Социально-экономическое развитие Нижегородской губернии
реклама
СОДЕРЖАНИЕ Введение....................................................................….................................….4 Глава 1. Состояние сельского хозяйства Нижегородской губернии после окончания Гражданской войны.................…........………...................................…8 Глава 2. Сельскохозяйственная кооперация и ее влияние на крестьянское хозяйство губернии......………...............................................…..................……....13 Глава 3. Потребительская и кустарно-промысловая кооперация в нижегородской деревне: тенденции и противоречия развития.…….........……….…34 Глава 4. Налоговая политика в первой половине 20-х годов и нижегородское крестьянство.................................................................................……........….49 Заключение...........................................................................................…....…..62 ВВЕДЕНИЕ Проблема взаимоотношений власти и российского крестьянства в ХХ веке принадлежит к числу "вечных" в силу своей сложности, многоплановости, злободневности и вызывает повышенный интерес отечественной исторической науки. Такой интерес вполне закономерен с учетом того важного места в жизни страны, которое всегда занимало крестьянство. Взаимоотношения крестьянства с властью в годы нэпа носили сложный и неоднозначный характер. Они зависели от целого ряда факторов (крестьянское сопротивление, неблагоприятная внутренняя и внешняя обстановка, соотношение сил в партийном руководстве) и сводились к разного рода "соглашениям" (уравнительное землепользование, разрешение аренды земли, найма рабочей силы, юридическое оформление крестьянского двора и земельного общества). Первые годы нэпа характеризовались поворотом большевиков к установлению "правильных" отношений с крестьянством. Это был период, когда отношения "крестьянство – власть" представляли из себя неустойчивое равновесие. С другой стороны, крестьяне, по возможности, перекраивали политику большевиков на свой лад в соответствии с собственным менталитетом, местными традициями. Между тем, при изучении крестьянства нэповского периода длительное время преобладал подход к крестьянству только как к объекту социальноэкономических, политических и культурных воздействий, имела место недооценка крестьянства как активного субъекта социальных изменений в обществе. Настоятельная потребность в преодолении одностороннего подхода делает актуальной для современной социальной истории изучение социальноэкономического развития крестьянства в условиях нэпа на основе изучения 4 местного конкретно-исторического материала. Глубокие корни социальных процессов, происходивших в российской деревне, могут быть объективно и всесторонне исследованы только при условии обращения к обширному региональному опыту. Исследование проблемы социально-экономического развития нижегородской деревни в условиях нэпа представляет особый интерес. Нижегородская губерния всегда была одним из крупнейших регионов в России, и ее население оказывало огромное влияние на развитие экономической, социальной, политической, духовной жизни страны в целом. Уникальность Нижегородской губернии не только в богатейшей исторической традиции, особенностях ее развития, но и в том богатстве исторической информации, которая отложилась в центральных и местных архивохранилищах. Как известно, до последнего времени многие фонды, хранящие документы советского периода, были мало доступны историкам. Только в 90-е гг. они стали открытыми для исследования, что дало возможность по-новому взглянуть на взаимодействие властных структур с самым многочисленным социальным слоем в первой трети ХХ века. В Нижегородской губернии в начале 20-х гг. крестьяне составляли большинство населения (82,4%), и сельское хозяйство являлось основой экономики губернии. Поэтому очень многое зависело от того, как строятся отношения между крестьянством и властью, выполняет ли советская власть свои функции по отношению к основной массе населения губернии, способна ли она решать проблемы крестьянства. Изучение этих вопросов имеет очень важное значение, так как позволяет выявить динамику развития отношений власти и крестьянства на всем протяжении нэпа. Именно от социально-экономической политики в деревне в то время во многом зависело сохранение и укрепление самой советской власти. Анализ взаимоотношений власти и крестьянства на этом временном отрезке, с использованием новых источников, дает возможность по5 нять многие проблемы и противоречия аграрной политики современной России. В новейшей отечественной историографии нэпа крестьянской тематике, вопросам кооперативного строительства в деревне уделяется значительное внимание. В работах по данной проблематике прослеживается общее для всей историографии новой экономической политики последнего десятилетия "пессимистическое направление", показывающее противоречивость, непоследовательность нэпа в аграрном секторе, раскрывающее процессы его огосударствления. По мнению В.В. Кабанова "крестьянство в 20-е гг. так и не получило ни свободы хозяйственной деятельности, ни правовой гарантии для хозяйственной инициативы. Классовая политика государства порождала неуверенность крестьянина, не стимулировала его к обогащению, а беднота сохраняла иждивенческие настроения"1. Новые подходы в отечественной историографии наметились и в освещении проблемы "нэп и кооперация", в частности в изучении вопроса взаимоотношений государственной власти и крестьянской кооперации. Советская историография традиционно рассматривала кооперативную политику государства в 20-е гг. как полностью альтернативную политике "военного коммунизма" и обеспечившую оптимальное развитие кооперации. Прекращение же ее функционирования на рубеже 20-30-х гг. объяснялось исчерпанием ее роли в подготовке сплошной коллективизации как высшей формы кооперирования сельского хозяйства2. В публикациях второй половины 80-х гг. было принято считать, что годы нэпа были самыми благоприятными для кооперации за весь советский период, что именно тогда она пользовалась наибольшей самостоятельностью и достигла небывалого ранее расцвета. 1 Кабанов В.В. Пути и бездорожья аграрного развития России в ХХ веке // Вопросы истории. 1993. № 5. С. 43. 2 Морозов Л. Ф. От кооперации буржуазной к кооперации социалистической. – М., 1969; Дмитренко В.П., Погудин В.И. Партия и кооперация. – М., 1978. 6 В постперестроечной историографии, благодаря новым публикациям В. В. Кабанова, Л.Е. Файна и др., были начаты поиски концептуально новых оценок кооперации 20-х гг., высказаны альтернативные суждения о том, что крутого поворота в кооперативной политике государства с переходом к нэпу не произошло, что были лишь расширены ее права в сфере хозяйственной деятельности, которые во второй половине 20-х гг. вновь стали круто сужаться, и к концу 20-х гг. кооперация подверглась полному огосударствлению1. Анализ современной отечественной историографии социально- экономических аспектов нэпа показывает, что научный интерес к советской истории 20-х годов, продолжает сохраняться, что проблематика исследований за последнее десятилетие значительно расширилась. Вместе с тем, в исторической литературе еще не выявлена окончательно сущность "нэповской модели", ее место и роль в российской истории, недостаточно изучены некоторые ключевые параметры нэповской экономики, формы социального протеста, аспекты крестьянской повседневности. Недостаточно исследованы еще и региональные особенности социально-экономического развития деревни в условиях нэпа. Изучение обширного местного конкретноисторического материала практически еще только начинается. Вместе с тем, введение в научный оборот новых неопубликованных источников, на которых базируется настоящее пособие, способствует процессу накопления исторических знаний и может послужить как для разрешения ряда научно-теоретических проблем социальной истории российского крестьянства, так и для более глубокого изучения периода 20-х годов ХХ века в истории Нижегородского региона. 1 Кабанов В.В. Крестьянская община и кооперация России в ХХ веке. – М., 1997; Файн Л.Е. Советская кооперация в тисках командно-административной системы (20-е годы) // Вопросы истории. 1994. № 9. 7 ГЛАВА 1 СОСТОЯНИЕ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА НИЖЕГОРОДСКОЙ ГУБЕРНИИ ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ Основой всей экономики страны в двадцатые годы являлось сельское хозяйство. После окончания гражданской войны сельское хозяйство Нижегородской губернии находилось в состоянии глубокого упадка. Голод и разруха давали себя знать и здесь, хотя территория губернии в годы войны и не являлась непосредственной ареной вооруженной борьбы. Крестьянство не в состоянии было обеспечить город продовольствием, а промышленность сырьем. Отвлечение огромного количества рабочих рук, уменьшение рабочего скота, износ сельскохозяйственных орудий, нехватка семянного материала привели к резкому сокращению посевных площадей, понижению урожайности и продуктивности животноводства. В 1920 г. посевные площади по стране уменьшились в сравнении с 1913 г. на 25%. В таком же положении находилось и сельское хозяйство Нижегородской губернии, где посевные площади сократились с 1 334 891 га в 1913 г. до 903 198 га к началу 1921 г. и составляли 66% от довоенного уровня 1. Сокращение произошло, главным образом, за счет уменьшения посевов основных хлебных культур, а также посевов льна, занимавших ранее в крестьянских хозяйствах губернии важное место. Резко снизился валовый сбор основных продовольственных и кормовых культур. Намного сократилось и поголовье скота: лошадей с 339 100 до 206 130; коров с 9 619 000 до 3 355 106; овец с 1 087 000 до 442 221 и свиней с 199 300 до 62 314 голов2. 1 Серебряков В. М., Белянцев Е. И. Восстановление народного хозяйства в Нижегородской губернии (1921-1925 гг.). – Горький, 1967. С. 4. 2 Статистический ежегодник Нижегородской губернии. 1922-1923 гг. – Н.Новгород, 1923. С. 208. 8 На пути восстановления сельского хозяйства стояли очень большие трудности. К числу таких трудностей, в первую очередь, относилась крайне низкая обеспеченность крестьянства средствами производства. В 1920 г. в губернии насчитывалось 320 538 крестьянских хозяйств и 145 356 (45,4%) из них были без рабочего скота ( в 1914 г. безлошадники составляли всего 30%), 89 299 крестьянских хозяйств не имели коров1. В южных уездах этот процент был еще выше. Характерной особенностью нижегородской деревни являлась низкая обеспеченность сельскохозяйственными орудиями и машинами. На конец 1920 г. во всех крестьянских хозяйствах губернии насчитывалось: плугов – 81934, борон – 92422, сеялок – 1147, жнеек – 1131, молотилок – 3180, веялок – 5556, сортировок – 1537, тракторов – 132. Восстановлению сельского хозяйства мешали также малоземелье и дробность крестьянских хозяйств, низкий уровень сельскохозяйственных знаний, малая землеустроенность губернии, нарушение нормальных экономических связей между городом и деревней и т.д. В результате этих причин сельское хозяйство Нижегородской губернии все более стало приобретать потребительский характер. Такой вывод был сделан на VII губернском съезде Советов, проходившем с 26 февраля по 3 марта 1921 г. В докладе о состоянии сельского хозяйства губернии было сказано следующее: "Крестьянское хозяйство страшно пало. Самой основной причиной стало то, что в течение семи лет крестьянство не получало всего необходимого для ведения этого хозяйства... Крестьянство начало замыкаться внутри себя. Если прежде крестьяне производили продукты, чтобы везти в город в обмен на городской продукт, то сейчас они начинают производить то, что нужно для 1 ЦАНО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 1645. Л. 32. 2 Серебряков В. М., Белянцев Е.И. Указ соч. С. 5. 9 собственного потребления. Из производящего сельское хозяйство стало потребительским"1. Однако не только Гражданская война и интервенция были основными причинами упадка сельского хозяйства. Не в меньшей степени сказались также последствия таких мер экономической политики "военного коммунизма", как продразверстка и запрещение свободы торговли, лишивших крестьянство стимула расширять свое хозяйство. Продовольственная разверстка осуществлялась как натуральная повинность в порядке принудительного отчуждения требуемого количества продуктов. Как мера принудительная, продразверстка вызывала у значительной части крестьянства чувство сопротивления собственника, стремление уклониться от ее выполнения, утаить истинные размеры посевов, урожайность и т.п. Зачастую крестьяне пытались так сократить посев, чтобы только в обрез обеспечить нужды своего хозяйства. Бывали случаи, когда изымались не только излишки, но и часть того, что полагалось оставлять по определенной государством норме. Недовольство крестьян вызывали и методы, которыми порой осуществлялась продразверстка. Здесь продорганы поступали часто негибко, неумело, с грубейшими нарушениями. Нижегородский губпродкомиссар А. Премудров в феврале 1920 г. в "Нижегородской коммуне" отмечал по этому поводу следующее: "В 1919 году мы, продовольственники, сумели насолить крестьянству"2. Сельскому хозяйству в 1921 г. пришлось пережить еще одно страшное бедствие – голод, ставший следствием засухи, охватившей обширные районы страны и погубившей огромные посевные площади. Голод 1921-1922 гг., наряду с Нижним Поволжьем, Северным Кавказом, Украиной (голодало 35 губерний), крепко задел и Нижегородскую губернию, особенно ее южные уезды, 1 ЦАНО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 495. Л. 88. 2 Нижегородская коммуна. 1920. 20 февраля. 10 крестьянство которых было поставлено в очень тяжелое положение. Средняя урожайность основных культур: ржи и овса составила здесь немногим больше 3 центнеров с десятины1. В ряде южных уездов – Арзамасском, Лукояновском, Сергачском и др. погибли почти все посевы. По сводке Наркомзема, состояние озимых посевов лишь в трех уездах губернии оценивалось как среднее, а в остальных, как плохое. По сравнению с 1916 г. недосев хлебов в Нижегородской губернии на 1922 г. составил 54%2. Положение крестьянства в Нижегородской губернии, вследствие голода, вызванного неурожаем 1921 г., резко ухудшилось. Так, весь валовый сбор урожая зерновых в Нижегородской губернии в 1921 г. составил лишь 64% от необходимого для губернии его количества. Как только выявилась перспектива неурожая, началось массовое уничтожение продуктивного скота. Так, количество рабочего скота в Нижегородской губернии уменьшилось на 26%, а в некоторых южных уездах на 60-70%. На весну 1922 г. число безлошадных крестьянских дворов достигло 115 тыс., т.е. одной трети их общего числа. Общий недостаток зерновых в губернии выражался в 1 107 300 пудов 3. Хотя официально голодающими были признаны пять южных уездов из десяти, положение остальных пяти уездов, числящихся "благополучными", было еще тяжелее, так как даже при нормальном урожае эти уезды всегда нуждались в хлебе, который привозился сюда из южных районов губернии. А вследствие неурожая 1921 г. хлебообеспеченность населения на 1922 г. в среднем по губернии понизилась с 17,6 пуда на едока, до 3,8 пуда, а для особенно неурожайных уездов – и до 1,8 пуда, что указывает на действительный голод в этих уездах4. 1 Вестник Нижегородского губисполкома. 1921. № 6. С.23. 2 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 4. Д. 69. Л. 54. 3 ЦАНО. Ф.56. Оп. 1. Д. 1645. Л. 32. 4 ЦАНО. Ф.56. Оп. 1. Д. 999. Л. 20. 11 "Благополучные" уезды в 1921 г., по сообщениям Нижегородской губернской комиссии помощи голодающим, должны были уплатить продналог, внести добровольные пожертвования, а также принять на свою территорию огромное число беженцев. При таком положении эти уезды, фактически, также становились голодающими. Нижегородское крестьянство оказывало большую помощь голодающим губерниям. Так, в Поволжье к осеннему севу было направлено 56 тыс. пудов семян. Из районов, пострадавших от засухи, было принято и спасено от голодной смерти свыше 1200 детей1. Крестьяне активно участвовали в различных сборах и отработках в фонд голодающих. Таким образом, засуха и неурожай 1921 г., охватившие южные, земледельческие уезды губернии, наряду с вышеуказанными причинами, в немалой степени способствовали общему упадку производительных сил нижегородской деревни. В этих трудных условиях была начата борьба за восстановление сельскохозяйственного производства. Важнейшим средством подъема сельского хозяйства по замыслу В.И.Ленина должны были стать основные элементы новой экономической политики, гарантирующие крестьянству свободное развитие его хозяйства: кооперация и продовольственный налог. Именно они открывали путь к оптимальному сочетанию личных и общественных интересов, позволяли вовлечь крестьянство в социалистическое строительство на основе экономической заинтересованности. Особенно широкие возможности для восстановления и развития крестьянского хозяйства, его производительных сил открывала сельскохозяйственная кооперация. ГЛАВА 2 1 Серебряков В.М., Белянцев С.И. Указ. соч. С. 27. 12 СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ КООПЕРАЦИЯ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА КРЕСТЬЯНСКОЕ ХОЗЯЙСТВО ГУБЕРНИИ Развитие сельскохозяйственной кооперации в первой половине 20-х гг. было важнейшим направлением аграрной политики советского государства. Ей отводилась немаловажная роль в увеличении товарности крестьянских хозяйств, развитии товарно-денежных отношений в деревне, в изменении психологии крестьянства и улучшении его экономического положения. Нижегородская губерния относилась к тем районам России, где сельхозкооперация получила широкое развитие еще до революции 1917 г. Так, на 1 января 1915 г. только кредитной кооперацией было охвачено 54% всех крестьянских хозяйств губернии. Однако в период политики "военного коммунизма", исключавшей развитие товарно-денежных отношений, предполагавшей жесткую регламентацию развития крестьянского хозяйства, основ для развития сельскохозяйственной кооперации не существовало. Она потеряла свои экономические функции и хозяйственную самостоятельность, стала частью государственного аппарата, участвующего наряду с продотрядами в сборе и распределении продовольствия на основе разверстки. Теоретической основой государства в области сельхозкооперации в связи с переходом к нэпу стал декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 16 августа 1921 г. "О сельскохозяйственной кооперации". Он провозглашал отделение сельскохозяйственной кооперации от потребительской и выделение ее в самостоятельную кооперативную систему, призванную решать широкий круг задач подъема единоличного крестьянского производства и приспособления его к условиям рынка1. Поскольку обобществление самого процесса производства не было основной задачей кооперации первой половины 20-х гг., то среди функций сельско1 Собрание узаконений РСФСР. 1921. № 61. Ст. 434. 13 хозяйственной кооперации в рассматриваемый период выделялась прежде всего деятельность по переработке и сбыту продукции и снабжению крестьянских хозяйств необходимым сельхозинвентарем и машинами, семенами и кредитами. Переход от "военного коммунизма" к нэпу создал основные хозяйственные условия, необходимые для развития кооперации: продовольственный налог, свобода торговли на внутреннем рынке, широкое проведение землеустройства и т.д. Однако материальная база и накопления кооперации к 1921 г. были либо уничтожены во время войны, либо конфискованы советским государством. Таким образом, налаживать деятельность сельскохозяйственной кооперации в первые годы нэпа приходилось практически заново, без накоплений материальной базы и сложившейся организационной структуры. "С возникновением нэпа, – отмечал на заседании Президиума Госплана в 1922 г. С.П. Середа, – мы очень скоро почувствовали, что аппарата регулирования сельского хозяйства у нас нет. Таким аппаратом может быть только кооперация. Но той кооперации, которая была до войны, ее нет и ее приходится восстанавливать" 1. В Нижегородской губернии сельскохозяйственная кооперация на первых порах развивалась с большими трудностями и крайне медленно. О состоянии сети сельхозкооперативов свидетельствует такой факт, что первый губернский съезд сельскохозяйственных кооперативов, проходивший в октябре 1921 г. был представлен всего 51 объединением2. Подъем кооперативного движения сдерживался прежде всего общим упадком сельскохозяйственного производства, вызванным неурожаем и голодом 1921-1922 гг., низкой товарностью крестьянских хозяйств. Так, общая товарность сельского хозяйства по РСФСР в 1921 г. составляла всего 10-15% против 34% в довоенный период и даже в 1924 г. еще 1 Протоколы Президиума Госплана за 1921-1925 гг. Кн. 2. – М., 1979. С. 17. 2 РГАЭ. Ф. 4106. Оп. 3. Д. 49. Л. 60. 14 до одной трети сельскохозяйственного оборота в центральных губерниях России осуществлялось на базе не денежного, а натурального обмена1. Однако не только упадок производства и обмена сдерживали развитие кооперации. Серьезным препятствием в кооперативном строительстве уже в первые годы нэпа являлось то, что возрождение сельскохозяйственной кооперации осуществлялось преимущественно усилиями "сверху". Это обстоятельство отмечалось и в материалах обследований кооперации наркоматом РКИ, и в выступлениях ее руководителей. "Мы пережили, примерно, два-три года нэпа, – отмечал в своем выступлении на XV сессии Сельскосоюза в ноябре 1924 г. член правления Союза А.П. Спунде, – когда мы чрезвычайно бурно, это правда, строили кооперацию сверху, я думаю, что этот факт оспаривать нельзя... Нет серьезного движения внизу"2. Кроме того, сельскохозяйственная кооперация строилась сверху донизу как универсальная система: Сельскосоюз – губернские союзы – первичные кооперативы. Наблюдая этот процесс, А.В. Чаянов сделал вывод том, что кооперация не может быть представлена единым всеобъемлющим типом организации. Она должна учитывать местные условия и создавать на их базе соответствующую кооперативную первичную форму3. Стремление организационно связать все кооперативы, лишив их самостоятельности, попытки создания кооперативных "интегралов" в 1922-1923 гг. подрывали кооперативные принципы и доверие крестьян. В хозяйственных и политических условиях начала 20-х гг. последствия необоснованного навязывания централизованных форм развития сельскохозяйственной кооперации сказывались особенно остро. Даже та часть крестьянства, которая имела средства, боялась вкладывать их в кооперативный оборот и производство. Значительная часть крестьян, вступив в кооперативные объединения, не делала паевых взно1 Минин А. Сельскохозяйственная кооперация в СССР. – М., 1925. С. 76.. 2 РГАЭ. Ф. 4110. Оп. 2. Д. 30. Л. 68. 3 Там же. Л. 69. 15 сов. Так, из 25 кооперативов, являвшихся членами Нижегородского губернского союза сельскохозяйственной кооперации паевые взносы на 1 ноября 1921 г. были уплачены лишь 7 кооперативами1. В целом доля собственных вкладов многих кооперативных объединений Нижегородской губернии на протяжении всех 20-х гг. была чрезвычайно мала. Несмотря на специальное постановление губисполкома довести к началу 1927 г. увеличение паевых взносов до 5-10 рублей, они не превышали 1-2 рублей на одного члена. Паевые вклады в кредитных кооперативах Нижегородского губсоюза в 1926 г. составляли 2 руб. 05 коп., а в сельскохозяйственных обществах – всего 53 коп.2 Резкое преобладание заемных средств над собственными имело отрицательные последствия для сельхозкооперации, вело к усилению задолженности кооперативов как у государственных органов, так и у частных лиц, лишало кооперацию хозяйственной самостоятельности. Так, задолженность Нижегородского губсельсоюза в 1923 г. составляла 82% его баланса3. Значительную роль в развитии сельскохозяйственной кооперации в 20-е гг. должны были сыграть местные органы власти в деревне. От правильной и систематической работы волостных и сельских Советов во многом зависело кооперирование крестьянства, оказание ему через кооперацию материальной и финансово-кредитной помощи. Однако члены низовых Советов Нижегородской губернии в первые годы нэпа проводили в основном лишь агитационно-пропагандистскую работу по вовлечению крестьянства в различные кооперативы. Они организовывали чтение лекций и бесед о преимуществах кооперирования, проводили "Недели кооперации". Так, в течение 1922 г. в Нижегородской губернии работниками кооперативных отделов волостных исполкомов на различных курсах, собраниях, 1 РГАЭ. Ф. 4106. Оп. 3. Д. 20. Л. 54. 2 РГАЭ. Ф. 7018. Оп. 2. Д. 318. Л. 7. 3 РГАЭ. Ф. 4106.Оп. 3. Д. 20. Л. 75. 16 съездах было прочитано 444 лекции на кооперативную тематику, которые прослушали более 14 тысяч крестьян, дано около 3 тысяч консультаций по вопросам законодательства и практики кооперативной работы 1. Местные органы власти должны были заниматься также регистрацией и обследованием создавшихся кооперативов, разработкой для них уставов, инструктированием, поисками хозяйственных помещений для кооперативных объединений и т.п. Однако связь большинства Советов с кооперацией носила формальный и эпизодический характер и осуществлялась исключительно или в письменной форме, или путем бесед с крестьянами, обращавшимися в Советы за различными разъяснениями. "Многие Советы Краснобаковского, Арзамасского, Сергачского уездов, – сообщалось в отчетах Нижегородского губземуправления, – держали курс на кооперирование самотеком, не проводя никакой организационной работы"2. Безучастное отношение низовых органов власти к сельскохозяйственной кооперации было отмечено и комиссией НК РКИ, проводившей осенью 1923 г. обследование волостных и сельских Советов Нижегородской губернии. В материалах обследования по этому поводу указывалось следующее: "В области развития кооперативного дела преобладающее большинство обследованных волисполкомов и сельсоветов (71%) не обнаруживают никакой деятельности, работа остальных органов власти по содействию кооперации – это пропаганда и агитация. Связь с кооперативными органами поддерживается лишь отдельными Советами и ограничивается заслушиванием докладов правлений о их работе..."3. Весьма распространенными были случаи, когда работники низового советского аппарата даже препятствовали созданию кооперативных объединений и союзов, подвергая членов правлений под разными предлогами арестам на продолжительное время. 1 ЦАНО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 1635. Л. 64. 2 РГАЭ. Ф. 3986. Оп. 1. Д. 10. Л. 7. 3 ГАРФ. Ф. 374. Оп. 6. Д. 37. Л. 194. 17 Слабая связь сельских и волостных Советов с кооперацией в этот период в значительной мере объяснялись недопониманием частью работников низовых органов власти изменений в кооперативной политике государства в условиях нэпа, неприятием ими предпринимательской деятельности кооперации, отсутствием опыта подобной работы, а также низким культурным и общеобразовательным уровнем. Привлечению внимания советских органов к кооперативной работе способствовало опубликование в 1923 г. ленинской работы "О кооперации". В этом же году был принят ряд решений, направленных на усиление государственной поддержки сельскохозяйственной кооперации. Однако 1923 г. не стал в Нижегородской губернии переломным в развитии сельскохозяйственной кооперации. Материалы, характеризующие процесс кооперативного строительства в губернии, отмечали экономическую слабость сельскохозкооперации, вызванную тем, что бедняцко-середняцкие хозяйства не имели средств для укрепления материальной базы кооперативов через вступительные и паевые взносы, а кооперативные центры, расположенные в Н.Новгороде, снабжали низовую сеть лишь на 15-20% их потребностей1. Кредитование Госбанком частных лиц в 2,5 раза превышало кредиты кооперации. Кроме того, сельскохозяйственная кооперация по-прежнему терпела убытки из-за несовершенства налогового обложения. Серьезным тормозом в развитии кооперации оставались и элементы администрирования. Командно-административный стиль работы местных органов власти по отношению к кооперации был подвергнут критике на одной из сессий Сельскосоюза в 1924 г. "Необходимо решительно отказаться от военных методов, – говорил в своем выступлении председатель правления П.А. Сандырин, – всем нам нужно изжить болезнь командования над мужиком, которая еще имеется в кооперации. Пора понять, что воздействием из Москвы никакого кооператив1 ЦАНО. Ф. 471. Оп. 3. Д. 53. Л. 11. 18 ного движения создать нельзя. Сначала надо выявить снизу, что крестьянству нужно, и это задание сверху выполнить"1. Доверие крестьян к кооперации подрывалось частыми и необоснованными передвижками кооперативных кадров, осуществляемых сверху, направлением в кооперацию партийных и советских работников на "кормление", чрезвычайным бюрократизмом по отношению к низовой кооперативной сети. Как отмечалось на той же сессии Сельскосоюза, "наблюдались случаи, когда у первичного кооператива семнадцать советских и хозяйственных учреждений одновременно требовали заполнения отдельных различных отчетов и анкет" 2. Толчком к перестройке работы сельскохозяйственной кооперации стал "новый курс" политики в деревне, провозглашенный осенью 1924 г. и нацеленный на экономический подъем "всей крестьянской массы". В контексте "нового курса" кооперация получила дополнительные импульсы для своего развития: удешевление кредита и укрепление ее финансовой базы; первоочередное предоставление товаров и средств производства; право самостоятельного выхода на внешний рынок. Ставились задачи централизации, расширения демократических и самодеятельных начал, особо подчеркивалась недопустимость администрирования, ущемления прав кооперации. Одним из первых шагов на пути децентрализации сельхозкооперации Нижегородской губернии стала ликвидация губернских кооперативных союзов. Эти органы, сыгравшие определенную положительную роль в период организационного строительства кооперации, со временем стали изживать себя, так как в значительной степени сковывали инициативу первичных кооперативных объединений, были слабо связаны с крестьянским рынком. Губернские союзы оказались лишним промежуточным звеном, поскольку функции непосредственного обслуживания они выполняли лишь по отношению к кооперативам, 1 РГАЭ. Ф. 4110. Оп. 2. Д. 30. Л. 77. 2 Там же. Л. 20. 19 расположенным поблизости, по отношению же к остальным сельскохозяйственным объединениям губернии ограничивались представительными функциями. Период 1924–1925 гг. – время поиска наиболее рациональных форм и видов сельхозкооперации. Развитие ее системы в эти годы происходило не только в территориальном, но и в отраслевом плане. Наибольшее распространение в Нижегородской губернии стали получать специализированные кооперативы (льноводческие, молочно-животноводческие, мелиоративные, кредитные и т.п.). Так, из 242 кооперативов, возникших в губернии в течение 1924–1925 гг., 172 имели уже отраслевой характер1. Развитие хозяйственной инициативы крестьянства в конце восстановительного периода, расширение низовой сети кооперации привело к росту так называемых "диких" кооперативов, т. е. объединений, основанных по правилам, предусмотренным законодательством, но не зарегистрированных и не являвшихся членами союзов. В 1925 г. в целом по РСФСР "дикие" кооперативы составляли 40% от числа сельскохозяйственных кооперативов, входивших в различные союзы. Характерной особенностью развития сельскохозкооперации Нижегородской губернии являлось то, что процент "диких" кооперативов здесь был гораздо выше, чем в других регионах страны и в целом по РСФСР. Союзной системой в губернии было охвачено не более 20% низовой сети сельскохозяйственной кооперации и 80% ее находилось на положении "диких" кооперативов 2. Однако следует подчеркнуть, что хотя организационно "дикие" кооперативы были обособлены от системы сельскохозяйственной кооперации, фактически они являлись ее частью. Причинами сохранения независимости кооперативов от районных и центральных союзов были не только недостатки организацион- 1 ЦАНО. Ф. 158. Оп. 1. Д. 226. Л. 154. 2 ЦАНО. Ф. 121. Оп. 1. Д. 3492. Л. 47. 20 ной работы этих органов, а, прежде всего, стремление крестьян, членов "диких" кооперативов, к расширению хозяйственной самостоятельности и независимости низовой сети, а также и сохранявшееся в тот период недоверие крестьянства к союзам. Очень остро в первой половине 20-х гг. стояла проблема снабжения кооперативов сельскохозяйственным инвентарем и машинами. Обеспеченность ими кооперативов Нижегородской губернии была крайне низкой. Так, из всех крестьянских хозяйств, кооперированных Нижегородским кустселькредитсоюзом, в 1924 г. имели плуг лишь 26%, сеялку – 0,5%, веялку – 20%, жатку – 2%1. Местные Советы стремились к тому, чтобы сельхозинвентарь в первую очередь и на более льготных условиях был направлен в кооперативные объединения. Однако этот вид деятельности низовых органов власти в деревне приобрел более массовый и постоянный характер лишь с 1925 г., когда удельный вес Сельскосоюза в снабжении деревни орудиями сельскохозяйственного производства возрос с 19,6% до 75% и 80% всех проданных крестьянам машин шло через низовую кооперативную сеть2. В течение 1924 г. сельскими Советами Нижегородской губернии, например, было распределено всего 719 сеялок, 295 веялок и сортировок, 454 молотилки, 78 жаток, 144 косилки, что, почти для двух тысяч кооперативов, было явно недостаточно 3. При распределении сельхозинвентаря Советы зачастую допускали нарушения постановления ВЦИК от 11 января 1924 г., обязывающего органы власти на местах продавать инвентарь и оборудование в первую очередь членам кооперативов. Учитывая огромный спрос деревни, приступившей в условиях нэпа к интенсивному расширению пашни, поголовья скота, обновлению инвентаря, на кредит, крестьянству декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 24 января 1922 г. "О кредитной кооперации" было предоставлено право создавать кредитные обще1 ГАРФ. Ф. 5449. Оп. 2. Д. 228. Л. 48. 2 РГАЭ. Ф. 4106. Оп. 11. Д. 4. Л. 111. 3 Там же. Д. 18. Л. 4, 6. 21 ства. Однако в начале нэпа государство еще не могло оказать значительную финансовую помощь и организация кооперативного кредита, а также развитие специализированных кредитных сельскохозяйственных кооперативов осу- ществлялась чрезвычайно медленно. В Нижегородской губернии начало организации специализированных кредитных кооперативов было положено лишь в 1924 г. Было создано 49 кредитных объединений, а в 1925 г. их число увеличилось уже до 226 кооперативов, что составляло 40% всех кооперативных объединений, организованных в течение года 1. Был значительно увеличен кредит сельскохозяйственной кооперации. По сравнению с 1923/24 г. он возрос в 1925 г. на 3 514 840 рублей. Отделения Нижегородского губсельбанка были созданы еще в четырех городах губернии2. Вместе с тем, в осуществлении кредитной политики местные власти допускали ряд серьезных ошибок. Получая на льготных условиях значительные суммы для целевых долгосрочных кредитов, они направляли их в краткосрочные ссуды, за которые получали довольно высокие проценты ( до 14-18%). Выдачу ссуд многие волостные и сельские Советы не контролировали, и правления кооперативов, как это зачастую наблюдалось в Нижегородской губернии, выдавали ее без учета социального и материального положения членов кооперативов. Весьма трудно было получить кредит вновь созданным товариществам, и в целом ряде уездов, вследствие этого, количество сельскохозяйственных кооперативов с кредитными функциями было недостаточным. Так, в Лукояновском уезде кредитными товариществами на 1 августа 1925 г. было охвачено всего 16% хозяйств, а в Сергачском уезде – 14,5%3. Одной из первоочередных задач местных органов власти в 20-е гг. была задача вовлечения в сельскохозяйственную кооперацию деревенской бедноты, активность которой в этом деле была очень низкой. Пассивность бедноты обу1 ГАРФ. Ф. 310. Оп. 3. Д. 436. Л. 12. 2 Два года работы Нижегородского губисполкома ХП созыва. – Н.Новгород, 1925. С. 94. 3 ЦГАНХ. Ф. 4106. Оп.4. Д. 259. Л. 8. 22 словливалась их экономическими тяготами и отсутствием товарности хозяйства. При общем середняцко-бедняцком составе членов сельскохозяйственных кооперативов удельный вес зажиточных групп в их числе был значительно выше их удельного веса в общей массе крестьянства. По подсчетам В.П. Данилова, крестьянское хозяйство, вступающее в кооператив, имело в среднем в 1,5 раза больше посева, чем некооперированное хозяйство1. Посмотрим, какими эти показатели были в Нижегородском регионе. Анализ социального состава сельскохозяйственных кооперативов Арзамасского уезда показал, что они в основном состояли из середняцких и зажиточных слоев деревни. Процент кооперированности бедняцких хозяйств по уезду в январе 1924 г. составлял 17%, середняцких – 59%, зажиточных – 24%2. Удельный вес зажиточных и кулацких хозяйств в молочной кооперации был еще выше, чем в смешанных товариществах. Она объединяла экономически наиболее сильные слои деревни, т. к. этого требовали условия производства, важнейшим из которых являлась его высокая товарность. Данные по Нижегородскому маслосоюзу на 1 января 1925 г. показывают, что 88,9% его членов имели 1-2 коровы, 10,5% – 3 коровы и более и лишь 0,4% были бескоровными 3. "Кооперация не охватывает собой беднейшие элементы деревни, – указывалось в отчете Нижегородского уездного исполкома, – опираясь главным образом на середняцкие и зажиточные хозяйства. Особенно это характерно в отношении коневодческих, машинных и мелиоративных товариществ, где процент безлошадных и бескоровных хозяйств невелик или отсутствует совсем"4. Следовательно, чем выше была имущественная и хозяйственная обеспеченность крестьянства, тем оно охотнее вступало в кооперацию. Кооперирова- 1 Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения. – М., 1979. С. 258. 2 РГАЭ. Ф. 7108. Оп. 2. Д. 160. Л. 63. 3 Там же. Л. 72. 4 ЦАНО. Ф. 276. Оп. 1. Д. 341. Л. 354. 23 ние давало выгоду прежде всего крепкому, товарному хозяйству. Боязнь широкого развития в сельскохозяйственной кооперации капиталистических отношений потребовала от советского государства активных мер по регулированию социального состава членов кооперативов. Была даже предпринята попытка установления прямых правовых ограничений. В качестве основного признака членства в сельхозкооперативах постановлением ЦИК и СНК от 27 августа 1924 г. вводилось "наличие права избирать в Советы"1. Однако провести в жизнь это постановление не удалось. Исключение большого количества наиболее товарных хозяйств наносило ущерб кооперации и мешало развитию рыночных отношений. Необходимо отметить, что количество явно кулацких кооперативов в Нижегородской губернии было невелико. Об этом свидетельствует тот факт, что число хозяйств, имеющих наемную рабочую силу, по данным губстатотдела, составляло всего 27% от общего числа крестьянских хозяйств. Найм же рабочей силы в Центрально-промышленном регионе по обследованиям крестьянских бюджетов за 1924/25 г. был зафиксирован у 38-43% крестьянских хозяйств2. Число хозяйств, арендующих землю, в Нижегородской губернии составляло всего 7,3% от общего числа крестьянских хозяйств. Размер арендуемой земли на одно хозяйство не превышал в среднем 0,9 десятины 3. Эти данные позволяют сделать вывод, что аренда земли в губернии была развита незначительно и не имела явно кулацкого характера. Вопрос об участии в кооперации всех слоев крестьянства носил исключительно принципиальный характер, поскольку он был связан с уровнем развития товарности крестьянских хозяйств, экономической самостоятельностью и 1 Директивы КПСС и советского правительства по хозяйственным вопросам. Сборник документов. Т. 1. – М., 1957. С. 492. 2 История советского крестьянства. Т. 1. Крестьянство в первое десятилетие Советской власти 1917- 1927. – М., 1986. С. 290. 3 ЦАНО. Ф. 121. Оп. 1. Д. 13. Л.80. 24 независимостью кооперативных объединений. Против линии на запрещение участия в кооперации зажиточно-кулацких элементов деревни выступал председатель Совнаркома А.И. Рыков. На XIV партконференцию (апрель 1925 г.) им было внесено предложение о предоставлении права участия в ней " ... в целях большего охвата кооперацией всех процессов хозяйственной жизни деревни всем слоям крестьянства, занимающимся сельским хозяйством. Прежде установленные ограничения, закрывавшие совершенно двери в кооперацию для зажиточного слоя должны быть отменены"1. 17 апреля 1925 г. "Правда" в редакционной статье "О членстве в сельскохозяйственной кооперации" разъясняла, что применение наемного труда в силу условий производства не должно препятствовать кооперированию крестьянского хозяйства. Вопрос о членстве в кооперации уточнялся следующим образом: "Членом сельскохозяйственного кооператива могут быть все лица, занимающиеся сельским хозяйством или связанными с ним промыслами. В состав сельхозкооперации могут и должны быть вовлечены не только беднота и середняки, но и все крестьянское население, в том числе и зажиточная его часть"2. Для вовлечения в кооперацию бедняцких слоев деревни правительство разработало систему мер, направленных на экономическую поддержку бедноты и облегчение условий вступления ее в кооперативы. В целях оказания кредитной помощи бедняцким хозяйствам, вступающим в сельскохозяйственные кооперативы, при центральном сельскохозяйственном банке был учрежден фонд безвозмездной помощи в размере 10 млн. рублей 3. На местах для бедноты устанавливались более низкие вступительные взносы, льготные сроки их выплаты. Так, Нижегородский губисполком в 1925/26 г. осуществил следующие меры по облегчению деревенской бедноте доступа в сельскохозяйственную кооперацию: рассрочка паевых и членских взносов от шести месяцев до двух лет, 1 Рыков А.И. О кооперации. Сборник статей и выступлений. – М., 1925. С. 10. 2 Правда. 1925. 17 апреля. 3 РГАЭ. Ф. 7018. Оп. 2. Д. 207. Л. 53. 25 создание специальных фондов для кооперирования бедняцких хозяйств, установление льгот на приобретение сельхозинвентаря и получение кредитов 1. Кооперативная политика местных органов власти в середине 20-х гг. по отношению к бедняцким слоям деревни несомненно облегчала им доступ в кооперацию. Однако экономическое состояние этой группы хозяйств оставалось еще тяжелым и было главным препятствием для вступления бедноты в кооперацию, особенно в те кооперативы, условия деятельности которых требовали более высокой товарности крестьянских хозяйств. Указанные причины в значительной мере объясняют то обстоятельство, что к концу восстановительного периода активность бедняцких слоев деревни в кооперативном движении оставалась чрезвычайно низкой. По ряду уездов губернии (Сергачскому, Нижегородскому, Арзамасскому) число бедняцких хозяйств, вступивших в кооперативы, не превышало 18-20%2. В то же время, оценивая в целом итоги развития сельскохозяйственной кооперации к середине 20-х гг., следует отметить, что масштабы кооперативной сети, ее хозяйственная деятельность заметно возросли. В Нижегородской губернии сельскохозяйственными кооперативами в 1925 г. было объединено 23% крестьянских хозяйств (в целом по РСФСР процент составлял 22,5%)3. Однако в функционировании кооперации имели место серьезные деформации. Ей так и не удалось полностью преодолеть последствия политики "военного коммунизма". Более того, уже в середине 20-х гг. в руководстве кооперацией наметилась тенденция к усилению огосударствления кооперативной системы и стали нарастать неблагоприятные симптомы, деформировавшие кооперативное движение. Рамки данного пособия не позволяют в полном объеме выявить направления, по которым шла деформация кооперативных принципов и изъятие ос1 ГАРФ. Ф. 310. Оп.3. Д. 14. Л. 27. 2 ЦАНО. Ф. 121. Оп. 1. Д. 13. Л. 81. 3 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 5. Д. 2639. Л.34. 26 новных функций сельскохозяйственной кооперации. Поэтому выделим лишь основные из них. Во-первых, важнейшей функцией кооперации во второй половине 20-х гг. стало выполнение госзаказа в форме закупки и заготовки сельхозпродукции. И, что совсем недопустимо, кооперация стала привлекаться к сбору сверхплановых заготовок и сельхозналога. Во-вторых, государство начало отлучать кооперацию от рынка. Кроме того, что сельскохозяйственная кооперация имела очень ограниченную наличность денег и осуществляла товарообмен в самой примитивной форме, кооперативный сектор буквально душила государственная политика цен. Главным моментом в формировании кооперативных цен стало установление и подержание их на уровне, выгодном государству, т.е. значительно ниже рыночных. В-третьих, изменилось политико-правовое положение кооперации. Повсеместная фиктивность выборов в руководящие органы кооперации и их регулярные чистки от лиц, не разделявших платформу РКП(б), превращали кооперацию в политический инструмент государства. Так, в течение 1926/27 хозяйственного года руководящий аппарат сельскохозяйственной кооперации в Нижегородской губернии был обновлен на 62%. Число коммунистов в составе правлений было увеличено до 13,8% против 1,2% в 1925 году1. Этой же цели служила целенаправленная политика ограничения вступления в кооперацию зажиточных хозяйств. За всеми кооперативами, в которых существовал высокий паевой взнос, был установлен административный надзор, местные органы власти отказывали им в кредитах, сельхозинвентаре и т.п. Только за один отказ войти в состав районных или губернских союзов по решению Нижегородского губисполкома было ликвидировано 231 сельскохозяйственное объединение и 108 кооперативов предупреждены о возможности за- 1 ГАРФ. Ф. 310. Оп. 3. Д. 318. Л. 14. 27 крытия1. "Классовый подход" стал доминирующим в распределении кредитов и других кооперативных благ. По данным за 1927/28 хозяйственный год орудия и средства производства распределялись так: зажиточным – 6,6%, середнякам – 42,9%, беднякам – 26,5%, колхозам – 24% (при удельном весе последних в деревне в 2%). Причисленные к кулакам не получили ничего2. Еще одним направлением разрушения основ кооперации стал слом организационной структуры сложившейся системы сельхозкооперации. В 1927 г. без учета интересов кооператоров, на основе постановления ЦК ВКП (б) от 3 мая "Об объединении сельхозкооперации" был создан Союз союзов сельскохозяйственной кооперации. Он включал 28 кооперативных центров, 407 союзов и 79,3 тыс. первичных кооперативов. Это облегчало партийно-государственному аппарату осуществлять контроль и управление сельхозкооперацией. Анализ развития сельскохозяйственной кооперации в Нижегородской губернии позволяет сделать вывод, что к концу 20-х гг. она оказалась подчиненной административно-командной системе в идейно-политическом, финансовом и организационном отношениях. В 1929-1932 гг. были ликвидированы все звенья сельскохозяйственной кооперации – от первичных объединений до всероссийских центров, что нанесло непоправимый урон российской деревне. Рассматривая основные тенденции развития сельскохозяйственной кооперации в условиях нэпа, нельзя не вести речь о ее высшей производственной форме, включавшей в себя товарищества по совместной обработке земли, сельскохозяйственные артели и коммуны. В первые годы советской власти, когда, по оценке В.И. Ленина, проводился курс на непосредственный переход к социализму без предварительного периода, приспособляющего старую экономику к экономике социалистической, предполагалось осуществить переход крестьян к обобществленному про1 РГАЭ. Ф. 4106. Оп. 3. Д. 510. Л. 311. 2 Файн Л.Е. Советская кооперация в тисках командно-административной системы (20-е годы) // Вопро- сы истории. 1994. № 9. С. 41. 28 изводству исключительно путем создания высших форм производственной кооперации – колхозов. Вопрос об использовании простейших форм кооперации в этот период не ставился. По данным наркомата земледелия на 1 декабря 1920 г. в Нижегородской губернии насчитывалось уже 175 коллективных хозяйств 1. Однако довольно большое количество колхозов, возникших в 1918-1920 гг., нельзя считать ростом реальной кооперации, поскольку не было ни материальных, ни социальных условий для их развития. Опыт создания колхозов, накопленный в годы "военного коммунизма", показал, что необходимо считаться с приверженностью крестьян к единоличному хозяйству и рыночным отношениям. Все попытки партийных и советских органов насильственного создания колхозов обрекались на провал. В резолюции VIII съезда РКП(б) "Об отношении к среднему крестьянству" отмечалось, что лишь те объединения ценны, "...которые проведены самими крестьянами по их почину и выгоды коих проверены на практике"2. Большинство колхозов, созданных в 1918-1920 гг. форсированными темпами, были экономически слабыми и существовали только на средства государства. Так, 30% сельскохозяйственных коммун Нижегородской губернии совсем не имели посевов. По данным губземуправления, "коллективы губернии, главным образом, коммуны, организовывались под влиянием соответствующих бесед и сообщений от работников уземотделов... Не имея в большинстве случаев почти никакого инвентаря, ни живого, ни мертвого, возбуждали тотчас же ходатайство о ссудах и различной помощи перед разными органами и учреждениями, рассчитывая, что их полностью оборудуют и снабдят"3. Экономическая слабость большинства колхозов и пример того, "как не надо хозяйничать", дали основание В.И.Ленину констатировать в конце 1920 г., что "вопрос о колхозах не стоит как очередной... Надо опираться на единолич1 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 4. Д. 69. Л. 60. 2 КПСС в резолюциях и решениях ...Т. 2. С. 109. 3 ЦАНО. Ф.121. Оп. 1. Д.2771. Л. 14. 29 ного крестьянина, он таков и в ближайшее время иным не будет, и мечтать о переходе к социализму и коллективизации не приходится"1. Поэтому при переходе к новой экономической политике был взят курс на первоочередное развитие простейших форм сельскохозяйственной кооперации. Следует отметить, что особенностью развития производственной сельхозкооперации в первой половине 20-х гг. являлось то, что, несмотря на довольно широкую пропаганду, идея коллективизации массовой поддержки у крестьянства не нашла. Под влиянием мер советского государства по стимулированию в условиях нэпа единоличного крестьянского производства, число коллективных крестьянских хозяйств в Нижегородской губернии сократилось со 198 колхозов в 1921 г. до 127 объединений в 1925 г.2 Обследование колхозов, проведенное в 1925 г. по решению губисполкома, выявило из общего числа юридически существовавших в то время 127 колхозов лишь 32 колхоза "жизненных и работоспособных" 3. Уменьшение их количества в изучаемом регионе началось сразу после постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 17 ноября 1921 г. "О приравнивании сельскохозяйственных коллективов в отношении выполнения государственных налогов к хозяйствам единоличников" и распространения на сельхозколлективы Положения о сельхозкооперации4. Стремление членов колхозов перейти к единоличной обработке земли констатировал и расширенный пленум Нижегородского губисполкома (декабрь 1921 г.), отметивший, что "этим течением захвачено до 75% коллекти- 1 Ленин В. И. Речь при обсуждении законопроекта СНК "О мерах укрепления и развития крестьянского сельского хозяйства" на фракции РКП(б) VIII съезда Советов 24 декабря 1920 г. // Полн. собр. соч. Т. 42. С. 180, 187. 2 Подсчитано автором по: ЦАНО. Ф. 121. Оп. 1. Д. 2771. Л. 5, 6, 14; Д. 3295. Л. 21, 28, 31, 40, 44, 63. 3 ЦАНО. Ф. 158. Оп. 1. Д. 226. Л. 49. 4 СУ РСФСР. 1921. № 76. Ст. 628. 30 вистов, а в некоторых колхозах, наиболее оторванных и забытых соворганами, эти меры уже проведены в жизнь"1. Коллективные хозяйства губернии, признанные в хозяйственном отношении по сравнению с другими районами страны как "объединения мелкие и маломощные" не смогли выжить в условиях перевода их на хозрасчет, условиях расширения рыночных отношений. Причины массового распада колхозов в Нижегородской губернии П губернский съезд сельскохозяйственных коллективов (1922 г.) объяснял тем, что по колхозам, "строившимся до того на условиях государственного иждивения, крепко ударил поворот правительства в экономической политике, поскольку большинство сельхозколлективов были связаны не той прочной идеей преимуществ коллективного труда, а теми условиями нянчания и систематических бесплатных подачек, даже без всяких видов на способность их к ведению хозяйства"2. На сокращении численности колхозов сказывались и ошибки в деятельности местных органов власти. Неверное понимание Советами задач нэпа приводило к различным административным перегибам, которые выражались в сознательном сокращении колхозам материальной помощи, в налоговом переобложении, во взимании высокой арендной платы за землю. Об этих и других фактах администрирования местных властей свидетельствует большое количество жалоб в Нижегородский губернский исполнительный комитет, в наркомат земледелия, в Сельскосоюз и другие советские и хозяйственные органы. Показательна в этом отношении жалоба членов сельскохозяйственной артели Лопатинской волости Сергачского уезда на волостной исполком, направленная в отдел коллективного земледелия Сельскосоюза, в которой они, описывая свою безуспешную борьбу с местными властями из-за 1 Кооперативно-колхозное строительство в Нижегородской губернии. 1917-1927. Документы и матери- алы. – Горький, 1980. С. 109. 2 РГАЭ. Ф. 7018. Оп. 3. Д. 20. Л. 33. 31 обложения артели в двойном размере по сравнению с единоличниками, просят помочь выбраться из бедственного положения, созданного властями 1. Колхозному движению в Нижегородской губернии наносила вред и поспешная "коммунизация" всех колхозов, т.е. перевод их на устав коммун, введение уравниловки в организации труда и распределения. На местах не учитывалось то обстоятельство, что именно коммуны оказались самыми нежизнеспособными и что именно эта форма коллективных хозяйств в условиях перехода к нэпу понесла наибольшие потери. Так, число коммун в Нижегородской губернии в первые годы нэпа сократилось более чем наполовину. Причем, это было характерно не только для данного региона. Сокращение коммун в первой половине 20-х гг. происходило и в целом по стране 2. Причины нежизненности и неприятия крестьянством этой формы коллективных хозяйств были вскрыты в редакционной статье "Правды" от 5 декабря 1925 г. В ней отмечалось следующее: "...В условиях нэпа коммуны вступают в явное противоречие с общей хозяйственной тенденцией... Причина этого одна: отсутствие личной заинтересованности. Спасти их не могут никакие дотации, субсидии и пр. Это, в лучшем случае, может лишь продлить агонию"3. Таким образом, динамика колхозного движения в 1921-1925 гг. в Нижегородской губернии показывает, что идеи коллективизации в условиях нэпа не нашли массовой поддержки у крестьянства. Общая доля коллективизированных крестьянских хозяйств к середине 20-х гг. не составляла здесь и одного процента. 1 РГАЭ. Ф. 4106. Оп. 3. Д. 20. Л. 19. 2 См.: Большаков А.М., Рожков Н.А. История хозяйства России в материалах и документах. Вып. 3. – М.-Л., 1926. С. 248. 3 Правда. 1925. 5 декабря. 32 ГЛАВА 3 ПОТРЕБИТЕЛЬСКАЯ И КУСТАРНО-ПРОМЫСЛОВАЯ КООПЕРАЦИЯ В НИЖЕГОРОДСКОЙ ДЕРЕВНЕ: ТЕНДЕНЦИИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ РАЗВИТИЯ Потребительская кооперация в экономике страны в 20-е гг. играла весьма значительную роль. Осуществляя многогранную деятельность – торговлю, закупку сельскохозяйственной продукции, собственное производство товаров, – она стала важным фактором налаживания товарооборота, осуществления экономических связей между государственной промышленностью и индивидуальным крестьянским хозяйством, между городом и деревней. Однако деятель33 ность потребкооперации, особенно в региональном аспекте, ее состояние и положение в 20-е гг. до настоящего времени остаются еще недостаточно изученными. Становление потребительской кооперации в первой половине 20-х гг. стало возможным во многом благодаря накопленному в дореволюционные годы кооперативному опыту. Россия подошла к 1917 г. с развитой системой потребкооперации. В 1916-1917 гг. на ее долю приходилось 35% общего товарооборота страны1. Потребительская кооперация вела также и промышленную деятельность, создав собственные промышленные предприятия. В условиях Гражданской войны и "военного коммунизма" потребкооперация перестала быть особой социальной формой хозяйства и подверглась полному огосударствлению. Декретом СНК РСФСР от 16 марта 1919 г. она превращалась в единственный орган государственного распределения, полностью подчиненный Наркомпроду. Основными функциями потребительской кооперации с этого времени стали заготовка сельхозпродуктов в порядке продразверстки и нормированное снабжение населения предметами первой необходимости. Декрет установил обязательную приписку всех граждан к кооперативам по месту жительства, ликвидировав этим основной признак построения кооперации – добровольное членство. Были упразднены вступительные и паевые взносы и созданы единые потребительские общества (ЕПО), в которые входили все низовые кооперативы потребкооперации данной территории. С января 1921 г. кооперация была переведена на государственный бюджет. С введением новой экономической политики начался восстановительный этап развития и потребительской кооперации. В условиях возрождения товарных связей города и деревни перед сельской потребительской кооперацией были поставлены задачи наладить товарооборот, вытеснить из него частника и организовать массы крестьян и как потребителей, и как производителей. 1 См.: Морозов Л.Ф. От кооперации буржуазной к кооперации социалистической. – М., 1969. С. 38. 34 Для решения этих задач необходимо было предоставить потребкооперации хозяйственную самостоятельность. В апреле 1921 г. она была освобождена от подчинения Наркомпроду, и ей предоставлялось право вести обмен, скупку и сбыт излишков сельхозпродуктов, кустарных и ремесленных изделий. Потребительской кооперации были возвращены ранее национализированные промышленные предприятия. С 1 сентября 1921 г. было прекращено финансирование потребкооперации из госбюджета и осуществлен ее перевод на хозрасчет. Однако в этот период еще нельзя говорить о возрождении экономической самостоятельности потребительской кооперации, поскольку сохранялись элементы прежних отношений с государственными органами. Государство продолжало оказывать ей определенную финансовую помощь. Основную массу товаров она получала не от промышленности, а непосредственно от Наркомпрода, который регламентировал все основные условия ее реализации. Так, самостоятельная торговая деятельность за сентябрь-декабрь 1921 г. в обороте Центросоюза составляла лишь 12%1. Характерной особенностью становления самостоятельности потребкооперации в Нижегородской губернии было то, что разграничение функций между продовольственными органами и кооперацией заняло здесь очень много времени. Это обстоятельство было связано с тем, что губернский продовольственный комитет отказывался передавать кооперации имеющиеся в его распоряжении товарные фонды, что привело к затяжному конфликту между ними. Работа комиссии по передаче товаров, сформированной решением президиума Нижегородского губисполкома в мае 1921 г., завершилась лишь в октябре2. Первоначально потребительская кооперация Нижегородской губернии, как и всей страны, была связана в основном с организацией натурального това- 1 Потребительская кооперация за 10 лет Советской власти. – М., 1927. С. 76. 2 ЦАНО. Ф. 19. Оп. 1. Д. 819. Л. 4. 35 рообмена. Она наделялась государством функциями посредника в области заготовок и обмена промышленных изделий на продукцию сельского хозяйства. Однако план прямого товарообмена не отвечал интересам крестьянства, и в условиях его непопулярности потребкооперация не могла рассчитывать на роль ведущего посредника между государственной промышленностью и крестьянским хозяйством. Следует отметить также, что серьезный ущерб престижу кооперации среди крестьян нанесли годы "военного коммунизма", когда потребительская кооперация вместе с органами Наркомпрода принимала участие в реквизициях продовольствия, в силу чего у крестьян не было доверия к кооперации. Сказывались также слабость ее хозяйственной деятельности, сохранение обязательного членства, необходимость работать лишь по заданиям государственных органов. Эти причины в Нижегородской губернии дополнялись тем, что большинство сельских потребительских кооперативов имели слабую материальную базу и из-за отсутствия средств практически не вели товарообмена. В отдельных уездах товарообмен сдерживался и требованием предварительной уплаты продналога. Такая обстановка нередко толкала крестьян, не дожидаясь официального разрешения товарообмена, сбывать свои продукты частным лицам. Так, например, в отчете Лысковского уездного исполкома сообщалось, что "фактически крестьяне свой хлеб в товарообмен пускают, но не в кооперацию, а на вольный рынок и, таким образом, к моменту окончания сбора продналога у крестьян излишков хлеба для обмена с кооперацией не остается" 1. Следовательно, связанная в своей деятельности обязательствами перед государством потребительская кооперация по сравнению с частником оказывалась в весьма невыгодном положении. В результате ситуация сложилась такой, что Нижегородский союз потребительских обществ (Губсоюз) уже в начале товарообменных операций обра1 ЦАНО. Ф. 471. Оп. 1. Д. 240. Л. 65. 36 тился в Центросоюз с письмом, в котором обращал внимание на "нежизненность натуральной формы товарообмена и на негибкость и неприменимость эквивалента". В этом письме содержалась просьба о разрешении на проведение в губернии комбинированного товарообмена. В качестве примера его успешных результатов указывалось на деятельность губсоюза по заготовке льна в Городецком уезде, где при применении чисто натурального товарообмена было заготовлено всего 417 пудов, а при применении комбинированной формы только за два месяца – 1051 пуд1. В организационном построении потребительская кооперация Нижегородской губернии по-прежнему сохраняла принцип строгого централизма, в ней были сильны прежние, административные методы руководства. Контроль за деятельностью потребкооперации со стороны Советов зачастую превращался в мелочную опеку. Следует отметить, что среди наиболее частых причин срыва товарообмена Нижегородский губсоюз указывал на препятствия, чинимые в его работе со стороны местных органов власти2. Необоснованно завышенными в условиях отсутствия товаров как необходимого эквивалента для кооперации были государственные задания. Нижегородскому губсоюзу, например, было определено задание заготовить за август 1921 г. 500 тыс. пуд. хлеба, 75 тыс. пуд. льна и 15 тыс. пуд. мяса. Заготовлено же было ( в пудах): ржи – 1050, муки – 745, круп – 37, мяса - 50553. Попытка организовать товарообмен в государственном масштабе показала несостоятельность натурального обмена и необходимость перехода к торговле. В условиях возрождения рынка перед потребительской кооперацией были поставлены задачи наладить товарооборот и вытеснить из этого оборота частни- 1 РГАЭ. Ф. 484. Оп. 3. Д. 152. Л. 53. 2 РГАЭ. Ф. 484. Оп. 3. Д. 119. Л. 52, 95, 152. 3 Там же. Л. 95. 37 ка. "Научиться торговать для коммуниста, – писала "Правда", – прежде всего, значит научиться торговать через кооперацию"1. Переход осенью 1921 г. от товарообмена к развитию товарно-денежных отношений потребовал перестройки потребительской кооперации. Перед местными органами власти была поставлена задача возвращения кооперации к традиционным формам и методам работы, укрепление ее материальной базы, поскольку положение кооперации в новой обстановке оказалось чрезвычайно тяжелым. Так, после окончательного размежевания с губпродкомом за Нижегородским губсоюзом остался долг в сумме 356 933 рубля, который превышал собственный остаток, равный 335 652 рубля. Денежная сумма фонда основного капитала губсоюза составляла всего 200 тыс. рублей или по 10 коп. на душу населения. Для сравнения укажем, что частные торговцы доставили товаров в деревню в 1921/22 г. на сумму 52 коп. на душу. Кроме того 65-75% товарных запасов губсоюза были неходовыми и не находившими спроса в крестьянском хозяйстве2. Разумеется, оказывать сколько-нибудь значительное влияние на рынок с такими ресурсами потребительской кооперации было чрезвычайно трудно. Тяжелое экономическое положение потребительской кооперации Нижегородской губернии в 1921-1922 гг. было обусловлено и необходимостью помощи голодающим губерниям. Только с ноября 1921 г. по май 1922 г. Нижегородским губсоюзом на текущий счет Комиссии Помгола при ВЦИК было перечислено более 716 млн. рублей, при потребсоюзе был создан отдел общественного питания, на который возлагалась задача организации бесплатного питания в голодающих уездах. С января по май 1922 г. за счет Нижегородского губсоюза было оборудовано 754 столовых и питательных пунктов для 91 413 человек. 1 Правда. 1922. 11 января. 2 РГАЭ. Ф. 484. Оп. 1. Д. 211. Л. 17. 38 Кроме того, проводились однофунтовые отчисления с каждого пуда продуктов, заготовленных губсоюзом1. Попытки потребительской кооперации самостоятельно, без экономической помощи государства выбраться из финансовых затруднений положительных результатов не дали. Они сводились в основном к мерам по сокращению аппарата, что давало весьма незначительную экономию средств. Узкая экономическая база сдерживала развитие потребкооперации. Сеть сельских потребительских обществ в Нижегородской губернии в 1922 г. сократилась на одну треть – с 257 обществ до 1722. Была утрачена связь губсоюза с низовой сетью кооперативов. В отчете губсоюза экономическому совещанию о деятельности потребкооперации в губернии в 1921-1923 гг. по этому поводу отмечалось следующее: "Потребительские общества остались без средств и без работы, потеряли всякую связь с центром и замерли... губсоюз варился в собственном соку, периферия, за исключением рабочих ЕПО, бездействовала..."3. В товарообороте страны потребительская кооперация в первые годы нэпа занимала весьма скромное место. Будучи слабой экономически она не могла быть основным посредником между промышленностью и сельскохозяйственным производством. Промышленность значительную часть своей продукции сбывала частной торговле, которая в отличие от кооперации очень быстро улавливала потребности населения и приспосабливалась к ним, проявляя гибкость в установлении цен. В 1922 г. проявилась тенденция к вытеснению потребительской кооперации из оборотов промышленности. Так, если в январе 1922 г. на долю кооперации в ее обороте приходилось 20%, то в марте того же года – 8,2%, в июле-августе – 6,7%, доля же частника возросла за указанные месяцы с 22 до 40%4. 1 РГАЭ. Ф. 484. Оп. 1. Д. 289. Л. 6. 2 РГАЭ. Ф. 484. Оп. 3. Д. 152. Л. 52. 3 Кооперативно-колхозное строительство в Нижегородской губернии ... С. 126. 4 См.: Морозов Л.Ф. Указ. соч. С. 177. 39 Вплоть до 1923 г. кооперативная торговля в Нижегородской губернии была чрезвычайно слаба. По данным Центросоюза, оборот кооперативной торговли в 1922 г. в Нижегородской губернии составлял 20-25% всего розничного оборота. Реализация и заготовка большинства сельскохозяйственной продукции осуществлялась через частника. В их ведении полностью находилась торговля мясом, мануфактурой, сахаром, кустарными изделиями1. Крестьянство, не ощущая реальной материальной выгоды от потребительской кооперации, занимало выжидательную позицию, а местные Советы не проводили никакой организационной работы по кооперированию населения. Например, в отчете Павловского уездного исполкома за 1923/24 г. указывалось: "Потребкооперация существовала в волостях до 1923 г. За пассивным отношением самого населения и за отсутствием средств была закрыта. Со стороны волисполкомов никакой агитации не ведется"2. На развитие потребительской кооперации оказывали влияние слабая покупательная способность сельского населения, "ножницы цен" на промышленные товары и сельскохозяйственную продукцию. Кооперирование крестьянства в значительной мере сдерживалось сохранением обязательной приписки всего населения к потребительским обществам. Положение усугублялось и тем, что центр потребительской кооперации был плохо связан с ее сельской периферией. Промышленные товары попадали только в те села Нижегородской губернии, которые были связаны с фабрично-заводскими центрами железной дорогой и водным транспортом. Таким образом, интересы крестьянского рынка также требовали реорганизации системы потребительской кооперации. Основы новой кооперативной политики определил Декрет ЦИК и СНК СССР от 20 мая 1924 г. "О потребительской кооперации" 3. Согласно ему вводились полный переход на добровольное членство, децентрализация торговли 1 ЦАНО. Ф. 19. Оп. 1. д. 321. Л. 46. 2 ЦАНО. Ф. 476. Оп. 1. Д. 773. Л. 14. 3 Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам... Т. 1. С. 385. 40 и кредитования, разгрузка центров от непосредственных закупок и снабжения, развертывание их посреднической деятельности между государственными органами и низовой сетью. В 1924-1925 гг. происходит коренная реорганизация системы потребительской кооперации. Получение потребкооперацией товарных фондов и денежных кредитов от государства, сокращение налогов, ликвидация губернских союзов, переход на добровольное членство способствовали значительному росту и укреплению низовых звеньев системы. Уже в 1924 г., по данным В.П. Данилова, в стране насчитывалось 21 023 сельских потребительских обществ, объединявших около 3 млн. пайщиков, что составляло 16,2% к числу крестьянских хозяйств1. В то же время потребительская кооперация не успевала за расширявшимся товарооборотом между городом и деревней, плохо изучала конъюнктуру рынка, проявляла хозяйственную нерасторопность, а зачастую, в погоне за высокой прибылью, устанавливала высокие цены. Поэтому удельный вес частной торговли в розничном товарообороте оставался достаточно высоким. В 1924 г. 83% крестьянского рынка страны было захвачено розничной частной торговлей. В Нижегородской губернии, в сравнении с другими видами кооперации, развитие потребительской кооперации шло гораздо быстрее. К концу восстановительного периода она являлась наиболее массовой кооперативной организацией в деревне. Рост потребительской кооперации находил выражение как в дальнейшем развертывании сети обществ, так и в увеличении числа их членов. В Нижегородской губернии на конец 1925 г. насчитывалось 284 сельских потребительских обществ, в которых состояло 129 246 крестьянских хозяйств, т.е. членами 1 См.: Данилов В. П. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения... С. 210. 41 потребительской кооперации являлись 26,6% всех хозяйств губернии 1. Процент кооперированности здесь был несколько выше, чем в целом по стране. В 1925 г. в СССР насчитывалось 22 864 сельских потребительских обществ, объединявших около 5 млн. пайщиков или 24,6% сельского населения 2. Однако рост потребительской кооперации и уровень кооперированности крестьян по отдельным уездам рассматриваемого региона был неравномерным. В целом ряде уездов он не превышал 15-17%. Непосредственная торговая работа сельской потребительской кооперации осуществлялась через лавочную сеть, а она в Нижегородской губернии и в середине 20-х гг. продолжала оставаться явно недостаточной. Общее число торговых лавок на 1 октября 1925 г. составляло в губернии всего 669, т.е. на каждую из них в среднем приходилось 12,7 деревень и сел и 464 крестьянских хозяйства3. Потребительская кооперация в середине 20-х гг. оказалась в довольно сложных и противоречивых условиях. С одной стороны, государство, для удовлетворения рыночных потребностей крестьян как товаропроизводителей, сделало существенные уступки: предоставило потребкооперации товарные фонды, сократило налоги, удешевило кредиты и укрепило ее финансовую базу, ввело более низкие цены на товары потребкооперации по сравнению с частной торговлей, в целях децентрализации ликвидировало губернские союзы. С другой стороны, развитие кооперации сдерживалось жестким контролем и давлением со стороны государства, ограничением ее хозяйственной деятельности. Во второй половине 20-х гг. стала четко проявляться тенденция полного огосударствления кооперации. Это обстоятельство было главной причиной, не позволившей потребительской кооперации в деревне реализовать свойствен- 1 ЦАНО. Ф. 158. Оп. 1. Д. 226. Л. 158. 2 РГАЭ. Ф. 484. Оп. 3. Д. 432. Л. 6.. 3 ЦАНО. Ф. 19. Оп. 1. Д. 921. Л. 41. 42 ные ей черты и потенциальные возможности и обусловившей в конце 20-х гг. ее полную ликвидацию. Таким образом, переход к нэпу вызвал в Нижегородской губернии (как и по всей стране) значительный рост потребительской кооперации. Тем не менее, делать вывод о ее расцвете к середине 20-х гг., который отмечали некоторые историки и экономисты в годы "перестройки", нам не представляется возможным. Можно говорить лишь об оживлении кооперации и некотором расширении ее хозяйственной деятельности по сравнению с периодом "военного коммунизма" и первыми годами нэпа. Потребительская кооперация, несмотря на значительный рост сети потребительских обществ и увеличение числа их членов, по-прежнему оставалась экономически слабой, она не успевала за расширявшимся товарооборотом между городом и деревней, плохо изучала конъюнктуру рынка, проявляла хозяйственную нерасторопность, а зачастую, в погоне за высокой прибылью, устанавливала высокие цены. Поэтому удельный вес частной торговли в розничном товарообороте продолжал оставаться довольно высоким. На протяжении всего восстановительного периода потребительская кооперация Нижегородской губернии была недостаточно связана с кустарными промыслами и промысловой кооперацией, хотя перед ней и стояла задача "стать проводником местной кустарной промышленности к сельскому населению"1. Невнимание потребительской кооперации к продукции ремесленников и кустарей сдерживало развитие кустарно-ремесленной промышленности. Кустарные промыслы в хозяйственной жизни нижегородской деревни всегда занимали весьма значительное место. Всеми видами промыслов накануне Первой мировой войны в Нижегородской губернии было занято 77% крестьянских хозяйств2. В северных уездах губернии процент хозяйств, занимаю- 1 РГАЭ. Ф. 484. Оп. 1. Д. 680. Л. 7. 2 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 5. Д. 2639. Л. 20. 43 щихся промысловой деятельностью был значительно выше. Так, в Балахнинском и Семеновском уездах он доходил до 86-88%1. Особенностью развития кустарных промыслов исследуемой губернии было то, что они имели тесные связи с сельским хозяйством. Так, 73,7% кустарей Нижегородской губернии, проживающих в сельской местности, было связано с сельскохозяйственным производством2. Промысловая деятельность поглощала до 15% годового запаса рабочего времени в крестьянском хозяйстве, значительно повышала товарность и доходность хозяйств. Доход от них составлял от 19 до 34% всего дохода крестьянского хозяйства3. Помимо этого, кустарно-ремесленная промышленность давала крестьянам почти все предметы его домашнего и сельскохозяйственного инвентаря. Роль промыслов в экономическом возрождении деревни особенно возросла в условиях перехода к нэпу. Укрепление и развитие их в данный период позволяло решать целый комплекс важнейших социально-экономических проблем: увеличить выпуск товаров первой необходимости и уменьшить товарный голод, улучшить материальное положение крестьянских хозяйств и поднять общий уровень производительных сил деревни, способствовать ликвидации безработицы. "Вопрос о том, как изжить бедность в деревне, – указывал по этому поводу А. И. Рыков, – где найти работу для безлошадных, связан в значительной своей части с развитием мелкой кустарной промышленности и промыслов. Они имеют огромное значение в смысле поглощения избыточных рук для деревенского населения"4. Развитие кустарных промыслов в 20-е гг. было неразрывно связано с процессом кооперирования кустарей. Однако в первые годы нэпа кустарнопромысловая кооперация в деревне находилась в крайне неблагоприятных 1 ЦАНО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 762. Л. 314. 2 ГАРФ, Ф. 5449. Оп. 2. Д. 293. Л. 87. 3 Там же. Д. 53. Л. 25. 4 Рыков А.И. Деревня, новая экономическая политика... С. 23. 44 условиях. Кустари трудно поддавались объединению в кооперативы. Для этого у них не было ни надлежащей экономической, ни материальной заинтересованности. Безусловно, трудности развития промысловой кооперации во многом были вызваны объективными причинами: отсутствием денежных средств, необходимого сырья и оборудования. Но не в меньшей степени развитие сдерживала и противоречивая экономическая политика государства. С одной стороны, в хозяйственный механизм, особенно в начале нэпа, закладывались возможности для стимулирования развития кустарных промыслов с целью насыщения рынка потребительскими товарами. С другой, – осуществлялись меры, направленные на установление государственного контроля за кустарем, в первую очередь путем его кооперирования. Кооперация все более рассматривалась не как средство, которое способствует развитию кустарного производства на частнохозяйственной основе, а как инструмент осуществления контроля государства за этим весьма обширным сектором частного предпринимательства. Следует отметить, что из всех видов кооперации наибольшее административное давление допускалось по отношению к кустарно-промысловой. В значительной степени это было следствием дискуссии о роли и значении мелкотоварного производства, развернувшейся в начале 20-х гг. На практике разногласия в отношении кустарей нашли отражение, прежде всего, в налоговой политике 1921-1923 гг., когда промысловый налог был необоснованно завышен. По своим размерам он зачастую равнялся основному капиталу артели, а при неуплате в срок, увеличивался вдвое. Постановление СНК от 9 апреля 1923 г. "Об освобождении от налогов некоторой части кустарей и ремесленников" за подписью Л.Б. Каменева поощряло освобождением от уплаты налогов единоличных кустарей и облагало дополнительным налогом членов промысловых артелей, которые рассматривались как возрождавшиеся частные предприятия. 45 Кустарно-промысловые кооперативы, помимо промыслового налога, привлекались к обложению 5%-ным уравнительным сбором и 10%-ным подоходным налогом в помощь голодающим, а с сентября 1923 г. – еще и принудительным 6%-ным государственным займом. Чрезвычайно высоким был и вступительный взнос. В 1922-1923 гг. по Нижегородской губернии он достигал иногда 10 рублей в золотом исчислении. Притеснения кооперативов высокими налогами и взносами, большие накладные расходы заставляли кустарей скрывать от органов власти свой род занятий и не регистрировать артели, образуя нелегальную домашнюю промышленность. Так, в 1922 г. число зарегистрированных кустарей в Богородском кожевенном районе с населением в 50 тыс. составляло всего 3680 человек. А в 1921 г. было зарегистрировано около 12 тыс. кустарей. За один год число занятых в кустарной промышленности сократилось в районе почти в 4 раза. Большинство из них не прекратило свою деятельность, а продолжало работать, не регистрируясь в государственных органах. Наблюдался и распад уже существовавших кооперативных объединений. К 1923 г. в составе Богородского районного союза производственных артелей из 31 объединения по переработке кожи осталось только 10 артелей. Административный подход по отношению к кооперации, особенно со стороны местных органов власти, выражался и в навязывании промысловым артелям хозяйственных планов, недостаточном представлении им денежных кредитов, национализации мастерских и оборудования, препятствиях, чинимых при закупке сырья, аренде помещений и сбыте продукции. Отрицательно сказывались на развитии промысловой кооперации и ограничения в использовании артелями наемного труда. Зачастую регулирование кустарной промышленности шло на основе военно-коммунистических методов. Так, в 1922 г. реализация кустарных изделий на местах должна была проводиться с разрешения Нижегородского губкустпрома и по утвержденным им ценам. 46 Кустарно-промысловая кооперация в первой половине 20-х гг. оказалась в сложном финансовом положении и вследствие дороговизны кредита, который, например, по Всекобанку равнялся 13-14%. Из госбюджета для кооперации выделялось недостаточно средств, причем в низовую кооперативную часть попадала лишь ничтожная часть. Так, из 1 млрд. руб., отпущенным Главкустпромом в мае 1922 г. на нужды промысловой кооперации Нижегородской губернии, после распределения этой суммы губисполкомом для финансирования кустарных артелей было выделено всего 100 млн. На тяжелых условиях передавались в аренду кооперации бездействующие госпредприятия. Такая политика не могла не отразиться на темпах развития промысловой кооперации. Она развивалась гораздо медленнее по сравнению с сельскохозяйственной и потребительской кооперацией. На 1 января 1926 г. в промысловой кооперации Нижегородской губернии состояло всего 5,6% от общего числа лиц, занятых кустарными промыслами в сельской местности, в то время как сельскохозяйственными и потребительскими было объединено соответственно 26% и 30,9% крестьянских хозяйств. Подавляющее число кустарей к середине 20-х гг. оставалось вне кооперации. 47 ГЛАВА 4 НАЛОГОВАЯ ПОЛИТИКА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 20-х ГОДОВ И НИЖЕГОРОДСКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО Для изучения широкого комплекса социально-экономических проблем нэпа важное значение имеет выяснение особенностей проведения налоговой политики в деревне в первой половине 20-х гг., т.е. в восстановительный период. Не имея возможности в рамках пособия рассмотреть все виды налогов, взимаемых с крестьянства, остановимся лишь на сельскохозяйственном налоге, который в первые годы нэпа был основным, а с 1923 г. практически единственным видом обложения деревни. 48 Проблема налоговой политики государства в 20-е гг. уже давно привлекает внимание исследователей. Советская историография традиционно рассматривала налоговую политику в годы нэпа как полностью альтернативную политике "военного коммунизма", основываясь на утверждении о существенных позитивных отличиях продналога от продразверстки. В литературе постоянно подчеркивалось, что продналог по размерам был намного меньше, что крестьяне уже с весны знали всю сумму налога с каждого крестьянского двора и тем самым получили серьезный материальный стимул для поднятия хозяйства. В начале 90-х гг. историки начали поиски концептуально новых оценок нэпа, изучение реальных механизмов функционирования новой экономической политики, сделали акцент на выявление и анализ противоречий нэпа. Однако эти принципиально новые суждения не вышли еще за рамки общей постановки вопросов и требуют детального анализа конкретно-исторического материала на региональном уровне. Налоговая политика советской власти в условиях нэпа должна была стать одним из важнейших средств восстановления народного хозяйства, экономическим рычагом подъема крестьянского производства, сочетающим интересы государства с интересами непосредственных производителей. Решения Х съезда РКП(б) о замене продразверстки продовольственным налогом стали поворотным пунктом в изменении настроений крестьянства. Влияние этого события на политическую жизнь деревни широко отражено в исторической литературе1. Однако то, что крестьяне с пониманием восприняли идеи съезда, не отменяло необходимости организаторской работы местных органов власти по проведению этих решений в жизнь. Предстояло преодолеть известное недоверие крестьянства к новой политике советской власти в деревне, 1 См.: Поляков Ю.А. Переход к нэпу и советское крестьянство. – М., 1967. С. 436-452; История совет- ского крестьянства. Т. 1. – М., 1986. С. 220; и др. 49 разъяснить долгосрочный характер принятых мер, предупредить возможные извращения при проведении налоговых кампаний. Особенно трудными в Нижегородской губернии были первые продналоговые кампании, проходившие в чрезвычайно сложных условиях и требовавшие большого напряжения сил. Трудности их проведения усугублялись здесь не только общим упадком производительных сил крестьянского хозяйства, вызванных политикой "военного коммунизма" и неурожаем 1921 г., но в значительной мере и тем, что в потребляющих губерниях, к которым относилась и Нижегородская губерния, продналог в первые годы нэпа оказался выше существовавшей здесь продразверстки. Размеры налога в 1921 – 1922 гг. составили по Нижегородской губернии 12% по отношению к валовому сбору 1, в то время как продразверстка составляла в среднем по потребляющим губерниям РСФСР, по расчетам В.В. Кабанова, 8,4%2. "В агитации крестьянства усиленно подчеркивалось, что продналог меньше разверстки. Если это правильно в общероссийском масштабе и для производящих губерний, – отмечалось в "Известиях Нижегородского губкома РКП(б)", – то для Нижегородской губернии, которая является потребляющей, налог значительно выше, чем разверстка, хотя урожай в этом году не лучше прошлогоднего"3. Ходатайство Нижегородского губисполкома о снижении продовольственного налога Президиумом ВЦИК РСФСР было отклонено. Превышение размеров налога по сравнению с разверсткой в Нижегородской губернии подтверждалось и отчетными материалами ряда уездных и волостных исполнительных комитетов. Так, Воскресенский уездный исполком в отчете губисполкому за 1921/22 г. приводил следующие данные: "Если в прошлом году на уезд было разверстано всего 35 тыс. пудов, то в этом году налогу 1 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 9. Д. 387. Л. 19; ЦАНО. Ф. 242. Оп. 2. Д. 598. Л. 6. 2 См.: Кабанов В.В. Крестьянское хозяйство в условиях "военного коммунизма". – М., 1988. С. 187. 3 Известия Нижегородского губкома РКП(б). 1921. № 8-9. С. 15. 50 собирается 82 тыс. пудов. Плательщиками налога являются все хозяева, имеющие более одной десятины пашни, а не только более имущие как раньше"1. Более высокие размеры хлебного налога по сравнению с разверсткой здесь были связаны также с тем, что налог в 1921 г. вносили лишь северные уезды губернии, а южные, являвшиеся основными сельскохозяйственными районами Нижегородской губернии, были от него освобождены. Однако общая сумма продналога по губернии не была снижена. Кроме того, по налоговому законодательству обложению подлежала вся земля, в том числе и пустующая, а также рабочий скот в возрасте до трех лет. Не имеет оснований и утвердившееся в исторической литературе мнение, что крестьяне уже с весны 1921 г. знали всю сумму продовольственного налога с их хозяйства. В силу несовершенства налогового законодательства, натурального характера налога и его множественности крестьяне с весны 1921 г. могли знать лишь общую сумму хлебного налога. Крестьяне же выплачивали до 15 категорий различного рода сельскохозяйственной продукции. Установление размеров налога по каждому виду проходило с весны до осени 1921 г. Так, постановление СНК о натурналоге на хлеб было опубликовано 28 марта 1921 г., а последний налог (на домашнюю птицу) был принят 15 сентября 1921 г. "Поскольку деревня не имела отчетливого представления о том, сколько и чего именно надо платить, – указывал А.М. Большаков, – то эта многочисленность уплат производила угнетающее впечатление на психику плательщиков: казалось, что налогов бесконечная цепь и никогда их не выплатить" 2. Кроме того, размер натурналогов с каждого крестьянского хозяйства устанавливался в зависимости от урожайности в данной местности, которую можно было установить, в лучшем случае, летом, но не весной, до начала посевной кампании. 1 ЦАНО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 462. Л. 6. 2 Большаков А.М., Рожков Н.А. История хозяйства России в материалах и документах. Вып. 3. – М., 1926. С.243. 51 Анализируя итоги первой продналоговой кампании председатель Нижегородского губисполкома А.И. Муралов отмечал в связи с этим, что "договор с крестьянством, который заключили в форме продналога, нуждается в некоторых поправках. Нам не удалось довести до сведения крестьян всей суммы налога на каждое хозяйство с весны, и это вызывает справедливое раздражение у крестьян"1. Следует обратить внимание также на организацию и проведение налоговых кампаний. Результативность осуществления налоговой политики в значительной степени зависела от состояния низового советского аппарата и методов его деятельности, поскольку на местные органы власти была возложена вся основная работа по исчислению налога: определение объектов обложения, установление соответствующего разряда урожайности, размеров налога и сроков его сдачи. Однако многие Советы не поняли новой обстановки и продолжали действовать старыми, военно-коммунистическими методами. В отчетах с мест сообщалось, что работа низовых Советов в деле взимания налога, за редким исключением, была неудовлетворительной, наблюдались случаи грубейших нарушений, открытого злоупотребления властью. Многие местные органы власти наказывали неплательщиков налога не только в судебном, но и в административном порядке, Особенно обременительными для крестьян были денежные штрафы, которые зачастую по своим размерам превосходили сумму налога и не соответствовали мощности хозяйства. В Нижегородской губернии, к тому же, повсеместно практиковались административные аресты неплательщиков продовольственного налога. Так, средний процент арестованных крестьян по Елфимовской волости Лукояновского уезда доходил до 40-50%. В Арзамасском уезде к лицам, уклоняющимся от уплаты налога в силу его тяжести в 1921/1922 г. были применены следующие меры: арестовано на две недели 676 человек, осуждены на разные сроки с 1 ЦАНО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 522. Л. 168. 52 конфискацией имущества 275 домохозяев и передан список в выездную сессию губернского ревтрибунала на 5800 неплательщиков1. Весьма показательным фактом о превышении власти местными Советами является сообщение Городецкого исполкома о том, что в начале продналоговой кампании многие деревни Кирюшинской волости совершенно отказались от уплаты налога, "после же ареста трех деревень целиком налог стал поступать быстро"2. Повсеместные факты администрирования, превышения власти не могли не вызвать недовольства крестьянства действиями местных Советов, о чем свидетельствует большое количество крестьянских писем и жалоб в центральные органы власти. Так, крестьяне деревни Вязовой Краснобаковского уезда, обращаясь во ВЦИК, писали: " У нас берут все, а нам не дают ничего. Никто не разъясняет, к чему собирают хлеб и кому раздают"3. В другом письме отмечалось, что "население не понимает, что у нас в РСФСР власть Советов и живет в ожидании какой-то новой власти. Граждане до того напуганы местной властью, что они питают злобу. Семена все попрятали у родственников. К продналогу так же, как и к советской власти, относятся неудовлетворительно"4. Трудности в проведении первых налоговых кампаний в определенной степени объяснялись и слабостью низового советского аппарата. Членам сельских советов из-за низкого уровня грамотности, отсутствия достаточного опыта и точной статистики разверстать общую сумму налога по хозяйствам было весьма затруднительно. Зачастую налог исчислялся по внешним признакам, без учета индивидуальных особенностей крестьянского хозяйства и не соответствовал его реальным доходам. Наблюдались факты, когда бедняцким хозяйствам налог устанавливался гораздо больший, чем зажиточным или одинаковые по мощности хозяйства облагались по-разному. Недовольство крестьянства 1 Вестник Арзамасского уездного экономического совещания. 1921-1922. №. 1. С. 52. 2 ЦАНО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 480. Л. 1. 3 ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 99. Д. 206. Л. 4. 4 Там же. Л. 5. 53 вызывали также недостаточность и удаленность приемных пунктов и заготовительных контор. Так, на всю Нижегородскую губернию к началу первой продналоговой кампании было открыто всего 49 заготконтор и пунктов по приему налога1. Указанные негативные моменты в осуществлении налоговой политики в деревне в начале 20-х гг. приводили к различным формам сопротивления крестьянства при уплате налогов. Наиболее распространенными в регионе были сокрытие объектов обложения, организация коллективных протестов, полный отказ от уплаты налога. Необходимо отметить, что террористических актов в отношении налоговых работников, как было в других районах страны, в Нижегородской губернии не наблюдалось. Особенно широкое распространение получила утайка крестьянами размеров пашни. В 1921 г. в Нижегородской губернии, по данным Наркомпрода, числилось 1 523 тыс. десятин земли, а по губернским спискам насчитывалось всего 1 492 тыс. десятин2. Такое расхождение в цифрах объяснялось тем, что сумма продналога зачастую устанавливалась от размеров той пашни, которую в устных опросах показывали сами крестьяне. Некоторые из них действительно не знали основных статей налогового законодательства и давали сведения только о фактически засеянной земле; значительная же часть крестьян сознательно скрывала часть пашни от обложения. Было бы однако неверным утверждать, как это встречается в исторической литературе, что скрывали объекты обложения только владельцы зажиточных хозяйств. Налоговые отчеты говорят о значительном распространении утаек и среди бедняцко-середняцкой части деревни. Около 100 десятин земли, например, было скрыто от обложения только бедняцкими хозяйствами д. Сыресеевка Ардатовского уезда. А всего по этому уезду против контрольной цифры не хватало 13 тыс. десятин3. 1 ЦАНО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 509. Л. 211. 2 Вестник Нижегородского экономического совещания. 1922. № 1-2. С. 105. 3 Нижегородская коммуна. 1921. 26 октября. 54 В октябре 1921 г. состоялась IV сессия ВЦИК. Подводя итоги выполнения продналога, она постановила, что "крестьяне, не сдающие в срок налога и в целях понижения его показывающие неправильное количество пашни и число едоков, совершают преступление против рабоче-крестьянской республики. Такие налогоплательщики являются врагами трудящихся и против них должны быть приняты самые строгие меры"1. 26 октября 1921 г., на основе постановления СТО "О мерах борьбы с сокрытием пашни", в Нижегородской губернии была образована комиссия по борьбе с сокрытием пашни, которой разрешалось отбирать пашню у всех неплательщиков налога и передавать ее в государственный земельный фонд. Наибольшее количество скрытой пашни было обнаружено в Сергачском (16 192 дес.), Павловском (13 916 дес.), Балахнинском (15 105 дес.) и Лысковском (21 506 дес.) уездах2. Высокие размеры налога, методы его сбора в первые годы нэпа не только не стимулировали восстановление крестьянского хозяйства, но, в значительной мере, ухудшили и без того тяжелое продовольственное положение населения губернии. В докладной записке Нижегородского губисполкома в Президиум ВЦИК о катастрофическом продовольственном положении (апрель 1922 г.) сообщалось, что из уездов и волостей все чаще поступают сведения о полном разорении сотен хозяйств, истреблении скота, распродаже инвентаря и построек, массовых выездов за пределы губернии. В записке обращалось внимание на необходимость прекращения взимания налогов и вывоза собранных продуктов за пределы губернии. "Несмотря на то, что без ввоза хлеба Нижегородская губерния до нового урожая просуществовать не может, – указывали руководители губисполкома, – вместо нарядов на ввоз она до сих пор получает наряды на 1 Сборник важнейших постановлений ВЦИК VIII созыва. – М., 1921. С. 21. 2 Нижегородская коммуна. 1921. 10 ноября. 55 вывоз; в феврале был получен наряд на 500 тыс. пудов овса, в марте на 540 тыс., несмотря на то, что в губернии недостает 2 млн. пудов"1. Продовольственный налог в Нижегородской губернии на 1922/23 г. по своим размерам значительно превосходил налог предыдущего года. Контрольная цифра сбора для губернии была определена в 8 044 435 пудов. И хотя по ходатайству Нижгубисполкома сумма налога была уменьшена на 5 млн. пудов, после уплаты налога, недоимок за 1921 год, семссуды у крестьян оставалось на прокорм всего 6,2 пудов хлеба на душу, т.е. не более 50% минимальной нормы2. Итоги осуществления налоговой политики в первые годы нэпа подвел в апреле 1923 г. ХП съезд РКП(б). Отметив, что переход от продразверстки к продналогу означал признание права крестьянина свободно распоряжаться продуктами своего труда, съезд в то же время признал, что "…тот договор с крестьянством, который мы в форме продналога заключили два года назад, нуждается в некоторых поправках и дополнениях, направленных к облегчению положения крестьянства... Мы "гадали" в 1922 г. на 240 млн. пудов продналога. Мы собрали много больше... и это вызывает справедливое раздражение у крестьян"3. Был сделан вывод, что крестьянству необходимо предоставить возможность свободно распоряжаться продуктами своего труда. В связи с этим съезд поставил задачу перехода от взимания налога в натуральной форме к денежной и указал на необходимость объединения всех государственных налогов, взимаемых с крестьянства в единый сельскохозяйственный налог. Основы дальнейшей налоговой политики, намеченные ХП съездом партии, были развиты декретом ВЦИК и СНК от 10 мая 1923 г. "О едином сельскохозяйственном налоге". Декретом ликвидировались все существовавшие ранее налоги в деревне (продналог, общегражданский, подворно-денежный, 1 ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 99. Д. 206. Л. 24-25. 2 РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 9. Д. 387. Л. 19. 3 ХП съезд РКП(б). Стенографический отчет. – М., 1968. С. 41, 434. 56 трудгужналог) и вводился единый сельскохозяйственный налог. Объектами обложения по новому законодательству признавались: количество пахотносенокосной земли, рабочего и продуктивного скота, урожайность и количество едоков. Однако, хотя налог 1923 г. и назывался единым, его "единство" выдерживалось не во всех районах страны. В ряде губерний, в том числе и в Нижегородской, по причине продолжавшейся инфляции, налог исчислялся в смешанной форме. По решению Нижегородского губисполкома предполагалось в 10 уездах губернии взимать налог на 50% деньгами и на 50% натурой, а в остальных, несельскохозяйственных уездах, – только в денежной форме1. В едином сельскохозяйственном налоге дальнейшее закрепление получил один из важнейших в то время принципов налоговой политики – классовый подход при обложении крестьянства. Основная тяжесть налога падала преимущественно на зажиточные и кулацкие хозяйства. По данным Нижегородского губземуправления в 1924 г., на высшую ставку приходилось 46% налога, на среднюю – 38% и на низшую – 16%2. Сам принцип определения категории плательщиков в зависимости от мощности хозяйства являлся, безусловно, правильным, но, поскольку общего критерия не существовало, такое построение налоговой системы мешало развитию товарности крестьянских хозяйств, вело к стагнации сельхозпроизводства в целом. Кроме того, высокие налоговые задания, ограничивая кулацкие элементы деревни, задевали и середняка. "Вся тяжесть налога, – отметил ХШ съезд РКП(б), – падала на середняка, из которого, взыскав лишь первую половину налога, мы сделали бедняка"3. Недостаточно гибкой оказалась и система льгот по единому сельскохозяйственному налогу. Объявленные государством льготы порождали на местах противоречия, конфликтные ситуации и большое количество жалоб и хода1 ЦАНО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 610. Л. 123. 2 ГАРФ. Ф. 310. Оп. 3. Д. 14. Л. 29. 3 XIII съезд РКП(б). Стенографический отчет. – М., 1963. С. 474. 57 тайств о снижении налога. В 1923/ 24 г. от сельхозналога освобождались хозяйства с 0,75 десятин посева на душу и не имеющие скота. Однако местные органы власти могли применить эту льготу лишь в пределах 5% от общей суммы налога на волость. Число же крестьян, нуждающихся в снижении налога, обычно превышало эту норму. Крайне тяжело сказывалось на крестьянском хозяйстве и произвольное установление и изменение сроков сдачи налога, т.к. на рынок в короткий срок приходилось вывозить большое количество сельхозпродуктов, что вело к резкому снижению цен на них. Кроме того, на время сбора налога по-прежнему создавались оперативные "тройки", сохранялись массовые мобилизации в деревню партийных и советских работников из губернских и уездных центров. Эти серьезные недостатки налоговой политики вызывали справедливое недовольство крестьян, не считаться с которым в сложной социальноэкономической обстановке в деревне было нельзя. Поэтому в системе мер, направленных на сохранение и укрепление союза с крестьянством, вопрос усовершенствования налоговой системы в конце восстановительного периода стал одним из основных. Государственным и финансовым органам пришлось проделать огромную работу по ликвидации последствий допущенных ошибок и приступить к облегчению и упорядочению налогового обложения крестьянства. В 1925/26 г. снижение сельскохозяйственного налога было произведено в целом по стране на 40%. Сумма налога на одно хозяйство понизилась с 20,3 руб. в 1924/25 г. до 10,5 руб. в 1925/26 г. 1 По Нижегородской губернии он был снижен с 8 млн. до 4 млн. 965 тыс. рублей, т.е. почти в два раза2. Декретом ЦИК СССР "О едином сельскохозяйственном налоге на 19251926 г." была установлена новая система определения ставок обложения, кото- 1 РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 3.. Д. 1040.. Л. 52. 2 ЦАНО. Ф. 242. Оп. 2. Д. 598. Л. 19. 58 рая охватывала совокупность дохода крестьянского хозяйства от всех его отраслей, а не только от одного земледелия, как это было раньше. Положение о сельхозналоге предусматривало систему мер, направленных на предотвращение нарушений законности при взимании налога местными органами власти. Прежде всего, оно устанавливало твердые сроки уплаты налога, которые нельзя было изменять. Все административные взыскания и, прежде всего, денежные штрафы, довольно широко распространенные в предыдущие годы и доходившие до четырех-пятикратной суммы налога, были отменены. Крестьяне, не уплатившие налог в установленный срок, должны были нести лишь судебную ответственность. В 1925 г. впервые были отменены и массовые мобилизации партийных и советских работников, оперативных "троек" из губернского и уездных центров. В Нижегородской губернии был изменен также порядок приема налога. Население, проживавшее на далеком расстоянии от волостного центра, сдавало причитавшуюся сумму сельхозналога в ближайший сельский Совет. Кроме того, некоторые сельсоветы Борской, Кантауровской волостей осуществляли прием налога непосредственно у крестьян на дому. Значительно упрощался порядок получения льгот и скидок. Комплекс мер по совершенствованию налогового обложения крестьянства в последний год восстановительного периода во многом способствовал хозяйственному подъему деревни и позволил добиться определенных успехов в восстановлении и развитии сельскохозяйственного производства. Хозяйственная активность крестьянства проявлялась прежде всего в восстановлении посевных площадей. В Нижегородской губернии в 1925 г. они составляли уже 1 228 000 десятин, превысив уровень 1913 г. на 17 000 десятин 1. Анализ структуры посевных площадей показывает, что более быстрыми темпами шло восстановление основных, товарных зерновых культур (ячменя, яро1 ЦАНО. Ф. 121. Оп. 2. Д. 858. Л. 23. 59 вой пшеницы, овса), а также посевов технических культур. Посевы льна в Нижегородской губернии возросли на 37,8%1. К середине 20-х гг. некоторые успехи были заметны и в развитии животноводства. Увеличилось поголовье лошадей, крупного рогатого скота, овец и свиней. На сто крестьянских хозяйств только в 1925/26 году количество лошадей возросло с 62 до 67; коров с 86 до 94, овец с 222 до 348. Всего же по губернии в это время насчитывалось: лошадей 309 065 голов (91% к уровню 1913 г.), коров – 711 257 (115%), овец 156 749 (147,2%)2. Следует отметить, что если в целом по стране наблюдалось весьма значительное сокращение безлошадных хозяйств, то в Нижегородской губернии положение продолжало оставаться сложным. Процент безлошадников по-прежнему продолжал оставаться высоким и составлял в 1925/26 г. 47,4% от всех хозяйств губернии3. Сопоставляя развитие сельскохозяйственного производства по социальным группам крестьянских хозяйств, прежде всего, виден ярко выраженный рост экономически более мощных и крупных хозяйств, составляющих в общей массе крестьянства значительное меньшинство. Кроме того, к концу восстановительного периода весьма заметным было сокращение маломощных хозяйств. Часть бедняцких хозяйств, не имея возможности вести земледельческое хозяйство собственными силами и средствами, пролетаризировалась, сдавая землю в аренду и продавая свою рабочую силу. Другая часть бедноты, используя государственные льготы и все виды производственной помощи, представляемой государством, увеличивала свои запашки и поднималась до уровня середняцких хозяйств. Таким образом, налоговая политика в деревне в годы нэпа, как и вся экономическая политика советского государства, содействовала восстановлению и 1 ЦАНО. Ф. 988. Оп. 1. Д. 1217. Л. 1-2. 2 ЦАНО. Ф. 988. Оп. 1. Д. 1217. Л. 3. 3 Степанов С. Конъюнктурный обзор хозяйства Нижегородской губернии // Труды II губернской конфе- ренции по изучению производительных сил Нижегородской губернии. – Н.Новгород, 1926. С.57. 60 подъему сельского хозяйства, была одним из важнейших факторов, влиявших на все стороны хозяйственной и политической жизни деревни. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Анализ конкретного исторического материала, осуществленного в настоящем пособии, показывает, что тяжелый кризис сельского хозяйства после окончания гражданской войны, массовое протестное движение крестьянства, не согласного с проводимой в стране политикой "военного коммунизма", создали угрозу существования Советской власти и поставили политическое руководство страны перед необходимостью изменения экономической политики в деревне. Новая экономическая политика прежде всего была решительным поворотом по отношению к крестьянству. Нэп способствовал удовлетворению их хозяйственных интересов посредством введения продналога, разрешения свободы торговли, предоставления возможности развития различных форм кооперации. 61 Поворот к новой экономической политике вызвал в Нижегородском регионе (как и по всей стране) рост кооперации во всех ее первичных формах. Тем не менее, делать вывод о небывалом расцвете кооперации в условиях нэпа, которого придерживаются некоторые современные историки и экономисты, нам не представляется возможным. Можно отметить лишь оживление кооперации по сравнению с периодом "военного коммунизма" и расширение ее прав в сфере хозяйственной деятельности, которые с середины 20-х гг. вновь стали круто сужаться. Кооперация как самостоятельная экономическая организация крестьянства не получила полной свободы. Она в течение всего периода нэпа подвергалась жесткому контролю и давлению со стороны государства, сохранившего все основные рычаги воздействия на кооперацию. Положительные результаты нэпа в восстановлении и развитии нижегородской деревни выявились довольно скоро. С 1922 г. упадок производительных сил в сельском хозяйстве прекратился, и появились позитивные тенденции – начали расти производство и товарность, в крестьянском хозяйстве появляются накопления. Однако социально-экономические результаты нэпа не следует преувеличивать. Восстановительный процесс в аграрной сфере в годы новой экономической политики шел непрерывно, но не такими быстрыми темпами, как указывается иногда в литературе. Крестьянское хозяйство медленно подтягивалось к показателям 1913 г. Для того, чтобы достичь довоенного уровня сельскохозяйственного производства, потребовалось примерно пять лет. В Нижегородской губернии посевные площади зерновых культур только к концу 1925 г. достигли 97,2% от уровня 1913 г. В 1926 г. на довоенный уровень вышло и животноводство. Однако по оснащенности инвентарем, хозяйственными постройками, наличию рабочего скота среднее крестьянское хозяйство губернии даже в 1927 г. находилось на уровне 60-70% от показателей 1913 г. 62 Подводя итоги социально-экономического развития деревни в годы нэпа, следует подчеркнуть, что крестьянство получило от нэпа существенное экономическое облегчение. Этот вывод, в то же время, не дает оснований для чрезмерной идеализации и восхваления его результатов. Несмотря на существенные успехи, новая экономическая политика осуществлялась трудно и противоречиво. Очень большой вред в аграрной политике наносил классовый подход. Советская власть поддерживала (отменой или снижением налогов, предоставлением льготных кредитов и т.п.) экономически маломощные бедняцкосередняцкие хозяйства и сдерживала развитие крупных, зажиточных крестьянских хозяйств. Прямым следствием такой политики стали осереднячивание деревни, снижение во второй половине 20-х гг. товарности крестьянских хозяйств, стагнация сельхозпроизодства в целом. Крестьянские хозяйства приобрели натурально-потребительский характер и не удовлетворяли потребностей промышленности и города в товарной сельскохозяйственной продукции. Все это оборачивалось настоящим бедствием для экономики страны и блокировало возможности осуществления масштабных задач ее индустриального развития. 63 Учебное издание Грехова Нина Николаевна Социально-экономическое развитие нижегородской деревни в годы нэпа Учебное пособие Печатается в авторской редакции Подписано в печать 16.12.2005 Печать оперативная Формат 60х84 Тираж 100 экз. Усл. печ. л. 4,0 Заказ Нижегородский государственный педагогический университет 603950, Нижний Новгород, ГСП-37, ул. Ульянова,1
