сегодняшний электронный каталог имеет важное преимущество перед карточным каталогом: он проще в пользовании для современного человека. Даже читатели, не владеющие компьютером, быстро осваивают технологию работы с электронным каталогом и охотно им пользуются. Новые версии автоматизированных информационно-библиотечных систем предлагают все более удобные интерфейсы. Кроме того, электронный каталог делает фонд прозрачным: он не позволяет прятать документы от читателей, сообщая об их наличии с момента включения документов в фонд, а также о том, где эти документы находятся, когда их можно будет получить и т.п. Это и есть всеобщий и равноправный доступ к информации в действии. Вот что говорит о преимуществах электронного поиска герой романа «Одержимый» современного английского писателя Майкла Фрейна: «Мне требуется какое-то мгновение, чтобы напечатать «Брейгель», после чего система компьютерного поиска перехватывает у меня инициативу. Все эти современные технологии необычайно эффективны и заманчивы – особенно по сравнению с микрофишами, которые нужно постоянно передвигать взад-вперед на специальном читальном аппарате, или еще более старомодными алфавитными каталогами в деревянных ящиках, над которыми приходится потеть не меньше, чем на уборке картофеля. Я даже не успеваю толком сформулировать свое желание, как мне уже предлагается сто четырнадцать различных способов его удовлетворения» [3]. Взамен прежних картотек современные библиотеки создают электронные базы данных различной тематики, по разным направлениям своей деятельности, библиографические и полнотекстовые. Поскольку все больше библиотек начинают осваивать обслуживание пользователей в удаленном режиме, естественным шагом на пути информатизации становится размещение электронного каталога на вэб-сайте. Современные автоматизированные 180 информационно-библиотечные системы позволяют соединить электронный каталог (библиографические записи) с текстами документов (электронными изданиями), в том числе в Интернете. Поскольку все больше электронных ресурсов в виде электронных библиотек аккумулируется в глобальной сети, все большую важность приобретает размещаемая библиотекой в Интернете виртуальная справка – аналог традиционной справочно-библиографической службы. Широкое использование цифровых технологий, создание локальной вычислительной сети, разнообразие используемых программных продуктов и электронных баз данных ставит вопрос, во-первых, об эффективной организации информационной системы библиотеки во всем ее многообразии, во-вторых, об удобном доступе к библиотечным цифровым ресурсам. Возможным решением второй проблемы является создание электронного путеводителя по информационным ресурсам библиотеки (информационного навигатора). Таким образом, библиотека, которая хочет следовать принципу свободы доступа к информации, должна думать о создании поискового аппарата, раскрывающего библиотечные ресурсы наиболее полно и в наиболее удобной для пользователя форме. Информационные и коммуникационные технологии открывают новые возможности перед библиотеками, помогая им дополнить традиционные бумажные ресурсы — электронными, а также преодолеть ограниченность собственных ресурсов, поставив на службу читателю ресурсы глобальной информационной сети. В недалеком будущем маленькая муниципальная библиотека, имеющая компьютеры и доступ в Интернет, будет предоставлять читателю такие же возможности, как большая научная библиотека. Но уже сегодня невозможно всерьез говорить о свободе доступа к информации в библиотеке, не имеющей цифровых ресурсов и не предоставляющей пользователям доступа в Интернет, где день ото дня формируются все более мощные электронные библиотеки. Библиотеки, которые не торопятся вступить на путь информатизации или идущие по этому пути не слишком торопливо, отсекают своих пользователей от огромных массивов информации и знаний и, следовательно, ведут себя «неэтично» по отношению к своим пользователям. 181 Однако интервенция цифровых технологий не только создает принципиально новые возможности для библиотечного обслуживания, но и вводит библиотекарей в соблазн коммерциализации. Как правило, все так называемые «электронные услуги» оказываются библиотеками за плату, поскольку это услуги не «основные», а «дополнительные». С принятием в 2003г. Федерального Закона «О связи», который предписывает лицензировать «возмездное оказание услуг связи», взимание денег за предоставление доступа в Интернет в библиотеках, без оформления лицензии, оказывается незаконным. Казалось бы, в сложившихся обстоятельствах библиотеки должны потребовать от местных властей финансирования доступа в Интернет из бюджета: именно такая позиция была бы в интересах пользователей библиотек. Однако в этом случае библиотека лишается собственных средств от оказания этой услуги, а они немалые, когда речь идет о крупных областных и городских библиотеках. Поэтому выход видят в том, чтобы сообщество вышло с законодательной инициативой, отстаивающей право библиотек без лицензирования взимать плату за Интернет со своих пользователей. Понимая, что не от хорошей жизни библиотеки отстаивают именно такое решение проблемы, все-таки заметим, что с точки зрения профессиональной этики это образец «неэтического» поведения по отношению к пользователям и проявление некоего корпоративного эгоизма. Размещение фондов в открытом доступе – аксиома для современной публичной библиотеки. Однако стереотипы профессионального мышления и финансовые затруднения заставляют наших библиотекарей в большей мере заботиться о сохранности документов, чем об удобствах пользования фондом для читателей. Между тем, общеизвестно, что читатели, в подавляющем большинстве случаев, предпочитают самостоятельно искать документ на стеллажах. Превращению закрытых книгохранений в читальные залы с открытым доступом у нас, конечно, мешает ограниченность библиотечных площадей. В России публичные библиотеки редко располагаются в отдельно стоящих зданиях, имеющих достаточную вместимость и специально спроектированных под библиотеку. С конца 1970-х годов в городах библиотеки традиционно располагаются на первых этажах жилых зданий либо в пристройках «общественного назначения», спроектированных под парикмахерскую, почту, райсобес и т.п. Их общая площадь обычно не превышает 200 — 600 кв. метров. 182 Многие библиотеки-филиалы располагаются в квартирах на первых этажах жилых зданий. Между тем, для размещения фонда в открытом доступе требуются площади в несколько раз большие, чем для организации книгохранений. В качестве иллюстрации: в Информационной библиотеке Центра Жоржа Помпиду в Париже в открытом доступе размещено 350 тысяч печатных документов, при этом общая площадь библиотеки равняется 10 тысячам кв. метров. У нас центральные библиотеки ЦБС часто имеют больший по объему фонд (до 500 тыс. экземпляров), а располагаются на площадях в несколько раз меньших, чем парижская библиотека. Вопрос о массовом строительстве новых зданий под размещение библиотек нового типа (во Франции и Германии они были названы «медиатеками», в Москве – «информационными интеллектцентрами») в России даже не стоит. Идея открытого доступа к фонду с трудом пробивает себе дорогу в наших весях, и не только из-за неприспособленности библиотечных помещений. Низкий уровень жизни населения (его следствие – «несанкционированный вынос документов», или кражи) и многолетнее дефицитное бюджетное финансирование (как следствие, изношенность фондов, отсутствие их регулярного восполнения, отсутствие систем охраны фонда) не способствуют тому, чтобы библиотекарям хотелось подпускать читателей к книжным стеллажам. Однако немаловажную роль играет и консерватизм профессионального сознания: на первом месте у библиотекарей по-прежнему стоит задача «сохранения» библиотечного фонда, а не его «использование» читателями. Только изменив приоритеты библиотечной работы, поменяв местами по степени важности «сохранение» и «использование» фонда, мы добьемся существенных сдвигов в продвижении открытого доступа в наших библиотеках. Устарело и традиционное деление фонда на фонд абонемента, который обычно открывают для читателей, и фонд читального зала который всегда скрыт от пользователей в книгохранении. За рубежом обычно организуют единый фонд, который весь располагается в открытом доступе, в самом большом помещении библиотеки, однако на части книг (на корешке и титульном листе) ставят пометку «на дом не выдается». Таким образом, а еще с помощью системы охраны библиотечного фонда, библиотека защищает 183 наиболее ценную и наиболее спрашиваемую часть своего фонда. Возможно, не все наши библиотекари слышали о такой технологии. Вот уже приблизительно двадцать лет на федеральном уровне не принимались и не внедрялись никакие рекомендации для публичных библиотек, за исключением немногочисленных пока профессиональных стандартов РБА и Инструкции по учету библиотечного фонда Минкультуры РФ, между тем голод на новые ориентиры библиотечной политики у публичных библиотек все ощутимее. Новшества, заимствованные у мирового библиотечного сообщества, остаются уделом немногих, в количественном отношении, публичных библиотек, но своей практикой эти библиотеки и формируют в России новое профессиональное сознание. Можно ли в таком случае упрекать российских библиотекарей в «неэтическом поведении»? Обеспечение открытого доступа к фонду – один из главных принципов, на которых строится «философия» свободы доступа к информации, лежащая в основе организации (построения) пространства в современной библиотеке. Эта «философия» находит воплощение в архитектурно-строительной идее, диктующей и внешний облик библиотечных зданий «из стекла и бетона», и создание больших открытых пространств внутри здания, и особенности построения библиотечного интерьера. Чтобы сделать большое открытое пространство комфортным для пребывания человека, архитекторы делят пространство на зоны, сектора, сегменты, отсеки с помощью стеклянных витражей, мебели, элементов рекламы, растений, и т.п. Потенциальный дискомфорт от пребывания в очень большом помещении компенсируется возможностью «окинуть библиотеку взором», понять, как она устроена, особенно если библиотека располагается в двусветном (на двух ярусах) пространстве. Этот прием часто используется при проектировании современных библиотек, в продолжение традиции (читальный зал с антресолью), заложенной несколько веков тому назад. Кроме того, в большом помещении может принять одновременно значительное количество пользователей (как в библиотеке Центра Жоржа Помпиду, которую ежедневно посещает по 10 тысяч человек), предоставить им максимум библиотечных услуг. Организация обслуживания, развитие библиотечно-информационных услуг нацелены на то, чтобы пользователь мог получать информацию и знания 184 максимально быстро, в наиболее удобном для него виде. Развитость библиотечных услуг, в особенности, основанных на использовании новых информационных и коммуникационных технологий, – один из показателей эффективности работы публичной библиотеки. В последние годы в нашем библиотечном деле получило широкое распространение понятие «комфортности библиотечной среды». Оно очень многопланово и охватывает едва ли не все стороны работы библиотеки. В известной мере, это синоним высокого качества библиотечного обслуживания в целом и его оценка с позиции тех, кого библиотеки обслуживают («комфортно» в библиотеке должны чувствовать, первую очередь, читатели). Встать на эту позицию, уметь взглянуть на все, что делается в библиотеке, глазами «пользователя», «библиотекарям» очень непросто, но необходимо. Впрочем, комфортнее всего пользователь ощущает себя все-таки дома, поэтому в понятие библиотечного комфорта сегодня должно включаться удаленное обслуживание - виртуальная справка, бронирование и заказ документов с домашнего компьютера, электронная доставка документов на дом. Удаленное обслуживание – идеал для читателей, которые в силу личных причин стремятся избежать общения с библиотекарем. Впрочем, нередко виной тому оказывается практикуемый в библиотеке стиль общения библиотекаря с читателями. Стиль общения библиотеки (как учреждения) и библиотекаря (как человека и профессионала) с пользователем может быть «открытым» и «закрытым». Вы рады тому, что ваш читатель пришел в вашу библиотеку, вы хотите ему помочь в поисках необходимой информации, вы сделаете для него все возможное, вы способны быть с ним максимально вежливы и даже приветливы в любой ситуации? Этот тест на «открытость», который можно продолжить. Стиль общения находит яркое отражение в правилах пользования «учреждением». Если вспомнить правила пользования, например, метрополитеном советской поры, то они, в основном, состояли из ограничений и запретов («пассажир обязан»). Раздел «права пассажира» в них попросту отсутствовал. Загляните в правила пользования вашей библиотекой. Чего в них больше – «прав» или «обязанностей»? В «открытой» библиотеке у пользователей больше прав, чем обязанностей по отношению к библиотеке; в свою очередь, у 185 библиотеки больше обязанностей, чем прав по отношению к пользователям. Девиз «открытой» библиотеки — не запрещать всего, что можно разрешить. Все ограничения прав одного пользователя, без которых, конечно, не обойтись, должны быть обоснованными и осуществляться только во имя защиты прав всех пользователей. Вот как выглядят обязанности пользователя Библиотеки-читальни им. И. С. Тургенева, в которой я работаю. «Пользователи библиотеки обязаны: — соблюдать Правила пользования Библиотекой; нарушившие настоящие Правила и причинившие ущерб Библиотеке компенсируют ущерб в размере, устанавливаемом администрацией Библиотеки, а также несут иную ответственность, предусмотренную действующим законодательством; - сообщить о себе сведения, необходимые для заполнения читательского формуляра или читательского билета разового посещения; - нести ответственность по всем записям о выдаче возврате печатных изданий и иных документов из фонда Библиотеки, занесённым в электронные читательские формуляры; - проходить тестирование для самостоятельной работы на компьютере; - бережно относиться к имуществу Библиотеки, печатным изданиям и иным документам библиотечного фонда; - уважать права других пользователей и сотрудников Библиотеки, не нарушать общественный порядок; Библиотека вправе не обслуживать пользователей, которые своим неряшливым внешним видом и вызывающим поведением создают дискомфорт для других пользователей Библиотеки; - оставлять в гардеробе громоздкие предметы, в т. ч. сумки, пакеты и портфели размером свыше 20 см на 30 см; - не выносить из Библиотеки без соответствующего разрешения печатные издания, иные документы и личные средства оргтехники (ноутбуки, фотоаппараты и т.п.). При входе в Библиотеку и залы предъявлять охраннику ВОХР и дежурным библиотекарям вышеназванные личные средства оргтехники, необходимые пользователю для работы в стенах Библиотеки». Стоит отметить, что библиотека была вынуждена (пока, правда, скорее на бумаге) пойти на крайнюю меру – отказать в обслуживании пользователям, которые «своим неряшливым внешним видом и вызывающим поведением создают дискомфорт для пребывания в библиотеке других пользователей», т.е. 186 бомжам, психически нездоровым и плохо воспитанным людям. При этом мы, наверное, нарушаем «права человека» по отношению к тем немногим людям, от которых таким путем пытаемся избавиться. Но, с другой стороны, мы защищаем права всех остальных пользователей библиотеки. Наши читатели, в основном, с пониманием относятся к ограничениям, которые мы вводим в правила обслуживания. Если случаются конфликты между библиотекарем и читателям, они встают на сторону библиотекаря и защищают заведенные в библиотеке порядки. Описанный мною выше факт дискриминации, скорее всего, вызвал бы неодобрение у наших американских коллег. Что ж, условия, в которых мы живем, пока не слишком способствуют воспитанию у наших людей терпимости. Мы, действительно, не умеем уважать права меньшинства. С другой стороны, и страны Запада могут быстро переходить от развитой демократии к жесткому контролю над гражданами, как только над этими странами, например, нависает угроза терроризма. Эта угроза, под которой, как под дамокловым мечом, живет сегодня человечество, уже заставляет наши библиотеки принимать повышенные меры безопасности, например, ограничивать свободный доступ в здания и помещения, контролировать перемещение громоздких предметов (сумок) – не столько потому, что кто-то может несанкционированно вынести литературу, сколько потому, что может внести взрывчатку. Обязательным при записи в московские библиотеки является наличие прописки или регистрации, но если раньше эта мера должна была помочь возврату документов в библиотеку, то теперь это еще и средство защиты от потенциальных террористов. Игнорировать реалии нашей жизни, которые заставляют нас, по существу, ограничивать свободу доступа к информации, вряд ли было бы разумно. И, конечно, угроза терроризма снижает уровень доверия библиотекаря к читателю, не в лучшую сторону влияет на царящий в библиотеке стиль общения библиотекарей с читателями, понижает комфортность библиотечной среды. Введение платных коммерциализацию услуг и, библиотечного как следствие, обслуживания прогрессирующую легко мотивировать недостаточным финансированием библиотек и низким уровнем оплаты труда библиотекарей. Широкое распространение выдачи на дом под залог всей маломальски ценной литературы связано с кражами (невозвратом) и отсутствием у 187 библиотек финансовых средств на восполнение фонда. С другой стороны, библиотеки серьезно нарушают право на библиотечное обслуживание малоимущих людей, которые действительно не имеют средств на внесение залога; при этом не всегда издание, выдаваемое под залог в отделе абонемента, бывает продублировано в фонде читального зала. Здесь мы вновь сталкиваемся с извечной дилеммой российского библиотекаря — сохранять или предоставлять в пользование? Иными словами, всегда ли нарушения прав человека (на достойные условия существования, в том числе пребывания в библиотеке в комфортных условиях), личности (на развитие своих творческих возможностей через свободный доступ к знаниям), гражданина (на участие в общественнополитической жизни через приобщение к идеям) в библиотеках носят обоснованный характер? Часто ли мы вообще задумываемся над подобными проблемами? Готовы ли взглянуть на те или иные события библиотечной практики через призму вышеназванных прав пользователя? Вот, например, хотя права пользователя включены в правила пользования библиотекой, всякое стремление отстоять эти права в тех случаях, когда читателю кажется, что они ущемлены, воспринимается библиотекарями крайне болезненно. Права у вас вроде бы есть, но настаивать на их соблюдении значит вести себя «вызывающе». Мгновенно срабатывает корпоративная солидарность: библиотекари встают плечом к плечу против читателя, который сражается в одиночку. В таких ситуациях роль третейского судьи выпадает на долю старшего по должности администратора (директора, зам. директора, зав. отделом), который призван проявить подлинное понимание норм профессиональной этики и защитить права пользователя, если они ущемлены. Кстати, корпоративный дух, ложно понимаемый коллективизм иной раз мешают увидеть правоту в поступках отдельного члена библиотечного коллектива, отвергающего логику «будь, как все» и стремящегося отстоять свои индивидуальные права и интересы. Конечно, и администрация, случается болезненно воспринимает критику в свой адрес со стороны коллектива, попытки сформировать негативное для нее общественное мнение. А ведь все это – проявление человеческих и гражданских прав работающих в библиотеке людей. 188 Свободный доступ к информации и знаниям раскрывая читателю возможностей (ресурсов нельзя обеспечить, не и услуг) библиотеки. Библиотечная реклама – не элемент интерьера, а важнейшее средство общения с пользователем, посредник между ним и библиотекой. Чем больше по площади библиотечное здание, мощнее ресурсы библиотеки, полнее перечень предоставляемых ею услуг, тем важнее рассказать об этих возможностях ее пользователям. К сожалению, в наших библиотеках пока мало внутренней и наружной рекламы, хотя об ее значении много пишется в профессиональной печати и говорится на семинарах. Часто библиотеки едва заметны в городе, особенно среди ярких неоновых вывесок. Их окна зашторены, витрины отсутствуют, вывески не бросаются в глаза. Внутри библиотеки не вывешен план ее устройства, на дверях отсутствуют таблички, кабинеты администрации и туалеты — «строго засекречены». Библиотекарям не приходит в голову надеть бэйджи с тем, чтобы читатели могли обращаться к ним по имени и отчеству (да и знать, на кого пожаловаться в случае необходимости). По всем приметам перед нами — «закрытая» библиотека. Закрытость этого рода нельзя объяснить только недостатком финансовых средств. Это — типичные издержки профессионального сознания руководителей библиотек. И, наконец, о факторе, который самым решающим образом влияет на свободу доступа пользователей библиотек к информации и знаниям. Это уровень профессионализма коллектива библиотекарей. Вся работа по подбору кадров, обучению персонала, в том числе библиотечной этике и этикету, должна быть направлена на то, чтобы пользователь в результате получал как можно более полный доступ к ресурсам библиотеки. Плохо обученный и невежливый библиотекарь — серьезное препятствие на пути читателя к информации и знаниям. Руководителям библиотек необходимо постоянно и последовательно разъяснять сотрудникам смысл принципа свободы доступа к информации, прививая новые «этические ценности», отвечающие современным представлениям о задачах публичной библиотеки. В повседневной практике формировать у подчиненных «оценивающее сознание». Как можно чаще беседовать с коллективом на темы профессиональной этики. Думается, «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» должен войти в число документов, с которыми библиотекаря знакомят при 189 приеме на работу наряду, например, с должностной инструкцией и коллективным договором. Вопросы на знание и понимание Кодекса этики должны звучать на заседании аттестационной комиссии. Насколько же этические убеждения, по которым живет сегодня библиотечное сообщество России, отвечают этической ценности свободы доступа к информации и знаниям? Прежде всего, отметим тесную связь между двумя положениями Кодекса этики: 1. свободный доступ к информации является неотъемлемым правом личности, 2. библиотекарь обязан строить свои отношения с пользователями на основе уважения к личности и ее информационным потребностям. Иными словами, библиотекарь обеспечивает пользователям свободный доступ к информации и знаниям, поскольку получение такого доступа является неотъемлемым правом личности, соблюдение которого библиотекарь гарантирует своей профессиональной деятельностью. И в библиотечной практике понятия «свободы доступа к информации» и «уважения к личности и ее информационным потребностям» тесно взаимосвязаны: одно понятие вытекает из другого. Между тем, уважения к человеку и признания его прав, в том числе права на информацию, недостает не только библиотекам, но и всей общественно-политической и экономической жизни России. Ни государство, ни современное российское общество на деле не признают и не уважают прав личности. Вот почему нам, российским библиотекарям, так трудно внутренне принять (в качестве этического убеждения) и воплотить на практике (в этическом поведении) свободный доступ к информации, знаниям, идеям, который во всем цивилизованном мире провозглашен основополагающим принципом деятельности публичной библиотеки. Но и популяризация этого важнейшего принципа деятельности современной библиотеки у нас практически не ведется. Тема не находит отражения в профессиональной печати, в названиях семинаров, научнопрактических конференций и социологических исследований. Между тем, насколько интересно и полезно было бы задать библиотекарям-практикам такие вопросы, как: - Знаете ли Вы о том, что основной задачей современной библиотеки является обеспечение пользователям свободного доступа к информации (ОПСДИ)? 190 - Нашла ли эта задача отражение в уставе и программе развития Вашей библиотеки? - Считаете ли Вы лично ОПСДИ своей главной профессиональной задачей? - Знаете ли Вы, как решать эту задачу в практической деятельности – Вашей лично и Вашей библиотеки? Результаты подобного опроса — не среди членов РБА, а среди рядовых работников муниципальных библиотек — вряд ли добавили бы нам оптимизма относительно адекватности представлений российских библиотекарей о путях развития современной публичной библиотеки. Правомерно даже поставить вопрос о том, насколько реально повсеместное внедрение принципа свободы доступа к информации в библиотечную практику на данном этапе социальноэкономического развития нашей страны. Достаточно ли наша страна сегодня богата для этого экономически и развита политически? Достаточно ли консолидировано и идейно вооружено для решения такой задачи библиотечное сообщество России? На этот вопрос ответим с позиции основного вопроса философии, а именно: что первично — материя или сознания? Я убеждена, что в библиотечном деле профессиональное сознание имеет решающее значение. Без изменений в профессиональном сознании не могут произойти никакие серьезные изменения в библиотечной практике. Такие изменения уже произошли в последние два десятилетия — в профессиональном сознании библиотекарей и в практике наиболее передовых публичных библиотек России. К сожалению, теоретическая библиотековедческая база у нас слаба сегодня, как никогда. Ни наши методические центры, ни наши ученые, за редким исключением, никак не могут осмыслить метаморфоз, которые претерпела библиотечное дело в России, чтобы дать ощутимые ориентиры публичным (муниципальным) библиотекам в их развитии. Поэтому начинать нужно с того, чтобы в каждой отдельно взятой библиотеке создать среду уважения к человеку и его правам – и по отношению к пользователям, и по отношению к сотрудникам, формируя у всех членов библиотечного коллектива этические убеждения, соответствующие профессиональным ценностям, изложенным в Кодексе профессиональной этики. Надо разъяснять и обсуждать положения Кодекса, используя примеры из библиотечной практики, особенно спорные ситуации. 191 Идейная позиция, изложенная в «Кодексе профессиональной этики российской библиотекаря», в момент его создания в конце 1990-х годов была позицией Сегодня относительного она стала меньшинства идейной библиотечных платформой всего профессионалов. модернизирующегося библиотечного дела в России. Задача завтрашнего дня – внедрить положения Кодекса в библиотечную практику, сделать их достоянием профессионального сознания каждого российского библиотекаря. Это может произойти только в результате нашей целенаправленной работы и по мере продвижения вперед нашей страны по пути действительно демократических преобразований. Источники 1. Научно-технические библиотеки. — 2001— № 12 —C.52. 2. Всемирный саммит по информационному обществу. — СПб.: Изд-во «Рос. нац. б-ка», 2004. 3. Фрейн М. Одержимый. — М.: Торнтон и Сагден, 2002.— C.162—163. 192 КОДЕКС ЭТИКИ БИБЛИОТЕКАРЯ И АВТОРСКОЕ ПРАВО О. Ф. Бойкова Использование библиотекарями современного законодательства об авторском праве рассматривается в настоящее время как неотъемлемая часть профессиональной этики. Об этом свидетельствует включение в «Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря» положения, касающегося признания авторского права на интеллектуальную собственность как одну из областей правового регулирования, имеющую отношение к библиотечной деятельности и тесно связанную с ней. Активное использование библиотекарями законодательства об авторском праве в практической работе позволяет эффективно комплектование выполнять книжного основные фонда и функции организацию библиотеки – библиотечно- информационного обслуживания. Освоение и воплощение в практику российских библиотек законодательства об авторском праве началось с середины 1990-х гг. Проблемы авторского права активно обсуждались библиотечной общественностью впервые — на международной конференции «Библиотеки, издательства и авторское право», организованной ВГБИЛ (Москва, 13—14 мая 1996 г.), а затем на международном семинаре «Авторское право, библиотеки и издательства в век электронных коммуникаций», организованном РБА, Американским центром, Немецким культурным центром им. Гёте (Санкт-Петербург, 25—26 мая 1998 г.). Именно на этих конференциях было признано, что библиотеки являются одним из субъектов авторского права и выявлены основные проблемы его использования в профессиональной деятельности библиотекаря. Среди них: роль библиотек в организации обмена информацией и авторское право; библиотеки как посредники между хранимыми документами и читателям; соблюдение авторских прав; отношения библиотек с издателями и авторское право; сохранность и консервация документов и авторское право; ксерокопирование документов и авторское право; международные соглашения, регулирующие распространение информации и система охраны объектов авторского права. Впоследствии вопросы авторского права в контексте практической деятельности библиотек становились предметом обсуждения на различных по 193 своей основной тематике конференциях и совещаниях и, прежде всего, на тех, где рассматривались проблемы использования новых информационных технологий. Среди них международные конференции «Крым 1994—2003», LIBCOM 1996—2003, ЕVA 1998—2003, ежегодные сессии РБА, региональные и межрегиональные семинары подчеркивалось, что в и совещания. современных На условиях этих конференциях особую актуальность приобретают вопросы охраны объектов интеллектуальной собственности библиотеки, к числу которых относятся библиотечно-информационные продукты на различных носителях информации, в том числе на CD, DVD, предоставление в сети Интернет. Проблемы использования современных информационных технологий и развитие новых форм взаимодействия, сотрудничества кооперации и на интеграции, основе межбиблиотечного создание корпоративных библиотечных систем с позиций необходимости правового регулирования, в том числе и авторского права, рассматривались на международной конференции «Крым —98». В ежегодном докладе конференции «Крым 2001, 2002» Я. Л. Шрайберг особо подчеркивал необходимость осознания правового регулирования деятельности библиотечно-информационной сферы и в особенности решения ряда проблем связанных с применением авторского права в электронной среде. На конференции «Крым 2004» отмечалось, что в настоящее время развитие технических и технологических аспектов создания ЭБ и электронных библиотечно-информационных ресурсов опережает гражданско-правовые и социальные приоритеты. В этой ситуации приобретают большое значение вопросы информатизации и авторского права, управления авторскими и смежными правами, технические и правовые средства защиты информации. На пятой международной конференции и выставке «Информационные технологии, компьютерные системы и издательская продукция библиотек» — LIBCOM-2001, организованной ГПНТБ России, (Звенигород, 12—16 ноября 2001 г.) впервые состоялся Круглый стол «Правовые вопросы и проблемы авторского права в производстве и использовании информационных продуктов». Создание электронных библиотек и проблемы авторского права активно обсуждались на Секции «Электронные библиотеки» в рамках Седьмой 194 Международной конференции LIBCOM-2003 (Звенигород, 17—21 ноября 2003 г.). Вопросы авторского права и правовой защиты электронных документов, правомерности действий библиотекарей ставились и на международных конференциях ЕVA, организуемых Центром ПИК Министерства культуры РФ и Государственной Третьяковской галереей. В частности, на третьей конференции «Электронные конвергенции: новые информационные технологии в музеях, галереях, библиотеках и архивах» EVА 2000 (Москва, 30 октября—3 ноября 2000 г.), на четвертой – «Культурное наследие для всех: новые технологии в музеях, галереях, библиотеках, архивах» EVА 2001 (Москва, 3—8 декабря 2001 г.), на шестой — «Информация для всех: культура и технологии информационного общества» EVА 2003 (Москва, 1—5 декабря 2003 г.). Основные вопросы, обсуждаемые на этих конференциях: правовая охрана произведений в киберпространстве, новые информационные технологии в библиотеках, музеях, архивах и авторское право, виртуальная реальность и авторское право, сохранение культурного наследия и авторское право. Активное участие в этом процессе принимает Российская библиотечная ассоциация. В частности, на совместном заседании Круглого стола «Общение и профессиональная этика библиотекаря» и Секции по библиотечной политике и законодательству на IХ Ежегодной конференции РБА (Новосибирск, 17—22 мая 2004 г.) рассматривались вопросы взаимного использования основных положений, включенных в Кодекс профессиональной этики библиотекаря, и законодательство об авторском праве. На Секции по библиотечному менеджменту и маркетингу, начиная с 2002 г. ежегодно обсуждаются проблемы управления интеллектуальной продукцией библиотеки в контексте авторского права. Эта тематика также постоянно обсуждается в рамках Секции РБА «Новые подходы к управлению библиотекой» на международной конференции «Румянцевские чтения», проводимых ежегодно РГБ. Об использовании библиотеками современного российского законодательства об авторском праве как составной части правового регулирования деятельности библиотек в целом свидетельствует, например, Всероссийский научно-практический семинар «Правовые аспекты деятельности библиотек», проведенном РГБ при участии РНБ (Москва, 20—22 марта 2001 г.). Ставились такие принципиальные вопросы, как электронная библиотека и 195 авторское право; Интернет и авторское право, охрана авторских прав в библиотечном деле; использование произведений авторского права в учебных и информационных целях; авторское право и доступность библиотечных фондов в связи с использованием новых информационных технологий. Рассматривались также вопросы соблюдения интересов библиотек при копировании документов, выдачи их по МБА, доставки по электронным сетям и др. Развитие информационных ресурсов библиотек в электронном виде, информационная культура в киберпространстве и проблемы авторского права в последнее время рассматриваются почти на каждой конференции или семинаре. Так, на межрегиональном семинаре «Библиография в современной электронной среде», проводимом для библиотек России РГБ (Москва, 11—12 ноября 2003 г.), на всероссийском семинаре «Электронные ресурсы публичных библиотек», организованном Библиотекой-читальней им. И. С. Тургенева (Москва, 16—18 марта 2003 г.), международной научно-практической конференции «Университетские библиотеки: прошлое, настоящее и будущее», проходившей в Фундаментальной библиотеке им. Императрицы Марии Федоровны Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург, 8—11 декабря 2003 г.). На этих мероприятиях были проведены Круглые столы «Библиографическая продукция библиотек в электронной среде». Эффективность внедрения законодательства об авторском праве во многом зависит от уровня специалистов и овладения правовой компетентности библиотечных ими его основными нормами. В этом процессе активная роль принадлежит вузам культуры, осуществляющих правовую подготовку студентов, а также центрам профессиональной переподготовки библиотечных работников. Так, во МГУКИ разработана программа курса «Правовое обеспечение библиотечно-информационной деятельности», в рамках которого читаются лекции, посвященные особенностям внедрения интеллектуального права в библиотечно-информационную практику. В этом направлении проводится обучение студентов и в других вузах, например, в Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств и других региональных вузах. 196 В Санкт-Петербургском государственном университете культуры и искусств для студентов библиотечно-информационного факультета разработана деловая игра «Проведение автороведческой экспертизы» с целью подготовки экспертов-текстологов. В Академии переподготовки работников искусств и культуры для слушателей библиотечно-информационного факультета читается спецкурс «Авторское право в библиотеке». Постепенно в этом направлении начинают работать и библиотеки в регионах, создавая на базе центров правовой информации или центров открытого доступа в Интернет, специализированных консультационных пунктов по обучению основам авторского права. Так, в 2003 г. на основе центра открытого доступа в Интернет Центральной городской библиотеки им. В. Н. Татищева в г. Тольятти был организован консультационный пункт для студентов, обучающихся дистанционно по программе Всемирной академии ВОИС «Введение в интеллектуальную собственность», проводимых совместно с Российским институтом по патентам и товарным знакам. В число студентов были включены работники библиотеки, которые получили сертификаты ВОИС. В библиотечной практике соблюдение норм авторского права связано как с обеспечением доступа к информации, особенно с использованием библиотечного фонда при копировании документов для читателей или для восстановления их утраченных или испорченных экземпляров, выдачи изданий по МБА и электронной доставкой документов, так и с созданием собственной интеллектуальной библиотечно-информационной продукции. В каждом из этих случаев библиотека в соответствии с действующим законодательством имеет, с одной стороны, преимущества, с другой множество проблем, связанных с формированием новой для них электронной среды, создающейся по следующим направлениям. 1. Комплектование электронными ресурсами специализированных фондов библиотек. Это — DVD, CD, электронные издания и т.п. В фонды библиотек, как правило, поступают и используются для обслуживания пользователей только лицензионные электронные продукты. Библиотекари, руководствуясь кодексом профессиональной этики, стремятся исключить использование нелицензионных, контрафактных изданий. 197 2. Создание собственных электронных ресурсов библиотек: БД, ЭБ, ЭК, специализированных библиотечных программ для ЭВМ. Основные проблемы – это слабая защищенность создателей этих библиотечно- информационных продуктов, т.е. их авторов-сотрудников библиотек и самих библиотек, владельцев и собственников этой продукции. 3. Использование электронных ресурсов других библиотек информационных центров возможно только на договорной и основе с соблюдением обоюдных интересов, лицензионной и правовой чистоты электронных ресурсов. 4. Использование электронных ресурсов из телекоммуникационных сетей, в том числе из сети Интернет. Основные проблемы для библиотек – невозможность предоставляемых воспроизведения в сети авторских Интернет, без текстовых разрешения документов, авторов или правообладателей, а также слабая или почти невозможная идентификация авторских текстов в электронной среде, незащищенность прав авторов. В связи с этим возникает необходимость расширения использования технических и правовых средств защиты прав авторов в сети Интернет. Развитие электронной среды в библиотеке идет весьма интенсивно. Эта высокая динамика при одновременном отставании правовой регламентации порождает много проблем в их работе, поскольку практика обеспечения библиотечно-информационного обслуживания пользователей в электронную эпоху значительно опережает нормы права, зафиксированные в действующем федеральном законе РФ «Об авторском праве и смежных правах». Закон запрещает предоставление электронной текстовой копии документа во внешних электронных сетях, в частности в сети Интернет (ст. 20). Тем самым, вступает в противоречия с провозглашенными в ст. 29, п.4 Конституции Российской Федерации нормами права, касающимися доступности информации, в том числе текстовой. Это одна из наиболее важных и сложных проблем, ограничивающая развитие электронных ресурсов в условиях внедрения новых информационных технологий в современных российских библиотеках. Требуются как новые подходы к законодательству об авторском праве, так и необходимо находить компромисс в решении этого вопроса (увеличение объемов цитирования текста, составление дайджестов и т.д.), который бы позволил библиотекам обеспечивать библиотечно-информационное 198 обслуживание пользователей в полном объеме и в соответствии с современным уровнем развития информационного общества. В действующем законодательстве по в настоящее авторскому праву время в остаются России федеральном также нерешенными следующие проблемы. Обеспечение свободного доступа пользователей к фондам электронных документов, включенных в состав ЭБ, и возможностей их копирования и репродуцирования в режиме «офлайн» и «онлайн». Защита авторских прав библиотек-производителей и распространителей электронных документов. Возможность защиты прав пользователей ЭБ на доступ к электронным ресурсам. Осуществление правовой и технической защиты электронных документов, представленных в ЭБ (маркировка, криптография, система идентификатор цифровых объектов и др.) Как действовать библиотекарям в этой ситуации в соответствии с профессиональным кодексом этики? 1. Активно предлагать дополнения и изменения к действующему законодательству об авторском праве, защищая свои права как субъектов информационного общества. В настоящее время Государственная Дума приняла в третьем чтении законопроект «Об изменениях и дополнениях к закону Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах», имеющий огромное значение для российских библиотек. В связи с возникающими противоречиями, необходимостью предоставить библиотекам возможность создавать новые информационные продукты, в том числе и ЭБ, и воспроизводить документы в электронных сетях в процессе обслуживания пользователей и в целях сохранности фондов (создание страховых копий произведений, восстановление ветхих экземпляров, предоставление копий документов другим библиотекам для восполнения их фондов). Основные изменения, которые предполагается внести, касаются в основном информатизации библиотек и управления авторскими и смежными правами, развития технических и правовых средств защиты ЭБ, продление срока действия авторского права до 70 лет, вместо 50 по действующему законодательству. 199 2. Разрабатывать собственные локальные нормативные акты, имеющие юридическую силу на уровне конкретной библиотеки. Это положения, правила, порядки, должностные инструкции, оперативно вводя в них дополнения и изменения, связанные с авторским правом. Например, в Положение о системе МБА в Российской Федерации включены пункты, регламентирующие межбиблиотечный обмен изданиями с точки зрения авторского права и защиты прав авторов. В РГБ при выдаче по МБА электронных продуктов вкладывается оберточная лицензия, объясняющая пользователям их права и обязанности. В правила пользования библиотекой могут быть внесены положения, регламентирующие права и обязанности пользователей, касающиеся использования авторских текстов в электронной виде. Например, ограничивающие объем копирования информации из сети или сообщающие особенности использования сети Интернет в библиотеке. 3. Развитие авторской договорной деятельности в библиотеке. Именно авторский договор выступает как инструмент управления интеллектуальной собственностью библиотек и элемент ее защиты. Это особенно важно для электронной среды, которая практически ничем не защищена или слабо защищена. Составление грамотного и четкого договора межу авторами, передающими свои права на использование произведений в электронном виде, и администрацией библиотеки. В авторском договоре прописываются все права и обязанности, как авторов, чьи произведения передаются для использования в электронном виде, так и сотрудников библиотеки, осуществляющих библиотечно-информационное обслуживание пользователей, по отношению того или иного электронного продукта. Например, фрагменты авторских договоров могут быть помещены в сети Интернет и, тем самым, пользователь будет оповещен о том, какие права на электронные продукты защищены, каковы условия их использования в библиотеке. Только в этом случае авторский договор может служить инструментом защиты прав авторов, в том числе авторов-сотрудников библиотеки, их творческого потенциала. 200 ЭТИЧЕСКИЕ КОДЕКСЫ: CТРАНИЦЫ ИСТОРИИ18 Роберт Бейкер В наши дни этические кодексы, очевидно, имеют профессионалы любого рода, от бухгалтеров до хранителей зоопарков. Так было не всегда. Приблизительно до 1800 г. этика, в особенности профессиональная, относилась к вопросам личности, чести и бесчестия, добродетели и порока. Этика не имела ничего общего с формальными кодексами поведения. Истинный профессионал, будучи джентльменом, не нуждался в письменных инструкциях о том, как себя вести. Первый Этический кодекс Томас Персиваль (1740-1804 гг.) из Манчестера первым предложил этический кодекс для врачей и хирургов в брошюре, изданной в 1794 г. Расширенная версия (1803 г.) ввела в оборот выражения «профессиональная этика» и «медицинская этика». Предложение Персиваля относительно кодекса медицинской этики получило отклик в Америке. Бостонское Медицинское Общество обрело такой кодекс в 1808 г. Впоследствии кодексы по типу Персиваля постепенно сменяли этику чести в США. К 1847 г. вновь образованная Американская Медицинская Ассоциация приняла «Этический Кодекс» по типу Персиваля, первый этический кодекс, принятый национальным профессиональным обществом где бы то ни было, и первый обозначенный как «этический кодекс». К началу ХХ века кодексы стали преобладающей формой профессиональной этики в США. Сегодня формальный этический кодекс повсеместно составляет критерий профессионализма для профессионалов. Краткая история показывает, что кодексы сменили прежнюю этику джентльменской чести, но интересно почему это произошло. Этические кодексы отличаются от своего предшественника, «кодекса чести», прежде всего, по формату, «кодификации». Слово «кодификация» ввел в оборот современник Персиваля, английский философ Джереми Бентам (1748-1832), в стремлении к стандартизации британского права. Статья на английском языке опубликована в «Perspectives on the Professions», периодическом издании Центра изучения профессиональной этики (CSEP) при Иллинойском Технологическом институте (IIT). Copyright Illinois Institute of Technology. http://ethics.iit.edu 18 201 В то время британское право преимущественно представляло собой «прецедентное право», правовые постановления судей. Статуты представляли «особое право», в общем приспособленное для решения отдельной проблемы, которые судьи не решили в угоду Парламенту. Книги текстов должны были обеспечивать любую систему права. Бентам хотел заменить судебное право статуты, вводящие систему во все субъекты права, как, например, уголовное право или свидетельство. Медицинская этика, которую Персиваль первоначально назвал «медицинской юриспруденцией», была аналогичной попыткой привнести систему в отдельные моральные суждения профессиональных медиков. Чтобы оценить важность нововведения Персиваля, нужно понять насколько индивидуалистской была медицинская этика. Присяги Слово «профессия» на латыни означает «связанное присягой». Во времена Древнего Рима «профессия» человека была занятием, объявляемым сборщику налогов под присягой. Примерно в 100 г. н. э. греческий врач Скрибониус Ларгус изменил определение «медицинская профессия» в рамках клятвы Гиппократа. Так что в медицине, по крайней мере, термин «профессия» стал обозначать занятие с особыми обязательствами участников перед теми, кому они служат. Почитание Гиппократова «корпуса» (собрания сочинений Гиппократа и его последователей) было частью нового открытия классических текстов в эпоху Возрождения. В 1525-1526 гг. были опубликованы авторитетные латинские и греческие версии Гиппократова «корпуса», и академические медицинские заведения включили в преподавание гиппократовы моральные положения, и в особенности клятву, тем самым закрепляя отождествление медицинского профессионализма с принятием обязательств перед больным. Вскоре после этого некоторые академические заведения возродили практику принесения некоей версии клятвы Гиппократа для новоиспеченных. Таким образом, в медицине причастность к «свободной профессии», то есть, профессии, требующей грамотности, а, следовательно, и некоторой формы образования, отождествлялась с идеей принятия (через клятву) моральных обязательств сверх обязательств обычного джентльмена. 202 С эпохи Возрождения и затем Просвещения идеалы джентльменской чести пронизывали «клятвы Гиппократа», которые приносили практикующие медики не только в Европе, но и в европейских поселениях Нового Света. Еще в 1807 г. Медицинское Общество штата Нью-Йорк требовало, чтобы практикующие врачи подписывали следующую присягу при приеме в общество (прием давал право вести медицинскую практику в штате): Торжественно заявляю, что буду вести себя честно, добродетельно и строго в своей практике врачевания и хирургии, привилегиями ведения каковой профессии настоящим облекаюсь; и буду с верностью и честью делать все в моих силах для блага больного, вверенного моему попечению. При рассмотрении подобных профессиональных присяг обнаруживается их крайне субъективный язык. Используется первое лицо единственного числа. Присяги начинаются с представительного «клянусь» (в данном случае «заявляю»). Присяга опирается на общие идеалы, изложенные вдохновенным языком и допускающие личное толкование. Исходная клятва Гиппократа обязывала произносящего действовать в наилучших интересах больного «согласно моему умению и суждению». Нью-йоркская клятва требует вести практику «честно, добродетельно и строго» и действовать «с верностью и честью» – столь общие идеалы не могут служить достаточным критерием. Как показывает нью-йоркская присяга, в эпоху джентльменской чести этика ориентировалась на личность практикующего (в особенности, его честность, строгость и добродетель). Поскольку личность была главной гарантией верности профессионального поведения, даже намек на недостаток чести в личности профессионала был делом серьезным. Ведь пятна на личности обычно оказывались несмываемыми. Поэтому люди всеми силами стремились охранять свое «доброе имя и репутацию». Они подавали в суд, вели «памфлетные войны» (обмен враждебными памфлетами) и даже дрались на дуэли. Опасности чести Необходимость ревностно защищать личную честь, возможно, способствовала поддержанию профессиональных стандартов среди отдельных практиков, но при этом препятствовала масштабному сотрудничеству, которое характерное для современных профессиональных заведений (юридических и медицинских школ, юридических фирм и медицинских стационаров, и так 203 далее). Для того, чтобы профессионализм принял свою современную форму, требовалась некая альтернативная концепция «профессиональной нравственности». По-видимому, Томас Персиваль впервые понял этот момент – и таким образом, впервые предложил записать кодекс профессиональной этики. Практикующий врач, руководитель Манчестерского Философского Общества, борец против рабства и всемирно известный автор нравоучений для детей (таких, как «Отцовские наказы детям», 1755 г.), Персиваль пришел к сомнениям относительно этики личности весьма неохотно, после показательного нарушения профессиональной нравственности в собственной больнице Манчестерском Лазарете. В 1792 г. длительное разногласие, подогреваемое памфлетной войной, вылилось в прекращение работы хирургов, которое совпало с разразившейся эпидемией. Больничные попечители возмутились тем, что отчаявшихся больных выгоняют из больницы из-за разногласия хирургов. Они предложили Персивалю возглавить комитет по составлению правил во избежание повторения такого провала. Комитет составил проект необходимых постановлений, которые были немедленно приняты. Затем, два года спустя, по неведомым нам причинам (большинство личных бумаг Персиваля было уничтожено при бомбежке Манчестера во время Второй Мировой войны), Персиваль опубликовал «Медицинскую юриспруденцию или Кодекс Этики и Заведений, принятый для профессий врачевания и хирургии». Девять лет спустя он выпустил новую редакцию брошюры в виде книги «Медицинская этика». Нововведения Персиваля Этический кодекс Персиваля не был похож ни на одно прежнее издание. Исключались первое лицо единственного числа, язык присяги, субъективность и идиосинкразия, с заменой на второе и третье лицо множественного числа. Стандарты поведения излагались в виде нумерованного перечня «обязанностей». Эти обязанности, порой весьма детальные, обосновывались уставной коллективной ответственностью медицинской профессии по уходу за больными. Что характерно для профессиональной этики - утверждая эту уставную ответственность, Персиваль также утверждал моральный авторитет и независимость профессиональных медиков, и в особенности, авторитет перед номинальными работодателями - больничными попечителями. 204 Персиваль по личному опыту знал, что мирские попечители больниц XVIII-XIX вв., как и попечители коммерческих организаций здравоохранения ХХ в., не всегда являются надежными стражами попечительской ответственности профессии по обеспечению «облегчения, здоровья и жизней своих подопечных». Попечители порой испытывают соблазн нагромождения слов или применения «некачественных препаратов». Отмечая характерную непродуктивность таких стратегий экономии, Персиваль утверждал, что в любом случае врачи и хирурги имеют профессиональное обязательство «не позволять ограничивать себя скаредными соображениям при выписывании … препаратов [ибо]… никакая злонамеренная экономия не может допускаться в заведениях, учрежденных на принципах чистейшего благодеяния». Таким образом, этический кодекс Персиваля давал профессиональным медикам моральный мандат на оценку поведения не только коллег по профессии, но и номинальных начальников и работодателей, больничных администраторов, менеджеров и попечителей. Персиваль составил первый кодекс профессиональной этики в условиях конкретного кризиса, вызванного несоответствием между персонализированной этики личной чести и требованиями стандартизации, присущими современному заведению – больнице. Современные профессии приняли это нововведение – этический кодекс — потому что им были нужны его основополагающие элементы: а) общие сотрудничества); б) стандарты минимизация (в поддержку межличностной широких мероприятий борьбы, поощряемой акцентом на личную честь; и в) механизм Благ, позволяющий профессионалам защищать свою независимость от номинальных работодателей во имя иного служения. 205 КЛЮЧЕВОЕ СЛОВО — ЭТИКА Бритт Мария Хеггстрем Функция этики состоит: Ретроспективно: в ответе на вопрос: может ли действие быть морально оправданным? В перспективе: в ответе на вопрос: как следует действовать, чтобы действовать правильно? Или в организации рабочей деятельности в соответствии с основополагающими человеческими ценностями. Одной из целей этики является формирование соображениях. Дискуссии поведения, об этике основывающегося также могут на моральных облегчить занятие определенной позиции в ситуациях выбора. Оценки говорят о том, чем является что-либо. Нормы говорят о том, что кто-то должен делать. Целью этики никогда не является морализирование или утверждение, что является правильным или неправильным. В этой статье проводится различие между корпоративной этикой (этикой учреждения) и профессиональной этикой. Рассуждения основываются, прежде всего, на шведском опыте и условиях, которые мне знакомы наилучшим образом. Библиотекари являются профессиональной группой, которая в большой мере идентифицирует себя с учреждением. Это частично проявилось в интервью, которые студенты проводили в качестве дипломных работ, и в так называемом «северном сборе воспоминаний», который профессиональные союзы северных стран провели несколько лет тому назад. Данные материалы легли в основу статьи. Этические вопросы обсуждаются корпорацией шведских библиотекарей спорадически. Когда читаешь все эти ответы в интервью, то очень отчетливо понимаешь, что библиотекари очень редко учитывают этические аспекты или используют этические термины. Различные события рассматриваются как практические проблемы, которые должны быть решены. Библиотекари отвечают, что имеют собственную этику по различным вопросам, однако набор этических правил или сами правила всегда меняются по необходимости. Корпоративная этика, или этика учреждения Дает более отчетливую картину намерений организации или предприятия и повышает социальное доверие к их деятельности. Этика 206 учреждения является своего рода гарантией качества учреждения. Она включает определенные основополагающие нормы обращения с публикой. Какие услуги может оказывать учреждение. Корпоративная этика дает представление об общих правилах обращения с «конфликтными» людьми. Еще одной областью являются отношения с прессой. Эти правила охватывают все категории персонала и должны быть приняты в политической жизни. Так, например, корпоративной этикой регулируется деятельность Международного Совета музеев (ICOM). В сферу этического регулирования работы совета входят вопросы экономики, помещений, собраний, приобретений, передачи собраний, профессиональных выступлений, персональной ответственности музейного работника за собрания. Как видно, круг вопросов достаточно обширный. Цели профессиональной этики Профессиональная профессиональную этика категорию может и охватывать определять только механизмы одну управления профессиональным поведением. Так, например, человеку, занятому на одной должности может понадобится для ее исполнения несколько профессий, каждая из которых руководствуется своими этическими правилами. Является ли профессия библиотекаря действительно профессией? Мнения об этом разделились. С моей точки зрения, профессия библиотекаря является таковой. Этические правила подразумевают, что профессия оказывает влияние на организацию и содержание труда. В этической работе необходимо различать оценки и нормы. Защищать профессиональную группу от того, чтобы лица за пределами профессиональной группы злоупотребляли профессиональной монополией. Обретать власть в отношении получателей (библиотекари не считают, что они обладают властью, однако во время дискуссий понимаешь, что тот, кто обладает инструментом для поиска информации, также обладает властью в отношении берущего его во временное пользование). Когда читаешь вышеупомянутые ответы в интервью, очень отчетливо видно, что библиотекари очень редко затрагивают этические аспекты или выражаются в терминах этики. Различные события рассматривают как практические проблемы, которые должны быть решены. То, что свою профессию рассматривают как 207 практическую профессию, объясняется также тем, что подготовка так много лет осуществлялась только в одном месте, а профессия рассматривалась как учителями, так и работодателями и библиотекарями, как практическая профессия. Говорят о том, что имеют собственную этику по различным вопросам, однако набор этических установок или правила всегда меняется в зависимости от необходимости. Это не обязательно должно означать, что границы установлены неправильно или что-то не так в образе рассуждений отдельного библиотекаря. Зачем нужны этические правила? Причины могут быть различными Чтобы регулировать поведение. Чтобы побуждать к дискуссиям в профессиональных кругах с целью улучшения качества обслуживания. Повышать статус профессии. Общая ценностная основа для всей профессии. Однако этические правила не помогают сделать моральный выбор простым. В то же время, они способствуют принятию моральных решений более обдуманно. Сходства между этическими нормами различных профессиональных групп больше, чем различий. Общей ценностной основой для всех этических норм являются права человека. Одинаковая ценность всех людей. В 131 стране имеются этические правила для библиотекарей. Они часто принимаются библиотечными союзами. Трудно сказать, насколько распространены эти правила, но в некоторых странах библиотечную этику преподают во время подготовки библиотекарей. В других она является предметом оживленных дискуссий, однако в большинстве стран, несомненно, дела обстоят как в Швеции. Знают, что они имеются, однако они не актуальны в профессиональной деятельности и обсуждаются очень спорадически. Определенные пункты повторяются почти во всех этических правилах. Никакой цензуры. Библиотекарь не должен становиться участником конфликтов интересов и выбирать информацию, которая лучше всего отвечает его / ее собственным интересам и целям. Библиотекарь четко различает собственные интересы и интересы учреждения. 208 Библиотекарь не распространяет информацию о том, что читатель взял во временное пользование или какую информацию ищет то или иное лицо. Некоторые мысли относительно происходящих процессов в этической перспективе При выборе носителей информации библиотекарь должен действовать очень профессионально в процессе подбора. В случае недостатка собственных знаний по тематике необходимо вызвать экспертов. Диалог со специалистами в окружающем обществе должен вестись непрерывно или в предварительно согласованное время. Библиотекарь не должен позволять проявляться собственным предпочтениям. Конечно, предпринимаются усилия для того, чтобы этого не происходило, однако это все же случается слишком часто. На подбор может накладывать сознаваемый или неосознанный отпечаток опека или ответственность по отношению к заказчику. Просветительская роль библиотекаря является историческим наследием, которое с течением времени истолковывалось по-разному. Просветительская роль – это следование первоначальному замыслу, но даются и собственные толкования. Она рассматривалась как собственная миссия просвещения непросвещенных. На себя возлагается роль педагога. Более шестидесяти лет тому назад одним шведским теоретиком библиотечного дела было сделано следующее замечание: «Те, кто стали библиотекарями, хотят играть педагогическую роль, но не хотят быть в авангарде». Это замечание актуально еще и в наше время. Выбор между ролями библиотекаря и учителя владел мыслями многих библиотекарей. Это стремление к распространению просвещения также выразилось в стремлении уберечь читателей от плохой литературы. Эта тенденция отчетливо проявилась в 1970-е годы. 70-е годы были очень сильно политизированным десятилетием. В это время, по моему мнению, библиотекари осуществляли квалифицированную цензуру. Было бы интересно, если бы какой-нибудь исследователь захотел взять на себя задачу более тщательного рассмотрения того, что подвергалось цензуре, и стоящих за этим рассуждений. 209 Библиотекари брали на себя задачу защиты «хорошей литературы». Амбициозно, как это всегда было свойственно библиотекарям, они со всей душой взялись за осуществление и развитие этой задачи. Многие помнят также, что библиотекари охотились за так называемыми «обойденными» группами, чтобы одарить их теми благами, которые могли предложить библиотеки. В наше время этот процесс называют повышением доступности. Точка зрения также несколько изменилась. Повышение доступности означает устранение видимых и невидимых препятствий, так чтобы многие могли пользоваться услугами библиотек. Имеются ли здесь этические соображения? Нет, вряд ли эти меры повышения доступности обсуждаются в рубрике «Обращение с читателями в библиотеке» и относятся, таким образом, к правилам, которые устанавливаются в отдельных учреждениях. Ввели в обиход понятие «тетушкина грязь» - понятие, которое в наши дни можно было бы классифицировать как дискриминирующее. Другим аспектом изменения точки зрения является то, что теперь с большим респектом относятся к посетителям и их самостоятельной роли. Библиотекари ведут диалог с посетителями более осознанно. Когда был актуальным вопрос о том, могут ли читатели оказывать влияние на приобретение, поднялся крик, как со стороны библиотекарей, так и со стороны журналистов, освещающих вопросы культуры. Обстановка напоминала Содом и Гоморру. Дикая, невежественная публика, наверняка, загрязнила бы высококачественные собрания библиотек. Этого не случилось, и дебаты затихли. Библиотекари стали больше полагаться на собственные знания и потребности окружения. Этические аспекты в распространении носителей В распространении носителей имеется много этических аспектов… Когда библиотекари собирают материал для обсуждения книги, когда библиотекарей просят подобрать материал для отдельного человека. Каждый выбор носителей, осуществляемый для того, чтобы отвечать потребностям какой-либо особой группы или особым пожеланиям, происходит на основе этической позиции и высокой степени профессионализма. Библиотекарь дает собственное истолкование задания и выполняет его. 210 Встреча с заказчиком Процесс определения вопроса, приблизительного уровня образования спрашивающего и других подобных компонентов, таких как язык и т.д. Когда это определение осуществлено и поставленный вопрос идентифицирован, остается предложить меры по нахождению необходимой информации независимо от носителя. Здесь имеется много этических дилемм. Могут играть определенную роль чисто личное мнение о находящемся перед тобой человеке, взгляды на рассматриваемую тематику. Они могут быть политическими, религиозными или основываться на собственном опыте. Может ли библиотекарь в этой связи все время держаться нейтрально? Вопрос о том, допустимо ли сообщать определенную информацию определенным пользователям также постоянно возникает в повседневной работе библиотекарей. В качестве ответов на вопросы, которые бывшие студенты задавали своим коллегам, все отвечавшие сказали, что несколько раз находились в такой ситуации и устанавливали для себя этические границы, и что эти этические границы могут быть подвижными и меняться от случая к случаю. Определенные материалы собственноручно подвергают цензуре в твердом убеждении, что это делается во благо заказчика. Возможно, что также играет роль неосознанное желание быть в центре знания, в то время как заказчик находится, скорее, на периферии. Вопрос «Как заказчик использует знания, которые я ему сообщил?», повидимому, тоже возникал в голове у каждого. Возможно, на этом этапе процесса появляется цензура, хотя библиотекарь не осознает этого. Это в значительной мере относится и к информации, распространяемой в сети. Обоснования такого рода встречаются в этических правилах многих стран. Одним из многих примеров является Армения, где говорят: «Библиотекарь не несет ответственности за последствия предоставления информации». В этических правилах словенских библиотекарей также указывается на то, что ответственность библиотекаря прекращается с выдачей материалов 211 заказчику. Выдаваемые информационные материалы должны быть при этом такого высокого качества, чтобы их нельзя было никогда подвергнуть сомнению. Распространение через сеть в некотором роде частично изменило поведение и породило новые сферы для этических дискуссий. Однако эти дискуссии можно больше услышать дома, в стенах учреждения. Обсуждаются такие вопросы, как осуществлять ли «фильтрацию» или нет, расходы на содержание компьютеров, уровень шума и мешающие работе изображения, создаваемыми компьютерами. Отношение библиотекарей к разыскиваемой информации должно характеризоваться обеспечением качества источника, объемом и значимостью для потребностей отдельных заказчиков. Точно такой же процесс происходит при использовании любых других носителей. При покупке средств распространения информации тоже действуют такие же правила, как и в отношении других носителей. Однако в деятельности библиотекарей имеется много вопросов, которые могли бы стать предметом обсуждения профессиональной этики. Важны не печатная продукция, этические правила, а дискуссии, которые должны проводиться постоянно: Профессиональные дискуссии, во время которых обсуждают различные фазы процесса и встречи с заказчиками, профессиональное объяснение заданий, анализ различных ситуаций, обсуждение вопросов покупки и распространения услуг библиотек. Очень важно, чтобы корпус представителей профессии, работающий с информацией и знаниями, также обладал набором этических отношений в профессиональной деятельности. 212 РАЗРАБОТКА ЭТИЧЕСКОГО КОДЕКСА КОМПАНИИ19 В. Майкл Хоффман Я не составляю этические кодексы. Я помогаю компаниям их составлять. Я работал консультантом по составлению кодексов в нескольких десятках компаниях, чаще менее формальными способами. Компании не похожи друг от друга. Некоторые обратились ко мне, имея лишь общую идею, которую они хотели воплотить в кодексе; некоторые обратились ко мне с подробным проектом, который они просили меня проанализировать; некоторые обратились ко мне с проектом, уже отпечатанным и готовым. Независимо от того, на какой стадии разработки кодекса они находятся, я начинаю с одного и того же совета: не я должен составлять для них этический кодекс; они должны это сделать сами. Они знают свою культуру, этически тонкие сферы своей деятельности. Далее, я говорю им, что составить кодекс – это не значит просто написать слова на бумаге. Составить кодекс означает процесс в той же мере, как и результат. Им следует тщательно продумать, как повлиять на сотрудников компании всех уровней, и как кодекс будет направлять деятельность компании, а также как использовать кодекс для обучения правильной организации работы. Что дальше? В Центре деловой этики Колледжа Бентли хранится коллекция кодексов различных организаций. Если в компании считают, что им необходимо иметь «модель», я посылаю им несколько таких кодексов, предупреждая, что они должны привести их в соответствие со своими собственными условиями. Далее, по мере разработки проекта, я вношу свои комментарии, например: «Язык перегружен юридической терминологией, напишите таким образом, чтобы сотрудники вашей компании могли это легко понять». Я обращал внимание на содержание, читабельность, объем и возможные упущения («Почему ничего не сказано о конфликте интересов?»). Я могу предложить включить иллюстрации, выделенный шрифт, крупный шрифт, раздел вопрос-ответ, чтобы сделать кодекс «удобным для пользователя». Кодекс должен представлять собой нечто большее, чем правила дорожного движения; он должен включать формулировку основополагающих Статья на английском языке опубликована в «Perspectives on the Professions», периодическом издании Центра изучения профессиональной этики (CSEP) при Иллинойском Технологическом институте (IIT). Copyright Illinois Institute of Technology. http://ethics.iit.edu 19 213 ценностей компании. Если у компании нет сформулированных ценностей, тогда первыми словами на бумаге должна быть формулировка таковых. Кодекс должен быть построен на основе этих основополагающих ценностей. Среди того, что делает кодекс «удобным для пользователя», что обычно упускается из виду, - это рекомендации по пользованию. В кодексе следует указать номер телефона для получения разъяснений относительно его положений, процедуры постановки вопроса относительно этики («сначала обратитесь к своему начальнику, затем к …») и даже процедуры внесения изменений в кодекс. Кодекс также должен включать в себя этическую модель принятия решений («Шаг 1: Проверьте имеющиеся у вас факты. Шаг 2…»). Есть также и более тонкие вопросы, над которыми следует подумать. Например, однажды меня попросили просмотреть кодекс под названием «Наши обязанности». Хороший заголовок, но каждое правило начиналось словами: «вашей обязанностью является…». Я предложил заменить выражение «ваша обязанность» на выражение «наша обязанность» во всех случаях, чтобы правила были применимы ко всем в компании, включая руководителей высшего звена. Помощь в процессе составления кодекса настолько же важна, насколько и помощь в разработке формы и содержания кодекса. Есть одно, что я говорю каждой обращающейся ко мне компании: для составления кодекса нужен человек, который умеет красиво писать – Томаса Джефферсона – который придаст ему организованность, ясность и точность. Но кодекс должен пройти много ступеней подготовки, прежде чем местный Томас Джефферсон придаст ему «окончательную» форму. Кодекс не должен разрабатывать один человек, даже одна группа (такая как группа руководителей высшего звена или отдел по связям с общественностью), а затем распространить его среди сотрудников. Любая группа, работающая над составлением этического кодекса компании, должна включать представителей сотрудников всех уровней. «Все уровни» означает все уровни. Однажды ко мне обратилась компания, кодекс которой, по их мнению, отвечал этому требованию. Просмотрев план, я понял, что они упустили одну группу, сотрудников-членов профсоюза. Я спросил почему. Этот пропуск не был простым недосмотром. Служащие компании думали о том, чтобы включить в группу разработки представителей профсоюза, но решили не делать этого, посчитав, что профсоюз не заинтересован или даже настроен враждебно по отношению к проекту. Я 214 посоветовал им хотя бы попытаться привлечь его к работе. Как-никак, в него входит большинство сотрудников компании. В конце концов, компания согласилась. Члены профсоюза удивили их; они охотно приняли участие в работе над кодексом и внесли значительный вклад в его разработку. Позже в компании сказали мне, что подключить к работе профсоюз был самым лучшим советом из тех, которые я им дал. После того, как местный Томас Джефферсон отшлифует проект кодекса, руководители компании обычно хотят напечатать его на глянцевой мелованной бумаге с вышитым переплетом и красивой обложкой. Я же советовал им печатать кодекс на листах дешевой бумаги, скрепленных в левом верхнем углу и словом «ПРОЕКТ», написанном крупным шрифтом вверху каждой страницы. Каким бы законченным не казался бы кодекс тем, кто его написал, проект следует раздать всем сотрудникам компании для того, чтобы они внесли свои комментарии. То, что кодекс распространяется в качестве проекта, не означает, что его нельзя применять. Им следует начать пользоваться сразу же, например, в программе этического обучения сотрудников компании. Использование «пилотных» версий кодекса является наилучшим способом понять, насколько ясно он составлен, насколько отвечает актуальным проблемам, и насколько подходят даваемые им рекомендации. Обучающая программа должна давать сотрудникам широкие возможности для работы в рамках кодекса и внесения предложений для его усовершенствования. Как любая хорошая программа по обучению этике, программа, в ходе которой опробуется новый кодекс, должна быть построена на «ситуациях», которые могут возникнуть в компании. Кодекс должен пройти несколько пилотных версий, прежде чем примет окончательную форму. Слово «проект» должно печататься вверху странице на каждой версии кодекса до тех пор, пока не будет принята окончательная версия. Сотрудники компании должны чувствовать, что они участвуют в составлении кодекса; они могут это чувствовать, только если на самом деле принимают участие в его разработке. Они должны видеть, как кодекс меняется в ответ на их замечания. Если сотрудники компании не привлекаются к работе так, как я предложил, они не будут ощущать своей связи с документом. Кодекс покажется им чем-то навязанным сверху. Это не то, чем на самом деле должны являться 215 правила этики. Этика должна быть частью жизни коллектива компании. Все должно быть сделано для того, чтобы доказать сотрудникам, что этический кодекс укрепит этический климат, в котором они работают, а также защитит компанию в правовом отношении. Все должно быть сделано для того, чтобы сотрудники поняли, что кодекс будет изменяться, пересматриваться и обновляться, и что они будут в этом участвовать. Таким образом, в известном смысле, разработка кодекса никогда не будет закончена. Не каждая попытка составить этический кодекс заканчивается успешно. Один неудачный опыт может быть достаточным, чтобы понять, что не будет работать. Однажды меня попросили проконсультировать компанию, руководители которой, казалось, были настроены на разработку этической программы. После того, как я изложил свои обычные рекомендации, они начали формировать необходимую рабочую группу. Сотрудникам, включая руководителей высшего звена, были разосланы соответствующие письма. Затем, в процессе работы над кодексом, кто-нибудь из руководства, должно быть, спросил: «А нужен ли нам этот этический кодекс? Почему бы нам просто не составить программу согласования?». Что бы ни случилось, это случилось за закрытыми дверями. Поэтому, я не знаю, каковы были причины. Возможно, кто-то понял, что программа по этике отнимет ресурсы, необходимые для другого мероприятия. Возможно, в совете директоров поняли, что программа по этике изменит компанию в нежелательном для них направлении. Но в какой-то момент в компании решили, что им не нужна программа по этике. Все это привело меня в отчаяние. Я уже потратил много времени на разработку программы. Я беседовал с сотрудниками компании и убедил их, что составить этическую программу - это хорошая мысль. Сотрудники компании заинтересовались. Руководители компании высшего звена несколько раз делали заявления о важности и пользе программы. Затем кто-то вмешался и проткнул шарик иголкой. Но больше всего меня расстроило то, что, по моему мнению, компания совершала ошибку. Компания, не имеющая этической программы, подвергает себя риску. Мне вспоминается другая компания, которая начала работу над этической программой с изучения мнения сотрудников, чтобы оценить этический климат в организации. Руководители высшего звена сочли 216 результаты шокирующими. Они не учитывали, как мало в своем руководстве они уделяли внимание этической стороне и какие последствия будет иметь отсутствие внимания к этому вопросу. Я был совсем не готов к проведению консультаций в этой области. Я начинал свою карьеру более двадцати лет назад в Бентли, имея степень доктора философии. Будучи заведующим кафедры философии, я попытался связать философию с деловой этикой. Через некоторое время я начал создавать впечатление человека достаточно компетентного в этой области, чтобы преподаватели различных дисциплин по бизнесу стали обращаться ко мне за консультациями. Мне повезло в том, что у меня были хорошие партнеры, которые помогли мне приобрести значительный опыт перед тем, как я начал консультировать сам. Изложенные здесь взгляды являются результатом этого опыта. 217 КАК СОЗДАТЬ КОДЕКС ЭТИКИ БИБЛИОТЕКАРЯ В ВАШЕЙ ОРГАНИЗАЦИИ: НЕКОТОРЫЕ ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ Крис Макдональд Зачем нужен кодекс этики? «В последние десять лет наблюдается существенный рост требований к деловому и профессиональному этикету. Покупатели, клиенты и работники неосознанно все больше и больше стремятся обращаться к тем, кто определит основные правила их повседневной работы…» (Международный реестр этического бизнеса, http://www.ngws.org/service/groups/iebr.htm) Кодекс этики необходим для того: «- чтобы определить принятые/приемлемые нормы поведения; - чтобы стимулировать высокие стандарты качества работы; - чтобы дать работникам критерий для самооценки; - чтобы установить критерии работы и обязанностей специалистов; - в качестве средства профессиональной идентификации; - в качестве критерия профессиональной зрелости» (Ассоциация инструкторов Британской Колумбии по обучению жизненным навыкам http://www.calsca.com/ethics_lscabc.htm). «Научное сообщество также нуждается в особых этических принципах, как и общество в целом нуждается в этических нормах. И первые не могут функционировать без вторых, и наоборот. Они помогают сделать наши отношения приятными и продуктивными для всех сторон. Профессиональное сообщество – это добровольное объединение, и те, кто подчиняются принятым в нем нормам, - это в то же время и те, кто получает пользу от выполнения этих правил другими. Каждый принимает участие в том, чтобы правила соблюдались всеми». (Алтманн Стюарт, Председатель, Этический комитет, Общество по изучению поведения животных. См. http://phoenicia.bsd.uchicago.edu/index.cgi/5000066). «… инструменты убеждения как специалистов, так и общественности. Они укрепляют чувство общности у членов, чувство принадлежности к группе, имеющей общие ценности и общую задачу». (Культген Дж. Этика и профессионализм. — Филадельфия: Издательство Пеннсильванского университета, 1988. — С. 212—213). 218 «Профессиональные этические стандарты должны находиться в соответствии с нашей общей моралью, но они превосходят принципы нашей общей морали. Можно сказать, что они интерпретируют принципы общей морали в применении к особенностям работы отдельной профессиональной группы». (Вивьен Вейл, доклад «Перспективы международных норм» http://onlineethics.org/codes/weil.html) «И даже попытка разработки этического кодекса сама по себе имеет ценность; она побуждает многих людей… по-новому оценить свою задачу и основные обязанности, которые они как члены определенной группы и как отдельные лица имеют по отношению к обществу в целом». (Джордж Д., Ричард Т. Военная этика: этический кодекс для офицеров. Вашингтон: Издательство Университета Национальной обороны, 1987). Популярность этических кодов, по меньшей мере, в США, многие приписывают Федеральному уложению США о (http://www.itcilo.it/english/actrav/telearn/global/ilo/code/whatcan.htm), наказаниях которое награждает компании за проведение политики соблюдения нормативных требований, в том числе и этического кодекса. Некоторые общие принципы разработки этического кодекса (перечислены в произвольном порядке) 1. Какова цель вашего нового этического кодекса? Он разрабатывается для регуляции поведения? Вдохновения? 2. Различные документы служат различным целям. Ваш новый документ предназначен для того, чтобы служить руководством для людей или установить требования? Это действительно этический кодекс, который вам нужен? Возможно, вам следует подумать над разработкой ценностей, политики, формулировки задачи, кодекса поведения… 3. Этический кодекс должен быть составлен в соответствии с потребностями и ценностями вашей организации. 4. Многие этические кодексы включают два компонента. Первый раздел, часто это преамбула, содержит краткое описание целей организации или идеалов, которым она служит. Во-вторых, этический кодекс обычно содержит ряд правил или принципов, которым члены организации должны следовать. 219 5. Будет ли ваш новый этический кодекс содержать некоторые принудительные положения? Если да, то какого рода? 6. Часто перечень ценностей в этическом кодексе составлен в примерном порядке по степени важности их для организации. Порядок перечисления принципов или ценностей не обязательно должен быть строгим, но, в общем, та ценность или принцип, поставленный в списке на первом месте, будет иметь естественное преимущество. 7. Тщательно продумайте процесс составления нового этического кодекса. Кто будет принимать участие? Небольшая рабочая группа? Или все, на кого распространяется действие этого этического кодекса? Как вы сжато сформулируете потребности вашей организации и убеждения членов вашей организации в одном документе? Процесс может иметь такое же большое значение, как и окончательный результат. 8. Как будет функционировать ваш новый кодекс? Как он будет обнародован, в рамках и за пределами вашей организации? Какие шаги будут предприниматься для того, чтобы обеспечить, чтобы ценности, приведенные в вашем кодексе, распространялись на политику и деятельность организации? 9. Как/когда ваш кодекс будет пересматриваться/редактироваться? И помните, что этический кодекс не разрешит все этические проблемы: «Но мы должны помнить, что хорошие законы, если они не выполняются, не сделают правление хорошим. Поэтому есть две стороны хорошего правления; одна состоит в реальном подчинении граждан законам, а другая – в благой природе законов, которым они подчиняются…» (Аристотель, Политика 1294а3-6). Источники Статьи о кодексах этики: 1. The effect of codes of ethics and personal denial of responsibility on computer abuse judgments and intentions. MIS Quarterly, 09/1996. (v20 n3) Start Page: p.257(22) 2. Webster G. D. Implications of codes of ethics. Association Management, 12/1995 (v47 n12) Start Page: p.119(2). 220 3. Roth N. L., Hunt T., Stavropoulos M., Babik K. Can't we all just get along: cultural variables in codes of ethics. Public Relations Review, Summer/1996.(v22 n2) Start Page: p.151(11) 4. Banks B. Whose ethics? Canadian Business, Oct 10, 1997. Vol. 70 No. 13; p. 24 5. Stephen G., Harrison Pappas, Philip L. The code of ethics: A document of vision, Journal of Property Management. May/06/1996. Vol. 61 No. 3; p. 12 6. Bastien J. R. Can ethics improve the bottom line? Security Management, 08/1997. Vol. 41 No. 8; p. 136. 7. Universal principles, the association role, and when codes work. (Panel Discussion) Association Management, 03/1999, (51 3) Start Page: 45(9) 8. Kevin M. K. Putting an employee code of conduct into practice. Bank Personnel News, 04/1997 p. 7. 9. Cochran Ph. L., Weaver G. R. Codes of conduct to the rescue. Financial Executive, 11-12/1995 (v11 n6) Start Page: p.47(2). 10. Hodges L. Code changes: the why and how. The Quill, 07-08/1995. (v83 n6) Start Page: p.51(1). 11. Walters S.M., Maher M. D. Code blues: Managing ethical risks. ABA Bank Compliance. Mar/04/1997, Vol. 18 No. 3; p. 8. 12. Armour N. L. The beginning of stress reduction: creating a code of conduct for how team members treat each other. Public Personnel Management, Summer/1995, (v24 n2) Start Page: p127(6). 13. Cunningham R. P. Putting ethics into code difficult task through the decades. The Quill, 05/1996, (v84 n4) Start Page: p.42(2). 14. Swislow W. Ethics codes: frosting on a molding cake? The Quill. 77, N '89, 14— 15. Научные статьи: 15. Sims R. L. (1998). When Formal Ethics Policies Differ From Informal Expectations: A Test of Managers' Attitudes. The Leadership & Organization Development Journal, 19(7), 386-391. 16. Boeyink D. (1994). How effective are codes of ethics? a look at three newsrooms. Journalism Quarterly, 71, Wint '94, 893-904. 17. Pritchard D. et al. Impact of ethics codes on judgments by journalists: a natural experiment. Journalism Quarterly 66, Wint '89, 934-41 221 18. McCabe D.L., Trevino L.K., Butterfield K.D. The influence of collegiate and corporate codes of conduct on ethics-related behavior in the workplace. Business Ethics Quarterly, 1996. 6(4): 461-476. 19. Lefebvre M. et al. The content and focus of Canadian corporate codes of ethics. Journal of Business Ethics, 11, O '92, 799-808 20. Weeks W. A. et al. Corporate codes of ethics and sales force behavior: a case study, Journal of Business Ethics, 11, O '92, 753-60. 21. Cohen J. R. et al. Cultural and socioeconomic constraints on international codes of ethics..., Journal of Business Ethics, 11, S '92, 687-700. 22. Dean P. J. Making codes of ethics 'real', Journal of Business Ethics, 11, Ap '92, 285-90. 23. Brooks L. J. Corporate codes of ethics Journal of Business Ethics, 8, F/Mr '89, 117-2. 24. Raiborn C. A. et al. Corporate codes of conduct: a collective conscience and continuum, Journal of Business Ethics, 9, N '90, 879-89. 25. Hoffman W. M. A Blueprint for Corporate Ethical Development, in W. Michael Hoffman and Robert E. Frederick, eds., Business Ethics: Readings and Cases in Corporate Morality, 3rd edn. McGraw-Hill, 1995. 26. Newton L.H. The Many Faces of the Corporate Code, reprinted in W. Michael Hoffman and Robert E. Frederick, eds., Business Ethics: Readings and Cases in Corporate Morality, 3rd edn. McGraw-Hill, 1995. 27. See various entries relating to codes of ethics in the Encyclopedia of Applied Ethics, Academic Press 1998. http://www.amazon.com/exec/obidos/ASIN/0122270657/ethics/103-33256221462206 28. Chapters 3 and 5 of Leonard J. Brooks, Business and Professional Ethics for Accountants. 2nd edn. 1999. http://www.amazon.com/exec/obidos/ASIN/0324013167/ethics/103-33256221462206 222 ПРИЛОЖЕНИЯ 223 1 ДЕКЛАРАЦИЯ ПРИНЦИПОВ ВСЕМИРНОГО САММИТА ПО ИНФОРМАЦИОННОМУ ОБЩЕСТВУ [Извлечения] В. Информационное общество для всех: основные принципы 19. Мы преисполнены решимости, строя информационное общество, обеспечить, чтобы каждый мог воспользоваться возможностями, которые могут предоставить ИКТ. Мы согласны с тем, что для решения этих задач все заинтересованные стороны должны работать сообща над расширением доступа к информационным и коммуникационным инфраструктурам и технологиям, а также к информации и знаниям, наращивать потенциал, повышать доверие и безопасность при использовании ИКТ, создавать на всех уровнях благоприятную среду, разрабатывать приложения ИКТ и расширять сферу их применения, содействовать культурному разнообразию и уважать его, признавать роль средств массовой информации, уделять внимание этическим аспектам информационного общества и поощрять международное и региональное сотрудничество. Мы согласны с тем, что это — ключевые принципы построения открытого для всех информационного общества. 9) Средства массовой информации 55. Мы вновь подтверждаем нашу приверженность принципам свободы печати и свободы информации, а также независимости, плюрализма и разнообразия средств массовой информации, которые являются основной составляющей информационного общества. Свобода искать, получать, передавать и использовать информацию для создания, накопления и распространения знаний имеет существенное значение для информационного общества. Мы призываем средства массовой информации ответственно использовать информацию и обращаться с ней, в соответствии с высочайшими этическими и профессиональными стандартами. Традиционные средства массовой информации во всех их видах играют важную роль в информационном обществе, и ИКТ должны способствовать этому. Следует поощрять развитие разнообразных форм собственности на средства массовой информации, в соответствии с национальным законодательством, учитывая при этом соответствующие международные конвенции. Мы вновь подтверждаем необходимость сокращения диспропорций в средствах массовой ин- 224 формации на международном уровне, особенно в том, что касается инфраструктуры, технических ресурсов и развития навыков и умений. 10) Этические аспекты информационного общества 56. В информационном обществе необходимо уважать мир и отстаивать основные ценности, такие как свобода, равенство, солидарность, терпимость, коллективная ответственность и бережное отношение к природе. 57. Мы признаем важность для информационного общества этических норм, которые должны способствовать справедливости, а также поддерживать достоинство и ценность человеческой личности. Максимально надежную защиту следует обеспечить семье, с тем чтобы дать ей возможность играть в обществе решающую роль. 58. При использовании ИКТ и при создании контента следует уважать права человека и основные свободы других людей, включая неприкосновенность частной жизни и право на свободу мысли, совести и религии, согласно положениям соответствующих международных документов. 59. Все участники информационного общества должны предпринимать соответствующие действия и принимать установленные законодательством меры по предотвращению ненадлежащего использования ИКТ, такого как противоправные деяния и прочие действия на почве расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанные с ними проявления нетерпимости, ненависти, насилия, все формы жестокого обращения с детьми, включая педофилию и детскую порнографию, а также торговля людьми и их эксплуатация. 225 2 ПЛАН ДЕЙСТВИЙ ВСЕМИРНОГО САММИТА ПО ИНФОРМАЦИОННОМУ ОБЩЕСТВУ [Извлечения] С10. Этические аспекты информационного общества 25. Информационное общество должно опираться на общепризнанные ценности и заботиться об общем благе, а также предотвращать злоупотребления при использовании ИКТ. a) Принимать меры для укрепления мира и отстаивания таких основных ценностей, как свобода, равенство, солидарность, терпимость, коллективная ответственность и бережное отношение к природе. b) Все заинтересованные стороны должны полнее учитывать этический ас- пект при применении ИКТ. с) Все участники информационного общества должны заботиться об общем благе, защищать неприкосновенность частной жизни и личных сведений, предпринимать соответствующие действия и принимать установленные законом меры по предотвращению ненадлежащего использования ИКТ, такого как противоправные деяния и прочие действия на почве расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанных с ними нетерпимости, ненависти, насилия, всех форм жестокого обращения с детьми, включая педофилию и детскую порнографию, а также торговля людьми и их эксплуатация. d) Привлекать соответствующие заинтересованные стороны, прежде всего ученых, к продолжению исследования этических аспектов ИКТ. 226 3 ДЕКЛАРАЦИЯ О БИБЛИОТЕКАХ, ИНФОРМАЦИОННЫХ СЛУЖБАХ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СВОБОДЕ, ПРИНЯТАЯ В ГЛАЗГО 20 На встрече в Глазго по случаю 75-й годовщины со дня своего основания Международная федерация библиотечных ассоциаций и учреждений (ИФЛА) заявляет что: ИФЛА провозглашает фундаментальное право людей как на беспрепятственный доступ к информации, так и на ее распространение. ИФЛА и ее члены, представляющие мировое библиотечное сообщество, защищают и поддерживают интеллектуальную свободу в соответствии с Всеобщей декларацией ООН по правам человека. Интеллектуальная свобода включает в себя богатство человеческого знания, мнений, творческой мысли и интеллектуальной деятельности. ИФЛА заявляет, что отстаивание интеллектуальной свободы является главной задачей библиотечных и информационных работников во всем мире, выраженной в кодексах этики и осуществляемой на практике. ИФЛА утверждает, что: - Библиотеки и информационные службы обеспечивают доступ к информации, идеям и плодам творческого воображения в любой среде и независимо от государственных границ. Они служат воротами к знаниям, идеям и культуре, предлагая существенную поддержку для самостоятельного принятия решений, культурного развития, научных исследований и непрерывного процесса самообразования в течение жизни как индивидуальным лицам, так и группам. - Библиотеки и информационные службы способствуют созданию условий для реализации интеллектуальной свободы и помогают сохранить демократические ценности и всеобщие гражданские права. Вследствие этого они обязаны предоставлять своим пользователям беспрепятственный доступ к соответствующим ресурсам и обслуживанию и противостоять любым формам цензуры. - Библиотеки и информационные службы должны приобретать, сохранять и обеспечивать доступность самых разнообразных материалов, отражающих плюрализм и многоаспектность общества. При отборе библиотечных Декларация подготовлена IFLA/FAIFE. Одобрена Правлением ИФЛА 27 марта 2002 г., Гаага, Нидерланды. Объявлена Советом ИФЛА 19 августа 2002г., Глазго, Шотландия 20 227 материалов и предоставлении услуг библиотеки должны руководствоваться профессиональными соображениями, а не политическими, нравственными или религиозными убеждениями. - Библиотеки и информационные службы должны предоставлять всем пользователям равный доступ к материалам, библиотечной технике и услугам. Не допускается дискриминация по признаку расы, национальности или этнической принадлежности, по политическим или религиозным убеждениям, по возрасту, по полу или сексуальной ориентации, по причине инвалидности или каким-либо иным причинам. - Библиотеки и информационные службы должны защищать права пользователя на невмешательство в частную жизнь и конфиденциальность в отношении запрашиваемой или получаемой им информации или предоставляемых ему ресурсов, используемых для справки, взятых по абонементу, получаемых или передаваемых. Вследствие этого ИФЛА призывает библиотеки и информационные службы и их сотрудников поддерживать и распространять принципы интеллектуальной свободы и обеспечивать беспрепятственный доступ к информации. 228 4 МАНИФЕСТ ИФЛА ОБ ИНТЕРНЕТЕ 21 Беспрепятственный доступ к информации важен для достижения свободы, равенства, всеобщего понимания и мира. Поэтому, Международная федерация библиотечных ассоциаций и учреждений (ИФЛА) провозглашает, что: - Интеллектуальная свобода - это право каждого человека как на обладание собственными убеждениями, так и на свободное выражение их, право на поиск и получение информации; интеллектуальная свобода является основой демократии; интеллектуальная свобода лежит в основе библиотечной деятельности. - Обеспечение свободного доступа к информации, вне зависимости от средств ее передачи или государственных границ, является главной обязанностью библиотечной и информационной профессии. - Обеспечение беспрепятственного доступа к Интернет в библиотеках и информационных учреждениях помогает сообществам и индивидуальным лицам достичь свободы, процветания и содействует их развитию. - Препятствия на пути информационного потока должны быть уничтожены, особенно те из них, которые содействуют распространению неравенства, нищеты и отчаяния. Свобода доступа к информации, Интернет и библиотеки и информационные службы Библиотеки и информационные службы – это учреждения, постоянно реагирующие на изменения, и соединяющие людей с теми мировыми информационными ресурсами, идеями и плодами творчества, которые они ищут. Библиотеки и информационные службы, используя все информационные средства, делают доступными все богатство человеческого знания и культурного разнообразия. Всемирная сеть Интернет предоставляет равный доступ к информации для личного совершенствования, образования, культурного развития, экономической деятельности и информированного участия в процессе Манифест подготовлен IFLA/FAIFE. Одобрен Правлением ИФЛА 27 марта 2002 г., Гаага, Нидерланды. Объявлен ИФЛА 1 мая 2002 г. 21 229 демократизации для индивидуальных лиц и сообществ во всем мире, проживающих в самых маленьких и удаленных селах и в крупнейших городах. Библиотеки и информационные службы обеспечивают важные пути доступа к Интернет. Для одних пользователей они предлагают условия, руководство и помощь, для других они являются единственной точкой доступа к информации. Они предоставляют механизм, способный преодолеть препятствия, создаваемые различиями в ресурсах, технологии и обучении. Принципы свободы доступа к информации в Интернет Доступ к Интернет и ко всем его ресурсам должен соответствовать Всеобщей декларации ООН по правам человека, и в особенности Статье 19: Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это придерживаться своих право включает убеждений и свободу свободу беспрепятственно искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ. Глобальная взаимосвязанность Интернет предоставляет средство с помощью которого все могут пользоваться этим правом. Вследствие этого доступ не должен ограничиваться какой-либо формой идеологической, политической или религиозной цензуры, или экономическими барьерами. Библиотеки и информационные службы обязаны также предоставлять услуги всем членам местного сообщества вне зависимости от их возраста, расы, национальности, религии, культуры, политической принадлежности, физических или других отклонений, пола или сексуальной ориентации, или каким-либо иным причинам. Библиотеки и информационные службы должны поддерживать права пользователей по поиску информации. Библиотеки и информационные службы должны уважать права пользователей на невмешательство в частную жизнь и конфиденциальность в отношении используемых ими ресурсов. Библиотеки и информационные службы ответственны за предоставление и обеспечение общедоступной качественной информации и средств коммуникации. Пользователям квалифицированная должна помощь и предоставляться соответствующие условия необходимая свободно и 230 конфиденциально пользоваться выбранными ими информационными источников и услугами В Интернет доступно множество ценных ресурсов, но есть и ненадежные, вводящие в заблуждения, а возможно и оскорбительные. Библиотекари должны предоставлять информацию и ресурсы пользователям, обучая их качественным и эффективным навыкам работы с Интернет и с электронной информацией. Они должны активно продвигать и обеспечивать осмысленный доступ к качественной сетевой информации для всех пользователей библиотеки, включая детей и подростков. Как и в случае с другими основными услугами библиотеки, доступ в Интернет в библиотеках и информационных службах должен быть бесплатным. Применение Манифеста ИФЛА призывает международное сообщество способоствовать расширению доступности Интернет во всем мире, и в особенности в развивающихся странах, таким образом обеспечивая всем глобальную пользу от информации, предлагаемой Интернет. ИФЛА призывает национальные правительства развивать национальную информационную инфраструктуру, которая предоставит доступ в Интернет всему населению страны. ИФЛА призывает все правительства поддерживать беспрепятственный поток информации, доступной в Интернет, в библиотеках и информационных службах и противостоять любым проявлениям цензуры или ограничению доступа. ИФЛА призывает библиотечное сообщество и тех, кто принимает решения на национальном и местном уровне, разрабатывать стратегии, политику и планы, реализующие принципы, провозглашенные в этом Манифесте. 231 5 БИБЛИОТЕКИ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ СВОБОДА 22 ИФЛА (Международная федерация библиотечных ассоциаций и учреждений) содействует, защищает и поддерживает развитие интеллектуальной свободы, закрепленной декларацией о правах человека ООН. ИФЛА заявляет, что доступ к знаниям, творческому мышлению и интеллектуальному развитию, возможность высказывать свое мнение публично - основное право каждого человека. ИФЛА считает, что доступ к знаниям и свобода слова - две стороны одного принципа. Право на знание есть условие свободы мысли и совести, а свобода мысли и слова необходимые условия свободного доступа к информации. ИФЛА заявляет, что ответственность за интеллектуальную свободу основная задача специалистов библиотечного и информационного дела. Поэтому ИФЛА призывает библиотекарей и библиотечных работников твердо стоять на принципах интеллектуальной свободы, неограниченного доступа к информации и свободы слова и уважать право пользователей на конфиденциальность. ИФЛА обращается к своим членам с призывом на местах поддержать и воплощать декларируемые принципы в жизнь. ИФЛА декларирует: - Библиотеки обеспечивают доступ к информации, идеям и выражениям творческой фантазии. Они ворота, открывающие путь к знанию, мысли и культуре. - Библиотеки вносят существенный вклад в обучение на всём жизненном пути, в принятие самостоятельного решения и культурное развитие отдельной личности или группы. - Библиотеки поддерживают развитие интеллектуальной свободы и выступают гарантом основных демократических ценностей и общих гражданских прав. - Библиотеки несут ответственность и облегчают доступ к знаниям и интеллектуальной деятельности. Поэтому библиотеки должны приобретать, Заявление подготовлено ИФЛА/ФАИФЕ и утверждено исполнительным советом ИФЛА 25 марта 1999 г. в Гааге, Голландия. Текст переведен на русский язык директором библиотеки Поулом Флоу Педерсеном, Дания. 22 232 хранить и представлять широкий спектр материалов, отражающий разнообразие и плюрализм общества. - Библиотеки должны гарантировать, что материалы и услуги библиотеки отбираются и предоставляются в распоряжение читателей на профессиональной основе, а не по политическим, моральным или религиозным мотивам. - Библиотеки должны приобретать, организовывать и распространять свои материалы свободно и противостоять любой форме цензуры. - Библиотеки должны предоставлять материалы, технические средства и услуги в распоряжение всех пользователей без исключения. Не допускается любая форма дискриминации по расовым, религиозным, половым, возрастным или иным признакам. - Пользователи библиотек имеют право на конфиденциальность и анонимность. Библиотекари и библиотечные работники не могут разглашать сведения о личности читателей или ими используемых материалах третьим лицам. - Библиотеки, финансируемые на общественные средства и сами являющиеся общественными институтами, должны защищать принципы интеллектуальной свободы. - Библиотекари и библиотечные работники должны защищать эти принципы. - Библиотекари и другие библиотечные работники должны исполнять свои обязательства как по отношению к работодателю так и пользователю. В случае наличия противоречий в этих обязательствах преимущество имеет пользователь. 233 6 РУКОВОДСТВО ИФЛА/ЮНЕСКО ПО РАЗВИТИЮ СЛУЖБЫ ПУБЛИЧНЫХ БИБЛИОТЕК [Извлечение] 5.4. Этические нормы Сотрудники публичной библиотеки должны придерживаться высокого уровня этических норм при работе с читателями, общении друг с другом и контактах с другими организациями. Следует одинаково подходить ко всем читателям и всячески стремиться давать им как можно более полную и точную информацию. Библиотечные работники не должны допускать, чтобы их личное отношение и мнение определяло, каких представителей общественности им обслуживать и какие материалы отбирать и демонстрировать. Общественность должна быть уверена в беспристрастности библиотечных работников, без этого удовлетворение потребностей всех членов общины невозможно. Библиотечными ассоциациями ряда стран разработаны этические кодексы, способные служить моделью для введения аналогичных кодексов в других организациях. веб-сайт ИФЛА-ФАИФЕ содержится подробную информацию относительно более, чем 20 этических кодексов для библиотекарей различных стран. (http://www.faife.dk/ethics/codes.htm). 234 7 АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ МАНИФЕСТ ИФЛА 23 Библиотеки и Информационное Общество в действии Библиотеки и службы информации играют важную роль в реальном функционировании всестороннего информационного общества. Непредвзятая и справедливая деятельность этих структур способствует защите всеобщих гражданских прав. Библиотеки способствуют развитию интеллектуальной свободы, предоставляя доступ к информации, творческим замыслам и результатам творчества в любом объеме, и вне зависимости от территориальных границ. Уникальная особенность работы библиотек и информационных служб заключается в том, что они отвечают на индивидуальные, конкретные вопросы каждого отдельного читателя. Их деятельность дополняет работу по общей передаче и распространению знаний, осуществляемую, в том числе, средствами массовой информации. Библиотеки жизненно необходимы открытому демократическому Информационному Обществу, в котором они способствуют правильному информированию граждан, «прозрачной» работе властных структур и электронного правительства. Они создают необходимые условия и качества, способствуя обеспечивая распространению поддержку и осуществляя информационной грамотности, подготовку возможности для эффективного использования цифровых и других информационных ресурсов. В этом отношении библиотеки вносят значительный вклад в устранении цифрового неравенства и неравного распределения информации, к которому оно приводит. Являясь основной структурой, сохраняющей знания, которые способствуют экономическому прогрессу, библиотеки обладают решающим значением в стратегии экономического развития и способствуют реализации планов развития на это тысячелетие, в которые также входит сокращение бедности. Они смогут сделать еще больше, если им будет оказана умеренная дополнительная помощь, и полученные результаты, самое меньшее, в 4—6 раз превысят эти вложения. Для того чтобы обеспечить каждому доступ к информации, Международная федерация библиотечных ассоциаций и учреждений (ИФЛА) 23 Принято ИФЛА в Александрии, в Александрийской Библиотеке, 11 ноября 2005 г. 235 подтверждает свою приверженность фундаментальным правам человека на то, чтобы получать знания, учиться и общаться без каких-либо ограничений. ИФЛА выступает против цензуры и поддерживает справедливость и честность в регулировании прав по защите интеллектуальной собственности. Также ИФЛА жизненно заинтересована многоязычного контента в том, (содержания) чтобы способствовать информационного развитию пространства, культурного разнообразия, а также удовлетворению нужд и потребностей местного населения, меньшинств и людей с ограниченными физическими возможностями. ИФЛА, библиотеки и информационные службы разделяют общий взгляд на Информационное Общество, который был выработан и принят на Всемирной Конференции по проблемам Информационного Общества в Женеве в ноябре 2003. Это видение предполагает и поддерживает создание всеобъемлющего информационного общества, в котором каждый будет иметь возможность создавать, получать, использовать и делиться информацией и знаниями. ИФЛА призывает национальные, региональные и местные органы управления, а также международные организации делать вложения, направленные на поддержание и развитие библиотек и информационных служб, рассматривая их в качестве жизненно важного компонента своей стратегии по отношению к созданию Информационного Общества. Возможным величайшим благом для граждан и различных сообществ явились бы модернизация и расширение уже существующей сети библиотек, а также Поддержание неограниченного доступа к информации и свободы самовыражения; Развитие и поддержка открытого доступа к информации, работа со структурными и другими барьерами, ограничивающие этот доступ; Признание важности информационной грамотности и энергичная поддержка стратегий, направленных на создание грамотного и обладающего современными информационными навыками населения, которое может развиваться и получать пользу благодаря мировому Информационному Обществу. 236 КОРОТКО ОБ АВТОРАХ Алтухова Галина Алексеевна, доктор педагогических наук, профессор Московского государственного университета культуры и искусств, автор более 50 публикаций по проблемам профессиональной этики. Бейкер Роберт, доктор наук, профессор факультета философии Городского колледжа Юнион Нью-Йорка, США. Директор Центра биоэтики Колледжа Юнион. Автор книги «The American Medical Ethics Revolution» (Johns Hopkins University Press, 2000). Специалист в области медицинской этики, истории медицинской этики. См. о нем: http://www.union.edu/PUBLIC/PHLDEPT/faculty/ Бойкова Ольга Феоктистовна, кандидат педагогических наук, заведующая сектором библиотечного права НИОБ Российской государственной библиотеки, действительный член Международной Академии информатизации, автор более 50 публикаций по правовым вопросам в области библиотечного дела. Вааган Роберт, доктор наук, профессор факультета журналистики, библиотековедения и информатики, Университетский колледж Осло, Норвегия. Автор более 150 публикаций. См. о нем: http://home.hio.no/~robertv/ Зайцев Владимир Николаевич, кандидат технических наук, генеральный директор Российской национальной библиотеки, президент Российской библиотечной ассоциации. Академик Российской Академии естественных наук, Международной Академии наук экологии, безопасности человека и природы, Академии изобретательства, Российской словесности; Академии гуманитарных член-корреспондент наук, Академии Международной Академии информатизации. Заслуженный работник культуры РФ. Кабачек Оксана Леонидовна, заведующая отделом социально- психологических проблем детского чтения Российской государственной детской библиотеки, член Московской Библиотечной ассоциации (1989-2003), автор более 100 публикаций по проблемам педагогики, психологии, библиотечного дела. Кёхлер Уоллис, доктор философских наук, профессор Государственного университета г. Валдоста, Джорджия, США. Автор-составитель Интернетпроекта «Ethics Links to Librarian and Information Manager Associations WWW 237 Pages» по кодексам этики национальных ассоциаций библиотечных и информационных специалистов. См. о нем: http://books.valdosta.edu/mlis/koefaculty.html Коробкина Татьяна Евгеньевна, директор Библиотеки-читальни им. И. С. Тургенева г. Москва, член постоянного комитета Секции публичных библиотек Российской библиотечной ассоциации, экс-председатель Московской библиотечной ассоциации (1989-1995), разработчик Манифеста РБА о публичной библиотеке (2003). Автор статей по вопросам развития публичных библиотек. Линден Ирина Леандровна, кандидат педагогических наук, профессор Школы библиотечных и информационных наук, Университет штата Род Айленд, США; член постоянного Комитета ИФЛА «Государственная информация и официальные публикации»; член Круглого стола Американской библиотечной ассоциации по международным связям (ALA, IRRT); с 1994 года член Международного почетного общества Beta Phi Mu (International Library Science Honor Society); автор более 40 публикаций в области библиотечного дела, организации информации и библиотечно-информационного образования. См. о ней: http://www.uri.edu/artsci/lsc/web/People/Lynden/Lynden-new.htm МакДональд Крис, доктор наук, профессор факультета философии Университет Святой Марии, Халифакс, Канада. Президент Канадского общества изучения практической этики. Редактор «Journal of Business Ethics» Проводит исследования в области профессиональной этики, деловой этики, этики здравоохранения. Специалист по этике биотехнологий и нанотехнологий, а также общей теории морали. См. о нем: http://www.ethicsweb.ca/aboutchris.html Мелентьева Юлия Петровна, доктор педагогических наук, профессор, заведующая отделом Научного центра исследований истории книжной культуры при Академиздатцентре «Наука» Российской Академии наук, председатель Круглого стола «Библиотечное общение и профессиональная этика» и член Совета Российской библиотечной ассоциации, заслуженный работник культуры РФ. Автор-разработчик «Кодекса профессиональной этики российского библиотекаря». Автор более 300 публикаций по проблемам библиотечного обслуживания, культуры чтения, профессиональной этики и др. 238 Салмонд Рейчел, научный сотрудник Университета Чарлеса Стерта, Австралия. Работала в Национальной библиотеке Новой Зеландии, специальных и университетских библиотеках в Великобритании, Сингапуре и Австралии, преподавала библиотечное дело в Новой Зеландии, Сингапуре и Австралии, руководила проектами электронной доставки информации в правительстве Австралии. Старжес Пол, профессор Университета Лафборо, председатель Комитета по свободе доступа и свободе выражения ИФЛА, Великобритания. Разработчик Руководящих принципов для европейской культурной политики «Публичный доступ и свобода выражения в организациях и учреждениях культуры», подготовленных для Совета Европы (1997—2001). Часто приглашаемый спикер на международных конференциях, семинарах по проблемам доступности информации (в 2005 г. — Копенгаген, Париж, Дели, Загреб, Санкт-Петербург, Осло и др.). См. о нем: http://www.lboro.ac.uk/departments/ls/people/psturges.html Трушина Ирина Александровна, старший научный сотрудник Российской национальной библиотеки, член Постоянного комитета Круглого стола «Общение и профессиональная этика библиотекаря» Российской библиотечной ассоциации, член Международного союза по информационной этике (ICIE). Автор более 30 публикаций. Фергюсон Стюарт, доктор наук, профессор, старший преподаватель факультета Информационного менеджмента и библиотечного дела, директор Центра по информационным исследованиям Университета Чарлеса Стерта, Австралия. Работал в публичных, национальных, университетских библиотеках, в Шотландии, Южной Африке и Австралии. Специалист по этике, политике, менеджменту знаний, обществу знаний. Автор книг, статей по информационной этике, менеджменту знаний, ИКТ в библиотеках и библиотечному и информационному образованию. См. о нем: http://www.csu.edu.au/faculty/sis/admin/ferguson.htm Хамильтон Стюарт, доктор наук Королевской школы библиотечных и информационных наук, Копенгаген, Дания, член Комитета по свободе доступа к информации и свободе выражения ИФЛА, автор-составитель Ежегодного отчета ИФЛА (IFLA/FAIFE World Report) «Библиотеки, национальная 239 безопасность, законодательство о свободе информации и социальная ответственность». Хеггстрем Бритт Мария, старший консультант, экс-председатель Шведской ассоциации «Документация, информация, культура» (DIK), экс-президент Европейского бюро библиотечных, информационных и документальных ассоциаций (EBLIDA), член Постоянного комитета Секции «Управление библиотечными ассоциациями» ИФЛА. Хоффман В. Майкл, директор Центра деловой этики при Колледже Бентли, Уалтам, Массачуссетс, США. Более 20 лет консультирует правительственные организации, университеты и корпорации по вопросам деловой этики. Советник Правления Ассоциации этики служащих (EOA), один из основателей ассоциации (1991). Президент Общества деловой этики (SBE), старший консультант по этике в Legal Knowledge Company (Лос-Анджелес, США). Автор более 60 статей, составитель 16 книг по деловой этике. См. о нем: http://ecampus.bentley.edu/dept/cbe/about/staff.html Шрадер Элвин М., доктор наук, профессор Школы библиотечных и информационных наук при Университете Альберты, Канада. Автор более 150 публикаций по вопросам интеллектуальной свободы и цензуры в библиотеках, политике доступа к Интернету. См. о нем: http://www.ualberta.ca/~aschrade/ 240
