М.В. ЕРШОВ, Добрый день, уважаемые коллеги! Сначала
реклама
М.В. ЕРШОВ, главный директор по финансовым исследованиям, руководитель Департамента финансового анализа Фонда «Институт энергетики и финансов» Добрый нескольким день, уважаемые высказанным коллеги! тезисам перед Сначала своим реплика по конкретным сообщением. Действительно, регулярно и часто мы слышим некие споры о монетизации, и часто высказывается точка зрения, что монетизация – это вещь достаточно условная, производная, это вообще, если совсем так уж уходить в глубину анализа, уравнение Фишера – показатель "M", то есть деньги, умноженный на "V", то есть скорость оборота, равно "PY", то есть номинальный ВВП. И соответственно монетизация экономики, то есть показатель М2/ВВП – это лишь фрагменты уравнения Фишера. Формально правильно. Алексей Юрьевич очень деликатно это сказал, потому что иногда бывают более жесткие мнения на эту тему. Напомню тем не менее нам, относительно недавно, начало 90-х годов примеры из нашей собственной практики, когда монетизация та самая, которая якобы не играет роль, упала до 12 процентов. Реально денежная масса в 10 раз сократилась, и нам говорили: "Ну и что, деньги стали в 10 раз более быстро оборачиваться". Опять формально вроде бы ничего возразить нельзя. Однако в реальной жизни мы фактически имели неплатежи – причем тотальные во всех сферах экономики в это же время, мы имели бартер, суррогаты, которые массово возникли именно тогда, когда произошел этот денежный провал. То есть уродливая, не цивилизованная форма самоэмиссии, когда экономика сама стала пытаться такими неказистыми формами эмитировать какие-то квазиденьги, чтобы из этого ступора выйти. А потом, кстати, когда чуть - чуть монетизация, три–четыре года спустя, нормализовалась, все эти вещи ушли. То есть фактически связь прямая. Мы же должны об этом что-то такое помнить. Это наш собственный опыт. Мы же не можем иметь столь короткую память и так быть зациклены на такие теоретические вещи. Формально да, в теории так и есть, а практика нам показала прямо обратное, что стала маленькая монетизация, и возникли проблемы квазимонетизации, суррогатов, бартера, неплатежей. Когда монетизация чуть нормализовалась, все встало на свои места. Все, конец. К этому добавить нечего. И аналогично второй пример маленький. Тоже дать процентные ставки, которые сейчас являются запретительными. Но опять-таки в развитых экономиках, мы знаем, неоднократно примеры устойчивого, последовательного многие годы установления процентных ставок рефинансирования на уровне ниже инфляции. Ну, хорошо, плохо, не знаем. Опять-таки они знали, на что шли. И когда, кстати, еще Гринспена, того главы ФРС, до кризиса спрашивали в Конгрессе: "Как Вы снижаете ставку до такого уровня? Вы не боитесь, что будет риск инфляции или что-то еще?" Он говорит: "Ну, для нас сейчас риск спада более актуален, чем риск повышения цен, поэтому мы это делаем, чтобы поддержать экономику". И здесь возникает, кстати, уже вопрос мандата Центрального банка, о котором в этом уважаемом учреждении не раз говорилось, о том, каковы должны быть функции, каковы должны быть задачи его функционирования – только ли цены и валютный курс – как у нас, но и может быть экономический рост – как в ряде других экономик. Возвращаясь уже к тому, что хочу сказать я. Все эти вещи, о которых мы сегодня говорим, ликвидность, монетизация, процентные ставки, это же вещи важны не сами по себе. Да, они важны с точки зрения задач, так экономического роста. или иначе обеспечивающих нормализацию Вот интересная вещь. В октябре ушедшего года мировой банк дал прогноз по России на этот год, на 2015 год, что мы должны расти, сказал Мировой банк, на плюс 0,5 процента. Три месяца спустя они же дали другой прогноз по нам на 2015 год, что мы должны упасть на минус 3 процента. Я не статистик, просто для оживления разговора, он что, ухудшил прогноз по нам на 700 процентов? Вот чисто так умозрительно было плюс 0,5, а стало минус 3. Опять-таки обращаю ваше внимание на хронологию процесса. Октябрь – тот прогноз относительно позитивный, и вот минус 3 – прогноз сейчас недавний. Все понимают, какие именно события за этот период времени в эти три месяца произошли. Собственно, все то, о чем мы говорим: валютные неурядицы, провал курса, сверхрост процентных ставок и так далее. Но опять, наверное, если тогда здесь рассматривать все проблемы в контексте экономического роста, все-таки эти вещи должны ставиться во главу угла, коль скоро такое уважаемое учреждение столь радикально за столь короткий период пересмотрело свой прогноз. Действительно, проблема гораздо более тонка. Правильно говорилось сегодня не раз, что да, вроде как монетизация снижается, и она сейчас по М2 просто была 47 процентов к ВВП, а сейчас стала 43 по последним оценкам, но при этом деньги в экономику не идут. Деньги сидят на корсчетах, деньги сидят на депозитах в ЦБ. Да, вот получается так. Да, скажут нам и отчасти, конечно, правильно, что запретительная ставка, потому что по такой цене деньги никто не берет. Значит, нужно снижать? И если снижать, то как? Какая степень должна быть аккуратности, и какая должна быть увязка с теми реалиями, которые происходят? И вообще пример, что называется, сбоку. Другие страны с такими же самыми ситуациями, сталкиваясь, когда тоже деньги в экономику не шли. Что сделали? Сделали у себя отрицательные ставки центральные банки, выталкивая тем самым деньги в реальную экономику, чтобы деньги не там сидели на этих счетах, депозитах ЦБ, а ушли в экономику и вроде как заработало (так сделали в ЕЦБ, в Швеции). И последний момент, уже более фундаментальный, связанный с ипотекой, в частности. Деньги в экономику не идут, потому что цена запретительная, риски высоки, достойных заемщиков нет… Старый разговор, еще до этого валютного кризиса он у нас присутствовал постоянно. Значит, опять есть над чем серьезно подумать, да, что поставили во главу угла наиболее зрелой финансовой системы, в частности, те же самые США, которые мы часто ругаем, а часто надо бы их опыт внимательно изучать? Примерно сейчас до половины всей эмиссии долларов, которые есть на балансе ФРС, это по сути, купленные ФРС ипотечные бумаги, бумаги большой длины, до 30 лет. Ставилась задача ими, и они сами потом признались, что задачу эту они решили спустя какое-то количество месяцев. Насытить рынок ипотеки длинными деньгами. Это удалось, снизить там процентные ставки, естественно, по логике рыночных механизмов деньги потекли на этот сегмент рынка, цена этого рынка пошла вниз. Сейчас там ставки 3 процента, а были в два и более раз выше, тоже удалось. Риски, естественно, в этом случае минимальны, когда в процесс включается регулятор в виде Центрального банка, а там связка Центральный банк и Минфин или Минфин и квазиминфиновские агентства типа нашего АИЖК. То есть вот такая сразу введена мощная труба, мощный столб, на который может опираться финансовая система, вот это важная часть финансового рынка, а все остальные подключаются. И население естественно в выигрыше, потому что ставки пошли вниз и рисков меньше, и коммерческие банки тоже в выигрыше, потому что они могут менее рисково думать, как и куда эти ресурсы тратить, и экономика, потому что такой важный драйвер экономического роста как ипотека (а она и у них, и у нас, это важный элемент) становится опять важным элементом, а не просто лежит на земле, как это было в период кризиса. Поэтому я думаю, здесь есть над чем подумать. И объем ресурсов и их цена, и их направление – это вещи важные. Тут надо профессионально к этому вопросу подойти, но имея в виду, не однобоко, либо так, либо этак, либо плюс, либо минус, а есть некие такие средние серединные зоны, которые такие некие промежуточные, которые могут позволить и риски уменьшить, и цены уменьшить, и проблему решить. Спасибо. (Аплодисменты.)
