колдун

В своей знаменитой сказке про Питера Пэна Джеймс Барри описывает фей как существ,
хотя и пакостливых, но крайне субтильных и очень тщедушных. Дело доходит до того,
что стоит какому-нибудь смышленому ребенку сказать, что он не верит в существование
фей, как одна из них немедленно умирает. Очень глупо с ее стороны, если, конечно, Барри
в этом случае не привирает.
Совсем другое дело - наши отечественные маги и колдуны. Эти-то не умрут, не
дождетесь! Множество соотечественников твердит, что не верит в магов и колдунов, а те
от этого только размножаются. Кроме профессиональных колдунов появляется множество
любителей, и до того дошло, что уже почти в каждом офисе или цехе. В том числе,
конечно, и литературном цехе поэтов, прозаиков и сценаристов.
Жила в городе одна писательница, назовем ее Наташа. Очень милая и к тому же
смышленая, преподавательница литературы в Уральском университете. И вот однажды
сидит она дома в декретном отпуске с маленьким ребенком в самом паршивом
настроении. Потому что она простужена, чихает, кашляет и сморкается. И ребенок тоже
самое - чихает, кашляет, сморкается и беспрестанно хнычет. И тут ей звонит другой
писатель, назовем его Саша. И что-то начинает впаривать про Кастанеду и типа того. Она
ему отвечает: "Саша, отвали со своим Кастанедой, мы болеем". А тот говорит: "Ну сейчас
я вас вылечу".
Вскоре он приезжает с самым таинственным видом и сразу требует, чтобы пациентка села
на тахту, предварительно сняв лишнюю одежду. При последних словах Наташу начинает
разбирать смех. Но Саша сердится и кричит, что смеяться нельзя ни в коем случае, иначе
не подействует, а то и окаменеть можно. Он объясняет, что не требует догола, просто
чтобы минимум одежды на ней и на ребенке. Ну ладно, она остается в одном халатике, а
ребенка заворачивает в одну пеленку. Саша выпивает стаканчик урины, закусывает ее
парой сушеных мухоморов для открытия всех чакр, затем целой головкой чеснока для
защиты от злых духов, снимает одежду, надевает длинный парик, достает бубен и
начинает ритуальный танец.
И долго длится пляс ужасный, и жизнь проходит пред тахтой безумной, сонной и
прекрасной и отвратительной мечтой, и смех разбирает Наташу все сильнее, но она не
хочет обидеть Сашу, она сдерживается. Отворачиваться или закрывать глаза тоже не
сметь! Наташа судорожно сжимает мышцы глотки и гортани, прикусывает язык,
задерживает дыхание. Длится это по часам пятнадцать минут, по внутреннему ощущению
- вечность.
Наконец потный Саша говорит, что процедура закончена, одевается и уходит. Наташа
долго хохочет, потом проветривает пропахшее чесноком помещение и вдруг чувствует,
что катаральные явления как будто ослабли. Она сказала, что поверила бы в сашины
способности, если бы ребенок тогда тоже выздоровел, но он по-прежнему чихал, кашлял и
хныкал. Свое же исцеление Наташа приписывает беспрецедентному
пятнадцатиминутному сдерживанию хохота. Может, типа там перенапряжение мышц,
усиленное кровообращение, вследствие чего - усиление иммунной активности и все
такое...