ДЕТСТВО. 50-70-Е ГОДЫ. СОВЕТСКИЙ СОЮЗ. Внучке моей Сонюшке посвящаю. Вряд ли сегодня ты прочтёшь эти слова воспоминаний о далёких для тебя 50-х – 70-х годах ХХ века – вернее, о моих детстве и юности… Тебе просто не до них. Но время летит быстрее, чем мы полагаем. Знаю: придёт день – и ты сядешь читать. Услышишь мой голос. Вникнешь, прочувствуешь. Хочу, чтобы ты знала о моём времени и о наших близких больше. Это твои корни. Это ты. 1)Мой первый снимок: 1950г., Владивосток. Мой отец несёт меня из военного госпиталя, где я появилась на свет, к себе на службу - и … домой: на корабль! Он только что был в Японии, где, по его словам, «классовая рознь…представлялась на практике»: к представителям народа-победителя враждебно относились и японцы, и их враги-американцы. Нас боялись: спасшие мир от фашизма русские ещё не имели военного потенциала, равного США, но ведь и в 41-м тоже у нас всего сильно не хватало…. После атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки наше правительство предприняло экстренные меры против всевозможных угроз. Однокурсников отца направили в Комсомольск-на-Амуре, на срочно строящиеся военные корабли. А его – слава Богу! – назначили во Владивосток на полученный по репарациям у немцев огромный пароход водоизмещением 6000 тонн, переименованный в «Богдан Хмельницкий». Вот там-то, на бывшем немецком корабле, прошёл первый год моей жизни. Ты удивишься: как такое возможно – младенец на военном корабле? А не было жилья у офицеров. Селились также на взятых по репарациям японских кораблях. В своих воспоминаниях (страничка перед тобой) отец писал: «Меня поселили в обширной благоустроенной каюте. Пошла спокойная жизнь». В каютах имелись даже брошенные прежними хозяевами предметы быта – например, радиоприёмник фирмы «Лоренц», быстро налаженный отцом. Да, а в Комсомольске-на-Амуре офицерам приходилось жить в палатках, ночевать порой в землянках, переносить страшные морозы, «атаки» комаров и прочего гнуса... Невозможно представить, какой ценой мы «догнали и перегнали Америку» по военно-морской части. Но если бы не такие меры, то Тихоокеанский бассейн вряд ли остался бы русским! Далее отец вспоминает с тёплым чувством семейную жизнь на корабле: « Всем жёнам по субботам (только 1 раз в неделю!!! –Л.Г.) предоставлялся камбуз, где появлялись вкуснейшие пироги и прочая выпечка. Вечером собирались как сельди в бочке в чьей-либо каюте и радостно чувствовали всю полноту жизни»… Представь: дети и женщины ежедневно не один раз спускались по крутому, узкому, очень длинному трапу. А мама моя – иногда и на каблуках: не могла отказаться, вспоминал отец. “Das ist fantastisch!” – наверно, воскликнули бы бывшие хозяева корабля и больше не удивлялись бы нашей победе в Великой Отечественной… Про все эти детали я узнала недавно: военную тайну отец «разгласил» только в 2000-х годах. И только теперь я поняла, откуда у меня непреодолимая, необъяснимая тяга к морю. Вот желаю его видеть – и всё тут! Когда не вижу долго – тоскую. А ещё, мне кажется, море рождает не только моряков, но и поэтов: многие сослуживцы отца писали стихи. 2) Про любовь к путешествиям. 1920г., село Костомарово Томской губернии; красивые, получившие образование, в том числе и музыкальное, хорошо одетые бабушка и дедушка до раскулачивания жили достойно своими трудами. 1952г., Красноярск, в гостях у родных. Справа внизу – мои папа, мама, я. Бабушка, дедушка, тёти, дяди и т.д. Путешествия в крови у всех наших родственников. Они связаны с тайной, узнала которую я тоже недавно. А раньше не понимала, по какой причине многочисленные тёти-дяди-племянникидвоюродные-троюродные живут друг от друга далеко, навещают «своих», любят, скучают - но поближе не съезжаются. Родом все со стороны отца - из Вятки. В начале ХХ века в соответствии со Столыпинскими реформами и в огромном «столыпинском вагоне» ( там было место даже для домашнего скота!) большая семья Хлоповых переселилась в Томскую губернию и быстро обжилась. Это были крестьяне, ремесленники – сапожники, точнее. Но в 1927 г. прадедушку и прабабушку «раскулачили», опозорили и сослали на старости лет в спецлагерь – «на перевоспитание»!. Тогда родные, подумав, быстро разбежались с семьями по всей России. Часть семьи оказалась даже в Узбекистане: далековато, зато спаслись! До нашего времени никто не выдавал причин переездов. Каждое лето мы совершали дальние многодневные путешествия по всем городам и весям, куда могли добраться поездом, самолётом, автобусом. Встречались, радовались, плакали, пели песни, поминали ушедших в мир иной. Порой я думаю: может, подобная причина, как у нас, имеется у многих? Почему-то путешествующих русских больше всех в любом месте. Благодаря таким обстоятельствам где я только не побывала! Совгавань, Забайкалье, Могоча, Братск, Усть-Илимск, Железногорск, Ташкент, Ростов-наДону, крымский Форос – можно долго ещё перечислять. 3) 1958-1962г.г. Эстония: Таллин, Локса, Суурпеа. «Важнейший элемент инфраструктуры флота». Отслужив в Ленинграде, намаявшись в съёмном жилье, отец был отправлен в Эстонию, которая показалась нам раем: семье сразу дали квартиру! Я училась в соседней Локсаской школе, нас туда привозил военный автобус. Помню уютные чистые классы, свежее молоко и горячие булочки – каждый день нам в школе давали их на завтрак, всем бесплатно – и русским детям, и эстонским. Заботились о нашем здоровье: делали прививки от полиомиелита. Как-то находили в то небогатое время деньги детям! Помню немного эстонский язык – мы учили его и говорили тогда по-эстонски без проблем. Но не всё было так безоблачно: напряжённость витала в воздухе! Даже и не понять, кто начинал первым, но было, было: «Курт! Дурак!»- обзывали мальчишки одинокого старика с соседнего хутора, а он бессильно грозил вслед им кулаком. Будто чуяли наши незрелые сердца: здесь не так давно шли бои… В воинской части нам поручали патрулировать группами по дорогам, приглядываться к чужим: не шпион ли? Да, было не без шпионов! Сегодня я знаю: в Суурпеа располагался 1-й полигон военно-морского флота, сумевший за короткий срок стать научно-исследовательским специальным центром высочайшего мирового уровня. Уже после вывода наших войск, в 2010 г., в заливе Хара прошли масштабные военные учения с участием почти всех стран Европы, США и России: пригодилась старая база ВМФ! Сейчас я могу прочитать про борьбу Эстонии за независимость – со всеми страшными подробностями (впрочем, и у нас этих страшных подробностей хватало). Оказывается, в Локсаской школе в августе 1941-го был размещён госпиталь для советских моряков с эскадренного миноносца «Карл Маркс». Их спас после сокрушительной фашистской бомбёжки директор школы. Не все соседи радовались такому благородству: через некоторое время дом директора был сожжён. Арнольда Микивера давно нет в живых. Но в Локсе живут дети, внуки, правнуки участников тех трагических событий, они помнят всё. Правда, оценивают это уже с других – слава Богу! – позиций. Но вернёмся к моим воспоминаниям: для нас одноклассники врагами не были. Они приходили к нам в гости, очень воспитанные, чистенькие, в форменных фуражечках особого фасона. У них и одежда была особая: белые гольфы, много вязаных вещей, у каждого – нарядный национальный эстонский костюм, в котором праздновали ночь на Ивана Купалу, собирались для прекрасного хорового пения на специальном раздольном поле, с давних времён оборудованном сценой, скамеечками, костровищами.. Мы гуляли по местным диковинным для нас обширными пустыми пространствами хуторам, собирали подснежники. Мы крепко дружили. Наверно, оттого Эстония нами не воспринимается в качестве заграницы. Да и эстонцы с нами недолго ссорились. В Таллине русский язык понимают по-прежнему. И в этом – повод для большого оптимизма! Эстония, пос. Суурпеа. Эта зайка (я) может веселиться: в заливе Хара, таком с виду мирном, глубокое дно буквально «вымощено» кабельными трассами, а уникальные подводные стенды без перерыва заняты испытаниями,. Военные моряки достойно несли службу – на высоком мировом уровне. Книга В.Н.Пархоменко и С.П.Сазонова «Важнейший элемент инфраструктуры флота» издана в 2003 году в СанктПетербурге малым тиражом, для учёных. Интересно прочесть и о дружной, «семейной» жизни коллектива в/ч. 4) 1962-1965г.г. Пионеры. КЮФ – коммуна юных фрунзенцев. После развода родителей мы с мамой переехали в Ленинград. Коммунальная квартира у Витебского вокзала находилась в царской постройки казачьей казарме: длинный коридор, высокие потолки, неправильной формы комнаты – стенами разгораживали бывшие столовые-буфетные, ванныетуалетные и кусочки коридора; одна на 15 человек раковина. Здесь наши соседи, стоявшие всю жизнь в жилищной очереди и её не отстоявшие, пережили – и проработали! – всю блокаду. Дядя Вася умер рано, мы от него ни слова не слышали – и лишь его вдова, тётя Шура, иногда откровенничала: как оба ждали смерти, как берегли плеснючую корочку – на последний самый страшный миг. Военная тема была под жесточайшим запретом; обоих схоронили без всяких почестей: их стали раздавать много позже, после приказа министра обороны… Между тем на Звенигородской и Фонтанке заделывали провалы от снарядов. Строили ТЮЗ; позже я услышала, что в том месте хоронили в блокаду детей…Мы, пионеры, о войне зная в силу цензуры не больше иностранцев, сажали там деревья. В нашей 308-й школе было строго: учителя, большей частью фронтовики, не жалели на нас времени. Я с уважением и гордостью вспоминаю директора, Василия Кузьмича Петрова, имевшего несколько высших образований; учителя математики Михаила Ивановича Рыбкина – Синуса, как звали его все поколения школьников…Наши детские проблемы они решали по-новому: первыми стали сотрудничать с академиком И.П.Ивановым, последователем А.С.Макаренко, изобретателем педагогики сотрудничества. Так я попала в Ефимию – Ефимовский район Ленинградской области, в пионерский лагерь, устроенный в соответствии с традициями Макаренко. Мы работали по 7-8 часов ежедневно на прополке овощей, жили в дырявых палатках, питались – что сами купим и сумеем сварить, кормили собой комаров (репеллентов ещё не было). А вечером были военные игры, походы, необыкновенные «встречи с людьми будущего», праздники русской березки и праздники Нептуна, и даже «Генеральная Ассамблея ООН» — с делегатами от разных стран, с полицейскими, комиссией экспертов, галереей для гостей (обсуждался вопрос о всеобщем разоружении). Также ежедневно вечером проводился общий сбор «Огонёк», сборы «Откровенный разговор» — каждый о каждом говорит, что думает. Должна признаться: я сбежала из лагеря, не выдержав спартанских условий. Но с собой унесла удивление перед интеллектуальным содержанием рядовых ребятишек: начитанность отличала многих! Я набросилась на «Кондуита и Швамбранию» Льва Кассиля, романы Александра Беляева, научно-популярные издания – вплоть до «Этюдов о природе человека» И.И.Мечникова. КЮФ оказал на меня огромное влияние: меня именно там оторвали от нищего быта коммуналки с ужасными соседскими часто пьяными «разборками» и направили, как стрелу, в моё, конечно же, прекрасное будущее. 19 мая 1963 года. Пионеркий парад на Невском проспекте. Мы гордо скандировали: Раз-два! Три-четыре! Три-четыре! Раз-два! Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд! Кто шагает дружно в ногу? Уступайте нам дорогу! Знаменосец, выше знамя, Выше знамя поднимай. Запевала, нашу песню Нашу песню запевай! Нас угощали мороженым, пускали в кино…Фантастика! 5) «Весной бывают реки мутными»… В нас столько всего напихано, О нас такое понаписано! В нас столько всякого наносного, В нас столько всякого несносного. В нас столько всякого ненужного, В нас столько всякого наружного, В нас столько всякого нарочного, В нас столько всякого хорошего… А люди ходят и не верят нам… Они большие и сухие, Они гуляют, как по берегу, Вокруг бушующей стихии. В нас все неведомо и утренне, И всё уносит и приносит… Весной бывают реки мутными, Чтоб стать прозрачными под осень. ( Автора стихотворения моей юности найти не удалось даже в Интернете) Из песни слова не выкинешь! Хочу признаться: я не была пай-девочкой. Хватала двойки, ленилась, порой врала, влюблялась и флиртовала, как-то из дому сбежала, поссорившись с мамой, - дальше подружки бежать было некуда: омбудсменов по правам ребёнка у нас не было (между прочим, и детей тогда наказывали ремнём в массовом порядке). Каюсь! А один грех не могу себе простить и сегодня… Дело было под Тверью, в нищей деревушке, где доживали наши дальние родственники, а я проводила летние каникулы. Старый дедушка - пчеловод, огородник, ветеринар – крестьянин, словом, вечерами спорил со мной, воинствующей 12-летней глупой «атеисткой», о религии. Я яростно «доводила» его: мне казалось несомненным, что мой пионерский долг – «тёмного» старика перевоспитать. На прощанье я украла у него Библию: с якобы «благими» целями. Не понимаю, как могла быть настолько жестокой. Больше мы с ним в этой жизни не виделись. Я виновата и про это помню. Единственное мне маленькое оправдание такое: накануне в Ленинграде была при всём честном народе взорвана стариная церковь Успения Пресвятой Богородицы - Спас на Сенной. Святотатство тоже объясняли пользой для народа. 6) Космонавт, космодром – слова русские! Если вам было интересно меня послушать, предлагаю на нашей следующей встрече воспоминания про космодром Плесецк-там я закончила школу. Вы сможете посмотреть эксклюзивный фильм«Ключ на старт. Город Мирный. Из недосказанного» брата моего одноклассника, Юрия Теленкова .