Рожков В., прот. Церковные вопросы в Государственной Думе. 7.
реклама
7. Рожков В., прот. Церковные вопросы в Государственной Думе. М.: Изд-во Крутицкого подворья. Общество любителей церковной истории, 2004. 560 с. Воловский Александр Сергеевич, аспирант, ст. лаборант, chavezalex@yandex.ru, Россия, Тула, Тульский государственный университет. ORGANIZATION OF THE EDUCATIONAL PROCESS IN PAROCHIAL SCHOOLS OF THE END OF XIX - BEGINNING OF XX CENTURY (ON MATERIALS OF TULA AND KALUGA REGIONS) A.S. Volovsky Article tells about the organization of educational process in parochial schools of the late XIX - early XX century, about the content of educational programs, educational and charitable events organized on the basis of parish schools. Key words: parochial schools, parishes, educational programs, primary education, upbringing, Tula region, Tula diocese, charity. Volovsky Alexander Sergeevich, graduate student, senior laboratory assistant, chavezalex@yandex.ru, Russia, Tula, Tula State University. УДК 94(38).07 К ВОПРОСУ О НЕСОСТОЯВШЕЙСЯ НОЧНОЙ АТАКЕ ВОЙСК АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО ПРИ ГАВГАМЕЛАХ А.А. Клейменов Рассматривается известное по данным античной письменной традиции предложение Пармениона осуществить ночную атаку на лагерь персидского войска под Гавгамелами. Определяется, что тактика ночного боя была характерной чертой македонского военного искусства IV в. до н.э., однако прозвучавшее предложение было отвергнуто Александром из-за значительного численного перевеса в пользу противника и его бдительности. Ключевые слова: Александр Македонский, Парменион, Дарий III, военное искусство, битва при Гавгамелах. Большое значение для изучения военного искусства, в том числе и античного, имеет анализ как воплощенных полководцами на практике стратегических и тактических решений, так и сознательно ими отвергнутых на стадии планирования. Рассмотрение нереализованных планов отдельных операций и военных кампаний позволяет нам лучше понять особенности видения военачальником сложившейся обстановки, его мнение о специфике применения различных военных приемов. К сожалению, древние авторы редко предоставляют сведения подобного рода, в связи с чем особую ценность приобретает информация о планировании македонским 59 командованием своих действий накануне генерального сражения с численно превосходящим войском персидского царя Дария III при Гавгамелах в 331 г. до н.э. Насколько позволяют судить имеющиеся данные, к определению порядка действий своей армии в решающем сражении за господство в Персидской империи Александр подошел крайне основательно. Арриан, наиболее компетентный в военных вопросах античный автор благодаря личному опыту и использованию данных Птолемея [1, с. 374], сообщает, что, когда стало видно неприятельское войско, Александр собрал на совет военачальников своей армии и стал совещаться с ними на предмет дальнейших действий. Указывается, что большинство выступало за немедленное начало атаки, но победило мнение Пармениона, в соответствии с которым следовало стать лагерем, осмотреть местность и изучить вражеские позиции. После разведки, осуществленной под личным руководством самого царя, состоялся повторный совет, на котором Александр отдал свои распоряжения относительно предстоящей битвы (Anab., III, 9, 3-8). В период выбора Александром и его соратниками схемы действий в предстоящем генеральном сражении и произошел интересующий нас эпизод. Арриан его относит ко времени, следующему за вторым македонским военным советом. Указывается, что Парменион зашел в палатку царя и стал уговаривать его напасть на персов ночью: атаковать людей, ничего не ожидающих, которые сразу придут в смятение и из-за темноты испугаются еще больше. Александр при свидетелях ответил, что не желает красть победу. Историк отмечает, что эти громкие слова свидетельствовали не только о тщеславии Александра, но и о его мужестве. Далее Арриан приводит собственные рассуждения о трудностях ночного боя, во время которого может быть много неожиданностей, указывает, что в случае поражения при подобных обстоятельствах Дарий и его войско могли быть избавлены от обвинений в плохих воинских качествах. Македоняне же рисковали потерпеть поражение от противника, лучше знавшего местность и имевшего в македонском лагере союзников в лице персов, захваченных ранее в плен (Anab., III, 10, 1-2). Курций Руф относит озвучивание предложения о ночном нападении к самому военному совету, называя автором идеи Пармениона, считавшего, что испуганные, говорящие на разных языках воины Дария не смогут вступить в схватку в ночной суматохе, в то время как днем македонские солдаты, возможно, испугаются страшных скифов и бактрийцев, а многочисленный противник окружит меньшее по численности войско. Автор отмечает, что почти все поддержали Пармениона, в том числе и Полиперхонт. Александр в ответ на это предложение заявил, что ему предлагают поступить подобно вору, и он не потерпит, чтобы его славе препятствовало воровство. В качестве дополнительного аргумента Александр, по версии 60 Курция Руфа, указал на то, что варвары несут ночную стражу и стоят под оружием, чтобы не быть застигнутыми врасплох (IV, 13, 3-10). Плутарх ничего не сообщает о военном совете накануне решающего сражения между Александром и Дарием, указывая, что македонский царь вместе с предсказателем Аристандром совершал перед палаткой тайные обряды и приносил жертвы богу страха Фобосу. После жертвоприношения старейшие гетайры, в том числе и Парменион, пораженные многочисленностью врага, подошли к Александру и посоветовали ему атаковать противника ночью, чтобы темнота скрыла от македонян то, что может их испугать днем. Ответ Александра: «Я не краду победу» – показался одним легкомысленным, другие считали, что он уповал на свои силы и не хотел, чтобы Дарий в будущем называл ночную темноту причиной своего поражения (Alex., 31). Как мы видим, сообщения трех указанных античных авторов за исключением общих деталей достаточно близки друг к другу, что позволяет получить общее представление об обстоятельствах и сути отвергнутого Александром совета. В связи с этим следует признать ошибочным утверждение П. Бриана, согласно которому сцена беседы Пармениона с Александром накануне сражения является выдумкой Арриана, пытавшегося посредством средств риторики подчеркнуть достоинства царя [2, с. 225-226]. Подобный недостаток наблюдается и в выводах В. Хеккеля о том, что упоминание Курцием Руфом Полиперхонта является следствием применения римским автором чисто литературного приема [3, с. 175]. С этим нельзя согласиться, так как упоминание Полиперхонта, одного из представителей «старой гвардии» Филиппа [4, с. 37; 3, с. 174], прекрасно соотносится с информацией Плутарха о советчиках из числа «старейших гетайров». С большой долей уверенности можно утверждать, что перед нами представленная в трех разных версиях информация о действительно произошедшем накануне сражения при Гавгамелах обмене мнениями между Александром и Парменионом. Прежде чем перейти к анализу сути озвученного предложения необходимо определить насколько оно соответствовало реальным возможностям македонской армии. Прежде всего отметим, что сведения о ночных атаках, проведенных греческими войсками в классическую эпоху, достаточно редки и неоднозначны. Ночной бой не был для греков явлением полностью незнакомым, однако решались на него лишь при крайней необходимости. В большинстве случаев ночные операции были связаны с осадой городов или каких-либо иных укреплений – либо осажденные осуществляли неожиданную вылазку для решения локальных задач, либо осаждающие пытались с помощью внезапной атаки захватить важные рубежи [5, с. 170]. Крупнейшим ночным сражением в греческой военной практике является боевая операция под Сиракузами 413 г. до н.э., организованная по инициативе афинского полководца Демосфена [6, с. 59]. Эта 61 операция была, по сути, последней попыткой афинян изменить ход осады Сиракуз в свою пользу посредством захвата вражеских укреплений в районе Эпипол. Диодор указывает, что в ночной атаке со стороны афинян участвовали десять тысяч гоплитов и такое же количество легковооруженных (XIII, 11, с. 3). Судя по имеющимся данным, в начале атакующим сопутствовал успех, однако затем они столкнулись с упорным сопротивлением беотийцев, которые не только остановили афинян, но и обратили их в бегство (Thuc., VII, 43, 7; Plut. Nic., 21). Попытка изменить ход осады посредством широкомасштабной ночной атаки обратилась для афинян в тяжелое поражение, возможно, одно из самых крупных в истории полиса [7, с. 226]. Греческая военная практика не знала ночных атак с целью разгрома основных сил противника. Как отмечает Дж. Ройсман, греки не могли организовать и провести полномасштабное полевое сражение в ночное время из-за трудностей с распознаванием своих и чужих [6, с. 59]. У. Притчетт указывает, что греки не осуществляли ночных нападений на расположение войск противника из-за особенностей развертывания армий, которые могли несколько дней находится на малом расстоянии друг от друга, благодаря чему полностью утрачивался эффект неожиданности [5, с. 175-175]. На действия греческих полководцев также влияли сложившиеся в общественном сознании идеалистические представления о том, что открытое полевое сражение является единственным правильным способом ведения военных действий [8, с. 189; 9, с. 86; 10, с. 485]. Во всяком случае, Полибий с явной неприязнью описывает любовь критян к засадам и ночным нападениям, отмечая у их них недостаток мужества и стойкости в открытых полевых сражениях (IV, 8, с. 11). Безусловно, с позиций греческого военного искусства классического времени предложение Пармениона выглядит, по меньшей мере, неразумным. Вместе с тем, следует подчеркнуть, что в интересующем нас эпизоде методы ведения боевых действий выбирают не греческие полководцы, а представители высшего командного состава македонской армии, отказавшиеся от применения шаблонных методов традиционного греческого «гоплитского» военного искусства и использовавшие более широкий ассортимент приемов [11, с. 22]. Это относится, в том числе, и к практике осуществления активных боевых действий в ночное время. Информация, позволяющая говорить о проведении македонянами масштабной ночной боевой операции во времена Филиппа II, относится к знаменитой кампании 338 г. до н.э. Известно, что до начала зимы 339-338 гг. до н.э. антимакедонская коалиция направила весьма крупные силы наемников под командованием Хареса и Проксена к Амфиссе для защиты Гравийского горного прохода [12, с. 781; 13, с. 152; 14, с. 146]. По словам Эсхина, этот корпус насчитывал около десяти тысяч бойцов (III, с. 146147). После нескольких неудачных попыток выбить противника из прохода 62 Филипп ввел греческих стратегов в заблуждение с помощью подложного письма и демонстративного отвода войска. После того как наемники оставили занимаемые позиции, Филипп во главе крупных сил под покровом ночи преодолел горный проход и атаковал застигнутого врасплох противника, который не смог оказать серьезного сопротивления и был разбит [12, с. 781; 13, с. 152; 14, с. 146]. Неожиданный разгром десяти тысяч наемников имел большое значение для борьбы за гегемонию в Элладе, возможно, не меньшее, чем знаменитая битва при Херонее. Подобную оценку этим событиям дал их современник Эсхин (III, с. 146). При изучении античной письменной традиции, освещающей полководческую карьеру Александра, обнаруживается немало примеров того, как важные боевые задачи решались посредством проведения ночной атаки. Активные действия в темное время суток были особенностью первой самостоятельной кампании Александра, проведенной весной 335 г. до н.э. на Балканах [15, с. 57]. На завершающем этапе этой кампании была осуществлена боевая операция, в ходе которой Александр особенно ярко продемонстрировал умение побеждать врага ночью. Произошло это в период блокирования македонской армии объединенным иллирийским войском Клита и Главкии у стратегически важной крепости Пелион. Арриан сообщает, что Александр, узнав о беспечности врага, ночью перешел отделявшую его от неприятельского лагеря реку, ведя с собой гипаспистов, агриан, лучников, таксисы Пердикки и Кена. Остальному войску было приказано двигаться следом. Выбрав удобное для атаки время и не дожидаясь соединения всех сил, Александр бросил на вражеский лагерь агриан и лучников. Сообщается, что атака было произведена с фланга, где противник был наиболее слаб. Одних из врагов убили в постели, многие попали в плен либо погибли при беспорядочном отступлении от рук преследующих их македонян (Anab., I, 6, 9-11). Отметим, что и у Гравийского прохода, и под Пелионом македоняне весьма успешно осуществили ночное нападение на расположение противника и разгромили его основные силы. Это самые крупные ночные операции, проведенные представителями македонской армии в эпоху великих завоеваний, однако большое значение для выявления специфики македонской тактики ночного боя имеют и иные, менее масштабные военные предприятия, которыми изобилует полководческая карьера Александра. Известно, что уже в рамках Восточного похода македонский царь с помощью внезапной ночной атаки гипаспистов, лучников и агриан деблокировал «Киликийские ворота» (Arr.Anab., II, 4, с. 2-4). Проведенная Александром зимой 331-330 г. до н.э. блестящая военная операция по захвату «Персидских ворот» также включала в себя ночную атаку на вражеские сторожевые отряды (Arr.Anab., III, 18, с. 6-10). Примечательная ночная боевая операция была осуществлена во время финальной стадии осады горы Аорн в период индийской кампании Александра. Античные авторы сообщают, что инды, долго сопротивлявшиеся завоевателям, 63 решили не ожидать полномасштабного штурма Аорна и начали покидать гору (Arr. Anab., IV, 30, 2; Diod., XVII, 85, 67; Curt., VIII, 11, 21). Курций Руф пишет, что инды ночью стали уходить со скалы, освещая свой путь факелами (VIII, 11, 21-22). По сообщению Арриана, Александр не двигался с места пока варвары не начали покидать позиции. После этого полководец, взяв около семи сотен телохранителей и гипаспистов, первым взошел на покинутую гору. После поданного сигнала македоняне атаковали уходивших варваров, многие из которых были убиты, а другие погибли, срываясь с обрывов (Anab., IV, 30, 2-4). Судя по сообщению Курция Руфа, атака сопровождалась шумом, сеющим панику среди индов (VIII, 11, 22-23). Как мы видим, организация и проведение ночной атаки были хорошо знакомы македонским военачальникам. Это позволяет признать ошибочным вывод Дж. Ли, связывающего отрицательный ответ Александра на предложение Пармениона с общим неумением античных армий воевать в ночное время [16, с. 153]. Прямые указания источников также не дают возможности согласиться с высказанным в литературе предположением о том, что македонский завоеватель мог осуществлять форсированные ночные марши, однако предпочитал вести сражения при свете дня [17, с. 56; 18, с. 173]. Филипп и его сын блестяще умели не только перемещать войска, но и проводить полноценные боевые операции в темное время суток, при этом ни одна из них не обернулась поражением и не привела к большим потерям. Не было у Александра и идеологических барьеров для использования этой тактики, о наличии которых заявляют некоторые исследователи, буквально воспринимающие эффектную фразу македонского царя о нежелании красть победу [5, с. 174-175; 9, с. 349]. Как мы видим, и до, и после битвы при Гавгамелах полководец вполне свободно использовал тактику ночной атаки, решая посредством этого приема боевые задачи различной степени сложности. Македонская тактика ночного боя была хорошо отработана и применялась весьма часто, что позволяет выявить ее особенности. Ночные атаки Александр осуществлял силами высоко боеспособных подразделений пехоты, образующих отдельную мобильную ударную группу, причем в большинстве известных случаев самому нападению предшествовала разведка. Македонский-завоеватель не пытался организовать полномасштабное и продолжительное сражение в ночное время: объектом атаки становился ничего не подозревавшей противник, нападение на которого осуществлялось силами отборной пехоты, которая в результате одного решительного натиска громила врага. В каждой ночной боевой операции Александр следовал тактическим принципам, сформулированным в более позднее время К. Клаузевицем: подлинный смысл активных военных действий в темное время суток заключается во внезапности; проводить их надо не крупными, а мелкими подразделениями; ночную атаку следует направлять на отдельные части боевого охранения противника, а более крупные со64 единения атаковать лишь в случае отсутствия у него достаточных по силе сторожевых отрядов [19, с. 325]. Личность Пармениона, которому античная историческая традиция приписывает предложение о проведении ночной атаки на персидский лагерь, хорошо известна. С начала правления Филиппа II он являлся самым заметным и влиятельным македонским военачальником [3, с. 11]. Согласно сообщению Плутарха, Филипп язвительно говорил, что завидует афинянам, которые каждый год на выборах находят себе десять стратегов, в то время как он за многие годы нашел только Пармениона (Plut. Moral., 177c). В период Восточного похода до 330 г. до н.э. Парменион был практически вторым после Александра человеком в войске [20, с. 328]. Используя свой богатый боевой опыт, полученный в ходе военных кампаний на Балканах и в Азии, Парменион при поддержке других соратников покойного Филиппа II предложил Александру использовать хорошо знакомый и эффективный тактический прием: атаковать ночью вражеский лагерь, ошеломить и разгромить противника. Напомним, что иллирийцы под Пелионом были разбиты Александром по аналогичной схеме. Предложение, озвученное ночью под Гавгамелами, как справедливо замечает Э. Бэдиан, нельзя было легко отмести как полностью абсурдное [21, с. 435]. Почему же Александр не последовал совету своих военачальников и отказался от организации ночной атаки при Гавгамелах? Выделим наиболее вероятные причины этого. Во-первых, масштаб противостояния и значительный численный перевес в пользу противника у Гавгамел не позволяли выполнить боевую задачу посредством одного удара компактной мобильной ударной группы, а ночная атака силами всей армии неизбежно обернулась бы хаосом, так как крайне сложно было бы управлять большим количеством подразделений и обеспечить их тактическое взаимодействие. Во-вторых, ночная атака македонян в любом случае не стала бы для персов неожиданностью. Практика проведения активных боевых действий в темное время суток была настолько характерна для македонского военного искусства, что персы, как пишут античные авторы, провели бессонную ночь с оружием в руках, следуя приказу Дария (Arr. Anab., III, 11, 1-2; Curt., IV, 13, 11-12). Арриан отмечает, что персы всю ночь простояли в том боевом порядке, в котором затем участвовали в сражении, так как их лагерь не был укреплен (Anab., III, 11, 1). Полную боеготовность противника не мог не заметить Александр, который, согласно сообщению того же автора, лично проводил разведку между первым и вторым военным советом (Anab., III, 9, 5). Эта информация хорошо дополняется сведениями Курция Руфа, указывающего среди озвученных самим Александром причин отказа от предложения Пармениона не только нежелание уподобляться вору, но и бдительность противника (IV, 13, 10). Фактор внезапности был утрачен, что лишало македонян в случае ночной атаки основного преимущества [22, с. 104]. Отметим, что под Пелионом Александр принял решение атаковать 65 ночью вражеский лагерь только после получения данных о полной беспечности противника (Anab., I, 6, 9). Под Гавгамелами ситуация была совершенно противоположной. Видимо, все это в совокупности и заставило Александра увидеть в предложении Пармениона больше недостатков, чем перспектив. Тем не менее, умение Александра проводить боевые операции в темное время суток все же сыграло ему на руку. Арриан отмечает, что персы боялись ночной атаки и этот страх, в совокупности с долгим стоянием в полном вооружении, нанес им вред (Anab., III, 11, 2). Отказ Александра от применения ожидаемого противником тактического приема стал сам по себе своеобразной военной хитростью, так как пребывание в напряжении в течение всей ночи подорвало боеспособность персидского войска накануне решающего сражения. Македонский царь продемонстрировал свою способность взвешенно оценивать сложившуюся ситуацию, соотносить сильные и слабые стороны такого тактического приема, как внезапная ночная атака. Широта тактического арсенала великого полководца при отсутствии шаблонности в его использовании сделали Александра крайне неудобным и непредсказуемым противником как в самом сражении, так и до его начала. Список литературы 1. Milns R. D. Arrian‘s Accuracy in Troop Details: A Note // Historia. 1978. № 27. P. 374-378. 2. Бриан П. Дарий в тени Александра / пер. с фр. А.Н. Степановой. М.: Вече, 2007. 448 с. 3. Heckel W. The marshals of Alexander‘s empire. London; New York: Routledge, 1992. 370 p. 4. Шофман А.С. Распад империи Александра Македонского. Казань: Изд-во Казанского университета, 1984. 224 с. 5. Pritchett W. K. The Greek State at War. Part II. Berkeley; Los Angeles: University of California Press, 1974. 319 p. 6. Roisman J. The general Demosthenes and his use of military surprise (Historia Einzelschriften №78). Stuttgart: Franz Steiner, 1993. 84 p. 7. Ray F.E. Land Battles in 5th Century BC. Greece. Jefferson: McFarland Publishers, 2009. 315 p. 8. Wheeler E.L. Archaic and Classical Greece: Land battle // The Cambridge history of Greek and Roman Warfare. Vol. I / P. Sabin, H. Van Wees, M. Whitby. Cambridge: Cambridge University Press, 2007. P. 186-223. 9. Lendon J. E. Soldiers and ghosts: a history of battle in classical antiquity. New Haven; London: Yale University Press, 2005. 468 p. 10. Lee J.W. Warfare in the Classical Age // A Companion to the Classical Greek World / Edited by K. H. Kinzl. Oxford: Blackwell Publishing, 2006. P. 480-508. 66 11. Lonsdale D.J. Alexander the Great: Lessons in strategy. London – New York: Routledge, 2007. 192 p. 12. Ellis J.R. Macedonian hegemony created // The Cambridge Ancient History. Vol. VI / Edited by D.M. Lewis, J. Boardman. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. P. 760-790. 13. Ashley J.R. The Macedonian Empire: The Era of Warfare under Philip II and Alexander the Great, 359–323 BC. Jefferson: McFarland Publishers, 1998. 490 p. 14. Worthington I. Philip II of Macedonia. New Haven; London: Yale University Press, 2008. 303 p. 15. Montagu J.D. Greek and Roman Warfare. Battles, Tactics and Trickery. London: Greenhill Books, 2006. 256 p. 16. Lee J. W. A Greek Army on the March: Soldiers and Survival in Xenophon‘s Anabasis. Cambridge: Cambridge University Press, 2008. 323 p. 17. Warry J. Alexander 334-323 BC: Conquest of the Persian Empire. Oxford: Osprey, 1991. 96 p. 18. Шеппард Р. Александр Великий: Армия, походы, враги / Пер. с англ. А. Колина. М.: Эксмо, 2010. 256 с. 19. Клаузевиц К. О войне / пер. с нем. А. Рачинского. М.: Издательская корпорация «Логос»; Международная академическая издательская компания «Наука», 1998. 448 с. 20. Badian E. The Death of Parmenio // Transactions and Proceedings of the American Philological Association. Vol. 91. 1960. P. 324-328. 21. Badian E. Alexander in Iran // Cambridge History of Iran. Vol. II / Edited by I. Gershevitch. Cambridge: Cambridge University Press, 1985. P. 420-501. 22. Шифман И.Ш. Александр Македонский. Л.: Наука, 1988. 208 с. Клейменов Александр Анатольевич, канд. ист. наук, зав. кафедрой, alek-klejmenov@yandex.ru, Россия, Тула, Тульский государственный педагогический университет им. Л.Н. Толстого. REVISITED FRUSTRATED NIGHT ATTACK OF ALEXANDER‟S THE GREAT ARMY NEAR GAUGAMELA A.A. Kleymenov Contained in ancient writing sources Parmenion‟s offer to come against Persian army near Gaugamela at night is under consideration in the article. It is defined that a night fighting tactic was a characteristic of Macedonian warfare in IV ВС, but the great numeral superiority of the enemy and his vigilance were the reason to Alexander‟s refusal. Key words: Alexander the Great, Parmenion, Darius III, warfare, The Battle of Gaugamela. 67 Kleymenov Alexander Anatolevich, candidate of history science, manager of department, alek-klejmenov@yandex.ru, Russia, Tula, Leo Tolstoy Tula State Pedagogical University. УДК 398.4 «СКВОЗНОЙ ГЕРОЙ» БЫЛИННОГО ЭПОСА Д.В. Колосов Анализируется образ Ильи Муромца, проходящего через все четыре традиционно выделяемые эпические поколения. Сначала Илья проявляется как архаический герой. Как борец с хтонической нечистью Илья представляет второе поколение. В качестве героя третьего поколения он возглавляет богатырскую заставу и выказывает оппозицию князю Владимиру. С угасанием эпической героики Илья Муромец исчезает, что вовсе не символизирует смерть, но – надежду вернуться. Ключевые слова: эпос, былина, Илья Муромец, сквозной герой. Анализируя сложную, многоплановую фигуру Одиссея, пожалуй, самого противоречивого из греческих героев, И.В. Шталь прекрасно охарактеризовала его как «сквозного героя» [20, c. 182], т.е. героя, имеющего непосредственное отношение ко всем четырем традиционно обозначаемым героическим поколениям. Подобные герои наличествуют далеко не в каждой эпической культуре, однако отечественная, восточно-славянская традиция дает нам прекрасный тип подобного «сквозного», универсального героя для всех времен, всего отечественного героического века – могучего и непревзойденного Ильи Муромца. По своему происхождению Илья – поздний герой, обретший популярность позже своих товарищей по «трем богатырям» – Добрыни Никитича и Алеши Поповича [8, c. 120], но быстро затмивший их в силу самого своего психологического типа – героя-вождя, наделенного архаическими, шаманистскими чертами. Былины об Илье условно делят на циклы, основные из которых «Получение силы», «Илья Муромец и Соловей-разбойник», «Илья Муромец и татарское нашествие», «Илья Муромец и идолище», «Илья Муромец и богатырь-нахвальщик», «Бунт Ильи Муромца против князя Владимира» [2, c. 44 сл.]. При этом «хронология» жизни Ильи далеко не всегда совпадает с временной последовательностью возникновения сюжетов. Так, сюжет о получении силы возник позже большинства прочих и связан с народными сказками о сидне [2, c. 293; 7, 2184-2189]. С рождения Илья – сидень, «сиднем сижу цело тридцать лет» [10, c. 9], обладающий потенциально огромной силой, но в дело ее не пускающий. Он словно вне мира, но весь мир – в Илье. Поэтому можно вести речь об Илье, как об архаичном человеке, себя не осознавшем и потому на мир не воздействую68
