ТЩАТЕЛЬНЫЙ ОСМОТР ВЕЩЕСТВЕННЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ПОМОГ НАЙТИ ПРЕСТУПНИКА

ТЩАТЕЛЬНЫЙ ОСМОТР ВЕЩЕСТВЕННЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
ПОМОГ НАЙТИ ПРЕСТУПНИКА
8 августа 1956 г. в 7 часов вечера два мальчика, катаясь на лодке по реке Ангаре,
заметили выступающую из воды около обрывистого правого берега человеческую руку, а на
некотором расстоянии от нее увидели лежащие у воды кишки. О своей находке мальчики
сообщили и милицию, работники которой и свою очередь о случившемся поставили в
известность прокуратуру.
Для осмотра места происшествия выехал следователь прокуратуры г. Иркутска вместе
с судебно-медицинским экспертом.
Части человеческого тела находились в воде у берега против здания бывшей церкви,
переоборудованного под общежитие для рабочих хлебозавода. Откос набережной в этом
месте подмывался течением реки, и земля осыпалась в воду. Человеческая рука частично
находилась в воде, а частично была засыпана обвалившейся землей. На некотором
расстоянии вниз по течению реки на берегу у самой воды лежали желудок, толстые и тонкие
кишки. Тут же поблизости были обнаружены кожно-мышечный лоскут размером 18х5 см и
мужской половой орган с волосистой частью лобка. На проезжей части дороги, отделяющей
берег реки от здания общежития, были найдены обрывки газеты «Восточно-сибирская
правда» за 31 июля и 4 августа 1956 г. с пятнами темно-красного цвета, похожими на пятна
крови. Рядом находилась куча свежего мусора, в которой следователь обнаружил и изъял:
железнодорожный билет на поезд № 52, выданный 7 августа для проезда от ст. Тыреть до
ст. Иркутск-1, кусок тряпки с пятнами темно-бурого цвета, женскую галошу с левой ноги и
памятку «Береги глаза от трахомы». Следователь сфотографировал общий вид места
происшествия, а также обнаруженные части человеческого тела.
На другой день и. о. начальника следственного отдела младший советник юстиции
т. Барский передал мне протокол осмотра и предложил принять дело к своему производству.
Прежде всего, я решил лично ознакомиться со всеми особенностями места
происшествия. Наряду с другими обстоятельствами мое внимание привлекла куча мусора, о
которой указывалось в протоколе осмотра. Дополнительно осматривая этот мусор, я
обнаружил мелкие осколки стекла разбитых ампул, которые так же, как и памятка «Береги
глаза от трахомы», позволили предположить, что мусор был вывезен из какого-то лечебного
учреждения, и, судя по железнодорожному билету Тыреть–Иркутск-1 (218 км),
находившемуся в мусоре, не позднее, чем двое суток назад.
Предполагая, что части трупа были вывезены вместе с мусором, я прежде всего решил
проверить данную версию путем допроса хозяйственных работников близлежащих лечебных
учреждений. Мне удалось установить, что мусор вывезли 7 августа 1956 г. в конце дня с
территории больницы водников. Совместно с прокурором-криминалистом прокуратуры
области тов. Викторовым, который помогал мне в проверке выдвинутой версии, мы
установили, что памятка «Береги глаза от трахомы» раньше находилась на стене в вестибюле
больницы, а железнодорожный билет принадлежал одному из врачей больницы.
Впоследствии оказалось, что мусор с обнаруженными в нем предметами не имеет никакого
отношения к делу. Несмотря на то, что проверка этой версии не дала полезного для
раскрытия преступления результата, мы не считали эту работу излишней, так как было бы
тактически неправильно проходить мимо предметов, обнаруживаемых на месте
происшествия и могущих впоследствии иметь доказательственное значение по делу. В
данном случае можно было предположить, что железнодорожный билет принадлежал
преступнику и т. д.
Передо мной стояла задача в кратчайший срок найти остальные части трупа. С целью
их розыска всем участковым оперуполномоченным отделений милиции г. Иркутска и
близлежащих районов было сообщено о случившемся и предложено проверить, нет ли
сведений об исчезновении кого-либо из граждан и сообщений об обнаружении частей трупа.
Одновременно с этим я вместе с тов. Викторовым решил обследовать ближайшие к
месту происшествия участки, в частности помойные ямы, уборные, канализационные
траншеи, и попытаться найти остальные части трупа. Обследование не дало положительных
результатов. В милиции также не оказалось никаких сведений по интересующему нас
вопросу.
Лишь 13 августа из милиции сообщили, что при выкачивании воды из открытой
канализационной траншей на Подаптечной улице рабочие обнаружили льняной мешок, в
котором находилось туловище человека.
Вместе с судебно-медицинским экспертом и работником научно-технического отдела
милиции я выехал на место происшествия. Здесь было установлено, что мешок лежал на дне
наполненной водой траншеи на глубине четырех метров. В нем находилось туловище без
рук, ног и головы. Полость живота и груди была вскрыта, внутренности и половые органы
отсутствовали. На туловище в области пруди было 19 колото-резаных ран треугольной
формы. В местах отчленения конечностей имелись многочисленные надрезы мягких тканей
и надрубы костей, что свидетельствовало об отсутствии специальных навыков у человека,
производившего расчленение.
Осматривая труп, я обратил внимание на то, что места отчленения были обложены
газетами. Газеты оказались и в полости живота.
Туловище человека было направлено в морг, куда до этого уже поступили ранее
обнаруженные рука и другие части трупа. В связи с этим я вынес постановление о
назначении судебно-медицинской экспертизы. Признаюсь, что гари этом я обнаружил
недостаточные знания методики расследования убийств с расчленением трупа. Это
случилось, видимо, не столько потому, что я в свое время недостаточно, может быть, изучил
методику расследования дел такой категории, сколько из-за того, что за 12 лет моей
следственной работы я впервые встретился с расследованием такого убийства. Вот почему я
вынужден был обратиться к криминалистической литературе. Учебник криминалистики и
пособие «Расследование убийств» оказали мне неоценимую услугу в разработке вопросов,
которые надлежало выяснить с помощью экспертизы.
Перед экспертами мною были поставлены следующие вопросы:
1. Принадлежат ли все обнаруженные части человеческому телу.
2. Принадлежат ли все обнаруженные части тела одному трупу.
3. Какого возраста и роста был убитый, какие у него индивидуальные особенности,
по которым можно было бы установить его личность.
4. Какова причина смерти и когда смерть наступила.
5. Когда было произведено расчленение трупа и через сколько времени после
смерти.
6. Какие повреждения на частях трупа являются прижизненными, какие
посмертными.
7. Какими орудиями причинена смерть; каким орудием произведено расчленение
трупа.
8. Имеются ли характерные особенности расчленения, указывающие на профессию
лица, расчленившего труп.
9. Имеются ли в желудке остатки пищи, какие? Если имеются, то за сколько часов
до смерти она была принята.
10. Не болел ли пострадавший какими-либо болезнями.
11. Какая группа крови частей тела.
Теперь, когда я прочитал «Учебное следственное дело № 3», я пришел к выводу, что
некоторые вопросы нужно было сформулировать иначе, а круг этих вопросов – расширить.
Криминалистическая литература помогает следователю, и ею нужно пользоваться по
каждому сложному делу, особенно молодым следователям.
В морге туловище было совмещено с левой рукой, обнаруженной на берегу Ангары 8
августа. Края отчленения совпали. Следовательно, туловище и рука, а по-видимому, и
остальные части тела принадлежали одному человеку.
Судебно-медицинский эксперт высказал предположение, что убитому было примерно
45-55 лет. На частях трупа отсутствовали какие-либо индивидуальные признаки, которые
могли бы помочь в установлении личности убитого.
Обрывки газеты, изъятые при осмотре трупа, были высушены и после этого осмотрены
мною. Путем сопоставления обрывков было установлено, что они являются частями газеты
«Восточно-сибирская правда» за 10, 17, 24 и 26 июля 1956 г. и «Литературной газеты» за 17,
24 и 26 июля того же года.
На двух обрывках «Литературной газеты» за 17 и 24 июля 1956 г. имелись рукописные
цифры «2» и «3-2» (см. рис. 2). Эти надписи меня очень заинтересовали. Кто мог их сделать?
Убитый? Убийца? Работники связи? Или лицо, не имеющее никакого отношения к делу? С
целью ответить на эти вопросы я прежде всего побеседовал с работниками отделения связи и
установил, что цифры представляют собой «разметку» адреса подписчика. На двух кусках
газеты были указаны различные цифры, поэтому, возможно, газеты принадлежали разным
подписчикам. Газеты могли принадлежать лишу, не имеющему никакого отношения к
убийству. Имевшаяся та одном обрывке цифра «2» могла быть только началом или
окончанием числа, так как другая часть этого числа могла остаться на другом обрывке
газеты, не обнаруженном нами.
Все это насторожило меня. Неоднократно газетные обрывки осматривались при
помощи микроскопа. На краю обрывка с цифрой «2» удалось обнаружить слабый штрих, повидимому, остаток цифры «3». Это обстоятельство позволило сделать вывод, что обрывок с
цифрой «2» принадлежал газете того подписчика, адрес которого в отделении связи условно
обозначался цифрами «3-2» (первая цифра обозначала номер дома, а вторая – номер
квартиры).
Совместно с работником уголовного розыска тов. Бойко я обошел ряд отделений связи
г. Иркутска и произвел осмотр карточек подписки и доставки «Литературной газеты» за 1956
год. В результате было выбрано 48 карточек получателей газет, у которых разметка могла
быть «2» или «3-2».
«Разметки» адресов подписчиков, как оказалось, производили письмоносцы. Поэтому
одновременно с осмотром карточек, мы беседовали с письмоносцами, предъявляли им
обрывки «Литературной газеты» с цифрами «2» и «3-2» и спрашивали, кто из них делал эти
«разметки». Одна из письмоносцев – Седых заявила, что на предъявленных ей обрывках
газеты цифры написаны ею. Эти цифры обозначают адрес подписчика, проживающего по
Подаптечной улице в д. № 3, кв. № 2. К такому выводу, как объяснила Седых, она пришла в
связи с тем, что других подписчиков с адресом, где были бы цифры «2», «3-2», на
«Литературную газету» по отделению нет. По карточке подписчика, проживающего по
Подаптечной ул. в доме № 3, кв. № 2, я установил, что им является Назар Алексеевич Эпов.
Седых сообщила также, что подписчик, проживающий по указанному адресу, получает,
кроме «Литературной газеты», и «Восточно-сибирскую правду». В связи с этими
показаниями Седых дальнейший осмотр документов в отделениях связи был приостановлен.
В беседе с управляющим домом мы установили, что Эпов выехал к своей дочери
Васиной в г. Ангарск. Надо было, следовательно, немедленно найти там Эпова и допросить
его. Вместе с тов. Бойко мы выехали в Ангарск, установили адрес Васиной и направились к
ней на квартиру. Басина нам заявила, что ее отец Эпов Назар Алексеевич последний раз был
у нее в гостях в мае 1956 года, а сейчас находится в Иркутске. В подтверждение этого Басина
предъявила нам письмо своего отца на ее имя, с почтовым штемпелем Иркутска за 7 августа
1956 г., которое, как потом выяснилось, было брошено в почтовый ящик самим Н. Эповым 6
августа 1956 г. вечером. Басина показала, что ее отец проживает со своими двумя сыновьями
– Иннокентием и Рудольфом, а также с племянником Юрием Эповым, 1937 года рождения.
Третий сын Эпова – Алексей проживает также в Иркутске вместе со своей женой, но
отдельно от отца. Из письма, предъявленного Васиной, было видно, что Иннокентий,
работавший борт-механиком самолета, улетел в очередной рейс.
Вернувшись в Иркутск, мы решили произвести обыск в квартире Эпова. Здесь мы
застали только племянника Назара Эпова – Ю. Эпова. На наш вопрос, где остальные члены
семьи, Ю. Эпов ответил, что дядя уехал в Ангарск к своей дочери, Иннокентий улетел в
очередной рейс, а Рудольф поехал в командировку в какой-то колхоз. Ю. Эпов, узнав цель
нашего прихода, явно испугался и всеми силами пытался отвлечь нас от обыска.
Обыск мы начали в 6 и окончили в 15 часов. В течение 9 часов мы тщательно
обыскивали квартиру Эповых и это дало положительный результат.
При осмотре одеяла, которым была покрыта кровать, мы обнаружили на нем пяти а
темно-бурого цвета, напоминающие кровь, которые проникли на другую сторону одеяла.
Такие же пятна имелись на пододеяльнике. Над кроватью к стене была прикреплена схема
воздушных линий Аэрофлота, на которой имелись брызги темно-бурого цвета со следами
подчистки. На стене у изголовья кровати на высоте 57 см от пола также было обнаружено
пятно, напоминающее кровь. Над кроватью и над окном на высоте 10 см от потолка имелись
шесть следов, напоминающие пятна крови, оставленные пальцами рук. На участке потолка,
расположенном примерно над кроватью, я заметил едва видимое маленькое пятнышко.
Нужно было рассмотреть его. С этой целью я соорудил из стульев нечто вроде «лестницы» и
поднялся под самый потолок. Я поднес к пятнышку лупу.
– Кровь, – сказал я. Тов. Бойко посмотрел на Юрия Эпова. Он заметно побледнел и
опустил голову...
Пятнышко на потолке было мною сфотографировано, а после этого сделан соскоб,
который я тщательно упаковал. Соскобы пятен, напоминающих кровь, были изъяты и со
стен, причем каждый соскоб упаковывался отдельно.
Был обнаружен еще ряд вещей с обильными следами, похожими на кровь: пиджак
Эпова, обрывок хлопчатобумажного одеяла серого цвета, две салфетки белого цвета,
лежавшие на этажерке у изголовья кровати. В топке печки мы нашли газеты с пятнами,
напоминающими кровь, полуобгоревшие пуговицы, металлическую пряжку от брючного
ремня, обгоревший футляр от очков, разбитую оправу очков, куски обгоревшего мяса. На
этажерке лежал трехгранный напильник с темно-бурыми пятнами и бритва. В кухне нашли
топор с зазубринами и вмятинами. Разобрав пол, мы обнаружили между половиц потеки,
оказавшиеся, как установила впоследствии экспертиза, кровью. У изголовья кровати
Н. Эпова на стене имелись забеленные известкой брызги крови. Были сделаны соскобы и
здесь.
В комнате находилась пачка номеров «Литературной газеты» и «Восточно-сибирской
правды». Я проверил газеты за июль и установил, что отсутствуют «Восточно-сибирская
правда» за 10, 17, 24 и 26 июля 1956 г. и «Литературная газета» за 17, 24 и 26 июля 1956 г.,
то есть не было как раз тех газет, которые мы нашли при осмотре туловища трупа.
Наступила очередь обыска подвала. Там было темно и чувствовался трупный запах.
Лучи электрофонарика осветили какой-то предмет. То была хозяйственная сумка. Я раскрыл
ее и увидел человеческую руку... Это были неприятные минуты, и я облегченно вздохнул,
когда, наконец, выбрался из подвала. Вернувшись в комнату, я раскрыл сумку.
– Кто убил Назара? – тихо опросил я, обращаясь к Ю. Эпову. Он не отвечал, а лишь
беззвучно открывал рот, потом невнятно что-то произнес, попросил воды и, сделав два-три
глотка; сказал: «Убил Назара я...»
Из показаний Ю. Эпова выяснилось, что дядя взял его к себе на воспитание в сентябре
1955 года и устроил на работу. Однако Юрий не желал трудиться, не помогал родственникам
в домашней работе, и дядя предложил ему уехать. На этой почве между ними возникли
неприязненные отношения. Ю. Эпов решил избавиться от досаждавшего дяди. Рано утром 7
августа 1956 г., когда Назар Эпов спал, он нанес ему несколько ударов топором в голову, а
затем отточенным напильником трехгранной формы еще 19 ран в область груди. Труп
Ю. Эпов расчленил при помощи топора, напильника и бритвы. Затем соскоблил кровь со
стены, вымыл пол, постирал наволочку и простынь. В тот же день в районе хлебозавода он
бросил в реку Ангару руку, ноги, голову и внутренности убитого, которые принес в
хозяйственной сумке и мешке. Остальные части трупа Ю. Эпов спрятал в подвале, а сердце,
печень и кое-что из одежды убитого сжег в печке.
12 августа ночью он упаковал туловище в льняной мешок и бросил его в открытую
канализационную траншею. К этому времени ему стало известно об обнаружении частей
трупа и о широкой огласке случившегося. Боясь разоблачения, Ю. Эпов не решился вынести
вторую руку убитого из дома.
С целью розыска головы и ног трупа были приглашены водолазы. Эпов указал место в
реке, где он бросил части трупа, и водолазы извлекли со дна голову и ногу. Другую ногу
найти не удалось.
Мною были допрошены сыновья потерпевшего. Они подтвердили, что между их отцом
и Ю. Эповым были плохие взаимоотношения, так как последний не хотел заниматься
общественно-полезным трудом. Соседи убитого охарактеризовали Ю. Эпова с
отрицательной стороны, они же заявили, что накануне обыска он намеревался выехать на
запад, но быстрота следствия застала убийцу врасплох.
По делу я назначил еще одну судебно-медицинскую экспертизу, перед которой
поставил задачу определить, являются ли обнаруженные пятна на вышеуказанных предметах
пятнами крови человека и какова группа крови. Эксперт пришел к выводу, что на
присланных объектах, кроме бритвы, обнаружена кровь человека I группы (кровь убитого
Эпова также относилась к I группе). На напильнике, хотя и имелась кровь человека, но из-за
малого ее количества не представилось возможным определить группу. Из акта судебномедицинской экспертизы следовало, что все обнаруженные части трупа принадлежат одному
человеку. Причиной смерти явились рвано-ушибленные и рубленые раны головы, с
повреждением черепа и головного мозга.
Таким образом, судебно-медицинская экспертиза подтвердила показания Ю. Эпова о
способе убийства им своего дяди. Ответов эксперта на остальные вопросы не требовалось,
так как уже на пятые сутки со дня обнаружения частей трупа следствие установило и самого
преступника и обстоятельства, при которых он действовал, а также все, что касалось
личности убитого.
По делу состоялась также судебно-психиатрическая экспертиза, которая признала, что
Ю. Эпов не обнаруживает признаков психического расстройства и, совершая убийство, был
вменяем.
Так было раскрыто это преступление. Заканчивая статью, мне хочется остановиться на
том, что помогло успешно расследовать это убийство. Прежде всего этому способствовала
правильная организация проведения целого ряда следственных действий, что оказалось
возможным благодаря планированию следствия. Правильно и критически оценивать
избранное направление следствия можно только тогда, когда мысль воплощена а плане.
Иногда думаешь, что ты принял правильное решение, но, когда начинаешь разрабатывать это
решение на бумаге, обнаруживаешь массу ошибок, вносишь коррективы, и дело принимает
другой оборот.
Все свои решения и намеченные действия следователь должен включать в план. Форма
плана, которой я пользуюсь более 10 лет, очень удобна и обязывает следователя повседневно
и ежечасно работать с доказательствами, а также обнаруживать, проверять и исследовать
новые доказательства. Не меньшую роль в успешном расследовании дела Эпова сыграла
работа с доказательствами. Это, одно из важных условий правильного направления
следствия. В самом деле, если бы я своевременно не отказался от версии, возникшей в связи
с обнаружением в.куче «мусора» осколков разбитых ампул, мне пришлось бы долго
направлять следствие по неправильному пути. А что было бы, если бы я ограничился
первоначальным осмотром размокшей массы обрывков газет, найденных вместе с трупом,
извлеченным из канализационной траншеи? Вполне очевидно, что я не имел бы возможности
узнать о цифрах «3-2» и, следовательно, о доме, где произошло убийство. Работая с
доказательствами, я смог правильно избрать пути раскрытия преступления. Это опять-таки
стало возможным благодаря развернутому планированию расследования дела и применению
научно-технических средств и приемов, разработанных наукой криминалистики.
Приказом Генерального Прокурора СССР старшему следователю тов. Белоусову за
расследование настоящего дела объявлена благодарность и выдана премия.
Старший следователь прокуратуры Иркутской области Младший советник
юстиции Ф.Е. Белоусов
Источник:
сайт
СЛЕДОВАТЕЛЬ,
раздел
«Следственная
(http://www.sledovatel.com.ua/ua/sp_58_33-3.php)
практика
1958
No.
33»