"ВОСТОК И(ИЛИ) ЗАПАД" - ОПТИЧЕСКИЙ ОБМАН МИФОЛОГИИ






"Tsivilizatsii"
Date: 2006-12-31( TSI-No.007 )
Size: 25.7 Kbytes
Page: 269-277
Words: 3223
"ВОСТОК И(ИЛИ) ЗАПАД" - ОПТИЧЕСКИЙ ОБМАН МИФОЛОГИИ
ПРОСТРАНСТВА ИЛИ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ "МЕСТА ПАМЯТИ"?
Автор: П. В. Крылов
"Отец истории" Геродот, описавший в своем сочинении войны греков с персами, поневоле
оказался и самым первым "западником", противопоставившим родную античную "западную
демократию" персидской "восточной деспотии"1. И не с тех ли пор противопоставление
социальных и государственных форм, возникших в этих двух сторонах света, стало нормой
историко-философского дискурса? Основание для их противопоставления в Средневековье
задавалось уже этимологией самих терминов: латинское occidens - "запад", "сторона заката"
выводится из глагола occldo (где i короткое), означающего "падать", однако, ему настолько
близок по звучанию глагол occido (i долгое) - "убивать", что определения "погибельный",
"загнивающий", "клонящийся к упадку" напрашиваются сами собой. Его "визави" oriens "восток", "страна восхода" соотносится с глаголом orior - "подниматься", родственным же
словом является origo, originis - "начало", "происхождение". Не потому ли Восток "плодородный", "обильный", "богатый"? К тому же известна поговорка: "с востока свет" (ex
oriente lux), в то время как "latinitas penuriosa est" -"латинство убого", - самокритично
сокрушался французский богослов XII в. Ален из Лилля2.
Эпоха политического господства Европы на планете, достигшая пика в конце XIX в.,
перевернула прежнюю картину на 180. Прилагательное "западный" стало означать нечто
очень престижное. Причислить себя к разряду "западных людей" спешили многие в Европе
и Америке, России и Турции. Одновременно стороны света становятся "Западом" и
"Востоком", словно превращаясь в неких самостоятельно живущих и действующих как в
сознании людей, так и в реальности, персонифицированных акторов. При этом, если Восток
для российского пространственного воображения представляет собой преимущественно
Восток христианский3, границы которого были заданы границами и сферой влияния
византийской империи, то Запад предстает неким вездесущим и грозящим отовсюду
монолитом, "осознавшим себя как уже сложившуюся цивилизацию"4. На протяжении уже
нескольких веков Запад последовательно смешивает свою цивилизацию с цивилизацией
вообще, навязывает ее другим5 и стремитстр. 269
ся к мировому господству в рамках проекта глобального общества6. Впрочем, на тех же
страницах констатируется, что "стремление представить Россию как особую цивилизацию,
во всем отличную от западной, имеет своим противовесом в российском общественном
сознании противоположное стремление, изображающее ее как страну недостаточно
развитую, отсталую по сравнению с Западом"7. Иными словами, образ Запада, получил роль
"обратного отражения советскости"8, роль универсального эталона для сравнительных
конструкций: "Как на Западе - иначе, чем на Западе", которым не брезговали и классические
русские националисты позапрошлого века9.
"Запад и Восток, Европа и Азия, - именно так, с большой буквы, писал эти слова Н. Я.
Данилевский, - представляются нашему уму какими-то противоположностями,
полярностями. Запад, Европа составляют полюс прогресса, неустанного
усовершенствования, непрерывного движения вперед; Восток, Азия - полюс застоя и
коснения, столь ненавистных современному человеку. Это историко-географические
аксиомы, в которых никто не сомневается, и всякого русского последователя современной
науки дрожь пробирает при мысли о возможности быть причислену к сфере застоя и
коснения. Ибо, если не Запад, так Восток; не Европа, так Азия - средины тут нет; нет
Европо-Азии, Западо-Востока, и если бы они и были, то среднее междуумочное положение
также невыносимо"10.
В XX в. уже далеко не все последователи современной науки, в том числе живущие в
Европе11, считают среднее положение междуумочным - наоборот, его выделяют в особую,
евразийскую цивилизацию, географически соответствующую России 12. Хотя, собственно,
эта точка зрения восходит к временам, предшествующим Данилевскому, ибо еще в "Записке
о древней и новой России" Н. М. Карамзина можно найти очень красноречивый пассаж: "Во
глубине Севера, возвысив главу между азиатскими и европейскими царствами, она (Россия.
- П. К.) представляла в своем гражданском образе черты сих обеих частей мира: смесь
древних восточных нравов, принесенных славянами в Европу и подновленных, так сказать,
нашею долговременною связью с монголами, - византийских, заимствованных россиянами
вместе с христианскою верою, и некоторых германских, сообщенных им варягами"13.
Впрочем, в уже упоминавшейся книге Данилевского (видимо, секрет ее популярности14 в
том, что целый ряд брошенных вскользь мыслей автора может впоследствии быть развит в
целые концепции) есть еще два примечательных момента. Вот первый из них: условность
деления на части света, которое является
стр. 270
производным от соотношения суши и воды на том или ином участке поверхности земного
шара15. Это, разумеется, еще не дугинская концепция борьбы талассократии (морской
державы) и теллурократии (державы сухопутной), лежащая, по мнению этого автора, в
основе геополитики16. Но определенное сходство с ней можно при желании найти легко.
Второй момент не замечало, наверное, большинство читателей Данилевского, предпочитая
привычную западно-восточную парадигму. Доказывая искусственность границ частей света,
автор, в частности, говорит: "Южные полуострова Европы: Испания, Италия, Турция (к югу
от Балканов) - имеют несравненно более сходства с Малою Азией, Закавказьем и северным
побережьем Африки, нежели с остальной Европой... полярные страны Азии, Европы и
Америки имеют между собой более сходства, чем каждая из них - с лежащим к югу от нее
материком"17. Действительно, на глубинные различия между "Севером" и "Югом" (я
совершенно сознательно употребил здесь заглавную букву) стали обращать внимание не
столь давно. Термины "северянин" и "южанин" обладают для нас исторической
значимостью, пожалуй, только в контексте гражданской войны в США и полемики среди
русских историков XIX в. о "великороссах" и "малороссах"18. Помимо этого можно
вспомнить разве что расхожий для обыденного сознания стереотип: жители севера, якобы,
"холодны", а южане - "горячи".
О прямой зависимости общественного и культурного развития от климата писал в свое
время Аристотель, утверждавший, что только в умеренном поясе возможно правильное
воспитание человека и торжество его разумной природы, человеческой его души над
растительной и животной. Впоследствии его представления легли в основу климатической
теории Клавдия Птолемея19.
Много размышлял о влиянии природно-географического фактора на общественные судьбы
В. О. Ключевский. "Человеческая личность, людское общество и природа страны - вот те
три основные исторические силы, которые строят людское общежитие"20, - читаем в его
"Курсе русской истории". К примеру, в семнадцатой лекции курса "Этнографические
следствия русской колонизации Верхнего Поволжья" автор делает интересные наблюдения
о том, как природа русского Севера влияла на мировоззрение населявшего его народа. К
сожалению, господство социально-экономического подхода к историческому процессу в
отечественной исторической науке послужило препятствием для дальнейшего изучения
проблематики "Север-Юг". Противостояние на международной арене СССР и США,
наличие военно-постр. 271
литических союзов, границы которых можно было увязать с границами полушарий, делала
более актуальной как для отечественных, так и для зарубежных исследователей тему Запада
и Востока. Наша традиция историко-филологических штудий также не способствовала
развитию интереса к природно-географическим проблемам общественной эволюции. Тем
временем работы французского исследователя Э. Леруа-Ладюри вновь тесно связали
историю климатических изменений с проблематикой социальной истории21. И в последнее
время все чаще можно встретить наблюдение, что так называемый "золотой миллиард"
человечества группируется в пределах и северного, и южного полушарий ближе к полюсам,
чем к экватору. Теме "Север-Юг" еще далеко по степени привлекаемого внимания к теме
"Восток-Запад", она очень медленно и постепенно начинает выходить из тени.
Нельзя опускать ее и в размышлениях об исторической судьбе России. В своей европейской
части она протянулась с севера на юг на 3 тыс. км, на Дальнем Востоке - почти на 4 тыс. И
быть может, тот факт, что государство Российское возникло на стыке севера и юга, не менее
и даже более важен, чем его столь хорошо известный и постоянно вспоминаемый восточнозападный дуализм22. Не здесь ли кроется та искомая российская специфика? Ведь такое
разнообразие климатических типов: от близкого к субтропическому до полярного
арктического, можно встретить, пожалуй, только в Чили. Общественные формы бытия,
формировавшиеся на фоне очень разных природных условий, сосуществовали друг с
другом, порой вступали в конфликт, изменяли облик друг друга.
Вне всякого сомнения, исследование темы "Север-Юг" не уместится не только в рамках
небольшой статьи, но и большого тома. Далее мы попытались обрисовать лишь самые
общие черты той картины, которая, надеемся, еще будет написана.
Северные территории отличаются продолжительным периодом холодов, достаточным,
зачастую даже избыточным количеством воды, плотность населения их низка, свободная
земля находится в избытке. Жизнь на севере предъявляет повышенные требования к
сохранению тепла в жилье и одежде, поощряя тем самым развитие самых разнообразных
ремесел. Обработка земли на севере не приносит большого достатка, гораздо выгоднее
эксплуатация природных ресурсов: от "примитивных" промыслов (охоты и собирательства)
до современной добычи полезных ископаемых. Избыток земель, вод, недр порождает
соответствующий психологический тип - неутомимого колонизатора-землепроходца,
девизом которого служит: "На наш век хватит!" Северянин уверен, что сможет найти,
словами К. П. Паустовского, ностр. 272
вую "палестинку", если ресурсы прежней будут исчерпаны. Нельзя считать этого человека
плохим, ведь это не только инициативный хищник, склонный полагаться на свои
собственные силы. Он довольно миролюбив: "в лесу всем места хватит"23. И еще,
малочисленность населения Севера приводит к тому, что ценность человека-добытчика сама
по себе оказывается гораздо значительнее, чем ресурсов, которые покуда еще бегают по
лесу или томятся под спудом в земных недрах. Можно расчистить новое поле, еще раз
отстроить сгоревший дом, было бы кому отстраиваться. Самостоятельность северянина
интересным образом дополняется способностью к общинной самоорганизации, где
требуется не столько жертва одного ради всех, сколько готовность всех поддержать одного
ради того, чтобы никем не пришлось жертвовать. Русский Север, Скандинавия, Северная
Америка в эпоху ее колонизации и хозяйственного освоения в той или иной степени
соответствуют этой картине. Роль внутренней экстенсивной колонизации была важна
некоторое время даже для Северной Франции, Германии, западнославянских стран, и
именно в тот период Средневековья, когда в этих землях закладывался фундамент
современного общества24.
Для теплого Юга, напротив, характерна высокая рентабельность сельского хозяйства,
значительно повышавшая ценность земли, которой хронически не хватало для
умножавшегося населения. Недостаток угодий и, не в последнюю очередь, воды приводит к
общественным конфликтам, для урегулирования которых и для осуществления масштабных
оросительных работ рано появляется иерархическая структура, способная подчинить
индивидуальную волю решению проблем сообщества. Эта структура стала использоваться и
для защиты от посягательств на угодья со стороны соседей, и для приобретения новых
угодий с помощью военной силы. В данной системе ценность отдельного человека
невысока, ведь "бабы еще нарожают", а "незаменимых нет". Наиболее отчетливо такой
подход проявлялся в так называемых "гидравлических обществах" Египта и Китая.
Впрочем, описание "водяного суда" в испанской глубинке включает в себя вышеназванные
черты, не чуждые и Южной Европе в целом.
Возвысив свою главу "во глубине Севера"25, Россия соединила черты южного и северного
обществ: и приверженность мобилизационному началу первого, и колонизаторскую сметку
второго, и свойственное первому собирание земель, и широту второго в отношении
ресурсов. Наконец, при типично северной низкой плотности населения, мы по-южному
предпочитаем не обращать внимания на демографические проблемы, предоставляя их
разрешение природе.
стр. 273
Впрочем, в отличие от нередко требующего драматической определенности выбора своей
идентификации с "Востоком" или "Западом"26, выбор между Севером и Югом еще ни для
кого не был предметом сколь-нибудь острой дискуссии, поскольку не приобрел характера
мировоззренческого выбора.
Сегодня никто не считает самой отдаленной страной на востоке Индию, а на юге - Аравию.
Навсегда ушел в прошлое с географических карт образ "круга земного" (orbis terrarium) с
центром не то в Риме, не то в Константинополе или Иерусалиме, отображавший на картах
поздней античности и Средневековья представления людей об обитаемом мире27. Наличие
"прочей" земли люди допускали, но считали ее непригодной для жизни из-за холода или
жары. В той жесткой системе пространственных координат понятия "запад" и "восток"
действительно имели конкретные географические привязки.
Хотя сегодня мало кого нужно убеждать в том, что "страна восходящего солнца" Япония
находится к западу от Соединенных Штатов, а Великобритания по отношению Бразилии самый настоящий восток, знаменитая строка Р. Киплинга: "Запад есть Запад, Восток есть
Восток, и с мест они не сойдут", звучит все так же часто и с прежней выразительностью28.
Реальная оппозиция между севером и югом по-прежнему уступает воображаемой и
случайно возникшей оппозиции Восток-Запад. Для российского сознания Запад продолжает
играть роль "значимого другого" в процессе формирования российской идентичности 29.
Впрочем, термин "западный" охотно используется в Европе и США для "адекватного
определения как современного нам общества, так и общества времен Карла Великого"30.
Дело, по всей видимости, заключается в том, что культурная память, чье влияние на
восприятие времени было исследовано М. Хальбваксом и Я. Ассманом31, оказывает не
меньшее влияние на восприятие пространства и на его идентификацию в качестве "своего"
или "чужого". Границей между "Западом" и "Востоком" по-прежнему считается рубеж,
разделивший в 1054 г. две христианские церкви32, а основным фактором, цементирующим
изнутри "западную" и "восточную" (православную) цивилизацию, - принадлежность к одной
из двух главных ветвей христианства, латинской или византийско-греческой. Впрочем,
подобное деление тут же вызывает вопросы: если основным критерием является религия, то
на каком основании исповедующая католицизм Латинская Америка или экваториальная
Африка, массово крещенная западными католическими и протестантскими миссионерами,
выделяются тем же С. Хантингтоном в отдельные цивилизации? Это можно объяснить
только тем, что в сознании исследователя уже присутствустр. 274
ет еще не до конца артикулированный антагонизм между севером и югом, инстинктивно
заставляющий воспринимать бразильских католиков и баптистов из Руанды как "не своих".
Превращение этого антагонизма в идентификационный маркер пока не состоялось,
отсутствие влиятельных центров мировой политики, которые апеллировали бы к своей
"северной" или "южной" идентичности тому не способствует, так же как и культурная
обусловленность западно-восточной парадигмы. Впрочем, радикальная смена парадигмы
возможна уже в обозримом будущем, и необходимо быть готовым к этому уже сегодня.
Геродот. История в девяти книгах. Л., 1972. Кн. III. 83. Ср. речь Дария: "Отсюда еще раз ясно, что единовластие наилучший образ правления. Наконец, одним словом: откуда у нас, персов, свобода? Кто даровал ее нам? Народ,
лучшие люди или единодержавный властитель? По-моему, все же если свобода дарована нам единодержавным
1
властителем, то мы должны твердо держаться этого (образа правления) и вообще не нарушать добрых отеческих
обычаев, ибо "мало хорошего в этом"".
2
Цит. По: Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992. С. 136.
Хачатурян В. М. Истоки и рождение евразийской идеи // Цивилизации. М., 2004. Вып. 6. Россия в
цивилизационной структуре евразийского континента. С. 189.
3
Российская цивилизация / Под общ. ред. М. П. Мчедлова. М., 2003. С. 439. Достоин внимания тот факт, что данный
коллективный труд 67 участников авторского коллектива является учебным пособием для российских вузов в
рамках курсов "История России", "Культурология", "История культуры России", "Этнология" и т.д. и может вполне
считаться посланием значительной части российского сообщества ученых-гуманитариев своей будущей смене.
4
5
Там же. С. 32.
6
Там же. С. 574.
7
Там же. С. 439.
8
Looking West? Глядя на Запад? Культурная глобализация и российские молодежные культуры. СПб., 2004. С. 227.
"Какая странность, когда наш век уже получил на западе (курсив мой. -П. К.) имя: век национализма, - когда все
культурные государства (курсив мой. - П. К.) спешат одни - крепить, другие - заново подвести фундамент
национального патриотизма, мы как будто спешим расточить последние остатки своих национальных устоев", - Н.
И. Герасимов. Цит. по: Коцюбинский Д. А. Русский национализм в начале XX столетия. Рождение и гибель
идеологии Всероссийского национального союза. М., 2001. С. 78.
9
Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к
Германо-Романскому. М., 1991. С. 71.
10
Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. С. 486. Обзор некоторых современных точек зрения см.: Фадеева Т.
"Европейская цивилизация" и "европейская идентичность": современные зарубежные интерпретации" //
Европейский альманах. История. Традиции. Культура. М., 1990. С. 169 - 181.
11
стр. 275
См., например: Гумилев Л. Н. От Руси до России. СПб., 1992. С. 117: "Об обращении немцев с побежденными
Александр Ярославич знал слишком хорошо. И поэтому нет ничего удивительного в том, что он предпочел союз с
Батыем подчинению Западной Европе. Фактически деяние Александра Невского положило начало новой этнической
традиции союза с народами Евразии ради защиты общего Отечества от военной и идеологической агрессии
Западной,Европы. Тем самым Александр на столетия вперед определил направление развития своей страны". Тезис
о расположении России на "рубеже Востока и Запада" стал настолько расхожим, что указатель соответствующих
цитат занял бы целый том. И все же сложно удержаться от соблазна привести следующую фразу из выступления Л.
С. Васильева в дискуссии на семинаре по исторической психологии "Индивидуальность и личность в истории": "В
заключение будет не лишнем напомнить, что Россия по многим параметрам исторически всегда была между
Западом и Востоком, причем чаще ближе к Востоку" См.: Вневременной феномен выдающейся личности и
европейский феномен индивидуальности // Одиссей. Человек в истории. М., 1990. С. 31.
12
13
Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. С. 23.
Сочинение Данилевского заслужило у почитателей титул "катехизиса или кодекса славянофильства" См.: Соловьев
В. С. "Россия и Европа" // Европейский альманах. История. Традиции. Культура. М., 1990. С. 87.
14
15
Данилевский Н. Я. Россия и Европа... С. 54, 71.
16
Дугин А. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. М., 1997. С. 18.
17
Данилевский Н. Я. Россия и Европа... С. 55.
У спора, начатого М. П. Погодиным и М. А. Максимовичем, продолженного Н. И. Костомаровым, М. С.
Грушевским и А. Е. Пресняковым, появился свой политический подтекст, когда украинофилы XIX в. стали
18
изображать "южнорусов" носителями народной свободы в противоположность северным русам.
Ионов И. Н. Пути развития цивилизационного сознания в Евразии и проблема евразийства // Цивилизации. М.,
2004. Вып. 6. Россия в цивилизационной структуре евразийского континента. С. 158 - 187. С. 166. О преимуществе
умеренного климата Эллады. См.: Геродот. История... Кн. III. 106.
19
20
Ключевский В. О. Сочинения в девяти томах. М., 1987. Т. I. С. 40.
Le Roy Ladurie E. Histoire du climat depuis l'an mil. P., 1967. См. также: Ле Руа Ладюри Э. Климат и история // Homo
historicus: К 80-летию со дня рождения Ю. Л. Бессмертного. Кн. 1. М., 2003. С. 599 - 613.
21
22
Российская цивилизация. С. 10.
Кстати, миролюбие считалось одной из определяющих черт характера финно-угорских народов российского
Севера, не сопротивлявшихся проникновению славян на их земли, а уходивших дальше в лес на незанятые земли,
несмотря на их зачастую низкое качество. См., например: Ключевский В. О. Этнографические следствия русской
колонизации Верхнего Поволжья // Исторические портреты. М., 1990. С. 42 - 43 См. также: Калинин И. К. Восточнофинские народы в процессе модернизации. М., 2000. С. 56. О преобладании установки на адаптацию по сравнению с
установкой на протест. См. так же: Там же. С. 102: О стремлении к неучастию в общественной и политической
жизни.
23
стр. 276
Французский случай тоже своеобразен благодаря соседству в рамках одного государственного образования
средиземноморского Прованса и тяготеющей к северному европейскому ареалу Нормандии. Историческое
противоречие между Лангедойлем и Лангедоком не разрешено до сих пор. Нечто подобное можно наблюдать и в
Италии с ее сицилийско-ломбардским антагонизмом. Европейский Союз по прошествии эйфории объединения
также начинает испытывать трудности аналогичного свойства.
24
25
Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России... С. 23.
Ахиезер А. С. Специфика российской цивилизации // Цивилизации. М., 2004. Вып. 6: Россия в цивилизационной
структуре евразийского континента. С. 217. Ср.: "Попытка осмыслить Россию как цивилизацию является важным
компонентом самосознания россиян. Подобный поиск жизненно важен для любой страны, для любого народа.
Особенно он важен для России - страны, в которой люди не определились полностью в своей идентификации с
Востоком или Западом..." (курсив мой. - П. К.).
26
27
Чекин Л. С. Картография христианского средневековья VIII-XIII вв. М., 1999. С. 12.
28
Киплинг Р. Рассказы. Стихотворения. Л., 1989. С. 275. Вот последние строки этого четверостишия:
Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?
Их цитируют реже, чем первую, и совершенно зря, ибо в них открывается то, что поэт художественными средствами
показывает: представления о "западе" и "востоке" являются ментальными конвенциями, опрокидываемыми в
критической жизненной ситуации. Колымский мороз и алжирская сиеста, пожалуй, более материальны.
29
Looking West? Глядя на Запад? С. 225.
30
Тойнби А. Постижение истории. С. 33.
Ассман Я. Культурная память. Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах
древности. М., 2004; Хальбвакс М. Коллективная и историческая память // Неприкосновенный запас. 2005. N 2/3
(40/41). С. 8 - 27.
31
Тойнби А. Постижение истории. С. 44. "Сейчас термин "Запад" повсеместно используется для обозначения того,
что раньше именовалось западным христианством. Таким образом, Запад является единственной цивилизацией,
которая определяет себя при помощи направления компаса, а не по названию какого-либо народа, религии или
32
географического региона" (С. 58). См. также: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2005.
стр. 277
постоянный адрес статьи : http://dlib.eastview.com/sources/article.jsp?id=10170699