образование в России и США

Университетское образование в России и США: параллели,
проблемы, сотрудничество
А. Кубышкин
(Волгоградский государственный университет)
http://ivanovo.ac.ru/cyberpar/kubyshkin.htm
Классический университет в России и США
Мне хотелось бы в рамках предложенной темы, ни в коем случае не претендуя на скольколибо полный и всесторонний анализ этой действительно сложной проблемы, начать с
замечания, сделанного известным писателем Л.Жуховицким по поводу споров о том, чья
университетская система лучше - российская или американская. "У нас лучше образование,
у них - лучше специалисты". (Известия. 19 марта 1998).
То, что их специалисты лучше, доказывается тем общепризнанным фактом, что XX век
завершился как "американский век" - "поскольку траектория движения американской нации
в XX в. оказалась наиболее поразительной и самой успешной: от в сущности
второразрядной, полупровинциальной державы начала столетия до единственной
супердержавы, "центра вселенной", самой мощной и быстро развивающейся экономики - в
его конце" (Кременюк В.А. Новая мировая ситуация и ее влияние на политику США // США Канада. 2001. №5. С. 4). В этом прорыве немалая заслуга принадлежит и американской
системе высшего образования, которая, несмотря на множество новых и старых проблем,
превратилась в последние десятилетия в мощный экономический ресурс.
В настоящее время высшее образование в США - это не только 3,3 тыс. колледжей и
университетов (включая двухгодичные) с более чем 14 млн. учащихся, но и
высокоприбыльное производство с доходом в 225 млрд. долл. в год. К началу 90-х годов
все учителя американских общеобразовательных школ имели университетское образование
и свыше половины из них обладали профессиональной ученой степенью магистра. Уже в
тот период около 40% всех американцев старше 20 лет имели высшее образование (для
сравнения- в СССР около 11% населения обладали университетскими и институтскими
дипломами).
Современный этап развития для США - это стремление сохранить свое лидирующее
положение в мире в условиях глобализации и объективного процесса утраты былого
преимущества ввиду появления новых центров силы. Роль образования в обеспечении
дальнейшего процветания страны общепризнанна. Согласно данным опросов 1999 г. самой
важной национальной задачей 77% американцев считали совершенствование системы
образования. Для России современный переходный период означает вхождение в систему
постиндустриального, информационного, демократичного общества при сохранении
национально-культурной самобытности и исторической специфики евроазиатской страны.
Соответственно и университетские модели обеих стран находятся в процессе глубокой
трансформации.
В России, несмотря на общий глубокий структурный кризис и значительное сокращение
государственных расходов на науку и образование, высшая школа осталась, чуть ли не
единственным сектором национальной экономики (теневая экономика не в счет), который
продолжал экстенсивно развиваться. В настоящее время в стране насчитывается 1018
учреждений высшего профессионального образования. Наряду с известными научными и
учебными центрами образовано и преобразовано множество новых университетов и
академий, появилось около 400 частных вузов, численность преподавательского состава
увеличилась за последние десять лет на 14 процентов и достигла 650 тыс. человек, а
количество студентов с 1990 по 1999 увеличилось почти на 1 млн. и составляет ныне 4,3
млн. чел. (См.: Высшее образование в России. 2000. № 4, С. 20; Alma Mater - Вестник
высшей школы. 2001. № 9. С. 18.) В рейтинге американской ассоциации по аккредитации
вузов среди 74 лучших неамериканских университетов - 13 российских (Социс. 2002. № 2,
С. 138). Тем не менее, в органах массовой информации, в коридорах российской власти и в
самой академической и преподавательской среде раздаются голоса тревожные и
озабоченные. В этой ситуации особенно важно осознать, что многие из наших проблем
носят отнюдь не "частный" и не "местный" характер.
"Кризис американского университета", о котором говорится не меньше, есть также
проявление переходного периода в развитии системы высшего образования. Вопрос о его
общественной функции, о роли классического университета перестает в наши дни быть
чисто академической проблемой. Американский опыт перехода от чисто педагогической,
информационной функции преподавателя и университета к инновационной,
исследовательской системе представляет, на наш взгляд, несомненный интерес и для
России.
Как современные государства, Соединенные Штаты и Россия начали развиваться примерно
в одном историческом отрезке (вторая половина XVIII в.) Первые американские колледжи
возникли, как известно, главным образом по инициативе местного сообщества колоний
(Гарвард в 1636 году), а отнюдь не по воле и желанию колониальных властей. Это были
исключительно частные элитарные колледжи английского образца, малодоступные для
большинства американцев и находившиеся под значительным влиянием церкви.
Классическое образование уже в те годы подвергалось острой критике со стороны
американской общественности: "Они учат сынков богатых юристов греческому языку на
деньги фермеров".
В годы Войны за независимость у Томаса Джефферсона родилась идея создания
национального общественного университета, в котором классическое гуманитарное
образование сочеталось бы с преподаванием естественнонаучных дисциплин и
гражданским воспитанием. Идея эта после многих лет борьбы и усилий воплотилась в
1819-1825 годах в его любимом детище - Виргинском университете. Известно, что
политический оппонент Т. Джефферсона А. Гамильтон в это время также предлагал
создать в стране Центральный государственный университет по немецкому образцу, но
проект остался неосуществленным.
Прошло еще почти полстолетия, прежде чем в Соединенных Штатах возник общественный
доступный и ориентированный на современное профессиональное образование и научное
исследование университет (имеется в виду принятие в 1862 федерального "закона
Моррилла" и деятельность таких известных реформаторов американского университета,
как Ч. Элиот, Э. Уайт, Д. Гиллмэн, Дж. Дьюи, Ч. Пирс).
Российский университет, возникший в XVIII веке исключительно как государственный,
претерпел также известную эволюцию, постепенно приобретая более демократичный
характер в ходе острой политической борьбы, выражавшейся в выступлениях за принятие
более прогрессивного университетского устава и проведение глубокой университетской
реформы. Интересно, что исторический этап демократизации российских университетов
(принятие устава 1863 г.) совпал по времени с аналогичными процессами в американской
университетской жизни (создание по вышеупомянутому "закону Моррилла" общественных
университетов штатов).
Таким образом, почти одновременно (накануне Первой мировой войны) в США и России
сложились национальные университетские модели. При всех различиях в истории и
культуре обеих стран бросается в глаза наличие общего подхода интеллектуального
сообщества к определению миссии университета. Достаточно сравнить, например,
высказывания о характере и смысле современного университетского образования,
сделанные в свое время ректором Московского университета М. Новиковым (высланным из
страны в 1922 г.) и почетным президентом Орегонского государственного университета М.
Бурном. В обоих случаях важнейшими принципами современного классического
университета полагаются культивирование высшего знания, свобода мысли и
общественное служение.
Однако на этом сходство почти заканчивается. Нынешняя же реальность хорошо известна:
при численности населения в 1,8 раза большей США тратили в конце прошедшего века
(1998) в 28 раз большую сумму на образование, чем Россия. Отсюда в рейтинге "индекса
развития человеческого потенциала" Канада, например, занимает 1-ое место, США- 3-е, а
Россия - лишь 71-ое .
История показывает, что в период кардинальных общественных, экономических и
политических перемен классический университет, по определению являющийся
аполитичным, в то же время почти зеркально отражает политическую систему общества и
превращается в арену далеко не академических баталий. На заре истории американского
государства большинство авторов "Декларации независимости" и почти третья часть
скрепивших ее своими подписями в 1776 году были выпускниками американских
колледжей. Этот факт наглядно свидетельствует о формировании мощного
демократического ресурса в североамериканской республике уже в первые годы ее
существования.
В XX в. практически вся высшая правящая элита в США (президенты и вице-президенты
страны, сенаторы и большинство членов палаты представителей) рекрутировалась из
выпускников престижных колледжей и университетов. В 1912 г. двадцать восьмым
президентом США стал известный историк и президент Принстонского университета В.
Вильсон - по сей день единственный среди представителей высшей исполнительной власти
обладатель профессиональной докторской степени, полученной до вступления в
президентскую должность. Такие крупные фигуры политической элиты как, например,
бывшие госсекретари Г. Киссинджер, Дж. Шульц, бывший советник президента Дж.
Картера по национальной безопасности 3. Бжезинский вышли из академической среды и,
по окончании политической карьеры, продолжают преподавать в университетах.
Публичные лекции и выступления американских политиков в ведущих, а зачастую и в не
самых известных университетах, являются непременным атрибутом политической жизни
страны.
Фактическая ликвидация классических университетов в годы Великой французской и
Великой Октябрьской революций, маоистской культурной революции в Китае, фашизация
итальянских и немецких университетов в 20-х - 30-х гг., исламизация иранских и афганских
университетов убедительно доказывают, что "знание и власть имеют и родовую близость,
обусловленную тем, что оба они являются средствами установления тотального контроля
над членами общества".
Известно, что созданные 1100 лет назад европейские университеты выполняли, главным
образом, охранительные функции. Речь, разумеется, идет не только о функциях
религиозных и политических (папа, король - покровители университета), но и о функции
сохранения и культивирования чистой истины и корпоративного знания. Достаточно
напомнить об известном споре двух почтенных докторов - Фомы Аквинского и Альберта
Великого в Сорбонне на тему о наличии или отсутствии органов зрения у крота. В конечном
счете, средневековые школы, призванные выполнять важную производственную функцию подготовку элитарного и интеллектуального общественного ресурса (богослов, юрист,
медик), вошли в непреодолимое противоречие с интересами развивавшегося технически и
секуляризировавшегося общества, что и привело в XVII-XVIII вв. к глубокому упадку
модели средневекового Universitas. По меткому замечанию известного русского
исследователя и педагога Н.Сперанского, "университеты создавали разум, сам себя
смиренно подчинявший вере".
Родившийся в Германии в начале XIX в. классический (гумбольдовский) университет
главной своей целью полагал создание общества высокообразованных людей. "То, что
придает значение высшей школе - это признанное соревнование в одном месте двух школ
мысли" -так характеризовал сущность гумбольдовского университета О. Розеншток-Хюсси
(Розеншток-Хюсси О. Великие революции. Автобиография западного человека. Hermitage
Publishers, 1999. С. 128). Однако этим миссия университета не ограничивалась, поскольку,
как далее пишет этот немецкий философ, проживший по политическим причинам большую
часть жизни в США, - "общественность Германии видела в университетах хранителей
национальной совести".
Ведущие европейские (включая и российские) университеты были и являются доныне
государственными. В то же время, как известно, именно из независимости по отношению к
государству произрастает гражданское или открытое общество. Здесь и заключается
определенное противоречие между общественной функцией классического университета и
его корпоративной организационной структурой.
Национальная модель американского университета, как известно, многое взяла из
немецкой, но с одной существенной оговоркой: американский прагматизм возобладал над
германским идеализмом; в итоге возникла и ныне действующая трехступенчатая система
высшего профессионального образования: бакалавр - магистр - доктор. Термин "public", в
американском употреблении, означает отнюдь не "государственный", а "общественный", a
"state college (university)" -это учебное заведение, субсидируемое властями конкретного
штата, точнее его налогоплательщиками. В России, как, впрочем, и в Германии, термин
"государственный" означает нечто совсем иное.
В условиях непрерывно длящейся в течение десятилетий дискуссии о роли университетов в
современном американском обществе возникали и возникают все новые концепты
совершенствования гражданского образования. Достаточно упомянуть, например, идею
мультиверситета, выдвинутую еще в 60-х годах президентом Калифорнийского
университета (Беркли) Кларком Керром или формирование университета-корпорации (Corporate University), теснейшим образом связанного с крупнейшими промышленными
компаниями и фирмами.
Именно процесс усиливающейся коммерциализации наряду с распространением так
называемых деконструктивных концептов вызвал массированную критику содержания
современного американского высшего образования, предпринятую, в частности,
профессором Чикагского университета Аланом Блумом и его сторонниками. Суть этой
критики сводится к тому, что в нынешнем состоянии американский университет "уже не
служит источником распространения фундаментальных научных ценностей, а
эволюционирует в направлении обслуживающего персонала, предлагающего эффективные
продукты, готовые к употреблению" (Bloom A. The Closing of the American Mind. N.Y.,
1987).В последнее время все более уверенно себя утверждает концепт электронного
виртуального университета: ставя под вопрос идею существования классического
университета, он провоцирует новую волну оживленной полемики в академической среде и
среди обычных граждан США.
Тем не менее, высшее образование в США остается, как известно, самым массовым в мире
и из 14,3 млн. американских студентов 11 млн. (то есть почти 80% от всей их численности)
учатся в общественных университетах и колледжах.
В Соединенных Штатах сложились 4 типа культур, характерных, в том числе, и для
национальной модели высшего образования:
1.
2.
3.
4.
традиционная, или корпоративно-коллегиальная (collegial);
управленческая (managerial);
развивающая (developmental);
переговорная (negotiating)-(см.:Bergquist W.T. The Four Cultures of the Academy: Insights and Strategies for Improving Leadership in Collegiate Organizations. San
Francisco. 1992. P. 40).
Современный американский университет представляет собою сочетание (синтез) всех этих
моделей и направлен не только на распространение, но и активное создание новых
культурных и общественных ценностей. Кроме федеральных правительственных органов и
организаций (Министерство образования, Национальный научный фонд, Национальный
исследовательский совет и т.д.) огромную роль в развертывании и активизации
гражданских связей университетов с сообществом играют такие организации, как
Американский совет по образованию, Ассоциация американских колледжей, Американская
ассоциация высшего образования и Ассоциация американских университетов. Немалый
вклад в гражданское образование вносят и 1400 кафедр (departments) политических наук и
более 30 тыс. членов Американской ассоциации политических наук (ААПН).
В России, где наличествуют около 300 кафедр политологии и чуть более 3 тыс.
преподавателей, ситуация с утверждением общественного значения гражданского и
политического образования выглядит несколько иной. Опыт российских университетов и
российских преподавателей подтверждает скорее истинность известного выражения, что
подлинная свобода достигается не благодаря, а вопреки обстоятельствам.
Обратимся к нескольким фактам. К концу 1930-х гг. во всех университетах РСФСР
насчитывалось немногим более 4 тыс. студентов, то есть меньше чем в России в середине
XIX века. В 1940 г. из 650 тыс. студентов только 70 тыс. учились в университетах. Ситуация
несколько изменилась после Великой Отечественной войны. В 1955 году уже 185 тыс.
студентов и 5 тыс. аспирантов учились в 33 университетах СССР. В середине 1970-х в 63
университетах страны училось 560 тыс. человек. Однако, начиная с 1971 года
относительная доля студентов в структуре населения страны неуклонно снижалась.
Фактически было приостановлено и создание новых университетов.
В условиях тоталитарного режима, а затем командно-административной системы для
советских университетов был характерен квазиполитический характер общественной
деятельности, жестко детерминированной определенными идеологическими нормами и
установками. Отдельные попытки студенчества заявить о своих самостоятельных
политических настроениях (обычно под лозунгом улучшения и демократизации
существующей системы, а отнюдь не ее ломки), как правило, совпадавшие с периодами
идеологических оттепелей, немедленно и жестко пресекались властью. Примерами могут
служить "дело молодых историков" в МГУ (1957), дела об "антисоветских молодежных
организациях" в Ленинградском и Саратовском университетах в конце 60-х годов.
Как известно, миссия русского интеллигента (университетского в частности)
видоизменялась в исторической перспективе. Если в начале XIX века интеллигентный
человек обязан был отслужить в армии (будущие декабристы), а в конце - отсидеть в
царской темнице, то в советское время "долгом чести" выглядело зачастую знакомство с
психиатрической больницей.
В настоящее время, на фоне сложной экономической и политической обстановки в стране
российский университет сталкивается с качественно новыми явлениями, серьезно
влияющими на его статус в обществе. Несмотря на растущий престиж высшего образования
и расширение состава его потребителей (в университеты и другие высшие учебные
заведения в последние два-три года поступают до 70% выпускников средних школ),
налицо кризис содержания и целевых установок университетского (и вузовского в целом)
обучения.
Так же, как и в Соединенных Штатах, утверждает известный российский социолог Н.
Покровский, российские потребители высшего образования сегодня прежде всего ценят
"его "доступность" или "удобность", то есть максимальное сокращение физических
усилий для получения искомого результата; экономическую усредненность и
эффективность ("платить меньше - получать больше"), упакованность учебных программ
в яркие функциональные упаковки, облегчающие потребление "товара", в качестве
которого выступают знания и умения; максимальную коммерческую реализуемость
полученных знаний" (Покровский Н.Е. Российское общество в контексте американизации
(Принципиальная схема) // Социс. 2000 № б. С. 7).
Как и значительная доля экономики в целом, российская высшая школа превратилась в
важный сегмент полулегальной и нелегальной деятельности. По данным независимых
экспертов, в теневом рынке образовательных услуг ежегодно циркулирует около 5 млрд.
долларов, что в несколько раз превышает средства, выделяемые государством на
поддержание высшего образования (Телепрограмма РТР "Вести" от 29.08.2001).
Все более ощутимым становится и процесс социального расслоения студенчества,
сопровождающийся ухудшением условий жизни и учебы значительной части студентов и
вы-мыванию наименее обеспеченных слоев из престижных учебных заведений. С другой
стороны - появилась и постепенно увеличивается категория учащихся, стремящихся
получить образование, в том числе и платное, как внутри страны, так и за ее пределами.
Формальная деидеологизация и деполитизация высшего образования привела к резкому
снижению и без того невысокой политической активности студентов. Эти процессы
характерны не только для российского университета, но и для высшей школы всего
постсоветского пространства, где, несмотря на отдельные факты участия студентов в
политических кампаниях (события в Киеве и Львове в 1992 г., в Минске и Алма-Ате, в
Екатеринбурге), в целом студенчество не стало, как можно было ожидать, своеобразным
"градусником" измерения политической температуры.
Сопоставляя процессы, происходящие в современном российском университете нетрудно
заметить, что зачастую они зеркально отражают аналогичные кризисные моменты, с
которыми столкнулась американская высшая школа в 1970-80 гг. Это вполне объяснимо,
ибо, несмотря на все различия в двух обществах, имеется и немало совпадающих черт,
например в менталитете, в гражданской и художественной культуре наших народов, в
способах преодоления жизненных проблем и т.д. Если же говорить о кризисных
проявлениях в деятельности классических университетов, которые во многом (но не во
всем) Соединенные Штаты успешно преодолели или преодолевают, а российские только
начинают преодолевать, то к ним можно отнести следующие:




кризис численности, в основе которого лежит несоответствие между общей
численностью студентов и содержанием общественной доктрины образования.
Несмотря на все разговоры о перепроизводстве юристов, филологов, историков и
философов, доля студентов, обучающихся на гуманитарных специальностях в
российских университетах, не превышает 34%, в то время как в странах с
развитыми демократическими структурами в общем количестве выпускников
гуманитарии повсеместно преобладают (США в этом не являются исключением).
кризис финансирования. До последнего времени университеты получали только
30-40% от необходимых средств. Необходимо создание материальной базы,
соответствующей современным требованиям. Налицо и заметное снижение
жизненного уровня большинства университетских преподавателей, среди которых
только 3% оценивали в конце 90-х годов свое материальное положение как
"хорошее".
Интересно,
что
среди
студентов
количество
опрошенных
оптимистически оценивающих свое настоящее и будущее вдвое превышает число
оптимистов среди преподавателей.
кризис функциональной пригодности университетских программ, в том числе по
гуманитарным и общественным дисциплинам. В настоящее время в большинстве
российских университетов (крупные и элитные не являются исключением)
наблюдается странный симбиоз традиционных и новых курсов, созданных по
западным (чаще американским) технологиям. Это обстоятельство зачастую
приводит к поверхностному усвоению материала, к смешению задач
общеобразовательной и профессиональной подготовки под видом внедрения
универсальных подходов в обучение. Безусловно, большое значение имеет и
решение проблемы перехода к многоуровневой системе обучения, более четкого
разграничения целей и задач общего высшего и профессионального образования.
кризис
так
называемой
"новой
первоочередности",
обусловленный
необходимостью выработки в политическом сознании и поведении студента
справедливого отношения ко всем членам общества, отказом от неперспективных,
затратных и эгоистически-потребительских моделей социальной и экономической
жизни. Этот кризис порожден, по выражению известного в США специалиста по
проблемам университетского образования проф. Дж. Перкинса, "шизофренической
дилеммой, до сих пор не нашедшей своего разрешения - а именно, в чем ценность
университета: в том ли, чтобы служить нейтральной ареной приобретения знаний и
проведения интеллектуальных дискуссий, или же в том, чтобы стать рычагом
общественных реформ".
При всем противоречивом отношении к термину "демократия" большинство населения
России приемлет в целом базовые идеи, входящие в систему ценностей открытого
общества: самоценность человеческой жизни, личное достоинство, свобода и равенство
всех граждан перед законом, право собственности. Вместе с тем, одной из важнейших
общественных функций университета должно стать преодоление экстремизма и борьба
против призывов к насилию в любой форме, преодоление той специфической формы
самовыражения, которую голландский историк И. Хейзинга определил как "пуерилизм".
"Пуерилизм - так мы назовем позицию общества, чье поведение не отвечает уровню
разумности и зрелости, которых оно достигло в силу своей способности судить о вещах;
которое вместо того, чтобы готовить подростка к вступлению во взрослую жизнь, свое
собственное поведение приноравливает к отрочеству" (Бурдье П. Начала. М., 1994. С.7576).
Проблема критики всех академических основ ("борьба за канон") остается актуальной и для
современного американского университета. Об этом свидетельствует борьба, которую
ведут сторонники традиционных демократических и либеральных ценностей (примером
могут служить А. Блум и П. Холландер) против деконструкции и чрезмерного
распространения на университетскую деятельность так называемых эмансипационных
концептов (феминизм, мультикультура-лизм и т,д.) Любопытно, что сторонники
политического либерализма на этот раз выступают в качестве своеобразных
консерваторов, ратующих за сохранение традиционных академических принципов,
ценностей и институций.
Анализируя характер обсуждения в американской литературе и публицистике проблем
университетского образования, можно убедиться, что эта дискуссия прошла определенный
циел и вновь сосредоточилась вокруг идеи целесообразности сохранения традиции
классического персонифицированного образования, основанного на диалоге учителя и
ученика и дополненного мощным современным инструментарием для создания системы
непрерывного образования на протяжении всей человеческой жизни (характерна
продолжающаяся в американской академической среде полемика вокруг концепции
университета, выдвинутой еще полтора столетия назад кардиналом Джоном Генри
Ньюмэном - убежденным сторонником необходимости культивировать в университете
классическое либеральное образование и воспитывать подлинных аристократов духа
(Newman J.H. The Idea of the University. N.Y., 1873. Первое издание книги появилось в 1852
году). Классический университет и в эпоху постмодерна и информационной революции
сохраняет свою сущность как сообщество преподавателей и студентов, являясь
неотъемлемой частью гражданского общества, неразрывно связанной с демократическими
его институтами.
Как показывает американский опыт, состояние образования молодежи имеет решающее
значение для модернизации общества, для сохранения и укрепления его демократических
основ. Главная общественная функция классического университета неизменна: повышение
качества образования при сохранении его доступности и демократической
целенаправленности.
(Полная версия статьи под названием "Классический университете между политической властью и обществом:
российско-американский опыт" напечатана в сборнике материалов конференции Российской Ассоциации
выпускников Программы Фулбрайт (Ярославль, 19-20 апреля 2002 года) "Университетский ученый в "мультиверсуме"
современной культуры"/ Отв. редактор Т.Д.Венедиктова. М., 2002. С.53-69).