Собеседники поэзии и сказки. Об искусстве художественной
реклама
Москва ОАО «Московские учебники» 2008 то за феномен – детская книга? Почему её берегут, передают от поколения к поколению, коллекционируют? Детская книга есть маленькое чудо в жизни человека. Так сказал Лев Алексеевич Токмаков, художник и поэт, имея в виду под Большим Чудом великую Книгу Книг. «Маленькое чудо» заключено в душе книги – в её слове и в её одёжке – иллюстрации. «Приходит душа на примерку к художнику, и он одевает её, рядит-обряжает в милые душе, сообразные одежды...» Милые душе, сообразные одежды... Это и есть истинная роль иллюстрации в книге, так хорошо выраженная одним московским писателем. А я постараюсь на самых выразительных примерах показать, как по-разному живёт слово в творениях художников детской книги. Тут будут имена и иллюстрации, многим знакомые и дорогие. Их книги есть в моей библиотеке, из них мы в основном и выбирали работы. Возможно, пишу с пристрастием, ведь, как правило, это мои многолетние привязанности. Но я не смогла бы взяться за этот труд, если бы сорок лет назад судьба не привела меня во вновь открытый журнал «Детская литература» и мне не поручили отдел искусства, куда, кроме театра и кино, вошла книжная иллюстрация. Это была замечательная идея – расширить профиль журнала и, кроме проблем литературы, рассматривать все виды искусства для детей. Такого не было в довоенном издании того же названия. Время тому благоприятствовало. В 1960-е годы вовсю начало процветать эстетическое воспитание – художники, композиторы, учёные разрабатывали художественные программы для школ и осуществляли их (Б. Неменский, Дм. Кабалевский). Наталья Сац исполнила свою казавшуюся невероятной мечту – построила первый в мире Музыкальный театр для детей, носящий теперь её имя. Предисловие. ...ТОЛЬКО ВОСПОМИНАНИЯ 9 онятие о детстве и отношение к ребёнку менялись на протяжении всего XX века. В конце XIX и в первую половину XX столетия ребёнок осознавался как объект воздействия, главным было воспитание в нём воли, стремление подготовить к будущей трудовой деятельности. К середине прошлого столетия учёные пришли к убеждению, что ребёнок в чём-то лучше родителей знает, что ему нужно, поэтому следует не «формировать» его по собственному замыслу и разумению, а помогать индивидуальному развитию, выявлять способности, стремиться к возможно большему контакту с ним, к его пониманию. Сейчас, видимо, наступил новый этап, где духовность должна стоять на первом месте, но он пока не исследован. Ребёнка, охваченного, подобно взрослому, созидательной деятельностью, с 1920-х годов начал рисовать известный ленинград- ский художник Алексей Федорович Пахомов. Можно сказать, что он посвятил себя детству – «поэтизация детства стала главным мотивом в моей работе… Я любил улавливать пластические позы и движения, и мне очень нравился сам материал карандаша, певучесть и красота линий, легкость и быстрота, с какой на листе возникают новые образы». Крестьянский сын, уроженец деревни Варламово Вологодской губернии, Пахомов больше всего любил рисовать крестьянских детей, здоровых, крепких, деятельных – и буквально воспел их в рисунках к стихам Некрасова, к «Азбуке» Льва Толстого, «Бежину лугу» Тургенева. Советские дети – городские и деревенские – также были в его рисунках жизнедеятельными крепышами. Пахомов верил в социалистическую новь и приветствовал происходившие преобразования без каких-либо рефлексий. Он был убеждённым сторонником того, что дети любят представлять себя взрослыми и переноситься фантазиями в настоящую «взрослую» обстановку. Поэтому в его русских и советских детях всегда заключена их Глава восьмая. НАШИ ДЕТИ. Какие они? 259 «Фантазёры» 1969 года вошли его лучшие цветные рисунки к отдельным изданиям рассказов. Они повествовательны, ребёнок может разглядывать представленные в подробностях места действия, поступки героев. Художник изображает юмор положений, рисует жизнерадостные, комические сценки из жизни детей. Ему удавались композиции динамичные, где дети бегут, скачут, играют. Тут Семёнов чувствовал себя вольным интерпретатором сюжетов. Правда, в сценах со взрослыми нет-нет да и прорывался чисто крокодильский шарж, есть шаржированность и в детях. 1. А. Каневский. Иллюстрация. Н. Носов. Весёлая семейка, 1973 к гротеску, к сатире. Поэтому он совершенно сознательно пренебрегает авторскими концовками, которые, как правило, не только благополучно разрешают конфликт, но в которых дети сами приходят к выводу, как им исправиться. Горяев доводит образы до символов – чванства, тщеславия, жадности. Разглядывая его иллюстрации, вспоминаешь классических чеховских и гоголевских злых мальчиков, из которых вырастали ещё более злые дяди. Жизнь героев Носова вновь становилась простодушной в иллюстрациях Ивана Максимовича Семёнова, многолетнего главного редактора знаменитых «Весёлых картинок». В сборник 276 Л. Кудрявцева. СОБЕСЕДНИКИ ПОЭЗИИ И СКАЗКИ Произведения Николая Носова ещё ждали своего иллюстратора. Им стал в 70-e годы Аминадав Моисеевич Каневский. Автор сатирических рисунков, блистательных иллюстраций к Салтыкову-Щедрину и Гоголю, Каневский говорил, что работа для детей интересует его сильнее всякой другой. «Я работаю так же, как разговариваю с детьми, – признался Каневский, беседуя в 1966 году с корреспондентом журнала «Детская литература». – Главное, не нужно специально притворяться ребёнком…» В иллюстрациях к повести Носова «Витя Малеев в школе и дома» 1970 года и к сборнику «Весёлая семейка» 1973 года дети увидены зрелым человеком, внимательным к их жизни. Недаром Каневский, как вспоминает его сын, не упускал случая наблюдать за детьми в неожиданных ситуациях. Ни одна поза ребёнка, ни один жест в его рисунках не были случайными или приблизительными. Как бежит мальчишка, как поднимается на цыпочки, как он 1 выслушивает наставления или какое принимает выражение лица, когда хочет схитрить, обмануть – точность запечатлённого передаёт «комизм детского возраста». Каневский рассуждал так же, как Носов: «Довольно трудно выдумать что-нибудь смешное из головы… Всё равно оказывается, что это из жизни…» Каневский явно сопереживает несчастному прогульщику и двоечнику Косте Шишкину. Он рисует нарочито маленькую фигурку мальчишки, одиноко бредущего по безлюдной улице мимо школы. «Он скучал по школьным товарищам», – пишет Носов. Повесть написана после войны, и история Кости характерна для мальчика, воспитываемого одними женщинами. Кстати, мама и тётя с грустью смотрят на Костю из окна. Но такая печальная интонация – редкость для Каневского. Его иллюстрации окрашены в самые жизнерадостные тона. Они полны движения, рождаемого замечательным подвижным штрихом художника. Оптимистическое настроение создаёт цвет. 2 2. А. Каневский. Иллюстрация. Н. Носов. Весёлая семейка, 1973 Здесь произошло совпадение взглядов писателя и художника на книгу для детей. Во всякой случае, стиль иллюстраций во многом совпал с позицией писателя, с его манерой. Да и Каневский считал, что не должно быть «конфликта с текстом, чтобы приём не разрушал авторского замысла». Разглядывая его иллюстрации, впервые видишь не вещи, а «лицо вещей», то есть так, как, по мнению Носова, видят их дети. Каневскому с его острым даром сатирика и юмориста, чрезвычайно близка такая игра, в детской книге он считает её тем более необходимой. Пожалуй, только он один из всех художников-иллюстраторов Носова не нарисовал директора, беседующего с провинившимися героями повести про Витю Малеева. Зато нарисовал диван в директорском кабинете, и им сказал всё. Диван основателен, крепок. Но даже он продавился под напором отбывающих на нём наказание двоечников. Дети смиренно сидят в его ложбинке. Но диван им не враждебен. Его устрашающие размеры – ребята кажутся на нём крошечными – и чернота огромной спинки эмоционально уравновешиваются цветами на диванной полке и ярким ковриком у его ног. Диван – судья доброжелательный. Мир Носова – Каневского – мир светлого, чистого детства, где много весёлого, смешного, чуть грустного, но всегда безобидного. Несколько слов об иллюстраторах носовских «Приключениях Незнайки и его друзей», любимой книги стольких поколений детей. Алексею Михайловичу Лаптеву было суждено первому дать Незнайке зримый облик. Образ увеличил число всемирно известных героев детских книг, присоединившись к Чиполлино, Карлсону, Буратино и Мурзилке. Незнайка вошёл в компанию весёлых человечков, без которых не обходился когда-то ни один номер «Весёлых картинок». И каждый художник рисовал Незнайку таким, каким придумал его в 1954 году Лаптев. Лаптевские герои «Приключений Незнайки и его друзей» – это забавные, милые своей озабоченностью существа, одетые подетски и с безусловными детскими повадками, но никак не дети, не пародия, не шарж на ребёнка, и не куклы, а сказочные человечки. Перо Лаптева здесь изящное, непринуждённое, его ведёт рука, с удовольствием изобретающая сказочный мир. Глава восьмая. НАШИ ДЕТИ. Какие они? 277
