Уроки эпохи Днепрова: реализм и романтизм (часть 2)(№1, 2015 г.)
реклама
РЕЦЕНЗИИ НА новые НАУЧНЫЕ ТРУДЫ Уроки эпохи Днепрова: реализм и романтизм Завершаем публикацию рецензии на монографию «Новейшая политическая история российского образования: опыт и уроки. Издание 2-е, дополненное» академика РАО, доктора педагогических наук, профессора Эдуарда Дмитриевича Днепрова (министра образования России 1990-1992 гг.) [1]. Последняя страница истории — это современность. А. Герцен (Начало в №12, 2014 г.) «Любая реформа только тогда перспективна, когда она проводится системно, охватывает весь комплекс проблем. Попытки ухватить «основное звено», чему нас так долго и упорно учили, иллюзорны», — считает Э. Днепров (с.60). И тут же наступает на горло собственной песне. Потому как «основное звено» все же обнаруживается, причем на самом видном месте. Внимательный читатель уже догадался — финансирование образования… Здесь были и победы, но больше поражений. «Председатель Совета Министров РСФСР И.С. Силаев поддержал переход к цивилизованной финансовой политике, в частности, — введение льготной налоговой, кредитной, таможенной, лицензионной политики в сфере образования» (с.92), — отмечает автор. Но, как говорят, обещать не значит жениться. А поддержать, не значит профинансировать. Систему образования всегда поддерживают горячо, но финансируют скупо. Систему образования всегда поддерживают горячо, но финансируют скупо. Поддерживал ее и президент Б. Ельцин. Автор вспоминает, как вынужден был пойти «ва-банк» и записку о социальной ситуации в сфере образования направить не только напрямую Б. Ельцину, но и одновременно продублировать в прессе. Президент устроил министру разнос за публичность, но «свое» получили и «монетаристы». Ельцин резко потребовал от правительства социальной корректировки курса реформ и дал распоряжение апробировать предложенную командой Э. Днепрова ETC в системе We finish the publication of the review of the monograph «The contemporary political history of Russian education: experience and lessons. Edition 2» by the academician of RAE, the doctor of pedagogical sciences, professor Eduard Dmitriyevich Dneprov (the Minister of Education of Russia of 1990-1992) [1]. образования, не дожидаясь готовности к ее введению других отраслей. «Благодаря нашему варианту ЕТС, — пишет автор, — директор школы получал зарплату как профессор вуза, учитель — как доцент» (с.101). К числу с трудом вспоминаемых автором редких побед можно отнести и 1994 год, когда впервые бюджет образования превысил бюджет обороны. Но золотые мгновения быстро уходили, а «рыночный экстремизм» возвращался в образование (с.100). Не были реализованы обе федеральные программы развития образования; первая из них (на 1994-1998 гг.) даже не рассматривалась и не утверждалась Государственной Думой, правительство же не выделило на ее исполнение ни копейки (с.135). Грустно вместе с автором вспоминать об этапе выживания, когда система образования финансировалась лишь по 4 из 18 типовых статей бюджета: зарплата, стипендии, питание и коммунальные услуги. Причем последние — далеко не всегда (с.136). Нынешнее поколение помнит и не забудет это время — когда, как это было в г. Павлово Нижегородской области, в конце 1997 г. зарплату учителям выплатили... водкой — по 13-18 бутылок на человека (с.215). С приходом в премьерство В. Черномырдина государство, по сути, ушло из образования (с.135). Оставим на совести автора столь строгую оценку, как и оценку министра финансов А. Кудрина — «фискальный вандал» (с.353). Виноваты не эти двое. Винить надо, как пишет сам автор, «мутную, бандитскую эпоху, которая едва не смыла (хотя и остановила) образовательную реформу» (с.134). Э. Днепров вспоминает, как вместо перераспределения бюджета государство облагало финансовыми обязательствами саму систему образования. «За счет сдачи в аренду школьных помещений (только в городах) планировалось получить 6 трлн руб. дохода (и это при том, что более трети школ работали в 2-3 смены), 3,8 трлн руб. должны были дать средства ро№1 2015 Профессиональное образование. Столица 45 РЕЦЕНЗИИ НА новые НАУЧНЫЕ ТРУДЫ дителей на текущее содержание школ, почти столько же — легализация средств от репетиторства и т.д.» (с.227). После описанного автором «финансового беспредела» возникает сомнение в его предложении: призвать власть сделать «честное, прямое политическое заявление о необходимости возвращения государства в образование» (с.297). А ну, как, вернется и будет снова платить зарплату водкой. Описанная в монографии ситуация сопровождалась привычными заявлениями о поддержке образования. «В 1993-1995 гг., — отмечает автор, — правительство в своих постановлениях неоднократно обязывало себя — решить проблему финансирования образования и каждый раз — в трехмесячный срок». Но все они остались невыполненными. Как не были решены и проблемы налогов в образовательной сфере, требуемые первым Указом Президента РФ «О первоочередных мерах по развитию образования в РСФСР» от 11 июля 1991 г., а позднее заложенными в рекомендации Государственной Думы «принять в 1994 году законы, предоставляющие налоговые и другие льготы учреждениям образования, а также юридическим и физическим лицам, вкладывающим материальные средства в систему образования». «Налоговый воз стоял и до сих пор стоит без движения», — справедливо заключает Э. Днепров (с.138-140). Правительство неоднократно обязывало себя — решить проблему финансирования образования и каждый раз — в трехмесячный срок. Дальнейшие события (вплоть до введения налога на землю и имущество образовательных учреждений с 2006 г.) показали, что ни правительство, ни Госдума, в принципе, не были настроены, не собирались решать вопрос о льготной налоговой политике для сферы образования, что все разговоры о ней — не более чем блеф (с.140). Главным в обсуждаемом комплексе мер, пишет автор, была впервые выдвинутая задача разработки и введения системы минимальных государственных социально-гарантированных нормативов, не решенная до настоящего времени (с.93). В их основу предполагалось заложить государственные образовательные стандарты, в рамках которых государство гарантирует гражданам общедоступность и бесплатность образования (ст.5, п.3 закона в редакции 2004 г.). «Любая реформа образования — это прежде всего реформа содержания образования», — отмечает Э. Днепров. Именно состав содержания образования в первую очередь определяет политические цели, политическую сущность, политическую направленность образования в любой стране (с.314-315). Реформаторы фиксировали «катастрофический отрыв школы от жизни» (с.321). И делали вывод: «более половины нынешнего устаревшего и ненужного школьного содержания образования может быть вынесено в мусорном ведре на школьный двор» (с.318). Даже учителя не знают более половины того, 46 Профессиональное образование. Столица №1 2015 чему учат. Примерно столько же не усваивают и сами школьники (с.317). Более половины школьного содержания образования может быть вынесено в мусорном ведре. Предельно актуальной оставалась ключевая проблема разгрузки содержания школьного образования (с.326). К ней на протяжении нескольких десятилетий не было даже каких-либо подступов (с.325). Пожалуй, здесь Э. Днепров не точен, подступы были и задолго до него и после. Еще Ушинский в «Педагогической антропологии» писал: «Мы валим в детскую голову всякий ни к чему не годный хлам» и предлагал «подвергнуть генеральному смотру все науки и все сведения», чтобы решить главный в содержании образования вопрос — что «заслуживает великой чести сделаться предметом ученья для детей» (с.324). Сам Э. Днепров предлагал, для начала, разгрузить содержание образования в основной школе не менее чем на 20% (с.324). Сколько он хотел бы иметь в конце, монография умалчивает. Министр В. Филиппов тоже признавал: «мы жутчайшим образом перегрузили детей в школе». «В итоге такие страшные цифры: 40% студентов просто запрещено заниматься физкультурой, можно только... лечебной». То есть мы за годы обучения «делаем детей больными» (с.319). Цитировать классиков и министров по этому поводу можно бесконечно. Остается лишь непонятным, почему министры не идут дальше страшных слов. Э. Днепров объясняет это затянувшимся противостоянием предметно-академического лобби и обреченно признает, что оно, «увы, не имеет педагогического решения» (с.323). Возможно, и так. Но где же тогда политическое решение? Остается ждать, когда в России его примут. Согласимся с замеченной автором кастовой замкнутостью предметников, которые подчас полагают, что именно они — вершители судеб воспитания. И, соответственно, считают стандарт общего образования их личной или, по меньшей мере, профессиональной вотчиной (с.337). Отсюда с предельной ясностью вытекает необходимость поднять статус стандарта не только выше «касты предметников», но и образовательного ведомства. Этого не сделано. Э. Днепров рассматривает стандарт как общественный договор. И тут же замечает, что федеральный компонент государственного стандарта общего образования был утвержден приказом Министра образования В. Филиппова (с.333). Выходит, общество заключает договор с министром, с ведомством? Нарушая установленный порядок их утверждения Федеральным законом (ст.7, п.4 закона). Для определения нового содержания образовательных стандартов нужна такая же общественная дискуссия, как была по проекту закона «Об образовании в РФ». Но еще более открытая, представительная и не придавленная ведомством или властью. За облик РЕЦЕНЗИИ НА новые НАУЧНЫЕ ТРУДЫ будущего поколения отвечает не министерство и даже не президент страны, а все нынешнее поколение. Можно сказать, что образовательные стандарты важнее образовательного закона. Закон определяет как учить, стандарты — чему учить. В монографии это важное положение не доведено до логического конца. А хотелось бы понимать, почему у Государственной Думы хватает времени для принятия, например, закона «Об охране здоровья граждан от воздействия окружающего табачного дыма…» (23 февраля 2013 г. №15-ФЗ), и нет желания или времени заниматься образовательными стандартами, на основе которых будет формироваться новое поколение. Автор приводит слова В.В. Путина: «Отсутствие у нас таких стандартов означает, что государство до конца так и не определилось со своими обязательствами в этой сфере» (с.293). Поэтому стоит уточнить автора: не предметники, а образовательное ведомство сделало образовательный стандарт своей профессиональной вотчиной. Закон определяет как учить, стандарты — чему учить. «Само образование, — делает вывод Э. Днепров, — как показывает весь исторический опыт его развития, не может ни реформировать, ни модернизировать себя изнутри». Такова его природа. Рычаги глубинных изменений лежат вне системы образования (с.264). Этот вывод в России не освоен. Возьмем на себя смелость сказать, что именно здесь истоки игнорирования государством своих обязательств перед системой образования. Э. Днепров подтверждает это: «Причина, очевидно, скрыта в том, что школу... в свое время полностью, хотя и не без боя, отдали на откуп отраслевому чиновничеству — гуляйте, мол, ребята! Они и гуляют, а расхлебываем всей страной». Именно эта «ведомственная гульба», не стесненная ни какими-либо государственными ограничителями, ни общественным мнением, и плодила в конце 1990-х гг. авантюризм и волюнтаризм в образовательной политике (с.236). Само образование не может ни реформировать, ни модернизировать себя изнутри. В качестве примера в монографии рассматривается введение 12-летки в 1990-х годах. Как вспоминает Э. Днепров, — «это эпохальное решение было принято тоже... министерством» (с.233). Еще один исторический договор общества с министром! Новому министерству надо было ознаменовать свое правление громким социально-педагогическим начинанием (с.237). Рыцари 12-летки убеждали, что она позволит снизить учебную нагрузку школьников (с.244). Главную причину ведомственного волюнтаризма автор видит в неосуществленной передаче полномочий на места. «В педагогической науке нет сколько-нибудь серьезных теоретических и практических разработок, где рассматривались бы принципиальные отличия подачи учебного материала на базовом и профильном уровнях старшей ступени школы» (с.332), — считает автор. Он не признает также выдвигаемый разработчиками стандартов аргумент, по которому стандарты, якобы, защищают единое образовательное пространство России. Это иллюзия, поскольку и образовательные, и особенно финансовые отличия регионов весьма разительны. Единство образовательного пространства держится не хилыми скрепами образовательных стандартов, а прежде всего полноценной, плотной тканью экономики образования. Соткать ее трудно, если учесть, что «уровень социально-экономического развития разных регионов отличается в 8 раз, муниципалитетов — в 40 раз» (с.428). Дополним автора: и это несмотря на твердое указание Федеральной целевой программы развития образования на 2006-2010 годы — «обеспечить решение проблемы диспропорций в развитии региональных систем образования» (с.7 программы). На это препятствие натыкаются и разработчики СанПиНов, которые «страшно далеки» от реальной жизни. По мнению Э. Днепрова, они во многих отношениях стоят на грани прямого абсурда. «Школа перегружена, более трети учебных заведений работают в две-три смены», — вспоминает он свое время (с.205). К этому можно лишь добавить, что и в действующей программе «Развитие образования» на 2013-2020 годы звучит некомфортное признание: «в ряде регионов в некоторых школах сохраняется обучение в третью смену» (с.14 программы). В ХХI веке дети еще учатся в школе по ночам! А министр Д. Ливанов на заседании Правительства (11.10.2012 г.), честно признал, что «ассигнования не позволяют в полном объеме реализовать показатели указов Президента от 7 мая 2012 года». При этом потребность в новых школах растет не только по демографическим причинам. Как известно, правительство поставило перед регионами задачу отойти от практики работы школ в две и три смены. «В одну смену в наступающем учебном году будет работать 75% школ, в две смены — 10 556 школ, это 25%», — докладывал недавно премьеру глава Минобрнауки Д. Ливанов [2]. Будем надеяться, что «ночные школы», наконец-то, уйдут в историю. Как и в «эпоху Днепрова», модернизация порою превращается из средства развития образования в средство экономии на образовании (с.228). В программе «Развитие образования» на 2013-2020 годы, например, заложен «перевод программ начального профессионального образования на короткие образовательные программы прикладных квалификаций» (с. 26). Короче, значит дешевле. Государственные образовательные стандарты не имели и не имеют никакого отношения к финансированию образования. Экономика образования и содержание образования существуют в параллельных мирах (с.282). Развивая мысль автора, будет справедливым сказать, что в российской действительности государственный стандарт никогда не задавал (и сегодня не задает) уровень требований к выпуск№1 2015 Профессиональное образование. Столица 47 РЕЦЕНЗИИ НА новые НАУЧНЫЕ ТРУДЫ нику, его задавал объем финансирования. Возьмем начальное (теперь названное средним) профессиональное образование. Норматив финансирования здесь не сверяется с требованиями государственного стандарта и не опирается на нормы оснащенности образовательного учреждения учебным оборудованием и материалами (их не существует), нормативы зарплаты педагога (по новому закону — не ниже средней по региону), нормативы питания молодого организма обучающихся (их и не пытались рассчитать) и т.д. Небольшое повышение бюджета в очередной раз объявляется расчетным нормативом, а реально представляет «повышенный остаток». Остаточный принцип финансирования — «русский крест» отечественного образования. «По расходам на одного учащегося средней школы в процентах от подушевого ВВП, — пишет Э. Днепров, — Россия занимает предпоследнее место в мире, опережая лишь Зимбабве» (с.394). Расходы на одного студента в 20 раз меньше, чем в Финляндии, и в 40 раз меньше, чем в США (с.391). Если мы намерены выходить на мировой уровень, надо подтягивать до него и нормативы финансирования. Остаточный принцип финансирования — «русский крест» отечественного образования. Будем реалистами. Ни Россия в целом, ни даже благополучная Москва, не смогут сразу перейти на финансирование по реально рассчитанным нормативам. Но разработка прогнозов и объемов будущей модели финансового норматива полезны и при понимании их временной недостижимости. «Наши квазиреформаторы, — пишет Э. Днепров, — рассматривают образование лишь как «сферу услуг». И естественно — платных. Эта бредовая идея — или дремучая некомпетентность, или беззастенчивая ложь. Ибо во всем мире бесплатным (для населения) называется образование, за которое платит государство — подчеркну — за счет средств налогоплательщиков. Именно такое общепринятое понимание бесплатности образования закреплено в Конституции Российской Федерации. Иными словами — народ уже заплатил за образование, но наши псевдореформаторы пытаются заставить его платить вторично» (с.393). Народ уже заплатил за образование, но псевдореформаторы пытаются заставить его платить вторично. Согласимся с автором. Жаль, что эти предложения в России приходится разъяснять. В цивилизованном мире они давно поняты и приняты. «Знание не может рассматриваться как обычный товар, — написано во Всемирном докладе ЮНЕСКО «К обществам знания». Знание является общественным достоянием, поэтому вопрос о его коммерциализации заслуживает очень серьезного рассмотрения» [3]. 48 Профессиональное образование. Столица №1 2015 Предлагаемые Э. Днепровым меры предполагали «обеспечение прозрачности финансирования учебных заведений и легализацию использования в образовании внебюджетных средств» (с.285). Снова — романтизм. Требовать прозрачности финансирования в образовании можно только при условии ее обеспечения и в других бюджетных потоках (здравоохранения, культуры, обороны…). Мечтать об этом рано, если принять авторскую оценку: «экономика образования, особенно высшего, давно превратилась в теневой сектор и поле коррупции» (с.284). «Педагогические оборотни, — пишет Э. Днепров, — без труда вскрывают родительские карманы, при этом бесконечно, садистски издеваясь над детьми. Трудно представить себе, что сегодня творится в нашем, якобы, бесплатном образовании — взятки не только за прием в вузы и сдачу в них экзаменов и зачетов, но и за прием в первый класс школы, за школьные контрольные работы, переводные экзамены и т.д. Ошалевшие от жажды наживы, многие директора государственных школ «объявляют» свои школы «частными» и, соответственно, обирают родителей по полной схеме. Если родители откажутся давать дань подобным «педагогам», ребенок будет растоптан. Или нравственно искалечен на всю жизнь» (с.155-156). «Между тем, способы борьбы с этим мародерством очевидны», — считает автор. Пора смотреть на «школьные поборы» как на заурядные взятки и коррупцию. Соответственно, необходимо ввести за них уголовную и административную ответственность (с.154). Пора создать управляющие советы (или советы самоуправления) образовательных учреждений и аналогичные территориальные органы, способные поставить образовательные учреждения под контроль общества (с.156). Пора смотреть на «школьные поборы» как на заурядные взятки. Сделать предлагаемое автором, действительно, и пора, и надо. Но при этом не хотелось бы ударить по самому чувствительному — зарплате рядовых педагогов, которая продолжает дрожать и колебаться как магнитная стрелка. Хотя ее твердо ориентировали на средние показатели по региону, что было воспринято «под козырек» всеми губернаторами. Правда, никаких денег регионы от федерального Минфина на эти цели не получили. Между тем, число регионов-доноров уменьшается, а общий дефицит региональных бюджетов растет. Сегодня бюджет семи регионов формируется за счет федеральных трансфертов на 60%, 16 регионов — на 40 [4]. Определяющее условие образовательных реформ — пробуждение субъектности в каждом участнике образовательного процесса — ребенке, учителе, управленце, родителях; школе, муниципальном, региональном, национальном сообществах, в обществе в целом (с.37). Смысл деятельности тех, кто берется проводить реформу — не в том, чтобы диктовать, что, где, когда и как следует делать, какие изменения производить и какие новшества внедрять, а в том, чтобы РЕЦЕНЗИИ НА новые НАУЧНЫЕ ТРУДЫ создать условия и возможности для обновления и развития школы, образования (с.61). Эти замечания Э. Днепрова справедливы и вызывают ассоциации с увлеченностью современных менеджеров составлением федеральных «дорожных карт». Там все расписано по срокам и направлениям, по индикаторам и ответственным. Но менеджеры забывают подвести итоги, как это случилось с Федеральной целевой программой развития образования на 2011-2015 годы, которую просто свернули до срока и заменили новой до 2020 года [4]. Монография Э. Днепрова доказывает необходимость существенного изменения роли и функций государства в системе образования и кардинальной смены класса задач, решаемых органами управления этой системы, смену самого типа, характера их деятельности. «Прежние надзирающие, фискальные, регламентирующие их функции отходят в небытие», — считает он. Перед ними встает задача управления не объектами образовательной системы, а процессами развития образования (с.61). Этот двадцатилетней давности вывод, извлеченный министром-реформатором из уроков своей эпохи, надо бы повесить на входе в современные органы управления образованием всех уровней. Можно сказать и круче: образованием не надо руководить, его надо развивать. Равно как и не терпящую администрирования науку. Это сложнее, чем управлять ими посредством централизованного бюджета, здесь придется много думать и анализировать. И, что еще труднее, прислушиваться к мнению общественности, которое проявляется в разных формах. Так, в конце 2004 года три бывших министра, академики РАО (Э. Днепров, Е. Ткаченко, В. Шадриков) опубликовали отзыв под названием «На Зурабовские грабли…» на подготовленный Минобрнауки проект «О приоритетных направлениях развития образовательной системы Российской Федерации» (с. 374). Их поддержал V съезд профсоюза работников в Обращении к президенту В. Путину, которое собрало три миллиона подписей. Представленный документ неприемлем — таково было мнение общественности (с.388). «От того, насколько и впредь общество будет мужественным и активным, зависит последующее развитие образования», — заключает Э. Днепров (с.409). Встает задача управления не объектами образовательной системы, а процессами развития образования. Образование, получив импульс реформы 1992 г., медленно, трудно, постепенно вошло в стадию саморазвития, — с оптимизмом фиксирует автор (с.134). А позднее усиливает свою мысль: «Саморазвитие — ведущая тенденция в российском образовании» (с.450). Здесь, как в других сюжетах монографии, легко обнаруживается реализм — в понимании задач и романтизм в возможности их осуществления. Вряд ли автор будет спорить, что пока ведущей тенденцией является ручное управление образованием. После бурной «эпохи Днепрова» демократического оптимизма поубавилось, энтузиазм пропал, а проблема осталась. История, как и живая природа, способна осуществлять «естественный отбор лучшего». В исторической монографии Э. Днепрова такой отбор состоялся. Автор умно, честно и публицистично отразил свою эпоху, оценив ее как время «романтического реализма» (термин Э. Днепрова — И.С.), когда не было инструкций, а потому многое творилось по вдохновению. Современных менеджеров образования хорошо бы перед назначением проводить через ЕГЭ по истории образования. Редкая по неиспользованному потенциалу книга рано списана в архив (на сайт библиотеки Ушинского). Она еще может послужить учебным пособием для современных менеджеров образования. Всех их хорошо бы перед назначением проводить через ЕГЭ по истории образования. Обязать прочесть книги своих предшественников, собрать, напоить их (чаем) и послушать, как это сделал при вступлении в должность министр В. Филиппов. Тогда, возможно, у новичков поубавится страсти к реформам, а успехи и неудачи времен становления нового образования в период демократической весны России будут осмыслены с пользой для нашего времени. История наделяет мудростью, но только того, кто к ней стремится. Характеризуя уроки своей эпохи, Э. Днепров называет ее «историей с открытым концом» (с. 313). Нет, Эдуард Дмитриевич. Это не история, это сегодняшний день. Использованная литература: 1. Днепров Э.Д. Новейшая политическая история российского образования: опыт и уроки. Издание 2-е, дополненное. — М.: Мариос, 2011. — 456 с. 2. Российская газета, 31.08.2014. 3. Всемирный доклад ЮНЕСКО «К обществам знания». — Издательство ЮНЕСКО, Париж, 2005. — С. 25. 4. Башкатова А. Число регионов-доноров катастрофически уменьшается. — Независимая газета, 28.04.14. Примечание: ссылки на страницы даны по электронному варианту монографии. И.П. Смирнов, доктор философских наук, член-корреспондент РАО e-mail: ips2@list.ru Ключевые слова: история российского образования, реформы, модернизация, образовательная политика. От редакции: Публикуемые в журнале материалы отражают исключительно точку зрения авторов. Редакция не несет ответственности за их содержание, но готова опубликовать мнения читателей. №1 2015 Профессиональное образование. Столица 49
