А К А Д Е М И Я
ИНСТИТУТ
ИСТОРИИ
Н А У К
МАТЕРИАЛЬНОЙ
С С С Р
КУЛЬТУРЫ
МАТЕРИАЛЫ И ИССЛЕДОВАНИЯ
по
АРХЕОЛОГИИ СССР
№ 21
ИЗДАТЕЛЬСТВО
АКАДЕМИИ
М О С К В А - 1 9 5 1
НАУК
СССР
А К А Д Е М И Я
МАТЕРИАЛЫ
Н А У К
И ИССЛЕДОВАНИЯ
С С С Р
ПО А Р Х Е О Л О Г И И
СССР.
№
21
МАТЕРИАЛЫ И ИССЛЕДОВАНИЯ
ПО АРХЕОЛОГИИ УРАЛА
И ПРИУРАЛЬЯ
том II
Под
А. Я.
ИЗДАТЕЛЬСТВО
редакцией
БРЮСОВ А
АКАДЕМИИ
М О С К В А — 1 9 5 1
НАУК
СССР
МАТВРИАЛЫ
И ИССЛЕДОВАНИЯ
ПО АРХЕОЛОГИИ
СССР.М21
ПРЕДИСЛОВИЕ
Урал по праву считается одной из жемчужин
Советского Союза. Но не только богатейшие
залежи полезных ископаемых выделяют Урал
среди других областей нашей Родины. В истории древних племен, населявших Евразию в
неолитическую и бронзовую эпохи, были периоды, когда Урал становился местом, где происходили крупные исторические события; и он
был постоянно мостом, соединявшим, Европу и
Азию. С озер Среднего Урала началось, повидимому, первое расселение племен по северным
заволжским просторам вплоть до Балтики, когда эти пространства освободились от тысячелетиями покрывавшего их ледника. С середины
II тысячелетия до н. э. уральская медь создала из Урала мощный центр добычи и обработки меди, снабжавший металлом и металлическими изделиями Поволжье и Черноморские
степи, соперничавший в этом отношении с
Кавказом и Карпатами. Здесь приходили в соприкосновение племена Запада и Востока и
завязывался узел взаимного обогащения западной и восточной культур. Понятно поэтому,
какое большое значение имеет Урал для решения многих проблем, стоящих перед советской археологией.
Однако Урал еще очень слабо изучен в археологическом отношении, несмотря на чрезвычайное обилие на нем археологических памятников. Как можно видеть по публикуемым
в этом сборнике статьям, дореволюционные
раскопки на Урале в огромном большинстве
случаев носили хищнический характер: древние
бронзовые и медные изделия десятками пудов
поступали к местным купцам, на переплавку,
масса вещей бесследно исчезала в частных
коллекциях, вывозилась за границу. О многих
исторически ценных памятниках и находках мы
узнаем только из отрывочных записей или
устных сообщений. Л те коллекции, которые
сохранились от того времени до наших дней,
часто не только лишены научной документации, но даже не имеют точного обозначения
места находки.
Только после Октябрьской социалистической революции началось систематическое изучение древностей Урала, в результате которого десять лет тому назад вышел из печати
первый том «Материалов и исследований по
археологии СССР», посвященный Уралу и
Прикамью. С тех пор накопилось много данных, было проведено немало новых раскопок,
произведена обработка и обобщение новых
фактов. Поэтому продолжение начатого десять
лет тому назад опубликования уральских древностей является вполне своевременным.
В настоящем сборнике помещены статьи по
археологии неолитической и бронзовой эпох на
Урале. Статьи по более поздней истории этой
области составят XXII том «Материалов и исследований по археологии СССР».
Помещенные в этом томе статьи не только
вносят много нового фактического материала,
но и содержат ряд положений, по-новому
освещающих историю древних племен на Урале и в Приуралье. Эти положения имеют большое значение в общем изложении истории народов нашего Союза, ибо до настоящего времени
недостаточность
научного
изучения
археологии Урала затрудняла увязку истории
древних племен европейской и азиатской территории СССР.
Этим обстоятельством объясняется, между
прочим, то, что по отдельным частным вопросам существуют расхождения между авторами
помещенных в этом, томе статей, как например
между О. А. Граковой и К. В. Сальниковым
в отношении разделения на стадии памятников
андроновской культуры. Редакция не сочла необходимым согласовывать такие разногласия,
поскольку имеются. некоторые основания в
пользу того и другого взгляда и только последующие полевые раскопки и накопление нового
фактического материала могут доказать правильность того или другого мнения.
Редакция считает нужным также сделать замечание о публикуемых в этом томе посмертных статьях П. А. Дмитриева, погибшего на
фронте Великой Отечественной в.ойны. В напечатанной в этом томе его кандидатской диссертации «Шигирская культура» П. А. Дмитриев
впервые привел доказательства закономерности
выделения этой культуры и дал ее описание.
Выводы П. А. Дмитриева были затем общепризнаны, несмотря на то, что работа
до сих пор оставалась неопубликованной. Но
ПРЕДИСЛОВИЕ
П. А. Дмитриев писал свой труд несколько
лет тому назад, и, естественно, что в нем отразилось тогдашнее состояние наших знаний
по археологии Урала. Д а в прекрасное и полное описание памятников шитирской культуры на позднем этапе ее развития с XIV по
VIII вэ. до н. э., П. А. Дмитриев не располагал еше данными для анализа более ранней стадии ЭТОЙ культуры. Это стало возможным только в результате полевых исследований и накопления новых материалов за
последние годы. Поэтому в статьях П. А. Дмитриева более ранние памятники и вещи шигирской культуры получили неверную датировку и оказались включенными в комплексы
памятников и вещей более позднего времени.
Однако опыт и знания покойного — крупного
ураловеда — позволили ему избежать возможных при таком положении дела ошибок;
как бы предугадывая большую древность этих
вещей и памятников, П. А. Дмитриев, механически включая их Б общую серию материалов
по более поздней стадии шигирской культуры,
не сделал на их основании каких-либо выводов общего характера. Во всех случаях,
когда это было необходимо, редакцией сделаны примечания к статье П. А. Дмитриева с
указаниями, какие из перечисляемых автором
вещей и памятников следует относить к более
ранней эпохе. С этими поправками статьи
П. А. Дмитриева, несомненно, представят
большой интерес для археологов как по полноте охватываемого и в большинстве случаев
впервые опубликовываемого материала, так и
по конечным выводам.
Не
меньшее
значение
имеют
статьи
К. В. Сальникова и О. А. Граковой, в которых
собран большой материал по андроновской
культуре, все более привлекающей за последние годы внимание советских археологов.
Статьи эти имеют тем большее значение, что
они основаны на анализе богатых вещественных материалов из раскопок, произведенных
самими авторами. Опубликование этих трудов,
несомненно, окажет большую помощь в решении сложных вопросов, связанных с историей племен андроновской культуры.
В статьях П. А. Дмитриева, К. В. Сальникова и О. А. Граковой мы находим характеристику тех изменений, которые происходили на
протяжении нескольких столетий в жизни
древних племен Южного и Среднего Урала,
взаимоотношений этих племен и их связей с
другими племенами. Дальнейшее накопление
материала поможет подробнее осветить различные стороны жизни этих племен.
Но это накопление материала может итти
не только по линии новых раскопок. За столе-
тие археологических работ на Урале в фондах
музеев и в архивах накопилось очень большое
количество археологических коллекций, дневников раскопок, рукописных описаний памятников. Систематизация этого фонда и опубликование его имеет также немаловажное значение.
Одной из таких работ является напечатанная в этом томе статья Е. М. Берс «Археологическая карта Свердловска и его окрестностей», снабженная обширными комментариями. Этот крайне важный труд несомненно будет оценен и использован всеми работающими
по археологии Урала, ибо он вводит в научный
оборот очень большой материал, до настоящего времени остававшийся неизвестным или
известным только частично, без соответствующей его паспортизации и необходимых дополнительных справок. Е. М. Берс в этой работе
не ограничилась систематизацией только наличествующих коллекций, но в результате
сложной и кропотливой работы в Свердловском государственном архиве дала исчерпывающие сведения, поскольку это было возможно, о колоссальном, количестве памятников,
погибших в дореволюционные годы в результате широко распространенных тогда на Ура-,
ле хищнических раскопок, продажи вещей за
границу, накопления их в ныне несуществующих частных коллекциях. Статья эта сопровождается общей сводкой, в которой автор
сделал попытку дать периодизацию перечисленных в обзоре памятников.
И, наконец, в статье В. Карачаровского также впервые дана сводка палеонтологического
(четвертичного) материала из южно-уральских
пещер. Особенно ценны основанные на этом
материале выводы автора относительно четвертичной фауны всего СССР. Благодаря этому статья В. Карачаровского имеет значение
для выяснения древней природной среды не
только для археологов Урала.
Редакция полагает, что введение в научный
оборот большого количества новых материалов
по археологии Урала и опубликование обобщающих работ по этим материалам подвинут
вперед изучение древней истории края, игравшего, повидимому, не последнюю роль в историческом прошлом многих народов нашей
Родины.
Во избежание недоразумений надо сказать,
что применяемые уральскими археологами термины «скифо-сарматское», «скифское», «сарматское», «ананьинское» время указывают
только на эпоху, но ни в каком случае не на
принадлежность к соответствующей культуре.
Редакция
МАТЕРИАЛЫ
и ИССЛЕДОВАНИЯ
27 О АРХЕОЛОГИИ
СССР.
№21
П. А. Д м и т р и е в
КУЛЬТУРА НАСЕЛЕНИЯ СРЕДНЕГО ЗАУРАЛЬЯ В ЭПОХУ БРОНЗЫ
1. ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ д л я ИЗУЧЕНИЯ
БРОНЗОВОЙ ЭПОХИ НА УРАЛЕ
Благодаря открытиям советских ученых мы
знаем, что Урал был заселен с глубочайшей
древности. Исследования С. Н. Бибикова в
Челябинской области и М. В. Талицкого в
Молотовской привели к открытию следов
культуры палеолитической эпохи, отдаленной
от нас на несколько десятков тысяч лет. Тому
же С. Н. Бибикову удалось открыть в Бурановской пещере кости человека неолитической
эпохи. Правда, единичные и пока еще очень
скудные находки не дают ясного представления о жизни населения в то отдаленное время, но во всяком случае они, определяя направление дальнейшей научно-исследователь
ской работы, имеют огромное значение для
историка, изучающего древнейший этап в развитии общества на Урале.
О бронзовой эпохе нам известно гораздо
больше, чем о каменном периоде. Основным
источником наших знаний о ней является
археологический материал.
До нашего времени сохранились многочисленные места древних поселений и могильники, часть которых была исследована советскими археологами; много отдельных предметов было найдено случайно местными жителями и передано ими в уральские музея.
Изучение накопленного материала, подкрепленное наблюдениями, делаемыми во время
раскопок, позволяет нарисовать довольно полную картину жизни и культуры населения
Урала в эпоху бронзы.
Прежде всего перед нами встает вопрос
о том, как разобраться в массе самых разнородных и несомненно разновременных предметов и выбрать для изучения только нужный,
действительно относящийся к эпохе бронзы
материал и как определить хронологические
рамки бронзовой эпохи па Урале. Вопросы
эти не так просты, как, может быть, кажется
с первого взгляда. Ведь медные и бронзовые
орудия распространились не сразу, а постепенно, в течение нескольких столетий. При
этом они не вытесняли каменных орудий совсем, а заменяли только некоторые категории
их и то не полностью. Например, наряду с
бронзовыми топорами-кельтами бытовали и
каменные топоры; медные наконечники стрел
получили широкое распространение лишь в
железную эпоху, а в бронзовую эти орудия
делались преимущественно из камня, кости
и дерева.
С другой стороны, медные и бронзовые
орудия не исчезают сразу, с появлением железных, а очень долгое время сосуществуют с
последними. В могильниках ананьинской эпохи нередки находки железного и бронзового
оружия в одной и той ж е могиле. Поэтому
отдельные бронзовые или медные предметы
не обязательно должны относиться именно
к бронзовой эпохе, а отдельные каменные
предметы — к каменному периоду. Отсюда
ясно, что нам нужно знать, какие именно
предметы или какие категории предметов —
каменных, медных и бронзовых — мы имеем
право отнести к определенному времени.
Решить эти вопросы можно только путем
тщательного изучения мест древних поселений
и особенно мотильникоБ с проведением археологических исследований —- раскопок и путем
тщательного сравнения найденного на Урале
материала с находками из других, в первую
очередь, смежных с Уралом, областей.
Многие курганные
могильники
Южного
Зауралья (Челябинская область) дали однотипный могильный инвентарь, в состав которого, наряду с медными предметами, входят
многочисленные глиняные сосуды с богатым
орнаментом (меандр и пр.)
Точно такие же
' См. статью К- В. Сальникова в настоящем сборнике.
8
п. А. ДМИТРИЕВ
И очень близкие к ним по форме и орнаменту
сосуды, также в сопровождении бронзовых
предметов, находились в разбросанных на
широком пространстве от Урала до Енисея
курганах (андроновская культура). Эти последние, в свою очередь, очень близки
по типам предметов и по обряду захоронения
к курганам Среднего и Южного Поволжья
(срубная культура). Во всех этих могильниках ни разу не было найдено каких-либо
признаков употребления железа, а потому мы
смело можем отнести их к бронзовой эпохе.
Поскольку медные и бронзовые орудия и
украшения имели на всем указанном пространстве сходные формы, не встречающиеся
ни в более ранних погребениях, ни в более
поздних могильниках, мы можем считать их
типичными именно для этой стадии бронзовой
эпохи на Урале, в Поволжье и в южной части
Сибири. По этим же соображениям мы будем
считать типичной и находимую вместе с ними
керамику, некоторые формы каменных орудий
(например стрел) и т. д.
Абсолютную хронологию этих могильников
установить гораздо труднее. Единственно возможный путь — это сравнительный
анализ
всех важных комплексов и сопоставление их
с материалами древнейших культурных центров Египта, Месопотамии,
Средиземноморского бассейна и т. д., где об абсолютных
датах позволяют говорить уже письменные
источники. В настоящее время принято считать, что могильники андроновской и срубной
культур относятся ко времени от середины
II до начала I тысячелетия до н. э.
Этим же временем можно датировать памятники сейминской культуры, о которой мы
знаем по раскопкам могильников в с. Сейме
близ г. Горького. Бронзовые топоры, кельты,
наконечники копий и другие предметы, найденные при этих раскопках, совпадают по
форме с комплексом находок в Турбинском
могильнике на р. Каме близ г. Молотова и с
рядом случайно найденных предметов на
р. Урале и в Западной Сибири. Крупные
кельты, украшенные ромбами и треугольниками, крупные наконечники копий с вильчатым или ромбическим стержнем настолько
оригинальны и характерны, что невозможно
допустить их независимое друг от друга появление на столь обширной территории. Ясно,
что они одновременны. Другие орудия и предметы, относящиеся
к одному
комплексу
с ними, например, желобчатые браслеты, вислообушные топоры, медные плоские ножи без
рукояток, находят полные аналогии в материале упомянутых выше андроновской и срубной культур и таким образом подтверждают
их синхронность.
Если мы обратимся к древним поселениям
Урала, то увидим, что в их культурных слоях
иногда попадаются такие же медные или.
бронзовые орудия и фрагменты такой же ке-
рамики, какие характерны для упомянутых
могильников бронзовой эпохи. Это дает основание говорить об их одновременности. Но
культурный слой на месте поселения, в отличие от погребений, далеко не всегда содержит
одновременные
предметы. Поэтому
связь
отдельных бронзовых предметов с другим?;
находками в культурном слое можно считать
бесспорной лишь в тех случаях, когда удается точно установить, что культурный слой
относится только к одному хронологическому
горизонту, что аналогичные по составу предметов культурные слои других поселений также сопровождаются медными или другими
предметами того же времени.
Выделив, таким образом,
относительную
хронологию отдельных мест поселений (стоянок), мы получаем большие комплексы разнообразных предметов быта, которые служат
достоверным источником для изучения культуры
давно
исчезнувших
человеческих
обществ.
2. ПАМЯТНИКИ ЭПОХИ БРОНЗЫ
В РАЗЛИЧНЫХ РАЙОНАХ УРАЛА И ГРАНИЦЫ
ИХ РАСПРОСТРАНЕНИЯ
Памятники бронзовой эпохи на Урале не
однородны и неравномерно распространены по
его территории. Так, например, на восточном
склоне Среднего Урала открыто большое количество мест поселений, но совсем неизвестны могильники. На Южном Урале, наоборот,
очень распространены курганы, но стоянки
встречаются значительно реже. Это различие
настолько очевидно, что было отмечено даже
известным уральским писателем Д. Н. Мами_ным-Сибиояком. Он пишет, что Оренбургский
Урал можно назвать страной могил и курганов, но здесь нет таких городищ и жилья
около воды, как на Среднем или Северном
Урале.
Это наблюдение не совсем точно, так как
в последние годы на Южном Урале было
открыто и исследовано несколько стоянок, но
в основном оно правильно.
Различие наблюдается не только в характере памятников отдельных районов Урала, но
и в комплексах находимых в них предметов.
Так, поселения Южного Урала и одновременные им среднеуральские стоянки дают неодинаковые комплексы и типы предметов. Особенно сильное различие наблюдается Б керамике. На Южном Урале она близка керамике
погребений, на Среднем отличается своеоб. разием.
Керамика вообще является очень важным
элементом для установления связи или различия отдельных мест поселений, могильников
и других памятников. Если бронзовые предметы в одновременных памятниках обнаруживают очень большое сходство на огромной
КУЛЬТУРА
НАСЕЛЕНИЯ
СРЕДНЕГО ЗАУРАЛЬЯ
территории, то глиняные сосуды и их орнамент в отдельных районах всегда имеют специфические черты. Например, андроновская
керамика в Северном Казахстане отличается
от очень близкой к ней южно-казахстанской и
еще больше от приенисейской.
Сравнение материала со стоянок Восточного
Урала и поселений прилегающих к нему районов Западно-сибирской низменности приводит нас к подобному же выводу. При сходстве в характере и даже в типах каменных
орудий и в элементах орнамента на керамических изделиях, эти стоянки в то же время так
различны, что никак не могут быть объединены одни с другими несмотря на хронологическую близость. При более детальном анализе материала этих стоянок можно убедиться, что в обоих районах главным занятием
населения были охота и рыболовство, но что
удельный вес этих отраслей хозяйства был не
одинаков. В западно-сибирских районах (Тюменская область, Камышловскйй и другие
районы Свердловской области, Шадринский
район Курганской области и др.) основное
значение в хозяйстве несомненно имело рыболовство. Топография мест поселений, характер жилищ, выявленный раскопками некоторых из них, особенно ярко подчеркивают эт>
особенность.
Стоянки западного склона Урала и Приуралья, исследованные в последние годы, также дают своеобразный материал, отличающийся как от южно-уральского, так и от
восточно-уральского, а тем более от западносибирского.
Таким образом мы можем установить, что
на Урале в бронзовую эпоху существовало по
крайней мере четыре крупных района, различающихся или по способу производства или
по формам быта.
К сожалению, слабая изученность Зауралья не позволяет точно определить границы соприкосновения этих различных культурных районов; их можно наметить только
приблизительно, основываясь как на исследованных в разных пунктах Зауралья памятниках. так и на случайных находках предметов,
типичных для указанных культур.
Южно-уральская группа памятников, относящихся к андроновской культуре, занимает по
преимуществу степные и лесо-степные районы
Зауралья и не заходит к северу от р. Миаса,
впадающего в р. Исеть ниже дер. Барсуковой.
С другой стороны, типичные для средней
части Восточного Урала предметы не встречаются южнее параллели г. Кыштыма. Поэтому
можно предположить, что граница между этими районами проходит вблизи р. Миаса и, повидимому, приблизительно совпадает с современной границей лесной и лесостепной полог.
Естественной границей между восточными н
западными уральскими стоянками, казалось
2
Материалы по археологии, Jvs 21
В ЭПОХУ
БРОНЗЫ 9
бы, должен был служить Уральский хребет;
но на самом деле очень трудно установить, где
кончается восточный и где начинается западный склон Урала. Истоки рек бассейна Камы
н Оби подходят так близко друг к другу, что
даже водораздельную линию между ними провести нелегко. Никаких других данных для
выяснения границы между восточной и западной уральскими культурными группами у нас
пока нет. Можно только сказать, что первая
группа занимает часть района близко к Свердловску, вторая — к Молотову.
Немногим лучше обстоит дело и с выяснением границы между восточно-уральскими и
западно-сибирскими памятниками. Приблизительно ее можно провести по линии, соединяющей нынешние
города
Ирбит — Камышлов — Шадринск с более или менее значительными отклонениями к западу и востоку. Крайние восточные находки типичных восточноуральских предметов сделаны пока на Ирбитском озере и в пещере Гебауэра на р. Пышме, а наиболее западными пунктами находок
вещей, характерных для стоянок прилегающих
к Уралу районов Западно-сибирской низменности, являются стоянки близ с. Липчинского
на р. Туре и у дер. Барсуковой в низовьях
р. Миаса.
Говоря о границах распространения культур, нельзя придавать этому термину современного значения точно определенной линии.
Такой границы в рассматриваемую эпоху,
конечно, не было и не могло быть. Между отдельными населенными районами могли быть
широкие незаселенные пространства или, наоборот, поселения обоих районов могли частично перемежаться друг с другом, особенно,
если они относились к различным хронологическим периода.м.
Невозможность точного определения границ
распространения отдельных культур бронзовой
эпохи в Зауралье, конечно, не может служить
препятствием для их изучения, и мы остановились на этом вопросе лишь для того, чтобы
дать представление об их географическом положении.
Прежде чем перейти к обзору памятников и
находок Зауралья, следует сказать несколько
слов о причинах различия в материальной
культуре географически близких друг другу
районов.
В эпоху бронзы на Урале существовал,
как это мы увидим далее, родовой строй.
Отдельные роды, связанные общностью производства, были, повидимому,
объединены
в племена, из которых каждое имело свою
территорию. Слабая связь между этими племенами, не препятствовавшая, однако, проникновению отдельных предметов от одного пле
мени к другому, способствовала сохранению
внутри каждого племени традиций в формах
культуры и быта.
п . А. ДМИТРИЕВ
10
3. ПАМЯТНИКИ ЭПОХИ БРОНЗЫ
В ЗАУРАЛЬЕ
Восточно-уральские и зауральские памятники бронзовой эпохи изучены еще весьма слабо, несмотря на то, что первые археологические исследования их начались еще в 70-х годах прошлого столетия. Эти исследования в
большинстве случаев носили разведочный характер, ограничивались обычно сборами материала на поверхности береговых стоянок, но
иногда производились и небольшие раскопки.
Найденные предметы передавались в различные музеи или попадали в частные коллекции.
Изучать этот материал чрезвычайно трудно,
так как не сохранилось почти никаких документальных данных. Нет дневников, которые
позволили бы определить условия нахождения
тех или иных предметов, нет отчетов о работе,
нет ни планов, ни чертежей раскопок. Мы можем располагать только небольшими заметками о раскопках или информациями об отдельных находках, напечатанными в Записках
Уральского общества любителей естествознания, в Трудах Московского археологического
общества, в журнале «Археологические известия и заметки» и т. д. Эти сведения, как бы
кратки они ни были, представляют теперь
единственный паспорт для ряда коллекций и
нередко помогают увязывать хранящийся в
каком-либо музее материал с определенным
памятником. Таковы отчеты Д. Н. Мамина-Сибиряка, статья К. Фаддеева. Очень большую
ценность представляют обобщающие работы
некоторых исследователей, написанные ими на
основании личного изучения археологических
памятников. Большого внимания заслуживают
работа М. В. Малахова «О доисторических
эпохах на Урале» и его посмертные записки;
интересны статьи В. Я- Толмачева о древнейших заступах Восточного Урала и о деревянном идоле Шигирского торфяника. Особенно
следует отметить солидный труд В. Я. Толмачева «Древности Восточного Урала», в котором автор на основании архивных документов
и собственных наблюдений восстанавливает
условия нахождения предметов в Шигирском
торфянике и в других пунктах Урала. Приходится сожалеть, что В. Я. Толмачев не успел
так же тщательно обработать все восточноуральские находки. Нельзя обойти молчанием и
паботу И. Н. Словцова «О находке предметов
каменного периода близ г. Тюмени»—единственное исследование по археологии этого
края.
Систематические археологические исследования на Восточном Урале и в Зауралье начались, по существу, только после Октябрьской
революции. В результате этих исследований
был опубликован ряд статей об отдельных
памятниках и обобщающих р а б о т ' в различ' Д. Н. Э д и н г. Горбунозский торфяник, Материалы по изучению Тагильского округа, вып. 3, Та-
ных изданиях. Опираясь на исследования последних лет, давших документальный материал, мы можем разобраться и в тех обширных
археологических коллекциях, которые хранятся в уральских музеях и имеют случайный или
полуслучайный характер.
Прежде всего определим, какие именно памятники и материалы мы можем привлечь для
характеристики культуры населения восточного
склона Среднего Урала и Зауралья в бронзовую эпоху.
Наиболее известным и наиболее полным материалом являются находки на Шигирском
торфянике, расположенном около Верхне-Нейвинского завода в Свердловской области. Богатейшие коллекции предметов, хранящихся в
Свердловском и других музеях, собраны в разных пунктах торфяника при золотоискательских работах в конце XIX в. В этом торфянике
были найдены разнообразные изделия из камня, кости и рога, дерева и глины. Все эти изделия, как установил В. Я. Толмачев, лежали
под черным торфом в илистой синеватой глине
и иногда на золотосодержащем слое.
Среди них встречаются многочисленные и
разнообразные орудия труда и оружие, предметы домашнего обихода, искусства и первобытного культа. В нескольких пунктах найдены медные вещи и т. д. Одинаковые условия
залегания, повторение характерных типов и
комплексов предметов на других стоянках, уже
исследованных археологами, позволяют говорить о приблизительной одновременности всех
находок. Почему же мы относим их к бронзовой эпохе? Некоторые данные для этого можно получить даже из анализа каменных поделок. Так, в Шигирском торфянике найдено
несколько кремневых наконечников стрел треугольной формы с выемкой в основании, т. е.
того типа, который получил большое распространение в бронзовую эпоху и продолжал
существовать в начале железной. Один кремневый наконечник Шигирского торфяника имеет
точно такую же форму, как и наконечник,
найденный в одном из типичных погребений
срубной культуры (Скорняковские курганы
близ Воронежа), для которой они очень характерны. Эти наконечники указывают на время от середины II до начала I тысячелетия
до н. э., так как ни раньше, ни позже они
не встречаются.
Костяные наконечники стрел с длинными
стержнями и биконическими головками, найгил, 1929; его же. Идолы Горбуновского торфяника,
СА, IV, 1937; его же. Новые находки в Горбуновском торфянике, МИА, вып. 1, 1940; П. А. Д м и т р и е в . Охота и рыболовство в восточно-уральском
родовом обществе. ИГАИМК. вып. 106, 1934; его же.
К вопросу о земледелии в восточно-уральском родовом обществе. ИГАИМК, вып. 106, 1934; его же.
Раскопки стоянки Калмацкий Брод, Свердловск, 1934;
его же. Мысовские стоянки и курганы. ТСА РАНИОН,
IV; его же. 2-я Андреевская стоянка, Труды ГИМ,
IX, 1940.
КУЛЬТУРА
НАСЕЛЕНИЯ
СРЕДНЕГО
денные в очень большом количестве (рис. 1,
13) датируются приблизительно этим же временем, что подтвердили и исследования на севере Европейской части СССР
Головка лося
из рога по своему характеру и трактовке очень
близка к скульптурному изображению лошади
на рукоятке кинжала из Сейминского могильника, который относится ко второй половине
II тысячелетия до н. э.
ЗАУРАЛЬЯ
В
ЭПОХУ
БРОНЗЫ
11
ку, обломок литейной формы для кельта сейминского типа, несомненно связанный с культурным слоем стоянки, а также фрагменты
глиняной посуды, часть которых была украшена орнаментом, типичным для андроновской
керамики.
Очень близки к материалам Горбуновской
береговой стоянки находки в Горбуновском
торфянике, хорошо описанном Д. Н. Эдингом.
Ю
Рис. 1. Орудия охоты шигирской культуры
1—5 — к р е м н е в ы е н а к о н е ч н и к и с т р е л ; 6 — ш и ф е р н ы й н а к о н е ч н и к с т р е л ы ; 7—/О — к о с т я н ы е н а к о н е ч н и к и с т р е л ;
J / — к о с т я н о й к и н ж а л ; 12 — ф и г у р к а м е д в е д я и з т а л ь к а ; / 3 — к о с т я н о й н а к о н е ч н и к с т р е л ы .
Некоторые глиняные сосуды Шигирского
торфяника, в особенности небольшие, напоминают по форме одновременную же керамику
андроновских погребений.
Приведенные примеры достаточно красноречиво говорят о времени, к которому можно отнести найденные в торфянике предметы. Это
середина II — начало I тысячелетия до н. э.,
т. е. время, когда уже повсюду в Европе и
Сибири началась бронзовая эпоха. Некоторые
медные предметы Шигирского торфяника, неизвестно при каких условиях найденные, повидимому, оставлены тем же населением, что и
перечисленные выше вещи. Это — медный нож
срубного типа, нож ромбовидный плоский и
рыболовные крючки, тождественные такому же
крючку из известного верхне-кизильского клада, описанного Н. Бортвиным.
Установленная нами дата подтвердилась недавними исследованиями. Так, на Горбуновской стоянке (на берегу Горбуновского торфяника) Д. Н. Эдинг нашел медную пластин' М. Е. Ф о с с .
Стоянка Кубени-но, СА, V, 1940.
Интересно, что в Горбуновском торфянике, в
слое под еланью и деревянными предметами,
был найден медный вислообушный топор. Эта
находка снова подтверждает наши соображения о датировке уральских стоянок.
На стоянке Калмацкий Брод в верховьях
р. Исети (14 км от Свердловска) мною было
обнаружено медное четырехгранное тесло, типичное для погребений бронзовой эпохи. Эту
стоянку сближает с Шигирским торфяником,
помимо однотипного керамического и каменного материала, обломок головки лося из рога,
совпадаюш;ей по типу с шигирской. Из мелких керамических изделий сходны с шигирскими оригинальные грузила в виде стержней
с заостренными концами и грузила в виде
удлиненного бруска с желобками на верхней
и нижней гранях (рис. 2, 5 и 10).
На стоянке, сушествовавшей на Разбойничьем
островке Первого
Карасьего
озера
(в 12 км от Свердловска), найдены фрагменты керамики, украшенные узорами в виде меандра, исполненного мелкозубчатым гребенчатым штампом. Этот орнамент не является
2*
12
п . А. ДМИТРИЕВ
ТИПИЧНЫМ
для стоянок шигирского типа, но
характерен
для
андроновской
керамики.
Остальные предметы и фрагменты керамики
трудно отличимы от шигирских. Грузило с заостренными концами еще больше подчеркивает
близость и одновременность материала стоянки с шигирскими находками.
На берегу Карасьего озера в 40 км на ЮЗ
от Свердловска также была стоянка, исследованная Д. Н. Маминым-Сибиряком, А. Гекелем
На берегах Аятского озера (в 50 км к северу от Свердловска) в нескольких пунктах
(мыс Сухой Ельник, полуостров Молебный)
сделаны находки предметов, совпадающих по
форме с шигирскими: костяные наконечники
стрел, гарпуны, ножи и каменные орудия, глиняные грузила с заостренными концами, керамика с псевдоплетеным и крестовым орнаментом и т. д. На Аятском озере был случайно
найден обломок медного кельта сейминского
/о
Рис. 2. Орудия охоты и рыбной ловли шигирской
культуры
I — д е р е в я н н а я острога; 2 — к о с т я н о й к р у п н о з у б ч а т ы й г а р п у н ; 3 — к о с т я н о й м е л к о з у б ч а т ы й
гарпун;
— к о с т я н о й н а к о н е ч н и к с т р е л ы с к р е м н е в ы м и в к л а д ы ш а м и ; 5 — д е р е в я н н о е весло; 6—/О — р ы б о л о в н ы е
грузила.
И К. Фаддеевым. На ней также найдены
фрагменты глиняных сосудов с меандровым
орнаментом, грузила с заостренными концами
и другие вещи, аналогичные предметам с предыдущих стоянок, включая и костяные (наконечник с конической головкой, гарпун), совпадающие с шигирскими.
На Палкинской стоянке на р. Исети (в 14 км
от Свердловска) среди многочисленных находок разного времени выделяются предметы,
близкие к шигирским и другим одновременным с ними: глиняные грузила с заостренными концами, фрагменты сосудов с узорами,
подражающими пластинке с крестовым
и
мелкоструйчатым орнаментом, каменные орудия и т. д.
На Лосином острове Черного озера в окрестностях Свердловска, где, повидимому, существовала древняя стоянка, найдены типичные для Шигирского торфяника и других перечисленных стоянок предметы: глиняные грузила с заостренными концами, керамика с
плетеным и крестовым орнаментом, каменный
«утюжок», а среди них несколько черепков с
меандровым орнаментом.
типа, но, к сожалению, неизвестно, с какими
другими находками он был связан.
Во всех перечисленных местах поселений наряду с изделиями, типичными для Шигирского торфяника, были найдены некоторые датирующие предметы и наблюдались элементы,
характерные для андроновских и сейминских
памятников. Кроме этих поселений на Урале имеются еще пункты, которые хотя и не
дали датирующих предметов, но по всем
остальным признакам совпадают со стоянками
шигирского круга.
Из них прежде всего укажем на пещеру
Гебауэра, которая находится в Сухом логу на
р. Пышме близ с. Курьинского. Этот памятник связывают с шигирскими стоянками находки таких же костяных стрел, как в Шигирском торфянике, костяного ножа с желобком
для кремневого лезвия, мотыги из рога лося
и других предметов, сделанных из камня.
Материалы стоянок на Еловом и Листвяном мысах Исетского озера (в 20 км к СЗ от
Свердловска), обследованных мною в 1932—
1940 гг., также имеют много общих черт с шигирскими памятниками.
КУЛЬТУРА
НАСЕЛЕНИЯ
СРЕДНЕГО ЗАУРАЛЬЯ
Материал, собранный уральскими любителями на Таватуйском, Шитовском и Ирбитском
озерах, также может быть отнесен к времени
шигирской культуры.
Таким образом, сходство археологического
материала ряда хронологически близких восточно-уральских стоянок, наличие почти на
всех стоянках предметов и элементов орнамента, не встречающихся за пределами территории их распространения, дают нам основание считать, что все они оставлены одним обществом, жившим на Восточном Урале с середины И до начала I тысячелетия до н. э.
При изучении культуры этого общества материал, собранный на перечисленных выще стоянках, следует рассматривать как единый комплекс. Мы не знаем, как называли себя
древние обитатели Урала, каков был их этнический состав, а потому для краткости и
удобства изложения будем называть их культуру шигирской, поскольку Шигирский торфяник дал наиболее многочисленные и наиболее
разнообразные предметы для ее характеристики. Этот условный термин употребляется и в
археологической литературе
Стоянки, расположенные на территории Западно-сибирской низменности, в междуречье
Туры и Исети, известны в меньшем числе и
изучены еще слабее, чем восточно-уральские.
Если не считать бесформенной медной пласгинки, найденной на Липчинской стоянке, эти
поселения не содержат никакого датирующего
материала, который позволил бы непосредственно привлекать их к тому или иному хронологическому периоду. Только сопоставление
всего комплекса находок каждой стоянки с
более изученными шигирскими дает возможность считать их более или менее одновременными. В данное время нам известны шесть
стоянок, которые дали своеобразный, отличающийся от шигирского, совершенно однохарактерный материал: 1-я и 2-я Андреевские
на Андреевском озере в 15 км к ЮВ от Тюмени, 1-я и 2-я Мысовские на левом берегу
р. Туры около с. Мыс в 4 км от Тюмени, Липчинская ~ на правом берегу р. Туры в 70 км
' Когда П. А. Дмитриев писал эту статью, более
древние памятаики шигирской культуры не были выявлены, по крайней мере, научно
поставленными
раскопками. Отдельные, более дрвиние предметы, содержавшиеся в ко.члекцкях из случайных сборов и яз
раскопок, произведенных любителями и торговцами
древностями, тонули в массе более поздних вещей.
Поэтому впадне понятно, что П. А. Дмитриев мог
характеризовать
шягирскую
культуру
только
на
поздней стадии ее -развития. Замечательно, однако,
что, яесмотря на это, П. А. Дмитриев почти не допустил ош'ибки при выделении памятников, характеризующих эту позднюю стадию шигирской культуры,
в его перечислении к более раннему времени надо
отнести только пещеру Гебауэра и некоторые из типов костяных орудий, как наконечники стрел с биконической головкой и вкладышовые орудия, только
в единичных экземплярах доживающие до начала характеризуемой П. А. Дмитриевым стадии шигирской
культуры.— Ред.
В ЭПОХУ
БРОНЗЫ
13
к СЗ от Тюмени и стоянка на дюне Татарский
бор на р. Исети. В отличие от шигирской
культуру этих стоянок будем условно называть
андреевской (по Андреевскому озеру, где
впервые И. А. Словцовым была исследована
стоянка).
Какой же материал дает возможность сблизить их хронологически с шигирскими стоянками? Помимо общих черт, придающих этим
стоянкам, как и шигирским, неолитический облик, помимо ряда сходных каменных орудий
(полированные топорики, долота, наконечники
стрел и т. п.), глиняных сосудов, грузил и
орнаментальных мотивов, на тюменских стоянках встречаются такие предметы, которые могли туда попасть только во время существования шигирских памятников. Из каменных
орудий к таким предметам относятся одношипные наконечники стрел, сделанные из ножеБидных пластинок (рис. 1,
и сегментообразные шлифованные режущие орудия. И те и
другие встречены пока только на Восточном
Урале и в Зауралье. Еще более показательна
находка на 2-й Андреевской стоянке глиняного грузила в виде бруска с желобком наверху,
т. е. типа, характерного исключительно для
шигирских стоянок и встреченного на тюменских стоянках лишь в одном экземпляре. На
2-й Андреевской стоянке были найдены обломки глиняных сосудов с прямыми шейками,
украшенные струйчатым и крестовым орнаментом, характерные для поздней стадии шигирской культуры. Поэтому мы вправе допустить,
что тюменские стоянки, возникшие несколько
позднее, чем шигирские, сосуществовали с последними на позднем этапе их развития.
4. ФИЗИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ СРЕДА
При раскопках стоянок бронзовой эпохи исследователь иногда встречается с очень неприятным препятствием — почвенной
водой,
мешающей исследовать культурный слой с той
тщательностью, которая требуется от археолога. На стоянке Калмацкий Брод в 1934 г.
была открыта большая землянка, но раскопать
ее как следует не удалось, так как ее дно
очень быстро покрылось почвенной водой.
Точно такая ж е картина наблюдалась при расчистке землянки на 2-й Андреевской стоянке
в окрестностях г. Тюмени, несмотря на то, что
уровень воды в Андреевском озере в том году
был более низок, чем обычно, ввиду засухи.
Чем можем мы объяснить это явление?
Трудно допустить, чтобы древние уральцы
строили свои жилища так, что их пол был
покрыт водой. Очевидно, причина этого лежит
Fi иных климатических условиях, при которых
уровень озер и почвенных вод был значительно ниже современного.
Пыльцовый анализ уральских торфяных отложений, в частности Горбуновското и Шигирского торфяников, подтверждает эту мысль.
п . А. ДМИТРИЕВ
14
Торфоведы относят культурные слои этих торфяников к началу или середине суббореального периода, который характеризуется более
теплым и сухим климатом, чем современный.
Несмотря, однако, на более сухой климат,
воды тогда было значительно больше, так как
в последующие эпохи, в связи с увлажнением
и похолоданием климата, начался усиленный
процесс торфообразования и большие водоемы
превратились в торфяники.
Прилегающие к Уралу районы Западно-сибирской низменности пронизывались довольно
большими реками. Граница между лесной и
лесостепной полосами проходила, вероятно, несколько севернее современной.
5. ПОСЕЛЕНИЯ Н ЖИЛИЩА
О характере и типе поселений шигирской
культуры, об их размерах, о количестве и плане построек и т. д. мы знаем очень мало.
В большинстве случаев стоянки, о которых мы
говорили выше, не подвергались систематическим исследованиям, а те скудные сведения,
которые можно найти в археологической литературе, не всегда к тому ж е точны и определенны. Только позднейшие исследования
дали, правда, еще не очень большой, материал для реконструкции жилищ и поселений.
Все известные поселения расположены вблизи воды, на берегах рек и озер, причем почти
всегда они занимают склоны естественных возвышенностей и спускаются прямо к воде.
До сих пор остается спорным вопрос о том,
были ли на Урале свайные поселения на воде
или на торфе. Нам известно, что на Горбуновском торфянике М. О. Клер были открыты
«балаганчики» на сваях в виде двускатной пологой крыши; под крышами находились глиняные сосуды и их обломки, осколки кремня
и кварца, а также «пепелища». Однако
Д. Н. Эдинг, раскопавший значительную площадь торфяника, ничего подобного не нашел.
Он установил, что сваи были вбиты в торф и
что они служили для поддержания простого
настила из жердей. Никаких признаков жилищ им не обнаружено. Характер найденных
предметов —• деревянные идолы, глиняные блюда с меандровым орнаментом, не встречающиеся на стоянках, и т. д.—скорее говорит о том,
что там было жертвенное место.
Находки в пещере Гебауэра свидетельствую г
о существовании в бронзовую эпоху и пещерных стоянок.
Сравнивая мощность и насыщенность культурного слоя отдельных береговых стоянок,
можно установить, что некоторые стоянки существовали в течение длительного времени, а
другие сравнительно недолго. К числу постоянных поселений относятся стоянки на урочище Калмацкий Брод на р. Исети, на Разбойничьем острове Первого Карасьего озера, Палкинская на р. Исети, Горбуновская береговая
и др., а к числу временных, сезонных стоянок — стоянки на Листвяном, Березовом и
Еловом мысах Исетского озера, на «Стрелке»
Горбуновского торфяника в отдалении от его
берегов, где Д . Н. Эдинг нашел почти целый
костяк лося и около него некоторые орудия
Существование постоянных и временных поселений очень характерно для племен, занимающихся преимущественно охотой и рыболовством. Временные стоянки — это станы
охотников, ушедших на длительные сезонные
промыслы.
О типе постоянных поселений и жилищ
дает представление стоянка в урочище Калмацкий Брод на р. Исети, исследованная автором этого очерка в 1931, 1932 и 1934 гг.
Стоянка расположена в седловине небольшой возвышенности с двумя вершинами и на
ее склонах к реке. Река в этом месте делает
крутой изгиб к югу и омывает стоянку с севера и востока. Западный склон возвышенности довольно круто спускается к болоту, и таким образом наиболее удобным подступом к
стоянке была только южная сторона. Площадь,
занимаемая стоянкой,
довольно
обширна.
Культурный слой достигает 1 м толщины и
весьма насыщен. На стоянке открыты и раскопаны три большие землянки или, точнее,
сравнительно неглубокие ямы, над которыми
возвышалось наземное сооружение. Форма
землянок неправильно овальная или круглая.
Размер около 7,5 м в диаметре и около 1 м
в глубину от современной поверхности. Ямы
выкапывались при помощи кирок или мотыг,
которые были известны древним уральцам, и,
возможно, лопат из рога лося, служивших для
выброски земли. Наблюдения, сделанные во
время раскопок, позволяют восстановить некоторые детали конструкции жилищ. По кругу
первой и второй землянок с внешней стороны
были положены довольно большие камни, которые были, повидимому, предназначены для
укрепления концов жердей, служащих каркасом конического покрытия жилища. Наземная
часть должна была достигать значительной
высоты, так как ямы были не глубокими. Чтобы покрыть яму в 7,5 м в диаметре, необходимо было иметь жерди длиной около 5 м,
что технически было вполне доступно. Возможно, что для поддержания крыши внутри
ямы были столбы, но никаких следов от них
не обнаружено. Сверху каркаса жилища могли
покрываться шкурами или кожами убитых
животных (рис. 3).
Судя по тому, что землянки находились на
некотором расстоянии друг от друга (от 6 до
2 м), можно допустить, что на стоянке было
не больше 10—12 жилищ. В каждом жилище
могло разместиться 15—20 человек, и таким
' Раскопками
1948—1949 гг.
установлено, что
стоянка на «Стрелке» Горбуновского торфяника была
местом постоянного поселения.— Ред.
КУЛЬТУРА
НАСЕЛЕНИЯ
СРЕДНЕГО ЗАУРАЛЬЯ
образом количество населения одной стоянки
вряд ли превышало 150—200 человек.
Открытые землянки расположены в один
ряд по меридиональной линии, но это еще не
достаточно для заключения, что они располагались на площади стоянки правильными рядами, так как раскопками вскрыта пока еще
сравнительно небольшая часть поселения.
Внутреннюю обстановку жилищ мы можем
восстановить только частично. В землянках
В ЭПОХУ
БРОНЗЫ
15
мысу Второго Карасьего озера
небольшая
яма, обставленная плитами, в которой были
найдены глиняные грузила и каменные орудия.
Таким образом, полуземлянки являются наиболее типичной формой жилищ для восточноуральских стоянок бронзовой эпохи.
Поселения андреевской культуры также расположены у самой воды на берегах рек или
озер. Они занимали сравнительно небольшую
площадь, на которой могло разместиться не
Рис. 3. Реконструкция жилища стоянки Калмацкий Брод
вблизи ОТ центра находились остатки очагов
в виде углисто-золистых пятен и груд камней.
В третьей землянке было обнаружено два
очага и углистый слой покрывал все дно. Около очагов находилось много фрагментов от
глиняных сосудов, различные предметы и среди них большие каменные плиты, служившие
для полирования каменных орудий. Интересно, что все полировальные плиты лежали
стертыми сторонами вниз, а в двух случаях
закрывали самые очаги. Рядом с одной плитой в первой землянке лежали шесть еще не
законченных каменных топориков. Это позволяет говорить о том, что обработкой каменных
орудий занимались почти в каждом жилище.
Кроме жилищ, на стоянке был открыт один
очаг в виде груды камней. Он находился между второй и третьей землянками.
Остатки жилищ сохранились и на других
стоянках Восточного Урала. Приходится только пожалеть, что мы не имеем ни чертежей,
ни подробных описаний, которые давали бы
представление об их форме. Так, например,
Д. Н. Маминым-Сибиряком была открыта на
более 10—15 жилищ, причем последние располагались, как показывают раскопки Липчинской и 2-й Андреевской стоянок, почти без
всякого порядка. Между жилищами располагались ямы, имевшие, повидимому, какое-то
хозяйственное назначение, возможно, служившие кладовыми, и отдельные очажные ямы
для приготовления пищи на открытом воздухе.
Жилища имели прямоугольную форму в отличие от восточно-уральских и очень небольшие размеры. На Липчинской стоянке их площадь достигала около 18 кв. м ( 6 X 3 ) , а на
2-й Андреевской — 10—12 кв. м. Прямоугольные ямы выкапывались в земле на глубину от
1 до 2,2 м от поверхности почвы, причем
стенки ям были отвесными и, повидимому,
укреплялись жердями или досками. Глубина
ям показывает, что над ними должно было
существовать более или менее высокое покрытие, о типе которого мы можем только догадываться. Около одной из землянок на 2-й Андреевской стоянке по углам с восточной
стороны были вбиты в землю два столба, от
которых сохранились
только
наполненные
16
п . А. ДМИТРИЕВ
тленом цилиндрические ямки в 16 и 12 см в диаметре. Эти столбы, вероятнее всего, поддерживали односкатную крышу землянки. С этой
ж е длинной стороны был и вход, о чем свидетельствует земляная ступенька около юго-восточного угла землянки (рис. 4). Во всех без
исключения землянках пол неровный; в четырех из них посредине, вдоль длинных стенок,
а в одной поперек них, при раскопках обнаружены гребенчатые возвышения грунтовой
земли. Возможно, на них лежали жерди или
бревна, поддерживавшие поперечные или про-
Судя по размерам землянок, в них могло
жить по 3—4 человека, и, таким образом, население стоянки вряд ли могло превышать
50—60 человек.
6. ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ ХОЗЯЙСТВА
Охота и рыболовство.
Основными
видами хозяйственной деятельности населения
Восточного Урала в горно-озерном районе в
бронзовую эпоху были охота и рыболовство.
Об этом говорит не только характер самих
Рис. 4. Реконструкция жилища 2-й Андреевской стоянки
дольные доски пола и предохранявшие их от
прогиба. Щели между досками промазывались
глиной. Кусок такой глиняной промазки в виде
трехгранной призмы был найден в третьей
землянке на 2-й Андреевской стоянке.
В каждом жилище около одной из коротких стенок землянки находился очаг в виде
темного углистого и золистого слоя, перемешанного с мелкими костями птиц и рыбьей
чешуей. На 2-й Андреевской стоянке дно одной из землянок было покрыто слоем рыбьей
чешуи, достигавшим 10 см толщины. Особенно много чешуи было обнаружено около очага, но, к сожалению, это место не удалось хорошо расчистить из-за выступившей почвенной воды. В другой землянке около очага под
рыбьей чешуей были обнаружены обломки
большого глиняного сосуда и два глиняных
грузила, костяной кинжал, кремневый наконечник стрелы и другие предметы.
постоянных и временных поселений, всегда
расположенных по берегам рек и озер, но
главным образом находимые при раскопках
орудия труда и оружие, изображения и кости
животных и т. д.
Стоянки бронзовой эпохи дали прекрасный
хМатериал для реконструкции приемов охоты и
рыболовства у обитателей Урала и Зауралья
в бронзовую эпоху. Прежде всего укажем на
тех животных, которые служили главными
объектами охоты. Повидимому, наибольшее
значение придавалось охоте на лося, кости которого при раскопках стоянок встречаются
чаще всего и почти везде. Д. Н. Эдингу удалось, как уже упоминалось, открыть почти
целый скелет лося, рога которого, вероятно,
были использованы как материал для орудий.
В числе скульптурных изображений животных
лось, пожалуй, занимает первое место. В Шигирском торфянике найдены две головки лося.
КУЛЬТУРА
НАСЕЛЕНИЯ
СРЕДНЕГО ЗАУРАЛЬЯ
на Горбуновском торфянике обнаружены своеобразные деревянные сосуды в виде фигурки
лося, на стоянке Калмацкий Брод также найден обломок головки лося из рога.
Из других крупных животных объектом
охоты являлся медведь. Кости этого животного были найдены при раскопках пещеры Гебауэра и стоянки на берегу Второго Карасьего озера. В Шигирском торфянике была обнаружена деревянная головка медведя — вероятно, часть ручки сосуда, и орудие из рога в
виде стилизованной головки медведя. При
раскопках на Еловом мысу Исетского озера
автором настоящего очерка найден амулет или
застежка из мягкого талькового камня в виде
фигурки медведя (рис. 1, 12).
Охотились также на оленя, дикую козу, бобра. белку, различных птиц. Из оленьих костей
сделаны многие орудия Шигирского торфяника, кости оленя были найдены в пещере Гебауэра. Некоторые из этих животных и птиц
изображены древними художниками. На р. Исети обнаружено каменное навершие для жезла
в форме головы белки. На одном из сосудов
были изображены схематические
фигурки
рогатых животных — косуль или антилоп. На
Горбуновском и Шигирском торфяниках найдены изображения птиц: уток, гусей, лебедей
и т. д.
На восточно-уральских стоянках найдено
много наконечников стрел самой разнообразной формы, сделанных из камня, кости и д а ж е
дерева. Это позволяет нам утверждать, что лук
и стрелы служили основным вооружением
древнеургльского охотника. До «ас дошли
даже самые луки. Один большой лук найден н
Шигирском торфянике, несколько маленьких —
в Горбуновском торфянике. Все луки относятся к разряду простых, сделанных из одного
куска дерева. Тетива делалась, вероятно, из
сухожилий животных так же, как у некоторых
современных народов, употребляющих лук.
Стрелы по форме и величине наконечников
чрезвычайно разнообразны, что, повидимому,
объясняется их специализацией, наблюдаемой
у многих охотничьих племен. Так, например,
салымские ханты (остяки) употребляли для
охоты на медведя стрелы с железным треугольным наконечником, на выдру — с зубцом
на острие и колечком внизу, на птиц — с развилиной, на белок — с тупым деревянным
наконечником, который оглушал или убивал
зверька, но не портил шкурки.
Если мы взглянем на каменные наконечники стрел шигирцев, то увидим, что большая
часть их сделана из кремневых пород. Здесь
мы встретим наконечники листовидные, треугольные и треугольные с выемкой, сильно
вытянутые треугольные, ромбовидные, треугольные с черешком, сделанные из ножевидных пластинок, шиферные четырехгранные
и т. д. (рис. I, 1—6). Еще более разнообразны костяные наконечники стрел, имеющие
2
Материалы по археологии, Jvs 21
В ЭПОХУ
БРОНЗЫ
17
весьма оригинальную форму. Эти наконечники дошли до нас в сотнях экземпляров
(рис. 1, 7 — / 0 ) . Среди них особенно многочисленны наконечники в виде длинных игл,
длинные и короткие наконечники с коническими г о л о в к а м и Н е р е д к о встречаются ромбовидные наконечники, вырезанные из костей
животных, и трехгранрые, снабженные иногда
шипами. Находились также единичные экземпляры стрел с лопатовидным лезвием и с тупой
головкой (рис. 1, J0). Костяные наконечники
вырезывались из костей оленя и, может быть,
других животных и потом тщательно отшлифовывались. Обработка их, в высшей степени
тщательная, характерна для бронзовой эпохи
на Урале.
Очень близки к костяным деревянные наконечники стрел, которые, несомненно, имели
большое распространение, хотя до нас дошли
всего только в нескольких экземплярах.
Почти все наконечники стрел имели черешковое скрепление с древками. Круглый или
плоский черешок вгонялся в расщеп древка и
укреплялся при помощи горной смолы и веревочки. На некоторых наконечниках сохранились до сих пор остатки смолы и следы от
обвязки древка. В Горбуновском торфянике
найдена одна почти целая стрела с кремневым
наконечником, вставленным в расщеп.
Кроме наконечников стрел, встречались наконечники ко'пий или дротиков, сделанные
преимущественно из кремня. Но они так немногочисленны, что мы не можем признать за
ними значения основного охотничьего оружия.
Они отличаются от наконечников стрел более
крупными размерами, но иногда нельзя провести между ними резкую границу.
Копья и дротики, несомненно, играли второстепенную
роль в вооружении древнего
охотника и не могли заменить лука. Чрезвычайное разнообразие наконечников стрел,
конечно, не случайно; оно свидетельствует о
гораздо большей специализации стрел, чем это
наблюдается у современных народов, пользующихся луком; и это вполне понятно, так
как современные народности пользуются наряду с луком и ружьем. Лук в древности, повидимому, применялся в самых различных случаях. К сожалению, мы не можем сказать
точно, какие стрелы употреблялись для битья
одних животных, какие для охоты на других
и т. д., но имеем право сделать некоторые
предположения. Например, не будет большой
ошибкой допустить, что костяные наконечники
стрел с поперечным, лопатовидным лезвием и
с тупой головкой применялись для битья мелкого пушного зверя, например белки, чтобы
не портить ее шкурки; что небольшие и тонкие
наконечники из кости и дерева предназначались
для охоты на птицу; и что крупные массивные
' Эти два типа костяных накоиечникзд
носятся к более древнему времени.—
стрел от-
18
п . А. ДМИТРИЕВ
каменные наконечники стрел употреблялись
при охоте на крупных животных.
Копья и дротики, вероятно, употреблялись
при близком соприкосновении со зверем.
Кроме лука со стрелами, копья и дротика,
охотник был вооружен каменным или костяным
кинжалом или ножом. Костяные кинжалы и
ножи найдены в нескольких экземплярах на
Шигирском торфянике (рис. 1, 11). Кинжалы
были двулезвийными; выделывались они очень
тщательно, так же как и ножи, для которых
использовались крупные трубчатые кости животных. Некоторые ножи были снабжены по
лезвию кремневыми вставками. Точно т а к ж е ,
как теперь оружейные мастера наваривают
лезвия сабель более твердой и острой сталью,
так и древнеуральские охотники укрепляли
лезвия костяных кинжалов острыми и твердыми кремневыми пластинками. Кинжал и нож
служили для ближнего боя и применялись
для самозащиты или для добивания раненого
зверя.
Уральским охотникам был известен и бумеранг, но насколько это оружие было распространено, мы еще не знаем, так как пока
найден только один экземпляр в Горбуновском
торфянике
Несомненно, им были знакомы также различные ловушки, капканы, загоны и т. п., но
мы пока никаких документальных данных об
этом не имеем.
Снаряжение охотника не ограничивалось
одним только вооружением. Нам известно, что
в его распоряжении находились также и определенные средства передвижения, о^беспечивающие успешность охоты. Есть указания, что
в Шигирском торфянике
были обнаружены
остатки лодки. Обломки весел найдены в торфяниках в большом количестве (рис. 2, 5).
В Горбуновском торфянике были найдены
М. О. Клер остатки плота.
В зимнее время охотник передвигался на
лыжах, остатки которых обнаружены в Приканевском золотом прииске около Березовского завода и в торфянике Андреевского озера
близ г. Тюмени. Как средство передвижения
и транспортировки добычи в зимнее время
применялись сани или нарты. В Горбуновском
и в Шигирском торфяниках найдены оригинальные полозья и копылья, которые позволяют восстановить форму саней. Длина горбуновокого полоза достигает 2,4 м, несмотря
на то, что задний конец его отломан. Посредине полоза прорезан жолоб, по краям которого расположено пять пар узких прямоугольных гнезд; в них вставлялись копылья,
на которых укреплялась верхняя рама. В промежутках между гнездами размещены по две
пары сквозных поперечных пазов, через которые продевались веревки или ремни, стягивающие отдельные части саней. Эта конструкция
не требовала гвоздей. На переднем, слегка приподнятом конце полоза сверху сделано два от-
верстия, образующие на нижней поверхности
одно общее углубление. Эти отверстия предназначались для привязи веревки, за которую
можно было тянуть сани.
При охоте древние уральцы использовали
имевшихся у них собак. О том, что собака
была приручена, мы знаем по находке костей
СО-баки в пещере Гебауэра и при раскопках
2-й Андреевской стоянки, где был найден один
клык собаки. Собака помогала человеку в охоте, она же могла использоваться в качестве
тягловой силы
Охота на крупных животных вне зависимости от способа, занимала большое количество
участников. Д а ж е в наше время она производится по большей части артелями. В бронзовую же эпоху, когда основным оружием
было не ружье, а лук и стрелы, охота требовала участия еще большего и хорошо слаженного
коллектива. Коллективная
охота
давала наибольший эффект при тогдашних
условиях
производства, и она
является
типичной для восточно-уральского родового
общества. Индивидуальная охота, конечно,
также производилась, но она, несомненно,
имела второстепенное значение и не противопоставлялась коллективной. Наоборот, при
родовой организации обществ^а, при коллективном труде и распределении продуктов труда,
она может быть понята только как частный
случай коллективного производства.
Материал стоянок андреевской культуры не
дает такого полного представления об охоте,
как находки на стоянках Шигирской культуры.
Это объясняется прежде всего меньшей изученностью подобных стоянок, а также и тем,
что они не сохранили ни костяных, ни деревянных
орудий. Каменные
наконечники
стрел, найденные в сравнительно небольшом
количестве, представлены несколькими типами. Чаще всего встречаются листовидные наконечники, реже треугольные, двушипные и
одношипные, сделанные из ножевидных пластинок. Найден один шиферный наконечник с
раздвоенным острием и один кремневый с секировидным лезвием. Повидимому, и здесь мы
наблюдаем производственную специализацию
стрел. Последние два наконечника употреблялись, вероятно, при охоте на птиц. Судя по
находкам костей лося, можно полагать, что, так
же как и у племен Шигирской культуры, он
служил одним из основных объектов охоты.
Способы охоты в обоих районах, вероятно, были
сходными, хотя, как мы увидим ниже, в междуречье Туры и Исети главную роль в хозяйстве играло рыболовство.
На Восточном Урале в бронзовую эпоху наряду с охотой большое значение в хозяйстве
имело также рыболовство. Мы уже видели,
что топография поселений характерна для
' Санные полозья, найденные 'на уральских стоянках, принадлежат саням с собачьей упряжкой.— Ред.
КУЛЬТУРА
НАСЕЛЕНИЯ
СРЕДНЕГО
охотничье-рыболовчеоких обществ. Поселения
располагались по бере^гам рек и больших водоемов. Длительное существование некоторых
поселений объясняется именно тем, что рыболовство регулярно обеспечивало население
необходимыми продуктами питания.
Орудия древних рыболовов, найденные в
большом количестве и почти на всех стоянках, очень разнообразны. Основным орудием
рыбной ловли были сети и невода, от которых
до нашего времени сохранились лишь грузила и поплавки. Грузила делались из камня
или из глины и имели самую разнообразную
форму (рис. 2, 6—10). Поплавки изготовлялись из сосновой коры и дерева. Часто в качестве грузил употреблялись простые камни,
которые прикреплялись при помощи бересты
или лыка к деревянным кольцам, сделанным
из прутиков ольхи (рис. 2, 7). Кольца с грузом, кибасы, привязывались к сетям. Такая
форма кибасов очень удобна, так как кольца
не позволяют грузикам запутываться в ячейках
сети. Подобные кибасы употребляются на севере до сих пор.
Довольно часто встречаются грузила из сланцевых плиток овальной формы. Эти плитки
обертывались лубом и прикреплялись непосредственно к сетям. Такие грузила, найденные в нескольких экземплярах в Шигирском торфянике,
типичны для восточно-уральских стоянок. Характерны также массивные грушевидные каменные грузила с просверленным отверстием.
На нескольких стоянках найдены небольшие
овальные грузила из талькового камня с выемками по бокам.
Глиняные грузила очень своеобразны, и некоторые формы их, например в виде заостренных с обоих концов палочек или брусочков с
желобками на краях, не встречаются за пределами Восточного Урала.
О самих сетях мы не имеем ясного представления, так как до нашего времени они не
сохранились, но на тюменских стоянках в двух
случаях были заметны на грузилах отпечатки
тонких сетей с мелкими ячейками.
К числу наиболее распространенных индивидуальных орудий рыбной ловли относятся
остроги, копья и лук со стр&пами. В Шигирском торфянике и на других стоянках найдены
в большом количестве костяные и небольшие
деревянные наконечники для острог или копий, имеющие вид гарпунов, под каким названием они обычно и упоминаются в специальных археологических работах (рис. 2, 2—3).
Все они похожи друг на друга: зубцы расположены всегда на одной стороне, и почти все
экземпляры имеют заостренны^ черешок для
втыкания в древко. Никаких приспособлений
для привязи веревки, как у отделяющихся наконечников, не наблюдается. Это и заставляет
считать их не гарпунами, а зубьями острог.
У нескольких наконечников на нижнем конце
заметно утолщение, предназначавшееся для
ЗАУРАЛЬЯ
В ЭПОХУ
БРОНЗЫ
19
более удобного прикрепления к древку. Повидимому, эти наконечники служили крайними зубьями острог. Количество зубцов у наконечников неодинаково: от одного до очень
многих. Некоторые из них с очень мелкими,
едва заметными зубцами, вероятно, употреблялись как наконечники стрел. В Шигирском
торфянике найдена одна деревянная острога с
тремя деревянными ж е вставными зубьями
(рис. 2, / )
Для битья рыбы, повидимому, служили также костяные острия с кремневыми лезвиями
(рис. 2, 4). Они, несомненно, прикреплялись к
тонкому древку и употреблялись как стрелы.
Любопытно наблюдение В. Я. Толмачева, установившего, что все эти наконечники обнаружены под торфом в наклонном или отвесном
положении,
но всегда колющим
концом
вниз. На этом основании мы можем предположить, что лук применялся не только для охоты на животных, но и для битья рыб
Лук и стрелы, остроги — орудия индивидуального пользования, е отличие от сетей,
применение которых возможно только при участии группы людей. Но они найдены в таком
большом количестве, что невольно возникает
предположение о массовой ловле рыбы.
Древнеуральские рыболовы не пренебрегали
и ловлей на удочку. Среди их инвентаря можно встретить удильные крючки, вырезанные из
кости или выкованные из меди. Совершенно
очевидно, что рыболовство при таком обилии
разнообразных рыболовных снастей и орудий
играло немалую роль в хозяйстве и наряду с
охотой являлось основным занятием населения.
Стоянки андреевской культуры имеют еще
более резко выраженный рьгболовческий характер. Помимо топографии поселений яркое
представление об этом дает археологический
материал. Среди предметов, найденных на тюменских стоянках, большой- процент (на Липчинской стоянке 58%, на 2-й Андреевской —
78%) составляют грузила для сетей; ни одна
из восточно-уральских стоянок не дала такого
большого количества грузил. Если мы вспомним, что дно ОДНОЙ из землянок 2-й Андреевской стоянки было покрыто толстым слоем
рыбьей чешуи, то нельзя будет сомневаться
в правильности нашего заключения. Грузила
делались почти исключительно из глины и имели Оригинальную, характерную для этого рай^она форму. Почти нигде за пределами этой
области таких грузил никогда не находили.
Это — цилиндрические палочки с перехватами
около концов для привязи веревки (рис.2, 8),
грузила, имеющие форму французской булки,
' Деревянное орудие, изображенное на рис. 2, 1,
имеет 51 ом длины и 9 ом ширины у основания зубьев
при полугор а сантиметровой их ширине. Поэтому сомнительно, чтобы это орудие могло служить осгрогою, несмотря на его остцогоподобную форму. Повидимому, оно служило для каких-то других целей.—
Ред.
2*
20
п . А. ДМИТРИЕВ
ТОЛЬКО небольшого размера, 0|бертыва'вшиеся в
лыко, грузила в виде смятого шара с одним
или двумя желобками, блоковидные грузила
(рис. 2, 6), грузила в виде моталок с раздвоенными концами (рис. 2, 9). На трех грузилах были заметны отпечатки сетей с мелкими ячейками. Совершенно очевидно, что главное орудие рыбной ловли здесь представляли
сети, применение которых требовало коллективных усилий.
Собирательство
и земледелие.
Собирательство всегда играет ту или иную
роль в хозяйстве человека, на какой бы ступени развития он ни находился. Чем ниже
уровень технического развития, тем большее
значение имеет собирание готовых продуктов
природы. Человек не может жить без растительной пищи, и уральские охотники несомненно широко использовали природные ресурсы.
Природа Урала дает много полезных съедобных растений: различные виды ягод, коренья,
грибы, кедровые орехи, зерна и т. д. Какие
растения служили объектами собирательства
в бронзовую эпоху, мы точно не знаем, но во
всяком случае они были не менее разнообразными, чем современные, так как климат был
теплее и мягче. Продукты собирательства иногда подвергались искусственной переработке.
В Горбуновском торфянике был найден большой деревянный жом, употреблявшийся для
получения растительного масла из различных
семян, возможно, из дикорастущей конопли, из
кедровых орехов и т. п. Интересна также большая сумка из бересты, найденная в том ж е
торфянике, в которую могли собирать различные растения.
Собирательство способствовало и развитию
земледелия: заготовление зерен или семян
впрок, наблюдение за их произрастанием давало человеку опыт, необходимый для культивирования полезных растений. Простейшее орудие
собирательства — заостренная
палка-копалка
мало-по1малу приобретало более удобную форму для вскапывания земли. В бронзовую
эпоху на Восточном Урале произошел переход
от простого собирательства к земледелию.
Развитое рыболовство, обеспечивавшее более
или менее бесперебойно пищей, обусловило
возникновение долговременных поселений на
берегах рек и озер. Переход же к оседлости
был очень благоприятен для возникновения
земледелия, тем 'более что технически этот
переход был уже подготовлен. С другой стороны, в последующую, ананьинскую эпоху
земледелие играло уже значительную роль в
хозяйстве, и некоторые земледельческие орудия имели чрезвычайно развитую форму. Все
это дает основание полагать, что земледелие
возникло на Среднем Урале именно в бронзовую эпоху.
На восточно-уральских стоянках найдено несколько орудий, которые поз'воляют нам восстановить некоторые технические приемы древ-
него земледелия. Землю обрабатывали при помоши изогнутых орудий с педалями или при
помощи мотыг. Первые (рис. 5) употреблялись следующим образом: орудие брали выпуклой стороной к себе; заостренный рабочий
конец погружался в землю при помощи нажима правой ноги на педаль. Затем оттягивали рукоятку на себя, действуя ею как рычагом. При таком движении земля не только
выбрасывалась, но и разрыхлялась. Подобный способ обработки
земли изогнутыми
палками с педалями существует у обитателей
Гебридских островов и н ы н е У других народов, например у северных алтайских племен,
в недавнем прошлом палки с педалями употребляли не для обработки земли, а для выкапывания кореньев, но форма этих палок отличается от формы восточно-уральских. Все
они прямые, и потому ими очень неудобно
разрыхлять землю.
Любопытно, что на Новой Гвинее, где землю обрабатывают под пашню прямыми палками, существует особый прием для разрыхления земли. В работе участвуют 4—5 человек,
причем одна палка служит опорой для всех
остальных, которыми действуют как рычагами
второго рода
Изогнутой же палкой можно
разрыхлять землю без всяких добавочных приемов. Поэтому, признавая, что изогнутая палка явилась результатом приопособления, усовершенствования прямой, мы вправе считать
ее одной из первоначальных форм земледельческих орудий.
Мотыгой землю обрабатывать еще легче.
Ею действовали так же, как киркой. До нашего времени сохранились различные наконечники от мотыг или кирок. Чаще всего находятся
мотыги из рога, которые привязывались к изогнутым деревянным рукояткам. Мотыги из рога
могут быть подразделены в общем на два
типа: острые, сделанные из отростков рога
лося с выступами для упора рукоятки или без
выступов, и клиновидные с цапфами или с вырезом для упора рукоятки. Подобные рукоятки, только не для мотыги, а для маленьких
тесел, найдены, например, в Горбуновском торфянике. Каменные наконечники мотыг представлены только тремя экземплярами: два из
них имеют вид грубых плоских камней с боковыми выемками для привязи к изогнутой
рукоятке, а третий, с двумя острыми концами, просверлен посредине и надевался на
прямую палку. Наконец, в Шигирском торфянике обнаружена целая мотыга с деревянной
рукояткой и насаженным на нее деревянным ж е наконечником.
Возможно, что различие в форме наконечников объясняется неодинаковым назначением,
некоторой специализацией их производствен' L. Р f е i f f е г. Die Werkzeuge der Steinzeitmenschen, Jena, 1920, стр. 196.
2 Там же, стр. 194.
КУЛЬТУРА
НАСЕЛЕНИЯ
СРЕДНЕГО ЗАУРАЛЬЯ
ных функций, но ничего более определенного
об этом мы сказать пока не можем. Во всяком случае, все они были пригодны для
разрыхления земли. Нам ничего не известно
об орудиях для уборки урожая, но возможно,
что для этой цели служили костяные ножи с
кремневыми лезвиями. Собранное зерно заготовлялось впрок и по мере надобности растиралось на каменных плитах при помощи
курантов.
В ЭПОХУ
БРОНЗЫ
21
речных долинах, которые, вероятно, и использовались под пашни. При этих условиях
земледелие не могло играть большой роли в
хозяйственной деятельности населения бронзовой эпохи и имело лишь подсобное значение.
В андреевской 1культуре никаких признаков
земледелия пока не обнаружено.
Вопрос о приручении и разведении домашних животных на шигирских и тюменских
стоянках может быть окончательно решен
лишь тогда, когда будет собран достаточный
костный материал. Все исследованные за последние годы стоянки дали ничтожное количество и притом плохо сохранившихся костей,
среди которых не удалось определить ни одного домашнего вида. Прежние исследователи
Урала не раз отмечали, что культурный слой
содержит много костей животных, но почти
никто не определял эти кости. Исключение
представляет Гебауэр, раскопавший пещеру
около Сухого лога, получившую его имя.
В этой пещере найдены кости жвачных животных, лошади и собаки, наряду с костями
хищных животных. Возможно, что это домашние животные, тем более, что в сходных западно-уральских условиях в эту эпоху некоторые виды домашних животных разводились. На Южном Урале скотоводство было
одним из основных занятий населения.
В последующую, ананьинскую эпоху все основные виды домашних животных уже разводились на восточно-уральских поселениях.
В бронзовую же эпоху мы с уверенностью
можем говорить лишь о приручении собаки,
которая использовалась не только при охоте,
но. возможно, и как тягловая сила, например
для передвижения саней
Рис. 5. Палки с педалью
Обработка земли при помощи изогнутых
орудий с педалями и мотыг могла давать
эффект только при коллективном труде. Это
вполне подтверждается этнографическими данными. Поэтому мы вправе допустить, что и на
восточном склоне Среднего Урала земля обрабатывалась коллективно. Земледелием занимались, повидимому, женщины и дети, как и
у всех других народностей, стоящих на той же
ступени общественного развития. Изогнутые
палки с педалями небольших размеров, найденные в уральских торфяниках, являются наглядным доказательством применения детского труда при обработке земли.
Природные условия Урала создавали бальшие трудности для развития земледелия: крутые склоны гор, покрытые по большей части
лесом, многочисленные озера с каменистыми,
песчаными или болотистыми берегами, большие протоки и речки не давали свободных и
широких пространств. Более или менее удобные места можно было найти только в узких
7. ПРОИЗВОДСТВО ОРУДИЙ ТРУДА и ОБРАБОТКА
РАЗЛИЧНЫХ МАТЕРИАЛОВ
Выше, при описании основных видов хозяйственной
деятельности
восточно-уральских
племен в эпоху бронзы, уже отмечалось, что
основными материалами для производства
оружия и орудий труда служили, несмотря на
знакомство населения с металлом, камень,
кость, рог и дерево. Это объясняется не только сложностью выплавки металла из руд, но
и тем, что бронзовые орудия не намного превосходили каменные, а в некоторых случаях
даже уступали им по качеству. Кроме того,
технические
приемы
обработки
каменных
орудий, передававшиеся от поколения к поколению, были привычными и не казались
сложными. Поэтому нет ничего удивительного,
что в ту эпоху на Восточном Урале применялись все способы обработки камня, которые
были известны еще в неолитическую эпоху.
Материалом для каменных орудий служили
разнообраз1Ные местные породы кремня, различные сланцы, яшма, кварц,
хрусталь.
22
п . А. ДМИТРИЕВ
фельзит, халцедон, диорит, гранит, тальк и т. д.
Камень употреблялся для выделки наконечников стрел и копий, топоров, долот, ножей,
скребков, проколок, мелких пластинок для
вставки в лезвия костяных орудий, грузил,
гладилок и т. д. Из технических приемов обработки камня для получения мелких орудий
особенно распространенным был отжим пластинок от кремневого ядрища при помощи специального орудия — отжимника. На всех стоянках, а в особенности на тех, где раскопки
были произведены в последние годы, найдено
очень много таких ядрищ. Там же находились
в большом количестве и отщепленные от
нуклеусов правильные ножевидные пластинки
разных размеров. Длинные пластинки употреблялись как ножи, и они до сих пор сохранили свою остроту. Более мелкие пластинки и их обломки служили для изготовления
наконечников стрел, скребков, которые получались путем вторичной оббивки краев пластинки. Миниатюрные ножевидные пластинки предназначались для вставки в лезвие костяных
орудий. Нередко обработке подвергались естественные сланцевые плитки. Из маленьких
сланцевых пластинок
делали
наконечники
стрел. Так же обрабатывался шифер, который
после оббивки зашлифовывался на камне.
Очень широко применялось полирование каменных орудий. Таким образом изготовлялись
топоры, долота, песты, пилы и другие орудия.
Большие каменные плиты для полирования
найдены на многих стоянках. Они сохранили
на своей поверхности чашевидные или желобовидные углубления,.
Пиление камня также было ••известно, но
применялось не так часто. На Горбуновской и
других стоянках были обнаружены обломки каменных пил, служивших для этой цели. Следы
опила хорошо заметны на некоторых уральских орудиях из мягких пород.
Сверление каменных предметов также практиковалось на Восточном Урале, но применялось сравнительно редко, глав.ным образом
для мягких пород. Сверлом могли служить
тупые деревянные стержни, которые приводились в движение при помощи лучка. Для более
энергичного вращения на сверло надевалось
небольшое каменное или глиняное маховое
колесо. Маховые колесики найдены на стоянке
Калмацкий Брод и на некоторых других стоянках. Таким способом просверливали не
только камень, но и кость и обожженную глину. Сверление почти всегда производилось с
двух сторон; при этом иногда сверлины не
совпадали. Из просверленных предметов найдены привески, амулеты, грузила и одна мотыга, о которой уже упоминалось в связи
с орудиями земледелия.
Кость и рог, так же как и камень, служили
хорошим материалом для изготовления орудий
труда и оружия. Для поделок употреблялись
преимущественно кости оленя и лося, а также
их рога. Мы уже видели, что из кости и рога
делались наконечники стрел, кинжалы и ножи,
гарпуны, мотыги, кайла, скульптурные фигурки; кроме того, кость и рог употреблялись для
изготовления лопастей лопат, шильев, лощил,
пуговиц и т. д. Обработка кости достигла на
Урале в бронзовую эпоху поразительного совершенства. Кость умели распиливать на длинные полосы, из которых вырезали ножи, наконечники стрел и пр.; после тщательного выскабливания костяные изделия полировались,
вероятно, на тех же плитах и брусках, которые употреблялись для шлифования каменных
орудий. На отполированной блестящей поверхности костяных предметов иногда наносился
тонким резцом орнамент. Очень широко применялась так называемая зубцеватая или
вкладышевая техника; она заключалась в том,
что на месте лезвия костяного орудия прорезался или пропиливался глубокий желобок, в
который вставлялись миниатюрные ножевидные пластинки, образующие крепкое и острое
лезвие. Пластинки укреплялись, как это удалось установить по сохранившимся следам,
при помощи смолы. Зубцеватая или вкладышевая техника давала возможность соединить
достоинства, которые представляла кость как
материал (легкость, несложность обработки,
упругость и др.) с преимуществами каменных
орудий (твердость, острота). В результате человек мог получать такие крупные и притом
острые орудия, какие он не мог бы сделать
только из кости или только из камня.
Дерево, наиболее удобный и легкий для обработки материал, всегда имело громадное
значение в жизни человека. К сожалению, оно
плохо сохраняется и только в редких случаях
доходит до нас из отдаленных эпох. Археологам приходится поэтому иметь дело не с самим
деревом, а с орудиями его обработки. Уральские
торфяниковые стоянки представляют
счастливое исключение; они дали обширный
деревянный материал, который говорит не
только о технике изготовления деревянных изделий, но и дает наиболее полное представление о быте древнего уральского населения. Дерево употреблялось для строительных целей,
для приготовления средств
передвижения,
орудий труда, оружия, предметов домашней
утвари, культовых вещей и т. д. На Горбуновском торфянике были открыты деревянные помосты, державшиеся на толстых сваях, нижние концы которых заострены, несомненно, металлическим топором; на Шигирском торфянике обнаружено какое-то сооружение из бревен, сложенных «в виде барака»; возможно,
что это остатки жилья. К сожалению, ни один
из ученых не видал этого «барака», так как
он был разрушен при торфоразработках. По
показаниям уральских археологов, в Шигирском и Горбуновском торфяниках были найдены долбленые лодки и плот. Это вполне возможно, так как весла в обоих торфяниках на-
КУЛЬТУРА НАСЕЛЕНИЯ
СРЕДНЕГО ЗАУРАЛЬЯ
ходились в большом количестве. Выдалбливались лодки, повидимо1му, каменными долотами
и теслами, находимыми во множестве на
уральских стоянках. Возможно, что сначала
середину ствола выжигали, а затем уже долбили. Отдельные предметы показывают, что в
бронзовую эпоху употреблялись и толстые
доски, плахи, которые вытесывались из бревен.
Так делались лыжи, полозья для саней и др.
Например, огромный идол Шигирского торфяника явно обтесан с двух сторон.
Наряду с самим деревом обрабатывались
кора, береста, лыко. Из коры делались, например, поплавки для сетей, из бересты—сумки,
может быть, корзины; очень интересны остатки берестяной сумы, найденные в Горбуновском торфянике. Сумки были покрыты орHHiMeHTOM Лыко употреблялось для обертывания глиняных и каменных грузил.
Из орудий, применявшихся для обработки
дерева, прежде всего укажем на топоры, долота, тесла, которые делались главным образом из камня, но иногда, повидимому, из
металла, о чем ясно свидетельствуют срезы
некоторых бревен из Горбуновского торфяника.
Каменные топоры, употреблявшиеся при обработке дерева, не имели отверстий для скрепления с рукояткой. Они прикреплялись к
утолщенному концу деревянной рукоятки или
непосредственно, или при помощи «муфты»
из рога. Топоры, овальной или прямоугольной формы в поперечном сечении, были хорошо отшлифованы и имели слегка выкругленное лезвие. Размеры топоров различны,
иногда встречаются большие клинья до 30 см
длиной.
Тесла отличаются от топоров тем, что в профиле они несимметричны. Они прикреплялись
к изогнутой рукоятке плашмя.
Долота имели различную форму, но наиболее распространенными были длинные, острообушковые с прямым лезвием. Любопытно,
что на Восточном Урале почти совсем не употреблялись желобчатые долота. Только одно
такое долото было найдено в Шигирском торфянике. Наряду с долотами существовали небольшие тонкие орудия трапециевидной или
сегментообразной формы, которые употреблялись скорее как стамески или как инструменты для строгания.
Для обработки поверхности деревянных изделий применялись ножи, каменные скобели
и другие орудия.
Вопрос о существовании местной металлургии в рассматриваемую эпоху не раз ставился
исследователями Урала, но отвечали на него
по-разному. Одни полагали, что медные и
бронзовые предметы являлись завозной ред' Особым опособом выцарапывания острым инструментом одного из ooeiB бересты, в результате чего
на подстилающем слое другой окраски получался
узор по большей части из волнистых тшЪ.— Ред.
В ЭПОХУ
БРОНЗЫ
23
костью, другие считали, что импортировался
только металл, а производство предметов было
местным, третьи говорили о местных древних
рудных разработках и об экспорте руды в
другие районы. Находки металлических изделий, о которых мы упоминали выше, и ряд
случайных медных и бронзовых предметов,
хронологически и топографически близких к
восточно-уральским памятникам, ясно говорят
о местной металлургии. В Свердловском музее
имеется два медных кованых ломика, которые
датируются так же, как предметы восточноуральских стоянок, и большие медные кайла.
В Шигирском торфянике найдены кайла из
рога лося и лопасть лопаты также из рога,
аналогичная которой обнаружена,— правда, в
железном руднике,— вблизи от Кыштымского
завода. Все это доказывает, что руду добывали сами уральцы.
Большие каменные молотки служили для
дробления и растирания руды, небольшие —
для ковки мелких медных изделий и т. д.
Медь ковалась и отливалась в формах,
обломки которых найдены на месте нескольких
стоянок. Из металла отливались топоры-кельты и наконечники копий сейминских типов,
ножи и кинжалы, рыболовные крючки, шилья
и т. д. Лезвия кинжалов и ножей хорошо проковывались, что улучшало их режущие свойства, а в случае затупления они точились на
каменных плитках или брусках.
Медные и бронзовые орудия дошли до нас
в сравнительно небольшом числе; это объясняется, вероятно, тем, что испорченный или
сломанный предмет не выбрасывался, а переплавлялся. Поэтому металлические, главным
образом медные и бронзовые, предметы имели
значительно большее распространение,
чем
можно думать на основании найденного материала.
Шкуры и кожи животных нужны были человеку как для покрытия жилищ, так и для
изготовления одежды, обуви и т. д. К сожалению, изделия из кожи не сохранились даже
в торфяниках, и мы можем судить о них только на |Основании современного этнографического материала и тех древних орудий, которые дошли до нашего времени. Эти орудия
позволяют восстановить технику обработки
кожи и выделки кожаных изделий.
Ножи из сланцевых плиток, иногда довольно больших размеров, разнообразные скребки
из кремня и других материалов, вставлявшиеся в деревянные или костяные рукоятки, служили орудиями для снятия и очистки шкур от
мездры. Разрезалась кожа каменными или
металлическими ножами, причем какой-либо
специализированной формы, какую мы наблюдаем, например, на северо-западе СССР, эти
ножи не имеют.
Сшивались кожи при помощи шильев, проколок, делавшихся из камня, кости и меди, и,
24
п. А. ДМИТРИЕВ
повидимому, игл. Нитки изготовлялись
из
сухожилий животных или из волокнистых растений.
Неровности и складки кожи, а также швы
разглаживались специально выделанными для
этой цели каменными гладилками — «утюжками». На восточно-уральских стоянках найдено
довольно много таких «утюжков», имеющих
почти одинаковую форму. Они похожи на
маленькую французскую булку с совершенно
гладкой, лоснящейся нижней поверхностью и
с выпуклым верхом. Сверху они имеют глубокий поперечный желобок или несколько неглубоких и часто богато орнаментированы. Сделаны они, как правило, из твердых пород камня. Это, несомненно, не камни для выпрямления древков стрел и не точильные бруски, как
думали некоторые, так как в этом случае форма их ничем не оправдана; это также и не полировальные камни. Сглаженная поверхность
говорит о том, что они служили для заглаживания чего-то. Глубокие желобки предназначались для вставки деревянной палочки, которая предохраняла руку от ожога после того,
как «утюжок» был нагрет на огне. Интересно,
что поперечный
желобок на «утюжке» с
03. Черного пропилен так, что палочка в него
может быть вставлена только с-боку и, взявшись за ее концы, можно поднять «утюжок»,
не дотрагиваясь до него руками. Перед работой кожа, вероятно, предварительно смачивалась. Для обработки поверхности кожи, для
придания ей лоска, применялись также костяные лопаточки-лощила, найденные в нескольких экземплярах в Шигирском торфянике.
О типе кожаной одежды, обуви и других изделий мы, к сожалению, ничего сказать не
можем, так как ни их остатков, ни изображений человека от этой эпохи не сохранилось.
Для реконструкции костюма большой материал обычно дают могильники, но, как мы уже
упоминали, на восточном склоне Среднего
Урала еще не найдено ни одного погребения,
относящегося ко времени существования изучаемых нами стоянок. Мы можем только предполагать, что кожа не была единственным материалом для изготовления одежды, так как
в то время уже умели вырабатывать ткань из
волокнистых растений.
Изделия из волокнистых растений до нас не
дошли, но некоторые предметы с несомненностью указывают на их существование. В Шигирском торфянике найдены орудия из кости,
аналогичные тем, которые употреблялись хантами (остяками) под названием «намиш» для
вскрывания и ломания стебля крапивы при
отделении волокон от сердцевины. Такие же
орудия найдены и в Горбуновском торфянике.
Из волокон умели вить веревки, делать
нитки. Об этом говорят, во-первых, отпечатки
веревочек на глиняных сосудах,
которые
встречаются, правда, очень редко, а, во-вторых, глиняные кружки, так называемые пряс-
лица, которые надевались на веретено в качестве маховичков. Из веревок плели сети, о
чем свидетельствуют находки грузил и отпечатки сетей из Липчинской и обеих Андреевских стоянок; из ниток делалась ткань. Возможно, что некоторые из типов грузил, описанных в разделе о рыболовстве, употреблялись как грузила для ткацких станков.
Глина использовалась древними уральцами
как материал для изготовления сосудов различного назначения, для выделки грузил и т. д.
Д л я изделий употреблялась глина, содерж а щ а я в качестве примеси большое количество талька и слюды. Вследствие этого обломки глиняных сосудов, находимые на стоянках
в тысячах экземпляров, а также и другие
глиняные предметы, почти всегда скользки и
жирны наощупь. Нередко кусочки талька, заметные снаружи, настолько велики, что придают поверхности сосуда мозаичный вид
В некоторых случаях глина содержит большое количество песка или дресвы, и тогда
обломки шероховаты.
Многочисленные обломки глиняных сосудов
и некоторое количество целых сосудов позволяют довольно точно восстановить технику их
лепки и обработки поверхности. Сосуды делались от руки, без гончарного круга. Заранее подготовленное глиняное тесто раскатывалось в виде жгутов, которые накладывались
друг на друга и уминались рукой, образуя
нужную форму. После формовки стенки сосудов сглаживались пучком травы и т. п. Следы от сглаживания в виде штрихов сохраняются очень часто на внутренних стенках сосудов. На наружной поверхности, заглаженной
более тщательно, до исчезновения всяких
штрихов, наносился орнамент, чаще всего при
помощи штампа, после чего сосуд обжигался.
Формы и размеры сосудов, употреблявшихся
на восточно-уральских стоянках, неодинаковы.
Наряду с огромными сосудами бытовали
очень маленькие сосудики. Первые, повидимому, служили для хранения различных запасов семян, кореньев, орехов и пр., а последние скорее всего имели культовое назначение
я употреблялись при исполнении религиозных
обрядов. Средние и крупные глиняные сосуды служили для приготовления пищи на очагах или кострах. Большая часть сосудов имела закругленное или коническое дно, стенки
без плечиков и прямой или (реже) волнообразный обрез.
Другая категория сосудов с расширенным
туловом и с отогнутыми краями имела уплощенное или даже плоское дно, вследствие чего
они могли стоять и на ровной поверхности.
Несколько
целых маленьких плоскодонных
сосудиков из Шигирского торфяника напоминают по форме андроновские горшки, что указывает на связь между населением Среднего
и Южного Зауралья.
Сосуды украшались разнообразными узо-
КУЛЬТУРА
НАСЕЛЕНИЯ
СРЕДНЕГО ЗАУРАЛЬЯ
рами, которые иногда покрывали сплошь всю
поверхность сосуда, а иногда размещались
только в верхней части. Последнее относится
лишь к плоскодонным горшкам.
Наиболее излюбленными были орнаменты,
исполненные зубчатым или гребенчатым штампом, которым наносились разнообразные узоры: прямые линии, зигзаги, заштрихованные
ромбы и квадраты, треугольники, меандровые
фигуры и т. д. Последние очень характерны
для андроновской керамики и, в частности,
для сосудов из Челябинских курганов, а на
восточном склоне Среднего Урала встречаются не часто (Горбуновский торфяник, стоянки на Втором и Третьем Карасьих и на Черном озерах, а также на Исетском озере).
Сходство с андроновским орнаментом подчер
кивается еще и тем, что меандры обычно
исполнялись штампом с очень мелкими зубчиками
Очень характерен для восточно-уральских
стоянок узор, напоминающий плетенку. Он
наносился иногда тоже зубчатым штампом, но
чаще резным способом и представляет собою
заштрихованные в разных направлениях треугольники или квадраты, покрывающие часто
всю поверхность сосуда. Такой же орнам'^нт
типичен и для тюменских стоянок.
На одном из сосудов, дошедших до нас в
обломках. Зубчатые оттиски образуют фигурки животных. Несмотря на крайнюю схематичность рисунка, О. Е. Клер установил, что эти
фигурки больше всего напоминают северную
антилопу или водящуюся на Урале и поныне косулю. Во всяком случае, короткие, простые, почти прямые наклоненные вперед рога
исключают сходство с лосем Hjm с оленем.
Д. Н. Эдинг обнаружил на нескольких сосудах из Горбуновского торфяника схематические изображения птиц; на краю одного из
сосудов ясно видны лепные головки.
Орнамент преследовал не только эстетические цели; это доказывает хотя бы тот факт,
что украшалась как верхняя часть сосудов,
так и дно, которое вкапывалось в землю.
Среди андроновской и срубной керамики, так
же как и на тюменских стоянках, орнамент
иногда покрывает даже плоское дно, что с
точки зрения эстетики совершенно бессмысленно. С другой стороны, небезынтересно наблюдение Д. Н. Эдинга, что сосуды с меандровым орнаментом на Горбуновском торфянике связаны только с жертвенным местом.
Точно так же меандровый орнамент андроновской культуры встречается исключительно на
сосудах из погребений и из жертвенных мест,
но не на стоянках, где он довольно редок.
Изображения животных, о которых мы упоминали выше, и звериный орнамент на сосудах, повидимому, . связаны с магическими
представлениями древних уральцев. Очень
вероятно также, что и простые геометрические
узоры, покрывавшие глиняные сосуды и дру2
Материалы по археологии, Jvs 21
В ЭПОХУ
БРОНЗЫ
25
гие предметы (наконечники стрел, берестяные
сумки и др.), имели магический смысл и
передавались из поколения в поколение без
изменений.
Меандр, ромб, крестообразные фигуры связываются с солнечным культом и особенное
распространение в орнаменте они получают у
земледельческих народов. Возникновение земледелия на Урале в рассматриваемую эпоху
необходимо повлекло за собой изменение в
миропонимании древних уральских охотников
и создало благоприятную почву для занесения
южно-уральских андроновских орнаментальных
мотивов, связанных несомненно с культом
солнца, на Средний Урал.
Кроме сосудов, из глины делались различные по форме грузила для сетей, пряслица,
маховички для небольших сверл и другие
предметы. Из глиняных грузил типичными для
Восточного Урала являются грузила в виде
палочек с заостренными концами, напоминающие по форме современные сигары, и в виде
брусочков с поперечным желобком на верхней площадке.
Пряслица и маховички для дрели делались
не из сырой глины, а из черепков от разбитых сосудов; им придавалась округлая форма
при помощи простой оббивки; неровности сглаживались на камне; в центре просверливалось,
обычно с двух сторон, отверстие для насада
на веретено или сверло. Пряслица из черепков найдены на всех стоянках
шигирской
культуры.
8. СТРУКТУРА
ЕГО РЕЛИГИОЗНЫЕ
ОВШЕСТВА,
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
Переходя к реконструкции социальной структуры общества и его идеологии, приходится
отметить, что археологический материал сам
по себе не дает непосредственных указаний
для этого. Поэтому огромное значение приобретают этнографические сравнения, хотя и они
позволяют нарисовать лишь самую общую
картину жизни древних обитателей Урала.
Суммируя наши сведения о восточно-уральском обществе, изложенные выше, мы можем
характеризовать его следующим образом.
Основными отраслями хозяйства на Восточном Урале в бронзовую эпоху были охота и
рыболовство. Рыболовство было настолько развитым, что обеспечивало возможность длительного обитания на одном месте. А это, в свою
очередь, способствовало переходу от простого
собирательства к примитивному земледелию.
Земледелие, возникшее в эту эпоху, играло
лишь подсобную роль в хозяйстве древних
обитателей Урала. Занятия же населения
определяли и топографию отдельных поселений, и их характер.
При охотническо-рыболовческом хозяйстве
поселения не могли быть большими, и дей-
26
п . А. ДМИТРИЕВ
ствительно, восточно-уральские стоянки никогда не занимают большой площади. Поселения
были постоянными и временными. Вопрос о
скотоводстве пока неясен. Несомненно только,
что была приручена собака.
Находимые при раскопках орудия рыболовства и охоты показывают, что господствовавшей формой хозяйственной деятельности был
коллективный труд. Д а ж е
индивидуальные
орудия охоты и рыболовства давали эффект
только при коллективном труде.
Технический уровень общества определяется
преобладанием каменных, костяных и деревянных орудий и появлением первых металлических орудий местной выделки. Последние,
однако, еще не нарушают неолитического
характера культуры.
Сравнение материала . отдельных стоянок
показывает, что на каждой из них производи»лось все необходимое для ее обитателей. На
этом основании можно утверждать, что хозяйство было натуральным.
Этнографические сравнения позволяют говорить о том, что охота и рыболовство были
преимущественно делом мужчин, а собирательство и земледелие — женщин и детей; что производством основных орудий труда и оружия,
а также обработкой металла занимались мужчины, а приготовлением пищи и домашней
уГвари — женщины. Но разделение труда, по
видимому, не ограничивалось только этим.
Рыболовство и охота, разнообразные домашние ремесла, а особенно добыча и обработка металла, требовали, несомненно, специализации и некоторого разделения труда внутри
одной производственной группы.
Разделение труда, повысившее его производительность, способствовало возникновению обмена между отдельными группами населения,
между отдельными племенами. Но этот обмен,
существование которого подтверждается находками одинаковых металлических предметов, несомненно был случайным, эпизодическим и не нарушал натуральной формы хозяйства.
Археологический материал не дает прямых
указаний на форму семейно-родовых отношений, но общий уровень производства и некоторые детали быта позволяют предположить,
что в области распространения щигирской н,
может быть, андреевской культур материнский род еще существовал. Мы говорим «еще»,
потому что в соседней области андроновской
культуры, где было развито скотоводство, несомненно господствовал уже отцовский род.
Кроме того, этнографические данные показывают, что с возникновением' местной метал.11ургии наблюдается распад материнского родя.
Некоторый материал для восстановления семейно-родовых отношений может дать изучение жилищ, но для этого нужно проследить
путь их развития на данной тероитории в разные хронологические периоды. К сожалению,
достоверные сведения мы имеем только о землянках на стоянке Калмацкий Брод, относящейся к шигирской культуре, и на Липчинской
и 2-й Андреевской стоянках, принадлежащих
к андреевской культуре.
На Калмацком Броде в крупных землянках,
площадь которых, как мы видели, достигала
44—45 кв. м, могло разместиться свыше 15—
20 человек взрослого населения, и как будто
бы это дает основание рассматривать эти землянки как большие дома материнского рода,
в которых обитало несколько парных семей.
Жилища андреевской культуры, наоборот, небольшие, в них могло вместиться всего по
3—4 человека, и, повидимому, они представляют более позднюю форму отдельных жилищ
для парных семей.
Во всяком случае, если наше предположение справедливо, то следует говорить лишь о
последней стадии материнского рода или о переходном периоде от материнского к отцовскому роду.
Какова была организация родового общества, что представляло собою племя, мы точно
не знаем. Во главе родовых групп, повидимому, стояли родовые вожди. Находимые навершия для булав и жезлов, вероятно, служили
их отличительным знаком. Отдельные роды и
племена время от времени враждовали друг с
другом, о чем мы можем судить по находкам
оружия: медные топоры-кельты и наконечники
копий, несомненно, служили орудием войны, а
не охоты.
Что касается религиозных
представлений
восточно-уральского населения бронзовой эпохи, то они вполне соответствовали стадии его
общественного развития. Об этом мы можем
судить на основании изучения отдельных памятников культового характера и предметов
искусства. Д. Н. Эдинг открыл в Горбуновском торфянике жертвенное место, на котором были обнаружены деревянные человекообразные идолы грубой работы (два целых и
голова третьего), прекрасно сделанные деревянные ковши с головками птиц, фигурки лося
с выдолбленным углублением на спине, глиняные тарелки с меандровым узором и доугие
предметы явно культового характера. Жертвенное место находилось спеди болот, и к нему
были проложены елани. Такие же находки
были сделаны еще раньше в Шигирском торфянике, но мы не имели о них документальных данных. Оба эти жертвенные места говорят об обрядах, связанных с мистическими
представлениями об окружающем мире.
Человекообразные идолы, из которых один
представляет мужчину, доказывают, что древние уральцы, как и многие другие народы,
верили в реальность существования
своих
умерших сородичей, считали, что они могут
оказывать влияние на их жизнь, и умилостивляли их жертвами, чтобы они благоприятствовали и помогали их основной хозяйственной
КУЛЬТУРА
НАСЕЛЕНИЯ
СРЕДНЕГО ЗАУРАЛЬЯ
деятельности — охоте. В жертву
приносили
животных, за которыми охотились, или их изображения, которым придавалось такое же значение и приписывались те же свойства, как и
настоящим
животным. Такова,
например,
фигурка лося с чрезвычайно реалистической
головкой, найденная на Горбуновском торфянике. Ноги ее представляли собой простые
колышки, которые втыкались в землю, на
спине было выдолблено углубление, в которое
наливали масло, жир или кровь убитого животного. Повидимому, магическое значение
придавалось и скульптурным
украшениям
деревянных сосудов, употреблявшихся при совершении культовых обрядов, и чем больше
эти изображения напоминали настоящих птиц
и животных, тем меньше могло быть ошибок
со стороны духов и тем эффективнее должны
были быть результаты
жертвоприношения.
Этим, повидимому, объясняется реалистическое направление древнеуральского искусства.
Однако вместе с реалистическими скульптурными изображениями животных, служивших
объектами охоты, мы находим среди дошедшего до нас материала и условные (деревянная змея, человекообразные идолы, особенно
В ЭПОХУ БРОНЗЫ 27
шигирские). Эти условные изображения, так
же как и различные орнаментальные мотивы
на глиняных сосудах и других предметах (зигзаги, ромбы, треугольники, меандр, волны,
схематическое изображение животных и т. д.),
свидетельствуют о развитии сложной символики, при помощи которой древние охотники,
не умевшие правильно объяснить отдельные
явления природы, стремились обеспечить свое
благополучие. На этом мы можем закончить
общую характеристику религиозных представлений восточно-уральского родового общества,
так как более подробно об этом говорится в
статьях Д. Н. Эдинга.
Таким образом, пользуясь почти исключительно археологическими данными и прибегая иногда к этнографическим параллелям, мы
смогли дать общую картину культуры населения Восточного Урала и Зауралья в бронзовую эпоху. Многое остается еще неясным, о
многом мы смогли сделать только наиболее
вероятные предположения, но нужно надеяться, что дальнейшие широкие исследования
археологических памятников позволят заполнить пробелы в наших знаниях древнейшей
истории народов Урала.
2*
МАТЕРИАЖЫИИССЛЕДОВАНИЯПОАРХЕОЛОТИИСССВ.М21
П. А. Д м и т р и е в
ШИГИРСКАЯ КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СКЛОНЕ УРАЛА
(Из архива П . А. Дмитриева)
О т р е д а к ц и и . Статья покойного П. А. Дмитриева «Шигирская культура на восточном склоне Урала» была написана в начале 30-х годов. В это время
археологические исследовавня на Урале еще только
начинались, и П. А. Дмитриев был одним из шонероБ
в этой области. Состояние археологических фондов
в музеях и крайне слабая археологическая изученность
края создали огромные за-фуднения для вьюолнения
поставленной П. А. Дмитоиевым задачи выделения на
Среднем Урале шигирской (как ои ее назвал) археологической культуры, ее определения, датировки, анализа слагающих ее вещественных элементов. Особенно печальным было положение с коллекиияйни вещей,
найденных на Шигирском то|рфяни1ке, наиболее многочисленных и наиболее характерных среди есех других
находок на сто'янках шигирской культуры. Найденные
в различных местах обширного Шигирокого торфяника и на разных глубинах, в различных слоях почвы.—
в тосфе, сапропеле, глине, золотоносном песке,— все
эти р а з н о в р е м е н н ы е вещи были объединены в
одну коллекцию «вещей из Шигирокого торфяника».
Только что начатые тогда раскопки Д. Н. Эдинга на
Горбуновском торфянике еще не доставили необходимых сравнительных данных для установления возраста различных торфяниковых стоянок Среднего Урала,
а метод пыльцевого аналюа был еще недостаточно
разработан и, во всяком случае, почти неиспользован
в отношении уральских торфяников.
Эти обстоятельства послужили причиной того, что
П. А. Дмитриеву удалось выполнить поставленную им
задачу только частично — определить и описать шипгрскую археологическую культуру т ч ь к о на срамителвно позднем этапе ее развития. В настоящее время
мы знаем, на основании последующих работ, что шигирская культура уходит своими корнями далеко в
глубь веков и исследования последних лет позволяют
датировать стоянку на Стрелке Гообуновского торфяника и стоянку, раскопанную О. Н, Баде1ром на
р. Полуденке, III тысячелетием до н. э.; что между
ВВЕДЕНИЕ
Урал, занимающий промежуточное положение .между такими обширными областями, как
Европа и Азия, представляет громадный интерес для археологов. Но несмотря на это он
до сих пор остается, мы говорим без преувеличения, совершенно неизученным в археологическом отношении. Почти все многочисленные памятники древности, а в особенности те,
которые относятся к наиболее ранним эпохам,
вещественным материалом с этих стоянок и более
поздним материалом, которым оперирует П. А. Дмитриев для установления датировки шигирской культуры, существует
несомненная преемственная связь.
Естественно, что отсутствие этих сведений повело к
тому, что П. А. Дмитриев не только ограничил существование шигирской культуры очень коротким и
поздним отрезком времени, но и невольно включил
в круг вещей, относимых и.м к этому времени, вещи
из стоянок гораздо более древних (игловидные костяные наконечники стрел, костяные стрелы с биконической головкой, зубцеватые ножи и кинжалы, некоторые типы керамики).
Тем не менее статья П. А. Дмитриева представляет собою весьма ценный материал для изучающих
древнюю историю Урала. В ней дан тщательный in
подробный анализ памятников и отдельных типов вещей, по большей частя еще неопубликоеанных и изученных автором в музеях Урала; попутно дана характеристика предшествующих взглядов и гипотез,
разбросанных
по многочисленным
провинциальным
трудно доступным изданиям как в отношении археологии Урала, так и отдельных археологических памятников и типичных вещей шиги'рской культуры.
Таким образом, с некоторыми поправками, обусловленными данными позднейших археологических исследований на Урале и оговоренными в подстрочных
примечаииях от редакции, статья П. А. Дмитриева
может быть принята как первый публикуюпщйся своа
материалов по шигирской культуре на позднем этапе
ее развития.
Настоящая статья, в которой П. А. Дмитриев описывает и анализирует большой археологический материал, послужила ему основанием для общих выводов,
изложенных в предыдущей его же статье. Поэтому,
несмотря на небольшие повторения, встречающиеся в
обеих статьях, редакция МИА сочла нужным напечатать их вместе, в одном и том же томе МИА, как
взаимно дополняющие друг друга.
Редакция
являются
по
преимуществу
случайными
находками. Правильных и систематических
исследований почти совсем не было. Производившиеся отдельными лицами раскопки носили чисто спорадический характер. О результатах этих раскопок в печати появлялись
обыкновенно только очень скудные сведения.
Лишь в самые последние годы на Урале можно наблюдать некоторое оживление археологической деятельности, которая направлена
главным образом по линии регистращ1и кол-
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
лективных памятников древности и организации систематических раскопок. Случайный же
материал, собранный различными людьми
в разных частях Урала до сих пор не описан,
не систематизирован и не изучен, другими
словами, не введен еще в общий обиход археологической науки. Однако этот материал настолько обширен и богат, что его давно следует сделать общим достоянием.
В последнее время советская археология
встала на путь определения и изучения различных культур, существовавших в разные
хронологические периоды на территории нашей
страны.
Исследования касались главным образом
культур палеометаллической эпохи, и в настоящее время нам известно уже много культур,
существовавших в разное время и в разных
областях Европейской части СССР. Таковы,
например, трипольская, ямная, северо-кавказская, днепровская, катакомбная, фатьяновская,
срубная, хвалынская, абашевская и сейминская культуры. Большинство палеометаллических культур было определено проф. В. А. Городцовым, труды которого послужили толчком
к дальнейшему выделению и изучению этих
культур. Особенно важное значение мы придаем следующим его работам: «Результаты археологических исследований в Изюмском уезде
Харьковской губернии» «Результаты археологических исследований в Бахмутском уезде
Екатеринославской губернии»
и «Культуры
бронзовой эпохи в Средней России» ^ В последней работе автор устанавливает даты для
фатьяновской, катакомбной и сейминской культур и определяет их взаимоотношения. Эта работа, имеющая большое методологическое
значение, оказала влияние на направление исследований многих археологов.
В связи с изучением доисторических культур
в Европейской части СССР аналогичные работы начались в последние годы и в Сибири.
Так С. А. Теплоухов, несомненно под влиянием
работ В. А. Городцова, наметил ряд культур палеометаллической
эпохи,
существовавших в Минусинской котловине и последовательно сменяющих друг друга. Он называет
их: «афанасьевской, андроновской, карасукской и культурой богатой бронзой»
Эти
культуры еще не изучены вполне, но существование их несомненно. М. П. Грязнов, производивший археологические раскопки в районе Семипалатинска,
продолжил
изучение
адроновской культуры
С. В. Киселев в своей
работе устанавливает татарскую культуру,
' Труды XII А. е., т. I, 1905
2 Труды XIII А. е., т. I, 1907.
3 Отчет Исторического музея за 1914 г.
* С. А. Т е п л о у х о в . Древние погребения в Минусинском крае. Материалы по этнографии, т. III,
ЗЫ1П. 2, Л., 1927, стр. 57.
5 М. П. Г р я з н о в . Погребения бронзовой эпохи
в Заяадном Казахстане. Сб. «Казаки». Антропологические очерки под .ред. С. И. Руденко.
29
которая соответствует
четвертой культуре
А. С. Теплоухова К
Таким образом, мы видим, что многие древности Европейской части СССР и Сибири за
последнее время отнесены к определенным
культурам и к определенному хронологическому периоду, включены в систему, облегчающую
более глубокое их изучение. К сожалению,
этого нельзя сказать об Урале, где громадное
количество находок до сих пор еще не изучено и не систематизировано. Д о сих пор неизвестно, какие культуры там существовали
и каково 'было их отношение к культурам соседних областей. В настоящее время, когда мы
не можем мыслить археологические памятники вне связи с определенной культурой, такое
положение является совершенно ненормальным. Необходимо и на Урале проделать работу по определению существовавших там доисторических культур и таким образом сделать
уральский материал общим достоянием археологической науки.
Но пока еще очень трудно дать обзор всех
культур Урала главным образом потому, что
при отсутствии правильных археологических
раскопок различные эпохи освещаются на основании имеющегося материала неравномерно.
На Западном Урале богаче представлены довольно поздние памятники, на Восточном, наоборот, более древние. Кроме того, судя по
случайным находкам, одновременные культуры разных частей Урала отличаются друг от
друга. На западном склоне вещи, датирующиеся ранними эпохами, приближаются по
форме к европейским древностям и, может
быть, д а ж е не относятся к культуре, существовавшей исключительно на Урале. Это же
самое можно сказать и о Южном Урале с той
только разницей, что памятники Южного
Урала
(например,
курганы, раскопанные
С. Н. Дурылиным|, имеют много общего с
сибирскими древностями. Восточный же Урал,
а именно его средняя часть, стоит несколько
особняком, как это будет видно из дальнейшего. Несомненно, что географические особенности каждой из указанных частей Урала
оказывали влияние на характер существовавших там культур. Поэтому мы считаем необходимым дать краткое географическое описание интересующей нас области.
Северный Урал, наиболее высокий и наиболее дикий, до сих пор не дал почти никаких
памятников древности, а потому говорить о
нем еще преждевременно. Наибольшее значение имеет Средний и Южный Урал, где имеются многочисленные доказательства существования там различных народностей. Средний Урал
между 61° и 52° 25' северной широты можно
разделить на три части, из которых северная
своей дикостью напоминает Северный Урал и
имеет несЙолЬко сравнительно высоких вершин
"С. В. К и с е л е в .
РАНИОН, IV, 1928.
Тагарская
культура.
ТС.А
30
п. А. ДМИТРИЕВ
и в южной части понижается. Средняя часть —
невысока; самая большая вершина г. Качканар достигает 800 м. Южная часть Среднего
Урала (59°—52° с. ш.), наиболее интересная
для нас, еще ниже. Она нигде не превосходит
600 м высоты. Склоны ее пологи, и потому
при переезде не получается впечатления перехода через перевал. Западный склон имеет
много отрогов, доходящих до Камы и Волги,
а восточный склон быстро понижается и переходит в Западную Сибирскую низменность.
На Среднем Урале берут начало многие реки
волжской и обской систем. Приток Исети
р. Решетка близко подходит к р. Чусовой.
Верховья рек Туры, Тавды и др. также близко подходят к рекам волжской системы, а
потому можно сказать, что Средний Урал представлял наиболее удобный перевал из Европы
в Азию. Урал и его отроги часто образуют
естественные области, в центре которых находятся обширные горные и равнинные озера.
Особенно часто это наблюдается на восточном
склоне. В Свердловской области, где насчитывается свыше 250 ' озер, площадь воды нередко превышает площадь суши. Озера делятся
на горные, равнинные и степные. Горные озера
дают начало многим рекам, которые часто
прорезывают еще по нескольку озер. Последние с течением времени исчезают, и озерный
характер происхождения реки становится возможным обнаружить лишь при внимательном
осмотре речной долины (например, верховья
р. Исети). Степные и равнинные озера все
время мелеют и зарастают.
Южный Урал на восточном склоне имеет
также много степных озер. Что касается растительности Среднего Урала, то она распрецеляется по трем областям: лесной, лесостепной и степной. Северная граница лесостепи
проходит несколько южнее Сарапула, Кунгура, Ирбита и Тюмени и севернее Ишима.
Постепенно лесостепь переходит в степь,
сливаясь со степями Северного Казахстана.
Типичная степь наблюдается уже к югу от
Ишима и Челябинска и особенно в районе
Троицка.
Небольшая высота гор, близость верховьев
рек волжской и обской систем сделали Средний Урал наиболее удобным проходом, соединяющим Европу и Азию, и потому мы вправе
ожидать, что народности, обитавшие на восточном склоне Урала, не были совершенно изолированными от остального мира. С другой стороны, нам известно, что уже с тлубокой древности гораздо более оживленные культурные
взаимодействия между Сибирью и Европейской
частью СССР совершались главным образом
' В. Т р е т ь я к о в . Растительный и ж(ивотный мир
Урала. Сб. «Урал» под ред. С. Бессонова и Т. Каменева, Сверлновск, 1926, стр. 78; Ю. Ар г е я т о в с к и й
и Б. Т р е т ь я к о в . Границы территории и ловерхиссть Уральской обл. Там же, стр. 19.
через Каспийские ворота, и таким образом
восточный склон Среднего Урала оставался в
стороне от этого движения. Указанные условия
были очень благоприятны для создания самостоятельной полузамкнутой культуры, которая
испытывала влияние культур других областей,
не теряя своей самобытности. Поэтому мы сочли наиболее целесообразным начать изучение
уральских культур именно с восточного склона
Урала.
Изучение уральских древностей вообще началось не так давно. На восточном же склоне
Среднего Урала первая археологическая находка была сделана в 1873 г. учеником реального
училища Брюхановым. Он нашел на берегу
первого Карасьего озера в 13 км от г. Свердловска каменный недоконченный топор со следами шлифовки. В 1876 г. была открыта и
впервые исследована М. В. Малаховым Палкинская стоянка, а в 1878 г. Ф. Ю. Гебауэром
исследована Сухоложская пещера
В 1879 г.
поступили первые сведения о находках каменных и костяных вещей на Шигирском торфянике, и в 1880 г. там начал исследования
М. В. Малахов. В 80-х и 90-х годах на Восточном
Урале
производили
работы, кроме
М. В. Малахова, Д. Н. Мамин-Сибиряк,
О. Е. Клер, К. И. Фаддеев, А. П. Иванов,
A. М. Зайцев, С. И. Сергеев, А. Гекель,
B. Г. Дружинин и др. Кроме того, туда приезжали Ф. А. Уваров, Д. Н. Анучин и И. де Бай.
После 1900 г. начали исследования В. Я. Толмачев, С. А. Теплоухов, Н. А. Рыжников, Ю. П. Аргентовский, В. П. Бирюков; в 1915 г.—
А. Талльгрен, В. В. Гольмстен и др. В настоящее время там работают Д. Н. Эдинг,
А. А. Вере и Ю. П. Аргентовский. Исследования в большинстве случаев носили разведочный характер. Помимо материала, добытого
при этих исследованиях, уральские музеи хранят много случайных, беспаспортных вещей,
найденных разными лицами. На восточном
склоне Урала известно много коллективных
археологических памятников, различных в отдельных его частях. Это различие отмечают
и местные исследователи. Например, Д. Н. Мамин-Сибиряк, сравнивая Южный Урал со
Средним говорит: «Особенный интерес представляют горные озера и реки, но именно
тут-то и трудно что-нибудь найти. В одном
только месте, именно на берегу озера Нурали-Нуль, мы с г. Васеловым нашли один черепок и несколько осколков кремня. В Среднем Урале почти около каждого озера можно
найти следы доисторических стоянок. «Оренбургский Урал» можно назвать страной могил
и курганов, но здесь нет таких тородищ и
жилья около воды, как в Среднем или Северном Урале. Сохранились остатки исключитель' Ф. Ю. Г а б а у э р. Заметка о некоторых костеиосных пещерах на берегах ip. Пышмы. Горный журнал, СПб., 1880, № 4—6.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
НО кочевой культуры»
И действительно, на
Среднем Урале огромное большинство вещей
найдено в торфяниках, речных и озерных
стоянках, пещерах и т. д., тогда как на юге
преобладали курганные древности.
Кроме
стоянок на Среднем Урале имеются и городища, так называемые жертвенные места, «Чудские копи» и курганы. Все эти коллективные
памятники, несомненно, относятся к разным
эпохам, и наиболее древними являются пещеры, а также береговые и торфяниковые стоянки, на которых найдены многочисленные каменные орудия, обломки древней керамики
и пр.
Курганы и городища исследованы еще
слишком мало, чтобы о них можно было
сказать что-нибудь определенное. Несомненно, часть этих курганов, близких по содержанию к сарматским, относится ко времени около начала н. э.
Городища, почти совсем
не изученные, пока еще не дали достаточного
материала для их датировки. Из них особенно
хорошо известны городища на озерах Верхней
Наноге и Иртяше^, а также Кашинское городище в Камыщловском уезде, раскопанное
Ф. Ю. Гебауэром
Иртяшское городище,
на котором
найден
бронзовый
гладкий
кельт, медные трехгранные стрелы и литейные формы для отливки таких стрел, повидимому
относится
к последним
векам
до н. э.
На городищах и стоянках в верхних слоях
находятся памятники татарской эпохи (монеты
XV в. и др.). «Чудские копи», в которых производилась добыча медной руды, известны в
довольно большом числе. В некоторых из них
найдены кожаные и медные вещи. Так, в Сысертском округе, в Гумешевском
руднике
(в 3 км от Полевского завода), в 1744 г. на
глубине 32 м найдены березовая крепь и две
рукавицы; в 1778 г.— соболья шубка, в 1794 г.—
два черепа человека, четыре кожаные сумки,
два медных ломика, железный нож с костяной
рукояткой и т. д. 5 В одной из сумок лежали
медные идолы. Эти вещи указывают на довольно позднюю эпоху, хотя не исключена возможность того, что рудники разрабатывались
и в более древнее время.
Несмотря на обилие археологического материала, относящегося к самым различным эпохам, еще слишком трудно нарисовать общую
'Д.
Н. М а м и н - С иб и р я к.
Археологическая
поездка по Уралу, «Древности», т. XV, 18-94, поотоколы, стр. 100—101.
2 П. А. Д м и т р и е в . Мысовские стоянки и курганы. ТСА РАНИОН, IV, 1928.
•ч OAK, 1891—1894.
Ф. Ю. Г е б а у э р . Заметка о Кашинском Чудском городище. ЗУОЛЕ, 1887/88, т. XI. вып. 1,
стр. 103.
5 А. Е. Т е п л о у х о в . О доисторических жертвенных местах на Уральских горах. ЗУОЛЕ, 1880, т. VI,
вып. I, стр. 29, 30; Д. И. Л о б а н о в . Каталог музея
УОЛЕ в Екатеринбурге, ЗУОЛЕ, 1898, т. XX, .вып. 1.
стр. 339, № 467.
31
картину смены доисторических культур, существовавших на Урале. Мы уже указывали, что
находки распределяются по отдельным культурам неравно.мерно. Например, на восточном
склоне Среднего Урала стоянки представлены
значительно большим количеством вещей, чем
городища и курганы. И если мы можем вследствие этого охарактеризовать культуру стоянок, то о культурах городищ и курганов говорить еще преждевременно.
Мы решили ограничить наше исследование
только одной из самых древних восточноуральских культур, выраженной наиболее ярко.
Пещеры, торфяники и прибрежные стоянки
дали настолько однородный и однохарактерный
мате!риал, что, по нашему мнению, они должны
быть отнесены не только к одной эпохе, но и
к одной культуре. В дальнейшем изложении
мы постараемся доказать это положение. Эту
культуру мы называем шигирской, так как
самые разнообразные и наиболее характерные
находки были сделаны в Шигирском торфянике 'близ Нейво-Рудянского завода. Н а ш а работа базируется главным образом на личном
изучении археологических восточно-уральских
коллекций, которые в громадном большинстве
случаев совершенно не систематизированы, не
описаны и не изданы. Д л я изучения археологических памятников нами были предприняты
специальные поездки в г. Свердловск и в
г. Тюмень.
Кроме того, мы использовали всю литературу, относящуюся к интересующему нас вопросу. Литература эта небогата. Наибольшее количество сведений о восточно-уральских
находках разбросано в Записках Уральского
общества любителей естествознания ( З У О Л Е ) .
В этом издании наряду с довольно крупными
археологическими статьями помещались и маленькие заметки, представляющие иногда значительный интерес. Заслуживают особенного
внимания работы М. В. Малахова «О доисторических эпохах на Урале» ^ и «Посмертные записки (1875—1885) М. В. Малахова» 2. В этих
статьях автор описывает не только археологический материал, но т а к ж е и ценные сведения о географических особенностях Урала.
Следует отметить т а к ж е работы А. Е. Теплоухова «О доисторических жертвенных местах
на Уральских горах»
«Описание коллекции
черепков глиняной посуды из Чудского селища
близ с. Кудымкар» и «Замечания о глиняных
черепках, найденных на берегу Аятского озера
у деревни Палкино»
В двух последних статьях А. Е. Теплоухов обращает внимание на
важность изучения керамики и отмечает сход' ЗУОЛЕ, 1887/89, т. XI, озып. 1, стр. 1.
2 ЗУОЛЕ, 1908, т. XXVII.
' А . Е. Т е п л о у х о в . О доисторических жертвенных местах «а Уральских горах, стр. 29, 30; Д. И. Л об а н о в. Каталог музея УОЛЕ в Екатеринбурге
стр. 339, № 457.
" ЗУОЛЕ, 1881/84, т. VII. вып. 4.
32
п . А. ДМИТРИЕВ
ство черепков с озера и из деревни Палкино.
Интересна небольшая статья О. Е. Клера «Предварительная заметка об открытии изображений животных на сосуде неолитической эпохи
на Урале»
с приложением одного рисунка.
Далее следует упомянуть о статье М. О. Клера
«Заметка о деревянном мосте каменного века
в Горбуновском болоте близ Нижне-Тагильского завода» 2. о небольшой статье К. И. Фаддеева и М. О. Клера «Сообщение об археологических раскопках около деревни Палкино» з
и Н. Я. Нестеровского «Об открытии лыжи,
остатков мамонта, быка и сосны...»
Из более
крупных работ, не имеющих прямого отношения к изучаемой в настоящей работе культуре,
нужно указать на статьи Ф Ю. Гебауэра «Заметка о Кашинском Чудском
городище»,
Н. К. Минко «Отчет о раскопках курганов в
Челябинском уезде» ^ и Ю. П. Аргентовского
«Археологические находки в дюнах близ дер.
Могилевой Кондинской волости Шадринского
уезда» В последнем выпуске Записок УОЛЕ,
вышедшем в 1927 г., помещена интересная работа С. Н. Дурылина «Раскопки под Челябинском»
которая, к сожалению, во многом носит дилетантский характер.
Но наибольший интерес из всех работ, по'
мещенных в Записках УОЛЕ, представляет
труд В. Я. Толмачева «Древности Восточного
Урала»
Автор решил издать с великолепн1)1ми рисунками весь археологический материал,
найденный на Восточном Урале, с точным описанием всех вещей, с указанием условий их
залегания и нахождения. К сожалению, работа
была прервана войной, и вышло только три
выпуска. Из них первые два были напечатаны
в довоенное время и снабжены иллюстрациями, третий же выпуск вышел в 1927 г. и уже
не имеет никаких рисунков. Труды В. Я. Толмачева отличаются особенной тщательностью й
исчерпывающей полнотой
рассматриваемого
материала.
Кроме Записок УОЛЕ статьи и заметки о
восточно-уральских находках помещались и в
других изданиях. Так, в Отчетах Археологической комиссии можно найти о них кое-какие
сведения, правда очень краткие®. Из отдельных статей по интересующему нас вопросу
следует указать на следующее: Д. Н. МаминСибиряк, «Отчеты по археологическим раскопкам за 1889 г.»
и его же «Археологическая
ЗУОЛЕ, 1901, т. XXII, стр. 224.
2 ЗУОЛЕ, 1909, т. XXIX, вып. 1.
= ЗУОЛЕ, 1890/91, т. XII, стр. 61.
4 ЗУОЛЕ, 1891—1894, т. XIII, вып. 2. стр. 45.
5 ЗУОЛЕ, 1907, т. XXVI, стр. 105.
6 ЗУОЛЕ, 1911, т. XXXI, стр. 31.
' ЗУОЛЕ, 1887/88, т. XI, вып. 2, стр. 105.
8 ЗУОЛЕ, 1913, т. XXXII, стр. 195; т. XXXIV,
стр. 149 и т. XIII, стр. 55.
9 OAK, 1906, 1913—1915, 1891—1894 и др.
«Древности», т. XV, вып. 2, 1894,
протоколы,
стр. 42.
поездка по Уралу», напечатанная в «Древностях»
там же помещена и статья К- Фаддеева с описанием керамики со Второго Карасьего озера. В Известиях Археологической комиссии помещены следующие работы: В. Я. Т о л м а ч е в . Древнейшие заступы, найденные на
восточном склоне Среднего Урала
Е г о же.
Деревянный идол из Шигирского торфяника з.
Кроме того, в этом же издании были помещены заметки о свайных постройках на Урале ^
и о находках Н. А. Рыжникова на берегу
Исетского озера
В «Известиях Общества
археологии, истории и этнографии» при
Казанском университете напечатаны: статья
П. Кротова «О новой находке следов доисторической разработки Уральских рудников» ® и статья А. М. Зайцева «К археологии
Урала»
В сборнике «Материалы по археологии восточных губерний России» помещена довольно
обширная статья О. Е. Клера и К. И. Фаддеева — «Гончарное производство доисторического человека на городище у дер. Палкино на
р. Исети»
в которой приводится классификация орнаментальных узоров.
Из иностранных авторов, упоминающих о
восточно-уральских древностях, мы должны в
первую очередь указать на А. Гекеля, который, издавая материал западно-сибирских и
уральских музеев, описал и некоторые шигирские вещи э.
Кроме того, следует упомянуть о работах
А.
Талльгрена,
побывавшего
на
Урале в 1915 г. Из этих работ наибольшее
значение имеет «Die Kupfer- und Bronzezeit in
Nord- und Ostrussland» 'o. 0 6 уральских находках изучаемой нами эпохи А. Талльгрен вкратце упоминает в своей статье «Neues uber russisch Archaologie» " и в др.
В 1926 г. в Свердловске в сборнике «Урал»
появилась популярная статья Ю. П. Аргентовского «Древние обитатели Урала». Автор в
самых общих чертах говорит о памятниках
всей Уральской области, не давая ничего
нового.
Из работ по археологии Тюменского округа
Уральской области мы отметим большую статью И. Я. СлоБцова «О находках предметов
' «Древности», т. XV, вып. 1, 1894, протоколы,
стр. 95.
2 ИАК, вып. 60, 1916, стр. 36.
3 Там же, стр. 94.
4 ИАК, вып. 32, 1909, стр. 85.
5 ИАК, прибавление к вып. 22, 1907, стр. 20—21.
в «Известия Общества археологии, истории и этнографии» при Казанском университете, т. XIX, вып. 1,
стр. 66.
^ Там же, т. VI, вып. 1, стр. 50.
8 МАВГ, вып. 2, 1896.
9 А. H e i k e l . Antiquites de la Siberie Occidentale,
Memoires de la Societe finno-ougrienne, VI, Helsingfors, 1894.
•0 SMYA, XXV, Helsingfors, 1911.
" .Anzeigen
der
finnisch-ugrischen Forschungen,
T. XVII. вып. 1 - 3 .
ШИГИРСКУЧЯ
КУЛЬТУРА
НА
каменного периода близ г. Тюмени» ' и укажем
на две наших статьи -.
Ёсе перечисленные труды, статьи и заметки сами ПО себе дают сравнительно немного
сведений о коллективных памятниках и об отдельных находках на Восточном Урале, тем
более что они только в редких случаях сопровождаются рисунками. Но если эти сведения
сопоставить с реальными коллекциями, хранящимися в уральских музеях, становится возможным сравнить отдельные памятники и приурочить их к той или иной культуре.
I. КОЛЛЕКТИВНЫЕ ПАМЯТНИКИ ШИГИРСКОЙ
КУЛЬТУРЫ
Наиболее богатым находками является
Шигирский торфяник, название которого мы и
взяли для обозначения определенной культуры. Торфяник этот находится в районе озер
Шигирского, Светлого, Первого и Второго
Глухих, Андреевского, Шайтанского и др. и
занимает пространство около 17 км в длину
н 10,5 км в ширину.
Место, где находится Шигирский торфяник,
«представляет обширную котловину, ограниченную с севера высоким берегом реки Северной Шуралы, с запада значительным отрогом
Уральского хребта с горой Липовой в центре,
и с юга и востока — широким рядом небольших холмистых возвышенностей. Последние
поднимаются и среди самой котловины в виде
небольших каменных выступов-островов или
более обширных массивов. Промежутки. между возвышенностями заполнены более или менее мощными отложениями торфа с невысокой
лесной зарослью на поверхности» з. С ЮЮЗ
на ССВ торфяник прорезывается р. Нейвой с
низкими болотистыми берегами.
Шигирский торфяник начал разрабатываться золотоискателями в середине прошлого века. Первые сведения о найденных костяных и
каменных предметах, обломках керамических
изделий и прочих вещах поступили в Уральское общество
любителей
естествознания
(УОЛЕ) в 1879 г. После этого на место золотых приисков командировались многие исследователи с целью выяснения условий нахождения вещей. Первые исследования были произведены М. В. Малаховым в 1880 г. на Молебском прииске. Малахов посещал этот торфяник еще в 1881 и в 1882 гг. В 1880 г.
сделал несколько пробных шурфов А. П. Иванов
командированный .Казанским универси1 Записки Зап.-Сибирск. отделения РГО, кн. VII,
вып. 1.
2 П. А. Д м и т р и е в .
Липчинская неометаллическая стоянка. ТСА РАИИОН, III, 1928; Его же, Мыс о Б с к и е с т о я н ' к и и курганы. ТСА РАНИОН, IV, 1928.
3 В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала. т. И, стр. 151. ЗУОЛЕ, 1914, т. XXXIV.
'' А. П. И в а н о в .
Материалы к антропологии
Пермского края. «Труды Общества естествоиспытателей
при Казанском университете», X, вып. 1, Казань, 1881.
б
Матермалы по археологии, № 21
ВОСТОЧНОМ
СКЛОНЕ
УРАЛА
33
тетом. В 1883 и в 1885 гг. было проведено геологическое исследование торфяника А. М. Зайцевым, который произвел и некоторые археологические работы. В 1887 г. на торфянике
были Д. И. Анучин и Ф. А. Уваров. Раскопок
они, повидимо'му, не производили и только
приобрели некоторые, уже собранные, коллекции. В 1895 и в 1896 гг. там был де Бай, которому также были переданы некоторые найденные вещи. В 1900 г. торфяник бы.л обследован В. Я. и Н. Я. Толмачевыми. В 1914 г.
Археологическая комиссия вновь командировала В. Я. Толмачева для подробного выяснения
условий нахождения орудий. Толмачеву удалось успешно провести эту работу. Результаты
своих исследований он обобщил в
труде
«Древности Восточного Урала», который является необходимым пособием для изучения
Шигирского торфяника. В том же году на торфянике работал С. А. Теплоухов.
Всем этим исследователям удалось выяснить напластования различных частей торфяника, а также собрать богатый археологический материал. Напластования Шигирского
торфяника, подробно описанные В. Я. Толмачевым, в общих чертах таковы: сверху лежит
обычно черный или чернобурый торф или торф
из мха. Мощность этого торфа колеблется от
1 м (первый Ключевский прииск) до 8,5 (Язевский прииск). Под черным торфом лежат иловатые и студневидные глины, между которыми
иногда встречаются прослойки песка с золотом
или без него. Этот серовато-синий ил часто
содержит обломки пресноводных
раковин.
Иногда напластование осложняется залеганием над синей глиной бурой, желтой и черной
глины.
Нередко под черным торфом лежит бурая
глина, под которой залегает песок без золота,
а затем золотосодержащий слой. Под глинами
расположены золотоносные глинистые или
песчаные слои, а еще ниже — различные сланцы, известняк или гранит, представляющие
основную почву.
Не так давно Шигирский торфяник был,
вероятно, чистым водным бассейном, образованным руслами и рукавами р. Нейвы. Реки
Нейва и Исеть «характеризуются ничтожным
падением, большой шириной и в связи с этим
обилием болот и озер». Река Нейва отличается еще мощным аллювием. Прежде долине
р. Нейвы принадлежала более обширная область. «Обе реки производят впечатление вымирающих речек. Размеры долин и мощность
аллювия заставляют предполагать, что они
созданы большими многоводными
реками,
между тем теперь и та и другая едва пробиваются среди многочисленных озер и торфяников и, кажется, вот-вот остановятся совершенно и затянутся
сплошным
покровом
торфа. Такая картина станет совершенно понятной, если допустить, что р. Чусовая только
недавно, сравнительно,
прорезала
массив
34
п . А. ДМИТРИЕВ
предъуральской гряды и отняла
воды у верховьев Нейвы и Исети» Ч
Время образования этого торфяника пытались определить многие, но все попытки кончились безуспешно. Вообще возраст торфяников пока еще установить очень
трудно.
Ц. и К. Бирнбаум в своей статье «Торфяное
производство и обработка болот» ^ указывают,
что наши торфяники принадлежат к позднейшим образованиям земли, а именно, к аллювию.
«Какого возраста каждое торфяное болото и
во сколько времени оно может снова возобновиться — это такие вопросы, на которые точно
ответить нельзя». «Само собою понятно, что
прирост торфяных образований зависит от более или менее благоприятных обстоятельств.
Различное содержание влажности у ж е имеет
весьма разнообразное влияние, вследствие чего
в некоторые годы прирост идет довольно сильно, в другие незначительно. Наиболее быстрое
образование торфа происходит на возвышенных болотах с сырой почвой; на сухих же болотных возвышенностях, напротив, никакого
прироста не видно». «На некоторых болотах
замечен прирост в 100 лет лишь на 0,75 м,
тогда как в других местностях, при более
благоприятных условиях,
такой ж е
прирост в 0,75 м замечается уже в течение 30—
50 лет».
В. Я. Толмачев указывает, что чернобурый
торф — отложение современное, студневидный,
несколько землистый ил — отлюжение аллювиальное, голубовато-серая глина («мяснига»)—'образование постплиоценовое или раннеаллювиальное
Золотосодержащие россыпи
образовались, повидимому, благодаря сильным
течениям воды, которые разрушали породы
прилегающих гор и сносили их в долины.
Н. Я. Нестеровский указывает, что состав золотых россыпей и близлежащих гор — один и
тот же
Золотоносные россыпи образовались
в конце последнего оледенения, когда массы
тающего льда и снега соединились в большие
потоки. Это предположение подтверждается
находками в золотоносных слоях костей мамонта, носорога и др.
Д. А. Герасимов относит начало их образования к атлантическому периоду. По его
мнению,
в восточно-уральских торфяниках
ясно выражен горизонт между отложениями
атлантического и суббореального периодов.
Культурные слои Шигирского и Горбуновского
торфяников он относит к началу или середине
суббореального периода. По таблице проф.
В. С. Дохтуровского, составленной по шведским источникам, атлантический период соотВОСТОЧНОЙ
' В. Б. Н и к и т и н .
Геологические исследования
центральной группы дач Верх-Исетчзкого завода. Труды геологического комитета, 1вьш. 22.
2 ЗУОЛЕ, т. XII, 1889, вып. 1.
' В . Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала, стр. 203.
« ЗУОЛЕ, т. XII, 1889; вып. 2, стр. 45.
ветствует времени от 5 ООО до 3 ООО лет до н. э.,
а суббореальный — от 3 ООО до 500 др н. э . '
Все эти хронологические данные относятся к
Швеции и базируются, главным образом, на
шведском археологическом материале. Это показывает, что сами торфяники не могут дать
точных хронологических указаний, потому и
нам при установлении даты шигирской культуры придется опираться исключительно на
археологический материал
Шигирский торфяник дал громадное количество изделий из камня, кости, дерева и глины.
В нескольких местах были обнаружены и
медные поделки. Все вещи найдены под черным торфом в илистой синеватой глине и
иногда на золотосодержащем слое. Из каменных орудий найдены топоры, долота, стрелы,
ножи, точильные камни, ручная мельница, нуклеусы и т. д. Вместе с ними встречались и
деревянные и костяные изделия. Из костяных
предметов известны стрелы, гарпуны, ножи,
копья, лопаты и т. д., из деревянных вещей
сохранились идолы, ложки, ковши, весла, лук,
заступы, полоз от саней и др. Есть указания
на находку долбленой лодки. Найдено много
богато орнаментированных обломков и целых
глиняных сосудов, несколько грузил с заостренными концами, моталок, пряслиц из черепков и т. д. Очень важным открытием мы
считаем находку какого-то деревянного сооружения, открытого в 1906 г. на глубине 2 м под
черным торфом. Были обнаружены остатки
полуистлевших бревен, сложенных «в виде барака». Около этих бревен было найдено много
обломков глиняной посуды, углей и костей
животных. Возможно, что здесь мы имеем
какую-то прочную постройку для жилья ^
Из других исследованных торфяников наибольший интерес представляет
Горбуновское
болото, находящееся в 5 верстах к западу от
Нижне-Тагильского завода. Размеры этого
торфяника 3,65 X 1,85 км. Первые сведения об
1 В. С. Д о х т у р о в с к и й . Из истории образования и развития торфяников в России. «Торфяное
дело», 1924, № 2, стр. 6—7, таблица.
2 О возрасте уральских торфяников см. В. И. С уX а ч е >в и Г. И. П о п л а в с к а я. Очерк истории
озер и растительиости среднего Урала в течение 1олоцена по данным изучения сапропелевых отложений.
Бюллетень Комитета по изучению четвертичного периода, 1946, № 8.—Ред.
® П. А. Дмитриев ошибается, предполагая, что все
находки на Шипграком торфанике сделаны были в
слоях, лежащих «иже торфа. Это вызвано было, повидимому, тем, что В. Толмачев в овеем описании
отмечает только находки на больших глубинах, причем глубина записывалась со слов находчика. Между
тем очень большое количество вещей в Свердловском
музее, происходящих из Шигирского торфяника, даже
по своему хараетерному почти черному цвету показывают, что они находились в торфе; по большей части
это — вещи поздних типов, как например, трехгранные
костяные наконечники стрел. Напротив того, вещи ранних типов, как игловидные костяные наконечники
стрел, выделяются своим светложелтым цветом, свидетельствуя, что они лежали в нижних слоях — сапропеле или песке.— Ред.
35
ШИГИРСКАЯ КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СКЛОНЕ УРАЛА
археологических находках были получены в
УОЛЕ Б 1908 г. Н. Ф. Топорков сообщил в
Общество об открытии в середине бывшего
озера, на глубине 1 саж., деревянного «моста», который встречался почти беспрерывно
на протяжении 20 саж. В этом ж е году УОЛЕ
командировало на торфяник М. О. Клера
который и обследовал место находки. В 1926—
1928 гг. на Горбуновском торфянике производил раскопки Д. Н. Эдинг. Не очень давно,—
пишет М. О. Клер,— это место представляло
неглубокое рыбное болото, осушенное в видах
добычи торфа. Напластования этого торфяника в общем напоминают Шигирский торфяник. Культурный слой залегает под торфом на глубине 2 м. Слои расположены в
таком порядке (сверху вниз):
1. Растительный слой. 2. Моховой слой.
3. Пни — корни кедра, сосны, редко березы от
'/2 до 9 верш, в диаметре. 4. Темнобурый торф,
в нижней части которого находится культурный горизонт. 5. Студенистый ил разных оттенков. 6. Синеватая глина («мяснига»). 7. Речник — сланцевый (зерна от 4 до 36 см в
диаметре). 8. Золотосодержащий песок с
глиной.
«Мост» обнаружен на верхнем уровне пятого слоя. Повидимому, он был построен раньше, чем образовался этот слой, так как ил
вплотную подходит к настилу. В вышележащих слоях торфа остатков человеческой культуры не найдено. На одном конце «моста»
была открыта разрушившаяся постройка в
виде пологой двухскатной крыши, под которой
найден целый горшок, много осколков кремня
к прозрачного кварца, «расположенных кучками», а также обломки сосудов, различно орнаментированных.
К северу от «моста» настил был прослежен
на протяжении около 20 саж. и снова был
встречен на расстоянии 70 саж. от этого места
с такой же постройкой. Наконец «мост» был
обнаружен еще в одном месте с таким ж е «балаганчиком». Кроме того, был найден небольшой отдельный плот. Настил или мост сделан
из поперечных сосновых бревен от 2 до 5 верш,
толщиной и 1 саж. длиной. Под этими бревнами лежали, перпендикулярно верхним, другие бревна, которые опирались на колья, вбитые вертикально. Длина этих свай — 1 саж.
Толщина не указана. Нижний конец хорошо
заострен, «как топором». М. О. Клер высказывает несколько предположений относительно
назначения этого сооружения. Он говорит, что
это или мост через узкий некогда бассейн, или
плот для доступа к чистой рыбной воде, или
же сооружение для постоянного жилья. «Последнее несомненно и было при начале отло-
жения нижнего слоя торфа»
На это указывают «балаганчики». Повидимому, обнаруженные сооружения являются просто свайными постройками. Это же мнение высказано на страницах «Известий археологической комиссии»
На Горбуновском торфянике были найдены
части обугленной лодки, напоминающей, по
словам М. О. Клера, лодки (sic!) Шигирского
торфяника.
Д . Н. Эдинг нашел тэм много деревянных
изделий в виде весел, идолов, совершенно
сходных по типу и технике с шигирскими, обломков луков и т. д. Особенно интересны полоса от саней (определение Д. Н. Эдинга),
совпадающая по форме с шигирской, и фигурка лося, по стилю напоминающая шигирскую
костяную лосиную головку. Эдингом же найден обломок от формы для отливки кельта.
Изделия из камня и глины, особенно последние, являются вполне аналогичными с материалом ряда других стоянок и, в частности,
с материалом Шигирского торфяника. К сожалению, Горбуновский торфяник не дал костяных вещей. Сходные условия залегания,
аналогичные деревянные предметы, керамика
и другие изделия позволяют считать Горбуновский и Шигирский торфяники одновременными и относящимися к одной и той же культуре. Материал из Горбуновского торфяника
хранится в Государственном историческом музее в Москве, в Нижне-Тагильском музее и небольшая часть в музее УОЛЕ в Свердловске з.
Третий торфяник, почти совсем не исследованный в археологическом отношении, находится около Березовского завода в долине
р. Пышмы. Наслоения этого торфяника таковы: наверху лежит слой мохового торфа толщиной от 0,36 до 2,50 м. Далее залегают местами желтоватая глина, местами речники.
Иногда глина покрывает последние. В глине
' М. О. К л е р . Заметка о деревянном мосте каменного века Б Горбуновском болоте близ Н.-Тагильского завода, стр. 7.
2 ИАК, вып. 32, 1909, стр. 86.
® К настоящему времени раскопками на Горбуновском торфянике выяснено налччие в разных местах
нескольких Kyflbry^pHux етоев на разных горизонтах.
Уже Д. Н. Эдингом была отмечена,— правда, с некоторыми 'Колебаниями,—возможность двух культурных
на1Пластований в месте его раскопок на шестом разрезе торфяников. Последующие раскопки подтвердили
это. iKpoMe того, Д . Н. Эдингом были сделаны отдельные находки «а том же шестом ipsepese выше обоих
этих слоев. А в северной части торфяника, на «Стрелке», раскопана стоянка, слой которой стратиграфичесии лежал ниже обоих упомянутых слоев. Таким образом, Горбуновский торфяник содержит культурные
слои разного времени, древнейший из которых датируется концом атлантического периода, т. е. III тысячелетием до н. э. («Стрелка»), а позднейший — предананьинской эпохой, (отдельные находки в верхних
слоях
' М. о . К л е р . Заметка о деревянном мосте камеяного века в Горбуновском болоте близ Н.-Тагильского завода. ЗУОЛЕ, 1909, т. XXIX, вып. 1.
на
шестом
разрезе,
в
частности
упоминаемый
П. А. Дмитриевым обломок литейной формы.)
Раскопкч на «Стрелке», производившиеся уже после того как П. А. Дмитриевым была написана эта
работа, дали большое количество костяных изделий.—
Ред.
8*
36
п. А. ДМИТРИЕВ
наблюдаются белесоватые блестки талькового
сланца. Еще глубже — золотоносная россыпь
и, наконец, хлоритовые сланцы. В речнике при
разработке золотоносного слоя была найдена
деревянная сосновая лыжа, а в россыпи находились кости мамонта и ископаемого быка
В данном случае о принадлежности обнаруженной лыжи к шигирской культуре можно
говорить только на основании сходных условий залегания.
Из пещерных стоянок пока известны только
две: одна из них на р. Маасе, близ Верх-Миасского прииска, открыта М. В. Малаховым^.
В этой пещере были найдены кости пещерного
медведя, лося, лошади и бобра, кремневые
орудия и две костяные стрелы «заостренные
с обеих сторон». Другая пещера, исследованная Ф. Ю. Гебауэром в 1878 г. (Малахов указывает 1877 г.) и носящая его имя, находится
в Сухом Логу на р. Пышме, близ с. Курьинского б. Камышловского уезда. Левый берег
р. Пышмы у Сухого Лота сложен из пластов
горного известняка, в котором и находится
пещера. Пещера эта, состоящая из двух камер, описана В. Я- Толмачевым
В ней прослежены следующие наслоения.
1. Слой Л — желтовато-красный глинистый
песок (нижний слой). Этому слою подчинены
тонкие (3,8 см) прослойки тёмнокрасной сукновальной глины, смешанной с песком. Дно
пещеры образует глинистый песок. Наибольшая мощность его 3,6 м. В этом слое найдены
остатки байбака, зайца, ласки и собаки.
2. Слой Б —^ охряно-желтая мергельная глина; только в первой камере толщина слоя
17,8 см.
3. Между слоями Б я В очень тонкая прослойка (2,5—3,8 см) красно-желтой мергельной глины с массой мелких костей, среди которых преобладают кости хомяка и лесной
полевки.
4. Слой В — тоже только в первой камере,
мергельная глина, содержащая большее количество песка, чем слой В. Толщина слоя от
32,8 до 35,6 см. Здесь найдены кости медведя,
лося, быка, оленя, лошади, дикой козы, птиц,
чешуя рыб, следы углй и изделия из кости и
рога.
5. Слой Г — в обеих камерах песчано-известковая глина шоколадно-бурого цвета. Мощность 0,71 м.
6. Слой X — красно-глинистый песок, напоминающий по составу слой А, но не содержащий обломков сукновальной глины. Этот слой
имеется только во второй камере. Толщина
' Н . я. Н е с т е р о в с к и й .
Об открытии лыжн,
остатков м а м О ' Н т з . быка к сос1;ы п р и разработке Приканавского золотого прииска. ЗУОЛЕ, 1891/94, т. XIII.
чып. 2, ст|р. 45.
2 Посмертные записки М. В. Мг.пахова. ЗУОЛЕ,
1887/88, т. XI, Бып. 1, стр. 5.
3 В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала, т. I, ЗУОЛЕ, Г913, т. ХХХ1Г, вып. 1.
е г о — 1 , 5 м. Здесь найдены кости хищных и
жвачных животных, лесной полевки, летучих
мышей, птиц и др. На границе слоев А и X
найдены кости бобра, череп хищной рыбы, раковины Helix и Planorbis. В нижнем горизонте
этого слоя обнаружен кремневый наконечник
стрелы.
7. Слой Д — известковый мусор и птичий
помет.
Культурными слоями являются слои г и X,
в которых найдены кремневые стрелы и копья,
костяные стрелы, подобные шигирским, обломки костяных ножей с желобками для вкладышей из кремня, изделия из трубчатых костей,
кайла из рога лося и другие вещи, вполне совпадающие по форме и по технике их изготовления с шигирскими, что говорит за их одновременность и однокультурность.
Прибрежных стоянок, речных и озерных, известно несколько. Все они имеют много сходных черт по материалу с Шигирским торфяником. Самая ранняя находка была сделана
на Первом Карасьем озере, где в 1873 г.
Брюханов нашел каменный недоконченный топор со следами шлифовки.
Первое Карасье озеро находится в 12 км к
Ю от г. Свердловска. Первые раскопки были
произведены Д. Н. Маминым-Сибиряком и
А. Гекелем ' в 1888 г. на Разбойничьем острове, находящемся в западном углу озера.
Остров — овальной формы, покрытый редким
лесом,— возвышается среди болота, которым
обросло почти все озеро. Длина острова — 35,
ширина — 15 м Весь остров был изрыт. Особенно пострадала западная часть, где много
поработали
кладоискатели.
По
словам
Д. Н. Мамина-Сибиряка, «правильные раскопки вести было невозможно» и пришлось ограничиться только пробными ямами. Несмотря
на это, ему удалось установить следующее чередование слоев:
1. Дерн. 2. Бурая болотная земля с перегнившими растениями. 3. Тонкий пропласток
земли черного цвета с углем
(культурный
слой.— П. Д.). 4. Пласт крупного песка —
«речника».
В культурном слое находились вещи из камня, кости и глины (керамика гладкая и орнаментированная). В яме на западном берегу
под дерном лежала красная слюдистая глина
с черепками. Глина рыхлая и, благодаря слюде, жирная наощупь. Здесь же найдены среди
обломков посуды глиняные конусы неизвестного назначения. Из каменных орудий обнаружены стрелы, нуклеусы и т. д. Керамика по
составу и по орнаменту напоминает шигирскую и палкинскую, что позволяет считать их
одновременными. А. Гекель
относит
эти
•Д.
Н. М а м и н - С и б и р я к .
Археологическая
поездка по Уралу, стр. 95.
2 Ошибочные данные: Разбойничий остров находится в северо-западной части торфяника и имеет размеры в '100 X 115 м —Pea.
ШИГИРСКАЯ КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
находки к отдаленной культуре, «начавшейся
в каменном веке»
Материал с Первого Карасьего озера находится в г. Свердловске в Музее УОЛЕ и в
Москве в Государственном историческом музее.
Второе Карасье озеро расположено в 37 км
к ЮВ от г. Свердловска и в 13 км от дер.
Колюткиной. Озеро находится в низменной
болотистой местности, покрытой лесом. По берегу тянется гряда длиною около 90 м, шириною от 2,5 до 3,0 м и высотою 1,5 м. К своим
концам гряда сходит на нет. Недалеко от нее
находится другая гряда длиною в 100 м, шириною в 5,5 м и высотою В' 1 м. У западного
конца ее был устроен садок для рыбы. Первые исследования были произведены Д. И. Маминым-Сибиряком около садка в 1888 г. Вместе с ним работал препаратор Музея УОЛЕ
к. Гекель
После их раскопок на озере близ избушки
сторожа крестьянином Антроповым были найдены: формы для отливки изображения птицы, каменное долото, много обломков орнаментированной посуды, кости животных (медведь, бобо и др.), костяные стрелы, копья,
обломок кЬстяной ложки. После этих находок
Д. Н. Мамин-Сибиряк снова посетил это озеро в 1889 г. и произвел раскопки на первой
гряде. Слои гряды были перепутаны. Сверху
лежал песок с озерными хвощами и листвой,
далее — серая глина и еще глубже — культурный слой. Д. П. Мамин-Сибиряк не мог довести обследования до конца из-за болезни.
В том ж е году К. Фаддеев произвел раскопки
на другом конце второй гряды з (на конце,
противоположном садку). Д. Н. МаминымСибиряком и К. Фаддеевым было найдено
много каменных орудий, среди которых встречались стрелы, скребки, ножевидные пластинки, нуклеусы и др. На конце мыса К. Фаддеевым была обнаружена яма, обставленная
плитами. Размер
ямы: 2,8 X 3,5 X 0,54 м.
В этой яме встречены глиняные грузила и каменные орудия. На стоянке было найдено
много кружков из глиняных черепков. Из костяных орудий встречены обломки остроги,
гарпун с тремя зубцами, кость с рядом насечек, несколько наконечников стрел, из которых некоторые очень близки к шигирским
и
кости рыбы. Керамика Второго Карасьего озера очень напоминает по составу и орнаменту
керамику Первого Карасьего озера, шигирскую и палкинскую. По однородному материалу можно судить об одновременности всех
этих стоянок. Материал со Второго Карасьего
озера находится частью в Музее УОЛЕ в
' А. H e i k e l . Antiquites de la Sibirie Occidentale,
cup. 56.
2 Д . H. М а м и н - С и б и р я к . Археологическая поездка по Уралу, стр. 95.
3 Отчет по аохеологическим раскопкам за 1889 г.,
«Древности», т. XV, вып. 2, 1894, стр. 42—51.
4 ГИМ, фонды.
37
г. Свердловске, частью в Государственном историческом музее в Москве.
Палкинская стоянка на р. Исети, в 13 км
от г. Свердловска, была открыта и исследована впервые М. В. Малаховым в 1876 г. '
Кроме Малахова, в 1888 г. на стоянке были
О. Е. Клер и К. И. Фаддеев. В 1915 г. там работал А. Талльгрен, отнесший эту стоянку к
неолиту
Палкинская стоянка дала обильный
археологический материал. Здесь было собрано значительное количество каменных орудий,
большей частью не полированных, масса обломков глиняной посуды с разнообразным орнаментом, прекрасно описанным А. Е. Тешюуховым и О. Е. Клером с К. И. Фаддеевым \
Были найдены обломки каменных литейных
форм и медные вещи, глиняные палочки с заостренными концами и пряслица из черепков
сосудов, которые известны и в Шигирском
торфянике и в Карасьих озерах. Здесь был
обнаружен и железный шлак. К сожалению,
каких-либо подробных отчетов о раскопках
Палкинской стоянки нет, и потому трудно сказать, в каком отношении друг к другу находились указанные вещи
Многие медные вещи из Палкинской коллекции, хранящиеся в
Музее УОЛЕ, происходят из городища, расположенного недалеко от стоянки
Формы
для отливки кельтов и железный шлак говорят о неометаллической эпохе, но, с другой
стороны, каменные орудия и керамика настолько близки к шигирским, что нет никакой
возможности предполагать большой хронологической разницы между ними. Коллекции из
дер. Палкино хранятся в Музее УОЛЕ в Свердловске, в Государственном историческом музее
в Москве и в Историческом музее в Хельсинки.
Аятское озеро находится в 48 км к северу от
г. Свердловска. Стоянка открыта Раунером и
Сарри. В середине 80-х годов там работали
А. М. Зайцев и М. В. Малахов, а в 1914 г.
С. А. Теплоухов. В Уральском музее находится
небольшой материал с Аятского озера. Главные сведения о нем можно получить из письменных источников. Орудия находились, как
сообщает А. М. Зайцев, на мысу «Сухой Ельник» и на полуострове Молебном в песчаном
слое, лежащем на грунте. Зайцевым было найдено много обломков глиняной посуды с различным орнаментом, конус из глины и медная
трехгранная стрелка без втулки. Из каменных
' Посмертные записки М. В. Малахова, стр. 4.
- А . T a l l g r e n . Muinaisesineita italselta Uralita
Suomen Romsallis museosa. Suomen .Museo, 1916,
стр. 13.
3 О. E. К л е р и К. И. Ф а д д е е в ,
Гончарное
|роизводство доисто'рического человека на гооолнп1с
у дер, Палкино на р. Исети. МАВГ, вып. 2, 1896.
Краткие сведения
о раскопках
см. ЗУОЛЕ,
1890/91, т. ХП, CTD. 61.
» М, В, М а л а х о в ,
Курганы
в окрестностях
г, Екатеринбурга Пеонской губернии, Трулы IV А. е.;
1877 г,, стр, 114—117.
38
п. А. ДМИТРИЕВ
орудий обнаружены стрелы, скребки и др. Керамика Аятского озера, как отмечает Зайцев,
вполне совпадает с керамикой Шигирского торфяника
Материал Свердловского и Государственного исторического музеев вполне подтверждает слова Зайцева. М. В. Малахов говорит, что на Аятском озере вместе с каменными
орудиями им были найдены медные плоские
пластинки
С. А. Теплоухов купил обломок
кельта, найденного там же. А. Талльгрен в
1915 г. приобрел коллекцию костяных орудий,
найденных на том ж е озере. Эта коллекция
хранится в Гельсингфорсе
Костяные орудия, стрелы, ножи, гарпуны
и др. вполне совпадают с шигирскими. Сходство материала с Аятского озера и из других
стоянок говорит о принадлежности их к одной
культуре. Коллекции с Аятского озера находятся в музеях УОЛЕ в Свердловске, в кабинете географии Казанского университета, в Государственном историческом музее в Москве и
в Гельсингфорском историческом музее.
Исетское озеро находится в
км от ст.
Исеть и в 20 км от Свердловска. В озеро впадает
несколько рек, и оно соединяется 20-километровым протоком с 03. Шитовским. Из этого
озера вытекает р. Исеть. На озере имеется
несколько островов, середина которых заросла
лесом, а берега образуют гранитные выступы,
покрытые глиной, на которой лежит серый песок. Первые разведки на этом озере произведены в 1889 г. С. И. Сергеевым, который нашел на поверхности выступов, а также и в
песке глиняные черепки и кремневые орудия
В 1890 г. С. И. Сергеев еще раз был на этом
озере. На Ельничном острове кроме каменных
орудий и обломков посуды им было найдено
железное колечко. Там же ему удалось найти
угольный слой, находившийся на камнях. Н а
этом слое лежала глина, спекшаяся внизу в
шлаки. На берегу Исетского озера Сергеев
обнаружил форму для отливки трехгранной
медной стрелы каменные просверленные подвески и какие-то шлаки
Берега озера были
обследованы еще Н. А. Рыжниковым, собравшим много орудий из камня и глиняных изделий. Им были найдены шлифованные и отбивные топоры, долота, наконечники каменных
копий, дротиков и стрел, ножевидные пластин-^
ки, скребки, пилы (sic!), кибасы с отверстия-
' А. М. З а й ц е в . К археологии Урале, стр. 52.
2 Посмертные записки М. В. Малахова, стр. 10.
З А . Т а 11 g г е п. Muinaisesineita itaiselta Uralita
Suomen Romsallis museosa, стр. 12—13.
••С. И. С е р г е е в . Сообщение о поездках летом
1889 г. ЗУОЛЕ. 1890/91, т. XII. вып. 2, сто, 135-141;
е г о ж е . Отчет о летней экскурсии, ЗУОЛЕ, 1891/94,
т. Х1П, стр. 57.
5 А. T a l l g r e n . L'ёpoque dtte d'Ananino, Helsinerfors, 1914. стр. 133, рис. 102. Форма находится
в Музее УОЛЕ в Свердловске. Такая же форма найдена на Иртяшском городище.
® Д. И. Л о б а н о в . Каталог музея УОЛЕ в Екатеринбурге, стр. 342, № 670—671.
МИ И желобками и т. д. Кроме того, им был
найден железный нож («кавказский»)
Каким образом Рыжников собрал этот материал,
нам неизвестно. По форме каменных орудий
и керамических изделий Исетское озеро сближается с Шигирским торфяником и другими
описанными выше стоянками.
Таватуйское (в 40 км от Свердловска) и
/Литовское (30 км от Исетского) озера были
обследованы С. И. Сергеевым в те же годы,
что и Исетское озеро. На берегах этих озер
были найдены кремневые орудия — наконечники стрел, скребки, глиняные пряслица из черепков, грузила и т. д. Обломки керамических
изделий и кремневые орудия показывают
сходство этих озер с Шигирским торфяником
и другими стоянками.
Ирбитское озеро находится в 43 км к СЗ
от г. Камышлова, недалеко от границы между
б. Камышловским и Ирбитским уездами. В
1889 г. его посетил Д. Н. Мамин-Сибиряк ^ и
затем А. Гекель, собравший довольно значительный 'материал в виде большого количества пряслиц из черепков, наконечников стрел,
долот, наконечников копий и других^каменных
орудий. Также им были найдены изделия из
глины и остатки костей животных, зубы лошади и т. д.
Здесь нередки бронзовые и медные вещи (зеркало, медные кельты, копья и
др.); было найдено даже железное кольцо
Ничего нельзя сказать о том, как находились
эти вещи. Возможно, что здесь имеются остатки различных эпох: древнейшие из них — каменные орудия, моталки, палочки с заостренными концами, пряслица из черепков — имеют
полную аналогию со всеми описанными стоянками. Другие вещи, повидимому, принадлежат
уже другой культуре, сменившей шигирскую.
Юринская стоянка на берегу Кринского озера открыта и исследована М. В. Малаховым
в 80-х годах. Стоянка расположена на одном
из прибрежных холмов. М. В. Малахов не
дает подробного описания этой стоянки, а
только указывает, что «вблизи огнища (костра) , обозначившегося углевым слоем, открыто
мешковидное залегание черной земли, с примесью листвы, обломков глиняных сосудов и
каменных орудий»
Размеры углубления —
2,10 X 1,80 м. Около одного конца ямы стояла
плита с желобовидньши углублениями, служившая для шлифования камня. В другом
месте Малахов указывает, что на Юринском
селище встречаются стрелы из сланца «заостренные и полированные» Форма стрел разнообразна, как и в Шигирском торфянике.
' ИАК, прибавление к вып. 22, 1907, стр. 20—21.
2 «Древности», т. XV, вып. 2, 1894, протоколы,
стр. 47.
3 Д. И. Л о б а н о в .
Каталог музея УОЛЕ,
стр. 342-^43.
* Там же, стр. 343.
® М'. В. М а л а х о в . О доисторических эпохах на
Урале. ЗУОЛЕ, 1687/88, т. XI, стр. 4.
® Посмертные записки М. В. Малахова, стр. 10.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ
Черное озеро. В Государственный исторический музей в 1917 т. поступила интересная
коллекция, собранная гр. Даниловым на Лосином Острове Черного озера, находящегося
вблизи Монетной дачи в окрестностях г. Свердловска
Ни в музее, ни в литературе нет
никаких сведений о том, при каких условиях
были собраны вещи, во многом почти совпадающие с материалом из других уже перечисленных стоянок. В состав коллекции входят
обломки глиняных сосудов, глиняные палочки
с заостренными концами, каменные орудия,
ножевидные пластинки, грубо сделанные и
прекрасно обработанные, наконечники стрел из
кремнистого сланца, ножи из сланцевых плиток, скребки и т. д. Керамические изделия как
по составу глины, так и по орнаменту легко
объединяются в одну группу с шигирскими
и другими вещами.
Вот и все наиболее известные стоянки.
Имеются материалы и с других мест, но они
еще более незначительны. Так, А. А. Берс
производил в 1925 г. разведки на оз. Калмацкий Брод и в других местах, где ему удалось
собрать различный материал, совпадающий
с материалом шигирских стоянок.
Рудники или «Чудские копи», известные на
Урале в больщом количестве, может быть,
частью относятся и к эпохе рассматриваемых
стоянок. Эти копи занимают довольно большую область, границами которой являются
(по Малахову) реки: на востоке—Багаряк и
Полдневная, на западе — Белая, Дема и Каргалы, на севере—Исеть и Чусовая. Предметы, находимые в копях, относятся к более
позднему времени, чем nlHrnpcKan культура,
но, возможно, что многие из этих рудников
разрабатывались и в древнее время. Кр1оме
медных рудников есть и железные. Так в 10—•
12 км от Кыштымского завода (Кыштым приблизительно в 150 км к югу от Свердловска)
была найдена в железном руднике на глубине
2,5 м лопасть лопаты из рога лося. Интересно, что подобные же лопаты встречались в
Шигирском торфянике. За то, что металл был
известен обитателям Восточного Урала времени щигирской культуры, ясно говорят, например, обломки литейной формы из Горбуновского болота, медные пластинки, найденные на Аятском озере М. В. Малаховым и т. д.
На этом мы заканчиваем общее описание
коллективных памятников, относящихся, по
нашему мнению, к шигирской культуре. К этому описанию следует прибавить только то,
что в музеях имеется много аналогичных вещей, найденных или случайно на берегах рек
и озер, или при разработке золотых приисков
в других местах, но находки эти единичны и
могут свидетельствовать только о распространении данной культуры, не внося никаких дополнений к материалу из перечисленных мест.
' ГИМ, фонды
СК-ЧОНЕ УРАЛА
39
II. ОПИСАНИЕ И АНАЛИЗ МАТЕРИАЛА СТОЯНОК
ШИГИРСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Многочисленные места поселений доисторического человека, описанные нами в предыдущем разделе, дали обширный и однородный
материал, состоящий из каменных, костяных,
роговых, деревянных, глиняных и металлических изделий. Для большего удобства исследования мы делим эти археологические памятники прежде всего на несколько больших
групп, отличающихся друг от друга по материалу, из которого они сделаны. Внутри каждой группы мы рассматриваем предметы по
их назначению, причем в каждом отдельном
случае нами указывается стоянка, на которой они встречаются.
Мы сочли более удобным дать общую характеристику материала, собранного на всех
известных нам стоянках, чем описывать находки каждой стоянки в отдельности. Благодаря
этому удалось избежать слишком многочисленных повторений и достичь значительного сокращения настоящей работы.
I . Предметы из камня
Каменные изделия, орудия труда и оружие
найдены на всех без исключения стоянках,
относимых нами к шигирской культуре. Материалом для них служили разнообразные местные породы: кремень, различные сланцы, яшмы, кварц, редко хрусталь, фельзит, халцедон,
диорит, тальк и т. д. Предпочтение отдавалось
кремню и сланцам, из которых сделано большинство каменных предметов. Технические
приемы обработки камня очень разнообразны.
Почти на всех стоянках найдены орудия, свидетельствующие о знакомстве их обитателей
с тесаной, сколотой, отжимной техникой, а
также с полированием и сверлением. Что касается пиления камня, то, не имея непосредственных указаний на этот способ обработки,
мы можем только предполагать существование его. Основанием для такого предположения может служить, во-первых, упоминание о
находке каменных пил Н. А. Рыжниковым на
берегу Исетского озера
во-вторых, находка
каменного ножа с несомненными следами пиления на Липчинской стоянке Тюменского округа которая имеет очень близкое отношение
к находкам из шигирских стоянок.
Тесаная техника представлена рядом грубых орудий, найденных в Шигирском торфянике на Первом Карасьем озере * и др. Орудия эти не имеют какой-либо правильной
формы.
' ИАК, приложение к вып. 22, 1907, стр. 21.
2 П. А. Д м и т р и е в. Лппчикская яеометаллическая стоянка,- стр. 83 и табл. V, рис. 5.
3 Музей УОЛЕ, инв. № 1492.
•• Там же, инв. № 1156 и 1158.
40
п. А. ДМИТРИЕВ
Сколотые орудия найдены на всех стоянках, но особенно хорошо они выражены на
Втором Карасьем озере, где имеются изделия
из больших отколотых пластин
Отжимная техника широко применялась для
выделки мелких орудий. Об этом говорят находки изящных маленьких ножевидных пластинок, прекрасных нуклеусов с правильными
тонкими желобками и т. д. Небольшие, хорошо обработанные стрелки и «ожевидные пластинки находились В' большом числе на всех
описанных в предыдущем разделе стоянках.
Нуклеусы со следами отжатых пластинок тоже
встречались довольно часто. Они найдены,
например, на Палкинской стоянке на Первом
Карасьем озере з, на Втором Карасьем озере
на Ирбитском озере ® и Шигирском торфянике
Техника полирования также была известна
на всех стоянках. Лучшими образцами полированных орудий могут служить топоры и долота из Шигирского торфяника.
Интересно, что на Восточном Урале не найдено ни одного просверленного орудия, если не
считать грузила и пряслица, сделанных из
слюдистого сланца, т. е. породы, сравнительно
мягкой
Каменное просверленное
грузило
найдено и на оз. Черном
На Березовском
острове Исетского озера были обнаружены небольшие просверленные привески из сланца,
совершенно аналогичные находкам Липчинской стоянки
Эти данные говорят за то, что
сверление камня на Восточном Урале было
известно Б период шигирской культуры, но оно
было развито слабо и применялось для обработки мягких пород.
Камень употреблялся для выделки наконечников стрел и копий, топоров, долот, ножевидных пластинок, асимметричных
ножей,
скребков, проколок, грузил, точильных и жерновых камней и т. д. К сожалению, у нас
часто не имеется сведений о форме орудий,
найденных в различных местах. Так, например,
материал с Аятского озера, освещен очень
слабо. А. М. Зайцев указывает на находку
стрел, долот, скребков и пр., но ничего не
говорит об их форме.
1) Наконечники
стрел
Наконечники стрел в громадном большинстве случаев изготовлялись из кремня и различных сланцев, хотя иногда они делались из
' ГИМ, фонды.
2 Музей УОЛЕ, инв. № 2269 и др3 ГИМ, фонды.
* Там же.
5 Музей УОЛЕ.
« Там же, инз. №№ 1473, 1477, 1479. 1482 и др.
' Музей УОЛЕ, инв. № 47; М. В. М а л а х о в .
О доисторических эпохах на Урале. ЗУОЛЕ, 1387/88,
т. XI, стр. 5.
8
фонды.
9 Музей УОЛЕ, инв. Л'» 1520, ср. П. А. Д м и т р и е в . Липчинская неометал;!Ическгя стоянка, табл. V,
рис. 7.
кварца, яшмы ' и т. п. На одних и тех же
стоянках, наряду с прекрасно обработанными
изящными наконечниками, встречаются и очень
плохо обработанные экземпляры неопределенной формы. Наконечники из сланцев также
очень часто неправильной формы, тогда ка'к
кремневые стрелки обычно хорошо сделаны.
Повидимому, эта разница объясняется характером материала.
Нижняя часть наконечника, предназначенная для втыкания или вставления в расщеп
древка, у отдельных экземпляров различна.
У одних наконечников эта часть никак не отделяется от острия и составляет с последним
нечто единое; у других имеются ясно выраженные острые или плоские черешки и, наконец, у третьих сделана более или менее
глубокая выемка в основании. По форме нижней части наконечники стрел делятся на четыре отдела: а) наконечники без выделенного
черешка; б) остро-черешковые; в) пластинчато-черешковые и г) наконечники с выемкой в'
основании.
а) Наконечники
стрел без
черешка
выделенного
Наконечники стрел этого отдела имеются,
на всех без исключения стоянках, относимых
нами к шигирской культуре, а кроме того они
нередко встречаются в виде отдельных находок в различных частях Восточного Урала.
По форме наконечники подразделяются на
следующие типы: листовидные, срубные, трехугольные, четырехгранные.
Л и с т о в и д н ы й т и п (рис. 1, 1). Наконечники стрел этого типа найдены почти на
всех стоянках. Они известны в Шигирском
торфянике 2, на Первом Карасьем озере з, на
Втором Карасьем озере ^ на Черном ® и Исетском озерах ® на Палкинской с т о я н к е в пещере Гебауэра и др. В Тюменском округе такие же стрелы найдены на Липчинском, 1-й и
2-й Андреевских стоянках, в подъемном материале 2-й Мысовской стоянки и т. д. Степень
обработки листовидных стрел не одинакова.
Некоторые из них, прекрасно обработанные
со всех сторон, дают совершенно правильный
профиль. Другие сделаны из ножевидных пластинок, у которых обработаны только края,
поэтому эти стрелы в профиле несимметричны. Наконец найдено довольно много экземпляров грубой работы. Листовидные стрелы,
появившись в неолитическую эпоху, продолжают существовать и в неометалле
Встре1 ГИМ, фонды
2 Музей УОЛЕ.
3 Там же, инв. XQ 1167; ГИМ, фонды.
'' ГИМ, фонды.
» Там же.
® ИАК, прибавление к вып. 22, 1907, стр. 21.
^ Музей УО.ЛЕ, инв. Л"» 1564, 1558, 1547.
® См. например, В. А. Г о р о д ц о в ,
Галичские
клад и стоянка. ТСА РАНИОН. III, 1928, табл. 1, рис. 3.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА
НА
чаются они повсеместно и потому не являются характерными для Восточного Урала.
С р у б н ы й т и п (рис. 1, 13). К этому
типу мы относим только один наконечник
стрелы, найденный в Шигирском торфянике и
неизвестный на других стоянках. Точно так же
таких стрел нет и среди случайного восточноуральского материала. Зато они очень характерны для срубной культуры, определенной
В. А. Городцовым
Поэтому мы и дали им
такое название. Кроме того, они встречаются
в памятниках сейминской ^ и хвалынской
культур
В Сибири ^ Западном Приуралье®,
Архангельской области ® и т. д. найдены
стрелы по форме близкие к описываемому типу, но обладающие другими размерами, иными пропорциями. Шигирский же наконечник
во всех деталях совпадает со срубными.
Т р е у г о л ь н ы й т и п (рис. 1, 2, 3). К этому типу относятся наконечники стрел, имеющие вид равностороннего или несколько удлиненного равнобедренного треугольника. Этот
тип встречается часто. Несколькими экземплярами он представлен на Палкинской стоянке
на Первом Карасьем озере
на Втором Карасьем озере на Черном
и на Исетском озерах
Этот тип также широко распространен за пределами Восточного Урала.
Встречается он на севере
где относится несомненно к металлическому периоду, в Западном Приуралье
Сибири
и т. д.
Овально-четырехгранный
тип
(рис. 1, /б). К этому типу относится только
один наконечник из шифера, найденный в Шигирском торфянике. Поперечный разрез стрелы дает форму правильного ромба. Все грани зашлифованы. Шиферные стрелы, анало' ГИМ. См. В. И. С и з о в . Скор'няковокие курганы Воронежской губернин Задонского уезда. «Древности», т. XIII, 1890, приложение к протоколу № 272,
стр. 123, табл. А, Х» 4—7.
2 В. А. Г о р о д ц о в . Культуры бронзовой эпохи
в средней России. Отчет ГЮЛ за 1914 г., стр. 216.
рис. 70; А. П. С . м и р НОЕ. К вопросу о доисторических культурах Западного Урала. Доклад в Секции
археологии РАНИОН 7 ноября 1928 т.
3 ESA, I, 1927, рис. 21, 3, 4.
^ И. Т. С а в е н к о в . Каменный век в MiHHVCHHском крае. МАВГ, вып. 2, 1896, стр. 211, рис. 168.
5 А. С. У в а р о в . Археология России. Каменный
период, т. II, М., 18S1, табл. 9, № 3484.
6 Там же, табл. 32, Л!» 4566 и др.
7 Музей УОЛЕ, инв, № 1556, 2251, 2252, 2253 и
в запасном мятеоиале без номера.
8 Музей УОЛЕ, несколько штук.
S ГИМ, фонды.
Там же.
" ИАК, прибавление к вып. 22, 1907, стр. 21.
12 А. В. З б р у е в а и М. Е. Ф о с с . Раскопки на
дюнах Белого здоря близ с. Кпасной Горы у р. Галдереи. Сб. Моск. огд. ГАИМК «К десятилетию
Октября», М., 1928, стр. 45. 49 и 53; А. С. У в а р о в.
Археология Роооитг. Каменный период, т. II, табл. 35,
№ 475 и 493.
А. П. С м и р н о в. К вопросу о доисторических
культу1рах Западного Приурялья.
ч'А. С. У в а р о в . Археология России. Каменный
период, т. II, табл. Л"!! 1, Afb 3277 (около Красноярска).
8
Материалы по археологии, № 21
ВОСТОЧНОМ
СКЛОНЕ
УРАЛА
41
гичные шигирской, известны только на севере
Европы, главным образом в Норвегии
На
Липчинской стоянке была найдена четырехгранная шиферная стрела с нераздвоенным
основанием и глубокими желобками вдоль
средней линии
На других стоянках Восточного Урала таких стрел нет.
б) Заостренно-черешковые
наконечники
К этому отделу с несомненностью относится
только один тип — двушипный (рис. 1, 4, 5,
6, 7). На B0CT04H0iM Урале найдено довольно
много наконечников этого типа. Большинство
из них происходит из Шигирского торфяника;
встречаются они и на Первом Карасьем озере з.
Двушипные стрелы появляются в неолитическую эпоху*. Шипы выражены не так резко,
•как у шигирских, но так же как и предыдущий тип остаются в употреблении очень долгое время. Они известны, например, в Сейминском могильнике" в 8-м Покровском кургане, на Галичской стоянке
на приволжских стоянках Татреспублики
в Сибири ®
и т. д. Мы считаем
излишним
подробное перечисление всех местностей, где когдалибо были найдены двушипные наконечники
стрел. Для нас является важным только то,
что описываемый тип был известен в самых
различных областях и, следовательно, не является типичным для Восточного! Урала.';
в) Пластинчато-черешковые
наконечники
К этому отделу мы относим наконечники,
у которых ясно намеченный черешок имеет
пластинчатую форму. Выделяется два типа:
одношипный и ромбовидный.
О д н о т и п н ы й т и п (рис. 1, 18, 19). Наконечники этого типа сделаны из ножевидных
пластинок таким образом, что у них обрабатывался только один край, и потому образовался один зубец. Таких стрел найдено немного. Нам известны только два экземпляра с
Палкинской стоянки
Но любопытно, что точно такие же наконечники были найдены
И. Я. Словцовым на 1-й Андреевской стоянке
• А . B r o g g e r . Den arktiske stenSlder i Norge.
Christiania, 1909, стр. 57, рис. 78. Материал не указан. Наконечники больше и ninpe.
2 П. А. Д м и т р и е в . Липчинская неометаллическая стоянка, табл. V, (рис. 4.
3 Музей УОЛЕ, инв. № 1168.
' ' А . С. У в а р о в . Археология России. Каменный
период, т. II, табл. 17, № 3968, 3969, 3970 и др. (Волосово).
5 8. А. Г о р о д ц о в . Культуры бронзовой эпохи
в Средней России, стр. 216, рис. 69.
® В. А. Г о р о д ц о в . Галичские клад и стоянка.
ТСА РАНИОН, III, стр. 42.
^ А. П. С м и р н о в . К вопро.су о доисторических
культурах Западного Приуралья. Кокшайская стоянка.
8 А. С. У в а р о в . Археология России. Каменный
период, т. II, табл. 1, рис. 3278, Л, 3278, С.
9 Музей УОЛЕ. инв. № 1555 и 1556.
п . А. ДМИТРИЕВ
42
Тюменского округа * и, по сведениям, полученным от В. Я. Бирюкова, в Шадрияском
округе. В других областях стрелы этого типа
нам не известны.
Р о м б о в и д н ы й т и п (рис. 1, Р). Наконечников стрел этого типа найдено три экземпляра; два в Шигирском торфянике ^ и один
в пещере Гебауэра
Последний достигает
12,2 см в длину и сделан гораздо грубее, чем
шигирские наконечники. Наконечники стрел и
копий подобной формы встречаются во многих
местах, особенно на севере Европейской части
СССР, и, следовательно, также не типичны
для Восточного Урала.
г) Наконечники
с выемкой
в
основании
Наконечники стрел с выемкой в основании
встречаются на Восточном Урале еще чаще,
чем простые треугольные. В одних случаях
выемки едва намечены, в других выражены
очень сильно. Среди них выделяются два типа:
треугольный и северный.
Т р е у г о л ь н ы й т и п (рис. 1, 10, 11, 12)
очень распространен. Треугольные наконечники с выемкой найдены в нескольких экземплярах на Палкинской стоянке
на Первом Карасьем озере5, на Втором Карасьем озере®,
на Исетском и на Черном озерах/, в Шигирском торфянике ® и др.
Распространение этого типа за пределами
восточного Урала настолько широко, что было
бы слишком затруднительно указать все места,
где он встречается. Треугольные наконечники
с выемкой известны как на юге и севере, так
и на западе Урала и в разных местах Сибири. Особенное распространение они получают
с началом металлического периода и существуют д а ж е в нео'металлическую эпоху. Они
найдены, например, в Ананьинском могильнике», на Ванвидзинской стоянке в Коми АССР
и т. д. В коллекции Заусайлова имеется медный наконечник такой формы. Место находки
неизвестно, но А. Талльгрен предполагает,
что након'ечник происходит из Восточной
России
С е в е р н ы й т и п (рис. 1, 17). Тип, который мы называем северным, характеризуется
формой удлиненного треугольника с. зазубрен• И. Я- с л о в ц о в. О находках предметов каменного периода близ г. Тюмени, табл. X V , рис. 70, А, В.
Изображения очень ллохие.
2 Музей УОЛЕ, инв. № 1506, 1508.
3 В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала, т. I.
4 Музей УОЛЕ, инв. № 1565, 2260.
5 Там же, инв. № 1166, 1174.
S ГИМ, фонды.
^ ГИМ, один наконечник с большой выемкой.
8 Музей УОЛЕ, инв. № 1504.
9 ГИМ, фонды.
•"А. Т а 11 g г е п. Kupfer- und Bronzezeit in Nordund Ostrussland, стр. 130, ipnc. 76; Его же. Collection
Zaoussailov, Helsingfors, 1916, стр. 26 и табл. VI,
1рис. 6.
ным'и краями. Края этого треугольника в некоторых случаях выгнуты, и тогда наконечник
приобретает ланцетовидную форму. Стрелы с
наконечниками такого типа обычны на севере
Европы, а на Восточном Урале найдено несколько экземпляров: в Шигирском торфянике
на Палкинской стоянке ^ и один обломок
на Втором Карасьем озере з. Наконечник северного типа был также найден на Липчинской стоянке в Тюменском округе.
2) Наконечники
копий
Наконечники копий представлены значительно меньшим числом экземпляров, чем стрелы.
О копьях имеется несколько указаний в археологической литературе. Например, в «Известиях Археологической комиссии» упоминается о
находке более чем 20 наконечников копий и
дротиков К этим сведениям следует относиться с большой осторожностью ввиду того, что
за копья могли быть приняты и другие орудия.
Среди того материала, который был доступен
нашему изучению, мы могли отметить только
одно орудие, которое, по всей вероятности,
употреблялось как наконечник копья или дротика. Орудие это довольно массивно, имеет
листовидную форму и поперечный разрез в виде овала. Обнаружено оно на Палкинской
стоянке 5 (рис. 1, 15). Там же найден небольшой обломок, очевидно также от наконечника
копья
На Черном озере был найден наконечник
треугольной формы с небольшой выемкой в
средней части (рис. 1,5). Размеры наконечника позволяют отнести его к категории дротиков
По сообщению Д. Н. Эдинга, подобный
наконечник, только меньшего размера, был
найден им в Горбуновском болоте.
Первая форма наконечников копий была
в употреблении не только на Восточном Урале,
но вторая в других местах нам неизвестна.
3) Ножевидные
пластинки
Ножевидные пластинки, имеющие в поперечном сечении форму треугольника или трапеции, встречаются на всех без исключения
стоянках в очень большом количестве. Одни из
них достигают значительной длины, другие,
напротив, миниатюрны. Небольшие пластинки
могли употребляться как вкладыши в костяные орудия. Последние были очень распространены на Восточном Урале. Большей частью
ножевидные пластинки не несут следов вторичной оббивки, но иногда их края отретуширо> Музей УОЛЕ, инв. № 1513.
2 Там же, инв. № 1537.
3 ГИМ, фонды.
4 ИАК, прибавление к вып. 22, 1907, стр. 21.
5 Музей УОЛЕ, инв. № 1551.
6 Там же, инв. № 1539.
7 ГИМ, фонды.
ШИГИРСКАЯ
ваны. Реже находятся пластинки, у которых
обработана нижняя поверхность. Ножевидные
пластинки употреблялись в разные времена и
в разных местах и потому не могут рассмдтриваться как типичный для Восточного Урала
материал.
4:) Асимметричные
режущие
43
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СКЛОНЕ УРАЛА
орудия
{ножи)
Ножевидные асимметричные орудия были
широко распространены на Восточном Урале.
Почти на всех стоянках, которые нами описаны, они представлены несколькими экземплярами (рис. 1, 14). Материалом для этих орудий служили кремнистый сланец, шифер, кремень и яшма. Сланцевые орудия часто делались из готовых естественных плиток, а не из
пластинок, отбиваемых от нуклеусов. В таких
случаях оббивались только края или даже
один край, а поверхности оставались без обработки. В качестве образцов мы можем указать на небольшой нож (?) из шифера и на
обломок орудия из сланцевой плитки, найденные на Палкинской с т о я н к е Э т и орудия отретушированы по обоим краям. В Шитирском
торфянике и на Первом Карасьем озере найдены прекрасные образцы сланцевых плиток, у
которых обработано только по одному краю
Такие же ножи найдены на Липчинской и
Андреевской стоянках в Тюменском округе.
Что касается кремневых орудий, то они делались из пластинок, отбиваемых от нуклеусов,
но и среди них нередко встречаются такие, у
которых обработаны только одни края. Примером могут служить пластинки с Палкинской
стоянки ^ и со Второго Карасьего озера
Но часто также у кремневых и сланцевых
плиток обработаны обе плоскости, верхняя и
нижняя. Прекрасные орудия, сделанные таким
образам, происходят, например, с Черного озера (из шифера)
со Второго Карасьего озера ® (из кремня) и более грубое — с Палкин
ской стоянки (из яшмы)
По форме эти орудия несколько отличаются
друг от друга. Все они асимметричны, но одни
довольно узкие, другие широкие, а третьи почти круглые. У тех орудий, которые обработаны
по обоим краям, обычно одно лезвие выпуклое,
а другое прямое или слегка вогнутое.
Вопрос о назначении этих орудий пока еще
не может быть разрешен. По Л. Пфейфферу,
подобные орудия вставлялись в рукоятки и
служили в качестве ножа
Г. Мортилье на' Музей УОЛЕ, инв. № 1S28, 1530 и 2373.
2 Там же, иив. № 1486, 1487; ГИМ, фонды.
3 Там же, иив. № 1532,
4 ГИМ, фонды.
5 Там же.
в Там же.
1 Музей УОЛЕ, инв. № 1537.
8 L. Р f е i f f е г. Die Werkzeuge der Steinzeitmenschen, Jena, 1921, стр. 15, 1рис. 14. стр. 46, рис. 73, В
и 74 А.
зывает аналогичные же пластинки пилами
Вообще следует заметить, что между ножами
и пилами трудно провести резкую границу и
потому, пожалуй, более осторожно называть
эти орудия просто режущими.
S)
Скребки
Скребки, найденные на стоянках, относимых
нами к шигирской культуре, сравнительно немногочисленны. В особенности это следует отметить в отношении тех стоянок, на которых
не производилось правильных исследований.
Скребки не слишком разнообразны. Многие из
них не имеют правильной формы и представляют собой просто осколок камня с отретушированным краем. Чаще всего и на всех без исключения стоянках встречаются скребки, сделанные из ножевидных пластинок, длинных
или коротких, или из обломков таких пластин
(рис. 1, 20). Другой тип скребков характеризуется лопастновидной формой с расширенным
рабочим концом (рис. 1, 21). Эти скребки
встречаются реже. С несомненностью нам удалось проследить их в Шигирском торфянике,
на Палкинской стоянке
на Втором Карасьем
озере и в Тюменском округе на Андреевской >и
Липчинской стоянках. Скребки этого типа,
точно так же, как и менее правильные, иногда
имеют нависающий рабочий конец, которым
очен1> удобно скрести^ (рис. 1, 22). Третьим
типом являются небольш^ие, довольно высокие
скребки почти круглой или слегка овальной
формы. Совсем не найдено скребков, обработанных кругом. Обычно ретушь занимает только половину окружности или даже еще меньшую часть ее. Скребки этого типа найдены на
Первом Карасьем
на Черном ^ и на Втором
Карасьем озерах®, близкие к ним — на Палкинской стоянке ^ (оба с нависающим концом). Встречаются также скребки, напоминающие формой современные ружейные кремни. Все известные на Восточном Урале типы
скребков были распространены почти повсеместно.
Орудия, именуемые археологами скребками,
служили, повидимому, не только как скребки
Термин «скребок» очень неопределенен, и мы
его употребляем только как условный. Но все
же является несомненным, что некоторые из
только что описанных орудий (например, с нависающим рабочим концом) употреблялись
именно как скребки.
' G. et А. M o r t i l i e r . Musee prehistorique, Paris, 1903, табл. XXXIX. ,ряс. 378, 381, 385.
2 Музей УОЛЕ, инв. № 2235 и 2266.
3 Там же, инв. № 2255, 2258, 2268 и др.
< ГИМ, фонды.
5 Там же.
в Там же.
7 Музей УОЛЕ, инв. № 2257 и 2268.
8 L. Р f е i f f е г. Die Werlizeuge der Steinzeitmenschen, стр. 22 и рис. 32, 33; ссл. также стр. 51.
8*
п. А. ДМИТРИЕВ
44
6)
Скобели
К этой категории бесспорно относится только одно орудие, найденное на Палкинской
стоянке (рис. 1, 23) К Скобель сделан из
красновато-черной яшмы. Он имеет довольно
правильную симметричную форму и по силуэту напоминает наконечник стрелы с выемкой, перевернутой острием вниз. То, что для
работы предназначена выемка, доказывается
присутствием на противоположном конце орудия плоскости удара и бугорка.
7)
Топоры
Как мы указывали в начале этого раздела,
на Восточном Урале ни разу не находили
сверленых каменных орудий, за исключением
грузил и пряслиц. Топоры, которые были найдены на стоянках или случайно, никогда не
имеют отверстия для рукоятки. Мате|риалом
для них служил кремень, зеленый камень
(фельзит) и халцедон. Техника обработки прекрасная; большинство топоров хорошо отполировано. По форме они отличаются друг от
друга, причем наиболее распространенными Я1вляются топоры, поперечный разрез которых
дает более или менее правильный овал (рис. 2,
12). Лезвие их всегда слегка закруглено и
обычно немного шире обуха, но 'последний все
же довольно широк и толст. В профиль топоры симметричны. Три экземпляра этого типа
были найдены в Шигирском торфянике
Первые два вполне подходят под данное описание,
а третий (рис. 2, 13) немного отличается от
них, главным образом тем, что его лезвие значительно шире обуха (топор имеет вид усеченного сектора) з. Кроме Шнгирского торфяника,
аналогичные находки сделаны на Палкинской
стоянке на Исетском ^ и на Аятском озерах
Такие же топоры известны и среди случайных
находок .
За пределами Восточного Урала топоры этого типа также известны. Очень близкий по
форме топор, только не так тщательно отполированный, был найден, например, в районе
г. Яранска
Кроме того, они известны в Прибалтике 3, в Финляндии
и т. д. Толстообушные топоры относятся к концу П1 и началу
II тысячелетия до н. э.
Совершенно исключительным по своей форме
' Музей УОЛЕ, инв. № 1554.
2 Музей УОЛЕ, кнв. № 1473, 1478 и 1479.
ЗА. H e i k e l .
Antiquites de la Siberie Occidentale, табл. XII, рис. 1 (рисунок неточный).
^ ГИМ и Музей УОЛЕ, йнв. № 1458, 2841.
5 ИАК, прибавление к вып. 22, 1907, стр. 20.
6 Suomen Museo, 1916, стр. II, рис. 2.
ГИМ, фонды, Нижне-Тагильский округ.
8 ГИМ. фонды.
' М. E b e r t .
Die baltischen Provinzen Kurland,
Livland,
Estland.
Praehistorische
Zeitschrift, 1913,
вып. V, 3, 4, стр. 503 и рис. 1.
J. А i 1 i о. Die steinzeitlichen Wohnplatzfunde in
Finland, Helsinlti, 1919, табл. VII, рис. 6 и др.
является топор из какого-то черного камня с
Первого Карасьего озера ' (первая археологическая находка на Восточном Урале). Топор
еще не закончен, но основная форма его уже
намечена (рис. 2, 10). Лезвие прекрасно зашлифовано, обух тупой. Верхняя и нижняя поверхности его еще не обработаны. В дальнейшем,
повидимому, намеревались просверлить этот
топор, так как иное скрепление с рукояткой в
данном случае невозможно'. По своему типу
топор совершенно не характерен для Восточного Урала и, вероятно, для местного-мастера
было трудно справиться с новой формой, образцом для которой могли служить северные
или западно-уральские топоры.
Третья форма топоров это — клин, четырехугольный в поперечном разрезе, более или менее хорошо отполированный. Лезвие обычно
шире, чем обух (рис. 2, 14). Эти топоры-клинья
достигают иногда громадных размеров (до
30 см длины). Такие топоры найдены в Шигирском торфянике на Ирбитском и Исетском
озерах
За пределами Восточного Урала они
известны на северо-западе, например в Дании
и с территории Карело-Финской ССР ^^ где
они относятся ко времени не позднее 1800 г.
до н. э.
Значительный размер этих орудий ставит под
вопрос способ их применения. Мы назвали их
топорами, но не употреблялись ли они также
и для другой цели. Аспелин, указывая на одно
из громадных орудий с полированным концом
с карельской территории, совершенно сходное
с нашим, предполагал, что такие орудия могли
служить пешнями '^. Нам кажется вероятным,
что эти орудия могли также употребляться при
раскалывании бревен на доски, которые, как
мы увидим ниже, несомненно выделывались на
Восточном Урале
8)
Долота
Долота, найденные на восточно-уральских
стоянках в небольшом количестве, делятся на
несколько типов. Наиболее распространенной
формой, повидимому, является долото с острым
обухом, круглое или овальное в поперечном
сечении. Лезвие прямое, заточенное с двух
1 Музей УОЛЕ, инв. № 1106.
2 Там же, инв. № 1465.
3 Хам же.
^ И. И. А. В о р с о. Северные древности Королевского музея в KoineHrarene, СПб., 1861, табл. 9 и 10,
G. at А. M o r t i l i e r . Musee prehistorique, табл. I—
III,
с. 568, 569.
5 1. R. A s p e 1 i n. Etudes archeologiques sur le
nord finno-ougrien, стр. 7.
е м . E b e r t . Die baltischen Provinzen
Kurland,
Livland, Estland. Praehistorische. Zeitschrift, вып. V,
3, 4, стр. 509.
7 I. R. A s p e 1 i n. ук. соч., стр. 7.
® В дальнейшем П. А. Дмитриев к этому вопросу
не воззращается. Однако он был прав в том отношении, что последующие раскопки на Горбуновском
торфянике О'бнаружили лриэнаки широкого применения колотых досок. Ред.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА
НА
ВОСТОЧНОМ
СК-ЧОНЕ
45
УРАЛА
Рис 1. Каменные орудия
д~ П,
/ е - / . 9 — наконечники
стргл; « —наконечник дротика;
20—22 — с к р е б к и ; 23 ~ с к о б е л ь :
/5 — наконечник кспья;
— нож;
п . А. ДМИТРИЕВ
46
сторон (рис. 2,9'). Размер этих долот довольно
большой. Некоторые экземпляры достигают
20 см в длину. Долота этого типа найдены в
Шигирском торфянике в двух экземплярах
на Первом и Втором Карасьих озерах и на
Исетском озере
Острообушковые орудия
Прибалтики и Финляндии, где они относятся
к первому периоду по Монтелиусу®, отличаются от восточно-уральских своей формой.
Вторым типом являются небольшие хорошо
отполированные клиновидные долота (рис. 2,
1. 3), найденные на Ирбитском * и Исетском
озерах 5 и на Палкинской стоянке
Последние
два орудия очень напоминают пластинки от
рубанка, так как в профиле они очень тонки,
а острое лезвие их наточено вторично с одной
стороны, что нередко наблюдается на орудиях
разной величины из Сибири и европейского
Севера. Эти орудия так тонки и остры, что
мы только условно считаем их долотами.
Третий тип долот — желобчатый, представлен только одним экземпляром, который происходит из Шигирского торфяника
Долото
сделано из зеленого камня и прекрасно отполировано. Рабочий конец немного шире обуха.
В поперечном сечении долото имеет месяцеобразную форму. Лезвие его сильно отточено
(рис. 2, 15).
9) Сегментовиднал
(рис. 2, в)
пластинка
На Палкинской стоянке найдено небольшое
(около 5 см) орудие сегментовидной формы
Полукруглый край — тупой, тогда как прямой
заточен в очень острое лезвие. Все орудие прекрасно отполировано. На других стоянках
Восточного Урала аналогичных орудий нет, но
зато такая же сегментовидная пластинка нами
найдена в 1926 г. на Липчинской стоянке в
Тюменском округе
Палкинская и липчинская пластинки, несомненно, имели одинаковое назначение. Возможно, что ими пользовались для скобления
кости или дерева. Опыты показали, что они
вполне могли удовлетворять этим целям.
10) Грубые
тесаные
(рис. 2, П )
орудия
Наиболее характерные тесаные орудия найдены на Первом Карасьем о з е р е и в Шигир' Музей УОЛЕ, инв. № 1477.
2 Там же.
3 J. А i 1 i 0. Trouvailles de I'age de la pierre,
стр. 3. SMYA, XXV, Helsingfors, 19II, pine. 4; Его же.
Die steinzeitliche Wohniplatzfunde in Finland, стр. 13—
16; M. E b e r t. Die baltlschen Provinzen Kurland.
Livland, Estland, стр. 503.
4 Музей УОЛЕ, инз. № 689,
5 ИАК, прибавление к выл. 22, 1907, стр. 20—21.
в Музей УОЛЕ, инв. № 2247.
7 Музей УОЛЕ, инв. № 1482.
8 Там же, инв. № 2345.
S П. В. Д м и т р и е в . Липчинская неометаллическая стоянка, табл. V, рис. 6.
10 Музей УОЛЕ, инв. № 1156, 1158.
ском торфянике
но известны они и на других стоянках. Эти орудия не имеют какой-либо
правильной формы. Обычно камень обтесывали лишь для того, чтобы получить режущий
край и, иногда, острый конец. Орудия эти
настолько примитивны
и массивны,
что
могли употребляться только для очень грубой
работы.
Никаких приспособлений для привязи к
рукоятке у них нет. Размеры их различны —
от 8 до 12 см в длину. Одно тесаное орудие
найдено и на Липчинской стоянке
близ
Тюмени
11)
Песты
(рис. 2, 8)
Каменные шлифованные песты найдены в
Шигирском торфянике ^ на Палкинской стоянке^ и на р. Аять-\ При каких условиях они
найдены, выяснить не удалось. Песты довольно
часто встречаются в Сибири, но время их точно не установлено. Некоторые из сибирских
(а также и тюменских) пестов имеют близкое
отношение к фаллическому культу®, но этого
нельзя сказать об уральских. Последние, несомненно, служили для растирания каких-либо
веществ.
12)
грузила
Каменные грузила для сетей известны различных типов. Одним из них является грузило
цилиндрической формы, опоясанное двумя пересекающимися под прямым углом желобками,
служащими для обматывания их веревкой
(рис. 2, 18). Такой камень был найден в Шигирском т о р ф я н и к е К а м е н ь четырехгранной
формы с одним желобком был
найден
И. Я. Словцовым на берегу Андреевского
озера.
Там ж е им были найдены шарообразные
глиняные грузила с двумя перекрещивающимися ж е л о б к а м и А . С. Уваров приводит круглые каменные грузила, найденные на Амуре
близ р. Птахи, которые совпадают по форме
с андреевскими глиняными грузилами Уваров
ошибочно считает их молотками. В Дании и
Норвегии мы находим аналогичные каменные
грузила '0. Грузила,
аналогичные
нашему
' Там же, инв. № 1492.
2 П. А. Д м и т р и е в . Липчинская неометаллическая стоянка, стр. 62.
3 Д. М. Л о б а н о в .
Каталог Музея УОЛЕ в
г. Екатеринбурге, стр. 321, № 91.
4 Музей УОЛЕ.
5 ГИМ, фонды.
® А. Т а 11 g г е п. Collection Tavostine, Helsingfors,
1917, стр. 36.
^ Музей УОЛЕ, инв. № 1481.
' И . Я. с л о в ц о в. О находках предметов каменного пери-ода близ г. Тюмени, табл. 12, рис. 9.
9 А. С. У в а р о в . Археология России. Каменный
период, т. I, стр. 272—273.
И. И. А. В о р с о . Северные древности Королевского музея в Копенлагене, табл. 18. рис. 87, 88.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА
НА
ВОСТОЧНОМ
СК-ЧОНЕ
УРАЛА
Рис. 2. Каменные орудия
1, 3, 9, 15 — д о л о т а ; 10, 12-14 — т о п о р ы ; 8 — п е с т ; 4, 5, 16—20 — г р у з и л а ; 11 — г р у б о е т е с а н о е о р у д и е 2 — камень с желобком; 6 — сегментовидная пластинка; 7 — сланцевое орудие неизвестного назначения-
47
п . А. ДМИТРИЕВ
48
употребляются до сих пор на Енисее ' и в других местах.
Другим типом являются кольцевидные грузила, сделанные из какой-то мягкой породы
(рис. 2, 5). Такое грузило было обнаружено
в Шигирском торфянике (в обломке)
Подобные ему грузила встречены в Сибири близ
г. Нерчинска
Третьим типом являются листовидные плитки из хлоритового сланца, обернутые в лыко
или бересту (рис. 2, 4). Подобные грузила найдены в Шигирском т о р ф я н и к е О н и , повидимому, непосредственно привязывались к сетям.
Четвертый тип представлен одним экземпляром с 03. Черного
Это грузило, овальное
в поперечном сечении, имеет грушевидную
форму (рис. 2, 19). В верхней части оно просверлено с двух сторон. Близкое по форме
грузило, только из глины, найдено нами при
раскопках 2-й Андреевской стоянки в 1928 г.
Наконец в качестве грузил употреблялись
простые камни, которые обертывались в лыко
или бересту и таким образом прикреплялись
к кольцу, согнутому из прута и также обернутому берестой. Такие завернутые в бересту
грузила называются кибасами. Эти грузила
найдены в большом количестве в Шигирском
торфянике, а потому их можно назвать кибасами шигирского типа (рис. 2, 20) . Интересно,
что кибасы, подобные шигирским, употребляются до сих пор на Енисее. Они очень разнообразны, но одним из самых распространенных
типов является небольшой камень, прикрепленный посредством куска холста или парусины
(рис. 2, 17) и реже посредством лыка (рис. 2,
16) к деревянному кольцу. Кольцо, диаметром
около 15 см, делается из черемухи. Удобство
таких грузил заключается в том, что они, благодаря кольцу, не путаются в ячеях сети
13)
Пряслица
Пряслица, сделанные из мягких пород камня, встречаются очень редко. Повидимому, их
заменяли глиняные кружки из черепков сосудов. Пряслице из камня было найдено в Шигирском торфянике.
14.) Жерновые
камни
В Шигирском торфянике был найден камень
довольно больших размеров, поверхность которого представляла чашевидное углубление'.
' Исаченко.
Материалы
по
исследованию
р. Енисея в рыболовном отношении, вып. V, Красноярск, 1911.
2 Музей УОЛЕ, инв. № 47.
З А . С. У в а р о в . Археология России. Каменный
период, т. II, стр. 104, табл. II, инв. № 3263.
•1 Музей УОЛЕ, инв. № 1452, 1453; В. Я- Т о л м а ч е в . Древяости Восточного Урала, т. II,. стр. 17.
5 ГИМ, фонды.
^ Исаченко.
Материалы
по
исследованию
р. Енисея в рыболовном отношении, вып. I, KipacHOярск, 1911, стр. 8 и 7.
' Посмертные записки М. В. Малахова, стр. 9.
М. В. Малахов считает этот камень точильным,
но нам кажется более правдоподобным, что он
употреблялся для растирания зерен. Камень
этот «по вышине похож на приплюснутый с
вершины каравай хлеба». Он имеет 13 см высоты и 36 см в диаметре. Материал — крупнозернистый, хорошо сцементированный песчаник. Верхняя поверхность стерта и представляет довольно равномерную вогнутость. Этот
камень по своей форме, характеру углубления
и величине может служить жерновом. На всех
стоянках Восточного Урала находились камни
неправильной формы с одной гладкой стертой
поверхностью. Этими камнями также могло
производиться растирание зерна. Прекрасная
терка найдена на р. Аять
Такой же камень
обнаружен нами на Липчинской стоянке.
IS) Предметы
неопределенного
назначения
В Шигирском торфянике найден каменный
(сланец) предмет, назначение которого загадочно (рис. 2, 7). Предмет имеет удлиненную
четырехгранную форму. В сечении он дает
ромб с притуплёнными углами. По боковым
более острым ребрам идут частые и глубокие
зарубки. Тупые ребра также имеют насечки,
но не такие глубокие
16) Камни
с поперечным
желобком
(рис. 2, 2)
На Черном ^ и на Первом Карасьем озерах
а также на Горбуновском болоте (по
сообщению Д. Н. Эдинга) найдены загадочные предметы из мягкого камня (талька). Несмотря на то, что форма их различна, они могут быть объединены в одну группу. У всех
этих предметов одна сторона совершенно гладкая, отшлифованная, а на противоположной
стороне, слегка выпуклой, проходит более или
менее глубокий желобок. Иногда верхняя сторона украшена резными линиями. По первому
впечатлению кажется, что эти камни служили
гладилками, но присутствие желобков делает
это предположение сомнительным.
Кроме перечисленных выше каменных орудий и изделий, на стоянках, относимых нами
к Шигирской культуре, часто находятся прекрасные нуклеусы со следами отжатых пластинок, точильные камни, камни с одной сглаженной поверхностью, литейные формы, которые будут рассмотрены при описании металлических вещей и т. д. В литературе имеются
указания на находку каменных пил и большого
сегментообразного орудия в 30 см длины, которое могло употребляться как кирка для
копания земли
'
а
^
*
S
ГИМ, фонды,
Музей УОЛЕ, инв.
1525.
ГИМ, фонды.
Там же.
ИАК, прибавление к вып. 23, 1907, стр. 21.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА 49
2. Изделия из кости и рога
Костяные изделия, представленные громадным количеством экземпляров, происходят
главным образом с Шигирского
торфяника,
сохранившего их в прекрасном виде. Кроме
того, они найдены на оз. Аять, Первом и Втором Карасьих озерах и в пещере Гебауэра.
Эти изделия крайне многочисленны, разнообразны и часто своеобразны. Материалом для
них служили преимущественно кости оленя и
рога лося. Костяные орудия обычно имеют
прекрасную форму и великолепно обработаны.
Поверхность их выскоблена и часто отполирована. На многих костяных орудиях можно видеть глубокие желобки, в которые вставлялись
небольшие кремневые пластинки, образующие
острое лезвие. Значительное количество подобных орудий позволяет говорить о том, что зубцеватая техника была сильно -развита Нередко орудия покрывались орнаментом. Изготовление орудий из кости развито так сильно, что
Шигирский торфяник может с полным правом
называться костеносным. Из кости делалось
оружие, орудия труда и предметы искусства.
К разряду оружия нужно отнести стрелы,
копья, гарпуны, рыболовные крючки, кривые
ножи с кремневыми ©кладышами. К орудиям
труда относятся проколки, лощила или гладила, лопаты, кайла, долота и др., а к предметам
искусства две головки лося.
1) Наконечники
стрел
Почти все костяные стрелы имеют черешковое скрепление. Чаще всего встречаются игловидные наконечники (рис. Ъ,6, 7, 10. 11, 12),
сделанные из плотной части крупных костей
оленя. Эти наконечники прекрасно описаны
В. Я. Толмачевым. Им приведено в известность
400 наконечнико1в этого типа. Многие из них
отличаются друг от друга деталями, но в общем форма их одинакова. Верхняя часть имеет
в разрезе большей частью круг и режеов.ал;но
иногда она образует с одной стороны лезвие.
Черешок или насад имеет форму высокого
конуса или высокой пирамиды, хотя нередко он
срезан на два ската (реже — на один). Острие
иногда незаметно переходит в черешок, но
часто они отделены друг от друга кольцеобразным выступом. Все наконечники прекрасно обработаны, а на некоторых из них даже нацарапаны узоры в виде прямых, волнистых и
зигзагообразных линий. Эти линии иногда спирально обвивают стержень стрелы. Черешки
обычно снабжены насечками, служащими для
более прочного скрепления с древком. Многие
наконечники сохранили остатки черной смолистой массы, а в одном случае на этой смо
' В поздних памятниках шигирсксй культупы вкладышевые орудия почти не встречаются.—• Рей.
7 Материалы по археслогииГМ 21
листой массе отчетливо видны следы тонких
волокон, охватывающих черешок кольцеобразно. Размер наконечников колеблется от 13,3 до
13,8 см, диаметр — от 0,5 до 1 см. Такие наконечники найдены в Шигирском торфянике, в
пещере Гебауэра ^ и на Аятском озере 2. Наконечники, напоминаюпще по форме уральские,
но не вполне с ними тождественные, имеются в
Прибалтике где они относятся к мезолиту и
неолиту. Но костяные орудия, как это будет
видно ниже, долго сохраняют свою форму, и
потому наши наконечники могут быть и более
поздними. Мы говорим о них как о стрелах,
хотя необычная форма вызывает некоторое сомнение. А. Талльгрен, Гаусман и В. Я. Толмачев считают их стрелами М. Эберт — наконечниками копий Д. И. Лобанов же описывает
их иначе: «Палочки длинные и круглые с острыми концами. По всей вероятности такие палочки заменяли иглы для плетения сетей»
Вряд ли можно согласиться с предположением
Лобанова, так как в таком случае они не прикреплялись бы к древку''.
Вторым типом являются
конусообразные
стрелы (рис. 3,8). Коническая часть острия
отделяется от черешка перехватом, резким,
кольцеобразным выступом или же и тем и другим. Острие имеет вид более или менее высокого конуса, иногда с несколько вогнутой
поверхностью. Черешок обычно отесан с двух
сторон как клин. Подобные стрелы найдены в
Шигирском торфянике, на Аятском ® и на
Втором Карасьем озерах® и в Прибалтике
Близкие, но не вполне аналогичные стрелы
' В . Я. Т о л м а ч е в . Дремости Восточного Урала, т. I.
2 Suomen Museo, 1916, рис. 4,
3 Katalog der Ausstellung zum X arch. Kongress
in Riga, 1899, табл. 1, рис. 56
* A. T a 11 g r e n. Neues iiber russische Arehaologie,
стр. 3.
5 Pnaehistorische Zeitschrift, 1913, стр. 510. рис. 1.
® Д. И. Л о б а н о в .
Каталог музея УОЛЕ в
г. Екатеринбурге, стр. 329, Ai" 115-^141.
' Игловидные костяные наконечники имеются в
очень большом ко.1«честве среди вещей из Шигирского торфяника. По большей части они не имеют
особо выделенного черешка. В тех редких случаях,
когда известна глубина их залегания, они всегда оказываются в 'СЛОЯХ, соответствующих раннему неолиту;
кх свет.южелтая окраска также сэидетельствует о том,
что они лежали, вероятнее всего, в сапропеле. На
стоянках шигирской культуры II и часто III тысячелетия до н. э. (например, на стоянках Горбуновского
торфяника) костяные стрелы такого типа уже не
встречаются. И в других местах чтот тип костяных
стрел был найден на наиболее древних стоянках —
Кунда в Эстонии, Лубана в Латвии, Нижнее Веретье в Архангельской области. Псзтг.му этот тип
наконечников стрел должен быть №CKj:io4eH из серии
тех вещей, которые хараетеризуют шигирскую культуру, как ее понимает в своей статье П. А. Дмитриев.
П. А. Дми11риеоу в то время, когда он писал статью,
это не могло быть известно, так как эти данные
стали известны при новых раскопках,— Ред.
S Suomen Museo, 1916, стр. 12.
9 ГИМ, фонды.
'"А. Т а II g г е п. Neues fiber russische Arehaologie, стр. 4 (Кунда и Риннекальн).
50
п. А. ДМИТРИЕВ
известны на некоторых городищах дьяковской
культуры.
Третьим типом является стрела с лопатовидным лезвием (рис. 3, 13), найденная в Шигирском торфянике. Середина головки стрелы массивна и в разрезе дает широкий овал. Противоположный лезвию конец заточен в круглый
черешок. Размер этой стрелы — 4,2 см.
Четвертый тип представлен одним экземпляром, найденным также в Шигирском торфянике (рис. Ъ,14). Головка стрелы имеет вид
усеченного конуса с основанием наверху. Конический черешок резко отграничен от головки
стрелы кольцеобразным выступом. Эта стрела
служила, повидимому, для оглушения какогонибудь небольшого животного. Ближайшими
аналогиями являются стрелки, сходные с нашей по назначению, найденные в костеносных
городиш,ах Кировской области' и в городищах
дьякова и городецкого типа: Огубском
Полецком городище близ г. Зарайска ^ и т. д.,
которые употреблялись, по мнению В. А. Городцова, для битья белок. Все указанные аналогии относятся к неометаллической эпохе и
отличаются от шигирской стрелы и по форме.
Пятым типом являются многочисленные ромбовидные наконечники, вырезанные из платных
и толстых костей животных (рис. 3, 15). В разрезе эти наконечники имеют вид трапеции.
Черешок и острие часто нельзя отличить друг
от друга, но иногда первый отесывается как
односкатный клин. Стрелы этого типа в бодшшом количестве встречаются в Шигирском
торфянике
Подобные же наконечники найдены на Ладожской стоянке® и в Прибалтике
хотя они и отличаются немного от наших.
Шестой тип найден в Шигирском торфянике
в одном экземпляре (рис. 3, 9). Это втульчатая стрелка с головкой в еиде небольшой четырехгранной пирамидки, которая постепенно
переходит во втулку. Последняя имеет форму
цилиндра с раздутыми боками и потому ее
диаметр в различных частях неодинаков. Отверстие просверлено в нижней части. Такая
же стрела найдена на Чувашском мысу близ
Тобольска
и относится, повидимому, к неометаллической эпохе.
' Г'ИМ, фонды.
2 В. А. Г о р о д ц о в. Болотное Огубское городище. Труды ГИМ. I, 1926,
3 Раскопки А. В. Дмитриевской. Материалы хранятся в Зарайском музее.
< Все подобные наконечники из Шигирского торфяника, повидимому, относятся действительно к позднему В!ремени; все они черного цвета, что указывает на
Ш1 ходку их в торфе. Один такой накснечоик стрелы
был найден в iKyprane под Ирби'гом и поступил в Myзей УОЛЕ от Стрельникова в 1919 г. {№ 2618).—РеЭ.
5 А. А. И н о с т р а н ц е в . Доисторический „чело. век 1каменного века побережья Ладожского озера,
СПб., 1882, стр. 167, табл. X, рис. 14 и 19.
® М. E b e r t .
Die baltische.n Proyjnzen Kur]and,
Livland, Estland, Praehisforische Zeilschrift, V, вир, 3,
4, 1913, стр. 515, рис. ,11, )из Рярну.
,. „
^ А. H e i k e l . Antiquites de Та Sibirie -Occldentale, табл. VI, рис. 3.
SJ Стержни
с биконической
(рис. 3, 1—5)
головкой
В Шигирском торфянике найдено много орудий, простейшие из которых имеют форму
круглой палочки,'заканчивающейся коническим
или биконическим утолщением (головкой) на
одном конце и заострением — на другом
(рис. 3 , . В некоторых случаях тыльный
конец затесан с двух сторон на клин (рис. 3 , 5 ) .
Иногда стержень имеет в разных своих частях
неодинаковую толщину. Самая тонкая часть
приходится приблизительно на середину, а в
конце стержень расширяется (рис. 3, 1). Более
сложную форму представляют орудия, имеющие помимо верхней головки бочкообразное
или биконическое утолщение на середине
(рис. 3, 3). Встречаются также стержни, которые два раза перевиваются кольцеобразными
валиками и оканчиваются головкой в виде
высокого конуса с вогнутыми контурами
(рис. 3 , 2 ) . Такие орудия найдены на Шигирском торфянике, на Аятском озере' и около
с. Катайского Камышловского уезда
Д л я чего служили эти стержни? Д. И. Лобанов в своем каталоге называет их просто и
осторожно длинными палочками с конусообразным утолщением на конце. А. Гекель указывает на них, как на наконечники копий, хотя
сам . сомневается в этом Мы не можем согласиться с этим предположением, так как для
наконечников копий, которые должны быть довольно массивными, эти стержни слишком
тонки и изящны.
В своей первой работе о шигирской культуре
мы высказывали предположение, основываясь
на .некотором сходстве этих орудий с веретенами
что и восточно-уральские стержни служили или для намотки ниток, или же коклюшками для плетения кружев. Деревянные
коклюшки употребляются во многих местах до
сих пор и по форме несколько напоминают
описываемые стержни. Но после более тщательного изучения многочисленных экземпляров
мы принуждены отказаться от первоначального предположения. Нижний конец рассматриваемых орудий заострен или, реже, срезан на
два ската, а это служит несомненным признаком того, что они вставлялись в древко.
К тому же концы стержня в некоторых случаях значительно шире средней части, а потому вряд ли на него можно было надеть пряслице.
А. А. Спицын и В. Я. Толмачев называют
эти" орудия наконечниками стрел и, повидимому, это предположение является
наиболее
правильным, хотя и оно вызывает сомнение.
' Suomen Museo, 1916, стр. 12, рис. 4.
Д; И. Л о б а н о в . Каталог музея УОЛЕ в
г. Екатеринбурге, стр. 339.
З А . H e i k e l . Antiquites de la Siberie Occidentale, CTD. 52.
•1 L.- P T e i f f e r . Die Werkzeuge der Steinzeitmenschen, рис. 488, с.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА
НА
ВОСТОЧНОМ
СКЛОНЕ
УРАЛА
51
Рис. 3. Костяные орудия
1—15 — н а к о н е ч н и к и с т р е л ; 16—17 - н о ж е в и д н ы е о р у д и я с о в к л а д ы ш а м и ; 18—23, 33 — г а р п у н ы ; 24 — р ы б о л о в н ы й к р ю ч о к ;
25 — 26 - к и н ж а л ы ; 27~2S — н а к о н е ч н и к и к о п и й ; 29, 30, 32 — н о ж и ; 31 — н е и з в е с т н о е о р у д и е .
7»
п . А. ДМИТРИЕВ
52
Некоторые экземпляры имеют настолько маленький, круто заточенный, черешок, что вряд
ли они могли быть прочно прикреплены к древку. Таким образом, вопрос о назначении этих
стержней остается пока открытым
3)
ней части наподобие рыбьего хвоста (рис. 3 , 2 5 ) .
Сходное оружие найдено на Ладожском озере;
А. А. Иностранцев называет его н о ж о м П о д
этим ж е названием они изданы у И. И, А. Ворсо^ из Дании.
Копья
В Шигирском торфянике найдено только два
экземпляра орудий, которые более или менее
определенно можно назвать копьями. Другие
орудия, напоминающие по внешнему виду наконечники копий, являются скорее кинжалами.
Одно из найденных копий черешковое, другое
втульчатое. Первое, в форме высокой трехгранной призмы, заострено вверху наподобие пирамидки (рис. 3, 27). Черешок его имеет вид
усеченного конуса и резко отделяется от
острия. Верхняя часть относится к нижней как
3 : 1 . Длина копья около 27 см. Орудие
тщательно выскоблено и полировано. Второй
наконечник копья сделан из трубчатой кости
животного. Острие (перо) овальной формы
постепенно переходит во втулку, в которую
вставлялась рукоятка. Размер
наконечника
17,5 см. Точно такие копья нам больше нигде
не известны (рис. 3, 28).
Неизвестные
(рис. 3, 31)
орудия
В. Я. Толмачев называет эти орудия копьями
но они, может быть, и не являются
таковыми. Они сделаны из трубчатых костей,
верхняя часть которых срезана и иногда очень
тщательно отполирована, а нижняя имеет вид
более или менее правильной трубки. Такие
орудия найдены в Шигирском торфянике и в
пещере Гебауэра
Подобные же орудия известны в костеносных городищах Кировской
области
У И. И. А. Ворсо приведено аналогичное орудие из Дании ^ под названием «острие для рогатины», хотя оно еще меньше похоже на рогатину, чем наши наконечники.
А. А. Спицын называет эти орудия боевыми
молотами.
Ножи
4^)
Кинжалы
В Шигирском торфянике найдено несколько
кинжалов. Сделаны они из плотной части трубчатых костей животных и несут следы полировки. Нужно полагать, что для изготовления
таких орудий кость распиливали вдоль на две
части и затем оттачивали ее. Кинжалы имеют
листовидную форму с плоской, лопатовидной
рукояткой, снабженной отверстием для привязи. Один кинжал, хранящийся в Ленинграде,
имеет на краях рукоятки зарубки (рис. 3 , 2 6 ) .
Рукоятка другого кинжала вырезана в верх1 Костяные стрелы с биконической -головкой без
каких-либо усложнений формы (добавочных утолщений
древка, перехватав в виде нарезных линий и т. п.)
встречаются преимущественно в ранш'х стоявках. Они
были найдены в 1Кунде, Нижнем Верегье, на стоянке
Погостище в Вологодской области, т. е. на стоянках
бореаль'ного и атлантического периода. На Шигирском
горфянике некоторые экземиляры таких стрел были
найдеНы вместе с игловидным типом стрел в стратиграфических условиях, указывающих также на атлантическое или более раннее время (на 2-м Курьиноком
пряиске—'в сапропеле и в верхней части глины, на
Старом Шигирском припеке — в нижней части глины).
Усложненные формы таких «эконечннков (о сборах
на 03. Лубана в Латвии, в Шигирском торфяникз)
относятся, noiDiJiaHMOMy, к более позднему времени, но
едва .пи позднее суббореальиого периода, к которому
могут относиться иногда и чистые формы наконечников стрел с биконической толозкой (ср. единичные
находки, например в овайном поселении на р. Модлоне и »а Караваевской стоянке в Вологодской области, на Волосовской стоянке близ г. Мурома). Во всяком случае этот тип наконечников стрел не может
быть отне1сен к комплексу вещей, характеризующих
шигирскую культуру, как ее понимает в своей статье
П. А. Дмитриев. См. прим. 216.—Ред.
В Шигирском торфянике найдено несколько
изогнутых ножей, у которых на мосте лезвия
нередко находится глубокий желобок для кремневых вкладышей. Ножи однолезвийные, но по
форме они несколько отличаются друг от друга. Один из них, хранящийся в складе древностей ГАИМК, имеет довольно простую форму
ножа около 24 см длиною, с желобком для
вкладышей на месте лезвия (рис. 3, 32). Другой нож из музея УОЛЕ, также со вкладышами, похож на первый, но только более изогнут
и по форме напоминает саблю (рис. 3, 29).
У основания он имеет слабо выраженную
шейку и тщательно отполированную нижнюю
поверхность. Размер этого ножа около 40 см.
Третий нож без вкладышей еще более изогнут
наподобие серпа (рис. 3, 30). Точных аналогий
таким ножам мы указать не можем, хотя вообще изогнутые ножевидные орудия, только более
грубой формы и без вкладышей, известны среди прибалтийских находок (из Пярну). М. Эберт
предполагает, что они могли служить для снимания шкуры
Что касается наших ножей.
1 А. А. И н о с т р а н ц е в . Доистчрический человек
каменного века побережья Ладожского озера, табл. IX,
рис. 1 и стр. 152.
2 И. И. А. В о р с о. Северные древности Королевского музея в Копеигагене, табл. 17, рис. 80.
3 В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала,
т. I.
4 Там же, рис. 13 и 14 (пещера Гебауэра).
5 ГИМ, фонды.
i
® И. И. А. В о р с о . Северные древности, табл. 17,
рис. 76.
' М. Е b е г t. Die baltischen Provinzen..., стр. 5Г4,
и рис. 110, q — t.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
то, судя по их размерам и форме, они, по всей
вероятности, являются оружием
7) Ножевидные
орудия
со
(рис. 3, 16, 17)
вкладышами
В Шигирском торфянике и в пещере Гебауэра 2 найдено очень большое количество костяных ножевидных орудий, которые могут >быть
разделены на два отдела: однолезвийные и
двулезвийные. И те и другие имеют форму
узкого наконечника, черешок которого или заострен, или имеет сид одно-двускатного клина. У однолезвийных орудий один край тупой,
а противоположный снабжен глубоким желобком, иногда сплошь заполненным кремневыми
вкладышами. У двулезвийных вкладыши помеш,ены с обеих сторон. Кремневые пластинки прикреплялись при помощи горной смолы,
остатки которой нередко сохраняются в желобках. О
назначении описанных орудий
имеются различные мнения. В. Я. Толмачев
называет их наконечниками стрел
М. В. Малахов — пилами \ а у М. Эберта подобное
орудие помещено вместе с гарпунами
Все эти предположения мало убедительны,
но, повидимо'му, описываемые орудия действительно прикреплялись к древку или к рукоятке, так как в противном случае не нужно было
бы заострять черешок. Не служили ли они
ножами? ®
8)
Гарпуны
Костяные гарпуны найдены в большом количестве в Шигирском торфянике, на Втором
Карасьем и на Аятском озерах. Гарпуны нельзя резко разграничить с игловидными наконечниками стрел, так как между ними существует
масса переходных форм. Некоторые наконечники стрел, как мы указывали, имеют как бы
лезвие. Иногда это лезвие снабжается небольшими зарубками, которые постепенно переходят в зубцы гарпуна (рис. 3, 19). Гарпуны
различаются между собою в деталях, но основная их форма одинакова!. У всех экзем-
пляров зубцы расположены всегда только с
одной стороны. Характерно также отсутствие
отверстий для привязи веревки. Различаются
же эти гарпуны друг от друга размерами, количеством зубцов, устройством нижней части
и т. н. У одних зубцы едва выделяются, у других сильно развиты. Некоторые гарпуны имеют
только один зубец (рис. 3 , / 5 ) , другие — два
(рис. 3, 20), третьи — т р и (рис. 3, 21) и т. д.
до очень многих (рис. 3, 23). В последнем
случае небольшие зубцы располагаются очень
часто. Нередко зубцы находятся на разных
расстояниях друг от друга. Вершины зубцов
образуют иногда прямую, иногда выпуклую и,
многие, вогнутую линию. Очень многие гарпуны у основания заостряются, образуя игловидный круглый или овальный в разрезе черешок.
Последний, повидимому, предназначался для
вставления орудия в древко. Возможно, в этом
случае гарпуном действовали как острогой. Но
многие гарпуны в нижней части резко утолщаются, хотя ниже опять заостряются. В некоторых случаях, особенно у крупных экземпляров, в нижней части имеются зарубки,
более или менее глубокие. Зарубки находятся
или на тыльной стороне (рис. 3,21) или на
стороне с зубцами. Самый кончик черешка
иногда имеет небольшой выступ (рис. 3, 22),
служащий дня привязи тонкой веревки. В коллекции ГАИМК находится гарпун, основание
которого несколько отогнуто назад и имеет
ряд глубоких зарубок (рис. 3, 33)
Кроме Урала такие гарпуны известны во
многих местах: в Германии, П р и б а л т и к е в
Северной
в Средней России и т. д. ^
9) Рыболовиые
крючни
Найденные в Шигирском торфянике рыболовные крючки вырезаны из одной кости и в
большинстве
случаев
не
имеют
зубцов
(рис. 3, 24). Только один экземпляр напоминает формой современный металлический.
10)
1 Костяные ножи со вкладышами, повидимому, относягся к более древнем'у времени, чем полагает
П. А. Дмотриев. Один из костяных ножей, найденный
на Шипчрском торфянике, находился в нижнем слое
глины В:месте с костяными стрелами игловидного типа
и типа с биконической головкой.—Рей.
2 В. Я- Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала, т. I.
3 Там же, т. II, стр. 175.
^ ЗУОЛЕ, 1887/88, т. XI, стр. 3.
5 М. Е b е г t. Die baltischen Provinzen..., стр. 512,
рис. 9, 1.
6 Наконечники стрел или гарпуны (разные авторы
называют их по-разному) со вкладышами относятся по
большей части к очень раннему времени. Ср. находки
в Кунде и Пярну, в Нижнем Веретье, некоторые стратиграф'ичбоки датируемые находки на Шигирском торфянике. В относительно поздних слоях торфяников
(II—I тысячелетие до н. э.) они не встречаются,— Ред.
53
Прополки
Проколки найдены только в Шигирском
торфянике и в небольшом количестве. Делались они из заостренных трубчатых или
' Katalog der Ausstellung zum X Archaol. Kongress
in Riga, табл. I, рис. 35. 39.
2 д_ A, И н о с т р а н ц е в . Доисторический чедавек
каменного века побережья Ладожского озера, табл. 1,
рис. 11, 12, обломки.
^ П. А. Дмитриев не выделяет ранних и поздних
типов костяных гарпунов. Однако некоторые из перечисленных им типов, как, например, с большим количеством мелких зубцов, а иногда даже с мелкими
зарубками, или гарпуны со вкладышами на стороне,
противоположной зубцам, и некоторые другие относятся ко времени, повидимому, значительно более
раннему, чем выделяемая им стадия шигирской культуры.— Ред.
п. А. ДМИТРИЕВ
54
грифельных ксктей животных. Одна проколка
имеет шейку и головку для привязи к ней
веревки (рис. 4, 15). Интересны сведения, полученные нами от Л. Р. Шульца, о том, что
некоторые из подобных проколок имеют отношение к текстильному производству. Они, по
его словам, до сих пор употребляются Хаитами (по Салыму, Конде, Демьянке, Оби и т. д.)
для вспарывания и ломанья стебля крапивы
при отделении волокон от сердцевины. Называются они «нямыш» или «наймыш». Эти
орудия постепенно выходят из употребления.
Прежде их знали и манси.
11) Гладила
или
лощила
Употребляемые при кожевенном
ремесле
гладила или лощила представляют собою костяную пластинку, тщательно заполированную.
Такая пластинка была найдена, например, в
пещере Гебауэра. В Шигирском торфянике
встречаются гладила и в виде лопаток
(рис. 4, 24), аналогии которым мы можем видеть в костеносных городищах
12) Костяные
пружки
с
прямоугольными
отверстиями
посередине
(рис. 4, 13)
•
Найдены в Шигирском торфянике в двух
экземплярах. Каково их назначение, сказать
трудно, но вряд ли они могли служить пряслицами.
13)
ЩИ веревок. Кайла найдены в Шигирском
торфянике и в пещере Гебауэра.
Имеются еще орудия из рога лося, найденные в Шигирском торфянике (рис. 4, 26) и
на Аятском о з е р е В о з м о ж н о , что и эти орудия
служили кайлами, но употреблялись без рукояток.
14:)
Лопаты
В. Я. Толмачев указывает на находки в
Шигирском торфянике двух больших лопастей,
изготовленных из оленьего рога. Лопасти эти
дошли до нас в плохой сохранности. Одна из
них имела, повидимому, четырехугольную, друг а я — о в а л ь н у ю форму. Последняя снабжена
отверстиями, расположенными в два вертикальных ряда. Дыры служили для привязи
лопасти к палке. Такая же лопата была найдена в железном руднике близ Кыштымского
завода
IS) Загадочное
орудие
(рис. 4, 23)
Найденное в Шигирском торфянике орудие,
имеет еп face вид двулезвийного ножа, одно
лезвие которого более выпукло, чем другое.
Орудие четырехгранной формы и в поперечном разрезе дает ромб. Оба конца заострены,
а лезвия имеют кремневые вкладыши. По
тупьщ ребрам нанесен резьбой слабый орнамент в виде коротких пересекающихся линий. Размер орудия около 35 см в длину. Назначение неопределенно.
Кайла
Находимые на Восточном Урале в большом
количестве кайла сделаны главным образом
из рога лося. Эти орудия имеют общую основную форму и различаются только деталями (рис. 4, 19). В кайлах надо различать две
части: рабочий конец и обух, предназначенный для скрепления с какой-нибудь рукояткой.
Нижняя поверхность орудий плоская, тогда
как верхняя — полукруглая. В поперечном разрезе рукоятка дает полукруг или полуовал.
Рабочий конец еп face имеет форму треугольника со слегка выпуклыми боками или же
длинного полуовала. Он обычно отделен от
тыльной части боковыми плечиками, которые
иногда соединены зарубкой. В этом случае
рабочий конец имеет большую высоту, чем
обух (рис. 4, 25). Иногда же тыльная часть
ничем не отделяется от рабочего конца, и тогда орудие несколько изогнуто (рис. 4, 14).
Один экземпляр имеет три глубоких зарубки
(рис. 4, 19).
Какую форму имела рукоятка, определенно
сказать нельзя, но, повидимому, она была
изогнутой. Наконечники прикреплялись к срезанному концу палки, повидимому, при помоt ГИМ. фонды. МАВГ, вып. 1, 1893, табл. VII.
16) Головки
лося
В Шигирском торфянике найдены две головки лося, сделанные из рога лося. Одна из
них хранится в складе древностей ГАИМК, и о
ней нам известно только со слов А. А. Спицына, другая же находится в Свердловске
(рис. 4, 6). Изображение чрезвычайно реалистично и хорошо выполнено. Д а ж е мелкие
детали исполнены прекрасно. Нижняя челюсть намечена при помощи двух параллельных линий.
Ближайшую аналогию этой головке мы находим
в Горбуновском
торфянике,
где
Д . Н. Эдингом в 1928 г. была найдена целая
деревянная фигурка лося, голова которой по
своим пропорциям и общему виду совпадаете
шигирской.
З а пределами Восточного Урала также известны скульптурные изображения голов животных, украшающих рукоятки
бронзовых
кинжалов или каменных топоров. Очень большое сходство наблюдается между шигирской
• Suomen Museo, 1916, стр. 13, рис. 5.
2 П. И. К р о т о в. О новой находке следов доисторической раз(работки уральских
рудников,
ИАК,
вып. 60, 1916, стр. 66—68.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
Рис. 4. Изделия из дерева, рога и металла
] — д е р е в я н н ы й идол; 2—3 — б р о н з о в ы е н а к о н е ч н и к и копий; 4 — л и т е й н а я ф о р м а д л я п т и ц е о б р а з н о г о и д о л а ; 5 — о д н о л е з з и й н ы й б р о н з о в ы й н о ж ; й — г о л о в к а л о с я и з р о г а ; 7 — б р о н з о в ы й и д о л ; S — медны'е р ы б о л о в н ы е к р ю ч к и ; 9 — п е д а л ь от з а с т у п а ;
]0 — д е р е в я н н а я л о ж к а ; 11—12 — б р о н з о в ы е к о в а н ы е н о ж и ; 13 — к о с т я н о й к р у ж о к ; 14» 19, 25 — к а й л а и з р о г а ; J5— к о с т я н а я
п р о к о л к а ; 16 — д е р е в я н н ы й з а с т у п ; П — п о п л а в о к и з с о с н о в о й к о р ы ; 18, 24 — КОСТЯНЫЕ л о щ и л у 20—21 — д е р е в я н н ы е в е с л а ;
22 — д е р е в я н н о е о р у д и е ; 23 — к о с т я н о е о р у д и е со в к л а д ы ш а м и ; 26 — о р у д и е и з р о г а ; 27 — б р у с о к и з п е с ч а н и к а .
55
56
п . А. ДМИТРИЕВ
ГОЛОВКОЙ и головкой лося на рукоятке бронзово'го кинжала из Сейминского могильника
•Последняя выполнена живо и очень реалистично. Снизу головка украшена такими же
параллельными линиями, какие мы наблюдаем
и на шигирской скульптуре. Несомненно, что и
в данном случае мастер хотел подчеркнуть
контуры нижней челюсти, хотя нужно согласиться с В. А. Городцовым
что эти линии
имеют скорее орнаментальный характер.
На острове Готланде найдена бронзовая головка лося, почти совпадающая по форме с
шигирской
Более далекие и несколько иначе трактованные аналогичные изображения мы
можем найти среди бронзовых древностей Сибири
Шигирские лосиные головки, несомненно,
являются предметами местного изготовления.
Это подтверждается тем, что аналогичные деревянные скульптурные изделия были встречены Д. Н. Эдингом на Горбуновском торфянике. Деревянная скульптура вообш.е была
сильно развита в шигирской культуре.
17)
Пуговицы
На Втором Карасьем озере Д. Н. МаминымСибиряком была обнаружена круглая костяная пуговица с двумя отверстиями
Одно отверстие совершенно закончено, а второе не досверлено до конца. В других местах Восточного Урала такие находки неизвестны, но на
2-й Андреевской стоянке в Тюменском округе
нам удалось найти подобную пуговицу.
Шигирские древности как по форме, так и
по технике обработки отличаются от памятников других костеносных культур. Если мы говорили о сходстве некоторых орудий с прибалтийскими и западно-уральскими, то все же
большая часть их оригинальна и характерна
для Восточного Урала.
3. Деревянные изделия
Деревянные изделия сохранились только в
торфяных стоянках. Наибольшее количество
их дал Шигирский торфяник, который разрабатывался интенсивнее, чем другие. В последние годы множество деревянных предметов
найдено Д. Н. Эдингом в Горбуновском болоте. Деревянные изделия позволяют осветить
жизнь племен шигирской культуры значительно полнее, чем это можно было бы сделать на
основании только одних каменных и костяных
1 в . А. Г о р о д ц о в . Культуры бронзовой эпохи в
Средней России. Отчет Государственною исторического музея, М., 1915, стр. 206, р.чс. 55 и 56,
2 Там же, стр. 209, рис. 57.
3 Сообщение Т. Арне на заседании Секции археологии РАНИОН 7 октября 1928 г.
В. А. Г о р о д ц о в . Культуры бронзовой эпохи в
Средней России; стр. 212, рис. 60 и стр. 214, рис. 63.
Головка лошади очень напоминает шигирскую.
5 ГИМ, фонды.
орудий. Дерево — наиболее удобный и легкий
для обработки материал, и потому оно всегда
имело громадное значение в жизни человека.
К сожалению, не все стоянки могут его сохранить. Мы не будем слишком подробно
останавливаться на описании деревянных предметов, так как о многих из них известно только по мелким заметкам и ко-ротким упоминаниям, разбросанным в различных статьях. Эти
упоминания иногда настолько кратки, что по
ним нельзя составить никакого представления
о форме тех или иных поделок. Дерево употреблялось для построек жилых помещений и
для изготовления различных предметов быта и
культа, оружия, орудий труда и т. д.
1) Остатки
деревянных
сооружений
В Шигирском торфянике, на Новом Шигирском прииске, в разрезе 1906 г. под черным
торфом были открыты остатки полуистлевших
«бревен, сложенных в виде барака», а около
них много О'бЛОМКОВ глиняных сосудов, угля и
кости ж и в о т н ы х Н и к а к и х более подробных
сведений об этой находке не имеется. Но очевидно, что здесь идет речь о каком-то прочном сооружении, возможно приспособленном
для жилья. В пользу этого предположения говорят остатки угля и костей (среди которых
один череп мелкого млекопитающего и два
черепа крупной птицы, найденные около
«барака»).
Остатки деревянных сооружений были открыты
и
на
Горбуновском
торфянике
М. О. Клером и Д. Н. Эдингом. Первый исследователь обнаружил там какой-то настил из
бревен («мост») и несколько построек в виде
пологих двускатных крыш, под которыми найдены культурные остатки
Настил держался
на кольях, заостренных металлически.м орудием, о чем ясно говорит материал, доставленный Д. Н. Эдингом. М. О. Клер предполагает,
что указанные постройки служили для жилья.
2) Лодки
и
плоты
По сведениям многих лиц, в Шигирском
торфянике была найдена деревянная долбленая лодка
Лодка была обнаружена в обломках в Горбуновском
болоте,
причем
М. О. Клер указывает, что она напоминает
шигирские лодки (sic!)
Там же был найден
плот. Косвенное указание на существование
лодок мы можем видеть в находках весел.
1 В. я . Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала,
т. II, стр. 207.
2 М. О. К л е р. Заметка о деревяйном мосте каменного века, стр. 7.
3 В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала,
т. И, стр. 172.
^ М. О. К л е р . Заметки о деревянном мосте каменного аека, стр. 6.
ШИГИРСКАЯ КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СКЛОНЕ УРАЛА
8)
Весла
Весла различной формы собраны на Шигирском и Горбуновском торфяниках в довольно
большом количестве. Такие же весла были
найдены в торфе на Андреевском озере Тюменского о к р у г а У одних весел лопасть
имеет лопатовидную форму, у других овальную (рис. 4, 21). Обычно весла делались из
одного куска дерева, но иногда лопасть приготовлялась отдельно и уже потом прикреплялась к палке. В складе древностей ГАИМК
имелась одна такая лопасть длиною в 0,67 м
и шириною в 0,156 м (рис. 4, 20).
4)
Сани
В Шигирском торфянике был найден обломок большого деревянного предмета загадочного назначения. Предмет этот имеет вид бруса, который в поперечном сечении дает контур
равнобедренного треугольника с отсеченными
боковыми углами. Основание треугольника
соответствует нижней части предмета и таким
образом верхняя часть его имеет двускатную
форму. Конец бруса закруглен. Нижняя часть
совершенно плоская и гладкая, у конца немного поднимается кверху. Длина предмета —
0,83 см, ширина — 10 см и наибольшая высота около 6 см. С первого взгляда можно подумать, что это лыжа, но при ближайшем рассмотрении станет совершенно ясным, что для
лыжи этот предмет слишком массивен. Кроме
того, на верхней части его имеются сквозные
поперечные отверстия (восемь небольших и
одно большое), соединяющие оба ската. Совершенно очевидно, что для лыжи такие отверстия не нужны. Назначение этого предмета
оставалось бы до сих пор загадочным, если бы
Д. Н. Эдингу не удалось найти в 1928 г. в
Горбуновском торфянике деревянную полосу,
сходную с описываемой, но более сложную по
устройству. Д. Н. Эдинг считает ее — и по
нашему мнению совершенно правильно — одним из полозьев от саней. Во всяком случае
нам кажется, что эта догадка вполне приложима и к описываемой нами находке. Повидимому, два таких полоза соединялись посредством поперечных палок, которые одним своим
концом входили в отверстия одной полосы, а
вторым — в отверстие другой, и, таким образом, получались весьма несложные по своей
конструкции сани 2.
S)
Лыжи
В Приканавском прииске близ Березовского
завода была найдена под торфом, на глубине
' Каталог музея при Тюменском реальном училище,
Тюмень, 1905, стр. 14, № 551.
2 В 1949 г. на одной из стоянок Горбуновского
торфяника был найден при раскопках аналогичный
предмет в целом виде, представляющий собою однополозные Саяи.— Ред.
8
Материалы по археологии, № 21
57
2,3 СМ, сосновая лыжа
Длина ее, судя по
описанию Нестеровского, равна 188, ширина
от 3,5 до 14,5 и толщина 1 см. Наибольшей
ширины лыжа достигает в передней части и
постепенно сужается к заднему концу. Лыжа
эта найдена при таких же условиях, при каких находились вещи в Шигирском и Горбуновском торфяниках, что и позволяет нам отнести ее к той ж е эпохе. Обломки лыж были
обнаружены и в Тюменском округе на берегу
Андреевского озера в торфе; они хранятся
сейчас в Тюменском музее
6) Лук
и копьевидное
оружие
Из предметов вооружения мы можем указать на обломки луков, находимых в Шигирском ^ и Горбуновском торфяниках. Кроме
обломков луков в Шигирском торфянике был
обнаружен деревянный предмет в виде копья
с отверстием в нижней части
(рис. 4, 22).
7) Кайла
и
ааступы
Из орудий труда найдены деревянные кайла и земледельческие орудия, описанные
В. Я- Толмачевым в его работе «Древнейшие
заступы, найденные на восточном склоне Среднего Урала» 5. Эти орудия, как удалось доказать Толмачеву, служили заступами. Они хранятся в музее УОЛЕ, в Государственном историческом музее и в складе древностей ГАИМК.
Материалом для этих орудий служили сосна,
ель, лиственница. Заступы имеют вид изогнутой палки (рис. 4, 16). Рабочий конец, более
массивный и заостренный, дает в разрезе подобие треугольника. Более широкая грань,
которая иногда имеет вид желоба, является
лицевой стороной орудия и находится с вогнутой стороны палки. Противоположная ж е сторона рабочего конца представляет ребро, образованное двумя гранями. Другой конец орудия, служащий рукояткой, более тонок. Иногда
он заострен
иногда имеет отогнутую назад
головку; в поперечном разрезе образует овал
или круг. Поверхность палки обтесана и
иногда гладко выскоблена. Приблизительно на
высоте 10—28 см от острия рабочего конца
эти орудия имеют одно или два четырехугольных отверстия, проходящие сквозь боковые
грани и служащие для вставления особой де1 Н. Я. Н е с т е р о Б ск и й. Об открытия лыжи,
остатков мамонта, быка и сосны, ЗУОЛЕ, 1891—1894,
XII, вып. 2, стр. 45.
2 Каталог Музея при Тюменском реальном училище. Тюмень, 1905. стр. 74. № 551.
3 В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала,
т. II. стр. 182; Д. И. Л о б а н о в. Каталог музея
УОЛЕ, стр. Э29, № 87; А. H e i k e l . Antiquites de la
Siberie Occidentale. стр. 54
•i A. H e i k e l . Antiquites de la Siberie Occidentale,
тэбл. XII, рис. 11; Д. И. Л о б а н о в . Каталог музея
УОЛЕ, 1898, стр. 328, № 71.
5 ИАК, вып. 60, 1916, стр. 36—43.
® ГИМ, фонды.
п . А. ДМИТРИЕВ
58
ревянной педали. Педали также были найдены
в нескольких экземплярах (рис. 4, 9). В одном случае был найден рабочий конец заступа
со вставленной в него педалью. Педали эти
имеют насад, иногда снабженный отверстием
для затычки. Тщательное изучение заступов и
педалей, произведенное В. Я. Толмачевым,
показало, что педаль вставлялась в отверстие
с правой стороны орудия (для правой ноги).
При копании земли заступ держали острым
ребром рабочего конца к себе, а плоской его
стороной от себя. Толмачев допускает, что к
рабочему концу могли иногда прикреплять
широкую лопасть, вроде тех, которые были
найдены в Шигирском торфянике (из кости).
Заступы и педали найдены не только в Шигирском торфянике, но и на берегу р. Аять,
в 1-м Быньговском прииске близ Невьянского
завода, близ с. Мясниковского б. Камышловского уезда. Современные заступы этого рода,
имеющиеся у сибирских народов, снабженные
небольшим железным
плоским
наконечником, употребляются лишь для выкапывания
кореньев 1'
S) Поплавок
и кольца
для
грузил
В Шигирском торфянике на Язевском прииске был найден поплавок из сосновой коры ^
(рис. 4, 17).
Среди деревянных поделок имеются еще
кольца для грузил, описанные нами при обзоре каменных изделий.
9) Сосуды,
ложки
(ковши)
Деревянные ложки находились неоднократно в Шигирском торфянике, а также в Горбуновском болоте. В. Я. Толмачев сообщает о
находке деревянного сосуда во 2-м Курьинском прииске
Гекель также отмечает эту
находку, причем дает (по рисунку А. М. Зайцева) сведения о ее материале и форме
Найденный сосуд выдолблен из осины. Судя по
рисунку Гекеля, он довольно высокий, причем
дно значительно у ж е отверстия. При взгляде
сверху он имеет овальную ладьевидную форму. У сосуда имеется ручка, а с противоположной стороны — носик.
Во 2-м Курьинском прииске, по Толмачеву ^
и в Язвинском — по Гекелю ® (у Толмачева
' В. я . Т о л м а ч е в . Древнейшие заступы, найденные на восточном склоне Среднего Урала, ИАК.
вып. 60, 1916, стр. 42.
2 Д. И. л о б а нов. Каталог Музея УОЛЕ, стр. 328,
№ 79; В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала, т. II, стр. 173.
3 В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала, т. II, стр. 178.
^ А. H e i k e l . Antiquites de la Siberia Occidentale,
crp. 52 и табл. XVI, рис. 9.
5 В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала, т. II, стр. 179, см. также ИАК, вып. 60, 1916,
стр. 94.
® А. H e i k e l . Antiquites de la Siberie Occidentale,
стр. 53.
совершенно нет такого названия прииска,
тогда как Гекель упоминает о находках на
2-м Ключевском), было найдено три ложки, из
которых одна ковшеобразной формы имеет, по
Гекелю, рукоятку с вырезанной головкой
утки (рис. 4, 10)
Головка эта исполнена
чрезвычайно реалистично.
В Новом Шигирском прииске найдена большая ложка с головкой лося на рукоятке
10)
Ключ
В Шигирском торфянике на Старом Шигирском прииске обнаружен деревянный ключ
который Толмачев называет просто деревянным инструментом с зубцами
Ключ имеет
г-образную форму. На внешней стороне его
вырезано несколько зубцов
11)
Идолы
К предметам культа относятся изображения
человекообразных идолов, сделанных из дерева. Идолы найдены в Шигирском торфянике
вместе с упомянутыми ложками на 2-м Ключевском прииске, как говорит Толмачев, и на
Язвинском прииске по Гекелю. Особый инте)ес представляет большой идол, описанный
3. Я. Толмачевым в его работе «Деревянный
идол из Шигирского торфяника»
Идол дошел до нас в 10 обломках, которые реставрированы В. Я. Толмачевым (рис. 4, 1). По
Толмачеву, идол имел громадные размеры.
Высота его была не меньше 5,30 м. Сделан
идол из сосновой доски, грубо вытесанной из
бревна. Нижняя часть фигуры очень мало
обработана, и Толмачев справедливо полагает,
что идол вкапывался в землю. Голова довольно грубо обтесана. Глазные впадины представляют собой просто зарубки, а нос — выступ.
Рот и глаза высверлены. Поверхность доски
покрыта насечным волнообразным орнаментом, который напоминает узоры на костяных
стрелах и гарпунах. На той части доски, которая изображает туловище, имеется пять вырезанных человеческих лиц, данных глазными
впадинами и носовым выступом. Три изображения находятся на лицевой и два на оборотной стороне доски. Гекель приводит рисунок
этого идола в совершенно другом виде, изображ а я его с руками и со скрещенными ногами
Идол, без сомнения, относится ко времени
шигирской культуры, так как его обломки были найдены вместе с каменными и костяными
' А. H e i k e l . Antiquites de la Siberie Occidentale,
табл. XII ,и стр. 109.
2 В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала, т. II. стр. 208.
3 «Древиосхи», т. XXII, вып. 1, 1909, стр. 325.
^ В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала,
т. II, стр. 181.
5 ГИМ, фонды.
6 ИАК, вып. 60, 1916.
А. H e i k e l . Antiquites de la Siberie Occidentale
табл. XVI, рис. 4.
ШИГИРСКАЯ КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СКЛОНЕ УРАЛА
орудиями и другими поделками из дерева.
Конец этой эпохи Толмачев определяет последними столетиями до и. э.
Головка от другого небольшого идола напоминает головку первого Только рот у идольчика вырублен, а не высверлен. Высота его —
0,21 м. Целый и очень хороший идол был найден Д. Н. Эдингом на Горбуновском болоте
в 1927 г.
12) Литейные
формы
На стоянках, относимых нами к шигирской
культуре, было обнаружено несколько литейных форм из песчаника или талька. Литейные
формы, как и металлические изделия, имеют
громадное значение для датировки, а потому
мы считаем необходимым подробнее остановиться на выяснении условий их нахождения.
В Музее УОЛЕ хранится брусок из песчаника (рис. 4, 27), найденный на Палкинской
стоянке
Вдоль бруска посредине идет глубокий полуцилиндрический желобок. Поверхность с желобком слегка выпуклая. В палеометаллических культурах Европейской части
СССР, Сибири, Западной Европы и других
стран 3 также известны подобные камни с
желобками. Только там они имеют полуовальную форму. В катакомбных
погребениях
В. А. Городцову удалось найти плотно пригнанные друг к другу парные камни со следами действия огня. Это дало основание думать,
что они служили литейными формами
Другие исследователи высказывают предположение, что подобные камни употреблялись для
выпрямления древков стрел. Вообще вопрос
о их назначении пока еще остается открытым,
хотя возможно, что эти камни могли употребляться для различных целей. Что касается
палкинского бруска, то он отличается от катакомбных не только прямоугольной формой, но
и тем, что поверхность с желобком у него
двускатная. Последнее обстоятельство как
будто говорит против того, что этот брусок
когда-то был литейной формой, но определенно это утверждать нельзя. Ведь брусок сделан
F3 песчаника и потому он мог употребляться
и как точильный камень. В таком случае
двускатность формы явилась в результате
стачивания камня. Таким образом, вопрос о
назначении палкинского бруска остается открытым.
На берегу Первого Карасьего озера вместе
с каменными орудиями были найдены каменные формы «для отливки бронзы»
но об
• А. H e i k e l . Antiquites de la Siberie Occidentale,
табл. XVI. ip«c. 3.
2 Музей УОЛЕ, ии[3. Xs 6-219.
3 В, A. Г о р о д ц о в . Культуры бронзовой эпохи в
Средней России, стр. 175.
Там же, стр. 168.
5 А. H e i k e l . Antiquites de la Siberie Occidentale,
стр. 56, рис. 2.
59
этих формах, кроме указания А. Гекеля, нам,
к сожалению, ничего не известно.
В Шигирском торфянике, по указанию Гекеля, было найдено три фрагмента литейных
форм. Что в них отливалось, сказать нельзя,
так как на камнях имеются только желобки.
На одном из найденных фрагментов выгравирована человеческая фигура. Эти фрагменты
найдены на глубине 3,5 м в Шигирском прииске У Гекеля, несомненно, речь идет о Старом Шигирском прииске, так как Новый начал разрабатываться только в 1895 г. (а книга
Гекеля вышла в 1894 г.). Там же были найдены, как пишет Гекель, наконечники костяных стрел, костяные ножи с кремневыми вставками, обломки глиняных сосудов, очень мало
орнаментированный сосуд с плоским дном, деревянный лук и т. д. В. Я. Толмачев перечисляет все эти вещи, кроме литейных форм.
В. Я. Толмачев указывает на находку в 1887 г.
литейных форм для отливки человекообразного
идола (рис. 4, 7) 2 и ножей под черным торфом, на так называемом Калатинском участке,
т. е. в совсем другой части торфяника.
Ножи, отливавшиеся в этих формах, были
однолезвийными и изогнутыми (рис. 4, 5) з.
У одного ножа на тупом краю в нижней части ясно виден ряд рельефных выпуклых
точек, а у другого выпуклые полоски, расположенные в виде двойного зигзага. К сожалению, нельзя восстановить их вполне, так как
литейные формы фрагментированы. Близкие
по форме орудия были найдены около Верхнего Кизила. Н. Н. Бортвин называет их серпами. Верхне-кизилские находки относятся
к абашевской к у л ь т у р е А н а л о г и ч н ы е ножи
в большом количестве встречаются среди сибирских древностей
(татарская
культура).
Форма для отливки человекообразного идола
не единична. На Втором Карасьем озере крестьянин Антропов нашел литейную форму для
птицеобразного идола ^ (рис. 4,4). Но формы
эти, судя по фигуркам, являются довольно
поздними. А. А. Спицын ® описывает их в своей работе «Вогульские и иные изображения» и
ставит в связь с некоторыми изображениями,
находимыми около Свердловска и в Тобольском округе. А. Талльгрен датирует эти формы
первыми веками н. э.
' A. H e i k e l . Antiquites de la Siberie Occidentale
стр. 53.
2 В. Я. Т о л м а ч е н . Древности Восточного Урала,
т. II, стр. 194.
3 Музей УОЛЕ, инв. № 1530 « 1531.
N. B o r t w i n . The Verkhny-Kisil Find, ESA, Ш,
1928, стр. 122—131, рис. 2—12.
5 «Древности», т. XV, вып. 2, 1894,
протоколы,
стр. 42—48.
в А. А. С п и ц ы н . Шаманские изображения. ЗОРСА,
т. VIII, вып. I, стр. 74, № 457, рисунок на стр. 139,
стр. 76, № 453 и рисунок на стр. 135.
''А. Т а 11 g г е п. Die russischen und asiatischen
archaologischen Sammlungen in Nationalmuseum Finlands, ESA, III, 1928, стр. 159.
8*
п . А. ДМИТРИЕВ
60
На Андреевском прииске Шигирского торфяника в 80-х годах прошлого столетия на
глубине 1,5 м под торфом, достигавшим в данном месте 1 м толщины, была найдена каменная литейная форма для отливки кельтов
Нам, к сожалению, эта форма неизвестна. На
том же прииске около 1911 г. в золотосодержащем песке был обнаружен медный трехгранный наконечник стрелы И в этом случае
находки не сопровождались какими-либо каменными, костяными или деревянными изделиями.
В дер. Палкино была найдена половина
тальковой литейной формы для отливки кельтов. Условия нахождения ее неизвестны. Отливаемые кельты имели клиновидную форму.
Лезвия их по ширине равнялись втулке. С небольшим отступом от края шла рельефная
линия. В поперечном сечении кельты давали
овал. Кельт, очень напоминающий по форме
палкинский, обнаружил В. Г. Дружинин при
раскопках городища на оз. Иртяш ® и на
03. Верхняя Нанога близ Кыштымского завода. Присутствие на городищах многих железных орудий, медных трехгранных наконечников стрел и т. д. заставляет относить их к
довольно позднему времени.
В Горбуновском торфянике был найден обломок формы для отливки кельта, но мы
почти ничего не можем о ней сказать 5.
На Исетском озере встречена тальковая
форма для отливки бронзовой трехгранной
«скифской» стрелы
Точные условия находки
неизвестны, а потому трудно судить о синхронности ее с предметами, описанными нами
выше. Но основываясь на том, что точно така,я же литейная форма была обнаружена при
раскопках на Иртяшском городище, мы склонны считать обе формы одновременными.
Итак, почти все литейные формы, найденные
на территории интересующих нас памятников,
оказываются изолированными от вещей, описанных нами в этой главе. Только обломок
формы для кельта из Горбуновского торфяника связывается с каменными и деревянными
орудиями. Все другие перечисленные нами
формы относятся уже к довольно позднему
времени, близкому к эпохе существования
ананьинской культуры.
4. Медные и бронзовые изделия
Медные и бронзовые вещи, найденные в области распространения шигирской культуры.
' В. я . Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала,
т. III, стр. 194.
2 Там же.
3 ГИМ, фонды.
< А. А. С п и ц ы н, Зауральские древние городища.
ЗОРСА. т. VIII, вып. 1, Ш6, стр. 222, рис. 12.
5 Обломок литейной формы для отливки кельта
сейминского типа был найден Д. Н. Эдингом при
раскопках 1-й Береговой стоянк!.!.—Ред.
S Музей УОЛЕ; А. Т а 11 g г е п.
L'epoque dite
d'Ananino, стр. 133, рис. 102.
не слишком многочисленны. Так же как в литейных формах, мы видим здесь вещи разновременные. К древним типам могут быть отнесены медные пластинки, медные рыболовные
крючки, некоторые ножи и кельты. Более
поздними являются стрелы, зеркала, кельты,
близкие к ананьинским, и др.
1)
Ножи
В Шигирском торфянике найдено несколько
медных ножей. Интересен небольшой листовидный кованый ножичек (рис. 4, 12), напоминающий медные ножи палеометаллической
эпохи Европейской части СССР и Кавказа К
Возможно, что эта форма ножа проникла на
Урал именно с юга, как и некоторые другие
предметы. Другой нож, также кованый, имеет
ромбовидную форму (рис. 4, 11) 2. Нет никаких указаний на условия нахождения этих
ножей.
2)
Кельты
Из Шигирского торфяника происходят несколько кельтов. Два из них обнаружены в
1885 г. на правом берегу р. Шигирский Исток
под торфом, на глубине 2 м® (по Гекелю, на
глубине 1,60 м). Рядом с кельтами не было
никаких вещей, но в 1900 г. вблизи этого места (правда, неизвестно, на котором берегу)
на той же глубине были найдены шесть костяных стрел (одна «с кремневым лезвием») и
обструганный кусок рога лося. Кельты изданы
Гекелем
но в его рисунках имеются неточности. Так, рис. 1 неправильно передает орнамент кельта. Этот кельт имеет лезвие более
узкое, чем втулку, причем высота его больше
ширины (рис. 5, / ) . Шестигранный кельт
украшен вертикальными рельефными линиями
(по одной с каждой стороны, а не по две, как
у Гекеля) и двумя параллельными валиками,
обхватывающими край втулки. Кельт имеет
отверстие для гвоздя
Ближе всего по орнаменту к этому кельту подходят ананьинские
кельты (рис. 5, 2), которые, однако, отличаются от шигирского своими пропорциями; отверстие для гвоздя у них отсутствует, орнаментальные линии не так резко выражены.
Немного отличается от описанного кельт,
найденный также в Шигирском торфянике, но
неизвестно, при каких условиях (рис. 5, 3).
Лезвие этого кельта, как и первого, уже втулки. Втулка имеет овальную форму. Вверху она
опоясана тремя рельефными линиями. Средние линии не параллельны, а расходятся
1 Музей УОЛЕ, ияв. № 1545.
2 Там же, инв. Л'Ь 1537.
3 В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала,
т. II, стр. 183.
< А. Н е ) к el. Antiquites de la Siberie Occidentale,
рис. 1 и 2,
5 Музей УОЛЕ, инв. Л^г 68.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА
НА
ПОД углом из одной точки 1. Наиболее сходные
с этим кельты мы можем видеть опять в ананьинской культуре, причем на ананьинских
кельтах линии не так рельефны, как здесь
(рис. 5, 4).
Третий кельт из Шигирского торфяника найден вместе с первым. Аналогичный кельт
найден на Ирбитском озере, неизвестно при
каких условиях 2. Шигирские и ирбитский
кельты имеют шестигранную форму (рис. 5, 5).
ВОСТОЧНОМ
СК-ЧОНЕ
УРАЛА
61
Но кельт из Мааника отличается от шигирского овальным сечением и некоторыми другими деталями. А. Гакман относит его к более позднему времени
На Ирбитском озере
был найден еш,е кельт, изданный у Гекеля^;
лезвие его несколько у ж е втулки (рис. 5, 7);
кельт имеет отверстие для гвоздя; вверху
втулку охватывают две параллельные рельефные линии, которые пересекаются четырьмя
перпендикулярными им линиями. Такой же
J
S
Рис. 5. Бронзовые кельты
1, 3, 5 —из
Ш и г и р с к о г о т о р ф я н и к а ; 2, 4 —т
Ширина лезвия почти равна ширине втулки.
У обоих кельтов, повидимому, были отверстия
для гвоздя. Орнамент их такой: по верхнему
краю они опоясаны двумя параллельными
рельефными линиями; на средних лобных гранях на шигирском кельте имеется семь, на ирбитском три рельефных линии, перпендикулярных первым двум; эти линии не доходят до
лезвия кельта, а прерываются приблизительно
на '/з его высоты. Шестигранные кельты с таким же орнаментом найдены в Котловском ^
и Ананьинском могильниках * (рис. 5, 6).
А. Талльгрен сближает шигирский кельт с
кельтом из Мааника, причем считает, что
последний возник под влиянием первого. По
его мнению, этот кельт немного моложе кельтов типа пьелавези (XIII—X вв. до н. э.)
' Там же, инв. № 66.
2 Там же, инв. Л'Ь 701.
3 МАВГР, вып. III, табл. 10, рис. 2 и 3.
* ГИМ, фонды.
5 А. Т а II g г е п. Kupfer- und Bronzezeit in Nordund Ostrussland, стр.
Ананьинского
могильника; 7 — с Ирбитского озера
кельт найден случайно на берегу оз. Аллан
Свердловской области. Сходство этих кельтов с ананьинскими позволяет сближать их и
хронологически. Очень важно, что описанные
кельты не связаны с находкой каменных или
костяных орудий. Обломок бронзового кельта
обнаружен в 1914 г. С. А. Теплоуховым на
03. Аять
По своему орнаменту этот кельт,
несомненно, относится к типу сейминских
кельтов
несмотря на то, что его узор более
сложный и богатый. На аятском кельте мы
видим узор в виде лесенки, заштрихованных
треугольников и цепочки из ромбов, т. е. все
те же элементы, что и на сейминских кельтах.
'I. А i И о
et А. Н а с к m а п п.
Trouvailles
prehistoriques, Вена, 1926, стр. 34.
2 А. H e i k e l . Antiquites de la Siblrie Occidentale,
табл. XII, piBc. 19.
3G. M e r h a r d t .
Bronzezeit am Jenissei, Вена,
1Q26, стр. 74, рис 40.
•I В. A. Г о p о д ц о в. Культуры бронзовой эпохи
в Средней России, стр. Ю4, рис. 45.
62
п . А. ДМИТРИЕВ
Кельты сейминского типа не раз находились
на Восточном Урале. Один из них был найден
около дер. Сосновской, другой происходит из
«зауральской части Пермской губернии» (хранится в г. Свердловске) и третий — тот, о котором здесь идет речь. Кроме того, один сейминский кельт, неизвестно, при каких условиях, был найден недалеко от г. Тюмени,
близ дер. Гилевой
В б. Тобольской губернии
было найдено еще два таких кельта
Далее
на Восток аналогичные находки были сделаны
около 0.мска ^ и в Красноярском крае''.
Литейная форма для сейминского кельта хранится в Тюменском музее ® (из Минусинской
котловины). В Европейской части СССР наиболее характерные экземпляры были найдены
в Сейминском могильнике в Горьковской области J 8 — 1 0 экз.) 6, в б. Вятской (1) 7, Казанской (1) ® и Пермской губерниях (ст. Турбино) и в Коми АССР близ г. Сыктывкар
А. Талльгрен перечисляет большое количество
находок таких же кельтов (типа пьелавези),
но Г. Мерхарт совершенно правильно отмечает, что им присоединены к этой группе и
кельты без орнамента, не характерные для
сейминской культуры.
Подробные сведения о распространении сейминских кельтов дают В. А. Городцов и Мерхарт. Мы, с своей стороны, указываем на случайную находку сейминского кельта с одним
ушком на холме Шайна Эг близ г. Сыктывкар.
Время существования сейминских кельтов,
в чем сходятся все исследователи, совпадает
со второй половиной II тысячелетия до н. э.,
хотя аятский кельт Мерхарт датирует более
поздним временем, считая его вырождающейся формой.
Мы не будем останавливаться на выяснении
родины кельтов, так как эти вопросы достаточно хорошо разработаны В. А. Городцовым
и А. Талльгреном. Никаких новых материалов
для решения наш материал не дает. В. А. Го-
' А . Т а 11 g г е п. Collection Zaoussailov, Helsingfors, 1916, сгр. 33, рис. 34 ii т. д. Ошибочно указано
место находки у с. Боровой. Эту ошибку повторяет
Талльгрен, ссылаюш.ийся на Гекеля и на Городцова,
у которого даны правильные сведения о месте находки этого кельта.
2 В. А. Г о р о д ц о в .
Культуры бронзовой эпохи
в Средней Роооии, сгр. 196, пржм. 5.
S ГИМ, фонды.
••В. В. Р а д л о в. Сибирские древности,
MAP,
т. II, вып. .1, № 27, 1902, табл. IX, рис. 12.
5 С. В. К и с е л е в . Литейная форма из Сибири,
ТСА РАНИОН, II, 1928, стр. 9; А. Т а 11 g г е п.
Collection Zaoussailov, т. I, стр. 28, рис. 28.
6 В. А. Г о р о д ц о в .
Культуры бронзовой эпохи
в Средней России, ст.р. 194; А. Т а 11 g г е п. Collection Zaoussiailov, I, стр. 38.
^G. M e r h a r t . Bronzezeit am Jenissei, стр. 74,
piic. 39.'
8 A. T a 11 g r e П, Collection Zaoussailov, т. I,
табл. XI, рис. 1.
9 Сыктывкарский музей.
родцов считает родиной кельтов Сибирь или
Китай
, ! 3) Наконечники
стрел
Бронзовые трехгранные наконечники стрел
«скифского» типа были найдены в Шигирском
торфянике, на Андреевском прииске ^ и на
мысу Сухой Ельник Аятского озера з. Кроме
того, имеется несколько таких наконечников,
собранных Д . Н. Анучиным на приисках Екатеринбургского уезда
На Исетском озере
была найдена форма для отливки стрел этого
типа. Таким образом, мы видим, что на интересующих нас стоянках трехгранные стрелы
встречаются нередко, но только на одном
Аятском озере наконечник стрелы был найден
вместе с каменными орудиями.
4J Рыболовные
крючки
(рис. 4, 8)
Медные удильные крючки встречаются на
Восточном Урале довольно часто. Размеры их
от 2 до 6 см. Простейшие из них представляют собою просто согнутую проволоку с утолщением на конце для привязи. Более сложные
имеют на остром конце жало, как и современные нам стальные крючки. Один крючок снабжен двумя зубцами. Такие крючки найдены
в нескольких экземплярах в золотоносных
песках Шигирского торфяника
в таком же
песке (под аллювием, на глубине 3—4 м) на
р. Багаряк (б. владения Каменского завода)
на Усть-Мурзинском прииске около Березовского завода (на такой же глубине)
около
с. Усть-Миасского Шадринского района вместе
с каменными орудиями и керамическими поделками
.Последняя находка очень важна в
том отношении, что благодаря ей медные
крючки хронологически связываются с каменными орудиями. Любопытно отметить, что
аналогичные крючки найдены среди вещей
абашевской культуры s.
S) Наконечники
копий
(рис. 4, 5, 2)
Наконечники копий были обнаружены только на Ирбитском озере у с. Малый Таушкан,
т. е. там, где была собрана довольно большая
' В . А. Г о р о д ц о в .
Культуры бронзовой ЭПО)ЬИ
в Средней России, стр. 187.
2 В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного Урала
стр. 194.
3 А. м . З а й ц е в . К археологии Урала, стр. 52;
ГИМ, фонды.
^ ГИМ, фонды.
5 Музей УОЛЕ, инв. № 1532—1535.
в А." И е i к е 1. Antiquites de la Siberie Occldentale,
табл. XV, рис. 3; Д. И. Л о б а н о в . Каталог Музея
УОЛЕ, 1898, стр. 337 и 432.
7 Там же, стр. 337 и 433.
8 Д. И. Л о б а н о в .
Каталог
Музея УОЛЕ,
стр. 360, инв. № 1991 1и 1992.
9 N. B o r t v i n . The Verkhny-Kisil Find, рис. 2—11.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА
НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
коллекция каменных орудий и глиняных изделий. Гекель указывает на три втульчатых наконечника, из которых два относятся к листовидно-стержневому (4, 3)
а третий к прорезному типам (рис. 4, 2)
Листовидно-стержневые копья являются наиболее древней формой втульчатых наконечников. Последние, появившись в раннюю пору палеометалла на
Востоке, быстро распространяются повсюду и
продолжают еще существовать в раннюю пору
неометалла. Самыми поздними представителями этого типа на востоке Европейской части
СССР мы считаем ананьинские копья.
Прорезной тип, который на юге, несомненно,
существовал только в доскифских культурах,
особенно характерен для могильников ананьинской эпохи. Таким образом, если наконечники с Ирбитского озера и не могут быть точно датированы, то все же время их существования, повидимому, очень близко к ананьинскому.
6)
Кинжал
Гекель отмечает находку кинжала с бронзовым клинком и с медной рукояткой на Ирбитском озере
Клинок кинжала по очертаниям
напоминает ножи срубного типа, которые
встречались и в Зауралье'' (рис. А, 11, из
с. Воскресенского).
7)
Зеркало
На Ирбитском же озере найдено одно бронзовое зеркало с ушком на обратной поверхности Оно совпадает по форме с простейшими
сибирскими зеркалами. А. Талльгрен датирует
подобные зеркала последними веками до н. э.
Во всяком случае, они известны в могильниках
ананьинской эпохи
Такое же зеркало найдено на Ирбитском городище близ Кыштымского завода.
5. Глиняные изделия
Керамические изделия, очень распространенные на Восточном Урале, являются самым
характерным материалом для определения
шигирской культуры. Для поделок употреблялась глина с таким большим количеством
талька и слюды, что обломки сосудов скользки
и жирны наощупь. Нередко кусочки талька
настолько велики, что сосуд кажется мозаичным. Кроме слюды и талька обломки изделия
' А . Н е i к е 1. Antiquites de la Siberie Occidentale,
стр. 55, табл. XII, 15, 21.
2 Там же, табл. XII, 4.
ЗА. H e i k e l . Antiquites de la Siberie Occidentale,
табл. ХП, 18 и стр. 55.
Там же, стр. 55 и табл. XII, 16.
5 Там же, стр. 55 и табл. XII, 3.
6 А. Т а 11 g г е п. Collection Tavostine, Helsingfors, 1917, стр. 56 a.
^ ГИМ, фонды.
63
содержат иногда большое количество песка
или дресвы. Это было отмечено А. Е. Теплоуховым, который говорит, что «примесь хряща
и песка в составе глины иногда очень велика
до того, что черепки походят на песчаники или
пластинки из хряща, связанного с глиной»
Такие обломки шероховаты. Реже встречаются черепки, которые не содержат каких-либо
заметных примесей. По вопросу о том, искусственные ли это примеси или же естественные,
в литературе
существуют
два
взгляда.
А. Е. Теплоухов считает примесь песка и талька искусственной, причем присутствие последнего он объясняет вообще стремлением человека украшать окружающие его предметы.
Ф. А. Теплоухов высказывает это же мнение,
несмотря на то, что в природе глины редко
бывают чистыми". В. А. Городцов в 1901 г.
высказался за естественное происхождение
этих примесей 2, и нам кажется, что вопрос о
примеси талька и слюды к глине может быть
решен именно в этом смысле. На Разбойничьем
острове
Первого
Карасьего
озера
Д. Н. Маминым-Сибиряком была обнаружена
красная слюдистая глина, «рыхлая, благодаря
слюде, жирная наощупь»
в ней находились
обломки сосудов, сделанных из глины с такими же примесями. Слюдистая глина была открыта и на Втором Карасьем озере, где
обломки сосуда также имели аналогичный состав. Таким образом, примеси слюды и талька
можно считать естественными.
Иного мнения мы придерживаемся относительно примеси песка. В природе очень редко
встречается глина, пригодная для поделок без
искусственных изменений состава. Природные
глины делятся на жирные и тощие. Первые
обладают большой пластичностью и вязкостью,
вторые вязкость теряют, но пластичность сохраняют. Жирные глины, не имеющие заметных примесей, не могут употребляться для поделок, так как они слишком вязки и липки,
просыхают долго и неравномерно. Края сосуда, сделанного из этой глины, высохнут скорее, чем дно, вследствие чего он растрескается
и искривится. Кроме того, для обжига жирной
глины нужен сильный жар, тогда как для
отощенной глины температура печи может
быть значительно ниже.
Таким образом жирную неотощенную глину
для поделок применять нельзя. Повидимому,
древние мастера также знали это и к природной
глине прибавляли те или иные примеси, необходимые для лучшей формовки, просыхания
и обжигания сосудов. Поэтому в большинстве
' А. Е. Т е п л о у х о в . Описание коллекций черепков Кудымкарского городища. ЗУОЛЕ, 1881/84, т. VII,
вып. 4, стр. 184.
2 Труды Пермской ученой
архивной
комиссии,
вып. 1, стр. 49—^50.
3 В. А. Г о р о д ц о в . Русская доисторическая керамика. Труды XI А. е., 1901, стр. 594.
^ Д . Н. М а м и н - С и б и р я к .
Археологическая
поездка по Уралу, стр. 95.
п . А. ДМИТРИЕВ
64
случаев мы можем считать примесь песка ц
дресвы искусственной.
Из глины делались сосуды, грузила, моталки, пряслица и т. д.
1)
Сосуды
Обломки глиняных сосудов,
найденные
в громадном количестве во всех стоянках, относимых нами к шигирской культуре, указывают на большое развитие гончарного ремесла. Обломки на одной и той же стоянке иногда 04€iHb тонки, иногда же достигают
значительной толщины. Технику изготовления
сосудов нам выяснить не удалось, но нет никакого сомнения в том, что они делались без
гончарного круга, а затем после формовки
сглаживались какой-нибудь щеткой, травой
и пр. Следы от сглаживания в виде штрихов
сохраняются очень часто на внутренних стенках сосудов. А. Е. Теплоухов предположил, что
эти штрихи являются отпечатками форм, сплетенных из соломы или тростника, но уже многие исследователи отмечали, что это не так.
У восточно-уральских черепков
наружная
поверхность обычно н,е имеет подобных
штрихов.
Обжигались сосуды не сильно. Степень обжига можно определить терминами средний и
слабый (по В. А. Городцову).
Ф о р м а с о с у д о в . Форма сосудов довольно разнообразна. В Шигирском торфянике,
кроме черепков, найдено несколько совершенно
целых небольших сосудов, позволяющих восстановить форму крупных. Большинство имеет
полусферическое или коническое дно, но есть и
плоскодонные сосуды. Мы обратим внимание
сначала на целые экземпляры и для_ удобства
описания разделим их на три отдела:' сосуды с
полусферическим дном, сосуды с коническим
дном и сосуды с дном плоским.
а) С о с у д ы
с
полусферическим
д н о м самые распространенные на стоянках
шигирской культуры. Они значительно преобладают над сосудами, имеющими коническое
или плоское дно. Их стенки и днища всегда
покрыты орнаментом. В Шигирском торфянике
найдено несколько целых сосудов с полусферическим дном (горшки, плошки).
П е р в ы й т и п горшков (рис. 6,^) имеет
широкое горло с прямым или слегка отогнутым
краем, ясно выраженной, но не высокой шейкой и раздутыми боками. Наибольший диаметр
сосудов соответствует приблизительно средней
части их высоты. Плечиии иногда довольно
резко закругляются, хотя острореберных сосудов не найдено. В Шигирском торфянике известны сосуды малых размеров, но по ним
можно судить и о форме больших. Там же имеются обломки горшка, диаметр которого должен быть не меньше чем 27 см. Изгиб стенок
этого сосуда позволяет допустить только полусферическое дно. Этот горшок отличается от
описанного, кроме своих размеров, тем, что его
плечики круто отходят от шейки (рис. 6,3).
Обломки горшков, имеющих, повидимому, такую же форму, но иногда более высокую шейку, известны на первом и втором Карасьих
озерах, на Исетском озере и на Палкинской
стоянке.
В т о р о й т и п представляют горшки митрообразной формы (рис. 6 , 2 ) . Эти сосуды имеют
широкое горло с прямыми краями, которые образуют слабо выраженную шейку. Бока сосудов слегка раздуты. Высота их меньше, чем
ширина. Целый сосуд этого типа найден в
Шигирском торфянике. Краевые крупные обломки с других стоянок позволяет предположить существование таких же сосудов и там.
Многие обломки с Липчинской стоянки указывают именно на эту форму.
К т р е т ь е м у т и п у относятся горшки баночной формы (рис. 6. J), очень распространенные на всех стоянках Восточного Урала и
отличающиеся от описанных горшков тем, что
совсем не имеют ни шейки, ни плечиков. Наибольший диаметр приходится на горло; стенки,
начиная от горла, постепенно суживаются и
образуют полусферическое дно. Дно и стенки
всегда покрыты орнаментом. В Шигирском. торфянике найден целый сосуд такой формы. Об
их существовании на других стоянках можно
судить только по обломкам днищ и краев. Такие сосуды также встречаются среди керамического материала тюменских стоянок.
К ч е т в е р т о м у т и п у мы относим сосуд
в виде плошки, происходящий из Шигирского
торфяника (рис. 6, 5). Плошка украшена зубчатым орнаментом. Аналогичная плошка, только
в обломках, была найдена в Липчинской стоянке Тюменского округа.
б) С о с у д ы с к о н и ч е с к и м д н о м однообразны. Все они имеют вид конуса, края у
них прямые, шеек и плечиков нет. Конические
днища найдены на всех стоянках шигирской
культуры. Это свидетельствует о широком
распространении таких сосудов за Уралом.
В Шигирском торфянике был обнаружен небольшой (высота 8 см, ширина 9 см) сосуд
конической формы (рис. 6, б). На Липчинской стоянке известен такой же сосудик.
в) П л о с к о д о н н ы е с о с у д ы известны
на всех стоянках, описанных в начале этой работы, но почти везде они находятся в меньшем
количестве, чем сосуды с полусферическим или
коническим дном. В Шигирском торфянике
были найдены как отдельные плоские днища,
так и целые сосуды небольших размеров с таким дном. Плоские днища имеются трех типов:
дно просто приплюснуто, примято, резкой границы между дном и стенками нет; дно резко
отделяется от стенок и образует как бы невысокий поддон; дно плоское, прищипанное. Все
три типа днищ известны в Шигирском торфянике, на Палкинской стоянке и на 1-й и 2-й
Андреевских стоянках близ г. Тюмени. На 1-й
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА
НА ВОСТОЧНОМ СКЛОНЕ
УРАЛА
Рис. 6. Керамика
/—7 — ф о р м ы сосудов; S — — т и п ы
12 Материалы по археологии Х» 21
о р н а м е н т о в на с о с у д а х
65
66
п . А. ДМИТРИЕВ
Мыоовокой и на Липчинской стоянках найдено
только по одному плоскому днищу.
Среди целых плоскодонных сосудов Шигирского торфяника находится, собственно, только
один тип горшков с выраженной шейкой, покатыми плечиками с прямыми или слегка отогнутыми
краями
и
раздутыми
боками
(рис. 6,7)
В Шигирском торфянике найден
еще один горшок, напоминающий описанные,
но у него края более отогнуты и боковые стенки круто изгибаются, образуя как бы закругленное ребро 2.
Плоскодонные горшки этого типа чрезвычайно интересны по форме, резко отличающейся от
обычных на стоянках шигирской культуры
круглодонных сосудов, в соседних областях
этот тип довольно широко распространен.
Прежде всего полные аналогии имеются в курганах
Челябинского
округа,
раскопанных
Н. К. Минко и С Н. Дурылиным. Находки из
челябинских курганов, имеющие много общих
черт с предметами, характерными для срубной
и андроновской культур и относящиеся приблизительно к тому же времени, содержат исключительно плоскодонные сосуды, из которых
очень многие по форме совпадают с шигирСКИМИ
Шигирские горшочки, так же как и челябинские, очень напоминают по форме андроновские сосуды
Кроме описанных горшков на всех стоянках
найдено много краевых обломков, о которых
трудно сказать, к какому типу сосудов они относятся. Эти края очень разнообразны и представляют большой интерес. Самые простые из
них — прямые или слегка отогнутые, с полукруглым бортиком,, который в большинстве случаев остается без орнамента (рис. 6 , 5 ) . Такие
края встречаются на всех стоянках Восточного
Урала и Тюменского округа. Имеется один обломок с Первого Карасьего озера со слегка
отогнутым краем, на котором заметно утолщение в виде широкого вала (рис. 6, Р). С внутренней стороны этому валу соответствует
углубление. В другом случае шейку украшает
винтообразный валик (рис. Q,10). Такие валики иногда украшают - и бортики сосудов. На
Первом и Втором Карасьих озерах найдены
обломки с узким и высоким валиком на шейке (рис. Q,13). Аналогичные края известны и
на Липчинской стоянке. Иногда края сосудов
сильно отогнуты и утончены таким образом,
что их бережок образует острое ребро
(рис. 6 , / / ) . Довольно часто край сосуда толще, чем стенки.
> Музей УОЛЕ, инв. № 1829 (46), 1829 (45) и др.
2 Музей УОЛЕ, инв. № 1831.
3 С. Н. Д у р ы л и н. Раскопки под Челябинском.
ЗУОЛЕ, 1887/88, т. XI, стр. 117, табл., рис. 1. 2 и 9.
^ С. А. Т е п л о у X о в. Древние погребения в Минусинском крае, стр. 79, рис. 10, 11, 12, 15; OAK,
1913—1915, стр. 174.
Бортики сосудов бывают большей частью полукруглыми, но изредка встречаются и плоские. (Первое Карасье озеро, рис. 6 , 1 2 ) . Часто
бережок односкатный или двускатный, причем
в последнем случае он нередко отгибается наружу, образуя небольшой валик.
Почти на всех стоянках найдены обломки с
волнистым или слегка гофрированным краем.
При обзоре сосудов шигирской культуры выяснилось, что они довольно разнообразны по
величине и по форме. Некоторые из них небольшие (высота — 5 см и диаметр — 6 см), другие достигают значительных размеров. Мелкие
сосуды были найдены на 1-й и 2-й Андреевских стоянках, а также и на более поздних
холмищах Западного Урала
где они, несомненно, имеют культовое назначение.
На всех стоянках шигирской культуры, за
исключением Палкинской, полусферические и
конические днища сосудов преобладают над
плоскими. Плоские днища имеют три разновидности, говорящие о том, что эта форма еще
не установилась. Мы наблюдаем здесь постепенную замену круглых днищ плоскими точно
так же, как и на Андреевских стоянках близ
Тюмени.
По форме сосуды шигирской культуры напоминают андреевские и липчинские. И там и
здесь находятся горшки обычной митрообразной и баночной формы, встречаются также
плошки. Сходство, повидимому, не случайное
а объясняющееся тесными связями, существовавшими между этими близкими областями.
О р н а м е н т с о с у д о в . Все сосуды орнаментированы. Сосуды с полусферическим и коническим дном покрывались обычно узорами
сплошь, а плоскодонные только в верхней
части. Вследствие большого содержания в глине слюды и талька, орнамент на обломках не
резкий и не четкий. Рассмотрим элементы орнамента в систематическом порядке, положив
в
основу
типологическую
классификацию
В. А. Городцова ^ (с внесением в нее некоторых
изменений) лучшую и самую полную из всех
существующих
классификаций
керамики
(А. Е. Теплоухова, И. Я. Славцова, О. Е. Клера, К. И. Фаддеева, Н. Бортвина и др.). Так,
следуя В. А. Городцову, все многообразие элементов орнамента можно разделить на три
больших группы: печатных, чеканных и резных орнаментов.
А. Группа
печатных
орнамкнтов
К этой группе В. А, Городцов относит те элементы, которые наносились мягкими инструментами (веревочка, нитка, ткань и др.). Печатный орнамент распространен на стоянках
шигирской культуры довольно слабо, хотя он
' А . Е. Т е п л о у х о в . О доисторических жертвенных местах на Уральских горах, ЗУОЛЕ, 1880, т. VI,
вып. I, стр. 10—11.
2 В, А. Г о р о д ц о в . Русская доисторичеокая керамика, Тр. XI А. с. 1901.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА
встречается почти на всех стоянках, давших
значительный материал. Чаще всего этот орнамент встречается на керамике с Первого Карасьего озера,тогда как на других стоянках он
уступает место чеканному. Печатные элементы
по классификации В. А. Городцова можно разделить на четыре отдела: 1) нити, 2) веревочки, 3) перевитой веревочки и 4) ткани.
О т д е л н и т и . Нитчатый орнамент на сосудах шигирской культуры встречается не часто.
Нам, например, не удалось найти среди обломков с шигирского торфяника ни одного такого, который был бы украшен нитчатым узором.
Это можно объяснить тем, что узоры, вследствие мягкости глины, часто стерты. Поэтому
порой бывает трудно назвать тот инструмент,
которым они наносились. Нитчатый орнамент
известен на керамике стоянок Первого ' и Второго Карасьего озера ^ на Палкинской стоянке, Исетском озере, Липчинской, 1-й и 2-й
Андреевских стоянках Тюменского округа.
Здесь можно выделить одйн тип — прямолинейный. Линии обычно расположены в несколько рядов на шейке сосуда параллельно
его краю (рис. 6, 14). Изредка встречаются обломки, на которых нитчатые оттиски идут в
наклонном положении по плечикам сосуда (тот
же рисунок).
О т д е л в е р е в о ч к и . Веревочный орнамент на керамике с Восточно-Уральских стоянок встречается не часто. Его заменяет очень
характерный резной орнамент, несомненно
подражающий печатному (см. отдел резной
псевдоверевочный). Веревочный орнамент, как
указывает В. А. Городцов, является весьма
обычным в керамике палеометаллической эпохи. В неометалле он встречается реже, хотя
образцы этого орнамента доходяг до очень
позднего времени
На Восточном Урале веревочный орнамент представлен двумя типами: прямолинейным и волнообразным. Прямолинейный тип (рис. 6, 15) встречается не
часто и обычно в сопровождении каких-нибудь
других орнаментальных элементов. На всех
стоянках, интересующих нас в настоящей работе, найдено небольшое количество обломков
с прямолинейным веревочным орнаментом.
Линии располагаются в один, два или более
рядов вокруг горла сосуда, хотя нельзя
сказать, покрывал ли такой узор когда-нибудь всю наружную поверхность сосуда. Подобный орнамент нам известен на керамике
Липчинской стоянки Тюменского округа и на
керамике 1-й и 2-й Андреевских стоянках. За
пределами Восточного Урала такой орнамент
известен во многих местах. В о л н о о б р а з н ы й т и п (рис. 6,10) является также довольно редким. С несомненностью он устанавливается нами только на нескольких обломках
' Музей УОЛЕ, ннв. № 1022/1023 и др.
2 Музей УОЛЕ, инв. № 1055, 1077 и др.
3 В. А. Г о р о д ц о в . Русская доисторическая
рамика, стр. 621.
ке-
восточном
СКЛОНЕ УРАЛА
67
с Первого ' и со Второго ^ Карасьих озер.
В одном случае между веревочными волнообразными линиями
находятся
канелюрки
Волнообразный орнамент вообще, а не только
веревочный, очень характерен для стоянок шигирской культуры. Он повторяется и на костяных и на деревянных предметах. Повидимому,
этот мотив пользовался любовью у местных
жителей
Отдел
перевитой
веревочки.
К этому отделу относятся орнаменты, нанесенные
веревочкой,
предварительно
обвитой
ниткой. В одном случае веревочка обмотана
уже перевитой ниткой. В этом отделе можно
выделить следующие типы: прямолинейный;
псевдозубчатый; овально-зубчатый; меандроидный и волнообразный.
Прямолинейный тип орнамента обычно покрывает шейку, край сосуда и встречается на
керамике почти всех стоянок шигирской культуры,
правда
в
небольшом
количестве
(рис. 6, 17). Расположение линий такое же,
как в прямолинейном нитчатом и веревочном
орнаменте.
Псевдозубчатый орнамент (в виде коротких
оттисков) встречается на керамике почти всех
стоянок и также в небольшом количестве.
Овально-зубчатый орнамент наносился перевитой веревкой, согнутой в петлю. Вдавления
иногда очень глубокие. Овально-зубчатый орнамент на сосудах шигирской культуры встречается очень редко. На керамике Тюменских
стоянок он неизвестен. На Липчинской стоянке найдено довольно много обломков с овально-зубчатым орнаментом, но этот орнамент
наносился не перевитой веревочкой, а штампом (твердым).
Меандровидный орнамент (рис. 6, 18), нанесенный перевитой веревочкой, обнаружен
нами только на одном обломке со Второго Карасьего озера. Аналогичный рисунок, только
резной, известен на керамике с Черного
озера
зубчатый на керамике с Первого Карасьего ® и Исетского озер Меандр, нанесенный гребенкой и вполне развитой, известен
также на керамике с этого озера, но о нем мы
будем говорить ниже. Волнообразный орнамент (рис. 6 , в виде волнистой линии, нанесенной перевитой веревочкой, найден только
на одном обломке из Шигирского торфяника.
Отдел текстильного
орнамента.
Ткань также употреблялась для орнаментации, хотя, вследствие мягкости глины, ее отпечатки часто сохраняются очень неясно. Но
во всяком случае имеется несколько обломков.
• Музей УОЛЕ, инв. № 1018.
2 Там же, инв. № 1054.
3 Там же, и«в. № 1056.
* На раниих стоянках шигирской культуры волнистый орнамент редок.— Ред.
S ГИМ, фонды.
® Там же.
' Музей УОЛЕ, инв. № 1116.
9*
п . А. ДМИТРИЕВ
68
О которых можно с уверенностью сказать, что
к ним была приложена ткань. Этот орнамент
известен на керамике Шигирскоготор.фяника i,
Первого и Второго Карасьих озер
Б.
Группа
чеканных
орнаментов
Чеканный орнамент на всех стоянках преобладает над печатным. По форме чеканов или
штампов всю группу чеканных орнаментов
нужно разделить
на следующие
отделы:
круглых, граненых, плоских, полых
(трубчатых) ; желобчатых, фигурных чеканов и
орнамент, нанесенный ногтем.
Круглые
ч е к а н ы . Круглым чеканом
(палочка,
белемнит
и
пр.)
наносились
ямочные и точечные узоры, а потому все
орнаменты этого отдела можно разделить на
два типа: ямочный и точечный. Ввиду того,
что углубления встречаются одинаково часто
и их расположение не зависит от формы, мы
рассматриваем оба эти типа вместе. Ямочный
и точечный типы часто встречаются на краевых обломках сосудов, но они никогда не
имеют главного орнаментального значения,
а являются только вспомогательными элементами. Ямки и точки расположены обычно
по краям сосуда в один или два ряда. Они
всегда
сопровождаются каким-нибудь
орнаментом и никогда не покрывают обломка
сплошь, что замечается, например, на тюменских стоянках 2 и в Енисейском крае
На
одном сосуде из Шигирского торфяника точки, расположенные в два ряда, соединены между собою короткими оттисками веревочки;
ниже идет полоса струйчатого орнамента,
далее опять два ряда соединенных между
собою точек и т. д. (рис. 6, 19).
Граненые
чеканы.
Оттиски,
нанесенные граненым
чеканом,
встречаются
довольно редко на обломках сосудов шигирской культуры, но все ж е есть возможность
выделить два типа подобных узоров: рамчатый и розетковидный. Рамчатый орнамент
производился
инструментом, рабочая плоскость которого имела вид прямоугольника,
разделенного желобками на 4 или на G маленьких -квадратиков. Термин
«рамчатый»
введен В. А. Городцовым. Рамчатые элементы располагаются или отдельными оттиска.ми
(редко) (Шигирский торфяник, Палкино),или
образуют волнистую полосу (рис. 6, 20).
Такой орнамент известен на керамике с Пал1 Музей УОЛЕ, ияв. № 1731 (20).
2 Там же, инв. № 1075.
® П. А. Д м и т р и е в .
Липчинская неометалличег.кая стоянка, стр. 65; И. Я. С л о в ц о в. О находка.х
предметов каменного периода близ г. Тюмени. Записки Зап. Сибирск. отделеяия РГО, кн. VII, вып. 1,
табл. 15, рис. 75, 80, 82.
< См., например, И. Т. С а в е н к о в .
Каменный
век в Минусинском 1фае, стр. 10, табл. III, рис. 289;
С. А. Т е п л о у х о в .
Древние погребения в Минусинском крае, стр. 84, табл. IX, рпс. 1, 2.
кинской стоянки
Второго Карасьего озера
Шигирского торфяника, Горбуновского болота, а также Липчинской и Андреевской ^
стоянок
близ г. Тюмени.
Розетковидный
тип отличается от рамчатого только тем, что
рабочий конец чекана имел вид не прямоугольника, а неправильного круга, пересеченного двумя перпендикулярными желобками
(рис. 6, 23). Этот орнамент немного напоминает звездчатый, по классификации Первухина
встречающийся главным образом на
востоке Европейской части СССР и относя-,
щийся к началу неометалла
Розетковидный
орнамент замечен нами только на одном обломке с Первого Карасьего озера
П л о с к и е ч е к а н ы . Орнамент, нанесенный плоским чеканом, очень развит на стоянках шигирской культуры. Согласно классификации В. А. Городцова, можно выделить
следующие типы орнамента: линейный, угловой, лопатчатый и зубчатый.
Линейный орнамент встречается редко. Он
представляет собою ряд коротких линий, нанесенных лезвием (тупым или острым) плоского штампа. Линии иногда пересекаются,
образуя крестообразную фигуру (рис. 6, 16).
Этот орнамент не следует смешивать с нарезным. Линейный чеканный орнамент известен
на обломках керамики с Первого'' и Второго"
Карасьих озер, а также и на керамике Липчинской стоянки.
Угловой орнамент (угловой у В. А. Городцова, треугольный у Клера и Фаддеева, клиновидный у А. В. Теплоухова) наносился, как
установил В. А. Городцов, углом плоского чекана. Иногда отпечатки бывают гладкими но
в громадном большинстве случаев они имеют
зубчики. Эти разновидности зависят только от
материала пластинки, которой
наносились
углубления, а потому мы описываем их вместе. Угловой орнамент очень распространен на
стоянках шигирской культуры и на Тюменских
стоянках. Самостоятельно он никогда не встречается, но всегда сопровождается другими
типами чеканного орнамента. Обыкновенно
углубления располагаются в один ряд, идущий параллельно краю сосуда и, реже, в несколько рядов
Такие ряды разделяют сосуд
1 ГИМ, фонды.
2 Музей УОЛЕ, инв. № ШбЭ.
3 И. Я. С л о в ц о в. О находках предметов каменного периода близ г. Тюмени, табл. 15, рис. 108.
^Первухин,
Опыт исследования Глазовского
уезда, МАВГР, вып. 2, 1896, табл. VII, рис. 20.
5 В. А. Г о р о д ц о в . Русская доисторическая керамика, стр. 630.
6 Музей УОЛЕ, инв. № 1017.
7 Там же, инв. № 1082.
8 Та.м же, иив. № 1039.
' О. Е. К л е р я К. И. Ф а д д е е в . Гончарное производство доисторического человека..., табл. III, рис. 301.
">0. Е. К л е р и К- И. Ф а д д е е в .
Гончарное
производство доисторического чело-века..., табл. III,
рис. 243.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
на горизонтальные зоны, которые заполнены
каким-нибудь иным орнаментом. Ряды из
треугольничков иногда начинают и завершают узор. Это особенно заметно на одном
сосуде с Исетского озера
где угловые углубления расположены
по контурам «р'гста
(рис. 6, 24). Редко эти треугольники комбинируются в самостоятельный узор, как это
можно видеть на том же обломке.
Лопатчатый орнамент наносился узкой пластинкой, прикладывавшейся к стенкам сосуда
плашмя. Этот орнамент известен в двух разновидностях, хотя
встречается очень редко.
Первая разновидность представляет широкий
оттиск, приведенный у В. А. Городцова
(рис. 6, 9), вторая — узкий оттиск, как у
Клера и Фаддеева (табл. IV, рис. 289). Клер
и Фаддеев называют этот орнамент копытовидным
Лопатчатый тип известен на керамике с Шигирского торфяника и Палкинской
стоянки. Аналогичный орнамент встречен и на
сосудах Липчинской стоянки близ г. Тюмени
Зубчатый орнамент является самым распространенным из всех чеканных элементов. Этот
тип на обломках шнгирской керамики настолько разнообразен, что его следует разделить
на ряд разновидностей,
имеющих
существенное значение для датировки. Зубчатый орнамент Палкинской керамики хорошо
описан О. Е. Клером и К. И. Фаддеевым:
«Около 200 экземпляров орнамента этого типа
мы внесли в данную коллекцию и все-таки не
можем сказать, что исчерпали его весь» Зубчатый инструмент, которым наносился орнамент, был не всегда одинаков. А. Е. Теплоухов делит зубчатый орнамент по числу
зубцов от двух до восьми и более. Но такое
деление не имеет большого значения. Зубчики
имеют различную форму: иногда они квадратные, иногда прямоугольные, а иногда и круглые (рис. б, 2/). Большей частью зубчики
расставлены тесно, но иногда расстояние
между ними значительно. Наконец зубчики
бывают крупными и мелкими. В. А. Городцов
первую разновидность считает более древней,
чем вторую®. Отдельные оттиски соединяются
в различные комбинации, образующие разнообразные узоры:
69
Узор, состоящий из коротких оттисков, наклонных по отношению к краю или перпендикулярных к нему (рис. 6, 13), очень распространен и встречается на керамике всех без
исключения стоянок. Большей частью эти от-
тиски идут по краю сосуда, образуя широкую
полосу, но в некоторых случаях они располагаются в один, два и больше рядов, причем
наклон их направлен или в одну, или в разные стороны. Этот простейший узор был распространен повсеместно.
Прямолинейный узор состоит из оттисков непрерывных линий параллельно краю сосуда.
Такой орнамент встречается на керамике всех
стоянок шигирской культуры и Тюменских
стоянок, хотя и не часто. Линии в большинстве
случаев сопровождаются каким-нибудь прямым
орнаментом и редко покрывают весь обломок.
Зигзаговый узор очень часто находится на
обломках сосудов шигирской культуры. Он
очень распространен и в Европейской части
СССР, и в Сибири. Зигзаги идут в один, два
или более рядов, причем ломаные линии этих
рядов параллельны между собой (рис. 6, J3).
Этот орнамент часто комбинируется с непрерывными линиями или с отвесными и косыми
оттисками. Часто одна из сторон
зигзага
удвоена (рис. 7, / / ) . В нескольких случаях
зигзаги, расположенные в два ряда, соприкасаются своими вершинами и образуют вид
ромбов. Нередок узор в виде «росче'рка».
Узор из ромбов или квадратов (рис. 7, 5),
в1гутренняя часть которых сплошь заполнена
рядами оттисков, параллельных одной из
СТОРОН или же ограничена только одними линиями. Такой орнамент встречается довольно
часто, особенно на керамике с Исетского озера
и Палкинской стоянки.
Узор в виде городков, нанесенный мелкозубчатым, почти пунктирным чеканом, встречается редко. Он известен на сосудах Палкинской стоянки и Второго Карасьего озера
(рис. 7.4). Заштрихованные ромбы и торопки,
исполненные мелкозубчатым чеканом, очень
характерны для андроновской культуры', для
челябинских курганов ^ и срубной культуры.
Аналогичный орнамент типичен для бронзовых орудий сейминской культуры.
Псевдосетчатый узор (у Клера и Фаддеева •—
узор «в квадратик») состоящий из пересекающихся под прямым или острым углом зубчатых оттисков. Эта разновидность особенно
распространена на керамике обоих Карасьих,
Шигирского и Исетского озер. Вне Урала
встречается во многих местностях.
Волнообразный зубчатый орнамент обнаружен мною только на одном обломке из Шигирского торфяника (рис. 7, 18). Это видоизменение зигзагового орнамента.
' Музей УОЛЕ, инв. № 1289.
2 О. Е. К л е р и К- И. Ф а д д е е в .
Гончарное
г(роизводство доисторического человека..., стр. 10.
3 П. А. Д м и т р и е в .
Липчииская неометал.чическая сто1ЯН1ка, стр. 66.
••О. Е. К л е р и К. И. Ф а д д е е в .
Гончарное
производство доисторического человека..., стр. 7.
5 В. А. Г о р о д ц о в . Русская доисторическая керамика, стр. 634.
' С. А. Т е п л о у х о в . Древние погребения в Минусинском крае. Материалы по этнографии, т. III,
вып. 2, Л., 1927, стр. 82, рис. 28, 31, стр. 90, рис. Г4;
OAK, 1913—1915, сгр. 174 и др.
^ С. Н. Д у р ы л и н. Раскопки код Челябинском,
ЗУОЛЕ, т. XL, 1927. табл., рис. 8.
3 О. Е. К л е р и К. И. Ф а д д е е в .
Гончарное
производство доисторического человека..., стр. 9,
п . А. ДМИТРИЕВ
70
Меандровый орнамекг известен на керамике Горбуновского торфяника, Первого' и
Второго 2 Карасьих, Исетского ^ и Черного *
озер, но нам не удалось найти его на обломках
шигирской и палкинской керамики. Особенно
часто меандр встречается на обломках с Исетского озера. Там он иногда принимает очень
причудливые формы и образует разнообразные ком'бинадии. Узоры иногда так сложны.
с Черного, Второго Карасьего озер и на многих обломках с Исетского озера. Изображение
меандра наносилось мелкозубчатым чеканом
(рис. б, 8), причем оттиски располагались довольно широкой полосой (по четыре или по
пять оттисков в ряд). Целые сосуды и их обломки с меандровым орнаментом были найдены С. Н. Дурылиным в челябинских курганах.
С. Н. Дурылин пишет, что меандр в челябин-
Рис. 7. Керамика
1—2
— г л и н я н ы е г р у з и л а ; 3—9, Л, 14—16,
— т и п ы о р н а м е н т а н а г л и н я н ы х с о с у д а . х ; 10— к о с т я н о й ч е к а н д л я н а н е с е н и я
о р н а м е н т а на с о с у д ы ; 12 — г л и н я н а я м о т а л к а ; 13 — г л и н я н ы й к о н у с ; 17 — п р я с л и ц е и з ч е р е п к а
что с трудом поддаются зарисовке. Самый простой меандровый узор напоминает чередование знаков в виде буквы «Z». Такой меандр
мы уже отмечали на керамике Второго Карасьего и Черного озер. На керамике Исетского и Первого Карасьего озер простейший меандр встречается в виде зубчатых оттисков.
Более сложный узор мы отыскали только на
одном обломке с Первого Карасьего и на
керамике с Исетского О ' З е р а . Классический
меандр найден на сосудах Исетского, Черного
и Второго Карасьего озер. Усложненный меандрический рисунок виден на одном обломке
1
2
инв.
3
№№
ГИМ, фонды; Музей УОЛЕ, ннв. № 1016.
ГИМ, фонды, очень сложный узор; Музей УОЛЕ,
№ 1079 — классический меандр.
Музей
УОЛЕ,
инв.
№
1115 —в
виде S:
1115, 1120, 1119, 1112а, 1114, 1079, 1080, ЮбЬидр.
ГИМ, фонды — классический меандр.
ском орнаменте является одним из излюбленных. «Сначала он появляется в виде вертикальной линии с небольшими горизонтальными линиями-отростками от верхней и нижней
ее точек в противоположные стороны». Дальнейшая фаза развития челябинского меандра — это классическая форма и, наконец, появляются чрезвычайно сложные и затейливые
узоры, в которые меандр входит как основной
э л е м е н т В челябинских курганах мы видим
все те же разновидности меандра, что и на
наших стоянках, только там они встречаются
гораздо чаще и являются обычными.
Мелкозубчатый меандр особенно характерен
для керамики андроновской культуры, давшей
исключительные по сложности и разнообразию
рисунков образцы.
' С. Н. Д у р ы л и н.
стр. 119.
Раскопки под
Челябинском,
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
Меандр, правда, менее развитый, известен
в орнаментике сосудов срубной культуры. Любопытно, что на Тюменских стоянках меандр
совсем
неизвестен, если не считать
за
меандрический узор орнамент на одном обломке с 1-й Андреевской стоянки
Сложный рисунок, напоминающий меандр, нам известен
на керамике с Обдорских стоянок. На Омской
стоянке, исследованной в 1927 г. Е. Н. Дмитриевой, был найден обломок от сосуда с очень
сложным мелкозубчатым меандром; такой же
обломок находится в Омском краевом музее.
Животный орнамент (рис. 7, 5) обнаружен
только на одном сосуде, найденном в мелких
обломках около Верхне-Исетской заводской
дачи. Орнамент нанесен четырехзубчатьгм чеканом вокруг всего сосуда. О. Е. Клер пишет,
что между горизонтальными полосами идет
«ряд из 5 или 6 изображений животного, голова и шея которого напоминают жирафа,
тело очень массивно, а ноги непропорционально малы и тонки. Судя по общему очертанию
тела и короткому хвосту, я (О. Е. Клер) склонен предположить, что художник хотал изобразить северную антилопу, кости которой
встречены в зауральских постплиоценовых отложениях, или же водящуюся здесь и поныне
косулю. Короткие, простые, почти прямые вперед наклоненные рога исключают сходство с
лосем, северным и благородным оленем»
Зубчатый животный орнамент, открытый Передольским на керамике Ильменского озера,
напоминает шигирский. В других местах нам
такой орнамент неизвестен.
Полые (трубчатые)
ч е к а н ы . Полыми чеканами могли служить мелкие трубчатые кости животных, перья птиц и, может
быть, металлические трубочки. Этими инструментами наносился
кружковый
орнамент.
В. А. Городцов указывает, что кружковый орнамент чаще встречается в керамике неометаллической эпохи, «хотя необходимо заметить,
что особенно широким распространением этот
вид в России никогда не пользовался» Кружковый орнамент встречен только на двух обломках: из Шигирского торфяника (рис. 7, 19)
и с Палкинской стоянки^. В зависимости от
инструмента, которым наносился этот орнамент, контуры кружков бывают то более резкими, то более тупыми. Величина кружков
также различна. Кружковый орнамент был
найден В. А. Городцовым на керамике Галичской стоянки 5. кроме того, кружковый орна' И. Я. С л о в ц о в . О находках предметов каменного периода близ г. Тюмени, табл. 15, рис. 108.
2 0 . Е. К л е р . Предварительная заметка об открытии изображений животных на сосуде неолитической эпохи «а Урале. ЗУОЛЕ, 1901, т. XXII, стр. 224.
3 В. А. Г о р о д ц о в . Русская доисторическая керамика, стр. 630.
< О. Е. К л е р и К. И. Ф а д д е е в .
Гончарное
Производство доисторического человека..., стр. 10.
SB. А. Г о р о д ц о в . Галичские клад и стоянка.
ТСА РАНИОН, III, табл. I, рис. 7.
71
мент известен на сосудах Кудымкарского селища Кировской области
костеносных городищ
Ванвиздинской стоянки в Коми АССР,
относящейся к VI в. до н. э., и т. д. Таким
образом, этот орнамент, как правильно заметил В. А. Городцов, в громадном большинстве
случаев относится к неометаллической эпохе,.
На сосудах с Тюменских стоянок он не был
известен до 1928 г., когда нам удалось найти
его на одном обломке со 2-й Андреевской
стоянки.
Ж е л о б ч а т ы е ч е к а н ы . Такими чеканами могли служить косточки, расколотые вдоль,
или ж е согнутые металлические пластинки.
Оттиск желобчатого чекана представляет собою часть окружности, иногда имеет вид подковы. Подобный орнамент, покрывающий весь
обломок сосуда, встречается редко. Нам удалось выяснить существование такого орнамента на керамике с Первого Карасьего озера ®
(рис. 7, 16) и Палкинской стоянки
2-й Мысовской стоянки 5 и на керамике с Чувашского
мыса 5.
Ф и г у р н ы е ч е к а н ы . К этому отделу
мы Ътносим те элементы орнамента, которые
наносились штампом с фигурно-вырезанным
концом. По форме получаемых оттисков мы
делим последние на два типа: крестовый и
копытный.
Термин — крестовый
орнамент
введен
A. Е. Теплоуховым для обозначения орнамента, имеющего вид косого или прямого креста.
Трудно определить, к какому отделу (и даже
к группе) следует отнести этот орнамент.
B. А. Городцов помещает этот тип в отделе
плоских чеканов: «Кресты могли наноситься
различным чеканом, то имеющим продольное
острие, то изогнутое под острым, или прямым
углом». Действительно, трудно было решить
точно, чем наносился этот орнамент. Оттиски
крестиков иногда настолько тонки и резки, что
кажется, будто они нарезались
каким-то
острым лезвием. При детальном изучении палкинской керамики нам удалось с точностью
установить, что крестовые оттиски наносились
фигурным чеканом, верхняя часть которого
была вырезана крестообразно (рис. 7, 10). Таким штампом были нанесены глубокие ямки
на одном из сосудов и отпечаток пластелина
дал точную форму его рабочего конца. Кроме
того, на обломках с р. Лозовы, из личной
' А . Е. Т е п л о у X о в. Описание коллекции черепков Кудымкарского городища, стр. 179.
2 Н. Г. П е р в у х и н . Опыт исследования Глазовского уезда, МАВГ, вып. II, 1896, табл. VII, рис. 18,
19 и 21.
3 Музей УОЛЕ, инв. № 1020.
"О. Е. К л е р и К. И. Ф а д д е е в .
Гончарное
про«1эводство доисторического
человека..., табл. 1,
рис. 294.
5 П. А. Д м и т р и е в . Мысовские стоянки и курганы, ТСА РАНИОН, т. IV, табл. XIII, рис. 20.
® А. Н е i к е I. Antiquitis de la Siberie Occidentale,
табл. VIII, рис. 1.
п . А. ДМИТРИЕВ
72
коллекции А. Ф. Теплоухова, имеется крестовый
орнамент, нанесенный, несомненно, штампом,
вырезанным в виде ижицы (рис. 7, 9).
Крестовый орнамент, очень характерный для
керамики Палкинской стоянки, Первого и Второго Карасьих озер, Исетского, Аятского и
Черного озер, Горбуновского торфяника и т. д.,
неизвестен за пределами Восточного Урала.
К. И. Фаддеев в своей статье о керамике Второго Карасьего озера > указывает, что в палкинской керамике крест напоминает большей
частью 'букву X или знак умножения, тогда
как на Втором Карасьем озере он имеет вид
плюса. Но и те, и другие кресты встречаются
на обеих стоянках, так что здесь речь идет
только о преобладании той или иной формы.
Во всяком случае, крестовый орнамент является характерным для всех стоянок, относимых
нами к шигирской культуре (рис. 7, 15)
В 1928 г. крестовый орнамент открыт нами на
керамике 2-й Андреевской стоянки.
Копытный тип орнамента, совершенно совпадающий с липчинским, был нами замечен
только на одном обломке с первого Карасьего
озера
На других стоянках он неизвестен. По
сведениям, полученным нами от М. Е . Фосс,
за пределами Восточного Урала такой орнамент встречается на озере Лаче.
Орнамент,
нанесенный
ногтем,
встречается довольно редко. Мы нашли его на
нескольких обломках из Шигирского торфяника, на Палкинской стоянке ^ и Втором Карасьем озере 5. Ногтевой орнамент, слабо развитый на Восточном Урале, более известен на
Липчинской стоянке.
в . Группа
резных
орнаментов
Резной орнамент встречается на стоянках
шигирской культуры значительно реже, чем
чеканный или печатный. Этот орнамент мог
наноситься различными орудиями: каким-нибудь острием, тупым концом палочки, гребенчатым инструментом и т. д. Более всего резной орнамент развит на Исетском озере и
Палкинской стоянке. Всю группу можно разделить на три отдела: острия, тупой палочки и
гребенчатого инструмента.
О т д е л о с т р и я . Все узоры, нанесенные
острым инструментом, делятся
на четыре
типа: псевдоверевочный, прямолинейный, волнообразный и меандровидный.
Псевдоверевочный резной орнамент мы рассматривали прежде как настоящий веревочный.
' «Древности», т. XV, вып. 2, 1394, стр. 51.
2 Крестовый орнамент характерен для керамиии
шигирской
культуры приблизительно
с середины
II тысячелетия до н. э. Сравни 1-ю и 2-ю Береговые
стоянки на Горбуновском торфянике,—
3 ГИМ, фонды.
* Музей УОЛЕ, инв. № 1062.
5 «Древности», т. XV, вып. 1, 1894, протоколы,
стр. 96.
Сходство с последним настолько велико, что
даже при внимательном наблюдении его можно принять за веревочный. Этим объясняется
то, что Д. Н. Мамин-Сибиряк при описании
керамики с Разбойничьего острова Первого
Карасьего озера называет его именно так:
«Чаще всего встречается веревочный и чешуйчатый орнамент»
Но О. Е. Клер и К- И. Фаддеев правильно говорят о нем, как о напоминающем веревочный
При детальном изучении псевдоверевочного орнамента мы пришли
к убеждению, что он выполнялся каким-то
острием. Очень короткие нарезки располагались в одну линию таким образом, что последняя очень хорошо имитировала
веревочку.
Псевдоверевочный орнамент встречается во
многих, иногда очень сложных сочетаниях, образующих самые разнообразные узоры.
Простейший рисунок это — косые линии, наклоненные по отношению к краю сосуда,
напоминающие такие же зубчатые оттиски.
В качестве образца мы укажем на обломок
с Черного ^ и со Второго Карасьего озер *
(рис. 6, 18).
Другим простым узором являются параллельные краю сосуда линии, ид^тцие вокруг
горла и сопровождающиеся короткими вертикальными или косыми полосками. Встречаются на всех стоянках.
Более сложным является зигзагообразный
узор. Ломаные линии, обычно двойные, почти
всегда сочетаются с короткими полосками, заполняющими свободное пространство между
двумя парами таких линий. Прекрасные образцы этого узора имеются на Первом ® и
Втором® Карасьих озерах, а также и на других стоянках (рис. 6, 9).
Очень часто встречается рисунок сети, исполненный псевдоверевочными линиями. Особенно част этот узор на Первом Карасьем ^ и
на Исетском озерах (рис. 7, 14).
Довольно часто встречается узор в виде
крупных треугольников или четырехугольников, заштрихованных
в разные
стороны
(«шахматный»). Такой орнамент мы видим,
например, на нескольких обломках из Шигирского торфяника, Палкинской стоянки и т. д.
(рис. 7, 6).
Весьма распространены сложные комбинации, составленные из псевдоверевочных линий.
Некоторые из них очень напоминают кружево, различное плетение и пр. Поэтому этот
' «Древности», т. XV, вып 1, 1&94, протоколы,
стр. 96.
^О. Е. Клб'р и iK. И. Ф а д д е е в .
Гончарное
производство доисторического человека..., стр. 7.
3 ГИМ, фонды.
4 Музей УОЛЕ, инв. № 1081.
5 Там же, инв. № 1029 и ГИМ, фонды.
6 Там же, инв. № 1059.
7 Музей УОЛЕ,- инв. № 963, 965; ГИМ, фонды.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА
орнамент был назван нами «псевдоплетеным»
И действительно, в некоторых случаях очень
трудно определить, является ли узор отпечатком подлинного плетения или же он исполнен
резным способом.
Часто встречается следующий рисунок: отдельные линии идут вдоль сосуда сверху вниз
с наклоном в разные стороны и таким образом дают фигуры в виде длинных и узких
треугольников, обращенных вершинами то
вверх, то вниз. Одни из них заполнены продольными линейками, а другие поперечными ^
(рис. 7, 7). Этот узор имеет в большинстве
случаев различные варианты. На некоторых
обломках вертикальные линии идут не под
углом, как показано на нашем рисунке, а параллельно друг другу. Пространство между
ними также заполнено поперечными полосками но иногда последние отсутствуют
Псевдоверевочный орнамент известен на всех
без исключения стоянках, относимых нами к
шигирской культуре во всех своих разнообразных комбинациях. За пределами Восточного
Урала такой орнамент встречался только на
Тюменских стоянках. Псевдоверевочный орнамент настолько обычен на интересующих нас
стоянках, что мы считаем его одним из руководящих признаков для определения шигирской культуры.
Прямолинейный тип орнамента делится на
несколько вариантов. О. Е. Клер и К- И. Фаддеев отмечают в керамике Палкинской стоянки: узоры, состоящие из параллельных прямых
линий; узор в виде елочек, а также узо-р в
виде полос, составленных из двух параллельных линий, наклонных по отношению к краю
сосуда и соединенных между собою короткими
поперечными нарезками
Такой же орнамент
известен на Первом ® и Втором ^ Карасьих
озерах (рис. 7, 8), а также на Липчинской и
Андреевской стоянках, но особенно он развит
на 2-й МысоБСКой стоянке, исследованной нами в 1927 г. Полосы этого орнамента располагались или параллельно или под углом
друг К другу. Наконец на сосудах с Исетского
озера ряд резных линий образует иногда фигуру большого, косого креста (рис. 6, 24).
Там же часто встречается узор из пересекающихся резных линий (подражание сети).
Волнообразный тип орнамента отмечен Клером и Фаддеевым на Палкинской стоянке
• П . А. Д м и т р и е в .
Липчинская неометаллическая стоянка, стр. 65.
2 Музей УОЛЕ, инв. № 970.
' О. Е. К л е р и К. И. Ф а д д е е в .
Гончарное
производство доисторического человека...,
табл. I,
рис. 23,
* Там же, табл. II, рис. 49.
5 Там же, стр. 5—6.
® ГИМ, фонды.
Музей УОЛЕ, инв. № 1096.
8 0 . Е. К л е р и К. И. Ф а д д е е в .
Гончарное
производство доисторического ч е л о в е к а . . с т р . 5.
1 0 Материалы по археол огии, Js» 21
ВОСТОЧНОМ
CK.TIOHE
УРАЛА
73
Меандровидный тип орнамента, исполненный разными способами, найден нами только
на одном обломке, происходящем с оз. Черного • (рис. 6, 7 7 ) . Такой же орнамент имеется как будто на Горбуновском болоте. Он известен также из окрестностей г. Кургана
О т д е л т у п о й п а л о ч к и . Сюда можно
отнести только один тип — прямолинейный.
Тупым острием наносились широкие и нерезкие, напоминающие канеллюры, линии, идущие по краю сосуда (рис. 6, 8).
Отдел гребенчатого инструмент а. Орнамент этого отдела наносился инструментом, имеющим вид гребня с различным количеством зубцов. Клер и Фаддеев указывают,
что на обломках этот орнамент часто сопровождается зубчатым. При этом видно, что линии и оттиски воспроизведены одним и тем же
чеканом. Линии иногда тонкие и резкие, иногда широкие и нерезкие в зависимости от остроты отдельных зубчиков. К этому отделу
относятся два типа: волнообразный и струйчатый. Оба типа нанесены многозубчатым чеканом и отличаются друг от друга тем, что волны первого крупнее волн второго.
Волнообразный орнамент (рис. 7, 20) известен почти на всех стоянках. Мы видим его
на шигирской и палкинской керамике
на обломках с Черного озера
с Первого Карасьего озера ® и с Горбуновского торфяника. В Тюменском округе он известен на 2-й Андзеевской стоянке.
Струйчатый орнамент имеет вид мелких
струек. А. Е. Теплоухов называет его чешуйчатым
Узор состоит из многих рядов таких
струек, параллельных между собою
Струйчатый орнамент встречается на керамике Палкинской стоянки
Шигирского ® и Горбуновского торфяника, Исетского озера. Первого
и Второго Карасьих озер
В Тюменском округе такой орнамент был
открыт нами в 1928 г. на 2-й Андреевской
стоянке. За пределами Восточного Урала мы
такого орнамента не знаем, и потому струйчатый тип может считаться характерным для
шигирской культуры.
' ГИМ, фонды.
2 А. Н е i к е I. Antiquites de la Siberie Occidentale,
табл. XXIX, 19.
' О. E. К л e p и К. И. Ф а д д е е в .
Гончарное
производство доисторического
человека..., табл. Т.
рис. 3.
* ГИМ, фонды.
® Там же.
®А. Е. Т е п л о у х о в . Замечания о глиняных черепках, найденных на берегу Аятского озера и у дер.
Палкиной. ЗУОЛЕ, 1885, т. VIII, вып. 4, стр. 167.
О. Е. К л е р и К. И. Ф а д д е е в .
Гончарное
производство доисторического человека..., стр. 7.
8 ГИМ, фонды.
5 Музей УОЛЕ, инв. № 1733.
•о TaiM же, инв. № 952, 953, 1032 и др.
" К . И. Ф а д д е в . «Древности», т. XV, вып. 2,
1894, протоколы, стр. 51; Музей УОЛЕ, инв. № 1073,
1076 и др.
п. А. ДМИТРИЕВ
74
Сравнительные данные о находках разных типов
Н а к о н е ч н и к и
стрел
Копья
Орудия
(U
is
3
S
ег
S
ю
о
ю
S
о
Места
§£ а=
ч в
находок
а
« та
tu
О.
I
ш
as
к3
Ьг (У
Шигирский торфяник .
Горбуновский торфяник
Дер. Палкино
Первое Карасье озеро
Второе Карасье озеро .
Исетское озеро . . . .
Ирбитское озеро . . . .
Черное озеро
X
Аятское озеро
Недоделанное долото. Стрела, долото, два скребка, каменные
орудия
Пещера Гебауэра
О. Таватуй
С. Шитовское
Глиняные
й 5
X
X
X
X
X
. . .
предметы
is а
<и
x
l
-
1
-
l
-
l
-
l
-
l
х
|
-
!
-
|
-
Кремневые поделки и осколки, обломки шлифованных орудий.
Кремневые наконечники стрел и скребки
различного
назначения
Мелкие глиняные изделия очень характерны
для шигирской культуры и Тюменских стоянок. На Восточном Урале они найдены на
многих стоянках. Из мелких глиняных изделий нужно отметить пряслица, изготовленные
из обломков глиняных сосудов, длинные веретенообразные
палочки
(грузила),
конус.ы
и моталки.
П р я с л и ц а из обломков глиняных сосудов встречаются очень часто (рис. 7, 17). Они
имеют форму более или менее правильного
круга с отверстием, просверленным в центре.
Найдено много незаконченных кружков, которые еще не имеют сверлины. Кружки сохраняют орнамент, которым был покрыт сосуд.
Такие пряслица обнаружены в Шигирском
торфянике, на Палкинской стоянке, на Первом и Втором Карасьих, Исетском, Таватуйском и Ирбитском озерах. По сведениям,
полученным нами от В. П. Бирюкова, пряслица из черепков известны в большом количестве
и в районе Шадринском. Лобанов указывает
на находку такого кружка в окрестностях
с. У с т ь - М и а с с к о г о Н а Южном Урале в
одном из курганов Челябинского округа
Н. К. Минко нашел пряслице, сделанное из
толстого края сосуда
Такие же пряслица
были найдены Гебауэром в Кашинском городище и на 03. Верхняя Нанога, близ Кыштым' Д. И. Л о б а н о в .
Каталог Музея УОЛЕ в
г. Екатеринбурге, 1898, стр. 360, инв. № 1987.
2 Н. К. М и н к о . Отчет о раскопках курганов в
Челябинском уезде Оренбургской
губернии,
отд.
оттиск, стр. 7—8; ЗУОЛЕ, 1907, т. XXVI, стр. 105.
ского завода. Оба названных городища относятся к неометаллической эпохе, и А. А. Опицьш сближает последнее со временем ананьинской культуры. На тюменских стоянках таких
пряслиц нет.
Д л и н н ы е в е р е т е н о о б р а з н ы е пал о ч к и . Точное назначение этих палочек
еще не определено. Они очень характерны для
стоянок шигирской культуры и в несколько
измененном виде известны на тюменских стоянках. Уральские палочки с заостренными
концами (рис. 7, 2), повидимому, сходны по
назначению с тюменскими цилиндриками и палочками с заостренными концами. Это сходство было отмечено в личной беседе с нами
В. А. Городцовым и А. А. Спицыным. Поэто.му для определения назначения этих предметов мы приняли во внимание обе формы.
В конспективной статье «Липчинская неометаллическая стоянка» мы описали тюменские
цилиндрики под наименованием грузил и привели различные мнения о назначении этих
предметов. Таких грузил, характерных для всех
стоянок Тюменского округа, совершенно нет
на описанных нами восточно-уральских стоянках. Но зато на них нередко находятся
длинные веретенообразные палочки, которые
мы также склонны считать грузилами. Нам
известны длинные заостренные с обоих концов
палочки в Шигирском т о р ф я н и к е н а Черном 2
1 Музей УОЛЕ, инв. № 1515, 1516, 1517, 15il8;
склад древностей ГАИМК з Ленинграде; Д. И. Л обанов.
Каталог музея УОЛЕ,
1898, стр. 326,
№ 10—45.
2 ГИМ,
фонды
(3 экз.).
I
ШИГИРСКАЯ КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СКЛОНЕ УРАЛА
75
Таблица
1
каменных вещей шигирской культуры
Скребки
топоры
0
2
а
g
«у
1
s s
ё
ьЁ
о
ч
X
X
4)
3
Е
а
—
S
ч
еи
vo
§
и
IU
tr
oj
u
n
ф
3
g
g s
g i
x
—
долота
о
2
ffi
о
0)
3
о
z
§
s
m
о
aj X
(u
3
X
q.
s
h
3
>o
sag s
i."
с a
m
o.
h
и
о
— ,
X
x
s
m
3
H
sVD
О
(D
V
2
Ж
«CO
o.
0 a
1
P
tn
(J с
s
x
—
R
s
<
Q.
О
0)
3
s
CO
C)
O)
H
те
с
X
x
—
§
£
3
Eu
3
х
X
V
x
«
ffl
0
5
се
о.
с
1
X
x
X
S
еа
к
о
ч
<1>
CJ
а
X
я
V
3
>1
ги
4
X
X
x
X
x
X
X
X
X
—
x
x
X
—
X
X
X
—
—
X
—
—
—
X
—
X
—
—
—
X
X
—
X
X
—
—
—
x
—
—
—
X
x
X
—
x
—
—
—
x
—
—
—
x
x
x
—
—
—
—
—
X
—
—
—
X
X
—
X
—
—
—
—
X
—
x
x
—
—
x
—
I
X
—
х
X
—
X
X
_
—
—
—
X
—
X
—
X
x
X
X
—
—
—
—
—
x
—
—
X
—
X
—
грубые и хорошие наконечники стрел, каменные скребки
И Ирбитском о з е р а х н а Первом Карасьем
озере на Палкинской стоянке з, на Аятском *
и на Втором Карасьем озерах
Эти палочки
иногда несколько изогнуты наподобие рога,
иногда покрыты орнаментом.
Из Тюменских стоянок аналогичные палочки найдены И. Я. Словцовым на 1-й Андреевской ® и нами на 2-й Андреевской стоянках.
На Липчинской же стоянке, так же как и на
2-й Мысовской, они отсутствуют. В других
областях такие грузила неизвестны, и потому
мы вправе считать их характерными для изучаемых стоянок.
Г л и н я н ы е к о н у с ы (рис. 7 , / 5 ) , назначение которых неясно, найдены на Первом
Карасьем ^ и на Аятском озерах У Д. И. Лобанова имеются указания на находки какихто конусов на Шигирском и Аятском озерах,
а у Д. Н. Мамина-Сибиряка — на Первом Карасьем озере и на Палкинской стоянке
Но
мы не знаем, имеют ли они Б виду настоящие
конусы или обломки только что описанных
грузил с заостренными концами.
' Музей УОЛЕ, инв. № 673.
2 ГИМ, фонды; Музей УОЛЕ, инв. № 1187;
Д. И. Л о б а н о в . Каталог музея УОЛЕ, 1898, стр. 348.
Я» 1187. 1188.
3 Музей УОЛЕ, инв. № 6-272.
''Д. И. Л о б а н о в . Каталог музея УОЛЕ, 1898
№ 716, 718.
5 Там же, № 215.
® И. Я. С л ОВД св. О находках предметов каменного периода близ г. Тюмени, табл. 12, 6.
' ГИМ, фонды.
® А. М. З а й ц е в . К археологии Урала, стр. 52
^ «Древности», т. XV, вып. 1, 1894, стр. 96.
На Тюменских стоянках глиняные конусы ни
разу не встречались. Где-нибудь в других областях, кроме Восточного Урала, нам подобные
находки также неизвестны.
М о т а л к и . Моталки Шигироких стоянок
имеют вид небольшого бруска с глубоким желобком наверху (рис. 7, 12). Эти желобки заметны только сбоку. Н а одной из таких моталок сохранились ясные следы от намотки
ниток. Мне известно только пять моталок этого типа. Одна из них найдена в Шигирском
торфянике
две — на
Ирбитском
озере
четвертая — в районе г. Камышлова ^ и обломок пятой — на 1-й Андреевской стоянке ^
На Западном Урале такие моталки не найдены. На 1-й и 2-й Андреевских стоянках моталки имеют другую форму. И. Я. Словцов
гак описывает их: «У них оба конца раздвоены в виде вилки. Общий вид этих орудий
напоминает моталку или иглу, на которую
сматывают нитки для плетения сетей и неводов»
Они имеют вид удлиненной пластинки
с выемкой вверху и внизу. На некоторых
экземплярах видны несомненные следы ниток.
Цилиндрические
г р у з и л а с отв е р с т и я м и (рис. 7, 1). Грузила в виде
цилиндрика с продольным отверстием найдены на Втором Карасьем ® и на Ирбитском
1 Музей УОЛЕ, инв. № 1524.
2 Там же, инв. № 676 и 678.
3 Камышловский музей.
Тюменский музей.
® И. Я. С л о в ц о в . О находках предметов каменного периода близ г. Тюмени, стр. 15, табл. 12, рис. 8.
6 ГИМ, фонды; Музей УОЛЕ, инв. № 1221, 1223.
10*
п. А. ДМИТРИЕВ
76
о з е р а х О д н о из этих грузил имеет орнамент в виде точек. Грузила такой же формы
мы обнаружили на 2-й Андреевской стоянке.
nnuOOJAU
S
JOOL- BHaoii'Oj
вжон эуиа я
виЛМо впнхэваеиэн
14X1! 1Ю1С
I
1
^ I
ИЯЛВ
. 0ЛХС1 ESQ
MOMJKOSXd D
я&
uimiTBirj
н
X
IS
о
j I I I
iisii-onodu
HHAudBj
и I х I ^
и I ! !
W9mi4irBi:>ia оз
liHlfXdo аннйшэжон
ижон BHSHdH
«
3
я
в;
н
kkVMO -яеиэн
Н1ГВЖНИ>1
у
сз
а
э1чхвьч1;Л1а
S
OHHHEdjxBdi
I<0
а
а
§
! I I I I
^ I
иэинэткохА
кимээьинолир о
I I ! I
I I
эмхвьчеЛХЯ
8MH¥Ha09W0d
в
да
сз
в.
и
BHuXxOHhBHOM
sHHiTHaoiBUOL"
DraHEBdgooDAHOM
X I «
[ «
эин¥иао1Гли
к
с
§
и
о о
м а
а Оц
S S
S я
о: о;
о о
О, о.
1) о
о о
J5 Л
1- н
о >1
as , , О
«5 со
га о;
S " е- VO
о
S
1
„ ге та OJ its
g § О
ii: i i
а = о «J <u я «
S
^
9. °
к
£ VO о М
s о, н О, ОСн<и та
к
о
н
3 £ <; с и
сOJ о и
Рассмотренный нами материал дает возможность представить характер каждой стоянки в отдельности и провести сравнение между
ними. Сопоставление ряда вещей приводит
нас к заключению о том, что все описанные
в первом разделе стоянки однохарактерны по
своему содержанию. Сходство выражается
прежде всего в употреблении на всех без исклк>ч€ния стоянках каменных орудий, несмотря на знакомство обитателей Восточного Урала с метал.пом (озеро Аятское, Горбуновский
торфяник и др.).
Кроме того, мы видим сходные черты Б форме сосудов, S мелких глиняных изделиях и в
орнаменте. Торфяники и стоянки, сохранившие кость и дерево, дают аналогичные находки из этого материала и т. д. Чтобы убедиться в том, ЧТО все эти стоянки действительно
однохарактерны и синхронны, остановимся
подробнее на обзоре у ж е описанного материала. Прежде всего обратимся к каменным орудиям (см. табл. 1).
Из прилагаемой таблицы видно, что все
стоянки связываются между собою отдельными формами орудий. Больше всего типо© известно в Шигирском торфянике, и потому мы
берем его в качестве основного памятника^.
Почти на всех стоянках найдены листовидные, треугольные без черешка и треугольные
с выемкой наконечники стрел, ножевидные
пластинки и скребки на концах пластинок.
Эти предметы встречаются чаще всего и могут считаться характерными для наших стоянок, несмотря на то, что все они, как мы
установили при описании, не являются типичными только для Восточного Урала. И листовидные, и треугольные с выемкой стрелы,
и ножевидные пластинки, и скребки на концах
пластино'К употреблялись в самых разнообразных местах и в самые различные времена.
О других каменных предметах, объединяющих
стоянки, мы можем сказать то же самое: каменные орудия почти совсем не дают какихлибо руководящих форм для
определения
культуры стоянок. Наоборот, на каждой стоянке находятся почти исключительно вещи,
распространенные и за пределами Восточного
Урала. Д л я ^ нас несомненно, что большинство форм и орудий привнесено в изучаемую
область извне. И вот для всех интересующих
' Д. И. Л о б а н о в . Каталог музея УОЛЕ, 1898
^ Это основная ошибка П. А. Дмитриева. Шигирский торфяник был взят им как единый памятник,
тогда как находки на нем относятся к разному времени. Вследствие этого П. А. Дмитриев, естественно,
не смог выделить древней стадии шпгирской культуры и по поздним формам некоторых «а.ходок принужден был датировать шкгирскую культуру ограниченным отрезком позднего времени.—
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА
нас стоянок характерно именно полное отсут.ствие орудий местных специфических форм.
Правда, среди нетипичных орудий одни встречаются значительно чаще, чем другие. Например, мы видим, что наибольшим распространением на Восточном Урале пользовались,
кроме указанных наконечников стрел, ножевидных пластинок и скребков, асимметричные
ножевидные орудия, найденные в большом
количестве, овальные в сечении топоры и
острообушковые долота. И мы можем с полным правом сказать, что для всех стоянок топоры с овальным сечением более характерны,
чем, например, незаконченный топор с Первого Красьего озера, так как топоров первого
типа найдено довольно много, а второй представлен всего только одним экземпляром.
Точно так же мы можем утверждать, что находка единств.енного желобчатого долота не
характерна для наших стоянок. Характерную же форму дают острообушковые и миниатюрные лолота и т. д.
Не на всех стоянках найдены эти наиболее
типичные для Восточного Урала орудия, но
все они связаны между собой другими общ,ими формами, и потому можно говорить об их
однохарактерности.
На некоторых стоянках были обнаружены
орудия, неизвестные за пределами Восточного
Урала. Это — одношипные стрелы и сегментообразное орудие с Палкинской стоянки (хотя
нужно отметить, что обе формы известны в
соседнем Тюменском округе на Липчинскойи
на 1-й Андреевской стоянках) и треугольные
с выемкой наконечники копий или дротиков с
03. Черного и из Горбуновского торфяника (по
сообщению Д. Н. Эдинга). Но малочисленность этих орудий не позволяет считать их
типичными для наших стоянок.
Стоянки объединяются в одну группу не
только сходными орудиями, но и единством
технических приемов. В начале второго раздела мы уже говорили, что на каждой стоянке
были известны почти все приемы, которые
когда-либо применялись для обработки каменных орудий. Наряду с прекрасными полированными и отжимными изделиями почти на каждой стоянке встречаются сколотые и грубо
тесаные. Вместе с хорошо сделанными вещами,
например стрелами, встречаются и очень грубые, неправильные наконечники стрел; асимметричные орудия из сланцевых плиток находятся почти везде. Таким образом, и единство технических приемов сближает все наши стоянки.
Костяные изделия, найденные главным образом в Шигирском торфянике, но известные
и на других стоянках, еще более подчеркивают их однохарактерность.
В Шигирском торфянике и в других местах
Урала имеются следующие совершенно одинакового типа вещи (см. табл. 2): игловидные и
конусообразные наконечники стрел, стержни с
биконическим утолщением, гарпуны, кайла из
ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
77
рота; конусообразные стрелы, гарпуны; игловидные стрелы, ножевидные орудия со вкладышами, гладила, кайла треугольной формы.
На Шигирском торфянике не найдено только костяных пуговиц, обнаруженных на Втором Карасьем озере и на ,2-й Андреевской
стоянке близ Тюмени.
На многих стоянках из-за неблагоприятных
почвенных условий совершенно нет костяных
в€щей. Любопытно, что Горбуновский торфяник, давший большое количество деревянных
предметов, не сохранил костяных изделий'.
Поэтому находки костяных вещей, аналогичных шигирским, на Аятском, Втором Карасьем
озерах, в пещере Гебауэра и других местах
имеют большое значение. Они свидетельствуют
о том, что и на этих стоянках было развито
изготовление костяных орудий, что орудия
имели ту же самую форму, как и в Шигирском торфянике. Незначительные исследования
были причиной того, что эти стоянки дали немногочисленный материал. Возможно, что при
дальнейших раскопках удастся заполнить этот
пробел. Но и те немногочисленные находки,
которые были сделаны до настоящего времени,
говорят о большом сходстве стоянок.
Мало того, основываясь на одинаковости
форм каменных и других орудий, находимых
на восточно-уральских стоянках, мы можем
допустить, что на них существовало и производство костяных орудий, подобных щигирским, но только почва не сохранила их образцов до наших дней.
Костяные изделия Шигирского торфяника
разнообразны. Одни из них находят аналогии
в Прибалтике (игловидные и конусообразные
стрелы), другие в костеносных городищах Приуралья (так называемые боевые молоты и ромбовидные орудия со вкладышами) и т. д.,
третьи встречаются в разных областях и в
разное время (гарпуны и др.). Н о большая
часть изделий известна пока только на Восточном Урале. Таковы стержни с биконическим
утолщением на конце, кривые ножи со вкладышами, кайла и пр., находимые в большом количестве. Поэтому мы считаем их характерными для наших стоянок. Костяные орудия, так
же как и каменные, дают некоторое основание
для утверждения о синхронности наших стоянок. Если мы замечали, что типы костяных
орудий отличаются консерватизмом и что многие орудия, появившись в неолите, продолжают существовать в некоторых местах до сих
пор, то в каждой небольшой области вещи
одинаковой формы существуют одновременно. Мы хотим этим сказать следующее: если
гарпуны, аналогичные шигирским и аятским,
и существовали в конце каменного периода в
Прибалтике, Германии и т. д. и существуют
' Позднее раскопки в северной части Горбуновского торфяника на «Стрелке» дали значительное количество косгяных вещей.— Ред.
п. А. ДМИТРИЕВ
78
Таблица
3
Сравнительная таблица деревянных находок на стоянках шигирской культуры
Места
находок
Шигирский торфяник
Горбуновский торфяник
Аятское озеро
Приканавский прииск
Андреевское озеро
Первый Выньговский прииск
С. Мясниковское
Лодки
Весла
.X
X
X
X
X
X
Лыжи
Заступы
Поплавки
Сосуды
X
X
X
X
X
X
X
X
—
—
X
Лук
—
—
—
—
—
—
—
—
—
X
—
—
—
—
—
—
X
—
—
—
—
—
X
—
—
—
—
X
—
—
—
—
X
—
—
В настоящее время на Огненной земле, то это
не дает права говорить о том, что на Восточном Урале они находились в употреблении с
неолитической эпохи до настоящего времени.
Несомненно, что восточно-уральские гарпуны
бытовали в какой-то строго определенный период, и мы убеждены в том, что все они
одновременны. Но этот период может быть
определен не на основании самих гарпунов,
формы которых очень консервативны, а целым
комплексом разнохарактерных предметов.
Это же самое мы должны сказать и о зубцеватой технике. Р.сли на основании применения последней мы не можем определить даты,
то все же мы можем утверждать, что в такой
небольшой области, как Восточный Урал, эта
техника
применялась в определенный отрезок времени.
Деревянные орудия сохранились еще в меньшем количестве, чем костяные. Но и они свидетельствуют о тесной связи, существовавшей
между отдельными местами поселений. Очень
много общих деревянных предметов имеют
Шигирский и Горбуновский торфяники. Это
прежде всего весла, полозья от саней, ковши,
луки и идолы, несомненно свидетельствующие
об одинаковом культурном укладе, об одинаковых формах религии и пр. Шигирский торфяник объединяется с Аятским озером находками одинаковых деревянных заступов. Ни на
одном месте поселения не найдено деревянных
лыж, которые известны из Приканавского прииска близ Березовского завода и с Андреевского озера близ Тюмени. Деревянные заступы, кроме Шигирского торфяника и Аятского
озера, найдены на Первом Выньговском прииске и около с. Мясниковского, Свердловской
области, но они имеют значение то.лько как
показатели распространения данной культуры.
Но особенно характерной для всех рассматриваемых памятников является керамика.
К сожалению, не все стоянки представляют
этот материал достаточно полно. Одни из них,
лучше обследованные, дали гораздо больше
глиняных вещей, чем те, на которых производи-
—
—
—
Идолы
—
—
. . . .
Сани
—
лись только разведочные работы. К тому же
о материале некоторых стоянок мы знаем только по литературным источникам, очень часто
не освещающим того, что нас интересует. Но
несмотря на это, мы можем установить общее
для всех стоянок и определить, насколько это
общее характеризует данные стоянки.
Прежде всего можно сказать, что почти на
всех стоянках преобладали (если судить по
найденным днищам) круглодонные сосуды
(с полусферическим и коническим дном), хотя
были известны и плоскодонные. Форму сосудов восстановить трудно, так как в большинстве случаев находятся только обломки. Но
отдельные части их (края, боковые стенки,
днища) на разных стоянках одинаковы. По
тем целым горшкам, которые найдены в Шигирском торфянике, можно предполагать такую
ж е форму и на других стоянках. Об этой форме мы говорили уже при описании керамических изделий. Но если нам трудно сопоставлять и сравнивать отдельные стоянки по форме
сосудов, то мы легко можем сделать это по
орнаменту (см. табл. 4).
Сравнивая отдельные элементы и узоры,
можно опять отметить, что керамика всех перечисленных стоянок однохарактерна. Мы говорили о том, что многие места, где были найдены остатки устанавливаемой нами культуры, известны только по письменным указаниям.
Мы не имели возможности ознакомиться детально с керамикой стоянок, давших небольшой материал, но даже и поверхностное наблюдение позволяет отнести его к одной эпохе и к одной культуре — шигирской.
На многих стоянках мы видим одинаковые
орнаментальные элементы, одни и те же узоры, из которых некоторые настолько характерны, что могут иметь руководящее значение.
Распространение типичных узоров на разных
стоянках служит лучшим доказательством одновременности и принадлежности находок к
одной культуре.
Сходство орнамента керамических изделий
замечено не только нами. Р1а него указывали
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА
НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
многие исследователи. Так, Клер и Фаддеев,
сравнивая узоры керамики с Первого Карасьего озера и Палкинской стоянки, пишут: «Доисторический человек, живший на стоянке у
Карасьего озера, мог иметь сношение и д а ж е
родство с обитателями Палкинской стоянки».
Эту мысль они подтверждают наличием большого сходства в орнаменте: «Можно также
придти к заключению, что одна и та же рука,
одним и тем же чеканом наносила узор на
черепках обеих местностей» i. А. Е. Теплоухов ^ и А. М. Зайцев ^ сближают керамику
Аятского и Шигирского озер, К. И. Фаддеев —
керамику Второго Карасьего озера и Палкинской стоянки^. Д. Н. Мамин-Сибиряк присоединяет сюда же керамику Первого Карасьего
озера 5. Наконец, М. О. Клер пишет об обломках сосудов Горбуновского торфяника следующее: они «представляются, как по составу
глины, по присутствию измельченного талька,
по слабому обжигу глины, по технике лепления, так и по характеру узоров, вполне аналогичными типам Первого Карасьего озера,
деревни Палкино, Шигирского прииска, Аятского и Ирбитского озер и пр.»
Анализ материала, воспроизведенный нами,
так же как и все эти данные, позволяет отнести упомянутые стоянки к одной эпохе и к
одной культуре.
Между отдельными стоянками существуют
и различия. Многие из них совершенно не
имеют орнамента, известного на какой-нибудь
другой стоянке, но это легко объяснить недостаточной исследованностью этих мест. Иногда какой-нибудь тип орнамента получает особенное развитие на одной стоянке, уступая на
других преобладающее место иному типу. Так,
на Первом Карасьем озере очень сильно развит псевдоверевочный орнамент во всех его вариантах, тогда как в шигирской, палкинской и
исетской керамике часто встречается чеканный, преимущественно зубчатый орнамент.
Псевдоверевочный тип на шигирской керамике
встречается несколько реже, чем на керамике
Первого Карасьего озера, а на находках с
Исетского озера еще реже. С другой стороны,
резной орнамент, часто встречавшийся на
керамике из Шигирского торфяника и Палкинской стоянки и получивший наибольшее развитие в исетской керамике, на Первом Карасьем озере редок. Струйчатый и крестовый
элементы особенно развиты на керамике со
Второго Карасьего озера и Палкинской стоян' О, Е. К л е р 1И К. И. Ф а д д е е в .
Гончарное
производство доисторического человека..., стр. 11.
2 А. Е. Т е п л о у х о в . Замечания о глиняных черепках, найденных на берегу Аятского озера и у дер.
Палкино на Исети, стр. 177.
3 А. М. З а й ц е в . К археологии Урала, стр. 5.
* «Древности», т. XV, вып. 2, 1894, протоколы,
стр. 51.
5 «Древности», т. XV, вып. 1, 1894, стр. 96.
® М. О. Кле.р. Заметка о де1ревянно1М мосте каменного века (В Горбуновском болоте, стр. 6.
П
ки, а на других встречаются реже. Меандровый орнамент известен в Горбуновском торфянике, на Первом и Втором Карасьих озерах,
на Черном озере, особенно распространен на
Исетском озере, а в других местах пока
неизвестен.
Все эти различия незначительны и не могут
служить препятствием для отнесения стоянок к
одной культуре. Может быть, это явление объясняется различием времени или различными
местными традициями, заставляющими предпочитать тот или иной узор. Но если здесь
имеется хронологическая разница, то она не
может быть очень большой, тем более, что среди многообразия элементов орнамента и отдельных узоров можно выделить и такие,
которые являются специфически характерными для всех наших стоянок. Прежде всего
здесь нужно указать на псевдоверевочный
орнамент со всеми его разновидностями. Этот
тип, распространенный на всех стоянках, неизвестен в других местах (за исключением Тюменского округа) и может считаться характерным для шигирской культуры.
Другим оригинальным орнаментом является
крестовый, найденный только на Восточном
Урале и в Тюменском округе.
Специфически свойственным керамике наших
стоянок можно считать и струйчатый орнамент. Все разнообразные орнаменты находятся вместе на каждой стоянке и это опять их
объединяет.
Многие из элементов рассмотренного орнамента на сосудах встречаются в различные
эпохи в других областях и не являются специфически характерными для Урала. Так, зубчатый орнамент был распространен повсеместно
в. самые разные эпохи. Зубчатые зигзаги часто
встречаются на северной керамике в начале
неометаллической эпохи. Кружковый орнамент
тоже говорит о неометаллической эпохе, в
которую он был более всего распространен.
Зубчатый орнамент в виде меандра указывает на связи с андроновской и срубной культурами, где меандровый орнамент был сильно развит. Этот орнамент является обычным
и на керамике из курганов Челябинской области. Последние, может быть, показывают тот
путь, каким меандр проник на Восточный
Урал,— или через Киргизскую степь, или, что,
пожалуй, вероятнее, по р. Уралу, верховья которого близко подходят к р. Миасу.
Аналогии животному орнаменту, выполненному зубчатым чеканом, известны только на
Ильменском озере. Розетковидный орнамент
напоминает звездчатый В. А. Городцова, относящийся к началу неометаллической эпохи.
Мелкие глиняные изделия, имеющие специфически характерную форму, не оставляют никакого сомнения в принадлежности всех наших
стоянок к одной культуре. Грузила с заостренными концами, моталки, пряслица из черепков настолько типичны, что мы присоединяем
п.
80
А.
ДМИТРИЕВ
Распространение различных типов орнамента
Нанесенный перевитой веревкой
Веревочный
Типы о р н а м е н т а
Круглый
П
Граненый
л
3
«к
Названия
S
tx.
О.
стоянок
Шигирский торфяник
Горбуновский торфяник
Дер. Палкино
. . . .
Первое Карасье озеро
Второе Карасье озеро"
Исетское озеро .
Ирбитское озеро
Черное озеро . .
Аятское озеро . .
Пещера Гебауэра
Таватуйское озеро
С. Шитовское . .
Верх-Исетская дача
Липчинская . .
1-я Андреевская
2-я Андреевская
2-я Мысовская .
X
X
X
X
X
X
—
X
X
нх к числу главных руководящих форм для
определения шигирской культуры. Мелкие
глиняные поделки одного типа встречены
Таблица
5
Сравнительные данные о глиняных изделиях
шигирской культуры
Е
i
Я
ii
лк
S
Sа
W
2
I-S
с а.
Uо
п
S
X
5S
to
ей
X
S3и
S
с- я
S
ч
я
g
3s
ш с:
fИ'i >
о £
Ш&
1
Шигирский торфяник
Горбуновский торфяник
с . Палкино
Первое Карасье озеро
Второе Карасье озеро
Исетское озеро
. . . .
Ирбитское озеро . . . .
Черное озеро
Аятское озеро
Пещера Гебауэра . . .
С. Таватуйское
. . . .
С. Шитовское
Камышлов
Тюменский округ . . .
X
X
X
—
—
X
X
X
X
X
X
—
—
- -
X
—
—
X
-
—
X
X
_
—
—
X
X
X
X
—
—
—
X
—
—
—
—
—
X
—
X
—
X
—
—
—
—
—
- -
—
—
—
—
-
—
X
X
—
X
- -
—
X
X
—
X
—
X
—
X
—
ПОЧТИ на всех стоянках, рассматриваемых
нами (см. табл. 5).
Особенно характерными являются глиняные
палочки с заостренными концами. Они совершенно неизвестны за пределами Восточного
Урала, хотя очень близкие к ним найдены на
1-й и 2-й Андреевских стоянках.
Типичны также моталки с поперечным глубоким желобком на обоих концах. Этой
формы нет д а ж ё в Тюменских стоянках, за
исключением одного обломка с 1-й Андреевской стоянки. Пряслица из черепков глиняных
сосудов очень многочисленны на всех восточно-уральских стоянках и совсем неизвестны на
Тюменских стоянках. Таким образом, мы видим,
что мелкие керамические поделки имеют очень
ограниченную область распространения, которая совпадает с местонахождением наших стоянок. З а пределами Восточного Урала предметы, близкие по форме, бытовали только в соседних восточных областях, например в районах Шадринска и Тюмени, но там они собраны в меньшем количестве. Следовательно,
мы вправе сказать, что находка пшичмых
для Восточного Урала мелких глиняных изделий указанных форм свидетельствует, во-первых, об одновременности всех наших стоянок,
а во-вторых, об их принадлежности к одной
культуре.
о
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА
НА
ВОСТОЧНОМ
СКЛОНЕ
УРАЛА
81
Т а б л и ц а
4
на керамике со стоянок шигирской культуры
С
К
И
Полый
й
3 у б ч а
т ы
L
Q
»s
3
о;
S
£
М
С К
К 1-
т
Q.2
S
ет
с я
X
X
X
X
X
X
Нанесенный
острием
Ногтевой
о
s*
о
4
93
с
В!
g
й
'Н
IS
о
i>
фигурный
il
S
£
о
о - в
ts
S
са
о
i:
et
О
сх
g
са
у
н
v
о
§
«и
м
а
о 3
в:
«
а>
5
«а
3
в
3
0
в
4
со
1
ё
03
в
а
5
S
Э
g
| 1
Ё.
ж
i i
X
—
X
—
—
X
—
X
—
—
X
—
X
—
—
—
—
—
X
—
X
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
X
X
X
—
X
X
X
—
X
X
X
X
X
X
—
—
—
—
X
X
X
—
—
—
—
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
^
X
X
X
X
X
X
X
—
X
—
1
X
X
—
<и
D.
tu
m
CfK
ts
3
в
н
3
в
о
X
X
X
X
а.
«
i
—
—
X
X
3
о
X
—
—
«к
А
«
а
VO
В
Ч
= .S
•S 3
3
—
X
X
—
X
X
—
—
X
5
03
OJ
С
3
я
S
a
tB
3
в
'S
a>
В
В
eS
О
3
в
m
•в
3
в
g
ь
3
5
X
а
а
ее
О)
2
03
(J
а;
s
X
—
—
X
—
S
D"
сВ
О.
g
и
03
X
X
X
—
X
X
X
—
X
X
X
—
X
X
X
—
—
X
—
—
—
X
—
—
X
—
X
—
X
—
—
X
—
—
—
—
X
—
—
—
—.
X
сВ
3
—
X
X
Q.
Ю
О
о
в
к
X
—
3
«
>s
4
X
Я
§
В
*5
О
С
ш
О.
ю
§
S
a
O.
X
X
«
гребенчатый
X
X
—
—
X
—
—
X
—
—
—.
—
—
—
X
—
Медно-бронзовые изделия и литейные формы, найденные на многих стоянках, в большинстве случаев не увязываются с их основным материалом. Кроме того, самый тип этих
предметов говорит об их разновременности.
Поэтому мы не можем считать их характерными для наших стоянок. Большая часть находок, несомненно, не имеет никакого отношения к культуре наших стоянок, но некоторые
вещи тесно с ней связываются. Такими находками являются: медные пластинки со Второго
Карасьего и с Аятского озер, рыболовные
крючки из Шигирского торфяника и обломок
литейной формы для кельта с Горбуновского
болота. Кроме того, сюда же можно причислить медные кованые ножи из Шигирского
торфяника. Эти предметы указывают на знакомство обитателей наших стоянок с бронзой.
Но возможно, что было известно и железо.
Имеются сведения о находке железного шлака на Палкинской стоянке. На Ирбитском озере и на одном из островов Исетското озера
найдены железные кольца. В Кыштымском
железном руднике обнаружена костяная лопата, сходная с шигирской, и т. д. Все эти
сведения неопределенны, так как условия нахождения названных вещей неясны. Но железо, несомненно, было известно на стоянках
Тюменского округа, которые, как мы увидим
11 Материалы по археологии, № 21
—
—
—
—
X
X
—
—
—
Y
Л
Y
Л
ниже, во многом сближаются с восточноуральскими.
Основываясь на вышеприведенных данных,
мы делаем следующее заключение. Все описанные нами в первом разделе стоянки имеют
громадное сходство между собою,
которое
подчеркивается всем без исключения матзоиалом. Это сходство наблюдается как в типах
и приемах обработки каменных орудий, так и
в формах костяных и деревянных изделий. Но
особенно ярко бросается оно в глаза в формах глиняных сосудов, в различных элементах и мотивах орнамента и, наконец, в формах мелких глиняных изделий. Это сходство
настолько велико и очевидно, что мы должны
признать все описываемые стоянки принадлежащими одной эпохе, одной культуре и одной
народности. Эту культуру мы называем шигирской, так как самые многочисленные, самые разнообразные по материалу и в то же
время самые характерные по форме предметы
были найдены в Шигирском торфянике.
Далее мы утверждаем, что шигирская культура являлась самостоятельной, отличающейся
от других культур своеобразными, лишь ей
свойственными чертами. Таких предметов, которые часто встречаются в памятниках шигирской культуры и до сих пор неизвестны в
других областях, немного. Среди каменных
п. А. ДМИТРИЕВ
82
орудий ТИПИЧНЫХ предметов нет вовсе, если
не считать одноихипных стрел, найденных на
Палкинской стоянке, но костяные изделия
дают уже несколько форм,
встречающихся
только на Восточном Урале. Таковы костяные
стержни с биконической головкой, большие
кривые ножи с кремневыми вкладышами, кайла треугольной формы. Из деревянных предметов характерными для шигирской культуры
являются заступы или копалки, найденные
в 'большом количестве, а также интересные
полозы от саней.
Особенно типичными являются керамические
изделия и орнамент. Специфически свойственным шигирской культуре мы считаем псевдоверевочный во всех его комбинациях, струйчатый и крестовый орнаменты, не встречающиеся в других областях. Другие типы, как,
например, прямолинейный, веревочный, ямочный, точечный, угловой, зубчатый и т. д., часто находимые на обломках шигирской культуры, известны и за пределами Восточного
Урала. Из глиняных изделий в качестве характерных форм мы укажем на длинные грузила с заостренными концами, моталки с поперечными желобками и пряслица из черепков
глиняных сосудов.
Все перечисленные вещи настолько типичны, что их можно считать основными руководящими формами. Помимо них есть еще много
таких вещей, которые, имея признаки других
культур, употреблялись также обитателями
описанных стоянок.
III. ГРАНИЦЫ ШИГИРСКОИ КУЛЬТУРЫ
Границы шигирской культуры в настоящее
время не могут быть точно определены, так как
почти все находки рделаны только там, где
производились какие-нибудь земляные работы.
Основная масса стоянок находится в Свердловской области, но случайные находки доказывают, что шигирская культура распространялась на более широкой территории. Мы уже
знаем, что южнее одновременно с шигирской
существовала андроновская культура. Граница между этими двумя культурами совпадает,
повидимому, с границей лесостепной области.
Самые северные находки, которые могут быть
отнесены к андроновской культуре, найдены
A. Гекелем в районе г. Кургана ' и В. Я. Толмачевым около с. Балакланска на р. Миасе
Севернее р. Миаса андроновские погребения
неизвестны. Но зато в районе г. Шадринска
B. П. Бирюковым и Ю. П. Аргентовским были
сделаны находки, аналогичные липчинским
'
^GTp.
2
3
окая
А. Н е i к е 1. Antiquites de la Siberie Occidentale,
101, табл. XXIX 5, 5, 8.
OAK, 1913—1915, -стр. 174, рис. 241.
д_ Д м ' и т ' р и е в . ЛипчинскВ'Я . иеомегалфич«стоянка. ТСА РАНИОН, III, 1928, стр. 63.
что указывает уже на существование там
стоянок совершенно другой культуры, очень
близкой к шигирской. Таким образом, южная
граница шигирской культуры проходила гдето около Миаса и, может быть, даже не доходила до него.
Не так трудно установить и западную границу. Мы уже говорили, что характерные для
шигирской культуры вещи не заходили на
Западный Урал. На территории Европейской
части СССР в эту эпоху существовала сейминская культура, которая распространялась,
повидимому, почти до самого Урала. Сейминские находки были сделаны А. В. Шмидтом
около дер. Турбиной на Каме, недалеко от
г. Перми ' (ныне Молотова). Таким образом,
и западный предел шигирской культуры довольно ясен. Неопределенными остаются северная и восточная границы. Северная часть
Зауралья в археологическом отношении совершенно не изучена, а потому мы пока не можем
сказать, как далеко заходила туда шигирская
культура. Что касается восточной границы, то
несомненно
шигирские
вещи
встречались
в виде случайных находок в б. Камышловско.м
уезде (см. таблицы). Далее идет территория,
занимаемая культурой тюменских стоянок, которые очень близки к шигирским. Возможно,
что в недалеком 'будущем у нас будет достаточно материала для присоединения тюменских стоянок, а вслед за ними и еще -более
восточных к шигирской культуре, и тогда
граница последней продвинется далеко на
восток.
При анализе материала нередко отмечались
сходные черты между шигирскими и тюменскими стоянками. В настоящем разделе мы
остановимся подробнее на этом вопросе, тем
более, что тюменские стоянки позволяют
определить их относительную
хронологию.
В районе г. Тюмени археологические исследования производились на пяти стоянках.
Одна стоянка, которую мы назвали 1-й Андреевской, была раскопана И. Я. Словцовым в
1883 г. на берегу Андреевского озера. Остальные стоянки — Липчинская, 1-я и 2-я Мысовские и 2-я Андреевская (последняя находится
недалеко от 1-й Андреевской на том ж е озере)
исследованы нами в 1925—1928 гг.
Липчинская стоянка,
расположенная на берегу р. Туры в 60 км к СЗ от Тюмени, была раскопана нами в 1925—1928 гг. Мы
ке будем подробно останавливаться здесь на
описании местоположения и материала Липчинской стоянки, так как все сведения об этом
имеются в нашей конспективной статье «Липчинская неометаллическая стоянка»
Отметим только, что на ней были открыты землян' А . S c h m i d t . Die Ausgrabungen bei dem Dorf
Turbino an der Kama. Anzeiger der finnisch-ougrische
Forschungen, XVIII, вып. 1—3, Helsinki, 1926.
2 TCA РАНИОН, III, 1928. сцр. 61
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
ки четырехугольной формы и какие-то небольшие прямоугольные ямы, возможно, следы
хозяйственных построек. Характеризуя Липчинскую стоянку по найденному на ней материалу, можно сказать, что она имеет весьма
архаичный вид. В употреблении были преимущественно каменные орудия, хотя, без сомнения, был известен и металл, так как при раскопках найдены медная или бронзовая пластинка ,и кусок железного шлака. Каменные орудия
не являются специфически характерными для
Липчинской стоянки. Многие орудия, например стрела с выемкой у основания, шиферная
стрела с раздвоенным основанием и желобками, асимметричные ножевидные орудия из
сланцев, указывают на какую-то связь с шигирской культурой и с северными культурами
СССР. Сегментообразная пластинка вполне
совпадает с палкинской. Керамические изделия,
встречаемые на Липчинской стоянке, разнообразны. Сосуды, насколько можно судить по обломкам, имели большей частью митрообразную или баночную форму с полусферическим
или коническим дном. Известны были и
плошки. Плоское дно было найдено только
в одном экземпляре, но оно показывает, что
на стоянке употреблялись и плоскодонные
сосуды.
Орнамент сосудов очень богат и иногда достигает поразительного изящества. Преобладают узоры, исполненные зубчатым штампом,
хотя .нередки и элементы печатного орнамента. Известен и псевдоверевочный тип. Следует
особенно отметить существование точечного и
ямочного орнамента, покрывающего весь сосуд.
Очень характерны для Липчинской стоянки
глиняные грузила для сетей в виде сплошных цилиндриков, толстые грузила с заостренными концами и моталки, раздвоенные на
концах.
1 - я А н д р е е в с к а я с т о я н к а расположена, как сообщает И. Я. Словцов, на так называемом Козьем Мысу Андреевского озера —
узком проливе, соединяющем это озеро с озером Бутурлинским. В настоящее время название «Козий Мыс» уже неизвестно местным
крестьянам. Кроме того, нам удалось выяснить, что упомянутый пролив соединяет озера
Андреевское и Грязное, а не Андреевское и
Бутурлинское, которые нигде не соприкасаются друг с другом. 1-я Андреевская стоянка исследована И. Я- Словцовым в 1883 г.Ч На
ней найдено много каменных орудий, не дающих, так же как и на Липчинской стоянке,
никаких характерных и типичных форм. С этой
стоянки происходят полированный топор 2, напоминающий шигирские (только он не так
хорошо отшлифован), небольшие долота, ноже' И. я . С ловцов.
О находкагх предметсв каменного периода близ г. Тюмени. Записки Зап. Сибирск. отделения РГО, кн. VII, вып. 1, 1885.
2 Там же, табл. 9, рис. 4; см. стр. 14.
83
видные пластинки, наконечники стрел, из которых особенно интересны одношипные, встречающие полную аналогию в одношипных стрелах Палкинской стоянки, и т. д. Керамика
очень сходна с липчинской. «Горшечные изделия, находимые вместе с каменными орудиями,
чрезвычайно варьируют по своей форме.
Так встречаются экземпляры с круглым донышком, на котором, однако, сосуд принимает
устойчивое положение. Встречаются экземпляры, где кругловатое донышко слегка сплюснуто. Наконец, есть экземпляры с совершенно
коническим дном и дном совершенно плоским» К
Из этого описания видно, что сосуды
1-й Андреевской стоянки очень близки к липчинским. На обеих стоянках круглодонные
сосуды преобладают над плоскодонными, но
последние на 1-й Андреевской стоянке встречаются чаще, чем на Липчинской. Орнамент
сосудов еще ярче подчеркивает сходство между ними. Отдельные мотивы и узоры часго
совпадают на обеих стоянках, хотя на 1-й Андреевской стоянке печатные элементы встречаются реже. Интересно отметить, что орнаментом покрывались иногда и плоские
днища.
Большая часть мелких глиняных изделий,
как, например, цилиндрические грузила, толстые грузила с заостренными концами и моталки, совершенно одинаковы. Но на 1-й
Андреевской стоянке найдены, кроме того,
длинные грузила с заостренными концами, как
у грузил шигирской культуры, а также глиняные грузила в виде смятого шара с одним или
с двумя пересекающимися желобками. В Горбуновском торфянике Д. Н. Эдинг нашел несколько грузил из талькового сланца, напоминающие последние. Интересен обломок моталки шигирского типа.
И. Я. Словцову удалось сделать интересное
и важное открытие, о котором он пишет так:
«При подъеме почвы в пункте 103 траншеи А
оказалось, что под дерновой почвой, толщиной
в 2 четверти, находится небольшое, йолушаровидное, четвертей в 6 в диаметре, углубление, сплошь наполненное полурасплавленной
железной рудой... Дно лунки выложено глиной, хорошо обожженной. Тут же вблизи, на
различных глубинах, однако не глубже 2—4
четвертей внутрь от дерновой почвы, рабочие
нашли куски железной руды, вероятно, подготовленной для плавки»
Благодаря этому открытию большое значение приобретает находка железного шлака на Липчинской стоянке.
Оба факта свидетельствуют о том, что на
обеих стоянках была известна выплавка железа из руды.
На основании указанных общих черт можно заключить, что Липчинская и 1-я Андреев' Там же, стр. 34.
2 Там же, стр. 16.
84
п . А. ДМИТРИЕВ
екая стоянки относятся к одной культуре и
приблизительно к одному времени.
2 - я А н д р е е в с к а я с т о я н к а находится недалеко от 1-й на Козьем Мысу южного
берега Андреевского озера (напротив южного конца Большого острова). Открыта она
была нами совместно с П. А. Россомахиным
в июне 1928 г. В этом же году мы произвели
на ней первые раскопки. Нам удалось открыть
три четырехугольных землянки. Последняя из
них интересна тем, что дно ее было покрыто
толстым слоем рыбьей чешуи. Материал, собранный нами, находился еще в стадии разработки, и потому мы пока не могли дать исчерпывающих сведений о нем. Из каменных
орудий найдены наконечники стрел, скребки,
обломки полированных предметов, камни со
стертой поверхностью и др. Богаче всего представлена керамика, орнамент которой совершенно совпадает с орнаментом 1-й Андреевской и Липчинской стоянок. Очень важна находка крестового, струйчатого и кружкового
элементов, которые до этого времени не были
известны в тюменском орнаменте. Интересно
отметить, что и здесь круглодонные сосуды
преобладают над плоскодонными. Плоских
днищ несколько, причем некоторые из них покрыты орнаментом. Найдены почти целые
сосуды разных размеров. Форма их типична
для стоянок шигирской культуры: прямые
края стенки и полусферическое дно.
Глиняные грузила представлены большим
количеством экземпляров. Среди них есть и
липчинские цилиндрики, и грузила с заостренными концами, которые часто совпадают с
шигирскими, и грузила с желобками, как на
1-й Андреевской стоянке. Кроме того, найдены
цилиндрические грузила с продольным отверстием, как на Втором Карасьем и Ирбитском
озерах, одно глиняное грузило ло-пастновидной
формы с отверстием в верхнем конце и, наконец, блоковидные грузила, напоминающие по
форме глиняные застежки (?) из Вельского
городища, исследованного В. А. Городцовым.
Грузила последнего типа ни разу не встречены ни на Липчинской, ни на Андреевской
стоянках. Из костяных вещей найдена пуговица, сходная с пуговицей 2-го Карасьего озера, а из металлических—-две медных или
бронзовых пластинки.
Большое сходство 2-й Андреевской стоянки
с Липчинской, а особенно с 1-й Андреевской
заставляет считать их принадлежащими к одной эпохе и к одной культуре.
1 - я М ы с о в с к а я с т о я н к а , открытая
П. А. Россомахиным в 1926 г., находится в
с. Мыс на р. Туре, километрах в 4-х от Тюмени. Стоянка была обследована нами в
1927 г. совместно с Е. Н. Дмитриевой-Липеровской. Пробными шурфами удалось установить, что стоянка почти совсем разрушена. Повидимому, центр находился ближе к реке, так
как на оставшейся части культурный слой до-
стигал едва 10 см толщины. Мы собрали здесь
незначительный материал, состоящий из обломков сосудов с орнаментом, тождественным с
липчинским, одного обломка плоского днища,
двух обломков грузил в виде цилиндрических
палочек липчинского типа, одного толстого
грузила с заостренными концами, кремневого скребка и нескольких осколков кремня.
В подъемном материале П. А. Россомахина
имеются обломки каких-то полированных орудий. Этот скудный материал все же дал некоторые вещи, характерные для Липчинской стоянки, поэтому мы присоединяем и 1-ю Мысовскую стоянку к той же культуре.
2-я Мысовская
стоянка
открыта
нами совершенно случайно, при раскопке курганной группы между селениями Мыс и Парфеново. Насыпи курганов состояли из культурного слоя, что и дало повод к производству
раскопок. В двух заложенных траншеях были
найдены вещи, аналогичные находкам в насыпях курганов. Несомненно к стоянке относится большое число обломков от сосудов, из которых около 20% покрыто орнаментом. Найдено больше 20 плоских днищ и только один
обломок, принадлежавший
круглодонному
сосуду. Основной формой сосудов были, повидимому, плоскодонные горшки с прямым или
слегка отогнутым краем и более или менее
сильно выраженной шейкой. Из глиняных
предметов особенно важны грузила с желобками андреевского типа, найденные в очень
большом количестве,
небольшая
глиняная
пестикообразная палочка, представляющая собою видоизменение липчинских цилиндрических грузил, шарообразные грузила и глиняная лошадка. П. А. Россомахин нашел в подъемном материале обломок палочки липчинского типа и обломок кремневой стрелы. При
раскопках находились также осколки кремня,
но в очень малом количестве.
Орнамент сосудов более однообразен, чем в
других тюменских стоянках, но многие типы
совпадают с липчинскими, андреевскими и
даже шигирскими. Особенно интересен обломок сосуда с псевдоверевочным орнаментом,
типичным для шигирской культуры. Судя по
керамике и орнаменту, эта стоянка сильно
отличается от Липчинской и Андреевских, но
многие черты объединяют их в одну группу.
Это — грузила в виде палочек липчинского
типа, грузила с желобками андреевского
типа и некоторые группы и типы орнамента,
например, печатный резной, псевдоверевочный,
чеканный, зубчатый, точечный и ямочный. Среди орнаментов есть мотивы, аналогичные шигирским (например, резной узор из полос в виде
лесенки, псевдоверевочный, полукружковый).
В своей статье «Мысовские стоянки и курганы» ' мы подробно остановились на характеристике 2-й Мысовской стоянки и причислили
' ТСА РАНИОН, т. IV
1928.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ
ее, несмотря на большое отличие, к культуре тюменских стоянок. Эту культуру мы назвали андреевской Анализируя форму сосудов, элементов орнамента, глиняных грузил и
принимая во внимание существование изделий
из кремня, мы пришли к заключению, что 2-я
Мысовская стоянка характеризует собою последнюю стадию андреевской культуры, которая вскоре сменилась другой, имеющей сходство со скифо-сарматской. Мы не будем снова приводить доказательств, говорящих в пользу нашей гипотезы, но должны отметить, что
в той же статье нами устанавливается и схема
развития андреевской культуры. Наиболее
древнюю стадию представляют Липчинская и
1-я Мысовская, среднюю— 1-я и 2-я Андреевские и позднейшую — 2-я Мысовская стоянки,
из которых последняя перестала существовать
около середины I тысячелетия до н. э. (около
IV—III в. на ее месте были насыпаны курганы) .
Сходство тюменских стоянок и стоянок шигирской культуры выражается в том, что и
тут и там было развито производство кремневых орудий. Каменные орудия играли существенную роль в жизни обитателей этих областей. Орудия тюменских стоянок часто совершенно аналогичны по форме шигирским. Напомним о топоре с овальным сечением, об
одношипных наконечниках стрел, известных в
нескольких экземплярах на Палкинской и на
1-й Андреевской стоянках, о сегментообразной
пластинке с Липчинской стоянки, повторяющей
форму и размеры палкинской, об обломках
жерновых камней и т. д. Следует отметить
также находку на Липчинской стоянке наконечников стрел северного типа, известных среди предметов, принадлежащих к шигирской
культуре. Глиняные сосуды как по форме, так
и по орнаменту представляют большое сходство с шигирскими. Если на стоянках шигирской культуры сосуды с полусферическим и
коническим днищами преобладают над плоскодонными, то это же самое можно сказать
и о керамике всех тюменских стоянок, за
исключением 2-й Мысовской. Все формы сосудов
тюменских
стоянок
характерны
и
для шигирской
культуры. Орнаментальные
элементы и даже узоры тюменских и восточноуральских стоянок часто одни и те же. Псевдоверевочный орнамент, характерный для шигирской культуры, известен на всех без исключения тюменских стоянках. При этом чем
древнее стоянка, тем чаще встречается подобный орнамент. Прежде мы считали, что в тюменских стоянках совсем не было керамики со
струйчатым и крестовым орнаментом, специфически свойственными шигирской культуре Но
в 1928 г. при раскопках 2-й Андреевской сто-
' П. А. Д м и т р и е в .
екая стояита, стр. 87.
2 Там же, стр. 65.
Липчинская
неометалличе-
УРАЛА
85
янки нам встретились оба эти типа на немногих обломках. Особый характер придают тюменским и шигирским стоянкам встречающиеся в большом количестве разнообразные мелкие глиняные изделия: грузила для сетей,
моталки и др. На 1-й Андреевской стоянке
были найдены длинные грузила с заостренными концами и обломок моталки, аналогичной шигирской. 2-я Андреевская стоянка дала
много таких грузил, из которых несколько
орнаментировано, как и на Первом Карасьем
озере. На 2-й Андреевской стоянке была найдена такая же костяная пуговица, как и на
Втором Карасьем озере.
Мы видим, что для тюменских и шигирских
стоянок характерен один и тот же инвентарь.
Формы предметов часто совпадают. Особенно
важно то, что почти все те элементы, за которыми мы признали руководящее значение для
определения шигирской культуры, встречены
и на керамике с тюменских стоянок, хотя и в
меньшем числе. Все приведенные факты указывают на культурную близость и приблизительную одновременность стоянок этих двух
районов.
Но вместе с большим сходством имеется и
различие, особенно заметное в орнаменте. Так,
в шигирской культуре до сих пор неизвестны
точечный и ямочный орнаменты, имеющие
самостоятельное значение, кавычковидный и
серповидный типы, встречающиеся в тюменских стоянках. В последнем, напротив, нет
меандрового, животного и розетковидного элементов, изредка находимых на обломках шигирской культуры. Кроме того, на шигирских
стоянках совсем нет глиняных цилиндрических
грузил лшчинского типа, моталок андреевского типа и глиняных грузил с одним или
двумя желобками (но в Горбуновском торфянике есть аналогичные грузила из камня), а
на тюменских стоянках не найдено ни пряслиц
из черепков, ни глиняных конусов.
В своей статье о Липчинской стоянке мы
приводим значительно больше различий, но
наши раскопки 1928 г. так же, как и дальнейшее изучение шигирской керамики, 'показали,
что эта разница не так велика. Мы полагаем,
что при продолжении археологических раскопок обнаружится еще много новых фактов,
позволяющих связывать культуру стоянок двух
соседних областей. Поэтому мы ставим под
вопрос существование самостоятельной
андреевской культуры, так как тюменские стоянки, возможно, целиком относились к памятникам шигирской культуры. Эта новая гипотеза
требует еще дальнейшей проверки, так как
все-таки нельзя отрицать некоторого различия
между тюменскими и шигирскими стоянками.
Но поскольку факты, говорящие об их общности, с каждым годом умножаются, мы считаем наше предположение вполне вероятным.
Нелишне напомнить, что на Андреевском озере
в торфе были найдены лыжи и деревянные
п . А. ДМИТРИЕВ
86
весла, подобные шигирским. Если в дальнейшем эта гипотеза подтвердится, то граница
шигирской культуры должна продвинуться далеко на восток, может быть, даже до Иртыша
и Оби
IV. ДАТА
К вопросу о датировке отдельных стоянок
шигирской культуры подходили различные ис
следователи. М. В. Малахов, первый археолог
работавший на Восточном Урале, время суще
ствования шигирских вещей определял неоли
тической эпохой. Основанием послужило то,
что большинство орудий, им находимых, были
сделаны из камня (хотя на Аятском озере
вместе с этими орудиями он нашел и медные
пластинки). Все стоянки Восточного Урала
Малахов относит к трем различным эпохам:
пещерных, подторфяниковых и гравиевых стоянок
Но, как было сказано выше, все эти
типы стоянок являются одновременными. Рыжников, собравший значительный материал на
Исетском озере, отнес его также к неолитической эпохе, которую он понимает не в нашем
смысле. Такая точка зрения явствует, например, из того, что он пишет по поводу железного ножа, найденного на этом же озере:
«Ножи эти в эпоху, неолитическую на Урале,
уже вырабатывались на Кавказе и служили
предметом обмена»
О. Е. Клер и К. И. Фаддеев ^ относят Палкинскую стоянку к переходному времени от
каменного к металлическому периоду.
В. Я- Толмачев, описывая деревянные заступы и идола с Шигирского торфяника,
утверждает, что заступы появились в период
преобладания костяных, роговых и каменных
изделий, конец же их существования определяется медными кельтами, ножами и пр. Эти
вещи он относит к одной эпохе, конец которой совпадает с последними столетиями до
н. э. 5. А. Талльгрен, работавший в Палкино,
отнес ее, а также и другие стоянки Восточного
Урала, к неолиту; но сам же он говорит о том,
что в это время на Енисее процветала бронзовая культура®.
1 Около г. Омска на берегу Иртыша Е. Н. Дмит•риева-Лнперовская исследовала стоянку, давшую керамику, очень близкую к лнпчниекой. На одном из
обломков найден мелкозубчатый орнамент в виде
сложного меандра, совершенно аналогичного андроновскому. Керамика Томского могильника также во
многом сходна с тюменской.
2 М. В. М а л а X о в. О доисторических эпохах на
Урале, ЗУОЛЕ, 1895, т, XV, вып. 1, стр. 4.
3 ИАК, прибавление к вып. 22, 1907, стр. 21.
^О. Е. К л е р и К- И. Ф а д д е е в .
Гончарное
производство доисторического человека..., стр. 1.
5 В. Я. Т о л м а ч е в .
Деревянный идол из Шигирского торфяника. ИАК, вып. 60, 1916, стр. 99;
его же. Древнейшие заступы, найденные на восточном
склоне Среднего Урала. Там же, стр. 43.
6 А. T a l l g r e n . Kupfer- und Bronzezeit in Nordund Ostrussland, стр. 20.
Мы не можем согласиться ни с одним из
приведенных соображений. С нашей точки зрения, здесь не может быть и речи о неолите,
так как металл несомненно был известен носителям шигирской культуры. Сам М. В. Малахов указывает на находку медных пластинок вместе с каменными орудиями на озере
Аять. Определение О. Е. Клера и К. И. Фаддеева также для нас неприемлемо, так как
оно слишком расплывчато. Неизвестно, говорят
ли авторы о переходной эпохе от неолита к
металлическому периоду вообще или только в
отношении небольшой восточно-уральской территории. Как мы увидим далее, ни в том ни
в другом случае их датировка неверна, тем
более, что неолит в нашем смысле слова на
Урале неизвестен до сих пор. В. Я. Толмачев
более осторожен. Он не называет начальную
стадию шигирской культуры неолитической, а
только говорит о преобладании костяных, ро
говых и каменных орудий, с чем соглашаемся
и мы. Но автор не определяет хронологически
этой начальной даты. Конечная дата Толмачева, как нам кажется, недалека от истины,
хотя исследователь не приводит никаких доказательств в подтверждение своих положений.
Мы полагаем, что правильная датировка может быть установлена только при рассмотрении всего комплекса вещей, а особенно тех,
которые проникли на Урал извне, из других
соседних культур. Особенно трудным является
определение ранней даты. По отложениям торфа о времени ничего сказать н е л ь з я П о э т о му при датировке шигирской культуры мы будем базироваться исключительно на археологическом материале.
В шигирской культуре употреблялось много
таких предметов, форма которых была заимствована из других областей. Особенно много
их среди каменных изделий, хотя последние, к
сожалению, в большинстве случаев очень нехарактерны для определения времени. Но некоторые из них все-таки могут дать материал
для хронологических выводов. Так, стрелы с
выемкой в основании, появившиеся в неолите,
большое развитие и распространение получают
с началом металлического периода и существуют даже в неометаллическую эпоху. Эти
стрелы есть, например, в Ананьинском могильнике и на Ванвиздинской стоянке в Коми
АССР (VI в. до н. э.). На стоянках шигирской культуры наконечников с выемкой найдено много. Эти стрелы не дают пока точной
даты, НО все же они указывают на металлический период.
Наконечники «срубного» типа были распространены довольно широко, но, повидимому, в
употреблении оставались недолго. Этот тип
особенно хорошо представлен в Скорняковских
' Написано в 30-х годах, когда метод пыльцевого
анализа только что начинал применяться и был еще
слабо разработан.—
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА
курганах Воронежской губернии. Встречается
он и в памятниках хвалынской и сейминской
культур; ни раньше, ни позднее мы его нигде не
встречали. Таким образом, шигирский наконечник, аналогичный скорняковским, как будто бы
довольно определенно указывает на вторую
половину II тысячелетия до н. э., т. е. на эпоху,
переходную от палеометалла к неометал.пу.
Большое значение для определения времени
имеют лосиные головки из Шигирского торфяника. Мы уже видели, что они и по стилю и
по трактовке очень близки к украшению на
рукоятке ножа из Сейминского могильника.
Последний
датируется
второй
половиной
II тысячелетия до н. э.
Керамика шигирокой культуры также дает
некоторые основания для установления ранней
даты. И здесь значение следует придавать элементам, привнесенным извне. В этом отношении интересны плоскодонные сосуды, нехарактерные для Восточного Урала. Мы указывали
на сходство некоторых их форм с андроновскими. Андроновская же жультура имеет много
общих черт со срубной и с сейминской культурами. С. А. Теплоухов совершенно определенно считает андроновскую и сейминскую
культуры с и н х р о н н ы м и Н о если форма сосудов говорит о связи шигирской и андроновской
культур не слишком отчетливо, то орнамент
указывает на эту связь более определенно.
Изящный мелкозубчатый орнамент встречен на
многочисленных обломках. Особенно важны
узоры в виде заштрихованных треугольников
и ромбов, а также и меандровый орнамент,
очень частый на сосудах погребений андроновской культуры. Заштрихованные ромбы и треугольники — обычный узор на
сейминских
кельтах. Любопытная черта — орнамент на
плоских днищах сосудов 1-й и 2-й Андреевских стоянок Тюменского округа, близких к
шигироким, повторяется на андроновоких сосудах 2 и на сосуде из скорченного погребения в
насыпи кургана в Бахмутском уезде около
с. Ступки (курган 5, погребение № 3)
Неко' С. А. Т е п я о у X о в. Д ревние погребения в Минусинском крае, стр. 90.
2 Там же, табл. IX, рис. 2.
3 В. А. Г о р о д ц о в . Результаты археологических
чоследований в Бяхмутскам уезде Екатеринославской
губернии 1903 г. Труды ХП1 А. е., т. I, 1905, стр. 242,
рис. 51.
' ' .
* Сопоставление этих узоров на сосудах шигирской
и андроновской культур с целью датировки часто
встречается у разных авторов. Только раскопки последних! лет дали возможность датировать ранние
стоянки шигирской культуры. Они показали, что некоторые из узоров возникают в шигирской культуре
еще в III тысячелетии до к. э., т. е. задолго до возможности «заимствовать» их от образцов андроновской культуры. Только на позднем этапе развития шигирской ' К у л ь т у р ы , 1В'ре1Мя которого правильно определяет П. А. Дмитриев (ошибочно датируя им все время существования этой культуры), иа базе сходных
орнаментальных мотивов и благодаря сношениям племен обеих этих ^культур, в керамике шигирской культуры появляются узоры, типичные для андроновскнх
сосудов, как, например, меандр.— Ред.
НА ВОСТОЧНОМ СК-ЧОНЕ УРАЛА
87
торые элементы орнамента — его розетковидный и кружковый т и п ы ' —• более или
менее определенно говорят о неометаллической эпохе.
Обратимся к литейным формам, которые
также дают несколько хронологических указаний. Интересны бруски с желобками с Палкинской стоянки. Песчаниковые формы с продольными желобками известны в палеометаллических культурах конца II и начала III тысячелетия до н. э. Но, к сожалению, палкинские
бруски пока не могут быть сопоставлены с
этими формами вследствие тех отличий, о которых мы говорили выше.
Формы для отливки ножей, найденные в
Шигироком торфянике, связываются, как мы
видели, с одной стороны, с минусинскими древностями, с другой — с находками в Верхнем
Кизиле (абашевокая культура). В Сибири
ножи относятся ко времени расцвета минусинской бронзы, т. е., по С. В. Киселеву, к татарской 'Культуре, существовавшей очень долго.
Ранняя стадия этой культуры характеризуется,
между прочим, присутствием вещей сейминского типа
Что касается абашевской культуры,
то и Смолин и Бортвин считают ее синхронной хвалынской, андроновской и отчасти сейминской культурам
Остальные литейные формы, за исключением, может быть, горбуновокой, относятся несомненно к более позднему времени, и потому
о них мы будем говорить при установлении
поздней даты.
Металлические изделия относятся частью к
довольно раннему времени, а частью к более
позднему. Кованые медные ножи листовидной
формы известны в раннюю эпоху палеометалла, но встречаются и позднее, даже в неометаллическую эпоху. Особенно важны для датировки металлических изделий различные формы кельтов. Из ранних экземпляров мы укажем здесь на обломок кельта сейминского типа
с Аятского озера, приобретенный С. А. Теплоуховым. Этот кельт определенно указывает на
время, близкое эпохе существования сейминской культуры. Г. Мерхарт считает его, так же
как и все другие зауральские кельты этого
типа, перегруженные орнаментом, более позд'
ним, чем чистые сейминские кельты. Время
этого кельта может быть определено концом
II тысячелетия.
Кельты, найденные в Шигирском торфянике
и на Исетоком озере, встречают аналогии
(главным образом в орнаменте) с кельтом из
Мааника (Финляндия), датируемым IV—V
периодами по Монтелиусу. Но эти кельты,
• в . А. \ Г о р о д ц о 1 В . Русская доисторическая керамика. Тр. XI А. е., т. I, 1901, стр. 630.
2 В. А.. Г о р о д ц о в .
Культуры бронзовой эпохи
в Оредней Роооии, стр. 168.
® С. В. К и с е л е в . ' Тагарская культура.
-•v. S m o l i n e . La necropole d'Abachevo, ESA, I,
1927, cTPf 94; N. B o г t v i n e .
The Werkhny-Kizil
Find, ESA, III, 1928, стр. 122—133.
п . А. ДМИТРИЕВ
88
так ж е как и остальные, имеют еще больше
общих черт с ананьинскими.
Медные изделия с Ирбитсжого озера не так
характерны для определения времени. Интересен кинжал, немного напоминающий кинжалы
срубного типа. Клинки этого типа известны
также среди предметов хвалынской, андроновской и абашевской культур. Прорезное же
копье обычно в погребениях ананьинской культуры. Зеркало указывает на эту же эпоху.
К 'Позднему времени относятся и палкинские
литейные формы для кельтов, приближающиеся к типу кельта Иртяшского городища. К сожалению, условия нахождения большинства
металлических предметов нам не известны, но
все же некоторые из них могут быть увязаны
с памятниками шигирской культуры.
Из обзора отдельных предметов, которые
нам удалось более или менее точно датировать, мы видели, что большая часть их относится к концу II тысячелетия до н. э. Каменные (стрелы срубного типа), костяные (головки лося), глиняные (плоскодонные сосуды) и
металлические изделия, а равным образом
и орнаментальные мотивы указывают на одно и
то же время. Поэтому мы вряд ли ошибемся,
если скажем, что шигирская культура уже
существовала в конце II тысячелетия до н. э.
и была синхронной срубной, а также андроновской, хвалынской, абашевской и сейминской
культурам. Больше всего точек соприкосновения с сейминской культурой, причем как будто
с более поздней стадией ее. Лосиная головка
из Шигирского торфяника, повидимому, является производной от сей минских металлических
образцов. Кельт с Аятского озера представляет
собою дегенеративную сейминскую
форму
и т. д. Иными словами, эти предметы моложе
сейминских. Сейминская же культура датируется В. А. Городцовым X I V — X I вв., а А. Талльгреном — XIV—XIII вв. до н. э.'. Шигирская
культура, вследствие приведенных соображений, должна относиться к более позднему времени, возможно к XIII—XII вв. до н. э. Такое
позднее время возникновения шигирской культуры подтверждается и тем, что на некоторых
стоянках встречаются следы выработки железа. На Палкинской стоянке был найден железный шлак, с Ирбитского и с Исетского озер
происходят железные кольца, хотя трудно сказать, имеют ли они отношение к шигирской
культуре. Любопытна находка в Кыштымском
железном руднике костяной лопаты, сходной с
шигирской. Стоянки Тюменского округа, которые, как мы видели, очень близки к шигир-ским, дали уже доказательства выплавки железа. На Липчинской стоянке был найден железный шлак, а на 1-й Андреевской — горн для
плавки руды. Для нас является несомненным,
что носители шигирской культуры были знако' В. А. Г о р о д ц о в . 'Культуры
в Средней России, стр. 222.
бронзовой
эпохи
мы с железом, по крайней мере в конце своего
существования.
Что касается поздней даты, то мы можем
установить ее, во-первых, по тем предметам,
которые, хотя' и найдены в памятниках шигирской культуры, но никакого отношения к ним
не имеют, а во-вторых, на основании нахождения на площади распространения нашей культуры других, несомненно более поздних коллективных памятников.
Позднюю дату дают: литейные формы для
отливки кельтов с Палкинской стоянки, кельты из Шигирского торфяника, трехгранные
наконечники стрел с Аятского озера и из Шигирского торфяника, кельт, прорезной наконечник копья и зеркало с Ирбитского озера, формы для отливки идолов со Второго Карасьего
озера и из Шигирского торфяника и т. д. Ни
одна из этих находок не увязывается с материалом стоянок шигирской культуры. Шигирские и исетски(^ кельты имеют большое сходство с ананьинскими. Наконечники стрел, прорезной наконечник копья и зеркало также
известны среди предметов ананьинской культуры. Литейные формы для птицевидного и человекообразного идолов являются более поздними. Но если перечисленные предметы относятся действительно к более позднему,
ананьинскому, времени и к другой культуре,
то мы имеем полное право предполагать, что
эта новая культура оставила и коллективные
памятники. Такие памятники нам известны,
правда, в небольшом количестве. Мы имеем в
виду городище-островок на оз. Иртяш и городище на оз. Большая Нанога. Оба городища раскапывались Дружининым в 1891—
1894 гг.'. Особенно интересно первое, расположенное в южной части озера на мысу с
очень крутыми скатами. На нем был найден
бронзовый кельт, овальный в сечении, без
орнамента
Форма для отливки такого кельта
нам известна с Палкинской стоянки. На Иртяи1ском городище найдены небольшой железный кельт (?) с открытой втулкой, такое же
бронзовое гладкое зеркало, как на Исетском
озере, бронзовое зеркало с изображением
картины круговорота жизни, несколько «скифских» бронзовых наконечников стрел, две литейных формы для отливки таких стрел, как
на Исетском озере, маленький глиняный
сосудик с высоким поддоном, напоминающий по
форме скифские котлы, много каменных и
глиняных пряслиц (некоторые из черепков от
сосудов), костяные наконечники стрел разных
типов, костяные пуговицы, псалии, ножи, проколки, железные ножи, долото, остатки литой
меди, точильные бруски и т. д.®. Все эти изделия отличаются от шигирских. Но интересно,
что некоторые глиняные пряслица из черепков сохранили орнамент, характерный для
' OAK, 1891-1894
2 ГИМ, фонды
® Taw же.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СКЛОНЕ УРАЛА
шигирской культуры. Так, на одном из них
был нами замечен струйчатый орнамент
Возможно, ЧТО это пряслице было сделано
из древнего черепка, найденного поблизости.
На Иртяшском же озере, на острове, было
найдено несколько несомненно
шигирских
обломков от сосудов
Пряслица из черепко!!,
как мы видели, очень характерны для шигирских стоянок. Но только в этом мы и можем
наблюдать некоторую преемственность между
двумя культурами. Громадное же большинство
изделий Иртяшского городища
напоминает
древности ранних костеносных городищ, Восточного Урала и ананьинские («скифские») наконечники стрел, круглые зеркала и др. Присутствие бронзового кельта не позволяет относить
это городище к более позднему времени, чем
конец ананьинокой культуры (по В. А. Городцову, IV в. до н. э.). По меткому выражению
А. А. Спицьша, это городище имеет «налет
ананьинской культуры». Иртяшские древности
указывают на время около начала н. э., но не
исключена возможность нахождения и более
древних памятников этой культуры. Находки
предметов, близких по форме к ананьинским
(кельт и пр.), служат подтверждением этого
предположения. Во всяком случае, мы можем
сказать, что на Восточном Урале одновременно с ананьинской культурой существовала какая-то другая культура, сильно отличающаяся
от шигирской. Начало ананьинской культуры
определяется В. А. Городцовым VUI в. до и. э.
Конец шигирской культуры совпадает с началом ананьинской и потому может быть определен VIII в. до н. э.
Таким образом, шигирская культура существовала с конца II тысячелетия (XIII —
XII в.) до VIII в. до н. э.
Несомненно, что в течение этого продолжительного времени меняется облик некоторых
предметов шигирской культуры. Этими изменениями мы объясняем, например, то обстоятельство, что некоторые предметы и орнаментальные мотивы на одних стоянках встречаются
чаще, чем на других. Изучая керамику тюменских стоянок, мы пришли к заключению, что
на древнейших из них употреблялись почти
одни круглодонные сосуды, а на более поздних
к ним присоединялись и 'плоскодонные. Повидимому, такая же картина наблюдается и на
Восточном Урале. Чем меньше (в процентном
отношении) плоскодонных сосудов, тем древнее стоянка. Орнамент также не оставался без
изменения. Наиболее древним является, невидимому, печатный и псевдоверевочный, а наиболее поздним — резной. По отношению к
тюменским стоянкам это несомненно, но так
как они имеют много общих черт с шигирскими, то возможно, что наше предположение
относится и к последним.
• ГИМ, фонды.
2 Там же.
1 2 Материалы по археологии Х» 21
89
К сожалению, в настоящее время нет никакой возможности провести хронологическое деление шигирских стоянок, так как материал,
собранный на них, случаен и отрывочен. Мы
не имеем точных статистических данных ни о
числе круглодонных и плоскодонных сосудов,
ни о количестве обломков с тем или иным
типом орнамента. Но лишь на основании
данных статистики можно выделить более
древние и более поздние стоянки из общей
массы коллективных памятников шигирской
культуры.
V. Б Ы Т П Л Е М Е Н Ш И Г И Р С К О Й
КУЛЬТУРЫ
Мы считали бы свою работу незаконченной,
если бы не сделали попытки нарисовать общую
картину жизни носителей шигирской культуры.
Изучение вещей не есть конечная цель археологии. Рассмотренный в настоящей работе материал настолько богат, что дает возможность
определить если не все, то очень многие стороны жизни восточно-уральского населения,
обитавшего на указанной территории от конца
II тысячелетия до VIII в. до н. э.
О самых поселениях, об их размерах и плане построек мы не имеем почти никаких сведений. Ни один исследователь не касается этого вопроса, тем более, что и жилища почти
совсем неизвестны. Только в Тюменском районе нам посчастливилось открыть несколько
жилищ-землянок и установить, что они располагались без всякого плана, вразброс. Около
больших землянок находились небольшие прямоугольные углубления, которые, вероятно,
предназначались для хозяйственных целей. Поселки, очевидно, не были большими. Так, например, 2-я Андреевская стоянка занимала
очень небольшое пространство «а узком холме,
ограниченном с одной стороны озером, с другой — болотом (прежде, может быть, также
озером).
Огромный интерес представляет Горбуновский торфяник, в котором открыты следы построек на сваях, но, к сожалению, он слишком
мало исследован, и о количестве отдельных
жилищ мы не имеем никакого представления.
Известно также, что по берегам Шигирокого,
Аятского и Андреевского озер существовало по
нескольку стоянок. О форме жилищ имеется
очень немного сведений. Прежде всего нужно
указать на естественные жилища-пещеры, в
которых находились культурные остатки. На
прибрежных стоянках человек устраивал искусственные жилища. Торфяники сохранили следы
деревянных сооружений. На Шигирском торфянике были обнаружены бревна, сложенные «в виде барака» и говорящие о какой-то
прочной бревенчатой постройке. В Горбуновском торфянике открыта постройка на сваях,
напоминающая двухскатную пологую крышу.
«Балаганчики», как их называет М. О. Клер,
находились в полуразрушенном состоянии, а
90
п . А.
потому Трудно что-нибудь сказать об их форме. Известно только, что под крышами находились сосуды и их обломки, осколки кремня
и кварца и «пепелища», вероятно,— следы
очага.
Береговые стоянки не сохранили никаких следов деревянных построек, но на многих из них
обнаружены странные ямы небольших размеров. М. В, Малахов описывает яму, открытую
им на Юринском селище как «логовище» первобытного дикаря. Яма эта ( 2 Х 1,7 м), неправильной формы, находилась у костра и была
наполнена обломками глиняных сосудов и каменных орудий, перемешанных с углевым
слоем. Д л я жилища эта яма слишком мала.
Возможно, что над ней была крыша, захватывавшая своими краями большее пространство, может быть даже костер, котор^ый находился около ямы. Во всяком случае, трудно
сказать, могло ли это углубление служить
жилищем.
На мысу Второго Карасьего озера также
была обнаружена небольшая яма, обставленная плитами. Форма ямы не указана. Небольшая яма четырехугольной формы была открыта И. Я. Словцовым на Андреевской стоянке;
четырехугольная землянка значительных размеров была обнаружена на Липчинской стоянке; на 2-й Андреевской стоянке нам удалось
открыть три прямоугольных землянки, несомненно,— жилища.
Если все ямы рассматривать как жилища,
то можно оказать, что обитатели Восточного
Урала в эпоху шигирской культуры жили в пещерах, деревянных постройках и полуземлянках небольших размеров. Полное отсутствие
материала не позволяет пока говорить о внутреннем устройстве этих жилищ. Орудия труда,
находимые в большом количестве, равно как и
некоторые другие предметы, дают возможность
установить род занятий восточно-уральского
населения рассматриваемой эпохи. Можно сказать, что носители шигирской культуры были
знакомы с земледелием, охотой, рыболовством
и, может быть, скотоводством. Кроме того, найденные орудия труда дают представление и об
известных тогда ремеслах. Остановимся на
этом подробнее.
О существовании з е м л е д е л и я
говорят
находки жерновов и орудий, употреблявшихся
для обработки земли. К числу этих орудий
относится и каменная кирка, обнаруженная на
Исетоком озере. Косвенные и нетвердые указания на существование земледелия дает печатный орнамент, хотя, вернее, последний свидетельствует только об умении обрабатывать
волокнистые растения (например, коноплю,
крапиву и пр., растущие в диком виде). Анализ найденных сельскохозяйственных орудий
позволяет выяснить роль земледелия в жизни
населения. В Шигироком торфянике, а та1кже и
в других местах найдено много копалок с педалями. Присутствие педалей доказывает, что
ДМИТРИЕВ
это действительно заступы, но не сохи, как
предполагали некоторые исследователи
В. Я. Толмачев указывает, что заступы, вроде шигирских, употребляются сибирскими народами для выкапывания кореньев. Изогнутая
форма шигирских орудий, которые, возможно,
снабжались металлическим наконечником, говорит в пользу того, что ими разрыхлялась
земля. Другой тип земледельческих орудий
представляет кирка с Исетского озера. Трудно
предположить, чтобы при таких примитивных
орудиях земледелие имело большое значение,
так как вряд ли с их помощью можно было
обработать много земли. Небольшие ручные
жернова, находимые на разных стоянках, свидетельствуют о том, что и техника размалывания
зерна стояла не слишком высоко. Поэтому мы
полагаем, что земледелие не было основным
занятием восточно-уральского населения изучаемой эпохи, а играло только подсобную роль.
Гораздо большее значение имели о х о т а и
р ы б о л о в с т в о . Леса и озера создавали благоприятные условия для раз1вития этих промыслов. Так, о большом развитии охоты говорят многочисленные находки оружия. Луки,
наконечники стрел, из которых некоторые предназначались исключительно для глушения мелких животных, наконечники копий и кинжалы — вот снаряжение тогдашних охотников.
Лыжи, необходимые для зимней охоты «по насту», дополняют это снаряжение. Какие животные являлись предметом охоты, нам точно неизвестно. В культурных слоях некоторых стоянок встречались кости медведя, лося, дикой
козы, оленя, бобра и др. К сожалению, авторы
отчетов не всегда называют животных, кости
которых находились при раскопках. Но и по
тем сведениям, которыми мы располагаем,
можно заметить, что охотились не только за
мясным, но и за пушным зверем (ср. находки
костей бобра и стрелы для глушения мелких
животных). Скульптурные изображения животных, главным образом лося, подтверждают наши соображения. Рыболовство было также
сильно развито. Найдено очень много гарпунов,
костяных и медных рыболовных крючков для
удочек, каменных и глиняных грузил для сетей, поплавок из сосновой коры, кости рыб и т. д.
На 2-й Андреевской стоянке мы видели, что
пол одной из землянок был покрыт толстым
слоем рыбьей чешуи. Рыбный промысел заставлял людей селиться около воды, а большие
озера, изобиловавшие рыбой, в свою очередь,
способствовали развитию рыболовства. Наличие лодок и плотов облегчало рыбную ловлю.
Вопрос о существовании с к о т о в о д с т в а
не может быть пока решенным. О приручении
животных мы не имеем никаких прямых свидетельств. В описаниях раскопок обычно ука' А. В. А р ц и х о в с к и й . С о ' Ц и о л с ш ч е о к о е значение эволюции земледельческих орудий. ТСА РАНИОН,
I, 1926, €тр. 123—135.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА НА ВОСТОЧНОМ СКЛОНЕ УРАЛА
зывают, что «культурный слой содержит много
костей животных», но почти никто не определяет эти кости. Более подробные сведения мы
находим только у Ф. Ю. Гебауэра. Он сообщает, что в пещере его имени были найдены
кости жвачных животных, лошади и собаки,
наряду с костями хищных животных. Мы допускаем, что скотоводство было известно племенам шигирской культуры, так как южнее обитали кочевники, оставившие курганы, в которых находились кости лошади и собаки.
Исходя из количественного соотношения находимых предметов, можно заключить, что преобладающее значение в хозяйственной жизни
населения имели рыболовство и охота, а земледелие и, может быть, скотоводство являлись
только подсобными промыслами. Особенно
ярко рыболовческо-охотничий характер хозяйства выражен на тюменских стоянках, где
глиняные грузила от сети являются наиболее обычными находками.
О г о р н о м п р о м ы с л е мы можем судить
по кайлам, сделанным из кости или дерева.
Такие кайла встречены в нескольких местах.
Добывались, главным образом, медь, материалы для каменных орудий и, возможно, железо.
В Шигироком торфянике были найдены две лопасти от лопат, в.ыделанных из оленьего рога.
Такая же лопасть была обнаружена близ
Кыштымского завода в железном руднике. Это
обстоятельство, как правильно отмечает Кротов, свидетельствует о том, что рудник разрабатывался в древние времена. Медные рудники несомненно разрабатывались в древности.
В качестве доказательства разработки этих
рудников в более позднюю эпоху мы укажем
на находку в Полевском медном заводе, в
«Чудских копях», кожаной сумки с медными
идолами, ложками и т. д. Эти рудники могли
разрабатываться и в более древнее время, тем
более что племенам шигирской культуры выплавка металла была известна. Очень важно,
что на Урале встречается большею частью чистая медь, но не бронза. Прослойки самородной листовой меди часто включены в диориты
и диориты-порфиры. М. В. Малахов говорит,
что «человек, употребляя эти породы на производство орудий, не мог не заметить при обработке этих блестящих вкраплений».
О б р а б о т к а к а м н я была сильно развита, о чем можно судить уже по большому количеству каменных орудий. Обитатели Восточного Урала были знакомы со всеми способами
обработки камня. Они применяли тесаную,
отбивную, отжимную технику, полирование,
сверление (редко) и, повидимому, пиление.
Последнее несомненно было известно на Липчинской стоянке. Чаще всего приходилось
пользоваться отжимной техникой, при помощи
которой приготовлялись ножевидные пластинки, кремневые вкладыши для костяных орудий
и т. д. Зубцеватая техника в шигирской культуре применялась очень широко. Костяные ору-
91
дия с кремневыми вкладышами найдены в
громадном количестве. Разнообразие технических приемов требовало от мастера большого
умения и навыка.
Обработка
к о с т и достигала поразительного совершенства. Для изделий употреблялись преимущественно плотные кости и рога
лося и оленя. Из кости делались гарпуны, стрелы, лощила, кайла, кинжалы, копья, пуговицы
и т. д. Костяные орудия тщательно выскабливались и полировались, а во многих случаях и
украшались разными узорами. Кроме оружия
и орудий труда, из кости делались предметы
иокусств.а. Лосиные головки сделаны очень
реалистично. Повидимому, художник вполне
овладел материалом.
Обработка
д е р е в а также стояла на
высокой ступени развития. Из дерева делались
не только предметы домашнего обихода, но и
крупные сооружения, следы которых имеются в
Шигирском и, главным образом, в Горбуновоком торфяниках. На последнем были открыты
свайные постройки из сосновых бревен, толщиной от 11,5 до 13,5 см. Бревна эти держались на кольях, заостренных несомненно металлическим орудием. Обрабатывались и толстые бревна. Это подтверждается, например,
находкой долбленых лодок. Повидимому, человек умел уже изготовлять плахи и доски
(лыжи, полозья от саней, идол). Как делались
эти доски? Бревна раскалывались, вероятно,
вдоль на отдельные части при помощи крупных
топоров-клиньев. Из дерева делалось оружие,
мелкие вещи, нужные в быту, предметы искусства и культа и т. д. (лук, ковши, идолы и пр.).
Умели обрабатывать кору, бересту, лыко. Последние употреблялись, например, для обвертывания глиняных и каменных грузил. Многие
изделия, конечно, не дошли до нас. Вполне
возможно, что наряду с глиняной посудой существовала и деревянная, тем более, что найдено несколько деревянных ковшей. Из лыка,
может быть, делалась обувь и пр.
П р о и з в о д с т в о к е р а м и ч е с к и х изд е л и й было очень развито; сосуды делались
из местной глины, содержащей большое количество талька и слюды. Д л я отощения глины к
ней прибавляли некоторое количество крупного
или мелкого песка, дресвы и др. Сосуды делались без гончарного круга, от руки. Большинство из них имело полусферическое или коническое ДНО. Стенки сосудов в большинстве случаев делались довольно тонкими. Внутренняя
поверхность обтиралась травой, щепкой или
чем-нибудь другим, наружная заглаживалась
и украшалась. Дроме сосудов, из глины делались грузила разных форм, моталки и т. д
Обломки глиняной посуды употреблялись для
изготовления пряслиц.
М е т а л л у р г и я также была известна носителям шигирской культуры. На это указывают находки литейных форм, медные вещи и
шлаки (медные и железные). Возможно, что
12*
92
П. А. ДМИТРИЕВ
здесь, как и на Андреевской стоянке, была уже
известна выплавка железа из руды, хотя определенных доказательств этого мы не имеем.
О кожевенном
ремесле
говорят
скребки, проколки, лощила и др. Охота на
пушного зверя заставляет предполагать скорняжное ремесло.
Кроме i B c e r o указанного, чело^век умел обрабатывать волокнистые растения. Для этой цели
ему служили, например, костяные орудия, называемые хантами «нямаш» или «нэмиш» и
употребляемые ими для вспарывания и ломанья стебля крапивы при отделении волокон
от сердцевины. Из волокон умели вить веревки, делать нитки (печатный орнамент, моталки,
пряслица). Из веревок плели сети (кибасы, отпечатки сетей на Липчинской стоянке), из ниток
делали ткани (тканый орнамент). Было известно и плетение (псевдоплетеный орнамент).
Х у д о ж е с т в е н н о е ремесло, искусс т в о. Искусство стояло довольно высоко, что
доказывает хотя бы орнамент на глиняных сосудах. Последние всегда покрывались какиминибудь узорами, достигающими иногда большого изящества. Особенно нужно отметить
меандровый орнамент, комнозиция которого
разнообразна и богата. Кроме сосудов, человек украшал костяные и деревянные изделия.
Костяные стрелы и гарпуны часто украшены
волнообразными и зигзагообразными линиями.
Волнообразный мотив, повидимому, пользовался большой любовью у обитателей Восточного
Урала, так как он встречается и на глиняных, и
на костяных, и на деревянных изделиях. Человек знал уже и трехмерное воспроизведение
окружающих его животных. Шедевром является головка лося, сделанная очень тщательно и
реалистично. Д а ж е мелкие детали исполнены
с большим старанием. Трехмерные фигуры делались и из дерева. Известен деревянный ковш
с рукояткой в виде головки утки, довольно
грубо высеченные из дерева идолы.
Описав материальную основу жизни населения Восточного Урала в изучаемую эпоху, мы
можем охарактеризовать его как хозяйство
с преобладающим значением рыболовства и
охоты. Природные условия были настолько
благоприятны, что люди могли удовлетворить
свои потребности, живя на одном месте. Этим
можно объяснить существование свайных построек, свидетельствующих об оседлом образе
жизни. Развитые рыболовство и охота давали
достаточно продуктов для прокормления. Земледелие и скотоводство имели значение как
подсобные промыслы. Археологический материал также дает нам некоторое подтверждение этого заключения. Так, на Липчинской
стоянке рядом с землянками мы видим какието небольшие ямы, имевшие, вероятно, значение хозяйственных построек. Возможность делать запасы ставила население в меньшую
зависимость от всяких случайностей. Что
касается ремесел, то, как мы показали,
многие из них стояли на довольно высокой ступени развития. Технические приемы обработки
тех или иных материалов были настолько
сложными и разнообразными, что, несомненно,
каждое из ремесел требовало уже определенного навыка, известной специализации
Переходя к общественному строю, мы должны заметить, что для его реконструкции нам
недостает еще многих необходимых элементов.
Так, на основании археологических данных
пока еще трудно говорить о величине прибавочного продукта, о формах собственности.
Точно так же нам неизвестна организация
семьи, форма брака и т. д. Мы можем только
предполагать, что в это время счет родства
велся уже по мужской линии, но веских доказательств в пользу этого предположения нет.
Многое в этом отношении могли бы дать погребения, но нам они совершенно неизвестны.
В Шигирском и Горбуновском торфяниках
найдены предметы, относящиеся к области
культа. Религиозные представления отражают
реальные отношения, существующие в обществе, поэтому и предметы культа можно привлечь не только для выяснения формы религии, но и к реконструкции общественного
устройства обитателей Восточного Урала. О религиозных представлениях носителей шигирской культуры можно судить по идолам из
Шигирского и Горбуновского
торфяников,
к сожалению, все они, за исключением горбуновского, найдены случайно, а потому нельзя
восстановить обстановку, которая этих идолов
окружала. Толмачеву удалось выяснить через
несколько лет после их находки, что в том же
месте были обнаружены три деревянных ложки и два каменных орудия. Кроме деревянных
идолов, из Шигирского торфяника происходят
еще небольшие глиняные сосуды; некоторые из
них имели ритуальное значение. Маленькие
сосудики находились в большом количестве на
жертвенных местах Западного Урала. Эти
места относятся уже к позднему времени, но
дают возможность пролить свет и на более
древние обряды и обычаи. Обряд, совершавшийся на жертвенных местах Урала, восстанавливается путем сравнения археологического материала с этнографическим. Сходный инвентарь
и сходные условия его нахождения позволяют
заключить о сходстве обрядов и верований.
Пережитки, которые сохранились у современных народов Урала, могут дать много в этом
отношении. Из описания И. Г. Георги ' видно,
что манси-вогулы, жившие на Чусовой в
X V n i в., собирались на открытых полянах
среди глухих лесов для отправления своих
языческих обрядов. Иногда религиозные празднества длились несколько дней. Отцы семейств
приводили диких и домашних животных, особенно лошадей. Жертвоприношение заключа' И. Г. Г е о р г и . Опизание всех в Российском
государстве обитающих народов, СПб., 1779.
ШИГИРСКАЯ
КУЛЬТУРА
НА
лось в том, что перед идолами сжигали мозг
животных, а мясо, молоко и прочее делили между собою. Лошадиные шкуры развешивались
на деревьях, а кости зарывались в землю.
Абрамов, живший долгое время (XIX в.) в
г. Березове, описывает жертвенные обряды
хантов (остяков), приносивших своим богам
лучшие меха, стрелы, которыми было убито
несколько животных, блюда, чаши с изображением животных, птиц и идолов, При бедствиях совершались особенно большие жертвоприношения. Старший шаман спрашивал у самого могуш,ественного из кумиров в своем
храме, какие жертвы ему приятны, и объявлял
народу волю божества. И богатые и бедные
ханты приносили нужные жертвы. Обряд начинался с того, что все присутствующие громким криком объявляли свои желания, а шаманы еще громче повторяли их, ударяя в
бубны и вертясь. Одни хватали животных за
рога, другие натягивали луки или направляли
на животных деревянные копья. Тогда старейший шаман касался жезлом головы одного
оленя, и по этому знаку все животные падали,
сраженные стрелами или копьями. Из убитых
животных вынимали сердце, наливали горячую
кровь в чашки и выпивали, предварительно
намазав кровью лицо идола.
Возможно, что и у носителей шигирской
культуры был шаманизм. Большой идол вкапывался в землю, а около него располагались
небольшие идолы; найдены обломки одного из
них. Большой идол считался, вероятно, главным, и перед «им приносили жертвы. Мелкие
сосуды могли служить для питья крови животных. В Шигирском торфянике было найдено
и деревянное копьевидное орудие. Это все тот
же самый инвентарь, который употреблялся
хантами при их жертвоприношениях еще недавно. Кроме идолов, насельники Восточного
Урала знали, вероятно, еще много других фетишей. В более позднее время такие фетиши
несомненно с у щ е с т в о в а л и М . В. Малахов
указывает на то, что, по мировоззрению многих
народов Средней Азии, высокие горы считаются священными, так как они поддерживают, по
их мнению, небесный свод. Такое воззрение,
судя по данным этнографии, существовало и
у народов Северного Урала.
Жертвоприношение божеству Нуме ненцы совершали на
высоких горах. Ханты и коми еще до XIX в.
считали, что малодоступная гора Некубанор является обиталищем нечистого духа
Едва ли можно придавать какой-нибудь религиозный смысл меандровому орнаменту на
сосудах. Если первоначально меандр и ромб
имели символическое значение и понимались людьми, то со временем смысл рисунка
забывался. Так было и на Восточном Урале
в рассматриваемую эпоху. Меандр встречает' А. А. С п и ц ы н. Шама^покне изображения.
2 Посмёртные записки М. В. Малахова, стр. 12 и 13.
ВОСТОЧНОМ
СК-ЧОНЕ
УРАЛА
93
ся на сосудах только как декоративный мотив,
заимствованный к тому же из другой культуры.
Во всяком случае, у носителей шигирской
культуры мы предполагаем определенную религию, веру в какие-то высшие существа, наделяемые антропоморфными чертами, которые
вмешивались в людскую жизнь и направляли
ее по своему желанию. Эта вера очень тесно
связана с культом предков, возникшим на заре
родового строя, когда началось оседание бродячих орд. Если мы сопоставим эти данные
с теми, которые мы получили при изучении
материальной жизни, то перед нами ясно вырисовываются характерные черты родового
строя. Многие стороны общественной жизни
и быта населения Восточного Урала времени
шигирской культуры остаются еще не выясненными. Мы не имеем пока возможности
определить, например, организацию
этого
родового общества, структуру отдельных семейств и т. п. Равным образом такие детали
быта, как одежда, пища и т. п., нами также мало известны. По этому поводу можно высказать только самые общие предположения, вроде того, что одежду делали, повидимому, из
шкур животных и из тканей, пищей служили
хлебные растения, мясо животных, рыба и т. д.
Возможно, что дальнейшие планомерные исследования торфяников и озерных стоянок дадут много новых фактов, которые позволят усовершенствовать наши конструкции и осветить
то, что до сих пор еще остается темным, непонятным или д а ж е совсем не известным.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Заканчивая настоящую работу, мы должны
отметить, что многие вопросы, связанные с
шигирской культурой, не могут быть еще разрешены. Например, не совсем ясно, когда и
каким образом проникли на Восточный Урал
северные типы каменных орудий, почему древние острообуш1ковые долота существовали там
наряду с другими, несомненно поздними изделиями, каковы были точные границы шигирской культуры и т. д.
Кроме того, из-за незначительного количества
правильных
археологических
исследований
условия залегания и нахождения отдельных памятников очень часто остаются неизвестными,
а это затрудняет их изучение. Для заполнения
пробелов, которые выяснились в процессе нашей работы, необходимы планомерные и систематические раскопки как в интересующей
нас области, так и в соседних областях. Эти
новые изыскания должны дать строго научный
материал, который
позволит
восстановить
жизнь носителей шигирской культуры гораздо
полнее и точнее, чем это сделано нами. Мы не
могли иллюстрировать работу фотографиями
и должны были ограничиться собственными
рисунками, исполненными нами с оригинальных вещей, хранящихся в различных музеях.
МАТЕРИАЛЫ
и ИССЛЕДОВАНИЯЛО
АРХЕОЛОГИИ
СССР.М21
К. в. С а л ь н и к о в
БРОНЗОВЫЙ ВЕК ЮЖНОГО ЗАУРАЛЬЯ
Андроновская культура
ВВЕДЕНИЕ
Бронзовый век в Южном Зауралье представлен памятниками андроновской культуры:
преимущественно могильниками и отчасти по
селениями.
Андроновская культура является одной из
ряда синхронных культур бронзовой эпохи
степной и лесостепной зоны Европейской части СССР, Западной Сибири и Казахстана.
В этот круг культур кроме
андроновской
входят: срубно-хвалынская
культура Нижнего Поволжья и степей
Причерноморья,
поздняковская —^ бассейна Оки, абашевская —
Среднего Поволжья и Приуралья, тазабагьябская — Хорезма и, может быть,
бронзовые
культуры Узбекистана и Туркмении
Андроновские памятники, как
известно,
встречаются на огромной территории от Енисея на востоке до Уральского хребта ^ и
р. Урала 3 на западе. Северная граница распространения андроновской культуры совпадает с северной границей лесостепи. Поселения
этого времени известны на берегах Исети в
Шадринском районе
отдельные вещи встречены в окрестностях с. Катайского и у г. Ялуторовска
' А. В. З б р у е в а .
Древние культурные связи
Средней Аэии и Приуралья. ВДИ, 1946, № 3.
2 В. Я. Т о л м а ч е в .
Отчет об apxeoлora^чecмиx
нослелозаниях в Пер.«ской губернии в 1914 г. Архив
ИИМ,К, Д. № 351 за 1914 г.: Коллекция фотонегатиьов в. Я- Толмачева, Фотоархив ИИМК.
3 Б. Н. Г р а к О ' в . Работы в районе проектируемых южно-уральских гидроэлектростанций. «Археологические работы на новостройках в 1932—1933 гг.»,
вып. 2, Л., 1935; М. П. Г р я з н о в . Погребения бронзовой эпохи в Западном Казахстане, сб. «Казаки»,
МКЭИ, вып. 2, Л., 1927; Г. В. П о д г а е ц к и й .
Могильник эпохи бронзы близ г. Орска. МИА, вып. 1,
1940.
К. В. С а л ь н и к о в . Замараевское селище. Первое Уральское археологическое совещание, Молотов,
1948.
® Коллекция фотонегативов В. Я. Толмачева. Фотоархив ИИМК.
Однообразие памятников этого времени на
всей огромной занятой ими площади говорит
об общих путях исторического развития племен, оставивших могильники и селища андроновской эпохи, и, по всей вероятности, об этническом родстве их. Вместе с тем трудно
ожидать на столь большой территории полного
совпадения в характере памятников этой эпохи. Андроновские племена, населявшие отдаленные друг от друга районы, находились в
постоянном общении, чем и объясняется сходство основных черт культуры; вместе с тем они
испытывали влияние различных инокультурных племен. Уже поэтому можно предполагать
известное
своеобразие
исторического
развития племен различных районов, что должно
было отразиться и в содержании археологических памятников. Андроновская
культура
изучена еще очень слабо и говорить о расчленении всей площади ее распространения на
ряд определенных районов в зависимости от
особенностей каждого района преждевременно.
Но вполне допустимо вести исследование
истории отдельных племен на площади ее распространения, поскольку памятники этих районов представляются как относительно изолированные группы. Одним из таких районов и
является Южное Зауралье.
По ряду причин андроновские памятники достаточно широко изучались всего в двух, географически друг от друга отдаленных, областях — в районе Л^инусинской котловины и соседних с ним районов Алтая и Восточного
Казахстана и в Южном Зауралье и Приуралье
с прилегающими районами Северного Казахстана.
Южное Зауралье относится к тем областям
нашей страны, которые не могут считаться
хорошо изученными в археологческом отношении. Но так как сравнительно редкие исследования, которые здесь велись, коснулись почти
исключительно памятников двух эпох, бронзовой и скифо-сарматской, мы располагаем,
БРОНЗОВЫЙ ВЕК ЮЖНОГО
в особенности в результате работ последнего времени, достаточными
материалами,
чтобы сделать первую попытку по возможности всестороннего освещения
материальной
культуры, экономики и общественного строя
племен, населявших Южное Зауралье в эпоху
бронзы в конце I I — н а ч а л е I тысячелетия
до н. э.
Рассматриваемая эпоха является важным
этапом в истории местного общества. В это
время развивается (если не возникает) скотоводство, земледелие, осваивается обработка
меди и бронзы, формируются патриархальносемейные отношения.
Наша работа построена преимущественно на
памятниках лесостепной и степной зон Челябинской и Курганской областей и отчасти ближайших к ним районов Северного Казахстана
и Чкаловской области, которые в археологическом отношении нужно рассматривать как
одно целое.
I. КРАТКИЙ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ОБЗОР
АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
Первые раскопки археологических памятников в Южном Зауралье восходят к XVIT—
XVIII вв. Но целью этих раскопок была
исключительно добыча ценных вещей. В пачале XVIII в. монахи Далматовского монастыря, древнейшего русского поселения этой
части Зауралья, широко практиковали добычу
«чудского серебра». С научной целью к исследованию памятников приступили только в
середине XIX в. Пионерами археологии Зауралья являются А. Н. Зырянов и Р. Г. Игнатьев. Оба были краеведами-самоучками,
интересовавшимися различными областями познания края; немало внимания обоими уделялось изучению памятников далекого прошлого.
Начиная с 50-х годов А. Н. Зырянов в
течение тридцати с лишним лет разыскивал,
регистрировал, отчасти и раскапывал археологические памятники, публикуя
результаты
своих работ в кратких заметках в местных и центральных периодических изданиях.
Центром его работы были памятники по
р. Исети
Несколько позднее, в 60-х годах, ту же работу в более южных районах вел Р. Г. Игнатьев
Вследствие несовершенства методов раскопок этих двух исследователей далеко не все' А. Н. З ы р я н о в . 'Кургаиы у с. Замараевсжого.
Шадринского у., Пермской губ. ИР АО, т. IV, 1863;
е г о ж е . Курганы и городища в Шадринском уезде
Пермокой губернии и находки в них. ЗУОЛЕ, 1883,
Т. VII вып. 3.
2 Р. г. И г н а т ь е в . Городища и курганы Оренбургской губернии. ИАК. вып. 5. 1903: е г о ж е . Памятники древностей в Кургамском округе Тобольской
губернии. Тобольские губернские ведомости,
1873,
№№ 18—25;
ЗАУРАЛЬЯ
95
гда можно определить культурную принадлежность изученных ими памятников. Все же,
по отрывочным данным, можно с достаточной
уверенностью установить, что начало изучения
андроновских памятников нужно отнести к
этому же периоду. Среди коллекций из раско-'
пок А. Н. Зырянова близ с. Замараева имеются предметы, главным образом керамика, андроновской культуры
В 1887—1888 гг. несколько курганов этой
эпохи было раскопано Ф. Д . Нефедовым близ
г. Чкалова и в б. Илецком уезде Тургайской
области
В 1898 г. А. Гекель исследовал
близ г. Кургана у с. Курганского погребения
андроновской культуры з.
В несколько более широких масштабах раскопка андроновских памятников развернулась
после 1905 г. Челябинский археолог Н. К. Миико с 1907 по 1910 г. раскопал на узкой территории в окрестностях г. Челябинска, не
далее 20 км радиусом от города, более 50 курганов интересующей нас эпохи
Отдельные
курганы были раскопаны в 1908 г. М. П. Черноскутовым ® и с . А. Гатцуком ® также в окрестностях г. Челябинска. В 1910—19 гг. Ю. П.
Аргентовским была раскопана целая группа из
восьми насыпей у г. Петропавловска В 1913 т.
В. П.Бирюковым и в 1914г. В. Я.Толмачевым
были исследованы детские погребения в могильнике на р. Миасе близ с. Бакланского
В. Я- Толмачев во время своего большого обследования открыл на р. Синаре первое поселение андроновской культуры, но ограничился
разведывательными
раскопками
и сбором
подъемного материала
Первая мировая война надолго прерывает
археологические исследования в Зауралье.
Возобновляются работы лишь с укреплением в
крае советской власти, причем им дается другое направление. Старые археологи, если не
считать сборов В. Я. Толмачева на поселениях, все свое внимание сосредоточивали на
• В . Я. Т о л м а ч е в .
Отчет об археологических
исследованиях в Пермской губерния в 1914 г.
2 Ф. Д. Н е ф е д о в .
Отчет об археологических
иоследованиях iB Южном Приуралье. МАВГ, вып. 3,
1S09.
3 А. H e k e l . Antiquites de la Siberie Occidentale.
H. K. M и H к o. Отчеты о раскопках в Челябинском уезяе, Оренбургской губернии в 1907, 1908,
1909 гг. Архив ИИМК, Д. № 209 за 1904 г., д. № 6 3
за 1909 г.
П. Ч е р н о с к у т о в . О раскопках двух курганов у пос. Сухомесовского. ТОУАК, т. XXIII, 1910.
® Раскопки С. А. Гатцука. Государственный Эрмитаж, коллекция № 661.
^ Раскопки Ю. П. Аргентовского у г. Петропавловска. OAK, 1911, стр. 70; Ю. П. А р г е н т о в с к и й.
Отчет о [раскопках у г. Петропавловска. Архив
ИИМК, д. № 89 за 1911 г.
' В . П. Б и р ю к о в . Природа и население Шадринского округа Уральской области, Шадрияск, 1926;
Раскопки В. Я. Толмачева у с. Бакланского, ОА'К>
1913—1915, стр. 174.
9 Коллекция фотонегативов В. Я. Толмачева, Фотоархив ИИМК.
96
к. в. САЛЬНИКОВ
раскопках погребальных памятников. Совет
ские археологи, не прекращая раскопок кур
ганов, обращали внимание и на селища
К югу от г. Челябинска в 1924—1925 гг. С. Н
Дурылиным было исследовано около двух де
сятков курганов в районе раскопок Н. К. Минко 1. В это ж е время велись работы в соседнем Северном Казахстане Б. В. Соколовым на
могильнике у пос. Алексеевского на р. Тоболе
(1921 г.) 2, Ю. Орловым, П. П.
Преображенским, Б. Н. Ждановым, Н. П. Орловой
на могильнике у курорта Боровое (1928—
1930 гг.)
О. А. Кривцрвой-Граковой на поселении и могильнике у пос. Алексеевского
(1930—1939 гг.)
а по среднему течению
р. Урала и его притокам — М. П. Грязновым
(1926 г.)
Б. Н. Граковым (1928—1933 гг.) в
и Г. В. Подгаецким (1936) ^
На конец 30-х годов падает также оживление работ в Челябинской области, где по поручению Челябинского музея мною велись
раскопки могильника у с. Федоровки близ
Челябинска (1936 г.) ^ могильника на оз. Алакуль в Щучанском районе Курганской области (1938 г.)
селища у с. Кипель Юргамышского
района
Курганской
области
(1939 г.)
В 1946 г. мною было изучено андроновское селище у с. Замараева Шадринского
района Курганской области
а в 1948 г.
селище и два могильника у с. Ново-Бурино
Буринского района Челябинской области.
Лишь часть результатов этих работ опубликована. Сюда относятся работы Ф. Д. Нефедова,
А. Гекеля,
С.
Н. Дурылина,
М. П. Грязнова, О. А. Кривцовой-Граковой
' С . Н. Д у р ы л и н. Челябинские курганы, Сборник мате'риалов по изучению Челябинского округа,
кн. I, Челябинск, 1927; С. Н. Д у р ы л и н. Раскопки
под Челя6»н<;ко.м. ЗУОЛЕ, 1927, т. XL, вып. 2.
2 О. А. К р и в ц о в а - Г р а к о в а .
Алексеевское
поселение и могильник. Труды ГКМ, XVII, 1948,
стр. 61.
3 Б. Н. Ж д а н о в . Отчеты о раскопках близ курорта Боровое в 1929—1930 гг. Архив ИИМК, д. № 1 7 7
за ЮЗО г. и д. № 807 за 1931 г.
^О. А. К р и в ц о в а - Г р а к о в а .
Алексеевское
поселение и могильник. Труды ГИМ, XVII, 1948.
5 М. П. Г р я з н о е . Погребения бронзовой эпохи
в Западном Казахстане.
8 Б. Н. Г р а к о в . Работы в районе проектируемых южно-уральских гидроэлектростанций.
^Г. В. П о д г а е ц к и й . Могильник эпохи бронзы
близ г. Орска. МИА, вып. 1, 1940.
8 К. В. С а л ь н и к о в .
Андроновский курганный
могильник у с. Федоровки, Челябинской обл. .МИА,
вып. 1, 1940.
^К. В. С а л ь н и к о в .
Курганы на озере Алакуль (Архив Свердловского университета). Коллекции хранятся в Челябинском областном музее.
К. В. С а л ь н и к о в . Отчет Юргамышской археологической экопед1И!ЦИ1И Челябинского областного
музея за 1939 г.
К. В. С а л ь н и к о в . Замараевское селище. Первое Уральское археологическое совещание. Молотов,
1948.
Когда настоящая работа была написана, из печати вышла работа О. А. Кривцопой-Граковой «Алексеевское поселение и могильник». (Труды ГИМ, XVII,
Б. Н. Гракова, Г. В. Подгаецкого и частично
работы Ю. П. Аргентовского, В. П. Бирюкова,
В. Я. Толмачева, К. В. Сальникова. Основные
же материалы второй группы исследователей,
а также результаты
обширных раскопок
Н. К. Минко и сборов В. Я. Толмачева использованы нами по отчетам, фотографиям коллекций и по самим коллекциям. Последние
пришлось разыскивать в фондах музеев Челябинска, Чкалова, Свердловска, Шадринска,
а также в Государственном Эрмитаже. В немалой степени привлечены и материалы наших
исследований за 1936—1948 гг.
II. ДРЕВНЕЙШИЕ ПАМЯТНИКИ ЛЕСОСТЕПНОГО
И СТЕПНОГО ЗАУРАЛЬЯ
Неолит лесостепного и степного Зауралья
чрезвычайно слабо изучен. С этой территории
известно немало находок отдельных каменных
орудий и целых комплексов их, но они или
относятся уже к эпохе бронзы, или условия их
находки настолько неясны, что научная ценность таких орудий сводится почти к нулю.
Наиболее ранним неолитическим памятником нужно признать стоянку на оз. Смолине
к югу от г. Челябинска. На большом протяжении юго-западного берега озера найдены
кремневые отщепы и орудия в виде грубых
наконечников стрел, скребков и т. п. Отсутствие на стоянке керамики заставляет относить ее к раннему н е о л и т у н о обнаружение
ее на площади, освободившейся из-под воды
во время необычно низкого уровня последней
в 1925 засушливом году, определяет ее датировку суббореальным периодом
Следовательно, вряд ли эта стоянка будет древнее
III тысячелетия до н. э.
Две неолитические стоянки известны на
р. Суундук, притоке р. Урала. Сборы на них
дали призматические нуклеусы, скребки, пластинки (вкладыши), листовидные наконечники стрел, и на одной из стоянок обнаружено
два незначительных черепочка
Все эти поселения являются по территориальному признаку предшественниками андроновских памятников, но не имеют с ними никакой непосредственной связи.
1948), являющаяся крупным вкпадом в литературу
о западном варианте андроновской культуры. И все
же от широкого использования этой :работы мы вынуждены были отказаться по двум причинам: 1) из
стремления опираться по возможности на памятник.>1
зауральские и 2) чтобы не загружать своей статьи
лишними фактами, которые не изменяют ее существа.
Работы О. А. Кривцовой-Граковой дополняют и падтверждают большинство наших положений.
' А. В. Ш м и д т. Работы по ис1х;рии материальной культуры на Урале за 15 лет. Проблемы истории
материальной культуры, 1933, № 9—10, стр. 20.
2 С. Н. Д у р ы л и и. Раскопки под Челябинском.
ЗУОЛЕ, 1927, XL, вып. 2, стр. 108.
3 Б. Н. Г р а к о в . Работы в районе проектируемых
южно-уральских гидроэлектростанций.
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
в большом количестве известны памятники
неолитического типа на северной окраине площади распространения андроновской культутуры Зауралья. На севере предшественниками
андроновских поселений нужно признать прежде всего стоянки Тюменского района: Липчинскую, 1-ю и 2-ю Андреевские, 1-ю Мысовскую.
Благодаря тому, что исследования памятников неолитического типа в лесостепном Зауралье по ряду причин сосредоточились в районе Тюмени, создается впечатление о местнотм
характере памятников типа стоянок Андреевского озера. Между тем элементы этой культуры встречаются и в более южных районах,
а именно по нижнему течению р. Миас.
П. А. Дмитриев отмечает среди древнего слоя
дюн «Татарский бор» близ дер. Барсуковой
на р. Миас находки глиняных грузил в виде
моталок с раздвоенными концами и одношиппых кремневых стрел Мы, со своей стороны,
можем Добавить, что в коллекциях f: дюн
«Татарский бор» имеется также кремневый
наконечник узкой удлиненной формы с неОольшой выемкой в основании, совершенно
аналогичный приведенному П. А. Дмитриевым
со 2-й Андреевской стоянки
несколько
экземпляров листовидных наконечников стрел
и несколько десятков лямов-вкладышей. Характер керамики описываемого слоя «Татарского бора», на фрагментах которой преобладают ямочные вдавления, наколы, дополненные оттисками гребенки
также не оставляет
сомнения, что здесь мы имеем памятник синхронный и даже однокультурный со 2-й Андреевской стоянкой. Существенным является
и факт однородности состава глины: и на
2-й Андреевской стоянке и на дюне «Татарский бор» керамика содержит в глине примесь
песка, а не талька, который так часто встречается в зауральской керамике.
Вторую группу ранних памятников составляют стоянки на р. Исети в районе Шадринска. По берегам этой реки от устья Синары
до Шадринска нами во время разведки
1940 г. отрыты стоянки, которые, несмотря на
незначительность сборов, нужно отнести к
эпохе неолита или ранней бронзы ^
Стоянка Индеево близ г. Далматова расположена на песчаной дюне в пойме р. Исети.
Среди густых зарослей кустарника здесь было
' П. А. Д | м и т р и е в .
2-я Андреевская стоянка.
Труды ГИМ, VIII, 1938, стр. 99 и 102. П. А. Дмитриев
ошибочно указывает дер. Барсуково и дюны «Татарский бор», как расположенные на р. Исети. На самом деле, упомянутые пункты находятся еще южнее —
на берегу р. Миас, в нижнем ее течении.
2 П. А. Д м и т р « е в. 2-я .Андреевская стоянка.
Табл. 1, рис. 3.
3 Коллекция фофо'негативов В. Я. Толмачева. Фотоархив ИИМК.
4 К. В. С а л ь н и к о в. Отчет Исетской экспедиции Челябинского областного музея за 1940 г. Научный архив Челябинского областного музея.
1 3 Материалы по археология, № 21
ЗАУРАЛЬЯ
97
обнаружено до 50 ям глубиной до 1 м, диаметром до 10 м. Керамика со стоянки Индеево 01 носится к сосудам со сплошной орнаментацией стенок гребенкой и мелкоямочными
овальной формы вдавлениями. В глине примесь песка. Неолитический облик носит часть
керамики с Никитинского селища на берегу
р. Синары в 0,5 км от устья и с Ново-Воробьевской стоянки на берегу р. Исети близ
Шадринска. На этих памятниках черепки также орнаментированы преимущественно гребенкой; гребенчатый орнамент образован рядом наклонных перекрещивающихся линий,
елочкой, псевдоплетенкой. Особенно интересен
последний мотив, отмеченный на Никитинском
селище. Он является характерным для древнейшей местной, по мнению Д. Н. Эдинга, керамики Горбуновского торфяника
что свидетельс1вует о связях населения низовья р. Исети
с племенами шигирской культуры и позволяет увереннее отнести древний слой Никитинского селища ко времени не позднее второй
половины II тысячелетия до н. э. (наравне с
ранними черепками на Никитском селище
обнаружены фрагменты сарматской посуды с
большой примесью талька). Ново-Воробьевская керамика и никитинская ранняя содержат примесь песка, а фрагмент с псевдоплетенкой — небольшую примесь талька. На Никитинском селище оказался также обломок
глиняного круглого стержня, сужающегося к
одному концу, может быть, обломок грузила
липчинского типа.
К этой ж е категории памятников нужно
отнести культурный слой, найденный В. П. Бирюковым в 1913 г. близ с. Долговского в местности «Остров», в пойме р. Миас. О неолитическом характере этой стоянки свидетельствуют находки на ней. В коллекции, хранящейся в Шадринском музее, происходящей с
этой стоянки, мы видим ножевидные кремневые пластины и фрагменты прямостенных, возможно сплошь орнаментированных сосудов.
Орнамент — гребенчатый, ямочный и резной —
составляют ряды ямок, наколов, гребенчатые
«росчерки», резные волны-зигзаги. По внутреннему краю сосудов — карнизик с гребенчатыми насечками.
Общий характер находок и топографические
условия этих стоянок, в особенности стоянок
Индеево и Остров, говорят о хозяйственных интересах их насельников, связанных с
рекой. Это, повидимому, поселения рыболовов
и охотников.
Мы затрудняемся отнести описанные поселки к одной культуре, а тем более связать их
со стоянками Тюменского района. Д л я решения
этого вопроса нужны более крупные раскопки
и более значительный материал. Но считаем,
что именно среди этих памятников, наравне
' Д . Н. Э д и н г.
1940, рис. 15.
Резная
скульптура
Урала,
М.,
98
к. в. САЛЬНИКОВ
с тюменскими, нужно искать культуру, предшествовавшую андроновской культуре в северных районах распространения последней.
Весьма вероятно, что наиболее южные раннешигирские племена также участвовали п
сложении андроновской культуры. О взаимозависимости местных неолитической и андроновской культур говорят и отдельные находки
в некоторых андроновских поселениях предметов неолитического типа. Так, на Замараевском селище найдены асимметричный нож из
сланцевой плитки, обломки глиняных грузил
липчинского типа, грузила в виде цилиндрика
с продольным отверстием, терочник, очень
близкий по форме к шигирским терочникам«сапожкам» Асимметричные сланцевые ножи
орудий, полным отсутствием костей животных
и наличием редких мелких изделий из бронзы. Поселения эти состояли из 8—10 землянок, размером 12—18 кв. м, в каждой из которых могла разместиться только парная
семья, а в целом население поселка составлял
материнский род из 40—50 человек с коллективным хозяйством. Весь облик культурного
слоя и расположение стоянок у самой воды
озер и рек не оставляет сомнения, что ведущей отраслью производства являлось рыболовство, дополнявшееся охотой и собирательством
Близкой к описанной должна быть
экономика и культура ранних памятников по
р. Исети, о которых шла речь выше, как и
раннешигирских стоянок.
Рис. 1. Керамика неолитического типа. Замараево, 1946 г. Кабинет археологии
Уральского государственного университета, Свердловск
считаются П. А. Дмитриевым типичными для
шигирской культуры 2. Тот же исследователь
отмечает находки грузил-цилиндриков с отверстием на 2-й Андреевской стоянке
Еще
больший интерес представляет находка на Замараевском селище около десятка черепков,
несомненно неолитического типа, принадлежащих к сосудам прямостенным, полуяйцевидным. сплошь орнаментированным. На двух
фрагментах-венчиках с внутренней стороны
имеются «карнизики», характерные для полуяйцевидных неолитических сосудов (рис. 1).
Тюменские стоянки характеризуются керамикой поздненеолитического типа с коническим,
полусферическим, реже плоским дном, со
сплошной орнаментацией стенок на остродонных сосудах; большим количеством грузил, отдельными находками кремневых и костяных
' К . В. С а л ь н и к о в . Отчет Шадринской экспедиции Уральского государственного университета за
1946 г. Архив кабшега археологии Уральского государсгвен'ного университета.
2 П. А. Д м и т р и е в . Раскопки стоянки Калмацкий Брод «а р. Исети, стр. 22.
3 П. А. Д м и т р и е в . Охота и рыболовство в восточно-уральском родовом обществе. Сб. «Из .историп
родавого общества на территории СССР», стр. 202.
Единственное исследованное более позднее
поселение Тюменского района, 2-я Мысовская
стоянка, имеет в инвентаре преемственную
связь с неолитоидными поселениями этого
района, но содержит и много нового материа"ла, свидетельствующего о сильном изменении
хозяйственного уклада и, вероятно, социального строя и об их существовании в более
позднее время. На этом поселении наравне с
грузилами старого типа и рыбьей чешуей
<-;в очень большом количестве встречались кости животных, из которых большинство принадлежит лошади, затем корове и, наконец,
овце и свинье»
Остродонная, сплошь орнаментированная керамика встречалась здесь в
очень ограниченном количестве, основная же
масса черепков принадлежала плоскодонным
горшечной формы сосудам, орнамент на которых располагался только по верхней части.
Оттиски веревочки и гребенчатого штампа е
керамике ранних тюменских стоянок сменились на керамике 2-й Мысовской стоянки
резьбой с сохранением гребенчатых вдавленип.
' Там же.
2 П. А. Д м и т р и е в .
ны, стр. 196.
Мысовские стоянки и курга-
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
Элементы орнамента многих черепков совпадают или близки андроновской керамике К
Мы совершенно не согласны с П. А. Дмитриевым в вопросе датировки тюменских стоянок. В определении их даты П. А. Дмитриев
исходил из датировки памятников шигирской
культуры. Но именно сравнение с шигирскими
памятниками заставляет установить для тюменских стоянок более раннюю дату, чем та,
которую дает упомянутый исследователь. Если
взять 2-ю Андреевскую стоянку, не самую
раннюю и по мнению П. А. Дмитриева, то мы
увидим 60 процентов фрагментов керамики,
относящихся к сосудам остро- и круглодонным, с прямыми, сплошь орнаментированными стенками. Орнамент преобладает ямочногребенчатый, встречается «росчерковый» и
псевдоплетеный. Расположение орнамента зональное. Все эти элементы характерны для
неолита, пусть позднего. Такой датировке не
противоречит и прочий инвентарь 2-й Андреевской стоянки, что признает и П. А. Дмитриев,
отмечая его «поздненеолитический облик»
Некоторые элементы в орнаменте керамики
2-й Андреевской стоянки, а именно — заштрихованные полосы,—связывают этот памятник
с более поздним, со 2-й Мысовской стоянкой.
Последняя же имеет бесспорные андроновские
элементы в орнаменте, а по характеру своей
экономики синстадиальна андроновским памятникам и, думается, синхронна им, если не
является их разновидностью. Но, даже считая
2-ю Мысовскую стоянку очень поздним памятником,— к чему у нас нет никаких оснований,— ее нельзя датировать позднее, чем
IX—VIII вв. до н. э. Тогда прочие тюменские стоянки придутся на вторую половину
II тысячелетия до н. э. Нам же думается,
что правильнее их отнести к середине II тысячелетия.
Таким образом мы видим, что на смену
стоянкам неолитического типа в Тюменском
районе пришла 2-я Мысовская стоянка с андроновскими элементами как в керамике, так и
в экономике (скотоводство). Что же касается
более южных районов, то в эпоху развитой
бронзы мы видим здесь многочисленные андроновские памятники, погребения и селища на
той же территории, где отмечены упомянутые
неолитические стоянки. Полкилометра разделяют дюны «Татарский бор» и известный Бакланский андроновский детский
могильник.
Исетские ранние стоянки (Индеево, НовоВоробьевская, Никитинская) перемежаются на
берегах этой реки с селищами андроновскими
(Замараевское, Барминское). 1Те так велико
расстояние и между тюменскими стоянками
и ближайшими
андроновскими
курганами
(Томилово близ Ялуторовска).
> Там же, табл. XII, рис. 15, 16, 19, 24, 29.
2 п . А. Д м и т р и е в. 2-я Андреевская стоянка,
стр. 107.
ЗАУРАЛЬЯ
99
Следовательно, на одной и той ж е территории оказываются, с одной стороны, памятники неолитического облика (тюменские стоянки, однокультурный им ранний слой дюны
«Татарский бор», исетские ранние стоянки: Индеево, Остров, Ново-Воробьевская и др.), с
другой — памятники андроновской культуры.
Поскольку эти две группы памятников не могут быть одновременными, нужно или признать первые более поздними, чем андроновская эпоха, как это делает П. А. Дмитриев,
доводя их дату до середины I тысячелетия до
н. э., или, наоборот, нужно рассматривать
стоянки неолитического облика как предшественников андроновских памятников.
В пользу первого предположения говорит
лишь факт обнаружения на Липчинской и 1-й
Андреевской стоянках следов плавки железа,
что и заставило П. А. Дмитриева отнести эти
памятники к столь позднему времени. Все же
прочие находки и уровень развития общества,
оставившего эти стоянки, наоборот, говорят
за их раннее бытование и не дают никаких
оснований отнести их к послеандроновскому
времени. К тому же, как увидим ниже, андроновская культура сменяется в Зауралье культурой скифо-сарматского облика. Для подтверждения ж е связи следов железной металлургии
на 1-й Андреевской и Липчинской стоянках
с культурным слоем этих, в основном неолитических, памятников требуются более широкие раскопки. Общеизвестно, что удобные
для заселения участки берегов зауральских
озер широко использовались местным населением во все эпохи, что приводит иногда к смешению разновременных культурных слоев,
разобраться в которых на ограниченной площади раскопа зачастую невозможно.
В составе коллекции керамики со 2-й Андреевской стоянки, хранящейся в Государственном историческом музее, имеется
группа
фрагментов, не упоминающихся в описании
П. А. Дмитриева
помеченная шифром VI '/гЭта группа, резко отличная от основной массы керамики стоянки, состоит из фрагментов
бомбовидных сосудов с высоким горлом, с
орнаментом по плечикам в виде резной елочки, незаштрихованных треугольников и защипок. Описанные формы и орнамент типичны
для керамики памятников лесостепного Зауралья эпохи раннего железа. Следовательно,
на 2-й Андреевской стоянке кроме неолитического слоя имеется и слой эпохи раннего железа. Думается, что аналогичным обстоятельством надо объяснить и наличие железа на
Липчинской и 1-й Андреевской стоянках.
Основываясь на изложенном, мы считаем,
что стоянки неолитического типа матриархальных родов рыболовов и охотников нижнего
течения рек Миаса и Исети, а возможно и
' П . А. Д м и т р и е в .
стр. 107.
2-я
Андреевская
стоянка,
13*
к. в.
100
наиболее южные раннешигирские стоянки в
процессе развития общественного строя в северной части лесостепного Зауралья легли в
основу поселений патриархальных общин скотоводческих племен бронзовой эпохи.
В степной полосе Зауралья и Приуралья
предшественниками андроновских памятников
надо считать те совершенно не изученные единичные неолитические стоянки, о которых имеются крайне скудные сведения. Сюда будут
относиться, кроме уже упоминавшихся стоянок, открытых на р. Урале Б. Н. Граковым
также места находок кремневых изделий у
г. Актюбинска, в Семиозерном районе Кустанайской области, на территории Наурзумского
заповедника ^ и памятники Казахстана типа
поселения у с. Долинского в Караганде®.
III. ПАМЯТНИКИ ЭПОХИ БРОНЗЫ
Степное и лесостепное Зауралье, имеющие
довольно четкие естественные границы с 3, в
виде склонов Уральского хребта, и с С в виде
лесного пояса, сливаются на юге и востоке со
степями Северного Казахстана и Западной
Сибири. На всем этом огромном пространстве
памятники эпохи бронзы, которая здесь полностью совпадает с андроновской культурой,
дают в сущности довольно однообразную картину культуры с некоторыми местными особенностями. Эти памятники представлены небольшим числом поселений и многочисленными могильниками, состоящими в северных
районах из земляных курганов, иногда с каменными выкладками, а на юге наравне с курганами более распространенными являются
так называемые «каменные кольца» — бескурганные могилы, обставленные кругом из камней. Из числа поселений андроновской эпохи
здесь были подвергнуты изучению только четыре: Алексеевское близ г. Кустаная; Кипельское в Юргамышском районе; Замараевское
в Шадринском районе Курганской области;
Ново-Буринское в Буринском районе Челябинской области. Мы рассмотрим их ниже.
В Зауралье из памятников андроновской
культуры чаще встречаются и являются более
изученными могильники. В рассматриваемую
нами эпоху в степном и лесостепном Зауралье
существовало двг. способа погребения: трупоположение и трупосожжение.
К у р г а н ы с т р у п о с о ж ж е н и е м . Обряд погребения с трупосожжением представляется в следующем виде. Труп сжигался на
костре вне могильной ямы и вне кургана, но
' Б. Н. Г р а к о в. Работы в районе проектируемых
южно-уральских гвдроэлекгростанцкй.
^ Устное сообщение М. А. Генкель, доцента Молотовского государственного педагогического института.
3 Автору остались, повидимому, неизвестными стоянии по верхнему течению р. Тобола, материалы с которых (сборы П!! Чернявского) хранятся в Кустаяайском музее.—Ped
САЛЬНИКОВ
поблизости, может быть, у самого основания
кургана. На это указывает обнаружение следов прокала на песчаном дне могилы под грудкой пережженных костей в погребении № I
кургана № 39 у с. Федоровки. Кости были
ссыпаны в могилу еще несколько раскаленными и оставили, хотя и очень слабые, следы
прокала.
На западной границе площади распространения андроновских памятников, близ г. Бузулука, у с. Погромного, мною был исследован курган с семью погребениями, сооруженный путем многократных присыпок. Этот курган служит как бы «пограничным знаком»
между
андроновской и срубно-хвальшской
культурами, так как носит черты их обеих.
Одно из погребений было совершено по способу трупосожжения, причем .кострище, на
котором был сожжен покойник, оказалось под
той же курганной насыпью по соседству с
могилой, в которую ссыпали остатки трупосожжения.
Покойник сжигался в одежде и с украшениями: в одной могиле с трупосожжением
под Челябинском был найден небольшой кусочек спекшейся на огне меди. Могильная яма
редко превышала глубиной 1 м, размер ее
был рассчитан для погребения трупа на боку
в скорченном положении. Стенки могильных
ям обкладывались деревянными бревнами,
плахами, ино1да камнями в несколько рядов
или обставлялись каменными плитами. Сверху
могилу покрывали также рядом бревен, плах
или жердей. В кургане № 2 у нос. Сосновского близ г. Чел'ябинска и в к|ургане у пос.
Верхнеозерного близ г. Чкалова по углам могильных ям стояли столбы, видимо, поддерживавшие п е р е к р ы т и я Т у же роль выполняли колья, встреченные воткнутыми по одному
в дно могильной ямы в двух курганах: в Федоровке (курган № 39, погребение № 1) и на
оз. Синеглазове (курган № 28). В первом случае это был тонкий кол толщиной в 0,064 м
с обожженным концом, во втором случае посредине дна могильной ямы оказался целый
столб «около 55 см вышины и около 18 см
толщины с заостренным концом»^.
Остатки трупосожжения в виде небольших
косточек без примеси золы и угля или разбрасывались по всему дну могилы, или складывались грудкой к одной из стенок ямы,
чаще к восточной, в северо-восточных или юговосточных углах. В могилу клали глиняные
сосуды, горшки и блюда, а также мясо домашних животных, от которого сохранились
кости. Сосуды размещались, как правило, в
' Н. К- М и н к о. Отчет о раскопках в окрестностях
г. Челябинска в 1907 г. Архив ИИМК, Д. № 209;
Ф. Д. Н е ф е д о в. Отчет об археологических исследованиях в Южном Приуралье.
2 Н. К. М и н к о. Дневник раскопок в Челябииетом
уезде Оренбургской губернии в 1909 г. Архив ИИМК,
д. № 63.
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
противоположной пережженным костям части
могилы и реже по соседству с грудкой костей.
Из костей животных встречаются преимущественно кости лошади, и притом, как установили раскопки С. Н. Дурылина и мои, всегда
в определенном, строго устойчивом составе.
Это обычно ребра, реже лопатки и части таза.
Исключения из этого правила в виде отдельных костей овцы единичны. Следовательно, в
могилу клалась часть бока лошадиной туши.
Мясо животных и содержимое сосудов должны были служить покойнику пиш,ей. В одном из сосудов в кургане № 5 у пос. Сухомесовского в 1909 г. оказались обломки ребер
небольшого животного. В двух курганах были
найдены целые костяки собаки. В одном случае (пос. Сухомесовский, курган № 2, раскопки 1924 г.) костяк собаки сопровождал вместе
с костями лоп1ади трупосожжение
В другом
случае (с. Федоровка) и могила и курган
были сооружены для ритуального погребения
самой собаки. Характерно, что курган с погребением собаки ничем по внешности не отличался от прочих насыпей. Могила, правда,
неясных очертаний, также носила следы деревянного покрытия; под насыпью найдено было
ребро лошади, а в самой могиле возле костяка
собаки — крупный черепок горшка, орнамен тированного меандром из заштрихованных
полос
Одной из отличительных черт погребения с
сожжением является почти полное отсутствие
иного могильного инвентаря кроме сосудов и
костей животных. Из достоверных находок
можем указать только на два бронзовых
копьевидных наконечника стрел со втулками и
плоской
притуплённой
лопастью, которые
были найдены в 1907 г. Н. К. Минко в кургане № 7 у пос. Смолино. Один из них лежал
вместе с двумя горшками на перемычке между двух могил, другой — в середине центральной могилы по соседству с двумя бараньими
костями. Кроме того, Н. К- Минко указывает
на находку в 1907 г. в кургане № 4 у пос,
Смолино в насыпи нескольких кремневых наконечников стрел а С. Н. Дурылин на находку в одном кургане, также у пос. Смолино,
кремневого скребка и кусочка охры, а в другом «огромного грузила из желтого камня со
сверленым о т в е р с т и е м » Н а х о д к и кремневых
наконечников стрел, скребка и кусочка охры
не в могиле, а в насыпи, заставляют сомневаться в их принадлежности к погребениям.
Если же мы примем во внимание, что курганы
у с. Смолино, повидимому, расположены на
' С. Н. Д у р ы л и н . Раскопки поа Челябинском.
ЗУОЛЕ, 1927, т. XL, вып. 2, стр. ПО.
2 К. В. С а л ь н и к о в . Андроновский курганный могильник у с. Федоровки Челябинской области, стр. 64.
3 Н. К. М и н к о . Дневник-'раскопок в Челябтюком
уе?де Оренбургской губернии в 1909 г. Архив ИИМК,
д. № 6 1
^ С. Н. Д у р ы л и н . Раскопки под Челябинском,
стр. 112
ЗАУРАЛЬЯ
101
. месте древней неолитической стоянки, как о
том свидетельствуют многочисленные находки
кремневых орудий и отщепов в этой части
берега озера Смолина, то можно с уверенностью утверждать, что и кремневые орудия в
насыпь курганов попали из культурного слоя.
После окончания погребения могильная яма
закрывалась деревянным настилом, и над ней
насыпался земляной курган, высотой обычно
до 0,5 м, в редких случаях превышавший 1 м.
Основание кургана иногда обставлялось кр^^гом из каменных плит или глыб. Встречаются
кольцеобразные выкладки из камней и под
насыпями вокруг могильной я м ы И з р е д к а
курган насыпался не над одной, а над двумя
могильными ямами, сооруженными одновре^
менно и расположенными рядом, параллельно
друг другу. Курганы с сожжением никогда не
встречаются в одиночку; они составляют группы в несколько десятков насыпей, иногда превышая сотню. Так, возле с. Федоровки могильник состоит из 148 курганов.
К у р г а н ы с т р у п о п о л о ж е н и е м . Для
совершения погребения по способу трупоположения вырывались также неглубокие могильные ямы несколько больших размеров,
чем требуется для помещения покойника. Их
устройство ничем существенно не отличалось
от могил для погребения остатков трупосожжения. Стенки в нижней части также обкладывались бревнами, плахами, жердями, может
быть досками, а сверху яма так же покрывалась. В южных районах, кроме того, стенки
изредка обрамлялись камнем, а сверху покрывались каменными плитами.
Покойники клались обычно на левый бок,
но иногда и на правый, скорченно, с подогнутыми ногами и согнутыми в локтях руками
так, чтобы кисти рук покоились у лица.
Ориентировка неустойчива. В одних случаях
костяки обращены головой к западу, в других — к югу, в третьих — к северу или востоку, и во всех случаях обычны отклонения.
Д а ж е в одном и том же могильнике наблюдается разная ориентировка. Но для большинства могильников все же удается выделить
присущую им господствующую ориентировку.
"в головах у покойников ставились один-два
горшка с пищей. Иногда кроме того помещались сосуды и в ногах или на краю могильной ямы. Кроме горшков, погребения сопровождали кости овцы или коровы, обычно
череп и кости всех четырех ног. Они помещались на краю могильной ямы, реже — в самой
яме. Кости лошади, обязательные для могил с
трупосожжением, здесь встречаются в виде
исключения. Исключением является также находка астрагалов свиньи в одном из погребений детского могильника у с. Бакланского.
' К . В. С а л ь н и к о в . Андроновский курганный
могильник у с. Федоровки Челябинской области. МИА,
вып. 1, 1940, рис. 1. 3, 4
102
к. в.
САЛЬНИКОВ
Иногда в могилах встречаются угли, зола,
следы прокала или красная краска.
Сосуды, клавшиеся в могилу, имели различное назначение. Одни служили хранилищем
пищи, другие эту роль выполнять не могли
уже потому, что встречались поставленными
вверх дном. Иногда под последними оказывалась красная краска или пепел. Они, несомненно, были связаны с культом огня. Вещевой
инвентарь этих могил отличается от погребений с сожжением тем, что здесь помимо глиняных сосудов встречается большое количество предметов украшений, но орудия труда
и оружие также редки. Сосуды тоже существенно отличаются от обнаруживаемых
в погребениях с сожжением. Могилы с трупоположением никогда не содержат характерных для погребений с сожжением блюдец, а
горшки имеют несколько другую форму, другой вариант орнамента, даже состав глины
разнится так же, как и способ лепки.
Украшения в большом количестве встречаются на костях женщин и детей: бронзовые
бусы, белые настовые бусы, бронзовые браслеты, гривны, головные обручи, разнообразные
бронзовые привески, просверленные клыки и
зубы животных и раковины. Из орудий единичны находки каменных наконечников стрел,
бронзовых пластинчатых ножей, бронзовых
булав и т. п.
Над могилами с трупоположением насыпались земляные курганы, которые в северных
районах не отличаются внешним видом от
курганов с сожжением, хотя они и создавались иногда путем многократных присыпок
в продолжение многих лет и покрывают своей
насыпью большое количество могил.
Бескурганные
м о г и л ы . Наравне с
курганами для погребений с трупоположением
характерны
бескурганные
могилы.
В одних случаях могилы не имеют никаких
наземных признаков (с. Бакланское), в других они обставлены круглыми, редко четырехугольными, оградами из каменных плит или
глыб. Могильники с оградками
встречаются
лишь в южной части рассматриваемой нами
области. Это так называемые «каменные кqльца». Иногда внутри оградки различается небольшая, едва заметная насыпь высотой в
0,10—0,20 м. В состав таких могильников входят и земляные курганы, часто обложенные с
поверхности камнем. Курганы и могилы с
оградками, «каменные кольца», содержащие
погребения, совершенные по способу трупоположения, так же как курганы с сожжением,
группируются в могильники иногда по нескольку десятков курганов и колец в каждом.
меры и конструкция жилищ, обязательное
присутствие зольников, однородность в основных чертах состава находок позволяют отнести открытые поселения к одной эпохе.
Несмотря на малочисленность изученных
поселений и незначительность находок на них,
исследования селищ существенно пополнили
данные ранее изученных многочисленных погребений. Только материалы из раскопок поселений позволили
сравнительно
широко
поставить вопрос об уровне развития производительных сил андроновского общества. Характер скотоводства и земледелия, роль рыболовства и охоты в хозяйстве
насельников
андроновских поселений, вопросы металлургии,
обработки кости, дерева, глины могут быть
изучены гораздо лучше при исследовании селищ, чем при исследовании погребальных памятников. Сведения о характере поселков и
жилищ на них я черпаю исключительно из
раскопок четырех исследованных в Зауралье
селищ.
Обращает на себя внимание чрезвычайно
устойчивый во всех случаях тип поселений,
который великолепно характеризует социально-экономический строй общества. Устойчивы
прежде всего топографические условия распо
ложения зауральских поселений андроновской
культуры. Они размещались непосредственно
на берегу рек, обычно в тех участках, где
пойма особенно широка, причем иногда оказывались прямо в современной пойме. Это
доказывает, что, с одной стороны, древнее
население андроновской эпохи в своей хозяйственной деятельности было тесно связано с
широкими поймами степных рек, с другой
стороны, что пониженный уровень воды в ксеротермический период позволял тогда селиться в таких пунктах, которые в настоящее
время неудобны для поселений, так как заливаются во время весенних разливов.
1-е Кипельское селище занимает поименную
гривку, которая в годы высоких разливов в
настоящее время покрывается водой. Соседнее
3-е Кипельское селище обнаружено на низком мысу на берегу р. Юргамыш. Ряд селиш
на р. Таловке близ с. Петровского Юргамышского района Курганской области также связан с п о й м о й З а м а р а е в с к о е и Барминское
селища расположены на берегу р. Исети
Ново-Буринское селище в наше время частично заливается во время весенних разливов водами р. Караболки. Редкие поселения по
среднему течению р. Урала найдены в тех же
топографических
условиях. Б. Н. Граков
отмечает признаки поселения на дюне р. Ори
у коннозаводства. Андроновское селище у
С е л и щ а . Наши сведения об андроновских поселениях Зауралья ограничиваются небольшим числом памятников. Не забывая об
особенностях каждого из них, можно все же
констатировать ряд элементов, присущих всем
изученным поселениям. Площадь селищ, раз-
' К. В. С а л ь н и к о в . Отчет Юргамышской экспедиции Челябинского областного музея за 1939 г. Научный архив Челябинского областного музея.
2 К. В. С а л ь н и к о в . Отчет Исе1ско% экспедиции Челябинского областного музея за 1940 г. Научный архив Челябинского областного музея.
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
пос. Таналыкского оказалось на низком прибрежном скате р. Урала
В Юргамышском районе Курганской области открытые мною селища расположены тесными группами: на р. Юргамыш у с. Кипель —
два и на р. Таловке у с. Петровского — четыре селища. В обоих случаях эта группировка
совпадает с особенно широкими участками
поймы. Д л я течения р. Исети в районе расположения Замараевского и Барминского селищ
также характерна широкая пойма. Несомненно, что в древности эти участки поймы были
прекрасными пастбищами для скота и не
менее удобными пашнями. При повышенной
засушливости того времени лишь пойма могла обеспечить скот на продолжительный срок
подножным кормом, а пашне сохранить достаточную влагу.
Андроновски© поселения отличаются крупными размерами, колеблющимися в пределах
от 18 ООО ДО1З6 ООО кв. м. Только Таналыкское
селище на р. Урале занимало совсем незначительную площадь в 1000 кв м. ^
О распланировке жилищ на селище, их количестве и устройстве можно судить лишь по
немногим и небольшим по размерам раскопкам и более или менее детальным обследованиям. Бесспорно лишь, что на таких 'больших поселениях жилые сооружения исчислялись десятками. На 1-м Таловском оказалось
более двадцати четко заметных ям. Поскольку
при небольшой глубине отдельных жилищ они
могли почти сравняться с поверхностью, а высокая трава сильно замаскировывает такие
незначительные углубления, нужно приведенную цифру увеличить, может быть, вдвое. На
Барминсжом селище зарегистрировано 15 четких ям, а шурфовкой обнаружены следы жилищ, не сохранивших внешних признаков. На
Замараевском селище прослежено 10 впадин
лишь на 'Д части площади распространения
культурного слоя. Следовательно, количество
жилищ и на этих памятниках должно исчисляться не менее чем в 30 на каждом. Размеры и распланировка двух жилищ, изученных на 1-м Ки'пельском селище, дакЬт основания иредполагать, что здесь 'было также не
менее 20—30 жилых сооружений.
Какой-ни'будь закономерности в расположении жилищ установить пока « е удалось. Но,
видимо, характерным для построек андроновских селищ является большая скученность.
На Кипельском селище два исследованных
жилища отстоят друг от друга всего на 7 м,
на Замараевском— промежутки между жилищами йе превышают 7—10 м. На Бакланском селище пять ям при ширине до 7 м размещены «а протяжении всего 40 м. Правда,
шестая отмеченная здесь яма отстоит от этой
' Б. Н. Г р а к о в. Работы в районе проектируемых
южно-уральских гидроэлектростанций, стр. 109.
2 Там же, стр. 109.
ЗАУРАЛЬЯ
103
группы на 30 м. Следовательно, вполне возможна группировка жилищ на селище по нескольку построек вместе.
Размер отдельных жилищ и их форма далеко не однообразны. Так, па Бакланском селище одни ямы В. Я. Толмачев характеризует
как имеющие мало определенную форму, другие как квадратные по 7 м в стороне при глубине в 1,5 м Так ж е выглядят остатки жилищ
и на Барминском селище, причем округлые
имеют диаметр 6—15 м, а квадратные длину
стороны 7—20 м. - На обследованном нами
1-м Таловском селище, которое дало ясные
очертания остатков жилищ, последние представлены ямами округлой формы, диаметром
от 7 до 20 м 'при глубине ® отдельных случаях
до 1,5 м. Более крупные из них ^иногда имеют
форму овально-удлиненную. У 'некоторых со
стороны реки прослеживаются
небольшие
продолговатые углубления, видимо
следы
входов.
Округлость ям есть результат оползания
верхних частей стен и углов, сами ж е жилища
в плане должны были иметь прямоугольные
очертания. Это подтверждается раскопками на
Кипельском, Замараевском и Алексеевском
селищах.
На 1-м Кипельском селище нашими раскопками обнаружено одно целое жилище и
другое, в значительной части уничтоженное
рекой Полная землянка (№ 2) имеет прямоугольную, почти квадратную в плане форму,
с размером пола 9 Х 10 м. У границ земляных
стенок местами были прослежены ямки от
столбов, служивших основой стен и подпорками крыши. Пол землянки очень неровный, понижался от стенок к центру жилища, причем
разница местами достигала 0,40 м, наибольшая же глубина в центре от уровня древнего
горизонта равнялась 0,90 м. Следовательно,
жилище выглядело как полуземлянка, с небольшим углублением в землю; большая же
часть жилища должна была возвышаться над
поверхностью, вероятно главным образом в
центральной части, за счет приподнятой крыши. В середине пола жилища, в 3—3,5 м от
продольных стен, было обнаружено два ряда
ямок от столбов. Северо-западный ряд состоит
из четырех ямок с приблизительно одинаковыми интервалами между ними. Юго-восточный
ряд может быть назван рядо1М лишь условно,
так как состоит из двух групп: в одной две,
в другой четыре ямки, с большим интервалом
между этими группами. Концы обоих рядов
ямок не доходят до северо-восточных и югозападных стен жилища на 2,5—3 м.
' В . Я. Т о л м а ч е в . Отчет об археологических
обследованиях в Пермской губернии в 1914 г.,
д. № 351.
2 К. В. С а л ь н и к о в . Отчет Исетской экспедиции
Челябинского областного музея за 1940 г.
3 iK. В. С а л ь н и ж о в . Отчет Юргамышской экспедиции Челябинского областного музея за 1939 г.
104
к. в. САЛЬНИКОВ
Специально устроенных очагов в жилище
№ 2 Кипельского селища не найдено. Возле
юго-западной стенки огонь разводился прямо
на земляном полу, где оказалось пятно орокала на площади в 1 кв. м. Несколько к СВ от
центра жилища признаки очага сохранились в
виде неглубокой ямки, заполненной пережженными костями и черепками. Возле обоих
очагов — кучи золы, причем во втором случае
зольник занимал угол жилища и выходил
наружу за его пределы.
Сохранившийся угол второй землянки (№ 1)
заставляет предполагать, что и это жилище
близко по устройству к первому, к тому ж е
ориентировка обоих жилищ совпадает. В нем
было обнаружено два очага: один в виде круглой ямки, диаметром 0,5 м и глубиной от
уровня пола 0,15 м, заполненной комочками
закаленной глины и земли; другой представлял собой совсем мелкое углубление, диаметром 0,70 м, устланное маленькими пережженными камешками. Возле первого очага в ямке
стояла нижняя часть сосуда, верх которого
был уничтожен.
Между землянками оказались следы жилищ,
менее углубленных в землю. Они обнаружены
в виде большого количества ямок от столбов,
в расположении которых не прослеживается
никакой закономерности, и нескольких углублений нечетких очертаний, на площади в 7—
15 кв. м и глубиной от древнего горизонта
0,10—0,15 м. Здесь ж е оказалось несколько
остатков очагов различного устройства, которые обычно помещались внутри этих углублений. Очаги были окружены и покрыты зольниками, прочая ж е площадь углублений была
заполнена обыкновенным культурным слоем,
но с сильной примесью золы. Эти наземные
жилища, как увидим ниже, хронологически не
совпадают со временем бытования полуземлянок.
Кроме очагов описанного выше типа здесь
был обнаружен совершенно новый тип очага:
котлоБидная яма диаметром 1 м, углублявшаяся в грунтовую глину на 0,20—0,25 м и
заполненная грудой обломков и отдельных
целых кирпичиков и черешков. Кирпичи по
ряду признаков являются остатками рухнувших стенок и свода примитивной печи. Подом
печи служило глиняное дно ямки, может быть
обмазанное глиной же, на котором был об-"
наружен черный углистый слой. Многие черепки оказались частями от нескольких раздавленных сосудов. Остатки сосудов в одних случаях
лежали в тонком углистом слое, непосредственно на грунтовом полу очага, в других
случаях черепй! были найдены вместе стойкой
углистой прослойкой «а слое сильно пережженных рассыпающихся кирпичиков. Таким
образом не исключена возможность что и пол
был кирпичным. Кирпичи, расположенные по
краю ямки, составлявшие, повидимому, нижнюю часть стенок печи-очага, легко распада-
лись вследствие сильного пережога. Кирпичи
же, лежавшие в средней части ямки, которые
надо рассматривать как рухнувший свод, имели хорошую сохранность вследствие менее
сильного действия на них огня.
Д л я Замараевского селища характерно наличие на поверхности хорошо прослеживаемых
неглубоких впадин удлиненной формы, которые тянутся в ряд вдоль берега старицы
р. Исети. Несколько повышенной, узкой поперечной полосой каждая впадина делится на
две половины, что заставляет предполагать
двухкамерность жилищ.
Раскопками
археологической
экспедиции
Уральского
государственного
университета
1946 г. было исследовано одно жилище-полуземлянка, площадью в 26 X 11 м, при наибольшей глубине в 1 м, ограниченное с трех
сторон земляными отвесными стенками, сходящими к северу на-нет. Местами вдоль земляных стенок и поперек жилища, в средине, на
месте перемычки оказались в земляном полу
узкие неглубокие бороздки — следы деревянных стен.
Внутри жилища обнаружено восемь очажных
ям и два очага поверхностных. Очажные ямы
площадью от 2 до 6,5 кв. м, глубиной от уровня пола 0,60—1,10 м и больше, располагались
в два ряда: один, состоявший из пяти очагов,
тянулся через длину двух северных третей
жилища; второй, из трех очагов, шел в южной
части
жилища
перпендикулярно
первому.
В ряде случаев определить глубину очагов не,
позволяла грунтовая вода, залившая ямы. Заполнение очажных ям состояло из слоев золы,
углистой массы и культурных остатков.
Посреди южной части жилища на поверхности земляного пола оказался очаг в виде
прокаленного участка диаметром
1,25 м.
В юго-западном углу жилища был второй поверхностный очаг в виде квадратной площадочки в 0,70 X 0,70 м, выложенной валунами и
имитирующими их округлыми комками обожженной глины.
В полу жилища или в его земляных стенках
оказалось еще девять ямок неопределенного
назначения глубиной в 0,15—0,70, площадью
в 1—3 кв. м. Форма их в большинстве подпрямоугольная. Часть этих углублений, возД10ЖН0, является поздними могилами с несохранившимися костяками, аналогичными обнаруженным на территории селища, «ак мною
в 1946 г., так еще в 1878 г. Н. Ю. Зографом.
Другую часть можно считать, как и на Алексеевском селище, хранилищами. Большинство
углублений заполнено обычным культурным
слоем.
По всей площади жилища и за его пределами насчитывается 382 ямки от столбов диаметром 0,10—0,80 м и глубиной 0,15—
0,75 м. Строгого порядка в расположении
ямок не наблюдалось. Густо тянутся они вдоль
продольных (восточной и западной) земляных
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
стен северной половины жилища, куда входит
большинство глубоких ямок. Такие ж е глубокие ямки окружают две центральные, тесно
друг к другу примыкающие очажные ямы, составляя прямоугольник в 7,5 X 3 м.
Возле этих очагов на земляном полу было
обнаружено несколько раздавленных сосудов,
полные костяки двух небольших животных
(овцы и теленка?) и череп коровы. Под одним
из !Костяко1В найдены следы обожженной бересты. Поверх них прослежены куски сгоревших
жердей.
З а пределами жилища, у юго-западного
и северо-западного
его углов,
оказались
мощные зольники, густо пронизанные черепками и костями. В зольниках найдено большинство наиболее интересных поделок. В районе перемычки, разделявшей жилище на две
части, оказалось также большое скопление
золы.
Тот ж е характер жилищ наблюдался на
исследованном
О. А.
Кривцовой-Граковой
Алексеевском
селище
близ
г.
Кустаная,
где было раскопано полностью пять полуземлянок прямоугольной формы, крупных размер о в — от 1 5 X 9 до 1 9 X 1 6 м, при глубине
до 1 м.
В каждой землянке оказалось не менее как
по два очага из камней или глинобитных. При
этом всегда один очаг помещался в центре и
содержал мало кухонных отбросов, почему
рассматривается О. А. Граковой как обогревательный; второй, помещавшийся в стороне,
обычно окружался большим числом костей и
керамики
и
служил
для
приготовления
пищи.
В полу всех алексеевоких жилищ обнаружены ямки от стол'бов, число которых в каждом
случае превышало 200. О назначении этих
столбов О. А. Гракова высказывает предположение, что они служили для поддержания
кровли, перегородок, нар и, возможно, деревянного настила пола.
Несколько очагов обнаружено т а к ж е вне
жилищ. Установлено было, что к некоторым
землянкам примыкали дворики или загоны
для скота, которые прослеживаются по окружавшим их канавкам. Ж и л и щ а сопровождались мощными зольниками.
Сведения о составе культурного слоя андроновских селищ очень скудны и по существу ограничиваются данными о находках
на четырех подвергнутых раскопкам поселениях: Алексеевском, Кипельском, Замараевском и Ново-Буринском. Характер находок на
прочих селищах, с которых мы имеем лишь
небольшой подъемный
материал,
остается
тем же.
Естественно, что наиболее обильные находки, соответственно вскрытой в течение нескольких сезонов площади, д а л о Алексеевское селище. Помимо многочисленных фрагментов керамики и костей домашних животных здесь
1 4 Материалы по археологии, № 21
ЗАУРАЛЬЯ
105
было сделано много интересных находок, в виде 'бронзовых, каменных и 1Костяных орудий
труда и предметов домашнего обихода. Найдены бронзовые: кельт, круглый в сечении;
кинжал с черешком для рукоятки; нож однолезвийный, изогнутый, напоминающий карасукские коленчатые ножи; нож однолезвийный
прямой, с бронзовой рукояткой; косарь, типа
«серпов» сосново-мазинского клада. Изделия
из камня представлены: каменным молотом;
великолепно отшлифованной ступкой; кремневыми наконечниками стрел; пестом; клиновидным орудием; скребком; остроконечником; лощилами из галек; точильными
брусками;
литейной формой для отливки украшений. Из
кости были сделаны: наконечники стрел; обкладка конца сложного лука. Из глины были — маленький шарик и напрясла из черепков. Встретились т а к ж е два куска красной
краски и кусочки медной руды.
В состав культурного слоя Кипельского селища входило больше всего костей животных
|(7931 экз.) и черепков глиняной плоскодонной посуды (около 6000). Довольно много
было также обломков кирпичиков из обожженной глины (704 экз.); среди них оказалось
около десятка целых кирпичиков. Орудия труда, украшения, разнообразные предметы домашнего обихода и отбросы металлургического производства дополняли состав культурного
слоя. К первым относятся обломки бронзовых
ножей, наконечники стрел из кости и камня,
бронзовые стамески, костяные проколки-шилья,
обломки шлифованных каменных орудий, каменные песты, точильный брусок, обломки те-рочных плиток, лощила из талек, блоковидное
глиняное лощило, тупик из челюсти коровы,
половина кубика из талька с округлыми гранями и круглым отверстием в середине (прузик ткацкого станка), костяная пластинка от
лука с выемкой для привязывания тетивы. Из
украшений найдены: спиральное бронзовое височное колечко и бронзовая бусинка. К предметам домашнего обихода помимо керамики
нужно отнести овальную каменную плиту,
медные скобочки для скрепления сосудов, обломки глиняного напрясла. О металлургии
свидетельствуют кусочки шлака с большим содержанием железа, кусочки окисленной руды
с вкраплениями малахита, обломок литейной
односторонней формочки из талька, три части
глиняных ножек от плавильных чаш, черепок
с отлакированной стенкой. Сюда же, видимо,
будет относиться обломок глиняного круглого
стержня, который, возможно, служил как вкладыш при отливке какого-то предмета с отверстием. Значительное количество вещей, найденных на Кипельском селище, приходится относить к категории предметов неопределенного назначения. Таковы: круглая и овальная
плиточки из черепков, обрывок бронзовой проволочки, медный маленький шарик, медная
пластиночка и т. д.
106
к. в. САЛЬНИКОВ
На За>мараевском селище также было найде'но много керамики, обломков глиняных кирпичиков, кости домаш'них животных, несколько костей и щитков чешуи крупных рУб и
небольшое число разнообразных поделок из
камня, кости, глины, бронзы и других материалов. Из камня были сделаны: мотыгообразные орудия, обломки зернотерок, песты, терочники, кремневый скребок, крупное скребло
из сланца, точильные плитки, лощила из галек,
нож из тонкой сланцевой пластинки, обломки
ншифованных орудий, поделка в виде кубика.
Из глины было обнаружено: несколько шариков (видимо, рыболовные грузила), цилиндрическое грузило с продольным отверстием,
обломок стержня (возможно, грузило липчинского типа), ложка-льячка в виде глубокого
ковшичка с носиком, литейные фор'мочки для
изготовления шильца и крестообразной привески, напрясла из черепков. К изделиям из
кости относились: проколки, шилья, обломки
тупика, просверленная бедерная головка и поделка, напоминающая по форме капустную
сечку — часть какого-то сложного предмета.
Бронза была представлена: обломком браслета со спиральными концами, обломком пластинки
(возможно,
конец
однолезвийного
ножа), скобочками для
починки сосудов
и бесформенными маленькими слитками. Найдены также кусочки медной руды (медной
зелени), талька, янтаря и незначительный
(в 2—3 спичечные головки) кусочек золота
с нарезками.
На Ново-Буринском селище находки представлены главным образом керамикой и костями животных. Изделий из бронзы, камня и
кости оказалось немного, но характер и состав
их тот же, что и на других селищах: бронзовое шило или игла, костйной «аконечник
стрелы, лощила-гальки, каменный нож из
кремнистого сланца, обломки зернотерок, обломок каменного молота, кусок глиняного
сопла, куски медной руды.
Ж и л и щ а . Д л я реконструкции жилищ мы
располатаем прежде всего данными, получанными при раскопках Кипельского и Замараввского селищ. Общий характер Алексеевского
поселения и находок на нем позволяет привлекать наблюдения, сделанные и на этом памятнике. Хотя на Ново-Буринском селище вскрыты части жилища, но и они могут быть привлечены для целей реконструкции. Нельзя
игнорировать также данные разведочных обследований тех поселений, которые, как Барминское, Таловское, Бакланское, имеют на
современной поверхности четкие следы углубленных в землю жилищ.
Во всех хорошо прослеженных случаях мы
видим полуземлянки глубиной до 1 м, и притом очень крупных размеров — от 90 до
300 кв. м.
Основные жилые сооружения селений, подвергавшихся раскопкам, выглядят как полу-
землянки и относятся, приблизительно, к алакульской стадии. Наряду с ними на Кипельском селище оказались наземные жилища,
представляющиеся нам как более ранние. Но
поскольку сведения о ранних жилищах Кипельского оелища слиш.ком фрагментарны, мы
ограничимся подробным знакомством с основными жилищами зауральских поселений —
полуземлянками по данным Алексеевского, Кипельского и Замараевского селищ.
В толще земли зафиксированы здесь следы
различных земляных стенок, очагов и разнообразных углублений. Среди последних самыми многочисленными являются ямки от
столбов. Деревянных частей жйлых сооружений на поселениях не обнаружено, но о степени совершенства в обработке дерева можно
судить по могильным комплексам. Для андроновских погребений Зауралья весьма обычным
является применение бревен или плах для
облицовки нижней части могильной ямы и
для покрытия могил. Правда, в большинстве
случаев сохранность дерева в могилах настолько плоха, что следы обработки его
установить нельзя, но бывают и исключения. Так, в Федоровском могильнике, в кургане № 39, в погребении № 2 в двух углах удалось проследить способ скрепления бревен одно'венечного сруба. Конец одного бревна до
половины толщины со стороны могилы был
удален. В образовавшуюся таким путем выемку был вдвинут конец другого бревна, перпендикулярно лежащему вдоль соседней стенки
м о г и л ы Т а к и е примитивные срубы вполне
применимы и внутри землянок для укрепления
земляных стенок.
При таком скреплении бревна сруба удерживают друг друга от скатывания внутрь могилы или землянки, распадению же бревен
снаружи препятствует земляная стенка. Выше
ямы такие же венцы сруба должны были поддерживаться от скатывания наружу вертикальными столбами, ямки которых обнаруживаются вдоль стенок землянок. Концы бревен описанного сруба поражают гладкостью обреза.
Такой обрез может быть получен лишь при
помощи пилы или острого обязательно металлического топора. В погребении № 1 кургана
№ 13 на оз. Алакуль ® Щучанском районе
Курганской области стенки могилы оказались
обложенными бревнами с видимо обтесанными двумя сторонами, так как толщина остатков деревянной обкладки стенок могилы сверху
вниз равнялась 0,5 м, а ширина — только 0,15 м.
Все эти факты свидетельствуют о довольно
высоком мастерстве андроновцев в обработке
дерева и делают вполне вероятным применение плах при сооружении деревянных стен
жилищ.
' К . В.
могильник
рис. 5.
С а л ь н и к о в . Андронсивский курганный
у с. Федороаки Челябинской области,
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
Наравне со срубами основой деревянных
стен землянки могли служить столбы, врытые
вертикально. Ямки от этих столбов мы видим
и в Кипели, и в Замараеве, и в Ново-Бурине
вдоль земляных стенок жилища, внутри и вне
его. Часто ямки столбов оказываются в самом
обрезе земляных стенок жилища, что является
результатом позднейшей осыпи последних.
Столбы эти не составляли сплошной стены, а
служили лишь основой, с которой скреплялись
горизонтальные бревна или плахи. Там, где
столбы стен, как в Кипели, отстоят друг от
друга на солидное расстояние—1,5—3 м,—
горизонтальные плахи или бревна
могли
вставляться в пазы, вертикально прорезанные
в столбах. Там же, где столбы стоят густо,
как в Замараеве, спосо'б скрепления горизонтальных бревен или плах должен быть другим.
Последние или привязывались как-то к столбам или вкладывались между двух рядов их.
Последний способ был применен для сооружения центральной перегородки в жилище Замараевского селища. Здесь мы совершенно четко
прослеживаем в земляном полу углубление,
проходящей между двумя рядами столбов.
В одной из алексеевских землянок удалось
проследить столбы от центральной перегородки, которая делила жилище на две половины.
Если учесть, что жилищные впадины на ЗамараевскО'М селище, как правило, имеют поперечную перемычку, заметную и в наши дни, то
надо признать существование в андроновских
поселениях двухкамерных жилищ, варавне с
однокамерными.
Д л я отепления в условиях сурового климата
Зауралья стены жилищ должны были засыпаться землей, обкладываться дерном или
хорошо проконопачиваться. Во всяком случае,
обмазка стен для этой цели глиной не практиковалась. Ни «а одном селище не -было случая обнаружения О'божженных комков глиняной обмазки, что было бы совершенно обязательным, если бы этот способ скрепления
применялся.
Жилища
мертвых —могилы — далеко
не
обязательно должны были копировать в своем
устройстве жилища живых. Но уровень строительной техники, наблюдаемый в могильных
сооружениях, несомненно отражает те строительные навыки населения, которые вырабатывались прежде всего при постройке жилищ.
Поэтому не исключена возможность, что в некоторых случаях, в особенности в безлесных
районах юга, где для устройства могил широко применялся камень, стены жилищ также
возводились из камня. Раскопками на р. Куре
были открыты погребальные сооружения, в которых могильная яма была облицована стенками из плашмя положенных обломков плитняка. В других случаях в могильную яму был
спущен каменный ящик из массивных поставленных на ребро плит, причем из таких ж е
"ПЛИТ было устроено покрытие, - а в одной мо-
ЗАУРАЛЬЯ
107
гиле и пол. Иногда прослеживаются скрепления камней зеленой вязкой глиной. Каменные
плиты с применением глиняной промазки так
хорошо подгонялись друг к другу, что в могилу не проникала земля
Могила с обложенными камнями стенками отмечена и в Федоровском могильнике под Челябинском
Крыша жилищ представляется 2- или 4скатной. Последнюю форму заставляет предполагать расположение ямок от столбов в середине землянки № 2 Кипельского селища.
Концы параллельных рядов ямок не доходили
здесь до стен жилища на 2,5—3 м. Между
этими рядами был обнаружен очаг или, вернее,
кострище. Описанные ряды столбов, несомненно, поддерживали бревенчатый прямоугольник
над средней, наиболее высокой частью жилища. Этот прямоугольник, с одной стороны,
ограничивал отверстие для выхода дыма от
костра, с другой, служил опорой для верхних
концов жердей, покрывавших крышу. Нижние
концы жердей опирались на стены.
Подобным образом должна была выглядеть
п крыш,а замараевского жилища. И здесь вокруг центральных — двух крупнейших очагов
мы видим прямоугольник из самых глубоких
ям, в которых были, несомненно, укреплены
столбы наиболее ответственной части сооружения, долженствовавшей выдержать большую
нагрузку. О том, что основой крыши жилищ
служили именно жерди, свидетельствуют находки обугленных кусков их поверх раздавленных при пожарище сосудов, найденных
вокруг центральных очагов замараевского жилища. Ж е р д и покрывались, надо думать, соломой, ветвями, камышом. Впрочем, не невероятны и более совершенные покрытия. Уровень
техники обработки дерева обитателей андроновских поселений вполне допускает покрытие
толстыми досками или плахами. Но во всех
случаях верхние концы жердей или досок не
сходились, оставляя над серединой жилища
дымовое отверстие.
Если не всегда, то в некоторых случаях андроновские жилища имели деревянные полы.
О. А. Гракова высказывает предположение,
что часть столбов, ямки от которых в М'ассе
зарегистрированы в полу алексеевских жилищ,
служили подпорками деревянного
настила
пола^. Наши наблюдения при раскопках Замараевского селища подтверждают это предположение. Прежде всего трудно допустить, чтобы население поселка, хорошо умевшее обрабатывать дерево, мирилось бы с неудобством
обитания на грунтовом полу из сыпучего песка.
i" Известия ГАИМК, в. ПО, 1935 г. Археологические
работы на новостройках в 1932—1933 гг., вып. 2, 1935.
2 К. В. С а л ь н и к о в . Андроновсккй курганный
могильник у с. Федоровки Челябинской области,
стр. 64, рис. 7.
^ О. А. К р и в ц о в а - Г р а ко'в а. Отчете раскопках IB Кустанайском районе. Археологические исследования в РСФСР ш 1934—1936 гг Л., 1941.
13*
108
к . в.
Часть горелых жердей, обнаруженных на
полу, оказалась обожженной лишь сверху,
нижняя же, лежавшая на песке сторона этих
жердей не была обуглена. Это наблюдение
легко объяснимо, если рассматривать жерди
как «астил пола. Остатки рухнувшей крыши
(были и такие среди обнаруженных обугленных жердей, о чем шла речь выше) обуглились бы со всех сторон. Несомненно также,
что применялось покрытие пола (деревянного
или грунтового) берестой. На это указывает
находка обожженных кусочков бересты под
костями 01вцы возле очага № 8 на Замараевском селище.
Такая важная и обязательная принадлежность всякого жилища, как очаг, в андроновских землянках не имеет однообразия. Для
Алексеевки характерны очаги, сооруженные
из камней, хотя были и глинобитные. В Кипели выраженного очага в землянке не оказалось; его заменяло простое кострище в виде
прокаленного пятна на земляном полу. В неполной 'кипельской землянке очагами служили
небольшие углубления, устланные мелкими камешками. Такие же очаги оказались на этом
поселении и вне землянок, как остаток поверхностных более ранних сооружений.
Обращает на себя внимание одинаковая
распланировка очагов в жилищах Алексеевского и Кипельского селищ. И в том и в другом случае один очаг помещался в центре
землянки, второй в стороне — в одном из углов. Более того, в обоих селищах один очаг
почти лишен культурных остатков, другой же
связан с обильными находками. Мы вполне
согласны с мнением О. А. Граковой, что первые очаги являются обогревательными, а вторые кухонными, служивтпими для приготовления пищи 1. Но распространять это разделение
на все поселения нельзя. Несколько обособленно стоит в этом отношении замараевское
жилище. Наравне с поверхностными простыми
очагами, кострищем и площадочкой из валунов и комков обожженной глины, в замараевском жилище мы видим восемь очажных глубоких ям. Центральный, самый крупный очаг
в замараевском жилище, несомненно, служил
не только для обогревания жилища, но н
для приготовления пиши. Возле него обнаружены раздавленные сосуды и костяки овцы и
теленка —остатки мясных тушек. Такие же
очаги наравне с кострищами мы видим и в
Ново-Буринском поселении. Самая форма очаюв-ям является, видимо, локальной особенностью более северных поселений.
Других причин различия в устройстве очагов не улавливается. В тех случаях, когда,
как в Алексеевке и Кипели, устанавливается
различие в назначении оч'агов, мы не видим
' О. А. К р и в цо в а - Г р а ко IB а. Отчет о раскопках в Кустанайском районе.
САЛЬНИКОВ
различия в их устройстве. И наоборот, очаги,
выполнявшие одинаковые функции, сооружены не_одинаково. Впрочем различие в устройстве очагов не настолько велико, чтобы оно
могло иметь функциональное значение. И прокаленные пятна земляного пола, и очаги-вымостки из камней, мелких камешков или комков обожженной глины по существу являются
простыми кострами, которые могли служить
для самых разнообразных целей,— обогревания жилища, приготовления пищи, плавки меди и бронзы для отливки металлических изделий и т. пИмеется лишь одно исключение, когда очаг
оказался более сложного и совершенного
устройства,— это очаг-печь из кирпичиков, обнаруженный на межземляночной площадке Кипельского селища. Развалины этого сооружения позволяют думать о кирпичном своде и,
может быть, о кирпичном же поде. О назначении этого очага красноречиво говорит находка под грудой кирпичиков обвалившегося свода нескольких раздавленных горшков. Не исключена возможность, что наравне с варкой
пищи этот очаг-печь использовался для выпеч1ки хлебных лепешек.
Конструкция и размеры жилища являются
важным элементом древних поселений для
суждения об общественном строе оставившего
их населения. На всех исследованных поселениях мы видим крупные полуземлянки площадью от 90 до 300 кв. м. На основании
только этого факта можно сделать вывод, что
в каждой полуземлянке жила тесно связанная
экономически большая патриархально-семейная община, чему не противоречит и уровень
производительных сил адроновского общества.
Д л я суждения о количестве обитателей в
каждом жилище мы можем опираться только
на этнографические наблюдения над близкими
по развитию племенами. С. П. Толстов вычислил количество обитателей большого дома,
площадью около 320 кв. м, на кельтеминарской стоянке Джанбас-Кала в 100—125 человек. Дома манданов при площади около
100 кв. м вмещают 30—40 человек, а андаманские жилища при площади около 150 кв. м —
до 100 человек.
Р у д н и к и . На территории Южного Зауралья и Приуралья в ряде пунктов известны
древние рудники по добыче медных руд. Разработка большинства их, несомненно, должна
восходить еще к эпохе бронзы. По территориальному признаку 'эти рудники надо рассматривать как памятники андроновской культуры. К сожалению, специальных исследований древних разработок медных руд в Зауралье не предпринималось. Но и случайные
сведения об этих интересных памятниках
дают ценный материал о такой важной отрасли хозяйственной деятельности местного населения андроновской эпохи, как горное дело и
металлургия. Характеристика древних рудни-
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
КОВ будет дана ниже, в разделе, посвященном
металлургии.
Находки -отдельных
предметов.
Из случайных поделок, относящихся к андроно'вской эпохе, особенно важны изделия из
бронзы и шлифованные каменные орудия.
Именно эти две категории предметов обычно
обращают на себя внимание неспециалистов и
доставляются в музеи и таким путем попадают в научный оборот. Надо заметить, что
в погребениях этих предметов почти нет, а в
селищах они встречаются также крайне редко.
IV.
ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ И ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ
Р А З Л И Ч И Я ПАМЯТНИКОВ
На площади Южного Зауралья и Приуралья,
занятой памятниками андроновской культуры
и превышающей 500 тыс. кв. км, научно исследовано только 4 поселения и с 12 оелищ
имеется подъемный или разведочный материал
(ом. приложение I). В 40 могильниках производились на этой площади раскопки (см. приложение II). Ко времени сущестеования упомянутых поселений могут быть отнесены по
бесспорным внешним признакам до 20—30
могильников. На такую О'громную территорию
количество исследованных памятников надо
признать совершенно незначительным. К тому
же основная масса их группируется в двухтрех районах; на остальной площади они разбросаны единицами (рис. 2) К И все ж е имеется полная возможность сделать предварительную разбивку памятников на несколько групп,
особенности которых объясняются в одних случаях локальными, в других хронологическими
различиями.
По внешнему виду и обряду захоронения
погребальные сооружения легко объединяются
в два территориальных района: 1) Челябинский — земляные «урганы с сожжением и трупо'Цоложением, 2) Орский — каменные кольца
и земляные курганы с каменными кольцами
у основания или обложенные камнем — с трупоположением.
Кроме внешнего вида и обряда захоронения
погребальные сооружения различных районов
имеют и другие особенности, например в керамике. Так, для Орского района характерно
широкое распространение особой формы баночных сосудов, типичной для памятников
срубно-хвальшской культуры, соседящей здесь
с территорией андроновской культуры, и некоторых других предметов западного типа
Не отрицая особенностей территориальных,
нужно все же признать, что большинство от' Между Алеисеевским поселением (№ 26 на карте) и г. Кустанаем надо отметить еще Садчиковское
поселение, исследованное О. А. Граковой в 1948 г.— Ред.
2 Г. В. П о д г а е ц к и й . Могильник эпохи бронзы
близ г. Орока. МИЛ, выл. 1, 1940, стр. 81.
ЗАУРАЛЬЯ
109
личий обусловлено хронологической разницей.
Накопленный к настоящему времени материал
по зауральским андроновским памятникам позволяет поставить вопрос о делении андроновской эпохи на несколько хронологических
стадий. На первое место при решении этого
вопроса должна быть выдвинута керам1ика,
поскольку именно она связывает инвентарь
погребений и находки на селищах в одно
культурное целое, в частности благодаря массовости керамического материала.
Другие предметы, в том числе и орудия
труда, настолько малочисленны или фрагментарны, что привлекать их для широких обобщающих выводов еще преждевременно. Подавляющее большинство известных нам орудий из бронзы происходит из случайных находок и относится к андроновской культуре
главным образом по территориальному признаку, причем многие формы бронзовых изделий имеют очень широкое распространение.
Сходные и даже одинаковые типы бронзовых
орудий встречаются в памятниках различных
одновременных культур
Керамический же
материал более подчинен локальным особенностям и заслуживает поэтому особого внимания в вопросе деления памятников не только
на территориальные группы, но и на хронологические. Как будет видно из дальнейшего
изложения, различные стадии находят себе
подтверждение помимо керамики и в других
элементах как из области материальной культуры, так и из области экономики и общественных отношений.
Наблюдения над различием в погребальном
обряде, отраженном могильными памятниками андроновской эпохи, над особенностями
погребального инвентаря и над стратиграфией
культурных остатков на ряде селищ приводят
к убеждению, что с полной очевидностью
можно наметить три хронологические стадии
развития этой культуры в Зауралье: федоровскую, алакульскую и замараевскую. Стадии
эти лучше всего различаются по господствовавшим в каждой из них типам керамики, а
первые две также по погребальным обрядам.
Особенно ярко эти различия выступают в районе г. Челябинска. Однотипные по внешности
памятники, земляные курганы, содержат здесь
два типа погребений. Одни могильники дают
погребения с трупоположением, другие погребения с трупосожжением. И в других местностях отмечаются случаи обнаружения среди
андроновских погребений обряда трупосожжения, например в Минусинском крае
в Караганде (Дынды-бай, курган № 1)
в районе
' А . В. З б р у е в а .
Дреание культурные связи
Средней Азия и При?уралья.
2 С. А. Т е п л о у х о в . Опыт классификации древних металлических культур Минусинского края. Материалы по этнографии, т. IV, вып. 2, Л., 1929, стр. 43.
3 Известия ГАИМК. вып. ПО, 1935, стр. 4Б.
110
к. в. САЛЬНИКОВ
г. Бузулука
но там погребения с трупосожжением редки.
В районе же Челябинска этот обряд широко распространен и четко разграничивается с
дневников Н. К- Минко видно, что в окрестностях этого поселка имелось несколько
курганных групп, содержавших одни могилы
с трупоположением, другие с трупосожжением.
Рис. 2. Карта распространения памятников андроновской культуры в Зауралье и Приуралье
I — с е л и щ е ; II — г р у п п а к у р г а н о в ; III — м о г и л ь н и к и з к а м е н н ы х к о л е ц ; IV — м о г и л ь н и к и з к у р г а н о в и к а м е н н ы х колец; V — с е в е р н а я г р а н и ц а л е с о с т е п и ; V I — ю ж н а я г р а н и ц а л е с о с т е п и ; VII — н а п р а в л е н и е о с н о в н о г о У р а л ь с к о г о х р е б т а .
С е л и ш а: / — Б а к л а н с к о е ; 2 — З а м а р а е в с к о е ; 3—Барминское;
4 — Первое Кипельское; 5 — Третье Кипельское; 6 —Таловское; 7 ~ А л е к с е е в с к о е ; <S — Б о б р о в с к о е ;
9 — Таналыкское;
/О — Б у р и н с к о е ; 11 — « Ч г с н о к о в с к а я пашня»; / 2 — К о л п а к о в с к о е ; 13 — Н о в о - Б у р и н с к о е
М — « К л ю ч » ; / 5 — П а ш н я «Мыс»; / б — « Н и з к а я п а ш н я » .
М о г и л ь н и к и :
J — И с а к о в о I; 2 — И с а к о в о II; 3 — И с а к о в о III; 4 — И с а к о в о I V ; 5 — И с а к о в о V; fi — С м о л и н е I; 7 — Смолино II
df — С у х о м е с о в о ; 9 — С и н е г л а з о в о ; Ю — С о с н о в к а I; / / — С о с н о в к а III; / 2 — С о с н о в к а II; « — Ч е р н я к и I; М — Ч е р н я к и II; / 5 — Ч е р н я к и III
— Ч у р и л о в о И: / 7 — Ф е д о р о в к а ;
А л а к у л ь ; 19—Маяк;
20 — Н у р б а к о в а ; 2 / — В а г и н а ; 22 — Б а к л а я с к о е ; 23 — Т о м и л о в о ;
Курган
екая;
25 — П е т р о п а в л о в с к ;
26 — А л е к с е е в к а ;
27 — Г р у п п а V I ; 2 * — У р а л - с а й ; 29 — К у н а к - Б а й ; 3 0 — К и р г и л ь д а I; 3 / — К и р г и л ь д а II
32 — Н о в о - А к к е р м а н о в к а ; 33 — Г р у п п а L I V - a ;
— Г р у п п а X L I I ; 35 — Г р у п п а XLVII; 3 5 — Г р у п п а XXXIII; 37 — К о ж у м б е р д и н с к и й ;
- Бань
кина ш и ш к а ; 39 — Н е ж е н к а ; 40 — П о г р о м н о е ( о к . г . Б у з у л у к ; на к а р т е н е о б о з н а ч е н о ) ; 41 — Ж а м а н - К а р г а л а ; 42 — Б о р о в о е ; 43 — К а ш к а р а
44 — Б о л ь ш е - К а р а б о л к с к и й ; 45 — Н о в о - Б у р и и о
обрядом трупоположения; целые могильники
состоят из погребений того или другого типа,
причем трупосожжения нигде не встречались
ь одном могильнике одновременно с трупоположениями. Только курганы у пос. Исаковского дали, казалось бы, оба типа; но из
' К. В. С а л ь н и к о в . Курганы у с. Погромного
Троицкого района Чкалоаской области (Архив Свердловского университета).
Это обстоятельство заставляет видеть в различиях погребальных обрядов различия хронологические.
Напомним самые существенные черты обоих
видов погребений. Для могил с трупосожжением кроме грудки пережженных костей характерны глиняные сосуды горшечной формы
с округлыми плечиками (рис. 3, 1, 2, 4, 5, 6,
7, 8), глиняные прямоугольные блюдца с лепешкообразными ручками (рис. 3, 3), кости
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
ЗАУРАЛЬЯ
Рис. 3. Сосуды из могильников Зауралья
1 — S— КЗ погребений с т р у п о с о ж ж е н и е м ; 9 — 16 — из п о г р е б е н и й с т р у п о п о л о ж е н и е м :
; — Сухомесово, 1924 г. к у р г а н 1; 2 — Ф е д о р о в к а , 1936 г., к у р г а н № 39, п о г р е б е н и е 1; 3 — С у м м е с о в о ,
1924 г., к у р г а н 2; 4 — И с а к о в о , 1909 г., к у р г а н 23; 5 — С м о л и н о , 1907 г . , к у р г а н 7; б — Ф е д о р о в к а , 1936 г.,
курган 39; Г — Смолино, 1907 г., к у р г а н 6; S — Сухомесово, 1924 г., к у р г а н 2; 9, 10, 11 — Исаково, 1924 г.,
к у р г а н 1; 12, 13, 14, 15, 16 — А л а к у л ь , 1938 г . 1 — 16 — Ч е л я б и н с к и й м у з е й
111
112
к. в. САЛЬНИКОВ
лошади (ребра, тазовые, лопатки). Этим обычно могильный инвентарь и ограничивается.
Для могил с трупоположением кроме костяка,
положенного на бок в скорченном виде с
подогнутыми ногами и руками, характерны
сосуды другого типа — горшечной формы с
уступчиками на грани шейки и плечиков
(рис. 3, 9, 10, 11. 12, 13. 14), а также кости
коровы и овцы (череп и кости конечностей).
Блюдца в погребениях с трупоположением
никогда не обнаруживаются. Много реже
встречаются другие типы сосудов — в форме
плошек, банок и т. п. (рис. 3, 15. 16). На них
останавливаться сейчас не будем. Из других
предметов в погребениях с трупоположением
часты предметы из бронзы.
Наиболее типичными и обычными в андроновских погребениях являются упомянутые
два типа сосудов —• горшков, которые помимо
различий в форме отличаются также элементами орнамента, техникой его нанесения и
расположения по поверхности стенок, составом
глины и т. д. Это обстоятельство позволяет
сравнивать не только полные сосуды, но и отдельные, иногда незначительные фрагменты
их, и таким путем увязать керамику погребений с керамикой селищ.
Орнамент на сосудах с округлыми плечиками покрывает сплошным полем шейку и плечики, причем изредка встречается вторая зона
у дна. На сосудах с уступчиком он располагается тремя зонами: по верху шейки, по плечикам и у дна. Впрочем, последняя зона нередко отсутствует. Следовательно, для сосудов с уступчиком характерно наличие неорнаментированной полосы в нижней части шейки.
Из трех видов заштрихованных треугольников,
встречающихся в орнаменте почти каждого
сосуда,— «косых» (тупоугольных), прямоугольных и равнобедренных,— «косые» характерны
для первого типа сосудов, равнобедренные —
для второго, а прямоугольные, являющиеся
как бы переходными между «косыми» и равнобедренными, мы видим на обоих типах
сосудов.
Что касается техники нанесения орнамента,
то на сосудах первого типа обычна гребенка,
резной ж е орнамент встречается как исключение, а на сосудах второго типа хотя и встречаются оба вида орнамента, но решительно
преобладает резной. Большая примесь талька
входиг в состав глины почти всех сосудов второго типа, а в сосудах первого типа примесь
талька чрезвычайно редка (рис. 4). И, наконец, ряд сосудов второго типа и их фрагментов имеет на внутренней поверхности отдельные участки со следами отпечатков ткани,
свидетельствующие об особой технике лепки.
Сосуды первого типа таких отпечатков никогда
не дают.
В археологической литературе с 1927 г. за
первым типом сосудов закрепилось название
«восточного», а за вторым — «западного», так
как различия этих типов рассматривались
тогда как территориальные. «Восточный» тип
был известен лишь в Минусинском районе и
Восточном Казахстане, а «западный» открыт
в районе г. Орска. Впрочем, уже тогда установивший эти различия М. П. Грязнов отмечал
единичные исключения из этого правила
Погребения
с
'jULytJD/ си^ШпЦ
CM ого типа
f с
n/iei-u/fOMu
coMcfJfe/tusjn
lJL/cuupOO~
о/(руглшш
Сосуды
с
gpedeHvamuM
орнаментом
ПсуОы Оез примеси
галь/га
о елиме
или с
небольшой
примесью
смолинс
СУХОмесово
ФЕДОPOe/fA
ИСАК080 АЛАКУЛЬ
• •о • в
•9 •• •
• • • • •
•
• ••••
• •
• •
• « •
•
• •••• • • • •
• •
• •
•
•
•
•
•
•
•
•
*
•••
• ••
• ••
•••
• ••
•••
• ••
• ••
• ••
• • • •
•
•
•
•
• • ••
••••
••• •
••••
•
•
•
•
•
• • • •
• •••
• • ••
•
• • • • •
•
•
•
•
•
•
•
•
Погребения
с
трупополо?^<енаем
Сосу Выгоршки
ала/сульсАоео
типа
( с
уступчивом)
• •
Сосуды
с
орнаментом
Сосуды
месью
с большой
талька
в
резным
приели^е
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•••
•• •
• • •
•• •
Рис. 4, Соотношение способа погребения и типов сосу"
дов андроновских могил в районе г. Челябинска
Привлечение дополнительного материала, а в
особенности обнаружение под Челябинском
обоих типов в одном и том же, очень ограниченном по площади районе, но в памятниках,
резко отличающихся по погребальному ритуалу, заставляют искать объяснения этих отличий в хронологической разнице. А в таком
случае термины «восточный» и «западный»
тип в применении к андроновской керамике
нужно признать не соответствующими существу
различий. Поэтому в среде археологов, занимающихся бронзой Урала и Сибири, получили
права
гражданства наименования
первого
типа «федоровским», второго «алакульским»,
по наиболее изученным могильникам: с трупосожжением у с. Федоровки на р. Миас (20 км
к северу от Челябинска) ^ и с трупоположением на оз. Алакуль в Щучанском районе
Курганской области (70 км к востоку от Челябинска) ^ (см. табл. на стр. 113).
' М. п. грязнов. Погребения бронзовой эпохи в
Западном Казахстане.
2 К. В. С а л ь н l4 к о в. Андроновский ку рганный
могильник у с. Федоровки Челябинской ' области,
® iK. В. С а л ь н и к о в. KyipraHbi на озере Алакуль.
Коллекции хранятся з Челябинском областном музее.
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК
ЮЖНОГО
ЗАУРАЛЬЯ
113
Андроновская керамика (сосуды-горшки) из погребений в районе г. Челябинска
А
с
о
ез
^
S
М е с т о
и
год
раскопок
>
О)
Ю
и
^
•е-
\
1
Й;
е-
а
1
39-1
39—1
60
V
42
п
•
42
39-2
п
39-2
и
Сухомесово 1909 г.
5
6
»
5
»
7
«
4
»
•
Сосновка 1907 г.
3
Смолино 1907 г.
4
7
я
5
»
8
«
7
7
»
6
V
•
Смолино 1908 г.
7
7
я
.
,
7
V
• •
7
v
• •
Синеглазово 1909 г. 27
28
»
•
•
Смолино 1924 г.
12
27
V
• •
Сухомесово 1924 г. '2
2
»
•
•
1
в
• *
1
»»
• •
Исаково 1907 г.
16
Исаково 1909 г.
17
23
я
•
Исаково 1907 г.
15
15
и
15
»
15
п
15
15
V
15
я
•
Исаково 1908 г.
9
26
в
.
Исаково 1909 г.
22
24
19
20
в
21
12
Чурилово . .
Исаково 1924 г.
12
2
в
„
„
„
„
„
i
X
Q.
Федоровка 1936 г.
О
Е«
£ S
1
26
25
44
21
19
46
45
4
6
5
7
3
IX-3
XI—1
XIV—3
IX-1
XV-2
XVI—1
XIV—2
IX—2
VIII
XII
XI
IX
33
34
104
122
253
3—5
247
246
ХХ-1
15
28
XIX—3
XVIII—2
XVIII-1
XIX—4
ХХ-22
ХХ1-1
VII!—1
XXV
XXX
23
30
17
18
22
9
173
169
с
OJ
с
Е
О.
О
©
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
i
t j nj
=
s
03 E
s
и сsк
Щ
Н
в
0
0
0
X
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
+
X
0
0
0
0
0
л
о:
Н •
.й
о •
(и
S
к
Q.
с
0
0
0
0
0
0
0
0
о
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
—
0
—
—
0
0
0
0
0
0
gO
V
g gа
0
0
0
0
0
0.
0
0
0
0
Исаково
Алакуль
1909 г
1938 г
0
0
0
0
0
0
_
X
0
0
0
0
0
0
0
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
0
X
X
X
X
X
X
X
X
0
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
1924 г.
Я
_
X
X
Исаково
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
X
X
X
0
б/орн
X
X
—
X
X
X
с S
О'?
• Л р.
о
X
X
Место и год раскопок
оу
0
0
0
0
0
0
0
0
0
0
X
1
1
18
13-32
13—2
13
8
8-9
8-4
13-10
13—9
[3—13
13—34
13-25
13—32
13—33
13-36
13—11
13—31
13—24
13-35
13-18
8-1
8-8
8-1
8-4
8-3
13-6
13—12
13-6
13—9
13—13
13-18
L3—1
13—19
13-1
13-15
13-32
2. Техника нанесения орнамента
X
X
X
3. Примесь талька
X
+
X
X
X
0
X
X
Прочерк в клетке
1 6 Материалы по археологии, № 21
172
177
7^16
1
2
3
4
5
7
' 9
11
12
13
14
15
20
21
23
26
28
29
• 31
"304
305
415
416
733
877
1047
1048
1049
1247
1248
1249
1341
1344
30
1342
Ц
м
п
ё о.
XR
л
U
О)
о.
с
означает отсутствие сведений.
си
0)
о.
ос
»о
S
gg
ив
ю
X
X
X
X
X
0
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
0
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
0
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
0
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
0
0
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
0
б/орн.
—
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
X
0
X
X
X
X
X
X
X
0
X
X
X
X
X
X
Условные обозначения:
1. Форма плечиков соо — круглые
судов-горшков
ский тип)
4. Способ погребения
Примечание.
§я
СГ
о
=:
с
<я
S
ао
е
V
&
—.
X
ф
а
aj
ю
(федоров-
X — с уступчиком (алакульский тип)
о — гребенчатый штамп
ф— желобки
X — резьба
-1—полосы, прочерченные
гребенчатым
штампом
о — нет или очень слабая
X—большая примесь
о — сожжение
X — трупоположение
к. в . САЛЬНИКОВ
114
Таким образом, по погребальным памятникам мы устанавливаем ряд устойчивых различий для федоровской и алакульской стадий.
Для наглядности сведем эти различия в
таблицу:'
Федоровская
стадия
Алакульская
стадия
том, решительно преобладающим на алакульских сосудах (рис. 5).
Процесс образования культурного слоя на
Кипельском селище по данным раскопок
рисуется в следующем виде. Первоначально
здесь существовали какие-то наземные сооружения, от которых сохранились ямки от столбов и очаги в мелких углублениях, наблюдае-
I
1. Способ погребения
Сожжение
2. Сосуды горшечной формы
С округлыми 'плечиками
Нет
3. Неорнаментированная
полоса в нижней части
шейки сосудов
4. Преобладающий
вид
орнамента
5. Преобладающий
вид
треугольников в орнаменте
6. Отпечатки тканей на
верхней
поверхности
сосудов
7. Прямоугольные блюдца
8. Преобладающий вид животных в погребениях
Гребенчатый
.Косые"
Трупоположение
С уступчиком
Есть
Резной
Равнобедренные
Нет
Встречаются
Есть
Лошадь
Нет
Овца, корова
В какой же последовательности эти стадии
сменяют друг друга?
На этот вопрос погребения ответа не дают.
Но
на
исследованном нами
Кипельском
селище удалось провести наблюдения, позволяющие считать федоровскую стадию ранней, а алакульскую более поздней.
Основываясь на выводах, полученных в результате изучения сосудов федоровского и алакульского типа, найденных в погребениях и
позволяющих с достаточной степенью достоверности отнести большую часть фрагментов
керамики к той или другой стадии, мы проанализировали характер распространения различных типов керамики на площади селища^
использовав для этого орнаментированные
фрагменты. При этом было установлено, что
говорить о различии керамики в зависимости
от глубины залегания на межземляночной площадке мы не имеем данных. В единый культурный слой входили фрагменты и федоровских и алакульских сосудов. Локальные особенности проявляются лишь при сравнении
участков раскопа, где оказались землянки, с
участками межземляночной площадки.
Так, фрагменты с гребенчатыми оттисками,
характерными для федоровской стадии, лишь
единицами встречаются в землянках, а в мас'
се залегают наравне с фрагментами, орнаментированными резьбой, в культурном слое на
древнем ненарушенном горизонте между землянками и в мелких углублениях на этой же
полосе. В землянках же мы находим почти
исключительно фрагменты с резным орнамен-
ЯЛ ОО
Ow
/ v vo^'v^ Y о г ^ ' ^
V V v^
V^
^
оо "
vj, V
W
чХХ, V
оо^-Л
V V V
Рис. 5. Распределение керамики с гребенчатым
и резным орнаментом на Кипельском селище
(по крупным орнаментированным фрагментам).
Вверху — до уровня древней поверхности,
внизу — ниже уровня древней поверхности
/ — землянка, 2 — фрагменты с гребенчатым орнаментом;
3 — фрагменты с резным орнаментом
мые в полосе раскопа между землянками.
В этот период существования селища в культурном слое отложились фрагменты керамики
федоровского типа, орнаментированные гребенкой. Полные сосуды этого типа оказались
в раздавленном виде в развалинах кирпичного
очага. Позднее, может быть и без значительного хронологического перерыва, были вырыты
землянки, в процессе сооружения которых
слой с гребенчатой керамикой был на этих
участках уничтожен.
Д л я периода ж е существования землянок
характерными являлись уже алакульские сосуды с резным орнаментом. Фрагменты этой
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК
керамики мы видим в землянках. Между землянками же, вследствие незначительной мощности культурного С Л О Я , резная керамика
перемешалась с гребенчатой. Следовательно,
резная керамика и землянки моложе, нежели
гребенчатая керамика и наземные сооружения.
Если бы процесс протекал в обратном порядке, землянки должны были перекрыться отложением, с гребенчатой керамикой. Отсюда
естественен вывод о том, что федоровская
стадия в развитии андроновской культуры Зауралья является более ранней, чем алакульская. Не исключена возможность, что в некоторых случаях федоровская керамика продолжала существовать вместе с алакульской, и на
базе обоих этих типов развилась керамика
третьей стадии, наметившейся на Замараевском селище.
Хотя различие в погребальном обряде и керамике федоровской и алакульской стадий
особенно ярко проявляется под Челябинском,
они присущи отнюдь не только Челябинскому
ЮЖНОГО
ЗАУРАЛЬЯ
11.5
культуры. При этом обнаружение под одной
насыпью обоих способов погребения говорит о
переходном характере Погроменского кургана.
Все же утверждать, что обряд трупосожжения был повсеместным в Зауралье на федоровской стадии, еще рискованно. Так, в Орском районе мы не знаем погребений с трупосожжением, но в то же время не знаем там
пока и чисто федоровского типа сосудов.
Обычные для орских могил сосуды являются
разновидностью
алакульских
Челябинского
района
Слабое подчеркивание уступчиков на
плечиках этих сосудов, более частое употребление гребенчатого штампа и сложных меандровых элементов в орнаменте заставляет признать орские сосуды более древними, чем
уступчатые челябинские, а отдельные, очень
редкие, находки типично алакульской керамики и в Орском районе 2 устраняют предположение о локальности этих особенностей Орского района.
Надо отметить, однако, что широкое распространение обряда трупосожжения на федоровской стадии, видимо, является все ж е специфической особенностью Челябинского района.
Отсюда, естественно, что в других местах
керамика федоровского типа оказывается в
погребениях с трупоположениями, как, напри-
Рис. 6. Сосуды из могильника Боровое (Сев. Казахстан)
1 — могильник 14, р а с к о п к и ^ Ж я а н о в а , 1930 г.; 2 — м о г и л ь н и к «А», р а с к о п к и О р л о в а , 1927 г.
району. В кургане бронзовой эпохи у с. Погромного близ г. Бузулука Чкаловской области
в котором оказалось одно погребение
с трупосожжением наравне с другими шестью
погребениями с трупоположением, из 44 костей животных только четыре принадлежали
лошади и три из них относились к погребению
с сожжением. Остальные 40 костей принадлежали корове и овце. Это были исключительно
части черепа и ног, а все четыре кости лошади — ребра. Такое совпадение погребального
ритуала в деталях на огромном протяжении,—•
под Бузулуком и под Челябинском,— еще раз
свидетельствует об удивительном своеобразии
в основных чертах памятников андроновской
' К. В. С а л ь н и к о в . Курганы у с. Погромного
Троицкого района Чкаловской области.
мер, В некоторых могильниках Западной Сибири (Боровое) (рис. 6).
Заключительной стадией андроновской культуры Зауралья нужно признать третью, замараевскую. Она намечается по нескольким отдельным погребениям, а главным образом по
керамике некоторых поселений.
Среди поздних форм встречаются фрагменты с валиками на шейках. Такие же, а также более поздние формы керамики, наравне с федоровским и алакульским, встречены были, например, на Замараевском и Ново-Буринском
• Б. Н. Г р а к о в . Работы в районе проектируемы.х
южно-уральских гидроэлектростанций; М. П. Г р я з н о е . Погребения бронзовой эпохи в Западном Казахстане; Г. В. П о д г а е ц ки й. Могильники
эпохи
бронзы близ г. Орска.
2 0 . А. 1 К р и в ц о в а - Г р а к о в а . Алексеевское поселение и могильник. Труды ГИМ, XVII, 1948, стр. 149,
рис. 70.
16*
116
к. в . САЛЬНИКОВ
селищах. Так как поздняя керамика в Зауралье представлена особенно ярко на Замараевском селище, наименование третьей
стадии, по нашему мнению, удобнее всего связать с наименованием этого селища.
но. Часто на шейке сосудов имеются рельефные валики, в некоторых случаях орнаментированные сплошной горизонтальной резной
или гребенчатой елочкой (рис. 7, 1, 2, 3, 8).
В глине примесь талька и слюды отсутствует.
Рис. 7. Керамика замараевской стадии. Замараево, 1946 г. (1—8). Кабинет археологии
Урала Уральского государственного университета, Свердловск
По составу глины, орнаменту, технике его
нанесения и по форме сосуды замараевской
керамики резко отличаются от сосудов предыдущих стадий. Орнамент в виде поясков из
косых насечек (рис. 7, б, 7), елочки (рис. 7,
1, 2,
перекрещивающихся прямых (рис. 7, 5)
и лишь изредка меандра (рис. 7, 8) почти
исключительно резной, нанесен грубо, небреж-
Поверхность многих сосудов шероховата от
примеси песка.
Основными элементами орнамента, грубостью его нанесения, наличием валиков, составом глины замараевская керамика сильно отличается от обычной андроновской керамики.
Но вместе с тем наличие в составе орнамента
меандра из заштрихованных полос не позво-
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
ляет рассматривать эту керамику как инокультурную по отношению к андроновской. В ней
нужно видеть лишь особый замараевский тип
андроновской керамики.
Что касается формы сосудов, то для замараевской стадии характерны преимуш,ественно
горшки с сильно выпуклыми боками и крутыми плечиками, что приближает их к бомбовидным сосудам скифо-сарматского времени
Зауралья. Отдельные же черепки поздней замараевской керамики представляют собой образцы
одни—типичных
скифо-сарматских
бом'бовидных сосудов с резной елочкой на
плечиках (рис. 8), другие — раннеананьинских
Рис. 8. Фрагмент сосуда скифо-сарматского типа. Замараево, 1946 г. Кабинет археологии
Урала Уральского государственного университета, Свердловск.
ЗАУРАЛЬЯ
117
копок Замараевского селища также как
будто говорят за позднюю дату этой керамики.
Хотя находки ее встречаются по всей площади
жилища, но в различном соотношении с керамикой более ранней.
Исследованное на Замараевском селище
жилище длиной 26 м, шириной И м делится
на две хорошо прослеживаемые половины, северную и южную, разделенные земляной перемычкой, на которой в древности стояла деревянная перегородка.
Многочисленные ямки от столбов в полу
жилища, расположенные бессистемно, говорят
за продолжительное бытование жилища и за
Рис. 9. Фрагменты сосудов «с воротничком». Замараево, 1946 г.
Кабинет археологии Урала Уральского государственного университета.
Свердловск
сосудов «с воротничком» (рис. 9) типа Галкинского городища
О поздней дате замараевского типа керамики говорят обстоятельства находки ее в комплексе памятников у с. Алексеевки, где
О. А. Граковой исследованы одновременно
селище, жертвенный холм и могильник. Характеризуя различия в керамике на этих памятниках, она пишет: «Кроме основных форм
сосудов, употреблявшихся при погребальных
обрядах и жертвоприношениях и всегда более
архаических, на стоянке найдена посуда, повиДИМ0М.У употреблявшаяся только в домашнем
быту. Это обычно толстостенные большие сосуды с налепами и отогнутой шейкой, а также
узкогорлые горшки»
Эти «бытовые» формы
алексеевской керамики относятся к замараевскому типу. Могильный инвентарь обычно
более архаичен по сравнению с находками на
синхронных поселениях. И факт отсутствия в
погребениях и на жертвенном холме замараевской посуды подтверждает ее более поздний
характер.
Некоторые наблюдения над распределением
керамики замараевского типа на площади рас' А. В. З б р у е в а . Галкинское городище. МИА,
вып. 1, 1940, табл. IV, рис. 13.
2 О. А. К р и в ц о в а - Г р а к о в а . Отчет о раскопках 8 Кустанайском районе, стр. 291.
перестройки его. В частности, в южной половине особенно четко прослеживается вторжение позднего сооружения, может быть, на месте погибшего, более древнего. Поверхностные
очаги этой половины перекрывали ямки от
столбов, которые, несомненно, надо относить к
более древнему жилищу. Керамика замараевского типа сосредоточена главным образом в
южной половине. Кроме того, установлено, что
в ряде пунктов замараевская керамика перекрывает сверху очажные ямы, заполненные
типично андроновскими черепками.
Наблюдения, сделанные на замараевском
селище, заставляют признать возможность сосуществования более ранних форм керамики,
федоровской и алакульской, на поздней стадии андроновской культуры одновременно с
замараевским типом. К этому мнению склоняют нас находки керамики всех типов на
полу южной половины жилища. Таким образом, процесс изменения формы и орнамента
керамики андроновских поселений Зауралья
представляется как последовательное появление на каждой стадии новых типов с сохранением типов предыдущих стадий.
Древний слой Кипельского селища, представленный поверхностными жилищами, характеризуется федоровской керамикой. Для
землянок, которые относятся к позднему слою
118
к. в. САЛЬНИКОВ
этого селища, типична алакульская керамика
при отсутствии замараевской. На Алексеевской и Замараевском селищах появился новый, третий, замараевский тип керамики, наравне с федоровским и алакульским типами.
Алексеевское селище надо при этом рассматривать как самое позднее, поскольку на нем
замараевский тип керамики является преобладающим.
Замараевская керамика хорошо представлена в отложениях Замараевского и Ново-Буринского селищ. Отдельные фрагменты керамики замараевского типа мы видим среди
небольших коллекций из сборов В. Я. Толмачева на некоторых поселениях эпохи бронзы в
бассейне р. Синары. Из погребений к этой
стадии можно отнести только отдельные могильные комплексы. Несмотря на то, что таких
погребений мы знаем всего единицы, на них
следует остановиться, так как они ярко подчеркивают переходный характер замараевской
стадии. Кроме того, эти погребения красноречиво свидетельствуют о тех социально-экономических сдвигах в истории местного общества, которые произошли в рассматриваемую
эпоху.
Мы видели, что основной тип керамики федоровской стадии — сосуды-горшки с округлыми плечиками, со сплошной орнаментацией
верхней половины сложными элементами геометрического орнамента, нанесенного гребенчатым штампом (рис. 3, 1, 2, 4, 5, 6, 7, 8),
заменяется на алакульской стадии сосудами
с резким уступчиком на грани между шейкой
и плечиками с преимущественно резным орнаментом, расположенным тремя зонами по поверхности сосуда и состоящим из более простых элементов (рис. 3, 9, 10, 11, 12, 13, 14).
В Челябинском районе выделяется несколько
погребений с еще более поздними чертами как
в керамике, так и в другом инвентаре, которые заставляют видеть в них памятники, переходные к следующему культурному этапу Зауралья,— скифо-сарматской эпохе. На этой
третьей стадии уступчики на плечиках сосудов
снова исчезают, плечики сильно округляются,
теряя совершенно границу с шейкой, орнамент
еще более упрощается и ограничивается пояском резной горизонтальной елочки на плечиках или шейке. Такой сосуд найден в кургане
№ 36 у пос. Черняки близ
Челябинска
(рис. 10). Такая же керамика обнаружена на
Алексеевской, Замараевском и Ново-Буринском поселениях наравне с керамикой с валиками, украшенными косыми насечками и елочкой. Сосуды последнего типа широко известны
в предскифских памятниках юга Европейской
части СССР.
Орнаментация пояском резной горизонтальной елочки или пояском косых насечек на
плечиках и шейке — с а м ы й распространенный
мотив на керамике скифо-сарматской эпохи
Зауралья. Но, как видно из изложенного, по-
является он уже в поздних андроновских
памятниках. На Замараевском селище найдены почти полные два сосуда обычной для
скифо-сарматского периода формы и орнаментации. На 3-м Кипельском селище наравне с
типичной андроновской керамикой встречен,
правда единственный, черепок — часть горла
с елочным орнаментом, и по форме и по составу глины совершенно аналогичный керамике со скифо-сарматского городища «Чудаки».
•JJ
l i l t
Л-"? • -Г'
• •• --^x^V-^'./
Рис. 10. Сосуд замараевской
Сталин. Черняки близ Челябинска, 1S08 г., курган № 36
Те немногие погребения, которые мы выделяем как переходные, имеют и другие элементы смешанного характера, связывающие их,
с одной стороны, с эпохой бронзы, с другой,
со скифо-сарматскими памятниками. Чтобы
разобраться в них, необходимо привести некоторые основные черты погребальных памятников скифо-сарматского облика, Это — земляные курганы, или группирующиеся по нескольку насыпей вместе, или разбросанные поодиночке. Погребение совершалось по способу
трупоположения; покойник лежал на спине,
вытянуто. Характерной керамикой являются
круглодонные бомбовидные сосуды с горлышками несколько отогнутыми наружу; на шейке
или плечиках бедный резной орнамент в виде
одного ряда елочки, пояска косых насечек или
равнобедренных треугольников (рис. И ) . Изредка встречаются каменные блюда в виде
грубых чаш или в виде характерных «столиков». Иногда костяки оказываются со следами
действия на них огня.
Приведем описания нескольких, наиболее
интересных погребений из числа переходных.
Курган № 1, одиночный, у пос. Сосновского:
«костяк на правом боку, головой к востоку,
лицом к северу, ноги в коленях согнуты.
Перед самым лицом костяной предмет (гребенчатый штамп.— К- С.) и лезвие медного ножа
(рис. 14, 3), около затылка небольшая чашка,
выдолбленная в красном песчанике»
' Н. К- М'инко. Отчеты о раскопках в окрестностях г. Челябинска в 1907 я 1908 гг. Архив ИИМК,
д. № 209 за 1904 г.
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
Курган № 36, ОДИНОЧНЫЙ, у пос. Черняки.
При расчистке могильной ямы «обнаружены
разбросанные кости от двух костяков, под которыми лежал третий костяк на правом боку
в скорченном положении, головой на восток,
лицом к северу. В головах раздавленный горшок (рис. 10). Около ушного отверстия черепа
найдено маленькое витое колечко».
В насыпи, в расстоянии 35 см к западу от
могильной ямы найдены в беспорядке отдель-
Рис. 11. фрагмент сосуда из погребения
скифо-сарматского времени. Синеглазово,
1909 г., курган № 25. Челябинский музей
ные кости и следующие вещи: каменный столик-треножник, два глиняных горшка с круглым дном и бронзовое зеркальце с пластинчатой ручкой
Курган № 25, у пос. Исаковского. «В небольшой неправильной формы яме сильно
обожженный костяк на правом боку, головой
к северу, весь засыпанный углями. С правой
стороны костяка у головы раздавленный горшок с круглым дном»
в кургане № I при скорченном положении
костяка необычная для погребений бронзовой
эпохи каменная чашка, которая сближает его
со скифо-сарматскими памятниками. В кургане № 30 под разграбленным двойным скифосарматским погребением оказалось скорченное
погребение с плоскодонным сосудом. Орнамент
этого сосуда в виде узкого пояска горизонтальной елочки на плечиках совершенно не
встречается на типичной андроновской керамике (но не чужд замараевской стадии) и, наоборот, обычен для сосудов скифо-сарматских
памятников. К тому же расположение этого,
как и первого, кургана одиночкой, вне группы
могильных насыпей, совершенно несвойственно
андроновским курганам. И, наконец, третий
курган jNb 25 содержит погребение уже с типичным скифо-сарматским круглодонным сосудом, но сохранившее еще древнее положение
костяка.
Если курганы у пос. Сосновского и пос.
Исаковского можно рассматривать как относящиеся к скифо-сарматской эпохе, причем, несомненно, к самому началу этого времени, то
основное погребение кургана № 36 у пос. Чер' Там же.
2 Там же.
ЗАУРАЛЬЯ
119
няки ни по положению костяка, ни по типу
сосуда не может выходить за пределы эпохи
бронзы. Его мы считаем одним из редких погребений замараевской стадии. Думается, что
нет оснований надеяться найти массовые могильники этой стадии. Погребальные памятники всегда содержат более архаичные формы
инвентаря, чем синхронные им поселения, что
хорошо доказано в Алексеевке. Видимо, лишь
в самом конце замараевской стадии замараевские формы керамики начали проникать в
состав погребального инвентаря. Но при смене
андроновской оседлой пастушеско-зем'ледельческой культуры следующим этапом в развитии местного общества — культурой скифосарматского времени, этот процесс пресек эволюцию андроновских погребений, не дал вполне оформиться замараевским могильникам и
привел к возникновению нового типа погребений, соответствующего социально-экономическому строю общества скифо-сарматской эпохи.
Таким образом, определяются три стадии в
развитии андроновской культуры Зауралья.
Первые две совершенно четко выступают в
погребальных памятниках; наоборот, третья
наметилась почти исключительно по материалам селищ и во многом еще не ясна. Впрочем, материалы поселений вообще не дают
таких четких разграничений между стадиями,
как это наблюдается по погребальным памятникам. Является ли тому причиной крайняя
малочисленность селищ, подвергавшихся исследованию, или причины кроются в другом, пока
сказать трудно. Не нужно забывать, что поселения до сих пор давали смешанную керамику, относящуюся к двум (А,п.рксерп.кя, Кипель)
и даже трем (Замаоаево, Ново-Бурино) стадиям. Этот факт объясняется отчасти разновременностью культурных отложений, не всегда улавливаемой стратиграфически, отчасти
сосуществованием ранних форм керамики с
поздними.
Все же, несмот0я на отмеченные неясности,
нам удается проследить развитие ряда элементов (прежде всего керамики) андроновской
культуры от ее ранних ступеней до перехода
на следующий этап исторического развития
местного общества, представленный в Зауралье памятниками скифо-сарматского облика.
Что касается абсолютной датиоовки намеченных нами стадий андроновской культуры
Зауоя.ггья, то для этого мы располагаем следующими данными.
«Классические»
андпоновские
памятники
Минусинского района и Восточного Казахстана
датиоуются серединой и второй половиной
II тысячелетия до н. э. У нас нет оснований
изменять принятую датировку, относя к этому
периоду преимущественно федоровскую стадию. В памятниках алакульской стадии ппос.теживаются элементы, позволяюшие сопоставлять ее с карасукской эпохой .Минусинского
к. в. САЛЬНИКОВ
120
края. Нам думается, что вторую стадию нужно датировать XI—IX вв. до н. э.
Замараевская стадия имеет аналогии, главным образом в керамике, с памятниками предскифскими и даже раннескифскими многих
районов как соседних, так и сравнительно удаленных. Встреченные на Замараевском селище,
правда редкие, экземпляры сосудов «с воротничком» аналогичны некоторым видам керамики предананьинских и раинеананьинских
памятников П р и к а м ь я Г р у б а я керамика со
вздутыми боками, бедно орнаментированная
резно!? елочкой, косыми насечками, валиками,
имеет параллели в предскифских слоях Кобякова городища на Нижнем Дону ^ и в амирабадской керамике Хорезма
Все перечисленные параллели дают право доводить датировку
замараевской стадии до VIII—VII вв. до н. э.
К тому же среди замараевской керамики мы
видим редкие экземпляры фрагментов сосудов, типичных для несколько более позднего
времени Зауралья, для памятников скифосарматской эпохи, что в свою очередь также
подтверждает приведенную выше дату.
V. ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ СРЕДА;
ФИЗИЧЕСКИЙ ТИП НАСЕЛЕНИЯ
Географическая среда в эпоху первобытнообщинного строя играла большую роль в хозяйственной деятельности человека. Хотя природные условия не являлись решающим фактором в историческом развитии общества, но
в известной мере влияли на него и должны
поэтому учитываться нами.
В физико-географическом отношении Южное
Зауралье в основном представляет собой равнинную лесостепь, переходящую к югу в чистую степь. Лишь вдоль хребта неширокая
полоса лесостепи и степи слегка волниста,
вследствие наличия здесь невысоких холмов
и гряд. Характерным для лесостепного Зауралья является обилие больших и малых,
пресных и горькосоленых озер, не имеющих
стока. Озера эти отличаются незначительной
глубиной, плоским блюдцеобразным дном и
связанным с этим большим колебанием зеркала воды. В засушливые годы размеры озер
сокращаются, а некоторые озера даже совсем
пересыхают. При увеличении количества осадков высохшие озера снова заполняются водой.
На памяти современного поколения замечается
тенденция к уменьшению числа озер и сокращению их размеров. Высыхание озер приводит
к повышенной их засоленности, и те озера,
' А . В. З б р у е в а . Памятники эпохи бронзы в Западном Приуралье и ананьинская культура. Первое
Уральское археологическое совещание, Молотов, 1948.
2 А. А. М и л л е р . Северо-Кавказская экспедиция
1924 и 1925 гг. «Сообщения ГАИМК», I, Л., 1926,
рис. 36, 1; 36, 4.
3 С. П. Т о л с т о в . Древности Верхнего Хорезма.
ВДИ, 1941, № 1.
которые несколько десятилетий назад еще служили рыбными угодьями, в настоящее время
совсем не имеют рыбы. Речная система Зауралья относится к бассейнам двух рек: Оби
и Урала. Главны.ми водными артериями служат реки: Исеть, Тобол, Миас, Уй, Урал' и их
притоки. Лесная растительность Южного Зауралья полосы лесостепи довольно однообразна. Обычно степные участки чередуются здесь
с небольшими березовыми колками с примесью осины. По окраинам березовых колков
часты заросли мелкого кустарника, дикой
вишни, боярышника, шиповника и др. Местами на песчаных почвах грив и приречных дюн
встречаются сосновые боры, достигающие
иногда больших размеров. К северу березовые
колки сгущаются и чаще сменяются сосновыми борами, сливаясь, наконец, с лесной зоной.
По мере же удаления к югу колки делаются
все реже и реже, и в конце концов лесостепь
переходит в степь. Лишь на котловинках на
месте высохших озер, да в пойме рек лес проникает далеко в глубь степей. Эти пойменные
леса — единственный источник древесного топлива и стройматериалов для степной полосы
Зауралья.
Почву лесостепи образует чернозем средней
мощностью в 40—50 см; в степи чернозем
сменяется к югу каштановыми почвами.
Современные природные условия лесостепного Зауралья в виде сочетания степных участ
ков с березовыми колками и небольшими массивами сосновых боров, со значительным количеством водных источников весьма благоприятны для хозяйственной деятельности.
Многочисленными фактами доказывается,
что
в древности, несколько
тысячелетий
назад, климатические условия отличались от
современных в сторону более высокой средней
годовой температуры, а главным образом
большей сухости. Засушливый, теплый суббореальный период в истории климата, хорошо
изученный на СЗ нашей страны, достаточно
явственно прослеживается и в Зауралье. Отличавшаяся особенной засушливостью вторая
половина суббореального периода, выделяемая
в особый ксеротермический период \ совпадает
во времени в основном с поздней бронзой, а
для Зауралья с андроновской эпохой.
Ландшафтные зоны в результате более теплого и сухого климата ксеротермического периода были сдвинуты к северу. Северная граница степи почти совпадала с современной
северной границей лесостепи. Уровень вод в
озерах и реках стоял ниже современного. Разливы рек были много меньше, и на незаливаемых участках поймы поверх пойменных наносов стали образовываться почвы. С переходом
к современным климатическим условиям, холодным и влажным, уровень воды снова под• Б . Ф. З е м л я к о в . О псжлелёдниковых
ниях климата и иХ' значении в археолоти.
1934, № 2.
колебэ•
ПИДО,
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
нялся и весенние разливы опять стали отла
гать речные наносы поверх древних почв.
Одновременно лес начал надвигаться на степь,
оттесняя ее северную границу все более и
более к югу. Этот процесс продолжается до
настоящего времени. Лес, поселяясь на степных почвах, изменяет, деградирует их.
«В лесостепье под лесами мы встречаем серые лесные суглинки (или деградированные
суглинки) и деградированные (оподзоленные)
черноземы, а под степными участками разные
типы чернозема. Так как под лесом чернозем
не образуется, то очевидно, что лес занял
участки, некогда бывшие под черноземной
степью, и превратил этот чернозем в деградированный и в серые лесные суглинки. Основная причина деградации, т. е. выщелачивания
солей и оподзоливания, есть повыщенное количество влаги, какое получает почва»
Этот процесс оподзоливания черноземной
почвы прослеживается и в лесостепном Зауралье и в Западной Сибири. В торфяных
болотах Зауралья в толще торфа наблюдается
более темный черноземообразный слой с пнями некогда росщих на этом слое деревьев.
Такой слой торфа с пнями отмечен, например,
на Горбуновском торфянике близ Нижнего
Тагила 2. Этот слой образовался в ксеротермический период, когда торфообразование прекратилось, верхние слои подсохли и на них
развилась лесная растительность. С увлажнением климата процесс нарастания торфа
возобновился, и пни погибшего леса оказались
погребенными под новыми наслоениями торфа.
Наконец,непосредственно в лесостепи и степи Зауралья, в районе распространения рассматриваемых нами памятников, в толще пойменных террас, рек и речек часто прослеживается слой погребенной почвы. Такой слой
мне лично приходилось наблюдать на р. Ори
километрах в 15 выше г. Орска, а также на
р. Юргамыш, левом притоке р. Тобола, близ
с. Кипель.
Последний пункт интересен тем, что в слое
погребенного чернозема здесь были обнаружены культурные остатки поселения бронзовой
эпохи. Пойменная терраса правого берега
р. Юргамыш имеет в этом месте следующие
наслоения:
1)
2)
3)
4)
5)
6)
7)
дерновый слой
4— 8
слой речного наносного песка
10—12
гумус черный, без находок
15
гумус черный с культурными остатками
5—10
серо-красноватый культурный слой . . . 10—12
гумус сероватый, суглинистый
20—40
глина
см
см
см
см
см
см
• Л . С. Б е р г . Физико-географические зоны СССР
Л., 1936.
2 Д. Н. Э д и н г. Горбуновский торфяник. MaTejpnaлы по изучеьшю Тагильского округа, вып. 3, Тагил,
1929.
1 6 Материалы по археологии, № 21
ЗАУРАЛЬЯ
121
В верхней части слой песка местами переслаивается тонкими темно окрашенными прослойками.
Гумусные слои могли образоваться в пойме
только в засушливый ксеротермический период, когда р. Юргамыш не выходила из современных берегов. Тогда же древние обитатели,
видимо, поселились в ее пойме. Однако по
какой-то причине поселение было заброшено
еще при тех же климатических условиях, что
видно из продолжавшегося нарастания чернозема поверх культурного слоя. С окончанием
ксеротермического периода, когда климат стал
более прохладным и влажным, почвообразование прекратилось, так как пойменная терраса
стала покрываться ежегодно во время разливов реки песчаными наносами. Темные прослойки в верхних горизонтах этих наносов
указывают на ряд новых, кратковременных
засушливых периодов. Таким образом, бронзовая эпоха Зауралья совпадает с ксеротермическим периодом. Этого не нужно забывать, и
при рассмотрении природных условий древности ни в коем случае нельзя исходить из современной физико-географической обстановки.
Несомненно, что флора и фауна современной
лесостепи носили тогда более степной характер, а современные степи были близки по своим природным условиям к полупустыням; но
все же в северной части рассматриваемой
нами области очень резкой разницы с современностью, видимо, не было. В частности, лесная растительность не совсем была вытеснена
степью. Как увидим ниже, древние обитатели
эпохи бронзы широко пользовались деревом
для построек жилищ. В могилах этой эпохи
также обычны деревянные обрамления и покрытия могильной ямы. Курганы могильника
на оз. Алакуль в Щучанском районе Курганской области содержали могильные сооружения из березовых бревен до 0,5 м толщиной.
Менее благоприятны были природные условия в южной части Зауралья, в полосе современных степей. И в настоящее время здесь,
например к югу от г. Орска, встречаются
огромные пространства полупустынного характера с бедной полынной растительностью, с
пятнами солончаков. В ксеротермический период такой ландшафт был распространен, несомненно, много шире.
Это различие в природной обстановке отражено археологическими памятниками. Бассейн
среднего течения р. Урала был населен в
бронзовую эпоху реже, чем бассейн среднего
течения р. Тобола, т. е. современной лесостепи.
Несмотря на специальное обследование, проведенное в 1933 г. по среднему течению
р. Урала и его притоков. Ори, Суундуку,
Таналыку, Сухой Ташле, Бурле и д р , по
маршруту в несколько сот километров, здесь
было обнаружено только одно селише бронзовой эпохи и два поселения балее раннего
времени. Про орский маршрут Б. Н. Граков.
122
к. в . САЛЬНИКОВ
производивший здесь обследование, говорит:
«Этот, довольно плодородный участок не был
однако Б предшествующие эпохи густо населен. Из мест поселений здесь обнаружен лишь
намек на стоянку, где был найден фрагмент
кремневой стрелки и ничтожный черепок сосуда. Чаиде встречаются, хотя и очень разбросанно, памятники погребального характера».
Б. Н. Граков же отмечает участки маршрута,
протяжением в десятки километров, на которых не встретилось ни одного погребального
памятника. Если принять во внимание, что
большинство погребальных памятников здесь
относится к более позднему времени, то для
бронзовой эпохи густота расположения памятников будет еще меньшей. К тому же для
этого района характерна малочисленность могильных сооружений. Курганные насыпи и
могилы с кольцевидными каменными оградками редко группируются в могильники с 30—
40 памятниками; чаще же в группе оказывается не более полутора десятка курганов
или колец. Нам известно только одно исключение: возле кожумбердынского аула в Домбаровском районе Чкаловской области на правом берегу р. Ори Б. Н. Граковым в 1930 г.
был открыт могильник, состоявший из ста
двадцати девяти каменных колец
Совсем другая картина представляется севернее, в зоне современной лесостепи. Могильники бронзовой эпохи здесь чрезвычайно многочисленны. Группы в несколько насыпей
почти неизвестны; обычны могильники, содержащие 20—25 курганов, нередко можно встретить группы по 100—150 памятников. Курганный могильник у с. Федоровки (Сосновский
район Челябинской области) на р. Миас имеет
148 насыпей. Р. Г. Игнатьев указывает на
могильник в Курганском районе в 3 км к
востоку от дер. Вагиной на берегу р. Тобола,
где он насчитал 120 курганов
На берегу
03. Алакуль (Щучанский район Курганской
области) в сохранившейся части могильника
нами насчитано 66 курганов; врезавшимися в
могильник пашнями уничтожено не меньшее
количество насыпей; в двух исследованных в
этой группе курганах оказалось 50 погребений з. По этому можно судить, как многочислен был первобытный коллектив, оставивший этот могильник. На небольшом маршруте
по р. Юргамыш и ее притоку р. Таловке, на
протяжении 15—20 км, мною зарегистрировано 5 селищ
' О. А. К Р'ив ц о в а - Г|р а ко в а. Ллексеевское посе.пеиие и могильиик, стр. 165.
2 Р. Г. И г н а т ь е в . Городища и курганы Оренбургской губернии. ИАК, вып. 5, 1903.
^К. В. С а л ь н и к о в . Курганы на озере Алакуль.
Коллекции хранятся в Челябинском областно.ч музее.
< К. В. С а л ь н и к о в . Отчет Юргамышской экспедиции Челябинского областного музея за 1939 г.
Плохая сохранность костей, а также неполнота скелетов в результате разграблений
андроновских погребений сильно затрудняют
характеристику физического типа населения
изучаемой нами эпохи. Антропологический материал из андроновских погребений Южного
Зауралья и Приуралья подвергался изучению
лишь из памятников в двух районах: из могил
по притокам р. Урала близ Орска ' и из курганов на 03. Алакуль в Курганской области.
Население Зауралья андроновской эпохи
характеризуется как имеющее длинноголовый
европеоидный облик с относительно низким и
широким лицом. Рост выше среднего, иногда
высокий как мужчин, так и женщин. Рост
наиболее высоких мужчин достигает 171 см;
рост наиболее низких равен 163,6 см; рост
женщин колеблется от 151,5, до 166,1 смТелосложением население отличалось крепким
с сильно развитой мускулатурой, в особенно
сти нижних конечностей, «что могло быть
лишь при постоянном их упражнении. Надо
думать, что населению, погребенному в иссле
дованных могилах, приходилось много ходить» 2. Это вполне естественно, если мы примем во внимание основной вид производственной деятельности населения: пешие пастухи должны были много времени проводить на ногах.
VI. ХОЗЯЙСТВО и БЫТ
Наметив выше деление андроновской эпохи
Зауралья на несколько хронологических стадий, мы все же не располагаем достаточными
данными, чтобы обрисовать культуру каждой
стадии во всей полноте. Поэтому в дальнейшем изложении я буду описывать культуру в
целом, подчеркивая хронологические различия
лишь там, где они особенно ярко проявляются.
Скотоводство
Ведущей отраслью производства древнего
населения Южного Зауралья эпохи бронзы было скотоводство. На втором месте стояло земледелие. Для суждения о состав© стада и характере скотоводства мы располагаем лишь
определением остеологического материала с
Кипельского селища, произведенным В. И. Гро•мовой. Это селище в хронологическом ряду
андроновских памятников Зауралья будет занимать одно из сравнительно поздних мест.
Из большого количества найденных на этом
селище костей (около 8 тысяч) определению
поддаются только 580. Остальные с и л ь н о
измельчены.
• Д1. П. Г р я з н е в . Описание костей человека из
древних могил на ip. Урале. Сб. «Казаки», МКЭИ,
вып. 2, Л., 1927; М. Н. К о м а р о в а . Черепа бронзовой эпохи из могил по левым притокам р. Урала.
2 М. П. Г р я з н о в . Описание костей человека из
древних могил на р. Урале.
БРОНЗОВЫЙ
В Е К ЮЖНОГО
Минимальное
число
Название животного
2-S
is
Лошадь
Крупный рогатый скот
Мелкий рогатый скот
27
405
139
4,5
70
24
особи
%
3
И
16
8,7
32,3
47 •
(из них:
13 овец,
3 козы)
6
3
3
34
100
1
Собака
Бобр .
Косуля
0,5
580
100
прежде всего бросается в глаза почти полное отсутствие костей диких животных. Ясно,
ЧТО промыслового значения охота не имела.
Развитое скотоводство вполне удовлетворяло
потребности населения в мясе, причем для этого служили одинаково как крупный, так и мелкий рогатый скот. Лошадь же на алакульской
стадии,— к которой надо относить основной
слой Кипельского селища,— употреблялась в
пищу редко. К этому времени, как увидим ниже, ее начинали уже использовать иначе. В находках на Алексеевской селище О. А. Гракова
отмечает также почти полное отсутствие костей
диких животных. И здесь остеологический материал состоял из костей коровы, лошади и
овцы.
Вследствие малой изученности памятников
доандроновской эпохи Зауралья трудно говорить о времени возникновения здесь скотоводства. Все же, по всей вероятности, приручение
совершилось уже в самом начале андроновской
эпохи, поскольку в более ранних стоянках на
этой территории, которые нами рассматриваются как предшественники андроновских поселений, никаких следов скотоводства не наблюдается. С другой стороны, данные всех исследованных памятников андроновской культуры
позволяют утверждать, что к этому времени
население Зауралья имело многовековый опыт
разведения домашних животных. Об этом говорит наличие в стаде всех основных видов
домашних животных. В. И. Громова, определившая остеологический материал с 1-го Кипельского селища и из одновременных курганов на 03. Алакуль, устанавливает значительную вариацию коровы в размерах. При средних размерах основной массы костей коровы,
встречаются кости очень крупной комолой породы, доходящей по размерам до величины
коров серой украинской породы. Лошадь определяется тем же исследователем как «довольно крупная и тонконогая». Все эти черты,
мне кажется, свидетельствуют о длительном
ЗАУРАЛЬЯ
123
периоде, протекшем со времени приручения
животных.
Нет никаких фактов, свидетельствующих об
освоении в это время степных пастбищ. Паоборот, все говорит за сосредоточение хозяйственных интересов в поймах рек. При господствующей роли в экономике скотоводства необходимо допустить наличие больших стад,
принадлежавших целым поселкам, имевшим
значительные размеры. Луга широких пойм
могли обеспечить эти стада подножным кормом в летний период. Зимой ж е для прокормления крупных стад пойменные пастбища недостаточны главным образом потому, что они,
как низины, должны были покрываться высоким снегом, который сносился с окружающих
высот. Вместе с тем наличие крупных пород
рогатого скота заставляет предполагать хотя бы зачатки стойлового скотоводства с
заготовкой кормов на зиму. Это, как нам
кажется, подтверждается обнаруженными О. А.
Граковой на Алексеевской селище следами
дворика возле одного из жилищ с остаткам»
изгороди из камней
Возможно, в этом сооружении следует видеть остатки скотникоп
или крытых загонов.
Памятуя о необходимой осторожности, с которой следует привлекать погребальный инвентарь к разрешению вопроса о хозяйстве
изучаемой эпохи, мы все ж е считаем необходимым отметить, что погребения этого времени в
отношении состава стада дают совершенно
ту же картину, что и костный материал с поселений, но позволяют наметить известную динамику в этой отрасли хозяйства. На ранней
федоровской стадии большое значение, как
мясной скот, имела лошадь. В могилах этой
стадии встречаются исключительно кости лошади. Из памятников алакульской стадии наи<5олее полно исследованы погребения в двух
курганах на оз. Алакуль близ с. Пивкино Щучанского района Курганской области. Из 50 обнаруженных в этих курганах погребений при
23 оказались кости домашних животных. Как
правило, они лежали на краю могильных ям
и были обычно представлены костями черепа и
ног коровы или овцы, и только в двух случаях были найдены кости лошади, причем в одном случае оказались также лишь череп и
кости всех четырех ног, а в другом полных два
костяка.
Нам думается, что назначение костей животных (черепа и ног) и целых костяков различно. Расчлененные части обычно употреблявшихся в пищу животных — коровы и овцы —
выступают здесь или как пища для покойника,
или как символ пищи. То же назначение имели череп и ноги лошади. Характерно, что в
данном случае оказалась молодая особь. Положение же двух полных трупов лошадей на
' О . А. К р н в ц о в а - Г р а к о в а. Отчет о раскопках в Кустанайском районе.
13*
124
к. в.
край могилы головами к тому концу могилы,
где находились черепа покойников, свидетельствует о другом. Здесь лошади выступают не
в качестве пищи, а как часть прочего погребального инвентаря, как верховые лошади.
В качестве же пищи с другой стороны этой же
могилы были положены обычные череп и ноги
коровы. Костяки лошадей сопровождали центральную, самую крупную могилу, к сожалению разграбленную в древности. По определению разрозненных костей из этой могилы
установлено, что в ней было погребено двое
мужчин и старуха. Эта же могила дала единственный наконечник стрелы из кремня. Вся
обстановка погребения и место этой могилы
среди других МОГИЛ того же кургана указывают на высокое общественное положение покойников. Верхние слои общества начали уже
использовать лошадь в качестве ездового животного.
Порода лошадей федоровской и алакульской
стадий андроновской культуры различна. На
алакульской стадии лошадь, по определению
В. И. Громовой, довольно крупная, много крупнее древних малорослых лошадей в лесной по.посе Восточной Европы. На федоровской же
стадии бросается в глаза малый рост лошади.
Зоолог В. Н. Жаденов характеризует лошадь
из федоровских курганов как мелкую, близкую к пони, правда не очень маленькому;
впрочем, в тех же курганах встретилось небольшое число костей лошади нормальной
величины
В. И. Громова в своей работе о домашних
животных трипольской культуры 2 установила,
что в более древних памятниках господствовали мелкие породы скота, близкие к так называемой торфяной. Позднее они сменяются крупной породой. Опираясь на этот и другие факты, В. В. Гольмстен ^ делает вывод, что торфяной скот имеет место или на начальной стадии
скотоводства, или там, где представляется
трудным создать для него подходящие условия. Малый рост, захудалость породы лошади
федоровской стадии андроновской культуры
могут быть отнесены за счет недавнего приручения ее и ухудшения кормовой базы в связи
с повысившейся засушливостью ксеротермического периода. Позднее население сумело улучшить уход за скотом, видимо, путем стойлового содержания и заготовки корма, и на алакульской стадии мы видим поэтому крупные
породы домашних животных.
Единственным случаем обнаружения костей
свиньи в памятниках андроновской культуры
• К . В. С а л ь н и к о в . .4ндроновский курганный
могильник у с. Федоровки Челябинской
области,
стр. 66.
2 В. И. Г р о м о в а . Материалы к погнанию фауны
трипольской культуры. Ежегодник Зоологического музея АН СССР, Л., 1927.
з в . В. Г о л ь м с т е н . К вопросу о древнем скотоводстве в СССР. Труды лаборатории генегики АН
СССР, Л., 1933.
САЛЬНИКОВ
Зауралья является находка астрагалов этого
животного в одном из детских погребений Бакланского могильника
Таким образом,свинья
совершенно не характерна для состава стада
домашних животных андроновской эпохи.
Пятое домашнее животное, обнаруженное и
на поселениях, и в погребениях,— собака. Она
представлена двумя породами: мелкой — типа
л а й к и — и среднего размера. Собака играла
большую роль в хозяйстве андроновцев. Лошадь только на алакульской стадии стала использоваться для езды. Изучение костей человека из андроновских погребений под г. Орском установило сильное развитие костей ног,
свидетельствующее о длительной ходьбе Следовательно, андроновцы были пастухами пешими. Собака в этих условиях — необходимый помощник как при пастьбе коров, так, в особенности, овец. Собака сопровождает иногда
умершего пастуха в загробный мир. Костяки
этого животного встречаются в могилах. Известны и ритуальные захоронения собак в самостоятельных могилах, над которыми сооружались целые курганы.
Скотоводство давало продукты питания,
сырье для одежды и обуви. Использовалось не
только мясо, но и молоко. Из последнего вырабатывался ряд продуктов. Среди керамики
на Кипельском селище был найден один фрагмент толстостенного сосуда с большим количеством круглых отверстий в нижней части стенок и в дне. Такие сосуды применяются для
получения творога.
Шерсть овцы шла на изготовление тканей.
Прекрасные отпечатки их нередки на внутренней поверхности глиняных сосудов алакульской стадии. Об обработке кожи свидетельствует находка тупика из челюсти коровы.
Наконец, широко использовалась для разнообразных поделок и кость.
Земледелие
Помимо скотоводства значительную роль в
хозяйстве населения играло земледелие. Об
этом прежде всего свидетельствует находка на
жертвенном холме Алексеевского селища зерен
пшеницы.
ili
Вследствие малой изученности мест поселений и почти абсолютного отсутствия орудий
труда в погребениях, мы имеем крайне ограниченное число земледельческих орудий.
Общий уро1вень развития производительных
сил в данную эпоху заставляет предполагать
мотыжное земледелие. Из орудий обработки
почвы О. А. Граковой на Алексеевском селище найдены два каменных орудия, которые
она рассматривает как мотыги, да на Замараевском селище обнаружены мотыгообразные
' в. П. Б и р ю к о в . Природа и население Шадринского округа Уральской области, Шадринск, 1926.
2 М. П. Г р я з н о е . Описание костей человека из
древних могил на р. Урале.
БРОНЗОВЫЙ ВЕК ЮЖНОГО ЗАУРАЛЬЯ
изделия из камня. Не исключена возможность,
что в качестве наконечников мотыг могли применяться некоторые типы медных кельтов.
Весьма вероятны и деревянные орудия, которые до нас не дошли. Во всяком случае отсутствие специализированного устойчивой формы орудия по обработке почвы указывает на
примитивность земледелия и небольшие площади посевов. Чащ,е случаются находки медных или бронзовых серпов. Такие серпы были
найдены на Алексеевской селище
на поселении Чесноковская пашня на р. Синаре в насыпи погребения у Тулайкина аула в Орском
районе под одним из камней кольца, окружавшего могилу
в качестве отдельных находок
они обнаружены в окрестностях с. Катайского
на р. Исети^ у пос. Майорского Сакмарского
района Чкаловской области, вместе с вислообушным топором и слитком меди и у станицы Павловской близ г. Чкалова
Одни из них
имеют на нижнем конце крюк для скрепления
с рукояткой [найдены на Чесноковской пашне
близ с. Катайского (рис. 14, 2) у станицы Павловской]; у других нижний конец срезан перпендикулярно обушку (Тулайкин а у л п о с .
Майорский). Но для всех характерна слабая
изогнутость лезвия. Этим они резко отличаются
от серпов, известных в памятниках эпохи бронзы степей Нижнего Поволжья и Северного
Казахстана, которые ближе подходят по форме
к современным железным серпам.
Обломки зернотерок известны со всех исследованных селищ: Алексеевского, Кипельского,
Ново-Буринского и Замараевского. Они представляют собой части каменных плит округлой
или неправильной формы с углубленной серединой, получившейся в результате стирания в
процессе работы. Судя по обломкам с Кипельского селища, зернотерки были небольшие,—
не превышали в диаметре 20—25 см при толщине у краев в 2—5 см и с уменьшением толщины к середине на 0,5—1 см (рис. 12, 1).
Поскольку вытерта только средняя часть
зернотерок, причем углубление обычно имеет
форму, близкую к кругу, можно сделать вывод, что растирание производилось другим камнем кругообразными движениями. Для этого
вполне пригодны песты в виде усеченного конуса, найденные на Кипельском селище (длина 12—13 см, диаметр основания 6 см,
рис. 12, 2), и пест из случайной находки па
03. Старое Песьяное Варгашинского района
1 Экспозиция Государственного исторического музея.
2 Государственный Эрмитаж, коллекция № 1077.
3 Б. Н. Г р а к о в . Работы в районе проектируемых
южно-уральских гидроэлектростанций, рис. 67, 6.
* Коллекция фотонегативов В. Я Толмачева. Фото-
архив ии.м.к.
5 Чкаловский областной музей, книга поступлений
№ 3477.
® Там л», .книга пост^'^плений № 4.
' Б . Н. Г р а к о в . Работы в районе проектируемых
южно-уральоких гидроэлектростанций.
125
Курганской области
а также маленькие цилиндрические песты с Замараевского селища.
Найдены песты и на Алексеевском селище
Нужно оговориться, что наличие орудий для
толчения и растирания не обязательно должно
свидетельствовать о развитии земледелия. Те
же орудия могли служить и для растирания
дикорастущих плодов, корений, высушенных
рис. 12. Обломок зернотерки и каменный пест
из с. Кипель. Челябинский музей
ягод, а также для размельчения краски и толчения руды. Некоторые песты на рабочей части и на боках носят следы толчения чего-то
очень твердого. Их поверхность у нижнего конца покрыта массой выбоино-к. Один из кипельских пестов в нижней части имеет большой
откол. Такие повреждения и следы не могут
получиться в результате трения или толчения
сравнительно нетвердых веществ растительного
происхождения.
Небольшие размеры пестов и в особенности
зернотерок, слабая изогнутость медчых серпов — все это, думается, свидетельствует о низком уровне земледелия при небольших размерах
посевов. Уборка и переработка хлебных злаков
при более или менее крупных размерах полей
такими орудиями затруднительна. Но при мотыжной обработке поля не могли иметь больших размеров в условиях Южного Зауралья.
Д л я зауральской лесостепи характерно, наряду с выщелоченными черноземами, занимающими приречные места, широкое распространение солонцеватых черноземов, солонцов и солончаков. На солонцах неглубоко от поверхности образуется плотный столбчатый горизонт,
который даже от удара лопатой разрушается
с трудом. Обработка этих почв требует больших усилий
Степной чернозем также недоступен для освоения мотыгами, так как при
' Челябинский областной музей, книга поступлений
№ 4172.
2 0. А. К р и в ц о в а - Г р а к о в а . Алексеевское поселение и могильник.
3 П. Л ы с е н и н. Почвы. Сб. «Челябинская область», т. I. Челябинск, 1939.
к . в . САЛЬНИКОВ
126
обработке его под посев требуется перевертывание пластов, что доступно лишь п л у г у Т а ким образом, степные почвы (а в ксеротермический период современная зона лесостепи
являлась степью) исключаются из площадей,
обрабатывавшихся андроновцами под посевы.
Еще менее пригодными для земледелия в то
время были более южные районы, ныне лежащие в зоне степей, а тогда по природным
условиям приближавшиеся к полупустыням.
Естественно отсюда сделать вывод о сосредоточении полей андроновцев в тех же природных условиях, в каких находились их пастбища,— в пойме. Если пойменные суглинистые
почвы в сухом виде также нелегки для обработки, то весной, еще сырые, они без особого труда могут быть подготовлены под посев
самыми примитивными орудиями, а большое
количество влаги в них должно было обеспечивать урожай в самые сухие годы, даже в
засушливый ксеротермический период.
Расположение, андроновских поселений, как
отмечалось выше, исключительно по берегам
рек, даже в пойме, и притом в широкой пойме,
подтверждает сосредоточение производственных интересов населения именно в районе широких речных пойм. Но основным занятием
приходится признать все же скотоводство. Роль
земледелия в экономике андроновских родовых
общин была невелика.
Еще меньшее значение имели рыболовство
и охота. Единственным свидетельством существования первого являются находки глиняных
грузил и костей рыб на Замараевском селище.
Но природные условия не позволяют сомневаться в наличии рыболовства: большие реки
(Урал, Тобол, Исеть), на которых открыты
андроновские селища, богаты рыбой; еще более удобны для ловли заколами с расстановкой морд мелкие узкие речушки (Уй, Юргамыш, Таловка и др.), на которых также селились андроновцы. На неразвитость охоты уже
указывалось выше. Незначительное число костей диких животных в общем количестве костных остатков с Кипельского селища лучше
всего свидетельствует об этом, так же как и
состав костей с Алексеевского селища.
Горное дело и металлургия
Природные условия Южного Зауралья и
Приуралья весьма благоприятны для развития
первобытного горного дела и металлургии меди. Уральский хребет, в том числе южная
часть его восточного склона и Южное Приуралье, а также степи Северного Казахстана
богаты месторождениями меди.
Медные руды по составу, степени трудности
их добычи и выплавки металла делятся на два
вида: окисленные и сернистые. Первые лежат
' В. В. Г о л ь м с т е н. «Серпы» из Сосновой мазы.
ПИМК, 1933, № 5—6.
обычно неглубоко от поверхности, и выплавка
меди из них весьма проста. Поэтому древнейшие разработки повсюду связываются с месторождениями окисленных руд. Кроме месторождений на самом Уральском хребте, на интересующей нас территории хорошо известны месторождения в районе г. Чкалова между Уралом и Сакмарой, в 40—60 км к СВ от города,
близ р. Каргалы и пос. Сакмарского, а также
по левым притокам р. Урала на всем протяжении от Чкалова почти до Орска. Здесь залегают медистые углекислые песчаники, медная
зелень и медная синь со средним содержанием
меди в руде от 3,5 до 5,5%.
Все известные залежи меди на Урале и в
Приуралье разрабатывались еще в глубокой
древности, начиная с эпохи бронзы. В руднике
на р. Бердянке в 20 км к В от г. Чкалова еще
в XVIII в., по свидетельству П. С. Палласа,
были штольни хорошей сохранности. При расчистке одной из них нашли горшки из белой
глины, которые, как считает Паллас, служили
для выплавки меди, лепешки выплавленной
меди и кости древних рудокопов, погибших
при обвале
Первые русские горнопромышленники на
Южном Урале начинали разработку руд в
XVIII в. с расчистки, расширения и углубления
древних выработок, носивших здесь название
«чудских копей». При этих и позднейших разработках и были получены те скудные сведения о древних рудниках, которыми мы располагаем, так как специальных археологических
исследований этих памятников на Урале не
производилось.
Упоминая о древних рудниках, известный
историк
Оренбургского
края
XVIII
в.
П. И. Рычков пишет:
«Самые копи и находившиеся в них разные
вещи показывают, что оные горные промыслы
и доставление руд были прежде нашествия
татар, ибо сверх нынешних рудников на несколько аршин находящаяся наслоенная земля
довольно подтверждает, что та работа в давние времена происходила. Тут же находят и
инструменты, наподобие серпов или кривых
ножей, может быть за недостатком железа из
меди сделанные, у коих наружный вид немалую древность изъявляет»
В Каргалинских рудниках в начале 900-х годов напали на глубине 22 м на древнюю
штольню, длиной около 260 м, шириной около
1,5 м и высотой 1—1,5 м, и нашли в ней «печурки с остатками углей и черепками горшков» В районе этих же рудников неоднократно находили круглые лепешки выплавленной
' П. С. П а л л а с. Путешествие по разным провинциям Российской империи, бывшее в 1768 и 1769 гг.,
ч. I, П., 1809.
2 П. И. Р ы ч к о в . Топография Оренбургской губернии, Оренбург, 1889, стр. 376.
3 И. А. К а с т а н ь е. Древности Киргизской степи
и Оренбургского края. ТОУАК, т. XXII, 1910, стр. 38.
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
меди, иногда в большом к о л и ч е с т в е О т м е чаются также «чудские рудники» вдоль восточных склонов Уральского хребта, например в
б. Троицком уезде 2, где-то в верховьях р. У я ^
а также на северо-западе Челябинской области на левом берегу р. Багаряк
Разработка медных руд на Урале велась
уже в эпоху бронзы на глубине 20 м. Штольни, как на Каргалиноких рудниках, имели протяжение свыше 200 м. Крепление хотя и производилось, но недостаточно умело, отчего происходили обвалы: кости заваленных рудокопов
встречаются повсеместно. Разработка велась по
склону рудоносного пласта. Из рабочих орудий
ЗАУРАЛЬЯ
127
НИН рек и населенных пунктов, в состав которых (наименований) входит слово «олово», на
тюркских языках «кургаш». Так, на северозападе Челябинской области имеются реки
Большой и Малый Кургаш близ Нязе-Петровска и дер. Кургаш-Ялга в 35—40 км к СЗ от
Сатки. Этих данных достаточно для утверждения, что при изготовлении бронзы андроновские племена пользовались местным оловом,
хотя древних разработок оловянных месторождений мы не знаем.
Сложнее решить вопрос о месте плавки медной руды. В районе Кургалинских рудников
известны частые находки медных слитков в
Рис. 13.
I - колотушка каменная, озеро Первое, близ Челябинска; 2 — кусок шлака,
1939 г.; 3 — ножка гли.,яной плавильной чаши, Кипель, 19j9 г.
1—3 — Челябинский музей
на востоке Казахстана известны находки
медных кирок. На Южном Урале для этой же
дели могли служить некоторые виды вислообушных топоров с настолько узким лезвием,
что они более удобны для использования в
качестве кирки, нежели топора. Один такой
топор был найден у пос. Майорского близ
г. Чкалова вместе со слитком меди и бронзовым серпом
другой на Сулакском прииске
бывшей 3-й Бурзянской волости Орского
уезда ^ Руда выносилась на поверхность в кожаных сумках и, вероятно, в корзинах.
Олово, шедшее в сплав с медью для получения бронзы, добывалось здесь ж е на Урале.
Небольшие месторождения оловянного камня,
касситерита, известны во многих пунктах Южного Зауралья: в Кочкарском, в Еткульском,
в Багарякском районах,
в окрестностях
г. Челябинска. Косвенное указание на наличие олова на Южном Урале дают наименова-
' Очерки горного дела в Тургайской области, Оренбург, 1896.
Р. Г. И г н а т ь е в . Городища и курганы Оренбургской губерния. ИАК, вып. 5, 1903, стр. 96.
3 И. А. К а с т а н ь е. Древности Киргизской степи
и Оренбургского края, стр. 39.
^ В. Я. Т о л м а ч е в . Отчет об археологических
исследованиях в Пермской губернии в 1914 г., д. №351.
5 Чкаловокий областной .музеи, книга поступлений
№ 3477.
® Там же, книга поступлений № 5.
Кипель,
виде лепешек диаметром около 0,20 м. Одна
сторона их плоская, другая округлая и менее
ровная. Такие лепешки образовывались на дне
плавильных ям, где оседала в виде лепешки
почти чистая медь. Нижняя сторона этих слитков приобретала выпуклую неровную поверхность, соответствуюшую форме дна плавильной
ямы, а верхняя застывала в виде ровной поверхности вместе с покрывающим ее слоем
шлака. Шлаковая корка для освобождения от
нее медного слитка разбивалась каменными
молотками. Частые находки таких лепешекслитков в районе г. Чкалова указывают, что
здесь был как бы промышленный центр,
откуда шло снабжение металлом
населения не только соседних областей, но и более
отдаленных районов как востока, так
и
запада.
Вместе с тем на селищах андроновской эпохи Зауралья мы встречаем свидетельства плавки руды. Находки медной руды, а также каменного молота для ее дробления известны на
Алексеевском и Ноео-Буринском селищах. Для
той же цели могла служить
колотушка
афанасьевского типа, случайно найденная на
03. Первом близ г. Челябинска' (рис. 13, / ) .
На Ново-Буринском селище был обнаружен
обломок глиняного сопла. Один кусочек мед' Челябинский областной музей, книга поступлений
№ 4454.
128
к . в . САЛЬНИКОВ
ной окисленной руды с вкраплением зерен малахита и кусочек шлака были найдены на Кипельском селище.
Кипельский кусок шлака заслуживает особого внимания. Он имеет форму неправильного сектора круга, диаметром около 0,10 м.
Одна поверхность его — сравнительно гладкая,
застывшая, другая — менее ровная с игольчатыми кристаллами, а вдоль внешнего края
имеется бортик, высотой 0,5—0,6 см, отвесный
внутри и округлый снаружи. Цвет шлака черный с металлическим оттенком, похожий на
чугун. Несомненно, что этот кусок имеет большую примесь железа. Думается, что описанная
форма куска шлака говорит за принадлежность его к корке, которая образуется на медных лепешках при плавке руды в плавильных
ямах. Бортик — это та часть шлака, которая
затекала по краям лепешки; внешняя поверхность этого бортика очень неровна, с массой
мелких углублений и выпуклостей, которые
могли образоваться только в процессе застывания полужидкого шлака в соприкосновении с
мелкими неровностями дна и стенок плавильной ямы (рис. 13, 2).
Таким образом, несомненна плавка руды непосредственно на селищах. Между тем в бассейне Среднего Тобола месторождение медных
руд неизвестно, а ближайшие расположены по
восточному склону Уральского хребта. Следовательно, с мест добычи руды транспортировалась не только чистая медь и готовые орудия,
но и сама руда.
Этот кипельский кусок шлака, как содержащий большое количество железа, мог образоваться только при плавке неокисленных руд,
вероятно медного колчедана. Поэтому, кроме
использования окисленных легкоплавких руд,
можно предполагать здесь плавку уже сернистых руд, а это указывает на относительно высокое развитие металлургии.
Изготовление металлических орудий производилось ковкой или литьем
в
двусторонних и односторонних формах. Для плавки металла служили, вероятно, небольшие
круглые глиняные чаши на одной ножке. Такие чаши широко известны на поселениях эпохи бронзы. Ближайшее место находки — селище Баланбаш на р. Белой в Башкирии, близ
г. Стерлитамака 1. На Кипельском селище было найдено несколько глиняных изделий в виде цилиндра с небольшим перехватом; один конец их сравнительно ровный, другой представляет собой излом (рис. 13, 5). Мы считаем
возможным рассматривать эти изделия как
ножки плавильных чаш. Такие чаши имели то
преимущество перед плоскодонными сосудами,
что при неровной поверхности очага они, будучи погружены ножками в угли, оказывались
• П. А. Д м и т р и е в и К. В. С а л ь и и к о в . Отчет
Уфимской экспедиции. Археологические исследования в
РСФСР в 1934-1936 гг., Л., 1941, табл. XXII.
более устойчивыми, не лишаясь площади нагрева снизу.
Приготовлением металлических
предметов
занимались на каждом селище, в каждом жилище. Ремесло еще не выделилось в отдельную
специальность. В толще стенки одного из глиняных сосудов из могильника на оз. Алакуль
была обнаружена любопытная находка — небольшой кусочек меди в виде застывшей капли.
Такое включение в стенку сосуда могло произойти лишь в том случае, если литье медных
предметов и лепка глиняных сосудов происходили в одном и том же пункте, вероятно
у очага.
Находки литейных форм не являются редкостью. Хорошо известна находящаяся в Шадриноком музее форма из хлоритового сланца в
виде двух параллелепипедов. На трех сторонах каждого из них вырезаны формы для отливки шестигранного кельта с одним ушком,
наконечника с раздвоенным острием и плоского долота с цапфами
На Новопавловском прииске близ с. Кундравы найдена каменная форма, у которой с одной стороны вырезано углубление для отливки
шести ножей различной величины, а с другой — углубление для долота
Среди находок
на Замараевском селище имеются две глиняные формочки для отливки шильца и крестообразной привески. На Кипельском селище
обнаружен обломок поделки из талькового
камня, представляющий собой, по всей вероятности, часть односторонней формочки для
отливки какого-то плоского прямоугольного
предмета. Другая поделка — обломок глиняного круглого стержня толщиной 0,02 м и длиной 0,05 м может рассматриваться как вкладыш, служивший для образования отверстия в
предмете при отливке. На Алексеевском и Замараевском селищах найдены глиняные льячки. Все это достаточно ярко свидетельствует о
довольно развитой и повсеместной металлургии меди.
Бронзовых орудий на андроновских поселениях найдено чрезвычайно мало, поскольку селища почти не изучались, а в погребения орудия труда и предметы вооружения клались
крайне редко. Но немало бронзовых изделий
известно из случайных находок; часть их, несомненно, относится к андроновской эпохе.
Привлекая все виды находок, мы можем составить перечень бронзовых орудий: ножикинжалы обоюдоострые двух разновидностей;
срубного типа с выемками у основания клинка ^ (рис. 14, 9) и несколько более массивные,
с выраженной гранью, отделяющей клинок от
' П . А. Д м и т р и е в . Литейная форма Шадринского музея (отд. оттиск). ТСА РАНИОН, V, 1930.
2 И. А iK а с т а и ь е. Древности Киргизской степи
и Оренбургского края.
® О. А. К р и в ц о в а - Г ip а к о IB а. Алексеевское поселение и могильник, стр. 165, рис. 74.
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
плоского черешка (рис. 14, 10)-, ножи однолезвийные, прямые, с металлической рукояткой, часто снабженные отверстием (рис. 14,6);
ножи изогнутые, напоминающие коленчатые,
карасукские (Алексеевка); ножи пластинчатые,
может быть, острия скобелей (рис. 14, 5); то-
ЗАУРАЛЬЯ
129
плоские (рис. 14, 11)\ б у л а в ы ' ; стамески
(рис. 14, 4)-, шилья 2; косыри.
Применение бронзы и меди не ограничивалось изготовлением орудий. Из металлов выделывались разнообразные украшения, скрепки
для починки глиняной посуды и деревян-
Рис. 14. Изделия из бронзы
> — серп, Тулайкин аул, Орского района; 2 — серп, с. Катайское, Курганской области; J — нож-скобель, Сосновка, 1907 г.;
4 —стамеска, Кипель, 1939 г.; 5 — вислообушный топор-кайло; 6 — нож однолезвийный, М. Касаргуль; 7 — топор, нос.
Айдырлинский, Кваркенского района, Чкаловской области; 5 — наконечник копья, Миас; 9 — н о ж двулезвийный, Уксянка,
Челябинской области; 10 — кинжал-нож, М. Касаргуль; 11 — наконечник стрелы, Сосновка, 1907 г.; 12 — кельт.
1 —• Государственный исторический музей; 2, 5, 6, 9, 10^ 12 — Шадринский музей; Л,
21 — Свердловский музей; 4 — Челябинский музей; 7 — Чкаловский музей
поры-кайла вислообушные (рис. 14, 5); топоры-кельты (рис. 14, 12)-, топоры клиновидные с выступами (рис. 14, 7); серпы слабоизогнутые (рис. 14, 12); наконечники черешковые
с раздвоенным лезвием; долота с выступами ';
наконечники копий втульчатые прорезные
(рис. 14, 8)\ наконечники стрел втульчатые,
' П . А. Д iM и т р и е в. Литейная форма Шадринского музея, pinc. 2, 3.
1 7 Материалы по археологии, Л"» 21
ных поделок, а также отливались различные
предметы домашнего обихода; так, в кургане
№ 13 на оз. Алакуль были найдены обломки
каких-то крупных поделок в виде больших
пластинок.
' К. В.
Коллекции
^ О. А.
селение и
С а л ь н и к о в . Курганы на озере Алакуль.
хранятся в Челябинском о'бластном музее.
К'Р и в ц о в а - Г р а к о в а. Алексеевское помогильник, стр. 109, рис. 34,
к . в. САЛЬНИКОВ
130
Обработка камня и кости
Бронзовые орудия «е могли вытеснить камня. Последний и в андроновскую эпоху попрежнему широко применялся для изготовления различных орудий. Из кремня делали наконечники стрел с выемкой (Алакуль) и с
ганской области, хранящийся в Шадринском
музее. Умение отлично шлифовать и придавать
каменным изделиям строгие формы доказано
находкой каменной шлифованной булавы с
недоконченной сверлиной на Алексеевском селище.
В домашнем хозяйстве из камня делали зер-
Рис. 15. Изделия из камня и кости
/ — наконечник
стрелы; 2 — тупик-скобель; 3 — ш и л о ; 4 — наконечник стрелы; 5 — обломок
лука; б — г р е б е н ч а т ы й штамп (/ — камень; 2 — 6 — к о с т ь ) .
1-5 — Кипель, 19Ь9 г.; 6— Сосновка, 1907 г., курган № 1.
черешком (Кипель) (рис. 15, 1). Более крупные орудия: булавы (Алексеевка), песты
(Алексеевка, Замараево, Кипель) шлифовались. Обычны находки ножевидных и других
Рис. 16. Каменная мотыга, Тюканево. Чкаловский музей
форм кремневых отщепов (Алакуль, Чурилово, Таловское селище). Вероятно и каменная
мотыга (рис. 16), хранящаяся в Чкаловском
музее ,и. .происходящая из случайных находок, также будет относиться к этому же времени, как: и великолепный сверленый топормолот из сел.= Песди Катайского района Кур-
обкладки
нотерки, ступки (Алексеевка), плитки для
печения лепешек. Одна такая плитка найдена
на очаге в землянке № 2 Кипельского селища,
другая упоминается Н. К. Минко в составе инвентаря кургана № 16 у пос. Исаковского.
Наряду с камнем для изготовления некоторых орудий употребляли кость. Костяные наконечники
стрел
найдены
на
Кипельском
(рис. 15, 4), Ново-Буринском и Алексеевском
селищах. Из кости делались скребки-тупики
для обработки кож (Кипель, рис. 15, 2), шилья
(Кипель, Замараево, рис. 15, 3), части луков
(Кипель, Алексеевка, рис. 15, 5), пряслица
(Чеоноко1вская пашня), штампы для нанесения
гребенчатого орнамента (Сооновка, курган
№ 1, рис. 15, 6 ) .
Гончарное дело
Глиняными изделиями широко пользовались
в быту и в различных отраслях ремесла. Из
глины изготовлялась посуда разного хозяйственного назначения — горшки, чашки, блюда.
В литейном деле глина употреблялась для изготовления тиглей, чаш для плавки металла,
льячек, литейных форм, вкладышей. Из глины же делали рыболовные грузила, пряслица,
выпрямители для древков стрел, лощила и даже бусы. На Кипельском селище найдены обломки крупных цилиндров и шаров с желоб-
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
ками, круглыми ямочными вдавлениями и резными линиями; назначение этих изделий
неясно.
На некоторых селищах обнаружены кирпичики из обожженной глины и их обломки разной степени совершенства изготовления. На
Замараевском селище они выглядят как грубо
слепленные овальные комки глины, имитирующие форму валунов. Такие
обожженные
глиняные комки шли вместе с валунами на
ЗАУРАЛЬЯ
131
кость плохо связывалась с глиной^ Сама же глина обжигалась отлично. Кирпичики, лишенные
примеси, не уступают по твердости современным. Овладев на выработке глиняных сосудов
техникой обжига, женщины андроновоких общин «е сумели в полной мере применить этот
опыт в производстве кирпичиков. До 50 этих
•изделий покрыто разнообразными вдавлениями и резьбой. Чаще всего встречаются вдавления кончиков пальцев, расположенные в
Рис. 17. Изделия из глины
/ —выпрямитель древков стрел, место находки неизвестно; 2 — лошило, Кипель 1939 г.;
Кипель, 1939 г.; 4 — кирпичики, Кипель, 1939 г.
1—i — Челябинский музей
вымостку очажных площадок. На том же селище найдены обломки хорошо сформованных
небольших кирпичиков того типа, какой в
большом числе оказался на Кипельском селище. На последнем обнаружены не только обломки (более 700 экз.), но несколько полных
экземпляров. Подобные кипельским обломки
кирпичиков найдены были на 3-м Кипельском
и Барминском селищах, а также на некоторых
поселениях во время разведок В. Я. Толмачева по рекам Синаре и Караболке. Кирпичики эти, как показывают наблюдения, полученные при раскопках 1-го Кипельского селища,
служили для устройства очагов-1печей. Они
приготовлялись ручной лепкой, отчего размеры и форма их сильно варьируют. Выглядят
они как четырехгранные, реже пяти- и трехгранные призмы длиной в 9—10 см при ширине грани в 4—6,5 см (рис. 17, 4). Встречаются одиночные экземпляры в виде овальных лепешек, овальных и круглых цилиндров. Изготовлением кирпичей занимались женщины и
дети, о чем свидетельствуют размеры отпечатков пальцев. В глину некоторых кирпичей примешивали в большом количестве золу вместе с
мелкими кусочками пережженных косточек,
рубленую траву или солому, песок и дресву. Такая примесь, как рубленая солома и пережженные косточки, вовсе не содействовала прочности кирпича. Наоборот, в пунктах большого
скопления этого рода примеси кирпичи легко
распадаются, так как при обжиге солома сгорала и на месте образовывались пустоты, а
3 — грузик,
один-два ряда вдоль граней; иногда их заменяют бороздки. Реже встречаются резные линии, круглые ямки от вдавления конца палочки; если употреблялась палочка полая, получались кольчатые оттиски.
Остальные поделки из глины, не считая
посуды, встречаются чрезвычайно редко, единицами. Бусинка из глины, напоминающая
формой боченкообразные бусы из бронзовых
пластинок, найдена только на Кипельском селище, две льячки — на Алексеевской ' и одна
на Замараевском селищах. Одна из половинок
прибора для выпрямления древков стрел хранится в Челябиноком музее ^ (рис. 17, 1). Она
представляет собой вылепленную из глины с
большой примесью талька обожженную пластинку с округлыми суженными концами и продольным желобком на плоокой стороне; другая сторона выгнута. За местное происхождение этой поделки говорит наличие большой
примеси талька в глине и обнаружение такой ж е поделки, но из песчаника на селище у
с. Введенского на р. Черной в Курганском
районе
Стержень-вкладыш встречен на Кипельском селище, а рыболовные грузила — на
Замараевском
' О. кг К р И В ц О В а - Г р а К О В а. Ллексешское поселееие и могильник, стр. 107, рчс. 32.
2 Место находки неизвестно.
3 Н. Н. Б о р т в и н . Доисторическое прошлое Курганского округа. «Курганский округ», iKvpran, 1930"
4 К. В. С а л ь н и к о в . Отчет Шадринской экспедиции Уральского государственного университета за
19*
132
к . в . САЛЬНИКОВ
Главным ж е образом глина употреблялась
для лепки различной посуды. По форме намечаются следующие типы сосудов: 1) горшки с
округлыми плечиками и яесколько отогнутым
венчиком (рис. 3, 1, 2, 4, 5, 6, 7, 8); 2) горшки
с резким уступчиком 1на границе между шейкой и плечиками и иногда более прямым венчиком (рис. 3. 9, 10, 11, 12, 13, 14); 3) горшки
с вздутыми боками и укороченной шейкой
(рис. 10); 4) баночной формы прямостенные
или со слабо раздутыми боками, преимущественно небольшие сосуды (рис. 3, 15);
5) чашки с округлыми стенками и несколько
вогнутым внутрь венчиком
(рис. 3,
16);
6) блюдца прямоугольные с лепешкообразными ручками по углам (рис. 3, 3); 7) сосуды с
отверстиями в стенках и дне; 8) плавильные
чаши на ножке.
Основными являются сосуды горшечной формы. Баночные сосуды и чашки встречаются
очень редко. Еще р е ж е встречаются сосуды с
отверстиями в дне и плавильные чаши. Прямоугольные блюдца находятся лишь в могилах и
только в районе Челябинска. Единственным
исключением является находка среди керамики
Замараевокого селища трех лепешкообразных
ручек, характерных для таких блюдец, но принадлежность замараевских ручек к блюдцам
не установлена.
Горшки и ба'ночные сосуды служили для
приготовления пищи: «а их обломках с селищ
и на полных экземплярах из погребений часто
заметны остатки пригоревшей пищи. В одних
случаях они покрывают дно изнутри, в других,
наоборот, при чистом дне пригар расположен
по верхней половине стенок изнутри, а иногда
частично и снаружи. Такое расположение пригара, видимо, свидетельствует о двух типах
очагов: открытых и типа печей, что мы и видим
на селищах. Особенно крупные из сосудов этих
типов (иногда встречаются сосуды диаметром
до 40 см) могли хранить жидкие и сыпучие
тела.
Чашки или плошки со слегка вогнутым
внутрь краем всегда очень маленькие (высота 4—5 см, диаметр 6—7 см); никогда не содержат пригара, не орнаментированы, в редких случаях положения в могилу находятся в
ногах костяка в перевернутом виде и, как увидим н и ж е , имеют бесспорное отношение к
культу огня. Возможно, что они и в быту служили осветительными плошками.
Прямоугольные блюдца характерны только
для района г. Челя1бинска
где они встречаются в погребениях с трупосожжением. Здесь
они ставились в могилу рядом с горшками и,
1946 г. Архив Кабинета археологии Уральского государственного университета.
' Наличие ка-ких-то блюдец в андроновских погребениях Минусинского края отмечает С. А. Теплоухоп
в своей работе «Древние погребения в Минусинском
крае». Материалы по этнографии, т. III, вып. 2,
Л. 1927.
вероятно, содержали, как и последние, пищу
покойника, йо не исключено использование их
и для переноски остатков сожжений с костра
в могилу.
О существовании круглых плавильных чаш
на ножках можно судить по находке одного
обломка края круглого блюда и нескольких
ножек на 1-м Кипельском селище и двух ножек на селище Чесноковская пашня
На Кипельском селище обнаружено два
фрагмента и на Ново-Буринском один фрагмент сосудов, дно и низ стенок которых покрыты круглыми
сплошными отверстиями,
диаметром в 1 см, сделанными по сырой глине. Такие сосуды служили, видимо, для переработки молочных продуктов.
Техника лепки керамических изделий не
совсем ясна. Единичные фрагменты, напоминающие осколки сосудов, изготовленных ленточным способом, были найдены на Кипельском, и Замараевском селищах. О выделке керамики ленточным способом на Алексеевском
селище О. А. Гракова говорит более уверенно. Совершенно бесспорно применение другого способа изготовления сосудов, при котором
использовалась какая-то твердая или полутвердая основа с тканью. В андроновских памятниках Зауралья распространены находки
целых сосудов (Алакуль
Исаково
и черепков (Кипель^, Мыс на р. Карабалке^, юг
Башкирии ®) с ясными отпечатками тканей на
внутренних стенках. Думается, что для лепки
сосудов пользовались мешочками, наполненными песком. После окончания вчерне формовки сосуда песок высыпался, мешочки вынимались, стенки сосуда подправлялись, сглаживались, отчего отпечатки ткани сохраняются
обычно только в нижней части стенок и на
дне отдельными небольшими участками. Такой способ лепки лучше всего иллюстрирует
сосуд, найденный Н. К. Минко в 1909 г. у
пос. Исаковского, в кургане № 20 Он имеет
типично алакульскую форму (с уступчиком на
плечиках), лишен орнамента. Почти по всей
внутренней поверхности этого сосуда сохранились четкие отпечатки ткани, причем в уступчиках ясно видны крупные вмятины от скла1 Свердловский областной музей, коллекция Л^» 16.
Сборы В. Я. Толмачева.
2 К. В. С а л ь н и к о в . Курганы на озере Алакуль.
Коллекция хранится в Челябинском областном музее.
2 С. Н. Д у р ы л и н. Раскопки под Челябинском,
стр. 1Ю.
^ К. В. С а л ь н и к о в . Отчет Юргамышской экспедиции Челябинского областного музея за 1939 г.
5 Коллекция фотонешативав В. Я. Толмачева. Фотоархив ИИМК.
® Деревня Кусеева б. 2-й Бурзянской волости Орского уезда; черепки найдены вместе с шильцем, крестообразной привеской андроновокого типа и семилучевыми абашевскими бляшками типа Верхне-Кизыльского 1клада. Чкаловокий областной музей, книга поступлений № 17.
7 Н. К- М и н к о . Дневник раскопок в Челябинском
уезде Оренбургской губериии в 1909 г.
БРОНЗОВЫЙ ВЕК ЮЖНОГО
док мешочка-основы. Само появление на
андроновской керамике уступчиков на плечиках надо связывать с введением новой техники лепки. Иногда поверх отпечатков ткани
наносился свежий тонкий слой глины, скрывавший их под собой. На черепках из поселения Мыс такая обмазка хорошо видна. Нужно
оговориться, что лепка на матерчатой основе
связывается исключительно с горшками алакульского типа.
ЗАУРАЛЬЯ
133
как хорошо захватывается рукой, имеет широкие плоскости как для надавливания ладонью, так и для полирования.
Иногда на черепках встречаются отдельные
небольшие отверстия. Они двух типов и соответственно имели различные назначения. Одни,
сделанные
еще в необожженном
сосуде,
довольно правильной округлой формы, всегда расположены в верхней части шейки и
служили для подвешивания сосуда. Другие
Рис. 18. Керамика с гребенчатым орнаментом. Замараево, 1946 г. Кабинет археологии
Х^ральского государственного университета, Свердловск
В целях обезжиривания глина для лепки сосудов применялась с примесью различных веществ. Наиболее часто в северных районах
встречается примесь толченого талька, слюды,
реже песка и толченых раковин. Примесь
талька, в особенности в горшках алакульского
типа, часто настолько велика, что стенки сосудов приобретают блестящий серо-стальной
цвет и скользки наощупь. Тальк измельчался в
очень мелкие зерна, отчего в смеси с глиной
получалась чрезвычайно однородная масса.
Для горшков федоровского типа (с округлыми плечиками), наоборот, характерно или полное отсутствие примеси талька или примесь
незначительная.
Нередко применялось лощение поверхности
сосуда. Лощилами служили гальки. Они часто
обнаруживаются на селищах. Помимо галек
на Кипельском селище встречено лощило из
обожженной
глины
блоковидной
формы
(рис. 17, 2). Оно удобней, нежели гальки, так
встречаются в различных частях сосуда, проделаны уже в обожженной стенке и имеют
различную, в большинстве
неправильную,
удлиненную форму. В эти отверстия вставлялись медные скобочки для скрепления треснувших сосудов. Интересно, что иногда применялось в таких случаях замазывание чиненого места поверх медной скобочки глиной.
Остатки такого налепа сохранились возле отверстия на одном фрагменте венчика.
Сосуды горшечной и баночной формы, а
также блюда в большинстве орнаментированы.
Орнамент располагается по поверхности сосуда тремя зонами: на шейке, плечиках и у дна.
По технике нанесения орнамент делится на четыре основных вида: 1) гребенчатый (рис. 18),
2) резной (рис. 19), 3) желобчатый (рис. 20),
4) ямочный (рис. 20).
Гребенчатый делался оттисками зубчатого
штампа. Д л я нанесения резных линий служили острия. Желобки получали на сырой глине
134
к. в. САЛЬНИКОВ
Рис. 19. Керамика с резным орнаментом, Замараево, 1946 г. Кабинет археологии
Уральского государственного университета, Свердловск
БРОНЗОВЫЙ ВЕК ЮЖНОГО
сосудов при помощи заостренных палочек различной толщины с тупым концом. Ямки — результат вдавливания концов палочек, а также
уголка зубчатого штампа, т. е. тех ж е инструментов, которые служили для нанесения прочих видов орнамента. Этим объясняется разнообразие ямок.
Познакомимся детальнее с орнаментом керамики Кипельского селища. Наиболее выдержанной группой на этом селище является
ЗАУРАЛЬЯ
135
но, что на гребенчатой керамике преобладают
треугольники «косые»
(тупоугольные)
или
прямоугольные и очень редко равнобедренные.
Другая подгруппа гребенчатой керамики орнаментирована поясками из зигзагов, покрывающими и шейку и плечики. Зигзаги группируются или поясами по три — четыре — шесть
линий с интервалами, или покрывают сосуд
сплошными полями. Полосы гребенчатых линий часто заменяются полосами резных линий,
Рис. 20. Керамика с ямочным и желобчатым орнаментом, Замараево, 1946 г. Кабинет
археологии Уральского государственного университета, Свердловск
гребенчатая керамика, к которой относится
одна треть всех фрагментов, другая т р е т ь - фрагменты с резными зигзагами, последнюю
треть составляют фрагменты с другими элементами резного орнамента, .желобчатым н
ямочным.
Фрагменты с гребенчатым орнаментом в
свою очередь можно разбить на две подгруппы. К первой будут относиться фрагменты,
орнаментированные треугольниками, горизонтальными линиями, меандрами и реже ромбами. Во вторую подгруппу войдут черепки,покрытые зигзагами как основным элементом
орнамента.
На фрагментах первой подгруппы гребенчатой керамики орнамент на шейке состоит из
поясков, заштрихованных треугольников и горизонтальных линий, в отдельных случаях из
заштрихованных ромбов и меандров; изредка
эти элементы сопровождаются желобками. На
плечиках — меандр из заштрихованных полос,
горизонтальные линии, редко — заштрихованные ромбы и треугольники, причем последние
всегда носят подчиненный характер, заполняя
пустоты между изгибами меандра. Характер-
прочерченных гребенчатым инструментом. Зигзаги дополняются иногда только горизонтальными линиями и поясками угловых вдавлений,
располагающихся по краю венчика или по
границе между шейкой и плечиками.
Чаще пояски зигзагов нанесены резьбой.
К этой группе относится одна треть всех орнаментированных фрагментов.
Расположение
резных зигзагов несколько другое, чем гребенчатых. Целые поля также есть, но не встречаются полосы, чередующиеся с интервалами,
а орнамент ограничивается обычно лишь одной
полосой в несколько рядов. Изредка и резные зигзаги комбинируются с поясками ямок
и горизонтальных резных линий.
Другие элементы резного орнамента представлены рядами горизонтальных линий, поясками заштрихованных треугольников, и совсем редко встречаются резные меандры из
заштрихованных полос или заштрихованные
ромбы. Меандры и ромбы помещаются только на плечиках, горизонтальные ж е линии и
треугольники — как на плечиках, так и на
шейке. В отличие от гребенчатых треугольников сред^ резных преобладают треугольники
136
к. в. САЛЬНИКОВ
прямоугольные и равнобедренные, «косых» же
совсем не встречается.
Желобки, помимо дополнения к гребенчатому орнаменту, нередко выступают как самостоятельный элемент. В этих случаях пояски
желобков сплошь покрывают шейку и плечики. Часто границы между шейкой и плечиками
подчеркиваются
пояском
ямок-вдавлений.
Иногда в нижней части плечиков желобки заканчиваются рядом или группами ямок, расположенных в виде пояска из треугольников.
Совсем малочисленны фрагменты с ямочным
орнаментом, как основным. Обычно в этих
случаях ямки располагаются по краю горла в
один-два ряда, реже во много рядов. Форма
ямок различна: встречаются ямки округлые,
угловые, полукруглые, полулунные. Единичны
наколы и вдавления мякоти концов пальцев.
В небольшом количестве встречаются и неорнаментированные фрагменты венчиков.
У днищ орнамент обнаружен лишь
на
30% всех фрагментов днищ. Орнаментация
зоны у днищ повторяет в своих элементах орнаментацию верхней части сосудов за исключением меандра и ромбов. Наиболее часты
здесь заштрихованные треугольники, пояски
резных горизонтальных линий или желобков,
зигзаги. Гребенчатый орнамент у дна встречается реже, чем на плечиках и шейке. Характерно, что гребенчатый орнамент крайне
редко сочетается на одном и том же сосуде
с резным.
Обратимся к рассмотрению керамики Замараевского селища. Здесь фрагменты типично
андроновских сосудов (федоровского и алакульского типов) составляют приблизительно
80% всей керамики, а 20% — фрагменты сосудов замараевского типа. Если последний довольно легко выделяется из общей массы
вследствие значительного отличия от керамики более ранних форм, то отнести отдельные,
иногда сравнительно мелкие, фрагменты ранней керамики к федоровскому или алакулт,скому типу в большинстве случаев представляется крайне затруднительным и даже невозможным. Отсюда приходится вести разграничение по преобладающим способам нанесения
орнамента, что, как указывалось выше, до
известной степени совпадает с делением по
стадиям. Фрагменты с гребенчатым и резным
орнаментом входят в культурный слой Замараевского селища приблизительно в одинаковом количестве. На детальной характеристике этих видов керамики останавливаться
нет необходимости, так как в основных чертах она совпадает с кипельской керамикой.
Разберем, подробней замараевский тип, поскольку он на Кипельском селище не обнаружен.
Способ лепки замараевской керамики, так
же как и федоровской, неясен. Следов отпечатков ткани или признаков ленточной техники не установлено. Примесь талька очень ред-
ка и чрезвычайно слабая. Исключение составляют фрагменты с валиками, содержащие примесь чаще. Отверстия в стенках встречаются
обычно на горле. Все они имеют круглую форму и просверлены уже на обожженном сосуде извне, что дает изнутри выщерблину. Их
назначение — подвешивание сосуда или приспособление ручек для переноски. Отверстий,
проделанных для скрепления трещин, столь
обычных на фрагментах ранней керамики, мы
здесь не обнаруживаем,. Видимо, поломанными сосудами не дорожили и их не реставрировали. Некоторые указания на назначение замараевских сосудов дают изредка встречающиеся следы нагара на стенках.
По технике нанесения орнамента керамика
замараевской стадии разбивается на те же четыре вида: гребенчатый — 20%, резной —
68%, желобчатый — 4 %, ямочный — 8 % к общему числу найденных образцов керамики.
В состав орнамента гребенчатой керамики
входят следующие элементы:
валики, покрытые елочкой или наклонными линиями, дополненные горизонтальными поясками, в единичных случаях ромбами, треугольниками, меандрами
43";„
заштрихованные полосы, не образующие сложных фигур
25»/„
ряды наклонных линий
20»/о
елочка
5,5"/„
меандр из заштрихованных полос
5,5°/(,
заштрихованные ромбы
i^t^
Соотношение различных элементов орнамента на фрагментах, покрытых резьбой, несколько другое:
валики с елочкой, изредка с отрезками наклонных линий, дополненные горизонтальными
поясками
заштрихованные полосы, не сбразуюпхие сложных фигур
ряды отрезков наклонных линий
перекрещивающиеся прямые, дающие ромбическую сетку
елочка
городки и зигзаги
заштрихованные треугольники и ромбы . . . .
21°/о
19"'„
18,5%
16"/(|
10,5%
10,5''/о
4,5»/„
Ямочный орнамент представлен разнообразными формами ямок: треугольной, ромбической, овальной, полулунной, насечками. Группируются они преимущественно в горизонтальные ряды.
Необходимо остановиться на взаимосвязи
различных элементов, характеризующих керамику. Резкой грани между видами керамики,
типичными для разных стадий андроновской
культуры, нет. Но, как показало изучение сосудов из могильников окрестностей Челябинска и фрагментов с Кипельского и Замараевского селищ, а также доступных нам иллю-
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
страций и описаний керамики, происходящих
из других памятников, те или иные элементы
присущи преимущественно определенной стадии, а в других стадиях или совсем не встречаются или встречаются изредка.
Гребенчатый орнамент является преобладающим на сосудах федоровского типа. На сосудах же алакульского типа он отступает на
второй план, реже он встречается и на замараевской керамике, составляя здесь 25% общей массы орнаментированных фрагментов.
Резной орнамент встречается на федоровской керамике в виде исключения и обычен
для алакульских и замараевских сосудов.
Для фрагментов с гребенчатым орнаментом,
характерны «косые», реже прямоугольные треугольники, меандры, часты желобки, подчиненную роль играют зигзаги.
На резной керамике обычны зигзаги, равнобедренные, реже прямоугольные треугольники,
совсем не встречаются «косые» треугольники и
очень редко меандры.
Примесь талька к глине встречается во всех
типах керамики за исключением желобчатой.
В большинстве гребенчатой керамики такая
примесь или отсутствует, или очень незначительна. Сильная примесь талька в гребенчатых фрагментах редка и обычно обнаруживается на сосудах алакульского типа. Д л я резной керамики, наоборот, обычно присутствие
большой или средней примеси талька. Фрагменты с резным орнаментом, лишенные примеси, встречаются реже и относятся обычно к
сосудам федоровского типа.
Исключение составляет поздняя, замараевская керамика, где, хотя и преобладает резной орнам,ент, примесь талька очень редка и
крайне незначительна.
Что касается взаимосвязи формы сосуда и
количества в глине талька, то бросается в глаза обязательное присутствие большой примеси
во фрагментах алакульских сосудов и, наоборот, ее отсутствие в сосудах федоровского
типа.
Если мы попытаемся, исходя из этих данных, охарактеризовать керамику каждой стадии андроновской культуры, то получим следующую картину.
На федоровской стадии посуда представлена горшками с округлыми плечиками, баночными сосудами и прямоугольными блюдцами
с ручками по углам. Формировались сосуды из
глины с примесью песка и очень редко талька, причем тальк примешивался в незначительном, количестве. Орнаментировка сосудов
производилась почти исключительно при помощи гребенчатого штампа с очень тонкими
зубцами, которые давали на глине оттиски
изящных пунктирных линий, образующих различные комбинации меандров, заштрихованных треугольников (преимущественно «косых»), поясков, зигзагов. Гребенчатый орнамент отличается тщательностью исполнения и
1 8 Материалы по археологии, Л"» 21
ЗАУРАЛЬЯ
137
изяществом рисунка. Внешняя поверхность сосудов обычно подвергалась лощению. Реже
встречается орнамент в виде желобков или
резной.
На алакульской стадии горшки приобретают характерный уступчик на плечиках, происхождение которого, по всей видимости, надо
связывать с особой техникой лепки, применявшейся для изготовления этих сосудов на наполненных песком мешочках из ткани. Для
алакульских сосудов типичной является большая прим,есь к глине талька. Орнамент преимущественно резной, но применяется и гребенчатый штамп, с более крупными грубыми
зубцами. Рисунок упрощается: преобладают
зигзаги, заштрихованные треугольники (главным образом равнобедренные); очень редки
меандры. Наравне с горшками и баночными
сосудами встречаются низкие чашки, обычно
лишенные орнамента. Прямоугольные блюдца
отсутствуют. Общий характер керамики отличается большой простотой и д а ж е грубостью,
в особенности в орнаментировке, по сравнению
с федоровскими сосудами. Лощение внешней
поверхности применяется крайне редко.
На замараевской стадии плечики у горшков
вновь округляются, бока делаются более выпуклыми, и по составу глины и по орнаменту
керамика сильно грубеет. Примесь талька
редка и количественно незначительна. В орнаменте преобладает резьба, встречаются оттиски гребенки, но они обычно очень нечетки.
На горлышках части сосудов появляются
рельефные валики. В орнаменте прежние
основные
элементы — треугольники,
меандры — отходят на второй план, а возникают и
делаются преобладающими новые мотивы —
елочка, ряды отрезков наклонных линий, перекрещивающиеся прямые, которые часто наносятся и на валики. Появляются новые формы: сосуды с «воротничком» ананьинского
типа, сосуды с сильно вздутыми боками —
бомбовидные, типичные для более поздних
местных памятников.
Нет никаких оснований искать среди андроновской керамики посуду бытовую и посуду
ритуальную,
погребальную. Все основные
виды глиняной посуды встречаются одинаково
как на поселениях, так и в погребениях.
Правда, крайне ограничены находки в могилах замараевских сосудов, но к этой стадии
мы можем, отнести пока только несколько погребений. Наличие прямоугольных блюдец в
культурных слоях поселений также неясно.
Пока мы знаем их лишь из могил, и к тому
же в узком районе, в окрестностях г. Челябинска. Прочие виды посуды из могил не только
совпадают по типу с бытовой керамикой, но
на многих экземплярах мы видим бесспорные
следы пользования ими в хозяйстве до положения в могилу: нагар на стенках, старые повреждения, починка и т. п.
к. в. САЛЬНИКОВ
138
Обработка дерева
Дерево, несомненно, широко использовалось
в хозяйстве. Оно служило топливом, хотя в
более южных безлесных районах для этой
цели употреблялся и кизяк. Как уже упоминалось выше, при постройках жилищ пользовались также деревом. Оно шло прежде всего
на столбы для основ стен и поддержки крыши. Характер обреза бревен в погребении
№ 2 кургана № 39 Федоровского могильника
и вырезы в концах бревен для скрепления
примитивного сруба — не единственные примеры обработки дерева. На Замараевском селище было замечено в ряде пунктов внутри
землянки, что некоторые пятна ямок от столбов, вырисовывающиеся при зачистке, сначала
имели прямоугольное или квадратное очертание, а при дальнейшем углублении раскопа
становились круглыми. Нам думается, что это
явление нужно рассматривать как доказательство стески каких-то стояков внутри жилища
и придания им прямоугольной в разрезе формы, видимо для удобства скрепления с досками или плахами.
Полное отсутствие остатков дерева на поселениях заставляет обращаться к исследованию погребальных сооружений. Нередко в могилах встречаются вместо бревен плахи. Кроме уже упоминавшегося случая в погребении
№ 1 кургана № 13 на оз. Алакуль, имеются
указания на применение плахи у Н. К. Минко.
Помимо обычных облицовок четырьмя бревнами или плахами стенок могильной ямы, имеется
несколько случаев более сложного устройства могил. В кургане № 21 у пос. Исаковского могила была обложена «бревнами, толщиной в 5 вершков, в концах скошенными и в
углах приставленными без всяких скреп, одно
к д р у г о м у » В другом месте Н. К. Минко
даже утверждает, что плахи в могилах скреплялись «способом, называемым плотниками
„в лапу без остатка"»
а С. Н. Дурылин,
описывая сруб в кургане у пос. Смолино.
утверждает, что «углы этого сруба носили характер обычной избяной клади углов»
Насколько точны последние два наблюдения, сказать трудно, но во всяком случае можно быть
уверенным, что для постройки жилищ пользовались деревом: бревнами, плахами, умея более или менее совершенно скреплять их в углах. Для скрепления отдельных деревянных
частей жилищ могли служить и бронзовые поделки, например, скобы. Одна такая скоба из
прямоугольной пластинки, толщиной в 0,3 см
и шириной в 0,8 см, найдена на Кипельском
селище. Характер изгиба скобы не оставляет
' Н. К. М и н к о . Дневник раскопок в Челябинском
уезде Оренбу1ргской губернии в 1909 г.
2 Н. К. М и н к о . Отчет о раскопках в окрестностях
г. Челябинска в 1907 г.
3 С. Н. Д у р ы л и н . Раскопки под Челябииском,
стр. 111.
сомнения, что она охватывала какой-то плоский предмет (доску?) толщиной в 2 см, причем концы скобы были загнуты под прямым
углом на обратной стороне этого предмета.
Форма описанной скобы очень близка к форме маленьких скобочек, которые служили для
починки глиняных сосудов, но размеры и массивность, как и толщина охватывавшегося ею
предмета, заставляют искать для нее другого
применения. Пользование такими скобами в
строительной технике вполне возможно.
Совсем не сохранилось мелких деревянных
изделий из числа орудий труда, предметов домашнего обихода и т. п., но они, несомненно,
должны были существовать. Среди инвентаря
Кипельского селища оказалось два маленьких
бронзовых орудьица,! которые мы рассматриваем как стамески. Они представляют собой
прямоугольные в сечении небольшие стержни.
Один конец, служивший для закрепления рукоятки,— тупой, другой — рабочий, плоский заостренный. У одной из этих стамесок острие
закруглено и имеет с одной стороны легкий
желобок, а противоположная сторона несколько выгнута (рис. 14,^). При наличии таких
специальных мелких орудий для обработки
дерева можно предполагать наличие в обиходе андроновцев не только мелких деревянных
изделий, но и украшение их тонким и сложным орнаментом, для нанесения которого, может быть, и служили описанные стамески.
Ткачество, одежда, украшения
В зауральских андроновских памятниках
находок ниток и тканей не было, за исключением могильника на оз. Алакуль, где в некоторых бронзовых бусинах оказались небольшие остатки тонких ниток. Но, как показало
аехнологическое исследование их, произведенное В. Н. Кононовым в лаборатории ИИМК,
это были так называемые «струны», т. е. нити,
изготовленные из сухожилий или кишок. Все
же в наличии ткачества у зауральских андро-.
новцев сомневаться не приходится. На керамике алакульской стадии часто встречаются
отчетливые отпечатки тканей, которые по всем
признакам нужно отнести к шерстяным; вполне
допустимо также привлечь находки остатков
текстильных изделий из андроновских погребений на Верхнем Енисее, где местные природные условия более благоприятны для сохранения таких материалов. При раскопках у
дер. Андроновой на Ачинск-Минусинской железной дороге в 1914 г. и около Улуса-Орак
в Хакассии в 1938 г. были найдены остатки
вязаных шерстяных шапочек, тканей и плетеной тесьмы
Технологическим исследованием
установлено, что материалом для этих изделий служила шерсть грубошерстной и тонко' Г. П. с о о н о в с к и й . Древнейшие
ткаии Сибири. ПИДО, 1934, №
шерстяные
БРОНЗОВЫЙ ВЕК
рунной овец, а возможно также и пух грубошерстной. Нити исследованных текстильных
остатков в одних случаях оказались скрученными, в других не скрученными. Скрученные
шерстяные нити употреблялись также для нанизывания бусин. Шапочки были связаны
крючком способом тамбурного вязания. Шерстяная ткань представляла собой «кусочек
плетеной полоски, сделанной способом так называемого басонного плетения (работа с помощью челноков)»
Таким образом, шерстяные изделия изготовлялись при помощи
тканья, плетения и вязания, что свидетельствует о долговременной культуре обработки
шерсти. Конечно, нужно учитывать огромное
расстояние, отделяющее Минусинский край от
Зауралья. Но вместе с тем не нужно забывать
о поразительном сходстве культуры в андроновскую эпоху на всем громадном пространстве от Урала до верховьев Енисея. Если же
принять во внимание высокое развитие овцеводства в Зауралье, а также многочисленные
здесь находки отпечатков шерстяных тканей
на керамике, то можно утверждать, что и зауральские андроновцы достигли в обработке
шерсти и изготовлении из нее тканей не меньшего совершенства. Применение при изготовлении сосудов основы из тканей указывает на
широкое использование последних в хозяйстве
и тем более для изготовления одежды. Поэтому, хотя и с оговоркой, результаты находок и
исследования шерстяных тканей в Минусинском крае могут характеризовать в общих
чертах состояние этой отрасли производства
в Зауралье.
Возможно, что найденную на Кипельском
селище половинку талькового полушарикаполукубика со сверленым сквозным отверстием в середине допустимо рассматривать как
грузик к примитивному ткацкому
станку
(рис. 17, 3). Находки глиняных пряслиц также
служат доказательством обработки волокнистых веществ.
У нас нет достаточно достоверных свидетельств о наличии обработки растительных волокон. Особой нужды у племен с развитым
скотоводством к этому не было. Но природные
данные должны были благоприятствовать раннему возникновению здесь искусства тканья из
растительных волокон. До настоящего времени в степях Южного Приуралья столь обширны заросли дикой конопли, что она и сейчас
используется местной промышленностью.
Реконструкция одежды на основании археологических находок — одна из труднейших задач, поскольку одежда в могилах обычно не
сохраняется. Для этой цели могут служить
уже описанные остатки тканей и их расположение на костях, а также расположение металлических, костяных и сделанных из других
лучше сохраняющихся материалов украшений.
' Там же.
южного
ЗАУРАЛЬЯ
139
которые столь часто встречаются в андроновских погребениях Зауралья. Поэтому прежде,
чем сделать попытку реконструкции одежды,
познакомимся с набором украшений и их
ролью в составе костюма. Особенно многочисленны были украшения в погребении девушкиподростка в кургане № 13 (погребение № 9)
на 03. Алакуль По нему мы познакомимся с
составом и расположением украшений женщин.
Сильно истлевший костяк девушки лежал на
левом боку, скорченно, со слегка согнутыми
ногами и подогнутыми к лицу руками, головой
к ЮЗ. На распавшемся черепе находился
бронзовый обруч с разомкнутыми спереди
концами, аналогичный найденному в ВерхнеКизыльском кладе
видимо, украшавший
головной убор. За черепом оказалась костяная ворворка, возможно, основание султана
на шапочке. По плечам и спине спускались
нити украшений. За спиной и по плечу — ряд
нитей (три), состоявших из пастовых и -бронзовых бус и бронзовых трубочек; внизу одна из
них заканчивалась треугольной бронзовой
привеской, другая — трапециевидной бронзовой
обоймицей, служившей, видимо, ворворкой для
кисти. Третья нить, находившаяся за спиной,
состояла из просверленных зубов собаки и просверленных же мелких косточек. Верхняя часть
груди была покрыта большим количеством пастовых бус, которые местами были расположены
рядами, идущими поперек костяка с провисанием книзу. Нити эти составляли ожерелье из
нескольких рядов или были свободно прикреплены за концы на груди. Среди двух нитей
оказалось по очковидной привеске. От шеи
через середину груди спускалась отдельная
нить из чередующихся бронзовых и пастовых
бус. Внизу она расширялась в кисть из четырех нитей, заканчивавшихся каждая бронзовой
пластинчатой привеской разной формы: круглой, крестообразной, ромбической, листовидной. На левой ключице было найдено полное
бронзовое кольцо, согнутое из листа, с заостренными концами. Непосредственно к кольцу снизу примыкала совершенно окислившаяся
круглая бляшка. Кольцо налегало на ряд бус.
В области правой ключицы оказалась часть
такого же другого кольца и остатки бляшки.
На предплечьях обеих рук было по два браслета из четырехгранного бронзового прута со
специально завитыми концами. Кости каждой
руки возле браслетов охватывали два ряда
пастовых бусин с редкими медными пронизками. Бусы, видимо, украшали обшлага одежды.
В области живота и перед ним, спускаясь
почти до колен, по дну могильной ямы было
найдено несколько десятков пастовых бус.
Местами они были расположены рядами. Видимо, бусы были нашиты на нижнюю часть
' Столь же нарядное женокое погребение (№ 13)
было открыто О. А. Граковой в Алексееаском могильнике. Труды ГИМ, XVII, 1948.
2 Свердловский областной музей.
18»
140
к . в. САЛЬНИКОВ
платья или передника. На едва прослеживающихся остатках костей в области колен были
найдены
бронзовые
круглые
полушарные
бляшки с двумя отверстиями для нашивания
В нижней части голени одной из ног, у лодыжки была обнаружена нить из бронзовых и
настовых бусин, охватывавших ногу. Спереди
эти бусы образовывали что-то вроде розетки.
Сзади таза у крестца лежала кучка просверленных зубов животных, клыки и резцы собаки и резцы домашнего быка. Эти клыки и
зубы животных были, по всей видимости, привешены к поясу наподобие своеобразной
кисти.
Подобные украшения были найдены во многих могильниках:
АлакульБакланское
Исаково^, Петропавловск^, Урал-Сай, Киргильда, Кунак-Бай
Алексеевка
Тулайкинский аул ^ и др.
К подобным украшениям относятся: пастовые белые бусинки
бронзовые бусы двух
родов: кольцевые (согнутые из проволоки ® и
бочонкообразные 'оу или из граненого прута
иногда со спирально завитыми концами
по
одному — по три на каждой руке; просверленные клыки и зубы собаки и лисицы, а также
резцы быка и просверленные ископаемые третичные раковины
Разнообразные медные
пластинчатые привески и бляшки ромбические, круглые, крестообразные, очковидные и
листовидные входили наравне с бусами в состав ожерелий и украшений других частей костюма. Особенно часто бусы встречаются в
виде низок, охватывающих нижнюю часть голени повыше лодыжек.
Одежда женщин состояла из платья, шапочки и кожаной обуви. Платье шилось из шерстяной ткани длиной несколько ниже колен
1 К. В. С а л ь н и к о в . Курганы на озере Алакуль.
2 В. П. Б и р ю к о в . Природа и население Шадринского округа Уральской области, Шадринск, 1926.
3 С. П. Д у 'р ы л и н. Раскопки под Челябинском.
••Ю. П. А р г е н т о в с к и й . Отчет о раскопках у
г. Петропавловска. Архив ИИМК, д. № 89 за 1911 г.
5 М. П. Г р я 3 и о в. Погребения бронзовой эпохи
в Западном KaaaxcTaiHe, рис. 24, 13.
®0. А. К р и в ц о в а - Г р а к о в а . Алексеевское поселение и могальник, стр. 110-Hlll.
^ Б. Н. Г р а к о в . Работы в районе проектир|уе:Мых
южно-уральсиих гидроэлектростанций.
® М. П. Г р я з н о в. Погребения бронзовой эпохи р
Зйпадном Казахстане, рис. 24, 13.
В андроновских погребениях помимо пастовых белых бусинок встречаются также бусиики голубого или
зеленоватого оттенка, что объясняется пропитьвванием
их окисью меди от соседних бронзовых украшений.
Поэтому нам кажется ошибочным мнение многих исследователей, что наравне с белыми в андронавоких
погребениях были и голубые бусинки.
9 М. П. Г р я з н о ® . Погребения бронзовой эпохи в
Западном Кавахстане, рис. 24, Р, 11.
О. А. К р и в ц о в а - Г р а к о в а .
Алексеевское
поселение и могильник, стр. 112.
" М. П. Г р я з н о е . Погоебения бронзовой эпохи в
Западном Казахстане, рис. 21, 1.
О. А. К р н в ц о в а - Г р aiKoiB а. Алексеевское
поселение и могильник, стр. 111, рис. 37, 1, 2.
К. В. С а л ь н и к о в . Курганы на озере Алакуль.
И с длинными рукавами. Обшлага рукавов
обшивались рядами бронзовых бусинок. Юбка
от пояса до подола спереди также была украшена рядами белых пастовых бусин. Кроме
погребения № 9 в кургане № 13 на оз. Алакуль, указание на такое украшение мы находим в кургане № 6 у г. Петропавловска, где
на дне могилы «в тонком красноватом слое,
образовавшемся как бы от сгнившей красной
материи, найдено много бисера из пасты, служившего, вероятно, вышивкой»
Платья шились из тканей, окрашенных в разные оттенки
красного цвета: яркокрасный, фиолетово-красный. Красителем служил крапп, добывавшийся из корней марены
В качестве застежек употреблялись деревянные, костяные или глиняные палочки с округлыми концами и перехватом для привязи в середине. Такая застежка, видимо, глиняная,
была найдена в Замараевских курганах
Волосы заплетались в несколько кос, свободно спускающихся по спине, причем каждая
из них украшалась нитями бус, привесок, пронизок и просверленных зубов и клыков собаки.
Поверх волос на голову одевались вязаные
шапочки в холодное время с наушниками, а
летом украшенные бронзовыми блестящими
обручами и кисточкой или султанчиком на
верхушке. К волосам или шапочке у висков
прикреплялись бронзовые спиральные височные колечки
Обувь представляла собой чтото вроде ботинок. Над лодыжками она была
обшита низками бронзовых бус, собранных
спереди в розетку. Что эти низки являлись
оторочкой верха обуви, а не были ножными
браслетами, видно из их положения на костях.
Браслеты должны были бы помещаться ближе
к ступне. Низки ж е бус обнаруживаются
всегда выше лодыжек, иногда на высоте целой
трети голени, где они могли держаться только
будучи нашитыми.
Поверх платья грудь украшали бронзовые
кольца ® по одному с каждой стороны груди в
области ключиц и несколько рядов бус бронзовых же или белых пастовых с очковидными ® и крестообразными ^ привесками. Иногда
• Ю. П. А р г е н т о в с к и й . Отчет о раскопках у
г. Петропавлавока.
^ Г . П. С о с н о в с к и й . Древнейшие шерстяные
ткани Сибири. ПИДО. 1934, № 2.
3 Коллекция фотонегативов В. Я. Толмачева. Фотоархив ИИМК.
,
••О. А. К р и в ц о в а - Г р а к о в а . Алексеевское поселение и могильник, стр. 110, рис. 35, 6.
5 М. П. Г р я 3 н о в. Погребения бронзовой эпохи в
Западном Казахстане, рис. 24, 3.
Нагрудные кольца, состоящие из деревянного прутика, обернутого бронзовым листом, до сих пор встречаются в разрушенных могилах и на основаиии внешнего сходства рассматриваются как браслеты. Находка
в погребении № 9 из кургана № 13 на оз. Алакуль
этих колец в непотревоженном состоянии впервые позволила опровергнуть это мнение.
5 Там же, рис. 24, 20.
^ Н. Н. Б о р т в и и. Доисторическое прошлое Курганского округа. «Кургмюкий округ». Курган, 1930.
БРОНЗОВЫЙ ВЕК ЮЖНОГО
ожерелье дополнялось бронзовой желобчатой
гривной, сходной с головным обручем. Единственная находка такой гривны известна из
раскопок О. А. Граковой в Алексеевском могильнике. Кроме того, от ворота спускалась
нить бус, разветвлявшаяся в нижней части
груди на несколько нитей, из которых каждая
заканчивалась пластинчатыми привесками разных форм. Весьма вероятно, что эта вертикальная нить бус являлась концом шнурка,
которым стягивался ворот. Бусы нанизывались на крученые шерстяные нити или нити из
сухожилий. В талии платье охватывал пояс,
к которому сзади был привешен пучок амулетов — просверленных зубов собаки и домашнего быка. Этот нарядный костюм дополняли
массивные, сделанные из граненого прута желобчатые браслеты, по нескольку экземпляров
на каждой руке. Известна одна находка бронзовых булавок, составленных из стержня и так
называемой «очковидной привески». Последняя служила навершием булавки, будучи перевернута вниз петлей, и в таком положении
прикреплена обоймицей к стержню. Но назначение этих булавок неизвестно, так как найдены они были (одна целая и три фрагмента)
в разрушенном погребении К
Далеко не во всех женских погребениях
можно обнаружить признаки такого нарядного
с большим количеством украшений костюма.
Известны могильники, где женские костяки
сопровождаются совсем незначительным числом украшений. А в других, наоборот, часто
даже детские костяки снабжены ожерельями
в несколько рядов, обшивкой из бус по краю
обуви и т. п. (Алакуль). Поражает количество
металла, употреблявшегося для самых различных украшений. Иногда даже для скрепления
отдельных частей одежды служили медные
скрепки (Исаково)
Что касается мужского костюма, то можно
только предполагать, что он шился также из
шерстяной материи, но о покрое его никаких
данных не имеется.
ТП. ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ
Скотоводство, как мы видели выше, было
ведуш;им занятием жителей Зауралья бронзовой эпохи. Благосостояние общества зависело
от количества скота, от умножения стад. Но
скот 'был приручен мужчиной, ухаживал за
ним мужчина же. «Поэтому скот принадлежал ему; ему же принадлежали и полученные в обмен на скот товары и рабы. Весь
избыток, который теперь давал промысел, доставался мужчине; женщина участвовала в
' Ю. П. А р г е н т о в с к и й . Отчет о р>аокопках у
г. Петропавловска.
2 С. Н. Д у р ы л и н. Раскопки под Челябинском,
стр. 113.
ЗАУРАЛЬЯ
141
потреблении его, но не имела доли в собственности»
Роль женщины в производстве теперь была
незначительна. Она обрабатывала мотыгой
поле, собирала дикорастущие плоды и коренья,
вела домашнее хозяйство, но основой благосостояния общества был скот — собственность
мужчин. В результате этого «муж захватил и
в доме бразды правления, а женщина утратила свое почетное положение, была превращена в слугу, в рабу его похоти, в простое
орудие деторождения»
Многочисленные иллюстрации подчиненного
положения женщины, которое характерно для
родового общества на его патриархальной
стадии, мы находим в погребальных обрядах
Зауралья в эпоху бронзы.
Те немногие поселения, которые были исследованы, дали полуземлянки крупных размеров
с площадью от 90 до 300 кв. м. В таких
жилищах могло обитать по нескольку десятков человек, объединенных общим хозяйством. Это были большие патриархально-семейные общины.
Скотоводство в соединении с мотыжным
земледелием требовало большой затраты сил,
но затраченная работа окупалась таким количеством жизненных средств, которое не только
поддерживало существование общины, но и
давало при некоторых условиях известные излишки. Эти излишки могли приводить к накоплению богатства в виде тех ж е стад. Поэтому теперь стало выгоднее не убивать
военнопленного, что было обычным на предыдущей стадии развития, а заставить его работать, превратить в раба и поручить ему уход
за скотом, обработку поля и т. п. Такое домашнее рабство, характерное для патриархально-родового общества, могло существовать
и у андроновских племен Зауралья.
Судя по размерам жилищ, в каждом из них
могла проживать большая семья от 20—30 до
70—80 человек. Но на поселениях насчитывается до 30—40 жилищ. Если даже предположить, что не все жилища существовали
одновременно, все же население каждого поселка должно было исчисляться несколькими
сотнями человек, а иногда, возможно, превышало тысячу. Каждый род имел свое кладбище, причем иногда удается установить определенный порядок в расположении могил, который заставляет предполагать, что члены
одной патриархально-семейной общины погребались по соседству друг с другом. Особенно
интересны в этом отношении результаты раскопок двух курганов на оз. Алакуль с большим количеством погребений в каждом. В одном кургане оказалось 9, в другом — 4 1 могила. Интересно их расположение. Курганы
' Ф. Э н г е л ь с . Происхождение семьи, частной собственности и государства. Госполитиздгт, 1950, стр. 167.
2 Там же, cTip. 57.
142
к. в. САЛЬНИКОВ
были созданы в результате многократных подсыпок. Центральными и вместе с тем первоначальными могилами в обоих курганах были
две параллельно по соседству расположенные
могилы. Вокруг них концентрическими кругами или полукругами были размещены остальные могилы взрослых и детей. По своим размерам, устройству и составу сохранившегося
инвентаря (курганы были разграблены) центральные могилы выделяются из общей массы.
Нет сомнения, что эти курганы представляют
собой усыпальницы патриархальных семей с
могилами глав семей в центре и рядовых членов по периферии. Кроме описанных нами, еще
известен только один курган, который можно
назвать также многомогильным. Это курган,
исследованный в 1893 г. возле дер. Курганской на Тоболе. В нем под снятой половиной
насыпи оказалось пять могильных ям
В могильниках же, содержащих только по одному
погребению под каждой насыпью, надо предполагать группировку курганов рядовых членов патриархально-семейной общины вокруг
кургана старейщины. Такое явление зарегистрировано в ряде могильников в Адамовском
районе на востоке Чкаловской области. Раскопок здесь не производилось, но внешний
вид не оставляет сомнения в том, что курганы
относятся к андроновской культуре 2.
Обе центральные могилы первого кургана
(№ 8) на озере Алакуль содержали парные
погребения, остальные семь могил этого кургана детские, причем в Д'^ух из них было положено по нескольку детей: два и три. Во втором кургане (№ 13) более крупная из центральных могил содержала трех покойников:
двух мужчин и одну женщину (старуху), другая центральная могила была настолько разрушена, что в ней сохранилось всего несколько
обломков костей, по которым устанавливается,
что это обломки женского костяка. Не исключена возможность, что от другого костяка в
результате ограбления не сохранилось ни одной кости. Прочие могилы этого кургана, за
исключением нескольких детских, были также
разграблены. По сохранившимся немногим костям можно установить, что из десяти могил
взрослых (в обоих курганах) пять бесспорно
были парными. В остальных количество погребенных не устанавливается за полным их разграблением.
Парные погребения в зауральских андроновских могильниках часто встречались и
раньше. Из числа известных нам исследованных погребений взрослых 32%'падают на парные погребения, а в отдельных могильниках
этот процент повышается до 45—55 (Алакуль,
Урал-Сай). Во всех случаях антропологиче' А . Н е i к е 1. Antiquites de la Siberie Occidentale,
Memoires de la Societe finno-ougrienne, VI, Helsingfofs,
1894.
2 И. A. К a с т а н be. Древности Киргизской степи
и Орен'бургокого края, стр. 63.
ского исследования костяков ' таких погребений один костяк принадлежит мужчине, другой— женщине. При этом погребенные всегда
лежали лицом друг к другу. Сомнений в одновременности захоронения обоих костяков ни
одна могила не вызывала. Таким образом,
в этих погребениях мы можем видеть совместное захоронение мужчины и женщины, находившихся в супружеских отношениях, причем
женщина умерщвлялась насильственно.
• Об изменении роли женщины в обществе
андроновцев говорит и положение женских костяков в парных погребениях. В подавляющем
большинстве одиночных могил костяки, в том
числе и женские, лежат на левом боку, в парных погребениях это господствующее положение придается мужчине, а женщина кладется
на правый бок. В раскопках у пос. Ново-Аккермановка встречено одно парное погребение,
в котором женский костяк частично покрывал
кости мужчины и находился в такой неестественной позе, что вызвал у исследователя
предположение о насильственной смерти и
сбросе женщины в могилу
Сходное положение имел женский костяк в погребении № 2
кургана № 2 у аула Дынды-Бай в Караганде.
Необходимо отметить случаи, когда в парных погребениях при костяках мужчины среднего и даже пожилого возраста оказывались
костяки очень молодых женщин в возрасте
15—20 лет, в некоторых случаях просто подростков (Кунак-Бай, погребение № 2 З; Алакуль, курган № 8, погребения № 2 и 7, курган
№ 13, погребение № 28
Впрочем, есть случаи захоронения людей и очень молодого возраста в обоих погребениях®. Эти факты заставляют поставить вопрос, с чем мы имеем
здесь дело: с ранними браками, многоженством или рабством?
У скотоводов андроновских общин существовал обмен.
«Пастушеские
племена
выделились из
остальной массы варваров: это было первое
крупное общественное разделение труда. Пастушеские племена производили не только
больше, чем остальные варвары, но и производимые ими средства к жизни были другие.
Они имели, сравнительно с теми, не только
молоко, молочные продукты и мясо в гораздо
больших количествах, но также шкуры, шерсть,
козий пух и все возраставшее с увеличением
массы сырья количество пряжи и ткани. Это
' М. П. Г р я з н е в . Описание костей человека из
древних могил на р. Урале. М. Н. К о м а р о в а . Черепа бронзовой эпохи из могил по левым притокам
р. Урала. Там же.
2 Г. В. П о д г а е ц к и й . Могильник эпох1И бронвы
близ г. Орска.
3 М. П. Г р я 3 н о в. Погребения бронзовой эпохи в
Западном Казахстане.
' К . В. С а л ь н и к о в . Курганы на озере Алакуль.
5 М. П. Г р я 3 н о в. Погребения бронзовой эпохи в
Западном Казахстане.
БРОНЗОВЫЙ ВЕК ЮЖНОГО ЗАУРАЛЬЯ
впервые сделало возможным регулярный обмен»
Обмен велся между целыми общинами, представителями которых выступали их главы.
Предметом обмена служил скот и продукты
животноводства, особенно, вероятно,
гкани.
С тканями, орнаментировавшимися теми же
элементами, что и посуда, проникали к лесным
охотникам и рыболовам Среднего Зауралья
геометрические мотивы в орнаментике, которые мы часто видим на сосудах шигирских
стоянок
Охотничье-рыболовческие племена восточного склона Урала, с которыми соседили андроновцы, были обладателями
месторождетшй
различных пород камня, необходимого для
приготовления оружия и других поделок, как,
например, литейных формочек из талька. Не
исключена возможность, что с Урала в лесостепь к племенам, обитавшим на нижнем течении р. Исети, где месторождений меди не
было, шла сырая медная руда. Уровень производства охотничьих племен Урала был ниже.
Они не могли выделить много свободного времени для развития металлургии. К тому ж е
р. Исеть служила прекрасным путем для сношений: начинаясь на территории шигирских
племен, она протекала ниже по
землям
андроновцев.
Другое положение мы видим в тех районах,
где обладателями рудных месторождений были скотоводческие степные племена, как, например, в районе г. Чкалова. Здесь велась не
только добыча руды, но скотоводческие племена могли выделить рабочую силу и для
выплавки готового металла для обмена. Предметами обмена служили готовые бронзовые,
а также золотые изделия.
Вместе с тем не нужно забывать, что по
уровню социально-экономического
развития
шигирские племена не сильно отстали от ,андроновских. У них уже созрела почва для восприятия культурных достижений своих соседей. Этим объясняется такое широкре распространение в орнаментике шигирской керамики андроновских элементов, а на более
поздних шигирских стоянках мы обнаруживаем уже следы собственной металлургии, знакомство с которой, несомненно, также пришло
из степи.
Но сношения не были ограничены ближайшими территориями. Андроновские элементы
в керамике прослеживаются вплоть до Прикамья, где они обнаружены в составе культур1 Ф. Э н г е л ь с . Происхождение семьи, частной
собствеиности м государства, Гоопачитиздат, 1950.
- 2 Вопрос о зависимости некоторых орнаментальных
М0ТИВ01В в керамике стоянок так называемой шигирской культуры от андроновских орнаментальных мотивов еще не решен. Так, например, заштрихованные треугольники встречаются на «шигирских» сосудах со стоянок гораздо более древних, чем ранняя стадия аидроновской культуры.— Ред.
143
ного слоя Луговской стоянки Ч с другой стороны, западно-уральские, в том числе прикамские, элементы устанавливаются в керамике
андроновских памятников Зауралья: примесь
раковин, сосуды с «воротничками» ананьинского типа среди сосудов замараевской стадии.
Накопление богатств в виде стад, орудий
труда и оружия из металла, чему способствовал развившийся обмен, привело к переходу
богатств из владения рода во владение отдельных патриархальных семей, к зарождению имущественного неравенства этих семей.
Хозяйственные интересы патриархальных семей начали обособляться от интересов рода, и
на общих родовых кладбищах каждая семейная община стала выделять особые участки,
сооружать самостоятельные земляные усыпальницы-курганы (Алакуль). Но все же, хотя
патриархальный строй и утвердился уже, это
был начальный его период. Имущественное
расслоение зашло еще недалеко. Правда, наравне с погребениями, содержащими только
глиняные сосуды, мы встречаем могилы с
бронзовыми украшениями, браслетами, бусами, привесками и т. п. Но личными украшениями дело обычно и ограничивается. Большого количества оружия и других ценностей в
могилах мы не видим.
ТШ. РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
Религиозные представления андроновцев, насколько позволяют судить археологические
данные, были связаны, главным образом, с
почитанием солнца и огня. О верованиях того
времени мы имеем возможность судить прежде всего по погребальным обрядам, поскольку
именно из этой области
накоплено больше
всего фактов. Другим источником могут служить украшения и орнамент на различных
предметах, главным образом на керамике.
Выше уже говорилось, что для андроновской эпохи характерно существование двух обрядов погребения: трупосожжения (более раннего) и трупоположения. Но при обоих способах погребения мы видим заботу о покойнике,
снабжение его пищей и другими предметами,
что свидетельствует о вере в душу и в загробную жизнь.
Жизнь и благосостояние андроновских общин как
скотоводческо-земледельческих в
сильнейшей степени зависели от природных
факторов, от состояния погоды. Вполне естественно, что человек воспринимал
именно
солнце как источник жизни. Солнце, небо посылают тепло, дождь, которые необходимы
для полей и лугов. Солнце, небо населены,
по представлениям андроновцев, светлыми,
1 А. В. З б р у е в а . Памятники эпохи бронзы в Западном Приуралье и ананьинская эпоха. «Первое
Уральское археологическое совещание», г. Молотов
1948, стр. 29.
144
к. в. САЛЬНИКОВ
добрыми духами, покровителями человека.
ПрОТИЕОПОЛОЖНОСТЬЮ им являются холод, зима,
темнота, смерть, темные злые духи, враждебные человеку. Не зная законов природы, человек был совершенно беспомощен перед враждебными ему силами, ожидал благосклонности
солнца, боялся злых духов, «...бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, чудеса и т. п.»
Когда человек умирал, нужно было охранять его от злых духов, обеспечить ему счастливую загробную жизнь. Лучшим средством
было сожжение трупа. Огонь — охранитель от
темноты, диких зверей, злых духов. Вместе с
тем, сожжение является как бы сопричастием
через огонь с самим солнцем. Вот где источник обряда трупосожжения, повсеместно распространенного в погребальных памятниках
андроновской культуры, особенно ярко представленного в районе г. Челябинска. Здесь
имеются целые могильники, где этот способ
погребения был единственным. Он рассматривается нами как древнейший. Позднее трупосожжение сменилось трупоположением. Но и
при этом способе погребения культ огня, культ
солнца выступает местами очень ярко. Труп
не стали сжигать, но в могилу его сопровождают символы огня, а часто и сам огонь. В ряде курганов у г. Петропавловска
обнаруживали уголь, „золу, красную краску. В кургане
№ 4 «около обломков черепа земля была
красноватая», в кургане № 8 «в юго-западном
углу могилы было углубление в 25 см, над
которым была красноватая земля». В кургане
№ 6 отмечается тонкий красноватый слой, образовавшийся «как бы от сгнивания красной
материи». Мало вероятия, чтобы красная материя могла оставить заметно окрашенный
след; надо полагать, что здесь была обычная
посыпка красной краской дна могилы. Наконец, в кургане № 5 на высоте 30—35 см от дна
могильной ямы обнаружены прослойки угля и
з о л ы Т о же самое мы видим и в курганах
на оз. Алакуль. В ногах детского погребения
№ 1 в кургане № 8 стоял опрокинутый вверх
дном горшочек, наполненный красной краской.
Под опрокинутым же сосудом в ногах центрального (№ 2) погребения кургана № 13 на
дне могилы оказалась кучка пепла от сожжения чего-то очень мелкого, может быть, травы. Обнаружены опрокинутые сосуды и в нескольких других погребениях. В погребении
№ 19 кургана № 13 костяк ребенка перекрывали остатки полусожженных жердей. Встречались отдельные угли и в других могилах.
Уголь и зола, как результат действия огня,
вполне могли заменять его. Красная краска
сходством цвета символизировала огонь, а через него и солнце.
' В. И. Л е н и н . Соч., изд. 4-е, т. X, стр. 65.
П. А р г е н т о в с к и й . Отчет о раскопках у
г. Петропавловска.
Символы солнечного божества мы видим и
на
керамике — кресты,
ромбы,
круги —
и в украшениях: те же крестообразные бронзовые подвески, входящие в состав ожерелий
(Исаково, 1924; Алакуль, курган № 13, погребение № 32), круглые бляхи, покрытые
концентрическими кругами с круглой выпуклиной («солнцем») в центре; такие бляхи
найдены в курганах на оз. Алакуль и в
Алексеевке. На одной из алексеевских блях
от центральной выпуклины отходят крестообразно по три линии (луча); в этом орнаменте особенно ярко проявилась солярная символика.
Нужно с особой осторожностью относиться к предметам, которые обычно рассматриваются как личные украшения. В эпоху первобытно-общинного строя украшения часто являлись одновременно и магическими предметами — амулетами, оберегами. Может быть,
большинство предметов скорее выполняли эти
магические функции, чем являлись украшениями в нашем смысле.
Неустойчивость функционального назначения
«украшений», которую мы наблюдаем в памятниках андроновской культуры, подчеркивает скрытое в них значение магического порядка. Очковидные привески и в составе ожерелий, и как составная часть булавки будут
одинаково выполнять свои магические функции оберегов, как и совершенно аналогичные
по форме желобчатые гривны, в одном случае,
и головной обруч, в другом. Важна была форма и внутренний магический смысл, в нее
вкладывавшийся,
а не внешняя
функция
«украшений».
Выше говорилось, что для андроновских погребальных памятников южной степной части
рассматриваемой
нами области характерно
применение кольцевидных каменных сооружений. Для полосы современной лесостепи обычным погребальным памятником в андроновских могильниках будут земляные курганы.
Однако, и здесь имеются случаи применения
кольцеобразных каменных выкладок, но уже
обязательно в соединении с курганной насыпью. О курганах близ
пос.
Смолино
Н. К. Минко говорит: «По словам местных казаков, основания курганов были
обложены
камнями, но камни эти разобраны ими на постройки»
В двух курганах у с. Федоровки
могильные ямы под насыпью окружали кольцевидные выкладки из небольших камней шириной в 2—3 м. В связи с этим необходимо
указать на курган № 8 возле дер. Курганской
близ г. Кургана, исследованный А. Гекелем в
1893 г. Раскопана была только половина кургана, причем в насыпи оказалось четыре столба, поставленных с правильными интервалами в 4,7 м друг от друга и в таком порядке.
' Н. К- М и н к о . Отчет о раскопках в окрестностях г. Челябинска в 1907 г.
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
ЧТО если предполагать продолжение их под
невскрытой частью насыпи, то получится круг.
Так как курган с методической стороны был
недостаточно тщательно исследован и содержал разновременные погребения, то с уверенностью относить этот круг столбов к памятникам андроновского времени нельзя.
Кольцеобразные выкладки из камней, так
называемые кромлехи, широко известны в погребальных памятниках и других сооружениях ритуального значения и не ограничиваются одной узкой эпохой и территорией. Во всех
случаях они должны быть связаны с культом солнца.
Солярное значение кромлеха хорошо выявлено Б находках на Днепропетровщине. На
поселении бронзовой эпохи, хронологически
близком времени андроновской культуры, был
обнаружен круг из камней диаметром в 3,4 м.
«В середине круга, на уровне основания лежал большой плоский камень, под которым
оказался кусок красной краски. Сооружение
было поставлено на уровне основания культурного слоя стоянки, в который и входило полностью на всю свою в ы с о т у » Э т о
редкое сочетание ритуального сооружения на
поселении в виде круга из камней с лежаш,ей под ним красной краской прекрасно подтверждает солярную символику и того и
другого.
На поселениях андроновской культуры известно лишь одно чрезвычайно интересное культовое место — жертвенный холм на Алексеевском селище. По сообщению открывшей его
О. А. Граковой, жертвенный холм представляет собой небольшое естественное возвышение, расположенное на окраине поселения и
на границе с могильником. Таким образом, он
как бы отделял жилища живых от жилищ
мертвых и одновременно связывал их. Холм
был заполнен врытыми в него сосудами с
крышками. Последними служили большие черепки таких же сосудов. Здесь же оказались
ямы с обугленными зернами пшеницы и сожженные кости животных. Все это — жертвенные приношения предкам. Центр холма оказался свободен от сосудов. Здесь, вероятно,
совершались религиозные церемонии. Культ
предков как-то сочетался с культом огня и
солнца. Посредством огня, через сожжение
дары доставлялись предкам, которых боялись
и которых желали умилостивить, от которых
ждали помощи в хозяйственной деятельности.
Это же стремление умилостивить предков
можно усмотреть в обряде зарывания жертв
предкам в сосудах, спустя известное время
после погребения. Такие сосуды в насыпях
встречены в курганах у Федоровки, у Петропавловска и на оз. Алакуль.
' М. А. М и л л е р . Памятники родового общества
на Игренском полуострове. ПИДО, 1935, А1Ь 9—10,
стр. 176.
17 Материалы по археологии, Л"» 21
ЗАУРАЛЬЯ
145
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Недостаточность данных не позволила нам
во всей полноте проследить развитие отдельных элементов культуры по различным стадиям андроновской эпохи Зауралья. Но общая
схема развития местного общества во II—I тысячелетиях до н. э. вырисовывается достаточно
ясно.
В хозяйстве степной и лесостепной зоны
Западной Сибири, Казахстана и Зауралья к
середине И, тысячелетия до и. э. происходят
крупные сдвиги: развиваются скотоводство,
земледелие, осваивается обработка металлов.
Происходит выделение скотоводческих племен.
Совершается первое великое общественное разделение труда, которое неизбежно приводит й
усилению межплеменных сношений и обмена,
облегчавшихся в условиях степи отсутствием
естественных препятствий для передвижений.
В результате этого процесса на огромной
территории от Енисея до Урала образовалось
обширное объединение племен
андроновской
культуры с устойчивым антропологическим
типом населения европеоидного облика.
В основу общности племен андроновской
эпохи легли различные культурные элементы.
Процесс сложения этой общности протекал неравномерно в различных районах. В предшествующую эпоху, в первой половине II тысячелетия до н. э., мы видим на востоке указанной территории энеолитическую афанасьевскую
культуру, носители которой уже были знакомы со скотоводством. Здесь развитие общества шло более быстрыми темпами, чем в западных районах. Неолитические степные культуры Центрального и Северного Казахстана и
среднего течения р. Урала нужно рассматривать как второй компонент андроновской культуры. Наконец, на северо-западе, в бассейне
нижнего течения р. Исети, андреевские и раннешигирские племена охотников и рыболовов
лесостепи также трансформировались в носителей андроновской культуры.
Новая экономическая основа, скотоводство,
способствовала процессу скрещивания этих
разнородных элементов и слияния их в одну
культуру нового облика, охватывающую огромную территорию. Восточные племена (носители афанасьевской культуры)
и племена
центральной полосы полностью растворились
во вновь образовавшемся объединении, были
им ассимилированы. Из племен же северо-запада (носители андреевской и шигирской культур) этим процессом были захвачены только те,
которые обитали в физико-географических условиях, способствовавших переходу к скотоводству, т. е. племена лесостепного Южного
Зауралья. Остальная же часть этих племен,
более северная, лесная, продолжала развиваться на старой экономической основе.
Поэтому нам трудно сейчас установить, результатом чего являются в андроновских
146
к . в. САЛЬНИКОВ
памятниках изредка встречающиеся неолитические элементы. Нужно ли их рассматривать
как доказательство сношений с соседними
лесными племенами, в культуре которых долго
еще держались неолитические традиции, или
эти архаические элементы являются доказательством неолитической основы андроновской
культуры.
При сложении общности племен андроновских не могло не сохраниться на столь огромной территории известного своеобразия в
культуре отдельных районов. В основе этого
своеобразия лежало различие тех элементов,
из которых развилась андроновская культура,
особенности естественно-географических условий и исторического развития. В частности, на
западе области распространения
андроновской культуры ясно прослеживаются два таких района, характеризуемых
различными
археологическими памятниками, которые являются объектами нашего исследования.
В лесостепи, в районе Челябинска и в Курганской области, археологические памятники
представлены частыми крупными селищами и
земляными курганами. В степной же зоне по
среднему течению р. Урала, от Магнитогорска
до Чкалова, селища крайне редки и незначительны по площади, а среди погребальных памятников наравне с курганами широко распространены могильники, состоящие из «каменных колец». Эти особенности отражают в
какой-то мере племенные различия и различия
в экономике,
основанные на особенностях
географической среды.
Но перечисленными факторами не исчерпываются причины известного обособления отдельных районов внутри в общем
единой
андроновской культуры. Немалую роль здесь
играли те связи, которые установились с племенами соседних культур. Как показали исследования М. П. Грязнова и Г. В. Подгаецкого, андроновские
памятники
в
районе
г. Орска носят, особенно в керамике, черты,
характерные для срубно-хвалынских памятников Поволжья. Далее к западу эти связи приводят к образованию целой «пограничной» по.носы, где в археологических памятниках эпохи
бронзы тесно переплетаются черты андроновской и хвалынской культур, образуя какой-то
культурный гибрид. Эта полоса тянется приблизительно по линии Бузулук — Стерлитамак
и представлена такими памятниками как курганы у с. Погромного Троицкого района Чкяловской области ^ и курганы у хутора Кашкара близ г. Ишимбая
Наоборот, северные зауральские памятники,
в зоне лесостепи, обнаруживают связи с лес-
ными культурами: шигирской, андреевской,
абашевской.
В керамике шигирских памятников Среднего
Зауралья заметно сильное влияние андроновской культуры, которое прослеживается как в
форме сосудов, так, главным образом, в наличии элементов красочного
андроновского
орнамента. Это влияние чувствуется также в
облике металлических изделий, о чем свидетельствуют однородные плавильные чаши на
ножках, обнаруживаемые на андроновских селищах (Кипель, Чесноко'вская пашня) и на стоянках шигирской культуры (Палкино).
О переживаниях традиций
андреевской
культуры, поддерживаемых позднейшими сношениями с северными племенами района Тюмени, говорят находки на Замараевском селище обломков глиняных грузил липчинского
типа и цилиндрических грузил с продольным
отверстием.
Абашевская культура, как показали исследования, не только достигает Западного Приуралья, но проникает и в Зауралье. Через ее
посредство, надо полагать, и попал к андроновским племенам обычай примешивания к
глине сосудов толченой раковины. Эта примесь обычна для археологических памятников
Западного Приуралья и лишь как редкое
исключение встречается в андроновских селищах Зауралья. С другой стороны, такой оригинальный способ лепки сосудов, как лепка
на основе из матерчатых мешочков, характерный для алакульской стадии андроновской
культуры Зауралья, применялся, видимо, и
уральскими абашевцами. Об этом говорит находка черепков с отпечатками ткани вместе с
типично абашевскими медными привескамирозетками у дер. Кусеево в Башкирии. Устанавливаются также общие формы бронзовых
изделий в памятниках абашевской и андроновской культур: желобчатые обручи^ желобчатые браслеты, очковидные привески и т. д.
Отсутствие на интересующей нас территории изученных памятников переходного периода от эпохи неолита к эпохе бронзы лишает
нас возможности детально проследить генезис
андроновской культуры. Большую ценность в
этом отношении представляет находка на
р. Чаглинке близ г. Кокчетава, где в погребении андроновского типа оказалось много
изделий из кремня и кости: наконечники
стрел, молоток, шило. К сожалению, об этой
находке мы располагаем лишь перечнем предметов в работе М. Н. Л е н т о в с к о г о д а сообщением Г. П. Сосновского, который расценивал чаглинское погребение как весьма архаичное.
' К. В. С а л ь н и к о в . Курганы у с. Погромного
Троицкого района Чкаловской области.
2 П. А. Д м и т р и е в и К- В. С а л ь н и к о в . Отчет
Уфимской экспедиции, Археологические исследования
в РСФСР в 1934—1936 гг. Л., 1941.
' М. Н. Л е и т о в с к и й . Памятники древней культу1ры в южной половине ПетропавлоЕОКого округа 'Казахакой ССР, Кокчетав, год шдания не указан.
Наши ПОПЫТКИ я а й н и коллекцию с р . Чагливки в
г. Молотове, где они должны, по слов&м М. Н. Лен
товокого, «раниться, не увенчались успехом.
БРОНЗОВЫЙ ВЕК ЮЖНОГО ЗАУРАЛЬЯ
Но мы видим, что поселения неолитического
облика, принадлежавшие рыболовам и охотникам середины II тысячелетия до и. э., во второй
половине этого тысячелетия сменяются в Южном Зауралье скотоводческо-земледельческими
поселениями федоровской стадии андроновской культуры. При этом бесспорно, на наш
взгляд, что приручение животных в лесостепном
Зауралье произошло в начале федоровской
стадии или незадолго перед тем. Мелкая порода
лошади в памятниках федоровской стадии
и использование ее как мясного животного в
пищу говорят в пользу этого предположения.
В самом конце II тысячелетия до н. э. на
алакульской стадии произошли значительные
изменения в хозяйстве насельников андроновских селищ. Относительное развитие земледелия, освоение заготовок корма на зиму,
устройство, может быть, загонов для скота
способствовали улучшению пород домашних
животных, развитию скотоводства, умножению
стад и на этой базе повышению экономического уровня населения. На алакульской стадии мы видим широкое, всестороннее использование продуктов животноводства. Развивается ткачество, плетение, вязание из шерстяной
пряжи. Д а ж е при изготовлении сосудов стал
широко применяться способ лепки на мешочках из шерстяной ткани. Лошадь из животного, употреблявшегося в пищу, превращается в ездовое. На этой стадии окончательно
оформляются
патриархально-семейные отношения. Внутри рода, видимо, начинает выделяться некоторая прослойка воинов, для которых вооруженные грабительские набеги имеют
самодовлеющее значение. Это в их могилах
обнаруживаются целые костяки коней, надо
думать, верховых, а не отдельные кости,
остатки положенной покойнику пищи. Тут
уже налицо элементы зарождающегося эконот
мического неравенства. Отдельная семья теперь
все более и более начинает противостоять роду.
На замараевской стадии в VIII—VII вв. до
н. э. скот из владения рода, повидимому, переходит во владение отдельных патриархальных семей. Для размножившихся стад луга
речных пойм сделались тесными. К этому времени заканчивается ксеротермический период,
климат становится более влажным, делается
возможным использование под пастбище открытых степных пространств. Новая форма
скотоводческого хозяйства требовала разбивки крупных оседлых поселков
предыдущей
стадии на ряд мелких кочевий. Новые социально-экономические условия не способствовали сохранению старых родовых кладбищ.
На смену многокурганным могильникам алакульской стадии приходят курганы-одиночки
замараевской стадии. В недрах последней
происходят крупные изменения в экономике,
намечается переход к кочевому и полукочевому скотоводству, формируется общество скифо-сарматского времени.
147
Таким образом, в развитии племен бронзового века Южного Зауралья конца И и
начала I тысячелетия до н. э. прослеживаются
совершенно четко три стадии:
федоровская,
еще со следами, хотя и очень слабыми,
неолитических элементов; алакульская, которую надо рассматривать как период расцвета
андроновской культуры в экономическом отношении, как период окончательного оформления патриархального рода; замараевская
стадия.
Особенности исторического развития племен
Южного Зауралья, сложившиеся в андроновскую эпоху, в дальнейшем становятся еще
более ярко выраженными.
Южно-уральские племена не только сохраняют здесь европеоидные черты, но около начала н. э. андроновская
антропологическая
разновидность
распространяется
вплоть до
Нижнего Поволжья и Ташкента.
Напротив, севернее, в лесостепной зоне, известно большое число городищ, датирующихся
скифо-сарматским временем. Племена лесостепи продолжали вести оседлый образ жизни.
Наличие, с одной стороны, прочных, сложного
устройства жилищ
а с другой — бедность
культурного слоя на городищах
свидетельствуют о полукочевом-полуоседлом хозяйстве
лесостепных племен. В погребальных памятниках прослеживаются
местные традиции
андроновского времени. Они сказываются в
том, что в погребениях скифо-сарматской
эпохи обнаруживаются сильно обгорелые костяки, в могилах находятся
перевернутые
вверх дном сосуды, над которыми оказывается пепел от сожжения трав
Различия в культуре у племен Южного Зауралья и Южного Приуралья около начала
н. э. дополняются и антропологическими особенностями. В эпоху бронзы и в районе
Орска
и в районе Челябинска мы * видим
однородное европеоидное население. Позднее
положение
меняется. Сарматские курганы
прохоровского типа в Оренбургских степях
дают европеоидный тип. Близкий же к ним
по времени и по культуре курган в урочище
Елесина яма у с. Горохова на р. Юргамыше
близ г. Кургана содержал несколько костяков,
черепа которых
носят, по определению
Е. В. Жирова, ярко выраженные монголоидные черты. Н е совсем ясные антропологические сдвиги, приведшие, по наблюдению
Г. Ф. Дебеца, в Минусинском крае около
начала н. э. к появлению первой массовой
' К . В. Са л ь н и к о п. Городище «Чудки» Челябинской области по раскопкам 1937 г. СА, IX, 1947.
2 А. Н. З ы р я н о в . Курганы и городища в Шадринском уезде Пермской губернии и находки в них.
ЗУОЛЕ, 1883, т. VII, вып. 3.
3 М. П. Г р я 3 н о в. Описание костей человека из
древних могил на 'Р. Урале.
М. Н. К о м а р о в а . Черепа бронзовой эпохи из
могил по левым притокам р. Урала. Сб. «Кавана»
МКЭИ, вып. II, Л., 1927.
19*
к. в.
148
САЛЬНИКОВ
примеси монголоидных типов имели, следовательно, место в это же время и в Зауралье.
Это явление надо связывать с установлением
более тесных сношений зауральского населения с Сибирью, что прослеживается по наличию
в археологических памятниках лесостепного
Зауралья конца I тысячелетия до н. э. сибирских форм. Эти сношения, возможно, приводили и к прямым миграциям отдельных этнических элементов с востока на запад. Не нужно также забывать об установлении в середине I тысячелетия до н. э. тесной связи степного,
вернее, лесостепного, Зауралья с районами
' Г. Ф. Д с 6 е U. Проблема з а с е л е н и я с е в е р о - з а п а д ной Сибири по данным антропологии. КСИИМК, IX,
1941.
Нижнего Приобья, выразившейся, как доказал В. Н. Чернецов, в проникновении южного
населения и культуры на север. По всей вероятности, это проникновение совершалось путем скреш,ения южных лесостепных европеоидных, с одной стороны, и северных лесных монголоидных элементов, с другой, что и привело
к смешению черт этих больших рас, характерному для уральского населения.
Таким образом, сложившаяся в середине
II тысячелетия до н. э. путем скрещения разнородных элементов неолитического облика
общность племен андроновской эпохи в дальнейшем, в результате новых скрещений с различными соседями, снова распадается, положив начало новым племенным объединениям
скифо-сарматского времени.
Приложение
Исследование поселения андроновской культуры в Зауралье
Наименование
1. Бакланское
2. Замараевское
3. Барминское
4. 1-е Кипельское
5. 3-е Кипельское
6. Таловское
7. Алексеевское
8. Бобровское
9. Таналыкское
10. Буринское
11. Чесноковская пашня
12. Колпаковское
13. Ново-Буринское
14. Ключ
15. Пашня „Мыс"
16. Низкая пашня
Местонахождение
С. Бакланское, Каргопольского района, Курганской области
С. Замараево, Шадринского района, Курганской
области
С. Бармино, Шадринского района. Курганской
области
С. Кипель, Юргамышского района, Курганской
области
С. Кипель, Юргамышского района, Курганской
области
С. Петровское, Юргамышского района. Курганской области
С. Алексеевка, близ г. Кустаная
С. Бобровка, Троицкого района, Челябинской
области
С. Таналык, Ново-Орского района, Чкаловской
области
Д. Бурина, Буринского района. Челябинской
области
С. Огневское, Багарякского района, Челябинской области
С. Колпаково, Багарякского района. Челябинской области
С. Ново-Бурино, Буринского района. Челябинской
области
На р. Синаре, Багарякского района. Челябинской области
Между сс. Усть-Караболка и Карино, Багарякского района, Челябинской области
На р. Синаре, Багарякского района. Челябинской области
Исследователь
Обследование В. Я- Толмачева
Раскопки К. В. Сальникова
Обследование К. В. Сальникова
Раскопки К. В. Сальникова
Обследование К. В. Сальникова
Обследование К. В. Сальникова
Раскопки О. А. Граковой
Обследование Фомина и Касаткина
Обследование Б. Н. Гракова
Обследование В. Я- Толмачева
Обследование В. Я. Толмачева
Обследование В. Я. Толмачева
Раскопки К. В. Сальникова
Обследование В. Я. Толмачева
Обследование В. Я- Толмачева
Обследование В. Я. Толмачева
I
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
ЗАУРАЛЬЯ
149
Приложение
II
Главнейшие могильники андроновской культуры Зауралья и Приуралья
«и
S.
Наименование
Местонахождение
Тип могильника
Степень изученности
Исследователь и год
исследования
gg
Исаково I
Пос. Исаковский, Сосновского района, Челябинской области
Исаково II Пос. Исаковский, Сосновского района. Челябинской области
Исаково III Пос. Исаковский, Сосновского района, Челябинской области
Исаково IV Пос. Исаковский, Сосновского района, Челябинской области
Исаково V Пос. Исаковский, Сосновского района, Челябинской области
Пос. Смолинский, СосСмолино I
новского района. Челябинской области
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
Раскопан
Н. К. Минко, 1907 г.
Группа курганов
Раскопано три кургана
Н. К. Минко, 1907 г.
Н. К. Минко, 1908 г.
Группа в 25 курганов
Раскопано 2 кургана
Н. К. Минко, 1908 г.
Группа курганов
Раскопано И курганов
Н. К. Минко, 1909 г.
С. Н. Дурылин, 1924 г.
Группа в 10 курганов
Раскопано около 15 кур- Н. К. Минко, 1907ганов
1908 гг.
С. А. Гатцук, 1908 г.
С. Н. Дурылин, 1924 г.
Пос. Смолинский, Сосновского района. Челябинской области
Сухомесовский,
Сухомесово Пос.
Сосновского района,
Челябинской области
Группа в 15 курганов
Группа в 60 курганов
Раскопано 7 курганов
Синеглазово Оз. Синеглазово, Сосновского района. Челябинской области
Сосновка I С. Сосновка районная.
Челябинской области
Сосновка III С. Сосновка районная,
Челябинской области
Сосновка И С. Сосновка районная,
Челябинской области
Пос.
Черняки, СосновЧерняки I
ского района. Челябинской области
Пос.
Черняки, СосновЧерняки II
ского района. Челябинской области
Пос. Черняки, СосновЧерняки 111
ского района. Челябинской области
С. Чурилово, КрасноЧурилово II армейского
района.
Челябинской области
С. Федоровка, КрасноФедоровка
армейского
района,
Челябинской области
Оз. Алакуль, ЩучанАлакуль
ского района. Курганской области
Оз. Маян, Буринского
Маян
района, Челябинской
области
Д. Нурбаково, бывш.
Нурбакова
Аргаяшского кантона.
Баш. АССР
Д. Вагина на р. ТобоВагина
ле, Курганской области
Группа в 50 курганов
Раскопано 5 курганов
М.
П.
Черноскутов,
1908 г.
Н. К. Минко, 1909 г.
С. Н. Дурылин, 1924 г.
Н. К. Минко, 1909 г.
Одиночный курган
Раскопан
Н. К. Минко, 1907 г.
Группа курганов
Раскопано 4 кургана
Н. К. Минко, 1908 г.
Группа в 25 курганов
Раскопано 2 кургана
Н. К. Минко, 1907 г.
Группа в 50 курганов
Раскопано 4 кургана
Н. К. Минко, 1908 г.
Группа в 40 курганов
Раскопано 2 кургана
Н. К. Минко, 1908 г.
Одиночный курган
Раскопан
Н. К. Минко, 1908 г.
Группа около 25 курганов
Раскопан 1 курган
Н. К. Минко, 1909 г.
Раскопано 6 курганов
К. В. Сальников, 1936 г.
Раскопано 2 кургана
К. В. Сальников, 1938 г.
Группа в 46 курганов
Раскопано
курганов
B. Я. Толмачев, 1914 г.
Группа курганов
Раскопан 1 курган
C. И. Руденко, 1928 г.
Группа в 120 курганов
Обследован
Р. Г. Игнатьев, 1923 г.
Смолино II
10
Одиночный курган
Группа в 148 курганов
Группа в 66 курганов
несколько
к. в. САЛЬНИКОВ
150
приложение
ф
ь
с.
а
Наименование
Местонахождение
II (продолжение)
Исследователь и год
исследования
Тип могильника
Степень изученности
Бескурганный могильник
Раскопано около 50 могил
В. П. Бирюков, 1913 г.
В. Я. Толмачев, 1914 г.
Группа в 44 кургана
Раскопан 1 курган
А. Гекель, 1893 г.
Группа
в несколько
десятков курганов
Группа в 8 курганов
Раскопан 1 курган
А. Гекель, 1893 г.
Раскопаны все
Группа
курганов и
могил
Группа в 4 кургана и
4 каменных кольца
Группа в 5 курганов и
19 колец
Группа в 5 курганов и
40 колец
Группа в 7 колец
Группа в 3 кургана и
12 колец
Группа в 19 колец
Раскопано несколько
погребений
Раскопано два кольца
Ю. П. Аргентовский,
1910 г.
Б. В. Соколов, 1921 г.
О. А. Гракова, 1930 г.
Б. Н. Граков, 1938 г.
Раскопано 9 могил
М. П. Грязнов, 1926 г.
Раскопано 2 кольца
М. П. Грязнов, 1926 г.
Раскопано 4 кольца
М. П. Грязнов, 1926 г.
Раскопано 4 кольца
М. П. Грязнов, 1926 г.
Раскопано 13 могил
Г. В. Подгаецкий, 1930 г.
Группа в 18 курганов
и 13 колец
Группа в 12 курганов
и 17 колец
Группа в 8 курганов и
9 колец
Группа в 13 колец
Обследование
Б. Н. Граков, 1933 г.
i g
Бакланское
Томилово
Курганская
Петропавловск
Алексеевна
Группа
Урал-Сай
Кунак-Бай
Киргильда I
Киргильда И
Ново-Аккермановка
Группа
33
34 Группа
35 Группа
36 Группа
XXXIII
37 Кожумбердинскии
Вапькина
шишка
Неженка
Погромное
Жаман-Каргала
Боровое
С. Бакланское, Каргопольского
ратона,
Курганской области
С. Томилово, близ г. Ялуторовска, Тюменско'й
области
Дер. Курганская, близ
г. Кургана
Оз. Пестрое, близ г. Петропавловска
С. Алексеевка, близ
г. Кустаная
Тулайкин аул, близ г. Орска
Р. Терекла, близ г. Орска
Р. Терекла, близ г. Орска
Р. 1^иргильда, близ г. Орска
Р. Киргильда, близ г. Орска
С. Ново-Аккермановка,
Орского района, Чкаловской области
Аул
Худай-Берген,
близ г. Орска
Пос. Хабарный, близ
г. Орска
Пос. Хабарный, близ
г. Орска
Свиносовхоз, близ г. Орска
Кожумбердинский аул,
Домбарского района,
Чкаловской области
С. Неженка, Чкаловского района и области
С. Неженка, Чкаловского района и области
С. Погромное, Троицкого
района,
Чкаловской
области
Р. Жаман-Каргала близ
Актюбинска
Курорт Боровое, Северный Казахстан
Хутор Кашкара, близ
г. Ишимбай, Башкирия
БольшеС. Ново-Бурино, БуКараболк- ринского района
ский могильник
Ново-Бури- С. Ново-Бурино, Буно
ринского района
Б. Н. Граков, 1933 г.
Б. Н. Граков, 1933 г.
Б. Н. Граков, 1933 г.
Раскопан
Б. Н. Граков, 1928 г.
Раскопан
Б. Н. Граков, 1928 г.
Раскопан
Ф. Д. Нефедов, 1887 г.
Раскопано 2 кургана
К. В. Сальников, 1937 г.
Раскопано
И. А. Кастанье, 1904 г.
Группа в 129 колец
Курган
Курган
Группа в 8 курганов
Каменное кольцо
Группа каменных колец
Кашкара
Раскопано
колец
Раскопано 3 кургана
Ю. Ю. Орлов, П. П. Преображенский, Б. Н.
Жданов, 1929—1930 гг.
К. В. Сальников, 1934 г.
Раскопан один курган
К. В. Сальников, 1948 г.
Раскопано два кургана
К. В. Сальников, 1948 г.
несколько
Группа в 7 курганов
Группа в 74 кургана
Группа в 4 кургана
П р и м е ч а н и е : Учтены могильники, подвергавшиеся раскопкам, а также те из кераскопанных памятников,
которые по внешним признакам не вызывали сомнения в принадлежности их к ан^роновслол культуре. Одиночные
могилы и могильники, состоящие из небольшого числа сооружений в районах массового обследования (например,
по берегам р. Урала у г. Орска), в сводку не включены.
БРОНЗОВЫЙ
ВЕК ЮЖНОГО
151
ЗАУРАЛЬЯ
Приложение
III
Сравнительные данные о поселениях андроновской культуры в Зауралье
С
н
с.
•i
сс:
1
2
3
4
5
6
7
8
Размеры
поселения
в метрах
Наимеков::н1!е
длина
по
берегу
С.
Бакланское,
Каргопольского
района, Курганской области
С.
Алексеевка,
близ г. Кустаная
С. Таналык, НовоОрского района, Чкаловской
области
С. Капель, Юргамышского района, Курганской
области
С.
Петровское,
Юргамышского
района, Курганской области
С.
Замараево,
Шадринского
района. Курганской области
С. Бармино, Шадринского района, Курганской
области
С. Ново-Бурино,
Буринского района,
Челябинской области
s
1
•o'g
t=f
Sg.
а
Л1:стснахождение
посглен:1я
Бакланское(обследование В. Я.
Толмачева,
1914 г.)
Алексеевское
(раскопки 0 . А.
Граковой,1930—
1939 гг.)
Таналыкское .
(обследование
Б. Н. Гракова,
1933 г.)
Кипельское
(раскопки К. В.
Сальникова,
1939 г.)
Таловское (обследование К. В.
Сальникова,
1939 г.)
Замараевское
(раскопки К. В.
Сальникова,
1946 г.)
Барминское
(обследование
К. В. Сальникова, 1940 г.)
Ново-Буринское
(раскопки К. В.
Сальникова,
1948 г.)
i f
ширина
gX
cS.
1
неизвестно
О
о.
s
Sg
P
0.5
"
s о
S л
si
5 а
Форма жилищ
г; Ч
3 J
.o a.
OS
6
в и
н а
sS
0-S.
sS
«
= 1
3- n
S
S
а
ш
a) He опред.
6) Квадратная
7x7
11
20
Прямоугольная
15X9—
19X16
22 ООО
2
20—30
Квадратная
9X10
36 ООО
20
40
190
100
19 000
50
20
1000
350
50—90
300
120
а) Круглая
б) Овальноудлиненная
3
г S
о
С1.Г
с S
4J
5 я.м на
протяже
НИИ 40 м
7
7—20
до 20 м
"
250
90
20 500
10
30
Прямоугольная
до
300 кв. м
7—10
300
600
18 000
15
30
а) Округлая
б) Квадратная
Диаметр
6—15 м
3—10
350
40
14 000
5
Прямоугольная
11X14
2,5
31АТЕРИАЛЫи
ИССЛЕДОВАНИЯ
О. А.
по
АРХЕОЛОГИИ
СССР. М 21
Еривцова-Гракова
САДЧИКОРСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ
(Раскопки 1948 г.)
Основным объектом исследований в районах
Верхнего Тобола в 1948 г. были остатки поселения андроновской культуры, расположенного на правом берегу реки, на колхозном выгоне, в расстоянии 1 км от пос. Садчиковского
расположенных попарно на высоком коренном
берегу, недалеко от края обрыва. Эти впади-,
ны и окружающее их сравнительно небольшое пространство, занятое культурным слоем
(рис. 1), были расположены на юго-восточной
Рис. 1. План расположения Садчиковского поселения
Затобольского района Кустанайской области.
Открыл поселение и первый его осмотрел
А. Я. Брюсов в 1942 г. Он обнаружил здесь
культурный слой, на поБерхности которого
были видны впадины от четырех землянок,
окраине поселения. Вся его северо-западная,
вероятно, большая часть была совершенно
уничтожена в результате ежегодных обвалов
берега. Тобол в своем верхнем течении отклоняется к ЮВ, размывая правый берег. На па-
САДЧИКОВСКОЕ
ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
мяти обитателей Садчиковокого поселка в начале XX в. Тобол переменил русло и направил
свое течение по правому рукаву, на берегу которого и было расположено древнее поселение. Это явилось основной причиной размыва
правого высокого берега рекою, постепенно
расширяющей свое ложе. А. Я. Брюсовым
было отмечено, что Б 1942 г. значительный
пласт культурного слоя в ненарушенном состоянии осел к реке. Но уже к 1948 г. от него
ничего не осталось, он был совершенно размыт весенними половодьями. Так как процесс разрушения берега продолжается непрерывно, в 1948 г. у подошвы были замечены
новые пласты меньших размеров, обвалившиеся недавно. Тут же, около воды, было собрано много обломков орнаментированной посуды. Колхозниками пос. Садчиковского, вероятно в тех же обвалах, были найдены бронзовый нож и бронзовый кинжал. Первый
(рис. 17, 1) был передан нам в целом виде,
от второго удалось получить лишь незначительный обломок (рис. 17, 5).
В настоящее время длина культурного слоя
по линии берега равняется 120 м. Его западный край доходит до неглубокого оврага, образовавшегося относительно недавно на дне
лога с округло-пологими, покрытыми травою
скатами. В этом месте слой .становится все
тоньше и тоньше и сходит на-нет. Наибольшая его мощность в профиле обрыва достигает 1 м, включая и тонкий растительный слой.
В 1948 г. работы производились на двух западных углублениях. Оба же восточных углубления, имевшие одно 13, другое 8 м в диаметре, остались неисследованными. Они лежали
в непосредственной близости друг от друга в
неглубокой, вероятно искусственно созданной
впадине. Всего было вскрыто 912 кв. м, что
позволило полностью расчистить две большие
землянки — крайнюю западную № 1, обращенную к логу, и следующую за нею к востоку
№ 2. Кроме того, была исследована вся площадь, расположенная между обеими землянками, и часть пространства, окружавшего землянку Л^ь 1 с Ю и ЮЗ. В процессе раскопок
землянки № 2, в северо-восточном от нее направлении, была обнаружена землянка № 3,
северная часть которой погибла в обвале.
Углубление этой землянки, деформированное
оседанием берега, на поверхности почти не
было заметно. Вскрыта значительная юго-западная часть ее площади, сохранившая свою
первоначальную структуру.
З е м л я н к а № 1 (рис. 2) была вырыта
в мелком галечнике, который при высыхании
легко рассыпался, что сильно мешало зачистке ее стенок и пола. Может быть, вследствие
этого землянка сохранилась значительно хуже
соседней. Углы землянки были закруглены настолько, что общий вид ее площади в плане
имел овальные очертания. По осевой линии
землянка № 1, как и землянка № 2, была
23
Магериалы по археологии, J4; 21
1948
г.)
153
ориентирована с ССЗ на ЮЮВ. В южной части землянки ее почти вертикальная стенка
спускалась вниз двумя большими уступами,
постепенно сходившими ня-нет к северной
части помещения. Вся северная стенка жилища уступов не имела и полого спускалась к
полу. У восточной стенки нижний уступ сильно выступающим мысом выдвигался вперед,
в глубь землянки, и как бы отгораживал южную очажную часть помещения. Пол землянки, почти плоский, лишь в середине северной
половины углублялся чашеобразно.
В землянке № 1 не удалось проследить порядка
расстановки
столбов,
подпиравших
крышу жилища, так как на фоне галечника
пятна их почти не были заметны. Явно столбовых ямок насчитывается только семь (ямы
2, 3, 7, 9, 10, 13 и 14, рис. 2). Ямка 7 на дне
была заполнена углем, а стоявший в ней столб,
совершенно обугленный, лежал к югу от мес.
Это дает возможность предположить, что в
очажной, несомненно, более обитаемой части
помещения, был пожар, охвативший, однако,
не все жилище. Следами пожара, повидимому,
являются некоторые углистые скопления, обнаруженные
в
южном
конце
землянки.
Но большая часть этих углистых куч, судя по
характеру других, их окружавших, находок,
несомненно относится к большому очагу, который, возможно, и был причиной пожара. В северной части землянки никаких следов пожара не было замечено, хотя не исключена возможность того, что угли, лежавшие узкой
полосой вдоль восточной стенки (рис. 2), представляют собой остатки второго обвалившегося столба. Но во всяком случае жилище не
было уничтожено пожаром полностью, и жизнь
в нем не прекратилась. Значительная часть
буроватого культурного слоя, накопившегося в нем в результате дальнейшего пребывания человека, покрывала следы пожарища
(рис. 3, 1).
Обугленный столб (яма 7), сохранившийся,
повидимому, во всю свою длину, может дать
некоторое !представление о высоте крыши в
центральной части помещения, которая здесь
достигала не менее 3,5 м. Узкая гряда угля у
восточной стенки тоже имела около 3 м длины.
О том, как был устроен и где расположен
В Х О Д в землянку, данных нет. Можно лишь
предполагать, что он находился где-то у ее
северного конца, как и оба входа соседней
землянки № 2 (рис. 26). Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что в обоих случаях с северной стороны возле землянок вся
площадь оставалась свободной от зольников,
насыпанных обитателями этих землянок, в то
время как с южной стороны все было занято
обширными зольниками, которые покрывали
также пространство между обеими землянками.
Следует отметить, что вся северная часть
землянки
№ 1 была вырыта
в сильно
золистой и утрамбованной земле, на месте
Рис. 2. План раскопок Садчиковского поселения
/ — д е в я т ь к о с т я н ы х н а к о н е ч н и к о в с т р е л (на глуб. 25 см); 2 — куча ч е р е п к о в (на г л у б . 28—30 см); 3 — горшок, покрытый крышкой (на лке
з е м л я н к и ) ; 4 — лва ч е р е п к а с в а л и к а м и (на дне землянки); 5 — ч е р е п о к с в а л и к о м (на д н е з е к л г н ' ; и ) ; 6 — костя!;ой конек (на глуб. 1,20 м ) ;
7 — к о с т я н о й конек (на г л у б . 1,10 м); S — камень для р а с т и р а к и я (на г л у б . 1,10 к); р — об.-омок 6p0!i30s0r0 шила (~а глуб. 1,10 к): 10 — к о с т я н а я
трубочка (на г л у б . 1,10 м); 11 — обломок камен.чого мо.юта (в з а с ы п к е я м ы 1); 12 — к о с т я н а я п.-.астин :а (на г.'.уб. 9П с:,.); 13 — бронзовая бляха
(на г л у б . 15 см); W — ч е р е п о к с лепным орнаментом ка дне з е м л я к к и ;
— пояоб1;ый ж е черепок; /б—бронзозаг пластикка (на г л у б . 50 см);
/7—бронзовая п л а с т и н к а (на г л у б . 75 см); Л? — к а м е н н ы й каконечник дротика (ка глуб.
70 ск); /7 — б р о к з о н о г ши.-о (на г л у б . 93 с м ) ;
2в — ф р а г м е н т каменной с т у п к и (ка г л у б . 90 см); 2 / — обломок бронзозого б р а с л е т а (на г л у б . 94 см, днэ зомлянки)-,
— костгнол наконечник
с т р е л ы (на г л у б . 93 см); 23 — т у п и к и з ч е л ю с т и л о ш а д и (на глуб. 1 м); 24 — бронзовая игла (на глуб. l^^ см); 25 - обломок бронзового перстня
(на г л у б . 22 см); 26 — р а к о в и н а (на глуб. 30 см); 27 — к у с о к м е д н о й руды (.la глуб.
см); 25 — обломок серьг'г (. а r.:iy6. 52 с.\:); 27 — бро:;зовая
пластинка (на г л у б . 52 см); 30 — обломок к о с т я н о й проколки (на глуб. 37 ск); !1 — р а к о з к к а (,:а глуб. i? см); 32— куча ч э р е п к о з (на глуб. 1й см,
у покатой стенки); 33 — бронзовая игла (на глуб. 11 см);
— к о с т я н а я пластинка с з у б ч а т ы м к р а е м ;
~ ч а с т ь с о с у л а (на глуб. 12 см); 36 —
ч е р е п к и о с т р о р е б е р с о г о с о с у д а б е з орнамента (на глуб. 40 с.\!); 37 — бронзовая и з о г н у т а я пластк.н:а (на глуб. 10 см); 35 — б р о н з о з а я изогнутая
п л а с т и н к а (на г л у б . 12 см); 39 — каменный н а к о н е ч н и к с т р е л ы ;
— бронзовое д о л о т ц е (на глуб. 45 см); «7 — бронзовая пластинка с загнутым
KOi!UOM (на г л у б . 35 см); 42 — раковина (ка г л у б . 40 си); 43 — п о д в г с к а и з зуба .".ошади (на глуб. 53 см); 44 — сосуд; -15 — раковина (на глуб.
25 см); 46 — р а к о в и н а (на глуб. 45 см); 47 — пластинка и з бронзы;
— подобная ж е пластинка;
— бронзовая скрепа для чинки посуды (на
г л у б . 10 см); 50 — т о ч и л ь н ы е камни (на глуб. 50 см); 57 — бронзовая пластинка (на глуб, 15 см); 52 — б р о н з о з а я пластинка (на глуб. 25 см);
5 3 - б р о н з о в а я игла (на г л у б . 30 см); 54 — б р о н з о з а я пластинка (на глуб. 30 см); 55 — лошило из г а л ь к и (на глуб. 25 см); 56 — б р о н з о в а я пластинка (на глуб. 35 си); 57 — ямка, с о д е р ж а в ш а я на дне ч е р е п о к , на к о т о р о м были положены I:OCTK озцы; 6S — бронзовая пластинка (на глуб.
40 см); 5? — к у с о ч е к ш л а к а (на г л у б . 25 см); 60 — б р о н з о в а я пластинка (на глуб. 65 см); 67 — днише б о л ь ш о г о сосуда (на глуб. 50 ск); 62 —
к у с о ч е к о б г о р е л о й б е р е з о в о й к о р ы около угля (на г л у б . 8Э см); 63 — раковина (на г л у б . 60 см); 64 — обломок костяного п р я с л и ц а (на гл} б .
и
г
45 см); 65 — крупный очажный камень (ка дне землянки); 66 — крупные черепки большого очажного горшка (на глуб. 60 см, дно землянки);
6 7 — к а м е н н ы й пест (на глуб. 63см);
— точильный камень (на глуб. 50 см); 6 9 — о б л о м о к бронзового серпа (?) (на глуб. 35см); 70 — каменный нахснечник стрелы (на глуб. 30 см); 71 — бронзовый ка::онечник стрелы (на глуб. 50 см); 72 — черепок от глиняного трубкообразного
предмета; 73 — уз1:ая бронзовая пласткнха (::а глуб. 65 см); 74 — ч е т ы р е черепча от одного сосуда (i:a дне землянки); 75— большой очажный
каме;-ь (на глчб. 30 см); 76 — о ч а ж ь ы э камни ( га дне землянки); 77 — обломок кручска, выточенного из черепка (на глуб. 60 см, дно землянки)
7(S — бронзовая пластинка (на глуб. 60 см, пол землянки); 79 — кусочек шлака (на глуб. 15 см); 50 — нижняя часть горшка (на глуб. 80 см);
W - т о ч и л ь н ы й камень из красно-бурого пзсчаяи га (на глуб. 45 см); S2 — каменный молот (на глуб. 40 см); ЛЗ —каменная ножевидкая пластинка
*ка глуб. 40 см); 81— костяной конек (на глуб. 65 см); S5 — баранья кость с граненой поверхностью (ка глуб, 41 см); 86 — каменный наконечник
стрелы (на глуб. 20 см); S7 — кусочек меди (на глуб. 15 см);
— бронзовая изог нутая пластинка (на глуб. 20 см);
— бронзовая пластинка
(на глуб. 18 см); 90 — гор лок; W — обломок прзслица (на глуб. 70 см); 92 — точильный камень (на глуб. 50 см); PJ — точильный камень
(на глуб. 55 см); Э4 — круп :ые черепчи большого горшка (на глз'б. 55 см); '7J — большой горшок, украшенный валиком (на глуб. 55 см); 95 — тупик
из челюсти (на глуб. 65 см); " ' 7 — к у с о ; меди (лито.:?) (на глуб. 55 см);
— медная скрепа для ч'шки посуды (на глуб. 70 см); .99 — обломок
костяного ноньна (ка глуб. 65 см); Л'О — точк.-:ь^-;ый [;aN;eKb (ка глуб. 31 см); /W — обломок молота (на глуб. 30 см); /02 — застывшая капля
медп (на глуб. ;5 с:.-.);
— загтызн]?,я капли меди (на глуб. ЕО см);
— расколотая и просв;рленная бзбна (на глуб. 60 см); / С 5 — к о с т я н о й
каконечнин дротина (на глуб. 53 с.м); 1С6 -- Kocrr.i-.s?. про 'олна ( а глуб. 55 см); /07 — костнкой конек (на глуб. 70 см); УС5 — костяной конек (н^
глуб. 70 см); 10Э — черепки от горшка, украшенного валиксм (на глуб. 70 см)
156
о . А.
КРИВЦОВА-ГРАКОВА '
каких-то старых зольников. Это заставляет
предполагать, что перед землянками № 1 и
№ 2 проходил другой ряд подобных жесоору-
1
вход
1
'
1
^
1
1
^
1
1
1
i
1
Земллнка
^
позднее других строений и просуществовать
по сравнению с ними более короткий отрезок
времени.
1
1
1
.
1
J
1
J
1
1
1
1
)
г
i
fi/2
2
Рис. 3. Разрезы землянок
1 — землянка
1; 2 — зем.чянка Л? 2; 3 — землянка Л» о.
жений, остатки которых в настоящее время
погибли в обвале. Возможно, что, при постепенном росте поселения, площадь зольников,
При закладке землянки № 1 было совершено жертвоприношение, подобное тем, которые
были прослежены на левом берегу Тобола, в
/
г
Рис. 4. Жертвенные горшки
/ — н а й д е н н ы й близ землянки .V 1; 2 — найденны.й близ землянки .4» 3.
принадлежавшая этим землянкам и расположенная к югу от них, т. е. в сторону степи,
частично могла быть занята постройкой новых
жилищ. Таким образом, землянки
1 и Л^ 2,
вырытые на старых зольниках и расположенные на окраине поселения, могли возникнуть
25 км выше по реке, на Алексеевском поселении около землянки № 1 и на его жертвенном
месте
В Садчиковской землянке № 1 у ее
' О. А. К р и в ц о в а - Г IP а к о в а. Алексеевское
поселение и могильник. Труды ГИМ, вып. XVII, М.,
САДЧИКОВСКОЕ
ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
1Э48 г.)
Рис. 5. Керамика из землянки № 1 и с окружающей ее площади
1 — крышка
от
жертвенного сосуда; 2 — 9 — из разных мест углубления землянки; 10 — 15 — из кучи
м е ж д у згмлянкой Ль 1 и южным зольником
157
о. А. КРИВЦОВА-ГРАКОВА '
158
северо-восточного угла, на самом краю углубления, был зарыт небольшой острореберный
горшок (рис. 2 и 4, / ) , прикрытый сверху
крышкою — большим черепком крупного сосуда (рис. 5, 1). Интересно, что и п о форме и
по характеру узора этот горшок совершенно
совпадает с жертвенными горшками алексеевской землянки № 1, тоже прикрытых подобными
же
крышками. Если
принять
во
в'нимание, что недалеко от юго-западного
0
Q5m
Рис. 6. Очаг № 1 в землянке № 1
угла землянки Ж 2 и у юго-западной стороны землянки № 3 тоже были зарыты горшки (рис. 2, 44, 90 и рис. 4, 2), можно сделать
заключение, что этот обычай был довольно
устойчивым. В других случаях известны аналогичные жертвоприношения, где вместо пищи,
положенной в горшках, зарывались головы животных. В Алексеевском поселении в землянке
№ 2 в двух ее углах были обнаружены зарытые черепа лошади, коровы и овец, а Б землянке № 8 в глубокой яме оказался череп лошади, поставленный на подставку из камней.
О внутреннем устройстве землянки № 1 можно судить лишь по весьма ограниченному материалу. Д о некоторой степени она напоминает
землянку № 6 Алексеевского поселения. Здесь
также вся площадь жилища делится на две
отдельные камеры, из которых одна, с остатками очагов в виде углистых куч, была расположена в более углубленном конце постройки,
повидимому, противоположном входу. Вокруг
этих очагов и была сосредоточена
жизнь
семьи, о чем свидетельствует основная масса
находок, обнаруженных в этом помещении.
Во второй камере, обращенной к реке, как и
в алексеевской землянке № 6, находились очаги, сложенные из камня. В садчиковской землянке № 1 такой очаг (№ 2) был расположен
у самого края углубления, вероятно, недалеко
от входа (рис. 2 и б).
О ч а г № 1 представлял собою группу отдельных углистых куч — следы костров, разведенных непосредственно на земляном полу жи-
лища (рис. 2, а — ж ) . Лишь около костра а
лежало несколько прокаленных и распавшихся в огне камней, вероятно, остатки каменного очажного сооружения. Все костры
были окружены пережженными костями, распавшимися IB огне на мелкие кусочки, между
которыми попадались небольшие черепки посуды. Насчитывается семь таких отдельных
углистых куч, расположенных в этом помещении. Почти все они лежали на уровне дна
углубления землянки, лишь одна из них
(рис. 2, д) была расположена на покатом
склоне, образованном наметенной к нижней
ступени кучей золы. Возможно, что этот очаг
возник несколько позднее, чем все другие, более или менее одновременные. Около одного из
этих кострищ, наиболее западного (рис. 2, а),
было встречено особенно много пережженных
и целых костей и черепков посуды. У южного края этого скопления кухонных остатков
была обнаружена яма № 8 глубиною в 30 см.
Ее неправильные очертания приближались к
овалу, длина ее равнялась 55, ширина 30 см.
Вся яма оказалась заполненной обломками костей крупного скота и, вероятно, была вырыта
специально для сбросов в нее объедков. Тут
же, поблизости от нее, в куче, лежало 72 крупных кости.
Непосредственно около восточного края площади, занятой кострищами, в глубине загиба
восточной стенки, образованного ее мысообразным выступом, находилось второе скопление крупных, преимущественно лошадиных костей, рассыпанных по плоскости пола. Около
них л е ж а л о 42, как -бы втоптанных в землю,
черепка посуды (рис. 2 и 7).
Еще одно большое скопление костей, среди
которых особенно много было лошадиных, находилось в северной части жилища. Здесь
кости покрывали собой площадь длиной в 6,
шириной в 2—3 м и занимали весь северовосточный угол землянки. Груды костей подобного рода могут быть и не случайными отбросами. По большому количеству мелких фрагментов пережженных костей, занимавших собою
значительную часть очажной площади, можно
судить о том, что, как и в Алексеевском поселении, кроме дерева в качестве топлива, употреблялись также и кости животных. Кусок об
горелой коры березы, лежавший среди углей,
свидетельствует о том, что в эпоху Садчиковского поселения, близкого по времени Алексеевскому, в долине Тобола росли березовые
леса, полностью уничтоженные человеком лишь
в XIX в.
О ч а г № 2 (рис. 6) был расположен в северной части землянки, на самом краю углубления, вероятно, поблизости от входа. Он был
сложен из крупных и плоских камней, от которых осталось семь, размерами от 15 до 30 см,
сохранивших свое первоначальное положение. Среди золы, окружавшей очаг, было найдено две крупных кости и кусок угля.
САДЧИКОВСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
Вторая, северная, часть помещения занимала собою большую площадь и, повидимому,
имела особое хозяйственное назначение. В ней
было обнаружено семь неглубоких ям по
большей части правильно округлой формы с
1Э48 г.)
159
Особенно хорошо сохранилась яма 11, имевшая в диаметре 50—55 см и в глубину 25 см.
Все ее дно было вымощено аккуратно пригнанными друг к другу восемью плосковатыми
кусками песчаника с сильно стертой поверхноtM
Рис. 7. Кости й черепки в юго-восточном углу землянки № 1
покатыми стенками и плоским или чашеобразным дном. Из них ямы 5 и 13 (рис. 2,
диаметр — 50—55, глубина — 25 см и диаметр
60—85, глубина — 40 см) оказались совершенно пустыми. В яме 1 (диаметр 50—60 см)
стью. Над ними, в засыпке этой ямы был обнаружен курант, сделанный 'ИЗ более плотного
камня. Несомненно, что яма 11 служила для
растирания, возможно, для растирания зерна,
если предположить, что ее стенки и дно под
камнями могли быть изолированы от песка.
Рис. 9. Яма 12 в землянке № i
Рис. 8. Обломок каменного
молота из ямы 1 в землянке № 1
найден обломок каменного молота (рис. 8), а
в яме 4 (диаметр 80, глубина 15 см) один черепок, попавшие в них, вероятно, случайно.
Однако по содержанию остальных трех ям
можно предположить, что и они имели какоето назначение в домашнем хозяйстве, а внешнее сходство этих ям с ямами 6 и 11 указывает на возможность их одинакового использования.
Яма 6 (диаметр 50 и глубина 18 см) тоже
представляла собою остатки сооружения для
растирания. На ее дне было найдено 24 подобных же камня, потерявших, однако, свое
первоначальное положение. Поверхность 16-ти
из них была совершенно плоская и как бы
пришлифованная от трения.
Яма 12 отличалась от других неправильностью своих очертаний, почти отвесными стенками и очень неровным дном (рис. 9). Ее
длина равнялась 120 см, максимальная ширина в южной части — 60 см. В северном конце
глубина ямы достигала 15 см, в середине —
12 см, в южном конце, где стоял большой
горшок,— 20 см. Горшок распался на части,
при разборке которых был обнаружен большой фрагмент второго подобного же сосуда, вероятно, служивший крышкой. Горшок
о . А. К Р И В Ц О В А - Г Р А К О В А '
160
(рис. 10, 2) в нижней части шейки был украшен налепным валиком. Верхняя же часть
черепка была покрыта елочным орнаментом
добна яме 3 алексеевской землянки № 1 как
по форме и содержанию, так и по типу стоявших в обеих ямах СОСУДОВ.
' -А 'iw
't.
, J!
^ T ^ - ., '
Рис. 10. Горшки из ям-хранилищ
1 — из ямы 13 землянки Л» 3; 2 — из ямы 12 землянки М 1
(рис. 11). Здесь же лежало несколько полуистлевших костей животных. Крупная трубчатая кость и два коровьих зуба находились в
5см
Рис. И. Крышка от горшка из ямы 12
землянки № 1
засыпке северной, более узкой части ямы; кроме того, в земле, заполнявшей яму, попадались мелкие угольки, в верхней части засыпки
был обнаружен кусок шлака. Яма 12, предназначенная для хранения, была совершенно по-
Землячки Садчиковского поселения не были
богаты находками. Особенно их было мало в
землянке Л"» 2, весь характер культурного
слоя которой отличался от того, что наблюдалось в землянках № 1 и Л^Ь 3. Однако среди
вещей, происходящих из всех трех землянок,
есть предметы оригинальные и по своим
формам и по назначению. Относительная же
.малочисленность вещевого материала может
быть объяснена кратковременностью заселения всех трех жилищ.
Культурный слой землянки № 1, в котором
залегали все основные находки, в центральной части соорул<ения не превышал мощностью
10—25 см (рис. 3, 1). Он представлял собой
буроватые рыхлые отложения, накопившиеся
на песчаном полу жплища в те времена, когда оно было обитаемо. Ближе к уступам и пологим стенкам жилища этот слой становился
все толще и толще, что отчасти объясняется
все возрастающей его насыщенностью в этих
местах золою. У самых стенок землянки наблюдалась сплошная золистость. Такое изобилие золы у стенок землянки, возможно, накопилось в результате подметания центральной
части жилища и заметания золы к стенкам.
Особенно много накопилось золы в северном
конце жилища. Незначительная толщина буроватого культурного слоя в средней части землянки, несомненно, тоже является показателем
ее относительно короткого существования.
САДЧИКОВСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
1948
161
г.)
Рис. 12. Керамика из землянки № 1
1 _ 7 _ и з скопления
23 Магериалы по археологии, J4; 21
черепков
и костей на участках П1/7 и 1П/8; 8 —14 —из
кучи близ кострища
162
о . А. КРИВЦОВА-ГРАКОВА '
После того как землянка была покинута и
разрушена, ее углубление постепенно затягивалось землею с редким Екраплением отдельных черепков и костей животных. Этот почти
черный слой земли резко отличался от буроватого. В середине жилища он достигал 70—
80 см мощности 'И постепенно выклинивался
к краям углубления.
Удалось выделить некоторые комплексы вещей, особенно керамики, несомненно употреблявшейся одновременно, а также проследить
те ее фрагменты, которые находились на самом дне помещения и были втоптаны в еще
чистый песок до образования буроватого культурного слоя. Такого рода находки имеют особую ценность, так как они характеризуют посуду, бывшую в употреблении в самом начале
заселения жилища.
Как 'было сказано выше, у западной стенки
южной части помещения, около костра а,
находился очажный слой, состоявший из пережженных костей, черепков и редких угольков. Его толщина едва достигала 5—10 см,
длина — 2,25 м, ширина — 1,5 м. Он лежал непосредственно на песке и, несомненно, относился к раннему периоду жизни в этой землянке. Здесь, среди черепков разнообразных
типов посуды, находились черепки, украшенные налепными валиками (рис. 12,
и 13,
1, 2), из которых один имел сильно загнутый
конец. Остальные черепки этого комплекса
принадлежали сосудам других андроновских
форм и орнаментации, среди которой преобладал преимущественно елочный узор (рис. 12,
2, 3). Интересен небольшой сосудик, значительная часть которого склеена из мелких черепков, найденных в разных местах этого слоя.
Он имеет хорошо выраженное уступчатое плечо, лощеную поверхность и орнамент, расположенный в две зоны, из которых каждая представляет собой ряд заштрихованных треугольников, нанесенных зубчатым штампом (рис. 12,
/ ) . Нахождение этих черепков вместе с керамикой, украшенной валиками, свидетельствует
о сосуществовании обоих типов посуды. Около этого слоя, на том ж е уровне пола, лежала
куча остатков а, достигавшая 25 см толщины.
В ней был найден крупный фрагмент большого сосуда (рис. 12, 11), тоже опоясанного по
шейке налепным (Валиком с незамкнутыми и
спускающимися вниз концами, а также другие
черепки разного назначения и среди них два
с меандровыми узорами (рис. 12, 5, Р). В середине участка IV/7, на песчаном же полу
жилища, найдено еще два черепка с налепными валиками, а около упавшего столба, лежавшего на самом дне землянки, находились черепки от большого горшка, тоже украшенного
налепным валиком. Этих примеров достаточно
для того, чтобы вывести заключение, что с
начала существования Садчиковской землянки
vNb 1 ее обитателями употреблялись одновременно для разных хозяйственных целей раз-
личные типы андроновской посуды, в число которой входили и горшки с налепНыми валиками, обычно больших размеров. Один такой
горшок, .происходящий из ямы 12, был восстановлен полностью (рис. 10, 2).
Таким образом, уже на примере землянки
№ 1 мы видим, что в отдельных, несомненно
одновременных комплексах повторяется та же
комбинация типов посуды, которую нам удалось проследить в Алексеевском поселении.
Отдельные черепки посуды попадались и на
всей площади, окружавшей землянку № 1, и
только в одном месте, у южного края углубления, они были встречены в большом числе
и лежали отдельной компактной кучей (рис. 2
и рис. 5, 10—15). Она состояла из 61 черепка,
большей частью без орнамента, которые, очевидно, были выброшены вместе с мусором в
зольник.
Из других находок, сделанных в землянке
№ 1, кроме керамики особого внимания заслуживают костяные наконечники стрел и пара
костяных же коньков. Одна из стрел была
найдена в середине землянки, в нижней части
буроватого слоя (рис. 14, 17). Это был трехгранный наконечник с круглым в сечении черешком и шипиками, которыми кончалась внизу
каждая из граней. По величине своей (длина — 4 см) и по внешнему виду он напоминает скифские бронзовые стрелы и, повидимому, является их прототипом, зародившимся в
бронзовом веке. Другие девять наконечников
лежали компактной кучкой за пределами землянки (рис. 2, 1), непосредственно под зольником на песчаном древнем горизонте, расположенном у ЮЖНОГО конца жилища. Шесть из
них были трехгранными, три четырехгранными,
ромбическими в сечении. Они отличались от
первого наконечника и большей величиной
(длина наконечников без черешка равнялась
3,5—5 см), и наличием высверленных втулок,
и совершенно одинаковым характером выделки. Все это позволяет предполагать, что они
вышли из рук одного мастера и находились
в одном колчане. Четыре из шести трехгранных стрел имеют шипики (рис. 14, 8—11), две
плоско срезаны внизу (рис. 14, 12, 13).
Два четырехгранных наконечника разрушены
в нижней части (рис. 14, 14, 16), третий
тоже снабжен у основания двумя шипиками
(рис. 14, 15).
Кроме того, из землянки № 1 происходит
каменный наконечник дротика с обломанным
основанием, покрытый довольно грубо вьшолн€нн^>й ретушью. Длина уцелевшей части равняется 5 см, ширина — 2,7 см.
В садчиковских землянках № 1 и № 3,
впервые на поселениях андроновской культуры, были найдены коньки, сделанные из передних фаланг лошади. В землянке № 1 оба экземпляра, длиною в 27,5 см, хорошо сохранились и оказались парными. Они лежали почти
рядом под нижним уступом в углистой очаж-
САДЧИКЭВСКОБ
ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
НОЙ куче среди отбросов костей и черепков,
недалеко от южного конца упавшего столба
(рис. 2,6,7 и рис. 1 5 , / — 5 ) . Д л я их изготовления послужили кости, принадлежавшие одной
особи. Эти кости были несколько уплощены и
срезаны у того места, в которое должна была
упираться пятка. У носка обе кости были аккуратно заструганы с обеих боковых сторон.
Средняя реброобразно выступающая часть
сустава являлась естественно закругленным и
1948
г.)
163
Однако их обработка менее тщательна, что
прежде всего выражается в отсутствии заостренных и вполне оформленных носков.
Употребление костяных коньков известно в
славянском средневековье и у русских (Старая
Ладога, Новгород), а в Казахстане и в Причерноморье оно доходит почти до нашего времени.
Из других вещей, входящих в инвентарь
землянки № 1, интересны две иглы, сделанные из очень тонкой бронзовой трубочки. На
I
Рис. 13. Керамика из землянки № 1 из скопления черепков и костей на участке I1I/7
1 — черепок с налепным валиком; 2 — черепок с налепным валиком с сильно загнутым концом.
слегка приподнятым носком, для чего часть
сустава снизу была подрезана и заровнена.
Поперечные отверстия на носках и дырочки
по краям срезов у пятки служили для продевания веревки и привязывания коньков к ногам. У левого конька с левой стороны, миллиметра на два ниже дырочки, заметно маленькое воронкообразное углубление — след
начатого и незаконченного сверления, которое
мастер нашел нужным перенести несколько
выше, ближе к краю. Сверление было произведено неполым сверлом с острым концом.
Лезвия обоих коньков, шириною в 1,5 см,
представляли собою совершенно ровную, сильно отполированную и почти зеркально гладкую
поверхность, образовавшуюся от трения коньков об лед. Оба лезвия расположены не по
центральной оси коньков, а слегка отклонены
вбок, на правом коньке вправо, на левом
влево, что является следствием естественного
положения ног при беге.
Коньки, подобные садчиковским, совершенно неизвестны среди находок срубно-хвалынской культуры Поволжья и бронзового века на
Дону. Ближайшими районами, где в поселениях позднебронзового века
неоднократно
встречались костяные коньки, является северозападное Причерноморье. С Нижнего Бута, из
культурного слоя близ Сабатиновки
происходит несколько экземпляров коньков, сделанных из костей ног лошади, реже коровы.
одной из них (рис. 2, 33) с обломанным концом, менее покрытой патиной, заметен долевой
шов, свидетельствующий о том, что трубка
была согнута вдоль из узкой и тонкой пластинки подобно тому, как изготовлялись некоторые андроновские серьги. О том, что эта
техника обработки металла была знакома обитателям землянки № 1, говорит обломок такой
серьги (рис. 16, 3), найденный недалеко от северо-западного угла жилища (рис. 2, 28).
Дальнейшая обработка этих игл сводилась к
заострению обоих концов, из которых один,
загнутый в виде петли, являлся ушком (рис.
16, / и рис. 2. 24).
В северной же части землянки, недалеко от
обломка серьги, был найден фрагмент выпукло-вогнутого бронзового браслета с незамкнутыми концами (рис. 17, 5), обычного для
андро'новской культуры типа. Вне землянки,
в районе южного зольника, обнаружен обломок бронзового перстня (рис. 17, 12), согнутого из проволоки с закрученными в спираль
концами. Он вполне сходен с обоими перстнями из женского погребения № 13 Алексеевского могильника
Два четырехгранных бронзовых шила были
найдены — одно в северо-западной части жилища (рис. 2, 19 и рис. 17, 7), другое — в
южном очажном помещении (рис. 2, 9); последнее, почти насквозь окислившееся, распалось на части. Кроме того, в трех местах
' Раскопки А. В. Добровольского 1947 и 1948 гг.
Материал хранится в фондах Института археологии
УССР.
' О . А. К р и в ц о в а - Г р а к о в а . .'^лексеевское поселение и могильник, стр. 113, рис. 40.
23*
о . А. К Р И В Ц О В А - Г Р А К О В А '
164
•НрБ
яв
1
о
i
2
3
• • 1
см
шшш
ь.
f
ч
Ш
9 жЩ ю
/Л
I ,
I
13
/5
/7
Рис. 14. Предметы из кости
/ — пряслице (землянка № 2); 2 — подвеска из зуба лошади (близ землянки № 1); 5 — трубочка (землянка
1);
фрагмент тупика (землянка № 1); 5 — фрагменты костяной пластинкп с зубцами (близ землянки J^lf 1); 6 — кость со следами
обработки (землянка Л'£ 3); 7 — наконечник дротика (землянка № 3); S — 16 — наконечники стрел (близ южных границ
землянки № I); 17 — наконечник стрелы (землянка № 1).
САДЧИКОВСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
165
1Э48 г.)
№
0
1
i
!
1
1
5см
I
Рис. 15. Коньки из землянки №
о . А. КРИВЦОВА-ГРАКОВА '
166
(рис. 2, 16, 17, 29 и 38) были найдены различные бронзовые
пластинки
(рис. 17, S),
часть которых, вероятно, представляли собою скрепы для починки глиняной посуды
(рис.
2, 6, 8 ^ рис. 17, 14).
J .
Рис. 16. Предметы из бронзы
1 — игла (землянка Js» 1); 2—закрученная пластинка (землянка № 1);
5 — обломок серьги (землянка Л» 1); 4 — пластинка с закругленным
концом (между землянками № 1 и № 2); 5 — бронзовая пластинка
(землянка J\s 3); б — то ж е (землянка Л; 1); 7 — то ж е (землянка
JNK 2); 5 — скрепа для чинки горшков (землянка J t 1); 9 — 10 — то же
(зольник между землянками Л'г 1 и № 2).
О том, что металлообработка и выделка вещей могли производиться здесь же на месте
обитателями землянки, свидетельствует наличие кусков шлака и медной руды (рис. 2, 27),
найденных в самой землянке и поблизости от
нее. Однако надо отметить, что во всех землянках и зольниках Алексеевского поселения
шлака было значительно больше.
Половина круглой ступки с круглой выемкой
посредине (рис. 2, 20) лежала около западной
стекки между ямой 12 и кострищем а; на этом
кострище, около кучи углей, находился продолговатый, совершенно не обработанный камень
для растирания, который, впрочем, мог служить и пестом: оба его рабочих конца вполне
помещаются на дне каменной ступки. Около
кострища г лежала трубочка (рис. 2, 10 и
рис. 14, 3) с аккуратно срезанными концами.
Назначение ее неясно. Подобные трубочки происходят из землянки № 6 и из землянки № 5
Алексеевского поселения. Поблизости от ямы 12
для хранения и от того места, где был обнаружен трехгранный наконечник костяной
стрелы, почти на одном с ним уровне, лежал
инструмент для обработки шкуры — тупик,
сделанный из челюсти лошади (рис. 2, 23).
В северо-восточном конце землянки, среди
скопления крупных костей, была найдена
пластинка с зубчатым краем, изготовленная из
большого ребра (рис. 2, 34 и рис. 14, 5); судя
по тому, что второй обломок тупика, происходящий из землянки № 1 (рис. 2 и рис. 14, 4),
тоже имел у основания рабочего края два подобных ж е зубца, можно предполагать, что и
пластинка эта употреблялась для обработки
шкур.
Вся площадь, прилегак>щая к землянкам № 1
и № 2 с южной стороны, а также все пространство между обеими землянками были
заняты зольниками. Зольники Садчиковского
поселения во многом отличались от алексеевских и по устройству их и по меньшему количеству вещевого материала. Алексеевские
зольники по большей части были насыпаны
вокруг землянок на совершенно ровном месте
и представляли собой отдельные большие кучи
золы; только в том случае, если рядом находились заброшенные землянки (например,
землянки № 7 и № 8), зола ссыпалась в их
углубления. Д л я садчиковских же зольников
были вырыты специальные углубления, очень
неправильной формы, с неровным бугристым
дном со впадинами. Очень большая яма,
исследованная в 1948 г. только в северной части (рис. 2), находилась на расстоянии 3 м к
югу от землянки № 1. Северный край подобной
же ямы был расчищен в южной части межземляночного пространства. Кроме того, на всем
протяжении последнего было встречено множество ям и ямок, неправильных очертаний и
с неровным дном, вырытых очень небрежно.
Все они были засыпаны золою, которая занимала и всю площадь между ними. На некоторых местах песок, лежавший на уровне
древнего горизонта, носит следы прокаленности. Не исключена возможность того, что место для ссыпки золы, прилегающее непосредственно к жилищу, могло представляться древнему человеку священным. Во всяком случае
на нем были встречены явные следы жертвоприношения. Здесь на участке IX/3, расположенном на одинаковом расстоянии от обеих
землянок, среди других подобных же ямок и
впадин, была обнаружена ямка неправильно
округлых очертаний (рис. 2, 57), диаметром в
35, глубиной в 20 см. Ее покатые стенки переходили в плоское дно, на котором стоял большой черепок от сосуда, орнаментированного
рядами зигзагообразных полос (рис. 18, /5);
выпуклой своей стороной черепок был обращен вниз; на нем, как на блюдце, лежала
аккуратно сложенная грудка овечьих костей,
из которых
некоторые
были
расколоты
САДЧИКОВСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
1Э48 г.)
167
h
7
13
/2
4 о м
5см
Рис. 17. Предметы из бронзы из землянок № 1, 2, 3
Л 3 — нож и обломок кинжала (находка на м е с т е поселения); 2 — наконечник стрелы (землянка Лг 2); ^ — обломок браслета
(землянка Лг 2); 5 - обломок браслета (землянка Л: 1); 6 — бронзовое долото (зольник между землянками
1 и № 2); 7 - шило
(землянка
р ; 8 - бронзовая пластина (земляька Л. 1); о и / 0 - б р о н з о в ы е предметы (землянки
2 и М 3); 11 — обломок серпа (?)
(землянка JNS 2); i i - 6 p o H 3 0 B H i i перстень (землянка JV 1); / Л - с к р е п к а от горшка (зольник-яма); 14 - черепок со скрепой (яма).
168
о. А. КРИВЦОВА-ГРАКОВА '
И раздроблены; среди этих объедков находилась одна рйковина. Эта ямка, как и все соседние, была засыпана золою.
Другую находку на той ж е площади, недалеко от южного угла землянки № 2, вероятно также следует связать с обрядом жертвоприношения. Здесь в отдельной ямке был зарыт
большой горшок, орнаментированный зигзагами (рис. 2, 44) и починенный бронзовой скрепой (рис. 17, 14). Он был разбит, и черепки
от его верхней части лежали в нижней сохранившейся половине. Среди черепков найден
большой фрагмент другого сосуда, служивший,
повидимому, крышкой. Близость этой жертвы
к углу ,жилища дает повод предполагать, что
она могла быть связана не столько с зольником, сколько с закладкой землянки № 2.
Кроме этого сосуда на площади зольника,
расположенного между обеими землянками,
было найдено довольно много черепков, выброшенных из землянок № 1 и № 2 вместе с
золою. Разнообразие форм и узоров посуды
совершенно подобно тому, что было встречено в
обоих помещениях (рис. 18, 1—/5). Кости животных попадались в виде обломков, реже отдельными скоплениями. Лишь в одном месте
(рис. 2; участок XI/3) была обнаружена куча
костей, среди которых находились крупные
фрагменты черепа коровы.
На всем пространстве этого зольника попадались различные предметы, из которых наиболее интересно маленькое долотце (рис. 17, 6),
сделанное из бронзовой пластины, один из
концов которой был откован и превращен в
рабочий конец инструмента. Подобного рода
долото встречено впервые. Пластинки медные
и бронзовые, представлявшие собой скрепы для
починки посуды (рис. 16, 9), и различного
рода отходы металлообработки (рис. 16, 4), в
количестве девяти, тоже были найдены IB разных местах зольника. Отсюда же происходит
бронзовая игла с обломанным ушком, полая
внутри, вычеканенная тем же способом, как и
иглы землянки № 1. Подвеска с просверленным ушком, сделанная из зуба
лошади
(рис 14, 2), и лощило для заглаживания поверхности горшков, представлявшее собою
белую гальку, как бы зашлифованную с одной
стороны, лежали недалеко от северо-западното
угла землянки № П В отличие от землянок
Алексеевского поселения, в которых было обнаружено множество подобных лощил, со всей
площади Садчиковского поселения происходит
только одно, несмотря на изобилие горшков с
лощеной поверхностью. Ближе к юго-восточному углу землянки № 1 был найден точильный камень неправильной формы, сделанный
из песчаника.
На расстоянии 1 м от землянки № 1, вдоль
ее западной стенки, тянулась канава длиною
в 14 м. Ее ширина, очень неравномерная, в некоторых местах достигала 1,5 м, в других
только 25 см, а глубина равнялась 25—72 см
(рис. 2). Своим юго-восточным концом канава
впадала в углубление южного зольника. Около
этого конца канавы, на ее дне, находилась
яма неправильной формы, длиною в 1 м, шириною 60 см, глубиною 25 см. Назначение ее
неясно; едва ли она могла принадлежать к
числу тех, в которые были установлены столбы. В противоположном же северо-западном
конце канавы была обнаружена вторая совершенно круглая яма, диаметром в 25 см, глубиной в 33 см. Форма и размеры заставляют
отнести ее к числу столбовых ям. По сохранившимся данным трудно судить о том, следами
какого сооружения является эта канава. Однако по аналогии с алексеевской канавой, расположенной около землянки № 6, можно предполагать, что и в этом случае мы имеем дело
с остатками изгороди, защищавшей жилище с
юго-запада. Вдоль восточной стенки той же
землянки, в том же направлении, тянулась
вторая подобная канава, очертания которой
сохранились значительно лучше. Она была
исследована лишь в северной своей части, так
ЧТО направление ее южного конца осталось невыясненным. Но если предположить, что и эта
канава была соединена с углублением для
ссыпки золы, можно представить, что вся южная часть землянки со стороны степи была защищена изгородью, основание которой, укрепленное в обеих канавах, проходило и по краю
углубления зольника. Ширина восточной канавы равнялась 50—60 см, глубина — 50—
52 см; в северном конце глубина канавы едва
достигала 22 см. В этом месте на ее дне была
обнаружена ямка, диаметром в 70, глубиною
в 42 см. В золистой засыпке обеих канав и нл
площади, их окружавшей, попадались отдельные черепки и обломки костей, а у северного
конца западной канавы, между нею и краем
жилища, был найден кварцитовый наконечник
стрелы, обычного
приуральско-поволжского
типа (рис. 19, 2) с маленькими шипиками и
почти треугольным черешком.
Хорошая сохранность стен и дна восточной
канавы и всех ям и ямок, расположенных на
площади зольника между обеими землянками,
объясняется тем, что все они были вырыты не
в зыбком песке-галечнике, а в более плотном
грунте, пласт которого начинался сразу же к
востоку от землянки № 1. От этого же зависела и прекрасная сохранность стенок и пола
землянки № 2, вырытой в лессообразной глине.
При ИХ' зачистке отчетливо прослеживались
все ямки от столбов, все впадины и уступы, а
в некоторых местах и следы орудия, вероятно
кирки, которой было вырыто углубление.
З е м л я н к а № 2, максимальная длина которой по западной стенке равнялась 17,25 м, а
ширина в южной части 11,25 м, была ориентирована, как и землянка № 1, с ССЗ на
ЮЮВ. Это сооружение отличалось от землянок № 1 и № 3 не только по характеру отложения культурного слоя, но и по своей
САДЧИКОВСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
1948
г.)
Рис. 18. Керамика
/ _ 7,3—черепки из зольчика между землянками № 1 и .Vs 2; М — черепки из землянки X: 2; 7 5 — черепок из ж е р т в е н н о й ямки.
23
Магериалы по археологии, J4; 21
169
о.
170
А.
КРИВЦОВА-ГРАКОВА '
конструкции И, вероятно, по своему назначению. Это была обширная выемка почти четырехугольной формы с прямыми северо-западным и юго-западным и округлыми северовосточным и юго-восточным углами. В северной части помещения хорошо сохранились два
вырытых в земле входа, направленные в од[1у
сторону. Между ними выделялась гряда, вырезанная в материке и, может быть, представ-
Рис. 19. Наконечники стрел
/ — найденный в землянке
№ 3;
2 — найденный близ землянки № 1.
лявшая собою основание стенки, отделявшей
один вход от другого. Ширина западного
входа на протяжении 3 м от стенки землянки
равнялась 1 м; далее вход отклонялся по
направлению к СВ и сразу расширялся.
Возможно, что это расширение представляло
собою угол какого-то другого жилища, соединенного проходом с землянкой № 2. В то
время как этот проход соединялся с углублением землянки в середине северной стенкн,
второй вход, отгороженный грядою, проходил
вдоль восточной стенки сооружения; почти
на одну треть его длины — на протяжении
6 м — он представлял собою коридор тоже
шириною в 1 м; далее же к СЗ, уже за пределами землянки, он расширялся до 3 м. С восточной стороны этот (проход прилегал к валу,
окаймлявшему землянку № 3 и отделявшему
ее от углубления землянки № 2. Этот вал
представлял собою остатки искусственно созданной земляной стенки, которая была сооружена из насыпной земли. Этим объясняется его комковатая структура — смесь леска с
глиной. У южной стенки землянки № 3 этот
вал сильно расширялся и достигал ширины
6 м. Земляные основания стен, построенных
таким способом, а также земляные стены с
вкраплением камней известны на поселениях
поздней -бронзы северо-западного Причерноморья; на стоянках же андроновской культуры
остатки подо'бных примитивных глинобитных
построек обнаружены здесь впервые.
После зачистки второго выхода оказалось,
что вся его поверхность отличалась черноватым цветом земли и была сильно утрамбо-
вана, как бы затоптана. Под этим слоем, в северной части выхода, около вала, окружавшего землянку № 3, была обнаружена небольшая ямка с жертвоприношением в виде небольшого острореберного горшка, украшенного
заштрихованными
треугольниками, расположенными в двух зонах (рис. 4 , 2 ) . Глубина
ямки равнялась 65 см.
' Приблизительно в середине восточной стенки из землянки № 2 вел третий очень широкий
выход, который соединялся с углублением
землянки посредством невысокой ступеньки.
У края землянки ширина этого выхода достигала 5 м, потом он сразу сужался до 2,5 м.
У южной стенки находился четвертый выход,
соединявший землянку № 2 с каким-то углублением, расчищенным только частично. Оно
было заполнено очень плотным темнобурым
песчанистым слоем, почти не содержавшим
находок.
Землянка № 2 имела отвесную западную
стенку высотою в 50 см, очень хорошо сохранившуюся. Около северо-западного и югозападного углов вдоль стенки тянулись уступы,
которые огибали углы и продолжались по
северной и по южной стенкам. В северной
стенке по этим уступам было устроено нечто
вроде закругленных ниш. Проходя
вдоль
южной стенки, уступ постепенно повышался и
переходил в невысокую гряду, которая упиралась своим восточным концом в край южного
выхода. Восточная стенка землянки, на всем
своем протяжении занятая проходом, была
углублена едва на 10—20 см.
Пол землянки № 2, очень неровный, постепенно углублялся к центральной части и только в южном очажном конце помещения был
до некоторой степени выровнен. По всему полу
заметны рытвины, углубления, пороги и уступы. Последние особенно отчетливо были заметны в северо-|Зэпадном углу, где высота
уступа достигала 15 см, и в юго-восточном
углу. Здесь высота стенки землянки над уступом равнялась 25 см, а широкий уступ возвышался над уровнем пола на 30 см (рис. 2,
участок ХУи1/2,3,4).
В центре землянки находилось большое углубление неправильной
формы длиною в 7,25, шириною 3,5 м; наибольшая его глубина равнялась 40 см. У восточного конца этого углубления, около самого края,
находилась бесформенная комковатая куча
насыпной земли, по структуре такой же, как
и у вала, отделявшего землянку № 2 от землянки № 3. У края углубления эта куча имела вид почти отвесной стены. Д л я выяснения
первоначального вида этой накиданной земли
и ее назначения данных недостаточно, и можно только 'предполагать, что и она является
остатком какой-то стенки.
Вдоль всей северо-западной стены, на расстоянии в 50—75 см от нее, тянулся ряд столбов, несомненно поддерживавших покрытие
помещения (рис. 20). Об этом можно судить
САДЧИКЭВСКОБ
ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
ПО наличию характерных ямок, в которых они
были укреплены. Рядом с ямкой 16 находилась косая ямка 15, Б которой, повидимому,
была установлена подпорка, поддерживавшая
недостаточно глубоко зарытый столб. Все столбы стояли на расстоянии 0,5—1 м друг от друга, и только между ямками 8 и 4 было 2,5 м.
Как раз в этом месте находилась ступенька
длиною в 1,5 м, западный конец которой упирался в землянку, а восточный постепенно
1948
г.)
171
столбов вполне целесообразно и, повидимому,
было задумано и осуществлено при постройке
землянки, просуществовавшей недолго. По
крайней мере никаких явлений, указывающих
на длительность существования этого помещения и на перестановку столбов, не наблюдалось. Судя по
расположению
остальных
17 ямок, можно предполагать, что не все
жилище было покрыто крышей. К этому же
заключению приводит и наблюдение над
Рис. 20. Землянка № 2; ямки от столбов вдоль западной стенки.
сходил на-нет. Наибольшая высота ступеньки
равнялась 25 см. В этой землянке впервые
удалось выделить четкий ряд столбов, подпиравших крышу. Во всех землянках Алексеевского поселения в течение их длительного
существования производились переделки и ремонт помещений, в связи с чем расшатавшиеся в песчаном грунте столбы подвергались постоянным перестановкам. В результате этого в
каждой землянке можно было насчитать не
одну сотню ямок, оставленных разновременными столбами. Расположение этих ямок столь
бессистемно, что трудно выяснить по ним, как
были расположены столбы, подпиравшие крышу в жилище, тем более что многие из ямок
могли принадлежать столбам, имевшим и другое назначение. В садчиковской землянке № 2
было обнаружено только 32 ямки. Размещение
рельефом пола, сильно повышающимся во Bcef
восточной части постройки. В восточной части
землянки была найдена только одна ямка 30
от довольно толстого столба.
Остальные
16 столбов были установлены в средней части
углубления. Из них пять было расположено
вокруг центральной выемки (ямки 2, 3, 23, 27,
28), пять в северной части землянки (ямки 1,
И , 12, 13, 14), четыре около очагов (ямки 23,
24, 25, 26) и два около южного выхода (ямки
31, 32). Таким образом, нет основания предполагать, что покрытие распространялось и
над восточной частью помещения, если только
оно не имело здесь формы навеса или ската,
упиравшегося своим краем в низкую стенку
землянки. Однако первое предположение представляется более правдоподобным. Ямка 34 находилась на середине восточного выхода; ее
23*
172
о. А. КРИВЦОВА-ГРАКОВА '
незначительная глубина, равнявшаяся 10 см,
не позволяет с полной уверенностью отнести
ее к числу столбовых ям. Такие же неглубокие и явно не столбовые ямы (37, 38, 39) находились около одного из северных проходов.
Вне землянки были обнаружены три столбовые ямы, назначение которых неясно. Одна из
них — 33 — находилась между юго-западным
углом и южным углублением, прилегающим к
землянке № 2; другая — 35 — б л и з западной
стенки, южнее северо-западного угла; третья —
36 — на расстоянии 2 м к СЗ от того же угла.
Никаких ям хозяйственного назначения, подобно тому, что наблюдалось в землянках № 1
очага было найдено несколько крупных черепков от второго большого сосуда (рис. 2,66),
разбитого и разбросанного ло глинистому полу,
тоже еше в начале существования землянки,
до заполнения ее углубления черноватым культурным слоем. Толстый слой нагара на внешней поверхности черепков свидетельствует об
употреблении этого сосуда в качестве очажного горшка. Особенно интересна его орнаментация, представляющая собою комбинацию различного типа украшений: налепной валик с незамкнутыми и опускающимися вниз концами
расположен между двумя обособленными зонами узоров, нанесенных нарезом и зубчатым
m i
Рис. 21. Черепки горшка'с очага № 1 землянки № о.
И № 3 и почти во всех жилищах Алексеевского поселения, в этой землянке не было обнаружено.
Оба очага находились поблизости друг от
друга и были расположены в юго-западной
части помещения. Очаг № 1, устроенный непосредственно на глинистом полу землянки,
оказался сильно разрушенным (рис. 2). Плоские камни, образовавшие его, были разбросаны, и только три из них, повидимому, сохранили свое первоначальное положение. На всех
камнях заметны следы огня; некоторые из ни.х.
сильно прокаленные, рассыпались, и обломки
их, перемешанные с золой, лежали тут же.
Вне очага, к СВ от него, было найдено несколько крупных и мелких таких же прокаленных камней. В золе попадались мелкие угольки, а весь северный край очага представлял
собой слой углистой земли. На этом очаге
оказалось мало костей; отдельные облоадки их,
крупные и мелкие, правда, кое-где попадались
на площади очага, но пережженных костей
совсем не было обнаружено; повидимому, в
качестве топлива употреблялось только дерево.
Отдельных черепков было тоже относительно
мало, и только у восточного края лежали в
куче крупные черепки от одного большого сосуда, украшенного только в верхней части орнаментом из заштрихованных треугольников,
расположенных над зигзагообразной полосой
(рис. 21). На расстоянии 0,5—1 м к СЗ от
штампом
(рис. 22, 15). В Алексеевском
поселении подобного роца соединения налепных
валиков с самостоятельными зонами других
узоров отсутствуют. Находка этого сосуда
имеет большое значение. Вместе с очагом он
представляет собою, несомненно, один комплекс, относящийся к началу жизни в землянке № 2. Как уже было сказано, его черепки,
как и очат № 1, лежали непосредственно на
глинистом полу под черноватым культурным
слоем, накопившимся позднее, и были как бы
втоптаны в грунт. А это, несомненно, свидетельствует о том, что в хозяйстве обитателей землянки № 2 ко времени ее заселения, наряду
с посудой классических андроновских форм,
представленной на рис. 22, 1—14, употреблялись большие горшки, всегда грубовато выделанные и украшенные в нижней части шейки или по плечам налепным валиком. Таким
образом, в землянке А'Ь 2 наблюдается то же
соотношение форм керамики, что и в землянке
№
1.
Очаг № 2 (рис. 2, рис. 24 и рис. 25) был
расположен в 2,25 м к востоку от очага № 1,
около крайних столбов южной части помещения, По своему устройству он не находит прямых аналогий среди очагов жилищ бронзового
века. Этот очаг представлял собою узкую и
длинную ямку, вернее канаву, с правильными,
почти отвесными боковыми стенками и плоским
дном, постепенно повышающимся к ее концам.
САДЧИКОВСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
1Э48 г.)
Рис. 22. Керамика из землянки № 2
1-14
— нз разных мест; 15 — близ очага Л; 1.
173
174
о . А.
КРИВЦОВА-ГРАКОВА '
Рис. 23. Керамика из землянки № 2 (1—11)
2, 3, 7 — орнамент, не в с т р е ч а ю щ и й аналогий в керамике андроновской культуры.
САДЧИКОВСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
У юго-восточного конца канавка становилась
уже. Ее длина равнялась 1,65 м, наибольшая
ширина 25 см, глубина в средней части 20 см,
а у северного конца 15 см. На дне очага лежало 12 крупных камней, длиною от 10 до
20 см. Другие камни вследствие длительного
пребывания в огне распались на множество
мелких осколков, заполнивших все пространство между крупными камнями. В .северозападной половине очага камни были плотно
1Э48 г.)
175
устройство очага № 2, можно предположить,
что это проходное помещение имело какое-то
особое назначение и не являлось постоянным
жилищем. Создается впечатление, что жизнь в
нем была сосредоточена не всегда, а жизненные процессы, там протекавшие, не повлекли
за собою образования культурного
слоя,
Рис. 24. Очаг № 2 в землянке''№ 2.
пригнаны друг к другу и, очевидно, сохранили
свое первоначальное положение. Около них и
над ними земля была перемешана с мелкими
угольками, углистой трухой и немногочисленными обломками костей. У северо-западного
конца очага, на расстоянии 5 см от него, находилась совершенно круглая ямка 15 см в
диаметре и такой же глубины; на ее дне лежал небольшой тоже очажный камень.
Вся землянка № 2 была заполнена однородным черноватым слоем, содержавшим больше
всего находок внизу и главным образом в
южной половине помещения. Особенно мало
оказалось находок в северо-западной части
землянки, что представляется вполне естественным: и здесь так же, как и в землянке № 1,
жизнь была сосредоточена главным образом
около очагов. Основное отличие культурного
слоя, заполнявшего землянку № 2, заключается в том, что в ней совершенно отсутствовал
буроватый рыхлый слой, накопившийся на дне
землянки № 1 и содержавший все основные находки. Если принять во внимание другие особенности этого помещения,— вероятное отсутствие крыши в его восточной части, большое
количество выходов и проходов, соединявших,
возможно, его с другими помещениями, отсутствие ям для хранения, а также и необычное
Рис. 25. Очаг № 2 в землянке № 2.
характерного для двух других землянок, несомненно служивших жилищами.
Вся керамика, происходящая из землянки
№ 2 (рис. 22 и рис. 23), в основном сходна с
керамикой землянки № 1. Она представлена
не особенно крупными черепками, дающими,
однако, понятие о разнообразии форм и орнаментике посуды, входившей в хозяйственный
обиход населения. Крупные фрагменты редки
так же, как и группы черепков, относящихся
к отдельным сосудам. К последним можно отнести, кроме тех, которые лежали около очага
№ 1, группу из семи черепков без орнамента,
расположенных на глинистом полу помещения
(рис. 2, 74), а также крупные фрагменты днища, украшенного внизу рядом заштрихованных
треугольников. На краю уступа, у юго-восточного угла землянки, стоял кверху дном горшок, верхняя часть которого оказалась отбитой (рис. 2, 80). Вся посуда и в этом помещении типично андроновская, но, как и в
алексеевской керамике, здесь были найдены
черепки от сосудов совсем не андроновского
о . А. КРИВЦОВА-ГРАКОВА
176
вида (рис. 23, 2, 3, 7). Среди них выделяются
фрагменты горшка, в орнамент которого входят
шишечки,
чередующиеся
с
ямками
(рис. 18, 14). Происхождение подобного рода
посуды пока еще неясно, но некоторые аналогии, относящиеся к тому ж е времени, можно привести из керамического материала срубно-хвалынских поселений Среднего Поволжья.
Здесь на Белозерском поселении Сызранского
района Куйбышевской о б л а с т и ' был найден
один черепок, орнаментированный по бортику
косою клеткой, а ниже — рядом из чередующихся ямок и выдавленных изнутри шишечек.
Кроме посуды к керамическим изделиям из
землянки № 2 относится обломок кружка, выточенного из черепка (рис. 26, 2), и фрагмент
iP
Рис. 26. Фрагменты глиняной трубочки
и пряслица из земл'янки № 2.
глиняной
Трубочки,
украшенной
узором
(рис. 26, / ) .
По характеру других находок землянка № 2
несколько отличается от землянок № 1 и № 3.
Отсутствуют скопления костных отбросов, среди которых попадаются такие костяные предметы, 'как тупики, сделанные из больших челюстей, и коньки. Костяных вещей, кроме
кружка с отверстием, сохранившегося не полностью (рис. 14, 1), здесь не было обнаружено. Зато в этой землянке встречалось много
обломков
металлических,
преимущественно
медных, предметов, среди которых особенно
часто попадались пластинки (рис. 16, 7, 10).
Некоторые из них могли служить скрепами
для починки посуды. Возможно, что большая
часть подобных ж е пластин, найденных в зольнике между обеими землянками, происходит
из землянки № 2. Кроме того, в состав бронзовых предметов, происходящих из этой землянки, входят: обломок выпукло-вогнутого браслета (рис. 17, 4), четырехгранный стержень
(рис. 17, 9), обломок бронзового шила и обломок в виде крючка (рис. 17, / / ) , возможно
1 Сборы К. Н. Муромцевой 1939 г. Материал хранится в фондах Куйбышевского областяого музея.
'
представляющий собою часть бронзового серпа. Следует, однако, отметить, что подобная
форма серпов с крючком у рукоятки, образованным путем отковки, господствовала преимущественно в культурах бронзового века
Восточной Европы, а для андроновской культуры Казахстана более характерны слабо
изогнутые серпы с пластиной для скрепления
с рукояхью.
Наиболее интересной находкой в землянке
№ 2 является бронзовый втульчатый наконечник стрелы (рис. 17, 2), лежавший в югозападном углу помещения почти у самого глинистого пола. Первоначально он был отлит, а
потом сильно откован по лопастям. Совершенно сходен с ним тоже бронзовый наконечник,
хранящийся в Куйбышевском музее и происходящий с правого берега р. Самарки (близ
Монастырского хутора). Такая общность форм
обоих наконечников лишний раз подтверждает
близость в приемах
металлообработки
в
Южном Приуралье и Среднем Поволжье во
второй половине II и начале I тысячелетий до
н. э. В том ж е юго-западном углу землянки
jMb 2, но несколько выше бронзового наконечника, был найден каменный наконечник стрелы с обломанным концом.
В землянке № 2 встречались куски шлака
и переплавленной меди, свидетельствующие о
том, что выделка металлических вещей происходила здесь ж е 'В пределах помещения. Точильный камень из песчаника принадлежит к
числу инструментов для обработки уже отлитых предметов.
Землянка № 3 исследована лишь в небольшой своей юго-западной части, несомненно сохранившей правильность очертаний. Несмотря
на то, что большая часть площади этого помещения осталась не расчищенной, .можно
предположить, что оно являлось жилищем,
сходным с землянкой № 1. Плотность глинистого .грунта, в котором оно было выкопано,
д а л а возможность проследить наличие хорошо
сохранившегося широкого уступа, проходившего вдоль стен южного конца жилища. На этом
уступе были расположен^ все ямки от столбов,
поддерживавших кровлю. В центральной части
помещения никаких следов от столбов не оказалось, повидимому оно оставалось свободным. Всего было найдено одиннадцать явно
столбовых ям (ямы 2—12); в некоторых из
них (ямы 7, 11, 12) стояло по два поставленных вплотную столба, из которых один, более
тонкий, служил, повидимому, укреплением
другого.
Д в е ямы округлой формы, 1 и 13, напоминали собою и по размерам, и по очертаниям, и
отчасти по содержанию хозяйственные ямы землянки № 1. В одной из них (яма 13) был
плотно установлен горшок (рис. 10, 1), который по величине (высота около 28 см, диаметр
около 22 см) и по форме оказался совершенно сходным с большим горшком из ямы 12
САДЧИКОВСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
землянки JMb 1. Он также был опоясан в нижней части налепным валиком, но'здесь концы
этого валика не были замкнуты, а свисали
вниз и загибались в разные стороны.
Яма 1 диаметром в 55, глубиною в 40 см
имела чашеобразное, почти плоское в центральной части дно. Она оказалась совершенно пустой, лишь на дне лежало небольшое количество угля. По правильности и округлости
форм эта яма напоминала собою ямы-ступки
для растирания зерна в землянке № 1.
1948
г.)
177
этой землянки. Кроме того, в инвентарь этой
землянки входят медные пластинки-скрепы для
починки посуды (рис. 16, 5), обломок четырехгранного бронзового шила и различные куски
меди (рис. 17, 10),— некоторые из них являются каплями расплавленного
металла,
очевидно упавшими во время литья.
Керамика, происходящая из землянки № 3,
по формам и орнаменту ничем не отличается
от керамики двух других землянок. В отдельных скоплениях костей среди различных
Рис. 27. Коньки из землянки К» 3.
В полутора метрах к западу от этой ямы
был найден очаг № 1 очень хорошей сохранности (рис. 2, участок XV/9). Он представлял
собою круглую вымостку, все камни которой
были плотно пригнаны друг к другу. Очаг был
окружен слоем золы и угля, содержавшим
небольшое количество неперегорелых костей.
Костные отбросы лежали большими грудами
здесь же, в южной части помещения, и занимали собою большую часть уступа и пол
землянки под уступом. Это было скопление
довольно крупных костей, среди которых находились и некоторые костяные предметы:
пара костяных коньков (один из них рис. 27, 2);
обломок третьего конька (рис. 27, / ) ; недоделанный четвертый конек (рис. 27, 3), задний
край которого обломился, вероятно, во время
обработки предмета; тупик, сделанный из
большой челюсти; трубчатая кость барана с
граненой поверхностью — видимо, какое-то незаконченное изделие (рис. 14, 6). Недалеко от
очага № 1 был найден наконечник стрелы или
дротика (рис. 14, 7), вырезанный из кости; по
форме он приближался к многогранной пирамиде и имел круглый в сечении черешок.
Тут же лежала костяная проколка и расколотая бабка коровы со сверлиной. Массивный
молот и обломок каменного молота, точильные
камни различных форм, каменный наконечник
стрелы (рис. 19, / ) и единственная на Садчиковском поселении маленькая ножевидная
пластинка также были найдены в пределах
2 3 Магериалы по археологии, J4; 21
отбросов попадались черепки от горшков самого разнообразного назначения,— и грубо
сформованных очажных (рис. 28, 8, 11), и
тщательно выполненных с уступчатым плечом,
лощеных, богато орнаментированных (рис. 28,
1—6, 9). Среди костей и черепков был найден
фрагмент пряслица, выточенного из черепка.
Почти все основные находки в этом помещении точно так же, как и в землянке № 1,
были найдены в рыхлом буроватом отложении
культурного слоя, покрывавшего собою пол и
уступы жилища и накопившегося в те времена, когда оно было обитаемо. Впоследствии
этот слой был засыпан черноватой землей,
полностью затянувшей все углубление землянки. Немногочисленные находки в этом слое
носят случайный характер.
Садчиковское поселение, как и Алексеевское, относится ко второй стадии развития
андроновской культуры. В это время добывание металла и его обработка достигли уровня
развития, при котором у племен Южного
Приуралья, кроме бронзового оружия, орудий
и украшений, появилась возможность выделывать посуду не только из глины, но и из
металла. Вполне вероятно, что бронзовый
котел огромных размеров, найденный в Поволжье
на
который
уже
приходилось
' В . В. Г о л ь м е т е н . Аохеолоткческие памятники
Самарской губернии. ТСА РАНИОН, IV, 1928, стр. 126,
рис. 46-
о . А. КРИВЦОВА-ГРАКОВА
неоднократно ссылаться, был сделан андроновскими мастерами. По профилю и по пропорциям, а также и по расположению узора он
более всего напоминает большие андроновские
сосуды Алексеевского и Садчиковского поселений. Когда бронзовые котлы и горшки,
украшенные рельефным чеканным
узором,
вошли в хозяйственный обиход населения, повидимому, эти новые типы украшений стали
переносить, в виде налепных валиков, на глиняную посуду. Подобными налепами, часто
покрытыми косыми нарезами, косой клеткой и
елочным узором, были опоясаны в нижней части шейки большие сосуды хозяйственного назначения, встречающиеся в ямах-хранилищах и
на очагах; их внешняя, а иногда и внутренняя
поверхности часто бывают покрыты слоем
нагара.
Кроме этой довольно грубо выделанной посуды, в хозяйстве второй стадии немаловажную роль продолжают играть разнообразные
варианты горшков баночной формы, возникшей еще в начале андроновской культуры.
Лучшей посудой, которую выделывали андроновские гончары, являлись горшки, богато украшенные тонкими и сложными узорами, расположенными в две или три зоны. Они
всегда аккуратно сформованы и обычно имеют
лощеную поверхность. В Южном Приуралье
хорошо прослеживаются два временных варианта этой посуды. К раннему принадлежат
горшки со слегка отогнутой шейкой, плавно
переходящей в округло выпуклые плечи; полоса узора, расположенная по плечам, широка и
часто опускается вниз, занимая собою боковые части сосудов; неорнаментированная зона,
отделяющая эту полосу от верхней, в этом варианте часто бывает заполнена самостоятельной полосой узора. В начале развития андроновской культуры, несомненно, господствовал этот ранний вариант. Многочисленные сосуды этого типа происходят из Федоровского
могильника Челябинской области, что дало повод К. В. Сальникову всю первую стадию в
Приуралье назвать ф е д о р о в с к о й .
Во втором, позднем, варианте меняется н
профиль сосудов и отчасти характер орнаментации. Устанавливается форма горшков с уступчатым плечом, обладающих более стройными пропорциями и менее выпуклыми боками.
При делении орнамента на отдельные зоны
в нижней части шейки обычно остается полоса, свободная от узора; вторая зона, расположенная по плечам, становится у ж е и не достигает боков сосудов. Этот вариант на всем
протяжении своего существования характерен
для второй стадии развития андроновской
культуры. Он встречается на поселении и могильнике близ с. Алексеевского, в Алакульском
могильнике, в Садчиковском поселении и во
многих других местах. Одновременное существование горшков этого типа с хозяйственной посудой, украшенной налепными валика-
ми,— несомненно, как уже не раз было отмечено в этой статье. И в Алексеевском и в
Садчиковском поселениях оба типа керамики
встречаются в одних комплексах находок и появляются в самых нижних, явно ненарушенных
отложениях культурного слоя, относящихся к
началу жизни землянок.
Возникает вопрос, которая из форм посуды
вошла в употребление раньше, очажные ли
горшки с налепными валиками или горшки с
уступчатым плечом. Если раскопки Садчиковского поселения лишний раз подтверждают
сосуществование обеих этих форм, то раскопки близ с. Ново-Буринского, проведенные
К. В. Сальниковым, в том же 1948 г . д а ю т
возможность убедиться в довольно раннем
появлении керамики с налепами. Им был исследован очень ценный комплекс памятников,
состоящий из андроновского поселения с посудой федоровского типа и могильника, расположенного рядом с поселением и ему принадлежавшего. По ритуалу захоронений этот
могильник близок федоровскому. Особенно
важно и интересно в этих раскопках то обстоятельство, что в культурном слое поселения
среди посуды федоровского типа были найдены в небольшом количестве черепки с налепными валиками. При уровне современных
знаний можно считать это время началом выделки подобной керамики и отнести его, приблизительно, к концу третьей и началу четвертой четверти П тысячелетия до н. э.
Повидимому, вскоре после Ново-Буринского
поселения и могильника появляются такого
рода памятники, как Кужумбердынский могильник, в погребениях
которого
можно
встретить наряду с горшками федоровского
типа и горшки с уступчатым плечом. Время его
существования, вероятно, относится к концу
П тысячелетия до н. э. Если в Ново-Буринском
поселении употреблялась посуда с налепами,
то в поселении, которому принадлежал Кужумбердынский могильник, с нею должны
были быть знакомы не в меньшей мере, хотя и
не пользовались ею при совершении погребального ритуала. Совершенно естественно,
что горшки с налепными валиками были в
хозяйственном обиходе и у тех, кто хоронил
своих покойников в могильниках алакульского типа, появившихся еще позднее.
Таким образом, выясняется, что время возникновения горшков с налепными валиками
не совпадает с началом появления горшков
с уступчатым плечом и что первая посуда с
валиками, а вместе с нею и начало второй
стадии развития андроновской культуры восходит к довольно ранней эпохе последних поселений федоровского типа. Ее абсолютная
дата может быть определена ХП1—XII вв. до
н. э. Между ней и Алексеевским поселением
' К . В. С а л ь н и к о в . Археологические работы в
Южном Зауралье в 1948 г. Доклад, прочитанный
4 марта 1949 г. на пленуме ИИМК.
САДЧИКЭВСКОБ ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ
1 9 4 8 г.)
179
Рис. 28. Керамика из землянки № 3 [1—15)
1 — 6, 9 — типы андроновской посуды с уступчатым плечом; 7 — остророберный сосуд;
S, 10, 11 — очажная посуда
23*
О. А. КРИВЦОВА-ГРАКОВА '
180
Прошел значительный промежуток времени, в
течение которого изменились формы лучшей
андроновской посуды, совершился переход от
горшков федоровского типа к горшкам с уступчатым плечом.
Раскопки 1948 г. Ново-Буринского и Садчиковского поселений лишний раз показывают,
что андроновская культура в своем развитии,
N
ямка диам.
глуб.
/
J 3
2 и
Л1
/V
ямки диам
//
2f
нований, так как это все те же горшки с
уступчатым плечом, встречающиеся в одних
комплексах с налепной керамикой Садчиковского и Алексеевского поселений. Полагаю,
что на поселении, которому принадлежал Алакульский могильник, существовали уже вполне
развитые формы очажных горшков с налепнымп валиками и что при дальнейших раскопках
/V
глуб.
Л
Г
25
12 23x15 \ f
3 20
W
13 23
4 П
ЛГ 13
23
N
jfMku диам.
21
18
23 2! ~\f
30
33 16
/^f
14 Id
~V
18
24 26
17
34
12
ЛГ
17
2 5
15
26 20
8
37
/7 17
~U~ 16
27
8 25'<20\Г23
ie 16
ЛГ
21
28 18
S 12 ЛГ ^f
f9 fO
10
29 /5
12
30
43
2 2
20 13
^
20
^
S
18
ЛГ
30 Л ^
25
ЛГ
IB
25
10
21
Рис. 29. Разрезы ям от столбов из землянок № 1 и № 3.
так же как и срубно-хвалынская культура Поволжья, прошла только две основные стадии.
Первая из них относится ко времени, когда
вся керамика выполнялась без каких бы то ни
было налепов, вторая начинается с появления
посуды с налепными валиками. Начало второй
стадии и в Южном Приуралье и в Поволжье
знаменуется расцветом металлургии и повышением общего экономического уровня у андроновского и хвалынского населения. Д л я выделения третьей, промежуточной, стадии, которая, по
К. В. Сальникову, характеризуется нарядной
посудой Алакульскоро могильника
нет ос1 К. В.
мятниках
уральское
1948, стр.
лище, стр.
20
23
10
Л1
f
~\Г
/ 6
32
\
32 18
28
Ю
2 5 4 5
14
6
7 13
31
13
15 19
^
30
глуб.
22
21
Л
ямки диам.
33
5 21 ЛаГ
12
глуб.
С а л ь н и к о в . К вопросу о стадиях в паандроновакой культуры Зауралья. Первое
археологическое совещание, г. Молотов,
21; К. В. С а л ь я и ж о в . Замараевокое се41. Там же.
Замараевского поселения будут'обнаружены
керамические комплексы, аналогичные алексеевским и садчиковским.
Считаю нужным отметить, что при построении хронологической классификации необходимо использовать памятники однородного значения: или только могильники, или поселения;
в лучшем случае такого рода сочетания памятников, которые мы имеем для андроновской
культуры в виде Ново-Буринского поселения
и могильника и Алексеевского поселения и
также относящегося к нему могильника.
Возвращаясь к хронологии Садчиковского
поселения, я должна сказать, что в настоящее Бремя нет достаточных данных для отнесения его к более позднему времени, чем
Алексеевское поселение, хотя анализ керамики
обоих памятников дает возможность уста-
САДЧИКОВСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ (РАСКОПКИ 1Э48 г.)
новить некоторые существенные отличия в их
гончарном производстве. Несмотря на то, что в
технике изготовления посуды, в ее формах и
орнаментации принципиальных отличий наблюдается очень мало, все же создается впечатление, что алексеевская посуда в общей
массе выделана тщательнее садчиковской. Отличия последней состоят еще в том, что в ней
в большей мере сохраняются архаические черты федоровского времени; так, например, на
некоторых экземплярах наблюдается заполнение свободной зоны на нижней части шейки
самостоятельной полосой узора, как, например,
на крышке от жертвенного горшка близ землянки № 1, представляющей собой фрагмент
большого сосуда (рис. 5, 1) и др. В алексеевском же комплексе памятников размещение
орнамента подобного рода мы находим только
на одном из сосудов из погребения № 4. Только в садчиковской керамике встречается сочетание налепных валиков с отдельными зонами узоров, состоящих из полос, заполненных
косой клеткой, треугольников и зигзагов, нанесенных нарезом или зубчатым штампом
(рис. 12, 4\ рис. 22, 15 и рис. 23, 10). Однако едва ли все эти отличия в выделке посуды
181
обоих поселений следует относить за счет их
разновременности; повидимому, они являются
теми особенностями, которые отличали друг от
друга гончарное производство отдельных родовых общин, соблюдавших свои родовые традиции как в орнаментации, так и в способах
лепки горшков. Таким образом, считаю возможным датировать Садчиковское поселение
временем Алексеевского, т. е. началом I тысячелетия до н. э., и отнести его к концу бронзового века в Южном Приуралье.
Остается сказать, очень немного, о костном
материале, сопровождавшем все находки и в
изобилии встречавшемся в виде отдельных
куч в землянках № 1 и № 3. Стада Садчиковского поселения так же, как и Алексеевского, в основном состояли из коров, лошадей
и овец. Детальный анализ костей будет дополнен после их изучения в лаборатории
иимк.
Никаких признаков, позволяющих судить об
уже развитом мотыжном земледелии при исследовании Садчиковского поселения не удалось обнаружить. Предположительно с процессом обработки зерна можно связать ямы-ступки, может быть, зернотерки из землянки № 1.
МАТЕРИАЛЫ
и ИССЛЕДОВАНИЯ
ПО АРХЕОЛОГИИ
СССР,
М21
Е. М. Б е р с
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ КАРТА г. СВЕРДЛОВСКА И ЕГО ОКРЕСТНОСТЕЙ
ВВЕДЕНИЕ
Археологическая карта г. Свердловска и его
окрестностей в радиусе 75 км (см. рис. 7)
является лишь частью подготовляемой археологической карты восточного склона Урала.
Карта составлена путем объединения в один
сводный источник литературных, музейных
и архивных данных об археологических памятниках этой территории. При этом оказалось необходимым суммировать и описать
известные нам археологические
памятники
этого района, поскольку такая работа никем
не проделана, а сведения об археологических
памятниках
рассеяны
по
разнообразным
источникам, из которых значительная часть
хранится в Свердгосархиве и публикуется
впервые.
Необходимость издания именно этой части
карты продиктована тем, что часть памятников, в связи с развертывающимся строительством города и распашкой площадей под по
севы, разрушается. Поэтому одна часть памятников срочно нуждается в обследовании,
другая — в охране.
При описании памятников нами дана общая
характеристика некоторых районов, заостряющая внимание на группировании археологических памятников около определенных центров — озер, рек, возвышенностей и т. п.,— и
более подробная характеристика местности
там, где сведения о местоположении памятника не увязываются с определенным пунктом, а связаны лишь с местным названием
логов, урочищ и т. п., меняющихся со временем. Сведения о памятниках даны без повторного археологического исследования их, за
исключением некоторых пунктов, упомянутых
в тексте.
Ссылки на литературу общего характера
даны в подстрочных примечаниях.
При описании каждого отдельного памятника мы ставили себе задачу не только указать
тип и местоположение памятника, но и дать
исчерпывающую характеристику его в тех
случаях, когда это позволял сделать имею-
щийся вещественный и документальный материал.
Датировки, данные в скобках в начале
описаний памятников, принадлежат автору,
если не указано авторство других лиц К
Место хранения вещей указано в тех случаях, когда было возможно установить его.
При отсутствии указаний на раскопки или
разведки надо считать, что таковых не было.
ИСТОРИЯ
АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИЙ
Первые сведения об археологических памятниках на описываемой нами территории относятся к началу XVHI в. и связаны со вновь
открываемыми месторождениями меди по следам древних разработок медных руд. Залежи
мели, выделявшиеся своим богатством и легкой доступностью, теперь уже истощенные,
были открыты в Верх-Исетской и Кыштымской заводских дачах, у ст. Рудянка (так называемое Медно-Рудянское месторождение) и
близ Полевского завода, на окружающих
завод горах. Наибольшей известностью пользовалось Гумешевское месторождение.
Первые рудознатцы открывали
залежи
меди по находкам большого количества медного шлака и руды около месторождений,
оставленных древними рудокопами и свидетельствующими о плавке медных руд недалеко от места их добычи. Впоследствии
медеплавильные заводы, в частности Полевский, собирали на горах, в лесу и по берегам
рек этот шлак, содержавший в себе большой
процент меди, и переплавляли его на заводах.
' Датировка археологических памятников Среднего
Урала представляет большее трудности и еще далежк^
не устано(влеяа. Материалы, хранящиеся в музеях,
только в редких случаях прсисходят из научных раскопок и часто бывают перемещены. Поэтому датировки, которые приводит Е. М. Берс, ОБОИ и других
авторов, не могут считаться безусловными. Но они
имеют некоторое ориентирующее значение, и потому
редакция нашла нужным оставить их, так как иначе
описываемые памятники оказались бы совершенно
обезличенными.— Ред.
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА г. СВЕРДЛОВСКА И ОКРЕСТНОСТЕЙ
а также использовали часть вынутых сернистых руд, которые не употреблялись для плавки древнейшими рудокопами. В связи с этим
сохранились некоторые подробности о древнейших горных выработках. Так, один из
строителей Екатеринбургской крепости-завода
и других заводов близ г. Свердловска, генералмайор В. И. де Генин писал: «Древние рудокопщики токмо вынимали дербеец, который
между шифером лежит, на палец и меньше
тому иного, а по оной жиле проводили штольню, знатно в той надежде, что обряш;ется оная
жила и толш,е; а шифер, который под той
жилою лежал сверху и снизу, что имеет в себе
содержание меди, не признавали и того ради
оставляли его при месте, а который и вынимали наверх, то тот бросали на штриц-плаце, а
к плавке не употребляли»
По свидетельству того же де Генина, «в
прежних годех на оных местех жила чють,
вогулича и вотяки, понеже находились в тех
местах старинные [идолы], деланные ис красной меди»
Как известно, долгое время древние копи приписывали народу «чуди». Как и
везде на Урале, здесь сохранилась известная
легенда о чуди и ее гибели. Находимые же
на разнородных археологических памятниках
птицевидные изображения и сейчас называются населением «чудочками».
Сведения о подобных открытиях XVIII и
начала XIX в. очень скудны. В ряде случаев
мы имеем только констатацию факта о том,
что рудник основан на месте старой чудской
шахты или можем судить об этом по названию — «Свято-Чудовский рудник» и т. п. Но
все же часть наиболее эффектных предметов, найденных в древнейших рудниках или
около них, сохранялась в конторах горных
заводов и у находчиков, и позволяет нам установить формы древнейшего металлургического
процесса.
Первые археологические находки, получившие литературную известность, относятся к
1840—1858 гг. Далматовский купец Сигов
в 60 км на СВ от г. Екатеринбурга, ныне
Свердловска, в бассейне реки Большой Рефт
и у дер. Палкино нашел вещи, относящиеся к
различным эпохам, и отослал их в Петербург,
в дальнейшем вещи были переданы в музей
Археологического общества, а Московское
общество естествоиспытателей поручило ехавшему в 1867 г. на Урал Л. И. Сабанееву
осмотреть местность близ дер. Палкино. Не занимаясь
вопросами
археологии, Сабанеев
ограничился опросом жителей и установил,
что население давно уже не находит более
археологических
предметов.
Однако
от
Н. А. Рыжникова известно, что жители дер.
Палкино до научного обследования Палкин• Ю. Г е с с е н . История горнорабочих СССР, М.,
1926, ч. 1, стр. 11.
2 в. И. д е Г е н а м . Описание уральских и сибирских заводов, М., 1937, стр. 70.
183
ского городища собирали древние медные изделия и продавали скупщикам меди и любителям старины по 5 коп. за фунт.
В 1874 г. ученик Екатеринбургского реального училища Брюханов случайно, во время
охоты на Первом Карасьем озере, нашел каменный топор и передал его секретарю УОЛЕ
О. Е. Клеру, а так как, по мнению Аспелина,
Урал считался вообще лишенным следов «каменного века», а находки Сигова, в числе
которых были каменные изделия и керамика,
выпали из поля .зрения археологов, О. Е. Клер
счел полученную им находку первым доказательством существования каменного века на
Урале и не раз высказывал соображения, что
ключ к пониманию древнейшей истории населения, жившего в районе современного г. Свердловска, надо искать на прибрежных стоянках
Первого Карасьего озера
Несмотря на то, что топор не был неолитическим, вопрос, поднятый О. Е. Клером,
сыграл большую роль в развитии уральской
археологии, и с этого момента начинается
археологическое изучение этой территории.
Уже в следующем, 1874 г. член Русского географического общества М. В. Малахов, по
указанию О. Е. Клера, провел археологические разведочные работы у дер. Палкино.
Этими работами и рядом последующих обследований было установлено наличие остатков
городища и стоянок на берегах р. Исети
у дер. Палкино.
Работы, проведенные у Палкинского городища, расценивались в науке как открытие
первых следов каменного века на Урале. Они
послужили началом археологических исследований по берегам рек и озер в окрестностях
г. Свердловска.
Этими археологическими
обследованиями
была установлена большая плотность заселения этой территории в прошлом. Поселения
располагались по берегам многочисленных
озер, характерных для данного района, и в
верховьях р. Исети как наиболее крупной реки, текущей на восток и почти вплотную подходящей через речку Решетку к текущей на
запад р. Чусовой.
Часть озер, несомненно, имела связь между
собой и р. Исетью через небольшие речные
протоки, местами затянувшиеся теперь торфяными болотами.
Почти по всем рекам и озерам, там, где берега их не были заболочены и оказывались доступны для разведочных работ, уже
к концу XIX в. были сделаны археологические
' Проведенное «ами .петом 1948 г. обследование у
места находки «амениого топо'ра позволило установить,
что данный пункт является селищем на острове среди
болот, защищенным естественным рельефом местности,
и может быть отнесен по керамике м орудиям ш камня, найденным на поверхности, к сарматскому времени, далеко отстоящему от неолитичеоких культур этого района. Ниже залегает стоянка эпохи бронзы.
Б. М. БЕРС
184
находки, которые позволили установить наличие разнородных археологических памятников
на этой территории.
При обследовании памятников находимый
материал передавался в музей УОЛЕ. Это
научное обследование было проведено местными археологами-любителями, среди которых
на первом месте стоят имена М. В. Малахова, О. Е. Клера, Н. А. Рыжникова, Д. Н. Мамина-Сибиряка, К- И. Фаддеева и В. Я. Толмачева.
М. В. Малахов начал свою археологическую
деятельность еще гимназистом, а в дальнейшем, в Петербурге, будучи студентом естественного факультета и секретарем по этнографии Русского географического общества,
он не потерял связи с Уралом. В 1874—
1875 гг. он и О. В. Клер провели разведки у
городища и на стоянках близ дер. Палкинп.
В 1876 и 1878 гг. Малахов провел раскопки
на береговых стоянках Аятского озера и озера
Таватуй при участии Н. А. Рыжникова.
В 1880—1882 гг. он провел полевые обследования района Шигирского озера и раскопки
на берегах Молебского пруда в районе ВерхНейвинска; в 1881 г. раскопал могильник на
озере Багаряк и провел раскопки на озере
Шиты. В 1885 г. М. В. Малахов умер. Это был
талантливый молодой ученый, оставивший ряд
печатных работ общего характера об археологических памятниках этой территории. К сожалению, документация к его полевым исследованиям оказалась затерянной. Она хранилась в Петербургском географическом обществе, потом была передана П. С. Уваровой,
отдавшей ее Д. Н. Анучину, и попытки
О. Е. Клера достать эти сведения для издания
в
«Записках
УОЛЕ»
посмертных
работ
М. В. Малахова не увенчались успехом. Подробности проведенных М. В. Малаховым работ восстанавливаются только отчасти по
письмам к О. Е. Клеру, отчасти по материалам, собранным В. Я. Толмачевым в Петербурге
После смерти М. В. Малахова раскопки
Палкинских стоянок продолжили в 1886 г.
О. Е. Клер и К. И. Фаддеев, а с 1890 по
1900 г.—О. Е. Клер. В этот же период
О. Е. Клер и Н. А. Рыжников провели археологические раскопки и разведки на береговых
стоянках Исетского озера, на озерах Таватуй, Ельничное, Шиты, Чусовское, Песчаное и
Половинное и на жертвенных местах,—на горах Матаихе, Чертовом Городище, Шарташских и Шабровских каменных палатках. Коллекции, хранившиеся сначала в конторе ВерхИсетского завода и у О. Е. Клера, были переданы затем Музею УОЛЕ без научной обработки полученного материала.
' Свердловский
государственный
О. Е. Клера, письма.
архив,
фонд
При организации Уральского общества любителей естествознания секретарем общества
был приглашен О. Е. Клер, впоследствии выбранный его президентом. Археологические работы, произведенные как им самим, так и при
его содействии, отражены частично в его печатных работах, но полевая документация
утрачена. Указания на работы, проведенные
О. Е. Клером, мы встречаем у Н. А. Рыжникова и в фонде писем к О. Е. Клеру, хранящихся в Свердгосархиве, и в очень небольших записях, сделанных В. Я. Толмачевым.
Интересным штрихом к общеизвестной биографии Д . Н. Мамина-Сибиряка является участие его в археологическом обследовании памятников на Первом и Втором Карасьих озерах, проведенном им самостоятельно и при
участии К. И. Фаддеева. Отчеты об этих работах напечатаны в «Древностях» за 1887/88 г.
К. И. Фаддеев, уроженец г. Екатеринбурга,
студент-химик Казанского университета, во
время летних каникул принимал в течение
ряда лет деятельное участие в археологических работах О. Е. Клера и Д. И. МаминаСибиряка, но каких-либо дополнительных сведений о его археологической деятельности,
кроме его работ, отраженных в печати, мы не
имеем.
Одним из интереснейших археологов-любителей этого периода является Н. А. Рыжников. Сын верхисетского рабочего, родившийся
в Екатеринбурге и безвыездно проживший там
всю свою жизнь, он прекрасно знал окрестности города и явился тем талантливым самородком, которыми так богат Урал. Не имея
никакого образования и работая сначала сторожем на метстанции УОЛЕ, а потом препаратором в музее, он с 1885 г. начал интересоваться вопросами археологии. По поручениям
сначала О. Е. Клера, а потом самостоятельно,
он провел археологические обследования окрестностей города и открыл по берегам рек и
озер разнородные археологические памятники.
По поручению О. Е. Клера Н. А. Рыжниковым были проведены раскопки на стоянках
Исетского озера, на жертвенных
местах
Шарташских Каменных Палаток, на Чертовом
Городище, на горе Матаихе и др. Проделанная этим археологом-самоучкой огромная работа почти не была отмечена до революции.
Только О. Е. Клер, по заданиям которого работал Н. А. Рыжников, упоминал о нем. Лишь
после революции появились две статьи Рыжникова в журнале «Округ». Ценным материалом для нас являются оставленные этим исследователем две рукописи. Первая — описание керамики коллекций Музея, составленное
по схеме, разработанной О. Е. Клером; вторая, наиболее ценная,— «Материалы к археологической карте Урала», подводящая итоги
археологической деятельности Н. А. Рыжникова за период с 1885 по 1924 г. В ней описаны открытые Н. А. Рыжниковым памятники с
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г. СВЕРДЛОВСКА
точными указаниями
местоположения
их,
характера залегания культурного слоя и т. п.,
составленные более научно, чем то, что осталось нам от других, более образованных любителей-археологов конца XIX Б.
В течение последних 20 лет после смерти
Н. А. Рыжникова, последовавшей в 1926 г.,
его материалами пользовались многие исследователи при проведении повторных археологических разведок, и по ним всегда удавалось
и удается найти указанные Н. А. Рыжниковым памятники.
С середины XIX в. при открытии золотосодержащих пород, расположенных под слоем
торфа в районе г. Верх-Нейвинска у озера
Шигирского, начали встречаться интереснейшие предметы из кости и дерева, лежавшие в
нижних слоях торфяного покрова. По мере
разработки новых участков, количество находок увеличивалось, и Верх-Нейвинская заводская контора стала собирать и хранить у
себя наиболее эффектные вещи. Екатеринбургский врач и член УОЛЕ, А. А. Миславский,
узнав в 1879 г. о коллекции древностей, хранящейся в конторе Верх-Нейвинского завода,
сообщил об этом проф. Штукенбергу в Казань и музею УОЛЕ. Это сообщение повлекло
за собой обследование памятника нового типа
не только местными археологами-любителями, но и крупными научными учреждениями
России.
В 1880 г. Русское географическое общество
командировало
из Петербурга
на
Урал
М. В. Малахова для археологических исследований в районе Шигирского торфяника. В этом
же году Общество естествоиспытателей при
Казанском университете направило А. П. Иванова для выяснения условий образования торфяника и залегания культурного слоя в нем.
В 1881—1882 гг. Русское географическое общество, при руководстве М. В. Малахова,
продолжало обследование торфяника.
В 1883—1885 гг. казанский геолог А. М.
Зайцев, проводя геологические изыскания Р
районе Шигирского торфяника, исследовал его
в археологическом отношении. Результаты его
работ изложены в статье «К археологии Урала», напечатанной в «Известиях Общества
археологии, истории и этнографии» при Казанском университете
В 1887 г. профессор Московского университета Д. Н. Анучин и сын археолога Уварова,
Ф. А. Уваров, приехали в Екатеринбург с
целью обследования археологических памятников восточного склона Урала и приобретения
коллекций для Московского археологического
общества и частного собрания древностей Ува
ровых. Разведочные работы были проведены
ими на Шигирском торфянике и в районе Полевского и Северского заводов. Коллекции, добытые при раскопках, полученные от контор
заводов и приобретенные у частных лиц, были
2 4 Магериалы по археологии, М 21
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
185
увезены в Москву и демонстрировались на
Vll и VIII археологических съездах.
Одновременно с научными обследованиями
в Музей Академии Наук, в Исторический музей и в Музей УОЛЕ стало поступать все
большее число находок из разных мест Шигирского торфяника, и к началу XX в, число
их достигло нескольких тысяч.
В 1895—1896 гг. в Екатеринбург приехал
французский археолог И. А. де Бай, который
обследовал Шигирский торфяник, городище у
дер. Палкиво, археологические памятники у
Полевского и Северского заводов, а также
приобрел коллекцию археологических памятников для Парижского музея от заводских
контор и частных лиц.
В 1915 г. финский археолог А. Талльгрен
при проезде через Екатеринбург купил для
Гельсингфорсского музея коллекцию предметов, куда вошли вещи с Палкинского городища и Шарташских стоянок.
Возможность продажи древностей способствовала возникновению группы лиц в самом
городе и его окрестностях, которые организовали хищнические раскопки для продажи вещей любителям старины; при таких раскопках брались только те вещи, которые
имели ходовую цену. Эти предметы назывались здесь «отборными остатками», а остальное погибало.
В Екатеринбурге «древности» продавались
в антикварной лавке Плешкова и у торговца
минералами Зверева. Торговцы Комес, Замшин, купец Черных поручали крестьянам окрестных сел собирать вещи и производить раскопки археологических памятников, причем за
указание местоположения памятника платили
от 5 до 10 руб. Продавал вещи и Н. А. Рыжников. Археологические коллекции собирали в
Екатеринбурге: Д. Н. Мамин-Сибиряк, купецархеолог К. М. Ошурков и горный инженер
Сержпутовский, производивший и самостоятельно хищнические раскопки. Свои коллекции он увез в Польшу. От массового уничтожения археологических памятников спасало
запрещение заводоуправлений проводить раскопки на принадлежащих им землях, в особенности в районах, богатых золотосодержащими породами
Подводя итоги археологических обследований в XIX и начале XX в., надо отметить,
что исследователи этих памятников в основном стремились к получению вещевого материала; поэтому в оставленных ими записях
отсутствуют планы и профили раскопок, описания проведенных работ. Часть коллекций,
добытых при раскопках, смешана, и сейчас
невозможно разграничить, к какому из исследованных памятников они относятся. Некоторые исследователи при описании группы разнородных памятников делили их по принципу
аналогичных находок, не указывая, к раннему или более позднему культурному слою они
186
Б. М.
ОТНОСЯТСЯ. Те памятники, в которых были найдены только изделия из камня и керамики,
были отнесены к эпохе неолита. Там, где находили изделия из бронзы, памятники относились к эпохе бронзы. Часть памятников скифо-сарматского времени откосилась к более
позднему периоду и приписывалась манси и
хантам или легендарной чуди. Обрабатывая
материалы исследователей прошлого столетия,
мы столкнулись с рядом терминов, потребовавших дополнительного изучения материалов
для их понимания. Личное знакомство с
Н. А. Рыжниковым оказало большую помош,ь
в уточнении терминологии. Так, оказалось, что
М. В. Малахов городища и селиш,а на островах среди болот называл курганами; О. Е.
Клер, Н. А. Рыжников, К- И. Фаддеев кремневые отщепы и ножевидные пластинки называли «кремнями»; Н. А. Рыжников и, повидимому, О. Е. Клер культурным слоем считали
слой почвы на границе его с глиной, имеюш,ей
здесь обычно желто-бурую окраску, а все, что
встречалось в слое почвы, окрашенной гумусом в серый цвет, носило у них название
«поддерничного слоя» и не входило в указанные ими промеры культурного слоя. Полевые
работы проводились «канавами» различной
ширины и длины без зачистки по слоям (Малахов, Рыжников, Мамин-Сибиряк), отчего
терялись четкие представления о мощности и
размерах очагов и делалась невозможной реконструкция землянок; отсутствовали описания находимой керамики. Таким образом,
часть памятников этого времени для нас должного значения не имеет и нуждается в дополнительном научном обследовании.
Одним из исследователей конца XIX и начала XX в. был В. Я. Толмачев. С 1898 по
1918 г. он провел археологические обследования в бассейнах рек Синары и Караболки ч
близлежащих окрестностях.
С 1898 г. В. Я. Толмачев приступил к сбору сведений об археологических памятниках
восточного склона Урала, в пределах пяти
уездов — Екатеринбургского,
Верхотурского,
Ирбитского, Шадринского и Камышловского —
для предполагаемого издания «Древностей
Восточного Урала», куда должно было войти
и описание всех вещей из района Шигирского
торфяника; первые два выпуска напечатаны в
«Записках УОЛЕ», остальные материалы сохранились у краеведа В. П. Бирюкова и
были
переданы им Свердгосархиву. Эти
материалы состоят из выписок по литературным источникам, записей сведений от отдельных лиц и описаний коллекций, хранившихся в государственных и частных музеях;
Vs фонда занята описанием шигирских коллекций; имеется графический и иллюстративный материал. К сожалению, этот материал
расположен в порядке его поступления, а не
по памятникам, и трудоемок при использований.
БЕРС
В начале XX в. в г. Шадринске работал
археолог Ю. П. Аргентовский, уроженец
г. Шадринска. В 1907—1909 гг. Аргентовский исследовал памятники в окрестностях
г. Екатеринбурга у оз. Мелкого. В 1914 г. он
провел обследование Шигирского торфяника,
где на северном берегу Шигирского озера открыл две стоянки скифо-сарматского времени.
В 1926 г. он напечатал статью «Древние обитатели Урала» (ЗУОЛЕ, т. 40).
Археологические работы, проводившиеся в
конце XIX и в начале XX в., дали большие
и ценные коллекции, основным местом хранения которых является Свердловский краеведческий музей.
Но систематическое научное изучение археологических
памятников восточного склона
Урала началось только после Октябрьской революций центральными организациями Москвы и Ленинграда: Институтом истории ма
териальной культуры Академии Наук СССР и
Государственным историческим музеем и местными музеями (с 1924 г.).
Основным исследователем археологических
памятников
описываемой территории
был
П. А. Дмитриев, уроженец г. Тюмени. С 1926
по 1940 г. он исследовал стоянки Исетского
озера и в урочище Калмацкий Брод в 18 км
от г. Свердловска. В 1928—1932 гг. им были
проведены обследования стоянок на восточном
берегу Исетского озера (на мысах Липовый,
Березовый, Ельничный полуостров и Соловецких островах). В 1932—1934 гг. он провел
раскопки стоянки Калмацкий Брод и позднего
могильника, расположенного на территории
стоянки. В 1940 г. П. А. Дмитриев произвел
раскопки на селище Толстик и на г. Шанаихе
на западном берегу Исетского озера, обследовал остров Красенький на Исетском озере и
жертвенное место Чортово Городище у станции Исеть. Кроме того, он провел разведку по
берегам р. Исети от г. Свердловска до границ
Челябинской области. Результаты его исследований частично опубликованы.
В первые же дни Великой Отечественной
войны П. А. Дмитриев ушел добровольцем на
фронт, где и погиб в 1943 г.
Археологическая работа в Свердловске с
1924 г. возглавлялась областным и окружным
Бюро краеведения и краеведческим музеем
под
руководством
П.
А. Дмитриева
и
А. А. Берса. В 1924 г. А. А. Берсом и
Н. А. Рыжниковым были проведены разведочные работы на Исетском и Первом Карасьем озерах с целью выяснения характера залегания культурного слоя на береговых и торфяниковых стоянках. В 1926—1932 и 1934 гг.
А. А. Берсом были проведены раскопки могильника и стоянки на Калмацком Броде. Коллекции и отчеты переданы Свердловскому музею
В
годы Великой Отечественной, войны
археологическая работа в Свердловске возглавлялась Н. Н. Бортвиным, сотрудником
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА г. СВЕРДЛОВСКА И ОКРЕСТНОСТЕЙ
историко-филологического факультета Уральского государственного университета.
В настоящее время археологические исследования Свердловска и его окрестностей возглавляются историко-филологическим факультетом Уральского государственного университета и Свердловским краеведческим музеем.
ОПИСАНИЕ П А М Я Т Н И К О В
Археологические памятники в окрестностях
г. Верхнего Тагила (№ 1—3)
Район в археологическом отношении совсем
не исследован, и находки археологических
предметов носят случайный характер.
№ 1. Находка каменного топора-долота на
горе Барашинской
На правом берегу р. Тагила в 5 км к северу от г. Верхнего Тагила, на Барашинской
горе, в 1894 г. был найден топор из зеленого
камня, длиною 17 см, переданный в музей
УОЛЕ. Свердгосархив, ф. 139, п. № 5.
стр. 199 и п. № 9, стр. 394 К
М 2. Находка каменного орудия к В от
г. Тагила
У г. Верхний Тагил найдено орудие из зеленого камня длиною 11 см. Хранилось в музее УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 810а.
№ 3. Находка каменного орудия у речки
Хмелевки
В 5 км от г. Верхнего Тагила к югу и на
берегу речки Хмелевки найдено каменное орудие. Хранилось в музее УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 20, стр. 187.
Археологические памятники в окрестностях
г. Невьянска (№ 4—44, см. рис. 2)
В окрестностях г. Невьянска, между городами Невьянском, Кировградом и Верх-Нейвинском, расположен Шигирский торфяник.
На южной окраине торфяника в 10—12 км к
югу от г. Невьянска и в 3—5 км к ЮВ от
г. Кировграда расположено Шигирское озеро,
с трех сторон окруженное болотом. К ЮВ от
него находится озеро Шайтанское.
Вся площадь торфяника представляет собой ряд разной величины обособленных возвышенностей, среди которых протекает р. Нейва с ее притоками. Промежутки между этими
возвышенностями
заполнены
отложениями
торфа.
С половины XIX в. под слоями торфа были
открыты рудные залежи; поэтому торфяники,
пруды и озера на таких местах начали осушать; в слоях торфа и под ними на значительной глубине от поверхности в Шигирском
Здесь и н и ж е : ф. — фонд, п . — папиа.
187
торфянике было найдено много различных
древних вещей. Много их было найдено также на возвышенностях и по незаболоченным
берегам
Коллекции с Шигирекого торфяника хранились в Музее УОЛЕ, Историческом музее, в
Музее антропологии и этнографии, в Музее
Московского археологического общества, при
Кабинете географии и этнографии Казанского
Университета и в музее при городском училище в Верх-Нейвинском заводе.
Большое число сведений о старых находках
на Шигирском торфянике имеется в фонде № 139 Свердловского государственного
архива (фонд В. Я. Толмачева). В фонде этом
содержатся следующие документы:
Папка
№ 1. Описание наконечников
стрел, стр. 1—11; описание коллекций музея
городского училища в Верх-Нейвинске, стр. 12—
14.— П а п к а № 4. Выкопировка с карты
окрестностей Невьянского завода, стр. 29, 39.—
П а п к а № 5. Зарисовки части вещей, полученных Археологической комиссией с Шигирекого озера без обозначения точного местонахождения, стр. 32; выписка из статьи А. Зайцева «К археологии Урала», Казань, 1886,
стр. 42—49; описание наконечников стрел,
стр. 53—90 (часть материалов издана); перечень вещей, поступивших в УОЛЕ в 1908 г.. с
Шигирекого озера, стр. 127а; перечень литейных форм, найденных на Шигирском торфянике, стр.
194а; сведения о находках,
стр. 219—225—265; сведения о жилище на
Шигирском озере, стр.
265—266.— П а п к а № 6. Сведения о местоположении приисков и план Шигирекого озера, стр. 13; сведения о находках, стр. 16, 20, 57, 144; описание коллекций музея УОЛЕ с Шигирекого
торфяника (№ таблиц, № квитанций по книге
поступления без детального описания вещей),
стр. 1 — 2 3 . — П а п к а № 7. Описание реки
Нейвы и ее берегов, составленное Булычевым,
стр. 42—47; выписки из различных литературных источников, стр. 1 — 114.— П а п к а № 8.
Черновые материалы к статье В. Я. Толмачева «Озеро Шигирское» и описанию шигирских
коллекций.— П а п к а № 9. Сведения о находках; каталог коллекций музея УОЛЕ с описанием находок на Шигирском торфянике,
куда вошли также коллекции керамики с Шигирских городища и стоянок, стр. 44, 48, 96;
черновые материалы к статье и описанию коллекций шигирских находок, стр. 1—301.—
П а п к а № 10. Выписки из литературных
источников и описание вещей, стр. 392, 393,
31^
' С м . В . Я. Т о л м а ч е в .
Древности
Восточного
У р а л а , т. II, О з е р о
Шигирское.
ЗУОЛЕ,
XXXIV,
в ь ш . 8 — 1 2 , 1914. Т а м ж е — библиографические указания. Д о п о л н е н и я п о а р х и в н ы м материала1м у к а з а н ы в
конце к а ж д о г о опиоавия; сведения, п р и в е д е н н ы е
без
указания « а источник, в з я т ы из р а б о т ы В. Я. Т о л м а чева.
188
б. М.
402а, 291, 390а, 391,344, 342, 3 6 7 , — П а п к а № 11. Описание находок на Молебском
торфянике, стр. 1—3; описание вещей из камня, дерева, кости, медных предметов и слепков с них из литейных форм, найденных на
Шигирском торфянике, стр. 87—95,— П а пк а № 12. Черновые материалы описания Шигирских
коллекций,
стр.
1—186.— П а п к а № 18. Выписки из литературных источников, отмеченные в библиографическом указателе к статье В. Я. Толмачева «Озеро Шигирское», стр. 1—28; описание коллекций с Шигирского торфяника, хранящихся в Археологической комиссии и музее УОЛЕ, стр. 41—98;
сведения от скупщика вещей Зелютина о
500 предметах, проданных Археологической
комиссии, стр. 78—80,— П а п к а № 20. Выписки из источников и описание вещей,
стр. 31, 45, 96, 117, 123, 151, 165, 198, 201а.—
П а п к а № 21. Выписка из источников и описания вещей, стр. 464, 466, 479, 482—485,
491а, 492, 510, 513а, 514, 549, 560, 550—630,
610.— П а п к а № 22. Выписки из источников
и описания веи1ей и копия отчета о разведках
1914 г., стр. 682, 6918,692, 692а, 706а, 721а, 727,
755, 756а, 796, 800, 802, 804, 807а, 808, 809а,
810—812а, 821—824, 831.
М 4. Находка деревянной мотыги на Первом Быньговском
прииске
Па Первом Быньговском прииске, к западу
от Быньговского завода, найдена часть от
палки-копалки с отверстием для вставления
педали.
Хранилась в музее УОЛЕ.
М 5. Находка
глиняного
сосуда и костей
животных у Быньговского
пруда
Из Быньговского пруда в музей УОЛЕ была
передана глиняная чашечка без орнамента,
сделанная без помощи гончарного круга с
примесью к глине талька, диаметром 7 см и
высотой З'/г см. На дне пруда на глубине
6—7 м в слое песка найдены кости животных
и бивень мамонта, хранившиеся в музее
УОЛЕ.
№ 6. Находки четвертичной фауны в разрезах Третьего Ключевского
прииска
Ключевский прииск расположен к западу от
р. Северной Шуралы, на правом берегу ее, в
4 км к В от г. Кировграда. Начало разработок относится к 1870 г. При разработках в
глинистых и песчаных слоях на дне разрезов,
на глубине до 2 м, находили кости, принадлежащие крупным животным четвертичного
периода. Определения костей не производилось.
М 7. Находки поделок из кости на Первом
Ключевском
прииске
Первый Ключевский прииск расположен на
западном берегу бывшего пруда Шуралинского завода среди болотистой низины, в 4—5 км
к западу от г. Кировграда. Начало разрабо-
БЕРС
ток относится к 1870 г. При разработках в
слоях песка в урочище Ключи на глубине до
2 м найдены единичные экземпляры поделок
из кости, каменный топор, а на глубине 3 —
5 м — 2 бивня и зуб мамонта.
Находка птицевидного идола близ р. Шуралы
По сведениям А. А. Спицына и Шорина,
где-то в районе речек Шуралок найден бронзовый птицевидный идол. Так как точно местоположение не устанавливается, знака на
археологической карте нет.
Рукописный атлас Шорина хранился в архиве Археологической комиссии.
М 8. Находки каменного долота на Шуралинском
прииске
Шуралинские прииски расположены на площади бывшего пруда Шуралинского завода к
северу от него.
В 1904 г. в музей УОЛЕ Бостремом было
передано найденное в слое песка на глубине
2'/г м шлифованное каменное долото.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 21, стр. 474.
Ж9 9. Находки медных стрел у Невьянского
пруда
В 1907 г. на Николаевском прииске в слоях
песка под торфом было найдено 10 медных
втульчатых трехгранных наконечников стрел.
Стрелы хранились у находчика Унгриха.
В 1906 г. управляющий конторой Шуралинских приисков де Марни нашел там же куски
от бронзовых блях — полумесяцев со шпеньками для прикрепления их к коже и обломки
колокольчика из бронзы. Вещи хранились у
де Марни.
Вещи, судя по рисункам, могут быть отнесены к пьяноборскому времени.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 119а.
М 10. Стоянка «Анин остров» на Калатинском торфянике
Стоянка «Анин остров» была открыта случайно сотрудником Уралмеди А. А. Ягуновым
в 1926 г. и им же названа «Анин остров». Расположена она в 2'/2 км на ЮВ от г. Кировграда на небольшом островке, образуемом над
тор,фяным болотом выступом известняковых
пород.
При разведках А. А. Ягунова на поверхности были найдены: заглаженные отростки рога
лося с поперечным прорезом на широком конце для укрепления какого-то орудия '; каменная плита с углублением, служившая или как
зернотерка, или для растирания красок, о чемсвидетельствуют найденные здесь же куски
охры; медный рыболовный крючок; керамика;
расколотые кости животных. Вещи были переданы Уральскому областному государственному музею,. В. С. Доктуровским, Н. И. Борт-
' И з д а н о Д . Н . Эдингом.
ла, М., 1940, стр. 24.
Резная
скульптура
Ура-
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА г. СВЕРДЛОВСКА И ОКРЕСТНОСТЕЙ
виным было произведено обследование этого
места. При оазведочных работах путем закладки нескольких траншей в северо-западном
углу этого островка отмечено, что культурный
слой имеет неодинаковую мощность, увеличиваясь к подошве горы, и залегает сразу под
дерновым слоем на глубину от 10 д,о 42 см с
находками в нем керамики, раздробленных
костей животных и птиц, поделок из кости и
кусков охры. Кроме того, найдены пряслица,
роговая рукоятка и керамика. По Н. Н. Бортвину, это — временное стойбище охотников, а
типы керамики характерны для ранней стадии
медного века. Коллекция вещей была переда
на В. С. Дохтуровскому для передачи научным учреждениям Москвы.
В 1931 г. на стоянке «Анин остров» были
произведены раскопки Д. Н. Эдингом, который также отмечает смещение культурного
слоя к подошве возвышенности.
При раскопках найден второй заглаженный
отросток лосиного рога с прорезью для укрепления орудия, ударные орудия, кинжалы, обломки наконечников с прорезями для кремневых вкладышей, фрагменты от лопат, скульптурно выполненная голова лося из кости и
керамика. По определению Д. Н. Эдинга, керамика по типу увязывается с керамикой Горбуновского торфяника. Найденные кости животных принадлежали оленю, лошади и корове.
Д. П. Э д и н г датирует этот памятник
скифским временем.
Н. П. Б о р т в и н. Доисторическая стоянка
Анина островка на Калатинском торфянике
Свердловского округа. «Уральское Краеведение», вып. 2, Свердловск, 1928, стр. 228—230;
Д. Н. Э д и н г . Резная скульптура Урала, М.,
1940, стр. 6, 19, 23, 30, 31, 33, 56, 57.
№ и. Находки в разрезах Язевского прииска (шигирская культура эпохи неолита)
Язевский прииск расположен среди торфяного болота в нижнем течении речки Язевки в
2—3 км к ЮВ от г. Кировграда. Начало разработок относится к 1860 г. Из разрезов прииска
известны находки долбленой лодки
(1885—1886 гг.), деревянного копья с древком, глиняного с округлым дном сосуда, обломков четырех сосудов той же формы, каменного топора, поплавка из сосновой коры,
двух деревянных весел и обломков третьего
весла, костяного наконечника стрелы и орудия
из камня, найденных на глубине 6—7 м под
слоем торфа. Керамика, найденная в разрезах
1887 г., была передана Д. Н. Анучину и
Ф. А. Уварову и демонстрировалась на
VIII Археологическом съезде. В 1888 г. в разрезах на глубине 7—8 м были найдены: каменный топор, поделка из кости, два грузила
для неводов в форме камней, закрученных в
бересту, и деревянная ложка (глубина, на которой был найден последний предмет, неизвестна).
189
В музее УОЛЁ с этого прииска хранились
деревянная ложка (возможно, найденная в
1887 г.), деревянный предмет с изогнутой рукояткой и вставляющимися в рабочий конец
тремя зубьями и палка-копалка.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 8, стр. 41.
i№ 12. Стоянка на западном склоне
Скворцовой горы
На западном склоне Скворцовой горы найдены при археологических разведках керамика, предметы из глины, скребки и кремневые
орудия.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 12, стр. 14а.
М 13. Находки четвертичной фауны на Первом Куръинском
прииске
Первый Курьинский прииск расположен в
2 км к СВ от Шигирского озера на болотистой речке Курье. При разработках в слоях
ила на глубине 4 м был найден бивень мамонта, а в песках на глубине 6V2 м — кости лося,
олений рог и зуб мамонта. Известны единичные находки поделок из кости.
Ж» 14. Находки на Втором Курьинском прииске (шигирская культура эпохи неолита).
Второй Курьинский прииск расположен Р
4—5 км к СВ от Шигирского озера в торфянисто-болотистой пойме р. Курьи и сливается
с Первым Курьинским прииском; поэтому
часть находок в этих двух приисках не разграничивается территориально. Начало разработок относится к 1870 г.
В 1880 г. на глубине 4 м под слоем торфа
найден в многочисленных обломках деревянный человекообразный
идол
высотою
в
2 м 80 см. В первоначальном виде он имел,
повидимому, высоту в 3 м, и ему была придана четырехугольная форма. Одновременно
были найдены обломки второго идола (из которых хорошо сохранилась голова), три деревянные ложки, весло, два каменных орудия.
Вещи были переданы музею УОЛЕ.
В коллекции музея УОЛЕ из разрезов Второго Курьинского прииска хранились, кроме
того, нуклеусы, кремневые скребки, кремневые
наконечники стрел, каменный шлифованный
топор, долото из камня, молот с двумя желобками на поверхности, кремневый отщеп и
каменный шлифованный молоток. Условия,
при которых были найдены эти вещи, неизвестны.
В. Я. Т о л м а ч е в . Деревянный идол из
Шигирского торфяника. ИАК, вып. 60, 1916,
стр. 94—99.
№ 15. Находка черепа человека и вещей на
Втором Курьинском прииске (шигирская
культура эпохи неолита)
В 1887 г. смотрителем Второго Курьинского
прииска на глубине 4 м в нижнем слое сапропеля был найден череп человека, а около него
сломанное весло и черпак. Выше находки черепа, но в этом же слое, были найдены лук,
глиняный горшок и три костяных наконечника
190
Е. М. ВЕРС
Р и с . 1. П р е д м е т ы
из р а з н ы х
мест
J - идол, г о р а Адуй; 2 - и д о л ( о т л и т ы й по форме), К а л а т и н с к и й т о р ф я н н к ; 3 - идол, гора С т а р и к и ; ^ г - и д о л , о з . М е л к о е ;
5 — л и т е и н а я ф о р м а для о т л и в к и н а к о н е ч н и к о в с т р е л , И с е т с к о е о з е р о ; й — г р у з и л о , К а л м а ц к и й Б р о д ; 7 - р ы б о л о в н ы й
крючок, о - в
Анна; й - и д о л , П_олевский_заво^^^
д л я _ о т л и в к и идола, В т о р о е К а р а с ь е озеро; / О - и д о " ;
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА г. СВЕРДЛОВСКА И ОКРЕСТНОСТЕЙ
Р и с . 1. п р е д м е т ы
из р а з н ы х м е с т
(продолжение)
26 —кельт,
03.
Сосновское;
27 — к е л ь т ,
Мосино; 2S — к е л ь т ,
оз.
Аять;
29 — к е л ь т , о з .
Аять; 30 — к е л ь т ,
р. Шигирский Исток;
— долото, Л е д я н с к о е болото; 32 — т о п о р , П а л к и н о ; 33 — д о л о т о , гора Азов;
— долото,
И с е т с к о е озеро (точное м е с т о н а х о д к и н е и з в е с т н о ) ; 35 — наконечник к о п ь я , Н о в а я 2-я; 36, 37 — н а к о н е ч н и к и с т р е л ,
Палкино; 35, 39 — наконечники с т р е л , К а л м а ц к и й Б р о д ; 40 — н а к о н е ч н и к с т р е л ы , П а л к и н о ;
— нуклеус, Палкино;
42 — скребок, Палкино; 4 3 — т о п о р и к . Н о в а я 2-я; 44 — о б л о м о к з е р н о т е р к и , д е р . ^ Б р о д ы ; 45, 46 — м о л о т ы ,
Палкино;
— м о т ы г а , Палкино;
м о т ы г а , о к р е с т н о с т и г . С в е р д л о в с к а (точное
место находки
неизвестно); 49 — т о п о р ,
Калмацкив Брод,
191
192
Е. М. ВЕРС
стрел с кремневыми вкладышами. Возможно,
что весь комплекс предметов принадлежал
утонувшему человеку.
Д. П. Н и к о л ь с к и й . О черепе человека,
найденном на золотоносных приисках ВерхИсетского округа. ЗУОЛЕ, 1895, т. XV, вып. I.
стр. 7—9.
Свердгосархив,
ф.
139,
п
№
21
стр. 410—412.
№ 16. Находка наконечника
копья у дер.
Кунары
В 1911 г. в музей УОЛЕ был передан каменный наконечник
копья,
найденный
у
дер. Кунары близ Невьянского тракта.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 8, стр. 100, 130.
№ 17. Находки литейных форм на Калатинском участке (рис. 1, 2)
Калатинский участок располагался по берегам р. Калаты от дер. Калаты до Шигирского
озера. В 1887 г. на этом участке около Шигирского озера, под слоем торфа на глубине
3—5 м, были найдены две литейные формы из
талькового камня. Первая форма для отливки человекообразного идола высотою в 4—
5 см хранится в Свердловском музее. Вторая
форма — двухсторонняя, длиной в 8 см; на
одной стороне вырезаны углубления для отливки двух шил, широкого и узкого, и небольшого долота; на другой стороне — углубление для клинка ножа с выгнутым обухом,
шила и бляхи. Первоначально часть формы
использовалась для отливки бляхи, но потом
было вырезано углубление для клинка, отчего
очертания бляхи неясны и хорошо видна только середина с крестообразным углублением.
Хранилась в Музее Академии Наук. Там же
известны находки трех каменных обломков с
вырезками по краям (вероятно, грузила).
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 726,
880; п. № 21, стр. 483—484.
№ 18. Стоянка на северном берегу Шигирского озера (см. рис. 2)
У подошвы Скворцовой горы, вдающейся
мысом в озеро, на нижнем юго-восточном
уступе горы в 1901 г. В. Я. Толмачевым была
открыта стоянка. На стоянке найдена керамика с гребенчатым орнаментом. Керамика представлена образцами сосудов с яйцевидным
дном, орнаментированных до низа гребенчатыми полосами; частями плоскодонных сосудов с
геометрическим орнаментом из треугольников
и ромбов, заштрихованных в елочку; небольшим количеством фрагментов от круглодонных, орнаментированных по загнутой шейке
сосудов гребенкой, а по венчику — ямками.
Кроме керамики, на стоянке найдены листовидные наконечники копий из кремня и сланца, два грубо оббитых топора, кремневые наконечники стрел и отщепы, полированная подвеска с отверстием из кремня, кость, недоделанное круглое пряслице из глины и глиняное
сопло. Вещи были переданы музею УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 139, п. Aig 21, стр. 464,
464а, 465, 466 и альбом фотографий шигирских коллекций.
М 19. Шигарское городище (начало н. э. по
Д. Н. Эдингу, рис. 3).
Городище, открытое В. Я. и Н. Я. Толмачевыми в 1910 г., окружено рвом и валом и расположено на северо-восточном берегу Шигирского озера, на восточном склоне Скворцовой
горы. На городище найдены два железных
ножа и части от круглодонных сосудов, орнаментированных гребенчатым геометрическим
орнаментом в елочку и оттисками ложноверевочного штампа.
R 1931 г. Д . Н. Эдингом была проведена
углубленная разведка на Шигирском городище. Найдена керамика, среди которой оказался сосуд с изображением плывущих птиц,
трехгранный бронзовый наконечник стрелы и
железный нож.
Свердгосархив,
ф.
139,
п.
№
21,
стр. 464а, 465, 466 и альбом фотографий шигирских коллекций.
Д . Н. Э д и н г . Резная скульптура Урала,
М., 1940, стр. 33, 73.
ЛЬ 20. Находки на северном берегу Шигирского озера
В 1880 г. при обследовании берегов Шигирского озера А. П. Иванов отметил здесь находки костяных орудий, костей животных, керамики, круглой сланцевой плиты с отверстием посредине (часть жернова) и орудий из
сланца. По сведениям, полученным от рабочих, здесь были найдены, кроме того, деревянная ложка и полированное орудие из камня.
Обследовавший это место в 1883—1885 гг.
А. М. Зайцев сообщал о найденной им здесь
керамике.
М 21. Находки на Озерном прииске (шигирекая культура эпохи неолита)
Озерный или Старый Шигирский прииск
расположен
на
торфянистом
болотистом
восточном берегу Шигирского озера, составляя
продолжение второго Курьинского прииска и
оканчиваясь на правом берегу р. Шигирский
Исток.
В 1880—1881 гг. при осмотре разрезов прииска М. В. Малахов нашел древние орудия и
много расколотых костей. А. П. Иванов здесь
же нашел кости животных, среди которых
оказался зуб медведя, каменное пряслице и
недоделанное каменное орудие.
В одном из разрезов 1883—1885 гг. под
торфом на глубине 3,5 м вместе с обломками
нижней челюсти щуки было найдено 5 костяных наконечников стрел. В 1887 г. под слоями торфа на глубине 4 м были найдены: костяной нож, костяной наконечник стрелы с
утолщением у колющего края, зубчатые и
гладкие наконечники стрел, ребро с зарубками и обломки рогов лося. На глубине 3—7 м
был найден гладкий костяной наконечник
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
Г.
СВЕРДЛОВСКА
Р и с . 2. П р е д м е т ы , н а й д е н н ы е на Ш и г и р с к о м
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
т о р ф я н и к е (к №
18—34)
2 — н а к о н е ч н и к и стрел; 3 — 4 — к о в ш и к и н е о п р е д е л е н н ы й п р е д м е т ; 5 — головка м е д в е д я ; 6 — в е с л о ; 7 — к и н ж а л ;
8— рыболовные крючки; 9— г р у з и л о ; 10— п а л к а - к о п а л к а ; И — г о л о в а и д о л а ; 12 — с о с у д ; 13 — т о п о р .
1, 2, 13 — камень; 3, 4, 5, 6, 10, 11 — д е р е в о ; 7 - к о с т ь и камень; S— кость; 9, 12 — глиьа ( / , 4, 5, 7, 11, 12, 13 — Ч,
н а т . в е л . ? 2 — V, нат. вел.; 3, 9 — Vs нат. вел.; 6,10— ' / и ь а т . в е л . ; 8 - ' / , н а т . вел.)
27
Материалы по археологии,ХЕ21;
193
194
Е. М. ВЕРС
Р и с . 3. К е р а м и к а
i - 2 из Ш и г и р с к о г о
З—б—с
т о р ф я н и к а (точное м е с т о находки н е и з в е с т н о ) ;
К а р а с ь е г о о з е р а (то же); 7 8 — со с т о я н к и « К о п т я к и 5'»; 9, 10 — со с т о я н к и «Коптяки 9»;
со с т о я н к и «Коптяки 3»;
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА г. СВЕРДЛОВСКА И ОКРЕСТНОСТЕЙ
Рис. 3. К е р а м и к а
195
(продолжение)
11 — с мыса Л и с т з я н о г о о - в а ; 12 — с И с е т с к о г о о з е р а (точ loa м е с т о находки н е и з в е с т н о ) ; 13—14 — из болота
Шарташские
П а л а т к и ; 15 — со с т о я н к и
П а л к и н о ; 16, 17 — со
стоянки
П а л к и а о ; 18—20 — со с т о я н к и у д е р . Б р о д ы ; 2 / — со с т о я н к и
Калмацкиб Брод
31^
196
Е. М. ВЕРС
стрелы с кремневыми вкладышами, а на глубине 3,2 м — гладкий костяной наконечник
стрелы. На глубине 1 м в слое глины, на 1 м
выше песчаного слоя, найдены обломки деревянного лука. Вещи поступили в музей УОЛЕ.
Из разрезов этого ж е года Д. Н. Анучину
были переданы три челюсти оленя, лобная
часть первобытного быка, зуб хищного животного и найденные на глубине 3,9 м костяной
зубчатый наконечник стрелы, два костяных
шила, деревянная зубчатая поделка, кость от
нижней конечности человека и керамика.
Вещи с этого прииска демонстрировались на
VII и VIII Археологических съездах.
Из разрезов 1888 и 1890 гг. в музей УОЛЕ
поступили найденные на глубине 3,2 и 3,9 м
кости животных, часть деревянного орудия,
глиняная чашка, костяной нож и орудия из
камня и кости.
№ 22. Погребения на Шуралинском
прииске
(шигирсШя культура эпохи неолита)
Шуралинский прииск расположен на восточном берегу Шигирского озера.
В 1907 г. под слоем торфа на глубине 2 м
были обнаружены три погребения (лучше сохранились черепа). Около одного погребения
лежал кривой кинжал из лопатки оленя с
острым желобком по выгнутому лезвию, со
шлифованной поверхностью без орнамента и
со следами смолистого вещества у лезвия для
прикрепления кремневых вкладышей. Два
других погребения располагались в IV2 м от
первого погребения и вещами не сопровождались. Ориентировка погребений неизвестна.
Кинжал, черепа и кости поступили в музей
УОЛЕ.
Отношение конторы Шуралинских приисков
музею УОЛЕ от 25 февраля 1907 г., № 407.
Копия в фонде 139, п. № 8, стр. 154. Описание кинжала см. Свердгосархив, ф, 139,
п. № 21, стр. 610.
М 23. Находки
на Шигирском
прииске
(шигирская культура эпохи неолита)
Шигирский прииск расположен на южном и
юго-западном берегу Шигирского озера и на
части осушенной площади этого озера.
В слоях студенистого ила в верхних его
горизонтах под слоем торфа встречались изделия из дерева, а в нижних слоях — костяные и
роговые изделия, из которых наконечники копий и стрел находились в наклонном положении колющими концами вниз. Здесь же обнаружены тяжелые каменные орудия. Последнее обследование района Шигирского прииска
проведено в 1914 г. _
Из этого района разработок известны многочисленные находки, большая часть которых
не имеет точного указания местонахождения.
№ 24. Находки на Шигирском
прииске в
разрезах 1913 г.
Весной 1914 г. в восточной части разреза
1913 г. в слое студенистого ила была найдена
большая деревянная ложка с головой лося на
рукояти.
№ 25. Находка каменного точила на западном берегу Шигирского озера
К северу от речки Варги на западном берегу Шигирского озера де Баем найдена каменная шлифовальная плита.
М 26. Стоянка на мысу Шигирского озера
На небольшом мысу Шигирского озера, к
западу от Шигирского городища, в 1914 г.
Ю. П. Аргентовским была открыта стоянка.
На стоянке найдена керамика.
М 27. Находка каменного топора на юговосточном берегу Шигирского озера
На высоком восточном берегу Шигирского
озера в 1885—1886 гг. де Бай нашел каменный топор и большие шлифовальные плиты.
При обследовании, проведенном в 1914 г.,
здесь же была найдена керамика.
№ 28. Находки на Шигирском прииске в
разрезах 1906 г. (шигирская культура эпохи
неолита)
На южном берегу Шигирского озера в разрезах 1906 г., захватывающих осушенную южную часть Шигирского озера, были найдены
на расстоянии от 20 до 400 м от старого берега озера плоская ложка, сделанная из челюсти оленя, две палки-копалки, деревянное кайло, каменные грузила для неводов, деревянный круг для дрели и два каменных пряслица.
М 29. Селище на южном берегу Шигирского прииска
В разрезе 1906 г. на берегу современного
озера, на расстоянии 1 км от старого берега
реки, под слоем торфа мощностью до 3 м
были найдены остатки жилища. Сохранился
обклад из толстых бревен, сложенных в виде
барака (под бараком на Урале подразумевают временную постройку у места покосов в
форме шалаша с шатровидной
крышей).
Здесь же у бревен были найдены 30 обломков керамики и обнаружены следы кострища
в виде мелких углей, костей козла, часть черепа оленя, какого-то мелкого зверя и крупной
птицы, деревянная ложка, две доски, из которых одна была с двумя отверстиями (возможно, л ы ж а ) . В 200 м от этого жилища были
найдены деревянная кирка, уключина от
лодки, принадлежность рыбной- ловли удочкой — круглый деревянный поплавок, круглые
и длинные каменные грузила. В 200—800 м
от жилища были найдены ножи из кости,
гарпуны и стрелы разных размеров.
Вещи были проданы находчиками в музей
УОЛЕ.
Сведения от находчика Занозина и Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 265.
М 30. Находки керамики на юго-западном
берегу Шигирского озера
Прй обследовании берегов Шигирского озера на юго-западном его берегу в 1914 г.
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г.
в . я . Толмачевым были сделаны находка керамики и каменных предметов. Здесь же, под
слоями торфа, на глубине 4 м, в 1887 г. найден КОСТЯНОЙ нож.
№ 31. Находки на Шигарском прииске в
разрезах 1896—1897 гг.
Разрезы этих лет расположены на юго-восточном берегу Шигирского озера. В иловатом торфе и слоях песка были найдены изделия из кости, переданные музею УОЛЕ.
№ 32. Находки керамики на южном берегу
Шигирского mefia
При обследовании
берегов
Шигирского
озера в 1914 г. В. Я. Толмачевым на южном берегу озера были сделаны находки
керамики.
М 33. Находки бронзовых кельтов на правом берегу р. Шигирский Исток
(Ананьинское время; рис. 1, 25, 30)
На правом берегу р. Шигирского Истока,
близ Шигирского озера, под слоем торфа, на
песке, в 1910 г. были найдены два бронзовых
шестигранных кельта (втульчатых); первый
длиною в 8,4 см, без ушков, с закругленным
лезвием, сквозным отверстием посредине и
орнаментом из двух параллельных валиков;
второй, длиною в 8 см, также имеет сквозные
отверстия посредине и полукруглое лезвие;
на одной его стороне имеется орнамент из
9 продольных валиков и 2 поперечных у втулки, опоясывающих кельт; на обратной стороне
6 продольных валиков. Здесь же найдена половина литейной формы для отливки бусообразных подвесок с ушком на каждой бусине.
Всего в форме отливалось 8 бус. Форма имеет
ширину 2,5 см. В трех углах формы имеются два сквозных отверстия и одна глубокая ямка.
Хранились в музее УОЛЕ. Свердгосархив, ф. 139, п. № 11, стр. 86, 95а, 96 и альбом фотографий.
34. Находки
костяных
наконечников
стрел по берегу р. Шигирский Исток (шигирская культура эпохи неолита)
В 1900 г. старателем Марковым на берегу
р. Шигирский Исток найдены под слоем торфа на глубине 2 м шесть наконечников стрел
из кости, из которых один имел кремневые
вкладыши по лезвию; здесь же найден кусок
рога лося со следами обработки.
Л® 35. Находки на прииске по р. Истоку
(шигирская культура эпохи неолита)
Прииск по р. Истоку расположен на .ЮВ от
Озерного прииска в торфянисто-болотистой
низине, главным образом по левому берегу
р. Шигирский Исток, почти до впадения ее в
р. Нейву. В 1880 г. на левом берегу реки, в
1 км от восточного берега Шигирского озера,
была найдена на глубине 4,7 м, под слоем
торфа, лопата из рога лося, в 80 м от нее
обломок костяного кинжала, а в 200 м, на
невыясненной глубине, бедро мамонта.
СВЕРДЛОВСКА
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
197
Из этого ж е района известны находки костяных гарпунов, тонких веретенообразных
стрел, 12 стрел и кинжалов из рога лося с
кремневыми вкладышами.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 21, стр. 473—
473а.
Мо 36. Селиш,а по берегам
Молебского
пруда
Молебский прииск расположен на территории б. Молебского завода и осушенного Молебского пруда, образованного ранее плотиной, построенной на р. Нейве к ЮВ от Шигирского озера и к СЗ от Нейво-Рудянского
завода. Обследование этого места было проведено в 1880 г. М. В. Малаховым и
А. П. Ивановым.
Сведения М. В. Малахова о раскопках в
этом районе, устанавливающие здесь наличие
селищ, противоречивы в отношении местоположения памятника и, повидимому, относятся
к двум хронологически разным памятникам:
торфяниковой стоянке, расположенной под
слоями торфа по берегам и дну б. пруда, и
селищу на правом, южном возвышенном берегу р. Нейвы.
Под слоями торфа, в слоях ила и песка, на
глубине. 4 м при раскопках стоянки были найдены: орнаментированная керамика, полированный топор, полированные плиты, гарпун
из кости, костяной кинжал с орнаментом и с
кремневыми вкладышами, яшмовый скребок и
рубило из гранита.
Обследованиями А. П. Иванова установлено также, что в торфяниковой долине у Молебского завода, под слоями торфа встречаются остатки материальной культуры с неравномерным залеганием керамики. Количество находок уменьшается по мере удаления
от берегов р. Нейвы. При обследовании у
берега р. Нейвы найдено точило из слюдистого сланца и каменное шлифованное
долото.
Вещи от М. В. Малахова хранились в Историческом музее, переданные туда в 1911 г.
из Музея Академии Наук.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 21, стр. 514.
№ 37. Находка каменного топора на СВ от
03. Аять у дер. Купюры в русле р. Кунары.
В 1911 г. здесь был найден топор из зеленого сланца длиною в 10,6 см, суженный к
тыльной части. Поверхность
зашлифована
особенно тщательно около лезвия.
Хранился в музее УОЛЕ.
№ 38. Находки литейной формы, стрелы и
черепа человека на Андреевском
прииске
Андреевский прииск расположен в IV2 км к
югу от Шигирского озера, в низине между
двумя возвышенностями.
В 1880—1881 гг., под слоями торфа, на песках, найдена была каменная форма для отливки кельтов длиной в 7 и шириной в 5,5 см.
Орнамент располагался в виде двух прямых
линий у края и двух сходящихся косых к
198
Е. М. ВЕРС
концу лезвия. Лезвие — округлое. Хранилась в
Музее антропологии и этнографии в Ленинграде.
Около 1911 г. в этих же условиях был найден медный трехгранный наконечник стрелы
и (неизвестно, в каком слое) череп человека.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 12, стр. 47 и
альбом фотографий.
№ 39. Находка костяного наконечника стрелы у дер. Столбяной
Между дер. Столбяной и лежащей к северу
от нее возвышенностью в 1914 г. был найден
костяной наконечник стрелы.
№ 40. Находки костяных изделий на площади осушенного
пруда
Нижне-Рудянского
завода
Прииск на дне пруда расположен к западу
от устья р. Шигирский Исток, между ним и
р. Нейвой. Во время разведочных работ здесь
находили единичные экземпляры костяных изделий и глиняные сосуды. Место хранения
вещей неизвестно.
№ 41. Находки на Столбянском
прииске
Столбянский прииск являлся продолжением
прииска на дне пруда Нейво-Рудянского завода, примыкая к нему с запада.
В 1907 г. в одном из разрезов прииска было
найдено в слое ила под торфом орудие из кости. В 1910—1911 гг. в музей УОЛЕ от
О. Е. Клера поступили: два железных топора
с втулками и расширенным лезвием, типичные, по определению К. В. Сальникова, для
ломо1ватовской культуры.
Книга
поступлений УОЛЕ, № 1462/11;
Свердгосархив, ф. 139, п. № 8, стр. 54 и
130а; п. № 22, стр. 802 и альбом фотографий.
№ 42. Находка медных рыболовных
крючков у острова Мать-Анна (рис. 1, 7)
Остров Мать-Анна расположен в 5 км к северу от Нейво-Рудянского завода в болоте.
При промывке песка были найдены два медных рыболовных крючка, хранящихся в музее
УОЛЕ.
В. Я. Т о л м а ч е в . Озеро Шигирское, Екатеринбург, 1914.
М 43. Находки костяных орудий на прииске
у дер. Стрлбяной
Прииск расположен между дер. Столбяной
и р. Нейвой. По имеющимся сведениям, при
работах на этом прииске находили изделия из
кости.
№ 44. Находка
бронзового
наконечника
стрелы на Дьяковском
прииске
На Дьяковском прииске, расположенном к
СЗ от Нейво-Рудянского завода, у р. Кунгурки был найден бронзовый трехгранный наконечник стрелы, два костяных шила, поделки
из дерева и кость человека, переданные
Д. Н. Анучину и демонстрировавшиеся на
VII Археологическом съезде.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 20, стр. 200а.
Находки в разрезах
Шигирского
прииска
без точного местонахождения (знака на карте
нет)
Под слоями торфа и в слоях студенистого
ила на разной глубине, зависящей от понижения дна озера, были найдены многочисленные
археологические предметы, из которых известны: коллекция, приобретенная Археологической комиссией и переданная Историческому
музею в количестве 500 предметов, состоявшая из костяных наконечников стрел, копий,
острог, кинжала из кости, лощила из трубчатой кости, рыболовных костяных крюков, амулетов из кости, топора из зеленого камня с заполированным рабочим краем и боками, керамики с гребенчатым и линейным орнаментом
(часть от плоскодонных сосудов), лука с отпечатками веревки. Часть костяных предметов
имела кремневые вкладыши
на
рабочем
крае
В музей УОЛЕ в 1907 г. с Шигирского прииска были доставлены костяные стрелы, рыболовные крючки, остроги, ножи с кремневыми
вкладышами по рабочему краю и керамика
нож из кости, керамика, орудия из кости-',
палки-копалки, деревянная мешалка, деревянное весло
В 1911 г. О. Е. Клером в музей УОЛЕ было
передано 37 изделий из кости, 4 фрагмента
керамики и кости птиц ®.
В 1909 г. Московское археологическое общество передало Историческому музею три
бронзовых наконечника стрел, керамику и
«деревянный ключ»
найденные на Шигирском озере.
Много предметов хранилось у частных лиц.
Находки медных изделий из района Шигирского торфяника без точного местонахождения
(знака на карте нет)
1) Медный
наконечник
копья
длиной
12,5 см, плоской ромбической формы, с двумя
отточенными лезвиями в верхней части.
Свердгосархив, ф. 139, альбом фотографий
и п. № 21, стр. 483.
2) Медный наконечник стрелы с круглой
втулкой. Концы широких сторон с незначительными выемками, длина 0,7 см.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 18 и альбом
фотографий.
3) В бывшем музее при городском училище
в Верх-Нейвинске хранились из района Шигирского торфяника медный рыболовный крючок, медное четырехгранное шило длиной
' OAK,
1906, стр. 133; Свердгосархив,
ф.
139,
п. №
21, стр. 4 5 9 — 4 6 0 ; п. №
22, стр. 882; п. №
18,
стр. 41.
2 П р и б а в л е н и е к газете «Правительственный Вестник», 26 января 1907 г., №
21.
3 Д . И . Л о б а н о в . К а т а л о г музея У О Л Е .
4 Свердгосархив, ф . 139, п. №
21, стр. 491—492.
5 Т а м ж е , п. №
8, стр. 131а.
5 «Древности», XXII, 1909.
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г. СВЕРДЛОВСКА
0,7 см, медные стрелы и бляхи в форме полумесяца, возможно переданные де Марни
(см. № 9).
Свердгосархив, ф. 139.
Археологические памятники у села
Чережиского и в его окрестностях
(Ло 45—58)
М 45. Городище за дер. Коневой
К югу от дер. Коневой на мысу, образуемом
старицей и р. Большой Сап, имеется городище, огражденное рвом и валом, проходящим
в зд — 1 км от слияния рек.
Свердгосархив, ф. 139, п. № б, стр. 42 с
приложением чернового рисунка местоположения городища.
М 46. Находка медного долота у дер. Корелы (шигирская культура эпохи бронзы)
В Ледянском болоте у дер. Корелы, при
разработке, на глубине 4 м под торфом найдеио медное клиновид^ное долото, по форме напоминающее каменные полированные долота шигирской культуры. Длина долота—11,8 см
при ширине лезвия в 3—6 см; ширина обуха
2 см, толщина его 0,2—0,5 см.
Находка была передана Шадринскому научному хранилищу.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 11, стр. 3 с
приложением чернового рисунка долота.
№ 47. Находка глиняной
орнаментиррванной чашки у дер. Корелы
,
На берегу р. Аять-Режь, на СВ ниже дер.
Корелы, в песке на глубине 3,5 м, в 1903 г.
была найдена глиняная чашка
диаметром
12,5 см с прямыми краями и закругленным
яйцевидным дном. Вся поверхность ее покрыта линейным гребенчатым орнаментом.
Этот же орна'мент нанесен по верху сосуда
и по краю на внутренней стороне. Цвет
сосуда темнобурый; в глине примесь талька;
сосуд поступил в музей УОЛЕ от А. И. Фаддеева.
Свердгосархив,
архив
УОЛЕ,
1903 г.,
№ 267; ф. 139, п. № 5, стр. 212; приложение — рисунок чаши.
М 48. Находки в с. Аятском (сарматское
время)
На огороде крестьянина Китаева на глубине IV2 м было найдено два медных идола с
человеческими головами, круглыми туловищами и короткими руками; нижняя часть их
конусообразна, повидимому, типа «адуйского
идола». Не сохранились.
А. О г л о б л и н. Аятская слобода. Перм- ские губернские ведомости, 1864, № 29;
В. Н. Ш и ш о н к о . Пермская летопись, IV,
стр. 90—91; Свердгосархив, ф. 139, п. № 5,
стр. 211.
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
199
№ 49. Находка медного идола у с. Шайтанского
Около с. Шайтанского, по сообщению
М. В. Малахова, был найден медный идол.
Не сохранился.
М. В. М а л а х о в . Посмертные записки.
ЗУОЛЕ, 1908, XXVn, стр. 70.
№ 50. Находка медной подвески у дер. Шайдурихи
На СВ от Аятского озера на р. Шайдурихе
была найдена медная подвеска длиной 0,4 см
в виде трех полушаров с литым ушком в месте
их СО-единения. Хранилась в музее УОЛЕ.
Книга поступлений УОЛЕ, № 1639, 1911 г.;
Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 21ба.
№ 51. Находки
песта и керамики
у
дер. Шайдурихи
В 1887 г. на берегу
р.
Шайдурихи
Ф. А. Уваровым был найден пест из песчаника и керамика. Хранились в музее Уварова.
Указатель выставки при VII А. е., стр. 48.
№ 52. Находка
птицевидного
идола
у
дер. Шайдурихи (сарматское время)
Около дер. Шайдурихи, расположенной на
р. Шайдурихе, был найден медный птицевидный идол, несомненно-, отлитый в ту же форму, что и два идола, найденных близ оз. Таватуйского (см. 03. Таватуй).
Книга поступлений УОЛЕ, № 1146, 1909 г.
№ 53. Находка каменного песта к В от
дер. Шайдурихи
При распашке целины в 4 км к востоку от
дер. Шайдурихи в 1924 г. крестьянином этого
села Кунгуровым был найден каменный пест,
переданный Севрюгиным в 1929 г. Свердловскому областному музею.
Из ответов на анкету по учету памятников
первобытной культуры (архив А. А. Берса).
№ 54. Находки бронзовых кельтов на истоке 03. Аять (рис.
28, 29).
(шигирская культура эпохи бронзы и ананьинское время)
На истоке Аятского озера М. В. Малахов в
1879 г. нашел три медных кельта: 1) кельт
длиной 6,5 см, шириною у втулки 4,7 см и
около лезвия 5,5 см; втулка овальной формы,
лезвие закругленное, ушков нет; 2) кельт длиной 6,7 см, шириной у втулки 5,2 см, втулка
овальная, ушков нет, рабочий конец сужен, лезвие слегка закруглено; одна широкая сторона
имеет орнамент из двух линий вдоль края
втулки с треугольными зубцами на нижней из
них; на другой стороне две линии вдоль края
втулки с прилегающей к ним ломаной линией;
3) кельт длиной 7 см, шириной у втулки
7,3 см; втулка широкая, шестигранная, ушков
нет, лезвие прямое; орнамент расположен на
двух сторонах кельта в виде двух двойных
линий: двух продольных (косых) и двух
200
Е. М.
поперечных. Кельты были переданы в Музей
антропологии и этнографии Академии Наук.
Первые два кельта могут быть отнесены по
типу орнамента к сейминско-турбинскому типу
кельтов, но местного производства. Третий
кельт более поздний; по шестигранной втулке
и типу орнамента он может быть отнесен к
ананьинскому или скифскому времени.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 150,
216; приложение — фотографии и зарисовки кельтов и их описание; письмо М. В. Малахова Л. И. Ивановскому с рисунками
кельтов.
ВЕРС
западной стороны холма крутые. На поверхности холма имеются следы кладоискательских раскопов. По народному., сказанию,
здесь обитала чудь.
По сообщению М. В. Малахова, бывшего
там в 1878 г. (а не в 1879 г.), под слоем почвы с примесью угля мощностью в 35 см залегает слой земли, содержащий черепки и кремневые орудия; ниже культурного слоя л е ж и т
красноватая однородная глина.
Сборы М. В. Малахова вошли в коллекцию
с Аятского озера без специальных пометок на
них. Хранились в музее УОЛЕ.
Рис. 4. П л а н могильника на р. А я т ь (к №
№ 55. Находки на берегу р. Аять (шигирская культура эпохи бронзы)
В 1887 г. Д. Н. Анучин и Ф. А. Уваров
приобрели с приисков на берегу р. Аять, по
мнению В. Я- Толмачева, там же, где нашел
кельты М. В. Малахов, кремневые наконечники стрел, каменный пест, медный крючок, полированный топор из зеленого сланца в форме
м и н а с узким концом, медный кельт длиной
7,8 см и шириной 6,9 см с овальной втулкой
и закругленным лезвием. Кельт покрыт орнаментом из двух выпуклых линий по краю
втулки,
заканчивающихся
треугольниками,
двух продольных линий от центра, расширяющихся к лезвию, и с геометрическим орнаментом в середине их. Вещи из коллекции Уваровых (возможно, частично) были переданы в
Антропологический музей в Москве.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 150,
216, приложение — фотографии и зарисовки.
№ 56. Стоянка на р. Аять
На северо-восточном берегу Аятского озера,
на правом берегу р. Аять, и в 85 м от реки
среди ровной местности возвышается холм, шириною в 20 м и высотою в 2 м. Скаты северо-
57)
М. В. М а л а х о в . Посмертные записки.
ЗУОЛЕ, 1908, т. XXVII, стр. 76; Свердгосархив, ф. 139, стр. 215.
Л® 57. Могильник у плотины Аятского озера (рис. 4)
В 1929 г. при ремонте плотины у Аятского
озера и выемке балласта для плотины был обнаружен могильник. Часть могильника снята
при работах.
Могилы находились на границе песка и торфа и в торфяниковой почве на глубине от 30
до 70 см у истока оз. Аять. Из раскопанной
части могильника имеется четыре черепа и каменные орудия. Найденный при погребении
№ 1 кремневый нож не сохранился. На всей
площади могильника встречались керамика и
кремневые отщепы. Вещи и черепа переданы
Свердловскому краеведческому музею.
Из ответов на анкету по учету памятников первобытной культуры; сообщение служащего Шайдуринского сельсовета Невьянского
района Свердловского округа Т. Севрюгина
от 10 октября 1929 г. (по архиву А. А.
Берса).
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
Г.
№ 58. Находка деревянного
черпака на
р. Аять-Режь (шигирская
культура
эпохи
неолит )
В 4 км от дер. Шайдурихи на берегу
р. Аять-Режь, на глубине 2,8 м под торфом,
на песке, в 1911 г. был найден деревянный
сосуд — черпак, сделанный из корня сосны
так, что главный ствол дерева образовал тело
сосуда, а толстая ветвь ее рукоятку. Высота
сосуда —-17 см, длина (с ручкой)—24 см,
ширина — 6,5 см, глубина 12 см. На выступающем внешнем конце его сделан неглубокий
желобок для лучшего сливания. На конце
ручки снизу сделаны три зарубки для прикрепления палки, удлиняющей ручку, а на верхней стороне — желобок, в который палка вставлялась. По верхнему краю и по бокам вдоль
края нанесен орнамент в виде нескольких
продольных линий. Здесь же, под торфом,
найден наконечник остроги из трубчатой кости
оленя. Вещи находились в музее УОЛЕ.
Книга поступлений УОЛЕ, № 1451, 1911 г. и
№ 811, 1907 г. Свердгосархив,
ф. 139,
п. № 5, стр. 217.
№ 59. Городище на р. Режь
На высоком берегу реки, к западу от писанца, обнаружено городище с признаками искусственных сооружений, напоминающих вал.
В южном конце городища имеется, возможно
вырубленное, углубление в камне квадратной
формы с отвесными стенами, высотой до 1 м;
глубина ямы до 2V2 м. На площади городища
и около него заметны следы четырехугольных
ям-землянок.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 858;
приложение — план городища.
№ 60. Писанец на правом берегу р. Режь
В 10 км к югу от с. Липовского, у мельницы на скале, находится писанец. Знаки сделаны
буровато-красной краской в 12 пунктах на протяжении около 100 м на высоте 4—З'/г м.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 819.
Мя 61. Петроглифы у с. Липовского
В 10 км к югу от с. Липовского на р. Режь,
у Бородинской мельницы, на скале «Глядены»
высечены знаки, сходные с писанцами этого
района.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 9, стр. 437а.
62. Находка на р. Мостовке
На глубине ' Д м на берегу р. Мостовки к западу от с. Мостовского было найдено медное
копье, переданное в УОЛЕ Н. И. Самариным.
Каталог Сибирско-Уральской
научно-промышленной выставки 1887 г. в Екатеринбурге;
Свердгосархив, п. № 9, стр. 213; п. № 18,
стр. 44.
№ 63. Село Нижнее и его окрестности
Район совсем не исследован, и об археологических памятниках известно по отдельным
случайным находкам и неуточненным сообщениям. В 8 км от Билимбаевского завода, в
верховьях речки Билимбаихи, проходит так на27 Материалы по археологии, ХЕ 21;
СВЕРДЛОВСКА
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
201
зываемая «Княжеская дорога», около которой
давно находили человеческие кости, но сопровождались ли они вещами, неизвестно.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 198 и
п. № 20, стр. 87. Сведения Московского археологического общества, 1888 г.
Археологические памятники
у Верх-Нейвинска и в его окрестностях
(№ 64—75)
В 45 км к СЗ от г. Свердловска расположено 03. Таватуй, соединенное протоком с ВерхНейвинским прудом, образующим водный бассейн до 20 км длины и 4 км ширины. На озере и пруду имеется пять больших и несколько
маленьких островов с гранитными обнажениями.
К северу от этого водного бассейна путем
запруды р. Нейвы образован Рудянский пруд,
который в начале XX в. был спущен и потом
принял новые очертания; часть больших островов, бывшая ранее на пруду, оказалась в торфяном болоте. Самый большой остров, расположенный теперь к северу от Рудянского
пруда, называется островом Мать-Анны или
Анненским
Берега оз. Таватуйского и Верх-Нейвинского пруда обследовались в 1887 г. М. В. Малаховым и О. Е. Клером, в 1881 г.— Н. А. Рыжниковым, в 1889 г.— С. И. Сергеевым 2.
По берегам озера и пруда и на больших
островах открыты стоянки. Но точное местоположение их неизвестно; есть только сведения
о стоянках на песчаных отмелях по берегам
03. Таватуйского.
Керамика с оз. Таватуйского относится к
сарматскому времени; она орнаментирована
гребенчатыми вдавлениями и насечками и принадлежит сосудам бомбовидной формы с отогнутой короткой шейкой и округлым или плоским днищем. Среди орудий имеются сланцевый грубо обработанный топор и наконечники
копий из кремня и зеленого камня; кремневые
наконечники стрел представлены двумя типами: длинные, овальные с уплощением на конце и треугольные, иногда с двумя шипами;
долота из зеленокаменной породы небольшие
и заполированные целиком или только по рабочему краю; есть небольшие округлые скребки
из твердых пород камня; круглые грузила для
сетей, похожие на пряслица, но неправильной
формы и с отверстием не в центре, грузило
' Свердгосархив,
ф. 139, письмо
Черданцева
к
Толмачеву №
13 от 16 с е т я б р я 1914 г.
2 Н . А . Р ы ж н и к о в . М а т е р и а л ы к археологической
карте У р а л а . Свердгосархив, ф. 161 ( н и ж е в
ссылках
будет
указываться
только
№
фонда);
С, И . С е р г е е в . С о о б щ е н и е о поездке летом 1889 г.
на Ч о р т о в о Г о р о д и щ е и озера: Исетское, Ш и т о в с к о е и
Таватуйское.
ЗУОЛЕ,
1890/91 г., т. XII,
вып. 3,
стр. 1 3 4 — 1 4 1 ; Т р у д ы П е р м с к о й ученой архивной комиссии, вып. 3. А р х и в н ы й отдал
П е р м с к о г о -мл'зея,
стр. 2 0 — 2 1 .
202
Е. М. ВЕРС
ИЗ камня с желобком по борту и зуб жвачного животного.
Возможно, что этот подъемный материал
частью относится к сарматскому времени.
Жя 64. Находка
костяного
гарпуна
у
дер.
Нейво-Рудянка
Близ дер. Рудянка был найден костяной гарпун, приобретенный Д . Н. Анучиным и демонстрировавшийся
на VII
Археологическом
съезде.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 20, стр. 208.
№ 65. Жертвенное место у ст. Рудянка
Во время постройки Горнозаводской железной дороги у ст. Рудянка было обнаружено
жеотвенное место-костище. Оно представляет
собою два больших курганообразных возвышения, заполненных костями животных. Более
тысячи возов костей было отправлено на фосфорный завод в Пермь без научного обследования памятника.
Выехавший
на
место
Н. К. Чупин проверил полученное сообщение,
но нашел уже все срытым и уничтоженным и
не смог установить на месте точного местоположения памятника.
Свердгосархив, ф. 161.
М 66. Находки на Марианском
прииске
Мариинский прииск расположен к югу от
Нейво-Рудянского завода на окраине бывшего
Рудянского пруда. При разработках этого прииска изредка встречались костяные и другие
изделия. На восточном берегу залива НейвоРудянского пруда Третьего Глухого озера в
1892 г. в слое торфа было найдено костяное
лошило.
В. Я. Т о л м а ч е в . Древности Восточного
Урала, т. II, Озеро Шигирское, стр. 192, 194.
67. Курганы в окрестностях
Верх-Нейвинского пруда
'
Где-то в окрестностях Верх-Нейвинского
пруда в 1887 г. Н. А. Рыжниковым была открыта группа небольших курганов, из которых
раскопано два. Из числа находок упомянуты
золотые вещи очень грубой работы,— серьги,
браслеты, бляшки и пр. Вещи эти были проданы Сержпуто'вскому. Видевший эти вещи
А. А. Спицын считал их древнерусскими (?).
Свердгосархив, ф. 161; ф. 139, п. № 7,
стр. 113.
№ 68. Находка полированного топора в пруде Верх-Нейвинского
завода
В нижнезаводском пруде Верх-Нейвинского
завода, по М. В. Малахову, был найден полированный топор и кости животных.
М. В. М а л а х о в . Посмертные записки.
ЗУОЛЕ, 1908, т. XXVII, стр. 61; Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 172.
№ 69, 70, 71, 72, 75. Стоянки на островах
03. Таватуйского
В 1881 г. М. В. Малаховым и Н. А. Рыжниковым были произведены разведочные раскопки на островах оз. Таватуйского и Верх-Ней-
винского пруда. На пяти больших островах
ими отмечены стоянки.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 73. Стоянки на западном берегу оз. Таватуйского
В музее УОЛЕ хранились найденные на западном берегу озера Таватуйского керамика и
каменные орудия, переданные туда Упоровым
и Гекелем в 1907 г.
Книга поступлений УОЛЕ, № 635, 657, 719,
749, 1907 г.; Свердгосархив, ф. 139, п. № 5,
стр. 192.
Л® 74. Стоянки на берегах оз. Таватуйского
Во время разведочных работ по берегам
03. Таватуйского Н. А. Рыжниковым было зарегистрировано 27 стоянок. Записи о них утеряны, и он сам позднее не смог указать точного их местонахождения. Собранный во время разведок и скупленный вещевой материал
(керамика, каменные и костяные изделия и
немного медных предметов — всего 9'/2 пудов)
был им продан доктору Ерофееву в Екатеринбурге.
Свердгосархив, ф. 161.
«
*
*
№ 76. Находка птицевидных идолов
на
р. Камышенке (сарматское время).
Близ 03. Таватуйского на р. Камышенке
было найдено два медных птицевидных идола,
отлитых в одной форме; у одного нижняя
часть обломана, другой сохранился хорошо.
Высота последнего изображения 10,2 см; голова широкая с обозначенными глазами и
клювом; на боку головы большой отросток,
образовавшийся вследствие дефекта формы;
крылья широкие; на груди килевидное возвышение; хвост узкий; край хвоста и внутренние
края крыльев зубчатые. На обратной стороне
имеется выпуклое изображение правильной четырехконечной звезды. Идол, отлитый по такой же форме, найден на берегу Аятского
озера.
Пермские Губернские Ведомости, 1890 г.,
№ 94; Д. Л о б а н о в . Каталог музея УОЛЕ,
стр. 336, No 419—420, Свердгосархив, ф. 139,
п. № 76, стр. 134—135 и п. № 5, стр. 192.
Книга поступлений УОЛЕ, № 848—853.
М 77, 78, 79. Стоянки на оз. Шиты
Озеро Шиты расположено в 15 км к северу
от Исетского озера и соединяется с ним р. Шитовский Исток. С запада в озеро впадает
р. Бобровка, берущая свое 'начало около
03. Таватуйского у гор, являющихся здесь
водоразделом. Шитовское озеро имеет размеры в 8 X 3—4 км, с большими островами
на нем. Старые берега озера болотисты и мало
доступны. Стоянки на берегах Шитовского
озера (без указания точного местонахождения) открыты М. В. Малаховым в 1876 г.
При обследовании
стоянок
был
собран
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г.
подъемный материал и произведены разведочные работы. В 1881 г. по поручению Географического общества М. В. Малаховым были
произведены раскопки на оз. Шиты; ни место,
ни объем работ неизвестны. При раскопках
добыто до 10 пудов вещественного материала,
состоявшего из керамики, костяных и каменных орудий и изделий из меди, переданных
затем Географическому обществу. В 1889—
1890 гг. С. И. Сергеев произвел также раскопки и открыл стоянки на островах оз. Шиты,
но каковы были результаты работы, из отчета С. И. Сергеева УОЛЕ не видно. Коллекция
эта была передана музею УОЛЕ. Н. А. Рыжников считает, что С. И. Сергеевым был только собран подъемный материал. При осмотре
берегов 03. Шиты Н. А. Рыжниковым были
отмечены на берегах озера 20 пунктов находок керамики и кремневых отщепов.
Свердгосархив, ф. 161; С. И. С е р г е е в .
Сообщение о поездке летом 1889 г. на Чортово Городище и озера Исетское, Шитовское и
Таватуйское Екатеринбургского уезда Пермской губернии (Доклад УОЛЕ 4 ноября
1889 г.). ЗУОЛЕ, 1890/91, т. XII, вып. 2.
Археологические памятники у поселка
Монетного и в его окрестностях (№ 80—87)
Район представляет собой заселенную, болотистую местность с небольшими гранитными
возвышенностями среди болот и по берегам
озер. Самым крупным озером здесь является
Аятское в 70 км к северу от г. Свердловска. До постройки в 1882 г. плотины уровень воды был значительно ниже, и на площади современного бассейна озера было три озера: южное Аятское, или Глуховское, в которое впадала на ЮЗ р. Шайтанка, среднее
Аятское, в которое втекала р. Кунара и из которого вытекала р. Аять, и Малое Аятское озеро на 3, соединявшееся протоком со Средним
Аятским озером. После постройки плотины
о'бразовалось одно Аятское озеро в 1 2 X 6 км,
в которое с СЗ впадает река Кунара и из которого вытекает на востоке р. Аять. Река Аять
ниже деревни Корелы называется р. Режь, а
после слияния с рекой Нейвой образует
р. Ницу. В восточной части озера расположены острова Молебный. Средний и Красный, в
западной — полуостров Ельничный или Сухой
Ельник. Озеро окружено торфяным болотом,
но местами есть площади с твердой песчаноторфяниковой почвой. На некотором расстоянии от береговой полосы идут старые холмистые берега озера, отделенные от него теперь
болотом и мало доступные. К востоку от
Аятского озера расположено оз. Ельничное с
полуостровом того же названия.
В 1880—1882 гг. М. В. Малаховым, С. Раунер и А. Саари на береговых обнажениях и
островах Аятского озера были открыты стоянки. Коллекции, объединенные вместе, были
СВЕРДЛОВСКА
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
203
31^
переданы музею УОЛЕ. При просмотре керамики часть ее относится к шигирской культуре, а часть может быть датирована сарматским временем. Повторное обследование проведено Н. А. Рыжниковым в конце XIX в.
№ 80. Стоянка на западном берегу Аятского
озера на полуострове Сухой Ельник
Стоянка расположена на мысовидном выступе полуострова в 4 км к ЮЗ от плотины
Аятского озера. В 1883 г. А. Зайцев в слое
песка мощностью до 18 см, залегающем на
граните, нашел каменные орудия, керамику п
бронзовый наконечник стрелы, впоследствии
переданный им Казанскому
университету.
В 1887 г. раскопки стоянки были произведены
Д. Н. Анучиным и Ф. А. Уваровым. Под слоями торфа на глубине 5—11 аршин (?) ими
были найдены керамика, каменные и костяные орудия и бронзовый трехгранный наконечник стрелы. Эти вещи хранились в Антропологическом
музее
и в личном музее
Ф. А. Уварова.
А. З а й ц е в . К археологии Урала, Казань,
1886. «Древности», Отчет о деятельности Московского
археологического
общества
за
1887/88 г.; О раскопках Д. Н. Анучина и
Ф. А. Уварова; Каталог археологической выставки при VIII А. с. в Москве, М., 1890;
Свердгосархив, ф. 161.
№ 81—83. Стоянки в урочище
Кунгурова
избушка на западном берегу Аятского озера,
в урочище Запад на западном берегу и в
урочище
Казенка на юго-западном
берегу
того же озера
Свердгосархив, ф. 161; Н. А. Р ы ж н и к о в.
Материалы к археологической карте Урала.
№ 84. Стоянка на южном берегу Аятского
озера (сарматское время)
В 1880 г. на южном берегу Аятского озера
при разведочных работах М. В. Малаховым
были найдены на поверхности керамика, каменные наконечники стрел, скребки, глиняные
пряслица; вещи эти поступили в музей УОЛЕ.
В 1878 г. здесь же М. В. Малаховым были
проведены разведочные раскопки (траншея) в
2 м от берега. Под слоем торфа мощностью
в 1,5 м, на слое разрушенных гранитов,
залегал культурный слой (мощность не указывается) .
Установлено, что прибоем волн берег размывался, и вещи из культурного слоя вымывались на берег озера. Во время работ было
найдено несколько сотен каменных орудий исключительно из кремнистого сланца, залежи
которого находятся вблизи озера. Кроме того,
найдена керамика, несколько медных пластин
и камень, по форме напоминающий голову
человека; эта находка хранилась в Музее антропологии, но В. Я. Толмачев в 1914 г. при
просмотре коллекций Малахова найти ее не
мог. Коллекция вещей, добытых при раскопках, хранилась в музее УОЛЕ и Историческом
Е. М. В Е Р С
204
музее. В 1898 г. на отмелях южного берега
Аятского озера членами УОЛЕ Тихоновым,
Черданцевым и Упоровым были ^собраны каменные орудия, переданные в музей УОЛЕ.
Характерной особенностью стоянок сарматского времени является наличие каменных орудий из сланцевых, более мягких, чем кремень,
пород, поэтому, возможно, данная стоянка относится к сарматскому времени.
М. В. М а л а х о в . Посмертные записки
ЗУОЛЕ, 1916, т. XXXVI, стр. 7; е г о ж е
Сообщение о поездке на Урал, ИРГО, т. XVII
вып. 5, стр. 42, О. Е. К л е р . Заметка о неко
торых доисторических предметах, найденных в
Уральском крае. ЗУОЛЕ, 1881/84, т. VII, вып. 4
Об экскурсии М. В. Малахова. Екатеринбургская неделя, 1880, № 37; Книга поступлений
УОЛЕ, № 3701, 3731, 3732, 3736.
№ 85. Стоянка на острове Красном на Аятском озере
В 1880 г. С. Раунер при обследовании берегов озера нашел на острове Красном, на песчаной отмели берега, керамику. Известно, что
здесь же крестьянином дер. Кунары была найдена поделка из меди.
Свердгосархив, ф. 139, п. Aib 18; Выписка
О. Е. Клера из сообщения С. Раунера.
№ 86. Стоянка на острове Среднем на восточном берегу Аятского озера
Обследовалась Н. А. Рыжниковым и С. Раунер в 80-х годах XIX в. По сообщению Раунера, на поверхности стоянки была найдена
керамика.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 18, стр. 1;
там же, ф. 161.
№ 87. Стоянка на острове Молебном на северо-восточном берегу Аятского озера
Открыта С. Раунер в 1880 г. При обследо
вании на поверхности стоянки были собраны
керамика и каменные орудия, переданные в
музей УОЛЕ. Повторное обследование было
произведено в 1883 г. А. Зайцевым, нашедшим
здесь керамику и каменные орудия. Подобные
же находки в 1901 г. поступили в музей УОЛЕ
и состояли из двух шлифованных орудий,
ножа, каменного наконечника копья и камня
с проточенной бороздой.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 18, стр. 6; там
же, выписка из рукописи С. Раунера с планом оз. Аять до постройки плотины; А. З а й ц е в . К археологии Урала, Казань, 1886;
Книга поступлений УОЛЕ, Журнал входящий, № 653.
*
*
*
№ 88. Находки медного
человекообразного
идола, птицевидного идола и др. на горе Адуй
(сарматское время; рис. 1, 1).
Гора Адуйский камень находится на правом
берегу р. Адуй, в IV2 км выше впадения ее
в р. Режь. Высота у мыса около 28 м над
уровнем реки. Скала гранитная, разделенная
трещинами. В одной из расщелин крестьянин
Шайтанской волости А. И. Злобин нашел:
1. Медного в 35 см высотой антропоморфного
идола, соединяющего в себе элементы человека и дерева, с двумя короткими руками, оканчивающимися тремя пальцами, с обозначенным лицом, с волосами в виде древесной кроны и с поперечными кольцами из пяти параллельных валиков на туловище; ноги у идола
отсутствовали; нижний конец его был утолщен; на левой стороне на туловище (на стволе) имеется изображение ползущего вверх
зверя; задняя поверхность фигуры гладкая и
прямая. 2. Птицевидное изображение из меди
длиной 7.4 см с крыльями в виде ласт и с
раздвоенным хвостом (одно крыло обломано).
3. Три обломка от шлифованного шара из зеленого камня с высверленным отверстием диаметром около 8 см.
Вещи переданы в музей УОЛЕ горным инженером Калугиным.
В фонде В. Я. Толмачева приложены зарисовки найденных вещей.
Книга поступлений УОЛЕ, № 2019, 2020;
П. К. Ч у п и н. Географический и статистический словарь Пермской губернии, Пермь,
1874, стр. 7; Каталог Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки в Екатеринбурге, 1887, отд. I, стр. 25; Ф. А. Т е п л о у х о в .
Древности Пермской чуди в виде баснословных людей и животных. Пермский край, т. II,
1893, стр. 11 и 35; А. А. С п и ц ы н. Шаманские изображения. ЗОРСА, т. VIII, вып. 1,
1906, стр. 7, рисунки; Д. П.
Анучин.
К истории искусства и верований у Приуральской чуди. МАВГ, вып. 3; О. Е. К л е р. Заметка о Шарташских ктменных палатках.
ТОРСА, I, стр. 6, 7; А. Е. Т е п л о у х о в
Древний адуйский идол. Пермский край, т. II,
1893; Свердгосархив, ф. 139, п. Л'Ь 5, стр. 193,
208; п. № 9, стр. 213, 223.
Л® 89. Стоянка на северо-восточном берегу
оз. Ельничного
Стоянка расположена на гранитном кряже
северо-восточного берега озера, врезавшегося
своим подножием в старые берега. Открыта в
1902 г. П. А. Рыжниковым и М. В. Жулановым. На песчаном берегу озера .был собран
подъемный материал: большое количество керамики,
каменных
орудий,
шлифованный
каменный топор и два наконечника стрел из
кремнистого сланца. Разведочных работ н
раскопок не производилось.
Свердгосархив, ф. 161.
М 90. Находка глиняного сосуда и лыжи к
западу от озера
Ельничного
К западу от оз. Ельничного при пробивке
шурфа крестьянами деревень Мостовки и
Верхотурки найдены целый глиняный горшок
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г. СВЕРДЛОВСКА
и доска в виде лыжи. Находки были проданы
торговцу камнями Д. К; Звереву.
Свердгосархив, ф. 1б1.
Жо 91. Находка керамики у вершины горы
и на южном берегу Аятского озера
Около одной из вершин горы, на старых
южных берегах Аятского озера на глубине 4 м
были найдены обломки глиняного сосуда с
гребенчатым орнаментом, переданные Выходцевым Bi музей УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 161.
Жя 92. Находка каменной ступки, песта и
керамики на Мостовском прииске
В 1907 г. около полуострова Ельничного у
03. Ельничного на Мостовском прииске была
найдена каменная ступка диаметром в 27 см
и глубиною до 4 см, и в ней каменный пест.
Здесь же были найдены керамика и каменные
орудия. Находки переданы в музей УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 18, стр. 187;
Книга поступлений УОЛЕ, № 838, 1907 г.
ЖЬ 93. Стоянка на оз. Карасьем
Озеро Карасье находится в 3 км к востоку
от 03. Шитовского и окружено со всех сторон
большим торфяным болотом. Из озера вытекает р. Адуй. Около истока р. Адуя и на западном берегу старые берега озера доступны
для исследования. Здесь в 1890 г. Н. А. Рыжниковым были найдены керамика и кремневые
отщепы.
Свердгосархив, ф. № 161.
Жя 94—95. Стоянка на оз. Вашты
Озеро Вашты находится в 6 км к ЮВ от
Шитовского озера .и окружено торфяным болотом, быстро затягивающим площадь озера.
На ЮЗ из озера вытекает ручей, впадающий
в р. Шитовский Исток. Можно предполагать,
что раньше по этому ручью озеро соединялось
с Шиловским и с Исетским озерами. Старые
берега озера находятся в торфяном болоте, и
подъезд к ним со стороны озера возможен
лишь с восточного берега и около истока.
В 1890 г. у истока на старых восточных берегах озера Н. А. Рыжниковым и М. О. Клером
были открыты стоянки. На случайных обнажениях культурного слоя было собрано до
16 кг керамики, каменных орудий и кремневых отщепов.
Свердгосархив, ф. 161.
Жя 96—97. Стоянки на берегу оз. Балтым
Озеро Балтым находится в 23 км к северу
от г. Свердловска. Площадь озера 16 кв. км.
Берега его местами каменистые, а местами болотистые; часть берегов застроена. Стоянки
на оз. Балтым были открыты Н. А. Рыжниковым в 1883—1884 гг. При разведочных работах были найдены керамика, шлифованный
каменный
топор, кремневые
наконечники
стрел, кремневые ножи, скоебки и отщепы
кремня и яшмы. Коллекция передана М. В. Малахову, предполагавшему произвести здесь
И ОКРЕСТНОСТЕЙ
205
раскопки. Хищнические раскопки неоднократно производились по берегам оз. Балтым
П. Я. Замшиным, причем последний находил
также изделия из меди.
Свердгосархив, ф. 161.
Находки
на Аятском озере без указания
точного местонахождения
На островах Аятского озера производился
сбор со спекулятивными целями и хищнические раскопки для получения археологических
вещей торговцем минералами в Екатеринбурге
П. Я. Замшиным и крестьянином дер. Колтыши С. Першиным. Кроме многочисленных изделий из глины, камня и кости было найдено
несколько медных идолов и изделия из
меди. Известно, что в 1914 г. в Екатеринбурге А. Талльгрен приобрел для Гельсинфорсского музея с берегов Аятского озера кирку
из рога лося длиной в 20,5 см, ударное орудие из рога лося в 12 см длиною, костяные
наконечники стрел, два глиняных шаровидных грузила, шлифованный топор из зеленого камня, обломок каменного долота и
керамику.
Свердгосархив, ф. 139. Учетные карточки
и фотографии с вещей.
Жя 98. Городище на Лосином острове
В бассейне р. Малый Рефт на Лосином
острове имеется городище, ошибочно названное М. В. Малаховым курганом. Городище не
исследовалось.
М. В. М а л а х о в . Курганы в окрестностях
г. Екатеринбурга. Труды IV Археологического
съезда, стр. 114—117; Свердгосархив, ф. 139,
п. № 5, стр. 174—175; п. № 21, стр. 476,
Жя 99. Находки бронзовых и медных вешней
в бассейне р. Большой Рефт
В 1846 г. недалеко от верховья р. Малый
Рефт в 60 к.м на СВ от Свердловска далматовский купец Сигов нашел в торфянике бронзового птицевидного идола, бронзовое кольцо
и подвеску (возможно, от этого кольца), медные удила, медные части от конской сбруи и
орудие из кости в форме кайла. Вещи вместе
с находками у дер. Палкино (см. № 143^
были отосланы в Петербург (поэтому они иногда описываются без разделения по местам
находок).
ИРАО, т. II, вып. 1 (о находках Сигова);
Свердгосархив, ф. 139, п. № 6, стр. 6—10 и
зарисовка вещей. См. также библиографию
при № 140.
Жя 100. Находка обломка каменного
орудия
на берегу р. Большой Рефт
На Верх-Леонтьевском прииске, на берегу
р. Большой Рефт, в слое песка на глубине 2,5 м, найден обломок каменного орудия.
Хранился в музее УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 2 2 , стр. 692, 810.
Е. М. ВЕРС
206
М 101. Находка птицевидного изображения
и бляхи у Ревдинского завода (ломоватовское
время)
На р. Чусовой у Ревдинского завода найдено медное изображение летящей птицы длиной 13,5 см. Изображение по технике выполнения отличается от прочих находок птицевидных изображений этого района и имеет
сходство с аналогичными находками западного склона Урала. Голова птицы дана в виде
небольшого выступа, крылья узкие, туловище
суживающееся в нижней части, на груди килевидное возвышение, в нижнем конце сквозное
отверстие (дефект при изготовлении). На обратной стороне петелька. Вместе с идолом
найдена медная круглая бляха с ушком на
обратной стороне. Хранился в Румянцевском
музее.
Е ш е в с к и й . Заметка о пермских древностях. Пермский сб., кн. V, стр. 140, рис. 14,
Спицын А. А. Шаманские
изображения.
МАВГР, т. VIII, стр. 40, рис. 312; Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 34, 128, 144, 200;
п. № 9, стр. 214, 337, 369.
Археологические памятники
у Исетского озера (№ 102—130)
В 25 км к СЗ от г. Свердловска и в '/г км
от ст. Исети Горнозаводской ж. д. находится
Исетское озеро, из которого берет свое начало
р. Исеть. Площадь Исетского озера 32 кв. км,
длина с С на Ю около 8 км, при ширине в
4—5 км. На озере несколько островов.
Почти на середине озера находится скалистый Соловецкий остров, вытянутый с ССЗ на
ЮЮВ. В восточной части озера лежит остров
Липовый, или Палатки. В 50 м от него островскала Каменный остров, или Палатки. На северо-восточной стороне озёра — остров Еловый,
или Ельничный мыс, так как от старого берега
озера он отделен лишь болотом. В южном
конце озера находится остров ' Красный, или
Шапка Мономаха. Берега озера частично заболочены, и их полное обследование возможно только с лодки. На СЗ в Исетское озеро
впадают две речки — Шитовский Исток и Черная, разделенные между собой болотом. Река
Черная и Исетское озеро образуют на западном берегу гористый мыс, называемый Шанайской горкой. Дальше идет гора Баси Казанцева, или Шаманская Горка, гора Толстик,
или Крутик, а в 1 км от последней находится
поселок Исеть. По поселку протекает р. Калиновка. К югу от поселка в озеро впадает
р. Кедровка, отделенная от истока р. Исети
болотом. Выступающие в виде мысов восточные берега озера носят название Листвяного
и Осинового мыса, здесь же расположены урочища Осиновое и Липовое. За Осиновым мысом начинается Молебское болото, оканчиваюшееся речкой Молевкой или Молебкой, впадающей в озеро с В. Перед речкой раскину-
лась дер. Коптяки; около дер. Коптяки
лежит болото Черемшанское с речкой того же
названия. Дальше до дер. Мурзинки, расположенной на северном берегу озера, по берегу
озера тянется болото; на нем возвышается несколько гранитных скал.
По берегам, горным склонам и на островах
Исетского озера обнаружены разнородные
археологические памятники. Названы они были
местным краеведом Н. А. Рыжниковым н
О. Е. Клером «Коптяки 1, 2, 3» и т. д., считая
от первой, открытой в 1890 г., стоянки у дер.
Коптяки. По берегам озера был собран большой подъемный материал: каменные орудия,
изделия из глины, литейные формы из талькового камня и большое количество керамики.
Коллекция каменных орудий, собранная в
1890 г. по берегам озера, состояла из 518 предметов, переданных Клером и Рыжниковым в
музей УОЛЕ. В 1907 г. при понижении уровня
воды Исетского озера Н. А. Рыжникову удалось
собрать на обнаженных берегах озера 10 каменных топоров, более 20 каменных наконечников стрел, более 20 копий и дротиков, скребки, пилы, точила, много керамики и железный
кавказский нож, найденный тогда впервые на
восточном склоне Урала.
Подобные сборы археологических предметов
производились и в последующее время, так как
культурный слой стоянок ежегодно размывается водой, часть участков распахивается, а
вещи остаются или на поверхности стоянки
или на берегу озера. В коллекциях Свердловского музея хранится подъемный материал со
стоянок Исетского озера, полученный от Сергеева, Толмачева, Берса, Дмитриева и других
лиц.
Свердгосархив, ф. 161; Коллекция каменных орудий, собранных на берегах Исетского
озера в 1890 г. Свердгосархив
(опись);
Свердгосархив, ф. 139, п. № 14, рукопись
«Остатки древней культуры в районе Екатеринбургского уезда
Пермской
губернии»,
стр. 47; Н. А. Р ы ж н и к о в. Доисторическая
жизнь у Исетского озера, «Округ», изд. Свердловского окрисполкома и горсовета, 1927,
№ 18, стр. 67—70; Свердгосархив, ф. 139,
п. № 21, стр. 468а, 469, 470, 471а, 479, 525а.
№ 102. Писанец на восточном берегу Исетского озера
На Исетскбм озере к СВ от дер. Мурзинки
и к СЗ от острова Елового, среди болот, лежит небольшой гранитный остров длиной 40 м
и высотою 14 м, доступный только зимой или
в засушливые годы. В двух местах В. Я. Толмачевым и Н. А. Рыжниковым были обнаружены знаки, сделанные красной краской (копии не сохранились). При обследовании писанца в 1940 г. П. А. Дмитриевым и
Е. М. Берс были обнаружены только незначительные остатки краски.
Свердгосархив, ф. 161.
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г. СВЕРДЛОВСКА
№ 103. Стоянка «Коптяки 9»
(шигирская
культура эпохи неолита; рис. 3, 9 и 10)
Стоянка «Коптяки 9» находится на острове
Еловом Исетского озера. Юго-западная часть
этого острова возвышается над озером на
4—6 м, а северо-восточная постепенно понижается, переходя в болото. Стоянка занимает
юго-западную часть острова, простираясь к
югу на 500—600 м. Раскопки велись Клером
и Рыжниковым по побережью шириной в 6—
10 м и длиною до 180 м. Культурный слой достигал мощности до 90 см. При раскопках
были найдены главным образом каменные
орудия. Есть основание по многочисленным
осколкам кремня и яшмы и большому количеству крупных и мелких точил предполагать,
что здесь была мастерская каменных орудий.
Здесь же были найдены впервые на Урале
сосуды с изображением животных. В 1890 г.
С. И. Сергеев при обследовании стоянок
Исетского озера на острове Ельничном заложил раскопки на северо-западном склоне
берега. При раскопках были найдены керамика, кремневые отщепы, наконечник стрелы из
горного хрусталя; был обнаружен очаг диаметром до 2 м, залегавший на глубине 80—
100 см. Коллекции хранятся в Свердловском
музее.
В 1931—1932 гг. раскопки на острове Еловом (или Ельничном) производились экспедицией ГИМа под руководством П. А. Дмитриева при участии Е. М. Берс. Найдена неолитическая керамика, каменные орудия и фигурка
медведя из талькового камня. Коллекции хранятся в Государственном историческом музее.
Свердгосархив, ф. 161, О. Е. К л е р . Предварительная заметка об открытии изображений на сосуде неолитической эпохи на Урале.
ЗУОЛЕ,
1901, т.
XXII, стр.
224—227;
Н. А. Р ы ж н и к о в. Доисторическая жизнь у
Исетского озера, «Округ», изд. Свердловского
окрисполкома и горсовета (1927, № 18,
стр. 67—70; Свердгосархив, ф. 139, п. № 21,
стр. 476—526; п. № 2, стр. 813а, и зарисовки
сосудов со стоянки «Коптяки 9».
№ 104. Стоянка «Коптяки 8».
Стоянка «Коптяки 8» находится на полуострове Липовом. Полуостров постепенно понижается к западу, возвышаясь над озером на
6—10 м. Метрах в 50 от него лежит другой
остров — Палатки. Стоянка находится на южном склоне. Начинаясь на западе у самого
озера, территория, занятая ею, простирается к
В на 300 м. При разведках в 90-х годах
Н. А. Рыжниковым в 60—70 м от бухты была
обнаружена небольшая площадка в форме
овала, обложенная камнями, уже вросшими в
землю. Здесь были найдены керамика, медное
зеркало, нож и бронзовое копье. В 1890 г.
разведки на стоянке производил С. И. Сергеев. Была найдена керамика, кремневые отщепы, долото из черного камня.
Свердгосархив, ф. 161; С. И. С е р г е е в .
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
207
Сообщение о поездке на Чортово городище и
озера
Исетское,
Шитовское
и
Таватуй.
ЗУОЛЕ, 1890, т. XII, вып. 2, стр. 134—141.
Е г о ж е . Отчет о летней экскурсии в 1890 г.,
совершенной в пределах Екатеринбургского
уезда. ЗУОЛЕ, 1891/94, т. XIII, стр. 138—139.
Жо 105. Стоянка «Коптяки 7»
Стоянка находится на правом берегу р. Молебки близ ее устья и распространяется вверх
по течению на 300 м. Раскопок не было. При
разведках в 90-х годах XIX в. были найдены
каменные орудия и керамика. Культурный
слой достигает 1 м. На размытом берегу следы
ям-землянок.
По всему берегу озера, к северу от этой
стоянки до Черемышенского болота, встречаются в небольшом количестве черепки и другие остатки доисторической культуры.
Н. А. Р ы ж н и к о в. Материалы к археологической карте Урала, Свердгосархив, ф. 161.
№ 106. Стоянка «Коптяки 1»
Стоянка «Коптяки 1» (дер. Коптяки) обследована Н. А. Рыжниковым в 1890 г. Сделано
много случайных находок.
Культурный слой мощностью до 40 см сохранился лишь по берегу Исетского озера и
северо-западному склону горы, к В от дер.
Коптяки. В его обнажениях и на огородах
близ озера встречается керамика, заставляющая полагать, что стоянка сохранилась на берегу еще метров на 20 по направлению к деревне.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 107. Стоянка «Коптяки 2»
(шигирская
культура эпохи бронзы и переход к скифскому времени)
Стоянка «Коптяки 2» находится на южном
берегу Исетского озера к западу от деревни.
Раскопки велись О. Е. Клером и Н. А. Рыжниковым на прибрежной полосе стоянки на
протяжении 300 м вдоль всей площади стоянки, оканчивающейся на западе у выхода гранитов. При раскопках было
обнаружено
14 прямоугольных землянок глубиной в 2—•
2V2 м и величиной в 3 X 4—4 X 5 м, в которых были найдены очаги, сложенные из кусков гранита и сланцев, угли, керамика, кремневые отщепы, кости и др. Характерно наличие большого количества обломков тиглей из
тальковой глины с примесью талькового камня и обломков глиняной посуды с плоским
дном, в частности, некоторое количество черепков от сосудов с уступом при переходе венчика к тулову. Из медных вещей найдена
только пластинка, невидимому, от ножа.
Свердгосархив, ф. 161; там же, ф. 139,
п. № 22, стр. 740а и альбом фотографий с
изображением керамики.
М 108. Стоянка «Коптяки 3»
(шигирская
культура эпохи бронзы) (рис. 3, 7)
Стоянка «Коптяки 3» расположена к западу
от стоянки «Коптяки 2», в урочище Осиновка,
208
v..
на пологом берегу, значительная часть которого размыта. Раскопки велись О. Е. Клером
и Н. А. Рыжниковым неширокой полосой вдоль
берега. Обнаружена была одна землянка глубиною в 2 м, величиною 3 X 4 м. В ней сохранился очаг, сложенный из плиток гранита и
сланца, с трубой из этих ж е камней, выведенной на поверхность. Около очага найдено небольшое гранитное точило, керамика, кремневые отщепы и др.
Свердгосархив, ф. 161; там же, ф. 139,
п. № 22, стр. 740а (выписка из рукописи
О. Е. Клера о жилищах).
№ 109. Стоянка «Коптяки 4»
(шигирская
культура эпохи бронзы)
Стоянка «Коптяки 4» находится в урочище
Липовка на восточном склоне мыса Березовка
в 700 м к западу от стоянки «Коптяки 3». Густая заросль леса помешала О. Е. Клеру и
Н. А. Рыжникову произвести здесь широкие
раскопки; культурный слой оказался тонким,
содержащим мало остатков. При раскопках найдена керамика с геометрическим орнаментом,
каменные орудия, немного костей животных.
Были обнаружены неглубокие (до 1 м) ямы
без очагов с воронкообразными углублениями;
в ямах найдена керамика, кремневые отщепы
и остатки углей. Трудно предположить, что
ямы служили жилищами, вернее, это очажные
ямы.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 110. Стоянка «Коптяки 5»
(шигирская
культура эпохи бронзы; рис. 3, 8)
Стоянка «Коптяки 5» находится в урочище
Березовка на юго-западном склоне этого же
мыса, являясь продолжением стоянки «Коптяки 4». Раскопки производились Н. А. Рыжниковым и О. Е. Клером вдоль берега «а протяжении 50 м неширокой (от б до 12 м) полосой.
На стоянке «айдены: горн для плавки меди,
обломки большого тигля, большое количество
обломков сосудов с плоским дном, каменные
орудия, много точил. Культурный слой имел
мощность всего е 5—10 см. При раскопках
найдены также поздние вещи: железный нож
сарматского типа и две (монеты 1800 г.
Н. А. Рыжников считал, что Березовский мыс
мало исследован и может дать ценный материал.
Сосуды со стоянки «Коптяки 5» плоскодонные с высокой (до 10—12 см) шейкой при высоте до 35 см. Сосуды слегка суживаются ко
дну и имеют малозаметный уступ между шейкой и туловом. Край сосудов не орнаментирован; ниже идет четкий орнамент, состоящий из
широких и узких полос гребенчатых вдавлений;
в
широкие
полосы
включены
геометрические фигуры, сближающие эти сосуды с
керамикой андроновской культуры. Иногда
гребенчатый орнам,ент комбинируется с нарезным орнаментом. Поверхность сосудов блестящая, как бы полированная, что и застав-
М.
БЕРС
ляло Н. А. Рыжникова считать их покрытыми
краской.
По сведениям Н. А. Рыжникова, на стоянках
«Коптяки 4» и «Коптяки 5» были найдены сосуды с изображением животных
Свердгосархив, ф. 161 и коллекции Свердловского областного музея.
№ 111. Стоянка «Коптяки 6»
(шигирская
культура эпохи бронзы).
Стоянка «Коптяки б» находится на мысе Листвянка. Горный кряж, образующий мыс, очень
высокий и крутой на востоке, к западу постепенно понижается, образуя седловину. Северный скат мыса размыт, а по южному образовалось болото, перешедшее в торфяник. Раскопки
производились на южном и северном склоне
седловины Н. А. Рыжниковым. На северном
склоне при раскопках было найдено до 30 предметов бронзового века: большой кривой нож
«турбинского» типа без рукоятки, два больших
копья с втулками и прорезами по бокам, зеркало и др. Культурный слой не превышал
10 см. На южном склоне культурный слой достигал 25 см. При раскопках были найдены
каменные топоры, наконечники стрел и другие
вещи исключительно тщательной отделки; керамика более грубая, чем на стоянках «Коптяки 3» и «Коптяки 5». Все медные вещи и значительная часть каменных орудий были отправлены в Петербург графу Стенбок-Фермору.
В 1928 г. раскопки на мысе Листвянка производились экспедицией ГИМа под руководством П. А. Дмитриева. Материал хранится в
ГИМе.
Свердгосархив, ф. 161.
М 112. Стоянка «Коптяки 14» у устья
р. Кедровки
Стоянка расположена на торфяном болоте
между устьем р. Кедровки и плотиной Исетокого озера. Она исследовалась в 1890 г.
В. Я. Толмачевым. При разведочных работах
найдена керамика, кремневые отщепы, шлифовальные гранитные плиты и глиняный сосуд с
костями мелкого животного.
Коллекция хранилась в музее УОЛЕ.
Повторное обследование было произведено
П. А. Дмитриевым в 1940 г.
Свердгосархив, ф. 139.
113. Стоянки «Коптяки 13» (рис. 1, 5)
Стоянка находится на западном берегу озера
у пос. Исетского. В 1890 г. на стоянке были
произведены Н. А. Рыжниковым разведки. Из
случайных находок в этом пункте известны находки литейной формы для отливки медных
трехгранных стрел скифского типа и железного трехлопастного наконечника стрелы.
Свердгосархив, ф. 161; там же, ф. 139,
п. № 21, стр. 483—484а и фотографии с вещей.
' В Свердловском областном музее действительно
и м е ю т с я о б л о м к и сосуда со стилизованным изображением ж и в о т н ы х , помеченные как найденные на Исетском озере.— Ред.
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
Г.
СВЕРДЛОВСКА
№ 114. Селище «Коптят 12»
(ананьинское
время по П. А. Дмитриеву; рис. 1, 21, 22)
Селище расположено на мысу Толстик на западном берегу Исетского озера. После вырубки леса большая часть его распахана под огороды. Первые разведочные работы были произведены у мыса Толстик Н. А. Рыжниковым
в 90-х годах. На размытых берегах озера им
были ообраиы керамика и каменные орудия.
При раскопках мыса под огороды, начиная с
1930 г., в Свердловский музей стали поступать
отдельные находки от учеников Исетской школы, бронзовые наконечники копий, литейные
формы, бронзовые круглые бляхи и бронзовое
зеркало.
В 1940 г. экспедицией ГИМа под руководством П. А. Дмитриева на горе Толстик были
произведены раскопки. Культурный слой залегает на склоне горы и в ее седловине. Раскопки велись в четырех пунктах селища, так как
часть его уже была уничтожена распашкой.
При раскопках было установлено, что три
пункта относятся к одному поселению, а четвертый пункт на второй горе Шаманихе
П. А. Дмитриев считал более ранним. Никаких
следов жилищ, кострищ или ям при раскопках
обнаружено не было. При раскопках в первых
трех пунктах общей площадью в 160 кв. м было
найдено: 1274 обломка глиняной посуды, 6 ножевидных пластин, 7 скребков, 2 обломка полированных каменных долот, 2 каменных грузила, полировальная плита, костяной наконечник стрелы с четырехгранной короткой головкой, обломки литейной формы для отливки
кельта ананьинского типа, 3 обломка от сердечников для литья кельтов. На распаханной почве найдены: часть литейной формы для отливки трехгранных наконечников стрел, половина
литейной формы для кельта, бронзовое зеркало. Литейные формы сделаны из талькового
камня. В четвертом пункте культурные остатки (как и на большинстве стоянок у Исетского
озера.— Е. Б.) находились непосредственно под
дерном в сером слое почвы; ниже шел слой
грунтового песка со щебнем. Культурный слой
достигал от 18 до 30 см толщины. При раскопках 40 кв. м и двух ям было найдено:
1386 обломков глиняных сосудов, 2 нуклеуса,
3 скребка, 9 ножевидных пластин, кремневый
наконечник стрелы, 7 пряслиц, несколько кусков медного шлака, сердечник для кельта,
сопло из глины, обломок сверленой каменной
булавы. Недалеко от места раскопа Е. М. Берс
найден большой (до 30 см длины) нуклеус из
кремня, от которого отделялись ножевидные
пластины длиною в 25—27 см. Такие пластины
были найдены у дер. Палкино, яо нуклеус
встречен впервые. Из отдельных случайных находок следует отметить литейную форму из
талькового камня для отливки плоского черешкового наконечника стрелы, бронзовое зеркало
и литейную форму для отливки копья сейминского типа. В 1943—1947 гг. на селище Толстик
2 7 Материалы по археологии, ХЕ 21;
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
209
кабинетом археологии Урала Уральского государственного университета был произведен
сбор подъемного материала.
Коллекции с селища Толстик хранятся в
ГИМе и в кабинете археологии Урала Уральского государственного университета.
Свердгосархив, ф. 161; П. А. Д м и т р и е в .
Селище ананьинской эпохи на мысу Толстик,
Археологическая сессия Ученого совета Государственного исторического музея, Тезисы докладов 19—22 марта 1941 г., М., 1941, стр. 8;
Н. Н. Б о р т а и н. Стоянка на мысе Толстик,
«Уральский Рабочий», 20 августа 1940 г.;
П. А. Д м и т р и е в . Об археологических исследованиях в Свердловской области летом
1940 г. КСИИМК, XII, 1946.
М 115—116. Селище и могильник
«Коптяки И» (поздний
неолит и скифо-сарматское
время )
На горе Шаманихе у Исетского озера находятся селище и могильник «Коптяки 11».
Селище находится на западном берегу озера на Шаманской горке (следующая возвышенность за горой Толстик), отделенной от
речки Черной большим торфяным болотом.
Горы постепенно повышаются к западу, образуя у озера на горе небольшое плато, теперь
распаханное под огороды, на котором и располагалось селище. Первые разведочные работы
были произведены в 1890 г. Н. А. Рыжниковым
на приозерной части стоянки. Культурный слой
достигал здесь 140 см толщины и начинался
сразу под дерном. Н. А. Рыжниковым были
найдены каменные и глиняные изделия.
В 300 м от горы, по сообщению Н. А. Рыжникова, стоянка была ограждена рвом и валом;
сейчас следов их нет. В 1940 г. экспедицией
ИИМКа и ГИМа под руководством П. А. Дмитриева на вершине горы Шаманихи, в седловине, у небольшого березового леса было обнаружено погребение, потревоженное корнями
дерева. Могильная яма имела 160 м длины и
80 м ширины при глубине в 0,80 м. Дно ямы
было выложено плитами шириною в 3—4 см.
В юго-западном конце ямы находился искусственно деформированный, распавшийся на несколько частей череп, три шейных позвонка и
ребро. Вещей не было. Погребение располагалось в культурном слое стоянки; над ним были
найдены стеклянная буса и часть медной пуговицы, возможно принадлежащие к захоронению. П. А. Дмитриев считал, что погребение
является более поздним, чем селище.
В 1946 г. при практических работах кабинета
археологии Урала Уральского государственного
университета на горе Шаманихе была заложена траншея в 2 X 4 м, в северной части горы
у огорода. При раскопках этого участка была
найдена керамика от плоскодонных и «руглодонных орнаментированных по венчику и шейке сосудов (орнамент нанесен насечками, гребенкой и ямками по верхней части тулова),
кремневые отшепы и каменный наконечник
210
Е. М. В Е Р С
стрелы. По характеру керамики селище относится к сарматскому времени.
Ближе к берегу озера обнаружен 2-й культурный слой с керамикой «полуденского типа».
На распаханной площади встречались: керамика, кремневые отщепы, изделия из камня
(стрелы, окребки, ножееидяые пластинки),
медный и железный шлаки. У западного края
огорода найдены мелкие кости человека и животных. По словам жителей нос. Исетского, в
1947 г. здесь ж е был выпахан скелет человека
с хорошо сохранившимся черепом. В этом же
году при вспашке огорода был найден большой
полированный топор из зеленого камня, взятый учительницей школы пос. Исетского и увезенный ею в Верх-Нейвинск.
Коллекция из Шаманихи хранится в ГИМе и
кабинете археологии Урала Уральского государственного университета.
Свердгосархив, ф. 161.
№117. Городище на горе Шаманихе
(«Коптяки 18»)
На восточном берегу Исетского озера, на
мысу, образуемом берегом озера и р. Черной,
находится городище, защищенное с трех сторон берегами озера и реки, а с восточной сто)оны рвом и валом. Городище открыто
i . А. Рыжниковым в 90-х годах.
При обследовании в 1940 г. экспедицией
ГИМа было установлено, что площадь городища застроена и культурный слой разрушен. По
остаткам вала теперь проходит забор, ров достигает глубины 50 см.
Личное сообщение Н. А. Рыжникова; Археологическая разведка Е. М. Берс в 1940 г. под
руководством п . А. Дмитриева.
Ло 118. Стоянка «Коптят 10»
Стоянка расположена на северном берегу
Исетского озера в дер. Мурзинка и вся распахана под огороды. При распашке на площади стоянки находили керамику и каменные
орудия.
, .
^ n i
Свердгосархив, ф. 161.
№ 119. Писанец
на Каменном
острове
(«Коптяки 20»)
Писанец на Каменном острове находился на
утесе, обращенном к В. Длина рисунков, сделанных красной краской, достигала в 1890 г.
IV4 м и 25 см ширины. Часть знаков была
уже тогда уничтожена. В настоящее время
знаки не сохранились.
М. В. М а л а х о в . На Чудском городище.
«Древняя и Новая Россия», 1787, № 3 ; Его же.
Курганы в окрестностях г. Екатеринбурга. Труды IV А. е., I, стр. 114—117; С . И . С е р г е е в .
Сообщение о поездке на Чортово Городище и
озера Исетское, Шитовское и Таватуйское.
ЗУОЛЕ, 1890/91, т. ХП, вьш. 2, стр. 134—141.
М 120. Стоянка на Соловецких
островах
(«Коптяки 17»)
Стоянка «а Соловецких островах исследовалась В. Я. Толмачевым и О. Е. Клер, произво-
дившими здесь в 1890 г. раскопки и сбор подъемного материала по берегам острова.
Свердгосархив, ф. 161.
Жя 121. Стоянка на острове Красненьком
(«Коптяки 16») (шигирская культура XV—
VIII вв. до. н. э., по П. А. Дмитриеву)
На южном берегу Исетского озера находится
возвышенный остров Красненький, покрытый
лесом, ПО форме напоминающий шапку, и потому названный местным населением «Шапкой
Мономаха». Разведочные работы были проведены О. Е. Клером. Найдены орудия из камня.
Повторно стоянка исследовалась в 1940 г.
П. А. Дмитриевым. На южной стороне острова
была заложена разведочная траншея. Культурный слой, мощностью до 50 см, залегал в
почвенном слое и по границе его с глиной.
При раскопках была найдена керамика шигирской культуры, пила из сланца и костяная
педаль для палки-копалки. Результаты работ
не опубликованы. Коллекция хранится в ГИМе.
№ 122. Жертвенное место на горе у ст. Исеть
(сарматское время; рис. 1, 18)
Открыто В. Н. Зуйковым в 1940 г. на горе
к западу от ст. Исеть. Под слоем дерна, покрывающего местами обнаженные гранитные
скалы, и у камней, прямо на поверхности, им
найдены: разноцветные настовые бусы, трехгранная стрела из кости, почти целый сосуд с
орнаментом, близким IK ор1наменту керамики
на селище Толстик, много шлака с примесью
меди, 'куоки меди и медные ножички дайной
8—10 см с черешками для насада на рукоятку. Вещи были переданы Свердловскому Краеведческому музею.
Личное
сообщение
В.
Н.
Зуйкова;
Е. М. Б е р с . Археологические памятники в
окрестностях г. Свердаовока. Материалы первой научной конференции по истории Екатеринбурга —Свердловска.
Свердловск,
1947,
стр. 141.
М 123. Жертвенное место на горе Матаихе
Гора Матаиха находится в 6 км к югу от
ст. Исеть. Гряда обнаженных гранитных скал
тянется по ее хребту с В на 3 почти на протяжении 400 м. Жертвенное место находится на
вершине самой восточной части гряды и занимает площадь в 20 X 30 м. С восточной стороны на нее ведет широкая «лестница» из
пластов гранита. На камнях, окружающих площадку жертвенника, находили керамику, каменные орудия и кости животных, сильно
обожженные и мелко раздробленные. В культурном слое, лежащем на камнях и состоящем
из сильно пережженного отложения гравия,
перемешанного с золой и перегноем, были найдены угли, керамика, каменные и костяные
орудия и много мелких разбитых костей животных, сильно обожженных. Внизу под гранитной грядой с северной стороны имеется
почти ровная площадка, над которой нависли
скалы так, что образуют наскальный навес.
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г.
Прорытые на этой площадке при 'разведке в
конце XIX в. траншеи до 1 м глубины дали
керамику и много мелко раздробленных и
сильно пережженных костей животных.
Свердгосархив, ф. 161 и ф. 139, п. № 5,
стр. 135.
№ 124. Находка птицевидного идола у горы
Старики (рис.
3)
Гора Старики находится на полпути между
железнодорожной станцией Исеть и горой Матаихой, в 120 м от лесной дороги. В 1905 г.
под большим валуном гранита найден медный
СВЕРДЛОВСКА
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
211
железный шлак, железный нож, медные пластинки с зарубками по краям, куски листовой
бронзы, скрепленные заклепками, колоколообразная подвеска из белого металла, сланцевое точило, глиняные пряслицы, глиняная
овальная подвеска, глиняной сосудик, кости
быка и лося. В 1946 г. там же были произведены раскопки Е. М. Берс. На вершине ничего
обнаружено не было, только в расщелинах
скал и под корнями деревьев на южной стороне
были найдены мелкие жженые кости и мелкие
обломки керамики. Раскопки у подножья
скалы обнаружили под тонким дерновым
, исеть
Ю
Раскоп WZ8e.
^^^
Площадка, .
МогильникMi
ik вскрытая в fdZffe.
Рис. 5. П л а н могильника на К а л м а ц к о м Б р о д е (к №
птицевидный идол длиною 6,2 см, переданный
в музей УОЛЕ. В сведениях о находках часто
упоминается как идол с горы Матаихи.
Книга поступлений УОЛЕ, № 627, 1905 г.
Л® 125. Жертвенное место на горе Чертово
Городище (сарматское время)
Жертвенное место на горе Чортово Городище находится в 4—5 км к западу от ст. Исеть
и расположено «а больших гранитных обнажениях на вершине одной из высоких гор этой
местности.
Здесь на скалах и в расщелинах скал находили керамику, мелкие пережженные кости
и шлаки. В 1889 г. С. И. Сергеевым, а в
1914 г. В. Я. Толмачевым на Чортовом Городище были произведены раскопки. Кроме керамики, ими были найдены костяная «лопатка»,
четырехгранный костяной наконечник стрелы,
сланцевое точило, глиняные пряслица, глиняная овальная подвеска, глиняный сосудик.
31^
130)
слоем золу, немного керамики и кости животных; ниже шла
нетронутая
глина с
камнями.
Керамика Чортова Городища состоит из
обломков
сосудов бомбовидной формы с
прямым или немного отогнутым венчиком и
орнаментирована по венчику оттисками гребенчатого штампа, веревочки или полосками
из косых крестиков. Край сосудов всегда
орнаментирован оттисками гребенчатого штампа. Часть сосудов украшена вертикальными
оттИСк:ами гребенчатого штампа по бортику,
имеющему до 2 см ширины, или при переходе
венчика к тулову. Встречаются тонкостенные
черепки, орнаментированные косыми крестиками.
С. И. С е р г е е в . Сообщение о поездке летом 1889 г. на Чортово Городище. ЗУОЛЕ,
1890/91, т. XII, вып. 2;
Свердгосархив,
ф. 139.
212
Е. М .
Жя 126. Могильник между Чортовым Городищем и горою Матаихой
Могильник находится в ЮЗ от горы Матаиха и к западу от Чортова Городища, за болотом, лежащим между ними.
ВЕРС
дорожки. Н. А. Рыжниковым был раскопан в
1890 г. один из курганов. Насыпь его состояла из культурного слоя, перемешанного с
сильно обожженным песком, суглинком и землею; в ней было много мелких углей и разби-
Р и с . 6. П р е д м е т ы из м о г и л ь н и к а на К а л м а ц к о м Б р о д е (к №
130)
1 •— к и н ж а л ; 2 — п о д в е с к а ; 3 — з е р к а л о ; 4 — н а к л а д к а на пояс; 5 — п р я ж к а ( р е с т а в р и р о в а н н а я из фрагментов);
6 — н а к о н е ч н и к с т р е л ы ; 7 — кельт; S — нож; 9 — с о с у д ; 10 — с к р е б о к . 1 — ж е л е з о ; 2, 4 —9 бронза; 3 — белый
м е т а л л ; /О — к а м е н ь ( / , 2, 3, 5 — и з одного п о г р е б е н и я )
По сведениям Н. А. Рыжникова, могильник состоит из большой группы своеобразных,
большей частью продолговатых курганчиков,
высотою в 1 м и размером по окружности от
12 до 14 м. Они разбросаны в беспорядке на
ровной площадке, покрытой сосновым лесом.
Восемь курганчиков расположены в одйй ряд,
метрах в 12 один от другого по направлению
с севера на юг и в 12 м к западу от лесной
тых костей некрупных животных. При углублении в грунт на глубине 'Д м, в слое гравиевых отложений, были обнаружены тазовая и
бедренная кость человека. Между курганами
и дорогой при разведке найдены обломки керамики. Местное название памятника •— «могильцы старцев».
Свердгосархнв, ф. 161.
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г.
№ 127. Случайные
находки
на горе в
2'12 км от Чертова Городища
Гора эта не имеет местного названия.
В 1890 г. у подножья скал Н. А. Рыжников
нашел керамику, кости животных и каменные орудия.
Свердгосархив, Ня 139, п. № 22, стр. 740.
№ 128. Стоянка на острове среди болот
(«Коптяки 20»)
Стоянка расположена на острове среди болот в IV2 км к ЮВ от Чортова Городища.
Открыта в 1890 г. Н. А. Рыжниковым, нашедшим здесь керамику, кремневый наконечник
стрелы, кремневые отщепы и полировальную
плиту. В 1901—1902 гг. на стоянке, по поручению некоего Щукина, производились хищнические раскопки. При раскопках было найдено «до 15 пудов „отборных остатков" эпохи неолита, в их числе 7 медных идолов и до
30 разных мелких вещей».
Свердгосархив, ф. 161.
№ 129—130. Селище и могильник в урочище Калмацкий Брод (рис. 1, 6, 14, 38, 39, 49
и рис. 3, 21 — шигирская культура эпохи
неолита и бронзы; рис. 5 и рис. 6, 1—10 —
сарматское время с III в. до н. э. по II в. н. э„
по П. А. Дмитриеву).
Селище и могильник в урочище Калмацкий
Брод находятся на правом берегу р. Исети в
1 км от Свердловска за мостом через р. Исеть.
Стоянка и могильник расположены по двум
сторонам моста. Часть стоянки уничтожена
постройкой железной дороги. Местоположение
стоянки удобно для поселения, р. Исеть делает здесь поворот к югу почти на 90° и омывает стоянку с северной и восточной ее стороны. Стоянка занимает всю площадь старого берега, простираясь на 1200 м в длину и
300 м в ширину, оканчиваясь у подножья небольших гранитных скал; с трех сторон она
защищена рекой и возвышенностями; западный же склон гор круто опускается к болоту.
Могильник более позднего времени располагается в культурном слое стоянки по обеим
сторонам железнодорожного полотна, тоже на
правом берегу р. Исети. Последующими работами установлено, что кроме стоянки шигирской культуры ближе к возвышенности там
залегает культурный слой стоянки скифо-сарматского времени (разведка 1947 г. Е. М. Берс).
В 1906 г. Н. А. Рыжников произвел разведки, давшие до 25 пудов вещей, которые
были проданы Н. Н. Минько и Д. Д. Дорофееву в Челябинск. По записям Н. А. Рыжникова видно, что часть вещей была передана
Челябинскому музею, а часть увезена в Тифлис. Среди найденных предметов были разнообразная керамика, изделия из глины, кости
животных, костяные и каменные орудия; особой отделкой- отличались желобчатые полиро"ванные ножи-кинжалы, наконечники стрел и
копий из цимолитового сланца и наконечники
СВЕРДЛОВСКА
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
213
стрел из кремня и яшмы. Толщина культурного слоя достигала 1 м. При
раскопках
были обнаружены очаги. В 1907 г. на правом
берегу р. Исети в 200 м к югу от полотна железной дороги ремонтные рабочие указывали
Н. А. Рыжникову место, где они при добыче
балласта выкопали три человеческих скелета,
при которых были орнаментированные сосуды.
Эти вещи не сохранились.
В 1926 г. был вскрыт могильник, расположенный на берегу р. Исети на левой стороне.
Раскопки производились под руководством
А, А. Берса. Могильник не имел внешних
опознавательных признаков и был открыт
случайно при выемке балласта. Было вскрыто
26 могил. Могильные ямы имели форму прямоугольника; глубина их колебалась от V2 до
^/4 м. Ориентировка покойников — головою на
ЮЗ. Встречались погребения мужские, женские и подростков; детских погребений не
было. Часть черепов деформирована. Погребения сопровождались обычно вещами, но
встречались погребения и без вещей. В головах умерших стояли сосуды бомбовидной формы, орнаментированные по венчику гребенчатым штампом. В инвентаре погребений можно
отметить каменные топоры, ножи, палицы,
сверленые каменные подвески; из бронзовых
вещей: два бронзовых небольших кельта без
орнамента, стрелы скифского типа и бронзовую чашу. Железо встречалось в обломках.
По правую сторону моста было вскрыто одно
женское погребение в прямоугольной могиле,
с ориентировкой на ЮЗ; в изголовье этого
погребения стоял небольшой
бомбовидный
сосуд, орнаментированный по шейке. На груди костяка лежала круглая подвеска-бубенчик из белого металла, у пояса —• остатки
бронзовой пряжки, на правом боку — небольшой железный нож без рукоятки и на левом
боку — круглое зеркало из белого сплава с
ручкой для подвешивания. При раскопках могил были найдены зубы лошади или коровы.
В 1934 г. П. А. Дмитриевым были здесь же
вскрыты еще два погребения, кем-то ранее
разграбленные. Эти погребения, также прямоугольной формы, были ориентированы на
запад. Погребения сопровождались тремя сосудами бомбовидной формы. Череп одного из
погребенных оказался искусственно деформированным. П. А. Дмитриев датировал открытые им погребения последними веками до н. э.
В 1926 г. экспедицией Бюро краеведения
на луговой пойме, ближе к реке, была заложена небольшая траншея. Культурный слой,
обнаруженный на глубине от 20 до 50 см,
дал вещй щигирской культуры.
Коллекции из погребений, остеологический
материал и вещи, найденные при раскопках,
были переданы Свердловскому музею.
В 1931 и 1932—1934 гг. раскопки на стоянке были продолжены П. А. Дмитриевым
и А. А. Берсом на средства ГИМа. В 1932 г.
214
к. М
на стоянке была открыта землянка овальной
формы диаметроми 7,50 и 8,50 м. В центре
землянки сохранились следы костра в виде
угольного слоя. В землянке были найдены небольшие полировальные плиты, перевернутые
сглаженными поверхностями вниз; одна плита лежала у очага, и около нее находилось
шесть каменных топориков. В 1934 г. были
раскопаны еще две подобных землянки с находками в них шлифовальных плит и каменных топориков. Отдельно был обнаружен очаг,
сложенный из камней со следами копоти и с
угольной прослойкой. Около очага также были
найдены обломки полировальных плит. Раскопки 1931—1932 гг. дали до 10 тысяч^ предметов. Большую часть каменных орудий составляли скребки, ножевидные пластинки, наконечники стрел и орудия со следами шлифовки; встречались глиняные грузила сигарообразной формы с заостренными концами и
пряслица; найдено четырехгранное медное
шило. В 1934 г. на стоянке найдено 26 наконечников стрел листовидной и треугольной
формы и их обломков, 85 скребков, 2 трехгранных наконечника стрел из кости, 82 ножевидных пластинки, повидимому, предназначенных для вставки в лезвия костяных орудий, асимметричные ножи
из .сланца и
кремня, глиняные грузила,
просверленная
каменная кирка, обломок головы лося, вырезанной из рога и напоминающий шигирские и
горбуновские образцы, и большое количество
керамики; найдена одна медная
пластинка.
По материалам раскопок П. А. Дмитриев
относит стоянку к шигирской культуре.
Свердгосархив,
ф.
161;
Свердгосархиз,
фонд О. Е. Клера, Письмо Минько О. Е. Клеру; А. А. Б е р с . Прошлое Урала, М., 1930;
его же. Архивные материалы; П. А. Д м ит р и е в. Раскопки стоянки Калмацкий Брод
на р. Исети, Свердловск, 1934; Е. М. Б е р с .
Археологические памятники г. Свердловска и
его окрестностей. Материалы первой научной
конференции по истории Екатеринбурга —
Свеодловска. Свердловск, 1947, стр. 138.
№ 131. Селище
«Новая
I» (сарматское
время)
С е л и т е «Новая I» находится на левом берегу р. Исети в 18 км от г. Свердловска у
подножья небольшой горы, на луговой и частью на болотистой пойме реки. Почти вся
стоянка раскопана под огороды; на пространстве в 960 KB м встречаются обломки древней
керамики. В 1947 г. Е. М. Берс здесь были
произведены раскопки между пашнями на
площади 24 кв. м. Культурный слой, начинавшийся под дерном, не превышал 6—7 см и
подстилался нетронутой глиной. Находки состояли из лепной керамики, каменных орудий
и пр. Среди обломков от сосудов было два
яйцевидных и одно плоское дно.
Половина
керамики была неорнаментированной; орнат
БЕРС
ментированные сосуды имели узор из оттисков
гребенчатого штампа по верху и плечикам;
встречается орнамент из одного-двух рядов
ямочных вдавлений. Глина с примесью талька. Из каменных орудий найдено: кремневый
листовидный наконечник стрелы, долото из
зеленого камня, овальные скребки из кремня
и сланца, каменные орнаментированные пряслица. Были открыты три овальных кострища,
около одного из которых было найдено много
мелкой керамики. Кроме того, была обнаружена часть землянки (остальная часть уходила под посевы). Вскрытая часть ямы землянки состояла из постепенно понижающегося
входа, который вел в овальное (?) помещение; у входа в помещение были прослежены
ямы от двух столбов. Глубина ямы землянки •—0,68 м; стенки ее отвесные; размеры помещения — около 18,5 кв. м. В землянке найдены кремневые осколки, обломок кремневого
наконечника стрелы, керамика.
№ 132. Селище «Новая II» (рис. 1, 35, 43)
Селище «Новая II» находится на левом берегу р. Исети в И км от г. Свердловска и в
1 км вниз по течению реки от селища «Новая I» у западного и северо-западного подножья горы и частью на пойме реки. К западу от стоянки протекает ручей, а за ним
идет болото; на юге стоянка кончается у небольшой гранитной горы. Общая
площадь
стоянки охватывает около 400 кв. м. Е. М. Берс
в 1947 г. были произведены раскопки этой
стоянки на площади в 72 кв. м. Культурный
слой, начинаясь под дерном, имел мощность
в 40—45 см. При раскопках найдена керамика и кремневые и сланцевые орудия —
наконечники стрел и копий, скребки, небольшие топоры, крупные скребла, долото, ножевидные пластины .и нуклеусы. Было обнаружено три кострищных или очажных ямы;
№ 1 — на глубине 30 см, диаметром в 1,5 м
и глубиной до 0,15 м; № 2 — на глубине 25—
30 см, диаметром до 2 м и глубиной до 0.20 м;
№ 3 — диаметром до 2 м и глубиною по
краям до 0,10 м и посредине до 0,30 м. Около одного из очагов была найдена сланцевая
мотыга с выступом для прикрепления рукоятки; у другого очага — разбитая зернотерка и
терочник. Вокруг очагов находились камни и
керамика. Среди подъемного материала имеются полировальные плиты, четырехугольные
плиты со следами пиления и отпиленные от
них пластины. Керамика со стоянки (представлена крупными обломками сосудов из
глины с примесью талька. Около половины
сосудов не орнаментировано. Сосуды — тонкостенные (0,2—0,5 см); величина их колеблется
от 5—10 до 25—40 см в диаметре горла.
Имеются сосуды: яйцевидной формы с прямыми стенками, сплошь орнаментированными
зональным гребенчатым орнаментом; плоскодонные сосуды бомбовидной формы с отогну-
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г. СВЕРДЛОВСКА
тым невысо'ким Боротником, орнаментированные одним-двумя рядами елок при переходе
венчика в тулово или гребенчатыми оттисками по верху; иногда эти сосуды покрыты
веревочным или ложноверевочным
орнаментом по верху на '/з сосуда; невысокие чашеобразные сосуды с отогнутым краем и уплощенным или округлым дном; они орнаментированы, кроме нижней их части, оттиском
гребенчатого штампа, прямыми и косыми
крестами и четырехугольниками.
Археологические памятники у озера Мелкого
(№ 131—134)
Озеро Мелкое расположено в 15 км к СЗ от
г. Свердловска в верховьях р. Исети, протекающей через озеро. Современный берег реки
заболочен, и старые гористые берега озера отделены от него на 'Д—V2 км. У озера известны археологические памятники, открытые
Н. А. Рыжниковым в 1883—1885 гг.
М 133. Стоянка на Еловом мысу (шигирская культура эпохи бронзы; рис. 1, 13)
Стоянка на Еловом мысу находится на правом берегу оз. Мелкого, между стоянкой Калмацкий Брод и озером.
На случайных обнажениях культурного слоя
по берегу реки Н. А. Рыжниковым в 1885 г.
собрана керамика, орудия, кремневые отщепы и кости животных. В 1906 г. на Еловом
острове были произведены раскопки Ю. П. Аргентовским. Найдены: керамика, копья, шлифованные долота, четыре скребка, стрела из
кремня и три предмета неизвестного назначения, типичные для шигирской культуры, называемые П. А. Дмитриевым «утюжками-гладилками» (рис. 1, 13), из серого камня с
орнаментом.
Коллекция хранится в Свердловском музее.
Свердгосархив, ф. 139, фотографии; там
же, ф. 161.
№ 134. Стоянка на Малых Палатках (сарматское время; рис.
4)
Стоянка на Малых Палатках находится на
правом берегу оз. Мелкого, на невысоких гранитных обнажениях и у подножья их, недалеко от р. Романовки, впадающей в оз. Мелкое
у Еловой горы. В 1885 г. Н. А. Рыжниковым
был произведен сбор подъемного материала,
состоящего' из керамики и каменных орудий.
В 1897—1901 гг. разведочные работы проводились А. Гекелем. При этом были найдены керамика от круглодонных сосудов, пряслица из
глины, каменные орудия, литейные формы
для отливки кельта и долота и медный птицевидный идол высотою 6,2 см (рис.
4).
Коллекция Гекеля хранилась в музее УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 139, рисунки вещей;
Свердгосархив, ф. 161.
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
*
*
215
*
№ 135. Стоянка на Еловой горе на правом
берегу р. Исети
Стоянка находится в 4—-5 км выше дер.
Палкино. На обнажениях культурного слоя
Н. А. Рыжниковым была найдена керамика,
каменные орудия, кремневые отщепы и кости
животных.
Свердгосархив, ф. 161; Ю. П. Ар г е й т о в с к и й. Письмо к Толмачеву от 31 октября 1906 г.; Свердгосархив, ф. 139, п. Aib 5,
стр. 104, 132а, 163, 164; п. № 21, стр. 459,
477, 478, 479:
№ 136, 137, 138, 139. Стоянки и гор.рдище
на 03. Песчаном
Озеро Песчаное находится в 15 км к западу от дер. Палкино. По сообщению О. Е. Клера, им найдена на берегах озера стоянка, а
на одном из высоких мысов обнаружено городище.
Свердгосархив, № 161; М. В. М а л а х о в .
Курганы в о'крестностях г. Екатеринбурга,
Труды IV А. е., I, стр. 114—117; М. В. М а л а х о в . Посмертные записки. ЗУОЛЕ, 1908,
т. XXVn, стр. 77.
Археологические памятники v дер. Палкино
(№ 140—147)
(шигирская к}'льтура XIV—VIII вв. до н. э.
и скифо-сарматское время,
по П. А. Дмитриеву)
Рис. 1, 32, S6, 37, 40, 41, 42, 45, 46, 47 и
рис. 3, 15,
16 и 17
Деревня Палкино находится в 12 км к СЗ
от г. Свердловска на р. Исети. Первые сведения об археологических находках на восточном склоне Урала известны из этого пункта и
описаны в археологических статьях и заметках, начиная с середины XIX в. Археологические памятники у дер. Палкино представлены:
могильником, отдельными находками, городищем и стоянками. Вещи, полученные от разных исследователей с городища и стоянок,
смешаны, и разграничить их по памятникам
на основе литературные "источников невозможно; поэтому при описании этих памятников вещи с них приходится описывать суммарно.
Разные исследователи высказывали разные
соображения о времени, к которому можно
было бы отнести городище и стоянки; мнения
эти противоречивы и не подтверждаются материалом. В тех случаях, когда на данных
памятниках были находимы только изделия
из камня, их относили к эпохе
неолита
(Малахов). Другие отмечают существование
216
Е. М. В Е Р С
наряду со стоянками «каменного века» поселений эпохи бронзы (Малахов, Клер, Толмачев). Наконец, находки купца Сигова датируются А. А. Спицыным VI—VIII вв. н. э.
На основе вещевого материала, в основном
керамики, можно считать, что стоянки, относимые П. А. Дмитриевым к памятникам шигирской культуры, содержат также наслоения более позднего скифского и сарматского
в.ремени, к которому относится, между прочим, городище.
№ 140. Городище у дер.
Палтно
Палкинское городище находится у подножья
горы Малой на правом берегу р. Исети в западной части селения. Городище было окружено рвом и валом. По сведениям, относящимся к 80-м годам прошлого столетия, городище
имело
форму
четырехугольника;
длина городища по стороне, обращенной к деревне, равна 15 м, ширина его — 10 м; высота вала — от 1 '/г до 2 м.
В 1874 г. М. В. Малахов произвел раскопки на Палкинском городище, называемом им
курганом. Под верхним пластом наносной глины Малаховым была найдена керамика с примесью талька. На глубине 1 м было обнаружгно: кварцевое копье, обломок сланцевого
ножа, валун из змеевика с выемкой сбоку и
со следами трения (возможно, терочник шигирского типа.— Е. Б.)
и каменный молот
(рис. 1, 45, 46). Дополнительно Малаховым
было установлено, что при рытье канавы н-т
городище для жжения угля жителями деревни было найдено много керамики и металлическая рукоятка
от кинжала.
Коллекции
М. В. Малахова с Палкинского городища
были выставлены на Московской антропологической выставке в 1879 г. и вошли в ее
каталог.
Часть вещей хранится в Свердловском краеведческом музее (см. литературу к № 141).
№ 141. Стоянка у дер. Палкино
Стоянка у дер. Палкино занимает всю
площадь деревни на правом берегу р. Исети и
состоит, повидимому, из нескольких стоянок,
находящихся на близком расстоянии друг от
друга. На территории стоянки, в дер. Палкино,
на горе Малой, расположено и городище.
Стоянки были открыты М. В. Малаховым
и О. Е. Клером в 1874—1878 гг. Еще до открытия стоянок сборы вещей на стоянках и
городище долгое время производились жителями деревни, собиравшими здесь медные
вещи для продажи их любителям
старины
или скупщикам меди, и судьба этих вещей
нам неизвестна. Палкинские стоянки и городища исследовались в 1874 г. М. В. Малаховым. в 1885—1886 гг.—О. Е. Клером и
К. И. Фаддеевым, с 1890 по 1895 г.—
О. Е. Клером. Кроме местных исследователей, стоянки и городище обследовались и рас-
капывались в 1887 г. Д. Н. Анучиным и
Ф. А. Уваровым, а в 1887 г.—французским
археологом И. де Баем. В 1915 г. финским
археологом А. Талльгреном были скуплены
вещи у крестьян дер. Палкино и увезены в
Гельсингфорс. Хищнические раскопки этих памятников производились также жителями Екатеринбурга
Комес и Замшиным. Веши из
раскопок М. В. Малахова были переданы в
Музей географического общества и в Антропологический музей Академии Наук. Вещи из
раскопок О. Е. Клера и К. И. Фаддеева, в
основной массе, хранятся в Свердловском
музее без отчетов к ним. Часть вещей от
К. И. Фаддеева была передана
Казанскому
университету, а от О. Е. Клера — в Гельсингфорсский музей и музеи Стокгольма, Женевы,
Вены, Парижа и Нью-Йорка. Коллекции де
Бая были переданы в Париж.
Вещи, найденные случайно и при раскопках,
состояли из большого количества керамики с
разнообразным орнаментом с примесью талька и песка. При этом, как установил В. Я. Толмачев, в коллекции из раскопок О. Е. Клера
количество круглодонных сосудов составляло
95%, а количество плоскодонных только 5%.
Кро.ме керамики, было найдено много изделий
из кремня и сланца, как-то: топоры, ножи,
стрелы (рис. 1,36, 37, 40, 41), мотыги (рис. 1,
47), скребки (рис. 1, 42), литейные формы и
тигли, штамп для нанрсения орнамента на сосуды, а также бронзовая бляха и части бронзовой уздечки. В. Я. Толмачевым, был найден
аменный молот для разбивания руды с кольцеобразной бороздой.
Е ш е в с к и й . Заметка о Пермских древностях, Пермский сборник, кн. 1, 1859, стр. 140;
М. В. М а л а х о в . На Чудском городище,
«Древняя и новая Россия», 1879, № 3; его же.
Курганы в окрестностях г. Екатеринбурга
Пермской губернии. Труды IV А. е., т. I,
стр. 114—117; его же. Посмертные записки
(вторая серия) под редакцией О. Е. Клера.
ЗУОЛЕ, 1908, т. XXVII, вып. 2, стр. 1—80;
его же, О доисторических эпохах на Урале.
ЗУОЛЕ, 1887/88, т. XI, вып. 1, стр. 6—7;
О. Е. К л е р и К. И. Ф а д д е е в . Гончарное
производство доисторического человека, жившего на городище у дер. Палкино на р. Исети. МАВГ, вып. 2, 1896; Каталог предметов,
собранных от разных лиц и учреждений Географическим обществом, СПб., 1873, стр. 32;
В. Ш и ш о н к о. Пермская летопись, Пермь,
1884; ИРГО, т. XV, 1879, Протоколы и т. П,
вып. 1, 1861, стр. 384; Антропологическая
выставка 1879 г. Описание предметов выставки, вып. 2, Отдел доисторический, стр. 7; Указатель выставки при IV А. с. в Казани; Каталог археологической выставки при VIII А. с. в
Москве, 1890; О. Е. К л е р . Шарташские каменные палатки. ЗОРСА, т. I, 1897, стр. 6;
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
Г.
СВЕРДЛОВСКА
д . и . П р о з о р о в с к и й . Опись предметов,
хранящихся в музее Археологического общества, СПб., 1869; А. Ф. Т е п л о у х о в . Древности Пермской Чуди в виде баснословных людей и животных. «Пермский край», т. II,
С. С. С и г о в . Опись чудских древностей, принесенных в дар Археологическому
музею.
ИРАО, 1861; А. А. С п и ц ы н . Шаманские
изображения.
ЗОРСА,
т. VIII, вып. 1;
А. Ф. Т е п л о у х о в . Замеч<1ния о глиняных
черепках, найденных на берегах Аятского озера и у дер. Палкино на р. Исети. ЗУОЛЕ,
т. VII. вып. 4, стр. 184—188; Свердгосархив,
ф. 161; «Древности», т. XIП, вып. 2, 1890,
Отчет о деятельности Московского археологического общества за 1887/88, стр. 12; И. Т о л с т о й и Н. К о н д а к о в . Русские древности
в памятниках искусства, СПб., 1889, стр. 2;
А. А. С п и ц ы н . Краткий каталог музея Русского археологического общества, СПб., 1878,
ИРАО, т. I, стр. 1; Свердгосархив, ф. 139,
п. № 14.
№ 142. Могильник у дер. Палкино
По сведениям далматовского купца Сигова,
в 1827—1828 гг. около юго-западной стороны
городища был обнаружен могильник без
внешних опознавательных признаков. Одна из
могил была разрыта верх-исетским священником. В могиле был найден хорошо сохранившийся скелет и мешок из толстой кожи, а в
нем медные наконечники стрел и копий. По
сведениям М. В. Малахова, скелет был снова
зарыт в землю.
№ 143. Находки у дер. Палкино
В 1858 г. купец Сигов под гранитными валунами, недалеко от юго-западного угла городища, нашел две разбитые формы из талькового камня и два человекообразных идола,
отлитых в этих формах. При раскопках было
найдено два птицевидных изображения, две фигурки медведей с полыми отверстиями на
спине, бронзовое зеркало, 31 медная «подкова» и медные пластины для изготовления вещей, каменные изделия и керамика. Часть
вещей была завернута в сильно истлевшую
кожу, а затем в бересту. Вещи эти вместе с
вещами, найденными Сиговым в 1840 г. в бассейне реки Большой Рефт в 60 км к востоку
от г. Свердловска, поступили в Музей Русского археологического общества. В ряде
источников вещи из дер. Палкино и с р. Большой Рефт описаны вместе.
№ 144. Находки горна к С от дер. Палкино
На Маленькой горе к северу от дер. Палкино, за огородами крестьянином Кузьминым
был обнаружен горн из глины. В горне най?1ены куски лепленой руками спекшейся глины.
Они были переданы в музей УОЛЕ через
О. Е. Клера.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 18, стр. 132а.
27 Материалы по археологии, ХЕ 21;
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
217
№ 145. Стоянка у железной дороги Свердловск — Казань
Стоянка расположена в 1 км к СЗ от
дер. Палкино и в '/г км от левого берега
р. Исети, с южной стороны от полотна железнодорожной линии Сведловск — Казань. Открыта Н. А. Рыжниковым в 1924 г.
Ы. А. Р ы ж н и к о в. Отчет об археологических экскурсиях в 1924 г. по заданию УОЛЕ,
Свердгосархив.
№ 146. 2-й Палкинский
могильник
Могильник расположен на левом берегу
р. Исети около мыса Гамаюн. Он был обнаружен случайно при земляных работах. Погребение сопровождалось следующими вещами:
тонкая бляха белого металла с отверстием
для подвешивания, три наконечника на ремни,
две подвески в форме небольших овальных
коробочек с крышками и ушками для подвешивания, сделанных путем клепки листов золотистой и красной бронзы, бронзовая четырехугольная, полая внутри пряжка, обкладка ножен от кинжала из красной меди с
сохранившимися скобками для крепления и
с
орнаментом,
обломки
нижней
части
обкладки ножен н части медного набалташника. Вещи и кости человека в 1906 г.
были переданы М. В. Стениным в музей
УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22; п. № 5,
стр. 286 и зарисовки вещей (без указания
размеров их).
Л® 147. Писанец у дер. Палкино
На левом берегу р. Исети на скалистых возвышениях
мыса
Гамаюн,
по
сведениям
О. Е. Клера, был писанец. На мысу у писанца
найдена керамика, остатки горна и кремневые отщепы. В музее УОЛЕ хранились семь
черепков с мыса Гамаюн, переданные П. Дравертом.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 236.
№ 148. Случайная находка на р. Решеты
Летом 1928 г. у разъезда ж. д. на р. Решеты в 100 м от разъезда было найдено грузило из кварца со сквозным просверленным отверстием.
О. Г. О л е с о в. Ответ на анкету по учету
памятников материальной культуры в 1928 г.,
присланный в Областное бюро краеведения от
18 апреля 1929 г.
№ 149—152. Стоянки у оз. Глухого.
Озеро Глухое расположено в 20 км к западу от г. Свердловска и в 5 км к югу от Московского тракта. Озеро небольшое, окружено
торфяным болотом. С восточной стороны старые гористые берега доходят до озера. Стоянки открыты на озере и на островах среди
окружающих его болот Н. А. Рыжниковым в
1882—1883 гг. и относятся, по его определению, к эпохе неолита.
218
Е. М. Б Е Р С
№ 149.
Стоянка обнаружена к западу от оз. Глухого на острове, окруженном болотом, в
800—1000 м от озера.
№ 150.
Стоянка находится на восточном, старом
берегу оз. Глухого на мысу полуострова, у
избушки рыболовов, занимает северо-западный
склон берега.
Жо 151.
Стоянка также находится на высоком острове среди болота, в 2 км к ЮЗ от оз. Глухого.
Жо 152.
Стоянка найдена в IV2 км к югу от оз. Глухого, на мысу полуострова, составляющего
юго-восточный берег болота. Обнаруженные
при разведочных раскопках керамика, каменные орудия и медный идол были переданы
Н. А. Рыжниковым М. В. Малахову.
В 1887—89 гг. на этих стоянках были произведены хищнические раскопки горнопромышленником В. С. Соболевым, нашедшим здесь
изделия из камня и меди (керамика не упоминается.— Е. Б.). Найденные вещи были проданы, по сообщению О. Е. Клера, Соболевым
профессору Флинку.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 153—155. Стоянки на оз. Чусовском
Оз. Чусовское расположено в 19 км к
ЮЗ от г. Свеодловска и в 4 км от оз. Половинного. Это небольшое озеро, окруженное торфяным болотом, отделяющим озеро от старых
берегов реки. Только с севера песчаные берега
реки на протяжении 200 м доступны для исследования. Стоянки открыты в
1881 г.
М. В. Малаховым и Н. А. Рыжниковым.
№ 153.
Стоянка находится на остро:ве в IV2 км к
западу от оз. Глухого по правую сторону протока, текущего из Чусовского озера в р. Чусовую. Здесь М. В. Малаховым было заложено
четыре траншеи. Культурный слой стоянки дал
небольшое количество вещей. Найдены керамика, кремневые отщепы и каменный молот из
кварца.
ЖЬ 154.
Стоянка находится на северном высоком и
крутом берегу озера. По южному склону горы
М. В. Малаховым была заложена траншея в
3/4 м ширины и длиною до 4 м, в которой найдены керамика, каменные и медные орудия;
выяснено, что культурный слой разрушен (?),
поэтому М. В. Малахов поручил лесообъездчику собирать случайно находимые здесь вещи;
за 1883—1890 гг. там было собрано до 15 пудов вещей. После смерти М. В. Малахова
вещи были проданы лесообъездчиком скупщику церковных древностей из г. Владимира.
Жо 155.
Стоянка находится на южном берегу озера
против стоянки № 154 на скате высокой горы.
Здесь М, В. Малаховым были заложены
4 траншеи шириною до
м, длиною до 3'/2 м.
Культурный слой залегал на глубине от 20 см
до 1 м в почвенном слое и на границе его с
глиной; найдены были кремневые отщепы, керамика и кости животных.
Ж° 156. Городище в лесу у дер. Палкино
К западу от дер. Палкино в лесу между
Хрустальными горами М. В. Малаховым отмечено городище, ошибочно названное им курганом.
М. В. Малахов. Курганы в окрестностях
г. Екатеринбурга, Труды IV А. е., стр. 114—
117.
Ж° 157. Стоянка и городище на Вязовом
мысу р. Чусовой
В 2 км вверх по р. Чусовой от дер. ВерхнеМакаровой и в 1 км ниже Чусовского озерного протока, на правом берегу р. Чусовой,
против устья р. Вязовой, лшого притока р. Чусовой, в 1885—1887 гг. Н. А. Рыжниковым
были открыты стоянка и городище. На площади городища Н. А. Рыжниковым была найдена в обнажениях керамика и медное патинированное проволочное кольцо.
Жя 158. Стоянка у дер.
Верхне-Макаровой
Стоянка у дер. Верхне-Макаровой открыта
Н. А. Рыжниковым в 1885 г.; она находится
около деревни, на левом берегу р. Чусовой,
там, где река круто поворачивает к Ю. На
стоянке Н. А. Рыжниковым была найдена керамика.
Свердгосархив, ф. 161.
Жя 159—160. Находка на р. Чусовой
В 5 км от дер. Верхне-Макаровой, недалеко
от устья р. Кунгурки, левого притока р. Чусовой, в 1885'—1887 гг. Н. А. Рыжниковым по
обоим берегам р. Чусовой была найдена керамика и кремневые отщепы.
Свердгосархив, ф. 161.
Археологические памятники и верховьях
р. Пышлы (№ 161—170)
В 6 км к северу от Свердловска находится
03. Шувакиш. Из него и находящихся поблизости болот вытекает ряд небольших речек.
Эти речки и образуют исток р. Пышмы за
с. Пышминским. Во время земляных работ здесь
очень часто находили различные предметы:
керамику, целые сосуды, каменные, костяные
и деревянные орудия, но так как никто из работавших этими находками не интересовался,
их обычно выбрасывали и только часть их попала в музей УОЛЕ, а часть в руки перекупщиков и любителей старины.
Жя 161. Находка на Кремлевском прииске
Кремлевский прииск находится на левом
берегу р. Пышмы. При разработках на глубине 1 м 42 см под слоем торфа была найдена
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г.
хорошо сохранившаяся палка-копалка с отверстием для вставки педали. Верхний конец
ее не сохранился. Длина
сохранившейся
части — 33 см; отверстие для вставки педали,
величиною в 4 X 11 см, находится на расстоянии 23 см от рабочего конца. Хранится в
Свердловском музее.
М 162. Находка железного перстня
У Березовского завода в песке под слоем
торфа и глины был найден железный перстень
со вставкой из сердолика, приобретенный музеем УОЛЕ у торговца древностями Замшина.
Каталог Урало-Сибирской
промышленной
выставки в Екатеринбурге в 1887 г., отд. I,
стр. 25. Книга поступлений УОЛЕ, № 244.
М 163. Находки на Приканавном
прииске
Приканавный прииск находился в 3 км к
СВ от Березовского завода и в 15 км к северу от г. Свердловска. В долине р. Пышмы, на
ее правом берегу, на глубине 2,5 м в слое
песка в 1884 г. были найдены: деревянная
лыжа, деревянный заступ и каменный пест
вместе с обломком клыка мамонта.
Вещи доставлены в музей УОЛЕ Н. Н. Нестеровским.
№ 164. Находки на Александровском
прииске
У Александровского прииска, на правом
берегу р. Пышмы, у Березовского завода был
найден трехгранный наконечник стрелы.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 165. Находки керамики у пас. Пышминского
Жители пос. Пышминского сообщают, что
в конце XIX в. на правом берегу р. Пышмы,
в 2 км вверх по течению на глубине до 2 м.
находили орнаментированную керамику с примесью талька.
Е. М. Б е р с. Отчет о разведках 1947 г.
в верховьях р. Пышмы (Архив Уральского государственного университета).
Л® 166. Пышминское
городище
В 2 км от Пышминского завода, вниз по
течению р. Пышмы, на правом ее берегу, на
высоком мысовидном выступе, Д. В. Голубевым в конце XIX в. было открыто городище,
окруженное рвом и валом, где были найдены:
керамика, кремневые отщепы и кости. При
разведках в 1947 г. по р. Пышме Е. М. Берс
было установлено, что городище разрушено
земляными работами и последующей распашкой. Сохранились часть рва и вала.
Свердгосархив, ф. 161; Е. М. Б е р с . Отчет по разведкам 1947 г. в верховьях р. Пышмы (Архив
Уральского
государственного
университета).
№ 167. Находки на Усть-Мурзинском прииске
В песках Усть-Мурзинского прииска, близ
Березовского завода, на р. Мурзинке, впадаю-
СВЕРДЛОВСКА
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
219
ш,ей слева в р. Пышму, были найдены медные
рыболовные грузила веретенообразной формы длиною в 3,5 см. Вещи были переданы
Е музей УОЛЕ и в Музей антропологии и
этнографии в Ленинграде.
Свердгосархив, ф. 161.
Ле 168, 169, 170. Находки у оз. Шувакиш
Озеро Шувакиш расположено в 9 км к СВ
от г. Свердловска. Это небольшое, до 2 кв.
км площадью озеро, окруженное болотом.
В 1884 г. на берегах оз. Шувакиш в трех
пунктах Н. А. Рыжниковым были найдены
керамика и кремневые отщепы. Подобные
же находки были сделаны Ю. П. Аргентовским, производившим разведки по берегам
03. Шувакиш в конце XIX в.
Свердгосархив, ф. 161.
Археологические памятники у оз.
(№ 171—180)
Шарташ
Стоянки расположены на берегах Шарташского озера, находящегося в З'/г км к СБ от
Свердловска. Озеро Большой Шарташ имеет
подковообразную форму, длина его около
5 км, ширина — 2'/2 км. Из юго-западной
части озера вытекала речка Каменка, из северной части озера ключ. В 1882—83 гг. из
озера был прорыт канал на Березовские прииски, и эти истоки иссякли
№ 171. Вал у 03. Шарташ
Почти по всему западному берегу озера
тянется береговой вал шириною и высотою
около 3 м. Начинаясь от юго-западной части
залива он продолжается до с. Шарташ и состоит из крупных валунов гранита, суглинка,
смеси растительного и культурного слоя и
аллювиальных отложений, залегающих под растительным слоем. Некоторыми исследователями вал этот считался насыпанным искусственно. В нем находили керамику, каменные орудия, кремневые отщепы и кости.
№ 172. Стоянка у «Медведьевских
избушек»
Стоянка находится на западном берегу
03. Шарташ, значительная часть ее разрушев коллекциях Исторического музея в Хельсинки
с озера Ш а р т а ш среди вещей, типичных д л я данного
района, хранились
вотивные
глиняные
фигур ы л ю д е й и ж и в о т н ы х , части глиняных ламп, подобн ы х греческим, 36 предметов из серебра, стекла, бронзы и керамики. Н а ооновании этой коллекции А. Талльгрен считал, что стоянки у Ш а р т а ш с к о г о озера являются местом оклада восточного «М1П0|рта, у к а з ы в а ю щ е го на торговые связи У р а л а с Востоком. П о м н е н и ю
В. Я. Толмачева, х р а н я щ и е с я в этом музее
коллекции—«не
шарташские.
Талльгрен
приобрел их от
Заусайлова
в Казани, а последний
получил их от
екатеринбургского
служащего
Шебалдина,
который
работал в Туркестане, откуда и могут происходить эти
вещи. В ф о н д е В. Я. Толмачева в Свердгосархиве
хранятся ф о т о г р а ф и и с этих вещей.
28»
220
Е. М. ВЕРС
на каменоломнями и постройками. В 18881889 гг. Н. А. Рыжниковым при разведках
были найдены на стоянке керамика, кремневые отщепы и каменные орудия; обращает на
себя внимание каменный молот с круглым
просверленным отверстием. Вещи хранились в
музее УОЛЕ.
№ 173. Стоянка на мысу в западной части
03. Шарташ
Площадь стоянки сейчас занята постройками. Стоянка открыта в 80-х годах Н. А. Рыжниковым.
№ 174. Стоянка на северо-западном
мысу
оз. Шарташ
Площадь стоянки застроена. Разведочные
)аботы
проводились
в
1883—1889
гг.
-i. А. Рыжниковым и в 1895—1899 гг.
П. Я. Замщиным. Находки вещей состояли из
каменных и костяных орудий, нескольких медных изделий (рис. 1, 10), двух целых глиняных сосудов и керамики. Вещи были проданы
торговцам древности в Одессу.
№ 175. Стоянка на берегу озера в восточной
части с. Шарташ
Площадь стоянки занята постройками и огородами. При первоначальной обработке земли
под огороды в конце XIX в. вещи на стоянке
собирал для продажи купец Л. Е. Черных.
№ 176. Стоянка на урочище Красная
Гора
(рис. 1, 10)
Стоянка находится на
восточном берегу
оз. Шарташ. В 1895—1897 гг. при земляных
работах был найден ряд
археологических
предметов, скупленных у рабочих купцом
Л. Е. Черных. Среди находок известны бронзовые наконечники стрел. В 1907 г. Н. Ф. Соболевым в музей УОЛЕ был передан отсюда
медный птицевидный ,идол.
№ 177. Жертвенное место Шарташские Каменные Палатки (сарматское время; рис. 3,
13, 14)
Шарташские каменные палатки находятся
к ЮВ от г. Свердловска в 2,5 км за Втузгородком между озерами Большой и Малый
Шарташ. Состоят они из нескольких гранитных плиточных скал. На верхней плите западной башни имеется углубление в виде чаши,
считавшееся выдолбленным искусственно для
жертвенных обрядов, но возможно, что это
углубление — результат выветривания гранитов. С 80-х годов XIX в. и до настоящего времени в плитах меж скал и под дерновым слоем у подножья палаток находят керамику,
шлаки, орудия из камня, бронзы и железа и
мелкие пережженные кости животных. Известны находки нескольких целых бомбовидных
сосудов, покрытых по шейке и по части плечиков гребенчатым орнаментом, каменных и
костяных наконечников стрел, кусков листовой
меди, соединенных
заклепками,
железных
ножей, бронзового изображения лошади, челюсти человека и керамики. В 1890 г. раскопки на Шарташских каменных палатках производились С. И. Сергеевым, Н. А. Рыжниковым, А. С. Комес и Мартьяновым. При раскопках было найдено 500 экземпляров керамики, костяные и каменные орудия и хрустальная буса со следами сверления. По типу
керамики и по вещам жертвенное место может
быть датировано сарматским временем. Вещи
хранятся в Свердловском музее. По сообщению А. Денисова на Палатках им были найдены бронзовые идолы, переданные в музей
УОЛЕ.
В фонде В. Я- Толмачева в Свердгосархиве имеются фотографии вещей с Шарташских
каменных палаток.
К ... О каменных палатках. ЗУОЛЕ, т. I,
вып. 1, 1874, стр. 95—96; Свердгосархив,
ф. 161; Б. А. В е с н о в с к и й - Весь Екатеринбург, Ектб., 1903; О. Е. К л е р . Заметка о
Шарташских каменных палатках. ЗОРСА, т. I,
стр. 6—7; В. Я. Т о л м а ч е в . Остатки древней культуры в районе Екатеринбургского уезда Пермской губернии. Свердгосархив, фонд
Толмачева, п. № 17, стр. 50—55; Д. И. Л о б а н о в . Каталог музея УОЛЕ. ЗУОЛЕ, т. XX,
1898; Г о ф м а н . Материалы для составления
геогностической карты. Горный журнал, 1867,
№ 3, стр. 531—532; В. М. Б ы к о в . Советский
Екатеринбург. Справочник-путеводитель, Ектб..
1922; Отчет барона де Бай Парижскому геогпафическому обществу. «Урал», 1896, № 32, 34,
35, 36; Свердгосархив, ф. 139, п. № 9,
стр. 210—226, 255; Свердгосархив, ф. 161
и ф. 140 —письма № 2075, 2080.
Л® 178. Стоянки на Закожирниковой
горе
На старом западном берегу М. Шарташского озера при разведочных работах Н. А. Рыжниковым в 1889 г. было найдено незначительное количество орнаментированной керамики
и кремневые отщепы.
Свердгосархив, ф. 161.
М 179. Стоянка на Конном острове
Стоянка находится на восточном берегу
М. Шарташского озера. Открыта Н. А. Рыжниковым в 1889 г.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 180. Клад у оз. Малый Шарташ
В 110 км к СВ от подножья Закожурнико'
вой горы у М. Шарташского озера на так на-,
зываемых Малых Палатках в 80-х годах
XIX в. Н. А. Рыжниковым был найден под
валуном на вершине горы клад бронзовых или
медных вещей, состоящий из ножей, наконечников стрел, пряжек, блях-зеркал,, колец и.
медных пластинок неопределенной формы,
весом в 4 кг. Вещи были проданы любителям
старины. В 1949 г. на вершине Палаток
Е. М. Вере была найдена керамика западноуральского типа, а у подножья горы в зало-
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА г.
женном шурфе — керамика, характерная
лесного Зауралья.
Свердгосархив, ф. 161.
для
СВЕРДЛОВСКА
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
221
Протокол заседания УОЛЕ от 4 июня
1888 г. ЗУОЛЕ, 1890/91, т. XII, вып. 1;
Свердгосархив, ф. 139, п. № 20, стр. 200а и
фотография бруска.
Археологические памятники в г. Свердловске
(№ 181—187)
№ 181—182—183.
Стрянки на островах
Верх-Исетского пруда
Верх-Исетский пруд входит в черту г. Свердловска; площадь пруда составляет более 1 кв.
км. На пруду расположены 12 островов; из
них известны стоянки на островах: Конном,
Петухе и Баране. Научно организованных
разведок и раскопок на островах не производилось; кроме того, старые пологие берега
большей частью затоплены водой, а высокие
и крутые — окружены болотом и трудно доступны. По берегам и на случайных обнажениях культурного слоя островов находили керамику, кремневые отшепы, кости, каменные
орудия и изделия из меди.
Свердгосархив, ф. 161; В. М. Б ы к о в .
Советский Екатеринбург, Справочник-путеводитель, Ектб., 1922.
№ 184. Археологическая находка в г. Свердловске
При земляных работах по ул. Октябрьской
революции (быв. Коробковской), у д. № 96 в
1909 г. были найдены кремневые отш,епы со
следами искусственной обработки, ножевидные
пластинки и скребки.
Книга поступлений УОЛЕ, 1909 г. и фотографии с вещей в ф. 139.
№ 185. Находка кинжала в г. Свердловске
В конце XIX в. по ул. Сакко и Ванцетти
(б. Усольцевской) во дворе дома № 48 при
земляных работах на глубине 26 см был найден кинжал с железным лезвием и бронзовой
рукояткой. Хранился в музее УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 21, стр. 480,
492а и фотография.
№ 186. Курган на территории г. Свердловска
На правой стороне р. Исети у городской
плотины раньше был курган.
О. Е. К л е р . Речь, читанная на торжественном акте Екатеринбургской мужской гимназии
16 октября 1889 г. ЗУОЛЕ, 1891—1894,
т. XIII, вып. 1.
№ 187. Археологические находки в г. Свердловске
На левом берегу р. Исети, на конце городского мыса, в 80-х годах прошлого столетия
была дача купца Злоказова; около нее найдена неорнаментированная керамика и брусок
из камня, просверленный на конце. Керамика
хранилась в музее УОЛЕ, а брусок — в музее
Московского археологического общества в коллекции, полученной от Д. Н. Мамина-Сибиряка.
Археологические памятники у Первого
Карасьего озера (№ 188—195)
(шигирскяя культура XIV—VIII вв. до н. э.,
по П. А. Дмитриеиу, но некоторые памятники
относятся к более позднему, сарматскому времени)
Первое Карасье озеро расположено в 15 км
на ЮВ от Свердловска, в 1 км к Ю от Сибирского тракта. Площадь озера около 1 кв км.
Озеро окружено торфяным болотом около
11 км длины и 4—9 км ширины, на котором
расположены старые берега озера. Из югозападной части озера вытекает речка Карасий Исток, впадающая в р. Исеть. В 1948 г.
озеро было осушено, но на большом пространстве непроходимо.
В западной части болота лежит Листвяный,
или Разбойничий, остров. Существует легенда,
что у Первого Карасьего озера был ограблен
караван с золотом, проходивший из Сибири
в Россию, и клад зарыт на Разбойничьем
острове. Эта легенда дала повод к кладоискательству. Поэтому на старых берегах копали
многие
кладоискатели;
культурный
слой
стоянок
выбрасывался
на
поверхность;
около таких ям потом был собран большой
подъемный материал и установлены места
стоянок.
Одни стоянки Первого Карасьего озера находятся на возвышенных побережьях, от
которых берег, постепенно повышаясь, образует ряд холмов, другие — под слоем торфа
в торфяном болоте, окружающем бывшее
озеро.
Среди керамики, хранящейся в Свердловском музее, часть состоит из обломков
бомбовидных сосудов с гребенчатым орнаментом по прямой шейке; на черепках от краев
сосудов имеется орнаментированный борт.
Керамика аналогична по типу керамике ряда
датированных^сарматским временем поселений
этого района, как, например, найденной на
жертвенном месте Шарташских Каменных Палаток. Есть кости крупных животных (повидимому,
домашних).
Орудия
представлены
скребками, ножевидными пластинками и треугольными стрелами с грубой ретушью; имеются медный и железный шлаки.
По поручению О. Е. Клера разведки в этом
районе с 1884 по 1890 г. проводились
Н. А. Рыжниковым и А. Гекелем. По берегам
озера Н. А. Рыжниковым с 1882 по 1896 г.
было открыто восемь стоянок. Вещи из этих
разведок были переданы в музей УОЛЕ без
разграничения по памятникам. В 1949 г. новое
обследование было произведено Е. М. Берс по
222
R. М.
заданию культотдела горисполкома; коллекции
из этих разведок были переданы в Кабинет
археологии Уральского государственного университета.
Д . Н. М а м и н - С и б и р я к. Отчеты по
археологическим
раскопкам,
«Древности»,
т XIV. вып. 2, 1894, протоколы, стр. 42 и
т. XV, Бып. I, 1896, приложение к протоколу
№ 25; Каталог Археологической выставки при
VIII Археологическом съезде в Москве
в
1890 г.; Рукопись Д. Н. Мамина-Сибиряка.
ЗУОЛЕ, 1889, т. XII, вып. 1, протоколы,
стр. 27; Книга поступлений музея УОЛЕ,
1908. № 928; OAK, 1898; М. В. Малахов. Курганы в окрестностях г. Екатеринбурга, Труды
IV А. е.. т. I, стр. 114—117; М. В. М а л аX о в. На Чудском городище. «Древняя и новая Россия», 1889, № 3; А. А. Б е р с. Прошлое Урала, М., 1930, стр. 35; Свердгосархив,
ф. 139, п. № 20, стр. 200а.
Жя 188. Стоянка на острове в болоте
Стоянка находится в 2 км к ЮЗ от озера.
Остров представляет собой гранитный кряж с
пологой восточной половиной и возвышенной
западной, площадью 300 X 240 м. При разведках Н. А. Рыжниковым отмечены находки
на стоянке большого количества костей животных. Вещи поступили в музей УОЛЕ от
О. Е. Клера.
Мя 189—190. Стоянки на старом западно.ч
берегу озера
Стоянки находятся на старом западном
берегу озера у устья безымянного лога.
В 1884—1890 гг. Н. А. Рыжников производил
здесь разведки, собрав на поверхности и в
заложенных им небольших траншеях керамику, кости животных, кремневые отщепы и
небольшое гранитное точило. Коллекция хранилась в музее УОЛЕ.
№ 191. Стоянка на Разбойничьем
(Листвяном) острове (рис. 3, 11)
Стоянка находится в северо-западной части
болота в 1 км к югу от Сибирского тракта и
старого устья р. Ржавец, впадающей в озеро
восточнее острова с СЗ, и в 300 м от берега
озера. Остров площадью в 160 X 115 м представляет собой гранитный кряж, простирающийся с С на Ю, причем южнуй берег его
возвышается над уровнем озера на 12 м,
северный же — отлогий. Раскопки на Разбойничьем острове в северной его части проводились в 1888 г. Д . Н. Маминым-Сибиряком н
А. Гекелем. В культурном слое, лежащем под
дерном, найдена керамика с веревочным и
чешуйчатым орнаментом; глина имеет примесь талька и слюды. На некоторых черепках
орнамент заходит на внутреннюю часть сосуда. Кремневые орудия состояли из скребков,
ножей и нуклеусов; кроме того, были найдены четырехугольная пластинка
талькопого
сланца с углублением, возможно литейная
форма для отливки подвески, и глиняные.
ЕЕРС
типичные для стоянок щигирской , культуры,
конусообразные грузила, из которых одно орнаментировано.
Вещи эти демонстрировались на выставке
VIII А. с. в Москве; хранятся в музее УОЛЕ
и в Историческом музее.
Дополнительные разведки на Разбойничьем
острове и сбор подъемного материала проводил в 1889—1890 гг. Н. А. Рыжников, нашедший керамику и каменные орудия, поступившие в музей УОЛЕ. Вторичные разведки
Н. А. Рыжников производил в 1924 г. на торфянике. Найдена была керамика, кремневые
отщепы, каменные наконечники стрел, наконечник копья, скребки, обломки каменных ножей,
изделия из дерева, береста и расколотые кости
животных. Вещи были переданы Свердловскому музею.
№ 192. Стоянка на острове в северной части
болота
Стоянка эта находится в 140 м к северу от
берега озера и в 1 км от р. Ржавец. Остров
распо.10жен среди покоса и покрыт гранитными валунами. При разведках И. А. Рыжниковым была найдена керамика, каменные орудия, кремневые отщепы, медные наконечники
стрел, птицевидные идолы и медная бляха.
Вещи были им проданы Сержпутовскому.
Жя 193. Стоянка на острове в северо-западной части болота около Сибирского тракта и
бывшей дачи
Иванова
Остров представляет собой гранитный кряж,
простирающийся с севера на юг на 200 м при
ширине до 70 м. Н а острове производилась
добыча гранита для построек в дер. Исток.
В 1888—1889 гг. на уцелевшей части стоянки
Н. А. Рыжниковым и Сержпутовским были
произведены раскопки. Находки состояли из
керамики, небольшого количества каменных
изделий и изделий из меди. У крестьянина
деревни
Малый Исток И. Н. Пермякова
Сержпутовский приобрел медные птицевидные
идолы, называемые в рукописи Н. А. Рыжникова «чудочкамп», найденные якобы на стоянке. Коллекция хранилась у Сержпутовского.
Мя 194. Стоянка на низком гранитном полуострове на восточном берегу озера, у избушки
рыбаков и бывшей дачи
Иванова
При разведках Н. А. Рыжниковым была
найдена на этом месте керамика, изделия из
камня, медные наконечники стрел, бляха и
медный птицевидный идол.
Раскопки на
стоянке производились в
1888—1889 гг. Сержпутовским и И. А. Рыжниковым. Полученный при раскопках подъемный материал, а также вещи, скупленные у
крестьян дер. Исток, состояли из керамики,
небольшого числа каменных орудий и главным образом из медных изделий общим весом
около 12 кг. Вещи эти переданы Сержпутовским Варшавскому музею.
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г.
№ 195. Находки на стоянках у
Первого
Карасьего озера
В 1873 г. ученик Екатеринбургского реального училища Брюханов нашел и передал в
музей УОЛЕ шлифованный каменный топор.
По сведениям М. В. Малахова, топор был
найден на кургане, сооруженном на холме
среди болота на правой стороне Карасьего
озера (на Листвяном острове).
В 1908 г. в музей УОЛЕ со стоянок Первого Карасьего озера поступила часть литейной
формы из талькового камня для отливки стрел,
каменные наконечники стрел и скребок.
№ 196. Стоянка на урочище Черный Ключ
Стоянка находится в 2,5 км от с. Арамильского, на правом берегу ключа, впадающего в
болото, окружающее Первое Карасье озеро с
ЮВ. Крестьянином с. Арамильского при поисках клада были найдены и переданы в
музей УОЛЕ два железных ковша со следами плавки в них меди. При обследовании стоянки И. А. Рыжниковьш на ней найдена керамика и кремневые отщепы.
№ 197. Стоянка на левом берегу р. Исети
{сарматское время)
Стоянка эта находится по течению реки на
1 км ниже Нижне-Исетского завода, на лугу,
часть 'которого распахана. Открыта стоянка
была в 1914 г. В. Я- Толмачевым. При разведках на стоянке была найдена керамика
желто-бурого цвета с примесью талька, дресвы и песка. Сосуды, повидимому, в основной
массе прямостенные, но есть и круглодонные
с бортом на краю сосуда. Орнаментирована
керамика гребенчатым, веревочным, линейным и другими орнаментами. Из прочих находок надо отметить ручку от сосуда, кремневые отщепы, обломок диоритового песта, три
сланцевых оселка, поделку из кости оленя,
зубы лошади, бедро быка и куски обугленного
дерева. Коллекция была передана Археологической комиссии. По черновым рисункам профилей сосудов стоянка может быть датирована сарматским временем.
В. Я. Т о л м а ч е в . Отчет по командировке
в Пермскую губернию в 1914 г. Дело Археологической комиссии № 290 от 1914 г. (архив
ИИМК); Свердгосархив, д. 139, п. № 22,
стр. 831.
Ко 198. Находка каменногр песта у с. Горный Щит
У с. Горный Щит в слое почвы под песком
на глубине 3—3,5 м М. О. Клер нашел в
1904 г. каменный пест из змеевика длиною в
26,5 см, переданный им в музей УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 805а.
№ 199. Стоянка на мысу при
впадении
р. Слюдянки в р. Пышму
В 2 км ниже дер. Становой, при впадении
р. Слюдянки в р. Пышму, на мысовидном воз-
СВЕРДЛОВСКА
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
223
вышении, образуемом слиянием двух рек, находится стоянка. Открыта она была в 90-х годах прошлого века Н. А. Рыжниковым, нашедшим здесь керамику, кремневые отщепы и
медный нож. Коллекция эта была передана
инженеру Э. Э. Сведбергу. Повторное обследование было произведено Е. М. Берс в
1947 г. Площадь стоянки незначительная,
24 X 40 м, и заставляет полагать, что это было
временное стойбище. Культурный слой мощностью в 4—5 см, залегает на глубине 16 см
от поверхности и содержит небольшое количество керамики.
Свердгосархив, ф. 161; Е. М. Б е р с . Отчет по археологическим разведочным работам
в верховьях р. Пышмы, проведенным в мае
1947 г. (архив ИИМК и Уральского государственного университета).
'•№ 200. Древнее
мыловаренное
производство на р. Сарапулке (конец XVП и начало
XVт
в.)
На восточной окраине поселка Сарапульского, на мысовидном выступе правого берега
р. Сарапулки, имеется место, называемое жителями «обзолем». При обследовании установлено, что на двух мысах размером в 40 X 40 м,
покрытых сухими болотными кочками, за дерновым слоем на глубину до 1,5—2 м идет
зольный слой с примесью углей и большого количества пережженных костей животных и керамики, сделанной на гончарном круге. За
мысами, вверх по реке, на высоком берегу
находятся два курганообразных возвышения с
мощным зольным слоем и костями. Опросом
жителей поселка Сарапульского установлено,
что 200—250 лет тому назад первое население
этой деревни занималось мыловарением. Скот
покупали у кочевых башкир, и мыло варили на открытых местах за деревней отдельными семьями. После кости животных бросались
в костер, а зола от них употреблялась при
варке мыла.
Е. М. Б е р с , Отчет по археологическим разведочным работам в верховьях р. Пышмы_,
проведенным в мае 1947 г. (архив ИИМК и
Уральского государственного университета).
'№ 200а. Боярское городище и стоянка
В 1913 г. во время изыскательских работ
инженером Шпрангелем и Н. А. Рыжниковым на правом берегу р. Пышмы в 6—7 км
вверх по реке от дер. Боярской открыто
городище, расположенное на высоком и крутом мысу. Рядом с городищем обнаружена
стоянка.
Жо 201. Городище у дер. Боярской
Городище расположено на восточной окраине дер. Боярской, на правом невысоком берегу
р. Пышмы, у впадающей в Пышму маленькой безымянной речки. Городище окружено
рвом и валом. Обследовалось Е. М. Берс в
1947 г. Городище частично разрушено забором, идущим по валу городища, и парниками.
224
в . М. БЕРС
Площадь городища распахана
под огород.
При разрезе рва и вала было установлено,
что ров имел глубину в 1,30 м, а высота
вала равнялась 1,50 м. Теперь ров заплыл и
глубина его незначительна (до 12 см при высоте вала в 80 см).
На распаханной площади городища найдена керамика от грубых, изготовленных при
помощи гончарного круга, плоскодонных с загнутыми наружу краями сосудов серого цвета.
Краевые черепки имеют орнамент в виде полос по краю сосуда. Кроме керамики на городище найдены кости животных, зуб хищного
животного и кусок железного шлака. По сведениям 1919 г., полученным от К. М. Ошуркоьа, на окраине деревни Боярской им была
открыта стоянка, где, по словам местных жителей, находили кремневые наконечники стрел
и копий; так как других древних поселений
нами у деревни Боярской не обнаружено, возможно, что эти сведения относятся к Боярскому городищу.
Е. М. Б е р с. Отчет по археологическим
разведочным работам в верховьях р. Пышмы,
проведенным в мае 1947 г. (архивы ИИМК
и Уральского государственного университета).
№ 202. Стоянка у дер. Бу таковой
Стоянка у дер. Бутаковой расположена на
правом высоком (до 3 м высоты) старом берегу р. Пышмы и застроена сейчас домами
деревни. На площади стоянки на ул. Красноармейской стоит дом Aio 47 с надворными постройками; сохранилась только часть стоянки
между усадебными постройками и берегом
реки. Стоянка была открыта в 1947 г. Е. М.
Берс во время археологической разведки по
берегам р. Пышмы. При зачистке естественных обнажений старого берега был обнаружен
желто-серый культурный слой мощностью от
30 до 50 см, залегающий под дерном и подзолом на глубине 40 см от поверхности. В культурном слое найдена керамика и обнаружено
кострище длиною в 50 см и шириной до
40 см, состоящее из золы и углей. Керамика
изготовлена от руки из глины желтого цвета
с большой примесью крупных пластинок талька; орнаментирован только один обломок горизонтальной двойной полосой; на некоторых
черепках имеются следы нагара и копоти.
Коллекция хранится в кабинете археологии
Уральского государственного университета.
Е. М. Б е р с. Отчет по археологическим
разведочным работам в верховьях р. Пышмы, проведенным в мае 1947 г. (архивы
ИИМК и Уральского государственного университета) .
№ 203. Курганы у дер. Мезенки
В 2 км к ЮВ от дер. Мезенки и в 1 км к
югу от полотна железной дороги Свердловск —
Тюмень, на пашне расположена группа курганов, подвергавшихся неоднократной распашке. Курганы в беспорядке разбросаны
по
вспаханному полю. В 1902 г. крестьянин Соснин при распашке поля нашел медные трехгранные стрелы скифского типа и передал их
музею УОЛЕ. Тут же были найдены кости человека, каменное копье и глиняный сосуд с
углями. На место находки Соснина выехали
Н. А. Рыжников и В. Я. Толмачев, которыми
было установлено, что эти вещи происходят из
кургана. При осмотре на месте распаханных
курганов были обнаружены остатки кострищ
и найдены кости животных.
Свердгосархив,
ф.
161;
Свердгосархив,
ф. 134, п. № 21, стр. 476а; п. № 22, стр. 806;
п. № 5, стр. 173.
№ 204. Курганы у ст. Баженова
В 2 км от ст. Баженово, около дороги со
ст. Баженово в с. Логиновское, в 1918 г.
Н. А. Рыжниковым открыта в березовой роще
группа курганов.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 205. Находки каменных орудий на урочище Глядены
При впадении р. Рефт в р. Пышму в урочище Глядены на высоком берегу реки были найдены орудия из камня.
А. А. Н а у м о в. Беседы по истории культуры местного края. Остатки древнейшей культуры по рекам Пышме и Исети.
Свердгосархив, ф. 161.
Л® 206. Находка каменного песта и керамики
по р. Каменке
На р. Каменке у дер. Шепелевки был найден
каменный пест, переданный музею УОЛЕ.
В 1918 г. Н. А. Рыжникову в дер. Шепелевке
дети принесли керамику и кремневые отщепы,
найденные ими на песке у речки Каменки близ
села.
Свердгосархив, ф. 161.
М 207. Курганы у болота Возгонова
Болото Возгоново находится в 5 км от дер.
Кулики б. Грязновской волости (ст. Грязновская) и в 3 км от с. Каменноозерного. На восточном берегу Возгонова болота, верстах в
5 от с. Каменноозерного и метрах в 170 к востоку от дороги из этого села в дер. Ляпустину, в старой березовой роще, находится группа из 2 кургана, открытая Н. А. Рыжниковым. 8 курганов почти одинаковой величины
и формы, около 2,5 м вышины и 45—50 м
в окружности,
расположены
правильным
незаконченным кругом, метрах в 30—35 друг
от друга; три кургана большой величины (до
100 м в окружности) расположены треугольником посредине круга. На всех курганах
имеются неглубокие воронкообразные углубления и заметны следы новейших ям. По распространенным на Урале преданиям, здесь
жила чудь, которая ушла в землю; это предание основано на находках обгорелого дерева,
костей человека и животных и разных вещей
из красной меди (ножей, стрел, птицевидных
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
Г.
изображений), а также глиняных чаш и горшков, находимых ранее в курганах. При
осмотое этих курганов в отвалах у новых ям
H. А. Рыжниковым найдена керамика и кости
животных.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 208. Группа курганов у Марианского завода
В 5—6 км к северу от Мариинского и в 18 км
от Ревдинского заводов, по дороге из Ревдинского завода в Мариинский через местность
Кислинки, в 1,5 км к востоку от дороги и в
I,5 км от правого берега р. Поповки, расположена группа из трех курганов. От этой группы курганов в 1,5 км к востоку находятся
горы Еремина и Кладовая, с которыми связаны разные легенды. В кургане, находившемся
на покосе Т. Белоусова, на глубине 1,5 м был
найден железный сарматский кинжал.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 258.
Находка медного кинжала у речек Большой
и Малой Пузанихи
По сведениям Короткова, при слиянии рек
Большой и Малой Пузанихи, в песке, на глубине 3 м был найден медный кинжал. Так как
обе речки Пузанихи впадают слева в р. Ревду,
не сливаясь, то на карте место находки не отмечено.
В. А. Т о л м а ч е в . Записи сведений из архива УОЛЕ, п. № 5, стр. 257а.
№ 209. Находки керамики за дер. Кургановой по р. Чу совой
На правом берегу р. Чусовой, выше дер. Кургановой, примерно в 2 км от деревни, в 1885—
1887 гг. Н. А. Рыжниковым на песчаном берегу реки была найдена керамика и кремневые
отш.епы.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 210. Находки каменных орудий и костей
ископаемых животных на прииске Теплый Ключ
у дер. Кургановой
На правом берегу р. Чусовой, по одним сведениям в 1,5 км, по другим — в 4 км, на прииске Теплый Ключ в 1885—1889 гг. были найдены каменный пест, два каменных топора,
каменный клин, молот из кварца, сосуд из
камня и крупные кости ископаемых животных.
Находки были сданы в приисковую контору.
Пест был передан через О. Е. Клера в музей
УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 161; там же, ф. 139,
п. .Vo 21, стр. 474 и альбом фотографий.
Археологические памятники у Полевского
завода и в его окрестностях (№ 211—229)
В окрестностях Полевского и Северского заводов находились богатые месторождения меди, местами выступавшие на поверхность. При
постройке медеплавильных заводов и разработке медных руд в XVni в. здесь находили боль27
Материалы по археологии, ХЕ 21;
СВЕРДЛОВСКА
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
225
шое количество шлака, оставшегося от древних рудокопов, настолько еще богатого медью,
что в первые годы Полевокий завод собирал
этот шлак в лесу, по горам и у рек и переплавлял, как руду. Такое количество отвалов
шлака свидетельствует о существовании на
этой территории древнейших поселений, жители которых занимались добычей и плавкой
меди и изготовлением орудий труда и вещей,
необходимых в быту, удовлетворяя не только
свои личные потребности, но, возможно, и спрос
за пределами данного района.
Так как плавка производилась кустарным
способом и требовала для своего осуществления определенной воздушной тяги, медеплавильные центры располагались на горах, у залежей медной руды; возможно также, что процесс плавки меди носил здесь и ритуальный
характер. Так как при постройке новых рудников внимание обращали главным образом
на археологические находки из древнейших
шахт и на эффектные находки птицевидных
изображений, вопросы о поселениях у гор и
рудников до сих пор остаются открытыми.
Однако отдельные находки керамики и орудий
в окрестностях древнейших рудников не оставляют сомнения В' существовании в этом районе поселений древних рудокопов.
«Древности», т. ХП1, вып. 2, 1890, Отчет о
деятельности Русского археологического общества за 1887/88 г.; П о п о в . Хозяйственное
описание Пермской губернии, Пермь, 1894, ч. I,
стр. 38—41; В. Н. Ш и ш о н к о .
Пермская
летопись, период IV, Пермь, 1884, стр. 619;
С п а с с к и й . О старинных вещах, найденных
в Гумешевском руднике. «Сибирский вестник»,
1823, ч. 2, стр. 26; К о ш к а р о в . Сысертские
горные заводы. Пермские губернские ведомости, 1855 г., № 29, 34, 35, 36, 37 и 1856 г.,
№ 23, 24, 25. 26; Указатель выставки при
V n А. с. в Ярославле в 1887 г., стр. 44;
И. Я. С л о в ц о в . Историческое обозрение Сибири, 1838, стр. 133—134; Петр Симоп П а л л а с . Путешествие по разным местам Российского государства, пер. с нем. Ф. Туманского,
ч. II, кн. I, 1770 г., СПб., 1786; П. И. К р а п ив и н. Гумешевский рудник.
«Промышленность», 1862, т. V, стр. 36—70; Н. К. Ч у п и н.
Географический и статистический
словарь
Пермской губернии (приложение к сборнику
Пермского земства), Пермь, 1874, стр. 417;
М. Е. С о л о в ь е в . Начало горного промысла
на Урале. ЗУОЛЕ, 1891/94, т. XIII, вып. 1,
стр. 11—18; Материалы к истории Уральского
горного училища в связи с возникновение.м
горно-технического образования на Урале. Составил Е. Н. Короткое по данным архивов, литературы и воспоминаний разных лиц с приложением отдельных воспоминаний воспитанников некоторых выпусков, Ектб., 1913; Каталог музея УОЛЕ, № 457. Коллекция Меньшенина; Свердгосархив, ф. 139; п. № 21,
стр. 487, 527а; п. № 20, стр. 14—15, 31, 90,
226
Е. М. В Е Р С
144, 154, 156, 202; п. № 9, стр. 214, 245,361а;
п. № 22, стр. 725, 746а, 804.
№ 211. Древние копи на горе Мостовой в
Верх-Зюзельском
руднике
При разработке Верх-Зюзельского рудника
на горе Мостовой были встречены древние заброшенные рудники, в которых найдены крепленые шахты. Крепление производилось при
помощи жердей, положенных на вбитые в землю палки с V-образным разветвлением вверху. Из случайных находок на руднике известны
рукавица из шерсти, деревянная чашка, медное копье и птицевидные изображения, хранившиеся у рудокопа Клюва, а в 1887 г. приобретенные у него Д. Н. Анучиным сопло из глины и медный шлак.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 254а и
п. № 6, стр. 163.
М 212. Находки «медных чаш» у
Зюзельских разработок
В Свердгосархиве в фонде Н. К. Чупина есть
выписка из статьи Меньшенина «О медных
чашках», найденных около Зюзельских разработок. В выписке говорится о находке в песках трех чаш из красной меди, «одна на другой, похожих на чаши дыроватые и как бы
изоржавленные с тончайшей между
ними
глиной, первая в д и а м е т р е — И ' / г , вторая —
13, а третья —14'/2 дюймов; глубиною —
первая — И/в, вторая 27», а третья — 272 дюйма;
весом — первая — 272,
вторая — 3 и
третья — 5 фунтов. Толщина чашек к краям
простирается до ^/в дюймов, а к середине тонее
и тоней, так что доходит до толщины бумажного листа; на дне у всех трех чашей в разных
направлениях и разной величины имеются
сквозные дыры, образовавшиеся, вероятно, от
времени. Вообще вся масса чаш, хотя и состоит
из чистой красной меди, но исполнена мельчайшими пустотами, поверхность как с наружной, так и с внутренней стороны чаш неровная, шероховатая, бугристая. Чаши эти встречены на глубине 1 арш. от поверхности, под
слоем торфа в 12 вершк. толщиною, состоящего из сгнивших разного рода растений. Ниже
торфа находится в 4 вершка толщиною глинистый пласт черноватогО' цвета с большим количеством в нем обломков гранитов, заключающий в себе зерна или шарики той же красной меди в виде дроби от самой крупной до
мельчайшей. Каждый из шариков, как и масса чашек, наполнены пустотами. Сей медной
дроби со ста пудов глины можно получить до
'Ло фунта.
Старожилы плавильщики уверяют, что лет
40 тому назад в разных местах около Полевского завода, на горах и около речек находимы были древнейшие шлаки, называемые
здесь чудскими, которые собирали и с выгодой
проплавляли на медеплавильных печах сего
завода. Шлаки сии иногда попадаются и ныне
на месте, называемом чудские городки, и многих других местах к югу от Полевского завода на реках Чусовой, Омутной и др.
Там, где находили шлак и встречали также
и небольшие, но добрые глиняные фурмы (формы) и черепья с разными вытесненными на
них изображениями, из чего можно заключить,
что чаши сии есть нечто иное как охладившиеся оболочки с глиняных, железных или
другого рода ковшей, которыми древние металлурги разливали расплавленную медь в
формы, отчего получились сих тоньше да неровная, да и сама масса по несовершенству
пузыристая.
Сверх того, рассматривая в микроскоп, можно приметить на нижней стороне чаш вкрапленные или выплавленные медные шарики, те
же самые, что были находимы на россыпи. На
первой чаше три, на третьей чаше одна, четвероугольные дыры как бы пробиты для
гвоздей, в других местах есть только знаки
того же инструмента, которым начали пробивать дыры, но не окончили...».
Свердгосархив, ф. Н. К. Чупина, 129, ед.
хранения 211.
№ 213. Находка медного кельта у р. Крутобереговой (рис. 1, 15)
На р. Крутобереговой у Гумешевского рудника был найден медный кельт.
ЛС» 214. Жертвеннее место на горе Азов
(раннесарматское время, по Н. Н. Бортвину;
рис. I, 11)
Гора Азов расположена в 4 км к западу от
Полевского завода, в верховьях речки Полевой, впадающей слева в р. Чусовую. В 1940 г.
геолог Ботанов нашел на вершине горы
40 бронзовых вещей, основная масса которых
состояла из птицевидных изображений; 10 птицевидных идолов стояли в маленьком гроте горы у стенки, лицом на В. Вещи были переданы
старшему геологу Поленову, и на место находки выехали сотрудник Свердловского музея
Н. Н. Бортвин и писатель П. П. Бажов. Они
привезли в музей 33 бронзовых изделия: бронзовое втульчатое копье без прорезей, бронзовое
•небольшое зеркало с ручкой для подвешивания, две бляхи, из которых одна резная, изображающая свернувшегося зверя, фигурку
всадника, едущего на каком-то фантастическом
животном, фигуры двух отделенных перемычкой человекообразных идолов (тальковая форма для отливки подобных фигур известна из
Шигирского торфяника) и 27 птицевидных изображений. Часть птицевидных изображений
типична для данного района, но среди них есть
два, обычно здесь не встречающиеся: две
слитые вместе птицы с четырьмя крыльями,
•причем голова одной птицы лежит на груди
другой. Литье, несомненно, местное, но по композиции эти две фигурки близки к птицевидным изображениям западного склона Урала
(ло'моватовская культура).
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г.
Одно из птицевидных изображений осталось
у геолога Поленова, а другие вещи в г. Полевском.
Н. Н. Б о р т в и н. Находки на горе Азов,
КСИИМК, XXV, 1949 г.
Л® 215. Находка каменного долота у горы
Азов (рис. 1, 33)
Около горы Азов было найдено шлифованное долото из зеленого камня, длиною 18 см.
Хранилось в музее У ОЛЕ под № 941.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 810а и
фотография.
№ 216. Древние медные копи в Гумешевском
руднике (рис. 1, 12)
Разработка медных руд на восточном склоне Урала в XVIII в. тесно связана с открытием
древнейших медных копей, приписываемых народу «чуди», по следам которых открыты залежи медной руды и около которых в дальнейшем был построен ряд рудников и загюдов.
Известно, что Татищев по приезде на Урал
посылал людей на розыски таких месторождений. Последующими выработками древ'нейшие рудники оказались уничтоженными, в силу
чего научного обследования подобного типа
памятников мы не имеем. Там, где добыча
медной руды проводилась в копях или у «чудских выработок», обычно находили сплавы
меди, много шлака с большим содержанием
меди, медеплавильные печи, орудия труда и
быта древнейших рудокопов; вещи, подвергающиеся обычно тлению, здесь хорошо сохраняются благодаря консервирующим свойствам
окиси меди.
По материалам о Гумешевском и других рудниках восстанавливается техника работы древнейших рудокопов. В одних случаях разрабатывались только поверхностные руды по рудным
гнездам, залегавшим в мягких породах и баснословно богатым медью. Следы такой разработки руд сохранились в виде рвов и ям, и
можно полагать, что подобные разработки являются древнейшими. Следующей стадией развития металлургического производства является добывание руды из более твердых пород.
В таких случаях делались воронкообразные
углубления, а от них — горизонтальные крепления по направлению рудной жилы — шахты. Глубина таких шахт различна, от 5 до
15 м. Крепление производилось при помощи
расколотых на две половины жердей из березы, сосны или лиственницы. Освещались шахты лучинами. Древние рудники поражают
своей теснотой; по большей части в них мог
помещаться один человек; руда выносилась на
поверхность лишь в кожаных мешках за плечами. В одной из шахт Гумешевского рудника
сохранилась своеобразная лестница, по которой поднимались на поверхность земли рудокопы; это-—дерево с обрубленными сучками,
где сучья заменяли ступени лестницы. Установлено, что, покидая древние копи, «чудь»
СВЕРДЛОВСКА
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
227
31^
закладывала наиболее богатые медью рудники
камнями и землей.
Гумешевский рудник расположен в 4 км к
северу от Полевского завода между двух
речек — Железянкой и Гремихой, впадающих с
СЗ в р. Полевую. Открыт он был в 1702 г.
Ф. Бабенковым. По сведениям Палласа, длина
Гумешевского рудника в 1770 г. достигала с
С на Ю 140 саж. и на этом пространстве
существовала уже 31 шахта.
Часть найденных при позднейших разработках вещей безусловно пропала, часть была
передана в контору горных заводов и в дальнейшем поступила в музей УОЛЕ. Находки
вещей из Гумешевского рудника описаны в
ряде статей и заметок, но годы находок разноречивы. Известно, что при открытии рудника
на поверхности было найдено гнездо медной
руды, оставленной древними рудокопами. По
одним источникам В' 1713 г., а по другим в
1731 г. В одной из древних шахт найдена полуобгоревшая лучина, воткнутая в стену, рукавица и сумка из лосиной кожи, медные
кайло, молоток и другие медные вещи. В 1770 г.
на глубине 18 м была найдена круглая с околышем из соболя шапка, вторая сумка из лосиной кожи и рукавица. В 1774 г. в шахте
№ 45 на глубине 30 м была обнаружена березовая крепь и найдены две меховые рукавицы
с уцелевшей шерстью. В 1794 г. в шахте № 94
на глубине 28 м нашли два человеческих черепа, берцовую и плечевую кости, четыре кожаных сыромятных сумки, два медных ломика
(общим весом 3,5 кг), по одним источникам
железный, а по другим медный нож с костяным черешком и медную трубку. Иногда указывается, что в сумках были медные идолы,
но это маловероятно. В 1801 г. на глубине
18 м оказались остатки соснового и лиственного леса и были найдены небольшая деревянная чашка из березы и ремень из оленьей
кожи. В 1816 г.. на глубине 32 м в шахте
№ 170 была найдена сыромятная кожаная
сумка, а в ней немного руды. В 1835 г. в шахте № 129 на глубине 20 м оказались шубные
лоскуты, металлическая (медная) и сосновая
остроги. В шахте № 167 в разное время на
глубине 21—28 м нашли остатки крепей, обожженную лучину и три деревянных совка с ручками. Известна также находка шубы, сшитой
ремнями и покрытой желто-зеленой материей.
Из сохранившихся вещей известны хранящаяся в Свердловском музее лучина, сопло из
глины длиной 9 см с каплями меди в нем и
деревянный совок,— вещи, демонстрированные
на VII Архео.тогическом съезде в Ярославле
Д. Н. Анучиным и Ф. А. Уваровым, а также
долото, полученное из конторы Сысертских
горных заводов.
Находки рукавиц и остатков шуб и способы
крепления шахт указывают на то, что добыча
руды производилась в зимнее время; это давало возможность древним рудокопам избегать
228
Е. М. ВЕРС
излишнего крепления шахт, но из-за несовершенства креплений, повидимому, случались обвалы, о чем свидетельствуют остатки
погибших рудокопов, найденные при постройке шахты № 45. Интересно, что верхняя одежда была сшита не нитками, а ремнями; не
меньший интерес представляет также ткань,
покрывающая шубу.
№ 217. Отдельные находки у Гумешевского
рудника
В музее УОЛЕ хранились найденные у
Гумешевского рудника кусок кожи от сумки
рудокопов и трехгранные
медные стрелы
скифского типа. Около рудника в 1912 г.
И. П. Стихиным были найдены и переданы
музею УОЛЕ медный втульчатый кельт длиною 10 см с орнаментом и медное копье длиною 10,3 см с прорезями по бокам. В Сысертском музее хранилась сальная свеча с фитилем из хлопчатобумажных ниток, покрытая
темной коркой, найденная в одной из копей
Гумешевского рудника.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 804;
п. № 6, стр. 163; п. 5, стр. 254; п. № 21, стр.
487; п. № 8, стр.118.
218. Находка бронзовых стрел на южном берегу Северского прудо.
К в о с т о к у от Лазаревской шахты Гумешевского рудника на южном берегу Северского пруда в 80-х годах XIX в. были найдены
10 бронзовых трехгранных стрел скифского
типа. Стрелы были приобретены Д . Н. Анучиным и демонстрировались на VII Археологическом съезде в Ярославле в 1887 г. В ряде
источников сказано, что стрелы найдены в Гумешевском руднике, но В. Я. Толмачев уточнил место их находки по сведениям от
М. Г. Юшкова.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 6, стр. 116 и
п. № 5, стр. 251а; Указатель выставки при
VII А. с. в 1887 г., стр. 44.
№ 219. Древнее медеплавильное
производство на Караульной горе у Северского завода
Гора Караульная расположена в 3 км на СВ
от Северского завода и позднее была переименована в Маяк. У подножья горы и на горе
известны многочисленные случайные находки
медных шлаков, слитков меди, вещей из бронзы и большого количества птицевидных изображений и тальковых форм для отливки их,
многие из которых не сохранились. Известны
17 подобных идолов, хранившихся в музее Московского антропологического общества, 7 птицевидных идолов, добытых на Караульной горе
при раскопках, произведенных Д. Н. Анучиным
и Ф. А. Уваровым, и 3 идола, хранившихся в
Сысертском музее. Возможно, что и последние
идолы были переданы Д. И. Анучину и вошли
в материалы из его раскопок. По сведениям,
полученным от местного населения, птицевидных идолов на горе Караульной было найдено
несколько десятков, причем часть из них была
воткнута вертикально в землю. Известно, что
в конце XIX в. полесовщики нашли под дерновым слоем 8 медных идолов с человеческой,
головой и рыбьим туловищем, отлитых в одной форме; находка эта не сохранилась, но в
антикварной лавке Д. Н. Плешкова в Екатеринбурге продавались идолы, сфотографированные В. Я. Толмачевым, повидимому, из тех,
что были найдены полесовщиками. Приводим
их описание по фотографии. Идолы высотою
не более 5—8 см; у одного голова отломана.
Голова второго идола напоминает повернутые
головы птицевидных идолов с длинным боковым отростком, но более массивным, без глаз
и клюва. Голова сидит на широкой шее; на
груди два бугорка, от которых начинаются
руки, заканчивающиеся тремя пальцами. Туловище закругленное внизу с двумя ногами по
бокам в форме отростков. По общему внешнему виду это — изображение фантастического
существа, сочетающего черты человека и лягушки, отличающееся от типичных уральских
птицевидных изображений. По сведениям, полученным В. Я. Толмачевым от жителя Полевского завода Юшкова, ему были известны находки здесь идолов, которые имели лицо человека и хвост рыбы. Типичными же для всей
территории в целом являются птицевидные
идолы, отличные от подобных же идолов, известных на западном склоне Урала. Они являются, несомненно, своеобразными местными
изделиями и встречаются не только на жертвенных местах, но и на стоянках вместе с
тальковыми формами для их отливки. Поэтому уместно дать здесь описание некоторых
видов их, найденных на горе Караульной.
1. «Птицевидный идол» длиной 14,8 см, самый крупный из всех экземпляров этого типа.
Голова идола массивная с большим выдающимся спереди клювом и выпуклыми глазами.
Хвост широкий, крылья более или менее естественной формы с обозначенными на них
перьями; в нижней части туловища изображены две лапы с двумя пальцами на каждой.
Хранился в Антропологическом музее в Москве.
2. Птицевидный идол высотою в 6,6 см с небольшой головой, длинными ластовидными
крыльями, широким хвостом и двумя бугорками в нижней части туловища.
3. Птицевидный идол высотою в 7 см; голова круглая с тремя бугорками и длинным боковым отростком, образовавшимся вследствие
дефекта формы; крылья ластообразные, концы
их похожи на трехпалую руку. Узкое туловище и такой же хвост.
4. Птицевидный идол высотою в 6—7 см;
в верхней части головы — бугорок, на груди —
килевидное возвышение, ниже его — два бугорка, крылья ластообразные, длинные, хвост
широкий.
5. Птицевидный идол, высотою в 7,7 см;
на голове —большой бугорок, крылья согнуты
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА г. СВЕРДЛОВСКА
под прямым углом, внешние края крыльев
и хвост — зубчатые, средние же их части
гладкие.
Наряду С описанными нами художественно
выполненными птицевидными изображениями
встречаются более примитивные, иногда дающие только общую композицию птицевидного
изображения.
При обследовании памятников у Полевского
завода Д. Н. Анучиным и Ф. А. Уваровым
были произведены раскопки на горе Караульной; в отчетах о проведенных раскопках
в «Древностях» сообщено: «Следы древних
плавилен были встречены близ Полевского и
Северского заводов, причем в окрестностях последнего, на Караульной горе, были добыты
раскопками бронзовые изображения птиц». По
материалам выставки на VII Археологическом
съезде в Ярославле устанавливается, что кроме птицевидных изображений здесь были найдены: керамика, руда, медные шлаки, бронзовая круглая бляха с петелькой на обратной
стороне, две бронзовых трехгранных стрелы,
бронзовое копье с полой втулкой и двумя
закруглениями у пера и зубы лощади.
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
229
№ 221. Находка птицевидного идола и глиняной чаши у горы Ко^раульной
По сведениям жителей Полевского завода,
на одной из гор, вблизи горы Караульной, был
найден птицевидный идол, прислоненный к выступу отвесной скалы; перед 'ним стоял небольшой чашевидный глиняный сосуд.
Устное сообщение автору.
М 222. Находка части глиняного
сосуда
у Полевского
завода
В конце XIX в. у «Сорочьего лога» между
речкой Железянкой и Полевским заводом
была найдена часть сосуда из глины с примесью дресвы и крупных кусков слюды. Толщина днища достигала 2,5 см. Возможно, что
это — тигельная чаша. Хранилась в Свердловском музее.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 21, стр. 486а.
По сообщению барона де Бай, обследовавшего окрестности Полевского завода, на Караульной горе в 1897 г. он нашел две бронзовых
стрелы и установил находки большого количества подобных стрел населением.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 14, стр. 50;
«Древности», т. ХП1, вып. 2, 1890, Отчет о
деятельности Общества за 1887/88 г., стр. 13;
Д. Н. А н у ч и н . К истории искусства и верований у Приуральской чуди; М. В. М а л а х о в . Посмертные записки. ЗУОЛЕ, т. XVII;
Его же. О доисторической эпохе на Урале.
ЗУОЛЕ, т. XI, вып. 1, 1887; А. А. С п и ц ы н .
Зауральские древние городища. ЗОРСА, т. VIII,
вып. 1, 1906; Архив Музея антропологии и этнографии, Письмо М. В. Малахова к А. К. Ивановскому. Копия в фонде В. Я. Толмачева,
п. № 76, стр. 134; А. А. С п и ц ы н . Шаманские изображения; Указатель выставки при
VII А. с. в Ярославле в 1887 г., стр. 44; И. де
Б а й . Отчет Парижскому географическому обществу. «Урал» 1887 г., № 32, 34, 35, 36;
Я. я р к о в. Археологические заметки 1896 г.,
Свердгосархив, ф. 158, п. № 25; Д. И. Л о б а н о в. Каталог музея УОЛЕ, стр. 337,
Свердгосархив, ф. 139.
М 223. Находка
керамики у
Полевского
завода
Между речками Полевой и Железянкой
была найдена керамика от сосудов с отогнутыми краями. Орнамент нанесен гребенкой и
ямками. Хранилась в Свердловском музее.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 21, стр. 486.
М 224. Находка медного шлака у горы Аэов
Между Полевским заводом и горой Азов,
на левом берегу речки Полевой у Церковного
лога находится Острая горка. На горе известны находки медных шлаков.
Свердгосархив, ф. № 139, стр. 162.
№ 225. Находка медной бляхи у Полевского
завода
На Пановой бугре у Полевского завода при
добыче известняка была найдена бронзовая
выпуклая бляха диаметром 9,8 см. Хранилась
в Сысертском музее.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 21, стр. 468 и
п. № 5, стр. 254а.
№ 226, 228. Находки медных шлаков у Полевского и Северского
заводов
В окрестностях Полевского и Северского
заводов известны находки по горам и лесам
и у рек медных шлаков с большим процентом
содержания меди. В XVIII в. этот шлак собирался и переплавлялся как руда на медеплавильном Полевском заводе.
См. библиографию по Гумешевскому руднику.
№ 220. Находка каменного песта на Кособродском руднике
На Кособродском руднике найден сланцевый
пест длиною 35,5 см. Пест к верхнему краю
суживается, на округлой его головке линейный
круговой орнамент из двух-трех линий. Хранился в музее УОЛЕ, куда поступил от
И. И. Чиканчева.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 805а;
п. № 21, стр. 475, 479; п. № 8, стр. 115.
№.227. Древнее медеплавильное
производство на горе Думной
Думная гора расположена в г. Полевском
у речки Полевой; она представляет собой ближайшую к селениям скалистую возвышенность.
Из случайных находок на вершине Думной
горы известны: плавильные чаши, слитки меди,
медные шлаки, большое количество бронзовых стрел скифского типа, собиравшихся в
XIX в. детьми для продажи их на переплавку.
Е. М.
230
И находки птицевидньтх изображений. Сохранились два идола: в виде сокола, который
хранился в личном собрании А. С. Уварова,
и также итицевидное изображение, хранившееся в Антропологическом музее.
При обследовании окрестностей Полевского
и Северского заводов в 1887 г. Д. Н. Анучнным и Ф. А. Уваровым на вершине горы Думной 'было обнаружено городище, обнесенное
рвом и полукруглым валом.
На площади городища
и около него
Д. Н. Анучиным была найдена керамика, обломок шлифованного предмета из известняка
со следами сверления, медные шлаки и мелкие
слитки меди, медная руда и зубы лошади.
К сожалению, этот памятник слабо освещен в
работах Д. Н. Анучина.
В музее УОЛЕ хранились полученные от
М. О. Клера с горы Думной керамика, медная
руда, куски меди, оставшиеся, возможно, от
отливки каких-то предметов, переданные им в
музей в 1909 г. В фонде Толмачева есть описание его личных коллекций, переданных потом музею УОЛЕ; среди них имеются описание и фотоснимок вещей из коллекции с горы
у Полевского завода. Возможно, что это и
есть коллекция, полученная от М. О. Клера.
На фотографиях видна керамика сарматского
времени от сосудов с орнаментом гребенкой по
венчику, руда, шлаки, часть подвесок и часть
шара из слюдистого сланца с просверленным
отверстием и шлифованной поверхностью.
М. В. М а л а х о в . О доисторических эпохах на Урале, ЗУОЛЕ, 1887/88, т. XI, вып. 1,
стр. 7; М. В. М а л а х о в . Посмертные записки. ЗУОЛЕ, 1908, т. XXVII, стр. 19;
Д. Н. А н у ч и н. К истории искусства и верований у приуральской чуди. МАВГ, III, М.,
1899; Г о ф м а н . Материалы для составления
геогностической карты казенных горных заводов хребта Уральского, «Горный журнал»,
1867, ч. 1; А. А. С п и ц ы н. Зауральские
древние городища. ЗОРСА, т. VIII; Н. П о п о в . Хозяйственное описание Пермской губернии, Пермь, 1894, ч. 1; Свердгосархив, ф. 139,
п. 132, 133, 194; п. № 9. стр. 225, 285; п. № 22,
стр. 716; п. № 8, стр. П18; п. № 21, стр. 552а
и альбом фотографий.
«
*
*
№ 229. Находки на р. Черной
Имеются сведения о находках к западу от
Полевского завода на р. Черной, впадающей в
Полевской пруд.
№ 230. Находки глиняного сосуда на р. Глубокой
Между запасным Глубочинским прудом и
Пихтовой горой, к ЮЗ от Полевского завода,
в Турыгинском логу, у р. Глубокой, был найден древний глиняный сосуд.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 254а.
ВЕРС
Mb 231. Древнее железоплавильное
производство и жертвенное место у Шабровских Каменных Палаток
Километрах в 7 от дер. Седельниковой
Шабры и километрах в 2 от разъезда № 85
Челябинской железной дороги находятся большие гранитные обнажения, известные под названием Шабровских Каменных Палаток, состоящие из трех вместе стоящих скал и четвертой скалы, находящейся к С от первых.
У подножья этих скал Н. А. Рыжниковым,
Д. Н. Маминым-Сибиряком и К. И. Фаддеевым
была собрана керамика, каменные орудия и
кости животных, переданные К. И. Фаддееву.
В 1895 г. крестьянином дер. Малая Седельниковая В. И. Шпаньковым около палаток, на
острове среди болота, были обнаружены остатки горна для плавки железной руды, руда,
шлаки, большое (до 30 см) глиняное сопло и
орнаментированная
керамика,
переданная
О. Е. Клеру, а последним — в музей УОЛЕ
(керамика в хранении музея не упоминается).
Раскопками, произведенными О. Е. Клером
в 1895—1896 гг. у подножья скал и на скалах,
было установлено по находкам керамики, каменных и костяных орудий и мелких изделий
и многочисленных раздробленных костей животных, что на горах было жертвенное место,
аналогичное Шарташским Каменным Палаткам и Чортову Городищу. Из разведок 1896 г.
в музей УОЛЕ переданы 2 сопла, куски железного шлака, 16 кремневых отщепов, кости
и 8 экземпляров керамики. На одной из трех
скал найден каменный наконечник стрелы, а
на четвертой скале керамика. На пашнях около скал обнаружено много изделий из камня,
среди них ручная зернотерка с терочником. По
сообщению Н. А. Рыжникова, часть предметов
передана О. Е. Клером барону д е Б а й . В 1912 г.
на поверхности земли у палаток был найден
топор из зеленого камня длиной ГО см, переданный в музей УОЛЕ Шпаньковым.
Г о ф м а н . Материалы для составления геогностической карты казенных горных заводов
хребта Уральского. «Горный журнал», 1867,
№ 1 , 4 . 1, стр. 129—148; Протоколы УОЛЕ от
4 июня 1888 г. и 17 декабря. ЗУОЛЕ, 1887—
1889, т. XI, вып. 1; Д. И. Л о б а н о в . Каталог музея УОЛЕ, стр. 3; Его же. Новейшие
приобретения музея УОЛЕ в Екатеринбурге.
«Известия Общества археологии, истории и этнографии» при Казанском университете, т. XI,
вып. 2, 1893, стр. 201—203; Свердгосархив,
ф. 139, п. № 9, стр. 285, 395, 406а; п. № 22,
стр. 692, 801а; п. № 20, стр. 171; п. № 5,
стр. 162а; п. № 8, стр. 194.
№ 232. Находки круглодонных
сосудов у
дер. Больиюй
Седельниковой
Крестьянином дер. Большой Седельниковой
В. И. Шпаньковым в 1 км от деревни, в 2 км
от правого берега речки Арамильки, на Каменных Палатках найден «бугор» диаметром
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА г. СВЕРДЛОВСКА И ОКРЕСТНОСТЕЙ
ДО 4 м. При раскопке бугра в нем было обнаружено: два толстостенных круглодонных сосуда ВЫСОТОЮ до 1,5 м и диаметром 0,5 м;
С ними была найдена глиняная труба, протяжением до 10 м. Часть трубы передана в
музей УОЛЕ, остальные вещи не сохранились.
Свердгосархнв, ф. 139, п. № 22, стр. 856а.
№ 233. Находки у дер. Малой
Седельниковой
В 1,5 км к северу от дер. Малой Седельниковой на пашне был найден бронзовый колокольчик с нарезками на ушке и грубо обделанный топор из змеевика. Вещи были переданы музею УОЛЕ В. И. Шпаньковым.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 8, стр. 117.
№ 234. Находка каменной плиты с головой
барана в дер. Вьюхиной
(скифо-сарматская
эпоха, по П. А. Дмитриеву)
На левом берегу р. Исети, в 40 м от берега
реки ниже дер. Вьюхиной, на ее окраине, в
месте старой выработки глины, на глубине 1 м
была найдена апатитовая плита с изображением у конца ее головы барана; длина плиты
32,5 см, ширина 22,5 см при высоте в 6 см.
П. А. Д м и т р и е в . Жертвенные камни
Зауралья. КСИИМК, XIX, 1948. Сведения в
архиве УОЛЕ.
№ 235. Находка медной бляхи у дер. Черданцевой
Близ дер. Черданцевой К. И. Фаддеевым
была найдена медная бляха. Хранилась в музее УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 8, стр. 105.
№ 236. Находка у дер. Токаревой
На правом берегу р. Сысерти, в 2 км от
дер. Токаревой, на пашне, по преданиям, находили чаши, сосуды, бронзовые вещи и др.
Сообщение И. Первушина на анкету по учету археологических памятников УОЛЕ, 1912 г.;
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 714.
№ 237. Находка у Каменского прииска
В 3 км от дер. Кашиной на левом берегу
р. Каменки на глубине 2,5 м было найдено
медное разрубленное кайло длиною 20,5 см,
шириной 2,8 см, с широкой рабочей частью
и круглО'й узкой рукояткой. Кайло имело
у рукоятки головку в форме набалдашника.
Одновременно с кайлом найдены были медная
литая пластинка длиной 5,5 см и толщиной
0,5 см с «литниками» (возможно, литейными
формами) и остатки от литья каких-то медных предметов. Хранились в Сысертском
музее.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 21, стр. 486,
486а; п. № 5, стр. 167а.
№ 238. Находка каменного топора у дер.
Кашиной
В русле р. Каменки в 2 км от дер. Кашиной
в 1880 г. был найден каменный топор из зеленой яшмы длиною 11,2 см, шириною 4 см.
Хранился в Сысертском музее.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 21, стр. 486.
231
№ 239. Находка медной бляхи у Сысертского завода
У Сысертского завода по Казачьему тракту
близ речки найдена была литая бронзовая
круглая бляха диаметром 7—8 см, с отвер
стием посредине и ушком на обратной стороне,
переданная В. Ярковым в 1901 г. в музей
УОЛЕ.
Книга поступлений УОЛЕ, № 2360; Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 167а; п. № 22,
стр. 807.
№ 240. Находка медного копья на восточном берегу Сысертского пруда
(шигирская
культура эпохи бронзы)
На восточном берегу Сысертского пруда в
0,5 км на юг от Сысертского завода, в урочище Рогатки было найдено медное копье с
втулкой для насада на рукоятку и с прорезями по бокам длиной 15,2 см. Хранилось в Сысертском музее.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 21, стр. 486а;
п. № 5, стр. 167а.
М 241. Находка бронзового
птицевидного
идола у Сысертского завода
В 1887 г. у Сысертского завода (точное
местонахождение неизвестно)
был найден
птицевидный идол, переданный в музей УОЛЕ
Кронбергом.
Свердгосархив, ф. № 139. п. № 8, стр. 98.
№ 242. Группа курганов у оз.
Багаряк
(сарматское время)
Оз. Багаряк расположено у южной границы
Свердловской области. Площадь озера незначительна, берега его с юга и востока песчаные, с севера и запада болотистые. По преданиям, у 03. Багаряка раньше жила чудь; эта
легенда связана с случайными находками костей животных и человека по берегам озера.
В 1881 г. М. В. Малахов при обследовании
окрестностей открыл на юго-восточном возвышенном берегу озера группу курганов, из которых 11 курганов, расположенных в лесу,
сохранили свою форму, а остальные представляют собой или расплывчатые холмистые возвышения, или темные пятна на распаханной
поверхности. Группа из 11 курганов тянулась
узкой полосой с севера на юг.
М. В. Малаховым был раскопан курган, находящийся в центре лесной группы курганов,
как самый большой и лучше других сохранившийся. Курган имел плоскую насыпь и расплывчатые бока; кругом кургана шел едва заметный широкий ров. Высота кургана — 45 см,
диаметр — 7,8 м. В насыпи кургана над погребением, за дерновым слоем, залегал слой земли с примесью угля и костей животных, перешедший потом в угольный пласт мощностью в
15 см. В угольном пласте было найдено много
расколотых костей животных — козы, свиньи
и оленя — и керамика. Среди костей животных
оказались кости » расколотый череп человека.
232
Е. М.
На глубине 89 см от поверхности угольный
слой кончился. На глубине 1,7 м (по другим
сведениям 1,82 м) от поверхности лежал на
спине головой на запад женский скелет, упиравшийся ногами в круглый камень; под левую половину таза была подложена продолговатая каменная плита. На правой руке, лежащей над тазом, был одет медный, толстый
проволочный браслет; на левой вытянутой
руке — медный перстень с отлитым украшением вместо камня; на шее-—шаровидная
буса из белого сплава; три таких ж е бусы
были найдены около скелета. По левую сторону от него стоял глиняный орнаментированный
сосуд и лежали костяной нож и три кремневые стрелы. На правой стороне в один ряд
лежало семь костяных наконечников стрел.
Костяк принадлежал молодой женщине ростом в 1,73 м; череп — деформированный, малых размеров с низким отлогим лбом, вытянутым назад затылком и выдающимися, сильно
развитыми надбровными дугами. Череп, найденный в насыпи кургана, имел сильно развитые надбровные дуги и узкий сильно покатый
лоб.
Вещи, скелеты и кости животных были
переданы Московскому географическому обществу и не сохранились.
В 1887 г. раскопки курганов у оз. Багаряк
были
продолжены
Д. Н. Анучиным
и
Ф. А. Уваровым, но положительных результатов не дали. В 1886 г. курганы обследовали
О. Е. Клер и де Бай.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 9.
№ 243. Отдельные находки из курганов у оз.
Багаряк
При хищнических раскопках курганов были
найдены костяки, но в каких именно курганах
и когда, установить не удается. Из инвентаря
погребений этих курганов по записям М. В. Малахова устанавливаются находки стеклянных
и пастовых бус, медного ножа и небольшой
бронзовой бляхи.
№ 244. Находка медного сосуда у дер. Космаковой (Казариновой)
В 1896 г. В. Ярковым был найден у дер.
Космаковой медный плоскодонный сосуд с
округлыми боками и узкой шейкой, стоявший
на остатках кострища.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 203.
№ 245. Находка литейной формы у оз. Багаряк.
В 1881 г. в окрестностях оз. Багаряк, в
местности, со следами разработки древних
медных руд, М. В. Малаховым была найдена
форма из талькового камня, длиною 17 см и
шириной 10 см, для отливки человекообразных идолов. Форма двусторонняя: на одной
стороне вырезаны углубления для отливки человекообразного идола, по композиции близкого к адуйскому, но плоского; хорошо выра-
ВЕРС
жены лицо и волосы; лицо оканчивается пятью
продольными полосами; туловище дано в виде
прямой полосы. На другой стороне формы
вырезаны два идола, соединенных между собой
перемычками, длиной 14 см и шириной 4,2 см,
подобные первому. Хранились в музее Академии Наук.
В 1889 г. крестьянин дер. Касмаковой
Г. В. Месилов наптел на глубине 53 см позолоченную серьгу, 'бусы и другие вещи, часть
которых хранилась в музее Академии Наук.
По черновому рисунку и описаниям вещей,
сделанным В. Я. Толмачевым, в состав этих
вещей входило височное кольцо длиною 6 см
с пятью подвесками в форме спиралей из тонкой проволоки и вставкой из красного с молочными прожилками стекла.
Из курганов у оз. Багаряк известны также
коллекции, хранящиеся в Сысертском музее:
кольца из медной проволоки, пастовые бусы и
обломки железных предметов. В музей УОЛЕ
от И. М. Зырянова поступили оттуда же костяные трехгранные наконечники стрел, пастовые и стеклянные разноцветные бусы. По
сообщению В. Яркова, при распашке курганов
находили медные дужки (шейные гривны).
(К № 342—345) М. В. М а л а х о в .
Посмертные записки. ЗУОЛЕ, 1908, т. XXVII;
Его же. О доисторических эпохах на Урале.
ЗУОЛЕ, 1887, т. XI, вып. 1; Его же. Антропологические исследования на Урале. «Екатеринбургская неделя», 1880, № 45, «Русские
ведомости»,
1881, № 283
(Сообщение);
О. Ф. В е л ь ч и н с к и й . Копия рукописи с
выдержками из отчета о раскопках М. В. Малахова. Свердгосархив, фонд В. Я. Толмачева; Г а с а б о в. Доисторический человек на
Урале. Пермские губернские ведомости, 1881,
№ 93; ИРГО, т. XXIV, вып. IV, 1882, стр. 588
(Сообщения); «Древности», т. XIII, вып. 2,
1890, Отчет о деятельности Московского археологического общества за 1887/88 г.; «Урал»,
1896, № 34; Д . И. Л о б а н о в. Каталог музея
УОЛЕ; Свердгосархив, ф. 139, п. № 5,
стр. 200—206, 261; п. № 20, стр. 1, 3, 159, 163,
165, 173; п. № 9, стр. 215, 222, 249, 395а;
п. № 21, стр. 513, 513а, 527; п. № 22, стр.
805а, 71L
№ 246. Временное стойбище за дер. Фоминой
На берегу р. Исети в 2—2,5 км от дер. Фоминой экспедицией Исторического музея под
руководством П. А. Дмитриева, проводившей
в 1940 г. археологическую разведку по р. Исети от г. Свердловска до границы Челябинской
области, на высоком мысу было обнаружено
временное стойбище. Культурный слой тонок;
керамика, найденная в разведочном шурфе,
состояла из мелких (в 1—2 см) фрагментов.
№ 247. Находка меча у дер.
Около дер. Колюткиной был
ный меч, названный «шпагой»;
дал его в полицию. Сведение
Колюткиной
найден железнаходчик переэто получено
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
К А Р Т А Г. С В Е Р Д Л О В С К А
В. Я. Толмачевым от члена УОЛЕ Белоногова.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 855а.
№ 248. Стоянка на восточном берегу Второго Карасьего озера
Стоянка расположена на ровном болотистом
берегу острова, возвышающегося над озером
на 2 м. Раскопки на стоянке производились
Н. А. Рыжниковым в 1887—1889 гг.; коллекции были переданы О. Е. Клеру, от которого
поступили в музей УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 161.
Жг 249. «Вал» (?) на восточном берегу
Второго Карасьего озера
Вал находится против середины озера; в насыпи вала залегает культурный слой, но по
существующему описанию тип памятника определить нельзя. Северо-восточный конец вала
высоким мысом вдается в озеро, образующее
здесь небольшой залив. Противоположная сторона теряется на поляне. Длина вала достигала 50 м при ширине до 6 м и высоте до 1 м.
Хищнические раскопки были произведены крестьянином дер. Кадниковой А. Антроповым в
1887—1888 гг. По следам его работ в эти
же годы памятник дообследовался путем
дополнительно заложенных траншей в разных
пунктах вала А. И. Геккелем, Д. Н. МаминымСибиряком и К. И. Фаддеевым. Раскопками
было установлено, что вал является искусственным сооружением и в нескольких пунктах
имеет два культурных слоя, разделенных между собой прослойкой из песка. Различия в находках двух культурных слоев не замечено.
Первый культурный слой залегал непосредственно под дерном; второй — на глубине
50 см. При раскопках была найдена керамика
из глины с примесью талька, глиняные грузила овальной, цилиндрической и круглой формы, кремневые отщепы, скребки, ножи из
кремня и два больших каменных топора. Коллекции вещей от А. И. Геккеля поступили в
музей УОЛЕ, а от Д. Н. Мамина-Сибиряка и
К. И. Фаддеева — в Московское археологическое общество.
Ms 250. Вал и могила
на
юго-восточном
берегу Второго Карасьего озера
(шигирская
культура эпохи неолита с последующим
наслоением скифского
времени).
В 1887—1889 гг. Н. А. Рыжников произвел
адесь совместно с А. Антроповым разведочные
работы. Вал изгибается дугой и имеет в длину
до 80 м при ширине от 3 ди 5 м и высоте до
1 м, проходя между болотом и озером. Кроме
того, Антропов проводил здесь хищнические
заскопки в 1888—1889 гг. При разведке
А. Рыжникова вал был прорыт широкой
поперечной траншеей. В траншее были найдены: керамика, каменные и костяные орудия,
кремневые отщепы и несколько костей человека, покрытые известковой коркой. Коллекция
вещей была передана О. Е. Клеру, а им в
27
Материалы по археологии, ХЕ 21;
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
233
музей УОЛЕ. Во время работ Антропова
в валу найдена могила, обложенная пятью
гранитными плитами, поставленными наклонно, так что они образовывали собой нечто
вроде палатки. В середине могилы была найдена часть черепа человека, три каменных
стрелы, каменное долото, керамика, две круглые каменные бляшки, медвежий клык, зуб
бобра, костяные наконечники стрел и копий и
часть костяной ложки. Обследовавшие этот
памятник Д . Н. Мамин-Сибиряк и К. И. Фаддеев установили, что в пункте захоронения
под дерном идет слой буро-красного песка, под
ним тонкая прослойка земли (возможно, разложившийся известняк) и далее толстый слой
глины, подстилаемый торфом. Череп лежал в
слое глины. Могильная яма была глубиною до
1 м. При раскопках правой стороны могильной
ямы были найдены кости, угли, кремневые отщепы, скребки; среди них два больших скребка из черного кремня и красной яшмы, кремневая стрела, кремневый нож, нуклеус, камень
со следами полировки, вторая часть костяной
ложки, еще несколько клыков медведя, скребок из горного хрусталя, керамика и пряслица.
Разведочными траншеями у могилы установлено, что вал имеет два культурных слоя: в первом слое обнаружены кости, угли и кремневые
отщепы. В толще буро-красного песка вблизи
одного из пяти камней найдены: поделки из
кости, стрелы, скребок, обломок остроги, кость
с насечками, трубчатые кости со следами
искусственной обработки, кости рыб, кварцевый скребок и керамика с гребенчатым змеевидным, ногтевым и крестовым орнаментом.
Во втором слое найдены кости и угли. (По
смыслу отчета, последние находки у камня и
находки в могильной яме залегали во втором
культурном слое.) В разведочной траншее в
конце вала, у озера, были найдены костяные
стрелы, костяные бусы, несколько обугленных
костей и керамика. Коллекции были переданы
Д . Н. Маминым-Сибиряком Московскому археологическому обществу.
Д. Н. М а м и н - С и б и р я к . Отчет по раскопкам на Карасьих озерах и Ирбитском
озере в 1888 г. «Древности», т. XV, вып. 1,
1894, приложение к протоколу № 325; его же.
Отчет по раскопкам за 1889 год. «Древности»,
т. XV, вып. 2, 1896, приложение к протоколу
№ 359; К. И. Ф а д д е е в . Отчет о раскопках
в 1889 г. на Карасьем озере. «Древности»,
т. XV, вып. 2, 1896, приложение к протоколу
№ 359, Свердгосархив, ф. 161; Свердгосархив, ф. 139, п. № 20, стр. 18—28, 94, 200а:
п. № 22, стр. 707, 721; п. № 9, стр. 890.
М 251. Находки литейной формы у валов
на восточном берегу Второго Карасьего озеро
(рис. 1, 9)
Где-то на восточном берегу Второго Карасьего озера Антроповым была найдена литейная
форма из талькового сланца для отливки
234
Е. М.
небольшого птицевидного идола, проданная в
1889 г. Д. Н. Мамину-Сибиряку и переданная
последним Московскому археологическому обществу.
Жя 252. Стоянка в урочище Старые Палатки
(сарматское
время)
Стоянка находится в 2 км к ВСВ от Второго Карасьего озера у больших, заброшенных
каменоломен. Открыта она была Н. А. Рыжниковым в 80-х годах XIX в. Около ям каменоломни инженером Сержпутовским производились раскопки. При раскопках были найдены:
керамика, небольшое количество каменных
орудий, изделий из глины, кости и меди. Преобладали изделия из меди. Из железных предметов найдены два больших ножа сарматского
типа, железные удила и стремя. Размер вскрытой площади значительный. В 1897 г. по поручению Сержпутовского были произведены раскопки Замшиным и Антроповым. Описания
найденных вещей не дано. Находки поступили
в личную коллекцию Сержпутовского.
Свердгосархив, ф. 161.
Жя 253. Стоянка на оз. Слудном
Стоянка расположена к ЮЗ от стоянки
№ 252 недалеко от Второго Карасьего озера,
на острове среди болота Чистого. С восточного берега озера к острову ведет песчаная
насыпь, по которой проходит среди болота дорога. Разведки здесь были
произведены
Н. А. Рыжниковым в 80-х годах прошлого
века. На южном склоне острова были найдены
керамика и кремневые отщепы.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 254. Жертвенное место Чортово Городище
В урочище Большие Палатки у болота Чистого к ЮВ от острова Слудного на юго-восточном старом берегу болота, в 700—800 м
от Малых Палаток находится жертвенное место, носящее название Чортово Городище. Разведочные работы были произведены в 80-х годах прошлого века Н. А. Рыжниковым. У подножья горы, на вершине которой находилась
жертвенная площадка, он нашел керамику, каменные и медные орудия и обожженные кости.
Коллекция была передана О. Е. Клеру.
Свердгосархив, ф. 161.
Л§ 255. Стоянка на острове Малые Палатки
Остров Малые Палатки расположен к востоку от Больших Палаток и представляет
собой небольшую гранитную возвышенность
среди окружающих ее болот. Около гранитных обнажений Н. А. Рыжниковым в 1887—
1899 гг. производились разведки, при которых
были найдены керамика, небольшое количество каменных орудий, два медных кельта,
медные бляхи и пряжки. Вещи были проданы
Сержпутовскому.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 256. Находка бляхи у оз. Островитого
В 1913 г. В. Я. Толмачевым у оз. Острови-
ВЕРС
того была найдена бронзовая бляха, переданная им в музей УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22
№ 257. Стоянка на старом южном берегу
болота Чистого
Стоянка находилась между озерами Островитое и Березовое в 600 м от дороги в Багарякское, близ дер. Сосновской. Стоянка занимала площадь в 600 X 3 0 0 м. Раскопки производились Сержпутовским в 1889 г., причем
было найдено большое количество медных изделий. В музее УОЛЕ хранилось несколько
медных вещей, переданных владельцам пашни.
Вещи из раскопок Сержпутовского поступили
в его личную коллекцию.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 258—261. Береговые стоянки на оз. Щучьем
Озеро Щучье расположено в 6 км к востоку
от Второго Карасьего озера; берега озера песчаные и возвышенные. В 1906 г. при осмотре
берегов Н. А. Рыжниковым в четырех пунктах
были найдены керамика и кремневые отщепы,
указывающие на наличие здесь
стоянок.
В 1890, 1904—1905 гг. по берегам Щучьего
озера Яковлевым и Суворовым по поручению
Сержпутовского были произведены хищнические раскопки. Коллекции, состоящие из керамики и орудий из камня и меди, были отправлены Сержпутовским в Варшаву.
Свердгосархив, ф. 161,
№ 262. Находки бронзовых вещей у оз. Березовского (шигирская культура эпохи бронзы,
рис. 1, 23)
Озеро Березовское расположено в 4 км к
Востоку от села и озера Сосновское. На пашнях у 03. Березовского находили бронзовые
вещи, которые продавались населением коллекционерам. Часть вещей хранилась в музее
УОЛЕ: три бронзовых бляхи с ушками на обратной стороне диаметром 8,5, 5 и 7; бляха с
прорезью диаметром 11 см; бронзовый кельт,
орнаментированный ромбами длиной 12, шириной 7 см, со втулкою 5 X 3 , 5 см; кованый
бронзовый кинжал длиною 21,5, шириною 3,5
см; обломок бронзового кинжала длиной 10,5,
шириною 2,5 см; два нуклеуса, шлифовальная
плита и керамика.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 169 и
70; п. № 22, стр. 796; п. № 21, стр. 492.
№ 263. Селище на северном берегу оз. Березовского {предскифское время по К. В. Саль^
никову)
Селище находится у юго-западной окраины
поселка Березовского. В 1927 г. А. В. Шмидтом производились там разведочные раскопки,
при которых была найдена керамика и шлифованное долото из зеленого камня. В 1947 г.
К- В. Сальниковым по поручению Свердловского областного музея были произведены раскоски селища. Культурный слой тонкий, не
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА г. СВЕРДЛОВСКА И
превышающий 50 см, основной грунт составляла глина. На территории селища найдена
керамика трех типов: неолитического облика,
типа, близкого к андроновской
культуре,
и предскифского времени. Обнаружено несколько очагов и следы жилищ. Вскрыто было
100 кв. м. Коллекция хранится в Свердловском краеведческом музее.
Устное сообщение К. В. Сальникова.
№ 264—270. Стоянки на болоте Кашкариха
Болото Кашкариха соединяется с болотом
Чистым и простирается к югу на 12 км при
ширине до 10 км. На нем лежат десять островов, на трех из которых, по преданиям, зарыты клады. На некоторых островах и на пашнях, окружающих болото по возвышенным берегам его, в конце 80-х годов прошлого века
Н. А. Рыжниковым было обнаружено несколько стоянок, но так как записи о них им были
утеряны, точного местонахождения стоянок он
указать не может. В 1890 г. на некоторых
стоянках на Кашкарихинском болоте были
произведены Замшиным хищнические раскопки
для Гершгойт и Сержпутовского. Вещи поступили в личные коллекции последних.
Примерное расположение стоянок на карте
нанесено по указаниям Н. А. Рыжникова.
Свердгосархив, ф. 169.
№ 271. Находки вещей у дер. Черноусовой
В 5 км от дер. Черноусовой, к северу от
дер. Сосновской, были найдены в песках на
глубине 1 м два обломка медного ножа и
предмет, напоминающий наконечник стрелы.
Каталог Сибирско-Уральской
научно-промышленной выставки 1887 г. в Екатеринбурге.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 9, стр. 213.
№ 272. Находка серебряного
сасанидского
блюда у оз. Сосновского
{ломоватовскпе
время)
Озеро Сосновское находится к ЮВ от оз.
Щучье и в 4 км к востоку от оз. Березового.
У озера расположено с. Сосновское, окруженное пашнями. На одной из пашен в 1888 г.
было выпахано серебряное сасанидское блюдо
весом 3,5 ф., купленное Н. А. Рыжниковым
и перепроданное им коллекционерам.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 273. Стоянки у оз. Сосновского
По сообщению Н. А. Рыжникова, на пашнях
у оз. Сосновского находили на стоянках керамику, каменные орудия и изделия из бронзы.
Наиболее ценные бронзовые вещи продавались
скупщикам древностей и передавались музею
УОЛЕ.
Свердгосархив, ф. 161.
№ 274. Находки у с. Сосновского (скифское
время; рис. 1, 26)
На пашне у с. Сосновского были найдены:
1) бронзовый кинжал скифского типа, длиной
26 см, с массивным набалдашником в форме
дуги и с бабочкообразной крестовиной; он
ОКРЕСТНОСТЕЙ
235
был передан в музей УОЛЕ крестьянином
Н. Ериным; 2) медный шестигранный кельт с
орнаментом по обеим сторонам, длиной 9,2 см,
переданный в музей УОЛЕ С. К. Соломенным.
Сведения архива УОЛЕ за 1894 г. Книга поступлений УОЛЕ, № 759, 1907; Свердгосархив, ф. 139, п. № 5, стр. 169—170 и зарисовка
вещей.
№ 275—276. Стоянки у дер. Походилово
К 3 от дер. Походилово на археологической
карте, составленной В. Я. Толмачевым (без
объяснительных номеров на ней) к собранным
им сведениям об археологических памятниках,
у дер. Походилово отмечены две стоянки.
Свердгосархив, ф. 139, карта.
№ 277. Находки у с. Карасий Исток (Троицкое)
В 1897 г. в с. Карасий Исток при копке ям
для амбара были найдены в земле: медное
копье, две медных бляхи и головное украшение, напоминающее венец. Остальные вещи
были приобретены В. П. Бирюковым и переданы им в Исторический музей; так как место
находок представляло собой возвышенность,
возможно, что это находки из кургана.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 9, стр. 283.
М 278. Находки человекообразных
идолов
у 03. Карасье
На пашне у дер. Стариковой на берегу
оз. Карасьего были найдены два человекообразных идола, высотою 14 и 13,5 см, отлитые
в одной форме. Находки были переданы в
музей УОЛЕ.
Книга поступлений УОЛЕ, № 1337, 1910 г.,
Свердгосархив, ф. 139, п. № 21, стр. 193.
Археологические памятники
у г. Еаменск-Уральска и в его окрестностях
(№ 279—297)
№ 279. Находка медного кельта у дер. Мосино {скифское время; рис. 1, 27)
В 3 км к СВ от дер. Мосино у р. Каменки,
под торфом, на глубине 1 м, был найден медный кельт. Длина кельта 9,9 см, втулка шестигранная с перегороженным дном, лезвие закругленное. Орнамент расположен на двух сторонах и состоит из двух горизонтальных линий у втулки и пяти вертикальных по широкой
стороне.
Книга поступлений УОЛЕ, 1909 г., № 1101;
ЗУОЛЕ. 1910, т. XXX, стр. XII, список поступлений; Свердгосархив, ф. 139, п. № 3, стр. 2;
п. 21, стр. 474—484; п. № 18, стр. 129а; план
местности и фотография с кельта.
№ 280. Находф железного кинжала у с. Кочневского
В 2 км от с. Кочневского на пашне в 1870 г.
был найден железный кинжал длиной 24,2 см
с черешком. Передан в музей УОЛЕ.
31^
236
Е. М.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 3, стр. 11 и
фотография с кинжала.
№ 281. Находка
серебряного
киношла у
с. Кочневского (рис. 1, 17)
В музей УОЛЕ в 1890 г. был передан серебряный кинжал с накладкой из серебра, найденный в районе с. Кочневского.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 9. стр. И ;
Д. Л о б а н о в . Новейшие приобретения музея
УОЛЕ в Екатеринбурге, «Известия Общества
археологии, истории и этнографии» при Казанском университете, т. XI, вып. 2, стр. 201; его
же. Каталог музея УОЛЕ, т. 1, 1898, стр. 369,
№ 64.
№ 282. Находка бронзового кельта и ножа у
с. Кочневского
(шигирская
культура
эпохи
бронзы; рис. 1, 17, 24)
В 2 км от с. Кочневского на речке Кочневка
были найдены: бронзовый небольшой кельт с
ушком на обратной стороне; орнамент на его
лицевой стороне состоит из поперечной полосы,
от которой отходят валиками шесть продольных полос до половины кельта; втулка овальная; бронзовый лавролистный нож с черешком
длиной 16,8 см. Вещи были переданы в музей
УОЛЕ А. И. Кривошековым.
ЗУОЛЕ, 1909, т. XXVIII, стр. XXXIX, отчет
Свердгосархив, ф. 139, п. № 3, стр. 11
п. № 21. стр. 474а, 476; п. № 22, стр. 691
п. № 9, стр. 438а и фотографии с вещей.
№ 283. Находка бронзового ножа
В 1903 г. от П. С. Федорова, крестьянина
Кочневской волости, в музей УОЛЕ поступил
бронзовый нож с медной рукояткой, найденный им в 1,5—2 км от р. Каменки у с. Клевакинского.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 6, стр. 66.
№ 284. Находка керамики у с. Клевакинского
На левом высоком берегу р. Каменки, в
1913 г. В. П. Бирюков нашел обломки от трех
сосудов из глины с примесью талька, орнаментированных поверхностными вдавлениями и ямками. Хранились в Шадринском музее.
Свердгосархив, ф. 189, п. № 5, стр. 5;
п. № 22, стр. 781а.
№ 285. Находки керамики у с. Черемховского
На левом берегу р. Каменки, в 0,5 км от
церкви, на высоком незаселенном берегу, в
осыпи берега были найдены обломки от круглодонных сосудов с гребенчатым и ямочным
орнаментом, обломок каменного скребка и
кремневые отщепы.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 78!.
№ 286. Смолинская
пещера
В 2 км от с. Смолина по дороге в дер.
Пербор и в 17 км от Каменского завода, по
правую сторону р. Исети, имеется пещера.
Краеведом В. Г. Олесовым исследованы главный и левый коридоры более чем на 100 м
ВЕРС
каждый. В одной из камер пещеры был найден костя_к человека.
«Горный журнал», 1883 г., № 7, стр. 7 и
1845 г., № 3, стр. 299; ЗУОЛЕ, 1895, т. XV,
вып. 1, стр. 1; П о п о в . Хозяйственное описание Пермской губернии, Пермь, 1894, стр.57
58 и 64.
№ 287. Находки керамики у с. Щербаковского
На правом берегу р. Исети, против с. Щербаковского, в 1913 г. в осыпи берега была
найдена керамика из глины с примесью талька от сосудов с отогнутой шейкой и гребенчатым орнаментом. Здесь же была найдена
медная пластинка.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 780.
№ 288. Пещера с навесом tia западной окраине стоянки у дер. Броды (см. также № 291)
Пещера с навесом и щелеобразным входом,
высотою до 50 см, постепенно подымается по
склону горы и образует коридор до 1,5 м длины и 1,5 м ширины и высоты. Этот коридор
заканчивается двумя нишами тех же размеров.
В пробных шурфах в пещере и под навесом
ничего не обнаружено. Снят план и профиль
пещеры.
№ 289. Находка черепа бизона у стоянки
близ дер. Броды (см. также № 291).
В 300—400 м к западу от стоянки у дер.
Броды и горы Раструс, на правом берегу
р. Исети, на террасе по склону оврага, на глубине 1,20 м, учителем И. Т. Соколовым был
обнаружен весной 1948 г. череп бизона. Вместе с черепом были замечены кости хищных
животных, не взятые находчиками. Череп
хранится в кружке юных географов при школе
№ 8.
Е. М. Б е р с. Отчет Свердловскому краеведческому музею за 1948 г. по разв-едкам в
районе г. Каменск-Уральска Свердловской
области.
№ 290. Массовое захоронение животных на
площади стоянок у горы Раструс и дер. Броды
На западном конце стоянки на горе Раструс
было замечено в 15—20 м от берега реки углубление в форме округлой впадины с наибольшей глубиной в 50 см. При раскопках
впадины под дерновым слоем мощностью до
10 см было обнаружено скопление лежавших
в беспорядке костей животных. Слой земли
между костями имеет примесь разложившегося угля. Кости животных не расколоты и не
обуглены. На глубине 20—25 см от дернового
слоя были обнаружены остатки сгнивших и
частично обугленных жердей, идущих в два
ряда в перекрестном направлении. На глубине
45 см встречено скопление керамики от большого раздавленного сосуда. На глубине 1,80 м
снова найдены остатки жердей, лежавших в
один ряд на грунте с валунами. Все простран-
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА г. СВЕРДЛОВСКА
ство между жердями было заполнено костями
животных.
При определении костей было установлено,
что они принадлежат мелкой породе взрослых
животных, повидимому, коровам.
Осколки керамики по реставрации дали сосуд баночной формы, сделанный на гончарном
круге, плоскодонный, прямостенный, с более
узким горлом, чем дно, высотой 26 см и диаметром горла 17,5 см.
Е. М. Б е р с. Отчет Свердловскому краеведческому музею за 1948 г. по разведкам В' районе г. Каменск-Уральска Свердловской области.
№ 291. Стоянка у горы Раструс и дер. Броды
(скифское время: рис.
44)
Стоянка у горы Раструс расположена на
левом берегу р. Исети в 3 км вверх по течению от г. Каменск-Уральска, в 300 м от горы
Раструс тоже вверх по течению реки и в 0,5 км
от дер. Броды, находящейся на правом берегу.
Стоянка была открыта учеником Ворониным
весной 1948 г. Научное обследование памятника было произведено в августе 1948 г.
Е. М. Берс по поручению Свердловского краеведческого музея.
Стоянка расположена на заливаемой мысовидной пойме реки, поднимающейся над ее
уровнем на 2 м. Берега реки, на которых расположена стоянка, непрерывно размываются.
С двух сторон стоянка ограждена скалистыми
возвыщенностями, делающими невозможным
проход к ней по берегу реки. С севера стоянка защищена цепью гористых возвышенностей,
и проход к ней отсюда возможен только в одном месте среди двух гор. Таким образом
стоянка защищена естественным рельефом
местности. Дополнительными
укреплениями
служат два оврага у скалистых возвышенностей по обе стороны стоянки. Площадь, занятая стоянкой, представляет собой узкую полосу ровного плато, покрытого травою, длиною
в 200—220 м с наибольшей шириной до 45 м.
При раскопках стоянки было вскрыто 32 кв. м
в трех пунктах и зачищены берега реки в
местах скопления керамики. В пункте № 1
было открыто кострище размером 2,5 X 0,5 м,
толщиною в 25 см, залегавшее на глубине
15 см. По обеим сторонам очага лежали два
раздавленных сосуда; по реставрации их сосуд
№ 1 оказался бомбовидной формы, суживающимся к невысокой (до 2—3 см высоты)
шейке и покрытым гребенчатым орнаментом из
трех полос и полосы у верха шейки; высота
сосуда 28 см, диаметр горла 25 см; сосуд № 2
высотою до 40 см, имел форму большой чаши
с орнаментом по шейке и плечикам сосуда из
четырех продольных рядов оттисков гребенчатого штампа и двух рядов на переходе венчика к тулову и узора из треугольников
и косых полосок, нанесенного тем же гребенчатым штампом на плечиках сосуда. Кроме
этих сосудов, в раскопе была найдена керамика, мелкие кости животных, сланцевый на-
И ОКРЕСТНОСТЕЙ
237
конечник копья листовидной формы, куски
талька и часть поделки из камня со следами
шлифовки.
В пункте № 2 на глубине 60 см была обнаружена вырытая в грунте очажная яма овальной формы, глубиной 1,20 м. Часть ямы
уничтожена размывом берега. Длина сохранившейся части 1,5 м.
При зачистке береговых обнажений была
найдена керамика, каменные сланцевые стрелки, зернотерка, часть другой зернотерки, терочник, кусок кремня со следами оббивки
и кости животных.
Керамика представлена двумя типами.
1. Круглодонные или с уплощенным днищем сосуды, орнаментированные, как сосуд
№ 2, или другим, менее сложным, орнаментом в виде только одного ряда ямок при переходе шейки к тулову, двух-трех полос гребенчатых оттисков по краю и т. п,, но обязательно имеющие отогнутую шейку; глина
с примесью талька. Такой тип сосудов встречается на городище у дер. Палкино, на Каменногорском городище на р. Синаре и на
стоянке у подошвы Скворцовой горы у Шигирского озера.
2. Повидимому, плоскодонные сосуды, так
как среди керамики этого типа обнаружено
плоское днище; эта керамика имеет лучший
обжиг, в ней почти отсутствует примесь талька к глине. Сосуды имеют валик или уступ
по невысокой прямой шейке, иногда с дополнительным бедным орнаментом из ямок; есть
части сосудов с орнаментом в елочку, сделанным насечками. Сосуды второго типа по керамике
Замараевского
селища
выделяются
К. В. Сальниковым в замараевский поздний
тип керамики андроновской культуры; разница
только в составе глиняного теста.
По типам керамики стоянка должна быть
отнесена к скифо-сарматскому времени и датироваться V n — I V вв. до н. э.
Е. М. Б е р с. Отчет Свердловскому краеведческому музею за 1948 г. по разведке в районе г. Каменск-Уральска Свердловской области; К. В. С а л ь н и к о в . Отчет Уральского
государственного университета за 1946 г. по
раскопкам у с. Замараева Курганской области
(архив
Комитета
полевых
исследований
ИИМК).
№ 292. Пещера на горе Раструс у дер. Броды
Пещера
была обследована
экспедицией
Свердловского краеведческого музея. Она состоит из трех постепенно повышающихся камер; входы первой и второй камеры разделены уступом скалы; в западной части пещеры
имеется ниша, и в ней два отверстия, из которых одно видно извне. Ширина пещеры от
70 см до 1 м, длина до 3 м, высота от 2,20
до 2,5 м; вход имеет форму узкой щели длиной 70 см и шириной 50 см. При разведении
костра пещера быстро нагревается, и дым выходит через отверстие в нише. На поверх-
238
Е. М.
ности пола и на глубине до 20—30 см ничего не
обнаружено. Снят план и профиль пещеры.
Е. М. Ь е р с. Отчет Свердловскому краеведческому музею за 1948 г. по разведкам в
районе г. 1\аменск-Уральска
Свердловской
области.
№ 2Ус}. Пещера против стоянки у дер. Броды
Пещера находится на правом берегу р. Исети в скале; не исследовалась.
£ . М. Б е р с. Отчет Свердловскому краеведческому музею за 1948 г. по разведкам в
районе г. Каменск-Уральска
Свердловской
области.
№ 294. Находки зубов мамонта по р. Каменке
Весной и летом 1948 г. кружок юных географов г. Каменск-Уральска около города на
речке Каменке собрал 12 зубов мамонта, выпавших из разных, точно не установленных
береговых обнажений.
Е. М. Б е р с. Отчет Свердловскому краеведческому музею за 1948 г. по разведкам в
районе г. Каменск-Уральска.
М 295. Пещера «Три пещеры» у Каменского
завода
К ЮЗ от Каменского завода по течению
р. Исети, на ее левом берегу, ниже р. Каменки, в известковой скале есть пещера величиной с комнату с входом в нее с 3 и двумя
круглыми отверстиями, выходящими на Запад
и ЮЗ. По числу трех отверстий пещера называется «Три пещеры».
Ф. Г е б а у э р. Заметка о некоторых костеносных пещерах по берегам р. Пышмы. «Горный журнал», 1880, вып. 2, стр. 83; И л ь и н с к и й , Полезные ископаемые и их разработка
на Урале, «Урал», 1898, № 400; Н. П о п о в ,
Хозяйственное описание Пермской губернии,
Пермь, 1894, стр. 62; Свердгосархив, ф. 139,
п. № 3, стр. 60.
№ 296. Находки на р. Каменке близ «Трех
пещер»
В р. Каменке у Каменского завода была
найдена медная вилка (?), присланная в музей УОЛЕ П. Ф. Первушиным.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 3, стр. 60.
№ 297. Группа курганов у оз. Тагиш
На юго-восточном берегу оз. Тагиш находился ряд курганов, распаханных в начале
XX в. На пашне, принадлежавшей церкви, находили при распашке керамику.
Сообщение А. А. Наумова в 1913 г.; Свердгосархив, ф. 139, п. № 22, стр. 709—710
Ч! *
•1=
№ 298. Находки
на юго-западном
берегу
оз. Сутуль
На юго-западном берегу оз. Сунгуль были
найдены обломки от двух сосудов с крестовым и гребенчатым орнаментом и кремневое
скребло.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 3, стр. 53;
п. № 22, стр. 781 и фотографии.
ВЕРС
№ 299. Находки костей человека у оз. Червяного
На северном берегу оз. Червяного у с. Витниковского известна
находка кости
ноги
человека со следами желтой краски или ржавчины на ней.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 3. стр. 53.
М 300. Группа из двух-трех курганов у
оз. Червяного
На северном берегу оз. Червяного известна
группа из двух-трех курганов.
Свердгосархив, ф. 139, п. № 3, стр. 53;
п. № 22, стр. 781.
З А К Л Ю Ч Е Н И Е
Палеолитических
стоянок на
восточном
склоне Урала пока не обнаружено. Искать их
следует в Сухоложском, Каменск-Уральском
и Режевском районах, богатых пещерами и
находками четвертичной фауны и на старых
надпойменных террасах.
Наиболее ранним памятником восточного
склона Урала является пещерная стоянка
Гебауэра Сухой Лог на р. Пышме. При
раскопках пещеры, среди типичного для ранней стадии инвентаря шигирской культуры —
большого количества костей диких животных
и поделок из них— керамики найдено не
было. Поскольку около этой пещеры находятся залежи пластической глины, то отсутствие
керамики не может быть случайным; вероятно, что мы имеем здесь пещерную стоянку
того времени, когда употребление глиняной
посуды не было еще известно.
Гораздо сложнее вопрос о неолитических
стоянках этого района. Кроме
изученной
О. Н. Бадером и Н. П. Кипарисовой Полуденской стоянки в Тагильском районе, уже за
границами описываемой территории, сведений
о неолитических стоянках нет. Самыми ранними памятниками в районе Свердловска
и его окрестностей считаются стоянки шигирской культуры, якобы синхронные андроновской культуре и укладывающиеся в хронологические рамки XV—VIII вв. до н. э.
Однако основной исследователь шигирской
культуры П. А. Дмитриев считает, что «эта
дата имеет условный и относительный характер», и «новые исследования дадут возможность собрать более точный документальный
материал, подразделить его на отдельные хронологические периоды и представить восточноуральское родовое общество в процессе его
развития» Ч
Д. Н. Эдинг в работе «Резная скульптура
Урала» ^ отмечает, что «термин шигирская
• П . А . Д м и т р и е в . Охота и рыболовство в восточно-уральаком родовом обществе. Сб. « И з истории
родового общества на
территории
С С С Р » , М . — Л.,
1934, стр. 182 и 205.
2 Д . Н . Э д и н г . Резная
акульпту'ра Урала, М..
1940, стр. 33.
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
КАРТА
г. С В Е Р Д Л О В С К А
культура... не получил в печати необходимой
развернутой характеристики, определившей ее
сущность, своеобразие и хронологические рамки; это вызывало подчас применение его ко
BceiM памятникам, найденным на территории
шигирского торфяника, относящимся к гораздо
более длительному отрезку времени; ...ясное
представление о характере шигирской культуры не сложилось среди исследователей, специализировавшихся по археологии Урала».
Изучая в течение ряда лет накопленный
археологический материал по данной территории, мы пришли к выводу, что настало время уточнить термин «щигирская культура»,
разделив его на основе имеющегося материала на две хронологические стадии: шигирскую культуру эпохи неолита и шигирскую
культуру эпохи бронзы, преемственно связанные между собою. Чтобы провести подобное
деление, надо учесть следующие три факта.
1. Исследования XIX в. не имели должной
полевой документации и последующей камеральной обработки коллекций. Производившиеся раскопки были направлены вначале на
поиски редких вещей; потом стали обращать
внимание на все находимые в земле предметы
и определять их назначение; но картина той
обстановки, в которой эти вещи находились,
сложный
комплекс
различных
элементов,
в который эти вещи входили как составная
часть, не был должным образом изучен.
Раскапывая доевние поселения и жилища,
исследователи не выясняли ни плана самого
поселения, ни устройства жилищ, ни топографии находок в соответствии с распланировкой жилищ и их окружения. Они не сумели
отделить более ранних наслоений от более
поздних и не смогли определить хронологические рамки общества, заселявшего эту территорию. Однако даже при полевых работах
была очевидна разновременность культурных
слоев. «Наряду со стоянками медного века,
здесь были обнаружены и стоянки „каменного
века"»,—писал М. В. Малахов. «Селище доисторического человека на Калмацком Броде
было обитаемо долгое время, переживая все
фазы развития от оббивного камня и кости до
обработки металла»,— указывал в своих записках И. А. Рыжников \ а О. Е. Клер в заметке «Об открытии изображений животных на
сосуде неолитической эпохи на Урале» ^ указывал на наличие неолитической стоянки
«Коптяки 9» у Исетского озера.
2. Поселения описываемой территории группировались по берегам озер и рек, служивших удобными путями среди болот, лесов
и гор, или располагались на береговых мысах
и удобных для поселений поймах, часто на
одних и тех же местах в разные эпохи. Бла' Н . А. Р ы ж н и к о в . М а т е р и а л ы
к археолсиической карте Урала. Свердгосархив, ф. 161.
2 З У О Л Е , т. XXII, 1901, стр. 224—227.
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
239
годаря этому культурный слой торфяниковых
и береговых стоянок часто состоит из разновременных напластований,
культурные
же
слои береговых стоянок, залегающие на каменной основе гор или материковой глине,
имеют к тому ж е незначительную мощность
и, не отделяясь прослойками друг от друга,
являются смешанными. Это смешение культурных слоев различных археологических эпох
создало ложное представление о едином куль
турном комплексе, так как керамика из этих
поселений должным образом не исследовалась, что осложнило наше изучение развития
родового общества на этой территории.
3. Шигирские торфяниковые стоянки, давшие название шигирской культуре, известны
только по случайным, хотя и многочисленным
находкам на территории всего торфяника.
Камеральная обработка материалов стоянок
шигирского торфяника и береговых стоянок
«Коптяки 9», Калмацкий Брод, могилы на
Втором Карасьем озере и др., описанных
[i справочнике (№ 103, 129, 250), позволила
установить существование и в районе Свердловска неолитической культуры, характерной
для всей эпохи лесного неолита на территории
Советского Союза.
О существовании на Среднем Урале человека. еще не знакомого с металлом, говорят
наличие: 1) вкладышевых орудий, соединявших упругость кости и твердость и остроту
легко сменявшегося камня, утративших свое
значение при появлении металла; 2) каменных боевых орудий, оббивных и с зашлифованным только рабочим краем; 3) характерных для неолита каменных листовидных
наконечников стрел; 4) яйцевидных прямостенных сосудов со скошенным
вовнутрь
краем, покрытых сплошь гребенчатым, а иногда и ямочно-гребенчатым орнаментом; 5) каменных подвесок и клыков животных употреблявшихся в качестве украшений одежды
По материалам этих памятников устанавливается существование на Урале еще в неолите
родовых общин с охотничье-рыболовческим.
хозяйством, о чем свидетельствуют многочисленные орудия охоты и рыболовства, найденные на стоянках,— костяные и деревянные
луки, наконечники стрел, копий и дротиков,
грузила для сетей, лодки, черпаки и т. п. (находки в районе г. Невьянска). Однако наличие на стоянках деревянных ручных мотыг с
педалями, костяных и роговых заступов и лопат заставляет предполагать, что уже существовало земледелие.
Жилища на стоянке Калмацкий Брод представлены овальными полуземлянками с очагами; на Шигирской стоянке — двухскатными
балаганчиками с полом в виде настила на
сваях, возможно, как и на Горбуновском торфянике, обмазанным глиной. Наличие жилиш
на Шигирской стоянке подтверждается находками скоплений керамики под разрушенной
240
Е.
М.
верхней частью жилища, углями и костями
животных, найденными здесь (№ 29).
Развитая охота на лося, медведя и оленя,
о которой свидетельствуют находки костей
этих животных, по изделиям из кости и по
изображениям на сосудах, дает основание
предполагать, что жилища могли покрываться
сверху шкурами.
Быт охотничье-рыболовческих племен нашел
свое
отражение
в
художественных
скульптурно
выполненных,
реалистических
изображениях птиц и животных. На Шигирских торфяниковых стоянках известны находки ковшей с головами уток, лосей, медведя; в более раннем слое на стоянке Калмацкий Брод была найдена костяная голова лося;
со стоянки «Коптяки 9» известны сферические
сосуды с изображением косуль и бляха-пуговица из талькового камня, изображающая голову медведя, подчеркивающие синхронность
этих береговых стоянок с торфяниковыми
(№ 103, 129).
Часть художественно выполненных изделий
служила для культовых целей. Остатки человекообразных идолов, найденные на Шигирском торфянике, с ясными следами обработки их каменным орудием и огнем, указывают на существование жертвенных мест около поселений (№ 14), на культ предков и
на жертвоприношения животных
или
нх
изображений.
Места погребений представлены отдельными
находками скелетов, часть из которых сопровождалась вещами, хотя точно установить,
имеем ли мы дело с неолитическими погребениями, не представляется возможным (№ 15,
№ 22). Единственное несомненное захоронение в виде могилы под каменными плитами H;I
Втором
Карасьем
озере
сопровождалось
инвентарем, типичным для неолитических погребений: клыков животных, подвесок из камня, грузил и тому подобных предметов.
Охотничье-рыболовческий характер хозяйства носителей шигирской культуры э п о х и
б р о н з ы сохранился во все время ее существования. В своем общественном развитии
племена не выходили из рамок первобытнооощинного строя.
Жилищами попрежнему служили землянки
(№ 110, 111). Неукрепленные поселения располагались по берегам рек и озер на низких
мысовидных выступах или поймах. Какихлибо указаний на изменение религиозных
представлений мы не имеем.
В это время первобытное общество уже значительно продвинулось вперед в своем развитии. Техника обработки камня еще более совершенствуется: на стоянках этого периода
(№ 109, 110, 1И, 133) были найдены большие
и малые шлифованные топоры, каменные
шлифованные долота и песты, большое количество
шлифовальных
плит,
являющихся
непременными атрибутами этих поселений.
ВЕРС
Листовидные стрелы дополняются другими
формами наконечников с шипами и без iiinnoB;
довошьно часты находки каменных сбб'лвных
и полированных наконечников копий. Наряду
с новыми бытуют и старые, неолитические
формы орудий и керамики.
На этой стадии развития первобытного
общества земледелие все еще сохраняет подсобный характер. Но к ранее известным деревянным мотыгам (палкам-копалкам) добавляются земледельческие орудия из рога, кости и камня, роговые наконечники мотыг,
вставлявшиеся в рукоятки, и полированные
длинные и короткие каменные мотыги с цапфами для скрепления их с рукоятью. На некоторых стоянках (№ 107, 110, 141) были найдены зернотерки неправильной формы с круглыми углублениями и чашки из камня, круглые песты и терочники в форме сапожка.
По П. А. Дмитриеву, есть основание полагать,
что эти земледельческие орудия относятся
уже к концу шигирской культуры
Появляется керамика с плоским дном, что
указывает на появление стола и пода. Очаги
имеют
трубу,
выходящую
из землянок
(№ 110, 111).
Постепенно осваивается техника обработки
металлов, добываемых из выступающих на поверхность или неглубоко залегающих месторождений меди (№ 109, ПО, 111). На стоянках этого периода найдены обломки литейных
тиглей из глины с примесью талькового камня, горны для плавки меди, шлаки и медные
предметы, описанные выше. Известны находки
литейных форм из талькового камня для изготовления кельтов, копий и т. д.
Древнейшие плавки руды и изготовление
металлических изделий производились, повидимому, на месте поселений, как и гончарное
дело и, повидимому, носили местный характер, не выходя из рамки каждого поселения.
Однако с середины II тысячелетия до и. э. в
шигирской бронзовой культуре возникают связи с племенами лесостепи и западных склонов
Урала, чему способствовали удобные водные
пути. Эти связи прослеживаются по появлению элементов андроновской культуры, отмеченных рядом авторов в керамике уже плоскодонной, художественно выполненной, с геометрическим орнаментом, покрывающим сосуд
до ' / з — е г о , иногда лощеной. Характерны
также находки черепков со сквозными отверстиями для скрепления медными скобами, типичными для андроновской культуры (случайные находки у Исетского озера).
Элементы сейминско-турбинской культуры
прослеживаются
по
находкам у истока
03. Аять, у с. Сосновского и др. кельтов, заштрихованных ромбами, прорезных втульчатых копий, ножа турбинского типа (№ 55,
" П . А. Д м и т р и е в .
Стоянка
на р. Исети. Соердловск, 1932 г.
Калмацкий
Брод
Алфавитный указатель пунктов, близ которых обнаружены археологические памятники или отдельные находки
Пункты
Азов, гора
. 214, 21.^,
224
. Н8
. 164
.38
. 10
. 54, 57, 84,
91
.55,56
Аять, река
.48
А я т с к о е , село
.58
Аять-Режь, река.
. 242, 243,
Багаряк, озеро
215
. 204
Б а ж е н о в е , станция
. 96, 97
Балтым, озеро
. 1
Б а р а щ и н с к а я , гора
. 142
Б е р е з о в с к и й , завод
. 2 6 2 , 263
Б е р е з о в с к о е , озеро
Б о л ь ш а я Седельникова, д е р е в н я . • 232
Боярская, деревня
• - . 200а, 2 )1
. 99, 100
Большой Р е ф т , река
.238, 289
Б р о д ы , деревня
293
. 202
Бутакова, деревня
Быньговскнй прииск. Первый
. . . 4
.5
Быньговскнй, пруд
. 94, 95
В а ш г ы , озеро
Адуй, гора
Александровский, прииск
Андреевский, прииск
Анин, остров
А я т с к о е о з е р о , южный берег . . .
В е р х - З ю з е л ь с к и й , рудник, Мостовая
. 211
гора
. 181, 182,
Верх-Исетский, п р у д
183
Верхне-Макарова, деревня
. . . . . 158
. 67, 6S
Верх-Нейиинский, п р у д
.207
Возгоново, болото
. 234
Вьюхина, д е р е в н я
Вязовый, м ы с , Ч у с о в а я , pe:;a . . . 157
Глубокая, речка; Полевсксй, завод . 230
. 149, 15 1,
Глухое, озеро
151, 152
Глядены, у р о ч и ш е , р. Пышма . . . 2 .\5
Гора без названия в SVt км от горы
. 127
Чортово Городище
. 19i
1"орны:1 Ш и т , село
. 210, 217
Г у м е ш е в с к и й , рудник
Д у м н а я , ' гора ( м е ж д у С е э е р с к и и и
.227
Полеиским заводами)
Д ь я к о в с к п й прииск (окрестности Не.41
вьяиска)
. 13.5
Кловая, гора
Еловый, мыс (Мелкое, о з е р о ) . . . . 1.33
. 84, 9.)
Кльничное, оззро
. 178
З а к о ж у р н и к о в а я , гора. 212
З ю з е л ь с к п е , разработки
. 102
Исеть, озеро
И с е т ь , река
. 135, 197
. 122
Исеть, станция . . .
И с т о к , река
..35
Казаринова (Косиакова), .деревня . . 214
Калатииский участок
. . . . . . . . 17
Калмацкий Брод, у р о ч и ш е . . . . . 129, 13.)
Каменский, прииск
.237
Каменский, завчд
.
296
Каменка, речка
. 2CG, 2Г;4
Камышенка, речка. 7G
Карасий Исток (Троицкое), село . . . 2 7 7
Карасье, озеро
. . 93, 278
Карасье, о з е р о . Первое
. . 18S, 18 )
190, 191,
192, 193,
194, 195,
190
Карасье, о з е р о , Второе
. . 243, 249,
251, 251,
252
Караульная, гора
. . . 219, 221
Кашина, деревня .
. 233
Клевакинское, село
- 2 S 3 , 281
Ключевский прииск, Первый . . . . 7
Материалы по а р х е п л о Г . т , М
Ключевский прштск, Т р е т и й
Колюткина, деревня
Коневая, д е р е в н я
Конный о с т р о в
„Коптяки 1"
. . .
.6
.247
.45
. 179
. 106
.107
„Коптяки 2 '
. 108
„Коптяки 3 '
. 109
«Коптяки 4"
. ПО
„Коптяки 5" .
.
„Коптяки 6"
• • . 111
. 105
„Коптяки 7"
. 104
„Коптяки 8 '
. 103
„Коптяки 9"
.118
„Коптяки 10"
. 1 1 5 , 116
„Коптяки 11"
. 114
„Коптякп 12"
. 113
„Коптяки 13" . . . •
. 112
„Коптяки 14"
121
„Коптяки 16"
. 120
„Коптяки 17"
. 117
„Ксптяки 18"
. 119, 128
„Коптяки 20"
. 46, 47
Корелы, д е р е в н я
Космакова(Казаринова), деревня . .241
. 22J
Кособродский, РУДШ1К
. 280, 281,
Кпчневское, село
282
. 2 6 4 , 26ft,
Кг.шкариха, болото
266, 267,
268, 269,
270
. 176
Красная гора, у р о ч и ш е
. 85
Красный, о с т р о в
.161
Кремлевский, npjnicK
. 213
К р у т о б е р е г а я , речка
Кунары, речка и д е р е в н я
. . . . . 16, 37
К у н г у р о в а и з б у ш к а , урочише . . . 81, 812, 83
. 209, 210
Курганова, д е р е в н я
. 13
Курьинский п р и и с к . П е р в ы й . .
К у р ь и н с к и й п р и и с к , Второй . . . . . 14, 15
. 61
Липовское, село . •
Л и с г в я н ы й (Разбойничий^, о с т р о в . 191
. 98
Лосиный, остров
Малая Седельникова, деревня . . . 2 3 3
. 255
Л1алые П а л а т к и , о с т р о в
. 134
Малые Палатки
. 180
Малый Ш а р т а ш , озеро
. 208
Марлиниискин, завод
. 66
М а р и и н и н с к п й , прииск
. 123, 126
М а т а и х а , гора
.42
Мать-Анна, о с т р о в
. 172
Медведевские избушкл
. 203
Мезенки, деревня
. 131- 131
Мелкое, озеро
. 87
Молебный, остров
.36
Молебскпй, п р у д
. 279
Мосино, д е р е в н я
.211
М о с т о в а я , гора
.92
Мостовский, Пр1ШСК
.62
Мостовка, река
Невьянский, пруд
• . . 9
.64
Н е й в э - Р у д я н к а , деревня
.63
Н и ж н е е , село
Иижне-Рудянский, завод
. 40
„Новая 1°, с е л и щ е
. 131
„ Н о в а я 2", с е л и ш е
. 132
О з е р н ы й , прииск
.21
О с т р о в и г о е , озеро
256
. 140, 141,
Палкино, д е р е в н я
142, 143,
144, 147,
156
Палкинский 2-й могильник . . . . . 146
Песчаное, озеро
. 136, 137,
138, 139
. 222, 223,
Полевский, завод
225, 226,
228
. 275, 276
Походилово, д е р е в н я
. 163
. 166
. 165
.199
. 191
. 291, 291,
292
. 101
Рев,1инский, з а в о д
. 59, 6.1
Р е ж ь , река
.98
Р е ф т Малая, река
. 148
Р е ш е т ы , река
.65
Рудянка, сганция
. 200
С а р а п у л к а , река
. 145, 184,
Свердловск, город
185, 186,
187
. 226, 228
Северский, завод
. 218
Северский, п р у д
. 12
С к в о р ц о в а я , гора
. 253
С л у д н о е , озеро
. 199
С л ю д я н к а , речка
.286
Смолинская, пещера
. 272, 273,
Сосновское,-озеро
274
.86
С р е д н и й , остров
. 124
С т а р и к и , гора
С т а р ы е Палатки, урочиию • . . . .252
. 39, 43
С т о л б я н а я , деревня
.41
Столбянский, прииск
.298
С у н г у л ь , озеро
Сухой Е л ь н и к , п ы у о с т р о в . . . . . 8 0
Сысертскпй, завод
. . . 239, 211
. 240
Сысертскин, пруд
. . 6 0 , 7 0 , 71,
Т а в а т у й с к о е , озер<1
72, 73, 74
75
П р и к а н а в н ы й , прииск
П ы ш м и н с к о е , городище
П ы ш м и н с к и й , поселок
П ы ш м а , река
Разбойничий (Листвяный), осп ров
Р а с т р у с , гора
Т а г и л , город
Тагиш, озеро
Теплый ключ, прииск
Токарева, деревня
У с т ь - М у р з и н с к и й , прииск
Фомина, д е р е в н я
.Хмелевка, речка
Червяное, озеро
Черемховское, село
Черноусова, деревня •
Ч е р д а н ц е в а , деревня
Черный ключ, урочищ.'
Ч и с ю е , бэлото
Чистое, болото
Ч е р н а я , речка .
Чортово городише
Чортово городише, гора
Ч у с о в а я , река
Ч у с о в с к о е , озеро
.297
. 210
, . 236
.
. . . 167
. 246
. 3
. . 299, 30;)
. 285
. 271
. 235
. 191>
. 177,1
. 257
• . 229
. . 254
. . 125
. . 159, 160
. . 153, 154,
155
Шабровские палатки
. 231
ШаЛдуриха, село н река
. . . . . . .50, 51, 52,
53
Ш а й т а н с к с е , село
• . . .49
Шартаи!, озеро
. . 171, 17.3,
174, 175,
Ш а р т а ш с к и е Палатки
. . 177
Шигирское, озеро
• . . . 18, 20, 25,
26, 27, 30,
32
. .19
Шигирское, городише
. . . .
. . 33, 34
Ш и г и р с к и й И с т о к , река
. . 23, 24 , 28,
Ш и г и р с к и й прииск
29, 31
. .77, 78,79
Ш и т ы , озеро
. . 168, 169,
Шувакиш, озеро
170
Шуралинский, прииск
. . 8, 22
. .287
Щербаковское, село
. . 258, 259,
Шучье, озэро
260, 261
Язевский, п р и и с к . . . . .
. . . . .11
Рис. 7, А р х е о л о г и ч е с к а я
карта г. С в е р д л о в с к а и е г о
окрестностей
Ш
I ПИСАНЕЦ
МОГИЛЬНИК
СТАРИННОЕ ПРОИЗВОДСТВО
МАСШТАБ
Р
в
10
15
J[
I ПЕЩЕРА
КУРГАНЫ
ДРЕВНИЕ К О П И
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
К А Р Т А Г. С В Е Р Д Л О В С К А
240, 282), типичных для бронзовой культуры
западного склона Урала и для Сибири.
Вопрос о том, продвинулось ли местное население в этот период своего развития настолько, что самостоятельно сумело открыть
способы обработки меди, возделывания растений и т. д., или эти нововведения явились результатом межплеменных сношений с более
развитыми в культурном отношении соседями,
кто и как влиял и на кого,— все эти вопросы нуждаются в дальнейшем изучении. Вероятно, оба эти фактора имели место. Важно
то, что мы можем установить эту стадию
развития.
Период с VII по IV—III вв. до н. э., невыделенный
пока
в
особый
характерный
для лесного Зауралья этап, рассматривается
здесь как дальнейшее развитие шигирской
культуры эпохи бронзы,
укладывающийся
в хронологические рамки ананьинского или
скифского времени. Этот период устанавливается по признаку расширившихся связей
культуры лесного Зауралья с двумя смежными культурами, ананьинской на западе и
скифо-сарматской на юго-востоке, и позволяет
проследить дальнейшее развитие
родового
общества в районе Свердловска в период
становления патриархата.
Переход родового общества от матриархата
к патриархату был обусловлен здесь, как
и всюду, переходом к скотоводству и разделением труда, связанным с металлургией.
Мы видим, что в это время еще более расширяются сношения с соседними племенами,
развивается обработка металлов — меди и железа, выступающих здесь повсеместно на поверхность и пригодных не только для плавки,
но и для ковки даже без процесса плавления
Поселения этого периода выносятся из пойм
и низких мысовидных выступов на высокие
берега озер и рек или в седловины между
горами.
Период с VII по IV—III вв. до н. э. изучен
недостаточно и прослеживается только по материалам нескольких памятников и по случайным находкам изделий из бронзы, отражающих элементы скифских или ананьинских
форм (№ 10, 17, 18, 33, 54, 114).
Поскольку культурный слой этих поселений
плохо сохраняет кости, а изделия из них
в тех случаях, когда они были найдены, не
изучались в отношении принадлежности этих
костей тем или иным видам животных, то данные по скотоводству в это время крайне скудны. На стоянке Анин остров в раскопках
Д. Н. Эдинга были определены Кошелевым
кости лошади и коровы. Это дает основание
предполагать, что лошадь и корова были уже
приручены.
' В. И . д е Г е н и и . О п и с а н и е уральских
бирских заводов, М., 1937, стр. 7 0 — 7 1 .
27 Материалы по археологии,ХЕ21;
и
си-
И
ОКРЕСТНОСТЕЙ
241
Коллекции с ЭТИХ поселений обнаруживают
упадочность техники изготовления каменных
орудий; каменных боевых орудий становится
мало; возрастает число сверленых грузил и
булав; овальные каменные наконечники стрел
с черешком для насада, близкие по форме к
ранним типам скифских медных стрел; продолжают бытовать старые формы овальных
небольших скребков и шлифованные долотатопорики из зеленого камня. Большие, до
35—40 см длины, песты из змеевика и круглые камни с проточенной вокруг бороздой для
привязывания ремня, со следами от ударов,
указывают, что дробление руды производилось каменными орудиями (№ 107, ПО, 111,
113, 141).
В керамике этого периода (VII—III вв. до
н. э.) устанавливается возникновение новых
форм сосудов трех типов.
Первый тип, близкий к сосудам шигирской
культуры эпохи бронзы, имеет круглое или
уплощенное дно; высокая шейка попрежнему
немного отогнута; орнамент преобладает гребенчатый, ложноверевочный, иногда заменяемый насечкой уголками, и расположен по шейке и части плечиков. Там, где в мотивах орнамента встречаются геометрические фигуры,
они заштрихованы косыми гребенчатыми полосами. При переходе венчика к тулову гребенчатый орнамент углуб.лен, но ямок нет.
Второй тип сосудов имеет ту же форму, что
и первый, но для них характерен широкий,
в 1—3 см, бортик по краю сосуда и прямая
шейка. Среди неолитической керамики встречаются сосуды со скошенным вовнутрь краем,
обычно орнаментированным; теперь этот край
как бы выпрямляется, переходя во внутренний борт. Орнамент на таких сосудах ложноверевочный, распространяющийся на часть
плечиков. Переход плечиков к тулову украшается зигзагообразным орнаментом или орнаментом из косых крестов. Эти два типа сосудов возникли из ранее существовавших
местных форм и вытекают из них.
Третий тип сосудов содержит в себе новые
элементы и встречается пока еще как примесь к
основным типам керамики лесостепных поселений Зауралья. Этот третий тип керамики
был найден на Каменногорском городище на
р. Синаре, на стоянке у дер. Палкино, на мысе
Толстик и на стоянке у дер. Броды в окрестностях г. Каменск-Уральска. Сосуды третьего
типа круглодонные или с небольшим плоским
дном с невысокой резко отогнутой шейкой;
иногда они низкие, покрытые по шейке и плечикам гребенчатым орнаментом, а при переходе венчика в тулово орнаментированы глубокими ямками в один или два ряда (№ 10,
114, 141, 291).
Наряду
с новыми формами
керамики
бытуют
и
старые
формы,
отмеченные
Д. Н. Эдингом в керамике стоянки Анин
остров.
Е.
242
С изменением
общественно-экономических
условий изменяются и религиозные представления; создаются новые формы человекообразных идолов, отлитые в таких же каменных
нарезных формах из мягкого талькового камня, в каких отливались и бронзовые орудия
или украшения. Эти новые изображения носят
черты преемственной связи с деревянными
человекообразными идолами шигирской культуры, повидимому, еще не вытесненными окончательно и в этот период, но, возможно, принявшими иные, близкие к металлическим
изображениям, формы (№ 17, 214).
Расширившиеся племенные связи в VII—
IV вв. до н. э. привели в дальнейшем к непосредственному проникновению жителей степей
на лесную территорию, а в III—II вв. до н. э.
к смешению с аборигенами местного края кочевых племен, осевших здесь и создавших новую длительно существовавшую культуру, также основанную на использовании естественных богатств края, но базирующуюся уже на
возросших производственных возможностях, в
особенности в пунктах добычи медных и железных руд. Об этом говорят находки на поселениях, на местах погребений, на жертвенных местах, в копях и, повидимому, писанцы.
Степные племена,
которые умели
уже
строить укрепленные поселения, принесли в
лесные дебри свои навыки; они поселились по
невысоким берегам рек, у подножья небольших скалистых
возвышенностей,
маскирующих места поселений, на островах среди
болот, защищенных естественным рельефом
местности (№ 130, 131, 132, 252 и др.). На
больших водных путях — р. Исети, Исетском
и Шигирском озерах — возникли городища,
укрепленные рвом и валом. Укрепляются и
производственные пункты в местах добычи
металлов, как городище на горе Думной
(№ 227).
Широко развивается металлургия. На городищах и возвышенностях мы находим многочисленные тигельные чаши, горны для плавки
металлов, сопла, молоты и песты для дробления руды, литейные формы для отливки разнородных предметов, руду и шлаки и массу
местных изделий из бронзы, меди и железа.
Интересно, что плавка металлов часто производилась на жертвенных местах; по мнению
А. А. Берса, «по каким-то ритуальным соображениям металлургическое производство увязывалось первобытным населением со священными местами»
Так, на жертвенных местах
Чортово Городище, на Шарташских Каменных
Палатках, на горах Караульной и Азов, на
Шабровских Каменных Палатках и т. д. были
найдены на поверхности и в культурном слое
вместе с мелкими пережженными костями
животных и керамикой металлические шлаки.
1 А . А.
Берс.
Прошлое
Урала, М., 1930,
стр. 49.
М.
ВЕРС
На этой стадии развития возникает имущественное неравенство, прослеженное по мо:
гильному инвентарю могильника на Калмацком Броде (№ 130).
О существовании торгового обмена и выделении мастеров-литейщиков свидетельствуют
находки кладов, случайные находки однородных бронзовых предметов, обильные находки
классических типов скифских стрел и форм
для их отливки в районах разработки руд в
количестве, выходящем далеко за рамки необходимого для потребления местным населением. Самое устройство копей, их глубина,
техническое оборудование также указывают
на добычу металлов не только для своего потребления, но и для обмена.
Следует отметить отсутствие
признаков
дальнейшего развития земледелия. Быть может, это можно объяснить особенностями лесного района и расширением пастбищ, сокращавшим использование свободных пространств
под посевы. Что касается формы жилищ, то
нам известна пока только одна землянка, рассчитанная,
повидимому,
на
одну семью
(№ 131).
В этот период (VII—IV вв. до н. э.) прослеживается изменение в ритуальных изображениях. Возникает образ парящей птицы, который варьирует от более простых форм к более
сложным; но композиция и общая трактовка
этих изображений не меняется. Находки литейных форм для отливки этих изображений
свидетельствуют о местном их изготовлении.
В инвентаре стоянок последующего времени,
(около начала н. э.) отмечается дальнейшее
падение техники изготовления каменных орудий; каменные боевые орудия отсутствуют;
часты находки точильных брусков и больших
овальных скребков из сланца; из прежних' орудий шигирской культуры эпохи бронзы еще
бытуют небольшие скребки из твердых пород
камня и долотца. На поселениях, в погребениях, на жертвенных местах, у копей часто
встречаются стрелы скифского типа, но,—
судя по находкам литейных форм,— местного
производства, и железные ножи (№ 19—130).
Медь уже не только плавят; возникает техника склепки отдельных
медных листов
(№ 129, 130, 254). Копи достигают нескольких метров глубины с укрепленными ходами.
В керамике этого периода можно наметить
три типа сосудов, причем на сосудах старых
форм орнамент наносится поверхностно и нечетко.
1-й тип. Гребенчатый орнамент располагается часто струйками (струйчатый тип) и встречается в комбинациях со штампами (№ 115,
125, 132, 141). В керамике с Первого Карасьего озера имеется сосуд,. в котором смешаны
элементы старых и новых типов; это сосуд с
немного отогнутой шейкой, орнаментированный только ямками, тогда как бока его украшены заштрихованньпли ромбами, нанесенны-
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ КАРТА г. СВЕРДЛОВСКА И ОКРЕСТНОСТЕЙ
ми гребенчатым штампом. Такое смешение
прослеживается и в материале с других памятников, как, например, со стоянки «Новая
II».
2-й тип сосудов встречается в большой
массе на жертвенных местах и в погребениях
и представлен невысокими бомбовидными сосудами с бортом или рубчиком по краю; эти
сосуды покрыты по прямому горлу гребенчатым или ложноверевочным орнаментом, обычно четко выполненным и не переходящим на
шейку. Мы встречали этот тип сосудов в небольшом количестве в ананьинское время;
теперь он доминирует. Этот тип сосудов известен на жертвенном месте Голого камня у
г. Нижнего Тагила из раскопок Н. П. Кипарисовой.
К 3-му типу, характерному для мест поселений, относятся круглодонные сосуды, иногда
невысокие плошки с орнаментом из одногодвух рядов глубоких ямок на отогнутой шейке
и по плечикам; примесь талька обычно отсутствует; обжиг хороший.
Наряду с могильниками появляются захоронения в курганах (№ 203, 208, 242), т. е. погребения, типичные для степных племен.
Антропологические исследования черепов из
погребений Калмацкого Брода, произведенные
Г. Ф. Дебецом, позволили ему установить, что
физический облик человека из этих погребений аналогичен физическому типу современных башкир
Слабая изученность памятников этого времени, убежденность исследователей, что в
этот период железо еще не было открыто, в
силу чего встречавшиеся железные изделия
Сообщение
Г. Ф .
Дебеца.
243
отметались как случайная примесь в памятниках, не позволяют определить конца существования этой культуры. По мнению А. А. Иессена, высказанному им в докладе о прошлом
Урала в 1944 г. на заседании Совета краеведения, время существования подобных памятников типа Гумешевского рудника не выходит за
рамки IV—V вв. и. э.
Однако некоторые находки на изучаемой
территории говорят за более длительное существование этой культуры — до VIII—IX вв.
н. э.
Элементы ломоватовской культуры представлены рядом находок вещей ломоватовского типа, но совместно с предметами, указывающими на связь с материальной культурой
предшествующего времени. Так, Сиговым на
городище у дер. Палкино вместе с подвесками из белого сплава в виде фигур медведей,
датируемых ломоватовской эпохой, были найдены человекообразные идолы иных форм,
чем предыдущие, но, несомненно, имеющие с
ними связь. Среди птицевидных изображений
с горы Азов имеются изображения двойных,
слитых вместе птиц, где голова второй птицы
находится на груди первой, близкие по композиции к птицевидным изображениям ломоватовской культуры западного склона Урала.
Железные топоры ломоватовского
времени
были найдены О. Е. Клером в районе Шигирского озера.
Находка Н. А. Рыжниковым серебряного
сасанидского блюда в районе Второго Карасьего озера уводит нас уже во II тысячелетие н. э., так как, по мнению А. А. Берса, сасанидское серебро появилось на восточном
склоне Урала только с середины XIII в. '
' А. А. Б е р с. П р о ш л о е
У р а л а , стр. 91.
31^
МАТЕРИАЛЫ
И ИССЛЕДОВАНИЯ
ПО АРХЕОЛОГИИ
СССР.М
21
В.В. К а р а ч а р о в с к и й
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТДЧНАЯ ФАУНА ПЕЩЕР БАССЕЙНА р. ЮРЮЗАНИ
(Южный Урал)
Поиски палеолита на Южном Урале, начатые С. Н. Бибиковым в 1937 г. и продолженные им в последующие годы (1938, 1939),
дали в руки палеозоологов большую коллекцию костных остатков четвертичных животных. Фауна, собранная С. Н. Бибиковым в
1937 г. в пещере Усть-Катавская I, обрабатывается В. И. Громовым
Раскопки следующего года (1938), произведенные в пещерах Ключевой и Бурановской,
а также в Гребневой, Суходольной, Салаватовой и Безимянной (осмотренных в порядке
разведки), наряду с обнаружением палеолита
в первых двух пещерах, также дали богатый
фаунистический материал, обработанный нами
под руководством В. И. Громовой. Третий год
раскопок (1939) был посвящен исследованию
ряда новых пещер: Смирновской, Кочкари
I и II, Орловскому навесу, Старичному гребню. Вместе с тем было продолжено исследование пещер Ключевой и Бурановской, а также
разведаны пещеры Усть-Катавская II, Серпиевская, Симская I, Верхние Луки и Никольский навес. Все эти новые местонахождения
значительно
дополнили
имевшийся
ранее
фаунистический материал. Определения сборов этого года были проведены В. И. Громовой и нами.
В цещерах Бурановская, Гребневая, УстьКатавская II, Смирновская и Верхние Луки
были обнаружены более поздние слои (неолитические, энеолитические и более поздние),
также давшие фаунистические материалы, результаты определения которых приведены в
табл. 20.
Все пещеры, обследованные С. Н. Бибиковым, расположены по берегам рек бассейна
р. Юрюзани (реки Катав, Сим, Юрюзань),
притока р. Уфы, вблизи от поселков, входящих в Катаев-Ивановский район Челябинской
области,
между
Уфой
и
Златоустом.
' В. и . Г р о м о в .
Палеонтологическое и археологическое обоснование с т р а т и г р а ф и и четвертичного периода СССР. Т р у д ы
Института
геологических наук,
1948, вып. 67.
С. Н. Бибиков датирует палеолит пещер
Ключевой и Бурановской временем верхнего
палеолита: ориньяк — солютрэ
Таким
образом,
за три года
работы
С. Н. Б1^биковым было охвачено исследованием около 20 пещер, давших в общей сложности свыше полутора тысяч определимых костных
остатков
прекрасной сохранности, в
основном отражающих видовой состав и освещающих ряд более широких палеозоологических вопросов четвертичной фауны Южного
Урала, оставшейся до сих пор неизвестной.
В настоящее время нами закончено исследование фаунистических материалов
сбора
1938 и 1939 гг.
Результаты определения костных остатков
дают нам следующую картину животного
мира, количественное и качественное соотношение его элементов (с учетом специфики отдельных пещер) и могут служить отправным
моментом для последующих более общих выводов о характере четвертичной фауны Южного Урала (табл. 1).
Х о б о т н ы е — Proboscidea.
М а м о н т — Elephas
primigenius
Blum,
(fragm. pelvis—1; costum — 1 ) .
Обнаружено всего два остатка 2 / Р — фрагмент таза и ребро — принадлежащих какомуто слону, но недостаточное количество и фрагментарность их не позволяют с точностью
установить наличие именно мамонта для нашей коллекции. Однако присутствие в сборах
1937 г. (Пещера Усть-Катавская I), обрабатываемых В. И. Громовым
более значительного числа определимых остатков этого животного и едва ли допустимая возможность
' С. Н . Б и б и к о в .
Пещерные
палеолитические
стоянки
бассейна
р.
Юоюзани
(Южный
Урал).
К С И И М К , т , 1940,
2 Везде
указывается:
в
числителе — количество
остатков, в знаменателе — м и н и м а л ь н о е число особей;
«]и» — м о л о д ы е особи.
' В . И . Г р о м о в . Палеонтологическое и археологическое обоснование стратиграфии четвертичного периода С С С Р .
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТИЧНАЯ ФАУНА' БАССЕЙНА р.
ЩРЮЗАНИ
245
-J.i
9
,5"
т
tт
!
ж
' е- - ^ ^ ^ ^
6
Р и с . 1.
л-Phalanx
И
Bison priscus; / г - P h a l a n x
III
Bison p r i s c u s b s -
Astragalus
pmcus..
246
в. в.
КАРАЧАРОВСКИЙ
примеси к фауне нашей коллекции более древних представител:ей Elephantidae, позволяет
нам оставить мамонта, с вышеприведенными
оговорками, в нашем общем списке.
К о п ы т н ы е — Ungulata.
Шерстистый
н о с о р о г — Rhinoceros
tichorhinus Cuv: atlas — 1; pelvis — 3 ; fragm.
tibia — 2; dentes — 3; r a d i u s — 1 ; calcaneus —
2; ulna—1; os t r i q u e t r u m — 1 ; c o s t u m — 1 ;
humerus — 2; ferum — 3; mtp.—1; phalanx —
3; 24/8. Рис. 1, 1,2, 3, 4.
Остатки более многочисленны и разнообразны, чем остатки слона; обнаружены в половине всех обследованных пещер, кости фрагментарны.
Благодаря присутствию в коллекции сравнительно крупных фрагментов зубов (рис. 1,
2), представляющих наиболее ценный материал для определения различных видов носорогов, удалось с точностью установить присутствие в южно-уральской фауне шерстистого
носорога — Rhinoceros tichorhinus.
Фрагменты зубов этого животного имеют
типичное морщинистое строение эмали, что
отличает их от- зубов Rh. Mercki с эмалью
блестящей и гладкой.
Л о ш а дь — Equus (equus) sp.
Mandibula — 60; fragm. crani — 4; dentes —
57; vertebrae—11; scapula — 7; h u m e r u s — 1 1 ;
radius — 5; ulna — 9; pisiforme — 2; naviculare—6; sesamoideum—5; c a p i t a t u m — 1 ; magnum — 6; triquetrum — 2; pelvis — 3; femur —
6; tibia—16; calcaneus — 6; astragalus — 4;
p a t e l l a — 1 ; m t p — 1 6 ; phalanx — 3 5 ; 268/26
(4 ju). Рис.
5, 6, 7, 8.
Кости лошади составляют основную массу
остатков всех копытных (свыше 40%) и занимают первое место среди всех остальных животных нашей коллекции (около 2 0 % ) .
Находки этого животного, как известно,
имеют очень широкое распространение в четвертичное время на территории СССР.
Остатки очень разнообразны, многие кости
совершенно не повреждены и представляют
собой прекрасный материал для более подробного остеологического изучения.
Предварительные данные, полученные нами
путем сравнительного изучения метаподий и
фаланг лошадей Южного Урала и обширных
иппологических
коллекций
Зоологического
института Академии Наук СССР, позволяют
нам отнести лошадей с р. Юрюзани к группе
толстоногих с массивными конечностями, приспособленными к опоре на мягкий сырой
грунт; с одной стороны, близко стоящим к
группе лошадей верхнего палеолита русской
равнины (Боршево II, Костенки IV), а с другой стороны, приближающимся к четвертичным
лошадям
Северо-Восточной
Сибири
(табл. 2, 3, 4, 5, 6, 7).
Все эти четвертичные толстоногие лошади
(русской равнины, Сибири и Южного Урала)
имеют сходные черты с тарпаном (Equus Gme-
lini), который является, по мнению В. И. Громовой, йх вероятным потомком
Первобытный
з у б р — Bison priscus
Scapula—1, pelvis — 2, tibia—-5, m t p — 7
calcaneus — 3, patella — 1, mandibula — 1, ha
m a t u m — 1 , fragm. corni — 1 ; vertebrae — 9
femur— 2, humerus — 3, phalanx — 7, scafoi
deum—1, astragalus — 3, os sesaraoidea—1
r a d i u s — I ; 61/14 (1 ju). Рис. 1. 9, 10, 11.
12, 13.
Остатки первобытного зубра относительно
многочисленны, хорошей сохранности. Принадлежат довольно крупной форме.
Измерения плечевой кости дали следующие
цифры: ширина нижнего эпифиза (максимальная в проекции) Н9,3 мм, передне-задняя толщина нижнего эпифиза 124,5 мм; максимальная длина от нижнего эпифиза до
верхней поверхности caput humeri 386,8 мм.
Сам факт нахождения относительно большого числа остатков первобытного зубра на
Южном Урале и принадлежность их, как видно из приводимых таблиц (8, 9, 10, 11, 12,
13), более крупной форме Bison priscus, а не
сильно измельчавшей разновидности Bison
priscus
deminutus,
являющейся
наиболее
обычной для верхнепалеолитических стоянок,
говорят о существовании благоприятных условий для процветания этого вида ^
Е. Шерцз указал ряд различий в строении
метаподий и астрагалов у Bison priscus и Bos
primigenius.
При проверке его выводов на обширных
материалах Зоологического института Академии Наук подтвердились только некоторые
выдвинутые им положения, которые мы и
использовали для видового определения остатков Bovidae в нашей коллекции.
Различия эти следующие:
Bos
primigenius
Bison
priscus
1. По
дистальным
концам
метаподий
(рис. 2, 1).
Промежуток между мыщелками наверху замыкается: тупым углом
или
закругленно
острым углом.
2. По проксимальным концам материалов
(рис. 2, 2).
а) Поверхность проксимального конца метатарза в общем очертании:
трапециевидная
1
квадратная
б) Форма сочленовной площадки для IV в
общем очертании:
трапециевидная
|
квадратная
• Устное сообщение.
2 В. И . Г р о м о в
и В. И . Г р о м о в а . Материал ы к ,изучению далеолитетеской ф а у н ы К р ы м а в овязи ic и е х о т о р ы м и BonpocaiMH четвертичной
стратиграфия. Т р у д ы сов. секция А И Ч П Е , вып. 1, 1937.
^Е. Schertz.
Zur
Unterscheidung
von Bison
priscus Boj. und B o s primigenius Boj. an metapodien
und astragalus, nebst B e m e r k u n g e n fiber einige diluviale
Fundstellen.
Оттиск
из
«Seuckenberinffiana»,
Frankfurt a/M., т. 18, №
1/2, стр. 3 7 — 7 1 .
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТИЧНАЯ ФАУНА' БАССЕЙНА р.
в) Раствор угла между сочленовными площадками для tarsale III и tarsale IV колеблется:
от 13 до 20°
от 22 до 40°
3. По проксимальным концам метакарпов
(рис. 2, 5).
Форма сочленовной площадки для carpale III,
в общем очертании:
квадратная | трапециевидная
ЩРЮЗАНИ
247
Плоскость розетки и надглазничного отростка у гигантского оленя идут параллельно друг
другу; У благородного оленя надглазничный
отросток отходит под углом BBiepx по отношению к плоскости розетки, а у северного
оленя либо обе плоскости идут параллельно,
либо надглазничный отросток по отношению
к плоскости розетки отходит углом вниз
(рис. 4, 1, 2, 3).
u
с9
Р и с . 2. B o s priraigenlus Во]. B i s o n priscus Во].
/ — Д и с т а л ь н ы е концы метаподий 2 — Проксимальные концы метатарзов 3 — Проксимальные концы метакарпов
Различия в астрагалах на подтвердились.
На основании этих достаточно четких признаков остатки нашего быка следует отнести
к виду Bison priscus Boj.
Гигантский
о л е н ь — Cervus
(megaceros) euryceros Aldr. 1/1 (Рис. 3, 13).
Попытка установления этого интересного
животного, присутствие которого в нашей
коллекции может сыграть важную роль в выяснении оби;его характера четвертичной фауны Южногб Урала, была сделана на основании единственной находки: фрагмента рога,
состоящего из части розетки и основания надглазничного отростка (рис. 3, 13).
Сравнение рогов гигантского, благородного
и северного оленей показало, что у гигантского и северного оленя надглазничный отросток
ответвляется от ствола непосредственно на
уровне розетки, а у благородного оленя •— несколько выше розетки, через интервал.
Опираясь на эти признаки, путем вставки
нашего фрагмента в схему строения базальной
части рога гигантского оленя (рис. 4, 4, 5),
нами и была сделана попытка установления
принадлежности этого единственного остатка
рогу Cervus (megaceros) euryceros.
Однако фрагментарность и недостаточность
материала не позволяют нам утверждать с
точностью наличие этого животного в описываемом фаунистическом комплексе.
Благородный
о л е н ь — Cervus
elaphus L.
A t l a s — 1 ; m a n d i b u l a — 1 ; dentes — 9; radius — 2; metapodia — 7; os pisiforme — 1;
tibia — 1 ; cornus ( f r a g m . ) — 2 ; phalanx — 3 ;
humerus
2; 29/11 (рис. 3, 7, 8, 9).
Вид широко известный в четвертичном периоде от нижних до современных слоев. Сперва обитатель степей, во время рисского оледенения был вытеснен на юг, в леса, где
в.в.КАРАЧАРОВСКИЙ
248
Югк
Р и с . 3.
— A l c e s a l c e s ; 2 — R u d i m . m t p . А1сез a l c e s ; 5 — P h a l a n x ; I - Saiga tatarlca; 4 - Mandibula
S a i g a t a t a r i c a ; 5 - Maxilla — Capreolus p i g a r g u s ;
6 - C a l c a n e u s C a p r e o l u s p i g a r g a ; 7 — Plialnax I
C e r v u s e l a p h u s ; <У - D e n s C e r v u s e l a o p u s ; 9 - A t l a s C e r v u s e l a p h u s ; / 0 — M a n d i b u l a — R a n g i f e r t a r a n d u s : / ; - C o r n u s K a n g i f e r t a r a n d u s ; 12 — M e t a p o d l a R a n g i t e r t a r a n d u s ;
— F r a g m . corni — C e r v u s
(megaceros) euryceros?
/ —
H u m e r u s
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТИЧНАЯ
ФАУНА БАССЕЙНА р. IQProSAHH
249
Северный
о л е н ь — Rangifer
tarandus L.
Fragm. crani — 4 ; v e r t e b e r — 1 ; fragm. corni — 11; humerus — 6; radius — 9; radius et
ulna — 2; scapula — 13; pelvis — 5; os sacrum — 2; femur — 3; tibia — 5; metapodia — 29;
phalanx—16;
гриф,
косточки — 5;
calcaneus — 4;
scapho — cuboideum — 1;
hamatum — 2; OS pisiforme — 3;
astragalus — 3;
приспособился к новым местам
обитания
и живет до сих пор
В. И. Громов ^ указывает для пещеры УстьКатавской I большое число остатков этого
животного (80 особей), принадлежащих очень
крупной форме благородного оленя.
Материалы нашей коллекции не отражают
этого факта: остатки немногочисленны, наша
форма не превышает по величине современного
Р и с . 4.
/ — Р о г Cervus (megaceros) euryceros 2 — Р о г Cervus elaphus 3 — Р о г Rangifer tarandus
( m e g a c e r o s ) e u r y c e r o s ? и з п е щ е р ы У с т ь - К а т а в с к о й П, в п р о ф и л ь 5 — Т о ж е с н и з у
с — н а д г л а з н и ч н ы й о т р о с т о к (4 и 5 н а т . вел.)
сибирского марала и, по словам Громова,
мельче исследованных им благородных оленей
из пещеры Усть-Катавской I.
Л о с ь — Alces alces L.
Humerus — 1; scapula — 1; astragalus — 1
hamatum — 1; metapodia — 3; phalanx — 2
9/5 (рис. 3, 1. 2). Установлен по ряду остат
ков хорошей сохранности. До сих пор в палеолите не был известен, кроме как из Закавказья
(Сакаджия, Навалишино, Ахштырская пещера), где обнаружен в сообществе других лесных элементов: бобра, рос^омахи и рыси.
Широко известен лишь начиная с неолита з.
' В . И . Г р о м о в и Г. Ф . М и р ч и к. Четвертичн ы й п е р и о д и его ф а у н а . Ж и в о т н ы й м и р С С С Р , т. I,
1937.
2 В. И . Г р о м о в .
П а л е о н т о л о г и ч е с к о е и археологическое о б о с н о в а н и е с т р а т и г р а ф и и четвертичного периода С С С Р .
' В. и . Г р о м о в .
Краткий
систематический
и
стратиграфнчеокий
обзор
четвертичных
млекопитающ и х . С б . « А к а д е м и к у О б р у ч е в у » , М . , 1939; Н . А . С м и р н о в . О некоторых м л е к о п и т а ю щ и х Западного
Закавказья в « а м е и н о м веке, И з в е с т и я
Азербайджанского
униве1рситета, №
3, Б а к у , 1 9 2 3 — 1 9 2 4 .
3 2 Материалы по археологии, № 21
< — Ф р а г м е н т рога Cervus
а — розетка, Ь — интервал,
fragm. mandibuli — 3; d e n i e s — 1 1 . 139/18 ju
(рис. 3, 10, 11, 12).
По количеству остатков северный олень занимает подобающее ему среди позднечетвертичной фауны место, уступая в этом смысле
лишь остаткам лошади.
Судя по результатам сравнительного измерения аналогичных элементов скелета современных разновидностей оленя, наши экземпляры, скорее всего, принадлежат более мелкой,
тундровой форме этого вида (табл. 14, 15,
16, 17).
К о с у л я а з и а т с к а я — Capreolus pygargus L.
Fragm.
crani — 4; mandibula — 20; deni e s — 35; verteber — 4; scapula — 2 ; u l n a — 1 ;
pelvis — 1; femur — 1; tibia — 2; calcaneus — 4;
OS sesamodea — 1; scaphoideum—1; os magn u m — 1; metapodia — 9 ; phalanx — 9. 96/9,
I ju (рис. 3, 5, 6).
Необычайно высокий процент (15% остатков всех копытных) остатков косули говорит
о массовом ее присутствии в фауне Южного
Урала, что является специфической чертой
250
в. в.
КАРАЧАРОВСКИЙ
всего изучаемого комплекса. До сих пор единственным местом Восточной Европы, откуда
была известна косуля в палеолите, является
Кавказ. Как известно, в Крыму она появляется лишь в тарденуазское время.
С а й г а — Saiga tatarica L.
Cornus— 1; mandibula — 2; dentes — 2; phal a n x — 1. 6/2 (рис. 3, 3, 4).
Немногочисленные остатки этого животного
представляют большой интерес. До сих пор
сайга была известна для верхнего палеолита
Восточной Европы из Крыма
(Сюрень !,
ориньяк) и из более молодой стоянки Костенки IV (мадлен) да из степной части Кавказа
(Ильская). Во всех остальных верхнепалеолитических стоянках Русской равнины сайга
отсутствует.
Разнообразная и многочисленная группа
копытных обеспечивала существование столь
же многочисленной и разнообразной группы
хищников.
Х и щ н и к и — Camivora.
П е щ е р н ы й л е в — Felis (Leo) spelaea
Goldfr. I / l .
Единственный остаток (1 фаланга из пещеры Гребневой) этого мало изученного хищника существенно расширяет границы находок
его остатков в палеолите.
Пещерный лев известен из верхнепалеолитических стоянок Крыма, где он существовал
вплоть до тарденуазского времени, из Ахштырской пещеры в Закавказье, из Воронежских стоянок (Костенки I и IV, колхоз
им. Тельмана).
Вне связи со стоянками остатки пещерного
льва известны довольно широко. Есть и более
северные, чем уральские, местонахождения:
с р. Исы, притока р. Туры, вместе с Е1. primigenius; с Ново-Сибирских островов
Пещерная
г и е н а — Hyaena
spelaea
Rosm.
Установлена по единственному зубу — Р^,
dex. (рис. 5, 5) из Салаватовой пещеры. Вид
довольно редкий. Для палеолита СССР гиена
известна в Крыму и Предкавказье.
Таким образом, южно-уральская находка
поднимает северную границу распространения
пещерной гиены до 55,5° с. ш.
П е щ е р н ы й м е д в е д ь — Ursus spelaeus
Rosm.
fragm.
crani — 1 ;
mandibula — 2 ;
dentes — 8; a t l a s — 1 ; verteber — 4; costum —12;
humerus — 3 ;
radius — 2;
pelvis — 2;
femur—I;
fibula — 1 ; metapodia — 7 ;
calcan e u s — 2; hamatum — 1. 47/6, 1 ju (рис. 5,
1, 2. 3).
• А . Р я б и н и н. И с к о п а е м ы е л ь в ы У р а л а и Поволжья. Т р у д ы геологического кометета, новая серия,
вып. 168; В. И . Г р о м о в .
Новые
материалы
по
четвертичной ф а у н е П о в о л ж ь я
и п о истории
млекоп и т а ю щ и х Восточной Е в р о п ы н Северной А з и и вообще. Т р у д ы К о м и с с и и по изучению четвертичного периода, т. II, 1932.
В нашей коллекции остатки этого животного составляют свыше 30% остатков всех
остальных хищников, уступая в количестве
только остаткам песца.
Имеющиеся в нашем распоряжении фрагменты трубчатых костей, зубы и целые метаподии позволили с точностью установить вид
этого представителя рода Ursus spelaeus, который как специализированная форма отличается от бурого складчатостью эмалевого покрова коренных зубов и коротким Р-4, внутренние бугорки которого очень велики.
Отличия в строении метаподий, указанные
А. А. Бирулей ' для Ursus spelaeus, сводятся
к следующему: «все они (метаподии) имеют
на ребре (verticillum) концевого сочленовного
блока заметную выемку (рис. 6, 2а), которая
помещается или на самом конце продольной
оси косточки или смещена немного книзу
(к вентральной стороне); кроме того, нижний
край этой выемки почти всегда имеет вид
тупоугольного выступа, нередко принимающего форму высокого бугра; верхний край выемки не образует такого выступа» (рис. 5, 2).
«Метаподии бурого медведя отличаются от
таковых пещерного тем, что они относительно
тоньше и длиннее, но такое различие имеет
место только у вполне взрослых особей, у бурого медведя ребро концевого сочленовного
блока без всякого следа выемки на всех метаподиях обеих конечностей» (рис. 6, 1, 2, 3;
рис. 5, 5).
Указанные А. А. Бирулей признаки в основном подтвердились на большом числе метаподий пещерного медведя из Ахштырской пещеры (Закавказье) и оказались присущими части метаподий медведей из пещер Южного
Урала.
Однако следует подчеркнуть то обстоятельство, что на 2 и 1 метаподиях выемка на сочленовном блоке не всегда выражена достаточно четко (рис. б, 4, 5, 6).
Хотя многие авторы (Байер 2, Зорген
Громов
относят время расцвета Ursus spelaeus
к среднему палеолиту (мустье), остатки его
продолжают встречаться в верхнепалеолитических стоянках Русской равнины (Костенки I,
IV, колхоз им. Тельмана), Крыма (Сюрень I)
и особенно Закавказья (Ахштырская пещера).
Д л я южноуральских пещер интересно отметить наряду со взрослыми особями находку
остатков молодого животного с молочными зубами (Р-4), имеющими типичные для Ursus
spelaeus черты строения (рис. 5, 3).
• А . А. Б и р у л я. Заметка о метаподиях п е щ е р
ного м е д в е д я Ursus spelaeus R o s e n m . Д о к л а д ы А « а
д е м и и Н а у к С С С Р , 1930.
2 J. B a y e r . M e n s c h in Eiszeitalter, ч. I—II, Jena
1927.
3 W . S o e r g e l . Die Jagd der Vorzeit, Jena, 1922
^ B . И . FipoiMOD.
Краткий
систематический
стратиграфичбоиий
обзор четвертичных
млекапитаю
щ и х . Сб. « А к а д е м и к у Обручеву», М., 1939.
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТИЧНАЯ ФАУНА' БАССЕЙНА
р.
ЩРЮЗАНИ
2
10
1if
Ф
¥
"•i
J
15
13
Р и с . 5.
—Calcaneus—Ursus spelaeus; 2 — Metapodla U r s u s e p e l a e u s ; 5 — D e n s U r s u s s p e l a e u s ;
P h a l a n x I—
5 — M e t a p o d l a U r s u s s p e l a e u s ; 6 — D e n s — H y a e n a s p e l a e a ; 7 — T i b i a — M e l e s raeles: S
Mandlbula Meles
meles;
9 — F e m u r — G u l o gulo;
70 — M a n d l b u l a — V u l p e s v u l p e s ;
/ / — . M a n d l b u l a — Vulpes
lagopa;
/2—Ulna—Canls l u p u s » ; /3—Mandlbula—Marmota s p . ; K — A l e t a p o d l a - A l a c t a g a jacula; 75—Dens—Castor fiber.
251
в . в . КАРАЧАРОВСКИЙ
252
и Г S U S S р. Fragm. crani •— 3; mandibula — 1; dentes — 5; humerus — 3; radius — 1;
ulma — 1; metapodia — 2; phalanx — 3; hamatum — 1; fibula — 1; verteber — 5. 26/6 I ju
(рис. Ъ, 4. 5).
Сюда отнесены остатки в силу своей фрагментарности, отсутствия характерных видовых
Рис. 6.
!
2
3
4
5
й
—
—
—
—
—
—
M e t a c a r p a l e 4, dex; U r s u s arctos, P a r t l a ? rec.
To ж е ; U r s u s s p e l a e u s , А х ш т ы р с к а я п е щ е р а , З а к а в к а з ь е
To ж е ; U r s u s spelaeus, Серпиевская пешера. Южный Урал
M e t a c a r p a l e !. U r s u s arctos, P a t r i a ? r e c .
To ж е ; U r s u s s p . , п е ш е р а У с т ь - К а т а в с к а я II, Ю ж н ы й У р а л
To ж е ; U r s u s s p e l a e u s А х ш т ы р с к а я п е щ е р а , З а к а в к а з ь е
а — в ы е м к а с о ч л е н о в н о г о блока.
признаков И отчасти принадлежности молодым, не вполне сформировавшимся особям, не
позволившие провести точное видовое определение.
Среди остатков этого рода особенно интересен Mtc. I (рис. 6, 5; рис. 5, 5), несущий промежуточные признаки: массивность и искривленность кости приближают его к Ursus
spelaeus, но одновременно
отсутствующая
выемка на концевом сочленовном блоке роднит
его с и . arctos (табл. 18).
На основании находок во всех палеолитических стоянках СССР можно считать установленным факт одновременного сосуществования
и . spelaeus и U. arctos. Остатки нашего Ursus sp. отличаются крупными размерами, иодчас достигающими величины крупных особей
и . spelaeus (табл. 19).
Семейство Mustelidae представлено довольно богато, но единичными находками.
Наиболее интересным представителем этой
группы хищников является россомаха
Р о с с о м а х а — Gulo gulo L. Mandibula — 1; d e n s — 1 ; ulna — 1 ; femur — 2 ; 5/3
(рис. 5, / / ) .
Д о недавнего времени россомаха была известна из Восточной Ев])0пы только для Bejjxнего палеолита Кавказа (Гварджилас-Клдэ,
Смирнов'). Однако в 1938 г. она была установлена нами для Костенок I (ориньяк — солютрэ) и Костенок IV (мадлен) в виде остатков, принадлежавших очень крупной форме.
Остальные представители семейства Mustelidae, составляющие немногим более 10% остатков всех хищников и всего 2%' общего количества остатков коллекции, являются обычными представителями фауны палеолита, широко
известными для большинства стоянок СССР.
Из них в нашей коллекции представлены:
К у н и ц а — Martes sp. 5/3.
Х о р е к — Putorius putorius L. I/I.
Г о р н о с т а й — Putorius ermineus L. 6/2.
Л а с к а — Putorius nivalis L. 1/1.
Б а р с у к — Meles meles L. 13/2.
В нашей коллекции установлены три вида
семейства Canidae:
В о л к — • Canis lupus L. Dentes—-17; mandibula — 6; scapula — 1; radius — 2; ulna — 1;
pelvis—1;
femur—1;
tibia—1;
metapod i a — 12; phalanx — 5 ; verteber — 7. 54/10,
1 ju (рис. 5, t4).
Как известно, волк является обычным для
всех палеолитических стоянок животным.
Представлен разнообразными, но немногочисленными остатками.
Следует отметить находку одной фаланги,
занимающей по характеру строения промежуточное место между волчьей и собачьей и отмеченную в нашем списке как Canis sp.
Такого рода находки известны для верхнепалеолитических стоянок: Афонтова гора I и
II, Костенки IV и для Крыма. В. И. Громов
высказывает предположение о принадлежности их прирученному верхнепалеолитическому волку.
Л и с и ц а — Vulpes
vulpes
L. Mandibula — 8 ; dentes — 2 ; maxilla — I ; ulna —1; ra' H. A. С м и р н о в .
О некогорых млекопитающих
Западного
Закавказья
в
каменном
веке.
Известия
Азербайджаиакого
университета, №
3, Баку,
1923—
1924.
2 В. И .
Громов.
Краткий
систематический
и
стратиграфический
обзор
четвертичных
млекопитающ и х . С б . « А к а д е м и к у О б р у ч е в у » , 1939.
3 В. И . Г р о м о в .
Геология и фауна
палеолитической с т о я н к и А ф о н т о в а г о р а П . Т р у д ы Ко'Миссии по
и з у ч е и и ю четвертичного периода, в ы п . 1, 1932.
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТИЧНАЯ
ФАУНА' БАССЕЙНА р.
dius — 3; metapodia — 3 ; pelvis — 2;
verteber — 2 ; c a l c a n e u s — 1 ; 25/14 (рис. 5, 12).
Это животное также широко распространено во всем палеолите СССР.
П е с е ц — Vulpes lagopa L. F r a g m . crani — 1 ; mandibula — 26; maxilla — 4; scapul a — 1 ; denies — 2 9 ; radius — 10; u l n a — 8 ;
humerus — 1; pelvis — 1; tibia — 1; metapodia — 10; verteber — 3 . 95/28. ju (рис. 5, 13).
Остатки песца составляют основную массу
KOCTeii хищников
(41,6%). Остатки очень
разнообразны. Представлены почти все элементы скелета.
Г р ы з у н ы — Rodentia. Грызуны,
составляя 37,6 ®/о всех остатков коллекции, представлены 10 видами и в своем разнообразии уступают лишь фауне верхнего палеолита Крыма,
откуда известен 21 вид грызунов (Бируля
Виноградов 2).
З а я ц - б е л я к Lepus (timidus) L. 229/27.
Фрагментарность остатков черепов не позволяет нам определить принадлежность всей
массы костей одному из двух видов зайцев:
русаку (Lepus europaeus) или беляку (Lepus
timidus), так как краниологические различия
являются единственно пригодными для такого
рода определений.
На основании данных о современном распространении этих двух видов можно с большей
или мен1)Шей вероятностью отнести зайцев
нашей коллекции к виду Lepus timidus.
В настоящее время установлено, что ареал
более северного вида беляка значительно сокращается, отступая в северо-восточном направлении, но полностью охватывает весь Южный Урал. С другой стороны ареал южного
вида — русака, минуя в своем распространении Южный Урал, интенсивно продвигается на
северо-восток (Огнев з).
Д л я ледникового времени мы имеем обратное явление, когда беляк охватывал большие
ареалы, проникая до Крыма включительно, и
только в послеледниковое время стал замещаться русаком, распространившимся в северо-восточном направлении (А. Бируля ••)
Таким образом, присутствие русака в позднем плейстоцене на Южном Урале, где он не
обитает и в настоящее время, едва ли допустимо.
Наибольшее число грызунов нашей коллекции относится к обитателям степей, из них
наиболее интересным является
присутствие
следующих:
1 А. А . Б и р у л я . П р е д в а р и т е л ь н ы е с о о б щ е н и я
о
грызунах (Rodentia) из четвертичных с т л о ж е н и й KjpHма. Д о к л а д ы А к а д е м и и Н а у к С С С Р . 1930.
2 Б. С. В и н о г р а д о в . М а т е р и а л ы по и з у ч е н и ю
четвертичной
фауны
^Крыма.
Труды
сов.
секции
А И Ч П Е , вып. 1, '1037.
3 С. И . О г н е в . З в е р и С С С Р и п р и л е ж а щ и х стран,
т. IV, Г р ы з у н ы , 1940.
'' А.. А. Б и р у л я . П р е д в а р и т е л ь н ы е с о о б щ е н и я о
грызунах (Rodentia) iia четвертичных о т л о ж е н и й К р ы ма. Д о к л а д ы А к а д е м и и Н а у к С С С Р , 1930.
ЩРЮЗАНИ
253
Т у ш к а н ч и к б о л ь ш о й — Alactaga jacula Pall. 2/2 (рис. 5, 17). Обнаружено всего два остатка; из фауны палеолита известен
только для
Крыма и
Новгород-Северска
(Пидопличка ' ) .
С у с л и к р ы ж е в а т ы й — Citellus rufescens Keys et Bl. 47/15.
Остатков довольно много; кости преимущественно целые. Известен для палеолита Крыма и Среднерусской равнины.
С у р о к — Marmota sp. 121/23 (рис. 5, 16).
Остатки разнообразны и обильны. Известен
для верхнего палеолита Крыма и Воронежских
стоянок.
Пищуха
с т е п н а я — Ochotona
pusilla
Pall. 7/5. Вид широко известный из плейстоцена большинства стоянок Западной Европы
и стоянок юга СССР.
Х о м я к — Cricetus
cricetus
L.
102/22.
Остатков много. Известен для верхнего палеолита Кавказа, Крыма и Воронежа (Костенки IV).
Группа мышевидных грызунов также представлена несколькими видами.
В о д я н а я к р ы с а — Arvicola terrestris L.
46/13. Имеются все кости скелета; известна из
палеолита Крыма (Сюрень I).
П о л е в к а - э к о н о м к а — Microtus оесоnomus Pall. 2/2. Д л я верхнечетвертичной фауны Европейской части Союза была известна
только из Крыма (Ажи-коба, ориньяк).
Из мышевидных грызунов, кроме того, обнаружены остатки мыши — Apodemus sp. Вида
установить не удалось.
Наиболее интересными представителями фауны грызунов, несомненно, являются следующие два вида.
Б о б р — Castor fiber L. Коренной зуб — 1;
fragm. tibia — 1 . 2/2 (рис. 5, 18). В нашей
коллекции • установлены по двум остаткам.
В небольших количествах встречается почти во
всех стоянках Крыма, Закавказья, Среднерусской равнины (Костенки I и IV, колхоз
им. Тельмана, Гонцы).
Б е л к а — Sciurus vulgaris L. 2/2. В высшей степени интересны два метаподия белки,
с достоверностью неизвестной ни в одной из
стоянок Союза.
Присутствие этого типичного лесного обитателя дает нам убедительный материал для выводов о четвертичном ландшафте
Южного
Урала.
Из отряда Insectivora нами установлены
два представителя.
Е ж — E r i n a c e u s sp. 2/1. Известен из верхнепалеолитических пещер Крыма и Закавказья.
К р о т — Talpa europaea L. 7/6. Известен
'I. Г. П i д о п л и ч к а. Матери1ял:и д о
вивчення
м и н у л и х ф а у н У Р С Р , вип. 1, А Н У Р С Р , И н с п т у т зоол о п 1 та б1олог11 Ки1в, 1938.
254
в . в . КАРАЧАРОВСКИЙ
ДЛЯ верхнепалеолитических стоянок Но&городСеверска (Пидопличка').
Очень интересными представляются остатки
рукокрылых (Chiroptera, 1/1), подробное изучение которых поручено специалистам Зоологического института Украинской Академии
Наук. Д о сих пор из четвертичных отложений
не было известно ни одного из трех ныне живущих в СССР семейств этого отряда, включающих в себя 38 видов.
Д л я полноты общей картины фаунистического комплекса Южного Урала нами в общем
списке приведены предварительные определения птиц, проведенные В. И. Зубаревой, я
рыб, проведенные А. Н. Световидовым.
В заключение описательной части материала следует добавить, что кроме уже отмеченных данных В. И. Громова о фауне пещеры
Усть-Катавской I, здесь им был установлен
сибирский козерог — Сарга sibirica, остатки
которого в нашей коллекции отсутствуют.
Описанный фаунистический материал относится ко времени позднего плейстоцена (R W), когда мы впервые в четвертичном периоде встречаемся с появлением арктической
фауны в низких широтах. Специфичность физико-географической обстановки, в условиях
которой существовал животный мир Южного
Урала, и полное наше незнакомство, до настоящего времени, с фауной различных этапов
уральского палеолита, не позволяет палеозоологу более точно датировать время, к которому относятся материалы нашей коллекции.
С одной стороны, мы видим здесь животных,
впервые появляющихся в средних широтах
в среднем
палеолите
(мустье),— мамонта,
шерстистого носорога, песца. С другой стороны, явления, характеризующие, в известных
нам более южных стоянках, фауну заключительных этапов верхнего палеолита (медлен),
как вымирание мамонта и шерстистого носорога и все более редкая встречаемость песца
и первобытного зубра, здесь отсутствуют. Не
исключена, однако, возможность, что эти явления на Южном Урале могли быть сильно затушеваны особенностями самого местообитания, в условиях которого вполне допустима
возможность более длительного переживания
этих видов, нежели в других областях. Незначительные различия в видовом составе и неравноценная степень исследовацности не позволяют нам также установить на основании
фауны разновременность отдельных пещер
Южного Урала.
Возможно, что и вообще в силу большой
стабильности фаунистических комплексов по
сравнению с культурными фазами человеческого общества, они не всегда могут служить
основанием для датировки таких, сравнитель'I. Г. Ш д о п л и ч к а .
Матер1яли
до
вивчення
м и н у л и х ф а у н У Р С Р , ©ип. 1, А Н У Р С Р , Инстггут зооJioril тй б1олоп1. К и т , 1938.
но непродолжительных, этапов, как ориньяк,
солютрэ, мадлен. Таким образом, для нашего
фаунистического комплекса, пошдимому, нужно пока ограничиться более широкой датировкой: от среднего палеолита (мустье), до заключительного
этапа
верхнего
палеолита
(мадлен) включительно. Археологическая датировка С. Н. Б и б и к о в а о т н о с я щ а я время
существования пещерных стоянок Ключевой и
Бурановской к ориньякско-солютрейскому времени, не противоречит этому выводу.
Изученный фаунистический комплекс южноуральских пещер бассейна р. Юрюзани носит
черты фауны «смешанного» типа. Наряду с
элементами, типичными для эпохи оледенения:
мамонтом, шерстистым носорогом, песцом и
северным оленем, здесь присутствует разнообразная группа степных животных: тушканчик,
сурок, суслик, сайга и вместе с ними чисто
лесные обитатели: лось и белка.
Совершенно специфической чертой южноуральской фауны является сравнительное обилие крупной формы Bison priscus. Следует
отметить также наличие некоторой примеси
азиатских элементов: Capreolus pygargus (необычайно богато представленной), а также
возможное присутствие горных козлов или
баранов.
Обнаружение в ряде исследованных пещер
слоев неолитического времени, а также данные литературы ^ о современной фауне позволяют нам в некоторой степени проследить ход
изменений в составе животного мира Южного
Урала от позднего плейстоцена до настоящего
времени (табл. 20).
Эти изменения произошли за счет вымирания видов, совершенно исчезнувших на земле
в течение плейстоцена: мамонт, шерстистый
носорог, пещерная гиена, пещерный лев, пещерный медведь, гигантский олень и первобытный зубр. Дальнейшие изменения сводятся, с одной стороны, к усилению в неолитическое время лесных элементов фауны (лось,
белка, бобр), а с другой — к исчезновению
ряда видов, возможно, частью вымерших на
Южном Урале (дикие лошади и быки, горные
козлы и бараны), частью откочевавших в другие районы (песец, россомаха). И, наконец,
уже в самое недавнее время были истреблены
человеком: сайга, сурок и бобр.
Таким образом, за все рассматриваемое
время из 37 основных видов, известных для
Южного Урала в позднем плейстоцене: в те' С . Н . Б и б и 1к о в
Пещерные
палеолитические
стоянки
бассейна
р.
Юрюзани
(Южный
Урал),
К С И И М К , 1П, (См. т а к ж е его же. П е щ е р н ы е палеолитические м е с т о н а х о ж д е н и я Ю ж н о г о
Урала. С А
XII,
1950. Ред.)
2 С . И . О г н е в . З в е р и С С С Р и п р и л е ж а щ и х стран,
т. III, Х и щ н ы е и ластоногие, 1935; С. И . О г н е в .
Звери С С С Р
и п р 1 и л е ж а щ и х стран, т. IV, Г р ы з у н ы ,
1940; Н . В. Т у р к и и и К. А, С а т у н и н .
Звери
России, т. I, 1ВЫП. 1, 1900; В. Г. Г е п т н е р .
Общая
зоогеография, 1936.
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТИЧНАЯ ФАУНА' БАССЕЙНА р.
чение плейстоцена вымерло вообще на земле 7 видов; исчезло на Южном Урале в течение неолита 5 видов; истреблено человеком в
историческое время 4 вида; продолжает существовать 21 вид.
Попытаемся восстановить общие природные
черты этой естественной обстановки, в условиях которой формировалась и существовала
позднеплейстоценовая фауна бассейна реки
Юрюзани.
В виду резкого убывания ледниковых явлений к востоку, Урал оказался в более благоприятных физико-географических условиях,
чем основная территория Европейской части
Союза.
Уральский ледниковый покров, занимавший
площадь до 800 тыс. кв. км и достигавший
мощности до 800 м, спустившийся в период
максимального оледенения до 61,5% с. ш., не
представлял собою сплошного перекрытия
всего горного массива
Работы И. И. Крашенинникова ^ о ландшафтах Южного Урала представляют собой прекрасный материал для проектировки на описанные им «плейстоценовые флористические
комплексы» «смешанной фауны» нашей коллекции.
По мнению этого автора: „...область сосново-лиственично-березовой лесостепи Южного
Урала представляет собой относительно древний тип ландшафта, сравнительно менее измененный со времени плейстоцена, чем в соседних равнинных районах Предуралья и Зауралья. В связи с этим наблюдается большая
насыщенность Уральского поднятия элементами «плейстоценового флористичного комплекса». В Приуралье... ландшафт по внешности,
видимо, был близок к современным лесостепным районам. В этой «плейстоценовой» степи
в условиях резко выраженного континентального климата, лесной тип был представлен
главным образом сосной, лиственницей и березой. Ель и пихта были оттеснены лишь в
некоторые сильно ограниченные территориально убежища, подобно широколиственным породам, которые, возможно, сохранились, главным
образом, среди возвышенных сыртов Предуралья... Открытые пространства, вероятно,
носили характер субальп, и травяной покров
состоял по преимуществу из форм плейстоценовых бореальных ксерофитов и мезофитов".
,,Все это выделяет Южный Урал среди окружающих его равнин Предуралья и Зауралья
и создает здесь своеобразное «убежище жизни» для флоры и фауны, очутившихся в дру^ И. п . Г е р а с и м о в
и К . К . М а р к о в. Л е д никовый период на те|рритори11 С С С Р . Т р у д ы
Института географии, вып. XXXIII, 1939.
2 И. И. К р а ш е н и н н и к о в .
Из
истории ландгаа|фтав
Южного
Урала.
Изд.
Башкирского
НКЗ,
Ленинград, 1927; И . И . К р а ш е н и н н и к о в . Физикогеографические р а й о н ы Ю ж н о г о Урала, ч. 1. С о в е т по
изучению ороизводительных сил и И н с т и т у т географии, ceip.HH уральская, вып. 7, 1939.
ЩРЮЗАНИ
255
гих областях Восточной Европы эпохи оледенения в условиях биологического пессимума»
Разнообразие природной обстановки позволяло всем представителям животного населения уральских пещер найти здесь подходящие
условия существования. В степях предгорий
могли обитать сайга, сурок, тушканчик и суслики. В лесостепных зонах и по опушкам и
полянам лиственных лесов паслись косули,
первобытный зубр, благородный и, возможно,
гигантский олени, а в заболоченных участках
тех же лесов строил свои хатки бобр. В настоящих лесных массивах жили лось, куница,
белка. Среди тундр, лесотундр, а частично и
в лесистых районах бродили северные олени,
песцы и россомаха. Многочисленные пещеры
крутых речных берегов были заселены пещерным медведем и пещерной гиеной, а горные
высоты служили пристанищем для козлов и
баранов. Везде, кроме, быть может, сплошных
лесов и высоких гор, могли встречаться мамонт и шерстистый носорог. Все эти разнообразные ландшафты, вероятно, служили местами охоты и пастбищ для многочисленных животных-универсалов, не связанных с определенной ландшафтной обстановкой:
волка,
лисицы, бурого медведя, пещерного льва,
табунов лошадей, зайцев, барсуков, водяной
крысы и других мелких млекопитающих.
Подыскивая синхронные, близкие по своему
видовому составу фаунистические комплексы
(табл. 21) на территории Союза, мы не находим их на русской равнине, для которой характерной является обедненная фауна преимущественно арктического состава с преобладанием животных-универсалов, не ограниченных в своем распространении определенными
условиями ландшафтов, отличающаяся обилием мамонта, лошади, волка, лисицы и зайца, постоянным присутствием северного оленя
и песца, очень ограниченным числом остатков
степных и лесных элементов: быка, благородного оленя, сайги, суслика, россомахи, пещерного медведя и пещерного льва. Обеднение
фауны происходит здесь за счет выпадения
разнообразных видов степных грызунов и
полного отсутствия чисто лесных элементов.
Этот процесс обеднения животного мира
явился результатом поступательного движения
Европейского ледника
что вело к механическому стиранию жизни на громадных территориях. Оледенение повлекло за собой сдвиги
климатических, а следовательно, и растительных зон. В первую очередь угнетающее влияние всех этих изменений сказалось именно на
растительных компонентах биоценозов, что
приводило к нарушению цепей питания и либо
• О существовании такого рода « у б е ж и щ » на Ю ж н о м У р а л е высказывались
исследователи-энтомологи
Петерсен, Д м и т р и е в и С е м е н о в - Т я н ш а н с к и й . Кузнецов.
^ И. П . Г е р а с и м о в
и К. К. М а р к о в . Л е дн и к о в ы й л е р и о д н а территории С С С Р . Т р у д ы Института географии, вып. Х Х Х 1 П , 1939.
256
в . в . КАРАЧАРОВСКИЙ
К полному выпадению, либо к значительному
обеднению фаунистических элементов
Изменение лесной растительности обусловило изменение ландшафта.
Явления мерзлотности, получившие широкое
развитие в приледниковых областях, вели к
возникновению физиологической сухости почвы и ее засоленности (мерзлота затрудняет
просачивание растворов солей вглубь), что
препятствовало развитию лесов. В результате
этого древесная растительность в виде отдельных островных лесов, состоящих из холодоустойчивых пород: березы, сосны, ели, с
травянистыми элементами из осок и мхов, сохранилась лишь в местах максимального нагрева, приуроченных к долинам рек, пониженным участкам степей и горным районам
Такие места были благоприятны в первую
очередь для самого леса и вместе с тем для
фауны, его населяющей.
Обращаясь на восток, к стоянкам Сйбири,
среди ее так же, повидимому, обедненной и
еще слабо изученной фауны, можно найти некоторые сходные элементы: косулю, горных
козлов или баранов и сайгу. Однако, несмотря на это частичное сходство, фауна Сибири
обнаруживает гораздо большую общность с
фауной Русской равнины по характерному
для них обеих преобладанию животных, экологически связанных с открытыми пространствами, т. е. животных-универсалов.
Наконец, наиболее близкие аналогии мы
встречаем в Крыму и отчасти на Кавказе,
фауна которых также носит типичные черты
«смешанности», столь характерной для горнолесных убежищ ледникового времени.
' Н . я. К у з н е ц о в . А р к т и ч е с к а я ф а у н а Е в р а з и и
и ее ироисхождение. Т р у д ы Зоологического института,
т. V , вып. 1, 1938.
2 К . К. М а р к о в
и Г. Е. Б л а г о в е щ е н с к и й .
Л а н д ш а ф т ы северо-запада Е в р о п е й с к о й ча1сти С С С Р в
их э в о л ю ц и и й поздне- и
пo<;лeJ^eдни.кoвoe
время.
Проблемы
фиЗ|Ической
географии,
т.
IV,
1937;
В. П . Г р « ч у к. К и с т о р и и л а н д ш а ф т о в Е в р о п е й с к о й
части С С С Р в четвертичном периоде. Д о к л а д на конф е р е н ц и и по палеогеографии, М., 1941. (Напечатан в сб.
П р о б л е м ы палеогеографии четвертичного периода. М .
1946, стр. 2 4 9 — 2 6 6 . Ред.)
Животный мир Южного Урала, Кавказа и
Крыма роднит обилие быков, благородного
оленя, пещерного медведя и малое число
остатков мамонта. Кроме того, сходство с фауной Крыма дополняется обилием степных
грызунов, а с фауной Кавказа наличием лесных форм: лося, куницы и присутствием россомахи.
Наряду с общими элементами присутствуют
специфические для этих районов виды: очень
разнообразны и многочисленны степные грызуны, обильны гигантский олень и сайга —
в Крыму и типичные горные животные: серна,
дикобраз, прометеева мышь, част пещерный
медведь — на Кавказе.
ВЫВОДЫ
1. Изученный
фаунистический
комплекс
южно-уральских пещер бассейна р. Юрюзани
носит черты фауны «смешанного типа», существовавший в условиях горно-лесного убежища
во время позднего плейстоцена (R, R — W, W).
2. Фауна Южного Урала имеет большее
сходство с фауной палеолитических стоянок
крайнего юга Восточной Европы (Крым, Кавказ), че.м со стоянками Русской равнины.
3. Специфическими чертами ее являются:
а) присутствие чисто лесных форм: Alces
alces и Sciurus vulgaris;
б) присутствие чисто степных форм: Saiga
tatarica, Alactaga jaculus, Citellus rufescens;
в) примесь азиатских элементов: Capreolus
pygargus, Ovis и Capra;
г) обилие крупной формы Bison priscus.
4. Основные изменения южно-уральской фауны от позднего плейстоцена до настоящего
времени произошли за счет: а)
вымирания
видов, исчезнувших вообще на Земле; б) исчезновения некоторых видов на Южном Урале;
в) истребления некоторых видов человеком в
историческое время.
5. Наличный материал не дает возможности
датировать находки более точно, чем поздним
плейстоценом, а также расчленить их на какие-нибудь фаунистически разнородные этапы.
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТИЧНАЯ
ФАУНА
БАССЕЙНА
р.
257
IQProSAHH
1ГИЯ НЭГЦВН
хвдэшэи ХИЯЧ1Г0ЯЭ g
я
со_
от"
со
% я
Я0МХВ130 0Я1ЭЭЬИ1Г0Я
X
е;
О
л
t-
О
со
тнив
as.
0U ИЭ90Э0 OITDHh и
яоххехэо оя1зэьи1го}{
3
о"
го
со
со
05
со
H>iXif BHHXdag
со
со
со
со
ээявн
ИИЯЭЧ1Г0ЯИН
I ВВХЗКИЭ
со
со"
ввяэяэии(1ээ
Si
=я
Щ
о
о
о
ввннвияЕэд
вв01вав1гвэ
V
оя
лс:
со
S
S
я
S
S
со
S
<и
КВНЧ1Г01Г0ХЛЭ
Si
со
BB83H9adj
•iH993dj
HNHhHdBxo
ээавн
HHHaeoifdo
п
о
с^
N3<
см
&
II HdBHhOH
о
I udsxhOH
s:
ч
о
»
л
ч
OJ
(X
ч
U
IS
SJ.
к?
BBSDeOHdHwa
S
П BBHD
-авхвм-чил
со
см
ввяэаоивдЛд
С<1
ВЕЯЭЬОНГЛ
со
"ч
5:
tf
с
V
м
Э
о
«
S:
!?
О
>4
5
о
к
в.
В!
а
X
Н'
о
(а
ОX.
с
о
(Я
«
о.
4»
S
<
ь
<
D
О
Z
э
1
ы
3
а:
с
о
X
о.
о
о
я
«
аЯ
3
В >
о
о.
со
a g
t- !S
a t
о о
и JS
сч
a>
и
ш
'5о
m
о"
32 Материалы по археологии, № 21
3
>
•с
н
3
S
«
CM
00
00"
O S
«
оы
3
я
h3
ю
о
ш
а.
(L> »
я о
а."
ю ®
S-1 3
со <->
со
X
»я
3
S
о.
§ Й
га
И
\о
u <u
s
'-'и"
Ч «
о
M
XS
3
я
н
3
с
о^
с
=s
3
я
§
О.
м
if
О
се
tn
CQ
S
о
bs о-
до
я-о
ё с
5 я
о "
о
в. в. КАРАЧАРОВСКИИ
258
<и
X
Viifl нэ^иен
хвбэтпэи ХИ>1Ч1Г0ЯЭ а
в
О)
je
ч
% в
Я0ИХР1Э0 ОвХЭЭЬИ1ГОЯ
а.
с
ме^гиа
0U lldpOdO OVDHh и
еот^хелэо 08ХЭдьи1Г0>|
га
Я
HHXif aHHxdsg
о
§
ем
о
о"
о"
riO
о"
с"
ГО
х!"
СО
О
о'
Ю
сзг
00
Si
и?
05
-J3
СО
vr
S
ээавн
уинэчь-ояин
о?
со
ю
1 ИВНЭИИЭ
ео
ввмэвзииЛээ
ч
еа
СП
BBHHBntqesg
ее
Q, -
о
оэ
ао :
ВЯ01ВЯВ1ГВЭ
см
см
ввнчиоКохХэ
Si
BBaSHpadj
qHspadj
ИП1!ЬИ(1В1Э
эзавн
jiTOaoifdo
К
а> <с
g
0
X
1 W
01
•V
2
X
а
S
о
11 HdBMhOH
со
U?"
I ndBMhO}!
BBMDr.OHdHWQ
11 ввлэ
со
ю
oJ"
BBMDeoHBd^g
Si
-sf
со"
CD
BBaahMirji
ОС
о
а)
<
р:
га
X
0
>
И
2
х
н
§
S ^
2
•=t
S
PQ
S
а
<
и
I
S
^
S
1
3
о»
с
е
t-
с
О)
5S
3
S o
s O
е га
!l>
m '3
<u о.
о.
OJ
g^
С о
« о
я гаdJ
О)
я «
U —'
го-
о
а 'S>
а.
(Л
ся
3
«S
S
о,
—
О
'С
О
"5
а
S
S
I
я о
•с
s;
=
щ
и
>1
о
р<
га
to
«о
я
я
и:
3
'vt
о
'з
Р.
(U
сл
К!
3
3
"з
о
'з
р.
о.
«
о
га
О
С-1
ш
о.
о
О
as
S
ts
а
вs
3
£
<u
u
(О
к
>3
о
а
о
о,
я
о
та
а
га
О
5
S
с;
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТЙЧНАЯ
ФАУНА
р.
БАССЕЙНА
ЮРЮЗАНИ
259
И а нэгивн
х в й з т э и хияч1гонэ g
со
§
а
в
80Я1ВХЭ0 0аХЗЭЬИ1Г0)1
ю
иениа
0U ИЭ9ОЭО OlfOHh и
яояха£эо OBioshHifoji
05
2
о"
со
со
о"
о"
са
см
ei.
ся
02
со"
co
о
СО
гч
CJ
00"
CO
см
со"
o"
c^
CM
S
эинх<1эа
я
s
с;
ю
го
эдаБН
ИИМОЯГОЯИН
ОС
I ВВМЭИИЭ
ввяэяэиис1ээ
ВЕннвииеэд
ваохвав1гвэ
ВВНЧ1Г0¥0ХАЭ
со
со"
CM
вваэндэйл
vr
U0
CS1
CO
с^
ииньи(1вхэ
00
ээавн
HHHoaoirdo
i
f l HdBHhO>I
1 udBShOH
BBMD80HdHW3
CO
CO
II ВВЯО
о?
-явхв>1-чхэл
Г)
BBMDaoHBdXg
CD
со
00
вваэьсн1Г)1
Si
сч
• co^
со
см
со
со
CS1
4t<
•.a
S
<
ь
Z
<
о
0
с
^
3
а.
О)
а
1
I
gI
1л саS
вл
га
а
5
VO
Е
О
g a
CD
§
и
S
X
сS
га
~
Si2
Н
СО
а сл
СП 3
гаоЕ
о
п
сз
ш о
с? о
о 01
о
с:
05
СМ
£
о
X
E
te
в
CK
§
n
a
o.
Ю
о
CO
CO
g
Cu
о
я
s^
en
"З
>
о
о
5S
л
>
о
а
со
XI
о
=s
га
с
о
о
J3
OJ
3
3
о
1Л
га
^
пOJ
3
а,
U
о
U
<и
о
Da
п
и <и
i s
ш
со
ю
со
33*
260
(U
X
аз
1)
ч
о
ч
а
я
в.
в. КАРАЧАРОВСКИЙ
виа нэ1Г(!вн
xedsmau хинчкояз а
CO
% а
яомхвхэо оа1эаьи1гол
o'
о
О
о
иввиа
0U ИЭрОЭО OlfDHh и
Н0М1В1Эи OalDdhHIfO)}
®
8
Si
00
00
ияХу- aHHXdag
X
ч
\о
ээявн
ВИЯЭЯ1Г0»ИН
I ВВЯЭИИЭ
ВБяэадииёдз
веннвинеэд
о
BaoxBaeireo
со
ВЕНЧ1Г0И0Х;<Э
оX)
BEaaHpsdj
со
05
SHdQddj
инньиа Bio
то
+
со
оэавн
HHSoaoifdo
+
+
+
+
+
+
+
+
[I HdB>iho>i
I HdBxhOH
СО
CS1
BBUDaoHdHKO
II венэ
+
+
+
+
seMDaOHBdXg
Si
го
BBaahoiirji
ю
vr
Si
ем
к
X
3
«1Г
a:
<
«
ь
о
u
ы
4
к
о
X•
п,
о
X
3
с
5
О
О)
о.
SS
X
о
X
с
о
и
ш
4
ш
2
с:
3
а.
со
Ш
>1
о.
<и
Ы
СЛ
aj
5
п
о
о.
«
S
н
С:
Ю
о
4J
Н
л
m
е m
О 5
0.-S
X
'с
Е
8
н
о
с
сл
<и
Е
с
о
о
+
<и
ЬЙ
3
о.
о
Ьй
S
о.
ы
+
3
о,
5
а
о
и
+
о
3
о
>
ш
3
X
4
CR
О
5 W
О
Ь5
U
о
<
+
СО
+
о.
те
X
и
н
>>
U.
О
3
X
iS
а,
iiS
fr,
(Л
S
>
(2
о
и
ё
я
S
Я
ja
а
ЕЕ
О
О.
\о
о
О
ю
oq
о
а
о
о
о.
о
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТИЧНАЯ
«и
S
в
«
»•
и
о
о
ФАУНА
БАССЕЙНА
р.
1ЙРЮЗАНИ
26'
ГИ8 НЭ^ИВН
хвйэтэи химчгомэ g
% я яоя
-ХВЮО OGlOahHIfOJl
ИВГИЯ
он иэдоэо oifDHh и
ЯОЯХВЛЭО ОЯХЭЭЬИ1ГОЯ
се
а
н
к
ш ияАц- эинх(1эд
ю
я
Е-
ээявн
ИИЯЗЧ1Г0НИН
I ВВЯЭИИЭ
ввяэвэиийээ
ввннвинеэд
ВЯ01ВЯВ1ГВЭ
о
ввнЧ1Г01Г0хХэ
BBaaHgadj
+
+
4Hsg3<Ij
йпннийвхэ
ээявн
HHxaaoifdo
+
+
II HdBMhoa
+
1 ийвяьол
+
BBH3aOHdHK3
+
II BBMD
+
BBsoaOHBdXg
ВВЯЭЬ0!1ГЛ
+
+
+
+
+
+
+
+
+
+
ыо
О
•о
с:
3
X
хв-
о
d
га
с;
05
3
о
В
и
ЬЛ
иГ
м
•а
'So
(Л
в
3
в
в
VO
3
П.
о
В
а.
_з
"о
О
3
сг
<
4)
>
3
те
Л
и
Оч
н
U
к
ю
>>
>1
с
(2
о.
те
<а
3
'о(U
а,
<в
S
ч
>1
3
О
X
<и
о.
i)
в
о
4J
S
п
о
в
о.
га
262
в.
в.
КАРАЧАРОВСКИИ
Та б л и ц а
2
E q u u s c a b a l l u s fossllls
Equus
Equus
GmelinI
Przewalskll
Ново-СибирCKire о с т р о в а
M e t a t a r s a l e III
Зин.
№ 521
Полная
длина
екции
к
(в
Зин.
4326
273,7
ки IV
Усть- Кат а в с к а я II
Гребневая
275
249,5
278,7
252,4
ширина
47,5
54
48,2
55
49,2
54.2
50,9
ширина . .
46,4
49,5
48,7
50,2
58,8
56.3
49,8
30
31,5
31,9
32,9
39,9
33,4
2,03
2,04
251
Проксимальная
в
Орловский Кочкари II
навес
Ключевая
по-
верхности)
Ширина
Зин.
№ 4340
про-
задней
Дистальная
Зин.
М 17591
Ю ж н ы й Урал
Костен-
263,7
267
56,7
54,9
50,8
55,5
50,4
середине
диафиза
1: ( 2 + 3 + 4 ) =
1,93
1,86
1,98
35,7
38
1,88
1,82
32,6
1,83
Т а б л и ц а
II
Equus
Equus
Gmellnl
Przewalskll
M e t a c a r p a l e III
Equus caballus
fossllls
E q u u s (equus) sp.
Ново-Сибирские острова
Ю ж н ы й Урал
Костен-
Зин.
Зин.
Зин.
J e 521
J t 17591
№ 4284
Зин.
Ж
g
Б о р ш е в о II
КИ IV
«>
4294
il
1
Полная
екции
длина
(в
на з а д н ю ю
iЧ
!й
CQ
О
S
gS
Ш и
s
a
(V
•S
i
X
3"
о
i£
пропо-
верхность)
2
Проксимальная
ширина
3
Дистальная
4
Ш и р и н а в с е р е д и н е диа-
ширина
3
. .
физа
1: ( 2 + 3 + 4 ) =
217,8
233
228,3
222,8
214,3
218,3
216,8
47
52
48,3
61,6
62,6
54,6
51,9
49,5
53
51,8
52,9
55,8
46,4
49,3
50,3
59,2
55,7
53
48
48,7
49,4
50
51,5
51,7
32,9
33,3
33
41,5
—
41,6
36,8
35,6
37,8
36
35,9
38
—
1,52
1,62
1,60
1,55
1,58
1,53
1,64
1,73
209
1,58
256,6
—
207
1,58
223,3
1,5
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТИЧНАЯ ФАУНА' БАССЕЙНА р .
аз
00
оо
о
со
02
о
аз
сг
S
ч
ю
-чн
&
02
50
00
10
LO
00_
02
1Л
ю
о"
05
00
LO
со"
00
со
м"
00
ю
LO
S
S
Q
00
t^
со
аз
со
ю
со
оо
VII
со
02
со
со
-сГ
00_
00
со
о
ю
00
со
со
CD
го
ю
со
оз"
^
263
ЩРЮЗАНИ
я
S
-О"
VP
со"
sj<
оо_
оз"
00
VP
ю
-н
LO
о
U0
S «2
с;
О
о
га
н
со
liO
ю
Xк
и
•ю
с^
оо"
со
-н
со"
vf
см
ю
со
00
ю
S
й
ю
ю
со"
ю
CJ
со
со
CSI
Й
10
со
S
5я
|.g
1Л
со
оз"
ю
са
сч
со
1-0
00
ю
оо"
-я*
ю
со
00
сч
ю
S
S
со
со
см
ю
й
58
со
со
со"
ю
о:"
1С
со
оо"
ю
со
vf
ьо
VJI
со
аз
оз"
-с?
00
ю
ю
С<1
fю
•о
ос
со
г—
со
оо
2?
С-]
п<о
ю
58
со
S
••
со
ю
CS1
со
ю
ю
со
й
со
VP
оо
го
0.03
S о
VO о.
g J
9
00
. 8
а>
| а
чи
CD
"л
С0_
см"
СП ^
LO
со
с»
оо
со
ю
й
00
со
к?
CO
05
= E:
m
о- г
W в.
COl
Ю
о> с
3 ^
М л
i-i
о,
(D
П
О
S
я
а-
а.
о
а.
с
^
н
m U
о
«
а
S
е:
^
X
D,
!>
в
§
0
в
«
1
я
о.
S
а
к о,
та <и
II
11
m
Я
•в"
«
я
«
о,
4>
V
X
О
Е-
00 со
го
со
со
с
»s
о
я
и
я
о
>1
о
гЯ
О)
В
^
S
X
s
l §и
« &(D
m
n
о
с
•1)
й
о
H
Я
Ч
О
с
см
U0 ю
3S
0)
В
и
о. нs
о
о о
о
со
со
vf со
VP
п
я
•8-
га
я
й
Я
о
<и
11
с: я
о и
,5 ^
а
X
а:
о
Н'
я
^
о
S
п
W
X
IS -СП S«
5
«
5Я
<и
я S
Я
я
X
я
X
IU а.
а>
а
О
о с
t-l
в. в. КАРАЧАРОВСКИИ
264
Та б л и ц а
Phalanx
V
1
Наибольшая
3
Наибольшая
4
Высота
Южный Урал
III
Зин.
Зин.
№ 521
№ 17591
ширина
Н а и б о л ь ш а я передне-задняя т о л щ и н а . . .
2
E q u u s ( e q u u s ) sp.
Equus
Przewalskil
Equus
Gmellnl
высота
суставной поверхности
73
74
71,4
69,3
71,8
72,7
62,5
70,5
51,5
53.4
53,7
58.5
26,3
27
27,3
26,8
2
КостенKH IV
Смирновская
89
109
Гребневая
К о ч к а р и II
77,3
77,7
87,7
69
63,5
65,2
63,9
42,0
44,0
41,7
38,4
41,5
22,8
31
28
26,5
24,7
Т а б л и ц а
VI
Equus Przewalskll
З и н . № 521 .
З и н . № 17591
К о с т е н к и IV
Б о р ш е в о II
109,9
116,2
• 112,5
51,8
57,8
E q u u s (equus) sp.
C a l c a n e u s
104
1
2
Equus Gmellnl
7
Наибольшая
поперечная
ширина
48,7
Ю ж н ы й Урал,
Смирновская
115,8
50
53,9
Т а б л и ц а
Bos s p .
I
Bison priscus
Ст. Ильская, Северный Кавк а з ( м у с т ь е ) <по В. Громовой)
M e t a t a r s u s
№ 16
№ 226
Южный Урал
Ново-Сибирские о с т р о в а ,
p . Яна ( с р е д н е е и з 12 э к з . )
Усть-Кат а в с к а я II
Общая
Верхняя
ширина
3
Ширина
нижней
4
Передне-задняя
5
Ширина
длина
поверхности
Ключевая
293,8
1
2
60
суставной поверхности . .
толщина нижней
274,4
62,8
59.2
62
69,7
73,0
41
41,7
41,0
42,6
42.3
37,4
58,6
"
69,1
суставной
>
в середине диафиза
Т а б л и ц а
Bos sp.
II
M e t a c a r p u s
О б щ а я длина
Верхняя ширина
3
Ширина
4
Передне-задняя т о л щ и н а
5
Ширина
нижней
в
И л ь с к а я Ms 210
(по В. Громовой)
232
1
2
суставной
середине
поверхности
нижней
диафиза
8
суставной
поверхности
.
9
Bison p r i s c u s
Ново-Сибирские
о с т р о в а , р . Яна
( с р е д н е е и з 12 э к з . )
Ю ж н ы й Урал,
Ключевая
221,2
236,3
85
—
84
80,9
91,3
44,5
43,2
46,4
52,5
—
60,7
84,8
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТИЧНАЯ
ФАУНА
БАССЕЙНА
р.
ЮРЮЗАНИ
265
Таблица
1И
P
1
Наибольшая
2
То же
3
Наибольшая
4
Ширина
5
Наибольшая
h
a
l
a
n
длина в н е ш н е й
в середине
внешней
ширина
верхней
в середине
диафиза
ширина
нижней
x
Bos sp.
Bison p r l s c u s
Ильская
Южный Урал, Смирновская
10
I
№ 253 (по
В. Громовой)
№. 61
№ 177
№ 178
№ 357
поверхности
74,5
69,0
84,3
84,6
87,7
поверхности
66,5
69,0
77,0
76,3
78,2
32,0
35,0
37,2
40,3
41,0
30,5
32,0
35,5
39,2
37,5
30,5
34,2
38,6
39,2
42,8
суставной
поверхности . . .
суставной поверхности
. . .
Т а б л и ц а
Bos s p .
11
Bison prlscus
Южный Урал
IV
P h a l a n x
И л ь с к а я (по В. Громовой)
11
№ 6 {
№ 8 1 № 256 1 № 257
Суходольная
Смирновская
№ 62 1 № 179
№ 180
№ 358
1
Н а и б о л ь ш а я длина в н е ш н е й поверхности
. . . .
51
47
52
51
51
51
56
57,3
53,8
2
То ж е
. . . .
42
20,5
39,5
41
44,5
42,3
43
50,7
44
3
Н а и б о л ь ш а я ш и р и н а верхней суставной
44,5
31,5
42
42
39
37,2
42,4
43
42,4
38,8
27,8
35,5
39
35,7
29,7
42
32,8
37,9
37,3
25,3
33
33,5
33
31
34
37
38,5
в
середине в н е ш н е й поверхности
поверх-
ности
4
Ширина
в середине диафиза
5
Наибольшая ширина нижней
суставной
поверх-
ности
Т а б л и ц а
P h a l a n x
V
III
№ 9
Bos sp.
Bison prlscus
Ильская
Ю ж н ы й Урал
1
Гребневская
№ 10
(по В. Громовой)
1
Н а и б о л ь ш а я длина
подошвенной
Ширина
3
Ширина
той ж е поверхности посредине
4
Наибольшая
суставной
Смирновская
№ 70
№ 228
поверхно-
сти
2
№ 69
12
. .
поверхности
высота суставной поверхности .
90
79,5
98
88,2
100,5
29,7
27,0
43,3
36,4
41,8
30
25,5
35
35,6
34,9
43,5
39,4
62,2
60
61,6
Т а б л и ц а
13
Воз sp.
И
л
ь
с
к
а
я
Ю ж н ы й Урал,
Смирновская
Scapho-cuboldeu m
VI
Ла 248
1
J^i 249
№ 387
-
№ 250
№ 347
- ( п о В; Т р о м о в о й )
1
Наибольшая ширина
2
Наибольшая
передне-задняя
3 4 Материалы по археологии, № 21
72,5
толщина . . .
—
67
65
61
81,5
66
65
63,5
76,4
в. в. КАРАЧАРОВСКИИ
266
Та б л и ц а
2
R а п g i fе г t a r a n d u s
Тундровая форма
|
Л е с н а я форма
Южный Урал
(По В. Громовой)
I
R a d i u s
К о л ь с к и й п/о
Имандра
№ 6400
1
Н а и б о л ь ш а я длина
2
Проксимальная
3
Наименьшая
4
Дистальная
Зин. № П934
в середине диафиза
. .
ширина
Смирновская
Зин. № 10222
244
257
ширина
ширина
Я к у т с к а я А С С Р Северо-восточный
В е р х о я н с к и й округ
берег Б а й к а л а
287
255,2
45
44,5
55
45,4
23,5
24
35
23,2
42
43
53
44,1
Т а б л и ц а
R a n g l f e r
Тундровая форма
M e t a c a r p a l e III
(по В. Громовой)
t a r a n d u s
Ю ж н ы й Урал
Лесная
форма
Смирновская
№ 6400
196
Н а и б о л ь ш а я длина
Проксимальная
Наибольшая
щина
ширина
передне-задняя
У с т ь - К а т а в с к а я II
№ 10222
178,6
206,2
189,0
190,3
33,9
32,3
41,2
35,2
33,5
19,2
20,1
29,5
23,9
23
41
39,9
47,8
41,8-
Орловский
навес
191,3
29
32,5
31,5
тол-
в середине диафиза . . .
Дистальная
1 № 11934
15
ширина
15
—
21,2
—
41,2
—
Т а б л и ц а
К; a n g i f e r
III
P h a l a n x
Тундровая
форма
I
Зин.
№ 6400
1
Н а и б о л ь ш а я длина
2
Наибольшая
3
То же
4
То ж е нижней
ширина
верхней суставной
ности
Б середине диафиза
суставной поверхности
16
t a r a n d u s
Лесная
форма
Ю ж н ы й Урал
Зин.
№ 10222
Смирновская
57
58
49,8
47
47,9
51
49,5
51,3
20,5
23
21,2
21
14,5
18
14,6
15
21
22,2
21,4
20,3
13,3
16,4
15,3
18,3
21
17,6
16,8
12,8
17
19
17,8
17
поверх-
Т а б л и ц а
R a n g l f e r
t a r a n d u s
Тундрова форма Л е с н а я форма
IV
P h a l a n x
I!
З и н . Лг 6400
Ю ж н ы й Урал
Зин. JV 10222
Смирновская
П о В. Громовой
1
Н а и б о л ь ш а я длина
2
Наибольшая
3
То же
4
То же
38
44
35
17
21
18,9
17,3
. , .
13
16,5
14,1
12,6
поверхности
15
18
16,4
15,5
ш и р и н а верхней суставной
в середине диафиза
н и ж н е й суставной
поверхности . .
35,5
17
ПОЗДНЕЧЕТВЕРТНЧНАЯ
ФАУНА
БАССЕЙНА
р.
267
ЮРЮЗАНИ
Таблица
Ursus
Ursus spelaeus
sp.
Ursus arctos
Южный
Лиман
Сборы Н о р д м а н а
Башкирия
Patria?
Закавказье , Ахштырская пещера
Урал,
р. А м у р а
под О д е с с о й
пешера
Усть-Катавс к а я и З и н . №15726 Зин. №8791 З и н . №15453
Зин. №10376 З и н . №10376 З и н . №21601 З и н . № 21600|зин. № 21600
I
64,1
22,8
17,6
Полная длина . .
Проксимальная ш и р и н а .
Дистальная ш и р и н а
. .
П р и с у т с т в и е и л и отсутствие в ы е м к и н а реб р е к о н ц е в о г о сочленовного блока . . . .
1
2
3
4
68,5
24,4
19,4
71,7
28,5
22,3
84,6
28,3
24
76,5
33
24,3
73.4
28.5
74.8
20,7
11.9
78
22
20,2
95,3
27
21,7
1,76
1,90
20,5
+
+
+
1,41
1,58
1 : (2 + 3 ) =
+
+
1,49
1,58
1,33
1,61
2,29
1
Т а б л и ц а
Ursus
Ursus spelaeus
Р а с с т о я н и е от н и ж н е й
границы
проксимального
epicondilus medialis
до
верхнего
края
н и ж н е й facies artic.
ulnaris
Наибольшая ширина
диафиза в области
p l a n u m subcutaneum
2
З и н . № 21600
З и н . № 10254
З и н . № 10355
1
Закавказье,
Ахштырская
пешера
Сборы Н о р д м а н а под
Одессой
Radius
П
sp.
19
U r s u s aVctos
Южный Урал
Башкирия
Лиман р. Амура
Ключевая
•
З и н . № 15726
З и н . 8791
188,5
193,7
247,8
219,1
208,3
226
34,8
36,4
44,3
29,1
29,7
30
•
Patria
Зин. № 15453
243
39,5
Т а б л и ц а
20
Изменения в составе фауны млекопитающих Южного Урала от позднего плейстоцена до настоящего времени
<L)
X
о
и
№
Ss
>=1 .
св Ю
о So
2S О
° °s
gS a
i"
S u
1
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
Elephas primigenius
Rhinoceros ticnorhinus
E q u u s (equus) sp. . .
B i s o n priscus
C e r v u s euryceros . .
C e r v u s elaphus
. . .
A l c e s alces
Rangifer tarandus . .
Capreolus pygargus .
S a i g a tatarica
O v i s sp
C a p r a sp
Felis (Leo) spelaea .
H y a e n a spelaea
. . .
U r s u s spelaeus
. . .
U r s u s sp
Meles meles
G u l o gulo
M a r t e s sp
.
.
.
X
X
-ь
+
©
X
X
+
,
.
.
.
о
О
Ф
©
.
.
.
X
X
X
о
+
+?
+
+
+
+
+
+
+
+
+
+
+
я
i" lg iSi a-s i
i|
а» к
Е S
в 3
№
is
sE
—
4B o s sp.
—
—
-—
—
+
+
+
+
+
-ь
+
+
+
+
+
;
—
+
—
—
—
—
—
—
—
и.arctos
+
+
—
+
+
+
Виды ж и в о т н ы х
а
_
—
D
2
S
o'hf-
а>ttcq с.
О <о CJ "У
си § S ^ U
а> W t- S
3 5Г
2 0 _ »м
«
5.
-'са
S-e-
Виды ж и в о т н ы х
<2D
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
Putorlus putorius .
Putorius e r m i n e u s .
Putorius nivalis . .
C a n i s lupus
V u l p e s vulpes
. .
V u l p e s lagopa
. .
L e p u s (timidus) . .
O c h t o n a pusilla . .
Alactaga jacula
.
Microtus o e c o n o m u s
Cricefus cricetus
.
Arvicola terrestris .
Castor fiber
. . .
M a r m o t a sp
Sciurus vulgaris
.
Citellus rufescens .
Erinaceus sp
Talpa europaea . .
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
О
^
jif
§ g
+
+
+
+
+
+
+
+
+
+
+
+
+
-b
+
+
+
?
+
Л.
4-
+
+
+
+
+
+
+
+ •
+
+
+
о
о
.
<2
>i
sa:
та
Я
Ss .
^CQ
« >> 1
-- 1> M ж &
1 so s
+
+
+
+
+
+
+
iliij
