Трансформация концептуальных основ теории национальной

Трансформация концептуальных основ теории национальной безопасности
в начале ХХI столетия
Полагаем важным отметить, что в нашей стране фундаментальный подход к
последующему пониманию национальной безопасности был изложен в законе 1992 г. «О
безопасности» (а также во всех последующих документах, в которых было заложено
широкое толкование понятие безопасность). Проблематика же национальной
безопасности имеет свои особенности и, как справедливо отмечает в своей книге
исследователь С.В. Кортунов, каждый исследователь и социум приходят к ней поразному1. Наша страна подошла к необходимости выработки целостной теории
национальной безопасности в первой половине 90-х годов прошлого столетия. Так, в 1993
г. термин «национальная безопасность» появился в отечественных теоретических
источниках, а примерно с 1994 года в Администрации Президента Российской Федерации
началась разработка ее теории и методологии на основе междисциплинарного подхода2.
Фактически тогда удалось совершить интеллектуальный прорыв, который, в частности,
получил воплощение в Послании Президента РФ по национальной безопасности от 13
июня 1996 г. Многие положения этого документа впоследствии были развиты в других
концептуальных документах, нормативно-правовых актах, материалах и выступлениях
высшего руководства нашей страны и в диссертационных исследованиях.
Важными этапами в концептуальном осмыслении национальной безопасности,
кроме Закона РФ 1992 г. «О безопасности», явились такие важнейшие документы, как
Конституция РФ 1993 г., Концепция внешней политики РФ 1993 г., Концепция
национальной безопасности 1997 и 2000 гг., Военная доктрина РФ 2000 г. и Концепция
внешней политики 2000 г. Политико-правовыми источниками концептуальных
обобщений и последующих практических действий по обеспечению национальной
безопасности являются также ежегодные послания Президента РФ Федеральному
Собранию, его выступления по важнейшим проблемам внутренней и внешней политики
страны. Известно, что в конце 2002 г. Президент РФ дал указание Совету безопасности
подготовить стратегию национальной безопасности РФ3.
В нашей стране генезис понятия «национальная безопасность» можно разделить на
несколько этапов. В XIX веке это понятие, по мнению исследователя А.В. Возженникова,
выражало состояние защищенности интересов личности, общества и государства в
различных сферах жизнедеятельности4. После 1917 г. и до середины 80-х годов XX века
национальная безопасность олицетворялась с безопасностью государства как внутри
страны, так и на международной арене. Военная и государственная безопасность
фактически были главными составляющими компонентами понятия «национальная
безопасность» вплоть до 1985 г. (хотя сам термин не применялся внутри страны, зато имел
широкое хождение в американской политической науке и практике и, соответственно, в
ряде стран Западной Европы5).
Мы не станем утверждать, что теоретико-методологические подходы к
формированию теории национальной безопасности в нашей стране были скопированы с
См.: Кортунов С.В. Национальная и международная безопасность: Концептуальные основы. – М.:
Издательский дом ГУ ВШЭ, 2007. – С. 6.
2
По согласованию с помощником Президента РФ по национальной безопасности Ю.М. Батуриным была
создана аналитическая группа независимых экспертов. В нее вошли методологи, глобалисты, экономисты,
философы, социологи, эксперты-международники, дипломаты. См.: там же. – С. 7.
3
См. об этом: Кортунов С.В. Национальная и международная безопасность: Концептуальные основы. – М.:
Издательский дом ГУ ВШЭ, 2007. – С. 21.
4
См. подробнее: Возженников А.В. Национальная безопасность в контексте современного политического
процесса России: теория и политика обеспечения: Автореф. дис. … докт. полит. наук. – М., 2002. – С. 27.
5
См.: подробнее об этом: Кузнецов В.Н. Социология безопасности. – М.: Книга и бизнес, 2003. – С. 30.
1
американской модели. Вместе с тем, известно, что американская модель национальной
безопасности базировалась на методологических разработках середины ХХ века
американского политолога Ганса Моргентау1. Следовательно, представляется достаточно
логичным, что вслед за рядом государств в настоящее время и в нашей стране
национальная безопасность понимается как безопасность граждан, общества и
государства. Этот подход утвердился в отечественной науке и в политической практике2.
В теории национальной безопасности и в практической политике национальная
безопасность Российской Федерации – это безопасность ее многонационального народа
как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации3.
Согласно официально принятым в России взглядам под безопасностью понимается
«состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства
от внутренних и внешних угроз»4. При этом под жизненно важными интересами
понимается не вся совокупность возможных интересов, а только тех, которые
обеспечивают возможность прогрессивного развития нашей страны. Именно на этих
субъектов (личность, общество и государство) в законе «О безопасности» и в
последующих концептуальных документах экстраполируются жизненно важные интересы
нации в целом и угрозы им. Считается, что без учета угроз и без тесной связи с ними
понятие «национальная безопасность» теряет свой смысл. Полагаем, что и без учета
интересов различных социально-политических субъектов, их идеалов, целей и ценностей
трудно понять суть национальной безопасности.
Более 50 диссертаций, в которых исследуется проблема национальной
безопасности или ее составные элементы, предварительно были изучены автором. Анализ
свидетельствует о далеко не однозначном понимании исследователями научной проблемы
национальной безопасности. Так ученый С.В. Кортунов, рассматривая безопасность как
социально-политическое явление, увязывает свой анализ с наиболее вероятными
тенденциями его развития5. В системе национальной безопасности, подчеркивает
исследователь А.В. Возженников, существуют свои особые ценности и приоритеты, их
иерархия определяется как принадлежностью национальной системы к региональным и
международным структурам безопасности, так и ее собственными внутренними
доминантами6.
Другой ученый, О.Н. Климов в понятии национальной безопасности акцентирует
внимание на «состоянии защищенности» жизненно важных интересов и обеспечении
устойчивого развития объектов безопасности7. Национальная безопасность определяется
как функциональная деятельность, обеспечивающая не только жизнедеятельность
общества и государства, но и их дальнейшее развитие исследователем М.П. Хрипуновым8.
А ученый В.А. Труханов считает, что система национальной безопасности – это защита
Считается также, что в США преодолели методологию Г. Моргентау примерно к 90-м годам прошлого
столетия. См.: подробнее об этом: там же.
2
См. подробнее: Актуальные проблемы национальной безопасности России / Под ред. В.Ф. Ницевича, В.А.
Труханова. – Саратов: СВИРХБЗ, 2002. – С. 17.
3
См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации // Собрание законодательства
Российской Федерации. – 2000. – Ст. 170.
4
См.: Закон РФ 1992 г. № 2446-1«О безопасности» // Российская газета. – 1992, 6 мая.
5
См. об этом: Кортунов С.В. Безопасность в глобальном мире: эволюция российской политики: Автореф.
дис. … докт. полит. наук. – М., 2002. – С. 12.
6
См. подробнее: Возженников А.В. Национальная безопасность в контексте современного политического
процесса России: теория и политика обеспечения: Автореф. дис. … докт. полит. наук. – М., 2002. – С. 26.
7
См.: Климов О.Н. Национальная безопасность России в условиях глобализации (политологический
анализ): Автореф. дис. … канд. полит. наук. – М., 2003. – С. 13.
8
См. подробнее: Хрипков М.П. Внутренние угрозы национальной безопасности России: сущность,
структура, социальные последствия: Автореф. дис. … докт. социол. наук. – М., 2004. – С. 9.
1
национального бытия через реализацию интересов, ценностей и целей1.
Анализ содержания вышеуказанных и других работ показал, что в отечественной
политологии создана определенная теоретическая и эмпирическая база для исследования
национальной безопасности в системном, институциональном, функциональном и иных
аспектах. Наиболее слабыми местами в теоретических разработках, на наш взгляд,
остаются: проблема динамичного моделирования современных жизненно важных
интересов личности, общества и государства, разработка собственно властнополитических аспектов политики обеспечения национальной безопасности (в первую
очередь, личности и общества); проработка на теоретическом уровне как государственной,
так и негосударственной системы обеспечения безопасности личности и общества в их
диалектической взаимосвязи; формирование понятийного аппарата теории национальной
безопасности как отрасли политического знания и социально-политической практики.
В нашей стране понятие «национальная безопасность» долгое время было тесно
связано с понятием «нация». В буквальном смысле национальной безопасностью можно
считать состояние отсутствия опасности для нации. Однако в отечественной науке и
практике существует проблема определения сущности понятия «нация»2. В СССР
единственно верным считалось определение нации как «исторической общности людей,
складывающейся в процессе формирования общности их территории, экономических
связей, языка, некоторых особенностей культуры и характера»3. Такое понимание
«нации» позволяло, на наш взгляд, называть нациями и многочисленные этнические
группы населения, что вносило немалую научную путаницу и не способствовало
формированию в СССР ясной и завершенной теории национальной безопасности.
Вместе с тем, сам термин нация впервые употреблен во времена Великой
Французской революции, когда был провозглашен лозунг «Один народ – одна нация». В
этом смысле под нацией во многих странах (например, США и ряде европейских
государств) понимается государственно-организованный народ, т.е. совокупность граждан
и их объединений, а также властные структуры того или иного государства4.
Следовательно,
национальная
безопасность
представляет
собой
трансформирующее сложное, многоаспектное, многоуровневое явление. Она может
рассматриваться как общественное явление, как теория и процесс, как показатель
состояния России в мировом сообществе.
На наш взгляд, в отечественной науке и социально-политической практике нет
единства и в связи с определением сути национальных интересов. Официально принятым
определением национальных интересов является дефиниция, изложенная в Концепции
национальной безопасности Российской Федерации. В данной концепции записано, что
национальные интересы России – это совокупность сбалансированных интересов
личности, общества и государства в экономической, внутриполитической, социальной,
международной, информационной, военной, пограничной, экологической и других
См.: Труханов В.А. Система национальной безопасности: влияние социального фактора (на примере
казачества): Автореф. дис. … докт. полит. наук. – М., 2003. – С. 17.
2
Представители психологической теории (О. Бауэр, Р. Шпрингер, Н. Бердяев) сводили нацию к культурнопсихологической общности людей, объединенных единой судьбой; материалисты (И. Сталин)
основополагающим в сущности нации выделяли общность экономических связей; в рамках
социологической теории (П. Сорокин) нация представляется как искусственная конструкция, не имеющая
собственной субстанции. Ряд исследователей определяли тесную связь нации с государством (Ф. Энгельс, К.
Каутский, В. Ленин, М. Вебер). Более подробно см.: Политология: Энциклопедический словарь / Общ. ред.
и сост. Ю.И. Аверьянов. – М.: Изд-во Моск. Коммерч. Ун-та, 1993. – С. 212.
3
См.: Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. – М.: Советская энциклопедия, 1989.
– С. 881.
4
Нация понимается как все население страны, государство. См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка.– М.:
ОНИКС 21 век, Мир и образование, 2004. – С. 506.
1
сферах1. В то же время в реальной политике использовать это определение весьма сложно
в силу нескольких причин.
Во-первых, неясно, кто определяет интересы личности, общества и государства.
Скажем, может ли государство определить всю палитру интересов для каждой конкретной
личности? Думается, что сделать это даже в самом общем виде весьма и весьма непросто.
Во-вторых, не совсем ясно, кто и каким образом сможет сформировать
совокупность заранее сбалансированных интересов, и можно ли вообще их
сбалансировать. Не думаем, что нахождение баланса можно поручить только
государственному аппарату, экспертному сообществу или, например, общественности. По
всей видимости, процесс выработки и агрегирования2 (нам этот термин кажется более
уместным, поскольку балансировать – означает не только сохранение равновесия, но и
нахождение в неустойчивом положении3) разнообразных интересов – это постоянный,
многосубъектный и крайне сложный процесс, видимо, составляющий смысл всей
политики обеспечения национальной безопасности.
В-третьих, в данном определении национальных интересов отсутствуют четкие
приоритеты, как по сферам общественной жизни, так и по субъектам. Ведь в настоящее
время практически все политики, чиновники, ученые, эксперты считают, что наша страна
не может развиваться линейно, одновременно наращивая показатели по всем
направлениям своей деятельности4. Это вызвано как дефицитом ресурсов, особенностями
нашего исторического развития и современного положения России в мире, так и
научными рекомендациями. Например, Президент РАН Ю.С. Осипов считает, что
вступление нашей страны на путь инновационного развития, создания рыночной
экономики поставило перед научными организациями России новые, несвойственные им
прежде задачи5. Но если такие задачи новы для Академии наук, то очевидно, что для
власти, общества, бизнеса и граждан социальные трансформации последних двух с
небольшим десятилетий объективно являются сложно переносимыми и даже могут, при
определенных обстоятельствах, оказаться фатальными.
С необходимостью расставить приоритеты для власти вынуждено считаться
высшее руководство нашей страны. Так, представляя В.В. Путина на должность
Председателя Правительства РФ, Президент России Д.А Медведев определил главную
задачу власти – сделать жизнь людей в России комфортной и безопасной6. Однако такая
постановка очень общей задачи, на наш взгляд, вряд ли позволит включить государство,
общество и конкретные личности в систему национальной безопасности и практически
обеспечить безопасность всегда и для всех. Видимо поэтому в первые месяцы исполнения
своей должности Президент России четко обозначил основные проблемы России –
коррупцию, бедность, неэффективность судебной системы и правовой нигилизм.
Известно, что категория «национальные интересы» в российскую политическую
науку введена в конце 1980-х годов, пройдя трансформацию от отождествления ее
См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации // Собрание законодательства
Российской Федерации. – 2000. – Ст. 170.
2
Агрегировать (лат. aggregare присоединять) – 1. объединять, суммировать однородные показатели
(величины) с целью получения более общих совокупных показателей (величин); 2. соединять в одно целое
разнородные или однородные части. См.: Словарь иностранных слов и выражений / Авт.-сост. Е.С. Зенович.
– М.: Олимп, 2003. – С. 26.
3
См.: там же. – С. 80.
4
Одна из задач современной государственной политики состоит в консолидации усилий власти и средств
федерального бюджета на решении приоритетных национальных задач. См.: Материалы круглого стола
«Проблемы законодательного регулирования государственной политики по развитию нанотехнологий в
Российской Федерации» (Стенограмма). – М., 2005. – С. 16-17.
5
См.: Научные проблемы национальной безопасности Российской Федерации / Сост. А.Г. Криволапов, Н.А.
Анфимов, Д.А. Афиногенов. – М.: Известия, 2007. – С. 13.
6
См. подробнее: www.кremlin.ru.
1
вначале с государственными интересами, затем – с интересами общечеловеческими, а в
настоящее время – с геополитическим (или еще называемым цивилизационным)
подходом. По всей видимости, именно в рамках этого подхода уже в 2008 году Президент
России Д.А. Медведев предлагал подумать над идеей общеевропейского саммита, на
котором «…точкой отсчета для всех должны быть, что называется, «голые» национальные
интересы, не искаженные какими-либо идеологическими мотивами»1. А еще ранее, в 2006
году, в нашей стране была сформулирована концепция «суверенной демократии»,
позволяющая, как поясняли ее авторы, сделать российскую государственность более
эффективной на основе национального суверенитета2.
Суть же геополитического подхода, на наш взгляд, заключается в том, что при
одновременном признании глобализации и все возрастающей взаимозависимости народов
мира, в нашей стране продолжается постоянный поиск идентичности России, ее
национального своеобразия и специфики (которая может быть русской, православной,
традиционной, восточной, континентальной, евразийской и т.п.). Так, например,
исследователь А.Г. Дугин (это важно в контексте ранее заявленной проблемы
определения «нации») пишет о мессианстве и об историческом отсутствии у русских
«государства-нации», из чего делает вывод о том, что «…русские – народ Империи»3.
Кроме данного философа (утверждающего также имманентную священность империи и
отсутствия у нее политических границ4), среди отечественных ученых и политиков, на
наш взгляд, весьма активно развивающих взгляды американского политолога С.
Хантингтона, следует назвать В. Гусейнова, В.Ф. Жириновского, Д.А. Рогозина, А. Ципко,
Вс. Чаплина, митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (Гундяева) и еще
нескольких деятелей Русской православной церкви.
Известно, что проблема определения национальных интересов России приобрела
свою теоретическую и практическую значимость практически полтора века назад. Так,
определению путей развития России, ее основных интересов посвящали свои труды
«западники» и «славянофилы», революционные демократы и марксисты, идеологи
русского национализма и представители других течений русской политической мысли.
Например, в 1923 году представитель национал-большевизма Н.В. Устрялов писал:
«Нации суть не естественные, а историко-социальные образования … лишь те перемены
правительства законны и благотворны, которые принудительно вытекают из недр самой
страны, самой нации»5.
Вместе с тем, для современной России формулирование национальных интересов
затрудняется рядом факторов этнического, религиозного, психологического и
ментального характера, не устоявшимися отношениями между государством и обществом.
Крайнюю болезненность этой проблемы для политической мысли и практики в
современной России мы можем объяснить продолжающейся дискуссией о сути
«национальных интересов России»6. Приведем для примера только одну, но весьма
любопытную точку зрения, высказанную исследователем из Гейдельбергского
университета (ФРГ) Г.Н. Андреевым: «Либерализм с патриотизмом сочетаются очень
сильно при условии правильной иерархии ценностей. Любовь к Родине – не высшая
ценность, высшая ценность – человек, а еще выше – Бог»7. Далее выделим несколько
См. подробнее: www.кremlin.ru.
См., например: Суверенитет. Сборник / Сост. Н. Гараджа. – М.: Европа, 2006. – С. 43-80.
3
Подробнее об этом см.: Дугин А.Г. Основы геополитики. – М.: АРКТОГЕЯ-центр, 2000. – С. 193-198.
4
См.: Дугин А.Г. Империя – освободительница // Литературная газета. – 2007. – № 3-4.
5
См.: Устрялов Н.В. Национал-большевизм. – М.: Эксмо, 2003. – С. 96, 77.
6
См. подробнее: Ницевич В.Ф. Национальная безопасность: теоретические основы, механизм обеспечения,
региональная составляющая. – Орел: ОРАГС, 2000. – С. 29.
7
Андреев Г.Н. Нужно, чтобы русский человек осознал – без него России нет // Политический журнал. –
2006. – № 45/46. – С. 78.
1
2
направлений научно-политического дискурса о сути национальных интересов России.
В рамках первого направления часть политиков и исследователей пытаются
сблизить «национальный интерес» с «интересом государства», рассматривая государство
в качестве основного средства выражения «национальных интересов». Примером может
служить позиция профессора Э.А. Позднякова, который считает, что национальный
интерес возникает при единстве интересов общества и государства1.
Второе направление, на наш взгляд, характеризуется отождествлением
«национальных интересов» с интересами преобладающей в государстве этнической
группы. Приверженцем такого подхода является исследователь Ю.М. Бородай,
считавший, что интересам нации отвечает включение в состав государства только
этнически близких народов2.
Представители третьей позиции (например, профессоры В. Соловей, Э.А. Паин, А.
Янов) отстаивают либерализацию самой трактовки понятия «национальные интересы». С
этой точки зрения субъектом «национальных интересов» являются гражданское общество,
т.е. слой независимых от государства частных собственников, поскольку «нынешняя
власть и фундаментальные интересы русского народа несовместимы»3. В таком контексте
способность страны отстаивать свои национальные интересы определяется не столько
военной силой, сколько экономическим потенциалом, который можно нарастить только с
помощью
либерализации
хозяйственной
деятельности,
освобождая
ее
от
государственного регулирования4.
И все же, большинство ученых и политиков неоднозначно понимают содержание
национальных интересов на современном этапе общественного развития. Так,
исследователь А.В. Возженников всю совокупность жизненно важных интересов нации
подразделяет на четыре группы: выживания, развития, важные и гуманитарные. Такая, не
слишком методологически понятная, градация интересов нации потребовалась этому
автору для формулировки в последующем национальных приоритетов политики
обеспечения национальном безопасности5. А исследователь О.Н. Климов под
«национальными интересами» понимает объективные потребности каждого гражданина,
общества и государства, вытекающие из особенностей ее социально-экономического и
политического устройства, уровня экономического развития, исторически сложившегося
места в международном разделении труда, специфики географического положения,
национальных и культурных традиций6.
Автор статьи «Категория «национальные интересы» в российской политической
7
науке» исследователь О.Ю. Романова полагает, что данная категория излишне
эмоциональна, не рациональна и слабо связана с процессом осознания потребностей
нации. Следовательно, делает вывод О.Ю. Романова, категорию «национальные
См.: Поздняков Э.А. Нация, национализм, национальные интересы. – М.: Наука,1994. – С. 56.
Противоречие между национальными и государственными интересами связано с различием между
классической геополитикой, которая оперирует государственными интересами и «базируется на географии»
и «геополитикой национальной», фундаментом которой должна быть этнография. См.: Бородай Ю.М. От
фантазии – к реальности. – М., 1995. – С. 16-17.
3
См. подробнее об этом: Материалы круглого стола «Русский вопрос» // Литературная газета. – 2007. – №
22-23.
4
См.: Паин Э.А. Либералы сдаются без боя. Интеллигенция усвоила и приняла идею о предопределенности
«особого пути» России // Независимая газета. – 2008, 1 февраля.
5
См. подробнее: Возженников А.В. Национальная безопасность в контексте современного политического
процесса России: теория и политика обеспечения: Автореф. дис. … докт. полит. наук. – М., 2002. – С. 27.
6
См.: Климов О.Н. Национальная безопасность России в условиях глобализации (политологический
анализ): Автореф. дис. … канд. полит. наук. – М., 2003. – С. 13.
7
См.: Романова О.Ю. Категория «национальные интересы» в российской политической науке // Россия.
Политические вызовы ХХI века: Материалы Второго всероссийского конгресса политологов. – М.:
РОССПЭН, 2002. – С. 595-597.
1
2
интересы» достаточно сложно использовать в конкретной политике, прежде всего, в силу
трудности учета массы специфических интересов в условиях отсутствия развитых
структур гражданского общества в России. В то же время можно согласиться с
исследователем Л.И. Сергеевой о том, что и сама по себе безопасность стала
национальным интересом: «…именно в первые пять лет ХХI века безопасность стала
актуальной целью, идеалом, ценностью, интересом для всех: от детей до военнослужащих,
от власти до общественности и граждан»1.
Видимо, можно сделать вывод о том, что национальные интересы нуждаются в
постоянной институализации. И в этом есть определенная логика, поскольку
институциональная система способна, как считает исследователь А.В. Крутов, обеспечить
устойчивое взаимодействие гражданского общества и государства в любых вопросах, в
том числе и в вопросах национальной безопасности2. А исследователь И.А. Неверкович в
своей диссертации пишет: «…Национальное развитие – это возрастание способности
политической системы постоянно и успешно адаптироваться к новым образцам
социальных целей и создавать новые институты, обеспечивающие каналы для
эффективного диалога между правительством и гражданами и способные к эффективному
действию»3.
Однако в нашей стране в последние годы не только не создаются новые социальнополитические институты, но фактически свертываются даже существующие. Возможно,
поэтому многие исследователи и специалисты считают, что социальнонесбалансированная индустриально-рыночная модель развития России исчерпала свои
возможности и уже сама начала воспроизводить в расширенном масштабе различные
угрозы устойчивому развитию нашей страны. Возникла острая потребность в новой
инновационной парадигме безопасности, которая бы учитывала постоянную
трансформацию национальных интересов Российской Федерации. Поэтому, на наш
взгляд, в концепции национальной безопасности России (или иных доктринальных
документах) следует ясно сформулировать: кто определяет интересы личности, общества
и государства и каковы параметры и требования к их интересам; кто и каким образом
сможет сформировать совокупность заранее сбалансированных интересов, и как их
следует сбалансировать; каковы приоритеты интересов, как по сферам общественной
жизни, так и по субъектам.
Не меньшие сложности, на наш взгляд, у современных государственных
руководителей, политиков и ученых возникают при определении основных переменных
национальной безопасности – реальных угроз, вызовов, опасностей и рисков
национальным интересам России. Как отмечает в своей диссертации Д.Ю. Грищенко, по
этому направлению до сих пор еще не достигнут консенсус ни среди политической элиты,
ни в самом гражданском обществе4. С одной стороны, многочисленные угрозы прописаны
в Концепции национальной безопасности РФ, Военной доктрине РФ, Доктрине
информационной безопасности РФ. Но с другой стороны, эти переменные динамично
меняются как по содержанию, так и по приоритетности для нашей страны (при этом риски
могут перерастать в вызовы, а вызовы – в угрозы).
Так, исследователь О.Н. Климов отмечает, что категория «угроза» имеет не меньше
значения в теории национальной безопасности, чем категория «жизненно важные
Сергеева Л.И. Динамика идеологической ориентированности основных тенденций трансформаций
международной безопасности в ХХI веке // Безопасность Евразии. – 2008. – № 1. – С. 353.
2
См.: Крутов А.В. Взаимодействие гражданского общества и государства как фактор политической
стабилизации российского общества: Автореф. дис. … канд. полит. наук. – М., 2000. – С. 13-14.
3
Неверкович И.А. Проблема взаимосвязи политических институтов и стабильности демократии в США:
Автореф. дис. … канд. полит. наук. – Саратов, 2000. – С. 11.
4
См.: Грищенко Д.Ю. Политическая безопасность современного российского государства: состояние и
механизм обеспечения: Дис. … канд. полит. наук. – М., 2008. – С. 94.
1
интересы»1. Ученый В.А. Труханов полагает, что угроза представляет собой совокупность
двух компонентов: субъективных намерений и объективных возможностей причинить
ущерб. Общим в содержании угрозы и опасности является их возможность причинить тот
или иной ущерб безопасности, а в остальном они различны2. Угрозы безопасности
возникают в результате антагонистических противоречий, проявляющихся и процессе
столкновения встречных интересов объектов безопасности, уверяет ученый
М.П. Хрипков. Совпадающие же, параллельные и расходящиеся интересы не создают
условий для возникновения угроз (выделение угроз в отдельную категорию позволяет
своевременно распознавать и адекватно реагировать не только на реальные, но и на
потенциальные угрозы )3.
В рамках развиваемого деятельностного подхода исследователь С.В. Кортунов
утверждает, что системное представление о нашей собственной деятельности объединяет
воедино источник опасности и угрожаемый объект. Опасность всегда продуктивнее
трактовать как внутреннюю и связывать ее не с «опасными природными процессами» или
кознями «врагов», а с дефицитом собственных средств и методов работы. Иначе говоря,
источником любых опасностей являемся мы сами, а представления о внеположенных
опасностях суть не более чем «превращенные формы», мифологемы психологического
происхождения4. Аналогично, в качестве главного источника угроз и вызовов в
современном социуме, например, профессором С.А. Карагановым (Совет по внешней и
оборонной политике) декларируется внутренняя обстановка в стране, которая порождает
внутренние проблемы, усугубляет внешние негативные факторы и затрудняет
противодействие им. Стирание границ между внешней и внутренней политикой означает,
в частности пишет он, что любая страна, претендующая на сколько-нибудь заметную роль
в мировых делах, уже не может себе позволить проводить одну политику внутри своих
границ и принципиально иную – за их пределами5.
Согласимся с исследователем С.В. Кортуновым, который считает, что в настоящее
время на повестке дня не стоит вопрос «что является угрозами?», зато чрезвычайно
актуален вопрос «как определять угрозы национальной безопасности при сегодняшнем
состоянии российского общества?»6 (этот методологический вопрос можно, на наш
взгляд, отнести к любой стране). Исходя из такой посылки, очевидно, в настоящее время
возможность внешней военной агрессии представляет для России куда меньшую угрозу,
чем внутренняя социально-политическая нестабильность, экономический кризис,
Своевременное обнаружение угроз и реагирование на них со стороны системы национальной безопасности
имеет первостепенную важность в практической деятельности по защите жизненно важных интересов.
Характер и уровень угроз определяет основные направления деятельности по их предупреждению и
локализации, формы, способы, средства и методы решения задач обеспечения национальной безопасности
при рациональном использовании имеющихся ограниченных ресурсов. См.: Климов О.Н. Национальная
безопасность России в условиях глобализации (политологический анализ): Автореф. дис. … канд. полит.
наук. – М., 2003. – С. 13.
2
Понятие «вызов» можно идентифицировать как получившую по ряду причин на данном отрезке времени
сильное звучание и обостренно воспринимаемую проблему/совокупность проблем - имеющую важное,
приоритетное значение для национальной безопасности и национальных интересов государства и
требующую точной оценки, безусловного и адекватного ответа. См.: Труханов В.А. Система национальной
безопасности: влияние социального фактора (на примере казачества): Автореф. дис. … докт. полит. наук. –
М., 2003. – С. 24.
3
См. подробнее: Хрипков М.П. Внутренние угрозы национальной безопасности России: сущность,
структура, социальные последствия: Автореф. дис. … докт. социол. наук. – М., 2004. – С. 19.
4
См. об этом: Кортунов С.В. Безопасность в глобальном мире: эволюция российской политики: Автореф.
дис. … докт. полит. наук. – М., 2002. – С. 22.
5
См. подробнее: Россия и мир. Новая эпоха. 12 лет, которые могут все изменить / Отв. ред. и рук. кол. С.А.
Караганов. – М.: АСТ, Русь-Олимп, 2008. – С. 24-25.
6
См. об этом подробнее: Кортунов С.В. Национальная и международная безопасность: Концептуальные
основы. – М.: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2007. – С. 78.
1
экологические и техногенные катастрофы. Следует признать, что главные угрозы
жизненно важным интересам России исходят сегодня не извне, а являются следствием
процессов, происходящих внутри нашего государства1.
В самом общем плане приоритеты задач национальной безопасности следует
расставить следующим образом. На первом месте находятся внутриполитические и
социальные задачи (защита прав и свобод личности, построение основ демократического
общества и государства), на втором – обеспечение свободного и эффективного
экономического развития, повышение благосостояния граждан. Наконец, на третьем месте
находится необходимость защиты всех этих интересов от угроз извне (сдерживание
внешней агрессии и обеспечение жизненно важных интересов за пределами национальной
территории).
Но как искать угрозы национальной безопасности России? Полагаем, что цели и
задачи обеспечения национальной безопасности должны быть результатом
общегражданского диалога. Организация такого диалога есть фундаментальная проблема
национальной безопасности. Данное требование совсем не означает, что каждый
гражданин страны должен иметь возможность участвовать в обсуждении важнейших
вопросов национальной безопасности, а затем и голос при их решении. Речь идет о
налаживании и последующей эффективной работе многочисленных каналов
делегирования полномочий и контроля – представительной власти, общественных
экспертиз, экспертиз специалистов и т.п., способных обеспечить учет частных мнений.
Первостепенную роль здесь должны играть гласность подготовки и принятия важнейших
решений, возможность проверки законности выделения и эффективности реализации
немалых национальных ресурсов, активная и конструктивная работа власти и спецслужб
со СМИ.
Следовательно, можем отметить тенденцию постоянного расширения спектра
внутренних и внешних угроз национальной безопасности страны. Это – состояние
отечественной экономики, несовершенство системы государственной власти и
гражданского общества, социально-политическая поляризация российского общества и
криминализация общественных отношений, рост организованной преступности и
увеличение масштабов международного терроризма, периодическое обострение
межнациональных и осложнение международных отношений. Поэтому в концепции
национальной безопасности России предлагаем многочисленные угрозы, которые как
переменные динамично трансформируются как по содержанию, так и по приоритетности
для нашей страны (при этом риски могут перерастать в вызовы, а вызовы – в угрозы),
систематизировать по степени возрастания вероятной опасности от тех или иных угроз и
по направлениям реализации мер (противодействия им) в других жизненно важных
Концепциях государства.
Что же в настоящее время происходит в социально-политической жизни и системе
национальной безопасности, что может быть оценено исследователем как ее
базовые/сущностные трансформации (которые следует отражать в теории национальной
безопасности)?
Во-первых, в настоящее время растет количество и меняется качество
субъектов национальной безопасности. Очевидно, что объем и структура такого
динамичного социально-политического явления, как национальная безопасность, не
может постоянно оставаться неизменным. Анализ политики обеспечения национальной
безопасности свидетельствует о трансформации структуры и субъектности национальной
безопасности. Ранее безопасность личности, безопасность общества и безопасность
государства традиционно рассматривались в приоритетном порядке в таких сферах как:
1
См.: www.milpol.ru
оборона, международная жизнь, экология, экономика1. Однако с середины 90-х годов
прошлого столетия понятие национальная безопасность согласно российскому
законодательству постепенно стало охватывать целый ряд самых различных аспектов
человеческой жизнедеятельности.
Кратко отметим лишь малую часть из них – это, например, «защита жизни,
здоровья, прав и свобод личности, собственности, безопасности общества и государства
от преступных посягательств; «ядерная безопасность»; «радиационная безопасность
населения»; «состояние защищенности личности, общества и государства от последствий
антропогенного воздействия на окружающую природную среду, а также стихийных
бедствий и катастроф»; «защищаемые государством сведения..., распространение которых
может нанести ущерб Российской Федерации»2; «безопасности продукции, работ и услуг
для окружающей среды, жизни, здоровья и имущества... безопасности хозяйственных
объектов с учетом риска возникновения природных и техногенных катастроф и других
чрезвычайных ситуаций».
Если ранее личность, общество и государство рассматривались как основные
субъекты, объекты и потребители безопасности, то в настоящее время круг ее субъектов
значительно расширился. Разные исследователи причисляют к самостоятельным
субъектам безопасности бизнес3 (например, транснациональные корпорации),
террористические организации4, бюрократию5 (номенклатуру). Например, специалисты из
Академии управления МВД РФ пишут в своей книге о том, что современный терроризм
не просто стал глобальным и современной политической угрозой, но и основным
фактором национальной и международной безопасности6. Террористические организации
и частные военные фирмы, не имеющие формальной принадлежности к существующим
государственным институтам и международным институтам безопасности, тем не менее,
считаются даже субъектами военной безопасности7.
В результате в нашей стране дополнительно появились такие направления научных
исследований, как общая теория безопасности, философия безопасности, социология
безопасности, идеология безопасности и т.д. В каждом из указанных направлений
продолжаются поиски предмета исследований. В научных работах отмечается, что
важнейшей функцией безопасности в современном государстве становится организация
системы диагностики и мониторинга безопасности. Ее диагностика – это оценка ситуации
в стране с позиции императива безопасности и уровня угроз национальным целям,
ценностям, интересам России. Мониторинг факторов, определяющих угрозы безопасности
России, выступает основой всей дальнейшей работы по формированию мер для
предотвращения и преодоления этих угроз8.
В то же время для самих институтов, структур, организаций безопасности при
сохранении действующего порядка, технологий и механизмов их деятельности
обозначился тупик, ясные ограничения в их результативности, в способности обеспечить
См., например: Указы Президента Российской Федерации: 1993 г. № 2211; 1995 г. №№ 5, 424, 1279; 1996 г.
№№ 154, 468, 698, 1024, 1128 и др. // КонсультантПлюс.
2
См.: Закон Российской Федерации «О государственной тайне» // Российская газета. – 1993, 21 сентября.
3
См.: Делягин М.Г. Россия после Путина. – М.: Вече, 2005. – С. 228-244.
4
См. подробнее об этом: Куликов А.С., Гольцов В.Ю. Направления развития государственной системы
противодействия терроризму в России и международный опыт (США) // Вестник аналитики Института
стратегических оценок и анализа. – 2005. – № 4. – С. 61-76.
5
См., например: Восленский М. Номенклатура. – М.: Захаров, 2005. – С. 110-175.
6
Подробнее см.: Дзлиев М.И., Иззатдуст Э.С., Киреев М.П. Современный терроризм: социальнополитический облик противника / Под ред. В.В. Гордиенко. – М.: Academia, 2007. – С. 10.
7
См.: Уэсселер Р. Война как услуга / Пер. с нем. Г. Сахацкого. – М.: СТОЛИЦА-ПРИНТ, 2007. – С. 42-43.
8
См.: Сергеева Л.И. Динамика идеологической ориентированности основных тенденций трансформаций
международной безопасности в ХХI веке // Безопасность Евразии. – 2008. – № 1. – С. 353.
1
ожидания граждан и общества. Значительная трансформация объектов безопасности,
алгоритмов их деятельности, новые регламенты качества и конкурентоспособности
выявили
теоретическую,
методологическую,
технологическую,
аналитическую
неспособность отечественных структур безопасности надежно и в необходимой мере
защитить их. Обнажилась пропасть между логикой развития современного мира и
аналитикой в области безопасности1.
Выяснилось, что синтезирование, обретение качества всеобщности безопасности
для человека, семьи, народов не подкреплено ни научными исследованиями, ни
нормативными
документами,
ни
наличием
современного
интегрирующего
государственного документа, определяющего ответственность каждого государственного
института за эффективное, интенсивное объединение новых требований к безопасности,
способной защитить каждого человека2. С одной стороны, безопасность стала
необходимой всем – каждому человеку, каждой семье. Требование к государству –
обеспечить безопасность для всех достаточно ясно показало органическую связь уровня и
качества безопасности с достатком, благополучием и качеством жизни, и свободой; с
доступностью качественного образования и здравоохранения для всех; с законностью,
воспринимаемой как равенство всех перед законом, как социальная справедливость.
Для 2008 года выявились границы возможности защиты каждого человека со
стороны государства и общества. Новые обстоятельства сформулировали запрос на
интеллектуальный инновационный институт безопасности, который смог бы соединить
участие самих граждан, общества и государства, чтобы создать концептуальные,
теоретические и методологические основания национальной безопасности3. Если ранее
личность, общество и государство рассматривались как основные субъекты, объекты и
потребители безопасности, то сегодня к самостоятельным субъектам безопасности
причисляют: бизнес; террористические организации; бюрократию; терроризм. Поэтому в
концепции национальной безопасности возникает необходимость определить, кто
подпадает под определение субъекта национальной безопасности (в связи со
значительным расширением круга ее субъектов).
Во-вторых, в настоящее время происходит «массовизация» национальной
безопасности, она становится социальным императивом и ценностью. В современных
условиях необходимо не только теоретически определить состояние развития общества с
учетом национальных российских традиций, но и найти наиболее эффективные пути его
обновления и обеспечения безопасности дальнейших общественных преобразований. В
связи с этим представляется вполне правомерным разделение национальной безопасности
на государственную и общественную, так как общество представляет совокупность
граждан, социальных групп и институтов и является первичным, а государство создается
обществом и вторично. Весьма характерно в этом плане решения о вводе войск в
Афганистан, принятое узким кругом советских политиков, без участия общественности.
Данное решение, как известно, привело к крайне негативным последствиям: десяткам
тысяч убитых и раненых (как в СССР, так и в Афганистане), значительным материальным
издержкам, падению престижа советского государства на мировой арене.
Поэтому сегодня актуальна и необходима такая новая функция общественной
безопасности, как защита от государственного произвола, от некомпетентных действий
См.: Белозеров В.К. Специфика российской политической аналитики // Научное, экспертно-аналитическое
и информационной обеспечение стратегического управления, разработки и реализации приоритетных
национальных проектов и программ: Труды Третьей Всероссийской научно-практической конкуренции. –
М.: ИНИОН РАН, 2007. – С. 223-228.
2
См.: Сергеева Л.И. Динамика идеологической ориентированности основных тенденций трансформаций
международной безопасности в ХХI веке // Безопасность Евразии. – 2008. – № 1. – С. 355.
3
См. об этом подробнее: Сергеева Л.И. Динамика идеологической ориентированности основных тенденций
трансформаций международной безопасности в ХХI веке // Безопасность Евразии. – 2008. – № 1. – С. 354.
1
государственных чиновников. Об угрозах обществу необоснованно принимаемых
решений подтверждают неоднократные заявления отдельных чиновников федерального
уровня, в том числе и Министра юстиции РФ о том, что около 20% отбывающих
наказание в нашей стране осуждены незаконно1. Фактически, одной из основных угроз
национальной безопасности в настоящее время становятся условия/противоречия,
приводящие к социальным конфликтам.
Полагаем, совсем не случайно, российский/американский социолог П.А. Сорокин
одним из направлений обеспечения безопасности общества считал повышение социальной
роли человеческой жизнедеятельности. Он писал: «Мы страдаем не только от сил мертвой
и живой природы, но и от плохого устройства общества и плохо налаженной
общественной жизни. Благодаря нашему невежеству в области социальных явлений мы до
сих пор не умеем бороться с бедствиями, берущими начало в общественной жизни
людей»2. В этой связи согласимся с исследователем В.Е.Петрищевым, который
определяет «…безопасность общества – это обеспечение нормального функционирования
всех общественных институтов, беспрепятственного функционирования различных
социально-политических доктрин, учений, концепций, а также свободы граждан
объединяться на основе общности социальных, профессиональных, национальных,
религиозных и других интересов в те или иные общественные формирования»3.
Мнений подобного рода немало. Так, исследователь М.П. Хрипков рассматривает
зависимость повышения эффективности системы обеспечения национальной
безопасности от степени участия в этом процессе населения страны и от объективности
его информирования об условиях и фактах, влияющих на состояние безопасности4.
Общество, состоящее из различных социальных групп, слоев, специфических социальных
сообществ, отмечает профессор В.А. Труханов, стремится обеспечить свою безопасность,
нейтрализуя угрозы, в том числе и детерминированные социальной сферой5.
Данные определения позволяет нам увидеть объективную связь безопасности
общества с объективной социальной реальностью, которая находится в постоянно
изменяющемся состоянии. В таком ключе полезно мнение исследователя Л.И. Сергеевой,
которая предлагает рассматривать «сектор безопасности» в целом. При этом она
утверждает, что научная проблема при таком подходе определяется как анализ причин
изменения институализации как в самом «секторе безопасности», так и в состоянии среды
сектора безопасности6.
Следовательно, национальная безопасность постепенно действительно становится
социальным императивом и общественно значимой ценностью. Это означает, что в
современных условиях идет поиск наиболее эффективных путей общественного
обновления и обеспечения безопасности при любых дальнейших преобразованиях
российского общества. Сегодня недостаточно теоретически определить зависимость
состояния безопасности развития общества от учета национальных российских традиций
(это кажется банальным). Поэтому для обеспечения безопасности общества необходима
См. подробнее: Хрипков М.П. Внутренние угрозы национальной безопасности России: сущность,
структура, социальные последствия: Автореф. дис. … докт. социол. наук. – М., 2004. – С.33.
2
См. об этом подробнее: Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет. – М.:
Наука, 1994. – С.14.
3
См. подробнее: Петрищев В.Е. Предупреждение преступлений, посягающих на конституционные основы общества и
государства, и политический сыск // Безопасность. – 1996. – № 3-4. – С. 28-41.
4
См. подробнее: Хрипков М.П. Внутренние угрозы национальной безопасности России: сущность,
структура, социальные последствия: Автореф. дис. … докт. социол. наук. – М., 2004. – С. 44.
5
См.: Труханов В.А. Систем национальной безопасности: влияние социального фактора (на примере
казачества): Автореф. дис. … докт. полит. наук. – М., 2003. – С. 26.
6
См.: Сергеева Л.И. Динамика идеологической ориентированности основных тенденций трансформаций
международной безопасности в ХХI веке // Безопасность Евразии. – 2008. – № 1. – С. 353.
1
дополнительно такая подсистема безопасности, которая бы могла официально
своевременно вскрывать и предупреждать наступление угрозы для конкретной
социальной группы и общества в целом (а не только для власти и государственного
аппарата).
В-третьих, в настоящее время постепенно стирается грань между национальной
и международной безопасностью. Ведь в «Концепции национальной безопасности РФ»
положение России в мире характеризуется динамичной трансформацией системы
международных отношений, которые характеризуют стирание грани между национальной
и международной безопасностью1. Но что это практически означает для российской
национальной безопасности? Полагаем, что важно учитывать развитие в мире две
противоречивых тенденций. С одной стороны, мир становится все более глобальным, а с
другой – некоторые государства стремятся любыми средствами защитить собственный
экономический суверенитет. Такую политику Президент России Д.А. Медведев назвал
«экономическим эгоизмом», подразумевая, что ни одна страна в мире, даже с мощной
экономикой не может играть роль глобального правительства2. Речь, идет о стремлении
высшего политического руководства России подтвердить необходимость развития
концептуальных основ теории национальной безопасности за счет более широкой
интеграции России в мировую экономику, расширение сотрудничества с
международными экономическими и финансовыми институтами».
Мы можем согласиться с мнением исследователя С.Н. Соколовой, полагающей, что
рассмотрение национальной безопасности в России с опорой только на внешнюю или
внутреннюю ее составляющую, приводит к издержкам объективности. Необходим
комплексный подход, который позволяет посмотреть на безопасность как на сложное
явление и на не менее сложную совокупность социально-политических процессов3. Ведь в
условиях глобализации произошло резкое падение уровня управляемости
международными процессами, прежние системы и механизмы международной
безопасности оказались неэффективными, резко возросла региональная и отчасти
глобальная нестабильность. Это, в частности, привело к тому, что национальная
безопасность оказалась тесно связанной с безопасностью международной (глобализация
постепенно стирает грань между внешней и внутренней политикой, что, собственно,
почти никем сегодня и не оспаривается).
Очевидно, что система обеспечения национальной безопасности России проходит
свое становление в условиях поиска и реализации мер по снижению антагонизмов в
международных отношениях в целом, а также отношений нашей страны как с ведущими
мировыми державами (особенно США и Германией), так и со странами СНГ. Вместе с тем
активизируются усилия ряда государств, направленные на ослабление позиций России в
политической, экономической, военной и других областях4. Обострение отношений в
результате незавершенности в решении отдельных проблем на сегодняшний день не носят
ярко выраженного антагонистического характера и поэтому ряд приграничных с Россией
стран не рассматривается в качестве источников потенциальной, ярко выраженной
опасности национальной безопасности России5, но нарушают баланс в международной
См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации // Собрание законодательства
Российской Федерации. – 2000. – Ст. 170.
2
См. подробнее: Кузьмин В. Все точки над «i» // Российская газета. – 2008, 11 июня.
3
См. об этом подробнее: Соколова С.Н. О стратегии России по обеспечению политической безопасности //
Власть. – 2008. – № 4. – С. 71.
4
См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации // Собрание законодательства
Российской Федерации. – 2000. – Ст. 170.
5
Например, не урегулирован полностью с Украиной вопрос по поводу базирования Черноморского флота, с
Латвией – по поводу ее претензий на некоторую часть территории Псковской области (в целом пересмотр
1
безопасности и стабильности. Объективно мир идет к тому, что национальные интересы
безопасности любой страны уже должны учитывать национальные интересы других
государств в регионе, а в последующем – должны согласовываться при посредничестве
международных институтов.
После окончания эры биполярной конфронтации и формирования в мире
нескольких центров притяжения (и силы) существенное влияние на выбор Россией
внешнеполитической стратегии и тактики в обеспечении своей национальной
безопасности оказывают многие страны и регионы. Дело в том, что Россия, как
амбивалентная1 страна, должна еще определить свое действительное место в системе
континентальной и глобальной безопасности. Вместе с тем, в силу своего
геополитического положения, России видимо, уготована роль «буфера» в отношениях
европейской и азиатской цивилизации, поскольку она имеет большую территорию,
многовековую историю и богатые культурные традиции. Она в силу значительного
экономического,
научно-технического
и
военного
потенциала,
уникального
стратегического положения на Евразийском континенте объективно продолжает играть
важную роль в мировых процессах.
Становление системы национальной безопасности России происходит в условиях
стабильного
развития
российской
государственности,
формирования
новых
внутриобщественных отношений. Внутренняя жизнь России сегодня характеризуется
относительно ровными отношениями Федерального центра с субъектами Федерации (в
Чечне, например, завершилось вооруженное противоборство), идет процесс социальной
модернизацией, преодолен кризис экономики, финансовой дестабилизации. В этих
условиях, хотя и медленно, но продолжается процесс становления институтов
гражданского общества как важнейшего элемента системы общественной и национальной
безопасности.
Поэтому в теории национальной безопасности должны найти отражение четкое
видение содержания стратегии безопасности России в условиях стирания грани между
национальной и международной безопасности. Отныне любое государство, в том числе и
Россия, может чувствовать себя в относительной безопасности лишь в условиях
формирования нового, более справедливого мирового порядка, отвечающего интересам и
безопасности всех стран мирового сообщества.
В-четвертых, России нужна научная концепция/стратегия национальной
безопасности. Воссоздание в масштабах страны механизма стратегического
планирования стало насущной необходимостью, осознанной как руководством
государства, так специалистами и учеными. Главное же назначение стратегического
планирования, как отмечено, например, в докладе специалистов Совета безопасности РФ,
состоит «в системной увязке задач развития страны и задач обеспечения национальной
безопасности, определении приоритетов в экономической, социальной, политической и
иных сферах, разработке системы стратегических и концептуальных документов,
формировании стратегических прогнозов»2. Специалисты в этой связи позитивно
оценивают значимость информации о том, что Советом Безопасности в тесном
взаимодействии с федеральными органами исполнительной власти, научным и
экспертным сообществом страны в настоящее время разрабатываются «Основы
стратегического планирования Российской Федерации и обеспечения национальной
итогов Второй мировой войны), с Грузией – по вопросам участия России в разрешении проблем автономии
Абхазии и Южной Осетии и другие.
1
Амбивалентный – двойственный, противоречивый. См.: Словарь иностранных слов и выражений / Авт.сост. Е.С. Зенович. – М.: Олимп, 2003. – С. 42.
2
См.: Научные проблемы национальной безопасности Российской Федерации / Сост. А.Г. Криволапов, Н.А.
Анфимов, Д.А. Афиногенов. – М.: Известия, 2007. – С. 16-17.
безопасности». С участием РАН и членов научного совета, функционирующего при
Совбезе, проводится и работа по формированию показателей (индикаторов) и критериев
безопасности.
Формирование стратегического прогноза развития России с горизонтом развития в
20-25 лет представляет собой сложную научно-практическую задачу. В ее решении
должны быть задействованы все ветви власти, научное сообщество, институты
гражданского общества. При этом прогноз должен содержать рекомендации высшему
политическому руководству по стратегическим национальным приоритетам, на
достижение которых необходимо ориентировать деятельность всех ветвей власти и
гражданского общества.
Однако профессор С.В. Кортунов утверждает что, разрабатывая сейчас новую
концепция национальной безопасности (стратегию), работа в стране ведется без опоры на
научную методологию, без должной опоры на науку вообще. Это значит, что будут сбои,
за которые вновь никто не ответит1. Полагаем, что с этим утверждением нельзя
согласиться, поскольку в Совете безопасности в настоящее время обосновывается
необходимость создания главного концептуального документа, определяющего цели и
приоритеты развития страны на долгосрочную перспективу2. Речь идет о Стратегии
развития нашей страны.
Ситуация осложняется тем, что на сегодня в нашей стране не сформировано единое
видение структуры и содержания такого документа. Согласно одной точке зрения, следует
ограничиться новыми редакциями Концепции национальной безопасности и Концепции
социально-экономического развития РФ на период до 2020 года. Некоторые специалисты
считают, что нужна система документов различных отраслей и уровней планирования.
Другая же позиция состоит в том, что нужен именно единый документ, определяющий
цели и направления развития России, приоритеты в области национальной безопасности,
основные задачи структур и институтов власти, систему управления и алгоритмы
реализации этой стратегии и целый ряд других вопросов. При этом, по мнению
руководителей Совета Безопасности России, необходимо обеспечить широкое участие в
разработке упомянутой стратегии институтов гражданского общества. Это объясняется
«общим снижением интеллектуальной планки» и «кумулятивным эффектом от
неадекватной оплаты труда аналитиков»3.
Следовательно, научная концепция/стратегия национальной безопасности
необходима для выработки всеобъемлющей и эффективной стратегии безопасности.
Работа по обеспечению научности должна вестись по направлениям: формирование
необходимой законодательной базы; организация высокопродуктивного коллектива
аналитиков и планирования их деятельности; формулирование научной методологии
разработки стратегии; отработки всех вопросов обеспечения деятельности. Стратегия
обеспечения безопасности обязательно должна пройти основные этапы формирования:
изучение обстановки; определение конкретных задач; «проигрывание» различных
вариантов стратегии; определение необходимых сил, средств и ресурсов.
Разработка научных методов исследования национальной безопасности особенно
актуальна для России в условиях ее инновационной модернизации, выбора путей
развития, усиливающихся угроз самому существованию российской нации. Поэтому мы
См. подробнее: Кортунов С.В. Национальная и международная безопасность: Концептуальные основы. –
М.: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2007. – С. 9.
2
См.: Научные проблемы национальной безопасности Российской Федерации / Сост. А.Г. Криволапов, Н.А.
Анфимов, Д.А. Афиногенов. – М.: Известия, 2007. – С. 16-23.
3
См.: Барановский В.Г. Научно-методологическая поддержка стратегического планирования с учетом задач
обеспечения национальной безопасности // Научные проблемы национальной безопасности Российской
Федерации / Сост. А.Г. Криволапов, Н.А. Анфимов, Д.А. Афиногенов. – М.: Известия, 2007. – С. 24-29.
1
предлагаем создание единого базового концептуального документа, определяющего цели
и направления развития России, приоритеты в области национальной безопасности,
основные задачи органов и институтов власти, систему управления и алгоритмы
реализации этой стратегии, и целый ряд других вопросов. Данный документ структурно
должен входить в концепцию национальной безопасности Российской Федерации.
Таким образом, начало ХХI века характеризуется серьезными трансформациями
концептуальных основ теории национальной безопасности нашей страны. Национальная
безопасность становится социальным императивом и ценностью, появляются новые ее
субъекты, происходит стирание грани между национальной и международной
безопасностью, изменяются требования к системе обеспечения национальной
безопасности Российской Федерации.
Одновременно возникла острая потребность в новой инновационной парадигме
безопасности, которая бы учитывала трансформацию содержания национальной
безопасности, а также – возрастание роли России в мировом сообществе, расширение
круга ее национальных интересов, изменение характера и уровня угроз. Для улучшения
эффективности системы безопасности в нашей стране необходима научная
концепция/стратегия национальной безопасности России принципиально иного качества.
Сергей Демченко