ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 101 УДК 343.977 М.К

ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ЭКОНОМИКА И ПРАВО
101
2011. Вып. 2
УДК 343.977
М.К. Каминский
СПЕЦИАЛЬНЫЕ ЗНАНИЯ – СИЛА?
Рассматриваются содержание и природа криминалистических знаний, их роль и функция в ДВРП и дидактике
криминалистики.
Ключевые слова: деятельность, мышление, понимание.
Тема использования специальных знаний, начиная с первой четверти XIX в., находится, что называется, на слуху.
Ее обсуждают и практики, и ученые. Защищены кандидатские и, по крайней мере, две докторские диссертации. И, тем не менее, данная проблематика не покидает страницы литературных источников. Сложившаяся ситуация, в общем-то, понятна. Понятна потому, что в действительности следователь, оперативный работник, защита и суд все чаще сталкиваются с потребностью вовлечения в
процесс судебного исследования все более сложных объектов, органически связанных с минувшим
деятельностным событием преступления. И от того, насколько адекватно понятны механизмы их образования, насколько понятны связи этих объектов с различными сторонами ПД (преступной деятельности), действиями, операциями и движениями индивидов субъекта ПД, во многом зависит понимание и актов его активности, и средств, и условий, в которых они выполнялись.
Иными словами, в процессе ДВРП (деятельности по выявлению и раскрытию преступлений)
возникают сложные ситуации, когда следователь самостоятельно не может (или не имеет права) раскодировать (актуализировать) следовую информацию, существующую в потенциальной форме в конечных состояниях объектов, на которые воздействовал индивид из субъекта ПД.
Вот в этой ситуации и призывается помощник (специалист), который, дескать, своими исследованиями и «освещает» путь следователю.
Слов нет, фотографическая картинка ясна, она сделана современной цифровой камерой, притом
– «мыльницей», работающей по принципу: «наведи и снимай». Это фотография камеры, а человек
здесь ни при чем.
Сложившаяся ситуация, на мой взгляд, определяется, прежде всего, тем, что данная проблема
обсуждается с натуралистических предпосылок, хотя и по умолчанию. Эта методология исходит из
того, что человеку внешний мир дан как объект, непосредственно, а не как человеческая деятельность, не субъективно1.
Для того чтобы рассуждать, не говоря о том, чтобы мыслить об использовании специальных
знаний, необходимо ответить на ряд вопросов. Ведь знание – это особый, в некотором смысле таинственный, объект. На знание нельзя указать пальцем, его нельзя взвесить, разделить на части, локализовать во времени и в пространстве и т.д.
Короче говоря, не определив содержание этого объекта, не определив способ его бытия, нельзя
получить ответы и на сугубо практические вопросы: как рождается знание, кому оно принадлежит,
может ли человек оперировать знанием, наконец, какую функцию в потоке деятельности знание
выполняет.
Только выяснение всех этих вопросов позволяет говорить и о так называемом специальном
знании.
Поиск ответов на возникающие вопросы следует начинать с анализа того эмпирического факта,
что знание обнаруживается, живет, проявляется только в потоке человеческой деятельности, то есть
оно является не естественным (природным), а искусственным образованием. Иными словами , знание
всегда есть социокультурное творение.
Как таковое, знание всегда связано с опытом, с действием. Если в результате многократного
выполнения действия наступает один и тот же результат, оцениваемый рефлексивно, то он (результат) начинает играть роль знания.
1
Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К. Соч. М., 1972. Т. 9. С. 15.
102
2011. Вып. 2
М.К. Каминский
ЭКОНОМИКА И ПРАВО
В этом процессе знание достигает зрелости, оказывает на действие обратное влияние, оно начинает выполнять роль программы, организующей проектирование и выполнение действия.
Хорошо известно, что у многих народов, начиная с «седой» древности и до наших дней, высоко
ценились следопыты, то есть люди, способные по продуктам минувших событий воссоздавать их содержание и динамику. Это факт, но за ним стоит обстоятельство, которое, к сожалению, нами не акцентируется. И состоит оно в том, что следопыты всегда принадлежали к обособленной группе людей в социуме. И именно в этой группе происходило, с одной стороны, накопление знаний, с другой –
их передача обучаемым. Таким образом, процесс обращался. Сначала рефлексия над действием порождала знания, а затем «созревшее», то есть оправданное практикой знание задавало программу
подготовки и реализации действия.
Отсюда следует, что знание как социокультурный продукт не принадлежит и не может принадлежать одному конкретному человеку, что оно всегда строится на преемственности с другими знаниями, что оно движется в потоке деятельности, передаваясь методом своеобразных социальных эстафет, имея одну, но весьма важную функцию, функцию организатора действия. Можно также утверждать, что формой бытия знания является стратифицированный пакет норм (программ) выполнения действий.
Сказанное не означает, что человек индифферентен к знанию и строящемуся на его основе действию. Человек не механически извлекает программу из стратифицированного пакета и выполняет
заданное действие. Человек имеет возможность выбора, не говоря уже об инсайте, аффекте и т.п., и в
этом отношении можно говорить об индивидуальности действия, о совершенствовании знания отдельным человеком.
Здесь, однако, требуется одна существенная оговорка. Для того чтобы человек действовал не
механически, следуя заданным образцам и нормам, чтобы ему был подвластен эвристический подход, необходимо, чтобы человек был мыслящим. Мыслить трудно, притом жить без мышления не
только можно, но и весьма удобно.
Но что значит мыслить? Какова связь между мыслью, знанием и действием? Мыслить, а не рассуждать, значит, быть в состоянии перехода от отражения к знакам и образам.
Первоначально объект дан человеку, конечно, отражательным процессом, то есть через его чувства и восприятия. Отображения объекта позволяют человеку выполнять многие операции: описание,
измерение, определение положения в пространстве и т.д. Однако продукты отражательных операций
не позволяют проникнуть в сущность объекта. Для проникновения в сущность объекта человек должен перейти из плоскости деятельности в плоскость мышления (а она ортогональна к плоскости деятельности) и выполнить операцию замещения продуктов отражения знаками, а затем построенную
знаковую систему вернуть к объекту, но оперируя уже образами объекта.
Именно в процессе мышления и проявляется роль знания как основание к выполнению такого
действия, как построение знаковой системы, замещающей познаваемый объект.
Представим себе, что в ходе осмотра места происшествия следователь и специалист (эксперт)
воспринимают разрез металла двери сейфа. Отражение характеристик позволяет описать форму, размеры, положение разреза, фактуру строения металла на его границах и т.д. Описано, сфотографировано, занесено в протокол. Но наряду с этим, следователь со специалистом поняли, что разрез производился плазменным резаком, что сам рез выполнен высоко профессиональными движениями, что на
выполнение этого разреза потребовалось не более 5-7 минут, что в электросети именно в эти 5-7 минут был скачок потребления тока и пр.
Очевидно, что все эти характеристики непосредственно не отражались следователем и специалистом (экспертом), они возникли как результат мышления, то есть на основе процесса замещения
отраженных характеристиками системой знаков. Но само это замещение стало возможным прежде
всего потому, что оно строилось действиями, ориентированными на систему знаний: о видах резаков
и особенностях их работы; форме и величине разреза, оставляемых резаками различных видов; скорости резания резаками различных видов, а отсюда и возможности удержания рукой резака так, чтобы линия разреза получалась прямой, а не извилистой и пр.
Итак, указанные знания требовали особым образом сканировать объект, оценивать его структуру, строение и т.п. И наконец, на основе рефлексии прийти к пониманию.
Здесь мы должны спросить себя, во-первых, о том, были ли у следователя и специалиста (эксперта) специальные знания, необходимые в этом случае, во-вторых, если были, то одинаковы они или
Специальные знания – сила?
ЭКОНОМИКА И ПРАВО
103
2011. Вып. 2
различны? Декарт говорил: «Истина очевидна». Очевидно, что и следователь, и специалист (эксперт)
имели специальные, то есть пригодные для данного случая, знания. Очевидно и то, что эти знания
различны.
Следователь знал, «что» и «как» спросить у специалиста (эксперта), а он знал, «что надлежит
сделать», чтобы ответить следователю. Дальше больше – чтобы прийти к общему пониманию.
Это различение в знаниях приводит к необходимости разрешения очень важной проблемы,
проблемы сближения эталонов мышления следователя и специалиста (эксперта).
Разрешение этой проблемы может быть найдено именно в построении кооперированной, то
есть единой, деятельности следователя и специалиста (эксперта), в противовес бытующему представлению о разрозненных действиях конкретных следователя и специалиста (эксперта), о помощи следователю действиями специалиста.
Рассмотрение способов и форм кооперирования, способов построения единой деятельности по
раскрытию преступлений выходит за рамки данной статьи и требует своего отдельного обсуждения.
В итоге проведенного анализа можно утверждать:
– знание строится не отдельным человеком, но возникает в ходе культурно-исторического
процесса;
- знание движется в потоке человеческой деятельности и передается человеку методом своеобразных «эстафет»;
- знание всегда связано с нормами пакетов стратифицированных программ проектирования,
подготовки, выполнения конкретного действия. Утверждение, не связанное с методом построения
действия, не есть знание;
- специальное знание не закреплено навечно за одним человеком, специальное знание возникает
в результате способности человека применять нормы выполнения необходимого действия. Поэтому и
следователю и специалисту (эксперту) специальные знания доступны, хотя они, конечно, различны.
Их действительная сила проявляется тогда, когда строится единая кооперированная деятельность по
выявлению и раскрытию преступления;
- в педагогической практике знания (в том числе и специальные) должны передаваться обучаемым не в «голом» виде, не в виде пересказываемых текстов, а как ориентир и основа необходимых
действий.
Иными словами, знания – метод-действия – образуют не рефлективное, а рефлексивное кольцо,
которое открывается то от человека в мир, то от внешнего мира в мир человека.
Формирование такого кольца в педагогической дидактике и практике криминалистического образования, на мой взгляд, есть первостепенная задача.
Как говорил Томас Элиот, в моем начале – мой конец, в моем конце – мое начало.
Поступила в редакцию 24.01.11
M.K. Kaminsky
Is special knowledge a real power?
The author considers the substance and nature of criminalistic knowledge, its role and function in efforts to detect and
disclose crimes and crminalistic didactics.
Keywords: activity, thinking, understanding.
Каминский Марат Константинович, доктор юридических наук, профессор
ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»
426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 4)
Kaminsky Marat Konstantinovich, doctor of law, professor
Udmurt State University
426034, Russia, Izhevsk, Universitetskaya str., 1/4