Несколько слов об Уолте Уитмене

реклама
Annotation
Основой трехтомного собрания сочинений знаменитого аргентинского писателя
Л.Х.Борхеса, классика ХХ века, послужили шесть сборников произведений мастера, часть
его эссеистики, стихи из всех прижизненных сборников и микроновеллы – шедевры
борхесовскойпрозыпозднихлет.
ХорхеЛуисБорхес
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
ХорхеЛуисБорхес
НесколькословобУолтеУитмене
Занятия литературой нередко возбуждают в своих адептах желание создать книгу, не
имеющуюравных,книгукниг,которая–какплатоновскийархетип–включалабывсебявсе
другие,вещь,чьихдостоинствнеумалятгоды.Сжигаемыеподобнойстрастьюизбираютдля
своих целей самые возвышенные предметы: Аполлоний Родосский – первый корабль,
победивший опасности моря; Лукан – схватку Цезаря с Помпеем, когда орлы над ними
бьются против орлов; Камоэнс – лузитанские воинства на Востоке; Донн – круг
превращенийдуши,поучениюпифагорейцев;Мильтон–первородныйгрехинебесныйРай;
Фирдоуси – владычество Сасанидов. Кажется, Гонгора первым отделил достоинства книги
отдостоинствеепредмета:туманнаяинтрига«Поэмуединения»откровеннобанальна,что
признают,упрекаяавтора,КаскалесиГрасиан(«Письмаолитературе»,VIII;«Критикой»,II,
4). Малларме не ограничился избитостью тем: ему потребовалось их отсутствие –
исчезнувшийцветок,ушедшаяподруга,ещебелыйлистбумаги.КакиПатер,ончувствовал:
любоеискусствостремитсястатьмузыкой,чьясуть–форма;егочестноепризнание«Мир
существует,чтобывойтивкнигу»какбудтоподытоживаетмысльГомера,считавшего,будто
боги ткут человеческие несчастья, дабы грядущим поколениям было о чем слагать песни
(«Одиссея», VIII, in fine [1]). На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков Йейтс искал
абсолютвтакомсплетениисимволов,котороепробуждалобыпамятьрода,великуюПамять,
дремлющую в сознании каждого: рискну сопоставить эти символы с глубинными
архетипами у Юнга. Кяпбюс в своем несправедливо забытом «Аде» выходит (точней,
пытаетсявыйти)запределывремениспомощьюлирическогоповествованияопервыхшагах
человека; Джойс в «Finnegan's Wake» [2] – сталкивая в рассказе быт самых разных эпох.
Свободное переплетение анахронизмов использовали, пытаясь создать иллюзию вечности,
ПаундиТ.С.Элиот.
Я привел лишь несколько примеров, но самый любопытный относится к 1855 году и
принадлежит Уитмену. Прежде чем перейти к нему, приведу ряд суждений, как-то
предваряющих будущий рассказ. Первое сформулировано английским поэтом Лэселзом
Эберкромби. «Уитмен, – пишет он, – создал из сокровищ собственного бесценного опыта
живойинеповторимыйобраз,ставшийоднимизнемногихистинныхдостиженийновейшей
поэзии».Второе–сэромЭдмундомГоссом:«НикакогоУолтаУитменанасамомделенет…
Уитмен – это сама литература в состоянии протоплазмы: чуткий интеллектуальный орган,
всего лишь реагирующий на любой поставленный перед ним предмет». Третье – мной:
«Едва ли не все написанное об Уитмене грешит двумя непоправимыми изъянами. Один –
поспешное отождествление литератора Уитмена с Уитменом – полубожественным героем
«Leaves of Grass» [3], таким же, как Дон Кихот в «Дон Кихоте»; другой – некритическое
усвоение стиля и словаря его стихов, то есть именно того поразительного феномена,
которыйипредстоитобъяснить».
Представьте себе опирающуюся на свидетельства Агамемнона, Лаэрта, Полифема,
Калипсо, Пенелопы, Теленка, свинопаса, Сциллы и Харибды биографию Улисса, которой
говорится,чтоонвжизнинепокидалИтаку.
Очарованиеоттакой,ксчастью,вымышленнойкнигикакразипереживаешь,читаявсе
биографии Уитмена. Покидать райский мир его стихов, переходя к пресной хронике
повседневных тягот, невыносимо грустно. Как ни странно, эта неистребимая грусть еще
острее, если биограф думает показать, что на самом деле есть два разных Уитмена:
«дружелюбный и речистый дикарь» из «Leaves of Grass» и придумавший его нищий
борзописец [4]. Один из них никогда не был в Калифорнии и Платт-Каньоне, другой –
оставилстихи,обращенныекпоследнемуизэтихмест(«SpiritthatFormedthisScene» [5])и
былшахтеромвпервом(«StartingfromPaumanok» [6]).Одинпрожил1859годвНью-Йорке,
другой – присутствовал второго декабря этого года в Вирджинии при казни старого
аболиционистаДжонаБрауна(«YearofMeteors»[7]).ОдинпоявилсянасветвЛонг-Айленде,
другой – там же («Starting from Paumanok»), но, кроме того, – в некоем южном штате
(«Longings for Home» [8]). Один – сдержанный и чаще всего угрюмый холостяк, другой –
взрывчат и необуздан. Множить эти несоответствия нетрудно; важнее понять, что
переполненныйсчастьембродяга,образкотороговстаетизкаждойстроки«LeavesofGrass»,
немогбынаписатьниоднойизних.
Байрон и Бодлер драматизировали в прославивших их книгах собственные беды,
Уитмен – свое счастье. (Через тридцать лет, в местечке Сильс-Мария, Ницше встретит
Заратустру:этотлучащийсясчастьемили,покрайнеймере,рекламирующийсчастьепедагог
имеетлишьодиннедостаток:он–выдуманныйперсонаж.)Другиеромантическиегерои–
ихсписокоткрылВатекидалекоещенеисчерпалЭдмонТэст–многословноподчеркивали
собственные отличия от окружающих; Уитмен с его неукротимой скромностью хотел
уподобитьсякаждому.«LeavesofGrass»,предупреждалончитателей(Completewritings[9],V,
192),–это«песньвеликогоивсеобщего„я“,самогонарода,всехмужчинивсехженщин».
Илииными,бессмертными,словами(«SongofMyself»[10],17):
Этопоистинемысливсехлюдей,вовсевремена,вовсехстранах,ониродилисьне
тольковомне,
Еслионинетвои,атолькомои,ониничтоилипочтиничто,
Еслионинезагадкаинеразгадказагадки,ониничто,
Еслионинестольжеблизкимне,скольдалекиотменя,ониничто.
Этотрава,чтоповсюдурастет,гдеестьземляивода,
Этовоздух,длявсеходинаковый,омывающийшарземной.
Пантеизм сделал общим местом фразы одного типа: в них говорится о Боге как
множестве несводимых или (лучше сказать) разрозненных вещей. Прототип, например,
таков:«Яобряд,яжертва,явозлияниемасла,япламя»(«Бхагавадгита»,IX,16).Ещестарше,
ноипротиворечивей67-йфрагментГераклита:«Бог–этоденьиночь,зимаилето,мири
война, сытость и голод». Плотин рассказывает ученикам о непостижимом небе, где «все
повсюду, и любое – целое, и солнце – это все светила, а каждое из них – все светила и
солнцеразом»(«Эннеады»,V,8,4).ПерсидскийпоэтXIIвекаАттарвоспеваетдолгийполет
птичьейстаивпоискахсвоегоцаряСимурга;многиегибнутвморях,нооставшиесявживых
открывают, что они и есть Симург, а Симург – каждая из них и все они вместе.
Риторические возможности расширять эту формулу тождества все дальше, видимо,
беспредельны.ЧитательиндусовиАттара,Эмерсоноставилстихотворение«Брахма»;изего
шестнадцатистрок,можетбыть,глубжедругихвпамятьзападаетвотэта:«Whenmetheyfly,
I am the wings» («Я – крылья птиц, летящих прочь»). Более простой вариант – строка
Стефана Георге: «Ich bin der Eine und bin Beide» («Der Stern des Bundes» [11]). Уолт Уитмен
обновил эту фигуру речи. В отличие от других, она служит ему не для описания божества
или игры в «притяжения и отталкивания» слов: в приступе какой-то безжалостной
нежности он пытается отождествить себя со всеми живущими на земле. Он говорит
(«CrossingBrooklinFerry»[12]):
Ябылкапризен,тщеславен,жаден,ябылпустозвон,
лицемер,зложелательитрус,
Иволк,исвинья,измея–отнихвомнебыломногое.
Или(«SongofMyself»,33):
Ясамэтотшкипер,ястрадалвместесними.
Гордоеспокойствиемучеников,
Женщинастарыхвремен,уличеннаяведьма,горит
насухомкостре,адетиеестоятиглядятнанее.
Загнанныйраб,весьвпоту,изнемогшийотбега,пал
наплетеньотдышаться.
Судорогиколютегоногиишеюиголками,смертоносная
дробьиружейныепули.
Этотчеловек–я,иегочувства–мои.
Все это Уитмен перечувствовал и всем этим перебывал, но, по сути, – не в
повседневной истории, а в мифе – он был таким, как в двух следующих строках («Song of
Myself»,24):
УолтУитмен,космос,сынМанхэттена,
Буйный,дородный,чувственный,пьющий,едящий,рождающий.
А еще был тем, каким ему предстояло стать в будущем, увиденном с той нашей
грядущей ностальгией, которая сама вызвана к жизни этими предвосхищающими ее
пророчествами(«FullofLife,Now»[13]):
Сейчас,полныйжизни,ощутимыйивидимый,
Я,сорокалетний,навосемьдесяттретьемгодуэтихШтатов,
Человекучерезстолетие–черезлюбоечисло
столетийотнашеговремени,–
Тебе,ещенерожденному,шлюэтистроки,ониищуттебя
Когдатыпрочитаешьих,я–раньшевидимый–будуневидим,
Теперьэтоты–ощутимый,видимый,
понимающиймоистихи–ищешьменя,
Тымечтаешь,какрадостнобылобы,еслибыямог
бытьстобой,статьтвоимтоварищем,
Пустьбудеттак,какеслибыябылстобой.(Инебудь
слишкомуверен,чтоменястобойнет.)
Или(«SongsofParting»[14],4,5):
Камерадо,этонекнига.
Ктоприкасаетсякней,дотрагиваетсядочеловека
(Чтосейчас–ночь?мывместеиникоговокруг?),
Это–я,итыдержишьвобъятияхменя,аяобнимаютебя,
Явыпрыгиваюсостраницпрямовтвоиобъятья–
смертьпризываетменя[15].
Человек по имени Уолт Уитмен был редактором «Brooklin Eagle» [16] и вычитал свои
главные мысли у Эмерсона, Гегеля и Вольнея; Уолт Уитмен как поэтический персонаж
почерпнул их, соприкасаясь с Америкой, и обогатил воображаемыми приключениями в
спальняхНовогоОрлеанаинабоевыхполяхДжорджии.Выдуманныйфактможетоказаться
какразсамымточным.Поверьегласит,чтоанглийскийкорольГенрихIпослесмертисына
ниразунеулыбнулся;пустьэтотфактвымышлен,ноонвполнеможетбытьистиннымкак
символ королевской скорби. В 1914 году распространился слух, будто немцы подвергли
пыткам и искалечили бельгийских заложников; известие было, без сомнения, вымышлено,
но достигло цели, вобрав в себя весь беспредельный и темный ужас перед вражеским
вторжением. Еще простительней случаи, когда ту или иную доктрину возводят к
жизненному опыту, а не к составу библиотеки или конспекту лекции. В 1874 году Ницше
посмеялсянадпифагорейскимтезисомоцикличностиистории(«VomNutzenundNachteilder
Historic» [17], 2); в 1881-м, на одной из тропинок в Сильвапланских лесах, он вдруг взял и
сформулировал этот тезис («Esse Homo» [18], 9). Глупо на полицейский манер толковать о
плагиате;Ницше,спросимыегосамогоответилбы:важно,какидеяпреобразиласьвнас,а
не просто, что она пришла в голову [19]. Одно дело – отвлеченное предположение о
божественномвсеединстве;другое–вихрь,подхватившийарабскихпастуховиперенесший
их в гущу битвы, которая не имеет конца и простирается от Аквитании до Ганга. Задачей
Уитмена было представить вживе образцового демократа, а вовсе не сформулировать
теорию.
Со времен Горация, в платоновском или пифагорейском духе предвосхитившего свое
преображение на небесах, в литературу вошла классическая тема бессмертия поэта.
Прибегают к ней чаще всего из чистого тщеславия («Not marble, not the guilded monuments»
[20]), если не ради подкупа или в жажде мести; Уитмен же на свой лад и безо всяких
посредниковсоприкасаетсяскаждымбудущимчитателем.Онкакбывстаетнаегоместои
отегоимениобращаетсяксобеседнику,Уитмену(«Salutaumonde»[21],З):
Чтотыслышишь,УолтУитмен?
Тем самым он переживает себя в образе вечного Уитмена, образе друга, который был
старымамериканскимпоэтомXIXвекаивместестем–легендойонем,икаждымизнас,и
самим счастьем. Гигантской, почти нечеловеческой была взятая им на себя задача, но не
меньшейоказаласьипобеда.
notes
Примечания
1
Вконце(нем.).
2
«ПоминкипоФиннегану»(англ.).
3
«Листьятравы»(англ.).
4
ЭторазличиепризнаютГенриСейделКэнби(«УолтУитмена1943)иМаркВан-Доренв
предисловии к антологии, опубликованной издательством «Викинг» (1945). Больше, по
моимсведениям,никто.
5
«Дух,зодчийэтойсцены»(англ.).
6
«РожденныйнаПоманоке»(англ.).
7
«Годметеоров»(англ.).
8
«Тягакдому»(англ.).
9
Полноесобраниесочинений(англ.).
10
«Песньосебе»(англ.;переводК.Чуковского).
11
«Яиодно,иобаразом»(«Звездаединства»)(нем.).
12
«Набруклинскомперевозе»(англ.;переводВ.Левика).
13
«Сейчас,полныйжизни»(англ.;переводА.Старостина).
14
«Песнирасставания»(англ.;переводЭ.Шустера).
15
Механизмподобныхобращениинепрост.Насволнуетто,чтопоэтвзволнован,предвидя
нашебудущееволнение.Ср.строкиФлекера,обращенныекпоэту,которыйпрочтетегочерез
тысячулет:
Оfriendunseen,unborn,unknown,
StudentofoursweetEnglishtongue
Readoutmywordsatnight,alone:
Iwasapoet,Iwasyoung.
Учаязыкнаш,мойдалекий
друг,изгрядущейтемноты
вглядись,потомок,вэтистроки:
ябылпоэтиюн,какты.
16
«Бруклинскийорел»(англ.).
17
«Опользеивредеистории»(нем.).
18
«Се–Человек»(лат.).
19
Точнотакжестоитотличатьсамуидеюиверу,будтонаиболеесерьезныенападкинату
или иную философскую доктрину обычно Уже предвосхищены там, где она и
сформулирована. Платон в «Парвяиде» предвидит аргумент о третьем, который позднее
выдвинет против него Аристотель; Беркли («Dialogues», 3) – собственное опровержение
Юмом.
20
Нимрамор,низлаченыйистукан(англ.).
21
«Приветствиевсемумиру»(франц.).
Скачать