Архитектура 2013 год Настя Андреева

2013 год
Настя Андреева
Архитектура
Пьеса
Действующие лица:
Ира – 22 года
Вероника – 17 лет, ее сестра
Наталья Александровна – 45 лет, их мать
Сергей – 46 лет, их отец
Джим – сосед
Нинель Дмитриевна – 60 лет, соседка
Виталик – 35 лет, её сын
Анжела – соседка
Саша – 24 года
Арсений – 25 лет
Действие первое
Сцена первая
Май. Часа два дня. Большая квартира в центре (или почти центре) Петербурга –
коммуналка, пять комнат и кухня. Светит солнце, поэтому во всех комнатах, кроме
коридора – светло, а в коридоре темно всегда, жильцы уже второй год не могут
договориться, кто лампочку вкрутит. В комнате, которая ближе всех к входной двери,
на широком раскладном кресле, накрывшись большой простыней, больше похожей на
полотенце, спят двое. Это Ира и Арсений. Около кресла стоит кружка с водой. Комната
самая большая в квартире, есть даже что-то вроде своей прихожей, внутри – уютно, но
тесновато, на стенах висят фотографии и картины. В комнате два окна, в комнате –
свой обеденный стол и холодильник, чтоб лишний раз на кухне с соседями не общаться.
1
Из-за стены негромко доносится медитативная музыка – это Джим уже который день
пытается постичь нирвану. Никто не знает, сколько Джиму лет, чем Джим
занимается, и кто он, собственно, такой, но он всегда настолько радостный и
приветливый, что никого это не смущает. В коридоре каждые минут пятнадцать
слышны шаркающие шаги – это Нинель Дмитриевна проводит мониторинг квартиры.
Слышно, как в замке входной двери ворочается ключ. В квартиру входят Вероника и
Наталья Александровна, у них в руках – большие сумки. Вероника не разуваясь входит в
комнату бросает сумки на пол, не сразу замечает спящих Иру и Арсения. Когда замечает
– начинает кричать.
Вероника: Мааам! Мама! Ирка тут! Ирка тут с каким-то непонятным. Маам, она же на
учебе должна быть, откуда они тут? Маам!
Ира отворачивается, натягивает на голову простыню-полотенце. Входит Наталья
Александровна.
Наталья Александровна (шепотом): Вера, что ты вопишь? Тише, да не буди ты их,
наверное, пары у нее отменились.
Вероника (все так же громко): Нет, нормальная вообще ситуация, к бабушке она с нами
не поехала, говорит – учеба, а какая нафиг учеба, вот она тут, с мужиком каким-то…
Вероника пытается обойти кресло, чтобы стянуть с Иры простынь, но спотыкается о
кружку с водой. Кружка падает. Ира окончательно просыпается, сама стягивает
простынь с головы, с трудом открывает один глаз. Потом второй.
Ира (охрипшим голосом): Здравствуй, блин, семья. Как я рада тебя, семья, видеть. Вы же
завтра только должны были приехать. Так какими, собственно, судьбами? (тянется за
водой – видит, что кружка перевернута, берет ее, допивает пару глотков, которые
остались на дне).
Вероника: Вообще-то, мы тут тоже живем и не обязаны перед тобой отчитываться,
почему мы…
Наталья Александровна: Ир, мне с работы позвонили, сказали – завтра с утра там быть,
собрание какое-то. Прости уж, что помешали.
Ира: Да ладно уж. Прощаю. Это Арсений (толкает Арсения, он мычит и закапывается
головой в подушку). Эй, Сеня! Просыпайся кавалер, с семьей знакомиться будем.
2
Арсений: С какой семьей нафиг? Чьей семьей?
Ира: С моей семьей, милый. Вот, это Наталья Александровна, мать моя. С отцом, прости,
позже познакомлю, он у нас такой, специфический, не с нами живет. Это Ничка…
Арсений: Очень приятно…
Вероника: Я Вера, блин! Ве-ра! Прекрати меня так называть!
Ира: Так вот. Это Ничка. Я – Ира, если что.
Арсений: Я вообще-то помню.
Ира: Да я не сомневаюсь. Мне кажется, теперь тебе пора домой. Завтракать. Мне ведь
правильно кажется?
Арсений: Эмм… Ну да. Правильно. Сейчас.
Арсений переваливается через Иру, вытаскивает откуда-то из-под кресла свои штаны и
футболку, с трудом натягивает это все, не вылезая из-под простыни. Наталья
Александровна с улыбкой смотрит на это. Вероника – с возмущением. Наконец, Арсений
побеждает свою одежду, встает. Он стандартно красив, смазливый даже.
Арсений: Извините, что доставил вам некоторые…эээ… неудобства. До встречи. Меня
можно не провожать (идет к входной двери).
Наталья Александровна (с трудом сдерживая смех): Вер, закрой дверь, пожалуйста. До
свидания, Арсений.
Арсений: До свидания. Ир, я позвоню.
Ира: Очень буду ждать, очень! Не забудь про меня, о, мой Ромео!
Арсений и Вероника выходят, слышно, как закрывается и открывается дверь, щелкает
замок. Вероника возвращается в комнату, беззвучно ругаясь, начинает разбирать сумки,
там – пироги, салаты какие-то в коробочках, большие связки укропа и лука – ну, что
обычно привозят от бабушки из деревни. В комнату светит солнце.
Наталья Александровна садится на край разложенного кресла. Смеется. Ира тоже
смеется.
Наталья Александровна: Ну и что это за Ромео?
Ира: Да учусь я с ним. Он-то давно уже ко мне подкатывал, вроде. А тут я вчера, ну, на
концерте в клубе, эээ… расслабилась слишком, вот и. Да он нормальный такой.
Начитанный мальчик. Стихов знает много. Шли когда домой вчера – все Бродского мне
читал, ужас, мозг чуть не вскипел. Страшненький он только. Сеня, не Бродский.
3
Наталья Александровна: Ничего себе – страшненький. Кто ж не страшненький тогда?
Ира: Не знаю… Ну, не страшненький. У него внутри не горит что-то. Нету такого, чтобы
ах – и все.
Наталья Александровна: И хорошо, что не горит. Отец твой вон как горит, и что,
хорошо что ли…
Ира: Ну хоть не скучно.
Наталья Александровна: Уж лучше бы скучно. Ладно, давай обедать. Хотя какое
обедать, завтракать, так ведь? Одень на себя что-нибудь и давай за стол. А учебу
прогуливать нехорошо все-таки.
Ира (неуверенно): У меня пары отменились…
Наталья Александровна: Конечно-конечно.
Ира так же, как Арсений несколько минут назад, на ощупь находит рядом с креслом
летний сарафан, натягивает его, пока Наталья Александровна и Вероника накрывают на
стол и включают электрический чайник. Встает, потягивается, идет к столу, садится.
Наталья Александровна и Вероника – тоже. Начинают завтракать, вернее – обедать.
Из-за стены по-прежнему доносится медитативная музыка.
Сцена вторая
Вечер того же дня. Наталья Александровна читает какую-то толстую книгу. Вероника
ходит кругами по комнате, говорит по телефону. Ира – в наушниках и с ноутбуком,
поджав ноги на сложенном кресле сидит.
Вероника (по телефону): Да я тебе серьезно говорю! Нет, завтра я никуда не пойду, нетнет-нет.
Мне
к
экзаменам
готовиться.
Поступить
хочу,
говорю,
не
в
ПТУ
водопроводчиков. Ой, Жень, я перезвоню, тут по второй линии… Алле, да, пап, привет!
(Наталья Александровна поднимает глаза от книги, быстро опускает обратно). Даа,
очень соскучилась. Зайти? Конечно заходи, блин! Мама не против, конечно! Окей, ща,
подожди, спрошу. Мааам, мамааа…
Наталья Александровна: Да, я слышу все. Да, пусть приходит.
Вероника: Ну, ты, короче, слышал. Приходи. Ждем тебя (кладет трубку.) Ирка, Ирка!
Подходит к Ире, встает прямо около нее. Ира снимает наушники.
4
Ира: Да-да. Ты что-то хотела?
Вероника: Папа приедет!
Ира: Крутота. (Одевает наушники обратно)
Стучат в дверь. Не дожидаясь ответа, в комнату вваливается Виталик. Он, как обычно,
пьян.
Виталик: Доброго вам вечера, уважаемые. Я, собственно, что? У меня важное дело. Эээ…
Соль! Нужна соль.
Наталья Александровна: Привет, Виталик. Сейчас, подожди секунду. (Встает,
копается в каких-то шкафчиках, находит небольшую упаковку соли). Вот, держи.
Виталик: Я только… Мама только чуть-чуть возьмет и вернет. Верну. Да.
Наталья Александровна: Да забирайте, у меня еще много. Бери-бери. Потом вы нам
поможете. Как нибудь.
Виталик: Да мы… Да я… Да когда угодно! (Пытается обнять Наталью Александровну,
она уворачивается). Не надумала замуж-то? М? За меня?
Наталья Александровна: (смеется) Да я еще с прошлым не развелась. Как только – так
сразу, Виталик.
Виталик (уходя): Ну смотри! Я запомнил
Наталья Александровна: Конечно-конечно.
Виталик почти ушел, вдруг – замирает в дверях, вспомнил что-то, по лбу себя хлопнул.
Наталья Александровна: Что такое?
Виталик: Да я это… Приходили сегодня. Эти, из гостиничного сервиса. Выкупать хотят
квартиру. Но я не сдамся! Я – почти полковник запаса. Я их не пустил даже. Ну их... Вот.
Мы не сдадимся!
Наталья Александровна: Не сдадимся! Иди давай, Виталик, мама соль ждет.
Виталик: Ну да. Ну да. (уходит из комнаты)
Наталья Александровна садится за стол, сжимает ладонями виски.
Вероника: Мам, так это че, переезжать надо будет?
Наталья Александровна: Мне бы не хотелось. Столько всего тут было. Двенадцать лет
мы, кажется, тут. И хорошо было, и плохо было….
5
Вероника: Да они ведь наверняка квартиру отдельную дадут! Круто же. А тут-то че.
Воспоминания? Они мертвые. Зачем они.
Наталья Александровна: Незачем. Но как-то…. Не знаю. Мне почему-то кажется, что
все можно вернуть, чтобы все было – как раньше, как раньше – когда хорошо. И можно –
только здесь. Стены помнят все. Господи, я сумасшедшая, Вер, не слушай меня. Какая
разница – где, что, когда… Не место красит человека…
Вероника: Мам, ну все, стоп. Многовато философии. Да может и не выселят еще. Они же
уже года три тут ходят – и ни фига.
Наталья Александровна: Раньше их Надежда Семеновна гоняла, коренная наша,
блокадница, а как ее не стало – черт знает, что будет….
Вероника: Да ну… Нормально все. Иркааа!
Ира (снимая наушники): Че опять?
Вероника: Опять выселять приходили.
Ира: Ну супер. Виталик что ли выселяет?
Вероника: Нет, не Виталик, Виталик с ними говорил. Что супер, тебя вообще не
беспокоит, где мы жить будем?
Ира: Да как-то знаешь… К папе перееду.
Вероника: Эгоистка ты, Ира, ужас! У папы же тоже только комната. И хлама там столько,
что только один человек жить может.
Ира: А кто сказал, что будет больше. Папа на полгода уезжает. А может и на дольше.
Вероника: Чего? Маам! Ты слышала?
Наталья Александровна: Слышала. Ну, не в первый раз же уезжает.
Вероника: Нормальная ситуация… Куда уезжает? Почему? Почему ты это знаешь, а мы
с мамой – нет?
Ира: Многовато вопросов. Уезжает – в Индию. За вдохновением. Мне он это рассказал,
когда я на их последнем концерте была. А вам, видимо, сегодня расскажет.
Звонок во входную дверь.
Ира: А вот, видимо, и он. (Веронике) Ну, чего смотришь, иди открывай.
6
Сцена третья
В прихожей. В дверь продолжают звонить. У двери – Джим, он одет в широкие
разноцветные индийские штаны и не менее разноцветную майку с какими-то знаками.
Нирвану он, конечно, не постиг, но явно был близок – взгляд затуманен, улыбается.
Джим: Ооо, Вер, здравствуй. Это к вам? Ну вот… А я фею ждал…
Вероника (пробираясь к двери): Наверное к нам. Кто там?
Саша (из-за двери): Эээ… Это Саша. Я – внук Надежды Семеновны.
Джим: Это точно не фея… Опять не пришла…
Вероника открывает дверь. На пороге стоит Саша, у него в руках большая спортивная
сумка, видно, что он только что приехал откуда-то издалека.
Саша: Здравствуйте. Я – Саша. Я – внук Надежды Семеновны…
Пока Саша это говорит, в коридор, услышав незнакомый голос выходят Нинель
Дмитриевна и Наталья Александровна.
Нинель Дмитриевна: Внук, значит? Как комнату занимать – так внук. А как с
похоронами помогать – так не знаем, нету родственников. Мы хоронили, всей квартирой
собирали, а ты тут приехал – и здравствуйте, давайте комнату! Отличный внук.
Наталья Александровна: Нинель Дмитриевна, ну что же вы сразу так. Здравствуйте, вы
Саша, да? Я – Наталья Александровна, это – моя дочь Вероника, это – Нинель
Дмитриевна, это… это Джим. Надежда Семеновна про вас говорила. Вы, кажется, внук ее
сестры?
Саша: Ну да. Почти что самый близкий родственник. Бабушка умерла год назад, вот мы
с папой остались из родни. Папе это все не надо, вот я и приехал. Один. Вы извините, что
я так, если неудобно – я в хостел пойду пока, а завтра разберемся со всем… А то поздно
же уже, восемь вечера…
Наталья Александровна: Да что вы. Какой хостел. Вон там комната, прямо и налево,
проходите, располагайтесь. Мы с участковым договорились, так что она не опечатана,
проходите… Если надо что-то – вот здесь, налево, мы с дочками живем, у меня еще
старшая – Ира, да… Вы обращайтесь, не стесняйтесь. Надеюсь, подружимся…
7
Саша: Спасибо…
Саша начинает разуваться. Джим, который просто стоял и улыбался, наконец осознал,
что происходит.
Джим (миролюбиво, но расстроено): Эээ…Стопэ. Ну как это называется. Я хотел в
надеждиной комнате репетиционную точку открыть. В аренду сдавать. Даже с этими,
которые звукоизоляцию делают, договорился. Прибыль бы делили… А тут вот… Чувааак,
ты кто? Ты откуда?
Саша: Я – Саша…
Наталья Александровна (перебивает): Джим, расслабься. Тут – законный наследник,
придется тебе другое место для бизнеса искать.
Саша: (Джиму) Да я ненадолго тут, наверное. Извини… Джим. Я не специально тебе
планы сорвал. (Всем) Разрешите, я тогда в комнату свою… Надежды Семеновны, то есть.
Извините…
Саша разувается и с трудом пробирается к комнате Надежды Семеновны. Заходит в
нее. Закрывает дверь изнутри. В комнате не изменилось ничего после смерти хозяйки,
запылилось только. Обычная такая комната а-ля советский уют, шкаф со стеклянными
дверями, ковер на стене. Окно одно. А в коридоре публика не спешит расходиться.
Джим: Ну стопэ. Ну это несерьезно. Че это вообще за парень, откуда он, я его не знаю…
Ну ладно… Ну и пофиг. Так-то нормальный парень вроде. (улыбается, уходит в свою
комнату. Через пару секунд оттуда начинает доноситься привычная трансовая музыка).
Нинель Дмитриевна: Вот-вот, и я про то же! Свалился тут, комнату ему… И закрылся
главное сразу, по-хозяйски
Из одной из комнат выходит Виталик.
Виталик: Маам, что здесь такое? Кто пришел?
Нинель Дмитриевна: Да никто не пришел, золотце. Засранец какой-то в Надеждину
комнату въехал, а так никто.
Наталья Александровна: Ну почему засранец. Милый, вежливый молодой человек.
Вообще спасибо еще надо сказать, что наследник такой оказался, а то всякое могло быть,
наркоман, алкоголик… (смотрит на традиционно выпившего Виталика и на дверь
8
Джима, из-за которой доносится медитативная музыка, понимает, что не совсем
уместна была последняя фраза). Да и вообще мало ли кто мог оказаться!
Вероника: Симпатичный даже.
Виталик: А че это, а как это? Откуда наследник? Не звали мы наследника. Пойду
разберусь…
Виталик идет в сторону теперь Сашиной комнаты, закатывает рукава. Вдруг из одной
из дальних комнат выходит Анжела в коротком банном халате, слегка улыбаясь, кивает
всем собравшимся и идет в сторону ванной комнаты. У Анжелы длинные красивые ноги,
огромные глаза и вообще она больше похожа на прекрасную галлюцинацию, чем на живую
девушку. Виталик забывает о Саше и идет за Анжелой. Прямо перед его носом
закрывается дверь ванной.
Виталик: А че я? Я ничего. Я пойду новости смотреть. У меня это… чай стынет
(исчезает в своей с Нинель Дмитриевной комнате)
Нинель Дмитриевна: Ой не нравится мне этот Саша. Ой не нравится! Ну посмотрим,
посмотрим (уходит вслед за Виталиком)
Наталья Александровна остались в прихожей вдвоем с Вероникой.
Наталья Александровна: Ох, Вера, ну какие же чудесные у нас соседи. И как они нас не
съели до сих пор – вот одного не понимаю… (Звонок в дверь) О, еще один жилец, что ли?
Кто там?
Сергей (из-за двери): Это я, Наташ.
Наталья Александровна открывает дверь. На пороге стоит Сергей – он выглядит
моложе своих лет, одет красиво и не совсем по возрасту – джинсы, кеды, футболка,
волосы уже с сединой у него, но растрепаны по-молодежному. Рюкзак. Он заходит в
квартиру, обнимает сначала Наталью Александровну, потом Веронику
Вероника: Привет, пап!
Сергей: Привет. А где сестра твоя?
Вероника: Да она в наушниках там сидит, не слышит ни фига.
Наталья Александровна: Ты проходи, Сереж.
Сергей: Я прохожу, Наташ (смеется)
9
Сцена четвертая
Все трое – Сергей, Наталья Александровна и Вероника заходят в комнату. Ира не сразу
замечает их, когда замечает – снимает наушники.
Ира: Здравствуй, отец.
Сергей: Здравствуй, дочь. Как жизнь, как учеба?
Ира: Да как-то так… Экзамены. Вроде как.
Сергей: Вроде как? Нечасто, видимо, в богоугодном учебном заведении бываешь?
Ира: Ну почему же… Меня преподаватели пока помнят в лицо.
Сергей: Ну, слава богу. Я тут вина немножко принес (достает из рюкзака бутылку
хорошего вина, ставит на стол).
Наталья Александровна: Вер, достань три бокала.
Вероника: Триии?
Наталья Александровна: А ты несовершеннолетняя вообще-то. Тебе нельзя. Да не
смотри на меня так, доставай четыре, ради бога.
Вероника достает бокалы. Ира откладывает ноутбук в сторону. Сергей разливает вино.
Все четверо садятся за стол.
Сергей: Ну что, давайте за любовь, любимые? (все чокаются, выпивают) Я собственно
что… Улетаю я. В Индию. Буду себе там дзен отращивать и вдохновение черпать. Не
знаю, когда вернусь. У меня роман уже год зреет-зреет, а все не пишется никак. И альбом
новый пора выпускать. Может, и картин пару штук напишу новых… А то сколько можно
уже, ничего не происходит….
Вероника: Паап, ты когда уже определишься, кто ты – писатель, музыкант, художник? А?
А то я ж с детского сада не могла ответить, кто у меня папа.
Сергей: Человек у тебя папа, Вер! Человек мира.
Ира: Человек мира, предложение про комнату в силе?
Сергей: Да, конечно. (достает из рюкзака ключи, дает Ире) На. Хоть завтра заселяйся. У
меня через пять часов самолет уже. Меркантильную дочь вырастил!
Ира: Ну, какая есть. Спасибы.
Наталья Александровна: Ты – чудо. Хоть бы пораньше предупредил…
Сергей: А смысл?
Наталья Александровна: Действительно…
10
Сергей: Ну, Наташ… Сколько лет уже знаем друг друга. Ну, вот такой я. А что, ты на
меня имела какие-то планы?
Наталья Александровна: Я на тебя уже лет семь никаких планов не имею.
Сергей: (пропуская ее фразу мимо ушей) Ой, слушай, я картину одну свою забрать
хотел… (смотрит на стены, находит нужную картину, показывает на нее пальцем) Во,
вот эту. Я к Кате еще заеду сейчас, я ей подарить обещал. На память вроде как. Ты же
помнишь Катю, ну, скрипачку? Ты ж не против, если подарю ей шедевр этот?
Наталья Александровна: Помню. Не против.
Сергей: Точно?
Наталья Александровна: Точно.
Сергей встает на табуретку, тянется к картине.
Ира: А я против. А мне она нравится.
Сергей: Ир, да ладно тебе. Я тебе в Индии лучше нарисую. Эта-то так себе. Тебе получше
бы. А Катьке и такой отстой сойдет.
Ира: Ну пожалуйста, пожалуйста. Забирай. Все забирай.
Сергей (снимает картину, спускается на пол, стоит с ней в руках): Ир, перестань. Тебе
так жалко? Я оставлю…
Ира: Мне пофиг. Забирай.
Сергей: Ну вот… Опять я плохой. Пойду я, вот что. Вечер перестает быть томным.
Наташ, если это, денег хватать не будет – ты смс пиши. Я с карточки переведу. Пока-пока.
Пойду я.
Сергей с трудом запихивает картину в рюкзак, неловко обнимает Наталью
Александровну, потом Веронику. Подходит к Ире – она отворачивается.
Сергей: Ну – до встречи.
Ира: Счастливого пути. Скатертью дорога.
Наталья Александровна: Я закрою.
Наталья Александровна и Сергей выходят. Звук открывающейся и закрывающейся двери,
щелчок замка. Она возвращается в комнату, садится за стол, роняет голову на руки и
начинает беззвучно плакать. Ира подходит к матери. Обнимает. Вероника тоже.
11
Ира: Мам, ну что ты. Ну вот такой вот он у нас. Эгоист.
Наталья Александровна (поднимает голову, сквозь слезы): Но я-то его люблю! Не легче
ведь. Я все понимаю, я же не маленькая. Я - мать двух чудесных дочерей, работаю, крыша
над головой есть, что там еще в фильмах и книжках обычно говорят… Но люблю его. И
ничего сделать не могу (отпивает вина из бокала).
Вероника: Так мы тоже любим. Еще как любим…
Стук в дверь. Входит Саша. Ира подходит к нему.
Ира: Юноша, вы не вовремя. Я вас не знаю, но вы не вовремя. Зайдите попозже. Всего
хорошего.
Наталья Александровна (встает, вытирает слезы): Ой, Саша, проходите! Ир, это
Саша, наш новый сосед. Проходите-проходите, что вы хотели?
Саша: Наталья Александровна, лучше вы со мной на «ты». Я у вас хотел чая попросить.
Очень чаю хочется, а у меня нет. Но я могу позже зайти…
Наталья Александровна: Конечно-конечно. Сейчас. Может, вы… ты с нами чаю
попьешь, мы как раз собирались. Верочка, убери со стола, достань чашки, пожалуйста. И
что-нибудь к чаю.
Саша: Спасибо. Здорово.
Саша явно себя неловко чувствует, садится на краешек стула за стол, слегка испуганно,
вернее - стеснительно смотрит. Получается пауза, не очень долгая, но ощутимая.
На него тоже – смотрят. Ира – с недоверием, как она на всех смотрит по умолчанию,
одновременно ставя чайник. Вероника – с интересом, одновременно расставляя кружки
и доставая «что-то к чаю». Наталья Александровна – с грустью, но грусть, понятно, к
Саше не имеет никакого отношения. Когда кружки расставлены, а чайник закипел –
начинают чай пить.
Наталья Александровна: Ну давай, Саш, рассказывай. Ты вообще сам-то откуда?
Саша: Из Новосибирска. Ну вернее как, вообще из Ебурга, потом из Москвы, а потом уже
из Новосибирска.
Вероника: Это как так?
Саша: У меня папа – музыкант. По разным филармониям-оркестрам звали его работать –
а мы с мамой за ним. Как семья военного, только хуже.
12
Ира: Знакомо.
Вероника: Ага. У нас папа тоже такой. Музыкант. То есть художник. То есть писатель. То
есть актер. То есть…
Наталья Александровна: Вер, останови поток сознания! Да, Саш, тебе нравятся картины
эти? (Показывает на стены – Саша по всем правилам вежливости активно кивает). Вот,
так это папа девочек нарисовал… ну, муж мой, Сергей.
Саша: Круто вообще. Нет, мне правда очень нравится.
Наталья Александровна: Конечно, нравятся, они ведь замечательные! Ну давай, Саш,
про себя еще расскажи что-нибудь. Ты сам-то кем работаешь? Или учишься?
Саша: Ну, вообще я думал здесь поступить. Так-то высшее образование все-таки надо бы.
Ну а вообще работаю, ага. Кем только не работаю. (Отпивает немного чаю и
продолжает. Загибает пальцы, называя очередную профессию) Продавцом работал,
грузчиком работал, актером в массовке работал, сторожем ночным работал, дневным –
тоже, статьи какие-то для журналов писал, в группах каких-то играл…
Ира: То есть повидал жизнь парень.
Саша: (смеется) Ну, я бы не сказал.
Ира: Да ладно тебе. В моей религии скромность – один из смертных грехов, так и знай.
Карается жестоко и беспощадно
Саша: О, я обязательно запомню.
Наталья Александровна: Ир, ну перестань издеваться! Саш, не обращай внимания, она
со всеми так.
Ира: А кто сказал, что я издеваюсь? Александр, не слушайте мою мать. Она излишне
подозрительна. А мне, между прочим, почему-то кажется, Александр, что мы
подружимся. И заметьте все, я предельно серьезна.
Саша: (улыбается) Конечно, подружимся. А как еще.
Все смеются. По-доброму так. За окном уже совсем поздний вечер, а светло, как будто
только сумерки. Тепло на улице. Люди гуляют - центр города ведь. Ну, или почти центр.
13
Действие второе
Сцена первая
Через пару недель. Теперь уже настоящее лето. Июнь. Очень теплый, почти жаркий
день. На кухне коммуналки, расположенной в центре (или почти центре) Петербурга,
сидят Нинель Дмитриевна и Наталья Александровна, периодически появляется и сразу
же уходит Вероника, она нервничает, через плечо - полотенце. Нинель Дмитриевна - в
очаровательном ситцевом халате в цветочек – пережитке советского прошлого, с
которым не хочется расставаться. Наталья Александровна – в джинсах и футболке,
явно скоро куда-то идти собирается. Вероника тоже собирается куда-то идти с мамой,
но перед этим она собирается в душ, а душ накрепко оккупировала Анжела – как обычно.
Полчаса уже она там, вот Вероника и волнуется. В коридоре горит лампочка – наконецто ее вкрутили.
Наталья Александровна: Вер, посади себя уже, не маячь.
Вероника: Мам! А если я в душ сходить не успею? У бабушки-то нету душа. А я так
долго без душа не смогу. Не надо на меня так смотреть! Не смогу. И так опять еду в эту
глушь на два с лишним дня, а у меня тут, может быть, планы были! Да-да, и экзамены,
кстати, скоро совсем. А Ира опять отмазалась, как обычно…
Наталья Александровна: Успокойся, ну. Ты же уже сдала что-то? Вот как будто долго
готовилась! Все равно же гуляешь вместо подготовки, так там хоть воздух посвежее, и
бабушке поможешь.
Вероника: Но если я никуда не поступлю – это будет на твоей совести!
Наталья Александровна: О господи. Возьми учебники с собой и готовься там! Да два
дня всего лишь…
Вероника: Ни фига себе – всего лишь… Два дня, три ночи, да каждую неделю так!
Охренеть же можно!
Нинель Дмитриевна: Вероника, перестань терроризировать мать! Она и так вас с сестрой
кормит, одевает, а ты ей еще и хамишь! Не стыдно тебе? Вот поколение, а, ни стыда, ни
совести…
14
Она еще что-то продолжает говорить, но из ванной выходит Анжела – опять
большеглаза, длиннонога, в маленьком халатике, с джокондовской улыбкой. Медленно
идет, да даже нет – вплывает по воздуху в свою комнату. Вероника с победным криком
между «Ура» и «Наконец-то» проскальзывает в освободившуюся ванную, не обращая
внимания на тонкие замечания Нинель Дмитриевны.
Нинель Дмитриевна: Не понимаю я, Наташа, как ты с ними обеими справляешься…
Наталья Александровна: Да вот справляюсь. Они хорошие у меня, умные.
Нинель Дмитриевна: А, кстати, что за мальчик к Ире ходит уже недели две, а?
Наталья Александровна: Сеня-то? Однокурсник. Хороший такой мальчик, по дому
помогает нам. Ирка говорит – давно в нее влюблен, а тут вот вроде и она ему как-то
отвечать стала. И слава богу, а то раньше каждый день – новый… А этот нам и лампочку
вон, в коридоре вкрутил, вы заметили?
Нинель Дмитриевна: Так это ваш Сеня? И правда, хороший мальчик. Не то, что сосед
этот новый, как его там, Саша…
Наталья Александровна: Да нет, Саша тоже хороший, это вы зря.
Нинель Дмитриевна: Хороший-то хороший… Да неважно. Его подпись тоже нужна.
Наталья Александровна: Какая подпись?
Нинель Дмитриевна: А ты что, не знаешь? Опять приходили выселять нас. Ну вот мы…
я и решила – письмо писать. В ЖЭК, в правительство, президенту – да везде, все
подпишем письмо, а в нем – докажем, что нельзя тут гостиниц делать. Они же тут хотят
все в евроремонт оформить и гостиницу сделать. Я этим, агентам ихним, говорю – какой
евроремонт,
тут
дом девятнадцатого
века! Архитектурное достояние, шедевры
оформления в каждой квартире… А они мне, значит – фасад сохраним, а внутри отель.
Отель – говнотель, прости-господи. Говорят – в хорошие квартиры вас расселим, более
комфортабельные. А я им – да какие комфортабельные, я тут родилась – тут и умирать
буду…
Наталья Александровна: Да вы не волнуйтесь, они без нашего общего согласия никуда
никого не выселят.
Нинель Дмитриевна: Ага, не выселят они… Я по ЭнТэВэ видела, как не выселят. На
улице кирпичиком по голове и все – нет человека, нет проблемы.
Наталья Александровна: (смеется) Да вы меньше глупостей всяких по телевизору
смотрите лучше, честное слово. Гуляйте побольше, вон какая погода чудесная!
15
В дверях кухни появляется заспанная Ира, босиком, в домашних шортах и футболке.
Растрепанная.
Ира: Опа… Доброе утро всем. Мам, я думала, вы уехали уже…
Нинель Дмитриевна: Здравствуй, Ирочка. (Смотрит на часы) Ой, у меня там сериал
начинаются, побегу смотреть, не буду вам тут мешать (Встает и бодрым пенсионным
шагом идет в свою комнату)
Наталья Александровна: Вера домоется сейчас и поедем. Точно не хочешь с нами?
Уверена?
Ира: Точно не хочу. Это одна из немногих вещей, в которых я уверена – то, что я не хочу
проводить выходные в обществе бабушки и всех ее маразмов.
Наталья Александровна: Ну что ты говоришь такое, а? Бабушка тебя любит.
Ира: Так я-то ее тоже. Но лучше я буду любить ее на расстоянии. Тем более, когда
любить ее буквально напрямую можете вы с Ничкой так отлично. Блин, да долго она еще
там? Я умыться хочу по-нормальному, за мной Арсений через полчаса зайдет…
Наталья Александровна: Слушай, ты же угрожала к отцу переехать, так чего до сих пор
не переехала-то?
Ира: Гонишь из гнезда? А мне вот и с вами пока хорошо. Но если я тебя стесняю…
Наталья Александровна: Перестань, а. Лучше вообще не переезжай, а то я скучать буду.
И до учебы тебе отсюда ближе.
Ира: Ну вот и я так подумала. Как каникулы начнутся – буду думать. Ой, мам, оставишь
денег мне?
Наталья Александровна: А кавалер за тебя не платит, что ли?
Ира: Почему, платит. Он же богатенький буратина. Но я-то эмансипированная женщина.
Наталья Александровна: Очень удобно быть эмансипированной за мамин счет
(смеется). Да оставлю конечно. Иди сама возьми, в сумке, в переднем кармане. Сколько
тебе надо-то?
Ира: Ну, тыщу…
Наталья Александровна: Дороговато мне твоя эмансипация обходится. Ну, бери тыщу,
ладно. Хоть в комнате уберись за это, я не знаю.
Ира: Спасибо, мамочка. Уберусь конечно. Когда, говоришь, вы выходить будете?
Наталья Александровна: Минут через двадцать, если Вероника домоется уже наконец.
А лучше б домылась побыстрее, а то автобуса долго ждать придется.
Ира: Поняяятно. Я, может, вместе с вами выйду тогда, у метро с Арсением встречусь.
Проведу больше времени с семьей, так сказать.
16
Наталья Александровна: Всего за тысячу рублей – такие разительные перемены в
характере и поведении!
Ира: Маам, ну не делай из меня монстра. (обнимает мать, шепотом) Было бы
достаточно и пятисот! Шучу. Да люблю же я вас, ну! Даже бесплатно (обе смеются).
Ира уходит в комнату – искать средства для своей эмансипации. Вода в ванной
перестает литься – Вероника закончила водные процедуры. Наталья Александровна
сидит на кухне, заполненной солнечным светом, немного улыбаясь собственным мыслям
и составляя в голове план выходных на даче в компании любимых матери и дочери, а
также саженцев, леек, природных удобрений и прочих радостей дачной жизни.
Сцена вторая
Вечер того же дня. Ира одна в комнате, думает о чем-то: то ходит туда-сюда, то
садится и смотрит в одну точку. Нервничает. Выходит в коридор – видит Сашу,
идущего с кухни в свою комнату с походной кружкой в руках.
Ира: Саш! Саша! Подожди.
Саша: О, привет, Ир. Что случилось?
Ира: Ничего не случилось. Грустно мне и одиноко. Зайди в гости, а? У меня мама и Вера
уехали, а я не люблю одна оставаться.
Саша: Ничего себе. Вот никогда бы не подумал. Ну ок, сейчас, подожди, кружку в
комнату занесу и приду.
Саша заходит в свою комнату, Ира возвращается в свою. Когда Саша выходит, в
коридоре он сталкивается с Анжелой, которая в традиционном коротком халате
направляется в туалет. Анжела томно улыбается. Саша заходит к Ире.
Саша: Слушай, я давно хотел спросить у тебя: что это за девушка по квартире ходит,
молчит всегда и улыбается только?
Ира: Красивая?
Саша: Ну да, красивая…
Ира: Тогда это Анжелка. Наш местный ангел. Всегда молчит, профессии непонятной,
Нинель Дмитриевну жутко бесит она. Но ее все бесят, так что не аргумент.
17
Саша: Понятно…
Ира: Ну, чего расскажешь, Саша?
Саша: Да даже не знаю, Ира. (смеется). Вот, документы сходил подал сегодня. Если
повезет – оператором стану. Или фотографом.
Ира: Ну ты крутой. А я вот архитектор. Если не отчислят. Хотя если отчислят тоже, что
мне эти дипломы.
Саша: Да действительно. Будешь строить новый мир, в прямом смысле слова «строить»?
Ира: Типа того. Хотя строить новый, не разобравшись со старым – клинический
идиотизм.
Саша: Ну почему же. От старого можно избавиться только построив новое. По другому –
никак.
Ира: А об этом я не думала. Ты прав, Саня-Александр. Я тебе уже говорила, что ты мне
нравишься?
Звонок в дверь. Ира встает, идет открывать. За входной дверью стоит Арсений.
Ира: Я, кажется, три часа назад тебе все понятно объяснила. Я не хочу тебя сегодня
видеть.
Арсений: Да почему?
Ира: На-до-ел. Скучный ты, парень. Хороший, но скучный. Прости.
Арсений: Почему скучный-то? Ну давай поговорим, обсудим все, разберемся…
Ира: Иди лесом, я тебе говорю. Вот поэтому и скучный. Сам с собой разбирайся.
Арсений: Ладно, ладно. Я вообще не за этим. Слышал, у вас квартиру покупать
собираются?
Ира: Типа того.
Арсений: Уезжать-то из центра на окраину не хочется? Даже в отдельную вместо
комнаты? Мне мама твоя рассказывала…
Ира: Не хочется. Тебе-то какая разница?
Арсений: Мне-то никакой. Но у меня папа вообще в этом бизнесе. Покупают старые
квартиры в старых домах и отели из них мутят. Я с ним поговорить могу, может, поможет,
скажет, что делать…
Ира: Обойдемся без разговоров с папами.
Арсений: Ира, ну перестань, пожалуйста. Я же правда помочь хочу. Я же тебя правда
очень люблю.
18
Ира: Любви нет, чувак. Ее выдумали голливудские продюсеры, чтобы их тупые
мелодрамы хорошо продавались.
Из Ириной комнаты выходит Саша. Арсений замечает его.
Арсений: А… Ну понятно. Ладно, не буду мешать. Ир, позвони мне, в общем. Если
захочешь. Пока (уходит).
Ира закрывает за ним дверь. Поворачивается к Саше. Неуверенно улыбается – ищет в
нем поддержки и одобрения своему поведению.
Саша: Я слышал все. Жестоко ты с ним.
Ира: Ну а что. Он мне правда надоел. Ревнует постоянно, названивает, навязывается…
Привык, что ему папочка покупает все, что захочется – вот и со мной как со своей «Ауди»
себя ведет.
Саша: Да не права ты, мне кажется. Он трогательный очень, жалко мне его даже…
Ира: Жалко только у пчелки, Сань. Да ты ж мужик, что ты в самом деле… Трогательный.
Вот ты с ним и встречайся, раз трогательный.
Саша: Я бы с радостью – да кто ж мне предложит (смеется).
Ира: Да ты, батенька, из «этих»?
Саша: Неа. Но я не гомофоб!
Ира: Ну вот оно и видно.
Оба смеются, уходят в комнату.
Сцена третья
Саша и Ира в комнате сидят. Саша смотрит по сторонам, на рисунки и фотографии на
стенах.
Саша: Правда твоего папы рисунки? Крутые. Мне очень нравятся. А это ты что ли? Да
ладно. Смешная такая.
Ира: Ничего не смешная, я была замечательным ребенком.
Саша: Конечно замечательным. Но смешным.
Ира: Да ну тебя…
19
Ира резко погрустнела, поджав ноги села. Молчит.
Саша: Ир, ну ты чего? Хорошо, не смешным ребенком ты была. Чего ты вдруг?
Ира: Дурак. Причем тут мои детские фотографии. Жизнь у меня сломана…
Саша: Что ты фигню говоришь? Жизнь у нее сломана… Друзей у тебя до фига, я видел,
сколько их приходило. Ухажера богатого ты сама прогнала. Крыша над головой есть.
Семья есть, любят тебя….
Ира: У меня папа – идиот!
Саша: Ну, у меня тоже, ну что делать. Все равно же любит. Забей.
Ира: Не могу я забить. Мы – поколение потерянное. Ты думаешь, я всегда такой была?
Саша: Какой – такой?
Ира: Ну, злой. Неискренней. Всегда думаешь? Не всегда. Я посмотрела на семью свою и
поняла все. Ничего важного – нет. Ничего святого – нет, раз папа может забить на маму и
уйти жить с другой теткой. А потом – со следующей. И опять с новой. И так до
бесконечности. Нет, сейчас-то я уже забила. Но вообще…
Саша: Ерунду какую-то говоришь. Есть важное. Всякое бывает, дерьмо случается, но
глобально-то…
Ира: А что-глобально? Ничего нет глобального. Была у меня, знаешь, любовь. Лет
семнадцать мне тогда было. Конечно безответная, все дела. И я так страдала-страдала,
ничего мне было не надо, кроме этой любви. Думала, все, на всю жизнь. Буду верна, даже
если безответно, ах. Шекспир. Смешная была. Друзей было не много, но настоящие. Не
то, что сейчас. Книжки умные читала. А потом папа от мамы ушел, и я подумала – а
нафига? Зачем все это, правильность такая? Начала спать с кем попало, мутить с кем
попало, тусить с кем попало, по клубам ходить… А смысл, если все равно нет ничего
настоящего, если даже родители расходятся?
Саша: Ты как маленькая девочка. Ну серьезно. Сваливаешь на родителей. Большая же
уже, а глупости говоришь…
Ира: А меня не слушает никто все равно. Когда я правду говорю – не слушают. То, что
мне тоже больно бывает, то, что мне тоже тошно бывает – никого не интересует. У меня
же все всегда окей. У меня же все всегда лучше всех, блин…
Ира роняет голову на колени. Плачет. Саша подходит к ней, садится рядом, неловко
обнимает, неловко гладит по спине.
20
Саша: Ир, я тебя слушаю. Ну, правда, слушаю. Хреновое утешение, да, но ты не плачь.
Послушай, правда не плачь. Ну что ты.
Ира: (поднимает голову, вытирает кулаком, по-детски, глаза) Ты хороший, Саш. Ты
настоящий, правда. Я это сразу поняла.
Саша: Да ладно тебе. Я дурак просто.
Ира: Совсем не дурак.
Саша: Дурак еще какой. Я, видишь, тебя даже утешить не могу по-нормальному, хрень
какую-то говорю, или вообще молчу. Ну серьезно. А ты не плачь. Слушай, а зачем у тебя
телевизор без звука работает все время, а?
Ира: Чтобы не одиноко.
Саша: Смешная.
Ира: Саш, останься.
Саша: Здесь?
Ира: Ну а где еще. Останься на ночь.
Саша: Только я это…. Ну, неправильно это как-то…
Ира: Ой, все-таки дурак. Я же тебе не интимные услуги предлагаю, а. Просто – не хочу
одна.
Саша: Ладно. Хорошо. Конечно. Я на полу тут тогда, сейчас за одеялом схожу…
Ира: Брезгуешь? Да ложись со мной. Да не буду я к тебе приставать, успокойся. Так
противно?
Саша: Не противно. Наоборот. Да. Хорошо.
Встают. Раскладывают кресло, Ира достает подобие постельного белья – те самые
неопределенные махровые простыни. Кое-как расстилают. Ложатся. Саша пытается
лечь с краю, отвернувшись – стесняется. Ира ложится близко к нему, прижимается
спиной. Он, немного подумав, разворачивается и обнимает ее. Ира незаметно тихонько
улыбается. Спокойно все так. Хорошо. Ночь поздняя и белая. В открытую форточку
большого окна чуть-чуть дует свежим ветром откуда-то с Невы.
Сцена четвертая
Вечер – через пару дней. Душно – наверное, перед грозой. Наталья Александровна и
Вероника уже вернулись. Сидят в своей комнате, Ира тоже. Стук в дверь. Входит
Нинель Дмитриевна.
21
Нинель Дмитриевна: Добрый вечер, Наташ. Здравствуйте, девочки. Наташ, письмо
пришло сегодня. Выселяют. Через месяц надо освободить квартиру. Куда выселяют – не
сказали пока. Все, бесполезно теперь подписи собирать и в ЖЭКи ходить. Все.
Наталья Александровна: Как – выселяют? Да не могли они…
Нинель Дмитриевна: Не могли - не могли, да смогли. Завтра агент какой-то придет и
все…
Ира: Да как так? Что за бред?
Вероника: А тебе же пофигу, нет? Ты же к папе, все дела. Что тебе? Что тебе вот?
Ира: Да ничего мне, блин! Дура. Я сейчас, я позвоню и все разрулю, у Сени там папа…
Звонок во входную дверь. Вероника бежит открывать. Возвращается с Арсением.
Ира: Ой, Сеня, привет! Я тебе звонить как раз собиралась. Круто, что ты пришел. Что ты
говорил там, что папа с квартирой может помочь…
Арсений: Здравствуйте, Наталья Александровна. (Нинель Дмитриевне) Вас я не знаю, но
тоже здраствуйте. Привет, Ир.
Ира: Сеня, так что там с папой?
Арсений: Все хорошо с папой.
Ира: Да что ты издеваешься? Скажи, он же может договориться с кем-то, сказать, кому
написать, чтоб не продавали? Он же у тебя большой человек.
Арсений: Большой, ага… Да вот как-то уже не может.
Наталья Александровна: Сень, ты скажи, что за компания-то хоть нас купила?
Арсений: Папина. Папина компания эту квартиру купила. Будет отличная домашняя
гостиница тут. А я вроде как хозяин. Папа давно хотел, чтоб у меня свой бизнес был. Вот,
теперь будет.
Ира: Сень, ты чего? Ты чего? Ты же мог договориться…
Арсений: Мог. А ты же не хотела. Сама сказала – не надо. А теперь я тут вроде как
главный. Завтра с агентом приду, будем тут смотреть, чего можно сделать с вашей
квартиркой. Ира, да ты не переживай, вам отличные квартиры дают. Может даже
двухкомнатная у вас будет, всего полчасика от центра…
Входит Саша – ему, наверное, опять нужен был чай или что-то в этом роде. Видит все
происходящее, тормозит
22
Арсений: О, здравствуй, не-помню-как-тебя-зовут. Да уже и неважно. А тебе вообще
повезло, чувак, ты же недавно приехал? И смотри как, квартира в Питере сразу будет.
Отдельная. Своя, а не комната в коммуналке. Нефигово так. Блин, я не верю, реально не
верю, я сюда раньше заходить стеснялся, а теперь – хозяин. Не смотри так, Ир, все подругому могло быть. Скучный я, мажорчик, папенькин сынок? Может быть. Деньги все
решают, как это ни печально. Я тоже лирику люблю всякую, про утопию, про то, что все
равны, всего у всех поровну – но в жизни ни фига не так. Не так – и все.
Арсений садится на стул, осознает то, что сказал. Все молчат.
Арсений: Простите меня. Блин, простите меня, пожалуйста. Я не хотел, ну, я папе даже
говорил, как адрес узнал – не надо, давай в другом месте… Но поздно уже, они давно
договора оформлять начали. И все. Теперь все. Простите… Я пойду. Извините что так
все… До свидания…
Арсений встает, уходит. Никто не идет его провожать. Все молчат. На улице
начинается гроза. Дождь.
Нинель Дмитриевна: Вот тебе и хороший мальчик. Вот тебе и лампочку вкрутил…
Ира: Я к папе пойду жить. Я не буду в новую квартиру. Не хочу. Мам…
Наталья Александровна: Там хорошо будет. Отдельная. Хорошо. Будет новая жизнь, без
всяких глупых воспоминаний. Хорошо.
Сцена пятая
Через пару недель. Вечер поздний. По всей квартире стоят коробки. Лампочка в коридоре
опять не горит. На кухне сидят Виталик и Джим. Бутылка водки, два стакана – попролетарски. Из ванной выходит Анжела, в коротком халате, томно улыбается, идет в
свою комнату.
Виталик: Вот счастливая, а! Все переезжают, все в нервах, а она как ничего не случилось.
Ангел наш. Кто она вообще…
Джим: Жена моя.
Виталик: Чего?!
23
Джим: Ну, бывшая. Пожили годик и разошлись, че. Разошлись да не разъехались.
Дружим мы. Фея она.
Виталик: Ну нормально вообще. Сколько лет живем тут все вместе, а тут такое
выясняется…
Джим: Ну да. Типа того. Обииидно сваливать.
Виталик: Обидно. Уезжать не хочется, сердце болит. Мамочка моя так плачет, так
плачет, всю жизнь ведь здесь…
Джим: Ну даа.
Виталик: Слушай, Джим, а Джим. Ты ж не Джим на самом деле. Как звать-то тебя, а?
Джим: Дима. Дима я.
Виталик: Ну чего, давай за знакомство, Дмитрий, а? Твое здоровье.
Джим: Ага. И твое.
Наливает. Чокаются. Пьют. За окном – светло, белые ночи. В открытую форточку
иногда дует ветер откуда-то с Невы.
Конец
24