Я обещал ему звёзды

Ссылка на материал: https://ficbook.net/readfic/10681968
Я обещал ему звёзды
Направленность: Слэш
Автор: Lily Foz (https://ficbook.net/authors/5428510)
Фэндом: Stray Kids
Пэйринг и персонажи: Ли Феликс/Хван Хёнджин, Хван Хёнджин/Ли Феликс
Рейтинг: NC-17
Размер: 95 страниц
Кол-во частей: 16
Статус: завершён
Метки: Первый раз, Развитие отношений, ООС, Hurt/Comfort, AU
Описание:
О любви, пронесённой через года.
– Меня Феликс зовут, – говорит он, протягивая руку.
– Феликс? Красивое имя, в испанском языке есть похожее слово – «feliz», что в
переводе значит – «счастье».
Посвящение:
Stay.
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Примечания:
Вам будет больно.
Не ленимся, переходим на страничку автора и читаем о метках-спойлерах,
только потом возвращаемся сюда, или нет, как решите.
Прекрасное видео от читательницы: https://vm.tiktok.com/ZM8CVSTJm/
И ещё одно:
https://vm.tiktok.com/ZM8Xm7pQw/
Чудесно: https://vm.tiktok.com/ZM8pnNyQh/
Оглавление
Оглавление
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
✧✧✧
2
3
12
19
27
33
37
43
50
56
63
70
76
83
89
96
100
1
«Любви начало где?» Жестоко
Мне задавать такой вопрос!
Едва тебя завидит око, —
Оно любовью уж зажглось.
Дж. Г. Байрон
***
Поликлиника. Стопроцентно унылое место. Место, где парфюм смешивается
с ароматом спирта и различных лекарств; где люди сидят у дверей кабинетов и
ждут своей очереди либо для того чтобы узнать, что с ними всё хорошо, либо
наоборот, именно в эту минуту осознать, что всё, что было до этого — неважно,
а ценность имеет только жизнь, которая рассыпается так же стремительно, как
песок сквозь пальцы. Сколько боли и радости хранят в себе стены, которые
выкрашены в белый цвет, который по идее должен ассоциироваться с чистотой
и порядком, но в итоге только с тоской и безнадёгой.
В узком, слабоосвещённом коридоре, под кабинетом МРТ на мягких стульях
сидели двое парней. Один из них закрыл голову руками, будто защищаясь от
ударов, второй же сидел ровно, глядя прямо перед собой и в сотый раз
перечитывая стенд о пользе прививок. Было очень тихо, даже слишком для
такого места, они ни о чём не говорили, а оба, погружённые в себя, думали о
том, что же им сообщат в скором времени. Дверь открылась.
— Можете войти, — сказал высокий мужчина в белом халате.
— Мне зайти одному или… — спросил один из ожидающих.
— Как Вам будет удобно.
— Я пойду один, сиди, — он повернулся, чтобы посмотреть на своего брата, но
тот никак не отреагировал на его слова, будто его здесь и вовсе не было.
— Пройдёмте.
Через полчаса он вышел обратно, молча поставив на колени второму снимок
и заключение. Тот, взяв его в руки, начал рассматривать и читать, пытаясь
вникнуть в огромное количество медицинских терминов. Ничего ясно не было
кроме одного — дело плохо.
— Сколько? — сухо спросил он.
— Год, может, больше.
— Твою мать, — он швырнул записи обратно и подошёл к окну, всматриваясь в
прибольничный дворик, по которому гуляли пациенты, и курили врачи.
Первый не знал, как подступиться.
3/100
— Поехали домой, я хочу есть, — только и сумел сказать он.
— Ага.
Всю дорогу продолжалось нагнетающее молчание, которое даже радио не
могло разбавить. Был невероятно солнечный и красивый день, он был совсем не
похож на те дни, когда тебе должны сообщить совершенно не радостную
новость. Феликс всегда представлял, что такое должно сопровождаться
соответствующей атмосферой уныния, тумана, а может быть даже дождя; улица
должна быть заполнена людьми в серых плащах с чёрными зонтами; стук ливня
должен перекрывать все остальные звуки, а серое небо разрываться и
оплакивать несчастную участь вместе с тем, кому это необходимо. Но всё было
совсем не так. Солнце нещадно выпаливало остатки влаги на растениях,
которые специальные службы поливают каждое утро; люди только и мечтали,
что залезть под холодный душ, а потом съесть пару килограмм мороженого. По
тротуарам бегали дети, стреляя друг в друга из водяных пистолетов. Жизнь
кипела, и всё вокруг так и кричало о её бурлящем течении.
— Прямо как дома, да, Крис? — он посмотрел на своего брата, тот улыбнулся
краем рта.
— Мы и так дома.
— Оно-то верно, но мне всё равно Австралия ближе, хоть убей. Ужасно по ней
скучаю.
— Мы вернёмся однажды, — он притих и крепче сжал руль, — по крайней мере,
один из нас точно.
— Мы справимся. Всегда справлялись. Ты, главное, не впадай в панику, такое
происходит иногда, это жизнь.
— Знаю, умник, но к такому всё равно не подготовиться, даже осознавая то, что
у всего есть конец. Вылезай, приехали.
Они вышли из машины, и Феликсу тут же захотелось обратно под
кондиционер. Надеть чёрную футболку и джинсы — было не самым лучшим
решением, ибо он стал мгновенно нагреваться, как в духовке, ощущая себя
курочкой гриль, от которой, кстати, он бы не отказался, ибо с утра в его желудок
не попадало абсолютно ничего кроме слюны и пары стаканов воды из кулера.
— Ты иди в квартиру, а я сбегаю в кофейню, что-то возьму перекусить, — в
следующую секунду, договорив это, Крис скорчился от боли, и, опёршись на
капот, прислонил руки к вискам, делая круговые движения, вдобавок ко всему,
из носа пошла кровь. Феликс уже знал, что надо делать, не впервые. Подойдя к
нему, он достал сухую салфетку из бананки. Сделав из неё что-то типа берушей,
аккуратно вставил брату в нос и, подхватив его под одно плечо, медленно
направился к парадному входу.
***
— Вот так вот, Крис, сиди здесь, не запрокидывай голову, нельзя же! Я сам
4/100
схожу. Кофе тебе брать не буду, зелёный чай будешь? Или травяной, может,
какой-то?
— Травяной.
— Хорошо.
Феликс решил ещё раз испытать себя жарой, выйдя в чёрном прикиде и
добавив недостающий элемент — чёрную кепку, чтоб уж наверняка. Из-под неё
торчали пряди серебристых волос, которые заметно отрасли за полгода, и
которые он наотрез отказывался стричь, хоть Крис и стоял с машинкой наготове
чуть ли не каждое утро, говоря: «Да я пару движений, туда-сюда, минутное
дело, но хоть на человека похож будешь». Феликс ни за что и ни в какую не
соглашался, такой вид резко контрастировал с тем, что ты обычно встречаешь
на улице, и ему нравилось привлекать внимание людей, пусть и не всегда оно
было адекватное (учитывая, что Крис пару раз навалял мужланам около бара,
которые пытались увести Феликса, то бишь «подружку»).
Дверь кофейни резко открывается, Феликс не успевает сориентироваться и
ему прилетает дверным косяком в лоб, да с такой силой, что ему показалось, что
он сейчас выглядит как герой старых мультиков, которым над головой рисовали
как крутятся звёздочки.
— Вы в порядке? Господи, мне так жаль, я не хотел Вам сделать больно, —
моментально подлетает к нему виновник этого события, и, закрыв себе рот
ладонью, тянет к нему вторую руку, чтобы посмотреть, нет ли серьёзных травм.
— Да, — Феликс убирает от себя руку незнакомца, второй держась за лоб, и
борется с желанием не взять что-то, что первым попадётся под руку, и не
зарядить этим в него. Вслепую он натыкается на что-то твёрдое рядом с собой,
и, предвкушая месть, начинает ощупывать это пальцами.
«Что это? Книга?»
Он насилу открывает глаза и начинает рассматривать предмет. Да, это была
книга – сборник стихов. На фиолетовой обложке большими золотистыми буквами
было написано: «Дж. Г. Байрон. Золотая коллекция».
— Вам нравится поэзия? — прозвучал прямо над ухом чей-то голос. Ещё не
включившийся Феликс удивлённо поднимает глаза и видит перед собой
светловолосого, кареглазого парня. Его волосы были ещё длиннее чем Феликса,
почти доставали до плеч.
«Крис точно бы умер»
Он изучающее смотрел на Феликса, всматриваясь то в его лоб, в поисках
отметины, то в его глаза, в поисках ответа на свой вопрос.
— Меня зовут Хёнджин, очень приятно, — он протягивает руку, но Феликс
только что-то буркнул. — Я могу дать Вам почитать, если хотите, я как раз
закончил перед тем как выйти и…
— Выключить мне свет, — закончил Феликс за него, поднимаясь с земли и
струшивая с себя пыль.
5/100
— Мне очень жаль, давайте я угощу Вас кофе?
— Во-первых, не «выкай» мне, судя по твоему виду, мы одногодки, во-вторых, ты
всех угощаешь, кого чуть не прибил?
— Не всех. Я просто стараюсь быть вежливым, и хочу загладить свою вину, —
обиженным тоном произнёс Хёнджин.
Феликс понял, что ведёт себя слишком грубо, и, невзирая на всё ещё
бурлящее желание стукнуть книгой собеседника, протягивает ему её обратно.
— Нет, поэзию я не люблю. Скучно. Сложно придумать новый мир у себя в
голове, когда тебе изливает душу чувак, который сто лет назад откинулся.
Хёнджин залился смехом.
— А разве просто романы или рассказы это не такое же «изливание души»?
Просто используются другие техники и образы, разве нет?
— Ты хотел угостить меня? — перевёл тему Феликс, который не был намерен
философствовать на улице с незнакомцем Хёнджином, который чуть не снёс его
голову пару минут назад. — Меня Феликс зовут, — говорит он, протягивая руку.
— Феликс? Красивое имя, в испанском языке есть похожее слово — «feliz», что в
переводе значит – «счастье».
— Я буду американо и травяной чай, спасибо, — снова оборвал ещё одну нить
диалога тот.
Зайдя обратно, Хёнджин подошёл к кассе и оплатил «заказ» Феликса,
который крутился у стойки с выпечкой, присматривая что-то на перекус себе и
брату.
— Круассаны с шоколадом и булочка с кокосовым вареньем — это то, ради чего я
сюда прихожу почти каждый день, — сказал Хёнджин, став рядом с ним, и до
чёртиков его напугав, так как тот внимательно вчитывался в ценник, пытаясь
понять что он вообще перед собой видит. Феликс хоть и говорил свободно на
корейском, но читать — это был вызов, так как он часто путал буквы. Вся
литература дома была на английском, Крис брался научить его пару раз, но,
психуя, это дело быстро сворачивал, говоря: «Ты – безнадёжен».
— Ты меня в гроб свести хочешь или как? — держась за сердце, проворчал
Феликс. — Не подкрадывайся так, это пугает.
— Извини, я не хотел. Так что насчёт моего предложения? Оплату я тоже возьму
на себя.
Феликс слегка ошалел от такой щедрости, но отказываться не стал.
«Чудной какой-то»
— Ну всё, мне туда, — показывает в противоположную от Феликсового дома
сторону, — ещё готовиться к тесту завтра, — он немного замялся, — можно твой
6/100
номер?
«Что?»
— Что? — озвучил Феликс. — Зачем?
— Хочу убедить тебя, что поэзия — это совсем не скучно, — ответил Хёнджин, и
на его лице появилась ослепительно красивая улыбка, настолько добрая, что
Феликсу стало не по себе за все свои грубости. — И всё же, можно или нет?
— Ну, на, записывай, — протянул он мобильный со своим номером на экране, он
никак его не мог запомнить, вечно путался в последних цифрах.
— Всё, есть! Я напишу, когда будет свободная минутка! Удачи, Феликс,
аккуратнее с дверьми! — бросил он, опять засмеялся и быстрым шагом скрылся
в толпе.
«Чудной какой-то, ей-богу»
***
— Ну что ты? Тебе лучше? — Феликс зашёл в квартиру и увидел брата лежащим
на кушетке и читающим Диккенса «Приключения Оливера Твиста».
— Да, меня почти сразу отпустило. Ты чего так долго?
— Я чуть не умер, меня снёс забавный парень, выходящий из кофейни. Начал
мне что-то про поэзию и имя моё заливать, я такой злой был, что мало его
слушал. А ещё в качестве извинений он оплатил всю мою покупку. А напоследок
вообще, номер попросил.
Крис взглянул на него поверх книги.
— И ты дал?
— Ну да.
— Зачем?
Хороший вопрос. Феликс и сам понятия не имел, почему дал его этому
странному Хёнджину, который без каких-либо проблем хотел дать ему прочесть
свою книгу, незнакомцу, которому чуть не расшиб голову.
— Да просто, он, кажется, заучка какой-то, так что, наверное, вообще писать не
будет. Голова не болит?
— Нет, нормально, доставай, что там у тебя! Я готов слона съесть!
С лица Криса мгновенно сползла улыбка, как только он подошёл к столу.
— Круассаны и булочки? Серьёзно? А чего-то «помясистее» там не было?
— Было, но Хёнджин сказал, что ради этого он туда каждый день заходит, —
7/100
непринуждённо ответил Феликс, взяв один круассан в руку.
— Он мне уже не нравится, хоть я и понятия не имею кто это, — злобно
проворчал Крис, беря в руки булочку с кокосом. Запив её травяным чаем, он
окончательно и бесповоротно попрощался с хорошим настроением, ибо
послевкусие было такое, как будто во рту коты в туалет сходили.
— Так, я поеду в аптеку, с таким списком препаратов чувствую, мотаться буду до
вечера, ибо вряд ли всё это будет в одной. Заодно заеду и поем чего-то
«человеческого», а не завтрак французской извращенки.
Феликс чуть не подавился от смеха.
— Почему именно это сравнение?
— Потому что только извращенец будет пихать в себя столько сладкого на
голодный желудок, а почему французской — я ещё не придумал.
Феликс закрыл за ним дверь, и всё ещё посмеиваясь, допил кофе и доел
круассан.
«Надо будет написать ему, что было действительно вкусно»
Стоп. Что? Какой написать? Какой «ему»? Феликс потрусил головой, подошёл
к книжной полке и взял в руки первый попавшийся сборник стихов, на обложке
написано: «Франческо Петрарка». Открыл случайную страницу и прочёл вслух:
Амур, что правит мыслями и снами
И в сердце пребывает, как в столице,
Готов и на чело моё пробиться,
И стать во всеоружье над бровями.
«И он хочет мне сказать, что это не скучно? Какое-то чело, всеоружье над
бровями, ужас»
Сев за ноутбук, он принялся искать видео об Австралии. Любое, хоть какоето. Он ужасно скучал по этой стране. Хоть они с Крисом и были этническими
корейцами, но он совершенно себя им не ощущал, он был как будто чужой среди
своих, похожих внешне на него людей, говорящих на том же языке, но пустых,
зарывшихся в работу/учёбу, а после работы пьющих с сотрудниками. У Криса
быстрее получилось влиться в их среду, на работе он почти сразу нашёл со
всеми общий язык, но из-за того, что он не ходил на регулярные выпивания, его
считали немного странноватым. Да и из-за акцента тоже. Но в целом, ему
нравилось тут. У Феликса же не так всё хорошо. В колледже у него не срослось
ни с педагогами, ни с одногруппниками, и он перевёлся на домашнее обучение.
Из-за проблем с языком, ему литературу дают на английском, но сдаёт он всё на
корейском, поэтому его мозг часто закипает от непрекращающегося перевода
тех или иных понятий. По вечерам он подрабатывает тем, что проводит занятия
по английскому для детей, естественно тоже дистанционно.
На его рабочем столе была фотография их с Крисом родителей. Из их
последнего совместного путешествия, о котором ему безумно больно
вспоминать. Они никогда не говорили друг с другом о том, что тогда произошло,
хотя оба всё прекрасно помнили. Просто с того момента Крис раз и навсегда
8/100
осознал, что теперь он должен делать всё для Феликса, потому что они
единственные, кто остался друг у друга. Не считая тёти с дядей, которые
плевать на них хотели, и забрали их в Корею только из-за того, что им
полагались какие-то выплаты за опекунство, и как только Крису стукнуло 20,
они выпроводили их из квартиры, вручив ключи от своей, двухкомнатной на
окраине города. За это им, конечно, спасибо, но с того момента, о них ничего не
было слышно, да и у мальчиков не было особой охоты с ними связываться,
вспоминая, как они получали за любую провинность.
С этими тяжёлыми воспоминаниями, Феликс так ничего и не смог найти об
Австралии кроме кенгуру и пауков, и принялся за домашнюю работу.
***
Феликс дёрнулся от вибрации на столе из-за телефона, он и не заметил, как
вздремнул над конспектом по философии Канта (и немудрено, ведь только одно
название усыпляет). Он взял мобильный в руки. На экране светилось:
Х: «Привет»
Х: «Это Хёнджин! Из-за меня у тебя мог быть шрам, как у Ведьмака»
Феликс еле заметно улыбнулся.
Ф: «Да, помню»
Х: «Как тебе выпечка? Вкусно было?»
Ф: «Мне понравилось, а вот брат был не в восторге»
Х: «Я тебя не отвлекаю?»
Феликс посмотрел на все свои записи, на монитор, мысленно сказал: «Да
катись оно всё конём», пересел на кресло-качалку и начал набирать сообщения.
Ф: «Нет, я уже закончил» (с Кантом так точно, как-то заговорит зубы
педагогу, ну или в крайнем случае притворится, что ничего не понимает покорейски, и прокатит. Уже прокатывало.)
Х: «Извини меня ещё раз, я ведь, и правда, мог тебя покалечить»
Ф: «Да забей, ты главное свои вещи при себе держи, а то я хотел запустить в
тебя твоей же книгой»
Х: «Значит, ты настолько поэзию не любишь? :)»
Ф: «Значит, да»
Х: «Ты завтра занят вечером?»
Феликс временит с ответом. Он-то не занят, ему только два урока провести
надо, а потом свободен, но идти на встречу с типом, который резко проявил
дружелюбие и желание общаться, после удара дверью в голову, как-то было.…
9/100
Странно, что ли?
Х: «Феликс?»
Ф: «В принципе, нет. А что?»
Х: «Как смотришь на то, чтобы послушать моё скучное чтение стихов?»
Х: «Я куплю нам кофе»
«С козырей пошёл»
Ф: «Окей, во сколько?»
Х: «Я напишу!»
Х: «Спокойной ночи, Феликс, который счастье, если с испанского»
Ф: «Спокойной ночи, Хёнджин»
«Который чудаковатый, если с человеческого».
Феликс внимательно начал разглядывать фотографию контакта. На ней был
тот самый парень, его почти белые волосы слегка завивались на концах, голова
была наклонена в сторону, он улыбался, а на щеке была ямочка, прямо как у
маленьких детей. Его пальцы показывали знак «victory», на котором все
помешаны в Корее, и везде с ним фотографируются. Феликсу порой казалось,
что новорождённые здесь сперва не кричат, хватая воздух, а показывают этот
знак, мило прищуриваясь, и уже потом разрывались во всю.
Он решил проверить, что же было на его заставке в мессенджере, и, кто бы
сомневался, там был кенгуру. Настоящий, австралийский, стереотипный,
огромный кенгуру.
«Надо найти картинку, где у кенгуру на плече сидит паук, чтобы уж точно по
всем параметрам соответствовать»
Х: «Кстати, забавный кенгуру! Всё, больше не беспокою!»
«Мысли читает, или как?»
Феликс почувствовал, что его лицо как-то непривычно скривилось. Он решил
проверить, что происходит, мало ли, паралич, может, но, подойдя к зеркалу,
увидел глуповатую улыбку.
«Я выгляжу, как школьница, которая смотрит на фотографию любимых
айдолов»
— Феликс, ты дома? — наконец-то, вернулся Крис. — Я купил препараты,
помотался, конечно, вдоволь. Устал, как собака. Но зато ещё купил нам
нормальной еды, — он достал коробки с корейской готовой едой: мясо, овощи,
много лапши быстрого приготовления, и, увидев выражение лица Феликса,
вбросил: — Это что ещё за оскал дикой гиены?
10/100
— Иди ты!
— Обязательно, только сначала наемся до отвала. Почитай вслух, как надо
принимать эту гору таблеток!
— Но там же всё на корейском! — возмутился тот.
— Вот именно, заодно и технику чтения отработаешь!
Феликс что-то пробубнил про себя, но спорить с братом не стал.
***
День подошел к концу. Феликс лежал в постели и думал. Об утреннем визите
в больницу, который перевернул их с Крисом жизнь и разделил её на «до» и
«после», о чудаке Хёнджине, который заполнил собой половину дня, беря в счёт
переписку, и который, с первой, и не очень удачной минуты знакомства, оставил
много вопросов в голове, на которые Феликсу хочется узнать ответы лично. От
всего этого его моментально потянуло в сон, не так, как от Канта, конечно, но
очень похоже. Засыпая, он ещё вспомнил о предстоящей встрече с Хёнджином, и
почему-то почувствовал какой-то трепет внутри, как будто она может всё
изменить, безусловно, в лучшую сторону.
11/100
2
«Когда душа к другой душе стремится,
Она ослеплена и не страшится»
Лопе де Вега
***
Феликс уже который раз берёт в руки телефон, проверяя уведомления.
«Пусто»
Он хмыкнул. Раздражённо положил его на стол. Постоял пару секунд. Взял в
руки снова.
«Пусто»
– «Хочу убедить тебя, что поэзия — это не скучно», — повторял он. — Ну, давай,
убеждай, что ж ты не даёшь о себе знать? Сам же написал!
Он метался из стороны в сторону по кухне. Дело шло к вечеру, а от
Хёнджина никаких вестей.
«Почему я вообще переживаю об этом? Не напишет, да и ладно, что такого?
Мне не впервые вечером дома сидеть. Ещё я не беспокоился о том, что какой-то
парень с причудами меня игнорирует!»
— Феликс, сядь пожалуйста, или меня сейчас стошнит. Ты уже час по кругу
ходишь, умоляю, — попросил его Крис, наблюдая за этим действием, еле
сдерживая смех. — У тебя что свидание, что тебя так типает?
Феликса как холодной водой облили:
— Какое к чёрту свидание?
Его возмущённый вид поставил окончательную точку в терпении Криса, и он,
не в силах больше проглатывать свои порывы, взорвался хохотом.
— Что смешного???
Но Крис ничего не мог ответить, ибо как только он смотрел на брата, его тут
же складывало пополам. Феликс пару минут просто смотрел на это всё,
постепенно закипая. С Крисом драться смысла не было, так как Феликс был
объективно слабее и ниже ростом, плюс, тот часто посещал спортзал, о чём
свидетельствовала его мускулатура, которая притягивала женское внимание (ну
и периодически мужское), как котов валерьянка. Стоило ему выйти на улицу и
начать ковыряться в машине, как сразу же чьим-то дочкам/жёнам/сёстрам (не
забываем и про сыновей/мужей/братьев) срочно было необходимо помыть окна,
пойти в магазин, выгулять собаку и т.д. Так что нападать — заведомо
12/100
проигрышное дело, тогда Феликс решил отыграться иначе. Пока тот всеми
силами старался унять свой смех, Феликс, под предлогом того, что нужно в
уборную, пошёл к нему в комнату. Ноутбук Криса как раз был включён и не
заблокирован («Ой зряяяя, ой зряяя», — радостно потирая руками, подумал
Феликс) и, ссылку на первое попавшееся видео на всем известном сайте, в
разделе «геи», отправил на почту его другу с работы, дописав: «Повторим?».
— Теперь я посмеюсь, — довольный собой, удалив все следы своего прибывания
в истории браузера, он вернулся назад. Настала его очередь сдерживаться от
хохота, чтобы не выдать себя заранее. Он примерно понимал, как будет
получать, когда тот обо всём догадается, но не сделать этого он не мог. Нечего
было раздраконивать.
Успокоившись, Крис принял серьёзное выражение лица и сказал:
— Так напиши ей первый, ну!
— Мне должен был написать тот парень, который вчера в лоб дверью зарядил.
Он писал, что хочет встретиться, я и согласился. Но сегодня ни слуху, ни духу,
наверное, передумал.
Крис было открыл рот, чтобы спросить, а не перегрелся ли случаем Феликс,
так нервничать из-за встречи с тем, кто ест булки с кокосом, заедая круассаном
с шоколадом, но не успел, так как тот моментально подлетел к столу, как
только загорелся экран телефона. Это был он.
Х: «Привет! Прости, что не писал, я был в универе допоздна. Всё ещё в
силе?»
Ф: «Привет! О, я совсем забыл, тоже был занят. Да, в принципе, можно
увидеться»
«Совсем забыл, ага. Вот олень»
Х: «Давай встретимся у той же кофейни, только не подходи к двери, жди на
улице, через 40 минут. Идёт?»
Ф: «Ага»
— Вы только взгляните на него! — театрально взмахнув руками, воскликнул
Крис. — Это ли мой вечно угрюмый брат? Неужели тебя нужно было стукнуть,
чтобы ты так засиял?
— Заткнись, — нахмурил брови тот, но улыбка предательски так и не хотела
сходить с лица.
Вернувшись в комнату, он перерыл весь гардероб (не особо разнообразный),
и остановился на тех же чёрных джинсах, чистой чёрной футболке, которую
заправил, и нацепил чёрный ремень. В ступоре он стоял минут пять, пялившись
на себя в зеркало, пытаясь догнать, почему ему так хочется выглядеть хорошо.
И пришёл к выводу, что он очень редко с кем-то гуляет кроме Криса, так как с
друзьями особо не сложилось, в колледже он толком никого не знает из-за того,
что учится дома, со школы ему даже вспоминать никого не хотелось, так как он
был предметом для насмешек из-за проблем с языком, и из-за своих веснушек,
13/100
которые с тех пор прятал под тональным кремом. О том, чтобы ходить на
свидания и знакомиться с девушками, вообще речи не шло, но его это особо и не
интересовало, в свободное время он учился, слушал музыку, преподавал
английский, иногда выходил в парк, немного подышать воздухом. Изредка его
соседка просила выгулять своего пса, и он с радостью соглашался, так как
собаки ему нравились, да и непонятно было кто кого выгуливал, он пса или пёс
его. Так что, он не частый участник прогулок в компании незнакомых людей и
остро ощущал социальный голод, поэтому ему очень хотелось, чтобы всё было
идеально.
— Тебе деньги на цветы дать? — никак не унимался Крис, глядя на эти
приготовления.
— Какой ты юморист. Ха-ха-ха. — Демонстративно похлопал Феликс.
«Посмотрим как ты посмеёшься завтра»
***
— Здравствуй, Феликс! — его окликнул уже знакомый голос. Феликс обернулся и
увидел перед собой Хёнджина. Он был одет во всё светлое, и от этого казалось,
что он сиял. На нём были бежевые брюки, кремовая рубашка в клетку с
расстёгнутыми пуговицами у воротника, с одной стороной навыпуск, рукава
подкатаны, а на руках было несколько браслетов и часы. Его волосы были
собраны в хвост, а спереди свисали несколько прядей, которые немного
завивались. Он выглядел так, как будто его только что снимали на обложку
журнала, и Феликсу стало неловко, будучи таким чёрным пятном на его фоне.
«А он хорош»
— П-привет, — Феликс немного запнулся. — Хорошо выглядишь.
«ЧТО? Я это вслух сказал?»
— О, спасибо, приятно слышать, — Хёнджин смущённо улыбнулся, поправив
прядь. — Ну что, может быть, начнём наше знакомство заново? Смотри, я даже
ту же книгу взял, — он достал из заднего кармана сборник стихов Байрона.
— Жди здесь, я зайду куплю нам кофе. Американо ведь, да?
Феликс хотел было возразить, но не успел, так как это был риторический
вопрос, и Хёнджин быстро скрылся за дверью кофейни.
«Хорошо выглядишь. ХОРОШО ВЫГЛЯДИШЬ. Феликс, ты – олень»
Он нервно притопывал ногой, высматривая в выходящих посетителях
Хёнджина, и, наконец-то, тот появился, с двумя стаканами кофе и бумажным
пакетом.
— Я взял булочку с кокосом, я поделюсь, если хочешь! — когда он разговаривал,
то смотрел прямо в глаза, что очень сильно стесняло Феликса, так как тот не
особо любил такое пристальное внимание и всячески избегал зрительного
контакта.
14/100
— Ага.
***
Они медленно шли по тротуару, говоря абсолютно обо всём. Оказывается,
Хёнджин хорошо говорит на английском, а в университете вообще учит
испанский, он обожает читать, преимущественно классику, и наизусть может
процитировать «Песнь о моём Сиде», какая-то испанская героическая поэма, для
Феликса это была китайская грамота. Он любит животных, и дома у него есть
два мэйнкуна, которых звали Гамлет и Офелия, имена невероятно сложные для
корейского языка, но, по всей видимости, Хёнджин не из тех, кто ищет лёгких
путей, и недавно он купил крысу, которую назвал Вонючкой, что очень сильно
позабавило Феликса.
— Как у тебя коты с крысой уживаются?
— Знаешь, весьма неплохо, они сначала её дико боялись, а сейчас она, когда
клетку сама открывает, то залезает к ним в домик, и они там играются.
— А почему Вонючка?
— Потому что, когда только научилась открывать клетку, постоянно лезла в
мусорное ведро. Так к ней это и прицепилось. А у тебя есть животные?
— Да. Крисом зовут.
— Крис? Интересно. Это кот или собака? Или, может, игуана?
— Кенгуру в человеческом подобии.
Он посмотрел на Хёнджина, и на его лице было невыразимое удивление.
— Брат мой это. Старший.
Хёнджин рассмеялся.
— Вот оно что! А я уже подумал, что действительно что-то такое экзотическое
дома держишь.
— Разве я похож на того, кто держит дома зоопарк?
— А я похож?
— Не особо.
— Ну вот именно, поэтому и интересуюсь! Как ты смотришь на то, чтобы поехать
на какую-то возвышенность и там встретить закат, м?
«Романтикой повеяло»
— Не против.
***
15/100
Солнце садилось, одаривая землю последними лучами, кажется, это
называлось «Золотой час», но Феликс точно не помнил. Они сидели рядом,
прямо на земле, смотрели, как уходил день, и абсолютно ничего не говорили. В
другой ситуации и с другими людьми Феликса бы это напрягло, но с Хёнджином
почему-то было комфортно молчать. Он повернул голову, чтобы посмотреть на
него, и увидел как тот, прикрыв глаза и подставив лицо под лучи заходящего
солнца, улыбался. Феликс замер, наблюдая за этим. Хёнджин был красив, очень,
у него были ровные и правильные черты лица, чёткая линия подбородка,
благородный профиль. Феликс опустил глаза на его руки, обвитые браслетами,
было видно, что он тоже частый посетитель тренажёров, у него были
утончённые пальцы, на кисти проступали вены, по которым все сходят с ума, а
кожа была очень бледной, настолько, что можно было увидеть рисунки из его
капилляров. Феликс снова перевёл взгляд на его лицо, и его бросило в жар.
Хёнджин смотрел прямо на него, всё так же улыбаясь.
«Сколько он так уже смотрит? Он что увидел, как я его руки рассматривал?
Феликс, ты не просто олень. Ты – олень в квадрате»
— Вы с братом же не из Кореи, правильно? — спросил тот как ни в чём не
бывало.
— Как понял? Акцент?
— Нет, ваши имена Крис и Феликс. У нас бы так детей не называли.
— Но ты же назвал своих котов Гамлетом и Офелией?
— Верно подмечено. Так откуда вы?
— Мы из Австралии. Но живём уже тут около пяти лет.
— А родители?
Феликс опустил голову.
— Родителей нет. Не спрашивай.
Хёнджину стало неудобно.
— Прости. Чем ты любишь заниматься? Я только понял, что о себе уже много
чего рассказал, а ты о себе практически ничего. Если я не даю слово вставить,
ты говори, я не обижусь, — он снова улыбнулся своей очаровательной улыбкой,
от которой Феликсу становилось ещё уютнее.
— Да ничего, мне нравится, как ты рассказываешь.
Хёнджин развернулся к нему полностью, и теперь Феликс точно не знал куда
деть свой взгляд, так как, сидя боком, он краем глаза поглядывал на Хёнджина,
подмечая всё новые детали его внешности или манеры общения, а теперь он так
уже сделать не сможет. Он мельком взглянул на его лицо и увидел маленькую
родинку под левым глазом, которая, несомненно, украшала его и делала
особенным, потому что Феликс никогда ещё не встречал никого с чем-то
16/100
подобным во внешности.
— Расскажи мне что-то такое, чего почти никто не знает, — попросил Хёнджин,
положив голову на свои ладони. — Мне кажется, ты скрываешь много чего
интересного.
— Тебе кажется.
Хёнджин снова улыбнулся и взял в руки книгу.
— Тогда, если позволишь, я зачитаю тебе одну из моих самых любимых работ
Байрона, а ты скажешь мне, что об этом думаешь, хорошо?
— Давай, пока светло.
Хёнджин, заглянув в содержание, открыл на нужной странице и зачитал:
«О, если там, за небесами,
Душа хранит свою любовь,
И если с милыми сердцами
За гробом встретимся мы вновь —
То как манит тот мир безвестный,
Как сладко смерти сном заснуть,
Оставить горе в поднебесной
И в вечном свете потонуть!
Не за себя мы, умирая,
У края пропасти дрожим
И, к цепи жизни припадая,
Звеном последним дорожим.
О, буду счастлив я мечтою,
Что, вечной жизнию дыша,
В бессмертии с моей душою
Сольется милая душа!»
— Что скажешь?
Феликс завис, по правде говоря, он плохо вдумывался в смысл, потому что
слушал голос Хёнджина, который внезапно стал бархатным во время чтения с
интонацией, и заполнил собой всё вокруг, заглушив любые посторонние звуки.
— Прочти ещё раз, пожалуйста. Это было очень красиво.
Опять эта улыбка. Феликс не заметил, как сам начал без причины улыбаться,
как только их взгляды пересекались, зря он наговаривал, что Хёнджин чудной,
наоборот, он именно такой, каким должен быть, со своей странной любовью к
стихам, котам и крысам.
***
Часы, проведённые вместе, пролетели как один миг, и они решили вернуться
домой, чтобы не исчерпать все темы для разговора за один раз. Хотя, такое вряд
ли могло случиться, Феликсу нравилось всё, что говорил Хёнджин, он слушал
17/100
звучание его голоса, как какую-то симфонию, от которой шли мурашки по коже.
А Хёнджину нравилась такая молчаливость Феликса и то, как он его украдкой
разглядывал, думая, что это незаметно.
— Всё, мне туда, — сказал Хёнджин, указывая в противоположную сторону.
«Такое уже было»
— Спасибо за вечер. Мне очень понравилось, встретимся ещё? Если я тебе,
конечно, не надоел своей болтовнёй.
— Совсем не надоел, — теперь смущённо улыбнулся Феликс. — До скорой
встречи!
— До скорой!
Они попрощались, но расходиться не торопились, под светом ночных
фонарей, они просто постояли ещё несколько минут, глядя друг на друга, пока
Феликс не очнулся и не ушёл, нелепо помахав рукой.
***
Ф: «Как добрался?»
Х: «Без происшествий! Я ещё так о многом хочу с тобой поговорить»
Ф: «Я тоже»
Ф: «Мне нравится проводить с тобой время»
Ф: «И ещё, ты очень красивый»
У Феликса сердце ушло в пятки, когда он увидел, что отправил, как будто это
печатали не его пальцы, точнее его, но они совершенно его не слушали.
Х: «Хочешь как-то зайти в гости, посмотреть на мою живность?»
«Фух, проигнорировал, это хорошо»
Ф: «Когда?»
Х: «Я напишу»
«Опять»
Феликс снова заулыбался, убирая в сторону телефон и вспоминая
прошедший день. Перед его глазами стоял образ Хёнджина, от улыбки которого,
становилось ещё теплее, чем от солнца. Его фарфоровая кожа, к которой так и
хочется прикоснуться. И родинка, которая добавляет выразительность его
взгляду. Забавно, что ещё буквально один день назад он был готов стукнуть его
чем-то за неуклюжесть, а сегодня он готов стукнуть любого, кто причинил бы
ему вред.
18/100
3
— Как ты?
— Больно.
***
Х: «Какая твоя любимая пора года?»
Ф: «Лето. Я люблю, когда тепло. Да и летом я не чувствую себя здесь таким
чужим. Что-то отдалённо напоминает дом, хотя бы температурой на улице»
Ф: «А твоя?»
Х: «Зима. Особенно, если пойдёт снег. Всё кажется таким… обновлённым что
ли»
Ф: «Обновлённым? То есть?»
Х: «Знаешь, мне земля, покрытая снегом, напоминает чистый белый лист,
такое вот метафорическое начало чего-то нового»
Х: «Почему ты чувствуешь здесь себя чужим?»
Ф: «Полно причин. Если бы не Крис, я бы уже давно уехал обратно. Но,
ближайший год, точно не смогу. Да и потом неясно…»
Х: «Ему тут нравится?»
Ф: «Не сказал бы. Ему тут ничего не напоминает о прошлом. Какие никакие
друзья есть. Работа. В целом, ему нормально. Наверное, есть же разница между
тем, когда тебе что-то нравится, и когда тебя просто всё устраивает»
Х: «Хорошо, что ты не уехал. Мы бы никогда не встретились»
Ф: «Мы должны были встретиться. Если не здесь, то, например, где-то в
океане. Меня бы выбросило на необитаемый остров, а ты бы был аборигеном, как
Робинзон и Пятница»
Х: «Веришь в судьбу?»
Ф: «Верю в то, что если что-то должно произойти, то оно произойдёт. Точнее,
не верю. А знаю. Есть вещи, которые никак нельзя изменить. Это же касается и
людей»
Ф: «Хёнджин, я прочитал один из сонетов Шекспира. И знаешь что? Я хочу
выучить его наизусть и рассказать тебе»
Х: «Какой именно?»
19/100
Ф: «Моё дыханье и твоя любовь»
Х: «С нетерпением буду ждать»
***
Их переписки стали неотъемлемой частью жизни каждого. На лице Феликса
моментально расцветала улыбка, как только он видел уведомление. Порой ему
казалось, что его жизнь теперь состоит из «ждать сообщения от Хёнджина» и
«улыбаться, когда получил его». Они часто присылали друг другу голосовые,
особенно, когда пальцы начинали болеть от безостановочного стука по экрану,
да и когда они долгое время не могли увидеться и скучали по голосам друг
друга, то это было самой лучшей альтернативой. Феликс раньше ненавидел
голосовые и ужасно злился, когда ему их присылал Крис.
— Просто напечатай, телефон 24 часа в сутки у меня в руках, я сразу прочту!
— постоянно повторял он. Но голосовые от Хёнджина — это исключение из всех
правил. Как и сам Хёнджин.
Он удивительный человек. Феликс открывал его для себя каждый день с
новой стороны. Например, Хёнджин не давал, чтобы тот давил какое-либо
насекомое. Он или аккуратно сдувал его, или брал кусочек бумажки и без резких
движений его переносил, если позволял размер. Но при этом он до одури боялся
птиц. Точнее, он говорил, что ему противны их перья, и их расцветка его
приводила в ужас, особенно павлины. Когда он был маленьким, его мать
работала в магазине с всякими маскарадными принадлежностями, и он
запомнил огромные перья павлина, которыми она его пугала, когда он начинал
бегать и мешать ей работать. Он смеялся и говорил, что только так его можно
было усадить на место, хотя бы на пару минут.
А ещё Феликсу нравилось, что он его никогда не заставлял ничего
рассказывать. Он понимал сразу же, если тема была неприятна, и менял её. У
них было полное взаимопонимание, как будто когда-то давно их душа была
одним целым, но, родившись, она разделилась, и каждая её половина досталась
им, и всё это время, она что и делала, так это искала свою потерянную часть.
Но несмотря на такую духовную близость, Феликсу было всё ещё очень
неловко смотреть Хёнджину прямо в глаза, да и вообще смотреть на него. Он
делал это тогда, когда тот не видел. Ну, или притворялся, что не видел. Ему
нравилось ощущать тепло его ладоней, когда он грел его. У Хёнджина всегда
были очень тёплые руки, а у Феликса они всегда мёрзли. Несколько раз он
осмеливался дотронуться до его лица, чтобы поправить пряди, когда тот
увлечённо зачитывал ему очередное творение английского или испанского
классика, тогда Хёнджин прерывался, поднимая взгляд на Феликса, и прижимал
его ладонь к своей щеке, задерживая её подольше, накрывая своей и прикрывая
веки. В такие редкие моменты он казался ещё красивее. Феликс не знал как это,
когда сверкают глаза, думал, что это красивое литературное выражение, до тех
пор, пока не увидел, как Хёнджин на него смотрит. А ещё, Феликс не
догадывался, что в такие моменты его собственные глаза сияли не менее ярко.
***
20/100
— Как проходит Ваше лечение? Лекарства принимаете вовремя?
— Да, как Вы и указывали в рецепте.
— Чувствуете улучшение состояния? Или Вас всё ещё беспокоят боли?
— Нет, мне стало лучше. Доктор, можно спросить?
— Конечно, Вы за этим сюда и приходите.
— Это будет больно?
— О чём Вы?
— Умирать больно?
— Вам рано ещё об этом...
— И всё же, ответьте.
— Если Вам повезёт, и организм даст сбой во сне — то нет. Если же агония
настигнет вас во время бодрствования, тогда Вам выпишут наркотические
препараты, которые максимально заглушат боль.
— Это когда-то помогало?
— Всё зависит от...
— Доктор.
— Один случай на сто пациентов. Сложно такое предугадать.
— А если не в физическом плане? Как заглушить эту боль?
— С таким пока ещё ни один медик не справился. С этой болью Вы будете жить,
а после того как… – он запнулся. — С этой же болью будут жить ваши близкие.
Но я думаю, Вы понимаете, о чём я говорю. Как Ваш брат?
— Он держится.
Врач решил сменить тему разговора и, протянув рецепт, сказал:
— Вот, Вы говорили, что головные боли не прекращаются, это должно помочь.
***
— Феликс! А ну, можно тебя на секундочку?
По тону Криса Феликс понял, что пахнет жареным.
Крис кинул букет цветов на стол, прямо перед его носом, и угрожающе
сложил руки на груди.
21/100
— Это что?
Феликс приподнял бровь.
— Эээээ, если мне не изменяет память, то это цветы.
Крис два раза хлопнул, в знак саркастического одобрения.
— Не хочешь спросить, откуда они у меня?
Прокручивая в памяти события прошедшего месяца, Феликс вспомнил свою
маленькую шалость в виде отправленной ссылки и подписи, и побелел. Но решил
не сдавать позиции и до конца не выдавать себя.
— Полагаю, тут два варианта: либо ты бежал по полю и под весёлую музыку
собирал их, либо ты купил их какой-то дамочке.
По Крису было видно, что он на грани того, чтобы не убить Феликса прямо
там. За убийство дают много, а у него столько времени не было, поэтому всю
пассивную агрессию он направил в вену на лбу, которая, казалось, скоро лопнет
от переизбытка крови.
— А вариант того, что мне их подарили??? Как тебе?
Феликс еле сдерживал смех.
— Ммм, какие нынче девушки решительные пошли.
Крис бахнул по столу одной рукой.
— ЭТО НЕ ОТ ДЕВУШКИ И НЕ ДЛЯ ДЕВУШКИ! Хватит дурака включать! Это от
моего коллеги по работе, который уже неделю на меня как-то странно смотрит,
а сегодня ВОТ, — он швырнул букет ещё раз. — Ничего не хочешь мне сказать?
Феликс сомкнул губы, чтобы смех не пробился раньше времени.
— А я тут причём? Всё, что я могу сделать — это порадоваться, что мой брат
настолько хорош, что ему парни начали дарить цветы!
Крис наклонился и приблизился к Феликсу настолько, что тот чувствовал,
как воздух из его ноздрей стал таким горячим, что мог прожечь в нём дыры.
— А про письмо и «повторим» не хочешь мне ничего рассказать? — шёпотом
спросил он, но его шёпот был громче взрыва водородной бомбы. По крайней
мере, Феликсу так тогда казалось.
Поняв, что больше увиливать смысла нет, он за одну секунду вскочил,
толкнул Криса на диван, в воздухе обулся и выбежал за дверь, давясь от смеха
уже у парадного входа.
«Чёрт, домой мне ближайшие несколько часов точно нельзя, если не хочу
откинуться раньше времени»
Он достал телефон и набрал Хёнджина.
22/100
— Да, Феликс?
— Эээ, привет….
— Привет!
— Ты занят?
— Что-то случилось? Ты никогда не звонил раньше.
— Да, меня, возможно, лишат головы, если я вернусь домой. Можно к тебе?
Было слышно, что Хёнджин забеспокоился.
— Конечно можно! Что случилось?
— Потом расскажу, ты меня встретишь?
— Да, сейчас я подойду к кофейне! Не подходи к….
— Двери, — Феликс улыбнулся. — Я помню, буду ждать!
***
Они лежали на полу в комнате Хёнджина и смеялись так, что из глаз текли
слёзы, а животы, казалось, взорвутся от напряжения. Коты сидели на диване и
явно были не в восторге от такого шумного действа, резко виляя хвостами.
— Ну ты даёшь, Феликс! — сумел, наконец-то, выдавить из себя Хёнджин,
периодически подрагивая от ещё не затихшего хохота. Он приподнялся,
обхватил колени руками, в такой позе ему было легче прийти в себя. Его волосы
были распущены, на нём была обычная однотонная футболка и шорты. Феликс
никогда раньше не видел его таким домашним, и ему показалось это очень
милым, что тот, забив на внешние приготовления, вот так вот показался ему с
другой стороны. Феликс продолжал лежать, слегка приподнявшись на локти и
смотря на то, как Хёнджин из последних сил пытался опять не впасть в истерику
от услышанной истории с Крисом.
Хёнджин резко повернулся, и Феликс замешкался, не зная, куда деть глаза.
— Ух-ты! А ты оказывается тот, кого солнышко поцеловало! — восторженно
сказал он.
Феликс нахмурился.
— Чего?
Хёнджин придвинулся и прислонил ладонь к его щеке, водя большим
пальцем по ней.
— Так говорят, когда у человека веснушки! Почему я раньше никогда не
замечал?
23/100
Феликсу хотелось закрыть глаза и раствориться, ощущая тепло от руки
Хёнджина.
— Я их маскирую тональным кремом.
Хёнджин придвинулся ещё ближе.
— Почему? — он протянул к нему вторую ладонь, и теперь лицо Феликса было
полностью окутано теплом его рук.
Он не знал, как ему быть. С одной стороны, ему нравилось то, что они сейчас
так близко, с другой, он паниковал. Как-то это… Неправильно, что ли… Он
решил пересесть на кровать, оставив Хёнджина сидящим на полу, и ему
показалось (нет), точно показалось (точно нет), что тот немного расстроился.
— Надо мной почти все из-за них смеялись. Как только не называли. Даже
вспоминать не хочу, — Феликс сморщился от нахлынувших школьных
воспоминаний, и слишком сильно загрузился, как тут он почувствовал, что по
спине что-то ползёт. Его глаза стали раза в два шире, и он посмотрел на
Хёнджина с немым вопросом на лице.
— Феликс, не дёргайся, — тот аккуратно, не торопясь, стал приближаться.
— Хёнджин, что это за хрень? — почти шёпотом спросил тот.
— Ничего, ты, главное, не делай резких движений, — сказал он и потянул обе
руки к его правому плечу.
У Феликса последние нервы были натянуты, как струны, которые вот-вот
лопнут.
— ЕСТЬ! — внезапно заорал Хёнджин, дёрнув того за плечо и убрав от него руки,
скрывая в них что-то.
— Это явно не Гамлет и не Офелия, чувак. И даже не Вонючка.
— Ага, это новый член семьи. Как раз сегодня хотел тебе прислать его фото. Но
раз уж ты тут, то вот, — он открыл ладони, а там была….ящерица, которая сразу
выпрыгнула и скрылась в ковровых ворсинках, — это был Данте, познакомься.
У Феликса отвисла челюсть.
— Ящерица? Данте? Познакомься? Хёнджин, ты что, совсем что ли? — он
повернулся, и, глядя на котов, которые невозмутимо облизывали лапы, спросил
их. — А вас, ребята, всё устраивает?
Хёнджин снова рассмеялся и ответил:
— Ну а что? Разве он не милый?
У Феликса не было слов.
— Хёнджин.… Это ящерица. У тебя дома ящерица! ЯЩЕРИЦА? Не собака, не
24/100
попугайчик, не хомячок. А КРЫСА и ЯЩЕРИЦА, и два кота, которым вообще пофиг
на это всё, — он снова повернулся в сторону котов. — С вами всё в порядке?
— Феликс, сейчас с котами разговариваешь именно ты, с кем тут и что не в
порядке? — продолжал смеяться Хёнджин. — Идём на кухню, я сделаю тебе чай,
немножко успокоишься!
***
— Кстати, ты хотел выучить и рассказать мне сонет Шекспира, я ни на что не
намекаю, но я весь во внимании, — сообщил ему Хёнджин, поставив рядом
чашку.
Феликс побелел, посинел и поменял ещё несколько цветов радуги на своём
лице, так как не ожидал такой просьбы в лоб. Хёнджин, заметив его волнение,
накрыл его руку своей и сказал:
— Если ты не хочешь, то не надо, можешь мне, потом как-то, просто прислать
текст. Поверь, сам факт того, что тебе понравилось что-то стихотворное, очень
греет мне душу. И, если честно, я чувствую гордость.… За себя, хах.
Сказав это, он не убрал руку, а только сжал её крепче. Феликс перевернул
ладонь так, чтобы захватить кисть Хёнджина снизу, но тот, нежно проведя
пальцами по запястью, перевернул её обратно и переплёл их пальцы, не
отрывая от них взгляд.
У Феликса внутри была целая буря эмоций, от которой он почти забыл, где
он, что он, кто он, как он тут оказался. Он слышал биение своего сердца, ему
казалось, что оно стучало так громко, что заглушает шум машин и людей,
доносящийся из улицы. Тепло его рук, стало жаром, и, чтобы окончательно не
потеряться в своих ощущениях, он тихо сказал:
— Ты не расстроишься, если я прочитаю не наизусть, а с телефона?
Хёнджин приподнял голову, улыбнулся краешком губ и ответил:
— Как тебе будет угодно!
Они оба с большой неохотой расцепили свои пальцы, Феликс поправился,
подвигал плечами так, как будто собирался штангу поднимать, и принялся
читать:
«Украдкою всплакни — себя не мучай,
Услыша в звоне горестном церквей,
Что мир худой я променял на худший
И от людей ушёл — кормить червей.
Увидев эти строки ненароком,
Напрасно, друг, себя не огорчай:
Тебя, любимого, казнить упрёком
Я не желаю даже невзначай.
Когда мой прах смешается с землёю,
И этот скорбный стих тебя найдёт —
Не вспоминай меня, того не стою:
25/100
Пускай твоя любовь со мной умрёт.
Свою печаль не выдавай слезой,
Чтоб мир не стал глумиться над тобой»
Закончив, он взглянул на Хёнджина, у которого глаза были полные слёз. Он
смотрел на Феликса, не моргая, и всё, что сумел сказать, было: «Это
потрясающе».
— Тебе, правда, понравилось?
— Очень, признаюсь, я никогда его не слышал и не читал, именно этот. Теперь
желание выучить его появилось у меня.
Он поднялся со стула, подошёл к Феликсу и притянул его к себе, ласково
обнимая, прижимая его голову к своей груди. Феликс слышал, как колотилось и
его сердце тоже, но ему было так хорошо и спокойно в объятиях Хёнджина, что
он решил не отстраняться, а так с ним и стоять, пока кому-то не надоест. Но им
не надоедало, Хёнджин опустился чуть ниже, прислонившись своим виском к
его, повернув немного голову и вдохнув аромат его серебристых волос, он
ненадолго задержался, зарывшись носом в его волосы, гладя его, запуская
пальцы и водя ими по чувствительной коже.
Феликс как будто потерял связь с реальностью, первые секунды он ничего не
понимал и просто стоял, опустив руки, но потом, он всё же решился обхватить
Хёнджина руками и, слушая биение его сердца, закрыл глаза, еле слышно
прошептав:
— Хёнджин, я могу сделать тебе больно.
Хёнджин, продолжив его гладить, ответил:
— Я ведь тоже могу, на то мы и люди. Иногда причиняем боль близким, главное
вовремя это понять.
Только вот Феликс уже понимал. И ему дико не хотелось этого. Улыбка
Хёнджина — это то, ради чего он жил последний месяц, и тогда, на кухне, в
руках самого близкого человека после Криса, он пообещал себе сделать всё,
чтобы эта улыбка не угасала до самого конца.
26/100
4
«Человеку мало надо.
Лишь бы дома кто-то ждал»
Р. Рождественский
***
Х: «Встретимся? Сегодня должен быть красивый закат»
Ф: «Нет, прости, брату нехорошо»
Х: «Может, чем-то помочь?»
Ф: «Справлюсь!»
Ф: «Я тоже соскучился, если ты об этом!»
Х: «Я о закате, но мне нравится ход твоих мыслей»
***
— Феликс, подойди, — Крис лежал на своей кровати, в полумраке, свет исходил
только от свечи. Окна были закрыты светонепроницаемыми шторами, которые
блокировали любой проблеск солнца. — Захвати воду!
— Захватил, но она отказывается мне подчиняться и платить налоги, что
делать? — Феликс, как мог, старался поднять брату настроение. Он знал, что в
такие дни Крис бывает слишком раздражён и рычал на всех, кто ему звонил или
попадался на глаза, будь то по работе или друзья. — Тебе лучше?
— За меня не бойся, ты же знаешь, что так бывает. Иди сюда, прыгай под
одеяло!
Феликс постоял в дверном проёме, почесал голову, ибо находился в
замешательстве от такого внезапного проявления нежности от Криса. Обычно,
лучше просто молча что-то принести, попробовать пошутить шутку, если удачно,
то спокойно выйти, если нет, то со скоростью звука, иначе был риск чем-то
получить в голову. А тут «прыгай под одеяло», странно.
— Ээээм, Крис, может врача позвать?
— Чего вдруг?
— Ну, ты какой-то странный, не ругаешься, не шипишь, рядом лечь просишь, —
Феликс так и продолжал стоять, не двигаясь, думая, что это такая подстава и
что Крис всё ещё хочет его придушить за тот случай с видео.
27/100
— Да ладно тебе, что я младшего брата потискать не могу? Я уже забыл, когда
тебя обнимал в последний раз. Иди сюда!
— Сейчас разрыдаюсь. Может, позвать священника?
— Феликс, сейчас дам в голову! — сурово произнёс тот, и Феликс понял, что
перегнул палку. Он подошёл к кровати, отодвинул одеяло и лёг рядом. Они
лежали так, молча, смотрели в потолок, каждый был в своём мире, который
нарисовал себе в голове. Феликс был с Хёнджином, они сидели на каком-то
побережье и провожали последний свет уходящего дня, наблюдая, как Солнце
постепенно растворялось за горизонтом. А Крис был на каком-то фестивале, где
было много еды, музыки и красивых девушек, которые тянули руки к его прессу.
Вернувшись из страны грёз, Крис полушёпотом заговорил:
— Я помню тебя маленьким, когда родители приехали из роддома и привезли
свёрток с чем-то человеческим. Хоть я и сам был ребёнком, разница у нас не
большая ведь, но я так чётко помню этот день, как будто это было совсем
недавно, хотя прошло уже почти двадцать лет.
— Каким я был? — Феликсу редко выпадал такой шанс послушать о себе, и он
решил его не упускать.
— Очень громким. Постоянно плакал. Честно говоря, я тебя терпеть не мог, даже
помню как-то маме сказал, чтобы они с папой поехали обратно туда, откуда тебя
привезли и поменяли на другого, — он хмыкнул. — Она тогда сказала, что
никакие другие ей не нужны, что мы оба особенные, потому что мы ЕЁ.
— Я скучаю по ней, Крис, — голос Феликса слегка дрогнул. Так было всегда,
когда он вспоминал мать. С её уходом в груди образовалась огромная, пустая
дыра, которую никогда и ничего не сможет заполнить.
— Я тоже, малый, я тоже. Она была удивительной. Помнишь, как она любила
танцевать по дому, в выходные дни? Включала Элвиса Пресли «Jailhouse rock», и
мы вместе с ней начинали неумело плясать. А когда дома был папа, то они
включали какую-то медленную мелодию, а мы с тобой уходили, потому что это
испанский стыд – наблюдать, как родители влюблено друг на друга смотрят и
стоят так близко. Только сейчас я понимаю, как это было красиво и нежно.
По щеке Феликса покатилась горячая слеза. Ему было очень больно всё это
вспоминать.
— Крис.
— Мм?
— Как ты думаешь, мы могли тогда что-то сделать?
Крис долго молчал. Он и сам миллион раз задавался этим вопросом, но
ответа так и не было.
— Ты точно не мог, Феликс. Ты был мал для такого.
Феликс повернулся к брату, придвинулся ближе и сжался рядом, как
28/100
котёнок, которому требовалось тепло.
— Мы когда-то перестанем себя винить?
— Вряд ли.
flashback
— Погода отличная сегодня, да, мальчики? — женщина сорока лет, в длинном
белом платье с маленькими цветочками, с длинными, густыми, чёрными
волосами, суетилась по дому, собирая всё необходимое для похода в горы. Ну
как в горы, точнее, на водопад, который находился у подножия горы. Она, её
двое сыновей и её муж, наконец-то, смогли вырваться в совместное
путешествие, которое так долго планировали. — Феликс, дай брату корзинку,
пусть несёт в машину!
— Мам, я сам отнесу, мне не тяжело!
— Не надо, тебе ещё рано тяжести таскать, а Крис уже взрослый, ему будет
легче. Ты понеси покрывало и стой, жди возле машины с папой, помоги там ему
лучше всё собрать, хорошо, малыш? — она подошла к нему и ласково потрепала
по голове. — Настанет время, когда вы с Крисом будете друг другу опорой.
Никогда не оставляй брата. Вы всегда должны держаться вместе! Но это потом,
а пока тебе помогать должен он, потому что он старше! Понял?
— Понял, ма.
Она поцеловала его в лоб и продолжила сборы необходимых вещей.
— Мама, что-то ещё нужно отнести?
— Нет, Кристофер, спасибо! Иди к отцу и брату, помоги там им, если нужно.
Он уже было развернулся уйти, как мама его окликнула:
— Кристофер, подойди.
Когда Крис подошёл, мама так же ласково потрепала его, это была её
любимая привычка, и нежно сказала:
— Ты уже такой взрослый, скоро совсем станешь дяденькой, даже допрыгнуть
не смогу, чтобы в лоб поцеловать, — она тихо посмеялась. — Я вас очень люблю,
Крис. Мы с папой вас очень любим.
Крис покраснел от таких внезапных нежностей и, смущённо отведя взгляд в
сторону, ответил:
— Ага, мы вас тоже, — и быстро удалился, чтобы не взорваться от
перенапряжения.
***
29/100
Феликс резко проснулся. Было темно, но он не понимал это из-за штор или
из-за того, что уже была ночь или поздний вечер. Они и не заметили с Крисом
как отключились, вспоминая прошлое. Он аккуратно поднялся, чтобы не
издавать лишнего шума и не разбудить брата, вышел в коридор и, пройдя через
него, зашёл к себе. На часах было десять вечера.
«Ну ничего себе я воды Крису принёс»
Он взял телефон, чтобы просмотреть нет ли уведомлений от Хёнджина, и
увидел пропущенный звонок от него же. Феликс закрыл двери, чтобы Крису не
было слышно и набрал номер.
— Привет, Феликс, — почти сразу услышал он, его голос показался немного
печальным.
— Привет, — прохрипел Феликс. — Ты чего звонил?
— Просто хотел услышать твой голос. Мне стало нравиться звонить в последнее
время. Тебе.
Феликс плюхнулся на кровать и заулыбался, глядя в потолок.
— Ты ходил смотреть на закат?
— Нет, без тебя не хочу. Как Крис?
— Ему лучше. Он спит. Мы вдвоём заснули, пока разговаривали. Давно уже так
не говорили. Как там твой зоопарк?
Хёнджин издал смешок:
— Данте подрался с Вонючкой, оба вцепились в лист салата и тянули на себя, а
когда разорвали его пополам, то вместо того, чтобы съесть, как накинулись друг
на друга, еле растащил.
— А коты?
— Коты сейчас рядом лежат и мурчат, боюсь лишний раз пошевелиться.
«Я бы тоже сейчас рядом с тобой полежал и помурчал», — подумал Феликс,
но сразу же закрыл рот, чтобы это не озвучить.
— Феликс.
— А?
— Может, придёшь?
— Сейчас? Не поздно?
— Останешься, если что, напиши Крису записку!
— Хммм, хорошо. Через час буду.
30/100
— Тебя встретить?
— Нет, я помню дорогу.
***
— Ты какой-то бледный, — сказал Хёнджин и потрогал лоб Феликса. — Ты не
заболел?
Феликс убрал его руку, и, держа её в своей, посмотрел ему прямо в глаза и
сказал:
— Может и заболел, но чем-то мне неизвестным, — он улыбнулся. — Мне срочно
нужна кототерапия, где Гамлет с Офелией?
— Они на кровати, но я не думаю, что они будут счастли…. — он не успел
договорить, как Феликс уже побежал.
Зайдя в комнату, Хёнджин увидел такую картину: Феликс лежит пластом на
кровати, с обеих сторон подмышками коты, с максимально недовольными
мордами, Вонючка с Данте по клеткам, чтобы у Феликса не было шока, молча
наблюдают за этим, где-то в глубине крысьей и ящерной души радуются, что
они не два пушистых мэйнкуна.
Хёнджин сел на край кровати и мягко дотронулся до спины Феликса, гладя
его от лопаток до поясницы.
— Ты, оказывается, такой нежный, когда дело касается моих котов.
Феликс повернулся, оставил в покое котов, присел рядом с Хёнджином и взял
его руки в свои.
— Я становлюсь таким, когда дело касается всего, что относится к тебе, — он
положил голову на его плечо и прикрыл веки.
— Даже Данте?
— Ну уж нет. Только если в печатном виде!
Хёнджин взял за подбородок Феликса и повернул его лицо к себе, он долго
рассматривал, мягко поглаживая его скулы, второй рукой переплетая их пальцы.
Феликсу было неловко от такой близости. Но он не мог оторвать взгляд от
хёнджиновой родинки, которая, несомненно, так и притягивала его, он хотел
притронуться к ней губами, хотя бы на секунду, как будто это было ему
необходимо так же, как и дышать.
— Если я поцелую тебя в щёку, ты очень быстро отсюда убежишь? — спросил
Хёнджин, не отпуская его.
— Если ты закроешь двери, то не думаю, что у меня получится, — хрипло
ответил Феликс.
31/100
Хёнджин прислонился к его лбу, и они слегка соприкоснулись носами. Он
вдыхал аромат его кожи, рисуя носом узоры на его щеке, еле-еле дотрагиваясь
губами. Его движения были такими лёгкими, как будто он боялся, что Феликс
рассыпется от резкого прикосновения. Он притронулся губами к его щеке, и
задержался там на несколько секунд, оставив влажный след. Отстранившись, он
посмотрел на реакцию Феликса, который, прикрыв глаза от удовольствия,
спросил:
— Если я поцелую твою родинку, ты не выгонишь меня?
Хёнджин еле слышно посмеялся.
— Даже если ты решишь её вырезать, я тебе и слова не скажу.
Феликс притянул его к себе, обхватив его лицо ладонями, и точно так же, как к
самой хрупкой статуэтке на свете из самого тонкого фарфора, прильнул губами
к его родинке, чувствуя, как подрагивают его ресницы на закрытых глазах.
— Почему, когда я рядом с тобой, то мне кажется, что время течёт быстрее, чем
должно? — перешёл на шёпот Феликс.
— Потому что нам его никогда не хватит.
32/100
5
«Wise men say, only fools rush in
But I can’t help falling in love with you»
Elvis Presley
***
— Потанцуем? — Хёнджин протянул руку к Феликсу. — Тебе нравится Элвис
Пресли?
Феликс принял приглашение, взял его за руку, и они медленно прошли на
середину комнаты.
— Да. Нравится. Но я уже его лет пять не слушал, — Феликс немного замялся. —
Хёнджин, я совсем не умею танцевать.
— Значит, сегодня самое время научиться. — Он провёл пальцами по его
предплечью, добравшись до запястья, он взял его ладонь в свою, другой рукой,
аккуратно приобняв его за талию, притянул к себе. Феликс положил свою руку
ему на плечо, отведя голову немножко в сторону, он всеми силами старался не
отдавить Хёнджину пальцы на ногах, пока они плавно двигались в танце.
— У тебя хорошо получается, — с улыбкой произнёс тот. — Только расслабь
ладонь, а то ты мне кисть сломаешь.
Феликс спохватился и понял, что сосредоточившись на том, чтобы не
наступить на ноги, он направил всю силу и энергию в свою руку, которую
держал Хёнджин.
— Извини, тебе больно?
— Уже нет, — мягко ответил Хёнджин.
«Take my hand, take my whole life too. For I can’t help falling in love with you», —
напевал он, рассматривая лицо Феликса, и в сотый раз убеждаясь, что никого
красивее он в жизни не видел.
«Неужели, влюбляться, это когда так?», — раздумывал Хёнджин, глядя на
него. Ему хотелось быть рядом с ним каждую секунду, ему хотелось
растворяться в нём, слушать только его голос, быть частью него. Ему хотелось
взглянуть на мир его глазами, услышать те же звуки, побродить в лабиринтах
его мыслей, чтобы стать ещё ближе и понять его полностью. Только рядом с ним
он чувствовал себя живым, настоящим, как будто всё становилось на свои места,
дышать было легче, мир выходил за рамки каких-то обыденных вещей, потому
что Феликс и был его миром.
— Ты прекрасен, — приблизившись к его лицу, сказал Хёнджин.
33/100
Феликс заглянул ему в глаза, и Хёнджину показалось, что там он увидел
целую вселенную: огромную, необъятную, захватывающую, с миллионами
сияющих звёзд, до которых так близко и далеко одновременно.
Песня закончилась, но они так и продолжали стоять, глядя друг на друга.
Феликс переводил взгляд с его глаз на губы и, подойдя совсем близко и
обхватив его шею двумя руками, спросил:
— Если я поцелую тебя, ты не натравишь на меня Данте?
— Я натравлю, если ты этого не сделаешь.
Феликс боязно прикоснулся своими губами к его, они были такие мягкие, как
сладкая вата или, если бы можно было потрогать облачко, то ощущения, он не
сомневался, были бы такими же. Он очень нежно, не отрываясь даже на
миллиметр, целовал его, не закрывая глаза полностью и наблюдая, как
Хёнджин, прикрыв веки, наслаждался этими минутами, притягивая его за бёдра
всё ближе к себе, как будто хотел впустить его в свою кожу, как будто хотел
сделать частью себя не только в духовном плане, но и в физическом. Они
держались друг за друга так крепко, как будто боялись, что всё то, что сейчас
происходит — это мираж, и, только ухватившись за партнёра, они могли бы быть
уверены, что всё, что случилось — это реальность, не иллюзия, не сон.
Феликсу казалось, что его тело стало ватным, что он вот-вот и рухнет на пол
вместе с Хёнджином, который ощущал то же самое. Эйфория поглотила их
целиком и полностью, заполняя собой каждую клетку их тела, затуманивая
разум. Они купались в этих чувствах, позволяя им контролировать себя,
наплевав абсолютно на всё.
Неясно сколько они так простояли, утопая друг в друге, пробуя на вкус,
кусая. Ясно было только одно — им не хватило бы и целой вечности, чтобы
насладиться этим полностью.
***
Хёнджин лежал на спине, гладя по волосам Феликса, который прислонился к
его груди, слушая сердцебиение и обнимая его.
— Расскажи о своей семье. О Крисе, о родителях, о том, что случилось. Я хочу
знать всё, что происходило в твоей жизни до меня, я хочу, чтобы ты доверял мне
и не боялся говорить, когда что-то беспокоит. Стань ещё ближе ко мне, умоляю,
— просил его Хёнджин, прижимая к себе.
Феликсу тоже этого хотелось. Он был готов говорить, но не мог подобрать
слов, чтобы сразу не взвалить весь этот груз на него. Феликс приподнял голову,
поднёс руку Хёнджина к своим губам, и, целуя каждый палец, каждый участок
его кожи, обдумывал, с чего бы начать.
— У нас с братом разница в пять лет. Мы жили как обычные люди: мать, отец,
совместные отпуска, праздники. Папа был инженером и очень много работал.
Мы практически дома его не видели. Он уходил на работу, когда мы ещё спали,
а приходил, когда мы уже ложились. Мама была учителем музыки, но папина
зарплата позволяла ей не работать, а только иногда давать частные уроки,
34/100
когда бы ей этого хотелось. Она всегда была с нами и очень любила включать
музыку, самую разную, на всю громкость, чтобы в доме не оставалось ни одного
угла, где бы её не было слышно, брала нас под руки, и мы начинали танцевать,
— он запнулся. — Хёнджин. Знаешь что самое страшное? Я, кажется, начинаю их
забывать. Папу и вовсе не помню, только то, что он был высоким и всегда носил
костюмы, и то, что Крис любил с ним возиться в гараже, когда у того не было
смен в выходные. А мама…. Я помню, что она была очень красивой. У неё тоже
были веснушки, как и у меня, карие глаза, длинные чёрные волосы, которые она
немного завивала, когда было настроение. Она очень любила платья из лёгких
тканей, в них она казалась мне какой-то неземной: феей или волшебницей. Но я
не помню её голоса, и её образ с каждым годом становится всё размытее, порой
задумываюсь, а была ли она такой на самом деле, или же это я хотел её такой
видеть. Она совсем не кричала, не ругалась, даже когда стоило бы. Я так по ней
скучаю, ты даже не представляешь… — он прижался к Хёнджину, обхватив его
ещё крепче, стараясь унять волнение, которое мешало ему говорить.
— Что с ними случилось? — тихо спросил Хёнджин, приподнявшись и поцеловав
его в макушку.
Феликс долго не отвечал, прокручивая в голове события того дня, заново
ненавидя себя и брата за то, что ничего тогда не смогли сделать.
— Мы…. Мы поехали к водопаду. Родители давно мечтали туда попасть, но из-за
папиной работы много лет не получалось. И вот, мы решились поехать, всё было
как обычно. Мама собиралась, папа приводил в порядок машину, Крис и я
путались под ногами, стараясь чем-то помочь. Я помню дорогу, помню, как мы
весело пели песни, как приехали на нужное место. Разложили покрывало, еду;
папа пошёл фотографировать маму на фоне шикарной природы, а мы с Крисом
играли в волейбол где-то подальше, чтобы мяч не улетел в обрыв. Дальше всё
было как в тумане. Мы услышали папин крик. Мама подошла слишком близко к
краю, поскользнулась на мокром камне, и моментально улетела вниз, мы
услышали только всплеск воды, и больше ничего. Папа бросил всё и, сняв с себя
почти всю одежду, побежал за ней, по специальной тропинке, мы с Крисом
подошли к краю, он держал меня, крепко, чтобы я тоже не покатился в
пропасть. Мы увидели, как отец бросился в воду, но течение было таким
сильным, что он сразу же скрылся из вида. Мы побежали вниз, Крис звал их, так
долго, что почти совсем охрип, я же не мог сообразить, что произошло. Всё
случилось так быстро. Буквально пару часов назад всё было хорошо, и в одну
секунду всё разрушилось, — он взял паузу, чтобы перевести дыхание. Хёнджин,
находясь в глубоком шоке от услышанного, еле сдерживая слёзы, притянул его к
себе, чтобы снова поцеловать, чтобы Феликс вернулся из этих ужасных
воспоминаний о том роковом дне и почувствовал себя лучше хотя бы немного,
чтобы он почувствовал себя в безопасности, любимым.
— Дальше — хуже. Приехали спасатели, обрыскали везде, где только смогли. Но
не нашли их тел. Всё, что от них осталось — это папина брошенная одежда
наверху, мамин журнал и остатки еды. Всё. Были только мы. Нас старались
успокоить. С нами работали психологи, нас уверяли, что мы бы ничего не
сделали, что мы бы не смогли, что правильно сделали, что не полезли за ними,
иначе всё закончилось бы ещё плачевнее. Но скажи, Хёнджин, разве бы это
успокоило тебя? Когда на твоих глазах погибли твои близкие. Когда ещё с утра
вы все были вместе, и ничего не предвещало беды. Разве, ты бы перестал себя
винить?
35/100
— Нет. Никогда не перестал бы. Феликс, обними меня крепче.
Феликс прижался к нему ещё сильнее.
— С того дня у Криса начались сильные головные боли, и часто шла кровь из
носа. Да и у меня тоже. Первое время мы совсем не могли спать. Потом решался
вопрос о том, где мы будем. Было два варианта: либо детдом, либо тётя с дядей,
которые жили здесь, в Корее. И так как им должны были платить немаленькую
сумму за опекунство, то они нас забрали. Крису до совершеннолетия оставалось
чуть больше года, и этот год был для нас сущим кошмаром. Они ненавидели нас,
постоянно упрекали в том, что мы едим их хлеб, что мы свалились им внезапно
на голову, лишив их спокойной жизни. В школе надо мной смеялись за то, что я
плохо говорил на корейском, за мой внешний вид, называли уродом и бросали в
меня остатки еды на переменах. Как-то я уговорил тётю перевестись на
домашнее обучение, и она согласилась. Но легче от этого не стало. Дома она
постоянно заваливала работой, чтобы, по её словам, «не зря тут сидел». Я
ненавидел всех и вся, закрывался в себе. Крис оканчивал старшую школу, а по
вечерам ходил уже работал, где-то в охране. Часто его смены выпадали на ночь,
или же на выходные дни, и я его тоже мог не видеть неделями, как и папу
когда-то. Но зато, благодаря этому у нас скопилась неплохая сумма денег на
первое время, после того, как мы уехали от родственников.
— Вы сняли жильё?
— Нет, на те деньги, которое выплачивало государство, и которые опекуны не
имели право трогать, они купили нам ту квартиру, в которой мы сейчас живём.
Так что, как только Крису стукнуло 20, он оформил все документы по опекунству
на себя. И мы попрощались с теми людьми, и больше никогда их не видели.
Хёнджину стало больно, он чувствовал себя виноватым в том, что они не
встретились раньше, что он не мог заботиться о нём, закрывая его собой от всех
нападок со стороны окружающих, от тёти и дяди. Он хотел прожить жизнь
заново, чтобы ударить Феликса дверью на несколько лет раньше, и сделать его
частью своего существования, чтобы пережить всё это вместе. Хёнджин
подтянул его к себе повыше, перевернул его на спину, навис сверху и, убирая
волосы с лица, он начал покрывать его кожу поцелуями, плавно переходя на
губы, потом снова куда-то вверх, на скулы, на лоб, затем передвинулся чуть
ниже, целуя каждый сантиметр его шеи, очень аккуратно, пересиливая своё
желание наброситься на него, чтобы со всей кипящей страстью внутри не
причинить ему боли.
— Как бы я хотел узнать тебя раньше, как бы я хотел защитить тебя, — шептал
он, обжигая Феликса своим дыханием. — Теперь, ты в безопасности. Тебе ничто
не сможет навредить, никогда, я обещаю.
Феликс закрыл глаза, ему очень сильно хотелось в это верить, но он знал,
что есть вещи, от которых, ни Крис, ни Хёнджин не смогут его уберечь, как бы
им этого не хотелось. Тогда, на краю обрыва, увидев, как за несколько
мгновений всё может перевернуться с ног на голову, он окончательно утратил
веру в то, что ты можешь контролировать всё, что происходит в жизни. У хаоса
есть власть над всем – это был неоспоримый факт, по крайней мере, для него.
36/100
6
«Я любить тебя буду, можно?
Даже если нельзя…. Буду!»
Э. Асадов
***
— Феликс, твою ж за ногу, где тебя носит? — Крис, не в самом лучшем
расположении духа, с порога начал предъявлять. — Записку он оставил, а
телефона нет, хотя бы утром позвонить? Я откуда зна…. Ой, здрасьте, — увидев
Хёнджина, ему стало немного стыдно за свой тон.
— Добрый день, извините, это я сказал ему записку написать, а позвонить не
додумались, — протараторил тот, поклонившись.
Крис почесал затылок, не ожидая такого поворота.
— Та ничего, я это…. Волновался просто. Феликс, может, познакомишь?
Феликсу стало смешно от того, как Хёнджин всем незнакомцам «выкает»,
вспомнил их первую встречу и тихо хихикнул.
— Хёнджин, познакомься – это мой старший брат, он же Кристофер, он же Крис,
он же человекообразная обезьяна или кенгуру, как тебе будет удобно, — сказал
тот, и победно посмотрел на брата, чьи ноздри могли вместить в себе несколько
фур, от ярости из-за такого представления. — Крис, это Хёнджин, — он
обернулся, чтобы взглянуть на него, — мой парень.
— Кто??? — в один голос спросили те.
У Хёнджина вся жизнь пронеслась перед глазами, и он уже был готов к тому,
что бомбочкой будет лететь с окна в кусты под домом. Он с опаской посмотрел
на Криса, который, открыв рот, пытался издать хоть какой-то звук, но пока
получалось только просто шевелить губами. Феликс же готов был взорваться от
хохота прямо там, глядя на такой конфуз со стороны обоих. По очереди
переводя взгляд с одного на другого, он предложил:
— Может, зайдём уже и кофе выпьем? Или чай?
— Или водки, — сказал Крис, разворачиваясь на 180 градусов и чуть не
впечатавшись в дверь.
***
Все трое уселись за стол, Крис сидел напротив них, сверля взглядом
каждого, нервно подёргивая ногой. Хёнджин, еле живой, вцепился в колено
Феликса и сжал его так сильно, что у самого заболели пальцы, он дышал через
37/100
раз, а про моргание и вовсе забыл. Феликс накрыл его кисть своей ладонью, и
мягко похлопал, напоминая, что колено сделано не из стали, и вполне себе
может раскрошиться от такого нажатия.
— Кхм, и давно? — первым прервал молчание Крис.
— Со вчерашнего дня, — невозмутимо ответил Феликс, отпив глоток чая.
— Ага, — почти неслышно поддакнул Хёнджин, рассматривая стол и находя его
очень интересным, примерно как тогда, когда стены вдруг становятся очень
красивыми, если ты смотришь фильм с родителями и начинается постельная
сцена.
— Ну вы, ребята, даёте…. Не то чтобы я против, ваше дело, но это, конечно, не
та новость с которой я планировал начать день. Совру, если не скажу, что я в
полном ауте, — он постучал пальцами по столу. — Вы уже…?
Хёнджина бросило в краску, а Феликс поперхнулся.
— Крис, ты с дуба рухнул? Мы только вчера стали парой, а ты уже такие вопросы
задаёшь. Вон, Хёнджин лопнет сейчас от напряжения, из-за тебя мне его в
чувство ещё неделю надо будет приводить.
Крис заёрзал на стуле, понимая, что как-то поздновато он решил с Феликсом
про «это» поговорить, да ещё и при его парне.
— Ладно, я это…. На работу тогда, — он поднялся и протянул руку Хёнджину,
тот ответил рукопожатием. — Приятно познакомиться, ты извини за такую
реакцию, я просто не каждый день такое слышу, — Крис покрутился на месте,
ища что-то глазами, и пробормотав что-то невнятное, направился к выходу. — Я
пошёл, пока. Феликс, накорми гостя чем-то, и сам поесть не забудь.
— Будет сделано, капитан, — Феликс вышел провести брата, а когда вернулся,
то заметил, что Хёнджин так и не поменял своего положения, и так же сидел,
пялившись в одну точку на столе. — Хёнджин, ты на нашей планете? — он
помахал рукой перед его глазами, но ответа никакого не последовало. Тогда, он
присел рядом и, почти не касаясь его кожи, медленно начал целовать область за
ушком, шею, линию подбородка, но и это не выводило Хёнджина из транса.
— Нее, ну я так не играю, ты там прирос что ли? Подай хоть какие-то признаки
жизни!
Хёнджин перевёл взгляд на Феликса, а в глазах был вопрос, который он
решил озвучить:
— Когда Крис спросил «вы не...?» он имел в виду, занимались ли мы…
— Хёнджин не успел договорить, как Феликс закрыл себе уши и замотал головой
в разные стороны.
— Хёнджин, Крис сначала говорит, потом думает, у него язык быстрее извилин
работает. Не знаю, что он там имел в виду, но, умоляю, выкинь это из головы и
вернись ко мне, я уже минут десять вокруг тебя колдую, чтобы ты обратил на
меня внимание! — он обнял его со спины. — Ну улыбнись, пожалуйста, — Феликс
растянул его губы в улыбку пальцами правой руки.
38/100
Хёнджин резко подскочил, повернулся к Феликсу, взял его за плечи и,
заглядывая прямо в душу, громко сказал:
— Я не буду тебя торопить и ни к чему не буду принуждать, если ты вообще
никогда этого не захочешь, да и чёрт с ним, меня всё устраивает, — тараторил
он, тряся Феликса.
Феликс рассмеялся и, убрав руки, обхватил его за талию, притянув к себе, и
сказал:
— Давай, мы это чуть позже обсудим, — он поцеловал его в нос. — Мы же ещё
ничего не ели! Я приготовлю нам омлет, а ты включи пока музыку, колонка на
подоконнике, можешь подсоединить телефон туда. Будь как дома, хорошо?
Хёнджин успокоился и, быстро поцеловав Феликса в губы, направился к
колонке, чтобы выполнить его просьбу.
Заиграла «Kaleo — Can’t Go On Without You», и пока Феликс пытался
сообразить какой стороной достать сковороду, чтобы не рухнула вся
конструкция из посуды, которую они с Крисом выстраивали ежедневно вместо
того, чтобы сразу всё вытереть и сложить, Хёнджин подошёл к книжной полке и
взял фотоальбом.
Открыв его, он увидел детские фотографии мальчиков, на одной Феликс
стоял на столе с кастрюлей на голове, а рядом с ним была женщина, которая,
вероятно, очень громко смеялась. «Она и вправду была красивой», — подумал
он. Хёнджин перевёл взгляд на Феликса и заметил, что, в принципе, поставь его
сейчас в такую же позу, с такой же кастрюлей, и разницы почти не найдёшь.
Перевернув страницу альбома, он увидел его и Криса рядом с огромной
черепахой, на каком-то пляже. У Криса тоже были веснушки, но не такие яркие,
наверное, с возрастом они потеряли пигмент.
— Хёнджин, а мускатный орех – это что-то взрывоопасное? — вывел его из
раздумий Феликс.
Он посмеялся.
— Вообще нет, но его обычно в выпечку кладут, или соусы какие-то. В омлет я бы
не сыпал, будет вонять так, что месяц проветривать будете, — он подошёл к
Феликсу, взял его за талию и отодвинул от всего этого кухонного кошмара.
— Позволь мне.
— Ага, конечно, я что такой беспомощный, что яйцо не смогу пожарить? — он
обиженно посмотрел исподлобья.
— Феликс, у меня получится быстрее, если хочешь, стой рядом и смотри, в
следующий раз повторишь, м? — он взял его за руки и поставил их на свои
плечи, поднимая Феликса на себя. Феликс обхватил его ногами, и они слились в
поцелуе, и вовсе забыв, зачем там стояли.
— Мы так не поедим, — разорвав поцелуй, прошептал Феликс.
— Я с удовольствием пообедаю тобой, — сказал Хёнджин, но всё же поставил
Феликса на ноги, потому что их желудки были явно не в восторге от такой
39/100
перспективы, заурчав в унисон.
***
— Я дома! — Крис скинул обувь. — Феликс, я голоден как чёрт, что у нас есть?
Феликс вышел из комнаты, как раз закончив проводить онлайн урок.
— Хёнджин приготовил пасту и испёк пирог со сливами, всё на столе, —
улыбаясь, сказал он. — Ты как?
— Порядок. Феликс, я его не сильно напугал? Ты извини меня, если я был
слишком груб. Я так-то не против, говорил уже, пусть приходит. Если тебе с ним
хорошо — я не имею права в это лезть, — Крис выглядел виновато.
Феликс подошёл к нему и крепко обнял:
— Спасибо, — тихо сказал он.
Крис застеснялся и отпихнул брата.
— Ты ел?
— Ага, мы полдня что и делали, так это ели. Хёнджин ходил в кондитерскую и
покупал булки с….
— Кокосом, — закончил Крис, скривившись. — Как это можно есть? — он
подошёл к сковородке и противню, глотая слюну. — Надо купить лекарства,
скоро закончатся. Когда на приём нужно, не помнишь? Я напоминалку не
сделал.
— Через пару недель, Крис, я себе записал.
— Ты говорил ему?
— Нет.
Крис выдержал паузу.
— Не тяни с этим. Он, вроде как, парень хороший, не хотелось бы, чтобы он обо
всём узнал в последний момент. Это его разобьёт. Хорошо?
— Я знаю, Крис, пока не хочу об этом думать.
***
Х: «Только что увидел забавный вопрос. Пять штук кого-то или же
пятилетний кто-то, вместо «кто-то» надо подставить имя и решить. Я подставил
твоё. А решить никак не могу»
Ф: «Я бы выбрал пятилетнего Хёнджина»
40/100
Х: «Почему?»
Ф: «Если бы у меня было пять Хёнджинов, я бы с ума сошёл от красоты.
Нельзя, чтобы столько сразу было»
Ф: «Какой ужас. Я и флирт — несовместимы»
Ф: «Забудь, умоляю»
Х: «Нет, это было очень мило. А вот я склоняюсь к пяти Феликсам»
Ф: «Почему же?»
Х: «Это выгодно»
Х: «Один бы готовил еду, второй бы убирал квартиру, третий бы смотрел за
животными, пока меня нет, четвёртый бы массажировал мне ноги, а с пятым я
бы без остановки целовался»
Ф: «Значит, только что я тебя приревновал к себе же. Со всеми заданиями я
согласен, кроме готовки, ты же видел, что я на кухне творю. Я бы всё сжёг»
Х: «Ты уже сжёг моё сердце, когда мы впервые увиделись»
Х: «Да, я тоже ужасен во флирте, давай не будем даже пытаться»
Ф: «О чём ты мечтаешь?»
Х: «Хочу полететь с тобой в Австралию. А ты?»
Ф: «Хочу увидеть звёздное небо. Здесь его совсем не видно из-за того, что
много света от высоток и машин. Во всех больших городах такая проблема. А вот
в Австралии, если поехать в маленькую деревню, откуда родом был мой дед, то
можно увидеть, наверное, целую Вселенную»
Ф: «Знаешь, наши мечты совпадают, потому что раньше я хотел этого один.
Но с твоим появлением, теперь мне хочется сделать это с тобой»
Х: «Я обещаю тебе, что мы поедем, только ты и я. Будем жить в палатке и
каждую ночь наблюдать за движением звёзд. Согласен?»
Феликс перечитал это сообщение несколько десятков раз, сдерживая ком в
горле.
Ф: «С тобой — куда угодно»
Х: «Спокойной ночи, звездочёт»
Ф: «Сладких снов»
***
— У меня для Вас хорошие новости, — воодушевлённо сказал мужчина в белом
41/100
халате, зайдя в кабинет. — Ваши анализы более чем отличные. Терапия делает
своё дело. Кровотечения повторялись?
— Нет, последний раз было около двух месяцев назад.
— В целом самочувствие как?
— Хорошее, когда становится не очень, то брат помогает, чем может.
— Головные боли?
— Иногда.
— Дыхание?
— Дышу свободно.
Доктор посмотрел на парня и улыбнулся отцовской улыбкой.
— Мне приятно видеть Вас таким.
— Каким?
— Счастливым. Произошло что-то хорошее?
— Да. Мне спокойно от того, что брат останется не один.
— Вы и так будете всегда рядом, просто не физически.
Он посмеялся.
— Уж от кого, а от доктора я не ожидал такого услышать. А как же суровая
медицинская реальность, где есть только врачи и удача?
— Есть и такая. А есть и та, в которой жизнь обретает смысл тогда, когда
понимаешь, что ты живёшь до тех пор, пока о тебе помнят.
— Неплохо. Никогда об этом не задумывался.
— А Вы задумайтесь, тогда во многом станет проще. Жду Вас через месяц!
Парень вышел из больницы к месту, где его ждал в машине брат. Перед тем,
как сесть в неё, он поднял голову к небу и снова прокрутил в голове эту мысль:
«Жизнь обретает смысл тогда, когда понимаешь, что живёшь до тех пор,
пока о тебе помнят»
— Чего завис? — открыв окно, спросил второй.
— День сегодня красивый. Поехали.
42/100
7
— Феликс, немедленно вытри этот ужас с лица! — Хёнджин стоял
посреди комнаты и настойчивым жестом протягивал Феликсу влажные
салфетки. — Я даже знать ничего не хочу, сейчас же убери это!
Они собирались на свидание. На своё первое свидание, как пары. Феликс по
старой привычке нанёс на лицо тонну тонального крема, замазав все свои
веснушки, чем привёл Хёнджина в бешенство, и тот, не желая уступать, уже час
уговаривал его смыть её.
— Феликс, пожалуйста, ну хватит упрямиться, — он подошёл ближе, и,
приподняв его лицо за подбородок, нежно чмокнул в губы. — Ты – самый
красивый, да я с ума схожу, как только вижу тебя. Не прячься от меня и от
окружающих, тебе это совсем не нужно!
Феликс уткнулся лбом ему в грудь, закрыв глаза, он слушал его просьбы. Ему
было несложно всё стереть, он знал, что у Хёнджина фетиш на его веснушки,
что он может часами их разглядывать, придумывая себе какие-то узоры, обводя
их пальцем, а потом целуя, но пересилить себя он не мог. Каждый раз, как он
хотел выйти днём на улицу без «маскировки», в голове эхом отзывались
школьные насмешки, и ему казалось, что все на него будут тыкать пальцем,
шептаться за спиной или того хуже, вообще причинят физический вред.
— Хёнджин, я не могу, пойми…
Хёнджин глубоко вздохнул, крепко его обнял и, наконец, отступил:
— Хорошо, прости, что так навалился на тебя…. Неправильно это…. Прости,
Феликс. Мы над этим ещё поработаем, но, видимо, пока время не пришло. Эй,
посмотри на меня, — он заглянул ему в глаза. — Ты такой красивый, любой. Ты
понятия не имеешь насколько, — он начал зацеловывать всё его лицо, дойдя до
губ, он утянул его в нежный и глубокий поцелуй, аккуратно покусывая, сжимая в
руках его рубашку на спине.
Феликс нехотя оторвался от его губ, и, громко выдохнув, сказал:
— Хёнджин, мы опоздаем на сеанс, — он покрутился на месте. — Как я выгляжу,
если не считать причину твоей истерики?
— Буду крепко тебя держать, чтобы вдруг не стащил кто, — ласково улыбнулся
тот.
Хоть они уже и были в отношениях почти месяц, они ни разу вместе никуда
не выходили кроме своих квартир. Феликсу и так было нормально, была бы его
воля, он бы вообще на улице редко появлялся. А вот для Хёнджина это
оказалось испытанием, и, поняв, что Феликса просто так не вытащишь ни под
каким предлогом, он решил устроить им свидание, типичное, стереотипное с
походом в кино и сладкой ватой, но смысл был не в этом. Ему хотелось, чтобы
Феликс начал свободнее себя чувствовать, не стесняться себя, того, что он
плохо читает на корейском и путает буквы, а самое главное — своей внешности.
Хёнджин обожал черты его лица, его фактурность, его необычность, острый
подбородок, маленький слегка вздёрнутый нос, усыпанные веснушками скулы и
43/100
немножко веки, серебристые волосы, которые он регулярно красил, но при этом
часто скрывал за головными уборами. Хёнджин, глядя на него, терял связь с
внешним миром, и ему хотелось просто так вот сидеть и смотреть на любые его
действия, будь то приём пищи, сон или просто хождение туда-сюда. Он видел в
Феликсе ту красоту, которую тот никогда не обнаруживал, и Хёнджин не знал,
как ему об этом рассказать, как доказать то, что ему совсем не надо прятаться,
что он не должен соответствовать никаким стандартам. Он каждый день ломал
над этим голову, в попытках найти выход, но, встретив сопротивление и в этот
раз, понял, что действовать надо мягче, иначе это будет их последний
совместный выход.
***
В зале кинотеатра было мало людей, они выбрали себе места посередине, на
предпоследнем ряду. Была премьера какой-то романтической комедии, на
которую они совершенно не обращали внимания, целуя друг друга не
останавливаясь.
— Повезло, что почти никого нет, — тихо прошептал Феликс и потянулся рукой к
внутренней стороне бедра Хёнджина.
— Ты что делаешь? — спросил тот, схватив его за запястье.
— А что? Мне остановиться? — игривым тоном спросил Феликс.
Хёнджину хотелось ответить утвердительно, но рука как-то сама ослабила
хватку и Феликс, довольно улыбнувшись, принялся его поглаживать, немножко
сминая. Хёнджин, не выдержав такого давления, от которого шумело в ушах,
резко взял его за локоть и прошипел:
— Смотри, доиграешься. Я и не думал, что ты начнёшь приставать ко мне прямо
здесь.
— Просто ты сегодня шикарно выглядишь. Прямо как на нашей первой прогулке.
— Иди сюда, — Хёнджин положил руку ему на затылок и притиснул к себе,
жадно впиваясь в его губы. Вернув его ладонь на своё бедро, он сжал его кисть,
стараясь унять нахлынувшее возбуждение, которое перекрыло доступ
кислорода в мозг, отключив функцию «думать».
***
— И как тебе фильм? — с ухмылкой спросил Феликс, держа Хёнджина под руку,
пока они медленно шли вдоль пустой дороги.
— Каждый день бы такие смотрел, — ответил тот, мечтательно глядя в небо.
— Ты прав, звёзд совсем не видно. Я и не замечал никогда.
У Хёнджина громко зазвонил телефон, который до чёртиков напугал
Феликса.
— Кто в такое время звонит? Поздновато уже.
44/100
— Сейчас, подожди, это из университета. Наверное, что-то срочное.
Хёнджин отошёл в сторонку, о чём-то серьёзно разговаривая. Его мимика
менялась то на радостное выражение, то на замешательство, то на вселенскую
печаль. Феликс наблюдал за этим и думал, что из него вышел бы хороший актёр,
потому что не было такой эмоции, которую бы Хёнджин не смог изобразить, по
крайней мере, ему так казалось. Через минут пять он подошёл к Феликсу и без
слов прижал к себе. Так они простояли ещё какое-то время, пока руки Феликса
не затекли.
— Ты чего? — спросил он, немного попятившись назад.
Хёнджин не знал с чего начать. И поэтому стоял, уставившись в землю.
— Что-то случилось, Хёнджин? Расскажи мне, — Феликс снова подошёл, положил
руки ему на плечи, снизу заглядывая ему в глаза.
— Я в начале прошлого года подавал документы на грант. На обучение в
Испании. Вот позвонили, а я уже и забыл, — безучастным тоном сказал он.
Феликс понял, о чём дальше пойдёт разговор, но виду не подал.
— Сказали, что есть вариант полететь туда. На месяц. Что-то типа обмена, —
Хёнджин поднял голову и посмотрел на Феликса. — Я никуда не поеду. Я уже
решил. Не хочу целый месяц быть без тебя, — он снова обнял его.
— Ты с ума сошёл? Это же такая возможность! Ни в коем случае не отказывайся!
Хёнджин, — он прикоснулся к его лицу, — ты должен поехать! Это всего лишь
месяц. Он как один день пройдёт!
Верил ли Феликс и сам в то, что говорил? О нет. Но он знал, как учёба была
важна для Хёнджина, как он мог целыми сутками переводить «что-то с
испанского», он знал, что Хёнджин хочет поехать, и не хотел быть для него
таким вот тормозом его развития.
— Феликс, это месяц. Я не хочу без тебя и точка. Пойдём домой, — Хёнджин взял
его за руку и потащил за собой.
Всю дорогу Феликс, молча, шёл рядом, размышляя над тем, как бы его
уговорить не отказываться. Но как назло, не было абсолютно никаких идей. Он
смотрел на Хёнджина и видел, как тот погрузился в свои раздумья и как будто
шёл на автомате, не различая ни дороги, ни тротуара, ни столбов, ни фонарей.
Дойдя до квартиры Феликса, они остановились.
— Не зайдёшь? — спросил Феликс, беря его за руки. — Крис будет не против,
наоборот, только рад, он как раз купил приставку, могли бы поиграть во что-то.
Хёнджин прислонился к нему, нежно обхватив за талию:
— Сегодня нет, извини. Надо ещё кое-что доделать по языку.
Феликс, взяв его лицо в свои ладони, мягко провёл по щекам подушечками
45/100
пальцев.
— Хорошо, иди домой, — он поцеловал его в лоб. — Я напишу тебе.
Хёнджин, утопая в его нежности, совсем не хотел уходить, он хотел зайти,
провести с ними вечер, поиграть, а потом заснуть рядом с Феликсом, не
выпуская его из объятий ни на секунду, но ему нужно было подумать о
предложении. Да и животных кормить, иначе образуется новая пищевая цепь:
Гамлет и Офелия — Вонючка — Данте.
— Я напишу, как доберусь, — он поцеловал Феликса сначала в нос, потом, еле
касаясь, в губы. — Не играй допоздна.
— Хорошо, — Феликс погладил его волосы и зашёл к себе.
Хёнджин ещё постоял перед дверью несколько минут, сомневаясь, но в
итоге всё же решил уйти. Феликс в это же время ждал с обратной стороны,
чтобы сразу же открыть, если тот передумает уходить. Но, заглянув в глазок и
никого там не увидев, он разулся и прошёл в свою комнату, никак не ответив на
приветствие Криса.
***
Х: «Ты уже спишь? Прости, что не написал, как пришёл. Тут коты переворот
устроили. Всё убирал»
Ф: «Нет, не сплю. Что наделали?»
Х: «По всей видимости, Вонючка что-то стащила с полки, где был хлеб. Коты,
наверное, это засекли и решили поупражняться в ловкости и быстроте, пытаясь
этот кусок хлеба (или что там было) у неё забрать. Дурдом, короче»
Ф: «Хёнджин, не отказывайся от поездки. Пожалуйста. Я знаю как это важно
для тебя»
Х: «Феликс, это целый месяц»
Ф: «Хёнджин, это всего лишь месяц!»
Ф: «Тем более есть же Скайп, например, будем созваниваться каждый день,
ты и не заметишь, как время пройдёт. Я ещё тебе надоем!»
Х: «Никогда не надоешь. Не говори так»
Х: «А с зоопарком моим что делать?»
Ф: «Я буду приходить и кормить их»
Х: «И Данте?»
Ф: «Так уж и быть, и его тоже»
Ф: «Когда тебе надо дать ответ?»
46/100
Х: «Завтра-послезавтра. А лететь уже через неделю»
У Феликса чуть телефон из рук не выпал.
«Уже через неделю, так быстро»
Ф: «Сделай правильный выбор. Я не буду на тебя давить. Обдумай мои слова
и переспи с этими мыслями»
Х: «Кстати про «переспи». Это что такое было в кинотеатре?»
Х: «Не думаю, что смогу себя контролировать в следующий раз»
Ф: «А надо ли?»
Х: «Хм»
Ф: «Что?»
Х: «Да так, ничего»
Ф: «Я спать. Устал. Спасибо за сегодняшний день. Ещё раз скажу, обдумай
мои слова. Спокойной ночи»
Х: «Спокойной, кенгурёнок»
***
Весь следующий день Феликс был как на иголках. Постоянно проверял
сообщения и нервно хлопал дверьми.
— Феликс, ты чего такой дёрганный? — спросил Крис, стоя в дверном проёме.
— Я не дёрганный, — отрезал тот.
В этот же момент он споткнулся об ковёр, перевернул вазон с кактусом,
пытаясь зацепиться об стол, и заодно смахнул стакан с водой, который
разбился.
— Ну да, совсем не дёрганный, — сказал Крис, помогая ему встать. — Говори,
что случилось. Вы с Хёнджином поссорились?
— Да нет, не ссорились, — он сел на кровать, опустив голову. — Ему надо будет
уехать на месяц по учёбе. В Испанию. Он хотел этого, но теперь думает
отказаться из-за того, что не хочет далеко от меня быть. Я тоже не хочу, чтобы
он ехал. Но это его будущее, да и для него это очень важно. Сегодня он должен
решить, и я очень боюсь…. Любого его решения боюсь. В моём случае — месяц
это и вправду много, но тормозить его я не намерен.
Крис подсел рядом и, приобняв его за плечи, спросил:
— Когда ты успел стать таким мудрым? Не узнаю своего младшего. Неужели ты
47/100
так быстро вырос? — он потрепал его за волосы, как мама когда-то. — Как бы то
ни было, я буду рядом. Может, давай купим кота? Назовёшь его Хёнджином, и
будешь спать в обнимку, м?
Феликс засмеялся.
— Ну уж нет, мне его двоих хватит.
— Окей, я пойду, сделаю нам чай. Не грузись, в любом случае, это не конец
света. Хорошо?
— Ага, — промычал тот, откинувшись на спину и рассматривая потолок.
***
— Хёнджин, ты всё приготовил? Документы, одежда, зарядка? — Феликс
метался по комнате, выискивая что-то взглядом. Пока его не остановил
Хёнджин, усадив себе на колени.
— Всё взял, всё сложил, не волнуйся ты так! — он обнял его и прислонил свою
голову к его груди. Феликс обхватил его за шею, и так, молча, они просидели,
ожидая такси.
— Может, я всё-таки провожу тебя в аэропорту?
— Ни в коем случае! Не разрешаю, попрощаемся здесь, а то я так точно не улечу,
если увижу тебя там таким разбитым. Аэропорт — худшее место для прощаний,
даже не думай об этом! — он приподнял голову и, повернув его лицо к себе,
долго смотрел в глаза, поглаживая губы. — Я буду ужасно скучать, кенгурёнок.
Как только прилечу и доеду до общежития, сразу наберу тебя в Скайпе, будь
готов, ладно?
— Разница во времени какая?
— Семь часов. Лететь туда почти сутки. Давай так, чтобы не потеряться во
времени, я, как обоснуюсь, напишу тебе, если ответишь сразу, тогда созвонимся,
если же нет, тогда буду ждать до последнего, — Хёнджин увидел, как глаза
Феликса наполнились слезами. — Ну нееет, ну кенгурёнок, не надо, — он вытер
его щёки, сразу же целуя их. — Что же ты сердце мне и себе рвёшь?
По правде говоря, Хёнджин и сам еле сдерживался, он до последнего не был
уверен в правильности своего решения, но Феликс смог уговорить его тогда.
«Хёнджин, это всего лишь месяц»
— Ты даже опомниться не успеешь, как будешь встречать меня. Не забудь
заказать оркестр и танцоров заранее!
Феликс грустно улыбнулся.
— Я Данте наряжу в костюм балерины, — тихо сказал он.
Зазвонил телефон, голос в трубке сказал, что такси уже у входа.
48/100
— Ну всё, кенгурёнок, я поехал, — Хёнджин прижал его к себе, целуя в макушку.
— Береги себя!
Феликс прижался к нему, зажмурившись, вдыхая аромат его духов. Он
посмотрел на него и потянулся к его губам, целуя их нежно и одновременно
пылко, понимая, что как минимум ещё месяц, он будет только смотреть на
любимого через экран, считая дни до его возвращения.
— Я надену твою ношенную футболку на подушку и буду с ней спать.
Хёнджин засмеялся.
— Хорошо, можешь хоть весь мой оставшийся гардероб на неё натянуть. Сам
ходи в моей одежде, делай, что хочешь. Вот, держи ключи. Я поехал! — он
поцеловал его напоследок.
Выйдя из подъезда, Хёнджин смахнул с глаз слёзы, радуясь, что не раскис
прямо там, перед ним. Он сел в машину, взглянул на своё окно, из которого,
наверное, Феликс уже наблюдает за ним, и сказал водителю:
— В аэропорт.
49/100
8
Х: «Готов?»
Ф:«Да, набирай»
***
— Ну привет, так непривычно тебя видеть и не мочь прикасаться.
— То же самое…. — Феликс смущённо улыбнулся и заправил прядь волос за ухо.
— Как Испания тебе? Хорошо приняла?
— Даже слишком. Я, честно говоря, не ожидал. В первый день запутался в
остановках автобусных, подошёл к человеку спросить, так ко мне ещё трое
подбежали и за руку провели. Люди добрые здесь. Особенно, если говоришь с
ними на испанском, тогда расцеловать готовы.
— Ну уж нет, расцеловать — это уже будет лишнее, оставь это мне, — он
посмеялся. — Как погода?
— Жарко, видишь, я сижу в одной футболке, кондиционер работает, ночью окна
открываю, — он приподнялся, чтобы покрутиться и показаться Феликсу. — Тебе
бы тут понравилось, ты любишь жару.
Феликс, подставив под голову руку, рассматривал Хёнджина. Собранные
светлые волосы, белая футболка, на шее висел кулон в виде клыка. Он как-то не
сильно раньше всматривался, но сейчас увидел, что у него довольно широкие
плечи, которые ему сразу же захотелось потрогать, и желательно без лишних
преград в виде какой-то одежды. Они не виделись две недели, созвониться
никак не получалось из-за часовых поясов, свободное время одного выпадало на
занятость другого. Они только переписывались и скидывали друг другу
голосовые сообщения, каждый день Хёнджин присылал ему фотографии города.
Старинная архитектура, дома песочного цвета, люди, такие непохожие и, как
казалось по фото и видео, такие открытые и дружелюбные. На видео с главной
площади, на которой ночью зажигалась подсветка, он слышал их речь –
громкую, быструю, напоминающую горный ручеёк. Он поверить не мог, что
Хёнджин разговаривает так же. Он был так счастлив и печален одновременно,
потому что больше всего на свете ему хотелось быть там с ним рядом, и
проживать всё это вместе.
Феликс первые дни без него совсем поник, Крису приходилось запихивать в
него хоть какую-то еду, параллельно ругаясь и проклиная на чём свет стоял эти
чёртовы расстояния и часовые пояса. Феликс каждый день ходил к Хёнджину в
квартиру и присматривал за животными, которые, как будто и вовсе его
отсутствия не замечали. А Феликсу выть хотелось, находясь там, где повсюду
был его запах и его вещи, и каждый уголок его комнаты был напичкан
воспоминаниями о периоде до их отношений и после. В один день он выполнил
своё обещание и натянул его футболку на подушку, лёг с ней на пол, обнимая, и
так и заснул, проснувшись ночью от того, что по нему бегали ящерица с крысой.
Изрядно испугавшись и обматерив всё на свете, он подскочил и, взявшись за
сердце, кинул этой же подушкой в котов, в очередной раз, обругав их за то, что
не выполняют своих кошачьих обязанностей и не приструнивают разгулявшуюся
50/100
мелочь. Но зато, после этого он перестал их бояться и теперь не швыряет еду в
Данте и Вонючку, находясь на другом конце коридора, а спокойно открывает
клетку и ещё иногда разрешает им залезть к себе на руки.
«Не зря говорят, что клин клином», — думал он.
***
— Ты как будто похудел, Феликс, ты кушаешь? — Хёнджин приблизился к
экрану, внимательно вглядываясь в своего парня. — Смотри, чтобы тебя ни на
грамм меньше не становилось, надо было тебя взвесить перед тем, как
уехать, — он нахмурился. — Феликс, не изводи себя, пожалуйста.
— Не переживай за меня, я в порядке. Хочешь посмотреть на кое-что? — он
наклонился. — Та-даааам, — поднявшись, он приблизил к камере свои руки, в
которых спокойно сидела Вонючка, грызя капустный лист. — Видишь, какая у
нас теперь любовь?
Хёнджин рассмеялся, закрыв лицо руками.
— Как так вышло? Феликс, неужели ты стал теперь крысиным вождём? — он не
мог успокоиться, вспоминая как того трясло, как только крыса оказывалась гдето в поле зрения. — Только не говори, что теперь и Данте такое позволено, и ты
не запрыгиваешь на стул, если он бегает по полу!
— С ним мы теперь тоже дружим, но он юркий, я не могу его поймать, чтобы
доказать свои слова. Он, бывает, сам ко мне приползёт, посидит пару секунд и
зароется в ковёр.
Хёнджин сиял от услышанного.
— А коты?
— Коты офигевшие у тебя, вот что я тебе скажу. Я в один день не успел им
купить корм, было много занятий, пришёл, решил сварить им какую-то кашу.
Приправил её. Пахло так, что у самого слюнки потекли, а они мордами
покрутили, а в глазах было написано: «Ну и сам это ешь, кожаный». Пришлось
искать круглосуточный магазин и переться аж туда, ибо их превосходительство
желали.
Хёнджина снова бросило в истерику. Феликс так смешно это рассказывал,
кривляясь и жестикулируя. Он чертовски по нему скучал. Хоть и был постоянно
занят, но как только выдавалась свободная минута, его разум заполнял он,
напоминая о себе каждой мелочью. Да что там мелочи, даже погода напоминала
о нём. Гуляя по узким улочкам, Хёнджин мысленно держал его за руку,
рассказывая что-то о Реконкисте, о 1492 году, который оказался очень удачным
для истории страны и народа, а Феликс в его фантазии кивал, ничего не
понимая, и периодически останавливал его, чтобы закрыть рот поцелуем.
— Феликс, покажи мне их, не исхудали ли они тоже от такого питания, —
попросил Хёнджин, подстёгивая его.
— Исхудали? Ага, конечно, бедные, несчастные, — обиженно кинул Феликс и
51/100
пошёл искать пушистиков. Найдя, он поднёс их к камере, чтобы их наглые
морды хорошо было видно. — Видишь? Исхудавшие твои.
Котам не сильно понравилось такое, и они начали выгибаться, чтобы
выбраться из рук Феликса. Тот их отпустил и поправил камеру, полностью
наведя её на себя.
— Вот так вот и живём, Хёнджин. Я тут как прислуга. Принеси, подай, кушать
насыпь, туалет почисть. Эти услуги не бесплатные, ты же в курсе?
— Я тебе чем угодно отплачу. Сколько попросишь! Тебе привезти что-то? Что
хочешь назови, я землю всю перерою, но достану.
— Себя привези…. Я скучаю….
Хёнджин провёл пальцем по экрану, мысленно прикасаясь к любимому.
— Скоро, кенгурёнок, ещё две недели. Я тоже дико соскучился.
Они сидели в тишине, разглядывая друг друга. Хёнджин готов был поставить
всё, что у него есть на то, что Феликс действительно очень потерял в весе, и как
будто стал ещё бледнее, отчего его веснушки, будто горели, привлекая к себе
его внимание. Или, может, это камера так искажала свет, и Хёнджин сам себе
это всё накрутил. Он не знал. Единственное, что он знал, так это то, что не
отпустит Феликса от себя ни на секунду, когда вернётся обратно. Он даже
подумывал спросить у Криса разрешения, чтобы Феликс немного у него пожил
первое время.
— Феликс.
— А?
— Твоя рубашка.
Феликс нахмурился.
— Что с ней не так?
Хёнджин облизал губы.
— Она расстёгнута. Я вижу твою ключицу.
— Мне застегнуть?
Феликс провёл рукой по своей шее, пальцами сминая её, глядя прямо в
камеру, отчего у Хёнджина задрожали руки.
— Я надеюсь, ты так не ходишь по улице?
— Надейся, — Феликс хихикнул и прикусил нижнюю губу.
— Феликс, только попробуй, — тяжело вздохнул Хёнджин.
— А то что? — ему нравилось дразнить Хёнджина, он видел, как тот на него
52/100
смотрит, как он облизывается, как голодный зверь, которого год держали в
клетке и не давали еды. — Накажешь меня?
У Хёнджина от этих слов пошли мурашки по спине, он выпрямился, подвигал
плечами и головой и ухмыльнулся.
— Ну так что, мне застегнуться? — продолжал тот.
— Нет, оставь так. У меня в квартире можно. Но я настаиваю, чтобы при мне на
тебе её не было, — он сделал паузу. — Чтобы на тебе вообще ничего не было.
— Вообще ничего? Я же замёрзну, — надул губы Феликс.
— Я тебе не дам замёрзнуть, — Хёнджин снова уже в сотый раз облизывал губы,
потом кусал их изнутри, чтобы как-то успокоить свою разгулявшуюся фантазию,
представив, как Феликс ходит без ничего по его дому, и какими способами он
будет его греть.
— Слушай, тут, правда, как-то жарко, наверное, я ещё расстегну пару пуговиц,
ну знаешь, чтобы совсем не вспотеть, — Феликс откинулся на спинку стула,
медленно, не торопясь, вытаскивая пуговицы из петель, запрокинув назад
голову, открывая обзор на верхнюю часть своего постепенно оголяющегося
тела.
Хёнджин нервно сглотнул, уставившись в экран, почувствовав, как приятно
потянуло внизу живота, ощутив жар и дрожь по всему телу.
— Ф-ф-феликс, перестань, — еле выдавил он из себя.
«Я же не из дерева, чёрт возьми, я тебя две недели не видел, и ещё столько
же не увижу»
Феликс поднялся. Приблизившись к монитору, по виду Хёнджина он понял,
что делает всё правильно, и это «перестань» было сказано, чтобы окончательно
не потерять голову.
— Почему перестать? — промурчал он.
Хёнджин поправлял футболку, не зная за что ухватиться, чтобы не улететь
от картины, которая перед ним предстала. Его парень, с почти до конца
расстёгнутой рубашкой, через которую он видел его шею, ключицы, линию от
груди до живота, который был плоским и к которому хотелось припасть губами,
оставляя на нём следы от укусов и засосов. Он тяжело дышал, считая про себя
до десяти, иначе, его бы унесло в другую вселенную.
— Хёнджин, ты со мной? — Феликсу нравилось видеть его таким, и это
раззадоривало ещё больше.
— Я боюсь, что тебе будет холодно…. А я получу тепловой удар от такого, —
хрипло ответил он.
Феликс отъехал на стуле немного назад, чтобы его было видно полностью.
Он снова откинулся на спинку, и, глядя исподлобья, спросил:
53/100
— Ты часто думаешь обо мне…. Таком?
Хёнджин замялся, они ещё ни разу не говорили на такие «жаркие» темы, от
которых будоражился разум, и здравомыслие говорило «пока-пока».
— Каком «таком»? — конечно же, ему не требовалось уточнение, но он хотел
услышать это от Феликса. Это было частью их игры, правила которой
придумывались на ходу.
Феликс поправил волосы.
— Развратном. Таком, который становится одержимым, когда видит твои руки и
бёдра, — он задумчиво улыбнулся, сделав один оборот на стуле.
Хёнджин тоже откинулся немного назад, размышляя над ответом.
— Наверное, постоянно, с нашей первой встречи. Только сейчас я это понял.
— И часто ты…. — Феликс запнулся, ужасно стыдясь того, что он хотел озвучить,
но и ужасно желая сделать это, чтобы посмотреть на то, как же Хёнджин
отреагирует. — Часто ты…. Трогаешь себя…. Там.… Когда думаешь обо мне?
— Очень часто, — ответил тот, посмотрев прямо в камеру, от чего у Феликса
пересохло во рту. — А ты?
— Я тоже, — Хёнджин принял правила игры, и Феликс решил зайти ещё дальше.
— Хочешь посмотреть?
— Хочу сделать это вместе с тобой, — прохрипел он, пристально всматриваясь в
лицо Феликса, залипая на его приоткрытые влажные губы, которые приковывали
к себе. — Чёрт, кенгурёнок, что на тебя сегодня нашло? Я почти на пределе от
одного твоего голоса, который стал непривычно низким. Что уже говорить о
твоём виде в целом, неужели ты так соскучился?
Феликс, снимая ремень и откидывая его в сторону, ответил:
— А ты как думаешь?
Хёнджин протёр глаза, наблюдая за медленными и такими манящими
действиями Феликса, желая самому снять с него этот ненавистный ремень.
Почувствовав, как внизу ему стало тесно, Хёнджин повторил то, что сделал
только что его парень, и неспешно расстегнул свою ширинку, доставая
наполовину вставший член.
— Сними уже с себя эту чёртову рубашку и покажись мне, — сипло потребовал
он.
— Смотри, какой нетерпеливый, — нарочно медля, насмехался Феликс. — А как
же «перестань»? М?
— Феликс, с огнём играешь, — закусил губу он, не отводя взгляда от монитора.
— Снимай.
54/100
Феликс, улыбнувшись, послушно снял с себя ненужную ткань, показавшись
перед Хёнджином без неё, одной рукой он так же, как и его парень, делал
резкие движения кистью вверх-вниз, обхватив свой член, второй гулял по
своему телу и трогал себя, глядя на монитор и возбуждаясь ещё больше от того,
как Хёнджин, запрокинув голову назад, пересиливал себя и снова возвращался в
прежнее положение, чтобы не закончить раньше, чем ему хотелось.
— Возьми свои пальцы в рот, пососи их, — приглушённым голосом попросил
Хёнджин, постанывая от наслаждения, которое вскружило ему голову.
«Что же со мной будет, когда я его увижу так?», — крутилось у него в
мыслях.
Феликс выполнил и эту просьбу, обхватив губами средний и безымянный
палец, засовывая их себе в рот как можно глубже. Он чувствовал, что так его
надолго не хватит, и, ощущая накатывающую волну долгожданной разрядки, он
прогнулся в пояснице, доводя себя до оргазма, слегка подёргиваясь от такой
внезапной комбинации ощущений, которые буквально ослепили его на
несколько секунд.
Хёнджин, увидев всё это, не стал отставать, и, громко выдохнув и не
отворачиваясь от зрелища напротив, кончил себе на живот, вовремя успев
поднять футболку.
Они просидели так минут пять, пытаясь отдышаться, и унимая дрожь в их
телах. Феликс вытерся, надел рубашку, и сел снова поближе к камере и
наблюдал за этими же действиями Хёнджина. Закончив, тот улыбнулся, глядя
на него, и сказал:
— После такого ты просто обязан выйти за меня замуж, — он засмеялся.
— Не разбрасывайся такими предложениями, — Феликс подмигнул ему.
— Приезжай скорее, и мы всё это повторим.
— Всё это и не только. Теперь бы дожить спокойно до конца месяца.
Они попрощались, и Феликс, лёжа на его кровати и обнимая подушку с его
футболкой, еле слышно заплакал, безумно тоскуя по своему любимому человеку,
в надежде, что заснув сегодня, он проснётся в день, когда Хёнджина надо будет
встречать в аэропорту.
55/100
9
«Мрачны предчувствия, тревожны сны.
Дай Бог, чтоб их питало заблужденье»
Ф.Петрарка
***
Утром две пары по грамматике, обед — перерыв на поесть и отдохнуть,
вечером разговорный клуб, где все садятся в кружочек, как на собраниях
анонимных алкоголиков, и что-то рассказывают про себя, свою страну, обычаи и
т.д. По ночам, когда все студенты шли вместе в какой-то бар, Хёнджин
предпочитал оставаться в комнате, переписываясь с Феликсом, или
созваниваясь с ним. Ему на стены лезть хотелось от такой тоски, которая
проедала все внутренности, пуская свои корни всё глубже и глубже после
каждого сообщения. До отлёта оставалось пять дней, и Хёнджин готов был
поклясться, что это будут самые долгие дни ожидания в его жизни.
«Ещё чуть-чуть, кенгурёнок, и я вернусь к тебе»
***
Феликс целый день не отвечал на сообщения. Хёнджин проверял телефон,
как только выдавалась свободная минутка. Но ни уведомлений, ни даже того,
что он был в сети, видно не было. Прогнав дурные мысли, которые сразу же
начали лезть в голову, он старался успокоить себя и занять чем-то. Но всё
валилось из рук. На парах по грамматике он ничего не слышал, а просто
автоматически кивал головой и что-то записывал, что даже опытному
криптографу не удалось бы разобрать этот шифр из корявых букв. Поесть на
перерыве ничего не смог, так как попросту не было аппетита, и всё время он
просидел с телефоном в руках, ожидая заветного «Привет». Но ничего не
приходило, полная тишина. Вечером на уроке по лексике он точно так же сидел
на стуле и мысленно был где-то в виртуальной сети, занимаясь поиском
сообщения, которое где-то могло запутаться и прийти не туда.
Придя домой, Хёнджин, не переодеваясь, открыл ноутбук, затем Скайп.
«Не в сети»
«Почему? Что случилось? Я обидел его? Нет, он сказал бы. Может, с Крисом
что-то? Точно. Крис.»
Он зашёл на страничку Феликса в социальной сети и нашёл среди
небольшого количества подписчиков Криса. В информации о себе был номер его
телефона.
«Надеюсь, он действующий», — подумал Хёнджин, так как однажды сам
указал номер, который был недействительным, и долгое время забывал его
56/100
поменять.
*Гудки*
— Да, слушаю, — его голос был уставшим, как будто расстроенным, но, во
всяком случае, это был ЕГО голос – Криса. Хёнджин выдохнул, успокоившись на
секунду тем, что сейчас узнает, что же происходит непосредственно у самого
близкого человека, который был у Феликса.
— Крис, привет, это Хёнджин. Я…
— Хёнджин? Как ты нашёл мой номер? — его голос был удивлённым.
— Ты указал в социальных сетях. Это неважно. Крис, как там Феликс? Он не
отвечает целый день на мои сообщения, и я переживаю, вдруг случилось чего?
Или, может, он обиделся на меня…. Он ничего тебе не говорил?
Долгая пауза. Хёнджин слышал, как Крис прерывисто дышал, как будто
сомневаясь в том, стоит ли ему знать то, что сейчас там происходит. От этого
ощущения у него скрутило желудок, и он решил присесть, чтобы стало полегче.
— Хёнджин, ты главное не волнуйся.
После этих слов всегда стоит начинать волноваться, потому что никогда
ничего хорошего за ними не следовало.
— Он в больнице.
Хёнджин подскочил, сжимая телефон в руках. Ему показалось, что земля
стала ходуном ходить и, сразу же, он упал обратно, чувствуя, как подкосились
его ноги.
— Что? Больница? Что с ним? Почему ты мне не сказал? Крис? — он начал
засыпать его вопросами, не давая вставить слово, его сердце колотилось, он не
знал куда деть свой взгляд, как сфокусироваться и расслабить тело, которое
стало как каменное от напряжения в каждом мускуле.
— Хёнджин. Успокойся. Дай мне сказать.
«Успокойся? Он издевается?»
— Утром я нашёл его без сознания на кухне и сразу же вызвал врачей. Они
приехали так скоро как смогли и забрали его. Весь день я был там с ним, до
телефонов дела не было, я думал набрать тебя, как доберусь домой, я нашёл
твой номер в его контактах. Сейчас с ним всё в порядке. Он спит, за ним
присматривают медсёстры и контролируют его состояние. Они сказали мне
уходить, потому что толку от моего нахождения там не будет никакого, — он
прервался на минуту. — Хёнджин, не впадай в панику. С ним всё будет хорошо.
Он скоро поправится. Когда ты приезжаешь?
У Хёнджина пропал дар речи. В голове было только: «без сознания»,
«больница», «медсёстры контролируют его состояние». Его снова стошнило, и он
согнулся, чтобы подступившее волнение не поднялось выше желудка.
57/100
— Хёнджин? Ты на связи? Эй, парень, не бери в голову, я буду с ним пока ты не
приедешь, потом будем меняться, если его не выпишут раньше. Ты слышишь?
И в эту секунду в Хёнджине проснулся гнев, ярость, ему хотелось ударить
Криса со всей силы за эти нелепые попытки утешить, за то, что не сказал всё
сразу, а сейчас делает вид, как будто всё нормально и пытается убедить в этом
его.
— То есть «не бери в голову»? Ты в своём уме? По-твоему сейчас, когда Феликс
лежит в больнице, когда я нужен ему, как никогда, а нахожусь я хрен пойми
где, когда ему, наверное, страшно или больно. Ты говоришь мне не брать в
голову это и не волноваться? Это шутка, Крис? — его голос срывался, тело не
слушалось и дрожало, он обхватил себя одной рукой и ущипнул за бок,
максимально больно, в надежде, что всё то, что он сейчас услышал, было сном,
кошмаром, от которого ему нужно проснуться любым способом. Но, увы, он не
просыпался, а значит, всё происходящее — самая что ни на есть реальность.
— По-твоему я должен быть спокоен, когда Феликсу нужна помощь?
— А чем ты ему поможешь? — Крис убивал своей невозмутимостью. — Ответь
мне на вопрос. Когда ты приезжаешь?
— Я сейчас же еду в аэропорт менять билеты на ближайший рейс.
— Хорошо, держи меня в курсе. До связи, — Крис повесил трубку.
***
Сбор чемоданов. Такси. Очередь к менеджеру, чтобы совершить обмен. Всё
это произошло так быстро, что Хёнджин опомнился уже тогда, когда сидел в
зале ожидания. По счастливой случайности, на рейс, который должен быть
через три часа, ещё были свободные места и у него получилось всё сделать без
проблем, немного доплатив. Тогда он готов был отдать все деньги, что у него
были, лишь бы поскорее вернуться.
«Он в порядке, он в больнице, он спит и набирается сил, там Крис, с ним всё
будет хорошо», — повторял он сам себе, но это никак не помогало ему.
Представив, что там в палате, в окружении чужих людей, которые механически
выполняют свою работу, у которых нет времени на сочувствие, лежит Феликс,
который, возможно, не понимает что происходит и хочет позвать его, Хёнджина
снова затрясло.
«Нет, не думай об этом, идиот. Сейчас ты дождёшься рейс, через день ты
прилетишь и будешь с ним. А может, Крис прав, и его вообще выпишут, и
поводов для беспокойства не будет. Чёрт, я же видел, что он похудел, что он
был слишком бледен. Неужели из-за моего отъезда? Неужели это так его
разбило? Идиот, идиот, что уехал от него, идиот», — продолжал он ругать себя,
бившись головой об колени.
Он вспомнил, что надо позвонить Крису. Набрав номер, он постарался
звучать спокойно, чтобы не показаться истеричкой.
— Хёнджин?
58/100
— Я вылетаю сегодня, буду через день.
— Хорошо, я встречу тебя. Скинь сообщением время и терминал.
— Да. Крис, как он?
— Хёнджин, с ним всё будет хорошо. Я же говорил. Он пока спит. Если что-то
поменяется, я сразу тебе сообщу.
— Почему это произошло?
— Не забудь скинуть сообщение. Я не могу говорить. До встречи.
Короткие гудки. Хёнджин смотрел перед собой, абсолютно ничего не видя.
Его ничего не заботило, ни то, что он сегодня ничего не ел, ни то, что, скорее
всего ему долго и нудно придётся объяснять в деканате, почему он так скоро
уехал, и заплатить какую-то неустойку. Ему на всё это было наплевать.
Единственное, что сейчас было важно — это Феликс и его здоровье.
Он, наконец-то, понял этих людей, которые бегут ко всем подряд: врачам,
гадалкам, священникам и т.д., чтобы спасти своих близких. Он понял, почему
они это делают. Потому что они любят и готовы отдать всё, чтобы те, кого они
любят, были в безопасности, чтобы они были здоровы, чтобы их жизнь
продлилась как можно дольше. Такие ситуации ослепляют, притупляют
бдительность, и ты готов поверить любому, кто даёт хоть малейшую надежду на
то, что всё будет хорошо.
«Я скоро вернусь, кенгурёнок, совсем скоро я буду рядом»
***
За весь полёт Хёнджин не сомкнул глаз, иногда проваливаясь в дремоту, из
которой его выбрасывали начинающиеся кошмары. Он только перекусил какимто хлебом и запил водой в самолёте, потому что надо, ведь ни голода, ни жажды
он по-прежнему не ощущал. Каждая его мысль была о Феликсе и о его
самочувствии. Во время полёта телефон включать нельзя, и он ненавидел это
дурацкое правило. В голове было слишком много «а вдруг?» и «если». По
прилёту он снова не заметил, как прошёл границу, штампы, вопросы, получение
багажа, как будто всё это было в перемотке. Ему стало немножко легче, когда
на улице он увидел Криса рядом с машиной, который тут же подбежал к нему,
забрал сумку и положил на заднее сиденье. Хёнджин сел спереди. Сел и Крис.
Они поехали.
— Неважно выглядишь, парень, — Крис хмыкнул. — Ты спал?
— Как он? — проигнорировав его вопрос, спросил Хёнджин.
— Ему лучше. Он много спит, сегодня плотно поел, мы ещё успеваем навестить
его.
— Это из-за меня?
Крис немного удивился.
59/100
— Что? Нет. Нет, Хёнджин, ты тут не причём. Даже не думай об этом.
— Тогда почему это произошло? Ты можешь мне нормально сказать? — он
постепенно начал выходить из себя, непонятно откуда находя силы на злость.
— Не пыли. Ты устал. Я бы на твоём месте поспал немного, пока мы будем ехать,
а то в твои мешки под глазами можно складывать подарки от Санты.
— Юморист хренов, — шикнул Хёнджин, развернувшись к окну.
Крис резко ответил:
— Не переходи границы. Ты тут не один за него переживаешь. Я его старший
брат, если ты забыл. Держи язык за зубами, ясно?
Хёнджин ничего не ответил, погрузившись в короткий сон.
***
— Подъём, приехали! — Крис тряс его за плечо.
Хёнджин тут же развернулся и огляделся по сторонам. Было уже темно, свет
исходил только от больничных окон и фонарей по периметру. Они вышли из
машины. Дойдя до главного входа, он остановился.
— Крис, извини, что я так…. Я сам не свой был, — он виновато опустил глаза.
Крис похлопал его по спине и сказал:
— Понимаю, всё нормально. Я бы на твоём месте себе ещё и врезал.
«Значит, можно было», — разочарованно подумал тот.
Яркое освещение било в глаза, от чего оба зажмурились. Они дошли до
медсестры, которая провела их к палате.
— Ты иди, я уже был, — Крис улыбнулся. — Сейчас он хочет видеть тебя.
Хёнджин протянул руку к дверной ручке и почувствовал, как у него
затряслись ноги. Осталось несколько шагов и он окажется рядом, но именно
сейчас он впал в ступор и так и стоял с протянутой рукой.
— Хёнджин? — Крис положил руку ему на плечо. — Ты в порядке?
— Да, да…. Я…. Я захожу.
***
Зайдя в палату, он аккуратно закрыл дверь, не издавая лишнего шума. Свет
исходил только от ночника на стене. Хёнджин увидел кровать, на которой лежал
Феликс с закрытыми глазами. К его рукам были подсоединены какие-то трубки,
60/100
пахло лекарствами, цвет его лица казался здоровее, чем тогда на видеозвонке.
Но он действительно был очень худым, его впалые щёки и синяки под глазами
стопроцентно убедили Хёнджина в том, что он больше никогда так надолго от
него не уедет и не допустит повторения этого кошмара.
Он, еле касаясь пола, подошёл к кровати, поставил рядом стул и сел.
— Я вернулся, кенгурёнок, я теперь тут, — шепотом сказал он и ласково провёл
по его руке пальцами, взяв его ладонь в свою, и поднёс её к губам, целуя
каждую клеточку кожи.
Феликс начал ворочаться, открыл глаза. Почувствовав приятное тепло в
своей руке, он повернул голову.
— Хёнджин? — тихо спросил он. — Ты реальный?
Хёнджин поднял взгляд на его лицо, от такого его вида у него в горле стал
ком, который он пытался проглотить, чтобы не волновать Феликса.
— Реальный, кенгурёнок, я приехал, — он мягко улыбнулся. — Я же говорил
тебе, чтобы тебя меньше ни на грамм не стало, а ты всё наоборот сделал.
Теперь буду тебя откармливать, — он приложил руку к его лбу, мягко убрав
волосы. — Ты такой красивый.
Феликс улыбнулся, прикрыв веки.
— Даже сейчас я красивый?
Хёнджин придвинулся ближе, поцеловав его в носик, ответил:
— Ты всегда красивый. Я очень скучал, малыш. Прости, что так всё вышло.
Феликс сжал его руку настолько сильно, насколько позволяла оставшаяся
энергия в его организме. Увидев Хёнджина рядом, почувствовав его, ему сразу
же стало лучше.
— Доктор сказал, что ещё три дня мне надо полежать здесь. Они капают что-то
в меня литрами, мне кажется, что скоро каждый мой волосок пропитается
лекарствами.
— Я договорюсь, чтобы быть здесь с тобой. Я больше тебя не оставлю. Буду
лично следить, чтобы ты съедал всю порцию еды, которую тебе приносят.
Феликс чуть слышно посмеялся.
— Больничная еда отвратительна. Это целое испытание её есть.
Хёнджин снова поцеловал его руку.
— Знаю, малыш, я постараюсь проносить что-то более съедобное, думаю,
здешние медсёстры мне помогут за регулярное пополнение запаса шоколадок.
Феликс снова засиял, он протянул ладонь к лицу Хёнджина и погладил его
по щеке. Окончательно убедившись, что разговаривает не сам с собой, он
61/100
сказал:
— Я хочу спать, посиди рядом, пока я не засну.
Хёнджин поправил ему подушку и одеяло.
— Я больше никуда не уйду, кенгурёнок.
Феликс снова улыбнулся.
— Обожаю, когда ты на меня так называешь.
62/100
10
— Феликс, открывай рот!
— Нет!
— Феликс!
— Не буду!
— Я сказал, открывай рот!
— Сам это ешь!
— Я уже съел, вот, — Хёнджин подвинул пустую тарелку, чтобы показать, что он
не обманывает. — Это полезно! Тебе надо восстанавливать силы!
— Это отрава, — Феликс сложил руки на груди и отвернулся, скорчив гримасу.
— Как ребёнок, ей-богу, — Хёнджин покачал головой и уже хотел сдаться, как
тут он вспомнил про козырь в рукаве. — Я сейчас позвоню Крису и скажу, что ты
отказываешься есть, и что ты вообще хотел сбежать, а я тебя у двери поймал, —
на его лице появилась довольная улыбка.
Феликс посмотрел на него, широко раскрыв свои глаза.
— Он тебе не поверит!
Хёнджин взял в руки телефон.
— Давай проверим?
У Феликса задёргался глаз. Он не знал шутит Хёнджин или нет. Но точно
знал, что если Криса выдернуть с работы и наговорить всё это, то ему не
поздоровится, и время его пребывания в больнице затянется на дольше, чем на
оставшиеся два дня. Только лечить уже будут переломы.
Он хмыкнул, и, молча, кивнул на тарелку, давая добро, чтобы Хёнджин его
этим накормил.
— Вот так, хороший мальчик, — сказал Хёнджин, протягивая ему ко рту ложку с
перловой кашей. — Жуй!
Феликс еле сдерживал рвотные позывы но жевал, пристально глядя на
Хёнджина, чтобы вызвать у того совесть за то, что пихает в него эту гадость.
— Молодец, за это я тебя поцелую, — Хёнджин потрепал его по голове.
— Чувствую себя собакой какой-то, — он недовольно сморщил нос. — Где мой
поцелуй?
Хёнджин хитро улыбнулся.
63/100
— Как ты это себе представляешь? Доешь, почисть зубы, и тогда!
Феликс надул губы.
— Я тогда опять есть прекращу! Хотя бы в лоб!
Хёнджин покрутил в руках телефон, напомнив без слов, что набрать номер
Криса — это секундное дело.
— Манипулятор! — прошипел Феликс.
— Куда летит самолётик? — Хёнджин сделал ложкой волнообразное движение.
— Теперь я чувствую себя ребёнком, — Феликс закатил глаза и открыл рот,
чтобы очередная порция ненавистной каши попала ему в рот.
— Так ты же так себя и ведёшь, ну! — Хёнджин взмахнул руками. — Я тебе
говорил – ешь сам, ты неткал, ну теперь терпи, — он взял салфетку и вытер
уголок его рта. — Я спросил, что тебе можно помимо этого, медсестра сказала,
что можно йогурты разные. Доешь, и я пойду, тебе какой купить?
— Не люблю йогурты.
Хёнджин начинал злиться.
— Да что ж такое? А что ты любишь тогда?
— Ага, вот возьми и накричи на меня сейчас, я больной вообще-то, — Феликс
плюхнулся на подушку и накрыл себя одеялом.
У Хёнджина лопалось терпение. Феликс вёл себя как капризный малыш,
которого разбаловали, и как будто сейчас он впервые слышит слова «нет» и
«нельзя».
«Если мы когда-то обратимся за помощью к суррогатной матери, то я дам
свой генетический материал. Ибо двоих таких моя нервная система не
выдержит»
Он отставил тарелку в сторону, и подсел к Феликсу, просовывая руки под
одеяло и, добравшись до рёбер, начал его щекотать.
Феликс громко засмеялся и выскочил из-под одеяла, не спуская глаз с
Хёнджиновых рук.
— Аккуратнее, сейчас все катетеры выдернешь! Я, конечно, рад, что ты уже
хохочешь и подпрыгиваешь, но будь осторожнее! — он подтянул его к себе и
обнял, поцеловав в макушку.
Феликс прилип к нему, положив голову ему на грудь, и буквально дышал им.
— У тебя теперь будут проблемы?
— Ты о чём?
64/100
— Ну, о том, что ты уехал раньше срока. Тебя за это не исключат? — он
прижался ещё сильнее.
— Не думай об этом, я всё решу. Я не мог не уехать, так и скажу. Скажу, что
любимый человек был в опасности.
Феликс закрыл глаза и улыбнулся.
— Любимый? — он потёрся щекой о его кофту.
— Конечно, — Хёнджин погладил его. — Там ещё пару ложек осталось, давай,
доедай, я тебе помогу переодеться и поеду домой к живности, надеюсь, они там
не умерли от голода. Потом вернусь обратно с покупками. Хорошо? А ты
поспишь.
— Хёнджин, я ключи Крису отдал, он ходил по вечерам их кормил, — Феликс
начал смеяться. — Видел бы ты его лицо, когда он пришёл первый раз. Говорит,
что мой парень сумасшедший, раз держит дома таких питомцев. Ему Данте на
голову с полки свалился, он там чуть не умер.
Хёнджина это позабавило.
— Кто чуть не умер? Крис или Данте от его визга?
Оба заполнили своим смехом всю палату.
— Феликс, — Хёнджин грозно посмотрел на него. — Ты мне зубы то не
заговаривай! Ешь! — он снова подвинул поднос с тарелкой. — Осталось
несколько ложек, давай, ты сможешь.
Тот опять скорчил гримасу.
— Покорми ты меня, — он хихикнул. — Не о такой романтике я мечтал, когда ты
вернёшься, — Феликс провёл рукой по его бедру.
Уши Хёнджина стали красные, хорошо, что они были спрятаны за волосами.
Ведь одно дело, когда всякие пикантные вещи происходят по сети, а другое,
когда тебе об этом намекают, сидя прямо перед тобой. Его испанская смелость
куда-то испарилась. Может, это климат так влиял?
***
— Кенгурёнок, где твои носки? Ноги должны быть в тепле, — Хёнджин
перерывал полку, но не мог их найти.
Феликс, сидя на кушетке в одной больничной ночнушке, с улыбкой
наблюдал, как Хёнджин усердно ищет то, что лежит у него прямо перед носом.
— Хёнджин, направо, в самом углу.
— Ты смотри, — тот почесал голову. — И, правда, в углу.
Он взял их, подошёл к кровати, опустился на колени и взял ногу Феликса.
65/100
Долго рассматривая её, он погладил его пальцы и прислонился губами к
щиколотке, оставив на ней, как казалось Феликсу, ожог от поцелуя.
— Знаешь что? — надевая носок, проговорил Хёнджин. — Я зайду в кафешку и
возьму тебе нормальной, но нежирной и неострой еды. Например, лапшу и
какой-то салат, как на это смотришь?
Феликс облизнулся, представив, что, наконец-то, в его желудке окажется
что-то кроме пресных каш и овощей, от которых сводило челюсть.
— Смотрю глазами, полными надежды и любви, — воодушевлённо ответил тот.
— Кстати о любви. Мне кто-то обещал поцелуй за съеденную порцию. Зубы я уже
почистил, но ты что-то не торопишься.
Хёнджин приподнялся на уровень его лица.
«Не тороплюсь, потому что ты ещё слаб, а я боюсь, что не смогу
остановиться, как только прикоснусь к твоим губам», — подумал он.
— Ты прав, я тот ещё манипулятор, — он подмигнул и чмокнул его в лоб.
У Феликса дыхание перехватило от возмущения.
— Вот как? Тогда я с тобой не разговариваю, — он улёгся и повернулся к нему
спиной.
Хёнджин издал смешок.
— Феликс? — он снова запустил руки под одеяло, чтобы пощекотать его, но тот
только дёрнул плечом. — Хорошо, я пошёл. Поспи.
Он погладил его волосы и, наклонившись, нежно поцеловал в висок. Феликс
развернул голову в подушку, показывая, что он очень недоволен, чем ещё
больше рассмешил своего парня. Перед уходом, Хёнджин внимательно на него
посмотрел. Он казался таким маленьким и беззащитным, что хотелось
загородить его собой абсолютно от всего и никогда не выпускать его в мир, в
котором полно опасностей. Феликс зажмурился, чем вызвал приступ умиления у
Хёнджина.
«А ведь сначала ты мне показался тем ещё грубияном»
***
— Крис?
— Да, всё в порядке?
— Ага, Феликс спит, я вышел купить ему что-то. Ты приедешь вечером?
— Хёнджин, у меня сегодня разрывается голова. Я бы очень хотел, но…. Ты меня
подстрахуешь?
— Конечно, я и не собирался уезжать. Меня в соседней палате поселили. После
66/100
долгих уговоров и обещаний купить больнице сто наборов для капельниц.
— Хах, ясно. Слушай я…. — он запнулся.
— Что?
— Я хотел сказать спасибо. Если честно, я сначала не очень воспринял это всё….
Ну…. Отношения ваши. Но сейчас, когда ему плохо. Я вижу, как ты отдаёшь себя
и жертвуешь ради него всем. Мне очень спокойно. Я рад, что у него есть ты.
Правда.
Хёнджин остановился посреди тротуара, и в него чуть не врезалась девушка
с детской коляской. Он смотрел вперёд и улыбался, ему было очень приятно
услышать такое.
— Я теперь тоже за него отвечаю, Крис. Тебе не нужно благодарить меня за
сами собой разумеющиеся вещи.
— Кстати, я там питомник твой кормлю. Ну ты отбитый, конечно. Два кота, крыса
и ящерица, — он засмеялся. — Сегодня я тоже заеду. Можешь не переживать.
Будь там с ним. Я уже приеду завтра. Тебе что-то взять из одежды?
— Да, возьми футболку и шорты, какие найдёшь, главное чтобы чистые были.
— Окей, друг. Давай, до связи.
«Друг»
***
— О Боже, дай мне тарелку сейчас же, — у Феликса расширились зрачки, как
только Хёнджин достал из термосумки контейнер с едой.
— Ого, да ты моему приезду так не радовался, как горячей лапше, обидно,
знаешь ли.
Феликс покрутил носом и выдал:
— Лапша выполняет свои обещания и наполняет собой желудок, принося чувство
удовлетворения. А ты только пользуешься моими слабостями и не доводишь
дело до конца, — он показал язык.
«Точно ребёнок»
— Ну и сиди со своей лапшой. Какую футболку у тебя можно взять? Хочу
переодеться. Крис только завтра приедет и привезёт мне сменку, ему сегодня
нехорошо.
— Что с ним?
— Сказал, что голова болит.
Феликс поник.
67/100
— Ему сейчас тоже нужна забота….
— Кенгурёнок, он взрослее, тем более, если бы ему надо было помочь, он бы
попросил.
— Не попросил бы. Ты его совсем не знаешь, — он потянулся к еде. — Мои
футболки маловаты тебе будут. Но ты возьми в тумбе любую, они чистые. Я тут
кроме этой дурацкой ночнушки ничего больше надеть не могу, — он удивлённо
следил за ним. — Ты куда это собрался?
Хёнджин остановился.
— В ванную, переодеться. А что?
Феликс убрал еду в сторону.
— С каких это пор ты меня стесняешься? Одевайся здесь, — он сложил руки на
груди.
У Хёнджина было такое чувство, что его застали врасплох, и он не знал куда
деться. Он почесал подбородок.
— Эээээ, прямо здесь?
— Да, прямо здесь.
— Тогда отвернись.
Феликс поднял брови.
— Чего это вдруг? А ну, привезите мне обратно этого горячего парня из Испании,
с которым мы….
— Замолчи! — вскрикнул Хёнджин, чувствуя, как краснеет всё, кроме его волос.
Феликс громко рассмеялся.
— Я жду.
— Вот ты…. — он повернулся к нему спиной, подняв голову вверх и моля всех
богов, чтобы не сгореть сейчас со стыда. Он взялся за края футболки и быстрым
движением её снял. Так он постоял несколько секунд и немного повернул
голову, чтобы посмотреть на Феликса. И тут же пожалел, что сделал это, так как
Феликс, застыв, изучающе рассматривал его, облизывая губы и поправляя
волосы.
— Повернись ко мне, — попросил он, когда к нему вернулся голос.
— Феликс, это не лучшая ид…
— Повернись, сказал, — его голос стал низким и требовательным, что вызвало у
Хёнджина неоднозначную реакцию. Это ли был его милый кенгурёнок? Или это
уже был тот, кто прорвётся наружу, как только они вернутся домой и будут
68/100
предоставлены друг другу.
— Ну ладно, смотри, — Хёнджин развернулся, и Феликс глубоко вздохнул,
потирая ладонями кровать. — Сейчас дыры протрёшь, малыш, — Хёнджин
провёл рукой по своему прессу. — Я оденусь, а то замёрзну. Хорошо?
Но Феликс ничего не отвечал, замерев и погрузившись в свои мысли, которые
были явно не о еде и даже не о выздоровлении.
Когда Хёнджин оделся, он подсел к нему.
— Будь уверен, я на тебе живого места не оставлю, когда освобожусь от этих
трубок, — прохрипел Феликс.
— Звучит угрожающе.
— Зато убедительно. Поцелуй меня.
Хёнджин, заводясь от такого напора и его тембра, решил перевести тему:
— Ешь, а то остынет. И если я не успею вовремя всё выкинуть, то нам прилетит
от врача, когда он придёт на осмотр, и меня больше к тебе не пустят.
Феликс, сдвинув брови, принялся за еду, параллельно думая, как через
несколько дней он с такой же жадностью примется за Хёнджина.
69/100
Примечание к части Theory of a Deadman - Hurricane
*играло на телефоне у Хёнджина во время танца.
11
— Потанцуем?
Хёнджин протянул Феликсу руку.
— Где-то я такое уже видел, — улыбаясь, он подошёл к парню. — Только учти,
что если под Элвиса я хоть как-то могу двигаться, то тут я полный ноль.
— Всё равно, — Хёнджин взял его за руку. — Наконец-то, из тебя вытащили все
эти трубки, — он погладил его худые руки.
— Завтра домой, я так рад, — успел сказать Феликс, как тут Хёнджин прокрутил
его и, засмеявшись, когда увидел его глаза, которые стали раза в два больше от
такого, приблизился и прислонился к нему лбом, прикрыв веки.
— Ты так вкусно пахнешь, — не отрываясь, прошептал он.
— Чем? — Феликс провёл руками по его плечам, сжимая их.
Хёнджин опустил голову, одной рукой он приспустил воротник ночнушки и
провёл носом по его шее, от уха до ключицы, от чего Феликс зажмурил глаза и
глубоко вдохнул ртом воздух, которого оказалось мало и ему казалось, что он
сейчас задохнётся от такой близости.
— Сахарной пудрой на кокосовой булочке.
Феликс улыбнулся уголком губ.
— Может быть, ты просто голоден?
Хёнджин посмотрел ему в глаза.
— В этом можешь не сомневаться.
Феликс обхватил его руками и вжался настолько тесно, насколько мог.
— Хёнджин, — он обнял его крепче. — Никогда больше не уезжай от меня.
— Никогда.
Лунный свет бил прямо в окно, достаточно освещая палату, чтобы не
включать ночник. Их было трое: Хёнджин, Феликс и их безусловная любовь друг
к другу.
Хёнджин прижимал Феликса, как тогда, когда они впервые поцеловались,
боясь, что всё вокруг — ненастоящее, и он всё ещё спит в самолёте, летя
обратно, узнав о состоянии Феликса.
70/100
— Почему ты не целуешь меня? — спросил Феликс, отстранившись и поправляя
его волосы. — Точнее, почему игнорируешь существование моих губ? — он
посмотрел на него снизу, хлопая ресницами.
— Порой твои губы — это единственное чего я хочу, не представляешь
насколько. Но я, кажется, потеряю голову если прикоснусь к ним, — он провёл
ладонью по его щеке. — Тебе нужно выздороветь. Я боюсь тебе навредить.
— Вот только не надо относиться ко мне как к живому трупу, — Феликс
нахмурил брови. — Как ты мне навредишь через поцелуй?
— А что если я не смогу остановиться и захочу большего? — Хёнджин провёл
носом по его кисти, целуя её. — Что если моё желание обладать тобой заполнит
меня настолько, что я не смогу прислушиваться к своему разуму и плюну на все
рекомендации врача о твоём спокойном отдыхе?
Феликс внимательно его рассматривал. Его любимая родинка, его любимые
глаза, в которых можно было прочесть все его чувства, его фарфоровая кожа,
которая при лунном свете казалась и вовсе прозрачной, его светлые волосы,
играя с которыми Феликс забывал обо всём. Он – Хёнджин, был его, он
принадлежал ему. Не как вещь и не как раб, а как самое ценное сокровище,
которое хотелось спрятать от всего мира, как последний связующий элемент с
жизнью. Он в прямом смысле черпал из него жизнь, ибо после всего, что с ним
произошло не только за последнюю неделю, но и за последние двадцать лет,
Феликс ощущал себя по-настоящему живым только рядом с Хёнджином. Он был
любим, он был важен, он нашёл в нём свой дом, из которого его когда-то
выдернули обстоятельства. Он, наконец-то, перестал грезить о возвращении в
Австралию, только если вместе с ним.
«Я обещаю тебе, что мы поедем, только ты и я. Будем жить в палатке и каждую
ночь наблюдать за движением звёзд. Согласен?»
— Согласен, — повторил Феликс вслух, прижавшись носом к его шее, вдыхая
аромат его кожи и волос.
Хёнджин поднял бровь.
— На что согласен?
— На всё, если рядом будешь ты, — он провёл руками по его бёдрам, мягко
касаясь губами его шеи.
Хёнджин закатил глаза от удовольствия и немного повернул голову в
сторону, чтобы Феликсу было удобнее. Каждый раз, как его влажные губы
касались кожи, Хёнджина как током прошибало.
Феликс, не желая на этом останавливаться, провёл языком от кадыка до
подбородка, усыпав эту же влажную дорожку своими поцелуями. У Хёнджина
вырвался еле слышный стон, от которого у Феликса сами собой сжались кисти
на его талии.
— Погоди, кенгурёнок, — Хёнджин пришёл в себя, взял его руки и переплёл их
пальцы— Тебе нужно набраться сил, ты ещё слаб. Не торопись, — он поцеловал
71/100
его в щёку, надолго припав туда губами, водя ими по всем веснушкам, от
которых, как ему казалось, исходило тепло.
— Поспи сегодня со мной, трубок нет, ты уже можешь не бояться, что заденешь
меня.
— Хорошо.
Музыка прекратилась, и они медленно подошли к кушетке, на которой и
один то еле помещался.
— Скорее всего, тебе придётся всю ночь спать у меня в руках, так как места тут
немного, — почесав затылок, сказал Хёнджин.
— Так даже лучше, — Феликс лёг, притягивая его за руку к себе. — Значит,
сегодня я, наконец-то, хорошо высплюсь.
«А вот я, наверное, нет», — подумал тот, улёгшись рядом, заключая в
объятия Феликса, который уткнулся носом ему в грудь и вскоре тихо засопел.
***
— Тук, тук, — дверь шумно открылась, чем разбудила ребят. — О, добрый день, я
тут уже пришёл им помогать вещи собирать, а они спят. Феликс, готов к
возвращению домой? Фейерверков не будет, тамады тоже, но я закажу много
вкусной еды, и ты, сразу же, прибавишь в весе! — Крис поставил большой
чемодан на стул и, в стойке «руки в боки», наблюдал, как только что
проснувшиеся Хёнджин и Феликс пытались понять, что вообще происходит.
— Крис, ты не на работе? — Феликс протёр руками глаза, открывая каждый глаз
по очереди, прилагая неимоверные усилия. Он бы ещё пару часиков поспал, от
Хёнджина шло такое окутывающее тепло, что его моментально расслабляло.
— Я взял отгул, вам же нужна будет машина. Давайте просыпайтесь, ну.
Хёнджин?
У Хёнджина затекли руки от того, что всю ночь Феликс лип к нему, и он
обнимал его, иначе свалился бы с кровати. Он старался размять плечи, но,
пошевелив ими, его пронзила адская боль, как будто тысячи ежей решили
устроить ночёвку на каждом.
— Ты же с нами, да? — не дождавшись ответа, Крис заговорил громче. — Ауууу,
парни, вы вообще тут?
— Да тут мы, тут, Крис, погоди, дай проснуться, — Феликс нахмурился и
плюхнулся обратно на подушку.
— Окей, вы пока просыпайтесь, а я пока к врачу зайду и спрошу что да как, да?
Вы только вставайте уже! — он вышел, и в палате воцарилась тишина.
— Он такой иногда бывает шумный, ужас, — Феликс был явно недоволен тем,
что его сон был так нагло прерван. — Ты как?
72/100
Хёнджин, кое-как потянувшись, повернулся к Феликсу и, широко
улыбнувшись, сказал:
— Всё хорошо. Давай собираться домой.
***
— Прогулки на свежем воздухе, здоровая еда и больше физической
активности — вот что сказал доктор. Поэтому, мы сейчас едем на машине домой,
объедаемся пиццы и ложимся смотреть какой-то фильм. Хёнджин, кстати, у тебя
дома твоя крыса сожрала какую-то тетрадь, и весь пол был в бумажках. Я всё
подмёл и еды им насыпал столько, что хватит на два дня, — протараторил Крис,
складывая сумки в багажник. Он потрепал Феликса по волосам: — Ну что, малый,
готов к возвращению в родные стены?
— Ага, хорош меня дёргать, — буркнул Феликс, убирая руку со своей головы.
— Феликс, не шипи на него, — сказал Хёнджин, чем вызвал одобрительную
улыбку на лице Криса.
— Значит, ты за него, а не за меня? — Феликс отвернулся.
— Так, женатики, а ну садитесь уже, дома отношения выясните.
Хёнджин с Феликсом мгновенно покраснели, услышав такое слово от Криса.
— Не подлизывайся к нему, он тебя за это больше не полюбит, — шёпотом
сказал Феликс и показал Хёнджину язык.
— Мне и не надо, чтобы он меня любил, просто со старшими так себя вести
нельзя, — сказал Хёнджин, вспомнив, что чуть не отхватил от Криса в машине за
грубости, когда тот вёз его к Феликсу. — Он много чего для тебя делает. Хотя бы
тот факт, что он не втащил мне, когда узнал, что я твой парень, должен
доказывать тебе его безграничную любовь. Понял? — он щёлкнул пальцем по
его носу.
— Бе-бе-бе, — покривлялся Феликс, поняв, что союзника в лице Хёнджина во
время ссор с братом ему не получить.
— Пацаны, сейчас пойдёте пешком, — прокричал, выглянув из водительского
окна, Крис.
— Уже садимся.
Хёнджин и Феликс сели на заднее сиденье. Феликс, обняв Хёнджиновы
колени, устроился на них головой, чтобы доспать то время, которое ему было
необходимо для трезвого мышления.
— Хёнджин, можешь оставаться сегодня у нас, если хочешь, — сказал Крис,
поправив зеркало.
— Спасибо.
73/100
***
Феликс был счастлив снова находиться в их квартире. Пока Хёнджин и Крис
возились на кухне, он обошёл коридор и их с Крисом комнаты, дотрагиваясь до
каждой поверхности. Зайдя в свою комнату, он открыл ноутбук, чтобы
проверить сообщения из колледжа, и, увидев сколько всего ему надо будет
догнать, ужаснулся и сразу же закрыл его.
Он почувствовал на своих плечах руки Хёнджина, который аккуратно их
массировал, и откинул голову назад, чтобы посмотреть на него.
— Крис пошёл в магазин за колой и заодно зайдёт в кофейню за моими
любимыми булками с кокосом, он, кстати, как-то странно скривился, когда я его
попросил купить их, — Хёнджин задумался. — Так что у нас с тобой есть где-то
полчаса, чтобы побыть в одиночестве в комфортных условиях.
Феликс встал и подошёл к нему вплотную.
— Значит, сейчас мы можем с тобой сделать что-то очень неприличное, — он
провёл рукой по его шее, слегка сжимая её.
У Хёнджина пересохло во рту, он резко схватил его за запястье и, не успев
ничего возразить, услышал:
— Я про какую-то шалость, типа того видео, пару месяцев назад, которое я
отправил по почте его другу, помнишь? — он лукаво улыбнулся. — А ты что так
напрягся?
У Хёнджина будто гора с плеч упала, и он ответил:
— Ну уж нет, я предлагаю кое-что другое.
Он поднял его и переместил, как пушинку, на кровать, упав рядом.
— И что дальше? — Феликс потянул его на себя за воротник. — Будем вот так
вот полчаса лежать? — он провёл языком по его губам.
— Чёрт, Феликс, не провоцируй, — Хёнджин почувствовал тяжесть внизу
живота.
— А то что?
Хёнджин навис над ним, и одной рукой прижав его руки над головой, а
второй гладя его по щеке, сказал:
— А то я за себя не отвечаю.
Феликс освободил руки и тут же перевернул его и подмял под себя, что
очень сильно удивило Хёнджина, потому что он не ожидал такой силы.
— Знаешь, что я предлагаю? — Феликс приблизился к его губам максимально
близко, обжигая Хёнджина своим дыханием.
74/100
— Весь во внимании, — почти шёпотом ответил тот, притянув его к себе за
талию и прижав, о чём пожалел, потому что это действие нашло свой отголосок
у него между ног.
Феликс, опустившись на уровень его подбородка, расстегнул несколько
пуговиц на рубашке, оголяя ключицу и грудь, и принялся целовать эти области,
проводя языком по его выступающей кости у шеи, прислушиваясь к учащённому
дыханию Хёнджина. Правой рукой он добрался до его ширинки, и
поглаживающими движениями, не останавливая поцелуев, сводил Хёнджина с
ума.
Постепенно он опускался всё ниже, расстёгивая всё больше пуговиц и
оставляя следы от укусов на его нежной коже.
— Феликс, — простонал Хёнджин, запустив руки ему в волосы, прижав его
голову к своему животу, становясь всё более чувствительным после каждого
поцелуя.
— Хочешь, чтобы я сделал это? — Феликс приподнялся и заглянул ему в глаза.
— Только если этого хочешь и ты, — хрипло ответил тот.
Феликс лукаво улыбнулся и спрыгнул с кровати, заливаясь хохотом.
Хёнджин лежал, недоумевая, что происходит.
— Теперь я тебя буду мучить, Хёнджин, — он смахнул, накатившие слёзы. — Раз
уж ты так беспокоишься о моём самочувствии и боишься меня сломать, ломать
буду я. Твою психику, — он снова засмеялся.
— Ты…. Ты…. Ты…. — Хёнджин не мог связать слов от ещё не утихшего
возбуждения и негодования. — Ты за это заплатишь, — только и выдавил он.
— Ага, идём на кухню, Ромео, пока Криса дождёмся я точно помру с голода.
— Ты иди, я догоню, — Хёнджин перевернулся на бок.
— Чего?
— Я пока…. Не могу я пойти сейчас, короче, иди уже, — он кинул в него
подушкой.
Феликс, через секунду догнав в чём дело, хитро ухмыльнулся и скрылся за
дверью.
«Он меня точно за время своего восстановления с ума сведёт», — подумал
Хёнджин и начал представлять бобров, строящих плотину, чтобы хоть немного
отвлечься от того, что было пару минут назад.
75/100
12
Х: «Кенгурёнок, выйди на улицу!»
Ф: «Прямо сейчас?»
Х: «Ага, у меня сюрприз. Надеюсь, тебе понравится»
Ф: «Сейчас, минутку»
***
Солнце нещадно било в глаза и, выйдя из подъезда, Феликс прищурился так,
что еле различал ступеньки под ногами.
— Я тут! — он услышал знакомый голос.
Хёнджин стоял под тенью деревьев, и Феликс, развернувшись на звук, так и
застыл на месте, забыв про солнце и про его лучи, чьей миссией сегодня было
выжечь его глаза, как он думал.
— Хёнджин, ты…. Ого! Неожиданно! — он хлопал глазами и продолжал стоять,
приподняв брови от удивления. — Ты…. Тебе очень идёт. Вау, — он облизал губы.
— Чёрт, ты стал ещё красивее.
Причиной этого всего был новый образ Хёнджина, точнее его новый цвет
волос. Хёнджин смутился, глядя на такую реакцию со стороны Феликса, и
переминался с ноги на ногу.
— Тебе правда нравится? — он посмотрел на него с надеждой, что эти
комплименты были сказаны не для того, чтобы пустить пыль в глаза.
— Конечно! Я просто слов нормальных подобрать не могу, у меня в голове
только «вау» и «ВАААУ», — Феликс подошёл к нему ближе и провёл рукой по его
прядям. — Почему именно розовый?
Хёнджин перехватил его руку и сжал её в своей.
— А вот не знаю, увидел на фото у одного актёра и решился. Только боялся
твоей реакции, но как вижу, тебя всё устроило, — он улыбнулся.
— О да, более чем, теперь и я хочу покрасить. Но чуть позже, мне пока нравится
серебристый, — он оглянулся по сторонам и быстро поцеловал Хёнджина в
щёку. — Зайдёшь? Крис на работе, я с занятиями уже закончил. Уроков сегодня
нет, так что я могу быть полностью в твоём распоряжении.
Хёнджин обнял его за талию.
— Полностью?
— Ты чего? Люди ж ходят! — Феликс быстро отскочил на метр.
76/100
— Да мне всё равно, ладно, давай зайдём.
***
— Врач сказал, что мне ещё нужно килограмма два набрать, и я уже буду в
норме. Диета Криса работает, — сказал он, свободно выдохнув, спрятавшись от
палящего солнца. Феликс любил жару, но не любил по ней ходить. Он
предпочитал отсиживаться дома под кондиционером и выползать под вечер.
Хотя был уже конец октября, погода не хотела портиться. Не было осенних
дождей, некоторые всё ещё ходили в футболках или шортах. А некоторые уже в
кожаных куртках. Кто как. Но Феликса радовало такое обстоятельство с
погодой. Он страх как не любил зимние вещи, «как мешок с картошкой» говорил
он каждый раз, натягивая пуховик.
— Какая диета? Я не помню, чтобы ты себя в чём-то ограничивал, — Хёнджин
сдвинул брови, готовясь прочитать лекцию о том, что себя не нужно изводить
этой дрянью с ограничением калорий и т.д.
— В том-то диета и заключается, что её нет. Едим одни углеводы. Крис потом
это всё в зале в мышцы превращает, а я набираю нужную массу, чтобы не
казаться воскресшим из мёртвых, — он посмеялся и подошёл ближе к Хёнджину.
— В принципе, ты уже можешь не бояться прикасаться ко мне, два кило — это не
так уж и много.
Хёнджин, и правда, с большой осторожностью обходился с Феликсом,
особенно первые дни после больницы. Они с Крисом постоянно были рядом,
круглые сутки, помогали ему одеваться и чуть ли не кормили с ложечки, что
дико злило Феликса.
— Я вам не трёхлетний, достали, — постоянно психовал тот, мгновенно получая
от брата и от парня трёхчасовую нотацию о том, что ему надо себя беречь и, как
говорил Феликс: «блаблабла».
Хёнджин и Крис подружились, неловкость рядом друг с другом постепенно
ушла, но Крис всё равно просил при нём не обниматься, ибо ему было немного
не по себе.
— Вы поймите, мне надо чуть больше времени на осознание этого всего, —
постоянно повторял он виноватым тоном.
Парни и не возражали.
***
— Ну так что? — подойдя ближе к Хёнджину спросил Феликс. — Я заслуживаю
на поцелуй? — он подошёл вплотную и обхватил его шею руками.
Хёнджин прижал его к себе.
— Давай сначала я попью воды.
Феликс цокнул.
77/100
— Понятно. И сегодня этого тоже не будет, — он развернулся к нему спиной.
— Феликс, — Хёнджин обнял его сзади и поцеловал в ушко, от чего тот глубоко
вздохнул. — Что ж ты такой нетерпеливый?
Феликс цокнул ещё громче.
— Стаканы знаешь где, вода в кране, — сухо бросил он и направился к себе в
комнату.
Хёнджин проводил его взглядом и посмотрелся в зеркало.
— Мне, действительно, хорошо с таким цветом, — вслух произнёс он, поправляя
волосы.
— Вообще не хорошо. Ужасный цвет, — услышал он издевательский выкрик из
комнаты.
Хёнджин посмеялся.
— Ты же говорил, что я стал ещё красивее?
Пауза.
— Я врал!
— Сейчас получишь! — крикнул Хёнджин и пошёл за стаканом.
Проходя мимо уже знакомых полок с книгами и постояв рядом, он окинул их
взглядом и проверил не появилось ли чего новенького. Потому что у Криса было
странное увлечение — покупать книги, но не читать их. На вопрос «зачем?»
отвечал «так надо».
Среди новеньких обложек он увидел торчащую бумагу, которая ну совсем
никак не вписывалась в картину. Он решил достать её и переложить, чтобы не
портить вид, и его взгляд случайно наткнулся на печатную надпись:
«Заключение обследования. Ли Феликс»
Хёнджин развернул её и долгое время вчитывался в написанное. Перечитав
третий раз, он, наконец-то понял, о чём шла речь. Хёнджин снова вернулся к
имени и фамилии.
«Ли Феликс. Нет, мне всё-таки не показалось», — подумал он и рухнул на
диван.
Он пытался сложить все эти сложные слова в единое целое, и каждый раз,
как складывался пазл, он мысленно его раскидывал, чтобы собрать заново и в
очередной раз убедиться, что его догадки верны.
— Нет, быть того не может, нет, нет, нет, — он повторял это сам себе, как
сумасшедший, качаясь из стороны в сторону, держась за голову. С каждым
разом перекручивая только что полученную информацию в своей голове, его всё
78/100
сильнее одолевал животный страх. Что он только что прочёл? Почему это
относится к Феликсу? А самое главное, почему он всё это время молчал? Он
задавал себе эти вопросы, смотря в одну точку на полу, и не услышал, как
открылась дверь.
— Ты скоро? Я ж в шутку обиде…. — увидев, что было у него в руках, у Феликса
почти что остановилось сердце. — Где ты это взял? — дрожащим голосом
спросил он.
Но Хёнджин его не слышал.
— Хёнджин, — он медленно стал приближаться. — Ты читал то, что там
написано?
Ответа не последовало.
Феликс начал дрожать так, как будто его только что окунули в прорубь. Его
мысли спутались. В голове он ругал и себя и Криса за такую неосторожность.
— Хёнджин, скажи что-то, пожалуйста, — тихим голосом, почти что умоляюще,
попросил он и опустился рядом с ним на колени, дотрагиваясь до его рук,
которые крепко вцепились в волосы.
После нескольких минут нависшего молчания, Хёнджин отдёрнул свои руки.
Он посмотрел на Феликса, и тому стало не по себе от этого взгляда. Он был
разбит, в то же время дико зол, растерян и одновременно сосредоточен. Он не
отрывал глаз от лица Феликса, рассматривая его с каким-то не присущим ему
интересом. Как будто пытался найти что-то новое в таком знакомом лице.
— Когда ты собирался мне рассказать? — он спросил это так холодно, что у
Феликса перевернулось всё в груди. Он не знал что ответить. Он не придумал
ответ на этот вопрос. Он столько раз моделировал себе этот разговор перед
сном и каждый раз засыпал, не находя адекватного финала для такого диалога.
Феликс закрыл лицо руками.
— Ты вообще собирался мне рассказывать? — громче спросил Хёнджин. — Или
как ты себе это всё представлял?
Он резко встал с дивана и подошёл к стене, опираясь на неё обеими руками,
как будто она могла сдвинуться с места и придавить их обоих. В целом, он был
бы не против, если бы такое произошло.
Феликс, убрав от лица руки, поднялся на ноги и подошёл к нему, обняв его
сзади, вцепившись так крепко, будто от этого зависела его жизнь. И в какой-то
степени это так и было.
— Прости меня, умоляю, — он прошептал это ему в спину и сжал его ещё крепче.
Хёнджин так и продолжал стоять, абсолютно никак не реагируя на мольбы о
прощении от Феликса, он слышал всё издалека, ему казалось, что его засунули
куда-то далеко в тоннель и пытаются докричаться. Он не слышал ничего, кроме
отдельных фраз, которые никак не проясняли ситуацию.
79/100
Хёнджин развернулся и взял Феликса за запястья. Пристально глядя ему в
глаза, он спросил:
— Почему ты ничего мне не рассказал? Почему, Феликс? Разве я такой чужой?
Разве я не заслужил того, чтобы ты был полностью откровенен со мной? Разве
тебе не кажется, что о таких вещах надо говорить заранее? Что ты себе думал?
Феликс? — он тряс его, задавая вопрос за вопросом. Но тот только стоял,
зажмурив глаза, по его щекам текли слёзы, которые разрывали Хёнджину
сердце, но он продолжал настаивать на том, чтобы Феликс ответил на его
вопросы и всё объяснил. — Сколько ещё ты планировал молчать? Ответь же хоть
что-то! — он понемногу начал срываться на крик, но, вовремя взяв себя в руки,
он отошёл от Феликса на несколько шагов, продолжая пристально на него
смотреть.
— Я не знал, как…. Я не понимал…. Мне казалось, что…. Хёнджин, я пойму, если
ты уйдёшь, я пойму, если ты больше никогда не захочешь меня видеть. Только
дай мне сперва всё объяснить, прошу, — он смотрел на него, быстро моргая,
чтобы слёзы не застилали его обзор.
— То есть вот кто я, по-твоему? — голос Хёнджина стал ниже, он опустил голову.
— Значит, по-твоему, я тот, кто, узнав о таком, сразу же сбежит, прекратит
общение, начнёт избегать. А я думал, мы доверяем друг другу. Я как идиот ни о
чём не догадывался все эти три с половиной месяца. Знаешь как я себя винил в
том, что ты попал в больницу? Я думал, из-за меня ты довёл себя до такого! — он
взял паузу, чтобы успокоиться и не накричать на него. — Феликс, почему? — в
его глазах теперь тоже проступили слёзы. — Неужели ты, правда, считал, что
узнав это, я тут же от тебя отвернусь?
Феликс снова замолчал, не зная, что ему ответить. Его грызла такая
сумасшедшая боль, как будто его резали, затем сшивали по кусочкам, а потом
снова резали на открытые раны.
Хёнджин вытер лицо.
— Хорошо, я сейчас ухожу. Но это не потому что я отказываюсь от тебя. Я вижу,
что ты сейчас не готов говорить, хоть и просил об этом. Давай так, — он
потрусил головой, чтобы начать трезво мыслить, — мы возьмём паузу на
несколько дней. Мне надо всё это переварить. А ты…. — он замолчал. — А ты,
когда будешь готов, дашь мне знать, и мы встретимся, чтобы всё это нормально
обсудить. Идёт?
Феликс ничего не отвечал, уставившись в пол.
— Не люблю эту фразу. Но в этом случае она уместна. Молчание — знак
согласия, — Хёнджин развернулся и ушёл. Всё что услышал Феликс – только
хлопок двери, которая закрылась слишком громко. То ли от сквозняка, то ли от
резкой подачи Хёнджина.
Он пошёл к себе в комнату, повторяя про себя «прости», как будто Хёнджин
мог его услышать. Ему было больно.
«Хёнджин, я могу сделать тебе больно»
«Я ведь тоже могу, на то мы и люди»
80/100
И они оба сдержали своё слово.
***
— Феликс, я дома, — Крис удивился, зайдя в квартиру, он обнаружил, что свет
нигде не горит, а дверь открыта. — Он что ушёл и дверь не закрыл?
— удивлённо спросил он сам себя. — Феликс?
Крис зашёл в его комнату и увидел, как тот лежит, уставившись в потолок и
никак не реагирует на его появление. Он сел рядом и, взяв его ладонь в свою,
спросил:
— Что-то случилось, маленький? — у него была душа не на месте, так как он
догадывался, что сегодня в жизни Феликса явно что-то пошло не так.
— Он обо всём узнал, — безжизненным тоном еле проговорил тот.
Крис покачал головой.
— Я так понимаю, что узнал он это не от тебя, да? — он сжал его пальцы.
После долгой паузы, Феликс ответил:
— Да, он нашёл выписку, которую или ты или я засунули в книги.
Хоть свет попадал в комнату только через окно от уличных фонарей, но Крис
видел, как побледнел его брат, как он весь иссох, как цветок, о котором надолго
забыли, оставив на столе в заброшенном доме.
— Как ты? — глупый вопрос, но не задать его Крис не мог.
Феликс снова надолго замолчал затем, сухо произнёс:
— Больно. Как будто мне сердце живьём вырвали.
Крис лёг рядом с ним, обняв его.
— Я поговорю с ним. Не грузись. Пускай пока всё это переварит.
По щекам Феликса снова потекли слёзы.
— Крис, — шёпотом сказал он, — я поступил неправильно, да?
Крис погладил его по голове.
— Феликс, ты поступил так, как считал нужным. А уже правильно это было или
нет, сейчас совершенно неважно.
Он лежал рядом, успокаивая младшего брата, как когда-то в детстве, когда
Феликс упал с велосипеда и забил себе колени. Они были все в крови, и он тогда,
будучи маленьким пятилетним мальчиком, очень испугался. Рыдая, Феликс
прибежал в дом к Крису, который, посадив его рядом и обработав рану, вытер
81/100
его слёзы и прижал к себе, напевая колыбельную, которую часто им пела перед
сном мама.
Как и тогда, Феликс мгновенно успокоился и в скором времени погрузился в
сон.
Крис вышел, тихо закрыв дверь. Он взял в руки телефон и принялся набирать
сообщение.
К: «Давай, завтра встретимся, и я всё тебе объясню?»
Ответ пришёл только через два часа.
Х: «Ок»
82/100
Примечание к части Starset - My Demons
13
«We are one and the same»
***
Хёнджин лежал на полу своей комнаты. Он потерял счёт времени. Через
закрытые окна пробивался свет, значит скорее всего, было утро или день. Рядом,
свернувшись в клубочек и тихо мурча, лежали Гамлет и Офелия. Вонючка и
Данте были закрыты в клетках. Но не издавали лишнего шума и не рвались
наружу, как будто понимали, что сейчас это будет не к месту.
В его голове была пустота. Он совершенно не мог ни о чём думать. Каждую
клетку его тела заполнила неистовая, парализующая боль, которая отключила
его от внешнего мира. Он ненавидел себя. За то, что ушёл и оставил Феликса
там одного. Ему ведь было гораздо хуже. Хёнджин не мог плакать, не мог
кричать, не мог ничего разбить, чтобы хоть как-то выплеснуть весь этот
накопившийся гнев. А на что он злился? Или на кого? Он и сам этого не понимал.
Он был в отчаянии. В груди что-то сдавливало, и он не мог глубоко вдохнуть.
Впервые в жизни он совершенно не знал что ему делать.
Было ли ему жаль себя? Да.
Было ли ему страшно? Да.
Он перевернулся на бок и протянул ладонь к своим котам, чтобы
почувствовать хоть какое-то жизненно необходимое тепло. Офелия сладко
потянулась и положила морду ему на руку, заглядывая в глаза.
— Ты ж моя красавица, — он еле заметно улыбнулся. — Чёрт, надо встать и хоть
что-то сделать.
Но сил Хёнджин на это так и не нашёл, продолжив лежать и смотреть сквозь
кошку.
Он закрыл глаза, и перед ним снова всплыл образ Феликса с опухшими от
слёз глазами. Его веснушки, которые от влаги стали огнём гореть. Его руки,
обхватывающие себя в попытках растормошить. Его провальные пробы
поговорить и рассказать всё, что Хёнджину следовало знать.
Хёнджин почувствовал, как на него накатывает волна истерики,
неконтролируемая, убивающая, приносящая с собой ещё больше боли и
выматывающей усталости. Из его глаз потекли слёзы. Тот, кто сказал, что если
поплакать, то станет легче, наверное, никогда не плакал от безысходности.
Хёнджину легче не становилось. Он скрутился ещё больше, обхватив колени
руками, задыхаясь от бурлящей и переполняющей печали, которая убивала его.
«Почему?», — он задавал этот вопрос и себе и Феликсу. Какое конкретное
83/100
«почему?» должно было ответить на все его вопросы, он не знал.
Почему он?
Почему с ним?
Почему не сказал?
Почему так больно?
Почему он так бессилен и не обладает никакими ресурсами, чтобы хоть както помочь ситуации?
Хёнджин снова перевернулся на спину, и из его груди вырвался громкий, и,
как ему казалось, оглушительный крик, который всполошил всю живность.
Он выдохнул. Взял телефон, чтобы проверить время. Было почти три часа
дня. Он проверил чат с Феликсом и того не было в сети со вчерашнего дня.
— Надо подняться, Хёнджин, это не дело, — сказал он сам себе.
И на этот раз он всё-таки смог. Он сутки ничего не ел, от чего его одолевала
слабость. Он кое-как добрался до стола, взял ручку и бумагу и написал то, что
следует сделать в первую очередь:
1. Душ;
2. Что-то поесть;
3. Привести себя в порядок и встретиться с Крисом.
Так легко на первый взгляд, но для разбитого на мелкие кусочки человека
эти задачи кажутся невыполнимыми.
Опустив голову на стол, он ещё неизвестно сколько бы так просидел, если бы
его не отвлёк Гамлет, стучащий лапой по миске.
— Прости, сейчас я покормлю вас, — Хёнджин поднялся и на автомате пошёл к
полке с кормом.
Возвращаясь в комнату, он краем глаза взглянул на себя в зеркало.
«Ну, нет, это уже никуда не годится, Хёнджин, давай, иди и начни что-то
делать», — отругал он себя в голове и приступил к выполнению первого пункта
своего списка дел.
***
— За тобой заехать? — голос Криса был обеспокоенным.
— Нет, я сам доберусь. Куда идти?
— Давай в парк, нам следует проветрить голову и подышать воздухом.
— Крис, — начал было говорить тот, но замолчал. Он хотел спросить как там
84/100
Феликс, спал ли он, ел ли он. Но остановил себя.
— Что?
— Ничего. До встречи. Пересечёмся у входа, возле памятника.
— Окей.
***
Крис ходил взад-вперёд, подбирая в голове слова, которые бы помогли ему
точно описать происходящее, а Хёнджину бы помогли всё понять. Но как назло,
в голову совсем ничего не лезло.
— Привет, — он услышал у себя за спиной и обернулся. На секунду Крис
оцепенел, увидев то, в каком состоянии был Хёнджин. На первый взгляд ничего
не поменялось. Та же причёска, за исключением цвета волос, та же одежда,
подчёркивающая его утончённый вкус и любовь к разного рода рубашкам, то же
лицо, тот же цвет глаз. Но всё это было каким-то слишком пустым. Лицо не
выражало никаких эмоций, глаза были красными и опухшими, он был бледен, и
усталость выдавала себя в каждой мимической морщине, которых, к счастью,
было немного. А в его голосе слышалось стальное и пугающее спокойствие. В
голове Криса сразу же предстал утренний вид Феликса, который выглядел точно
так же: пусто и выпотрошено.
«Двое из ларца….» — крутилось у него в мыслях.
— Идём, сядем.
Хёнджин послушался и поплёлся за ним.
Найдя самую отдалённую лавочку со столом, они сели друг напротив друга.
— Хёнджин, — Крис начал говорить, в надежде, что слова как-то сами
подстроятся. — Я знаю как ты себя чувствуешь. Я тоже через это прошёл.
Никакие слова и никакие мои действия тебе помочь не смогут. Да я и не за этим
тут, чтобы тебя утешать, — он постучал кулаком об стол. — Эта выписка
настоящая. Это не розыгрыш. Феликс болен.
После этих слов Хёнджин сложил руки на столе и положил на них голову.
— Он, наверное, рассказывал тебе, что после того, что произошло с родителями,
у нас начались сильные головные боли. У меня они носят временный характер.
Как у мамы. Она тоже страдала этим. А вот у Феликса всё доходило до потери
сознания и даже тошноты. Сперва мы думали, что это такая реакция организма
на стресс. Нам врачи это говорили, мол, такое бывает. Но Феликсу с каждым
приступом становилось всё хуже. Мы знали, как помочь друг другу, но со
временем, те действия, которые мы предпринимали, перестали ему приносить
облегчение. И тогда я понял, что надо бить в колокол. Мы обследовались
полгода, что только не подозревали. Даже перечислять не буду, так как не
помню все эти названия. Да и у кого мы только не были. Пока один из врачей не
додумался отправить его на МРТ, чтобы обследовать голову. В тот же день ему
сказали, что у него опухоль. Небольшая. Но она будет продолжать расти.
85/100
Оперировать было опасно, так как это всё-таки голова и можно было что-то
нарушить. Ему выписали огромную гору препаратов, которые облегчали боль и
тормозили развитие злокачественных клеток. И впервые за долгие годы ему
стало легче, он начал жить нормальной жизнью. В этот же период и появился
ты…. Если я не ошибаюсь, то даже в этот же день, как мы обо всём узнали, вы и
встретились, — он сделал перерыв, чтобы успокоить нервы, потом опять
продолжил. — Хёнджин, я просил его, чтобы он тебе сказал. Но он упрямился. Я
не знаю почему. Но не потому что он тебе не доверяет. В некоторых моментах
Феликс для меня закрытая книга, и даже если я эту книгу открою, то
совершенно ничего не пойму, так как написано там всё будет на неизвестном
человечеству языке. Я прошу тебя, не злись на него. Попробуй понять. Он…. Он
любит тебя. Хоть он и бывает невыносим, капризен, груб, но вот такой вот
характер, что ты тут сделаешь…. Хёнджин, — Крис протянул к нему руки и
погладил его по голове, — я знаю как тебе больно. Первые дни я не спал,
перерывая весь интернет, чтобы найти хоть что-то, что могло бы ему помочь.
Хёнджин поднял голову, и у Криса сердце сжалось от его взгляда.
— Ты предлагаешь мне смириться? — тихо спросил он.
Крис сжал губы.
— Да. Есть вещи, которые просто нужно принять как факт.
Он увидел в глазах Хёнджина слёзы.
— Факт? Человека, которого я люблю, через какое-то время не станет. Совсем.
Навсегда. Я никак не могу это изменить. И я должен это принимать как факт по
типу того, что формула воды это H2O? — спрашивал он, задыхаясь.
— Хёнджин, да. Как бы ни было больно и невыносимо. Прости за такую прямоту,
но я не хочу вводить тебя в заблуждение какими-то обещаниями и нелепыми
утешениями, — Крис и сам был почти на грани. Он видел, как мир Хёнджина
погружается во мрак, как в его и без того потухшем взгляде окончательно
пропадает надежда.
— Что я могу сделать? — казалось, что его голова упала сама, под тяжестью
этого всего.
— Люби его. Будь рядом. Ему больше ничего не надо.
Хёнджин поднялся.
— Крис, моя семья…. Мы не бедные люди. Я попрошу отца, чтобы он пробил по
своим знакомым, может, есть где-то врачи, которые смогут ему помочь, в Корее,
за её пределами, неважно. Может, есть препараты, которые замедлят рост
опухоли или же вообще её остановят. Я брошу все свои силы на то, чтобы найти
решение. Я не оставлю это так, — он вытер слёзы. — Может, Китай или Япония,
Израиль. Мы найдём место, где ему смогут помочь.
Крис, молча, кивал головой. Он знал, что с ним сейчас происходит. Он через
это проходил. Это надо было пережить.
— Хочешь, я отвезу тебя к нему?
86/100
Хёнджин отрицательно покачал головой.
— Нет, Крис, он не должен меня таким видеть. Отвези меня домой, я приведу
себя в надлежащий вид и тогда уже буду готов с ним увидеться. Ему и так
нелегко. А если он увидит меня таким, то ему станет совсем плохо.
— Хорошо, пойдём, — Крис обнял его за плечи, и так они потихоньку дошли до
машины. — Мне очень жаль, Хёнджин, — только и сумел произнести Крис перед
тем как завести её и тронуться с места.
***
— Феликс, вставай, — громко сказал Крис прямо над его ухом. — Сейчас же
поднимайся, надень что-то и марш в машину.
Тот, в полубессознательном состоянии ничего не понимал, только качал
головой в разные стороны.
— А ну бегом, я сказал! — Крис прикрикнул. — Ты нужен ему сейчас. Вы оба
нужны друг другу, бараны вы эдакие, — он силой поднял его.
— Крис, оставь меня, — как ватный, он упал назад.
— Да что ж это такое! — Крис взмахнул руками. — Мне что на тебя ведро воды
вылить? А ну, поднимайся!
Феликс нехотя послушался брата. Тот отвёл его в ванную и умыл. Потом
приволок его в комнату, вывалил вещи из шкафа и кинул в него чёрной
футболкой и джинсами.
— Одевайся!
Феликс натянул всё это на себя и поплёлся за Крисом в коридор. Тот достал
кроссовки, засунул его ноги в них и завязал ему шнурки.
— Прямо как много лет назад, — посмеявшись, сказал он. — Феликс, послушай
меня, — Крис взял его за подбородок и направил лицо на себя. — Будь с ним.
Будьте вместе. Поплачьте, покричите, подеритесь на крайний случай. Но вместе,
слышишь? Вы нужны друг другу! Такие вещи нельзя выстрадать в одиночку. Мне
было легче, мы живём в одной квартире. А ему сложнее, он там совсем один. Не
позволяй ему грызть себя и ненавидеть.
Феликс кивнул головой, и они направились к двери.
***
Крис постучал в квартиру Хёнджина и прислонился, вслушиваясь в его шаги.
Как только он уловил их звук, то повернулся к Феликсу и сказал:
— Я ухожу. Не будьте идиотами.
87/100
Через полминуты дверь открылась, и у Феликса что-то оборвалось внутри,
когда он увидел Хёнджина. Он подошёл к нему и обхватил его лицо ладонями.
— Я так тебя люблю, — шёпотом произнёс Феликс и притянул его к себе,
утягивая в поцелуй, наполненный горечью и сожалением.
88/100
14
Хёнджин, не разрывая поцелуя, затащил Феликса в квартиру. Он
вцепился в него губами, не давая ему сделать хотя бы одного вдоха. Руками он
крепко обхватил его бёдра и сжимал их, передавая всю тоску по их взаимным
прикосновениям. Подхватив, он вдавил его в стену и поднял на себя.
— Хёндж…. Стой…. Подожди, — пытался выговорить Феликс, хватая воздух во
время коротких пауз, но не успевал. Спустя ещё несколько попыток он сдался,
поддавшись полностью в его власть, позволив ему углубить их поцелуй и
раствориться в его страсти.
Когда Хёнджин ненадолго оторвался от него, то спросил:
— Давай сегодня обо всём забудем?
— Да, — прошептал Феликс и вздрогнул от прикосновений к своей коже под
футболкой.
Хёнджин немного ослабил хватку и, став снова в нормальное положение и
поставив Феликса, он взял его за руку и потащил в комнату.
Феликс, растерявшись от такого внезапного и кипящего микса из его
опьяняющей энергии и влечения, даже не мог лишнего слова проронить, и,
молча, следовал за ним, отдаваясь его воле.
— Ты сегодня такой…. — остановившись на середине комнаты и всматриваясь
ему в спину начал говорить Феликс.
— Какой? — не оборачиваясь, спросил тот, сжав его ладонь ещё крепче.
— Дико сексуальный, — облизывая губы, произнёс он.
Хёнджин потянул за руку и развернул его к себе, снова соединившись в
поцелуе, от которого сносило голову им обоим. Он никогда не был таким
настойчивым, постоянно сдерживая себя и свои порывы, думая в первую очередь
о комфорте Феликса. Но тогда им было жизненно необходимо прочувствовать
друг друга как морально, так и физически, и потерять контроль над своими
желаниями, нырнув в этот океан забвения и позволив чувствам захлестнуть
себя.
Феликс дрожащими руками начал расстёгивать его рубашку, но пуговицы,
как назло, выскальзывали из пальцев. Тогда, психанув, он резко дёрнул их, и
они разлетелись в разные стороны.
— Эй, вообще-то, это одна из моих любимых, — улыбнувшись, сказал Хёнджин.
— Сбавь обороты, кенгурёнок.
— К чёрту её, я куплю тебе новую, — прошептал он и толкнул Хёнджина на
кровать, сев сверху ему на колени.
Хёнджин, сняв с него футболку и откинув её в дальний угол, как ненужную
вещь, перевернул его, и Феликс оказался под ним. Феликс схватил его за ремень
89/100
и притянул к себе, спрятав руки в его задние карманы, сжимая его подкачанные
и упругие ягодицы, сдавливая их ещё сильнее, ощутив, как в его бедро упёрся
член Хёнджина, которому явно было мало места в его штанах.
Они соприкасались своей оголённой верхней частью тела, обмениваясь
теплом и заводясь от этого ещё больше. Хёнджин принялся яростно и даже
агрессивно целовать его шею, втягивая губами тонкую кожу, кусая её и
оставляя ярко-красные пятна, которые контрастировали с его лёгкой
бледностью, похожей на полотно, притягивая к себе и заставляя Хёнджина
снова повторять это, делая краски его похоти ещё ярче. Он держался на локтях,
запустив руки в его серебристые волосы, сжимая их и контролируя положение
его головы, чтобы не оставить без внимания ни одного участка его шеи.
Феликс быстро и глубоко дышал. Периодически из его рта вырывался стон,
когда Хёнджин кусал его и сразу же нежно проводил языком по тому месту, как
будто извиняясь за причинённую боль.
— Хёнджин, — он еле отцепил его от себя, так как ему надо было кое-что
сказать.
— Что? Тебе не нравится? — тот серьёзно посмотрел на него, будучи готовым
остановиться как только Феликс того пожелает. — Если я слишком сильно тебя
дёргаю, ты говори, не молчи.
— Да нет же, не в этом дело, посмотри направо, — он сказал, еле сдерживая
смех.
Повиновавшись, Хёнджин повернулся и увидел котов, которые сидели возле
двери и внимательно за ними наблюдали.
— Ах, вашу ж…. — он разозлился. — А ну КЫШ! — но коты упорно продолжали
сидеть, виляя хвостами в разные стороны, пока в них не полетела подушка.
— Сейчас, погоди, я вынесу весь этот питомник, — сказал Хёнджин и, поцеловав
Феликса, нехотя поднялся. Подцепив клетки, он выставил их за дверь, встретив
неодобрительный писк от Вонючки из-за такой резкой смены локации.
— Всё, все наблюдатели разогнаны, можем продолжать, — смеясь, проговорил
он, наваливаясь сверху на Феликса, но тот успел увернуться, и Хёнджин
плюхнулся на кровать, слегка опешив, не обнаружив под собой своего парня.
— Эй, я вообще-то ещё не закончил, — обиженно сказал он.
Феликс, тут же устроившись на нём сзади и убрав его волосы, начал
целовать его затылок, переходя на плечи, делая такие же манёвры своим
языком и возбуждаясь всё сильнее от его вздохов. Он целовал его спину,
надолго задерживаясь на каждом сантиметре, отплачивая Хёнджину за
оставленные засосы, которые придётся очень долго прятать под тональником, а
Крису придётся очень долго объяснять происхождение этих пятен.
«Надо будет перед этим запастись успокоительным, желательно не менее
чем сорокаградусным», — подумал он.
Задумавшись, Феликс потерял бдительность, и Хёнджин снова подмял его
под себя, сжав его запястья и удерживая их над его головой, заблокировав
90/100
любую возможность сопротивляться. Но Феликсу не особо и хотелось это
делать.
— Хёнджин, — выдохнул он. — У тебя всё есть?
Тот кивнул головой, рассматривая лицо Феликса.
— Я всё купил, как только тебя выписали из больницы, потому что рано или
поздно у нас должно было сорвать крышу, — он ухмыльнулся.
— ЧТО? — возмущению Феликса не было предела, ибо он думал, что загоны
Хёнджина касаемо секса были обусловлены ещё и тем, что он, возможно,
стеснялся купить смазку и презервативы, а не только беспокойством о его
здоровье. — Вот ты.… — он не успел договорить, так как Хёнджин, схватив за
волосы, резко потянул его голову на себя, проникая языком внутрь и,
переплетая его в бешеном танце, не давал Феликсу даже малейшей
возможности отстраниться и продолжить ворчать.
Убедившись, что сопротивление подавлено, Хёнджин остановился и сказал:
— Феликс, если будет больно, неприятно, если ты не сможешь терпеть или если
ты передумаешь, сразу же говори мне, хорошо? — говоря это, он смотрел ему в
глаза, не отводя взгляда, донося свою просьбу в полном объёме её смысла.
— Да, — Феликс немного заёрзал. — Хёнджин, потом… Я тоже хочу быть сверху.
— Не проблема, — Хёнджин ласково улыбнулся и потянулся рукой к тумбочке,
открывая её и беря оттуда бутылочку с прозрачным гелем и презерватив.
Поставив всё это рядом, чтобы больше не отвлекаться, он расстегнул
джинсы на Феликсе и снял их, выкинув туда же, где и валялась в одиночестве
его футболка. Феликс задрожал, что привлекло внимание Хёнджина, и он
приблизился к его губам, мягко целуя их.
— Кенгурёнок, ты чего? — он продолжал целовать его, не зацикливаясь только в
одном месте, а охватывая поцелуями всё его лицо. — Не бойся и помни, что ты
можешь меня остановить, если не уверен, — он шептал это, окутывая Феликса
своей заботой, укрепляя его веру в то, что всё пройдёт гладко.
— Хорошо, — ответил тот, обняв его.
Хёнджин поднялся, аккуратно снял с Феликса трусы, немного смутившись от
открывшейся картины, но в то же время, ещё больше желая продолжения. Он
выдавил некоторое количество смазки на ладонь и растёр её, согревая, чтобы
Феликса ничего не беспокоило, вплоть до температуры его рук.
— Я не уверен, что надо делать так, но, судя по тем видео, что я смотрел, пока
что я делаю всё правильно, — сказал Хёнджин, опустившись ниже и снова
прикоснувшись к губам Феликса.
Но Феликс быстро поцеловал его и неуверенно спросил:
— Ты смотрел…. Нууу…. Видео, где…. Этим занимаются мужчины?
91/100
Хёнджин улыбнулся.
— Ага, я только такое всегда и смотрел.
Феликс озадаченно сказал:
— Вот это да….
— А что такого? — поинтересовался Хёнджин.
— То есть…. — он запнулся. — Ты всегда знал, что тебе нравятся парни?
— Ну…. Скорее да, чем нет. Ни к кому я не испытывал того, что испытываю к
тебе. Но девушки меня никогда не привлекали, как и порно, в котором они
участвовали.
— Вау, — только и смог ответить Феликс. — Про себя не могу сказать того же….
Ну…. Точнее, мне не нравились девушки, но мне и парни то особо не нравились
до тебя, никогда не ловил себя на таком. А порно смотрел по настроению. Без
особых предпочтений.
Хёнджин снова поцеловал его.
— Я сейчас войду одним пальцем, говори, если что-то будет беспокоить.
В следующий момент Феликс почувствовал, как палец Хёнджина медленно
входит в него, принося ему непередаваемые ощущения, на которые ни он, ни его
тело не знало, как реагировать. Он запрокинул голову назад, открывая
Хёнджину полный доступ к его шее, которую тот принялся целовать, но не с
таким напором как раньше, а нежно, успокаивая его своими прикосновениями.
Пока что он был расслаблен и не ощущал никакого дискомфорта, ему нравилась
такая их близость. Он совершенно забыл о стеснении и прислушивался к
сигналам своего тела, чтобы сразу же сообщить Хёнджину, если что-то пойдёт
не так.
Хёнджин остановился и, приблизившись к уху, прошептал:
— Сейчас ввожу второй.
От этого шёпота у Феликса зашевелились волосы на голове, и он, в приятном
ожидании, просто кивнул, закрыв глаза.
Вставив оба пальца, Хёнджин аккуратно, немного ускорив темп, продолжил
растягивать его. Его член больно упирался в штаны, которые ему хотелось снять
и отправить к вещам Феликса, но он не мог позволить себе такой спешки. Он
слишком сильно переживал за ощущения Феликса, чтобы думать о себе.
Хёнджин опустил его голову к себе, прильнув к его губам, которые стали такими
сухими, от непрерывного и высушивающего дыхания. Хёнджин отдавал ему всю
свою влагу, пытаясь не улететь от стонов, которые начал издавать Феликс
прямо ему в рот.
— Я думаю, достаточно, — тихо сказал он. — Ты готов?
— Да, сделай это, — настойчиво попросил Феликс.
92/100
Хёнджин снял свои штаны с трусами, получив облегчение от освобождения
после такого долгого сдавливания его органа, надел презерватив, и направляя
член рукой, медленно начал входить.
Феликс сперва сжался, но, поняв, что такими темпами больно будет и ему и
Хёнджину, постарался немного расслабиться и отвлечь себя какими-то другими
мыслями, но это плохо у него получалось.
Войдя только наполовину, Хёнджин, от накативших новых ощущений и
эмоций, которые электрическим импульсом пронеслись по всему его телу и
разуму, опустил голову на его плечо и медленно начал двигаться, собирая в кучу
спутавшееся сознание.
— Феликс, — простонал он, целуя его шею и ключицу. — Ты сдавливаешь меня.
Расслабься, — он продолжил целовать его, делая на его коже влажные дорожки
языком.
Феликс обнял его и всеми силами старался не сжиматься, но у него это
выходило через раз. Ему было и немного больно и приятно одновременно, он не
хотел просить его останавливаться, понимая, что сначала так происходит у всех.
Он пролез рукой к своему члену и обхватил его, двигая кистью в такт
Хёнджиновым толчкам, и, сделав это, он, наконец-то, начал сдвигать свои
ощущения в сторону наслаждения.
Хёнджин, почувствовав как расслабляется Феликс, начал входить ещё
глубже, совершенно теряя голову.
— Феликс, я, наверное, так долго не протяну, прости, — проговорил он,
сбившимся голосом.
— Я тоже, — ответил тот.
Постепенно Хёнджин начинал ускоряться, углубляя толчки, вызывая этим его
громкие стоны.
У Феликса совсем перемешалось всё в голове, и он, ощутив приятную
тяжесть, которая окутывала его снизу, схватил свободной рукой Хёнджина за
волосы и, прижав его к себе, почувствовал, как образовавшийся комок
сладостных ощущений всё сильнее хотел прорваться наружу. Не в силах больше
сдерживать его, Феликс впился Хёнджину в шею, перекрывая громкость
вырывавшегося стона, трясясь от приятных оргазменных судорог, взявших в
плен всю его нижнюю часть тела, лишая его контроля над собственным телом.
От такого у него как будто заложило уши, и он издалека слышал, как Хёнджин,
не отставая, приближался к своей разрядке, толкаясь в него всё сильнее.
Феликс обнял его и тот, оторвавшись от его шеи, поднял свою голову и заглянул
ему в глаза. Он прислонился к его лбу, ловя ртом кислород, которого было так
мало, совершая последние толчки, чувствуя, что больше он не мог
сдерживаться. Феликс смотрел, как каждый его мускул сжимался, проводя
через себя волну приближающегося оргазма. И вскоре, Хёнджин издал стон,
смешавшийся с выдохом всего воздуха, который был в его лёгких, и рухнул на
него, пытаясь отдышаться.
***
93/100
— Ты так вкусно пахнешь, — шептал Хёнджин, целуя Феликса в макушку,
обнимая его лёжа под одеялом.
— Вроде как, твой гель для душа не с ароматом сахарной пудры на кокосовой
булочке, — улыбаясь, ответил он.
Хёнджин прижал его крепче.
— Я тоже тебя люблю. Прости, что не ответил сразу.
Феликс переплёл их пальцы.
— Помнишь, я как-то спросил тебя, о чём ты мечтаешь?
Хёнджин кивнул головой.
— Когда ты спросил меня о том же, я ответил, что хочу полететь с тобой в
Австралию и посмотреть на звёздное небо. Помнишь?
— Конечно.
— Так вот, я немного приврал тогда. Знаешь, о чём я мечтаю на самом деле?
— Феликс поднял голову, чтобы посмотреть на него.
— О чём же?
Феликс замолчал, собираясь с мыслями.
— Я хотел бы прожить всю жизнь с тобой. И полететь не только в Австралию. И
посмотреть не только на звёздное небо. Я мечтаю о нашем собственном доме. О
живности, которую ты бы непременно завёл. Может быть, даже какую-то птицу,
хоть ты их и боишься. Я мечтаю каждый день просыпаться с тобой и ругаться,
чтобы ты не открывал с утра окна и не скупал тоннами кокосовые булочки, — он
сглотнул. — А ещё, возможно не сразу, но у нас был бы ребёнок. Может, мы бы
его усыновили, или нам бы родила его какая-то женщина, забыл как это
называется. Только знаешь, о чём я думаю?
Хёнджин, прижал его ещё сильнее, сдерживая слёзы.
— О чём?
— Если бы мы обратились к женщине, то лучше бы, чтобы этот ребёнок был
твоим…. Точнее, он был бы нашим. Но, чтобы сперма была твоя, понял да?
— Ага. А почему?
Феликс посмеялся.
— Боюсь, что ты бы не выдержал меня и ещё одного с таким же характером.
Хёнджин удивлённо раскрыл глаза и сказал:
94/100
— Не поверишь, но я думал о том же, когда ты капризничал в больнице.
Они громко рассмеялись, понимая, что теперь эти мечты — это единственное
их утешение, так как оба знали, что, к сожалению, им никогда не суждено
сбыться.
95/100
Примечание к части Nickelback - Lullaby
15
— Поймите, отключив его…. Вы окажете ему огромную услугу. Я ведь
говорил Вам, что такой конец не самый худший. Для него.
— Не могу. Я не могу, — Кристофер облокотился на стену, желая разнести всё
вокруг. Он почувствовал руку на своём плече.
— Крис, мы же оба знаем, что доктор прав, — Хёнджин смотрел на него,
удивляясь, как такой сильный человек, который всё это время держался, не
подавая виду, что что-то случилось, теперь стоит перед ним такой
беспомощный, слабый, разбитый, нуждающийся в поддержке.
— Он ведь жив, Хёнджин, — умоляюще смотрел тот.
— Крис, — он обнял его, — пойдём. Идём, взглянем на него, чтобы ты
окончательно понял.
Они зашли в палату. На кушетке, подключённый ко всевозможным
аппаратам для поддержания жизни, лежал Феликс. Совсем исхудавший, белее,
чем лист бумаги. Его лица толком не было видно из-за маски, через которую ему
поступает кислород. В таком состоянии он был уже неделю, и врачи не давали
ни одного положительного прогноза.
flashback
— Если он очнётся, то умирать будет со страшными болями. Эта зараза сжирает
человека в прямом смысле. Это не будет уместным, но я с уверенностью могу
сказать, что ему повезло. Как бы цинично это не звучало. Примите правильное
решение, забыв о своём эгоизме и жалости к себе. Подумайте о нём.
***
Крис свалился рядом с его кроватью, и Хёнджин впервые увидел, как он
рыдал, как он держал брата за руку, напевая ему колыбельную, как его трясло
от осознания неминуемого.
Хёнджин отвернулся не в силах на такое смотреть. Он больше не мог
плакать. Он выплакал всё, когда Феликса только увезли две недели назад.
Когда врачи сказали, что, вероятно, это будет его последний визит в больницу.
Когда он, сидел сутками у его постели, наблюдая как тот угасает и позволяя
себе слабость только когда он засыпал, молясь, чтобы на утро он проснулся. Они
менялись с Крисом, чтобы не доводить себя и не выматывать, по очереди уходя
отсыпаться домой. Но, естественно, никто из них нормально не спал, дежуря у
телефона и будучи наготове в любой момент сорваться.
flashback
96/100
— Спасибо тебе за всё. Если бы не ты, то, наверное, я бы умер гораздо раньше.
Хёнджин принялся возражать:
— Ты что? Не неси чушь, сейчас тебя прокапают, и мы вернёмся домой, будем
объедаться вредной едой.
Феликс улыбнулся и взял его за руку:
— Не вернёмся. Дослушай меня. Не перебивай, — он смотрел на него, а его глаза
всё так же сияли, как описывают в книжках. — Я очень тебя люблю. Я очень
люблю Криса. Вы — моя семья. Спасибо, что были рядом, — после недолгой
паузы он продолжил: — Хёнджин, пожалуйста, живи как можно дольше.
Однажды доктор сказал мне: «Мы живы до тех пор, пока о нас помнят». Живи и
помни меня, а я обещаю, что всегда буду рядом, — он надолго замолчал, затем
добавил: — Скажи Крису, что человекообразные обезьяны и кенгуру в Корее не
водятся, пусть отправляется на родину и там ищет себе подобных.
Хёнджин горько засмеялся.
— А ты береги себя, хорошо? — Феликс крепко сжал его руку, насколько
позволяли силы. — Не живи в горе. Найди себе кого-то. Прошу тебя. Ты
заслуживаешь счастья. Ты заслуживаешь этого больше, чем кто бы то ни был. Я
так тебя люблю, Хёнджин, — он не выдержал и заплакал.
— А я люблю тебя, кенгурёнок, — Хёнджин нежно поцеловал его в лоб и
успокоил.
Дождавшись пока тот заснёт, он в последний раз выплеснул всю ту печаль,
которая засела в нём, держа и целуя его руки.
***
— Прощай, маленький, — Крис гладил его по голове. — Ты был самым
невыносимым братом на свете. Передавай родителям привет.
Он вышел из палаты, понимая, что не хочет смотреть на то, что собираются
делать люди в белых халатах.
Хёнджин присел рядом, не отрывая взгляда от своих любимых веснушек.
Проведя пальцем по еле тёплой коже, он произнёс:
— Мы обязательно с тобой встретимся, кенгурёнок. Я обещаю, что когда придёт
время, то я найду ту дверь, которой надо будет тебя стукнуть.
После того как всё закончилось, они вышли вдвоём на улицу. Убитые горем,
разорванные на куски, но в то же время и рады тому, что ему было не больно.
Они долго молчали, глядя перед собой, провожая взглядом машины с парковки.
— Знаешь, он так хотел вернуться домой, в Австралию. Постоянно только и
твердил об этом, аж доставал. До тех пор, пока не встретил тебя, — Крис
развернулся к Хёнджину и протянул ему руку. — Спасибо. Я очень надеюсь, что
ты будешь частым гостем в моём доме. Вот, возьми ключи и поезжай в квартиру,
возьми любую его вещь и храни у себя. Можешь не одну. Сколько захочешь.
97/100
Хорошо? А я пока буду тут, вопросы решать с…. С телом….
Хёнджин стоял, сжимая в кармане два билета, которые он купил несколько
месяцев назад как подарок на годовщину. Чтобы осуществить их первую мечту и
посмотреть на звёздное небо. Он думал, что у них ещё было время в запасе, но
всё произошло слишком стремительно.
— Крис, — он опустил голову. — Я обещал ему звёзды…. Я не успел…. Я…. — он
не смог договорить и упал на землю, задыхаясь.
Крис погладил его по спине.
— Поезжай домой. Мы сделали всё, что могли.
20 лет спустя
— Ну привет, кенгурёнок. Прости, что так долго к тебе ехал.
Хёнджин положил руку на каменную плиту и опустился на колени.
— Не злись, что я не приходил. Я не мог. Сначала очень долго болело, а потом.…
Потом я уехал, чтобы ничего о тебе не напоминало, иначе, я бы с ума сошёл, —
он достал из сумки чёрную кепку и положил на землю. — Помнишь? Это та, в
которой ты был в тот день, когда мы встретились. Крис разрешил мне взять чтото, и я подумал, что она будет лучшим вариантом. Как напоминание о самом
счастливом дне в моей жизни, — он опустил голову. — Мы часто с ним
созваниваемся. Он, наверное, к тебе приходит не раз в двадцать лет, и ты
знаешь, что у него происходит, — Хёнджин улыбнулся. — Недавно у него
родилась дочка. Её назвали в честь вашей мамы. Теперь он хочет мальчика,
чтобы назвать его как тебя. Я так смеялся, когда впервые увидел его за много
лет. От того подкачанного красавца ничего не осталось, он стал типичным
корейцем, который с возрастом лысеет, убавляет в росте и полнеет. Но он
счастлив. Его жена – потрясающая женщина, так хлопотала рядом со мной,
когда я приехал. Постоянно говорила, что я слишком худой и запихивала в меня
пироги, — он сделал паузу и достал сигарету. — Да-да, появилась вредная
привычка, вот такой вот я стал, — он погладил камень, на котором была
фотография Феликса и закурил. — Чёрт, я так сильно по тебе скучаю. С каждым
днём всё больше и больше. Время не лечит, Феликс. В моём случае оно убивает.
Медленно и мучительно, — он вздохнул. — Духовно я умер тогда с тобой, когда
тебя отключили. А физически я живу только потому что ты просил. Потому что
тогда будешь жив и ты, я помню. Ты знаешь, только недавно до меня дошёл
смысл того сонета, который так тебе понравился — «Моё дыханье и твоя
любовь». Перечитывая его, я понял, что ты уже тогда мне всё рассказал, а я был
слишком глуп, чтобы осознать это, — в его глазах появились слёзы. — Ну вот, а
обещал не плакать. Думал, что я эту способность много лет назад потерял, — он
вытер лицо платком. — Ты хотел, чтобы я нашёл себе кого-то и был счастлив.
Прости, но эту просьбу я выполнить не смог. И никогда не смогу. Я хотел,
правда, я пытался. Но каждый раз я вспоминал тебя и понимал, что никого
лучше не будет. А тратить любовь на кого зря — так себе перспектива, да и
обманывать я не люблю. Себя в первую очередь. Хоть я и устал жить с этой
печалью, хоть я и хотел идти дальше, всё, что я смог — это сбежать, — Хёнджин
достал старый билет на самолёт и положил его рядом. — Вот. Это твой. Я хранил
его, поэтому он как новый, только бумага пожелтела. Я не успел его тебе
98/100
подарить. Слишком быстро всё произошло. Слишком быстро ты от нас ушёл. Я
был прав. Сколько бы у нас не было времени, нам бы его никогда не хватило, —
он прислонился головой к надгробию и закрыл глаза. — Кенгурёнок, я очень
тебя люблю, — по его щекам покатились слёзы, обжигая его. — Я помню всё.
Каждую секунду вместе. Ты как-то рассказал, что тебе было страшно, когда ты
начал забывать, как звучат голоса твоих родителей, и как они выглядели. И
теперь это мой самый главный страх — однажды проснуться и забыть твой
облик, забыть тональность твоего голоса, забыть твои веснушки. Я помню
расположение каждой из них, и представить не могу, что когда-то не смогу
воспроизвести этого в своей голове, — он посмотрел на небо. — Скажи мне,
когда перестанет болеть? — и сразу же рассмеялся. — Вот дурак, а я ведь,
правда, жду ответа от камня. Мне так много хотелось тебе сказать, но сейчас не
могу слов подобрать, чтобы не скатиться в жалость к самому себе. Несчастный
я, — произнеся это с иронией, он схватился за голову. — Мир после твоего ухода
стал таким одинаковым. Я не различаю людей. Эмоций. Всё слилось в одно
большое и гнетущее ничего. Только увидев Криса и его семью, мне стало
чуточку легче. Мы бы тоже так смогли, я уверен, — Хёнджин поднялся и струсил
с себя землю. — Мне надо ехать, малыш. Через пару часов самолёт. Я снова
сбегаю. До встречи, Феликс, который счастье, если с испанского.
Он ушёл, не оборачиваясь, боясь, что жизнь покинет его прямо там. Он не
мог этого позволить. Он должен был помнить его, а тот должен был жить в его
воспоминаниях.
Начался дождь, и капли с неистовой силой били по земле, зарывая в неё
билет, который Хёнджин всё-таки подарил, хоть и не в тех обстоятельствах, в
которых бы хотелось.
***
«Почему, когда я рядом с тобой, то мне кажется, что время течёт быстрее, чем
должно?»
«Потому что нам его никогда не хватит»
99/100
Примечание к части Хёнджин написал это. Расчёркал всю тетрадь. До
последнего сомневался, а стоит ли показывать, ведь личное. Но я его уговорила.
✧✧✧
Ты рассыпа́ лся звёздной пылью,
Осевшей на моих губах,
В плену минувших диафильмов
Брожу бесцельно. И впотьмах
Ищу завещанное счастье,
Что ты так бережно хранил,
Но погибаю в скорби власти,
Ведь сам себя я там пленил.
Твой образ, рук твоих касанье
И блеск твоих горящих глаз
Всё дальше от меня, в тумане,
А я кричу, за нить схватясь.
Тяну в надежде, мольбах, стонах,
Безбожно рву за прядью прядь,
Но ты – сиянье звёздных клонов,
И мне тебя не разыскать.
Мерцай, дари мне свет оттуда,
Наполни искрами сосуд,
И призрачным теплом окутай,
Верни в души своей приют!
А я один. В толпе народа,
Покинут тем, кто значил – жить,
Лишённый сердца, кислорода,
Способен лишь в себя вопить.
Я упиваюсь ожиданьем.
И знаю, там ты тоже ждёшь.
Моё небесное созданье,
В ладонь осколком упадёшь.
Мы создадим свою планету,
Где будет вечно править ночь,
Колени в кровь пред силуэтом,
Молю, покой нам напророчь.
100/100