1 Законодательство об охоте в Великобритании В. Пилюгин В сохранившихся древних англосаксонских источниках есть сведения о том, что англосаксы использовали собак как на охотах на крупную дичь, так и на охоте вместе с ловчими птицами (прирученных хищных птиц из семейств соколиных и ястребиных), которая была разновидностью «благородной» охоты. В Европе охота с применением ловчих птиц известна с IV века, как пришедшая с Востока, а в Британии, по всей видимости, – с завоевания ее англо-саксонскими племенами, то есть с VI–VII веков. Натасканные собаки на зверя и ловчие птицы всегда очень ценились у всех народов и были средствами их взаиморасчетов, служили ценными подарками, которыми одаривали друг друга царственные особы. Огюстен Тьерри (1795–1856), французский историк, исследовав архивы рукописей Великобритании, приводит следующие сведения об использовании собак у англосаксов. В 934–935 годах Этельстан (895–939), первый англосаксонский король, для упрочения своего положения в борьбе за английский престол опустошил земли Уэльса, «король Аберфрава, как сказано в древних актах, заплатил лондонскому королю дань деньгами, быками, соколами и охотничьими собаками»1. Экономический рост государств и, соответственно, их развитие зависит от функционирующих институтов, то есть правил, ограничивающих человеческое поведение, и подобающих механизмов принуждения2. В истории Англии некоторые из этих правил в одних случаях принимались в частном порядке (Лесное право XI века), другие в рамках публичных обсуждений (Хартия вольностей 1215 года), какие-то правила выражались в явном виде (формулировались в письменной форме в законах, например, Закон об охоте 1831 года), другие – в неявном. Соблюдение правил нередко основывается на принуждении, в частности – на публичном применении силы. Лесное право. В англосаксонской Англии (V–XI вв.) короли никогда не определяли территорий для своей охоты и не создавали законов о лесном 2 хозяйстве. Но с 1066 года после завоевания Англии норманнами по королевским установлениям стало широко применяться Лесное право (Forest Law). Оно было принято не только для того, чтобы сохранить животный и растительный мир заповедных лесов, но и являлось подтверждением чрезвычайной привилегии короля получать доходы. Первым заповедником был Нью-Форест (Новый Лес). Как отмечает О. Тьерри, «Это было пространство в тридцать мильa, вновь засаженное деревьями, между морем и Салисбюри (современное название Солсбери – В.П.). Земля эта, до разведения на ней леса, кормила шестьдесят приходов на ней расположенных; все это было истреблено Завоевателем, а жители изгнаны. Может быть…, как сказано у бóльшей части древних историков, он только хотел удовлетворить страсть к охоте, как свою собственную, так и своих сыновей. Этой безграничной страсти приписывают странные и жестокие постановления его против входивших с оружием в леса Англии; но должно полагать, что на это были и другие более важные причины, и что воспрещение охоты было в особенности направлено против англичан, которые могли бы, под таким предлогом, собираться на вооруженные сходки по лесам. «Он велел, – говорит тогдашняя хроника, – выкалывать глаза тому, кто убьет оленя или лань; запрещение это распространено и на кабанов; он даже издал постановления, обеспечивавшие полную безопасность и зайцам. Король Вильгельм любил диких зверей как будто был их отцом». Эти законы, поддержанные со всею строгостью против саксов, не мало прибавили им нищеты, потому что многим из них охота оставалась единственным средством к существованию. «Бедные роптали, – прибавляет та же хроника, – но он был равнодушен к их ненависти, а повиноваться они должны были поневоле, а не то подвергались смерти»3. Как подчеркивают современные специалисты по истории экономики, «В империи правитель или государство распространяет политический и военный контроль над множеством территориальных образований, навязывая им различные комбинации правовых, экономических и культурных правил» 4. a 1 миля равна 1,609 километров, то есть 48,3 км. 3 Forest Law регулировалось исключительно законами короля, а не общим правом (Common Law). Французский медиевист Шарль Пти-Дютайи приводит выдержку из руководства для казначейства, написанного в конце 1170-х годов, епископом и казначеем во времена Ричарда I Ричардом Фитц-Нигелем «Диалог о Палате шахматной доски»a: «Foresta» состоят из охотничьих заповедников, которые король устраивает себе в некоторых очень лесистых графствах. Сюда он является забыть свои заботы и насладиться отдыхом и свободой на лоне природы. Проступки против «Foresta» не подлежат ведению обыкновенных судов: законы, относящиеся к «Foresta», исходят не из общего права, а из воли государей, так что, как говорят, то, что делается на их основании, не абсолютно справедливо, а справедливо по закону о «Foresta»5. Заповедник, или Королевский лес, включал в себя леса, пастбища, пустоши, возделанную землю и деревни не только в королевском домене, но и земли подданных. Все эти огромные заповедники (из 39 графств было только 6, в которых не было заповедников) кишели дичью. «Хищные звери, – писал французский историк Марк Блок, – ныне встречающиеся лишь в нянюшкиных сказках, медведи и особенно волки, бродили по всем пустошам и даже по возделанным полям. Охота была спортом, но также необходимым средством защиты и составляла почти столь же необходимое дополнение к столу… Богатые сеньоры отдавали предпочтение мясу оленей или другой крупной дичи по сравнению с мясом тощих коров, которые становились достоянием мясников в периоды бескормицы, и именно плоды их охоты занимали почетное место на их столах»6. Объектами королевской охоты являлся довольно ограниченный круг животных: благородный олень, лань, косуля и кабан. Бароны в собственных лесах, а также некоторые лица, получившие особое разрешение монарха, Палата шахматной доски – высший орган финансового управления в средневековой Англии, во владениях Плантагенетов во Франции, а также в Шотландии, один из первых специализированных финансовых органов в европейской истории. Название произошло от способа подсчёта и проверки денежных поступлений от финансовых чиновников на местах с использованием клетчатого сукна, напоминавшего доску для игры в шахматы. На ранних этапах развития этого органа он сочетал финансовые, административные и судебные функции. Позднее Палата шахматной доски трансформировалась в высший контрольно-ревизионный орган по фискальным вопросам, а ее судебные функции перешли в отдельное учреждение – Суд казначейства. a 4 могли охотиться на лисиц, волков, куниц, зайцев, кроликов и другую мелкую дичь, а также на фазанов и куропаток, однако четыре вида животных королевской охоты должны были оставаться неприкосновенными. Жители, находящиеся в заповеднике, будь то крестьянин, или рыцарь, или человек, принадлежащий к церкви, не имели право касаться не только животных, но и растительности, которая их питала и укрывала. Штрафы и добавочные повинности дождем пролились на всех. В 1176 году в одном лишь Хемпшире за преступления против Королевского леса было осуждено более сотни человек, а сумма взысканных штрафов и платежей за выгул скота превысила 2000 фунтов стерлингов. В конце XII века доля поступлений от заповедных лесов составляла 9,8 % доходов королевской казны7. Лесной ассизой короля Генриха II (1133–1189), подписать которую он заставил своих баронов в 1184 году и тем вновь подтвердил свои права, было установлено следующее. Охота и рубка леса были категорически запрещены. Все, кто проживал на территории королевских лесов, имели некоторые привилегии: «и запрещает король, чтобы кто-либо осуществлял право выпаса в своих лесах в пределах заповедного леса прежде, чем будет осуществлено право выпаса в лесах короля; а начинается осуществление принадлежащего государю-королю права выпаса за пятнадцать дней перед праздником святого Михаила и продолжается пятнадцать дней после праздника святого Михаила» «и принимать плату за него», король «вполне допускает, чтобы брали в лесах все, что будет им необходимо (т.е. дрова для топлива), не делая пустоши…». Однако любое другое посягательство на растительный и животный мир Королевского леса жестоко каралось. Было запрещено огораживать участки для пастбищ, возводить строения в пределах границ леса, расчищать лес для пахоты, никто не мог иметь при себе «луки и стрелы и собак и соколов в лесах его (короля – В.П.)» и «чтобы обрезали когти сторожевым собакам везде, где его звери пользуются и привыкли пользоваться охраной»8. Ограничение королевских прерогатив, в том числе в области Forest Law, стало одним из основных требований баронов и знати, отразившимся в 5 «Великой хартии вольности», которая была предъявлена королю Иоанну Безземельному (1167–1216) в 1215 году. И он был вынужден подписать ее. В 1217 году король Генрих III (1207–1272) утвердил закон о Королевских лесах, получивший название «Лесная хартия», ограничившей еще более права короля на учреждение заповедников. В ней было записано о выведении из сферы действия лесного права леса, находящегося вне королевского домена, запрещение карать за нарушение прав охоты смертной казнью. Лесная хартия значительно расширила права подданных на пользование лесными ресурсами. В 1299 году Эдуард I (1239–1307) утвердил «Ордонанс о лесе», в соответствии с которым устранялись наиболее явные злоупотребления королевских чиновников, произведена ревизия всех заповедников и многие из них были выведены из сферы действия Forest Law. Как пишет О. Тьерри, «Тогда, то есть в XIII веке, парки норманнских землевладельцев вышли из разряда королевских лесов, и владелец каждого имения вступил в полное пользование своим лесом; собакам его перестали переламывать ноги, и королевские лесники и досмотрщики (verdier) не бродили вокруг его дома, чтобы подстеречь его в нарушении постановлений об охоте, за что взыскивалась большая пеня. Напротив, королевский закон о неприкосновенности крупной и мелкой дичи обратился в пользу для потомков богатых норманнов, и они уже от себя завели лесных сторожей, безнаказанно убивавших бедных англичан, застигнутых на охоте за оленем или зайцем. Позднее, и самый бедняк, потомок саксов, не внушавший более опасений богатым наследникам людей другого племени, в случаях, когда он осмеливался охотиться, был наказываем только годичным тюремным заключением, с обязательством потом двенадцати состоятельных поручителей в том, что он впредь не будет преступничать «ни в парках, ни в лесах, ни в зверинцах, ни в садках, ни где бы то ни было, и не нарушать мира королевского»9. 6 К концу Средних веков законы о наказаниях за охоту в заповедных лесах без разрешения стали применяться реже и стали более гуманными. При короле Ричарде II (правил 1377–1399) законодательно было принято, что «ни один мирянин, если он не имеет земли или доходных домов, приносящие доход по сорок шиллингов в год, а также ни один священник, если он не получает десять фунтов в год, не должен иметь и не должен содержать для охоты ни одной борзой, гончих или других охотничьих собак, а также не должен пользоваться хорьками, сетями, заячьими ловушками, веревками или другими орудиями, чтобы ловить или уничтожать зайцев, кроликов или другую легкую дичь под страхом годичного заключения» (Stat. 13. R. 2, c. 1. s. 13)10. Законом, принятым в 1496 году в одиннадцатый год правления Генриха VII (1485–1509), было запрещено «охотиться на фазанов или куропаток на чужой земле с оружием без лицензии под угрозой штрафа в десять фунтов, которые впоследствии должны быть поделены между владельцем земли и обвинителем». Во времена правления Елизаветы I (1558–1603) было принято много указов относительно охот. Один из них, касающийся охоты на пернатую дичь, гласил: «Никто не должен призывать звуком или охотиться на фазанов или куропаток ночью под угрозой штрафа в 20 ш. за фазана и за куропатку или тюремного заключения сроком на один месяц с обязательством больше не совершать подобных проступков» (Stat. 23 Eliz. c. 10). В XVII веке при правлении Якова I (1603–1625) было принято, что «каждый человек, который охотится, несмотря на имеющееся у него поместье или сословие, владеющий для охоты какой-либо борзой на оленя или зайца, сеттинг-догом, или сетью на фазанов или куропаток (за исключением тех случаев, когда он сам или по праву своей жены получает десять фунтов в год от наследственного имущества, или тридцать фунтов в год от пожизненного владениям имуществом, или имеет товаров на сумму двести фунтов стерлингов, или быть сыном рыцаря, или лордом, или сыном и прямым наследником эсквайра), будет осужден и отправлен в тюрьму на три года, или 7 заплатит двадцать шиллингов на нужды бедных, а потом свяжет себя с двумя поручителями, чтобы больше не повторять подобное» (Stat. 1. Jac. 1. c. 27. s. 3). Каждый свободный землевладелец, лорд поместья или фригольдер, обладающий правом наследования в размере сорока фунтов в год или наследства в размере восьмидесяти фунтов или стоимостью имущества в четыреста фунтов, может ежегодно добывать фазанов и куропаток (только в дневное время) на своем собственном участке земли, в поместье или в фригольде в период между днем Св. Михаила и Рождеством (Stat. 7. Jac. 1. c. 11. s. 7)»11. Но каждый человек, убивший или поймавший фазана или куропатку по злому умыслу, штрафуется на 20 шиллингов за каждую убитую птицу, и он должен был найти поручителей, которые могут внести за него 20 фунтов стерлингов, и гарантирующих, что он не будет нарушать закон подобным образом. Однако в некоторых из этих старых законов прямо говорилось, что, хотя на фазанов и куропаток нельзя охотиться, но за убийство таких птиц, как вороны, коршуны (kites) и канюки (buzzard), наказания не предполагается, поскольку эти птицы уничтожают дичь, охраняемую этими законами. У. Блэкстонa так прокомментировал действовавшие во второй половине XVIII века законы: «Единственное различие между древне-норманнскими лесными законами и новыми правами охоты состоит в том, что прежде всего по всей стране был один великий верховный охотник, а теперь в каждом господском доме живет маленький Нимрод»12. Древние законы об охоте продолжали действовать и в более поздние времена. В XVIII и XIX веках, как отмечают современные экономисты, «формальные институты оказались в числе тех, «которые претерпели наиболее значительные изменения. Многие формы правления основывались на изложенных в письменной форме институциях. В государствах были созданы формальные организации, обладающие правом законодательной Уильям Блэкстон (1723–1780) – английский политик, юрист, адвокат, философ и историк права. Одним из наиболее выдающихся сочинений Блэкстона были «Комментарии к английским законам» (Commentaries on the Laws of England) в 4-х томах, впервые опубликованные в Оксфорде в 1765–1769 годах. a 8 инициативы, а также внесены изменения в ранее принятые законы. Даже в Англии, не имеющей избирательная реформа формальной и резко институции, была активизировалась осуществлена законодательная деятельность»13. Начиная с середины XVIII века охота с ловчими птицами стала замещаться на охоту с ружьем, и царствующие особы практически перешли на этот новый вид охот. Но, как отметил Т.Г. Нидхем (T.H. Needham) в 1817 году, «Хотя ястребы уже много лет не используются монархом, должность Великого сокольничего по-прежнему занимает герцог Сент-Олбанс с окладом в 1372 фунта стерлингов в год»14. Изменение техники охоты вынудило Георга III (1760–1820) принять изменения в законодательстве по этому виду деятельности подданных. Права на охоту расширялись, но и требования к проведению охот тоже ужесточались. В 1816 году был принят закон, по которому человек, ловивший силками зайцев или кроликов во владениях джентльмена ночью, мог быть сослан за океан на 7 лет. Во времена правления Георга III в парламенте был принят Акт о правилах охоты (Stat. 25 Geo. III. гл. 50, 31, 21), который предписывал, что каждый человек в Соединенном Королевстве, который использует любую собаку, ружье, сеть или другое приспособление для поимки или умерщвления дичи (за исключением лесничего, действующего официально и по предписанным ему по должности правилам), должен каждый год, прежде чем начать охотиться, сообщать свое имя и место жительства чиновнику графства, где он будет проживать, и получать ежегодный сертификат (лицензию) с печатью стоимостью в три гинеи. Каждый год после первого июля любое лицо, которое использовало грейхаунда, терьера, гончую, бладхаунда, пойнтера, сеттинг-дога, спаниеля или любую другую собаку, или любое ружье, сеть или другое приспособление для поимки или убийства дичи без лицензии подлежит штрафу в размере двадцати фунтов стерлингов15. Роберт Ласселлз отмечал: «В 1810 году число лицензированных спортсменов 9 превысило 43000, включая Шотландию и Уэльс, что привело к увеличению дохода на 130000 фунтов стерлингов, не считая штрафов»16. До 1831 года, когда был принят новый Закон об охоте, действовали правила, регламентирующие добычу дичи в определенное время года. Как отмечалось в этих статутах, «Птица, обитающая на вересковых пустошах, называемая тетеревом-глухарем – от 20 августа по 10 декабря (Stat. 13 Geo. III, гл. 55). Граус, называемый шотландской куропаткой – с 12 августа по 10 декабря (Stat. 13 Geo. III, гл. 55). Куропатки – с 1 сентября по 1 февраля (Stat. 2 Geo. III, гл. 9). Фазаны – с 1 октября по 1 февраля (Stat. 2 Geo. III, гл. 9). Дикая утка, чирок – с 1 октября по 1 июня (Stat. 9 Anne, гл. 25). Дрофа – с 1 сентября по 1 марта (Stat.13 Geo. III, гл. 55). Зайцы – уполномоченные люди могут охотиться на зайцев в любое время года, но только днем. На дичь нельзя охотиться с семи часов вечера до шести часов утра с 12 октября до 12 февраля и с девяти часов вечера до четырех часов утра с 12 февраля по 12 октября, а также в воскресенье и на Рождество (Stat. Geo. III, гл. 55). Любое лицо, уполномоченное и неуполномоченное, покупающее, продающее или выставляющее, или предлагающее на продажу любую дичь – штраф 5 фунтов (Stats. 5 Anne, гл. 14 и 58, Geo. III, гл. 85). Лицо, покупающее, продающее или предлагающее на продажу дичь, донесшее на другое лицо, которое совершило подобное правонарушение в течении последних шести месяцев, освобождается от уплаты штрафа. (Stat. 58 Geo. III, гл. 85). Дичь, найденная у торговцев домашней птицей, торговцев, рыбников, поваров, пекарей, штраф 5 фунтов (28 Geo. II, гл. 12), и неуполномоченных лиц, если за них не поручаются уполномоченные лица, и они не могут сказать, как эта дичь попала к ним, штраф от 5 до 20 шиллингов (Stats. 9 Anne, гл. 25)». 10 Первое сентября считался первым днем начала спортивного года, хотя охота на граусов открывалась 12 августа. Основным и любимым развлечением охотников-англичан в сентябре была охота на куропатку, и именно эта охота являлась их главной целью. Даже охота на граусов на некоторое время по популярности уступала ей место17. С первого октября интересы к охоте на куропаток несколько ослабевали, теперь спортсмены переключались на охоту на фазанов, бекасам и вальдшнепам. Охота и курсинг (погоня за зайцами) с этого месяца проводились регулярно до конца сезона. Как писал Джон Лоуренс в «Календаре спортсмена», «Активная охота на граусов продолжается в течение всего этого месяца, а стрелок, желающий улучшить свою руку в быстром выстреле, ищет зайца и кролика. Короче говоря, октябрь всегда был напряженным месяцем, изобилующим самыми разнообразными видами спорта»18. С первого ноября у спортсменов «… начинаются настоящие зимние развлечения, а летние заканчиваются». С рыбалкой теперь они прощаются «пока следующая весна вновь не введет их в свою манящую рутину». Охота на вальдшнепа и бекаса, куропатку и фазана продолжалась. «Ноябрь может считаться зенитом сезона охоты в поле, – писал корреспондент Reading Mercury, Oxford Gazette – или, по крайней мере, сезона тех занятий, которые попадают под название охоты: в это время можно бить все виды дичи, правда, граусы уже не подпускают к себе (по крайне мере те, на которых охотятся настоящие спортсмены), а куропатки ведут себя настороженно, и ложатся только в высокий турнепс или туда, где смогут укрыться; однако более медлительный фазан подпустит к себе собаку и, если вы охотитесь с сеттером или пойнтером, будет продолжать лежать под самым носом у собаки, пока его не поднимут или пока о него не споткнутся. Ноябрь – время снимать сливки охоты на вальдшнепов, особенно в первой половине месяца. Сейчас пойдет сплошная пальба, а фазаны, вальдшнепы, зайцы, кролики и им подобные валом валят из своих укрытий, и выскакивают прямо перед охотниками. Коль 11 скоро в ноябре можно охотиться на любую дичь, можно смело сказать, что ноябрьский стол приобретает особый вкус, благодаря смеси из плодов, которые убирают в деревне, и добычи спортсменов»19. 16 декабря заканчивалась охота на граусов. Теперь наставала очередь охоты на болотную (чирок, свиязь), луговую (зуек) и водоплавающую (гусь, утка) дичь. Рыбная ловля прекращалась как вид спорта, за исключением тех случаев, «для кого она является объектом ловли рыбы для стола». В январе продолжается охота на куропаток, фазанов, вальдшнепов, бекасов, кроликов, но, в основном, зимой охотились на диких птиц на морских побережьях, болотах, реках и водоемах. В первый день февраля охота на фазанов и куропаток прекращалась, к концу этого месяца закрывалась охота на лисиц и зайцев. Начинался период отдыха и подготовки к следующим сезонам охоты. Март, апрель, май, июнь и июль – месяцы, которые представляют мало объектов для внимания спортсмена, но они важны как время, необходимое для подготовки к будущему охотничьему сезону. Радостны были только рыболовы, которые могли с марта в реках ловить форель, хариус, линь, плотву, в прудах – карпа и линя, с апреля – лосося с ограничением по времени: с 6 до 9 утра и с 8 часов вечера до захода солнца, с мая – леща, усача, корюшку, угря, пескаря, щуку. В 1825 году принят Закон о налогах на собак, который увеличивал оплату за владение собаками и охоту с ними (как отмечал Э. Фишель, «Кроме свободных землевладельцев (freehold), имевших 100 ф. ст. годового дохода, никто не смел охотиться даже на своей земле. Каждый охотник обязан был иметь охотничье свидетельство. И замечательно, что люди, имевшие 40 шил. годового дохода, избирались в парламент; имевшие 20 ф. ст. – могли быть присяжными; а для того, чтобы стрелять рябчиков – нужно было получать в 50 раз более против парламентского избирателя и в 5 раз более против присяжного»)20. 12 В 1828 году принят Закон о ночном браконьерстве, который усилил репрессии против нарушителей. Но несмотря на это, число браконьеров не снижалось – в 1830 году «тюрьмы были наполовину наполнены нарушителями прав охоты». Браконьеры в большом числе действительно активно действовали во всех графствах Соединенного Королевства и наносили огромный ущерб. Как отметил У. Даниэль в «Сельском спорте», браконьеры объединялись в группы. В 1811 году лорд Саффилд (Lord Suffield) сумел ликвидировать одну из таких «ассоциаций». Группа браконьеров, состоявшая из тринадцати человек, в январе отстреливала фазанов, когда их обнаружили лесничие лорда Саффилда и их помощники. Браконьеры открыли огонь и ранили четырех человек, завязалась отчаянная схватка, трое браконьеров были задержаны на месте, а остальных вскоре схватили. На весенних слушаниях в Норфолке Джордж Уолтер, Стивен Тиллетт, Джон Бойерс, Эдмунд Гаскингс, Томас Уайли и Томас Гус были обвинены по делу об убийстве Джона Уортса, одного из лесничих. Всем шестерым браконьерам был вынесен смертный приговор. Правда, впоследствии они были помилованы21. Даниэль приводит занимательный факт. «В 1795 году в Барнстейпле (Barnstaple), в Девоншире, в возрасте 96 лет умерла Миссис Барбара Снелгроув, самая известная женщинабраконьер (занималась этим промыслом до 94 лет), которую когда-либо видел этот век или, возможно, любой предшествующий. Мастерство Бабушки Баб (так звали знающие ее) в ловле всякой дичи никогда не было никем превзойдено; она часто хвасталась, что продает джентльменам рыбу, взятую из их собственных прудов, и дичь из их собственных поместий…»22. Да, это было время, когда браконьеров можно было отдать под суд местного мирового судьи или магистрата, приговаривавшие к такому наказанию, которое в те времена считалось «справедливым» – приказывали повесить или выслать правонарушителя. Браконьерство зачастую считалось обычной кражей и наказывалось соответствующим образом со всеми вытекающими последствиями для виновного. Закон, начиная с Акта о ночном браконьерстве 1828 года, дал этому явлению конкретное определение: 13 «присвоение или уничтожение дичи, или кроликов ночью, или посещение местности с этой целью». Одна из формулировок этого Акта говорила об использовании «любого ружья, сети, приспособления или инструмента». Закон 1828 года дал владельцам земли и хозяевам поместий, их слугам, а также их представителям, право задерживать правонарушителей с условием, что они «как можно скорее» передадут предполагаемого преступника блюстителю порядка, чтобы тот доставил его на суд к двум мировым судьям. Если правонарушение было совершено первый раз, то преступник наказывался заключением в общую тюрьму на каторжные работы сроком до трех месяцев с поручительством о невыезде и за то, что он не совершит такого преступления снова в течение одного года под залог в 20 фунтов стерлингов. Если преступник не сможет внести залог, то он будет находиться в общей тюрьме на каторжных работах до шести месяцев. Совершив преступление во второй раз, такое лицо «будет помещено в общую тюрьму или исправительный дом на срок, не превышающий шести календарных месяцев, где будет содержаться на каторжных работах», а залог «за то, что оно не совершит такого преступления в течение следующих двух лет» увеличивался вдвое – до 40 фунтов стерлингов. Если это произойдет в третий раз, то он «подлежит, по усмотрению суда, перевозке за море на семь лет или заключению и каторжным работам в общей тюрьме или исправительном доме на любой срок, не превышающий двух лет». Но, если преступник сопротивлялся, «независимо от того, является ли это его первым, вторым или любым другим преступлением, виновен в проступке и осужден за него, подлежит, по усмотрению суда, перевозке за море на семь лет или тюремному заключению и каторжным работам в общей тюрьме или исправительном доме на любой срок, не превышающий двух лет». Если преступление было совершено группой лиц в количестве трех и более, «то каждое из таких лиц будет виновно в проступке и будет осуждено за него, по усмотрению суда, подлежит перевозке за пределы морей на любой срок, не превышающий четырнадцати лет и не менее семи лет, 14 или тюремному заключению и каторжным работам на любой срок, не превышающий трех лет»a. По закону и в XIX веке право охоты продолжало принадлежать только королю, поэтому «кто хочет убивать дичь, тот должен испросить на это соизволение короля», то есть получить лицензию и заплатить все соответствующие налоги. В 1829 году верхней палатой был отклонен билль, по которому дозволялась свободная продажа дичи. Скрытые мотивы были достаточно ясны – ограничить средний и низший классы заниматься охотой. Так лорд Уэстморленд высказал мнение, что «после такого закона в стране не осталось бы джентльменов», а лорд-канцлер граф Дж. С. Эльдон (1751–1838), председатель верхней палаты, вскричал: «Друзья свободы в нижней палате, вероятно, спали, когда они пропускали этот билль». 5 октября 1831 года был принят Закон об охоте (Game Act 1831). Этим парламентским Актом в Англии и Уэллсе устанавливались виды дичи, на которые можно было охотиться в определенные сроки, обязательность приобретения охотничьих лицензий и о назначении лесничих в поместьях. Закон о дичи 1831 года выделял убийство или поимку дичи с использованием собаки, оружия, сети или другого приспособления, или инструмента в воскресенье или на Рождество как особое правонарушение. Похоже, что это правонарушение связанно не только с браконьерством, поскольку этот акт касался всех, включая владельца земли. Этот закон также имел своей целью сохранить воскресенья и святые дни как особые. Данный акт также четко определял сезоны, в которые охота на дичь была разрешена или запрещена. Понятие «дичь» в этом законе включало «зайцев, фазанов, куропаток, рябчиков, вересковую или болотную дичь, черную дичь». Кролики под этот закон не попадали. Штраф, предусмотренный Законом 1831 года, был более Интересный факт. В 1888 году были внесены поправки: если в Соединенное Королевство въезжал человек, снаряженный любым видом оружия, будь то холодное или огнестрельное, арбалет или дубинка, то ему грозил такой же тюремный срок и штраф, как если бы он применил насилие. Та же самая поправка относилась к незаконной добычи дичи – зайцам, фазанам, куропаткам, рябчикам, дичи, обитавшей в болотах и на пустошах, тетеревам и дрофам (хотя к этому времени дрофа исчезла). a 15 низкого уровня, но судебные расходы оплачивались за счет нарушителя с конфискацией убитого животного. Интересно отметить, если любознательный человек отправился на чужую землю разведать, какую птицу там можно добыть, этого было достаточно для того, чтобы обвинить его в намерении это сделать и привлечь к ответственности. Сезоны охоты устанавливались на шотландскую куропатку (Red grouse) – c 12 августа по 10 декабря, на тетерева (Black grouse) – с 18 августа по 10 декабря, на куропатку – с 1 сентября по 1 февраля, на фазана – с 1 октября по 1 февраля. Глухарь не был защищен этим актом, поскольку к тому времени он исчез в Британии, а в Шотландии правила охоты на глухаря были введены позднее – в 1837 году. Правила и сезоны охоты на других птиц в данном законе не указывались, так как они были изложены в указах монархов (статутах) предыдущих столетий и продолжали действовать. Зайцы русаки также не упоминались в законе и на них можно было охотиться круглый год. Было утверждено четыре вида сертификатов (лицензий): general certificates – общие сертификаты, в 1839 году они стоили 3 фунта стерлингов 13 шиллингов 6 пенсов (в 1841 году стоимость сертификатов увеличилась до 4 фунтов стерлингов 10 пенсов), persons not being assessed servants – сертификаты на отстрел дичи для лиц, не считающихся обслуживающим персоналом, в 1839 году они стоили 3 фунта стерлингов 13 шиллингов 6 пенсов (в 1841 году стоимость сертификатов увеличилась до 4 фунтов стерлингов 10 пенсов), certificates game keepers – сертификаты для лесничих, считающихся обслуживающим персоналом, в 1839 году они стоили 1 фунт стерлингов 5 шиллингов (в 1841 году стоимость сертификатов увеличилась до 1 фунта стерлингов 7 шиллингов 6 пенсов) и сертификаты для продавцов дичи, в 1839 году они стоили 1 фунт стерлингов 5 шиллингов (в 1841 году стоимость сертификатов увеличилась до 1 фунта стерлингов 7 шиллингов 6 пенсов). В каждом графстве за несколько месяцев до начала сезона охоты в газетах обязательно публиковались списки лиц, подавших заявки на получение сертификатов для себя и своего лесничего. В конце приводимых 16 списков давалось разъяснение такого содержания: «Штрафы. Управление налогов и сборов настоящим уведомляет, что любое лицо, ловящее, убивающее и преследующее дичь, не приобретя предварительно сертификат, подвергается штрафу в 20 фунтов стерлингов и должен кроме того уплатить в двойном размере стоимость сертификата. Любое лицо, охотившееся на дичь, но отказывающееся оформить сертификат или предъявить его, или его копию, или отказывающееся назвать свое настоящее имя и место жительства, подвергается штрафу в 20 фунтов стерлингов. Лесничим следует учесть, что сертификат стоимостью в 1 фунт стерлингов 5 шиллингов не дает обладателю право бить дичь за пределами имения, в которое он направлен; чтобы сертификат на такую пошлину мог защитить лесника, необходимо, чтобы он не только был направлен хозяином или хозяйкой имения, но также, чтобы это направление было зарегистрировано секретарем мирового суда, или с лесника будет взыскана пошлина в двойном размере 3 фунтов стерлингов 13 шиллингов 6 пенсовa, он так же может быть оштрафован «истцом за всех» (common informer) на 20 фунтов стерлингов. Управление налогов и сборов намерено опубликовать отдельный список имен и мест жительства всех лиц, с которых была взыскана двойная пошлина за охоту без сертификата»23. В соответствии с Законом об охоте 1831 года охота вне сезонов каралась жесткими полицейскими наказаниями. Крупные землевладельцы могли держать лесничих, которые имели право отбирать у нарушителей их оружие и боеприпасы. Владельцам заповедных поземельных участков давалось право на охоту на зайцев на собственных землях без охотничьих свидетельств. Нарушения законов об охоте рассматривались в судах на заседаниях с двумя мировыми судьями. Судебные разбирательства нарушений Правил охоты проходили повсеместно и регулярно. Так малые сессии в Ансти (Ansty) 22 сентября 1840 года проходили в присутствии преподобного Т.С. Адамса и преподобного Р. Ликориша, на которых было рассмотрено дело Эдварда Далтона из Бринклоу. «Томас Баттс из Комб Филдс, егерь преподобного Дж. a В 1841 году размер штрафа увеличился до 4 фунтов стерлингов 10 пенсов. 17 Ходжсона, викария из Бринклоу обвинил Эдварда Далтона из Бринклоу в том, что он 1 сентября с сеттером и ружьем охотился на дичь на земле, находящейся в пользовании мистера Вильяма Бардетта в том же округе Бринклоу. Джордж Батлер из Комб Филдс свидетельствует, что видел его с собакой и ружьем в дневное время, стреляющим дичь на земле мистера Бардетта. Наложен штраф 20 шиллингов и оплата судебных издержек»24. В Шеффилде Томас Ричардсон из Барнсли был обвинен в том, что охотился на болоте Барнсетт, принадлежащем опекунам детей покойного Джеймса Римингтона. «Мистер Полфримен, эсквайр, выступал со стороны обвинения, мистер Брумхед – со стороны защиты. Рибен Шоу, столяр из Болстерстоуна подтвердил, что 12 августа видел обвиняемого с ружьем и сеттером на Барнсеттском болоте. Свидетель видел, как тот подстрелил и подобрал грауса. Обвиняемый присужден к уплате штрафа в 40 шиллингов и судебных издержек. Было также обвинение в таком же правонарушении, совершенном утром того же дня в другой части имения, но нарушителя не опознали, и обвинение было отклонено»25. Жесткие требования землевладельцев к охотникам из-за уменьшения дичи в их владениях в связи с неурожайными годами и несоблюдением Правил охоты прослеживаются в объявлениях, опубликованных во многих газетах. «Миссис Фрейзер из Финдрека, предоставившая право охотиться в ее владениях, настоящим отзывает все разрешения на охоту, которые могли быть официально предоставлены и одновременно извещает, что все лица, застигнутые за нарушением в любой части ее поместья, могут быть призваны к ответственности. Финдрек, 8 августа, 1831», «Было обнаружено, что различные лица в последнее время охотились на землях Киннеллара возле Кинтора, принадлежащих Обществу красильщиков Абердина, и ловили рыбу в реке Дон, граничащей с вышеназванными землями безо всяких прав или разрешений от владельцев. Настоящим уведомляется, что арендаторы получили самые строгое указание информировать, что все лица, которые совершат в будущем подобные правонарушения, будут преследоваться со всей 18 суровостью», «Мистер Дэвидсон из Кеббати очень хотел бы сохранить дичь на своих землях в Мидмар, Клуни и Кинкардин О’Нилa, которая по недосмотру в последние два года была сильно истреблена, и потому просит, чтобы в этом сезоне никто из джентльменов не стрелял, не охотился там с гончими или охотничьими собаками в том числе и на болотах, обычно называемых Холмы Коррини, примыкающих к этим землям. Поскольку много народу былo замечены в подобных нарушениях в последние несколько лет, было дано строгое распоряжение останавливать их и наказывать тех, кто будет продолжать это делать»26. В 1837 году с целью повышения поступлений денежных средств в казну и ужесточения борьбы с браконьерством вновь была увеличена сумма налогов. Это вызвало большое недовольство в среде охотников и газеты стали публиковать их гневные обращения. Так издателю газеты Exeter Flying Post поступило письмо от разъяренного поклонника охоты под псевдонимом Спортсмен. «Сэр, большое недовольство проявляют спортсмены города и окрестностей по поводу пристрастного подхода, с которым с них взимается налог, уcтановленный нынешними Правилами охоты. Большинство джентльменов [спортсменов], которых я знаю, вынуждены нести большие расходы из-за таких налогов. Только налоги, которые приходится уплатить, прежде чем выйти на поле или подстрелить одну единственную птицу, составляют 5 фунтов 2 шиллинга 6 пенсов, включая лицензию, при этом охотник может иметь при себе только двух пойнтеров, сеттеров или спаниелей. Понятно, что эти несколько лишних гиней в год – небольшое бремя для джентльмена, который может позволить себе купить дорогое ружье, уделить немало времени подготовке и содержанию своих собак, и выбору амуниции для себя. Так пусть эти люди не уклоняются от такого вклада в бюджет, тут не может жалоб на «свободу» субъекта, предполагается, что они заплатят за это, как за любое другое развлечение. Пусть законодательные органы в свою очередь обеспечат надлежащую поддержку и защиту тем, кто a Шотландия, в 20–26 милях от Абердина. 19 «законно» бьет дичь, оленей и прочую благородную дичь. На самом деле, множество уважаемых людей, подобно тем, кто вынужден вести более скромный образ жизни, ежегодно пытаются уклониться от этих налогов; за это уклонение им пришлось бы заплатить в два раза больше, но таких людей нелегко заставить предстать перед судом; сборщики налогов, которые занимаются такими делами, требуют личного присутствия свидетелей под присягой, а джентльмен не захочет поставить себя в такое неприятное положение, появившись в суде. По требованиям новых Правил охоты (17, 18), дичь могут открыто продавать только люди, купившие лицензию за 2 фунта, которые, однако, не особо щепетильничают, у кого эту дичь покупать. Браконьер или спекулянт занимается открытой продажей ради наживы, но джентльмен, который тратит большие деньги на свою маленькую усадьбу или снаряжение для своего увлечения – его дичь, скорее всего, в ближайший базарный день будет висеть в лавке с двухфунтовой лицензией, где он может купить собственную добычу, если ему захочется птицы к столу…»27. В сентябре 1856 года в газетах вновь появились разъяснения по соблюдению законодательства об охоте. «N.B. Многие джентльмены убивают дичь, не получив ПРЕДВАРИТЕЛЬНО Сертификат, потому что ошибочно полагают, что, если такой Сертификат будет получен в любое время в течение сезона, это освободит их от штрафа в 20 фунтов. НАСТОЯЩИМ СООБЩАЕМ, что Судебному преследованию будут подвергнуты все лица, которые совершат подобные правонарушения, и штрафы с них будут строжайшим образом взысканы. Сертификат (налог на оформление Сертификата составляет 1 фунт 7 шиллингов 6 пенсов) не дает Обладателю права убивать дичь, если он не направлен Лордом или Леди, владеющими данным поместьем, или собственником земли, и такое направление ЗАВЕРЯЕТСЯ ШЕРИФОМ ОКРУГА, в противном случае Сертификат не защищает охотника на дичь, который должен будет заплатить в двойном размере налог в 4 фунтов 10 пенсов и еще штраф в 20 фунтов по заявлению 20 любого Частного обвинителя. Сертификат не дает Обладателю права убивать дичь за пределами тех земель, в которые он направлен»28. Браконьерство продолжало оставаться серьезной проблемой в течение всего XIX века и поэтому пришлось принимать новые парламентские акты – Закон о ночном браконьерстве 1844 года, который распространил полномочия и наказания, содержащиеся в предыдущем законе, на людей, которые охотились на дичь на тропинках, дорогах и общественных дорогах, которые пересекали частные земли, и Закон против браконьерства 1862 года. В этих законах определение «дичь» было изменено, список не содержал дрофы, так как к тому времени дрофа исчезла, но по-прежнему включал кроликов, вальдшнепов, бекасов и других птиц. Этими законами было дано полиции право задерживать и обыскивать подозрительных, но только в определенных случаях. Эти полномочия касались только тех случаев, когда у полицейского были весомые причины полагать, что подозреваемый незаконно охотится на дичь и имеет оружие для этой цели. Полиции было дано право останавливать повозки, если у нее были веские основания подозревать, что в них везут дичь, и доставлять подозреваемого в суд магистратов. В случае признания подозреваемого виновным, немедленно накладывался штраф. Позднее был принят Закон о наземной дичи 1880 года. Это дало арендатору земли право, неотделимое от его занятия, убивать наземную дичь, а именно зайцев и кроликов, даже если арендодатель или другое лицо на законных основаниях сохраняли за собой право охоты. Применять огнестрельное оружие было запрещено после наступления темноты, а также травить ядами наземную дичь. Ограничение на убийство зайцев в воскресные и рождественские дни, и разрешение охоты только в надлежащие сезоны, сохранялось. Закон об охране 1892 года определил сезоны, когда можно было охотиться на зайцев, объявив преступлением «выставление на продажу» зайца с марта по июль включительно, хотя можно было продавать зайцев, 21 пойманных за границей. Закон об охране зайцев стал концом законодательной программы XIX века. Закон об охоте 1831 года с небольшими поправками до настоящего времени сохраняет свою силу и широко применяется в судах Соединенного Королевства. Тьерри, Огюстен. История завоевания Англии норманами. Сочинение Тьерри. Типография Головачева. Санкт-Петербург, 1868. Часть первая. Стр. 100. 2 Кембриджская экономическая история Европы Нового и Новейшего времени. / пер. с англ. Ю. Каптуревского под ред. Т. Дробышевской. – М.: Изд-во Института Гайдара. 2013. Т. 1. Стр. 119. 3 Тьерри, Огюст. История завоевания Англии норманами. Сочинение Тьерри. Типография Головачева. С Санкт-Петербург, 1868. Часть вторая. Стр. 95–96. 4 Кембриджская экономическая история... Там же. Стр. 122–123. 5 Пти-Дютайи, Ш. Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII вв.: репринтное издание / Шарль ПтиДютайи. – Минск: А.Н. Вараксин, 2010. С. 122. 6 Блок, Марк. Феодальное общество. – Пер. с фр. М.Ю. Кожевниковой. – М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. Стр. 78, 296. 7 https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BB%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0 %BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BB%D0%B5%D1%81#cite_note-3. Посещение 20.05.2019 г. 8 Лесная ассиза (1184 г.) / Памятники истории Англии XI–XIII вв.: Русский и латинский тексты Великой хартии вольностей и других документов. Билингва. Пер. с лат. / Введ. Д.М. Петрушевского. Изд. 2-е, испр. – Книжный дом “ЛИБРОКОМ”, 2010. С. 82–86. 9 Тьерри, Огюст, там же. Часть вторая. Стр. 96–97. 10 Daniel, W. B. Rural Sports. Vol. 1. London. 1812. P. 361. 11 Daniel, W. B., там же. Pр. 361–363. 12 Цит. по Фишель Э., там же. Стр. 65. 13 Кембриджская экономическая история..., там же. Стр. 119. 14 T.H. Needham. The Complete Sportsman. London, 1817. P. 14. 15 Daniel, W. B., там же. P. 364–365. 16 Lascelles, Robert. «A series of letters on angling, shooting, & coursing». London, 1819. P. 156. 17 Lawrence, John. The Sportsman's Calendar, or Monthly Remembrancer of Field Diversions. London, 1818. P. 3. 18 Lawrence, John, там же. P. 14. 19 Reading Mercury, Oxford Gazette, Newbury Herald, and Berks Country Paper – Saturday, 9 November, 1839. 20 Фишель, Эдуард. Государственный строй Англии. Пер. с нем. П.М. Цейдлера. С.-Петербург: Издание книгопродавца-типографа М.О. Вольфа, 1862. 21 Daniel, W. B. Rural Sports. Vol. 3. London. 1812. P. 147. 22 Daniel, W. B. Rural Sports. Vol. 3. London. 1812. P. 148. 23 Carlisle Journal – Saturday, 14 September, 1839; Cumberland Pacquet, and Ware's Whitehaven Advertiser – Tuesday, 12 October, 1841. 24 Coventry Standart – Friday, 25 September, 1840. 25 Sheffield and Rotherham Independent – Saturday, 12 November, 1842. 26 Aberdeen Press and Journal – Wednesday, 10 August, 1831. 27 Exeter Flying Post – Thursday, 23 November, 1837. 28 Aberdeen Press – Thursday, 11 September, 1856. 1
