На войне, как на войне

На войне, как на войне
Нашего земляка Владимира Васильевича Смирнова шахунцы
знают как педагога, директора средней школы №2, краеведа,
художника. О военных подвигах наслышаны немногие. Повод
вспомнить о них и рассказать читателям газеты возник
неожиданно. Шахунский поисковик С.Н.Горбачев принес в редакцию газеты наградные листы на Владимира Васильевича,
обнаруженные им на сайте в интернете: два ордена Красной
Звезды и два - Отечественной войны первой и второй степеней.
Мы передали их дочери, Галине Владимировне Русовой, и
попросили написать воспоминания об отце. Сегодня предлагаем их
вниманию наших читателей.
Юность, опаленная войной
Владимир Васильевич Смирнов принадлежит к тому поколению,
которому выпала честь защищать Родину. Он родился в крестьянской
семье в деревне Мураихе Хмелевицкой волости Ветлужского уезда
Костромской губернии. Сорокалетние родители и старшие сестры
дали младшему и единственному сыну и брату огромный заряд
любви, которая помогла ему выстоять в самых трудных
обстоятельствах.
Летом 1940 года Владимир поступил на годичные педагогические
курсы в Шахунье. Незадолго до выпускных экзаменов - сообщение 22
июня 1941 года о начале войны. Четверо ребят, в том числе и
Владимир, направились в военкомат, полные решимости немедленно
пойти на фронт. Молодые люди опасались, что Красная Армия
разобьет врага и они не успеют повоевать. Усталый военком заверил:
призовем чуть позже, а пока сдавайте выпускные экзамены.
В конце весны 1942 года после окончания Краснознаменных
бронетанковых курсов лейтенант Смирнов попал на Северо-Западный
фронт в 411-й отдельный батальон на должность командира танка Т34. Участвуя в бесконечных жесточайших танковых атаках осенью
1942 - зимой 1943 годов, видя гибель своих товарищей, молодой
танкист понимал, что очередь может дойти в любой момент и до него.
Один шанс из тысячи
Стояли короткие декабрьские дни 1942 года. Проведя успешно
очередную атаку под деревней Кошнино, танки укрыли на опушке леса
и заняли оборону. В боевой готовности экипажи были весь день и
ночь, ни на минуту не сомкнули глаза. Растревоженные немцы вели
пулеметный и автоматный огонь.
Вероятно, считали, что сюда стягивается пехота русских, явно
боялись ночной атаки. Танкисты тоже были настороже: вдруг
неприятель попытается контратаковать, чтобы вернуть утраченные
позиции. Утром, наблюдая через перископ, Смирнов увидел бегущих к
танку короткими перебежками двух человек. Это были командир роты
и его заместитель по политчасти. Забрались в машину и стали
уточнять обстановку.
Командир роты сказал, что слаженные действия экипажа
обеспечили успех атаки и потому все будут представлены к наградам.
Экипажу разрешено было вернуться на исходные позиции и
отдохнуть. После двухсуточного нервного напряжения мгновенно
пришел сон. Он был прерван голосом зампотеха: «Иди к машине», услышал Смирнов. «Зачем идти, она рядом с шалашом», - в
недоумении ответил Владимир. «Твоя машина на переднем крае, в
воронке от авиабомбы».
Оказывается, ночью зампотех решил вытащить из воронки наш
танк, попавший туда во время атаки. Пожалел будить Смирнова и
механика-водителя, сам сел за рычаги, долго блуждал в темноте,
заехал в нейтральную зону и тоже попал в воронку.
Смирнов с водителем пробрались к машине. Воронка от
авиабомбы была около семи метров в диаметре. Танк левой
гусеницей зацепился за ее край и висел, как над пропастью. Своим
ходом он не мог выбраться, ходил по кругу воронки, так как правой
гусенице не за что было опереться. Если левая гусеница сорвется,
танк воткнется носом в воронку. Нужна буксировка другим танком, но
как? Передний край метрах в двадцати. Правда, в наспех выкопанных
траншеях солдат не было. Что делать?
В 12 часов дня начался минометный обстрел нашего переднего
края. Плотность огня увеличивалась, явно шла артподготовка. Затем
огонь прекратился, цепью немцы пошли в атаку. В наших траншеях
послышались команды: «Готовь пулеметы!» «Смогут ли наши отбить
атаку?» - думал каждый из экипажа, засевшего в танке. Пехотинцы
могли отступить, а танкисты не имели права оставить машину. За это
расстрел!
Ужасное случилось - наши оставили свои траншеи. Послышалась
немецкая речь. По моторному отделению и трансмиссии застучали
кованые сапоги. Кто-то ударил по перископу, видимость сразу
исчезла. В замке крышки правого люка башни послышался скрежет немцы пытались его открыть. Надо что-то делать! Решено было
Смирнову и сержанту Куликову одновременно выбросить в открытый
люк по гранате: один - на моторное отделение, другой - на левое
крыло танка. Смирнов, прежде чем открыть люк, подзадержал гранату
с выдернутой чекой и только успел выбросить - послышался взрыв.
Тут же взорвалась и другая граната. Кто-то спрыгнул с танка,
простонал. Наступила мертвая тишина.
Танкисты молча сидели на своих боевых местах. Невеселые
мысли лезли в голову. Чтобы отогнать их, Володя вспомнил родной
дом. Там, в деревне, мальчишки наверняка уже так укатали гору на
санках, на лыжах, что выносит аж на противоположный берег. А на
реке под мостом мужики сделали прорубь для полоскания белья,
прорубали пешней – ледорубом лунку в полуметровом льду. В нее
просовывали пилу и выпиливали красивые квадраты льда, которые
вытаскивали из воды веревкой.
Мальчишки выбирали самый чистый прозрачный квадрат,
обрабатывали топором, делали ледянки, чтобы кататься с горы.
Сквозь пелену воспоминаний напряженный слух уловил
отдаленный, едва доносившийся гул мотора. Послышался слабый
лязг гусениц. Его Смирнов узнал бы из тысячи звуков: родные Т-34.
«Куда пошли наши? Помнят ли о нас?» Но гул моторов приближался.
К нему присоединились орудийные залпы и длинные пулеметные
очереди. Снаряды начали рваться рядом с танком. В смотровую щель
Владимир увидел, как немцы побежали. Через полчаса радист
Кольчик и командир орудия Куликов накидывали буксировочные тросы
на крюки подошедшего танка. Никто не знал, что было пережито
каждым.
Постоянная смертельная опасность, экстремальные ситуации,
гибель товарищей, собственные тяжелые ранения сопровождали
Владимира Смирнова до конца войны. Главные вехи его боевого пути:
Курская дуга, Каменец-Подольск, Львов, Самбор, Берлин, Прага.
Вместе с утратами, огорчениями была искренняя дружба,
товарищеская помощь - все, что оставалось в памяти до конца жизни,
сделав фронтовые годы незабываемыми.
Козлова Галина Владимировна