ÂÎÅÍÍÛÅ ÐÅÔÎÐÌÛ ÀËÅÊÑÀÍÄÐÀ ÂÅËÈÊÎÃÎ Â 324 Ã. ÄÎ Í. Ý.

ÑÎÖÈÀËÜÍÎ-ÃÓÌÀÍÈÒÀÐÍÛÅ ÈÑÑËÅÄÎÂÀÍÈß
ББК 63.3(0)322.0-35
М. Н. Руденко
Астраханский государственный технический университет
ÂÎÅÍÍÛÅ ÐÅÔÎÐÌÛ ÀËÅÊÑÀÍÄÐÀ ÂÅËÈÊÎÃÎ Â 324 Ã. ÄÎ Í. Ý.
È ÎÏÏÎÇÈÖÈß Â ÌÀÊÅÄÎÍÑÊÎÉ ÀÐÌÈÈ
Военные реформы Александра Македонского были одним из направлений его восточной
политики, вызвавшим значительное недовольство в македонской армии. Наиболее ярким проявлением оппозиционных настроений стали волнения воинов в г. Опис в Месопотамии [1, p. 19–44;
2, s. 418–431]. Анализ текста Арриана показывает, что бунту в Описе предшествовали военные
реформы царя в Сузах в 324 г. до н. э. (Arr. Anab. VII.6.4; 8.2). Большинство жалоб воинов связано
с преобразованиями в армии, в то же время такие нововведения, как ношение царем персидской
одежды, заключение браков по персидским обычаям были для воинов не столь значимы.
В конце правления Александра была создана смешанная армия, в которой бок о бок служили персы и македоняне. Это можно расценивать как проявление политики уравнивания
и слияния или как результат военной необходимости. Однако для рассмотрения проблемы оппозиции в армии Александра важнее вопрос о том, когда восточные контингенты были включены непосредственно в состав македонских подразделений, а не просто служили в виде отдельных формирований. Если удастся доказать, что включение произошло только перед бунтом армии в Описе, то это будет сильным аргументом в пользу обусловленности оппозиции именно
военными реформами Александра.
Причины перемен в македонской армии заключались в изменении стратегической ситуации, когда снизилась необходимость в использовании фаланги при отсутствии правильных
крупномасштабных сражений. Кроме того, в условиях степного и пустынного рельефа повысилась роль конницы, а партизанская тактика ведения войны против македонян в Средней Азии
вызвала потребность в повышении мобильности армии [3; 4, с. 315–318; 5, с. 294–295; 6,
с. 131–132; 7, s. 73–76; 8, p. 188–189; 9, p. 135–169; 10, s. 146; 11, p. 28–30; 12, p. 266–271]. Отсутствие македонских пополнений после декабря 331 г. также поставило вопрос о привлечении
азиатских народов. Традиционная точка зрения историографии сводится к тому, что использование иранских контингентов началось сразу после смерти Дария во время гирканской кампании позднего лета 330 г. [5, с. 297; 13, с. 480–482; 14, s. 151; 15, p. 69; 16, p. 42]. Р. Д. Милнз делает предположение о существовании и других иранских подразделений, служивших в коннице
вместе (alongside) с гетайрами [17, p. 156]. К этой точке зрения склоняется Н. Хэммонд
[8, p. 188–189; 18, p. 418–419; 19, p. 465–467]. Мнение Б. Г. Гафурова и Д. И. Цибукидиса
о создании гиппоконтистов только перед началом завоевания Индии неприемлемо, т. к. Арриан
совершенно четко указывает на более ранний период [20, с. 303].
Об этом свидетельствует упоминание Аррианом всадников-дротометателей («гиппоконтисты») (Arr. Anab. III.24.1; 25.2–5; 29.7; IV.4.7; 23.1; 25.6; 26.4; 29.7; VI.17.4). Аналогично упоминаются и конные лучники – «гиппотоксоты» (Arr. Anab. V.12.2; 16.4). П. А. Брант на основании текста Арриана (V.12.2) считает гиппотоксотов набранными из племени дахов [16, p. 42].
Но А. Б. Босворт обращает внимание на тот факт, что Арриан нигде не указывает на этническую
принадлежность всадников-дротометателей [12, p. 271; 21, p. 14]. Кроме того, гиппоконтисты
постоянно упоминаются вместе с элитными подразделениями армии Александра, такими как
гетайры, агриане, педзетайры, и используются для подавления волнений в Ариане в 330 г. до н. э.
Правдоподобным кажется предположение исследователя о выполнении конными метателями
дротиков тех же функций, которые ранее выполнялись разведчиками («продромой») [21, p. 14].
Первые четкие данные по привлечению в армию Александра бактрийских и согдийских всадников относятся лишь к зиме 328–327 гг. (Arr. Anab. IV.17.3). [4, с. 316; 5. с. 296; 9, p. 72; 12, p.
271; 20, с. 276; 21, p. 15; 22, p. 17–39].
Включение восточных контингентов ставит проблему реорганизации македонской конницы, заключавшейся в создании гиппархий и наличии оппозиции. После процесса Филоты вполне
естественным было стремление царя не соединять под командованием одного человека крупные
115
ISSN 1812-9498. ÂÅÑÒÍÈÊ ÀÃÒÓ. 2007. № 5 (40)
воинские контингенты. Конница «гетайров» была разделена на две гиппархии – Гефестиона
и Клита (Arr. Anab. III.27.4) [12, p. 275; 16, p. 28]. П. А. Брант полагает, что после убийства Клита в 328 г. до н. э. этот процесс ускорился и были созданы восемь гиппархий, прежде всего по
политическим соображениям – из-за боязни оппозиции, а не вследствие военной необходимости
[16, p. 28–30]. Увеличение произошло за счет македонского пополнения в Средней Азии, восточные контингенты не включались в гиппархии, а служили отдельно. После больших потерь
в Гедросии число гиппархий сократилось до четырех, а затем начались реформы 324 г. до н. э.,
описанные в седьмой книге Анабасиса, и произошло непосредственное включение восточных
всадников в подразделения македонской конницы [16, p. 28–30, 45]. Выводы П. А. Бранта о наличии восьми гиппархий в Средней Азии и невключении в их состав восточных всадников разделяются многими исследователями [4, с. 316; 13, с. 480–482; 14, S. 107; 17, p. 187; 23, с. 123–
124; 24, p. 239; 25, p. 421–422]. П. Грин считает возможным утверждать, что каждая из восьми
первоначальных ил гетайров перед началом похода в Индию была дополнена иранским подразделением и вместе они образовали гиппархию под одним командованием, но служить продолжали раздельно [26, p. 381].
Взгляд П. А. Бранта поддерживает А. Б. Босворт, но он выдвигает предположение о начале вхождения в гиппархии восточных контингентов уже в Индии после битвы при Гидаспе. Он
указывает на место в сочинении Арриана, где конные бактрийцы, согдийцы, скифы и дахи –
гиппотоксоты названы вместе с другими македонскими формированиями (Arr. Anab. V.12.2)
[12, p. 268–270; 21, p. 15–16]. Следует отметить, что в наших источниках отсутствуют указания
на реформы в коннице после смерти Клита, а выводы исследователей основаны на интерпретациях текста Арриана, рассказывающего о битве при Гидаспе в Индии, в котором упоминается
несколько гиппархий (Arr. Anab. V.11–17). В самой битве Арриан упоминает командиров пяти
гиппархий – Гефестиона, Кратера, Кена, Деметрия и Пердикку, однако в ходе дальнейшей индийской кампании называется и шестой гиппарх – Клит Белый (Arr. Anab. V.22.6; VI.6.4)
[27, p. 26–31; 28, s. 186–188].
Любопытна точка зрения У. Тарна, полагающего, что финальную реорганизацию конницы
Александр провел в Индии в 326 г., и именно она с большим опозданием описана у Арриана в
седьмой книге (Arr. Anab. VII.6.3) [9, p. 161–167]. Английский исследователь видит суть реформы в создании пяти гиппархий по 1 000 человек каждая. Вследствие того, что он принимает численность конницы гетайров в Индии в 1 700 человек (Arr. Anab. VI.14.4), получаются следующие цифры: в четырех гиппархиях было по одной македонской иле в 300 человек, остальными
всадниками были иранцами, а пятая гиппархия включала маленькую македонскую илу
в 200 человек. Таким образом, возникает итоговое число в 1 400 человек, к которым добавляется личная конная гвардия Александра («агема») в 300 человек [9, p. 161–167]. После неудачного
перехода по Гедросийской пустыне количество собственно македонских «гетайров» сократилось до 1 000 человек, и они вновь были собраны Александром в отдельное подразделение под
руководством Гефестиона, для которого заимствовали персидское название «хилиархия».
Н. Хэммонд принимает количество гиппархий, предложенное П. А. Брантом, и также относит реформу к периоду пребывания Александра в Средней Азии в 329 г. Восточные контингенты входили в состав конницы «гетайров» уже с этого момента, и ее численность возросла до
4 000 человек (гиппархия составляла 500 всадников). Затем, видя сокращения собственно македонской конницы и боясь ее растворения среди иранцев, Александр снова сократил численность
гиппархий до четырех вместе с пятой «агемой», а не вошедших в их состав иранцев использовал
для гарнизонной службы или соединил в отдельные отряды (эта картина известна нам при описании битвы при Гидаспе) [8, p. 188–189; 18, p. 418–419; 19, p. 465–467; 29, p. 139–144].
Дж. Т. Гриффит принимает цифру в восемь гиппархий и полагает, что западные иранцы
служили внутри гиппархий, а восточные образовывали отдельные соединения за их пределами.
Ученый основывается на общих соображениях, таких как наличие у Александра политической
необходимости наладить взаимоотношения с иранцами, а лучший способ для этого – включить
их в армию. Дж. Т. Гриффит приводит и военные причины, а именно: увеличение роли кавалерии в восточных сатрапиях [15, p. 68–74].
116
ÑÎÖÈÀËÜÍÎ-ÃÓÌÀÍÈÒÀÐÍÛÅ ÈÑÑËÅÄÎÂÀÍÈß
Сложность вопроса дополняется нечетким употреблением Аррианом термина «гиппархия», который часто обозначает одним и тем же словом несколько разных понятий [9, p. 135–142].
Хотя несколько выводов сделать можно. Во-первых, наличие у Александра перед вторжением
в долину Инда восьми гиппархий доказывается сообщением Арриана о разделении македонской армии на две части (Arr. IV. 22.7; 24.1). Одной из них, включавшей в себя четыре гиппархии, командовал сам царь, а другой – Пердикка и Гефестион. Кроме того, невозможно сокращать число гиппархий в Индии до пяти, т. к. Арриан четко называет нам, по крайней мере,
шесть гиппархов.
Во-вторых, против тезиса о включении в гиппархии восточных контингентов уже в Средней Азии свидетельствует их упоминание в битве при Гидаспе отдельно от македонских частей.
Сначала Арриан называет арахотов и парапамисадов (Arr. Anab. V.11.3), а затем бактрийцев,
согдийцев, скифов и дахов-гиппотоксотов (Arr. Anab. V.12.2). Нельзя, подобно У. Тарну, произвольно переносить сообщение Арриана о реформе армии, произведенной в Сузиане в 324 г. после возвращения Александра из Индии, на предыдущие этапы Восточного похода.
Военные реформы в Сузах описываются в двух пассажах Арриана (Arr. Anab. VII.6.3–4;
8.2). Сначала говорится о зачислении конных бактрийцев, согдийцев, арахотов, зарангов, ариев,
парфян и так называемых эваков из персов по «лохам» в конницу «гетайров», а затем «из них
образовали пятую гиппархию, не всю варварскую, но так как вся конница была увеличена, то
в нее набирали и варваров» (Arr. Anab. VII.6.3–4). После Арриан просто сообщает о зачислении
иноплеменных всадников в отряды «друзей» (Arr. Anab. VII.8.2), без дополнительных подробностей. Э. Бэдиан высказывает идею о том, что текст в шестой главе происходит из «вульгаты»,
опираясь на термин «говорят» lšgontai legontai (Arr. Anab. VII.6.2), а текст восьмой главы взят из
оригинального источника Арриана – Птолемея [30, p. 160–161]. Дж. Т. Гриффит относит только
текст Арриана VII.6.3–4 к реформе в 324 г. до н. э., а текст VII.8.2 считает относящимся ко времени индийской кампании [15, p. 68–74].
После Гедросии численность конницы сократилась и, соответственно, уменьшилось число
гиппархий. П. А. Брант полагает, что Александр в Сузах добавил к четырем гиппархиям пятую,
идентичную с «агемой», в которую входила только знать. В первые четыре были включены восточные контингенты в большом количестве [16, p. 43]. В целом эта точка зрения принимается
большим количеством исследователей [4, с. 433, 5, с. 301–302; 11, p. 58; 14, s. 111; 23,
с. 123–124, 26, p. 444–447; 31, S. 349; 32, p. 229–231; 33, p. 55–56; 34, s. 471–475; 35, s. 171]. Однако даются различные интерпретации. Например, Р. Л. Фокс говорит о четырех смешанных
гиппархиях и пятой – по большей части восточной [25, p. 422]. Р. Д. Милнз высказывает мнение
о вхождении в четыре гиппархии иранцев с национальным вооружением, а в пятую – с македонским [17, p. 245–246]. Неприемлема точка зрения П. Фора, полагающего, что реформа гиппархий произошла уже после событий в Описе, а пятая гиппархия состояла почти полностью из
иранцев, вооруженных македонскими копьями [36, с. 105].
А. Б. Босворт предлагает собственное видение проблемы на основе текста (Arr. Anab.
VII. 6.3–4). В Сузах у Александра было четыре, целиком состоящих из иранцев, гиппархии, пятая гиппархия была смешанной, а количество собственно македонских подразделений невозможно определить. Таким образом, степень интеграции двух национальных групп была небольшой, кроме наличия отдельных иранцев в «агеме» [12, p. 272; 21, p. 15–16].
Э. Бэдиан придерживается особой точки зрения, считая, что иранцы были включены в состав подразделений гетайров еще с 328 г. По мнению исследователя, если восточные подразделения упоминаются отдельно от македонских формирований, то это вовсе не означает, что отдельные представители азиатских племен не были допущены в состав «гетайров». После окончательной реорганизации в Сузах в четырех гиппархиях было немного азиатов и только в «агему» входило значительное число иранцев [30, p. 161].
Можно сделать следующий вывод. Масштабы катастрофы македонской армии в Гедросии
преувеличены, в результате этих событий не произошло сокращения количества гиппархий. Интерпретация текста Арриана Э. Бэдианом и А. Б. Босвортом кажется убедительной, поэтому
можно принять наличие четырех смешанных гиппархий, пятой («агемы»), куда входило много
иранских воинов.
117
ISSN 1812-9498. ÂÅÑÒÍÈÊ ÀÃÒÓ. 2007. № 5 (40)
В то же время у Александра после возвращения из Индии находилось в распоряжении
значительное количество македонских всадников. Вероятно, правдоподобна цифра Курция
о 2 000 всадников, оставшихся в армии Александра после демобилизации ветеранов в Описе
(Curt. X.2.8) [18, p. 421–422]. Следовательно, существовали гиппархи, полностью состоявшие из
македонян, возможно, их также было четыре. Этот вывод опирается на расчеты Н. Хэммонда
относительно численности гиппархии в 500 человек, т. к. она состояла из двух «ил», сохранивших свое первоначальное количество в 225 человек [8, p. 188–189; 18, p. 405]. Данная цифра
принимается многими исследователями [6, с. 130; 12, p. 261; 37, p. 243]. Х. Берве принимает
численность илы в 150 человек [14, s. 177]. Тогда численность македонской конницы позволяет
увеличить цифры гиппархий.
Теперь затронем реформы, проводившиеся на протяжении Восточного похода в пехоте.
В 327 г. до н. э., перед началом вторжения в Индию, Александр приказал отобрать 30 000 местных юношей для обучения македонским способам ведения войны и обращению с македонским
оружием. «Из всех провинций 30 000 юношей приказал выбрать и вооруженных привести
к нему, чтобы они были и заложниками и воинами» ex omnibus provinciis XXX milia iuniorum
legi iussit et ad se armata perduci, obsides simul habiturus et milites (Curt. VIII.5.1) [4, с. 317; 5,
с. 301; 10, s. 144; 12, p. 272; 21, p. 17]. П. Бриан, принимая объяснение Курция, полагает, что
первоначально они должны были служить заложниками во время индийского похода, но затем
с их помощью Александр намеревался построить новую имперскую армию [23, с. 124].
Основные источники утверждают, что прибытие этого контингента состоялось в 324 г. до
н. э. в Сузы (Arr. Anab. VII.6.1; Diod. XVII.108.1–3; Plut. Alex. LXXI). Эта дата принимается абсолютным большинством исследователей [4, с. 434; 5, с. 301; 8, p. 240; 11, p. 58; 12, p. 272; 21,
p. 17; 23, с. 142; 35, s. 170; 38, p. 197]. Арриан называет их «эпигонами» (epigonoi), а Диодор
употребляет термин «антитагма» (¢nt…tagma) [39, с. 143–152]. А. Б. Босворт на основе анализа
текста Арриана полагает, что большинство эпигонов состояло из местных поселенцев военных
колоний, основанных в Бактрии и Согдиане [15, p. 17]. Эту точку зрения разделяет Ф. Холт
[40, p. 50–58].
Многие исследователи согласны со словами Диодора, утверждавшего, что создание «антитагмы» было результатом неповиновения македонян Александру в Индии, поэтому царь хотел противопоставить македонской фаланге персов (Diod. XVII.108.3) [11, p. 58; 12, p. 272; 21,
p. 17; 26, p. 447; 31, s. 349]. Но приказ о подготовке эпигонов был отдан Александром задолго до
событий в Индии, и, конечно, они предназначались для создания новой армии, а не для борьбы
с оппозицией. И только во время событий в Описе, после неповиновения македонских сил,
Александр обратился к персидским войскам и сделал попытку заменить ими македонян, что
и послужило основой для высказывания Диодора. Обращает на себя внимание и тот факт, что
эпигоны и старая македонская фаланга представляли собой две совершенно отдельные армии,
т. е. не шло речи о включении персов непосредственно в состав македонской пехоты.
Сам термин «антитагма» встречается только у двух писателей – Диодора и Плутарха.
В одном месте Диодор употребляет его для обозначения сил наемников Фрасибула Сиракузского, использованных им против гражданского ополчения (Diod. XI.67.5). Плутарх применяет слово «антитагма» при описании действий Эвмена на посту сатрапа Киликии, когда им была собрана местная конница для обуздания своей собственной македонской фаланги ésper ¢nt…tagma
kateskeÚazen (Plut. Eum. IV) [41, с. 71–72]. А. С. Шофман считает возможным отнесение этого
термина к раннеэллинистической эпохе [39, с. 144], однако употребление его поздними авторами не дает основания для подобной точки зрения.
Таким образом, военные реформы, заключавшиеся в привлечении восточных контингентов в македонские подразделения, начались после возвращения Александра из Индийского похода. Перед бунтом македонских воинов в Описе до полной интеграции азиатов в македонскую
армию было еще далеко, и коснулось это только конницы.
Только после подавления волнений была проведена заключительная реформа фаланги
(Arr. Anab. VII.23.1–4), пришедшаяся только на 323 г. до н. э. во время пребывания Александра
в Вавилоне, когда сатрап Персиды Певкест привел к царю 20 000 персидских воинов. Теперь
македоняне уже не могли противодействовать царю в его устремлениях, и степень интеграции
иранцев в фалангу возросла. На основе того, что в декаде (16 человек) было 12 персов и 4 маке118
ÑÎÖÈÀËÜÍÎ-ÃÓÌÀÍÈÒÀÐÍÛÅ ÈÑÑËÅÄÎÂÀÍÈß
донянина, А. Б. Босворт и Н. Хэммонд подсчитывают численность македонской составляющей
новой фаланги в 6 700 человек [8, p. 240; 12, p. 270; 42, p. 64; 43, p. 87; 44, p. 4;]. Численность
македонян в новой фаланге принимает и Ф. Шахермайер [45]. Всего численность смешанной
фаланги составляла 26 700 человек [8, p. 240]. Но и это не было окончательной структурой армии, т. к. Александр приказал привести к нему новые македонские контингенты из Европы
(Arr. Anab. VII.12.4).
Новшество, включавшее в таксисы персов, вооруженных традиционными луками и дротиками, было вызвано отнюдь не недостатком македонских сил, как полагает А. Б. Босворт
[12, p. 272–273; 21, p. 19]. Ведь в распоряжении царя находилось 30 000 эпигонов, прошедших
тренировку по македонскому образцу и гораздо более подходивших для включения в фалангу,
чем необученные новые персидские части. Однако Александр не сделал этот логичный шаг
и создал то, что Г. Дельбрюк называет не иначе как курьезом [3, с. 305]. Ф. Шахермайер делает
предположение, что эпигоны могли быть также включены в эту смешанную фалангу [4, с. 435].
Но оно остается чисто гипотетическим, т. к. сам немецкий исследователь отмечает отсутствие
указаний источников на это. Таким образом, новая фаланга создавалась вполне сознательно,
а не в результате военной необходимости.
Включение восточных контингентов непосредственно в состав македонских подразделений, впервые произошедшее только в Сузах, и появление «антитагмы» вызвали острое недовольство среди македонян, понимавших снижение своего военного значения и боявшихся утраты привилегированного положения в новой имперской армии, к созданию которой стремился
Александр.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
Carney E. Macedonians and Mutiny: Discipline and Indiscipline in the Army of Philip and Alexander //
Classical Philology. – 1996. – Vol. 9, N 1. – Р. 19–44.
Wüst F. R. Die Meuterei von Opis (Arrian VII.8; 11.1–7) // Historia. – 1953–1954. – Bd. 2. – S. 418–431.
Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории: В 7 т. – СПб.: Наука,
Ювента, 1994. – Т. 1. – 406 с.
Шахермайер Ф. Александр Македонский. – Ростов н/Д.: Феникс, 1996. – 576 с.
Шофман А. С. Восточная политика Александра Македонского. – Казань: Изд-во КГУ, 1976. – 520 с.
Фуллер Д. Военное искусство Александра Македонского. – М.: Центрполиграф, 2003. – 350 с.
Altheim F. Alexander und Asien. Geschichte eines geistingen Erbes. – Tubingen: Niemeyer, 1953. – 320 p.
Hammond N. G. L. Alexander the Great: King, Commander and Statesman. – London: Chatto and Windus,
1981. – X. – 358 p.
Tarn W. W. Alexander the Great: in 2 vol. – Cambridge: University Press, 1948. Vol. 1: Narrative. – 1948. –
162 p.; Vol. 2: Sources and Studies. – 1950. – 478 p.
Wilcken U. Alexander der Grosse. – Leipzig: Quelle und Meyer, 1931. – IX. – 316 s.
Goukowsky P. Essai sur les origins du mythe d’Alexandre (336–270 av. J.-C.). Nancy: Memoire Univ. de
Nancy, 1978. – 360 p.
Bosworth A. B. Conquest and Empire: The Reign of Alexander the Great. Cambridge: Cambridge Univ.
Press, 1988. – XIII. – 330 p.
Дройзен И. История эллинизма. – Ростов н/Д.: Феникс, 1995. – Т. 1. История Александра Великого. – 608 с.
Berve H. Das Alexanderreich auf prosopographischen Grundlage. Bd. 1–2. München: C. H. Beck, 1926.
Bd. 1. XVI. 357 s.; Bd. 2. VII. – 446 p.
Griffith G. T. A note on the hipparchies of Alexander // The Journal of Hellenic Studies. – 1963. – Vol. 83. –
P. 68–74.
Brunt P. A. Alexander’s Macedonian Cavalry // The Journal of Hellenic Studies. – 1963. – Vol. 83. – P. 27–46.
Milns R. D. Alexander the Great. – London: Robert Hale, 1968. – 286 p.
Hammond N. G. L. Cavalry recruited in Macedonia down to 322 B. C. // Historia. – 1998. – Bd. 47. –
S. 404–425.
Hammond N. G. L. Some Passages in Arrian concerning Alexander // Classical Quarterly. New Series. –
1980. – Vol. 30, N 2. – P. 461–465.
Гафуров Б. Г., Цибукидис Д. И. Александр Македонский. Путь к империи. – М.: Вече, 2007. – 480 с.
Bosworth A. B. Alexander and Iranians // The Journal of Hellenic Studies. – 1980. – Vol. 100. – P. 1–21.
Bosworth A. B. A Missing Year in the History of Alexander the Great // The Journal of Hellenic Studies. –
1981. – Vol. 101. – P. 17–39.
Бриан П. Александр Македонский. – М.: Астрель: АСТ, 2007. – 158 с.
119
ISSN 1812-9498. ÂÅÑÒÍÈÊ ÀÃÒÓ. 2007. № 5 (40)
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42.
43.
44.
45.
Burn A. R. Alexander the Great and the Hellenistic empire. – London: Hodder and Stoughton, 1947. – XIII. – 298 p.
Fox R. L. Alexander the Great. – London: Lane, 1974. – 568 p.
Green P. Alexander of Macedon, 356–323 B. C. Berkeley: Univ. of California press, 1991. – XXXVII. – 618 p.
Hamilton J. R. The Cavalry Battle at the Hydaspes // The Journal of Hellenic Studies. – 1956. – Vol. 76. –
P. 26–31.
Seibert J. Alexander der Grosse. – Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1972. – XIV. – 330 s.
Hammond N. G. L. The Text and the Meaning of Arrian VII.6.2–5 // The Journal of Hellenic Studies. – 1983. –
Vol. 103. – P. 139–144.
Badian E. Orientals in Alexander’s army // The Journal of Hellenic Studies. – 1965. – Vol. 85. – P. 160–161.
Bengtson H. Griechische Geschichte. – München: C. H. Beck, 1960. – XX. – 612 s.
Homo L. Alexandre le Grand. – Paris: Librairie Artheme Fayard, 1951. – 392 p.
Jouget P. Macedonian imperialism and the Hellenization of the East. – London: K. Paul, Trench, Trubner &
comp., 1928. – XX. – 440 p.
Kaerst J. Geschichte des Hellenismus. 2 Aufl. – Leipzig – Berlin: Verlag und Druck von B. C. Teubner,
1927. Bd. I. – XII. – 580 s.
Lauffer S. Alexander der Grosse. – München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1993. – 302 s.
Фор П. Александр Македонский. – М.: Молодая гвардия, 2001. – 446 с.
Hatzopoulos M. B. Macedonian Institutions under the Kings: 2 vols. Athens: Research Centre for Greek and
Roman Antiquity, 1996. Vol. 1: A Historical and Epigraphic Study; Vol. 2: Epigraphic Appendix. – 554 p.
Hamilton J. R. Plutarch: Alexander. A Commentary. Oxford: Clarendon Press, 1969. – LXIX. – 232 p.
Шофман А. С. К вопросу о генезисе эллинистических армий // Вестн. древней истории. – 1987. – № 3. –
С. 143–152.
Holt F. L. Alexander the Great and Bactria. The Formation of a Greek Frontier in Central Asia. – Leiden:
Brill, 1988. – X. – 114 p.
Шофман А. С. Распад империи Александра Македонского. – Казань: Изд-во КГУ, 1984. – 224 с.
Hammond N. G. L. Casualties and Reinforcements of Citizen Soldiers in Greеcе and Macedonia // The Journal of Hellenic Studies. – 1989. – Vol. 109. – P. 56–68.
Hammond N. G. L., Walbank F. W. A History of Macedonia. – Vol. III. 336–169 B. C. Oxford: Clarendon
Press, 1988. – XXX. – 656 p.
Bosworth A. B. Alexander the Great and the Decline of Macedon // The Journal of Hellenic Studies. – 1986. –
Vol. 106. – P. 1–12.
Schahermeyer F. Alexander in Babylon und die Reichsordnung nach seinem Tode. – Wien: Röhlaus Nachf,
1970. – 224 s.
Статья поступила в редакцию 17.11.2006
MILITARY REFORMS
OF ALEXANDER THE GREAT IN 324 B. C.
AND OPPOSITION IN THE MACEDONIAN ARMY
М. N. Rudenko
The connection between military reforms of Alexander the Great and disorders in the Macedonian troops in Opis is investigated. The first oriental contingents were included into the Macedonian cavalry in 324 B. C. the day before the
mutiny in Opis. At that time antitagma consisted of Iranian infantry was created.
These reforms resulted in the mutiny in the Macedonian army. The author comes
to conclusion that mutiny of this period had the political character.
120