Мародёры как они есть (опыт психологического
реклама
Мародёры как они есть (опыт психологического анализа). Список используемых сокращений. ДТ – Добрая Тётя, она же Дж.К.Роулинг АД – Альбус Дамблдор, для некоторых Дамби ГП – Гарри Поттер, мальчик-который-выживет-и-всем-покажет ЛВ – Лорд Волдеморт (Воландеморт), Для ПС – Тёмный Лорд, для ехидных фанфикистов - Волди, в девичестве – Том Реддл (Риддл) ПС – Пожиратели Смерти, гвардия ЛВ (они же Упивающиеся Смертью или УС) ОФ – Орден Феникса, гвардия АД Явление первое: детские годы. Чудесные? Джеймс Поттер, он же Сохатый (в другом переводе – Рогач) Собственно, о Джеймсе писать просто и почти не интересно. С ним всё и так ясно, прозрачно и однозначно. И благополучно. В семье чистокровных магов, семье вполне «среднестатистической», ничем особенным до той поры, по-видимому, не прославившейся родился однажды сын. Судя по всему, он был единственным ребёнком. Единственным и любимым. Возможно, в последнем родители несколько переусердствовали – особенно когда поняли, что мальчик уродился талантливым. Так что рос Джимми в атмосфере вполне тепличной, привыкнув за первые 11 лет жизни быть окружённым любовью, вниманием и восхищением окружающих. От превращения в неприятного типа системы «Драко Малфой» его уберегло несколько обстоятельств: 1. Родители Джеймса, по-видимому, искренне любили не только сына, но и друг друга. Мальчик буквально с молоком матери впитал умение платить любовью за любовь, понимание, что дарить радость и тепло души так же приятно, как и получать их. 2. Судя по всему, Поттеры-старшие не забыли ознакомить одарённого сына с формулой: «Кому много дано, с того много и спросится». Конечно, до конца он понял это много позже, но уже в детстве, быть может полуосознанно, считал свои многочисленные таланты не наградой за несуществующие заслуги, а неким «авансом судьбы», который ещё предстоит отработать. А тех, кто был мене одарён, полагал заслуживающими не презрения, а помощи и сочувствия. 3. Врождённое чувство юмора мешало Джеймсу слишком уж серьёзно воспринимать собственную личность. Чужие, впрочем, тоже. Помноженное на подростковую прямолинейность это качество могло выглядеть крайне неприятным для тех, кто наоборот был склонен относиться к себе, любимому, крайне серьёзно. Итак, 11-летний Джимми Поттер: умный, симпатичный, талантливый, готовый любить весь мир и жаждущий любви всего мира, стремящийся всех одарить взамен на капельку восхищения – и не скрывающий этого. Искренний, открытый, и совершенно незащищённый – раньше никакая душевная броня была ему просто не нужна. Единственная его защита – «лёгкость характера», природное (или умело воспитанное) умение смеяться и над собой и над любыми жизненными неурядицами. Вот чего ему точно недостаёт, так это тактичности и умения разбираться в тонких оттенках чужих переживаний. Впрочем, редко кто в этом возрасте бывает психологом! А ещё очень хочется пошалить! Для энергичного и далеко не трусливого подростка тепличная домашняя атмосфера уже давно стала тесноватой и немного смущающей, как фланелевая пижамка с мишками на кармашках. Впрочем, дома для настоящих серьёзных шалостей не было возможностей (родители наверняка подстраховались), да и не очень хотелось (ведь мама огорчится!). Зато здесь, в Школе, возможностей хоть отбавляй! И вообще, если будешь слишком послушным, то прослывёшь трусом и маменькиным сынком. Не говоря уже о 1 том, что катастрофически не хватает ощущения всеобщего благожелательного внимания. Восхищения. Но Поттер, напомним, не Малфой. Он вовсе не считает, что им должны восхищаться просто потому, что он такой исключительный. Восторги окружающих следует заслужить (и не в коем случае не купить!). Внимание старших можно завоевать успехами в учёбе – прекрасно, тем более, что талантливому мальчику это не так уж и сложно. Но для сверстников успехи в учёбе сами по себе не повод для восхищения. Другое дело – какая-нибудь эффектная демонстрация. Вот этим, значит, и займёмся. Тем более, что учёбе не мешает. Ну, почти… Иногда даже помогает – если для какой-то проделки нужен уровень волшебства выше «средневозрастного». Часть проделок могла быть вполне альтруистической (выкрасть, например, из кабинета профессора «двоечную» контрольную одноклассника, исправить и положить на место). Часть – чисто показушными, из серии «вот как я могу!». И обязательно – смешными! С точки зрения подростка. То, что преподаватели эту точку зрения обычно не разделяли – ну что с них, взрослых, взять! А потом появился квиддич. Ура!!! Можно быть в центре внимания и не нарушая (публично!) школьных правил. Что замечательно, потому что Главная Проделка Мародёров должна остаться в тайне! Ремус Люпин, он же Лунатик. Если о родителях Джеймса мы хоть что-то слышим только в пятой книге, то о родителях Ремуса вполне конкретно говорится уже в третьей: они очень люби сына и после случившейся с ним беды делали всё возможное – сперва чтобы вылечить сына, а когда оказалось, что это невозможно – чтобы обеспечить ему более-менее нормальное детство. Их усилия не пропали даром – мальчик не озлобился, не стал мрачным или слишком замкнутым. От сверстников юный Рем если и отличается, то скорее в положительную сторону: он серьёзнее, спокойнее и тоньше чувствует. Это и понятно: острых ощущений ему более чем хватало и без дерзких выходок, по необходимости несколько замкнутый образ жизни сделал завзятым книгочеем, а собственные переживания – чутким к чужим. И ещё он лишён извечного юношеского (и не только) стремления делить весь мир на чёрное и белое. Хотя бы уже потому, что он сам – единство противоположностей, чёрное и белое в одном лице. Именно поэтому он умеет видеть полутона и оттенки. Кроме того, он всё время чувствует себя немножко виноватым (родителям жизнь испортил, для окружающих представляет безусловную опасность) и при этом – виноватым без вины. Поэтому умеет прощать и предпочитает кому бы то ни было скорее искать оправдания, чем обвинять, даже если вина кажется очевидной. А зная, что может причинить человеку зло совершенно того не желая – почти не способен желать зла хоть комунибудь. И ещё: он слишком боится самого себя, чтобы боятся ещё чего-нибудь, но по этой же причине совершенно не склонен лезть на рожон. Самая предпочтительная форма отваги – спокойная и рассудительная. Итак, 11-летний Ремус Люпин: умный, начитанный, спокойный, чуть-чуть замкнутый (он же должен хранить тайну, значит, не может позволить себе излишней открытости), немного стеснительный (сказывается недостаток общения в детстве). Очень рассудительный и справедливый. Он не меньше Джеймса привык быть любимым и не меньше готов платить «душой за душу» - и даже с процентами, ведь подсознательно он считает себя «нечистым». Но вот предлагать кому-то свою дружбу не станет ни за что – хотя бы потому, что не сможет быть с друзьями до конца откровенным и ему уже заранее за это неудобно. Предлагать – не станет, но и предложенную ему примет с радостью и благодарностью. Тем более, что рядом с двумя ярчайшими звёздами местного небосклона он спокойно может оставаться незаметной маленькой звёздочкой, не привлекающей ничьего внимания. Что ему, собственно, и требуется. 2 Питер Питегрю, он же Хвост. Если о родителях трёх остальных Мародёров мы хоть что-то да знаем - о предках Питера ровно ничего. Даже были ли они волшебниками. Поэтому трудно сказать, почему он стал таким, каким стал. Хвостом то бишь (не знаю, как там по-англицки, но перевод очень подходящий!). Если Люпин – уютная тёплая звёздочка – искал тени, то Питер – бесплодная блуждающая планета – жаждал света. И чем ярче, тем лучше. Ибо своего не имел и мог сиять только отражённым. Ну и погреться, конечно, в чужих лучах. Собственно, само по себе это ни хорошо, ни плохо. Есть звёзды, есть планеты – иначе не было бы жизни. Вот только Питегрю – планета (повторюсь) бесплодная. И блуждающая. Всегда готовая притянуться к той звезде, что помассивнее. И зря Сириус обвинял былого приятеля в предательстве. Не был он предателем. Он и слова-то такого не знал. Так же, как и слова «верность». Раб по натуре, он полуинстинктивно выбирал того хозяина, от которого в данный момент можно было получить больше выгод. Это ведь в Школе Джеймс и Сириус были звёздами. Теперь они – одни из многих, да ещё вынужденные скрываться. И ещё: Джеймс для Питера был слишком добрым Хозяином. Есть такая категория людей – любят, чтобы о них вытирали ноги. Желательно, грязные. Если при этом пнут пару раз – совсем хорошо. Вежливость (в отношении себя – особенно) такие типы воспринимают только как слабость. И если Джимми-подросток мог с юной прямотой заявить: «Ну, Пит, ты и идиот!» или дать приятелю по шее в качестве дружеского урока, то для Джеймса-юноши это уже неприемлемо. А зачем Питеру слабый Хозяин? Тем более что можно перейти к другому – сильному. Питегрю – планетка бесплодная, спектральный класс звезды ему пофиг. Итак: что в 11 лет, что в тридцать Питер Питегрю – крысус вульгариус, т.е. тварь живучая, хитрая, прагматичная, трудновыводимая и опасная. Да к тому же умеющая притвориться милым домашним любимцем. Бродяга, он же Шлярик, он же Нюхалз, он же Чёрный Пёс – в общем, Сириус Блэк. Единственный из Мародёров, о чьей семье мы узнаём (правда, только в 5-й книге) довольно много: а) Семья Блэков знатная, богатая и оч-ч-ч-чень чистокровная. б) Большая часть семьи кичится этими обстоятельствами и презирает маглорождённых и полукровок. Не говоря уже о собственно маглах. в) Двое из ближайших родственников Сириуса – ПС (младший брат и кузина Беллатрикс). Брат, правда, одумался и попытался «завязать» - за что и поплатился (в год рождения ГП). Ещё одна кузина – Нарцисса сама, может, и не ПС (не сказано), но её муж – однозначно. г) В семье не без уродов – кроме сбежавшего в 16 лет из дома Сириуса есть третья его кузина Андромеда, вышедшая замуж за магла Тонкса (и наградившая свою дочь нелепым именем Нимфадора – уж лучше бы в духе семейных традиций из астрономии что-нибудь…). Был так же некий дядя Альфард, оставивший беглому племяннику наследство. Добрейшей матушкой Сириуса оба выжжены с гобелена-родословной. д) Мать Сириуса умерла «десять лет назад», т.е. когда ГП было около 5 лет. Была она в это время дамой, вежливо выражаясь, весьма пожилой, крайне высокомерной и очень неприятного вида (интересно, а в кого Сириус такой красавчик? В отца? Или маман к старости подурнела?). Старшего сына она терпеть не могла (со взаимностью), считала «предателем рода» и тоже выжгла с родословного древа. Младшего, кстати, оставила – следовательно, его образ действий одобряла, хотя сама ПС не была (насколько известно Сириусу). е) Отец Сириуса умер раньше жены (дом стоял пустой после смерти миссис Блэк). По косвенным данным он был изрядным параноиком (прятал свой дом, как только мог) и находился под каблуком у жены. Видимо, разделял её убеждения. ж) Сириус – последний из Блэков (вышедшие замуж кузины не в счёт) и, как таковой, получил после смерти матери наследство: родовой дом (с малоприятной начинкой вроде 3 неснимаемого портрета маман), родового «домовика» (старого маразматика, полностью разделяющего взгляды прежней хозяйки) и, видимо, N-ную сумму денег. Интересно, маман не могла лишить Сириуса наследства? Вряд ли просто забыла вычеркнуть из завещания… з) Получение наследства в магическом мире не связано с бюрократическими процедурами – к счастью Сириуса, на момент смерти матери сидевшего в Азкабане пожизненно. То есть это тюремщики думали, что пожизненно… и) Кузина Беллатрикс Лестрейндж – осуждённая ПС, Сириуса люто ненавидит. Нарцисса Малфой (ПС под вопросом) тоже вряд ли питает к нему нежные чувства. Зато дочь «мятежной» Андромеды – его добрая подруга. А ещё аврор и член ОФ. Дружная такая семейка… к) Все Блэки (кроме Сириуса, зато включая его родного брата) учились в Слизерине. А вот теперь вопрос: как мальчик из такой семьи попал в Гриффиндор? Очень похоже, что уже к 11 годам Сириус был «позором семьи» и добрая мамочка не скрывала от него своего мнения на этот счёт. Чем же мог столь провиниться 10-летний мальчик? Играл с соседскими детьми? Отказался в сто сорок седьмой раз выслушивать историю рода начиная с Мерлина лично? Принял приглашение на свадьбу кузины Андромеды? Как бы то ни было, но его попадание на «чужой» факультет можно объяснить только горячей и искренней ненавистью ко всему «блэковскому». Попасть-то попал, а вот как его там встретили? Как никак он был в определённой степени «чужим среди своих». И надо было как-то вживаться. Самым простым, конечно, было давить на жалость. Типа: «Родственники достали, мама не любит, папа розгами сечёт, младший братец гадит на каждом шагу при полном попустительстве родителей… Скорее всего, всё так и было, вот только Сириус – мальчик гордый и волевой, жаловаться – не его стиль. У него всегда всё хорошо! Любая неприятность успешно прячется за светской небрежностью и лёгким высокомерием (ну что-то из родного дома он вынес, нет?). Сириус, как и Джеймс, ищет любви. Но он-то ищет не привычного, а неизведанного. Он вообще плохо представляет себе, что это такое – быть любимым. Или всё же представляет? Может быть, его и любили – лет в пять, пока он был просто прелестным малышом, а вопросы типа: «Почему мы считаемся лучше других?» можно было считать милой детской глупостью. Любили, наверное. Как умели. А потом прелестный малыш стал упрямым подростком. Со своим мнением. Не таким, как нужно. Совсем, совсем не таким! И его разлюбили. Это больно, но ещё больнее другое: ему самому стало некого любить! Те, кто рядом, сами оттолкнули его и к тому же он рано – ох как рано! – понял, что эти люди любви просто не достойны. Продолжать их любить значит унизиться в собственных глазах. Но и жить без любви он не может! Сам того не сознавая, Сириус ищет человека, которого он мог бы любить не горбясь. Человека, достойного любви. Человека, ради которого хотелось бы горы свернуть и назад поставить, но уже вверх ногами. А кто ищет - тот найдёт. Итак, Сириус в 11 лет: очень красивый (и чем дальше, тем краше – ужас!), очень способный и очень несчастный. Причём последнее обстоятельство он очень успешно скрывает. Любовь, дружба – да, жалость – ни за что! Правда, и других жалеть он не склонен. Помочь – другое дело, это охотно и с радостью. Посочувствовать (если есть чему) – да, конечно. Но жалеть?! Ищущий жалости достоин лишь презрения! Явление второе: Мародёры начинаются. Итак, карты сданы. Как же разложится пасьянс? Сириус и Джеймс. Эти двое просто не могли не сойтись. Они были равны: оба чистокровные волшебники, оба умны и талантливы, один элегантен и красив, другой симпатичен и обаятелен… Один стремится полюбить достойного, другой жаждет признания – от достойного. И оба готовы расплатиться самой ценной валютой: теплом души, верностью, самоотверженностью. Ну и ещё там чем придётся – от пирожка с повидлом и до жизни включительно. В общем, эти двое сошлись столь же легко и естественно, как сплетаются в «замок» правая рука с левой. И столь же прочно. Сириус, нашедший, наконец, ради кого сворачивать горы делает это радостно и изобретательно, выбирая именно те, которые мешают 4 Джеймсу. А Джеймс, осознавший постепенно как жестоко и несправедливо обидели его друга (нет, Сириус не ищет жалости даже от Джеймса. Но от него-то уже не скроешься в образ благополучного до скуки аристократа!) просто приходит в ужас. Ненависть родной матери – как это вообще возможно?! И кидается восстанавливать попранную справедливость единственно доступным путём – стараясь при всяком удобном случае доставить приятелю удовольствие. А если учесть, что самое большое удовольствие для Сириуса – сделать что-то приятное Джеймсу… Какая удача, что они не влюбились в одну и ту же девушку! Для неё – бедняжка успела бы состариться пока эта парочка выясняла, кто из них имеет большее право пожертвовать собой ради счастья друга. Но, что называется, бог миловал. Так что приятели весело и беззаботно развлекают себя и друг друга всевозможными проделками разной степени безобидности («Да не хотели мы его с лестницы спускать! Всего-то - ужа в карман сунули. Кто ж знал, что слизеринец змей боится… Ну, подкрасили ужика под гадюку… Ну, заполз он потом в спальню к девчонкам… Не мы же его туда загоняли!»). В перерывах даже учиться успевают. И даже весьма недурно учится, благо способности (как уже говорилось) позволяют. Такая вот идиллия. Трудно сказать, кто из «двойной звезды» первым обратил внимание на поведение одного из одноклассников по имени Ремус. Он всегда один, всегда чуть в стороне от всех компаний, хотя никаких видимых причин для этого вроде бы нет: мальчик из магической семьи, на уроках – среди первых, да и внешне достаточно привлекателен – короче, стесняться и избегать общества «себе подобных» казалось бы, не из-за чего. И если для Джеймса такое положение дел просто кажется неправильным (человек не должен быть одинок!), то Сириус не мог не почувствовать за явно намеренной изоляцией некоего неблагополучия – он ведь и сам (хотя и другими методами) «держит дистанцию» не подпуская посторонних к собственным проблемам. В обстановке полного консенсуса Джеймс (готовый дружить со всем миром) и Сириус (инстинктивно стремящийся защитить достойного, хотя и не понятно пока от чего) предлагают Ремусу свою дружбу. И, разумеется, получают согласие – Люпин не способен навязываться, но ещё менее способен оттолкнуть протянутую руку. Однако посвящать друзей в свою тайну он не намерен: во-первых, тайна отчасти чужая (ведь Директор взял его в Школу под свою ответственность), а во-вторых он совершенно не представляет, чем ребята могут помочь и не собирается «грузить» их собственными неразрешимыми проблемами. Не знаю, как уж там он объяснял им свои ежемесячные отлучки… Как бы то ни было, но парни слишком искренни сами, чтобы увидеть в скрытности приятеля недоверие. Раз не говорит в чём дело – значит, тому есть причины. Может быть, он слово дал? Однако с другой стороны – просто смириться с существованием рядом Тайны? Вывод – узнать всё самим. Что они блестяще и проделывают. Во всяком случае, узнают достаточно много, чтобы Рему уже не было смысла скрывать остальное. Но если тот ждал реакции типа: «Мы, конечно, никому не скажем, но ты уж извини, сам понимаешь – оборотень есть оборотень…», то был приятно разочарован. Ибо первая реакция была, скорее всего: «Вау, оборотень! Настоящий?!!! Вот здорово!», а вторая (когда дошло): «Бедный, как ты это всё терпишь? Надо что-то придумать…» И берутся придумывать. Видимо, к этому моменту их было уже четверо. Помнится, вспоминая о Питере мадам Розмерта говорит, что он «всюду таскался за Поттером и Блэком». Заметьте, Люпин не поминается. Видимо, его способ «прятаться в тени звёзд» оказался успешным. Вроде бы все знают, что Мародёров четверо, но вспоминается «сладкая парочка» Поттер-Блэк и Питегрю на периферии. Если Люпина однозначно «пригласили дружить», то Питер (столь же однозначно) навязался сам. Скорее всего, он именно что «таскался» поблизости от компании: подлизывался, восхищался, оказывал мелкие услуги – пока не стал восприниматься как некая привычная деталь обстановки. При этом отношение к Питеру у троицы разное: Джеймс принимает его восторги за чистую монету (а он вообще всё принимает за чистую монету, так как сам совершенно не способен на фальшь), Люпин искренне сочувствует как слабому, а Сириус по той же причине слегка презирает, но готов терпеть рядом в качестве «свиты» своего драгоценного Джимми. 5 Кстати, Сириус со своим фамильным высокомерием по отношению к «недостойным» (хотя критерий для выбора таковых у него резко «нефамильный») мог бы стать для Питегрю гораздо лучшим Хозяином, чем Джеймс – если бы в принципе был способен на подобную роль. Но Чёрный Пёс из той редкой породы, для которой роль раба и хозяина одинаково неприемлема. Будучи существом стайным, он готов подчиняться Вожаку – но лишь пока тот достоин быть вожаком. Станет недостоин – подчиняться не будет, но и «чужой» стае не отдаст никогда. Скорее сам загрызёт. И Питегрю он не столько презирает (не за слабость как таковую, а за готовность её демонстрировать), сколько относится с некоторым пренебрежением как к младшему в «стайной иерархии». И опять-таки только потому, что Питегрю сам, всем своим поведением, ставит себя именно в подчинённое положение. Но, как бы то ни было, это зверь своей стаи и, соответственно, заслуживает как верности (включая помощь и защиту), так и доверия (ой, зря!!!). Сам Сириус (как старший по иерархии) может относиться к Питеру свысока, но никому из «чужих» этого не позволит и защищать при необходимости будет точно так же, как Джеймса или Ремуса, т.е. «до крови и до смерти». И убеждён, что Питер поступит так же. Самого же Питегрю отношение Сириуса и Люпина вообще не слишком волнует (лишь бы не гнали) – ему важно расположение Хозяина, какового он и добивается всеми доступными ему методами. Итак, пасьянс сложился. Причём со стороны он выглядит несколько иначе, чем изнутри. «Чужие» (как преподаватели, так и студенты) видят яркий тандем Поттер-Блэк, Питегрю в качестве прихлебателя и существующего рядом, но несколько отдельно Люпина в качестве не слишком громкого голоса совести. Истинная же структура «стаи» такова: Джеймс – Вожак, Сириус и Ремус - имеют равный статус, но несколько разные функции (один – пылкий, азартный – сердце, второй – спокойный, рассудительный – разум) и Питер – «младшенький». Если сравнивать Мародёров с автомобилем получится примерно следующее: Руль (или Водитель), Мотор, Тормоз и Сидение. В общем, компания вполне гармоничная и способная на многое. Даже хорошее. Явление третье: те же и Снейп. Явление, надо сказать, довольно странное. При всей традиционности противостояния Гриффиндор-Слизерин на роль Главного Врага Северус Снейп явно не тянет. Зря авторы «Большой игры Дамблдора» проводили параллели «Джеймс-Северус» и «Гарри-Драко». Драко Малфой – это далеко не Северус Снейп. Или, вернее, Северус – далеко не Драко. Драко, как ни крути, звезда – если не всего факультета, то в своей возрастной группе – точно. А главное – он ощущает себя звездой. И действует соответственно: пытается затянуть «в свою орбиту» известного в магическом мире мальчика, а когда не выходит – дико обижается. К тому же в Гарри, которого не удалось сделать другом, он видит соперника в борьбе за роль «первого в деревне» - и воюет с ним именно как с соперником. В паре Джеймс-Северус всё не так. Хотя бы потому, что изначально ни один из них не звезда. Правда, Джеймс станет звездой – но позже. А уж из Снейпа звезда – как из слона балерина. И отнюдь не потому, что он бездарен – напротив, мальчик весьма талантлив, а где не хватает способностей – восполняет усидчивостью. Но при этом он человек предельно непубличный и едва ли не целиком состоящий из комплексов. О семье Снейпов мы знаем очень мало, но кое-что знаем. Во-первых, она смешанная: жена – волшебница, муж – магл. Во-вторых, сын настолько ненавидит отца-магла, что даже умудряется попасть в «чистокровный» Слизерин. Интересно, кстати, а однокашники знали о его «полукровии»? Ведь если Блэк в Гриффиндоре – явление неординарное, но, скорее, приятное (теперь и представители этой знаменитой фамилии есть в нашей коллекции!), то полукровка в Слизерине… Не завидую! Трудно сказать, как относился Северус к матери. С одной стороны он взял её фамилию для своего «псевдонима». Но с другой стороны это может быть уважением скорее к её роду, 6 чем к ней самой. Очень похоже, что Эйлин Принц, как позже Андромеда Блэк – позор семьи, только вот взгляды наследников на поступок матери разные. Повторюсь: в книгах ДТ слишком мало материала для точного анализа отношений в семье Снейпов. Может быть, маленький Севви просто ревновал мать к отцу, которому влюблённая женщина отдавала все свои душевные силы, слишком мало оставляя на долю сына? Или, наоборот, она раскаялась в собственном порыве (повлёкшем, помимо прочего, +разрыв с семьёй) и возненавидела «ошибку молодости» - а заодно и плод этой ошибки. Или… вариантов масса, но факт остаётся фактом: к одиннадцати годам Снейп-младший явно недобрал любви и семейного счастья. А если ещё и «любимые» однофакультетники добавили… как тут не стать мрачным и нелюдимым? Добавьте сюда далеко не самую выигрышную внешность и положение получится почти катастрофическое. Итак, Северус Снейп, по крайней мере, в начале учёбы явно одинок – он далеко не из тех, кто способен предлагать другим свою дружбу. Но и ему вряд ли кто предложил – даже если в Слизерине и не знали о его «позоре» (в лице отца-магла), мрачный, замкнутый, некрасивый мальчик вряд ли располагал к общению, а дружить «из сочувствия» в Слизерине не принято. Зато это принято в Гриффиндоре, в частности у «звёздной пары» Поттер-Блэк. То, что мальчик с «вражьего» факультета их бы не остановило – ведь «свои» парня явно отвергают. Правда, в пресловутой седьмой книге ДТ вводит сцену (довольно надуманную на мой взгляд) драки Джеймса с Северусом ещё в поезде. Даже если и так – ну и что? Для Джимми добрая драка – не повод даже для знакомства, не то, что для вражды. Не удивлюсь, если и с лучшим другом Сириусом (вот имечко! Нет, красивое, конечно… только не сокращается) он начал с взаимной демонстрации боевых искусств системы «двор-ки-до-и-после». Так что остаюсь при своём мнении: Снейпу, как и Люпину, была предложена дружба. Вот только Снейп – не Люпин. Он просто не в курсе, что на свете существуют такие вещи, как бескорыстное дружелюбие и искреннее сочувствие. Второе он мог принять в лучшем случае за жалость, а в худшем – за издевательство, а первое (особенно демонстрируемое «врагами»-гриффиндорцами) – не иначе как за коварный умысел. Жалости он (болезненно-гордый) не потерпит, а уж остальное… Короче, предложение дружбы было отвергнуто и, скорее всего, в достаточно грубой форме. Если бы дело касалось только Блэка, он бы посмотрел этак сверху вниз (вне зависимости от реального соотношения роста) с фамильным аристократическим пренебрежением и обронил что-то вроде: «Была бы честь…/предложена/». Но Джеймс… Он, как мы помним, брони не нарастил. И отказ воспринимает…ну, сначала с недоумением, наверное. Даже пытается объясниться. Но, как мы тоже помним, чем-чем, а тактом и умением разбираться в нюансах чужого поведения Джеймс Поттер отродясь не отличался. Так же как и Снейп – умением менять мнение и желанием кого-то понимать. Так что «выяснение отношений» хорошо если просто дракой кончилось. Результат: Снейп уверен, что «эти гриффиндорские задавалы» пытались его то ли оскорбить, то ли подстроить какую-то пакость. Поттер обижен до слёз – ему впервые в жизни плюнули в душу. Блэк оскорблён не столько за себя (не больно-то и хотелось!), сколько за друга – ведь он-то знает, что Джеймс хотел как лучше. Люпин (как наиболее чуткий) возможно и почувствовал подоплёку произошедшего, но принять подобное поведение не может, да и за друзей обидно… В общем, обижены все, а 11 лет – это не тот возраст, когда обиды принято прощать. Всё могло бы быть и не так фатально, но появилось ещё одно привходящее обстоятельство. Очень скоро для Джеймса Поттера только две вещи стали истинно Непростительными (куда там «Круциатусу»!): это если кто-то плохо относился к некой Лили Эванс и если она к кому-то относилась хорошо. В случае Снейпа (о, ужас!) имели место обе: добрая девочка жалела и защищала его, а он не стеснялся в выражениях насчёт «грязнокровок» - что было, несомненно, для Лили оскорбительно, даже если до определённого момента лично к ней и не применялось. А значит, прощения ему не было и быть не могло! Вернусь на минуточку (предпоследний раз) к пресловутой седьмой книге. Я готова даже согласиться, что Лили с детства была большой и светлой любовью Снейпа. Но вот во что ни за 7 что не поверю – это в то, что Джеймс хотя бы подозревал об этом. Во-первых, Снейп в его представлении (и не только в его) крайне далёк от образа «прекрасного принца», достойного хотя бы одного взгляда юной прелестницы. А во-вторых, с соперником он вёл бы себя совсем иначе. Например, в пресловутой «сцене у озера». Если принять, что Джеймс воспринимает Северуса как конкурента в любви, то он (Джеймс) выглядит в этой сцене не юным идиотом (каковым, несомненно, являлся, как и большинство парней в его возрасте), а законченным негодяем. А вот оснований считать Джеймса негодяем нет никаких, так что выводы делайте сами, а я свои уже сделала. Впрочем, как бы не относились к Северусу Мародёры, он сам отнюдь не был невинной жертвой, каковой ему, похоже, хочется себя представлять. Во-первых, он отнюдь не меньше Джеймса или Сириуса способен был запустить во врага чем-нибудь этаким («…на первом курсе он знал больше заклинаний, чем добрая половина семикурсников…» - Сириус, четвёртая книга). И, скорее всего, ничуть не реже пользовался этой возможностью. Разве что реакция у него похуже. А во-вторых, его ненависть к ним куда как острее, чем их собственная. И основным объектом (как мне представляется) был не столько Джеймс, сколько Сириус. Что Джеймс? Ну, выпендривается… Ну, популярен в школе… Досадно, конечно, и завидно, но не более. Как соперника (если принять версию ДТ о любви Снейпа к Лили) он Джеймса до определённого момента не воспринимает – девочка его явно отфутболивает, да и сам Снейп не понимает, что в нём можно найти хорошего (заметим, что в этом они с Джимми полностью взаимны). Но вот Сириус! Этот мальчишка имел всё, чего Снейп так страстно и безнадёжно желал: знатную, влиятельную, чистокровную семью (богатую, кстати) – и посмел предать всё это. А будучи отлучённым - имеет наглость не страдать, не чувствовать себя изгоем, а смотреть на всех свысока и наслаждаться жизнью. Этого Снейп не мог ни понять, ни, тем более, простить. Так что вражда вполне обоюдна. Но существует один нюанс, совершенно не уловленный Гарри в воспоминаниях Снейпа (он, кстати, вообще многого не уловил в этой сцене. Но об этом позже). Дело в том, что для Мародёров это противостояние действительно в значительной степени развлечение. И вовсе не потому, что их больше. Да и неизвестно, больше ли. Это в «Сцене у озера» Снейп оказывается один, а вообще-то «…был в шайке слизеринцев, которые почти все потом стали Пожирателями смерти…» (Сириус, четвёртая книга). А в упомянутой сцене, если внимательно присмотреться (приходится, т.к. другого материала для анализа очень мало), мы увидим, что из четвёрки в ней активно участвуют только двое, да и то по очереди, ни разу не нападая одновременно. Нет, дело не в соотношении сил. Просто они пока что в принципе не способны на настоящую непримиримую вражду. Со Снейпом же – это так, Игра. Вроде бесконечного квиддичного матча. А вот для Снейпа никакая это не игра, а самая настоящая война, где все средства хороши и примирения быть не может. Явление четвёртое: экзамен по ЗОТИ. А вот теперь попробуем «поэпизодно» разобраться в уже неоднократно упомянутой сцене, подсмотренной Гарри в «Омуте памяти». Для начала: я никак не могу понять, откуда в памяти Снейпа эпизоды, которые он никак не мог помнить, даже подсознательно. Например, шуточка Люпина про признаки оборотня – она ведь явно не предназначена для посторонних (и особенно столь недоброжелательных) ушей! Ладно, предположим, что магический «Омут» реконструирует не только то, что видел и слышал «владелец» памяти, но и всё окружающее. Начнём с экзамена. Поттер и Блэк быстро справляются с заданием. Ничего удивительного: предмет из числа любимых, память хорошая, да и вообще они всё привыкли делать быстро и решительно. Проверять написанное? Вот ещё! Во-первых, они в себе уверены, во-вторых, не так уж обеспокоены оценкой: низкую не поставят, а максимум…да Мерлин с ним, не будет и не надо! Впрочем, Джеймс всё же наскоро просматривает написанное – на предмет случайных «ляпов». 8 Люпин тоже легко справился с заданием, но не упускает случая себя проверить: он более тщателен и, кроме того, считает себя обязанным учится «на полную» раз уж Директор на свой страх и риск взял его в Школу. Снейп низко склоняется над листом: вряд ли у него плохое зрение (очков он и много лет спустя не носит), скорее это неистребимая привычка закрыться, спрятать даже то, на что никто, собственно, не посягает. Ну а Хвост – он и есть Хвост, что взять с вечного троечника? Выйдя из класса, ребята ведут себя аналогично. Поттер-Блэк тут же «отключаются» от учёбы – экзамен позади, от них уже ничего не зависит, так что прошедшее испытание – не более, чем повод похохмить, а следующее – далеко-о-о-о. Не то, чтобы мальчики были так уж непредусмотрительны – просто они уверены в себе, да и в Судьбе тоже. До сих пор она была к ним исключительно благосклонна, вот и вопросы на ЗОТИ подкинула «лучше не надо». Люпин тоже не склонен возвращаться к прошедшему, но не прочь лишний раз повторить следующий предмет – он ведь обязан сдать хорошо. Питер знает, что сдал плохо, но, в общем, не слишком переживает: на «Превосходно» он отродясь не рассчитывал, а ниже земли не упадёшь, так что он тоже быстро выбрасывает всё это их головы. Вечно неуверенный в себе Снейп вроде бы и знает, что написал всё правильно, но никак не может прекратить проверять и перепроверять, хотя особого смысла в этом уже нет – исправить всё равно не удастся. Здесь стоит обратить внимание на диалог о «пяти признаках оборотня». И, раз уж к слову пришлось, вообще обсудить эту тему. Вставка: Главная Проделка Мародёров. Вернёмся на несколько лет назад. Когда мальчики узнали тайну Люпина? Скорее всего, уже на первом курсе. Скорее всего, они сначала попытались выяснить: нельзя ли это вылечить? Нет, им самим это не нужно – ведь так круто дружить с настоящим оборотнем! Но Рема жаль, он-то, бедняга, страдает. Значит вперёд, в библиотеку! Вряд ли они так вот сходу приняли тот факт, что это не лечится. Родители Рема всё уже перепробовали? Что, правда ВСЁ? Правда, не лечится? Жа-а-а-аль… Ну ладно, придумаем что-нибудь другое! Возможно, талантливые мальчики и придумали бы что-то вроде Волчелычного (или как оно там называется) зелья, только вот их мозги работали совсем в другом направлении. Они стремились не окружающих от оборотня обезопасить («Кто опасен? Рем? Да он мухи не обидит!»), а другу жизнь облегчить. Ну и придумали выход, надо сказать, неординарный. Хотя в логике им не откажешь: а) друг не такой, как все в) сделать его таким – невозможно с) он одинок и страдает. Вывод: самим сделаться такими, как он. Вполне возможно, что первая идея была проста: «А давай ты нас укусишь и мы тоже станем оборотнями!». Мысль, конечно, дурацкая (что Ремус им популярно и растолковывает), но, что называется, в нужном направлении. Так что логическое продолжение: если не оборотни, то анимаги. Что? Тоже опасно? Брось, Рем, не будь занудой! Бладжеров бояться – в квиддич не играть! И вообще. Ещё неизвестно, что получится. Получилось. И к пятому курсу полнолуния для Люпина из самых ненавистных дней стали «самыми замечательными». Вот только совесть тихонько нудит в ухо: ты подвергаешь опасности людей, разгуливая рядом… твои друзья рисковали жизнью, если бы превращение не удалось…они крупно влипнут, стоит кому-то узнать о ваших проделках… Кстати, влипли бы они и впрямь крупно – тут не только исключением из Школы пахло (вспомните, в 5-й книге незарегистрированный анимаг Рита Скиттер готова почти на всё, лишь бы избежать разоблачения). Вот только из всей компании это беспокоит, похоже, одного Люпина. Зато его – беспокоит. Возвращаясь к «Сцене в Омуте» заметим, что Ремус охотно поддерживает шуточку о «признаках оборотня» («…признак третий – его зовут Ремус Люпин…»), но стоит Джеймсу упомянуть об их коллективном участии («…раз в месяц гуляешь с оборотнем всю ночь напролёт…»), как он не просто попросил – взмолился: «Говори тише!». Исходя из этого наполняется смыслом одна вроде бы проходная реплика. «Скучно, сказал Сириус, - Когда, наконец, будет полнолуние?». Гарри «услышал» только одно: его папа 9 напал на Снейпа потому лишь, что друг пожаловался на скуку. Но если подумать: почему это Сириусу вдруг скучно? Ладно, учебник читать он не хочет («…я всю эту чепуху наизусть знаю…»), но есть ведь и беллетристика, есть друзья и приятели в большом количестве, есть незаурядная фантазия… есть девушки, наконец! Парню 16 лет, он красив, элегантен и весьма популярен – наверняка девчонки вокруг крутятся, особенно если учесть, что потенциальный соперник (Джеймс) практически самоустранился, усердно демонстрируя «одну, но пламенную страсть» к Лили Эванс. А уж если Сириусу так приспичило погулять в облике Пса – ну так онто к лунному циклу никак не привязан! Так что вслух мечтая о полнолунии он, собственно, имеет в виду следующее: «Рем, ты обратил внимание, эти прогулки важны для нас, во всяком случае я по ним скучаю, это мы так развлекаемся, а не тебя, комплексанта чёртова, ублажаем!». И готова поспорить, что подобные реплики друзья бросали при каждом удобном случае – чрезмерная (на их взгляд) озабоченность и благодарность Люпина их явно тяготила и они старались, как могли, «перевести стрелки». Раз уж мы заговорили об оборотнях, стоит рассмотреть ещё одну сцену – назовём её «Визжащая хижина-1». Я имею в виду тот случай, когда юный Снейп якобы едва не угодил в зубы к Люпину-оборотню. Разберём его по пунктам: 1. Действительно ли Снейп случайно увидел, как Люпина вели в хижину? Вряд ли. Как бы Ремус не шифровался – за несколько лет его вполне регулярные отлучки должны были заинтересовать окружающих. Во всяком случае того, кто спит и видит как бы «уесть» Мародёров. И, скорее всего, шпионит за ними. 2. Действительно ли Снейп не знал, куда лезет? В чём-в чём, а в глупости его ещё никто не обвинял. Сложить два и два он вполне способен. Да и осторожностью бог не обделил. Так что уж если такой человек направляется в весьма неординарное место, да ещё используя при этом информацию, полученную от «врага №1/б» - он должен хотя бы приблизительно представлять, что именно его там может ожидать. Или кто. 3. Существовала ли реальная опасность для Снейпа? Вопрос спорный. Во-первых, он хотя бы приблизительно знал, что его ждёт (но, похоже, здорово переоценил свои силы). Во-вторых, дверь в комнату была открыта (ведь Снейп увидел-таки оборотня), т.е. он имел полную возможность слинять раньше, чем окажется с противником «нос к носу». В-третьих, сам Сириус, скорее всего, присутствовал в комнате (естественно, в облике Пса) и предполагал «в случае чего» немедленно вмешаться. Неизвестно, правда, не переоценивал ли он свою способность контролировать оборотня. И уж точно недооценивал его (оборотня) опасность. Нет, умом-то он всё понимал, но осознать, что душевный друг Рем, самый мягкий и совестливый из четвёрки с которым они каждое полнолуние так весело играют «в зоопарк» действительно может убить человека… Да и сам Люпин явно основательно расслабился за время их анимагических развлечений, не то бы ни за что не согласился на авантюру. 4. Зачем Сириус всё это придумал? Вряд ли он при всей своей безалаберности мог рискнуть – ладно жизнью врага, но тайной друга! – просто ради сомнительной шуточки. Скорее всего он понял, что тайна эта Снейпу практически уже известна и придумал способ обеспечить его молчание. А сделать это можно было только одним способом: заставить Северуса настолько «бледно выглядеть», чтобы его тошнило от одного слова «оборотень», а уж болтать на эту тему не возникло бы желания даже во сне. 5. Чем всё кончилось? Похоже, рассказывая детям эту историю Люпин решил пощадить остатки авторитета преподавателя Зелий и слегка подкорректировал финал. Ибо он утверждает, что это Дамблдор попросил Снейпа молчать. А по-моему Директор этой истории так и не узнал. Если бы узнал – все огребли бы по-полной, не исключая и Снейпа - чтобы не совался куда не надо. А уж Люпин, обманувший директорское доверие – в первую голову. И даже решив (из каких-то высших соображений) спустить дело на тормозах он уж точно не позволил бы мародёристой троице оставаться незарегистрированными анимагами. Хотя бы потому, что это уголовно наказуемое деяние. И с другой стороны: с чего бы это Снейпу выполнять просьбу о молчании? Чисто из уважения? Ой, вряд ли! Думать так – значит переносить «взрослые» отношения Снейпа и АД на гораздо более раннее время. Причём безо всяких на то оснований. 10 А никаких мер давления на Снейпа у АД на данный момент нет. Самому Северусу особые санкции не грозят (ну, сунулся в воду не зная броду – большое дело!), а вот его «лучшим врагам» - ещё какие. Да и Директору, кстати, тоже. Нет, всё было не так. Скорее всего, увидев оборотня Снейп (вспомним, 16- или 17-летний юноша, не более того) повёл себя не слишком, мягко говоря, героически. Возможно, Джеймсу пришлось и вправду вытаскивать его из Хижины. Причём в человеческом облике, т.к. «оленья» форма для этого абсолютно не годится. То есть да, рискуя жизнью. Ещё один момент, которого Снейп ему простить не сможет. Ибо рискуя собой спасать врага есть верный способ сделать его либо преданным другом, либо совсем уж непримиримым врагом. Такое не прощается! Но как бы там ни было, Снейп самолюбив до болезненности. Так что Мародёры добиваются чего хотели: «Ляпнешь хоть слово о Люпине – в Школе узнают подробности вашей встречи. С комментариями». На какие комментарии способны острые на язык Поттер и Блэк ему объяснять не надо. Но и они после этой истории должны бы поутихнуть: во-первых всё же поняли, что перегнули палку и испытывают некое чувство вины, а во-вторых опасно доводить до ручки человека, знающего твою тайну – может и плюнуть на последствия. Впрочем, могли утешиться извечным: «Так ему и надо!» и продолжить в прежнем духе. Тем более, что сам Снейп – далеко не бессловесная жертва, а у него-то для прекращения вражды никакого стимула нет, скорее наоборот. Так что «перемирие» вполне могло ограничиться темой «оборотни и охота на них», а в остальном всё шло как раньше. Явление пятое: у озера. И снова Снейп. Вернёмся в Омут памяти. Мы остановились на беседе об оборотнях. Дальше вся компания обосновывается под деревом неподалёку от стайки девушек (или девочек, если угодно. 15-16 лет, можно и так и так). Джеймс начинает играть со снитчем. Чистый выпендрёж, конечно, но и, согласитесь, неплохая тренировка. Гарри, наблюдая это действо, не может понять, почему отец не остановит неумеренные восторги Питегрю. А вот Сириус отлично понимает: громкие возгласы Хвоста нужны Джеймсу для публичности. И его реплика: «Перестань…» означает, собственно (вне зависимости от того, что реально сказано): «Кончай выпендрёж, все, кто надо уже заметили». Так что Джеймс (в данном конкретном случае) слушается не столько из любви к другу, сколько из доверия к его мнению. А дальше появляется Снейп. За прошедшие с начала учёбы пять лет между ним и Мародёрами много чего было. На личную и межфакультетскую вражду наложилась вражда политическая. Ведь во «взрослом» мире идёт война и дети постепенно встают на ту или иную сторону. В некоторых «фанфиках» предполагается, что Мародёры своими приставаниями чуть ли не толкнули Снейпа на сторону Тьмы. Ой, вряд ли! Он с самого начала – «борец за чистокровность», которому собственное «сомнительное» происхождение только добавляет рвения. Так что не случись под рукой Мародёров – нашёл бы других «маглофилов» для цапанья. Может быть, несколько побезопаснее. А может быть и нет. Он, как показала та же история с оборотнем, склонен скорее переоценивать свои силы. И далеко не трус. Но Мародёры под рукой случились. И если они Снейпа не любят, то он их ненавидит – со всеми вытекающими. Его бесит весь их вид и поведение в любой произвольно взятый момент времени. Вот, например, Сириус стоит «…с надменным и скучающим видом, что очень ему шло…». Изображает, подлец, истинного аристократа! Это он-то, позор семьи, якшающийся с кем попало! Предатель чистоты крови! Джеймс – ну, об этом выпендрёжнике и говорить противно, звезда квиддича, метлу ему в задницу! И даже Люпин, который всего лишь «…вынул книгу и углубился в чтение…» - этот жалкий оборотень, которому самое место в Запретном лесу, хочет быть отличником! Ну ладно, оборотень – тема запретная, Питегрю не стоит даже ненависти, но эти двое! Посмотрим теперь, как разворачиваются события. 11 Натешив свои комплексы, т.е. в восьмой раз убедившись, что всё написал правильно, Снейп наконец-то прячет черновики в сумку и куда-то направляется. При этом Джеймс и Сириус встают. Т.е. даже если он их раньше не видел, то теперь имеет полную возможность изменить направление и избежать конфликта. Ну не побегут же они за ним! Это выглядело бы крайне глупо. Однако Снейп не сворачивает, впрочем очень похоже, что от него этого никто и не ждал. - Как дела, Нюниус? – громко спросил Джеймс. Вопрос, заданный в такой форме, предполагает любой ответ – от вежливого: «Спасибо, отлично», до грубого: «А тебе что за дело?», включая ехидное: «Тебя что, старостой наконец назначили, что чужими делами интересуешься?». Однако Снейп игнорирует все эти возможности, а сразу выхватывает палочку. Гарри, привыкший к роли преследуемого, видит в этом едва ли не жест отчаяния, но мы вправе посмотреть более объективно и увидеть скорее готовность воспользоваться поводом (вспомним сцену в третьей книге: «…Дай мне только повод!»). Здесь повод дают. А вот воспользоваться им – нет. Квиддичист-чемпион явно обладает более быстрой реакцией и Снейп оказывается без палочки. Подобрать её мешает новое заклятие – уже от Сириуса. Заметим: друзей двое (что, конечно, нехорошо – двое на одного), но нападают они строго по одному и ни разу одновременно. Собственно, участие Блэка ограничивается парой заклинаний да парой насмешек. Вряд ли Джеймс не мог сам обездвижить противника, скорее просто дал другу поучаствовать в забаве. Затем следуют шуточки (надо признать, не самые изысканные – аккурат в рамках пола и возраста), на которые Снейп отвечает только беспомощным: «Вы у меня дождётесь!», а так же «…потоком ругани и проклятий». Похоже, ехидничать и иронизировать он научится значительно позже, а сейчас не способен на адекватный ответ даже на столь непритязательном уровне юмора. Заметим в скобках, что его: «Дождётесь!» могло и не быть «беспомощным», а означать вполне реальную угрозу. Мерлин его знает, когда и насколько близко он сошёлся с ПС? А пока «дуэль» продолжается: «…-Ну и грязный же у тебя язык, - презрительно сказал Джеймс, - Экскуро! … Изо рта у Снейпа тут же полезла розовая мыльная пена…» А вот это ответ на «поток ругани» вполне адекватный и не без юмора. Впрочем, продолжить в том же духе им не дали. Появляется Лили Эванс. Стоит обратить внимание, что никто другой из собравшихся вокруг не вмешивался, хотя «…некоторые смотрели на происходящее с неодобрением». Похоже, ничего необычного или опасного с точки зрения других учеников не предполагалось. Зато Лили вмешивается и весьма экспрессивно. Джеймс тут же забывает о противнике, причём настолько, что пропускает атаку. Нельзя не заметить, как он вообще меняется в присутствии Лили. Не только «тембр голоса» - и «тембр» юмора становится более взрослым. Во всяком случае на вопрос: «Что он вам сделал?» - вопрос скорее эмоциональный, чем разумный он отвечает со вполне взрослой иронией (по сути ответ сводится к тривиальному: «А то ты сама не знаешь!», но изложено куда как вежливее). А дальше и ирония исчезает, Джеймс предельно серьёзен, он буквально умоляет: Лили, мне нужна только ты, до остальных мне дела нет, я буду таким, как ты хочешь, только будь со мной! Он, заметьте, готов не просто не приставать к Снейпу: «…никогда в жизни не направлю на него свою волшебную палочку». Т.е. «не стану не только нападать, но и защищаться». В свете произошедшего две реплики спустя – обещание более чем неосторожное. Лили, впрочем, не в том настроении, чтобы понимать даже столь явственный «второй слой». Ей, похоже, и на первый-то глубоко плевать. Настолько, что возникает вопрос: а кого от кого она собственно спасает? Странности личной жизни. Те же и Лили. Лили и Снейп. ДТ (в седьмой книге) сделала их друзьями детства. К тому же Северус не просто дружит с юной соседкой (маглорождённой! Это он-то!), а отчаянно влюблён в неё. Всё возможно. Любовь, как известно, зла. Но не могу не повториться: Джеймс об этом не 12 подозревал и тем более не предполагал (даже в страшных снах) возможности романтических чувств Лили к Снейпу. Ну не ведут себя так с соперником, тем более на глазах предмета страсти! К примеру фраза «…оставлю, если ты согласишься погулять со мной…» в таком формате звучала бы как грубый (и публичный!) шантаж, достойный дворовой шпаны. А если считать Джеймса способным на подобное (к чему нет никаких оснований), то просто невозможным становится беспомощное: «Какая муха её укусила?». В этом случае он бы прекрасно знал – какая. Итак, примем как данность следующий расклад: Снейп любит Лили Эванс тайно (во всяком случае от посторонних), Поттер делает то же самое вполне открыто и столь же открыто пытается добиться взаимности. Со свойственной ему прямотой и, стоит добавить, со столь же свойственным ему же отсутствием такта и умения чувствовать нюансы. Но таков уж Джеймс – прост, надёжен и прозрачен, как гранёный стакан за 7 копеек. Своих комплексов не имеет (если не считать стремления к публичности), а чужих в упор не видит. Ну не психолог, увы! А что же Лили? К Снейпу она испытывает чисто дружеские чувства, несколько замешанные на жалости. Впрочем, сам Северус (в нюансах человеческих отношений разбирающийся на этот момент ничуть не лучше Джеймса) делает, похоже, всё, чтобы уничтожить в её душе всякое доброе к себе отношение. Чего постепенно практически и добивается. А вот как Лили относится к Джеймсу? Гарри, на основании увиденного, делает вывод, что «…она же его ненавидела!» Но Гарри и тонкости чужой психологии – две вещи несовместные, здесь он полностью сын своего отца. Посмотрим, что было на самом деле. Для начала вопрос Лили: «Что он вам сделал?» Вопрос довольно нелепый – вряд ли во всём Хогварце нашёлся бы человек, не посвящённый в подробности отношений Снейп-Поттер («…он никогда не упускал возможности пальнуть в Джеймса каким-нибудь заклятьем…» Люпин). Затем: Лили (вот странность) даже не пытается физически помочь Северусу (своему давнему другу, между почем) – например, сняв с него наложенные Джеймсом заклятия. Она его словно вовсе не замечает, используя только как повод для нападок на Джеймса. На какое-то время о нём, кажется, вообще все забывают – включая большую часть зрителей. Чем он и пользуется, чтобы вернуть себе палочку и напасть. Используя для этого весьма опасное заклинание – похоже, несколько недоработанный вариант пресловутой «Сектумсемпры» (ничего, на шестом курсе доработает): «…на щеке Джеймса появился глубокий порез. Кровь хлынула ему на мантию…». (Заметим в скобочках, что согласно описанию до самого конца сцены никто, включая лучших друзей, не пытается заживить ему рану или хотя бы остановить кровь. Как-то странно это… Возможно, конечно, что тот же Сириус сделал это пока всеобщее внимание было занято перепалкой Джеймса с Лили). На нападение Джеймс реагирует мгновенно: «…Снейп повис в воздухе вверх тормашками». Блокировать он по обыкновению не успел, хотя должен бы быть готов к ответному удару. То ли реакция ни к чёрту, то ли слишком увлёкся нападением… Теперь большинство зрителей на стороне Джеймса («…многие в маленькой толпе разразились ликующими криками…»), даже Лили готова улыбнуться, но сдерживается и требует: «Отпусти его!». Джеймс тут же снимает заклятие, Снейп едва вскочив пытается атаковать снова, но теперь уже Сириус наготове и обездвиживает его «Петрификусом». И опять Лили не пытается помочь приятелю (в чём, кстати, никто не стал бы ей мешать), зато готова напасть на Мародёров. И снова Джеймс уступает практически сразу. Вот только освобождённый Снейп пользуется этим – не для того, правда, чтобы опять напасть (Сириус теперь начеку и Снейп это наверняка учитывает), но для того, чтобы оскорбить спасительницу. На что Лили реагирует на удивление хладнокровно (хотя и с убийственной иронией), зато тут же начинает орать на Джеймса, потребовавшего у Снейпа извинений в её адрес. Причём в таких выражениях… А высказав всё – едва ли не убегает. 13 Нет, наивный Гарри (как и его столь же наивный отец) может, конечно, считать такое поведение проявлением ненависти, но лично мне тут же вспоминается диалог Маркиза и Графа из «Собаки на сене»: «…- Хлестала? Собственною ручкой? - Чтоб это было нахлобучкой? Хозяйским гневом? Никогда! Когда такая, как она (Ведь надо знать мою кузину), Себя не помня, бьёт мужчину – Картина, думаю, ясна!» В данном случае картина, похоже, ясна всем, кроме Джеймса: от Снейпа, в отчаянии выкрикивающего самое страшное оскорбление, какое только пришло в голову («…к Птибурдюкову ты от меня уходишь, волчица старая, и мерзкая притом…» - «Золотой телёнок») и до Сириуса, которого ситуация откровенно забавляет. Нет, ну смог бы он так беспечно насмешничать видя крушение надежд лучшего друга? В общем-то задачка и вправду несложная. Чего стоит одно: «…только потому, что ты от природы… Непонятно, как твоя метла ещё поднимает в воздух твою чугунную башку! Меня от тебя тошнит!». Строго говоря, Джеймсу «от природы» и вправду многое дано. И у обличительницы нет особых оснований обрывать фразу. Кроме одного: она боится случайно сменить тональность и от обличений плавно перейти к восхвалениям. Поэтому фраза оборвана, тирада срочно закругляется («Когда ты, гад такой, своей чугунной башкой хоть чтото поймёшь!») и следует торопливое (чтобы не сказать «паническое») отступление. Вообще, весь этот разговор Лили и Джеймса (как, думается, и многие другие) - это типичная беседа глухого со слепым. Каждый (по-своему) пытается докричаться до другого, а сам в упор его не слышит. Хотя в общем-то и слышать нечего: «Будь моей и я стану таким, как ты хочешь» - «Стань таким, как я хочу и я буду твоей». Джеймс говорит это почти прямым текстом и вполне сознательно. Вот только Лили его понять даже не пытается. Если его «клинит» в её присутствии, то её в его – втройне. Потому что он не такой, совсем, совсем не такой, как должен быть, а я его всё равно люблю, га-а-а-ада! Нет, ну как он смеет так мне нравиться, если он такой… такой… ну не такой, в общем! И что он опять не поделил с Северусом, доиграется же, вон и так весь в крови, подлец, как он смеет, вот сейчас как врежу, чтобы не нарывался… Вот так, примерно. Понадобится ещё целый год, чтобы эти двое (возможно, не без помощи друзей) услышали наконец друг друга. Совет им да любовь! 14 Сцена у озера. Заключение. В заключение – ещё несколько нюансов, на которые Гарри не обратил внимания потому, что вообще плохо разобрался в происходящем, а утешающие его Люпин и Сириус – потому, что напрочь не помнят подробностей этой в общем-то рядовой для них сценки. К примеру: Джеймс (и Сириус, страхующий друга, пока тот отвлекается на личную жизнь) не применили ни одного опасного заклятия, тогда как их противник атакует самым, видимо, травмирующим из того, что смог вспомнить и решился применить публично. Причём это не мгновенная «автоматическая» реакция, а вполне обдуманный акт. «…глубокий порез… кровь хлынула на мантию…» Причём порез на лице – интересно, случайно так попал или стремился (возможно, не совсем осознанно) изуродовать соперника? Джеймс реагирует как раз мгновенно, но не чем-то аналогичным, а вполне невинным «Левикорпусом». В шестой книге Люпин упоминает, что это заклинание было тогда «модным» и «нельзя было трёх шагов пройти по коридору, чтобы не быть подвешенным вверх ногами». Сам Джеймс наверняка не раз оказывался в таком положении и для него это повод досадовать исключительно на себя («Здорово ты меня подловил! Нет, ну когда я наконец научусь блокировать это чёртово заклинание?!»). А то, что Северус носит подштанники (мог бы и брюки носить!), да ещё ленится их стирать – это, извините, его личная трагедия. В этот момент Джеймс вовсе не стремится унизить противника. Скорее всего, он просто автоматически отреагировал на нападение первым, что пришло – не в голову даже, а на язык. Другое дело – после ухода Лили. Здесь уже предполагается сознательная экзекуция. Снейп оскорбил даму и должен за это поплатится, даже если сама дама отказалась от защиты. В общем-то и правда – должен, хотя форма наказания, пожалуй, оставляет желать лучшего. Кстати, именно форму имеют в виду Сириус и Люпин когда соглашаются с Гарри, что «…это выглядело по-идиотски». Они вначале, пожалуй, даже не понимают, что же до такой степени расстроило мальчика в подсмотренной сцене. Гарри не знает истории отношений Снейпа и Мародёров и в самой сцене видит только самый внешний слой, но они-то знают всё и воспринимают соответственно: «Мерлин, какими придурками мы были! И это мы считали юмором?! Позор на наши седины! Да-а-а… всё же весёлое было времечко, несмотря ни на что… Нет, ну глупо, конечно… Неизящно как-то… А ещё гордились собой, идиоты!» Только к концу разговора они начинают понимать, что Гарри не устраивала суть, а не форма и стараются – насколько это возможно в двух словах – разъяснить ситуацию. Не очень удачно, кстати. Но времени у них в обрез, а объяснять то, что тебе самому представляется очевидным, вообще задачка не из лёгких. Явление шестое: О природе случайного. Демокрит утверждал, что в мире нет ничего случайного, просто причины некоторых событий нам неизвестны. Так задумаемся: случайно ли Снейп, этот заслуженный Штирлиц магического мира, оставил компромат рядышком с любопытным подростком? Есть мнение, что ему в очередной раз понадобился повод – на этот раз чтобы прекратить уроки оклюменции (с этой оклюменцией вообще многое не ясно, но сейчас не о том). Но по-моему такой повод он мог найти и без перетрясания собственного грязного белья (причём практически в буквальном смысле слова). Если уж это и впрямь был сознательный поступок (что вроде бы не очевидно – и на старуху бывает поруха, мог-таки забыть или понадеяться, что страх перед ним превозможет любопытство), то цель могла быть абсолютно иной. Беда в том, что за прошедшие годы Снейп ни в коей мере не стал лучше относиться к Мародёрам, в число которых автоматически включил Гарри, слишком похожего на отца. А тот факт, что мальчишку приходится защищать (ему! ЕГО!) отнюдь не способствует умиротворению. Чувство это давно перешло границы разума и ушло в область иррационального, на которое никакие логические доводы просто не действуют. Именно поэтому он не может (и не хочет) прекратить цепляться к Сириусу всякий раз, оказываясь на 15 Гримо 12, хотя прекрасно понимает, что провоцировать и так доведённого до ручки человека – не лучшая идея, особенно учитывая, что этот человек на одной с тобой стороне. Он многому научился: высокомерию, сдержанности (при необходимости), иронии и, в частности, умению разбираться в людях и просчитывать их реакции. А вот прощать – не научился. И даже не пытался. Нет, жалко его, конечно. Было у человека единственное светлое чувство в жизни, да и то принесло ему одни неприятности. Мало того, что девушка предпочла ему его же главного врага, так потом и вовсе погибла. Тот факт, что он своими руками задушил в Лили всякое доброе к себе отношение, от внимания Снейпа как-то ускользает (здесь они с Джеймсом на удивление едины: «Какая муха её укусила?!!!»). Да ещё пример родителей «вдохновляет»… В результате бедняга стал просто бояться любых добрых чувств больше, чем «Круциатуса» - они ведь приносят куда более длительную боль! Ну, максимум – благодарность (к АД). Ну, может быть, ещё жалость (например, к Малфою-младшему, с рожденья предназначенному в рабы Лорду). Но дружба?! Прощение?!! Ни в жисть!!! И если всяких там Уизлей он ещё равнодушно терпит, то ЭТИ (Поттеры-Блэки-Люпины)… на них бедного Снейпа «клинит» едва ли не больше, чем в детстве – теперь ведь их бить нельзя, а надо (страшно подумать!) сотрудничать. Ночные кошмары отдыхают! А теперь вернёмся к оклюменции и «Омуту памяти». И задумаемся: а зачем Снейпу этот «Омут» вообще понадобился? Уроки, насколько я понимаю, предполагают проникновение в сознание Гарри и его попытки заблокироваться. Не стану сейчас обсуждать, насколько описание этих уроков соотносится с хотя бы примитивными представлениями о гипнозе и защите от него (оставим это на совести ДТ). Но Снейпу-то что за свою память бояться? К нему в голову лезть никто не собирался, а если бы и залез – так на то он и мастер этой самой оклюменции! К тому же «Омут памяти» - это, насколько я понимаю, не «вырезать», а скорее «копировать». Т.е. может быть при переносе события в «Омут» из головы и исчезает его эмоциональная составляющая, но само событие явно остаётся – ведь даже по репликам Снейпа видно, что он прекрасно знает, что именно увидел Гарри. Так какой смысл «вытаскивать» из головы этот эпизод, да ещё в присутствии ученика? Только один: добиться, чтобы ученик увидел! Другое дело – зачем? Нет, не повода к прекращению занятий желал Снейп! Это всего лишь мелкое приятное дополнение к главному. А главное – Снейп, наконец-то, нашёл способ отомстить. Причём тому, кто вроде бы безнадёжно ускользнул в самое надёжное из укрытий – в смерть. Своему главному врагу. Джеймсу. И отомстить изощрённо – вызвав в его сыне неприязнь к отцу. Ведь взрослый Снейп прекрасно умеет просчитывать реакции окружающих, да и Гарри за четыре года преподавания успел неплохо изучить. Так что вполне способен представить, какое именно впечатление произведёт на мальчика увиденное, особенно если снабдить его необходимыми комментариями. Он всё рассчитал: Джеймс мёртв и посему оправдаться не сможет, а те, кто мог бы защитить его (Ремус и Сириус) далеко и для Гарри в данный момент недоступны. Правда, их недоступность он несколько преувеличивает, вернее, преуменьшает размер жертв, на которые Гарри (с помощью друзей) готов пойти ради очищения светлого образа отца от вылитой на него грязи. Но в целом расчёт Снейпа оправдался – хоть Мародёры частично и успокоили мальчика, но крайне неприятный осадок остался. Будь у них время поговорить спокойно – возможно, всё и разъяснилось бы, но такой разговор не состоялся: Сириус вскоре гибнет (нет, скажем так: «пропадает»), а Люпин занят шпионской деятельностью и для длительных задушевных бесед у него просто нет ни времени, ни возможностей. Так что хоть и не в полном объёме, но месть Снейпа свершилась. Вот только стало ли ему от этого легче? Явление седьмое. Гибель стаи. Вернёмся теперь назад, в те почти счастливые времена, когда для Мародёров школа только-только осталась позади и началась взрослая жизнь. Наконец-то договорившиеся Джеймс и Лили, видимо, не стали тянуть с оформлением отношений и спустя положенное число 16 месяцев у них родился очаровательный мальчик. Впрочем, возможно и не сразу. Как бы то ни было, но «почленствовать» в ОФ они успели, а туда вроде бы недообразованных не берут… Интересно, что ничего не говорится о личной жизни красавца Сириуса. Оснований для этого (не считая творческой несостоятельности ДТ) я лично вижу только два. Первое: «звёздный мальчик» в свободное от волдеборчества время успел столь основательно покуролесить, что подробности были сочтены неподходящими для якобы детской книги. И второе: напротив, многочисленные претендентки на изящную руку, верное сердце и приличное наследство столь активно вешались ему на шею, что вызвали натуральную аллергию и полное нежелание видеть кого-то в юбке иначе, чем в роли чужой жены. Причём второе более вероятно – Сириус всё же больше похож на однолюба, чем на записного ловеласа. Что касается остальных, то Люпин, весь в своём комплексе «я страшный и опасный оборотень», много лет спустя столь активно отбрыкивается от лапочки Тонкс, что яснее ясного: и в молодости он от любого ласкового взгляда в свою сторону шарахался, а у непрезентабельного Питера вряд ли была толпа поклонниц. Так что какое-то время вся компания мирно греется у одного (Поттеровского) семейного очага. Но тут в намечающуюся идиллию грубо вмешивается небезызвестное (в том числе и кому не надо) Пророчество. Во многих фанфиках (особенно в «Снейпофанатских») принято представлять Сириуса Блэка если не прямым придурком, то безалаберным и несколько «безбашенным» любителем адреналина в любой форме, лишь бы побольше. Однако такой взгляд как минимум поверхностен, если не просто пристрастен. Сириус очень умён. И его комбинация с заменой Хранителя по существу абсолютно беспроигрышная. Ведь даже самого верного и отважного можно обмануть (скажем, с помощью Оборотного зелья) или подчинить «Империусом», не говоря уже о «Сыворотке правды». А в таком варианте Сириуса (зиц-Хранителя) можно пытать или «империть» до потери сознания (пытаемого или пытающего) – он при всём желании не сможет что-то выдать. А его утверждения, что он-де не Хранитель явно воспринимались бы как типичное запирательство. Ну, в крайнем случае, запытали бы до смерти – на это он был готов. Он даже слегка провоцировал противника: ведь не зря чуть не каждый второй в магическом мире знает, что Сириус Блэк был Хранителем Тайны Поттеров. Ну, предположим, часть узнала об этом постфактум, но явно не все. Так что Блэк не слишком навязчиво (всё же не стоит считать противника идиотом), но «вызывает огонь на себя». Отводя упомянутый огонь от Люпина, на которого тоже могут подумать. И который знать о комбинации не знает, а то непременно предложил бы на роль подсадной утки себя. Так что идея была близка к гениальности по своей простоте и «непробиваемости». Вот только от удара в спину никогда не спасали никакие доспехи…. При разговоре в Визжащей хижине Сириус вроде бы соглашается, когда Люпин предполагает, что его не ознакомили с изменением Хранителя т.к. подозревали в измене. Вряд ли это так и было. Чтобы Поттер-Блэк подозревали в измене лучшего друга?! Просто Сириусу на данный момент проще принять эту версию, чем объяснять, что он таким образом пытался уберечь друга, которому и так жизнь никогда не казалась сахаром. Эта версия для Люпина, конечно, обидна, но ведь и он целых двенадцать лет считал Блэка предателем! Так что квиты и (заодно) можно не так мучится по этому поводу. Сириус вообще по натуре Защитник, он в любой ситуации сознательно или нет старается прежде всего уберечь окружающих, а потом уже (если успеет) подумать о себе. Отдельный (и не входящий в рамки данного исследования) вопрос: Сириус объясняет, почему рванул к убежищу Поттеров. А вот почему там оказался (и даже раньше) Хагрид никто, включая его самого, не объясняет. Впрочем, объяснений может быть несколько (простейшее: АД или сами Поттеры поставили там некий «сигнализатор беды», который и подал сигнал «SOS»). Так что оставим эту тему желающим, а сами возвратимся к теме предательства. Нельзя не заметить, что и в предательство Питера Сириус, несмотря на всю очевидность произошедшего, не смог поверить сразу, во всяком случае в глубине души надеялся, что тут что-то не так. Это за годы отсидки ему стало казаться, что он тогда искал Питера, чтобы убить. Хотел бы убить – убил бы. Нет, тогда он хотел поговорить, от всей души надеясь, что Питер 17 всё объяснит. Вот только Питер прекрасно понимал, что объяснить ему ничего не удастся. Мог бы, конечно, толкать версию: «Ой, меня заимперили…». Для Блэка (до последнего страстно не желающего верить в предательство старого приятеля) может бы и сошло, но ведь не отпустил бы, потащил к АД, а того так просто не проведёшь. Не говоря уже о «коллегах» по ПС, которые и в суде могут заложить, и сами достать. Здесь Блэк совершенно прав – ПСов Питегрю в тот момент боялся даже больше, чем бывших товарищей. С другой стороны он достаточно хорошо знал Сириуса, чтобы понимать – тот постарается найти его сам, не привлекая к этому делу полицию и даже ОФ. И приготовился к встрече. Надо отдать ему должное: операция была осуществлена блестяще! Право же, не зря он столько лет числился в Мародёрах. Видимо, именно эта мысль и пришла в голову Сириусу, вызвав столь неуместный в данных обстоятельствах смех. (Не могу не вспомнить похожую чем-то сцену из «Овода»: «…Вы не находите, что всё это необыкновенно смешно?») Истерика, конечно, но кто его осудит? А после… он мог бы защищаться, мог, например, настаивать на допросах с применением «сыворотки правды» или на проникновении в сознание – но мысль, что он сам, своими руками, отдал друзей в лапы предателя была воистину невыносима и лишала всякой воли к сопротивлению. Более того – осуждение он наверняка принял как должное. Ведь он так или иначе, но виновен во всех тех смертях, в которых его обвиняли. Со своей точки зрения – виновен. И когда он говорит, что в тюрьме его спасала от безумия мысль о собственной невиновности, он то ли сознательно всё упрощает, то ли и впрямь не разбирается в нюансах собственных переживаний. Ибо это была мысль не о невиновности, а о том, что он мог бы доказать свою невиновность. Доказать для судей, но не для себя. И, следовательно, несёт наказание добровольно. Счастливой такую мысль и правда не назовёшь… и всё же это было некое удовольствие, слишком мазохистское, чтобы послужить пищей дементорам, но достаточное, чтобы не сойти с ума. Интересно, как отнёсся к происшедшему АД? Неужели он настолько плохо знал своего ученика и соратника, чтобы вот так, сразу, поверить в его виновность? Даже не попытавшись поговорить? Или пытался-таки, но загрызенный совестью до полной потери вменяемости Блэк просто послал его подальше? («Да оставьте Вы меня в покое, профессор! Да виноват я, виноват! И в смерти Джимми виноват, и маглов этих тоже, идиот проклятый! Я идиот, кто же ещё?!» - «Но почему, Сириус? Почему?!» - «Да потому, что идиот! Не замечали? Да что вы вообще замечали, где ВЫ раньше были, всеведущий вы наш?!!!») А Дамблдору, тоже находящемуся в изрядном раздрае чувств (с одной стороны – горе от неожиданной гибели соратников, с другой – радость от столь же неожиданного развоплощения «Врага №1») было несколько не до того, чтобы вникать в «третий смысл» столь вроде бы откровенных высказываний. Явление восьмое: Охота на крыс. Мог ли Сириус сбежать раньше? Мог, наверное. Но с одной стороны на него давило укоренившееся мнение, что побег из Азкабана невозможен, а с другой – просто стимула не было. Зато когда стимул появился – побег стал делом нескольких дней (он говорит, что увидел фотографию «летом», а уже в день рожденья Гарри по телевизору показывают информацию о сбежавшем преступнике). В облике собаки Блэк добирается до Лондона (а кстати: откуда он узнал адрес родственников Гарри?). Трудно сказать, хотел ли он просто убедиться, что с крестником пока всё в порядке или строил какие-то иные планы (возможно, надеялся получить право быть рядом хотя бы в роли домашнего животного?). Как бы то ни было, но внезапно увидев мальчика на улице поздним вечером да ещё с вещами Сириус впервые теряет самообладание и кидается к нему. Правда, останавливается всё же раньше, чем перепуганный Гарри переходит от бессмысленного размахивания руками к реальной защите. А то от страха парень мог такого натворить…. К счастью, Сириус берёт себя в руки (в лапы?) и предпочитает исчезнуть и не нарываться, как бы ему не хотелось объясниться прямо здесь и сейчас. Стоит заметить, что знай он степень неосведомлённости крестника – может быть так бы и поступил. В 18 смысле: перекинулся в человека и постарался прояснить ситуацию. Ему и в голову не приходит, что мальчик слыхом не слыхивал даже его имени, не говоря уже о подробностях биографии – истинных и (особенно) мнимых. Впрочем, через пару минут появляется «Ночной рыцарь» и вопрос отпадает сам собой. Лезть в Косой переулок (даже в облике собаки) Сириус благоразумно не стал, предпочтя, видимо, сразу отправиться в Хогвартс. Там, в знакомых с детства и с детства любимых местах он не то, чтобы расслабился, но окунулся в ту давнюю атмосферу… как бы это вернее сказать… нет, не вседозволенности, а скорее «всеудачливости». Во всяком случае явится на квиддичный матч и вправду было не самой лучшей идеей, особенно учитывая наличие вокруг немалого числа дементоров. Но должны же у человека в столь отчаянном положении быть свои маленькие радости? Затея с посылкой метлы тоже вряд ли может быть оправдана с точки зрения здравого смысла, но Сириус, хотя и совсем не знал Гарри, зато психологию заядлого квиддичиста за семь лет общения с его отцом изучил досконально. И отлично понимал, что может значить для мальчика потеря любимой метлы. В этом случае игра, пожалуй, стоила свеч, разве что банковские гоблины решили бы сообщить «куда надо» о платеже со счёта беглого преступника. Но они, как всякие банкиры, вряд ли стали бы закладывать клиента. Тайна вкладов, сэр! Не говоря уже о том, что у Сириуса мог быть и какой-нибудь анонимный вклад с паролем в качестве ключа – к примеру, остатки наследства дяди Альфарда. Вот что мне всегда казалось странным – это почему магазин не вложил в заказ никакого документа (хотя бы штампа «оплачено»). По идее к покупателю, делающему столь дорогие заказы, должны были отнестись любезно («Уважаемый сэр! Высылаем Вам Ваш заказ и надеемся снова увидеть Вас среди своих покупателей. Позвольте предложить наш новый каталог….»). Впрочем, спишем это на странности магического мира. В остальном же Сириус ведёт себя вполне разумно, а идея взять в сообщники кота Гермионы вообще из разряда почти гениальных. Ну кто и в чём заподозрит кота? В крайнем случае накажут (не слишком строго) за непослушание. Что с него возьмёшь, с животного? Правда, рейды в замок были крайне опасны, но и ситуация подгоняла. Живоглот задание выполнить не смог и «засветился» - его теперь к крыске и близко не подпускают. За стенами Хогвартса Рон один не остаётся – не нападать же на него на глазах всей деревни! Так что в этот раз (разы) Сириус рисковал вполне осознанно и расчетливо, вот только без толку. В пустой спальне крыски не было (перепуганный Питер старается не отходить далеко от защитника), а у Рона оказался уж слишком чуткий сон. А время-то поджимает! Сириус собачьим своим чутьём чувствует приближение событий, да и его собственное положение из разряда аховых. Вообще непонятно, как он пережил эту зиму: где жил, чем питался… не говоря уже об опасности попасться. Впрочем, его измождённый вид в «Сцене в Визжащей хижине» говорит сам за себя. Потом хитрый Питегрю вторично (почему бы не повторить удачный приём?) имитирует свою смерть и сбегает, а к тому времени, как Сириус об этом узнаёт, след успевает стать неразличим даже для его собачьего нюха. Впрочем, сбегает Питер недалеко. Видимо, боится попасться на глаза рыщущему по округе Врагу (не говоря уже о врагах естественных, типа лис и сов, которых там более чем хватает). И почти потерявший надежду Пёс неожиданно обнаруживает его (то ли тайком подсматривал за детьми, то ли Живоглот успел наябедничать). Конечно, хватая Рона Сириус очень рисковал (в том числе и здоровьем мальчика), но он понимал: другого шанса уже не будет ни при каком раскладе. Впрочем, хватал он мальчика вполне аккуратно, от собственно «хватания» Рон никакого ущерба не претерпел, а сломанная нога – не более, чем несчастный случай. Самым простым было прямо в туннеле перекинуться, отобрать у ошеломлённого мальчика крыску и оторвать всё, что торчит, из соображений гуманности начав с головы. Но Сириус опять-таки (даже в столь пиковой ситуации) мыслит довольно логично и понимает: поступи он так, объяснить что-то кому-то уже не удастся никогда. Так что раз уж не получилось расправиться с предателем конспиративно, стоит попытаться сперва объясниться (не с ним, разумеется, а с Роном), а уж потом переходить к решительным действиям. И получилось бы, наверное, но, пока Пёс тащит сопротивляющегося и существенно 19 замедляющего движение мальчика по туннелю, Гарри и Гермиона попадают в «веточки» ожившей Ивы и Живоглот, чтобы спасти их от увечий, просто вынужден вновь «отключить защиту». Так что Сириус только и успевает, что перекинуться и отобрать у Рона палочку. А дальше объясняться приходится уже с тремя. Явление девятое: Друзья и Враги. Дальше начинается то, что условно можно обозначить как «Визжащая хижина-2». Сириус пытается объясниться с детьми, он даже довольно спокоен сначала. Вот только у Гарри нет ни малейшего желания выслушивать какие бы то ни было объяснения, а Блэк и в лучшие свои годы был скорее человеком действия, чем слова и двенадцать лет в одиночке красноречия ему явно не добавили. В результате вместо разговора получается вульгарная драка «один против троих» (Сириус, конечно, взрослый, но он сильно истощён, а деткам как-никак уже по 13-14 лет, не такой уж нежный возраст). Строго говоря, драки могло и не быть, ответь Сириус на нападение хотя бы тем же «Петрификусом». Вряд ли он настолько потерял реакцию. Скорее рука не поднялась ударить крестника хотя бы таким сравнительно безобидным заклинанием. В результате положение кардинально меняется: безоружный и обессиленный Сириус против вооружённой троицы. Впрочем, он и сейчас не теряет надежды договориться, тем более, что не слишком верит в способность Гарри совершить убийство. В пылу схватки – да, возможно, но вот так, когда враг повержен и даже не думает сопротивляться… И мальчик действительно не решается на убийство (и вряд ли решился бы, даже не защищай грудь врага любимый котик подруги). Котика, кстати, Сириус пытается прогнать и вообще в этот момент (не могу сказать, насколько осознанно) устраивает Гарри нечто вроде «экзамена на соответствие»: «Если ты достоин своего отца, то беспомощного не убьёшь и значит есть шанс продолжить разговор. А если не достоин – тогда мне и жить не хочется и пропади оно всё пропадом!» Неизвестно, чем бы закончилось это затянувшееся раздумье, но их прервали. Надо сказать, новое действующее лицо появляется исключительно вовремя. Ситуация на этот момент явно патовая и во что она могла бы вылиться – один Мерлин знает. А Люпина (профессора Люпина) ученики как минимум выслушают. Великое дело – привычка! Сам же Ремус в первый момент на детей просто не обращает внимания. Ему сейчас явно не до свидетелей. Его ждёт разгадка сразу двух загадок: одна из них совсем свеженькая, а вторая мучает беднягу уже двенадцать лет. Первая: откуда на не знающей ошибок Карте Мародёров имя человека вроде бы как давно погибшего и вторая: как, ну как мог вернейший из Стаи стать предателем?!!! И он действительно получает ответы на оба вопроса. Два коротких скупых жеста - движение руки и чуть приметный кивок – и с плеч Люпина падает даже не гора, а целая горная цепь размером не меньше половины Тибета. Как всё оказывается просто! А он.. да как он мог! Впрочем, для угрызений совести ещё будет время, а сейчас требуется, наконец, объяснить вольно-невольным свидетелям сцены воссоединения друзей, что именно они видят. И Люпину это прекрасно удаётся – не зря же чуть не полшколы считает его лучшим преподавателем из всех, что у них были до сих пор. Он умело снижает накал страстей, заставляя Гермиону отвечать на чисто академический в общем-то вопрос: как именно она разгадала в учителе оборотня? Вежливый комплимент («Для своих лет ты исключительно умная колдунья»), пара сенсаций («Да все и так знают…»), демонстративное разоружение – и вот его уже готовы выслушать. Сириус в это время делает лучшее, что он мог сделать – то есть ничего. То ли сознательно предоставляет инициативу более красноречивому товарищу, то ли настолько измучен, что на несколько минут просто перестаёт воспринимать происходящее… даже на кощунственное словосочетание «профессор Снейп» не реагирует. Впрочем, как только разговор возвращается к изначальному предмету (то есть к Питегрю) он становится очень даже деятельным. Теперь, когда есть кому подтвердить его утверждения (хотя бы только для ребят), он не хочет медлить ни минуты. Вовсе не из мстительности – с этой точки зрения как раз чем медленнее, тем приятнее. Но Сириусом движет не только (и не столько) желание отомстить, но 20 и (в гораздо большей степени) желание защитить. Слишком уж хорошо он помнит, чем в прошлый раз обернулась его нерешительность. Однако, Люпин всё же настаивает на разъяснениях (что поделаешь – академический склад ума!). Вообще-то это было правильно и Блэк, хоть и неохотно, но всё же соглашается. Однако бдит – и правильно делает. Как показало дальнейшее, Питеру (типичнейшей крысе) хватило минутного ослабления внимания к себе, чтобы сбежать (и хорошо ещё, что на этот раз без жертв). Итак, напряжение временно спадает. Все присутствующие соглашаются (вслух или мысленно), что с дракой можно и подождать, а сперва поговорить – вдруг да чего умного услышишь? И расслабляются. Даже слишком – чем ещё можно объяснить, что пятеро людей, регулярно пользовавшихся мантией-невидимкой (и только что потерявших её) столь легкомысленно отнеслись к самостоятельно открывшейся двери? Рассказ Люпина мы пропустим – с ним всё ясно. Чёткое изложение, академический тон – и плавный переход к самообвинениям в любимом стиле «я злой оборотень и от меня всем одни неприятности…». На этот раз находится-таки человек, готовый с ним согласиться. Причём с восторгом. Ещё и от себя пару обвинений добавить. И, разумеется, это не кто иной, как профессор Снейп (лёгок на помине!). Снейп торжествующий! Снейп счастливый! Сбылась мечта идиота, как сказал бы незабвенный Остап Бендер. Вот теперь-то он на законных основаниях посчитается с давними врагами! Эх, жаль Джеймс не дожил… ну ничего, хватит и этих двоих, а мальчишка пусть посмотрит! В своём торжестве он просто невменяем (в отличие от ставшего на удивление спокойным и выдержанным Блэка). Что его и губит: не реши он морально добить Гарри, не начни прохаживаться по адресу его отца – глядишь, и уболтал бы сбитых с толку детей. Но в запале Снейп явно перегибает палку – за что и получает (в тройном размере). Про него тут же забывают (не до того!) и разговор продолжается с того самого места, на котором их так грубо прервали. Стоит, впрочем, обратить внимание на фразу Сириуса: «Зря ты это сделал. Надо было предоставить его мне…» Что бы он, интересно, смог – безоружный и предельно истощённый – против вооружённого врага, готового при малейшем движении «нажать на курок»? Скорее всего ничего, дети поступили совершенно правильно, но за это им грозят серьёзные неприятности, а значит – «Зря…». Сириус, как обычно, стремится защитить. Ну и (чего уж греха таить) ужасно не хочет признавать собственную слабость. Впрочем, это так, штришок к портрету. Не могу не добавить к тому же портрету ещё один штрих. В разговоре в Хижине Сириус не скрывает, насколько погано ему было в тюрьме («…когда приходилось уж совсем круто… был очень слаб…» и т.д.) – не в порядке «пожаловаться», а для разъяснения ситуации. Но вот у посетившего его министра Фаджа сложилось совсем иное впечатление: «…Блэк… он выглядит и говорит как нормальный. Даже мурашки по коже. Вид у него человека, которому всё надоело. … Увидел у меня газету… сказал, что соскучился по кроссвордам.… Дементоры… у двери, а ему хоть бы что». Не по новостям, заметьте, соскучился, и не просто по «почитать», а «по кроссвордам». Не могу ни согласиться с министром – «мурашки по коже». Итак, разговор продолжается и из стадии чисто эмоциональной переходит в стадию конкретных (хотя и в неприязненном сперва тоне) вопросов. Впрочем, по мере прояснения ситуации меняется (пока что едва заметно) и их тон: теперь это не попытка поймать предполагаемого преступника на лжи, а скорее стремление исключить последние сомнения в его невиновности. Перекрёстный допрос в лучших судебных традициях и закономерный вердикт троих «присяжных»: «Невиновен!». Что, автоматически, означает виновность Питегрю. Теперь уже Рон не то что защищать его не станет – сам бы голову оторвал, пребывай Питер по-прежнему в облике крысы (на человека, даже такого, всё же рука бы не поднялась, наверное). Впрочем, подобная дилемма перед ним и не стоит – роль палачей добровольно берут на себя Ремус и Сириус. Но сыграть эту роль им не приходится. Почему Гарри остановил казнь? Сам он уверен (и говорит об этом), что не хочет, чтобы «из-за такого, как ты» лучшие друзья его отца стали убийцами. Но вот его следующая фраза: «Пусть его отправят в Азкабан… Он это заслужил, как никто». Что да, то да, заслужил. И 21 Гарри раньше говорил об этом в разговоре с Люпином (когда оба ещё думали, что преступник – Блэк): «…Он это заслужил… Есть ведь совсем особые преступления…». И теперь, когда счёт к предателю (и так запредельный) возрос как минимум на треть – просто смерть должна казаться мальчику слишком уж лёгким наказанием за такое. Азкабан – это хуже, чем смерть. А значит – лучшее, что можно придумать для мерзкой крысы. В чём, впрочем, трудно с ним не согласиться. Строго говоря, убивать Питегрю вообще было далеко не лучшей идеей. Ведь только живой он может послужить «оправдательным документом» для Сириуса. Ну кого, собственно, убедит свидетельство трёх детей и одного оборотня? Как показало дальнейшее – практически никого. Но в этот момент подобные мысли ни одному из пятёрки в голову не приходят. Логический ум Гермионы за этот вечер получил слишком большую дозу совершенно невероятной информации, Рон и логика – это вещи вообще несовместимые и к тому же «…истинную сущность Коросты он воспринял как личное оскорбление…», Гарри слишком захлёстнут эмоциями, чтобы думать о завтрашнем дне, а обычно рассудительный Люпин полностью поглощён радостью от обретения потерянного друга и виной перед ним. Сейчас он ради Сириуса не то что предателя убить – с Гриффиндорской башни прыгнул бы, надумай тот попросить его об этом. А сам Блэк (как уже говорилось) слишком хорошо помнит предыдущую попытку, чтобы теперь медлить и раздумывать о собственной судьбе. Уничтожить опасность, а там видно будет! Кстати, и дальше они действуют отнюдь не лучшим образом. Ну зачем было тащить Питера в человечьем обличии, когда гораздо проще и надёжнее было заставить его перекинуться, а после элементарно посадить в клетку! Которую легко мог бы нести один человек и из которой (при применении соответствующих заклинаний) он никуда бы не делся, даже урони её несущий. Ну или хотя бы подвесить его (связанного) «Мобиликорпусом» как они сделали с бесчувственным Снейпом. Но в эти минуты ни одна из как минимум трёх умных голов на логические построения (как только что говорилось) не способна. За что и поплатились. О дальнейшем сказать, в общем-то, нечего. Разве что ещё пара «штрихов к портрету»: Сириус как обычно выступает в роли защитника – на этот раз защищая детей от другаоборотня, как всегда не думая о собственной безопасности. И перед бегством не забывает спросить – как там Рон? Впрочем, одно замечание всё же сделать стоит. Когда Сириус предлагает Гарри переехать к нему, ему и в голову не приходит, что мальчику плохо у родственников. Напротив, он уверен в обратном. И выяснение этого обстоятельства, думаю, не добавило Сириусу любви к АД, и так не слишком-то пылкой. Есть ещё, правда, несколько вопросов к автору. Например: почему Люпин перекидывается именно в тот момент, когда луна выходит из-за туч (не из-за горизонта, заметьте)? И если всё дело в визуальном контакте (что, впрочем, полностью противоречит всем принятым в литературе теориям оборотничества) – почему бы Люпину не проводить полнолуния даже не в подвале, а, скажем, в не имеющей окон школьной библиотеке? Ну и ещё парочка в том же духе. Но это, как говорится, «из другого фанфика». Послесловие. Плюсы и минусы. Кто выиграл и кто проиграл во всей этой истории? Ну, Гарри, как и положено Главному герою, выиграл: он опять герой (на этот раз невидимого фронта), он приобрёл любящего родственника… и разрешение на Хогсмид в придачу. Ну и в качестве маленького приятного дополнения – взбешённый Снейп, у которого прямо из рук уплыл не только «Враг №1/б», но и Орден Мерлина. Рон тоже не прогадал: вместо бесполезной облезлой крысы – хорошенький (и вполне функциональный) Сычик. Кто в откровенном минусе – так это Люпин. Мало того, что потерял работу (к этому-то ему наверняка не привыкать), но ещё и основательно подпитал свой комплекс неполноценности («…Я мог укусить любого из вас… это не должно повториться!»). Дай ему волю – спрятался 22 бы где-нибудь в чаще сибирской тайги и за неделю до полнолуния надевал на себя ошейник и намордник, то и другое – из самородного серебра. Воли ему, правда, никто не даст и в первую голову – он сам. Мы не знаем, где и как он пережил следующий год, но в нужный момент (к возрождению ЛВ) оказывается у АД под рукой и готов выполнить любые приказы. Люпин (как уже говорилось) человек очень ответственный и, к тому же, Директора весьма уважает и почитает. Да ещё (снова!) чувствует себя перед ним виноватым – второй раз не оправдал доверия! Правда, ничего фатального не произошло, но история, что ни говори, неприятная. Впрочем, имеются и плюсы. Люпин вновь обрёл казалось бы навсегда потерянного друга, а заодно и веру в людей, мнимым предательством Сириуса слегка подорванную (если уж такие предают…!). Заодно (пусть ненадолго) почувствовал себя молодым и настолько проникся тогдашним духом «удачливого авантюризма», что даже отдаёт Гарри Карту (мотивируя свой поступок тем, что он уже больше не преподаватель). Более того, он в некоторой степени дезавуирует свой собственный (и абсолютно справедливый) выговор («…родители… отдали свои жизни, чтобы спасти твою. … Поставил на кон против их великой жертвы пакет с магическими штучками»). Впрочем, скорее всего ему просто больно вспомнить, что не далее как вчера он считал беднягу Сириуса опасным преступником. И, коль скоро Гарри теперь понимает его тогдашнюю фразу («…этим изготовителям очень хотелось выманить тебя из замка. Наверное, их бы это порадовало») совершенно в другом смысле – Люпин не считает нужным его разубеждать. В конце концов он убедился, что мальчик способен не только на глупые шалости, но и на поступки вполне разумные и даже героические – почему бы не похвалить его от имени покойного отца? Трудно сказать, в плюсе или в минусе остался Питегрю. С одной стороны он вроде бы уже прижился в роли домашней крыски, но ведь вечно так тоже не проживёшь! Разве что хозяев менять (кстати, стоило бы и раньше это сделать во избежание ненужных вопросов о долголетии). Зато с другой стороны можно разыскать набирающего силы Лорда и прибиться к нему в качестве «вернейшего и преданнейшего», да ещё и ценную информацию «на хвосте» принести. Так что плюсов вроде бы больше? Что касается Сириуса, то его положение объективно ухудшилось. Его ищут все: от озверевшего (из рук ушёл!!!) Министра и до ПСов. Впрочем, его и раньше искали. Но вот о его второй ипостаси раньше никто (кроме Люпина) не знал, а теперь знают все, кому не лень – одни от Снейпа, другие от Питегрю. Так что прятаться в облике Пса теперь почти так же опасно, как и в человеческом (интересно, сколько крупных чёрных собак стало жертвой излишнего рвения «искателей»?). Но это объективно. Субъективно же он вернул старого друга и приобрёл новых. Нашёл себе новую Стаю. Что для него гораздо важнее какой-то там опасности, к которой он, к тому же, давно успел привыкнуть. Правда, мерзкая крыска сбежала, что обидно. Впрочем, не ошибается тот, кто ничего не делает. От непосредственной опасности крестник вроде бы избавлен, а там «будем посмотреть». Так что получается «плюс-на-минус», причём для самого Сириуса «плюс» важнее. Явление десятое, книга четвёртая: по две стороны баррикад. Итак, остатки Мародёров снова разделены: Люпин, ставший безработным, неизвестно где (неизвестно нам, но не АД и, видимо, не Сириусу), Сириус в бегах – судя по всему где-то на юге. Впрочем, получив наконец возможность позаботится о себе, он, похоже, сумел совсем неплохо устроиться: отъелся, помолодел, привёл себя в порядок, читает газеты и помимо них кое-какие сведения умудряется собрать. О недавнем прошлом напоминают разве что глаза, которые «…ещё не утратили мёртвого, загнанного выражения, подаренного Азкабаном». Впрочем, он в своём репертуаре: «Про меня не будем, как ты?». Единственное, что его сейчас волнует – это беспокойство за крестника и невозможность быть с ним рядом. Даже в условиях тотальной нехватки информации, вынужденный вылавливать её по крохам из пристрастных газетных статей и случайных слухов, он сумел составить ясную и очень близкую к истине картину происходящего. Однако, помочь может немногим: ни избавить мальчика от участия в 23 Турнире, ни заменить его там невозможно. Только и остаётся – предупредить и подсказать. Что он и делает – вначале. Правда, такого благоразумия ему хватает ненадолго. Как я уже говорила, Сириус значительно лучше многих чувствует приближение беды, помимо острого ума у него наличествует почти пророческое чутьё на опасность. Поэтому он бросает убежище на юге (относительно безопасное и комфортабельное) и возвращается в окрестности Хогсмида, где вынужден жить в пещере, пребывать значительную часть времени в облике Пса и питаться пойманными крысами. Впрочем, это его не слишком беспокоит – в Азкабане, видимо, и не к такому привык. Во всяком случае, улыбается он куда чаще, чем раньше (и значительно чаще, чем потом). Вообще в этот период Сириус деятелен, рассудителен, очень логичен и даже к Снейпу способен относиться объективно – во всяком случае признаёт, что в этом вопросе Дамблдору, наверное, виднее. Единственное, что его по-настоящему беспокоит – это опасность, нависшая над Гарри и полная невозможность помочь ему чем-то, кроме попыток вместе разобраться в ситуации. Но хоть будет поблизости – на всякий случай. «Всякий случай» наступил-таки, как Сириус и предполагал, но единственное, чем он мог помочь – это просто быть рядом, когда мальчик нуждался в моральной поддержке. Да и то недолго. Дамблдор, немедленно начавший восстановление ОФ, отсылает его с поручением и Сириус подчиняется беспрекословно. В этот момент. Он, видимо, ещё потребует у Директора объяснений, но только когда для этого будет время. Сейчас – нет, сейчас требуется действовать, действовать без промедления, а именно этой возможности Сириус жаждал всем сердцем. Он вообще человек действия, но даже это не главное. Главное для него – быть кому-то нужным. Впрочем, не просто «кому-то», а (как уже говорилось) «кому-то достойному». Тогда, почти четырнадцать уже лет назад, он именно потому позволил себе сдаться, что ощутил собственную ненужность: крестника ему не отдали и ясно, что и не отдадут, а «большая война» вроде бы «сошла на нет». ЛВ мёртв (или, во всяком случае, развоплощён), ПСы без него глобальной опасности не представляют, с ними найдётся кому справиться… И вот теперь, наконец, Чёрный Пёс снова может быть полезен для общего (и благородного) дела – это ли не радость?! Итак, Мародёры снова в бою. На этот раз – по разную сторону баррикад: Питегрю добился-таки своего, а именно возможности служить «Великому и Могучему» Хозяину. Именно такому, какой ему больше всего подходит. Наверное, Хвост по-своему счастлив, не смотря на потерю уже не пальца, а целой кисти. Ему не привыкать, да и награда за верность обещана. Что ж, каждому – своё… В заключение этого этапа «следствия» не могу не заметить: похоже, позиция Сириуса «у меня всё всегда в порядке!» оказалась даже слишком убедительной и чересчур уж твёрдо впечаталась в умы окружающих. Во всяком случае, ни добрым детям, ни мудрому Директору как-то в голову не приходит хотя бы подкормить беднягу. А ведь Сириусу на этот раз приходится не только о себе заботиться, но и о гиппогрифе, тоже находящемся «в розыске» и ввиду размеров и экзотичности гораздо более заметном. Не случайно к концу года Блэк выглядел «… таким же измождённым, как после побега из Азкабана». Нет, бегать к нему самим было бы, разумеется, опасно, да Сириус такого бы и не позволил. Но почему не поручить тому же Добби? Судя по его регулярным внезапным появлениям в спальне Гарри, домовые эльфы могут перемещаться в пространстве минуя все блокировки, а взять на кухне любое количество еды он мог бы без проблем и не возбуждая ничьих подозрений. Однако ни у кого (включая и самого Сириуса) эта простая идея, похоже, даже не возникла. А жаль! Явление одиннадцатое. Родительский дом. Вновь мы встречаемся с остатками Мародёров (Люпином и Сириусом) в начале рокового «пятого года» в «родовом гнезде» Блэков. Впрочем, нет – Люпин появляется раньше, он выступает на этот раз в роли избавителя, забирая Гарри из дома родственников. Выглядит он (по обыкновению) неважно – «…на голове у него прибавилось седых волос, а на истрепанной мантии – заплат…». Первое – понятно, жизнь оборотня не сахар, а вот второе вызывает 24 недоумение. Почему при наличии нескольких далеко не бедных друзей Люпин вечно ходит в обносках? Не говоря уже о том, что если можно без проблем «наколдовать» десяток стульев или превратить чайник в черепаху, почему нельзя таким же способом превратить драную мантию в целую? Впрочем, последний вопрос мы рассматривать всерьёз не будем (возможно, «наколдованные» вещи имеют очень короткий «период полураспада»?), но вот первый? Нет, я понимаю, Люпин – человек гордый, не у каждого ещё возьмёт. Ну, предположим, у лучшего друга Сириуса доступ к собственным деньгам ограничен (могли наконец додуматься и до ареста его банковского счёта), но вот АД мог бы придумать для заслуженного сотрудника какую-нибудь платную работёнку? Или хотя бы подарить парочку мантий на день рожденья? (Между прочим, интереснейший вопрос: почему в книгах регулярно упоминаются дни рожденья Гарри и ни разу – дни рожденья других персонажей?). Похоже, Люпин одинединственный раз позволил друзьям вмешаться в его проблемы (зато глобально), но с тех пор твёрдо придерживается правила «сам себе режиссёр». Причём сумел вдолбить это всем в головы на уровне подсознания, так, что и вопросов уже не возникает. Если болезненный и потрёпанный вид Люпина привычен и уже не может удивить, то при появлении Сириуса даже у Гарри (традиционно занятого в основном собой) вопросы возникают-таки. Правда, вопросы в его стиле – «…ожидал более сердечного приёма…» но, всё же отменил «про себя» что «голос Сириуса звучит и жёстко, и горько». Мы же не можем не обратить внимания на его внешний вид. В прошлом году, скрываясь неизвестно где, Сириус тем не менее находил способ вполне прилично выглядеть «…волосы коротко стриженные, чистые, лицо округлилось, помолодело…». Правда, к лету он вернулся в првоначальноизмождённый вид, но поживи-ка в пещере, впроголодь, да ещё в собачьем обличии! Теперь он живёт в собственном доме, какие-никакие удобства там имеются, но облик Сириуса к лучшему отнюдь не изменился: «длинные спутанные волосы», «бледное лицо»…. Моральное же его состояние ещё хуже физического – он даже (впервые) почти откровенно жалуется на жизнь, причём несколько раз («…целый месяц сижу взаперти…», «…выйти отсюда хоть на короткое время и сделать что-нибудь полезное….», «скверно же тебе там приходится, если ты предпочитаешь этот дом»). Жалуется, правда, только Гарри. Да и то в своей манере: «Схватка не на жизнь, а на смерть прекрасно развеяла бы скуку…». Объективно говоря, скучать-то ему как раз не с чего (работы в доме хватает), но не может же он так прямо сказать, что родной дом действует на него почище Азкабана?! А это именно так. Сириус неоднократно (и вполне искренне) признаётся в ненависти ко всему «блэковскому» - к дому, к родственникам, к истории рода… вот только «последний из рода Блэков» совершенно не приспособлен к подобным чувствам. Есть люди, которым ненависть греет сердце – для Сириуса она мучительна. Да и не только ненависть рождает в нём родной дом. Каким бы он не был – это его дом. Здесь прошло его детство, здесь он рос и взрослел, здесь было всякое – и хорошее тоже. Вот только наверняка на каждое светлое воспоминание приходится по десятку мрачных. Он бы и рад забыть – тем более, что само устройство человеческой памяти способствует подобной «фильтрации», окрашивая прошлое в светлые тона – да не дают. То «дражайшая престарелая матушка» вопит про «позорище моей плоти», то Кикимер (личность и без того преотвратная) бормочет про «мерзкую неблагодарную свинью»…. И что хуже всего – где-то очень глубоко в душе Сириус с ними согласен. Ну не может он считать нормальной ситуацию, когда сын ненавидит мать! Но и любить такую не может, даже если это его мать. Признаю, что всё это сильно смахивает на стандартные бредни психоаналитиков, но ведь правда! Добавьте сюда стыд перед друзьями («…ты уже достаточно знаком с этим домом, чтобы понять, какими волшебниками были мои родственнички…» - но при этом «…они не были в этом одиноки…»), тщательно скрываемое (возможно, и от себя самого) чувство вины перед младшим братом (ну старший же – почему не уберёг этого идиота от дурного влияния?!)… в общем, коктейль получается – врагу не пожелаешь! Но, помимо чисто личных переживаний, существуют ещё переживания «общественные». «Я мало что могу сейчас сделать для Ордена Феникса… Так, во всяком случае, думает 25 Дамблдор.» В какой-то мере это правда. Свою вторую ипостась Сириус «засветил» - ЛВ про неё знает однозначно, а Министерство если ещё и не в курсе, то в любой момент может узнать хотя бы от того же Малфоя-старшего, который там днюет и ночует и таскает «бабки» хоть и не в коробках из-под принтера, но, видимо, в количествах вполне адекватных. Так-то оно так… Но ведь существует множество других способов маскировки – от вульгарного «магловского» грима и до Оборотного зелья включительно. Готова поставить последний нечинёный зуб, что Сириус предпочёл бы пожизненно пить только «Оборотку» вместо чая, кофе, тыквенного сока и Огневиски каждый час и даже чаще в обмен на а) возможность хоть иногда покидать «ужасно родной» дом и б) возможность делать хоть что-нибудь общественно-полезное. Или хотя бы условно полезное, да хоть те же осмеянные листовки на улицах раздавать. Вот только у АД, этого английского варианта Пресветлого Гесера, на его счёт, похоже, другое мнение и другие планы. Вообще его планы и взгляды на цели и (особенно) методы волдеборчества лично у меня вызывают массу вопросов. У Сириуса, впрочем, тоже. Правда мне (какая жалость!!!) Директор ответить по объективным причинам не может, а вот с Блэком явно была проведена беседа (и не одна) на тему: «Надежда магического мира, его обучение и воспитание». Да и с Люпином, возможно, тоже. Хотя не факт – Ремус гораздо больше доверяет Директору, да и обязан ему многим, а вот у Сириуса к Шефу ОФ должно было накопиться немало претензий – как личных, так и общественных. (Поклонникам Великого и Мудрого Дамблдора советую пропустить парутройку абзацев. Не хотите? Ладно, я предупредила!). Впрочем, при всём своём уме и прочих положительных качествах, Чёрный Пёс достаточно доверчив и заслужённый интриган Дамби мог без особых проблем задурить ему голову. Тем более, что во многом он-таки прав. В последнем приключении мальчик выстоял чудом (в лице сцепившихся палочек-двойников), ему просто необходим курс ускоренного взросления, включающий, в частности, умение самостоятельно сопротивляться не магическому (типа Империуса), а обычному психологическому давлению. Именно поэтому Сириус столь уклончив в ответе на вопрос – можно ли будет Гарри «в случае чего» остаться у него. Да не знает он, можно или нет! Если б это от него зависело… впрочем, в таком случае это был бы вообще не вопрос о чём крестник мог бы и сам догадаться. Да, Сириус признаёт, что должен быть сдержан с крестником ради его же (крестника) блага. Но как же трудно ему это осуществить! Он любит мальчика. Любит «за двоих», если не «за троих» (мы нигде не видим напрямую отношения Сириуса к Лили, но его добродушный комментарий по поводу экзекуции, учинённой девушкой Джеймсу свидетельствует о некой, как минимум, симпатии). Он больше всего на свете хочет, чтобы мальчику было хорошо… и ради этого сейчас должен молча смотреть, как ему плохо. Не удивительно, что Сириус ведёт себя с крестником неровно и как-то неестественно, при всякой возможности стараясь свести контакты к минимуму! Согласившись с Директором во многом, Сириус решительно не согласен в одном пункте: в вопросе об информации. И, смею думать, что в этом он абсолютно прав! Невозможно даже перечислить, сколько глупостей было совершено на свете просто потому, что совершавшим их умным людям не хватило какого-то крошечного кусочка знаний! Кстати, в этом вопросе с ним согласны практически все… вот только по разным причинам не могут согласиться в полном объёме. Категорически против только Молли Уизли, но для неё Гарри – ребёнок. А детей надо защищать. А единственный способ защиты, который она признаёт – это обернуть ватой и спрятать в сейф. Что поделать, материнскому сердцу не прикажешь. Остальные понимают (да и она умом, наверное, понимает), что дети (не только Гарри, а вся компания) уже влезли в эту историю по уши и шансов вытащить их «на берег» нет никаких. Да и берега никакого нет. Но Артур не хочет слишком уж конфликтовать с женой, а Люпин, видимо, получил от АД достаточно чёткие инструкции и пока Молли и Сириус ведут дискуссию на тему «Знания необходимые и достаточные» мучительно пытается сочетать лояльность к Шефу, уважение к другу и собственные убеждения. Люпин – человек прежде всего ответственный и теперь позволяет себе заговорить не раньше, чем приходит к окончательному выводу о границах допустимого. В конце концов Сириус с ним соглашается, хотя и неохотно – скорее из уважения 26 к другу, чем действительно убеждённый. Стоит заметить, что он мог и не затевать всего этого разговора, ничто не мешало ему приватно сообщить детям всё, что он посчитал бы нужным, ничто – кроме уважения к соратникам и убеждения в невозможности обмануть их даже в малом. Сириус предпочитает идти на конфликт, но не действовать исподтишка. Однако ему самому далеко не всё известно. (Поклонники Дамблдора! Последнее предупреждение!). Уверена, что с текстом пресловутого Пророчества, например, ни он, ни Люпин не ознакомлены. Иначе бы поняли (умные же люди и опытные в делах подполья), что этот сверхохраняемый шарик – не более, чем ловушка. А заодно и кто послужит в этой ловушке приманкой. Так что Дамблдор имел реальные шансы прожить на пару лет меньше – догадайся Чёрный Пёс обо всех его проектах. Голыми руками бы придушил, никакая бы магия не помогла! Однако где уж прямодушным приятелям разобраться в хитросплетениях интриг «серого кардинала» магического мира, рядом с которым оба Министра (что Фадж, что его преемник) выглядят не более чем провинциальными актёрами, борющимися за роль Второго Могильщика в «Гамлете»! Нет, я вовсе не собираюсь подозревать АД в чёрных замыслах, цели у него, безусловно, вполне высокие и светлые. Не стану даже обвинять его в умении жертвовать соратниками – это умение необходимо для всякого, кто руководит Битвой, что явной, что тайной. Но вот его стремление разыгрывать комбинации «в тёмную», не посвящая даже самых доверенных в подробности (благо всеобщее убеждение в запредельной мудрости Директора даёт ему почти неограниченный кредит доверия) не вызывает у меня ни малейшего одобрения. По-моему, АД просто не уважает тех, кто борется под его знамёнами. А все его комплименты в адрес того или иного подчинённого – не более, чем «элементы системы управления», всегда точно рассчитанные и дозированные. Вот так мне кажется, могу ошибаться, конечно, однако… Однако вернёмся собственно к Сириусу. Которому не позавидуешь. Его, человека действия, фактически посадили под домашний арест. В Этом доме! Да ещё надо контролировать каждое слово в беседах с самым дорогим для него человеком – не дай Мерлин сказать что лишнее! Ну и словно мало этого – чуть не каждый находит в чём его обвинить. От опрометчивости до трусости. Интересно, как эти два качества могут сочетаться в одном человеке? И ещё – в том, что он путает Гарри с его отцом, относится к мальчику как относился бы к Джеймсу. В каком-то смысле это правда. Но только в том, что Сириус действительно в своей личной системе ценностей, в иерархии Стаи и вправду поставил Гарри на место его отца. На место Вожака. Так уж получается, что называется, «по жизни», хочет того или нет сам Гарри, но именно он сейчас занимает центральную позицию и именно ему надлежит вести за собой. Что не означает, что его не надо направлять и корректировать. Ну и конечно же мальчик занимает в сердце крёстного не меньше места, чем его отец. Но совсем не то же самое место. Вставка: Гарри и Джеймс. Два мира, две системы. «Ты меньше похож на отца чем я думал. Отец радовался бы риску.» Согласно заветам Штирлица, по законам психологии запоминается последняя фраза. Что и происходит в данном случае. Все обращают внимание на слово «риск». Помилуйте, какой риск? Риск был на вокзале. А здесь его можно и нужно избежать, причём безо всяких превращений. Трансгрессию ещё никто не отменял! Это в Хогварце она не возможна, а из окрестностей (и в них тоже) – сколько хочешь. В конце четвёртого года, когда АД посылает Сириуса к Люпину и прочим бывшим соратникам – не пешком же он будет добираться, хотя бы уже потому, что дело срочное. Ясно, что пешком – только до границ блокировки, а там 0-Т (для читающих только фэнтези поясняю: 0-Т (нуль-транспортировка) - то же самое, что трансгрессия. Но короче). Чего проще – договориться прямо сейчас о месте и времени, благо пока ещё АД директор, а значит разрешение Гарри на посещение Хогсмида от опекуна с сомнительной (вернее, несомненно уголовной) репутацией действует. Да хоть та же пещера. При соблюдении минимальных 27 предосторожностей (провериться на предмет наличия «хвоста») риск сводится практически к нулю. Нет, уж в чём-в чём, а в трусости Сириус крестника обвинять не станет. Хотя бы уже потому, что неоднократно мог убедиться в обратном. Вот попытаться спровоцировать парня – да, мог. Не на риск, а на встречу (как уже сказано, абсолютно безопасную при соблюдении минимальной осторожности). Впрочем, он тут же идёт на попятный, то есть просто сбегает. Почему? Ведь ещё пара фраз – и добился бы своего! Взять Гарри «на слабо» всегда было легче лёгкого. Вот только нужно ли это Сириусу? «Я просто думал, вам захочется повидаться…». Ну думал, да. А ещё он думал, что ребята (и в первую голову Гарри) поймут, как это необходимо ему. Это ведь фактически мольба о помощи! Но Гарри этого не понимает, а ныть: «Мне так плохо, погладь меня по головке и почеши за ушком…» - вы можете в устах Сириуса что-то такое представить?! Поэтому он в очередной раз (не сосчитать уже в который) «берёт себя в руки», хотя и не может скрыть некоторой обиды. А теперь вернёмся к фразе: «Ты меньше похож на отца, чем я думал». Так в чём же Гарри не похож на Джеймса? Никак уж не в осторожности – сто раз рисковал по поводу и без. Да и Джеймс в данной ситуации тоже мог сказать «нет». Вот только у него это звучало бы так: «Нет, старина, в собачьем облике нельзя – могут узнать. Давай что-то другое придумаем.». Или на самый крайний случай: «Сириус, дружище, я тоже безумно соскучился, но ты же понимаешь, мы не имеем права попасться!» Излагаю теорию (можно не соглашаться, теория моя собственная): Все люди делятся на приверженцев в межличностных отношениях системы «Геоцентрической» или «Гелиоцентрической». В первом случае тот, кто служит «центром» некоей компании (всё равно семьи, друзей или, например, сослуживцев) является, условно говоря, «Землёй», которая принимает от окружающих тепло и свет, во втором – «Солнцем» и, как таковое, сам всех «освещает» и «обогревает». Причём это не имеет ничего общего с эгоизмом в строгом смысле этого слова. Тот же Гарри вполне добрый мальчик, он не пожалеет для ближнего ни денег, ни, при случае, жизни… вот только вникать в чужие проблемы он не умеет и не стремится. Утешить, ободрить… это его должны утешать и поддерживать! Вот сорвать на других плохое настроение – это пожалуйста… Да и когда поддержка понадобилась ему (после заглядывания в Омут Памяти) – тут он об опасности не вспоминает, хотя в этом случае она куда как больше. Повторяю: это не эгоизм. Мальчик просто вырос в семье, где практиковалась именно такая система, причём в самом чистом и «абсолютном» виде (не важно, что там в центре был не он). Теперь в центре он и незаметно для себя ждёт такого же отношения, какое привык видеть в «родном» доме. Не в физическом плане, в психологическом. Чёрт, не выйдет из меня преподавателя! Ладно, кто понял – тот понял. Добавлю, только, что Джеймс был как раз «Гелиоцентристом», как и положено солнцу обогревая и освещая всех вокруг, а друзей – особенно. Не дожидаясь просьб, тем более в явной форме. Конец вставки. Время разбрасывать камни. Я уже неоднократно не смогла удержаться, чтобы не кинуть пару-тройку камешков в огород ДТ (впрочем, если заняться этим серьёзно и со вкусом, то придётся Трафальгардскую площадь на булыжник разобрать да ещё с Дворцовой добавить). Теперь же не могу не закинуть несколько и к братьям (сёстрам)–фанфикистам. Любят они в отношении Сириуса Блэка заниматься тем, что молодое поколение неизящно называет «обсираловкой»! И истерик он, и чуть ли не алкаш, и Снейпа обижает-оскорбляет… Читайте Канон, граждане! Что касается первого, то настоящую, почти классическую истерику он позволил себе лишь однажды – когда хохотал, стоя посреди улицы, в окружении изуродованных трупов. Во всех остальных сценах он даже поругаться ни с кем толком не удосужился, максимум – поговорил на слегка повышенных тонах. Большую выдержку только Люпин демонстрирует, но Люпин – он Люпин и есть, «белый и пушистый» всеобщий примиритель. Даже Фред, откровенно Сириуса 28 оскорбивший, получает не пощёчину (а стоило бы в порядке приведения в чувство), но спокойно-логичное разъяснение. Хотя в этот момент Сириус сам основательно «на нервах» - и Артур ему далеко не безразличен (старый соратник как-никак), и происходящее с Гарри беспокоит, и ситуация для Ордена весьма «чревата»…. Да и слова юноши («…не вижу, чтобы ты рисковал, сидя здесь…») бьют по самому больному месту и бьют жестоко («…лицо, и без того бледное, стало совсем пепельным…»). Однако Сириус отвечает «неожиданно спокойно». Я бы сказала «ожиданно спокойно» - исходя из всего, что мы уже успели узнать о Блэке. Что же касается наличествующего в той же сцене «запаха перегара», так даже я, при всём своем в этом вопросе ханжестве (что есть, то есть) никак не могу осудить человека, решившего в подобном душевном состоянии скрасить жизнь рюмочкой-другой чего-нибудь покрепче сливочного пива. Тем более, что в нужный момент он немедленно откликается на «запрос» и, судя по поведению, абсолютно трезв. То ли алкоголь на него не действует (бывают такие счастливые люди с уникальным обменом веществ), то ли «отрезвляющие заклятья» знает и успешно применяет… В любом случае, если и выпивает, то делает это так, чтобы Делу не мешало. Что, с моей точки зрения, является несомненным плюсом, а никак не минусом. Что же касается Снейпа… Да, «любят» он друг друга, что уж тут поделаешь… Вот только кто над кем измывается (я имею в виду не их школьные «развлечения», а последние три года) – большой вопрос. Правда, в третьей книге, перемещая бесчувственного Снейпа по подземному ходу Сириус «не слишком препятствовал» его головушке задевать за выступы потолка. Намеренно или просто не до того было – кто знает? Даже если и намеренно – лично я не брошу в него за это камень, если учесть, что Снейп только что с восторгом предвкушал, как его (и Люпина в придачу) подвергнут наказанию, которое Блэк мог слишком ясно представить даже не подключая фантазию. Сложись всё «по-Снейповски» - не позже, чем к утру Сириус был бы «хуже, чем мёртв», а Ремус – в лучшем случае в Азкабане. Впрочем, в лучшем ли – тоже вопрос. Со своим комплексом вины перед всеми на свете он бы там и недели не выдержал, наверное… только лишние мучения, уж лучше сразу! Далее мы встречаем тему «Блэк и Снейп» в середине четвёртой книги, где Сириус обсуждает поведение профессора Зелий с Гарри и Ко. Нежной любви к бывшему однокурснику он при этом не демонстрирует, но отмечает две вещи: «…на первом курсе он знал больше заклинаний, чем добрая половина семикурсников…» и «Дамблдор ему доверяет… никогда бы не взял в Хогвартс слугу Волдеморта». Можно в скобочках отметить, что при упоминании доверия АД к Снейпу на лице Сириуса «…появилось выражение горечи…». Видимо, он при этом вспомнил, что к нему-то Директор в своё время доверия не выказал… но озвучивать эту мысль не стал. В конце того же года мы видим эту парочку уже рядом. Глядят они друг на друга «с ненавистью» (что неудивительно), но руки по настоянию АД всё же пожимают. Без малейшего, правда, восторга или хотя бы дружелюбия. Между прочим, поживший несколько месяцев без доступа к благам цивилизации Блэк становится необычайно похож внешне на своего «лучшего врага», во всяком случае по деталям «словесного портрета» - это даже Рон с Гарри замечают. Что же касается дальнейшего, то эти двое в одном контексте упоминаются только дважды. В первый раз Сириус говорит Гарри что «… выслушивает доклады Снейпа, а заодно и его ехидные вопросы как идёт чистка». В лукавстве Блэк по сю пору не замечен, так что его словам можно верить. Правда, не исключено, что и отругивался. А может и нет – он в это время слишком подавлен невозможностью что-то делать самому. И второй раз – разговор с Гарри после Омута памяти. Об этом говорилось уже достаточно, не стану повторяться. Замечу только: когда выясняется, что Снейп прекратил уроки оклюменции Сириус хочет с ним «поговорить» а не «морду набить», что было бы, пожалуй, более действенно. 29 Финал, о котором я не стану писать. На этом, собственно, заканчивается история Мародёров. Сириус погибает (???), оставшийся в одиночестве Люпин лечит глухую депрессию самой чёрной и опасной работой… старательно отбрыкиваясь руками и ногами от девушки, только и мечтающей скрасить это самое одиночество. Отбрыкивается на основании всё той же на молекулярном уровне въевшейся ему в сознание идеи: «Я опасен, от меня всем одни неприятности и я должен быть подальше от тех, кто мне дорог». Правда, девушка попалась настойчивая (другая давно сама послала бы его куда подальше) и в конце концов добивается своего. Так что под конец жизни Ремус вкусил-таки недолгого семейного счастья, после чего оба погибают (абсолютно однозначно, увы, без всякой возможности интерпретаций), успев оставить роду наследника, а автору – возможность при желании накропать ещё пять-шесть томов. За что им большое спасибо, конечно. Прости, возможный читатель, горькую иронию, но мне просто до слёз жаль обоих, не говоря уже о Сириусе. О Сириусе же добавить можно немногое. Гарри, помнится, в расстроенных чувствах утверждает: Сириус погиб из-за того, что «засиделся» в ненавистном доме и воспользовался первой же возможностью «на законных основаниях» этот дом покинуть. Чушь, конечно. Сириус кинулся бы на помощь крестнику даже из объятий мусульманских гурий. Гарри это отлично понимает, просто ему в тот момент необходимо найти виноватого – иначе собственная вина станет совсем уж неподъёмной (в Отдел тайн-то он полез, поверив врагу «на слово»). И в данном случае не могу мальчика осудить – все мы склонны так поступать, хотя это и не правильно. Ну и, чтобы не заканчивать на столь печальной (хоть и логичной) ноте, добавлю коротенький кусочек-реконструкцию маленького и в общем-то не важного эпизода в любимом мною жанре «из ненаписанного»: - Рем, можешь оказать мне услугу? Разумеется. Завтра Рождество. Раз дети будут проводить его здесь – надо всем купить подарки. Ну конечно! Я как раз собирался… Я так и подумал. А раз мне нельзя выходить, то у меня к тебе предложение: сделаем общие подарки. Ты покупаешь – я плачу. Давай общие, согласен, но почему платишь ты? Справедливо будет пополам. Здрасте! Ты выбираешь, ты покупаешь, да ещё и платишь? Получится, от тебя полтора подарка, а от меня только половина! Нет, что-то тут не так… И откуда у тебя деньги? А я тебе разве не говорил? То, что оставил дядя Альфард, лежит на анонимном счёте, доступ по паролю. И много там осталось? Много, мало… На подарки хватит! Нет, что-то ты всё же не то придумал…. Ну, Рем, ну пожалуйста, ну хочешь, я на колени встану? Да ни за что! Я ещё пожить хочу! ? Сириус Блэк на коленях? Кто увидит такое – долго не проживёт! О! Ирония?! Эдак ты годам к пятидесяти и ехидничать научишься! Эдак я годов до пятидесяти просто не доживу – с такими-то друзьями. Ладно, говори пароль. Вот на этой оптимистической ноте и закончим. 30
