Федеральное агентство по образованию Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
реклама
Федеральное агентство по образованию Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Липецкий государственный технический университет» СОЦИОГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ В ТРАНСФОРМИРУЮЩЕМСЯ ОБЩЕСТВЕ Человек и общество в условиях социально-экономического и социокультурного кризиса Сборник статей и тезисов докладов VIII всероссийской научной конференции Май 2010 Липецк 2010 ББК С.я43 Социально-гуманитарные науки в трансформирующемся обществе: человек и общество в условиях социально-экономического и социокультурного кризиса [Текст]: сборник статей и докладов VIII всероссийской научной конференции. Май 2010. – Липецк: ЛГТУ, 2010. – 278 с. Редакционная коллегия Погодаев А.К., д.т.н., профессор, ректор ЛГТУ (председатель) Володин И.М., д.т.н., профессор, проректор ЛГТУ по научной работе (сопредседатель) Чиликин А.Н., д.психол.н., профессор, проректор ЛГТУ по учебновоспитательной работе, зав. кафедрой психологии (сопредседатель) Маслова О.М., к.социол.н., доцент, декан ГСФ. Полякова И.П., к.филос.н., доцент, зав. кафедрой философии Саюров Н.Ф., д.полит.н., профессор, зав. кафедрой социологии Гамов Е.С., д.т.н., профессор, зав. кафедрой дизайна и художественной обработки материалов Панфилов И.П., к.ю.н., доцент, зав. кафедрой уголовного права, уголовного процесса и кримналистики Притченко Е.Г., к.и.н., доцент, зав. кафедрой истории государства и права и конституционного права Гридчина Н.Е., к.ю.н., доцент, зав. кафедрой гражданского права, гражданского и арбитражного процесса Томилина Н.Ю., к.культурологии, доцент, зав.кафедрой культуры Мактамкулова Г.А., к.психол.н., доцент кафедры психологии Линченко А.А., к.филос.н., доцент кафедры философии, зам. декана по научной работе ГСФ. Научный редактор: д.психол.н., профессор А.Н. Чиликин Рецензент: д.филос.н., профессор В.А. Попков (ЛГПУ) Печатается по решению редакционно-издательского совета ЛГТУ © Липецкий Государственный Технический Университет 2 СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОЕ ПОНИМАНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ И КРИЗИСНЫХ ЯВЛЕНИЙ В ОБЩЕСТВЕ Социальная трансформация как понятие социальной философии Станкевич Л.П., д. филос.н., профессор кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Совершенно очевидно, что социальная философия должна анализировать не только некоторые устойчивые социальные образования, но и такие процессы, которые раскрывают динамику, становление, изменчивость общественных образований. Изменчивость не является однонаправленным движением к совершенствованию, к прогрессу. Это тем более стало понятно на фоне динамичных изменений, происходящих в современном обществе на фоне глобальных, по сути, синергетических процессах. Постнеклассическая наука открывает новое видение картины современного мира. Почему понятие «социальная трансформация» наиболее адекватно отражает пеструю мозаику современной общественной жизни во всех ее прогрессивных и регрессивных тенденциях, в противоречиях экономической, политической и культурной жизни? И почему это понятие, раскрывающее социальные изменения и взаимодействия, должно быть в категориальной сетке социальной философии? Отвечая на первый вопрос, можно утверждать, что в отличие от понятий «модернизация», «переходный период», «переходное общество», термин «социальная трансформация» наиболее адекватно отражает суть происходящих социальных преобразований. Это объясняется тем, что «исторический вектор» данных преобразований объективно не задан, не предопределен. И только термин «социальная трансформация» свободен от «векторной нагрузки». Социальнотрансформационные процессы могут быть поняты с достаточной полнотой и глубиной, если рассматривать их с позиций целостности, имея в виду развернутость социальных изменений в рамках исторического времени, начиная с момента возникновения и до завершения преобразований. Понятие «социальная трансформация» имеет оттенок универсальности, ибо может быть применено ко всем подобным изменениям в обществе. Следует иметь в виду, что социальную трансформацию необходимо рассматривать в рамках системного подхода, когда общество трактуется как самоорганизующаяся система, проходящая бифуркационные состояния, и именно в силу этого имеющая ненаправленный характер своих преобразований. Что значит определение сущности того или иного понятия, разумеется, имея в виду при этом всегда его онтологическое основание? Это необходимость соотношения с другими (уже общепринятыми) понятиями той или иной науки. Я бы, рассматривая социальную философию как определенную систему знания [1], указал на следующие сферы: предметную 3 область, историю становления социальной философии, социальную онтологию, социальную гносеологию, социальную теорию ценностей (собственно аксиологическую теорию) и социальную теорию деятельности (праксиологическую сферу). Рассмотрим как работает понятие социальной трансформации в названных сферах социально-философской теории. Разумеется – в общих чертах. Очевидно, что предмет социальной философии существенно трансформируется в истории философии, начиная от аристотелевского понимания ее как политики и государственного устройства, и вплоть до исторического материализма как наиболее убедительно и системно разработанной теории общества. Конечно, мы должны учитывать исторические ограниченности и идеологическую направленность истмата. Нет сомнений в том, что социальной трансформации подвержены и представления о социальном мире, о человеке, а также их взаимодействии. Здесь важно учесть те изменения, которые происходили в истории с представлениями о мире и человеке в связи крупнейшими открытиями в науке. В сфере социальной онтологии происходит взаимодействие с такими понятиями как общественное бытие, общественное сознание, социальная жизнь, материальная и духовная жизнь общества, социальная реальность… Ясно, что при всей очевидной направленности общественных процессов во всех этих сферах постоянно происходят такие метаморфозы, которые практически не могут быть однозначно определены по отношению к прошлому состоянию общества и по отношению к прогнозируемому будущему. Именно эти метаморфозы и характеризуются как социальные трансформации: прошлые формы, например, общественного бытия, практически разрушены, а новые находятся еще в стадии становления. Изменения, преобразования в онтологической сфере с необходимостью затрагивают гносеологические и эпистемологические ориентации, в том числе, естественно, и методологические. Развитие науки (в том числе и социальной с учетом ее специфики!) и социальной практики существенно уточняют понятие социальной истины, точность и относительность социального знания, а особенно быстро меняющееся социальное мнение, самочувствие и настроения. Именно в этой сфере зачастую царствуют такие колебания, которые совершенно, порою, нельзя предсказать или уловить их детерминацию. Все это может быть охарактеризовано с позиций социальнотрансформационных процессов. Сфера ценностей и ценностных ориентаций при всей своей исторической устойчивости, конечно, фундаментально подвержена переоценке ценностей. Здесь господствует субъектные и субъективные предпочтения. В эпоху переоценки ценностей происходят такие изменения, которые, действительно, могут быть названы временем «пустоты». Диапазон трансформационных изменений в сфере ценностей колеблется от самых низменных представлений до самых возвышенных идеалов, от человекаживотного до сверхчеловека. И, наконец, в сфере праксиологической, 4 деятельностной под влиянием появления новых орудий труда происходит модификация целей, средств и предполагаемых результатов социальной деятельности. Наиболее устойчивой частью всегда остаются средства и предметы деятельности. Они-то и придают колебаниям в этой сфере устойчивый характер. В области образования целей всегда присутствует момент неопределенности, зависящий от многообразия потребностей, мотивов и интересов. Здесь изменения во многом носят непредсказуемый характер, а поэтому трудно определить возможный вектор их предстоящего развития. Таким образом мы отвечаем на второй поставленный вопрос. Итак, проведенный краткий анализ показывает всеобщий, универсальный, целостно-ориентированный характер понятия «социальная трансформация», что, без сомнения, дает полное основание утверждать, что оно по своему содержанию достойно занимать определенное место в сетке социальной философии. Библиографические ссылки 1. См. подробнее: Станкевич Л.П. О системе социальной философии. В сб. Актуальные проблемы социальной философии. Выпуск 4, ч. 1. Липецк, 2006. Социально-философское понимание кризисных явлений в обществе Попов В.Я., к. филос. н., доцент, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Современное состояние общества внушает определѐнные опасения, связанные с затянувшимися кризисными явлениями во всех сферах жизни российского социума. И в начале необходимо указать на методологические основы наших рассуждений. Наиболее полно и адекватно данную проблематику описывает системный подход, рассматривающий общество как целостность. С точки зрения традиционного подхода к обществу, как состоящему из совокупности экономической, политической, социальной, культурной и духовной сфер – кризис рассматривается как перекос в одной или нескольких сферах жизни общества. На самом деле, отталкиваясь от новой системной методологии, можно утверждать, что нынешнее положение (как и любое другое) – есть некое состояние динамического равновесия системы экономика-политика-социальность-культура-духовность. Причѐм в кризисном состоянии находятся все без исключения составляющие системы общества. Конечно, можно бесконечно рассуждать о вечных вопросах «кто виноват», но продуктивнее исследовать возможные пути выхода из нынешней ситуации. Начать целостное рассмотрение социально-философского понимания кризисных явлений в обществе хочется в рассмотрения диалектической пары категорий причина-следствие. Причина возникновения нашей проблемы кроется в неизведанных глубинах и необъятности таких феноменов как 5 общество и государство. В гуманитарных науках сложилось определѐнное представление о данных феноменах. Однако, при их рассмотрении каждая наука по-своему ставит вопрос о роли главенствующих факторов становления жизни общества, движущих силах, которые, по их мнению, являются наиболее значимыми. При этом за скобками остается огромное количество других (второстепенных) факторов. Причѐм совокупность какихто маловлияющих факторов может дать такое искажение логики и практических результатов теоретических построений, где рассматриваются один или несколько главенствующих факторов, что реальная картина может быть абсолютно не коррелировать с теорией. Иными словами, чтобы понять причину современного кризиса общества, недостаточно указать только лишь (как самую значимую) – развал СССР или мировой экономический кризис. Да, крах политической системы СССР был точкой неустойчивости, переведшей систему общества в иное состояние, характеризуемое меньшей степенью упорядоченности и устойчивости. Да, появилась большая степень внутренней и внешней свободы, но которая уравновесилась меньшей степенью безопасности и социальной защищѐнности. Конечно реальная совокупность факторов, приведших систему общества к нынешнему состоянию вряд-ли может быть названа как-то более точно, но однозначно можно сказать, что сброшено со счетов множество и экономических, и социальных, и индивидуальные причин. А это только лишь совокупность тех причин, что лежат на поверхности. Для целостного рассмотрения не достаточно и этого, ибо есть много иных факторов, оставшихся за фокусом внимания в силу разных причин. Это и недооценивание таких факторов, к примеру, как роль личности в обществе, или – наличие в обществе внятной идеологии развития и целеполагания. В категорию неучтенных факторов очень часто подают и другие: географические, климатические, этнические и т.д. И, конечно же, системный подход должен учитывать все влияющие факторы и причины, вплоть до самых фантастических – будь то взмах крыльев бабочки в Новой Зеландии во время выступления Ленина на броневике, или взрыв Сверх Новой в созвездии Лебедя. На практике же невозможно учесть все причины, но, как минимум, должны учитываться самые важные, влиянием которых пренебречь нельзя. Вот именно здесь социальная философия, вооружѐнная системным подходом, должна систематизировать и держать в фокусе внимания совокупность тех причин, что предоставляют ей на рассмотрение другие отрасли знаний. Чтобы преодолеть следствия кризисных явлений в обществе, социальная философия должна построить более-менее целостную модель общества, т.е. в какой-то степени стать междисциплинарной системной наукой об обществе. Учитывая многофакторную причинность кризиса в обществе, возьмем на себя смелость утверждать, что действия по борьбе с причинами и следствиями кризиса, тоже должны носить комплексный характер. Например, недостаточно только лишь повышением денежного довольствия улучшить жизнь пенсионеров, необходима и забота об опережающем росте пенсии по отношению к цене жизни. Да и этого 6 недостаточно - без ощущения уверенности в завтрашнем дне, наличии крепкого здоровья и т.д. Борьба с кризисом должна вестись по всем направлениям: от определения внятной идеологии жизни и развития общества, до гармонизации взаимоотношений человека с природой (причѐм имеется ввиду не только применение новаторских технологий, щадящих биосферу, но и минимизация потребностей самого человека и человечества). Здесь же необходимо добавить, что идеология общества должна свободно поддерживаться каждым человеком, т.е. благо общественное должно поддерживать благо личностное и наоборот. Это аристотелевское предложение не так уж сложно представить в виде государственной или какой-либо партийной идеологии. Допустим конкретный лозунг может звучать как Жизнь-Безопасность-Счастье-Человечность. Таким образом можно сказать, что представляя общество как целостность, необходимо учитывать максимально возможное количество факторов, определяющих его жизнь и, соответственно, необходимо четко представлять, что выход из кризиса – это процесс восстановления всех сфер жизни общества, восстановление даже малозаметных сторон жизни общества и человека, с целью восстановления устойчивости данной системы (т.е. выход из кризиса), или с целью возвращения системе способности к самоорганизации или самореорганизации. Социально-философское понимание социальной трансформации в условиях системного кризиса глобальной архитектуры Попсуйко А.Н., преподаватель, кафедра менеджмента, государственного и муниципального управления ДВАГС (Хабаровск) Понятие «трансформация» редко применяется до сих пор, в силу методологических трудностей для понимания происходящих изменений, особенно в контексте глобальных трансформаций, сопровождающих человечество на всех этапах его развития. Особую методологическую трудность при определении происходящих перемен в структуре глобального взаимодействия приобретает вопрос преодоления системного кризиса глобальной архитектуры, обострившийся в начале XXI века. Системаообразующими его характеристиками являются: переосмысление места и роли основных участников глобального взаимодействия в системе международных отношений, формирование полиполюсной структуры мироустройства, снижения уровня управляемости и предсказуемости трансконтинентального взаимодействия. Проблема усложняется сегодня тем, что само по себе понятие «глобализация», «глобальная архитектура», не имеют достаточно чѐткой теоретической определѐнности. Существующие их дефиниции требуют уточнения, содержательного, теоретического наполнения с учѐтом динамичной трансформации современной миросистемы. Актуализация 7 понятия «глобальная архитектура» сегодня неразрывно связана с поиском новых путей посткризисного развития цивилизации. Построение новой системы миропорядка происходит в условиях обострения старых и появления новых глобальных проблем, сопряжѐнных с усилением процессов глобализации во всех областях человеческой деятельности. Обращение к проблеме трансформации глобальной архитектуры во многом обусловлено тем, что практика современного трансконтинентального взаимодействия рассматривает глобальную архитектуру в качестве субстанциальной основы, фундамента глобализации. Современный кризис глобальной мировой системы требует не столько формирования адекватной мировому сообществу структуры, сколько пересмотра еѐ сущностных начал, переосмысления места и роли основных акторов взаимодействия в мировой социальной и хозяйственной системе, отражения регионального, локального компонента в структуре единого геополитического пространства. Современные проблемы мироустройства затрагивает его бытийные основания, отражаясь во всех сферах глобального взаимодействия: экономике, политике, культуре, социальной сфере. В свою очередь, многообразие субъектов глобального управления заставляет обратить внимание на проблему, которая также должна получить должное социально-философское обоснование – это особенности управленческого взаимодействия в глобальном измерении. Под управленческим взаимодействием автором понимается согласованное по времени, месту действия и содержанию деятельности совместное участие различных субъектов в реализации общих потребностей, интересов, целей и задач. Такое взаимодействие предполагает решение проблемы согласования интересов, целей и задач акторов глобального управления, поиск точек соприкосновения в процессе формирования единого смыслового поля взаимоотношений Современное проблемное поле социальной философии, по мнению автора, должно быть сосредоточено вокруг проблемы соотношения сознательного и стихийного, глобального и локального начала глобальных процессов. Во многом это обусловлено тем, что наука должна сегодня дать адекватное представление о границах управляемости мировой архитектуры, о контурах будущего развития миросистемы. Необходимо оценить социальноисторические условия взаимодействия основных акторов глобализации и, в конечном счѐте, сформировать научно-теоретический фундамент посткризисного развития миросистемы. Несмотря на разность подходов к пониманию движущих сил конструирования глобальной архитектуры, зерно истины состоит в том, что в этом процессе задействованы как сознательные, так и стихийные начала. Анализ их соотношения является, собственно, самостоятельной областью исследования социальной философии. Более того, современный тип международных отношений позволяет сделать вывод о том, что новый миропорядок складывается на основании сочетания ряда стихийных процессов и сознательных усилий ведущих акторов мировой политики, способных оказывать влияние на конструирование 8 международных отношений. При этом субъективные начала глобализации необходимо искать в самой природе субъективности. Решение проблемы трансформации глобальной архитектуры заложено в признании равноценности стихийных и сознательных начал глобализации, во всѐм многообразии их взаимодействия. В рамках исследуемой проблемы данный подход должен стать важным методологическим инструментом в решении вопроса преодоления кризиса современного общества. Библиографические ссылки 1. Бордачѐв, Т. Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности большой сделки / Т. Бордачев. М., 2009. 2. Бауман, З. Текучая современность / З. Бауман. СПб., 2008. 3. Гаджиев, К.С. Геополитические горизонты России: контуры нового миропорядка: монография / К.С. Гаджиев. М., 2007. 4. Гобозов, И.А. Введение в философию истории: монография / И.А. Гобозов. М., 1999. 5. Ео, Дж. Эпоха великой переоценки // Дж. Ео / Россия в глобальной политике. 2009. №4. С.6 6. Russell A. F Activity and communal authority: localist lessons from puritan and confucian communities // A.F. Russell / Philosophy East and West.-2008.-№1.p.36 -38. Научно-технический прогресс и экологический кризис как составные части социально-экономического и социально-культурного кризиса мировой цивилизации Галушкин А. М., ст. преподаватель, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) В историческом развитии с ростом производства, техники, науки возрастает воздействие общества на природу. В этом смысле НТП как человеческая деятельность превращается в планетарную силу, которая влияет на естественную среду обитания человечества - гидрологический режим, климат, атмосферу. Другими словами, усиливается антропогенный прессинг на окружающую природу. Это прежде всего связано с созданием людьми техногенного мира (техносферы) или индустриальной оболочки земли, которая принципиально меняет и масштабы потребления сил природы. Так, к примеры, французский ученый Ф. Сен- Марк дает следующие данные, коммерческая авиация сжигает такое количество кислорода, которое потребляет два миллиарда человек. 250 миллионов автомобилей требуют столько кислорода, сколько его потребляет все население земли. Таким образом, что же характеризует современную экологическую ситуацию? Во-первых, экологи считают, что происходит очень быстрое истощение природных ресурсов общества – сырьевых и энергетических. Так, к примеру, мировая цивилизация сжигает сегодня около трех миллиардов тонн нефти в 9 год. При таких темпах потребления этот невоспроизводимый природный продукт может исчезнуть через сорок лет. Во – вторых, происходит очень быстрое загрязнение природной среды. Это ведет к катастрофическим последствиям вроде «озоновых дыр», «парникового эффекта» и т. д. В скором времени кислотные дожди, минеральные удобрения, гербициды могут фундаментально изменить состав почвенных вод, микроорганизмов, грибов, водорослей и многих других организмов. Большинство современных ученых говорят о том, что путь супериндустриальной цивилизации является очень опасным, и не только для окружающей природы, но и для самого человека. Химическое и радиоактивное загрязнение атмосферы, мирового океана, суши провоцирует многие тяжелые заболевания и неблагоприятные генетические изменения. По данным медицинских работников сегодня от 75 до 90 % заболеваний вызывается зараженной средой. Эта же причина приводит к тому, что 10 % детей рождаются генетически неполноценными. Выходит, что современная цивилизация вносит сильнейшее изменение в систему « природа – биосфера – ноосфера- человек». Увеличившееся потребление людей привело к небывалому усилению противоречия между обществом и природой , между техносферой и биосферой. Такое противоречие сегодня приобретает характер глобального экологического кризиса, т. е. полного разрушения природной среды, всей биосферы в планетарном масштабе. Дело состоит в том , что природная среда является единым целым и, нанося ей ущерб в том или ином регионе земного шара, мы вызываем последствия, сказывающиеся на всей планете. Например, нарушение экологии в Африке сказывается не только на ней, но и на других частях света. Чернобыльская авария стала губительна по своим последствиям не только для Украины, но и для тех регионов, которые отдалены от Чернобыля на многие тысячи километров. Экологические проблемы наиболее остро встали в последней трети 20 века, т. е. на рубеже двух столетий. Главные из них: загрязнение мирового океана, проблема сохранения лесов, проблема утилизации мусора и других токсичных отходов, проблема разрушения озонового слоя планеты и другие. Наиболее полно они были осознаны в конце 60-х годов 20 века. Они были сформулированы членами Римского клуба, который объединял ученых и общественных деятелей из 53 стран мира. Римский клуб был создан итальянским бизнесменом и общественным деятелем А. Печчеи в 1968 году. При поддержке этой организации были проведены исследования при помощи построения компьютерных моделей глобального развития. В итоге были выявлены кризисные ситуации (экологические, экономические и т. д.) на планете, которые связаны с развитием технической цивилизации. Стало ясно, что от разрешения экологических проблем зависит будущее человечества. Были намечены пути выхода из экологического кризиса. Условно их можно назвать «пессимистический», «оптимистический», «реалистический». 10 Следует отметить, что в 1904 году В. И. Вернадский говорил о том, что человечество несет ответственность за судьбу биосферы. Суть состоит в том, что человек должен знать границы воздействия на биосферу, которые инее приведут к ее полному уничтожению. В этом смысле возникает принцип коэволюции (согласованного развития) человека и биосферы. Человечество должно снизить возрастающие потребности, материальные запросы, неукротимый человеческий прогресс и соотнести их с требованиями природной среды. Так как других вариантов у современного человечества уже не существует - такое условие называют экологическим императивом, т. е. человек вынужден относится к природе также бережно, как к самому себе. Согласованность природной среды и общества может разум и воля человека, стратегия планетарного сообщества. Коэволюционная стратегия предполагает следующую систему действий человечества: устранение ядерного и химического оружия, усовершенствование природоохранного права, ограничение роста производства и потребления. Парадоксальность ситуации в решении экологических проблем состоит в том, что НТП, создавая эти проблемы, дает потенциальные возможности их разрешения. Но при одном условии, люди должны быть экологически воспитаны. Принципы экологической этики были сформулированы немецким мыслителем – гуманистом А. Швейцером. Суть ее заключается в том, что человек – это часть природы и должен искать с ней гармонию. Значение иронии в процессе выхода из социокультурного кризиса Карпицкий Н.Н., д.филос.н., профессор, Сибирский государственный медицинский университет (Томск) Инерционное развитие общества приводит к упадку, поэтому поступательное развитие нуждается в скачках и прорывах, вызванных творческими усилиями людей. В ситуации кризиса общество оказывается перед выбором, либо выйти на новый виток развития, либо перейти в стадию упадка. Специфика социокультурного кризиса в том, что сложившиеся в обществе ценностные ориентиры уже не могут противостоять инерции упадка, в силу чего кризис охватывает уже не отдельные сегменты, но все общество в целом. Поэтому выход из кризиса связан с критической переоценкой сложившихся ценностных ориентиров и поиском новых ценностных оснований. Факторы, которые, как казалось раньше, лежали гдето на периферии общественного сознания, в ситуации кризиса начинают играть решающую роль. Одним из таких факторов является особая форма общественного самосознания, проявляющаяся в ироническом отношении к сложившейся социальной ситуации. В связи с этим можно выделить этапы развития отношения общественного самосознания к социальной ситуации. Первый этап – когда ситуация всех удовлетворяет, и поэтому ироническое отношение носит 11 маргинальный характер. На втором этапе инерционные процессы порождают неудовлетворенность ситуацией. Ценностные ориентиры обесцениваются, и поэтому к ним начинают относиться несерьезно. Третий этап характеризуется поиском новых оснований для переоценки значимости сложившейся социальной ситуации. Если на втором этапе особое значение в качестве фактора общественного самосознания приобретает юмор, то на третьем этапе – ирония. Чтоб это обосновать, необходимо пояснить отличие иронии от юмора. Опыт комического переживается как катарсическое освобождение от психологического груза, связанного с суетой, страхами, тревогами, заботами и т.д. Смех – предельная реализация этого катарсиса, достигаемого путем отрицания всего, что может психологически подавлять человека. Это отрицание относится не к самим фактам, а к значимостям фактов. Комическое восприятие ничего не меняет в самой действительности, меняется лишь способ ее восприятия, благодаря чему человек перестает чувствовать ее тяжесть. Это освобождение может осуществляться в двух формах: в юморе и в иронии. Юмор – это такое восприятие ситуации, при котором в ней выявляется внутреннее противоречие (чаще всего – в виде игры смыслов или образов), которое обесценивает значимость ситуации, благодаря чему она становиться психологически нейтральной и не может более травмировать человека. В иронии значимость ситуации обесценивается другим способом – не через выявление внутри ситуации комического противоречия, а через выявление внешней по отношению к данной ситуации метапозиции, на которой человек оказывается в безопасности от травмирующего воздействия ситуации. Первоначально ирония означала притворство: человек притворяется, что находится в данной ситуации, но оценивает значимость происходящего уже совсем с другой позиции. В демократическом обществе кризисы охватывают отдельные его сегменты, поэтому выявленная логика развития тут не является универсальной. Поскольку социокультурный кризис тоталитарного общества неизбежно приобретает всеохватывающий характер, постольку юмор и ирония здесь также приобретают важнейшее социокультурное значение. Вся жизнь тоталитарного общества подчинена господствующей идеологии, и отношение к ней последовательно изменяется от серьезного к юмористическому и ироническому. Подчинение общества господствующей идеологии требует максимально серьезного отношения к ней. Без этого установление тоталитаризма в принципе невозможно. Для этого необходимо сделать действительность настолько страшной, чтобы люди начали убегать от нее в иллюзии, создаваемые официальной пропагандой. Чем страшнее действительность, тем сильнее стремление погрузиться в иллюзорный мир. Моральная и интеллектуальная деградация власти ведет к явному противоречию между ее претензией на особую значимость и существующими реалиями. В этом обнаруживается неисчерпаемый источник юмора – ведь противоречия в символах, смыслах и образах носителей власти 12 открывают бесконечные просторы для игры, обесценивающей значимость господствующей идеологии. Однако юмор еще не ведет к отрицанию самой ситуации, он только нейтрализует ее значимость. Именно поэтому большая часть населения Советского Союза, рассказывая анекдоты про своих правителей, тем не менее, оставалась лояльной власти. Оппозиция власти возникает тогда, когда юмор сменяется иронией. В ироническом отношении человек ищет такую собственную позицию, с которой ситуация обесценивается. Ироническое восприятие системы предполагает, что иронизирующий находится на внешней по отношению к господствующей идеологии позиции. Если в период сталинских репрессий люди боялись власти и относились к ней серьезно, а в период хрущевской оттепели относились к ней юмористически, но не вставали в оппозицию, то в последние годы застоя восторжествовало ироническое отношение. Формально люди все делали как всегда: ходили на субботники, демонстрации, проводили всевозможные собрания, но все это делалось в виде игры, причем ее участники прекрасно понимали, что это только игра. Вся страна была вовлечена в общую постановку спектакля, и чем старательнее в нем играли люди, тем отчетливее проявлялось их ироническое восприятие действительности. Эта всеобщая ирония обесценила господствующую идеологию, и без ее поддержки существующая система развалилась. В результате возникла новая ситуация, которая породила опасность того, что логика предшествующего развития может быть вновь воспроизведена, пусть и не столь отчетливо. Общественный кризис в системе социального целеполагания Красикова Е.А., к.филос.н., доцент, кафедра общих гуманитарных и естественнонаучных дисциплин Филиала РГСУ в г. Ставрополе (Ставрополь) Если прежние цивилизации рождали технические приспособления, то теперь настало время так называемой техногенной цивилизации. Для современного общества характерны преобладание ориентированных на достижение, универсалистских и специфистских моделей мотивации. Переход из традиционного, интерпретируемого как отсталое, общества в современное лежит через модернизацию. Стратегия «мягкой» модернизации основана на постоянном анализе происходящего и мобильное корректирование дальнейших шагов. Такая стратегия учитывает такие факторы как исторический опыт, ценности, традиции, религиозно-этическую и культурную идентичность, и т.п. Упор делается на адаптации людей и систем к новым условиям функционирования, но не на создании новых политико-правовых и экономико-управленческих институтов. Кризис, который охватил современные социальные системы определяет логику, динамику и возможные системно-структурные последствия в различных областях социальной жизни. 13 Столь значительные качественные изменения не могут пройти безболезненно. То, что модернизация рождает социальный кризис, имеющий системную природу, не вызывает сомнений. Этот процесс предполагает радикальное изменение всех сфер социальной жизни, всех политикоправовых и экономических институтов, технологий и способов управления. Но наиболее значимые перемены происходят с самим человеком. Его внутренний мир, проходя через состояние транзиции, психологически приспосабливается к изменениям и принимает новое. Теперь торжествует рациональность мышления и вера в эффективность науки и медицины. Однозначно, что отношение «личность - общество» является фундаментальным и системообразующим. И если происходит его нарушение, то оно с неизбежностью рождает социальный кризис. Его разрушительные последствия тем тяжелее, чем сильнее разобщены между собой функциональные центры интеграции индивида и социальной системы. Социальный кризис значительно затрудняет не только целедостижение, но и само целеполагание. Многие цели могут казаться несбыточными, или трудно прогнозируемыми, что делает процесс целеполагания крайне затруднительным и плохо обоснованным. А иногда целеполагание обращается в свою противоположность. Французский философ А. Камю анализировал феномен революционного сознания в его отношении к реальному действию. «Своеобразие Нечаева заключается в том – писал Камю – что он вознамерился оправдать насилие, обращенное к собратьям… Нечаев не только милитаризировал революцию, он считал, что ее руководители вправе употреблять по отношению к подчиненным ложь и насилие»[1, с. 243]. Целеполагание базируется на определенных объяснительных схемах, представляющих пространство и время действия как некий порядок, повторяющийся и законосообразный. В случае кризиса многие события и явления не вписываются в нормальную цепь причинно-следственных связей, остаются необъясненными и непрогнозируемыми. Теряя контроль над ситуацией, субъект управления не может выдвигать четко сформулированные цели. Функционализм предписывает рассматривать все функции как относительно обособленные. Как отмечал Парсонс, социальная система наделена четырьмя необходимыми функциями[2, с. 248]. Это функции адаптации, целеполагания, латентности и интеграции. Аналитическое определение влияния кризиса на отдельные функции крайне важно. Тем более что изменение условий функционирования и является признаком социального кризиса. Так оказалось, что социальный кризис значительно затрудняет функцию целеполагания. Эта функция базируется на определенных объяснительных схемах, представляющих пространство и время действия как некий порядок, повторяющийся и законосообразный. В случае кризиса многие события и явления не вписываются в нормальную цепь причинно-следственных связей, остаются необъясненными и непрогнозируемыми. Многие цели могут казаться несбыточными, или трудно 14 прогнозируемыми, что делает процесс целеполагания крайне затруднительным и плохо обоснованным. Если субъект теряет контроль над ситуацией, то он не может выдвигать четко сформулированные цели. Функция целеполагания, как наиболее значимая для управления в обществе реализуется путем поэтапного выдвижения и дифференциации трех видов целей: целей-ориентаций, целей-заданий и целей-систем. К целямориентациям относятся цель коллективного исполнения обязанностей, цель объединения усилий для выполнения социально значимых задач и другие. Цели-ориентации выражают общие интересы, общие цели членов управляемого коллектива, среди которых цель перспективы устойчивого экономического роста, цель получения максимальной прибыли и высоких заработков, цель хорошо работающей организации, цель своевременного получения зарплаты, т.д. Цели-задания представляют собой цели мезоуровня, их отличительной чертой является конкретизированность: планы, предписания, поручения, даваемые управляемой системе ее управляющей подсистемой. Но и они базируются на мене точных прогнозах, а потому оказываются в зоне повышенной неопределенности. Цели-задания весьма тесно связаны с целями-системами, так как они вместе обеспечивают мини-результаты. Если связь нарушается, то это приводит к тому, что общий планируемый результат оказывается недостижимым. Библиографические ссылки 1. Камю, А. Человек бунтующий. Философия. Политика. Искусство / А. Камю. М., 1990. 2. Парсонс, Т. Функциональная теория изменений / О структуре социального действия / Т. Парсонс. М., 2000. О понятии смысла в сознании в ситуации онтологического кризиса Андренов Н.Б., д.филос. н., профессор, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Мысль обретает смысл в результате бесконечного повторения бытия. Что означает выражение – температура звезды составляет 6 тысяч градусов? Это изображение определенного состояния. Но почему мы знаем это? Потому что можем сравнить. Что с чем? Можно сказать, что смысл сознания весь находится одной точке или смысл бытия охватывается весь и сразу. То есть смысл есть такое явление, когда в абстракции все существует или схватывается в одной точке. И эта точка бесконечно расширяется на все. Что такое осознание себя? Что означает формула Декарта – «Я мыслю, я существую»? Что значит знать? Скажем – это обрести смысл. Что это такое? Осознать все и сразу. Проснуться и увидеть мир. Это во второй раз увидеть мир сознания. То есть человек научается видеть сложившийся мир абстракций. А что такое видение в первый раз? Это означает, что смысл 15 заложен в основании бытия. В виде чего? Тут можно выдвигать разные гипотезы. Можно сказать, что смысл заложен в информации. Смысл это развитие изначального основания, когда информация научается видеть самую себя. Вирус или микроб реагирует или «видит» по-своему. Они дублируют себя. Дублирование включает в себя процесс развертывания смысла. Или смысл непостижимая реальность, которая лежит в основании бытия. Смысл – это развертывание информации, которая осознает самую себя. Или опять же – смысл и есть то, что лежит в основании Бытия. Это непостижимо, как непостижимо понятие Бога. Итак, смысл изначально заложен в Бытии и осознание себя и мира человеком, это результат развертывания изначально заложенного. Часть смысла – это информация, которая обретает способность «заглянуть» в самое себя. Почему и как непонятно. Возможно этого человек так никогда и не поймет. Это дано нам как изначальная основа – непонятная и непостижимая. Теория отражения диалектического материализма мало что объясняет, представляя из себя тавтологию. Самосознанием пытаются объяснить то, что само нуждается в объяснении. А что же такое смысл, если он изначально непостижим? Получается проблема замкнутого круга. Но, видимо, перед человечеством эта вечная проблема должна стоять всегда как маяк, так же как проблема счастья, совести и т.д. И каждое поколение должно пытаться как-то решить ее. Это вечные нерешаемые проблемы. Но если мы попытаемся их решить, значит существует эффект приближения к ее решению. Патологический социокультурный кризис Леонтьев Э.А., аспирант, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Кризис - одно из состояний живого организма. Еще в Древней Греции под кризисом понималось завершение или перелом в ходе некоторого процесса, имеющего характер борьбы. В самом общем виде кризис есть нарушение равновесия и в то же время процесс перехода к некоторому новому равновесию. В ходе своей эволюции любое общество неоднократно проходит динамический цикл ―стабильность - кризис - новая стабильность‖. Кризисы в обществе бывают частичные и общие. К частичным относятся локальные кризисы, ограниченные частью территории данного общества (страны), и сферные или институциональные, поражающие конкретную сферу или институт общественной жизни (экономику, политику, образование и т.п.). Общие кризисы охватывают данное общество (страну) в целом, их можно, поэтому именовать социетальными 1 . В свою очередь, среди социетальных кризисов необходимо различать: социальный, развивающийся в отношениях между людьми, складывающихся и воспроизводящихся в разнообразных процессах человеческой деятельности; культурный, поражающий сами способы деятельности человека, типы 16 воспроизводственной деятельности общества; социокультурный или универсальный, объемлющий как совокупность социальных (общественных) отношений, так и культуру (способы) деятельности человека, взаимодействие социальных отношений и культуры. Особый, редкий в истории случай представляет собой патологический социокультурный кризис. В наиболее чистом виде, в качестве веберовского ―идеального типа‖ такой кризис характеризуется, во-первых, общим кризисом социальных отношений, эволюция определенного типа которых достигла завершающей стадии; во-вторых, расколом культуры, инверсионная логика которой формирует заколдованный круг вариантов предкатастрофического состояния; в-третьих, препятствиями, которые инверсионная логика расколотой культуры возводит на пути саморазрешения кризиса социальных отношений, гоняя общество из одной кризисной ситуации в другую и направляя его, в конечном счете, к катастрофе. Общество, переживающее патологический социокультурный кризис, есть кризисный социум. Это специфическое, довольно редко встречающееся в истории состояние общества, характеризующееся уникальным сочетанием параметров социального и культурного развития [1, с. 404]. Социокультурный кризис общества охватывает все основные сферы его социального бытия: - политическую, где происходит потеря управляемости на всех уровнях и во всех звеньях функционирования государства, развиваются острые политические конфликты (межнациональные, корпоративные и иные), вплоть до вооруженных столкновений; - экономическую, где складывается тотальный дефицит товаров и услуг, гиперинфляция доходов населения, огромный и быстро растущий государственный долг - внутренний и внешний; - собственно социальную, где происходит стремительная дезинтеграция социальных групп и институтов, утрата идентификации личности с прежними структурами, ценностями, нормами. Все это означает общий кризис социальных отношений. Но социальный кризис - только одна часть социокультурного кризиса. Другая, не менее значимая его составляющая - кризис культуры, т.е. кризис самих способов деятельности человека, типов воспроизводственной жизнедеятельности общества. Реальность этого кризиса подтверждается тем, что он охватил такие сферы общественной жизни: - духовно-нравственную, где обнажается разложение общественных нравов в условиях бесперспективности решения людьми все большего числа своих жизненных проблем; - трудовую, где мотивы содержательного труда уступают ведущее место мотиву низкой интенсивности труда, трудовая пассивность становится принципиальной позицией большинства; - этническую, где подрываются условия развития национальной самобытности многих этносов; 17 - экологическую, где угроза уничтожения биологических условий жизни нависает над уже большим и все увеличивающимся пространством [2, с.124]. Два кризиса - социальный и культурный - складываются в одном обществе и действуют в нем одновременно. Точнее, они взаимодействуют, усиливая разрушающее действие друг друга. Примечания 1. Социетальный - от французского слова societe - общество. Библиографические ссылки 1. Вебер, М. Избранные произведения / М. Вебер. М., 1990. 2. Лапин, Н.И., Беляева, Л.А. Кризисный социум. Наше общество в трех измерения / Н.И. Лапин, Л.А. Беляева. М., 1994. Роль общения в процессах трансформации общества Дружкин А.А., ст.преподаватель, кафедра истории БИ СГУ (Балашов) Глубинные социальные изменения, происходящие в российском обществе – смена форм собственности, активный рост национального самосознания, нарастающий радикализм в обществе переходного периода – дают основания говорить о том, что ценность общения в жизни общества неизмеримо возрастает. Затянувшийся кризис во всех сферах жизнедеятельности общества сильно ударил не только по экономическим, политическим или духовным отношениям, но и, прежде всего, по отношениям межличностным, отношениям между человеком и человеком, отстранив на второй, третий план одну из родовых потребностей – потребности в другом человеке. Отсутствие диалога и понимания, взаимосвязанных и необходимых элементов общения, привели к серьѐзным, долговременным конфликтам в обществе. «Конфликтность» сложившейся ситуации обуславливается тем, что единый процесс общения (результат сочетания потребностей и интересов как отдельной личности, так и социальных групп) распался на отдельные коммуникативно-информативные связи. Непонимание между различными слоями общества усиливается нарастающим конфликтом поколений, конфликтами внутри поколений, а также явным непониманием между политической элитой и народом в целом, чему способствует ряд факторов. Одним из важнейших факторов является изменение типа общественного устройства. Сложившиеся в ходе долголетнего общения между людьми и их общностями связи в различных сферах общественной жизни подвергаются трансформации по воздействием вновь сложившихся внешних условий, что оказывает существенное влияние на содержание, формы и динамику общения, которые находятся в прямой зависимости от характера общественных отношений. 18 В самом деле, конкретно-исторические типы экономических, политических, правовых, нравственных, религиозных и других социальных отношений определяют разнообразие форм общения людей в обществе. На основе отношений социального партнѐрства складываются сложные, наполненные глубоким социальным смыслом, формы общения, суть которых раскрывается лишь в контексте ценностных ориентаций и приоритетных целей общества, что позволяет называть данные общества открытыми, демократическими. Отношения тотальной зависимости, господства тяготеют к формальной ясности, линейности, однозначности, т.е. свойственные таким обществам, которые определяются как закрытые, тоталитарные. Открытое общество, опирающееся на принципы свободы личности и равных возможностей каждого, имеет гибкую социальную структуру, позволяющую ему быстро и адекватно реагировать на внешние и внутренние изменения. Поэтому ведущей формой общения в данном типе общества является диалог. Через столкновение мнений и сопоставление точек зрения вырабатываются приемлемые для всех членов общества решения важнейших социальных проблем и сочетаются многообразные интересы различных социальных групп. Безусловно, динамика общения между социальными группами и отдельными индивидами в открытом обществе высока, что предполагает высокую ответственность каждого и всех за свои действия. Именно поэтому возрастает роль общения, которое становится не только средством коммуникации, но и формой социального контроля на различных уровнях (межличностном, групповом, социальном и т.д.). Общение становится не просто средством или формой социального взаимодействия, а подлинной ценностью. Примером тому служит значительный вклад в социокультурное развитие демократических обществ от древности (Афины, Рим) до современности (страны Западной Европы и Северной Америки). Закрытые, тоталитарные общества ориентированные на тотальную зависимость всех членов общества от субъективной воли отдельных личностей, надперсональных сущностей или эфимерных идей, имеющие громоздкую, неподвижную структуру неспособны быстро приспосабливаться к внешним и внутренним изменениям, в своѐм консерватизме обречены на гибель. Тотальный контроль со стороны отдельных социальных институтов за поведением за поведением индивидов ведѐт к формализации всего многообразия социальных отношений для обеспечения тотального господства отдельных личностей или социальных институтов. Единственно возможной формой общения в таком обществе является монолог. Динамика общения в закрытых обществах очень низка, т.к. роль «винтика» сложной системы важна, но всѐ таки не предполагает ответственности за свои действия, низводя его до уровня слепого исполнителя чьей-то воли. Общение выполняет лишь коммуникативную функцию, обеспечивая передачу в одностороннем (монологическом) порядке волевых решений управляющей системы к управляемым системам, вплоть до отдельных исполнителей. Поэтому общение выступает как средство коммуникации и одно из средств социального взаимодействия, теряя свою ценность. Хотя закрытые общества 19 от древнейших времѐн (Спарта, Македония) до наших дней (СССР до 1989 г., Китай до 1990 г., КНДР) также обогатили мировую культуру значительными достижениями, но их развитие в рамках исторического процесса было кратковременным и затормозилось либо их распадом, либо заставило пересмотреть базовые, системообразующие принципы общественного устройства. Таким образом, влияние общения в различных типах общества на процессы трансформации будут иметь свою специфику: в открытом обществе процесс трансформации будет протекать быстрее и многообразнее, т.к. общение на всех уровнях реализуется в форме диалога и конкуренции; в закрытом обществе процесс трансформации протекает медленнее и однообразнее, т.к. форма общения одна – монолог, идущий в одном направлении – вертикально по нисходящей при полном отсутствии конкуренции. Социальная информация в контексте кризисных явлений в трансформирующемся обществе Дегтярѐв А.Е., соискатель, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) В настоящее время «информация» (в предельно широкой трактовке) – это общенаучное понятие, означающее обмен данными не только между людьми, но и между человеком и автоматом, автоматом и автоматом, а также обмен сигналами в животном и растительном мире, передачу признаков от клетки к клетке, от организма к организму. [1] Социальная информация представляет собой актуальные знания, сообщения, сведения о социальном и природном мире, которые необходимы социуму для его полноценного функционирования. Она пронизывает политические, экономические, национальные и иные отношения, а также потребности, интересы и другие особенности общества. С другой стороны социальная информация отражает общественные отношения, взаимодействия людей, их потребности и интересы. Наиболее важными еѐ свойствами являются открытость, полезность, достоверность, полнота. Различные виды социальной информации касаются идеологических, экономических, социально-политических, естественнонаучных, технических, правовых сторон жизни общества. В качестве основных функций социальной информации выделяются коммуникативная, управленческая, научно-познавательная, учебновоспитательная и идеолого-пропагандистская. Источниками социальной информации (системы) в организованной части социума являются органы государственной власти, наука, специализированные информационные структуры, главными из которых являются органы государственной и отраслевой статистики, библиотеки, архивы, информационные агентства, 20 спецслужбы, партийно-политические и общественные структуры, хозяйствующие субъекты. В каждой из них существует собственный, внутренний документооборот (внутренние информационные потоки), а также прямые (парные) информационные взаимодействия. В обществе, в котором протекают такие процессы самоорганизации, характерны межличностные, неструктурированные информационно-коммуникативные связи. [2] Осознание фундаментальной роли социальной информации, возрастание еѐ объемов, информатизация всего общества, развитие информационных технологий и техники обусловило становление информационного общества. Любая социальная трансформация всегда сопровождается кризисными явлениями, в разрешении которых существенную роль играет социальная информация. В трансформирующемся информационном обществе существенным фактором, определяющим экономическую, политическую, социальную ориентации человека является общественное настроение. Оно может как объединять, так и разъединять людей. Пример тому современное состояние общества, когда небольшая еѐ часть, используя характерную для кризиса нестабильность, экономический и правовой хаос, занялась не организацией производства, а личным обогащением за счет обнищания других слоев. В жизни общества, его различных социальных институтах, ощутимое место занимает непроверенная устная информация, именуемая слухами. Они, как составляющая социальной информации, являются весомым моментом в процессе функционирования общественного настроения. Пример – субъективное ощущение нехватки информации. Именно в такой ситуации человек будет искать, затем передавать недостоверную информацию. Причем, интерпретация этой информации будет соответствовать жизненным установкам людей, их желанию усугубить (облегчить) ситуацию и, соответственно, повысить (дезорганизовать) свое настроение или настроение других людей. Развитие общественных отношений сопpовождается трансформацией видов форм общения и усложнением различных связей: человека с человеком, наpода с наpодом, общества с обществом, оно связано с интенсивным формированием пpоцессов социальной коммуникации. Социальная коммуникация оказывает необходимое влияние на общество посpедством целенапpавленного инфоpмиpования. Именно таким образом можно радикально влиять на протекание кризисных явлений. Средства массовой информации, как инструмент формирования и распространения социальной информации, способны обострить положение дел в обществе. Умалчивания ими событий, искажения журналистами поступающей к ним информации в итоге порождает в общественном сознании неуверенность, тревогу, беззащитность, обман, разочарование, страх, унижение. Кризисные явления, какими бы причинами они не были вызваны, приводят к резкому увеличению уровня стресса в обществе. 21 Социальная информация вносит дестабилизирующее воздействие на сознание людей и даже в том случае, когда они не верят этим слухам, они не могут полностью отрешиться от этой информации и во многом уже неосознанно руководствуются ею. В условиях социальной трансформации, наличия свободы слова, гласности, пpава каждого на получение и pаспpостpанение инфоpмации, общество должно правильно использовать возможности массовой коммуникации с максимальным эффектом. Чтобы формировать оптимальное социальное настроение общества, потребуется вернуть доверие как к источникам социальной информации, так и к самой социальной информации, создать независимые, подчиненные только Закону средства массовой информации, разработать основы новой информационной политики. От того, какой строй, какая власть и в какие сроки сумеют это сделать, и будет зависеть, насколько адекватна роль социальной информации в формировании трансформирующегося общества в ситуации кризисных явлений. Библиографические ссылки 1. Современный энциклопедический словарь. URL: http://www.iu.ru/biblio/content.aspx?dictid=12&wordid=82926/ (дата обращения: 16.02.2010). 2. Тавокин, Е.П. Теория. Методология. Информация как научная категория. 2006 г. URL: http://www.i-u.ru/biblio/archive/tavokin_informacija/ (дата обращения: 16.02.2010). Кризис представлений о справедливости в Российской Федерации и возможные варианты его преодоления Углов Д.В., аспирант, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Стремление к справедливости, с полным основанием, можно охарактеризовать как один из базовых, системообразующих факторов в формировании субстанциональной основы российской ментальности. Размышления о различных аспектах справедливости традиционно присутствуют не только на страницах трудов российских философов и публицистов, но также и в художественной литературе, очень чутко воспринимающей глубинные эмоциональные потребности читательской аудитории. В частности, у современного писателя А.Н. Варламова мы находим следующие строки: «Он (главный герой – Д.У.) был отмечен той вечной, одновременно пагубной и спасительной для русского человека тягой к справедливости, из-за которой тот не помнит ни себя, ни близких людей, а идѐт до конца, лишь бы не пострадала справедливость» [1, с.3]. Однако отечественные исследователи, рассматривающие справедливость как социально-философскую и общественно-политическую 22 проблему, вынуждены констатировать, что в Российской Федерации до последнего времени не сложилась единая философская теория и научноаргументированный дискурс справедливости. Связано это с длительным кризисом представлений о справедливости, который протекает в нашей стране на фоне социально-политической трансформации, начавшейся в конце 80-х годов ХХ века. Выделяют две основные причины данного кризиса. Во-первых, это отсутствие в обществе фундаментального консенсуса в отношении субстанциональных принципов общей справедливости (нормативный и социальный раскол электората); во-вторых, это невыполнение основными государственными институтами даже тех принципов, которые формально провозглашены и закреплены в конституции – формальная несправедливость. Кроме того, анализируя происходящие социальные процессы в РФ, учѐным трудно определить даже сам тип общества, для которого следует разработать дееспособную модель справедливости. Выражаясь словами одного современного философа, «один из парадоксов общественного бытия России заключается в том, что мы способны сокрушаться по поводу всеобщей социальной несправедливости, но мы малоспособны понять, какую именно справедливость мы хотим получить, каковы причины несправедливости и что именно надо сделать, чтобы общество стало справедливее» [2, с.10]. Вышеназванные факторы подталкивают современную социальную философию к созданию адекватных российским реалиям концепций справедливости. За вычетом радикальных псевдопатриотических и антидемократических концепций, на наш взгляд, следует остановиться на трѐх возможных вариантах развития философского дискурса справедливости в нашей стране. 1. Утверждение партикуляристского, иерархического идеала справедливости по образцу «Философии права» Г.В.Ф. Гегеля. Данная социально-политическая модель предполагает появление жѐстко разграниченных сословий (социальных страт), наделѐнных хоть и неравными, но твѐрдыми правами, освящѐнными и регламентированными пафосом служения интересам Отечества. 2. Создание делиберативной системы общественных отношений, обеспечивающих реализацию либерально-эгалитарной справедливости, без примеси иерархического (патримониального) начала – по образцу развитых западных демократий. 3. Разработка концепции комбинированной (государственнодемократической) справедливости, в чѐм-то напоминающую «полусоциалистическую» модель Джона Ролза, где базовые демократические институты поддерживаются (и регулируются) мощным государственным аппаратом, обеспечивающим основные социальные гарантии населения. По мнению большинства исследователей именно такой вариант наиболее вероятен и востребован в специфике современного российского этоса. 23 Библиографические ссылки 1. Варламов, А.Н. Здравствуй, князь! Все люди умеют плавать / А.Н. Варламов // Роман-газета. 2007. № 6. С. 2 – 80. 2. Кашников, Б.Н. Либеральные теории справедливости и политическая практика России / Б.Н. Кашников. Великий Новгород, 2004. О значении иррационального в сознании в ситуации гносеологического кризиса Андренов Н.Б., д.филос. н., профессор, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Значение чуда в жизни, в частности мышлении очень велика. Например, в любом понятии остается неизвестное, которое нельзя постичь на уровне смысла. Смысл вообще состоит из «понятного» и «непонятного». Что это за феномен? Или мышление состоит из известного и неизвестного. Как это представить? Существует теорема Геделя о неполноте формальных систем. Бог с точки зрения рационального недоказуем. Идея Бога приходит ниоткуда? Мышление представляет собой противоречивое единство рационального и иррационального. Если интерпретировать Г. Гегеля чудо это двигатель не чуда. Можно сказать, что чудо источник. Но что из него черпает человек? Энергию для движения? Также материал для осмысления? Бытие и ничто. Можно высказать парадоксальную мысль – Бытие черпает себя и воспроизводит из ничего. Как это понимать? Ведь люди думают, что Бытие только трансформируется. Видимо при воспроизводстве Бытия в процесс каким-то образом включается «неизвестное». Французский литератор и философ Ж. П. Сартр, пытаясь понять, в чем заключается свобода, ничто интерпретировал как сознание находящегося в «дыре». Можно сказать, что смысл берется из отсутствия смысла. Как это опять же понимать? В онтологическом плане Небытие основание существования Бытия. Во-первых, Бытие и Небытие сосуществуют и Небытие может просто «поддерживать» Бытие. Во-вторых, дает ему пространство существования. Дает ему онтологические стимулы неисчезновения и воспроизводства при реализации определенных законов. Определяет ли Небытие законы существования? Чудо, если брать изначальный аспект происхождения, возникает как дополнение к происхождению. А что такое происхождение? Можно сказать, что происхождение невозможно без функции дополнения, которое «давит», «дает» направление движения, может даже определяет будущие законы. Можно сказать, что это функции небытия, чуда, иррационального. Можно ли, в этом плане, ввести категорию – «функции небытия». Небытие – иррациональное – фантазии – давят на реальность, определяя воспроизводство реальности. Итак, по нашему мнению, реальность может воспроизводиться под давлением Небытия. 24 Активизация сознания в трансформирующемся обществе Свечникова В.В. соискатель, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Трансформация общества предполагает открытость, которая интерпретируется как «открытость к будущему при отсутствии конечного идеала»[1, с. 14]. На первое место в такой период выдвигается индивид и его деятельность с присущим ему спонтанным самоопределением личности, рациональной организацией всех жизненных процессов. Справедливо отмечает В.С. Барулин, что «с одной стороны, человек является своего рода воспринимающим устройством для ассимиляции мощных, перманентных и разнообразных импульсов социальной активности со стороны общества <…> С другой – на основе воздействия общества человек сам выступает источником собственной социальной активности, обладающей неповторимым своеобразием, неустранимой личностной содержательностью. В этом отношении он предстает как существо активное, в определенной мере независимое и инициативное. Другими словами, человек и общественно активен и самоактивен, он и производное от общества, он и собственный источник активности». [2, с. 451] Эта активность напрямую связана с активизацией сознания и не предполагает различного рода проявления принуждения: физическое – угроза лишения индивида жизни, нанесения ущерба его здоровью; экономическое – угроза лишения человека жизненно важных средств существования; психологическое – угроза психологических санкций и т.п. Вместе с тем, сам механизм активизации сознания противоречив. Если остановиться на самых распространенных формах его проявления, то можно выделить в первую очередь манипулирование и стимулирование. Манипулирование имеет следующие особенности: - может быть скрытым - основывается на психофизиологическом и социально-психологическом автоматизме, присущем человеку; - не соответствует интересам личности, которой манипулируют[3, с. 41] - предполагает воздействие Стимулирование характеризуют: - выход на сакральный уровень; - ответственность за свои действия; - предполагает взаимодействие На наш взгляд, активизация сознания представляет собой целостный процесс, в котором стимулирование отражает его сущностную сторону, тогда как манипулирование – само существование данного явления в обществе. Именно в этой плоскости следует продолжать исследования по активизации сознания в трансформирующемся обществе, ведь именно человек аккумулирует в себе, в своей жизнедеятельности энергию общественных воздействий. 25 Библиографические ссылки 1. Фадеева, В.Н. Открытое общество: тенденции формирования и опыт модернизации в постперестроечной России. Дис…канд. филос. наук: 09.00.11. Томск, 2004. 2. Барулин, В.С. Социальная философия: Учебник / В.С. Барулин. М., 2002. 3. Лимнатис, Н. Г. Манипулирование сознанием как этико-философская проблема. Дис…канд. филос. наук: 09.00.05. М., 1996. Социальный кризис как кризис элиты Немчинова Е.Ю., аспирант, кафедра философии ЛГТУ Кризисные явления в социуме – выражение противоречий в его динамике, как несоответствия между объективными требованиями действительности и реализуемыми программами общественного развития. Кризис может быть более или менее острым, зарождающимся или развернутым, латентным или явным, частным или системным. Помимо отрицательного плана (дискредитация и разрушение устоявшихся форм и методов социальной практики), кризис имеет конструктивную составляющую. Она выражается в предоставлении ресурса для более быстрой и кардинальной реструктуризации социального порядка, ввиду ослабления рамок, стабилизирующих и детерминирующих бытие институциональных структур общества. Таким образом, кризис есть одновременно отрицание несовершенной и возможность более совершенной формы общественной жизни. Кризис социальный – это главным образом и, прежде всего, кризис его направляющего и контролирующего центра – элиты. Поэтому разрешение кризиса социального – это всегда преодоление кризиса внутри элиты, выражающегося в неадекватном актуальному социальному запросу и неэффективном функционировании. Это касается, в первую очередь, правящей элиты, или, по терминологии Г. Моска, «правящих классов». «Правящие классы неизменно приходят в упадок, если перестают совершенствовать те способности, с помощью которых пришли к власти, когда не могут более выполнять привычные для них социальные функции, а их таланты и служба утрачивают в обществе свою значимость» [1, с. 196]. В. Парето отмечает две тенденции, сопутствующие упадку правящей элиты, или, по его терминологии «аристократии». С одной стороны, она «делается мягче, либеральнее, человечнее и оказывается менее готовой к защите своей власти». С другой стороны, «усиливаются ее стяжательство и жажда к приобретению не принадлежащих ей благ», она «пытается увеличивать свои незаконные присвоения, занята узурпацией в больших размерах национального достояния» [3, с. 115]. Выстраивая мощную экономическую опору, правящая элита тем самым надеется создать для себя 26 спасательный круг, который поможет ей «удержаться на плаву» в дни социальных бурь. На самом деле, концентрация экономических благ и политических привилегий делает их более привлекательными и легкими для изъятия и перераспределения, приближая гибель правящей элиты. «История является кладбищем аристократии» [2, с. 52]. Вследствие указанных тенденций, кризис сопровождается внутренней расколотостью элиты на группировки с различными интенциями и ориентациями. Даже при возможности сохранения внешнего единства внутреннее состояние элиты всегда характеризует «бурление, перманентные трансформации, готовность заключать соглашения («ради интересов дела»)» с кем угодно, «смена лиц», «неожиданные альянсы, измены и предательства», «цинизм и конъюнктурщина» [4, с. 45]. Еще одним следствием кризиса является активизация во взаимоотношениях между правящей и неуправляющей элитой, то есть представителями элиты, непосредственно не участвующими в управлении обществом, но косвенно и потенциально являющимися субъектами управления социальной системой. Кризис, выражающийся в социальных вызовах и запросах на модификацию или трансформацию форм общественной жизни, требует появления и реализации программ, реализующих эти запросы. Появляется ресурс для деятельности представителей неуправляющей элиты, ввиду того, что действия правящей элиты теряют в условиях кризиса кредит доверия и признание необходимого значения, и усиливается потребность в новых методах конструирования социальной реальности. Взаимоотношения между правящей и неуправляющей элитой в ситуации кризиса необходимо приобретают характер противостояния. Правящая элита стремится сохранить за собой «право руля», неуправляющая элита нацелена на то, чтобы воспользоваться предоставленным кризисом ресурсом и превратиться в правящую элиту. В результате запускается механизм «циркуляции элит» [2, с. 53], направленный на установление необходимого для социального блага равновесия сил. Он, в зависимости от степени и глубины кризиса, может привести либо к качественной трансформации элит, либо к полной их смене. Первый вид циркуляции осуществляется при помощи социальной мобильности: правящая элита рекрутирует в свой состав новые «здоровые» элементы, чем качественно укрепляет себя. Второй вид циркуляции происходит путем революционных взрывов, в результате которых устраняются дегенерировавшие и ненужные представители старой элиты, замещаются новыми, обладающими необходимыми для управления силами и качествами. Таким образом, социальный кризис выступает, прежде всего, как кризис элиты общества, особенно правящей части элиты. Будучи отрицанием неадекватного и неэффективного управления системой социума, кризис одновременно есть ресурс для обновления или смены элит в целях создания и реализации конструктивных программ, разрешающих социальные 27 противоречия, и возможность организации более совершенной формы общественной жизни. Библиографические ссылки 1. Моска, Г. Правящий класс / Г. Моска // Социологические исследования. 1994. № 10. С. 187–198. 2. Осипова, Е.В. Социология Вильфредо Парето: политический аспект / Е.В. Осипова. М., 1999. 3. Парето, В. О применении социологических теорий / В. Парето // Социологические исследования. 1996. № 2. С. 115–124. 4. Таранцов, В.П. Самосознание политической элиты / В.П. Таранцов. М., 2001. Роль социальных и духовных способностей в преодолении кризиса Ценных Н.С., ассистент, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Особенностью повседневной жизни личности является ее стабильность и повторяемость, благодаря чему не приходится заново осваивать окружающее пространство, устанавливать социальные связи с нуля и т.д. Это связано с существованием потребности человека в порядке и организации с его способностями к упорядоченности. Круг проблем, ведущий к резкому изменению ситуации (перелому) именуется кризис. Кризис способен перечеркнуть весь привычный уклад жизни, что в свою очередь приводит к трансформации и социальных и духовных способностей. В условиях кризиса нарушается необходимая человеку устойчивость и появляется необходимость перемен в поведении, установках и т.д., которые смогут помочь приспособиться к изменившимся условиям. Кризис вызывается неспособностью общества вовремя отвечать на происходящие изменения. В условиях же возникшего кризиса необходимо незамедлительно реагировать. Однако если брать во внимание, описанное в начале, для человека важна стабильность, которая в свою очередь делает его заложником ситуации. Люди отношение к жизни, которых уже сложилось до кризиса и сумело подтвердить свою состоятельность, чаще не могут кардинально изменить свои способности для приспособления к новым условиям. Подтверждением данному факту могут служить примеры 90-х годов прошлого века. Многие и по сегодняшний день живут, используя способности, выработанные в обществе, реалии которого давно стерты с лица Земли. Рассмотрим некоторые способности, которые претерпевают изменения в условиях кризиса и оказывают влияние на его преодоление. Потребность личности в других людях является одной из наиболее значимых, тем более что большое количество потребностей личности 28 удовлетворяется только в результате совместной деятельности с другими людьми. Эта потребность приводит человека к необходимости развития коммуникативных способностей, приобретать навыки взаимодействия с окружающими людьми. Способности межличностного характера подразумевают наличие навыков убеждать других, оказывать влияние на других, добиваться взаимопонимания и любить. Эти способности наиболее социально детерминированы, и во многом зависят от опыта общения с другими людьми. Эти способности сочетают коммуникативные свойства личности, которые детерминируют эффективное управление общением. Благодаря им, нормальная межличностная коммуникация препятствует превращению индивида в средство, но позволяет ему сохраняться в качестве цели. В настоящее время общество предъявляет соответствующие требования к коммуникативным способностям индивида, в результате чего появляются дополнительные компоненты в их структуре такие, как компьютерная грамотность, законы межличностной коммуникации, делового и профессионального этикета. В условиях кризиса, тот, кто обладает большим количеством связей, наиболее мобилен, (а это обеспечивается коммуникативными способностями), сможет гораздо легче преодолеть различные препятствия, найти себе место и в жестких условиях. Современное общество находится на так называемой постиндустриальной стадии своего развития, где базовой ценностью является уже не капитал, а информация. В связи с этим возникают информационные потребности – то есть потребности личности в самой разнообразной информации, в информационных услугах, в информационной собственности. Это крайне необходимая в повседневной жизни способность. В условиях формирования информационного общества человек взаимодействует со всем социумом, и его активность направлена не на создание групповой идеологии, а на формирование условий индивидуального развития с индивидуальными потребностями и способностями. Каждый человек заинтересован в самореализации всегда, что свойственно его природе. Однако обособление человека в информационном обществе становится особенно заметным. Человек всѐ больше проявляет интерес именно к своей цели, развивая индивидуальный план своего бытия. Современный человек ищет не классовые образцы для поведения, а решает свои повседневные задачи, читает художественную литературу, размышляя над вопросом, как бы он поступил в той или иной ситуации, сопоставляя свои личные потребности и возможности с реальными, быстро меняющимися обстоятельствами. Соответственно, чем большей информацией человек обладает, тем больше возможностей приспособиться к жестким условиям, тем удобнее он будет чувствовать себя в обществе, при условии ее адекватной оценки и умения отсеивать ненужные сведения. Потребность в самореализации, воплощение своих сущностных сил, признание тесным образом связана со специальными и духовными способностями личности. 29 Специальные способности определяют успехи человека в специфических видах деятельности, для осуществления которых необходимы задатки особого рода и их развитие. Эти способности уникальны, они подчеркивают индивидуальность и исключительность человека и требуют реализации. Духовные способности состоят в том, чтобы чувствовать и распознавать добро и зло, осознавать необходимость соблюдения нравственных норм на уровне разума, а также способность прилагать волевые усилия по их воплощению на практике. Нравственные способности, несмотря на то, что Абсолютные ценности неизменны, во многом социально детерминированы. Если человек не смог переориентировать свои социальные способности в период кризиса, он ищет пути удовлетворения потребности в самореализации в духовной сфере, и соответственно развивает духовные способности, в поиске ответов на вопросы смысле жизни. Во-первых, этот поиск, в некоторой степени, уводит от реальности, позволяет найти либо успокоение, либо показывает, что жизнь может быть еще хуже. Во-вторых, этот поиск помогает найти единомышленников, образует стержень единения в обществе с другими людьми. Таким образом, для преодоления кризиса необходимы и социальные и духовные способности, которые способны как взаимозаменять, так и взаимодополнять друг друга. Библиографический список: 1. Мясищев, В.Н. Проблема потребности в системе психологии / В.Н. Мясищев // Учѐные записки Ленингр. ун-та 1957. № 244. 2. Бергер, П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности / П. Бергер, Т. Лукман. М., 1995. 3. Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю. Хабермас. СПб., 2000. ОБЩЕСТВО, ГОСУДАРСТВО, ЧЕЛОВЕК В УСЛОВИЯХ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КРИЗИСА: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ Судьбы руководителей переворота 1801 г. Шляпникова Е.А., д.и.н., профессор, кафедра истории, теории государства и права и конституционного права ЛГТУ (Липецк) После переворота 11 марта 1811 г. в достаточно короткий срок все главные участники заговора против Павла I оказались в опале. Говоря о 30 судьбе двух ведущих фигур заговора, П.А.Палена и Н.П.Панина, современник констатировал: «Карьера их была навсегда закончена и обоим им пришлось навсегда отказаться от государственной деятельности, которая между тем была их стихией, и закончить существование в одиночестве и полном забвении». [1, с.283.] Руководитель дворцового переворота петербургский генералгубернатор П.А.Пален после переворота переоценивал устойчивость своего положения и вел себя достаточно высокомерно. Вдовствующая императрица Мария Федоровна ненавидела всех заговорщиков, но особенно яростными были ее стычки с Паленом. Как вспоминал очевидец, «Пален воображает, будто находится в такой милости, что может бороться с императрицей» [2, с. 232]. Вскоре после убийства Павла I императрице была преподнесена икона с надписью: «Хорошо ли быть Симрию, задушившему своего господина?» Пален велел незаметно убрать икону, намекающую на обстоятельства смерти Павла. Мария Федоровна воспротивилась и объявила императору, что не вернется в Петербург, пока там находится Пален. Падение петербургского генерал-губернатора можно было бы считать делом рук Марии Федоровны. На самом деле Александр I, которого раздражало присутствие при Дворе заговорщиков, лишь воспользовался случаем. Палену было приказано отправиться в свое имение. Остаток жизни ему было суждено провести в курляндском захолустье. До последнего дня, а умер он глубоким стариком, в 1826 г. Пален не раскаивался в своем участии в заговоре против Павла I. Его последними словами были: «Господи, прости мои грехи! С Павлом я уже рассчитался» [3. л. 105-106.]. Инициатором заговора император считал Н.П.Панина, хотя тот в момент переворота в столице отсутствовал. На следующий день после устранения Павла I Никита Петрович был вызван из ссылки и назначен канцлером. Однако Александр I с опаской относился ко всем причастным к заговору 1801 г., за ними был установлен тайный надзор. Он распространялся и на Панина, окруженного, по признанию А.Чарторыйского, «шпионами, не выпускавшими его из вида»[4,с.243]. Никита Петрович располагал письменным свидетельством, что Александр поддерживал его план, но никогда не обнародовал, чтобы не повредить репутации императора. По этой или другой причине Александр I, отдалив от двора всех участников заговора, на первых порах не тронул Панина. Но осенью 1801 г. канцлер был отправлен в трехгодичный отпуск по болезни, который превратился в бессрочный. Высказывались предположения о расхождениях с царем во внешней политике, недовольстве монарха чрезмерным сосредоточением иностранных дел в руках Панина. Действительно, Александр I через полгода после вступления на престол обрел уверенность и хотел большей самостоятельности. В.П.Кочубей высказал подозрение, что Александр I «имеет что-то против Панина из-за революции, которая возвела его на престол».[5, с.245-246] В обществе не была секретом неприязнь Александра I к зачинщикам заговора 11 марта 1801 г. Присутствие рядом с собой людей, посвященных в темную династическую историю, которые постоянно 31 напоминали о ней, было для царя мучительным. С 1804 г. Панин, лишенный права въезда в столицы, жил в смоленском имении Дугино. Ему так и не удалось восстановить свою репутацию в глазах монархов, вернуться к службе. Активными участниками заговора были братья Зубовы. Старшему из них Николаю приписывали убийство императора ударом в висок массивной золотой табакеркой. Он хотя и не был отослан от Двора, однако в александровскую эпоху никаким влиянием не пользовался. Что касается Платона Зубова, он вначале царствования Александра I, казалось, сохранил свое положение. 30 марта 1801 г. был учрежден Государственный совет, в состав которого вошел П.Зубов. Однако за ним также был учрежден тайный полицейский надзор. Зубов просил о заграничном отпуске, который и был ему разрешен 24 декабря 1801 г. По возвращении он в основном жил в имении Виленской губ. Там он занимался хозяйством, основал конные заводы. Он оказался жестоким помещиком, жалобы на бедственное положение его крестьян доходили до императора. Осенью в зубовские имения съезжались скупщики пшеницы и прочих хозяйственных продуктов, лошадей из Пруссии, царства Польского. В конце жизни (1822) он обладал состоянием в 20 млн. серебряных руб. Библиографические ссылки 1. Цареубийство 11 марта 1801 года. Записки участников и современников. Спб., 1908. 2. Bienemann Fr. Aus der Tagen KaiserPaulus. Leipzig, 1886. 3.Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 859. К. 22. № 7. 4. Мемуары кн. А.Чарторыйского. М., 1912. 5. Архив Воронцовых. Т. XXVIII. М, 1890. Становление либерализма в России Притченко Е.Г., к.и.н., доцент, зав. кафедрой истории, теории государства и права и конституционного права ЛГТУ (Липецк) В России либеральная теория получила свое распространение в середине XIX века, однако, процесс этот сопровождался существенной трансформацией, поскольку, в западных странах появление либеральной теории было теснейшим образом связано с зарождением и развитием капитализма, а в России его предпосылки к тому времени еще не созрели. В отличие от западной российская историографическая традиция сужает аспекты рассмотрения либерализма до интеллектуального течения, общественно-политического движения и программы либеральных правительственных действий. 32 Идеи западной либеральной традиции, заимствованные представителями русской политической мысли, подвергались определенной трансформации под воздействием патриархальной культуры и патерналистской идеологии. В результате шел процесс распада либеральной системы ценностей, которая усваивалась достаточно избирательно в России. С.С. Секиринский не без основания утверждает, что «безусловный либеральный этос одних адептов либерализма нередко сочетался с их идеологическим преклонением перед самодержавной властью, а либеральный идеологический энтузиазм других вполне уживался с типично патерналистским поведением власть имущих или обладателей привилегий». Как идеология либерализм возник в России в период кризиса феодально-крепостнического строя, в первой половине XIX века, сложился в общественно-политическое течение в годы революционной ситуации 18591861 гг. и Крестьянской реформы 1861 г., организовался в политические партии накануне и в ходе Революции 1905-1907гг. Специфика России заключалась в том, что носителем либеральной идеологии в нашей стране была не буржуазия, как в западных странах, а по преимуществу дворянство как наиболее образованное сословие, имеющее общественную трибуну в дворянских, а с 1864 года и в земских собраниях. Социальная база русского либерализма включала в себя также зарождавшуюся буржуазию и интеллигенцию. Своеобразие русского либерализма и его место в общественном движении определялось социально-экономическими и политическими условиями развития России: запоздалой по сравнению со странами Западной Европы ликвидацией крепостного права; поздним, но бурным развитием капитализма, установившимся безреволюционным путем, наличием развитого революционного движения (разночинского и пролетарского). Реальное становление либерализма как вполне осознанной идеологии началось в России на рубеже 1830 -1840 гг. спорами западников и славянофилов. В годы общественного подъема после поражения царизма в Крымской войне 1853-1856 гг. русский либерализм выступил с требованиями отмены крепостного права и предоставления некоторых буржуазных свобод (свободы совести, общественного мнения и печати, гласности судопроизводства, отмены сословных привилегий и т.д.). В целом, развитие либерализма в России определила его зависимость от «мощной традиции имперского строительства», которая воплощала единство внутренних и международных приоритетов правящей элиты страны. Почва для развития в России либеральной традиции была создана реформами Александра II. Благодаря реформам 60-70-х гг.XIX века в России впервые были созданы такие либеральные институты, как земства, суд присяжных, адвокатура, местное самоуправление. Во второй половине XIX – начале XX века в стране сложился не только публицистический, но и научный, философский аспект либерального движения. Юридическая (или государственная) школа в русской 33 академической науке явилась теоретической базой русского конституционализма. Труды Каверина, Чичерина, Грановского давали теоретическое обоснование для перехода от традиционных порядков к гражданскому обществу. Целый ряд мыслителей разрабатывали аспекты либеральной теории. Так, в работах Соловьева либеральные принципы были применены к анализу исторического процесса, и была провозглашена идея «права на достойное существование». Струве утверждал концепцию неотъемлемых прав личности, Чичерин вписывал русское либеральное сознание в контекст развития современной философской мысли. По мнению Чичерина, право на достойное существование обеспечивается человеколюбием, а не правом как таковым, «Право, пишет он, - одно для всех; человеколюбие же имеет в виду только известную часть общества, нуждающуюся в помощи». Государство не должно изменять право, ущемляя свободу богатых ради бедных. На пороге XX века росла всеобщая уверенность, что Россия выходит на дорогу широких реформ. В обществе был уже достаточно осмыслен опыт либерализма с его правовыми гарантиями экономических, политических и гражданских свобод, конституционным строем, разделением властей, представительными институтами. Наступавшей эпохе по всем предпосылкам надлежало быть либеральной. Здесь все зависело от исторического выбора, который сделает севший на трон наследник престола. «Речь шла о выборе между либеральным абсолютизмом Александра II и антилиберальным абсолютизмом Александра III, - писал в своей книге «История либерализма в России (1762-1917)» В.Леонтович. Выбор совершенно определенно пал на последний…С этого момента начала разверзаться пропасть между общественной и государственной властью. Пропасть эта расширялась и привела наконец к революции в 1905 году». В обстановке революционного подъема начала XX века программа и тактика либералов стали радикальнее; они начали с 1902 года издавать нелегальный журнал «Освобождение», а с 1903 в России организовались нелегальные «Союз освобождения» и «Союз земцев-конституционалистов». В 1904 году общеземский съезд, вокруг которого окончательно консолидировались русские либералы, выдвинул требование законодательного собрания и всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права. С этого же года либералы приступили к созданию полулегальных объединений прогрессивно мыслящей интеллигенции по профессиям (союз учителей, союз инженеров и техников и т.д.). В течение двух революционных лет (1905 – 1907 гг.) либералы тщетно пытались перевести развитие событий на конституционный путь, выступая за максимально широкие и глубокие реформы. При этом либералы поддержали Октябрьскую Всероссийскую политическую стачку 1905г. и требование созыва Учредительного собрания. После выхода Манифеста 17 октября 1905 года «Союз освобождения» и «Союз земцев-конституционалистов» объединились в конституционно-демократическую партию (кадеты), правое крыло которой отделилось в ноябре в «Союз 17 октября» (октябристы). И 34 кадеты, и октябристы осудили Декабрьские вооруженные восстания, призвав к конструктивной работе в Государственной Думе. В период между двумя революциями (1907-1917гг.) либерализм был оппозиционной силой в Думе, продолжая борьбу за Конституцию. Этот период ознаменовался с одной стороны идейным и организационным вызреванием русского либерализма, а с другой - породил кризис, который разрешился утверждением у власти большевистской партии. В этот период либеральные круги начинают поддерживать прежде всего русскую буржуазию, сделавшую как раз в те годы мощный рывок вперед. Начавшаяся Первая мировая война привела к тому, что между либералами и самодержавием был установлен временный союз во имя национальной победы. После февральской революции 1917 года лидеры русского либерализма вошли в состав Временного Правительства. Победное завершение Февральской революции давало России уникальный исторический шанс – через реализацию принципов либеральной идеологии (построение гражданского общества, принятие Конституции, следование принципу разделения властей, создание представительных институтов власти и т.д.) осуществить на практике широкие либеральные реформы как в экономике (прежде всего земельную), так и в социальной сфере. Благодаря этому России был бы дан мощнейший импульс для дальнейшего конструктивного развития. Однако, развитие событий вскрыло как неспособность либеральных партий овладеть ситуацией, так и неготовность русского общества к либеральной политике. Резкая радикализация политической ситуации и октябрьское восстание поставили точку на легальном существовании либерализма в России и прервали либеральную традицию в нашей стране на длительный период. Библиографические ссылки 1. Гайда, Ф.А. Русские либералы в восприятии правящей бюрократии в период кризиса третьеиюньской системы (1911-1917гг.) / Ф.А. Гайда // Отечественная история. 2007. №4. 2. Леонтович, В.В. История русского либерализма (1762-1914) / В.В. Леонтович. М., 1995. 3. Секиринский, С.С., Шелохаев, В.В. Либерализм в России: Очерки истории (середина XIX – начало XX вв.) / С.С. Секиринский, В.В. Шелохаев. М., 1995. 4. Чичерин, Б.Н. Опыт русского либерализма. Антология / Б.Н. Чичерин. М., 1997. 35 «Дипломатическая революция 1756 года» как результат кризиса Вестфальской системы Проскурина Н.В., ассистент, кафедра истории, теории государства и права и конституционного права ЛГТУ (Липецк) 1756 год вошел в историю международных отношений под знаком «дипломатической революции». Этим термином принято обозначать крушение накануне Семилетней войны 1756 – 1763 гг. веками существовавшей традиционной системы европейских союзов. За короткий срок устоявшийся тандем «Англия – Австрия» и «Франция – Пруссия» был уничтожен, а на смену ему пришел полностью противоположный альянс. Причины заключения Вестминстерского союзного договора между Англией и Пруссией, а также Версальского договора между Францией и Австрией следует искать в напряженной международной обстановке, которую можно охарактеризовать как кризис Вестфальской системы. Вестфальский мир 1648 года [1, с. 196], заключенный по окончании Тридцатилетней войны 1618 – 1648 гг., определял принципы международных отношений до 50-х гг. XVIII века. Межгосударственная обстановка в Европе в этот период находилась в прямой зависимости от развития главного, австро-французского конфликта. Многовековое династическое противостояние Габсбургов и Бурбонов за преобладание в Европе несколько ослабло после войны за Испанское наследство 1701 – 1713 гг., когда на испанском троне утвердилась французская династия. Но Версаль продолжал поддерживать мелкие немецкие княжества в противовес Австрии, задавшейся целью стать лидером среди независимых германских государств. С 1740-х гг. уже не Франция, а усилившаяся Пруссия, оспаривая роль лидера, стала главным противником Вены. Людовик XV сохранял давний прусскофранцузский альянс против Габсбургов, т.к. Фридрих II не претендовал на его территории и не противоречил интересам Версаля. Монархию Габсбургов как соперницу Франции издавна поддерживала Англия, стремившаяся не допустить чрезмерного усиления своей ближайшей соседки. С XVIII века союз с венским двором оказался вдвойне необходимым из-за европейских владений новой английской династии – Ганновера, которому угрожали как французы, так и пруссаки. Однако новый виток противостояния Лондона и Версаля был обусловлен соперничеством за колонии и мировое господство. Претендуя на первенство в Европе и мире, Англия главным, самым сильным своим конкурентом считала Францию, для которой стала представлять угрозу уже не как союзник Австрии, а сама по себе [2, с. 63]. Вся британская дипломатия была направлена на то, чтобы создать на континенте антифранцузскую коалицию, втянуть Францию в европейский конфликт и разбить ее на море и в колониях [3, с. 325]. Противоречия в отношениях прежних союзников наиболее ярко проявились во время войны за Австрийское наследство 1740 – 1748 гг. Подведший еѐ итоги Аахенский мир 1748 года [1, с. 7] наглядно 36 продемонстрировал, что старая система международных альянсов себя изжила. Ни один участник конфликта не был доволен результатами и каждый считал себя преданным собственными союзниками. Былое равновесие Вестфальской системы международных отношений нарушалось, что привело к перемещению центров основных конфликтов. На смену доминировавшему до середины XVIII века австро-французскому соперничеству приходили англо-французское колониальное противостояние и австро-прусская борьба за преобладание в германских землях. Изменение ориентиров во внешней политике ряда стран неизбежно вело к поиску новых союзников на мировой арене, к пересмотру отношений с врагами и друзьями. Императрица Мария-Терезия, стремившаяся вернуть утраченную Силезию и теперь не рассчитывавшая на Англию, одна из первых встала на путь создания новых альянсов и взяла курс на сближение с Францией осенью 1750 года. Однако Людовик XV не спешил ссориться с Фридрихом Прусскими и брать на себя обязательства по австрийским предложениям. В самой Франции в это время возрастали антипрусские настроения, в первую очередь, из-за разницы во взглядах на условия Аахенского мира. Если Версаль воспринимал их как новый европейский порядок, то Берлин – как временные правила, которые будут пересмотрены в ходе новой войны. Несмотря на это, Людовик XV не делал резких шагов. Ситуацию прояснил сам Фридрих II, заключив союз с Англией. Еще во время войны за Австрийское наследство британская дипломатия осознала, что в Европе появилась новая военная держава – Пруссия, мощь которой за английские субсидии можно направить в нужное русло, в том числе на защиту Ганновера. 27 января 1756 года в Уайтхолле между Англией и Пруссией был подписан союзный договор [1, с. 196]. В нем Британия видела средство изоляции Франции и создания общеевропейской коалиции против нее. Фридрих же полагал, что этим соглашением нейтрализует Англию, сохранит дружественные отношения с Россией, традиционно ориентированной на союз с Лондоном, и изолирует Австрию. Он надеялся, что его дипломатического искусства хватит, чтобы не рассориться с французами. На деле Вестминстерская конвенция лишь ускорила образование антипрусской коалиции в составе Австрии, Франции и России. 1 мая 1756 года в Версале Мария-Терезия подписала договор с Людовиком XV, а в январе 1757 года к нему присоединилась Елизавета Петровна [1,с. 192]. «Дипломатическая революция» свершилась. Хотя Россия непосредственно не была вовлечена ни в австро-прусский, ни в англофранцузский конфликты, от ее позиции зависело многое. Влияние русского фактора на расстановку сил в Европе было ощутимым уже со времен Петра I, что подтвердили войны за Польское и Австрийское наследство. Решительный переход России на одну из враждующих сторон чаще всего предопределял исход противостояния. Библиографические ссылки 1. Дипломатический словарь: в 3 т. / гл. ред. А.А. Громыко, А.Г. Ковалев и 37 др. Т. 1. М., 1985. 2. Приемышева, А.В. Французская внешняя политика накануне «Дипломатической революции 1756 года» / А.В. Приемышева // Новая и новейшая история. 2003. № 1. С.60 – 79. 3. Сказкин, С.Д., Клокман, Ю.Р. Россия в Семилетней войне (1756 – 1762) // Очерки истории СССР. Период феодализма. Россия во второй половине XVIII века / под ред. А.И. Барановича, Б.Б. Кафенгауза и др. М., 1956. Трансформация общественного сознания в условиях социокультурной катастрофы времен революции и Гражданской войны Бравина М.А., к.и.н., доцент, кафедра истории и социально-политического образования УИПКПРО (Ульяновск) Революции 1917 года не сумели разрешить назревший в стране кризис, скорее наоборот, выступили катализатором его развития, усилив старые социокультурные конфликты. Весь процесс социального наследования оказался дезорганизованным, общество – дезориентированным. Знаменем времени стала маргинализация. Революционные потрясения и начало Гражданской войны оказали значительное влияние на весь психологический настрой человеческой личности, на систему морально-этических норм россиян, их нравственные представления и установки сознания. Как отмечает А.И. Сыч, «любой действительно крупный общественный катаклизм, как правило, приводит к духовному кризису, душевному смятению, кардинальной ломке идеалов, смене морально-этических ценностей» [4; с. 113]. Эти изменения определялись характером и масштабами системного кризиса, потрясшего все российское общество, разрушительными явлениями, наблюдавшимися во всех сферах человеческого существования в годы революции и Гражданской войны. Политические, социальные причины имели определяющий характер в процессе изменения морально-нравственных ориентиров российского общества, и началом этого процесса стала масштабная дезориентация сознания, произошедшая вслед за революционными переменами 1917 г. Сознание россиян утратило четкие ориентиры. Вместе с разрушением привычного, знакомого мира и его системы ценностей стали размываться и трансформироваться этические установки личности. Обрушилась складывающаяся веками система базовых ценностей, связанных с российским государством, устойчивых представлений о верховной власти, законе и порядке, укоренившихся воззрений о личном нравственном долге перед обществом и страной, новые же находились только в стадии формирования и структурирования. В этих обстоятельствах возник глубочайший ценностный вакуум, который стал заполняться теми представлениями морально-нравственного порядка, появление которых обуславливалось кризисной действительностью. 38 Большое значение в этом процессе имели социокультурные обстоятельства, сопутствующие войне, а затем наступивший революционный хаос, потрясший сами основы российской государственности. За годы мировой войны российское общество свыклось с насилием, оно стало частью повседневной жизни многочисленных участников военных действий. «Жизнь человека на войне насыщена пограничными ситуациями, сменяющими друг друга и постепенно приобретающими значение постоянных факторов...» [3; с.7-16]. Во время войны под влиянием этих факторов оказываются и те, кто живет и работает в тылу, и те, кто непосредственно воюет с врагом. Всеобщая мобилизация мужского населения и тот боевой опыт, который оно приобретало на фронтах первой мировой, во многом определили трансформацию общественного сознания. Если до мировой войны лишь часть общества использовала насилие в качестве средства разрешения социальных проблем, то во время и после нее оно стало неотъемлемой составляющей жизни. Война с ее практикой повседневного уничтожения сотен тысяч людей, выработавшейся привычкой к малоценности индивидуальной человеческой жизни, скудным военным бытом, весьма специфическими представлениями о морали и нравственности обусловила и во многом определила вектор трансформации морально-нравственных представлений россиян в последующие годы. Особенно ярко эти изменения проявились во время революционных потрясений в России и в последующий за ними период гражданской войны. Как отмечал в своих воспоминаниях С.Е. Трубецкой, «нельзя не признать, что это была эпоха морального разложения» [5; с. 206]. Угроза самому физическому существованию личности стала неотъемлемой спутницей человеческого бытия, во многом обусловив его социокультурные характеристики [2; с. 64]. Причем период именно такого существования не был коротким, его невозможно было «переждать», перетерпеть. Сообразуясь с обстоятельствами, человек, изначально даже отвергающий силу как способ разрешения проблем, был вынужден выстраивать свою повседневную жизнь, а также взаимоотношения с окружающими на основе деструктивного поведения. «Кто тогда думал, скажите, пожалуйста, о чем-либо, кроме спасения жизни? Заботы о самом необходимом, то есть об элементарной безопасности от набегов Чека и о том, чтобы не умереть с голоду, поглощали всю психику» [6; с. 62]. Именно потому приходилось во многом пренебрегать принципами традиционной морали и менять отношение к окружающим событиям и явлениям. То, что в прежние довоенные, дореволюционные времена считалось безнравственным, теперь становилось не только допустимым, но и единственно возможным просто для того, чтобы выжить. «Великие потрясения не проходят без поражения морального облика народа. Русская Смута, наряду с примерами высокого самопожертвования, всколыхнула еще в большей степени всю грязную накипь, все низменные стороны, таившиеся в глубинах человеческой души» [1; с. 316]. 39 Библиографические ссылки 1. Деникин, А.И. Очерки русской смуты / А.И. Деникин. M., 2002. 2. Нарский, И.В. Жизнь в катастрофе: будни населения Урала в 1917 – 1922 гг. / И.В. Нарский. M., 2001. 3. Сенявская, Е.С. Человек на войне / Е.С. Сенявская // Отечественная история. 1995. №7. 4. Сыч, А.И. О некоторых социально-психологических последствиях первой мировой войны / А.И. Сыч // Вопросы истории. 2001. № 11-12. 5. Трубецкой, С.Е. Минувшее / С.Е. Трубецкой. M., 1991. 6. Шульгин, В.В. Три столицы / В.В. Шульгин. M., 1991. Социальная ситуация в нацистской Германии 1930-х гг. в освещении советской периодической печати Зорина Е.В., аспирант, ЯГПУ им. К.Д. Ушинского (п.Борисоглебский, Ярослав.обл.) Исторические исследования последних десятилетий свидетельствуют о том, что социальная политика была одним из приоритетных направлений в работе гитлеровского правительства. Советская пресса довольно пристально следила за мероприятиями, проводимыми нацистами в данной области и регулярно отражала эту тематику на своих страницах. Особое место среди советских газет занимали орган ЦК и МК ВКП(б) газета «Правда» и газета «Известия», издаваемая Президиумом Верховного Совета СССР. Их редакторы нередко получали фактический материал и указания по его подаче непосредственно от партийно-государственного руководства страны; в зарубежных странах, в том числе в Германии, эти издания имели собственных корреспондентов. Чаще всего журналисты «Правды» и «Известий» обращались к таким аспектам социальной жизни немцев, как безработица, низкий уровень оплаты труда, бедность населения, демографическая ситуация. Изучение публикаций на социальные темы приводит к сомнениям в достоверности многих из них. Например, по оценкам журналистов, безработица в Германии в начале 1930х гг. имела угрожающие масштабы, что не противоречило истине. И, когда вопреки прогнозам советских журналистов, безработица была ликвидирована, эту тему постепенно сменили публикации о низком уровне доходов немецких рабочих. На самом деле сведения о голоде и нищете в Германии были сильно преувеличены. В рамках демографической тематики газеты затрагивали вопросы о падении рождаемости, бракосочетаниях, самоубийствах и т. д. Спецификой демографической политики нацистов была ее расовая подоплека. В одном из номеров «Известий» был опубликован материал о проекте закона о «сохранении германской крови». Автор статьи Д. Бухарцев весьма остроумно подчеркивал нелепость идей, суть которых заключалась в запрете браков между гражданами арийского и неарийского происхождения, а также в 40 необходимости для вступающих в брак предоставлять удостоверения, гарантирующие расовую чистоту их предков с 1800 г. Увеличение числа бракосочетаний являлось результатом политики нацистского правительства по повышению уровня рождаемости в стране. Конкретная поддержка выражалась в выплатах так называемых «брачных ссуд», одновременно призванных разгрузить рынок труда, - невеста обязывалась уволиться с работы и освободить свое место для мужчин. Один из корреспондентов «Правды», касаясь этой темы, называл такие мероприятия «кредитованием супружеских пар под залог будущего ребенка» и отмечал, что «деньги публика берет охотно», а обязательства не выполняет. В действительности ссуды приобрели в Третьем рейхе большую популярность, ими воспользовались сотни тысяч молодых семей. Советские журналисты умалчивали о показателях рождаемости в Германии, которые свидетельствовали не только о реализации «спроса на детей», отложенного в годы мирового экономического кризиса, но и об определенных успехах гитлеровской демографической политики. Советские читатели ничего не узнали и о том, что с середины 1930-х гг. ссуды выдавались и в том случае, если женщина оставалась на работе. Периодически на страницах советских газет поднималась тема самоубийств в Германии. Эти материалы отличались пронзительными подробностями, практически детальным описанием обстоятельств свершившихся или не доведенных до конца трагических случаев. Анализируя тексты подобного рода публикаций, можно понять, что часто поводом для сведения счетов с жизнью были трагедии личного характера, либо психическое нездоровье людей. Однако создается впечатление, что авторы явно пытались подвести советского читателя к мысли о том, что главной причиной, ведущей немцев к суицидам, являлись невыносимые условия жизни в Германии. Нередко, как правило, в первую неделю марта каждого года, «Правда» и «Известия» освещали положение немецких женщин в условиях нацистского господства. Советские журналисты характеризовали отношение национал-социалистов к женщине как к «неполноценной личности», «существу низшего порядка» и т.д. Между тем, эти сведения были далеки от истины, поскольку германский фашизм, всячески подчеркивая уважение к женщине, лишь стремился к четкому разграничению гендерных ролей в обществе. Об этом свидетельствуют, в том числе и цитаты из произведений и выступлений нацистских лидеров, приводимые в советских газетах. Таким образом, материалы советской периодической печати 1930-х гг. о жизни населения в Германии и социальной политике гитлеровского правительства часто носили тенденциозный характер. Имело место преувеличение недостатков, о положительном же опыте нацистов в социальной области советские газеты предпочитали умалчивать. Пресса в СССР служила мощным идеологическим оружием, выразителем официальной точки зрения по любым вопросам, в том числе и о жизни за рубежом. Периодические издания были призваны формировать 41 общественное мнение среди советских граждан – отсюда и возникало то единодушие, с которым журналисты искажали действительную картину жизни в Германии, рисуя в умах людей «образ врага». Ирландская знать в войнах Трех королевств Будюкин Д.А., к. филос. н., доцент, кафедра истории, теории государства и права и конституционного права ЛГТУ (Липецк) Ирландское общество середины XVII в. было разделено и фрагментировано в очень значительной степени, по-видимому, настолько, насколько это вообще возможно. Четыре основных этнокультурных группы — коренные ирландцы, «старые англичане», «новые англичане» и «новые шотландцы», религиозный раскол на католиков и протестантов, а протестантов, в свою очередь, на приверженцев официальной церкви и многочисленных сект образовали необычно сложную социальную структуру с многочисленными внутренними и внешними связями и конфликтами. В контексте сложной ситуации того времени, разумеется, возник и политический раскол. Роялисты, сторонники парламента и конфедератысепаратисты, с делением каждой из партий на радикалов и умеренных, сформировали стороны политического конфликта, военная составляющая которого в британской историографии известна как войны Трех королевств. Исключительно значимое влияние на ход войны оказывал выбор позиции представителей ирландской знати, в первую очередь пэров и влиятельных гэльских вождей. Этническая и религиозная принадлежность влияла на выбор стороны в конфликте, но не определяла его. Как правило, коренные ирландцы были католиками и выступали как сепаратисты, «старые англичане», также католики, занимали позиции от сепаратизма до умеренного роялизма, а «новые» англичане и шотландцы были протестантами и стояли на стороне парламента. Однако исключений из этой закономерности было множество, в том числе среди самых видных политических и военных деятелей, и считаться правилом она никак не может. Лидер ирландских роялистов герцог Ормонд был «старым англичанином» и протестантом. Маркиз Кланрикард, также один из виднейших «старых англичан», был католиком, но роялистом. Убежденный протестант лорд Инчикин был коренным ирландцем, потомком князей Томонда. Маркиз Антрим, сохранивший связи с родиной потомок переселенцев из Шотландии, был лидером ольстерских католиков. Граф Каслхейвен был «новым англичанином» (хотя принадлежал к старой английской аристократии) и при этом был католиком и одним из военных лидеров Конфедерации. Дополнительную неразбериху в эту и без того запутанную ситуацию вносила перемена сторон многими из участников конфликта; некоторые, подобно 42 маркизу Антриму, попеременно участвовали в войне на стороне и короля, и Конфедерации, и парламента. В связи с этим очень важным представляется вопрос о мотивах знатных ирландцев при определении позиции и выборе стороны в этом масштабном военном конфликте. Как для военной и политической истории Ирландии, так и для изучения Irish noble identity — аристократической идентичности ирландской знати необходимо установить соотношение религиозных и национальных факторов этого выбора. При этом практически сразу обнаруживается, что национальные факторы не играли значительной роли в этом процессе, будучи в некоторой степени значимыми лишь для немногих коренных ирландцев. Значительно более важным оказывается религиозный фактор. Войны Трех королевств изначально позиционировались как религиозные, и сакральный фактор сыграл в развитии конфликта важнейшую роль, внося в него дополнительную непримиримость и ожесточение и порождая мифы, актуальные и в наши дни. Показательно, что при всей частоте и обыденности перемены сторон в войне никто из видных участников не сменил свою веру. Однако при всей силе религиозного фактора он не был ни единственным, ни определяющим. С ним успешно соперничали такие характерные и традиционные для аристократии факторы, как родство (нередко межнациональное), клановость, клиентела, землевладение, престиж линьяжа. Ярким примером их силы может служить, например, последовательная и неуклонная защита английским парламентским лидером графом Эссексом интересов своего ирландского брата по матери католика-роялиста графа (впоследствии маркиза) Кланрикарда. Немалое влияние на позицию маркиза Антрима оказал его брак с вдовой знаменитого герцога Бакингема, а также его традиционные клановые связи и интересы в Шотландии. Изменчивая позиция маркиза в конфликте, рассмотренная с религиозной и клановой точки зрения, оказывается по-своему последовательной и устойчивой. Разумеется, всегда нужно принимать во внимание факторы сиюминутной личной выгоды, которые нередко становятся сильнее и верности присяге, и долговременных интересов религии и клана. В целом мы можем сделать вывод о том, что позиции знатных ирландцев в войнах середины XVII в. определялись, с одной стороны, традиционными для аристократии родственно-клановыми факторами, необходимостью сохранения земельной собственности, и, с другой, новым, нетрадиционным фактором религиозного противоборства. В свете этих обстоятельств становится понятной удивительная на первый взгляд текучесть и изменчивость политических взглядов и позиций аристократов, а слабость их этнического и национального самосознания дает дополнительное объяснение поражения Ирландской Конфедерации. Библиографические ссылки 1. Armstrong R. The Long Parliament goes to war: the Irish campaigns, 1641–3 // Historical Research. Feb. 2007. Vol. 80, № 207. P. 73-99. 43 2. Ireland from Independence to Occupation, 1641-1660 / ed. J.Ohlmeyer. Cambridge: C. Univ. Press, 2002. 380 p. 3. Little P. ‗Blood and friendship‘: The Earl of Essex‘s protection of the Earl of Clanricarde‘s interests, 1641–6 // English Historical Review. Sep. 1997. Vol. 112, № 448. P. 927-941. 4. Ohlmeyer J. The ‗Antrim Plot‘ of 1641 – A Myth? // Historical Journal. Dec. 1992. Vol. 35, №. 4. P. 905-919. 5. Ohlmeyer J. The ‗Antrim Plot‘ of 1641: A Rejoinder // Historical Journal. June 1994. Vol. 37, №. 2. P. 431-437. 6. Ohlmeyer J. The Marquis of Antrim: A Stuart turn-kilt? // History Today. Mar. 1993. Vol. 43, № 3. P. 13-18. Демидовы - меценаты и благотворители XVIII - начала XIX века в России Медведев Ю.В., к.и.н., доцент, кафедра истории, теории государства и права и конституционного права ЛГТУ (Липецк) Велика роль благотворителей и меценатов России в создании национальных галерей, музеев, строительства университетов, школ, помощи ученым, художникам и т.д. Весьма известны своим меценатством и благотворительностью представители семьи Демидовых. Потомки тульского оружейника Никиты Демидова, чья роль в обществе и государстве возросла еще при Петре I, славились своим богатством и эксцентричностью. Так, Никита Акинфиевич, внук Никиты-первого, несмотря на то, что состоял в переписке с Вольтером, был жесток и своенравен, иностранцев, непотрафивших ему, записывал в крепостные, а изящную француженку, приехавшую на Урал «веселой гостьей», осердившись, выдрал кнутом и выдал замуж за пьяницу - рабочего. Другой внук основателя рода - Прокофий Акинфиевич слыл большим чудаком. Когда в моду вошли очки, Прокофий надел их не только на слуг, но и на собак и лошадей своих. Более того, разгневавшись на одну из своих дочерей, желавшую выйти замуж только за дворянина, он тут же написал на воротах объявление: «У меня есть дочь - дворянка, и не желает ли кто на ней жениться?» Проходивший мимо чиновник Станиславский сделал предложение и в тот же день был обвенчан с несчастной. Эти дикие выходки и экстравагантность сочетались тем не менее с громадными пожертвованиями на крупные начинания, имевшие довольно часто общенациональное значение. Так, Прокофий Демидов дал 1107 рублей на учреждение воспитательного дома в Москве, полтора миллиона рублей на Петербургское коммерческое училище, сто тысяч рублей на народное училище. И значительную сумму - на строительство здания для Московского университета. Другой представитель рода Демидовых - Павел Григорьевич, сын Григория Акинфиевича и правнук основателя, предоставил на 44 содержание высшего училища в Ярославле, которое он основал, 3578 душ крепостных крестьян, плативших по 10руб. оброка каждый. Кроме этой своеобразной формы российского крепостнического меценатства, Павел Демидов непосредственно внес в кредитные учреждения для этой же цели 100 тыс. руб. для «приращения процентами» и особо 20 тыс. руб. – «на распространение училища», которое было открыто 25 апреля 1809г. под названием «Демидовское высших наук училище». Сверх того он предоставил 100 тыс. руб. на открытие университетов в Киеве и Тобольске. Племянник Прокофия Демидова, Николай Никитич, долгое время был посланником во Флоренции, и город в благодарность за щедрые пожертвования поставил ему памятник и выбрал его детей в почетные граждане, у Николая Демидова составилась великолепная коллекция живописи: от француза Треза до русских художников - Матвеева и др. и собрание древностей из Геркуландума и Помпеи, которое он привез в Петербург. Сын его Анатолий Николаевич, прожив большую часть жизни в Европе, почти не говорил по-русски. Он был одним из богатейших людей России. Его ежегодный доход составлял 2 млн. рублей. Демидов породнился с французским императором, женившись на родной племяннице Наполеона I, графине Матильде де Монфор, дочери Иеронима Бонапарта, бывшего короля Вестфальского. Вместе со своим братом Павлом Анатолий Демидов учредил в Петербурге вторую в Европе детскую больницу. Однако наибольшую известность Анатолий Демидов приобрел как крупнейший меценат и коллекционер. По его заказу Карл Брюллов написал «Последний день Помпеи». Унаследовав от отца огромное собрание картин, мрамора, бронзы и разных редкостей, еще более дополненное им самим, он построил в 1830-е годы специальное здание на Васильевском острове в Петербурге, так как все собранное Демидовым в Италии невозможно было разместить в обычном доме. [1, с. 171-172] Библиографические ссылки 1. Карнович, Е.П. Замечательные богатства частных лиц в России. СПб, 1885. Концепция «цивилизации взаимной заботы» как ответ «теологии освобождения» на социокультурный кризис Крылов П.В., к.и.н.,н.с., СПбИИ РАН (Санкт-Петербург) Теология освобождения – интеллектуальный продукт, ставший плодом творчества, главным образом, мыслителей латиноамериканского происхождения, представляет собой критику современной либеральноимпериалистической глобализации с богословских позиций в сочетании с призывом к «подлинной духовной революции». Вброшенный на мировой рынок идей в период острого дефицита последних, равноправию бедных и 45 богатых, формулирующий призывы к социальной справедливости и мире между народами и конфессиями в терминах католического богословия и провозглашающий их в харизматической манере яркого церковного проповедника, продукт этот обладает серьѐзными перспективами его продвижения не только в странах «глобального Юга». Всемирной популярности теологии освобождения способствует проявление ею «всемирной отзывчивости» к бедам Латинской Америки, Азии и Африки – бедности и неравномерности экономического развития, выбор ею наиболее злободневных тем и неизменный акцент на решение социальных проблем «униженных и оскорблѐнных» стран и народов. Христианская богословская составляющая теологии освобождения отвечает, с одной стороны, мировоззренческим предпочтениям латиноамериканцев, на культуру которых западное христианство оказывало и продолжает оказывать серьѐзное влияние, с другой стороны, она соотносится с процессом оживления религиозности и поисков постматериалистических ценностей в современном мире, как средства преодоления кризиса техногенной цивилизации. «Я мечтаю, - пишет, явно отсылая своѐ введение в «Основы заботы» к известной проповеди Мартина Лютера Кинга 1963 года, Леонарду Бофф, - о глобальном обществе в нашем общем земном доме, ценности которого строились бы вокруг заботы о людях, в особенности, о тех, кто отличается по своей культуре, кто оказался наказан природой или историей; вокруг заботы о тех, кто нуждается в ней и еѐ не находит – о детях, о стариках, об умирающих; вокруг заботы о растениях, животных и дорогих нам ландшафтах, а особенно, о нашей великой и щедрой матери – Земле. Я мечтаю о мире, в котором забота была бы признана в качестве основополагающего этического императива и обязательного сострадания ко всему Творению». В качестве альтернативы неолиберальной глобализации Леонарду Бофф предлагает «новый общественный договор», в первом параграфе которого будет записана «священная норма самоограничения и обязательство жить согласно справедливой мере, проявляя заботу обо всѐм, что дано нам в наследство вселенной, нежность к каждому человеческому существу и уважение ко всему Творению». Требуя от будущего мира отказаться от «диктатуры труда» и стать на «путь заботы», Леонарду Бофф призывает использовать опыт аборигенных народов: «Аборигены являют лучший для нас пример, как слушать голоса природы… Они едины с Землѐй, как еѐ сыновья и дочери, они умеют разговаривать с Ней и думать о Ней, они способны непосредственно увидеть то, что может произойти в природе. Природа говорит с ними и посредством их». Восхищение образом жизни коренных народов закономерно приводит Л. Боффа, несмотря на принадлежность к ордену Св.Франциска Ассизского, к проявлению явных симпатий свойственному таким народам многобожию: «Политеизм, - можно прочесть в том же сочинении римско-католического богослова, - не является низшей ступенью эволюции религиозных представлений, ведущей к монотеизму. Будучи правильно понятым, он вовсе не выглядит провозглашением множественности божеств, он, скорее, стремится 46 провозгласить множественность ипостасей единого и единственного Бога, единого и единственного Таинства причастия, в котором соединяются мощные течения мира и духа. Монотеизм же, со своей стороны твердым шагом следует к масштабной и сведѐнной воедино картине верований, обедняющей многие аспекты священного». Деятельный, напористый и по-своему агрессивный экуменизм теологии освобождения апеллирует к низам церковного общества, к их тяге к социальной справедливости и достойной жизни, ибо «в основе принципов великих религий лежит сострадание». Конфессиональная и церковная принадлежность оказывается для многих ориентированных социалистически христиан второстепенной по сравнению с гражданской позицией, оттого в списках участников Всемирного Форума легко обнаружить и традиционных для Латинской Америки католиков, и не столь традиционных протестантов, объединѐнных практической деятельностью в «служении бедным и угнетѐнным». В этой среде действует примат антропологии над экклезилогией, человека над церковным институтом, примат высокой утопии над реальностью, критики над догматикой, примат социального над личным, ортопраксии над ортодоксией, т.е. действий верующего над его религиозными представлениями. Предлагаемые теологией освобождения ответы на глобальные вопросы современности просты, приятны уму и сердцу тех, к кому они адресованы, а также не лишены некоторой эффективности при их практическом использовании. В «возможном новом мире», образ которого рисуется, в том числе и теологией освобождения, последняя способна овладеть значительной частью умов, поддержав латиноамериканские претензии на глобальное лидерство в той части мира, что испытывает неудовлетворение от современного международного распределения политического влияния, денег и ресурсов, и желает его изменить. Экологический императив в решении социокультурных проблем Алилова К.М., д.филос.н., профессор, Дагестанский государственный университет (Махачкала) Начиная с 70-х годов, широко обсуждаются оптимальные программы решения экологических проблем. Однако духовные истоки экологического кризиса были исследованы гораздо меньше. Между тем, религиозные ориентации, формирующие определенное отношение людей к природе, могут быть рассмотрены и как причины разрушительного воздействия человека на природу, и как та форма, которая активно способствует переориентации человеческого сознания в отношении его с природой. Поэтому для экологии необходим критический философско-методологический анализ для установления пределов и возможностей познания социоприродных систем и целенаправленного воздействия на эти системы, для определения стратегических путей современной экологической мысли. Без привлечения 47 религиозного мировоззрения и религиозной эсхатологии экологический призыв к сохранению природы и жизни на земле не может найти оправдания в научном знании. Рост населения и материального производства усиливает антропогенное давление на природу, изменяя ее фундаментальные свойства: температуру и химический состав воздуха, почв и вод, уровень радиационного фона, мощность озонового слоя и т.д., в результате изменяется климат, исчезают многие виды растений и животных, ухудшаются структура и состав генофонда. Главная причина развивающейся катастрофы коренится в исторически сложившихся в обществе ценностных установках, стимулирующих все возрастающее потребление ресурсов в ущерб природе, духовно-нравственному развитию человека. Нарастающие экологические проблемы не могут быть решены одними хозяйственными и технологическими методами, необходима смена ценностных ориентиров, коренное изменение представлений о месте и роли человека в природ. Адекватное понимание современной экологической реальности связано, не в последнюю очередь, с постижением состояния и траекторией развития человеческого сознания. Например, в процессе «постиндустриализации» потенциал «сообщества европейских обществ» гармонично рассредоточен в самых различных сферах производства, науки и культуры. Постоянно совершенствуя систему социальных гарантий, европейцы все более явно сосредотачиваются на тех видах деятельности и тех «активах», которые повышают уже не столько благосостояние, сколько качество жизни во всех ее аспектах – культурном, интеллектуальном, творческом, экологическом [1, с.36] и, когда этот способ жизни утверждается, он сам начинает воспроизводить то содержание сознания, которое до этого выступало исторической предпосылкой его становления. Проявлением узости и предвзятости мышления являются представления о том, что научное мировоззрение может заменить собой религиозное или художественное, что наука может заменить собой философию. Неприемлемо притязание любой формы мировоззрения выступать в качестве единственной и заменяющей все остальное. Научное мировоззрение включает положения, которые являются, безусловно, необходимыми для всякого философского или религиозного мышления, но такие положения составляют только часть научного мировоззрения (2,с.6). В научном мировоззрении мы видим выражение индивидуальности, которое в иной форме существует в философии, религии и искусстве. Одного для всех обязательного мировоззрения нет и быть не может. Сохранение природы требует понимания целостности наших взаимоотношений с ней. В ХХ веке полностью обнаружились кризисные явления техногенной цивилизации, возникшей на развалинах средневековья. Культура этой цивилизации сложилась на основе особых отношений человека и природы, человек стремился вырваться из зависимости от природы, и высшими ее ценностями признавались господство человека над 48 природой, прогресс, обновление, наращивание технологических и научных знаний. Так как, экологический кризис есть результат социокультурного кризиса, в последнее время вопрос об экологическом сознании часто обсуждается в литературе, посвященной вопросам охраны природы. Ширится понимание того, насколько глубоким и основательным должен быть переворот во всей системе духовных ценностей людей и, следовательно, во всей структуре их отношения к природным условиям общественного развития. Академик Н.Н. Моисеев говорил об экологическом императиве, под которым понималась совокупность ограничений на деятельность людей, нарушение которых может обернуться катастрофой. Экологический императив неизбежно порождает нравственный императив [3, с.67], который, подобно традиционным принципам нравственности, необходимо сделать достоянием человечества, основой повседневной жизни людей. В решении экологической проблемы особенно важна опережающая перестройка сознания людей по отношению к происходящим изменениям в области материальной жизни, поскольку речь идет о сохранении природных условий существования людей. Экологическое сознание можно определить как совокупность взглядов, теорий и эмоций, отражающих проблемы соотношения общества и природной среды в плане оптимального их решения применительно к конкретным социальным и природным возможностям [4, с.150]. Понятно, что стихийно подобное экологическое сознание не может возникнуть. Требуется специальная подготовка и обучение с учетом профессиональных или возрастных особенностей людей. Определенную помощь в этом направлении может оказать религия, в особенности ее ценностные установки экологического характера. Экологическое сознание, духовно-нравственные основы которого в большом количестве содержатся в религиозных учениях, формируется на основе познания людьми законов, обеспечивающих целостность природной среды, и тех, которые должны обусловить человеческую деятельность в целях сохранения и совершенствования жизненнопригодного состояния природы. Хотя предпосылки экологического сознания возникли еще на ранних этапах человеческой истории, формирование его активизируется лишь по мере нарастания противоречий между обществом и природой до степени, опасной для существования людей. Изучение многосложной и интереснейшей области взаимодействия экологии и религии только начинается. Последующие исследования внесут, вероятно, уточнения и дополнения в решение этой проблемы. В связи с этим необходимы концептуальные исследования религиозно-философских основ экологии. Обращаясь к классическим религиям надо отметить, что их видение современных проблем уже получает научное согласие. Опора на духовнонравственные ценности поможет убедить человека в том, что он не сможет жить без природы, как и она без человека, что его обязанность - сохранять 49 окружающую среду и этим спасти себя и своих детей. Религия, которая традиционно оказывала исключительное воздействие на различные аспекты индивидуального и общественного бытия, давала ответы на кардинальные экзистенциональные проблемы, вырабатывала нормы социальноцелесообразного поведения людей, должна и может способствовать выработке предпосылок продуцирования экологического сознания. Поэтому в поиске путей выхода из социо-культурного и, как следствие, глобального экологического кризиса, обществу необходимо, также, использовать экологические идеи, заложенные в религиозных учениях. Религия, которая традиционно оказывала исключительное воздействие на различные аспекты индивидуального и общественного бытия, давала ответы на кардинальные экзистенциональные проблемы, вырабатывала нормы социальноцелесообразного поведения людей, должна и может способствовать выработке предпосылок продуцирования экологического сознания. Библиографические ссылки 1.Иноземцев, В. Социодинамика хозяйственных систем в ХХ столетии / В. Иноземцев, Е. Кузнецова // Свободная мысль. 2000. №1. 2.Гараджа, В.И. Мировоззрение и культура. Христианство и культура. К 2000-летию христианства / В.И. Гараджа. Астрахань, 2000. 3.Тарко, Н.Н. Моисеев о проблемах развития биосферы и общества / Н.Н. Тарко // Свободная мысль. №8. 2002. 4.Гирусов, Э.В. От экологического знания к экологическому сознанию // Взаимодействие природы и общества / Э.В. Гирусов. М., 1986. Патриотизм как составляющая российской идентичности в условиях социально-экономического и социально-культурного кризиса Наливайченко И.В., учитель истории и обществознания МОУ СОШ № 29 г. Таганрога, соискатель, кафедра философии Технологического института ЮФУ (Таганрог) Мировой финансовый кризис вызвал разрушительные экономические последствия и повлек за собой изменения в политической и духовной сфере. Кризис затронул и массовое сознание, способствовал трансформации ценностей и норм, ранее имевших для людей существенное значение, привел к переосмыслению цели и смысла жизни. В России данные процессы осложняются в связи с практически полным отсутствием ценностей, объединяющих представителей разных поколений. Мировоззрение старшего поколения россиян испытало в последние десятилетия существенные трансформации. Молодежь, как наиболее активная и динамическая часть населения страны, свободная от стереотипов и предрассудков предыдущих 50 лет, формирует свое мировоззрение на основе новых ценностных ориентиров. Ухудшение материального благосостояния в условиях социальноэкономического и социально-культурного кризиса мешает процессу позитивной идентификации россиян, их сплочению и объединению. В современном обществе очевиден кризис идентичности, следствием которого является рост апатии, равнодушия, разобщенность интересов, уход от решения проблем и противоречий общественного развития. Особое положение России, как восточно-христианской цивилизации, занимающей промежуточное положение между Западом и Востоком, с одной стороны, а также процесс глобализации, с другой, усугубило для многих русских людей проблему самоидентификации. В обществе все явственнее наблюдается размежевание различных образов идентичности: от советской идентичности – к российской, от традиционной – к постиндустриальной, от самобытной – к западно-азиатской и т.п. Ценности, характерные для западных обществ (индивидуализм, прагматизм, стремление к высокому уровню жизни), сочетаются в сознании современной молодежи с традиционными историко-культурными ценностями (справедливостью, равенством, чувством долга). Страна находится в промежуточном положении: между разрушающейся советской идентичностью и пока еще не оформившейся до конца национальногосударственной идентичностью. Без обновления национальноцивилизационной идентичности граждане не будут способны отвечать на вызовы глобализации, роль России в мире будет снижаться, а молодые интеллектуалы будут покидать Родину в целях самореализации и повышения своего материального благосостояния. Американский президент Барак Обама в разгар кризиса в 2008 году провозгласил главным приоритетом государственной политики науку. Наше же общество не до конца осознало приоритет науки, ее важность для выхода страны из кризиса и дальнейшего процветания. И, несмотря на провозглашенную Д. Медведевым «охоту за головами» [1, с. 2], численность научного сообщества России продолжает сокращаться. Консолидирующей силой в борьбе за выход России из кризиса, основой идентичности россиян должен стать патриотизм, как высшая духовная ценность, «высшая деятельность человеческого бытия» [2, с. 2]. Патриотизм сближал людей в самые сложные периоды истории Отечества. Именно любовь к Родине была той мощной силой, которая способствовала массовому военному и трудовому героизму российских граждан на благо страны. И сегодня патриотизм может и должен стать ядром российской идентичности, объединяющей государство и народ, элиту и массы в борьбе за духовное возрождение и экономическое процветание России. Библиографические ссылки 51 1. Ракитов, А.И. Наука, образование и супериндустриальное общество: реалистический проект для России / А.И. Ракитов // Вопросы философии. 2009. № 10. 2. Шаповалов, В.Ф. Российский патриотизм и российский антипатриотизм / В.Ф. Шаповалов // Общественные науки и современность. 2008. № 1. Смысл жизни личности в эпоху перемен Семенихина Т.А., ст. преподаватель, кафедра социологии ЛГТУ (Липецк) Смысл жизни - это самостоятельный осознанный выбор тех ценностей, которые (по Э. Фромму) ориентируют человека не на то, чтобы иметь (установка на обладание), а на то, чтобы быть (установка на использование всех человеческих потенций). Смысл жизни - в самореализации личности, в потребности человека творить, отдавать, делиться с другими, жертвовать собой ради других. И чем значительней личность, тем больше она оказывает влияние на окружающих ее людей. Смысл жизни заключается в том, чтобы совершенствуя себя, совершенствовать мир вокруг себя. «Те мечты о добре и правде, о духовной значительности, и осмысленности жизни, которые уже с отроческих лет волнуют нашу душу, и заставляют нас думать, что мы родились не «даром», что мы призваны осуществить в мире что-то великое и решающее и тем самым осуществить и самих себя, дать творческий исход дремлющим в нас, скрытым от постороннего взора, но настойчиво требующим своего обнаружения духовным силам, образующим как бы истинное существо нашего «Я» (С. Л. Франк). В эпоху социальных перемен и кризисов, все больше усложняющихся условий общественной жизни от человека в особой мере требуется выбор верной жизненной линии, его целей и ориентаций, раскрытие своих возможностей, сохранение своего целостного внутреннего мира и его совершенствование в гармонии с собой, другими людьми и жизнью в целом. На формирование жизненных смыслов личности оказывают влияние, прежде всего, социально-психологические и социокультурные условия (факторы). В переломные периоды развития истории наиболее остро встает вопрос о смысле и цели существования не только отдельного индивида, но всего общества. Человеческая деятельность в XX веке приобрела более глобальный характер. Человек в нашем столетии стал обладателем множества научных открытий и технических средств, использование которых явилось причиной экологических проблем. Увеличение радиоактивного фона, загрязнения среды и другие факторы создают угрозу для жизни человека. Поборов одни болезни и пороки, человек XX века узнал новые, рожденные условиями современного цивилизованного общества. 52 Современный человек живет в эпоху, когда идет переоценка человеческой меры разумности, он должен быть ответственным перед природой и грядущими поколениями. Новые научные открытия поставили под угрозу саму идею уникальности и неповторимости человеческой личности. Процесс постепенной деградации личности в конце XX века усиливается. В этом существенную роль играет утверждение в мире материалистического мировоззрения. В результате происходящих в мире социальных и других перемен, в целом, и в российском обществе, в частности, внимание к человеку остается минимальным. Современное общество ориентировано не на личность, а на массы. Начинает преобладать такой тип человека, для которого характерна ориентация на других людей, отсутствие устойчивых жизненных целей и идеалов, стремление адаптировать свое поведение на то, чтобы не выделяться, быть похожим на всех остальных. Общими чертами такого человека можно назвать некритическое принятие и следование господствующим стандартам, стереотипам массового сознания, отсутствие индивидуальности, манипулируемость, консерватизм и др. Выделяют несколько типов человека конформистского характера, присущих для современной потребительской цивилизации: «массовый человек», «человек организации», «авторитарная личность», «автоматически конформная личность», «одномерный человек». Распространение массового, одномерного человека или «человека толпы» в обществе, прежде всего, обусловлено феноменом отчуждения личности. Решающую роль в усилении данного процесса играет такое явление современности как массовая культура. «Массовая культура, ориентированная, в первую очередь, на размывание, стирание, устранение в человеке личностного начала, способствует отчуждению и самоотчуждению личности». В современном мире господствует такой тип человека, характерными чертами которого являются отчужденность, некритическое отношение к существующей действительности, отсутствие индивидуальности, конформизм, стремление к удовлетворению материальных потребностей, маргинальность, шаблонное мышление, духовная деградация и т. д. Таким образом: – каждая историческая эпоха вырабатывает определенный образ человека, его черты и качества как личности, поэтому изучение конкретного человека необходимо основывать прежде всего, исходя из представления о том, что человек есть продукт эпохи, культуры, общества; – для современного человека характерны многие черты предыдущих эпох: высокое качество жизни, наличие открытого общества, всесторонность и свобода развития человека, обеспеченность всех прав и свобод личности (в большинстве стран), но одновременно сейчас человеку присущи потерянность, страх перед экологической и др. угрозой его существования. Негативным фактором современной цивилизации является приоритет материальных ценностей над духовными во всех сферах жизнедеятельности индивида. В итоге потребительская ориентация, гонка за материальными 53 благами лишает человека социально-критического измерения, способствует отчуждению личности, развитию процесса деиндивидуализации и превращения человека в человека одномерного, массового, «человека толпы». Смысл жизни каждому человеку открывается по-разному. Содержание цели жизни меняется не только в зависимости от исторических условий бытия человека, но и от его возрастных особенностей: в юности цели одни, в зрелости и старости они другие. Только мы сами сознательно или стихийно, намеренно или невольно самими способами нашего бытия придаем ей смысл и, тем самым, выбираем и созидаем свою человеческую сущность. Библиографические ссылки 1. Бердяев, Н.А. Смысл творчества / Н.А. Бердяев. М.,1994 4. Камю, А. Бунтующий человек / А. Камю. М., 1993. 3. Долгов, К.М. От Киркегора до Камю / К.М. Долгов. М., 1990. 4. Франкл, В. Человек в поисках смысла / В. Франкл. М., 1990. Роль рейдерства в эпоху социального кризиса Ушаков П.И., аспирант, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Из истории известно, что источником многих состояний стало пиратство, иначе говоря, грабеж среди бела дня. Смена владельца собственности в России, которая все никак не может завершить эпоху первоначального накопления капитала, до сих пор зачастую происходит с использованием силовых методов. Правда, в последние годы поглощение имущества происходит все чаще не путем «разборок и перестрелок» - в первые ряды атакующих выдвигаются профессиональные юристы, которые ведут непримиримые бои с использованием сильных, а чаще - слабых сторон Фемиды. У них даже появилось специальное определение - рейдеры. Между тем понятие «рейдерство» как «незаконное поглощение» не имеет четкого определения ни в научной литературе, ни в законодательстве. Да и само явление весьма сложное! О проблеме развития рейдерства очень много говориться и пишется, даже на высоком государственном уровне, меняется нормативная база, но до сих пор изменения, внесенные в законодательство, не создали эффективных механизмов борьбы с этим явлением, которое, представляется разумным определить как: совокупность умышленных корыстных противоправных деяний, направленных на завладение имуществом юридического лица (например: зданиями, сооружениями, земельными участками, транспортными средствами, денежными средствами и иным имуществом), либо получение контроля над его деятельностью. 54 Рейдеров интересуют активы, среди которых наиболее ценным, часто, является земля. В Москве в 99% случаев захват осуществляется ради земли и находящихся на ней зданий. Принято считать, что ключевыми проблемами, ведущими к росту числа корпоративных захватов, являются противоречивость судебных актов, злоупотребление правом, отсутствие реального доступа к правосудию, неадекватность принимаемых судами обеспечительных мер по заявленным в исках требованиям, затягивание дел по корпоративным спорам, нечеткость разграничения подведомственности. При этом сам «захват» - это сложная продуманная операция, включающая в себя много этапов и сложных действий, от анализа информации и разведки рынка до боевого штурма предприятия-цели. Однако, такой взгляд характеризует описанное явление, несколько, однобоко, лишь, как комплекс правонарушений, причины которого кроются в несовершенстве правовой системы государства, правоохранительных и правоприменительных органов, тогда как источники рейдерства в самой природе человека и общества, в его пороках, таких как корыстолюбие, зависть, жестокость, неуважение к личности, еѐ правам и свободам! В процессе рейдерского захвата преступники совершают множество противозаконных действий: запугивают собственников имущества, фальсифицируют документы, пускают в СМИ заведомо ложную информацию «о жертве» с целю формирования общественного мнения, подкупают чиновников для формирования удобной юридической позиции, а, под час, совершают вооружѐнное нападение на предприятие и взятие его в осаду – указанные действия, как и само существование «агрессивного рейда» затрагивают философские проблемы насилия, агрессии, взаимоотношения людей и, конечно же, вопросы справедливости –эти проблемы обнажаются в кризисное время, тем более, что сегодня в России экономический кризис совпал с социальным. Некоторые считают, что враждебные поглощения мешают становлению одного из важнейших социальных институтов – частной собственности, а, следовательно, развитию здоровой рыночной экономики. Другие убеждены, что результат слияний и поглощения зависит от использованного метода, добросовестного или нет, но первые и вторые вынуждены согласиться, что «захват» обнажает недостатки законодательства, системы управления предприятия и существует только благодаря этим недостаткам. В условиях кризиса рейдеры выполняют, так же функцию перераспределения имущества и притока новых трудовых ресурсов, однако и увеличивают социальную напряжѐнность, ведь сама возможность вынесения выгодного а не справедливого судебного решения заставляет человека сомневаться не доверять судье – правосудию – государству. Очень серьезный вред, наносимый рейдерами, заключается в поддержании незащищенности прав собственности, что лишает предпринимателей и бизнесменов стимулов 55 к тому, чтобы начинать и развивать бизнес, а инвесторов - вкладывать деньги. Если обратиться к истории недружественных захватов, то обнаружится, что в основном компания захватчик не обладает опытом управления бизнесом. В кампании после захвата реализовывается политика максимального повышения прибыли для того, чтобы быстрее окупить затраты на еѐ приобретение и получить прибыль. Снижение затрат приводит к тому что устраняются жизненно необходимые расходы, такие как амортизация оборудования, изыскательские работы, заработная плата и т.д. Следовательно, в случае с рейдерством политика кампании направлена не на минимизацию упущенных возможностей и стратегию развития, а на минимизацию издержек. Предприятие становится неконкурентоспособным. Неуправляемое рейдерство может угрожать экономике отдельного региона и всей страны. Нет ни одного предприятия крупного, среднего и малого бизнеса, которое могло бы чувствовать себя в полностью защищенным. Люди продолжают испытывать неуверенность в завтрашнем дне. Развивается правовой нигилизм. Из сказанного можно сделать вывод, что бороться с рейдерством необходимо, но не чисто юридическими или политическими методами. Важно уделять внимание идее воспитания человека, формированию положительных гражданских и человеческих качеств личности. Трансформация института семьи в современном обществе: незарегистрированные союзы как новая форма семейных отношений Нафикова И.Р., аспирант, кафедра прикладной и отраслевой социологии БашГУ (Уфа) Трансформация семьи как социального института, ее переход от «традиционного» типа к «современному» сопровождается ростом различных форм семейных отношений, таких как материнские семьи, повторные браки, полигамные союзы и др. Одно из значимых изменений, произошедших за последние десятилетия, – рост числа незарегистрированных союзов, сожительств. Как справедливо отмечает Р. Зидер, «меньшинство, скептически относящееся к институту брака, численно растет» [4, с. 217]. По отношению к такому союзу, его вариациям и типологиям используются различные термины: сожительство (добрачное, небрачное); консенсуальный брак («consensual union», «союз по согласию»); пробный брак; фактический брак; конкубинат; «несупружеская общность» («nichteheliche lebensgemeinshaft»); «интимное партнерство» («intimate relationships»); LAT-союз (сокращение от «living apart together», «гостевой брак»); союзы «по обязательству», речь идет о таких социальных 56 обязательствах, как поддержка, преданность и т.п. («commitment», «commited relationships»); «nubile cohabitation» - сожительство молодых людей, достигших брачного возраста; «индивидуальный брак» («individual marriage»), в который вступают с целью сексуального сожительства без рождения детей; свободный брак и др. [2; 3 и др.]. Члены таких союзов обозначаются не только как «супруги» («spouses»), но «партнеры» («partners»), «пары» («couples»), сожители. В целом, используя понятие Д. Попеное, можно охарактеризовать незарегистрированное сожительство («unmarried cohabitation») как статус пары, члены которой являются сексуальными партнерами, не состоят в браке с кем-то третьим, ведут общее хозяйство [7]. Некоторые исследователи вносят уточнения, например, длительность таких отношений: «Сожительство – официально незарегистрированный долговременный (не менее 2 лет) супружеский и хозяйственно-бытовой союз мужчины и женщины. В том случае, если в сожительстве рождается ребенок (дети), правильнее назвать его неофициальным браком, бракоподобным союзом» (А.Р. Михеева) [5]. «Кризисная» научная парадигма (А.И. Антонов и его школа) дает четкое определение семьи, подчеркивая, что только при условии существования трех отношений: супружества – родительства – родства, можно говорить о семье как таковой. Семья, не основывающаяся на браке, объявляется осколочной семейной группой: «Есть одна изначальная и единственная форма семьи как семьи - многопоколенная, многодетная, многолетняя (пожизненная)» [1, с. 63]. На наш взгляд, в настоящее время становится очень важным учет «расширительных» трактовок понятия «семья», в которых в качестве главных семьеобразующих факторов учитываются не только такие признаки, как наличие детей и (или) институционализация супружеских отношений, а менее формальные критерии: различные чувства, эмоциональная близость, самоопределение группы как семьи и др. (такие трактовки можно встретить у Э. Гидденса, Э. Берджесса, С.И. Голода и др.). Сторонники эволюционной парадигмы (Д. Попеное, С.И. Голод) считают, что переход от традиционной к современной семье, плюрализм форм брака и семейных структур не должны интерпретироваться однозначно, как отклонение от нормы. С.И. Голод говорит о супружеском, постсовременном типе семейных отношений; когда в отношения супругов проникает эротизм, муж и жена отказываются безоговорочно подчинять собственные интересы интересам детей, и сексуальность перестает сводиться к прокреации [3, с. 90-187]. Отметим, что важной научной проблемой, поднимаемой учеными в связи с большой частотой появления во многих странах неофициальных супружеских союзов, внебрачных рождений, является вопрос об утрате семьей, браком их институциональной сущности. Мы склонны считать, что изменение отношения к официальному браку – долговременная тенденция, свидетельствующая о трансформации института семьи. Распространение данного феномена ни в коем случае не может однозначно свидетельствовать об отказе практикующих подобные отношения от семьи как таковой. 57 Напротив, эти союзы выполняют все функции института семьи, прежде всего базовые: репродуктивную, социализирующую, экзистенциальную. Поэтому такие браки «скорее можно назвать трансформацией или модернизацией института семьи, чем упадком. По существу, это процесс укрепления институциональной сущности семьи, соответствующий потребностям современного общества» [6, с. 130]. Библиографические ссылки 1. Антонов, А.И., Сорокин С.А. Судьба семьи в России XXI века / А.И. Антонов, С.А. Сорокин. М., 2000. 416 с. 2. Вовк Е. Незарегистрированные интимные союзы: «разновидности» брака или «альтернативы» ему? (Часть 1) // Социальная реальность. 2005. №1. URL: http://demoscope.ru/weekly/2006/0229/analit02.php (дата обращения: 15.01.2007). 3. Голод, С.И. Семья и брак: историко-социологический анализ / С.И. Голод. Санкт-Петербург, 1998. 4. Зидер, Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец ХVIII – ХХ вв.) / Р. Зидер. М., 1997. 5. Михеева, А.Р. Брак, семья, родительство: социологические и демографические аспекты: Учеб. пособие / Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2001. URL: http://www.genderstudies.info/social/s08.php (дата обращения: 13.12.2007). 6. Михеева, А.Р. Некоторые особенности современного процесса формирования семьи / А.Р. Михеева // ЭКО. 1999. №9. С.120-130. 7. Popenoe D., Dafoe Whitehead B. Should we live together? What Young Adults Need to Know about Cohabitation before Marriage. Метод доступа: http://www.smartmarriages.com/cohabit.html (дата обращения: 12.12.2007). Авторефлексия как методологическая перспектива изучения современных субкультурных явлений Копытин С.М., аспирант ДВГГУ, методист Центра детского чтения ДВГНБ (Хабаровск) Если первичными для ситуации постмодерна являются не философские концепции, а конкретные особенности общества и культуры, то интерпретации этих явлений закономерно составляют методологию, с помощью которой возможно корректно изучать современные социокультурные явления. Несмотря на внимание исследователей к актуальным и новаторским формам научной работы, вопрос о методах социологических или культурологических исследований в каждом новом случае сохраняет свою остроту. Недостаток чѐткой дефиниции понятия массовой культуры и конкретных представлений о еѐ функциональных формах при довольно широком спектре методов, доступных современному учѐному, часто 58 становятся залогом того, что социокультурные исследования принимают подчѐркнуто специфический, узко аспектуальный характер. Если в проблемном поле субкультур такие аспекты, как психологический, педагогический, отчасти культурно-исторический, освещены уже достаточно подробно, то эстетика, семиотика, прагматика субкультурных феноменов реже привлекают внимание исследователей. Этот дисбаланс объясняется тем, что описывать внешние черты какихлибо явлений легче, чем углубляться в суть, возможно, чуждой социальной среды. Но с учѐтом уже накопленного опыта, субкультуры вряд ли следует считать формированиями, чѐтко противопоставленными «культуре». Противопоставление субкультуры культуре носит, главным образом, парадигматический характер. Т.н. «протестная», «контркультурная» или «эскапистская» сторона субкультур ‒ это не столько противостояние официальной, закреплѐнной институционально культурной системе, а способы формирования «областей осмысленности» в условиях ценностной и смысловой пустоты, характерной для российской современности. Поэтому «этнографический» подход, необходимый на определѐнных этапах изучения, из-за изначально заложенной в нѐм оппозиции «свой-чужой» (в нашем случае «культура-субкультура») в какой-то момент становится принципиально непродуктивным. В противовес подобным косвенным или «этнографическим» подходам, бóльшие возможности представляет т.н. «реконструкционный» [2] метод изучения, который ставит своей целью воссоздание картины мира представителя изучаемой культурной группы. Строго говоря, продуктивным и корректным представляется такой подход, при котором в метод исследования включаются не только приѐмы объективного наблюдения и анализа, но и черты «реконструкционной» авторефлексии. Субкультура ролевиков представляет собой перспективное поле для применения этого комбинированного метода. Благодаря своей базовой установке на социоориентированную деятельность [1], эта достаточно распространѐнная группа должна изучаться не только по поведенческим проявлениям еѐ членов, но и по тем культурным формам, которые она производит. Спектр этих форм весьма широк. Сюда входят материальные предметы и технологии, образцы художественного творчества, закрепившиеся в традиции формы социальной коммуникации и т.д. Но особенный интерес представляют формы авторефлексии, то есть, примеры внутреннего, погружѐнного в проблематику самой субкультуры познания, прогнозирования и решения еѐ актуальных задач. Авторефлексивная составляющая ролевого движения проявляется практически на всей территории России, что свидетельствует о еѐ имманентном для субкультуры характере. Творческая деятельность, организация мероприятий и культурных форм уже на раннем этапе существования субкультуры требовала аналитического осмысления. Потребность в авторефлексии также поддерживалась принципиально разнородным составом субкультуры, поливариантностью аксиологических и 59 прагматических установок, существующих в еѐ рамках. Из-за столкновений мировоззрений и интересов, постоянно сопровождающих и определяющих деятельность ролевиков, внутри субкультуры продолжаются дискуссии, призванные решить как частные проблемы «игростроения», так и общие вопросы социальной и культурной природы движения. Таким образом, «внутренняя» аналитика представляет собой особое поле деятельности ролевиков, закреплѐнное в традиционных для субкультуры формах. Даже если эти «внутренние» изыскания не всегда могут претендовать на строгую научность, то они непременно должны выступать предметом научных исследований. Сложность изучения кризисных культурных ситуаций можно «компенсировать» продуманной методологией, вдумчивым и внимательным выбором предмета и отношения к нему. Внимание к внутренней проблематике субкультур, к их «собственному голосу» не только вносит в исследование дополнительные «точки гуманитарности», но и конкретизирует предмет изучения и добавляет представлениям о нѐм больше системности и стройности. Изучение авторефлексии как направление в методологии исследования социокультурных явлений может стать пунктом, проясняющим многие, пока что неясные вопросы, и площадкой для формирования новых перспектив изучения субкультурных сообществ. Библиографические ссылки 1. Куприянов, Б.В., Подобин, А.Е. Ролевая игра как социальнопедагогическое явление // Очерки общественной педагогики: ролевое движение в России / Технология альтруизма. 2000-2008. URL: http://www.altruism.ru/sengine.cgi/5/31/2/1 (дата обращения: 26.10.09) 2. Соколов, М.М. Как писать этнографию молодѐжной субкультуры // Субкультура: литературно-публицистический проект. – №3 / Сайт Омского государственного педагогического университета, философского факультета. [Омск], 2005-2006. URL: http://philos.omsk.edu/sub/sokolov.html (дата обращения 25.10.2009). Судьбы российского крестьянства в оценках В.Г. Короленко Печуров Е.А., ст.преподаватель, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) В 1861 году в России было отменено крепостное право. Это обстоятельство вместе с другими реформами Александра II резко изменило жизнь российского общества. На сцену общественной жизни вышел новый участник, самый многочисленный – крестьянин. М. Е. Салтыков-Щедрин указывал в 1868 году, что пока он представляет какую-то неясную фигуру, движения которой наполнены непонятным смыслом. Этот смысл, с точки зрения славянофилов (к традиционным Аксакову и Хомякову присоединился философ В.С. Соловьев), можно понимать как 60 развитие традиционной русской общины. По мнению народников, поскольку крестьяне были отпущены на свободу без земли, то реформа не была доведена до конца. С точки зрения господствующего класса – дворянства – обретение крестьянами свободы представляет опасность для сохранения самодержавия и необходимо установить строгий контроль над жизнью сельских общин. Западники (к ним, в частности, относились марксисты) полагали, что начнется период капиталистического развития, в который народ будет избавлен от голода. Необходимо отметить, что рассматривая взгляды марксистов Короленко упоминает только Струве и ТуганБарановского, с которыми был знаком лично. Всем этим ожиданиям не суждено было сбыться. Прежде всего, выяснилось, что крестьяне совершенно темная и необразованная масса. Единственным лучом света для крестьянства был царь. Двадцатилетнее хождение народников – то есть интеллигенции – в народ показало, что крестьянство не верит никому, кто находится между ним и царем. Вековая ненависть к дворянам заставила крестьян требовать раздела всей земли без выкупа. «Что будет делать с землей помещик?» – задавали они вопрос. Ведь дворянину не обработать земли. Через несколько лет он сам отдаст землю. Поэтому крестьяне отказывались брать даже дарственную землю, которая им полагалась без выкупа. В. Г. Короленко приводит несколько эпизодов с такими отказами. В одном случае крестьян уговаривал даже бывший декабрист. Любой образованный человек был непонятен крестьянину. Практически это приводило к тому, что крестьяне распространяли свою ненависть и на дворян и на интеллигенцию. Дворянство использовало реформу местного самоуправления для установления полного контроля над земскими учреждениями. При создавшейся обстановке любые попытки образованных людей облегчить участь земледельцев были безуспешны. Другим страшным врагом крестьянской массы была уравниловка. Требование «чтоб всем было поровну», приводило к тому, что в число, например, страдающих от голода включались и вполне зажиточные крестьяне, а с другой стороны – зажиточные крестьяне не могли расширить свои земельные участки, так как при переделе земли на следующий год эти излишки были бы перераспределены между малоземельными членами общины. Все эти наблюдения были новостью для передовой части общества. Все эти выводы были сделаны В. Г. Короленко при организации столовых для голодающих в Нижегородской губернии в 1891 – 1892 г.г.. Итак, прошло тридцать лет после отмены крепостного права, а голод в стране по-прежнему оставался страшной бедой для земледельцев. В 1902 году начались погромы в сельской местности. По свидетельству В. Г. Короленко огромная масса малоземельных крестьян начала погромы, откликнувшись на призывы социал-демократов. Этот подъѐм был следствием изменения отношения крестьян к «студентам», ответом на те призывы, которые исходили от передовой части общества. Но на выборах в Думу в 61 число депутатов попали только послушные и покорные воле властей. Только крестьянские депутаты составили опору правительства в Думе. Понадобилось четыре года мировой войны, чтобы окончательно исчезла вера в царя. Такова наша российская ментальность. Кончая свою книгу В. Г. Короленко пишет: «На Украину пришел большевизм и утвердился надолго. Большевизм упразднил самое понятие общей свободы и правосудия. Он прямо объявил диктатуру одного класса,…в качестве программы. Все, еще недавно пользовавшиеся в деревне общепризнанным правом владения, были за это поставлены вне закона… Большевизм – это последняя страница революции, отрешившейся от государственности, признающей верховенство классового интереса над высшими началами справедливости, человечности и права. С большевизмом наша революция сходит на мрачные бездорожья с которых нет выхода…» В приложении к последней книге приводятся письма В. Г. Короленко к Луначарскому, в советское время не публиковавшиеся в СССР. Инициатором переписки явился В. И. Ленин. Но переписки не получилось. Ни на одно письмо Короленко Луначарский не ответил. Очевидно, что у наркома просвещения не было аргументов для опровержения выстраданных всей жизнью взглядов Короленко. Со времени написания этих строк прошло без малого сто лет. Попрежнему нет решения земельного вопроса. Неужели мы до сих пор находимся во власти мифологической ментальности? Библиографические ссылки 1. Короленко, В. Г. В голодный год / В. Г. Короленко. Собрание сочинений в шести томах. Т.5. М., 1971. – С. 100 – 343. 2. Короленко, В. Г. Земли! Земли! / В. Г. Короленко. Мысли. Воспоминания. Картины. М., 1991. – С. 224. Нигерийская англоязычная литература 1960–1990-х гг. – литература правды и мечты Мокрушина З.В., аспирант, ЯрГУ им. П.Г. Демидова (Вологда) После провозглашения независимости Нигерии ¹ ее англоязычные литераторы выступили в тройном амплуа: писателей, общественных деятелей и историков. Основными мотивами творчества Воле Шойинки, Чинуа Ачебе, Киприана Эквенси, Габриеля Окара, Кристофера Окигбо, Джона Пеппера Кларка и других литераторов вплоть до середины 1960-х гг. становятся размышления о влиянии колониализма на судьбы народов Нигерии, об общих тенденциях социально-политического развития страны и кризисе идентичности, наметившегося в обществе в последнее колониальное десятилетие. 62 Транслируя свои наблюдения и оценки касательно прошлого, настоящего и будущего Нигерии и Африки в целом посредством художественной литературы, а также через радио (Ачебе, Эквенси) и театр (Шойинки), писатели стремились помочь соотечественникам, оказавшимся заложниками переходной эпохи, в поиске новых жизненных ориентиров и предупреждали их о возможных ошибках. Несмотря на определенную долю скептицизма, большинство литераторов считали, что все испытания преодолимы, и предоставление независимости Нигерии станет тем «первым дождем / после долгого бездождья», который принесет долгожданное облегчение «бесплодной» земле и даст шанс стране разрешить существующие проблемы [1, с. 145]. Главным персонажем нигерийской литературы в названный период стал человек новой Африки – социально активный, настойчиво ищущий пути преодоления сложной действительности независимого развития. Зачастую ему противопоставляется его антипод – персонаж, который цепко держится за отжившее старое и препятствует модернизации общества. К середине 1960-х годов писатели и поэты уже перестали посвящать свое творчество зарисовкам перспектив развития Нигерии, полностью переориентировавшись на фиксацию и критику действительности. На смену эйфории от ощущения свободы, которой были наполнены многие литературные произведения прежде, постепенно пришли ноты разочарования происходящим, прежде всего политической ситуацией в стране. Многие авторы фиксировали состояние апатии и страха за будущее, охватившие общество. По их мнению, пора «бунтарства» и «споров непокорной юности» закончилась [2, с.409]: национальные политики, став преемниками колонизаторов-«светоносцев», принесли своему народу не столько «свет», сколько «оковы» [3, с. 414–415]; а «пламя» национального единения, вспыхнувшее на заре независимости Нигерии, оказалось «затоптано в пепел и прах» [2, с.409]. В этих условиях литераторы приняли на себя роль трибунов и обратили свое творчество в средство воздействия на общественное сознание и политические институты. Вплоть до падения Первой республики в результате военного переворота в январе 1966 г. художественная литература являлась неким форумом обсуждения причин, приведших страну и общество к кризисному состоянию. Романы, пьесы, поэзия этого времени насыщены диалогами и дискуссиями, столкновениями идей и мнений, а психологические портреты персонажей произведений прорисованы на подвижном политическом и общественном фоне. Гражданственность становится определяющей чертой литературы в целом. Окончательное превращение литераторов из измученных сомнениями романтиков в сознательных борцов, «революционеров поневоле», произошло в годы гражданской войны (1967–1970). Писатели и поэты стали демонстрировать свою вовлеченность в описываемые события, а их творчество, в том числе поэтическое, приобрело черты публицистичности. 63 В 1970-е гг. литература «протеста» уступила место литературе «осмысления». Остро политические произведения В. Шойинки «Человек умер» (1972) и «Время беззакония» (1973) определили новую тематику, как нигерийской, так и всей африканской литературы, – поиск причин краха, постигшего африканскую интеллигенцию в их стремлении помочь своим странам и народам добиться процветания. Созвучной этой теме, стала полемика о назначении писателя в Африке и о его праве участвовать в общественно-политических процессах, начатая в 1969 г. Ч. Ачебе и Дж.П. Кларком [5, p. 8; 6, p.19] и поддержанная другими литераторами [7]. Вместе с тем, в конце 1970-х гг. в нигерийскую англоязычную литературу входит новое поколение авторов, создающие образ своего герояборца, адекватно глубоким и резким изменениям, произошедшим в последнее десятилетие практически во всех сферах жизни страны. В условиях жесткой цензуры со стороны военного правительства многие писатели 1980-х – 1990-х гг. – Чинвейзу, Обиора Удечукву, Розина Умело, Кен Саро-Вива и др. – взяли на себя роль правозащитников, общественных рупоров и агитаторов за демократизацию государства, решение социально-экономических и экологических проблем, противодействие неоколониализму. Примечания 1. 1 октября 1960 г. Библиографические ссылки 1. Кларк Дж.П. Первый дождь / Пер. с англ. М. Зенкевича // Поэзия Африки: современная поэзия на языках: англ., фр., порт. и афр.: в 2-х т. / Сост. Е. Витковский, Е. Ряузова. Т. 2. М., 1979. 2. Окигбо К. Переулок должника // Поэзия Африки / Сост. и прим. М. Ваксмахера, Э. Ганкина, М. Ермакова, А. Ибрагимовой, М. Курганцева, Е. Ряузовой, В. Чеснокова. М., 1973. 3. Перейра Ф.Д. Черная мать // Там же. 4. Кларк Д.П. Взлетай, о песня моя // Там же. 5. Interview with Chinua Achebe // Palaver. African and Afro-American Research Institute. Austin, Texas, 1972. 64 p. 6. Interview with J.P. Clark // Idid. 7. Писатель и общество: ст. и эссе афр. писателей. М., 1983. 219 с. 64 СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КРИЗИСА Образование как фактор социокультурной адаптации личности в современном обществе* Абрамова, М.А., д.п.н., в.н.с. ИФПР СО РАН (Новосибирск) В современной социальной и этнической психологии адаптационные процессы интенсивно исследуются в связи с проблемами межэтнического и межкультурного взаимодействия, миграции и социальных трансформаций (Г.М. Андреева, Р.М. Баевский, Ф.В. Бассин, Ф.Б. Березин, Дж. Бэрри, Ф.Е. Василюк, В.В. Гриценко, Л.Н. Гумилѐв, Ю.М. Десятникова, Н.М Лебедева, А.Б. Мулдашева, А.А., Налчаджян, Б.Д. Парыгин, М. Салазар, В.А. Смирнов, Т.Г. Стефаненко, А.Н. Татарко, Г. Триандис и др.). Освоение культурного и социального пространства для молодых людей становится особенно сложным в силу того, что испытываемое давление социокультурных проблем создает дискомфортные условия не только для них, но и для старшего поколения, которое в силу традиционной модели российской культуры оказывается неспособным обеспечивать принцип преемственности в передачи социокультурного опыта. В результате сложилась ситуация, о которой писала М.Мид в работе ―Культура и преемственность. Исследование конфликта между поколениями‖ (1970 г.), формирование принципиально иной, не имеющей каких-либо аналогов в прошлом, модели культуры — префигуративной. В условиях динамичного развития российского общества усилился интерес исследователей к научному осмыслению особенностей современной социокультурной ситуации, адаптации молодежи к условиям переходного периода, а также роли образования в адаптационном процессе. Под адаптацией мы понимаем единство процессов социализации и инкультурации личности, имеющее в качестве главного результата построение гармоничных взаимоотношений между личностью и средой и выражающееся в удовлетворенности индивидом условиями своей жизни. Использование институционального подхода в социологии позволяет рассмотреть образование как элемент системы общественных отношений, взаимодействующий с ее другими элементами, выявить его социальную и культурную функции (В.А.Дмитриенко, Г.Е.Зборовский, Д.Л.Константиновский, Н.А.Люрья, А.М.Осипов, Ф.Р. Филиппов и др.) Это в первую очередь, социализация и инкультурация членов общества, в ходе которых происходит передача от поколения к поколению моральных ценностей и норм, формирование у молодежи установок, ценностных ориентаций, трансляция устойчивых социокультурных стандартов * Исследование проводится при поддержке РГНФ № 08-06-00613а 65 поведения, и в итоге - интеграция индивидов в социальную систему общества. По Дюркгейму, общество органической солидарности характеризуется высокой степенью интеграции образования в социальную систему благодаря упрочению связи школы и государства [1]. У Т.Парсонса образование также имеет значение и анализируется как государственная школа или как контролируемое семейное воспитание. В парсоновской традиции сформулированы и задачи модернизации образования. Как указано в Докладе общественной палаты Российской Федерации (2007 г.) [4] ключевой задачей является - сохранение, развитие и консолидация российского народа. Ее решение требует осмысления роли образования как мощнейшего фактора, формирующего у молодого поколения чувства включенности в общее дело социально-культурного созидания новой России, как средства преодоления барьеров между различными культурными и социальными группами [5]. Тем не менее, выполняя интегрирующую функцию, образование одновременно и разделяет индивидов в соответствии с их различными наклонностями и способностями. Вследствие дифференциации и специализации мы можем говорить еще об одной функции образования, а именно: воспроизводство и изменение социальной структуры в целом и ее конкретных элементов в особенности. Наиболее развернуто скрытые механизмы социокультурного воспроизводства через систему образования разработаны П.Бурдье в его концепции культурного капитала. В результате такой структуры распределения культурного капитала дети из разных классов и слоев добиваются неодинаковых выгод на образовательном рынке. Поэтому при формальном равенстве уровней обучения семьи элит или высших классов, используя социально-экономические и культурные ресурсы (капиталы), способны предоставлять своим детям качественное образование, что, в свою очередь, позволяет им занимать более продвинутые социальные позиции. П.Сорокин, рассматривая систему образования в контексте социокультурной динамики общества, отмечал, что институты образования и воспитания, какую бы форму они ни обрели, во все века были средствами «вертикальной социальной циркуляции». В XX веке, по мнению ученого, школа становится еще и тестирующим, селекционирующим и распределяющим механизмом, в связи, с чем возрастает ее социальная значимость [5]. По результатам исследования современной российской системы образования Д.Л. Константиновский обращает внимание на тот факт, что «тип и уровень образования теперь характеризует общественное положение человека не в меньшей степени, чем положение его родителей» [3]. Выводы, сделанные исследователями Независимого института социальной политики в сотрудничестве с Аналитическим центром Юрия Левады и экспертами из ведущих исследовательских центров в 2005 г., также свидетельствуют о существовании в России социальной дифференциации высшего образования по линии «массовое — элитное», т.е. дифференциации оценок качества получаемого образования и дифференциации социальных характеристик лиц, 66 получающих разное по качеству образование [6]. Так по данным Клячко Т.Л., Мау В.А. мнение респондентов о доступности образования в столице, в больших, средних и малых городах, а также в селах сильно расходятся [2]. При этом влияние семейного капитала на доступность элитного высшего образования происходит опосредованно. Различия в социальном капитале сказываются на возможностях поступления в школы, обеспечивающие разное по качеству среднее образование, и на возможностях обеспечить дополнительную подготовку к вузу[6]. В условиях современной социокультурной ситуации в России желание лучшего будущего своему ребенку заставляет многих родителей существенно пересматривать финансовые вливания семьи в процесс его образования, заблаговременно определять будущее учебное заведение и решать не только материальные проблемы, но и проблемы потенциального проживания семьи, и, как следствие, - миграции из села в город, из маленьких городов в большие. Общая тенденция к росту неравенства возможностей социальной и территориальной мобильности молодежи, проживающей в регионах России, приобрела новые формы в условиях суверенизации этих регионов, введения платного обучения, несогласованности программ вступительных экзаменов в вузы и ССУЗы с уровнем подготовки в школах провинции, недостатка мест в общежитиях и удорожания жилья, повышения стоимости проезда [7]. Все это усиливает процесс урбанизации, который приводит к разрушению традиционных связей и норм поведения, что в одних условиях способствует прогрессу, а в других — вызывает отчуждение и изоляцию. Таким образом, указанные выше функции, которые стабильно призван был решать институт образования - социализации, инкультурации личности, воспроизводства и изменения социальной структуры, интеграции общества в современных социокультурных условиях находят новое прочтение. Как показали результаты исследований, усиливается личностная ответственность родителей за будущее образование детей. Эта часть родительских функций расценивается уже не как помощь в становлении и формировании личности, а как личностная реализация - через развитие своего потомства, как вложение средств не только в будущее своих детей, но и в свое будущее. Можно сделать вывод, что реализация адаптационной функции системы образования во многом зависит от того, какое участие примет в данном процессе вся семья. Библиографические ссылки 1. Дюркгейм, Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Э. Дюркгейм. М., 1995. С.254. 2. Клячко Т.Л., Тенденции развития высшего профессионального образования в Российской Федерации / Т.Л. Клячко, В.А. Мау // Вопросы образования. 2007. №3. С.51. 67 3. Константиновский, Д.Л. Динамика неравенства молодежи в меняющемся обществе: ориентации и пути в сфере образования / Д.Л. Константиновский. М., 1999. С. 48. 4. Образование и общество: готова ли Россия инвестировать в свое будущее?: Доклад общественной палаты Российской Федерации. Москва 2007 г. // Вопросы образования. 2007. №4. С. 7. 5. Сорокин, П.А. Человек. Цивилизация. Общество / П.А. Сорокин. М., 1992. С.396-397 6. Социальная дифференциация высшего образования: Отв. ред. С.В. Шишкин. Независимый институт социальной политики. М., 2005. C.12. 7. Чередниченко Г. А. Молодежь России: социальные ориентации и жизненные пути (Опыт социологического исследования) / Г.А. Чередниченко. СПб., 2004. С.27. Социализация как взаимодействие поколений в условиях трансформирующейся России Алпатова К.А., аспирант, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Сегодня в современном российском обществе происходят активные трансформационные процессы, которые пронизывают экономическую, политическую, социальную сферы и решительно изменяют условия жизни людей, что в итоге активно меняется и процесс социализации. В условиях кризисного, переходного состояния общества возникают серьезные проблемы сохранения и передачи опыта, преемственности социальных институтов, норм и ценностей. Именно это и наблюдается сегодня в России – практически отсутствует передача наследия от старшего поколения младшему. Социализация молодого поколения протекает на фоне радикальной смены ценностных ориентаций и ценностных иерархий. «Изменение социальных условий, смена общественных ценностных ориентиров ведут к тому, что механизм воспроизводства ценностных ориентаций перестает быть ведущим, уступая место адаптационным механизмам» [1]. Современные молодые люди более свободны, прагматичны, в большей степени ориентированы на свои силы и возможности. Общественные отношения, в которые сегодня активно включается молодое поколение, в наибольшей мере связаны с процессами научнотехнических инноваций и ориентированы прежде всего на новые информационные технологии. Из этого следует, что и процесс социализации ныне включает как важную составную часть адаптацию не только к социальным связям, но и к информационным посредникам. Развитие глобальных систем коммуникации, а также их совершенствования способствует обострению противоречий в передаче опыта между поколениями: старшее поколение в меньшей степени готово использовать 68 возможности глобальных систем коммуникации, чем младшее, что приводит к тому, что слабее реализуются функции трансляции опыта и социального контроля. Так, сегодня глобальная сеть Интернет, позволяет молодежи получать информацию через головы не только конкретных социализаторов (родителей и учителей), но и государства и совокупного общества взрослых. Передача от поколения к поколению социально-политического опыта, основных норм и ценностей в переходное время протекает особенно болезненно. Среди представителей среднего и старшего поколения преобладают прежние ценностно-политические ориентации, традиционные стереотипы политического мышления и поведения, что неизбежно вступает в противоречие со многими устремлениями и установками подрастающего поколения. Молодежь с присущим ей максимализмом стремится вырваться из-под «власти отца» и в семье, и в обществе. Молодое поколение лучше адаптируется к новым социально-политическим реалиям, и происходит разрыв поколений. Стабильность социально-политического развития общества возможна лишь в сочетании новаций и традиций как взаимосвязанных сторон культуры общества. В противном случае Россия в очередной раз может пережить национальную трагедию. Проблемы наших детей, полагает создатель концепции культурной социализации М. Мид, есть порождение нашей цивилизации и особенно двух ее последних столетий, когда, помимо характерного для архаических обществ постфигуративного типа (когда дети учатся у старшего поколения) возникли два новых типа культурной социализации — конфигуративный (где и дети и взрослые учатся у сверстников) и префигуративный (где взрослые учатся также у своих детей) [2]. Сравнительно-историческое изучение процессов социализации освобождает нас от идеализации исторического прошлого. Традиционное воспитание, рассматриваемое на фоне сегодняшней неустойчивости и мобильности, кажется исключительно успешным и стабильным. Однако люди любой эпохи выражали недовольство качеством воспитания детей, утверждая, что в прошлом оно было эффективнее. Известная рассогласованность целей и результатов социализации – необходимое условие и предпосылка индивидуализации и даже исторического развития. В том случае, если бы какому-то поколению удалось сформировать детей целиком по своему образу и подобию, – а ничего другого, по крайней мере, относительно конечных, терминальных ценностей бытия люди, как правило, вообразить не могут, – история стала бы простым повторением пройденного. Традиционные институты социализации были эффективны главным образом в передаче унаследованных от прошлого ценностей и норм. Содержание и методы традиционных институтов тесно связаны с конкретным способом ведения хозяйства, экологическими условиями и социальной структурой, а существенное изменение социальной среды и образа жизни ставит традиционную систему социализации в тупик, вызывая напряжение и неустойчивость. В дальнейшем традиционная система социализации не может быть образцом для динамичного, быстро 69 меняющегося общества, главной ценностью в котором являются инновации. Зачастую усложнение содержания и методов социализации воспринимается старшим поколением отрицательно, как простое нарастание трудностей. Однако объективно усложнение социализации – это позитивный социальный процесс, обеспечивающий, пусть противоречиво, предпосылки для формирования более сложной и творческой индивидуальности. Чем быстрее развивается общество, тем более динамичными становятся процессы и более индивидуальными и непредсказуемыми – результаты социализации. Библиографические ссылки 1. Гаврилюк, В.В. Динамика ценностных ориентаций в период социальной трансформации (поколенный подход) / В.В. Гаврилюк, Н.А. Трикоз // Социологические исследования. 2002. №1. С.98. 2. Мид, М. Культура и мир детства. Избранные произведения / М. Мид. М., 1988. С. 322–323. К вопросу о ценностном самоопределении личности будущих педагогов в ситуации социокультурного кризиса Кетова Л. М., к.п.н., доцент, кафедра культурологии УрГПУ (Екатеринбург) Обострение интереса к проблемам ценностей связано со сменой общественно-политического строя в нашей стране в конце ХХ века и с возникшей вследствие этого ситуацией «переоценки ценностей». Резкий слом всей системы ценностей в переходные эпохи всегда сопровождается ценностным нигилизмом, смысловым голоданием и размытостью смысложизненных ориентиров. Кризис смыслообразующих жизненных и профессиональных ценностей ведет к кризису идентичности, к деформации самосознания человека, отчуждению личности от собственной истории, утрате смысла бытия и профессиональной деятельности или к состоянию «аксиологической депрессии» (термин А. Маслоу). Современную социокультурную ситуацию нередко определяют, пользуясь языком синергетики, как нахождение человека в «точке бифуркации» или даже в «бифуркационном поле», в котором сходятся подчас разнонаправленные ценностные слои (Л.В. Вязникова, Д.А. Леонтьев). В ситуации нахождения в «ценностном бифуркационном поле» оказались сегодня и многие педагоги вследствие «переоценки ценностей», сложно и противоречиво идущих процессов модернизации образования и меняющихся в связи с этим требований к результатам их деятельности. Работники образования острее других ощущают и понимают необходимость преодоления этих кризисных явлений, обретения новых Статья публикуется в рамках проекта № 5886 Аналитической ведомственной целевой программы «Развитие научного потенциала высшей школы 2009 – 2010 гг.» 70 ценностных основ своей педагогической деятельности, так как на них лежит ответственность за духовно-нравственное здоровье будущих поколений. Одним из вариантов выхода из этого кризиса ряд ученых считают ценностный или аксиологический подход в образовании, который интенсивно разрабатывается сегодня в новом направлении педагогики – педагогической аксиологии. Поиск ценностных основ современного образования ведется в трудах таких авторов как Н.А. Асташова, Т.К. Аханян, В.П. Зинченко, В.М. Розин, Е.П. Белозерцев, И.Ф. Исаев, Б.Т. Лихачев, Н.Г. Набибулина, И.Д. Никандров, З.И. Равкин, В.А. Сластенин, Н.А. Чижакова, Е.Н. Шиянов и др. Аксиологический подход к образованию требует переосмысления основ традиционной педагогики, имеющей сциентистскую направленность (когнитивно-ориентированная модель образования) и перехода от знаниевой к ценностной парадигме образования. В основе аксиологического подхода к образованию лежит понимание образования как безусловной ценности для человека с одной стороны, а с другой – понимание человека как высшей ценности. Образование только тогда становится по-настоящему ценным, когда его продуктом является человек, способный к личностному самоопределению, к осознанному выбору позитивных ценностных ориентаций. Таким образом, с точки зрения аксиологического подхода, ценностное самоопределение личности – одна из главных задач образования. Современное российское общество остро нуждается не столько в успешных оперантах на рынке труда, сколько в воспитании социально и нравственно ответственной личности, способной ориентироваться в сложной социально-экономической и политической ситуации, обладающей устойчивой системой ценностей, основанной на гуманистических идеалах. Воспитать такую личность может только учитель, который сам является активной творческой личностью, с богатым духовно-нравственным потенциалом и высоким уровнем культуры. Еще К.Д. Ушинский отмечал, что воспитательная сила изливается только из живого источника человеческой личности, что на воспитание личности можно воздействовать только личностью. Вот почему в центре внимания педагогической аксиологии как науки о ценностных основаниях образования находится аксиосфера учителя, под которой понимается совокупность личностных и профессиональных ценностных ориентаций педагога, осознание им ценностных основ своей педагогической деятельности. Ценностные ориентации, с точки зрения современной психологии, являются важнейшим структурным компонентом личности и детерминируют ее личностные и профессиональные качества. Уровень сформированности аксиосферы современного учителя приобретает стратегически важное значение, так как определяет качество всего педагогического процесса, направление и уровень развития ценностных ориентаций будущих поколений. Но до сих пор в процессе обучения и воспитания будущих учителей в педагогическом вузе недостаточно реализуется аксиологический подход. Несмотря на ряд исследований, посвященных формированию ценностных 71 ориентаций студентов, будущих педагогов (И.А. Асташова, Н.Г. Набибулина, Н.И. Постникова и др.) многие направления аксиологизации высшего педагогического образования разработаны недостаточно. Практически нет работ, исследующих пути и способы формирования ценностных ориентаций студентов, будущих педагогов, на основе дисциплин культурологического цикла, и прежде всего – «Мировой художественной культуры». А ведь именно мировая художественная культуры обладает уникальным ценностным потенциалом, включающим весь спектр общечеловеческих, национальных, этнических и региональных ценностей (смысложизненных, нравственно-этических, художественно-эстетических и др.), выраженных языком искусства. В художественной культуре воплотились высшие проявления человеческого духа. Она обращается непосредственно к эмоционально-чувственной сфере личности человека, развивает способность чувствовать, сопереживать или, иными словами, осуществляет «образование сердца». Курс «Мировая художественная культура» развивает особый тип мышления – художественное мышление, пробуждает творческие способности человека, формирует художественно-эстетическое отношение к миру. Социокультурные факторы и врожденные механизмы в поведении человека Сычев В.С., к.б.н., доцент, кафедра психологии ЛГТУ (Липецк) Формирование личности идет под действием социокультурных факторов. На человека влияет все, что его окружает. Это влияние трансформирует врожденные биологические механизмы, которые передаются из поколения в поколение. Эти механизмы человек получил от своих животных предков, и они обеспечивают не только функционирование организма, но и призваны регулировать отношения между членами сообщества. Это так называемые биосоциальные инстинкты. Их проявление хорошо просматривается у детей в процессе игровой деятельности. По мере становления личности инстинктивные механизмы видоизменяются (дозревают по Л.А. Орбели) и постепенно все более подчиняются социокультурным нормам, разуму человека. Степень этого контроля может быть разной в зависимости от организации биологических механизмов наследственности. В типичном случае, разум человека, впитавшего социокультурные нормы, в состоянии обуздать агрессивность, пищевое и половое поведение и другие формы врожденного поведения. В некоторых случаях это не удается сделать. Причины нарушения нормального поведения человека в сообществе могут быть разными, а биологическое и социальное в них смешивается причудливым образом. Это могут быть недостатки воспитания, особенности социальной среды, а, возможно, мощное влияние оказали особенности генетики человека. Биологическое в человеке зачастую очень сложно реагирует на окружающие социально-бытовые 72 реалии, если они не адекватны ему. Например, скученность городского пространства, преобладание в городском пейзаже прямых линий и некоторые другие факторы усиливают агрессивность в человеке. Образование временных групп подростков при отсутствии адекватных культурных целей группировки может стимулировать некоторые нежелательные формы поведения, которые спрятаны под тонкой оболочкой социокультурых норм. Стереотипные представления мужчин и женщин трудоспособного возраста о материальном благополучии Иванова Е.Н., ст. преподаватель, кафедра психологии ЛГТУ (Липецк) Современное развитие российского общества, характеризующееся экономической нестабильностью, несоответствием уровня интенсивности социальных, политических, духовных изменений возможностям мужчин и женщин адаптироваться к ним, определяет постановку проблемы исследования экономического сознания в гендерном аспекте, ставшую наиболее актуальной в XXI веке. Экономическое сознание, проявляющееся, в частности, в субъективной оценке экономического статуса личности, в представлении и отношении личности к собственности, деньгам, экономическому риску, бедности, богатству и другим экономическим объектам является результатом не только экономической социализации личности в изменяющемся обществе, но и интериоризации личностью характерных для каждого этапа социальноэкономического развития общества стереотипов. Наиболее активное усвоение стереотипов как базовой ориентации и поддержки в период адаптации к новым условиям существования идет в эпоху кризисных изменений и приводит к специфической интеграции их с уже имеющимися у личности знаниями о функционировании экономической жизни общества, что приводит к формированию качественно новых представлений личности об экономических феноменах. Для изучения компонент экономического сознания трудоспособных граждан в период имеющего место социально-экономического кризиса нами была предпринята попытка психосемантического исследования представлений об экономических понятиях в плане их сравнения у мужчин и женщин. Элементами исследования были различные экономические феномены, одним их которых было материальное благополучие. Материальное благополучие является весьма эмоционально привлекательным для женщин, занимая второе место из двенадцати в иерархии эмоциональной оценки экономических понятий. Для мужчин, материальное благополучие обладает такой же привлекательностью и вызывает у них достаточно живой эмоциональный отклик, занимая третье место в иерархии. Это сближает их представления о 73 привлекательности материального благополучия с представлениями женщин. Но обнаруженное сходство в эмоциональной оценке материального благополучия не является статистически достоверным, т.е. женщины и мужчины свое материальное благополучие оценивают не одинаково. Далее было определено, насколько материальное благополучие в эпоху социально-экономического кризиса заставляет женщин и мужчин проявлять активность в экономической жизни. Для мужчин материальное благополучие обладает максимальной активизирующей силой, в иерархии активаторов экономической активности женщин занимающее второе место. Но при этом расчет Т-критерия Стьюдента показывает, что в степени оценки активации мужчинами и женщинами материального благополучия наблюдаются достоверные различия (р=0,02), т.е. для достижения материального благополучия мужчины и женщины готовы проявлять различные виды и степень активности. Осуществляя следующий шаг в нашей работе, мы оценили значимость материального благополучия в жизни мужчин и женщин. Для женщин материальное благополучие являются достаточно высоко значимым и имеющим одно из самых высоких показателей значимости – 2,22, при максимальном – 2,33. При этом материальное благополучие имеет максимальную эмоциональную оценку и выделяется женщинами в качестве наиболее действенного фактора на проявления экономической активности. Таким образом, материальное благополучие можно считать для женщин не только привлекательным, но и весьма желательным, которым они хотели бы обладать и распоряжаться, вызывая при этом у женщин специфические эмоции. Важность материального благополучия для мужчин сопоставима с его важностью для женщин. Далее в нашей работе было проанализировано, какое же смысловое содержание вкладывают наши испытуемые в стереотипные представления о материальном благополучии, которое играет в их экономической жизни одну из главных ролей. Для женщин стереотипные представления о материальном благополучии в период социально-экономического кризиса, в первую очередь, определяются покупательной способностью. Материальное благополучие имеет место быть и в богатстве и в бедности, дает представление об экономическом статусе личности и ее экономической активности, может свидетельствовать о доходах, экономической состоятельности и материальной обеспеченности, иногда основывается на деньгах, нажитых нечестным путем, и не заключается в собственности. Для мужчин в период социально-экономического кризиса, также как и для женщин, материальное благополучие в первую очередь связывается с покупательной способностью и имеет место даже в бедности, достигается с помощью приложения экономической активности и может быть показателем экономической состоятельности и материальной обеспеченности, основанной на имеющихся доходах. Наличие собственности, богатства, денег, даже 74 добытых нечестным путем и экономический статус личности не всегда дают мужчинам ощущение материального благополучия. Значимое сходство у мужчин и женщин в периодкризисных преобразований в обществе обнаруживается в понимании вклада наличия собственности в ощущении себя материально благополучным человеком. Об этом свидетельствует рассчитанный Ф-критерий Фишера (р=0,0001). Остальные сходства и различия считать достоверными нельзя. Таким образом, стереотипные представления мужчин и женщин о том, что наличие собственности не дает ощущения материального благополучия можно считать общечеловеческими. Социально-психологические проблемы социокультурного кризиса Меркулова Т.К., к.п.н., доцент кафедра ЭТиКТ ЛГПУ (Липецк) Обозначенная тема сегодня крайне обострена. Мы говорим о кризисном состоянии культуры, вчера мы также поднимали данную проблему. Невозможно отрицать, что весь период существования человеческого общества обсуждается проблема кризиса, будь-то кризисного состояния культуры, науки, общества, государства, вселенной. Мы настолько привыкли к термину «кризис», что складывается впечатление, либо нам нравится преодолевать «поворотный пункт, исход, решение, тяжелое переходное состояние, тяжелое положение», либо, это вообще удел человеческой жизни. Не стоит думать, что болезнь кризиса, есть болезнь самого человека. Заметим, что термин «болезнь» используется в положительном, если это возможно, значении данного понятия. Мы хотим знать, кто мы. Мы хотим знать, какой мир окружает нас. Мы хотим знать, что мы можем изменить. Нам важно знать и понимать динамику и глубину восприятия собственного самосознания. Мы живем в стремительно меняющемся мире, и совершенно забываем, что мы, только мы сами, личным участием меняет этот мир. Посмотрим на нашу цивилизацию. Наши технологии обращаются к нам самим, что есть мы, наше мышление, наш разум, сознание. Работа человеческого мозга, это все то, что управляет нашим социальным поведением. Если мы хотим знать правду, то в первую очередь должны сосредоточиться на себе. Поскольку правды мы ищем, прежде всего, для самих себя. Внимательное обращение к своей персоне, позволяет определить мотивы заявленной темы, определить ближайшую цель и задачи ее решения. Сама тема, таким образом, не снимается, а скорее заостряется и углубляется. Данный поворот размышлений, приводит к очевидной мысли о том, что жизнь не меняется так быстро и стремительно, как меняемся мы. Именно человек, благодаря активному, разумному мышлению способствует изменению вокруг. Активное внедрение высоких технологий создаваемых 75 человеком, меняет и самого человека. И понятно, что актуальность темы «Социально-психологические проблемы социокультурного кризиса» не есть особенность только нашего времени; возможно, что необходимость обсуждения будет существовать всегда, доколе жив сам человек. Человек задает себе вопросы и ищет ответы. Человек может и умеет, видит и понимает, знает и действует, верит и размышляет. Как известно, обладание сильной волей, неистовой трудоспособностью обусловливающие в значительной мере творческую продуктивность открывают позитивный путь человеку любой деятельности. Не исключаем, а верим, что тема «кризиса», затрагивает огромное количество перспективных проблем. Перспективных для каждого отдельного человека и для общества в целом. Проблема пьянства в России Тарасова Т.А., ст. преподаватель, кафедра уголовного права, уголовного процесса и криминалистики ЛГТУ (Липецк) Проблема пьянства в начале ХХI в. приобрела особенно болезненный для общества характер. Неумеренное потребление алкоголя вызывает многочисленные негативные социальные и медицинские последствия, приводит к физической и нравственной деградация человека. Значительная часть проблем здоровья также связана с употреблением алкоголя, злоупотребление которым, по данным Всемирной организации здравоохранения, является третьей по частоте (после сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний) причиной смертности в современном мире. Оно увеличивает риск заболеваний циррозом печени, некоторыми видами рака, артериальной гипертензией, сердечно-сосудистыми заболеваниями, психическими расстройствами и приводит к сокращению ожидаемой продолжительности жизни. Немалую роль играет алкоголь в формировании широкого круга соматических заболеваний. Его потребление увеличивает также риск нанесения вреда здоровью других людей (травмы, насилие, убийства), возникновения семейных, трудовых, социальных проблем. Количество статистически установленных ОВД лиц, систематически совершающих на почве злоупотреблением пьянства и алкоголизма противоправные действия и поступки, колеблется от 10 до 12 млн чел., что составляет 7-8% от всего населения. Так, главный показатель – потребление алкоголя в расчете на душу населения – только за 1989-2008 гг. увеличился в 1,4 раза и достиг 15 литров абсолютного алкоголя, что почти в 1,9 раза выше того уровня, который Всемирная организация здравоохранения признала особо опасным для здоровья людей. По данным медицинской статистики, ныне подвержено алкогольному заболеванию 2,6 млн россиян1. Подобная картина с распространением пьянства и алкоголизма представляет собой серьезную угрозу для жизни и безопасности широких 76 слоев населения, нравственным устоям и благополучию семей. В качестве причин, порождающих тревожную ситуацию с пьянством, можно назвать: - экономические, связанные с производством и продажей спиртных напитков (высокая прибыльность, широкая доступность алкоголя (нелегальное изготовление вино-водочных изделий), неблагоприятная структура реализуемой алкогольной продукции – преобладание в ней крепких спиртных напитков, ); - социально-экономические, объективно располагающие к потреблению алкоголя (неблагоприятные условия жизни, труда, быта людей, их воспитание и культурное развитие, социальное неравенство и напряженность, отчуждаемость, одиночество). Показателем серьезного неблагополучия в стране является «семейная демография», частое приобщение к алкоголю подростков, истоки которых – недостатки семейного воспитания, прежде всего, в дефиците свободного времени, материальных проблем, нехватке педагогического опыта, плохих жилищных условий 2. У детей и подростков отмечаются и гипертрофированные материальные потребности, чему способствует реклама, западные кинофильмы о богатой жизни, о развлечениях и удовольствиях, о красивой одежде и вкусной пище. В жизни подростка 5-10 лет – большой срок, за который происходит формирование личности, возникают социальные связи, профессиональные навыки. Поэтому нахождение подростка в течении 5-10 лет в семьях, где родители злоупотребляют алкогольными напитками, фактически предопределяет его жизненный путь. Пик массового приобщения к потреблению алкоголя сместился с возрастной группы 16-17 лет в группу 1415 лет, что чревато серьезными последствиями для физического, интеллектуального развития подрастающего поколения, здоровья, работоспособности российского народа в целом; - социально-психологические, формирующие в сознании людей независимо от других причин устойчивые установки на потребление алкоголя (питейные традиции «за встречу», «за здравие», «обмыть покупку, премию, зарплату»; социально психологический механизм подражания, особенно свойственный подрастающему поколению); - психологические, отражающие заложенное в природе человека стремление к веселью, радостному настроению, удовольствию, душевному комфорту; - социокультурные, влияющие на формирование и способы реализации потребности в алкоголе (низкий уровень общей культуры, духовных и культурных запросов и интересов, недостатки и упущения в нравственном воспитании); - психофизиологические, вызывающие влечение к алкоголю (слабая нервная система, наследственная предрасположенность, нарушение обменных процессов и т.д.). Таким образом, уровень потребления алкоголя является одним из важнейших индикаторов здоровья не только индивидов, но и общества в целом. Поэтому проблема избыточного потребления алкоголя выходит за 77 медицинские рамки. Причины массовой алкоголизации – это сложная совокупность самых разнообразных по содержанию и значимости условий и факторов; и только обеспечение необходимого воздействия на всю совокупность может стать средством достижения позитивных изменений в сложившейся ситуации. Библиографические ссылки 3. Материалы Госкомстата, статистики МВД и Минздрава России за 1990е годы. 4. Шереги, Ф.Э. Социология девиации: прикладные исследования / Ф.Э. Шереги. М., 2004. 5. Тапилина, В.С. Сколько пьет Россия? Объем, динамика и дифференциация потребления алкоголя / В.С. Тапилина // Социс. 2006. № 2. НАЦИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В УСЛОВИЯХ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КРИЗИСА Трансформация этнонациональных ценностей в эпоху глобализма Агалавова З.Г, ст.преподаватель, ДГИНХ, соискатель ДГУ (Махачкала) Культура наряду с экономикой является одной из самых важных и сложных сфер общественной жизни, в которой наиболее противоречиво проявляются процессы глобализации. Возникшие в современном обществе социально-экономические трансформации в свою очередь привели к деструктивным изменениям в духовной сфере. Особенно остро проявились деструкции в молодежной среде. Система социального общественного поведения, которая обычно регулировалась обычаями, нормами традиционных культур сильно ослабла. В этой ситуации, молодежь, которая наиболее болезненно воспринимает любые изменения в общественной жизни, оказалась на периферии и как важнейший страт общества она выпала из поля зрения государственных структур, которые напрямую должны были заниматься вопросами молодежи. Сложившееся, сегодня в обществе положение требует включения проблемы духовно-нравственного развития молодежи в круг приоритетных проблем современной российской действительности, от решения которых напрямую зависит будущее страны, возможность ее процветания и национальной безопасности. Учитывая высокую степень сложности указанной проблемы, ее грандиозный масштаб и особую остроту, актуальность, необходимо признать целесообразность разработки целостной 78 концепции духовно-нравственного воспитания, основанной на идее объединения усилий всех структур российского общества, заинтересованных в ее решении. Каждая этническая культура вносит свою лепту в развитие методов образования и воспитания, предпосылок и условий социализации поколений. Здоровая, образованная, духовно богатая молодежь – это залог успеха любого общества и страны. Рост глобализации, гражданские, религиозные, этнические, экономические и политические кризисы и конфликты – это характерные признаки современного мира. Сегодня для молодежи республики особенно актуальными являются проблемы социально – экономического, духовно – нравственного и патриотического воспитания. «Молодежь отличается особой сензитивностью к социальным воздействиям и является индикатором социальных изменений в обществе. Этнические эмоции поднимаются у молодых людей на рациональный уровень и жестко фиксируются в сознании, а форма их существования – юношеский максимализм – делает их в период системного кризиса национальных отношений источником конфликтов» [1, с.3]. Затрагиваемые нами вопросы в данной статье, безусловно, не являются новыми, так как проблема нравственного воспитания подрастающего поколения в условиях всеобщего хаоса, растления нравов возникла не вчера. В современных условиях, когда уже проявляется тенденция к межэтническому расслоению, обособлению, зачастую переходящая в национальную нетерпимость и непримиримость, обращение к национальному наследию в воспитании особенно необходимо. Республика Дагестан исторически является ярким примером межнационального согласия, мира и веротерпимости, т.к. имеет огромный опыт мирного проживания народов, сохраняющих свои культурные традиции, религии, обычаи, образцы толерантного поведения. Хорошенько обдумав проблему воспитания современной молодежи, приходится констатировать тот печальный факт, что в отличие от прошлых поколений (60-70, 80 гг.) наше подрастающее поколение не получает должным образом соответствующего воспитания как со стороны родителей, так и со стороны общества» [2]. Сегодня задача возрождения национальных традиций воспитания, духовной культуры народа особенно актуальна. Культура поведения у народов Дагестана традиционно была основана на моральнонравственных устоях. Бережное, уважительное и заботливое отношение к старшему поколению является основной духовной ценностью в культуре поведения всех дагестанцев. В Дагестане всегда глубоко почитали старость, что естественно само по себе. Ибо старики были хранителями моральных и нравственных ценностей, созданных предками, за их 79 плечами был большой жизненный опыт. К их мудрому совету всегда здесь прислушивались, и прислушиваются по сей день. На наш взгляд, вести работу воспитания молодежи необходимо так, чтобы научный подход сочетался с учетом духовно – нравственных ценностей. Понятно и то, что молодость это время проб и ошибок. Молодежь в силу своих возрастных особенностей эмоциальна, динамична и непосредственна в выражении своих чувств. Молодое поколение независимо: у большинства еще нет семьи, нет профессии, нет того круга многочисленных обязанностей и обязательств, в который с возрастом попадает зрелый человек. Но система ценностей усвоенных человеком является «фундаментом» его отношения к миру. Смену ориентаций, переосмысление и укрепление нравственных ценностей необходимо начать с семьи. В ситуациях социальных преобразований, когда разрушаются многие виды и формы социальных отношений именно семья выступает как островок спокойствия. Необходимость выживания консолидирует усилия в семье. В условиях радикальных экономических и культурных преобразований в государственной системе образования России наметились тенденции возрождения народных, традиционных форм воспитания подрастающего поколения. Возрождение невозможно без учета психологоэтнических особенностей народов, изучение педагогического опыта, накопленного в результате многовековой практики воспитания. Исследования ученых показывают, что каждая нация накопила исторически обобщенный опыт воспитания, который отражает особенности материальных, культурных условий жизни, религии, менталитета. Высокое чувство дружбы, товарищества, беззаветный патриотизм, героизм – это основные примечательные признаки национального характера. В периоды исторических войн зародилась уникальная система взаимоотношений народов, сформировалось сознание, в основе которого сложился тезис: только вместе, только в дружбе, только выручая друг друга, мы можем сохранить свою жизнь, национальную самобытность, язык и культуру. Библиографические ссылки 1.Гаджимурадова, З.М. Этническое самосознание дагестанцев на пороге 21 в. Махачкала, 2002. С.3. 2. Буттаева, А.М. Поликультурная толерантность как специфическая черта национального характера // Проблемы сохранения толерантности в условиях полиэтничного и многоконфессионального региона: Мат-лы всероссийской научной конференции (12 апреля 2007). Махачкала, 2008. 3.Эльмурзаева, А.Д. Обычай взаимопомощи у народов Дагестана в XIXначале XX вв. Махачкала, 2008. 80 Динамика культурной идентичности и модернизация русского менталитета в цивилизационном кризисе Некрасов К.С., аспирант, кафедра социологии и технологий управления, Уральский федеральный университет (Екатеринбург) Сегодня для ускоренного запуска модернизации России в ХХ1 в. необходимо создать новую народную мечту в качестве большого национального культурного проекта как результата отказа от заказанного в 90 гг. президентской властью поиска национальной идеи. Необходимость такой новой утопии задается насущной нуждой в захватывающем в первую очередь молодежь социальном мифе – утопии, достойной неоиндустриального информационного общества. Важнейшей особенностью содержательного достоинства мечты оказывается ее соответствие традиции народной жизни. Такой традицией в России всегда был идеал государства правды. Первое русское законодательство Ярослава Мудрого так и называлось – «Русская правда». Человек ждал от государства, от его суда правды и в зависимости от правды решал вопрос о соблюдении закона в соответствии со своими убеждениями. И сегодня вопрос о построении гражданского общества стоит так: либо ломать людей и делать их европейцами, либо восстанавливать нашу традицию построения государства правды. Известно, что в ходе реформ Александра II судебная реформа проводилась под лозунгом «Правда и милосердие», а не «Свобода и закон» (некое сочетание лозунгов сегодняшних СПС и ЛДПР). Ныне в начале ХХI в. все чаще раздаются призывы заменить 18 статью Конституции РФ, провозглашающую тезис о свободе как источника смысла закона на утверждение о правде как источника и определителя смысла закона. Понятие правды соответствует и православной традиции (правда – закон Христов), причем человек ждет от государства не патерналистского отношения, но правоты, не свободы, но правды от суда. Другой особенностью нормальной действующей мечты является ее народность. Народность в целом, как фиксирует Н.Я.Данилевский, служит причиной существования государства: буквально, государство, не имеющее народной основы, не имеет причины для существования. При расхождении целей государства и сохранении народности неизбежно возникает необходимость в утопии как средстве сбережения народности. В 90 гг. ХХ в. в России было создано государство, не имеющее народной поддержки и защиты. Данные социологических исследований показывают, что от 60 до 70% населения РФ не считают себя обязанными государству и не хотят жить на его территории. Такое государство не имеет причины существования и порождает необходимость утопического проектирования граждан – ожидания государства правды, народного государства, в которое верит большинство. Очевидно, что мало отстаивать интересы избирателей – необходимо считаться с убеждениями народа. Народник К.С.Аксаков полагал, что народ имеет глубинные убеждения, взгляды на образ жизни, уклад жизни и если жизнь строится в соответствии с убеждениями, то и народу комфортно в этом 81 государственном устройстве. И если народ не устраивают реформы, если он не понимает их сути, на смену губительных реформ – этой воплощенной антиутопии – приходит народная утопия. Простой народ является основанием всего общественного здания страны, исторической духовности и силы ее. В конституциях стран Запада, прошедших длительный цивилизационный путь, свободы и права граждан ограничены нравственным законом (в ФРГ), либо ограничиваются требованиями солидарности – не наносить вред обществу (Италия), либо требованием «общего блага» (Япония). Из принципа ограничения свобод вытекают неотъемлемые обязанности граждан, когда существуют естественные права и свободы, но есть и обязанности гражданского долга, общественного долга. Только в Конституции РФ сказано, что свободы и права могут быть ограничены, в ней нет понятия общественного благ, нет и обязанностей граждан обуздывать свой интерес. Слово «общественный» используется лишь в контексте обеспечения общественного порядка и формирования общественных организаций... Конституция РФ должна быть цивилизованной и нацеленной на обуздание эгоизма олигархов, властей, поскольку простой человек не может воспользоваться свободами в условиях, когда деньги являются эквивалентом свободы. Поэтому восстановление понятия «долг» и есть ограничение свобод элиты, бизнеса. Но утопия требует идти дальше – привести право в соответствие с правовым менталитетом россиян. Мечта требует в соответствии с лозунгом «новых левых»: будьте реалистами, требуйте невозможного! У нас свой идеал закона, свой идеал правового государства. В западном идеале источником прав являются свободы. Там права делятся на права первого и второго поколений, что отражено в Европейской Социальной Хартии. Разрыв между правами в либеральном мышлении неустраним. Права второго поколения (право на образование, социальное обеспечение, жилье) понимаются как претензии к обществу, что и отражено в нашей конституции. Такое противоречие наличного законодательства и идеала народа приводит к псевдоколлективистской идентификации. Мечта проектирует подлинную коллективную идентичность, однако ее полагание возможно как забегание вперед и связано с социальным возрастом народов. Новый персоналистский коллективизм неприемлем для стандартов потребительского общества, навязанного миру финансовой олигархией. Этот индивидуализм построен на безудержной гонке потребления и индивидуальном, либо массовом как в Японии, успехе в этой гонке. Этот механизм потребительской гонки сыграл свою роль в послевоенном подъеме Запада на основе плана Маршалла для Европы. В потребительской гонке возникают глобальные экологические опасности, которые приводят к разделению мира на бедные и богатые страны. Концепция устойчивого развития представляет попытку выхода из этой кризисной ситуации, попытку, несомненно, наивную. При этом предполагается, что установление международного нормативного порядка позволит ограничить аппетиты потребительского общества. Предполагается, что на этой интернациональной основе возникнет новый образ 82 жизни для разных народов – более приемлемый для них, чем американский стандарт и образ жизни. Кризис самосознания и культурная идентичность в современной России Магамедова А.А., к.филос.н, зав.сектором историко-компаративных исследований СПб отделения Российского института культурологии (Санкт-Петербург) Культурная идентичность задана кризисом самосознания. В ситуации успокоенности социума идентичность как правило не вербализована. Ксенофобия и ксенофилия – феномены, оказывающие существенное влияние на кристаллизацию культурной идентичности. В кризисной ситуации возможна подмена идентичности ментальными основаниями бытия - некими предельными структурами повседневного. Трагизм ситуации заключается в том, что необходимо, даже не мужество, а талант и взвешенность ума, чтобы суметь подняться над погруженностью в безысходность кризисной ситуации и структурировать поле идентичности. В России процесс идентификации сопряжен с процессом большого континентального транзита, так называемого «западного дрейфа», процесса противоположного процессу колонизации, которым была создана великая империя. «Западный дрейф» собственной постимперской периферии, Центральной Азии и Закавказья, выявил конфликт приятия или неприятия человека с имперских окраин. Встает вопрос о формировании некой геокультурной идентичности, которая позволила бы многообразию этнокультурных и конфессиональных идентичностей быть включенными в единое пространство сосуществования и конвергенции, которая позволила бы конвергировать имеющиеся идентичности и снять кризис сознания россиян. Современная демографическая ситуация, в целом, характеризуется тем, что страны Севера не способны воспроизводить себя, страны Юга демонстрируют перепроизводство в условиях экономической поляризованности мира дают современный миграционный поток по условной оси Север-Юг. Мощный иммиграционный поток разбавляет местное население. Проблема возникает тогда, когда оказывается, что те, кто приезжают, обладают другой идентичностью, которая начинает разъедать социальные структуры принимающего сообщества. Налицо проблема вызова ценностям и культуре принимающей стороны. Возникает необходимость преодоления кризиса идентичности. С этой целью предлагаются различные пути формирования геокультурной идентичности. Первый путь предполагает формирование цивилизации профессионалов новой формации – транспрофессионалов, что вызывает 83 необходимость разработки и внедрения технологии профессиональной ресоциализации. Второй путь лежит в плоскости толерантности. Предлагается разработать и ввести процедуру ксенофилии, формируя инструментарий транспарентного чужелюбия. Данный опыт изложен в диалоге Платона «Софист» и применен на практике Аристотелем. Третий вариант формирования геокультурной идентичности предполагает вычленение из культурного контекста идентичности солидарности, которая обеспечивала бы единство многообразия. Особенности этапа социокультурной модернизации и трансформации в Российском обществе Буттаева А.М. к. филос. н., доцент, зав. каф. гуманитарных дисциплин ДГИНХ (Махачкала) Переживаемый социокультурный кризис в современной России, в немалой степени связан со сменой идеологических парадигм, поиском национальной и религиозной идентичности, в условиях полиэтнтчности и поликонфессиональности. Изменилась и сама культурная реальность, с которой имеет дело человек. Культура не просто предоставляет сейчас человеку какую-либо информацию, не просто требует от человека осмысления и правильного восприятия своего содержания, она требует от человека правильного взаимодействия с окружающей средой, умения работы с информацией, которую предоставляет эта среда. Современный полиэтнический мир – это единый космос, в котором слиты человек и исторически окружающая его природная и культурная среда, активно влияющая на социальную психологию этноса. Она формирует национальный характер и детерминирует направленность его практической жизнедеятельности. Сегодня в поликультурной среде российского общества происходят достаточно противоречивые процессы. С одной стороны стремление федеральных органов повысить свою роль и влияние на социокультурные процессы происходящие в том или ином регионе, с целью сохранения социальной стратификации этноса, с другой - набирающие силу тенденции, направленные на укрепление самостоятельности регионов, в особенности в вопросах национально-территориальных образований. Такого рода полярные процессы актуализируют в тех или иных этносах вопросы, связанные с усилением межнациональных, межэтнических связей. Нужно отметить, что во все времена важную роль в системе межнациональных связей внутри этноса и в системе глобальных коммуникаций между этносами играли просветители. Они служили своего рода трансформаторами, преобразовывая новую материальноинформационную среду в формы наиболее близкие к структуре традиционной культуры этноса, благодаря чему этнокультура по форме 84 гибко реагировала на внешние факторы, а по содержанию сохраняла свое этнокультурное ядро. С конца XX века социокультурная структура дагестанского общества начинает претерпевать существенные трансформации в рамках развивающихся капиталистических отношений: появился новый класс предпринимателей; стал формироваться класс работников наемного труда; идет процесс формирования слоя этнической преемственной интеллигенции Дагестана, имеющей устойчивое этническое самосознание и высокую пассионарность в стремлении модернизации полиэтнической культуры дагестанцев. Одновременно с этим увеличился отток сельских жителей в города, возникла резкая разница в условиях жизнедеятельности городского и сельского жителя. Также произошли серьезные перемены и в этнической сфере: идет процесс возрождения этносов, появляется интерес к решению накопившихся национальных проблем, делаются попытки, на федеральном и региональном уровнях, фиксировать и анализировать вновь возникшие. Таким образом, в Дагестане, как и во всей Российской Федерации, интенсивно идет процесс глубокой трансформации общества. Безусловно, все этносы стремятся к социокультурному прогрессу, используя для блага своего процветания свои социальные гены, свой характерный культурный образ жизни, свою национальную психологию. У всех этносов Дагестана есть как общие, так и специфические интересы. Национальные интересы соприкасаются практически со всеми видами интересов. Главным из них является сохранение самобытности данного этноса. С этим основным определяющим интересом тесно связаны этноязыковые, этнокультурные, этнотерриториальные, этноэкономические, этнополитические, этноконфессиональные интересы, осознание которых происходит в процессе социального сравнения, сопоставления положения своего этноса с уровнем социально-экономического, политического и культурного развития других этносов. В тоже время можно отметить, что в Дагестане существуют ряд этнических и межэтнических проблем, которые достались нам в наследство от застойных времен Советского Союза, а также возникли в ходе не совсем удачных реформ перестроечного периода. В первую очередь эти проблемы связаны с депортированными народами, которым навязанная депортация нанесла непоправимую социокультурную и психологическую травму. Репрессивными мерами была уничтожена национальная интеллигенция, насильственными мерами были отключены от культурных процессов представители высшего и среднего сословия, сформирована новая структура общества. Депортированным народам Северного Кавказа, оказавшись в иных условиях проживания, приходилось изменять свои привычки, навыки, обычаи и традиции, приспосабливаясь к другой социокультурной среде. И до сих пор они восстанавливают утраченное в национальном самосознании и духовно-нравственном развитии. 85 Эсхатологическая проблематика в искусстве Серебряного века как форма отражения социокультурного кризиса в сознании эпохи Потапова Е.Н., соискатель, каф.философии и соц.теорий ЛГПУ (Липецк) В наше время, когда кризис охватил практически все сферы российского общества: экономическую, политическую, социальную и духовную; когда идеалы социализма низвергнуты, а в качестве альтернативы навязываются ценности западного образца (прагматизм, эгоизм, жажда наживы и т.д.), особенно важно обращение к высшим достижениям отечественной культуры и искусства, тщательное и вдумчивое их изучение, сохранение и развитие того идейного потенциала, который всегда неисчерпаем в подлинном искусстве. Богатый материал в этом отношении предоставляет нам Серебряный век– один из ярчайших расцветов в истории русской культуры. «В эти годы России было послано много даров», отмечает Н. Бердяев [1, с.129]. Действительно, происходил необыкновенный подъем в области философской мысли, в поэзии, музыке, изобразительных и пластических искусствах. Никогда еще на небосклоне русской культуры не сияло в одно и тоже время столько звезд (хотя и разной величины). Но в тоже время это была эпоха рубежная, противоречивая, и потому она интересна нам вдвойне. «Изначально в этот русский ренессанс вошли элементы упадочности», - пишет тот же Бердяев. И далее: «Культурный ренессанс явился у нас в предреволюционную эпоху и сопровождался острым чувством приближающейся гибели старой России» [1, с.129]. Параллель напрашивается сама собой. Если в начале XX века умирала царская Россия, то в его конце погиб Советский Союз. Подобно жившим на рубеже XIX – XX веков, мы оказались на стыке двух различных периодов истории: родились в одном социально-политическом строе, пережили его крах и продолжаем жить в условиях некоего становящегося нового режима, который в СМИ именуется «демократическим». Перед нами, как и перед русской интеллигенцией начала XX века, встают те же самые мировоззренческие вопросы и задачи: «Как жить дальше?», «Во что верить?», «Кто прав?». От их решения зависит не только жизнь каждого конкретного человека, но и судьба России, в конечном итоге. Поэтому обращение к наследию русского культурного ренессанса необходимо не только в целях расширения своего эстетического кругозора, но и для усвоения опыта реагирования предшествующих поколений на ситуацию социального и духовного перелома, для анализа и верной оценки происходящего, для того, чтобы, по возможности, учесть ошибки, совершенные в прошлом, и постараться не допускать их в будущем. Своеобразной реакцией на кризисные явления в обществе стало усиление эсхатологической проблематики в искусстве рубежа XIX – XX веков. Крайне напряженная психологическая атмосфера того времени порождала катастрофизм мировосприятия, предощущение конца. Возникло 86 огромное количество произведений, в которых нашла отражение эсхатологическая тематика как в литературе, так и в живописи и музыке. Проявления эсхатологического в искусстве не были однотипными. «Апокалиптическое мышление развивалось вместе с ходом истории, проходя все новые и новые этапы»[3, с.143]. Однако, наибольшая концентрация эсхатологических переживаний характерна все же для 1910-х годов. Отметим, что не только «патологический страх пред разверзающимися безднами небытия» [4, с.16] владел душами русской интеллигенции, но и ожидание новых революционных преобразований, иррациональная надежда на явление «новой земли и нового неба», нового эона, приближение эры высокой Духовности» [2, с.48]. Настроения такого рода во многом были вызваны влиянием эстетики символизма, опирающегося на учение Вл. Соловьева о теургической функции искусства, высшее назначение которого состояло в том, по мнению философа, чтобы «одухотворить, пресуществить нашу действительную жизнь» [5, с.404]. Данная идея и многочисленные ее интерпретации в работах о. П. Флоренского, о. С. Булгакова, Н. Бердяева, поэтов и теоретиков символизма послужила той основой, вокруг которой выстраивалась, - то соглашаясь, то полемизируя с символистами, практически вся художественная культура Серебряного века. Понятие теургической природы искусства означало возможность преображения бытия через эстетическую сферу; высший смысл искусства осознавался не более, не менее как «осуществление вселенской и исторической задачи, разрешение которой ведет в Царство Божие» [4, с.19]. Но такая трактовка целей художественного творчества несет в себе эсхатологический момент. Учитывая популярность данных идей, не приходится удивляться, что эсхатологизм стал неотъемлемой чертой творческой психологии того времени. К сожалению, в эти несколько строк невозможно вместить анализ художественных произведений, отразивших данную проблематику. Однако, это представляет несомненный научный интерес и может служить направлением для дальнейших исследований. Библиографические ссылки 1.Бердяев, Н.А. Самопознание (опыт философской автобиографии) / Н.А. Бердяев. М., 1990. 2. Бычков, В.В. Эстетика Серебряного века: пролегомены к систематическому изучению / В.В. Бычков // Вопросы философии. 2007. №8. С.47-57. 3. Кацис, Л. Ф. Апокалиптика «Серебряного века». Эсхатология в художественном сознании / Л.Ф. Кацис // Человек. 1995. №2. С.143 – 154. 4. Левченко, Е. В. Сакральная суть искусства или эстетика «двойного бытия»: полемическая аура теории Вл. Соловьева / Е.В. Левченко // Соловьевские исследования: периодич. сб. науч. тр./ Отв. ред. М. В. Максимов. Иваново. 2009. Вып. 24. С. 15-27. 5. Соловьев, В. С. Общий смысл искусства / Соч. в 2 т. М., 1990.Т.2. С.390404. 87 Дискуссия по национальному вопросу как фактор национальной самоидентификации (по материалам прессы Хакасии за 1989 г.) Костякова Ю.Б., к.и.н.,доцент, кафедра СРЯиЖ ИФ ХГУ им. Н.Ф. Катанова (Абакан) Кризисные явления, охватившие всю страну к концу 1980-х гг., в значительной мере коснулись и сферы межнациональных отношений. Этнические конфликты, вспыхнувшие в разных республиках СССР и на территории РСФСР, политика демократизации общества и гласности сделали возможной и необходимой дискуссию по национальному вопросу, основная часть которой проходила в СМИ. Наиболее активной она стала во второй половине 1989 г. в преддверии Пленума ЦК КПСС по межнациональным отношениям, достаточно быстро вышла за традиционные рамки «откликов общественности» и охватила широкий спектр ранее «закрытых» тем. Основной круг «национальных» вопросов, по которым велась дискуссия в СМИ Хакасии, можно определить следующим образом: язык, история, культура. На наш взгляд, актуальность и активное обсуждение именно этих тем было обусловлено стремлением, прежде всего, национальной интеллигенции определить такие ориентиры (маркеры, инварианты), которые бы способствовали национальной самоидентификации представителей коренного этноса автономии. В условиях социокультурного кризиса прежние идеологические установки, базировавшиеся на приоритете коллективных интересов над личными и ориентированные на нивелирование этнических исторических и культурных особенностей малочисленных народов, потеряли свою привлекательность и непреложность, все чаще стали подвергаться переосмыслению и критике. В этой ситуации национальная самоидентификация представлялась, прежде всего, как ответы на вопросы «Кто я? С кем я?», что позволяло человеку в быстроменяющемся мире найти/сохранить свое место, культурные ориентиры, ощутить духовное и историческое единство с тем или иным народом. Одним из главных определительных признаков национальности здесь могло бы стать владение хакасским языком и признание его в качестве родного. Но в автономии, где после нескольких «миграционных бумов» коренной этнос составлял не более 11%, проблема изучения, преподавания, пропаганды национального языка стояла очень остро. Показателем этого может служить и тот факт, что областная газета «Ленин чолы», выходившая на хакасском языке, имела ограниченный круг читателей, так как была недоступной для восприятия большей части коренного населения, владевшей языком лишь на разговорно-бытовом уровне. Поэтому основным «плацдармом» дискуссии стало русскоязычное издание «Советская Хакасия». Выступавшие в печати отмечали слабую заинтересованность детей и молодежи в изучении хакасского языка, ограниченность сферы его применения и функционирования. Предлагалось, в частности, усилить подготовку педагогических кадров, которые могли бы «учить детей родному 88 языку, знакомить с культурой, литературой и историей родного края» [2, с. 2]. Обсуждение «исторического» вопроса в прессе проходило бурно, но с большими трудностями, мешавшими адекватному восприятию информации читателями. Среди причин этого можно назвать, в частности, недостаток научной литературы и других публикаций о Хакасии, их малочисленность, труднодоступность и непонятность для широкой аудитории. Ведению полноценной «исторической» дискуссии мешало также большое количество «белых пятен» в прошлом Хакасии. Термин «культура» в публикациях упоминался достаточно часто, но при этом авторы в большинстве случаев не конкретизировали, что именно нужно «возрождать», «пропагандировать», «изучать». На наш взгляд, это связано с тем, что в советское время в результате фальсификации истории произошла девальвация национально-культурных достижений и хакасского народа. Археологические, природные и исторические памятники Хакасии были объявлены достоянием всего советского народа, а спектр объектов традиционной культуры хакасов ограничен одеждой и фольклором. Поэтому «национальная культура» воспринималась авторами скорее на интуитивном, а не материальном уровне. Дискуссия в СМИ носила достаточно демократичный характер: наряду с учеными, специалистами в различных областях свои материалы в редакцию направляли и рядовые читатели. Поэтому кроме выверенной фактической информации и аргументированных предложений по решению острых «национальных» вопросов в газете можно было встретить обвинения и общие фразы о врагах, старающихся «погреть руки и нажиться» на национальных конфликтах [1, с. 2]. Следует отметить, что, несмотря на острую дискуссионность «национального» вопроса, в прессе не было опубликовано ни одного мнения, негативного по отношению к хакасскому народу, отдельным его представителям или требованиям развивать национальный язык и культуру, расширять права и повышать статус автономии. Мы считаем, что это являлось результатом внутриредакционной цензуры, тщательного отбора и обработки писем для публикации, а также активной общественной и разъяснительной работы, которую в области проводили представители интеллектуальной элиты Хакасии. Таким образом, в ходе обсуждения в 1989 г. «национального» вопроса, на страницах «Советской Хакасии» шел процесс обмена мнениями, накопления информации, выработки предложений, многие из которых были реализованы уже в 1990-е – 2000-е гг. В целом дискуссия пробудила интерес к истории региона и национальной культуре, стала показателем роста этнического самосознания и стремления к национальной самоидентификации представителей хакасского и других народов, проживавших в Хакасии. Библиографические ссылки 89 1. Дурманов, М. Демократия – не вседозволенность // Советская Хакасия, 1989 – 14 октября. С.2. 2. Конгаров, В. Говорите ли вы по-хакасски? // Советская Хакасия, 1989. – 23 августа. С.2. Социолингвистический аспект деструктивных процессов в системе коммуникации высшего профессионального образования Бочарова Т.И., к. п. н., доцент, кафедра социологии ЛГТУ (Липецк) Социальные преобразования, произошедшие в нашей стране, в том числе и кризисного характера, за последние годы прямо или косвенно повлияли на определенные трансформации в коммуникации. Под влиянием демократизации лингвистической системы книжный кодифицированный язык постепенно подвергается активному воздействию обиходноразговорной речи. Сферы профессионально-делового, частично официального взаимодействия между людьми все больше приобретают черты естественного, живого, «человеческого» общения. Становятся популярными более свободные формы вербальных контактов, основанные на умении договариваться, принимать правильные коллективные решения в спорных или конфликтных ситуации. С другой стороны, спад в экономике как цепная реакция обусловил кризисные явления в языке, в котором увеличилось количество внелитературных элементов (просторечий, жаргонизмов, варваризмов и пр.), указывающих на повышенный уровень эмоциональной нагрузки на общество. Язык улицы, активно популяризуемый средствами массовой информации, проникает в различные сферы общественной жизни, чрезмерно упрощая и огрубляя русскую речь. К сожалению, исключением не является и высшая школа. Кризисные явления в сфере образования обострили ряд трудностей, связанных с проблемами введения более строгого конкурсного отбора для абитуриентов, поступающих в высшие учебные заведения, особенно в глубинке, а также способствовали увеличению в вузах количества случайных студентов, желающих получить главным образом не высшее образование, а «корочки», а точнее определенный социальный статус, который обеспечивает вуз. В настоящее время повышение уровня знаний студентов об эффективном, толерантном общении актуально в современном образовании. Не менее важным стал вопрос обучения студентов умелому использованию тех или иных средств непринужденного и официально-делового взаимодействия в ситуациях неформального и профессионального общения. Отечественная образовательная система, основанная на принципах лекционно-семинарских занятий построена таким образом, что в ходе учебного процесса студенты в большей мере пользуются пассивными видами коммуникативно-интеллектуальной деятельности, которые не способствуют 90 в должной мере развитию живой звучащей речи, - чтение, слушание и др. В итоге выпускники не в полной мере владеют качественной профессиональноориентированной и повседневной устно-разговорной коммуникацией. Непринужденность обеспечивает внецензурность и в некоторых случаях речевую небрежность, особенно при общении людей, находящихся в неофициальных отношениях: чрезмерная экономия речевых средств, хезитации, тавтологии, эллиптичность синтаксических конструкций, отступления от логики и пр. При такой коммуникации адресанта значительно не беспокоит возможная критическая оценка адресата, которая, скорее всего, даже не последует, а если и последует, то только в случае некоторого недопонимания между говорящими или присутствия имплицитных, социально-психологических барьеров в беседе. Кризисные явления в экономике отражаются практически на всех сферах общественной жизни, что приводит к нарушению культурно-речевого равновесия, необходимого для сохранения основ функционирования литературной речи. И это понятно, поскольку сложные условия жизни, многочисленные проблемы социально-экономического характера способствуют повышению у людей экспрессивного фона коммуникации. В итоге – экономические «болезни» общества провоцируют «болезни» языка, на первый план выдвигается не толерантное, дружеское взаимодействие, а агрессивное, жесткое, содержащее многочисленные отступления от нормы, нередко с использованием вульгаризированных лексических форм. В последнее время достаточно частым стало явление, когда молодые люди переносят такой неформальный стиль общения и в ситуации, требующие большей регламентации и сдержанности поведения. Это касается, в частности, общения в стенах учебного заведения и не только в коридоре или туалете, но и на учебных занятиях. Грубо-фамильярный тон, инвективная лексика, звучащая нередко в полный голос, оскорбляют общественную нравственность, провоцируют остальных на асоциальное общение. У дисциплинированных студентов возникает закономерный вопрос, связанный с ситуацией задетой самооценки: «А почему ему можно, а мне нельзя?!» Поэтому студенты намеренно (а иногда даже неосознанно) игнорируют границу, разделяющую уровни официального или неформального (семейного или дружеского) стилей общения, употребляя слова и выражения, засоряющие и даже уродующие язык. Кроме того, ситуация осложняется тем, что сами преподаватели при попустительском стиле педагогического общения провоцируют учащихся на такого рода поведение: не реагирую на ругательства, в лучшем случае делают скупое замечание, а иногда просто переводят разговор в шутку. Подобные дисциплинарные нарушения недопустимы, они обусловливают речевую небрежность самого педагога, когда он строго не контролирует свою коммуникацию, допуская речевые ошибки и недочеты, которые отнюдь не укрепляют коммуникативный имидж преподавателя в качестве образцового. 91 Таким образом, приобщение студентов к культурно-языковым традициям вообще и к речевым в частности - это необходимый и достаточно длительный процесс, и одна из важнейших задач высшего профессионального образования заключается в том, чтобы, используя максимально методические возможности дисциплин гуманитарного профиля, остановить деструктивные речевые процессы в среде молодежи и активизировать научную деятельность, способствующую повышению эффективности коммуникации студентов и будущих специалистов. Кроме того, необходимо интенсифицировать работу над культурой речи, способствующей активной интеграции молодежи в среду интеллигенции, что, безусловно, будет способствовать ослаблению кризисных явлений как в культурной среде вообще, так и в сфере образования в частности. О рекламе и рекламных технологиях в условиях социокультурного кризиса Качалова С.М., доцент, кафедра культуры ЛГТУ (Липецк) Реклама прочно вошла в наш мир, в наше сознание. Можно поразному относиться к ней, смотреть с интересом или с презрением отворачиваться от рекламных роликов и билбордов, но это не отменит ее существования и вездесущности. Да к тому же современные рекламисты в последнее время, изучив психологию потребителя, стали использовать при создании своих произведений особые методы воздействия на аудиторию, благодаря которым реклама достигает своей цели при любых условиях. Дело в том, что в основе многих рекламных технологий лежит манипулирование покупательским поведением. Манипулирование всегда осуществляется неявно, тайно, ибо кто же в здравом рассудке согласится, чтобы его, помимо собственной воли, принуждали совершать какие-либо поступки, несвойственные ему? Говоря о методиках манипуляции общественным сознанием, используемых в условиях социкультурного кризиса, приведу для примера такие методы, как дробление или локализация. В этом случае самый интересный материал журнала разделен на несколько частей, которые разбросаны по всему номеру. Таким образом, читатель невольно вынужден просматривать весь журнал, в том числе и рекламные вкладки. В телефильме рекламные вставки постоянно перебивают сюжет, но так как зритель стремится увидеть его развязку, он вынужден смотреть и рекламу. Недаром сразу после начала фильма и перед самым его финалом, когда зритель ощущает эмоциональный подъем, обязательно появляется рекламный ролик, который в эти моменты как бы «пробивает» защиту телезрителя, затаившего дыхание в ожидании эффектной завязки сюжета или яркого завершения киноповествования. 92 Другим эффектом применения локализации становится значительное снижение уровня эмпатии зрительской аудитории, когда после ряда серьезных, зачастую весьма напряженных новостей, вызывающих сопереживание, вдруг появляется легкая, веселая реклама, рассказывающая о совершенно приземленных, сугубо «домашних» товарах. Эффект просчитан абсолютно точно: напряженность от сообщений о боях с бандитами или природных катаклизмах с человеческим жертвами моментально снимается, зритель переходит в пассивное состояние, все ранее показанное уходит куда- то на периферию сознания. Как следствие, зритель не в состоянии адекватно оценивать происходящие в мире события, он теряет к ним интерес. Добавлю, что такой механизм манипулирования прекрасно действует для снятия социального напряжения во времена кризиса в стране. Кроме того, рекламисты в своей практике опираются на идеи, выдвинутые в свое время К.Юнгом. В основе его теории лежат такие положения, как «знак» и «символ». Юнг считал, что знак заключает в себе определенный известный смысл, который можно выразить иначе. Основной признак знака — способность реализовывать функцию замещения. Символ же — естественный продукт, в отличие от знака. Он есть нечто «само в себе динамическое и живое». Простые идеи, выраженные символом, несут эмоциональную окраску, приобретают новую силу, расширяют свой смысл от частного случая к обобщению. Так, стилизованное изображение сияющего солнца/звезды на логотипе энергетической компании — всего лишь знак, но солнце, начертанное на стене или выложенное из электрических фонариков в рекламном объявлении соответствующего товара — уже символ, а не знак. Еще одно важное различие символа и знака состоит в том, что знак имеет по своей природе практическое, прямое назначение: «Не курить», «Выход», «Вход». Символ же выражает гораздо больше. Поэтому, если для символа многозначность полезна, (чем более многозначен символ, тем он содержательнее, то для знака многозначность вредна, — чем однозначнее понимается знак, тем эффективнее его можно использовать). К.Г. Юнг ввел, кроме того, понятие архетипов, понимая под этим врожденные идеи или воспоминания, которые располагают людей воспринимать, переживать и реагировать на события определенным образом. Он писал: «Как растение порождает цветок, душа (архетип) создает свои символы». Архетипы как таковые недоступны непосредственному наблюдателю и раскрываются лишь через их проекцию на внешние объекты, что проявляется в виде архетипических образов, которые, в свою очередь, являются основой мифов, верований, сновидений, произведений искусства и рекламы. Система «архетип — архетипический образ (символ) — знак» действует как основа архетипического моделирования образа марки. Архетипы проявляются в сознании человека в сновидениях, мифах и легендах через архетипические образы (символы), которые служат центральными элементами в формировании образа торговой марки. Архетипическое моделирование позволяет переносить символическое значение архетипического образа на торговую марку товара, а затем и на сам товар. Среди структурных элементов, лежащих в 93 основе формирования образа марки, наиболее важны миф торговой марки и визуальный рекламный образ. Как видим, социокультурный кризис в стране отразился и на рекламных технологиях, которые совершенствуются и психологизируются, что дает повод надеяться на повышение качества рекламных роликов в частности и рекламной продукции в целом. К вопросу о духовном кризисе бытия в художественном произведении («Тихий Дон» М.А. Шолохова) Углова Н.В., к.филол.н., доцент, кафедра культуры ЛГТУ (Липецк) Глубокое и всестороннее осмысление «метафизического разлома», разразившегося в начале 20 века в России, разворачивается на страницах казачьего эпоса М.А. Шолохова «Тихий Дон». Ключевым образом эпопеи, вобравшим в себя противоречия кризиса этого смутного периода в истории государства Российского, стал донской казак Григорий Мелехов. В трагедии его жизни преломились извечные антиномии бытия: «Истинный смысл «Тихого Дона» (в отличие от многих повествований о Революции) пребывает глубже борьбы красных и белых; поистине, смертельно борются Божеское и сатанинское, дьявольское; «дьявол с Богом борется» (Достоевский) в сердцах и тех и других – в равной мере… Эта извечная битва крайне разрастается и обостряется во время Революции, представляющей собой как бы обнажение этой трагедийной основы человеческого бытия» [1, С. 22]. Следовательно, все поступки Григория Мелехова и других героев романа-эпопеи – метания между добром и злом, в ходе которого, несмотря на аксиологический кризис, вопреки логике революционного насилия и идеологической непримиримости, всѐ-таки восстанавливаются объективные границы этих основополагающих категорий человеческого существования. Мировоззренческий кризис времени воинствующей революционности и гражданской междоусобицы начала 20 века, ставший следствием утраты «духовного стержня», помогавшего побеждать врагов и жить в мире и согласии, обернулся для главного героя – «казачьего Гамлета» [2, С. 219] – нравственным тупиком. Однако для трагической фигуры правдоискателя Григория Мелехова такое критическое состояние становится особо драматичным в конкретной социально-нравственной ситуации, ибо он «в мире, охваченном ненавистью, хотел утвердить справедливость, доброту, человеколюбие, согласие. Поэтому каждая из противоборствующих сторон недоверчиво отнеслась к нему, воспринимая его как чужого, не принимая его великодушия» [3, С. 199]. Тяжесть жизненных испытаний, выпавших на долю не только Мелехова, но и всех его современников, ярче оттеняет духовные ориентиры – нравственные религиозные первоосновы бытия. На всѐм протяжении шолоховского романа главный герой внутренне меняется, претерпевает 94 эволюцию в сторону традиционной духовности, личной жертвы, самоотказа. Мятежный, «взгальный», «горячка» [Т. 2, С. 228] Гришка добровольно и осознанно выбирает путь несения своего креста, приходит понимание, что свою жизнь можно продолжать, лишь заботясь о другом человеке. Испытание духовно-нравственным кризисом открывает ему истинный смысл человеческого бытия. Подобная мировоззренческая эволюция приоткрывает масштабы личности этого художественного образа и соотносит его с самыми вершинными созданиями различных произведений искусств всех времѐн и народов, наряду с шекспировским Гамлетом Дон Кихотом Сервантеса, Чайльд Гарольдом Байрона и т.п. В ситуации разразившейся всеобщей смуты революционных событий и обречѐнности гражданской войны критерием объективной оценки для Григория неизменно оставалась совесть («Совесть меня убивает!» [Т.1, С. 246]), которая постоянно боролась с волей, как и у всякого русского человека. Эта коллизия ограничения своеволия и самоволия совестью и являет «сюжетный нерв» художественного полотна Шолохова, определяет одно из центральных мест этого донского эпоса в «Солнечной системе» русской литературы. Ещѐ в 1472 году русский монах Иннокентий записал слова, в которых раскрывается своеобразие русского мироощущения: «Кождо свою совесть в себе судию имат, паче же аз окаянный! Комуждо по своей совести себе зазревшу». Совесть в любые времена кризисных трансформаций остаѐтся тем «чувством мысли», которое единственное приближает человека к постижению Истины. Природа и масштаб личности Мелехова таковы, что он остро переживает свою виновность (« Неправильный у жизни ход, и, может, и я в этом виноватый…» [Т. 2, С. 239]), неправоту и ответственность. Эта внутренняя неуспокоенность усиливала разлад в его душе, раздвоение сил души (« О чѐм было думать? Зачем металась душа, – как зафлаженный на облаве волк, – в поисках выхода, в разрешении противоречий?). Простого донского казака, наверно, трудно отнести к рефлектирующим героям, однако душевная жизнь казачьего Гамлета не менее напряжѐнна, чем у князя Андрея Болконского или у бывшего студента юридического факультета Петербургского университета Родиона Раскольникова. Григорий «мучительно старался разобраться в сумятице мыслей, продумать что-то, решить» [Т.1, С. 483]; он скажет о себе: «Сам ищу выхода» [Т.1, С. 522]. «… Григорий <…> пытался вехами наметить будущее <…> Хотелось отвернуться от всего бурлившего ненавистью, враждебного и непонятного мира. Там, позади, всѐ было путано, противоречиво. Трудно нащупывалась верная тропа; как в топкой гати, забилась под ногами почва, тропа дробилась, и не было уверенности – по той ли, по которой надо, идѐт» [Т.1, С. 535 – 536]. «Григорий шѐл, испытывая такое чувство, будто перешагнул порог, и то, что казалось неясным, неожиданно встало с предельной яркостью. Он, в сущности, высказал вгорячах то, о чѐм думал эти дни, что копилось в нѐм и искало выхода. И оттого, что стал он на грани в борьбе двух начал, отрицая оба их, – родилось глухое неумолчное раздражение» [Т. 2, С. 129]. 95 Таким образом, сосредоточенность автора на внутренних противоречиях человеческой природы главного героя «Тихого Дона», позволяет глубже понять философско-нравственный ценностный конфликт, пронизывающий исконно земное бытие человека. Трагические коллизии духовного кризиса возможно истолковать как искупительные испытания, предваряющие «метанойю» сознания, на пути преодоления мировоззренческой расколотости, восстановления целостности мировосприятия человека. Библиографические ссылки 1. Кожинов, В.В. О «Тихом Доне» / В.В. Кожинов // Литература в школе. 1994. № 4. С. 22 – 31. 2. Сухих, И. Одиссея казачьего Гамлета. 1925 – 1940. «Тихий Дон» М. Шолохова / И. Сухих // Звезда. 2000. № 10. С. 219 – 230. 3. Лавров, В. Голгофа Григория Мелехова / В. Лавров // Нева. 1995. № 5. С. 194 – 200. 4. Шолохов, М.А. Тихий Дон. Роман. В 2 т. М., 1975. Теоретические основы формирования этнопевческой культуры (к постановке проблемы) Шастина Т. В., к. пед. н, доцент, кафедра русского народного песенного искусства СПб ГУКИ (Санкт-Петербург) Современный этап развития социокультурного пространства России характеризуется тенденцией усиления значимости этнических факторов в жизнедеятельности сообщества, повышением роли этнокультурного воспитания молодого поколения. Выявлена ценность этнопевческой культуры, как феномена музыкальной культуры России, как средства вокально-эстетического воспитания. Однако остается много нерешенных вопросов, связанных с ее изучением, возрождением, сохранением, развитием, освоением. Рассматривая русскую этнопевческую культуру, как явление художественно-историческое, представляющее один из духовнонравственных источников национального возрождения России, с одной стороны, и как фактор, способствующим наращиванию культурного потенциала общества и личности, с другой, необходимо подчеркнуть значение уровня сформированности этнопевческой культуры личности. Музыкально-педагогические науки призваны осуществлять теоретическое осмысление этнопевческой культуры, как общества, так и человека; рассматривать процессы формирования ценностных характеристик личности; выявлять новые тенденции в развитии сферы музыкального образования; анализировать генезис и эволюцию разнообразных новейших музыкальных феноменов; создавать практически значимые прогнозы для 96 развития этнопевческой культуры. Одним из условий такого развития является формирование этнопевческого поведения методами, способами и средствами вокально-эстетического воспитания. Сегодня назрела необходимость создания единого образовательного пространства для осуществления непрерывного этнопевческого воспитания, формирования этнопевческой культуры современного молодого поколения, находящегося вне бытования традиционной певческой культуры. Для этого нужна целостная образовательная педагогическая технология на основе локальных певческих традиций, этническое, национальное, региональное, локальное приспособление образовательных программ по этнопевческому воспитанию, а также, взаимодействие целей, задач, принципов, содержания, форм и методов процесса формирования этнопевческого поведения на разных ступенях музыкального образования. В ходе формирования этнопевческого поведения, как в фольклорной среде, так и вне ее бытования, непрерывность является закономерностью и в данном случае связана с природой фольклора, освоением произведений искусства устной традиции, психофизиологическими особенностями личности. Этническое певческое поведение предполагает сформированность этномузыкального мышления, овладение интонационным словарем локальной певческой традиции и исполнительским комплексом, что возможно в результате непрерывного этнопевческого воспитания. Для реализации этнопевческого воспитания в современной среде большое значение имеет уровень подготовки специалистов, профессиональное становление педагога-музыканта. Вместе с тем, следует заметить, что еще недостаточно разработаны методы и способы специального обучения молодого поколения, проживающегося в сельской местности, там, где наблюдается исчезновение этнопевческих традиций, где нарушен механизм их передачи. Кроме того, остро обозначилась и требует скорейшего решения педагогическая проблема профессионального обучения студентов заочной формы, которые являются носителями локальной традиции, лидерами фольклорных ансамблей и, в то же время, профессиональными музыкантами. Нами раскрыта структура этнопевческой культуры личности, выявлены этапы, принципы ее формирования, раскрыты педагогические условия, способствующие повышению результативности данного процесса. Проведенное исследование эффективности технологии этнопевческого воспитания детей средствами народной традиционной культуры, подтвердило необходимость подготовки высококвалифицированных специалистов для ее реализации. Однако еще не вполне определены пути и направления развития этнопевческой культуры в современных условиях, не достаточно адаптированы методы и способы этновокальной педагогики и особенно для обучения детей в сфере общего и дополнительного образования, слабо раскрыт механизм передачи певческих народных традиций, не вполне теоретически обоснованы способы передачи: диахронный, синхронный. 97 В связи со сложившейся ситуацией в системе образования сегодня необходимо: - решать вопросы этнопевческого воспитания детей и молодежи через внедрение специальных педагогических технологий, имеющих в основе свойства и качества фольклора; - разработать технологии подготовки высококвалифицированных специалистов для работы и в системе образования, и в условиях бытования этнопевческой культуры; - создать специальные образовательные программы и методы обучения в музыкальных учебных заведениях (детских, средних специальных, высших) носителей этнопевческой культуры. Такой подход позволит не только сохранить народные певческие традиции, но и развивать их с учетом локальных особенностей. Понятно, что фольклор живет самостоятельно, по своим законам и правилам и не управляется извне. Более того, известно, что научить фольклору не возможно, так же как и специально создать фольклорный ансамбль. Однако обучение народному пению, формирование этнопевческого поведения и этнопевческой культуры личности в сфере специального образования, должно строиться на основе качеств фольклора, принципа природосообразности, активной творческой деятельности и самореализации личности. Поэзия русского рока: находки и противоречия Привалов Н.А., к. и. н., доцент, кафедра культуры ЛГТУ (Липецк) Первые советские рок-группы появились в середине 60-х годов ХХ века на волне битломании и до середины 70-х годов представляли собой в основном подражание группам англо-американских исполнителей, оформленные в виде многочисленных ВИА (вокально-инструментальных ансамблей). Есть две версии возникновения русского рока (пение на русском языке): первая – группа «Оловянные солдатики» с ее первым в СССР магнитоальбомом «Размышление» (1972 г.), вторая – альбомы Юрия Морозова (1973 г.). В определенных русских кругах считают одним из первых рок-музыкантов Александра Градского, создавшего группу «Славяне». Между тем еще в 1968 году 15-летний Андрей Макаревич создал из одноклассников группу «The Kids», которая в следующем году стала называться «Time Machines» («Машины времени»), песни исполнялись на английском языке. В 1973 г. название было изменено на единственное число – «Машина времени». Особенностью этих групп было стремление донести до слушателей, и прежде всего молодежи, англоязычные тексты и переводы из репертуара «Биттлз». 98 Расцвет русского рока пришелся на 80-е годы, а с началом перестройки и гласности у музыкантов появилась возможность выступать, не опасаясь уголовного преследования. В СССР, и прежде всего в Ленинграде и Москве, были созданы рок-клубы, сформировались известные, частично и по сей день действующие рок-группы. В это же время были основаны рок-клубы в Свердловске, Сибири, Воронеже, Харькове. Как «протестанская» субкультура русский рок перестал существовать со второй половины 80-х годов, когда он становится частью нарождающегося шоу-бизнеса. Но если говорить серьезно, по существу в произведениях русского рока никакого социального протеста и не было. В стихах поэтов русского рока практически не встречаются темы афганской войны, Чечни, Карабаха, Приднестровья, нет в них ни одного упоминания о солдатах, защищающих целостность России. В этой поэзии есть видимый демократизм, вседозволенность, отрицание традиций отцов, апологетика секса, алкоголизма, иногда наркотиков. Все это привлекало часть молодежи, как и исполнение многих произведений на английском языке, что вело к забвению русской культуры. В 90-е годы русский рок фактически слился с западной рок-н-рольной музыкой, появились различные названия (панк, гранж, наганметалл, ню-металл, эмо, рег-хор и т.д.), имеющих одну сущность в музыке, текстах песен и сценических движениях. Наша задача – не рассматривать все стороны русского рока, а сосредоточиться на поэтических особенностях текстов роковых групп. Как пишет А. Бурлака, отечественные авторы, учитывая традиции русской поэзии, «сделали тексты песен российского рок-н-ролла (по крайней мере, в его лучших образцах) частью поэтической парадигмы русской литературы». [1] Об этом же пишет в «Лебеде» Дан Дорфман: «…так как Россия была и остается литературоцентрической страной, РР (русский рок – Н.П.) это в большей степени часть ее литературы, а не ее музыки». [2] Свой взгляд на поэзию рока высказывает А.Е.Козицкая, подчеркивая, что «…один из многочисленных парадоксов русского рока состоит в следующем: рок является одновременно и естественной составляющей национальной культуры, и альтернативой ей же; частью целого, органически сращенной с ним и тем не менее претендующей на самодостаточность и самоценность…». [3] В России изданы книги «Поэты русского рока». [4] Именно об этой поэзии мы будем вести речь в статье. И первое, о чем хочется говорить, – это о явлениях романтизма в роковой поэзии. Романтизм всегда отрицательно относился к буржуазному образу жизни, деньгам, накопительству, много внимания уделял субъективному восприятию мира, отражал переживания автора, нередко тепло, сочувственно относился к обыкновенному человеку, его бедам и невзгодам. Характерно, что романтический поэт русского рока «не подчиняется никакому закону», о чем в свое время говорил первый теоретик романтизма Ф. Шлегель. [5] Появление рок-поэзии есть своеобразное переосмысление художественно-эстетических вкусов в конце ХХ века. Как верно заметил Д.С. 99 Лихачев, в исторические эпохи «менялось не мышление, а мировоззрение, политические взгляды, формы художественного видения, эстетические вкусы». [6] Б. Гребенщиков – один из известных творцов русского рока – подлинный романтик, испытавший разочарование, усталость, перенесший утраты в прошлом, идеализирующий свободу и подвиг (стихотворения «Слишком много любви», «500», «Летчик», «Зимняя роза»). У человека, считает Гребенщиков, остается любовь – как стержень жизни. Романтический тип мышление достаточно последовательно воплощают в своих текстах А, Макаревич, В. Цой, К. Никольский, отдали ему свою дань и другие авторы. В лучших поэтических произведениях русского рока видна прямая связь с текстами Дж. Леннона, Пола Маккартни, Дж. Харрисона, Харрет Айроны [7], рассказывающих о любви, надеждах, наслаждениях, изменах. После 1991 г. романтические настроения 80-х годов постепенно изчезают как в политике, так и в культуре [8]. Хотя можно еще встретить понастоящему романтические, честные, глубоко эмоциональные стихи у некоторых авторов. Хочу привести лишь один пример – стихотворение А. Скляра «Ведьма». Автор осуждает расправу над красивой, скромной, честной женщиной, не отвечавшей на приставания мужчин, страдает над судьбой ее безвинной дочери, прозванной как и мать ведьмой. Моя добрая мама, как была ты красива, Ах, за что, моя мама, тебя погубили?.. Ведьма, ведьма, ведьма! – теперь я, мама. Ведьма, ведьма, ведьма! – Я точно знаю, что Ведьма, ведьма, ведьма… Наиболее продуктивным стал для русского рока модернизм – установка на индивидуализм, одиночество, противопоставление лирического героя и автора обществу, иррационализм, кризис веры, тема смерти, самоубийства, бытовая эротика, больная психика и т.д. А. Васильев, например, утверждает, что ребенок и взрослый не заинтересованы жизнью, и между ними ставится знак равенства. Жизнь прошла и все включено… Детям все равно, Мертвым все равно, Жизнь прошла и все включено. Весьма сумбурно, пугающе и бессмысленно пишет Э. Шклярский: И жалок шут, смешон палача топор Наву-Наву-Навуходоносор. Так ешь мел, пей ртуть, жги кровь, будь скор, Наву-Наву-Навуходоносор. Причем здесь вавилонский правитель VI века до н.э., причем здесь мел, ртуть, кровь? Вообще, в чем смысл стиха? 100 Очень своеобразный автор рока Петр Мамонов, создавший немало стихов откровенно вульгарных, злых, плохо совместимых с русской моралью и культурой («Шуба-дуба», «Люляки баб», «Люся», «Маша», «Диатез»). У каждой бабы есть свои люляки И если ты не любишь темноты Смотри на женщин с жадностью собаки И уверяю я увидишь ты Эти люляки баб… П. Мамонов изобретает и новые правила стихотворчества: Стою в будке, весь мокрый, слишком жарко, Стою жарко, весь мокрый, слишком в будке я. Стою весь в будке, слишком мокро стою Крым – Мрык [Аромыка]!!! Крым – Крым [Аромыка] У Армена Григоряна есть стихотворение «Некрофилия». Вот строки о женщине: Она измеряет свое время в метрах, Плейбоя – в деньгах, а любовь – в количестве раз. Здесь все сплетено, соединено, осмеяно. В стихотворении «Закрыто» Григорян прямо зовет к смерти: Иди и выбери смерть! Ты забудешь, что такое тоска, Ты попробуешь свежую кровь, Ты увидишь сотни актов Настоящей любви, И ты тогда вернешься вновь. Александр Скляр при очень интересных сочинениях создал и такие, как, например, «Я живой!!!», - построенный на антиномиях: бурная река – прогнившая лодка, вода и костер, полет и падение вниз головой, изгой и провинциальная б., живой – смертник, убийство, смерть – вино, постель, педерасты, проститутки и т.д. Рефреном звучит фраза «Я живой!!!» (26 раз). Смысл здесь, вероятно, один – приспособить этот текст к музыке. Рассуждая об образе рок-героя в русской рок-культуре, О.Э. Никитина [9] выделяет следующие доминанты: искренность, восходящая к романтизму и серебряному веку, исповедческий характер, саморазрушение через идеализацию абсента, опиума, кокаина, гашиша, удачные и неудачные попытки самоубийства. «Всѐ это, говорит ученый, лишь отчетливо обозначало нахождение поэта на грани двух миров. Роковым героям присущ нонконформизм – противостояние господствующей в обществе официальной культуре, отрицание традиционных ценностей, создание своей модели жизни и художественной реальности». Дан Дорфман в статье «Что такое русский рок» писал: «Наконец, теперь я выскажу самую криминальную мысль, которая не понравится уже почти всем читателям «Лебедя». Для меня абсолютно ясно, что во всей русской культуре восьмидесятых лидером был именно Русский Рок.» [10] И это в то время, когда в России творили Г. Свиридов, А. Пахмутова, Д. 101 Тухманов, Н. Богословский, Я. Френкель, Т. Хренников, С. Туликов, а также прославленные поэты Р. Рождественский, К. Ваншенкин, М. Танич, Е. Евтушенко, Р. Гамзатов, Б. Окуджава, Н. Добронравов, В. Боков и многие другие. Тем более, что рокмузыка была известна лишь части населения страны, прежде всего молодежи. Как показывает анализ, уровень роковых текстов был не очень высокого качества, узок по содержанию и тематике, без интересных языковых и стилистических находок. Мы сейчас не говорим о музыке, быть может, она и заслуживает самой высокой оценки, но она нами не исследовалась. Можно ли назвать стихами такое сочинение А. Гуницкого, как «Река Оккервиль», где всего две мысли: Я встал поутру На реке Оккервиль. И труп мой уплыл В реку Оккервиль, а далее 12 строк повторяется «Река Оккервиль»? Найк Борзов вот так формулирует цель своего героя: Я знаю три слова, Три матерных слова, Со знанием этим я вышел из дома… Куплю проститутку, CD модной группы, Бутылку портвейна И презервативы. Нередко поэзию русского рока сравнивают, соотносят с «серебряным веком». Но надо помнить, что термин «серебряный век» условен, что самим выбором этим отдавалась дань предшественникам, в первую очередь А.С. Пушкину. В конечном счете шла речь о новых условиях развития литературы. Как писал В.В. Розанов, «…после натурализма, отражения действительности, естественно ожидать идеализма, проникновения в смысл ее…» [11] Утверждающийся модернизм создавал культ чувственных наслаждений, апологию зла и смерти, воспевание своеволия личности, признание права на насилие, обернувшееся террором. Нечто подобное есть и в стихах поэтов русского рока. Но в поэзии начала ХХ века была и другая поэзия, она несла гуманизм, человеколюбие, защищала униженного и оскорбленного. Великая русская поэтесса Марина Цветаева тоже относится к «серебряному веку», но как эмоционально, умно, ярко звучат ее стихи со всеми повторами, рефренами, аллитерациями: Простите меня, мои горы! Простите меня, мои реки! Простите меня, мои нивы, Простите меня, мои травы. Мать – крест одевала солдату, Мать с сыном прощалась навеки… (11 мая 1918 г.) 102 Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес… Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей. Я тебя отвоюю у всех других – у той одной, Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой… (16 августа 1916 г.) С огромным чувством к родной природе писала М. Цветаева: Август – астры, Август – звезды, Август – грозди Винограда и рябины Ржавой – август! Месяц поздних поцелуев, Поздних роз и молний поздних! Ливней звездных – Август – месяц Ливней звездных! С этим же чувством мы встречаемся и в других произведениях поэтессы [12]. В отличие от придуманных, нередко просто элементарно-вульгарных стихотворений рок-поэтов мы наслаждаемся прекрасными шедеврами в реалистических произведениях других известных поэтов. Заканчивая свои рассуждения, хочу привести мысль известного немецкого поэта Рильке: «Стихи – вовсе не чувство, как думают люди… Чтобы написать хоть одну строчку стихов, нужно перевидать массу городов, людей и вещей, нужно знать животных… слышать движение мелких цветочков, распускающихся по утрам…» [13]. Именно так и надо заниматься поэзией, чего, к сожалению, очень не хватает русской рок-поэзии. 1. 2. 3. 4. 5. 5. 6. Библиографические ссылки Бурлака, А. Капитаны подпольной луны / А. Бурлака // Поэты русского рока. Санкт-Петербург. 2004. С. 5. Дан Дорфман. Что такое русский рок. Письма шведскому другу / Дан Дорфман // Лебедь. № 292 от 6 октября 2002 года. С. 3. Козицкая, Е.А. Субъязыки и субъкультура русского рока / Е.А. Козицкая // Рок в социокультурном контексте. Тверь, 1998. С.17. Поэты русского рока. Б. Гребенщиков, А. Гуницкий, А. Романов, М. Леонидов, А. Васильев, Э. Шкляревский // Поэты русского рока. СанктПетербург, 2004. Поэты русского рока. П. Мамонов, К. Никольский, А. Скляр, Ал. Романов, А. Григорян, И. Борзов // Поэты русского рока. Санкт-Петербург, 2004. Шлегель, Ф. Фрагменты / Литературная теория немецкого романтизма. – М., 1934. С.173. Лихачев, Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Лихачев Д.С. М., 1971. С.158. 103 7. Все песни Beatlеs. Перевод и вступительная статья, примечания, схемы гитарных аккордов С. Кознова / Все песни Beatlеs. Саратов, 1977. 8. Хабибуллина, Л.Ф. Функция пародии и игры в текстах группы «Ляпис Трубецкой» / Л.Ф. Хабибуллина // Русская рок-поэзия: текст и контекст 4. – Тверь, 2000. С.52. 9. Никитина, О.Э. Доминанты образа рок-героя в русской рок-культуре / О.Э. Никитин // Русская рок-поэзия: текст и контекст 4. – Тверь, 2000. С.47. 10. Дан Дорфман. Указ. Соч. С.3. 11. Розанов, В.В. Эстетическое понимание истории // Русские философы. Конец XIX – сер. ХХ века. Антология. Вып. 2. М., 1994. С.48. 12. Цит. по: Марина Цветаева. Стихотворения, пьесы / Марина Цветаева. Ленинград, 1990. 318 с. 13. Цит. по: А.Г. Цейтлин. Труд писателя / А.Г. Цейтлин. М., 1968. С.465. СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ И ТЕХНОЛОГИИ СОВРЕМЕННОЙ РОСССИИ Ксенофобия как причина межнациональных конфликтов в процессе трансформации социально-классового общества России Саюров Н.Ф., д.полит.н., профессор, зав.кафедрой социологии ЛГТУ, Бочарникова О.А., соискатель, кафедра социологии ЛГТУ (Липецк) Ксенофобия - характерная черта отрицательной настроенности некоторой части российского общества к лицам иной национальности. Именно ксенофобы организовали волну массовых межнациональных конфликтов, которая прокатилась по территории России в 2004-2008 годах. При этом можно вспомнить: многочисленные нападения местной молодѐжи на иностранных студентов в Воронеже, Санкт-Петербурге и других городах; межнациональный конфликт азербайджанцев с горожанами Екатеринбурга с применением оружия; массовые беспорядки в Кондопоге, приведшие к гибели нескольких российских граждан и многие другие столкновения. На рис. 1 приведены некоторые данные о числе зафиксированных столкновений, погибших и пострадавших в России на почве ксенофобии за указанный период [1]. 104 а б Число столкновений 350 400 350 300 250 200 150 100 50 0 300 250 200 150 100 50 0 2004 2005 2006 за 9 месяцев 2008 377 310 200 85 25 122 25 51 Число пострадавших 2004 2005 Число погибших 2006 2008 Период исследований (годы) Рис.1. Число столкновений (а), погибших и пострадавших (б) в России в 2004-2008 годах: По данным опроса, произведенного Левада-центром в 2005 году было установлено, что число русских, разделяющих крайние националистические взгляды составляет значительную часть общества. Лозунг "Россия для русских" полностью поддержали 16% опрошенных, а с оговорками ("осуществить, но в разумных пределах") — еще 37%; отрицательно относятся к нему — 23% (в 1998 году так думали 30 %) [2] . Результаты другого, более масштабного опроса граждан 62 регионов России, проведенного фондом «Общественного мнения» в мае 2006 года показали динамику роста ксенофобии [3]. В результате анализа опросных данных было установлено следующее. В среднем из общего числа респондентов 24% признались в неприязни к лицам иной национальности и только 73% ответили, что неприязни не испытывают. Что касается проблем ограничения въезда и депортации иммигрантов положительно ответили на поставленные вопросы, соответственно, 58 и 46% респондентов. Обобщая данные мегоопроса И.С. Бавин в своей статье [3] делит российских граждан по своему отношению к проблеме инонациональных имигрантов на 4 группы: толеранты (граждане, декларирующие отсутствие национальной неприязни и не поддерживающие действие властей против мигрантов, 26% опрошенных); охранители (граждане, выступающие за ограничение иммигрантов, но не стремящиеся к выселению уже приехавших, 9 % опрошенных); этнопуристы (граждане, одобряющие любые меры способствующие очищению региона от эмигрантов иных 105 национальностей, но декларирующие отсутствие неприязни к ним, 21% опрошенных); ксенофобы (граждане, не скрывающие неприязни к лицам иной национальности и одобряющие любые направленные против них действия власти, 19 % опрошенных). В таблице 1 приведены распределения рассматриваемых групп по крупным территориальным единицам - федеральным округам [2] Таблица 1 Группы В средн ем по Росси и% Толерантные Охранительные Этнопуристы Ксенофобы Федеральные округа Центральный СевероЗападны й 26 10 20 19 27 8 16 22 26 9 21 19 Южный Приво Ураль лжский ский 25 8 16 22 31 10 21 16 Сибир Дальне ский восточный 23 10 28 16 20 7 22 24 14 8 30 22 В соответствии с данными приведенными в таблице 1 только в Приволжском, Уральском и Центральном федеральных округах число нетерпимых к лицам иной национальности не превышает среднестатистическое число таких лиц по России. Наибольшее число нетерпимых отмечается в Северо-Западном, Южном, Сибирском и Дальневосточном округах. То есть, в тех федеральных округах, в которых отмечается наибольший въезд легальных и нелегальных иммигрантов. Анализ распределения ксенофобов по возрасту и полу дает следующие результаты (рис.1). С возрастом чувство неприязни к лицам иной национальности уменьшается. Ксенофобией больше подвержены мужчины, чем женщины. Наибольшее число ксенофобов приходиться на граждан в возрасте 18-25 лет (т.е. на молодѐжь). Процент от числа опрошенных 30 25 20 15 10 5 0 18-25 26-30 31-40 41-50 51-60 старше 60 Возраст, лет Ксенофобы-мужчины 106 Ксенофобы-женщины Рис. 2. Соотношение между ксенофобами мужчинами и женщинами Уровень образования безусловно влияет на распределение численного значения параметров оценки по оси «толерантность-ксенофобия» (рис. 2). Процент от числа опрошенных 35 30 25 20 15 10 5 0 Толерантные Охранители Этнопуристы Ксенофобы Группы Среднее значение Основное(8-9 классов) Среднее общее и ПТУ Среднее специальное Высшее и неоконченное высшее Рис.3. Уровень влияния образования на ксенофобию Однако тут прослеживается характерная особенность. Наиболее толерантными являются представители крайних групп, т.е. наименее и наиболее грамотные люди России. Правда, разница между среднестатистическими данными и данными по группам невелика. Этот факт говорит о том, что образование в России не способствует снижению ксенофобии, и он не радует. Результаты исследования параметров от толерантности до ксенофобии среди студентов Липецкого государственного технического университета (по опросу, проведенному в январе 2010 года, средний возраст 19-22 года) показал следующие результаты (рис. 4). Анализ данных позволяет сказать, что они несколько ниже, чем в среднем по России за 2006 год (см. рис. 2). 107 Процент от числа опрошенных 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0 Общая группа Ксенофобы Мужчины Женщины Толеранты Охранители Этнопуристы Рис. 4. Результаты опроса студентов Липецкого государственного технического университета в январе 2010 года Что касается распределения параметров по оси «толерантностьксенофобия» в зависимости от уровней дохода, то оно по данным И.С. Бавина характеризуется неоднозначно (таблица 2). Таблица 2 Группы Среднее Уровень дохода в семье на человека значение в месяц (в тыс. руб.) Менее 1 Толерантные Охранительные Этнопуристы Ксенофобы 26 9 21 19 26 8 22 19 1-2 2-3 28 9 22 18 3-5 26 9 23 18 25 10 22 20 Более 5 Нет ответа 25 10 19 23 23 8 15 21 В соответствии с данными таблицы 2 усреднѐнная толерантность граждан России с увеличением доходов уменьшается, а ксенофобия увеличивается [2]. Причинами роста ксенофобии 18% опрошенных считают террористические акты, 13% — плохие условия жизни в России, 12% — "вызывающие действия, поведение национальных меньшинств", 3% — нежелание или неспособность властей бороться с национализмом, 2% — национальные предрассудки русского населения. Характерно, что ответственность за ксенофобию, как и за все прочие негативные явления, связанные с межнациональными конфликтами часто возлагается на других. Библиографические ссылки 1.http/www/antirasizm/ru/lv/index/php 108 2. Энциклопедия «Кругосвет». М., 2007. 3. Бавин, П.С. Социальная география ксенофобии и толерантности / П.С. Бавин // Полис. №6. 2006. С.37-58 Неоиндустриальный выбор России как новая форма «русской идеи» в кризисном развитии Некрасов С.Н., д. филос. н., профессор, кафедра культурологии и дизайна, Уральский федеральный университет (Екатеринбург) В России с декабря 1993 г. документально зафиксировано, что единственным источником государственной власти в стране является многонациональный российский народ. По Конституции России, «РФ социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека». В нашей стране должны охраняться труд и здоровье людей. Реальные же условия и усилия правящих младореформаторов уже в 90 гг. прошлого столетия привели к противоположному результату. Это означает, что формирующий их строй оказался не способен обеспечить достойные условия для поддержания жизни и свободного развития большинства. Тем самым обнаруживается, что «социальноэкономический строй» и «конституционный строй» суть разные вещи. Первый вступил в противоречие со вторым, осуществляя фактически его насильственное свержение. В такой ситуации гражданским долгом избранного президента, юриста Д.А. Медведева выступает призыв к защите Основ конституционного строя. Задача дня - демократическими методами обеспечить установление в интересах большинства нового общественно-экономического устройства: гуманного, эффективного и справедливого. Легитимность такого социальноэволюционного призыва не вызывает сомнений. Для его реализации потребуется переход от правых антинародных реформ в интересах хищного меньшинства к их следующему этапу - «неоиндустриальному», вбирающему в себя позитивные черты предшествовавших формаций, использующему весь накопленный историей культурный потенциал и специфическую ментальность русского народа. В противном случае соблюдение формальной законности при отказе от практического вмешательства в общественные процессы в интересах большинства будет вполне соответствовать классической характеристике юридического мышления: юридически – значит фальшиво. Прошедшие в октябре 2009 г. выборы показали, что они вполне соответствовали такой классификации – были свободными, но несправедливыми. Остро возникла потребность в единой и новой формулировке объединяющей народ и власти традиционной идеологии и народной мечты – «русской идеи». Часть общества при этом будет настаивать на возврате к доперестроечному старому советскому социализму. Таковы адепты и человеческий потенциал традиционных левых партий, в первую очередь, КПРФ. Старый советский социализм характеризовался всесилием государства, господством плана, полным 109 подчинением личных интересов общественным, уничтожением частной собственности на все средства производства. Однако с середины 60 гг., когда все перечисленное существовало, в СССР стал нарастать системный кризис, приведший к социальному взрыву. Наш народ прекрасно понимал, что в стране отсутствуют свободные выборы, и Верховный Совет не представляет истинное народовластие. Обюрократившаяся КПСС не способна была оставаться «определяющей и направляющей политической силой». В социальноэкономической области было, с одной стороны, - гордость за бесплатное образование, здравоохранение, низкую квартирную плату, уверенность в завтрашнем дне, мощную науку, непобедимую армию, поддержку развивающихся стран, и в то же время - бесконечные очереди, унижающий дефицит, отчуждение трудящихся от результатов собственного труда. Старый политический режим создавал атмосферу несвободы, двойной морали, озлобленности. В погоне за экономическим могуществом государство проглядело нарастающее социальное разочарование, снижение качества жизни, что проявилось ростом смертности за 1965-80 гг. на 40%, убийств - на 80%, самоубийств - на 60%. В результате, к началу 80 гг. люди в полной мере осознавали необходимость политических и экономических преобразований для исправления накопленных за десятилетия ошибок и перехода к новому этапу развития. Призыв «Больше демократии, больше социализма» поддержало тогда большинство населения. Однако обнаружилось, что ни власть, ни общество не имеют Проекта Нового пути. Люди не видят, куда идти - потерян высокий смысл жизни, а выдвинутый «Единой Россией» в ходе избирательной компании «план Путина» лишь говорил о том, как превратить наше общество в «корпорацию Россию». Обществу в период избирательной компании навязывалось мнение, что «иного не дано» и что выбор сделан. Временному молчаливому консенсусу вокруг власти историей в качестве общего проекта может быть противопоставлен некий «Манифест народов России». Его задача показать, что «иное - дано»! Если Обращение президента России совпадет с выдвигаемым историей вектором развития, и мы сможем найти в себе смелость решиться на поиск правды - победим, если побоимся уйдем побежденными в «Красную книгу» истории. Для победы необходим новый облик «русской идеи» для Новой партии – Партии народов России, которая станет партией всего российского общества, - именно на эту роль и претендует самая крупная партия страны – «Единая Россия». Смена социального строя есть революция. «Запрет» на это слово в цивилизованном мире сняли «бархатные» перевороты в Восточной Европе 90 гг. Стало очевидным, что революции могут быть мирными и желанными, и даже «оранжевыми». Чтобы не дать России сорваться в «бунт бессмысленный и беспощадный», требуется осуществить революционный переход конституционным способом, направив его с самого начала в созидательное русло. Для этого общество должно быть готовым к осознанным действиям в критических ситуациях. Поэтому взятие всей полноты государственной власти на следующих парламентских и президентских выборах – ближайшая задача Партии народов России. Имея необходимую 110 политическую силу, она обеспечит через референдум выбор требуемого строя. Для победы необходима поддержка не менее 90% населения. Партия власти должна быть партией гражданского общества, - последняя еще должна быть создана. Такова, на наш взгляд, ближайшая культурная задача президента России Д.А. Медведева – задача установления связи с народной массой и ее культурой. Кризисная повседневность неорганичной российской модернизации: штрихи к портрету Зимин М.В., к. социол. н., доцент, кафедра социологии ЛГТУ (Липецк) Активная модернизаторская риторика российских лидеров вновь интенсифицировала научный и экспертный дискурс по проблемам различных вариантов модернизации, роли в них исторического и социокультурного контекста, определения национального пути в будущее. Само понятие «модернизация» неоднократно трансформировалось. С подачи С. Эйзенштадта модернизация традиционно определялась как процессы изменений всех типов социальности, экономической и политической систем, приводящие к переходу обществ из одного состояния (традиционности) в качественно иное (современность). По замечанию социолога Л.Д. Гудкова это движение к более сложному обществу, выделение институтов из единого целого, их дифференциация, установление сферы их автономии, появление внутри этих сфер собственных способов регуляции, внутриинституциональных норм, ценностей, значимость которых не выходит за рамки этих институтов. [2]. И все же можно говорить о некотором идеале современности, который также подвержен стремительным историческим переменам. Так, три явления глобального индустриально-урбанизационного перехода – государство, капитализм, демократия – испытывают сегодня все большее давление [4]. Как институт государство теряет и финансовую опору, и лояльность элит, и идейную поддержку масс. Капиталистическая миросистема сталкивается с серьезными проблемами рискованного финансового капитализма, в котором продаже подлежат долги, деньги как абстрактные единицы или взаимоотношения по поводу денег, а не реальные товары. «Современная демократия – это свобода выбора, ограниченная жестко заданным коридором, ширина которого определяется соглашением элит и объемом распределяемых общественных благ» [4, с.10]. Осмысливая проблему приемлемости разных вариантов модернизации, необходимо понять, в чем будет состоять суть «завтрашней современности». Характер изменений предопределяет различные варианты модернизации. Изменения, происходящие на основе собственных эндогенных предпосылок и отвечающие внутренним потребностям развития, ценностным ориентациям общества, отражают органичную модернизацию. Неорганичная (догоняющая) модернизация происходит не на основе внутренних потребностей развития и готовности к ней, а в результате необходимости дать запоздалый ответ на вызов. Он связан с появлением в обществе принципиально новых проблем, 111 оказывающих давление на сложившуюся систему отношений при ограниченных возможностях общества и государства адаптироваться к ним из-за негибкости существующих институтов. Неорганичные изменения характеризуются демонстрационным эффектом – стремлением к подражанию, внешнему сходству в стиле, уровне и качестве жизни с передовыми образцами. Усилия догоняющей модернизации предпринимаются при решающей роли авторитарного государства, в руках которого сосредоточены основные ресурсы при отсутствии социальных групп – лидеров модернизации. Неорганичность нередко приводит к взрывному характеру изменений. Революционность объясняется наличием «встроенных ограничителей», препятствующих успешной адаптации социокультурной системы к новым вызовам и которые не удается устранить в процессе эволюционного развития [6, с. 33-37]. Все больший объяснительный потенциал и влиятельность приобретают сегодня деятельностно-активистские подходы к осмыслению изменений в русле идей М. Арчера, Э. Гидденса, Дж. Александера и др. Они фокусируются на поиске некоторого сдвига – совокупности событий, являющихся результатом активности агентов, радикально меняющих привычные структуры общественной жизни, превращающих ранее периферийные сферы и тенденции в ключевые. Фундаментальной категорией становится понятие «практики». Внимание акцентируется на обыденных практиках «простых людей», которые могут в своих действиях либо следовать традициям, рутине, сложившейся в результате длительной привычки, либо поступать «по-своему», т.е. следовать общепринятым правилам или ориентироваться на заимствованную извне норму [7, с. 13]. Реальные практики непосредственно консервируют или трансформируют социальные структуры. В них потенциально реализуются ценностные ориентации агентов. В чем же своеобразие повседневных практик россиян, формирующих характер текущей модернизации? Многочисленные исследования российской догоняющей модернизации подтверждают, что «внутренними ограничителями» являются: свойства институциональной матрицы и культура, поддерживающие систему правил (их содержание) и режимы правил (поддерживающие их санкции); национальный менталитет как комплекс коллективных социальных установок, особенностей практического разума и повседневного мышления, интегрирующий осознанное и подсознательно усвоенное из данной культуры. Менталитет, обусловливая особенности поведенческих практик при исполнении нормативных предписаний – грамматику правил, несомненно, влияет на успешность текущей модернизации [8]. Например, социологи выделяют центральную зону ментальности этносов как систему образов на уровне коллективного бессознательного, локализацию источника добра, локализацию источника зла, представление о способе действия, при котором добро побеждает зло и, наконец, представление о вероятности, с которой добро побеждает зло [7, с. 16]. Источник «Добра» в русской ментальности – община. В современных условиях – это превращается во множество партикуляристских, замкнутых для внешнего влияния сред, сообществ «своих» (близких, друзей), где складываются более доверительные, квазитрадиционные отношения. Неформальные среды, в которых возникают 112 доверительные отношения, компенсируют институциональные дефициты, становятся ответом на «аксиологический вызов модернизирующегося общества». Социолог Б.В. Дубин констатирует активизацию сферы приватных контактов. Происходит дробление социума по доминирующему типу контактов на «сообщества родных» («связь по крови») и «сообщества друзей» («связь по выбору») в ущерб общественной солидарности. Процесс социального дробления проходит без формирования генерализованных систем опосредования и регуляции социальных отношений – этических и правовых норм, гражданских ценностей и символов [1]. По частоте и распространенности с контактами этих двух типов не могут сравниться никакие другие. Наименее частыми при этом являются контакты россиян с официальными государственными учреждениями. Именно на государство в образе чиновничества проецируется «Зло», причудливо сочетаясь с укорененным патернализмом. В этом контексте любопытны результаты лонгитюдного исследования эволюции представлений россиян о демократии, осуществленного социологами «Левада-центра» [3]. На вопрос об отношениях между государством и его гражданами большинство заявило о том, что «государство должно заботиться обо всех его гражданах» (63%), «обеспечивая пристойный уровень существования и укрепляя свою роль в экономике» (45%). Невмешательство государства в жизнь и экономическую активность граждан не нашло заметной поддержки (4%). Респонденты уверены, что «интересы власти и общества в России не совпадают» (62%) по причине того, что «у власти и населения всегда разные интересы и цели» (34%) и что «власти живут за счет населения и поэтому вынуждены его обманывать» (29%). За последние пять лет от 40-60% респондентов оценивали людей у власти как людей, «озабоченных только своим материальным благополучием и карьерой». Большинство респондентов важнейшими правами человека назвали «право на жизнь» (68%), «неприкосновенность частной жизни и жилища» (64%). Решающее влияние на ход событий россияне могут оказать сегодня, по их мнению, только на уровне своей семьи (81%) и совершенно не видят такой возможности на уровне государства (94%). Свою моральную ответственность россияне в наибольшей мере ощущают только за «будущее своих детей» (80%), за «действия своих близких и родственников» (45%) и абсолютно не ощущают ее за «действия своего правительства» (7%), за «политику своей страны в прошлом» (9%). Как видно надежда на помощь государства парадоксально сочетается со стойким желанием избежать любого отождествления себя с ним. Государство и власть по-прежнему выступают в качестве держателя коллективных ценностей, опоры всего целого, но мнение о конкретных людях у власти негативно, а значит, сам социальный порядок воспринимается как несправедливый. Следствием этого становится массовое распространение социального цинизма как сознательной установки на дисквалификацию ценностей, на сознательное снижение любых проявлений идеального, морального, на сознательное приписывание «Другому» дискредитирующих его значений, не отказываясь от признания самих ценностей. Цинизм «разъедает саму возможность общественной солидарности, политического участия и активной деятельности, самой способности желать изменений» [2]. 113 Многочисленные исследования фиксируют крайне низкий уровень институционального доверия. Так, в общественном мнении доминирует понимание суда как производного, зависимого от власти института, а самого права – как выражения воли интересов власти. В упомянутом исследовании «Левада-центра» большинство респондентов заявили, что деятельность суда должна либо в полной мере, либо в некоторой степени контролироваться исполнительной властью (56%). Все это приводит к правовому нигилизму, всеобщему игнорированию законов, выбору партикуляристских способов обращения с законом и судом, обхождения их путем обмана, взяток, использования сетевых отношений (знакомств, блата). Абсолютное большинство россиян не чувствуют себя под защитой закона (68%). Характерны ответы о причинах этого: «потому что законы писаны не для всех» (45%); «потому что все коррумпированы, и я не могу надеяться на честное и объективное рассмотрение моего дела в суде» (42%); «потому что законы вольно трактуются теми, кто находится у власти» (37%); «потому что законы постоянно меняются» (23%); «потому что у людей нет средств воздействия на власть» (20%) [3]. При этом безусловное доверие проецируется на область символических институтов, не связанных с регуляцией повседневной жизни и обозначающих скорее традиционалистское, не современное коллективное целое (державу, народ). Это церковь и армия (силовые структуры). С ними связаны важные элементы массовой национальной идентичности – чувство удовлетворения от силы, величия, история расширения империи, преодоления испытаний. Кроме того, они утверждают некие представления о качествах и достоинствах, распространяемых на всех представителей коллективного целого, формируют подобие обобщенных представлений, «суррогатов ценностей» как универсалистских регуляторов поведения. Многие из приведенных выше примеров жизненных миров россиян, по словам Л.Д. Гудкова, являются отражением «абортивной модернизации», периодически возникающей в ходе медленного разложения и рутинизации тоталитаризма, и трансформирующей его в авторитарный режим с сильной склонностью к традиционализму, массовой пассивности, деидеологизации. «Аборт модернизации», прерывание процессов усложнения социокультурной структуры общества может объясняться как нейтрализация функциональных императивов вестернизации или условий для ее рецепции, подавление социальной и культурной сложности, выражающееся в редукции к примитивному традиционализму, архаизации общественного мнения [2]. Библиографические ссылки 1. Дубин Б.В. Масс-медиа и коммуникативный мир жителей России: пластическая хирургия социальной реальности. URL: http://www.polit.ru/research/2006/09/06/dubin.html. 2. Гудков, Л.Д. Проблема абортивной модернизации и мораль: стенограмма лекции 10.07.2008 года. URL: http://www.polit.ru/lectures/2008/11/21/gudkov.html. 3. Потенциал демократии в современной России. URL: http://www.levada.ru/press/2009101501.html. 114 4. Модернизация в предлагаемых обстоятельствах // Эксперт. № 1 (687). 2010. С. 9-10. 5. Свои и чужие // Эксперт. № 1 (687). 2010. С. 26. 6. Стародубровская И.В., Мау В.А. Великие революции. От Кромвеля до Путина. М., 2004. 511 с. 7. Ядов, В.А. Воздействие западных социокультурных образцов на социальные практики в России / под ред. В.А. Ядова. М., 2009. 352 с. 8. Ядов, В.А. К вопросу о национальных особенностях модернизации российского общества. URL: http://www.polit.ru/science/2010/02/16/yadov.html. Теоретико-методологическое осмысление социальных изменений современного российского общества Силкина Н.А., ст. преподаватель, кафедра социологии ЛГТУ (Липецк) В течение последних 20 лет наше общество переживает сложный период, для которого характерны противоречивые процессы социальных, политических и экономических изменений. В стране идет процесс перестройки старых и создание новых политических институтов, общество приобретает определенные черты демократического характера. Одной из особенностей методологического изучения данного периода является многообразие интерпретаций основных категорий социального анализа. Это приводит к наличию большого числа работ, авторы которых стремится дать свою интерпретацию данных понятий. В рамках нашей статьи ставится задача рассмотреть подходы и провести сравнительный анализ понятий характеризующих современный период социальных изменений России. В научной литературе при оценке данного периода встречаются такие понятия как «социальный переход», «трансформация», «транзиция», «модернизация», «социальные преобразования», вместе с тем каждое из этих понятий имеет свою трактовку. Социальный переход – понятие, которое является на наш взгляд не достаточно точным, так как оно не отражает всю сущность и глубину происходящих преобразований, поэтому мы не будем на нем акцентировать внимание. Трансформация – (от позднелатинского transformatio – преобразование, превращение) изменение свойств чего-либо при перемещение (переходе) из одного района (этапа) в другой. Процесс трансформации российского общества представляет собою множество сложно переплетающихся экономических, политических и социальных процессов. Рассматривая понятие «транзиция» следует отметить, что некоторые авторы придерживаются мнения о синонимичности данного понятия термину «трансформация», что на наш взгляд является не совсем точным. 115 В общем смысле термин «транзиция» обозначает изменение в обществе, преобразование, переход из одного общественного состояния в другое, которое применимо к трем видам переходов: 1. Транзиция используется для обозначения перемен характеризующихся сменой одного политического режима другим. 2. Транзицией называют процесс отказа от социалистической концепции развития среднеевропейских и восточноевропейских стран, которые назывались социалистическими. Некоторые исследователи данной проблемы придерживаются мнения, что в этом случае целесообразно использовать понятие «преобразование» («трансформация»), так как «транзиция» является идеологически окрашенным и подразумевает переход к либеральному капитализму, как системе основанной на частной собственности и нерегулируемом рыночном пространстве, от которого на Западе уже отказались и который уже не существует в развитых обществах. В российской научной литературе для обозначения данного явления чаще всего используют термин «переходный период». 3. Данный термин применяется для характеристики общественных изменений с целью совершенствования технологических основ труда и рынка. В этом контексте понятие «транзиция» синонимично понятию модернизация. Модернизация – (от греч. moderne – новейший) – данное понятие используется в западной социологии для характеристики как социальноэкономического, так и в целом общественного развития. Необходимо учитывать, что термин модернизация собирательный: он отражает, вопервых, различные ступени развития современного индустриального общества, начиная с эпохи первой промышленной революции; во-вторых, процесс превращения развивающихся стран из традиционных в промышленно развитые. Для более точного описания данного понятия необходимо обратиться к теории модернизации, в которой выделяют два типа: первый – оригинальная модернизация – характерна для США и стран Западной Европы, осуществлявших переход к рациональному общественному устройству в результате длительного внутреннего развития. Второй – вторичная модернизация – присущ странам отставших в своем развитии и пытающихся догнать передовые, используя их опыт, более ускоренным способом. Обычно к таковым относили развивающиеся страны, а позднее и посткоммунистические страны, включая Россию. В разработку данной теории большой вклад внесли Т. Парсонс, Н. Смельзер, Ш. Айзенштадт и др. В России среди представителей данного направления следует отметить В.В. Шелохаева, B.C. Любченко, М.Т. Белов и др., причем B.C. Любченко и М.Т. Белов свою позицию обосновывают следующим образом: «Обращение к теории модернизации – попытка вписать трансформацию российского общества в определѐнную систему координат, найти понятийный аппарат, с помощью которого можно интерпретировать происходящие в России социальные изменения. На наш взгляд, обращение к 116 теории модернизации необходимо по двум причинам: во-первых, в ней обобщѐн опыт модернизации различных обществ за последние 50 лет; вовторых, альтернативы модернизационному процессу не существует» [1, с. 10]. Таким образом, рассмотрение подходов к определению понятий, описывающих процессы социальных изменений в российском обществе, позволяет сделать вывод о том, что наиболее распространенными и концептуально обоснованными являются описания данных процессов через понятия «трансформация» и «транзиция» в значении трансформации. Библиографические ссылки 1. Белов, М.Т. Властная элита и процесс трансформации Российского социума / М.Т. Белов, В.С. Любченко. Ростов н/Д., 2002. Трансформация гражданского общества в условиях кризиса Гладышева Ю.Ю., аспирант, кафедра социологии, ЛГТУ (Липецк) В последнее время проблемы гражданского общества в условиях мирового кризиса, относящиеся к взаимосвязи личности, социальных групп, общественных формирований и государства находятся в центре внимания. И это понятно, поскольку формирование гражданского общества связано с развитием демократии, рыночной экономики, становлением правового государства, с глобальным социальным переустройством, а также с нарастающим кризисом. В научной литературе понятие «гражданское общество» используется в разных смыслах. Понятие «Гражданское общество» имеет древнейшую историю, оно многократно трансформировалось, вызывая к жизни новые понятия и теории. Гражданское общество как философское определение внесено в науку Аристотелем. Он говорил, что перед тем как определить, что есть государство, следует выяснить понятие о гражданине, ибо государство есть не что иное, как совокупность граждан, гражданское сообщество [1, с.67]. В теоретических исследованиях гражданского общества можно выделить две основные интерпретации его сущности, два различных понимания этого понятия. Наиболее традиционной, стала точка зрения, согласно которой «гражданское общество» появляется с возникновением частной собственности и государства. Понятие «гражданское общество» используется здесь для характеристики определенного состояния общества и отождествляется с государством особого типа, в котором юридически обеспечены и политически защищены основные права и свободы личности, в силу чего оно может считаться цивилизованным, т. е. гражданским обществом. 117 Второе толкование гражданского общества связано с представлением о нем как об определенной сфере общества - сфере внегосударственных отношений и структур. Начальный период - предыстория становления идеи гражданского общества, (с античности до XVI-XVII веков). Словосочетание «гражданское общество» в этот период имеет совершенно иной смысл, чем сегодня. Для античности и средневековья характерно отсутствие четкого разграничения между обществом и государством, поскольку государственное, общественное и полисное означали, по сути дела, одно и то же. Некоторые изменения в понимании гражданского общества происходят в эпоху Возрождения, когда внимание все больше акцентируется на отдельной личности, ликвидации неравенства, утверждении права в жизни суверенного государства. Но и здесь и личность, и общество еще растворены в государстве. Это время возникновения и развития идеи гражданского общества в концепциях естественного права и общественного договора XVIIXVIII веков. Этот период связан с концепциями, которые выражали потребности времени, сводившиеся к борьбе абсолютной монархии и зарождающейся буржуазной демократии. Согласно им общество приходит на смену естественному состоянию, независимо от того, как понимается последнее: как утраченный рай и «золотой век» (Руссо) или как «война всех против всех» (Гоббс). Переход к гражданскому состоянию сопровождается заключением общественного договора, на основе которого народ и власть строят свои взаимоотношения. При этом подчеркивался принцип свободы личности, идея самоценности отдельного человека, уважение к его собственности и хозяйственной самостоятельности, неотъемлемости его гражданских прав [2, с.5-7]. Третьим периодом в развитии идеи гражданского общества будет «институциональный период» (XIX - первая четверть XX века), характеризующийся расширением сферы влияния, политического признания и утверждения идейного господства концепции гражданского общества в условиях буржуазных революций. Гражданское общество из теоретической конструкции превращается в особую сферу социальной реальности, приобретая тем самым онтологический статус. Толкование гражданского общества как особой внегосударственной сферы социального организма получило широкое распространение в Европе благодаря А. де Токвилю и его исследованию американской демократии [3, с.10]. Четвертый этап, согласно нашей периодизации эволюции идеи гражданского общества, - 20-90-е годы XX века. На этом этапе происходит переход от практических требований экономической и политической свободы личности, характерных для предшествующего периода, к расширению свобод в сфере культуры, стилей жизни и т. д. Постепенно появляются условия для трансформации дихотомии «гражданское обществогосударство» в более сложные конструкции. На современном этапе данное понятие проделало значительную эволюцию от концепции «социалистического гражданского общества» с 118 присущим ей обращением к ценностям и нормам демократического и этического социализма до концепций, впитавших положения неоконсервативной идеологии [4, с.12]. Говоря о гражданском обществе, следует исходить из понятия человека и гражданина, то есть его прав и свобод, как из основной детерминанты политической системы общества, которая стремиться быть демократическим. Без гражданской культуры говорить о гражданине как самоценной личности в современном смысле этого слова, а значит и о гражданском обществе, бессмысленно. Следовательно, гражданская культура в целом определяет фундаментальные ценности гражданского сознания, гражданского общества. Библиографические ссылки 1. Витюк, В.В. Гражданское общество: современное содержание понятия / В.В. Витюк // Проблемы формирования гражданского общества. М. 1993. 2. Вырывдин, В.А. Гражданское общество / В.А. Вырывдин // Социально-политический журнал. 1992. №3. 3. Гаджиев, К.С. Гражданское общество: концептуальный аспект / К.С. Гаджиев // Кентавр.1991. №2. 4. Кочетков, А.П. О формировании гражданского общества / А.П. Кочетков // Социально-политические науки. 1992. №1. Формирование российской модели социального партнерства: проблемы и перспективы Гончарова О.А., аспирант, кафедра социологии ЛГТУ (Липецк) Социальное партнерство на Западе представляет собой результат социального, политического, экономического развития, а также длительной борьбы за свои права рабочих этих стран. В России социальное партнерство начало внедряться в некотором смысле сверху, являло собой один из элементов социально-экономической модернизации, модель заимствовалась в большей степени без учета российской специфики. В итоге простое заимствование не принесло необходимых положительных результатов, т.к. оно осуществлялось без учета исторической специфики страны, особенностей вхождения в эпоху рыночных отношений. Полноценная российская модель социального партнерства - это высший этап формулирования национальных особенностей оформления данной системы с обязательным анализом и использованием мирового опыта, с включением в данную модель исторического, политического, социального и экономического положения государства, отечественных традиций [1, c. 10]. Более того, российские ученые едины во мнении относительно того, что в мире не существует ни одной универсальной модели, применимой для России. В некоторых случаях подчеркивается, что 119 вместо термина "российская модель" было бы правильнее говорить о "существующей в России модели социального партнерства, которая вбирает в себя мировую практику". Для совершенствования модели социального партнерства в России, с одной стороны, необходимо максимально полно изучить опыт передовых стран, в которых данная система успешно функционирует и разрабатывает дальнейшие пути совершенствования, выявить суть мировых закономерностей, с другой стороны, максимально точно определить специфику российских реалий и оптимальные варианты построения модели в стране. Российская модель социального партнерства должна основываться на: 1) общих мировых принципах социального партнерства, 2) рациональном использовании мирового опыта и обязательном учете российской специфики, 3) учете новых явлений, которые привносит в мировую практику отечественный опыт, 4) изучении особенностей национальных нравственнопсихологических характеристик [3, c. 45]. Среди факторов, обуславливающих необходимость оформления модели социального партнерства, выделяют следующие: формирование рыночных отношений, форсированный темп перехода к рыночному типу хозяйствования, сильное расслоение граждан как результат проведенных социально-экономических реформ, специфические условия самого процесса формирования новой системы социально-трудовых отношений. Российская модель социального партнерства, основывающаяся на общих закономерностях и принципах, международных правовых нормах регулирования социально-трудовых отношений, рационально использующая мировой опыт, безусловно, имеет свои национальные особенности [2, c. 134]. Во-первых, в процессе регулирования социально-трудовых отношений российская модель ориентирована на активную позицию государственной власти, соответствующую социальную и экономическую политику, поддержку граждан, повышение роли органов государственной власти в укреплении и развитии социального партнерства на демократической основе; нестандартно и участие в социального партнерства профессиональных союзов и объединений работодателей. Во-вторых, сфера отношений, регулируемых на принципах социального партнерства, шире, чем в других странах. В-третьих, российская система социального партнерства отличается особой сложностью (многоуровневый характер, высокая структурированность). В-четвертых, обилие норм сопровождается относительной слабостью законодательного обеспечения и сравнительно небольшим числом ратифицированных конвенций Международной организации труда. Относительно перспектив развития модели не сложилось пока единого мнения. Одни склонны верить в совершенствование структуры системы: повышение статуса органов социального партнерства, сокращение числа отраслевых секторов за счет расширения сфер их влияния, конкретизацию колдоговорных обязательств на локальном уровне, наполнение соглашений 120 более конкретным содержанием, передача государством части своих полномочий в регулировании социально-трудовой сферы в систему социального партнерства [5]. Другие признают, что если количественная тенденция развития социального партнерства позитивная, то с качеством и эффективностью выполнения соглашений не столь благополучно. Приоритетным направлением признается совершенствование работы органов института социального партнерства на всех уровнях с ориентацией на паритетность, представительность состава сторон, выработку компромиссных решений, обязательных для реализации [4]. Библиографические ссылки 1. Гейц, И.В. Социальные и трудовые отношения на предприятии: учебнометодическое пособие / И.В. Гейц. М., 2004. 2. Займалин, Е.П. Социальная организация труда: переход к социальному сотрудничеству и партнерству / Е.П. Займалин. Ульяновск, 1996. 3. Киселев, В.Н. Российская модель социального партнерства (теоретикоконцептуальный аспект) / В.Н. Киселев. М., 2008. 4. Российская модель социального партнерства: перспективы развития // Материалы межрегиональной научно-практической конференции под ред. Е. Пронской. 2007. URL: http://www.chelt.ru/2007/4-07/stol407.html (дата обращения 02.02.2010). 5. Шулус, А. Социальное партнерство – российская модель / А. Шулус // Журнал «Социальное партнерство». 2007. №2 URL: http://www.oilru.com/sp/15/644/ (дата обращения 01.02.2010). Информационная безопасность России в социокультурной сфере Губин М.А., соискатель, ст. преподаватель, кафедра АСУиМО ЕГУ им. И.А.Бунина (Елец) Манипулирование общественным сознанием, представляя собой одну из функций СМИ, призванных обеспечивать безопасность информационного поля, несѐт в себе явные угрозы для социокультурной и духовной сфер [1, с.70]. Вызовы информационного общества вместе с безусловными преимуществами для жизни и развития людей содержат в себе и весьма значительные угрозы. Чрезмерное насыщение информационного пространства зачастую дезорганизует людей, делая их уязвимыми в виртуальной реальности. Действительно, реклама табака, алкогольной продукции в начале демократизации в России обернулась огромной проблемой, по сути дела, не решѐнной вплоть до настоящего времени. В российских аптеках можно встретить лекарственные препараты, название которых будет неизвестно врачам, но которые будет настойчиво предлагать реклама. Всѐ это, безусловно, угрожает физическому здоровью нации. Информационное пространство перегружено предложениями участвовать в сомнительных играх, лотереях, розыгрышах. Практически каждая 121 развлекательная передача в России создаѐт аудитории эффекты присутствия, предлагая ей голосовать с помощью SMS, отправить письмо, либо поучаствовать в каких-либо других формах. По сути дела, политика СМИ, не встречая сопротивления со стороны установок информационной безопасности, провоцируют человека на репрезентацию игровых стратегий, не замечая в них явно опасных сигналов для национальной безопасности в целом. На данную опасность обращал внимание Ф.Уэбстер, отмечавший, что объективации информационного общества, ввиду их доступности, способны закрепляться и рефлексировать в общественном сознании. «Высокая концентрация символов вокруг человека – книги, брошюры, радио, телевидение, видео, интернет – означает также, что информация по таким вопросам, как сексуальные отношения, сексуально удовлетворение и проблемы, связанные с сексом, стала более доступной» [2, с.83]. Складывается ситуация, справедливо выраженная Г.Зюгановым в дефиниции «информационно-культурного империализма» [3, с.212]. Утрачивание национальной идентичности в России происходит вместе со снижением социальной базы говорящих на русском языке. Уменьшение численности населения России неизбежно актуализирует данную проблему. Прямое отношение к ней имеет и политика государств – бывших республик СССР, направленная на легитимацию собственной национальной идентичности, важной частью которых является внимание к национальным языкам. Уменьшение внимания к русскому языку в политических стратегиях российских геополитических партнѐров, утрачивание русским языком перспективности и привлекательности, создают серьѐзные угрозы информационной безопасности России. Необходимо понимать, что до тех пор, пока авторитет России на международной арене не будет вызывать вопросов, базирующийся на высоком доверии к еѐ внешнеполитическим ориентациям, русский язык будет испытывать постоянную дискриминацию, попадая в сферу внешнеполитических интересов других государств, призванных, как и Россия, затрачивать большие усилия по совершенствованию механизмов защиты собственного информационного пространства. С.Фомин отмечает, что последствиями социального кризиса в России выступают «резкое сокращение рождаемости и средней продолжительности жизни, деформация демографического и социального состава общества, подрыв трудовых ресурсов как основы развития производства, ослабление фундаментальной ячейки общества – семьи, снижение духовного, нравственного и творческого потенциала населения» [4, с.166]. Необходимо отметить, что определѐнным образом способствует этому трансформация базовых институтов - труда, образования, семьи. Невольно провоцирует изменения в структуре и идеологической составляющей институтов культурно-информационная политика в России. В условиях, когда кинематограф прославляет разовые ценности, ставя акцент на удовлетворении партикулярных, эгоистических интересов, сложно 122 рассчитывать на духовный ренессанс российского общества, на пробуждение в молодѐжи патриотического самосознания Вместе с тем, можно говорить о том, что в России сформулированы приоритеты социокультурной безопасности на государственном уровне. Концепция национальной безопасности РФ чѐтко определяет круг задач по сохранению социокультурного пространства РФ. В одном из пунктов речь идѐт как раз об информационной составляющей социокультурной безопасности, когда еѐ обеспечение включает в себя «сохранение культурного достояния всех народов России, формирование государственной политики в области духовного и нравственного воспитания населения, введение запрета на использование эфирного времени в электронных средствах массовой информации для проката программ, пропагандирующих насилие, эксплуатирующих низменные проявления, а также включает в себя противодействие негативному влиянию иностранных религиозных организаций и миссионеров» [5]. В целом, задачи информационной безопасности России в социокультурной сфере можно определить как способствующие защите социокультурного пространства России – еѐ культурного и духовного наследия, исторических традиций и символов, норм общественной жизни и препятствование усвоению информации, разрушающей этот сложный комплекс. Библиографические ссылки 1. Яновский, Р.Г. Духовно-нравственная безопасность России // Социологические исследования. 1995. № 12. 2. Уэбстер, Ф. Теории информационного общества. М. 2004. 400с. 3. Зюганов, Г. Глобализация и судьба человечества. М. 2002. 448с. 4. Фомин, С.А. Обеспечение национальной безопасности. М. 2007. 224с. 5. Концепция национальной безопасности Российской Федерации (в ред. Указа Президента РФ от 10.01.2000. № 24.) // Собрание Законодательства Российской Федерации. 10 января 2000г. № 2. Ст. 170. Информационные технологии в политике Дымов Е. Г., аспирант, кафедра социологии ЛГТУ, технолог, ОАО «ROSHEN» (Липецк) Эффективность государственного управления - это во многом эффективность принятия и реализации управленческих (прежде всего политических) решений, основанных на результативности использования современных информационных и коммуникационных технологий. 123 Управленческая функция информации проявляется наиболее заметно в государстве. Здесь информация выступает в нескольких формах: как источник власти, как фактор регулирования политических систем и процессов, как момент политического управления и как продукт управленческого процесса. Достижение цели информационного обеспечения органов государственной власти состоит в том, чтобы на базе собранных исходных данных получить обработанную, агрегированную информацию, которая должна служить основой для принятия политико-административных решений. Достижение этой цели складывается из решения ряда частных задач: сбора первичной информации, ее хранения, распределения между структурными подразделениями государственного органа и их работниками, подготовки к переработке, собственно переработки, предоставления органу управления в переработанном виде, анализа, обеспечения прямых и обратных связей в ее циркуляции и т.д. Специфика текущего периода развития российского общества, коренное преобразование государственного управления, изменение сферы государственного регулирования влечет за собой модификацию как потоков, так и объемов поступающей информации, что согласуется с компетенционным принципом информационного обеспечения в государственном управлении. К процессам, характерным в настоящее время для сферы государственного управления и оказывающим влияние на организацию информационного обеспечения, можно отнести следующие: - децентрализация управления - перераспределение полномочий между центральными и региональными органами государственной власти в пользу нижестоящих органов; - переход от административных к преимущественно экономическим методам управления; - отсечение оперативных функций от федеральных исполнительных органов и сохранение за ними решения стратегических проблем (многие полномочия министерств и ведомств передаются на уровень предприятий, ассоциаций, акционерных обществ); - ориентация новой системы управления на управление через интерес управляемых, на расширение сферы действия координационных методов, а также кардинальное изменение роли договора в государственном управлении; - функциональная перестройка, касающаяся не только оптимизации функций, но и их содержания (планирования, прогнозирования, контроля и т. д.) [2, с. 125]. Качественное обновление государства выдвигает на первый план решение глобальной задачи - формирования в России единого информационно-правового пространства, обеспечивающего информированность всех структур общества и каждого гражданина в отдельности [1, с.5]. Создание общенациональной территориально 124 распределенной информационно-правовой системы позволит рационально и эффективно решить проблему информационного взаимодействия органов государственной власти, что в свою очередь обеспечит повышение оперативности, степени обоснованности и корректности принимаемых решений по регулированию различных вопросов, прежде всего - в социальнополитической сфере. Итак, информация и коммуникация в управлении государством, политические технологии - это не только актуальная теоретическая проблема. Технологии не всесильны, но именно грамотное, квалифицированное их использование позволяет изменять мир, воздействовать на политический процесс, бороться субъектам политики за реализацию своих интересов и добиваться поставленных целей. Библиографические ссылки 1. Глушков, В.М. Гносеологическая природа информационного моделирования / В.М. Глушков // Вопросы философии. 1963. № 10. 2. Исполнительная власть в Российской Федерации. М., 1996. 3. Тихомиров, М.М. Системы информационной и интеллектуальной поддержки управленческой деятельности в структурах государственной службы / М.М. Тихомиров. М., 1995. Влияние мирового финансового кризиса на развитие энергетики в современной России (политический аспект) Петунин А.А., к.т.н., доцент, кафедра ЭЭС НОУ ВПО ЛФ МИКТ Петунина Ю.В.,преподаватель, кафедра СГиОПД НОУ ВПО ЛФ МИКТ (Липецк) 11 июля 2001 года подписано постановление правительства №526 «О реформировании электроэнергетики Российской Федерации», что дало начало долгого пути либерализации рынка электроэнергии (мощности). Переломным моментом, безусловно, стала реструктуризация РАО «ЕЭС России» с 1 июля 2008 года. Ликвидация компании явилась завершением процесса преобразования в электроэнергетике и создания новой демонополизированной модели отрасли, основанной на сочетании государственной и частной собственности. Благодаря реформированию отрасль получила серьезный импульс для развития: на смену монополисту пришли новые динамично развивающиеся компании, начал функционировать конкурентный рынок электроэнергии, в энергетику были привлечены многомиллиардные инвестиции, оказывающие положительное влияние на экономику страны в целом. Одной из основных задач реформы являлась задача привлечения в отрасль частного капитала и стратегических инвесторов. Фактически эта 125 цель достигнута – появились стартовые средства для модернизации (около 1 трлн. рублей). [3, с.23] В то же время противники внедрения рыночных принципов в электроэнерегику говорят о том, что рынок может дать толчок росту цен изза повышенной сложности и риска. Несомненно, энергопредприятия столкнулись с множеством трудностей в период реформирования: развитие конкурентного рынка, цены которого не регулируются государством, а формируются на основе спроса и предложения. В этих обстоятельствах мировой финансово-экономический кризис добавил немало проблем российским энергетикам. С экономической точки зрения из-за достаточно низкой эластичности спроса на электроэнергию энергетическая отрасль является более защищенной (по сравнению с другими отраслями) от негативного воздействия кризиса, хотя полностью оградить себя от его последствия она не в состоянии. В первую очередь ударила по энергокомпаниям нехватка финансирования заявленных инвестиционных проектов при резком удорожании кредитных ресурсов. Учитывая специфику проектов в энергетике, любые проекты являются заведомо убыточными, что исключает возможность выполнения инвестиционных программ в изначально предусмотренных объемах. Компании преимущественно продолжали работать над уже начатыми проектами – их консервация обошлась бы дороже достройки. Вложения в новые объекты были заморожены, что на один-два года отодвинуло реализацию намеченной инвестпрограммы. [2, с. 10] В результате рассмотрения данной проблемы Правительство РФ приняло решение о неизменности заявленной программы, допустив пересмотр в ряде случаев сроков ввода энергообъектов. При этом государство подтвердило свои намерения по оказанию помощи электроэнергетике, приняв в программу антикризисных мер Правительства на 2009 год «поддержку важнейших инновационных процессов, включая повышение энергоэффективности экономики». Вторая, не менее значимая проблема – неплатежи, прежде всего, со стороны крупных промышленных потребителей. Можно выделить две основные категорий неплательщиков: неплательщики, которые всегда существовали на оптовом рынке - недобросовестные покупатели; и неплательщики, появление которых обусловлено разразившимся экономическим кризисом. В оптовом рынке электроэнергии (мощности) на начало 2010 года накопленная задолженность составила 29,9 млрд. рублей, увеличившись за год на 12,6 млрд.; в розничном рынке – 74,4 млрд. рублей, увеличившись за год на 26,6 млрд. рублей. [1] Следует так же отметить и спад спроса на электроэнергию. Основной его причиной можно назвать снижение объемов промышленного производства и введение энергосберегающих технологий. Падение спроса влечет за собой неблагоприятные последствия для генерирующих компаний всех уровней – для оптовых генерирующих компаний существует риск 126 неполучения ранее ожидаемых доходов, территориальные генерирующие компании могут толкнуться с риском неплатежей. Последствием мирового финансового кризиса является трансформация всей экономики страны в общем, и изменение структуры энергоспроса в промышленности в частности. Необходимо определить проекты, требующие первоочередной реализации. При этом прогнозируемое изменение структуры спроса на электроэнергию должно служить основанием не только для переноса сроков осуществления строительства отдельных объектов, но и для отказа от ввода новых мощностей, потенциально не востребованных в перспективе. Благодаря поправкам и изменениям, внесенным мировым финансовым кризисом, у энергетиков появилась возможность иначе взглянуть на перспективу дальнейшего развития отрасли: повышение эффективности производства, оптимизация бизнес-процессов, поиск новых резервов и возможностей. Важно не забывать о цикличности развития экономики – после каждого падения обязательно последует подъем. Библиографические ссылки 1. Караванов, А.Ю. Практика неплатежей в электроэнергетике приобрела острый характер...// [Электронный ресурс]. URL: http://www.sk-ps.ru/ (дата обращения 20.02.2010). 2. Колесникова, Е. Час «икс» для энергетики / Е. Колесникова // Энергорынок. 2008. №12. С. 9-10 3. Конузин, В. Свободное плавание / В. Конузин // Энергорынок. 2009. №12. С. 22-25. 4. Попиков, П. Генерация в условиях кризиса / П. Попиков // Энергорынок. 2008. №11. С. 74-78 5. Проблема неплатежей не исчезнет и после выхода экономики из кризиса // Энергорынок. 2009. №5. С. 15-16. Предпринимательские союзы ФРГ: структура и функции Саюров Н.Ф., д.полит.н., профессор, зав.кафедрой социологии ЛГТУ (Липецк) В современном промышленно развитом государстве с давними демократическими традициями особое значение приобрели объединения, созданные для защиты интересов своих членов. Социальный мир и экономическое процветание в Германии были бы невозможны без хорошо налаженного взаимодействия двух крупных группировок: работодателей, имеющих широкие полномочия при формировании трудовых отношений и лиц наемного труда, представленных профсоюзами. Едва ли в какой либо другой демократической стране это сотрудничество нашло подобное организационное выражение. 127 Организационная структура экономики Германии базируется на трех основаниях: союзах работодателей, предпринимательских объединениях и палатах. Если в новых федеральных землях в настоящее время, по объективным причинам, преобладают смешанные формы объединений работодателей и отраслевых объединений, то в старых землях объединения работодателей и отраслевые объединения существуют бок о бок и параллельность задач нередко способствует выработке единой позиции. Финансирование деятельности указанных союзов(федерального и регионального уровня) осуществляется за счет взносов предпринимателей, которые относятся на себестоимость продукции(размеры различны по землям и варьируются от 0,1 до 0,5% фонда заработной платы). [1] В российском законодательстве указанной нормы нет, хотя союзным законодательством были предусмотрены взносы на содержание всесоюзных производственных объединений на выполнение практически аналогичных функций(0,03% от товарной продукции),которые относились на себестоимость продукции. Головной организацией отраслевых союзов и земельных союзов работодателей является на федеральном уровне Федеральное объединение союзов немецких работодателей.(ФОСНР) [2] Членами объединения являются 5 отраслевых союза и 14 земельных межпрофессиональных союзов: кроме того опосредованно членами являются еще около 1000 союзов предпринимателей: это региональные отраслевые и региональные межпрофессиональные союзы (206 федеральных профессиональных, 610 земельных профессиональных, 301 региональных профессиональных, 102 земельных региональных союзов)(данные на 01.04.02).[3] Объединение представляет почти все отрасли народного хозяйства: промышленность, сельское хозяйство, транспорт, ремесленников, торговлю(оптовую, розничную, экспортную), банковское дело, страховые компании и др. Членами Объединения являются только союзы и объединения предпринимателей(по отраслевому или региональному принципу), а не частные компании. В целом Объединение представляет около 2 млн. предпринимателей, которые обеспечивают работой примерно 80% рабочих , служащих(почти 20 млн. человек) в сфере частного бизнеса. [4]Следует отметить, что в Германии все предприниматели обязаны зарегистрироваться юридическими лицами, у них отсутствует такое понятие как предприниматель без образования юридического лица. В структуре Объединения имеется 4 органа: Общее собрание, Президиум, Исполнительное управление. В Общем собрании участвуют представители союзов, непосредственно входящие в Объединение. Они избирают президента, вице - президента , членов правления. Общее собрание утверждает бюджет, устанавливает размер членских взносов(минимальный ежегодный взнос союза – 50 тыс. евро), принимает решение об изменении устава, созывается обычно один раз в год. Общий годовой бюджет составляет около 15 млн. евро. [5] 128 В состав правления(70 человек) входят главным образом президенты отдельных союзов и другие члены. Правление несет ответственность за определение стратегии деятельности Объединения. В составе президиума 32 человека – президент,8 вице – президентов, включая казначея 23 члена, 16 из которых одновременно являются членами правления.[6] Президиум руководит деятельностью исполнительного управления в соответствии с программой, принятой правлением. Руководство исполнительного управления состоит из исполнительного директора, трех заместителей и нескольких директоров по направлениям. Всего имеется 10 отделений. Общая численность управления – около 150 человек, из них 60 имеют университетское образование(экономическое, юридическое и др.) [7] Управление занимается текущими делами Объединения. Федеральный Союз немецкой промышленности(ФСНП) является головным союзом всех существующих промышленных предприятий. В него входят 39 союзов центральных отраслевых и земельных представительств, из них 33 организации как ведущие союзы, а 6 – как первичные. Из 35 ведущих союзов 7 имеют отраслевую ориентацию, 5 - региональную.[8] Остальные союзы имеют смешанную регионально – отраслевую ориентацию. Важнейшей их сферой является тарифная политика, регулирование условий труда, заработной платы и социальной политики. В Объединение входят: Экономический союз нефтегазодобычи , Союз нефтепереработчиков, Союз германских объединенных энергосистем, Экономическое объединение сталепроизводителей, Центральный союз электротехнической и электронной промышленности, Союз автомобильной промышленности, Главный союз строительной промышленности, Союз аэрокосмической промышленности, Союз кораблестроителей и производителей морской техники, Объединенный союз текстильной индустрии ФРГ, Союз производителей украшений, Союз германской кожевенной промышленности и т.д.[9] Представляя все основные германские промышленные ассоциации ФСГП принимает активное участие в выработке внутренней и внешней экономической политики правительства ФРГ, осуществляет деятельность в интересах своих членов при принятии важных экономических решений. В качестве инструмента для этого используются функционирующие в рамках Союза комитеты и рабочие группы по главным направлениям деятельности. В них входят представители не только объединений – членов Союза, но и научно – исследовательских, кредитно – финансовых институтов, торгово – промышленных палат и других организаций. В указанных подразделениях подготавливаются и вырабатываются проекты основных решений, рекомендаций и мнений ФСГП по основным вопросам, связанным с функционированием германской экономики. Через них же поддерживается тесная связь с правительственными организациями. Представители Союза являются постоянными членами различного рода консультативных органов в правительственных учреждениях: в министерствах экономики, финансов, обороны и других. Совместно с представителями властных структур они 129 принимают участие в совещаниях, круглых столах, обсуждениях, где имеют возможность сформулировать свою позицию, которая учитывается при формировании стратегической экономической линии правительства Промышленно – торговые палаты(ПТП) представляют собой объединения общественно – правовой формы. Все предприятия, по закону, обязаны быть членами соответствующей палаты на их территории. Палаты консультируют предпринимателей по самому широкому кругу вопросов, организуют единую систему профессионального обучения, а также представляют их интересы перед общественностью и политиками. Деятельность палаты основана на принципах самоуправления. Головной организацией является Немецкий союз промышленно – торговых палат(НСПТП).[10] Свои головные союзы существуют также в ремесленном производстве, розничной торговле, сфере страхования, в банковском деле и т.д. Только лица свободных профессий(врачи, адвокаты, архитекторы и т.п.) имеют 78 союзов, объединенных в Федеральный союз свободных профессий(ФССП).[11] Сила предпринимательских объединений увеличивается «разделением труда» между ними и их тесным взаимодействием. Это проявляется в том, что одни союзы(например ФСНМ) специализируются главным образом на общих вопросах экономической политики, а другие(ФОСНР) – на вопросах регулирования условий труда, заработной платы и социальной политики. В результате эти могущественные организации крупного капитала выступают не как конкурирующие между собой, а как дополняющие друг друга. Одной из важнейших функций объединений предпринимателей является использование для достижения своих целей силы государства. Происходит соединение силы монополий(крупного капитала) и государства. Оно обеспечивается участием союзов предпринимателей в формировании кадров государственного аппарата, включая финансирование политических партий, установлением тесных связей между монополиями и государством , подготовкой союзами предпринимателей законопроектов и меморандумов. Предпринимаются постоянные контакты рабочих органов и руководства союзов предпринимателей и правительственных учреждений. Широко распространена деятельность лоббистских бюро и практика «заслушивания»мнения союза предпринимателей в различных государственных органах. Крупнейшие предпринимательские объединения являются основными авторами законопроектов. Так, ФНСП ежегодно направляет в правительство и парламент около 200 наиболее важных законопроектов и меморандумов, что составляет около 80% всех законопроектов, направленных союзами предпринимателей.[12] Это касается всех сфер экономической и социальной политики государства: бюджетной, налоговой, амортизационной, финансирования научных исследований, образования, культуры и т.п. 130 Союзы предпринимателей играют важную роль в развитии внешнеэкономической деятельности. Они стояли у истоков европейской интеграции и до сих пор активно участвуют в ее углублении и развитии. Библиографические ссылки 1.Eschenburg T.Herschaft der Verbande.Stuttgart,1965 2.Нечаев, Д.Н. ФРГ: от «государства партий» к «государству общественных объединений» // Полис. 2002. №2. 3.Союзы: кооперация и конфронтация. Лобби союзов и объединений/http:www.germany.org ru 4.Хоффер, Ф. Профсоюзы и советы предприятий. Представительство интересов наемных работников в условиях социальной рыночной экономики Германии // Полис.1993.№1. 5.Fraenkel E. Deutschland und die westlichen Demokratien.Frankfurt/Main.Suhrkamp,1991 Taschenbuch Wissenschaft 6.Kleinfeld.R.Lobbing. Strukturen, Akteure,Strategien.Wiesbaden,VS Verlag,2007 7.Rentter,W. Deutschland –Verbande.zwischen Pluralismus, Korporativismus und Lobbismus,in: Rutters,P.(Hrsg.)^Verbande und Verbandsysteme in Westeuropa.Opladtn^UTB Leske+Budrich,2001,s.75 – 101 8.Sebaldt M.,Strasner A.Verbande in der Bundesrepublik Deutschland,Wiesbaden,VS 2004 9.Freundl O. u.a. Die politische Ornung in Deutschland,B.2004,s.36-45 10.Справка о Федеральном Союзе германской промышленности.//http:/www.derrick.ru 11.Unternehmer Verbande und Staatliche Walt//Aus Politik und Zeitgeschichte,Nr.15, 2006,10.04.2006,s.17-34 12.Mann S.Macht und Ohnmacht der Verbande,Baden – Baden,1994 Нормативно-правовые основания создания свободных экономических зон в России как федеративном государстве Коршунова Ю.Е., соискатель, кафедра социологии ЛГТУ (Липецк) В современной России, в рамках процессов модернизации, одним из перспективных направлений развития экономики является создание и формирование свободных экономических зон (зон свободного предпринимательства), представляющих собой особый вид государственного регулирования внешнеэкономической деятельности. На территории Российской Федерации созданы и действуют разновидности свободных экономических зон, приспособленных к специфике отечественной действительности, - особые экономические зоны (ОЭЗ). ОЭЗ признается определяемая Правительством РФ часть территории Российской Федерации, на которой действует особый режим осуществления предпринимательской деятельности. Деятельность ОЭЗ на территории РФ 131 регламентируется ФЗ РФ от 22 июля 2005 г. № 116-ФЗ «Об особых экономических зонах в Российской Федерации»[1]. В настоящее время в Российской Федерации создано 13 особых экономических зон: две промышленно-производственные, четыре технико-внедренческие и семь туристско-рекреационных. Завершается организационный процесс создания портовых ОЭЗ. Резидентами особых экономических зон разного типа уже стали 74 компании. Анализ нормативных правовых актов РФ о СЭЗ позволил выделить общие принципы и особенности создания и функционирования СЭЗ в России как федеративном государстве, нашедшие отражение в законодательных актах РФ. Россия является федеративным государством, это означает, что на всей территории страны действуют единые таможенные, хозяйственные, валютные отношения, не возможны какие-либо протекционистские меры в отношении отдельных территорий. Поэтому, общим ориентиром при создании СЭЗ на территории Российской Федерации служит прежде всего принцип «СЭЗ - неотъемлемая часть государственной территории РФ», имеющий конституционное происхождение. В ч. 3 ст. 4 Конституции РФ [2] зафиксировано, что «Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории», а в ч. 5 ст. 13 этого документа говорится о противоконституционности общественных объединений, цели или действия которых направлены на нарушение ее целостности. Таким образом, СЭЗ остается в пределах государства, но в отношении взимания таможенных пошлин и иных платежей, уплачиваемых при таможенном оформлении ввозимых и вывозимых товаров, она рассматривается как находящаяся в режиме свободной таможенной зоны. Другой важный принцип, подлежащий соблюдению в практике учреждения СЭЗ, - единое экономическое пространство - закреплен в ч. 1 ст. 8 Конституции РФ: «В Российской Федерации гарантируется единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств» [2]. Сложность реализации принципа обеспечения единого экономического пространства на всей территории РФ объясняется требованиями «двойного» статуса СЭЗ, которые одновременно должны оставаться частью внутреннего государственного (федерального) рынка и по сравнению с остальной территорией государства более тяготеть к внешнему рынку. Основные положения принципа единого экономического пространства отражены в Указе Президента РСФСР от 12 декабря 1991 г. № 269 «О едином экономическом пространстве РСФСР» [3]. Третий принцип - льготное налогообложение в целях привлечения иностранных инвестиций, которое изначально в определенной степени определялось заинтересованностью российской стороны в реализации крупных инвестиционных проектов. В ФЗ РФ от 9 июля 1999 г. № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» [4] отдельно предусмотрен экономический механизм предоставления льгот инвесторам. Существенное значение ОЭЗ в России приобретают для развития регионов, они должны служить инструментом реализации преимуществ 132 территории, на которой они действуют. В нашем регионе активно развиваются особые экономические зоны. Закон Липецкой области от 25 февраля 1997 г. № 59-03 «О поддержке инвестиций в экономику Липецкой области» [5] и Закон Липецкой области от 18 августа 2006 г. N 316-ОЗ "Об особых экономических зонах регионального уровня» [6] определяют правовые основы создания и функционирования особых экономических зон регионального уровня (ОЭЗ РУ) на территории Липецкой области. Согласно этим законам, ОЭЗ РУ создаются в целях развития территорий области, обрабатывающих отраслей экономики, производства новых видов продукции, туризма и рекреационной деятельности, внедрения наиболее прогрессивных технологий и производств. На территории области могут создаваться ОЭЗ РУ промышленно-производственного типа; агропромышленного типа; технико-внедренческого типа; туристскорекреационного типа. На сегодняшний день на территории области действуют ОЭЗ РУ промышленно-производственного, туристскорекреационного, агропромышленного типа, такие как: Особая экономическая зона промышленно-производственного типа «Липецк» (г. Липецк); Особые экономические зоны регионального уровня туристско-рекреационного типа (г. Елец и г. Задонск); Особые экономические зоны регионального уровня промышленно-производственного типа (г.Чаплыгин), (п.Тербуны); Особые экономические зоны регионального уровня агропромышленного типа (п. Лев – Толстой). Вероятно, ОЭЗ РУ Липецкой области способны в будущем создать дополнительные рабочие места и привлечь инвестиции в регион, а также существенно развить инфраструктуру региона. В соответствии со Стратегией социально-экономического развития Липецкой области на период до 2020 года, утвержденной Законом Липецкой области от 25 декабря 2006 года № 10-ОЗ, развитие особой экономической зоны "Липецк" повлечет за собой как приток инвестиций в область, так и развитие областной инфраструктуры. Всего же, за период до 2016 года, в особой экономической зоны "Липецк" планируется создать дополнительно 12750 рабочих мест и привлечь инвестиции более 21,5 млрд. руб. Однако следует отметить, что на сегодняшний день, анализ деятельности особых экономических зон в России, к сожалению, свидетельствует о том, что пока они не играют своей основной роли служить очагами динамичного экономического роста, дающего импульс для развития других территорий. Это, однако, не означает их ненужности или непригодности в российских условиях. Напротив, ОЭЗ, являясь в целом перспективной формой регионального хозяйствования и внешнеторговой деятельности в России, могут, в конечном счете, обеспечить положительный результат, свободные экономические зоны могут служить целям ускоренного перевода страны в русло современных рыночных отношений, более быстрого и рационального включения России в мировую экономику и международное разделение труда. 133 Библиографические ссылки 1. Об особых экономических зонах в Российской Федерации: федер. закон (от 22 июля 2005 г. № 116-ФЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2005. № 30. 2. Конституция Российской Федерации. Принята всенар. голосованием 12 дек. 1993 г. // Рос. Газета. 1993. 25 дек. 3. О едином экономическом пространстве РСФСР: Указ Президента РСФСР (от 12 декабря 1991 г. № 269) // Ведомости РСФСР. 1991. № 5 1 . Ст. 1830. 4. Об иностранных инвестициях в Российской Федерации: федер. закон (от 9 июля 1999 г. № 160-ФЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1999. № 28. Ст. 3493. 5. О поддержке инвестиций в экономику Липецкой области: закон Липецкой области (от 25 февраля 1997 г. № 59-03) // Липецкая газета. 1997. 5 марта. 6. Об особых экономических зонах регионального уровня: закон Липецкой области (от 18 августа 2006 г. N 316-ОЗ) // Липецкая газета. 2006. 25 августа. ВОПРОСЫ ГУМАНИЗАЦИИ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ В СОВРЕМЕННЫХ КРИЗИСНЫХ УСЛОВИЯХ О некоторых вопросах кодификации российского законодательства в условиях мирового кризиса Панфилов И.П., к.ю.н., доцент, зав. кафедрой уголовного права, уголовного процесса и криминалистики ЛГТУ (Липецк) Правовая реформа в России в условиях мирового кризиса характеризуется процессами кодификации в тех сферах правового регулирования, где ранее она никогда не производилась. В нашей стране уже предпринимались попытки урегулировать отношения, связанные с исполнительным производством, путем принятия обычных законов. Они оказались неудачными. Ни Федеральный закон «Об исполнительном производстве» 1997 года, ни пришедший ему на смену в 2007 г. Закон с аналогичным названием не решили проблему бессистемности, пробельности и технического несовершенства правового регулирования принудительного исполнения судебных актов и актов, к ним приравненных. Этого и следовало ожидать. Форма обычных законов не подходит для 134 глобальной систематизации правового материала, для этого требуется кодекс. Необходимость кодификации правового регулирования исполнительного производства стала очевидной и для многих государственных деятелей. Еще 24 января 2006 года распоряжением министра юстиции Российской Федерации № 2 «О создании межведомственной рабочей группы по разработке проекта Исполнительного кодекса Российской Федерации» был создан специальный коллектив для проведения кодификации гражданского исполнительного права. Рабочей группой под руководством профессора МГУ им. Ломоносова В.М. Шестрюка был разработан проект Исполнительного кодекса Российской Федерации. Однако вместо кодекса, проект которого был разработан в 2007 г., был принят новый Федеральный закон «Об исполнительном производстве» (вступил в силу 1 февраля 2008 г.) С его помощью законодатели, очевидно, надеялись исправить положение и обеспечить системность законодательной регламентации весьма специфического предмета правового регулирования. В этом законе предпринята попытка изложить предписания более системно, восполнены выявленные за предшествующий период проблемы и исправлены неверные положения. При создании упомянутого закона учтены некоторые выводы ученых-правоведов, изложены отдельные общие положения (например, принципы осуществления исполнительного производства). И все же принятие данного закона не сняло всех проблем, порождаемых недостаточной системностью норм, регулирующих принудительную реализацию имущественных предписаний преюдициальных правоприменительных актов, необходимость кодификации удовлетворена не была. Обычный закон не годится для систематизации законодательного регулирования целой отрасли права, его форма просто не приспособлена для системного и комплексного выражения даже основ правового регулирования столь большого комплекса общественных отношений, каковым является предмет отраслевого правового регулирования, - слишком много этих норм, слишком сложна их система, для того, чтобы можно было адекватно отразить их в обычном законе. Положение с законодательным регулированием исполнительного производства является наглядным подтверждением того, что обычный закон не может выполнить функции кодифицированного акта и что обычное законотворчество, даже самое профессиональное и технически грамотное, не заменит процесс кодификации. Принципиально новым комплексом юридических норм, оформившимся в отечественной системе права и остро нуждающимся в кодификации, является корпоративное право. Относительно классификации этого недавно сформировавшегося комплекса норм права у исследователей-правоведов до сих пор нет единой точки зрения. Наиболее популярным является мнение, согласно которому корпоративное право представляет собой подотрасль гражданского права [1,с. 49]. Высказывается также мнение, что корпоративное право представляет собой составную часть (институт) 135 предпринимательского права[ 2, с. 3-16] или же особый межотраслевой институт права [3, с. 28]. Можно идентифицировать корпоративное право как новую отрасль права – для того есть определенные основания [4, с.71]. Вопрос о создании корпоративного кодекса достаточно давно обсуждается отечественными правоведами. В России был создан так называемый Кодекс корпоративного поведения. Его подготовила под руководством Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг юридическая фирма «Кудер бразерс». Он получил одобрение на заседании правительства РФ от 28 ноября 2001 г. И был рекомендован к применению акционерными обществами распоряжением ФКЦБ РФ от 4 апреля 2002 г. № 421/р «О рекомендации к применению Кодекса корпоративного поведения» [5, с. 42]. Такие действия, безусловно, являются прогрессивными, но, на наш взгляд, недостаточными. Неясным является статус данного документа. Высказываются мнения (которые представляются вполне обоснованными), что российский кодекс корпоративного поведения не является нормативным правовым актом и имеет рекомендательный характер. Другие считают его подзаконным нормативным актом [6, с. 178], третьи заключают, что он фактически выполняет функцию модельного правового акта [7, с.21]. В действующем виде кодекс корпоративного поведения представляет собой свод принципов «наилучшей практики», которым корпорации могут следовать в добровольном порядке. Кодекс является своего рода ориентиром для корпораций в установлении своей системы управления организации взаимоотношений между акционерами и менеджментом, в разрешении внутрикорпоративных конфликтов. Цель такого стандарта поведения корпорации – баланс интересов участников корпорации, самой корпорации и остальных заинтересованных лиц (наемных работников, партнеров и др.) [8, с.42]. Наличие и функционирование в нашей стране такого кодекса рекомендательного характера, отражающего основные сложившиеся в нашей стране обычаи корпоративного поведения, свидетельствует о готовности соответствующей сферы правового регулирования к проведению кодификации. В условиях происходящих в нашей стране административных реформ особую актуальность приобретают проблемы правового обеспечения деятельности органов государственного управления, дальнейшее укрепление гарантии прав и свобод граждан, охрана их от различных нарушений. В связи с этим особую значимость приобретает такая отрасль, как административнопроцессуальное право. Отраслевая самостоятельность этого комплекса нормативных предписаний достаточно давно признается большинством исследователей, занимающихся данной проблемой [9, с.19-25]. Однако в действующем Российском законодательстве нормы административного процессуального права, регламентирующие процесс правоприменения (как судебного, так и осуществляемого иными органами государственной власти) в случае совершения административного правонарушения, излагаются и закрепляются в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях – 136 вместе с материальными административно-правовыми нормами. Такое положение является явным нарушением правил законодательной техники. Объединение в одном нормативном правовом акте предписаний, относящихся к различным отраслям права, а, тем более, норм процессуального и материального характера, разрушает единую смысловую направленность такого законодательного акта, препятствуя достижению единой смысловой направленности закона, которая является необходимым условием его регулятивной эффективности. Это дает основание для вывода о том, что наилучшим выходом из сложившейся ситуации будет выделение из текста КоАП процессуальных норм (регламентирующих процедуры применения норм административного права как судами, так и органами исполнительной власти и иными субъектами административного правоприменения) и создание на их базе нового кодекса – Административно-процессуального. Такой шаг позволит добиться более высокой результативности правовых предписаний, предназначенных для разрешения споров о праве административного характера. Понятие Административно-процессуального кодекса позволит упорядочить правоприменение административного права в нашей стране, исключить смешение материальных и процессуальных норм и решить основные существующие проблемы в правоприменении в основу, что является необходимым условием эффективности их действия. Создание Административно-процессуального кодекса даст возможность определить специфику основных концептуальных положений, связанных с административным процессом, обозначить отличие неюрисдикционных и юрисдикционных производств административного процесса от аналогичных процессов в гражданском или уголовном правоприменении. Главная проблема, предопределяющая необходимость проведения кодификации в сфере избирательного права, создания Избирательного кодекса (кстати, уже существующего в некоторых субъектах Российской Федерации, что нельзя признать удачным и полезным новшеством в региональном правовом регулировании), бессистемность норм, составляющих это нормативно-правовое образование. Некоторые предписания дублируют друг друга, не составляя между собой единой логической связи, что сильно затрудняет формирование единой модели поведения. Кроме того, такое положение создает серьезные проблемы с формированием единой системы общих положений. Отдельные положения (например, принципы, определяющие правовое регулирование избирательного процесса) в действующем законодательстве отражены, и достаточно удачно, однако, единого комплекса они пока все же не составляют. И причина тому – разрозненность предписаний, их казуальный характер (каждый из выше указанных источников избирательного права, нормы, закрепленные в этих источниках, регламентируют только один строго определенный вид выборов, проведение аналогии весьма затруднено). Как показывает практика, использование вышеуказанных нормативных правовых актов в отдельности оказывается очень неудобным, не дает 137 возможности осуществлять обобщения. «Возникла настоятельная потребность в создании Избирательного кодекса, не только объединяющего, но и упрощающего многие положения проведения выборов» [10, с.318]. Такой кодекс позволит (что самое важное) сформулировать и законодательно закрепить единый комплекс общих положений избирательного права, а также системно и унифицировано, вне зависимости от вида выборов, изложить конкретные нормативные правовые предписания: о правовом статусе субъектов избирательного процесса; об организации и финансировании выборов; о порядке осуществления избирательных процедур; об особенностях выборов на конкретные государственные должности; о санкциях за нарушение норм избирательного права; о порядке защиты прав и законных интересов участников выборов. Создание региональных кодифицированных актов следует рассматривать как фактор, способствующий развитию сепаратизма, развалу федерального государства. Кодифицированные акты как основа законодательного регулирования в определенной сфере общественных отношений, как средство формулирования и нормативного закрепления общих системообразующих начал правового воздействия на поведение индивидов и их объединений должны быть только федеральными, издание региональных кодексов бессмысленно и вредно для единства и системности правового регулирования. Что же касается избирательных кодексов, то их регионализация ( с учетом единства целей, принципов и основ проведения выборов на всей территории России, вне зависимости от того, выборы каких органов осуществляются) просто нелепа. Однако сам факт проведения на региональном уровне кодификаций в сфере избирательного права является еще одним подтверждением того факта, что эта система юридических норм, если так можно выразиться, «созрела» для кодификации, т.е. достигла необходимого уровня развития и нуждается в этой радикальной систематизации содержащихся в ней юридических предписаний. Перечисленные системы юридических норм, конечно, не исчерпывают перечень комплексов норм права, нуждающихся в кодификации. Однако представляется, что именно в указанных сферах правового регулирования потребность в кодификации в настоящее время является наиболее востребованной. Указанные отрасли права без глобальной систематизации не могут не только полноценно выполнять свои регулятивные функции, но и просто продолжать свое развитие. Библиографические ссылки 1. См. Хужокова, И.М. Корпоративное право Российской Федерации / Хужокова И.М. М., 2007; Пахомова, Н.Н. Цивилистическая теория корпоративных отношений / Н.Н. Пахомова. М., 2005; Шабунова, И.Н. 138 Корпоративные отношения как предмет гражданского права / И.Н. Шабунова // Журнал российского права. 2004, № 2. С.49. 2. См. Кашанина, Т.В. Корпоративное (внутрифирменное) право / Т.В. Кашанина. М. 2003. С.3-16. 3. См. Гущин, В.В.Корпоративное право / В.В. Гущин, О.Ю. Порошкина, Е.Б. Сердюк. М. 2009. 4. См. Еремичев, И.А. Корпоративное право / И.А. Еремичев. М. 2005. 5. См. Макарова, О.А. Корпоративное право. Учебник / О.А. Макарова. М., 2005. С.42. 6. См. Пахомова, Н.Н. Основные теории корпоративных отношений (правовой аспект) / Н.Н. Пахомова // Налоги и финансовое право. 2004. С.178 7. См. Барабанщиков, В.Н. Место и значение кодекса корпоративного поведения / В.Н. Барабанщиков // Кодекс-info. 2004. № 7/8. С.21. 8. См. Макарова, О.А. Указ. соч. С. 42. 9. Бахрах, Д.Н. Административное судопроизводство, административная юстиция и административный процесс / Д.Н. Бахрах // Государство и право. 2005. № 2. С. 19-25. 10. Кашанина, Т.В. Юридическая техника / Т.В. Кашанина. М., 2007. С. 318. О концепции перехода к информационному обществу . Соколов Д.В, к.ю.н., доцент, кафедра уголовного права, уголовного процесса и криминалистики ЛГТУ, зам. декана ОЗФ (Липецк) Информация рассматривается как основополагающее средство обеспечения жизнедеятельности человека в современном обществе. Согласно Федеральному закону «Об информации, информатизации и защите информации (ст. 2) информация – это сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления. Закон «О государственной тайне» (ст.2), Гражданский кодекс РФ (часть ст.139), Налоговый кодекс РФ (ст. 102) также регулируют порядок обращения информации и пользование ею. Конституция РФ установила также ряд информационных прав: право каждого гражданина «свободно искать, получать, предавать, производить информацию любым законным способом (п. 4 ст. 29)», гарантировала «свободу массовой информации», запрет цензуры (п. 5 ст. 29). Идея информационной безопасности человека заложена в конституционных нормах, посвященных праву на личную и семейную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных, и иных сообщений (статья 23 Конституции РФ). Под информационной безопасностью следует понимать состояние защищенности информации, обеспечивающей жизненно важные интересы человека (духовные, физические, психологические, генетические, интеллектуальные). 24 статья Основного закона нормативно закрепила запрет сбора, хранения, 139 использования, распространения информации о частной жизни лица без его согласия, возложив на органы власти всех уровней и их должностных лиц обеспечивать право граждан на возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими их права и свободы. К сожалению, уже сейчас человеческие физиологические способности – способности нервной системы, не способны обработать те потоки информации, которые обрушиваются на него. В этом состоит проблема необходимости поиска, выбора человеком нужной ему информации среди прочих массивов, те есть свобода выбора – центральной проблемы религии, философии, психологии, менеджмента, политической науки, права. Из-за неравного доступа к источникам информации возникает основа для социального неравенства - социальная пирамида, в которой низшую ступень занимают те, кто не может принимать адекватные обстановке и ситуации решения. Доминирование в стране отсталых технологических укладов, отсутствие национальной идеологии, низкий уровень информационных потребностей в обществе – преграды на пути нашей страны к информационному свободному обществу. С этой целью в Российской Федерации реализуется проект «Электронное правительство». Поэтому Россия должна найти свой путь преодоления этих преград, определяемый с учетом особенностей ее социального, экономического, политического состояния и перспектив развития. Россия вынуждена искать ответ на вызов мирового информационного развития. Неслучайно, по мнению Каширина В.И. социокультурная целостность России как страны-цивилизации зависит от сохранения единства политики, экономики и идеологии, права, а также от обеспечения концептуально-информационной целостности страны и соблюдения принципа преемственности [1]. Огромные расстояния и территории страны должны объединены и связаны, встроены в быструю и эффективную систему государственного управления. Опасность неуправляемости в значительной степени устраняется в условиях информационного общества. С развитием сетевых технологий решается проблема управления правовыми средствами в реальном режиме времени. Среди прочих проблем – проблема налогов, формирования бюджета, коррупции, контроля и учета государством многочисленных ресурсов, решаемые также посредством информационно-правового инструментария. Сегодня прочно в обиход вошли термины об «информационном голоде», с которым человек пытается бороться «информационной руминацией» - разрядкой, «информационные неврозы», «информационная грамотность» – умение обращаться с информацией, выбирать, контролировать качество, отвергать; существует и понятие «информационная экология». Новым понятиям еще не придуман соответствующий юридический эквивалент адекватный нормативно-правовой инструментарий. 140 Получаемая информация определяет отношение человека к жизни, к себе, к людям, к обществу. Чтобы России вступить в информационное общество, необходимо не только подтянуть все научные резервы, но и необходимо передислоцировать основные силы: математики, кибернетики, информатики, телемеханики, телематики – науки о методах переработки и передачи информации, в связи с чем, в условиях информационного общества ученый как производитель информации должен находиться на очень высоком уровне информационной и компьютерной культуры, чтобы получать всю необходимую для него информацию, систематизировать ее, анализировать. К сожалению, сегодня «русские напоминают собой древних кельтов, готовых отдать веками накопленные свои духовные ценности и творчество, технологии, космические разработки, производства и рынки сбыта для чужих технологий прошлого века». Ведь если ранее молодежи прививалось чувство гордости за свою страну и народ, желание приносить пользу обществу, то теперь популярна идея «живи для себя». Сегодня души мельчают... Это тревожно. Прошлое, как и информация не исчезает, а продолжает жить в накопленном опыте, способствуя нашему развитию. Переход от общества потребления к информационному обществу, в котором главным мерилом социального статуса, лица или общности будет степень освоения знаниями и умениями ими воспользоваться: юридическими, инженернотехнологическими, экономическими…- вот объективная реальность. Современное общество – это общество, не только и не столько освоившее запасы углеводородов или имеющие значительные золотовалютные запасы, уровень душевого потребления товаров и услуг, а овладевшее знаниями. Это означает, что такое общество чтит и сохраняет память предков, проводит научные разработки, в общественную действительность этого общества внедряются современные информационные технологии и ведутся научные разработки с целью их последующего включения в экономический и промышленный потенциал страны. Именно неравенство во владении и своевременности получения информации – ключ возможных в последующем цивилизационных конфликтов, как и конфликтов социальных внутри российского общества. Задача исполнительной власти в РФ - предоставить гражданам возможность реализовывать важнейшие конституционные права на получение информации, выйдя на передовые лидирующие позиции во внедрении «информационных ресурсов и технологий развития» в сфере науки, образования, медицины, государственного и муниципального управления. Информационное общество – это не только общество, где господствует искусственный интеллект и развиты сетевые информационные коммуникации. Это социальная среда с качественно иной с системой общественных ценностей, культурой, экономикой. Сегодня российской правовой системе требуется принятие Информационного кодекса РФ с определением институциональных 141 принципов реализации субъектами данных отношений своих прав и обязанностей, внесение поправок в законодательные акты об ответственности за совершение информационных правонарушений, выработки стратегии информационной безопасности и юрисдикционной составляющей для ее реализации, реализации программы информационной культуры и образования, защиты интеллектуальной собственности, развития электронных платежей и «электронной торговли», «электронного правосудия» со снижением издержек на документооборот, с подготовкой юристов к будущей профессиональной деятельности с учетом специфики складывающихся информационно-правовых отношений. Библиографические ссылки 1. Каширин, В.И. Россия как страна-цивилизация: глобалистский подход // Рос. Цивилизация на сев. Кавказе: к постановке проблемы / В.И. Каширин. Ставрополь, 2001. С.21. Современный взгляд на условия отбывания наказания Егоров В. А., к.пед.н., ст.преподаватель, Липецкий филиал ВИ ФСИН России (Липецк) Как ни удивительно, но лишение свободы в виде заключения в тюрьму долгое время было одним из самых малораспространенных мер наказания на Руси. Уже многие столетия общество ищет ответы на вопрос, что движет человеком, который преступает закон. Физиогномика частично давала ответы. Низкий лоб, выдающаяся вперед челюсть и масса других физиологических признаков позволяли в утопической идее выявлять негодяев и преступников. Но все эти признаки разбивались в пух и прах о лица маньяков. Очень многие из них оказывались не только милейшими людьми с правильными, а зачастую вызывающими доверие чертами лица, но еще очень хорошими семьянинами. Все аспекты этой проблемы изучали не только писатели и идеологи, но и маститые криминалисты. Наступил ХХI век. Век прогресса и поистине небывалых технологий. Казалось бы, не осталось в человеке и во всем мире ничего неизведанного. Но секрет души и поступков до сей поры не может постичь ни один компьютер. В настоящее время в связи с изменением уголовно–исправительной политики, осуществляемой в соответствии с международными обязательствами, принятыми при вступлении Российской Федерации в Совет Европы, и ратификацией ряда Европейских конвенций расширяется сфера применения уголовных наказаний, альтернативных лишению свободы, увеличивается количество задач и функций уголовно–исполнительной системы, направленных на исполнение наказаний, не связанных с лишением 142 свободы. В решении этой общегосударственной задачи важное место отводится службе исполнения наказаний, не связанных с лишением свободы. Расширение сферы применения альтернативных наказаний способствует декриминализации общества, обеспечивает защиту оступившихся граждан и, в первую очередь, молодежи от негативного влияния преступной среды [1, c.3-4]. С 10 января 2010 года вступил в силу закон «Исполнение наказания в виде ограничения свободы»[2, с. 35], а попростому это не что иное, как домашний арест. Это что-то между условным и реальным сроком лишения свободы. Также администрация исправительного учреждения может назначить домашний арест как дополнительное наказание. Либо может применить его в счет неотбытой части наказания. То есть, заменить тюремную камеру на более комфортабельные условия пребывания. Бытует мнение, что тюрьма мало того, что не исправляет, но и калечит человека и его душу. Многие, зайдя за тюремные ворота, выходят по прошествии времени абсолютно другими людьми. И в основной своей части еще более озлобленными и испорченными. Тем более нельзя забывать, что заключенные содержатся на деньги налогоплательщиков. Мы «общество» за свои же деньги, в своих же «парниках» тюрьмах выращиваем все более крепкие виды пороков. Уже никого не шокируют сюжеты по телевидению, в которых человек, из-за голода ворующий картошку, приравнивается к грабителю банка, и не дай бог, если ему помогал другой, оголодавший гражданин. В этом случае им будет инкриминировано отягчающее обстоятельство по сговору (не относитесь к моим словам как к кодексу), и назначен еще более долгий срок. Европейские страны уже давно в этом разобрались и начали принимать меры по устранению такого своеобразного парадокса. Минусы заключаются в том, что более тысячи осужденных могут выйти из мест заключения в связи с этим законом. То есть, их неотбытая часть наказания будет заменена на ограничение свободы. В этой связи, конечно, большую трудность будет представлять то, что сейчас уже имеющаяся нагрузка и так велика для наших сотрудников, и при той штатной численности, которой мы располагаем на данный момент, осуществлять надзор за новыми, так сказать, «клиентами» будет весьма проблематично. Россия вступила в Совет Европы, но там нагрузка на одного сотрудника составляет порядка 50 человек, а у нас же уже сейчас она порой доходит до 90 осужденных. И прибавьте еще новую категорию. Получается нагрузка далеко не по меркам Европы. К плюсам можно отнести то, что данный вид наказания будет способствовать декриминализации общества путем того, что он даст тем лицам, которые оступились, осознать всю вину и ответственность без таких крайних мер, как полная изоляция от общества. Это своего рода вакцинация. И, как показывает мировая практика, это рационально не только с гуманистической, но и с экономической точки зрения. Как и любое нововведение, говорить о практичности этого закона можно только по прошествии какого-то времени. Когда у нас появятся 143 первые осужденные. Когда судебная практика по таким делам будет уже отработана и судебные органы освоят новый вид наказания, тогда, проанализировав ситуацию, можно будет сделать уже окончательные выводы. Тем более, что этот вид наказания предусматривает технические средства контроля. Так называемые аудиовизуальные средства. К изучению мировой практики использования электронных видов слежения и контроля над осужденными, ФСИН России приступила еще в 2001 году. В частности, анализировался опыт США и стран Евросоюза, а так же возможные пути введения подобной системы в практику на территории нашей страны. Последние десять лет более 60 стран мира активно используют электронные браслеты как альтернативную меру наказания. Особенно активно такие меры контроля над преступниками используются в Великобритании. Опыт именно этой страны собирается перенять Россия. В 2006 году Евросоюз выделил грант в размере трех миллионов евро на проведение эксперимента по внедрению электронных браслетов. 500 тысяч евро пошли на приобретение электронных браслетов, а 2,5 миллиона было решено потратить на обучение и подготовку специализированных кадров, а также на закупку специального оборудования. В настоящее время используемые в эксперименте 220 браслетов делятся на три вида: 73 из них позволяют использовать возможности спутникового слежения за человеком, а остальные 145 — обеспечить домашний контроль посредством стационарного или мобильного телефона. Распределение браслетов производится в зависимости от того, к каким ограничениям осужден заключенный. Электронные устройства позволят следить за осужденным, определять его местонахождение в течение 24 часов в сутки. При этом устройство нельзя самовольно снять или перепрограммировать: в случае таких попыток на пульт сразу подается сигнал. Если осужденный зайдет на запретную для него территорию, соответствующий сигнал поступит диспетчеру. Отказаться от браслета можно, тут выбор за осужденным: ему решать, где отбывать наказание — дома в кругу родных и близких или в колонии. Конечно, при стабильной и полноценной работе этот вид наказания принесет огромную пользу. Он даже не столько наказывает, сколько воспитывает. Дает понять, что будет, если случится худшее, и, как показывает опыт, для большинства людей этого становится достаточно. Чем взращивать на свои деньги преступников и потом чуть ли не всю жизнь содержать их и оплачивать пребывание в местах лишения свободы, конечно, проще попытаться перевоспитать их. Мы сейчас идем по пути расширения альтернативных методов наказания. И данный метод еще один кирпичик и составляющая в этом направлении. Очень хорошо себя зарекомендовала ювенальная юстиция. Когда видишь на голубом экране этих, с уверенностью можно сказать, чистых душой подростков, никогда не придет в голову, что они бы сейчас ходили в арестантской робе. А от этой участи их спасло не наказание, а 144 исправление благодаря ювенальной юстиции. Они, конечно, оступились, но были поддержаны обществом. Именно поддержаны, а не наказаны! Библиографические ссылки 1. ФЗ №377-ФЗ от 27.12.2009 г., и изменения УИП РФ дополнен ст. 47.1 «Порядок исполнения наказаний в виде ограничения свободы» вступившей в силу с 01 января 2010. 2. Приказ Минюста РФ от 20 мая 2009 г. № 142 «Об утверждении Инструкции по организации исполнения наказаний и мер уголовноправового характера без изоляции от общества». 3. Кащеева, Л. Исправление осужденных без изоляции от общества. / /Российская юстиция. № 10. октябрь 2001. 4. Преступность и правонарушения (2003-2007): Статистический сборник. М., 2008. 5. Российская газета. 2009. 11 июня. 6. Коммерсант. 2008. N 69. 23 апреля. 7. Кузнецова, Н.Ф. Мнение ученых о реформе уголовного законодательства (или Qui prodest) / Н.Ф. Кузнецова // Уголовное право. 2004. № 1; 8. Голик, Ю. и др. Самый гуманный УК / Ю. Голик и др. // Известия. 2004. 6 марта. 9. http://www.kremlin.ru/text/appears/2008/12/210020.shtml Проблемные вопросы становления института брачного договора в современной России Гридчина Н. Е. , к.ю.н., доцент, зав. каф. гражданского права, гражданского и арбитражного процесса ГСФ ЛГТУ, адвокат (Липецк) Как писал А.И. Загоровский: «Неодинаковые задачи законодательной политики, преследуемые теми или другими кодексами, вносят известные различия в начертанные ими нормы семейного права, но в общем у всех культурных народов оно проникнуто одинаковыми началами» [2,c.2]. Усиление диспозитивных начал в семейном праве наиболее активно проявилось в регулировании брачных и семейных имущественных правоотношений. Однако правоприменительная практика оформления брачных договоров, рецепирована из опыта европейских государств. Супруги получили право заключить брачный договор - либо до государственной регистрации заключения брака, либо в любое время в период брака. Брачный контракт, представляя собой одну из разновидностей гражданско-правового договора, обладает и определенной спецификой, заключающейся в длящемся характере, в связи, с чем законодатель предусматривает возможность изменения его основных условий, по прошествии какого-то промежутка времени, иначе в составлении данного контракта не было бы смысла. Суть 145 специфики брачного контракта также в особом субъектном составе, содержании и предмете договора. При этом брачный договор должен соответствовать основным требованиям, предъявляемым к гражданскоправовым сделкам, как по форме заключения, так и по содержанию и свободе волеизъявления сторон. Тезисно, представляется возможным, следующее изложение мнения. 1. Если рассматривать включение в договор купли-продажи, заключаемый супругами, пункта, определяющего долю каждого из них в приобретаемом имуществе, то данное обстоятельство влечет возникновение у супругов режима собственности, отличного от законного. При этом равенство или неравенство долей значения не имеет. В соответствии же с п.1 ст.33 Семейного кодекса РФ иной режим имущества супругов, в отличие от законного, должен устанавливаться только брачным договором, подлежащим нотариальному удостоверению [3, п. 1 ст. 33]. В этой связи необходимо внесение соответствующих изменений в действующее законодательство. 2. Необходимо отметить, что брачным договором можно установить режим совместной, долевой или раздельной собственности, как на все имущество, так и на отдельные виды или на имущество каждого из супругов. Это означает, что супруги в отношении имущества, совместно нажитого в браке, устанавливают режим раздельной собственности либо, наоборот, в отношении имущества, являющегося собственностью каждого в отдельности (добрачное имущество, имущество, полученное во время брака в дар, по наследству и т.п.), устанавливают режим совместной собственности. Можно сочетать различные режимы: в отношении одного вида имущества (в частности недвижимого) установить режим раздельной собственности, в отношении другого (движимого) — режим совместной собственности и т.д. Предусмотреть все варианты брачных договоров невозможно, поскольку в каждом конкретном случае они будут зависеть от интересов и устремлений той или иной супружеской пары. 3. Важно учесть, что после окончания срока действия договора имущественные права и обязанности будут регулироваться нормами Семейного кодекса РФ. Кроме того, с течением времени супруги могут добровольно изменить некоторые или все пункты брачного договора. Но подчеркну, что сам брачный договор, равно как и все поправки к нему, согласно Семейному кодексу РФ заключается в письменной форме и подлежит нотариальному удостоверению [3, п. 2 ст. 41]. Однако вопрос о нотариальном удостоверении имеет еще одно исключение: если одна из сторон брачного контракта приступила к его фактическому исполнению, а другая уклоняется от нотариального удостоверения, то соглашение может быть признано действительным в судебном порядке, согласно Гражданскому кодексу РФ [4,п.2ст.165]. В таком случае последующего нотариального удостоверения не требуется. 146 4. В Гражданском кодексе РФ также имеется норма, предусмотренная п. 4 ст. 182, не допускающая совершения через представителя сделки, которая по своему характеру может быть совершена только лично. Представляется, что заключение брачного контракта через представителя при наличии надлежаще оформленной доверенности, содержащей основные условия брачного контракта, вполне допустимо, что вытекает из имущественного характера сделки[4,п.4ст.182]. В этой связи, необходимо внесение изменений в действующее законодательство. 5. Субъекты Российской Федерации, согласно п. 2 ст. 13 Семейного кодекса РФ, вправе сами устанавливать порядок и условия, при наличии которых заключение брака может быть разрешено до достижения супругами возраста 16 лет, и некоторые другие вопросы (в частности, выбор супругами фамилии при вступлении в брак — ст.32 , выбор имени ребенку — ст.58,режима имущества супругов и т.д. [3,п.2 ст.13,ст.32]. Но в любом случае законодательство субъектов Федерации должно соответствовать Конституции РФ, Семейному кодексу РФ и принятым в соответствии с ним федеральным законам. «В противном случае это приведет к созданию не правовых законов. Необходимо, чтобы законы соответствовали требованиям права как всеобщей, необходимой формы и равной меры (нормы) свободы индивидов», - пишет Н.Е. Гридчина [1,п.2 ст.13,ст.32]. 5. Несмотря на то, что брачным договором регулируется только имущественные правоотношения супругов, их возникновение или прекращение может быть поставлено в зависимость от условий неимущественного характера. 6. Необходимо отметить также, что в случае прекращения брака нет необходимости расторгать брачный договор, поскольку большинство его условий перестает действовать автоматически. Наличие между супругами действующего брачного договора, в котором согласован режим собственности на все имущество (как имеющееся, так и будущее), исключает возможность раздела общего имущества по договору (соглашению) о разделе. Библиографические ссылки 1. Гридчина, Н.Е. Развитие теории правового государства в отечественной юридической науке с 60-х г. 20 века –начала 21 века.: Автореф. дис. …канд. юрид.наук. М., 2005.-28с. 2. Загоровский, А.И. Курс семейного права. Одесса, 1909 г. С 2. 3. Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. N 223-ФЗ // Рос. газета. – 1996 - 27 января.- № 17. 4. Часть первая Гражданского кодекса Российской Федерации от 30 ноября 1994 г.// Рос. газета. – 1994 - 8 декабря.- N 238-239. 147 Перспективы рецепции зарубежного опыта в сфере расследования налоговых преступлений Бобкин А.Е., адъюкнт ВНИИ МВД России, Начальник отдела по расследованию налоговых преступлений СЧ СУ при УВД Липецкой области подполковник юстиции (Липецк) На протяжении последнего десятилетия наблюдается устойчивая тенденция к интеграции российских организованных преступных формирований в транснациональные преступные организации. В связи с международным характером преступлений в сфере налогообложения, широкими возможностями легализации преступных доходов с использованием трансграничных возможностей, надлежащим образом бороться с ними возможно только при осуществлении международного сотрудничества правоохранительных структур. «Процветающие оффшорные зоны, являющиеся высокодоходной нишей для маленьких постколониальных наций, которыми пользуются не только олигархи, но также и солидные западные компании, становится ясно, почему предпринимаются попытки международного регулирования борьбы с налоговой преступностью» [1],заявил в своем выступлении в Институте Экономики Переходного периода на конференции в докладе «Переходные экономики в постиндустриальном мире: вызовы десятилетия» Бозидар Джелич, директор отдела по странам Восточной Европы, Crédit Agricole SA, бывший Министр Экономики и Финансов Сербии. «Несомненно, что мировой опыт должен использоваться в налоговом законодательстве и налоговой практике, но с учѐтом различий, связанных с состоянием и уровнем развития экономики, судебной системы, уровнем правовой культуры населения и работников налоговых органов, исторических факторов и т.п.» [2,с.52]. При наличии богатого наработанного опыта построения эффективной системы борьбы с нарушением налогового законодательства зарубежными странами, было бы нерационально не использовать имеющуюся практику с учетом ее соотносимости с внутренним правом Российской Федерации и особенностями как правовой системы, так и культуры, традиций, менталитета населения и прочих особенностей. В связи с изложенным, «существует необходимость в изучении и использовании опыта организации и деятельности полиции стран Европы. …Исследования, проведенные в данной области, свидетельствуют о потребности его изучения и актуальности данного направления»[3, с.257]. На сегодняшний день к налоговым правонарушениям по законодательство большинства развитых стран относит нарушения при уплате различных видов налогов, а также таможенные правонарушения. При этом перечень уголовно наказуемых деяний, сопряженных с нарушением налогового законодательства в каждой стране, безусловно, имеет свою специфику. 148 Основным видом уголовно наказуемого деяния в сфере нарушений налогового законодательства является уклонение от уплаты налогов в различных формах: как сокрытие реальных доходов путем внесения ложных или искаженных сведений в документы, так и непредставление в налоговые учреждения информации о доходах, либо использование поддельных документов. Ответственность также может быть различной при сходности совершенного деяния. В частности, «…непредставление в налоговые учреждения информации о доходах относится к категории уголовных проступков, за совершение которых может быть назначен либо штраф, либо краткосрочное лишение свободы, как, например, в Италии, в США. К формам уклонения от уплаты налогов, составляющих преступления, как правило, относят действия, выражающиеся в сокрытии или искажении информации о доходах путем обмана, мошенничества или подделки. В §720 Раздела 26 Свода законов США устанавливается ответственность лиц, которые умышленно пытаются уклониться от уплаты или избавиться от налога, предусмотренного законом. Такие действия наказываются штрафом до 100 тысяч долларов или лишением свободы на срок до 5 лет (могут быть применены обе санкции – и штраф, и тюрьма). В странах англо-саксонской системы права уголовная ответственность наступает как для физических, так и для юридических лиц (корпораций)»[4, с.92]. В странах с романо-германской системой права предусмотрена административная ответственность юридических лиц при запрете уголовного наказания. Согласно § 30 германского Закона об административных правонарушениях, если уполномоченный представитель юридического лица или член руководящего органа совершает правонарушение, которое приводит к невыполнению обязательств или к неправомерному обогащению, (например, сообщает финансовым органам неверные или неполные данные, обладающие существенным значением для налогообложения), то юридическое лицо может быть оштрафовано. Действующий во Франции Общий кодекс о налогах устанавливает, что уголовной ответственности будет подлежать тот, кто совершит любые действия, направленные на сокрытие или искажение бухгалтерских данных, совершенные путем обмана. При этом уголовная ответственность устанавливается как в виде штрафа, так и в виде лишения свободы на срок от 1 года до 5 лет. Аналогичные составы преступлений предусматриваются законодательством Англии, США и Италии. Бесспорно, уголовно наказуемой является фальсификация любых документов, имеющих значение для целей налогообложения. Представляется интересным тот факт, что «в уголовном законодательстве США (как в федеральном законодательстве, так и законодательстве штатов) отсутствуют нормы, предусматривающие ответственность за налоговые преступления. Такая ответственность устанавливается и регулируется специальными законами о налогах. После того, как в 1913 г. вступила в силу 16-я поправка к Конституции США, предоставившая американскому Конгрессу полномочие «устанавливать и собирать налоги на доходы, каковы бы ни были их источники», налоги стали 149 играть все возрастающую роль в экономике США, и ныне более 50% поступлений в федеральный бюджет складывается из федерального налога на доходы» [5, с.178]. Налоговое законодательство в США имеет свои «специфичные признаки и отличается чрезмерной запутанностью и сложностью, что предопределяет значительные трудности в привлечении к уголовной ответственности тех, кто нарушает нормы налогового законодательства, уклоняется от уплаты налогов. При всей пестроте применяемых в этой области санкций - гражданских, административных, уголовных - в сфере ответственности за уклонение от налогов сложилось мнение, что, даже если субъектом «налогового» деликта (правонарушения) является крупный бизнесмен или корпорация, правосудие посягает не столько на бизнес, сколько на его плоды - полученные от него доходы, то есть подорвать основы функционирования самого бизнеса судебное решение не может. Отсюда и более спокойное отношение к уголовным санкциям со стороны общественного мнения» [6]. В действующем законодательства США основной нитью проступает идея нецелесообразности детализации налоговых законов на уголовные, административные, налоговые и т.д. Отчасти теория межотраслевого характера норм, регулирующих порядок привлечения к ответственности за нарушение уголовного законодательства, просматривается и в российском праве[7]. При этом становление налогового законодательства Российской Федерации последнее десятилетие основано в основном на многочисленных уточнениях и изменениях налоговых законов, т. е. на детализации существующих норм права. Проведенный анализ соответствующего законодательства западных стран показывает, что в США широкое закрепление и отражение в практическом применении получила «доктрина, в соответствии с которой ни законодатель, ни Верховный суд США не ставит перед обвинительной властью задач по раскрытию каждого совершѐнного преступления и привлечения к уголовной ответственности каждого виновного в его совершении»[8,с.22-23]. «Вопрос о количественном соотношении зарегистрированных преступлений и возбужденных уголовных дел предоставляется решать прокурору, который подотчѐтен лишь своим избирателям. При этом … прокурор руководствуется тем, что в науке уголовно-процессуального права принято называть целесообразностью, не противопоставляя еѐ законности»[9,с.35]. В России органы, наделенные полномочиями осуществления уголовного судопроизводства, во исполнение закрепленного действующим уголовнопроцессуальным законодательством принципа публичности уголовного процесса в каждом случае обнаружения признаков общественно-опасного деяния обязаны возбудить уголовное дело, вне зависимости от усмотрения отдельных граждан, должностных лиц и организаций, а также принять все меры к раскрытию и расследованию преступления. В теории уголовного права и процесса периодически возникает вопрос о возможном переходе при возбуждении уголовного преследования в 150 уголовном процессе Российской Федерации от принципа публичности к принципу общественной целесообразности[10]. Словарь русского языка констатирует, что «целесообразность есть «соответствие явления или процесса определенному состоянию, материальная или идеальная модель которого выступает в качестве цели»[11]. «Во многих странах … преследование … строится в большей степени на принципе целесообразности… Применение принципа целесообразности ведет к применению так называемых «альтернативных мер» или «мер компромисса в борьбе с преступностью»[12,с.4]. Публичный орган в силу принципа целесообразности не обязан возбуждать преследование правонарушителя, если считает, что это противоречит общественным интересам. Учитывая изложенное, к рассмотренному случаю с возбуждением уголовного дела при возмещении ущерба в ходе доследственной проверки вполне мог бы быть применѐн принцип общественной целесообразности, если бы он имел место в российском законодательстве. Убедительный опыт применения законодательства отдельных западных стран приводит диссертанта к выводу о целесообразности рецепции зарубежного опыта в сфере расследования налоговых преступлений в части рассмотрения для внедрения в современном уголовном процессе Российской Федерации положений доктринального учения о возможном переходе при возбуждении уголовно-процессуального преследования от принципа публичности к принципу общественной целесообразности. Несмотря на тенденции преобладания принципа целесообразности над принципом публичности и, отчасти, над принципом неотвратимости наказания в странах англо-саксонской системы права, в уголовном процессе ряда стран с романо-германской правовой системой, в уголовном процессе принцип целесообразности наказания находит свое применение не только в теории, но и в практической уголовнопроцессуальной деятельности. В Германии «практически действует не принцип законности, а принцип целесообразности»[13,с.12]. В Российской Федерации рассмотрение вопроса о возможности перехода к превалированию принципа целесообразности в ходе осуществления уголовно-процессуального преследования лица, совершившего налоговое преступление, свидетельствует о поддержании мировой тенденции. С учетом появления нового для уголовного процесса Российской Федерации института «сделки с правосудием», которому, представляется, скорее характерен принцип целесообразности, чем принцип законности, автор предлагает рассмотреть возможность рецепции принципа целесообразности применительно к возбуждению уголовных дел по делам о налоговых преступлениях – в рамках предоставления уполномоченному должностному лицу права по своему усмотрению оценивать наличие или отсутствие публичного интереса в возбуждении уголовного преследования, действуя при этом строго в рамках полномочий, предоставленных ему законом. 151 Библиографические ссылки 1.http://www.ane.ru/vystupleniya-uchastnikov/nalogovaya-politika-rossii-ivostochnoi-evropy-2.html - материалы международной конференции «Налоговая политика России и Восточной Европы: налоговый демпинг или тактика выживания в глобализованном мире?» Р. 2. Лившиц, Р.З. Теория права / Р.З. Лившиц. М.,1998. - С. 52 3. Колонтаевская, И.Ф. Педагогика профессионального образования кадров полиции зарубежных стран / И.Ф. Колонтаевская. М., 2002. С. 257. 4.Бекряшев, А. К. Теневая экономика и экономическая преступность / А.К. Бекряшев, И.П. Белозеров. М., 2003. С. 92 5. Никифоров, Б.С. Современное американское уголовное право / Б.С. Никифоров, Ф.Н. Решетников. М., 1990. С.178 6. Кузнецов, А.П. Ответственность за налоговые деликты по законодательству США / А.П. Кузнецов // Финансовое право. 2005. №6. 7. Там же. 8.Карякин, В.В. Альтернативный взгляд на проблему противодействия преступности / В.В. Карякин // Право и безопасность.2007. №1-2 (22-23). 9.Шестакова, С.Д. Публичность, диспозитивность и дискреционность в уголовном процессе России и США: сравнительно-правовой анализ / С.Д, Шестакова // Следователь. 2002. №11. С.35. 10.Смирнов, А.В. Реформы уголовной юстиции конца XX века и дискурсивная состязательность / А.В. Смирнов // Журнал российского права. 2001. № 12. 11. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1953 12. Булатов, Б.Б. Уголовный процесс зарубежных стран / Б.Б. Булатов, В.В. Николюк. Омск, 1999. С.4 13. Филимонов, Б.А. Основы уголовного процесса Германии / Б.А. Филимонов. М., 1994. С.12. ДУХОВНОЕ НАСЛЕДИЕ ЛИПЕЦКОГО КРАЯ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ КРИЗИС Духовное наследие Липецкого края в ситуации социокультурного кризиса Протоиерей Александр, Тонковид С.Б., ассистент, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Активное освоение Липецкого края нашими предками началось лишь во второй половине XVI - начале XVII в. С этого же времени строятся 152 православные храмы и основываются первые монашеские обители: Донковский Покровский, Задонский Богородицкий, Елецкий и Лебедянский Троицкие монастыри. История липецких храмов начинается с XVII века. Сначала все церкви были деревянными, а следовательно, недолговечными. Первым каменным храмом, возведенным в конце XVII в., была Успенская церковь монастыря Паройская пустынь, до сих пор сохранившаяся на территории Липецка. Ныне это храм Свято-Успенского мужского монастыря [1, с.11]. Паройская пустынь существовала еще до того, как царь Петр Великий положил начало современному городу. Это был единственный монастырь, существовавший на территории современного Липецка за всю историю города и оставивший заметный след в его культуре и духовной жизни. Может, поэтому липчане дважды – в середине XIX и начале XX в. – пытались восстановить обитель. Но по воле Господа суждено было минуть столетию и произойти создание Липецкой и Елецкой епархии, прежде чем давние чаяния жителей Липецка относительно возрождения монастыря обрели реальность [1, с.291]. При Петре I Паройская пустынь продолжала существовать и вполне уживалась с активно действующими всю первую половину XVII века Липскими железоделательными заводами. Более того, есть данные, что монастырь развивался и даже процветал. Известно, что за взятую государством монастырскую мельницу для Липецкого Петровского завода братия монастыря получала значительную по тем временам компенсацию. Кроме того, объединение по указу Царя всех небольших, мало обеспеченных монастырей способствовало включению в Поройскую пустынь Красногорской Спасской пустыни с Епифани Успенской пустыней. В итоге монастырь, несмотря на потери мельницы и некоторых угодий, связанных со строительством заводов, только укрепил свое материальное благополучие [1, с.293]. В царствовании императрицы Екатерины II, проводившей политику секуляризации церковных земель и сокращения иноческих обителей, Паройская пустынь в ряду множества других монашеских обителей, была закрыта по указу 1764 года [1, с.294]. Но Паройская пустынь не канула постепенно в лету после своего упразднения. Об этом красноречиво свидетельствуют неоднократные попытки липчан возродить единственный в истории города монастырь. Обстоятельства сего благочестивого желания липчан настолько поучительны, что могут быть для нас примером богоугодных стремлений наших предков. Основываясь на литературных данных, в каменной церкви Паройской пустыни хранилась от самой глубокой древности святочтимая всем городом Чудотворная икона Божией Матери под названием «Живоносная источница». Название икона получила по всей вероятности от источника, который образовался сам собою из под самой той церкви. К струям источника непрестанно источаемых породой и иконе Божией Матери прибегали к удовлетворению жаждущие души верующих не только в 153 праздничные но и в простые дни с молитвою в скорбных и радостных случаях. Само место расположение церкви и окружающая природа способствовали преимущественно иноческому жительству и прославлению имени Божия. Все эти обстоятельства подвигли многих простых и почетных граждан в середине XIX века на значительные пожертвования для восстановления обители [1, с.297]. «Успенка» - так любовно называют Древне-Успенскую церковь – каменный храм бывшей Паройской пустыни, а ныне Свято-Успенского мужского монастыря. Это самый древний и самый благодатный храм Липецка! Не смотря на годы лихолетья, храм сохранил свою первозданную красоту и обладает невероятной притягательной силой. Невозможно пройти мимо, не полюбовавшись небольшой асимметричной, но, вместе с тем, изящной церквушкой, живописно вписавшейся на крутом склоне горы. Посещение этого места просветляет душу так же, как прикосновение к знаменитым святыням Оптиной и Коренной пустынь. Храм стоит над святым источником, где явилась чудотворная икона Божией Матери, знаменитая многочисленными чудесами исцеления и почитаемая когда-то даже далеко за пределами Липецка. Люди всегда шли к этому источнику, чтобы избавиться от телесных и духовных недугов, обрести душевное равновесие и покой. По преданию, на источнике бывал сам Петр I. Император, известный как рачительный хозяин, отметил по соседству с монастырем наличие рудных богатств, целебных железистых вод и подходящей для строительства железоделательного завода речушки – Липовки, которые и дали жизнь современному Липецку – крупнейшему металлургическому центру страны и старейшему городскому курорту России [1, с.303]. Таким образом, не трудно увидеть, что корни современного кризиса в области культуры и экономики имеют духовные основания, поскольку история развития Липецкого края тесно связана с православием, развитием монастырей и подъемом духовной жизни. Поэтому выход из так называемого социокультурного кризиса может быть осуществлен только через возрождение святынь Липецкого края и обращение граждан к истинным ценностям выраженных Православием. Библиографические ссылки 1. Клоков А.Ю. Храмы и монастыри Липецкой епархии. Храмы Липецка / А.Ю. Клоков, А.А. Найденов Липецк, 2006. 154 Храмовое искусство и иконопись в университетах – духовное становление в России Гамов Е.С., д.т.н., профессор, заведующий кафедрой дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ, Човжик П.Г., студент 5-го курса, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Храмовое искусство и иконопись ГОУ ВПО «ЛГТУ» осуществляется теоретически и практически в рамках учебных дисциплин: «Основы православной культуры», «Церковно – славянский язык» и «Богословие» в двух специальностях: «Технология художественной обработки материалов» и «Дизайн», где ключевым понятием является «Икона». Слово (термин) «икона», по данным [1] греческого происхождения, в том числе [2]: eikön – изображение, образ в православии и католицизме изображение Иисуса Христа, Богоматери и святых, произведение иконописи. А также греческое слово είk υ означает «образ», «портрет» [3]. Известно также, что в раннем периоде возникновения христианского изобразительного искусства в Византии этот термин имел ввиду всякое вообще изображение Спасителя, Богоматери, святого, ангела или события Священной Истории, независимо было – ли это изображение скульптурным, монументальной живописью или станковой, а также и независимо от техники его исполнения. В последующем временном периоде, относящиеся к настоящему времени, также по данным [14] понятие «икона» применяется главным образом к моленной иконе, которая выполнена красками, резьбой, мозаикой. При этом отмечается определенная разница между стенной росписью и иконой, написанной на доске с учетом того, что стенная роспись, фреска или мозайка не является предметом само по себе, но представляет одно целое со стеной. Поэтому стенная роспись входит (вливается) в архитектуру храма, а икона, писанная на доске, – предмет сама по себе. Однако их смысл и значение, одни и те же, а отличие лишь в употреблении и назначении того или другого [3]. И далее, когда говорят об иконах, то имеют ввиду церковный образ вообще, будь он писан красками на доске, выполнен на стене фреской, мозаикой или скульптурой. То есть русское слово «образ», как и французское «image», имеют очень широкий смысл и относятся ко всем видам изображений [3]. В словаре – справочнике по современному искусству [1] подтверждается изложенное об термине «икона», но в отличие от данных [3], – это живописное изображение, которое возводит чувство молящегося к изображенному первообразу. В современном словаре церковных слов и выражений «Икόна» – принятое Церковью и освещенное изображение Христа, Богоматери, святых и разных событий из Священной и церковной истории. А сами иконы 155 пишутся по строго определенным правилам красками (темперой или маслом) на доске, покрытой паволокой (тканью) и левкасом. В ряде богословских работ обращается внимание на очень большую роль, которую играет роль иконы в Православной Церкви. Так в работе [2] показано: «… икона есть нечто гораздо большее, чем просто образ: она не только украшение храма или иллюстрация Священного Писания, она – полное ему соответствие, предмет, органически входящий в богослужебную жизнь». Этим объясняется то значение, которое Церковь предает иконе, то есть не всякому вообще изображению, а тому специфическому образу, который она сама выработала в течение своей истории, в борьбе против язычества и ересей, тому образу, за который она в иконоборческий период заплатила кровью сонма мучеников и исповедников, – православной иконе. Характерным является то, что по словам дворянина Л.А. Успенского, который получил первоначальное образование в Задонской гимназии, а в 1917 году принял также в Задонске активное участие в беспорядках, считая себя революционером и безбожником, в иконе Церковь видит не какой-то один аспект православного учения, а выражение Православия в его целом, Православия как такового. Отсюда следует, что икона как образ священный есть одно из проявлений церковного Предания, наравне с Преданием, записанным и Преданием устным. А почитание икон Спасителя, Богоматери, ангелов и святых есть догмат христианской веры, выработанной Седьмым Вселенским Собором, догмат, который вытекает из основного исповедания Церкви, а именно: вочеловечения Сына Божия. Отсюда проистекает, что икона Сына Божия является свидетельством истинного, а не призрачного Его воплощения. Поэтому не редко иконы справедливо называются «богословием в красках». Смысл образа наиболее полно раскрывают каноны и стихиры праздников, посвящѐнных различным иконам. Например, Нерукотворному Спасу и особенно служба Торжества Православия. Таким образом, изучение содержания и смысла иконы является предметом богословским, подробно изучению Священного Писания. Следует отметить, что по данным [3], Церковь постоянно выступала против обмирщения церковного искусства. Так голосом своих Соборов, святителей и верующих мирян она защищала его от проникновения чуждых ему элементов, которые свойственны изобразительному искусству мирскому. Указывается так же в работе [3], что нельзя забывать о том, когда мысль в религиозной области не всегда была на высоте богословия, так и художественное творчество не всегда было на высоте подлинного иконописания. Библиографические ссылки 1. Современный словарь – справочник по искусству / Науч. ред. и сост. А.А. Мелик-Пашаев. М., 1999. 2. Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. 2-е изд. М., 1983.. 3. Успенский, Л.А. Богословские иконы православной церкви / Л.А. Успенский. М., 2007. 156 Особенности дизайна среды культового православного храма Абаева Е.А., аспирант, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Культура Древней Руси зародилось одновременно с формированием феодальных отношений и первых государственных образований русских земель. Огромную роль в зодчестве и живописи этого времени играет распространение христианства. Именно христианские храмы стали первыми каменными сооружениями на русских землях, исключительное значение имела также храмовая роспись и икона. Важнейшим аспектом дизайна является создание комфортных условий для среды. Эти условия особо важны для помещений православного храма. Одной из важнейших задач является создание психологическо-комфортной среды для человека. Специфика средового дизайна и сценарного моделирования православного культового помещения состоит в проектировании не объекта (как в классической архитектуре), а развернутого в пространстве и во времени процесса, включающего существующие вне проектирования и программирования жизненные явления, поведенческие модели, знаки, социокультурные установки общества, превращающие утилитарное «проживание» в произведение «искусства жить». И тогда появляется предметно-пространственный комплекс, имеющий адресность, атмосферу, динамичность, ситуативность, рассматривающий пространство как «матрицу возможностей», не всегда очевидных в период проектирования. «Технология» организации процессов отчетливо прослеживается в культовом православном интерьере. Его цель – возбуждать религиозные чувства, в т.ч. с помощью сакрального процесса, подчиненного жѐстким ритуальным канонам (которые формально сродни понятию технология), требующего соответствующего специального оборудования [1]. Одухотворѐнное пространство — подчиненное напрямую религиозной идеологии пространство, а также пространство, где сакральное — это психологическое и эмоциональное состояние — душевное переживание, возникающее у человека, находящегося в этом пространстве. Дом (жилой) и храм в определенном отношении противостоят друг другу как профанное сакральному. Существует и определенная общность, заключающаяся в том, что семиотическая функция каждого из них ступенчата и нарастает по мере приближения к месту высшего ее проявления (семиотическому центру). В храме выделяется алтарь, в доме — «святое пространство» (очаг, красный угол, защитная от нечистой силы роль порога, стен и пр.). В пространстве жилища также выделяются особые зоны: общая (приватная) и частная (интимная). Функции жилого дома, общественного здания и храма иногда пересекаются, расширяется типология культовых зданий, ряд сакральных функций переходит к гражданским зданиям. Функционирует множество лечебных учреждений, находящихся под опекой 157 церкви (приюты, госпитали и др.), и высших учебных заведений, в стенах которых готовятся как будущие священнослужители, так и светские специалисты [2]. Икона в христианской церкви живописное, реже рельефное изображение Иисуса Христа, Богоматери и святых. Сущность церковного иконописного в том, чтобы отделить образы сверхъестественных сил и существ от изображений реальных земных объектов, подчеркнуть их особый характер. Этой цели служил принцип обязательной неподвижности священных фигур, особая так называемая обратная перспектива, золотой фон изображаемого и некоторые другие правил. Для проблематики дизайна важным представляется процесс художественного отображения действительности. В своей работе «Обратная перспектива» П.А. Флоренский детально анализирует смысл приема, с помощью которого отдельные изображения на иконах смотрятся так, как если бы их было видно одновременно с разных точек зрения. Подобная «неправильность» изображений, по Флоренскому, - средство снятия пространственных разграничений между житейским и евангельским мирами. Человек, лицезрея подобные изображения, входит в определѐнное состояние, позволяющее ему соединять реальное и духовное [3]. Но при этом, необходимо помнить, что православный храм никогда не был школой, он никогда не был просто помещением, где люди читали, получали информацию, усваивали ее и расходились по домам. Его также нельзя рассматривать как когнитивный комплекс картины мира в ракурсе возникновения его экзистенционального бытия и исторического развития. Он был и остается местом, где людей объединяет сильное, мощное духовное начало, которое нельзя передать словами. В нем сохраняется тенденция передать непередаваемое, объединять людей не через соединение их мыслей, а через объединение сердец и душ. Религиозно-философская идея православного храма – Вселенский собор, то есть единение всей твари, человека и ангелов в Боге. Следуя этой идее, утилитарное пространство обогащается сакральным смыслом, а деятельность дизайнера становится творчеством в момент воплощения духовной идеи в форму. Библиографический ссылки 1. Ефимов, А.В. Архитектурно-дизайнерское проектирование. Специальное оборудование интерьера. Учебное пособие / А.В. Ефимов, М.В. Лазарева, В.Т. Шимко. М., 2008. 2. Архитектурный дизайн: словарь-справочник / под общ. ред. Е.С. Агранович-Пономаревой. – Ростов н/Д:, 2009. 3. Калиничева, М.М. Научная школа эргодизайна ВНИИТЭ: предпосылки, истоки, тенденции становления. Монография / М.М. Калиничева, Е.В. Жердев, А.И. Новиков. М., Оренбург, 2009. 4. Дизайн. Иллюстрированный словарь – справочник. Под общей редакцией Г.Б. Минервина и В.Т. Шимко. М., 2004. 158 Цвет в дизайне среды Абаева Е.А.,аспирант, Киселева Н.С., студент 5-го курса, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Одной из проблем обеспечения качества художественного образования является учение о цвете. Цвет – это бесценный дар природы человеку. В дизайне он играет чрезвычайно важную роль. Изучению роли цвета и его специфике проявления уделяли внимание многие исследователи: физик И. Ньютон и философ И.Гѐте, художник В. Кандинский и психолог М. Люмер. Цвет, излучаемая им сила, энергия действуют на нас положительно или отрицательно. Восприятие цвета – сложный процесс, обусловленный физическими, физиологическими и психологическими стимулами. Современная наука выделяет в цветовом зрении два качественных уровня – ощущение цвета и восприятие цвета. Любой цвет воспринимается не сам по себе, мы видим его рядом с другими цветами. Он также связан с формой предмета, которому принадлежит, с материалом этого предмета, с характером освещения, назначением и т.д. Таким образом, изучая эстетическое воздействие цвета, рассматривают закономерности его многосторонних связей: цвет и материал, цвет и функция предмета цветоносителя [2] . «Приняты те цвета, между которыми существует закономерная связь, то есть порядок». (В. Оствальд). Степень психофизического взаимодействия сочетаний цветов зависит от степени активности или пассивности каждого из них, от соотношений цветов по всем их характеристикам и от многих других факторов. Соотношение цветов – основной фактор, определяющий характер и воздействие композиции. Оно подчинено закономерностям цветосочетаний, среди которых одним из основных является цветовой контраст [1]. При выборе цвета или цветосочетаний необходимо учитывать ряд факторов, связанных с функциональным назначением: эстетическим, оптикофизическим, психологическим, физиологическим, гигиеническим. В настоящее время одним из наиболее перспективных направлений в медицине является лечением цветом. Известны клиники, где имеются больничные палаты, окрашенные в зависимости от вида заболевания пациентов. При этом психологическое воздействие цвета на больного человека, обусловлено законами его восприятия. Так по результатам исследования доктора Подольского: «Зеленый цвет влияет на нервную систему. Это болеутоляющий, гипнотизирующий цвет. Эффективен при нервной раздражительности, бессоннице и усталости, понижает кровяное давление, поднимает тонус; создает ощущение тепла, расширяя капилляры. Облегчает неврологии и мигрени, связанные с повышением кровяного давления. Зеленый успокаивает и его употребление не дает никаких вредных 159 последствий. Голубой цвет – антисептический цвет, он уменьшает нагноение, может быть эффективен при некоторых ревматических болях, при воспалениях и даже при лечении рака. Чувствительного человека голубой облегчает больше чем зеленый. Оранжевый цвет стимулирует чувства и слегка ускоряет пульсацию крови. Не влияет на кровяное давление; создает чувство благополучия и веселья. Имеет сильное стимулирующее действие. Желтый цвет стимулирует работу мозга. Эффективен в случае умственной недостаточности. Долгое облучение препятствует колебаниям в течение болезни. Красный цвет - теплый и раздражающий. Он стимулирует мозг, эффективен для меланхолии. Фиолетовый цвет действует на сердце, легкие и кровеносные сосуды, увеличивают выносливость ткани. Аметистовый свет имеет стимулирующее действие красного и тоническое действие голубого». Вместе с тем известны образы святых, имеющих каноническую цветовую гамму, к которым обращаются с молитвой больные об их исцелении различных болезней. Библиографические ссылки 1. Кухта, М.С. Основы дизайна: учебное пособие / М.С. Кухта, Л.Т. Жукова, М.Г. Гольдшмидт; Томский политехнический университет. Томск, 2009. 2. Буймистру, Т.А. Колористика: цвет – ключ к красоте и гармонии. – М., 2008. Средовой дизайн храмового комплекса на примере больничного храма в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы Липецкой областной клинической больницы Абаева Е.А., аспирант, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Культура Древней Руси зародилась одновременно с формированием феодальных отношений и первых государственных образований русских земель. Огромную роль в зодчестве и живописи этого времени играет распространение христианства. Именно христианские храмы стали первыми каменными сооружениями на русских землях, исключительное значение имела также храмовая роспись и икона. Строительство православных храмов, создание их внутреннего и внешнего интерьера, во все времена было одним из основных направлений творческой деятельности иконописцев, художников и мастеров художественных промыслов. Росписи православных храмов всегда выполнялись с большой ответственностью. Мастера стремились создать для храмов наилучшие образцы произведений своего творчества, которые впоследствии становились эталонными. 160 Сегодня бесчисленное количество восстанавливается храмов, и мы в свое время должны не просто облагообразить их, а грамотно и мастерски, опираясь на технологию старых мастеров подойти к этому процессу, сделать все зависящее от нас. Каждая эпоха получает от предыдущих поколений определенный уровень культуры и, активно его, осваивая, использует все лучшее, что было создано разумом и практическим опытом мастеров прошлого, что прошло проверку временем. Каноничность – одна из важных проблем для церковного искусства. Важно знать, канонично то или иное направление в церковном искусстве, соответствует ли оно целям Церкви. В решениях VII Вселенского собора декларируется подчинение художников-иконописцев требованиям Церкви в отношении строгого следования иконографическим канонам при написании образа. Однако каноны оформились не сразу, а постепенно и закрепились как традиции и правила, регламентирующие и набор, и характер, и способ изображения религиозных сцен и образов святых. Нарушение канона было чревато искажением предания, и строго наказывалось [1]. Схемы размещения росписей начали складываться уже в раннехристианский период и приобрели более весомый характер в ранневизантийское время, но наиболее ярко раскрылись после завершения эпохи иконоборчества. В средневизантийский период сформировались такие принципы размещения различных композиций священных изображений, как: иерархический, со смысловым центром в куполе; евхаристический, с центром в алтарной апсиде; литургический, отражающий в последовательности сюжетов богослужебную и календарную логику; -исторический, с последовательным расположением ветхо- и новозаветных сюжетов в протяженности нефов; -повествовательный, с последовательностью сюжетов, которые расположены по стенам храма и могут прочитываться один за другим. Система росписей каждого конкретного храма всегда индивидуальна, ибо при наличии общей схемы обычно возникают творческие решения, не нарушающие единый строй композиции храмового интерьера. Разнообразны и многодеятельны сюжеты монументальной живописи XVII в., но их повествовательность не нарушает традиционного иерархического принципа, не препятствует исторической логике высоких иконостасов. Последующие эпохи внесли свой вклад в живописное многообразие интерьеров храмов [2]. Систематизация иконографии происходила в той или иной мере постоянно, определяясь нуждами иконописцев. В виде прописей на прогрунтованной ткани могли передаваться образцы изображений. Более планомерная работа велась в XVI– XVII вв., а в XIX–XX столетиях обрела научный характер. Следует отметить, что роспись храма, написание образов далеко нельзя сравнивать с обычным написанием просто живописной картины. Ведь свободный художник волен делать все, что ему захочется, а некоторые выдают за шедевр даже то, что просто получится. Совсем по-другому 161 происходит процесс написание образа в храме. Здесь необходимо следовать определенным канонам, иконографии, четкости, пониманию что иконопись – это Богословие в красках и линиях. Более подробный анализ средового дизайна храмовых комплексов приведен в работах [2,4-6]. Библиографические ссылки 1. История иконописи. Истоки. Традиции. Современность VI-XX века / Лилия Евсеева [ и др.]. М., 2002. 2. Игумен Александр (Федоров).Церковное искусство как пространственный изобразительный комплекс. СПб., 2008. 3. Бобров, Ю.Г. Основы иконографии древнерусской живописи / Ю.Т. Бобров. СПб., 1995. 4. Комаров, А.А. Технология материалов стенописи / А.А. Комаров. – М., 1989. 5. Соколова, Л. И. О церковной живописи. М., 1998. 6. Калиничева, М.М. Научная школа эргодизайна ВНИИТЭ: предпосылки, истоки, тенденции становления. Монография / М.М. Калиничева, Е.В. Жердев, А.И. Новиков. М., Оренбург, 2009. Исихазм – духовное наследие в социокультуре Гамов Е.С., д.т.н., профессор, заведующий кафедрой дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ. Гамова А.И., А учащаяся 8 класса, Гимназия № 64 г. Липецка (Липецк) Для современного светского общества понятия «Исихазм» является новым и непонятным. В связи с этим логично вкратце рассмотреть термин «Исихазм». По некоторым энциклопедическим данным имеем: • ИСИХАХЗМ (от греческого hesychia – покой, безмолвие, отрешѐнность), мистическое течение в Византии. В широком смысле - этикоаскетическое учение о пути к единению человека с Богом через «очищение сердца» слезами и самососредоточение сознания… (Современная энциклопедия). • ИСИХАХЗМ (от греческого hesychia – покой, безмолвие, отрешѐнность), мистическое течение в Византии. В широком смысле - этикоаскетическое учение о пути к единению человека с Богом через «очищение сердца» слезами и самососредоточение сознания… (Большой энциклопедический словарь). • ИСИХАХЗМ – (от греческого hesychia – покой, безмолвие, отрешѐнность), мистическое течение в Византии. Понятие «Исихазм» включает два аспекта. В более общем смысле слова «Исихазм» - этико162 аскетическое учение о пути человека к единению с Богом через «очищение сердца» слезами … (Большая советская энциклопедия). • ИСИХАХЗМ – (от греческого hesychia – спокойствие и тишина), мистическая традиция Богосозерцания в православной церкви, религиозная практика, представляющая собой совокупность интроспекции молитвенного самоуглубления и, иногда, некоторых физических упражнений … (Новый философский словарь). Аналогичный смысл можно найти и в Советском энциклопедическом словаре [1]: «ИСИХАХЗМ – (от греческого hesychia – покой, безмолвие, отрешѐнность), мистическое течение в Византии. В широком смысле этико-аскетическое учение о пути к единению человека с Богом через «очищении сердца», слезами и самососредоточение сознания; включало систему психофизиологического контроля, имеющую некоторое внешнее сходство с методами йоги. Возникло в 4-7 вв., возродилось в 14 в. (Григорий Синаит, Нил Сорский). В более узком смысле – религиозно-философское учение Григория Паламы». И далее (по данным «Словари и энциклопедии на Академике»): «ИСИХАЗМ (от греческого houxia, «спокойствие, тишина, уединение») – особого рода мистическая практика православных монахов («исихастов»), в которой применяется безмолвная молитва ради созерцания Божественного света (Фаворского света, который исходил от Христа при преображении на горе Фавор). В основе философии «исихазма» лежит представление о том, что можно созерцать непознаваемое (Бога) посредством божественных энергий. В 1351 году признан официальным учениям православной церкви. Во многом повлиял на духовный подъѐм Руси в XIV – XV веков. Главные представители исихазма Семион Новый Богослов и Григорий Палама. Главным оппонентом учения является Никифор Григора. Из изложенного следует, что по данным различных энциклопедических источников в социокультуре Бог – это реальность, один из наиболее оптимальных путей к нему – исихазм. Заметим также, что значительная часть идей исихазма сформирована Отцами Церкви в первом тысячелетии. Значительная часть этих идей являлась мистической монашеской практикой. Приверженцем такой практики является византийский богослов X века – Семѐн Новый Богослов. Однако, как было показано выше, теоретиком исихазма является Св. Григорий Палама, живший в XIV веке. Св. Григорий Палама создал труд «Триады в защиту священно-безмолствующих», что способствовало в 1351 году признать учение Паламы официальной доктриной Православия. Из Византии исихазм проник в Русь – Нил Сорский, Сергий Радонежский, Андрей Рублѐв и другие. В целом можно сказать, что исихазм представляет собой мистическую практику Богосозерцания через путь молитвенного самоуглубления. Но не буквальном, физическом созерцании, а духовном внутреннем узрении. В связи с этим Св. Григорий Палама писал: «Исихаст есть старающий 163 заключить в своѐм теле бестелесное», что подтверждается изречением из священного Писания – «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21). Как известно, в Новом Завете сказано: «Бога не видел никто никогда» (Ин, 1, 18), но непосредственно Палама и вместе с ним исихасты утверждают, что Его энергии пронзают сей мир. То есть исихасты зрят несотворѐнное и невещественное излучение Бога. Считается, что физический смысл таких практик трудно объяснить. Однако, при этом известно о приходе человека в состоянии умиротворения. Сами же исихасты утверждают о своих способностях общения с ангельскими материями. Известны исихасты с сверхъестественными способностями. Но сами исихасты руководствуются библейским принципом, а именно: «Скажи сей горе сдвинуться, и если истинно веруешь – сдвинется». Большая часть этих невероятных историй связана с Афонским монашеством. Библиографические ссылки 1. Советский энциклопедический словарь. Издание 2. М., 1983. С.506. Способы тонирования гипсовой скульптуры Гамов И.Е., ассистент, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Трудно переоценить роль и значения тонирования скульптуры в духовном наследии Липецкого края. По данным И.В. Одноралова тонирования гипсовой скульптуры, которая обеспечивает материальность, сходной с золотом, серебром, терракотой, бронзы, является основным приѐмом, известным с ветхозаветных времѐн. Так в XVIII веке применялись различные приѐмы и рецепты. В рекомендациях Академии художеств в классификации три вида скульптуры из гипса, предназначенных для реализации, а именно: «белые в глянце» под мрамор, имитирующие терракоту и «медного вида». Наиболее распространенным способом тонирования является покрытие скульптуры оливой и затем растворѐнным в спирте красным сургучом. Известен также способ тонирования гипсовой скульптуры, то есть цветное тонирование с применением масляных красок разных цветов с последующим покрытием скульптуры воском, растворѐнным в скипидаре. Считалось в обязательном порядке перед тонированием покрывать скульптуру оливой и мездровым клеем. В свою очередь имитация золотистой бронзы в скульптуре достигалась путѐм применения золотистой охры и бронзовым порошком, а имитация под старое серебро достигалось покрытием белилами и порошком олова. Как рекомендует И.В. Крестовский для тонирования следует применять пигменты в зависимости от цвета тонирования. Для синих рекомендуется ультрамарин, берлинская лазурь. Зелѐный цвет достигается парижской 164 зеленью, окисью хрома. Жѐлтый – охра золотистая, охра тѐмная, сиена жжѐная, сиена натуральная, умбра. Красный – киноварь, краплак. Технологический процесс проводится в три слоя, когда первый слой тонировки является более светлым, чем два последующих. После перехода жидкого тонировочного слоя в твѐрдое состояние (процессы высыхания или отверждения) наносится второй слой, но более вязкой (густой) краской. Это достигается добавкой в краску незначительной массы бронзового порошка. Здесь очень важным является предотвращение отслоения тонирующего слоя от гипсовой скульптуры. Для этого следует поверхность первого тонирующего слоя прошкурить мелкой наждачной бумагой, что придаѐт ей небольшую шероховатость. Затем шероховатая поверхность протирается ацетоном или лаком «ретуше», обеспечивающие разрыхление красочного слоя. После такой обработки гипсовой скульптуры она покрывается третьим слоем, при этом краски разжижены скипидаром или пиненом, в котором предварительно растворѐн пчелиный воск. В результате такого технологического процесса тонировочный слой гипсовой скульптуры становится матовым. Затем переходят к нанесению тонирующего третьего слоя. Установлено, что третий тонирующий слой должен быть гораздо темнее второго слоя. В силу этого выполняется жидкой краской на выступающие детали скульптуры, а густой – в углублениях. При этом, не дожидаясь окончательного отверждения третьего слоя, его излишки слегка удаляются на выступающих частях рельефа, а в некоторых местах он удаляется полностью, до появления цвета бронзы. Протирка тонировки осуществляется мягкой фланелевой тканью, затем осуществляется припорашиванием в отдельных углубленных местах тальком, а в некоторых местах скульптуры смесью талька хромом. В результате этого поверхность скульптуры приобретает матовость. А для усиления эффекта металличности тонировки, наиболее выступающие части скульптуры, припорашиваются смесью графита с бронзовым порошком. Более подробные сведения о способах тонирования гипсовой скульптуры приведены в работе [1]. Библиографические ссылки 1. Одноралов, И.В. Скульптура и скульптурные материалы. Учебное пособие. / И.В. Одноралов. М., 1982. 165 Духовное развитие молодѐжи Годымчук А.П., студент 5 курса, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Понятие «духовность» широко употребляется для обозначения различных явлений, в том числе для раскрытия глубинных процессов, происходящих в обществе и человеке. Она определяет сущность и механизмы развития человеческой культуры (науки, искусства, религии). Но сегодня не существует единого мнения по определению данной категории и условий ее развития. Значимость темы для российских условий определяется высокой смертностью населения и спадом рождаемости. Особое значение развитие духовности приобретает для молодежи в условиях, когда все большее распространение получают исключительно материальные ценности: ориентация на материальный достаток, хорошие возможности для отдыха и развлечений, престиж, признание и восхищение окружающих, а духовное развитие, нравственное самосовершенствование все менее привлекают молодежь. Бездуховность и отсутствие высоких идеалов ведут к преступности, алкоголизму, наркомании и самоубийствам. Студенческий возраст является определяющим для развития образа жизни человека, в это время заканчивают свое формирование все основные физиологические и психологические структуры личности, именно поэтому он акцентирован в исследовании. Студенческая молодежь является одним из ведущих звеньев в сохранении и развитии культурных ценностей и рассмотрение ее духовного возрождения, как одного из направлений, является важным и своевременным. Бог сотворил нас по образу и подобию Своему, - дал нам разум, свободную волю и бессмертную душу, для того чтобы познавая Бога и уподобляясь Ему, мы становились все лучше и добрее, совершенствовались, и наследовали вечную блаженную жизнь с Богом [1]. Поэтому существование человека на земле имеет глубокий смысл, великое назначение и высокую цель. В Божьем мироздании нет, и не может быть ничего бессмысленного. И если человек живет без веры в Бога, не по заповедям Божьим, не для будущей вечной жизни, то существование такого человека на земле становится бессмысленным. Для людей, живущих без Бога, жизнь кажется непонятной и случайной. Каждому человеку, чтобы выполнить свое назначение на земле и получить вечное спасение, необходимо во-первых познать истинного Бога и правильно веровать в Него, то есть иметь истинную веру. И во-вторых, жить по этой вере, то есть, любить Бога и людей и творить добрые дела [1]. Таким образом, сформулируем с научной точки зрения основные цели и задачи духовного образования личности. Основная цель духовного развития личности состоит в определении смысла ее бытия и формулировании соответствующих смыслу целей [2]. 166 Одна из задач духовного развития заключается в формировании жизнестойкости личности, которая выражается в объективном восприятии окружающей действительности, еѐ способности к природной и общественной интеграции и к преодолению трудностей. В связи с этим можно говорить о воспитании терпимости к чужому мнению, о пропаганде образцов нравственного поведения, о формировании общественного сознания, о национально-патриотическом и интернациональном воспитании, о физическом совершенствовании [2]. Другая задача духовно-нравственного развития сводится к формированию у личности стремления и умения преобразовывать свое духовное начало в материальное. Это можно делать непосредственно самому или через других людей, проводя в их среде пропагандистскопросветительскую деятельность. Главное, чтобы развитое и эстетизированное материальное бытие в свою очередь становилось основой для дальнейшего духовного развития, духовной эстетизации жизни. И так шаг за шагом [2]. Мы понимаем, что современному обществу нужны духовно зрелые, самостоятельные люди с активной жизненной позицией. Однако сам процесс духовного развития человека недостаточно определен. Усилия, предпринимаемые обществом, направлены в лучшем случае на развитие отдельных сторон личности; не существует и оформленной церковной системы воспитания, которая бы гармонично развивала человека на основании правильно выстроенной иерархии христианских ценностей [2]. Духовное развитие молодежи должно включать в себя: 1. христианское воспитание, итогами которого должны стать: - свободное и осмысленное принятие конкретным человеком христианских ценностей в их иерархическом строе; - иерархическое развитие всех сил, свойств и способностей человека в соответствии с замыслом Божиим о нем и личным призванием. 2. церковную жизнь. Это означает, что человеку необходимо стать сознательным членом Церкви. При этом для него должны быть созданы условия для ответственного, осмысленного и свободного участия в церковной жизни. 3. обретение личного опыта построения жизни на основании христианских ценностей. Библиографические ссылки 1. Слободский, П.С. Закон Божий: для семьи и школы со многими иллюстрациями / П.С. Слободский. М., 1999. 2. Чевозерова Г.В. Философский аспект концепции духовнонравственного развития молодѐжи / Г.В. Чевозерова // Научнокульторологический журнал № 22 [76] 28.11.2001. 167 Математическое моделирование при создании утраченных частей храмов Горбунов И.П., к.т.н., доцент, Гамов Е.С., д.т.н., профессор, заведующий кафедрой дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) В настоящее время идет активное восстановление разрушенных храмов и церквей. Поэтому исследования соотношений структуры, формы и размеров оставшихся частей важны для реставраторов на практике воссоздающих утраченные части храмов. При создании храма, поскольку речь идет о геометрической системе, приспособленной для регулирования формообразования, то называют систему взаимопроникающих подобий не системой «золотого сечения», что весьма распространено, а системой двойного квадрата. Аддитивный ряд «золотого сечения» имеет истоком в геометрическом представлении квадрат, квадрат и двойной квадрат. Система двойного квадрата лежит в основе гармонического единства размерно-пространственных структур при создании храма. Следует отметить, что система взаимопроникающих подобий двойного квадрата по своей природе предназначена служить основой модульной системы в строительстве. Она определена взаимопроникновением, т.е. способностью делиться по принципу подобия на родственные соразмерности: она составляет единство целочисленных и иррациональных чисел и открывает двери гармоническим связям частей внутри целого. Для создания утраченных частей храмов необходимо провести математическое моделирование сохранившейся части объекта, заложив основные соотношения, применяемые при строительстве храмов и церквей. Реставратор-архитектор определяет лейтмотив отношений, делает набросок, эскиз. Задает предполагаемую тему пропорциональной связи в сохранившейся части объекта в порядке повышения контраста. Компьютерное моделирование позволяет синтезировать научные представления, заложенные мастерами при проектировании для восстановления разрушенных храмов и церквей. Исследования соотношений структуры, формы и размеров оставшихся частей, выполненные на математических моделях позволяют реставраторам на практике восстановить утраченные части храмов. Реставратор оставляет за собой цель, образ и композицию целого объекта, а всю технику расчета предоставляет компьютеру. 168 Православные смыслы как мотивация в формирования отношения к изобразительному искусству у молодѐжи в современных условиях Емельянов Ю.Ю., ассистент, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Скульптурное искусство является творческим видом деятельности, требующим наличия особых способностей, достаточно редко встречающихся и проявляющихся, как правило, в раннем возрасте. Самый простой признак наличия этого таланта есть неудержимая потребность ребенка лепить. И тогда мы можем наблюдать два типичных варианта дальнейшей судьбы этого таланта: чаще всего - это родительский запрет на данный вид творчества (поскольку наши квартиры нельзя превратить в мастерскую скульптора; да и в художественных школах - это редкий предмет). Проходит сенситивный период, не найдя поддержки, способности не развиваются, и общество теряет еще один талант. Второй вариант, достаточно редкий: это всемерная поддержка «юного дарования», и со стороны родителей, и со стороны учителей. И здесь возникает другая проблема: деформированное развитие духовно-нравственной личностной составляющей одаренного ребенка. Ребенок становится «особенным», «не как все», он отождествляется с талантом, присваивает его и начинает обращаться с этим даром Божиим как со своей собственностью. И дальше мы видим опять несколько вариантов: Первый, самый распространенный: «мой талант, что хочу, то с ним и делаю», то есть - ничего не делаю, не тружусь, не развиваю, не приношу никакого общественно-полезного плода, не говоря уже о духовных плодах преумножении таланта и служении ими во славу Божию. Гибнет талант, и очень часто вместе с ним гибнет и его гордый носитель. Второй вариант: взрослые, таким образом, поощряют развитие данного Богом таланта, что у его носителя формируется однозначное отождествление таланта с ―пропуском‖ к карьере, к положению в обществе, к материальному благополучию и к прочим мнимым радостям мира сего. Именно в этом случае говорят о разменивании таланта, о компромиссах с совестью, о предательстве своего признания и тому подобном. Когда Истинный Хозяин потребует отчет о духовных плодах, отчитаться будет нечем. Третий вариант самый трудный. Это узкий путь. В нем есть только направление, которое указано в Евангелии, а шаги пока неизвестны, потому что школа наша, как учебно-образовательный институт еще не шла этим путем. И на этом пути, конечно, ждут нас ошибки, поиск, обретение положительного опыта. Это путь православного педагога. Православный педагог, принимая под свое руководство учеников, осознает свою главную ответственность и свою главную педагогическую цель - средствами своего предмета способствовать духовно-нравственному становлению личности ученика (студента). Это значит, не только организовывать деятельность учащихся в рамках нравственно-этических норм общества (что само по себе уже является больным вопросом 169 сегодняшней системы образования и фактором упущенных возможностей), но, самое главное, с точки зрения православной педагогики, обратить внимание на духовное развитие личности ученика, на мотивы его деятельности и поведения, на то, что взращивается в сердце ученика, на смыслы его учебно-образовательной деятельности. Особенно это важно в творческой деятельности, способной вводить ее субъектов во множественные искушения, прежде всего - впадение в гордыню. По словам Макария Великого ―гордость есть медная стена между человеком и Богом‖. И уж конечно учителя не должны способствовать возведению этой стены. И маленького, и большого ученика необходимо воспитывать в понимании истинного источника его таланта, в осознании ответственности за полученный от Бога талант, за отношение к нему, за труды по преумножению его, в осознании его истинного предназначения, то есть служения Богу и людям. Психология определяет личностный смысл деятельности через отношение мотива деятельности к цели деятельности. Традиционно в процессе учебно-практической деятельности (в том числе в скульптуре) реальная творческая продуктивная деятельность отодвигается на отдаленную перспективу, а ближайшие цели определяются как подготовка к этой отдаленной перспективе, и формулируются как учебные задачи по формированию операциональных навыков и развитию комбинированных умений, определяющих уровень мастерства и готовности к деятельности. На практике эта схема не работает (либо очень плохо работает), так как личностные мотивы достижения этих промежуточных учебно-подготовительных целей слабы или полностью отсутствуют учащиеся (студенты) не видят смысла этой промежуточной деятельности. Эту ситуацию можно очень просто исправить, выдвинув на передний план ту самую отдаленную перспективную творческую задачу. Объективно в плане мастерства (навыков и умений) учащиеся не готовы к выполнению этой конечной творческой задачи, но разделив путь к конечной цели на отдельные этапы, мы можем не только обозначить конечную цель в виде конкретного творческого задания, которое будет служить ведущим долгосрочным мотивом, но и поставить поэтапные промежуточные реальные творческие задачи в зоне ближайшего учебно-практического развития учащихся, которые будут являться мощным мотивом к выполнению учебноподготовительных заданий, необходимых для успешного решения принятых творческих задач. При этом, как перспективные, так и поэтапные творческие задания должны быть представлены как духовно и социально ориентированы. Например, лепной декор для храма, скульптурные элементы ландшафтного дизайна при храме (школе, д/с, и др.), наглядные пособия для учебной мастерской (худ. школы и др.), подарок (маме, другу и т. д.). 170 Паройская пустынь – прошлое, настоящее и будущее Игумен Митрофан (Шкурин А.В.) доктор богословия, Наместник Свято-Успенского Липецкого мужского монастыря (Липецк) В исторической записке приведены сведении о Паройской пустыне [1]. Считается, что на северо-восточной окраине г. Липецка, над берегом пруда Петра Великого, на склоне горы, почти у ея подошвы, стоит древний по виду, небольшой по размерам, каменный храм во имя Успения Пресвятой Богородицы с приделом во имя св. Николая Чудотворца. На северо-восток и на юго-восток от этого храма, в ту и другую сторону, по подножию горы, по самому берега пруда, тянется пригородняя слобода «Монастырка». Имеются мнения о том, что в Паройской пустыни Свято-Успенский монастырь основан в XVII столетии [2]. Авторитетный дореволюционный исследователь прошлого российских монастырей В.В. Зверинский считал: «Успенская-Паройская», или «Пройкова-Липецкая» мужская пустынь основана на месте явления иконы Божией Матери в 1701 году, вероятно, императором Петром I <…> и упразднена в 1764 г. с последующим переводом братии в Тамбовский Казанский монастырь. Однако, при этом, также имеются сведения о том, что монастырь существовал задолго до 1701 года [2]. Например, в связи с фактом, связанным с описанием обители в 1768 г. деревянный храм ее во имя иконы Божией Матери «Живоносный источник» признан в документе ветхим. Поскольку деревянные постройки сохранялись пригодными к эксплуатации в пределах 100-150 лет, то это свидетельствует о существовании Паройской пустыни уже в середине XVII столетия. Вместе с тем в 1906 году член Липецкого Петровского общества, преподаватель Липецкого духовного училища Иван Ионович Нарциссов (08.10.1855 – 24.08.1911) составил и издал историческую записку «ДревнеУспенская церковь в г.Липецке (бывшая Паройская пустынь)» [2]. Этот труд появился в свет в связи с началом хлопот по восстановлению древнего липецкого монастыря – Паройской пустыни, упраздненной в 1764 г. Весь храмовый комплекс – представлял огромный интерес, был овеян множеством легенд и привлекал к себе внимание жителей Липецка и гостей города и курорта. В разные годы Древне-Успенский храм посещали и вносили свой вклад его благолепие такие славные люди, как святители – Тихон Задонский и Питирим Тамбовский, императоры – Петр I и Александр I, писатели - Г.Р. Державин, А.С. Грибоедов, В.А. Жуковский и Н.М. Карамзин. Тогда чаяниям липчан не удалось свершиться. Революционная смута, гонения на веру Православную и верующих не только помешали возрождению монашеской обители, но и привели к разграблению, закрытию и практически полному разрушению самого храма, здание которого ещѐ с 1881 г. является памятником архитектуры государственного (с 1961 г. федерального) значения. Труд И.И. Нарциссова на долгое время оставался единственным, наиболее полным источником по истории храма. 171 Милостью Божией и усилиями липецких краеведов здание храма уцелело. 28 марта 1996 года Древне-Успенский храм был возвращен верующим, а 28 августа 1996 года в престольный праздник Успения Пресвятой Богородицы после многолетнего перерыва здесь состоялось первое богослужение. В 2003 году многолетняя мечта верующих липчан осуществилась: по ходатайству Его Преосвященства Преосвященнейшего епископа Липецкого и Елецкого Никона решением Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и Священного Синода Русской Православной Церкви при ДревнеУспенском храме был образован Свято-Успенский Липецкий мужской епархиальный монастырь и начато восстановление одной из духовных и архитектурных жемчужин нашего региона. На сегодняшний день в единственной православной обители Липецка, после многовекового затишья, возрождена монашеская жизнь, по монастырскому уставу ежедневно совершаются богослужения. Попечением Владыки Никона, трудами насельников обители закончены работы по реставрации и благоукрашению храма, обустроены Успенский и Никольский приделы, возведены иконостасы, ведется строительство братского корпуса с домовым храмом в честь священномученика Уара, первого епископа Липецкого, на святом источнике, неизменном месте паломничества верующих, обустраивается купель в честь чудотворного образа Пресвятой Богородицы «Живоносный Источник». Восстанавливая историю, мы восстанавливаем и себя. Созидание древней святыни соделывает нас сопричастниками великого духовного наследия русского народа. Поэтому так важно не предать забвению труды тех авторов, которые сохранили для нас это наследие. Сегодня мы видим Древне –Успенскую Церковь в г. Липецке (бывшая Паройская пустынь) именно, как символ нерушимости связи прошлого, настоящего и будущего русской духовной культуры – нашего наследия. Библиографические ссылки 1. Нарциссов, А.С. На века. Липецк, 2009. 2. Клоков, А.Ю. Храмы, монастыри Липецкой епархии. Храмы Липецка / А.Ю. Клоков, А.А. Найденов. Липецк, 2006. 3. Игумен Митрофан (Шкурин). Восстанавливая историю, мы восстанавливаем и себя / в кн. На Века. – Липецк, 2009. С.5-7. Православное мировоззрение в живописи Иноземцев Е.Н, ст. преподаватель, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Именно православная церковь как институт православной веры испокон веков считалась главным носителем истинных ценностей и 172 хранителем канонов благодетели, благоразумия и человеческих взаимоотношений, а священник — соединяющим звеном между церковью и обществом. Поэтому возникает естественный вопрос: кто может говорить о православии и православном мировоззрении так, как священник? С этим трудно не согласиться. Но священник, так, же как и все мы учился. Правда, в том, что учился он в духовной академии, где учителями, наставниками его были люди, знающие до тонкостей человеческие духовные искажения, имеющие огромный жизненный опыт. Поэтому усилия самого священника всегда устремлены на оздоровление общества, поднятия национального духа и самосознания. Очевидно, что сейчас необходимо взаимодействие с церковью, и священнослужителями. Довольно давно институты нашей области, в частности ЛГТУ, сотрудничают с Липецкой и Елецкой епархией, воспитываются у подрастающего поколения высокие морально-эстетические качества в сочетании с профессиональными знаниями и умениями, способностью работать в коллективе. История Русского искусства знает не мало имеет художников таких, как Александр Иванов («Явление Христа народу»), Сурикова («Борьба злых и добрых духов»), А.Васнецов, Нестеров, Врубель и т.д., которые использовали в своем творчестве евангельские сюжеты. Позднее идеалы и традиции русской иконописной школы нашли свое звучание и развитие в творчестве таких мастеров как Петров-Водкин, а позднее дали толчок к возникновению современной Владимирской живописной школы в лице Юкина, Бритова, Какурина, которые воспевают истинную красоту и любовь к человеку, к Родине. Сейчас наблюдается огромный интерес к православной культуре, без которой невозможно дальнейшее развитие нашего общества и государства. Это открывает перед выпускниками ВУЗов нашего региона огромные возможности в своей профессиональной деятельности. В частности, студенты и выпускники нашей кафедры серьезнейшим образом работают в этом направлении, изучая наследие великого Андрея Рублева, Феофана Грека, используя полученные знания для создания своих произведений. Первый иконописец и евангелист Лука Киселѐва Л.С., аспирант, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Общество, не знающее первоначал в искусстве, не может требовать высокого уровня развития своей культуры в настоящем. Иконопись - это начало всех начал. Икона является историей живописи нашей древней, великой страны. Она может охарактеризовать историческую эпоху, в которую была написана, рассказать о мировоззрении и быте людей этого времени. На Руси иконопочитание было необычайно развито. Иконы 173 находились везде: в избах, в палатах, в церквах, на полях сражений. Они сопровождали человека в течение всей жизни, начиная с рождения и кончая смертью. Их богато украшали, одевая в золото, серебро, драгоценные камни, их почитали как часть того первообраза, которому они были посвящены. Всякий иконописец во все времена непременно вносил личный духовный опыт в свое творчество. Первым иконописцем является святой апостол и евангелист Лука. Что знаем мы о святом Луке? Весьма немного. Апостол Лука родился не в Риме и не в Палестине, а в главном городе Сирии Антиохии, который в 64 году до Рождества Христова подпал вместе с Иудеей под власть римлян. Скорее всего, звали его Лукан или Лукиан, а «Лука» - лишь сокращение от полного имени. На родине евангелиста, в Антиохии, были весьма развиты науки, искусства и литература. Будущий апостол получил хорошее образование и освоил сложное умение лечить людей. Услышав об Иисусе Христе и желая ближе познакомиться с учением Спасителя, молодой врач приехал в Палестину. Вероятно, Лука был сначала язычником, потом принял иудейство, а затем уж стал христианином [1]. Из текста Евангелия от Луки можно понять, что сей апостол был свидетелем последних земных дней Иисуса Христа, видел смерть Господа на кресте и слышал последние слова Его. После Вознесения Господня св. Лука некоторое время жил вместе с другими апостолами в Иерусалиме, а затем направился в свою родную Антиохию [3]. Свою родину св. Лука оставил во времена второго путешествия первоапостола Павла, когда тот проповедовал в Греции. Затем послал святой Павел своего ученика для распространения христианства в Македонию, где Лука трудился в течение нескольких лет. Когда апостол Павел был заключен под стражу в палестинском городе Кесарии, св. Лука оставался при нем. Не покинул он первоапостола и тогда, когда того отправили на суд кесаря в Рим. Вероятно, евангелист Лука был свидетелем и мученической казни апостола Павла. После его кончины Лука проповедовал учение Христа в Италии, Далмации, Галлии и больше всего в Македонии. Уже в глубокой старости апостол Лука предпринял трудное путешествие в Египет, затем снова вернулся в Грецию к своим апостольским трудам, обращая неверуйщих в христианство, укрепляя последователей Христа в вере, исцеляя душевно и телесно больных, рукополагая священников и диаконов. Скончался Лука 84 лет. Смерть его была мученической: апостола, за отсутствием креста, повесили на оливковом дереве. Святой Лука был погребен в Фивах, где останки находились до второй половины IV века, прославляя апостола множеством чудотворений и исцелений. Затем мощи святого перенесли в столицу Восточной империи Константинополь. День памяти апостола Луки - 18 октября. На иконах при святом Луке изображается телец. Объясняют сие различные богословы по-разному. Одни считают, что сим изображением подчеркивается жертвенное, искупительное служение Спасителя, другие связывают это с тем, что Евангелие от Луки 174 начинается повествованием о служении Захарии, ветхозаветного священника, одной из обязанностей которого было приносить в жертву тельцов. Святой Лука вошел в церковную историю еще и как написатель первых икон Божией Матери [1]. По преданию, пресвятая Богородица жила еще в Иерусалиме, когда апостол Лука написал живоносными составами Ее божественный образ на доске, дабы как в зеркале созерцали Ее последующие народы. Увидев представленные Лукой изображения, Божия Матерь сказала: «Благодать Рождшегося от Меня и Моя милость с сими иконами да будет» [2]. Три образа пресвятой Богородицы в России, приписываемые церковным преданием кисти евангелиста Луки, созданы в разное время и не похожи друг на друга по иконографии. Они не относятся к раннехристианскому времени и не могли быть написаны в период земной жизни Богородицы. То, что они издавна связаны с именем святого Луки, говорит о другом: по историческим преданиям, апостол Лука действительно написал три образа пресвятой Девы Марии с Младенцем, но иконы эти суть портреты, отличающиеся от обычных тем, что были отмечены Божественной благодатью. Сама Богоматерь наделила их чудотворной силой, и сила эта переходила на последующие списки, который воспроизводили первообраз в его изначальном изводе. В течение столетий, которые прошли от Рождества Христова до распространения христианства на Руси, иконы и иконопочитание неоднократно подвергались гонениям, сами изображения уничтожались, и спасены были лишь немногие. С них-то и сохранились предания в народной памяти, в среде служителей церкви. Способность чудотворения, подтвержденная многими очевидцами и записанная в церковных анналах, связывала эти копии с первообразами, созданными евангелистом Лукой, с теми иконами, которые благословила Сама пресвятая Дева. Благодатная сила, исходящая от Царицы Небесной, столь велика, что перешла и на первые образы, и на последующие списки. Библиографические ссылки 1. Еремина, Т.С. Мир иконописцев. История предания / Т.С. Еремина. М., 2003. 2. Киселев, А.С. Чудотворные иконы Божией Матери / А.С. Киселев. М., 1992. 3. Словарь русских иконописцев XI-XVII веков. М., 2003. 175 Значение и символика материалов в церковном искусстве Курьянов А.В., аспирант, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Традиционные области церковного искусства, требующие применения материалов, – это иконопись, пластика, архитектура, литье колоколов, шитье, изготовление благовоний, писание и украшение книг. В любой из этих областей выбор материала не может быть случайным или подкрепляемым лишь практическими соображениями. Правильно выбранный материал не только обеспечивает аутентичность и долговечность созданного – он часто символизирует некий догматический образ и подтверждает для верующего истинность веры [1-3]. Мы не будем касаться всего спектра церковных материалов и различных взглядов на их символику, но остановимся подробнее на материалах, используемых для внутреннего убранства православных храмов. Будь то иконописные и стенописные материалы (художественная краска, штукатурка, олифа, сусаль) или материалы отделки, пластики и церковной утвари (древесина, керамика, стекло, металлические сплавы) – любой материал несет, помимо практической, немалую смысловую нагрузку, подкрепляемую многолетней традицией. И в этом ключе перед человеком, украшающим храм Божий, встает ряд вопросов: – какие материалы можно использовать; – почему исторически принято использовать тот или иной материал; – чем нужно руководствоваться при выборе материала; – как церковь относится к использованию современных материалов. Среди святых отцов нет единства по этим вопросам, а Вселенские Соборы дают не всегда конкретные указания на то, какие материалы можно использовать. Поэтому попытаемся осветить некоторые факты и взгляды, которые можно принимать во внимание, выбирая тот или иной материал. В первую очередь, попробуем определить основные принципы выбора материала. Архимандрит Зинон в своей книге «Беседы иконописца» делает различие между натуральными и ненатуральными материалами и говорит о том, что использовать следует исключительно натуральные, природные материалы [5]. Однако на XIII Рождественских чтениях в докладе краснодарского иконописца Киприана Шахбазяна прозвучало следующее утверждение: «Нам следует задаться вопросом, – существуют ли неприродные материалы? Православие говорит о двух природах: тварной и нетварной. Человек не может творить природу, а поэтому все тварные материалы – также природные. Если же речь идет об искусственных материалах как якобы неприродных, то здесь уместнее слово ―рукотворные‖. И мы оказываемся в ситуации, когда весьма трудно установить меру участия человека в приготовлении краски, смальты и других материалов, так как 176 абсолютно нерукотворных красок или смальты не бывает. Другое дело, что краски, например, из минералов, обладают повышенной светостойкостью, сохраняя свою кристаллическую форму даже будучи растертыми, они создают недостижимый, скажем, для акрила эффект светящейся глубины цвета. Но это относится только к практической стороне дела, но никак не к канонической и тем более не к догматической. В определении VII Вселенского Собора сказано, что иконы, ―будут ли они сделаны из красок, или мозаических плиточек, или из какого-либо другого вещества, только бы сделаны были приличным образом‖, могут предлагаться для поклонения» [4]. Лидия Александровна и Леонид Александрович Успенские в своей содержательной статье «О материалах в церковном искусстве» обращают внимание на другие слова Собора, указывающие на единственно возможное решение вопроса: применяться может лишь «всякое соответствующее цели вещество». Иначе легко впасть в долгое запретительное перечисление материалов и возможных областей их применения. Показательно в данном случае, что попытки создания в XIX веке распятий из фосфора сразу же получили соответствующую оценку Святейшего Синода: «Запрещается распространять распятие, издающее свет в темноте, так как это изображение, составляя техническую новость, не составляет вместе с тем предмета потребности для православных храмов». Вещество здесь явно не соответствует своей цели. Если VII Вселенский Собор и дает широкое право применения «какоголибо другого вещества», то призывает и не терять благоразумия. То есть, в любом случае нельзя утверждать, что вопрос о материалах относится только к практической стороне дела [4]. Важный вопрос – выбор художественной краски. Техника живописи знала восковую темперу и масляную энкаустику, которые были унаследованы от эллинистического искусства. И в христианстве эти техники просуществовали больше тысячи лет. В Византийский период предпочитали использовать только темперу – минеральные краски, золото и серебро, в то время как техника энкаустики, плохо сохраняющая восковые краски, не получила своего дальнейшего развития. Затем восковой темпере пришли на смену краски, тертые на яйце. Библиографические ссылки 1. Балабанов, К. Керимачке иконе из Виннице / К. Балабанов, Ц. Крстевски. Београд, 1991. 2. Дамаскин Иоанн, преподобный. Точное изложение православной веры. СПб., 1894. Репринт: М., 2002. 3. Дамаскин Иоанн, преподобный. Три защитительных слова против порицающих святые иконы или изображения. СПб., 1893. Репринт: СвятоТроицкая Сергиева лавра, 1993. 4. Деяния Вселенских Соборов. Собор Никейский Второй, Вселенский Седьмой. 177 5. Зинон, архимандрит. Беседы иконописца / архимандрит Зинон. СПб., 2003. Светоносность в художественно-промышленных изделиях Маршинина Ю. М., ассистент, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Целью работы является решение проблемы «машина и общество» путем проектирования, конструирования и созданием светоносных и эстетических выразительных художественно-промышленных изделий. Результатом таких изделий является эстетическое удовольствие, обеспечение потребителям положительных ощущений и оптимизма. В зарубежных аналогах «Хронос» и «Призма с отражающим устройством Люкс II», «Телефотас» (Такис), так же «Что такое» (Джорж К.Шортесс) светоносность и эстетичность обусловлены: металлическими конструкциями, вращающимися вокруг своей оси, издающие скрежещущие звуки и бросающие электрический свет. В отличие от зарубежных аналогов светоносность и эстетичность художественно-промышленных изделий достигнуты путем использования достижений древнерусского классицизма – композиционным построением как внутри самого изделия так и всей системы «машина и общество». Образцом композиционного построения и светоносности в художественноэстетическом изделии является одно из лучших произведений древнерусского храмового искусства из собрания ЦерковноАрхеологического кабинета при Московской Духовной академии – образ святого Апостола Павла (XVI в.). Если дизайн-проект художественнопромышленного изделия выполнен с учетом заложенного двух композиционно-смысловых центров, а также техники, технологии и материалов по образу святого Апостола Павла (XVI в.), то само изделие светоносно и излучает свет при полном отсутствии тени. Ибо иконописный образ несет свет в себе, который, излучаясь изнутри, пробивается на поверхность активными вспышками пробелов. В результате этого свечение возникает в разных местах, создавая на поверхности изделия живописную картину, подчиненную внутреннему организованно-закономерному ритму. Кроме того возникает также светоносное поле, которое плывет медленно, то появляется, то уходит внутрь, подчеркивая принципиально значимые элементы в изделии. Такая светоносность, которая видима в элементах изделия, имеет продолжение и объектах ее окружающих. Свет, выйдя из изделия, переходит на все элементы системы «машина - общество», например, интерьера. Пространство интерьера начинает оживать, пульсировать, вводя в окружающее пространство и освещая его. Вся масса льющегося света постепенно поднимается ввысь и замирает в окружающем пространстве. 178 Дополнительный эффект мерцания изделия усиливается если в ее красящий пигмент добавлять толченый антрацит, кварц или перетертое стекло. При этом возможно применение золота, несущее духовно символическую значимость. Возможна замена золота белыми или желтыми пигментами. Белофоновые изделия часто изготовляли в древней Руси, что указывает на то, что дизайнеры активно могут пользоваться заменой материалов. Светоносность и эстетическая выразительность художественнопромышленного изделия подчеркивается если при его конструировании предусмотреть две составляющие объема: фоновую часть и отдельно рабочую. Между соотношением рабочей к фоновой массе «света» существует определенная гармоническая соизмеримость. Эти две площади светлого и темного должны находиться между собой в композиционном единстве и уравновешенности. В результате этого свет фона, разливаясь по своей поверхности изделия, находит отклик в пробелах формы изделия, создавая «композиционные мостики» светлых тонов. В результате применения такого приема происходит «завязывание» всего светлого пространства в единое целое. Благодаря такому приему положительно решается проблема «машина и общество». Выводы: 1. В технологии художественной обработки материалов, а также в дизайн-проектировании изделий одной из основных конструкционнопроектных характеристик является светоносность, применение которой позволяет положительно решить проблему «машина - общество», за счет достижения эстетической гармонии и положительных ощущений и оптимизма у человека. 2. В отличие от зарубежных аналогов образцом светоносности является образ Апостола Павла, написанного в XVI в, когда светоносность видима в элементах изделия и имеет продолжение в объектах ее окружающих. 3. Светоносность в изделиях усиливается если в материале из которого они изготовлены имеется золото, мелкодисперсный антрацит, кварц, стекло. При этом возможна замена золота белыми или желтыми пигментами. 179 Комплексный подход к проблематике семиотического и тифлографического восприятия учащимися резного рельефного иконостаса в древнерусском стиле Микляев Н.П., доцент, кафедра дизайна и художественной обработки материалов (Липецк) Концепция модернизации российского образования на период до 2010 года нацелена на обеспечение условий для самоопределения и самореализации личности [1]. Как данный подход выражается в образовательной области «Искусство»? Цель изучения – умение фиксировать рождающиеся эмоции в моменты восприятия иконографического произведения, с многообразием нюансов восприятия, анализировать источники их возникновения через рельеф, переносить осмысления явления осязанием с чувственного уровня на рациональный, обосновывать собственные интерпретации произведений. Задача: развить способности к художественному восприятию, к интерпретации языка различных видов искусств, к постижению образного строя произведения искусства, к выявлению элементов художественной речи, к выявлению функций искусства на примере резного рельефного иконостаса, к появлению собственной мировоззренческой позиции на основе эмоционального и тифлографического восприятия рельефа иконостаса. Психолого-педагогические основы реализации комплексного подхода семиотического и тифлографического восприятия учащимися, это эстетическое восприятие и художественное мышление через рельеф, психологический инструментарий общения человека с искусством духовного мира, т.е. резного иконостаса. Семиотика (от греческого sѐmѐion – знак, признак), наука, исследующая свойства знаков, знаковых систем [2]. Тифлография (от греческого τufλoc - слепой) – теория построения рельефных рисунков [3]. Комплексный подход к проблематике изучения тяблового иконостаса начал формироваться только в последние два десятилетия. Особую роль в этом сыграли достижения отдельных дисциплин: основы православной культуры, мировые религии, истории культуры и искусства, богословие, изучающих материальные объекты прошлого, междисциплинарные исследования создания иконостасов. Два подхода в изучении церковного искусства – академическая наука и исследования историков церкви – сейчас сближаются благодаря семиотическому подходу. Выдающуюся особенность в устройстве и убранстве православных русских храмов представляет иконостас. Самые старые иконостасы имели тябловую конструкцию. Тябла это просто горизонтально установленные полки, между которыми вставлены иконы. 180 Икона – это образ, воплотивший слово. Осязательное изучение иконы, можно обозначить следующие уровни восприятия. Первый уровень восприятия – буквальный, когда воспринимается конкретное изображение. Второй – символический, где прослеживается основная богословская мысль, заложенная в данной иконографии. Третий – дидактический или назидательный, в котором вступают в силу моральноучительная сторона восприятия, то есть, какой пример святости подает эта икона. Четвертый – представляет самую высокую ступень – молитвенное общение с Первообразом. Как прослеживаются эти уровни по отношению, например, к Владимирской иконе Божией Матери? Уровень первый. Владимирская икона Божией Матери представляет изображение Богородицы и Богомладенца Иисуса Христа. Иконографический тип «Умиление» или, по-гречески, – «Елеуса». Уровень второй. Для его восприятия необходимо знание символики отдельных элементов иконографии, и Священного Писания, Богослужебного устава, воспринимается на языке резных линий. Нимб – символ святости и напоенности отсветом Божественной славы; соприкосновение двух ликов: Богоматери и младенца – знак соединения небесного и земного, а сама Богородица знаменует собой Церковь Христову. Третий уровень – дидактический. Икона Божией Матери – это не просто пример особого благочестия и святости, мы предстоим перед самой Совершенной из всех рожденных на земле людей, удостоившихся полного обожения и ставшей выше всех серафимов и херувимов. Назидательное значение образа в том, что для человека, ходящего по путям Господним, открыта не только возможность спасения от вечной смерти, но и достижение необозримых духовных высот. Образ Богородицы показывает и то, на какую высоту поднято значение женщины в Православии, насколько велико женское начало в деле спасения. Четвертый уровень – молитвенный уровень – окно в мир запредельный, через это окно нисходит к молящимся живительный и спасительный свет. Четвертый – молитвенный уровень – самый сложный: не каждому дана свобода общения через образ с Первообразом – это зависит от духовного уровня предстоящего перед иконой человека. В местном ряду, расположены иконы Спасителя, в поясном изображении и облачен в хитон и гиматий, на правом плече хитона изображается клавий – символ чистоты и совершенства человеческой природы Христа. Вокруг головы Спасителя изображают нимб. Библиографические ссылки Высокий русский иконостас / Сост. Т.Н.Кудрявцева, В.А.Федоров. М., 1. 2004. 2. Бобров, Ю.Г. Основы иконографии древнерусской живописи / Ю.Г. Бобров. СПб., 1995. 3. Дунаев, М.М. Своеобразие русской иконописи / М.М. Дунаев. М., 1995. 181 4. Иулияния, монахиня. Труд иконописца М., 1995. К вопросу об иконографии христианских церквей. Зарождение культовой христианской архитектуры Орлов И.И., ассистент, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Проблематике идейно-художественных программ, лежащих в основе зарождения и становления христианской архитектуры, в мировой науке посвящено достаточно много трудов. Однако данный вопрос мало исследовался отечественной наукой в советский период, лишь в последнее время тема эта начинает развиваться в работах наших историков искусства. Видимо поэтому при возведении или восстановлении разрушенных церковных сооружений очень мало уделяется внимания иконографической достоверности и соответствия возводимых (реконструированных) форм тем религиозным программам, которые тысячи лет определяли культовую христианскую архитектуру. Автор далек от мысли высказать в рамках небольшой статьи какие либо серьезные замечания об этой проблеме, однако он хотел бы напомнить тот факт, что никогда христианское зодчество (как и все христианское искусство) не отдавалось «на откуп» невежественным и жадным до денег людям, воистину «не ведающим что они творят». О злободневности этой проблемы высказался и патриарх Кирилл в беседе с президентом РФ Д. Медведевым. Зарождение культовой христианской архитектуры с большей степенью достоверности современная историческая наука относит к концу 111 – началу 1У в.в. Апостолы и первые христиане не имели первоначально особого места для совершения богослужения, подобного Иерусалимскому храму поскольку они буквально следовали словам своего Учителя-Иисуса Христа: «… Наступит время, когда и не на горе сей (Гаризим) и не в Иерусалиме будут поклоняться Отцу» (Инн.4,21). Этими словами Спаситель показал, что в Его Царстве служение Богу в духе и истине может совершаться на всяком месте. Поэтому мы видим, что Апостолы и верующие во Христа собирались на молитву как в Иерусалимский храм, так и в частные дома. Помещения частных домов, применяемые в богослужебных целях, как правило, состояли из одной большой комнаты, отделенной от других и предназначенной исключительно для культовых целей. Однако с течением времени «Церковные дома» на базе частных жилищ перестраиваются в соответствии с требованиями богослужебной практики. Одно из них – раннехристианский комплекс в г. Дура Европос, найденный в результате раскопок экспедиции Йельского университета в 1931-1932 г.г. Дура Европос 111в., являлся гарнизонным городком на окраине Римской империи у персидской границы на реке Евфрат. Сохранившиеся остатки группы помещений, расположенных вокруг большого двора, представляют собой 182 часть комплекса, возникшего на базе жилого дома, освященного в 231 году для христианских богослужений. Фрески баптистерия в г.Дура Европос свидетельствуют о распространении христианского изобразительного искусства во 11-нач.111 в.в. в различных регионах Римской империи (в т.ч. на территории Сирии и Месопотамии). Роспись баптистерия свидетельствует о том, что в восточных провинциях империи уделялось большое внимание созданию иконографии евангельских сюжетов, поскольку живопись баптистерия не связана с классической традицией античности (в отличие от фресок римских катакомб), а опирается на наследие древнего искусства Востока. [1]. С момента возникновения массовых гонений на христиан при императорах Нероне (54-68 г.г.) и Домициане (81-96 г.г.) собрания в частных домах становятся небезопасны, поэтому христиане начинают устраивать свои богослужебные собрания в глухих и удаленных местах, а иногда в подземельях (катакомбах от лат. Ad catacumbas- «у спуска к могилам»). Такие катакомбы впервые обнаруженные в Риме 13 мая 1578 года, позднее были найдены и в других местах: возле Неаполя, на о.Сицилия, на побережье Северной Африки и др. Катакомбы представляют собой вырытые в грунте и расположенные иногда в несколько ярусов друг над другом, беспрестанно разветвляющиеся подземные переходы, местами заканчивающиеся прямоугольными помещениями – «кубикулами». Современная историческая наука считает, что такой обычай был распространен среди христианских общин во 11-У в.в., а затем катакомбы были заброшены. И уже в Средние Века жители Рима помнили лишь одно такое место – у церкви Св.Себастьяна недалеко от Рима, которое они и называли – «ad catacumbas». Многие кубикулы сохранили древние убранства – мраморные саркофаги с рельефами и фрески. Самые ранние росписи катакомб датированы рубежом 11-111 веков, а первые саркофаги – второй третью 111 века. Эти памятники знаменуют собой рождение христианского изобразительного искусства. Долгое время считалось, что выбор этих сюжетов росписей случаен, однако сегодня установлено, что в значительной мере он определен текстом молитвы составленной в конце 11 в. Св. Киприаном Александрийским: «Спаси, Господи, душу его, как Ты спас Иону из чрева китова, трех юношей из печи огненной, Даниила из рва львиного, Сусанну из рук старцев…» [2]. Именно поэтому из всех ветхозаветных и евангельских сюжетов предпочтения были отданы упомянутым в молитве чудесам и исцелениям, в которых христиане видели символы спасения души. Библиографические ссылки 1. Нессельштраус, Ц.Г. Искусство раннего средневековья / Ц.Г. Нессельштраус. СПб., 2000. 2. Соловьев, Н.К. История интерьера. Древний мир. Средние века / Н.К. Соловьев. М., 2007. 183 Образ иконы «Лабиринт духовный» Орлов И.И., ассистент, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Сегодня уже достаточно хорошо известно, что иконописные изображения с сюжетом лабиринта впервые появились и стали распространяться на территории России лишь с XVIII столетия. Причем русские мастера – иконописцы, изображавшие лабиринты, зачастую уже сами искали обоснование иконографии лабиринтов в текстах Священного Писания и творениях Отцов Церкви. Икон такого композиционного решения сохранилось немного, именно поэтому особый интерес, на наш взгляд, представляет икона XVIII века «Лабиринт духовный», писанная маслом на холсте (размеры 57 х 80 см). Икона хранится в коллекции Историкоархитектурного и художественного музея «Новый Иерусалим» под Москвой. В центре иконы изображен лабиринт, из которого два выхода ведут вверх, в «Горний Иерусалим» (Царство Небесное), и одиннадцать – вниз, в геенну огненную. В центре самого лабиринта мы видим круг, где представлены все этапы человеческого пути в земной жизни. Здесь и младенец лежащий в колыбели (слева), а рядом стоит смерть, изображенная в виде скелета (в центре), готовая его «скосить». На смертном одре (справа) лежит умерший, душу которого принимает Ангел-встречающий, однако рядом же стоит и демон, который держит список грехов усопшего. Весь жизненный путь человека изображен символически, в виде лестницы, по которой поднимаются и спускаются мужчина и женщина. Мы видим их на первой ступени – еще детьми, а на последней – глубокими стариками (надписи указывают их возраст: от 1 года до 90 лет). Рифмованные тексты в верхней части лабиринта наставляют следовать путем Христа, призывающего всех к Себе «и райские врата усердно отверзает». Здесь же приведены слова псалма: «Пути Твоя, Господи, скажи ми, и стезям Твоим научи мя» (Пс. 24, 4). В нижней части лабиринта приведена также строка из Псалтири: «Яко зол душа моя наполнится и живот мой аду приближися» (Пс. 87, 4). Непосредственно под лабиринтом, изображена преисподняя (геенна огненная), в правом углу которой видна «пасть» сатаны, куда низвергаются души грешников в виде обнаженных фигурок. Здесь же мы видим надписи, обозначающие перечень грехов, ведущих человеческие души в ад: «блуд», «уныние», «сребролюбие», «пианство», «тщеславие», «гордость», «убийство», «гнев», «немилосердие», «зависть», «оклеветание», «объедение». Пространство преисподней заселено демонами (падшими духами) – которые являются «воинами тьмы» и ведут с людьми духовную брань. Демоны представлены на иконе поражающими род человеческий с помощью страстей, изображенных в виде земного оружия (луков, ружья, пушки). Однако между демонами, мы можем видеть и Божьих Ангелов, извлекающих раскаявшиеся души грешников из греховной бездны. Над лабиринтом выполнено изображение Царства Небесного (Рая), 184 символизированного Небесным Иерусалимом («Градом Божьим» Бл. Августина), к стенам которого приближаются души праведников в виде двух отроков, сопровождаемых Ангелами. Изображение отроков соответствует словам Спасителя о том, что «…ибо таковых есть Царство Небесное» (Матф.19, 34). Образ Горнего Иерусалима соответствует Апокалипсическому Граду Горнему (Откр. 21). Над Небесным Иерусалимом – изображение Духа Святого в виде голубя, Пресвятая Богородица и Святой Иоанн Предтеча, обращенные ко Господу молитвенно ходатайствуют о спасении рода человеческого. Кроме того, известно, что впоследствии различные изводы или копии «Лабиринта духовного» воспроизводились (с различной степенью мастерства и достоверности) не только в иконописи, но и в народном, особенно старообрядческом, лубке. И здесь мы сталкиваемся с тем, что на языке академической школы семиотики, называется «мифологема», которая реализуется, как мы видим, в различных вариантах различных культур, имеющих однако общие расовые и религиозные корни. При этом, мы видим, что несмотря на различные интерпретации самого символа лабиринта, семантика этого знака связана прежде всего с поисками «путей спасения», выхода из какой-либо «запутанной» ситуации или жизненной схемы. Библиографические ссылки Черинотти, А. Тайны соборов, или соборы тайны / А. Черинотти. М., 1. 2007 2. Гэнгана, М. Таинственные соборы / М. Гэнгана. Париж, 1978 3. Фанелли, М.К. В меандрах мифа. Тетради Авалона / М.К. Фанелли. М., 1995. С.36 4. Розенштиль, П. Лабиринт / П. Розенштиль // Энциклопедия. Эйнауди. Турин, 1979 5. Ларионов, В.Е.Истоки русского племени / В.Е. Ларионов. М., 2008. 6. Ле Гофф Ж. Рождение Европы / Ж. Ле Гофф. СПб., 2008. 7. Бутми, Н.А. Каббала, ереси и тайные общества / Н.А. Бутми. СПб., 1914. 8. Ювалова, Е.П. Сложение готики во Франции / Е.П. Ювалова. СПб., 2000. 9. Муратова, К. М. Мастера французской готики / К.М. Муратова. М., 1988. 10. Jantzen, H. Kunst der Gotic. Klassische Kathedralen Frankrechs Chartres, Reims, Amiens. Hamburg, 1957. 11. Vries J. De. La religion des celtes. P., 1977. 12. Зеленская, Г.М. Описание иконы «Лабиринт духовный» в коллекции Историко-архитектурного и художественного музея. Новый Иерусалим, 2008. 13. Кожик, Ф. Ян Амос Коменский / Ф. Кожик. Прага, 1980. 14. McCullough David Willis, The Unending Mystery. A Journey Through Labyrinths and Mazes. Pantheon Book, 2004. // (Маккалоу Д.У. Вечная тайна 185 лабиринта. – М., 2008. 352 с.) Символика в различных культурах Прытков А.В., ст. преподаватель, Тонковид С.Б., ассистент, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) В чем смысл жизни? – главнейший вопрос человеческого бытия. Искусство различных культур предлагает нам множество различных символических вариантов ответа. Искусство православной церкви повествует об этом в аллегорической картине «Суетная жизнь мира сего» [1]. Картина отражает различные этапы жизни человека – от рождения до смерти. Поднимаясь на вершину своего земного пути, мы ждем с большой надеждой и верой того, что мы ожидаем от жизни. Достигнув своей вершины, мы не сможем остаться там, и в расцвете лет начинается постепенное угасание. Несмотря на все попытки остановить ход времени, желая вернуться к своему расцвету, мы приближаемся к смерти. Основная мысль картины заключается в том, что человек и мир, бытующий в неведении Бога, живет по своим страстям: собирает земное богатство, ищет славы, власти и совершенно не задумывается о смысле своего существования и конечности своего земного пути. В итоге, человек рискует не выполнить своего назначения на земле, понимание которого дает православная культура, и это может привести его к вечной погибели. Сюжет картины ярко отражает нашу современную действительность и заставляет задуматься о смысле своего существования. Суетный мир, современного прогрессивного общества, уже с детских лет культивирует в человеке потребительское отношение к жизни, погружает его в иллюзии, затеняет истинный смысл его бытия. Такая пустая жизнь развращает человека, приводит его к неудовлетворенности и разочарованию со всеми вытекающими для него и общества последствиями. Аллегории на тему смысла жизни существуют не только в поствизантийском церковном искусстве, но и в искусстве других не православных культур. Однако, каждая такая культура, сформировала свою отличную композицию, вложив в нее свое понимание смысла человеческой жизни [2]. В связи с изложенным, нами предпринята попытка сформировать средствами стенной росписи идейно-художественную и эстетическую среду нахождения человека в соприкосновении его с университетским комплексом. Для этих целей выбран один из фасадов спортивного комплекса ГОУ ВПО ЛГТУ, выходящий (смотрящий) на автотрассу «Липецк - Елец» и большой спальный 24 микрорайон города Липецка, который видят ежедневно десятки тысяч горожан и гости города, а также студенты, которые обучаются в ЛГТУ. 186 Анализ особенностей спортивного комплекса и зданий спального микрорайона как объектов, способных определять или влиять на художественно – эстетический облик городской среды обитания человека, фото и их зарисовки, изучение литературы по декоративно – прикладному искусству и дизайну привели к собирательному образу «Олимпийца» многометровой человеческой фигуре, поддерживающей на своих руках чашу с горящим олимпийским огнем. Особенностью разработанной композиции, является то, что она воспринимается как пропаганда нового образа жизни человека и мира с Богом. Этот смысл заключается в том, что на вершине своего развития человек устремляется вверх из тьмы неведения Бога к духовной жизни с Богом, через очищение души огнем. Огонь – это мощный символ обновления и крещения, когда сгорают грехи и человек начинает жить лишь Божьей истиной [2, с.200]. Движение вверх подчеркивается вертикальным развитием композиции. Спиралевидное направление движения геометрических форм говорит о возможности бесконечного духовного совершенствования. Красный цвет символизирует Воскресение – победу жизни над смертью [3]. С другой стороны, композиция отражает тему физического совершенствования человека. Этим подчеркивается ее связь со спортивным комплексом ЛГТУ и выражается основной принцип монументального искусства – соответствие образного содержания росписи ее функциональному назначению. Анализ символики в различных культурах позволяет сделать вывод о том, что согласно западноевропейскому мировоззрению смысл жизни по большому счету заключается в стяжании земного благополучия и здоровья. Согласно буддизму душа должна лишиться своей индивидуальности и слиться с абсолютным «ничто» [4, с.235]. Современная культура предлагает свои варианты «прожигания» жизни, пересекающиеся с западноевропейским мировоззрением. Искусство православной культуры повествует о бессмертии человеческой души, краткости земного времени и высокой ответственности за его использование [4, с.550]. Смысл жизни для нас в этом случае заключается в том, чтобы мы познавали Бога, уподоблялись Ему и тем самым совершенствовались и наследовали вечную блаженную жизнь с Богом [4, с.473]. Библиографические ссылки 1. Ерминия или наставление в живописном искусстве, составленное иеромонахом и живописцем Дионисием Фурноаграфиотом. Православная Библия и библиотека христианской литературы. Compact Disk. ЭТС, 2004. 2. О‘Коннел М., Эйри Р. Знаки и символы. Иллюстрированная энциклопедия / Марк О‘Коннел, Раджи Эйри. М., 2009. 256 с. 3. http://www.obraz.org.ua/Cvet.htm 4. Хвыля – Олинтер, А.И. Духовная безопасность и духовное здоровье человека, семьи, общества. – М., 2008. 640 с. 5. Закон Божий. Руководство для семьи и школы. Составитель протоиерей Серафим Словодский. М., 2007. 187 Отражение современной действительности в искусстве Византии Тонковид С.Б., ассистент, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Во все времена своего существования каждый здравомыслящий человек всегда приходил к важнейшему вопросу своей жизни – ее смыслу. Язык изобразительного искусства, призванный к образованию человека, предлагает множество ответов, которые во многом связаны с личностью художника, его культурой и характером произведения искусства. Такие неутешительные обстоятельства заставляют обращаться к наиболее бесстрастному изобразительному языку православной церкви, значительный вклад в формирование которого внесло искусство Византийского христианского мира. О достижениях церковного искусства Восточно-римской империи мы можем судить не только по дошедшим до наших дней памятникам архитектуры и живописи, но и рукописям, обнаруженным французским исследователем Дидроном у иконописцев на Святой горе Афон и опубликованным в Париже в 1845 году во французском переводе. Эти рукописи представляют собой греческий иконописный подлинник – «Ерминию» Дионисия из монастыря Фурны на Афоне. Ерминия, как известно в переводе с греческого означает разъяснение, истолкование и являет собой особый род руководства по иконописи. Ерминии можно считать иконописными подлинниками, так как значительную их часть составляет справочник по иконографии, однако, в них также особое внимание уделяется технологии иконописи, и включаются разделы по богословию иконы. Происхождение и судьба рукописей Дионисия тесно связана с Афонскими иконописными школами. Со времени упадка политической жизни Византии, Афон сделался хранителем ее церковных преданий, замкнутым уголком, куда не заходили ни влияния запада, ни смуты политические, ни нововведения церковные. Известно, что основание общежитных афонских монастырей началось c VIII-IX в., и вскоре, благодаря быстрой колонизации полуострова, образовалась на Афоне целая монашеская община со множеством монастырей и скитов, храмов и келий. С этого времени строгое церковное искусство, многое к тому времени потерявшее в Византии, находит себе убежище на Святой горе, где еще в XI веке по преданию, жил некий живописец Мануил Панселин – личность, оставившая после себя очень громкую славу на Афоне, и весьма скудные сведения о своей жизни и трудах. Сегодня росписи его кисти можно увидеть в главном храме Афона «Протатон». Мануил Панселин не остался без продолжателей и после его смерти афонские монахи с особенною любовью и большим тщанием разыскивали им написанные произведения и старались подражать его 188 творчеству, как образцу недосягаемого совершенства, а более талантливые и преданные своему делу стали с течением времени приводить в известность и записывать иконописные предания, которых держались Панселин и прочие именитые изографы (иконописцы). Так в начале XVIII века составлена была Ерминия - руководство в живописном искусстве, которое подытоживает длительный опыт византийских художников, чьи традиции более всего удерживались на Афоне, в консервативной монашеской среде. Ерминия или наставление в живописном искусстве, составленное Дионисием Фурноаграфиотом примерно в 1701-1755 годах, в русском переводе известного исследователя Порфирия, епископа чигиринского было издано в Киевопечерской Лавре в 1868 году. В руководстве, в той его части, которая посвящена иконографии, словесно описано множество композиций церковной стенописи, большинство из которых мы можем часто видеть в интерьере православных храмов. Среди редких и мало известных сюжетов Ерминии вызывает особый интерес аллегорическая композиция, которая в русском переводе названа «Суетная жизнь мира сего». В общих чертах, основываясь на Ерминии, ее можно описать следующим образом. В центре, в небольшом круге, изображается престарелый человек с круглою бородою, в венце и в царской одежде, сидящего на скамье, протянувшего руки в обе стороны и на коленях держащего пелену, подобно тому, как представлен мир на изображении сошествия Святого Духа в день Пятидесятницы. В византийской иконографии мир, называемый также «космос» изображался в образе царя на темном фоне ограниченного пространства, то есть как бы погруженного во тьму неведения Бога. Вне этого круга изображается больший, и между ними пишут четыре времени года: весну, лето, осень, зиму. В третьем, гораздо большем круге пишутся названия месяцев, согласно каждому времени года. Созданная композиция из кругов выглядит как колесо, по внешней стороне которого снизу вверх и снова в низ по направлению его вращения равноудалено изображаются человеческие фигуры, символизирующие семь возрастов человека – от младенца до старика. При этом каждый этап жизни композиционно выражает соответствующее мировоззрение человека и сопровождается надписью. Так младенец семи лет, цепляющийся руками за «колесо» изрекает: «Взойду ли я когда-нибудь наверх?». Отрок 14 лет, поднимающийся вверх по ободу «колеса», изрекает: «Спеши время, чтобы и мне взойти поскорее!». Юноша двадцати одного года, в предвкушении богатства и славы помышляет: «Вот уже близко подошел я, сяду на престоле». На самом верху изображен молодец 28 лет, довольствуясь мирской славой, богатством и властью изрекает: «Кто, как я, и кто выше меня?». Достигая 48 лет, муж на пути вниз с сожалением говорит: «О, время! ужели, как я вижу, юность прошла?». Пожилой человек 52-х лет с разочарованием воздыхает: «О мир! как ты обманул меня злополучного!». Старик 75 лет, стягиваемый с колеса скелетом в гроб, в котором дракон, символизирующий всепожирающий ад, изрекает: 189 «Увы, смерть! кто может убежать от тебя? Кто избавит меня от всепожирающего ада?». Создание интерьера больничного храма средствами стенной росписи Тонковид С.Б., ассистент, Абаева Е.А., аспирант, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Кафедра дизайна и художественной обработки материалов Липецкого государственного технического университета уже несколько лет в тесном контакте с Липецкой и Елецкой Епархией осуществляет научнопрактическую деятельность в области православного церковного искусства, актуальность и востребованность которого в современных условиях возрастания роли православной культуры в духовном оздоровлении общества, строительстве и реставрации храмов России, не вызывает сомнения. В связи с этим за период 2003-2009 года преподавателями и студентами кафедры были осуществлены реставрационно-ремонтные работы в Евдокиевском храме города Липецка, в результате которых, было выполнено 90% росписей, спроектирован, изготовлен и установлен иконостас из натурального дерева, а также мощевик [1, 2]. Используя этот опыт, кафедра также активно участвовала: в монументальной стенной росписи храма Дмитрия Солунского села Архборки Липецкого района; в проектировании трехъярусного иконостаса для домовой церкви Епархиального Управления г. Липецка и изготовлении его каркаса в мастерских Задонского мужского монастыря; в проектировании иконостаса для храма Всех Святых г. Липецка. Один из авторов (Тонковид С.Б.) статьи также участвовал в выполнении реставрационно-ремонтных работ в Преображенском храме г. Липецка. В начале 2009 года в сотрудничестве со Свято-Успенским Липецким мужским монастырем кафедра приступила к выполнению монументальной стенной росписи больничного храма в честь Казанской иконы Божьей Матери Липецкой областной клинической больницы. На сегодняшний день работа находится в стадии завершения. Работу по созданию предметно-пространственной среды православного храма средствами монументальной стенной росписи в специфических условиях больницы, можно отнести к разряду уникальных, что заставляет осветить ее более подробно. Больничный храм располагается на первом этаже нового корпуса Липецкой областной клинической больницы девятнадцатого микрорайона в 2-х примыкающих друг к другу небольших прямоугольных в плане помещениях. Учитывая эту пространственную геометрию, основная задача формирования композиции стенной росписи заключалась в оживлении 190 интерьера, создания в нем образа православного храма с характерными для него архитектурными элементами. Это было достигнуто, путем введения в композицию стилизованных изображений арок и колонн. Целостность композиции росписи храма была достигнута замкнутым ее характером, выражающимся непрерывностью ритма декоративного оформления по периметру помещений и единым цветовым строем. В соответствии с разработанным проектом монументальнодекоративной росписи был выполнен обмер помещений, расчет оптимальных пропорциональных соотношений и нанесена разметка. Решением другой важной задачи, а именно: разработкой иконографической программы и формирование смыслового центра, явилась композиция, включающая священные образы святых земли Липецкой и наиболее почитаемых духовных врачей [3]. В трапезной храма изображены: Святитель Митрофан Воронежский, мученица Татьяна, великомученица Варвара, преподобный Серафим Саровский, блаженная Матрона Московская, великомученик и целитель Пантелеймон, великомученица Анастасия Узорешительница, благоверные князья страстотерпцы Борис и Глеб. Доминантой и смысловым центром росписи является образ Христа Вседержителя, восседающего на троне с предстоящими Божьей Матерью и Иоанном Крестителем в алтарной части храма. Замыкают композицию Святитель Тихон Задонский, Священномученик Уар Липецкий и Собор Архистратига Михаила. Особенностью композиции стенописи является введение в священные изображения текстов молитв соответственно образу святого. Тексты изложены с помощью русского современного алфавита с учетом произношения их на церковно-славянском языке. Таким образом, молитвы стали доступными для понимания большинству пациентов – прихожан храма, которые не знают церковно-славянского языка. Значительный объем текстов молитв при небольшом формате рамки поставил новую задачу качественного написания их на стене. В результате был разработан инновационный метод формирования композиции текста и переноса его на стену средствами компьютерной графики. 1. 2. 3. Библиографические ссылки Сборник материалов Всероссийской выставки научно-технического творчества молодежи НТТМ – 2005. Россия, Москва, 2005 г. Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Роль православия в развитии русской культуры и образования» 15 декабря 2006 г. Липецк, 2007. Игумен Александр (Федоров). Церковное искусство как пространственно – изобразительный комплекс / Игумен Александр (Федоров). СПб., 2007. 191 Эволюция русской живописи Тонковид С.Б., ассистент, Половинкина М.Л., к.и.н., доцент, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Православная церковь явилась тем центром, вокруг которого происходило объединение племен восточных славян и формирование русского государства. В связи с этим очевидно, что развитие русской живописи началось с момента официального крещения Руси в конце X века. Древнерусская живопись в сущности была, иконописью [1]. Расцвет ее связан с эпохой преподобного Сергия Радонежского (1314-1392) [2]. Такой высоты живопись достигает в результате прямого воздействия исихазма – мистического учения Православной Церкви [2]. Искусство этого времени связано с именами Феофана Грека, Андрея Рублева и мастера Дионисия [2]. «В эту эпоху, как известно, не было теории искусства в современном понимании этого слова. Эстетическая оценка произведения неразрывно сливалась с оценкой богословской. «Теорией искусства» было учение Церкви об обожении человека [2]. Со второй половины XVI века происходит процесс постепенного переключения Руси в сферу западноевропейской культуры [2]. Исихазм ослабевает. В иконописи происходит переключение на внешность. Между молитвенным подвигом, творчеством и богословской мыслью, появляется разлад. Заимствования и влияния западного искусства перестают переплавляться в органический художественный язык Православия. Направление развития живописи идет к прямому подражанию Западу [2]. Под воздействием западной культуры в XVII столетии на Руси происходит обособление культуры от Церкви, которая до этого охватывала все стороны жизни человека и превращение ее в автономную область, что повлекло расслоение русского общества [2]. Появляются первые в русской письменности трактаты Иосифа Владимирова и Симона Ушакова, посвященные теории искусства и эстетики, которые способствовали формированию эстетических взглядов зарождающегося светского искусства [1,2]. В XVIII веке в свете мировоззрения светской культуры, все то, что было вне ее, перестало вообще считаться культурой. Церковь начинает представляться рассадником суеверий и тьмы, с которыми борются и государство, и просвещенное общество [2]. В XVIII веке происходит уже окончательное закрепление самого понятия искусства за новым живописным направлением, и икона из него исключается [2]. Для ведущих слоев общества слово «иконопись» становится одиозным, и художество и художник уже не имеют отношения ни к православной иконе, ни к иконописцу. Живопись активно развивается в светском направлении. Следуя культурным запросам общества и путям религиозно-философской мысли, она проходит все главные этапы западного искусства своего времени: барокко, классицизм, романтизм и т.д. [2,3]. 192 С начала XIX века в русском обществе появляется интерес к прошлому своего народа. Рабское подражание западу перестает удовлетворять. Начинаются поиски нового национального искусства. К искусству, лишенному своей основы, предъявляется целый ряд требований: оно должно быть «народным», «чисто русским», выражать «духовность», «дух и мощь государства» [2]. Решить поставленную задачу была призвана Академия художеств. Результатом ее работы остались довольны и официальные и славянофильствующие сферы русского общества [2]. В основе своей эта новая религиозная живопись второй половины XIX века является продолжением традиции классицизма – направления европейского искусства XVIII-XIX веков [3,4]. В конце XIX века в отношении искусства происходит переоценка ценностей. Реабилитируется византийское искусство. Явное превосходство традиционного искусства в плане духовном все более толкает на осмысление иконы [2]. Начинается осознанное движение к Церкви. С установлением советской власти пропагандируются новые идеалы, порожденные той же расцерковленной культурой, но сбросившей личину христианства. Социалистический реализм в живописи этого времени основанный на традициях реалистического искусства XIX века, призывал художников к изображению действительности в ее революционном развитии и только с партийных позиций [5]. Новые иконы соцреализма – Ленин и Сталин . Как мы видим, в различные времена своего существования светская живопись изменялась, дробилось на многочисленные жанры и стили, трансформировалась соответственно духу эпохи. Некоторые направления приходили к чистой абстракции. Таковы импрессионизм, экспрессионизм, кубизм и сюрреализм. Такое восприятие реальности художником отображает разорванное его сознание, сформированное расцерковленной светской культурой и которое в свою очередь проецируется на все сущее [6]. Библиографические ссылки 1. Покровский, Н.В. Иллюстрированная энциклопедия христианского искусства / Н.В. Покровский. М., 2008. 2. Успенский, Л.А. Богословие иконы Православной церкви / Л.А. Успенский. М., 2007. 3. Игумен Александр (Федоров) Церковное искусство как пространственно-изобразительный комплекс / Игумен Александр (Федоров) СПб., 2007. 4. http://slovari.yandex.ru/ 5. Васильева-Шляпина, Г.Л. Изобразительное искусство. История зарубежной, русской и советской живописи: учебное пособие для вузов / Г.Л. Васильева-Шляпина. М., 2007. 6. Евдокимов, П.Н. Искусство иконы. Богословие красоты / П.Н. Евдокимов. Клин, 2007. 193 Помощь церкви, как одно из влияний на мировоззрение будущих специалистов Цапалина Е.А., студент 5 курса, кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ (Липецк) Каждому человеку, чтобы выполнить свое назначение на земле и получить вечное спасение, необходимо во-первых, познание истинаго Бога и правильно веровать в Него, то есть, иметь истинную веру, и во-вторых, жизнь по этой вере, то есть, любить Бога и людей и творить добрые дела[2]. Религия является главным аспектом в понимании мира, деятельности в нем и взаимодействии с другими людьми. Утрата стержневой роли традиционной религии, изменение понимания сути духовности в современной культуре приводят к возникновению кризисных явлений в духовно-нравственной сфере. Внерелигиозный контекст не дает возможности четкого различения понятий добра и зла, правды, достоинства, долга, чести, совести; искажает и подменяет традиционные представления о человеке и смысле жизни. В связи с этим, в современной культуре изменяется традиционное понимание «нравственности» как благонравия, согласия с абсолютными законами правды, достоинством, долгом, честью, совестью человека. Помощь во благо другим людям, незаметно для самого человека, развивает его нравственные качества. Человек большую часть своей жизни проводит в труде. Образование – это тоже труд. И то чем студент, как подрастающий специалист, будет заниматься в жизни, напрямую зависит от образовательного учреждения, в котором он получает знания. Именно университет (институт), как «ступень» высшего образования, даѐт наиболее глубокое понимание мира и о месте учащегося в нем. Итак, для нашего спасения необходимы правильная вера и жизнь по этой вере (добрые дела) [2]. И поэтому влияние на мировоззрение можно достигнуть через труд. Труд необходимое условие духовного возрастания, без которого человек не может жить – мышцы атрофируются, а душа мертвеет. И вот еще один важный момент. Бог есть любовь, и Он хочет, чтобы Его любовь распространялась на творения, чтобы все сотворенные существа могли воспринимать ее. Поэтому в основе всей человеческой жизни лежит любовь. В раю была только любовь - смерти не было. А свойство любви таково, что без проявления себя, без деятельности она не может существовать, без этого она погибает. Вот почему любовь и дела любви всегда связаны, вот почему мы говорим: «Свидетельство любви – дела». А дела – это труд, поэтому совершенствование, возрастание без труда невозможно. И именно поэтому труд был заповедан даже безгрешным первозданным людям [3]. Так же, помощь церкви, как одно из проявлений труда, дает понять, насколько трудно зарабатывать себе на хлеб. И не только тот хлеб насущный, 194 что поддерживает жизнь в человеческом теле, но также и хлеб для подпитки душевных сил. «Священное Писание свидетельствует о двух нравственных побуждениях к труду: трудиться, чтобы питаться самому, никого не отягощая, и трудиться, чтобы подавать нуждающемуся. Апостол пишет: «…лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся» (Еф. 4:28). Такой труд воспитывает душу и укрепляет человека, дает христианину возможность проявлять свою веру в богоугодных делах милосердия и любви к ближним (Мф. 5:16; Иак. 2:17) [1]. Можно ли трудиться духовно, не будучи церковным человеком? Часто приходится слышать: «Главное, что в душе, что внутри самого себя» или «Бог у меня в душе». Трудиться то можно, только какой результат будет! Такой пример из жизни есть: одного ругают, а тот спокойно выслушивает. Кто-то удивился: такой молодой, а достиг такого состояния, и спросил у него, как он этого достиг. А тот отвечает: «Да кто они такие, чтобы на них обращать внимание!» Он ужаснулся такому состоянию. А другого спрашивает, которого ругают и тот тоже спокоен: «Как ты спокоен, что они тебя так ненавидят?» А тот отвечает: «Да ведь они меня тренируют!» Видите, и здесь, и там есть какой-то духовный труд, только последний нашел правильный выход из положения, а первый – таблетку, и у первого нет ничего общего с любовью, одно только презрение и пренебрежение к людям. В духовной области без духовного руководства и наставления очень легко заблудиться и ошибиться, и можно прийти не в то состояние, хотя внешне все покажется нормальным. Так, например, внешнее спокойствие в йоге отличается от спокойствия в христианстве: там человек стремится погасить желание, сделать себя бесчувственным, а в христианстве наоборот, очистить чувства при сохранении полноты жизни [3]. Работа будущих специалистов связана с созданием чего-то нового, что должно повлиять на эмоции, чувства, жизнь и на внутренний мир других людей. И именно поэтому необходимо воспитать в них духовность, чтобы творения были только самые прекрасные и добрые, и трудолюбие – для помощи не только себе, но и ближнему своему, и как следствие, своей стране. Библиографические ссылки 1. Жизнь в Церкви. Благословенный труд. Православный летописец. 2001.№8. 2. Закон Божий. М., 2005. 714с. 3. www.portal-slovo.ru/pedagogy/41527.php . Православный образовательный портал «Слово». Интервью с протоиреем Валерианом Кречетовым «Когда труд – радость». 195 Опыт «Свято-Успенского Липецкого епархиального монастыря в сохранении национальных ценностей и духовного становления липецкой молодежи Половинкина М.Л., к. ист. н., доцент, Мартынова А.В., ст. препод. кафедра дизайна и художественной обработки материалов ЛГТУ Проблема духовно-нравственного образования сегодня стоит в нашем обществе как никогда остро. Причин тому достаточно много и одна из нихабсолютная деилогизация общества, ликвидация института воспитания. Отказ от идеологии прошлого привѐл к распаду «связи времѐн», чувства сопричастности к истории своей родины. Тиражируемые на всю страну средства массовой информации ведут разрушительную антидуховную пропаганду, становятся причиной снижения критериев нравственности и даже угрожают психологическому здоровью человека. Всѐ больше и больше людей приходят к пониманию того, что для духовного возрождения общества недостаточно только знаний, даваемых традиционным образованием. Нравственные импульсы нельзя рационально усвоить посредством чисто научного образования, никакая сумма наук сама по себе не в состоянии заменить любовь, веру, сострадание. Духовность - это проблема обретения смысла. Духовность есть показатель существования определѐнной иерархии ценностей, целей и смыслов. В настоящее время педагогической общественностью, интеллигенцией бурно обсуждается вопрос о том, каким быть нравственному образованию, о месте и роли религии и, в частности, православия в нѐм. Хотелось бы отметить коротко общечеловеческие ценности религиозной культуры и обратиться к философской, богословской, искусствоведческой литературе. Вопросу религиозности как важной черте характера русского человека, как особенности его миропонимания и жизненного порядка уделяли большое внимание русские философы первой половины 20 века. Так, например, Н. Лосский писал: «Основная, наиболее глубокая черта русского народа есть его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра... Русский человек обладает особенно чутким различением добра и зла; он зорко подмечает несовершенства всех наших поступков, нравов и учреждений, никогда не удовлетворяясь ими и не переставая искать совершенного добра». Наше отечество, великая Россия, всегда была в тесном союзе с церковью, и только в этом союзе она возросла, окрепла и взошла на высокую степень могущества и славы. Нарушение этого союза между церковью и государством или его гражданами пренебрежение верою, заповедями и Евангиелем порождает безверие и всякие беспорядки в обществе, пороки, повергают общество в нравственное или политическое бессилие, лишают его благословения небесного. Сегодня человеческий мир духовно оскудел, состарился. Но есть маленький, но мощный островок духовности в г. 196 Липецке – Древне-Успенский храм, храм который знал и тяжелые времена, пережил разруху и забвение, но устоял. Обитель возрождается на историческом месте - вокруг старейшего памятника архитектуры областного центра - Древне-Успенской церкви, которая в XVII-XVIII веках принадлежала монастырю Поройская пустынь, упраздненному по указу Екатерины Великой. Древне-Успенским храм стал именоваться после постройки в 1839году на западной окраине города кладбищенского храма во имя Успения Пресвятой Богородицы. Стоит храм над святым источником, где, по преданию, явилась чудотворная икона Божией Матери «Живоносный источник». Люди шли к святому источнику возле Древне-Успенской церкви, чтобы избавиться от телесных и духовных недугов, обрести душевный покой. Современная молодежь в своем большинстве, не имея ясных духовных ориентиров, некритично заимствует инородные культурные влияния: стиль поведения, эстетику одежды, речь. Тем самым утрачивается национальное самосознание, традиции поведения, образ русского человека. Часто это приводит к глубокому духовному кризису. Служители храма помогают воссоздать связь со славянскими корнями, обычаями и традициями, вернуть у молодежи чувство уважения к старшему поколению, быть милосердными к больным, нуждающимся, сиротам. При этом храм выступает той опорой, и тем проводником в новую жизнь славянских традиций, таких как – любовь к ближнему, нравственные устои, милосердие, что способно сделать нашу страну духовно сильной, а значит и единой. Огромное значение имеет просветительская и миссионерская работа среди молодежи священнослужителей храма, поддержка молодежных организаций соответствующей направленности. Примером может служить взаимодействие с патриотическим союзом «Витязь». Важна в этом направлении поддержка государства, семья и средств массовой информации, а также привлечение студентов и молодых ученых к изучению проблем духовно-нравственного становления молодежи и выработке предложений по формированию межнационального и религиозного диалога молодежи. Именно осознание современной молодежью своей причастности к многовековой духовной традиции позволит сохранить и укрепить духовное и культурное единство. Библиографические ссылки 1. Ельцова, М. Церковь и общество / М. Ельцова // Церковный вестник. Официальное издание Русской Православной Церкви № 19 (320) октябрь 2005. 2. Осипов, А.И. Путь разума в поисках истины. Основное богословие / А.И. Осипов. М., 2008. 197 КУЛЬТУРА ЛИЧНОСТИ В ПРОСТАНСТВЕ СОВРЕМЕННОЙ ИНФОРМАЦИОННОЙ СРЕДЫ: ПРОБЛЕМЫ И ПУТИ РЕШЕНИЯ Личность в кризисном обществе: ценностный аспект Григорьева Н. В., к. филос. н., доцент, кафедра социологии ЛГТУ (Липецк) Переходная ситуация в обществе осознается людьми как потеря ориентации, как нравственный кризис. Личностное измерение кризиса является предметом рассмотрения данной работы. Российское общество за свою многовековую историю переживало состояние коренной ломки ценностей неоднократно. Не случайно идея определения специфики социокультурной ситуации России через категорию раскола являлась центральной в творчестве В. Соловьева, Н. Бердяева и многих других мыслителей. Культурный разрыв характерен для многих стран, особенно для развивающихся или находящихся в состоянии глубоких модернизационных изменений. В России расколу часто удавалось овладеть обществом до его глубин, поляризовать его, превратить ценностное многообразие в конфликт ценностей, как на поколенческом, групповом, так и на личностном уровне. Последние десятилетия российской истории вновь сделали данную тему одной из самых обсуждаемых в отечественной научной традиции. Переход от ценностей социалистического общества к современным обуславливает диффузию определенных культурных ценностей. Массовое стремление к повышению жизненного уровня, сколь бы малым оно не являлось в реальности, порождает ценностную концепцию улучшения качества жизни. Эта тенденция и сегодня, несмотря на мировой экономический кризис, затронувший и наше общество, имеет широкое распространение. Люди хотят не только больше денег, но и больше комфорта. Движение к обществу среднего класса, безусловно, с учетом всех социокультурных особенностей России, к системе общественного разделения труда, свойственного индустриализму, к развитию межгосударственных связей и к интенсификации межкультурного взаимодействия в целом, существенно меняет взгляд людей на себя и социальный мир. Еще одним аспектом данного процесса является усложнение системы социальной стратификации в нашем обществе. Расширение дифференциации общества по социально-демографическим признакам, по социально-политическом и другим основания создает основу для усложнения системы ценностей и социальных норм, так как все эти социальные образования, безусловно, являются носителями своей системы ценностей и норм. И сегодня людям приходится принимать подобную разнородность как данность, как объективные условия своего существования. На личностном уровне каждый отдельный человек в современном обществе является носителем определенного набора социальных ролей со 198 специфичными для каждой функции предписаниями. Иными словами, сама личность представляет собой внутренне дифференцированное образование, составляющие которого совсем не обязательно находятся в отношениях баланса и гармонии. Не даром внутриличностный ролевой конфликт является предметом изучения социальных наук, начиная от К. Левина и Дж. Мида. Сегодня все большее число членов общества ощущает, что плюрализм социокультурной жизни непреодолим на индивидуальном уровне. Признание идеологического плюрализма на государственном уровне как позитивной ценности является одним из истоков усложненного ценностного измерения действительности на личностном уровне. Следует подчеркнуть, что все перечисленные процессы в совокупности существенным образом осложняют условия жизни людей за счет количественного приращения, увеличения качественного многообразия и ускорения смены их элементов. Однако тот факт, что множество людей объективно находятся в одних и тех же условиях, отнюдь не означает культурной однородности их реакций на эти условия. Изучение социокультурного расслоения является одной из классических в мировой общественной науке. В рамках данной работы, обращаясь к анализу социокультурной ситуации, хотелось бы не просто обозначить социокультурные группы, существующие в российском обществе, но, прежде всего, определить теоретические основы для их выделения и проследить их различия по отношению к кризисному состоянию общества. Базовой в данном случае является широко применяющаяся в социальных науках процедура конструирования идеальных типов. В основу данной типологии может быть положена классификация реакций людей на стрессовую или, если сформулировать более мягко, проблемную ситуацию. На этой основе в современных общественных науках выделяется три модели реагирования: разрушительную, пассивную и конструктивную. Данная типология позволяет идентифицировать социокультурные группы, способствующие и препятствующие распространению в обществе кризисных явлений. Изучение существующих в той или иной культуре ценностей связано с изучением реальных действий на индивидуальном, и, что особенно важно, на групповом уровнях. Понятие социального действия, являющееся центральным для всей традиции понимающей социологии, должно быть использовано в данном случае с одним важным уточнением: в проблемной ситуации оно имеет двойную детерминацию. В социальном плане оно направляется и ограничивается совокупностью общесоциальных и групповых ценностей, а на индивидуальном уровне существует еще один важный план – мотивационный. Мотивация может не демонстрироваться личностью, тем не менее она обуславливает направленность действий личности, определяет степень удовлетворенности их результатами и последствиями. 199 Таким образом, изучение социокультурного расслоения в кризисном обществе предполагает дифференциацию провозглашаемых и мотивирующих ценностей, с одной стороны, и реальных стереотипов поведения – с другой. Феномен массовой коммуникации: исторический аспект и современные проблемы Беляев Д.А., к.филос.н., доцент, кафедра дизайна ЕГУ им. И.А. Бунина (Елец) Современное общество развивается в контексте и при непосредственной связи с массовым коммуникативным пространством. И для более глубокого понимания массово-коммуникационных процессов и их перспектив в современном обществе необходимо иметь представление о генезисе возникновения и развития массовых коммуникаций. Своеобразной формой первичной коммуникации можно признать передачу генетической информации от одного биологического организма к другому, благодаря которой стала возможна эволюция живых организмов на планете. Однако в процессе усложнения форм жизни и сред обитания все более возрастала роль «оперативной» информации, т.е. актуальной информации об окружающей среде. И именно так возникает язык как специальное вербально-знаковое средство передачи конкретной и абстрактной информации, в рамках которого генерировалось и накапливалось знание. Обращая внимание на важность данного события в процессе эволюции человека В.И. Абаев отметил, что «быть может, историю человечества надо начинать не с появления первого каменного орудия или первого глиняного горшка а с того времени, когда сношения между человеческим группами стало регулярным явлением и наложило определенный отпечаток на жизнь первобытного общества, на психику и поведение первобытных людей» [1, с. 239]. Первоначально для трансляции структурной информации достаточно было возможностей человеческого голоса. Следующий этап – развитие «усилителей» человеческого голоса для дистанционной передачи информации: гонец, барабан, сигнальный костер, колокол и т.п. В хронологическом порядке можно назвать следующие информационно-коммуникационные революции, пережитые человеческим обществом: - изобретение письменности; - изобретение и использование книгопечатанья; - внедрение электронных и цифровых масс-медиа. Средства массовой коммуникации развивались параллельно трансформациям общества. Развитие материального производства усложняло структуру социальных институтов, для обслуживания нужд которых создавалась система массовых коммуникаций, по ходу дела также 200 усложнявшая свои функции. Так газеты, родившиеся первоначально как способ передачи информации, в ходе своего развития стали социальным институтом по ее производству. Телеграф, изобретенный в XIX веке, ознаменовал начало новой эры массовых дистанционных непубличных коммуникаций. С изобретением радио и внедрением его в глобальную коммуникативную сеть скорость передачи информации в коммуникативном обмене достигла скорости света – информация и данное средство коммуникации стали массовыми. Телевидение, сразу став массовым явлением, сделало новый прорыв в увеличении скорости передачи информации массовой аудитории и пропускной способности канала коммуникации. Появление новых сетевых коммуникационных технологий и, прежде всего, создание глобальной сети Интернет имеет все основания быть названным очередной информационно-коммуникационной революцией. В связи с этим необходимо обратить внимание на проблему сосуществования старых и новых коммуникационных средств. История показала, что не происходит полного вытеснения прежних средств, а скорее наблюдаются различные их симбиозные формы существования. Так книги, газеты, телевиденье обретают новый формат существования в сети Интернет, становясь его подструктурными элементами и обретая новые возможности. Новые коммуникативные технологии создали как новые возможности для человека при взаимодействии с информационным пространством, так и опасности. Новые возможности вполне очевидны: во-первых, произошло практически полное устранение временных и пространственных ограничителей передачи информации, т.е. имея «точку» выхода в Интернет человек может присоединиться к глобальному информационному потоку; вовторых, предельно расширились варианты передаваемого информационного контента, т.е. теперь коммуникация не ограничивается трансляцией вербально-знаковой информации, а задействует все возможности мультимедиа; в-третьих, коммуникативный процесс все более осуществляется не последовательно и субъект-объектно, а параллельноразнонаплавлено и субъект-субъектно, т.е. появилась свободная возможность для отдельного человека участвовать в формировании глобального информационного пространства, он обретает реальные информационносубъектные качества. Среди основных опасностей и угроз, которые породила эра массовой коммуникации, в первую очередь следует выделить возможность манипуляции сознанием людей в массовом порядке, когда значительное количество людей (иногда жители целых стран) могут стать жертвами насаждения через новые коммуникативные каналы политических, религиозных и прочих идеологий. Интернет стремительно распространяется и становится все более доступным для широких масс населения. Он, в настоящее время, уже перерос нишу просто коммуникативного средства. Интернет-пространство формирует новый тип культуры – виртуальную культуру, которая 201 развивается по своим внутренним законам и нормам. Вместе с ней уже можно говорить о появлении феномена «виртуального человека». И одной из актуальных задач современных философии, культурологии и социологии является научное осмысление этого явления культуры и антропологии XXI века. Библиографические ссылки 1. Абаев, В.И. Отражение работы сознания в лексико-семантической системе языка / В.И. Абаев // Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. М., 1970. Кризисное мироощущение современного российского телевидения Метелева С.С., аспирант, кафедра культурологии УрГПУ (г. Заречный, Свердловск.обл.) В последнее время среди исследователей (С.Кара-Мурза, Ф.Раззаков, Н.Кириллова и др.) сложилась точка зрения на телевидение как средство воздействия и манипуляции. Задачи данной статьи иные. Мы предполагаем, что схематически взаимоотношение телевещаниемассовое сознание можно рассматривать как единый организм, подчиняющийся общим тенденциям глубокого социокультурного кризиса, резкой смены культурной парадигмы. В данной статье делается попытка выявить основные черты кризисного мироощущения нашего современника через призму российского телевещания центральных телеканалов (ОРТ,Россия,НТВ) За основу нашего рассуждения мы взяли ток-шоу Первого канала «Пусть говорят» с Андреем Малаховым. Проект, в котором воплотился принцип симультанности современного телевещания. Концепция телепроекта «Пусть говорят» проста: гость в студии озвучивает свою невыдуманную жизненную историю, присутствующие зрители включаются в обсуждение и ,чаще, осуждение. Диагностика быта, обыденных отношений традиционной культуре не свойственна, но в периоды кризисов именно эта тема становится превалирующей в силу ее житейской упрощенности. Нечто подобное культура уже переживала в начале ХХ века. Вот, например, точка зрения М. Левидова, известного в 20-е годы журналиста: «уничтожив, подобно старой государственной машине, старую культуру, революция будет создавать новую – посредством организованного упрощения. Это упрощение есть величайшее завоевание, подлинный прогресс, уверенный и настойчивый знак плюс». [1, c.138] Характерно, что с первых же дней Перестройки телепередачи радикально развернули зрителя от идеологии к делам частным: «Поле чудес», «Пока все дома», «Смак». Онтологический подход постсоветского телевещания был открыто рассчитан на массового зрителя. Отсюда и акцент 202 на искусственное «упрощение» телевизионного пространства, которое сказалось во всем: в подборе тем, в их этической и эстетической форме подачи. Вот лишь некоторые признаки «упрощения»: замена дикторского состава непрофессионалами, отсутствие дресс-кода ведущих, разговорная и даже ненормативная лексика, зазвучавшая с телеэкрана. Ставка делается не на социальную значимость программ, а на развлекательность(множество музыкальных программ и сериалов) ,низкопробный юмор («Наша Раша», «Кривое зеркало») и информационный поток. Из эфира исчезли образовательные и научно-популярные программы. Сложное и утонченное, а с ними и профессиональное в период кризиса утратило почву, становясь маргинальной тенденцией. Подобный нигилизм, отрицающий всяческие табу и этические нормы, свойственен революционным эпохам вообще и несет в себе некий риск саморазрушения культуры. Быстрая смена инноваций, клиповая подача информации и неопределенность развития событий вызвали устойчивое чувство тревожности и страха- основную составляющую кризисного мироощущения. Тема разрушения и гибели стала «визитной карточкой» постсоветского телевидения. В июле 1998г. изучение сеток вещания пяти каналов –лидеров показало, что в течение двух недель транслировалось около 80 передач и фильмов, содержание которых связано с преступностью и насилием. Их общая продолжительность составляет около 9 часов в день, около 62 часов в неделю. [2,с.108] За прошедшие 10 лет ситуация изменилась незначительно. Откровенная криминальность репортажей переросла в различные частные расследования ,передачи из зала суда и детективные сериалы. Прочно утвердившаяся практика разрывания информационного текста рекламой уже сама по себе вызывает расщепление сознания, губительно действуя на психику человека, лишая чувства равновесия и возможности сосредоточиться. Как ответная реакция –появление чувства смирения и фрустрации. Общая картина телевещания коррелирует с утверждающимися эсхатологическими настроениями, традиционно присущими смене эпох,когда непонимание, куда идем, порождает тревожность. Как следствие- хаос, который имеет свойство преобразовываться. Поэтому любопытно наблюдать, как «живое» телевизионное пространство пытается преодолеть эту хаотичность. Отметим новый творческий прием в создании ряда телепроектов, ( «Пусть говорят», «Давай поженимся», кулинарные шоу),когда ситуация жестко задана редакцией и ведущими, но в нее включены живые люди и действие развивается само собой. Мы склонны рассматривать такой подход как использованние одного из важнейших понятий синергетики – понятия самоорганизации мира. Экономический кризис в стране привел к неожиданным результатам . Наметилась новая тенденция ностальгии по прошлому, потребности возврата к корням, к прежним ценностям.(«Моя родословная»,шоу «Достояние республики») Очевидно, что наметилось новое направление в преодолении духовного и культурного кризиса. 203 Обобщая выше сказанное, приходим к выводу, что даже поверхностный анализ телеэфира постсоветского периода доказывает повторение истории: любой кризис, когда прежние нормативно-ценностные регуляторы социальной жизни уже демонтированы, а новые еще не сложились или не начали полноценно функционировать, проявляет себя по единой схеме с акцентом децивилизации. Телеэкран предоставляет счастливую возможность увидеть себя со стороны и сделать выводы. Библиографические ссылки 1. Ахиезер, А.С. Модернизация в России и конфликт ценностей / А.С. Ахиезер. М., 1993 2. Раззаков, Ф. Блеск и нищета российского ТВ / Ф. Раззаков. М., 2009. Проблема исследования гуманитарной среды вуза в условиях социогуманитарного кризиса Бурлакова Е.В., к. психол. н., доцент, кафедра культуры ЛГТУ (Липецк) Сложность и трагизм переживаемых Россией перемен делают актуальной проблему осмысления нынешнего социокультурного кризиса. Резкие изменения в социокультурной среде заставляют четче осознавать культурные нормы и ценности, которые уходят в прошлое, сравнивать их с новыми, возникающими непосредственно и спонтанным образом. Столкновение двух систем ценностей, старой и новой, ведет к возникновению явления, которое в называют «культурный шок». Сущность его заключается в остром конфликте старых и новых ценностей, ориентации и идеалов, норм поведения на уровне индивидуального сознания, когда человек теряет ориентиры своего бытия. Процесс духовного развития молодого поколения во многом зависит от гуманитарной среды высшего учебного заведения. Гуманитарная среда – сложное образование, представляющее совокупность ценностей и принципов, социальных структур, технологий, создающих особое социокультурное пространство, взаимодействующее с личностью и формирующее ее профессиональную и мировоззренческую культуру. Гуманитарная среда вуза оказывает решающее воздействие на формирование личности будущего профессионала, осознающей смысл своей деятельности, свое предназначение, стремящейся жить в согласии с самим собой, окружающей природой, готовой к действию. Личностные элементы гуманитарной среды включают: состояние культуры межличностных отношений, ценностные ориентации взаимодействующих субъектов (направленность, объем, результативность). В социально – психологическом плане для гуманитарной среды вуза важно социальное самочувствие коллектива. Здесь необходимым условием являются соблюдение этических норм общения и взаимоуважение. Сотрудничество 204 понимается как совместная деятельность в комфортных условиях для всех участников. Как результат - формирование специалиста нового типа с хорошей профессиональной подготовкой, обладающего глубокими гуманитарными знаниями, способного противостоять противоречивому воздействию социума. В процессе подготовки специалиста влияние гуманитарного образования и гуманитарной среды проявляется в следующих аспектах: мировоззренческом - освоение гуманитарных идеалов и ценностей; мотивационном - создание положительной установки на освоение профессионально-образовательной программы подготовки специалиста, развитие способностей и общекультурной социализации; в плане социализации личности - освоение социально значимой информации и технологии деятельности в различных сферах социокультурного бытия. Общей целевой направленностью гуманитарной среды является ее воздействие на личность в интересах формирования гуманитарной культуры специалиста, включающей в себя не только гуманитарное знание и соответствующие умения, но и постоянное их использование в профессиональной и других социально значимых сферах деятельности. Цель предметов гуманитарного цикла - ввести студента в пространство мировой и отечественной культуры, ознакомить с опытом поколений, способствовать формированию личностной культуры, в результате чего происходит процесс формирования духовных потребностей, пробуждается чувство гармонии, истины, добра и красоты. Дисциплины гуманитарного цикла способны: опираясь на духовно-культурные ценности, способствовать гармоничному сочетанию профессионально-технических и гуманитарных знаний; помочь выработке профессиональной этики и нравственности; выработать способность к творческому, критически осознанному восприятию различных социокультурных, культурно-национальных и других платформ; выработать понимание того, что материально-практическая, научная или любая другая деятельность человека невозможна без единства профессионально-технических и гуманитарных знаний; помочь ориентироваться в мире культурных символов, направлений в искусстве, литературе, музыке. В этой связи компонентами гуманитарного подхода выступают: отношение к студенту как к субъекту деятельности, способному к саморазвитию; отношение к педагогу как к посреднику, способному оказать поддержку личности в ее самоопределении в мире общечеловеческих ценностей; 205 отношение к образованию как к процессу, движущими силами которого являются поиск личных смыслов, диалог и сотрудничество его участников в достижении целей саморазвития; отношение к вузу как целостному культурно-образовательному пространству. Отсюда основными задачами, стоящими перед преподавателями гуманитарных дисциплин будут: раскрыть студентам ценностную значимость гуманитарных знаний; (аксиологический аспект); создать условия для развития творческого потенциала обучаемых (творческий аспект); обеспечить прочность, упорядоченность и объемность получаемых знаний (системный аспект); сформировать ценностное отношение студентов к литературе, культуре, искусству и творчеству на основе анализа произведений мирового искусства (искусствоведческий аспект); стимулировать мотивацию творческой деятельности, самопознание и саморазвитие личности студента (личностный аспект). Как результат - творческая, саморазвивающаяся, гуманистически ориентированная, эстетически грамотная, обладающая высоким уровнем нравственных ценностей личность. Широко образованный человек располагает условиями для творческой работы. Поэтому основная задача, стоящая перед дисциплинами гуманитарного цикла, заключается в том, чтобы поднять сознание будущих специалистов на высокий уровень, сформировать и развить у них организаторские и коммуникативные способности, психологические навыки трудовой деятельности, культуру взаимодействия с членами трудового коллектива, подтвердить ценность каждой отдельно взятой личности. Изучение экономических дисциплин в техническом университете Трофимова Я.В., к.экон.н., ст. преподаватель Уфимский государственный авиационно-технический университет, филиал г. Ишимбай (Ишимбай) Концепция развития технического университета должна учитывать современные требования рынка труда и специфику подготовки в ВУЗе такого профиля. Поступая в технический ВУЗ, студент хочет быть уверен, что наряду с техническими дисциплинами он получит еще и гуманитарные знания, которые позволят ему быть полноценной рабочей силой на рынке труда, особенно в условиях структурной безработицы. Более глубокая подготовка не только в техническом направлении позволила включить в рейтинг 206 классических университетов, составленный из 51 ведущего вуза России, и четыре технических университета (Московский физико-технический институт, Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ», Уральский государственный технический университет и Архангельский Уральский государственный технический университет)[1]. Это свидетельствует о росте значимости социально-гуманитарной подготовки в техническом университете. Согласно концепции модернизации российской системы высшего образования основной целью профессионального образования является подготовка конкурентоспособного работника, компетентного, ответственного, свободно владеющего своей профессией и ориентированного в смежных с ней областях, готового к постоянному профессиональному росту, социальной и профессиональной мобильности. Последнее может быть достижимо только путем осознания важности разносторонней подготовки, как студентами, так и преподавателями. «В условиях мирового финансового кризиса необходимо уделять максимум внимания повышению качества человеческого капитала» как ключевому фактору конкурентоспособности [2]. Обучение технического специалиста имеет свои особенности, выражающиеся, как правило, в ограниченном количестве гуманитарных дисциплин, преподаваемых преимущественно на младших курсах в небольшом объеме. В дальнейшем студент заведомо становится узко профильным специалистом, низко мобильным, которому в рыночных условиях, когда отсутствует госзаказ будет сложно найти работу соответствующего профиля и уровня. Это касается, прежде всего, инженерных специальностей. На наш взгляд к специфике обучения следует отнести и сложность преподавания гуманитарных предметов, связанную с особым восприятием студентов, их нацеленностью на приоритет естественнонаучных дисциплин, нередко высокой самооценкой полученных знаний и перспектив будущего трудоустройства, что подтверждают проводимые среди них опросы. Поэтому важность преподавания гуманитарных дисциплин в техническом университете должна пониматься преподавателями и подчеркиваться ими в дальнейшем при подготовке студентов, а завышенная самооценка приводиться в соответствие с требованиями конкретной специальности в ходе подготовки специалиста. Особо следует выделить необходимость наличия для технического университета квалифицированного кадрового состава, не только в рамках естественнонаучных дисциплин, но и гуманитарных, в этом случае подготовка специалиста будет объективно более разносторонней и глубокой, отвечающей рыночным требованиям. Важной составляющей подготовки в техническом ВУЗе становится наличие спецкурсов и дисциплин по выбору, включаемых в аттестат. Это требует от преподавателей разработки широкой научно-методической базы новых дисциплин, которые были бы интересны студентам. Так, в рамках экономического направления следует учитывать требования рынка труда к 207 подготовке студентов на стыке нескольких специальностей, например, инженерно-экономического профиля, экономистов в области информационных технологий и т.д. Наличие экономических теоретических знаний и навыков их применения должно рассматриваться студентами и преподавателями как полноценное направление дипломного проекта, а не как его дополнение. При преподавании экономических дисциплин преподаватель должен подчеркивать их преемственность, опираться на знания, полученные студентами на младших курсах, а в рамках конкретного предмета знакомить обучающихся с накопленным историческим опытом, отмечая эволюционность развития понятий, теорий и концепций. Таким образом, в современных рыночных условиях изучение экономических дисциплин в техническом университете сохраняет свою специфику и одновременно является крайне важной составляющей полноценной подготовки конкурентоспособного специалиста. Библиографические ссылки 1. Агранович, М. Вузы расставили по местам / М. Агранович // Российская газета. – www.rg.ru 2. Набиуллина, Э. Выступление на заседании Государственного Совета: //www.vesti.ru/doc.html?id ПОВСЕДНЕВНСОТЬ В СИТУАЦИИ СОЦИАЛЬНОЭКОНОМИЧЕСКОГО И СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КРИЗИСА Досуг в эпоху постидустриализма: праздник потребления и эскапизм Полякова И.П., к. филос.н., доцент, зав. каф. философии ЛГТУ (Липецк) Досуг является важной сферой повседневности человека, как и трудовая деятельность, и сфера быта. В современном обществе, благодаря нормированию трудового времени и упрощению быта, у человека высвобождается больше времени на проведение досуга, который каждым понимается по-своему. Для кого то, это время на восстановление физических и моральных сил, кто-то тратит свободное время на самосовершенствование и реализацию способностей, кто-то - на пассивный отдых. Неизменным атрибутом досуга является праздник. Праздник принято противопоставлять будням, но, являясь частью досуговой сферы, он также принадлежит повседневности. Праздник характеризуется радостью и торжеством, привязан к определенному промежутку времени и наделен сакральным смыслом. Праздник противопоставляется труду, но также является частью повседневности. Ощущение праздника могут вызвать самые 208 разные вещи: вкусная пища, танцы, интересное общение, а в современном обществе еще и существует так называемый праздник потребления. Потребление стало своего рода визитной карточкой индустриального и постиндустриального общества. Чтобы жить, мы вынуждены потреблять, но масштабы потребляемого в последние десятилетия вышли за границы необходимого. Ключевым элементом повседневности является регулярное, рутинное потребление, рутинные покупки. Объектами такого потребления являются пища, которую едят каждый день, одежда, которую носят постоянно. Часто предметом потребления являются привычные продукты, удовлетворяющие потребности человека и соответствующие его требованиям. В ситуации праздника отношение к покупкам меняется. Одним из элементов, характеризующих большинство праздников, является подарок. Он как бы разрывает повседневное потребление, выходит за его рамки, а подарок - это ключевой элемент праздника потребления, источник радости. Для многих существует четкая связь «подарок- праздник», в связи, с чем возникает потребность создать себе праздник, приобретая себе подарок. При этом далеко не сам результат, обладание и эксплуатация качественной вещи является целью потребителя, а сам процесс покупки превращается в праздничный ритуал, в развлечение. Это явление фактически можно интерпретировать как форму повседневного праздничного действия, обставленного специфическими ритуалами, традициями и социальными практиками. Кроме того, современные торговые центры представляют своеобразные центр развлечений, где помимо покупок человек может посетить кафе или даже кинотеатр. Общество потребления предлагает потребителю все возможные способы получения удовольствия. Человек, интуитивно стремясь к поддержанию праздничного, эмоционально приподнятого настроения, обращается исключительно к сфере материального, в то время как праздник, безусловно, имея определенное материальное выражение, в первую очередь, однако, является явлением духовным. В связи с этим создается некая иллюзия праздника, т.е. псевдопраздник, причем эта иллюзия активно поддерживается производителями для получения личной выгоды. Реклама стремиться сформировать искусственные потребности, которые должны осознаваться человеком как его собственные. Потребление стало одной из популярных форм индивидуального и даже семейного досуга. Кроме ситуативного удовольствия данный вид досуга не приносит другой пользы человеку, а подчас оказывает разрушающее воздействие на целостность личности, если по каким-либо причинам человек лишается возможности потреблять. В связи с этим, далеко не каждая форма проведения досуга, оказывает положительное воздействие на личность, приносить ему не только удовольствие, но и моральное удовлетворение от качественно проведенного времени. Одной из негативных форм организации досуга относится также эскапизм, под которым понимается бегство от реальности, уход в виртуальную жизнь, алкоголь, поверхностное общение и пр. При этом человек зачастую недоволен качеством своей жизни, но меняет ее 209 исключительно в сфере своего воображения. Если же происходит действительное изменение реальности, то это уже не эскапизм. Погруженность в развлечения – это вытеснение бытия. Человек симулирует подлинную жизненную активность виртуальной. Это образ жизни, при котором человек растрачивает свои физические и моральные силы впустую. Эскапизм – это не зависимость, это бегство в другой мир, из-за неудовлетворенности этим, сопряженное с нежеланием, что либо меня в реальности, довольствуясь фантазиями. Человек, склонный к эскапизму отличается мечтательностью, рассеянностью, устремленностью к развлечениям, стремлением заменить собственную личность воображаемой, социально востребованной. Причины эскапизма многогобразны. Эскапизм является порождением современного общества. В отличие от традиционного общества, в котором жизнь была регламентирована, в постиндустриальном обществе уровень свободы индивидов значительно возрастает. Именно возможность выбора способов и характера жизненной реализации означает, что человеком может быть избрана имитация и симуляция своей жизни, деятельности, поступков вместо их переживания и осуществления в реальности. Это сопровождается увеличением свободного времени, которое человек не знает, как заполнить. Предпосылкой эскапизма является и потребительская ориентация, смещающая ориентацию с «быть» на «иметь». Становясь убежденным пользователем, человек начинает потребительски относиться и к своей жизни, измеряя ее качество количеством накопленных впечатлений. При этом количество потребляемого вовсе не означает качество, и вместо гармоничного развития личности, получается раздробление ее, нарушение целостности. Индивидуальная реальность внутреннего мира личности в практике повседневности Батракова Т.С., аспирант, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) В сложноорганизованном бытие личности, в ее повседневности происходит средоточие всех информационных потоков, все динамические преобразования человека миром и мира человеком. Личность постоянно включена в социум, ее развитие происходит в системе «человек-мир», основанием для этого развития является та информация, которую транслирует личность в результате развития и формирования ее внутреннего мира. При этом повседневность личности и есть тот самым путь, который выстраивает личность для всего процесса своей жизнедеятельности, определяя его своими интересами, потребностям, склонностями и предпочтениями, это своеобразный способ пребывания человека в мире. Современные социальные условия (экономический, политический и морально-нравственный кризис) заставляют личность социализироваться и 210 трансформировать свою повседневность в достаточно короткие сроки, меняя при этом темп и направленность своей жизни коренным образом. Это не может не затронуть и внутренний мир личности, поскольку любой кризис (из выше перечисленных) порождает во внутреннем мире личности страх и ощущение опасности, ограничивая тем самым его развитие и полноценное функционирование. Исследуя проблему повседневности, мы сталкиваемся с многообразием определений этого понятия: некоторые исследователи, незаслуженно, сводят данное понятие к определению обыденности, спокойному течению событий человеческой жизни, другие же наоборот, описывают повседневность как сферу бытия человека, как первовстречу человека с миром. Повседневность это изменчивая, вариативная, разнородная, многоаспектная, постоянно изменчивая рациональная действительность социума, со своими гибкими и динамичными структурами, с особенностями характерными тому или иному времени. В рамках социально-философских исследований категория повседневности рассматривается наиболее полно и всесторонне: в онтологических (как бытийная категория), гносеологических (как динамическая, развивающаяся структура, готовая к новым открытиям), праксиологических (деятельный, обыденный уровень активности личности) ракурсах бытия человека. В философской интерпретации повседневность расширяет свои границы, глубину и открывает важнейшие стороны и характеристики жизни личности. Нам же повседневность представляется как совокупность двух сторон жизнедеятельности: внутреннего и внешнего, социального и индивидуального. Внешняя (социальная) повседневность - это та данность, которую предлагает нам мир, продукт исторического развития, отражающий мир культуры, государства, национальности, традиций и т.д. Внутренняя (индивидуальная или личностная) повседневность - это реальность, формируемая непосредственно личностью в соответствии с ее убеждениями, мотивами, целями, ценностями, морально-нравственными установками, уникальными характеристиками внутреннего мира личности. Таким образом, происходит постоянное взаимодействие в системе «человек-мир», посредствам движения и трансформации информационных потоков. Отталкиваясь от этого можно прийти к выводу, что любая социальная трансформация каким-то образом отразиться на внутреннем мире каждого человека, и в последствии пройдя сквозь призму индивидуальности, вернется, видоизменившись во внешнюю среду. Оценка индивидом своего места в мире сводится к идее хабитуса: М. Бахтин утверждал, что - у человека нет внутренней территории, он всегда на пороге, на границе. Повседневность - есть ни что иное как его внутренний жизненный мир, объективируемый во внешнюю среду. Жизненный мир человека понимается как нечто переживаемое, познаваемое, ощущаемое, где 211 повседневность не есть просто объективная реальность, трансформирующаяся сквозь призму частной жизни индивида, это проявление способности свободно мыслить и свободно относиться к действительности. С помощью обращения к повседневности становится очевидным, что личность вносит во внешний мир часть своего внутреннего мира. В повседневности личность может максимально проявить все свои индивидуальные особенности, таланты и задатки, воплощая их в построении своего уникального жизненного пути. При слиянии внутренней и внешней повседневности может происходить и несовпадение этих реальностей, это возникает при отсутствии необходимых условий для гармоничного развития личности, либо при низком уровне адаптивности личности, к постоянно изменяющимся, трансформирующимся условиям окружающей действительности. Так как, получая информацию из вне человек анализирует, рефлексирует, осмысливает и оценивает ее, а уже после этого информация возвращается в том, или ином виде во внешний мир, при этом возможность быстрой адаптации является гарантом совпадения внешней (социальной) и внутренней (индивидуальной) повседневности. Структуры повседневности постоянно претерпевают инновационный сдвиг в результате исторических, политических, социальных, экономических преобразований той или иной социальной действительности личности, повседневность при этом является фактически «живым организмом» с постоянно обновляющейся, растущей и развивающейся структурой. В ситуации инновационного сдвига, целые пласты структур повседневности сдвигаются и отмирают, либо формируются и развиваются. Среда, в которой создается обыденное знание, есть неспециализированная практически-обыденная сфера, в которой индивид находится наравне с другими в повседневной жизни. Именно так эволюционирует духовный склад личности, происходит оформление убеждений и предубеждений, доверия и недоверия, развивается масштаб мира, горизонты его понимания, постижения, на что индивид волей-неволей опирается при дальнейшем конструировании своего жизненного мира. Таким образом, мы приходим к выводу, что взаимодействие человека с миром является той сферой реальности, в которой внешние причины действуют через внутренние условия и одновременно внутреннее (субъект) действует через внешнее и этим само себя изменяет. 212 Проблема одиночества в повседневной жизни в условиях социально-экономического и социокультурного кризиса Копытина М.Ю., аспирант, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Проблема одиночества возникла не сегодня, но в условиях современного социально-экономического и социокультурного кризиса она стала одной из наиболее актуальных для человечества в глобальном масштабе. Современные мировые интеграционные и глобализационные процессы, с одной стороны, ведут к объединению людей, стиранию границ между государствами и актуализации роли коллектива, но, с другой стороны, отдельный индивид в этом глобальном мире, особенно в условиях кризиса, остается наедине со своими проблемами, а следовательно, становится все более одиноким. Человек XXI века чувствует себя все более оторванным от себе подобных. Он ощущает себя ничтожным «винтиком» в механизме глобальной политики, одиноким и заброшенным в чуждом ему мире. В условиях кризиса отдельный индивид и его внутренний мир теряют свое первостепенное значение по сравнению с интересами государства, региона, организации или коллектива. Ощущение человеком одиночества влияет на его повседневную жизнь: крепнет его неуверенность в будущем, растет психологическое напряжение, что находит свое выражение во всех сферах человеческого сознания: в морали, праве, культуре и искусстве. В условиях социально-экономического и социокультурного кризиса остается мало места пространственно-временному и психологическому одиночеству. Одновременно всѐ больше возрастает роль духовного одиночества. Можно сказать, что оно из явления в большей степени объективного превратилось в преимущественно социально-психологическое и личностное. Социальные условия не являются фиксированной данностью в современном мире, они в значительной мере являются сферой личной жизни сотрудничающих друг с другом людей. Поэтому проблемой стало, в сущности, не само одиночество, а отношение к нему и его переживание. В первую очередь, это связано с тем, что внешние обстоятельства повседневной жизни потеряли решающее значение для человека, а современные средства связи позволяют легче, чем раньше, решать проблему коммуникации. Многогранная личность нашего времени нуждается в обособлении от других, добровольно ищет уединения. В то же время она острее переживает одиночество как следствие дефицита значимого общения или невозможности (в том числе, неумения) выразить свои переживания. У большинства людей сочетается и то, и другое, т.е. иногда человек ищет уединения, а иногда близости. Все дело в том, насколько ему удается реализовать обе потребности именно тогда, когда каждая из них актуализируется. Однако потребность быть вместе с близкими людьми в повседневной жизни можно удовлетворить лишь в том случае, если они в принципе существуют и 213 находятся в пределах досягаемости. Нередко человек чувствует себя оптимально как раз тогда, когда имеет возможность по своему желанию либо уединяться, либо проводить время в кругу близких людей, либо оказаться в гуще городской толпы. У современного человека одиночество нередко оказывается добровольным и исполненным внутреннего смысла. Этот сознательный выбор может быть связан с выполнением хорошо оплачиваемой или общественно значимой профессиональной деятельности, с реализацией поставленных человеком перед собой целей, в том числе духовных. В этом случае человек познаѐт себя, свой собственный внутренний мир. Такое одиночество приносит немалую пользу, так как даѐт возможность оценить дружбу, товарищество, человеческое общение и, наконец, любовь. Люди творческие обычно дорожат минутами уединения, для них временное одиночество во благо. Именно в такие периоды у них появляется озарение. Для людей, которые по складу характера склонны к уединению, повседневное пространственно-временное одиночество – норма жизни. Они не просто хорошо его переносят, но и сами к нему стремятся, в том числе выбирают соответствующие профессии. Тенденцию к полной физической изоляции от людей можно наблюдать в редких случаях у личностей, находящихся на грани патологии. С другой стороны, в обыденном повседневном сознании миллионов людей одиночество продолжает оставаться связанным преимущественно с негативными переживаниями, со страстным желанием не находиться одному и трагедийным переживанием невозможности практически осуществить это желание. Не случайно проблема одиночества рассматривалась сначала как частный аспект проблемы общения, и только позже стало очевидно, что она связана не только с общением, но и с особенностями личности, а также с социальными проблемами. Такое одиночество связано с переживанием человеком его оторванности от сообщества, людей, семьи, исторической реальности, гармоничного природного мироздания. Оно не обязательно возникает в физической изоляции от других, поскольку многие испытывают одиночество как раз находясь в центре группы, в кругу семьи, в обществе родных и знакомых. Поэтому духовное одиночество в отличие от объективной изолированности отражает отсутствие у человека развитых потребностей общения или внутренний разлад человека с самим собой, воспринимаемый им как неполноценность своих отношений с миром, как кризис ожиданий. Обнаружить причины возникновения одиночества, аналитически осмыслить его природу – значит принять его, научиться с ним справляться, его преодолевать. Увидев и поняв сущность одиночества, современный человек, даже в условиях социально-экономического и социокультурного кризиса, обретет стабильность, обнаружит силы для выхода из этого состояния, встанет на путь решения личностных и социокультурных проблем. С этих позиций теоретическое осмысление явления одиночества 214 имеет глобальное для человеческого существования значение, что и определяет актуальность дальнейшего исследования. Интерпретация понятия «повседневность» в философии М. Хайдеггера Станкевич Л.П., д. филос.н., профессор, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Ф. Ницше где-то в одной из своих работ замечает, что интерпретация должна быть ориентирована на целое. Применительно к заявленной теме это значит, что мы должны рассматривать понятие повседневность на фоне всей философской системы М. Хайдеггера, именуемой как фундаментальная онтология. Это отнюдь не исключает его принадлежности (а может быть с необходимостью предполагает!) к философскому направлению экзистенциализма. Итак, в своей фундаментальной онтологии М. Хайдеггер стремится ответить на вопрос о смысле бытия. Этого достичь можно только через рассмотрение именно человеческого бытия, а уж затем проанализировать бытие как таковое. Это значит, что онтология формируется только через антропологию, хотя М. Хайдеггер безуспешно стремится всячески уйти от нее. Временность, конечность человеческого бытия позволяет рассматривать и бытие в целом как таковое с точки зрения времени, т.е. время становится основной характеристикой самого бытия (а не только сущего, т.е. эмпирического мира). «Никакое существо, кроме человека, не знает о своей конечности и потому никакому сущему, кроме него, неведома временность, не открыто бытие» (П. Гайденко). Временность, по Хайдеггеру, это есть «здесь – бытие», которое организуется своей конечностью. Отношение к ней в свою очередь определяется как «забота». А «забота» представляет собой ничто иное как единство трех моментов: «бытия – в – мире»; «забегание – вперед» и «бытия – при – внутри – мировом – сущем». Этим М. Хайдеггер хочет подчеркнуть, что каждый из моментов заботы есть определенный модус времени: «бытие – всегда – уже – в – мире» есть модус прошлого; «бытие – при» - настоящее и «забегание – вперед» - модус будущего. Сосредоточенность на будущем дает «здесь бытию» (как некоторой нерасчлененной целостности субъективного и объективного – так он стремится избежать антропологизма!) подлинное существование. Перевес настоящего есть неподлинное существование, выражающееся в том, что «мир вещей», мир повседневности заслоняет для человека его конечность. Будущее в этом случае как продолжение настоящего, также становится неподлинным. В конечном счете подлинного понимания своего бытия человек достигает лишь тогда, когда решится заглянуть туда, откуда исходит страх – в «ничто», в смерть. Лишь на этом пути он достигает подлинного понимания своего бытия. Так или иначе, но «повседневность» через «заботу» выступает как своеобразная характеристика или форма бытия. Кстати, Хайдеггер 215 намеривался подойти к постижению смысла бытия во второй части «Бытия и времени», которая так и не была написана. По замечанию П. Гайденко, причиной тому явилась неадекватность систематизирующего метода поставленной задаче и стремление отказаться от «субъективизма и психологизма» традиционной философии, которая отождествляла мышление и бытие (Платон, Спиноза, Гегель). Как я уже отмечал, М. Хайдеггер не смог все-таки преодолеть этого антропологизма, несмотря на то, что он всемерно стремится к этому. Возможно, в принципе его никогда не преодолеть при построении метафизики, ибо совершенно непонятно: как может быть дано бытие само по себе, как таковое в его достоверности без человека? Возвращаясь к понятию повседневности, следует отметить, учитывая сказанное выше, что М. Хайдеггер многократно по разным поводам обращается в «Бытии и времени» к этому термину. Остановимся лишь на одном – 71 параграфе этой работы, который называется как «временнóй смысл повседневности присутствия». Он полагает, что повседневность, действительно, выступает как вид бытия, в котором ближайшим образом и большей частью держится присутствие. Как мы уже отмечали, это есть ничто иное как временнáя, сегодняшняя реальность бытия. Повседневность при всей своей неподлинности есть момент участия (есть как есть!) в озабоченном устраивании мира. Хайдеггер отмечает: «Жизнь мглиста – она все снова и снова себя затуманивает», а ее ясность и прозрачность недолговечны. Повседневность, как неотъемлемый атрибут жизни, также под ее воздействием затуманивается, иногда становится мглистой, покрывается мглой, особенно если повседневность отождествлять только с «миром вещей». В конце концов нельзя обойтись без языка, который для Хайдеггера есть дом бытия. «Мышление идет по тем бороздам, которое оно прокладывает в языке». И здесь возникает особая проблема: язык повседневности, мышление повседневности, логика повседневности. Но этот вопрос требует специального исследования уже за пределами философии М. Хайдеггера, но, может быть, вместе с ней. Но жить в слове – это очевидно чувствовать себя как дома. Возможно, это имел в виду Ницше, которого высоко ценил Хайдеггер, когда замечал, что вся наша жизнь должна стать повседневной. Поэтому становится очевидной необходимость серьезного исследования не только повседневного языка и мышления, но и повседневного сознания. И особую роль в этом процессе играет слово «техника». И верно пишет Г.-Георг Гадамер: «Хайдеггер уже давно предугадал то, что лишь сегодня начинает постепенно просачиваться в повседневное сознание: смелой интервенцией технических навыков, позволивших обустроить свою жизнь, человечество отвечает на брошенный ему вызов, уклониться от которого невозможно. То, что олицетворяет этот вызов, Хайдеггер называет бытием, а путь человечества над знаком технической цивилизации – путем к предельному забвению бытия». Современная техника, отмечает далее Гадамер, в своем обустраивании мира не останавливается ни перед чем, именно поэтому сама она представляет 216 собой то, на опыте чего лучше всего можно узнать то, что есть. В том числе узнать и повседневность. Правда, во всяком забвении скрыто присутствие забытого, а рядом с забвением бытия как бы шествует присутствие бытия. Библиографические ссылки 1. Касавин, И.Т. Язык повседневности: между логикой и феноменологией / И.Т. Касавин // Вопросы философии. 2009. №5. 2. Гадамер, Х.-Г. Пути Хайдеггера: исследование позднего творчества / Х.-Г. Гадамер. Минск, 2007. 3. Гайденко, П.П. Хайдеггер / П.П. Гайденко // Философская энциклопедия в 5-ти томах. М., 1960 – 1970 гг. Т. 5. С. 426-429. 4. Хайдеггер, М. Бытие и время / М. Хайдеггер. Харьков, 2003. 5. Хайдеггер, М. Ницше и пустота / М. Хайдеггер. М., 2006. Cоциально-философские аспекты повседневности в условиях социокультурного и духовно-нравственного кризисов в творчестве Л.Н.Толстого Винькова В.К., аспирант, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) В творчестве Толстого традиционно выделяются проблемы философии истории, сущности и назначения искусства, соотношения религии и нравственности. Толстой целиком погружен в эстетическое и философское освоение повседневности. Он - сам ее часть и ее выразитель. Но из изучения этих традиционных тем можно сделать несомненный вывод – современное ему общество переживает социокультурный кризис. Толстой - философ жизненной повседневности. Его творчество, дневники, письма являются отражением его духовных исканий, попыток разрешить собственные, неизбежно возникающие у каждого проблемы. В своем творчестве Толстой выходит из границ узко-личного мира в сферу широкой социальности. Однако, современные формы социальных отношений, устои общества он не приемлет. Истинное понимание индивидуально-личностных и социальных явлений для него возможно только путем многократного и различно организованного сопоставления частей, извлеченных из самой действительности. Для Толстого внутренняя жизнь каждого отдельно взятого человека становится основой конструирования социальной жизни, и, следовательно, в сердце отдельного человека происходит нравственное преображение человечества. Толстой убежден, что, как только каждый проникнется этой идеей, осознает свои внутренние устои, внешний мир станет отражением наших преображенных душ. Все внешние формы социокультурного кризиса по Толстому – это многократно умноженные индивидуальные установки каждого отдельного человека, проявляемые им в повседневной будничной жизни. «Жизнь человеческая изменяется не от внешних форм, а только от 217 внутренней работы каждого человека над самим собой» [1]. При этом, любое внешнее усилие, будь то политическая борьба, революция или любые другие формы насильственных действий не приведет к изменению общей картины жизни. Толстой понимает индивидуальность как текучести душевной жизни, непрерывное претворение общего, безлико-социального в «свое индивидуальное». Центральным вопросом философии Толстого становится попытка разрешения основного жизненного противоречия - неповторимость человеческого существования в его душевно-телесных характеристиках и бесконечностью мирового целого, в которой тонет хрупкая человеческая индивидуальность. «Нужно и дорого разрешение противоречия конечного с бесконечным и ответ на вопрос жизни такой, при котором возможна жизнь» [2]. Он погружен в текучесть диалектики повседневности: «И кто определит мне, что свобода, что деспотизм, что цивилизация, что варварство? И где границы одного и другого? У кого в душе так непоколебимо это мерило добра и зла, чтобы он мог мерить им бегущие запутанные факты? У кого так велик ум, чтоб хотя в неподвижном прошедшем обнять все факты и свести их? И кто видел такое состояние, в котором бы не было добра и зла вместе? ...И кто в состоянии так совершенно оторваться умом хоть на мгновение от жизни, чтобы независимо сверху взглянуть на нее?» [3]. Таким образом, истоки социокультурного и духовно-нравственного кризисов своей эпохи Толстой видит в разобщенности людей, отходе общества от «правды жизни», «выпадании» личности из гармоничной целостности мироздания, а, в следствие, чего и порождаются такие формы социальных отношений как несправедливость, лицемерие, эгоизм, алчность. 1. 2. 3. Библиографические ссылки Толстой, Л.Н. Полн. собр. соч. Т.36. М., 1952. С.161. Толстой, Л.Н. Полн. собр. соч. Т. 23. М., 1952. С. 37. Толстой, Л.Н. Полн. собр. соч. Т.5. М., 1952. С. 24-25. Повседневность социально-экономического и социокультурного кризиса в произведениях Ф.М. Достоевского Винькова В.К., аспирант, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) События произведений Достоевского происходят в так называемую пореформенную эпоху, эпоху социально-экономического и социокультурного кризиса в России. В 1861 году было отменено крепостное право, в 1864 году приказный, чиновничий, суд был заменен судом присяжных заседателей. Обе реформы, смягчали, но не ликвидировали проявлений крепостничества. В то же время они создали условия, необходимые для ускорения капиталистического развития в стране, таким образом, трудовые массы России, не освободившись 218 до конца от крепостничества, попали, во власть зарождающейся и начавшей бурное развитие буржуазии. Достоевский уловил сущность аналитического, все разъедающего духа цинизма, расчета, эгоизма, перерастающих в человеческое равнодушие, характерное для этой кризисной эпохи; очень скоро стало ясно, что реформа не принесла желанного перелома. Наступило время тяжких разочарований, мучительных душевных кризисов. Достоевский не случайно подчеркивал современность своего романа «Преступление и наказание». "Действие современное, в нынешнем году",писал он в одном из писем в сентябре 1865 года. Путей самого глубокого обновления - социального, духовного, нравственного - искала передовая русская молодежь. Трагические метания Раскольникова имеют тот же источник. В судьбе молодых людей вроде Раскольникова годы реакции сыграли роковую роль, толкнув их к бесплодным, трагически несостоятельным формам протеста. Ни один герой Достоевского не живет вне социальной среды и не выключается из подавляющего влияния повседневности. Но Достоевский не принимал фаталистическое истолкование учения о среде, о повседневной социальной жизни - именно потому, что оно «доводит человека до совершенной безличности, до совершенного освобождения его от всякого нравственного личного долга, от всякой самостоятельности, доводит до мерзейшего рабства, какое только можно вообразить»[1]. Человек должен оставаться человеком, несмотря на влияние среды. Действующие лица романов Достоевского - это преимущественно представители дворянской и отчасти разночинной интеллигенции. Главные из них - люди образованные или полуобразованные. Идеи и идеалы неизбежные и необходимые стороны их бытия, их повседневного существования. Его герои осмысливают свое существование. Они знают, что наличие объективных надындивидуальных ценностей, различение добра и зла укрепляют связи между людьми и дают правильные ориентиры для индивидуального поведения и, напротив, отказ от общепризнанных и обязательных нравственных норм ввергает общество в хаос и беспорядок. Дворянство было подорвано и в своих материальных устоях, и в своих сословных традициях. К новым условиям капиталистического существования оно не было готово. Буржуазия переживала период первоначального накопления и желала только одного - возможно больших прибылей и скорейшего роста больших состояний. Интеллигенция была дезориентирована неясностью перспектив будущего и поражением общественного движения. Открывшиеся перед ней новые возможности способствовали больше развитию изворотливости, чем вырабатыванию идеалов. Новые программы для преобразования России только начали зарождаться. Капиталистическое общество, развивающееся и обогащающееся на основе эксплуатации, не может стремиться к осуществлению гуманных идеалов всеобщего благоденствия. Достоевский хотел повлиять на 219 нравственное сознание современников, он сосредоточивался на изображении социального распада, морального разложения окружающего его общества. Библиографические ссылки 1. Достоевский, Ф.М. Полн. собр. соч. в 30-ти томах, т. 21, Л., 1980. C.16. 2. Вершины: книга о выдающихся произведениях русской литературы / Сост. В.И. Кулешов. М., 1983. Семейно-династические структуры и отношения в повседневности немецкой аристократии XV-XVII вв. Будюкин Д.А., к. филос. н., доцент, кафедра истории и теории государства и права и конституционного права ЛГТУ (Липецк) В современной исторической науке значительный интерес вызывают проблемы частной и повседневной жизни граждан. Такое давно существующее направление в историографии, как история семьи, обогащается новыми идеями и методами, с одной стороны, за счет взаимодействия и взаимопересечения с гендерной историей; с другой — в первую очередь применительно к истории социальных элит — за счет анализа влияния частной жизни на события политической истории. Будучи примененными к изучению немецкой элиты Средних веков и раннего Нового времени, эти новые подходы позволили поставить ряд проблем и значительно продвинуться в их решении. Традиционно считается, что в Европе, как правило, восходящая социальная мобильность имела место путем заключения браков дочерей «новых людей» с представителями старинных родов, и что женщины, заключавшие брак ниже своего положения, вызывали значительно большее общественное неприятие, чем мужчины. С другой стороны, исследования немецкой дворянской семьи не подтверждают действие этой закономерности для Германии, показывая скорее противоположную тенденцию. Все исследования семьи немецкого нобилитета Средних веков и раннего Нового времени показывают, что доля мужчин, не вступивших в брак, была больше, чем женщин, и с течением времени возрастала. В периоды экономического упадка процент вступающих в браки обоих полов снижался. При этом браки между старым нобилитетом и потомками министериалов, а тем более между дворянами и недворянами вызывали осуждение, которое к XVI-XVII векам только усилилось. Браки с недворянами, даже с представителями верхушки городского патрициата, были практически исключены. Такие союзы были юридически ущербны вследствие неравенства происхождения, что означало невозможность для детей от такого брака наследовать титул и имущество благородного родителя. Скандальный брак дворянина с простолюдинкой мог служить 220 свидетельством его неспособности вести свои дела и быть главой фамилии и, таким образом, умалить его собственный статус. При этом даже явные мезальянсы женщин не снижали престиж линьяжа. В целом, род в Германии считался только по мужской линии, и браки женщин не влияли на статус их родственников-мужчин. Если в Англии, Франции и Испании конкуренция со стороны богатых буржуа, желающих выдать своих дочерей за аристократов, привела к резкому росту размеров приданого и, как следствие, к победе буржуа на этом брачном рынке, то в Германии размеры приданого были жестко закреплены обычаем и привязаны к статусу мужа. Поэтому девушка, выходя замуж, должна была принести в приданое значительно больше, если ее муж по положению был выше ее, и эта сумма была навсегда потеряна для ее семьи. На протяжении всего рассматриваемого периода большинство браков имело место в той же социальной категории. При этом мужчины чаще вступали в брак с невестами из княжеских семей, а женщины — с женихами из баронских. Реформация лишила принявшие протестантизм семьи возможности помещать дочерей в монастыри. Однако, по данным статистики, в протестантских семьях дети обоего пола просто чаще вступали в брак, и нет данных, что протестантки чаще выходили замуж ниже по положению, чем католички. Таким образом, подтверждается первоначальное утверждение о том, что в немецких благородных семьях жены сыновей чаще происходили из более престижных и влиятельных фамилий, чем мужья дочерей. При этом наиболее очевидным отличием нобилитета Германии от других европейских стран является высокая доля женщин, состоявших в браке. Например, в Италии в этот же период усилилась закрытость аристократии, и замужество девушки из знатной семьи за человеком богатым, но не древнего происхождения рассматривалось как бесспорно недостойное. При этом замужество нескольких дочерей могло подорвать имущественное положение семьи, а с позиций того времени для незамужней знатной девушки естественным было поступление в монастырь. Вступая в монастырь, незамужние дочери аристократов повышали его престиж своей родословной, а их благочестивая монашеская жизнь повышала социальный статус их рода и его главы. В связи с этим возникает вопрос: что вообще заставляло девушек из немецких католических семей или их родителей предпочитать вступление в брак с нижестоящими вступлению в монастырь? Поиск ответа на этот вопрос может и должен стать темой дальнейших исследований. Перед аристократическими династиями и семьями стоят две трудносовместимые задачи: обеспечить продолжение рода рождением большого количества детей и при этом не допустить раздробления родовой собственности, приводящего к упадку линьяжа. Особенно трудно эти задачи совмещались в Германии (кстати, и в России тоже) в связи с отсутствием единонаследия по принципу первородства. В Германии эта проблема решалась путем установления для всех представителей рода жесткой системы правил, устанавливающих внутрисемейные ранги и регламентирующих правила поведения. В соответствии с этой системой, 221 каждому предназначаются ранг и карьера в зависимости от пола, статуса родителей и очередности рождения среди братьев и сестер. Все в этой сложной системе, включая поведение ее главы — правящего князя, отцовскую власть и повиновение детей, проявления родственных чувств, подчиняется предписанному порядку. Замужняя женщина принадлежит сразу к двум семьям, не имея прав наследования ни в одной из них, что вызывает проблемы в ее отношениях с кровными родственниками и семьей мужа. Старение, сопряженное с пожизненным обладанием властью, влечет конфликты между стареющим князем и его взрослыми детьми, нередко разрешающиеся насильственным смещением правителя. Сами представления о возрасте и старении оказываются гендерно обусловленными. Если женщина после тридцати пяти лет представлялась старой как себе, так и окружающим, то мужчина начинал считать себя пожилым только после пятидесяти, а в 34 года еще называл себя молодым. Так в пересечениях социальных сетей и родственных связей сформировалась устойчивая взаимообусловленная иерархическая структура, существование которой координировало внутрисемейные и внутридинастические отношения, способствуя выполнению главной функции аристократического рода — поддержанию и возвышению линьяжа. Значительный прогресс, достигнутый современной историографией в раскрытии механизмов функционирования этих систем, показывает, что данная группа проблем далека от исчерпания, и ставит перед исторической наукой новые вопросы. Библиографические ссылки 1. Bastress-Dukehart E. The Zimmern Chronicle: Nobility, Memory, and SelfRepresentation in Sixteenth-Century Germany. Aldershot & Burlington: Ashgate Publishing, 2002. VIII+223 p. 2. Hills H. ―Enamelled with the Blood of a Noble Lineage‖: Tracing Noble Blood and Female Holiness in Early Modern Neapolitan Convents and Their Architecture // Church History. Mar. 2004. Vol. 73, № 1. P. 1-40. 3. Hurwich J. Marriage Strategy among the German Nobility, 1400-1699 // Journal of Interdisciplinary History. Sep. 1998. Vol. 29, № 2. P. 169-195. 4. Nolte C. Gendering Princely Dynasties: Some Notes on Family Structure, Social Networks, and Communication at the Courts of the Margraves of Brandenburg-Ansbach around 1500 // Gender & History. Nov. 2000. Vol. 12, № 3. P. 704-721. 222 Английская повседневность глазами барона Мюнхгаузена: путешествие по морю как дискурс real policy Скиперских А.В., д.полит.наук., профессор кафедра философии ЕГУ им.И.А.Бунина (Елец) В тексте сказки «Приключения барона Мюнхгаузена» содержится большое количество метафор, указывающих на существование особого восприятия Пруссией своих геополитических партнѐров. Специфичность дипломатической миссии в тот или иной политический дискурс обусловливается изначальными, «рамочными» схемами репрезентации политического процесса и политических акторов в конкретной системе. На наш взгляд, именно существованием подобных схем и может быть объяснимы рассказы об Англии барона Мюнхгаузена – героя сказки Э.Распе. Англия практически всегда рассматривалась как сильная держава и один из ключевых геополитических игроков. Интересно, что взгляд барона, формировавшийся под влиянием стереотипических ситуаций, во многом становится довольно устойчивым, обладая исторической преемственностью. Политические ситуации, относящиеся как к внутренней, так и внешней политике Великобритании, вплоть до настоящего времени имеют достаточное количество схожих разрешений. В данной работе мы обратим внимание на некоторые из них. Англия – морская держава. Подобная констатация подтверждается присутствием в сказке постоянных сюжетов, связанных с морем. Векторы внешнеполитических притязаний Англии формируются в непосредственной связи с преимуществом своего географического положения. Море способствует расширению политического влияния Англии, превращая еѐ в сверхдержаву – ключевого субъекта международных отношений. Поиск новых контактов с целью увеличения зоны покрытия власти становится навязчивой идеей английский правящих элит. Именно с подобной целью и совершается экспедиция капитана Фиппса на Северный полюс, участником которой становится барон Мюнхгаузен. Следует обратить внимание на важность данного направления в свете внешнеполитических игр ведущих геополитических игроков современности. Контроль над ресурсами Арктики и Антарктиды рассматривается уже в новой плоскости противостояния. Но прелюдия этого была сыграна ещѐ во времена, описанные Э.Распе. «Англичане всегда производили на меня впечатления очень храброго народа» [1, с.130], - признается однажды Э.Распе словами барона Мюнхгаузена, наполняя данное сообщение вполне определѐнным содержанием, имеющим безусловную этнополитическую природу. Храбрый народ представляется путешественником и воином во временном пространстве сказки, что достаточно точно позволяет отображать и сюжеты real policy. Хронотоп моря оказывается заметным в репрезентации войны как формы внешнеполитического конфликта. Море – часть жизни англичан и важнейшая артерия коммуникации. Море – самая длинная дорога для путешествий, как, скажем, Москва-река является самой длинной улицей 223 Москвы. В данных образах есть безусловная поэтика, позволяющая рассматривать их как части одного физического целого – воды и его лирических разрешений – образов. При сопоставлении образов моря, автор взял к себе в союзники Ю.Визбора. В стихотворении поэта «Речной трамвай» Москва-река сравнивается с самой длинной и тихой улицей Москвы: «По самой длинной улице Москвы, по самой тихой улице Москвы, где нет листвы, но много синевы» [2, с.286]. Мотив морского путешествия является достаточно релевантным для английской литературы, что во многом определяет соответствующее восприятие исключительной «английскости» тех отважных героев, жизненная философия которых не мыслится без странствий и одиночества. Несомненно, яркими примерами подобного философствования, совмещающегося со странствиями и лишениями, является опыт популярнейших героев Д.Дефо, Д.Свифта, Г.Р.Хаггарда. Путешествие по воде заставляет работать память, вызывает необходимость ассоциаций и аналогий, сопутствуя меланхолии. Холодность воды сказывается на темпераменте. Хронотоп моря довольно чѐтко регистрирует человека в определѐнном пространстве (море, океан – вода), но, одновременно, несколько затрудняет временное определение. Путешествия занимают огромную часть жизни, и время начинает придавливаться более сильной конструкцией места. Так, рассказы барона Мюнхгаузена о морских путешествиях в английских экспедициях, как правило, необычно коротки, и сводятся к редким упоминаниям о каких-то исключительных событиях (эпизод с пойманной рыбой, в брюхе которой матросы нашли двенадцать куропаток). Однообразие жизни в путешествии превалирует над эксклюзивностью и самодостаточностью каждого прожитого дня. Мотив путешествия по воде непосредственным образом связан с манифестациями безумия. Люди, отправлявшиеся в путешествие, на какое-то время выпадали из системы власти, но встраивались в систему экзистенций. Даже эпизодическая/перманентная власть капитана корабля могла представляться не достаточно основательной, ввиду присутствия совсем рядом более мощных инстанций власти, обладающих экзистенциальным началом. Необходимость координации и выверения собственного статуса выступала важнейшей наррацией, обусловливающей тактические и стратегические планы в хронотопе путешествия. Корабли могли служить пристанищем безумцев, отданных во власть капитана корабля, для удаления от непосредственного центра власти. Безумство, означавшее равность притязаний конкретного субъекта на власть, по сравнению с реальным, легитимным актором, безусловно, могло носить рациональный характер, позиционируясь иррациональным притязанием. Поэтому, власть, озабоченная проблемой самосохранения и легитимации, вполне могла решаться на подобные ходы, в целях равноудаления оппозиции от дискурса политической власти. Вполне вероятно, что невольными заложниками кораблей во время подобных путешествий могли быть и субъекты с сильной волей к власти. Не удивительно, что рассказы барона Мюнхгаузена о морских путешествиях в составе английских экспедиций так часты. 224 Возможно, появление барона на борту имеет своей причиной именно ту, которая была рассмотрена нами. Другая причина, объясняющая появление на бортах подобных кораблей безумцев, восходит к опыту нового времени, когда социально опасных и конфликтных людей власть сознательно выставляла за городские ворота, устраняя их системы [3]. Образы Англии, представленные в тексте существенно отличаются от русских и турецких метафор, формирующих архетипы застолья, досуга, праздной жизни. Возможно, сюжеты, бытующие в обиходе мудрого фольклора, не могла обойти данная особенность жизни англичан. Этому добавляет аргументации и разрешение образов некоторых наделѐнных властью англичан как склонных к выяснению отношений посредством пари. Соблюдение установлений неформального права, здесь, выступает серьѐзнейшим маркером моральной состоятельности личности. Честь, достоинство, сохранение лица и верность слову выступают реальными рычагами управления интеракциями англичан в текстовых ситуациях – адресаты же, раскодируя данные сообщения, справедливо находят много аналогий в современных политических и социокультурных практиках. Интересно, что даже пари заключается во время пребывания на корабле – своеобразной части суши, неотъемлемой части государства. Не лишено реальных разрешений упоминание барона Мюнхгаузена о покупке телескопа в Лондоне – покупка прибора требовала очередного морского путешествия, а, стало быть, очередных контактов с инстанциями власти. Таким образом, необходимо отметить, что архетип воды, связывающий с Великобританией, и разрешѐнный в образе моря, имеет довольно устойчивую перспективу для восприятия его в контексте real policy. Библиографические ссылки 1. Распе, Э. Приключения барона Мюнхгаузена / Э. Распе. М., 2006. 2. Визбор, Ю. Соч. в 2-х т. / Ю. Визбор. М., 1999. Т. 1. 3. Фуко, М. История безумия в классическую эпоху / М. Фуко. СПб., 1997. Повседневный героизм ярославских врачей во 2 пол. 1918 –1919 гг. Миронова Н.А., к.и.н, ст. преподаватель, кафедра отечественной истории Ярославского государственного педагогического университета им. К.Д. Ушинского (Ярославль) После событий 1918 года в Ярославле, известных как «белогвардейский мятеж», ситуация была не из лучших: огромное пожарище, на месте которого сотни выгребных ям, тяжелые жилищные условия, серьезные проблемы с продовольствием. Не удивительно, что холера, пришедшая в город еще весной, летом вышла из-под контроля и начала свирепствовать. Уже к августу 1918 г. по официальным сведениям число ее жертв достигло тысячи человек. Холодной и голодной зимой 1918225 1919 гг. ситуация обострилась: самым распространенным заболеванием становится сыпной тиф. Медицинским сотрудникам в этих условиях приходилось тяжелее всего. Персонал больниц, как и значительная часть мирного населения, пострадал от разрушений июля 1918 года. Многие врачи и младшие медицинские сотрудники остались без крова, поэтому часто жили прямо в больнице, размещаясь прямо в палатах при больных. Комиссия из Москвы, осматривавшая больничные корпуса в августе 1918 года, отметила «крайне антисанитарное состояние дворов и больниц» [1.Л.1об]. Особенно остро стояла проблема выгребных ям на территории больниц. «В Духовской Больнице ретирадная яма, расположенная у окон квартир служащих и палаты переполнена, нечистоты выливаются, издавая зловоние, - отмечала комиссия» [Там же]. Все нечистоты, в том числе хозяйственные, выливались прямо во дворе. Ассенизационный обоз так и не прислали; поздней осенью ситуация разрешилась через привлечение заключенных к работе по вывозу нечистот. Уже с наступлением осени в помещениях было постоянно холодно, дров не хватало, и все трудности быта обострились. В больнице ощущалась нехватка спичек, керосина, соды. Дежурный врач не мог исследовать привозимых больных из-за отсутствия освещения[1.Л.112об.]. «Около месяца тому назад в Великосельскую больницу была доставлена поздно вечером женщина, израненная при нападении с целью ограбления. В больнице керосина не было, и пришлось бегать по соседям с просьбой одолжить лампочку. А больная истекала кровью», - жаловались врачи. [1.Л.6]. Прошения исправить ситуацию направлялись постоянно, но оставались без ответа. «Света все нет, работаем с огнем», - говорили медики. При больнице осталось в распоряжении только две лошади, одна лошадиная сбруя и одна телега. Лишенные возможности осуществлять выезды на больничных лошадях, врачи пешком ходили из уезда в город, добирались на попутном транспорте, таская на себе все необходимые для прививания медикаменты[1.Л.6]. Перед заведующим хозяйством ежедневно вставал вопрос, откуда взять денег на покупку хлеба и других пищевых продуктов. При больнице был так называемый общий стол, который ни для больных, ни для медицинских сотрудников не был удовлетворительным. «Общий стол, отпускаемый как больным, так и служащим, крайне недостаточен, безвкусен, груб, малопитателен и, если такой стол вызывает естественный ропот среди здоровых служащих, то в отношении больных он является нередко даже вредным и недопустимым» [1.Л.113]. В уездных больницах крестьяне торопились поскорее выйти из больницы, не долечившись, так как там их кормили крайне скудно. В городе наблюдалась обратная закономерность: дома было еще более голодно, поэтому многие больные старались остаться при больнице как можно дольше[1.Л.3]. Заработная плата младших служащих в середине 1918 года составляла 285 рублей в месяц, за продовольствие вычиталось 130 рублей. Из 226 продовольствия им отпускалось по 1 фунту (0,45 кг) солонины, 0,75 фунта капусты, 0,25 фунта чая. Врачи неоднократно обращались к власти с просьбой усилить питание служащих, перевести их в первую категорию по продовольствию, как в Москве, так как они «постоянно подвергаются опасности заразы», работая в инфекционном отделении. Заведующий больницы отмечал, что «перед первым и 15-м числом каждого месяца регулярно заготовляются трогательные, душу раздирающие прошения, с которыми представители отдела отправляются отбивать пороги различных учреждений» [2.Л.8]. Медицинские сотрудники были очень подвержены заболеваниям. Во многих городах смертность врачей и обслуживающего персонала была чрезвычайно высокой, в Московской губернии, например, только смертность от тифа достигала 12%[2.Л.3]. «Город Ярославль, - говорится в докладе о санитарном состоянии губернии осенью 1919 года, - сверх всякой меры переполнен заразно больными красноармейцами; медицинский и обслуживающий персонал болеет и гибнет от эпидемии несравненно больше, чем в прошлом году. Заболеваемость свыше 50% и необычно высокая смертность. Первые две недели декабря сего года [1919 – Н.М.] в одном Ярославле от сыпного тифа умерло 4 врача. Заболеваемость обслуживающего персонала доходит до 80%»[2.Л.10]. Отметим, что в 1922 году от тифа умер знаменитый ярославский хирург Н.В. Соловьев. Как отмечал заведующий хозяйством Г.И.Лифшиц, «каждые полмесяца приходится опасаться, что отдел не достанет денег даже для выплаты жалованья и персонал разбежится от голода. [3.Л.8]. Однако, обратившись к итогам работы ярославских врачей во второй половине 1918 -1919 гг., можно видеть следующее: эпидемии холеры и тифа были вовремя взяты под контроль, ассенизационная проблема решена поздней осенью 1918. Врачи были всякой материальной поддержки «центра», и если им удалось уменьшить количество умерших во время эпидемий, то лишь за счет собственного энтузиазма и профессионализма, а часто, как говорилось выше, и ценой собственной жизни. На наш взгляд, деятельность ярославских врачей в указанное время может служить примером героического поведения человека в условиях глубочайшего социально-экономического кризиса. Библиографические ссылки 1. Гос. архив Ярославской области (далее ГАЯО). ФР-3456. Оп.1. Д.22. 2. ГАЯО. ФР-3456. Оп.1. Д.31. 3. ГАЯО. ФР-3456. Оп.1. Д.32. 227 Кризис правовых связей как доминанта повседневной правовой жизни российского общества Палинчак С.Ф., к. филос. н. ,доцент кафедры философии ЛГТУ (Липецк) В настоящее время, все более очевидным становится тот факт, что успех структурных преобразований в Российской Федерации в конечном итоге зависит от правовой культуры общества, от принятия или непринятия правовых предписаний обществом, от совместимости их с общественным сознанием, в т.ч. с его правовой формой – правовым сознанием. В связи с этим, большое значение приобретает теоретический анализ механизма формирования той области повседневности, которая выступает объектом правового сознания, в т.ч. правовых связей. Обращаясь к анализу генезиса правового отношения, мы исходим из того, что общественные связи и отношения приобретают форму правовых связей и правовых отношений только тогда, когда они регулируются нормами права. Общественные отношения в процессе своего становления проходят несколько этапов. В начале, по мере развития материального производства между людьми возникают общественные связи. Важнейшим признаком, отличающим общественную связь от общественного отношения, является то, что субъекты связи не относятся друг другу в качестве конкретно-определенных и обязанных лиц. Кроме того, ее стороны проявляют меньшую социальную активность, чем субъекты общественного отношения. Ввиду того, что правовая связь воспроизводит основные свойства общественной связи, ее субъекты также имеют вышеперечисленные отличия от субъектов правого отношения. Говоря о механизме формирования правового отношения, следует иметь в виду, что общественная связь порождает своим существованием последующее взаимодействия субъектов общественного отношения не автоматически, а лишь даѐт возможность такого развития событий. Более того, общественные связи, как правило, а только возможность относительно самостоятельного поступка в социальном поле, т.е. в повседневной жизни общества. Относительность самостоятельного поступка субъекта порождается соответствующими ограничительными рамками общественной связи (нравственными, религиозными, правовыми и т.д.). Следовательно, содержание правовой связи выражается в относительной, в рамках правовой нормы, самостоятельности ее субъектов в своей деятельности. Образование правовых связей обусловливается формированием предпосылок для последующего юридического взаимодействия субъектов общественных отношений. Основополагающей предпосылкой образования правовых связей в обществе является установление основной структуры общества посредством признания его индивидов гражданами. Иными словами, признание существующих между членами общества связей в качестве правовых означает установление института гражданства, и 228 следовательно института правоспособности; закрепление за гражданами основных прав и обязанностей, путем принятия конституции. Реальное осуществление субъектами общественной связи ее «потенциальных» возможностей (с социальной точки зрения) в повседневной жизни основывается на взаимодействии сторон, которое может происходить в различных формах. Фактическая реализация «правовых» возможностей, в большинстве случаев, также основана на взаимодействии субъектов правовой связи, что предполагает зависимость использования «правовой потенции» каждого от поступков другого субъекта связи в повседневной жизни. Регулятивная функция правового сознания в повседневной жизни реализуется через систему мотивов, ценностных ориентаций, правовых установок, которые выступают специфическими регуляторами поведения и имеют особые механизмы формирования. Так, информация о нормах права порождает у человека комплекс повседневных психологических реакций: чувств, эмоций, переживаний, с которыми связано возникновение определенной побуждающей или тормозящей мотивации поведения. В этом случае правовое сознание (в форме правовой психологии) выступает как мотив конкретного вида поведения. Через правовое сознание происходит усвоение и определенных ценностных ориентацией субъектов в обществе, когда, в частности, та или иная конкретная личность, социальная доктрина становится основой устойчивой моральной позиции человека в жизни, особым стимулом к правомерному поведению. В этом смысле правовое сознание, как социальный регулятор, выступает мощным средством социального контроля над поведением общественных субъектов. Особую значимость в реализации регулятивной функции правового сознания имеет правовая установка – готовность, предрасположенность субъекта (гражданина Российской Федерации) к правомерному или противоправному поведению, складывающаяся под влиянием ряда социальных и психофизиологических факторов. Правовая установка сообщает устойчивый, постоянный, целенаправленный характер той или иной деятельности, выступая своего рода стабилизатором в меняющейся социальной среде. Положительная правовая установка позволяет упорядочивать процесс правового воздействия, освобождая субъекта от необходимости, каждый раз заново принимать решения в стандартных, ранее встречавшихся ситуациях, снижает вероятность выбора антиправовой или противоправной, а, следовательно, антисоциальной направленности повседневной жизни россиян. В целом же кризис правовых связей в ходе трансформации любого достаточно развитого общества, незнание большинством граждан структуры и содержания правовых связей приводит к деформации общественных отношений (в особенности правовых), к «коррозии» повседневной жизни такого общества, что мы можем наглядно наблюдать на практике в течении последних двадцати лет в Российской Федерации. 229 Повседневность семьи в условиях кризиса общества Суханова Н.В., ст.преподаватель, кафедра философии ЛГТУ Еще в начале ХХ века философы экзистенциализма выявили тему повседневного существования человека в мире. В отличии от классической философии, где человек это субъект познания, в неклассической философии происходит поворот к «маленькому» человеку, человеку повседневности. Повседневность начинает осмысливаться как ценность, нечто положительное и необходимое. Как считает Галанова Г.Э., что частная жизнь, повседневность центрированы вокруг субъекта. Человек сам делает выбор тех, кто будет составлять ее или его ближайшее социальное окружение, выбирает тип семейной жизни, тип своей роли родителя. Но в современном мире частная жизнь не ограничивается и даже частично утрачивает свои пространственные, временные и институциональные характеристики. В своих исследованиях Глазкова Т.В. рассматривает повседневность как симбиоз профанного и сакрального в производстве частной жизни человека, где профанное представлено повторяющимися действиями утилитарного и ритуального характера, направленными на поддержание физического здоровья и материального благополучия человека, и составляет область обыденной культуры, а сакральное обеспечивает духовное развитие человека как личности. Профанное представляет область жизнедеятельности человека, регулирующую законами общества в конкретную историческую эпоху и обусловленную традициями и нравственными установлениями. Сакральное представляет существование оппозиции «Я-другой», многомирия и различных культур. В пространстве повседневности существует быт и бытие. Сфера повседневности должна быть ограничена пространством частной жизни человека, хотя это пространство не замыкается на жилище и семье. Семья очень чутко реагирует на общественные изменения, а тенденции общественного влияния на семью носят деформирующий характер. Это проявляется в распределении ролевых функций в семье, на взаимоотношениях мужчины хозяина и отца, хозяйки и матери, в связи с повышением статуса женщины в обществе и культуре. Если опираться на патриархальные устои, то в сфере повседневности семья должна стремиться соблюдать иерархический принцип построения семейного организма. Муж и жена должны выполнять определенные функции. В работе Ключникова С.Ю. определяется, что дело мужчины – работа, карьера, добывание материальных средств, утверждение семьи как успешной социальной единицы, построение внешних основ семейного дома, Т.е мужчина как муж и отец выполняет функции главы небольшого коллектива и принимает волевые решения и обеспечивает семью. Женщина обеспечивает жизнеспособность семьи на уровне эмоциональных отношений. Дело женщины – воспитание детей, ведение 230 хозяйства, утверждение семьи как благополучного эмоционального организма, построение внутренних основ семейного дома. В сегодняшнее время, во время экономического и культурного кризисов границы между мужскими и женскими функциями прозрачны и в повседневных функциях, выполняемыми полами все изменилось и стало взаимозаменяемым: материальное обеспечение семьи становится заботой не только мужа, а иногда только жены; достижение карьеры переходит на первый план у многих женщин; рождение и воспитание детей уходит на второй план, что сразу сказывается на эмоциональном благополучии семьи. Еще одна проблема выходит на первый план в современное время. По мнению Хелен Сингер Каплан и Вахромова Е.Е. кризис в современной семье связан с разрывом естественной связи между поколениями. Как считают эти авторы, что сегодня надо говорить не социально-экономическом кризисе, а о принципиальном размывании культурно-смыслового ядра, в результате чего человек остался наедине со всем комплексом жизненных, в том числе повседневных, проблем и ему негде искать «спасения», кроме как в своих личных силах и способностях. Таким образом, особенность нынешнего состояния цивилизации в том, что кризис носит системный характер и проявляется во всех сферах жизни: в религии, науке, институте семьи и в самом человеке. Библиографические ссылки 1. Глазкова, Т.В. Автореферат диссертации «Повседневность как предмет художественной культуры».http//sias/ru/ postgraduate/avtoreferaty/glazkova (дата обращения: 28.02.2010). 2. Ключников, С.Ю. Мастер жизни: психологическая защита в социуме / С.Ю. Ключников. М., 2001. ГЕНДЕР: ИДЕНТИЧНОСТИ, СТЕРЕОТИПЫ, НОРМЫ И ОТКЛОНЕНИЯ Гендерная идентификация в современном обществе Маслова О.М., к.социол.н., доцент, кафедра социологии ЛГТУ (Липецк) Гендерные отношения составляют один из важнейших аспектов социальной и культурной жизни общества, являются важным показателем его цивилизованности. Социокультурный кризис затронул и эту сферу отношений. Демократизация отношений полов, стирание границ между «мужскими» и «женскими» образами, совместное обучение и работа изменяют 231 нормативные представления о мужских и женских половых ролях, нивелируют многие, казавшиеся раньше «естественными», различия. Мужчина и женщина меняются своими ролями в современном обществе. Женщины шаг за шагом осваивает мужские профессии, что сопровождается изменением их коллективного самосознания, включая представления о том, как должны складываться их взаимоотношения с мужчинами, а мужчина все чаще предпочитает заниматься домашним хозяйством. Изменения эти происходят довольно быстро и вызывают у многих людей адаптивное напряжение, сопровождающееся психологическим дискомфортом. Идеалы маскулинности и феминности сегодня, как никогда, противоречивы. Традиционные черты в них переплетаются с современными, они значительно полнее, чем раньше, учитывают многообразие индивидуальных вариаций. Они отражают не только мужскую, но и женскую точку зрения. Согласно идеалу «вечной женственности», женщина должна быть нежной, красивой, мягкой, ласковой, но в то же время пассивной и зависимой, позволяя мужчине чувствовать себя по отношению к ней сильным и энергичным. Но в женском самосознании появились также новые черты: чтобы быть с мужчиной на равных, женщина должна быть умной, энергичной, предприимчивой, целеустремленной, т.е. обладать некоторыми свойствами, которые раньше составляли монополию мужчин. Неоднозначен и образ мужчины. Раньше ему предписывалось быть сильным, смелым, агрессивным, выносливым, энергичным, но не особенно чувствительным. Эти качества и сегодня очень важны. Но мужчина также начинает ценить в себе и другие такие тонкие качества, как терпимость, способность понять другого, эмоциональную отзывчивость, которые раньше казались ему признаками слабости. Иначе говоря, нормативные наборы социально-положительных черт мужчины и женщины перестают казаться полярными, взаимоисключающими и открывается возможность самых разнообразных индивидуальных их сочетаний. В тоне дискуссий о феминизации мужчин и маскулинизации женщин звучит тревога едва ли не за биологическое вырождение тех и других. Влияние гендерной идентичности очень важно для продуктивного существования индивида в обществе. От того насколько правильно пройдет этот процесс зависит жизнь человека в частности и всего социума в целом. На протяжении длительного периода в истории человеческого общества доминирующие взгляды на половые социальные роли мужчин и женщин вызывали необходимость раздельного воспитания детей. Эти взгляды были продиктованы яркой поляризацией общественных функций мужчины и женщины и строгой иерархией половых ролей, когда считалось, что мужчина должен занимать социально более значимую позицию, а позиция женщины - зависимая и подчиненная. 232 Отсюда необходимо было готовить мальчика к будущей роли воина, вождя, жреца, а, следовательно, освободить его от любых женских влияний. Это достигалось путем физического удаления мальчика от родительского дома, а также с помощью специальных социальных организаций - так называемых «мужских домов». Половая социализация девочек проходила преимущественно в стенах родительского дома, около матери и была направлена на приобретение ею определенных форм поведения и приобщения ее к будущей роли жены и связанных с этим обязанностей. В современном обществе процесс половой социализации протекает в несколько иных условиях. Современная система воспитания не отводит места в социализации мальчиков маскулинным проявлениям (агрессии, двигательной активности). Кроме того, постоянная негативная стимуляция взрослых, направленная на поощрение «мужских проявлений», и наказания за «немужские» (например: «Не плачь, как девчонка!») приводят к панической тревоге сделать что-то женское. Отсутствие возможности проявить свою маскулинность сначала в детском саду, затем в школе и на работе снижают статус мужчины в обществе, что в свою очередь затрудняет ориентацию на культивирование мужских качеств у мальчиков. Социализация девочек происходит несколько легче, так как социальные признаки фемининности накладываются на генные образования. Однако, содержательные компоненты фемининности не способствуют становлению элементов самоуважения и самоценностей девочек. Традиционно их награждают прозвищами: плакса, ябеда, трусиха, подлиза. Их гораздо чаще опекают родители, что способствует развитию ощущения собственной незначительности. Нельзя сказать, в какое точно время произошел сбой в системе гендерного самоопределения, но мы уже сейчас столкиваемся с тем, что каждая вторая женщина может называться феминисткой, так как не зависима от мужчины, самодостаточна и равна в правах с ним. В то время как мужчина, думая все больше о себе, утрачивает свою силу и решительность. Как следствие, появление новых форм существования мужчин, таких как метросексуализм, можорство. Все эти новшества как в мужском, так и в женском поведении не только разрушают менталитет российского общества, но и институт семьи и брака вообще. Гендерная обусловленность проявлений эгоизма и альтруизма личности Климова И.В., к. психол. н., доцент, кафедра психологии ЛГТУ (Липецк) Всю совокупность человеческих побуждений, которым приписывается положительная или отрицательная моральная ценность, принято делить на два основных чувства: любовь к себе самому и любовь к окружающим 233 людям; эгоизм и альтруизм. Первое чувство признается воплощением всего морально-отрицательного, второе – всего морально-положительного. В обыденном словоупотреблении эгоизм выступает как противоположность альтруизму. Альтруизм в определенном смысле можно рассматривать как частный случай эгоизма – человек помогает другим, чтобы удовлетворить свои потребности в проявлении доброты и тем самым повысить свою самооценку. Эгоизм и альтруизм – общественные понятия. С определенной точки зрения – это проявления инстинкта самосохранения особи (эгоизм) и инстинкта самосохранения вида (альтруизм). В настоящее время интерес к изучению проблем альтруизма и эгоизма обусловлен постоянно изменяющимися условиями жизнедеятельности человека, которые заставляют его занимать более активную позицию – наступательную, когда на первое место выходят собственные интересы и потребности, а мнение окружающих по этому поводу отходит на второй план. Главным становится достижение успеха, и способы для этого выбираются самые разные – от благовидных, и социально одобряемых, до преступающих нормы морали. Однако такие проявления альтруизма как благотворительность и меценатство по-прежнему высоко оцениваются обществом. Ни для кого не секрет, что зачастую люди проявляют по отношению к окружающим альтруизм как возможность повышения своей самооценки, демонстрации окружающим своей финансовой состоятельности – что касается благотворительности, однако среди прочего есть и настоящие альтруисты, готовые помочь ничего не требуя взамен и не преследуя своих каких- то не благовидных целей. Одним словом, общество одобряет альтруизм в любых его проявлениях и люди будут его демонстрировать. Для изучения гендерной обусловленности проявлений эгоизма и альтруизма личности были выбраны анкета половых ролей С. Бем (BSRI), позволяющая диагностировать гендерную идентичность и поведенческие особенности, проявляющиеся в межличностном взаимодействии, метод репертуарных решеток Д. Келли, позволяющий выявлять систему индивидуальных конструктов, описывающих проявление альтруизма и эгоизма личности, методика «Эгоистические ассоциации», тест «Эгоистичность» и методика «Диагностика социально-психологических установок личности в мотивационно-потребностной сфере» О.Ф.Потемкиной. Всего было получено 79 комплектов заполненных бланков по всем методикам. Результаты исследования выявили, что гендерная идентичность дублирует биологический пол более чем в 50% случаев как у мужчин, так и у женщин. Следует обратить внимание на тот факт, что адрогинная гендерная идентичность почти на 10% больше выражена в женской выборке, чем в мужской. Это может характеризовать женскую выборку как более мобильную в контексте социальных отношений, имеющую более высокий уровень адаптации и чувствительности к изменениям, а мужскую как более консервативную, ригидную, следующую половым стереотипам. Гендерная идентичность в значительной мере опирается на традиционные социальные 234 нормы и стандарты, при этом андрогинная идентичность тяготеет к биологически заданному ролевому репертуару. Обобщая эмпирические данные, отметим, что проявления альтруизма и эгоизма у мужчин и женщин имеет статистически достоверные различия. Это подтверждает факт обусловленности гендерных различий социальным контекстом. В целом женщины имеют более дифференцированную систему проявлений альтруизма, чем мужчины, то есть женский альтруизма более избирателен ситуационно; существует максимально сложная когнитивная система проявления альтруизма и эгоизма у андрогинных мужчин, что обеспечивает более широкий ролевой репертуар личности. Мускулинные мужчины и женщины в целом имеют более ярко выраженную эгоистическую направленность в поведении. В целом можно говорить, что у мужчин преобладают эгоистические тенденции в сравнение с женщинами (80%). Это может быть связано с самой природой эгоизма большинству женщин изначально присуще сильное чувство материнской любви, которое значительно снижает эгоистические тенденции. Мужчины же, как правило, более целеустремленны, чем женщины и более направлены на конкуренцию, что не может не формировать эгоистической направленности. Феминные люди проявляют большую альтруистическую направленность. У андрогинов в зависимости от пола будет преобладать одна из тенденций, тяготение идет к выраженному полоролевому признаку: у мужчин – это мускулинность, у женщин – андрогинность. Кроме того было выявлено, что одни и те же ситуации могут детерминировать различные проявления направленности личности. В одинаковых ситуациях мужчины и женщины проявляют наиболее ярко их преобладающую направленность: – мускулинные мужчины и феминные мужчины проявляют в одних и тех же ситуациях противоположные направленности: мускулинные – эгоистическую, феминные – альтруистическую; – женщины также проявляют разные преобладающие направленности их личности в зависимости от гендерной идентичности: мускулинные женщины эгоистичнее феминных; – андрогинный тип в целом тяготеет к преобладающему типу направленности полоролевого признака: андрогины - мужчины в поведении более эгоистичны, а андрогины - женщины более альтруисты. На основе анализа полученных данных приходим к выводу, что одни и те же ситуации запускаютпреобладающую направленность личности, а гендерная идентичность обуславливает проявление эгоизма и альтруизма: так мужчины эгоистичнее женщин, феминные женщины альтруистичнее мускулинных, а феминные мужчины альтруистичнее мускулинных. 235 Гендероспецифические особенности представлений о власти Бунькова И.П., ст. преподаватель, кафедра психологии ЛГТУ (Липецк) В современном мире тенденции демократизации власти привели к целому ряду существенных изменений в различных сферах жизни общества, культуре, сознании и поведении людей. Отношения власти, являясь универсальными, преобразуют, прежде всего, самого человека. Вместе с тем в трансформирующемся обществе возникает новое отношение к власти, ее понимание, представления о ней. В социальных науках происходит определенного рода концептуальный сдвиг в трактовке власти, фиксирующий соприкосновение ее с жизнью личности, с многообразием различий индивидов. Возможно, отличительной чертой здесь выступает акцент на феноменологический подход, обращающийся к социально-психологическим, культурным, половым предпосылкам взаимодействия людей. Современная практика располагает огромным количеством фактов, свидетельствующих о том, что половые различия в поведении очень часто лежат в основе различий во власти. Выделение гендерного аспекта властных отношений обусловлено объективной неоднородностью мужчин и женщин в социуме, различиями их ролевых функций. Возникая из полоролевой неоднородности людей, власть сводится к системе преимуществ (в основном, мужских, исходя из их потребности в самоутверждении и самозначительности, самостоятельности и более выраженной ориентированности на управление и самоуправление, в отличие от женщин, у которых эта потребность весьма индивидуализирована), представляющих дополнительные степени свободы и дающие право мужчинам влиять на самоутверждение других, т.е. женщин. Однако в современном динамично развивающемся обществе наблюдается смешение социальных ролей мужчины и женщины, вследствие чего необходимо рассмотрение существующей гендерной специфики властности в межличностных отношениях. Общепринятым считается тот факт, что властность и яркие ее проявления больше присущи мужчинам. Однако подобное утверждение является не вполне корректным по причине недостаточной изученности данного феномена. Но стоит согласиться с тем, что мужская властность является более исследованной, чем женская. И причины этого следует искать, прежде всего, в том, что мужские властные стремления, обладающие более всеобъемлющей направленностью, характеризуются большей силой проявлений и вызывают особый интерес исследователей. Власть выступает как сложный противоречивый и многогранный социально-психологический феномен, который опосредован как личностными характеристиками участников отношений, так и объективными социальными условиями, и выражается в стремлении и возможности действующей личности реализовать свою волю. 236 Властность как субъективная характеристика личности получает широкий общественный резонанс, который и обуславливает неоднозначность ее понимания. И если социальная детерминированность властного поведения в межличностных отношениях регламентирована и, следовательно, регулируема посредством общественного мнения и норм, то субъективный аспект власти и властности выступает в неявной форме, что затрудняет его прогнозирование. На наш взгляд, именно личностный аспект властности в большей степени определяет специфику ее проявления. Поэтому вскрытие глубинных представлений о власти и переживаний, возникающих вследствие властных воздействий, обеспечивает большую предсказательную способность характера проявлений власти и специфики ее внутриличностных детерминант. Достаточно интересные результаты были получены в психологическом исследовании, проведенном в рамках дипломной работы Харитоновой Лилии, целью которого было изучение сходства и различия в гендерноспецифических системах представлений о власти и проявлений властности в межличностных отношениях. В процессе данного исследования было установлено, что и мужчины и женщины проявляют властность в похожих ситуациях и практически не различаются в специфике ее выражения и причинной обусловленности. Но мужской тип проявления властности можно охарактеризовать как более однородный, а женский – как более вариативный. Значимыми факторами, влияющими на систему представлений о проявлениях власти, выступают опыт руководства и гендерная идентичность, которая дает максимальные различия в системе представлений о проявлениях власти при маскулинном полоролевом репертуаре и минимальные при феминном. Андрогинная идентичность определяет промежуточную систему представлений о проявлениях власти между классическими типами. Максимальное разнообразие при интерпретации проявлений властности и характеристик, ее детерминирующих, наблюдается у андрогинных и маскулинных мужчин и женщин. Феминные мужчины и женщины в большей степени сходятся в интерпретации внутриличностных детерминант властного поведения, и различаются в интерпретации проявлений власти. Репертуар проявлений власти у мужчин более интенсивен, чем набор ее внутриличностных детерминант. А вот у женщин это соотношение противоположно. Это объясняется подавляемостью и высокой социальной детерминированностью системы женской властности. В то время как система мужской властности проявляема и менее подвержена влиянию фактора социальной оценки. В целом можно отметить, что мужской тип представлений о властном поведении в большинстве своем носит рациональный и агрессивно-эгоистический характер, тогда как общая направленность женской модели властного поведения может быть определена как эмоционально-созидательная. 237 На основании гендерных различий можно выделить максимально простую и максимально сложную систему интерпретации власти. Так, максимально простая когнитивная система внутриличностных детерминант властного поведения с преобладанием эгоцентрической направленности и аффективной окрашенности свойственна андрогинным женщинам и андрогинным мужчинам. В системе проявлений власти и властности, как у женщин, так и у мужчин данная тенденция меняется: максимально жесткая и ригидная система представлений о проявлениях власти характерна для классических типов – маскулинных мужчин и феминных женщин. Следовательно, традиционным гендерным идентичностям в большей степени характерна зависимость от полоролевых стереотипов социума. Максимально подвижная система представлений о проявлениях власти и властности характерна для феминных мужчин и маскулинных женщин, т.е. для тех типов, которые имеют выраженные поведенческие характеристики противоположного пола. Максимально сложная когнитивная система внутриличностных детерминант властного поведения свойственна феминным мужчинам и маскулинным женщинам. В когнитивной системе проявлений властности у женщин данная тенденция сохраняется, а у мужчин меняется, вследствие чего у андрогинных мужчин отмечается наиболее вариативная система властных проявлений. Таким образом, совмещение характеристик обеих традиционных гендерных идентичностей обеспечивает более широкий ролевой репертуар личности. Таким образом, у мужчин и женщин сходна система представлений о внутриличностных детерминантах властного поведения, в то время как система представлений о проявлениях власти у них различна. Представления о власти, с помощью которых интерпретируются ее внутриличностные детерминанты, у мужчин и женщин обладают одинаковой интенсивностью, тогда как система представлений о проявлениях власти у женщин более дифференцирована, чем у мужчин. Выявленная в ходе исследования взаимосвязь параметров системы конструктов, на основе которой происходит интерпретация ситуации властного поведения, с определенными типами гендерной идентичности, представляет огромный научный интерес, так как знание этих закономерностей дает представление о взаимообусловленности аффективного, когнитивного и поведенческого компонентов властного поведения в контексте типов гендерной идентичности. Неоспоримым фактом является необходимость дальнейшей теоретической и практической разработки проблем власти и властности, так как позволяет полнее осмыслить их влияние на формирование и развитие межличностных и внутригрупповых отношений. Кроме того, психологическое изучение власти и властности может стать основой для разработки методик диагностической и коррекционной работы с данным феноменом. 238 Стереотипы гендерного поведения мужчины Машихина Т.П., к.п.н. ,доцент, кафедра ИСТ НОУ ВПО ВИБ (Волгоград) На протяжении многих веков считалось, будто реализация человеком специфических функций в обществе определена его мужским или женским природным началом. Однако, «существуют серьезные сомнения относительно правомерности выведения всех или главных особенностей гендерного поведения мужчин и женщин из их роли в репродуктивном процессе» [2]. Как правило, обычаи и общественные стереотипы ограничивают личность и ее деятельность, лишая ее возможности свободно проявлять свои потребности. Гендерные стереотипы касаются социальных образов женственности /феминности и мужественности/маскулинности. Р. Унгер определяет гендерные стереотипы как «социально конструируемые категории «маскулинность» и «фемининность», подтверждающиеся различным в зависимости от пола поведением, различным распределением мужчин и женщин внутри социальных ролей и статусов, которые поддерживаются психологическими потребностями человека вести себя в социально одобряемой манере и ощущать свою целостность и непротиворечивость» [1, p.17]. Гендерные стереотипы проявляются во всех сферах жизни человека и часто предписывают людям в зависимости от их пола определенные нормы поведения. Мак-Ки, Кон, Перрифс пришли к выводу, что в целом мужчинам приписывается больше положительных качеств, чем женщинам — «наделение женщины мужскими чертами возвышает ее, а мужчину женские черты унижают. Если женщина обладает «мужским сердцем», это хорошо, тогда как мужчина с женским сердцем – слабак, трус. Трусливые воеводы именуются «скопцами с женским сердцем». Проще говоря, все хорошее в женщине происходит от мужчины, а все плохое в мужчине происходит от женщины» [2, c.31]. В последнее время (начало XXI века) проявилось и утрированное восприятие феминного и маскулинного, например: Феминные линии поведения: «Часто ноет по разному поводу, Любит устраивать скандалы, Является истеричной натурой, Делает подлости исподтишка, Распространяет сплетни, Лениться и все свободное время проводит на диване и т.д;» Маскулинные линии поведения: «В сложной жизненной ситуации берет себя в руки и доводит все до конца, Мыслит рационально, Человек, на которого всегда можно положиться, Всегда настойчив, Ведет себя смело, Всегда отвечает за свои действия, Заботиться о слабых (женщины, дети, старики), Всегда поддержит в проблемной ситуации и т.д.». Подобное отношение возникает в силу ряда причин. Во первых, нормативный канон маскулинности и образ «настоящего мужчины», как и все прочие фундаментальные ценности – «настоящая дружба», «вечная любовь» и т.п., всегда идеализировались, как в прошлые века, так и сегодня, мужчины честно отправляются на поиск безупречной чести, достоинства и бесстрашия - всего того, что составляет суть настоящего мужчины. Во вторых, 239 традиционный мужчина соотносит мужественность с понятием доминанты. Стремление мужчин доминировать в группе зачастую объясняется в силу наличия определенного культурного стандарта поведения, складывавшегося на протяжении веков, поэтому от исполнителя мужской роли ожидают и соответствующего поведения. Гендерные стереотипы охватывают социальные представления о подобающем мужчине и женщине поведении, занятиях и социальных ролях, в обществе и семье. Представления о том, какой должен быть «настоящий мужчина», как должна вести себя в той или иной ситуации женщина, и даже как им одеваться, являются социально разделяемыми, поэтому реальные мужчины и женщины не могут с этим не считаться. Более того – именно гендерные представления – в силу их особой роли в идентичности человека – являются одним из мощнейших факторов, механизмов управления поведением личности [3]. Молодые люди особенно сильно мотивированы в плане реализации в своем поведении гендерных стереотипов, им близки традиционно-патриархальные представления. Они активно подавляют в себе любое поведение, которое может быть расценено окружающими как несвойственное гендеру. Современные юноши, боясь обвинения в «голубизне» не могут освободиться от давления гендерно-поляризованной и андроцентричной культуры, поэтому они часто переживают конфликтные состояния нереализованных личных устремлений и несоответствия ожиданиям. Чувства внутреннего напряжения, дискомфорта и нереализованности требуют выхода. В результате у современного мужчины все чаще возникают психические нарушения на почве несоответствия его желаний и возможностей: «мужчины переживают стресс не только когда считают себя неспособными осуществить требования своей мужской роли (например, сделать успешную карьеру), но и когда ситуация требует от них «не-мужского» поведения (например, необходимость ухаживать за маленьким ребенком)» [2, c. 74], ведь все канонические предписания и гендерные стереотипы во многом определяют восприятие поведения мужчин и женщин: человек воспринимает то, что ожидает увидеть. Мужчине необходимо научиться доверять, принимать и ценить свою собственную мужскую натуру, и не как противопоставление женской, а с осознанием индивидуальности и разнообразия мужской. Тогда пройдут страхи за устойчивость своего мужского поведения как доминирующего. Ведь все великие теории изобличающие глупость женщин и эгоизм мужчины исходят из вечной борьбы за власть: понятие человек одно, а претендентов на это «место» - двое - мужчина и женщина. И мужчинам и женщинам следует осознать одно - завершѐнность не в слиянии и не в противопоставлении, а в глубочайшем раскрытии своей сути при взаимодействии с противоположным полом. 1. Библиографические ссылки Basow S. Gender: stereotypes and roles. (3 ed.). California: Brooks. 1992. 240 2. Кон, И. Мужчина в меняющемся мире / И. Кон. М., 2009. 3. Рябова, Т.Б. Маскулинность в политическом дискурсе российского общества: история и современность / Т.Б. Рябова // Женщина в российском обществе. 2000. № 4. С. 19-26. ТРАНСФОРМАЦИИ ИСТОРИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ И ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ В СИТАУЦИИ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КРИЗИСА Историческое сознание как проблема Останина О.А., д. филос. н., профессор, кафедра философии и социологии ВЗФЭИ (филиал в Кирове) (Киров) Категория «историческое сознание» является недостаточно исследованной, и рассмотрение данной категории предполагает скорее выявление проблемы, чем ее решение. В свою очередь, экспликация проблемы позволяет раскрыть и понять значение и содержание категории. Анализ исторического сознания, особенно в кризисные, переломные моменты развития общества, важен и нужен с мировоззренческой точки зрения. Историческое мировоззрение – необходимое условие самоидентификации общества, его ориентации в мире, сохранения и обеспечения своей жизнедеятельности. Исследование исторического сознания значимо и с точки зрения теоретико-методологической, поскольку позволяет самоопределиться истории как науке, выявляя, какова та особая реальность, на постижение, объяснение, понимание которой история направлена. Существует несколько подходов к определению содержания и сущности исторического сознания. Первый подход, назовем его условно гносеологическим, рассматривает историческое сознание как воспроизведение, отражение исторического процесса. Недостатки этого подхода – не выясняется экзистенциальное содержание исторического сознания, не раскрывается методологическое значение категории времени. Второй подход, герменевтический, можно рассмотреть на примере философии В. Дильтея. В. Дильтей трактует сознание как тождественное жизни. Поэтому, собственно историческое сознание и сознание вообще, в принципе, неразличимы, так как жизнь, как и сознание, всегда исторична. Душевная связь дана изначально в своей целостности, но ее содержание исторически меняется в зависимости от нации, класса, форм деятельности и т.п. Основополагающие характеристики душевной жизни – это свобода, развитие, детерминированность приобретенной взаимосвязью структурных элементов сознания. Сознание – это процесс, его развитие определяется 241 целью, которая рождает объективирование, то есть появление разных структур права, экономики, политики и пр., а неосознанные душевные процессы рождают символы. Сознание антиномично, так как обладает и всеобщей природой и индивидуальностью: все качества представлены в каждом сознании, различия только в степени, в количестве, которые и становятся качественным своеобразием. Всеобщность сознания есть основание и условие для понимания и описания индивидуального сознания через переживание и заключение по аналогии. Данный подход во многом продуктивен, но и он не выявляет сущность исторического сознания, указывая только некоторые его аспекты – развитие, индивидуальность, конкретность. Так, всеобщность сознания отождествляется с его абсолютностью, что ставит проблему согласования сознания с развитием бытия, временем. Третий подход, феноменологический (ранний Э. Гуссерль), рассматривает сознание в духе трансцендентальности, стремясь к выявлению и описанию структур сознания, по сути неизменных и определяющих содержание знания. В его рамках значим сам феноменологический метод, применяемый для анализа актов сознания, способствующий прояснению конкретно-исторического содержания сознания. Четвертый подход можно условно назвать герменевтикофеноменологическим или онтологическим. Он представляется наиболее адекватным и делает акцент на понятии «историческое» в его отношении к истории человека и человечества. Без сознания нет человека как человека, но не каждое содержание сознания является историческим, как и не вся жизнь людей является историей. Как говорил М. Хайдеггер, историческое сознание не дано вместе с жизнью, его надо развить. Оно обладает экзистенциальным содержанием, раскрывающимся через понимание таких глубинных оснований бытия, как вина, свобода, совесть, ответственность. Важнейшей характеристикой исторического сознания является время. И дело не только в том, что история относится к прошлому (прошедшему). В данной точке реальной истории (жизни) как бы сходятся все три времени. Настоящий момент жизни человека, так или иначе «подготовлен», определен прошлым. Но человек в этот же момент нацелен на будущее как на модель, идеал, и нацеливаясь на будущее, человек истолковывает и осмысливает прошлое. Так формируется целостность сознания и существования, сознание становится активным, деятельностным и действующим. В периоды социокультурных кризисов такая целостность сознания и исторической жизни оказывается разрушенной. С одной стороны, историческое сознание можно представить как взаимопереплетение памяти, предвосхищений, переживаний, созерцаний, обусловленное и порождаемое как самим бытием, так и способностями сознания. В периоды стабильного развития общества между структурными элементами сознания есть соответствие, гармония. Такое историческое сознание, говоря словами Ф. Ницше, поддерживает жизнь, наделяет ее смыслом, организует историческую реальность. С другой стороны, история как процесс может быть представлена 242 как объективирование сознания в различных формах, историческое знание не может быть отделено от действительности. От того, как народ мыслит себя в истории, зависит, что и как он делает. В периоды стабильного развития это знание относительно определенно, в кризисные периоды нарастает угроза утраты адекватности исторического сознания. Выход из кризиса, знаменующий «собирание общества», выражается в росте интереса к своей истории, в постановке вопроса о смысле исторического бытия Данные теоретические положения можно применить для анализа ситуации в нынешней России, который показывает отсутствие в обществе единства и по отношению к прошлому (содержание памяти), и к будущему. Это проблема национальной идентификации, и решение ее во многом зависит от исторического образования. Фридрих Ницше об истории и историческом сознании Станкевич Л.П., д. филос.н., профессор, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) В центре всех проблем истории и исторического сознания в философии Ф. Ницше стоит человек. Но вместе с тем человек есть то, что оно есть, благодаря своей истории. Именно история поддерживает человека в постоянном движении. Действительность, значимость и трансформация исторического сознания определяется тем, какое значение оно имеет для жизни. Но не просто для жизни как таковой, а для современной эпохи, проникновение в суть которой и составляет подлинный смысл всей исторической мысли Ф. Ницше. Человек должен быть причастен к всемирноисторическому моменту, чтобы на этом уловить, понять, что сегодня решается в жизни общества. Очевидно, что стимулом для исторических изысканий (кроме этого) для Ф. Ницше выступает воля к познанию. Характеризуя историю, выделяя ее общие черты, Ф. Ницше задается вопросом: когда начинается история и какой фактор приводит ее в движение? Ответ сводится к тому, что история начинается с творческого освободительного прорыва отдельных лиц, она есть движение, происходящее в напряжении между отдельными людьми, а также тем стойким и неизменным, существующим в рамках того или иного целого, которое определенным образом сковывает их. Доисторические эпохи определяются исключительно традицией, а в историческое время движение истории всякий раз возникает за счет освобождения от традиций: «Это то свободомыслие, которое делает историю». Однако против традиции «свободный ум» всегда слаб. Вместе с тем он признает необходимость, правящую в истории. Исторический процесс, по Ф. Ницше, представляет собой ничто иное как обуздание человека посредством действенных заблуждений метафизического, религиозного, морального характера. Исходным моментом выступает человек как дикая, беспорядочная природная сила. Правда, об этом почти забыли: «… даже во сне нам недоступно то, что прежние народы 243 видели наяву»; «кажется, что все великое в мире должно появиться сначала в форме чудовищной, ужасающей карикатуры»… Но то, что происходило тогда, является предпосылкой и нашего вот – бытия. В истории наблюдаются постоянно присутствующие страшные силы. Человек стремится скрывать от себя это, что, естественно, не отменяет их наличия в действительности: «Культура это лишь тонкая яблочная кожица поверх пылающего хаоса»; «всякая высокая культура начинала с варваров». Парадоксально, но это очевидно так, по мнению Ф. Ницше, «Множества придуманы, чтобы совершать вещи, на которые у отдельных людей нет смелости. Поэтому все общества в сто раз более искреннее и достойны быть примером, чем индивидуум». История нужна человеку, без истории человек перестал бы быть человеком, человек нуждается в истории, потому что на великих примерах человеческих возможностей набирается смелости, необходимых для текущих действий. Историческая память, по замечанию Ф. Ницше, обретает форму знания в исторической науке. Он считает, что история как знание изменяется вместе с реальной историей и ее продолжением. Ницше сомневается по поводу исторической науки как таковой, ибо в истинной истории, живом, свидетельствующем знании, никогда окончательно не известно, как на самом деле все происходило. То, что произошло, зависит от того или иного настоящего, от его сущности. Именно поэтому подлинная история, с одной стороны, никогда не может стать чистой наукой, а с другой – без точного знания, точного исследования никогда не бывает правдивой. Ф. Ницше выступает против разрушительного влияния истории на жизнь. Он считает, что история даже может погубить человека! Так в работе «О пользе и вреде истории для жизни», он отмечал, что история, когда ее в «избытке», оборачивается несчастьем. В этом случае она ослабляет личностное начало. Кроме того, она ведет к ложному представлению, будто она содействует объективности и справедливости. «Избыток» истории преодолевается забвением. Степень выносимости истории, по мнению Ницше, задается крепостью личностного начала. Воспоминание и забвение он называет историческим и неисторическим в человеке. Он считает, что задача исторической науки будет решена, «если весь внутренне связанный круг прошлых стремлений оказывается осужден». В этом случае историческая наука оказывается излишней, а ее место должна занять наука о будущем. Ф. Ницше считает, что даже попыткам расширения истории за рамки человека в область безграничного, попыткам создания истории жизни и Вселенной можно придать некоторую ценность. Тогда бы до совершенства продуманная история была бы космическим самосознанием. Вместе с тем подлинным источником будущего является глубина усвоения прошлого: «Оплодотворять прошедшее и рождать будущее – вот что для меня настоящее». Завершая, следует отметить, что, по мнению Ницше, в истории нет какой-то однозначной линии – прогресса либо регресса – но и то и 244 другое существует в истории вместе, что, на наш взгляд, в определенном смысле, равнозначно понятию социальной трансформации. Библиографические ссылки 1. Делез, Ж. Ницше и философия / Ж. Делез. М., 2003. 2. Ницше, Ф. Соч. в 2-х томах / Ф. Ницше. М., 1990. 3. Хайдеггер, М. Ницше. Соч. в 2-х томах. / М. Хайдеггер. Т. 1. СанктПетербург, 2006; Т.2. Санкт- Петербург, 2007. 4. Ясперс, К. Ницше. Введение в понимание его философствования / К. Ясперс. Санкт- Петербург, 2002. Целостность исторического сознания в ситуации социокультурного кризиса Линченко А.А., к.филос.н., доцент, кафедра философии ЛГТУ (Липецк) Категория «целое» и производное от нее понятие «целостность» на протяжении всей истории философии являлись одними из важнейших в понятийном аппарате философии. Направленность постмодернистских исследований в сторону ризомности, мозаичности, субъективизма, на наш взгялд, еще более будет способствовать как расширению границ понимания целостности вообще, так и исследованию отдельных проблем с ней связанных. Понятие «целостность» является исходным при обращении к историческому сознанию, которое не ограничивается только рамками исторической науки, но представляет собой всю совокупность когнитивных, нравственных и эстетических форм репрезентации и интерпретации прошлого в контексте ситуации настоящего и ориентаций на будущее. По отношению к историческому сознанию в целом, сохраняют свое значение размышления американского эпистемолога А. Мегилла о роли понятия «целостность» для исторической науки: «главная особенность любого исторического исследования <…> состоит в попытке расположить факты в пределах более крупной структуры <…> исторические исследования имеют дело с отношениями части и целого. Факт может рассматриваться как «часть», но часть бессмысленна, если она не вписана в границы больших структур, которые придают фактам значение»[1. С.109-110]. Понимание «целостности» в разные исторические эпохи наполнялось различным содержанием. В условиях современной постнеклассической науки принято относить понятие «целостность» к классу развивающихся, динамических, открытых систем, обладающих свойством интегративности «как внутренней взаимосвязи частей, их организации и структурной взаимосвязи, дающих в конечном счете нечто новое, что нельзя свести к одной части (редукционизм) или к простой сумме частей (суммативность)»[2.С.16]. Важной характеристикой является способность целостных систем к самодвижению и саморазвитию, при этом развитие и 245 состояние самой целостности является важнейшим критерием ее развития. Целостность, таким образом, представляет собой фундаментальное свойство сложных систем, определяясь в социальных видах целостности телеологией, вероятностным характером развития. Исследование проблем целостности исторического сознания в кризисных условиях вытекает из понимания его сущности и структуры, а также механизма трансформации. Сущность исторического сознания представляет собой органичный сплав как минимум четырех компонентов: собственно знаний о прошлом, опыта их интерпретации и понимания в настоящем, формы передачи знания от потомков к преемникам и определенного исторического предвидения. Если переходить от сущности исторического сознания к характеристике его процесса трансформации, то развитие исторического сознания можно представить через взаимодействие традиционного и нового. Структура исторического сознания условно может быть разделена на уровни, типы и формы. Для наглядности приведем таблицу (см. далее Таблица 1.). Для всех указанных уровней, типов и форм можно говорить об определенной целостности исторического сознания. Другой вопрос – какая это целостность. С позиций современной постнеклассической науки необходимо мыслить целостность исторического сознания как реальный, но относительно-абсолютный процесс, незавершенный, открытый по своему содержанию, как в прошлое (хотя бы и в рамках пере-интерпретации), так и в будущее. Подобная трактовка позволяет преодолеть как крайности исторического «объективизма», так и исторического «субъективизма» в рамках идеи «исторической дополнительности», сущность которой хорошо выразил Ю.В. Перов: «Человек не познает существующий вне него смысл истории, но и не продуцирует их из себя, — он «достраивает» смыслами исторический процесс, при этом сам, пребывая внутри него»[3.С.77]. 246 Таблица 1. Структура исторического сознания у р о в н и Теоретический субъектом исторического сознания на данном уровне является наука, а также политикоправовые, религиозные виды идеологии (в основном, представители элиты). Эмпирический (повседневный) субъектом исторического сознания являются широкие массы населения. Цивилизационный (архетипический) субъектом исторического сознания является культура и культурные доминанты Формы → Когнитивный компонент (совокупность достигнутых знаний в теоретическом или стихийном виде) Типы → Типы исторического сознания строятся в зависимости от периодизации истории (например, традиционное деление истории на эпоху первобытного общества, Античность, Средние века, Возрождение, Новое и Новейшее время, или различные варианты классификаций цивилизаций и локальных культур) Нравственный компонент (совокупность нравственных оценок прошлого) Эстетический компонент (оценки прошлого выраженные в той или иной форме эстетического отношения к нему) Социокультурный кризис – одно из наиболее масштабных видов социальных изменений, включает в себя не только изменения в социальной структуре и социальных взаимосвязях, но и принципиальные трансформации в культуре общества, заставляющие его изменить свой облик и не позволяющие сохранять развитие на предшествующей социальной основе. Немецкий историк Й. Рюзен, перенося методологию психоанализа в область философии истории и интеллектуальной истории, выделяет три типа кризисов исторического сознания: 1) нормальный кризис (когда историческое сознание сохраняет свою преемственность путем реорганизации исторического смысла); 2) критический кризис (когда историческое сознание на основе имеющегося исторического опыта вырабатывает новую идентичность); 3) катастрофический кризис, или травма (когда историческое сознание оказывается неспособным к какой-либо форме преемственности и требуется переход к новому историческому смыслу)[4.С.41-42]. Итак, утрачивается ли целостность в процессе трансформации исторического сознания и, особенно, в эпохи социокультурных кризисов? Трансформация исторического сознания действительно может способствовать разрушению его целостности, но лишь на определенном уровне (например, на уровне идеологии или бытовых представлений), в то время как на более глубоком уровне (архетипы или цивилизационные рамки) 247 оно может принципиально не измениться и сохранить свою целостность. Очевидные эпохи «разрыва» целостности исторического сознания наблюдаются в периоды Возрождения, второй половины XIX-первой половины XX столетия, в эпоху постмодернизма. Однако как звенья единой по духу европейской цивилизации, они на самом глубоком уровне сохраняют определенное единство и определенную целостность. «Запад» в культурном понимании данного термина остается «Западом». Также примером этого является блестящая работа Н.А. Бердяева «Истоки и смысл коммунизма в России», где убедительно показывается, что, несмотря на смену различных национально-идеологических доктрин и массовых представлений на уровне коллективного бессознательного русский народ был потенциально «подготовлен» к коммунизму. Другое дело, что представленная Й. Рюзеном классификация кризисов исторического сознания позволяет лучше понять, то насколько целостность исторического сознания может изменять привычные контуры. В зависимости от типа кризиса исторического сознания, доминирующим в его целостности могут оказываться различные элементы его сущности (знания, опыт интерпретации, формы передачи, элементы предвидения) или формы реализации (когнитивная, нравственная или эстетическая). Таким образом, социокультурный кризис как один из наиболее масштабных видов социальных изменений и порождаемый им «катастрофический» кризис исторического сознания могут оказывать существенное разрушающее воздействие на его целостность, но лишь на определенном уровне и лишь на смену доминирующих элементов его структуры. «Разрывы» целостности исторического сознания, потеря идентичности всегда намечают новую целостность, проистекающую из традиционных и фундаментальных основ культуры, непременным условием которой является историчность. Библиографические ссылки 1. Мегилл, А. Историческая эпистемология / А. Мегилл. М., 2007. 2. Станкевич, Л.П. Проблемы целостности личности (гносеологический аспект) / Л.П. Станкевич. М., 1989. 3. Перов, Ю.В. Историчность и историческая реальность / Ю.В. Перов. СПб., 2001. 4. Рюзен, Й. Кризис, травма и идентичность / Й. Рюзен // «Цепь времен»: проблемы исторического сознания. М., 2005.С.38-63. Историческое сознание в условиях социокультурного кризиса Романов А.О., аспирант, кафедра философии ЛГТУ Историческое сознание представляет собой особую форму общественного сознания [1, с. 49], а также составляющую всех форм общественного сознания – политического, экономического, экологического, 248 философского, нравственного [2, с. 361], относящуюся к прошлому и настоящему общества, и являющуюся активным фактором, содействующим становлению будущих общественных отношений в ходе воспроизведения и осознания обществом своего прошлого. Уточним, что в самом общем виде социокультурный кризис есть нарушение прежнего равновесия общества и в то же время переход к новому равновесию [3, с. 11]. Под влиянием объективных и субъективных трансформационных процессов в кризисный период развития социума происходит кризис в историческом сознании - потеря обществом своей идентичности, своего прошлого, раскол общества, переоценка ценностей исторического прошлого, фактов и явлений, прерывается связь поколений, утрачиваются исторические традиции общества. В таком историческом сознании преобладают критические элементы и популизм, доминируют страсти и аффекты. Оно становится податливым для трансформации и манипуляции. Таким образом, в переломные периоды развития общества происходит влияние социокультурного кризиса на историческое сознание социума, которое в свою очередь, при наличии определенных условий может привести к появлению в рамках исторического сознания кризисных процессов-то есть кризиса исторического сознания. В условиях социокультурного кризиса историческое сознание характеризуется значительным изменениям во взаимодействии его форм и уровней, усиленной политизацией, мифологизацией, ему присущи эмоциональность и динамизм, изменяется соотношение типов в составе историческою сознания. В то же время, во многих кризисных ситуациях социума характеристики исторического сознания соответствуют коренным характеристикам общества. То есть «сложная», «смешанная» и «многоукладная» социальная природа общества отражается в «сложной», «смешанной» и «многоукладной» структуре существующего в нем исторического сознания [4, с. 57]. В свете вышесказанного одним из наиболее важных и сложных аспектов в процессе диалектического взаимодействия исторического сознания и социокультурного кризиса представляется исключительное внимание общества к проблематике исторического сознания в ходе кризисных процессов. В кризисные периоды развития социума утрачиваются или резко меняются привычные жизненные ориентиры, люди ищут ответы на актуальные вопросы современности в своем историческом опыте. Роль и значение исторического сознания как одного из факторов социальной стабильности, как регулятора общественного поведения возрастает в переломные периоды развития общества, когда со всей остротой встает вопрос самоопределения общества, углубления исторической самоидентификации. Это обусловлено рядом объективных и субъективных факторов [5, с. 34], основными из которых являются: 249 • радикальные изменения в социальной жизни общества переходного, периода и необходимость переосмысления культурных, политических, моральных и иных ценностей, определяющих образ жизни того или иного общества; • поиск в прошлом утраченных идеалов, обусловленный кризисной ситуацией социума; • факторы субъективного характера обусловленные как процессами переходного периода, так и функциональными особенностями самого исторического сознание его местом и ролью в общей системе общественного сознания. Таким образом, историческое сознание, служит обществу, находящемуся в условиях социокультурного кризиса практическим, нравственным и интеллектуальным арсеналом, помогая по-новому оценить путь, пройденный многими поколениями потомков, подтвердить или опровергнуть то, что в стабильное время казалось незыблемыми истинами. Тем самым целостное историческое сознание дает обществу мощную основу для преодоления социокультурного кризиса. Библиографические ссылки 1. Барг, М.А. Историческое сознание как проблема историографии / М.А. Барг // Вопросы истории. 1982. №12. С. 49-66. 2. Гобозов, И.А. Введение в философию истории / И.А. Гобозов. М., 1999. 363 с. 3. Лапин, Н.И. Тяжкие годы России (перелом истории, кризис, ценности, перспективы) / Н.И. Лапин // Мир России. 1992. № 1. С. 10-11. 4. Самиев, А.Х. Генезис и развитие исторического сознания / А.Х. Самиев / Душанбе, 1988. 120 с. 5. Крымский, С.Б. Метаисторические ракурсы философии истории // Вопросы философии. 2000. №7. С. 29-41. Особенности российского массового исторического сознания в условиях социокультурного кризиса Лыскова М.И., к. филос. н., заместитель заведующего кафедрой иностранных и русского языков ТЮИ МВД России (Тюмень) 15 мая 2009 года Президентом РФ был подписан Указ «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». В последнее время Дмитрий Медведев неоднократно заявлял о недопустимости фальсификации истории, в том числе Великой Отечественной войны, отмечая, что попытки фальсификаций становятся все более жесткими и агрессивными. Мы все являемся свидетелями того, что России, как историческому наследнику 250 Советского Союза, часто навязывается вина за события и трагедии военных лет и других периодов развития Российского государства и тем самым создаѐтся идеологическая база для предъявления нашей стране всякого рода претензий. Кроме того, для многих социальных групп характерно стремление к акцентированию тех или иных событий прошлого, связанных с их сегодняшними задачами; их политические оппоненты, в свою очередь, заинтересованы в создании альтернативного образа прошлого. Несомненно, что подобные политические и социокультурные процессы влияют на характер восприятия истории массовым сознанием, на состояние и содержание сегодняшнего российского массового исторического сознания. Плюрализм в области исторических знаний из естественного инструмента глубокого, живого, объемного восприятия прошлого становится средством манипулирования массовым историческим сознанием, давление на которое зачастую носит достаточно агрессивный характер. Формирование массового исторического сознания неразрывно связано с проблемой получения и усвоения информации. Связь содержания источников формирования исторического сознания с информацией актуализирует такие ее характеристики, как доступность, достоверность, достаточность, надежность. В действительности информация в большинстве случаев является неполной, несистематической, заведомо ложной. В условиях социокультурного кризиса попытки «переписать» историю общества, избирательное отношение к прошлому, выделение отдельных исторических эпох, событий и придание им позитивной или негативной ценностной окраски могут привести к тому, что исторические знания могут стать орудием разрушения общества, а не инструментом его укрепления. Историческое сознание является существенным компонентом общественного сознания, который во многом отвечает за формирование национальной и социокультурной идентичности. Процесс социальнокультурной консолидации общества невозможен без формирования целостного и позитивного исторического сознания. Осознание неразрывной связи времен, чувство национального достоинства, примиряющий и гармонизирующий образ прошлого, ценностное отношение к истории являются идеальной основой формирования исторического сознания, которое представляет собой одну из фундаментальных социокультурных категорий, характеризующих жизнь человеческого общества. Возвращение обществу более адекватного представления о собственной истории очень важно для его духовно-нравственного возрождения. Ощущение единства духовного опыта тысячелетий, лежащее в основе исторического сознания, может компенсировать отсутствие объединяющих воззрений у современного поколения. Грамотная культурная и образовательная политика, формирующая в обществе взвешенную, сбалансированную, лишенную излишней эмоциональности и идеологизации картину прошлого и органичный набор исторических ценностей, может стать залогом социальной стабильности. 251 Историческое знание считается одним из важнейших элементов культуры любого общества. Изменения в системе исторических установок и исторического мировоззрения в целом отрицательно влияют на состояние и содержание массового исторического сознания. Общепризнанным является тот факт, что человек и общество воспринимают социально-историческую действительность сквозь призму определенного мировоззрения. Мировоззрение как синтез научных знаний, повседневного и исторического опыта, изменяется и развивается в ходе истории общества. Оно одновременно является целостным восприятием мира и отражением конкретно-исторических особенностей эпохи, определяющих социальные условия жизни общества. Историческое мировоззрение подразумевает осознание и осмысление человеком и обществом исторической реальности, выработку определенной системы исторических убеждений, представляющих собой единство знаний и переживаний. Именно через историческое мировоззрение происходит осознание и принятие человеком и обществом исторической действительности и исторических ценностей. В этом смысле историческое мировоззрение служит основой исторического сознания человека и общества. Следует также признать социокультурную обусловленность массового исторического сознания и социальнопрактическую значимость и ценность его содержания. Снижение уровня исторического сознания является тревожным сигналом для общества, жизнедеятельность которого должна опираться на прочный исторический фундамент. Историческое сознание основывается на исторической памяти, с помощью которой оно мировоззренчески и нравственно обеспечивает преемственность и историческую идентичность поколений. Истинная свобода исторического сознания заключается в том, чтобы жить в ладу с исторической памятью и самосознанием собственного народа, зафиксированными в традициях его социального, экономического, духовного и культурного развития, в ладу с выработанными историей нормами и ценностями. Осмысление путей достижения подобного положения является, на наш взгляд, одной из актуальнейших задач современной отечественной социальной философии. Формирование массового исторического сознания – сложная, комплексная проблема, для решения которой требуется системный, междисциплинарный подход, необходимы совместные усилия всех социальных институтов. На наш взгляд, сам факт создания подобной Комиссии и ее работа являются свидетельством того, что решение этой проблемы постепенно становится неотъемлемой частью государственной внутренней политики. 252 К проблеме состояния гуманитарных наук в условиях современности Кикимбаева А. С. магистр исторических наук, (соискатель степени исторических наук) н.с., ОмГУ им. Ф.М. Достоевского (Омск) Постмодернистская ситуация повлекла за собой не только изменение научных форм познания, но и содержание исследований. Изменилась дисциплинарная основа, а вместе с ней возникло множество новых течений, претендующих на звание дисциплины. Это в свою очередь предполагает и обоснование новых критериев научности. Знание мировых, классических текстов, крупных имен, новых дискурсов – это требование современности. Перестроечный период был одним из колоритных явлений в развитии гуманитарной мысли. Пытаясь увидеть целостную картину, исследователь просто утопает в том, что предлагает ему современная ситуация. Ситуация в России кардинальным образом отличается от европейскоамериканской традиции, где междисциплинарность, развитая система институциональной составляющей, динамичность и открытость гуманитарной мысли считается нормой жизни. Если европейская школа в целом более или менее консервативна, ориентирована на сохранение фундаментального знания, то американская школа, проигрывая ей в основательности, более динамична, состязательна, одержима погоней за перспективными новинками. Среди гуманитарных дисциплин в России одной из первых, кто стал видоизменяться под воздействием новых факторов, явилась филология. Проникновение в российское исследовательское поле западных идей происходит, очевидно, с запозданием. Во многом переводу и выходу в российский свет зарубежных исследований способствовует грантовая политика. Если проводить аналогии западного научного сообщества и российского, очевидно, что у нас оно представляет россыпь отдельных ниш в виде институтов и кафедр, разбросанных по всей стране и по инерции воспроизводящих своих доцентов и профессоров. В западной же структуре знания в первую очередь отбор людей происходит на основе конкурса, к чему российская система науки до сих пор не привыкла [1]. Таким образом, современное состояние российской гуманитарной мысли, в которой история как дисциплина неизбежно изменяется, характеризуется несколькими признаками: 1. Неустойчивость. В силу 20 – летней открытости научной мысли российская гуманитаристика еще не обрела черты нормальной науки, Исследование выполнено при финансовой поддержке Федерального агентства по науке и инновациям в рамках федеральной целевой программы «Научные и научнопедагогические кадры инновационной России на 2009-2013 гг.», государственный контракт № 02.740.11.0350 253 работающей в рамках единой парадигмы, что придает ей в силу этого некий экспериментаторский характер. 2. Многополярность, разобщенность научного сообщества, которое представляет собой не единый цех, а отдельные ячейки, в которых каждое направление в дисциплине работает для себя. 3. Полиязычие, которое предполагает не только непереводимость зарубежных текстов, но и отсутствие единого концептуального языка даже в контексте российской науки. 4. Невключенность в мировое сообщество как следствие третьего положения, а также в связи с консерватизмом в современной научной российской среде, иначе «экстракт советскости». 5. Академическая закостенелость, которая предполагает отсутствие научной активности, в которой этот самый «экстракт советскости»[2] приобретает свои наиболее яркие черты. Академическая закостенелость явно показывает черты поколенческого конфликта, когда мировоззрение нового поколения - аспирантов 1990-х годов складывается в иных условиях, нежели раньше или на Западе. 6. Размытость, гибридность научных дисциплин как следствие междисциплинарной ситуации. Сама междисциплинарность не развилась в российской научной практике до уровня нормального, в силу этого многие научные исследования ярко демонстрируют свою непринадлежность к какой – либо конкретной области исследования [3]. 7. Догоняющий статус. Если по концепции Куна наука переживает эволюционный и революционный путь, то российская гуманитарная мысль в этой схеме находится в процессе разрыва парадигм, при этом последующая парадигма до сих пор не выработана[4]. Как и каким образом происходит движение, развитие гуманитарной дисциплины, на наш взгляд, можно, характеризуя уровень развития институций, а также прослеживая динамику развития науки при помощи одной из самых динамичных форм трансляции знания – журналы. Периодическая печать как один из элементов трансляции информации в науке играет несколько ролей. С одной стороны, это форма объединения научного сообщества, с другой стороны, способ трансляции знания, с третьей, способ формирования дискурса, возможность формирования направления, а также один из видов институционализации того или иного направления. Периодическая печать является одним из показателей развития той дисциплины, которую она представляет. Библиографические ссылки 1. Беседа с А. Дмитриевым. (из архива А.С. Кикимбаевой). 2. Беседа Кирилла Кобрина с Павлом Уваровым. Свобода у историков пока есть. Во всяком случае - есть от чего бежать // Неприкосновенный запас. 2007. № 55. 254 3. К примеру, Замятин Д. Н. позиционирует себя в качестве исследователя по гуманитарной географии – дисциплина гибридная, соединяющая в себе географию, культурологию, социологию, немного философии - Беседа с Д.Н. Замятиным (из архива А. С. Кикимбаевой). 4. Беседа с В. П. Корзун. (из архива А. С. Кикимбаевой). Историческое сознание как фактор современной политики Мерзлякова И.Л., к.филос.н., доцент, кафедра связей с общественностью ДГТУ (Ростов-на-Дону) Конец ХХ – начало ХХI века в истории России характеризуется возросшей социокультурной динамикой, проходящей в соответствии с трансформациями во всем современном мире. В этой ситуации, необходимо уметь ориентироваться в меняющихся условиях на основе знания законов исторического развития общества, видеть перспективы общественных изменений в России и ведущих мировых державах. Все эти процессы усиливают интерес к исследованию прошлого мирового сообщества, истории отдельных государств и исторических периодов, имеющих важное значение для современных внешнеполитических отношений. Актуальность исследованиям исторического сознания придают существенные трансформации в самой исторической науке: возникновение новых исследовательских подходов; участие в обсуждении проблем исторического сознания не только представителей профессионального сообщества историков, но и широкого круга общественно–политических, государственных деятелей ведущих мировых держав. В этих условиях нам представляется важным рассмотрение ресурсного потенциала исторического сознания социума, влияющего на внутренние и внешние политические процессы. Для достижения поставленных целей, необходимо определить элементы исторического сознания - общие «места памяти» в сознании европейского и российского общества, функции исторического сознания в контексте заявленной тематики и степень его влияния на политические процессы на примере отношений России и европейских стран. В первое десятилетие XXI века в России усилилась тенденция к сближению с европейским сообществом благодаря тем социокультурным трансформациям, которые начались еще в конце ХХ века. Высокую степень важности интеграции России в европейское сообщество трудно переоценить. Принят целый ряд концептуальных документов определяющих внешнеполитическую стратегию (внешнеполитическая концепция, Стратегия национальной безопасности, Военная доктрина РФ), которые уточняются в ежегодных Посланиях Президента России Федеральному Собранию. Ее основными принципами является обеспечение национальных интересов и безопасности страны, создание благоприятных внешних условий для поступательного внутреннего развития. Такая установка должна позволить России занять лидирующее положение на европейской и общемировой арене, 255 дистанцируясь от образа «сырьевого придатка Европы и Америки». «В конце концов, не сырьевые биржи должны вершить судьбу России, а наше собственное представление о себе, о нашей истории и о нашем будущем» [1]. «Мы давно сделали свой выбор в пользу глубокой интеграции в мировое хозяйство. <…> Россия готова вместе с другими странами противостоять…трудностям» [2]. Таким образом, «представление о себе, о нашей истории…» должно способствовать достижению заявленных стратегических целей. Для этого необходимо определить, кто должен заниматься целенаправленным формированием представлений об истории России, исторического сознания социума в условиях плюральных мнений, оценок прошлого и откровенных фальсификаций в самой науке. Это, на наш взгляд, является одной из первых трудностей, о которых упомянул президент. Ответом на этот вопрос стал указ Д.А. Медведева от 15 мая 2009 № 549 «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». Основными задачами Комиссии стали обобщение и анализ информации о фальсификации исторических фактов и событий, направленной на умаление международного престижа Российской Федерации, и подготовка соответствующих докладов Президенту Российской Федерации; выработка стратегии противодействия попыткам фальсификации исторических фактов и событий, предпринимаемым в целях нанесения ущерба интересам России; подготовка предложений Президенту Российской Федерации по осуществлению мер, направленных на противодействие попыткам фальсификации исторических фактов и событий, наносящих ущерб интересам России; рассмотрение предложений и координация деятельности федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и организаций по вопросам противодействия попыткам фальсификации исторических фактов и событий в ущерб интересам России; выработка рекомендаций по адекватному реагированию на попытки фальсификации исторических фактов и событий в ущерб интересам России и по нейтрализации их возможных негативных последствий [3]. На наш взгляд, такое преодоление возникших «трудностей» вполне закономерно. История как наука формировалась в России с самого начала как государственный заказ, а, следовательно, историческое сознание ученого было с самого начала идеологизировано. «С самого начала писаная история как наука была наукой сервильной» [4], а «современная русская историография <…> вышла из «шинели» государственной школы, которая в качестве телеологической цели истории выдвинула государство, сделав его главным критерием оценки <...> Имперское мировоззрение, характеризующее русскую историографию, сохранялось <…>, что нельзя считать случайностью» [5, с. 96]. Инициаторами формирования представлений об истории страны, исторического сознания социума, лигитимирующего политические процессы, происходящие внутри государствами и за его пределами, всегда были идеологи – лидеры государства. При этом «идеологи в принципе неспособны 256 к диалогу ни с прошлым, ни друг с другом. У каждого из них своя история и свое прошлое, не совпадающие и взаимоотрицающие друг друга. И когда такой идеолог приходит к власти, история меняется до неузнаваемости, оправдывая определение России как страны с непредсказуемым прошлым» [6]. Поэтому, на наш взгляд, создание Указа способно привести к «формированию» политически ангажированной истории, герметизму сознания субъектов исторической науки; активизации исторического мифотворчества, тесно связанного с политической ситуацией, часто – с властным (идеологическим) заказом, который является инструментом в борьбе за повышение политического статуса, за доступ к экономическим и финансовым ресурсам, за контроль над природными богатствами и т.д. Следует отметить и то, что отношение к представителям от исторической науки в среде военных-историков неоднозначно. Так, «Президент Академии военных наук Махмуд Гареев был разочарован, узнав от корреспондента «Газеты» состав Комиссии. «Мало того, что в ней нет ни одного представителя ветеранского движения, так там еще из историков представлены главные фальсификаторы - Александр Чубарьян (директор Института всеобщей истории РАН) и Андрей Сахаров (директор Института российской истории РАН)», - негодовал М. Гареев» [7]. Другой проблемой, связанной с данным указом является проблема выявления исторических событий, политическая интерпретация которых способна нанести ущерб интересам России и определения степени ущерба от их фальсификации. Следует отметить, что такой «болевой точкой» - травмой и одновременно «местом памяти» в историческом сознании европейского сообщества и России является Вторая Мировая война. 31 августа 2009 года в «Газета Выборча» (Польша) была опубликована статья В.В. Путина «Страницы истории – повод для взаимных претензий или основа для примирения и партнерства?», в которой он отметил, что «две мировые войны, нацистская оккупация бóльшей части Европы и трагедия Холокоста» оставили глубокие, незаживающие раны. В.В. Путин резко высказался в отношении стремлений некоторых лидеров европейских стран препарировать историю, искать в ней поводы для взаимных претензий и обид, так как это «неизбежно ведет к появлению новых историкополитических фобий, которые сталкивают между собой государства и народы. Влияют на сознание общества, искажая его в угоду недобросовестным политикам. К сожалению, с подобными примерами перелицовки прошлого нередко приходится сталкиваться в наши дни. Мы видим попытки переписать историю под нужды сиюминутной политической конъюнктуры. В некоторых странах зашли еще дальше - героизируют нацистских пособников, ставят в один ряд жертв и палачей, освободителей и оккупантов» [8]. В такой ситуации можно говорить о том, что историческое сознание как феномен может выполнять в современном общемировом пространстве интеграционную и дезинтеграционную функции в зависимости от стратегических целей, которые ставят перед собой руководители стран. Так, «послевоенное историческое примирение Франции и Германии открыло 257 путь к созданию Евросоюза. В свою очередь - мудрость и великодушие российского и немецкого народов, дальновидность государственных деятелей двух стран - позволили сделать решительный шаг к строительству Большой Европы. Партнерство России и Германии стало примером движения навстречу друг другу, устремленности в будущее - при бережном отношении к памяти о прошлом» [8]. На праздновании 70-летней годовщины начала Второй мировой войны А. Меркель отметила, что война, начавшаяся с нападения Германии на Польшу, принесла «беспредельное страдание Европе и всему миру, ее жертвами стали 60 миллионов человек» и 1 сентября, является «днем траура и днем памяти о вине Германии». В этой связи она подчеркнула, что как канцлер ФРГ глубоко тронута тем, что премьерминистр Польши Дональд Туск в знак примирения пригласил ее в Гданьск на торжества, посвященные началу Второй мировой. А. Меркель подчеркнула, что после окончания Второй мировой войны, «после освобождения Германии союзниками», страна смогла начать новую главу своей истории, воздала должное франко-германскому примирению, которое открыло для Германии двери в НАТО и Европейский союз. «Сейчас мы все объединены в рамках ЕС и НАТО и работаем как партнеры и друзья. Мы вместе выступаем за соблюдение прав человека во всем мире и ведем борьбу с новой угрозой – терроризмом», - заявила А. Меркель. Поэтому 1 сентября, по ее словам, не только день траура и памяти, но и день благодарности и веры в совместное будущее [9]. При этом, как отметило издание Die Welt, «Присутствие Путина для хозяина мероприятия будет куда более непростым испытанием, чем приезд немки Меркель: уже давно между поляками и русскими назревает историко-политический конфликт относительно Второй мировой войны» [10]. Еще один конфликт, связанный с памятью о Второй Мировой войне – празднование годовщины высадки союзнических войск в Нормандии, на которую не была официально приглашена Королева Великобритании. В Великобритании сочли, что решение не приглашать королеву стало не результатом ошибки или небрежности службы протокола, а сознательной установкой Никола Саркози, который захотел воспользоваться годовщиной для личного пиара и демонстрации дружбы с Бараком Обамой [11]. Таким образом, рассмотрение исторического сознания как ресурса внутренней и внешней политики руководителей ведущих мировых держав, как средства достижения стратегических целей вполне обосновано и на сегодняшний день представляется достаточно актуальным. Вторая мировая война является общей «болевой точкой», важнейшим «местом памяти» элементом исторического сознания российского и европейского социума. Память об этом социальном катаклизме ХХ века способна стать интегрирующим и дезинтегрирующим элементом современной внутренней и внешней политики стран-участниц войны. В системы внешнеполитических отношений историческое сознание способно выполнять интегрирующую и дезинтегрирующую функции, лигитимировать политические процессы протекающие во внутренней и внешней политике государств. При этом для того, чтобы историческое сознание стало реальным ресурсом политики, 258 отвечало национальным интересам оно должно быть государственно ориентированным и целенаправленно сформированным в рамках заявленной стратегии развития России. Библиографические ссылки 1. Медведев, Д.А. Россия, вперед! URL: http://news.kremlin.ru/transcripts/5413 (дата обращения 10.02. 2010). 2. Медведев, Д.А. Послание Президента Федеральному Собранию Российской Федерации. URL: http://www.kremlin.ru/transcripts/5979 (дата обращения 10.02. 2010). 3. Указ от 15 мая 2009 № 549 «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» http://pravo.levonevsky.org/bazaru09/ukazi/sbor00/text00027.htm (дата обращения 10.02. 2010). 4. Сараскина, Л. История в России с самого начала формировалась как государственный заказ" // Независимая газета №6 от 10 июня 2001 5. Свак, Д. О некоторых методологических проблемах синтеза в «историях России».// Отечественная история 1998 №6. С. 91 6. Межуев, В. Единственный путь к исторической объективности - это путь диалога с прошлым... // Независимая газета №6 от 10 июня 2001 7. Дмитрий Медведев вошел в историю //GZT.RU: ежедн. интернет-изд. URL: http://www.gzt.ru/topnews/politics/239297.html (дата обращения 10.02. 2010). 8. Путин, В.В. Страницы истории – повод для взаимных претензий или основа для примирения и партнерства?// URL: http://premier.gov.ru/events/pressconferences/4814/ (дата обращения 10.02. 2010). 9. Меркель: 1 сентября — день памяти о вине Германии. URL: http://news.mail.ru/politics/2864719 (дата обращения 10.02. 2010). 10. Годовщина Второй мировой: споры продолжаются. URL: http://rus.newsru.ua/press/31aug2009/war_save.html (дата обращения 10.02. 2010). 11. Одинец, А. Никола Саркози обвиняют в фальсификации истории// «Коммерсантъ» № 95 (4150) от 29.05.2009 URL: http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1177844&print=true (дата обращения 10.02. 2010). 259 Учебник всеобщей истории как ретранслятор социальной памяти в эпоху социомодернизации российского общества Федорова Н.Г., к.и.н., ст. преподаватель, кафедра гуманитарных дисциплин КИ РГТЭУ (Казань) Среди проблем российского исторического образования, волнующих и заботящих как научное сообщество, так и широкую общественность на протяжении более полутора столетий, особое место занимает проблема учебника истории. Должен ли школьный учебник по истории прежде всего обеспечивать воспитание истинного гражданина и патриота Отечества или он должен быть идеологически нейтральным, учить учеников, в первую очередь, мыслить критически и помогать развивать историко-аналитические умения? Каким быть учебнику по истории в XXI веке? Решение этих и многих других вопросов не может быть найдено в сфере умозрительных рассуждений, поиск ответа на них связан и с анализом того огромного опыта, который накоплен обществом в целом, отечественной исторической и педагогической наукой. Известно, что «школьный учебник – это массовая учебная книга, излагающая предметное содержание образования и определяющая виды деятельности, предназначенные для обязательного усвоения учащимися с учетом их возрастных и иных особенностей» [6, с. 21], что он выполняет «традиционные» функции: информационную, систематизирующую, обучающую и воспитательную. Но, в то же время, нельзя не учитывать и иные обстоятельства. С одной стороны, учебник представляет собой своеобразный исторический и историографический источник, отражающий уровень развития науки, общее направление («флюгер») государственной образовательной политики. Он несѐт информацию о позициях автора(-ов), об общественных ценностях социума того или иного времени, имеет важное социокультурное значение, выступая как «сложносоставное, многослойное культурно-историческое явление» [1, с. 15]. С другой стороны, учебник сам конструирует историческое сознание школьников и даже во многом определяет поведение нового поколения граждан страны. С этой точки зрения, полагаем, недостаточно утверждать, что «Учебник истории – это функция времени» [3, с. 12]. Он – не просто «функция» (то есть зависимая, производная, итог), но и «аргумент» (причина, определяющая будущий результат) развития общества. Если в процессе формирования исторического сознания задействована вся система исторического образования, включающая целый комплекс взаимосвязанных компонентов, то в складывании исторической памяти именно учебники играют первостепенную роль, выступая как «носители памяти» и «орудия овладения исторической ситуацией», а изложенная в них история составляет «каркас исторической памяти» [4, с. 414]. Учебник по истории является своеобразным ретранслятором социальной памяти, определяет основу для формирования мировоззренческих позиций учащихся, складывания политических ориентиров нового поколения. 260 Несмотря на то, что история школьного учебника истории составляет традиционную сферу отечественной истории педагогики, а научные взгляды крупных историков, занимавшихся составлением учебной литературы, получили широкое освещение в отечественной историографии, история учебника по средневековой истории как социокультурного феномена в жизни российского общества, равно как и методика изучения и интерпретации посвященного ему обширного исследовательского комплекса до сих пор остаются вне поля зрения отечественных исследователей. Действительно, историков, работающих в дискурсах истории исторической мысли, интеллектуальной истории, специалистов по социологии науки привлекает, в первую очередь, тот массив учебных пособий, которые посвящены новейшим этапам общественного развития: на данном комплексе литературы наиболее ярко прослеживается характер и особенности взаимодействия власти, идеологии и исторического знания, учебники истории XX века живым нервом отзываются на злободневные общественно-политические вопросы. Разумеется, учебники по истории средних веков тоже подвержены давлению властных структур, которые «ждут и требуют от гуманитарной деятельности в любой ее форме – теоретической или художественной – главного: подтверждения и обоснования своей значимости. А система образования – важнейший, ни с чем не сравнимый по своему значению канал для достижения этой цели» [5, с. 5]. Однако, предметные курсы средневековой истории российской школы менее подвержены конъюнктурным влияниям, в отличие от истории Нового времени или истории Отечества, и – отчасти поэтому – более «чувствительной» к достижениям исторической науки, в процессе развития которой именно средние века неизменно оказывались «излюбленной лабораторией для выработки и проверки новых методов исследования, главным и привилегированным полем их приложения» [2, с. 144]. Актуальность исследования в немалой степени связана как раз с тем, что открывает возможности для осмысления того, как и почему – зачастую вопреки давлению на гуманитарную науку – развивался процесс проникновения в учебную литературу собственно научных методов, концепций и подходов, а также формируемых на их основе исторических образов. Библиографические ссылки 1. Бухараев, В.М. Что такое наш учебник истории. Идеология и назидание в языке и образе учебных текстов / В.М. Бухараев // Историки читают учебники истории: Традиционные и новые концепции учебной литературы / Под ред. К. Айермахера и Г.А. Бордюгова. М., 2002. 2. Гуревич, А.Я. Европейское средневековье и современность / А.Я. Гуревич // Европейский альманах. Истории. Традиции. Культура. М., 1990. С. 135–147. 261 3. Донской, Г.М. «Целый мир уложить на странице...» Учебник истории – от замысла до издания и дальше / Г.М. Донской. М., 1992. 4. Савельева, И.М. Перекрестки памяти / И.М. Савельева // Хаттон П.Х. История как искусство памяти. СПб., 2003. С. 398–431. 5. Садовничий, В.А. Гуманитарное образование в России: мысли вслух / В.А. Садовничий // Всероссийское совещание–конференция «Традиции и инновации в образовании: гуманитарное измерение» 15 февраля 2007 г. М., 2007. С. 3–11. 6. Студеникин, М.Г. Методика преподавания истории в школе / М.Г. Студеникин. М., 2000. ПРОЦЕССЫ МИФОТВОРЧЕСТВА И МИФОЛОГИЗАЦИИ В ЭПОХИ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ КРИЗИСОВ Мифотворчество и мифологизация в эпохи социальных кризисов Иванов А.Г., к. филос. н., доцент, кафедра философии ЛГТУ Кризисные явления в общественной жизни ставят перед мифологией ряд вопросов: каким образом мифологическое сознание может способствовать преодолению кризисов?; почему в эпохи социальных кризисов активизируется мифотворчество?; какая функция мифологического сознания доминирует в кризисном обществе? Сразу отметим, что мы исходим из того, что мифологическое сознание наличествует в обществе всегда, а не только актуализируется в периоды кризиса, в переходные эпохи. Тем не менее, в периоды социальных кризисов некоторые функции, присущие мифологическому сознанию (в частности, аксиологическая, компенсаторная, прогностическая), становятся определяющими для преодоления мировоззренческих противоречий. Далее следует кратко определить, что такое мифологическое сознание, и какое место в его структуре занимают процессы мифологизации и мифотворчества. Мифологическое сознание – это восприятие человеком мира и своей жизни на основе мифа, через сюжеты и образы мифа. Мифологическому сознанию присущи процессы мифотворчества и мифологизации. При этом мифотворчество следует понимать как процесс фиксации бытия в виде мифов, конструирование мифологических сюжетов; мифологизацию – как процесс наделения вещей мифической образностью. Эти процессы могут происходить как спонтанно, так и осознанно, что ярко демонстрируют периоды кризисных состояний общества. Кризис предполагает наличие некоего противоречия: например, между тем, что было раньше и тем, что происходит в настоящее время; свидетельствует о проблемной ситуации, требующей разрешения конкретной проблемы (проблем). Одним из наиболее распространѐнных вариантов 262 решения существующей проблемы является создание мифов. Здесь следует отметить понятие «медиации», детально разработанное К. Леви-Стросом: «…миф обычно оперирует противопоставлениями и стремится к их постепенному снятию – медиации» [1, с. 235]. В системе медиаторов может закрепляться знание, способствующее преодолению тех или иных кризисных явлений, как в мировоззрении, так и в общественной жизни. Проблемную ситуацию также можно сравнить с переходным, пограничным состоянием. Жизнь любого общества представляет собой совокупность последовательных переходов от одного состояния к другому; зачастую эти переходы сопровождаются кризисами. В мифо-ритуальной стратегии бытия кризисные моменты в определѐнной степени нейтрализуются регламентированными ритуалами перехода, что детально было исследовано А. Ван Геннепом в работе «Обряды перехода». В кризисные эпохи сама среда становится чрезвычайно восприимчивой к всевозможным мифологическим построениям, одновременно с этим среда же становится «… ведущим субъектом социального мифотворчества, то есть настоящим творцом нового мифа». [2, с. 147]. Именно среда является благоприятной почвой для роста мифов. Следует заметить, что некоторые исследователи современной мифологии рассматривали среду в качестве не столько объекта, сколько предмета социальной мифологии. Так, Р. Барт в работе «Мифологии» анализирует, прежде всего, современное ему французское буржуазное общество. Другим ключевым понятием, проливающим свет на смысл мифологических процессов в кризисные эпохи, является «восприятие». Ведь кризис происходит здесь и сейчас, и социальный субъект становится непосредственным очевидцем происходящих в обществе процессов. То есть не требуется никаких представлений, всѐ предельно наглядно, стихийно. Решение проблем, сопутствующих кризисным ситуациям, таким образом, выводит процессы мифотворчества и мифологизации на операциональный уровень. Объясняется это возникновением в конкретной среде жажды изменений, насущной потребности в новой мифологии, в новом герое, который будет действовать по-новому, создаст новую реальность, изменит существующее положение вещей и, в конечном счѐте, придаст старой форме новое содержание или, заполнит эту пустую, опустошѐнную форму новым содержанием. Новый миф, новую социальную мифологию можно уподобить процессу модернизации, при этом такая мифология идей предстаѐт как некая «модернизация в головах». Возможно, именно такая – «идейная» – модернизация, а не политическая и экономическая, и необходима, в первую очередь, кризисному обществу. Важным представляется также вопрос о творцах новых мифов: власть ли это, простой народ или ещѐ какой-либо социальный класс. Скорее всего, процессами мифотворчества занимаются некие привилегированные группы, обладающие необходимыми информацией, знаниями, навыками. Большинству же в основном не до конструирования мифов, но оно легко 263 готово воспринимать циркулирующие в обществе мифы, то есть заниматься мифологизацией. В заключение отметим, что в условиях социальных кризисов актуализируется, прежде всего, аксиологическая функция мифологического сознания. При этом ценностное содержание мифа представляет собой не просто ключевые ценности для человека, а выражает традицию общества. Кроме того, новые мифы создают образ будущего, выражают надежды общества, что особенно важно в условиях кризисного состояния, когда значительно снижается степень предсказуемости поведения социума. Библиографические ссылки 1. Леви-Строс, К. Структурная антропология / К. Леви-Строс. М., 2001. 2. Смирнов, М.Ю. Российское общество между мифом и религией: историко-социологический очерк / М.Ю. Смирнов. СПб., 2006. Историческое мифотворчество как способ манипуляции национальной идентичностью личности Каримов Б.Р., д.филос.н., профессор, ведущий научный сотрудник ИФП АН РУ (Узбекистан) В формировании национальной идентичности важную роль играет историческая память нации и личности. В современную эпоху для объективности формируемой национальной идентичности нации и личности особенно важно освоение ими научной картины исторического процесса развития наций. Однако в ходе противоречий национальных интересов различных наций возникают идеологические концепции пытающиеся специальным образом исказить объективную картину исторического процесса, чтобы соответствовать эгоистически корыстным образом интерпретированным интересам отдельной нации. В этом процессе искажения активно используется способ создания исторических мифов. Это мифотворчество дает возможность манипулировать историческим сознанием нации и его членов, превращать их в манкуртов, зомби и камикадзе. Это является обманом нации и человека, грубым нарушением прав нации и человека на обладание объективной информацией о себе. Концепции этнической исключительности, избранности, величия ведут к формированию экстремистского агрессивного национализма, шовинизма, гегемонизма. Если в качестве оснований этой этнической исключительности рассматриваются генетические, расовые особенности популяции, связываемой с этим особым этносом, то формируется соответствующий этнический расизм, который в ситуациях обострения межэтнических отношений может превратиться в фашизм, синтезирующий в себе рассматриваемые антигуманные тенденции. Национальная идентичность нации и личностей, в сознание которых внедряются идеи этнической исключительности и избранности, деформируется включением в неѐ идей агрессивного национализма, 264 шовинизма, гегемонизма, расизма, фашизма. Такая национальная идентичность характеризуется нетерпимостью, отказом от соблюдения общепринятых в рамках Человечества норм международного права, от толерантности и гуманизма в межнациональных и межличностных отношениях. Для нации-гегемона опасность состоит в формировании у нее имперских шовинистических гегемонистских мессианских амбиций, претензий и агрессивности, которые как свидетельствует история, чаще всего приводят к фашизму и в итоге к национальному позору. Упоение своим величием порождает идеи о своей национальной, расовой, генетической исключительности, уникальной культурности, образцовости, мессианской судьбе, богоизбранности, обязанности поучать другие нации и управлять ими. Великодержавный шовинизм, гегемонизм и агрессивный национализм выступают как орудия подавления национальной идентичности, они ведут к нарушению прав человека и нации. Нация-гегемон абсолютизирует свое субъективное восприятие действительности, полагая, что именно она обладает объективно истинной интерпретацией хода реальных событий, в отличие от других наций, обладающих лишь относительной, искаженной, неадекватной картиной реальности. В ответ эти униженные нации, лишенные автономной системы социальной коммуникации, производства и воспроизводства нации, формируют национально экстремистскую идеологию. Эта экстремистская идеология получает неприятие и отпор со стороны «старшего брата», доминирующей нации-гегемона, которая привыкла слышать похвалы в свой адрес, а не критику. «Старший брат» привык считать, что он является «культуртрегером», «цивилизатором», творцом добра, красоты и истины в отношении «младших братьев». «Старший брат» считает, что он обладает абсолютной истиной и не воспринимает адекватно критику со стороны «младших братьев». Нация-гегемон считает эту критику черной неблагодарностью, позицией отдельных «врагов народа», «предателей», «националистов», «экстремистов», «террористов», «сепаратистов». И всех их рассматривает как заслуживающих высшей меры наказания, смерти. В результате в общественном сознании нации, оказавшейся в ситуации «младшего брата», и индивидуальном сознании еѐ представителей формируется ощущение крушения надежд, несбыточности своих планов и намерений, невозможности достичь стратегической цели нации, социальнопсихологическое ощущение фрустрации. Невозможность достичь цели путем разумного согласования интересов нации-гегемона и нации, ощущающей свою подавленность вследствие деятельности гегемона, кризисность совместного существования, толкает обе стороны к неразумным конфликтным бескомпромиссным враждебным друг к другу действиям. Формируется стереотипический образ врага данной нации в лице другой нации и ее представителей. Это может привести к националистическому терроризму и ответным «контртеррористическим» акциям. 265 Нация-гегемон часто не замечает того насилия, которое она совершает. Ей кажется, что она действует во благо «младшего брата», помогая членам малочисленной нации освоить богатства культуры, литературы, искусства, науки и техники своей «передовой, лидирующей нации». При этом не обращается достаточного внимания тенденциям развития собственного социального организма «младшего брата», который при такой ситуации начинает терять внутреннюю целостность и способность к воспроизводству самого себя. Внутренняя глубинная самостоятельная социальная жизнь в таком этносоциальном организме начинает угасать. Идеологи данной нации, осознающие ход и перспективы этого процесса, формируют экстремистскую идеологию, соответствующую этому критическому положению. При исчезновении определенной этнической или/и языковой социальной общности Человечество теряет в своем многообразии. Сохранение личностного, этнического и языкового разнообразия важно для обеспечения мира, благополучия, стабильности и устойчивого развития мировой цивилизации. Мифологизация общественного сознания как атрибут кризисных явлений в обществе Нурисламова В.В., студент, гр. ПХ-06 ЛГТУ (Липецк) В последнее время термины «миф» и «мифологизация общественного сознания» употребляются все чаще. Процессы мифологизации в обществе усиливаются, набирают обороты в те периоды его истории, которые принято относить к кризисным. Социокультурный кризис ломает господствующую в обществе систему ценностей и мифов, не предлагая адекватной замены. Наиболее характерной особенностью массового сознания в кризисные периоды является обращение в сферу иррационального, постоянные попытки с ее помощью не только понять происходящее, но и попытаться спрогнозировать будущее. Сознание человека переживает миф как чувственно-эмоциональное отражение действительности, мифическая ситуация, воспринимается, как имеющая место на самом деле [4, с.72]. Для возникновения политического мифа, кроме объективных мифологических оснований, необходима целенаправленная деятельность идеологизированных групп, которые посвящают себя активному формированию и распространению конкретных политических мифов, имитирующих конкретное политическое поведение. Отсутствие толерантности, конфронтация и ксенофобия приводят к эмоционализации всей социальной жизни и могут представлять опасность манипулирования сознанием. Изощренные приемы, например, оперирование 266 значимыми символами могут эмоционально «наэлектризовать» аудиторию. Особенно, если подобное воздействие постоянно [5, с. 83]. Мифотворчество предстает как одна из функций СМИ. Благодаря мифотворчеству можно направить силу общественного мнения в нужное направление, так сказать, «устаканить разноголосицу» и скрыть противоречия, подчеркнуть значимость социальных функций члена массового общества. Познавательный опыт аудитории СМИ основывается в большей степени на медийном представлении окружающего мира, чем на личностном переживании реальности. [5, с. 99]. Предвыборные ролики кандидатов, которые можно отнести к прямой рекламе, являются главными аутсайдерами в области всей российской рекламы. Однако вместе с этими роликами используются и другие куда более тонкие приемы. Это намеренное искаженное построение речей кандидатов, в которых могут присутствовать акцент, неправильное употребление некоторых слов, ошибки в постановке ударений, благодаря чему к кандидатам возникает большее доверие. Другой способ − настройка аудитории на нужную избирательную волну с помощью показа во время предвыборных кампаний фильмов и телесериалов с тематикой, соответствующей лозунгам данной кампании [2, с. 8]. Еще один пример − использование основ НЛП. Лозунг «Голосуй сердцем» актуализирует иррациональную веру, призыв «Голосуй или проиграешь» загоняет в экстремальную ситуацию, а их сочетание представляет результаты выборов как заявление доверия выбранному кандидату [3, с. 56]. На протяжении XX века россиянам приходилась сталкиваться и с мифогемами о «построении коммунизма» и «светлого будущего», и с их антимифогемами об «окончательном фиаско социализма», о «необходимости глубокой реформы». На смену мифам коммунистической идеологии и перестроечного времени пришли демократические мифы, такие как «свободная конкуренция», «материальное благополучие во главу угла», «перевод экономики на рыночные рельсы», «равенство возможностей и свобода на личное мнение» [1, с. 157-158]. Впоследствии появились мифы о «борьбе с коррупцией», «улучшении демографической ситуации», «реорганизации системы образования и здравоохранения», «повышение конкурентоспособности экономики» и др. Искусственное создание и культивирование некоторых из них в сочетании с манипуляторной направленностью приводит к вытеснению объективно обусловленных точек зрения, образованию ложной картины мира, искаженной ложными и выборочно значимыми фактами, возникает угроза деградации общественных ценностей, снижение личной ответственности за сделанный выбор. Однако наряду с негативными функциями мифа есть и позитивные, способствующие лучшей адаптации психики индивида и общества в целом к стрессогенным условиям кризиса. Библиографические ссылки 267 1. Бутенко, А.П. Политические мифы сегодняшней жизни: что и кто стоит над ними? / А.П. Бутенко // Социс. 1994. №6. С. 156-160 2. Вартанов, А. Прихрамывая на левую / А. Вартанов // Труд-7. 1999. 16 дек. С. 8 3. Григорьев, М. Кто выигрывает в масс-медиа войнах / М. Григорьев // Открытая политика. 1999. № 36 4. Дубицкая, В.П. Телевидение. Мифотехнологии в электронных средствах массовой информации / В.П. Дубицкая. М., 1998. 5. Мельник, Г.С. Mass-media: Психологические поцессы и эффекты / Г.С. Мельник. СПб., 1996. Мифы о бессмертии: сущность и существование в условиях социокультурного кризиса Обидина Ю.С., к. филос. н.,доцент, кафедра всеобщей истории МарГУ (Йошкар-Ола) Наивно было бы полагать, что современная культура с ее рационализмом и верой в прогресс и разум, отторгла мифы как наследие давно забытой эпохи. Очень верно об этом пишет Ю.В. Хен: «Мифы, создаваемые сегодня, как и их предшественники, выполняют функцию оградительных стен, защищающих человека от холодной реальности, и представляют ему тысячи возможностей уклонения от общечеловеческого удела (хотя бы только в воображении)» [3, c. 73]. Знание о смерти относится к разряду социальной информации, которая передается из поколения в поколение. Поскольку вопрос о смерти относится к разряду мировоззренческих, то каждый человек, размышляющий о смысле собственного бытия, заново решает для себя проблему неизбежности смерти и посмертного существования, вопрос о пользе бессмертия и т.п., возводя свои собственные защитные стены, стены, наиболее устойчивые именно против его индивидуальных страхов. Но создаваемые им «новые мифы воспроизводят все те же традиционные схемы, унаследованные человеком от предков» [3, с. 74]. Особенно актуальным процесс мифотворчества становится в условиях социокультурного кризиса, поскольку страх смерти – вторая натура человека, которая эксплуатируется социальными институтами и является самой глубокой формой господства над личностью. Опасность лишения жизни, ее умаление – эффективный инструмент угнетения человека. Безусловно, те представления, которые сегодня мы относим к разряду мифологических, находят отражения в самых различных проявлениях и формах культуры, в литературе, искусстве, обычаях и ритуалах, и даже в научных теориях. Эти представления «зачастую невербализованы и не отрефлектированы должным образом, они растворяются в содержимом менталитета, образуя практически нерасчленимое единство с прочими его элементами» [3, с. 74]. Тем не менее, представления о бессмертии составляют 268 важную часть ментального поля культуры, во многом определяют ее направленность и наполненность смысловым контекстом. Несмотря на все весьма существенные различия концепций бессмертия, существующих на сегодняшний день, они включают в себя общее, причем фундаментальное, положение: смерть, подобно жизни, предстает как особая реальность, открывающая возможность совершенствования и духовного исцеления, то есть ради чего и живет человек. А это значит, что и концепция идеального бессмертия (бессмертия через воплощения; бессмертия индивидуальной души, а также бессмертие неопределенной духовной сущности человека; бессмертие и вечности мирового Духа, элементом и проявлением которого является дух человеческий) позволяет не только «примириться» со смертью, но и эффективно определять жизненные цели и приоритеты, обосновать ценность и значимость человеческого бытия» [2, с. 56]. В своих поисках смысла жизни и смерти человек опирается на матрицы, предоставленные ему данной культурой. О.С. Суворова отмечает, что при осуществлении любой смыслосозидающей деятельности «человек опирается на ранее расшифрованные им смыслы (мира, «другого», самого себя), по-новому интерпретирует их, что и ведет к порождению новых смыслов, иными словами, определение смыслов носит творческий характер» [2, с. 56]. Но если биологический и социальный смысл она обретает применительно к надындивидуальным образованиям (выживание биологического вида homo sapiens или бесконечность существования и прогрессивного развития человечества), то в плане культуры данные смыслы раскрываются путем трансляции культурного опыта, приращением новыми смыслами неких культурных архетипов. Сегодня, с одной стороны, происходит вытеснение смерти из сознания человека, ее деперсонализация. С другой – растет ощущение трагизма в ощущении смертности, увеличение разного рода фобий и истерий. Но эти процессы – амбивалентны, они идут рука об руку с осмыслением человеком своей сущности, человеческого «Я». Вместе с тем оборотной стороной деперсонализации смерти становится увеличение трагизма в ее восприятии. Именно этим, видимо, объясняется характерный для нашего времени синкретизм в способах защиты от страха смерти, возрождение всех ее форм, созданных в истории культуры – как западной, так и восточной. Сложившаяся ситуация стимулирует возобновление интереса к феномену смерти – интереса, все в большей степени проявляющегося и в массовом сознании, и в искусстве, и в философии. А в последнее время, еще и в науке. Не случайно, конец прошлого столетия стал веком рождения целого ряда наук так называемой «смертнической» проблематики. «Танатология» - наука об умирании, «иммортология» - наука о бессмертии, «геронтология» - наука о старении и поиске методов продления жизни, «ювенология» - наука о сохранении молодости и поиске подходов к ее продлению, «лонгевистика» - наука о 269 продлении жизни животных и человека. Человечество реально замахнулось на решение тех вопросов бытия, которые ранее полагались лишь областью трансцендентного. М.В. Соловьев считает, что в скором времени (возможно, уже в середине XXI в.) появится Homo longevus (или Homo immortalis), т.е. человек, для которого потенциально бесконечная жизнь будет нормой [1]. Возникает вопрос, как результаты этих наук скажутся на современной культурной парадигме. Библиографические ссылки 1. Соловьев, В.М. Научный иммортализм и перспектива физического бессмертия // http: // www.transhumanism-russia.ru. Дата обращения 15.05.2009. 2. Суворова, О.С. Личностное знание о смерти: пути формирования, смысл и значение / О.С. Суворова // Идея смерти в российском менталитете. СПб., 1999. 3. Хен, Ю.В. Современные мифы о смерти / Ю.В. Хев // Идея смерти в российском менталитете. СПб., 1999. Отражение культурного кризиса XVII-XVI вв. до н.э. в индоиранской мифологической традиции Москаленко И.И., соискатель, ст. преподаватель, кафедра философии и политологии СГАКИ (Самара) Формирование индоиранской историко-культурной общности имело место в XVII-XVI вв. до н.э. в результате распада прежних культур, вовлеченных в общий процесс создания культурных инноваций [2, с.226228]. Этот процесс должен был сопровождаться ослабления влияния на практику прежних общих культурных ориентиров и вызывать пересмотр общих культурных значений, что отражало кризис прежних культурных оснований. Формирование новой мифологической традиции протекало как процесс интеграцией мифологических представлений в общую мифологическую традицию. Специфика создаваемых с ее помощью представлений заключается в дуализме мировоззренческий оснований, который проявляется в существовании двух классов богов, двух вариантов космологических мифов, двух космогониях. Оппозиция классов богов асуров и дэвов является центральной для древнеиранской и древнеиндийской культуры. В древнеиндийской культуре противоречия между асурами и дэвами усиливается в результате возвышения бога грозы и змееборца Индры и связанного с ним классом богов дэвов. С классом асуров связаны были хранители и учредители мирового закона (Рита, Арта) Митра и Варуна, которые в ведический период утратили господствующее положение. След их первоначального господства частично сохраняется в «Ригведе» (РВ I, 151; 270 152; II, 27; V, 62 – 72) [3;4] , а также проявляется во включении основных богов в состав Адитьев, к которым первоначально принадлежали Митра и Варуна, и интерпретация подвига Индры в контексте значений мирового закона[1, с.152]. Образы Митры и Варуны восходят к архаичным представлениям и обнаруживают ряд общих мотивов с индоевропейскими божествами, что свидетельствует об изначальной принадлежности образов этих богов к мифологической традиции, на основе которой формировалось представление о мировом законе. Утверждение образов богов Митры и Варуны в качестве хранителей мирового закона являлось пересмотром мифологической традиции на основе концепции мирового закона. Однако в процессе пересмотра исходной мифологической традиции, к которой принадлежали Митра и Варуна, значение образа громовержца и дэвов оказалось неучтенным, что ставит под сомнение его изначальную принадлежность к этой традиции. Культ змееборца имеет особое значение в индоевропейской мифологии. Вероятно, он утвердился в результате распространения культурных смыслов среди индоевропейских народов в результате культурной конвекции. Наибольшим сходством обладают центральноевропейские образы змееборцами и древнеиндийский бог Индра. В мифе о вражде дэвов и асуров обнаруживают культурный контекст, в котором формировалась индоиранская мифологическая традиция. Следствием утверждения космогонического принципа мирового закон стала ритуализации культурной практики, усиление консервативных тенденций в организации общественной жизни. Ритуализация культурной жизни является ответом на нестабильность. Формирование устойчивого союза богов Митры и Варуны ограничивали доступ других культов к центральным значениям и возможность их изменения. Однако значения, связанные с представлениями об установлениях Митры и Варуны не могли полностью контролировать всю культурную практику, о чем свидетельствует предостережение тем, кто стремиться обмануть богов Митру и Варуну, отступает от их закона (РВ I.152:1c-d) [3]. В истории существования индоиранской культурной общности наиболее подходящим для культурного контекста, связанного с мифологическими представлениями о противоречиях между дэвами и асурами, является период культурного кризиса XVII-XVI вв. до н.э., сопровождающего процесс этногенеза индоиранцев. Включенность различных индоевропейских культур в процесс генезиса новой культуры повлекла за собой процесс длительных контактов и взаимных влияний [2, с.226-228]. Новая мифологическая традиция формировалась как преодоление культурной неустойчивости, являвшейся следствием разрушения культурных границ. Библиографические ссылки. 1. Елизаренкова, Т.Я. Вода / Т.Я. Елизаренкова // Слова и вещи в Ригведе. М., 1999. С.151-169 271 2. Кузьмина, Е.Е. Откуда пришли индоарии? Материальная культура племена племен андроновской общности и происхождение индоиранцев / Е.Е. Кузьмина. М., 1994. С.464. 3.Ригведа. Мандалы I-IV. Изд. 2-е испр. Издание подготовила Т.Я. Елизаренкова. Отв. ред. П.А. Гринцер. – М., 1999. 4.Ригведа. Мандалы V-VIII. Изд. 2-е испр. Издание подготовила Т.Я. Елизаренкова. Отв. ред. П.А. Гринцер. – М., 1999. Актуализация процессов мифотворчества в России рубежа XIX – ХХ веков Губарева О. В., к. филос. н., ст. преподаватель, кафедра СКД БГИКИ (Белгород) Рубеж XIX – ХХ веков – переломная эпоха в культурном бытии России. В это время в российском обществе царил глубокий духовный кризис, проявлявшийся в утрате человеком смысла жизни. В произведениях русских религиозных философов, созданных в этот период, постоянно звучит мотив расколотости, расщепления личности человека и пространства культуры. Это свидетельствует о переживании представителями философской и творческой интеллигенции ситуации социокультурного кризиса. Человек, в ситуации социокультурного кризиса утратив ориентиры, которые на протяжении нескольких веков составляли стабильную базу для формирования его мировоззрения и выработки способов объяснения явлений окружающей действительности, оказался дезориентированным: он начинает мыслить мир фрагментарно и противоречиво, причем эту фрагментарность он не в силах устранить посредством рационально-логического мышления. В ситуации социокультурного перехода и начала XX века наблюдается приверженность такой форме общественного сознания, как миф. Он придает надвременной характер человеческому существованию, актуализирует в сознании проблему «подлинности» окружающего мира, который в условиях крушения прежних ценностей начинает восприниматься как эфемерный. Миф мы вслед за К. Леви-Стросом рассматриваем как особую исторически и культурно обусловленную логику, призванную нейтрализовать фундаментальные культурные бинарные оппозиции между жизнью и смертью, правдой и ложью, иллюзией и реальностью. Процесс снятия противоречий осуществляется в знаково-символической форме, при которой происходит нейтрализация между членами фундаментальных оппозиций «добро – зло», «иллюзия – реальность», «правда – вымысел», «жизнь – смерть» и т.д. Следствием этого является формирование нового стиля мышления (мышления в рамках мифологической логики), которое на практике реализуется в актах мифотворчества. 272 Человек, переживающий ситуацию культурно-исторического перехода, вынужден творчески подходить к проблеме собственного воспроизводства и выживаемости. Личность становится на путь мифотворчества, создавая индивидуальные способы преодоления ситуации перехода. Эти способы образуют индивидуально-мифологические системы. Используя термин «индивидуально-мифологические системы», мы исходим из предпосылки, что любое культурное творчество носит мифологический характер, в том понимании, которое представлено в работах Р. Барта. Согласно Р. Барту, миф – это слово, способ наименования, и в нем мы обнаруживаем подобную трехэлементную систему. Однако если знак представляет собой первичную семиотическую систему, то миф, используя первичный знак как форму и наделяя его новым значением, является вторичной семиотической системой. Третий ее элемент – миф (результат сопряжения означаемого и означающего во вторичных семиотических системах) создается за счет трансформации отношения между означаемым и означающим. Значение мифа представляет постоянное чередование смысла означающего и его формы. Именно эта двойственность, по мнению философа, определяет особенность значения в мифе. Бартовская модель мифотворчества может быть применима и для объяснения механизмов формирования индивидуально-мифологических систем, возникших на рубеже XIX – XX веков. Содержанием вторичной семиологической системы в этом случае выступили смыслы, сформированные в результате акта индивидуального переживания действительности. Анализ процессов, происходящих в отечественной культуре рубежа XIX – ХХ веков, позволяет заключить, что ситуация перехода формирует новый стиль мышления (мышления в рамках мифологической логики). Наиболее яркими проявлениями этого стиля мышления стала деятельность представителей символизма и футуризма в философско-эстетической сфере и деятельность радикально-революционной интеллигенции в социальнополитической и эстетической сферах. Этнические элиты в условиях этнокультурного кризиса Инкижекова М.С., кандидат культурологии, доцент Уральский государственный горный университет (Екатеринбург) Когда мы анализируем кризисные состояния этнокультур, необходимо обращаемся к проблематике мифа, мифологического сознания и мифотворчества. При этом, как справедливо констатирует М. Ю. Смирнов: «На разных стадиях социально-исторической эволюции удельный вес проявлений мифосознание меняется: для архаики это универсально-всеобщее состояние… на последних этапах общественного развития – постоянно действующий (среди прочих) фактор, периодически активизирующийся, либо присутствующий периферийно, но воспроизводящийся всегда» [4, с. 273 31]. Другой исследователь, В. Е. Семенов, так же отмечает, что «мифологическое сознание не только не исчезает в современных формах культуры, а играет в их порождении, новообразовании далеко не второстепенную роль. Мифическое сознание по самой своей природе способно катализировать интеграционные слои духовной культуры, творить новые пути, устанавливать новые связи между различными формами сознания, тем самым способствовать возникновению новых формообразований. Такая способность, по-видимому, связана с тем, что в мифическом сознании когнитивное и ценностное либо вовсе слиты, не от дифференцированы друг от друга, либо находятся на стадии первичного, незавершенного синтеза, который не может быть соотнесен с интерпретационной деятельностью сознания» [3, c. 6-7]. Итак, как констатируют современные ученые, миф отличается от других феноменов культуры длительным существованием и исторической устойчивостью. Но миф не остается неизменным. Так как миф всегда имманентен культурному опыту эпохи, то с течением времени подвергается трансформации, видоизменяется, сохраняя свои формальные характеристики, свою «мифологичность». Если в традиционной этнической культуре миф может быть осмыслен в виде «системы представлений о мире (модели мира)» [1, с. 78]. Более того, как иносказательная история культурного освоения этносом определенного природного ландшафта, трактующаяся посредством символических образов. То, современное бытование мифа связано с феноменом мифотворчества, под которым понимается процесс интерпретации мифо-символов этнической элитой, с целью социального управления пассивным большинством. Связано это с тем, что современные этносы находятся все более под влиянием глобализации, модернизации, научно-технического прогресса, массовой культуры. В этих условиях этнос уже не способен сохранить природную и культурную среду своего обитания. Как видно в современных социокультурных условиях само существование этноса, а, следовательно, его культуры становится достаточно проблематичным, а потому все чаще характеризуется как «кризисное». «Кризис» это неустойчивое состояние общества, нарушение равновесного состояния социокультурной системы, что выражается в нарушении стабильности, дезинтеграции, нарастании конфликтных состояний. Для общества это болезненное состояние. Что порой на психологическом уровне проявляется в форме разочарования в современном своем состоянии, апатии, социально-психологической растерянности и мировоззренческом смятении. На уровне социальной реальности такое психологическое состояние проявляется в росте алкоголизма, наркомании, числа самоубийств и резкому повышению смертности с одновременным падением рождаемости. В условиях этнокультурного кризиса мифологические структуры (в том числе, мифо-символы) могут опять возвращать себе основные социальные функции: адаптивную и компенсаторную. Миф одновременно может 274 служить как средством адаптации к новым условиям жизни и ориентации в них, так и являться своеобразным компенсаторным средством в ситуациях духовного дискомфорта, который является неизбежным результатом стремительных изменений во всех сферах социальной действительности. Не случайно, что в поисках решения своих жизненных проблем, люди потерявшие веру в себя, ощутившие зыбкость своего существования, снова обращаются к мифу. В этих условиях, т. е. отсутствия привычных ориентиров, неуверенности в будущем, отсутствием достоверной информации о происходящих в обществе процессах, создается благоприятная почва для манипулированием массовым сознанием со стороны отдельных представителей этнических элит. При этом важнейшим компонентом современного мифотворчества является историческое мифотворчество: наиболее активно «новаторы» переосмысливают древнюю историю своих народов. При этом в результате мифотворческой деятельности, использующей лишь часть знаково-символического и образного потенциала архаической традиционной культуры. Современные интерпретаторы мифов в процессе мифотворчества могут угадывать существующий в массовом (под)сознании архетип. Поэтому не случайно, что даже самые примитивные идеи, будучи ловко превращенными в популистские мифы, могут с легкостью овладевать умами большинства членов этноса. По этому поводу современный исследователь И. Г. Скворцов писал: «Для современной науки характерно представление об этничности как о конструированном явлении. Конструирование этничности не только осуществляется в определенном социальном контексте, но и сопровождается различного рода манипуляциями реальной историей и культурными символами. Анализ проведенных исследований показывает, насколько далеко могут зайти переинтерпретации людьми этнической истории, когда речь заходит о необходимости поддержания своей идентичности» [5, с. 64]. Представители этнической элиты прекрасно понимают, что осмысление своей истории через миф и мифо-символы в современных условиях может способствовать консолидации этнической общности, что в конечном итоге может оказаться судьбоносной для народа. В обратном порядке, как отмечает В. С. Полоснин: «утрата нацией собственной исторической памяти, хранящейся в национальной мифологии, автоматически ведет к утрате нацией представлений о своем начале, своих истоках, родословии, т. е. об истории великой Семьи. Вместе с историей теряются и очертания всего мифологического исторического пространства нации, а исторические события становятся цепью случайных фактов, относящихся уже не к одному, а к разным историческим субъектам. Не только отдельные события, но и целые пласты истории, целые эпохи оказываются принадлежащим к другим цивилизациям, другим народам. Народ уподобляется ребенку, ищущему в толпе своих мать и отца, лица которых никогда не видел» [2, с. 370]. 275 Библиографические ссылки 1. Байбурин, А. К. Миф. Мифологическое сознание. Мифология / А.К. Байбурин // Народные знания. Фольклор. Народное искусство. Свод этнографических понятий. Вып. 4. М., 1991. С. 75-80. 2. Полоснин, В. С. Миф. Религия. Государство / В.С. Полосин. М., 1999. 440 с. 3. Семенов, В. Е. Основные менталитеты в современном российском обществе и проблема их совместимости / В.Е. Семенов // Человек в условиях кризиса. СПб., 1994. С. 30-43. 4. Смирнов, М. Ю. Российское общество между мифом и религией. Историко-социологический очерк / М.Ю. Смирнов. СПб., 2006. 5. Этничность. Культура. Менталитет (Теоретико-методологические и культурологические аспекты изучения этнического) // Междисциплинар. сб. ст. Карачаевск, 2000. 276 СОДЕРЖАНИЕ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОЕ ПОНИМАНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ И КРИЗИСНЫХ ЯВЛЕНИЙ В ОБЩЕСТВЕ Станкевич Л.П. Социальная трансформация как понятие социальной философии……………………………………………...……………3 Попов В.Я. Социально-философское понимание кризисных явлений в обществе…………………………………..…………………………...5 Попсуйко А.Н. Социально-философское понимание социальной трансформации в условиях системного кризиса глобальной архитектуры.........................................................................................7 Галушкин А.М. Научно-технический прогресс и экологический кризис как составные части социально-экономического и социально-культурного кризиса мировой цивилизации………………..……...9 Карпицкий Н.Н. Значение иронии в процессе выхода из социокультурного кризиса…………...…………………………………………11 Красикова Е.А. Общественный кризис в системе социального целеполагания…….………………………………………….……13 Андренов Н.Б. О понятии смысла в сознании в ситуации онтологического кризиса…….………….………………………………………15 Леонтьев Э.А. Патологический социокультурный кризис…………………..16 Дружкин А.А. Роль общения в процессах трансформации общества………18 Дегтярѐв А.Е. Социальная информация в контексте кризисных явлений в трансформирующемся обществе……...……………….20 Углов Д.В. Кризис представлений о справедливости в Российской Федерации и возможные варианты его преодоления…………………………...…………………………22 Андренов Н.Б. О значении иррационального в сознании в ситуации гносеологического кризиса……………………………………………………..24 Свечникова В.В. Активизация сознания в трансформирующемся обществе………………………………………………………………………….25 ОБЩЕСТВО, ГОСУДАРСТВО, ЧЕЛОВЕК В УСЛОВИЯХ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КРИЗИСА: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ Шляпникова Е.А. Судьбы руководителей переворота 1801 г………………30 Притченко Е.Г. Становление либерализма в России………………………...32 Проскурина Н.В. «Дипломатическая революция 1756 года» как результат кризиса Вестфальской системы………………………………...36 Бравина М.А. Трансформация общественного сознания в условиях социокультурной катастрофы времен революции и Гражданской войны……………………………………………...38 Зорина Е.В. Социальная ситуация в нацистской Германии 1930-х гг. в освещении советской периодической печати………………………………..40 277 Будюкин Д.А. Ирландская знать в войнах Трех королевств…………………42 Медведев Ю.В. Демидовы - меценаты и благотворители XVIII - начала XIX века в России……………………………………………...44 Крылов П.В. Концепция «цивилизации взаимной заботы» как ответ «теологии освобождения» на социокультурный кризис…………..45 Алилова К.М. Экологический императив в решении социокультурных проблем……………………………………………………...47 Наливайченко И.В. Патриотизм как составляющая российской идентичности в условиях социально-экономического и социальнокультурного кризиса…………………………………………………………….50 Семенихина Т.А. Смысл жизни личности в эпоху перемен…………………52 Ушаков П.И. Роль рейдерства в эпоху социального кризиса……………….54 Нафикова И.Р. Трансформация института семьи в современном обществе: незарегистрированные союзы как новая форма семейных отношений………………………………………...56 Копытин С.М. Авторефлексия как методологическая перспектива изучения современных субкультурных явлений………………………………58 Печуров Е.А. Судьбы российского крестьянства в оценках В.Г. Короленко……………………………………………………….60 Мокрушина З.В. Нигерийская англоязычная литература 1960–1990-х гг. – литература правды и мечты………………………………...62 СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КРИЗИСА Абрамова М.А. Образование как фактор социокультурной адаптации личности в современном обществе………………………………...65 Алпатова К.А. Социализация как взаимодействие поколений в условиях трансформирующейся России……………………………………..68 Кетова Л.М. К вопросу о ценностном самоопределении личности будущих педагогов в ситуации социокультурного кризиса………..70 Сычев В.С. Социокультурные факторы и врожденные механизмы в поведении человека……….……………………………………...72 Иванова Е.Н. Стереотипные представления мужчин и женщин трудоспособного возраста о материальном благополучии……….73 Меркулова Т.К. Социально-психологические проблемы социокультурного кризиса……………………………………………………...75 Тарасова Т.А. Проблема пьянства в России………………………………….76 НАЦИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В УСЛОВИЯХ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КРИЗИСА Агалавова З.Г. Трансформация этнонациональных ценностей в эпоху глобализма……………………………………………………………………….78 Некрасов К.С. Динамика культурной идентичности и 278 модернизация русского менталитета в цивилизационном кризисе…………..81 Магамедова А.А. Кризис самосознания и культурная идентичность в современной России…………………………………………………………...83 Буттаева А.М. Особенности этапа социокультурной модернизации и трансформации в Российском обществе……………………………………..84 Потапова Е.Н. Эсхатологическая проблематика в искусстве Серебряного века как форма отражения социокультурного кризиса в сознании эпохи……………………………………………………….86 Костякова Ю.Б. Дискуссия по национальному вопросу как фактор национальной самоидентификации (по материалам прессы Хакасии за 1989 г.)…………………………………...88 Бочарова Т.И. Социолингвистический аспект деструктивных процессов в системе коммуникации высшего профессионального образования……………………………………………….90 Качалова С.М. О рекламе и рекламных технологиях в условиях социокультурного кризиса………………………………………...92 Углова Н.В. К вопросу о духовном кризисе бытия в художественном произведении («Тихий Дон» М.А. Шолохова)………….....94 Шастина Т.В. Теоретические основы формирования этнопевческой культуры (к постановке проблемы)…………………………...96 Привалов Н.А. Поэзия русского рока: находки и противоречия……………98 СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ И ТЕХНОЛОГИИ СОВРЕМЕННОЙ РОСССИИ Саюров Н.Ф., Бочарникова О.А. Ксенофобия как причина межнациональных конфликтов в процессе трансформации социально-классового общества России……………………………………..104 Некрасов С.Н. Неоиндустриальный выбор России как новая форма «русской идеи» в кризисном развитии………………………..109 Зимин М.В. Кризисная повседневность неорганичной российской модернизации: штрихи к портрету……………………………..111 Силкина Н.А. Теоретико-методологическое осмысление социальных изменений современного российского общества……………..115 Гладышева Ю.Ю. Трансформация гражданского общества в условиях кризиса…………………………………………………………….117 Гончарова О.А. Формирование российской модели социального партнерства: проблемы и перспективы……………………….119 Губин М.А. Информационная безопасность России в социокультурной сфере……………………………………………………..121 Дымов Е.Г. Информационные технологии в политике……………………123 Петунин А.А., Петунина Ю.В. Влияние мирового финансового кризиса на развитие энергетики в современной России (политический аспект)………………………………………………………...125 Саюров Н.Ф. Предпринимательские союзы ФРГ: 279 структура и функции…………………………………………………………...127 Коршунова Ю.Е. Нормативно-правовые основания создания свободных экономических зон в России как федеративном государстве….131 ВОПРОСЫ ГУМАНИЗАЦИИ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ В СОВРЕМЕННЫХ КРИЗИСНЫХ УСЛОВИЯХ Панфилов И.П. О некоторых вопросах кодификации российского законодательства в условиях мирового кризиса………………134 Соколов Д.В. О концепции перехода к информационному обществу……..139 Егоров В.А. Современный взгляд на условия отбывания наказания………142 Гридчина Н.Е. Проблемные вопросы становления института брачного договора в современной России……………………………………145 Бобкин А.Е. Перспективы рецепции зарубежного опыта в сфере расследования налоговых преступлений……………………………………..148 ДУХОВНОЕ НАСЛЕДИЕ ЛИПЕЦКОГО КРАЯ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ КРИЗИС Протоиерей Александр, Тонковид С.Б. Духовное наследие Липецкого края и социокультурный кризис……………………………………………....152 Гамов Е.С., Човжик П.Г. Храмовое искусство и иконопись в университетах – духовное становление в России………………………….155 Абаева Е.А. Особенности дизайна среды культового православного храма…………………………………………………………...157 Абаева Е.А., Киселева Н.С. Цвет в дизайне среды………………………....159 Абаева Е.А. Средовой дизайн храмового комплекса на примере больничного храма в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы Липецкой областной клинической больницы………………….160 Гамов Е.С., Гамова А.И. Исихазм – духовное наследие в социокультуре………………………………………………………………...162 Гамов И.Е. Способы тонирования гипсовой скульптуры…………………..164 Годымчук А.П. Духовное развитие молодѐжи………………………………166 Горбунов И.П., Гамов Е.С. Математическое моделирование при создании утраченных частей храмов……………………………………..168 Емельянов Ю.Ю. Православные смыслы как мотивация в формировании отношения к изобразительному искусству у молодѐжи в современных условиях……………………………………………………….169 Игумен Митрофан Паройская пустынь – прошлое, настоящее и будущее…………………………………………………………..171 Иноземцев Е.Н. Православное мировоззрение в живописи………………..172 Киселева Л.С. Первый иконописец и евангелист Лука…………………….173 Курьянов А.В. Значение и символика материалов в церковном искусстве…………………………………………………………..176 280 Маршинина Ю. М. Светоносность в художественно-промышленных изделиях………………………………………………………………………...178 Микляев Н.П. Комплексный подход к проблематике семиотического и тифлографического восприятия учащимися резного рельефного иконостаса в древнерусском стиле………………………………………….....180 Орлов И.И. К вопросу об иконографии христианских церквей. Зарождение культовой христианской архитектуры………………………….182 Орлов И.И. Образ иконы «Лабиринт духовный»…………………………...184 Прытков А.В., Тонковид С.Б. Символика в различных культурах……….186 Токовид С.Б. Отражение современной действительности в искусстве Византии…………………………………………………………….188 Тонковид С.Б., Абаева Е.А. Создание интерьера больничного храма средствами стенной росписи…………………………………………...190 Тонковид С.Б., Половинкина М.Л. Эволюция русской живописи……….192 Цапалина Е.А. Помощь церкви, как одно из влияний на мировоззрение будущих специалистов……………………………………….194 Половинкина М.Л., Мартынова А.В. Опыт «Свято-Успенского Липецкого епархиального монастыря в сохранении национальных ценностей и духовного становления липецкой молодежи…………………..196 КУЛЬТУРА ЛИЧНОСТИ В ПРОСТАНСТВЕ СОВРЕМЕННОЙ ИНФОРМАЦИОННОЙ СРЕДЫ: ПРОБЛЕМЫ И ПУТИ РЕШЕНИЯ Григорьева Н.В. Личность в кризисном обществе: ценностный аспект…..198 Беляев Д.А. Феномен массовой коммуникации: исторический аспект и современные проблемы……………………………………………...200 Метелева С.С. Кризисное мироощущение современного российского телевидения………………………………………………………202 Бурлакова Е.В. Проблема исследования гуманитарной среды вуза в условиях социогуманитарного кризиса……………………………….204 Трофимова Я.В. Изучение экономических дисциплин в техническом университете…………………………………………………….206 ПОВСЕДНЕВНСОТЬ В СИТУАЦИИ СОЦИАЛЬНОЭКОНОМИЧЕСКОГО И СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КРИЗИСА Полякова И.П. Досуг в эпоху постидустриализма: праздник потребления и эскапизм………………………………………………………..208 Батракова Т.С. Индивидуальная реальность внутреннего мира личности в практике повседневности…………………………………………210 Копытина М.Ю. Проблема одиночества в повседневной жизни в условиях социально-экономического и социокультурного кризиса………..213 Станкевич Л.П. Интерпретация понятия «повседневность» в философии М. Хайдеггера…………………………………………………..215 281 Винькова В.К. Cоциально-философские аспекты повседневности в условиях социокультурного и духовно-нравственного кризисов в творчестве Л.Н.Толстого………………………………………….217 Винькова В.К. Повседневность социально-экономического и социокультурного кризиса в произведениях Ф.М. Достоевского………...218 Будюкин Д.А. Семейно-династические структуры и отношения в повседневности немецкой аристократии XV-XVII вв………..220 Скиперских А.В. Английская повседневность глазами барона Мюнхгаузена: путешествие по морю как дискурс real policy……………....223 Миронова Н.А. Повседневный героизм ярославских врачей во 2 пол. 1918 –1919 гг…………………………………………………………225 Палинчак С.Ф. Кризис правовых связей как доминанта повседневной правовой жизни российского общества………………………228 Суханова Н.В. Повседневность семьи в условиях кризиса общества……..230 ГЕНДЕР: ИДЕНТИЧНОСТИ, СТЕРЕОТИПЫ, НОРМЫ И ОТКЛОНЕНИЯ Маслова О.М. Гендерная идентификация в современном обществе……...231 Климова И.В. Гендерная обусловленность проявлений эгоизма и альтруизма личности………………………………………………………...233 Бунькова И.П. Гендероспецифические особенности представлений о власти………………………………………………………..236 Машихина Т.П. Стереотипы гендерного поведения мужчины……………239 ТРАНСФОРМАЦИИ ИСТОРИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ И ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ В СИТАУЦИИ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КРИЗИСА Останина О.А. Историческое сознание как проблема……………………...241 Станкевич Л.П. Фридрих Ницше об истории и историческом сознании......................................................................................243 Линченко А.А. Целостность исторического сознания в ситуации социокультурного кризиса…………………………………………………….245 Романов А.О. Историческое сознание в условиях социокультурного кризиса…………………………………………………….248 Лыскова М.И. Особенности российского массового исторического сознания в условиях социокультурного кризиса…………………………….250 Кикимбаева А.С. К проблеме состояния гуманитарных наук в условиях современности………………………………………………………253 Мерзлякова И.Л. Историческое сознание как фактор современной политики………………………………………………………...255 Федорова Н.Г. Учебник всеобщей истории как ретранслятор социальной памяти в эпоху социомодернизации российского общества…………………………………………………………260 282 ПРОЦЕССЫ МИФОТВОРЧЕСТВА И МИФОЛОГИЗАЦИИ В ЭПОХИ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ КРИЗИСОВ Иванов А.Г. Мифотворчество и мифологизация в эпохи социальных кризисов…………………………………………………………..262 Каримов Б.Р. Историческое мифотворчество как способ манипуляции национальной идентичностью личности……………………..264 Нурисламова В.В. Мифологизация общественного сознания как атрибут кризисных явлений в обществе……………………………………...266 Обидина Ю.С. Мифы о бессмертии: сущность и существование в условиях социокультурного кризиса……………………………………….268 Москаленко И.И. Отражение культурного кризиса XVII-XVI вв. до н.э. в индоиранской мифологической традиции………………………....270 Губарева О.В. Актуализация процессов мифотворчества в России рубежа XIX – ХХ веков………………………………………………………..272 Инкижекова М.С. Этнические элиты в условиях этнокультурного кризиса……………………………………………………...273 283
