ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА ТУВИНСКИХ ПАРЕМИЙ (НА

ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ, КУЛЬТУРЫ, ОБРАЗОВАНИЯ. № 3 (46) 2014
ва на пиру не подается» (там же); Как говорится в пословице,
имеющий сыновей прямо говорит, имеющий дочерей – намеками (К.-Э. Кудажи.) Вспомнилась старая поговорка: «Хорошо,
когда приглашают, плохо, – когда вызывают» (К.-Э. Кудажи.
Тихий уголок); – Тос-Танма, ты же знаешь поговорку: из скота
милее всех верблюд, из родни всех ближе свояк (там же); Есть
у русских такая поговорка: «Аппетит приходит во время еды»
(К.-Э. Кудажи. Улуг-Хем неугомонный); Народная мудрость так
рассуждает: «Имеющий сыновей всю правду скажет, имеющий
дочерей намёками привяжет» (М. Кенин-Лопсан. Танец козерога); Древнее изречение говорит: «Женская душа благородна»
(М. Кенин-Лопсан. Судьба женщины); Но, памятуя присловье:
«Болезнь слабого свалит, а сильного в спину толкнет», – она
старается и виду не показать, что неможется (М. Кенин-Лопсан. Настигающий птицу).
Являясь элементами гиперонима паремия, они ориентируют реципиента на восприятие паремиологической картины
мира, отражающей ментальный архетип тувинского народа, зародившийся в глубокой древности. Об этом, в частности, свидетельствуют средства временной локализации: всегда говорили, раньше говорили, в старину говорили, предки говорили, старая (старинная, древняя) пословица (поговорка), древняя мудрость.
Например: Люди всегда говорили: «Собаку щенком учить
надо» (С. Сюрюн-оол. Глухая вечка); Раньше говорили: «Младенца накорми, зерно – полей» (М. Кенин-Лопсан. Настигающий
птицу); В старину говорили: «Дух мужчины в мужской вещи –
в ноже или огниве скрывается» (там же); Предки говорили: «Великого возвеличь, а низкого и оскорбленьем не унизь» (С. Тока.
Слово арата); Ты, сынок, забыл старую пословицу: «Отец умрёт – сын продолжит жизнь на земле» (К.-Э. Кудажи. Хлеб);
Старинная пословица говорит: «Табак для человека – что
солонец для марала» (М. Кенин-Лопсан. Судьба женщины); «Где
камень упадет, там и лежит, где ты родился, там тебе
и жить»,- вспомнил Конгулдай старинную поговорку (М.К. Лопсан. Танец козерога); Вспомнилась древняя мудрость кочевников: «Кто пить вдалеке от воды хочет, пусть листик заячьей
капусты пожуёт» (М. Кенин-Лопсан. Судьба женщины).
Средства временной локализации, наряду с глаголами,
обозначающими речевую деятельность, вводными конструкциями, гипонемическим рядом пословица, поговорка, народная
мудрость и т.д., двухкомпонентными моделями типа предки говорили, в народе говорят, являются и семантическими актуализаторами паремий и средствами их введения в текст.
Итак, основными способами введения тувинских паремий
в тексты переводов являются лексический, лексико-синтаксический, конструктивно-синтаксический и контекстуальный. Все
они проявляются синхронно, поскольку «чистых» способов нет.
Большинство тувинских пословиц переводится на русский язык,
однако эти переводы представляют собой неполное соответствие
оригиналам. В тех случаях, когда в процессе перевода содержание пословицы подвергаются полной редукции, они теряют
жанровую принадлежность. При этом маркеры – пословица,
поговорка, в народе говорят и т.п. – в переводе, как правило,
сохраняются.
Паремии характеризуются полифункциональностью и относятся к числу продуктивных и важнейших языковых единиц, несущих наибольшую нагрузку в выражении авторской интенции.
Библиографический список
1. Коняшкин, А.М. Конструкции разговорного синтаксиса в произведениях А.П. Чехова / А.М. Коняшкин, И.А. Костина. – Абакан, 2014.
2. Будуп, Б.К. Пословицы и поговорки тувинского народа. – Кызыл, 2010.
Bibliography
1. Konyashkin, A.M. Konstrukcii razgovornogo sintaksisa v proizvedeniyakh A.P. Chekhova / A.M. Konyashkin, I.A. Kostina. – Abakan, 2014.
2. Budup, B.K. Poslovicih i pogovorki tuvinskogo naroda. – Kihzihl, 2010.
Статья поступила в редакцию 22.03.14
УДК 811. 161+378/147 (082+0,75.8)
Konyashkin A.M., Chadamba Sh.C. OF THE PROBLEM OF TRANSLATION OF TUVINIAN PAROEMIAS (BASED
ON RUSSIAN LITERARY TRANSLATION).The article deals with the problem of translation of Tuvinian proverbs in
literary texts into Russian.
Key words: sentence, paroemia, translation, equivalent, syntax, semantics, word, comparison, analysis,
judgment, imperative.
А.М. Коняшкин, д-р филол. наук проф. каф. русского языка и методики преподавания Хакасского гос. ун-та
им. Н.Ф. Катанова, г. Абакан, E-mail: vika.karamashewa@yandex.ru; Ш.С. Чадамба, аспирант каф. русского
языка и методики преподавания Хакасского гос. ун-та им. Н.Ф. Катанова, г. Абакан, E-mail: bartringer 96
@mail.ru
ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА ТУВИНСКИХ ПАРЕМИЙ
(НА МАТЕРИАЛЕ РУССКИХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПЕРЕВОДОВ)
В статье на материале художественных переводов рассматривается проблема перевода тувинских паремий
на русский язык.
Ключевые слова: предложение, паремия, перевод, эквивалент, семантика, слово, сравнение, анализ,
суждение, императив.
Общеизвестно, что одной из наиболее с ложных задач
художественного перевода является перевод конструкций идиоматического характера: фразеологизмов, паремий, афоризмов,
крылатых выражений.
Под паремией (греч. пословица, поговорка, притча) мы
подразумеваем пословицы и поговорки, представляющие собой
предложения, характеризующиеся наличием плана выражения
(форма), содержания (значение) и коммуникативной задачи.
Соответственно, предложения-паремии обладают предикативностью, характеризуются интонационной, структурной и смысловой завершенностью.
202
Таким образом, паремия – это, прежде всего, предложениевысказывание, имеющее анонимный характер. Фразеологизмы,
не являющиеся предложениями, афоризмы и крылатые слова,
характеризующиеся неанонимностью, к паремиям не относятся. Ср.: Близок локоть, да не укусишь (посл.); Коса – девичья
краса (пог.); Чудеса в решете (фразеологизм); Краткость – сестра таланта (А. Чехов) – афоризм; «Муза дальних странствий» (Н. Гумилев), Всем товарищам по ремеслу: несколько
идей о «прожигании глаголами сердец людей»… Спрашивается – прожёг? Прожёг. И сердце и даже бок (В. Маяковский)
– крылатые слова.
ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ, КУЛЬТУРЫ, ОБРАЗОВАНИЯ. № 3 (46) 2014
Такой подход в целом соответствует определению пословицы и поговорки в современной русской паремиологии. Следует отметить, что в фольклористике к поговоркам относят
и языковые единицы, не составляющие цельного предложения,
например, бить баклуши, как снег на голову и т.п. В этом случае поговорка, по существу, отождествляется с фразеологизмом [1, с. 379].
Пословица – это законченное предложение, представляющее языковую форму суждения (как известно, побудительные предложения и, в частности, побудительные предложенияпаремии суждение не выражают), обладающее буквальным
и переносным значением. Пословица характеризуется лаконичностью, устойчивостью в речевом обиходе, обобщает многовековой опыт народа, выражает философский и дидактический смысл. Зачастую она имеет ритмически организованную
форму и рифму.
«Поговорка – краткое изречение, нередко назидательного
характера, имеющее, в отличие от пословицы, только буквальный план и в грамматическом отношении представляющее собой законченное предложение» [1]. Поговорка служит для выражения оценок, передачи эмоционального отношения к сказанному, характеризуется, по сравнению с пословицей, меньшей
степенью обобщения, отсутствием ритмически организованной
формы и рифмы.
Национальное мировоззрение, как сложная система, стремится сохранить себя путем перманентного воспроизводства,
то есть путем повтора поведенческих стереотипов и культурных
традиций. Предложения-паремии, с одной стороны, фиксируют
мировоззренческие ценности, с другой – транслируют их в пространстве и времени. А поскольку мировоззренческие ценности
представляют собой важнейший компонент идейно-тематического содержания произведения, паремии следует рассматривать
в качестве ключевых высказываний, несущих в межфразовом
единстве (сложном синтаксическом целом) наибольшую смысловую нагрузку.
Содержание паремий зачастую «не вмещается» в семантическую структуру межфразового единства, что, в свою очередь,
позволяет им выступать как средства смысловой связи двух
и более межфразовых единств, структурируя их в более крупные единицы текста. Такое стало возможным потому, что предложения-паремии – это не просто предложения – это произведения малого жанра, форма художественного творчества, наконец, это прецедентный текст минимальной структуры. Синкретизм свойств предложения и текста – вот, наиболее характерная черта предложений-паремий. Этим объясняется тот факт,
что паремия реализует свою функцию не только в межфразовом единстве, но и в рамках всего текста, когда, например, становится эпиграфом, раскрывающим авторский замысел или
маркирует основную идею произведения. Подтверждением может служить пословица Береги платье снову, а честь смолоду,
ставшая эпиграфом повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка», или пословица На зеркало неча пенять, коли рожа крива,
ставшая эпиграфом комедии Н.В. Гоголя «Ревизор».
Паремии являются своеобразным критерием установления
сходства / различия языковой картины мира в исходном тексте
и переводе. Качество перевода в значительной мере обусловливается тем, насколько адекватно внутренняя форма паремий
оригинального текста трансформируется в языковой картине
мира переводного текста.
Художественный перевод – вид языкового и литературного
творчества, в результате которого произведение, существующее
на одном языке, воссоздается на другом. Литература – единственное из искусств, ограниченное языковыми рамками: в отличие живописи, музыки, танца и т.д., литературное произведение доступно только тому, кто в совершенстве владеет языком,
на котором оно написано.
Основная задача художественного перевода – передать
богатство авторского языка: эмоциональную окраску, имплицированные коннотативные смыслы, стиль, содержание подтекста, соотнесенность с теми словами национальной культуры
и сегментами временного континуума, с которыми автор оригинального текста имеет непосредственную связь. В процессе
работы перевод, переводчик должен достичь и передать авторскую философию, психологию героев, сделать актуальным
и понятным реципиенту паремии и афоризмы, те пласты лексики и фразеологии, которые в иных обстоятельствах остаются для
неспециалистов зашифрованными. Иными словами, цель худо-
жественного перевода – «перевыражение» [2, с. 18] другого языка
в его коммуникативной функции.
Процесс перевода во многом зависит от характера объекта. В то же время он должен быть не просто «вместо оригинала», быть его дублетом, – он должен полностью заменять его,
то есть отвечать всем требованиям оригинального произведения. Специфика любого языка проявляется в том, как он отражает действительность, то есть каждый язык имеет свои особенности концептуализации мира.
Русский и тувинский язык относятся к разным языковым
семьям. Русские и тувинские паремии появлялись в разные исторические условия, отражая разный социально-экономический
уклад и культурные особенности. Все это объясняет, почему
далеко не у всех переводимых паремий имеются полные или
хотя бы частичные соответствия в языке перевода. Так, например, выражение Твердые кости выплюну, мягкие высморкаю
в переводе романа К.-Э. Кудажи «Улуг-Хем неугомонный»)
и в сборнике Б.К. Будуп «Пословицы и поговорки тувинского народа» [3, с. 92] репрезентируется как пословица. С этим трудно
согласиться: переносное значение пословицы – это ее основное значение, и оно должно обязательно воспроизводится в переводе. В данном же случае переносное значение не переводится. У тувинской пословицы нет соответствия, эквивалента,
в русском переводе. Однако в большинстве случаев соответствия обнаруживаются. Предположительно это можно объяснить
соответствием оценок в русской и тувинской концептосфере.
Речь в данном случае идет о совпадении основных позиций
в наиболее значимых концептах – труд, любовь, человек, дом,
дружба и др. Данное соответствие, в свою очередь, обусловливает соответствие паремиологической картины мира в текстах
оригиналов и переводов.
Примеры частичных соответствий: Лучше умереть в драке, чем под плетью склониться (С.А. Сарыг-оол. Повесть
о светлом мальчике) – Лучше умереть стоя, чем жить на коленях; Не имей тысячи лан (серебряная монета – Ш.Ч.), а имей
сто друзей [3, с. 34] – Не имей сто рублей, а имей сто друзей;
У себя на голове верблюда не видит, у товарища в голове иголку заметит [3, с. 16] – У себя в глазу бревна не замечает,
у другого соринку видит; Посмотрим, откуда солнце взойдет
(К.-Э. Кудажи. Тихий уголок) – Поживем – увидим; Поспешный
труд – что несоленая каша (М. Кенин-Лопсан. Танец козерога)
– Поспешишь – людей насмешишь; Кто рано встает, коня
с седлом себе найдет [3, с. 67] – Кто рано встает, тому бог
подает; Ни у бургана (бога – Ш.Ч) лампада, ни у черта щипцы
[3, с. 10 – Ни богу свечка, ни черту кочерга; Старый конь не
собьется с дороги (С.А. Сарыг-оол. Повесть о светлом мальчике) – Старый конь борозды не испортит; Беда не приходит
одна (М. Кенин-Лопсан. Танец козерога) – Горе в одиночку
не ходит; У трусливого глаза велики (там же) – У страха глаза
велики; Когда дарят, не смотрят – кобыла или лошадь
[3, с. 80] – Дареному коню в зубы не смотрят.
Анализ переводов национально-маркированных паремий
свидетельствует о том, что идеальный перевод в большинстве
случаев невыполним, что редукция национальной специфики
в данном процессе неизбежна.
Переносное значение паремии присуще ей в целом и не
сводится к сумме значений составляющих её компонентов. В то
же время переносное значение, как основной компонент семантической структуры паремии, является облигаторным и, в силу
этого, обязательно воспроизводимым. Этим, очевидно, объясняется тот факт, что неполные эквиваленты, к которым относятся и приведенные примеры, в количественном отношении преобладают над неэквивалентами, характеризующимися полным
отсутствием соответствий, и эквивалентами, характеризующимися полным соответствием.
Примеры полных соответствий: Волков бояться – в лес не
ходить (К.-Э. Кудажи. Улуг-Хем неугомонный); Жизнъ – борьба
[3, с. 75]; Куй железо, пока горячо. Бери, пока в руки дается.
(К.-Э. Кудажи. Две Оксаны); Деньги всегда идут к деньгам
(К.-Э. Кудажи. Улуг-Хем неугомонный); Чему быть – того не
миновать (М. Кенин-Лопсан. Танец козерога); Он хотел двух
зайцев убить (К.-Э. Кудажи. Улуг-Хем неугомонный); Волка ноги
кормят [3, с. 84].
Если неполные эквиваленты характеризуются по отношению национально-маркированным паремиям семантической
аналогичностью, то эквиваленты – семантической идентичностью. Неполные эквиваленты характеризуются разной степенью
203
ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ, КУЛЬТУРЫ, ОБРАЗОВАНИЯ. № 3 (46) 2014
неполноты. Так, соответствие может ограничиваться «непередаваемостью» эмоциональной и стилистической окраски оригинального текста, наличием непереводимых экзотизмов, обозначающих реалии национальной жизни. Все это обусловливает
актуализацию имплицитного значения паремий.
В отличие от неполных и полных соответствий (неполных
эквивалентов и эквивалентов), национально-маркированные
паремии, утратившие в процессе перевода переносное значение, в инонациональном тексте пословицами не являются и поэтому не составляют предмет нашего исследования.
К «псевдопословичным соответствиям» переводчик прибегают тогда, когда переводчик считает нецелесообразным использовать имеющиеся в языке соответствия или когда в нем
вообще нет полного или частичного пословичного эквивалента.
В этом случае он «изобретает» пословицу, воспроизводя без
модификаций или с некоторыми изменениями её образное содержание сохраняя при этом смысл. При создании такой «ложной пословицы» используются образные и звуко-ритмические
средства. Словосочетание стилизуется под пословицу. У читателя должно сложиться впечатление, что созданная пословица
существует в языке перевода или что это иностранная пословица, воспроизведенная средствами родного языка с сохранением пословичных признаков и характеристик. «Псевдопословичное» соответствие – всегда результат творческого воссоздания
речения языка оригинала. Например: Мальчику нужна бойкость
– лишь бы в огонь не скакал. Девочке нужна скромность, но не
лишись языка» (М. Кенин-Лопсан. Судьба женщины).
Еще один переводческий прием – описательный перевод.
Отсутствие необходимых соответствий и невозможность дословного калькирования влияют на выбор этого способа перевода.
Он сводится к толкованию, объяснению пословицы, которая
в переводном тексте практически перестает существовать как
самостоятельная языковая единица и словно растворяется
в контексте. При таком способе перевода неизбежны стилистические и информационные потери.
Итак, большинство паремий переводимо на инонациональный язык, поскольку учитывают и отражают основы общечеловеческого мировосприятия.
Тувинская и русская паремиальная концептуализация мира
характеризуется определенным сходством: в семантической
структуре паремий отражается тот же объем эмпирически накопленных знаний об одних и тех же реалиях человеческой жизни и количество их аксиологических характеристик.
Паремии относятся к числу ключевых языковых единиц –
предложений-высказываний, несущих наибольшую нагрузку
в процессе реализации авторской интенции, – выражении идейного содержания оригинального текста и перевода. Паремиальная картина мира составляет важнейший фрагмент языковой картины мира, отражаемой в оригинальном произведении
и переводе.
Библиографический список
1.
2.
3.
Жуков, В.П. Поговорка. // Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. – М., 1990.
Пушкин, А.С. Письмо Гнедичу Н.И. 22 сентября 1822 // Полн. собр. соч.: в 10 т. – Л., 1977-1979. – Т. 10.
Будуп, Б.К. Пословицы и поговорки тувинского народа. – Кызыл, 2010.
Bibliography
1.
2.
3.
Zhukov, V.P. Pogovorka. // Lingvisticheskiyj ehnciklopedicheskiyj slovarj / gl. red. V.N. Yarceva. – M., 1990.
Pushkin, A.S. Pisjmo Gnedichu N.I. 22 sentyabrya 1822 // Poln. sobr. soch.: v 10 t. – L., 1977-1979. – T. 10.
Budup, B.K. Poslovicih i pogovorki tuvinskogo naroda. – Kihzihl, 2010.
Статья поступила в редакцию 22.03.14
УДК 811.161.1
Lisova Ye. Yu. COLLOQUIAL AND INFORMAL ELEMENTS IN YE. CHIZHOVA’S PROSE. The article analyzes
colloquial and informal elements in Ye. Chizhova’s prose and characterizes its main functions in the direct speech and
in the author’s narration. The article also concludes that colloquial elements dominate in Ye. Chizhova’s individual
writing style and provide certain stylistic smoothness to the texts and give them a subjective coloring.
Key words: colloquial and informal lexemes, literary text, stylistic functions, individual style.
Е.Ю. Лисова, аспирант Волгоградского гос. университета, г. Волгоград, E-mail: lisovaeu@mail.ru
ПРОСТОРЕЧНЫЕ И РАЗГОВОРНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ В ПРОЗЕ Е. ЧИЖОВОЙ
В статье анализируются просторечные и разговорные элементы в прозе Е. Чижовой, характеризуются их
основные функции в прямой речи и в авторском повествовании. Делается вывод о том, что просторечные
элементы являются доминантой идиостиля Е. Чижовой, обеспечивают стилистическую ровность текста и придают ему субъективную окраску.
Ключевые слова: просторечные и разговорные лексемы, художественный текст, стилистические функции, идиостиль.
В отечественном языкознании с середины XX века отмечается устойчивый интерес к анализу феномена просторечия как
стилистической категории русского языка в художественном тексте [1; 2; 3]. За прошедшие десятилетия «в основном выявлен
корпус просторечных единиц, используемых писателями и поэтами в художественном тексте в качестве сигнала просторечности, сформулированы общие закономерности взаимодействия
просторечных и разговорных единиц в художественном тексте,
выявлены и описаны основные функции просторечия» [1].
Вместе с тем многие аспекты обозначенной проблематики
продолжают оставаться дискуссионными. Так, среди исследователей нет единства в определении объема понятия «просторечие», отсутствуют четкие критерии разграничения явлений
просторечия и разговорной речи применительно к языку художественной литературы. Не в полной мере исследован вопрос
о природе так называемого «литературного просторечия», не
204
получила исчерпывающего освещения проблема типологии просторечных единиц в связи с их функционированием в художественном тексте и почти отсутствуют работы, в которых рассматривалась бы гендерная специфика просторечия в языке художественной литературы. Часто за рамками изучения оказываются и те просторечные элементы, которые используемые авторами для изображения реалий. Кроме того, в связи с проблемой просторечия в художественном тексте традиционно
изучается речь персонажей и почти без внимания остается авторское повествование. Вместе с тем использование разговорно-просторечных элементов в сфере автора существенно меняет речевую структуру художественного произведения, расширяет несобственно-прямую речь, усиливает экспрессивность
текста в целом [4].
В настоящей статье предпринята попытка стилистического
анализа разговорных и просторечных лексических единиц в про-