Павел I: тиран или романтик на троне? Характер Павла I

Павел I: тиран или романтик на троне?
Характер Павла I
Во вводной лекции было упомянуто о том, насколько разнятся оценки современниками и
потомками личности и деяний Павла I . Действительно, едва ли в отечественной истории мы
обнаружим фигуру, которая вызывала бы столь противоречивые эмоции. С одной стороны, его
часто характеризуют как жестокого деспота, тирана, уставившего всю Россию караульными
будками и шлагбаумами, окрашенными в традиционные прусские цвета. Это о нем, о Павле,
сложен исторический анекдот, суть которого в том, что однажды на плац-параде, раздраженный
не понравившимися ему перестроениями какого-то полка, император скомандовал: «Полк, в
Сибирь, марш!» И якобы несчастный полк безропотно зашагал по пыльным российским дорогам в
сибирские дали. Это он, Павел, запретил ввоз в Россию любой иностранной литературы (в черный
список попали даже «Путешествия Гулливеровы» Джонатана Свифта и сочинения Вольтера!), а
многие слова, такие, как, к примеру, «врач», «общество» или «отечество», были запрещены к
употреблению.
С другой стороны, он имел репутацию романтика на троне, «русского Гамлета», справедливого
государя, человека очень чувствительного, ранимого и глубоко несчастного. Только тот факт, что в
1916 году Православная Российская Церковь (как она тогда называлась) намеревалась в лице
Священного синода причислить Павла I к лику святых (готовились документы к канонизации),
свидетельствует о том, что не следует спешить с категоричными и, главное, однозначными
оценками этой своеобразной личности, да и всей пусть и непродолжительной, но до предела
насыщенной событиями эпохи.
Прежде всего рассмотрим обстоятельства восхождения Павла Петровича на трон. На первый
взгляд, здесь все предельно ясно. Умерла Екатерина II, а ее сын Павел, официально
именовавшийся цесаревичем, а посему считавшийся наследником, водрузил на свою голову
императорскую корону. Но это только на первый взгляд.
При ближайшем рассмотрении выплывает версия о том, что Екатерина, не любившая Павла,
вроде как собиралась передать престол не своему сыну, а старшему из внуков — будущему
императору Александру I. Ходили слухи, что ею составлено завещание, которое должно было
быть обнародовано 24 ноября 1796 года, т. е. в Екатеринин день. Но судьба распорядилась иначе.
Согласно одной из версий, кто-то из екатерининских вельмож (или граф Александр Андреевич
Безбородко, или граф Николай Александрович Зубов), зная, где хранится завещание, изъял его
сразу после кончины императрицы и отвез Павлу в Гатчину (хотя доподлинно известно, что его в
Гатчине в это время не было). Получив известие о постигшем мать «ударе», он, возможно,
уничтожил ее завещание и помчался во дворец.
К слову, вскоре после восшествия Павла на престол Безбородко получил титул Светлейшего князя,
30 тысяч десятин земли и прочие блага. Николай Зубов был удостоен ордена Святого Андрея
Первозванного и вскоре стал обер-шталмейстером двора. Но это все — только предположения…
Как бы то ни было, престол достался Павлу, и началось его царствование, окрашенное в самые
разные тона.
Первые же шаги нового императора оказались легко предсказуемыми. Прежде всего он изменил
порядок престолонаследия в России, вернувшись к системе, которая предусматривала передачу
престола от отца к старшему сыну, при этом возможность женского правления, столь
ненавистного Павлу, становилась практически исключенной. Многое он сделал просто вопреки
решениям матери. К примеру, даровал свободу Тадеушу Костюшко, предводителю Польского
восстания 1794 года, намеревался подарить ему тысячу душ крепостных, но, по его просьбе,
заменил этот подарок 60 тысячами рублей серебром и разрешил выехать в Северную Америку.
Александр Николаевич Радищев, «бунтовщик хуже Пугачева», по определению Екатерины, тоже
вернулся из ссылки. Чем же была обусловлена такая неприязнь сына к матери (которая, кстати,
была взаимной)?
Однозначно ответить на этот вопрос не представляется возможным, необходимо учесть сразу
несколько обстоятельств. Прежде всего, что по мере взросления Павла Екатерина стала видеть в
сыне потенциального конкурента, который в определенный момент мог бы заявить о своих
претензиях на престол (ведь известно, как он достался Екатерине). Беспокойство матери
усилилось после того, как Павел со своей второй женой, принцессой Вюртембергской Софией
Доротеей (в православии Марией Федоровной), совершил поездку по Европе, где был встречен
очень хорошо, был «обласкан» и вообще произвел самое благоприятное впечатление.
Характерно, что, хотя великокняжеская чета путешествовала «инкогнито» (под именами графа и
графини Северных), Павла везде воспринимали исключительно как наследника российского
престола с оказанием соответствующих почестей. Чем дальше, тем больше обращало на себя
внимание заметное расхождение во взглядах Павла и его матери на политику — как внешнюю,
так и внутреннюю. Это касалось и внешнеполитических приоритетов, и вопроса о месте и роли
дворянского сословия в жизни российского общества, и многого другого.
Окончательный разрыв, приведший к откровенной конфронтации, произошел, по всей видимости,
летом 1783 года. Именно тогда стали циркулировать первые слухи о возможной передаче
престола старшему сыну Павла — Александру, тогда же Павел получил в подарок мызу Гатчина,
был, по сути дела, отселен из Петербурга и отрешен от какого бы то ни было участия в
государственных делах.
Гатчинский период жизни будущего императора примечателен во многих отношениях. Здесь
Павел все обустроил по собственному желанию, возможно, попытался даже сконструировать
модель будущей России (каковой она ему тогда виделась). Особое внимание уделялось армии.
Павел добился разрешения иметь в Гатчине свои войска общей численностью чуть менее 2,5
тысяч человек. Как и положено, среди них были пехотинцы, кавалеристы, артиллеристы, одетые в
мундиры, весьма напоминавшие прусские.
Служили здесь главным образом неродовитые дворяне, не имевшие перспективы сделать
карьеру в гвардии. Регулярно проводились смотры, вахт-парады, всевозможные учения с
пушечной стрельбой и штурмом крепостей. Как не вспомнить в этой связи о потешных забавах
молодого Петра I! Во всех этих «экзерцициях» участвовали сыновья Павла — Александр и
Константин, которым занятия эти, судя по всему, нравились, но после маневров оба должны были
возвращаться в Петербург. В бытность свою в Гатчине Павел собственноручно написал новые
воинские уставы, разработал множество инструкций должностным лицам. Именно здесь в поле
его зрения оказались люди, которым было суждено сыграть заметную роль в годы царствования
Павла I, да и в последующие исторические эпохи. Характерный пример — Алексей Андреевич
Аракчеев, блистательная карьера которого началась как раз со службы в гатчинских войсках.
Прежде, чем сосредоточить внимание на основных характеристиках внутренней и внешней
политики Павла I, стоит немного поговорить о нем как о личности, попытаться нарисовать его
портрет. В начале XX века в «Русском архиве» было опубликовано описание внешности
императора, сделанное М. Леонтьевым: «Сей государь был малого роста и не более двух аршин и
четырех вершков (около 160 см. — А. Т.), чувствуя сие, он всегда вытягивался и при походке
никогда не сгибал ног, а поднимал их, как бы маршируя, ставил на каблук, отчего при ходьбе и
стучал крепко ногами; волосы имел на голове темно-русые с небольшой проседью; лоб большой
или, лучше, лысину до самого темя и никогда не закрывал ее волосами и даже не терпел, чтобы
кто-либо сие сделал. Лицо у него было крупное, но худое, нос имел курносый, кверху вздернутый,
от которого от бороды были морщины, глаза большие, серые, чрезвычайно грозные, цвет лица у
него был несколько смуглый, голос имел сиповатый и говорил протяжно, а последние слова
затягивал длинно… Иногда, когда бывал весел, припрыгивал на одной ножке. Мундир носил он
темно-зеленый, однобортный, с двумя рядами пуговиц, с низким воротником красного сукна и
аксельбантами, шляпу черную, как и ныне, треугольную, без всяких украшений».
Вообще, чем старше Павел становился, тем все более походил на своего отца — императора
Петра III. Кстати, о шляпах. Павел строжайше запретил носить круглые шляпы, которые
ассоциировались у него с модой революционной Франции. За легкомысленное игнорирование
этого запрета в декабре 1796 года поверенный в делах королевства Сардиния был выслан из
Петербурга. Зато приветствовались треуголки — именно в этом головном уборе Павел Петрович
запечатлен на многих дошедших до нас портретах.
Разного рода запреты и ограничения как нельзя лучше характеризуют императора, его крутой
нрав и такую черту характера, как сумасбродство. Помимо круглых шляп было запрещено носить
фраки (только немецкие камзолы!), нельзя было танцевать вальс («вальсон», как его в то время
называли), отращивать бакенбарды, называть домашних животных именем Машка (это якобы
оскорбляло императрицу Марию Федоровну) и многое другое.
Павел временами был маниакально подозрителен, мнителен, обидчив. В быту он был очень
непритязателен, бережлив, имел всего одну шинель (используя современную лексику,
демисезонную), когда наступали холода, ее подшивали мехом. Во время трапез император был
демонстративно умерен, предпочитал простую, здоровую еду — говядину, сосиски с капустой (это
было его любимое блюдо).
Часто Павел пребывал в состоянии угрюмом, мрачном. Эта черта его натуры, по мнению
биографов, сформировалась еще в молодости, после того как в 1776 году в страшных муках
скончалась при родах его первая жена, а безутешному вдовцу донесли о ее изменах. В то же
самое время Павел отличался сентиментальностью и романтичностью, изучал и чтил кодексы
рыцарской чести. Один из его девизов звучал так: рыцарство против якобинства и екатерининской
лжи.
Внутренняя политика
В своей внутренней политике император Павел I придерживался курса на всемерное укрепление
основ монархического правления, на создание надежных гарантий незыблемости, прочности
самодержавной власти в России. Император хорошо помнил о том, с какой легкостью переходила
корона из рук в руки в Эпоху дворцовых переворотов, он не забыл о трагической судьбе своего
отца, о казни Людовика XVI и Марии Антуанетты. Поэтому Павел немало способствовал усилению
авторитета царской власти, старался воспитывать в подданных чувство исключительного уважения
и даже пиетета по отношению к помазаннику Божию.
В обиход вошли пышные дворцовые церемонии; всем проходившим мимо императорских
резиденций было предписано снимать шляпы, хотя при тщательном изучении этой исторической
ситуации выясняется, что такого распоряжения император не отдавал.
Павел подчеркнуто начал покровительствовать французским роялистам. В России был
сформирован семитысячный корпус под началом принца Конде, в котором служили эмигранты из
революционной Франции. Одна из стратегических задач Павла состояла в том, чтобы ослабить
гвардию, взлелеянную и обласканную его матерью. По мнению императора, гвардия таила
серьезную опасность для его трона, поэтому, не рискнув распустить ее, Павел внедрял в
гвардейскую среду верных офицеров, сформировал Павловский гренадерский полк, впоследствии
ставший гвардейским.
Перед этим император кардинально пересмотрел всю политику по отношению к дворянскому
сословию. И хотя формально екатерининскую Жалованную грамоту дворянству он не отменил, но
многие привилегии и льготы, дарованные дворянам его матерью, были упразднены. Так, к
примеру, уже в самом начале своего царствования Павел приказал всем записанным в полки
явиться на общий смотр. Казалось бы, ну и что здесь особенного? Но дело-то заключалось в том,
что в Екатерининскую эпоху дворянских детей (даже младенцев) записывали в полки и, скажем, к
моменту достижения совершеннолетия они «выслуживали» первый офицерский чин.
Теперь же, когда не явившиеся по приказу императора (что естественно для детей) были
отчислены из полков, с этой дворянской привилегией было покончено. Тогда же дворян
обложили сбором для содержания губернской армии. Были введены ограничения для переходов
из военной службы в статскую (т. е. гражданскую). Павел фактически упразднил дворянские
собрания и выборы — он видел в них рассадник дворянского своеволия. Кроме того, император
отменил личную неприкосновенность дворян, на них вновь были распространены телесные
наказания. Можно себе представить, как реагировало на эти «новшества» Павла избалованное
«золотым веком» российское дворянство!
В этой связи есть смысл коснуться вопроса о масштабах павловских репрессий. Широко
распространены представления о том, что тиранический характер Павла обусловил
многочисленные расправы и наказания подданных. В литературе называются разные цифры,
характеризующие количество пострадавших — от 700 человек до 2,5 тысяч. Однако по большому
счету репрессиями (а тем более массовыми) все это называть не стоит. Да, были сосланные в
Сибирь, на каторгу. Несколько дворян были подвергнуты экзекуциям. Но гораздо чаще Павел
ограничивался исключением из службы, переводом в армейские полки, в провинцию, ссылкой в
имения и т. п. Нередко император отменял предписанные наказания. А уж если сравнить
количество облагодетельствованных (повышенных по службе, награжденных, получивших
земельные угодья и крепостных крестьян), то это сравнение будет, безусловно, в пользу
последних.
Представляет несомненный интерес политика Павла I в крестьянском вопросе. Известно, что
Павел издал указ, вошедший в историю под названием Указа о трехдневной барщине и
ограничивавший возможности помещиков использовать труд своих крепостных на собственных
землях. Однако, во-первых, этот указ имел лишь рекомендательный характер, а во-вторых, Павел
всегда был и остался до конца дней своих убежденным крепостником. Он искренне полагал, что
лучшая судьба для крестьянина — пребывать в собственности помещика, ибо никто так хорошо не
позаботится о крестьянине, как его владелец. Не приходится удивляться, что в бытность Павла
Петровича императором всероссийским количество крепостных в России увеличилось — главным
образом за счет бывших государственных крестьян, ставших помещичьими, крепостными.
И, наконец, несколько слов о еще одной особенности внутренней политики Павла I. Речь идет о
ситуации в вооруженных силах империи. Павел всегда проявлял неподдельный интерес к армии,
уделял военным вопросам много времени и сил. Однако многие его нововведения, мягко говоря,
не способствовали укреплению ее боеспособности. Чего стоит одна только замена формы русской
армии на подобие прусской, гораздо менее удобной и функциональной. Появились непригодные
для полевых условий штиблеты, тесные мундиры и т. п. При этом стрелковое и артиллерийское
вооружение (как в армии, так и на флоте) давно не обновлялось. Процветал протекционизм,
широкие масштабы приобрело дезертирство. В армии ощущалась нехватка опытных офицеров.
Были введены недоброй памяти фухтели (от нем. Fuchtel — шпага) — телесные наказания,
предусматривавшие удары плоской стороной клинка или шомполом по обнаженной спине.
Одним словом, русская армия в Павловскую эпоху пребывала не в лучшем своем состоянии, и
только мужество и стойкость русских солдат, помноженные на талант полководцев (прежде всего
А. В. Суворова), позволили вписать в летопись военной истории несколько славных страниц.
Впрочем, военная политика Павла I специалистами оценивается неоднозначно. Многие его
нововведения объективно способствовали повышению боеспособности русской армии. Поэтому
проблема требует дальнейших исследований, которые, естественно, повлекут за собой
взвешенные оценки.
Внешняя политика
Что же касается внешней политики России в Павловские времена, то здесь стоит обратить
внимание на следующее. В 1798—1800 годах Петербург вместе с Лондоном и Веной находился в
антифранцузской коалиции, в этот период был высажен русский десант в Неаполе, был
освобожден от французов Рим (в операции принимали участие английские моряки адмирала
Нельсона), состоялись триумфальные походы А. В. Суворова — Итальянский и Швейцарский.
Но вот наступил 1800 год, и антифранцузская коалиция дает трещину. Недавние противники,
Павел и Наполеон, обмениваются посланиями, договариваются забыть былые обиды и неприязнь.
В конце 1800 года Павел ввел запрет на русский экспорт в Англию, порвал с французским
эмигрантским двором (Людовик XVIII был выслан из России и лишен ежегодной двухсоттысячной
пенсии). Но это далеко не все. Павел и Наполеон Бонапарт договорились о совместной русскофранцузской экспедиции в Индию!
Их замысел состоял в том, чтобы похитить самую крупную жемчужину из короны Британской
империи. Для этого в Астрахани должен был быть сформирован семидесятитысячный русскофранцузский корпус под общим командованием знаменитого французского генерала Массена. Но
Павлу этого показалось мало — в феврале 1801 года он отправил тридцатитысячный отряд
донских казаков под командованием атамана Василия Орлова в самостоятельный поход в Индию
— через Оренбург, Хиву, Бухару. Участь донцов, скорее всего, была бы плачевной — только
смерть императора остановила развитие этой беспрецедентной авантюры.
Неизбежно возникает вопрос: чем можно объяснить столь кардинальное изменение вектора
внешней политики России? Факторов, обусловивших вышеупомянутый поворот, много. Не
задаваясь целью проанализировать их все, обратим внимание на одно небезынтересное
обстоятельство.
9 ноября 1799 года (а если по французскому революционному календарю, то 18 брюмера VII года
Республики) во Франции произошел, по сути дела, государственный переворот: Наполеон
разогнал Директорию и объявил себя первым консулом. Последняя страница истории якобинской
Франции оказалась перевернутой. Не исключено, что Павел I увидел в этом симптом того, что
кровавые события Французской революции остаются в прошлом и страна возвращается к
монархическому образу правления.
Наверное, русский император был недалек от истины — не за горами было уже то время, когда
Наполеон стал императором французов. Почему бы не наладить с ним отношения? Тем более что
русско-английские связи стали развиваться по не вполне благоприятному сценарию. Уже одно то,
что англичане захватили остров Мальту и лишили приюта милый сердцу Павла Мальтийский
орден, могло оказать на позицию императора существенное влияние.
Разговор о годах правления Павла I не может быть сколько-нибудь содержательным без
упоминания о мальтийских сюжетах. Павел выказывал немалый интерес к истории рыцарства,
духовно-рыцарских орденов. Особую приязнь он испытывал к ордену иоаннитов (госпитальеров),
основанному в Иерусалиме в начале XII века, а с середины XVI столетия до 1798 года имевшему
свою резиденцию на острове Мальта.
В конце осени 1798 года Павел принял орден под свое покровительство, возложил на себя
регалии Великого магистра Мальтийского ордена (как его часто именовали), многих мальтийских
рыцарей приютил в России, предоставив им резиденцию в Петербурге, назначив на
государственные должности, оказав значительную финансовую помощь. Случай в истории
уникальный: православный государь становится во главе католического ордена. Кстати, по
велению Павла мальтийский крест был вписан в государственный герб Российской империи и стал
одним из его приоритетных геральдических элементов. Контакты с католической церковью в то
время имели еще один своеобразный ракурс: Павел I состоял в переписке с Папой Римским Пием
VII и даже (в условиях наполеоновской экспансии) приглашал его переселиться в Петербург!
Смерть Павла I
Однако ни этому, ни многим другим прожектам Павла сбыться было не суждено. В ночь с 11 на 12
марта 1801 года он был убит заговорщиками в спальне только что построенного Михайловского
замка, в фундамент которого в феврале 1797 года он самолично положил первый камень. Об
убийстве Павла I написано много, однако полной ясности ни в отношении мотивов заговора, ни в
отношении подробностей покушения по сей день нет. Ясно одно: в начале XIX века трагическим
образом аккумулировалось недовольство русским монархом, связанное с неприятием его
внутренней и внешней политики, с неприятием его как личности. Можно лишь догадываться, к
примеру, какую роль сыграла Англия в устранении с престола Павла I (если сыграла вообще?), но
то, что ей это было жизненно необходимо, сомнений не вызывает. Под мраком той мартовской
ночи сокрыт и ответ на вопрос: сколько злоумышленников проникло в резиденцию царя?
Некоторые исследователи называют цифру 40, другие — 60, а кое-кто склоняется к цифре 180 или
даже 300. Продолжаются споры о том, как был убит Павел. Золотой ли табакеркой, зажатой в
кулаке зятя Суворова Николая Зубова или поясным офицерским шарфом штабс-капитана
Измайловского полка Скарятина? Как бы то ни было, император Павел I почил в Бозе, на престоле
же российском оказался его старший сын Александр.
Личность Павла, парадоксы его царствования много раз становились темой сочинений историков,
литераторов. Достаточно упомянуть о том, что Дмитрий Мережковский написал пьесу «Павел I». В
свое время был очень популярен роман Ольги Форш «Михайловский замок». Собирался написать
о Павле Лев Толстой, однако замысел свой так и не осуществил.
Даже эти фрагментарные сведения, которые упоминались в настоящей лекции, лишний раз
заставляют задуматься о том, насколько интересной, интригующей, привлекательной может быть
ткань исторического прошлого, познание которого может быть интересным и с точки зрения
результата, и с точки зрения далекого прошлого.