В. В. Пылакина

УДК 811.133.1'28
В. В. Пылакина
канд. филол. наук, доц. кафедры французского языка
переводческого факультета МГЛУ
e-mail: veronikap2002@mail.ru.
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ФОРМИРОВАНИЯ
ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА СУБСТРАТ И СУПЕРСТРАТ
В настоящей статье рассматриваются проблемы формирования французского языка на основе галльского субстрата и германского суперстрата.
Большое внимание уделяется специфике лексики, вошедшей во французский
язык из галльского и из германских языков, и тому влиянию, которое эти языки
оказали на судьбу французского языка.
Ключевые слова: старофранцузский; формирование; субстрат; суперстрат; галльский; германский.
Изучение особенностей и специфики формирования французского языка всегда представляло особый интерес для романистики, так
как оно было длительным, непростым и многоуровневым. Достаточно сказать, что такие основополагающие в современной лингвистике
понятия, как «субстрат» и «суперстрат» впервые появились именно
для описания истории формирования французского языка.
Материалом для исследования послужили словари [6–12], прежде
всего словарь Грансэнь д’Отрив [8], поскольку это единственный из
известных словарей, который, помимо даты появления слова в языке, в тех случаях, когда слово вышло из обихода, указывает дату его
утраты. Для старо- и среднефранцузского языка такая датировка имеет огромное значение, так как в истории французского языка имели
место два «обвала» лексики – в XIII и в XV вв. Именно этими «обвалами» и были отмечены границы старо- и среднефранцузского периодов. В ходе исследования основное значение придавалось именно
той лексике, которая была утрачена, и тем лексемам, которые пришли
ей на смену. Для уточнения этимологии использовались такие фундаментальные источники, как словари О. Блока и В. фон Вартбурга [3]
и А. Доза [4; 5].
Цель статьи – исследовать процессы формирования французского
языка с точки зрения дискурсивного анализа лексики, вошедшей в его
145
Вестник МГЛУ. Выпуск 10 (643) / 2012
состав. Следует отметить, что применение термина «дискурс» по отношению к старофранцузским текстам является спорным. Существует точка зрения, что «термин “дискурс”, в отличие от термина “текст”,
не применяется к древним и другим текстам, связи которых с живой
жизнью не восстанавливаются непосредственно» [2, c. 136]. Однако
следует допустить, что в момент своего написания любой средневековый текст являлся дискурсом, так как он был создан для осуществления коммуникативной функции, следовательно, в синхроническом
плане можно говорить о дискурсивном анализе старо- и среднефранцузского текста.
Французский язык относится к индоевропейской семье, романской группе, в которую также входят испанский, португальский (и его
диалект или самостоятельный язык галисийский), итальянский, каталанский, ретороманский (или ретороманские), окситанский (провансальский), румынский (и его диалект или самостоятельный язык
молдавский), сардский (сардинский) и вымерший в конце XIX в. далматинский. Всего обычно выделяют от 10 или 12 романских языков,
общим предком которых является латынь.
Территория современной Франции была населена галлами, язык
которых принадлежит кельтской группе индоевропейской семьи.
Лингвисты предполагают, что до галлов в этом ареале обитали племена, говорившие на доиндоевропейских языках, сохранившимся
представителем которых на территории современной Западной Европы является баскский. До нас дошли единичные доиндоевропейские
вкрапления в лексике, например: ajonc (куст утесника), motte (ком),
pot (горшок), roche (скала), grève (первонач. – песчаный берег). Галльский язык также не оставил заметного следа в истории современного
французского языка, хотя и явился субстратом для его формирования.
Под субстратом (< лат. sub под, stratum пласт, слой) принято понимать совокупность черт языковой системы, невыводимых из внутренних законов развития данного языка и восходящих к языку, который
был распространен ранее на рассматриваемой лингвогеографической
территории. Субстрат, в отличие от заимствования, предполагает широкое этническое смешение и языковую ассимиляцию пришельцами
коренного населения через стадию двуязычия. Известно, что источником субстрата может быть язык как родственный языку-победителю,
так и неродственный. Явления субстрата могут проявляться на любом
146
В. В. Пылакина
уровне языковой системы (в фонетике, лексике, грамматике) в виде
вошедших в язык единиц и категорий. В современном французском
языке проявлениями галльского субстрата считаются некоторые особенности фонетического развития, например превращение латинского [u] во французский [y] (лат. murum > mur), элементы галльского
двадцатеричного счета (совр. фр. quatre-vingts (quatre-vingts), устар.
six-vingts, quinze-vingts) при десятеричном принципе построения
латинских числительных, ныне непродуктивная деривация с уменьшительным суффиксом -et, многочисленные топонимы, а также некоторое количество лексических единиц галльского происхождения.
Общее число галлицизмов в лексике невелико. По мнению французского лингвиста А. Доза, их насчитывается менее 50, в основном –
существительные и ни одного глагола [1, c. 131], что не совсем верно, так как принято считать, что глаголы briser, braire, bruire, musser,
changer – галльского происхождения. В результате проведенного исследования можно предположить, что во французском языке сохранилось не менее 100 слов галльского происхождения, причем все они
относятся к бытовой лексике, как правило, связанной с деревенским
обиходом, например:
1. Названия животных:
bièvre устар. «бобр, бобер» (< галльск. *bebros), bouc «козел»
(< галльск. *bucco-).
2. Названия рыб:
alose «алоза, вид сельди» (< галло-ром. alausa < галльск. происх.).
3. Названия птиц и частей тела птиц:
alouette (уменьшит.) «жаворонок» (< aloe < лат. alauda < галльск.
происх.), bec «клюв» (< лат. beccus < галльск. происх.).
4. Названия растений и их характеристики:
bouleau «береза» (< ст.-фр. boul < н.-лат. *betullus < кл.-лат. betulla
< галльск. происх.), chêne «дуб» (< галльск. *cassanus), érable «клен»
(< п.-лат. acerabulus < сложение кл.-лат. acer и галльск. *abolos), if «тис»
(< галльск. ivos), dru «густой» (< галльск. *druto- «сильный, крепкий»).
5. Названия частей тела:
jarret «подколенная впадина» (< ст.-фр. *jarred < галльск. *garra).
147
Вестник МГЛУ. Выпуск 10 (643) / 2012
6. Названия мер:
arpent «арпент, полдесятины» (< галльск. arepennis), lieue «лье, мера
длины» (< лат. leuca, leuga < галльск. происх.).
7. Названия предметов быта:
balai «веник» (< галльск. *balatno, метатеза < галльск. *banatlo), bassin
«таз» (< лат. *baccinum < bac, или < галльск. происх.), claie «плетенка,
решето» (< галльск. *cleta).
8. Названия материалов:
bille «бревно, полено» (< галльск. *bilia «ствол дерева»), glaise
«глина» (< галльск. *gliso), marne «природная смесь глины и известняка;
мергель, рухляк» (изм. < marle < галльск. margila < галльск. marga), tan
«дубильная кора, корьё» (< галльск. *tann- «дуб»).
9. Названия орудий труда и предметов, используемых в сельском
хозяйстве:
charrue «плуг» (< лат. car, ruca «шикарная четырехколесная повозка»
< галльск. происх.), ruche «1) улей, 2) рюш(ка)» (< галльск. rusca «кора,
кожура»), tarière «бурав» (< ст.-фр. tarere < лат. taratrum < галльск.
происх.), tonne «1) большая бочка, 2) тонна» (< п.-лат. tunna, tonna
< кельтск. происх.), vassal «вассал» (< меровинг.-лат. vassalus < кельтск.
происх.), virole (virole d’un manche, техн. «кольцо» < лат. viriola «вид
браслета» < лат. viria < галльск. происх.).
10. Названия средств транспорта и их частей:
benne «вагонетка, тележка, клеть, бадья» (< лат. benna < кельтск.
происх.), jante «обод» (< н.-лат. *cambita < галльск. *cambo- «кривой,
изогнутый»).
11. Названия ирригационных сооружений:
bief «водопроводящий канал для полей или мельницы» (< галльск.
*bedu-).
12. Названия дороги:
chemin «дорога» (< н.-лат. *camminus < кельтск. происх.).
13. Названия элементов ландшафта:
combe «узкая долина, балка» (< галльск. *cumba), dune «дюна» (< ср.голландск. dunen < галло-ром. dunum < галльск. происх.), lande «ланды»
(< галльск. *landa).
148
В. В. Пылакина
14. Названия предметов одежды и аксессуаров:
braie «род штанов у древних галлов» (< лат. braca < галльск. braca),
bouge masc: «1) маленькая кожаная сумочка; 2) карман; 3) вогнутая или
выгнутая поверхность» (< лат. bulga < галльск. происх.), saie «сагун,
накидка» (н.-лат. *sagia, ср. р. мн. ч. < кл.-лат. sagum «накидка из грубой
ткани, одежда военных» < кельтск. происх.).
15. Названия продуктов питания и напитков:
cervoise «ячменное или пшеничное пиво, бывшее в обиходе
в Античности и в Средние века» (< галльск. cervesia), lie «осадок»
(например, в boire son calice jusqu’à la lie < кельтск. *liga < и.-е. legh-).
Кроме того, прослеживается галльское происхождение некоторых
глаголов, например, briser «разбивать» (< н.-лат. brisare < галльск.
происх.).
В некоторых случаях кельтское происхождение менее доказательно, например:
barge «баржа» (< итал. barca < лат. barca < неизв. происх., возм.
< *barica < греч. baris, или лат. barca < галльск. происх.), berge «берег»
(возм., н.-лат. < *barica < кельтск. происх., возм. < галльск. berga), tamis
«сито» (< долат., возм., галльск. происх.), vergue «рея» (лат. virga < возм.,
галльск. происх.), а также глаголы braire «кричать, реветь; с 1640 г. –
об осле» (< н.-лат. *bragere, возм., < кельтск. brag-), bruire «шуметь»
(< н.-лат. *brugere < кл.-лат. rugire под влиянием *bragere, возм., <
кельтск. brag-), musser (устар. или диал.) «прятать» (< н.-лат. *muciare
< кельтск. происх.), tamiser («просеивать») < tamis (см. выше).
Некоторые галльские слова проникли в общелатинский язык, поэтому они встречаются во многих романских языках, это, например:
фр. changer < лат. cambiare < галльск. происх.; фр. char < лат. carrus
< заимств. из галльск.; фр. brasserie < brasser < н.-лат. *braciare < braces <
галльск. brag-, откуда также ст.-фр. brais, XII, «ячмень, приготовленный
для производства пива».
Это подтверждает позицию, что дискурс связан с экстралингвистическими – прагматическими, социокультурными факторами, что
это – текст, взятый в событийном аспекте [2, с. 136]. Очевидно, что из
галльского языка во французский вошли лексемы, описывавшие деревенский быт, обиход, сельское хозяйство, ремесла, т. е. среду, которая
непосредственно окружала человека той эпохи.
149
Вестник МГЛУ. Выпуск 10 (643) / 2012
Распространение латинского языка было обусловлено расширением пределов Римской империи в результате войн. Завоевание Галлии Гаем Юлием Цезарем произошло в 58–50 гг. до н. э. Римские завоеватели осуществляли принудительную латинизацию захваченных
провинций, не истребляя коренное население. Однако Рим требовал
от своих подданных, населявших провинции, полного отказа от их
родного языка. Принудительная латинизация происходила ученым,
книжным путем через школы, администрацию, органы юстиции, затем через церковь. Этот путь затронул прежде всего высшие классы общества, хотя эти усилия римских властей и ограничили сферу
употребления галльского языка, сведя его, в основном, к домашнему,
бытовому употреблению. Однако это был не единственный путь проникновения латинского языка на территорию Галлии. Другим и, по
мнению некоторых лингвистов, в частности М. Гревисса, более продуктивным путем распространения латыни были непосредственные
контакты людей, в частности, с торговцами, солдатами, представителями органов власти. Такой способ передачи языка привел к распространению народной, или вульгарной, латыни, которая отличалась от
классической, как принято считать, большей свободой и выразительностью. В фонетике отличия выражались в выпадении h и конечного
m (чаще всего аккузатива), в развитии кратких гласных i, u в закрытые [e] и [o] соответственно, в постепенной утрате безударных гласных. В целом, фонетические трансформации были весьма значительными, например août, кл.-лат. augustum > н.-лат. agosto (итал., исп.
agosto) > ст.-фр. aost > фр. [u], затем [ut], графически août. В грамматике, а именно – в морфологии, происходит утрата некоторых редких
(например, вокатива и 4-го и 5-го склонений) и нерегулярных форм
(в частности, отложительных глаголов, неправильных инфинитивов,
например, esse принимает форму *essere (< être), posse превращается
в *potére (< pouvoir); uti становится *usare (< user), упрощение парадигмы склонения (аккузатив начинает употребляться вместо датива
и аблатива), интенсивное развитие аналитических форм, которым отдается предпочтение (степени сравнения прилагательных plus fortis
вместо fortior, будущее время глаголов cantare habeo вместо cantabo).
Совершенно очевидно, что такое значимое историческое событие
оказало значительное влияние на развитие дискурса. В лексике происходит утрата некоторой части слов классического и литературного
150
В. В. Пылакина
языка, и развиваются слова и значения, отсутствовавшие в нем. Лексика классической латыни частично утрачивается во французском
и в других романских языках, тогда как лексика вульгарной латыни
(не путать с поздней или постклассической латынью) закрепляется
в них. К исчезнувшим лексическим единицам классического языка
относятся, например, equus, вытесненный народным caballus кляча,
вульг., откуда cheval; puer, puella мальчик, девочка примерно от шести
до пятнадцати лет, замененный infans, обозначавшим в классической
латыни «маленький ребенок», букв. ‘тот, кто не говорит’, откуда enfant;
crus, замененный gamba «бабка лошади, копыто, лапа» < греч. kampê
«изгиб», затем «сустав», заимствовано как ветеринарный термин,
откуда – jambe; pulcher «красивый» и decorus, характеризовавший
красоту того, что считается приличным, подходящим, вытесненные
синонимами formosus «красивый физически» и bellus, в классической латыни «хорошенький, милый», употреблялось по отношению
к женщинам и детям, с иронией по отношению к мужчинам, откуда
современное beau и т. д. К лексике собственно вульгарной латыни относятся, например, *amicitas (откуда совр. amitié) < кл.-лат. amicitia;
pausare (откуда совр. poser); culus (откуда совр. cul); *cloppicare (откуда совр. clocher) < н.-лат. прил. cloppus «boiteux» и т. д. Некоторые
слова развили значения, свойственные вульгарной латыни, например,
collocare «помещать», приобретшее значение coucher; coxa «бедро»,
которое стало обозначать cuisse; spatula «ложка», благодаря метафорическому переносу значения получившее значение épaule и т. д.
Дискурсивный анализ лексики, вошедшей во французский язык
народным путем, показывает, что помимо собственных единиц, включала в себя вокабулы, попавшие в латынь из языков, бытовавших на
Апеннинском полуострове до прихода римлян, в частности, из этрусского. Считается, что именно таким образом в латинском языке оказались этимоны существительных fenêtre (< лат. fenestra, возможно
потому, что в римском доме не было окон, их заменяло отверстие
в крыше), personne (< лат. persona < mot d’o. étrusque, «masque de
théâtre»), puits (< лат. puteus), taverne (< лат. taberna), grève (ст.-фр.
«песок, отлогий песчаный берег»; совр. «забастовка» < долат. grava, распространение этого слова вплоть до юга Италии исключает
его кельтское происхождение) и т. д. В целом следует отметить, что
в латыни имелось значительное число заимствований из различных
151
Вестник МГЛУ. Выпуск 10 (643) / 2012
языков, поэтому происхождение некоторых латинских этимонов установить сложно (например, caballus). Кроме того, следует упомянуть о
словах греческого происхождения, закрепившихся в народной латыни
и впоследствии перешедших во французский язык, например:
beurre (диал. форма, возм. восточн. диал. < ст.-фр. burre < лат.
buturum < греч. bouturon), chère (первоначально «лицо», совр. «еда» < п.лат. cara «лицо» < греч. kara, поэтич. «голова, лицо»), corde (лат. chorda
«струна музыкального инструмента из кишки животного» < греч. khordê
«кишка»), encre (< ст.-фр. enque < п.-лат. encautum «красные чернила,
которыми пользовались императоры» < encaustum < греч. enkauston
«состав восковой краски», откуда «красные чернила»), jambe (см.
выше), moine (< ст.-фр. munies < эккл.-лат. monachus < греч. monakhos
«одинокий» < греч. monos «один»), prêtre (< эккл.-лат. presbyter < эккл.гр. presbyteros), foie (< п.-лат. *fecatum < лат. ficatum < лат. ficus
«фига, инжир») < греч. hepar sykoton < греч. sykon «фига, инжир», так
как у греков было принято откармливать гусей фигами, отчего особенно
разрасталась и заполнялась жировой тканью печень.
Образование исконного фонда французского языка явилось результатом завоевания и колонизации римлянами Галлии. В результате
распространение латыни привело к полному исчезновению галльских
диалектов, и влияние кельтизмов на старофранцузскую лексику нельзя назвать значительным в силу их малочисленности и специфики их
семантики.
С V в. н. э. начинается нашествие германских племен, которое
оставило серьезные следы в истории и в языке. В результате германского завоевания разрушается единство Римской империи, происходит полное вытеснение латыни из тех регионов, в которых поселяется
значительное число германцев. Так происходит во фламандской части
Бельгии, на севере Швейцарии, в Великобритании. В других регионах
германские племена подверглись ассимиляции, но их язык послужил
суперстратом для дальнейшего формирования романских языков на
базе латыни.
Следы, оставшиеся во французском языке от франкского, свидетельствуют о значительной роли, которую франки сыграли в истории современной Франции. Франкский язык стал суперстратом для
формирования французского языка. Суперстрат (< лат. super «над»,
stratum «слой, пласт») это совокупность черт языковой системы, не
выводимых из внутренних законов развития языка и объясняемых как
152
В. В. Пылакина
результат растворения в рассматриваемом языке языка пришлых этнических групп, ассимилированных исконным населением. Понятие
«суперстрат» было введено в 1936 г. В. фон Вартбургом как антоним
понятия «субстрат» для объяснения феноменов, наблюдающихся в романских языках, которые нельзя объяснить ни с помощью латинского
языка, ни с помощью языков, бытовавших на завоеванных Римской
империей до распространения латыни [1, с. 499]. Существует точка
зрения, что явления субстрата, как и суперстрата, проявляются прежде всего в фонетике и грамматике, и в меньшей мере – в лексике,
так как здесь их сложно отличить от заимствования, а в случае французского языка и от того влияния, которое оказали на латинский язык
германские солдаты, входившие в римскую армию. Действительно,
иногда присутствие слов германского происхождения в нескольких
романских языках позволяет сделать вывод о том, что эта лексика
распространилась, предварительно попав в язык римских легионеров,
например:
banc (< герм. *banks-), blanc (< зап.-герм. *blank, вытеснило лат.
albus), braise («раскаленные угли» < готск. bras-), épeautre (« полба» <
ст.-фр. и ср.-фр. épeaute < п.-лат. spelta < зап.-герм. *spelta), frais (прил.,
< ст.-фр. frois < герм. *frisk), garder (< герм. *wardôn), guerre (< герм.
*werra, вытеснило лат. bellum, исчезнувшее в результате утраты военной
организации Римской империи), harpe (< герм. *harpa, слово было
введено в обиход германскими легионерами), rôtir (< герм. *raustjan,
заимствовано в п.-лат. период в гарнизонах на берегах Рейна).
Принято считать, что начиная с V в. н. э. в галло-романский язык,
который в будущем станет французским, проникает от 400 до 500 германских слов.
Дискурсивный анализ германизмов, проникших в народную латынь Галлии, показывает, что они относились к разным сторонам
жизни, в основном, к войне, законодательству, повседневной жизни.
Среди этих слов есть существительные, прилагательные, глаголы, которые отражают влияние германских завоевателей на галло-романский
язык. Итак, к германскому субстрату, например, относятся:
1. Военная (том числе названия оружия, униформы, амуниции
и упряжи) и фортификационная лексика:
bannière (первоначально «место в середине войска, где находилось
знамя», затем «знамя» < ban «призыв сюзерена к дворянам идти за
него на войну» < фрк. *ban), beffroi («башня, дозорная башня, каланча»
153
Вестник МГЛУ. Выпуск 10 (643) / 2012
< ср.-в.-нем. bërcvrit «то, что охраняет мир, безопасность»), haubert
(«кольчуга» < фрк. *halsberg «то, что защищает»), heaume («шлем» < фрк.
*helm), étrier («стремя» < ст.-фр. estrief < ст.-фр. estreu, estrieu < фрк.
*streup «ремень», первый вид стремени у германцев, его изобретателей,
у которых римляне и научились пользоваться стременами), garder
(< герм. *wardôn), blesser (< фрк. *blettjan «ушибить»), navrer (< ст.-фр.
nafrer, до XVII в. «ранить», совр. «удручать, огорчать» < др.-сканд. *nafra
«протыкать»), garder («охранять, сторожить» < герм. *wardôn «ждать,
заботиться») и др.
2. Названия костюма:
coiffe (< п.-лат. cofia < зап.-герм. kufia), écharpe («шарф», 1300 г.
< ст.-фр. escherpe, escrepe «сумочка, которую носили на шее; кошелек
паломника» < фрк. skirpija < лат. scirpus «камыш»), robe (первоначально
«одежда», рано стало употребляться для обозначения женской одежды
< зап.-герм. *rauba «добыча») и др.
3. Названия частей тела:
moue (в Средние века – «губа» < фрк. *mauwa < возм., ономат.
происх.).
4. Юридические термины:
gage (< фрк. *wadi, термин герм. права), gant (< фрк. want, вероятно,
попало в галло-романский как юридический термин, так как у франков
был обычай дарить перчатку в знак передачи земли).
5. Названия административных, военных должностей и общественных поручений:
baron (< фрк. *baro, феодальн. термин), échevin («эшвен» < фрк. *skapin
«судья»), sénéchal («сенешаль, помощник бургомистра» < фрк. *siniskalk
«самый старый слуга»), maréchal (< фрк. *marhskalk), garant (< ст.-фр.
*garir < фрк. *warjan «гарантировать истинность чего-л.») и др.
6. Названия предметов обихода:
fauteuil «кресло» (< ст.-фр. faldestueil < ст.-фр. faldestoel «складной
трон» < фрк. *faldistôl «складной стул»), canif «перочинный нож» (< фрк.
*knif) и др.
7. Названия построек:
haie «изгородь» (< фрк. hagja).
154
В. В. Пылакина
8. Названия продуктов питания:
blé «пшеница» (< ст.-фр. blef < фрк. *blâd «продукция одного поля»),
gaufre «1) вид кондитерского изделия; 2) вафля» (< фрк. *wafel «пирог,
соты»).
9. Названия растений:
hêtre «бук» (< фрк. *haistr < фрк. *haisi «куст, чаща»), mousse «мох»
(< фрк. *mosa), houx («падуб, остролист» < фрк. *hulis) и др.
10. Названия особенностей ландшафта:
marais «болото, топь» (< фрк. *marisk, произв. < герм. *mari-) и др.
11. Названия рыб:
hareng «сельдь» (< фрк. *haring) и др.
12. Собирательные названия животных:
harde «стадо» (< фрк. hërda «стадо») и др.
13. Названия действий, обозначающих нанесение телесных
повреждений:
blesser «ранить» (< фрк. *blettjan «ушибить», откуда «ранить»,
произв. < прил. *blet).
14. Названия действий, обозначающих движения:
danser «танцевать» (< фрк. *dintjan), gravir «влезать, карабкаться»
(< фрк. *krawjan «помогать себе когтями» < фрк. *krawa «коготь»).
15. Названия действий, обозначающих говорение:
épeler «называть по буквам» (< ст.-фр. *espeldre и espelir «объяснять,
означать» < фрк. *spellôn).
16. Абстрактные существительные, прилагательные и глаголы:
hâte «спешка» (< фрк. *haist «жестокость»), honte «стыд» (< фрк.
*hauniþa), orgueil «гордость» (< зап.-герм. ûrgoli «гордость»), laid
«уродливый» (< фрк. laiþ «неприятный, отвратительный»), hardi «смелый,
дерзкий» (< ст.-фр. гл. hardir < *hardir «делать твердым», затем «делать
мужественным» < фрк. *hardjan «делать твердым»), franc «откровенный,
открытый» (< им. собств. Franc < лат. francus < фрк. *frank), frais
«прохладный, свежий» (< герм. *frisk «прохладный»), riche «богатый»
(< фрк. *rîki «могущественный»), choisir первоначально – «замечать»,
155
Вестник МГЛУ. Выпуск 10 (643) / 2012
затем – «выбирать» (< готск. kausjan «испытывать, пробовать»), gagner
«выигрывать» (< фрк. *waidanjan «добывать себе пищу, приносить
добычу»), haïr «ненавидеть» (< фрк. *hatjan), soigner «лечить, заботиться»
(< soin < фрк. *sunnjôn «заниматься чем-л.») и др.
17. Обозначения количества:
maint (вероятнее, < герм. manigipô- «большое количество», которое
стало прилагательными вследствие своего частого употребления перед
существительным, чем < галльск. *mantî, или < совмещение лат. magnus
«большой» и tantus «такой большой»).
18. Названия цвета:
blanc «белый» (< зап.-герм. *blank), blémir «сильно бледнеть»
(< blême «мертвенно-бледный» < фрк. *blesmjan), blond «белокурый;
светлый» (< герм. происх.), brun «коричневый, бурый» (< зап.-герм.
brûn), gris «серый, сивый» (< фрк. *grîs).
Кроме имен нарицательных, среди германизмов встречаются
и ономастические имена собственные, например, Armand, Augier,
Bernard, Charles, Gautier, Gilbert, Roger, и др.
Хотя, как можно заметить, среди лексики германского происхождения помимо существительных представлены прилагательные
и глаголы, можно с уверенностью утверждать, что значимость германской лексики несопоставима с ролью латинской.
Следует подчеркнуть, что некоторая часть лексики германского
происхождения впоследствии вышла из употребления в результате
постепенного отказа от юридических институтов, введенных франками, и возврата к римскому праву. Cтарофранцузские лексические
единицы германского происхождения, хоть и имели численное превосходство над галлицизмами и обладали более широкой сферой употребления, не смогли конкурировать с латинизмами.
Изложенное неопровержимо свидетельствует о непосредственной
связи старо- и среднефранцузской лингвистической ситуации с дискурсом, который «одной своей стороной обращен к прагматической
ситуации» [2, c. 137], которая и диктует условия функционирования
языка и в области лексики предопределяет те вокабулы, которые находятся в употреблении.
Влияние, оказанное другими языками, в том числе романскими
(например, cadenas < пров. cadenat < пров. cadena «цепь», cadence <
итал. cadenza), греческим (например, phase < греч. phasis), семитскими
156
В. В. Пылакина
(например, hasard < ар. al-zahr, magasin < ар. makhâzin) было случайным и незначительным и не представляет особого интереса с точки
зрения дискурсивного анализа.
Проведенное исследование позволяет прийти к следующим
выводам:
1. Любая речь в момент своего порождения является прагматически обусловленной, поэтому совершенно правомерно говорить о дискурсивном анализе старо- и среднефранцузских текстов.
2. Галльский язык, сыгравший в истории формирования французского языка роль субстрата, не внес значительного вклада в лексику. Однако с точки зрения дискурсивного анализа лексические единицы, доставшиеся французскому языку от галльского, полностью
прагматически обусловлены имевшейся социокультурной ситуацией
и соответствуют условиям бытования галльского языка.
3. Латинский язык, послуживший основой для формирования
французского языка, оказал решающее влияние во всех областях,
в том числе и в лексике. С точки зрения дискурсивного анализа с учетом интралингвистических и экстралингвистических факторов, особенно прагматических, социокультурных и когнитивных, такую роль
латыни следует признать полностью оправданной.
4. Германские языки, послужившие суперстратом для формирования французского языка, с дискурсивной точки зрения сыграли значительно большую роль в истории французского языка, чем
галльский, но существенно меньшую, чем латынь. Такая позиция
германских языков вытекает из прагматической ситуации, в которой
оказались носители германских языков в ареале распространения
галло-романского.
Таким образом, понятие дискурса следует считать вполне применимым к старо- и среднефранцузским текстам, если рассматривать их
с синхронической точки зрения, поскольку в момент своего создания
все они преследовали определенные цели, соответствовали социокультурной ситуации и имели прагматическую направленность.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Доза А. История французского языка / пер. с фр. Е. Н. Шор ; под ред.
и с предисл. М. С. Гурычевой. – М. : Изд-во иностр. лит., 1956. – 471 с.
2. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. –
М. : Сов. энциклопедия, 1990. – 685 с.
157
Вестник МГЛУ. Выпуск 10 (643) / 2012
3. Bloch O., Wartburg W. von. Dictionnaire étymologique de la langue française. –
10-e éd. – P. : PUF, 1994. – XXXVI + 682 p.
4. Dauzat A. Dictionnaire étymologique de la langue française. – 11-e tirage. –
P. : Larousse, 1979. – XXXVII + 825 p.
5. Dauzat A., Dubois J., Mittérand. Nouveau dictionnaire étymologique et
historique. – 2 éd. revue et corr. – P. : Larousse, 1971. – XLIX + 805 p.
6. Godefroy F. Dictionnaire de l’ancienne langue française et de tous les dialectes
du IX au XV siècle. – Т. I–X. – P. : Libr. des sc. et des arts, 1880–1902.
7. Godefroy F. Lexique de l’ancien français. – P. : H. Champion, 1994. – 544 p.
8. Grandsaignes d’Hauterive R. Dictionnaire d’ancien français. – P. : Larousse,
1947. – XI + 592 p.
9. Greimas A.-J. Dictionnaire de l’ancien français. – P. : Larousse, 1969. – XV +
676 p.
10. Greimas A., Keane T. Dictionnaire de l’ancien français. – P. : Larousse, 1992. –
XLV + 668 p.
11. Huguet E. Dictionnaire de la langue française du XVI-e siècle. – P. : Champion,
1925–1967. – Т. I–VII.
12. Robert P. Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue française. – P. :
Le Robert, 1986. – XXI + 2171 p.
158