Иван Иванов 76 Иван ИВАНОВ РАСШИРЕНИЕ ЕВРОСОЮЗА И ИНТЕРЕСЫ РОССИИ Начало нынешнего века совпадает с кардинальными изменениями на карте Европы, сравнимыми по своему масштабу и последствиям с известными событиями в середине прошлого столетия. С ожидаемым расширением Европейского Союза с 15 до 28 стран-членов в орбиту ЕС попадают уже не только Западная, но и Центральная Европа, Балтия, часть Восточной Европы и Восточного Средиземноморья. Экономически при этом возникает крупнейший в мире единый рынок площадью в 5 млн.кв.км с 550 млн. человек и 7,7 трлн. долларов ВВП. Политически Европа переходит от прежнего, “потсдамского”, к новому, “амстердамскому” системоустройству1. Наконец, в плане расстановки сил здесь остаются лишь два основных игрока – Евросоюз и Российская Федерация. Уже одно это требует специального анализа расширения ЕС и его последствий для России. Главенство политики над экономикой На членство в ЕС ныне претендуют Болгария, Венгрия, Кипр, Латвия, Литва, Мальта, Польша, Словакия, Словения, Румыния, Турция, Чехия и Эстония, признанные в качестве официальных кандидатов и уже начавших соответствующие переговоры, в том числе проверку (“скрининг”) по 31 конкретному досье, приводящему их законодательство в соответствие с нормами ЕС (acquis communautaire)2. В перспективе претендентами на членство Иванов Иван Дмитриевич, член-корреспондент РАН, заместитель директора Института Европы РАН. © 2001 1 По аналогии, соответственно, с Потсдамскими соглашениями и последней, Амстердамской редакцией уставных документов ЕС. 2 Ими являются: 1) свободное движение товаров; 2) свободное передвижение людей; 3) свобода предоставления услуг провайдерами ЕС на национальном рынке; 4) свобода движения капиталов; 5) законодательство о компаниях; 6) законодательство в сфере конкуренции; 7) сельскохозяйственная политика; 8) политика в области рыболовства; 9) транспортная политика; 10) налоговые системы; 11) способность участия в Экономическом и валютном союзе ЕС; 12) постановка статистики; 13) социальная политика и политика занятости; 14) политика в области энергетики; 15) промышленная политика; 16) режим для малых и средних предприятий; 17) научно-техническая политика; 18) образование и переподготовка кадров; 19) режим телекоммуникаций и информационные технологии; 20) политика в области культуры и аудиовизуальных услуг; 21)политика регионального развития и ее инструменты; 22) охрана окружающей среды; 23) защита потребителя и здравоохранение; 24) готов- Расширение Евросоюза и интересы России 77 могут стать также Албания, Босния и Герцеговина, Македония и Хорватия в порядке развития их нынешних ассоциативных соглашений с ЕС. Из стран СНГ такую перспективу видят перед собой Украина и Грузия, однако они не рассматриваются Брюсселем как потенциальные кандидаты. У интеграционных процессов в Европе, естественно, есть своя объективная база. Это континент во многом c общей историей, географией, традициями и ценностями. В европейской интеграции, как и в любой другой, заложена ее пространственная динамика, и ожидаемое расширение будет уже четвертым по счету. Наконец, современная глобализация реализуется отнюдь не исключительно через универсальные решения, например, в формате ВТО или МВФ. Даже быстрее она идет сейчас через региональные и субрегиональные схемы, что характерно не только для Европы. Увеличение первоначального числа членов происходит, например, в Таможенном союзе СНГ, у которого просматриваются также и иные потенциальные участники. На американском континенте в общую зону свободной торговли агрегируются НАФТА 1, МЕРКОСУР2, Андское сообщество и ЦАОР 3. Растет число таких двух- и многосторонних зон и в мегарегионе АТЭС4. Обычно существующие объективные предпосылки трансформируются в организационные решения лишь при своем постепенном вызревании, тогда как в случае с ЕС они пока еще вовсе не адекватны тому темпу расширения, который задается Брюсселем и особенно завышенными ожиданиями стран-кандидатов. Так, дрейфуя на восток, Евросоюз расширяет, прежде всего, экстенсивные (территория – на 57%, население – на 45%), нежели интенсивные (научный потенциал – всего на 5%, экспорт – на 5% и т. д.) факторы своего экономического роста. Он вбирает в себя страны со среднедушевым доходом, составляющим лишь 38% от среднезападноевропейского, которые обеспечивают ЕС прирост всего в 6% ВВП, но приносят с собой свыше 200 млрд. долларов неоплаченного внешнего долга. Очевидно, что все это не укрепляет, а “разводняет” хозяйственный потенциал ЕС, множит риски его развития. Приобретаемая дотационная клиентура превращает Сообщество в своего рода зеркальное отражение прежнего СЭВ, но со сменой донора. Надеяться же на скорое устранение этого разрыва беспочвенно, ибо даже на своей современной, высокоразвитой территории ЕС удается, при всем напряжении сил, сужать его в отношении менее развитых Греции, Испании и Португалии не более чем на два процентных пункта в год, а восточные земли Германии, при всех громадных вливаниях средств и из федерального, и из европейского бюджетов, остаются пока, как и десять лет назад, замыкающими в списке регионов Евросоюза, ранжированных по душевому ВВП. ность к сотрудничеству по охране правопорядка; 25) таможенное дело; 26) внешняя политика; 27) готовность к участию в Общей внешней и оборонной политике ЕС; 28) механизмы финансового контроля; 29) бюджетная и финансовая политика; 30) государственные институты; 31) прочие проблемы государственного управления. 1 НАФТА – Североамериканское соглашение о свободной торговле. 2 МЕРКОСУР – Южноамериканский торгово-экономический союз (Аргентина, Бразилия, Парагвай, Уругвай). 3 ЦАОР – Центральноамериканский общий рынок (Гватемала, Гондурас, Коста-Рика, Никарагуа, Сальвадор). 4 АТЭС – Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество. 78 Иван Иванов Соответственно, расширение рамок в обозримой перспективе скорее ухудшит, чем улучшит позиции ЕС в международной конкуренции. Более того, ряд отмеченных выше экстенсивных факторов в применении к Евросоюзу являются еще и деструктивными. Это, прежде всего, вовлечение в аграрную политику ЕС конкурирующих восточных сельскохозяйственных земель, что резко увеличивает нагрузку на бюджет Евросоюза и “размазывает” субсидии Аграрного фонда по гораздо большей территории, тем самым снижая их эффективность. Особенно острые противоречия возникают между их нынешним основным бенефициаром – Францией – и будущим – Польшей. Ожидается и массовый наплыв в благополучные страны ЕС избыточной рабочей силы с востока – только в Германию, согласно данным опросов, мечтают переместиться 175 тыс. чехов. Придется распределять по гораздо большей площади и бюджет содействия региональному развитию, против чего резко выступают средиземноморские страны ЕС. Наконец, увязнув в Восточной Европе, ЕС резко снизит возможности проведения своей внешнеэкономической политики в международном масштабе, например, в отношении стран Африки, Карибского бассейна и Тихого океана (АКТ) или в том же Средиземноморье. Подтверждением сказанному является то, что пока ни одно государство-кандидат не соответствует и качественным “копенгагенским критериям”, установленным для такого приема (развитое гражданское общество, функционирующая рыночная экономика, готовая выдержать конкуренцию на едином рынке ЕС, способность выполнять все обязательства по членству в Евросоюзе). Еще в меньшей степени кандидаты удовлетворяют критериям присоединения к евро, а это значит, что единый внутренний рынок ЕС еще надолго останется поливалютным, а сам евро не сможет опираться на его ресурс в целом. Наконец, кандидаты пока согласовали с ЕС лишь наиболее легкие разделы своего 31сегментного вступительного досье. По другим идут споры либо о предоставлении им переходных периодов (например, на продажу сельскохозяйственных земель нерезидентам), либо об исключениях из правил для самого ЕС (временные ограничения на приток рабочей силы с востока). В итоге Брюссель уже отказался и от какого-то “залпового” приема в свои ряды новых членов, и от деления их на “первую” и “вторую” волну. Процесс расширения будет разноскоростным при индивидуальной оценке готовности к нему отдельных претендентов. Однако организационно это лишь ослабляет применение к претендентам единых подходов, открывает двери взаимной ревности и лоббизму1. Расширение готовит группе стран, образующих ядро ЕС, и институциональную ловушку. За претендентами зарезервировано 108 голосов (из 333) в Совете ЕС и 197 мест (из 720) в Европарламенте. По сравнению со взносом в 6% ВВП это означает, соответс твенно, 27% и 38% голосов (мест) в этих основных органах ЕС, то есть влияние в них б удет впредь делиться уже не по реальному хозяйственному вкладу в интеграцию, как р анее, а, наоборот, “по едокам”. Так, например, Польша получает в Совете и в Европарламенте столько же голосов (мест), что и Испания; Румыния – больше, чем Нидерланды; Венгрия – столько же, сколько и Бельгия. Перефразируя известную библейскую притчу, 1 Такой отход от общих правил уже однажды дорого обошелся ЕС, когда для Италии, Бельгии и Испании были сделаны послабления при их принятии в “зону евро”. Еще и поэтому единая европейская валюта имела гораздо более слабый старт, чем ожидалось, и весьма медленно входит в международный хозяйственный оборот. Расширение Евросоюза и интересы России 79 можно сказать, что эти “тощие” коровы, при определенных обстоятельствах вполне могут блокировать в органах ЕС мнения нынешних “коров тучных”, то есть доноров Евросоюза. Напомним, что решения в Совете ЕС после расширения будут приниматься при трех условиях, а именно: если за них будет подано не менее 258 голосов, “за” проголосуют не менее 14 стран, а в целом эти голоса будут представлять не менее 62% населения ЕС. По мере расширения круга вопросов, не требующих единогласия, и при известных демографических тенденциях в Европе, это вполне может сместить вектор принятия политических решений в ЕС к востоку от его нынешнего западноевропейского эпицентра. С другой стороны, немалые экономические проблемы встают и перед самими странами-кандидатами. Брюссель выделяет на их “подтягивание” к членству всего 80 млрд. евро, перекладывая все остальные подготовительные расходы на их финансы и бюджеты. Произойдет жесткая “прополка” их хозяйственной специализации, промышленности и фермерства (только в Польше “лишними” оказываются миллион фермеров и значительная часть металлургов), возрастут противоречия в межрегиональном развитии (восточные регионы этих стран уже сейчас отстают и от западных соседей, и от собственных столиц). Делается окончательный выбор в пользу западных внешних рынков, где их продукцию мало кто ждет. Наконец, сам переход на acquis communautaire означает, говоря в русских терминах, схожую с нашей “перестройку” со всеми ее последствиями. Не случайно первоначальная потребительская и психологическая эйфория среди населения стран-кандидатов все чаще сменяется на “евроскептицизм” (Польша, Чехия, Венгрия, Турция, даже Эстония). С другой стороны, реакция на вступление новых членов все чаще граничит с неприятием в странах ЕС, особенно в тех, что являются либо основными донорами, либо основными бенефициариями бюджета Сообщества. Обобщая, нельзя не отметить что, форсированное расширение будет иметь свою неадекватную экономическую цену для обоих участников этого процесса, что заставляет ставить в нем на первое место уже внеэкономические, политические причины. Видимо, ЕС не терпится собрать под свое крыло разрозненные остатки бывшего социалистического лагеря в Европе (унаследовав его проблемы), а правящим кругам стран-кандидатов – получить нового спонсора и сохранить власть, прикрываясь лозунгом защиты от мифической “российской угрозы” за частоколом ЕС. Неоднозначный эффект для России Как бы там ни было, российская дипломатия воспринимает расширение ЕС на восток как данность, концентрируя свое внимание на том эффекте, который оно может принести для страны и Европы в целом. Брюссельская бюрократия рисует его однозначно позитивным, хотя и не приводит при этом каких-либо доказательств. На самом же деле экономически оно достаточно противоречиво. Конечно, верно то, что с расширением ЕС наши хозяйственные операторы получают единый режим (вместо разрозненных национальных) для своей деятельности на этих традиционных для них рынках. Не исключено, что страны-кандидаты могут ускорить свой экономический рост, а с ним и спрос на российскую продукцию. Удлинится общая граница между Россией и ЕС, что позволит практиковать здесь новые формы приграничного сотрудничества. На место нынешней, подчас неразвитой правовой базы хозяйственного 80 Иван Иванов взаимодействия с отдельными странами-кандидатами придет наиболее комплексное и совершенное в нашей нынешней договорной практике Соглашение о партнерстве и сотрудничестве Россия–ЕС. Но у России есть и свои обоснованные озабоченности эффектом расширения, которые сводятся к следующему. 1. Со вступлением в ЕС национальные таможенные тарифы стран-кандидатов будут заменены на единый внешний тариф ЕС, а их национальные таможенные кодексы – на Таможенный кодекс ЕС. В принципе ставки этого единого тарифа ниже, а их применение Евросоюзом гибче, чем у отдельных стран-кандидатов. Однако встречаются и противоположные примеры: так, таможенный режим торговли с Финляндией при последнем расширении ЕС ухудшился по сравнению с прежним национальным1. 2. Количественные ограничения практикуются в ЕС только в отношении российского экспорта стали и товаров ядерного цикла; у стран-кандидатов таких ограничений больше. Но фактом является и то, что квоты на сталь в 2000–2001 гг. использовались ЕС как механизм “санкций за Чечню”, а ввоз ядерного топлива из России в страны-кандидаты составляет ныне около 90% их потребностей, тогда как ЕС, в нарушение ст. 22 СПС, держит у себя эту долю на отметке 20%. 3. Прежний безвизовый режим въезда россиян в большинство стран-кандидатов будет заменен (и уже заменяется даже до их вступления в ЕС) на визовый шенгенский. 4. Со вступлением стран-кандидатов в ЕС их торговля неизбежно переориентируется в основном на внутренний рынок Сообщества. Но при этом Россия пока не имеет официальных гарантий ЕС о признании “святости” ранее заключенных с этими странами долгосрочных контрактов, в том числе в энергетике. Кроме того, такая переориентация может привести к недогрузке дорогостоящей инфраструктуры нашей торговли на европейском направлении. 5. В эти страны уйдет часть иностранных инвестиций, которые, при иных условиях, могли бы быть привлечены в Россию. При этом ЕС пока не отвечает на предложения России и “круглого стола” промышленников Россия–ЕС о выработке пакета взаимных мер, направленных на привлечение европейских инвестиций в нашу экономику. 6. На рынки стран-кандидатов распространятся преференции в торговле, которые ЕС предоставляет России. Но одновременно на те же рынки распространятся гораздо более обширные преференции, которые ЕС предоставляет развивающимся странам. Это ухудшит конкурентные позиции, занимаемые на этих рынках теми российскими экспортерами, которые предлагают продукцию, сходную с преференциальными товарами “третьего мира”. К тому же объем преференций ЕС для России регулярно урезается. 7. Распространение на эти страны единой аграрной политики ЕС фактически закроет их для отечественного сельскохозяйственного экспорта и сделает дороже российский аграрный импорт из этих стран (в результате роста их внутренних цен). То, что этот импорт начнет частично субсидироваться ЕС, мало меняет дело, ибо эти субсидии, будучи направленными при том же бюджете на новые территории, станут меньше в расчете на еди1 До вступления Финляндии в ЕС 85% номенклатуры российского экспорта ввозилось в страну беспошлинно при общей сумме таможенных платежей в 32 млн. ф. марок; после – уже только половина при возрастании платежей до 106 млн. ф. марок. Расширение Евросоюза и интересы России 81 ницу товара. Кроме того, у Евросоюза есть обязательства перед ВТО о постепенном снижении их общего объема. 8. Расширение Евросоюза распространит на рынки стран-кандидатов антитрестовское и антидемпинговое законодательство ЕС, которое ныне во многих из них либеральнее или отсутствует вовсе. Это уже случилось с Финляндией и обернулось для нас расчетными убытками в 27 млн. долл. К тому же, кроме унаследованных от ЕС антидемпинговых пр оцедур, местная промышленность, подавляемая конкуренцией, может начать и много новых. 9. Страны-кандидаты перейдут на технические стандарты ЕС (вместо частично сохранившихся у них стандартов СЭВ или ГОСТов) и аналогичные процедуры сертификации. Можно ожидать, что это станет наиболее жестким барьером на пути ввоза в них российской машиностроительной, химической и продовольственной продукции. Впрочем, это уже сказывается при экспорте туда ядерного топлива и электроэнергии. 10. Криминогенная обстановка в этих странах гораздо острее, а их способность противостоять ей гораздо слабее, чем в нынешнем ЕС, что ухудшит ее в расширившемся ЕС в целом. 11. На эти страны будет распространена общая европейская оборонная политика, что, в отсутствие модальностей взаимодействия России и ЕС в этой области, может резко сократить объемы военно-технического сотрудничества России с ними. С той же Финляндией, к примеру, оно сократилось с 98 млн. долларов перед ее вступлением в ЕС до 7 млн. долларов после вступления. 12. Не исключено, что положение русскоязычного населения в ряде стран ЕС, в том числе в Эстонии и Латвии, останется неравноправным и после их вступления в ЕС. Из 18 основополагающих конвенций о правах человека Эстония до сих пор не ратифицировала 3, Литва – 4, Латвия – 5. Все эти страны не ратифицировали, например, Европейскую социальную хартию и протоколы к ней, а Латвия – Рамочную конвенцию о защите национальных меньшинств. 13. Особо встают проблемы жизнеобеспечения Калининградской области, которая скоро окажется российским анклавом, окруженным территорией ЕС. В частности, предстоит решить для нее проблемы транспортных связей с остальной Россией, визового режима для приграничного сотрудничества, энергообеспечения и рыболовства. Нельзя исключать при этом и негативных институциональных последствий. При том непропорциональном политическом влиянии, которое приобретают в органах Евросоюза страны-кандидаты, у многих из них может появиться соблазн перенести туда и свою остаточную антироссийскую риторику, блокируя тем самым сотрудничество России с ЕС даже там и тогда, где и когда для этого нет оснований. В частности, Литва уже раскритиковала документ Комиссии ЕС по проблемам жизнеобеспечения Калининграда, хотя он не содержал в себе каких-то экстраординарных положений, неизвестных мировой практике. Польша долго сопротивлялась прокладке в европейские страны меридиональной ветки российского газопровода, которая является важным элементом развивающейся инфраструктуры энергетического сотрудничества Россия – ЕС. С аналогичными настроениями чиновники этих стран могут влиться и в Комиссию ЕС, благо там им будет в этом отношении с кем сомкнуться. Иван Иванов 82 Не удивительно, что уже при первых сигналах о готовящемся расширении ЕС Россия запросила у Брюсселя консультации для защиты своих интересов. После достаточно долгих проволочек такой диалог был начат в 2000 г. на базе приведенного выше списка российских “озабоченностей”, тематика которых была распределена между отдельными подкомитетами сотрудничества Россия – ЕС. В дальнейшем имеется в виду обобщение этих наработок и предложений при их документальном оформлении в зависимости от юридической природы достигнутых договоренностей. Тот же порядок принят в отношении озабоченностей по Калининграду, хотя здесь могут иметь место и централизованные технические консультации с Комиссией ЕС. При необходимости Россия в ходе этого диалога может консультироваться также с отдельными странами-кандидатами. Однако такие консультации имеют смысл в основном в рамках остаточной национальной компетенции этих стран во внешнеэкономических вопросах, ибо там, где действуют нормы acquis communautaire, они фактически утеряли данную компетенцию уже с начала “скрининга”. Имеется в виду закончить всю эту работу с ЕС еще до начала его фактического расширения. У России, по крайней мере, остается юридическое право не распространять действие СПС на те страны-кандидаты, где баланс ее интересов нарушен. До настоящего времени стороны договорились, что расширение, в духе ст. XXIV ГАТТ/ВТО, должно иметь своим результатом дальнейший рост хозяйственного сотрудничества России как со всем блоком стран-кандидатов, так и с расширенным ЕС в целом. Приняты к сведению и изучаются специальные российские предложения-развязки по всем перечисленным озабоченностям, включая особые проблемы Калининграда. Решено создать специальную бригаду экспертов для обеспечения сопоставимости технических стандартов и сертификационных требований в России и ЕС. Рыболовные проблемы Калининграда будут решаться в рамках нового соглашения Россия – ЕС о сотрудничестве в области рыболовства, энергетические – через сооружение там ТЭЦ-2 с дополнительным подводом российского газа. Возможно и подключение области к энергомосту Литва – Польша. Изучаются вопросы более активного использования при транзите по территории Польши автодороги Гродно – Гусев в дополнение к путям, связывающим остальную Россию и Калининград через транспортную сеть Литвы и Латвии. Однако в целом вся эта работа находится пока на начальной стадии и должна форс ироваться, хотя не все в Комиссии ЕС к этому готовы. Возможная роль иных форматов сотрудничества Кроме специализированных консультаций Россия готова искать решения проблем расширения и в иных, в том числе общеевропейских форматах сотрудничества. Такими на данный момент являются программа “Северного измерения”, энергодиалог Россия – ЕС, а также выдвинутые на майском Саммите Россия – ЕС в Москве инициативы Председателя Комиссии ЕС Р. Проди о выработке концепции общего европейского экономического пространства и расширении использования евро во взаимных хозяйственных связях. Идея “Северного измерения” была предложена Финляндией во время ее председательства в ЕС в 1999 г. Она заключалась в создании субрегионального направления интеграции на Севере Европы с участием третьих стран, включая Россию, что могло бы сбалансировать усилия южного крыла стран ЕС развивать субрегиональную интеграцию в Расширение Евросоюза и интересы России 83 Средиземноморье. Со своей стороны, Россия заявила, что она готова видеть в “Измерении” инструмент дополнительного пространственного развития своего СевероЗапада и будет участвовать в программе тем глубже, чем полнее будут учтены при этом ее интересы. До настоящего времени удалось договориться о создании в рамках “Измерения” интересного для России “Арктического окна”, распространении операций Европейского инвестиционного банка на экологические проекты в российских зонах Балтики (очистные сооружения в Санкт-Петебрурге и Калининграде) и координации работы по “Измерению” с другими форматами международного сотрудничества на Севере Европы, в том числе с Советом Государств Балтийского Моря (СГБМ) и Советом Баренцева Евроарктического Региона (СБЕР). Изучается также возможность комбинирования средств программ ТАСИС и ФАРЕ для реализации проектов трансграничного сотрудничества России и стран-кандидатов. Однако “Северное измерение” пока еще не обеспечено финансированием (что не позволило, например, реализовать российско-литовскую “Инициативу Ниды” с пятью приоритетными проектами сотрудничества между Литвой и Калининградской областью). Б олее того, здесь начинает вырастать своеобразный флюс в сторону экологии за счет экономики (при упоре на устранение радиационной опасности на российском Севере). Наконец, нельзя соглашаться с постановкой проблем Калининграда только в рамках этого “Измерения”, ибо, при всей важности отношений с соседями, область должна иметь благоприятный режим сотрудничества не только с ними, но и со всеми странами ЕС вне зависимости от их географии. Энергодиалог был начат сторонами в ноябре 2000 г. и имеет целью совместный поиск путей обеспечения энергетической безопасности Европы не только в ХХI веке. Он покрывает территорию, ресурсы и нужды как “ЕС-15”, так и стран-кандидатов, исходя из того, что к 2020 г. зависимость ЕС от ввоза энергоносителей составит уже 70% против ныне шних 50%. Ощущая себя частью Большой Европы, Россия выразила готовность внести свой дополнительный вклад в ее энергообеспечение при понимании того, что это будет сопровождаться адекватным притоком европейских инвестиций и технологий в российский ТЭК (в том числе с целью экономии энергии), сами поставки будут состоять не только из первичных энергоносителей, но и электроэнергии, ядерного топлива, нефтепродуктов, изделий нефтехимии и ряда энергоемких товаров (например, металлов и удобрений), этим поставкам будет обеспечен свободный транзит, а российские энергооператоры смогут занять свое место на внутреннем рынке ЕС. До настоящего времени энергодиалог шел в экспертных группах, где было рекомендовано не применять в отношении России каких-либо “потолков” ее поставок в энергопотребление ЕС, обеспечить свободу транзита энергоносителей, признать важность до лгосрочных контрактов по проектам энергообепечения при гарантиях их “святости”. На политическом уровне были сняты возражения Польши против прокладки по ее территории меридиональной газопроводной перемычки Кобрин – Вельке – Капушаны. Это способствует учету интересов России при расширении ЕС, однако у энергодиалога там есть не только сторонники. В частности, под давлением Великобритании и Нидерландов и изза разногласий между транспортно-энергетическим и внешнеполитическим директоратами Комиссии ЕС не удалось приобщить предварительный доклад экспертов к Итоговому 84 Иван Иванов документу Саммита Россия – ЕС в Москве. Вопрос практически отложен до следующего саммита в Брюсселе. На том же московском Саммите Р. Проди выдвинул и предложения о разработке совместными силами концепции общего экономического пространства в Европе. Сама по себе эта идея не является новой и обсуждалась еще в конце 80-х годов. Очевидно, что Большой Европе нужно и общее экономическое пространство, и это заложено в ст.3 СПС в виде эвентуальной возможности создания зоны свободной торговли Россия – ЕС. Предложение будет прорабатываться для начала на экспертном уровне (если, по аналогии с энергодиалогом, это не встретит неприятия у отдельных стран ЕС и если к этому удастся привлечь программу ТАСИС, которая проигнорировала энергодиалог). Не предрешая исхода таких обсуждений, хотелось бы в предварительном порядке отметить, что в случае серьезности намерений ЕС на данном направлении представляется целесообразным начать с разработки собственного российского видения единого европейского экономического пространства с учетом концепции внешней политики России, нашей Стратегии взаимоотношений с ЕС, а также следующих соображений: а) Сама идея “единого пространства” отвечает новейшим тенденциям развития событий в Европе и может, при квалифицированной реализации, укрепить в ней позиции России. Однако, как евроазиатская страна с многовекторной внешнеэкономической политикой, Российская Федерация не может излишне ангажироваться на какое-то одно, пусть важное, географическое направление. Поэтому и само "пространство" должно быть вписано в развитие хозяйственных связей страны по всем азимутам и не затруднять его на иных направлениях делового взаимодействия, в том числе в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Предстоит также всесторонне оценить влияние формирования этого “пространства” на процессы хозяйственной реинтеграции в СНГ, которую оно не должно ни подменять, ни блокировать. б) По той же причине в рамках “пространства” речь не может идти о каком-либо членстве России в ЕС, и отношения между нами должны оставаться договорными, не выходя, скажем, за пределы какого-то продвинутого варианта зоны свободной торговли, предусмотренной в СПС. в) Само “пространство” видится не только чисто экономическим, но и включающим элементы правоохранительного, гуманитарного, научного и культурного сотрудничества, а также обеспечения безопасности и стабильности в Европе, с учетом деятельности ОБСЕ и формирования ОВПБ и “европейской оборонной самобытности”. г) Любые переговоры о “пространстве” не должны подменять ведущийся диалог о влиянии расширения ЕС на интересы России, включая проблему Калининграда. Равным образом, сам факт возможного формирования “пространства” не должен рассматриваться как альтернатива снятию российских озабоченностей расширением ЕС, договоренности по которым должны быть в любом случае достигнуты до начала практической реализации этого последнего процесса и вне связи с графиком переговоров о “пространстве”. д) Серьезность намерений ЕС в отношении “пространства” может быть наилучшим образом подтверждена реальным содействием Евросоюза присоединению России к ВТО без завышенных требований и с учетом российской специфики. Более того, само создание “пространства” реально лишь при полноправном членстве России в ВТО. Расширение Евросоюза и интересы России 85 е) “Пространство” должно охватывать также Средиземноморье, и в нем не должно оставаться “карманов”, резервируемых исключительно за бизнесом ЕС. Как участник “пространства” Россия имеет право и на особые отношения со странами АКТ. ж) Возможная гармонизация нормативно-правовой базы России и ЕС, упорно акцентируемая Брюсселем как часть и основа этого “пространства”, не должна ни фетишизироваться, ни трактоваться лишь как одностороннее внедрение норм acquis communautaire в российское законодательство. Она должна скорее базироваться на универсальных положениях ГАТТ/ВТО, которыми призваны руководствоваться обе стороны. Поэтому в отношении России и ЕС речь может идти о гармонизации лишь отдельных технических норм права (таможенные процедуры, стандарты), не разрывающих как единого, так и собственного государственного правового поля России. Напомним, что в коммюнике последнего саммита претензии ЕС относительно переустройства российской правовой системы по образцу acquis communautaire были нами сняты. Наконец, в части более широкого использования евро в хозяйственном сотрудничестве России и ЕС следует напомнить, что у нас для этого нет формальных преград. И резиденты, и нерезиденты могут открывать в российских банках счета в евро и использовать его во всех видах валютных расчетов, а сам евро допущен на внутренний валют ный рынок страны. После 1 января 2002 г. в него будет пересчитана и та часть валютных резервов Центробанка России, которая к тому времени будет деноминирована в заменяемых евро валютах и начнется обмен на нее соответствующих банкнот. Однако дальше все будет зависеть от российских и зарубежных хозяйственных операторов, в отношении которых российские власти, так же как и власти ЕС, будут придерживаться принципа “ни принуждения, ни запрещения”, оставляя выбор валюты сделок за самими этими операторами. Пока евро не пользуется в деловом мире России особой популярностью (он обслуживает менее 2% сделок), ибо ввиду падения его курса к доллару владение евро не снижает, как предполагалось, а увеличивает валютные риски при его использовании. Основные товары российского экспорта, в первую очередь энергоносители, будучи биржевыми, также продаются на доллары и введение в эту сферу евро породило бы здесь две противоречивых шкалы справочных цен. Очевидно, стимулом роста доверия к евро в России (а евро мог бы сыграть свою роль в процессах дедолларизации нашей экономики и общества) было бы упрочение его курса и расширение его использования прежде всего в самом Евросоюзе, в том числе вхождение в “зону евро” еще не сделавших это стран, переход на евро основных товарных бирж и т. п. Именно эти факторы повлияли бы на будущее решение Центробанка России о том, держать ли ему в своих резервах евро в размере первоначальной суммы (доли) обменных в него валютных активов, или же больше или меньше этой суммы (доли). В этом смысле расширение ЕС создает свои проблемы, ибо, при неготовности практически всех стран-кандидатов к вступлению в “еврозону”, в ЕС сохранятся даже больше, чем ныне, пространства поливалютности, а форсированное и политизированное расширение, как уже отмечалось, может ослабить его сводный экономический (а значит, и валютный) потенциал. Но дискуссии на этот счет, безусловно, могут быть продолжены. Естественно, что Большая Европа не может создаваться по какому-либо линейному сценарию, без проб и ошибок и без учета политических факторов. Хотелось бы, однако, Иван Иванов 86 чтобы при этом приоритет отдавался именно общеевропейским подходам и составляющим, а не односторонним действиям, имеющим для всех свою цену и вызывающим оз абоченности у другой стороны. ____________________________________________
