Г. Кессель ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА ПРОТИВ ИУДЕЕВ»

I
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА...»
197
Г. Кессель
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ
И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА ПРОТИВ ИУДЕЕВ»
I. Сведения об Исааке Антиохийском
II. Богословские предпосылки «Мимры»
III. Образность «Мимры»
I. Пытаясь найти сведения о жизни одного из самых пло­
довитых сирийских авторов, мы встретились с неразрешимой
трудностью, которая состоит в принципиальной противоречи­
вости биографических данных, неразрешимой в данный мо­
мент. Поэтому мы посчитали возможным привести все най­
денные нами сведения и тем самым осветить эту проблему.
Также мы приводим оценку стиля творений Исаака Антиохийского.
Исследователи второй половины X I X века (Р. Дюваль и
В. Райт) дают следующие сведения. Исаак Антиохийский, или
Великий, родился в городе Амид (современный Диарбекир в
Турции). Затем учился в Эдессе (современная Урфа) в «школе
персов» святого Ефрема Сирина у его ученика Зиновия. Был
рукоположен в Антиохии и удалился в близлежащий мона­
стырь. Дважды был в Риме: в 404 году, посетив столетние иг­
ры, и в 410 году, став свидетелем захвата Рима Алларихом.
Обоим событиям посвящены его отдельные произведения.
Умер приблизительно около 460 года, так как известно, что он
описал землетрясение, бывшее в Антиохии около 459 года. Оба
исследователя считают его православным.
В. Райт укоряет Исаака за недопустимую нудность, в то
время как Р. Дюваль говорит, что именно в его поэзии можно
найти отличительный дух сирийской литературы.
В VIII томе Dictionnaire de theologie catholique (1947) суще­
ствует статья Isaac D'Antioche. В ней говорится, что под этим
именем до нас дошли произведения двух сирийских авторов. В
198
Г. КЕССЕЛЬ
статье излагается содержание письма Иакова Эдесского Иоан­
ну Стилиту. В соответствии с ним было три Исаака: первый,
из Амида, ученик святого Ефрема Сирина, находился в Риме
при императоре Аркадии (t 408), провел некоторое время в
Константинополе, где он был посажен в тюрьму, и вернулся
на родину, чтобы принять сан священника; второй, из Эдессы,
жил при императоре Зеноне (t 491), приехал в Антиохию при
патриархе Петре Фулоне (468/471) и здесь отличился своей
борьбой против несториан в вопросе о вставке в Трисвятое
следующей интерполяции: распныйся за ны\ третий, также из
Эдессы, где он жил и умер около 512/522 года. Последний из
них не мог быть тем самым Исааком, так как никогда не был в
Антиохии. В Эдесской хронике можно найти следующее свиде­
тельство: В год 763 (=451/452) находился на вершине славы писа­
тель и архимандрит господин Исаак. Это относится, очевидно,
к первому Исааку, бывшему в Риме при Аркадии, что и дало
ему возможность засвидетельствовать разрушение города Алларихом. Приводятся следующие слова Геннадия из его книги О
прославленных мужах: Исаак, пресвитер антиохийской
церкви,
написал много длинных речей (очевидно, мимр — Г. К.), особенно
выступая против несториан и евтихиан; описал разрушение Ан­
тиохии; скончался при императорах Льве (457/474 — Г. К.) и
Майориане (август с 457 по 461 — Г. К.). К 460 году нужно от­
нести кончину Исаака, по свидетельству Геннадия. Это дока­
зывает, что Исаак, о котором говорит Геннадий, не тот, кото­
рый приехал в Антиохию, согласно Иакову Эдесскому, при
патриархе Петре Фулоне. Исааком Великим назван Исаак
Эдесский, бывший, без сомнения, монофизитом. Автор статьи
признается в заключение, что очень трудно различить по од­
ной палеографической традиции, что принадлежит первому
Исааку и что — другому.
Наследие Исаака значительно. Все произведения, за неко­
торым исключением, имеют стихотворную форму, при этом
наиболее часто используется семисложный размер. Почти все
посвящены аскетической тематике и адресованы братьям по
вере. Затрагиваются также догматические вопросы, касающие-
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА..
199
ся Троицы, Воплощения и свободы воли. В остальных произ­
ведениях рассказывается о современных автору событиях: вой­
нах против гуннов, арабов и персов. Все они лишены силы и
отличаются азиатским богатством, встречающимся чаще у по­
этов, чем у ораторов, богатством, которое порой даже приводит
в отчаяние. Так, например, поэма о попугае, распевавшем Трисвятое, имеет не менее 2136 строк, другая, о покаянии — 1928. И
таких поэм около двухсот, из которых издано только 37.
В VII томе Dictionnaire de spiritualite находится статья Isaac
D'Amid et Isaac D'Antioche. В ней говорится, что под именем
Исаака, которому приписываются около двухсот поэтических
произведений, объединено творчество двух людей. Первый,
православный из города Амид, жил в первой половине V века.
Другой, монофизит из Антиохии, жил во второй половине того
же века. Признавая, что необходимо предпринять полное кри­
тическое издание для различения части одного и другого, ав­
тор статьи считает возможным утверждать, что первому, Исаа­
ку из Амида, принадлежат сочинения о столетних играх (404
год), о захвате Рима (410 год) и о граде Константинополе (око­
ло 441 года); второму же принадлежит знаменитая мимра о по­
пугае, распевавшем Трисвятое с интерполяцией распныйся за
ны, и множество иных метрических произведений о вере, о
шеоле и аде, постоянной темой которых является нравственное
увещание к покаянию и совершенству, и которые обращены,
по большей части, к монахам.
Стиль, будучи иной раз пространным, довольно живой, но
менее яркий и оригинальный, чем стиль Ефрема. Семисложные стихи без рефрена и изменения размера кажутся монотон­
ными. Тем не менее один или двое Исааков составляют часть
группы наиболее ценных поэтов сирийской литературы.
Также в небольшом словаре Dictionnaire de l'Orient chretien
(1991) есть статья Isaac D'Antioche, в которой говорится, что
под именем Исаака Антиохийского, умершего около 460 года,
до нас дошли гомилии и речи. С конфессиональной точки зре­
ния это творчество разнородно: часть имеет халкидонскую
ориентацию, и часть — монофизитскую. Традиция приписыва-
200
Г. КЕССЕЛЬ
ет авторство одному человеку, определить которого очень
сложно. В письме Иакова Эдесского к Иоанну Стилиту рас­
сказывается о существовании трех Исааков, одного из Амида и
двух из Эдессы. Первый был священником монофизитом,
учился у святого Ефрема, описал разрушение Эдессы от земле­
трясения в 459 году и умер при императоре Льве (457/474).
Второй Исаак, эдесский монофизит, является автором поэмы о
попугае, наученном повторять слова распныйся за ны, которые
монофизиты вставили в Трисвятое. Третий Исаак, также ж и ­
тель Эдессы, отверг монофизитство, чтобы перейти к халкидонитам около 522 года.
Приводим также названия нескольких произведений Исаа­
ка Антиохийского, взятые из первого тома Bibliotheca orientalis
clementino-vaticana (1719), в которой J.-S. Assemani собрал п е ­
речень всех сирийских рукописей, хранящихся в Ватиканской
библиотеке, в том числе и Исаака (всего 104 произведения). О
любви к учению; 3 беседы к монахам: о совершенстве, о жад­
ности, о смирении; Увещание о милостыни; Гомилия о вере; о
посте, милостыне и совершенстве; Об усопших; Опровержение
богохульников; Опровержение лжи; о монахах и отшельниках;
о покаянии; о богаче и Лазаре; о Адаме и Еве; о Авеле и Каи­
не; о язычниках; о нищете; о творении; о грехе; о распятии
Господа нашего; о святых мучениках; о волхвах, пришедших с
востока; 5 гомилий о самаритянке.
II. Вторая мимра против иудеев посвящена спору с иудеями
касательно соблюдения предписаний закона, обрезания и суб­
боты. Этой теме посвящено много произведений сирийской
полемической литературы (Афраата, святого Ефрема Сирина,
Иакова Саругского, Филоксена Маббугского, Сергия Стилита,
Дионисия бар Цалибхи). Издатель текста мимры Стенли Казан
пытается показать существование традиции сирийской поле­
мической литературы против иудеев. Появление подобного ро­
да литературы, по мнению С. Казана, обусловлено близким со­
существованием христиан с иудеями и прецедентами иудей­
ского прозелитизма среди христиан; а также — это особенно
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА...»
201
ярко проявлялось в первые века христианства — случаями по­
требления христианами ритуальной пищи иудеев, соблюдения
предписаний иудейского закона, участия в иудейских праздни­
ках, использования амулетов, приобретенных у еврейских зна­
харей (в качестве параллели в грекоязычной части империи
можно привести Восемь бесед против иудеев святителя Иоанна
Златоуста).
Исаак Антиохийский показывает отмену и ненужность за­
кона с помощью того, что известно иудеям, а именно с помо­
щью книг Ветхого Завета (этим, наверное, объясняется отсут­
ствие прямых ссылок на Евангелия). Определяя значимость то­
го или иного события, человека, он противопоставляет христи­
анский взгляд на мир и историю — иудейскому. Центр миро­
вой истории для иудея имеет точное местоположение — это
принятие Моисеем Скрижалей Завета. Вся последующая исто­
рия расходится концентрическими кругами от этого момента,
следуя за появляющимися книгами: за Торой следуют Проро­
ки, за ними Писания, затем Мишна и Гемара, где каждая по­
следующая толкует предыдущие. Таким образом, история
предстает как развертывание и прояснение во времени смысла
синайского законодательства. Христианство же размыкает этот
«круг»: история им воспринимается как прямая, идущая от со­
творения мира до дня Страшного Суда. Но на этой прямой
есть особые вехи, главнейшая из которых — Боговоплощение и
спасительные деяния Иисуса Христа. Этот исторический про­
межуток отличается от всего предыдущего времени своей не­
повторимостью и вневременной значимостью, заключающейся
в пересечении и соединении того, чему пересекаться и соеди­
няться неестественно (после грехопадения), в чуде: схождении
Бога в мир, принятии зрака раба и Крестной смерти за него.
Этот промежуток отмечен присутствием внеисторического, ибо
все Домостроительство Спасения, являясь историческим фак­
том (а, значит, и обладая присущей ему единичностью и завершенностья.1, в то же время имеет место в вечности, где оно
уже был > предрешено на Предвечном Совете Троицы. Эта внеисторичность и значительность определяют собой появление
Г. КЕССЕЛЬ
202
предображений Домостроительства в ветхозаветной истории
(этим также может определяться значимость того или иного
события).
Такое христианское миропонимание позволяет (и, отчасти,
принуждает) не абсолютизировать значимость какого-либо со­
бытия и в то же время помогает видеть его историчность. Его
ценность не в нем самом, а в том, что за ним, в том, какое он
занимает место в плане мировой истории и каков о нем Про­
мысел Божий. Следовательно, появление каждого события мо­
жет быть объяснено, так как оно определено одновременно ис­
торическими и внеисторическими условиями. В свете такого
понимания истории Исаак Антиохийский и хочет опроверг­
нуть приверженность иудеев к закону.
Приступая к этому, Исаак Антиохийский обращает свое
внимание на то, что произошло с приходом Иисуса Христа. А
именно, на заключение Завета с язычниками, то есть со всеми
народами и племенами. Здесь-то и назревает конфликт: с при­
ходом Иисуса Христа пропадает иудейская богоизбранность
теперь все призваны в Завет.
III. В нашей статье мы хотим подробнее рассмотреть образ­
ность Второй мимры против иудеев Исаака Антиохийского. Эта
образность неповторима и глубоко самобытна, так что ее про­
исхождение, склад и жизнь в тексте отличны от образности,
созданной в европейской литературной традиции, и не могут
быть подведены под ее категории и, следовательно, поняты ее
представителями.
Мы остановимся на образе, который мы в дальнейшем бу­
дем называть приход Господа Царства (стр. 185-214), и образе
обрезания как печати (стр. 285-364). Вот отрывок текста, п о ­
священный первому образу.
Но не твое, праотец Иаков.
Иудей говорит: «Не мое?
Его образ поведай нам.
И Кто есть Тот, Кто придет ?»
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА...»
190
Нет в Нем ни вида, ни величия.
И нет упряжек и возничих.
Он привязывает к лозе осленка Своего.
Вот пришел Он, а внутрь не входит.
Говорит, что народы ждут Его.
Не задерживается Он с вами.
В дом друзей Своих Он поспешно проходит,
а среди вас не будет ходить.
200
Словно путник к лозе
привязывает осленка Своего и не входит.
Не останется Он с вами,
ибо пристанище Его будет в народах.
Черенок для народов Он сохраняет
и опустошает виноградник Израиля.
Моет в вине одежду Свою
и в крови гроздов одеяние Свое.
Не кровью жертв Он совершает
приношение, а вином.
Моет одежду Адама
в крови гроздов, а не жертв.
2Ю
«Каков вид Его, праотец Иаков,
Его, Господа Царства?»
«Очи Его краснее вина,
и зубы белее молока».
Ибо вином отменяет жертвы.
Это знамение славы Его.
Вот план этой части текста.
185-188 просьба иудея поведать образ Господа Царства.
189 Ис 53:2.
190 дополнение Исаака к цитате.
191 Быт 19:11.
192-196 дополнение Исаака.
203
Г. КЕССЕЛЬ
204
197-198 повторение 191-192.
199-202 дополнение Исаака.
203-204 Быт 49:11.
205-208 дополнение Исаака.
209-210 вопрос к Иакову о виде Господа Царства.
211-212 Быт 49:12.
213-214 дополнение Исаака.
О чем же говорится в этом отрывке? В нем говорится о
двух связанных между собой событиях: а) призвании Христом
всех народов в Завет с лишением иудеев богоизбранности и от­
вержении их, б) Его Крестной Жертве за падшего человека,
отменяющей жертвоприношения. Христос, о Котором и идет
речь, остается не назван. На стр. 189-202 Исаак показывает
первое из указанных событий, выстраивая повествование на
основе изображения грядущего Господа. Далее, на стр. 203214, строй повествования переходит на изображение второго
события, в основе которого — омовение одежд Адама. Читая
текст, можно заметить, что в нем несколько раз посредством
синтаксического параллелизма говорится о заключении Завета
с народами (точнее, эти описания построены с использовани­
ем так называемого антитетического параллелизма, то есть та­
кого параллелизма, в котором вторая половина содержит
мысль, противопоставляемую той, которая заключается в пер­
вой половине):
пришел к винограднику — внутрь не входит
не задерживается с иудеями — народы ждут Его
среди иудеев не будет ходить — в дом друзей поспешно проходит
не останется с иудеями — пристанище будет в народах
черенок сохраняет — опустошает виноградник.
Для этой части и всего текста важен распространенный об­
раз иудейского народа как виноградника, виноградной лозы
(например, Пс 79:9: Из Египта перенес Ты виноградную лозу,
выгнал народы и посадил ее; «Толкование святого Ефрема С и ­
рина на книгу Бытия»: Привязуй к лозе жребя свое и к винничию
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА.
205
жребца осляте своего. Лозою называет синагогу, так называет
ее и Давид).
Исаак противопоставляет эти члены друг другу, чтобы рас­
крыть следующее положение: с приходом в мир Христа совер­
шилось изменение во взаимоотношениях Бога и человека, а
именно, произошел переход от, если можно так выразиться,
опосредованной близости и общения Бога с иудеями к более
явному пребыванию и общению с народами. Семантика пере­
хода необходимым образом содержит в себе указание на старое
и новое, на разницу между ними. Между ними обязательно
есть четкая граница. То, что было до совершившихся пере­
мен — того нет после, и наоборот. Исаак нам говорит, что
Христос пришел к иудеям, но затем проходит далее - к наро­
дам (слово, которое мы переводим как путник, дословно озна­
чает тот, кто проходит; прохожий и образовано от глагола
Ъг — проходить, переходить). Во всех этих стоящих друг напро­
тив друга членах видно это изменение, этот переход, который
произошел с Боговоплощением. Но произошедшая перемена
может быть по-разному выражена, используя различные «уров­
ни» противопоставления: от не предвозвещающего ничего осо­
бенно страшного внутрь не входит до устрашающего опусто­
шает виноградник. Количество образов не имеет принципиаль­
ного значения для Исаака: их могло быть больше или же мень­
ше; они могут быть взяты из Писания, но могут и быть допи­
саны, исходя из выбранного «уровня» противопоставления (так
к библейской: Он привязывает к лозе осленка Своего добавляет­
ся Исааком: Вот пришел Он, а внутрь не входит).
Указанная особенность может быть прослежена на протя­
жении всей мимры, так тема призвания народов и изменения
положения иудеев пронизывает ее. И на протяжении всего по­
вествования они описываются с использованием различных
вариантов сочетаемости. От домашнего благословения Исаа­
ком Иакова в обход Исава до торжественной и грозной по­
следней строфы мимры, начинающейся: Благословен, искоре­
нивший виноградник! Также хочется опять отметить, что во всех
этих описаниях изображение создается Исааком исходя из вы-
Г. КЕССЕЛЬ
206
бранной резкости противопоставления, и ею же определяется,
какой образ Писания будет использован.
Второе событие, о котором говорится в этом отрывке, как мы
уже сказали, есть Крестная Жертва Христа. Оно также описыва­
ется Исааком с использованием антитетического параллелизма:
совершает приношение вином - а не кровью жертв
моет одежду Адама в крови гроздов - а не жертв.
Здесь Исаак говорит о том, что Крестной Жертвой Христа,
совершенной на Тайной Вечере под видом хлеба и вина, отме­
няются жертвоприношения, а человек освобождается от власти
первородного греха. Указание этого центрального события
очень важно для Исаака, так как в нем имеет свое основание
Завет с народами и отмена предписаний иудейского закона.
Здесь мы встречаем одну из характерных черт поэтики
Исаака Антиохийского, которая заключается в переплетении
противопоставляемых им членов (предображения и Истины,
образа и прообраза), их взаимопроникновении и срастании. В
данном месте это касается выражения кровь гроздов, в котором
соединяется противополагаемое, из которых одно упраздняет
другое по причине невозможности совместного присутствия:
ветхозаветные жертвы и новозаветное евхаристическое вино. В
действительности они не могут быть вместе, но как же тогда
происходит их слияние в кровь гроздов? Ответ как раз и нужно
искать в том, что они не могут быть в действительности вме­
сте, что должны быть либо кровавые жертвоприношения, либо
бескровные жертвы. Между ними есть связь. Вот еще несколь­
ко примеров. Первый связан с противопоставлением обреза­
ния, совершаемого иудеями, и христианского крещения, явное
выражение которого дается Исааком в словосочетании обреза­
нием крещения (стр. 370) и на строках 365-368:
Я обрезан не плотью —
обрезанием нерукотворным.
Не удалением плоти, но
духовно удалением от зла.
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА...»
207
Противопоставляться может не только то, что произошло с
приходом Христа, но также предобразование некоего события
в Ветхом Завете и само новозаветное событие (важно только
наличие внешней разнородности явлений). Примером может
служить отрывок, связанный с предобразованием призвания
народов в истории Ионы (стр. 431-436):
Когда, бросив жребий, проиграл Иона
в море, и победили народы,
дано было знать, что народы победят,
а народ будет обвинен на суде.
Бросил жребий с народами — и они победили,
с моряками — и не победил.
Здесь переплетение двух разнородных событий можно уви­
деть явно. Первые две строки дают образ Завета с народами, а
следующие называют само это событие. В следующей строке
они налагаются друг на друга: образ соединяется с прообразом,
Иона бросает жребий с народами и проигрывает.
Чтобы понять специфику работы Исаака Антиохийского с
образом и первообразом, его понимание их взаимоотношения,
мы хотели бы привести в качестве ориентира творчество свято­
го Мелитона Сардийского, а точнее его метод типологической
экзегезы. Вот его краткое изложение, принадлежащее А. Г. Ду­
наеву. Образ можно создавать, доставлять ему материю, но его
нужно изъяснять и истолковывать, зря таинственное временноценное предображение вечной неизъяснимой Истины (Господа) в
нем как в иконическом наброске и заготовке, который преходит
и разрушается, когда является Истина, сам по себе став уже
неценным. Так, заклание овчее и Закон были притчей, образной
иконой, таинственным примером (образцом) Господа - Слова Благодати, Жизни, Воскресения... Посему образ носит в (на) себе
икону постольку, поскольку в последней видно будущее, и переда­
ет ее истинному по природе, как только это ценное по природе
является и исполняется. Для нас важно в этом методе то, что
образ разрушается с приходом Истины, становясь неценным.
208
Г. КЕССЕЛЬ
Для примера можно привести следующие строки из гомилии
святого Мелитона О Пасхе:
Именно так бывает при подготовке:
(само) произведение (еще) не воздвигается;
но чтобы было видно будущее чрез образную модель,
для этого делается эскиз будущего (образа) —
из воска, глины или дерева —
чтобы увидеть имеющее быть воздвигнутым
более высоким по величине,
и более мощным по силе,
и прекрасным по форме,
и богатым по исполнению
чрез малый и тленный эскиз.
Когда же восстанет прообраз —
(тогда) то, что некогда несло (на себе) образ будущего,
как ненужное разрушается,
уступив истинному по природе его образ.
И некогда ценное становится неценным
с появлением ценного по природе.
Такая установка заставляет четко различать, где образ, а где
прообраз; соединять их нельзя, так как каждому свой черед.
Какова же тогда позиция Исаака? На примере изображения
Исааком избрания народов через благословение ветхозаветным
Исааком Иакова и через историю Ионы можно увидеть, что он
четко различает предображение и предображаемое, но его угол
зрения может сместиться от простого их сополагания (благо­
словение Исааком Иакова) до узревания их связи и родства
(история Ионы). И, как кажется, второе для Исаака более важ­
но. Он не отбрасывает предображение, так как в нем находит­
ся предображаемое — в этом и состоит связь между ними, по­
зволяющая их переплетать.
Как Исаак создает образ прихода Господа Царства! Исаак
берет кусочки текста из книги пророка Исайи и из книги Бы­
тия, дополняя их собственными описаниями и объяснениями.
Мы воспринимаем получившийся текст как насильственное
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА..
209
соединение разнородных описаний — не так для Исаака, для
которого это не разнопорядковые явления, так как все они го­
ворят об одном. О Домостроительстве Спасения и о спаси­
тельной миссии Иисуса Христа. Отрывки текстов книги Исайи
и книги Бытия он может с полным правом соединять и допол­
нять собственными словами, ибо все они для него имеют сущ­
ностную связь, которая заключается а) в отношении текстов,
написанных до Боговоплощения, в их богодухновенности, а
это означает пресуществление вечности во временных событи­
ях и словах; б) в отношении же дополнений Исаака — в уже
совершившемся пришествии Бога в мир, когда людям предста­
ла Истина, когда Вечность соединилась с временным сущест­
вованием (здесь также проявляется равноценность предображения и предображаемого, образа и прообраза). Ветхозаветные
пророчества и предобразования не обязательно должны быть
осознанными таковыми при их создании и на протяжении ис­
тории — свершившиеся евангельские события становятся клю­
чом, находящим и объясняющим свидетельства о себе в ветхо­
заветных текстах. Они могут различаться на словесном уров­
не — не в этом их суть. (Здесь можно привести следующее сви­
детельство из Евангелия от Иоанна 3:8: Дух дышит, где хочет,
и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда ухо­
дит.) Они должны под видом образа показать вечность, кото­
рая есть и которая должна осуществиться в будущем на земле.
Этот образ не обозначает то, что будет, а неким таинственным
действием предвосхищает его здесь и сейчас, давая ему место
проявиться, быть в этом мире.
Исаак ни в коей мере не занимается н и плагиатом, н и
риторическими упражнениями на определенную тему. Тех­
нически о н берет ветхозаветные тексты, предвозвещающие
новозаветные события, и дополняет их собственными. Это
не значит, что о н додумывает их или придает им иное значе­
ние. Нет, он выражает Вечность, бывшую в мире, под видом
образов. Sab specie aeternitatis о н , можно сказать, занят тем
же, что делали пророки, оставившие пророчества и предоб­
разования.
210
Г. КЕССЕЛЬ
При использовании Исааком образов или событий ветхоза­
ветной истории они берутся в усеченном виде по сравнению с
оригинальным текстом. Освещается только одна грань, тогда
как остальные уходят в тень. Цельное изображение складыва­
ется подобно мозаике: в определенное место камешек может
быть положен наружу только одной из своих сторон. Изобра­
жение получается за счет объединяющего замысла, придающе­
го значимость выбранной стороне при одновременном отвер­
жении остальных. В качестве примера можно привести описа­
ния благословения Иакова и историю Ионы как предображения призвания народов. При чтении 49 главы книги Бытия у
нас не появляется уверенности в однозначности избрания
Иаковом Иуды. Скорее наоборот, можно подумать, что тако­
вым является Иосиф. С трудом можно удостовериться и в от­
вержении других братьев. Например, о Рувиме сказано, что он
не будет преимуществовать, касательно же Симеона и Левия,
что проклят гнев их. Историю Ионы Исаак рассматривает как
образ отвержения иудейского народа и призвания всех осталь­
ных народов в завет. Такому пониманию можно удивиться,
вспомнив слова, сказанные Христом фарисеям: ...род лукавый и
прелюбодейный ищет знамения; и знамения не дастся ему, кроме
знамения Ионы пророка; ибо как Иона был во чреве кита три дня
и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три
дня и три ночи. (Мф 12:39-40). Видно, что одна и та же исто­
рия может быть использована для изображения разных, в оп­
ределенной степени противоположных событий. Н о в этом нет
никакого недоразумения или оплошности: один и тот же каме­
шек может быть использован в разных изображениях, в зави­
симости от общего замысла которого будет меняться и его соб­
ственный смысл. Исаак, подобно человеку, имеющему жемчу­
жины, которые долгое время лежали и поэтому покрылись
слоем пыли, и желающему, чтобы камень вновь заблестел, бе­
рет его и чистит. Только очистив и вынеся на свет, он покажет
свою красоту. Так Исаак берет событие-образ, чистит его и
подставляет лучам Солнца Правды - Христа, в свете Которого
все проявляет свою красоту.
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА.
211
В качестве яркого примера такого очищения Исааком ветхо­
заветных текстов может служить приводящийся в конце мимры
отрывок 109 псалма (издатель называет это место мидрашом).
«Сказал Господь Господу моему Иисусу:
седи одесную Мене — и вот, сел —
и Я положу врагов Твоих
в подножие под ногами Твоими.
Жезл силы от Сиона
посылаю Я дому народов,
дабы он господствовал среди врагов Твоих,
дабы был он прославленным народом.
Во благолепии святыни из чрева
от начала, Отроча, Я родил Тебя.
Я сказал Тебе: Ты священник».
{Курсивом набраны те места, которые либо были добавлены
Исааком, либо в которые были внесены изменения).
Можно увидеть, что дополнения внесены для раскрытия
столь важного для Исаака факта как призвание народов Сы­
ном Божиим; также подчеркивается обращение Бога-Отца к
Своему рожденному Сыну и избрание народов в предводительствование. Таким образом Исаак раскрывает значение ветхоза­
ветного псалма в свете совершившегося пришествия Христа.
Здесь мы хотели бы обратить внимание на специфическую
особенность толкования Исаака, отчасти определяемую куль­
турной средой. В соответствии с традицией толкования грекоязычного христианского мира между текстом, подлежащим ис­
толкованию, и самим толкованием обязательно присутствует
непроходимая грань (это интересно сопоставить с приведен­
ным выше методом типологической экзегезы святого Мелитона Сардийского, о гомилии которого после некоторых споров
было решено, что она является творением греческой литерату­
ры с очень большим влиянием еврейской риторики). У Исаа­
ка, находящегося в иной культурной среде, мы этого не заме­
чаем. Глядя на его манеру толкования, кажется, что он истол-
Г. КЕССЕЛЬ
212
ковывает текст изнутри него самого, пытаясь выявить его со­
вершенство, его свершение в свете спасительных деяний Хрис­
та. Мы только что видели, как Исаак, можно сказать, дописал
псалом. Примером другой традиции может служить следующий
отрывок из Послания апостола Варнавы, посвященного также
полемике с иудеями: Но посмотрим, этот ли народ или первый
(то есть христиане или иудеи) есть наследник, и к нам ли отно­
сится завет Божий, или к ним ? Послушайте, что Писание гово­
рит о народе. «Молился Исаак о Ревекке, жене своей, потому
что она была неплодна, и она после того зачала. И вышла Ревек­
ка вопросить Господа, и сказал Господь к ней: два языка в чреве
твоем и два народа в утробе твоей; и один народ превзойдет дру­
гой, и старший будет служить младшему». Вы должны пони­
мать, кто Исаак, кто Ревекка, и о каких народах Бог объявил,
что один будет более другого. В нашей мимре также есть подоб­
ное предобразование призвания народов, но оно весьма отли­
чается от этого. Никаких наводящих вопросов для правильного
уяснения текста нет. Есть только сам текст, образ, которые
Исаак, встраивая в общий план Домостроительства, заставляет
проговаривать то, чем они являются, привнося через их п о ­
средство прообраз.
Хотим обратить внимание на еще одну особенность, кото­
рая связана с нахождением Исаака в ближневосточной куль­
турной среде. На строках 277-280 можно прочесть:
280
Моисей и Иаков — подобны рабам,
однако утверждено то, что они написали.
А то, что написал Сын Царя,
не отменить и не изменить.
Мир воспринимается сквозь книгу. На мир смотрят как на
книгу. Споры ведутся обязательно с использованием текстов.
(Сам Исаак желает из сокровищницы писаний вывести отмену со­
блюдений закона.) Всякий человек, оставивший след в истории,
обязательно что-то написал, тем более, если он ветхозаветный
патриарх, тем более, если Он Сын Божий. Вопрос о наличии та­
ковых произведений, а точнее об их аутентичности, не встает.
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА...»
213
Важно отметить еще одну черту создаваемого Исааком об­
раза. Что именно создает Исаак? Описывает ли он произошед­
шее историческое событие или рисует определенные образы,
являющиеся лишь риторическими аппликациями? Трудно от­
нести то, что делает Исаак, к одной из выделенных противопо­
ложностей. Здесь мы опять встречаем уже указанное выше
смешение, соединение, встречу, но уже не предображения и
предображаемого, образа и прообраза, а исторически бывшего,
которое видели люди и которое могло быть внесено в хроники,
и вневременно пребывающего, которое может быть представ­
лено и выражено с помощью определенных образов. Образ,
создаваемый Исааком, несет признаки и особенности обеих
противоположностей. Изображаемое произошло на земле как
всякое иное событие, но значимость происшедшего превосхо­
дит его внешнее выражение. Люди видели Христа, ходящего
среди них, но кто знал Кто Он? Кто представлял, что в дейст­
вительности происходит? Творчество Исаака, его метод и со­
стоит в том, чтобы раскрывать значимость случившегося (либо
зафиксированного в тексте: например, его раскрытие, толкова­
ние 109 псалма; либо евангельское событие: например, объяс­
нение установленного таинства крещения). Но эта значимость
передается не через отвлеченные умозаключения и утвержде­
ния, а обязательно под каким-нибудь видом. С другой сторо­
ны, образ Исаака не просто механически приставлен, подогнан
к выражаемому. Между ними есть устойчивая связь, соединяю­
щая их в неразрывное единство. Образ Израиля, как виноград­
ника, не уподобление и не сравнение, но Израиль и есть вино­
градник. Этой внутренней связью определяется и жизнь образа.
Виноград приносят из Египта, сажают, а затем искореняют.
(Это интересно проследить на завещании Иакова, где Рувим
называется водой, Дан — змеем, Вениамин — волком и т. д. Но
Рувима поглощает вода, змей уничтожается крестом, волк им
укоряется). Образ не есть уместное здесь уподобление, и толь­
ко он полноценно существует, он историчен.
Такое понимание образа Исааком расходится с тем, к кото­
рому пришла европейская литература. Вот тезисное объясне-
214
Г. КЕССЕЛЬ
ние образа, которое находится в Литературном
энциклопедиче­
ском словаре. Образ есть способ освоения и преобразования
действительности; образом является любое творчески воссоз­
данное явление. В художественном образе неразрывно слиты
объективно-познавательное и субъективно-творческое начала.
1. Образ определяется по отношению к двум сферам: реаль­
ной действительности и процессу мышления.
а) образ, будучи отражением действительности, обладает
предметной законченностью и другими свойствами реально
бытующего объекта; он не смешан с реальными объектами,
ибо выключен из эмпирического пространства и времени, от­
граничен рамкой условности от окружающей действительности
и принадлежит иллюзорному миру произведения;
б) будучи идеальным объектом, образ не просто отражает, но
обобщает действительность, раскрывает в единичном - вечное.
2. Образ творит новый, небывалый мир.
а) образ есть результат деятельности воображения, пересоз­
дающего мир в соответствии с духовными запросами; в образе
наряду с объективно существующим запечатлевается возмож­
ное, желаемое;
б) в художественном образе достигается творческое преоб­
ражение реального материала, создается единичная вещь.
По ряду пунктов можно найти нечто одинаковое, но есть
основание, разводящее по разные стороны понимание образа
европейское и понимание образа, встречаемое нами в мимре
Исаака. Основание следующее: что есть действительность, ре­
альность?
По словарному определению действительностью является
окружающий эмпирический мир. Поэтому образ, говоря о том,
чего в мире нет, относится к группе идеальных объектов. Для
Исаака же действительно то, в чем можно найти связь с Богом.
Хотя можно видеть многих людей глазами, но действительно
существующим (хочется сказать живым) будет тот, кто открыт
Богу, Его воле (значит, этот человек не просто сам по себе, но
через него можно видеть, беря в пример ветхозаветного героя,
новозаветные свершения). Также и событие будет действитель-
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА...»
215
но только тогда, когда оно не замкнуто в собственных времен­
ных и пространственных рамках, но встроено в мировую мо­
заику, созидаемую Промыслом. Поэтому образ для Исаака, го­
воря о Промысле и Его деяниях, реален как ничто другое.
Отталкиваясь от словарного определения, можно дать сле­
дующее определение образа Исаака (с учетом измененного по­
нимания действительности). Образ есть способ, позволяющий
действительности обнаружить самое себя. Образ есть любое
связанное с действительностью явление.
1. Образ определяется по отношению к двум сферам: реаль­
ной действительности и процессу ее постижения.
а) образ, будучи действительностью, обладает предметной
взаимосвязью и другими свойствами реально бытующего объ­
екта; он связан с другими реальными объектами, ибо они при­
надлежат одной действительности, воплощающейся в произве­
дении;
б) будучи реальным объектом, образ не просто изображает,
но воплощает действительность, раскрывает в единичных зем­
ных свершениях — вечное.
2. Образ принадлежит миру, миру par excellence:
а) образ есть результат творчества, показывающего в зем­
ном мире реальное; в образе запечатлевается объективно суще­
ствующее с помощью земных реалий;
б) в художественном образе достигается творческое изобра­
жение совершенства земных событий.
Такая образность очень напоминает поэтику ближневосточ­
ной притчи, особенно притчи евангельской. Вот, что говорит о
ней митрополит Антоний Сурожский: ...вам предлагается чтото совершенно ясное: рассказ о дрожжах, рассказ о последнем
Суде или еще о чем-нибудь. И можно сосредоточить все свое вни­
мание на этом и сказать: А, теперь мне все понятно! А затем,
по мере того, как вы все ближе знакомитесь с рассказом, вы об­
наруживаете в нем самые разнообразные значения, которых нель­
зя обнаружить простым умственным упражнением, - всякий раз
это требует новой зрелости, вы отходите от очевидного, бро­
сающегося в глаза центра и следуете линии, которая в конечном
Г. КЕССЕЛЬ
216
итоге уносит вас в бесконечность Божию. И о связи образа с
его внутренней значимостью: Но вот что меня очень поражает:
очень и очень многие евангельские притчи заимствуют свою тему
из природы. Вы, конечно, помните семя и сеятеля, вы помните
лилии и т. д. И мне кажется, что это не случайно, будто Хрис­
ту было просто удобно говорить о том или другом, потому что
эти предметы были прямо тут, на глазах. Я думаю, что между
Богом и тварным миром существует такая взаимосвязь, которая
позволяет любой видимой вещи указывать на невидимое. Все ви­
димое, все материальное имеет глубину; так можно думать на
основании того, что Бог создал все, каждую вещь актом любви и
создал ее такой, что она продолжает иметь с Ним связь; она —
не просто «предмет», который Бог сотворил и пустил в исто­
рию... И значит, когда Христос говорит конкретными приточны­
ми образами, это не образы; Он говорит нам: «Взгляни на мир,
который Я создал: он связан со мной такой связью, которой ты
больше не чувствуешь; ты ее больше не видишь, ты ее не воспри­
нимаешь больше; а между тем, мир находится в такой связи со
Мной, что способен слышать Мое слово, отзываться на него». В
образах Исаака мы встречаем и значимость, превосходящую
внешнее выражение, и их неслучайную связь. В отношении
притчи и образов, создаваемых Исааком, можно сказать, что
их не придумывают, а усматривают как уже существующие.
Для Исаака это усматривание происходит в книгах Писания.
Образы из книги Исайи и книги Бытия для него есть те же
дрожжи и лилии, свидетельствующие об Истине.
В свете указанных особенностей хотим объяснить исполь­
зование двух слов в отрывке, описывающем благословение
Иакова. Вот это место:
Вот, попран змей крестом,
ибо Кормчий народов ослепил его.
Грабитель, гонимый первыми лучами,
скрывается под натиском дня.
Успокоилось стадо без волка,
ибо Пастырь укорил его крестом.
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА...»
217
Почему ко Христу прилагаются такие определения, как
Кормчий и Пастырь? Какая, казалось бы, между ними связь,
чтобы употреблять их через запятую? И что это: образное вы­
ражение или историческое свидетельство?
Приходится признать, что и то и другое. Христа никто не ви­
дел пасущим овец или правящим кораблем. Но в тоже время Он
Сам говорит о Себе: Я есмъ пастырь добрый (Ин 10:11), а в От­
кровении говорится: Ибо Агнец, Который среди престола, будет
пасти их и водить на живые источники вод; и отрет Бог всякую
слезу с очей их (Откр 7:17). Эти слова прилагаются к Нему как
свидетельство истинное, ибо Он есть Кормчий и Пастырь Своего
словесного стада, блюдущий его от рассеяния и расхищения. Эти
слова и выстраиваемые на них образы используются не случайно,
они не могут быть заменены иными, хотя кто на земле видел все
это? Нам трудно это понять, но перед нашими глазами образ
оборачивается реально засвидетельствованным фактом.
Теперь рассмотрим образ печати, изображающей обрезание.
С его помощью Исаак хочет вразумить иудеев, показав относи­
тельную ценность их обрезания (и закона вообще), которое
имело значение только до Боговоплощения. Эта часть текста
имеет, так сказать, практическую направленность. Исаак бе­
рется объяснить появление соблюдения субботы, исходя из его
места в плане Домостроительства Божия, согласно которому
иудеи были выбраны для того, чтобы в их среде родился Хрис­
тос. Избрание это определило то, что весь народ должен был
хранить свою чистоту, не смешиваться с язычниками, для чего
и появился закон. И здесь Исааку особенно важно то, что до
прихода Христа иудеи имели в некотором роде опосредован­
ную связь и общение с Богом. Бога не видел никто никогда;
Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил (Ин 1:18).
Отталкиваясь от этого, Исаак и выстраивает череду своих
противопоставлений бывшего и нынешнего положения иудеев.
Первый образ, который он создает, представляет иудеев в виде
сумы; Хписга - в виде сокровища, хранимого в ней; а обреза­
ния — как печати, наложенной для сохранности. И сразу же
говорится о современном неразумном состоянии иудейского
Г. КЕССЕЛЬ
218
народа: сокровище вышло — а печать все удерживается. Исаак
стремится передать происшедшие изменения, поэтому образ
как таковой не фиксируется — постоянен смысл, образы же
изменяются по желанию автора. Так, далее о сокровище гово­
рится, что оно выкопано, взято; затем иудеи сравниваются с
пещерой, в которой было сокрыто богатство — но ее грабят, и
богатство уносится; уподобляются они и стражам, приставлен­
ным к богатству, которое будет отдано другим. Присутствие
Христа в народе передается как сохранение семени жизни веч­
ной, как нечто излитое внутрь. Исаак все время хочет предста­
вить иудеев в некотором едином виде, он уподобляет их суме,
сосуду, амбару, он даже обращается к ним как к отдельной
личности — Иудейство.
Показав таким способом присутствие Христа в народе и
последующее Его явление в мире, Исаак обращается к другому
значению слова, которым обозначается печать, — застежка.
Вот как он использует его. Начинает он с того, что говорит:
Не нужны тебе более застежки из кожи
и покровы, спавшие на землю.
В этом месте за значением печать начинает появляться
значение застежка. Под печатью-застежкой из кожи имеется
в виду обрезаемая крайняя плоть, которую Исаак также назы­
вает покровом (и при этом нужно иметь в виду, что это слово
также обозначает различную одежду). Если бы из этих слов не
был далее развит иной образ, то можно было бы указанное
словосочетание перевести как печать из кожи или кожаная пе­
чать. Но употребленные слова печать-застежка и покров дают
начало следующему образу:
Ибо когда сношены одежды,
растоптаны они, спадают, разрываются.
Пока же крепость есть в покровах,
застежка господина удерживает их.
Когда же, сношена, спадает крепость их,
растоптана застежка посреди тряпья.
ИСААК АНТИОХИЙСКИЙ И ЕГО «ВТОРАЯ МИМРА...»
219
Слова печать-застежка и покров здесь прилагаются к опи­
санию того, что происходит с одеждой и скрепляющей ее за­
стежкой, когда она снашивается. Обрезание совершенно скры­
вается за этим рассказом об одежде, но в то же время ойи не­
разрывно соединены, так что за плотным повествованием на­
ходится второй уровень, относящийся к обрезанию. Каждое
используемое слово значит то, что оно значит, но смотреть на
него можно по-разному. С одной стороны, будучи вырвано из
контекста и рассматриваемое само по себе, это повествование
говорит только об одежде. С другой стороны, если поместить
его в общее пространство повествования, то мы видим, что
речь идет об обрезании и его ненужности. Слова одежды и по­
кровы являются обрезанной крайней плотью, под словом кре­
пость имеется в виду Христос, хранящийся в народе, а слово
господин относится к Богу. Но все-таки этот образ является
живым, поэтому от него нельзя требовать однозначного соот­
ветствия с тем, что за ним стоит: слова застежка и покров
имеют разные значения, употребляется синоним к слову по­
кров, сила снашивается и спадает, застежка растаптывается.
Следующие две строки, являясь обращением к иудеям, за­
крывают образ, соотнося то, что было сказано об одежде, с ними:
Вышла та крепость из тебя,
народ, и оставила тебя сила твоя.
Говоря о понимании образа одежды и скрепляющей ее за­
стежки мы подошли к одному очень важному для Исаака ми­
ровоззренческому (и даже, отчасти, методологическому) поло­
жению. Мы видели, что созданный образ может быть правиль­
но воспринят только при рассмотрении его в контексте пове­
ствовательного строя всего произведения. Если не допустить
этого, то мы замкнемся на предстоящем и не увидим леса за
деревьями. Перед нами будут проходить чередой некие сюрреа­
листические картинки, ничем не связанные между собой. Это­
му призыву подчинена вся мимра: Исаак всячески хочет до­
биться 1 jro, чтобы иудеи не абсолютизировали свой закон, а
посмотрели на него в общем контексте происходящего. Ничто
Г. КЕССЕЛЬ
220
преходящее не самоценно и не самодостаточно. Свое значе­
ние, само свое существование оно получает от Бога и Его Про­
мысла. Создавая образы, Исаак ни в коей мере не желает, что­
бы мы останавливались на них как на чем-то самостоятельном
и независимом — нет, он постоянно призывает идти дальше
них, искать Того, Кто дает им жизнь и значение, в Чьем свете
они только и видны. Он призывает всегда помнить следующие
слова: буква убивает, а дух животворит.
Использованная литература
1. Материалы к «Богословско-церковному словарю». Бого­
словские труды № 27.
2. В. Райт. Краткий очерк истории сирийской литературы.
СПб., 1902.
3. Статьи Притча, Образ. Литературный энциклопедический
словарь. М., 1987.
4. Митрополит Антоний Сурожский. Беседа о притчах / /
«Альфа и Омега» № 4 (18). М., 1998.
5. Писания мужей апостольских. Рига, 1994.
6. Восточные Отцы и учители Церкви IV века. В 3-х томах.
М., 1998.
7. Сочинения древних христианских апологетов. СПб., 1999.
8. Я. Duval. La litterature syriaque. Paris, 1900.
9. Dictionnaire de theologie catholique. Vol. 8. Paris, 1947.
10. Dictionnaire de spiritualitd. Vol. 7. Paris, 1971.
11. Dictionnaire de l'Orient chretien. 1971.
12. /.-S. Assemani. Bibliotheca orientalis clementino-vaticana (17191728). Т. 1.