Труфанова Н.В. Особенности функционирования ключевых слов советского периода в современной художественной литературе ( на примере произведений В.Пелевина) Высокие темпы смены социально-политических реалий ведут к активному изменению словарного состава. «Трансформация языковой картины мира (или отдельных ее элементов) наиболее ярко проявляется в лексике и, особенно в смене ключевых слов исторического момента» [Семенюк 2002,129]. Лексика постоянно пополняется словами и выражениями, обозначающими новые явления, пришедшие на смену старому порядку. При таких темпах ранее ключевые понятия отодвигаются на второй план, где забываются и утрачиваются. «За последние тридцать лет русский язык изменился очень сильно.…Ушли в небытие идеологические слова-лозунги, навязываемые языку властью с помощью специальных кампаний в СМИ («массированный удар»): гласность, ускорение и др. Пожалуй, только перестройка используется для называния соответствующего временного периода, но, естественно, несравнимо реже, чем ранее» [Кронгауз 2003 ]. Однако такова судьба не всех ключевых слов прошедшей эпохи. Некоторые устаревшие слова не исчезают вслед за обозначаемыми ими понятиями, они еще определенное время функционируют в языке, но специфика их употребления и контекст значительно изменяются. В художественной литературе ключевые слова часто встречаются в исторических текстах (на примерах которых их, как правило, исследуют), а также в сатирических и постмодернистских произведениях, для которых в целом характерна опора на юмор и иронию как средства игры с читателем. Этот признак современной литературы неоднократно подчеркивался Л.И.Даниленко, И.Ю.Дитковской, Т.К.Гуменюк, А.П.Сковородниковой, В.З.Санниковым и др. Н.Г.Родионовой, С.И.Походней, Под ключевыми словами эпохи мы вслед за И.Ю.Шачковой понимаем «лексемы, обозначающие наиболее актуальные понятия или явления определенного исторического периода» [Шачкова 2007, 6]. «Для каждой эпохи характерны свои ключевые слова или слова-символы, слова-фетиши. Обозначая наиболее актуальные явления, реалии, они занимают значительное место в языке определенного исторического периода, активно употребляются в средствах массовой информации, являются неотъемлемой частью языка политики, пропаганды и бытового общения. Ключевые слова играют роль определенных «опорных» точек в построении и структурировании концептуальной и языковой картин мира. Изучение таких языковых единиц позволяет раскрыть основные социальные, культурные, ценностные и др. ориентиры общества и личности эпохи» [Семенюк 2002, 129]. Интерес к ключевым словам эпохи проявляли Р.Вильямс, Ж.Маторе, П.Метьюз, Е.В.Разен, М.Томан-Банке, З.Е.Фомина, Е.И. Шейгал, Т.В. Шмелева, И.Ю.Шачкова и другие исследователи. В их работах используются различные обозначения хронофакты», анализируется данного языкового «символы их эпохи», явления: «слова-свидетели», «ключевые слова общества» семантические характеристики и «словаи т.д., особенности функционирования в разные эпохи в различных типах текстов. Ключевые слова и выражения советского периода изучали Г.В.Вариченко, Е.А.Земская, Ю.Н.Караулов, В.Г.Костомаров, М.Кронгауз, Л.П.Крысин, Т.Б.Крючкова, О.А.Семенюк, Н.Г.Сидяченко и др. Однако функционирование указанной лексики рассматривалось, как правило, в рамках публицистических и политических текстов советского и постсоветского периода, а также в сатирико-юмористических произведениях. Особенности употребления ключевых слов и выражений советского периода в рамках современной художественной литературы практически не исследовались. Очень мало работ, посвященных анализу роли лозунгов и атрибутов советского периода в литературе постмодернизма. Поэтому цель нашей статьи – попытаться определить специфику этих ЛФЕ в произведениях данного литературного направления. Автор ставит перед собой задачу рассмотреть творчество В.Пелевина как постмодернизма, одного из наиболее классифицировать ярких представителей наиболее русского типичные примеры функционирования в его текстах ключевых единиц советского периода, установить их характерные особенности. Употребление ключевой советской лексики в современной художественной литературе тема весьма интересная, так как, несмотря на то, что СССР распался уже почти 20 лет назад, интерес к той социальной и политической реальности, которая была им создана, не угасает и сегодня. Не только политики активно спекулируют этой темой. В современном искусстве, кино и литературе продолжает звучать тема Союза, перерастая из идеологии в мифологию, а ключевые советские реалии превращаются соответственно в мифологемы, где главный образ может переходить из мифа в миф [Маслова 2001, 38], из текста в текст. Развеять эти политические мифы и спекуляции старается современная художественная литература. Одним из ее представителей, рожденных в СССР, переживших его распад, но не смирившихся с его бальзамированием и мифологизацией, является российский писатель-постмодернист Виктор Олегович Пелевин. Призрачные лозунги и прочие атрибуты советского периода появляются в его произведениях в различных амплуа. 1. Писатель пародирует ключевые идеологические понятия советского периода, например, «развитой социализм»: «Развитой постмодернизм – это такой этап в эволюции постмодерна, когда он перестает опираться на предшествующие культурные формации и развивается исключительно на своей собственной основе» [Пелевин 2007, 272]. Опираясь на то, что ключевые слова обладают манипулятивным потенциалом в конструировании специфической картины эпохи, сформированным под воздействием ее культурно-исторических особенностей [Шачкова 2007, 6], автор с помощью иронии развеивает их «колдовскую силу»: «Магия преследует нас с детства. Сначала нас украшают маленькой пентаграммой из красной пластмассы с портретом кудрявого покровителя всей малышни. При этом мы получаем первое из магических имен — «октябрята» — и узнаем, что «так назвали нас не зря — в честь победы Октября». Интересно, что первая магическая инициация проводится в таком же возрасте только, пожалуй, у индейцев Хиваро (восточный Эквадор)», «Вторая инициация уже сложнее — подросших детей обучают начаткам ритуала («салют», «честное пионерское») и символике — вручаются новый значок (пылающая пентаграмма из металлического сплава) и неравнобедренный треугольник из красной материи (его концы символизируют отца, сына и старшего брата), который завязывается узлом в районе горлового центра и обеспечивает симпатическую связь с Красным знаменем (поэтому значок просто вручается, а галстук как бы доверяется, и хоть он свободно продается за семьдесят копеек…). Дается второй магический статус — «пионер» [Пелевин 2008, 274]. Привычные советские выражения приобретают новое понимание в современном свете: «Будь готов!!! Всегда готов! — повторяем мы, давая самим себе то, что телегипнотизеры позже назовут установкой. Причем происходит это в детстве, когда психика крайне восприимчива» [Пелевин 2008, 274] и «Существует также шизофрения словосочетаний (товарищ командующий и прочие оксюмороны) и предложений (почти любой лозунг на крышах домов — «Слава КПСС!», «Бери от жизни все!» и тому подобное). Есть даже шизофрения кавычек: газета «Правда», газета «Известия»…» [Пелевин 2008, 283]. 2. Одним из элементов художественной действительности произведений В.О.Пелевина являются советские стенды наглядной агитации, которые в русле современной массовой культуры приобретают новые подтексты: «выцветший стенд наглядной агитации, аллегорически, в виде 2 мускулистых фигур, изображавших народ и партию в состоянии единства» [Пелевин 2007, 455], «как это загадочно уже само по себе – плакат, изображающий человека, несущего плакат!» [Пелевин 2007, 201]. Остро высмеивается писателем несовместимость изображения и лозунга: «На плакате была нарисована девушка в кокошнике, с детскими глазами и развитой грудью, ее выпяченное правое бедро огибала надпись: «Успеха участникам ХІ международного фестиваля за Разоружение и Ядерную Безопасность!» «[Пелевин 2007, 329]. 3. Отдельного внимания заслуживают советские лозунги. Ю.И.Левин по этому поводу пишет: «Несмотря на то, призывают ли лозунги (Миру – мир!), констатируют ли (Коммунизм победит!), каждый из них является заклинанием, выполняет определенную магическую функцию. Кроме того, практически все лозунги и призывы формируют своеобразную «модель мира», лозунговый универсум» [Левин 1998, 648]. Определяя роль лозунгов, ученые отмечает: «Для личности, сформированной в советской системе, важную роль в структурировании и моделировании действительности выполняли различные лозунги и призывы» [Семенюк 2002, 138]. В творчестве В. Пелевина обыгрываются лозунги практически всех сфер общественной жизни: моральные: «продавать самое святое и высокое надо как можно дороже, потому что потом торговать будет уже нечем» [Пелевин 2005, 9] и «Не убивай – не убивал. Не предавай – не предавал. Не пожалей – отдам последнюю рубаху. Не укради – вот тут я дал, вот тут я дал в натуре маху…»[Пелевин 2007, 470] экономические: «основной экономический закон постсоциалистической формации: первоначальное накопление капитала является в ней также и окончательным» [Пелевин 2005, 10]. производственные и прочие: «фанерным щитом наглядной агитации, где на фоне Евразии обнимались трое - некто в надвинутом на лицо шлеме с узкой прорезью и странным оружием в руках, человек с холодным недобрым взглядом, одетый в белый халат и шапочку, и Бог знает как попавшая в эту компанию девушка в полосатом азиатском наряде. Снизу была прибита фанерная полоса с надписью: Всякий входящий в производственные помещения! Не забудь надеть спецодежду!» [Пелевин 2007, 204]. Сегодня, как считают ученые, лозунги идеологической пропаганды вытесняются слоганами коммерческой и политической рекламы, которые переориентируют личность на деятельность в материально-прагматичной сфере, акцентируют внимание на новых бытово-материальных приоритетах, активируют новые «ключевые слова» [Семенюк 2002, 138]. Эта тенденция была заметна уже в конце 80-х, и также отразилась в творчестве В.Пелевина в качестве пародии на рекламу того времени, активирующую новые ключевые слова: «Степан Разин на Лобном месте в монументальном клипе для шампуня «Head and Shoulders» (слоган «Снявши голову, по волосам не плачут»)» [Пелевин 2005, 133] и «Umom Russiju nye ponyat, V Russiju mojno tolko vyerit.«Smirnoff» [Пелевин 2005, 29], а также использующую старые ключевые ЛФЕ: «Нью-Йорк с высоты птичьего полета, на который боеголовкой пикировала пачка «Золотой Явы». Под рисунком была подпись: «Ответный Удар» [Пелевин 2005, 86]. 4. Вспоминая советскую эпоху, невозможно обойти вниманием один из ее атрибутов – многочисленные и часто семантически неясные аббревиатуры. Их огромное количество иронически объясняется в текстах В.Пелевина особой магической задачей: «В русском алфавите, как известно, букв намного больше, чем в древнееврейском, так что возможности для практической кабалистики открываются самые широкие. Первый успешный акт красной магии был связан с гептаграмматоном РСДРП…Вслед за этим появились классические тетраграмматоны РКПБ и ВКПБ, а также усеченные, но чрезвычайно могущественные буквосочетания ВЧК и ГПУ, с помощью которых были уничтожены все потенциальные противники красных магов» [Пелевин 2008, 253], «все, связанное с причинением страданий и зла, получалось великолепно — достаточно упомянуть НКВД, МГБ и КГБ», «Долгое время продолжали действовать самые мощные из созданных тетраграмматонов — КПСС и СССР» [Пелевин 2008, 253]. Развивая тему, писатель анализирует неудачу тетраграмматона ГКЧП, предлагая ему более эффективную замену: «Это слово будет звучать так: ОКЧП. Здесь гинекологическая клиника исчезает, но присутствует такой же командный пункт, а действие пожарного крана нейтрализуется американизмом «ОК», который намекает на поддержку Запада» [Пелевин 2008, 255]. Но если это не подействует, всегда есть универсальный триграмматон: «Возникает еще один вопрос: каким образом огромное число людей, на долгие годы попавших в сферу практической кабалистики, переносит ее разрушительное влияние? Ответ на него достаточно прост. Во-первых, действие кабалистических эманации нейтрализуется алкоголем, во-вторых, для подавления кабалистической магии в русском языке существует один очень простой, но чрезвычайно действенный триграмматон, который легко прочитать на стенке любого российского лифта» [Пелевин 2008, 256]. Двусмысленность и неблагозвучность советских аббревиатур высмеивается во многих рассказах В.Пелевина: «Посмотрим, какие пилюли каждый день глотала наша душа. Рай-со-бес. Рай-и-с-полком. Гор-и-сполком (или, если оставить в покое Древний Египет, гори-с-полком). Об-ком (звонит колокол?). Рай-ком. Гор-ком. Край-ком. Знаменитая Индус-три-Ализа-ция… французские мокрушники ЖЭК, РЭУ и ДЭЗ, плотоядное ПЖРО» [Пелевин 2008, 282], «А правил всеми этими демонами Цэ-кака Пээсэс, про который известно, что он был «ленинский» и мог являться народу во время плена ума (пленума)» [Пелевин 2008, 283]. Таким образом, несмотря на быструю смену социально-политических реалий, активное обновление языка, пополнение его понятиями новой действительности, ключевые слова советской эпохи все еще продолжают употребляться. Правда сегодня их функции и семантика значительно изменились. Одной из сфер их активного использования является современная художественная литература. В текстах постмодернизма эти ЛФЕ используются с целью противостояния мифологизации советской действительности путем их иронического переосмысления. В творчестве В.Пелевина чаще всего пародируются ключевые идеологические понятия, агитационные пиктограммы и лозунги, их сопровождающие, а также аббревиатуры того периода. Список литературы 1. Кронгауз М. Слово под лупой [Электронный ресурс] / Максим Кронгауз // Отечественные записки. Журнал для медленного чтения. – 2003. - №4. –Режим доступу: http://www.strana-oz.ru/?numid=13&article=622 2. Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика /Ю.И.Левин. – М.: Языки русской культуры, 1998. – 824 с. 3. Маслова В. А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб, заведений / В.А.Маслова. – М.: Издательский центр «Академия», 2001. – 208с 4. Пелевин В. О. Generation «П»/ Виктор Пелевин. – М.:Эксмо, 2005. – 351 с. 5. Пелевин В. О. Ампир В: Роман / Виктор Пелевин. – М.:Эксмо, 2007. – 416 с. 6. Пелевин В. О. Желтая стрела/ Виктор Пелевин. – М.: Эксмо, 2007. – 512 с. 7. Пелевин В. О. Фокус-группа: Рассказы и эссе / Виктор Пелевин. – М.:Эксмо, 2008. – 320с. 8. Пелевин В. О. Чапаев и Пустота: Роман / Виктор Пелевин. – М.:Эксмо, 2007. – 480 с. 9. Семенюк О.А. Ключевые слова в картине мира и языке эпохи / О.А. Семенюк // Культура народов Причерноморья. — 2002. — №32. — С. 129-132. 10. Семенюк О.А. Трансформація фрагментів мовної картини світу пострадянської особистості / О.А. Семенюк // Культура народов Причерноморья. — 2002. — №30. — С. 136-140. 11. Шачкова И. Ю. Семантика «ключевых слов эпохи» (Эпоха Т.Блэра, 1997-2007): автореф. дис. на соискание ученой степени кандидата филологических наук: 10.02.04 «Германские языки» / Шачкова Ирина Юрьевна. – Нижний Новгород, 2008. – 18 с. У статті розглядається специфіка вживання ключових слів і виразів радянського періоду в сучасній художній літературі (на прикладі творів В.О.Пелєвіна), виділені їх типи, що найчастіше пародіюються: ключові поняття, гасла, абревіатури. Ключові слова: гасла, абревіатури, ключові слова епохи. The article views specificity of usage of the key words and expressions of a soviet period in modern fiction ( using examples of V.O. Pelevin works), the most parody types are picked out: key notions, slogans, abbreviations. Key words: slogans, abbreviations, key words of age.