Дрязгунов К. В. К.п.н, Институт повышения квалификации работников образования (г. Калуга)

Дрязгунов К. В.
К.п.н, Институт повышения квалификации работников образования (г. Калуга)
РИМСКАЯ АРМИЯ И ЕЕ РОЛЬ В СТАНОВЛЕНИИ СИСТЕМЫ ПРИНЦИПАТА
Принципат возник в результате гражданских войн, Август победил, опираясь,
прежде всего, на легионы, армия оставалась и в дальнейшем его опорой. В этом Тацит
видел “тайну императорской власти” (arcana imperil) (Тас, Ann., 1,4.). Как отмечает М.И.
Ростовцев, материальной опорой Августа было войско (наряду с крупными денежными
средствами), а залогом длительной устойчивости власти были мир и порядок (Ростовцев
М.И. Рождение Римской империи. - Пгр., Огни, 1918. - С. 144.). Причина повышенного
внимания, уделяемого Августом войскам, была одна - армия придавала его власти силу,
необходимую для управления обществом. Установление мира и порядка в условиях Рима I
века до н.э. было невозможно без поддержки войска. Огромная роль войска в решении
государственных вопросов обусловила вывод Н.А. Машкина о том, что принципат являлся
своего рода военной диктатурой (Машкин Н.А. Принципат Августа. - С. 507). По мнению
В.Н. Парфенов «Политика Августа по отношению к вооруженным силам Рима (особенно
легионам) могла принести успех лишь в том случае, если вся армия вплоть до последнего
солдата, безразлично, находящегося в строю или отставного, ощущала свою неразрывную
связь с принцепсом. Сыгравшие столь важную роль в социально-политической борьбе
последнего века Республики отношения военной клиентелы продолжали действовать, но
теперь единственным патроном солдат мог быть только император» (Парфенов В. Н. К
оценке военных реформ Августа\ // АМА. Вып. 7. Саратов, 1990. С. 73).
Реформы армии оформили единоначальный характер власти Августа над армией и
институализировали ее регулярный характер. В военном реформировании важным был
внешнеполитический фактор, сама конфигурация дислокации легионов по границам
Империи и сведение их в армейские группы во временных лагерях, свидетельствует о том,
что Август готовил широкомасштабные завоевательные войны для укрепления системы
принципата. Императорская власть сильно зависела от военных побед, цели этих
завоеваний должны были быть соразмерны военной мощи Империи, чтобы завоевания
были победоносными.
В республиканские времена внешней политикой государства, в сфере которой и
необходима в первую очередь армия, почти исключительно ведал сенат. В компетенции
народных собраний находилось только объявление войны и заключение мира,
сводившиеся к формальному утверждению различных сенатских постановлений. С
развитием экстраординарных магистратур некоторые из римских полководцев стали от
лица народа полновластно решать чрезвычайно сложные и ответственные вопросы
внешней политики. Деятельность республиканских магистратов, наделенных
чрезвычайными полномочиями, явилась прецедентом обширных и неограниченных
внешнеполитических полномочий Августа. Как известно, в 23 г. сенат направил
парфянских послов к Августу, поручив ему вести переговоры и заключить договор
(Cass.Dio, 53,33.). Но это сенатское решение, по существу, было формальностью: Август
мог принимать иностранных послов и в силу imperium maius, с получением которого (в
том же, 23 г.) уже фактически изменился порядок решения внешнеполитических вопросов.
Подтверждение этому мы можем найти в законе, принятом сенатом по поводу власти
Веспасиана (lex de imperio Vespasiani), где есть указание, что новый император может
заключать договоры, с кем он захочет, “как это позволено было божественному Августу”:
“…foedusque cum quibus volet facere liceat ita, uti licuit divo Aug(usto)” (Bruns C.G. Fontes
iuris Romani antiqui. 7 ed., O.Graden Tubingen, 1909. ed. VII, 56.).
В RGDA Август говорит о своем принципате - “me principe”, только тогда, когда речь
идет о сношениях с другими народами: “Паннонские племена, до которых ранее моего
принципата никогда не доходило войско… я подчинил власти римского народа” (RGDA.
30.). Выражение “me principe” встречается и в главе, обобщающей внешнеполитические
успехи Августа (RGDA. 32.). Таким образом, в этом документе нашло отражение
фактическое отнесение вопросов внешней политики к единоличной компетенции
принцепса, и император сам утверждал о своем главенстве во внешнеполитической сфере.
Фактическим основанием этого главенства явилась подчиненность ему армии в силу
принесенной воинами присяги и зависимости от принцепса карьеры командиров.
Начало формирования военной власти Октавиана Августа относится к 44 г. до н.э.,
когда им была предпринята мобилизация ветеранов Цезаря с целью завладения его
наследством и достижения единовластного положения в государстве. Обращает на себя
внимание факт создания армии по инициативе самого полководца и на его средства
(RGDA. I; App. B.C. III, 40-42, 45.). Как частное лицо, он не имел на подобные действия
никаких прав.
Во время гражданских войн Октавиан по необходимости учитывал и по возможности
выполнял разнообразные требования солдат. После победы над Антонием встал вопрос о
реорганизации армии с тем, чтобы превратить ее в надежную опору, всецело подчинить
воле императора. Августу удалось этого достичь. Прежде всего, он уменьшил армию: из
50 легионов после битвы при Акции осталось лишь 25 легионов. В RGDA Август говорит,
что под его знаменами сражалось около 500 тысяч человек, из них было выведено в
колонии или распущено по муниципиям 300 тыс. (RGDA. 3.1). Главная масса отпущенных
солдат приходится на 29 год (Машкин Н.А. Принципат Августа. М., 1959. - С. 508.). Кроме
того, учитывая опыт гражданских войн, которым: содействовало скопление воинов в
Италии и соседних с ней провинциях, Август принял все меры к тому, чтобы не только
сократить количество солдат до минимума, но и сосредоточить войска главным образом в
пограничных провинциях.
К 9 г. н.э. было двадцать пять легионов, которые распределялись таким образом: в
Нижней и Верхней Германии стояли по 4 легиона, в Паннонии - 3 легиона, в Мезии и
Далмации - по 2 легиона, в Сирии - 4 легиона, в Египте - 2 легиона, в Африке - 1 легион и
в Испании - 3 легиона. Численность и дислокация войск менялись в зависимости от
внешнеполитических условий, но лишь в редких случаях войска находились в сенатских
провинциях, так как такое их расположение усиливало реальное значение сената в ущерб
принцепсу. Георг Вебер считает, что “по сану императора” Октавиан имел под своей
властью все легионы (Вебер Г. Всеобщая история. Т.4. История Римской империи,
переселения народов и возникновения новых государств. - М., 1886. - С.5.).
В действительности командный состав находился в зависимости от Августа,
решающего вопросы карьеры каждого офицера. Очень часто практиковались переводы
командиров из одного легиона в другой; центурионы иногда переводились из провинций в
Рим и становились командующими преторианскими когортами. Переводы и назначения
были и средством борьбы против самостоятельности легионов и корпоративности воинов.
Кроме того, всякий поступивший в войско был связан присягой на верность Августу.
Еще в 32 году был выпущен денарий, на котором изображался Октавиан в виде
легионера в полном вооружении, воюющего за установление мира и согласия в Италии.
Другой пример - денарий с изображением императора, сидящего на возвышении, которому
протягивают оливковые ветви два офицера. Победа Октавиана над армией Антония и
Клеопатры ознаменовалась выпуском нескольких типов денариев: типом ростральной
колонны со стоящей на ней фигурой Октавиана, типом морских и воинских трофеев,
типом Виктории. Были выпущены монеты по случаю возвращения в Рим утерянных ранее
священных значков и военных знамен, таким образом, прославлялись любые успехи
армий, даже если военные кампании не были доведены до победного конца.
Принцепсу удалось поднять дисциплину в армии и тем самым добиться ослабления
и почти полного устранения своей зависимости от войск. Август и внешне стремился
подчеркнуть, что он для солдат “император”, главный полководец, а не сотоварищ по
оружию. Он отказался от того фамильярного обращения с солдатами, которое имело место
при Цезаре и в годы гражданских войн. Август не называет сам и не позволяет своим
близким называть легионеров товарищами, соратниками; в обращении к ним он
употребляет слово “milites” - “солдаты”, “воины” (Sueton., Aug., 25.). Это уже было
нарушением полисно-республиканских традиций.
Изменения коснулись и финансирования легионов. Удачный исход войн, богатая
добыча позволили Августу рассчитаться с ветеранами и теми солдатами, в услугах
которых не было необходимости. Расселенные по Италии и по провинциям солдаты
оказались верной его опорой, но в дальнейшем колонии не выводились. Были приняты
меры к установлению регулярной оплаты легионерам и к материальному обеспечению
ветеранов после отставки. В 6 г. н.э. учреждена особая касса - aerarium militare (Sueton.,
Aug., 50 (3), выплачивавшая ветеранам отпускные суммы. При ее организации Август внес
170 млн. сестерциев, а для ее пополнения был введен 5%-ный налог с наследств и 1%-ный
с аукционов. В распоряжении военного ведомства находился штат чиновников, главой
которых считался сам император (СергеевВ.С. Очерки по истории древнего мира. – М.,
1938. - С. 384.).
Новобранцы поступали на службу добровольно, но принятый в армию уже не мог
покинуть ее ряды до получения законной отставки. Срок службы составлял 25 лет, но
иногда доходил до 30 и даже до 40 лет. Таким образом, воин фактически терял связь с той
средой, из которой был принят в войско. В 6-9 гг. н.э. вследствие паннонского восстания и
войн с германцами потребовались большие пополнения легионов. Наборы,
проводившиеся среди свободных, не дали значительных результатов, так как многие
уклонялись от военной службы. Бывали случаи, когда в войска попадали не римские
граждане, но, вступив в легионы, они также получали права гражданства. Август стал
записывать в войска даже рабов, которые, поступив в войско, объявлялись свободными и в
качестве вольноотпущенников записывались в легионы; тем самым они приобретали
права римского гражданства (Cass.Dio, 55, 31.). Вспомогательные войска пополнялись в
большинстве случаев жителями тех мест, где войска эти стояли. В качестве командиров
(префектов) зачисляли примипиляриев или племенных старшин. Таким образом, в
легионах были представлены все слои римского общества. По мнению Н.А. Машкина, сам
по себе вопрос, откуда и из каких слоев комплектовалась армия, не имеет особенного
значения, ибо служба в армии с ее корпоративным духом, обособленной жизнью, в
условиях строжайшей дисциплины отрывала людей от того общественного слоя, из
которого они вышли (Машкин Н.А. Принципат Августа. – М., 1959. С, 512). Т. Моммзен
же видел в провозглашении императора войском юридически правомерный акт волеизъявление народа. Не соглашаясь с мнением знаменитого немецкого ученого, все же
можно сказать, что состав войска в критических ситуациях имел значение, так как солдаты
выражали те идеи, которые были заложены в них воспитанием и окружением до призыва
на службу. И армия, со времени кризиса Республики ставшая решающей силой в
политической жизни Рима, действительно отражала, хоть и косвенно, настроения в
обществе.
Таким образом, можно сделать вывод, что военная политика служила
институализации системы принципата, так как простой набор высших республиканских
магистратур в лице одного человека не решал проблему утверждения единовластия.