Экономическая теория и социальные науки об экономике

Экономическая теория и социальные науки об экономике:
некоторые направления развития
А.М. Либман
Институт экономики РАН и Center for Doctoral Studies in Economics, University of
Mannheim
Настоящая
работа
представляет
собой
обзор
некоторых
направлений
исследований экономических процессов в социальных науках. В его основе лежит
«прагматический» подход, согласно которому в центре внимания находятся сегменты
научного сообщества, ассоциирующие себя с той или иной исследовательской
программой. Мы предполагаем, что эвристический потенциал программы во многом
связан не только с ее аксиоматикой и методологией, но и со структурой научного
сообщества, которая определяет выбор конкретным исследователем аксиоматики и
методологии. Структура научного сообщества оказывает двоякое воздействие на
результативность исследовательской программы: определяя формат коммуникации
между исследователями, влияющий на предпочтение инструментальных, критических
или прикладных исследований, а также влияя на выбираемую исследователями
методологию, которая, на наш взгляд, нередко оказывает решающее воздействие с
точки зрения выбора аксиоматики.
В работе рассматриваются два «среза» структуры современного научного
сообщества. Первый концентрирует внимание на методологии. Условно выделяются
шесть групп методов: математическая экономика, эмпирические эконометрические
исследования, вычислительная экономика, вербальное моделирование, метод case
studies и экспериментальная экономика. Первые три из них могут быть отнесены к
различным
разновидностям
математического
моделирования
в
экономике.
Математическая экономика и вербальное моделирование подчиняются общей логике:
на основе определенных допущений формулируются утверждения о причинноследственной взаимосвязи между явлениями. В обоих случаях главным критерием
истинности
модели
выступает
ее
внутренняя
непротиворечивость,
а
непосредственному тестированию уделяется меньше внимания. В настоящее время
ситуация очевидна: «вербальное моделирование» практически полностью вытеснено из
теоретических
исследований
в
области
экономической
теории.
В
работе
рассматриваются основные преимущества математической экономики по сравнению с
вербальной, а также обсуждаются основные направления критики «математизации».
Следующей
важной
тенденцией,
определяющей
развитие
современных
экономических исследований, является «эмпирический поворот» в экономической
науке. В настоящее время резко возросла роль эконометрических исследований, что
является как реакцией на усложнение математической теории, так и следствием
развития технических возможностей и доступности данных. В работе подробно
анализируются преимущества и недостатки эконометрической методологии, а также
рассматриваются ограничения ее основной «альтернативы» - метода комплексного
анализа case studies, который в настоящее время играет второстепенную роль во всех
без исключения экономических исследованиях.
На протяжении десятилетий представление о принципиальной невозможности
экспериментального метода исследований в экономике воспринималось практически
как самоочевидное. Ситуация в корне изменилась в последнее время – обращение к
опыту психологии позволило создать экспериментальную экономику, ставшую
неотъемлемой частью научных исследований и в принципе способной полностью
перевернуть методы экономического анализа. Суть экспериментальной экономики
состоит в создании искусственных ситуаций, в которых все параметры поведения
экономических субъектов контролируются экспериментатором. Акцент делается на
лабораторных экспериментах, в какой-то степени аналогичных экспериментам в
психологии: группа индивидов ставится перед задачей принятия решений, причем все
ее параметры четко отслеживаются экспериментатором. Ключевая особенность
экспериментов в экономике, в отличие от психологии, заключается в наличии реальных
денежных стимулов для участников. Экономические эксперименты, на наш взгляд,
становятся важным направлением развития экономической науки, хотя многие их
аспекты до сих пор нуждаются в уточнении.
Второй «срез» экономических исследований, рассматриваемый в работе,
концентрирует
внимание
собственно
на
структуре
научного
сообщества.
Соответственно, он выделяет три группы исследований: мэйнстрим, неортодоксальную
экономику и исследования экономических процессов в неэкономических социальных
науках. В настоящее время все описанные сегменты переживают серьезные изменения.
Основная часть исследований мэйнстрима все еще соответствует парадигме,
традиционно именуемой неоклассической, то есть включающей в себя три
предпосылки «твердого ядра»: индивидуализм, эгоизм и рационализм поведения
экономического субъекта, то есть модель «человека экономического». Однако даже
«чистая» неоклассика сегодня имеет мало общего с пресловутой «экономикой классной
доски»: она основана на широком толковании рациональности, повышенном внимании
к взаимодействию игроков (теория игр, интеракционная экономика), обязательном
учете институтов и информационных ограничений, широкой трактовкой максимизации
полезности, учитывающей моральные факторы. Но самое важное: сводить весь
мэйнстрим к неоклассике было бы неверно. Неотъемлемыми частями мэйнстрима
являются, например, психологические модели поведения в условиях неопределенности
(теория перспектив), импульсивная теория спроса, имитация социального поведения в
теоретико-игровых
моделях,
ограниченная
рациональность,
экспериментальная
экономика и многие другие подходы. Все это позволяет некоторым наблюдателям
говорить (по крайней мере, в качестве тенденции) о замещении мэйнстрима
неоклассики более гибкой и эклектичной парадигмой.
В то же время мэйнстрим
конституируется другими признаками, например, жестким стандартом строгости.
Несмотря на все отмеченные тенденции, ограничением эволюции мэйнстрима остается
«ловушка унификации» в научной коммуникации.
Мир неортодоксальных школ в современной экономической теории крайне
неоднороден.
В
работе
рассматриваются
два
направления
экономической
неортодоксии. Первое уделяет основное внимание критическим исследованиям и
стремится к интеграции экономики с другими социальными наукам, а также
ограничивает использование формальных методов. Во многих случаях речь идет о
«национальных школах», сформировавшихся еще в условиях высокой фрагментации
мирового научного сообщества. Неортодоксальная экономика в целом страдает от
«ловушки фрагментации», в то время как отдельные школы нередко характеризуются
высокой степенью догматизма. В настоящее время идет интенсивный процесс
поглощения школ данной группы неоклассикой или неэкономическими науками. На
наш взгляд, одним из немногих направлений, имеющих «шанс» на выживание в
качестве автономного направления, является австрийская школа. Второе направление
включает в себя попытки интеграции экономической науки с естественными науками
(физикой и биологией), а также психологией. Нередко оно пользуется еще более
развитым математическим аппаратом, чем мэйнстрим. На наш взгляд, данное
направление
обладает
значительным
потенциалом,
хотя
и
сталкивается
с
определенными «болезнями роста»: сравнительно менее развитым теоретическим
аппаратом, проблемами физикализма и сложностью междисциплинарной интеграции.
Что же касается учета достижений социальных наук (социологии, политологии,
теории международных отношений и других) в исследованиях экономических
процессов, то оно более эффективно, чем в рамках неортодоксальной экономики,
реализуется
исследованиями
экономических
процессов
неэкономистами
(международная и сравнительная политическая экономия, экономическая социология,
миросистемный анализ и другие). Данное направление переживает настоящий расцвет,
что связано, помимо всего прочего, с внутренней эволюцией неэкономических
дисциплин.
Соответственно,
важной
задачей
становится
налаживание
междисциплинарного диалога между исследованиями экономических процессов
экономистами и неэкономистами.
В обсуждении доклада приняли участие:
Автономов В. (Высшая школа экономики) поздравил руководство ИЭ РАН с тем, что
работа семинара началась на таком хорошем уровне, выразил свое согласие с
большинством положений доклада. Отметив несколько моментов, требующих
последующей доработки, В. Автономов отметил, что начало работы семинара – это
событие, а представленный доклад являет переход на новый уровень рефлексии
рассматриваемой проблемы.
Ананьин А.В. выразил свое согласие с мнением, что начало работы семинара прошло
очень удачно. Сегодня нам необходимо проблематизировать состояние дел в
экономической науке. Представление о том, как она устроена, сложилось около 50 лет
назад, поэтому нужна некая встряска, чтобы изменить сложившиеся представления.
Сегодняшний доклад – уже вклад в этот процесс, несмотря на то, что в литературе
существуют другие работы, интерпретирующие те же проблемы.
Ольсевич Ю.Я.: Доклад интересен тем, что в нем довольно наглядно показано,
насколько разношерстная публика занимается сегодня экономическими
исследованиями. И свести это в систему довольно сложно: эмпирики занимаются
одним, теоретики – другим и т.д. Например, на экономическом факультете МГУ есть
факультет, изучающий экономику на основе теологического подхода. В Швейцарии
пытаются объединить кейнсианство с католичеством. Можно привести и другие
примеры и методы.
Но есть нечто, что объединяет всю эту разношерстную публику. Это объективно
существующая хозяйственная система. Каждый пытается подойти к ней со своих
позиций. О чем говорит то, что представители различных наук (от социологии до
физики) занимаются хозяйственной системой? Это говорит о том, насколько
разнородна сама хозяйственная система. Возможна ли какая-то единая методология,
или развитие будет идти по пути синергетического объединения качественно
разнородных методологий? Видимо, развитие идет по пути установления связей между
этими методологиями. Надо сказать, что со времен Маршалла, который писал, что
экономическая наука находится в пеленках, мы продвинулись ненамного. Об этом
косвенно свидетельствуют и положения представленного сегодня доклада.
Абалкин Л.И.: Приветствую постановку сегодня доклада молодого научного
сотрудника. Это очень хороший старт. Я хочу подчеркнуть связь между экономической
теорией и социальными науками, которая обозначена в названии доклада. Без этой
связи у экономической теории нет будущего. Конечно, экономические школы можно
классифицировать по-разному. Но есть очень важные работы, которые не учтены в
докладе. Их нельзя было, по крайней мере, не указать в списке литературы. Далее
Леонид Иванович отметил, что ни сегодня, ни завтра ни одна из научных школ не
может претендовать на обладание истиной. И такое вряд ли возможно. За пределами
доклада остался и вопрос о том, должна ли наука вращаться внутри профессионального
сообщества, или ее результаты должны влиять на политику. Если говорить о
проводимых в нашей стране реформах, то большинство сотрудников МВФ являются
представителями мейнстрима. Это, несомненно, влияет на результат. Вопрос о
целостности экономического познания от методологии до внедрения в практику – это
основной вопрос. Представители различных школ, попадая в правительство, часто
действуют в полном несоответствии с тем, что пишут в книгах. В заключение академик
Абалкин сказал, что приветствует начало дискуссии по рассмотренным в докладе
вопросам и поздравил организаторов с началом работы семинара.
Ляско А. К. поблагодарил за блестящий обзорный доклад и возможность обсудить
данную тему в кругу коллег. Экономический мейнстрим плох не тем, что он
математизирован, а тем, что плохо математизирован. Если он будет применять более
сложную математику, то будет развиваться. В свою очередь, эмпирика, как выяснилось,
выдает эффекты, непригодные для деятельности. Экономической теории остается
вобрать достижения других социальных теорий, импортировать конструкции из
смежных наук. На мой взгляд, чтобы прекратить бесполезные споры, исследователям
следует разойтись по своим школам и представить теории, допускающие
сопоставимость, предсказуемость, результативность. Не исключено, что наступил
момент синтеза, создания общих теорий поведения человека в обществе.
Евстигнеев Р. Н.: Представленный нам сегодня доклад способен помочь во многих
исследованиях. Наша отечественная наука оказалась очень обособленной. Я думаю, что
Россия должна войти в общее русло (как ранее – другие национальные школы). В
настоящее время мы не имеем англоязычного издания. Мир плохо нас знает. Может
быть, ИЭ РАН может выступить инициатором создания такого издания. Что касается
новой парадигмы, это может быть экономическая синергетика или что-нибудь другое.
В любом случае, неоклассика – не конец развития, истории науки. На сегодняшний
день не существует единой теории, необходимой для экономической трансформации.
Возможно, затронутая сегодня проблема очень густо замешана на идеологии. Проблема
заслуживает внимания.
Рубинштейн А.Я.: Я задумался о нашей науке, слушая докладчика. Имеет ли право
наука быть национальной? Чем больше я знакомлюсь с проблемой, тем больше
понимаю, что так быть не может. В этом смысле наша наука, в силу различных
обстоятельств, стала некоторой национальной экономикой. Я очень поддерживаю идею
о необходимости создания в России журнала на английском языке. В образовании
сложилась тоже не лучшая ситуация – экономические программы лучших вузов страны
не соответствуют современным требованиям. Очевидно, что развитие экономической
науки возможно только в случае, если мы дадим этому вектору развитие.
Информация подготовлена пресс-службой ИЭ РАН