АНАЛИЗ ПОНЯТИЯ ПРОСТРАНСТВА В РАБОТЕ О. ШПЕНГЛЕРА

АНАЛИЗ ПОНЯТИЯ ПРОСТРАНСТВА В РАБОТЕ О. ШПЕНГЛЕРА «ЗАКАТ ЕВРОПЫ»
Бонк Анастасия Сергеевна
Магистрант ЕНУ им. Л. Гумилева, г. Астана
Научный руководитель – Медеуова Кульшат Агибаевна
Упоминая труд Освальда Шпенглера «Закат Европы», принято называть его одним из
лучших сочинений известного немецкого философа, историка, культуролога, во многом
предопределившего своими идеями основополагающие философско-культурологические
концепции ХХ века. Прослеживая судьбу европейской культуры, противопоставляя монотонной
картине линейно-образной всемирной истории феномен локальных культур, разрабатывая
морфологию мировой культуры, Шпенглер использует физиогномический метод, понимая под
ним путь проникновения в смыслы, значения, символы культуры, всего того, что подлежит
толкованию. Такая методологическая позиция присуща в целом этому времени, поскольку
дискуссии о проблемах классификации наук как раз и затрагивали вопросы, какими должны
быть методы гуманитарных наук: «Отношение к истории было таково, - пишет автор, - как
будто культура – явление такого же порядка, как электричество или тяготение, и к ней
применимы по существу те же возможности анализа; историки ставили себе в заслугу
копировать привычки естествоиспытателей, так что при случае еще можно было слышать
вопрос относительно того, что такое готика, ислам, античный полис, но никогда не спрашивали,
почему эти символы живого возникали как раз в это время и в этом месте, в этой
определенной форме и с этой длительностью» [1, с.75]. Таким образом О. Шпенглер
закладывает в основы своей теории пространственно-временные категории с целью
последующего доказательства локального образования мировых культур, их равнозначности в
общей картине мира, а также для выявления этапов зарождения культур, их развития, старения
и превращения в цивилизации.
По мнению Шпенглера, всякого рода культура, будь то вавилонская, китайская, арабская,
западно-европейская, индийская, египетская, античная культура или культура майя,
представляет собой «большой исторический организм, обладающий точно отграничимым
объемом, занимает известное, биографически предопределенное в течение веков место», внутри
которого происходят определенные, закономерные исторические действия [1, с.72-73].
Рождение культуры, связанное с пробуждением великой души, происходит на основе
определенного ландшафта. «Душа человека обнаруживает душу в ландшафте, в нем возникает
новая связь земли с существованием, новое чувствование дает о себе знать» [1, с.782]. Автор
сравнивает рождение культуры с растением, появляющимся из недр своей родной страны, к
которой оно привязано корнями на протяжении всего своего существования. В строго
определенном месте, в рамках конкретного территориального пространства прослеживается
процесс зарождения, развития, становления и гибели мировых культур. Далее он подчеркивает
тот факт, что все великие культуры непременно сопровождались строительством городов, то
есть были городскими. Именно рождение души города способствовало возникновению великой
культуры как таковой. «Нигде больше так сильно не проявлялось это растительно-космическое
чувство привязанности к земле, как в архитектуре маленьких ранних городов, которые состояли
всего из нескольких улиц вокруг рыночной площади, замка или религиозной святыни» [1,
с.785]. Особое внимание автор уделяет общему мирочувствованию членов одной определенной
культуры, основанному на объединяющем их пространстве, полисе, в рамках которого
протекает жизнь культуры, вне которого жизни для человека не существует. Например,
описывая эллинский период в греческих полисах, ученый говорит о том, что «вселенная
античности, космос, благоустроенное множество всех близких и вполне обозримых предметов,
завершается телесным небесным сводом. Кроме этого ничего не существует. Античное
260
мирочувствование совершенно не знает нашей потребности воображать новое пространство,
даже за пределами этой оболочки» [1, с.264]. Более того, ни в греческом, ни в латинском языке
нет слова «пространство», в них не было потребности, потому что не было самого
представления. Сам человек отождествлял себя с полисом, предполагаемым античным правом в
качестве обязательной формы государства, вне полиса греческий человек себя не представлял.
«Персона, - пишет О. Шпенглер, - это типично античное понятие, которое имеет смысл и
значение только внутри этой культуры. Отдельная личность – это тело, входящее в состав
полиса» [1, с.745]. Человек античной культуры, равно как и представители других великих
культур, живет внутренней жизнью, внутри полиса, как его неотъемлемая часть.
Однако по мере развития культуры житель греческого полиса эллинистического периода
сталкивается с внешними факторами, разрушающими его представление о конечности
породившей его страны. В попытке противостоять этим факторам немецкий философ видит этап
становления культуры, ведущий к ее старению. О. Шпенглер также указывает на сложность
восприятия прошлого, не пережитого современным человеком, посредством которого возможно
выявление этапов культуры от ее рождения до смерти: «Кто поймет страх, который постоянно
удерживал греков зрелого времени от расширения их крохотных городов -государств в
политически организованные страны, от устройства широких проспектов и аллей с далеким
видом и рассчитанным завершением, от вавилонской астрономии с ее устремлением в
бесконечные звездные пространства, от преодоления границ Средиземного моря и исследования
путей, давно открытых кораблями египтян и финикиян, эту глубокую метафизическую боязнь
перед преодолением осязательно-чувственного и настоящего, при помощи которого античное
существование окружило себя как бы защитной стеной, за пределами которой лежало что-то
жуткое, бездна и первоисточник в известной мере искусственно созданного и утвержденного
космоса, - кто поймет это чувство, тому станет понятным … глубокий религиозный этос,
выражающийся в этом ограничении» [1, с.108]. Борьба против неминуемого старения культуры
проявляется в виде нежелания расширять имеющиеся границы, осваивать новые пространства,
завоевывать чужие земли. Такого рода внутренней направленностью культуры на формирование
ее отличительных символов характеризуется этот этап развития. Как только «формообразующая
сила» исчерпывает свои возможности, сотворив города, народы, искусство, вероучения, язык,
культура начинает стареть.
Для периода старения характерно распространение уже созданных культурных черт,
когда ничего нового уже не создается, но происходит размывание границ и расширение
территорий, занимаемых культурой, за счет многократного повторения ее индивидуальных
символов. В государствах майя этот период датируется приблизительно 950 годом, когда
воздвигается город Ушмаль, сравниваемый автором с такими крупными мировыми центрами
как греческая Александрия и арабский Багдад, а также связан с периодом рассвета городов,
знаменитых своими величественными строениями. «Они свидетельствуют о рассвете
великолепной архитектуры, которая уже не создает нового стиля, но с изысканным вкусом и
большим размахом использует старые мотивы» [1, с.729]. На данном этапе занимаемые
пространства, а не их содержание, играют главенствующую роль. Происходит постепенное
искусственное расширение границ культуры, которые со временем стираются вовсе. Повторяя
судьбу «римских» Афин, города майя завоевываются племенами науа, некоторые из них
полностью разрушаются. Ненасытная тяга к власти и новым землям вызревшей цивилизации
порабощает культуру майя, приближая ее к естественному концу.
В основе исторического развития культуры, по мнению О. Шпенглера, лежит процесс
превращения великих культур в цивилизации, характерной чертой которого является
необратимая смена парадигм в сознании культурного человека по отношению к пространству.
Таким образом, автор четко фиксирует переход стареющей культуры на ее последний
жизненный этап, именуемый смертью. «Энергия культурного человека устремлена вовнутрь,
261
энергия цивилизованного на внешнее» [1, с.56]. В стремлении к завоеваниям, к
расширению территорий Шпенглер видит основной признак цивилизованного общества, а
в Сесиле Родсе [2], понимавшим под успешной политикой одни только финансовые и
территориальные достижения, - первого человека новой эпохи, который «являет собой
политический стиль дальнейшего, западного, германского и в особенности немецкого
будущего. О. Шпенглер в своей работе приводит как аргумент высказывание Сесиля
Родсе: «Расширение – это все» содержат в своей наполеоновской формулировке
подлинную тенденцию всякой созревшей цивилизации. Это столь же применимо к
римлянам, арабам и китайцам» [1, с.56]. В качестве примера из римской эпохи Шпенглер
описывает Фламиния, чьи идеи были направлены сугубо на безграничное, чисто
материальное, отрешенное от этики, колониальное расширение. «Здесь нет выбора. Здесь
не имеет никакого значения даже сознательная воля отдельного человека или целых
классов и народов. Тенденция к расширению, - это рок, нечто демоническое и
чудовищное, охватывающее позднего человека эпохи мировых городов, заставляющее его
служить себе независимо от того, хочет ли он этого или нет. Жизнь – это осуществление
возможностей, а для мозгового человека остается одна только возможность
распространения» [1, с.56-57]. Цивилизованное общество в погоне за возможностью
распространения окончательно теряет свои корни, родной ландшафт утрачивает прежнюю
значимость, более того цивилизованные люди «презирают корни души и избавляются от
них» [1, с.783]. Подчеркивая необратимость смерти всякой культуры, а также ее
привязанность к конкретному ландшафту, породившей ее земле, автор пишет: «Каждая
культура обнаруживает символическую и почти мистическую связь с пространством, в
котором она существует. Как только вся полнота внутренних возможностей исчерпана,
культура внезапно коченеет, отмирает, ее кровь свертывается, силы надламываются – она
становится цивилизацией. В таком виде она, как тысячелетнее дерево, еще много столетий
топорщит свои гнилые сучья. Таков смысл всех закатов в истории – внутреннего и
внешнего завершения, ожидающего каждую живую культуру» [1, с.265]. Римляне стали
для эллинской культуры тем самым тысячелетним деревом не способным давать новые
плоды, ведущим культуру к естественной гибели, завершающей ее великий подъем.
Таким образом, страна, земля, на которой зарождается, развивается, стареет и
умирает культура, является невольным свидетелем всех еѐ жизненных этапов. В
зависимости от того, как человек связывает себя, свою жизнь, свой народ с занимаемым
пространством, в котором расположен его полис, можно судить об уровне развития
культуры, возможно выявление этапа, на котором находится культура в определенный
момент времени. Пространство представляет собой анализатор, фиксирующий переход от
культуры к цивилизации. Жизнь культурного человека направлена на внутреннее
самоощущение, становление, развитие, обогащение, цивилизованный же человек
акцентирует внимание на внешнем расширении границ, завоеваниях, порабощении,
захвате, материальном благополучии. Подчеркивая локальность культур, слабость связей
между ними, а также наличие у них тех же жизненных этапов, что у человека, О.
Шпенглер сравнивает их с величественными кругами, которые волнами расходятся из
центра возникновения культуры, конкретной географической точки, и чем дальше от
центра распространяются волны, тем ближе период цивилизации, тем скорее вовсе
исчезнут круги, а вместе с ними и сама культура.
Литература
1. Шпенглер О. Закат Европы. – Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2000. – 1376 с. –
(Классическая философская мысль).
2. http://www.krugosvet.ru/enc/istoriya/RODS_SESIL_DZHON.html