71 народных требований и главы «национальной» реакции

ЗАГАДКА КОМНИНОВ
71
народных требований и главы «национальной» реакции против иностран­
ного засилья 4 2 . Правда, впоследствии Успенский в какой-то мере пере­
смотрел свое отношение к последнему Комнину, ввел известные оговорки:
Андроник, говорил Успенский, заявил себя крестьянским царем 43 ; «он
был, или по крайней мере казался, царем народным, царем крестьян»
(стр. 18); Успенский высказывал сомнения в искренности Андроника,
предлагавшего реформы (стр. 14), и называл его «истинным злодеем на
царском троне» (стр. 15). Впрочем, эти оговорки относятся лишь к лич­
ности Андроника, но ни в коей мере не должны бросить тень на программу
радикальных реформ, которую в интересах народа выдвигала «националь­
ная партия».
Уже после смерти Успенского был издан III том его «Истории Визан­
тийской империи». Обширный раздел, посвященный Комнинам, совершен­
но не касается проблем внутренней истории, несмотря на прямое обещание
автора 44 . Оценка же этой династии остается по-прежнему негативной
[причем Успенский указывает здесь лишь на факты, введенные в оборот
уже Лебо: ухудшение монеты, тяжесть обложения при Алексее (стр. 133
и ел.)], особенно ей вменяется в вину «западническое направление полити­
ки» (стр. 214. Ср. стр. 227). По-прежнему противоречива оценка деятель­
ности Андроника, выступающего то как возмутительный тиран, выдаю­
щий себя за носителя либеральной программы (стр. 306), то как вождь
«национальной партии», осуществляющей радикальные реформы (стр. 243,
304, 309).
Таким образом, в трудах Успенского, касающихся комниновской эпо­
хи, мы можем выделить два направления: вовлечение в оборот нового ма­
териала и постановка важных проблем аграрной истории, с одной стороны,
и его общая концепция, в своем существе восходящая к схеме Лебо и до­
полняющая эту схему сильным элементом национализма,—с другой. Под
его пером история Византии при Комнинах грозила превратиться в исто­
рию борьбы «западных» и «национальных» элементов.
Националистический подход к «загадке Комнинов» нашел отражение
также и в немецкой историографии на рубеже двух столетий. Но если латинофильство Комнинов представлялось Успенскому пагубным, то для
немецких историков оно превратилось в одну из привлекательных черт
политики этой династии. В эту пору немецкие византинисты поднимают на
щит Комнинов — при этом не только Алексея и Иоанна, как это делал де
Сегюр, но и Мануила, политика которого находила единодушное осужде­
ние у авторов X I X в. Теперь же латинофильство Мануила, оказывается,
может извинить и его податные вымогательства, и роскошь двора, и бес­
крайние внешнеполитические притязания.
Уже Г. Гельцер 45 выступил с панегириком династии Комнинов, на­
звав ее геройской (Heldendynastie) (стр. 128); Алексей в изображении Гельцера— «великий» (стр. 129), Иоанн — образец превосходнейшего госуда­
ря (стр. 136), Мануил — благороден, духовно одарен, физически прекра­
сен, «идеал рыцаря по франкским взглядам» (стр. 138). При этом Гельцер
подчеркивает, что при Алексее старый абсолютизм заметно приблизился к
42
43
Ф. И. У с п е н с к и й . Цари Алексей II и Андроник Комнины, стр. 100.
Ф. И. У с п е н с к и й . Последние Комнины. Начало реакции.— ВВ, XXV,
1927,44 стр. 21.
Ф. И. У с п е н с к и й . История Византийской империи, т. III. Л., 1948,
стр. 45179.
H. G e 1 ζ e г, Abriss der byzantinischen Kaisergeschichte.— In: K. K r u m ­
b a c h e r . Geschichte der byzantinischen Literatur. München, 1897. Цитирую по рус­
скому переводу в кн.: В. Н. Б e н e ш e в и ч. Очерки по истории Византии, вып. I.
СПб., 1912.