Поэт Николай Глазков – «скоморох и богатырь»

Шутовстсво как принцип поэзии и жизни Николая Глазкова
Т.М. Нестерова
11 класс, гуманитарный лицей, г. Томск
Николай Иванович Глазков (1919—1979) – почти забытый советский
поэт. Его влияние на современную ему и более позднюю поэзию весьма
значительно, но почти не изучено. Поэт, оставил после себя, начиная с 1957
г., более 10 сборников стихов и переводов. Влияние малоизученного
Глазкова очевидно в иронической поэзии 1990-х и «нулевых» годов, к
примеру, в творчестве И. Иртеньева или В. Вишневского, а также Андрея
Бильжо и Григория Остера. Поэт Глазков – это оригинальная личность,
сумевшая сохранить своё «я» в условиях тоталитарной несвободы.
Судьба поэта не была равна судьбе литературы его времени. В самом
начале своего творчества он отказывается подчиняться советскому режиму и
пишет в совсем другом направлении, отстаивая своё право на
индивидуальность.
Он
ненавидел
метод
бригадного
обучения,
заключавшийся в том, что на основании ответа одного ученика отметки
выставляли всей «бригаде». Никто его не мог заставить думать «как все». В
1940 году Глазков напишет стихотворения, где будет выражена нелюбовь ни
сколько к своей школе, а к советской школе вообще. Но вместе с тем уже
тогда появляется простодушная и одновременно ироничная поэзия Глазкова.
С 1938 г. Глазков начал учиться на факультете русского языка и
литературы Московского государственного педагогического института. Уже
тогда поэт решил для себя, что писать будет в эстетике и поэтике футуризма.
Поэтому свой вход в мир литературы начал с эпатажа, прежде всего
поведенческого.
В начале 1940 года Глазков решил не останавливаться на достигнутом.
Он стал одним из создателей нового эстетического направления –
небывализма. В истоках небывализма лежит глазковский бунт против
официального литературного канона, в который он не мог и не хотел
вписаться. Программа небывализма опиралась на четырёх главных принципа:
примитив, экспрессия, дисгармония, алогизм – восставшие в прямую
оппозицию к принципам социалистического реализма: народность,
партийность,
идейность.
Представители
литературного
течения
«небывализм» выпустили два машинописных альманаха. Глазков - творец
термина и понятия «самсебяиздат», позже «самиздат». (Самсебяиздат —
такое слово/ Я придумал, а не кто иной!) Таким способом были созданы два
альманаха небывалистов. Первый альманах «Расплавленный висмут.
Творический зшиток синусоиды небывалистов» был составлен в самом
начале 1940 года. А у второго альманаха не было названия. Небывалисты
осторожности никогда не проявляли и открыто противостояли политике
партии по вопросам искусства. Многих из небывалистов исключили из
комсомола. Глазков же в него и не вступал, поэтому его только выгнали из
института. В 1941 г. по рекомендации Николая Асеева Глазков был принят в
Литературный институт, где учился с перерывами до 1946 года.
В это время он познакомится с семьёй Брик. И в 1940 году Л.Ю. Брик
будет хлопотать над созданием сборника Глазкова «Вокзал». Над
некоторыми стихотворениями сборника будет стоять фраза: «переписала Л.
Брик». Стихи переделывались так, чтобы оставался понятным глазковский
стиль, но и чтобы власть не могла придраться. Название «Вокзал» - это не
только отправная точка, начало дальнейшего пути, но и дань традиции
футуристов в виде словесной игры. Слово «Вокзал» - монофоническая
анаграмма фамилии «Глазков». Сборник всегда хранился у Л.Ю. Брик, а
после её смерти в 1978 году передан в Литературный музей.
Глазкова мало знали современники, потому что его лучшие стихи так и
не были официально опубликованы. А писал он свои наилучшие
произведения тогда, когда остальные поэты, и старшие по возрасту, и – тем
более – сверстники боялись любого проявления несогласия с официальной
линией власти. В страшном 1938 году написано стихотворение «Ворон».
«Черными воронами» или «черными Марусями» называли специальные
закрытые машины НКВД, на которых приезжали арестовывать «врагов
народа». Название ассоциативно связано, однако, не только с политической
семантикой фразеологизма, но и с народной песней, с образом ворона как
судьбы. Глазков показывает своему читателю, что нет смысла искать ответы
на вопросы, на которые уже дала ответ партия. Однообразность, а главное
запрограмированость языка советской власти не даёт людям понять новый
строй и порядок, противостоять ему. Стихотворение показательно для
поэтического языка Глазкова – краткого, внятного и в то же время
афористического, метафорического. Эпифора «никогда», повторенная пять
раз и потому предельно акцентированная, является точным обозначением
безнадежного
времени
и
усиливается
словом
«разоблачили»,
принадлежащим эпохе репрессий.
Но, всё-таки Глазкову всё-таки придётся сдаться под нажимом
обстоятельств: голод, бедность, отсутствие постоянной работы и многое
другое – всё это сломает поэта. В декабре 1947 года он пишет стихотворение
«Объяснительная записка», где поясняет своё тяжёлое положение. Записка
адресована его читателям, знакомым, которым Глазков считал нужным
внятно объяснить ситуацию. Он начал писать «хорошие стихи», угодные
правительству. И, по словам современников, Глазков больше не сможет
писать произведения, отражающие истинную сущность поэта, даже во время
хрущёвской оттепели. В последние 30 лет жизни глазковские стихотворения
утратят лёгкость и непринуждённость, шутовство и самоиронию.
«Сломавшийся, но всё-таки успевший воплотиться гений», - напишет
о Глазкове Евгений Евтушенко. Тому же Евгению Евтушенко принадлежит
статья о Глазкове «Скоморох и богатырь». Е. Евтушенко выделяет несколько
главных черт в поэзии Глазкова: поэтическая свобода, естественность
мышления, мастерство поэта. Глазков насмехается над цензурой,
бюрократией, над «подхалимской героизацией мантии тирана, у которой
была на самом деле кровавая подкладка». Е. Евтушенко ответит читателям на
вопрос, кто такой Глазков: «Добрый и сильный человек, любящий жизнь,
хотя и не умиляющийся ею, не балующий её сентиментальными излияниями.
Истинно русский человек, в котором есть что-то и от скомороха, и
одновременно от хитроумного богатыря Алёши Поповича.» [5].
Немало современников Николая Глазкова писали о нём: В.Цыбин,
И.Цимбал. Каждый из них в своих статьях приводит его четверостишья или
двустишья, ставшие афоризмами. (Но авторство – Новаторство), (Я мог бы
это доказать,/ Но мне не дали досказать!), (Всё, что описательно,/ То
необязательно!), (Тяжела ты, шапка Мономаха,/ Без тебя, однако, тяжелей).
Поэтические фразы Глазкова, ставшие афоризмами и растащенные на
цитаты, есть подтверждение силы его таланта, богатырства и шутовства.
Литература
1. http://ru.wikipedia.org
2. Базлаков А. «Коля Глазков: Комментарий художника». http://www.ruthenia.ru/60s
3. Винокурова И. «Всего лишь гений…» Судьба Николая Глазкова. – М.:
Время, 2006
4. Винокурова И. «Последние футуристы: «Небывалисты» и их лидер
Николай Глазков // «Вопросы литературы». – М.: Вопросы литературы. 2000
5. Евтушенко Е.А. «Скоморох и богатырь». – М.: Художественная
литература, 1989
6. Израиль Кастро «Николай Иванович Глазков». – library.ru
7. Огрызко В. «Я поругался с дурачьём». – М.: Литературная Россия, 2007
8. Цимбал И. «Одинокий лицедей». – Санкт-Петербург: Звезда. 1999
9. Цыбин В. «Перевёрнутое сердце». – М.: Молодая гвардия, 1997
10. Шерешевский Л. «Оборотная сторона луны». - М.: Арион. 1996.
Научный руководитель: М.Ф. Климентьева, канд.филол.наук, преподаватель
лицея