Г.С. СПИРЧАГОВ КОНКУРЕНЦИЯ И МОНОПОЛИЯ: ПРОБЛЕМЫ

Г.С. СПИРЧАГОВ
КОНКУРЕНЦИЯ И МОНОПОЛИЯ: ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ
ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСОВ ХОЗЯЙСТВУЮЩИХ СУБЪЕКТОВ
Ключевые слова: конкуренция, монополия, институциональный анализ, экономические интересы, трансакционные издержки.
Объектом исследования являются экономические интересы российских хозяйствующих субъектов в контексте конкурентной политики государства.
G.S. SPIRTSHAGOV
COMPETITION AND MONOPOLY: MEETING ECONOMIC AGENTS' INTERESTS
Key words: competition, monopoly, economic agents'interests, institutional analysis,
transaction costs.
The article focuses on the economic agents’ interests in the competitive and monopolistic
markets and gives the institutional analysis of the competitive policy of the Russian state.
Соотношение конкуренции и монополии продолжает оставаться одной из
актуальных проблем современной экономической науки и государственной
экономической политики. Монополистические тенденции в современной российской экономике имеют ряд предпосылок, важнейшими из которых являются
структура отечественной экономики, сложившаяся во второй половине XX в.,
и, как следствие стремительного перехода к рыночным отношениям, несовершенство отечественного антимонопольного законодательства. Мировой
опыт свидетельствует, что антимонопольная политика государства формируется не одно десятилетие и нуждается в постоянном совершенствовании в
силу изменчивости экономической среды.
Согласно теории рынков конкуренция и монополия являются различными
типами рыночных структур, разновидностями которых, в свою очередь, выступают чистая конкуренция, чистая монополия, монополистическая конкуренция и
олигополия. В основе данной классификации находятся такие признаки, как количество фирм в отрасли, отраслевые барьеры, вид продукта. Исследование поведения фирм на различных рынках позволило выявить особенности их политики
издержек и ценообразования, оказывающих воздействие на внешнюю среду.
Негативными последствиями существования монополий и монопсоний являются формирование монопольной цены и структуры сбыта продукции, гарантирующей контроль над рынком и получение прибыли в дальнейшем. Деформация
рынка порождает «деформацию рынков инвестиций и денег, включая внешнеторговый оборот, а также рынок рабочей силы и сферу занятости» [1, с. 25].
Важнейшими целями государственной экономической политики являются
развитие конкуренции и сдерживание монополистических тенденций, что позволяет добиться повышения эффективности экономики и роста общественного благосостояния [7, с. 43].
Исследование проблем реализации экономических интересов хозяйствующих субъектов в контексте конкурентной политики и является задачей
данной статьи.
Экономические взаимодействия не ограничиваются рыночной сферой,
более того, действующий механизм аллокации ресурсов представляет собой
систему институтов (структуру власти) [10, с. 133]. Распределение ресурсов и
доходов только на первый взгляд зависит от рыночных сил (спроса и предложения). При более глубоком рассмотрении спрос и предложение определяются структурой власти в социально-экономической системе, а она, в свою очередь, во многом определяется конкурентной политикой государства.
Определив собственные интересы людей как «стремление к чему бы то
ни было, что они находят желательным», Ф. Хайек задал направление исследований сущности и содержания экономических интересов [13, с. 35]. Экономические интересы людей формируются и реализуются при производстве и
распределении экономических благ. «Желательными» тогда являются все
объекты, действия, коммуникации, позволяющие реализовать экономические
цели. С экономической точки зрения целью является любой объект, система
объектов или прав собственности, установление контроля над которым позволяет повысить благосостояние субъекта; мотивом – побуждение (импульс) к
достижению цели; интересом – «стремление к чему бы то ни было», что позволяет реализовать экономические цели.
Сфера экономических интересов включает как объекты, так и сферы деятельности, а также права собственности, установление контроля над которыми
позволит хозяйствующему субъекту улучшить свое благосостояние или добиться
более значимого социального статуса. Экономические интересы (далее – интересы) определяют цели и мотивы деятельности хозяйствующих субъектов в заданной институциональной среде. Конкурентная политика государства выступает
инструментом согласования экономических интересов хозяйствующих субъектов.
Институциональная среда как совокупность социально-экономических институтов представляет собой структуру власти, определяющей организацию и
контроль в экономике. Конфликт экономических интересов решается в ходе
трансакционного процесса, который включает переговоры, сделку (установление ценности блага) и гарантии выполнения. Хозяйствующие субъекты обладают различной рыночной властью и переговорной силой, что оказывает
влияние на ход переговоров и их результат. В современной экономике большей переговорной силой обладают крупные корпорации, что позволяет им
влиять не только на конкретного контрагента, но и на общественное мнение, а
также использовать государство как инструмент реализации своих экономических интересов. Одним из действенных инструментов общественного контроля является антимонопольное законодательство, компенсирующее диспаритет рыночной власти хозяйствующих субъектов.
Теория трансакционных издержек, актуализированная Дж. Коммонсом и
развитая О. Уильямсоном и другими исследователями, позволяет выявить
издержки, связанные с подготовкой и реализацией хозяйственной деятельности людей. Теория прав собственности Р. Коуза позволяет исследовать влияние на экономическую деятельность не только системы частной собственности, но и систем общей, коммунальной и государственной собственности, принимая во внимание относительные преимущества и недостатки каждой из них.
В основе теории контрактов находится модель «принципал-агент» («поручитель-исполнитель»), раскрывающая закономерности поведения каждого из
них в ходе реализации своих экономических интересов.
Трактуя трансакционные издержки (ТИ) как издержки заключения сделки,
О. Уильямсон характеризует их как «сравнительные затраты на планирование,
адаптацию и мониторинг выполнения задачи, характерные для альтернативных
структур управления» [11, с. 28]. Так как обмен всегда есть обмен правами собственности на экономические активы, то ТИ – это «затраты, возникающие, когда
индивиды обмениваются правами собственности на экономические активы и
обеспечивают свои исключительные права» [12, с. 29]. Поскольку ТИ возникают
при «любых вариантах организации трансакций, включая рынки» [3, с. 119], тогда
актуализируется вопрос о выборе наиболее эффективной из доступных управленческих структур и о влиянии институциональной среды на этот выбор.
Экономические взаимодействия организуются посредством контрактов, стороны которых заинтересованы, прежде всего, в реализации собственных интересов, что порождает трансакционные издержки оппортунизма, разновидностями
которого О. Уильямсон считал «отлынивание» и «вымогательство» [11].
По отношению к моменту заключения контракта различают пред- и постконтрактные ТИ, а по отношению к самой трансакции – прямые и косвенные.
Предконтрактные издержки обусловлены необходимостью разработки, согласования контракта и включения в его текст гарантий выполнения, постконтрактные издержки связаны с неполнотой контракта и необходимостью мониторинга для внесения изменений по ходу выполнения, а также с необходимостью применения санкций в случае нарушения контрактных обязательств.
Прямые ТИ связаны с организацией конкретной трансакции, а косвенные –
с формированием и поддержанием институциональной среды.
Разнообразие контрактов определяется характеристиками трансакций,
важнейшими из которых являются [2, с. 137-138]:
1) специфичность активов, привлекаемых для реализации контрактов;
2) неопределённость обстоятельств реализации контрактов;
3) частота осуществления контрактов;
4) сложность объекта сделки;
5) взаимосвязь с другими трансакциями.
После заключения контракта для его реализации и сохранения сделанных
инвестиций стороны заинтересованы в создании гарантий, в качестве которых
могут выступать: в рыночных трансакциях – штрафы, пени, неустойки; в институциональных трансакциях – специализированные структуры разрешения
конфликтов (арбитражные суды).
Согласно теории контрактов (классификация Макнейла, приведенная О. Уильямсоном в работе 1996 г.) выделяют следующие их виды:
1) классический контракт – заключается при стандартных трансакциях независимо от их частоты;
2) неоклассический контракт – для случайных нестандартных трансакций;
3) «отношенческий» контракт – для обеспечения регулярно повторяющихся и нестандартных контрактов, организуется в рамках двусторонних или
внутрифирменных структур.
В отечественной экономике с учетом особенностей правовой и экономической среды можно выделить следующие формы сотрудничества в производственной и торговой сферах: 1) «сетевые» структуры; 2) подрядное производство; 3) контрактный маркетинг; 4) лизинговые соглашения; 5) лицензионные договоры; 6) франчайзинг и др.
Исследование различных видов совместной деятельности малого и крупного бизнеса на контрактной основе с выделением признаков взаимозависимости,
автономности, ограничительных условий соглашений имеет важное значение
для выработки государственной конкурентной политики. Дифференцированный
подход позволит учесть влияние соглашений различного типа на конкурентную
среду, а значит, даст возможность повысить эффективность государственного
регулирования конкурентной среды на рынках товаров и услуг.
Институциональная экономическая теория фирмы рассматривает её как
совокупность контрактов, что позволяет дать более достоверное объяснение
закономерностей горизонтальной и вертикальной интеграции.
Известны две формы вертикальной интеграции. В первом случае интегрируются смежные производственные стадии, а объединяющим фактором
служит технология. Такая интеграция считается естественной. Во втором случае интеграции подвергаются смежные производства в технологической це-
почке: «вперед» – производство готовой продукции присоединяет к себе сбыт;
«назад» – производство готовой продукции присоединяет к себе производство
сырья. Это интеграция периферийных производств.
Интеграция способствует сокращению трансформационных и внешних
трансакционных издержек, в том числе экономии транспортных, складских расходов, издержек заключения контрактов и их мониторинга. В то же время отдача
от интеграции может быть поглощена ростом внутрифирменных трансакционных издержек мониторинга и контроля оппортунистического поведения.
Учёт зарубежного опыта государственного регулирования контрактных
отношений важен с точки зрения оценки влияния различных форм интеграции
на конкурентную среду и формирования эффективной антимонопольной политики российского правительства.
Обострение международной конкуренции и усиление роли межфирменных
отношений в стратегии корпораций обуславливают актуальность совершенствования антимонопольной политики государства. В зарубежной практике нередко фирмы сталкиваются с антитрестовским законодательством не только на
этапе слияний и поглощений, но и на этапе контрактных соглашений.
Контрактные соглашения между крупным и малым бизнесом, как правило,
носят вертикальный характер и могут включать следующие виды ограничений.
Ценовые ограничения предполагают установление минимальной цены, по которой клиент может перепродать купленный товар. Территориальные ограничения
предполагают ограничения географической области, где покупатель перепродаёт приобретённый товар. Эксклюзивное дилерство вынуждает покупателя приобретать только товары продавца и отказываться от аналогичных товаров других поставщиков. Условие связанных продаж означает, что один товар приобретается только при условии покупки другого товара или услуги.
Подобные условия, по существу, являются инструментом ценовой дискриминации и создают входные барьеры на рынки товаров и услуг, поэтому
они являются объектом пристального внимания антимонопольных органов.
В институциональной теории контрактов существуют, по меньшей мере,
две точки зрения на подобные монополистические ограничения. Согласно
теории контрактов как «монопольных рычагов» [2, с. 171] указанные ограничения трактуются как инструменты ценовой дискриминации, поскольку они позволяют влиять на покупателя, ограничивают действия конкурентов, усиливают монопольную власть крупных фирм и даже увеличивают издержки конкурентов [11, с. 62-64]. Противоположная точка зрения заключается в том, что
вертикальные соглашения позволяют минимизировать трансакционные издержки. Очевидно, нельзя игнорировать тот факт, что вертикальная интеграция создает условия для разработки, производства и эффективного вывода на рынок
технологически сложных товаров и услуг. На это, в частности, обращает внимание О. Уильямсон в уже цитированной работе. Однако он же и отмечает, что те
же соглашения создают неблагоприятные условия для функционирования менее крупных фирм и увеличивают их трансакционные издержки.
Целью государственной антимонопольной политики являются в конечном
итоге согласование и максимальная реализация как общественного, так и частного экономического интереса.
Государственное регулирование заключается в «использовании юридических инструментов для реализации целей социально-экономической политики государства» [7, с. 11]. Юридический инструмент, или «регуляция», предполагает принуждение государством хозяйствующих субъектов к выполнению
некоторых действий под угрозой официальных санкций.
В зависимости от целей и характера применения различают экономические
и социальные регуляции. Если экономические направлены на увеличение эффективности использования ресурсов, то социальные – на достижение таких
социальных ценностей, как справедливость, равенство, права человека и т.д. В
зависимости от объекта воздействия среди экономических регуляций можно
выделить структурные регуляции, воздействующие на структуру рынка (ограничения на вход и выход из отрасли), и регуляции, воздействующие на поведение
фирмы (ограничение действий хозяйствующих субъектов и фирм, уже функционирующих на рынке). Экономические регуляции, как правило, применяются к
естественным монополиям и рынкам с ограниченной/избыточной конкуренцией.
Необходимость и оправданность государственного регулирования могут
быть исследованы с точки зрения его влияния на общественный и частный
интерес. Очевидно, что регуляции могут служить не только интересам общества в целом, но и интересам отдельных компаний, групп организованных интересов или групп государственных служащих. В последнем случае они представляют собой различные вариации частного интереса.
Исследования общественного интереса и государственных регуляций как
средства его достижения восходит к работам А. Пигу, который впервые предложил расширить границы государственного вмешательства в рыночную экономику, апеллируя к проблеме внешних эффектов. Предложенный А. Пигу
способ решения данной проблемы относился к сфере налоговой политики государства. В XX в. Р. Коуз обратил внимание на потенциал законодательства
о собственности как инструмент государственной экономической политики. В
современной экономической науке считается, что государственное регулирование обусловлено, по крайней мере, четырьмя «провалами» рынка: несовершенством конкуренции; несбалансированностью рынка; отсутствием рынков; нежелательными результатами функционирования рынка.
Проблема несовершенства конкуренции заключается в том, что добровольный обмен благами и услугами, основанный на свободе контрактации,
может привести и приводит к ограничению конкуренции и росту влияния монополий. Свобода заключения договоров означает свободу в выборе партнёра
по сделке, что позволяет минимизировать издержки за счет кооперации и специализации хозяйствующих субъектов. Государство обеспечивает функционирование системы права и тем самым задаёт систему институциональных ограничений деятельности агентов. Эффективная система права снижает трансакционные издержки и служит интересам общества, а неэффективная/ограниченно эффективная соответствует интересам властных групп.
Существование естественных монополий также является проявлением
несовершенства конкуренции, так как обязано своим существованием проблеме субаддитивности издержек (совокупные средние издержки при заданном уровне спроса на товар минимизируются, если все производство сосредоточено на одной фирме).
Если производственная эффективность является весомым аргументом в
пользу естественных монополий, то контроль над рынком с их стороны, позволяющий устанавливать цены выше предельных издержек, вынуждает государство осуществлять антимонопольное регулирование. В этом случае государство
следует требованиям компромисса между производственной и аллокативной
эффективностью и, поэтому имитирует конкуренцию с помощью регуляций.
Несбалансированность рынка возникает в силу цикличности его развития.
В монополизированной экономике экономический спад имеет более разрушительные последствия, так как сокращается гибкость рынка и об этом свидетельствует опыт отечественной переходной экономики 1990-х годов. Государство
должно применять достаточно жесткие стабилизационные меры согласованной
денежно-кредитной, бюджетно-налоговой и антимонопольной политики.
Исследуемая в стандартной экономической теории проблема недопроизводства общественных благ приобретает в институциональном анализе более
системный характер. Рынки некоторых благ могут отсутствовать в силу недостатка или асимметричного распределения информации, обусловленного природой блага. Разделение благ на исследуемые, опытные и доверительные
позволяет полнее изучить их природу.
Потребитель может определить качество исследуемых благ до момента покупки без каких-либо ощутимых трансакционных издержек, опираясь только на
доступные ему средства анализа. Качественные характеристики опытных благ
определяются только в процессе их потребления (после покупки). Для доверительных благ характерно то, что их качество не может быть определено и после
потребления в силу ограниченности когнитивных способностей потребителя.
Для опытных и доверительных благ характерен так называемый ухудшающий отбор: потребитель готов платить за них среднюю цену, не делая
различий между благами по качеству. Производитель высококачественных
благ покидает рынок, так как его издержки превышают среднеотраслевой уровень. По этой причине, например, только государство может финансировать
производство общественных благ, которые, преимущественно, относятся к
доверительным благам (система здравоохранения, образования, фундаментальная наука). Кроме того, для покупателя и продавца трансакционные издержки сбора информации могут быть запретительно высоки, что также препятствует формированию рынка доверительного или опытного товара.
Государство препятствует ухудшающему отбору и недобросовестному
поведению с помощью таких регуляторов, как лицензии, стандарты и др.
Несовершенство рынка приводит также к необходимости предотвращать
нежелательные результаты функционирования рынка, к которым относятся
чрезмерная дифференциация доходов, деформация отраслевой и территориальной структуры экономики, возникающей вследствие конкуренции и т.д.
К регуляциям, компенсирующим несовершенство рынка, относятся: установление минимальной заработной платы, выплата пособий по безработице,
территориальное и отраслевое субсидирование и т.д.
Главным недостатком и одновременно объектом критики теории государственного регулирования на основе максимизации общественного интереса
является то, что меры по преодолению несовершенств рыночного механизма
всегда осуществляются в ущерб экономической эффективности. Оппоненты
справедливо обращают внимание на проблему несовершенств государства,
обусловленную издержками сбора, обработки и интерпретации информации
для принятия решений, а также рост бюрократического аппарата, оппортунизм
политиков, что в совокупности приводит к росту трансакционных издержек и
снижению экономической эффективности. Кроме того, дискуссия об оптимальном соотношении социальной и экономической эффективности как целей
государственной социально-экономической политики пока не имеет удовлетворительного результата [7, с. 24]. Существование неэффективных институтов также является предметом оживленных дискуссий [4].
В теории частного интереса можно выделить два подхода: экономическую
теорию регулирования чикагской школы и институциональную теорию рентоориентированного поведения. Согласно первому подходу меры государственного регулирования позволяют отраслям и секторам экономики получать дополнительные выгоды, а это создаёт спрос на регуляции. Несовершенство политического процесса обуславливает заинтересованность политиков в избирательной
поддержке тех или иных регуляций в своих собственных интересах. На формирование регуляций оказывают влияние не отдельные индивиды, а заинтересованные группы, так именно малые группы легче решают проблему снижения
трансакционных издержек согласования индивидуальных интересов [5, 1995].
Расширенный вариант экономической теории регулирования предполагает,
что регуляции обязаны своим возникновением не только существованию властных групп или организованных производителей, но и тем группам потребителей,
которые готовы самоорганизоваться для оказания политического влияния [6].
Политически успешные группы, как правило, имеют меньше членов, чем группы,
несущие бремя регуляции. Это объясняется распределением издержек и выгод
на каждого участника. В большей по размеру группе доля издержек на одного
участника невелика, это снижает стимулы к сопротивлению. В то же время на малое число участников в группе, оказывающей давление, приходится большая величина выгод, что увеличивает стимулы в лоббировании собственных интересов.
Если группы давления одинаковы по размеру и эффективности, то, по
мнению Г. Беккера, «конкуренция за оказание политического давления не будет отрицательно сказываться на экономическом росте и производительности» [6, с. 32]. Однако, как справедливо отмечают П. Милгром и Дж. Робертс
[4], само оказание давления снижает экономическую эффективность пропорционально росту расходов на его оказание. Государственная антимонопольная политика, законодательство о лоббировании ограничивают влияние групп
давления и, таким образом, противостоят растратам общественных ресурсов.
Иной подход к анализу государственного регулирования предлагает теория рентоориентированного поведения, согласно которой индивиды и группы
используют ограниченные ресурсы для получения от государства монопольных прав (поиск ренты). Неэффективность монополии с точки зрения частного
интереса заключается в установлении монопольной цены, росте издержек
защиты от монопольного влияние и снижении у монополиста стимулов к минимизации издержек в силу роста рыночной власти. Все это приводит к снижению эффективности аллокации общественных ресурсов.
Однако с точки зрения той же теории рентоориентированного поведения
само государство может рассматриваться как монополист, оказывающий давление на рыночную среду, сами государственные служащие могут монопольно влиять на содержание регуляций, а экономические агенты могут с помощью властных структур добиться монопольных прав на каком-либо сегменте
рынка. Таким образом, центр тяжести в принятии неэффективных регуляций
переносится на госслужащих, бюрократов и чиновников.
Если в рамках теории рентоориентированного поведения сравнить в качестве инструментов государственного регулирования налогообложение, субсидирование и регуляции, то очевидно их различное влияние на эффективность экономики в целом. Налоги имеют обезличенный характер, субсидии
адресованы отдельным группам потребителей и способствуют росту их благосостояния, а регуляции, с одной стороны, имеют самое непосредственное отношение к производителям, а с другой – могут привести к наибольшей растрате ресурсов, так как монополизм политиков и чиновников позволяет им использовать регуляции как инструмент реализации собственных интересов.
Аналитический обзор некоторых теорий государственного регулирования
актуализирует задачу поиска более обоснованных аргументов в пользу его необходимости и позволяет выявить проблемные места в антимонопольной политике российского правительства, которое позволяет оценить экономическое содержание нормативных актов с точки зрения их влияния на конкурентную среду.
Таким образом, нам удалось развить некоторые аспекты реализации экономических интересов хозяйствующих субъектов в контексте конкурентной политики государства. Уточнено понятие «экономический интерес», выявлена взаимосвязь между целями, мотивами и интересами субъектов. Потенциал контрактной
парадигмы институциональной экономической теории позволил установить особенности развития контрактных отношений в современной рыночной экономике.
Обоснована роль государства в регулировании контрактов с точки зрения развития и укрепления института конкуренции. Выявлен потенциал государственных
регуляций с точки зрения реализации общественного и частного интереса.
Литература
1. Благова С.О. Монополия и конкуренция в условиях рынка / С.О. Благова // Сборник материалов к II Всерос. науч.-практ. конф. «Прогнозирование экономической конъюнктуры в системах
маркетинга» / под ред. Светунькова С.Г. Ульяновск, 1999.
2. Даугавет Д.И. Контрактные отношения малого и крупного бизнеса: проблемы антимонопольного регулирования / Д.И. Даугавет, А.Ю. Обыденов, И.П. Соколова, А.Е. Шаститко // Три
исследования по конкурентной политике / под ред. А.Е. Шастико; Бюро экономического анализа. М.:
ТЕИС, 2002.
3. Менар К. Экономика трансакционных издержек: от теоремы Коуза до эмпирических исследований / К. Менар // Институциональная экономика / под общ. ред. А. Олейника. М.: ИНФРА-М, 2005.
4. Милгром П. Экономика, организация и менеджмент: в 2 т. / П. Милгром, Дж. Робертс; пер.
с англ.; под ред. И.И. Елисеевой, В.Л. Тамбовцева. СПб.: Экономическая школа, 2004.
5. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики /
Д. Норт. М.: Начала, 1997.
6. Олсон М. Логика коллективных действий / М. Олсон. М.: Фонд экономической инициативы,
1995.
7. Принципы и процедуры оценки целесообразности мер государственного регулирования /
авт. кол.: Н.Г. Заморенова, П.В. Крючкова, Е.В. Луковкина, В.Л. Тамбовцев; под ред. П.В. Крючковой;
Бюро экономического анализа. М.: ТЕИС, 2005.
8. Сазанова С.Л. Роль государства в обеспечении национального экономического роста/
С.Л. Сазанова // Сборник материалов к II Всерос. науч.-практ. конф. «Прогнозирование экономической конъюнктуры в системах маркетинга» / под ред. С.Г. Светунькова. Ульяновск, 1999.
9. Спирчагов Г.С. Рациональность и экономические интересы российских хозяйствующих субъектов в контексте институционального подхода / Г.С. Спирчагов // Российский экономический интернет-журнал: Интернет-журнал АТиСО / Акад. труда и социал. отношений – Электрон. журн. М.: АТиСО, 2002. № гос. регистрации 0420600008. Режим доступа: http//www.e-rej.ru/Articles/2008/Spirshagov.pdf, свободный. Загл. с экрана.
10. Сэмюэлс У. Дж. Институциональная экономическая теория / У.Дж. Сэмюэлс // Панорама
экономической мысли конца XX столетия / под ред. Д. Гринэуэя, М. Блини, И. Стюарта. СПб.: Экономическая школа, 2002.
11. Уильямсон О. Экономические институты капитализма: фирмы, рынки, отношенческая
контрактация / О. Уильямсон. СПб., 1996.
12. Эггертссон Т. Экономическое поведение и институты / Т. Эггертссон. М.: Дело, 2001.
13. Хайек Ф. Индивидуализм и экономический порядок / Ф. Хайек. М., 2001.
СПИРЧАГОВ ГЕННАДИЙ СТЕПАНОВИЧ родился в 1964 г. Окончил Казанский государственный университет. Соискатель Ульяновского государственного университета. Область
научных интересов – государственное регулирование экономики, антимонопольная политика, институциональный анализ. Автор 7 научных работ.