ИЗ ФОНДОВ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БИБЛИОТЕКИ
Брежнева, Светлана Николаевна
Историография проблемы присоединения
Туркестанского края к России
Москва
Российская государственная библиотека
diss.rsl.ru
2006
Брежнева, Светлана Николаевна
Историография проблемы присоединения Туркестанского
края к России : [Электронный ресурс] : Вторая половина
XIX в.­ начало XXI в. : Дис. ... д­ра ист. наук : 07.00.09. ­ М.:
РГБ, 2006 (Из фондов Российской Государственной
Библиотеки)
Историография, источниковедение и методы
исторического исследования
Полный текст:
http://diss.rsl.ru/diss/06/0208/060208046.pdf
Текст воспроизводится по экземпляру, находящемуся в
фонде РГБ:
Брежнева, Светлана Николаевна
Историография проблемы присоединения
Туркестанского края к России
Москва 2005
Российская государственная библиотека, 2006 (электронный текст)
т /
На правах рукописи
Брежнева Светлана Николаевна
Историография проблемы присоедипепия
Туркестаиекого края к России
(вторая половипа XIX в. — пачало XXI в.)
Специальность 07.00.09 - историография, источниковедение,
и методы исторического исследования
Диссертация на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Научный консультант:
Академик международной академии
информатизации при ООН,
доктор исторических наук,
профессор А.И.Уткин
Москва - 2005
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Введение. Обоснование темы и задачи исследования. Историографические
источники по исследуемой проблематике
Глава
первая.
Освещение
русско-азиатских
с. 4.
отношений
до
начала
завоевания Туркестана в архивных документах.
1.1.
Русско-азиатские отношения до начала планомерного наступления
России на Туркестан
1.2.
с.57.
Подготовка присоединения Туркестанского края к России и ее
освещение в архивных документах
с.92.
Глава вторая. Присоединение Туркестана к России в дореволюционной
историографии.
2.1. Описание военных мероприятий России по завоеванию Туркестана в
мемуарной литературе
'
с. 130.
2.2. Местные литературные источники о присоединении Туркестана к
России
с. 173.
2.3. Присоединение Туркестана к России в трудах дореволюционных
историков-востоковедов
с.212.
Глава третья. Советская историография о присоединении Туркестана к
России.
3.1. Советская историография вопроса о присоединении Туркестана к
России в 20-30-х гг. XX в
с.283.
3.2. Советская историография вопроса в 40-50-х гг. XX в. в свете критики
«школы Покровского»
с.ЗОЗ.
3.3. Утверждение концепции советской историографии о «прогрессивном
значении» присоединения Туркестана к России в 60-80-х гг. XX в
с.364.
Глава четвертая. Постсоветская историография проблемы присоединения
Туркестана к России.
2
4.1. Современная отечественная историография проблемы присоединения
Туркестана к России
с.446.
4.2. Формирование национальной историографии проблемы в бывших
республиках СССР на рубеже ХХ-ХХ1 вв
, .с.5ОО.
Заключение
с,557.
Использованные источники и литература
с.576
Введение.
Обоснование
темы
и
задачи
исследования.
Историографические источники по исследуемой проблематике.
Актуальность темы исследования.
Прекращение существования
СССР и последующий за этим поспешный раздел научной собственности,
ликвидация единых идей и концепций вызвали к жизни множество
попыток создания «настоящей, правдивой» истории народов, некогда
объединенных единым названием «советский народ». Избавившись от
идеологического диктата Москвы, историки бывших среднеазиатских
республик Советского Союза стремясь к созданию собственной истории,
зачастую отказываются от всего того исторического наследия, которое
веками создавалось исторической наукой. Значительными тиражами
издаются весьма сомнительные с научной точки зрения, учебные пособия
и другая псевдонаучная литература, что отнюдь не способствует развитию
исторического
знания. Поскольку
все это происходит
на фоне
обострившихся межнациональных отношений, то Россию как правило
обвиняют в геноциде, колониальном грабеже, попрании прав и интересов
среднеазиатских народов. Основным вопросом, активно обсуждающимся в
научной среде и в средствах массовой информации центральноазиатских
государств, является вопрос о присоединении этих народов к России.
Историками
десятилетие
центральноазиатского
написано
немало
региона
трудов,
СНГ за
последнее
посвященных
вопросу
присоединения к России, отражающих негативное восприятие действий
России на этой территории. Россию обвиняют в насильственном
присоединении Туркестана, считают, что утверждение России в регионе
привело
к
свертыванию
национальной
экономики,
ликвидации
национальной независимости. Открытие русско-туземных школ в регионе
объясняется тем, что правительству
необходимы
были преданные
чиновники. В результате проведения русификаторской политики обеднела
национальная культура, не было необходимости в капиталистическом
развитии края и т.д.
Национальная история, написанная с подобных позиций, представляет
собой крайний взгляд. Для историков данного региона характерны и менее
жесткие точки зрения. Все зависит от того, что пропагандируют средства
массовой информации и выступления первых лиц государства. Так,
отвечая на вызов политической элиты, формируется национальная
историография, основой которой является переосмысление прошлого
посредством
культивирования
национально-патриотических
взглядов,
особенно в оценке истории взаимоотношений русского народа и народов
Центральной
Азии
на
Потребность
адекватного
протяжении
реагирования
историографии новых независимых
предшествующих
на
вызов
столетий.
национальных
государств, образовавшихся
на
постсоветском пространстве, становится реальностью и должна порождать
ответные действия со стороны российской историографии.
В отличие от национальных историографии, которые стремятся
начинать свою историю «с чистого листа», отрицая весь предшествуюш;ий
опыт историографической науки, современная российская историография
вопроса должна обеспечить преемственную связь в развитии исторической
мысли, определить ее перспективы на каждом конкретном направлении.
С момента присоединения Туркестана к России создано немало
исторических трудов, отражающих данный процесс в соответствии с
определенным концептуальным подходом. В советские времена этап
дореволюционной
историографии
характеризовался
как
«кризис
буржуазно-дворянской историографии в период империализма» из-за
нежелания
большинства
материалистическое
буржуазных
понимание
истории
историков
как
высшее
рассматривать
достижение
исторической мысли и как качественно новый этап в развитии российской
историографии. Проявление этого кризиса усматривалось в отказе от
признания
поступательного
и
закономерного
хода
истории,
от
исторического монизма, в игнорировании роли народных масс, классовой
борьбы и революционного движения. Это была крайняя точка зрения,
игнорировавшая объективную социальную ситуацию.
Со второй половины 80-х гг. XX в. в связи с началом «перестроечных
процессов» среди историков утвердилось мнение о том, что выход из
кризиса исторической науки заключается в изучении дореволюционной
историографии. Современные историки считают, что «нет оснований
характеризовать состояние российской историографии конца XIX начала
XX в. как «кризисное»: на самом деле развитие российской исторической
мысли шло по восходящей линии»\ Однако, многие современные
исследователи
относятся
к
наследию
дореволюционных
авторов
некритически, без учета того, что историческая наука с того времени
продвинулась далеко вперед. Такой подход может привести к простой
реанимации устаревших концепций, он не дает дополнительного импульса
для развития современной науки.
Большое внимание современные историографы уделяют развитию
исторической
науки
в советский
период.
Следует
отметить,
что
большинство современных историков сформировалось именно в это время.
За
последние
10
лет
оценки
советской
историографии
эволюционизировали от признания «некоторых негативных моментов» в
деятельности советских историков, привнесенных культом личности
И.В.Сталина до полного отрицания достижений в «феномене советской
историографии».
Например, Ю.Н.Афанасьев определяет советскую историографию как
«особый научно-политический феномен, гармонично вписанный в систему
тоталитарного государства и приспособленный к обслуживанию его
' Искандеров А.А. Историческая наука на пороге XXI в. //Вопросы истории. 1996. №4. С П .
идейно-политических потребностей»'. Такой подход отрицает какое-либо
позитивное
содержание
предшествовавшей
фактический
в трудах
советских
историографии
материал,
осмыслен
был
ряд
историков. Однако, в
обобщен
важных
значительный
вопросов эволюции
исторической науки, ее периодизация, разработаны принципы и методы
анализа историографических фактов. Советские историографы в объект
исследования включали не только эволюцию исторической мысли, труды
историков, концепции, их обоснование и аргументацию, влияние на
процесс развития науки, но и такие важные элементы, как деятельность
исторических
учреждений,
исследований,
состояние
организационные
источниковой
базы
формы
исторических
исторической
науки,
совершенствование методики исторического исследования, воздействие на
науку государственной политики.
Следует признать, что современная историческая наука приобрела
немало
новых
вступлении
черт,
совокупность
в качественно
которых
новый период
свидетельствует
своего
о
ее
развития. Целью
современных историографов является обобщение накопленного опыта как
дореволюционных, так и советских историографов, отделение негативных
моментов от позитивных.
Из всего этого вытекает актуальность темы исследования. Чтобы
разобраться
во
всем
многообразии
мнений
относительно
вопроса
присоединения Туркестана к России, необходимо взвешенно и объективно
рассмотреть всю историографию проблемы и попытаться ответить на
вопрос, - чем является вхождение Средней Азии в состав России - откатом
назад или, напротив, движением вперед.
Анализ всей имеющейся литературы по данной проблеме приобретает
особую актуальность еще и в связи с нарастанием угрозы исламского
фундаментализма. Как никогда ранее необходимо объединение всех
' Афанасьев Ю.Н. Феномен советской историографии. //Советская историография. М., 1996. С.37.
миротворческих сил, в том числе стран СНГ, тогда как некоторые
историки своими измышлениями оказывают отрицательное воздействие на
общественное сознание. В связи с этим необходимо изучение опыта
сосуществования христианской и мусульманской религий в пределах
одного государства, учет опыта и ошибок совместного проживания, анализ
фактов, способных привести к проявлению негативных тенденций по
отношению к христианским народам.
Степень изученности темы. Изучение проблемы присоединения
Туркестанского края к России проходило в соответствии с основными
этапами развития исторической науки в нашей стране. Историческую
литературу, в которой в той или иной мере нашли отражение
историографические аспекты рассматриваемой темы, с учетом генетики
накопления знаний, специфики концептуальных подходов, особенностей
развития
историографической
мысли
целесообразно
разделить
на
следующие группы:
- издания периода
завоевания Туркестана и установления там
административных порядков Российской империи;
- работы, написанные в период существования Советского Союза;
- исследования российских ученых постсоветского периода;
- работы
центрально-азиатских
ученых
после
получения ими
суверенитета;
- труды зарубежных историков.
Характеризуя работы первой группы, следует отметить, что большая
часть литературы о Туркестане, написанная в досоветский период,
посвящена вопросам завоевания, походам российских войск, внешним
сношениям царской России с рядом стран Востока, их экономике,
этнографии. Первые работы по истории завоевания Туркестана были
написаны участниками и очевидцами событий в виде небольших очерков,
как правило, они отражали личные впечатления авторов и не носили
научного характера. Тем не менее, мемуары являются ценнейшим видом
источников, т.к. представляют собой достаточно объективное отражение
действительности
и большой фактологический материал. Почти все
крупные военные сражения нашли отражение в статьях современников и
участников событий, публиковавшихся в российских журналах «Русский
вестник», «Русская мысль», «Вестник Европы», «Исторический вестник»,
«Русский архив», «Военно-исторический вестник» и других. Наибольшее
количество мемуаров появилось в связи с такими крупными военными
действиями, как взятие Ак-Мечети, Ташкента, Самарканда, Хивинский
поход 1873 г., первая и вторая Ахалтекинские экспедиции'. Несмотря на
то, что в мемуарах участников событий отражен весь ход военных
действий, они носят характер простой фиксации фактов. Более объективно
старались подойти к проблеме авторы, чьи произведения были напечатаны
' Алексеев Л. Дело под Иканом. (Рассказ очевидца).// Исторический вестник. 1893. Т..51. №3; Черняев
М.Г. Геройский подвиг уральских казаков. //Русский инвалиД. 1865.26 января; Сярковский Г.
Воспоминания офицера о Туркестанских походах 1864-1865 гг. // Военный сборник. 1891. Т.197. №2;
Т. 198. №3; Южаков Ю.Д. Шестнадцатая годовщина взятия Ташкент, (Воспоминания старого
туркестанца). СПб., 1881; Фишер В. Заметки о взятии г. Ходжента нашими войсками 24 мая 1866 г.//
Инженерный журнаЛ. 1873. №1; Зиновьев М. Осада Ура-Тюбе и Джизака (Воспоминания об осенней
экспедиции 1866 г. в Туркестанской области). // Русский вестник. Т.74. 1868. №№ № 3-4, 5-6; АмичиС. В
поход и из похода. Воспоминания 1866 г. // Наблюдатель, 1883. №3; Львов И. Завоевание Туркестана. //
Русский вестник. 1868. №7; Зиновьев М.А. Осада Ура-Тюбе и Джизака. Воспоминания об осенней
экспедиции 1866г. в Туркестанской области.// Военный сборник. 1868. №3-4; Черкасов А. Зашита
Самарканда в 1868 г. // Военный сборник. 1870. №9; Воронец Е. Воспоминания о защите Самарканда
1868г.//Военный сборник. 1872. №9;КаразинН.Н. Зара-Булакские высоты.//Дело. 1872. №6; Иванов
Д.Л. Под Самаркандом. Рассказ новичка. СПб., 1877; Пашино П.И. Из воспоминаний драгомана. //
Колосья. 1884. №7-8; Верешагин В.В. На войне в Азии и Европе. Воспоминания художника. М., 1894;
Ломакин Н.П. Десять лет в Закаспийском крае. 1870-1880. Записки. // Военно-исторический вестник.
1911. Кн.1-2; Алиханов-Аварский М. Поход в Хиву (кавказских отрядов). 1873. Степь и оазиС.
СПб., 1899; Касьянов Н.Н. Русская учебная флотилия на Амударье в мае месяце 1873 г. и другие
воспоминания о Хивинской экспедиции. // Среднеазиатский вестник. 1896. №3, №6, №8; Колокольцов
Д.Г. Пребывание Туркестанского отряда в Хиве в 1873 г. и переезд из Хивы в Казалинск. // Военный
сборник. 1874. Т.95. №1; Его же. Экспедиция в Хиву в 1873г. От Джизака до Хивы. Походный дневник.
СПб.,1873; Саранчов Е.С. Хивинская экспедиция 1873 г. (Записки очевидца-сапера). // Инженерный
журнал. 1874. №1, №2, №3, №4, №5; Серебренников А.Г. К истории Кокандского похода,//Военный
сборник. Год 40. СПб., 1897. №9; Арнольди М.П. В Закаспийском крае в 1877 г. (Воспоминания офицера).
СПб., 1885; Гунаропуло С.А. В туркменской степи. (Из записок Черноморского офицера). //
Исторический вестник. 1890. Т.82. №11; Кавказов Л.Д. Первый Ахалтекинский поход 1879 г. (Путевые
впечатления). Воспоминания участника. Белосток, 1889; Кодинец С. Неудавшаяся экспедиция. //
Исторический вестник. 1900. Т.80. №4; Демуров Г.З. Бой с текинцами при Денгиль-Тепе 28 августа 1879
г. (Рассказ очевидца). // Исторический вестник. 1881. Т.4. №3; Калитин П. Ахалтекинская экспедиция. //
Русский вестник. 1890. Т.208. №5; Камберг А.И. Действия Туркестанского отряда в Ахалтекинской
экспедиции. С 12 ноября 1880 по 14 марта 1881. (Воспоминания участника похода). // Военный сборник.
1906. №1, №2; Майер А.А. Наброски и очерки Ахалтекинской экспедиции. 1880-1881. (Из воспоминаний
раненого). Кронштадт, 1886.
отдельными изданиями. В своих работах они не только описывали
отдельные сражения, но и старались дать обьяснения произошедшим
событиям'.
Описывали ход военных действий и представители коренных народов.
К ним относятся воспоминания участников и очевидцев событий, которые,
как правило отражают мнение противников России , за исключением работ
бухарского просветителя Ахмада Дониша', который стоял на позиции
заимствования всего передового из России.
К сожалению, работы местных авторов не были знакомы российским
исследователям проблемы. И это наложило определенный отпечаток на
характер их исследований.
В русской востоковедческой историографии была проделана большая
работа по освещению и изучению истории присоединения Туркестанского
края к России. Авторы
придерживались
различных
политических
убеждений - от консервативных до либеральных. В творчестве многих из
них в сложном сочетании переплетались негативные и позитивные
тенденции. Русские авторы первыми сделали попытку выяснить и понять
особенности социальной и политической структуры среднеазиатских
ханств.
Значительное внимание русские авторы уделяли изучению военных
событий в Туркестане. В отличие от многочисленных мемуаров работы
российских историков-востоковедов представляют собой первый опыт
научного осмысления проблемы. Для начального периода российского
научного востоковедения было характерно расширение и систематизация
' Романовский Д.И. Заметки по среднеазиатскому вопросу. СПб., 1868; Хорошхин А.П. Сборник статей,
касающихся до Туркестанского края. СПб., 1876; Абаза К.К. Война с текинцами. СПб., 1902; Маслов
А.Н. Завоевание Ахал-Теке. Том 1.СП6., 1881
^ Мирза Шемс-Бухари. О некоторых событиях в Бухаре, Коканде и Кашгаре. Перевод В.В.Григорьева.
Казань, 1861; Мирза Абдалазим Сами. Тарих-и Салатин-и Мангитийа (История мангытских государей).
Издание текста, перевод, предисловие, примечания Л.М.Епифановой. М., 1962; Салих Мухаммад Новая
история Ташкента. В переложении Я.Гулямова. Ташкент, 1954; Кенисарин А. Султаны Кенисара и
Сады к. Ташкент, 1889.
10
научных исследований, а также использование результатов экспедиций и
поездок.
Освещение начального этапа военных операций царизма в Туркестане
нашло отражение в широком круге публикаций, начиная от заметок в
периодической печати до солидных трудов. В числе последних следует
выделить
работы
К.К.Абазы,
А.И.Макшеева,
Н.Г.Павлова,
М.А.Терентьева, М.И.Венюкова^, в которых предпринималась попытка
создать целостную картину движения царизма в Туркестанский край.
Осуществленный
анализ
показывает,
что
развитие
российской
историографии вопроса определялось идеологией и характером внешней
политики царизма. Необходимо также подчеркнуть
направленность
материалов русских авторов на обоснование «цивилизаторской миссии»
России по отношению к отсталым народам. В дореволюционных работах
идея о высокой цивилизаторской миссии развития русского народа широко
распространялась и как бы служила аргументацией для объяснения
необходимости нести «блага» «непросвещенным народам». С этих
позиций освещены вопросы присоединения Туркестана к России в работах
В.В.Григорьева, М.А.Терентьева,
М.И.Венюкова,
других^. В качестве побуждающих
А.П.Хорошхина
и
мотивов наступления России на
Туркестан многие авторы указывают на англо-русское соперничество
(А.И.Макшеев, М.А.Терентьев, Ф.Ф.Мартенс"*, А.Н.Куропаткин^). Этой
' Ахмад Дониш. История Мангитской династии. Душанбе, 1967; Его же. Путешествие из Бухары в
Петербург. Избранное. Душанбе, 1960.
^ Абаза К.К. Война с текинцами. СПб., 1902; Павлов Н.Г. История Туркестана. Ташкент,1910; Макшеев
А.И. Путешествия по кирггоским степям и Туркестанскому краю. СПб., 1898; Терентьев М.А. Россия и
Англия в Средней Азии. СПб., 1875; Его же. История завоевания Средней Азии. В 3-х тт. СПб, 1906; Его
же, Россия и Англия на среднеазиатских рынках. СПб.,1885; Венюков М.И. Исторические очерки России
со времен Крымской войны до заключения Берлинского договора 1855-1878. В 4-х тт. Лейпциг,18781880.
^ Григорьев В.В. Среднеазиатские дела. М.,1865; Его же. Русская политика в отношении к Средней Азии.
СПб., 1874; Терентьев М.А. Указ. соч.; Венюков М.А. Указ. соч.; Хорошхин А.П. Сборник статей,
касающихся до Туркестанского края. СПб., 1876; Брянов А.И. На память о Фергане, 1876-1901. Новый
Маргилан, 1901; Энгельгард Н. Очерки КоканаУ/Туркестанские ведомости. 1886.№4; Бродовский М.И.
Колониальное значение наших среднеазиатских владений для внутренних губерний. М.,1891.
"• Мартене Ф.Ф. Россия и Англия в Средней Азии. СПб, 1880.
^ Куропаткин А.Н. Задачи русской армии. В 2-х тт. СПб., 1910.
II
проблеме посвящены и специальные исследования русских историковвостоковедов'.
Многие
авторы
присоединения Туркестанского
уделяли
края
внимание
последствиям
к России, оценивая
их как
профессивные. Об этом, например, писали М.А.Терентьев, М.И.Венюков,
А.К.Гейнс^, Л.Ф.Костенко^, И.В. Мушкетов"*.
В начале XX в. русские авторы демонстрируют более критичное
отношение к произошедшим в Туркестане изменениям, связанными с
установлением там русской власти. В частности, с позиций критики
русской администрации рассмотрены вопросы присоединения в трудах
Д.Н.Логофета, В.П.Наливкина, И.И.Гейера^.
Следует
отметить,
что
в
большинстве
работ
данной
группы
превалирует фактический материал над его теоретическим осмыслением.
Многие из них были скорее публицистическими, нежели научноисследовательскими. Крупные монографические исследования российских
авторов появились в начале XX в.
Указанный фактор определил и состояние историографической мысли.
Предпринятый в исследовании системный анализ убеждает, что вопросы
завоевания Туркестана Россией в работах российских исследователей XIX
-
начала
XX
в. в
специальном
историографическом
ключе
не
разрабатывались. Они освещались преимущественно в общеисторическом
плане. Можно выделить лишь исследования К.К.Абазы, М.
Грулева,
А.И.Макшеева, М.А.Терентьева, М.И.Венюкова, а также некоторых других
авторов, в которых делалась попытка краткого историографического
обзора. Но и она в большей степени сводилась к простому упоминанию
' Южаков С.Н. Англо-русская распря. Небольшое предисловие к большим событиям. Политический
этюД. СПб., 1885; Субботин А.П. Россия и Англия на среднеазиатских рынках. СПб., 1885; Грулев М.
Соперничество России и Англии в Средней Азии. СПб., 1909
^ Гейне А.К. Сборник литературных трудов. В 2-х тт. СПб., 1897.
^ Костенко Л.Ф. Туркестанский край. В 3-х тт. СПб., 1880.
"• Мушкетов И.В.Туркестан. СПб., 1906.
* Логофет Д.Н.Бухарское ханство под русским протекторатом. В 2-х тт. СПб., 1911; Его же. Страна
бесправия. Бухарское ханство и его современное состояние. СПб., 1909; Наливкин В.П. Краткая история
12
трудов, посвященных тем или иным вопросам процесса завоевания
Туркестана Россией, без их должной научно-историографической оценки.
Большой вклад в изучение истории Туркестана внес великий русский
историк-востоковед В.В.Бартольд'. Труды Бартольда были в большинстве
своем написаны еще до революции, но некоторые из них увидели свет уже
в период становления Советской власти. Несмотря на то, что в" своих
работах ученый почти не затрагивает основных социально-экономических
и политических проблем присоединения Туркестана к России, его труды
являются ценнейшим источником для изучения проблемы. В частности, в
них поднимаются вопросы причин наступления России на регион. Являясь
представителем
академического
востоковедения,
Бартольд
был
сторонником просветительской миссии России. За подобные высказывания
ученый подвергся критике со стороны представителей молодой советской
исторической науки.
Начальный
этап
советской
историографии
по
изучаемой
теме
охватывает период с 1917 до середины 30-х годов. Он характеризовался
становлением советской исторической науки и отрицанием работ русских
историков дореволюционного
«дворянско-буржуазными».
периода, чьи труды
Тон
задавали
работы
были признаны
родоначальника
марксистской исторической школы М.Н.Нокровского'. Увлеченность
революционной идеей и негативное отношение к прошлому привели
М.Н.Покровского к выводу о сугубо отрицательной роли «буржуазнодворянской историографии» в оценке событий, связанных с процессом и
результатами
присоединения к России нерусских народов. Отсюда
односторонность его оценок. Правильно определяя колонизаторскую
Кокандского ханства. Казань, 1886; Его же. Туземцы раньше и теперь. Ташкент, 1913; Гейер И.И.
Туркестан. 2-еизД. Ташкент, 1909.
' Бартольд В.В. История Туркестана (Конспект лекций). Ташкент, 1922; Его же. История культурной
жизни Туркестана. ПгД., 1927; Его же. История изучения Востока в Европе и России. Л., 1925; Его же.
Сочинения. М., 1963-1977.
13
сущность политики царизма, М.Н.Покровский не принимал во внимание
социально-экономические факторы.
Выводы
ученого
получили
дальнейшее
развитие
в
советской
историографии. Под влиянием М.Н.Покровского историками была создана
большая часть работ, посвященных политике России в Туркестане.
Основной акцент в этих исследованиях делался на завоевание царизмом
территории Средней Азии.
В ряду научных работ данного этапа выделяются исследования
П.Г.Галузо,
В.Лаврентьева,
Т.Р.Рыскулова,
С.Д.Асфендиарова,
В.Лебедева^. В них не ставилась задача историографического анализа
вопросов включения Туркестана
в состав Российской империи и
исторической литературы периода царской колонизации края. Они были
написаны в строго историческом аспекте. Процесс присоединения
Туркестанского края к России рассматривался ими как откровенно
завоевательный,
а
сам
Туркестан
считался
колонией
России. В
концептуальном подходе отразились положения формулы «абсолютное
зло». На формирование концепции завоевания повлиял и разрабатываемый
в
те
годы
формационно-классовый
подход,
некая
монопольная
универсальная методология, дающая возможность проникнуть и объяснить
все проблемы и перипетии исторического развития.
С утверждением сталинского репрессивного режима общественные
науки практически стали утрачивать свои исконные функции. Массовые
политические репрессии, обрушившиеся на ученых, запрещение доступа
исследователей
к документальным
источникам, силовое
внедрение
монополии коммунистической идеологии обусловили тот факт, что в
' Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. М., Красная Новь, 1923; Его
же. Марксизм и особенности исторического развития России. Собрание сочинений, 1922-1925. М.,
Прибой, 1925; Его же. Русская история с древнейших времен. Т.4. М.-Л., 1925.
^ Галузо П.Г. Туркестан-колония (Очерк истории Туркестана от завоевания русскими до революции
1917г.). М., 1929; Лаврентьев В. Капитализм в Туркестане. (Буржуазная колонизация Средней Азии). М.
1930; Рыскулов Т.Р. Киргизстан. М., 1935; Асфендиаров С.Д. История Казахстана (с древнейших
14
период второй половины 30-х начала 40-х гг. историчес1сие исследования
были крайне малочисленными, небольшими по объему, отличались
скудостью фаьстического материала и мировоззренческой зашоренностью.
30-е
годы
исторической
стали
годами
парадигмы,
историографической
призванной
в
«мутации»
конечном
итоге
некой
стать
официальной. Этот период характеризуется также начавшейся критикой
«школы Покровского».
Большое значение в изучении среднеазиатской проблемы имеют труды
А.Л.Попова^, который стремился показать не только завоевательную
политику царизма, но и причины русского наступления на Туркестан. Он
выделил две основные причины — экономическую и политическую. Статьи
А.Л.Попова можно считать первой серьезной попыткой разработки
среднеазиатской проблемы.
В работах историков этого периода
концепции «абсолютного зла», однако
еще сказывается влияние
ученые постепенно отходят от
данной трактовки. Она заменяется термином «наименьшее зло». Эта
концепция была предложена И.В.Сталиным: вхождение
народов в
Российскую империю представляет собой выбор «наименьшего зла»
вместо зла «абсолютного»^. Основное содержание концепции заключалось
в обосновании того, что принятие подданства России открыло перед
времен). Т.1. Алма-Ата, 1935; В.Лебедев Из истории сношений казахов с царской Россией в XVIII в.
//Красный архив. 1936. Т.5.
' Попов А.Л. Из истории завоевания Средней Азии. //Исторические записки. 1940. Т.9; Его же. Борьба за
среднеазиатский плацдарм. // Исторические записки. 1940. Т.7; Его же. От Босфора к Тихому океану.
/Л^сторик-марксист. 1934. №3.
^ Яковлев Н.Н. Внешняя и национально-колониальная политика царизма в 60-70 гг. XIX в. Народы
Средней Азии в середине XIX в. Завоевание Средней Азии. М., 1940; Вяткин М.П. Очерки по истории
Казахской ССР. Л., 1941; Федоров Е.Г. К истории Казахстана конца Х1Х-начала XX в. //Большевик
Казахстана. 1939. №11.; Его же. Казахстан - колония царизма.//Ученые записки. Алма-Ата. КазПИ,
1941; Житов К., Непомнин В. От колониального рабства к социализму. Ташкент, 1939; Фиолетов И.
Бухарское и Хивинское ханства и отношения их с Россией. //Исторический журнаЛ. 1941.№3; Рябинский
A.M. История колониального порабошения Бухарского ханства царской Россией. //Труды Военнополитической академии. 1940. №4; Его же. Царская Россия и Бухара в эпоху империализма. //Историкмарксист. 1941. №4; Шарова П.Н. Переселенческая политика царизма в Средней Азии. //Историкмарксист. 1940. №6; Карпов Г.И. Очерки по истории Туркмении и туркменского народа. Ашхабад, 1940.
^ Нечкина М.В. К итогам дискуссии о периодизации истории советской исторической науки. //История
СССР. 1962. W1. С.57-58,74.
15
народами Туркестана возможности прогресса. Данная концепция нашла
отражение в работах
М.П.Вяткина, Е.Б.Бекмаханова, А.Рябинского,
И.Фиолетова\
Пик процесса историографической «селекции» пришелся на 40-е годы,
когда в связи с началом войны тоталитарный режим начал пересматривать
культурно-ценностную
систему
прошлого, чтобы
сплотить
народы
Советского Союза перед лицом фашистской агрессии. Начало 50-х гг.
характеризуется пересмотром концепции «наименьшее зло». Из этой
формулы, по наблюдению Л.Тиллета^, постепенно вымывается понятие
«зло», приоритетным становится показ исторической обусловленности
присоединения. Другой отличительной чертой тех лет явилось зарождение
тенденции «цивилизаторской роли революционной России», приглушения
завоевательных аспектов царизма в Туркестане. Увлечение историков
«школы Покровского» трактовкой «завоевательной политики царизма»
подвергается критике^.
Эта тенденция закрепилась и получила дальнейшее развитие в течение
50-60-х гг., сопровождаясь дискуссиями'* и возрастающим потоком
публикаций^ по вопросам характера присоединения Туркестана к России,
' Вяткин М.П. Очерки по истории Казахской ССР. Л., 1941; Федоров Е.Г. К истории Казахстана конца
Х1Х-начала XX в. //Большевик Казахстана. 1939. №11.; Его же. Казахстан - колония царизма.//Ученые
записки. Алма-Ата. КазПИ, 1941; Бекмаханов Е.Б. О социально-экономических последствиях
присоединения Казахстана к России. //Большевик Казахстана, 1946, №11-12; Его же. К истории
взаимоотношений Казахстана со среднеазиатскими ханствами. //Большевик Казахстана. 1947. №5; Его
же. Возникновение капиталистической промышленности и зарождение рабочего движения в Казахстане.
//Ученые записки Казахского гоС. ун-та. Сер. «История», 1950. Т.13. Алма-Ата, 1950; Бекмаханов Е.Б.
Казахстан в 20-40-е годы XIX века. Под обшей реД. д-ра иси.наук, проФ. М.П.Вяткина. Алма-Ата, 1947;
Рябинский А. Царская Россия и Бухара в эпоху империализма. //Историк-марксист. 1941; Фиолетов И.
Бухарское и Хивинское ханства и отношения их с Россией. //Исторический журнаЛ. 1941.№3.
^ Tillet l.R. The Great Friendship: Soviet historians on the Non-Russian nationalities. - Chapel Hill, 1969. P.I61.
' Брагинский И.С., Раджабов С , Ромодин В.А. К вопросу о значении присоединения Средней Азии к
России. //Вопросы истории. 1953. №8.
"* Материалы объединенной научной сессии, посвященной истории Средней Азии и Казахстана в
дооктябрьский период. Ташкент, 1955; Материалы объединенной научной сессии, посвяшенной
профессивному значению присоединения Средней Азии к России. Ташкент, 1959.
^ Аполлова Н.Г. Присоединение Казахстана к России. Алма-Ата, 1948; Гафуров Б.Г. История
таджикского народа. Сталинабад, 1949; Рожкова М.К. Экономическая политика царского правительства
на Среднем Востоке во второй четверти XIX века и русская буржуазия. М.-Л., 1949; Раджабов С.А. Роль
великого русского народа в исторических судьбах народов Средней Азии. Ташкент, 1955; Раджабов З.Ш.
К вопросу об исторических корнях дружбы народов Средней Азии с великим русским народом.
Душанбе, 1954; Аминов A.M. Торговые отношения Средней Азии с Россией в XYI-X1X вв. Ташкент,
16
его
«прогрессивных
последствиях»
и
«добровольности»
вхождения
народов Средней Азии в состав Российской империи.
Находясь под бдительным
идеологическим
контролем, историки
вынуждены были искусственно обосновывать концептуальный вывод о
том, что только под влиянием революционных событий в России народы
Туркестана
смогли
исторического
выйти
прогресса».
из «вековой
В
этом
отсталости»
историки
к
видели
«вершинам
«важнейшее
решаюшее прогрессивное значение присоединения Средней Азии к
России»\
В то же время, говоря о сохранении общей идейно-методологической
направленности исследований на новом историографическом этапе,
следует отметить, что предпринятое в 50-х гг. развенчание сталинского
культа
объективно
способствовало
относительному
оживлению
исторической науки. Положительным фактором в этом отношении стало
частичное снятие секретности в архивах и расширение доступа ученых к
документальным источникам. В результате суш;ественно обогатилась
фактологическая
поле
исследований,
обозначилась тематическая дифференциация научных
изысканий по
узловым
база
вопросам
работ,
расширилось
присоединения Туркестана
к России. Большое
внимание историки уделяли проблеме англо-русского соперничества в
центрально-азиатском регионе^.
Однако
литературе
под
влиянием
возобладала
идеологического
точка
зрения
о
клише
в
исторической
прогрессивном
значении
присоединения Туркестана к России, что привело к появлению нескольких
1952; Джамгерчинов Б.Д. Важный этап в истории киргизского народа. К столетию присоединения
Киргизии к России. Фрунзе, 1957 и др.
' Пясковский А.В. К вопросу о прогрессивном значении присоединения Средней Азии к России.
//Вопросы истории. 1959. №8.
^ Хидоятов Г.А. Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце XIX в. (60-70 гг.).
Ташкент, 1969; Халфин И.А. Политика России в Средней Азии и англо-русское соперничество. 18571876. Дисс... д-ра ист.наук. М., 1961; Его же. Английская колониальная политика на Среднем Востоке
(70-е годы XIX в.). Ташкент, 1957; Его же. Провал британской агрессии в Афганистане (XIX - начало
17
десятков одинаковых работ, в которых концепция нрогрессивности была
представлена без всякого критического осмысления'. Венцом разработки
проблемы в данном ключе стала публикация сборника ташкентских
историков «Материалы по истории присоединения Средней Азии к
России»^.
Сама
идея
прогрессивности
заменялась
термином
«прогрессивные последствия присоединения». Объяснялось это победой
советского народа над фашизмом, когда «выявилась созидательная роль
великого
русского
народа»
в
исторических
судьбах
народов
многонациональной страны, и завершения в основном строительства
социализма в СССР. Таким образом, признавалась классовая основа
концепции.
Нараш;ивание потенциала
историографическому
исторических
осмыслению
данной
знаний
придало
проблемы.
В
толчок
частности
историографические аспекты получили освещение в трудах Н.А.Халфина,
Г.А.Хидоятова,
Б.В.Лунина,
Н.Муллажановой,
Х.Н.Бабабекова,
Л.Г.Левтеевой,
Д.Ю.Арапова,
В.Н.Алексеенко,
Т.С.Наврузова,
Г.А.Ахмеджанова^ и др. Так, в кратком историографическом обзоре.
XX в.). М., 1959; Мартиросов С.З. Из истории англо-русского соперничества в Средней Азии в связи с
присоединением Туркмении к России. Ашхабад, 1966 и др.
' Саидкулов Т. Присоединение Самарканда к России и его прогрессивные последствия.
Дис.канД.ист.наук. Самарканд, 1966; Бекназаров Р. Юг Казахстана в составе Кокандского ханства и его
присоединение к России (По русским архивным и опубликованным материалам). Дис... канД.ист.наук.,
Алма-Ата, 1969; Джамгерчинов Б.Д. Добровольное вхождение Киргизии в состав России. 2 изД. Фрунзе,
1963; Его же. О прогрессивном значении вхождения Киргизии в состав России. Фрунзе, 1963; Шоинбаев
Т. Прогрессивное значение присоединения Казахстана к России. Алма-Ата, 1973. и др.
^ Материалы по истории присоединения Средней Азии к России. В 2-х частях. Труды исторического
факультета ТашГУ. Ташкент, 1969.
^Халфин Н.А. Присоединение Средней Азии к России (60-90гг. XIX в.). М., 1965; Хидоятов Г.А. Из
истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце XIX в. (60-70 гг.). Ташкент, 1969;
Муллажанова Н. Историография вхождения Киргизии в состав России. АвтореФ. дис... канД.ист.наук.
Фрунзе, 1967; Левтеева Л.Г. Присоединение Средней Азии к России в мемуарных источниках. Ташкент,
1986; Алексеенко В.Н. Вопросы истории Средней Азии и Казахстана в освещении русских
дореволюционных журналов (II половина XIX - начало XX в.) АвтореФ. дис...канД.ист.наук. М., 1989;
Лунин Б.В.Средняя Азия в дореволюционном и советском востоковедении. Ташкент, 1965; Бабабеков
Х.Н. Историческая литература о Кокандском ханстве (Русская литература 60-70 гг. XIX в.).
Дис...канД.ист.наук. Ташкент, 1977; Арапов Д.Ю. Бухарское ханство в русской востоковедческой
историографии. М. МГУ, 1981; Наврузов Т.С. Социааьно-экономическая и культурная жизнь Восточной
Бухары второй половины XIX в. (по материалам русских исследователей Н.А. Маева, Г.А. Арендаренко,
В.И.Покотшю). Дис...канД.ист.наук. Душанбе, 1986; Ахмеджанов Г.А. Советская историография
присоединения Средней Азии к России. Ташкент, 1989.
18
приведенном
во
введении
к монографии
Н.А.Халфина,
в
русле
марксистской методологии были обозначены ведущие тенденции развития
исторической мысли в период присоединения Туркестана к России. Более
подробный анализ дореволюционной исторической литературы дан им в
его диссертации'.
Г.А.Хидоятов в своем монографическом исследовании наряду с
дореволюционной
литературой
историков. Их работы
провел
анализ
были подвергнуты
работ
английских
критике. В
частности,
критиковалось положение об оборонительном характере английской
политики на Среднем Востоке, которая, якобы, была вызвана ответными
мерами на наступление России. Ученый утверждает, что обе страны
преследовали в Средней Азии агрессивные цели.
Н.Муллажанова
историографического
предпринималась
несколько
исследования.
попытка
расширила
В
ее
пространство
диссертационной
историографической
работе
классификации
исторической литературы XIX - начала XX вв. Однако автор ограничился
узким кругом трудов, касающихся исключительно Киргизии.
Л.Г.Левтеева и В.Н.Алексеенко обратились к источниковедческому
анализу дореволюционной историографии. В частности, Л.Г.Левтеева
исследовала проблему присоединения среднеазиатского региона сквозь
призму изучения мемуарной литературы участников
завоевательных
походов. Значение труда Л.Г.Левтеевой состоит не только в том, что она
впервые рассмотрела весь комплекс мемуарных источников по истории
Туркестана, но и справедливо определила место своей работы среди
исследователей
по истории
Туркестанского
генерал-губернаторства,
отметив, что «...воссоздание хода событий во всей их сложности и
многообразии с помощью одних только мемуаров невозможно. Это
' Халфин Н.А. Политика России в Средней Азии и англо-русское соперничество. 1857-1876. Дис... д-ра
ист.наук, М., 1961
19
является задачей исторических исследователей, объективно отражающих
сущность исторического процесса»'.
В.Н.Алексеенко
рассмотрел
вопросы истории Средней Азии и
Казахстана второй половины XIX - начала XX вв. на базе их освещения в
российских дореволюционных журналах. Заслугой автора является то, что
он впервые комплексно исследовал освещение вопросов среднеазиатского
направления
в
прессе
консервативного
и
либерально-буржуазного
направления. Автор считает, что вопросы среднеазиатской политики
практически
не
изучались
официальной
исторической
наукой
дореволюционной России. Место профессиональных историков заняли
публицисты, чиновники и исследователи края. В этом с автором можно не
согласиться,
т.к.
имеется
литература,
освещающая
достаточно
проблемы
обширная
востоковедческая
взаимоотношений
России
и
Туркестана.
Попыткой обобщить историческое наследие дореволюционной России
и советской исторической мысли явился труд видного ташкентского
историка, внесшего большой вклад в среднеазиатскую науку, Б.В.Лунина.
Им
составлены
исследователей
биографии
наиболее
Кокандского ханства,
сведения об их трудах.
известных
дореволюционных
приведены библиографические
В соответствующей
главе "Период после
присоединения Средней Азии к России" в основном, говорится о поисках
пропавшей библиотеки Тимура.
В диссертации Х.Н.Бабабекова рассматриваются в основном работы
русских исследователей XIX в. о Кокандском ханстве. Для этого труда
характерен принцип проблемного подхода к изучению в русской
историографии таких важных вопросов истории Кокандского ханства как
земельный
вопрос,
уровень
и
состояние
сельского
хозяйства.
' Левтеева Л.Г. Мемуарные источники по истории Средней Азии (вторая половина XIX - начало XX вв.).
Дис.канД.ист.наук. Ташкент, 1975. С. 206.
20
промышленности, ремесла
значимость
и торговли. Р1м обстоятельно
опубликованных
исследований
и
сообщений
показана
русских
исследователей 60-70-х гг. Х1Хв. Несмотря на то, что в диссертации
анализируются только работы русских авторов определенного периода (6070-х гг. Х1Хв.), в целом работа Бабабекова является определенным
вкладом в изучение дореволюционной русской историографии Туркестана.
Изучению дореволюционной историографии Бухарского эмирата самого крупного политического образования Средней Азии — посвящена
монография Д.Ю.Арапова. Исследователем проведен критический анализ
работ историков различных политических убеждений - от крайне правых
взглядов до позиций буржуазного либерализма. Большое место уделено
характеристике существовавших
в русском востоковедении научных
концепций и специфических особенностей. Середину XIX в. автор считает
своего рода рубежом в изучении истории Бухары в России. Установление
вассальной зависимости Бухары оказало воздействие на процесс изучения
истории Бухарского ханства в русской
востоковедческой
историографии. Особенно остро в работах исследователей, по мнению
автора, обозначилась проблема существования Бухары как протектората
России. Автор считает, что русская востоковедческая историография
накопила большой фактический материал по истории Бухарского ханства.
Выводы исследователя позволяют лучше оценить значение обширного
исторического наследия. Однако подлинно научными автор считает труды
советских историков.
Истории
изучения
Бухарского
эмирата
посвящена
диссертация
Т.С.Наврузова «Социально-экономическая и культурная жизнь Восточной
Бухары второй половины XIX в. (по материалам русских исследователей
Н.А.Маева,
Г.А.Арендаренко,
В.И.Покотило)», также
написанная в
историографическом ключе.
21
О.Б.Бокиев в своем исследовании', посвященном изучению вопросов
отражения
в
российской
дореволюционной
литературе
процессов
присоединения Северного Таджикистана, Памира и Горного Бадахшана к
Российской империи, справедливо
исследователей
отметил, что
среди российских
не было единого мнения о мотивах
и причинах
наступления России на Среднюю Азию. К сожалению, О.Б.Бокиев лишь
частично
затронул
проблему
завоевания
Туркестанского
края,
ограничившись таджикистанским регионом.
Анализу английской историографии вопроса посвящена диссертация
О.И.Жигалиной^. Работы английских историков рассмотрены с позиций
марксистской
методологии.
историографии
по
Основные
проблемам
концепции
англо-русского
английской
соперничества
в
Центральной Азии подвергнуты критике, как «фальсификаторские».
Историками предпринимались попытки проведения анализа советской
историографии
по
интересующей
нас
проблеме.
Так, например,
историографии присоединения Казахстана к России посвящена статья
Ж.Махашева «К вопросу о прогрессивном значении присоединения
Казахстана к России в советской историографии»^.
Анализу всей имеющейся литературы советского периода по вопросу
присоединения Туркестана к России посвящен труд Г.А.Ахмеджанова
«Советская историография присоединения Средней Азии к России». Автор
рассмотрел труды некоторых дореволюционных
историков, правда,
несколько фрагментарно, что можно объяснить тем, что это не входило в
задачу исследования. С утверждением Г.А.Ахмеджанова о том, что
дореволюционные
историки
занимались
только
восхвалением
' Бокиев О.Б. Таджикистан в русской дореволюционной историофафии. АвтореФ. дис... д-ра ист.наук.
СПб., 1991.
^ Жигалина О.И. «Среднеазиатский вопрос» в английской историографии 60-90-х гг. XIX в. АвтореФ.
дис... канД.ист.наук. М., 1973.
^ Махашев Ж. К вопросу о прогрессивном значении присоединения Казахстана к России в советской
историофафии. //Вопросы истории Казахстана в русской, дворянской, буржуазной и современной
историофафии советологов. Алма-Ата, 1985. С. 19-26.
22
колониальной политики царизма' можно не согласиться. Действительно, в
дореволюционной историографии большое внимание уделено военной
истории, однако, это не означает, что все дореволюционные авторы были
сторонниками «цивилизаторской» миссии России. Несколько однобоко, с
точки зрения критики М.Н.Покровского, рассмотрена историография
вопроса раннего периода становления советской исторической науки.
Нрослеживая развитие исторической науки, автор приходит к заключению,
что идея прогрессивности
присоединения Средней Азии
к России
окончательно возобладала к концу 40-х гг. XX в., что объясняется победой
советского
народа
над
фашистской
Германией.
Как
историк,
рассматривающий проблему с марксистских позиций, Г.А.Ахмеджанов
считает
единственно
верным
объяснением
взгляды
В.И.Ленина,
сосредотачивая на них свое внимание.
Анализ советской историографии по данной проблеме дан с позиций
прогрессивности присоединения Средней Азии к России. Автор склонен
считать, что проблема, связанная с прогрессивными
последствиями
присоединения Средней Азии к России могла возникнуть только в
советской марксистско-ленинской историографии^, следовательно,
он
признает классовую направленность концепции.
Работа Ахмеджанова является своеобразным итогом развития всей
советской историографии по данной проблеме. Здесь с очевидностью
продемонстрирована и идея прогрессивных последствий присоединения
Средней Азии и роль «великого русского народа» в
пробуждении
революционного сознания трудящихся масс Туркестана. В целом труд
Г.А.Ахмеджанова написан в конъюнктурной манере, присущей периоду
конца 80-х гг. Несмотря на начавшуюся «перестройку» историкам этого
периода было весьма сложно отказаться от идеологических установок
' Ахмеджанов Г.А. Советская историография присоединения Средней Азии к России. Ташкент, 1989.
С.34.
^ Там же. С.7.
23
партии и правительства. Тем не менее, монофафия Г.А.Ахмеджанова
представляет собой большую ценность, т.к. содержит довольно глубокий
анализ работ советских историков.
Оценивая
в
целом
состояние
историографии
проблемы на данном этапе, можно сделать
поисковой
работе
определенные
ученых
успехи
дореволюционного
историографии.
в
в
советский
времени. Подведены
Однако,
вывод, что
период
изучении
рассматриваемой
были
достигнуты
исторической
итоги
господствовавшие
благодаря
литературы
развитию
тогда
советской
методологические
установки о «добровольном вхождении» народов Средней Азии в состав
России
и
«прогрессивных
последствиях»
этого
события,
диктат
коммунистической идеологии не позволили исследователям осуш;ествить
адекватный историографический анализ. Конечные выводы историографии
данного периода носили тенденциозный, политизированный характер.
После развала СССР в характере и методологии научного познания
определились решительные перемены. Освободившись от идеологического
прессинга тоталитарного
режима,
исследователи
получили
свободу
творчества. Вместе с тем, историческая наука потеряла гарантированного
социального заказчика в лице государства, и это привело к некоторой
растерянности
ученых.
Отказ
от
прежних
методологических
концептуальных воззрений потребовал создания новых направлений
исторической мысли. В
поисках истины ученые обратились к работам
дореволюционных историков, причем часто их работы рассматриваются
некритически. У отечественных историков наблюдается
возрождение
«имперской идеи»: всплеск интереса к имперской проблематике, ее
смысловому
значению,
институциональному
оформлению,
формам
проявления на российском геополитическом пространстве'. Современные
' Дякин B.C. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в.). //Вопросы истории. 1995.
№9; Ерофеева И.В. Русская имперская идея в истории. (К проблеме западно-восточного культурноидеологического синтеза).//Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Т.2. М., 1993; Каспэ С. Империя
24
российские историки развернули на страницах исторических изданий
дискуссию об имперском аспекте российской истории. Составной частью
этой дискуссии является вопрос о национальных окраинах России, в том
числе и о Туркестане.
Интересующая нас проблема пока не нашла отражения в специальных
исследованиях российских ученых. Она рассматривается в контексте
изучения межнациональных отношений' и проблемы «Россия — Восток»^, в
которых основной акцент делается на анализ взаимовлияния России и
народов Туркестана, вместе с негативными последствиями политики
царской России показаны и прогрессивные стороны.
В
работах российских
историков, касающихся
взаимоотношений
России с Туркестаном довольно большое внимание уделяется анализу
административного
управления
Российской
империи
на
вновь
присоединенных территориях. В дореволюционной литературе эта тема
лишь
затрагивалась,
да
и
Л.Ф.Костенко, М.А.Терентьев).
то
не
критически
(Д.И.Романовский,
Этот процесс оказался
недостаточно
изученным и в советской историографии, т.к. она больше внимания
уделяла прогрессивным последствиям с точки зрения приобщения масс к
революционности. Поэтому сейчас историки стараются восполнить этот
пробел. Во второй половине 90-х гг. вышел в свет коллективный труд
ученых Института российской истории РАН, посвященный вопросам
и модернизация. Общая модель и российская специфика. М., 2001; Лурье С В . Русские в Средней Азии:
доминанты имперского сознания и способы их реализации. //Цивилизации и культуры. Вып.2. М., 1995;
Ремнев А.В. Имперское управление азиатскими регионами России в XIX - начале XX вв.: некоторые
итоги и перспективы изучения. //Пути познания истории России: новые подходы и интерпретации. М.,
2001.
' Национальная политика России: история и современность. / РеД. В.А.Михайлов и др. М., 1997;
Национальные окраины Российской империи. Становление и развитие системы управления. /РеД.
С.ПАгаджанов, В.В.Трепавлов. М., 1998; Национальные истории в советском и постсоветских
государствах. /РеД. К.Аймермахер, Г.Бордюгов. М., 1999; Национальная политика в императорской
России. Цивилизованные окраины (Финляндия, Польша, Прибалтика, Бесарабия, Украина, Закавказье,
Средняя Азия). Сост., реД. и автор вступит, статьи Ю.И.Семенов. М., 1997; Национальная политика в
императорской России. Поздние первобытные и предклассовые общества. Сост., реД. и автор вступит,
статьи Ю.И.Семенов. М., 1998.
^ Россия и страны ближнего зарубежья: история и современность. М., 1995; Россия, ближнее и дальнее
зарубежье Азии. М., 1997; Восток и Россия на рубеже XXI в. М., 1998.
25
становления и развития системы управления в национальных окраинах
России'. Достоинствами работы являются рассмотрение становления и
функционирования
национальных
административной
окраин
обширного
системы
государства,
на
примере
а
также
всех
попытка
сравнительно-исторического анализа ее основных черт. Авторам удалось
представить
панораму генезиса
и развития системы управления
в
национальных регионах. Материал подан не просто в последовательнохронологическом изложении фактов, а проанализирован в логическом
контексте внутренней эволюции
того
или иного
рассматриваемого
региона, в его зависимости от конкретно-исторической обстановки,
характера
вхождения
края в состав
единой империи, традиций и
особенностей общественно политического строя того или иного народа.
Административная политика Российской империи в Туркестане нашла
отражение в работах А.И.Яковлева, В.В.Корнеева, Д.В.Васильева^.
большинстве
В
своем историки подчеркивают положительное влияние
Российской империи на Туркестанский край.
По
прежнему
актуальной
остается
проблема
англо-русского
соперничества в Туркестанском крае. Ей посвящено монографическое
исследование Л.Н.Харюкова^.
Специального
историографического
присоединения Туркестана
исследования
к России в современной
по
проблеме
отечественной
исторической науке пока не появилось.
В
исследованиях
историков
бывших
среднеазиатских
республик
интересующей нас проблеме, напротив, уделено большое внимание. Она
напрямую связана с обретением ими суверенитета и независимости.
' Национальные окраины Российской империи: становление и развитие системы управления. / РеД.
С.Г.Агаджанов, В.В.Трепавлов. М., 1998.
^ Яковлев А.И. Сравнительные заметки о преобразованиях в Туркестане и советской Средней Азии.
//Кентавр. 1993. №2; Корнеев В.В. Управление Туркестанским краем: реальность и «правовые мечтания»
(60-е гг. XIX в. - февраль 1917 г.). //Вопросы истории. 2001. №7; Васильев Д.В. Становление и развитие
системы управления Туркестанского края 1865-1886 гг. Дис.канД.ист.наук. М., 1999.
^ Харюков Л.Н. Англо-русское соперничество в Центральной Азии и исмаилизм. М., 1995.
26
Желание создать собственную историю связано с методологическими
трудностями
для
среднеазиатских
национальных
народов
историков.
оказывалась
Зачастую
погребенной
под
история
обломками
советской истории. Чаще всего в поисках истины национальные историки
отказываются от общего с Россией прошлого, стремясь опорочить не
только Российскую империю и СССР, но и современную Россию. Выводы
национальных историков относительно присоединения Туркестана к
России
носят негативный оттенок, Россию обвиняют в геноциде,
колониальном захвате, уничтожении самобытности народов Туркестана.
Несмотря на обилие проблемных исторических работ достаточно
сложно определить их концептуальные установки. Выделяются три
основных направления научных исследований: отношение к проблеме, как
к сложному
противоречивому
процессу, включавшему
в себя как
завоевание, так и добровольное подданство, исключительно завоевание и
признание положительных моментов вхождения народов Туркестана в
состав Российской империи.
Большинство работ общеисторического плана посвящены анализу
«колониальной» политики российской власти в Туркестане. Выводы
национальных
исследователей,
определяющих
реформаторскую
деятельность самодержавной власти, как «военно-колониальную», вполне
оправданы, но совершенно отсутствуют попытки понять смысл такого
неоднозначного явления, как «колониализм». Используемое авторами
значение
данного
понятия
сводится
к
классическим
атрибутам
марксистского определения - «пережиток империализма», «сырьевой
придаток», «борьба за передел мира» и т.д., которое лишь частично может
быть применено к оценке политики России в Туркестанском крае'.
' Абуев К.К. Кокшетау. Исторические очерки. Кокшетау, 1997; Абдурахимова Н., Рустамова Г.
Колониальная система власти в Туркестане во второй половине XIX - первой четверти XX вв. Ташкент,
1999; Исхаков Ф.Б. Национальная политика царизма в Туркестане (1867-1917). Ташкент, 1997; Данияров
К. История Казахского государства. XV-XX вв. В 2-х ч. Алматы, 2000.
27
Стремясь сформировать собственную
присоединения Туркестана
региона
начинают
концепцию в оценке процесса
к России, ученые
переосмысливать
центральноазиатского
предшествующее
наследие
с
критических позиций. Так, например, казахский историк К.Данияров
считает
весь
период
истории
Казахстана
с
1824
по
1991
г.
«колониальным». В своих работах историк подвергает критике не только
труды
советских,
но и дореволюционных
русских
историков за
исключением А.И.Левшина, работы которого интерпретируются им посвоему'. К.Данияров доказывает, что Казахстан был завоеван Россией и
начался «медленный, истощающий материально, морально,
духовно,
культурно геноцид, который продолжался вплоть до декабря 1991 года»^.
Такой же крайний взгляд характерен для работ некоторых других
историков^.
В последнее время историки центральноазиатского региона большое
внимание уделяют историографическому аспекту проблемы, стремясь по
новому объяснить все то, что было создано ранее, и создать собственную
историографию,
которая
бы
полностью
отвечала
установкам
государственной политики. Так, в монографии Г.А.Ахмеджанова сделана
попытка
раскрыть
центрально-азиатской
процессы
становления
историографии
и
развития
по проблемам
новейшей
присоединения
Туркестана к России'*. Автор сопоставляет различные подходы и точки
зрения по завоеванию Россией Туркестана и установлению там по его
' Данияров К. История Казахского государства. XV-XX вв. В 2-х ч. Алматы, 2000; Его же.
Альтернативная история Казахстана. Алматы, 1998; Альтернативная история Улыса Жошы - Золотой
Орды. Алматы, 1999.
^Данияров К. История Казахского государства. XV-XX вв. 4.1. С. 10.
^ Абдурахимова Н.А. Колониальная система власти в Туркестане (вторая половина XIX - начало XX в.).
АвтореФ. дис... д-ра ист.наук. Ташкент, 1994; Абдурахимова Н., Рустамова Г. Колониальная система
власти в Туркестане во второй половине XIX - первой четверти XX вв. Ташкент, 1999; Исхаков Ф.Б.
Национальная политика царизма в Туркестане (1867-1917). Ташкент, 1997; Кененсариев Т. Кыргызстан в
составе России. //История Кыргызстана с древнейших времен до конца XIX в. Программа
трансформации гуманитарного образования в Кыргызской республике. Бишкек. Фонд «СоросКыргызстан», 1996.
•• Ахмеджанов ГА. Российская империя в Центральной Азии (История и историофафия колониальной
политики царизма в Туркестане). Ташкент, 1995.
28
мнению
«колониального
господства».
В
монографии
фрагментарно
рассмотрены труды дореволюционных историков, дан краткий обзор
историографии
англо-русского
соперничества
и
его
отражения
в
английской исторической литературе. Основной же акцент сделан на
критическом анализе советской исторической литературы. Если иметь в
виду то, что в советское время автором была написана монография
«Советская историография присоединения Средней Азии к России»,
содержащая анализ советской литературы по
данному вопросу, где
утверждались прогрессивные последствия этого акта, то думается, автору
не составило большого труда рассмотреть
распоряжении
литературу
со
знаком
всю имеющуюся
минус.
Работа
в его
Ахмеджанова
представляет собой пример того, как легко некоторые историки меняют
свою точку зрения в угоду политической конъюнктуре.
В
диссертации
дореволюционного
Ж.Б.Алымбаева'
периода.
Вся работа
рассмотрена
историография
пронизана духом критики
советской историографии вопроса. Обращение к данной теме автор
объясняет тем, что в советской историографии наблюдалась тенденция
умалчивания
военно-экспансионистской, грабительской, колониальной
политики царизма в Туркестане. С этим утверждением автора нельзя
согласиться, т.к. критика в адрес царского правительства в советской
историографии звучала постоянно. В советский период, как считает автор,
историографические
советской
эпохи
труды
и
были
носили
посвящены
анализу
классово-тенденциозный
исследований
характер.
За
исключением последнего утверждения, все остальное не соответствует
действительности. В советский период историками был создан большой
историографический
потенциал
исследований,
касающийся
работ
' Алымбаев Ж.Б. Историография завоевания Туркестана Россией XIX - начала XX в. АвтореФ. дис...
канД.ист.наук. Ташкент, 2002.
29
дореволюционного периода'. Другое дело, что все дореволюционные
авторы обвинялись советскими историками в слабости методологической
базы и отсутствии научности. Подвергая критике работы
советских
историков, автор считает, что только после достижения центральноазиатскими странами суверенитета появилась возможность «свободного
творчества». Определяя цель своей диссертационной работы, автор пишет,
что она направлена «на выявление позиций и взглядов авторов по
проблемам мотивов и причин движения России в Среднюю Азию, на
уяснение характера имперской завоевательной политики, на определение
глубины антинародности и реакционности процесса покорения народов
Туркестана»^.
Так что изначально запрограммировано отношение к
процессу присоединения как реакционному и захватническому. Указывая
на относительный плюрализм мировоззренческих позиций и взглядов
исследователей того времени, автор в то же время отмечает, что при
объяснении причин и мотивов завоевания Россией Средней Азии они
выполняли социальный заказ царского самодержавия. Вывод автора
традиционен для историка, подкованного идеологией
постсоветского
суверенного Узбекистана: «...В целом в российской историографии в
отличие от советской, отчетливо отражалась концептуальная линия, что
аннексионистская
политика
царизма
в
Туркестане
носила
сугубо
завоевательный характер, была нацелена на колонизацию Средней Азии»'.
Работы
дореволюционных
доказательством
авторов
являются
несостоятельности
по
мнению
советской
автора,
концепции
' См. Левтеева Л.Г. Мемуарные источники по истории Средней Азии (вторая половина XIX - начало XX
вв.). Дис.канД.ист.наук. Ташкент, 1975; Ее же. Присоединение Средней Азии к России в мемуарных
источниках. Ташкент. 1986; Х.Н.Бабабеков Историческая литература о Кокандском ханстве (Русская
литература 60-70 гг. XIX в.). Дис...канД.ист.наук. Ташкент, 1977; Арапов Д.Ю. История изучения
Бухарского ханства в русской востоковедческой дореволюционной историографии. Дис...канД.ист.наук.
М., 1978; Арапов Д.Ю. Бухарское ханство в русской востоковедческой историографии. М. МГУ, 1981;
Наврузов Т.е. Социально-экономическая и культурная жизнь Восточной Бухары второй половины XIX
в. (по материалам русских исследователей Н.А. Маева, Г.А. Арендаренко, В.И.Покотило).
Дис...канД.ист.наук. Душанбе, 1986.
^ Алымбаев Ж.Б. Историография завоевания Туркестана Россией XIX - начала XX в. АвтореФ. дис...
канД.ист.наук. Ташкент, 2002. С. 12.
30
«добровольности»,
«настоянной
коммунистического
моментом
руководства
диссертации
является
российских авторов XIX
на
имперских
бывшего
анализ
-начала XX
амбициях
СССР» . Положительным
и
сопоставление
трудов
вв. Однако цель, которую
преследовал автор «показать колониальную сущность завоевательных
походов России», сужает рамки в сущности неплохого
исследования.
Колониальную сущность завоевательных походов царской России никогда
не отрицали не только дореволюционные, но и советские историки. Речь
шла о последствиях этого завоевания, о деятельности российской
администрации
на
завоеванных
территориях,
о
распространении
капиталистических отношений в регионе, о включении этих территорий в
орбиту мировых отношений. Жаль, что описание русскими историками
действий русской администрации в Туркестане осталось за рамками
исследования. Что же касается концепции «добровольного вхождения
народов в состав России», то она подвергнута критике правильно, как
верно и утверждение
автора об ошибочности взгляда на русскую
дореволюционную историографию, как устаревшую и ненужную. Правда
вопрос заключается в том, как интерпретировать все то историческое
наследие, которое было создано историками Х1Х-начала XX
вв.
Диссертация Ж.Б.Алымбаева была выполнена в Ошском государственном
университете (Кыргызстан), а защищена в Ташкенте. Это может служить
подтверждением
единых
концептуальных
воззрений
киргизских
и
узбекских историков.
Диссертация А.М.Адилдабековой посвящена историографии вопроса
присоединения Казахстана к России^. Автором предпринята попытка
провести историографический анализ всех работ, написанных историками
'Указ. соч. С.26.
^ Там же. С.28.
' Адилдабекова A.M. Историофафия присоединения Казахстана к России. АвтореФ. дне...
канД.ист.наук. Алматы, 2002.
31
по данной проблеме - дореволюционной, советской и современной. По
сравнению с диссертацией Ж.Б.Алымбаева рассматриваемая работа не
носит столь жестко интерпретируемой направленности по отношению к
России. Автор в целом верно определил концептуальные подходы каждого
периода.
В
дореволюционный
период
в работах
русских
авторов
доминировала точка зрения о «цивилизаторской миссии России» в
Казахстане. Последствия присоединения Казахстана к России считались
ими прогрессивными. Однако, в работах казахской интеллигенции начала
XX в. обозначен критический подход к оценке присоединения, который
подчеркивает вынужденность
последствия
колониальной
обраш,ения казахов к России, тяжелые
политики.
Проводя
анализ
советской
историографии вопроса автор характеризует особенности становления
концепции завоевания Казахстана, а затем постепенное становление
концепций «наименьшего зла», и, наконец, концепции «добровольного
присоединения и его прогрессивного значения». Проведенный анализ
современной
казахской
историографии
показывает,
какое
большое
значение уделяется этому вопросу на современном этапе.
В
диссертации
О.М.Масалиевой'
дореволюционная литература,
подвергнута
посвященная истории
критике
среднеазиатских
ханств. Правда, автор отдает должное российской исторической школе, т.к.
она заложила основу для «осмысления вопросов истории Бухары, Хивы и
Кокандского ханства». Однако, автор считает, что «общая направленность
исторической мысли царского времени носила проимперский характер,
была нацелена на обоснование «цивилизаторской миссии» России в
колонизируемой Средней Азии»^. По мнению автора, подобный подход,
несмотря на осуждение царского самодержавия, сохранился и в советской
исторической литературе:
«причем
он усугубился
превалированием
' Масалиева О.М. История Бухарского, Хивинского, Кокандского ханств в англо-американской
историофафии. АвтореФ. дис... канД.ист.наук. Ташкент, 1999.
^ Указ. соч. С.4.
32
политико-идеологических догм коммунистического учения, изначально
порочной марксистской методологии»'. С автором можно согласиться в
том, что советская историческая наука была отторгнута от мировой.
Отношение советских историков к работам зарубежных авторов было
только критическим, как к фальсификаторским. Хотя как показано в
диссертации, за рубежом были созданы специальные научные центры,
занимающиеся проблемами изучения среднеазиатского региона. Особенно
их число возросло после второй мировой войны^.
Автор
ставит
перед
собой
благородную
задачу
восполнить
существующий пробел в исторической науке за счет изучения англоамериканской историографии среднеазиатских ханств, которая имеет
давние традиции. Обращение к англо-американской литературе как
считает
автор,
исследуемую
позволит
проблему,
сопоставить
полнее
различные
использовать
точки
зрения на
достижения
мировой
исторической науки. В этом с автором трудно не согласиться.
То, что касается проблемы завоевания Россией Туркестанского края, то
этот вопрос, как пишет автор, является одним из основных направлений
англо-американской
историографии.
По
мнению
исследователя
в
историографии США и Англии XX века по указанному направлению
отсутствует единство мнений: исследователи оценивают факт завоевания
Средней
Азии
Россией
либо
исключительно
положительно,
либо
негативно. Справедливости ради следует отметить, что автор не считает
англо-американскз^о историографию некоей панацеей, т.к. не все выводы
зарубежных исследователей отвечают исторической действительности.
С
диссертацией
О.М.Масалиевой
перекликаются
исследования
Д.А.Нишановой^. Исследователь проанализировала опыт освещения англо' Там же.
^Там же. С. 13.
^ Нишанова Д.А. Англо-русский конфликт в Средней Азии в конце XIX в. в современной зарубежной
литературе. Дис.канД. ист. наук. Ташкент, 1994; Ее же. Англо-американская историография о Средней
Азии (Рекомендации учителям истории). Ташкент, 1994.
33
русского конфликта в Средней Азии конца XIX века в зарубежной
историографии. Она отметила повышенный интерес к этой проблеме со
стороны политических и общественных кругов Англии и США, указала на
факторы, которые по мысли западных ученых, обусловили завоевание
царской Россией Средней Азии.
Англо-американской историографии
России
посвящены
работы
присоединения Казахстана к
казахских
историков'.
Так,
например,
К.Л.Есмагамбетов в своем исследовании рассматривает, как освещалось
русское завоевание и политика царизма в работах американских и
английских исследователей
(Джефри Уилер, Ричард Пирс и др.) в
различные историографические периоды. Автор приходит к выводу, что,
по мнению зарубежных ученых присоединение Казахстана к России
носило
завоевательный
характер.
Современной
англо-американской
историографии проблемы присоединения Казахстана к России посвящены
работы К.Р.Несипбаевой, в которых автор приходит к выводу, что
зарубежные исследователи определяют наступление России на Среднюю
Азию и Казахстан, как часть «европейской экспансии». К.Р.Несипбаева
отмечает, что в большинстве своих работ английские и американские
исследователи
признают
завоевание
региона
царской
Россией как
положительный момент.
Зарубежная историческая наука накопила богатый опыт системного
анализа процессов, связанных с наступлением России на Туркестан.
Зарубежные ученые давали собственную трактовку проблем, оставшихся
неосвещенными в официальной историографии царского и советского
времени. В советский период работы зарубежных исследователей были
объединены
под
общим
понятием
«буржуазная
историография».
' Есмагамбетов К.Л. Что писали о нас на Западе? Алма-Ата, 1992; Лаумулин М.Т., Бейсембаев Т.К.
Зарубежные исследователи Средней Азии и Казахстана (Библиофафический указатель). Алма-Ата, 1994;
Несипбаева К.Р. Современная англо-американская историофафия русской экспансии и колонизации
Центральной Азии (XVIII-XIXBB.). Алматы, 1997.
34
Зарубежная
литература
подвергалась
огульной
практически
недоступна
широкой массе
критике
советских
ученых.
авторами ставилась задача раскрытия «фальсификации»
исследователей,
при
этом
часто
игнорировались
и
и
была
Перед
зарубежных
рациональные
аргументы'.
Изучение зарубежных историографических источников показывает,
что на этапе становления зарубежной
историографии по данному
направлению исторической мысли основной акцент делался на объяснение
мотивов
продвижения
России
в
среднеазиатский
регион.
Так,
в
опубликованной в Лондоне в 1899 г. книге Ф.Скрайна и Э.Росса «В сердце
Азии»^ в качестве определяющего фактора называлось русско-английское
противоборство.
Е.Л.Штейнберг выделял в английской историографии два течения:
одно из них содержит апологию наступательной политики Англии в
Афганистане и Иране, оправдывая агрессию Англии тезисом «о русской
угрозе» Индии; сторонники другого считали опасность похода царской
России в Индию преувеличенной и полагали возможным разрешением
разногласий мирным дипломатическим путем^.
В 50-60-е гг. XIX в. Англия проводила по отношению к государствам,
граничащим
с ее
колониальными
«мастерской
бездеятельности»
владениями
(masteriy
в
Индии
inactivity).
Кроме
политику
этого
в
английской историографии используются термины «no-advance policy"
(непрогрессивная политика), "close-body policy" (закрытая политика). Она
была
ориентирована
на
политические
и
экономические
средства
подчинения независимых народов Среднего Востока, без ведения военных
' Халфин Н.А. Английская колониальная политика на Среднем Востоке (70-е годы XIX в.). Ташкент,
1957; Его же. Присоединение Средней Азии к России (60-90гг. XIX в.). М., 1965; Хидоятов Г.А. Из
истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце XIX в. (60-70 гг.). Ташкент, 1969; Турсунбаев
А.Б. Против буржуазной фальсификации истории Казахстана. Алма-Ата, 1969.
^ Skrige F., Ross Е. The heart of Asia. London, 1899.
' Штейнберг Е.Л. Английская версия о «русской угрозе» Индии в Х1Х-ХХ вв. //Исторические записки.
1950. №33; Его же. История британской агрессии на Среднем Востоке. М., 1951.
35
действий на территориии этих стран. Но в связи с обострением англорусских противоречий на Востоке происходит поворот политики Англии.
Начинает превалировать агрессивный курс -
«наступательный».
Он
основывался на применении военных средств в борьбе за колонии. До
начала
80-х
гг. XIX
преимущественно
в.
наступательную
консерваторы
(тори),
политику
а
проповедовали
курс
«мастерской
бездеятельности» - либеральная партия (виги). В дальнейшем, однако,
изменение политического курса не зависело от смены кабинетов, обе эти
партии, находясь у власти, проповедовали ту политику, которая была
выгодна их классу. Вместе с тем на протяжении второй половины XIX в.
между приверженцами двух партий происходили дискуссии, принимавшие
форму открытой идеологической борьбы в парламенте, в прессе, в
научных учреждениях.
В 50-60-е гг. XIX в. доминирующим курсом была теория «мастерской
бездеятельности» вигов. Но в последней трети XIX в. приоритетным
становится наступательный курс тори.
В прессе мнение либералов представляла «Daily News», консерваторов
- «Standard", "Morning Post". "Times" публиковала различные точки
зрения, стремясь быть независимой.
Предшественниками
концепции
«мастерской
бездеятельности»
являлись А.Конолли, Дж.Макниль, А.Бернс - служащие Ост-Индской
компании. Основатель школы - генерал-губернатор Индии Г.Лоуренс. Для
начального этапа характерна оценка объективной ситуации на Среднем
Востоке и оправдание колониальных претензий Англии.
Наиболее глубоко концепция была разработана в 60-90х гг. XIX в.
Наиболее крупными идеологами этого периода были В.М.Торберн,
Ф.Тренч, Дж.Кемпбелл (герцог Аргайл), М.Мак Колл, Г.Ханна. Каждый из
них исследовал определенные аспекты «среднеазиатского
вопроса».
В.М.Торберн, Ф.Тренч, Г.Ханна, служившие в англо-индийской армии
36
уделяли внимание военно-политическим аспектам политики на северозападной
границе Индии и на Среднем
возглавлявший ряд крупных
научных
Востоке;
и учебных
герцог
Аргайл,
центров
Англии,
использовал ряд источников, недоступных широкой общественности и
анализировал в основном политические аспекты проблемы.
Идеологи школы «мастерской бездеятельности» стремились объяснить
быстрое
распространение
российской
политики
в
Средней
Азии
потребностями ее капиталистического развития, заинтересованностью в
новых рынках сбыта. Таким образом, их точка зрения отражала реальное
положение. В то же время они не без основания обращали внимание на то,
что колонизация среднеазиатских земель усиливает позиции России в
конкурентной борьбе с Англией. Вместе с тем, они отвергали тезис о
«русской угрозе» Индии. Но для них была характерна идеализация
английских колониальных захватов.
Крупнейшими
идеологами
наступательной
политики
являлись
известный ученый и политический деятель Г.Роулинсон, Д.Маллесон,
прослуживший 30 лет в англо-индийской армии, Э.Хэмли - военный
историк, журналист, писатель и переводчик, Ч.Марвин _ английский
журналист и военно-политический деятель, Ч.Мак-Грегор - военный
деятель,
начальник штаба
англо-индийской армии и
исследователь
«среднеазиатского вопроса», Д.Булжер - активный член Королевского
Азиатского
Общества,
политический
деятель,
редактор
будущий
журнала,
Дж.Н.Керзон -
вице-король
Индии
и
крупный
министр
иностранных дел Великобритании.
Эта идея заложена в программном документе наступательной политики
«Меморандуме
по
среднеазиатскому
вопросу»
Г.Роулинсона,
обнародованного в 1868 г. Свою главную задачу автор этого меморандума
видел в том, чтобы обосновать необходимость наступления Англии на
Среднем Востоке в связи с опасностью для Англии в Индии со стороны
37
приближающейся России. Русское продвижение, по мнению Роулинсона,
означало подготовку к походу на Индию. Тезис об «угрозе Индии»
приняли
все
представители
английскими
Ч.Марвина,
и
этой
школы.
англо-индийскими
оперировавшего
Все
источниками
высказываниями
в
они
пользовались
за
исключением
русской
прессе
и
XIX
в.
литературе.
Различные
направления
в
английской
историографии
соответствовали различным периодам английской политики на Среднем
Востоке, взаимоотношениям Англии и России в этом регионе.
Для первой половины XIX в. было характерно преобладание теории
«мастерской
бездеятельности»,
т.к.
англо-русские
противоречия
не
оказывали решающего влияния на политику Англии на Среднем Востоке.
Поэтому тезис о «русской угрозе» не выдвигался. Многие считали, что
Россия не только не заинтересована в завоевании Индии, но и не сможет
это осуществить, продвигаясь в Среднюю Азию, поскольку Туркестан
являлся плохим плацдармом для развертывания дальнейшей агрессии.
Во второй половине XIX
в. происходит расширение английской
колониальной экспансии за пределами северо-западных границ Индии - в
Афганистане, Иране и Средней Азии. В связи с этим начинает преобладать
«наступательная политика».
Английская историография 60-90-х гг. XIX в. отразила борьбу двух
основных
направлений.
Сторонники
«мастерской
бездеятельности»
оценивали продвижение России в Средней Азии как следствие, с одной
стороны, развития капитализма, с другой - англо-русских противоречий в
Центральной Азии. Сторонники «наступательной политики» стремились
представить продвижение царской России в Средней Азии как начало
борьбы против английских владений в Индии, ссылаясь на отвергнутые
правительством проекты генералов русской армии о завоевании Индии.
При этом они игнорировали тот факт, что в этот период Россия была
38
заинтересована в сохранении независимости Афганистана и Ирана в
качестве буферных государств, что было связано с ближневосточной
политикой России.
В 90-е гг. XIX в. выдвигалась то одна, то другая концепции в
зависимости от политики Англии.
В
последующем
возрастающее
внимание
стало
уделяться
концептуальной оценке политики царского самодержавия в крае и ее
воздействия на судьбы местных народов. Оценивая итоги установления
русского управления в Туркестане, один из идеологов консервативного
наступательного курса лорд Дж.Н.Керзон писал: «Водворение российского
управления на большей части Средней Азии явилось истинным благом для
всего рода людского. Были уничтожены отвратительная торговля рабами и
все сопутствующие ей мерзости, был подавлен бандитизм, повсеместно
удалось умерить и поставить под контроль мусульманский фанатизм и
свойственную ему жестокость»'. Лорда Керзона никак нельзя назвать
человеком, сочувствующим России, равно как и венгерского ученого
проанглийской ориентации А.Вамбери, который писал, что установление
владычества России было «счастьем для населения этой страны»^. Однако,
они объективно отмечали положительные последствия присоединения к
России Туркестанского края.
После
установления
коммунистического
строя
зарубежные
исследователи вступили в полемику с советской историографией по
вопросу интерпретации истории завоевания Туркестана. Характерны в
этом
отношении работы
Дж.Бэргхорна,
Э.Бэкона,
50-70-х
гг.
известных
Р.Конкуэста,
западных
Э.Оллворта,
ученых
Т.Раковски-
' Curzon G. Russia in Central Asia. London, 1889. P.384.
^ Вамбери A. История Бухары или Трансоксании с древнейших времен до настоящего: по восточным
обнародованным и необнародованным рукописным историческим источникам. (Перевод
А.И.Павловского). СПб., 1873. Т.1. С.220.
39
Хармстоуна, Л.Тиллета, ДЖ.Уилера, Д.Хусона и др.' Они обвиняли
советскую историческую науку в тенденциозности, конъюнктурщине,
предельной идеологизации рассматриваемых явлений.
Изучение проблемы завоевания Туркестанского края Россией является
одним из основных направлений исследования Средней Азии за рубежом.
В историографии Англии и США по указанному направлению отсутствует
единство мнений: исследователи оценивают факт завоевания Средней
Азии Россией либо исключительно положительно, либо негативно.
К примеру, В.Уолш^ оправдывает завоевание Средней Азии Россией.
Э.Бэкон, С.Беккер^ и другие считают, что это обернулось серьезными
последствиями для местного населения. Ж.Кунитс писал, что русские
посредством своего господства уменьшили экономическую эксплуатацию
местного населения"*. В.Мандель же, напротив, полагал, что местное
население
подверглось
еще
большей
эксплуатации
со
стороны
колониальных властей^.
Особое внимание уделено в западной историографии уяснению причин
наступления России на Среднюю Азию. Так, профессор университета
Индианы Ю.Брегель пришел к выводу, что причины завоевания края —
многоплановые и трудно выделить в качестве основной какую-либо одну
из них\ Американский исследователь М.Раев полагает, что приобретением
Кавказа Россия проложила себе путь в Среднюю Азию, объясняя ее
появление в этих районах тремя мотивами: экономическим (поиск
' Barghom L. Soviet Russian Nationalizm. New York, 1956; Wheeler J. The modem history of Soviet Central
Asia. London, 1964; Allworth. Uzbek Literary Politics. New York, 1964; Bacon E. Central Asiens under
Russians Rule. New York, 1966; Conguest. Soviet Nationalitiea in Practice. London, 1967; Tillet R. The Great
Friendship: Soviet historians on the Non-Russian nationalities. Chapel Hill, 1969; Rakovska-Harmstone T.
Russian and Nationalizm in Central Asia. Baltimore, 1970; Hooson D. The Soviet Union. People and Regions.
California, 1972 и др.
^ Walch W.B. Russia and Soviet Union. A modern history. - The University of Michigan press. 1988. P.271273.
' Bacon E. Central Asiens under Russians Rule. New York, 1966; Becker Seymour. Russias protectorates in
Central Asia, Bukhara and Khiva. 1865-1924. Cambridge, 1967.
"• Kunits J. Dawn over Samarkand. The rebirth of Central Asia. New York, 1935. P.348.
' Mandel William. The Soviet Far East and Central Asia. New York, 1944.
40
РОССИЙСКАЯ
свободных
земель
возделывания), стратегическим
(обеспечение
безопасности открытых границ на юге и юго-востоке
государства),
религиозным
для
(защита
единоверных
народов,
покровительство
миссионерской деятельности по распространению христианства). М.Раев
считает, что приоритет принадлежит экономическим соображениям^. Он
не видит положительного влияния России на Туркестан, усматривая едва
ли не весь смысл ее присутствия там в покушении на самобытность.
Основу взглядов современных западных исследователей составляет
измененный
вариант
теории
модернизации,
который
постулирует
сознательное саморазвитие традиционных обществ под определенным
влиянием
внешних
обстоятельств^.
Очевидно
сближение
методологических установок и тематики исследований политики России в
центрально-азиатском регионе в современных российской и зарубежной
историографиях,
при
сохранении
различий
в
источниковой
базе.
Тенденции развития имперской проблематики в западной историографии
наиболее успешно были реализованы в работе А.Каппелера «Россия многонациональная империя»'. Автор попытался сформировать целостную
картину истории Российского государства, имперского этнополитического
и этнокультурного пространства и его изменений под воздействием
модернизационных процессов. Пожалуй, на сегодняшний день это самое
удачное исследование сущности и форм проявления имперской идеи в
Российском государстве.
Оценивая вклад западной исторической науки в изучение вопроса о
присоединении
Туркестана
к
России,
необходимо
отметить
' Bregel Y. Rewriting Central Asian History. //Восток. Афро-азиатские общества: история и современность.
ORIENS. 1997. №5. С. 109-120.
^ Raeff М. Patterns of Russian Imperial Policy Towards the Nationality Problems. N.Y.- Lnd. 1971.P. 28-30.
' Le Donne J. The Russian empire and the world, 1700-1917. N.Y.,1997; Martin V. Barimta: Nomadic Custom,
Imperial Crime.// Russia's Oien. Imperial Borderlands and peoples, 1700-1917. Bloomington - Indianapolis,
1997. P. 249-270; Она же. Law and custom in the steppe. The kazakhs of the Middle Horde and Russian
colonialism in the nineteenth century. Ruchmond, Surrey. 2001; Olcott M. Kazakhstan. Unfulfilled Promise.
Washington, 2002; Soucek S. A history of Inner Asia. Cambridge, 2000; Yaroshevski D. Empire and
Citizenship. //Russia's Oient... 1997. P. 58-79.
41
неординарность ее подходов по сравнению с российской историографией,
глубокий теоретический анализ происходящих процессов, формулировку
четких
концептуальных
установок
в оценке
характера
отношений
имперского пространства и присоединенных территорий.
Накопленный объем
устойчивом
научных
внимании
Туркестанского
края.
исследований
историков
к
свидетельствует
проблеме
Комплексный
анализ
об
присоединения
историографической
литературы убеждает, что представители различных научных направлений
в разное время и с альтернативных методологических позиций затрагивали
интересующую нас проблему. Но в основном она рассматривалась в
общеисторическом плане. Историографические же аспекты оставались
слабо исследованы.
Историографические работы последних лет, созданные историками
бывших
среднеазиатских
республик,
констатируют
наличие
дискуссионных проблем в истории присоединения Туркестана к России. К
ним относятся вопросы о причинах наступления России на Туркестан,
последствия присоединения Туркестана к России для населявших его
народов, определение характера политики российской администрации на
присоединенной
территории,
вопрос
о
статусе
присоединенных
территорий, понятийный аппарат проблемы. Созданные за последнее
время
историографические
труды
не
позволяют
получить
полное
представление о состоянии изучения вопроса. Отсутствуют работы,
анализирующие
ход, тематику,
содержание
и научную
значимость
процесса.
Также как и в другие периоды истории в работах сегодняшних
национальных
историков
мифологизации.
обобщающие
Среди
присутствует
работ
элемент
российских
историографические
труды.
политизации
историков
В
связи
с
и
отсутствуют
этим
перед
' Каппелер А. Россия - многонациональная империя. М., 1997.
42
отечественной историографией стоит задача сохранить верность принципу
историзма.
Имеющийся научный багаж достаточно весом для того, чтобы провести
анализ состояния научного знания на этом направлении. Автором
предпринята попытка обобщения и представления в целостном виде
итогов
изучения
проблемы,
и
с
учетом
достижений
и
выводов
специалистов наметить перспективы дальнейшего исследования истории
присоединения Туркестанского края в России.
В связи с этим требует уточнения понятийный аппарат проблемы. В
дореволюционной отечественной литературе географическое обозначение
региона, расположенного между Каспийским морем, Уралом, западными
границами
Китая,
Ираном
и
Афганистаном,
не
имело
жестких
терминологических рамок. Как правило, эта часть внутренней Евразии
именовалась Туркестаном. Термин «Туркестан» или «Туран» (страна
турков) в литературе впервые встречается у арабских географов в IX в. Он
означал земли между мусульманскими владениями в Мавераннахре и
Китаем'. Тесное соприкосновение России с населением региона началось в
XIX в. После того, как большая часть этих территорий во второй половине
XIX века вошла в состав Российской империи, в употребление входят
понятия Русский Туркестан, а также Восточный и Южный Туркестан,
первый из которых принадлежал Китаю (Синьцзян), а второй включал
северные районы Ирана и Афганистана. Западный Туркестан включал
среднеазиатскую территорию России и северную часть Афганистана.
Появление термина «Средняя Азия» связывают с именем немецкого
географа Александра Гумбольдта, посетившего регион на рубеже 20-30-х
гг. XIX века. В его работах понятие «Средняя Азия» и «Центральная
Азия»,
обозначавшие
внутренние
части
азиатского
материка,
расположенные за Каспийским морем, использовались как синонимы.
' Брокгауз Ф., Ефрон И. Энциклопедический словарь. СПб., 1890-1904. Т.ХХ1. С.203.
43
Более точно местоположение Средней или Центральной Азии определил
немецкий географ и геолог Фердинанд Пауль Вильгельм Рихтгофен,
исследовавший
природу
Китая
и
установившего
основные
черты
орфографии Азии. Географический ореол центрально-азиатского региона
он ограничил территорией между Алтайско-Саянским нагорьем, Тибетом,
Памиром и Большим Хинганом, которая характеризовалась им как область
внутренних водных бассейнов, высохших или высыхаюш;их и не имеюш;их
стока к океану. Исходя из этого, он настаивал на понятии «Центральная
Азия».
Территориальный раздел центральной части Евразии между
ведущими державами континента в XYIII-XIX вв. потребовал более
точной локализации политико-географических понятий. Как следствие,
термином Средняя Азия в отечественной литературе стали обозначать
главным образом Русский Туркестан. Таким образом. Средняя Азия стала
Средней Азией только после русского завоевания. То есть в культурном,
политическом
и
геостратегическом
отношении
регион
обрел
самостоятельную ценность и определенность. Закрепилось это положение
в связи с продвижением англичан с юга и разделом этого пространства по
реке Амударье между двумя империями — Российской и Британской.
Последствием этого оказалось то, что Средняя Азия перестала быть
мостом между Востоком и Западом и сделалась водоразделом. Следует
отметить, что в русской дореволюционной историографии не было
достаточно четкого разграничения между Средней Азией и прилегающими
к ней регионами Азии. Причем, это касается не только публицистических
статей и очерков, но и официальных документов. Однако, по мере
продвижения царизма в глубь азиатских степей постепенно выделяется,
как бы, особая «среднеазиатская» политика. Значительную роль в этом
сыграло присоединение казахских степей и Средней Азии, а затем и
образование Туркестанского генерал-губернаторства.
44
Выражение «Центральная Азия» стали употреблять по отношению к
территории Монголии и северо-восточного Китая.
Кроме понятий «Средняя Азия» и «Центральная Азия» в исторической
литературе
встречается
термин
«Средний
Восток»
который
часто
употребляли русские ученые и путешественники. Понятие «Средний
Восток» (Туркестан, Бухара, Коканд, Хива, Восточный Иран, Белуджистан,
Афганистан, Индия, Памир, Кашгария) сформировалось в результате
англо-русского противоборства в Центральной Азии в XIX в. и нашло
довольно широкое употребление в научной литературе и журналистике. В
немалой степени этому способствовали труды лорда Джорджа Натаниела
Керзона, который до своего назначения министром иностранных дел
Великобритании был вице-королем Индии в 1899-1905гг. Эти страны
объединяли такие важные факторы как религиозный (ислам), этнический
(большинство
персо-язычного
и
турко-язычного
населения)
геополитический (непосредственная близость этих стран).
востоковед
начала XX
и
Русский
века А.Е.Снесарев рассматривает понятие
«Средний Восток» как синоним «Средней Азии» и включает в него
территории Казахстана, Средней Азии, Ирана, Афганистана, Синьцзяна, и
в какой-то мере Тибет'. В начале XX в. все внутренние замкнутые
бассейны Азиатского материка назывались «Внутренней Азией»^
В советский период различия в толковании понятий «Средняя Азия» и
«Центральная
Азия»
стали
более
жесткими.
После национально-
государственного размежевания 20-30-х гг. термин «Туркестан» выходит
из
употребления.
Этническая
обобщенность
этого
выражения,
подразумевавшего под населением региона, прежде всего его тюркскую
часть,
противоречила
советской
национальной политике. Создание
союзных республик, в основе которых лежала идея приоритетного
' Снесарев А.Е. Афганистан. М.,1921. С.13, 15-16.
Брокгауз Ф., Ефрон И. Энциклопедический словарь. СПб., 1890-1904. Т.ХХ1. С.351.
45
развития титульного этноса, привело к смене официальной терминологии.
В результате территория Русского Туркестана стала именоваться Средней
Азией и Казахстаном.
Средняя
Азия
стала
рассматриваться
как
историческая
и
географическая часть Центральной Азии. Под термином «Центральная
Азия» подразумевается теперь географическая область, включающая
бывшие среднеазиатские ханства - Бухарское, Хивинское и Кокандское,
западно-китайскую провинцию Синьцзян, Афганистан и северо-восточную
провинцию Ирана - Хорасан'.
Обособление Казахстана от Средней Азии было обусловлено целым
рядом причин. Северные области Казахстана вошли в состав Российской
империи еще в XYIII в. и представляли собой наиболее интегрированную с
центром часть региона. В географическом отношении северный Казахстан
тяготел к Западной Сибири и степной полосе России. Этнонациональная
структура республики с начала 30-х гг. характеризовалась численным
доминированием
русского
населения.
промышленности и климатических
Особенности
условий
размещения
обусловили
выделение
Средней Азии и Казахстана в различные экономические районы. В целом
по социально-экономическим и этнокультурным показателям Казахстан
занимал промежуточное положение между Россией и среднеазиатскими
республиками СССР.
Распад Советского Союза поставил на повестку
самоидентификации новых
Средней
Азии
характером
самостоятельному
проблему
независимых государств. Для республик
и Казахстана
обретения
дня
положение
суверенитета
развитию.
Огромная
и
осложнялось спонтанным
неподготовленностью
зависимость
от
к
России,
экономическая нестабильность и гражданская война в Таджикистане
' Хидоятов Г.А. Моя родная история. Ташкент, 1990. С.8; Халфин Н.А. Политика России в Средней
Азии и англо-русское соперничество. 1857-1876. Дис... д-ра ист.наук.,1961. С.5 и др.
46
обусловили нарастание в регионе интеграционных тенденций. В январе
1993 года лидеры Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, Киргизии и
Таджикистана на встрече в Ташкенте договорились о реализации ряда
совместных проектов и приняли решение о том, что регион отныне будет
носить официальное название «Центральная Азия».
Решения
Ташкентской
встречи
ознаменовали
появление
на
постсоветском пространстве нового регионального объединения с четкими
географическими
недвусмысленно
очертаниями.
определил
Симптоматично,
свою
региональную
что
Казахстан
и
культурно-
цивилизационную принадлежность в рамках СНГ.
Несмотря на то, что итоги Ташкентской встречи были восприняты в
России как угроза ее национальным интересам, термин «Центральная
Азия» получил широкое распространение в отечественной историографии'
и быстро вытеснил прежнее выражение «республики Средней Азии и
Казахстан». Этому способствовали географическое и социокультурное
единство региона, а также новый статус образующих его государств в
мировом сообществе. Если до 1917 года Средняя Азия воспринималась как
отсталая периферия Российской империи, в годы существования СССР —
как союзные республики, находившиеся в сильной зависимости от центра,
то после 1991 года страны Центральной Азии стали полноправными
субъектами международных отношений. Свою роль в утверждении нового
понятия сыграло и распространенное в начале 90-х гг. мнение о том, что
Россия, вытесняемая Ираном и Турцией, теряет свое влияние в этом
регионе.
Однако, термин «Средняя Азия» по-прежнему употребляется
отечественной историографии, хотя в обозначении
рамок историки иногда расходятся.
в
территориальных
Так, например, О.И.Жигалина
обозначает понятием «Средняя Азия» ту часть Внутренней Азии, которая
Восток и Россия на рубеже XXI века. М., 1998. С.344.
47
охватывает среднеазиатские ханства (Хиву, Бухару, Коканд), а также
Туркмению
без
географическую
Казахстана'.
область
А
В.В.Корнеев
современные
включает
государства
в
эту
Узбекистан,
Таджикистан, Туркмению, Киргизию и южную часть Казахстана^. По его
мнению
термины
«Туркестанский
край»,
«Туркестанское
генерал-
губернаторство», «Туркестан» использовались в официальных документах
для обозначения российских владений в Средней Азии. Таким образом,
историк
идентифицирует
понятия
«Туркестанское
генерал-
губернаторство» и «Туркестанский край», что не является правильным.
Термин «Туркестан» является более древним, нежели термин «Средняя
Азия», Туркестанское генерал-губернаторство образовалось только в 1867
году.
Таким образом, в течение Х1Х-ХХвв. изменения политической карты
региона
приводили
к периодической
смене
понятийного аппарата
исторической науки. Суверенизация республик Средней Азии и Казахстана
привела к формированию новой геополитической реальности, появление
которой с неизбежностью отразилось на терминологии, а, следовательно,
на исследовательских парадигмах российской историографии. Автор
исследования считает, что, если речь идет о второй половине XIX века,
уместно
употреблять
название
советский период должен
«Туркестан»
или
«Средняя
Азия»,
быть представлен термином «республики
Средней Азии и Казахстан», а в постсоветское время
регион носит
название «Центральная Азия», определенное ему лидерами государств на
Ташкентской встрече.
Исходя из вышесказанного, для отражения специфики того времени, к
которому относится исследование, целесообразным является употребление
' Жигалина О.И. Россия и Средняя Азия: контакты и взаимоотношения в колониальный периоД. //
Исламские страны и регионы: история и современность. М., 1994. С. 123.
^ Корнеев В.В. Управление Туркестанским краем: реальность и «правовые мечтания» (60-е гг. XIX в. февраль 1917 г.). //Вопросы истории. 2001. N«7. С.56.
48
термина «Туркестанский край» или «Туркестан». Поскольку чаще всего
русские и советские историки использовали понятие «Средняя Азия», то
его также следует оставить для дальнейшего употребления.
Высокая научно-практическая значимость проблемы, ее актуальность и
недостаточная разработанность обусловили
исследования. Целостное
присоединения
представление
Туркестана
к
России
выбор темы
настоящего
об историографии
необходимо
вопроса
получить
при
комплексном подходе, оценив итоги изучения данной темы на разных
этапах развития отечественной и национальной историографии.
Объектом исследования является дореволюционная, советская и
современная историография проблемы присоединения Туркестанского
края к России.
Предметом изучения является сложный и противоречивый процесс
накопления и развития научных знаний, движения исторической мысли по
избранной теме, опубликованные исторические исследования, отразившие
процесс присоединения Туркестана к России, формирование и развитие
концептуальных подходов, их сравнительный анализ.
Цель диссертации состоит в системном историографическом анализе
исторической литературы, направленном на выявление позиций и взглядов
авторов по проблемам присоединения, его хода и последствий, постановке
узловых проблем дальнейшего исследования истории присоединения
Туркестанского края к России.
Исходя из данной цели, автор определяет следующий круг задач:
- проанализировать работы дореволюционных авторов и определить
особенности оценки присоединения русскими исследователями,
местными историками, их концептуальный подход;
- охарактеризовать
особенности
становления
советской
историографии присоединения Туркестана к России;
49
-
провести
сравнительный
анализ
концепций присоединения в
историографии советского периода;
-
определить
основные
направления
проблемы
в
современной
отечественной историографии;
-
выяснить подход современных национальных исследователей к
проблеме присоединения;
- дать классификацию и провести сопоставительный анализ всей
имеющейся
литературы
по
данной
проблеме
с
учетом
использования архивных материалов;
-
показать значение терминологии в концептуальном подходе;
-
определить
предложить
неизученные
или
рекомендации
слабо
по
освещенные
организации
вопросы
и
будущей
исследовательской работы,
В рамки реализации поставленной цели и определенных автором
объекта и предмета исследования не входит связанная с ними, но
требующая
отдельного
рассмотрения
зарубежная
историография
проблемы.
Теоретико-методологическая база исследоваиия. Строгая научная
объективность может быть обеспечена лишь при выверенной методологии
исследования. Радикальным сдвигом в методологической области можно
считать изменение отношения историков к произведениям классиков
марксизма-ленинизма, которые в советской исторической науке всегда
рассматривались как методологическая основа, на которую нужно было
опираться без всякого критического осмысления. В настоящее время
необходимо
учитывать
как
опыт
историографического
недавнего
прошлого, так и новейшие изыскания историков, активно включающих в
свой
методологический
арсенал
результаты
работы
разных
школ
зарубежной исторической науки. Методологический аспект историографии
проявляется еще одной гранью: интегрированность в современность, что
50
расширяет ее социальную, политическую и идеологическую функции. В
историографии с помощью комплекса подходов
решаются
научно-
исследовательские задачи.
Основополагающими
историографического
принципами
исследования
всякого
автор
считает
исторического
объективность
и
и
историзм, следование которым приводит к действительно достоверным
научным результатам. Объективность в историографическом исследовании
необходима для максимально возможной нейтрализации предвзятого
отношения при интерпретации и оценке факта. Чтобы быть объективным,
историограф должен стремиться избежать конъюнктуры, чему призван
помочь принцип историзма. Историограф должен раскрыть факты,
влияющие на позицию, взгляды, концепцию автора анализируемого
исторического произведения, то есть изучить социально-субъективное,
классовое, партийное в подходе автора к подбору исторических фактов и
их интерпретации. Принцип историзма требует от историографа изучать
историческое
произведение в конкретно-исторических условиях
его
появления, оценивать заслуги автора по сравнению с предшествующим, а
не последующим уровнем исторических знаний. Одновременно этот
принцип
запрещает
произведений,
историографу
перенесение
на
них
модернизацию
и
их
авторов
исторических
«императивов»
сегоднящнего дня.
С принципом историзма тесно связан принцип системно-структурного
анализа, который предусматривает рассмотрение любого развивающегося
явления
как определенной
системы,
обладающей
соответствующей
структурой и функциональной значимостью. Он направлен на выяснение
места указанного произведения в ряду ему подобных, появивщихся в одно
и то же время.
Эти основные принципы и составили методологическую
основу
исследования.
51
в целях реализации поставленных задач использовались такие методы
исследования
как
проблемно-хронологический,
синхронистический,
сравнительно-исторический, историко-генетический и типологический.
Автор
старался также
придерживаться
метода
морально-этического
свойства - корректности, деликатности в оценке историографических
фактов.
Хронологические
рамки исследования охватывают весь период
изучения рассматриваемой темы от начала наступления России на
Туркестан (вторая половина XIX в.) до начала XXI века. Некоторые
задачи
исследования
и
концептуального
построения
диссертации
предполагают обращение к историческим фактам и событиям, выходящим
за пределы указанного периода.
Научная новизна диссертации состоит в том, что она представляет
собой первое
в
отечественной
исторической
науке
обобщающее
исследование, специально посвященное анализу всего комплекса трудов в
совокупности с архивными материалами по истории присоединения
Туркестанского края к России от начала ее изучения до настоящего
времени. В диссертации дана обстоятельная характеристика этапов
историографии
проблемы,
изменения
направленности, тематики
и
содержания ее изучения, выявлены ведущие тенденции, результаты и
определены
перспективы
дальнейшего
развития
историографии
присоединения Туркестанского края к России.
История развития всей научной мысли в исследованиях историков по
данному
вопросу
в
разные
периоды
рассматривается
во
всей
противоречивости ее выражения, в диалектике сопоставительного анализа.
В работе отмечаются позитивные и негативные стороны исторической
литературы дореволюционного, советского и постсоветского периодов,
определяется тот багаж исторических знаний, который прошел испытание
временем, и подвергаются критике псевдонаучные выводы, послужившие
52
питательной почвой для зарождения тенденций типа «колониального
господства России в Туркестане», «уничтожения самобытности народов
Туркестана»,
«ущемления
национального
достоинства
и
гордости
туркестанских народов» и тому подобное.
Существенным признаком научной новизны диссертации является
переосмысление и раскрытие слабо освещенных аспектов в историографии
присоединения Туркестана к России, например, наличие и использование
исламского фактора.
Практическая
значимость
систематизированный
работы
в диссертации
обуславливается
историографический
тем, что
материал,
сделанные теоретические обобщения помогут восстановить существующие
пробелы в историографии присоединения Туркестана к России и в
освещении истории русско-среднеазиатских
определяется
политологов,
также
насущной
государственных
взаимоотношений.
необходимостью
и общественных
объективное представление о научных
для
деятелей
Она
историков,
составить
результатах и перспективах
изучения истории присоединения Туркестанского края к России как
составной части военной, политической, социальной истории Отечества, а
также
содействовать
теоретическому
обоснованию
общественно-
политических преобразований.
Работа
массового
может
быть
исторического
использована
сознания
и
также
для демифологизации
укрепления
его
научности,
воспитания патриотизма, в процессе преподавания общих и специальных
курсов по истории России, при подготовке фундаментальных трудов по
истории Отечества. Материалы данного исследования
представляют
интерес при подготовке общих и специальных курсов по историографии.
Источниковая база исследования. Анализ источников основан на
общих принципах исторической науки, подразумевает объективность,
историзм, учет всей совокупности обстоятельств их создания и научной
53
судьбы
(в том числе
авторство,
мотивы
политическое и научное значение). При
и
цель,
достоверность,
опоре на указанные выше
принципы и методы для рассмотрения широкого круга источников,
анализируемых
в
диссертации,
обеспечивается
достоверность
исследования.
В данной историографической работе использовались три группы
источников. Первую, основную группу источников составляет научная
историческая литература.
К ней относятся опубликованные работы
исследователей дореволюционного периода, оставившие информацию о
ходе и результатах присоединения Туркестана к России; исследования
советских ученых, внесших большой вклад в разработку многих аспектов
присоединения, но не свободных от идеологических установок; труды
современных российских историков, отражающих данную проблему с
позиций
сегодняшнего
рассматривающих
дня;
работы
национальных
историков,
проблему присоединения Туркестана к России в
зависимости от позиции своего правительства. По характеру их можно
разделить на два вида:
-
Отчеты,
донесения,
периодическая
печать
дореволюционного
периода, где находятся сведения об исторических
характеристика
военных
действий,
ход
проведения
событиях,
реформ.
Существенную часть составляют мемуары участников и очевидцев
событий, как со стороны русских, так и со стороны представителей
народов Туркестана. Этот специфический вид источников требует
особо внимательного подхода и учета таких моментов, как время и
условия их написания, документальная оснащенность, идейная и
политическая позиция автора, его социальный статус и личная
судьба.
- Паучные труды и исследования - при анализе данного вида
источников, важно определение концептуального подхода автора,
54
необходимо учитывать субъективные и объективные факторы,
влияющие на взгляды историков.
Вторую
группу
источников
составили
архивные
документы
и
материалы, непосредственно связанные с данной темой. Интересные
данные
были
извлечены
из
Государственного
архива
Российской
Федерации (ГАРФ), Российского государственного военно-исторического
архива
(РГВИА), Архива
(АВПРИ),
отдела
исторического музея
внешней
письменных
политики Российской империи
источников
(ГИМ ОПИ),
государственного
отдела рукописей Российской
государственной библиотеки (РГБ ОР). Обширные и разнохарактерные
архивные источники содержат ценные сведения по истории присоединения
Туркестана к России, а также истории становления взаимоотношений
России со среднеазиатскими ханствами.
К третьей группе источников относятся опубликованные источники.
Прежде
всего,
следует
отметить
«Материалы
для
статистики
Туркестанского края», «Положение об управлении Туркестанского края»,
«Материалы для истории Хивинского похода», «Полное географическое
описание нашего отечества. Россия. Туркестанский край», которые
опубликованы в дореволюционный период. Важной источниковой основой
являются
сводный
«Туркестанский
сборник»
и
сборник
А.Г.Серебренникова, включающие соответственно 594 и 74 тома. В них
содержится
огромная
источниковая
информация,
которая
сконцентрирована в сброшюрованных вырезках из газет и журналов,
цельных сочинениях и опубликованных документов. К сожалению, из-за
того, что эти ценные источники в единственном экземпляре в настоящее
время находятся
в национальной библиотеке г. Ташкента, их данные
использованы лишь частично. Ряд сборников документов и материалов
был опубликован в советский период, среди которых представляет интерес
сборник «Присоединение Туркмении к России».
55
в источниковую основу работы положены также издания по общим
проблемам истории Туркестана, взаимоотношения России со своими
окраинами.
Анализ
самого
материала,
содержащегося
в
разных
группах
источников, опирается на проблемно-хронологический принцип, который
позволяет комплексно рассмотреть
поставленные вопросы, показать
динамику, качественные изменения, результаты и перспективы в их
изучении.
Привлечение
разнообразных
источников
в
их
органической
взаимосвязи и сравнительном сопоставлении, критическом отборе и
анализе позволило выйти на адекватно объективный уровень раскрытия
изучаемой темы.
Апробация результатов
исследования. Основные положения и
результаты диссертации были изложены в двух монографиях (объемом 27
П.Л.), ряде научных статей, тезисов докладов, учебных пособий, общий
объем которых составляет 75,18 п.л. Основные положения и выводы
докладывались на научных конференциях и семинарах.
Структура
и осиовиое содержание диссертации.
Диссертация
состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных
источников и литературы.
56
Глава первая. Освещение русско-азиатских отиошений в архивных
документах до начала завоевання Туркестанского края.
l.l.PyccKo-азиатские отиошения до начала планомерного наступления
России на Туркестан.
Между Россией и Туркестанским краем существовали исторически
давние связи. По утверждению Мухтара Бэкера' торговые связи между
русскими княжествами и среднеазиатскими ханствами начались еще в IX
веке, хотя у историков
есть основания полагать, что гораздо раньше.
Наиболее ранние сведения о существовавщих в 1Х-Х вв. исторических
связях Туркестанского края с Русью находятся в сообщениях восточных
путешественников,
купцов,
которые
были
частыми
посетителями
поволжских и славянских городов, а также государственных мужей. Много
ценных данных о западных народах в виде пересказа сохранил автор
географического словаря по имени Якуп, живший в XI11 в. Ряд сведений
аналогичного характера имеется у арабо-среднеазиатских народов X в.,
побывавших
с дипломатическими
миссиями в Нижнем Поволжье.
Торгово-посольские отношения народов, проживавших на территории
Туркестанского
края, с Русью
продолжались
и после
ослабления
Саманидского государства. Они не затрагивали вопросов политического
характера во взаимоотношениях с русскими властями. Первенство в этом
направлении перешло Хорезму, который являлся одним из развитых
районов региона.
Торговые связи между Бухарой и русскими княжествами продолжали
существовать даже во время монгольского господства^. Более широкое
развитие посольские связи получают с конца XIV в. в период правления
Тамерлана и его преемников. Для спокойного товарообмена между Русью
' Мухтар Бэкер Туркестанский край. Ташкент, 1918. С. 152.
^ Жуковский С.В. Сношения России с Бухарой и Хивой за последнее трехсотлетие. СПб., 1915. С.З.
57
и среднеазиатскими государствами Тамерлан контролировал территорию
до юго-восточных границ Русского государства.
Начиная с XV в. роль связующего звена в отношениях Средней Азии с
Русью стало играть Казанское ханство.
После завоевания в середине XVI
в. Московским
государством
Казанского и Астраханского ханств связи между Туркестанским краем и
Россией становятся еще прочнее. Они стали осуществляться
путем
отправки посольств, причем инициатива в этом деле исходила как от
среднеазиатских государств, так и от Московской Руси. Среднеазиатских
ханов к сближению с Россией вынуждали войны, которые они вели между
собой.
Регулярные связи московских царей со Средней Азией, точнее, с Хивой
и Бухарой, начались в эпоху
Шейбанидов. Начало им положило
путешествие английского купца Дженкинсона в 1558— 1559 гг.' Начиная с
1565 г. и до 1619 г. в Москву направлялись ряд посольств из Хивы и
Бухары с целью добиться свободной торговли в городах Русского
государства.
В 1557 г. Русь посетили бухарские и хивинские посольства с целью
добиться свободной торговли в России купцам Бухары и Хивы. В свою
очередь правительство Р1вана Грозного, стремясь иметь тесные торговые
связи с Туркестанским краем, при содействии англичан учредило так
называемую «Московскую кампанию», где на дипломатической службе в
качестве
переводчиков, толмачей,
посланников
использовались
писцов, проводников, гонцов и
служилые
люди
из
Вол го-Уральского
региона. Письма и грамоты, предназначенные для восточно-азиатских
стран и Индии, писались на тюркском языке, а пришедшие переводились
на русский. В 1558 г. от России, впервые в качестве посла для
ознакомления со Средней Азией в Бухару был отправлен англичанин
' Бартольд В.В. История изучения Востока в Европе и в России, СПб., 1911. С.154.
58
Дженкинсон, а в 1567 г. Иван Грозный послал И.Петрова и казанца
Бурнаша Ялышева с товарищами «...проведать неизвестные государства
до Китая». В 1561 г. в Москву из Бухарского ханства было направлено
посольство, в котором принял участие
ташкентский
представитель
Шейбанидов. А в 1574 г. ташкентский Шейбанид Мухаммед Дервиш
посылал своего посланника в Москву от собственного имени.
С 1583 по 1590 год посольские связи России и Бухары заметно
оживились, о чем свидетельствует следующий факт. За эти годы Россию
посетили пять бухарских посольств. Они добивались развития русскобухарской торговли и свободной торговли для бухарских купцов на Руси, в
особенности в Казани и Астрахани. К этому времени Россия стала более
могущественным
государством,
о чем
свидетельствуют
следующие
данные. В 1589 г. к царю Федору Иоанновичу прибыл с письмом посол от
эмира бухарского Абдалаха. В письме, по незнанию, не были отмечены
царские титулы, а поэтому встреча посла с царем не состоялась и письмо
царю передано не было. С послом встречался Борис Годунов, который
объяснил обиду, нанесенную царю пропуском в письме царского титула.
Расставаясь с послом, Годунов обещал ходатайствовать перед царем об
установлении более тесных контактов между правителями. На этом на
некоторое время обмен государственными посольствами прекратился, но
отношения поддерживались между торговыми людьми.
В XVII в. между Бухарой и Россией происходил регулярный обмен
посольствами. В течение этого века бухарские и хивинские посольства 16
раз посещали Москву и пограничные русские города, а русские были в
Средней Азии 9 раз. В это время происходит становление российской
дипломатической службы. Для этих целей был образован Посольский
приказ.
В
1619
г. в Москву прибыло первое официальное посольство
бухарского хана Р1мамкули, принятое царем Михаилом Федоровичем. В
59
ответ было отправлено русское посольство во главе с дворянином Иваном
Данилычем Хохловым, побывавшее в Хиве, Бухаре и Самарканде и
вернувшееся в 1621 г. В наказе, данном ему, было сказано: «...если для
допуш;ения к хану будут требовать от него пошлин, то не давать их и
возвратиться обратно. Если за обедом у хана будут находиться послы
других государств, то требовать, чтобы ему, Хохлову, было дано место
выше других, в противном случае не обедать». В 1669 г. при царе Алексее
Михайловиче в качестве послов к хивинскому хану были отправлены
И.Федотов и М.Муромцев. Почти одновременно с отправкой посольства в
Хиву, было отправлено посольство в Бухару, которое возглавили братья
Семен и Борис Пазухины. В письме к хану, царь просил освободить
пленных русских и сдать их посольству. В этом письме также говорилось,
что царь желает дружбы с бухарским правителем. Эмир Абдул-Азиз
остался очень доволен посольством и в знак уважения к московскому царю
отпустил с посольством 9 человек русских пленных, кроме того, сами
Пазухины выкупили 22 человека. В 70-х гг. XVII в. для выполнения
важных дипломатических задач в Туркестанский край ездили Байкрым
Карманов, Байбир Таишев, Исенчюр Байкишев. В XVII-XVIII
вв.
известным дипломатом являлся Юсуф Касимов. В.В.Бартольд писал, что
он
много
сделал
для
развития
взаимоотношений
России
со
среднеазиатскими странами.
В 1675 г. послом в Бухару был отправлен В.Даудов с поручением
требовать возвращения пленных, а в письме к эмиру напоминалось, что
Пазухину эмир обещал отправить всех пленных. Владетель Бухары оказал
Даудову полное внимание и почет, но по поводу освобождения пленных
заявил: «что в настоящее время это сделать не может, т.к. ведет войны, а
для войны ему люди нужны». И все же Даудову удалось выкупить 33
человека пленных.
60
в течение всего XVII в. проходил оживленный обмен посольствами,
однако, установления сколько-нибудь регулярных сношений на официальной основе добиться не удалось. В течение XVI—XVII вв.из Хивы и
Бухары в Москву было направлено свыше 60 посольств, а ответных
русских посольств в эти среднеазиатские центры было послано 10*.
Установились прочные торговые связи Средней Азии с Россией. Торговлей
были связаны Поволжье, Приуралье и Западная Сибирь. Среднеазиатские
купцы приезжали в Астрахань и Тобольск. Единство вероисповедания и
близость языков к казанским татарам и башкирам облегчали торговые
сделки. Мусульманские купцы из России ездили с товарами в Среднюю
Азию.
Отправляемым посольствам вменялось в обязанность запоминать
дорогу и пройденные земли, нахождение городов, рек, озер. Все сведения
заполнялись в особую книгу и отмечались на карте («Книга большого
чертежа»). Расспрашивали и иностранных купцов, это говорит о том, что в
XVII в. Россия проявляла большой интерес к народам Туркестанского
края.
В то же время установлению прочных связей между среднеазиатскими
ханствами и Россией мешали стихийные набеги казаков. Так, яицкие
казаки во главе с атаманом Нечаем совершили набег на Хиву при хане
Араб-Мухаммаде (1602-1623). Когда хана не было в Ургенче, тысяча
казаков ворвалась в город, ограбила жителей и, пленив около тысячи
молодых людей обоего пола, двинулась в обратный путь, но, настигнутая
войсками Араб-Мухаммада, была уничтожена. Через некоторое время
набег был совершен другим отрядом казаков под предводительством
атамана Шамая, но также неудачно. Атамана захватили калмыки, а его
казаки попали в плен к хивинцам, где и погибли^.
' Соколов Ю.А. Первое русское посольство в Ташкенте. //Вопросы истории. 1959. №3. С. 166.
^ Тухтаметов Т.Г. Россия и Хива в конце XIX - начале XX в. М., 1969. С П .
61
Новый этап развития отношений между Российским государством и
среднеазиатскими ханствами начинается со вступления Петра I на русский
престол. В 1700 г. к Петру прибыло хивинское посольство от хана ШахНияза с просьбой о принятии подвластного ему народа в русское
подданство, и получил положительный ответ. Шах-Нияз вскоре умер, но
его преемник Мухаммед в 1709 г. вновь ходатайствовал о принятии его в
русское подданство, что также было удовлетворено Петром I. В грамоте на
имя хана Петр писал: «Позволили его, хана, во всем сущим под его
владением, принять, под свою царскую руку в вечное подданство». На
этом переговоры закончились. В Хиве вновь начались междоусобные
войны, а Северная война отвлекла Петра I от Хивы.
После неудачного похода против турков в 1711 г. Россия потеряла Азов,
заключила с турецким султаном мир, и вновь обратила внимание на
Среднюю Азию. Не прекращающиеся междоусобные
среднеазиатскими
ханствами
и
внутри
самих
войны между
ханств
вынуждали
феодальных правителей искать помощь со стороны, а самой близкой и
сильной стороной была Россия. Среднеазиатские
ханства старались
создать благоприятные условия для торговых операций своих купцов в
России. В архиве внешней политики Российской империи имеется выписка
о бухарских посольствах в Россию с 1714 года по 1774, здесь же находятся
сведения и о хивинских посольствах'. Грамоты бухарских ханов русским
государям самого различного содержания: об отправке посольств, о
переговорах, о дружбе, о развитии торговли, о направлении русских
купеческих караванов в Бухару, об освобождении русских пленных и т.д.
Многие из них украшены растительным орнаментом В 1716 г. бухарский
хан Абулфейз
отправил в Москву посольство для переговоров об
«умножении торговли». Хан добивался разрешения «свободно торговать в
России бухарцам» и жаловался на высокие таможенные пошлины.
' АВПРИ. Ф.109. Оп.109/1. ДД.124-129.
62
Несмотря на запрет царского правительства вывозить оружие, в 20-х годах
XVIII в. в Хиве продавались «заповедные» товары в обход таможен,
контрабандой.
В связи с развитием металлургической промышленности в XVIII в.
русское правительство стало проявлять интерес к рудным богатствам
Средней Азии, в частности залежам олова в Ала-тау. Наслышавшись о
том, что Средняя Азия богата золотыми россыпями, в течение всего XVIII
в. русские искали «песочное золото» и, наконец, убедились, что это
преувеличенные слухи. Со слзосами о среднеазиатском золоте связана
трагическая страница в истории русско-среднеазиатских отношений.
В 1713 г. в Астрахань прибыл туркмен Ходжа Нефес и рассказал, что в
песках Амударьи много золота и прибрежные жители вымывают его в
большом количестве. В 1714г. он прибыл в Петербург и сообщил об
изобилии золотого песка на Амударье, он сообщил также, что Амударья
раньше впадала в Каспийское море, но затем сознательно была отделена
плотиной и стала впадать в Аральское море, чтобы скрыть от русских
золотой песок.
Почти одновременно сибирский губернатор Матвей Гагарин уведомил
Петра I о том, что в «Малой Бухарии (бассейн Тарима) у г. Яркати (Яркент
в Восточном Туркестане) на берегу Дарьи в песках имеются очень богатые
золотые россыпи». Под влиянием этих сведений Петр I, наметил план
проникновения в узбекские ханства. Он рассчитывал ввести военные
отряды в Бухару и Хиву с согласия самих ханов под предлогом
«укрепления их власти и помощи против врагов».
Увлеченный
стремлением
иметь
золотые
прииски и
открыть
торговый путь в Индию, Петр I организовал две экспедиции. Во главе
одной из них был поставлен поручик Преображенского полка князь
Александр Бекович-Черкасский. Общее руководство второй экспедицией
было возложено на капитана Ивана Бухгольца. Им предписывалось
63
попасть в Хиву, «а потом ехать в Бухару к хану, сыскав какое дело
торговое, а дело настоящее
проведать про город Иркеть (Яркенд)».
Экспедиция Бековича-Черкасского в августе 1714 г. выехала через Казань
в Астрахань. В ноябре экспедиция направилась к Гурьеву. Но из-за
неблагоприятной погоды пришлось ждать
весны. К весне
1715
г.
экспедиция направилась в Гурьев, сначала обследовала восточный берег
Каспийского моря, старое русло Амударьи (Узбой). Возле р. Карагач
экспедиция обнаружила земляной вал, местные жители утверждали, что
это и была плотина. От вала начиналась долина, на которую жители
указывали, как на старое русло Амударьи. Историк В.Иллерицкий считал
мнение, сложившееся у Бековича-Черкасского относительно старого русла
Амударьи правильным на основании достоверных арабских источников, а
представление о том, что вал являлся плотиной - необоснованным'.
Экспедиция Бековича-Черкасского не ограничилась тем, что собрала
сведения об Амударье, но и произвела первое картографирование
Каспийского моря, что имело научное значение.
Между тем, хивинский посланник Ашурбек в 1715 г. подтвердил
сообщение о наличии золота на Амударье и предложил русскому царю
построить крепость на тысячу человек у старого устья
Амударьи.
Хивинский правитель стремился расширить торговые отношения через
Каспийское море на Астрахань, чтобы иметь прямой доступ к волжской
водной артерии, и рассчитывал, что русские крепости помогут обеспечить
безопасность этого пути. В этом же году экспедиция Бухгольца выступила
из Тобольска вверх по Иртышу, достигла Ямышева озера. Бухгольц
построил здесь крепость для зимовки, но дальше на юг не продвинулся,
так как на экспедицию
напали калмыки. На обратном пути Бухгольц
построил крепость Омск на реке Оми (приток Иртыша).
Иллерицкий В. Экспедиция князя Черкасского в Хиву. //Исторический журнаЛ. 1940. №7. САЗ.
64
После возвращения в Астрахань Бекович-Черкасский вновь поехал к
Петру, и тот принял решение о новой экспедиции. В 1716 г. во главе значительного отряда с артиллерией Бекович-Черкасский (к тому времени он
был уже капитаном) отправился в новую экспедицию, с заданием
уговорить хивинского хана разрешить им обследовать Узбой и склонить
его, а также
Бухару
к верпоподданичеству
России. В
секретной
инструкции говорилось: «1.Надлежит над гаванью, где бывало устье
Амударьи реки построить крепость человек на тысячу...
3, Осмотреть место близ плотин, или где удобно, на настоящей Амударье
реке для строения крепости тайным образом, а если возможно будет, то и
тут другой город сделать.
4. Хана хивинского склонить к верности и подданству, обещая ему
наследственное владение, для чего предложить ему гвардию, чтобы он зато
радел в наших интересах...
8. Будучи у хивинского хана, проведать и о бухарском: нельзя ли его хотя
не в подданство, то в дружбу привести таким же образом, ибо и там...
ханы бедствуют от подданных...
12. Нарядить казаков яицких полторы тысячи, гребенских 500, да сто
человек драгун с добрым командиром... Командиру смотреть накрепко,
чтобы с жителями обходились ласково и без тягости»'. А участнику
экспедиции поручику Кожину было предложено «под видом купчины... до
Индии путь водяной открыть».
Таким образом, Петр
предполагал
установить транзитный торговый путь непосредственно из России в
Среднюю Азию и даже Индию через Волгу, Каспийское море и Амударью.
Петр был уверен в том, что существует плотина, считал, что необходимо ее
разрушить, построить новую крепость, чтобы исключить повторение
изменения течения реки. В.Иллерицкий считает, что для Петра захват
Средней Азии не был самоцелью: «для него Средняя Азия должна была
' Соловьев СМ. История России с древнейших времен. Книга X. М., 1963. С.350-351.
65
явиться подступом, плацдармом для захвата еще более богатых колоний»'.
Тот факт, что во время войны со Швецией, когда каждый солдат был на
счету, около 5 тысяч человек было отправлено в Среднюю Азию,
свидетельствовало о самых серьезных намерениях Петра 1.
Экспедиция 1716 г. ограничилась постройкой трех крепостей (у мыса
Тюп-Караган,
у
Красных
вод).
Очевидно,
Бекович-Черкасский
руководствовался удобным расположением крепостей, т.к. они находились
по дороге в Хиву. Поручик Кожин изначально был против строительства
крепостей, так как место было песчаное и неудачное, безводное, дорога на
Хиву была непроезжей, к тому же он был уверен, что старого русла
Амударьи не существует. Во время строительства
крепостей погибло
много солдат. В это время к хивинскому хану послом был отправлен
Воронин, к бухарскому эмиру - Давыдов. Давыдова должен был отвезти
морем Кожин, а затем он должен был продолжить путь сухопутно.
Давыдов и Кожин не выполнили поручения, мотивируя это тем, что их не
пустили через Иран. Тогда Бекович-Черкасский отправил в Асхабад князя
Самсонова, который сообщил, что Давыдову было дано разрешение от
правительства Ирана, однако Кожин был против.
Бекович-Черкасский вернулся в Астрахань, т.к. нужны были пополнения
для нового похода. Осторожный Кожин вновь высказал свои опасения, т.к.
располагал сведениями об активизации действий хивинского хана против
русских. Он самовольно отправился к Петру 1, но был арестован и прощен
только длительное время спустя. Воронин, с трудом пробившийся к
хивинскому хану, также доносил о настороженном отношении хана к
русским. Но Бекович-Черкасский считал, что хан изменит свое мнение,
когда увидит силу оружия русских. Сборным пунктом экспедиции стал г.
Гурьев. От непривычного климата многие солдаты заболели. К маю 1717 г.
' Иллерицкий В. Указ. соч. С.45.
66
умерло 500 человек. Бекович-Черкасский надеялся пополнить отряды
туркменами, но калмыцкий хан Аюка донес о силах русских хивинскому
хану. Каракалпаки стали нападать на табуны экспедиции. В конце весны
1717 г. вдоль западного берега Аральского моря в Хиву двинулась новая
экспедиция Бековича-Черкасского общей численностью в 7 тыс. человек'.
Одна часть экспедиции была отправлена из Астрахани на судах по
восточному побережью и основала крепости Св. Петра (у мыса ТюпКараган), Александровское (в заливе Александрбай) и Красноводск.
Другая была отправлена от Астрахани через Гурьев на Хиву. Это было
одно из самых непродуманных, плохо подготовленных предприятий
русского государства
построенных
в период правления Петра. Гарнизоны вновь
крепостей
были
оставлены
без
продовольствия
и
медикаментов, и вскоре весь личный состав был болен и большая часть
вымерла. Из трех тысяч человек к лету 1717 г. остались здоровыми 200,
больны были 500 человек. Часть навербованных туркмен по дороге
сбежала, чтобы предупредить хивинского хана. Проводником стал Ходжа
Нефес. Бекович-Черкасский старался убедить хивинского хана, что он идет
в Хиву с мерными намерениями. Однако туркмены доносили хану другое.
Этот период был временем могущества хивинского ханства. Хан направил
против отряда Бековича-Черкасского войска. У озера Айбугир, недалеко от
Хивы, хивинская конница напала на русское войско. Бой продолжался два
дня. Поскольку русские были лучше вооружены, то хивинцы, несмотря на
численное превосходство, были разбиты. Хивинский хан Ширгази начал
переговоры, имея целью захват Бековича-Черкасского в плен. Тот в свою
очередь надеялся на мирный исход. Хан уверял, что нападение было
совершено без его ведома, и приглашал Бековича-Черкасского к себе. Хан
двинулся в Хиву, за ним последовало русское войско. Недалеко от Хивы
' в некоторых источниках указывается 6 тыС. участников похода Бековича-Черкасского. В.Иллерицкий
указывает, что в конце весны 1717г. отряд Бековича-Черкасского пополнился за счет 2200 казаков.
67
состоялось новое свидание, хан посоветовал разделить экспедицию на пять
отрядов под предлогом того, что ему трудно доставлять продовольствие, а
все войско не поместится в Хиве. Бекович-Черкасский дал согласие. А
когда экспедиция разделилась, хивинцы напали на них и перебили.
Отправленная сухопутным путем часть отряда погибла в полном составе,
погиб и сам командующий — князь Бекович-Черкасский. Его зарубили на
глазах у хана. Голова Черкасского была послана бухарскому хану. Но он,
опасаясь России, головы не принял. Гарнизоны крепостей, узнав о
поражении и подвергаясь частым набегам, оставили крепости. Они были
разрушены туркменами. В отношении гибели Черкасского имеются и
другие сведения. По преданию хивинцев он был казнен в г. Порсу.
Последствия этого похода были самыми неблагоприятными для
русско-среднеазиатских
отношений. С одной стороны, Бекович-Чер-
касский шел в Хиву как мирный посланник, а с другой стороны, он был
командующим
вооруженного
отряда
и,
следовательно,
шел
как
неприятель, враг, посягнувший на суверенитет Хивинского ханства. Да и
инструкции
были составлены
так, чтобы
добиваться
превращения
хивинского хана в российского вассала. Результат этой авантюры дорого
обошелся русскому воинству — в кровавой битве около Хивы отряд был
изрублен, оставшиеся в живых обращены в рабство и лишь единицам
удалось вернуться на Родину. Дальнейшее развитие отношений между
Россией и ханствами приняло враждебный характер, и народ ханств стал с
недоверием относиться к русским и к России.
Для расширения торговли Петр рассчитывал добиться выхода южных
районов своей
империи к Каспийскому морю. По его
расчетам,
утверждение здесь русского господства должно было расширить торговлю
с Закавказьем, Персией, Средней Азией и даже Индией. Кроме того, он
намеревался восстановить древнее русло Амударьи, когда она впадала в
Каспийское море, и тем самым создать колоссальную водную артерию от
68
Волги до Амударьи, которая позволила бы дать мощный стимул развитию
торговли, промышленности в южных районах его империи и тесно связать
экономическое развитие России с возможностями среднеазиатских ханств.
Нет сомнения в огромных перспективах этого замысла в случае успешного
осуществления его планов. Неудачная
экспедиция князя Бековича-
Черкасского похоронила эти планы и отсрочила движение России в
Среднюю Азию на сто лет.
Несмотря на неудачи, Нетр I не отказался от Средней Азии. Этот
период был отмечен медленным постепенным продвижением России,
когда происходило почти беспрепятственное расширение границ империи
в трех направлениях — Сибирь, Закавказье и Средняя Азия. В 1718 г. на
Иртыше была заложена крепость (Семипалатинск), а в 1719 г. небольшой
военный отряд, двигаясь по Иртышу, достиг озера Зайсан. Выше
Семипалатинска была построена крепость Усть-Каменогорская.
В 1720 г., опасаясь ответного выступления России за уничтожение
экспедиции Бековича-Черкасского, новый хивинский хан Аваз-Мухаммед
направил посольство в Россию. Но хивинское посольство было арестовано
и посажено в крепость. Только одного отпустили. В дальнейшем
хивинские ханы
изъявляли
желание
жить
в
дружбе
с Россией,
неоднократно обращались с просьбами простить им убийство БековичаЧеркасского, возобновить отношения и развивать торговлю ^ В ответ
русские требовали возвращения русских пленных.
В 1721 г. в России находился бухарский посол. При возвращении его
на родину отправили вместе с ним в Бухару послом итальянца Флорио
Беневени. Ему было поручено узнать, какими товарами торгуют бухарцы,
можно ли получить золото и дойти до тех мест. Беневени ехал с опаской
через Кавказ, Персию в Бухару, а оттуда в Хиву. Его встретили враждебно,
и он вынужден был бежать. В Россию итальянец вернулся только в 1725 г.,
' АВПРИ. Ф.125. Оп.125/2. ДЦ.9-15.
69
после смерти Петра I. Донесения Беневени сохранились и в настоящее
время находятся в отделе редких рукописей Государственной библиотеки
г. Ташкента, в архиве внешней политики Российской империи находится
переписка Коллегии иностранных дел с Ф.Беневени (1720-1726гг.)' и
документы о поездке Ф.Беневени в Бухару и Хиву^.
В 1730 г. казахский хан Абулхаир отправил в Уфу посольство с
просьбой принять Младший жуз в русское подданство, потому что его
постоянно теснили джунгары и соседние ханства. 19 февраля 1731 года
императрица Анна Иоанновна подписала жалованную грамоту
хану
Абулхаиру о принятии в русское подданство Младшего жуза. Для
принятия соответствующей присяги в Казахстан с грамотой к хану
Абулхаиру были направлены послы во главе с переводчиком Комиссии
иностранных дел А.И.Тевкелевым. В 1732 г. состоялся переход Младшего
жуза в подданство Российской империи, а Абдулхайр получил от
императрицы Анны Иоанновны грамоту о награждении его титулом «его
степенства». Этому примеру последовала и большая часть Среднего жуза
во главе с ханом Семеке в 1734 г. Состоявшийся в 1740 г. съезд
представителей
старшин и султанов
Младшего
и Среднего
жузов
способствовал закреплению первых результатов Российского подданства.
Присутствовавшие на нем хан Абулмамбет и султан Абылай высказались
за принятие российского подданства, стремясь обезопасить Казахстан от
возможных вторжений джунгар. А.И.Левшин, подробно осветивший в
своей монографии «Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд
и степей» процесс присоединения казахских земель к России, писал: «Из
двух зол, предстоящих им (казахам) легче было избрать то, которое
обещало какие-нибудь выгоды, если не в настоящем, то, хотя в будущем»'^.
' А В П Р И . Ф.109. Оп. 109/2. Д. 78.
^ Там же. Ф.125. Оп. 125/1. Д.64.
' Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз кайсацких орд и степей. СПб., 1832. ИзД.2-е.
Алма™,1996.С.167-168.
70
Описывая жизнь и быт казахов, Левшин отмечал, что они в своих
действиях были подобны хищным животным, понимали только язык
насилия'. Зная о благах покровительства России по отношению к
казахским родам, правители Ташкента
в 1734 году отправили своих
послов к русскому представителю в Казахстане для выяснения условий
присоединения Казахстана к России. Но дальше выяснения соглашений о
развитии торговли с Россией и Казахстаном дело тогда не продвинулось.
О возрастающем интересе к среднеазиатским ханствам со стороны
Российской империи свидетельствует тот факт, что в 1831 г правительство
Анны Иоанновны направило по три грамоты бухарскому^ и хивинскому^
ханам об отправке к ним полковника Гарбера для переговоров о
возобновлении отношений и торговли. В 1734 г. бухарский хан отправил
русской императрице грамоту с просьбой о посылке в Бухару русских
купеческих караванов. Подлинник грамоты, украшенной растительным
орнаментом, находится в архиве внешней политики России"*. Ответа
хивинского хана русскому правительству обнаружить не удалось.
В 1734 г. обер-секретарь сената И.К.Кириллов возглавил Оренбургскую
экспедицию. Ему было поручено построить крепости и «на Аральском
море российский флаг объявить», а также снарядить торговый караван «в
Бухару и далее в Индию», принять меры к изысканию руд, в особенности
золота.
В 1735 г. на реке Ори И.К.Кириллов заложил г. Оренбург, который
впоследствии был перенесен на место слияния рек Сакмары и Лика, а
крепость Ори была переименована в Орск. Были возведены укрепления по
Лику и Иртышу, через Оренбург шла торговля со среднеазиатскими
купцами.
'Указ. соч., С. 135-287, 322-326.
^ АВПРИ. Ф.109. Оп.109/3. Д.47. Л.1.
' Там же. Ф.125. Оп. 125/2. Д.36. Л.З.
* Там же. Ф.109. Оп.109/3. Д.52. Л.1.
71
Сменивший И.К.Кириллова носле его смерти в 1737 г. В.Н.Татищев
пытался восстановить торговые связи со среднеазиатскими ханствами. В
августе 1738 г. он снарядил в Ташкент торговый караван во главе с
поручиком
К.Миллером,
которому
было
поручено
добиваться
беспошлинной торговли для русских купцов в Ташкенте, посетить
бухарские города, разузнать о месторождениях руд, серебра, золота и
провести геодезические съемки. Однако караван был разграблен казахами
недалеко от Ташкента. И, тем не менее, торговля со среднеазиатскими
ханствами не прекращалась. В Оренбурге, Семипалатинске, Орске,
Троицке и Петропавловске были открыты меновые дворы. Но трудно было
торговать из-за осложнений с казахами.
Таким образом, на Среднюю Азию продвижение шло с двух сторон — с
востока, с берегов Иртыша, где с 1716 г. начала закладываться Сибирская
линия укрепленных пунктов (делилась на Тобольскую, Ишимскую,
Иртышскую, Колывано-Кузнецкую), ставших базой для дальнейшего
продвижения на юг, и с запада — с берегов Яика (Урала), где в 1735 г.
была создана Оренбургская линия укреплений (состояла из участков:
Нижнеуральский, Самарский, Кизильский и др.). Город Оренбург стал
практически центральным плацдармом в русских планах по развитию
отношений со Средней Азией. Все эти укрепленные пункты были заселены
казачьими семьями, образовавшими в 1748 г. казачьи войска: оренбургское
и яицкое, переименованное в 1775 г. в уральское. Позже в 1808 г. было
создано сибирское казачье войско. Здесь были сконцентрированы также и
регулярные войска. Великий русский востоковед академик В.В.Бартольд
писал:
«Несмотря
на
номинальное
подданство
киргизов
(казахов)
Оренбургская линия вместе с Иртышской долгое время оставалась
фактической границей России»'.
Бартольд В.В. Соч. Т.9.Ч.2. С.407.
72
к
1752 г. от Омской крепости протянулась непрерывная линия
крепостей через Петропавловскую до Оренбургской крепости. На этой
линии было 11 крепостей, 33 редута и 42 маяка с количеством военного
казачьего населения в них около 4 тыс. человек. На западе линия
продолжалась от Оренбурга, на юг по правому берегу Яика (Урала) до
Гурьева (Гурьев был заложен еще в 1640 г. купцом-промышленником
Гурьевым). Таким образом, к середине XVIII в. на севере Средней Азии и
Казахстана образовалось полукольцо из военных линий от верховьев
Иртыша до реки Яик (Урал), сформировавшее широкий плацдарм русской
политики в регионе.
Это создало новую ситуацию в Средней Азии. На севере Россия, на юге
- среднеазиатские ханства, а между ними - огромный территориальный
массив, населенный казахскими племенами — Старшим, Младшим и
Средним жузом и киргизскими родами. В этой ситуации выявился новый
естественно-исторический
процесс
развития
русско-среднеазиатских
отношений, который способствовал сближению этих народов с Россией,
расширению экономических и политических сношений между ними,
оживлению
социально-экономической
и
политической
активности
живущих здесь народов.
Инициатива торговых связей исходила от среднеазиатских купцов. В
1753
г.
караван,
отправленный
наместником
Оренбургского
края
И.И.Неплюевым в Хиву, был задержан. Торговля стала происходить в
основном
в
пограничных
районах,
далее
товары
провозили
среднеазиатские купцы. Торговля была меновой. Основным предметом
вывоза из Бухары в Россию были хлопчатобумажная пряжа и хлопок-сырец (2/3 всего вывоза). В 1759 г. Высочайшим повелением графу
Р.Воронцову было дано разрешение «по построении мореходных судов.
73
учредить от астраханского порта с бухарцами, хивинцами и трухменцами
на 50 лет торг не запрещенными товарами»'.
В это время старшины Младшего жуза перестали повиноваться
Абулхаиру, он пытался усмирить их при помощи русских войск, но был
убит султаном Бараком, в 1742 году присягнувшему России^. После
убийства Абулхаира напряженными стали отношения Младшего жуза с
Хивой и каракалпаками, с туркменами и калмыками. Средний жуз в 50-х
годах был разорен войсками китайского императора и признал китайское
подданство. Китайские войска стали вторгаться в среднеазиатские ханства.
Осложнились отношения с Россией, поэтому
хан Аблай присягнул
Екатерине II, не порывая с Китаем (попав в двойное подданство)^.
Притеснения оренбургской администрации по отношению к Младшему
жузу привели к тому, что казахи принимали участие в восстании
Е.Пугачева и после его подавления продолжали нападать на пограничные
местности России.
Интерес царской России к среднеазиатскому рынку обусловливался тем,
что в России во второй половине XVIII в. началось разложение
промышленности, основанной на крепостном труде. Появились мануфактуры. Царское правительство было уверено в прочности своих торговых
связей со Средней Азией, поскольку не было конкуренции со стороны
других государств. Но во второй половине XVIII в. положение изменилось.
Вытеснение к 1764 г. из Индии Франции и утверждение там Англии
встревожило российское правительство.
Еще в 1760 г. была учреждена русская «Коммерчествующая в Бухаре и
Хиве компания», но она так и не сумела развить своей торговой
деятельности из-за противодействия со стороны ханств.
' АВПРИ. Ф.109. Оп. 109/2. Д.79. Л.5.
Левшин А.И. Указ. соч. С.206.
Валиханов Ч. Собр. соч. в 5-ти тт. Т.4. С. 114.
74
Опасаясь английской конкуренции, русское правительство усилило
внимание к Средней Азии, где в 1770—1780 гг. возникли благоприятные
условия для торговли.
Заинтересованное
в
торговле
со
Средней
Азией
правительство
Екатерины II в 1780 г. направило в Бухару переводчика Бекчурина, а в 90X годах XVIII в. в Хиву - майора Бланкеннагеля. Им предстояло выяснить
возможность торговли и открытие торговых контор. Бекчуриным была
составлена
записка
«Известие
о
Большой
Бухарии»,
содержащая
подробные сведения о развитии Бухарского эмирата^
Между тем с присоединением казахских племен к России усилилась
зависимость
основной
массы
скотоводов.
Местная
аристократия
становилась опорой царизма. Ухудшилось и без того тяжелое положение
беднейших слоев населения. Все это вызывало сопротивление со стороны,
как скотоводов, так и некоторых представителей патриархальной знати,
интересы которой ущемлялись царизмом. В 1783 г. под руководством
Батыра Срыма (Сырыма Датова) казахи восстали против царского
правительства, собственных ханов и феодалов, восстание продолжалось 14
лет (1783—1797). Восстание Батыра Срыма, а также русско-турецкая
война 1787-1791 гг., вначале не очень удачная для России, давали
возможность властям Бухары усилить свое влияние в казахских жузах. Эта
политика была выгодна для Турции, посольство которой находилось в это
время в Бухаре^.
Близость языка и укладов жизни, общность религии,
многообразные экономические и политические связи предоставляли
Бухаре немало способов для того, чтобы воздействовать на обстановку,
складывавшуюся в казахской Степи. Бухара являлась одним из важнейших
торговых партнеров Казахстана. Связи со среднеазиатскими ханствами
имели для казахов, даже кочевавших вблизи русской границы, едва ли не
' АВПРИ. Ф.109. Оп. 109/2. Д. 134. ЛЛ.1-9.
^ Вяткин М.П. Батыр-Срым. М.-Л., 1947. С.269.
75
решающее значение'. Объем же меновой торговли казахов с Россией был
тогда невелик. Не имея решаюш^его политического влияния в Казахстане,
которое уже перешло к России, Бухара внимательно следила за тем, что
происходит в жузах. Новое административное деление Младшего жуза и
система управления степью ослабляли там власть местного хана и
султанов и в то же время укрепляли власть и политическое значение
родовых старшин. Все это сопровождалось усилением борьбы между
султанами и возглавляемыми Батыром Срымом старшинами, которые
были ближе к основной массе скотоводов. Именно в старшинской среде и
искала себе приверженцев Бухара. Будучи крупным религиозным центром,
она имела также возможность активно влиять на население казахской
Степи через посредничество мулл, многие из которых были либо
выходцами
из
Бухары,
либо
воспитанниками
ее
медресе.
Они
сообразовывали свои действия с политикой эмира и являлись ее
проводниками в казахских жузах.
Отношение эмира бухарского Шахмурада к России было двойственным.
С одной стороны он понимал, что развитие торговых связей с нею,
расширение ввоза некоторых промышленных изделий выгодно для
ханства. С другой - наблюдая изменения, происходившие в регионе после
присоединения Казахстана к России, он опасался ее вмешательства в дела
среднеазиатских ханств и, чтобы избежать этого, пытался воспользоваться
противоречиями между Россией и Турцией.
Отношения России и Бухары испортились. Направленные против
России действия Бухары маскировались религиозными мотивами: именно
в этот период значительно оживилась пропаганда ислама в Младшем жузе.
Этот
политический курс
нашел
отражение
в
письме
Шахмурада,
направленном в Казахстан. Это послание было адресовано не султанам.
' Батраков В. К вопросу о торговых связях казахов со Средней Азией в XVIII в. //Материалы по истории
Средней Азии. Ташкент, 1966. С.23.
76
формально возглавлявшим в то время жуз, а «биям и старшинам» (в том
числе Батыру Срыму). Шахмурад информировал старшин о турецком
посольстве в Бухаре и войне между Россией и Турцией, Он подталкивал
старшин на открытое выступление против России: «А как вы живете к
России ближе, чем мы, и, следовательно, сражаться с ними умеете лучше
нас, то мы предлагаем... соединиться с войском турецким делами и духом
и отправиться на поражение неверных»'.
Бухара и сама собиралась участвовать в военных действиях против
России. Как явствует из донесения Абдулсатара Хамитова, Батыром
Срымом было получено из Бухары письмо с уверениями, что «ежели они,
Срым с товарищами, воевать с российской стороною желают, в таком
случае Бухария пособие дать в готовности находится».
Между тем, внутреннее и внешнее положение Бухарского ханства вряд
ли позволяло ему вступать в сколько-нибудь серьезный конфликт с
Россией. Хотя Шахмурад и создавал впечатление о своей готовности
выступить на стороне Турции против России, более важно было для него
политическое влияние в казахских жузах.
Царское
правительство
внимательно
следило
за
обстановкой
в
казахской Степи. Оно, как и оренбургский генерал-губернатор Игельстром,
было информировано о действиях Бухары в жузах и предпринимало самые
энергичные меры для укрепления там
своих
позиций. Вопрос
о
противодействии усилившейся пропаганде мулл неоднократно обсуждался
в совете при императрице Екатерине П.Еще до начала русско-турецкой
войны оренбургский генерал-губернатор выступил с предложением о
постройке в Младшем жузе мечетей, школ для детей знати, строительстве
городов и укрепленных пунктов в Степи, переносе линий укреплений в
глубь ее, разделении жуза и т.д. Знала царская администрация и о
турецком посольстве в Бухаре и старалась установить истинные его
' Левшин А. Указ. соч. 4.2. С.ЗОО.
77
намерения на переговорах с эмиром. Командир астраханского казачьего
полка Г.В.Персидский писал, что, по слухам, посланцы Порты прибыли в
Бз^хару для того, чтобы поднять Среднюю Азию против России'.
Приезд турецкого посольства в Бухару должен был подтолкнуть к
выступлению
против
России
не
только
казахские
жузы,
но
и
среднеазиатские ханства. Об этом свидетельствует донесение кавказского
наместника Коллегии иностранных дел. В мае 1789 г. был задержан
бухарец Ходжа Султан
Сеит Камиль Ходжаев,
у
которого
были
обнаружены два письма на персидском языке: «оные означают его
посланником, отправленным от Порты в Бухару; посольство его состояло в
том, чтобы бухарский хан склонил узбеков, трухменов, каракалпаков,
киргизцев, вооружачь нападать неприятельски на Россию»^. Шахмурад
стремился воздействовать на жузы с тем, чтобы поднять их на борьбу с
Россией, а самому остаться в стороне от конфликта.
После победы России в русско-турецкой войне и спада восстания
Батыра Срыма, ситуация в регионе существенно изменилась. Намерения
Бухары ослабить влияние России в Младшем жузе не оправдались.
Шахмураду стало ясно, что лояльная по отношению к России политика
принесет Бухаре больше выгоды. С посольством, прибывшим в Россию в
1797 г., он направил послание, в котором так разъяснял смысл своей
политики: «Покровитель веры (турецкий султан) прислал к нам грамоту
повеления нам... ополчиться за него, идти с востока и воевать против
России. Но мы ответствовали ему, что из уважения на древнюю дружбу,
просим мы его потушить пламя войны между двумя империями»^.
Эмир бухарский даже просил помощи у России в войне с Ираном. Эту
просьбу передал правительству Павла 1 Палванкули-курчи. В Бухаре
«курчи» называли военных, которые занимались охраной пороха, патронов
' Вяткин М.П. Указхоч. С.228.
^ АВПРИ. Ф.109. Оп.109/2. Д.17. ЛЛ.З-Зоб.
' Там же. Д.2. ЛЛ.26-26об.
78
и прочих принадлежностей огневой стрельбы. Так что звание посланника
указывает на то, что он был послан из действующей армии. 3 мая 1797 г.
Палванкули-курчи
были вручены
императорская грамота
и письмо
канцлера А.А.Безбородко эмиру, содержащие официальный отказ на
просьбу Шахмурада.
Что же касается взаимоотношений России с другими среднеазиатскими
ханствами, то, например, известно, что
за
период
1796-1797гг.
правительством Екатерины II и Павла 1 было отправлено несколько
грамот, в которых говорилось об установлении между Россией и Хивой
торговых связей, о размерах взимаемых пошлин и т.д.'. В 1792 году
ташкентский правитель Юнус-Ходжа в письме императрице Екатерине II,
сообщив о союзе, заключенном им с рядом казахских племен, просил ее
направить русских купцов в Ташкент, а также специалистов горного дела
для разработки рудных месторождений близ Ташкента . После смерти
императрицы Юнус-ходжа
обратился с аналогичной просьбой к ее
преемнику Павлу 1. Русский канцлер А.А.Безбородко вскоре письмом
уведомил ташкентского правителя о согласии императора Павла 1 оказать
ему покровительство и прислать опытных специалистов для исследования
открытых там рудников^. Вскоре наладился широкий обмен товарами
между Ташкентом и русскими городами. Ташкент в разное время
находился в зависимости от Бухары, Коканда или государственных
объединений, существовавших в казахской Степи. В 1796 году в Ташкент
прибыло первое русское посольство во главе с подпоручиком Дмитрием
Телятниковым. В рапорте командующего сибирскими войсками генерала
Г.Г.Штрандмана
императору
Павлу
1
и
генеральному
прокурору
А.Самойлову о целях посольства говорилось: «...для ознакомления с
месторасположением
Ташкента,
с
населением,
образом
правления.
' АВПРИ. Ф.125. Оп.125/3. ДЦ.36-40.
^Тамже.Ф.111.Оп.111/1.Д.1,.Л.2об.
^ Там же. Д.З. Л.7-7об.
79
торговлей,
ископаемыми»'.
Посольство
положило
начало
дипломатическим отношениям Ташкентского феодального владения с
российской империей. Характер этих отношений свидетельствовал о
зарождении
новых тенденций в развитии связей между
народами
Туркестана и России. В ответ в Петербург были отправлены ташкентские
посланники Мулла Джан Ахун и Ашур Али Бахадур. В 1800 г. была
удовлетворена просьба Юнус-Ходжи. В Ташкент были отправлены горные
инженеры М.Поспелов и Т.Бурнашев . Это было начало нового периода,
особенностью которого стало установление более тесных отношений
Туркестана с Россией.
К концу XVIII в. сложились три торговых пути из среднеазиатских
ханств в Россию: возобновился старый путь по Волге, Каспийскому морю
и Мангышлаку к Хиве, а отсюда — к Бухаре и Коканду; установился
второй путь — от Оренбурга или Троицка через Ташкент на Бухару и
Коканд (часть товаров через Казалинск направлялась в Бухару); и третий
путь — от Семипалатинска или Петропавловска через казахскую степь,
вдоль реки Сары-су на Ташкент. От основных путей шли и мелкие
ответвления.
Последовательную политику сближения с Россией проводили, несмотря
на частую сменяемость эмиры Бухары. Это диктовалось, как для
Бухарского
эмирата,
так
и
для
других
ханств,
необходимостью
использования огромного и сравнительно близкого российского рынка,
особенно завоза из России металла, древесины, и ряда других товаров. В
конце XVIII в. значение среднеазиатского
рынка для развивающейся
русской промышленности возрастает. Из России в Бухару ввозились
золото в иностранной монете (40% всего ввоза), сукно, ткани, меха.
'АВПРИ. Там же. Д.5. Л.2.
^Тамже. Д.1,Л.18-18об.
80
выделанные кожи и пр. В последнюю четверть XVIII в. товарооборот
между Бухарой и Россией увеличился в 8 раз'.
В начале XIX в. русский капитал монопольно господствовал на рынках
Средней Азии. Английские же товары шли транзитом через Россию. Это
было обусловлено развитием промышленности в России и политическим
объединением
ханств,
стремлением
местного
торгового
капитала
расширить рынок.
В 1812 году кокандский хан Умар направил посольство в Петербург. В
1813 году в Коканд прибыл русский посол Ф.Назаров. Отношения России с
Хивинским ханством складывались медленней и трудней, чем с Бухарским
эмиратом. Миссия Александра I, отправленная в Хиву, не имела успеха, но
царское правительство настойчиво добивалось своего. Этого требовали
внешнеполитические интересы России и русская буржуазия, имевшая уже
довольно широкие торговые связи со Средней Азией.
В 1817 г. на Нижегородскую ярмарку съезжались купцы не только со
всей России, но и из Средней Азии, Ирана. Для расширения торговли со
Средней Азией царское правительство в первой четверти XIX в. отказалось
от запретительных мероприятий: среднеазиатским купцам разрешили
въезд в глубь страны. Россия стала вывозить металлы: железо, сталь, медь,
чугун и изделия из них, а Хива — хлопок-сырец, бязь, шелковые ткани,
кожи и др. Получили развитие товарно-денежные отношения.
В 30-х годах XIX в. на среднеазиатском рынке русские столкнулись с
англичанами. После потери в
1814
году
Ост-Индской компанией
монопольного права торговли в Индии ее руководители стали смотреть на
Среднюю Азию, как на возможный рынок сбыта английских фабричнозаводских товаров.
Для изучения географического и экономического
положения Средней Азии Ост-Индская компания организовала ряд экспе-
' Аминов A.M. Экономические связи Узбекистана с Россией в XVI-XIX вв. //Первая Всесоюзная
конференция востоковедов. Тезисы докладов и сообщений. Ташкент, 1957. С.113.
81
диций. в 1819 году англичанин Муркрофт во главе экспедиции отправился
из Индии в Среднюю Азию. В 1821-1822гг. в Хиве побывал англичанин
Джеймс Фрезер, который был опытным разведчиком, собиравшим военнополитические сведения для военного министерства Великобритании'.
Таким образом, уже в начале 20-х годов XIX в. англичане проявляют
повышенный интерес к Средней Азии, засылая сюда «путешественников» разведчиков. Это военно-политическое проникновение сопровождалось
экономической экспансией их в Среднюю Азию. Товары Англии на
среднеазиатских рынках появились уже в 20-х годах XIX в. В 1820г.,
например, на базарах
Бухары
Эверсман
видел
много
английских
промышленных изделий, ввозившихся сюда персидскими и отчасти
индийскими купцами, о чем он писал в своих путевых записках^.
Английский путешественник Конолли в книге «Путешествие на север
Индии» (1834
г.) отметил большой успех английских товаров на
среднеазиатских рынках, хотя они были дороже русских.
В 1831—1833 гг. лейтенант Ост-Индской компании Александр Борнс
совершил путешествие по Инду до Лахора и проник в Кабул и Бухару. В
1836 - 1838 гг. вместе с Вудом он пробрался к истокам Амударьи. Во
время поездок Борнс собрал сведения о торговле, предметах вывоза и
ввоза,
составил
списки русских
товаров,
поступавших
в
Бухару,
Афганистан и Индию. Ост-Р1ндская компания намеревалась открыть
торговый путь для организации ярмарки для среднеазиатских купцов.
Борнс избрал в связи с этим город Дера-Газихан на среднем течении Инда.
Вследствие английской конкуренции сократились торговые обороты
русских
купцов
на
Нижегородской
ярмарке.
Считая
английскую
конкуренцию опасной, группа московских купцов и промышленников во
главе с П. В. Голубковым предложила учредить акционерную торговую
' Тухтаметов Т.Г. Русско-бухарские отношения в конце XIX - начале XX вв. Ташкент, 1966. С. 10.
^АВПРИ. Ф.109. Оп. 109/1. Д. 107. ЛЛ.5-12. См. также: Ed. Eversmann. Reise von Orenburg nach Buchara...,
Berlin, 1823jahre. P.76.
82
компанию — «Российско-Азиатский торговый дом» с предоставлением
монопольного права плавания торговым судам ее по Каспийскому морю, а
также права «исключительной торговли российскими произведениями и
транзитом с Азиатской Турцией, Персией, Хивой, Бухариями, Ташкентом
и Туркестаном на Сырдарье; городами в Китайском Туркестане: Яркентом
и Кашгаром, Лагором, Гератом, Кабулом и вообще с Индией». Под видом
торгового предприятия Голубков мечтал построить город Индиянополь и
закрепиться военным путем'.
Ростовский купец Ф. Р. Пичугин, торговавший со Средней Азией, тоже
отмечал опасность, грозящую русской торговле со стороны английского
капитала.
Стремясь предупредить английское проникновение в Среднюю Азию и
утвердить
российской
свое
право
на
использование
промышленностью,
в
среднеазиатского
частности
сырья
хлопчатобумажной,
российское правительство, в свою очередь тоже проявляло живой интерес
к положению дел в среднеазиатских ханствах, в Афганистане и Турции,
через
которые и особенно при помощи последней
Великобритании стремилось
осуществить
свои
правительство
планы колонизации
среднеазиатских ханств, прежде всего Хивинского и Бухарского.
Большое значение в деле
продвижения в Среднюю Азию имело
введение в 1822 г. в северо-восточных районах «Устава о сибирских
киргизах». Киргизами назывались в русских документах нынешние казахи.
Это название сохранялось вплоть до 1920 г. Собственно киргизов при этом
называли кара-киргизами (дикокаменными), а казахов нередко - киргизкайсаками^. Здесь утверждалось
пограничное управление сибирских
казахов, которому подчинялись и казахские роды, кочевавшие по северо' Рожкова М.К. Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во второй
четверти XIX века и русская буржуазия. М., 1949. С.313
^ См. Гродеков Н.И. Киргизы и кара-киргизы Сыр-Дарвинской области. Ташкент, 1886; Валиханов Ч.
Собр. соч. Т. 1.С.401-402.
83
восточным районам. Центром всего края был определен г. Омск. Представители
казахской
администрации
и
феодальной
получили
знати
звание
стали
султанов,
служащими
которые
русской
управляли
Степными окружными приказами, т. е. местными административными
центрами.
Правительство
Николая I
все
больше
приходило
к
мысли
о
необходимости завоевания Средней Азии. Отношения правительства
Николая I со среднеазиатскими ханствами обострились в связи с казахским
вопросом. Несмотря на то, что Младший жуз в 1824 г. был переведен в
русское
подданство,
некоторые
аулы
не
подчинились.
Этим
воспользовался хивинский хан, который пытался поставить казахов под
свою власть. На казахские земли претендовали и кокандские ханы.
Сторонником военного продвижения России в Среднюю Азию был
оренбургский губернатор генерал-майор В. А. Перовский. Он построил в
1834 г. Ново - Александровское укрепление (Мангышлак) на северо-восточном берегу Каспийского моря, а в 1835 г. начал строить укрепленную
линию между Орском и Троицком, лишив тем самым казахов-кочевников
лучших пастбищ.
Политика царизма вызвала восстание казахов в 1837 г., которое
возглавил султан Кенесары Касымов. Он пытался при помощи Хивы
восстановить ханскую власть. Его войско напало на построенные русскими
укрепления и уничтожило русские поселения, возникшие вокруг них.
Восстание казахов дало повод В. А. Перовскому выступить с планом
похода против Хивы, принятый еще летом 1825 г. План был поддержан
Николаем I.
Весной 1839 г. сначала были отправлены в степь два съемочных отряда
под командой полковника генерального штаба Геке. Ему было поручено
построить два укрепления — на р. Эмбе (650 км от Оренбурга) и Ак-Булак
(на 170 верст к востоку от первого). Но отряды попали в плен.
84
Зимой двинулся в степи отряд Перовского. Жестокий мороз, отсутствие
топлива, одежды, начавшиеся болезни заставили его повернуть назад.
Хивинский хан Аллакули, однако, был напуган и освободил пленников.
Царское правительство тоже вернуло пленных хивинцев.
После неудачного похода Перовского и поражения англичан в войне за
захват Афганистана (1838-1842гг.), в которой на стороне афганцев
участвовало население узбекских княжеств левобережья Амударьи, Россия
пыталась наладить дипломатические отношения со среднеазиатскими
ханствами. В 1841 г. в Бухару были отправлены инженеры Бутенев и
Богословский в сопровождении ориенталиста Ханыкова и натуралиста
Лемана.
Итогом экспедиции явились
ценная
книга
Н.В.Ханыкова
«Описание Бухарского ханства» и записки К.Ф.Бутенева «О возможности
и средствах похода на Бухарию с войском».
По мнению Бутенева, установление нормальных отношений России с
Бухарой было бы возможным при условии, если бы эмир согласился: а)
освободить всех русских невольников; б) уравнять в правах русских купцов с туземными; в) разрешить транзит русских товаров в Кабул; г)
принять в Бухару постоянного политического агента; д) не принимать
беглых из России; е) отказаться от захваченной в Коканде территории. В
этом случае Россия, сохраняя внешне независимость Бухарского ханства,
твердой ногой стояла бы в Бухаре'.
Одновременно в Хиву из Оренбурга была отправлена дипломатическая
миссия, возглавляемая капитаном генерального штаба Никифоровым. На
него была возложена ответственная задача: добиться нейтралитета Хивы в
вопросе о занятии русскими низовьев Сырдарьи и восточного побережья
Каспийского моря. Никифоров должен был также добиться освобождения
и возврата всех русских подданных, попавших в плен, и снижения пошлин
' Яковлев Н.Е. Внешняя и национально-колониальная политика царизма в 60-70-х гг. XIX в. М., 1941.
С.36.
85
на русские товары.
В
фонде полковника Данзаса (ф.67) военно-
исторического архива обнаружена выписка из дела «О миссии капитана
Никифорова в Хиву. 1841 год», где описана история взаимоотношений
Хивы и России, начиная с 1554г. О результатах миссии сказано, что
«посольство было довольно дурно принято»^ Хивинский хан встретил
Никифорова
приветливо,
сочувствовал
всем
пожеланиям,
которые
высказывал Никифоров от имени русского царя. Но на другой день, когда
хан вновь принимал Никифорова, он заявил, что все забыл, о чем вчера
говорилось, что у него нет совершенно памяти. Ничего не добившись
такого рода переговорами, Никифоров предъявил хану ультиматум
прекратить набеги на казахские степи, находящиеся под владычеством
России; в случае отказа Никифоров угрожал уничтожить войска хана. Это
подействовало на хана. Он согласился заключить торговый договор с
Россией, который, однако, в действительности почти никакого значения не
имел. Хан не соглашался снизить пошлины на русские товары и признать
русскими казахские степи.
Для окончательного урегулирования спорных вопросов была отправлена
новая миссия во главе с полковником Данилевским. Однако Аллакули-хан
всячески затягивал переговоры. Только после его смерти был подписан
договор о пропуске русских товаров и защите их от нападения туркмен и
казахов.
Неудовлетворенное результатом дипломатических переговоров царское
правительство
приступило
к подготовке
военного
продвижения
в
Среднюю Азию. В этих целях в устье Сырдарьи в 1847 г. было заложено
Раимское укрепление, которое стало начальным пунктом нападения
русских на Хиву и Бухару. В Оренбурге были построены две шхуны
«Николай» и «Константин», доставлены в разобранном виде в Раим и
' РГВИА. ф.67. Оп.1. ЕД.хр.1О4. Л. 10.
86
спущены на воду. На них адмирал Бутаков провел в 1849 г. описание
Аральского моря.
В 1848 г. правительство освободило от пошлин русские товары на
Мангышлаке. Начался рост товарооборота по Оренбургской линии, за 10
лет он увеличился на 40 %. Рост торговых связей Средней Азии с Россией
поставил в зависимость хозяйства ханств от российских рынков. Русское
купечество,
тяготившееся
посредничеством
среднеазиатских
купцов
пыталось непосредственно связаться со среднеазиатскими рынками.
В 1851 г. Перовский был назначен оренбургским и самарским генералгубернатором,
что свидетельствовало
о намерении царизма начать
наступление. Перед тем, в 1848 г. было подавлено восстание Кенесары
Касымова. Последний был убит киргизами, напавшими на восставших не
без поддержки царизма. И перед царизмом открылся путь в пределы
Коканда, Бухары и Хивы.
В 1852г. отряд Бларамберга безуспешно пытался захватить кокандскую
крепость Ак-Мечеть на Сырдарье. В 1853г. эта крепость была взята
В.А.Перовским. На месте Ак-Мечети возвели русскую крепость - форт
Перовский, ставший затем городом Кзыл-Орда. Попытка кокандцев
вернуть Ак-Мечеть успеха не имела. Это позволило России создать новую
Сырдарьинскую линию, которая состояла из форта №1 (ныне Казалинск),
форта JVb2 в урочище Кармакчи, форта Jsr23 на Куван-Дарье и форта
Перовский.
Одновременно началось наступление с северо-востока из Западной
Сибири, от Семипалатинска. Еще в 1847г. было основано укрепление
Копал у Семиреченского Ала-тау. Теперь Копальское укрепление не
удовлетворяло требованиям изменившегося положения. В течение 18501854гг. царские войска заняли Заилийский край, а в 1854г. было заложено
укрепление Верное на реке Малой Алмаатинке, где был размещен
постоянный российский гарнизон.
87
в 1854 г. степные округа, еще сохранявшие местное самоуправление,
вошли в две обширные области — область Сибирских киргизов с центром
в Омске и Семипалатинскую область с центром в Семипалатинске.
Казахская вольница закончилась, и земли казахских племен стали частью
Российской империи, а все казахи превратились в русских подданных.
С основанием укрепления Верное подвластные России земли стали
непосредственно
прилегать
к
кочевьям
северных
киргизов.
Это
предотвратило набеги кокандцев и привлекло на сторону России казахское
и киргизское население. Так, от Семипалатинска до Верного протянулась
новая укрепленная линия - Сибирская. Западносибирский губернатор
Г.Х.Гасфорд поднял вопрос о соединении новой линии с Сырдарьинской'
В итоге был создан плацдарм для последующего
наступления на
среднеазиатские ханства.
Так, используя торгово-экономические, дипломатические и военные
меры русское правительство стало активно усиливать свои позиции в
Средней Азии.
Однако начавшаяся Крымская война (1853-1856гг.) вынудила Николая I
отказаться от наступательных планов в Средней Азии.
Итак, связи между Россией и Средней Азией имеют давнюю историю,
некоторые историки утверждают, что они начались с IX в. Вначале они
носили характер торгового обмена, который особенно усилился в XVIXVII вв. Начиная с XVI
в. между Россией и
среднеазиатскими
государствами происходил оживленный обмен посольствами. С XVII в.
связи становятся более регулярными. Наряду с вопросами торговли
обсуждались и вопросы возвращения пленных, как правило, они решались
положитнльно. То, что посольствам вменялось в обязанность запоминать
местность и города, говорит об интересе, проявляемом русскими царями к
Туркестанскому краю.
РГВИА. Ф.67. Оп.1. ЕД.хр. 111. Л.39.
Новый этап отношений между Россией и среднеазиатскими ханствами
начинается с правления Петра 1. Хивинские ханы даже обращались к нему
с просьбами принять их в русское подданство. К этому периоду относится
и неудачная экспедиция А.Бековича-Черкасского, вызванная стремлением
добыть золото и повернуть русло Амударьи в Каспийское море. У Петра 1
были
и
далеко
идущие
планы
похода
в
Индию.
Однако,
неподготовленность экспедиции, амбиции самого руководителя похода,
неспособность трезво оценивать ситуацию привели к гибели отряда и
самого Бековича-Черкасского. Несмотря на неудачу, Петр 1 заложил ряд
крепостей по направлению к Средней Азии.
С 30-х гг. XVIII в. начинается постепенный переход кочевников
киргизов (казахов) под власть России. В 1732 г. по просьбе хана Абулхаира
Младший жуз перешел под власть России. Это объяснялось желанием
казахов обезопасить себя от нападения Джунгарии. Переход Младшего и
части Среднего жуза под власть России привело к оживлению русскосреднеазиатских связей. Российское правительство не отказывалось от
мысли найти золото, и даже проложить путь в Индию. Свидетельством
этому может служить постройка И.К.Кирилловым, а затем В.Н.Татищевым
ряда крепостей в сторону Средней Азии. Продвижение шло с двух сторон:
с востока - со стороны Иртыша, и с запада — со стороны Яика (Урала).
Город
Оренбург,
основанный в
1735
г.
становится
центральным
плацдармом в русских планах по развитию отношений со Средней Азией.
К середине XVIII в. на севере Туркестана образовалось полукольцо из
военных линий от верховьев Иртыша до реки Яик, сформировавшее
широкий плацдарм русской политики в регионе.
Среднюю Азию от России отделял огромный территориальный массив,
населенный казахскими племенами. Чтобы обезопасить себя от нападения
китайцев, некоторые казахские султаны присягали России, попадая в
89
двойное
подданство.
Из-за
притеснений
русской
администрации
некоторые казахские племена приняли участие в восстании Е.Пугачева.
Во второй половине XVIII в. утверждение Англии в Индии вызвало
опасение России. Внимание России к Средней Азии
усиливается,
происходит оживленный обмен посольствами с Бухарой
и Хивой,
продолжает развиваться торговля. Однако, ослабление позиции России в
казахской Степи в связи с русско-турецкой войной 1787-1891 гг. и
восстанием Батыра Срыма привело к стремлению Бухарского эмира
утвердиться в казахских жузах. Это привело к ухудшению отношений
России и Бухары, поддерживаемой Турцией, и поставило два государства
на грань войны. Положение изменилось в связи с победой России в русскотурецкой войне.
В начале XIX в. обмен посольствами и торговля между Россией и
ханствами
Средней
Азии
продолжался.
С
Бухарой
и
Кокандом
существовали более тесные связи, нежели с Хивой. Но в 30-е гг. XIX в.
русские
столкнулись
с
англичанами
на
среднеазиатских
рынках.
Англичане направили ряд экспедиций в Среднюю Азию, кроме того, на
среднеазиатских рынках наблюдалось засилье английских товаров. В ответ
Россия стала учреждать свои торговые кампании. Большое значение в
продвижении России в Среднюю Азию имел «Устав о сибирских
киргизах», определивший пограничное управление. Николай 1 уже начал
задумываться о завоевании Туркестана. Давление на казахов Среднего и
Старшего жузов со стороны русской администрации привели к восстанию
Кенисары Касымова, который при помощи Хивы пытался установить
ханскую власть. Это дало повод для выступления оренбургского генералгубернатора В.А.Перовского против Хивы в 1839 г. Поход оказался
неудачным.
После этого Россия попыталась наладить отношения с ханствами. В
Хиву и Бухару были отправлены посольства, основными задачами которых
90
являлись заключение торговых сделок и признание ханствами прав России
на казахские степи. Посольства успеха не имели. Неудовлетворенное
результатами
дипломатических
переговоров,
царское
правительство
приступило к подготовке военного продвижения в Среднюю Азию. В 1847
г. было создано Раимское укрепление, которое явилось начальным
пунктом нападения на Бухару и Хиву. Среднеазиатский рынок был
поставлен
в
зависимость
от
российских
товаров.
Назначение
В.А.Перовского в 1851 г. оренбургским и самарским генерал-губернатором
свидетельствовало о намерении царизма начать наступление. Подавление
царизмом восстания Кенисары Касымова
открыло
путь
России в
Туркестан. В 1854 г. казахские племена перешли в русское подданство.
Завоевание В.А.Перовским Ак-Мечети в 1853 г. позволило создать
Сырдарьинскую оборонительную линию. От Семипалатинска до Верного,
основанного в 1854 г. протянулась Сибирская линия. Западносибирский
генерал-губернатор Г.Х.Гасфорд предложил соединить их. Таким образом,
был создан плацдарм для нападения России на ханства Средней Азии.
Однако, начавшаяся Крымская война спутала
самодержавия. Крымская война отсрочила
все карты
наступление
русского
России на
Туркестан.
Итак, проследив развитие отношений России с Туркестанским краем на
протяжении многих веков, можно сделать вывод, что Россия медленно и
планомерно продвигалась
к Туркестану,
не имея ясных
целей и
перспектив, но, желая подчинить себе данный регион, суливший большие
выгоды. Активизация наступления царизма на Туркестан была вызвана
опасением, что англичане займут эти территории раньше России.
91
1.2. Подготовка присоединения Туркестанского края к России и ее
освещение в архивных документах.
В многочисленных отчетах об экспедициях в Туркестан, различных
донесениях и свидетельствах очевидцев событий содержится ответ на
вопрос о причинах продвижения России в Среднюю Азию. Еще в 30-е
годы XIX века известный русский экономист Г.Небольсин писал о
«важных
выгодах», которые
приобретет
Россия «через
азиатскую
торговлю, ибо успехи оной необходимы для процветания многих отраслей
мануфактурной промышленности»\
Поражение России в Крымской войне 1853-1856гг. вынудило царское
правительство стать на путь буржуазных преобразований. После отмены
крепостного права в 1861 году в стране началось интенсивное развитие
капиталистических отношений. В этой связи особенно острый характер
стала приобретать проблема расширения рынков сбыта. Это и побудило
правящие круги, крупную буржуазию вплотную заняться поиском путей
утверждения безраздельного господства российского капитала в Средней
Азии — обширном рынке сбыта продукции промышленности и крупной
базе сырья для нее. «Прошло то время, - пишет автор статьи, помещенной
в
«Военном
сборнике»,
- когда
Россия
во многих
отношениях
первенствовала на западных рынках, а это обязывает нас искать новые
восточные рынки и, прежде всего ближние, в Средней Азии» ^.
Завоевание Средней Азии, писал В.Водопьянов, было необходимостью
«в экономическом отношении, ибо присоединение такого богатого края...
могло доставить России большие средства» ^. Таким образом, можно
сделать вывод о том, что Средняя Азия для России представляла
материальный интерес как рынок сбыта и источник сырья.
' Небольсин Г. Статистические записки о внешней торговле России. Ч.П, СПб.,1835.С.248.
^ Военный сборник. 1916.-№1. С.6-7.
'Тамже. 1915.Х»5. С.159.
92
Однако первоначальные побудительные мотивы к завоеванию Средней
Азии были вызваны совсем иными причинами. На протяжении двух с
половиной веков на Востоке дикие орды кочевников разбивались о
незыблемую мощь русского народа, избавившего себя, а вместе с тем и
Европу от ужасов нашествия нецивилизованных народов, как некогда орд
Аттилы и Батыя. От кочевников приходилось защищаться устройством
длинных оборонительных линий от Оренбурга до Омска, Семипалатинска
и далее. В XIX столетии были приняты меры к действенному подчинению
степняков русской власти. В степях на удобных местах строились
укрепления, вокруг которых основывались русские поселения. Таким
образом, власть России постепенно распространялась на громадное
пространство. Быстрые шаги России в Средней Азии во второй половине
XIX века были вызваны законным стремлением пресечь регулярные
разбойничьи
набеги
кокандцев,
хивинцев,
туркмен
и
других
на
пограничные российские губернии и положить конец захвату русских
людей в плен и продажу их в неволю, а также разграблению русских
торговых караванов.
В годы Крымской войны становится особенно заметным проникновение
в Среднюю Азию Англии. Основными мотивами англичан, также, как и
русских,
являлись торговые,
экономические интересы
и, конечно
стратегические соображения, нацеленные на укрепление власти над уже
захваченными территориями, прежде всего посредством демонстрации
военной мощи. Таким образом, борьба с Англией за рынки сбыта,
стремление укрепиться в Средней Азии раньше англичан также являлось
одним из побудительных мотивов проникновения России в этот регион.
К середине XIX века Средняя Азия стала ареной острой политической и
экономической борьбы между Россией и Англией. Владения Англии в
Северо-западной Индии стали
обстоятельство
усиливало
граничить
политическое
со
Средней Азией.
Это
и экономическое давление
93
Великобритании на государства Средней Азии. В конце 40-х годов XIX
века ростовский купец Пичугин, торговавший в Средней Азии, писал о
широком поступлении туда английских товаров, прибывших
через
Мешхед и Кабул. Он выражал опасение, что Англия «упредит» Россию и
займет Бухару и Хиву^.
Экономическое и политическое проникновение Великобритании на
Средний Восток заставляло русское правительство усилить внимание к
среднеазиатским ханствам. К тому же английское правительство пыталось
объединить мусульманские народы в борьбе с Россией. Это заставляло
царизм занять более активные
позиции в Средней Азии. Опираясь на
поддержку казахского населения (казахи Старшего жуза в 1846г. вошли в
состав России), российское правительство стало создавать опорные пункты
для противодействия набегам со стороны среднеазиатских феодалов.
Антирусская деятельность Англии в Средней Азии во время Крымской
войны
вызвала
необходимости
появление
в
России
парализовать английскую
многочисленных
активность
записок
о
наступательной
тактикой в Азии . Правительство Александра II расценивало эти проекты
как
авантюристические,
не
учитывающие
реальных
возможностей
истощенной тяжелой войной страны. Занятое подготовкой крупных
внутренних
преобразований
правительство
отказывалось
от
наступательных действий в области внешней политики.
После окончания Крымской войны в 1856г. правительство Александра
II было занято борьбой на Кавказе и не могло проводить наступательную
политику
в
Средней Азии.
Оно стремилось
лишь
не
допустить
объединения ханств и их выступления против России. В то же время оно
намеревалось не уступать Англии своих позиций в Средней Азии. Для
этого складывались благоприятные условия.
' Рожкова М.К. Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во второй
четверти XIX века и русская буржуазия. М., 1949. С.314.
^ Витте С Ю . Воспоминания. 1.2. М., 1960. Сб.
94
Для успешного утверждения влияния России на казахов Старшего жуза
и дальнейшего распространения его на Среднюю Азию существенное
значение имела не только слабость Коканда, но и ослабление к этому
времени Цинской империи. Китай, в результате ряда восстаний крестьян и
феодальных междоусобиц, а также тайпинского восстания 1851-1853гг,, в
это время переживал сильные затруднения. Воспользовавшись этим, на
Китай устремились Англия, Франция, США, которые в результате второй
и третьей
«опиумных» войн в
1856-1860гг. навязали Китаю ряд
неравноправных договоров. Китай начал превращаться в зависимую
страну.
Царское правительство, со своей стороны, старалось из этого извлечь
для себя выгоду. Во второй половине 50-х гг. XIX века оно начинает
политическую и экономическую разведку в Средней Азии. В целях
изучения возможностей политического и экономического воздействия
России на Среднюю Азию и поисков путей ослабления там английского
влияния
в 1858 году на Средний Восток направляются три миссии: в
Восточный Иран (Хорасан, Герат) — научная миссия под руководством
ученого-востоковеда Н.В.Ханыкова; в Хиву и Бухару - дипломатическое
посольство Н.П.Игнатьева; в Кашгар - торговая миссия Ч.Ч.Валиханова.
Все
три
миссии
при
их
различном
официальном
направлении
преследовали общую задачу — изучение политического и экономического
положения государств Среднего Востока. Руководил этими изысканиями
Азиатский департамент МИД, директором которого с 1856 по 1861 год был
Е.П.Ковалевский.
Чрезвычайно большое значение
для понимания задач и характера
политики русского правительства имеют материалы фонда директора
Азиатского департамента с 1861г., а затем посла в Константинополе
П.П.Игнатьева, находящиеся
в государственном
архиве Российской
Федерации. В 1881г. при новом царе Александре III Игнатьев занял пост
95
главы правительства, правда, находился он на этом посту всего год. За
дипломатическое шулерство Игнатьева называли не без почтения «лгунпаша».
Документы фонда включают доклады Н.П.Игнатьева царю и
министру
иностранных дел, а также
многочисленные
консульские
донесения русскому послу, выдержки из турецких газет, письма частных
лиц самому Н.П.Игнатьеву. Значительную часть
несколько
вариантов
воспоминаний
фонда
Н.П.Игнатьева,
в
составляют
том
числе
посвященных поездке в Хиву и Бухару, совершенной им в качестве
руководителя миссии в 1858 году.
В фонде содержатся записки Н.П.Игнатьева о внутреннем положении
среднеазиатских ханств, из которых можно заключить, что военная
организация ханств была слабой. «Войска в Хиве, - писал Н.П.Игнатьев:
пехоты
500 человек, набранных из невольников и персиян и частью из
отдаваемых в солдаты за дурное поведение
сартов, узбеков и прочих;
конницы из хивинцев, узбеков, туркмен - 20 тысяч. В Бухаре пехота
составляет 1500 человек, конница - 6 тысяч»'.
О значении, которое предписывалось миссии, говорит тот факт, что во
главе был поставлен знатный офицер с придворным званием флигельадъютанта. Несмотря на то, что Игнатьеву в это время было всего 26 лет,
он успел побывать военным агентом (военным атташе) посольства
Российской империи в Лондоне. Он внимательно следил за активной
деятельностью
Англии
на Востоке
и был
сторонником политики
энергичного противостояния сопернику России в Азии. В состав миссии
наряду с Игнатьевым вошли: Е.Я.Килевейн (секретарь), дипломатический
чиновник
при
оренбургском
и
самарском
генерал-губернаторе
М.Н.Галкин, офицеры Генерального штаба капитан Салацкий и штабскапитан Н.Г.Залесов, корпуса топографов капитан Яковлев и подпоручик
Зеленин, лейтенант флота А.Ф.Можайский (обессмертивший впоследствии
' ГАРФ. Ф.730. Оп. 1. Д.318. Л.5.
96
свое
имя трудами
по
созданию
самолета),
астроном
К.В.Струве,
представитель Академии наук востоковед П.И.Лерх и др. Всего вместе с
конвоем 190 человек'.
Перед отправкой в среднеазиатские ханства Н.П.Игнатьев получил
подробную инструкцию со стороны Министерства иностранных дел,
составленную директором Азиатского департамента Е.П.Ковалевским и
утвержденную
Александром
П. Причем к инструкциям прилагались
пояснения, зачастую противоречащие самой инструкции. Так, например, в
инструкции содержится успокаивающее утверждение о том, что «Средняя
Азия находится в положении исключительной тишины и спокойствия»^, а
в пояснении говорится о сохранении спокойствия только в Бухарских
владениях, благодаря тому, что страной этой правит уже более 30 лет эмир
Насрулла. Что же касается Хивинского и Кокандского ханств, то их
положение характеризуется междоусобными войнами^. О войнах и вражде
между правителями Средней Азии
губернатор
пограничные
А.А.Катенин:
города
писал и оренбургский
«Кокандский хан
бухарские.
Хива
генерал-
постоянно вторгается
разорена
и
обеднена
в
до
чрезвычайности; туркмены враждуют с хивинцами, первые грабят оседлое
население ханств» "*. Заслуживает пристального внимания исследователей
следующее утверждение, содержащееся в инструкции: «Эмир, по всей
вероятности, будет просить у Вас помощи нашего правительства (противу
кокандцев), старайтесь уклониться от этой просьбы. Совершенно противно
нашим интересам допустить Насруллу овладеть Кокандом. Завоевание это
сделало бы его владельцем слишком сильным и даже опасным для нашего
пограничного края»^. Читаем в пояснении: «По всей вероятности эмир не
' Залесов Н.Г. Посольство в Хиву и Бухару полковника Игнатьева в 1858 г. //Русский вестник. 1871. №12. С.457-460; №3-4. С.44-46.
^ ГАРФ. Ф.730. Оп.1. Д.288. Л.1.
' Там же.
* Там же. Л.2.
' Там же. Л.З.
97
только не станет просить помощи русского правительства противу
кокандцев, но и откажется от нея спесиво... Но если бы противу всякого
чаяния эмир попросил помощи русских в войне против Кокандского хана,
то выгоды наши требуют не отказывать в ней, а воспользоваться этим
случаем, чтобы выторговать у эмира отчуждения в нашу пользу тех из
кокандских
областей,
которые
необходимы
Сырдарьинской линии и обеспечения ея
нам
для
прочности
в продовольствии и других
потребностях.»'.Таким образом, из пояснения становятся ясны далеко
идущие экспансионистские намерения России. Читаем далее: «...нам
нужно занять Туркестан и Ташкент с их областями. Когда- нибудь это
должно произойти неизбежно и чем скорее, тем лучше. Посему весьма
желательно было бы, чтобы занятие нами помянутых областей произошло
по случаю войны эмира противу Кокандского хана, в виде помощи
бухарскому правительству и с наименьшим для того пожертвованием
русской крови и денег. Согласившись добровольно на уступку Туркестана
и Ташкента на нашу долю, бухарское правительство не имело бы потом
права враждовать с нами за это приобретение» . Далее говорится: «...мы
должны не только не отказываться от помощи эмиру противу кокандцев,
но даже стараться навязать ему ее помимо собственного желания, грозя в
случае несогласия его на дележ с нами, принять сторону кокандского
владельца» ^. Таким образом, в пояснении содержится прямое указание на
договоренность с бухарским эмиром по поводу захвата кокандских
городов - Туркестана и Ташкента. Что же касается Хивинского ханства, то,
по всей видимости, у российского правительства не было определенных
намерений по захвату данной территории. В пояснении говорится: «... в
видах главного начальства Оренбургского края стремление к занятию
Туркестана и Ташкента стоит на первом плане, овладение же Хивою едва
' ГАРФ. Ф.730. Оп.1. д.288. Л.З.
^ Там же.
•' Там же.
98
ли признается нужным, и, во всяком случае,
составляет
предмет
второстепенный»'. В то же время подчеркивается, что хивинцы более
уступчивы, нежели бухарцы в силу осознания своей слабости и бессилия. ^.
Относительно русско-азиатской торговли в пояснении содержатся
сведения о политике ханов и беков, направленной на дискриминацию
русских купцов: «Торговцев бухарских и хивинских в России не только не
притесняют, но и не оскорбляют из-за того, что они магометане, в то время
как наши подвергаются оскорблениям из-за того, что они христиане»^. К
тому же с русских купцов взималась двойная и четверная по сравнению с
магометанами
пошлина"*.
бухарского эмира
Н.П.Игнатьеву
рекомендовалось
склонить
«на сбавку пошлин с русских торговцев одним
обьявлением, что если он не согласится на все это, то бухарским
торговцам воспреш;ено будет впредь ездить внутрь России, а дозволено
будет торговать только в Оренбургской губернии»^. Миссия в переговорах
с ханами настаивала на уравнении прав русских и магометанских купцов,
на
необходимости
ограждения
русского
купечества
от
произвола
среднеазиатских чиновников^. В инструкции прямо говорилось о том, что
для наблюдения за ходом торговли в Хиве и Бухаре должен проживать
постоянный или временный русский агент^. Это было тем
необходимо, что между Россией и среднеазиатскими
более
государствами
отсутствовали постоянные дипломатические отношения.
Предполагалось, что хивинский хан будет просить назначить границу
по реке Сыр-Дарье и северному склону Усть Урта.Н.П.Игнатьеву было
дано распоряжение не соглашаться на подобное предложение ввиду того,
что там, где обитают кочевые народы, границу определить неудобно.
' ГАРФ. Ф.730. Оп.1. Д.288. Л.З.
^ Там же. Л.4 об.
^ Там же.
" Там же. Д.292. Л.З.
^ Там же. Д.288. Л.4 об.
* Там же. Д.302. ЛЛ.7-8.
^ Там же. Д.288. Л.5.
99
«посему пространства, занятые кочевьями русских подданных признаем
мы принадлежностью России» '. И далее рекомендуется не рассчитывать
на помощь хивинских и бухарских послов.
Таким
образом,
поставленные
анализ
царским
инструкции
правительством
вскрывает
перед
цели
и
задачи,
посольством.
Можно
предположить, что основными задачами миссии были:
1. изучение ситуации, сложившейся в Средней Азии;
2. упрочение влияния Российской империи в Бухарском и Хивинском
ханствах, улучшение условий русской торговли в этих государствах;
3. уничтожение вмешательства англичан, которые стараются проникнуть в
Среднюю Азию и привлечь ее на свою сторону.
О том, что продвижение миссии Игнатьева по реке Амударье было
весьма небезопасным свидетельствует
губернатора
А.А.Катенина
письмо оренбургского генерал-
командующему
войсками Сырдарьинской
линии А.Л.Данзасу, помеченное грифом «Весьма секретно» от 9 сентября
1858г.
В
письме
направляющуюся
Катенин
в
просит
Хиву:
встретить
«Обращаю
миссию
Игнатьева,
внимание
Вашего
превосходительства, чтобы подчиненные ваши не знали о положении
миссии в Хиве, и чтобы ваши распоряжения не произвели суеты или
опасения» . Таким образом, можно заключить, что миссия носила строго
секретный характер. Далее Катенин пишет: «Мне неизвестно, кому Вы
поручите отряд для встречи полковника Игнатьева, но, если таковой
понадобится, я предлагаю полковника Черняева» ^. (В будущем Черняеву
предстоит сыграть роковую роль в завоевании Средней Азии, в 1965 году
именно под его командованием был взят Ташкент).
Большой интерес представляют письма Н.П.Игнатьева к А.Л.Данзасу и
А.А.Катенину,
написанные
им
по
мере
продвижения
к
Хиве,
' ГАРФ. Ф.730. Оп.1. Д.288. Л.5.
^ РГВИА. Ф.67. Оп.1. ЕД.хр.115. ЛЛ.16-18.
^ Там же. Л. 18.
100
обнаруженные в фонде генерала от инфантерии, с 1857г. командующего
войсками Сырдарьинской линии, с 1859г. начальника штаба отдельного
оренбургского корпуса, а с 1867г. члена, а затем председателя Главного
военного
суда
А.Л.Данзаса.
Они
отличаются
от
отлакированных
официальных донесений некоторой раскованностью и эмоциональностью.
Так, 25 июля 1858 года Игнатьев в письме к Данзасу пишет: «Хивинцы
сильно встревожены движением наших отрядов по степи и известием о
приготовлении Аральской флотилии. Предполагая, что мы действуем
заодно с туркменами и что миссия только предлог, хан приготовился к
сопротивлению. Движение миссии на Кунград несколько успокоило
хивинцев и открыло мне доступ в ханство. С 24 июня кунградский
начальник неотступно просит меня остановить пароход»'. Далее Игнатьев
пишет: «Цель наша -
исследование Амударьи
достигнута
вполне.
Бухарский эмир просит хивинцев не пропускать миссию дальше...»^. Повидимому, бухарский эмир не горел желанием принимать у себя русскую
миссию. «Хивинцы считают правый берег Сыра, Аральское море и УстьЮрт своими» - пишет Игнатьев. И далее; «...хан хивинский прислал меня
официально спросить, с дружелюбными ли я намерениями прибыл в Хиву
или с войною»^. Видимо, после похода Перовского хивинский хан не без
основания опасался за свое ханство.
По мере продвижения в Хиву Игнатьев все больше убеждался, что «на
трактаты надеяться нечего», необходимо «физическое воздействие» на
Хиву: «рано или поздно придется занять устье Аму-Дарьи и построить там
укрепления для облегчения плавания наших судов»'*.
В шифрованной записке Игнатьева содержатся сведения о днях,
проведенных им в Хиве: «Я представлялся хану 28 июля, 3 августа поднес
' РГВИА. Ф.67. Оп.1. ЕД.хр.115. Л. 18.
^ Там же. Л. 19.
' Там же.
* Залесов Н.Г. Указ. соч. С.47.
101
подарки. Переговоры начались, но не видно им конца. Хивинцы
утверждают, что Сыр и Аральское море принадлежит им. Так как я ни в
чем не поддаюсь, то они не хотят меня выпустить отсюда и послали
приказание караванам вернуться скорее из Оренбурга. Ежели караваны
возвратятся до выхода посольства, то нам может быть здесь плохо. Я
объявил им, что через несколько дней должен непременно выступить. Я не
получил еще ответа из Бухары, принимают посольство или нет. Бухарский
эмир выступает в поход против Кокана 10 августа. Если эмир впустит нас в
Бухарию, то вероятно, придется сидеть там несколько месяцев. До
окончания войны нельзя надеяться на заключение выгодного трактата.
Эмир, как говорят, считает себя вправе быть недовольным нами. Сообщите
сие министерству иностранных дел»^ Таким образом, возникло опасение в
срыве переговоров. 4 сентября Данзас получает секретное донесение о
прибытии шифрованной записки РТгнатьева . Она содержала следующую
информацию: «Сегодня переправляюсь через Аму и надеюсь быть в
Бухаре через 15 дней. В Хиве не хотели дать мне письменное согласие на
предложенные мной условия, без заключения дружественного акта, с
определением границ по рекам Эмбы и Сыру. Так как я в этом отказал, то
мне дали только дружественные письма от хана к Государю, подарки.
Думают послать ко времени моего возвращения из Бухарии посольство в
Россию с уверениями дружбы, и с просьбами о границе и об отправлении
мастеров и механиков в Хиву, взамен этого предлагают
допустить
свободное плавание судов наших по реке Аму. Посланцы назначены, но
полагаю, что следует пока возвратить с нашей границы это посольство с
изъявлением, что пока хан не согласится на предложенные ему условия и
хивинцы не удовлетворят все наши требования, посольство принято быть
не может»^. По-видимому, это и было сделано. Далее Игнатьев пишет:
' РГВИА. Ф.67. Оп.1. ЕД.хр.115. Л.20.
^ Там же. ЛЛ.21-22.
'Там же. Л.24.
102
«Вообще-то действия хивинцев недружелюбны. Прибывшие в Хиву из
Бухары рассказывают, что эмир намерен нас нотребовать в свой лагерь,
ежели война с Коканом продолжится, то он знает о предложенных
условиях хивинцев и намерен ни на что не соглашаться, и также что народ
на русских озлоблен и других разных неблагоприятных для нас слухов» \
А.А.Катенин
в письме
к А.Л.Данзасу
дал
следующую
оценку
сведениям, содержащимся в шифрованной записке Игнатьева: «В копии с
шифрованной записки полковника Игнатьева не заключается ничего
такого, чего бы мы здесь не знали. ...Жаль только, что полковник
Игнатьев, упоминая, что «народ вообще на русских озлоблен, вследствие
разных неблагоприятных для нас слухов», не поясняет какие именно это
слухи. Эти то слухи и составили бы самые важные для нас сведения и
предостережения,
все
остальное,
им
сообщаемое
второстепенно
и
составляет весьма малозначащие указания» . Катенина, по всей видимости,
волновало прежде всего, отношение населения к русским. Можно
предположить, что имели место восстания и мятежи местного населения,
носившие антирусскую направленность. Так, в докладной записке генераладъютанта Перовского командующему Сырдарьинской линией Данзасу от
10 февраля 1857г. содержится описание восстания местного населения под
предводительством Нурмухамедова^. 22 мая 1857г. Перовский пишет
майору Фотингофу о недопущении наказывать целые аулы, которые в
восстании участия не принимали. В докладной записке Перовский
настаивает
на
необходимости
провести
расследование'*.
По
всей
видимости, имели место случаи расправы с местным населением без
выяснения причин.
' РГВИА. Там же. ЛЛ.24-25.
^ Там же. ЛЛ. 47-48.
' Там же. ЕД.хр.1О8. ЛЛ.1-2.
" Там же. Л.З.
103
Поскольку
Оренбургское
генерал-губернаторство
находилось
на
границе с ханствами, Катенину было не безразлично отношение местного
населения к русским, которое далеко не всегда отличалось дружелюбием.
Более того, Катенину
как
никому другому
безответственность Петербурга
была
видна
и ясна
по отношению к дальним окраинам
России. Характерно в этом смысле его письмо к Данзасу с грифом «Весьма
секретно», написанное
7 октября 1858г.
«Из официальных моих
донесений, - пишет Катенин, - Ваше превосходительство
изволите
усмотреть невыгодное влияние, произведенное нашим посольством на
наши политические отношения с среднеазиатскими владениями. Из всех
распоряжений, делаемых Санкт-Петербургом умозрительно или на авось,
ибо собирать данные составляет труд, а люди с высшими взглядами труда
не любят - несвоевременное отправление посольства с присовокуплением
к нему плавания бедственной Аральской флотилии по морям и рекам —
есть одна из самых неудачных попыток неуместного храбрования и
безрассудной самоуверенности, которая к добру не поведет. Год назад я
имел честь докладывать Вашему превосходительству,
что все наши
действия и распоряжения таковы, что нам могут здесь натянуть еще
длиннее нос, чем на Западе»'. Следовательно, Катенин считает миссию
Игнатьева неподготовленной и несвоевременной.
Далее Катенин пишет о непродуманности действий властей при
строительстве оборонительных линий: «Если не было средств занимать
Сыра, не к чему было бессознательно проникать в этот край, если край
нужен - то следовало занимать его не на фу-фу, или, надеясь, что авось
как-нибудь изворотимся, что мы, мол, умные, а там все дураки.
Неизбежным следствием неосновательно задорного начала есть то, что все
здесь как то не клеится и эта неловкость положения не прекратится пока не
будет положительно известно, что мы здесь ищем; сознав же что нам
' РГВИА. Ф.67. Оп.1. ЕД.хр. 115. Л. 32.
104
надобно, необходимо развернуть широкие средства для достижения
желаемого» '. В конечном итоге, считает Катенин, «...на нас всех могут
обрушиться все прежние промахи и неурядицы, до нас существовавшие»"^.
«Беру смелость убедительно просить Ваше превосходительство объяснить
в Санкт-Петербурге, что такое Сырдарья, в каком она положении, какие ее
средства и какую жалкую роль играем мы в Средней Азии, на которую
хотим
иметь
влияние и поддерживать
достоинство
империи, как
выражается министр иностранных дел. С самого моего прибытия я не
уставал доказывать, что мы с каждым днем теряем власть и значение,
являя перед Средней Азией наше бессилие, наше неискусство, неумение
устроиться и прочно основаться в занятом нами крае; щелчки, обильно
отсчитываемые, грубыми азиатскими правителями, нашей миссии, есть
следствие выказанного бессилия, бездействия и неискусства»^. Таким
образом, Катенин осуждает действия царского правительства, которое не
имеет ясного представления ни о территории Средней Азии, ни о
населении
этой
страны,
а
также
не
имеет
определенных
задач
относительно данного региона. Однако, Катенин не ограничивается одной
лишь
критикой действий
правительства,
он
предлагает
ряд
мер,
способствующих исправлению данного положения: «Поправить дело
можно не высыланием из фортов ничтожных отрядов, которых никто не
боится, и притом двигая отряды без определенной цели...Чтобы поставить
себя на уважительную ногу надобно усилить войско, занять прочно край
построением новых фортов, снабдить форты артиллерией, снарядами и
продовольственными
административному
запасами
устройству,
на
несколько
выслать
сюда
лет,
на
приступить
службу
к
людей
способных, а не брак - как до сего времени делалось, словом довести
Сырдарью до того состояния, что, когда приказано будет кому-либо из
' РГВИА. Там же. ЛЛ.32-33.
^ Там же.
' Там же. Л.ЗЗ.
105
ханов, то, чтобы вся Средняя Азия трепетала и ждала бы беды, тогда и у
посланников наших не будут пухнуть носы от щелчков»'. Таким образом.
Оренбургский губернатор А.А.Катенин предстает перед нами сторонником
активных мер в Средней Азии.
Далее Катенин выражает беспокойство по поводу настроений, царящих
среди так называемых киргизов, находящихся в подданстве России:
«Между киргизами идут толки, что, если эмир возьмет Кокан, то не только
все прикочевавшие киргизы откочуют обратно, но и между нашими
киргизами произойдут волнения для нас невыгодные, ибо между ними
пущены фанатические намеки, что они губят свою душу, находясь под
властью неверных, что бухарский эмир глава магометанизма в Средней
Азии овладев Коканом, тем самым даст возможность подчиниться
повелителю правоверных и не губить душу, покоряясь кафирам; что это
религиозное настроение не только распространено между сырдарьинскими
киргизами, но во всей оренбургской
взволноваться
господствующие
при первой
степи, которая не замедлит
возможности... Фанатические
настроения,
в настоящее время повсюду между магометанами,
проникло в киргизские степи...Полезно было бы иметь на Оренбургской
линии наготове войско, которое весною можно было бы двинуть при
первой надобности в нем» ^. Об этих настроениях киргизов пишет
дипломат, чиновник при оренбургском и самарском генерал-губернаторе
М.Н.Галкин в своей записке «Некоторые замечания о киргизах, в
отношении их к России». Не смотря на то, что они находятся в подданстве
России, они считают себя подданными эмира. «Вот как слабо еще наше
владычество над сим народом - заключает Галкин - и как вредна может
быть для России Бухария, если бы эмир захотел воспользоваться своим
влиянием на киргизов»^. Галкин предлагает организовать экспедицию с
' РГВИА. Ф.67. ОпЛ. ЕД.хр.115. ЛЛ.33-34.
^ Там же. ЛЛ.34-36
' ГАРФ. Ф.730. Оп.1. ЕД.хр. 341. Л.5.
106
целью «добиться того, чтобы киргизы уважали и любили свое законное
правительство, т.е. русское» '. Такое
же беспокойство содержится в
письме Катенина Данзасу от 9 октября 1858г.: «Все прикочевавшие из
кокандских пределов киргизы, прибыли не на временное кочевание в наши
пределы, а на подданство России, но так как они не пожелали кочевать на
реки Сары-Су и Чу, а близ форта Перовский не доставало им удобных
мест, то
они, пользуясь
разрешением
Вашего
превосходительства,
откочевали и откочевывают снова в кокандские пределы...По слухам,
требующим
впрочем,
подтверждения,
ташкентское
правительство
признало власть бухарского эмира, который будто бы уже объявил всем
киргизам свое покровительство, приглашая их кочевать около Ташкента и
Туркестана» ^. Так что наступление русских войск на Ташкент и Туркестан
может объясняться также опасением того, что бухарский эмир, опираясь на
фанатически
настроенное
население, переманит
подданных
России
киргизов на свою сторону. По дороге в Бухару Н.П.Игнатьев пишет
Е.П.Ковалевскому: «По
последним
сведениям
кокандцы действуют
враждебно по отношению к нам. Справедливость требует того, чтобы мы с
ними обращались как с людьми, заслуживающими наказания»^. Далее
Н.П.Игнатьев пишет о необходимости занять Туркестан и Ташкент для
того, чтобы связать Сырдарьинскую линию с Сибирской. Таким образом,
еще в 1858 году уже было определено направление наступления России на
Среднюю Азию. Еще 6 июля 1858г., т.е. в преддверии миссии Игнатьева,
Катенин писал товарищу министра иностранных дел: «Оставаться в этом
положении мы решительно не можем... занятие Туркестана и Ташкента
есть такая необходимость, от которой зависит как утверждение нашего
влияния на среднеазиатские владения, так и самое
существование
'ГАРФ. Там же. Л.6.
^ РГВИА. Ф.67. Оп.1. ЕД.хр.115. ЛЛ.47-48.
^ ГАРФ. Ф.730. Оп.1. ЕД.хр.289. Л.2.
107
Сырдарьинской линии» '. Такова была обстановка, на фоне которой
проходили переговоры Игнатьева с правителями Хивы и Бухары.
В докладе Н.П.Игнатьева Александру II о результатах экспедиции в
Хиву и Бухару, датируемом январем 1859 года содержится подробный
отчет о действиях русской миссии. По докладу можно судить о том, что
цель экспедиции, которая состояла в том, чтобы добиться укрепления
торговых связей с Хивой, дабы изолировать от нее Англию, не была
достигнута. «Хан хивинский, - пишет Н.П.Игнатьев, - убежденный нашими
доводами, согласился на все, предложенные ему условия, но не хотел
допустить свободного плавания наших судов без назначения границы по
pp. Сыру и Энбе, надеясь вследствие коварных намеков Бухарского эмира
на его поддержку»^. Хан не позволил Игнатьеву подняться вверх по
Амударье и отказал в праве свободного плавания по реке русским судам.
Отклонил он также установление единой таможенной пошлины для
русских товаров и открытие в Хиве русского торгового агентства.
30 августа 1858 года миссия выступила из Хивы в сторону Бухары. 18
сентября при встрече с поверенными бухарского эмира Н.П.Игнатьев
попытался через них расположить эмира в пользу России, имея целью
«...повредить англичанам и поссорить бухарцев с хивинцами» ^. Таким
образом, можно заключить, что в планы миссии входило и разобщение
бухарского эмира и хивинского хана для того, чтобы они не смогли
объединиться для совместных действий против России.
22 сентября миссия вступает в Бухару. Однако Н.П.Игнатьев был
принят эмиром только 11 октября. В докладе говорится о достижении
договоренности
с
эмиром
о
сопротивлении
его
англичанам"*.
Напрашивается вывод о том, что антианглийские настроения являлись
' РГВИА. Ф.67. Оп.1. ЕД.хр.128. Л.З.
^ Там же. ЕД.хр.ЗОО. Л.1.
^Тамже. Л.П.
" Там же. Л.23.
108
одной из причин организации данной миссии. Докладная заниска
Н.П.Игнатьева министру иностранных дел А.М.Горчакову о результатах
переговоров с хивинским ханом и бухарским эмиром
по сути дела
повторяет доклад царю*.
Важной статьей переговоров был вопрос о режиме судоходства по
среднеазиатским рекам для перевозки торговцев из России в Бухару и
обратно. В действительности, этому придавалось большое политическое
значение, поскольку под предлогом обеспечения охраны судоходства
можно было ввести военные части и беспрепятственно продвинуться
вглубь Средней Азии по направлению к Хиве, на которую претендовал и
сам эмир. Но в то время эмир об этом замысле России не подозревал.
Например, он рассчитывал на помощь России в покорении Хивы и
старался условиться с Игнатьевым о разделе Хивы между Бухарой и
Россией. Касаясь этого вопроса в беседе с эмиром, Игнатьев сказал: «Мы
не покорили еще ханство только потому, что у нас своей земли девать
некуда, - я вместе с тем намекнул, - писал Игнатьев, - однако же, что хотя
мы и не имеем в виду занять г. Хиву, но можем быть, поставлены в
необходимость...». Игнатьев вместе с тем заверил эмира, что он «самый
надежный, могущественный и верный союзник России»^.
В
материалах
фонда
обнаружен
договор,
заключенный
Н.П.
Игнатьевым с бухарским эмиром о торговле между Россией и Бухарой,
свидетельствующий о том, что главе миссии удалось добиться заключения
взаимовыгодного торгового договора, согласно предписаниям, данным ему
при отъезде из России. В частности, пункты договора предусматривали
свободное плавание русских судов по реке Аму, на русские товары
устанавливалась пошлина не выше 5%, запрещалось препятствовать
продвижению русских караванов и подданных по Бухарскому эмирату,
РГВИА. Там же. ЕД.хр.ЗО1.
Там же. ЕД.хр. 300. Л.З.
109
разрешалось
устройство
караван-сарая
в
Бухаре
и
оговаривалось
свободное пребывание в Бухаре русского торгового агента. По этому
поводу Игнатьев писал: «Действуя крайне осмотрительно и миролюбиво,
иметь постоянно в виду приучить мало-помалу бухарцев к признанию
консульских прав за нашими агентами, на том основании, как в Персии»'.
В 130 км к югу от Эмбы была учреждена «передовая таможенная застава
для освидетельствования караванов, проходящих около сего пункта на
пути
из
Хивы»^.
Здесь
останавливались
для
отдыха
посольства,
отправлявшиеся в Хиву и Бухару. Взамен русская сторона обещала
обеспечение безопасности бухарским подданным на территории России,
предоставление бухарским торговцам ряда преимуществ и соглашалась на
пребывание в Оренбурге бухарского торгового агента^. Таким образом,
компромисс
в
торговой
политике
был
достигнут
взаимовыгодного договора. Можно заключить, что
заключением
дипломатическая
миссия в Бухару оказалась гораздо более успешной, нежели миссия в
Хиву. Между Россией и Бухарой установились дружеские связи, в которых
были заинтересованы обе стороны.
По свидетельству
Н.Г.Залесова Игнатьев собирался заключить с
бухарским эмиром союз против кокандского хана. Однако, министерство
иностранных
правительство
дел
не
полностью
желает
отклонило
расширения
эту
своих
идею,
заявляя,
азиатских
что
владений
«вооруженной рукой» и не считает эмира надежным союзником'*.
Переписка Н.П.Игнатьева с Оренбургским
генерал-губернатором
А.А.Катениным и российским правительством по поводу характера и
методов
среднеазиатской
политики
России
свидетельствует
о
противоречиях в русских правящих кругах по вопросам внешней политики
' РГВИА. Там же. ЕДлр. 304. Л.7.
^ Там же. ЕД.хр.29О. Л.13.
' ГАРФ. Ф.730. Оп.1. ЕД.хр.ЗО8. Л.36.
'' Залесов Н.Г. Указ. соч. С.44.
110
государства. При этом Н.П.Игнатьев выступает как сторонник активных
действий России на Востоке. В многочисленных «записках» и других
документах,
адресованным
высшим
сановникам, он
провозглашает
необходимость использовать опыт Великобритании, которая не стесняясь
ничем, вела колониальные войны на Востоке. Такой же точки зрения
придерживался Оренбургский генерал-губернатор А.А.Катенин, который
писал: «Англичане не так действуют, они молча обдумывают, молча
заготовляют сильные средства и потом бьют наверняка и своевременно,
когда у них все готово, оттого то они крепко умеют держаться за что
ухватятся» \
Позже, подводя итог своей миссии, Н.П.Игнатьев писал: «Главнейший и
существеннейший результат посылки нашего агента в Среднюю Азию в
1858 г. заключается в том, что рассеялся туман, заслонивший ханства от
глаз русского правительства, которое, наконец, прозрело и узнало
настояшую цену «дипломатических сношений» с хивинскими ханами и
Бухарой.
Сведения,
добытые
нашей
миссией,
и
добросовестное
уничтожение прежнего «миража» вызвали крутой поворот в характере
наших
сношений с
этими коварными
и
вероломными
соседями,
способствовали установлению более правильного взгляда на значение и
основу их власти, на действительную их силу и в особенности на то
положение, которое мы должны и можем занимать в Средней Азии... а
равно и те цели, которые мы должны преследовать для более верного и
мощного ограждения наших существенных интересов»^.
Эти высказывания показательны в том смысле, что у
многих
политических и военных деятелей царизма формировалась точка зрения:
пора переходить от дипломатии к прямому военному нажиму на ханства, к
' РГВИА. Ф.67. Оп.1. ЕД.хр.115. Л.32.
^ Игнатьев Н.П. Миссия в Хиву и Бухару флигель-адъютанта, полковника Н.Игнатьева. СПб., 1897.
С.274,278. См. также Залесов Н.Г. Посольство в Хиву и Бухару полковника Игнатьева в 1858 г. //Русский
вестник. 1871. >Jb3-4.C.61.
Ill
активным наступательным действиям для осуществления целей военнофеодальных и капиталистических кругов Российской империи. Отнюдь не
случайно, что в середине 60-х гг. XIX в., когда началось решительное
наступление царских войск в глубь Средней Азии, во главе Азиатского
департамента МИД находился бывший руководитель дипломатической
миссии в Средней Азии Н.П.Игнатьев.
Одна из записок Н.П.Игнатьева послужила предпосылкой к отправке в
Хорасан экспедиции Н.В.Ханыкова. Он пишет: «Просьба ханов Бухарского
и Хивинского об отправлении к ним русского посольства доставляет нам
неожиданную возможность дать большее развитие первоначальной мысли
о снаряжении ученой экспедиции в Среднюю Азию. Предоставляется ныне
случай под самым благовидным предлогом упрочить влияние наше в
ханствах Хивинском и Бухарском, исследовать течение р. Амударьи,
достигнуть Афганистана...» и далее зачеркнутая в подлиннике строчка «
приблизиться,
таким
образом,
несравненно
более
к
задуманной
политической цели»'. Таким образом, отпадают всякие сомнения в
действительных целях «научной» экспедиции Ханыкова. В
докладе
Александру II Игнатьев сообщает о том, что перед отъездом из Бухары он
отправил
в Кабул
Н.В.Ханыкова
на
имя Действительного
шифрованное
письмо
для
возвращении миссии в Россию и о согласии
Статского
советника
предупреждения
его
бухарского эмира
о
на
свободное плавание русских судов по реке Амударье . Вряд ли следует
считать возможным, что только этим сообщением ограничилась шифровка
Игнатьева. Вскоре в Восточный Иран была направлена научная миссия под
руководством Н.В.Ханыкова.
Н.П.Игнатьев, являясь сторонником активного продвижения России в
Среднюю Азию, доказывал целесообразность подчинения ханств и
' ГАРФ. Ф.730. Оп.1. Д.313. Л.1.
^ Там же. Д.300. Л.24.
112
призывал открыть путь русским судам вверх по Амударье, вплоть до
территории Афганистана. Это должно было, по его мнению, укрепить
экономические и военно-политические позиции Российской империи на
Востоке и заставить Великобританию «дорожить нашей дружбой»'.
К 1859 году среди высших чинов правительства, членов министерства
иностранных дел, высших военных чинов вполне сложилось мнение о
необходимости активного наступления на Среднюю Азию. Сторонниками
данного курса были Оренбургский генерал-губернатор
Западносибирский генерал-губернатор
Азиатского
департамента
согласованности
в
МИД
вопросе
о
А.А.Катенин,
Г.Х.Гасфорд и будущий
Н.П.Игнатьев.
направлении
глава
Однако
не
было
движения.
Об
этом
свидетельствует, например записка А.Л.Данзаса «О взглядах разных лиц
по вопросу занятия р. Сырдарьи, о русских границах в связи с этим и
русской политике». Он пишет: «Не вдаваясь в вопрос - полезно или
бесполезно было занятие Сырдарьи, но de facto мы уже заняли эту реку и
основались на ней; положение наше невыгодно, неудобно и неловко...,
нам нужно двигаться, чтобы высвободиться из положения анормального,
спрашивается как нам нужно двигаться в настоящее время. Следует ли нам
двигаться на Аму и сосредоточить все наше внимание, все наши силы и
средства на Хиву, действуя вправо от фронта Сырдарьинской линии, или
нужно будет действовать влево от этой линии, вверх по Сыру и сомкнуть
нашу границу; ибо действие с двух сторон при ограниченности средств
невозможно» ^. Далее в записке Данзас представляет точки зрения разных
лиц на направление наступления на Среднюю Азию, которые были
заслушаны в присутствии генерала А.А.Катенина в Оренбурге 17 и 18
октября
1859г.
распоряжении
Так,
например,
оренбургского
В.В.Григорьев,
генерал-губернатора
находившийся
чиновник
в
МИД,
' Игнатьев Н.П. Миссия в Хиву и Бухару флигель-адъютанта, полковника Н.Игнатьева. СПб., 1897. С.2-3.
^ РГВИА. Ф.67. Оп. 1. ЕД.хр. 119. ЛЛ.2-2об.
113
председатель Оренбургской пограничной комиссии говорит, что « в видах
завоевательных занятие как Аму, так и Ташкента одинаково полезны, и в
какую бы из противоположных сторон мы бы ни двинулись, то, если
предприятие будет задумано и исполнено умно и дельно, - последствия
будут удовлетворительны
тяготению России к
полагает
и соответственны
общему
историческому
Азии» '. От себя Данзас добавляет: « Григорьев
необходимым
сомкнуть
нашу
границу,
следовательно,
указывается на движение вверх по Сыру и предлагает продолжить линию
через Туркестан» ^. Г.Арцимович высказал ясно свое мнение на счет
бесполезности
обладания
степью,
указал
на
вред
от
безмерного
расширения пределов государства, влекуш;ую за собой неминуемую
слабость, что силы России полезнее было бы направить к внутреннему
устройству и не стремиться к завоеваниям^. От себя Данзас добавляет:
«Мысль
верная, правильная, смелая, но не разрешающая вопроса,
поставленного выше»'*. Полковник Генерального штаба В.Д.Дандевиль
говорит, что, так как правительство в течение 150 лет постоянно
стремилось на Аму и в Хиву, и для этой цели предпринимались в разные
времена военные экспедиции и разведки, то и в настоящее время он
полагает
полезным
не
отклоняться
от
вековых
предначертаний
правительства и предпочитает направить действия русских войск на Аму.
«Торговый путь предпочтителен по Аму, и купцы уже оценили эти
выгоды». В заключение В.Д.Дандевиль высказывает свое мнение, что для
приведения русских границ в полное оборонительное положение полезно
было бы сомкнуть границу и занять Ташкент^. Капитан Залесов
поддерживает Дандевиля и отдает преимущество движению вверх по Аму,
оговаривая при этом, что «так как занятие нами Сыра есть зло неизбежное
'Там же. Л.4.
^ Там же. Л.4об.
^Там же. ЛЛ. 4об.-5
" Там же. Л. 5.
' Там же. ЛЛ. 5об.-6об.
114
или не устранимое в настоящее время, и чтобы зло это было бы менее
ощутимо», то Залесов полагает, что войска будут вынуждены двинуться
вверх по Сыру для «сомкнутия наших границ» '. Из записки М.Н.Галкина
можно заключить, что «нам выгоднее было бы овладеть течением Аму для
торговых целей, не отрицая впрочем, пользы от сомкнутия нашей границы
на Востоке. Далее Галкин заявляет опасение, что англичане, пользуясь
нашею медлительностью и нерешительностью, легко могут основаться на
восточном берегу Каспия и учредить деятельное пароходство по этому
морю»^. Та же мысль высказана и в другой записке М.Н.Галкина
«Некоторые
замечания
обнаруженной
в
о
фонде
киргизах,
в
отношении их
Н.П.Игнатьева.
Здесь
к России»,
сказано,
осуществления торговли в Средней Азии необходимо
что
для
«предупредить
здесь англичан, которые неоднократно пытаются проникнуть в Среднюю
Азию»^. В связи с этим Данзас высказывает следующие соображения: «С
этим
мнением Галкина трудно
согласиться,
потому
что
хотя
и
справедливо, что англичане разбросали свои фактории и станции по всему
свету, но для этого они всегда избирали пункты приморские, а никогда не
стремились к прочному овладению пунктами средне земными, ибо
последнее
вовсе не свойственно державе
исключительно морской.
Наконец, как в английском правительстве, так и в народе утвердилось в
последнее время убеждение, что бедственная война в Афганистане
разрушила обаяние и веру в могущество и непобедимость англичан, что
овладение Индским государством и безмерное расширение английских
владений была огромная политическая ошибка, потрясшая до основания
их могущество в Индии, а потому нельзя предполагать, что англичане
вновь впадут в такую же громадную ошибку, стараясь утвердиться на
' РГВИА. Там же. Л.7.
^ Там же. ЛЛ. 7-7об.
^ ГАРФ. Ф.730.ОП.1. Д.341. Л.22.
115
восточном берегу Каспия, откуда нам всегда возможно будет их удалить»'.
Видимо, Данзас недооценивал степень влияния Англии в среднеазиатском
регионе.
Суммируя
все
точки
зрения, А.Л.Данзас
делает
вывод:
«Нам
необходимо сомкнуть нашу восточную границу, следовательно, предстоит
предпринять движение вверх по Сыру, или просто приблизиться к этой
реке, смотря потому, на кого будет возложено исполнение предначертания,
т.е. на Сибирский или Оренбургский корпус» ^. Таким образом, А.Л.Данзас
был сторонником наступления на ханства Средней Азии со стороны
Сырдарьи. Это подтверждается еще одной его запиской «По поводу
описания низовьев Аму», написанную 8 сентября 1859г. Он пишет:
«Соглашаясь с Черняевым, что попытки наши на Аму заставят опасаться
народы, там обитающие за независимость, я не могу согласиться, что с
занятием низовьев Аму мы открываем себе путь в отдаленные места
Средней Азии. По моему мнению путь по Аму во многих отношениях для
нас вреден и, во всяком случае, по крайней мере в настоящее время
бесполезен» ^. Черняев, на которого ссылается в своей записке Данзас был
решительным сторонником наступления русских
войск со стороны
Амударьи. В своей записке «Сравнительный очерк Аму и Сыра» от 22
сентября 1859г. он отдает преимущества Амударье: «...свидетельства
путешественников уверяют нас, что плавание по этой реке выгодно. О
Сырдарье мы не имеем никаких положительных сведений»'*. «Достаточно
взглянуть на карту, - пишет он далее - чтобы видеть, куда открывает путь
Сыр и куда Аму» ^. А.Л.Данзас высказывает опасение, что своими
действиями
Россия может
вызвать
недоверие
Персии, а так
же
противодействие со стороны англичан. «В настоящее время англичане нам
' РГВИА. Ф.67. Оп. 1. Д. 119. ЛЛ. 7об.-8.
^ Там же. Л.8об.
^Тамже.Д. 120,Л.1.
"Там же. Д. 120. Л. 43.
^ Там же. Л.44.
116
не противодействуют, а только наблюдают за нами, или интригуют против
нас, это оружие мы в силах им противопоставить, посылая в Персию
способных дипломатов» '. Далее в записке речь идет о приоритете
направления движения русских войск: «...если правительство наше
стремится к тому, чтобы приобрести политическое влияние в трех
ханствах, которые у нас принято называть Средней Азией, то влияние это
может быть приобретено, во-первых, только самостоятельной силой,
другого средства нет, ибо одной дипломатией без штыков ничего нельзя
сделать;
во-вторых,
надобно
стараться
приобретать
влияние
на
влиятельных, а не на ничтожных, не имеющих никакого значения и
самостоятельности, а как из трех ханств самое влиятельное есть Бухара, а
потом Коканд, то надобно действовать на эти ханства, а не на Хиву» ^.
Таким
образом, приоритетным направлением для наступления на
Среднюю Азию А.Л.Данзас считал Бухарский эмират. Что же касается
Хивы, то Данзас является сторонником точки зрения Игнатьева
и
Катенина о бесперспективности наступления на Хивинское ханство.
Видимо, эта точка зрения являлась официальной. На Хиву идти не
собирались. Данзас высказывает так же свои соображения по поводу
направления наступления на Бухару: «Чтобы приобрести влияние на
Бухару надобно иметь возможность угрожать этому ханству силою оружия
во всякое время, а этого можно достигнуть не иначе, как двигаясь через
Коканд именно с той стороны, с которой Бухара более доступна» ^ Данзас
настаивает на наступлении на Ташкент: «С занятием Ташкента (что рано
или поздно должно состояться, потому что нам необходимо соединить
Западно-Сибирскую границу с Оренбургскою,
включив Ташкент в
пределы России) мы будем в шести днях пути от Коканда и в
четырнадцати или пятнадцати от Самарканда и Бухары. Следовательно, и в
РГВИА. Ф.67. Оп.1. д . 120. Л.1об.
Там же. Л.2.
Там же.
117
военном и в политическом отношении нам выгоднее подняться вверх по
Сыру и утвердиться в Ташкенте, который может служить надежным
опорным пунктом для поддержания нашего политического влияния в
Средней Азии» '. Далее Данзас пишет о выгоде присоединения Ташкента:
«С занятием Ташкента:
в политическом отношении мы приобретаем не мнимое, а действительное
влияние, опирающееся на силу оружия;
в административном отношении присоединяем остальные киргизские
роды, подведомственные Коканду и прекращаем те беспорядки, которые
ежегодно ставят Сырдарьинскую линию в весьма затруднительное
положение;
в военном отношении приобретаем край, в котором удобно будет
сосредотачивать войско, а в Ташкенте — пункт, из которого можно будет
предпринимать, если будет нужно военные действия против Коканда,
Бухары, Кашгара и т.д.;
в торговом отношении приобрели важный складочный промежуточный
пункт, через который и в настоящее время проходят караваны в Китайский
Туркестан и т.д.»^.
Таким образом, уже в 1859 году участь Ташкента была предрешена.
Оренбургский генерал-губернатор Катенин считал, что хивинский вопрос
второстепенный, надо наступать от сырдарьинской оборонительной линии
на Туркестан и Ташкент, а затем в сердце Бухары. Записку Катенина
рассмотрел Александр II, поддержал наступление в центр бухарских
владений,
но
был
Западносибирский
кокандск5шэ
против
захвата
генерал-губернатор
крепость
Пишпек. Князь
Туркестана
Г.Х.Гасфорд
и
Ташкента.
просил
занять
Барятинский, командующий
войсками на Кавказе, предлагал укрепиться на берегах восточного Каспия,
' РГВИА. Там же. ЛЛ. 2-2об.
^ Там же. ЛЛ. 5об.-6.
118
чтобы противодействовать англичанам. Боясь осложнений с Турцией,
Англией и Ираном, Александр II отказался от этих планов. МИД,
поддержанное
царем,
отказывалось
от
наступательной
политики,
стремилось к смягчению международной обстановки, прежде всего, в
отношении государств Крымской системы - Англии, Франции и Австрии.
То, что одним из основных мотивов продвижения России в Среднюю
Азию было соперничество с Англией, подтверждается рядом свидетельств
других очевидцев. В фонде графа М.Н.Муравьева, директора департамента
разных податей и сборов, члена Государственного совета, министра
Государственных имуществ находится записка без подписи о русской
политике в Средней Азии, датированная приблизительно 50-60 гг. XIX
века, где сказано о том, что «основной соперницей России является
Англия»' (подчеркнуто
автором).
Безымянный
автор
пишет:
«Не
подчиняясь никакой политической отчетности, Англия с систематическим
постоянством, распространяет не только нравственное влияние, но и
материальную власть и владычество свое на все части Азии. Утверждая
влияние свое на дела Востока, Англия, в то же самое время бдительно
следит
за ходом нашего нравственного
влияния в Азии.
Всякое
политическое движение наше в Турции и Центральной Азии делается
немедленно, с одной стороны, предметом дипломатических переговоров
между министерствами, а с другой стороны предметом политической
деятельности английских агентов для парализирования или уничтожения
вовсе даже вновь породившегося влияния нашего» ^.
До поры до времени Российская империя предпочитала решать спорные
вопросы с Англией путем дипломатических переговоров и достижения
компромиссов. «Россия действовала
уступчиво,
не желая никаким
дипломатическим действием навлечь на себя даже сомнения в принятии
'ГАРФ.Ф.811.ОП.1.Д.27.Л.2.
^ Там же. Л.З.
119
мер к противоборству английской политики и к поколебанию влияния
Англии
на
владения,
подчиненные
ея
власти... Дипломатические
сношения, между прочим, с Центральной Азией не были постоянныя и
прерывались по первой тревоге со стороны английского правительства» '.
Однако,
в
годы
Крымской
войны
становится
более
активным
проникновение Англии в Азию. «Англия сама расторгнула союз с Россией.
Двинув флоты свои для наступательной войны, она вполне развязала нам
руки для действия наступательного и с нашей стороны» ^. В обстановке,
когда возможности европейской политики России были ограничены,
царская дипломатия, по- видимому, рассматривала активные действия в
Средней Азии как рычаг для давления на Англию. «На колонии,
следовательно, нам остается, - в справедливое возмездие причиненного
нам вреда и предполагаемого унижения, - нанести удар всеми средствами,
коими
располагать
можем
и
с
энергиею,
достойной
России
и
сильнодержавного монарха нашего» ^. Что же касается возможного
влияния России на дела Индии, то в этом «...не сомневается ни Англия, и
никто из лиц, ознакомившихся на месте с положением Индии и стран
Центральной Азии» ''.Далее автор записки пишет, что « вторжение русских
войск в Р1ндию было всегда пугалищем английского правительства» ^.
Однако, в ближайшие планы русского
правительства
не
входило
покорение Индии: « В настоящее время нам не предстоит покорение
Индии и удержание оной за собою (подч. автором). При владычестве
Англии над морями, - предположение это есть химера, не подлежащая
исполнению. Но иное дело - потрясение владычества англичан в Индии
(подч. автором). Предприятие это — если оно исполнится с непоколебимою
твердостию и в размере и со средствами, соответствующими важности
' ГАРФ. Ф.811. Оп. 1. Д.27. Л.4.
^ Там же. Л.9.
'Там же. Л. 12.
"Там же. Л. 13.
^ Там же.
120
цели, - должно иметь последствием нанесение неисчислимого вреда
Англии» '. Далее в записке речь идет о походе в Индию, но в то же время
подчеркивается, что для этого мало что делается^. «Действовать на Индию
Россия может только тогда, когда она будет уверена в содействии ей
Персии и Афганистана» ^. Обнаруженная в фонде Данзаса «Статья
неизвестного автора «О
путях в Афганистан и Индию через Персию»
полностью повторяет выше приведенную записку. В конце автор делает
вывод: «...возможность к потрясению владычества Англии в Индии
существует, потрясти владычество это мы имеем не только право, но и
священную
обязанность
(подч.
автором).
Если
действием
дипломатического агента и походом войск в Центральную Азию не
достигнется изгнания англичан из Индии и разрушения их царства там, то
предприятие наше нанесет Англии вред положительный в настоящее время
(подч. автором), а последствия сего вреда на будущие времена (подч.
автором) могут быть столь значительны, что покроет те жертвы, которые
нам следует принести для достижения предложенной цели: уничтожение
преобладания Англии (подч. автором) '*.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что политика России тоже
носила агрессивный характер и направлена была на то, чтобы ослабить
влияние Англии в Индии через Среднюю Азию.
О том, что
возможность
начальника
российское правительство не исключало в перспективе
столкновения
штаба
с
Англией,
Кавказского
военного
свидетельствует
округа
записка
генерал-майора
А.Свистунова «Об отношениях России к Средней Азии по поводу
действий нащих войск со стороны Каспийского моря», датированная 15
августа 1870 года. Данная записка обнаружена в фонде Романова Михаила
'ГАРФ.Тамже.ЛЛ.17-18.
^ Там же. Л.20.
' Там же. Л.22.
•• РГВИА. Ф.67. Оп. 1. Д. 133. Л. 11 об.
121
Николаевича, сына императора Николая I,
члена комитета министров,
председателя
А.Свистунов
Государственного
Совета.
пишет,
что
столкновение России с Англией является вопросом, « в котором весьма
многие видят конечную цель всей нашей азиатской политики. ...Если
действительно преимущественное для нас значение
Средней Азии
заключается в том, что, в случае войны России с Англией, она может
представить единственный путь для наступательных с нашей стороны
действий против английских владений, если на этом только пути мы в
состоянии открыть уязвимую для нас сторону Британского могущества, то
в предвидении этой случайности несравненно выгодные для нас, в
отношении Закаспийской степи, система действий» '. Таким образом,
возможно, правительство рассматривало территорию Средней Азии как
плацдарм для нападения на английские владения.
Кроме того, имеют место экспансионистские намерения России в
отношении Кашгара, находящегося на китайской территории. Позже в
1876 году в Кашгар была отправлена миссия во главе с генералом
А.Н.Куропаткиным для выяснения обстановки в этом регионе. Ему было
поручено переговорить с правителями Кашгара о вопросах предстоящего
разграничения Ферганской области, оказавшейся после образования на
границе с Кашгаром, об общем направлении границ, о пунктах, в которых
можно
будет
проводить
разграничение.
Причем
Куропаткин
был
предупрежден о том, чтобы не затрагивать политических вопросов, а в
случае возникновения подобных тем со стороны правителей Кашгара, ему
надлежит
от
них
уклоняться^.
Туркестанский
генерал-губернатор
К.П.Кауфман наказывал Куропаткину: «Я прошу Вас воспользоваться
Вашим
положением
и
собрать
возможно
полные
географические,
статистические, исторические и главным образом торговые сведения об
' ГАРФ Ф.649. Оп.1. Д.159. ЛЛ.71-72.
^Тамже.Д. 213.Л.7.
122
этой стране, а также о военных силах и средствах.,.. При собрании этих
сведений я прошу Вас быть крайне осторожным, чтобы не вызвать какихлибо подозрений» \ Таким образом, вряд ли приходится сомневаться в
истинных намерениях России относительно Восточного Туркестана. В
фонде Куропаткина находится его дневник, где подробно зафиксированы
его действия в Кашгаре. Если судить по нему, то миссия имела
определенные результаты^.
Итак, суммируя
находящиеся
в
нашем распоряжении
архивные
документы, можно сделать следующие выводы. Медленное продвижение
России в Среднюю Азию, продолжавшееся до середины XIX века, повидимому, вполне отражало объективный процесс складывания торговоэкономических и политических связей России со среднеазиатскими
ханствами и вполне удовлетворяло интересы правящих кругов России. То
есть шло постепенное экономическое завоевание края с последующим
установлением политического господства.
Однако, в 50-х годах произошел ряд событий, которые коренным
образом изменили отношение правящих кругов России к Средней Азии,
ускорив процесс ее завоевания.
Все
изученные
нами
письменные
источники
утверждают,
что
наступление на Среднюю Азию было предпринято с целью строительства
оборонительных сооружений для защиты от нападений кочевников. Повидимому, эта точка зрения была официальной. Так в фундаментальном
исследовании Хитрово «Свет, правда и народы России всех времен или
полная история русского государства, жизнь русского народа со времени
призвания варяжских князей; все войны, набеги, бунты, литература,
музыка,
театр,
художества,
до
ныне
благополучно
царствующего
императора Александра II, царя освободителя народов» читаем: «Цель
' ГАРФ. Там же. Л.7а.
^ Там же. Д. 1832.
123
завоевания
Туркестанской
необходимостью
обеспечить
области
наши
были
вызваны
среднеазиатские
крайней
владения
от
хищнических набегов и постоянных грабежей диких пограничных племен
- хивинцев, бухарцев и др.» '. Но поражение России в Крымской войне
вынудило
правительство
России
стать
на
путь
преобразований. Понадобились новые рынки сбыта -
буржуазных
торговые
и
промышленные. Правительство Александра II, занятое войной на Кавказе,
не могло проводить наступательной политики в Средней Азии, оно
стремилось только не допустить объединения ханств для совместной
борьбы против России. Но Крымская война показала, что России
необходимо иметь против Англии наступательное оружие. Таким оружием
явилась возможность утверждения России в Индии, а путь в нее пролегал
через Среднюю Азию. Хотя во многих архивных документах отрицается
направление на Индию, тем не менее в некоторых из них говорится о
необходимости держать Англию в напряжении относительно действий
России против основной ее колонии. Конечно, вряд ли когда-либо как
английские, так и русские государственные деятели могли представить
реальность русского продвижения на Индию. Однако возможность такая
существовала, и Англия вынуждена была считаться с тем, что на северных
границах жемчужины ее империи появляется европейская держава с
мощной современной армией.
Российское правительство, видимо, в перспективе не исключало
возможность
столкновения России с Англией,
а Среднюю
Азию
рассматривало как плацдарм для нападения на английские владения.
Вообще, соперничество с Англией являлось определяющим моментом
политики России в Средней Азии. Ост-Индская компания предпринимала
' Свет, правда и народы России всех времен или полная история Русского государства, жизнь русского
народа со времени призвания варяжских князей; все войны, набеги, бунты, литература, музыка, театр,
художества, до ныне благополучно царствующего императора Александра II, царя освободителя
народов. Сочинение Хитрово. Том П.Москва. Склад издания у книгопродавца С.И.Леухина. 1882. С.550.
124
отчаянные попытки проникнуть на рынки среднеазиатских
ханств,
вытеснив оттуда Россию. В донесениях и отчетах высокопоставленных лиц
прямо указывается на опасность утверждения Англии в Туркестанском
крае. Таким образом, обеспокоенное продвижением Англии к границам
Средней Азии, русское правительство видело выход в захвате Средней
Азии. К тому же, к середине 50-х гг. сложились благоприятные условия
для этого. Существенное значение имело ослабление Цинской империи.
Россия стремилась извлечь из этого для себя выгоду в распространении
своего влияния на казахов Старшего жуза, а оттуда и на Среднюю Азию.
Азиатский департамент МИД предпринимает ряд
разведывательных
действий в Средней Азии.
Однако,
несмотря
на
всю
важность
и
ответственность
предпринимаемых действий по наступлению на Среднюю Азию, они
проходили в условиях стихийности и нейтральности, какой-то даже
безучастности
Санкт-Петербурга. Российское правительство занимало
выжидательную позицию, довольствовалось оборонительными мерами,
противилось активным наступательным операциям. Об этом в частности
свидетельствуют
записки
оренбургского
генерал-губернатора
А.А.Катенина. Исходя из изученных материалов можно заключить, что
Петербург являлся как бы сдерживающим фактором в продвижении
русских войск в Средней Азии.
Архивные документы свидетельствуют о неподготовленности русских
войск к наступлению, об отсутствии определенных задач и планов. Об
этом говорит, в частности, разброс мнений относительно направления
наступления. Причем заслушивались эти мнения на местах, например, в
Оренбурге, т.е. правительство и на этот раз оказалось в стороне.
Тем не менее, можно заключить, что в 1859г. после миссии Игнатьева в
Хиву и Бухару, было определено направление наступления на Среднюю
Азию - предполагалось наступать на Бухарский эмират. Хивинское же
125
ханство не рассматривалось как возможный противник. Наступление на
Бухарский эмират вызывалось также опасением того, что эмир бухарский
может переманить на свою сторону киргизов-кочевников (подданных
России), т.к. они являются мусульманами. Бухарский эмират в то время
являлся центром исламского мира. Значит, имел место учет религиозного
фактора во взаимоотношениях с подвластными России киргизами. Кроме
того, в задачу миссии входило поссорить бухарского эмира с хивинским и
кокандским ханом, чтобы не допустить объединения среднеазиатских
ханств. Кроме того, в случае оказания помощи Россией бухарскому эмиру
против кокандского хана, Россия могла бы требовать уступить ей Ташкент
и Туркестан.
Многие военные чины были единодушны во мнении, что захватить
следует, прежде всего, Ташкент, т.к. с занятием этого города сомкнутся две
линии Сырдарьинская и Сибирская и таким образом определится граница
России. Направление движения на Ташкент было определено, несмотря на
сопротивление
российского
императора
Александра
II.
Планов
дальнейшего наступления, по всей вероятности, не существовало.
Выводы к 1 главе:
Имеющиеся в нашем распоряжении источники дают возможность
проследить, как складывались взаимоотношения России с Туркестанским
краем на протяжении многовековых контактов и что, в конце концов,
привело к наступательным действиям России в данном регионе.
1.
Как свидетельствуют
исторические источники, торговые связи
между Россией и среднеазиатскими ханствами имеют давнюю историю. С
XVII в. они приобретают регулярный характер, происходит оживленный
обмен посольствами.
126
2.
Новый этап отношений России и Туркестана начинается с XVIII в.
и относится ко времени правления Петра 1. Он отмечен неудачной
экспедицией А.Бековича-Черкасского в Хиву, что привело к росту
взаимной подозрительности.
3.
С 30-х гг. XVIII в. после присоединения к России казахов
Младшего жуза, начинается постепенное продвижение России в сторону
Т)фкестана. Оно шло с двух сторон: с востока - со стороны Иртыша, и с
запада -
со стороны Яика (Урала). Центральным плацдармом для
дальнейшего наступления России являлся город Оренбург, основанный в
1735 году.
4.
Во второй половине XVIII в. с утверждением Англии в Индии и
появлением английских товаров в Средней Азии, обеспокоенная Россия
усиливает обмен посольствами с Бухарским эмиратом и Хивинским
ханством. К этому же времени относится ухудшение отношений с
Бухарским эмиратом, который, воспользовавшись русско-турецкой войной
1787-1791 гг., усиливает свои позиции в казахских жузах.
5.
В первой половине XIX в. Россия в ответ на засилье английских
товаров на среднеазиатских рынках, учреждает в Туркестане
торговые
кампании.
Российское
правительство
в
это
же
свои
время
задумывается о завоевательных планах по отношению к Туркестану.
6.
После неудачного похода Перовского на Хиву в 1839 г. российское
правительство
приступает
к
подготовке
Туркестан, о чем свидетельствовало
военного
продвижения
в
создание в 1847 г. Раимского
укрепления на Сырдарье и Копальского у Семиреченского Ала-Тау.
7.
Следующим шагом явилось создание Сырдарьинской и Сибирской
оборонительных линий. Таким образом, был создан плацдарм для
нападения на Среднюю Азию. Однако, начавшаяся Крымская война (18531856
гг.)
похоронила
планы царского правительства
и
отсрочила
наступление России на Туркестан.
127
8.
После поражения России в Крымской войне новое правительство
Александра
II, занятое войной на Кавказе, не проводили никаких
наступательных операций в сторону Средней Азии. Оно лишь было
озабочено тем, чтобы не допустить объединения ханств для совместной
борьбы с Россией.
9.
Однако Крымская война продемонстрировала
необходимость
иметь против Англии наступательное оружие. Этим оружием являлась
возможность утверждения России в Средней Азии, через которую лежал
путь к жемчужине Британской империи - Индии. Конечно, российское
правительство вряд ли всерьез задумывалось о походе на Индию, однако,
«русская угроза» Индии заставляла англичан постоянно находиться в
напряжении. Из архивных документов можно сделать вывод о том, что
англо-русское
соперничество
являлось
определяющим
стимулом
наступления России на Туркестан.
10.
Однако, из
правительство
архивных
материалов
следует,
не предпринимало решительных
что
российское
действий, занимало
выжидательную позицию, противилось решительным наступательным
действиям. Таким образом, официальный Петербург являлся тормозом в
планах наступательных операций не Туркестан.
11.
Архивные
материалы
свидетельствуют
также
об
отсутствии
определенных задач и планов, о неподготовленности русских войск к
наступлению. Об этом свидетельствует разброс мнений относительно
направления наступления.
12.
После миссии Н.П.Игнатьева в 1859 г. в Хиву и Бухару было
определено направление наступления русских войск - это города Ташкент
и Туркестан, что вызывалось необходимостью соединения Сырдарьинской
и Сибирской оборонительных линий и создания единой Российской
границы.
128
13.
Приоритетным направлением наступления русских войск считался
Бухарский эмират, как самое сильное среднеазиатское государство. Это
вызывалось опасением воздействия Бухарского
эмирата как центра
мусульманской религии на кочевников киргизов — подданных России.
Таким образом, русские дипломаты
придавали
серьезное значение
религиозному фактору.
14.
Большое значение для
понимания целей и задач
русского
правительства имеют материалы миссии Н.П.Игнатьева, которому была
дана инструкция не допустить объединения трех среднеазиатских ханств.
При этом сильным противником признавался Бухарский эмират, а Хива,
напротив, не считалась возможной соперницей.
15.
Из архивных документов становится ясно, что определенных
правительственных
планов в отношении Туркестана
у
России не
существовало, более того, военачальники зачастую были вынуждены
действовать
самостоятельно
вопреки
распоряжениям
правительства
Александра II.
129
Глава
вторая.
Присоединение
Туркестана
к
России
в
дореволюционной историографии.
2.1.Описание военных мероприятий России по завоеванию Туркестана
в мемуарной литературе.
В
начале
60-х годов
XIX
в. в русской
прессе
проводилась
идеологическая подготовка населения России к наступлению на Среднюю
Азию. Либеральная буржуазия через журнал «Русский вестник» в 1862г.
высказалась за завоевание Средней Азии. Журнал поддержала влиятельная
консервативная газета «Московские ведомости», а также либеральная
газета «Голос», которая призывала последовать примеру англичан в
Индии.
Военный министр Д.А.Милютин также был сторонником военного
выступления против Средней Азии. Вице-канцлер А.М.Горчаков мало
занимался
среднеазиатскими
делами.
Они находились
в
ведении
Азиатского департамента Министерства иностранных дел, возглавляемого
с 1861г. Н.П.Игнатьевым, бывшим главой миссии в Хиву и Бухару в 1858г.
и сторонником решительных действий.
Еще в 1859г. генерал-губернатор Западной Сибири Гасфорд запросил у
царя разрешение на занятие крепости Пишпек. 24 января 1859г. решением
особого совещания это разрешение было дано, но реализация его была
отложена на год. В конце августа 1860г. полковник А.Э.Циммерман с
отрядом пехоты и конницы в 1750 человек, при 15 орудиях перешел р. Чу,
и пошел на Токмак. 26 августа Токмак был занят, а в сентябре отряд
Циммермана после пятидневной осады занял город Пишпек. В первой
половине
октября 1860г. подполковник Г.А.Колпаковский занял Узун-
агач. Несмотря на победу, царские войска не могли укрепиться в Чуйской
долине. Малочисленность царских войск привела к тому, что в 1861г.
Токмак и Пишпек были вновь заняты кокандцами.
130
в
1862г. после присоединения киргизов, занимавших
восточную
половину Чуйской долины, к России, подполковник Колпаковский вновь
занял Пишпек. Вторичное занятие Пишпека имело большое значение. Оно
открыло возможность беспрепятственного движения на Аулие-Ата и было
важным шагом на пути к соединению Сибирской и Сырдарьинской линий.
В 1863г. оренбургский генерал-губернатор А.П.Безак вновь выдвинул
проект о немедленном соединении Сырдарьинской и Сибирской линий. В
феврале 1863 г. состоялось заседание особого комитета с участием
министров,
а
также
оренбургского
и
западносибирского
генерал-
губернаторов А.П.Безака и А.О.Дюгамеля, где было принято решение о
соединении Сырдарьинской и Сибирской линий. Но финансовое и
дипломатическое
ведомства
отклонили
его.
Кроме
финансовых
трудностей, на решения Особого комитета повлияли расхождения во
взглядах обоих генерал-губернаторов на задачи и цели политики России в
Средней Азии. Безак предлагал занять Ташкент и включить его в состав
Российской империи, а Дюгамель считал более целесообразным добиться
создания
в
Ташкентском
оазисе
самостоятельного
ханства
под
покровительством России. Тогда инициативу взяло на себя оренбургское
командование.
Весной
1863 г.
Колпаковским
была
произведена
рекогносцировка Чуйской долины до крепости Аулие-Ата. В этом же году
отрядами начальника Сырдарьинской линии полковника Черняева при
молчаливом согласии Безака были заняты кокандские укрепления на
Сырдарье: Сузак, Чулак-Курган. Таким образом, к 1863 году Кокандское
ханство в основном утратило свое господство в Северной Киргизии и в
районе Сырдарьи до Туркестана. Кокандское ханство не сумело отстоять в
этих районах своих позиций, главным образом, из-за превосходства
военных сил России. Продвижение русских войск еще более усилилось.
Петербургское правительство, поставленное перед фактом, согласилось на
соединение Сырдарьинской и Сибирской линий. 26 декабря 1863 г. был
131
подписан царский указ, ознаменовавший переход от разведывательного
этапа к тотальному наступлению Российской империи на Туркестан. На
1864 г. Военное министерство назначило выполнение этого утвержденного
императором решения'.
В начале 1864г. отряд полковника М.Г.Черняева (2500 чел.) овладел г.
Аулие-Ата, а затем был занят Чимкент. В июне 1864г. полковник
Н.А.Веревкин
занял
Сырдарьинской
и
г.
Туркестан.
Сибирской
Таким
линий
было
образом,
соединение
завершено.
Началось
дальнейшее продвижение русских войск в Среднюю Азию.
Действия русских войск нашли широкое отражение в обширной
мемуарной литературе. Мемуарные источники позволяют глубже понять
некоторые
особенности,
присущие
среднеазиатскому
региону.
По
характеру внутреннего содержания мемуаров их можно подразделить на
две составные части: 1)личные впечатления участников и очевидцев;
2)исторический фон, т.е. характеристика тех событий, которые автор
передал, будучи современником, со слов и по рассказам других людей,
данным периодической печати, документам
и другим
материалам.
Безусловно, более ценной является первая часть мемуаров.
Точка зрения о том, что продвижение России в Среднюю Азию было
продиктовано необходимостью
защиты
границ от
кочевников, по-
видимому, была официально признанной. Так в
фундаментальном
исследовании Хитрово «Свет, правда и народы России всех времен или
полная история русского государства, жизнь русского народа со времени
призвания варяжских князей; все войны, набеги, бунты, литература,
музыка,
театр,
художества,
до
ныне
благополучно
царствующего
императора Александра II, царя освободителя народов» читаем: «Цель
завоевания
Туркестанской
необходимостью
обеспечить
области
наши
были
вызваны
среднеазиатские
крайней
владения
от
РГВИА. Ф.483. Д. 62. ЛЛ. 176-176 об.
132
хищнических набегов и постоянных грабежей диких пограничных племен
— хивинцев, бухарцев и др.» '. То, что эта работа являлась официальной
историей, говорит само за себя.
С позиции защиты границ России от кочевников-киргизов изложены
события
вопросу».
в книге Д.И.Романовского «Заметки
Работа
Романовского
представляет
по
среднеазиатскому
интерес
подробным
описанием событий в период наступления русских войск начала 60-х гг. 1867г. в Средней Азии. Сам автор являлся участником многих из этих
событий. К тому же в его книге часто даются ссылки на официальные
источники (донесения местного начальства и др.), которые приведены
полностью в конце книги. В предисловии автор пишет: «Сочинения
Вамбери, труды наших ученых: Ханыкова, Никифорова, Кюльвейна,
Данилевского и др. дают, конечно, довольно верные общие понятия о быте
и характере жителей, но далеко недостаточны, чтобы отвечать на всю
совокупность тех насущных вопросов, разрешение которых нам теперь
предстоит» . Романовский дает объяснение по поводу хронологических
рамок работы: «Период времени с 1854 по 1867г. особенно замечателен
тем, что именно в этот период приводились в исполнение давно
задуманные для устройства края предначертания, и совершилось все то,
что непосредственно привело к современному положению наших дел в
Средней Азии» ^. Романовский был сторонником просветительской миссии
России в Средней Азии, он пишет что положение Средней Азии в
описываемый период, т.е. к моменту завоевания Россией, гораздо лучше,
чем 13 лет назад: «...
среднеазиатское дело сейчас более в руках
просветительства» '*. Поддерживая официальную точку зрения о том, что
' Свет, правда и народы России всех времен или полная история Русского государства, жизнь русского
народа со времени призвания варяжских князей; все войны, набеги, бунты, литература, музыка, театр,
художества, до ныне благополучно царствующего императора Александра II, царя освободителя
народов. Сочинение Хитрово. Том И.Москва. Склад издания у книгопродавца С.И.Леухина. 1882. С.550.
^ Романовский Д.И. Заметки по среднеазиатскому вопросу. СПб., 1868, предисловие. C.YIII.
^ Указ. соч. С.Х.
'' Указ. соч. C.XI.
133
наступление в Средней Азии было вызвано защитой от внешних
нападений, автор писал, что «необходимость прикрывать наши торговые
караваны вместе с необходимостью противодействовать враждебному нам
влиянию на киргиз среднеазиатских ханств»' заставляла правительство
строить в степи укрепления и организовывать военные походы против
среднеазиатских соседей.
Во второй главе книги Романовского подробно описывается взятие
Ташкента. Романовский описывает авантюризм Черняева (здесь он
полностью солидарен с востоковедами Терентьевым и Венюковым),
который решил немедленно двинуться на штурм Ташкента, хотя и имел
категорический приказ царя Александра II, запреш;авший захват этого
города. Последствия этого скоропалительного решения сказались быстро:
«Не предполагавшееся правительством занятие Ташкента, совершившееся
в такое время, когда войска еще не успели туда прибыть, поставило нас в
отношении наших среднеазиатских соседей в положение весьма трудное.
Не имея достаточно сил для открытого противодействия их враждебным
намерениям, мы постоянно были вынуждены на меры, более затруднявшие
наше собственное положение»^. Взятие Ташкента привело к прекращению
торговли с бухарским эмиратом, русские посланники были задержаны
бухарским
эмиром, их
пытались
возвратить
силой
оружия,
было
предпринято наступление на Джизак, не увенчавшееся успехом^. Все это
вместе взятое, по мнению Романовского «...ставили на карту все наши
новые приобретения в Средней Азии.... Весною 1866 года мы вынуждены
были на войну с Бухарой)/. Таким образом. Романовский считает, что
авантюристические
действия
Черняева
спровоцировали
дальнейшее
наступление русских войск. То, что Черняев после первого неудачного
'Указ. соч. с . 19.
^ Романовский Д.И. Указ. соч. С. 108.
' Речь идет о походе на Джизак зимой 1866 г. Джизак был взят русскими войсками 18 октября 1866 г.
генерал-адъютантом Н.А.Крыжановским.
* Там же.
134
штурма Ташкента в 1864 г. действовал на свой страх и риск, подтверждают
материалы фонда Черняева (ф,208) отдела
письменных источников
Государственного исторического музея. Однако, заслуги Черняева были
оценены Александром П.
В книге Романовского представлены две точки зрения относительно
способа
действий
русских
войск
в
Средней
Азии
— генералов
М.Г.Черняева,
который
был
назначен
генерал-губернатором
образованной
Туркестанской
области,
и
оренбургского
вновь
генерал-
губернатора Н.А.Крыжановского. Романовский пишет: «Генерал Черняев
по овладении Ташкентом, ближе всмотревшись в положение дел, отказался
от своей прежней мысли относительно
независимого
владения,
и
признавал
образования из Ташкента
необходимым
окончательное
присоединение его к составу империи...Генерал-адъютант Крыжановский,
усвоив себе прежнее мнение, настаивал на его осуществлении, несмотря
даже на адрес ташкентцев, в котором они просили о присоединении их к
империи»'. Крыжановский представил свои соображения в Оренбурге,
Романовский выступал докладчиком. В результате решено было вызвать
обоих генералов в Петербург^. В одном из своих писем Черняев писал:
«Несостоятельность этой идеи, которую я разделял прежде, выяснилась
для всех и каждого. Даже в России понимают невозможность этой идеи»^.
Как известно, решение было принято в пользу включения Ташкента в
состав Российской империи, о чем было официально объявлено в октябре
1865 года. Однако, это решение еще более усугубило конфронтацию
между двумя генерал-губернаторами, невольным участником чего оказался
Романовский. После отставки Черняева в феврале 1866 г. Романовский
сменил его на посту генерал-губернатора Туркестанской области.
' Указ.соч. С.35.
^ Указ. соч. С.36.
' ГИМ ОПИ. Ф.208. Д.6, Л.55.
135
к концу 1866г. весь занятый русскими войсками край получил, как
пишет Романовский «...необходимые
начатки правильного русского
управления. Весьма вредное для нас влияние мусульманского духовенства
упало»'. По твердому убеждению автора в занятом крае необходимо было
установить русское административное управление и законодательство:
«Мы и все другие народы, не исключая англичан в Индии, после многих
горьких испытаний пришли к убеждению, что нельзя подчинить себе край
и быть хозяином без своей собственной прочной администрации» .
К середине 1867г. к Туркестанской области была присоединена
значительная территория, входившая ранее в состав Бухарского эмирата.
Романовский так описывает это событие: «Решено было образовать в крае
правильную и твердую русскую
администрацию...По распоряжению
Государя Императора решено было из бывшей Туркестанской области и
части Семипалатинской образовать новый военный округ и новое генералгубернаторство
Туркестанское, с разделом
его
на две
области —
Сырдарьинскую и Семиреченскую»^. Действительный статский советник
Гире
предложил
Оренбургского
немедленно
отделить
генерал-губернаторства'*.
Туркестанскую
Туркестанское
область
от
генерал-
губернаторство было образовано в 1867 г., на этом повествование
Романовского заканчивается.
Интересные дневниковые записи о военных походах в Среднюю Азию
обнаружены в Российском государственном военно-историческом архиве.
Это -
фонд 67 генерала от инфантерии, командующего войсками
Сырдарьинской
линии
(с
1857г.),
начальника
штаба
отдельного
оренбургского корпуса (1859-1861), с 1867 г. члена, а затем председателя
Главного военного округа А.Л.Данзаса; ф.66 генерал-майора, участника
' Романовский Д.И. Указ. соч. С.112.
^ Там же. С. 123.
^Тамже. С.114.
* ГИМ ОПИ. Ф.208. Д.7. Л.63.
136
военных походов в Среднюю Азию Ф.С.Добровольского; ф.81 участника
военных походов, члена ученых экспедиций, главы дипломатической
миссии в Кашгар в 1872 г., впоследствии одесского генерал-губернатора и
командующего войсками военного округа в 1901-1904гг., командира 1
Туркестанского армейского корпуса в 1901-1907гг. Е.И.Мациевского;
ф.165 генерал-лейтенанта, начальника штаба пехотной дивизии во время
русско-турецкой войны 1877-1878гг.,
войсками
начальника и командующего
Закаспийской области в 1890-1898гг., военного министра в
1898-1904 гг., туркестанского
генерал-губернатора
в
1916-1917
гг.
А.Н.Куропаткина. В этом же архиве находится дневник М..И.Дороша об
Ахалтекинской
экспедиции 1880-1881 гг. В этих дневниках очень
подробно описаны военные действия русской армии во время наступления
на Среднюю Азию, участниками которых и являлись авторы.
Материалы о завоевательных действиях царизма в Средней Азии
содержатся в фондах участников походов генерал-майора Н.И.Гродекова —
председателя Сырдарьинского областного комитета (ф.ЗО7) и генерала
М.Г.Черняева (ф.2О8) в отделе письменных источников Государственного
исторического
музея
(г.
Москва),
здесь
же
находятся
записки
А.И.Куропаткина и М.Д.Скобелева.
Все мемуары содержат подробные сведения, но носят локальный
характер, общей картины действий они не дают.
В отделе рукописей Российской государственной библиотеки находится
фонд
военного
министра
Д.А.Милютина
(1816-1912
гг.).
В
нем
сохранились воспоминания и дневники, а также дневники военного агента
при русском посольстве
в Лондоне в 1884-1891 гг. генерал-лейтенанта
С.С.Бутурлина, крупного общественного деятеля Ф.В.Чижова, генералмайора, начальника Туркестанского арсенала С.Н.Ванкова.
Большого
внимания
заслуживает
дневник
Д.А.Милютина.
Воспоминания Милютина характеризуются широкими хронологическими
137
рамками повествования и важностью рассматриваемых вопросов. В них
фиксируется наличие разногласий во взглядах
политику
со
стороны
выступавшего
против
министерств
активизации
военного
этой
на Среднеазиатскую
и иностранных
политики,
дел,
грозившей
осложнениями с Англией: «Министерство военное бывало иногда в
довольно щекотливом положении, нужно
добросовестно
подчиняться
требованиям
было, с одной стороны,
и
видам
министерства
иностранных дел, тогда как, с другой стороны, невозможно не признать
основательности
начальников»'.
военных
соображений
Обосновывая
и
необходимость
действий
этих
местных
действий,
их
соответствие интересам России и общей программе действий в Средней
Азии, военный министр продолжал: «Требуя от местных начальников
соблюдения по возможности даваемых им инструкций и указаний я,
вместе с тем, находил вредным лишать их собственной инициативы»^. В
этой связи весьма примечательно следующее высказывание М.Г.Черняева,
содержащееся
в его
записке
фельдмаршалу
датированной
1867
годом:
«Замечательный
князю Баратынскому,
факт
в
истории
распространения нашего владычества в Средней Азии, что все наше
движение от Урала и Иртыша до подножия Гималаев и Тянь-Шаня сделано
по инициативе местных ведомств при хроническом противодействии
центрального
правительства» .
Двойственный
характер
политики
Петербурга в отношении новых территориальных приобретений поистине
поразителен: с одной стороны давались рекомендации воздерживаться от
них, а с другой, начальникам отрядов предоставлялась свобода действий.
Результаты же их предприимчивости признавались достоянием истории
как свершившийся факт, а предприимчивый первопроходец вслед за
замечанием получал награду.
' РГБ ОР. Ф.169. Карт. 10. Д. 17. ЛЛ. 246-247.
^Тамже. Л.261.
'ГИМОПИ.Ф.208.Д.31.Л.8.
138
в плане отношения Милютина к происходившему интересны его
высказывания относительно многочисленных депеш от министерства
иностранных дел. Они, как правило, носили успокоительный характер и
содержали обычные в таких случаях объяснения причин продвижения
России,
вызванного
«несовместимостью
соседства
государства
цивилизованного с кочевыми массами» и заверения в прекращении
продвижения с выходом к естественным рубежам и государственным
образованием'.
Вот что писал Милютин по этому поводу: «Надежды эти были
совершенно
призрачны;
по
крайней
мере,
со
стороны
военного
министерства не было таких иллюзий. Можно только сожалеть, что
министерство иностранных дел прибегало к подобным успокоительным
заявлениям и тем связывало себе руки в дальнейших действиях. Факты,
совершавшиеся вслед за этим... всегда опровергали только что данные
правительственные обещания и давали повод нашим противникам укорять
нашу политику в коварстве и вероломстве»^.
Однако встречавшиеся разногласия отнюдь не носили принципиального
характера. Милюков хотя и порицал невнимание министра иностранных
дел А.М.Горчакова к азиатским проблемам, но эта критика не мешала
военному министру поддерживать основные принципы внешней политики
России, выработанные
Горчаковым.
использовались как средство
Более того, военные
нажима на Англию^.
действия
«Англичане
не
оглядываются на нас, завоевывая целые царства, занимая чужие города и
острова, и мы не спрашиваем у них, зачем они делают это» - замечал
Милюков по поводу тревоги русского посла в Лондоне Ф.И.Бруннова в
связи с экспансией России в Средней Азии"^. Правительство России
' РГБ ОР. Ф.169. Карт. 10. Д. 17. Л.262.
^ Там же. Л.263.
^ Там же. Карт.11. Д.2. Л.241.
* Нарочницкий А.Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. 1860-1895.
М., 1956. С.692.
139
полагало, что обширность индийского рынка и трудности пути должны
отпугнуть англичан от широкого экономического проникновения в
Среднюю Азию. Петербург больше беспокоило военное и политическое
проникновение Англии в регион.
Милютин не скрывает, что быстрые и сравнительно легкие успехи над
слабо организованным противником кружили зачастую головы царским
военачальникам
и
заставляли
последних,
иногда
вопреки
видам
правительства на постепенность присоединения, брать на себя инициативу
в ускорении событий. Характерен
Д.Н.Милютиным
Крыжановского
пример,
против
в этом отношении приводимый
связанный
с
Кокандского
действиями
ханства
в
генерала
1866
году,
спровоцировавшими фактически военный конфликт. И хотя, как пишет
Милютин, «полученные в Петербурге известия о военных замыслах
генерала Крыжановского снова встревожили министерство иностранных
дел, и... очень удивили военное министерство после предшествовавших
успокоительных донесений Романовского»', тем не менее, они были щедро
оценены правительством. «26 ноября ему (т.е. генералу Крыжановскому)
пожаловали «за отличную храбрость и распорядительность» орден святого
Георгия III степени, генерал Романовский назначен в свиту, флигельадъютант граф Воронцов
произведен
в
генерал-майоры,
также
с
назначением в свиту» . Кстати, среднеазиатское направление приобрело
большое значение именно в период управления военным министерством
Д.Н.Милютина.
Наибольшее количество
мемуаров
появилось в связи с такими
крупными военными действиями, как взятие Ак-Мечети, Ташкента,
Самарканда, Хивинский поход 1873 г., первая и вторая Ахалтекинская
экспедиции 1879 и 1880-81 гг.
' РГБ ОР. Ф.169. Карт. 10. Д. 17. Л. 164-165.
Там же. Л.29.
140
Так, например, Л.Алексеев описывает бой с кокандскими войсками в
укреплении Икан в декабре 1864 г., участником которого он был'. Это
самый известный подвиг уральских казаков. В конце ноября 1864 г. 10тысячное кокандское войско во главе с наместником малолетнего хана
Коканда Алимкулом выступило из Ташкента в поход, имея целью отбить
Чимкент. Однако подойти к Чимкенту скрытно Алимкулу не удалось: в
селении Икан кокандцы встретили казачий отряд есаула Серова. 109
казаков при одном орудии вели трехдневный бой против большого и
неплохо вооруженного войска. 57 казаков погибли, 42 были ранены, т.е.
практически ранены были все оставшиеся в живых. Однако израненные
уральские казаки сумели пробиться сквозь тысячные ряды противника.
Кокандцы были ошеломлены мужеством русских людей. Героев спас
отряд, высланный из Туркестана. Л.Алексеев пишет: «Государь Император
пожаловал тогда всем иканским героям знаки отличия военного ордена, а
есаулу Серову - Георгия 4-й степени и следующий чин». Об этом же
событии
писал
М.Г.Черняев,
который
сообщил
о
происшедшем,
перечислил состав отряда, указал потери, сообщил о награждении есаула
Серова . К. из Оренбурга (вероятно, псевдоним) рассказывает о бое под
Иканом более подробно, сообщает, что уральские казаки были посланы из
Чимкента, а не из Туркестана. А из Туркестана был послан отряд Сухоруко
на выручку
казакам. Он сообщает о 57 убитых и 43 раненых^.
М.П.Хорошхин в своей работе «Геройский подвиг уральцев. Дело под
Иканом 4-го, 5-го и 6-го декабря 1864 года» наиболее подробно описывает
бой под Иканом и последующие за ним события'*.
Гелярий
Сярковский, офицер
8
линейного
Западно-Сибирского
батальона, описывает переход отряда М.Г.Черняева из Верного в Чуйскую
' Алексеев Л. Дело под Иканом. (Рассказ очевидца).// Исторический вестник. 1893. Т.51. №3. С.796-803.
^ Черняев М.Г. Геройский подвиг уральских казаков. //Русский инвалиД. 1865.26 января.
' К.Ш Оренбурга Дело уральцев под Туркестаном в декабре 1864 г. //Военный сборник. 1865. T.V.
* Хорошхин М.П. Геройский подвиг уральцев. Дело под Иканом 4-го, 5-го и 6-го декабря 1864 года.
Уральск, 1895.
141
долину. Интересно описание хода военных действий при взятии Мерке,
Аулие-Ата, Чиназа, Чимкента, Ташкента, Ниязбека'. Бывший офицер
Ю.Д.Южаков вспоминает об осаде и взятии Ташкента в апреле-июне 1865
Г.1
Мемуары участников «бухарской кампании» периода 1866-1868гг.
отражают два ее этапа: 1) занятие таких важных пунктов ханства как УраТюбе, Джизак и Яны-Курган; 2) поражение бухарских войск и взятие
Самарканда. Среди воспоминаний о первом этапе кампании своей
обстоятельностью
в
изложении
привлекают
мемуары
В.Фишера^,
М.Зиновьева'*, Амичиса^.
Наряду
с
описанием
оборонительных
крепостей с военно-стратегической
сооружений
осаждаемых
точки зрения, приемов ведения
военных операций в среднеазиатских условиях и т.д. в них имеются
свидетельства
о разногласиях
в
среде
представителей
городского
населения, сторонников и противников прихода русских. Воспоминания
проникнуты пренебрежением к противнику, всячески подчеркивается
превосходство русских.
Вместе с тем, в ряде случаев события трактуются упрощенно и не
всегда соответствуют действительности. Таковы, например, излагаемые
М.Зиновьевым (Зиновьев М.А. (1838-1895) - артиллерийский офицер,
впоследствии генерал-лейтенант, лифляндский губернатор) причины и
результаты зимнего (1866 г.) похода к Джизаку и обстоятельства отправки
и пребывания в Бухаре русского посольства. Сопоставление материалов'
показывает, что поход, по выражению автора, «ничем не кончившийся и
' Сярковский г. Воспоминания офицера о Туркестанских походах 1864-1865 гг. // Военный сборник.
1891. Т.197. №2. С357-381; Т.198. №3. С.157-164.
^ Южаков Ю.Д. Шестнадцатая годовщина взятия Ташкента, (Воспоминания старого туркестанца). СПб.,
1881.
' Фишер В. Заметки о взятии г. Ходжента нашими войсками 24 мая 1866 г.// Инженерный журнаЛ. 1873.
.№1.
* Зиновьев М. А. Осада Ура-Тюбе и Джизака. Воспоминания об осенней экспедиции 1866 г. в
Туркестанской области. // Русский вестник.Т.74. №№ № 3-4, 5-6.
' АмичиС. В поход и из похода. Воспоминания 1866 г. // Наблюдатель. 1883. №3.
142
ничего не разрешивший» на самом деле имел определенные результаты.
Эти неточности вызваны, очевидно, недостаточной
автора,
и, с другой стороны, стремлением
компетентностью
утвердить
читателя
в
«исключительно мирном направлении нашей политики в Средней Азии»^,
переложить всю ответственность за военные действия на представителей
местной правящей верхушки. К тому же воспоминания не составляют
полного описания экспедиции. Несколько иное объяснение дает в своих
записках М.Г.Черняев, сославшись на происки английских агентов^.
Второй завершающий этап бухарской кампании получил отражение в
следующих
мемуарных источниках: «Защита Самарканда в 1868
г.»
А.Черкасова'*, «Воспоминания о защите Самарканда 1868г.» Е.Воронца ^,
«Зара-Булакские высоты» Н.Н.Каразина^, «Под Самаркандом. Рассказ
новичка» Д.Л.Иванова'^, «Из воспоминаний драгомана»
чиновника и
публициста П.И.Пашино^, «Весна 1868 г. в Средней Азии (Воспоминания
казачьего офицера) А.П.Хорошхина^, «Самарканд. 1868.» В.В.Верещагина*
и др.
Е.Воронец
был
офицером, участником
обороны
Самаркандской
крепости, в своих воспоминаниях он описывает занятие Самарканда
русскими войсками в мае-июне 1868 года. Те же события с позиций
наблюдателя описывает великий русский художник В.В. Верещагин. «В
1868 году, - пишет Верещагин, - я ездил по Туркестану и рисовал, но
начавшаяся война с бухарским эмиром заставила присоединиться к нашим
' Львов И. Завоевание Туркестана. // Русский вестник. 1868. №7. С. 152-174.
^Зиновьев М.А. Осада Ура-Тюбе и Джизака. Воспоминания об осенней экспедиции 1866г. в
Туркестанской области.//Русский вестник. 1868. №3-4. С.132.
^ См. ГИМ ОПИ. Ф.208. Оп.1. Д. 55. Л.23.
•* Черкасов А. Защита Самарканда в 1868 г. // Военный сборник. 1870. №9.
^ Воронец Е. Воспоминания о защите Самарканда 1868г. // Военный сборник. 1872. №9.С.25-54.
' Каразин Н.Н. Зара-Булакские высоты. // Дело. 1872. №6. Также Полн. собр. соч. Т.9, СПб., 1905. С.4577.
^ Иванов Д.Л. Под Самаркандом. Рассказ новичка. СПб., 1877.
* Пащино П.И. Из воспоминаний драгомана. // Колосья. 1884. №7-8. С. 125-145.
' Хорошхин А.П. Весна 1868 г. в Средней Азии (Воспоминания казачьего офицера).// Хорощхин А.П.
Сборник статей, касающихся до Туркестанского края. СПб., 1876. С.255-293.
143
войскам»^. Как художник Верещагин многое подмечал и нашел много
несоответствий в описании Самарканда Вамбери. Он пишет, что Кауфман
в разговоре с ним сделал вывод, что Вамбери, возможно никогда не был в
Самарканде: «Мы дивились невероятностям, встречающимся у известного
Вамбери, утверждающего, например, что трон Кокташ зеленый, что за
троном надпись на железной доске, тогда как трон белый или, вернее,
сероватый, надпись на камне, а не на железе и т.д.»"'.
Автор очень подробно описывает бой, в котором он сам принимал
участие, водил людей в атаку, за что был награжден императором
Георгиевским
крестом.
Привлекает внимание описание жестокости
генералов. Как творческому и интеллигентному человеку, ему неудобно
было оправдывать проявления жестокости. «Как теперь вижу генерала
Кауфмана на нашем дворе, творящего, после всего происшедшего, суд и
расправу над разным людом или захваченным в плен с оружием в руках,
или уличенным в других неблаговидных делах. Добрейший Константин
Петрович, окруженный офицерами, сидел на походном стуле и, куря
папиросу, совершенно бесстрастно произносил: «расстрелять!»"*.
Полотна знаменитого русского художника проникнуты резким
осуждением и неприятием жестокости. На картине «Апофеоз войны»,
многозначительно посвященного завоевателям прошлого, настоящего и
будущего, изображена груда черепов под иссушающим, безоблачным
небом пустыни.
А.П.Хорошхин в очерке «Весна 1868г. в Средней Азии» также
описывает взятие Самарканда. Примечательно указание на жестокость, с
которой было совершен захват этого города. Хорошхин пишет: «Город
должен был ожидать от русского главнокомандующего решения своей
' Верещагин В.В. Самарканд. 1868. // Верещагин В.В. На войне в Азии и Европе. Воспоминания
художника, М., 1894. С. 1-55.
^ Верещагин В.В. Указ. соч. С.1.
^ Там же. С.2.
" Там же. С.54.
144
участи за вероломные действия его жителей. Генерал-адъютант фон
Кауфман приказал казнить несколько человек главных заговорщиков и
руководителей; порядок был восстановлен и русская власть утверждена в
столице
Тимур-ленга»'. От бухарского эмира потребовали выплаты
полумиллионной контрибуции. Таким образом, оба очевидца единодушны
во мнении о жестокости генерала Кауфмана.
Сведения о репрессиях
русских властей в Самарканде в июне 1868, 1870 гг. содержатся в
воспоминаниях Петра Ивановича Пашино - секретаря
российского
посольства в Тегеране, а позднее переводчика при Туркестанском генералгубернаторстве.
Писатель, исследователь Средней Азии Дмитрий Львович Иванов, за
участие в революционной деятельности отданный в 1865 г. в солдаты,
описывает бой с бухарскими войсками в мае 1868 года, русский лагерь под
Самаркандом и вступление в город русских войск. Офицер, художник,
этнограф, писатель Николай Николаевич Каразин описывает бой с
бухарскими войсками при Катта-Кургане в июне 1868 года.
Эти воспоминания носят в основном характер простой фиксации
фактических сведений.
Ряд мемуаров содержит сведения о волнениях среди казахов (18681869гг.). Например, Дмитрий Григорьевич Колокольцов, командир 10-го
Туркестанского линейного батальона, описывает нападение казахов на
крепость Верную^. Большой интерес представляют воспоминания генерала
от инфантерии Николая Павловича Ломакина. Он происходил из дворян
Тифлисской губернии. В 1850-1863гг. участвовал в Кавказской войне, в
1870г. назначен командиром Мангышлакского отряда, через четыре года
стал начальником Закаспийского военного отдела. В Хивинском походе,
где участвовал Ломакин, как командир Мангышлакского отряда, он
' Хорошхин А.П. Сборник статей, касающихся до Туркестанского края, СПб., 1878. С.293.
^ Колокольцов Д.Г. Воспоминания генерал-лейтенанта Колокольцова 1887 года. М., 1887.
145
раньше других вступил в пределы неприятеля. За поход и мужество,
проявленное при штурме Хивы, Ломакин получил сразу три награды - чин
генерал-майора, золотое оружие и орден святого Владимира III степени с
мечами. В 1876-79гг. Ломакин участвовал в войне с туркменами и
ахалтекинцами, а в 1881г. назначен Тифлисским губернским начальником,
в 1886г. произведен в генерал-лейтенанты. Его мемуары посвящены
борьбе Мангышлакского отряда с волнениями среди казахов. Описывается
также подготовка к Хивинской экспедиции 1873 г.'. Приводя выдержку из
статьи Вамбери в английской газете «Times», где тот восхищается
мужеством русских, Ломакин пишет: «Я привел здесь выдержку лишь из
одной наиболее распространенной в Англии газеты, но и вся европейская
печать
наполнена была
тогда
множеством
подобных
же
статей,
превозносящих подвиги наших славных войск, восхищавшихся ими и
указывавших
на чрезвычайно важные, в ближайшем же будущем,
последствия и результаты этого великого события, и значение оного не
только для этого края, но и для России, Азии, Европы»^. Являясь
представителем официальной точки зрения о просветительской миссии
России в Туркестанском крае, Ломакин видит в завоеваниях «великое
историческое цивилизующее призвание России»^.
Большое количество мемуаров посвящено Хивинской экспедиции 1873
г. В фонде полковника Н.И.Гродекова (ф.ЗО7) находятся дневники
участников
Хивинского
похода
1873-1874
гг.
начальника
штаба
Кавказского военного округа В.Золотарева, отрядного врача Кикина,
полковника
Араблинского,
Гриневича,
Козловского,
Н.Ломакина,
В.Маркозова, Пожарова и других (всего более 20)"*. Дневники составлены
достаточно подробно. Все они свидетельствуют о мужестве и стойкости
' Ломакин Н.П. Десять лет в Закаспийском крае. 1870-1880. Записки. // Военно-исторический вестник.
1911.КН.1/2.
^ Там же. С.31.
^ Там же. С.32.
"ГИМОПИ. Ф.308.Д.14.
146
русских солдат. Не установленное лицо пишет о солнечном ударе,
поразившем 18 апреля 1873 г. множество солдат (до 250)'. М.АлихановАварский, обер-офицер, впоследствии
военный
губернатор,
описывает
генерал-лейтенант,
русский
лагерь
под
кутаисский
Хивой.
Его
воспоминания написаны в виде путевых заметок в форме писем^. Николай
Николаевич Касьянов, полевой интендант Туркестанского отряда, пишет о
захвате неприятельских судов^. Представляют интерес дневниковые записи
Д.Г.Колокольцова
Саранчов,
о
Хивинской
обер-офицер,
Николаевской
экспедицию
впоследствии
инженерной
1873
г.,
экспедиции"*.
академии
участником
Ефграф
генерал-лейтенант,
также
описывает
Семенович
начальник
Хивинск)ао
которой он являлся^. В
очерке
«Воспоминания о Хиве» Александр Павлович Хорошхин, также описывая
завоевание Хивинского ханства в 1873г., приводит песню, которую
сборная казачья сотня пела в первый раз при обратном
походе
Туркестанского отряда из Хивы в Ташкент. Песня называется «Хивинский
поход 1873г.» и проникнута шовинистическими настроениями:
«И велел нам Царь Великий
На Хиву идти в поход,
И раздались всюду клики:
За Царя, за Русь, вперед!
Слава нам! Хивинец дикий
Перед нами отступил...
Что задумал Петр Великий,
'ГИМ ОПИ. Там же. Л.229.
^ Алиханов-Аварский М. Поход в Хиву (кавказских отрядов). 1873. Степь и оазиС. СПб., 1899.
' Касьянов Н.Н. Русская учебная флотилия на Аму-Дарье в мае месяце 1873 г. и другие воспоминания о
Хивинской экспедиции. // Среднеазиатский вестник. 1896. №3. С.34-54; N°6. С.34-54; №8. С.55-62.
^ Колокольцов Д.Г. Пребывание Туркестанского отряда в Хиве в 1873 г. и переезд из Хивы в Казалинск.
// Военный сборник. 1874. Т.95. №1. С. 169-186; Его же. Экспедиция в Хиву в 1873г. От Джизака до
Хивы. Походный дневник. СПб., 1873.
' Саранчов Е.С. Хивинская экспедиция 1873 г. (Записки очевидца-сапера). // Инженерный журнаЛ. 1874.
.№1, С.1-38; ^Ь2. С.159-221;№3. С.297-334; Ni4. С.447-479; .№5. С.521-537.
147
Александр то довершил»'.
Завоеванию
Хивы
Хорошхин
придает
историческое
значение:
«Совершившееся ныне громкое событие — покорение Хивинского ханства
принадлежит истории. Наши труды, наша борьба с природой составляют
предмет удивления Европы, и настоящие успехи нашего оружия вполне
вознаградили неудачи Бековича и Перовского»^.
Подробное изучение имеюш;ихся в нашем распоряжении источников
позволяет сделать вывод о том, что о нападении на Хивинское ханство
российское правительство
пояснительной
записке
поначалу
не думало.
к инструкции, данной
Так, например, в
флигель
адьютанту
Н.П.Игнатьеву министерством иностранных дел от 18 апреля 1858 г. за
JV2394, говорится, что, если «стремление к занятию Туркестана и Ташкента
стоит на первом плане, то овладение Хивою едва ли признается нужным,
и, во всяком случае, составляет предмет второстепенный»^. В той же
инструкции содержится характеристика хивинцев: «...хивинцы слабые,
сознают свое бессилие, боятся России больше, нежели бухарцы, и под
влиянием этого страха скорее могут быть вынуждены к уступкам всякого
рода нежели последние»'*. Не это ли было причиной того, что Хивинское
ханство не рассматривалось в качестве серьезного соперника?
Однако Хива всегда рассматривалась русским правительством как
важный торговый форпост. В записке М.Н.Галкина «Некоторые замечания
о киргизах, в отношении их к России» находим утверждение того, что
через Хиву пролегает важный торговый путь «и в этом самое значение
последней делается для нас чрезвычайно важным».^ «...Хива должна быть
опорной точкой для всех политических и коммерческих предприятий
' Хорошхин А.П. Воспоминания о Хиве. // Сборник статей, касающихся до Туркестанского края. СПб.,
1878. С.532.
^ Там же. С.473.
' ГАРФ. Ф.730. Оп.1. Д. 288. Л.4.
'• Там же. Л.4 об.
* Там же. Д.341.Л.22.
148
России в Средней Азии. Приведя ханство, хотя в дипломатическую
зависимость тем: 1) укрепляем еще весьма шаткую власть России над
киргизами; 2) обеспечиваем плавание по Каспийскому морю и караванный
путь в Бухару».' То есть Хива рассматривалась русским правительством
как важная торговая точка. В записке содержатся интересные сведения о
национальном составе ханства. Жители ханства состоят из разнородных
племен, еще
не объединенных
в единое
целое: узбеки -
племя
победителей, сарты, араллы, каракалпаки, туркмены, кызылбаши или
персидские
пленные,
бухарские
пленные,
русские
пленные,
не
находящиеся в рабстве.^
Возможно, наступление на Хиву было ускорено опасением, что эмир
бухарский займет эти территории раньше России. В фонде Н.П.Игнатьева
обнаружена
«Записка
не установленного
автора
о
необходимости
организации второго похода на Хиву и присоединения ее к России». К
сожалению, отсутствует дата написания записки. В ней говорится
следующее: «В отношении к России Хива с незапамятных времен виновна
в постоянных вероломствах и грабежах купеческих караванов, в набегах и
пленении людей, а в последнее время - в выступлении против туркмен и
кипчаков, подданных России, ... и в самовольном назначении над ними
своих ханов»^. Таким образом, отношение России к Хивинскому ханству
меняется. «Долготерпение русских государей, наконец, истощено - честь и
польза государственная тем более требуют прекращения такого порядка
дел, что изменение его должно быть первым шагом к событиям
важнейшим: Хивинское ханство, расположенное у Аральского моря, на
устьях рек Сыра и Аму, представляет удобнейшую опорную точку для всех
политических и коммерческих предприятий в этой части Средней Азии»'*.
' ГАРФ. Там же.
^ Там же. Л.20.
'Тамже. Д.334.Л.2.
••Тамже.Л.З.
149
Далее
содержатся
данные
об
организации
похода:
численность,
вооружение, тактика и т.д. Подробно описаны технические действия
против Хивинского ханства в записке генерал-адъютанта Крыжановского'.
Директор Азиатского департамента МИД Н.П.Стремоухов 31 мая 1869
г. писал Туркестанскому
генерал-губернатору
К.П.Кауфману: «Что
касается до Хивы, то наши отношения с ней никогда не были
дружественными, а сама она по отзыву того же Вамбери, в таком отчаянно
хилом положении, что сама Бухара в сравнении с ней может считаться
образцом силы и благоустройства» . 7 июня он же писал Кауфману о
планах правительства относительно Красноводска, поход на который
решено было отложить до будуш;ей весны. Что же касается Хивы, то
решено было экспедицию на Хиву вовсе отложить, так как она «наделала
бы нам много затруднений и перепугала бы Англию и Персию»^. Однако
там же рекомендуется Кауфману отправить хивинскому хану письмо, в
котором указать, «что наше долготерпение может закончиться». Таким
образом, в 1869 г., нападение на Хиву откладывалось из-за опасения
столкновения с Англией.
В фонде Романова Михаила Николаевича, сына императора Пиколая I,
члена комитета министров, наместника на Кавказе, командующего
Кавказской армией, председателя Государственного Совета, генералафельдцейхмейстера,
генерала-фельдмаршала,
А.Свистунова'^ об отношениях
находится
«Записка
России к Средней Азии, по поводу
действий наших войск со стороны Каспийского моря», датированная 15
августа 1870 года. В ней говорится о последствиях завоевания отрядом
Кавказских войск под начальством полковника Н.Г.Столетова
5 ноября
1869 г. Красноводского залива и основания им города Красноводска,
' ГИМ ОПИ. Ф.307. д . 10. ЛЛ.78-97.
^ Там же. Л. 60.
^ Там же. Л.64 об.
* А.Свистунов - начальник штаба Кавказского военного округа, генерал-майор.
150
находящегося на восточном берегу Каспийского моря: установлено
сообщение между Баку и Красноводском, в журналах
появляются
корреспонденции с восточного берега Каспия, Географическое общество
снаряжает туда экспедицию и т. дЛ «Словом сказать, - заключает автор
записки, - страна, еще так недавно для нас совершенно неведомая,
становится предметом изучения, театром русской жизни и деятельности»^.
Далее следует шовинистическое заявление: «Значение Каспийского моря
определилось: отныне оно, по справедливости, может быть названо
русским озером»^. Красноводск должен был стать плацдармом для
наступления
на
Хиву.
Таковы
видимые
последствия
Красноводска, далее речь идет о более отдаленных
завоевания
последствиях.
Свистунов пишет: «Задавшись этой мыслью, надлежало бы, прежде всего,
положительно и подробно определить, — в чем вообще заключается цель,
преследуемая Россиею в Средней Азии, к какому именно конечному
результату мы стремимся и какими путями рассчитываем его достигнуть».'*
Завоевание Красноводска мотивировалось следующими соображениями:
«... в случае образования враждебной нам коалиции среднеазиатских
владетелей или необходимости поддержания принесшего нам покорность
Бухарского эмира против коалиции других, пункт этот, находящийся от
Хивы на расстоянии всего 700 верст, может служить исходною точкой и
базой для действий отряда Кавказских войск, переброшенного через
Каспийское море, для совокупных с войсками Туркестанского округа
операций. ...2) в случае установления движения караванов между
Красноводском и Хивинскими владениями, торговый путь из России по
крайней мере к некоторым среднеазиатским рынкам был бы значительно
сокращен и удешевлен».^ По мнению Свистунова Россия медленно
'ГАРФ.Ф.649.ОП.1.Д. 159. л . 1-2.
^ Там же. Л.2.
^ Там же.
* Там же. Л.З.
же. Л.4-5.
151
продвигалась
к
достижению
своей
цели:
«...к
утверждению
на
удобнейшем для сего пункте, близ Балханского залива, и к изысканию
оттуда путей вглубь Средней Азии, без всяких завоеваний или захватов. К
сожалению, обстоятельства сложились иначе».' Далее автор пишет, что
нападение России было спровоцировано пленением Мангышлакского
пристава и с ним еше 40 человек киргизскими племенами. Читаем далее:
«...Что движение в Хиву, если бы оказалось возможным исполнить
таковое без больших денежных пожертвований - с целью примерного
наказания Хивинского правительства за враждебный к нам образ действий
и разрушения сложившегося в этой местности убеждения о недоступности
хивинских владений для наших войск, было бы полезно — это едва ли
можно оспаривать. Но вопрос в том, остановимся ли мы на одном
наказании, сумеем ли, следуя
поучительному
примеру англичан в
Абиссинии, доказать правительству полудикого племени, как невыгодно
для него навлечь на себя неудовольствие цивилизованной и сильной
европейской нации» . Таким образом, по мнению автора, Россию к
нападению подвигла необходимость борьбы против киргизов. «Хивинское
ханство может оказывать помощь и поддержку киргизам и туркменам,
враждебным России, т.к. находится у них в тылу»^. Об этом же сказано в
приведенной выше записке М.Н.Галкина: «Укрывательство
виновных
киргизов в Хивинских владениях составляет чрезвычайно важное зло»"*.
Так что можно предположить, что одной из причин наступления на Хиву
могло быть наказание хивинского хана за укрывательство провинившихся
перед Россией.
Свистунов приводит цитату из журнала особого комитета по делам,
касающимся Каспийского моря от 2 февраля 1870 г.: «По предмету
' ГАРФ. Там же. Л.6.
^ Там же. Л. 13.
' Там же. Л.23.
"•Тамже. Ф.730.ОП.1. Д.341.Л.6.
152
определения программы действий наших из Красноводска в отношении
Туркмении и Хивы (подч. авт.) в инструкции военному начальнику
(Красноводского отряда) должно быть ясно и положительно выражено: ...
всякое
наступательное
необходимости,
движение
против
туркмен
против
Хивы
совершенно
или, без
крайней
противоречило
бы
Высочайшей воле Его Императорского Величества».' Однако, далее автор
пишет: «...В действительности для достижения этой цели сможем мы
настаивать
и
на
политическом
преобладании
в
Средней
Азии,
необходимость которого для России привыкли у нас считать аксиомою».^
Таким образом, поход на Хивинское ханство был предопределен.
Интересно проследить нагнетание напряженности между хивинским
ханом Мухаммад-Рахимом II
и Туркестанским генерал-губернатором
Кауфманом по их переписке. После взятия Красноводска Кауфман в своем
письме хивинскому хану, датированному январем 1870 г., пишет: «Русский
царь, желал мира с соседями. Войска высадились в Красноводске для того,
чтобы обеспечить русским купцам путь вглубь Азии»^. 25 февраля 1870 г.
1-й Хивинский Диван-беги Мухаммед Мурад пишет Кауфману: «Наш
государь вовсе не желает войны, и мы бы желали, чтобы также было и у
вас. Однако несколько времени тому назад русские войска перешли
границу и идут на нас... Вот уже три или четыре года ваши войска,
перейдя
Сыр-Дарью,
препятствуют
откочеванию
киргизов в наши
предельо/. Он также пишет о том, что арестованы русские пленные. В
ответном письме от 25 марта 1870 г. Кауфман требует их возвращения.
«Если бы я хотел войны, пишет Кауфман, то начал бы действовать силой
оружия, т.к. поводов к войне накопилось немало... Прошу вас не
вмешиваться на нашу территорию, с разбойниками и убийцами среди
' ГАРФ. Ф.649. Оп.1. Д. 159. Л.45-46.
^Тамже. Л.50.
^ ГИМ ОПИ. Ф.307. Д. 10. Л.70.
* Там же. Л.39-39об.
153
киргиз сами
справимся»'. Таким образом, постепенно
нагнетается
напряженность. Сам хивинский хан напрямую не обращался к Кауфману,
считая это ниже своего достоинства. Переписку вели его сановники. Так,
14 апреля 1870 г. Кошбеги Хивинский Мухамед Пазар писал Кауфману: «В
прежде полученных от Вашего Превосходительства письмах Вы изволили
выражать нам дружбу, и в них было явно заметно выражение дружбы и
спокойствия. Но содержание последнего Вашего письма отзывается не
расположением... На границах строятся крепости. Наш Государь желает
того,
чтобы
Белый
царь
подобно
своим
предкам
не
увлекался
обширностью своей империи, ему Господом Богом дарованной, не
заботился о приобретении чужих земель, так как это не в обычае Великих
Государей»^. Это был вызов. Кауфман стал готовиться к наступлению на
Хиву, но Министерство иностранных дел сочло его нецелесообразным.
В начале января 1871 г. Кауфману было поручено основать укрепление
в урочипде Иркебай на пути в Хивинское ханство. Кауфман продолжает
давить на хана, требуя выполнения некоторых мер. Кауфман пишет в
письме к хану: «»С Бухарой и Коканом мы находимся в согласии, торговля
становится лучше год от года. К сожалению, я не могу этого сказать в
отношении Хивы. Владение это стало проявлять с некоторых пор
враждебные действия к России»^. Хивинский хан, желая обойти Кауфмана,
отправляет посольство в Петербург, к кавказскому наместнику и даже к
вице-королю Индии, однако все попытки были безрезультатны. Об этом
подробно пишет М.А.Терентьев в своем знаменитом труде «История
завоевания Средней Азии»"*.
Участь ханства была окончательно решена в конце 1872 г., когда 23
ноября
в
Петербурге
под
председательством
военного
министра
' ГИМ ОПИ. Там же, ЛЛ. 41 об.-43.
^ Там же. Л.36.
' Там же. Л.66.
* Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии. Т.2. СПб., 1906. С.74.
154
состоялось особое совещание, в котором приняли участие оренбургский и
туркестанский
генерал-губернаторы,
начальник
Главного
штаба
и
заведующий азиатскими делами Главного штаба'. По предложению
Кауфмана было принято решение силой заставить Хивинское ханство
принять условия России. Кауфману к его неудовольствию было дано
распоряжение: не присоединять Хиву к российским владениям. Это
объяснялось нежеланием поссориться с Англией.
В феврале 1873 г. войска двинулись на Хиву. Пока Кауфман вел
переговоры с дядей хана Сейид Амиром ал-Умером, генерал Н.А.Веревкин
инсценировал взятие Хивы штурмом.
В сочинении Хитрово «Полная история русского государства» в
качестве причины, вызвавшей завоевание Хивинского ханства в 1873 году
названа крайняя необходимость обезопасить границы России от набегов и
грабежей «диких пограничных племен - хивинцев, бухарцев и др.».
«Русские войска повел туда генерал-адъютант
фон Кауфман, и в
продолжение трех недель все царство Хивинское было им завоевано.
Русские войска покрыли себя в этой войне неувядаемой славой; трудности,
переносимые ими в этом знаменитом походе, не находят себе равных в
истории».^ В подтверждение своих слов о мужестве русских воинов
Хитрово
приводит слова
знаменитого ученого
и
путешественника
Арминия Вамбери: «Я поражен, изумлен предприимчивым духом и едва
вероятною выносливостью, русской армии, которая преодолела преграду
песчаных и безводных степей, считавшихся недоступными и, во всяком
случае,
представлявшими громадные трудности для движения. Своею
победою над враждебными элементами, над холодом и зноем, снегом и
песком она совершила подвиг, перед которым бледнеют знаменитые
' РГВИА. Ф. 846. Д. 6852. Л.80.
^ Свет, правда и народы России всех времен или полная история Русского государства, жизнь русского
народа со времени призвания варяжских князей; все войны, набеги, бунты, литература, музыка, театр,
художества, до ныне благополучно царствующего императора Александра II, царя освободителя
народов. Сочинение Хитрово. Том П.Москва. Склад издания у книгопродавца С.И.Леухина. 1882. С.550.
155
походы Аннибала и Паполеона 1. Самый злейший враг не может не
удивляться солдатам, которые, в полном вооружении двигаются вперед в
безводном пространстве, под страшным 45
градусным
жаром, по
раскаленному песку и - приходят к цели. Известно, продолжает он, что я
не особенно долюбливаю русских, но, все-таки, не могу не сказать, что из
всех европейских народов, они одни достигли Хивы с того пункта, от
которого еще никто не отправлялся»'. А.И.Павловский, переводчик работ
А.Вамбери, в предисловии к его произведению «История Бохары или
Трансоксании...» писал: «...победы русского оружия в Хиве снова
обратили взоры всего образованного мира на эту внутреннюю часть
азиатского материка»^.
После разгрома хивинских войск Кауфман принудил хивинского хана
подписать Гендумянский договор (25 августа 1873 г.). По договору
хивинский
хан
всероссийского»
признавал
и
себя
отказывался
от
«покорным
слугой
непосредственных
императора
сношений с
соседними владетелями и ханами, от заключения с ними торговых
договоров без ведома и разрешения высшей русской военной власти в
Туркестане. Таким образом, Хива становилась протекторатом России, что
не было неожиданностью для англичан.
Как только закончился хивинский поход, Кауфман начал подготовку к
аннексии Кокандского ханства. В 1874 году Кокандское ханство было
охвачено волнениями против Худояр-хана. Он вынужден был бежать, и
ханом был провозглашен его старший сын Пасретдин. Воспользовавшись
взрывом народного возмущения, кокандские феодалы и клерикальные
круги придали движению народных масс антирусскую направленность.
Против русских была объявлена священная война (газават). В августе 1875
года при Махраме произошло сражение между русскими и кокандскими
'Указ. соч. С.551.
^ Вамбери А. История Бохары или Трансоксании...Т.2, Предисловие переводчика. С. 12.
156
войсками, в котором необученная и плохо вооруженная кокандская армия
потерпела поражение. Насретдин капитулировал, и русские войска под
командованием генерала М.Д.Скобелева
взяли Коканд, не
встретив
серьезного сопротивления. М.Д.Скобелев доносил об этом военному
губернатору Семиреченской области Г.А.Колпаковскому: «Бывший хан
повиновался объявленной ему воле Государя»\ Подавление русскими
войсками кокандского восстания описывает в своих мемуарах офицер 2-го
Туркестанского
линейного
батальона
К.К.Трионов.
Переводчик
канцелярии Туркестанского генерал-губернаторства Хасан Асфендиарович
Чанышев
описывает
в
своих
воспоминаниях
выезд
из
Ходжента
посольства во главе с М.Д.Скобелевым, прием в Коканде у Худояр-хана,
восстание в ханстве, нападение восставших
на посольство^. Очень
подробно описывает в своих неопубликованных дневниках поход на
Фергану генерал А.П.Куропаткин'*. Все эти воспоминания проникнуты
духом пренебрежения к противнику и осознанием «просветительской
миссии» русских.
Определенный интерес представляют работы А.Г.Серебренникова.
Здесь мы коснемся двух, по нашему мнению, главных его работ. Речь идет,
прежде всего, о его статье, опубликованной в «Военном сборнике» (под
названием «К истории Кокандского похода»)^. В этой работе он пишет, что
присоединение Кокандского ханства к России явилось самым важным
событием в наступательном движении русских войск в Средней Азии;
Россия покончила с одним из самых «беспокойных своих азиатских
соседей»^. В этой части автор в основном рассматривает события от
образования Ферганской области и до Алайского похода. Во второй части
' ГИМ ОПИ. Ф.307. Д.19. Л.14.
^ Трионов К.К. В гостях у хана Наср-Эддина. // Исторический вестник. 1910. Т.121. ^27. С.130-139.
^ Чанышев Х.А. Русское посольство в Кашгар в 1875 году. (Рассказ очевидца). // Исторический вестник.
1887.T.30..Nbl2.C.694-708.
* РГВИА. Ф.165. Оп.1. Д. 1831. ЛЛ. 69-75.
' Серебренников А.Г. К истории Кокандского похода.//Военный сборник. Год 40. СПб., 1897. №9. С.5-28.
* Серебренников А.Г. Указ. соч. С.5.
157
своей работы он описывает поход наманганского отряда в кишлак УчКургап, где была расположена ставка (урда) самозванца Пулат-хана,
восставшего против Худояр-хана.
Пулат-хан хотел пробраться через
Алайские горы в Каратегин и далее в Бухару. Автор отмечает, что при нем
было около 5000 конников и пять орудий, которые находились в его урде',
Серебренников пишет, что накануне присоединения Кокандского ханства
здесь происходили волнения по разным социальным причинам. Эти
события подготовили почву для новых волнений, народ Ферганы привык к
беспорядкам.
Большой
заслугой
А.Г.Серебренникова
было
укомплектование
сборника материалов по истории Туркестанского края^. Сборник был
задуман официально по инициативе военных кругов царской России. Он
содержит в себе большое количество фактических данных по истории
русско-среднеазиатских отношений. Данный сборник включает в себя 74
тома, где содержатся документы, освещающие период 1839-1876гг., т.е.
начиная с неудачного похода Перовского до ликвидации Кокандского
ханства. В них заключены записки по различным вопросам - письма ханов,
представителей царской администрации и правящих кругов России,
инструкции русским послам, отправленным в Бухару, Хиву и Коканд.
Наибольший интерес представляют помещенные в сборнике записки и
письма эмира Бухарского военному губернатору Туркестанской области,
письма военного губернатора Туркестанской области Военному министру
и другие, содержащие сведения о политической обстановке в Средней
Азии
в
период
завоевания
царизма.
Целью
сборника
является
увековечивание завоевательной политики царской России. На его основе
можно сделать вывод о целях продвижения России в Туркестанский край.
Но материалам сборника можно установить, что царизм в 40-е годы XIX в.
' Его же. К истории Кокандского похода.//Военный сборник. Т.246. СПб.,1899. С.213-217.
^ Серебренников А.Г. Туркестанский край: Сборник материалов для истории его завоевания. В 74 т.
Ташкент, 1908-1915.
158
не думал еще о присоединении Средней Азии к России. Ход завоевания
подробно освещен в многочисленных документах: донесения, записки,
договоры,
переписка
среднеазиатскими
Туркестанского
владетелями.
По
генерал-губернатора
некоторым
документам
со
можно
составить представление о положении народных масс в ханствах, хотя это
в принципе не интересовало составителя сборника. В «Сборнике» имеются
также
материалы
о
внутреннем
положении
ханств.
Описаны
взаимоотношения царизма с ханствами после образования Туркестанского
генерал-губернаторства. Эти сведения содержатся в инструкциях послам в
ханства, записках военных и должностных лиц. В сборнике полностью
приводятся тексты договоров 1868 и 1873 гг., определивших положение
Бухарского эмирата по отношению к России. Приведен текст «Положения
об управлении Хивинским ханством во время пребывания в нем русских
войск», созданном после завоевания Хивы. В тексте просматривается
стремление России установить протекторат над Хивой. По приведенным
документам можно судить о жестоких методах подчинения Туркмении.
Большое количество документов посвящено восстанию Пулат-хана в
Коканде. В сборнике содержатся и документы, содержащие первые
предложения России по устройству края после подчинения Коканда.
«Сборник»
А.Г.Серебренникова
Государственном
архиве
г.
находится
Ташкента.
в
Центральном
Выдающийся
востоковед
В.В.Бартольд писал о нем, что «это издание заключает в себе большое
число интересных документов и можно только пожалеть, если оно
останется неоконченным»'.
В
договоре,
подписанном
генерал-губернатором
Кауфманом
и
кокандским ханом, говорилось: 1. Кокандский хан признает себя слугою
Императора
Всероссийского.
Он
отказывается
от
всяких
непосредственных и дружеских сношений с соседними владениями и
' Бартольд В.В. История изучения Востока в Европе и России.//Бартольд В.В. Соч. Т.IX. М.,1977. С. 448.
159
ханами и от заключения с ними каких-либо торговых и других договоров и
без ведома и разрешения высшей русской власти в Средней Азии не
предпринимать никаких военных действий. 2. Хан кокандский отныне
уступает России все земли, лежащие на правом берегу Сырдарьи...
7.Кроме того, кокандское правительство обязуется вносить в русскую
казну ежегодно к 1 ноября начиная с 1876 г. 500 тысяч рублей.8. Все
города и селения Кокандского ханства, без исключения, будут открыты
для русских купцов, подобно тому, как и все русские рынки доступны
кокандским торговцам» ^
19 февраля 1876 года было объявлено о присоединении территории
Кокандского ханства к России и образовании на его месте Ферганской
области,
военным
губернатором
которой
был
назначен
генерал
М.Д.Скобелев. Новый губернатор двинул войска в Алайскую долину, где
учинил разгром киргизских повстанцев и объявил о присоединении
Алайской долины к Российской империи.
С
присоединением Кокандского ханства
в целом
складывается
территория Туркестанского генерал-губернаторства, которая простиралась
от Тянь-Шаня на востоке до Амударьи на западе, доходя на юге до
предгорий Памира. Завершив формирование Туркестанского
генерал-
губернаторства, царизм приступает к завоеванию Туркмении. С тяжелыми
боями, имевшими переменный успех, когда туркменские племена оказали
отчаянное сопротивление русским войскам, Россия продвигалась
по
Туркмении. Эти события описаны в мемуарах сотенного командира
Лабинского полка Кубанского казачьего войска Михаила Павловича
Арнольди^ и Черноморского офицера С.А.Гунаропуло^.
' ГИМ ОПИ.Ф.307. Д.19. Л.147.
^ Арнольди М.П. В Закаспийском крае в 1877 г. (Воспоминания офицера). СПб., 1885.
^ Гунаропуло С.А. В туркменской степи. (Из записок Черноморского офицера). // Исторический вестник.
1890. Т.82. .№11. С.565-583; Т.12. С.1033-1050.
160
После основания Красноводска в
1869
г. русские войска вели
непрерывные бои для завоевания территории, населенной туркменскими
племенами. В 1877 г. был занят Кзыл-Арват, первый крупный пункт в
Ахал-Текинском оазисе, но первая же попытка продвинуться далее в глубь
степи потерпела неудачу. Командующим Ахалтекинской экспедиции был
назначен участник русско-турецкой войны генерал-адъютант И.Д.Лазарев,
скончавшийся
до
начала
решительных
действий.
Н.П.Ломакин. Войска под его командованием в
Его
заменил
1879г. потерпели
сокрушительное поражение при штурме Геок-Тепе, потеряв 200 человек
убитыми. Эта неудавшаяся экспедиция нашла отражение в следующих
мемуарах:
пехотного
офицера
Л.Д.Кавказова'
воспоминаниях офицера графа Г.З.Демурова^
попытка
взятия
крепости
Денгиль-Тепе,
и
С.Кодинец^.
В
описывается неудачная
являвшейся
сердцевиной
укрепленного района Геок-Тепе. Демуров сообщал: «Говоря правду, наши
просто бежали и вследствие паники кинулись на свои же орудия...»"*.
Очень подробно штурм Денгиль-Тепе описывает генерал А.Н.Куропаткин
в конспекте сообщения об Ахалтекинской экспедиции от 23 марта 1883г.
Здесь имеется схема наступления, обозначены пути наступления, все
подробно расписано по датам^. В качестве причины неудачного штурма
Куропаткин называет «дурную подготовку операции»'.
А.Н.Куропаткин, бывший в 1879 году начальником азиатской части
главного штаба в записке «Среднеазиатский вопрос и зависимость его от
вопроса восточного» так описывает причины начала Ахалтекинской
экспедиции: «Когда поступили заявления местного начальства о начале
военных действий, то это встретило энергичную поддержку со стороны
' Кавказов Л.Д. Первый Ахал-Текинский поход 1879 г. (Путевые впечатления). Воспоминания участника.
Белосток, 1889.
^ Кодинец С. Неудавшаяся экспедиция. // Исторический вестник. 1900. Т.80. №4. С.221-241.
^ Демуров Г.З. Бой с текинцами при Денгиль-Тепе 28 августа 1879 г. (Рассказ очевидца). // Исторический
вестник. 1881. Т.4.№З.С.617-622.
" Там же. С.620.
^РГВИА. Ф.165.Оп.1.Д.252,ЛЛ. 1-25.
161
нащего посланника в Тегеране. Его мнение было столь важно, что для
обсуждения
его составилось совещание под председательством
Его
Высочества, Главнокомандующего Кавказской армией. На этом совещании
первым подал голос за движение вперед в Текинский оазис и занятие его
Товарищ министра иностранных дел. Только что состоялось Высочайщее
разрешение на занятие этого оазиса, как получена была обширная депеша
нашего посланника в Лондоне, в которой граф Шувалов
считает
необходимым для наших интересов не ограничиваться одним Текинским
оазисом, но занять и Мерв. Вслед за депешей Шувалова получено письмо
князя
Святополка-Мирского
1-го,
доказывающего
необходимость
распространения наших границ со стороны Закаспийского края до
Афганской границы» .
Таким образом, можно заключить, что, несмотря на отсутствие плана
продвижения
войск
в
Среднюю
Азию,
этот
вопрос
решался
в
вышестоящих инстанциях по ходу действия.
После поражения русских войск правительство не сомневалось, что эта
неудача будет немедленно использована английской дипломатией в свою
пользу.
Был
разработан
план
проведения
новой
Ахал-Текинской
экспедиции.^. Покорить Геок-Тепе (ныне Ашхабад) удалось лишь в 1881 г.
Русскими войсками командовал генерал М.И.Скобелев. Туркестанским
отрядом командовал генерал-майор А.Н.Куропаткин. В своем рапорте
начальнику главного штаба об Ахалтекинском походе он пишет, что
действия его отряда были отмечены генералом Скобелевым. Непрерывные
военные действия продолжались с 20 декабря по 12 января, когда крепость
Геок - Тепе была взята после кровопролитного штурма. 13 января
Туркестанский отряд двинулся к Асхабаду, 18 января он был занят, а 21-го
отряд выступает «на
север, в пески для замирения населения и
'РГВИА.Тамже.Л.18.
^ Там же. Д.242. Л.4.
' ГИМ ОПИ. Ф.307. Д.25. Л.84.
162
возвращения его в оазис»'. Куропаткин онисывает трудности продвижения
отряда по пустыне. Приходилось вести непрерывные бои с текинцами,
иногда не хватало не только продовольствия, но и воды. В то же время
Куропаткин
с
гордостью
пишет:
«При
отправлении
отряда
в
Ахалтекинский оазис. Командующий войсками Туркестанского военного
округа генерал-адъютант Кауфман назначил сумму в 10000 рублей на
непредвиденные расходы только на один путь, до
Ахалтекинского
оазиса...С какою бережливостью производились эти расходы видно из
того, что мне хватило отпущенной суммы не на один путь, но и на
обратный и еще осталось 1016 рублей» . Надо полагать, что такая
«бережливость» негативно отражалась на самочувствии людей.
Вторая удачная Ахалтекинская экспедиция нашла описание в ряде
мемуаров
участников
А.В.Верещагина^,
событий.
Это
воспоминания
неоконченная публикация
офицера
художника
Туркестанской
стрелковой бригады П.Калитина"*, офицера 5-го Туркестанского линейного
батальона Александра Ивановича Камберга^,
Александровича
Майера^,
А.Н.Маслова
гардемарина Александра
(кстати,
он
приходился
родственником Скобелеву)'. Этому событию посвящен ряд работ ученыхвостоковедов. Так, например, К.К.Абаза в работе «Война с текинцами»
описывает
походы
русских
войск
в
70-х
гг.
После
неудачного
Ахалтекинского похода 1879г., пишет автор, наступление в следующем
году было
поручено
генералу
Скобелеву.
«Уже
само назначение
Скобелева, -повествует К.К.Абаза, - показывало, что на текинцев стали
•РГВИА. Ф.165. Оп.1. Д.274. Л.2.
^ Там же. Л.5.
^ Верещагин А.В. Воспоминания очевидца о текинской экспедиции 1880-1881 гг. // Верещагин А.В. Дома
и на войне. 1853-1881. Воспоминания и рассказы. СПб., 1885.
* Калитин П. Ахалтекинская экспедиция. // Русский вестник. 1890. Т.208. №5. С.79-112.
' Камберг А.И. Действия Туркестанского отряда в Ахалтекинской экспедиции. С 12 ноября 1880 по 14
марта 1881. (Воспоминания участника похода). // Военный сборник. 1906. J^ol. С.43-56; №2. С.51-58.
' Майер А.А. Наброски и очерки Ахалтекинской экспедиции. 1880-1881. (Из воспоминаний раненого).
Кронщтадт, 1886.
' Маслов А.Н. Завоевание Ахал-Теке. // Маслов А.Н. Том 1. Завоевание Ахал-Теке... Том 2. Материалы
для биографии и характеристики Скобелева. СПб., 1881.
163
смотреть иначе, чем прежде, в них стали видеть врага, с которым не
стыдно померяться силами»'. Абаза онисывает хитроумный маневр
Скобелева при штурме крепости Денгиль-Тепе, где, по свидетельству
автора, находилось 40 тысяч текинцев, когда русских было вдвое меньше.
«Приблизившись к Денгиль-Тепе, Скобелев не сразу пошел штурмовать
эту крепость, а начал правильную осаду, т.е. стал приближаться к ней
издали при помощи траншей» . Это и принесло победу русскому войску. О
военных талантах Скобелева во время второй Ахалтекинской экспедиции
пишет Д.А.Шеманский в статье «Геок-Тепинский юбилей»: «Немалое
значение на ход политики оказывало и упрочение репутации генерала
Скобелева, как весьма талантливого, искусного и весьма популярного
полководца. Скобелева называли «новым кандидатом в Наполеоны». Он
умер через полтора года после Ахалтекинской экспедиции»^. Скобелеву не
было и 40 лет. Он умер внезапно и загадочно. Есть версия о том, что он
был отравлен наймитами царского двора, которые изловчились подослать
ему в час его последнего кутежа бутылку шампанского с цианистым
калием"*. В фонде Гродекова находится редкая фотография Скобелева в
гробу и лавровый листок из погребального венка, бережно сохраненного
Гродековым^.
Статья Шеманского в основном посвящена военным достоинствам
второй Ахалтекинской экспедиции. Он пишет: «Политическое значение,
или значение государственное Ахалтекинской экспедиции состоит в том,
что она выиграла большую часть пространства из отделяющего нас от
Океана, Солнца, мировых - транзитных и торговых путей. Во-вторых,
наша громкая боевая удача под Геок-Тепе, как всякая победа, весьма
способствовала ходу наших мировых дел, она поправила наше мировое
' Абаза К.К. Война с текинцами. СПб., 1902. С. 13.
^ Там же. С. 14.
^ Шеманский Д.А. Геок-Тепинский юбилей 1891-1911.//Военно-исторический вестник. 1911. №1-2. С.6.
* Дюбюк Ф. Смерть Скобелева.//Голос минувшего. 1917. №5-6. С. 102.
^ ГИМ ОПИ. Ф.307. Д.73.
164
положение»'. Весьма интересно умозаключение Шеманского о причинах
завоевания Средней Азии: «Идея сближения с Индией, не завоевательная,
а лишь - «для близкого общения с этой дивной страной» всегда лежала в
глубине причин нашего движения в Среднюю Азию. И каждая экспедиция
наша
в Среднюю
Азию
составляла
естественную
частицу
такого
стремления к Индии, хотя нередко сами исполнители этого не сознавали,
не видели и даже отрицали!»^.
В 1884 году туркменские племена Мервского оазиса
принимают
русское подданство, хотя изначально это не планировалось. Так в
инструкции Скобелеву в 1880 г. было написано: «Относительно Мерва
Государь того мнения, что занятие его, если оно будет вызвано занятием
Герата англичанами, противовес недостаточный. А так как война с
Англией для нас нежелательна, то занятие Мерва следует избегнуть»^.
Через три года положение изменилось, продвижение к Мерву русских
войск было спровоцировано англичанами, которые стали активизировать
свое влияние в этом регионе и даже поставлять оружие туркменам.
Занятием Мерва практически было завершено присоединение Средней
Азии к России. Мергабский поход 1885 г. и бой при Кушке описаны в
воспоминаниях
следующих
участников
событий:
М.Алиханова-
Аварского'*, инженера, дипломата, географа Павла Михайловича Лессара^,
дипломата Николая Валериановича Чарыкова^.
Итак, события второй половины XIX века, связанные с военными
мероприятиями царской России в Средней Азии, вызвали появление
значительного
числа
мемуаров.
Ознакомление
с
их
содержанием
' Военно-исторический вестник. 1911. №1-2. Сб.
^Там же. С.5.
^ ГИМ ОПИ. Ф.307. Д.25. Л.1об.
^ Алиханов-Аварский М. Закаспийские воспоминания. 1881-1885. // Вестник Европы. 1904. Кн.9. С.73125;Кн.10.С.445-495.
^ Лессар П.М. Юго-Западная Туркмения. (Земля сарыков и салоров). // Известия русского
географического общества. 1885. Т.21. Вып.1. С.1-80.
' Чарыков Н.В. Мирное завоевание Мерва. (Из воспоминаний о походе генерала А.А.Комарова в 1885г.)
// Исторический вестник. 1914. Т.138. NiU. С.486- 518.
165
показывает, что в них нашли отражение все более-менее значительные
события указанного периода. Большинство из них связано с описанием
конкретных боевых эпизодов и кампаний.
'
Для большинства мемуаров характерны констатация и изложение
фактических событий и известная детализация хода военных действий. В
целом они создают широкую панораму картины завоевания Средней Азии.
Большое значение имеют записки и дневники путешественников. В
зависимости
от
происхождения,
содержания,
внутренней
связи
описываемых событий, эти источники можно подразделить на четыре
группы:
1) мемуары, явившиеся результатом
научных поездок и экспедиций
(Венюков);
2) записки и дневники, оставленные членами различных посольств,
организуемых в Средней Азии со стороны центральной и местной
туркестанской администрации (Игнатьев, Ханыков и др.);
3) воспоминания «свободных» путешественников (Вамбери);
4) воспоминания лиц, посетивших различные районы Туркестана и
Средней Азии в результате служебных поездок по делам, связанным с
отправлением чисто официальных функций (Куропаткин)
Данный вид источников содержит самый разнообразный материал,
касающийся характера и особенностей бытового уклада среднеазиатских
народов, их взаимоотношений с Россией и сопредельными странами
Востока. Интерес представляют сообщения о внутреннем
среднеазиатских ханств, в первую очередь Бухарского.
устройстве
Привлекают
внимание свидетельства очевидцев о бедственном положении народа.
Источники содержат
сведения о проникновении в Среднюю Азию
капиталистических отношений. Описывая достижения среднеазиатской
культуры
и зодчества прошлого, очевидцы пишут о необходимости
проведения восстановительных работ. Работы путешественников, ученых,
166
различного
ранга
чиновников
политико-административным
царского
правительства
устройством,
знакомят
с
экономическим
и
политическим состоянием Средней Азии в целом и ее отдельных районов в
частности. Следует отметить, что авторы этих работ, выражая интересы
правящих классов России, с возмущением говорили о грабительской
политике эмира, его чиновников, об угнетенном положении трудящихся'.
Например, В.В.Вельяминов-Зернов, Ю.Южаков, А.П.Хорошхин и другие.
Русские
авторы
первыми
сделали
попытку
выяснить
и понять
особенности социальной и политической структуры феодальных ханств
Средней Азии, в том числе. Так, К.П.Кауфман писал: «В то время, когда
Ташкент и другие уездные города принадлежат еще ханам, жизнь и
имущество каждого жителя находились в руках деспотических беков,
назначавшихся из числа самых близких людей к хану, следовательно,
таких, которые, по существующим в Средней Азии порядкам, могли
безнаказанно попирать все божеские и человеческие законы. Таким
образом, при возвращении караванов из Ирбита, Нижнего Новгорода,
Петропавловска и Троицка у купцов обиралось все ценное и хорошее в
пользу бека или хана. Ради корысти кокандские и бухарские власти
нарушали иногда мусульманские законы и налагали противозаконные
подати. Богатые люди подвергались по капризу высших властей опасности
быть повешенными или зарезанными только потому, что они были богаты.
Всякий человек
без
исключения
мог
быть
подвергнут
телесному
наказанию. Караваны грабились киргизами, и, чтобы охранять свои
товары, ташкентцы были вынуждены содержать войска в укреплениях,
выстроенных на торговых путях, а вы знаете, что это дорого стоит» ^.
' Вельяминов-Зернов В.В. Сведения о Кокандском ханстве. //Вестник Императорского Русского
Географического общества. СПб., 1856. Кн.3-6; Южаков Ю. Наши приобретения в Средней Азии.
//Отечественные записки. 1867. Апрель. Книга первая; Хорошхин А.П. Сборник статей, касающихся до
Туркестанского края. СПб., 1876.
^ Сборник статей о Сибири. СПб. С.35.
167
Приводимые К.П.Кауфманом факты отражают действительное положение
в Средней Азии накануне ее присоединения к России.
Подробно описывает экспедицию в Хиву и Бухару, возглавляемую им
Н.П.Игнатьев'. Ценность его публикации заключается в том, что она
насыщена докладами, в том числе такими, которые раскрывают позиции
ответственных ведомств и политических деятелей по важным вопросам
среднеазиатской дипломатии. Другие участники поездки П.Г.Залесов,
Г.Я.Килевейн, А.Бутаков
чрезвычайно
любопытные
опубликовали
небольшие
по содержанию
по
объему,
но
заметки. Как очевидцы
событий, они рассказывают о напряженной обстановке в Хивинском
ханстве, вызванной обострением межнациональной борьбы.
Особняком стоят работы венгерского ученого и путешественника
Арминия Вамбери, который под видом турецкого дервиша посетил
Среднюю
Азию в
1863
году^. Его
труд
«История
Бохары
или
Транссаксонии с древнейших времен до настоящего: по восточным
обнародованным
источникам»
и
необнародованным
составлен
на
основании
рукописным
относительно
историческим
небольшого
количества источников, что, несомненно, делало его более или менее
систематическим изложением событий в Средней Азии и Бухарском
ханстве. Арминий Вамбери был тесно связан с английскими правящими
кругами, широко известны его антирусские воззрения, поэтому труд
Вамбери, в котором он описывает завоевание Средней Азии, его выводы
представляют особенную ценность. К сожалению, переводчик не стал
приводить полностью всех рассуждений Вамбери относительно русского
' Игнатьев Н.П. Миссия в Хиву и Бухару флигель-адъютанта, полковника Н.Игнатьева. СПб., 1897.
С.274,278. См. также Залесов Н.Г. Посольство в Хиву и Бухару полковника Игнатьева в 1858 г. //Русский
вестник. 1871.J^23-4. С.61.
^ Вамбери А. Путешествие по Средней Азии из Тегерана через Туркменскую пустыню по восточному
берегу Каспийского моря в Хиву, Бухару, Самарканд, предпринятое в 1863 году с научной целью, по
поручению Венгерской Академии в Пеште, членом ее А.Вамбери, М.,1967; Его же. История Бухары или
Трансоксании с древнейших времен до настоящего: по восточным обнародованным и необнародованным
рукописным историческим источникам. (Перевод А.И.Павловского). СПб., 1873. Т. 1-2; Его же.
Путешествие по Средней Азии. СПб., 1865.
168
завоевания, объясняя это следующим образом: «Вамбери
ненавидит
Россию, считает нашу нынешнюю политику завоевательной, принимая это
за историческую аксиому. Поэтому его бездоказательные
фразы я
опустил»'. Во втором томе своего произведения Вамбери пишет о
политическом соревновании в Бухаре двух христианских европейских
держав - России и Англии, о целях, преследуемых ими в Средней Азии. С
позиции англомана он объясняет действия Англии: «В 1840 году Англия
пришла к убеждению,
что Россия намерена спокойно продолжать
наступательную политику по отношению к трем ханствам, поэтому им не
оставалось другого исхода, как самим обратиться к князьям трех ханств,
открыть им глаза на угрожающую опасность и действовать так, чтобы они
именно Бохара, Хива и Коканд соединились вместе в оборонительном и
наступательном союзе для дружного отпора общему врагу»^. Для этой
цели в 1840 году в Бухару была направлена миссия под руководством
Конноли. Ост-Индская компания предложила Бухаре и Хиве военный союз
против России, обещая послать войска для борьбы против русских войск.
Такие предложения были сделаны Конноли и сопровождавшим его
Стоддартом. Однако, бухарский эмир посадил их в зиндан. В 1843 году в
Хиву был направлен капитан Эббот, в ноябре того же года в Бухару был
направлен майор Вольф, который должен был добиться освобождения
полковника Стоддарта и майора Конноли. Однако, эти миссии были
безуспешны - Стоддарт и Конноли были казнены, а Вольфу едва удалось
уйти живым из Бухары. Как пишет далее Вамбери: «Англия вопреки всем
русским подозрениям, никогда не думала помогать стране, где ей было
нанесено страшное дипломатическое оскорбление»^. Вамбери считал
позицию России агрессивной, а позицию Англии - нет. Таким образом, его
трудно заподозрить в русофильстве, тем не менее он не без оснований
' Вамбери А. История Бохары или Трансоксании с древнейших времен до настоящего... С.14.
^ Вамбери А. История Бохары или Трансоксании с древнейших времен до настоящего... С.160.
' Вамбери А. Указ. соч. С. 184.
169
писал: «Русское образование и культура ловкой рукой была пересажена в
Среднюю Азию, в эту крепость дикого фанатизма, алчности и тирании.
Завоевание русскими Туркестана было счастьем для населения этой
страны. В этом должна сознаться даже Англия»'.
Таким образом,
А.Вамбери считал, что русское господство, привнося с собой элементы
просвещения,
сыграло
вполне
определенную
роль
в
разрушении
средневекового застоя и замкнутости. Он писал, что в Средней Азии нет
ни одного дома, ни одной палатки, где не было бы какого-нибудь русского
изделия"^. По-видимому, Вамбери был сторонником цивилизаторской
просветительской миссии России в Средней Азии. Он довольно подробно
описал взятие русскими войсками крепости Ак-Мечеть в 1853 году и
дальнейшее
завоевание
Средней
Азии.
А.Вамбери
восторгается
мужеством русских солдат при взятии Хивы, свидетелем чего он являлся.
Однако, книги Вамбери написаны с позиций наблюдателя событий и не
имеют серьезного политического анализа.
Таким образом, мемуарные источники являются неотъемлемой частью
работ об истории завоевания и присоединения Туркестанского края к
России. Это очень ценный вид источников, позволяющий судить о
причинах завоевания, о ходе военных действий, об административном
устройстве края. Мемуарные источники подтверждают, что завоевание
было предпринято в широких масштабах и обусловлено развитием в
России капиталистических отношений, поисков выхода к новым рынкам
сбыта и источникам сырья. В этом движении нашли также активный выход
устремления военной прослойки, для которой война была естественным
состоянием и ремеслом. Материалы очевидцев свидетельствуют,
что
продвижение проходило в сложной обстановке упорного противодействия
со стороны Англии.
' Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. СПб., 1865. С.220.
^Тамже. С.213.
170
Среднеазиатские ханства, чья экономика и культура находились в
состоянии застоя, средневековой отсталости, не могли противостоять
натиску
русских
войск.
Низкий
уровень
военной
организации,
примитивное вооружение, слабая техническая оснащенность ханских
отрядов делали невозможным сопротивление царской армии, имевшей
опытный офицерский состав, использовавшей новейшие технические
достижения в военном деле, хорошо обученной, дисциплинированной.
Организовать мощный отпор колонизаторским устремлениям царизма
препятствовали такие факторы, как феодальная раздробленность ханств,
междоусобные войны, постоянная борьба за власть между различными
феодальными группировками и т.д.
Там,
где
сразу
народам
удавалось
объединить
свои
усилия,
сопротивление было более действенным. Подтверждением служит тот
факт, что снаряженная в 1879 г. с целью овладения Ахалтекинским
оазисом первая военная экспедиция окончилась поражением, а вторая
(1880-1881) потребовала значительных усилий, использования артиллерии,
новейших приемов ведения современной войны.
Мемуарные
источники
содержат
также
обширный
материал,
характеризующий различные мнения по среднеазиатскому вопросу в среде
русского
общества.
Большинство мемуаристов,
говоря
о причинах
проникновения России в Среднюю Азию, придерживались официальной
точки зрения о защите русских границ от кочевников. Демократически
настроенные
круги
давали
резко
отрицательную
оценку
военным
действиям в Средней Азии, выявляли их колонизаторскую сущность,
отстаивали
вопреки
право местных
официальной
народов на независимое
трактовке
цивилизаторской
существование,
миссии
России,
упорядочения и внесения государственности и т.п. (например, дневники
М.С.
Знаменского, воспоминания А.А.
Майера). Особняком
стоят
воспоминания М.И.Дороша, отражающие отношение русских солдат к
171
войне. Им присуще чувство беспокойства и сомнения в справедливости
происходящего, сочувствия к покоряемым народам. Вскрытые в ряде
источников факты, связанные с историей военных действий, опровергают
содержание некоторых документов (например, «Сборник материалов для
истории завоевания Туркестанского края», составленный полковником
А.Г.Серебренниковым)
например, различных
донесений
о
занятии
населенных пунктов, жители которых, якобы оказывали восторженный
прием царским войскам. Как, например, Терентьев пишет, что после
захвата командных укреплений Ак-Мечеть, Пешпек, Аулие-Ата и во всех
остальных
«последующих столкновениях кокандцы относились к нам с
видимым почтением»'. Хотя это утверждение является преувеличением, но
в нем содержатся некоторые реалии того времени. В частности, об этом
говорит информация в газете «Голос»^, которая в год присоединения
Коканда
отмечала,
что
«изнемогающее
в
междоусобных
распрях,
развращенное деспотизмом азиатских ханов, неуверенное в завтрашнем
дне население, тщетно ища в собственных силах прочного обеспечения для
какой бы то ни было власти, обращает уже свои взоры к России». Но все
равно это ни в коем случае не означает, что население Средней Азии
повсюду и только дружелюбно встречало царские войска.
Безусловно,
использование
мемуаров
способствует
преодолению
элементов схематизма в изложении исторических событий, обогащению
научных трудов ярким материалом, выявлению характерных деталей,
колорита изучаемой эпохи. Вместе с тем, к мемуарам следует подходить с
осторожностью, так как они содержат субъективную точку зрения людей,
описывающих события.
' Терентьев М.А. Россия и Англия в Средней Азии. СПб., 1875. С.17.
^ О событиях дел в Кокане и отношение к ним России. //Голос. 1876. №39.
172
2.2. Местные источники о присоединении Туркестанского края к
России.
Значительный интерес
представляют
сочинения и исторические
трактаты, принадлежащие местным просветителям и ученым, творчество
которых относится к концу XIX века. Они, в основном касаются истории
Бухарского эмирата, как самого развитого государственного образования
на территории Средней Азии. К таким работам относятся «История
Мухаммада Шарифа садр Зийа», «Изложение примеров в обстоятельствах
жизни автора» Хамида Ибн Бака ходжа, «О некоторых событиях в Бухаре,
Коканде и Кашгаре» Мирзы Шемс-Бухари', трактаты Ахмада Дониша^.
«История мангытских
государей» Абдалазима
Сами^ и др. В них
содержатся ценные сведения по социально-политической и экономической
истории Бухарского ханства II половины XIX века, а также описание
противостояния русским войскам при наступлении России.
Большое значение для изучения истории воздействия Российской
империи на народы Туркестанского края имеют работы Ахмада Дониша.
Настоящее его имя Мир Ахмад б. Насир ас-Сиддики ал-Бухаран. Его
прозвище Ахмад Калла (Ахмад Голова) или Головатый (Н.А.Халфин).
Ахмад Дониш сочетал в одном лице врача, поэта, музыканта, художника,
астронома, ученого и каллиграфа. Годы жизни, предположительно 18271897^,
то
есть
присоединения
просвещеннейшим
Ахмад
Дониш
Туркестана
к
человеком
являлся
России.
своего
современником
Ахмад
событий
Дониш
времени,
был
сторонником
цивилизаторской миссии России. Несколько раз он в составе делегаций
бывал
в России (1857г.,
1869 г., 1873 г.). Самыми
известными
' Мирза Шемс-Бухари. О некоторых событиях в Бухаре, Коканде и Кашгаре. Перевод В.В.Григорьева.
Казань, 1861.
^ Ахмад Дониш. История Мангитской династии. Душанбе, 1967; Его же. Путешествие из Бухары в
Петербург. Избранное. Душанбе, 1960.
' Мирза Абдалазим Сами. Тарих-и Салатин-и Мангитийа (История мангытских государей). Издание
текста, перевод, предисловие, примечания Л.М.Епифановой. М., 1962.
^ Раджабов З.Ш. О «Политическом трактате» А.Дониша. Душанбе, 1976. С.З.
173
произведениями Ахмада Дониша, как историка, являются его трактаты:
«Политический трактат», являвшегося составной частью «Наводир улвакоеъ» («Редкостные события») и «Исторический трактат» или «Рисола»,
другое название «История Мангитской династии'». Работы Ахмада
Дониша отражают монархические воззрения автора, стоявшего на позиции
заимствования всего положительного у России для укрепления эмирата.
Будучи выразителем назревшей в Бухарском ханстве среди торговопромышленной буржуазии
оппозиции против феодальных порядков,
Ахмад Дониш выступал с критикой эмирского строя. В «Политическом
трактате» Ахмад Дониш предлагал эмиру свою программу переустройства
государственного
управления
западноевропейских
стран.
на
основе
Основными
опыта
вопросами
России
и
«Политического
трактата» были реформы в области земельных отношений, предложения по
проблеме ирригации, искусственного орошения, и, наконец, проблема
реформы в управлении страной. Смысл и цель «Политического трактата»
отчетливо выявляется при сопоставлении его с «Историческим трактатом»
или
«Рисола».
Пазвание
«Рисола»
было
дано
Е.Э.Бертельсом,
обнаружившим рукопись в 1936 году в Самарканде в частном собрании^. В
«Политическом трактате» Ахмад Дониш, ставя вопрос о необходимости
решения ряда экономических проблем, основное внимание уделяет
вопросу о реформе в области управления страной. Сопоставление этих
двух произведений позволяет проследить эволюцию, которую прошел
Ахмад Дониш в своих политических убеждениях. Если в «Политическом
трактате» он еще связывал свои планы реформирования с династией
Мангитов, то в «Рисола» он приходит к выводу о невозможности
' Мангит или мангыт — самое многочисленное из узбекских племен, занявшее в Бухарском ханстве
привилегированное положение. В XVIII в. из него вышли родоначальники новой династии Бухарского
ханства.
^ Бертельс Е.Э. Рукописи произведений Ахмада Каллэ. //Труды Таджикской базы. Т.З (Лингвистика). АН
СССР. М.-Л., 1936. Дата написания «Рисола» неизвестна. Исследователи А.М.Мирзоев и З.С.Раджабов
предполагают, что это 1875 г., а И.А.Наджафова, что это последние годы жизни А.Дониша - 90-е гг.
Х1Хв.
174
изменений и необходимости свержения существующей династии. Идеи,
изложенные в «Политическом трактате», являются первым этапом на этом
пути. В нем Ахмад Дониш говорит о том, каким должен быть эмир
(праведным,
справедливым
судьей,
вежливым
и
внимательным
к
подчиненным, скромным в еде, одежде и образе жизни). В «Политическом
трактате» Ахмад Дониш, выступая
против неограниченной власти
монарха, предлагает создать государственный совет. Иными словами,
предложенная Ахмадом Донишем реформа сводилась к превращению
Бухарского
эмирата
из
феодальной
деспотии
в
просвещенную
конституционную монархию.
А в «Рисола» он беспощадно критикует бухарских чиновников во главе
с эмиром,
показывает, что реальный эмир не отвечает ни одному из
требований, высказанных в «Политическом трактате». Эмир - угнетатель,
жестокий деспот, грубый и беспощадный даже со своими близкими
царедворцами, развратен и невоздержан. Именно из-за его неразумности и
неспособности и произошел упадок в стране. На втором этапе своего
творческого
пути при написании "Рисола" Ахмад Дониш уже
не
ограничивается требованием реформ. А, изобразив эмира и эмират в ярких
сатирических красках, говорит своим читателям о том, что уже никакие
реформы не помогут, и что только ниспровержение всей династии
Мангитов сможет улучшить жизнь народа. С особой ненавистью он писал
об эмире Абдулахаде (1885-1910гг.), который в злоупотреблениях властью
превосходил своего отца Музаффара. Таким образом, Ахмад Дониш не
только описывает прошедшие события, но и живо интересуется будущим
государства, страны и народа. Политические взгляды, высказанные
Ахмадом Донишем, имели антифеодальный прогрессивный характер.
Значительную часть «Рисола» составляет история войны Музаффара с
Россией. При написании трактата Ахмад Дониш использовал сочинения
других авторов - Мухаммадц Якуба, Абдулкарима Бухари и Мирзы
175
Шемса-Бухари'. Большое место во второй части «Рисола» занимает
описание сражений и всего хода военных действий, связанных с
завоеванием Средней Азии царской Россией. У других местных историков,
кроме Абдалазима Сами, об этом говорится обычно мало, а объяснения
всего происходящего, как правило, очень короткие, иногда даже наивные.
Так, например, в «Истории Туркестана» Муллы Алим-Махмуда-Ходжи
говорится, что в нападении царских войск на Среднюю Азию был виноват
кокандский хан, войска которого неоднократно разоряли принадлежавшие
России земли^..
Ахмад
Дониш
излагает
последовательности,
ход
начиная с
событий
первых
в
их
хронологической
пограничных
столкновений,
включая завоевание Ташкента, Ирджарскую битву, сражение у Джизака
(последние
два
сражения
описаны
достаточно
подробно),
сдачу
Самарканда с предшествующей ей битвой на Чулпан-Атинских высотах и
др. В то же время Ахмад Дониш дает развернутую картину общего
положения дел в эмирате накануне и после войны. Он подробно разбирает
причины, которые, по его мнению, привели к военному поражению.
Ахмад Дониш с симпатией отзывается об эмире Насрулло (1826-1860),
предшественнике Музаффара. Сравнивая этих двух эмиров, он называет
Насрулло сильным, а Музаффара — слабым. Кстати это утверждение
Ахмада Дониша согласуется с мнением русского правительства, которое
считало, что спокойствие в Бухарских владениях сохраняется «благодаря
правлению Насруллы»^. «В середине правления Насрулло, - пишет Ахмад
Дониш, - отряд русских подошел к берегу Сырдарьи и построил там
небольшую крепость"*. После многократного посещения этой крепости
некоторые разумные мужи, предвидевшие последствия событий, доложили
' Наджафова И.А. «Рисола» как исторический источник и некоторые особенности творчества А.Дониша
как историка. Автореф. дис... канд.ист.наук. Душанбе, 1970. С.17.
^ История народов Узбекистана. Т.2. Ташкент, 1947. С.201.
' ГАРФ. Ф.730. Оп.1. Д.288. Л.1.
"* Очевидно, Ахмад Дониш имел в виду постройку Раимского укрепления в устье Сырдарьи в 1847 г.
176
эмиру, что русских надо изгнать оттуда, ибо в скором времени они
продвинуться еще дальше вглубь и причинят неприятности мусульманам.
Эмир ответил на это: «Россия — великая держава, мы не можем
противостоять ей, ведь она выступает против даже Европы и Турции.
Земля, которую они заняли, не наша и у нас нет прав претендовать на
нее.... К тому же они станут нашими врагами, а сейчас же, хотя на словах,
находятся в дружбе с нами. А если когда-либо случится так, что они
вступят на нашу землю, то тогда дело будет иначе; или отдадут
захваченное, или отберут все, что у нас есть»'. Пока был жив Насрулло,
свидетельствует
Ахмад
Дониш, Россия не
переходила
Сырдарью,
признавала его самым могущественным из всех правителей Туркестана и
покровительствовала ему. А вскоре после его смерти Россия двинула свои
войска на Ташкент. Эмир скончался в 1860 году, а Ташкент был занят
русскими войсками в 1865 г. В действительности же не Насрулло
задерживал продвижение русских, а Крымская война.
Описывая
взятие
Ташкента,
Ахмад
Дониш
подвергает
анализу
произошедшее. Так, он пишет: «Когда Ташкент был осажден русскими,
эмир
Музаффар решил
доброжелатели
совершить
поход
на
Коканд. Некоторые
советовали ему отказаться от похода на Коканд и
двинуться на Ташкент, чтобы помочь мусульманам. Но они не смогли
внушить эмиру этой мысли. Он двинулся на Коканд и завоевал его. Потом
продвинулся до Узгана, разорив город и, захватив в плен большое
количество
мусульман» .
Таким
образом,
автор
показывает
непродуманность действий эмира. Ташкент тогда находился в ведении
Кокандского ханства, и для эмира представлялся
удобный
случай
воспользоваться взятием Ташкента русскими для расправы с соперником.
Все это свидетельствует о недальновидности эмира Музаффара, который
' Ахмад Дониш Путешествие из Бухары в Петербург. Избранное. Душанбе, 1960. С. 191.
^ Там же.
177
недооценил русское наступление на Ташкент, не понял, что это грозит ему
самому. Более того, Ахмад Дониш свидетельствует о бесчинствах войска
эмира, что привело к тому, что «жители этих областей возненавидели его».
Они обратились к России, «отмежевались от эмира и вошли в состав
России». Таким образом, во время осады Ташкента и взятия его эмиры
бухарский и кокандский вместо того, чтобы объединить свои силы на
борьбу с «неверными», продолжали воевать между собой.
«До присоединения Ташкента к России, - пишет Ахмад Дониш, - когда
эмир собрался походом на Коканд, автор этих строк посетил эмирскую
ставку по одному важному делу. Военачальники прибыли к эмиру на
совещание. После окончания совета один из везиров вышел, и я спросил
его о том, что там говорилось. Он ответил: «Часть военачальников
советовала эмиру двинуться в сторону Ташкента, но это не понравилось
ему, и он соизволил ответить: «Под Ташкентом победил какой-то нукер
России, мне зазорно выступать против нукера. Если я двинусь на них, то
прямо на Москву»'. Ахмад Дониш комментируя ответ эмира, пишет, что
Россия представлялась ему чем то вроде среднеазиатских ханств. Одержав
победы над этими ханствами, он полагал, что одолеет и Россию. Значит,
эмир Музаффар не отдавал
себе отчета в том, с каким сильным
соперником ему вскоре предстоит иметь дело.
8 мая 1866 г. у урочища Ирджар расположенном на левом берегу
Сырдарьи
между
Чиназом
и
Ходжентом,
бухарская
армия,
возглавлявшаяся самим эмиром Музаффаром, была разбита, и после
неудачных попыток перейти в контрнаступление, понеся значительные
потери, бежала в свои пределы. В произведении Ахмада Дониша есть
описание этого сражения, только оно носит название «сражение у озера
Сасик-Куль». Сасик-Куль — в переводе значит гнилое или вонючее озеро
(под этим же названием существует озеро на Памире), однако на
' Указ.соч. С. 192.
178
географической карте в районе Джизака, Ходжента и Чиназа такое озере не
указано. Также называет это сражение Мухаммад-Риза Агехи. Ахмад
Дониш так описывает это событие: «Раздались звуки труб и барабанов.
Русское войско состояло из полутора или двух тысяч человек. Оно
выступало, точно железная стена. И с каждым их шагом газии нашего
войска отступали все дальше с тем, чтобы завлечь русских в пересеченное
место и, окружив, захватить
в плен. Там, где остановился эмир,
возвышался пышный царский шатер. Эмир под тенью шатра был занят
игрой в шахматы. Толпа чтецов читала газели. Эмир следил за тактом
барабанного боя, постукивая ногой. Временами он приказывал отправить
прислужника к начальнику артиллерии Салимбию и начальнику войска
Ширали с приказанием сохранить русскую казну, чтобы она не попала в
руки нукеров, и чтобы они не разграбили ее и не убивали бы много
русских, а брали живыми, чтобы затем включить их в состав сарбазов, и
они выполняли бы военную службу.... Но в это время русские, начав
атаку, захватили пушки и два-три раза одарили картечью борцов за веру
Ислама. Все как будто ожидали возможности бегства и предпочли бегство
стойкости.... Тогда доложили его высочеству, что войско изменило и
обратилось в бегство. Эмир в полной растерянности вскочил на
неоседланную лошадь, не успев одеть халат и чалмы на голову. Так,
бросив шахматы, он сел на коня и ускакал»'. Это свидетельство Ахмада
Дониша лишний раз доказывает, с какой несерьезностью эмир относился к
русскому наступлению.
У Ахмада Дониша мы находим доказательство гуманности русских.
«Наши люди, - пишет он, - никогда регулярного сражения не видели и не
слышали, а, услышав, не верили и не знали, что войско, одержав победу,
далеко не преследует врагов. Они судили об этом по себе. Некоторые во
' Ахмад Дониш. История Мангитской династии. Душанбе, 1967. С.48-49.
179
время бегства попали к русским. Русские давали им воду и отправляли их к
своим»'.
Ахмад Допит не ограпичиваясь описанием сражения, делает попытку
раскрыть
причины, приведшие
войско
к
поражению:
«Причиной
нерадивости войска во время сражения было, во-первых, то, что им не
хватало жалования. Во-вторых, войском командовали люди низкие; втретьих, когда видят, что после павшего на поле боя, дети его погибнут (от
нужды), то это становится причиной отсутствия у них храбрости.... Еш;е
одной причиной бегства войска явилось то, что люди не знали о
положении врага... Они сравнивали положение врага с людьми своей
страны»^.
Подробно описывает Ахмад Дониш взятие русскими войсками Джизака
в октябре 1866 года. «Для укрепления Джизака было израсходовано более
ста тысяч танга. - пишет Ахмад Дониш, - Вокруг города были воздвигнуты
укрепленные стены, а в города поставили гарнизон, чтобы он задержал и
отбросил русские войска»^. Значит, ожидая подхода русских, эмир
готовился к встрече, однако следующее свидетельство автора говорит о
несерьезном отношении к обороне: «Главнокомандующим был назначен
Якуб-кушбеги, ни разу не участвовавший в сражении и не слышавший
ружейного
выстрела.
Даже
самый
последний мусульманский
воин
постыдился бы служить под его началом»'*. О несерьезном отношении к
предстоящем сражении говорит и следующее свидетельство Ахмада
Дониша: «Люди мало представляли себе, как вооружены русские отряды.
Люди эмира не были обучены военному делу, они думали, что война
против русских ни что иное, как скачки. Сарбазы (полурегулярные войска)
не особенно стремились воевать против русских, т.к. они получали
'Указ.соч. Там же.
^ Там же. С.50.
^ Ахмад Дониш Путешествие из Бухары в Петербург. Избранное. Душанбе, 1960. С. 194.
* Там же.
180
мизерную
плату
и
подчинялись
невежественным
и
трусливым
военачальникам»'. Интересно и сообщение Ахмада Дониша о призывах
улемов (должностные духовные лица) и духовенства к священной войне
(газавату) с русскими, но в то же время он добавляет: «Улемы призывали к
священной войне, сами не зная, в силу чего она необходима, как вести
ее»^. «Приблизительно за два месяца, - пишет Ахмад Дониш, - эмир дошел
до Сырдарьи. Был разбит роскошный шатер, эмир придавался утехам, мало
думая о сражении»^. Далее Ахмад Дониш описывает беспечность,
высокомерие и глупость Музаффара. Итог такой «подготовки» к сражению
был предопределен: «Когда русские дали первый залп, все обратились в
бегство»'*. Ахмад Дониш подробно описывает разгром русскими войска
эмира: «Убивая и расстреливая, они (русские) загнали всех добровольцев к
воротам города, которые перед этим те сами закрыли и засыпали землей.
Все пригнули головы и прятались за спины друг друга, чтобы спастись от
пуль врага. И все выставили зады. За каждыми двумя-тремя тысячами этих
добровольцев было по три-четыре русских воина, которые стреляли им в
зады, и с каждым выстрелом пуля пробивала зады пяти-шести человек
добровольцев, застревая только в заду седьмого; так они толпами падали
на землю. И не было у них мужества оглянуться, они думали, что их
преследует несколько тысяч русских воинов. Так, они отправились в ад,
перепачканные дерьмом, и им слышались со всех сторон слова: «О,
отступники неверные, бейте отступников!», и лишь немногие из них
вскарабкивались на стену, бросались вниз и бежали с перебитыми руками
и ногами и, то падая, то поднимаясь, добравшись до Самарканда,
рассказывали о страшных событиях, став примером и назиданием для
(потомков)»^. Автор указывает и причину поражения войска Музаффара:
Указ.соч. Там же.
Там же.
Там же. С. 196.
Там же. С. 197.
Ахмад Дониш. История Мангитской династии. Душанбе, 1967. С.51.
181
«Никто не знал о положении дел противника, а если и слышал об этом, то
не верил»'. Так что, по свидетельству Ахмада Дониша, Джизак был занят
русским войском, численно уступавшим защитникам города. Рассказ
Ахмада Дониша согласуется с мемуарами очевидцев и участников события
со стороны русских^.
После того, как Джизак был захвачен русскими, эмир не решился
дальше оставаться в Самарканде, и направился в сторону Бухары. «Ученые
улемы снова протрубили всеобщий сбор, - пишет Ахмад Дониш, - и
множество народа из мулл и простолюдинов, которые не имели
представления
об
истинном
положении
дел,
снова
собрались
в
Самарканде. Инак Ширали, который эмиром был оставлен правителем
Самарканда, отдал приказ убивать этих добровольцев»^, мотивируя свой
приказ тем, что из-за их подстрекательств и раздоров случилось столько
бедствий и кровопролитий, и что пока не будут казнены муллы, народ не
успокоится. С большим трудом смута была усмирена.
Ахмад Дониш, будучи очевидцем захвата Самарканда, подробно
описывает события, ему предшествовавшие. Он пишет, что в начале 1868г.
бухарская феодальная верхушка обвинила эмира в слабости: «Он, которого
раньше не только боялись, но и почитали и любили, принужден теперь
слушать, как на базаре и Регистане совершенно открыто и свободно
упрекают его в трусости перед врагом, прямо приписывая Ирджарскую
катастрофу его поспешному бегству» '*. Энергичную агитацию повело
духовенство и студенчество медресе. Была составлена фетва (решения
муфтия о допустимости священной войны). Эмиру Музаффару пришлось
самому сесть на коня и выехать навстречу неприятелю. Когда русские
' Ахмад Дониш Путешествие из Бухары в Петербург. Избранное. Душанбе, 1960. С. 198.
^ См. Фишер В. Заметки о взятии г. Ходжента нашими войсками 24 мая 1866 г.// Инженерный журнал.
1873. №1;3иновьев М. Осада Ура-Тюбе и Джизака (Воспоминания об осенней экспедиции 1866 г. в
Туркестанской области). // Русский вестник. Т.74. 1868. №№ № 3-4, 5-6; Амичис. В поход и из похода.
Воспоминания 1866 г. // Наблюдатель. 1883. №3; Львов И. Завоевание Туркестана. // Русский вестник.
1868. №7. С.152-174; Романовский Д.И. Заметки по среднеазиатскому вопросу. СПб., 1868.
^Ахмад Дониш Путешествие из Бухары в Петербург. С.201.
182
войска подошли к Самарканду, «узбеки' надеялись на то, что местность в
окрестностях Самарканда сильно пересечена и что они здесь легко смогут
перехватить русских так, что никто из них оттуда живым не уйдет. Они,
мол, не знают этих мест, мы их схватим в этих расселинах и отправим в
овраги ада»^. Однако из-за отсутствия единства и всевозможных интриг
город спасти не удалось: «Когда русские подошли к берегу самаркандской
реки (Зеравшан), некоторые наши пушки стояли на холме Чупан-Ата. Дветри пушки выстрелили, но порох не воспламенился. Русские также
ударили картечью и без особых
затруднений вошли в город и заняли
Кокташ (крепость) И все эти фантазеры мгновенно разбежались и бегом
добрались до Бухары. Затем волей-неволей обратились с просьбой о
заключении перемирия»^. Таким образом, Самарканд был взят почти без
боя, о чем также свидетельствуют очевидцы событий"*. «Было отдано
русским сто семьдесят тысяч динаров червонного золота. Провели
пограничную линию между Бухарской и Самаркандской областями.
Молились лишь о безопасности для души»^.
«Удивительно то, что перед присоединением Самарканда к России, пишет Ахмад Дониш, - командуюш;ий русским войском в письмах и
посланиях предлагал, чтобы эмир прислал одного из своих сыновей на
этих же условиях. При этом мы (русские) обещаем отсюда отойти, т. е.
вернуться назад из окрестностей Джизака, и между нами установится
прочный мир, искренность и взаимопомош;ь. Это предложение не
^ Раджабов З.Ш. О «Политическом трактате» А.Дониша. Душанбе, 1976. С.98.
' В данном случае узбеки - племена мангитов.
^ Ахмад Дониш Путешествие из Бухары в Петербург. Избранное. Душанбе, 1960. С.202.
^ Там же.
'' Черкасов А. Защита Самарканда в 1868 г. // Военный сборник. 1870. №9; Воронец Е. Воспоминания о
защите Самарканда 1868г. // Военный сборник. 1872. №9.С.25-54; Каразин Н.Н. Зара-Булакские высоты.
// Дело. 1872. Ш6. Также: Полн. собр. соч. Т.9, СПб., 1905. С.45-77; Иванов Д.Л. Под Самаркандом.
Рассказ новичка. СПб., 1877; Пашино П.И. Из воспоминаний драгомана. // Колосья. 1884. №7-8. С.125145; Хорошхин А.П. Весна 1868 г. в Средней Азии (Воспоминания казачьего офицера).// Хорошхин А.П.
Сборник статей, касающихся до Туркестанского края. СПб., 1876. С.255-293; Верещагин В.В.
Самарканд. 1868. // Верещагин В.В. На войне в Азии и Европе. Воспоминания художника, М., 1894. С.155.
^ Ахмад Дониш Путешествие из Бухары в Петербург. С.202.
183
встретило сочувствия у военачальников. Они не смогли даже об этом
довести до сведения эмира. А после самаркандской смуты на них так же
была возложена военная контрибуция. Волей-неволей они вынуждены
были покориться, принять на себя обязательство и подчиниться»'. Это
обстоятельство не находит подтверждения ни в мемуарных источниках, ни
в востоковедческой литературе, посвященной взятию Самарканда.
2 мая к Кауфману была направлена делегация во главе с казикаляном, после чего он вступил в Самарканд.
Возлагая вину за
происшедшее на эмира Бухары, Ахмад Дониш пишет: «В то время как
эмир Тимур свое имя, храбрость и доблесть возвысил по всей четверти
населенной части земли, эмиры Бухары свое имя унизили злонравием,
трусостью и малодушием»^.
В своих работах Ахмад Дониш затрагивает ряд вопросов, связанных с
социально-экономической действительностью Бухарского ханства периода
правления эмиров Музаффара и Абдулахада. Так, например, из его работ
известно, что в начале 90-х годов эмирское правительство уплачивало
своим чиновникам небольшое жалование, однако размер его был так
невелик, что представители власти совершали злоупотребления и поборы
по отношению к населению. То, что он не упоминает о жаловании в 70-х
гг., позволяет предположить, что система жалования бала введена только в
начале 90-х гг., т.е. после установления протектората России.
Среди сочинений по истории Бухарского ханства II половины XIX
века, в частности, касающихся завоевания его царской Россией, полнотой
фактического
материала
и
оригинальностью
освещения
вопроса
выделяется труд на таджикском языке бухарского историографа второй
половины XIX века Мирзы Абдалазима Сами «История мангитских
' Указ.соч. Там же.
^ Ахмад Дониш. История Мангитской династии. Душанбе, 1967. С.69.
184
государей»' или «История мангитских эмиров»^. Ташкентский историк
Л.М.Епифанова перевела этот труд на русский язык и в 1959 году
защитила по нему диссертацию «Неофициальная версия истории Бухары
Мирзы Абдалазима
Сами «Тарих-и - салатин-и-мангитийа-и дар ас-
салатина-и Бухара-и-шариф»^.
Труд Сами - это не только свидетельство
современника, но и
непосредственного участника многих описываемых им событий. Сами
много лет служил при бухарских эмирах Музаффаре (1860-1885гг.) и
Абдалахаде (1885-1910гг.) в должности мунши (личного секретаря), а во
время войны с Россией находился в бухарском
войске в качестве
информатора — «вака-и-нигар» (буквально — записывающий события).
Особое значение имеет и то обстоятельство, что автор писал свою
историю в опале, удаленный
следовательно,
не
был
от двора эмиром Абдулахадом. Он,
зависим,
как
большинство
придворных
историографов феодальных ханств от какого-либо высокопоставленного
лица, не был связан необходимостью
излагать
события как было
желательно его высоким покровителям. Наоборот, освещение событий,
характеристики сановников и действий самих эмиров показывают, что
рукопись, по-видимому,
предназначалась
для
пользования в узком
оппозиционно настроенном кругу и носит явно нелегальный характер. Это
подтверждается
существованием
другой исторической хроники Сами
«Тухва-и-шахи» - «Шахский подарок» '*, написанной им гораздо раньше
' Мирза Абдалазим Сами. Тарих-и Салатин-и Мангитийа (История мангитских государей). Издание
текста, перевод, предисловие, примечания Л.М.Епифановой. М., 1962.
^ Сами, также, как и Ахмад Дониш, употребляет этот термин в его двух значениях: в смысле главы
бухарского эмирата и в смысле правителя отдельной области, главы племени, рода или военачальника. В
бухарском ханстве до мангитов звание эмиров получали от хана главы племен и предводители родов.
Первый мангит — Мухаммад-Рахим (1753—1758 гг.) вместо титула «хан» принял титул «эмир»,
подчеркивая, что он правитель только одной области, входящей в состав всего мусульманского
государства, и что он готов признать над собой власть хана. Постепенно власть хана полностью потеряла
значение, и глава бухарского ханства стал называться эмиром.
' Епифанова Л.М. Неофициальная версия истории Бухары Мирзы Абдалазима Сами «Тарих-и-салатин-имангитийа-и дар ас-салатина-и Бухара-и-шариф». Дис... канд.филолог.наук. Ташкент, 1959.
^ Мирза Абдалазим Сами Шахский подарок. Рукопись института востоковедения АН Узбекистана,
инвентарный № 2091.
185
первого сочинения. Оба труда описывают один и тот же исторический
период, но существенно отличаются друг от друга освещением событий и
оценкой действующих
известна среди
лиц. Поэтому, «История мангитских эмиров»
историков как нелегальная
или неофициальная, а
«Шахский подарок» как официальная версия истории Сами. «История
мангитских государей», несмотря на значительно меньший
объем,
отличается более широким кругом описываемых событий и фактов того
времени. Например, в официальной версии Сами отсутствуют такие
интересные факты, как военное совещание в Ак-Тепе перед наступлением
русских войск на Самарканд; созыв совета у эмира Музаффара в Кермине
после падения Самарканда; сообщение о туркменских племенах в составе
бухарского войска и ряд других материалов.
История Бухары второй половины XIX в. нашла свое отражение в труде
еще одного бухарского историка Мирзы Салим-бека б. Мухаммед Рахима'
в его
книге «Тарих-и Салими», который занимал высокие посты при
последних бухарских эмирах. Однако,
названная рукопись по полноте
исторических материалов и последовательности
изложения уступает
сочинению Сами. Мирза Салим - бек, достаточно подробно изложив
исторические события времени правления эмира Музаффара, почти ничего
не
написал
о
русском
завоевании,
он
ограничивается
только
перечислением бухарских городов, взятых русскими войсками.
Ахмад Дониш тоже достаточно бегло описывает военные столкновения
между бухарскими и русскими войсками, а о событиях, связанных с
занятием Катта-Кургана, Панджшамбе и Зирабулака, не упоминает вовсе.
Ни тот, ни другой ничего не сообщают о военном совете, состоявщемся в
Ак-Тепе перед падением Самарканда. На этом совете был разработан план
дальнейших действий, а среди военных руководителей Бухары выявились
' Мирза Салим бек. Мухаммед-Рахим Салимова летопись. Рукопись института востоковедения АН
Узбекистана, инвентарный №2016.
186
противоположные точки зрения; одна - за продолжение войны, другая - за
немедленное заключение мира.
Сами более обстоятельно, чем Ахмад Дониш описывает движение
бухарского
духовенства
за
священную
войну:
называет
имена
руководителей, показывает их действия, сбор войска «борцов за веру» и
т.д., а Салим-бек совершенно не упоминает об этих событиях.
Мирза Салим-бек не останавливается на событиях в Самарканде перед
завоеванием
города
русскими
войсками,
не
говорит
о
недовольстве
населения города правителем его Шир Али,
крайнем
которое
обратилось, в конце концов, с письмом к русскому командующему с
просьбой защитить его от гнета Шир Али. Мирза Салим-бек лишь вскользь
упоминает «о письме иранцев» и говорит, что они «открыли ворота
(города) и впустили русских». Сами по этому поводу пишет: «В это время
от жителей Самарканда, страдавших от гнета Шир Али и от невнимания (к
их положению) главы государства, русскому командующему пришло
письмо, в котором они сообщали ему, что они желают, чтобы он занял
Самарканд.
Генерал
Кауфман
посчитал
это
небесным
даром
и
несомненной помощью (бога)»'. Мирза Салим-бек и Ахмад Дониш почти
не касаются
борьбы феодалов Восточной Бухары за отделение от
центральной власти, а в связи с этим в их сочинениях нет никаких
сведений и о положении народных масс этих областей. В обеих историях
нет также описания андижанского восстания Дукчи Ишана 1898г. и ряда
других событий.
Завоевание Средней Азии Россией Сами не считал прогрессивным
явлением, хотя в то же время он сам в своем произведении не раз
констатирует положительные последствия этого события.
Отдельные части произведения Сами неравноценны по изложенному в
них историческому материалу. Первая часть представляет как бы общее
' Мирза Абдалазим Сами. Тарих-и Салатин-и Мангитийа (История мангитских государей). С.71.
187
введение и является компиляцией фактов из истории Бухары
до
вступления на бухарский престол эмира Музаффара. Вторая часть - это
свидетельство современника, очевидца и участника о важнейших событиях
в жизни Бухары за время царствования эмира Музаффара. В отличие от
Ахмада Дониша, который критикует эмира. Сами пишет: «Эмир Музаффар
в начале своего царствования (своим) знаменем сделал справедливость и
накинул на себя покрывало шедрости. Эмиров, сипахов и прочих жителей
государства он обласкал различными дарами... Он проявлял похвальный
образ действия и (обнаружил) хороший нрав»\
Вторая часть произведения Сами охватывает
период завоевания
царской Россией Ташкента и части Бухарского ханства, а затем жизнь
ханства непосредственно после этих событий. Эта часть заслуживает
самого тщательного изучения, так как из всех известных рукописных
материалов она представляет наиболее полное и обстоятельное описание
важного исторического периода в жизни среднеазиатских народов.
Интересно освещается поход эмира против Коканда во время осады
русскими войсками г. Ташкента. В «Истории мангитских государей»
события, связанные с этим походом объясняются стремлением эмира
Музаффара, пренебрегая отчаянной мольбой осажденных ташкентцев о
помощи, использовать бедственное положение кокандцев и присоединить
Коканд к своим владениям. В «Шахском подарке» действия эмира
оправдываются его желанием исполнить свое обещание Худояр-хану и
восстановить его на престоле, а также тем, что этот поход якобы был
предпринят Музаффаром не по собственной инициативе, а по совету своих
сановников.
Любопытно, что по поводу Ирджарской битвы или, как ее называет
Сами, «Майдаюлгунских
событий». Сами не приводит
подробного
описания, он только замечает: «Майдаюлгунское событие требует (более)
'Указ.соч. С.56.
188
подробного изложения, но здесь не место для этого. Сохранение (в тайне
некоторых) обстоятельств удерживает (меня от этого). Пусть (меня)
извинят. Одним словом, из-за небольшого натиска христиан все войско и
люди, выступившие на священную войну, побросали все снаряжение,
вещи, бежали и рассеялись. Его величество также поневоле сел на лошадь
и отправился к Джизаку. Вся казна, снаряжение, артиллерия, эмирское
оружие и вещи остались в лагере без хозяина. (Эмир) благополучно
прибыл в Самарканд, ...и приказал вокруг старой Джизакской крепости
возвести вторую стену, укрепить ее и поставить там, в виде гарнизона
большое войско с известными эмирами, как будто этим он воздвиг
преграду на пути войска христиан... После бегства борцов за веру
христианское войско овладело всем оставленным снаряжением, орудиями
и вещами...»'. Зато битва под Джизаком довольно подробно отражена в
произведении Сами, причем ее описание не расходится с Ахмадом
Донишем. Сами так же красочно живописует разгром туркестанского
войска: «Итак, на второй день Черняев приказал своей армии обложить и
обстрелять крепость, и градом пушечных ядер и ружейных пуль он явил на
(стенах) Джизакской крепости знаки светопреставления. В этот день
каждое выпущенное им из пушки ядро и каждая пуля из ружья никуда не
попадали, кроме как в людей. От каждого ядра лишались жизни и гибли
сотни людей, и осажденным ничего не оставалось делать, как быть
мишенью поражающих (их) пуль. Они не видели врага из-за стены, чтобы
произвести последнее усилие, и поневоле проявляемая ими смелость и
храбрость была лишь все той же мишенью губительных стрел»^.
Третья часть, хотя и содержит описание таких важных событий, как
русско-японская
война, революция
в России
1905г.,
Андижанское
восстание и др., но изобилует субъективными рассуждениями автора.
Указ.соч. С.62.
^Указ.соч. С.67.
189
подчас наивными. Эта часть представляет интерес для характеристики
личности автора. Сами предстает как патриот, враждебно настроенный к
' русскому завоеванию.
Таким
образом,
основное
значение
произведения
Сами,
как
первоисточника заключается в том, что в нем отражена внутренняя
политическая и экономическая обстановка в ханстве в период завоевания
Средней Азии царской Россией и после превращения Бухары в вассальнозависимое от России государство. В сочинении открываются картины
ничем не ограниченного произвола феодальных правителей и тяжелого
положения народа. Касаясь политической обстановки в стране. Сами
описывает феодальные междоусобицы
в ханстве и, в связи с этим
сообщает о различных поборах с населения.
Подробно освещая ход
военных действий
между бухарскими
и
русскими войсками. Сами наглядно демонстрирует общую техническую и
военную отсталость в стране и показывает, как бухарское феодальное
войско в столкновении с таким противником, как Россия, оказалось
совершенно недееспособным. В частности, он отмечает, что армия эмира
была больше отряда генерала Д.И.Романовского, но из-за отсутствия
надлежащей боеспособности потерпела поражение.
В сочинении Сами имеются сведения об отношении к завоеванию
различных
мангитских
социальных
государей»
слоев
видно,
бухарского
что
общества.
наиболее
Из
активно
«Истории
выступало
духовенство. Так, после падения Ташкента в Бухаре и Самарканде оно
развернуло широкую агитацию за «священную войну» против русских
войск и требовало
от эмира немедленного
выступления.
Высшие
сановники и военное командование не были единодушны и разделились на
две противоположные группы (войны и мира), о чем
свидетельствует
описанный Сами военный совет в Ак-Тепе во время наступления царских
войск на Самарканд. Глава государства эмир Музаффар в войне с
190
русскими вел очень нерешительную политику. Нигде на всем протяжении
повествования он не выступает как активный организатор сопротивления,
его роль всюду пассивна. Сами описывает, как отдельные феодалы во
главе с сыном эмира Абдумаликом
(Катта-Тюря)\
поддерживаемые
духовенством, подняли восстание против эмира Музаффара, обвиняя его в
пассивности в борьбе с царскими войсками. И, наконец, в «Истории
мангитских государей» Сами приводит свидетельство о том, как жители
Самарканда, не найдя защиты у эмира от гнева своего правителя Шир Али
инака, обратились с письмом к русскому командующему Кауфману, в
котором они сообщили ему о своем желании, чтобы он занял Самарканд.
Это утверждение
мемуаристов,
не противоречит
которые так же
многочисленным
описывают
свидетельствам
добровольное
обращение
жителей Самарканда к русским войскам (А.П.Хорошхин, В.В.Верещагин,
Д.Л.Иванов и др.).
Необходимо отметить, что наряду с весьма ценными сведениями в
сочинении Сами есть ряд фактических ошибок. Например, в освещении
некоторых событий из истории Кокандского ханства в связи с походом
туда эмира Музаффара во время наступления русских на Тащкент, автор
путает даты и имена. Ошибки в датах встречаются и в других местах. По
предположению С.Айни, это вызвано тем, что Сами писал свою историю
по памяти, спустя много лет после описываемых событий^.
Интересно сравнить «Историю мангитских государей» Сами и «Рисола»
Ахмада Дониша. Ахмад Дониш даже по сравнению с неофициальной
версией Сами выступает как резкий и беспощадный критик самого эмира и
его порядков в государстве, тогда как Сами далек от этого. Он почти вовсе
не интересуется вопросами государственного
устройства Бухары, не
говоря о необходимости его изменения. Сами главное внимание уделяет
' «Тюря» - наследник престола, «катта»- большой, т.е. старший наследник престола.
^ Айни С. История мангитских эмиров Бухары. Ташкент, 1923.
191
подробностям военных действий в войне с русскими и с соседними
ханствами, а Ахмад Дониш вместе с этим дает широкую картину
' положения дел в эмирате, а также анализирует причины, которые по его
мнению, привели к военному поражению войск эмира. Сами - это
типичный летописец, его мало волнуют проблемы
государственного
управления. Ахмад Дониш предлагает программу переустройства эмирата.
Отличает Сами от Ахмада Дониша резко враждебное отношение ко всему
русскому. В своей недоброжелательности, нелюбви к русским Сами
доходит до того, что все полезное и нужное, что пришло вместе с
русскими, он также полностью отрицает. Он считает, например, что таким
мероприятиям, как телеграф, железная дорога
и прочее
следовало
оказывать сопротивление \ При сравнении этих двух авторов интересно
отметить и еш;е одно обстоятельство. Сами, также как и Ахмад Дониш
бывал в России вместе с посольской миссией. Но никакого заметного
влияния на него это не оказало. Он остался глубоко враждебен России.
Особый интерес представляет
мемуарная
литература
о царском
завоевании, написанная очевидцами событий. Таков рассказ ташкентца
Халим-бая со слов отца, который участвовал в боях против царских войск.
Симпатии рассказчика на стороне кокандцев. Ход событий представлен
автором довольно объективно^. Очень интересно свидетельство некоего
самаркандца по имени Комбельбай о битве под Самаркандом: «Мы
удивлялись: Зеравшан разлился на несколько рукавов, русские переходили
один, ступали на землю, стряхивали воду и тотчас же шли через другой
рукав. Точно какая-то сила несла их вперед и вперед. С Чупанаты гремели
выстрелы, а они, часть за частью, все шли. Вот первые вышли на равнину,
бросились на спину, подняли ноги и начали ими болтать (выливали воду из
сапог). А другие шли и шли за ними, выходили на землю и делали то же
' Мирза Абдалазим Сами. Тарих-и Салатин-и Мангитийа (История мангитских государей). С.118.
^ История народов Узбекистана. Т.2. Ташкент, 1947. С.210; см. также Веселовский Н.И. Киргизский
рассказ о русских завоеваниях в Туркестанском крае. СПб., 1894.
192
самоё. Мы думали, что они колдзоот. Передние строились плотными
рядами, к ним примыкали, ряд за рядом другие. Наши ядра перелетали
через их головы, ружейные пули не достигали... Казалось, что это не
люди, а духи войны... Р1дут и идут. Их шапки с большими торчащими
козырьками, их ноги, которые в виде частокола то поднимались, то
опускались, наводили на нас страх... Они все ближе и ближе. Я перестал
стрелять, стою, точно окаменелый! Они все ближе и ближе. Слышится
глухой гул шагов: туп-туп-туп.
Наши в ужасе стали отодвигаться назад. Я помню, что в панике бросил
свой пистолет, и пустился бежать что было сил. Все бежали, стараясь
опередить друг друга. Сзади слышалось ур-ра!»\ Это свидетельство
очевидца
очень
точно
демонстрирует
и
техническую
отсталость
туркестанских войск, и их неподготовленность к встрече с сильным
противником.
Показателен и труд «Шахид-и-Икбаль» хивинского историка Мухаммад
—Риза Агехи. Извлечения из этой рукописи в русском переводе напечатаны
В.В.Бартольдом^. В нем коротко рассказывается о завоевании царскими
войсками Ура-Тюбе, Джизака, Самарканда и Катта-Кургана. Подробно
изложены распри между Абдумаликом и его отцом эмиром Музаффаром.
Труд Агехи замечателен тем, что он написан более объективно, чем многие
другие местные сочинения. Кончается труд изложением событий в Хиве
перед русским завоеванием. События доведены до 1872 г., труд остался
незаконченным. Выдержки из этого сочинения опубликованы на русском
языке в «Материалах по истории каракалпаков» и «Материалах по истории
туркмен и Туркмении»^.
' Симонова Л.Х. Рассказы очевидцев о завоевании русскими Самарканда и о семидневном сидении.
//Исторический вестник. 1904. №9. С.848.
^ Кауфманский сборник. М., 1910.
' См. Материалы по истории каракалпаков. Л., 1935; Материалы по истории туркмен и Туркмении.
Т.2,.Л., 1938.
193
Следует также отметить работу ташкентского историка Мухаммада
Салиха «Таърихи джадидан Ташкент» или «Новая история Ташкента»
(«Ташкент-намэ»). Рукопись этого произведения была обнаружена в 1935
г. у одного из жителей Ташкента. Обзор источника представлен в
переложении Я.Г.Гулямова. Текст книги не опубликован. Она посвящена
истории Кокандского ханства, повествование заканчивается 1880 годом.
Я.Г.Гулямов сообщает, что автор описывает жизнь Ташкента в канун
присоединения. «Солидную
часть
рукописи
занимают
подробности
военных действий между царскими войсками и гарнизонами Кокандского
ханства, начиная от Аральского моря, вернее от Ак-Мечети и кончая
боевыми эпизодами между бухарской и царской армиями»'.
Таким
образом, основной упор в работе делается на описание военных действий.
Книга отражает точку зрения тех, кто противился присоединению Средней
Азии к России. Сам автор не принадлежал к числу сторонников России,
поэтому может считаться достаточно объективным свидетелем. Поэтому
тем более ценно свидетельство автора «Ташкент-намэ» о том, что, хотя
насильственные
акции
превалировали,
однако
были
и
довольно
значительные круги, видевшие в присоединении к России избавление от
угрозы английского порабощения и истребительных междоусобиц.
Мухаммад
Салих
очень
подробно
описывает
захват
Ташкента
Черняевым. Автор, бывший одним из участников обороны города, живо
показывает кризис, приведший к падению города. Мухаммад
Салих
рассказывает о жестокой казни человека, заподозренного в симпатиях к
русским. «Тотчас же связали Ниязу Али-бию руки и ноги и расстреляли
его из пушки так, что тело кусками упало на землю. Каждую часть тела
убитого расстреливали с криками, что он опозорил всю Дешт-и-кипчак^,
' Гулямов Я. Новый источник по истории завоевания Туркестана русским царизмом. //Известия
Узбекистанского ФАН СССР. 1941. .№4. С.82.
^ Кипчакская степь, т.е. степные пространства к северу от р. Сырдарьи, населенные тюркоязычными
кочевниками, чья племенная верхушка контролировала города и другие поселения Кокандского ханства.
194
чтЬ он продался русским. Сыновья же Ыияз-Али-бия, все 11, стояли тут же,
и они сразу после этой казни сразу убежали к русским»\ Таким образом,
жестокости Алимкула имели результат, противоположный ожидаемому,
Черняев еще не успел выступить из Чимкента, а число его сторонников в
Ташкенте возрастало. Мухаммад Салих приводит речь Алимкула на
военном совете: «Бухарский эмир Музаффар позвал русских, чтобы
держать меня за горло, сделал так, что русские тянут меня за полы. Эмир
Музаффар отошел от царского пути Тимура, он склонился к русским и
теперь нам нужно рассчитывать только на свои силы!»^. Эта речь
демонстрирует полное незнание Апимкулом международного положения.
Он воспринимает все происходящее как результат междоусобной борьбы,
уверенный в том, что русскую политику «заказывают» в Бухаре. Как бы то
ни было, но знатные ташкентцы с воодушевлением восприняли призыв
Алимкула.
Согласно свидетельству Салиха, город обороняли до 30 тысяч
человек. Это были полурегулярные войска. Первое сражение произошло 9
мая 1865г., когда натиск русских отрядов был отбит, вызвав всеобщее
ликование. Мухаммад
Салих свидетельствует:
«Все от
семилетнего
мальчика до семидесятилетнего старика несли сарбазам кушанья, шербет,
горячие лепешки, сладкие и кислые фрукты по случаю победы» ^. Однако
вновь разгорелся бой с применением с обеих сторон артиллерии. «Начался
бой, - свидетельствует Мухаммад Салих, - от дыма стало темно. Вскоре
бой перешел в рукопашный. Бились винтовками и топорами. Когда дым
рассеялся, увидели: некоторые газии пошли по приглашению Бога в рай, а
многие без приглашения пошли в ад, так как бежали с поля боя. Началась
конная атака русских»"*. Первыми не выдержали кипчаки и киргизы и часть
' Цит. по: Соколов Ю.А. Ташкент, ташкентцы и Россия. Ташкент, 1965. С.137.
^ Там же. С. 146.
^ Салнх Мухаммад Новая история Ташкента. В переложении Я.Гулямова. Ташкент, 1954. С.23.
" Соколов Ю.А. Указ.соч. С. 146-147.
195
кокандского войска из Андижана. Автор описывает ранение и смерть
Алимкула. Вместо него кокандский правитель Худояр-хан назначил своего
родственника Мир-Сейида. «С общего согласия, - пишет Мухаммад Салих,
- они посадили молодого шах-заде на середину квадратной кошмы лицом к
кибле и, подняв его на кошме, прочли молитву, а потом, пересадив на
ханское кресло и водрузив на голову шах-заде тадж (символ ханского
достоинства - СБ.), объявили его ханом Ташкента»'. Однако вскоре уход
части кокандских войск заставил осажденных обратиться за помощью к
эмиру Бухарскому Музаффар-Этдину. Последний потребовал отстранения
от руководства Мир-Сейида и вместо него послал своего человека из
Самарканда — Искандер-бека. Через неделю в осажденном городе началась
паника. Бухарский эмир, пользуясь случаем, пошел войной на Кокандское
ханство. Это привело к тому, что ташкентцы, подданные Коканда,
перестали верить и кокандскому хану и эмиру Бухарскому, полагая, что
каждый из них стремится к захвату Ташкента. Мухаммад Салих пишет, что
осажденные рассуждали следующим образом: «...если бухарцы придут, то
не ради нас, а ради захвата области» ^. Такое же чувство ташкентцы питали
к кокандскому хану. Тем временем в стане осажденных
начались
предательство и измена. Это были, по словам Мухаммада Салиха, «люди с
подлым
и отвратительным
характером,
продающие
мусульманскую
религию. Р1м безразлично, чем они торгуют - седлом лошади или
религией» ^. Кроме этого, свидетель события отмечает, что было много
людей «бессердечных, трусливых, не думающих о загробной жизни, ни о
жизни в этом мире»"*. Если к этому прибавить техническое превосходство
царских войск, то станет понятным то, что ряд представителей знати, видя
всю бесперспективность дальнейшей борьбы, пошли на подписание мира с
'Там же. с . 154.
^ Там же. С.25.
^ Салих Мухаммад Новая история Ташкента... С.25.
" Там же. С.27.
196
Россией. Он был подписан 17июня 1865 года. Искандер-бека, бежавшего в
Самарканд, эмир Музаффар приказал казнить.
Таким образом, «Ташкент-намэ» Мухаммада
собой
наиболее
полное
описание
Повествование представляет
захвата
Салиха
Черняевым
представляет
Ташкента.
собой довольно полное описание боя,
говорится о численности войск, о событиях, предшествующих этому
сражению, и причинах, приведших к поражению. Среди последних следует
назвать преимущества регулярной армии русских, неосведомленность
защитников города о своем противнике, интриги среди знати.
Большой интерес с точки зрения описания событий со стороны
противников русских представляет работа «Султаны Кенисара и Садык»'.
Она представляет собой биографические очерки, написанные султаном
Ахметом Кенисариным. Работа снабжена примечаниями действительного
члена
Сырдарьинского
областного
статистического
комитета
Е.Т.Смирнова и написана по поручению Председателя Сырдарьинского
областного статистического
комитета генерал-майора П.И.Гродекова.
Султан Садык, сын знаменитого в киргизских степях султана Кенисары
Касымова, был в свое время очень известен в Туркестанском крае, как
предводитель киргизов (казахов) и туркмен, боровшихся с русскими
войсками при завоевании Средней Азии. Враждебная деятельность Садыка
против русских прекратилась вскоре после Хивинского похода, а в 1877г.
этот последний боец за независимость киргизского народа перешел на
сторону русских вместе с кашгарским ханом Бек-Кули-Беком, после взятия
г.
Кашгара
китайскими войсками
и уничтожения
мусульманского
государства. Деятельность Садыка, охватывающая период с 1864 по 1876г.,
представляет интересный и ценный материал для истории покорения
русскими войсками Кокандского и Хивинского ханств, войн с Бухарой и
взаимоотношений с Кашгаром. В начале 80-х гг. ему предложили написать
' Кенисарин А. Султаны Кенисара и Садык. Ташкент, 1889.
197
автобиографию, однако он перепоручил
это своему
брату
Ахмету
Кенисарину. В 1887г. она была написана на киргизском языке, а затем
переведена
на
русский.
Рукопись
составлена
со
значительными
отступлениями, с пропусками и недосмотрами, но тем
не менее
содержащиеся в ней сведения представляют большой исторический
интерес, т.к. это свидетельство противника России. Автор очень подробно
остановился на биографии Кенисары, отдавая дань громкой популярности
своего отца. Таким образом, вместо одной биографии труд Кенисарина
содержит две - Кенисары и Садыка, двух борцов за независимость
тюркских народов в Средней Азии.
Весьма интересно описание кочевников-киргизов, по-видимому, не
имевших в начале XIX
мусульманству.
века своей религии, однако тяготевшим к
Это подтверждается
сведениями, содержащимися в
записке М.Галкина «Некоторые замечания о киргизах, в отношении их к
России»: «Киргизы не имеют никакой религии, но по правилам,
вкоренившихся с младенчества, они привержены к мусульманству. Вот
истинная причина, по которой они слушаются и уважают Бухарского
эмира,
как
повелителя
страны,
которая
издревле
отличается
мусульманским фанатизмом. К владетелям Хивы они питают менее
уважения» '. Кенисарин пишет: «Киргизы по киргизскому обычаю избрали
Кенисару своим ханом, но при этом сказали ему: «Россия - сильное
государство. Мы не можем кочевать вместе с вами, т.к. вся масса нашего
народа не поместится на небольшом пространстве земли между Россией и
Кокандом^. Поэтому, пока вы не окрепните, мы останемся в подданстве
России, но для поддержания вас мы будем платить вам зякет». Множество
его новых подданных кочевников, подчиняясь русским, и оставаясь на
своих прежних кочевьях, втихомолку платили ему зякет и доставляли все
' ГАРФ. Ф.730. Оп.1. Д.341. Л.4.
^ По-видимому, речь идет о нейтральной территории в низовьях рек Сарысу и Чу.
198
новости, касающиеся русских» '. Кенисара надеялся, что, опираясь в тылу
на Россию, он отомстит Кокандскому хану за убийство своего отца и своих
братьев, отделит от Коканда большую орду, а в дальнейшем, возможно,
завоюет ханство. Однако, цель достигнута не была. По распоряжению
генерал-губернатора Оренбурга и Омска, с оренбургской и сибирской
линий выступили отряды для поимки Кенисары. «Тогда волей-неволей
хану опять пришлось сражаться против России» ^. В примечаниях к книге
сказано, что об избрании Кенисары ханом в Оренбурге не было известно,
кроме того, этот акт являлся самовольством с его стороны.
Большим достоинством книги является то, что в конце в разделе
«Приложения» содержатся документы, описывающие те же события, что и
автор книги, однако, зачастую содержащие противоположную изложению
точку зрения. Так, например, в книге сказано, что Кенисара действовал
против России с 1840 по 1847г., а из приложения следует, что он со своим
отрядом был вытеснен с рек Чу и Или в 1846г., тогда же прекратились его
действия против России.
Большой интерес представляет описание битвы под Узун-агачем. Эта
битва является одной из самых наименее описанных мемуаристами и
исследователями. Между тем, битва эта представляет собой одну из
первых побед России при начальном продвижении в Среднюю Азию.
Происходила она 21 октября 1860г. Автор пишет: «Когда султаны (Садык,
Ахмет и Тайчик - сыновья погибшего Кенисары) подошли к Узун-агачу,
он оказался занят двумя сотнями солдат при одном оружии»^. А из
донесения генерала Гасфорда от 10 ноября 1860г., приведенного в
приложении следует, что Узун-агач был занят ротой пехоты, сотнею
казаков и двумя легкими пушками'*. Русская армия с самого начала была
' Кенисарин А. Указ соч. С.8.
^ Там же. С.9.
^ Указ.соч. С.27
* Там же. Приложение. С.8.
199
окружена,
однако, борьба
закончилась
победой
русских.
Согласно
донесению генерала Гасфорда потери неприятеля составили 1500 человек
убитыми и ранеными. Ахмет Кенисарин пишет: «Султаны не дали
возможности солдатам стрелять из ружей или из пушек, почему с обеих
сторон пало не много народа. Случалось, что лихие наездники, наскакивая
на солдат, выхватывали из их рук ружья и уносились назад» \ Конечно,
последнее утверждение
фантастично, однако, в донесении
генерала
Гасфорда говорится: «В бою неприятель, сверх ожидания, оказал весьма
упорное
сопротивление: атаки его были
весьма настойчивы и он
неоднократно с остервенением бросался в рукопашную схватку» . Таким
образом, если в повествовании Кенисарина и есть преувеличения, то они
не носят принципиального характера.
О значении этого сражения писал А.Шепелев в статье «Очерк военных
и дипломатических сношений России со Средней Азией»: «Эта битва
имела решительное значение для нашего влияния в Заилийском и в
Зачуйском краях: с этого времени ни кокандцы, ни враждебные нам
киргизы не помышляли уже о серьезных наступательных действиях на эти
местности»^.
Через год братья-султаны были приглашены для переговоров в Верный.
По возвращении из него произошло размежевание среди них. Ахмет и
Тайчик перешли на сторону России, Садык же заявил: «Я не оставлю пути
моего отца» "* и остался в Туркестане. Кенисарин пишет, что переход
братьев на сторону России принес ей большие выгоды, с чем трудно не
согласиться. Оба они имели огромное влияние среди киргиз и помогали
России в ее борьбе с Кокандом. Ахмет и Тайчик принимали участие в
наступлении русских войск под руководством
Н.А.Веревкина
на г.
' Там же. С.28.
^ Кенисарин А. Указ. соч. Приложение. С П .
^ Шепелев А. Очерк военных и дипломатических сношений России со Средней Азией. //Описание
хивинского похода. Издано на правах рукописи, Ташкент, 1879. С. 18.
* Кенисарин А. Султаны Кенисара и Садык... С.31.
200
Туркестан. В 1865г. Тайчик погиб, а Ахмет остался на службе у русских,
участвовал в разных походах, получил несколько чинов. За заслуги,
оказанные султаном Ахметом при занятии Джулека и Яны-Кургана в 1862
г. ему был присвоен чин зауряд-хорунжего, а в 1864 г. — зауряд-сотника. В
1867г., когда было образовано Туркестанское генерал-губернаторство, он
получил место младшего помощника начальника Чимкентского уезда,
затем должность начальника уезда и находился в этой должности до
1887г., неоднократно получая российские награды. В 1883 г. он был
произведен
в
чин
зауряд-войскового
старшины
с
назначением
пожизненной пенсии в 750 рублей в год\ В 1888г. он умер, так что труд
его увидел свет только после его смерти.
В
1864г. Садык по приказанию Кокандского хана был назначен
хакимом Сузака и ему было поручено наблюдение за русской границей.
Справедливости ради следует сказать, что в указанное время определенной
границы между Сырдарьинской линией и Кокандским ханством не было.
По этой причине часто происходили столкновения между киргизами подданными России и кокандцами, вызывая вмешательство как русских
так и кокандских отрядов. В этом году начальник Сырдарьинской линии
полковник Веревкин осадил город Туркестан. В Приложении 5 говорится,
что одновременное наступление в июне 1864г. отрядов полковника
Веревкина со стороны Сырдарьинской линии и полковника Черняева со
стороны
Алатавского
округа
является
началом
выполнения плана,
необходимость которого сознавалась еще в эпоху Крымской войны. Об
этом же свидетельствует ряд мемуаров и работ русских историков. В
Приложении 5 далее записано: «Для водворения полного спокойствия и
порядка в зауральских киргизских ордах требовалось занять южную
окраину киргизских степей и тем предохранить их от влияния враждебных
нам кокандцев и киргизов большой орды, кочевавших в ташкентском.
' ГИМ ОПИ. Ф.307. Оп.1. Д.48. ЛЛ. 25об.-28.
201
чимкентском и аулиеатинском районах...Как результат удачного действия
оренбургского и сибирского отрядов было образование в 1864г. Новококандской линии, а затем Туркестанской области в 1865 году» '. Узнав о
наступлении Веревкина, как пишет Кенисарин, султан Садык покинул
Сузак и пошел со своими джигитами на помощь к кокандцам через
Каратавские горы. Ночью он пришел в Туркестан, а утром узнал, что
русское войско уже несколько дней осаждает город. Кенисарин подробно
описывает, как русские делали подкоп под стены, чтобы взорвать их, а
Садык ночью напал на них и обратил в бегство. После этого три дня не
было столкновений между противниками. Садык предложил
хакиму
Мурза-Даулету сделать вылазку, но тот отказался. Главный туркестанский
аксакал Джанти-Утебов предупредил генерала Веревкина, что в эту ночь
Садык собирается сделать вылазку. Русские приготовились к встрече. Бой
длился целый час. Неизвестно, пишет автор, сколько погибло русских, а
мусульмане потеряли 40 человек убитыми, 50 - ранеными . Нять дней
спустя аксакал Джанти, рано утром, сам отворил ворота русским и впустил
их в Туркестан. После этого султан Садык вместе с туркестанским
хакимом
Мирза-Даулетом
Ахметом
Кенисариным
описываемых
событий
удалились
взятия
в Чимкент. Таково
Туркестана.
с другими
Однако,
документами
описание
сопоставление
позволяет
выявить
некоторые неточности в изложении.
Изложенное Кенисариным описание осады и взятие русскими города
Туркестана
в общих чертах согласуется
с донесением полковника
Веревкина от 19 июня 1864 года. О действиях Садыка в этом донесении
говорится
следующее:
«Вследствие
появления
Садыка
с
120
кольчужниками решено было вести атаку как можно энергичнее и
быстрее...Высланный против Садыка есаул Славин со своею сотнею не
' Кенисарин А. Указ. соч. Приложение. С. 12-13.
^ Там же. С.35-36.
202
мог оторвать его от Ташкентских ворот, т.к. Садык при встрече находился
к воротам ближе есаула и каждый раз, когда казаки производили атаки,
отступал под огонь крепостных стен, стараясь завлечь с собой и казаков» '.
Это описание свидетельствует о таланте и неординарности Садыка, как
военачальника. Описание вылазки Садыка подтверждается. В донесении
говорится, что Туркестан сдался 12 июня утром, значит после того, как
были отбиты вылазки гарнизона, а не 5 дней спустя, как пишет Кенисарин.
Далее из донесения полковника Веревкина видно, что Садык «отправился
к своим кочевникам и прислал своих братьев с изъявлением покорности и
с просьбою о помиловании» . Факт этот подтверждается
отставным
действительным статским советником Груздзем^, но автор об этом не
упоминает. Прислав своих посланцев, Садык почему-то изменил свое
намерение и не довел дело до конца. Вероятно, причиной этого послужил
приход в Чимкент Муллы-Алимкула во главе значительных сил. Автор
описывает это событие следующим образом: «Неделю спустя занимавший
ханский престол в Коканде Мулла-Алимкул, пришел в Чимкент с большим
войском» ^. В
примечании здесь
же
сказано, что Алимкул
был
предводителем партии кипчаков и никогда не занимал ханского престола,
хотя и был полновластным регентом при хане Султан-Сайде в 1863-65гг. В
это же время со стороны Сибири двинулся генерал Черняев, который
вскоре взял Аулие-Ата (Аулие-Ата был занят 5 июня 1864г.). Султан
Садык получил от Муллы-Алимкула
прежнее звание пансата. Месяц
спустя пришло известие, что из Аулие-Ата идет генерал Черняев, а из
Туркестана другой отряд. По сведениям Кенисарина он состоял из 300
человек и подходил к Чимкенту с западной стороны. Мулла-Алимкул
встретил его в местности Ак-булак. Он надеялся разбить этот отряд
' РГВИА. Ф.66. Оп.1. д . 84. Л.5.
^ Указ.соч. Л.6.
^ Кенисарин А. Султаны Кенисара и Садык... Приложение. С. 16.
* Там же. С.36.
203
раньше прихода генерала Черняева. В этом бою принимал участие и
султан Садык. Кенисарин так описывает действия Садыка: «Когда Султан
' Садык, идя впереди со знаменем, подвел своих джигитов на 100 шагов,
русские дали залп из 300 ружей. Из джигитов, двигающихся густой
толпой, укрываясь друг за другом, первый ряд был распростерт на месте,
задние же ряды, со страха упали на землю. Из 10000 человек ни один не
поднял головы! Только Султан Садык, со знаменем в руке, простоял с час
во ста шагах от русской линии. Солдаты стреляли в него так ожесточенно,
что полотно знамени было все продырявлено подобно ситу; целого места в
нем не осталось! Но Бог сохранил Султана Садыка невредимым. Через час
Мулла-Алимкул послал людей, чтобы отозвать его. Когда Садык пошел
назад, то и лежащие грудами джигиты поднялись и ушли с ним. В этом
нападении было убито тысяча человек»'. На следующий день МуллаАлимкул подвез пушки и стал стрелять из них в окруженное войско.
Русским пришлось бы плохо, если бы на помощь не подоспел генерал
Черняев. Таково описание битвы под Акбулаком автором книги «Султаны
Кенисара и Садык».
Теперь посмотрим, как описывали те же события участники боя со
стороны русских. Бой под Акбулаком
произошел 15 июля 1864г.
Противниками выступали с одной стороны Мулла-Алимкул, а с другой —
отряд генерального штаба капитана Мейера. Во многом описание боя
Кенисариным
совпадает
со
свидетельствами
очевидцев.
Бой,
действительно, едва не окончился гибелью отряда капитана Мейера. Узнав
о том, что кокандцы, собрав большие силы в Ташкенте, двинулись к
Чимкенту, а оттуда намеревались половину войск послать в Аулие-Ата, а
другую половину к Туркестану, генерал Черняев сам выступил навстречу к
Чимкенту. В то же время он просил начальника Сырдарьинской линии
полковника Веревкина оказать ему содействие, выдвинув самостоятельный
Указ.соч. С.37.
204
отряд к Чимкенту. Отряд под командованием капитана Мейера был послан
и встретил неприятеля за рекой Арысом к вечеру 13 июля. Судя по
донесению капитана Мейера от 17 июля 1864г. позиция была очень
неудачной. Отряд оказался в крайне невыгодном положении. Кроме того, в
донесении Мейер писал: «Мы
имели дело
с неприятелем, какого
сырдарьинские войска еще не встречали» \ Отряд Алимкула численностью
500 человек появился 15 июля. Мейер в своем донесении пишет:
«Появление этого правильно организованного, однообразно и красиво
одетого и совершенно обученного войска, произвело заметное впечатление
на наших солдат»^. 16 июля Мейеру стало известно, что со стороны
Чимкента подходит
войско Черняева. По свидетельству
Мейера
у
кокандцев было 10000 человек, а по их собственному признанию 12000,
потери составили 2000. У русских было 405 человек, убито 13. Всего
ранено и убито 80 человек^. Из этого донесения не видно, в силу каких
причин кокандцы прекратили свои нападения на изнемогавший отряд и
дали ему возможность если не отступить вовсе, то по крайней мере
переменить позицию, что впоследствии дало повод к толкам о том, что
капитан Мейер был, якобы, недалек от мысли сдаться неприятелю. По
словам очевидцев событий ничего подобного не было'*. Общая неудача,
плохо выбранная позиция, большие потери, гранатный огонь, впервые
встреченный у кокандцев, многочисленность неприятеля, поставившего
отряд в отчаянное положение, и, наконец, переговоры с Алимкулом — все
это было поставлено в вину капитану Мейеру, который с небольшим
отрядом в 400 человек, необдуманно выдвинутым против всей кокандской
армии, героически
сражался. По мнению Смирнова, помещенного в
приложении, причинами прекращения атак отряда капитана Мейера
' ГИМ ОПИ. Ф.208. Д.22. Л.7.
^ Там же.
' Там же. Л.8.
^ Сярковский Г. Воспоминания офицера о Туркестанских походах 1864-1865гг. //Военный сборник. 1891.
Т.198.№З.С.157-160.
205
Алимкулом являются следующие: «а) огромною потерею, понесенного
нападавшими; б) обязательством капитана Мейера отступить к Туркестану,
в
чем
собственно
и
нужно
видеть
результаты
победы
больше
нравственной, а потому и особенно обидной и в) действии отряда
Черняева, наступавшего
с
севера,
во
фланг
расположения
армии
Алимкула» '. В своем донесении от 8 августа 1864г. генерал Черняев
пишет: «Узнав о малочисленности отряда капитана Мейера, я немедленно
двинулся правым берегом Арыса к нему на соединение. В ночь с 14 на 15
число я отправил конницу на помощь Мейеру. Затем выступил сам, а 16
отправил подполковника Лерхе на соединение с Мейером. 17-го он
возвратился в отряд» ^.
Кенисарин пишет, что Черняев осаждал Чимкент 10 дней, однако взять
его не смог. Мулла-Алимкул ушел в Коканд, а Садык в Ташкент. Спустя
три месяца Черняев снова подошел к Чимкенту и взял его в 5-6 дней (21
сентября 1864г.). Султана Садыка в Чимкенте не было. Вскоре по
предложению Садыка началось наступление на Икан (декабрь 1864г.). Об
Икане Кенисарин пишет скудно. Садык вроде бы даже просил о мире,
остановил русских, но в тыл им ударили другие сторонники Садыка и он
вынужден был вступить с ними в бой. Сражение было проиграно. Офицер
Л.Алексеев в своих воспоминаниях пишет, что это была «Пиррова победа»
3
Особого
внимания
заслуживает
описание
Кенисариным
взятия
Ташкента. Об этом событии имеется много воспоминаний очевидцев,
событие это достаточно подробно описано историками-исследователями,
поэтому есть возможность провести сравнительный анализ различных
точек зрения. Кенисарин пишет, что генерал Черняев в 1865г. осадил
Ташкент, а 10 дней спустя в сражении при Шор-Тюбе был смертельно
' Кенисарин А. Султаны Кенисара и Садык... Приложение. С.24.
^ ГИМ ОПИ. Ф.208. Д.27. Л.З.
^ Алексеев Л. Дело под Иканом. (Рассказ очевидца).//Исторический вестник. 1893. Т.51. №3. С.803.
206
ранен Алимкул и умер в Ташкенте. Садык стал регентом и продолжил
борьбу.
Кенисарин
пишет:
«Генерал
Черняев
спросил
у
своих
подчиненных: «Алимкул умер, кто же теперь так храбро сражается?». Ему
ответили: «Садык». Генерал: «Этот человек, по-видимому, не уступает
Мулле-Алимкулу»'. В течение 40 дней происходило по битве в день. Об
участии Садыка в битве за Ташкент свидетельствует и Мухаммад Салих.
Он пишет, что Садык пытался своими силами, опираясь на поддержку
казахов, организовать отпор царским войскам и освободить Чимкент,
Туркестан,
Аулие-Ата
и
Ак-мечеть.
Будучи
смелым
и
опытным
военачальником Садык-султан устраивал диверсии в тылу противника^.
По свидетельству Кенисарина кокандцы замыслили убить Садыка, т.к.
боялись, что он возьмет власть в свои руки. Ему донесли о заговоре. Он
решил принять подданство бухарского эмира Музаффара и попросить
помощи. Автор пишет: «Со времени оставления султаном Садыком
должности сторожевая служба у ворот и прочие военные порядки стали
соблюдаться нерадиво, и способы войны сокращались день ото дня, так
что вскоре генерал Черняев взял Ташкент» ^. Таким образом, если
следовать ходу рассуждения Кенисарина, то получается, что, если бы
Садык не снял с себя полномочий, то Ташкент не был бы взят. Кстати об
этом же свидетельствует Мухаммад Салих. Он пишет, что после того, как
Садык-султан
покинул город, началось бегство
богатого сословия"*.
Причиной этого бьшо также и то, что эмир Бухарский, пользуясь случаем,
вновь пошел войной на Кокандское ханство. Генерал Черняев в своих
воспоминаниях о взятии Ташкента пишет: «Зная о сношениях жителей
Ташкента с эмиром, я поторопился со штурмом» ^. Далее Черняев пишет о
неурядицах в городе и подробно описывает взятие Ташкента. 17-18 мая
' Кенисарин А. Султаны Кенисара и Садык... С.47.
^ Салих Мухаммад Новая история Ташкента. В переложении Я.Гулямова. Ташкент, 1954. С. 21.
^ Кенисарин А. Султаны Кенисара и Садык... С.49.
* Салих Мухаммад Новая история... С.35.
' ГИМ ОПИ. Ф.208. Д.31. Л.9.
207
Ташкент был занят русскими войсками. «17-го числа, - пишет Черняев, - ко
мне явились аксакалы и изъявили полную готовность
подчиниться
русскому правительству» '. Смирнов считает взятие города Ташкента
генералом Черняевым одним из блестящих дел русской армии^.
Свои впечатления о взятии Ташкента описывает Мулла Юнус, который
был
мирзою
(секретарем)
при
кокандских
властях^.
Несмотря
на
некоторую спутанность в рассказе, увлечение перемещением кокандских
чиновников и неясность хронологии событий, рукопись содержит в себе
много интересного, в частности, о происхождении
и деятельности
Алимкула, о Шор-Тюбинской битве и т.д. Автор пишет, что Ташкент
перешел под власть Кокандского хана в 1805г. В своих воспоминаниях он
совсем не упоминает о Садыке. О взятии Чимкента Мулла Юнус пишет
следующее: «Гарнизон не выдержал атаки русских и побежал без оглядки.
Таким образом, со стыдом и срамом мы бежали из Чимкента; киргизы из
русских отрядов нас преследовали» '*. Автор пишет, как через неделю стало
известно, что русские идут на Ташкент. Он описывает смерть Алимкула,
пишет о том, как после его смерти Садыка сделали регентом, вручив ему
шашку Алимкула.
Мулла Юнус подробно описывает, как жителями
Ташкента было принято решение о присоединении к Бухарскому эмиру и
отправлены послы к эмиру в Самарканд. «Русские же, - пишет автор, показывались то около одних ворот, то около других, наконец, однажды
ночью они незаметно подошли к Рахнет-арыку... На рассвете русские
приставили лестницы к тем частям городской стены, где не было видно
народа, и взобрались по ним к банкетам, во время всеобщего сна, и начали
стрелять из ружей и сбрасывать с барбетов орудия» ^. Жители бежали из
'Тамже. Л . И .
^ Кенисарин А. Султаны Кенисара и Садык... Приложение XI. С.62.
^ Юнус М. Воспоминания о взятии Ташкента. Публикация, перевод и примечания Е.Т.Смирнова. //
Кенисарин А. Султаны Кенисара и Садык...
"• Указ. соч. С.77.
^ Кенисарин А. Указ. соч. С.84
208
города
и
перестрелку
предводительством
с
русскими
Салибек-Ахуна,
вели
«слабые
и
муллы
под
тогда как жители Сибзарской и
Кукчинской частей вышли к русским с покорностью. В четверг жители
выходили и здоровались с русскими, а в пятницу русские уже спокойно
расхаживали по Ташкенту» ^ О Садыке автор пишет, что тот предложил
свои услуги жителям Ташкента для борьбы с русскими, однако они не
приняли его предложения и он ушел по направлению к Келесу. День
заключения мира, по свидетельству автора, был «четверг 6 числа Сафара»
^. К генералу Черняеву с предложением мира выходили аксакалы. После
этого Ташкент стал подвластен русским. В фонде Н.И.Гродекова (ф.ЗО7)
ГР1М ОПИ находится
копия договора,
заключенная Черняевым с
ташкентскими жителями после взятия Ташкента: «1282 году месяца
Сафара 6 дня пятница. Губернатор Черняев из сожаления освобождает
жителей, и ничего брать не будет, а в следующий год Великий Белый Царь
окажет надлежащую
милость по своему благоусмотрению»^.
Таким
образом. Мулла Юнус в своих воспоминаниях не противоречит ни
Кенисарину, ни воспоминаниям участников
событий, в частности,
Черняеву. Рассказ был составлен по поручению русских властей и является
довольно бесстрастным.
А.Кенисарин в своем труде описывает борьбу Садыка на стороне эмира
Бухарского, описание содержит много путаницы. Он описывает также
взятие Самарканда и подступ русских к Катты-Кургану. «После этого
сражения, - пищет автор, - война прекратилась, эмир заключил мир с
русскими. Садыка он сделал начальником над киргизами Кызылкумской
пустыни и, должно быть, кочевниками» '^. После того, как русскими была
взята Хива, Садык перешел в Кашгар. В 1877г. Султан Садык в Ошском
' Там же.
^ Там же. С.85.
' ГИМ ОПИ. Ф.307. Д.42. Л.2об.
* Кенисарин А. Указ. соч. С.61.
209
уезде Ферганской области
перешел на сторону
русских.
Генерал-
губернатор Кауфман приказал вылечить раненого Садыка, затем его
вызвали в Ташкент и простили. Так заканчивается описание биографии
Садыка, одного из самых ярых врагов русских властей во время завоевания
ими Средней Азии. Смирнов в предисловии пишет, что он встречался с
Садыком в Чимкентском уезде на реке Арысь, где тот проживал на тот
момент. Ему было 55 лет и как пишет Смирнов «это человек довольно
скромный и совсем не похож на прежнего грозного наездника». Так что
русская администрация умела быть великодушной, прощая своих врагов.
Использование местных источников дает более полную и развернутую
картину военных действий России в Туркестанском крае. Особенно
интересны эти работы тем, что они представляют мнение, как правило,
противников России. Сопоставление работ местных историков и русских
мемуаристов и востоковедов позволяет выявить как некоторые неточности
в описанных событиях, так и воссоздать их в полной мере, так как местные
источники
являются
дополнительным
свидетельством
всего
произошедшего в Туркестанском крае.
Лучше всего описаны события в Бухарском эмирате, т.к. это самое
развитое государственное
объединение и здесь были сосредоточены
наиболее просвещенные люди.
Работы местных историков отличаются не слишком подробным,
фрагментарным
Ахмада
Дониша,
описанием событий. Исключение составляют работы
Абдалазима
Сами,
Мухаммада
Салиха,
Ахмета
Кенисарина, которые очень подробно описывают военные действия,
причем, как правило, подчеркивается техническая и военная отсталость
туркестанских войск по сравнению с русской армией. Некоторые историки
склонны видеть причину поражения Средней Азии в слабости правителей
и неверия их в собственные силы (например, А.Дониш). Имели место
210
также и неосведомленность жителей городов о противнике и интриги
знати.
В местных источниках нашло отражение описание боев с русскими
войсками под Ташкентом (А.Дониш, А.Сами, М.Салих, Мулла Юнус,
А.Кенисарин). Ирджаром и Джизаком (А.Дониш, А.Сами), Самаркандом
(А.Дониш, А.Сами).
Чаще всего, местные историки не считают присоединение Средней
Азии
к России прогрессивным
явлением, однако, многие из них
подчеркивают положительные последствия данного события. Например,
произведения А.Дониша содержат критику эмирского строя. Данный автор
считает, что присоединение к России позволило народам Средней Азии
избавиться от варварства и отсталости.
Многие военные действия, описанные местными историками, вообще
не нашли отражения в русской востоковедческой и мемуарной литературе.
Например, битва под Узун-агачем (21 октября 1860г.), подробно описанная
А.Кенисариным.
Заслуживает внимания описание местными историками добровольного
перехода
населения
бесперспективности
на
борьбы
сторону
с
сильной
русских
русской
из-за
осознания
армией.
Это
не
противоречит мемуарам русских авторов, а скорее, дополняет их. В то же
время местные авторы
описывают
и ожесточенное
сопротитвление
населения русским войскам в ряде мест, например, при взятии Ташкента
(Мухаммад Салих, Мулла Юнус).
По местным источникам можно сделать
выводы
о том, какие
социальные силы особенно активно выступали против русских. Как
правило, это было фанатично настроенное духовенство,
объявившее
джихад России.
В
произведениях
местных
авторов
встречается
также
много
неточностей и ошибок (например, А.Сами, А.Кенисарин). Описание
211
некоторых
событий
явно
отлакировано
по
поручению
русской
администрации (Мулла Юнус).
К сожалению, в рассмотренных нами работах представлено описание
военных походов русских войск и сопротивление им в начальный период
наступления России на Среднюю Азию. В них не нашли отражение
Хивинский поход, Ахалтекинская битва, завоевание Туркмении.
Однако
в
целом,
местные
источники
являются
фактологическим материалом, даюш;им представление
ценнейшим
о завоевании
Средней Азии Россией со стороны ее противников.
2.3.
Присоединение Туркестана к России в трудах дореволюционных
историков-востоковедов.
В
русской
востоковедческой
историографии
была
проделана
существенная работа по освещению и изучению истории присоединения
Туркестанского края к России. Авторы придерживались
различных
политических убеждений — от крайне правых взглядов до позиций
буржуазного либерализма, причем в творчестве некоторых из них в
сложном сочетании переплетались позитивные и негативные тенденции.
Работы
российских
авторов
зачастую
публиковались
в
журналах
различного направления. Отдельными изданиями они стали выходить
несколько
позже,
когда
определилось
приоритетное
направление
среднеазиатской проблематики.
В 60-х годах XIX в. особое внимание русской прессы было обращено к
Балканскому полуострову и Черноморским проливам. В связи с этим
газеты
обычно
выражали
недовольство
попытками
правительства
распылять силы на другие мероприятия, в том числе и связанные со
Средней Азией, которые они считали менее важными. Но с началом
военных действий в Среднеазиатском регионе в русской периодике
активизируется
освещение
среднеазиатской
политики
России. Ряд
212
интересных статей по этой теме появляются на страницах «Русского
вестника», «Вестника
Европы», «Русского
инвалида»,
«Московских
ведомостей». Характерно, что эти публикации в основном посвящались
подробному описанию хода победных военных действий царской армии. В
них открыто призывалось к активным политическим действиям в Средней
Азии.
Победоносное продвижение русской армии призвано было подчеркнуть
точку зрения о цивилизаторской миссии России в Туркестане. Эта точка
зрения была официальной, и поддерживалась правительством.
Вопросы, связанные с присоединением Туркестана публиковались
также в русских революционно-демократических изданиях 60-х гг. XIX в.,
в таких как «Дело», «Отечественные
записки», газетах «Вперед»,
«Народное дело» и др.
Позиция русской периодики относительно среднеазиатской политики
правительства
накануне присоединения и даже
Туркестанского генерал-губернаторства
материалах
прессы
проглядывает
их
после
образования
оставалась неопределенной, в
подчиненный
характер.
Это
объясняется тем, что царское правительство понимало, как сильно влияет
пресса на общественную мысль, и старалось всячески, чтобы пресса стала
оружием в его руках и рупором официальной политики. Впрочем, не
всегда пресса выражала интересы правительства. Твердой официальной
позиции в освещении среднеазиатской политики не было.
В какой-то мере точку зрения правительства отражали органы военного
министерства — «Русский инвалид» и «Военный сборник». Поэтому
основные положения о ходе
и причинах продвижения России в
среднеазиатском регионе столичные журналы черпали зачастую оттуда,
тем более, что цензурный комитет отрицательно относился к возможности
публикации материалов самостоятельного характера по вопросу политики
России в данном регионе. Так, в циркуляре Главного управления по делам
213
печати от 18 декабря 1885 г. указывалось, что «все подобные сведения
должны быть заимствованы исключительно из «Русского инвалида»'.
Такая
зависимость
от
официальной
прессы,
естественно,
не
афишировалась, но иногда редакции ссылались на источник информации.
Достаточно внимания уделял причинам и ходу присоединения Средней
Азии к России «Русский вестник», издававшийся М.Н.Катковым. Этот
журнал занимал особое место в русской журналистике второй половины
XIX
в.
Катков обычно
чутко
прислушивался
к
настроениям
в
правительственных сферах, и его журнал в определенной мере был
официозом, влиятельным рупором как помеш;ичьих, так и торговопромышленных кругов. Журнал Каткова как журнал консервативного
направления имел большой вес.
В первые годы существования (1856- нач. 60-х гг.) «Русского вестника»
в нем практически отсутствовала среднеазиатская тематика, хотя это был
период подготовки и начала решительных действий в данном регионе. Это
можно объяснить двумя основными причинами. Во-первых, разрешение на
издание «Русского вестника» М.Н.Каткову было дано с условием, что
летопись политических событий и военных действий будет представлять
собою выборку из других периодических изданий, без собственных
комментариев. Во-вторых, это был период «либеральных настроений»
издателей «Русского вестника» - Каткова и Леонтьева, когда журнал
находился в оппозиции к правительству и привлекал к сотрудничеству
видных либеральных и демократических публицистов. Позиция «Русского
вестника» этого периода
проявляется в статье
крупного
русского
экономиста Ю.А.Гагемейстра «Взгляд на промышленность и торговлю
России»^. «Среднеазиатский регион далеко не имеет той важности для
' Цит. по Алексеенко В.Н. Освещение вопроса вхождения Средней Азии и Казахстана в состав России на
страницах журнала «Русский вестник» //Вопросы истории Казахстана в русской дворянско-буржуазной
и современной историографии советологов. Алма-Ата, 1985. С.28.
^ Гагемейстр Ю.А. Взгляд на промышленность и торговлю России. //Русский вестник. 1857. №1. С.5-52.
214
русских фабрик, какую ему обыкновенно приписывают», - считает автор'.
По его мнению, «одно лишь открытие богатых золотых россыпей в горах
кокандских могло бы оправдать временное развитие этой страны»^.
Таким образом, этой статьей «Русский вестник» определил свое
отрицательное отношение даже к временному занятию среднеазиатских
ханств, не говоря уже о включении их в состав России.
Интересно, что изменившееся направление «Русского вестника» в
освешении среднеазиатской политики, начавшееся в начале 60-х гг. XIX
в., отмечено статьей того же
Ю.А.Гагемейстра «О торговом значении
Средней Азии в России»^. Он уже не иронизирует по поводу активизации
внешней политики в этом регионе, отмечая, что «мирное средство может
быть гораздо тягостнее для государства, чем даже употребление военной
силы»"*.
В отношении же к среднеазиатской политике окончательный поворот
«Русского вестника» к безоговорочной поддержке царизма происходит
после подавления польского восстания (1863 г.). Отличительной чертой
этого журнала стал воинствуюший шовинизм. Если раньше на его
страницах появлялись статьи, где о народах Туркестана говорилось с
симпатией и уважением, то теперь это стало запретной темой.
Один из постоянных авторов «Русского вестника» М.И.Венюков был
сторонником теории «естественных границ», которая изложена в его
статье
«Международные
вопросы в Азии»^. Эта теория объясняет
поступательное движение России в Туркестан как естественный ход
развития истории человечества, для восстановления и развития арийской
расы. К ней «Русский вестник» прибегал часто в конце 70-х — первой
'Тамже. С.41.
^ Там же. С.50.
' Гагемейстр Ю.А. О торговом значении Средней Азии в России //Русский вестник. 1862. J^blO. С.706736.
"Тамже.С.ТИ.
'Венюков М.И. Международные вопросы в Азии. //Русский вестник. 1877. №6. С.489.
215
половине 80-х гг. Откликаясь на события в Средней Азии в 1864-1868 гг.,
«Русский вестник» писал, что они «возбуждают все больший и больший
интерес», что перспективы развития отечественной промышленности и
торговли определяются тем, «в какой мере мы сумеем приурочить к себе
обширные и многолюдные рынки, непосредственно прилегающие ко вновь
завоеванным землям»'.
Пытаясь
противопоставить
«колониальной»
политике
Англии
«гуманность» России в Средней Азии, «Русский вестник» частично
пересматривает свое отношение к истории этого региона, признавая
добровольность вхождения казахов в состав России и отмечая тенденции
среди среднеазиатского населения к принятию русского
подданства.
Однако, в данном случае «Русский вестник», в первую очередь, привлекала
возможность давления на Англию для решения европейских вопросов. С
урегулированием
в середине 80-х гг. англо-русских
противоречий в
Средней Азии и стабилизацией границы в этом регионе резко сокращается
и количество публикаций по вопросам среднеазиатской политики.
Журналом
консервативно-монархического
направления
являлся
«Исторический вестник», основанный в 1880 г. Среднеазаатские проблемы
освещались здесь с официальной точки зрения.
Пропагандистское направление официальной и консервативной печати,
заключавшееся
в
обосновании
«цивилизаторской
миссии»
России
вызывало ироничные отклики на страницах либеральной периодики.
Либерально-буржуазные журналы «Вестник Европы» и «Русская мысль»,
поддерживая активную внешнюю политику России в Туркестане, в то же
время критиковали отсутствие у правительства ясного плана действий. Во
время
обострения
англо-русских
отношений
позиция
либеральных
журналов сближается с консервативными в едином патриотическом
порыве.
' Львов И. Завоевание Туркестана. //Русский вестник. 1868. №7. С. 152.
216
Одного мнения придерживаются журналы обоих направлений и в
отношении
к
среднеазиатским
народам,
как
существам
менее
приверженным цивилизации, нежели русские. Дело в том, что в XIX веке
установление господства ведущих мировых держав над странами Востока
рассматривалось наукой как нечто естественное. Отставание стран Востока
считалось извечным и их прогресс был возможен лишь под влиянием
народов Запада. «Все восточные культуры, - писал в 1885 г. на страницах
«Русской мысли» С.Н.Южаков, - изжили, так сказать, свой цикл.
Наступила эпоха упадка, падения и возрождения в варварстве нового строя
и в межплеменной истребительной борьбе. Другого исхода Восток никогда
не знал и не знает. Но поперек этой эволюции повсюду стала Европа» \
В 1863 г. стал выходить журнал «Русский архив», который был основан
П.И.Бартеневым. На страницах этого исторического журнала печатались
документы, мемуары по отечественной истории. Много публикаций
появилось и по среднеазиатской тематике. Журнал имел либеральную
направленность.
Следует подчеркнуть, что журналы консервативного и либерального
направлений в значительной степени формировали общественное мнение,
в том числе и в отношении к Туркестану, т.к. демократические издания
проявляли к среднеазиатской проблематике слабый интерес.
Военное продвижение России в Туркестан вызвало большое количество
работ, описывающих события по завоеванию края. Внешнеполитические
проблемы в них разрабатывались гораздо слабее, чем военные. Отчасти это
объяснялось секретностью дипломатических
архивов
и
отсутствием
публикаций документов по внешней политике страны. Поэтому довольно
часто труды по этой теме носили публицистический и описательный
характер. Общей концепции внешней политики не было создано, не было
определено
место
среднеазиатской
проблемы
в
решении
' Южаков С.Н. Вопросы гегемонии в конце XIX в. //Русская мысль. 1885. №4. С.38.
217
внешнеполитических задач того периода. Однако, при имеющихся
недостатках дореволюционная литература обладает и определенными
достоинствами, т.к. она содержит довольно богатый фактический материал
и включает
в себя имевшиеся в то время в наличии историко-
экономические и статистико-этнографические данные.
Русских авторов, рассматривавших разные аспекты присоединения
Туркестанского края к России можно представить тремя группами:
а) Очевидцами и участниками событий (М.Н.Галкин, А.К.Гейнс,
В.В.Григорьев, Л.Ф.Костенко, А.Л.Кун, А.И.Макшеев, Н.Ф.Петровский,
Д.И.Романовский,
Н.А.Северцов,
М.А.Терентьев,
А.Н.Федченко,
А.Н.Хорошхин и др.);
б) Современниками, изучавшими этот вопрос по данным очевидцев и
архивным
материалам
(А.Боголюбов,
М.Н.Венюков,
Н.
Маев,
М.
Михайлов, П.Пичугин, Ю.Южаков и др.);
в) Современниками, использовавшими местные и архивные материалы
(М.И.Бродовский, А.И.Брянов, В.В.Вельяминов-Зернов,
Д.Н.Логофет,
Ф.Ф.Мартенс, В.П.Наливкин, Л.Н.Соболев, А.Н.Субботин, Н.Энгельгард,
С.Н.Южаков, И.Янжул и др.).
Значительное внимание в русской историографии XIX века уделялось
изучению военных событий в Средней Азии в период продвижения
царских войск в глубь Средней Азии. Этот вопрос также освещался в
русской дореволюционной периодической печати._К материалам военнополитических
деятелей,
публиковавшихся
в
прессе,
необходим
критический подход. Рапорты и донесения «с мест» нередко содержат
искаженную картину обстановки, о чем можно судить, сопоставляя
материалы различного происхождения. Нодтасовкой фактов не гнушались
и высшие правительственные круги.
Особую группу исследований составляли работы начального этапа
научного востоковедения, для которого было характерно расширение и
218
систематизация научных исследований, а также иснользование результатов
экспедиций и поездок. В эту группу входят публикации и исследования
В.В.Григорьева, В.В.Вельяминова-Зернова, В.Б.Васильева и др.
Огромное значение для изучения политики России в отношении
среднеазиатских ханств имеют труды В.В.Григорьева'. Он родился в 1816
году в Петербурге. В 1834 году окончил Петербургский университет и
поступил на работу
в Учебное
отделение
восточных языков при
Министерстве иностранных дел. После нескольких лет работы
различных
научных
учреждениях,
а
также
поездок
за
в
границу
В.В.Григорьев в 1851 году был откомандирован в качестве чиновника
Министерства иностранных дел в распоряжение оренбургского генералгубернатора. После выхода в отставку, он вернулся в Петербург, где в 1863
году был удостоен степени доктора восточной словесности и возглавлял
кафедру истории Востока.
В своих работах В.В.Григорьев отмечает, что Россия была с давних
времен заинтересована вести торговые отношения со Средней Азией. Эта
же мысль была высказана им в записке «...по вопросам занятия реки СырДарьи, о русских границах в связи с этим и русской политике»:
«Постоянное тяготение России было к Азии» ^. По его мнению, было бы
лучше, если бы нужные для России товары, привозимые из Средней Азии,
покупались бы на месте русскими купцами. Он пишет, что после смерти
Петра I интерес к Средней Азии был весьма мал и возобновился лишь в
XIX веке. Автор отмечает, что в начале XIX столетия были отправлены
посольства в Коканд (в 1814 году и в последующие годы также в Хиву и
Бухару). Хотя, по его мнению, эти акции были безуспешными, но, тем не
' Григорьев В.В. Среднеазиатские дела. М.,1865; Его же. Русская политика в отношении к Средней Азии.
СПб., 1874.
^ РГВИА. Ф.67. Оп. 1. Д. 119. Л.З.
219
менее, русская и европейская литература обогатилась « прекрасными
книгами Муравьева, Мейендорфа и Эрсмана»'.
Политику России по отношению к Средней Азии в первой четверти
Х1Хвека он считал по ее целям и приемам и по результатам безуспешной,
как и в XYIII веке^.
Дипломатические отношения России со среднеазиатскими ханствами
автор рассматривал и как торгово-экономические связи для улучшения
положения русских купцов на местных рынках. В.В.Григорьев
был
сторонником жестких мер по отношению к ханствам Средней Азии. Он
пишет, что регулярные дипломатические отношения со среднеазиатскими
ханствами вести не следует, так как они не оправдались в течение ряда лет.
Вместе
с
тем,
автор
подчеркивал,
что
с
ханствами
не
надо
«переговариваться» как с равными, а «приказывать, тем более, что мы
имели
полную
возможность
принудить
их
к
исполнению наших
требований» ^. Автор осуждает царское правительство за то, что оно не
обращает никакого внимания на русских торговцев и не поддерживает их,
а это, в конечном итоге отражается на экономике страны. «Весь склад
нашего высшего общества сложился так, - пишет Григорьев, - что его наши
народные торговые вопросы решительно не занимали. Оно восхищалось...
быстрым развитием торговли и промышленности Англии и Америки» '*. В
общем, как отмечает автор, стремление России к приобретению Средней
Азии, а вместе с тем и ее попытки утвердиться здесь, были вызваны почти
«исключительно торговыми и промышленными интересами» ^. Что же
касается направления наступления русских войск, то еще в 1859г.
Григорьев писал: «...в которую из двух противоположных сторон мы бы
ни двинулись, то, если предприятие будет задумано и исполнено умно и
' Григорьев В.В. Русская политика в отношении к Средней Азии. С.22.
^ Там же. С.22.
' Там же. С.23.
"* Его же. Среднеазиатские дела. С. 19.
* Григорьев В.В. Указ.соч. С.20.
220
дельно, — последствия будут удовлетворительны и соответственны общему
историческому тяготению России к Азии» \ Он полагал необходимым
сомкнуть
российскую
границу,
следовательно,
двигаться
вверх
по
Сырдарье и предлагал продолжить линию через Туркестан^. В.В.Григорьев
подчеркивает
отрицательную
черту,
которая
отражалась
как
на
внутренней, так и на внешней политике России — отсутствие строгого
плана, последовательности и настойчивости в среднеазиатском вопросе.
Все это, по мнению автора, негативно сказалось на успехах России в этом
регионе Востока. В своей статье «О наших среднеазиатских делах»
В.В.Григорьев крайне неодобрительно отозвался о царском правительстве,
заявив, что «правительство ни уха, ни рыла не смыслит в азиатских
делах»^. За это Григорьев был временно уволен со службы в Министерстве
внутренних дел, что можно рассматривать
как первую
цензурную
репрессию против авторов, освепцавших среднеазиатские вопросы в
русской прессе. Следует отметить, что такого же мнения придерживалась
военная печать, в которой отмечалось, что русская администрация не
имеет определенной программы « не только для всей Средней Азии, но
даже в очередном вопросе с Кокандом и Бухарой» "*. Та же мысль
высказывалась в приведенном выше письме Оренбургского генералгубернатора Катенина начальнику Сырдарьинской линии Данзасу, в
заключение которого он пишет: «Петербургу пора смотреть на здешний
край с настоящей точки зрения» ^. Таким образом, В.В.Григорьев, не
отвергая особ)ао «цивилизаторскую миссию России», в то же время
критиковал
экспансионистские
действия
царского
правительства,
аргументируя свою позицию тем, что завоевание Средней Азии является
убыточным для России.
' РГВИА. Ф.67. Оп. 1. д . 119. Л.4.
^ Там же. Л.4об.
^ Григорьев В.В. О наших среднеазиатских делах. //Акционер. 1863. 8 февраля.
* Военно-исторический сборник. 1916. №1.С.97.
* РГВИА. Ф.67. Оп.1. Д.115. Л.37.
221
Среди работ, подробно освещающих военные действия царских войск и
взаимоотношения России со среднеазиатскими ханствами, больше всего
заслуживают внимания труды А.И.Макшеева. Макшеев А.И.( 1822-1892гг.)
был
дворянином Новгородской
генерального штаба
губернии,
но окончании академии
направлен в Оренбург. В 1848г. командирован в
Киргизскую стень, участвовал в экспедиции А.И.Бутакова по изучению
Аральского моря - за отличное исполнение этого поручения награжден
орденом Святой Анны III степени. По возвращении в Оренбург был
назначен
старшим
Генерального
адъютантом
штаба.
В
1853г.
Оренбургского
по
корпуса
распоряжению
по
части
командующего
отдельного оренбургского корпуса командирован в распоряжение атамана
оренбургского
казачьего
корпуса
Падурова,
назначен
начальником
экспедиции, предпринятой для очищения от кокандских укреплений
низовьев р. Сырдарьи. Участвовал в осаде и взятии кокандских крепостей
Ак-Мечети и Джулека в 1853г. За штурм крепости Ак-Мечеть награжден
орденом святой Анны II степени. После этого был временно оставлен в
занятом крае, руководил
рекогносцировками и выбором мест
для
наблюдательных постов в окрестностях Ак-Мечети и для приведения в
оборонительное положение бывшего Кокандского укрепления КамышКургана. В 1854г. был отправлен в Оренбург, затем прикомандирован к
Императорской военной академии, а в 1857г. отправлен за границу. В 1867
г. снова командирован в Туркестанский край для изучения его в
стратегическом и статистическом отношениях. Служил в Петербурге, был
профессором
академии
Генштаба.
Макшеев
являлся
знатоком
среднеазиатских окраин, он известен как автор множества
статей,
связанных с историей Туркестана.
Главный его труд «Исторический обзор Туркестана и поступательное
движение в него русских» представляет собрание фактических данных, не
222
потерявших своего значения и в наши дни', В нем обстоятельно
рассматривается политика царской администрации по отношению к
среднеазиатским
ханствам. В этой работе в основном освещаются
события, связанные с взятием русскими войсками кокандской крепости
Ак-Мечеть. Автором использованы фактические материалы, собранные во
время участия его во взятии крепости Ак-Мечеть и Джулека в 1853 году.
Говоря об Ак-Мечети, автор пишет, что она расположена на правом берегу
Сырдарьи «в виде редута» с башнями в углах и обведена глиняной стеной
высотою в пять сажен и такою же толщиною, а вокруг него - ров,
наполненный водой ^. А.И.Макшеев раскрыл значение захвата Ак-Мечети,
как крепости, являвшейся оплотом Кокандского владычества в низовьях
Амударьи, Во время боев, продолжает Макшеев, был взят и город
Туркестан, который также имеет стены и знаменитую мечеть Азрет, а в
крепости
был
гарнизон,
насчитывавший
1500
человек^.
Макшеев
использовал значительное количество докз^ентальных материалов о
продвижении русских войск в Средней Азии.
В
работе
российской
Макшеева
рельефно
историографии
отразилась
господствовавшая
имперско-оправдательная
концепция
в
по
«охранительной природе завоевательной политики царизма. Он писал, что
перед военной экспедицией в Хиву стояла задача «...силой оружия
обеспечить на будущее время право и пользу российским подданным,
положить конец грабежам и насилиям, ... внушить должное уважение к
имени русскому и упрочить то влияние, которое неоспоримо принадлежит
России и которое может служить залогом сохранения мира в своей части
Азии»"*. Описывая взаимоотношения с Кокандским ханством после взятия
Ташкента,
Макшеев
пишет,
что
оренбургский
генерал-губернатор
' Брокгауз Ф., Ефрон И. Энциклопедический словарь. СПб., 1890-1904. T.XVIII. С.451.
^ Макшеев А.И. Исторический обзор Туркестана и поступательное движение в него русских. СПб., 1890.
С.188.
'Указ.соч. С.221.
"Там же. С. 150.
223
Крыжановский
хотел
«войны, а
не мира»
и предлагал
генералу
Романовскому «принять относительно Коканда тон высокий, третировать
Худояр-хана как человека, который по положению своему должен быть
вассалом России. Если обидится, и будет действовать против нас, тем
лучше, это даст предлог покончить с ним» \ По мнению автора, так
надлежало поступать с народом, который значительно уступал русским в
развитии.
Большой интерес представляет труд Макшеева «Путешествия
по
киргизским степям и Туркестанскому краю» ^. Он посвящен трем
основным путешествиям: 1 — в 1848г. первый поход на Сырдарью, а также
описание Аральской экспедиции; 2 — в 1851г. второй поход на Сырдарью и
осмотр степных укреплений; 3 - в 1853г. третий поход на Сырдарью,
взятие Ак-Мечети.
Причины продвижения России в Среднюю Азию автор объясняет
политическими соображениями. «Движение в Среднюю Азию — это
следствие не только политических расчетов, сколько потребностей самого
народа. Разбор исторического хода постепенного движения нашего в Азии,
начиная от Ермака до заведения укреплений в Киргизской степи и на
Амуре, вполне подтверждает
эту мысль» ^. Серьезной проблемой,
побудившей Россию к наступлению в Средней Азии, Макшеев считает и
движение англичан с юга на север. Макшеев являлся сторонником
наступления России со стороны Сырдарьи. Он объясняет это следующими
соображениями:
опустошительных
«1)
С обеспечением
вторжений
наших
кокандцев
и
южных
пределов
от
хивинцев,
приобретется
возможность к лучшему административному устройству
оренбургских
киргиз,...увеличится их скотоводство и вообще умножится народное
богатство, а в соразмерности с этим возрастут и доходы казны. 2) Прочное
' Там же. С.247.
^ Макшеев А.И. Путешествия по киргизским степям и Туркестанскому краю. СПб., 1898.
' Указ.соч. С.З.
224
занятие реки Сыра, сближая нас с среднеазиатскими владениями, доставит
надежное и выгодное основание политическим и коммерческим с ним
соглашениям» '. Относительно военной экспедиции в Хиву Макшеев
придерживался следующей точки зрения: «Трудность военной экспедиции
в Хиву, с целью завоевания ханства, заключается не столько в силе
сопротивления, которое могут оказать хивинцы русским войскам, сколько
в
преодолении препятствий для
природою»
движения, представляемых
самою
. Таким образом, путь через Амударью Макшеев считал
нецелесообразным. Как известно, время подтвердило его точку зрения.
Дореволюционные историки могли публиковать свои труды только в
том случае, если их точка зрения совпадала с официальной. Так,
трехтомная
«История
использовавшего
завоевания
архивные
Средней
материалы
Азии»
М.А.Терентьева,
учреждений
Туркестанского
генерал-губернаторства, большое количество вышедшей к тому времени
литературы по среднеазиатскому вопросу, а также новые материалы из
архива Военного министерства и мемуары участников событий 60-х годов
XIX века, пролежала без движения почти три десятилетия и увидела свет
лишь в 1906 году, когда после опубликования
«Манифеста 17 октября
1905 года» царское правительство допустило цензурные послабления.
Такая долгая задержка с выходом в свет книги может быть объяснена тем,
что ее автор несколько критически отнесся к действиям царских
чиновников и военных деятелей в Средней Азии. И хотя критика эта не
затрагивала принципиальных основ захватнической политики правящих
кругов Российской империи на Востоке, а касалась лишь некоторых ее
частностей, это отразилось на сроках выхода книги Терентьева. Эта работа
ценна тем, что автор сам был непосредственным участником событий.
Фундаментальный труд Терентьева, составленный по распоряжению
'Там же. с . 168.
^ Там же. С.82.
225
генерал-губернатора
Туркестанского
края
К.П.Кауфмана,
содержит
большой фактический материал о событиях 60-х годов XIX века (во 2-3 тт.
' их изложение доведено до начала XX века). Здесь очень подробно описана
вся история покорения Средней Азии, представлены карты и планы
наступления, предоставляющие возможность исследователю восстановить
полную картину действий, использован обширный круг источников. В
предисловии автор пишет, что «под именем Средней или Центральной
Азии разумеют обычно три ханства: Хивинское, Бухарское и Кокандское.
Но так как в различные эпохи эти три ханства представляли собой
различные величины, то и географический термин «Средняя Азия»
является понятием растяжимым» \
Большой материал об отношении Англии к среднеазиатским ханствам,
ее стремлении подорвать позиции России в Азии приведен в книге
М.А.Терентьева «Россия и Англия в Средней Азии».
Цель
продвижения
России в
Среднюю
Азию
М.А.Терентьевым
объясняется следующим образом: «Зачем мы забрались в Азию? - задается
вопросом автор и отвечает на него: - Наше движение на восток не зависело
от далеких планов - мы преследовали ближайшие цели: дикие народы, не
признающие никаких прав, кроме права силы, нападают на наши границы,
захватывают «полон» и продают русских тысячами на рынках Средней
Азии. Ответные набеги наших отрядов только запутывали счеты и
разжигали взаимную ненависть.
Испробовали другой способ: стенные укрепления. Дело пошло лучше,
но форты надобно было связать друг с другом. Образовались линии.
Стремление связать линии Оренбургскую с Сибирской - повело к занятию
позиций на реках Сыр-Дарье и Чу, а это вызвало вражду со стороны
Кокана, Бухары и Хивы. Ряд войн с этими ханствами привел нас на
теперешние стоянки.
' Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии. Т.1.СП6., 1906. C.XV.
226
Смело утверждаем, что при всем этом об Индии и не помышляли:
«Наших бьют, значит надо выручать» - вот самая короткая формула, не
понятная только дипломату» \ Таким образом, Терентьев подчеркивал
необходимость обороны границ России от набегов кочевников. Та же
мысль высказывалась в упомянутой уже записке А.Свистунова: «...Россия
не нуждается в завоеваниях и не ищет их в Азии,... она стремится лишь к
ограждению лежащих на рубеже русских областей от вторжений соседних
кочующих племен и к обеспечению движения торговых караванов к
Среднеазиатским рынкам» ^
М.Терентьевым
был
накоплен
довольно
большой
материал,
раскрывающий агрессивные замыслы Англии в Средней Азии. По его
мнению
продвижение
русских
в
Среднюю
Азию
стимулировала
деятельность английских эмиссаров в Бухаре, Коканде, Хиве и т.д. Так, с
начала 30-х годов в Оренбурге обосновалась английская евангелическая
миссия под предлогом проповеди христианства среди туземцев, однако
никого из них евангелисты в свою веру не обратили, а занимались
шпионажем, сношениями с Хивой и Бухарой и возбуждением их против
России^. В 1839 году англичане были серьезно обеспокоены известием о
военной экспедиции Оренбургского генерал-губернатора В.А.Перовского
на Хиву. Этот поход был неудачным. Цель заключалась в понуждении
хана выдать всех русских пленных, обращенных в рабство, и предоставить
караванной торговле российских купцов полную свободу. Как пищет
М.Терентьев,
в марте
1839
года
Перовскому
особо
указывалось:
«Отложить самый поход до окончания дел Англии в Афганистане, дабы
влияние или впечатление действий наших в Средней Азии имело более
веса и дабы Англия, собственными завоеваниями своими, лишила себя
' Терентьев М.А. Россия и Англия в Средней Азии. СПб.,1875.С.271-272.
^ ГАРФ. Ф.649. Оп.1. Д.159. Л.4.
' Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии. Т.1. СПб, 1906. С. 120..
227
права беспокоить правительство наше требованием разных объяснений» '.
Однако Перовский не внял этому совету и поспешил с походом. Его
экспедиция в Хиву (1839-1840), впрочем, как и Ахалтекинская (1879г.), не
удалась главным образом из-за того, что предварительно не была серьезно
выяснена обстановка. Эта неосведомленность обошлась России в 9 млн.
рублей.
Результатом усиления
русских позиций в Азии М.Терентьев считал
события 1871г., когда Россия объявила о своем нежелании признавать
парижский трактат 1856г. в тех его пунктах, которые касались Черного
моря. Согласие Англии, больше всех держав настаивавшей на этих
пунктах, с решением России расценивалось как следствие укрепления
среднеазиатских позиций царизма. «Возможно ли было бы, не занимая
хорошей позиции в Азии, разорвать Парижский трактат? Едва ли», - писал
по этому поводу
Терентьев.
Он не без удовлетворения
отмечал:
«Провозгласив полную свободу действий в Средней Азии с обещанием
насколько это возможно, не подходить к границам Индии, Горчаков,
наконец, вышел на настоящую дорогу» ^. Примечательно, что в 1872 году
хивинцы направляли в Британскую Индию посольство с просьбой о
помощи
против
России,
но
тогдашний
вице-король
посоветовал
хивинскому хану смириться перед ней, исполнить все ее требования и
впредь не подавать ей никаких поводов к неудовольствию. В свою очередь
Россия неоднократно отклоняла подобные просьбы некоторых владетелей
самостоятельных
княжеств
Индостанского
субконтинента
(Андура,
Канджута, Белуджистана и др.) . Это свидетельствует о реалистичных
подходах
трезвомыслящих
государственных
деятелей
противоборствующих сторон к принятию ответственных политических
'Указ.соч.Т.1.С.114.
^ Терентьев М.А. Россия и Англия в Средней Азии...С.325.
' Его же. История завоевания Средней Азии...Т.2. С.320.
^ Указ.соч. Т.1. С.398-399; Т.2. С.74; Т.З. С.361,403.
228
решений
и
их
стремлении
к
взаимопониманию,
несмотря
на
импульсивность и страстность англо-русского соперничества, а отнюдь не
к углублению конфронтации.
В
то
же
время
Россия
постоянно
находилась
в
напряжении
относительно возможного стремления Англии к установлению своего
господства
в
среднеазиатском
регионе. Примером может
служить
«Секретное отношение генерал-адъютанта Кауфмана по англо-афганскому
вопросу», датированное 11 января 1879г. Кауфман пишет: «Нам не следует
слишком увлекаться перспективами того первенствующего положения в
Средней Азии, которое мы закрепили за собой, заручившись симпатией
афганского правительства
и большинства народа этой страны. Эти
симпатии азиатского владетеля
крайне ненадежны, шатки и могут
привести нас к таким политическим усложнениям, при которых разрыв с
Англией сделался неминуемым» '. Чтобы этого не допустить, необходимо
иметь четкое представление о положении дел в Афганистане. Далее он
пишет о возможном приезде в Петербург афганского эмира Шир-Али. «За
время его отсутствия эмиром останется его сын Якуб-хан. Эмир Шир-Али
не пользуется поддержкой населения и возникает, таким образом, угроза
усиления в Афганистане власти англичан, что задевает интересы России» ^.
По-видимому, Якуб-хан был связан с английскими кругами
и Кауфман
выражает опасение, что он может воспользоваться отсутствием своего отца
для утверждения на престоле, а это неминуемо приведет к укреплению
английского влияния в Афганистане. «Посему по прибытии эмира в
Ташкент, - пишет далее Кауфман, - следует отклонить его от намерения
ехать в Петербург для свидания с Государем Императором и стараться
убедить его в обязательном присутствии, если не в самом Афганистане, то
вблизи границ его для наблюдения за ходом событий» ^.Что же касается
' РГВИА. Ф.165. Оп.1. Д.238. Л.1.
^ РГВИА. Там же. Л.2.
^ Там же. Л.2.
229
Англии, то, по мнению Кауфмана, от нее необходимо потребовать
соблюдения обязательств относительно Афганистана, тем более, что
Россия их не нарушала. «Если в намерениях англичан обнаружится
стремление
к захвату
значительной территории
в
важных
частях
Афганистана, которые находятся вблизи наших владений в Средней Азии,
в районах непосредственного нашего влияния, то нами будут приняты
соответствующие меры для уравновешивания нашего положения с тем,
которое
готовится
занять
Англия
в
Средней
Азии» '. Опасения
Туркестанского генерал-губернатора были не напрасными. Как пишет
Терентьев, по свидетельству герцога Аргаля, в начале 1878 г. англоиндийское правительство приготовило 30—^тысячный отряд для нападения
через Афганистан на среднеазиатские владения России .
Оправдывая движение русских к Мерву в 1884 г. Терентьев приводит
слова Горчакова: «Мы хотим... обеспечить себе надежную базу для
действий со стороны Каспийского моря до центра Туркменской степи, на
случай, если нападение, угрожающее нам с этой стороны, заставит нас
развернуть свои оборонительные силы. Эти меры предупреждения нам
властно приказываются политическим движением Англии. До сих пор,
имея перед собой только дикарей, столь же подвижных, как песок их
пустынь, мы были завлекаемы против воли вперед, не имея возможности
обеспечить ни свои сообщения, ни свою базу. Теперь
англичане
приблизились к нам. Мы стоим лицом к лицу с могучим врагом. Мы
должны серьезно подумать об обороне»^. Таким образом, продвижение
России в туркменские степи объясняется англо-русским соперничеством.
В работах Терентьева экономическим проблемам уделено не очень
много места. Его интересовал в экономике, главным образом, один
частный вопрос: российско-английские торговые противоречия в Средней
Там же. Л.З.
Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии. Т.1. С.233,317,382.
Указ.соч. Т.2. С.535-536.
230
Азии. Этому посвящена статья
Терентьева «Как устранить торговое
соперничество англичан в Средней Азии» \ Отметив давние торговые
связи России со Средней Азией М.Терентьев, тем не менее, приходит к
выводу, что в таких странах, как среднеазиатские ханства, где нет никакого
обеспечения
личности
и
имущества,
«правильная
торговля
и
экономическое завоевание могли наступить только вслед за завоеванием
политическим»
. На основании официальных статистических данных
доказывалось большое значение вновь приобретенных в Средней Азии
областей
для
русской
экономики. М.Терентьев
приводил
цифры,
свидетельствующие об увеличении торгового оборота с ханствами после
присоединения некоторых среднеазиатских районов к России. «С 70-х
годов русские торговцы стали твердой ногой в Средней Азии» ^ - заключал
автор. К сожалению, цифры, которые приведены Терентьевым, даны без
ссылок на источники и не градированы (не указано, какие именно товары и
в каком количестве стали вывозиться в ханства или ввозиться оттуда в 70-х
гг. XIX в., с какими среднеазиатскими странами торговый оборот возрос
более всего и т.д.). Таким образом, можно заключить что М.Терентьев
приступил к разработке экономических вопросов, в частности, русскоанглийских торговых противоречий в Средней Азии, но в целом экономика
занимала его очень мало.
М.Терентьевым собран большой материал о стратегии и тактике
царских войск. Он пишет, что после захвата кокандских укреплений АкМечеть,
Пешпек, Аулие-Ата
и
во
всех
остальных
последующих
столкновениях «кокандцы относились к нам с видимым почтением» '*.
Дальнейшее исследование документов привело автора к выводу, что в ряде
' Терентьев М.А. Как устранить торговое соперничество англичан в Средней Азии.// Труды общества для
содействия русской промышленности и торговли.1873.Вып.2; Его же.Россия и Англия на
среднеазиатских рынках.СПб.,1885.
^ Его же, Россия и Англия на среднеазиатских рынках. СПб.,1885.С.19.
^ Там же. С.23.
* Терентьев М.А. Россия и Англия в Средней Азии.С.17.
231
случаев
причиной
среднеазиатских
походов
являлось
стремление
офицерства к получению воинских отличий и чинов. Именно так
Терентьев представлял движение Черняева к Ташкенту летом 1865 года\
войну с Бухарой осенью следуюш,его года^ и т.д.
В
работах
М.Терентьева
содержатся
также
сведения,
свидетельствующие о социальном и национальном угнетении коренного
населения, зачастую сопровождающиеся неоправданной жестокостью.
Например, карательная экспедиция против туркменского племени иомудов
во
время
хивинского
похода
1873
года.
Уничтожение
иомудов
совершалось по предписанию просвещенного туркестанского генералгубернатора К.П.Кауфмана, решившего 10 июля 1873 года передать
кочевья иомудов и их семьи совершенному разорению и истреблению.
Чуть позже, в марте 1879 года, полковник Гродеков в представленном в
Главный штаб объемистом докладе после своей поездки в Афганистан и
Персию вполне серьезно настаивал на истреблении туркмен-текинцев в
Ахале и Мерве из-за их разорительных набегов на соседей^. Таким
образом, колониальные
завоевания России зачастую
сопровождали
беспримерная жестокость, насилие и попрание элементарных прав
человека.
Тем не менее, в труде Терентьева описаны прогрессивные последствия
присоединения Средней Азии
к России. В
1881
году в связи с
Ахалтекинским походом началось строительство Закаспийской железной
дороги. В 1887г. на Амударье было учреждено пароходство и проведена
железная дорога от Чарджоу до Самарканда. В 1896 году построена
Самаркандско-Андижанская
железная
дорога,
прорезавшая
всю
Ферганскую долину. В 1900г. была закончена Кушкинская ветвь, а в
начале XX века железная дорога соединила Ташкент с Оренбургом. В это
' Его же.История завоевания Средней Азии.Т.1.С.ЗО7.
^Тамже.С.362.Т.111.С.ЗЗО.
' Указ.соч. Т.2.С.280.
232
время Средняя Азия превратилась в обширный рынок сырья и сбыта
российских
товаров^^.
Так
что,
если
завоевания
России
носили
' колониальный характер, то последствия этого завоевания можно назвать
прогрессивными. Труд Терентьева представляет собой удачную попытку
создать целостную картину движения царизма в Туркестанский край.
Значительный вклад в освещение среднеазиатского
известный русский
географ, этнограф
вопроса внес
и историк М.И.Венюков.
В
предисловии к своей работе «Исторические очерки России со времен
Крымской войны до заключения Берлинского договора 1855-1878гг.» он с
сожалением отметил состояние исторической науки в царской России:
«Деспотическое правительство, подвергая цензуре книги, выходящие в
России, делает невозможным появление у себя дома сочинений, которые
бы знакомили с действительным содержанием русской исторической
жизни. Оно настолько страшится света истины, что не
допускает
свободного исследования не только тех событий, в которых
само
принимало деятельное участие, т.е. вполне современных, а и тех, которые
62
А
совершились много десятилетии тому назад...» . Автор ставит перед
собой, как он сам отмечает, цель «облегчить русским людям труд
обновления в памяти пережитых ими событий, помочь им осмыслить эти
события и показать, насколько существующее государственное устройство
России не соответствует ее потребностям» ^^. Этот фундаментальный труд
был написан за границей с использованием широкого круга источников, в
том числе и «полуофициальных», по выражению автора. В этом труде на
основе анализа разнообразного конкретного фактического материала по
истории Средней Азии второй половины XIX в. автор излагает свою точку
зрения на политику царской России в Средней Азии, выступает за
" Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии. Т.З.С.З64-495.
*^ Венюков М.И. Исторические очерки России со времеи Крымской войны до заключения Берлинского
договора 1855-1878. В 4-х тт. Лейпциг,1878-1880. Т.1: Общий взгляд на эпоху: Перемены в составе
государства: Международное положение в России. Лейпциг,1878.
" Венюков М.И. Указ.соч.Т.1.
233
активный
политический курс
в
Средней Азии,
обосновывает
это
стратегическими потребностями России и в том числе необходимостью
надежной обороны ее южных позиций на естественно-географических
границах. В
предисловии
Венюков
пишет: «Настоящее
сочинение
совершенно чуждо угодливости перед людьми, облеченными властью, а
напротив
имеет
задачей
подвергнуть
правдивому
разбору
ту
правительственную деятельность, которая с 1855г. на словах имела всегда
целью благо русского народа, а на деле причиняло ему одно зло^'*.
М.И.Венюков вполне открыто выступает в своем труде с обвинением
царизма и заявляет, что «тяжелый упрек ложится на русское правительство
нашего
времени за
те
меры,
которыми
оно
ознаменовало
свою
деятельность в Туркестане и которые способны привести скорее к
отпадению этой окраины, чем к объединению ее с Россией» ^^. Величайшей
ошибкой Венюков считает объединение военной и гражданской власти, в
результате
чего
все
управление
оказалось
вверенным
военным
начальникам «не знающим и не исполняющим не только мусульманских,
но и русских законов и ' привыкшим, в силу военной дисциплины,
предписания
ближайших
властей
ставить
выше
статей
кодекса,
утвержденного властью верховною» ^^. Это привело к открытой неприязни
коренного населения к русским. «В русской литературе образовался целый
отдел известий о позорных ташкентских «порядках», но правительство
оставалось глухим к этим заявлениям общественного мнения, а лица
«выносившие сор из избы» подвергались даже гонениям, в Туркестане
самого генерала Кауфмана, а в Петербурге его покровителя, военного
министра Милютина» ^^. Далее автор приводит факты злоупотреблений
властей, извлеченные из донесения американскому правительству его
" Там же.
"Тамже.С.245.
" Венюков М.И. Указ.соч. С.246.
" Там же. С.246.
234
агента в России Скайлера. Это, по мнению Скайлера, привело к тому, что
«не/видя ни в чем перемены к лучшему, среднеазиатское население
естественно начинает предпочитать русскому владычеству
господство
СВОИХ ханов, как бы забывая все беды, которые терпело от них»
.
Венюков предупреждает о возможности всеобш;его восстания^^. Подводя
итоги,
автор
делает
вывод:
«В
Туркестанском
крае
к скверной
администрации присоединяются, к невыгоде России: слабость русской
колонизации
(кроме
Семиречья),
ненадежность
мусульманского
населения....Поэтому России придется делать большие усилия к прочному
приращению края, чему будет способствовать изменение в составе и
деятельности
администрации
и
скорейшее
завоевание
всей
аралокаспийской низменности до Гиндукуша и Хорасана, без чего
немыслимо в крае спокойствие» ^°.
Автор весьма критически отнесся к таким деятелям, как министр
иностранных дел Горчаков, дипломат Шувалов,
департамента
Стремоухов,
генерал-губернатор
директор Азиатского
Туркестана
Кауфман,
объявляя, что они «были недостойны руководить событиями столь
большой
важности,
как
окончательное
определение
пределов
государственной области России» ^'. «Ташкентское управление, - пишет
Венюков, - призвано объединить Туркестан с Россией, но на самом деле
оно работает в направлении прямо противоположном» '^. Так, Кауфман
представил
на рассмотрение
Александра
II проект
Туркестана, в котором, по мнению Венюкова,
об
устройстве
генерал-губернатору
предоставляются очень большие полномочия. В вину Кауфману вверяется
то, что он собирается изменить общественное и земельное устройство
края, ликвидировать аулы и попрание интересов верующих мусульман.
'*Тамже. C.151-152.
" Там же. С.264.
™ Там же. С.275-276.
' ' Венюков М.И. Указ.соч. С. 168.
^^ Там же. С. 247.
235
«Таковы
основные
положения
проекта
— заключает
Венюков,
-
представленного местной властью через пять лет по завоевании края,
который имеет свою историю, свои предания, нравы, законы, обычаи,
словом, свою цивилизацию»
. Автор пишет, что Кауфман вообразил что
он «в четыре года сделал из многовековой истории Туркестана чистую
страницу и струсил перед трудностями похода на Хиву до того, что у него
на Алты-Кудуке тряслись челюсти»''*, О Горчакове Венюков пишет, что он
«до такой степени был мало знаком с Азией, что напутствуя Кауфмана в
Хиву, просил его «не ходить туда (из Ташкента) через Кашгар!» А когда по
улыбке Кауфмана заметил, что сказал глупость, то наивно прибавил: «Я,
может быть, сказал какой-нибудь вздор. Вы извините. Я азиатскими
делами не занимаюсь, на это у меня есть Стремоухов. Я смотрю только за
тем, чтобы нам из-за Средней Азии не поссориться с Англией» '^. О
военном министре Милютине Венюков пишет следующее: «Посвятив себя
вопросам высшей политики - гражданскому устройству
Туркестана,
поддержке военно-окружной системы, политическим вопросам по Средней
Азии и т.п., он мало занимался такими «мелочами», как крупные плутни в
артиллерийском, интендантском и других подчиненных ему ведомствах»
'^. Впрочем, это же можно рассматривать как свидетельство того, как
много внимания уделял Милютин устройству Туркестана.
Анализируя данный вопрос, автор приходит к выводу, что многие
члены Туркестанской военной администрации преследовали в этом
регионе свои личные цели - наживу и различные награды'^. Эта точка
зрения перекликается с мнением Терентьева. Так, говоря о генералгубернаторе Кауфмане, Венюков пишет, что Кауфман растянул завоевание
Туркестана на многие годы под предлогом мирного устройства края, а на
" Там же. С.263.
'" Там же. С.378.
" Т а м ж е . С. 145.
'* Указ.соч. Т.П: Вещественные силы России и их развитие. Лейпциг, 1879. С.61.
" Эту мысль М.И.Венюков подчеркивает и в своей статье в журнале «Русский вестник». 1877.№6.С.484.
236
самом
деле
для
того,
«чтобы
подольше
держать
этот
край
на
исключительно военном положении и сделать побольше походов, которые
доставляли ему и офицерам награды». Причем автор отмечает, что эти
«покорители» до того объелись, что через год из-за отсутствия внешних
врагов, устраивали походы на мирных подданных «лишь бы писать
победные реляции». М.И.Венюков выражает надежду, что рано или поздно
их завоевательная политика будет проанализирована и дана надлежащая
оценка всем их насильственным действиям . Венюков подчеркивает, что
отсутствие общего политического и стратегического плана действий
привело к вмешательству Англии в ход среднеазиатских дел. Само
наступление русских войск в Средней Азии, правильность этого шага у
автора сомнений не вызывает, он недоволен действиями администрации в
крае и медлительностью действий. «Если бы у нас был ясно начертанный
план действий в Туркестане и твердая решимость исполнить его с
наименьшими пожертвованиями и с соблюдением достоинства России, то
мы могли бы дать понять Англии, что она вмешивается не в свои дела» ^^.
Однако вместо этого английский посол Форсит, направленный английским
правительством для того, чтобы изложить замечания по поводу опасности
русского движения для интересов Англии, был превосходно принят
директором
Азиатского
департамента
Стремоуховым
и
военным
министром Милютиным. Это продемонстрировало англичанам, «что
можно открыть целую дипломатическую кампанию против России для
заторможения ее среднеазиатского движения, и кампания была открыта» ^°.
Венюков сетует на то, что действительно умных и талантливых людей,
понимающих истинное значение азиатской политики для будущего России
не ценит правительство и постепенно отстраняет их от дел, заменяя
людьми неподготовленными. «Так, постепенно удалены: Ковалевский ' Венюков М.И. Исторические очерки...Т.1.С.142-143.
* Венюков М.И. Указ.соч. С.145.
' Там же.
237
умнейший,
наиболее
знающий
Азию
и
патриотический
директор
Азиатского департамента, Игнатьев - умный, патриотический дипломат,
десять лет повелевавший турецким султаном Абдул-Асизом, Хрулев и
Черняев — энергичные и способные генералы, которые давно бы окончили
покорение Туркестана.. .»^^
Выступая в своих трудах против антинародной политики самодержавия,
Венюков вместе с тем
признавал позитивные перемены, которые
происходили в Средней Азии после присоединения ее к России. Одним из
главных его прогрессивных последствий он считал распространение в этом
крае европейской науки. Он подчеркивает, что только включение данного
региона в состав России дало возможность беспрепятственно изучать
Среднюю Азию, что до этого науке было недоступно^^. Вместе с тем, автор
(в отличие от большинства современных ему ученых) открыто писал, что
финансирование научных экспедиций осуш;ествлялось в интересах царской
администрации. М.И.Венюков отмечает, что гимназии имеются не во всех
местах, что первым делом в захваченных районах строят укрепления,
казармы и полицейские управления, об «училищах же думают меньше
всего». Это «не могло не парализовать распространение науки среди
от
покоренных нами азиатских народов»
. Он справедливо
отметил
большую заслугу таких русских ученых, как Бутаков, Григорьев, Костенко,
Кун, Маев, Макшеев, Терентьев, Ханыков и многих других, которых «к
чести России мы можем считать даже не единицами, а десятками; здание,
ими заложенное и отчасти выведенное, будет самым прочным из всех,
которые нами созданы на среднеазиатской почве» ^^. Вопреки таким
суждениям, которые встречались в публицистике второй половины XIX
века, о том, что якобы народы Средней Азии не могут развить
*' Там же. С.387.
*^ Его же. Очерк географических исследований в Азиатской России.//Военный сборник. 1877. КяТ.СЛ.
" Венюков М.И. Россия и Восток. //Сборник географических и политических трудов. СПб.,1877.С.16О.
*" Венюков М.М. Указ.соч. С.161-162.
238
самостоятельно свою культуру, М.И.Венюков с большой симпатией
отнесся к выдающемуся
казахскому
просветителю
Ч.Ч.Валиханову.
«Несколько подобных ученых-среднеазиатцев, русских по образованию и
симпатиям, - писал он, - могли бы дать нашему политическому положению
в
Средней
Азии
больше
прочности, чем
десятки
дорогостоящих
укреплений..., чем целые сотни мелких, полуобразованных чиновников и
целые тысячи солдат и казаков» ^^.
К прогрессивным последствиям присоединения Средней Азии к России
Венюков относил и строительство железных дорог, ^^ и улучшение
торговли, открывшей «свободный доступ русским товарам в киргизские
степи и в Среднюю Азию, а среднеазиатским в Россию» ^^
Об истории завоевания Кокандского ханства М.И.Венюков писал, что
она «очень проста». Жестокий и корыстолюбивый правитель этого
ханства, Худояр-хан, чтобы спасти на какое-то время свой шаткий трон,
«не только подчинился вполне с 1867 года влиянию России, но и усердно
служил ее интересам». В свою очередь, хан был награжден орденом, и
получил титул высочества. Жадность и коварство Худояра, отмечает
автор, и вместе с тем продолжавшиеся внутренние беспорядки в ханстве,
несомненно, и отражались на русско-кокандской границе, что вынудило
Россию присоединить Кокандское ханство к своим владениям^^.
По своей политической направленности историческая концепция
Венюкова
была
ориентирована
на
показ
неспособности
царизма
обеспечить национальные интересы, как русского, так и всех остальных
народов России.
" Т а м ж е . с . 162.
'*Тамже.ТЛ1.С.1О7.
" Там же. С.64.
'*Указ.соч.С.191-192.
239
в
работах
дореволюционных
русских
исследователей
имеются
соображения о прогрессивном значении России для Средней Азии. В
частности, на этот вопрос можно найти ответ в работах А.П. Хорошхина ^'*.
А.П.Хорошхин происходил из дворян Уральского казачьего войска. Он
с детства, проживая в Нижнеуральской линии, выучился киргизскому и
калмыцкому языкам. С 1859 до 1865 года служил в Первом Уральском
полку в чине хорунжего. Затем перевелся в Туркестанский край и занимал
различные должности по военному народному управлению. Он был
участником военных походов на Бухару (1868г.), Хиву (1873г.) и Коканд
(1875г.). В 1875 году после установления над Хивинским ханством
протектората состоял в составе Совета, з^режденного при хивинском хане.
В последнем походе при взятии Кокандской крепости Махрам (1875г.) он
был убит. Статьи А.Хорошхина напечатаны в «Военном сборнике» за
1872-1874гг. и в газете «Туркестанские ведомости» за 1870-1874гг. В 1875
году все его статьи были собраны и напечатаны по распоряжению
Кауфмана в
виде
сборника. Сборник содержит
разнообразные
и
интересные сведения о Туркестанском крае.
По свидетельству А.Хорошхина, с приходом русских дороги для
продвижения караванов стали безопасны, было уничтожено рабство.
Началось интенсивное исследование
края, возросла конкуренция в
торговле. «В деле колонизации Средней Азии, - пишет он, - мы сделали
некоторые успехи, но зато далеко не можем похвастаться нашими путями
сообщений, хотя у нас есть и пароходы, и почтовые тракты, впрочем,
виноваты в этом более свойства страны» ^^. Он отмечает, что прежде
Средняя Азия была отсталой страной. В этом он видит в первую очередь
вину мусульманского духовенства, которое «держало все в замкнутости».
По его мнению, без постороннего влияния Средней Азии никогда бы не
Хорошхин А.П. Сборник статей, касающихся Туркестанского края. СПб., 1876.
Хорошхин А.П. Указ. соч. С.74.
240
проснуться, и участь ее — оставить по себе лишь кучи глины - была бы
неизбежной» ^^. Большая заслуга в этом принадлежит России. «Не
подлежит сомнению, - пишет он, - Что физиономия Туркестанского края
меняется каждогодно, благодаря постоянному наплыву русского элемента
и умиротворению элемента туземного» ^^. За семь лет, прошедших с
момента
начала
колонизации,
количество
русских
переселенцев
неизмеримо возросло, что является, по мнению автора, положительным
моментом. Поддерживая официальную точку зрения о просветительской
миссии
русских
в
Средней
Азии,
Хорошхин
пишет:
«Значит,
Туркестанский край нам нужен и полезен, не говоря уже о каких бы то ни
было заслугах наших перед человечеством по умиротворению его диких
QQ
обитателей»
Хорошхин
.
являлся сторонником жестких
мер по отношению к
среднеазиатскому населению Он считает, что «только постоянным успехам
оружия, сделавшим русское имя грозным и уважаемым во всей Средней
OQ
Азии, мы обязаны влиянием на каракиргизов»
. Однако, чувство страха
было отнюдь не единственным фактором, вызывающим уважение со
стороны местного населения. Так, например, большое уважение местных
жителей вызывал генерал Черняев. Хорошхин пишет, что «он умел
привязать к себе этих дикарей, и они звали и зовут его батыром» ^^. Это
свидетельство подтверждается документами фонда М.Г.Черняева (ф.2О8)
ГИМ ОПИ. После его отстранения от должности генерал-губернатора
Туркестанской области в 1866 г. жители Ташкента и близлежащих городов
неоднократно обращались с просьбой к Александру II вернуть Черняева. В
письме к Черняеву от 17 сентября 1866 г. написано: «Жители Чимкента и
'*Тамже.С.11.
"Тамже. С.301.
' ' Там же. С.302.
"Указ.соч. С.24.
•'"Тамже.
241
Ташкента молят Господа Бога, чтобы Его Величество Государь Император
соблаговолил прислать Вас к нам снова»'.
Являясь знатоком азиатской психологии, Хорошхин предупреждает о
необходимости упрочения русского влияния среди тех народов, которые
уже находятся в русском подданстве, «иначе цель правительства
-
умиротворить край,- не будет достигнута» '°'. Большую опасность, по его
мнению
представляла
пропаганда
ислама
среди
горного
кочевого
населения, еще полностью не определившимся в своих религиозных
пристрастиях. В свое время об этом предупреждал М.Н.Галкин, который в
своей записке «Некоторые замечания о киргизах в отношении их к России»
писал: «Киргизы не имеют никакой религии, но они считают себя
мусульманами, однако, большая их часть не имеет представления об этой
религии» '°^. Между тем, они считаются подданными России, хотя сами
называют
себя
подданными
эмира.
Поскольку
Бухарский
эмират
представляет собой центр мусульманского фанатизма, то приверженность
кочевого населения мусульманской
вере, как считает М.Н.Галкин,
представляет собой большую опасность для России. Этого же мнения
придерживается и Хорошхин.
Большой интерес представляет
подробное
описание в сборнике
количественного и качественного состава населения. Так, в «Очерках
Кокана» автор пишет, что население Кокандского ханства состоит из
узбеков, в составе которых кипчаки, киргизы, каракиргизы и каракалпаки,
и таджиков с их отраслью мартами'^^. В Коканде есть беглые русские
солдаты и русские татары'^"*. Коренное население Ташкента состоит из
' ГИМ ОПИ. Ф.208. Д.6. Л.101.
" " Хорошхин А.П. Указ. соч. С.25.
•°^ ГАРФ. Ф.730. Оп.1. Д.341. Л.4.
'"' Хорошхин А.П. Сборник статей... С.42.
" " Там же. С.46.
242
^. Торговлю Кокандское ханство ведет исключительно с Россией и
Кашгаром'°^.
Хорошхин отмечает положительные сдвиги, произошедшие со времени
начала контактов между Россией и Кокандским ханством. Он пишет:
«Близкое соседство и постоянные из года в год возрастающие, дружеские
сношения России с Коканом, упрочили мир между этими двумя странами»
'°'. На русских стали смотреть как на обычных гостей, а ведь совсем еще
недавно к русским относились крайне недоброжелательно. Хорошхин
считает, что значение его заметок состоит в том, что позволяет сравнить
«тогдашнее и нынешнее положение русских людей в Кокане и видеть,
насколько упрочено русское влияние в этом ханстве Средней Азии»
В дореволюционной русской историографии был впервые поставлен и
вопрос о позитивных сторонах вхождения среднеазиатских народов в
состав России. При этом отмечались такие факторы, как обеспечение
безопасности
для
торговых
караванов,
налаживание
регулярных
экономических связей, уничтожение рабства, применявшегося в местном
сельском хозяйстве. В этом смысле весьма характерны произведения
А.К.Гейнса'^^, написанные в форме дневника. Александр Константинович
Гейне во время Крымской войны принимал участие в Севастопольской
обороне. Летом 1865г. на долю Александра Константиновича выпало
поручение, сроднившее его со Средней Азией (ей он посвятил лучшие
годы своей жизни) - полковник Гейне вошел в правительственную
комиссию,
как
представитель
военного
министерства.
Два
года
путешествий детально описаны им, собран богатый материал о странах и
народах. Эти материалы вошли в его обширный дневник, ряд статей
напечатан в «Военном сборнике». Результатом работы комиссии явилось
' " Там же. С.97.
•°* Там же. С.42.
' " Там же. С.53.
'""Там же.
'"" Гейне А.К. Сборник литературных трудов. В 2-х томах. СПб., 1897.
243
выделение Туркестана и южной части Семипалатинской области из
состава
Оренбургского
генерал-губернаторства
в
состав
особого
управления. Плодом занятий комиссии явился также проект положения об
управлении в Семиреченской и Сырдарьинской областях, введенный в
действие с конца 1867г.
Труды Гейнса были настольной книгой туркестанских деятелей, однако
его основные труды обнаружены не были.
Летом 1867г. полковник Гейне был произведен в генерал-майоры и как
лучший
знаток
киргизских
степей
приглашен
Кауфманом
занять
должность правителя его канцелярии. В этой должности он находился в
течение двух лет. Один из сотрудников аппарата Гейнса Н.В.Дмитровский
в статье «Памяти А.К.Гейнса» писал: «Прибывшая в Туркестанское
генерал-губернаторство администрация нашла этот край в хаотичном
состоянии; деятельность старых служащих прекращалась, деятельность
новых людей, еще не знакомых с бытом населявших ее народов еще не
начиналась»
'^°.
Бухарский
эмир, который
не
мог
согласиться
с
завоеванием Россией Ташкента, не скрывал неприязненных отношений.
Однако, в этих сложных условиях Гейнсом была разработана программа по
организации управления Туркестаном. Гейне вспоминает, что к ее
реализации приступили в конце 1867г. Стали образовываться новые
города. И в них областные и городские управления, уезды и уездные
управления, волости и аулы в уездах с кочевым населением. Оседлое
население приступило к выбору аксакалов и казиев, а кочевое население
должно было избрать волостных управителей, аульных старшин и биев.
Таким
образом,
организация
управления
получала
единообразное
устройство. Организация управления у оседлого населения была начата с г.
Ташкента. Гейне пишет, что народ не оказывал серьезного сопротивления,
хотя
пассивное
сопротивление,
«обусловленное
непониманием
"° Дмитровский Н.В. Памяти А.К.Гейнса. //Туркестанские ведомости, 1893.
244
проводимых мероприятий, и проявлялось, особенно в Ташкенте» " ' . В
апреле 1868г. генерал-губернатор Кауфман собирается ехать в Петербург.
Однако усложнившиеся отношения с бухарским эмиром, который на
предложение заключить мирный трактат, ответил высылкой на границу
многочисленных шаек и начал возбуждать в своем народе ненависть к
«русскому владычеству
в Туркестане», вынудило Кауфмана двинуть
войска во владения бухарского эмира. В апреле был занят Самарканд, и
вскоре туда был приглашен и Гейне.
В 1869г. по инициативе Гейнса и при непосредственном участии
русского
художника
Верещагина
в
Петербурге
была
открыта
естественноисторическая и этнографическая выставка в четырех залах
министерства государственных имуществ.
В 1871г. Гейне был назначен Директором департамента общих дел
министерства путей сообщения и почти шесть лет трудился на этом
поприще. В 1877г. Гейне вновь оказался в Азии - он был назначен
военным губернатором Тургайской области и провел в этой должности
полтора года. В сентябре 1878г. он - одесский градоначальник. С 1880г. казанский губернатор, с 1882г. - уволен с государственной
службы.
Скончался в 1892г. в Ницце.
Трудами Гейнса по Средней Азии пользовались многие историки
исследователи, этнографы и географы. Во многих использованных нами
произведениях имеется ссылка на произведения Гейнса.
В
дореволюционной
различные
аспекты,
русской
связанные
историографии
с
рассматривались
российско-среднеазиатскими
отношениями. Неожиданные, оригинальные положения на этот счет можно
обнаружить в работе А.И.Брянова . Он пишет, что в Фергане издавна
обитали три группы населения (оседлая, полукочевая и кочевая). Несмотря
' " Гейне А.К. Сборник литературных трудов. T.I. С.86.
*' Брянов А.И. На память о Фергане, 1876-1901. Новый Маргелан, 1901.
245
на то, что Фергана с давних времен меняла свой политический облик и
подвергалась
жестокому
ограблению
со стороны арабов, китайцев,
калмыков, а также бухарцев, тем не менее эти три группы местного
населения сохраняли вражду друг к другу. Россия была, как подчеркивает
этот автор, вынуждена присоединить эту страну благодаря «царившим в
ней
партийным
ссорам,
неблагоприятно
отражавшимся
на
наших
пограничных с Ферганою владениях» ^°. Этого же мнения придерживаются
Н.Энгельгард
и
M.И.Бpoдoвcкий^^
М.А.Терентьева^^.
Подробно
Аналогична
описывая
военные
точка
зрения
действия
против
Кокандского ханства, А.И.Брянов делает вывод: «Достигнутое в Фергане
послушание
нецивилизованных
людей
явление
замечательное.
Оно
напоминает нам внезапный переход к послушанию необузданной степной
лошади после того, как она убедилась в совершенной бесплодности своего
отчаянного и бессмысленного сопротивления»'.
По
мнению
А.Боголюбова,
в
силу
некоторых
исторических
обстоятельств, царская Россия присоединила территорию Средней Азии.
При этом он отмечает, что «было бы ошибочно приписывать наше
наступление в глубь Средней Азии личной инициативе местных деятелей»
93
Дипломатические вопросы, связанные с политикой царизма в Средней
Азии разработаны в книге Ф.Ф.Мартенса «Россия и Англия в Средней
Азии». Ф.Ф.Мартенс был авторитетнейшим в дипломатических кругах
царизма специалистом по международному праву, являлся профессором
права Петербургского университета. Кстати, он почти совершенно не знал
русского
языка
и
писал
только
по-французски
или
по-немецки.
'^ указ.соч. с ю .
" Энгельгард И. Очерки Кокана.//Туркестанские ведомости. 1886.>fe4; Бродовский М.И. Колониальное
значение наших среднеазиатских владений для внутренних губерний. М.,1891.
'^ Терентьев М.А. История... Т.2. СПб., 1906.
' Брянов А.И. Указ.соч. С.73.
^^ Боголюбов А. Очерки войны в Средней Азии 1876г. //Военный сборник. Год 23. Пгд., 1880. №1. С.150180.
246
Основываясь на юридических изысканиях различных исследователей,
Ф.Ф.Мартенс
доказывал,
что
европейское
международное
право
неприменимо к нецивилизованным народам, к которым он относил и
среднеазиатское население. На основании этого Мартене оправдывал
наступление Англии и России в Средней Азии, представляя их политику в
том районе как завоевательную по необходимости. Много внимания
уделено
автором
дипломатическим
отношениям
двух
держав
по
среднеазиатским делам. Материал этот интересен. Но его изложение
страдает одним недостатком - почти во всех случаях нет ссылок на
источники. Автор ограничился лишь одним обшим замечанием по вопросу
об источниковедческой базе своей работы: все факты и документы, о
которых упоминается в книге, почерпнуты из официальных источников,
обнародованных в разное время английским правительством в Blue
books^,°. Впервые в русской историографии были использованы английские
документы, опубликованные в «Синих книгах» ^\ Но отсутствие ссылок
уменьшает
ценность
привлеченного
Мартенсом
нового
материала.
Основная идея книги «Россия и Англия в Средней Азии» заключалась в
признании «солидарности» интересов России и Англии в Центральной
Азии. Мартене заявлял, что на этих державах лежит «просветительная
миссия» по отношению «к диким народам», ради осуществления которой
необходимо англо-русское сотрудничество на Востоке . Эта точка зрения,
которую разделял Терентьев и многие другие дореволюционные историки
и публицисты (например, М.Н.Катков, А.П.Хорошхин), как и некоторые
военно-политические деятели
(М.Д.Скобелев), по
сути
дела
была
официозной.
^° Мартене Ф.Ф. Россия и Англия в Средней Азии. СПб,188О.С.1О.
^' Историк Н.А.Халфин считает, что изданная в Англии в1839 году «Синяя книга» представляла собой
грубую подделку документов, вызвавшую скандал в парламенте.(Халфин Н.А. Политика России в
Средней Азии и англо-русское соперничество. 1857-1876. Дис...д-ра ист.наук.1961.С.2О).
" Мартене Ф.Ф. Россия и Англия в Средней Азии.С.90-91.
247
Все
остальные
работы
дореволюционных
авторов,
касавшиеся
внешнеполитического аспекта среднеазиатской проблемы, обычно носили
публицистический характер.
Высказывавшиеся
в них подчас
очень
интересные мысли или слабо или совсем не подкреплялись фактическим
материалом. К числу подобных положений относится высказанное еще в
80-х гг. XIX века и повторенное историками в позднейший период мнение
о том, что стратегические мотивы определили среднеазиатскую политику
царизма. Н.Х.Вессель писал: «Столкновение стратегической политики
России с торговой
политикой Англии
благополучно;
стороны
обе
достигают
в Средней Азии
своих
целей:
проходит
Россия
-
стратегических, Англия — торговых» ^^.
Довольно обширная литература посвящена взаимоотношениям России с
Англией,
представлявшей
собой угрозу среднеазиатским
владениям
России. В 80-х гг. XIX в. опасность столкновения России с Англией была
довольно высока. В правительственных кругах серьезно обсуждались
вопросы о возможной войне с Англией. Это не могло не найти отражения в
исторических трудах востоковедов.
А.Н.Куропаткин в своей книге «Задачи русской армии»
отмечал
большое внешнеполитическое значение усиления влияния России в
Средней Азии: «Возможность участия Англии в коалиционной войне
против России, подобной войне 1855-1856гг., тоже благодаря позиции,
занятой нами в Туркестане, ныне очень уменьшилась. Только сбор войск в
Туркестане для движения в случае войны с Англией к Индии может
вызвать такое волнение населения Индии, что со стороны Англии
потребуется быстрое подкрепление своих относительно малочисленных
войск в Индии»^"*. В то же время Куропаткин предупреждал,
что
дальнейшее расширение русских границ со стороны Закаспийского края до
Вессель Н.Х. Стратегия и торговля. //Исторический вестник. 1885.№7.С.67.
Куропаткин А.Н. Задачи русской армии.Т.2.СПб.,1910.С.145.
248
афганской границы может вызвать недовольство Англии и привести к
войне с ней. В своей записке «Среднеазиатский вопрос и зависимость его
от
вопроса
восточного»,
датируемой
6
марта
1879г.
он
задает
риторический вопрос: «Или, наконец, мы можем вести войну с Англией на
азиатском материке, а английский флот будет спокойно стоять в
Мраморном море?»''^. В этой же записке Куропаткин призывает отказаться
от завоевательных планов России на Балканском полуострове (все это
происходит уже после окончания русско-турецкой войны 1877-1878гг. и
подписания Берлинского трактата), так как это неминуемо приведет к
войне с Англией, а также с Германией и Австрией. Он проводит аналогию
с завоевательными действиями России в Средней Азии. «Стремимся ли мы
к миру в азиатских владениях так же упорно, как в Европе?» — задает
вопрос
Куропаткин
и
сам
же
отвечает
на
него:
«Оказывается,
нет....Оказывается, отступая в Европе, мы собираемся наступать в Азии»
36
•
Вопросу
взаимоотношений России и Англии
посвящена работа С.Н.Южакова «Англо-русская
в Средней
Азии
распря. Небольшое
предисловие к большим событиям». Во введении автор пишет: «Весь
цивилизованный мир взволнован ныне ожиданием
самых
грозных
событий. Готовится столкновение между Россией и Англией, и никто не
может предвидеть ни исхода этого столкновения, ни возможного размера
его, ни значения для остальных народов, ни вероятной роли, которая
должна выпасть на долю этих народов» •^'. Таким образом, во время
написания данной работы (1885г.) опасность столкновения России и
Англии была вполне реальной. Было это вызвано тем, что в декабре 1884 г.
смешанная англо-русская разграничительная комиссия представила проект
" РГВИА. Ф.165. Оп.1. Д.242. Л.5.
^*Там же. Л.З.
" Южаков С.Н. Англо-русская распря. Небольшое предисловие к большим событиям. Политический
этюд. СПб., 1885. С. 1.
249
границы от Зульфигара к юго-востоку до оазиса Пенде и далее к Амударье.
Английское правительство настаивало на проведении границы АшхабадТеджен - Мерв- Амударья. Это вызвало бурю в английском парламенте,
сторонники агрессивного курса
потребовали
немедленной войны с
Россией. В начале 1885 г. англичанами было спровоцировано выдвижение
афганских войск в Пендинский оазис и к Кушке. В марте 1885 г. русский
отряд под командованием А.А.Комарова вынудил афганцев отступить.
Обстановка накалилась до предела.
На протяжении всего повествования автор пишет о неизбежности
войны России с Англией. Интересы этих двух держав пересекаются, в
частности, в Средней Азии, при этом они преследуют свои корыстные
цели: «...с двух сторон они начали работу пересоздания восточной
культуры по новому, более высокому типу, но, конечно, работа эта ими
начата не ради Востока и вовсе не в его интересах»^^. Само развитие
истории привело эти страны к столкновению. Покорив индийский рынок,
Англия уже не могла на этом остановиться, индийский рынок оказался
тесен для нее и она начала систематически расширять его. Доминирующим
пунктом в английской политике становится политика открывания рынков
без завоевания. Английские товары начинают проникать в Среднюю Азию
главным образом через Кашмир. «Сохранение и расширение рынков
английской вывозной торговли — пишет автор, - такова руководящая нить
английских военных интересов»^^. Таким образом, для Англии Восток
необходим для сбыта товаров и для преумножения богатства. Южаков
считает, что цели России в Средней Азии совершенно другие. Это, прежде
всего, охрана границ от кочевников. Однако, это не единственная причина
продвижения России в Среднюю Азию. «Поиски новых земель, страсть к
завоеваниям и другие общие всему человечеству побуждения влекли
^'Указ.соч.С.14.
" Южаков С.Н. Указ.соч. С.29.
250
русских пионеров все далее и далее на восток. Это другое движение надо
вполне различать от движения для умиротворения и охранения окраин...
Колонизация занятого края всегда шла рука об руку с его завоеванием»'^^.
Россия ведет активную торговлю в Средней Азии, однако, по мнению
автора, баланс русской тороговли постоянно заключается не в пользу
России. Среднеазиатские ханства больше ввозят в Россию, нежели вывозят
из нее, выручая разницу наличным золотом. Ссылаясь на книгу Терентьева
«Россия и Англия в борьбе за рынки», автор пишет, что кочевые народы,
находящиеся в подданстве России снабжаются всем необходимым из
ханств, а не из России. Англичане также проложили себе путь в Среднюю
Азию для торговли. Однако, дальнейшему распространению этого рынка
мешает то, что значительная часть Средней Азии находится в руках
России,
которая
обложила
тарифом
английские
товары.
Однако,
получается, что Россия больше покровительствует не столько русской
промышленности и торговле, сколько местной, которая охраняется от
подавления английского'*'. Далее автор указывает на необходимость
дальнейшего продвижения вглубь Средней Азии: «После завоевания
Ташкента, установления протектората дело умиротворения тюркской расы
продвинулось
далеко
вперед,
но
завершенным
считаться
не
может.. .Россия фатально вынуждается завершить умиротворение полным
занятием
всей
попытается
тюркской
во что
территории»"*^.
бы то
не стало
Естественно,
помешать
что
Англия
России. Причина
неудовольствия Англии в том, что Россия стесняет сферу английской
торговли. Однако, истинная причина состоит в том, что
русское
продвижение все более сближает границы русских и английских владений.
Англия начинает опасаться за Индию. Однако, как считает автор: «вопрос
не в том, имеет ли намерение Россия отнимать у Англии Индию, а в том.
""Тамже. С.58.
"'Тамже.С.бК
"^Указ.соч. С.74.
251
что Англия теряет свою неуязвимость»"*^.
В качестве главных причин,
вызьшающих англо-русское соперничество в Средней Азии Южаков
называет следующие: «непосредственная опасность потери некоторых
второстепенных восточных рынков с завоеванием их Россией; потеря
неуязвимости в случае войны с континентальными державами вследствие
сближения английских и русских владений в Азии; опасения за господство
на море и безопасность морских путей на Востоке...»"^. Что же касается
России то, как считает автор, ее политика не была преднамеренно
завоевательной, в большей степени она носила вынужденный характер"*^.
Таким образом, автор приходит к выводу, что русское движение на Восток
представляет опасность для Англии преимуш,ественно с трех сторон: «1)
завоеванием английских торговых
рынков Россия стесняет
свободу
английской торговли, создает исключительно неблагоприятные условия
английской
промышленности
благосостоянию
Англии;
2)
и
тем
угрозою
наносит
ущерб
овладения
богатству
и
Понто-Эгейскими
проливами становится на пути в Индию и приобретает условия для
возвышения на уровень первоклассной морской державы, чем бросает тень
на морскую монополию Англии и в корне подрывает ее могущество и 3)
приближением своих границ к границам Индустана лишает Англию ее
неуязвимости и минирует всю ее колониальную систему и основанное на
ней богатство...»'*^. Независимые мусульманские государства Средней
Азии и кочевые племена представлялись Англии оплотом против России.
Однако, Англия не могла не предвидеть, что эти разрозненные племена
могли стать легкой добычей России, как это и случилось. Поэтому,
англичане для создания барьера между Россией и Индией не могли не
стремиться сплотить Туркестан против России. Для этой цели англичане
; Там же. С.83.
' Там же.
' Южаков С.Н. Указ. соч. С.96-97.
252
отправляли несколько посольств в Среднюю Азию, которые, впрочем,
успеха не имели. Таким образом, тема англо-русского соперничества в
Средней Азии не сходила с повестки дня, заставляя держать в напряжении
все силы русского общества.
Этой же теме посвящена работа А.П.Субботина «Россия и Англия на
среднеазиатских рынках», изданная в том же году, что и книга Южакова. В
этих двух работах много общего, в частности, Субботин так же описывает
продвижение России в Средней Азии, как и Южаков. «Такое завоевание, пишет автор, - было сделано не только ради экономических интересов, но,
главным образом, ради укрепления нашего влияния в Азии и обеспечения
границ, да и нельзя было останавливаться на полдороге» '*'. Здесь же в
сноске автор пишет: «Были и побочные мотивы, к числу коих надо отнести
честолюбие некоторых генералов, петиции фабрикантов-протекционистов
и пр.» ^^. Субботин пишет, что противоречия между Англией и Россией в
Средней
Азии
носят,
скорее
характер
экономический,
нежели
политический. В основном они касаются торговых интересов, причем
автор указывает на приоритет русской торговли: «Русские торговали с
Бухарой уже тогда, когда англичане о ней и не слыхали» '*^. Субботин
анализирует
все
выгоды,
которые
имеет
Россия
от
обладания
среднеазиатскими рынками: «Прежде всего, выгоды общегосударственные
выразятся в создании новой культурной страны, что будет хорошим
оплотом для нашего влияния в Азии, ядром для производительных
сношений России с Афганистаном, Персией, Кашгарией, Индией. С
проведением
среднеазиатской
железной
дороги
облегчатся
административные и почтовые сношения, прихлынет население из других
стран...Экономические выгоды: расширение пространства обработанных
земель; более правильное орошение, ускорение сношений, увеличение
"^ Там же. с . 19.
*' Там же.
"'Указ.соч. С.73.
253
общего благосостояния, вообще - экономическое завоевание края с
несомненно, богатой будущностью. Отсюда непосредственно истекают и
выгоды финансовые: мирное развитие местной производительности и
правильный учет населения создадут новые источники обложения и новую
платежную силу для государства; с проведением железных
дорог
удешевятся казенные перевозки, в результате — сокращение теперешних
приплат
правительства
на
среднеазиатские
владения...Выгоды
производственные: распашки новых земель, распространение ирригации,
причем у степей будет отвоевываться все более широкая производительная
площадь.... С развитием производительности и успехами колонизации
должен вырасти материал для торговли и коммерческие выгоды для
России окажутся очень значительными» ^°. Таким образом, автор высоко
оценивает обоснование России в Средней Азии. Что же касается англорусского соперничества, то автор считает, что для примирения каждая из
стран должна заняться своим делом: Россия — Средней Азией, а Англия —
Индией. Таким образом, компромисс будет достигнут.
Работы Южакова и Субботина написаны во второй половине 80-х
начале 90-х гг. XIX в. Эти авторы использовали произведения Терентьева,
взяв их за основу. В них мы находим много ссылок на работы Терентьева.
Таким
образом,
можно
говорить
о
преемственности
российской
востоковедческой историографии. Эти работы также объединяет то, что
посвящены они вопросу
англо-русского
соперничества
и анализу
сложившегося положения в Средней Азии, могущему привести к войне с
Англией. В то же время в колониальной политике России и Англии,
связанными с завоеваниями Средней Азии и Индии, просматривается
нечто общее, и не только в неуемном стремлении к расширению
захваченных территорорий. Но, прежде всего в том, что в англо-русском
противостоянии центрально-азиатские народы неизменно занимали самое
Субботин А.П. Указ.соч. С.80-82.
254
низкое или подчиненное положение. Так, например, при проведении
Памирского разграничения
1895
г., согласно
которому река Пянж
объявлялась границей между Россией и Афганистаном, многие близкие
родственники, проживающие на разных берегах реки, оказались в разных
государствах. При этом пересечение, перекрещивание
отношений
и
интересов
совершалось
на
фоне
англо-русских
самобытности,
продолжающего существовать и развиваться азиатского мира
Конец XIX начало XX века можно обозначить, как второй этап
развития российской историографии по вопросу присоединения Средней
Азии к России. Произведения историков носят научный характер. Авторы
пытаются не только систематизировать имеющийся у них в наличии
материал, но и дать анализ произошедшим недавно событиям. При этом
они используют труды первых историков-востоковедов.
В этом смысле очень показательны произведения ученого-востоковеда
Д.Н. Логофета"^,
написанные
в
форме
исторических
очерков.
В
произведении «В безводных пустынях» Логофет дал подробное описание
Хивинского ханства. Автор пишет, что хивинский хан всегда оказывал
поддержку кочевым киргизским племенам против России. «То изъявляя
преданность русским, то заискивая перед хивинцами, киргизы, вне
сомнения, тяготели больше к хивинцам, и лишь немногие из них были
привержены к России» "^. Логофет пишет об антирусских настроениях в
Хиве и Коканде, ханы которых привлекали кочевые киргизские племена на
свою сторону и подготавливали их к нападению на русские поселения,
снабжая восставших провизией и оружием. Они также призывали киргизов
"^ Логофет Д.Н. В безводных пустынях (Из жизни Средней Азии). Петроград, 1914; Его же. Среди огней
степного пожара (Исторический рассказ из времен завоевания Средней Азии). Петроград, 1914; Его же.
«Пропал» (Из пограничной жизни), Петроград, 1914; Его же. На Аму-Дарье (Из среднеазиатской жизни).
Петроград, 1914; Его же. В неравном бою (Исторический рассказ из времен завоевания Средней Азии).
Петроград, 1914; Его же. Верные до смерти (Исторический рассказ из времен завоевания
Туркестана).Петроград, 1914.
' " Логофет Д.Н. В неравном бою... С.4.
255
выселяться
из
русских
владений"'*.
В
1868-69гг.
беспорядки
в
оренбургских степях особенно усилились, т.к. киргизов явно поддержал
хивинский хан. «После завоевания Ташкента - пишет Логофет, - русские
войска твердо основались во вновь завоеванном Туркестанском крае» "^. В
другой своей работе «В горах и на равнинах Бухары» Логофет подробно
описывает Бухарское ханство. О завоевании Бухарского ханства он, в
частности, пишет: «В 1868г. вследствие вызывающего образа действий
эмира Музаффара, собравшего значительные войска, начавшие нападения
на нашу линию, был сформирован особый отряд, который, наступая со
стороны Ташкента, постепенно после кровопролитных боев взял бухарские
крепости: Джизак, Самарканд и Катта-Курган. Таким образом, почти вся
долина реки Зарафшан была завоевана и присоединена к России» *'^.
Однако вскоре фанатично настроенное духовенство
вынудило эмира
Музаффара вновь подняться на борьбу с Россией. После поражения на
Зерабулакских высотах 2 июля 1868г. Бухарский эмир подписал мир с
Россией, заранее согласившись на все условия «которые могли быть
117
поставлены командующим войсками»
Самым серьезным и фундаментальным трудом Логофета является его
произведение
«Бухарское ханство под русским протекторатом» "^. Он
содержит сведения об истории Бухарского эмирата, его жизни под русским
протекторатом, о народонаселении, климатических условиях, фауне и
флоре,
путях
сообщения, административном
устройстве,
торговле,
судопроизводстве. В предисловии автор пишет: «Этот труд, являясь
результатом свыше 10-летнего знакомства со страною, имел, может быль,
некоторые небольшие дефекты, во всяком случае, может дать самое
полное и всестороннее представление о Бз^сарском ханстве, интерес к
" " Т а м ж е . С.5.
" ' Логофет Д.Н. Среди огней степного пожара... С.З.
" * Логофет Д.Н. В горах и на равнинах Бухары. СПб., 1913. С.21.
'"Тамже.С.22.
"* Его же. Бухарское ханство под русским протекторатом. В 2-х томах, СПб., 1911.
256
которому в обществе, по-видимому, в последнее время вновь стал
пробуждаться»'''.
Логофет пишет, что Бухарский эмират был завоеван Россией в 1868г.
силой оружия. В первой главе он подробно описывает завоевание
Бухарского
эмирата. Автор приводит свидетельства
о несерьезном
отношении высших чинов к среднеазиатским проблемам, ссылаясь при
этом на Венюкова: «Покойный Черняев неоднократно вспоминал случай,
когда канцлер князь Горчаков во время его доклада совершенно не мог
ориентироваться в среднеазиатских вопросах и даже не имел достаточных
географических сведений, систематически путая города и области Средней
Азии с Сибирью. И эта неосведомленность вместе с незнанием географии
Азии привели во многом к крайне печальным результатам, а страх перед
Англией был в то время среди дипломатов так велик, что даже те успехи в
Средней Азии, которыми Россия была обязана стоявшим здесь на страже
Туркестанским
генерал-губернаторам,
сводились
распоряжениям
центральных дипломатических ведомств на нет» '^°. Большой вред, по
мнению
автора,
принесло
игнорирование
мнений
людей,
хорошо
изучивших ситуацию в среднеазиатском регионе. Ссылаясь на Терентьева,
автор пишет: «Мнение генерала Черняева о том, что Бухара не должна
сохранять независимости, не было принято во внимание и государство это
продолжало существовать исключительно в силу увлечения буферною
системою и боязни Англии» '^'.
Логофет повествует о бесправном положении коренного населения в
Бухарском эмирате, о произволе бухарской администрации, которая далека
была от мысли совместного существования с Россией. Обо всем этом
Логофет писал в своем произведении «Страна бесправия», которое
"'Указ. соч. С.6.
" " Логофет Д.Н. Указ. соч. С.9.
" ' Т а м ж е . СЮ.
257
специально было посвящено вниманию Государственной думы'^^. При
работе над книгой Логофет использовал архивный материал, которым
располагает канцелярия Туркестанского генерал-губернаторства. В этом
труде крупными штрихами очерчено архаическое государство
с его
деспотическим правлением. В то же время, как считает сам автор, «книга
эта не давала представления о многих подробностях, а поэтому появилась
настоятельная необходимость пополнить эту проблему, предприняв новую
1 "УХ
работу, могущую представить детальную картину Бухарского ханства»
В работе «Бухарское ханство под русским протекторатом» Логофет
пишет, что бухарский эмир, относящийся поначалу во времена правления
генерал-губернатора Кауфмана весьма корректно к России, чувствуя ее
колоссальную силу, поднимал постепенно голову. «Превращение это, пишет Логофет, - резко бросается в глаза тем старым туркестанцам,
которые знают Бухару
со
времени
ее
завоевания
и
помнят ту
предупредительную исполнительность, которой отличалось, во всяком
случае, бухарское правительство по отношению каких-либо требований со
стороны русских властей»
характеристикой
Бухарское
того
ханство,
. Это отношение являлось наглядной
положения,
переживавшее,
которое
по
занимало
мнению
завоеванное
знатоков
Востока,
переходный период перед окончательным присоединением к России.
Предполагалось
образовать
внутри
бухарского
эмирата
новые
среднеазиатские области и ввести в них русскую администрацию. Однако,
этого не случилось. Напротив, бухарское
государство
стало
более
независимым, а его глава не только не подчиняется туркестанскому
генерал-губернатору,
но и стоит выше его по иерархии, благодаря
пожалованному ему чина полного генерала, звания генерал-адъютанта и
ордена Андрея Первозванного. Еще лет 10-15 назад во время приезда в
Его же. Страна бесправия. Бухарское ханство и его современное состояние. СПб., 1909.
Указ. соч. С.350.
' Логофет Д.Н. Бухарское ханство... С. 13.
258
Бухару туркестанского генерал-губернатора, эмир должен был лично
встречать его, как высшего представителя русской власти в крае. В
настоящее же время порядок этих встреч изменился, генерал-губернатора
встречают одни чиновники, эмир же в своей резиденции ожидает его с
визитом. С европейской точки зрения, пишет автор, это в порядке вещей,
но «Азия имеет свои особенности, с которыми всегда
необходимо
считаться, а т.к. Бухара после Турции является хранительницею заветов
мусульманского мира, занимая в нем первое место, и долгое время
мусульмане наглядно видели, как глава этого государства подчинялся
заместителю русского Ак-падишаха (белого царя), то подобная перемена
крайне невыгодна для России, умаляя ее значение во всей Азии, где все
держится, исключительно опираясь на престиж, а не на сравнительно
незначительные военные силы»'. Таким образом, отблеск
грозного
могущества России блекнет и исчезает. Падению престижа России в
мусульманском мире способствует также, по мнению автора, поражение ее
в русско-японской войне. Р1з-за всего этого интересы русских подданных в
Бухаре оказались забытыми, а сами они были низведены до положения
бесправной категории населения, в то время, как бухарские подданные в
России получили все права коренного русского населения. Введенная на
территории Бухарского эмирата в 1893 г. русская юрисдикция для русского
населения привела к дополнительным сложностям, т.к. постоянные
контакты русских и бухарских подданных приводят к многочисленным
правонарушениям.
Вопрос
о
правах
приобретения
земельной
собственности русскими подданными в Бухаре не решен окончательно.
Русским нельзя пользоваться землями, а туземцы ею пользоваться не
хотят, в результате чего земли остаются бесхозными. «Таким образом, заключает автор, - в вопросах земельной собственности русское население
Бухарского ханства оказалось на положении пасынков по сравнению с
'Там же. с. 14.
259
остальными городами Туркестанского края, где при самом завоевании не
только давались участки земли служилым людям, но и выдавались особые
субсидии на постройку домов на них» '^ . Сама жизнь русских подданных
стала невозможной, т.к. само их пребывание зависит от бухарской
администрации, которая относится к ним крайне неблагожелательно.
Торговля русских купцов также зависит от местных бухарских властей,
которые облагают русские товары незаконными пошлинами. Автор
проводит параллель между русским и афганским населением, которое
является таким же бесправным. Бесправие русских в Бухарском ханстве
является следствием полного невмешательства России во внутренние дела
ханства. Автор предлагает провести реформирование управления для того,
чтобы «С одной стороны освободить трехмиллионный бухарский народ от
гнета и произвола администрации, а с другой — дать возможность русским
подданным жить на бухарской территории полноправными гражданами»
. К тому же России необходима торговля с Афганистаном, а это
невозможно, пока Афганистан считает своим соседом Бухару. Таким
образом.
Бухарский
эмират
сохранял
независимость
и
после
провозглашения его протекторатом России. О том, что эта территория
являлась колонией, не может быть и речи.
« Россия не имеет нравственного права, - пишет далее автор, - закрывать
глаза на все то, что делается бухарским правительством в ханстве под
W
прикрытием русской власти»
осторожно,
дабы
не
т^
128
. В то же время нужно действовать
допустить
какого-либо
взрыва
в
Бухаре,
потребующего сил и средств для его подавления. Бухара все равно рано
или поздно перестанет быть независимым государством, и инициатива в
этом деле должна исходить от России, т.к. за 40 с лишним лет протекторат
России достаточно подготовил бухарское население к окончательному
'^'Указ.соч. С.18.
' " Логофет Д.Н. Указ.соч. С.21.
'^* Там же. 0.21.
260
слиянию с Россией. Особенности же местного законодательства не
представляют
затруднений
по
введению
русского
управления
в
Самаркандском округе — бывшей части Бухарского эмирата. Логофет
считает,
что
Бухарское
ханство
вновь возродилось
к жизни под
протекторатом России. В 1873г. был подписан договор о дружбе, причем
Бухара выговорила для себя льготные условия, по которым эмират был
огражден от всяких посягательств русских и в то же время бухарцам в
России были даны полные права гражданства в то время, как русские были
ограничены в своих правах в Бухаре. Таким образом. Бухарский эмират
остался вполне независимым. Автор с прискорбием констатирует, что за 40
лет протектората Россия не смогла «заронить хотя бы небольшие семена
гражданственности в нем, а, напротив, своим индеферентным отношением
способствовала
усилению
власти
бухарского
правительства
и
окончательному порабощению туземного населения» '^^. Автор настаивает
на проведении ряда реформ, введении русского законодательства: «И если
первыми начинаниями в этом отношении должны быть признаны внесение
в договор о дружбе 1873г. уничтожение рабства, а затем требование
улучшить тюрьмы, то логически последовательным будет предъявление
новых требований, могущих улучшить жизнь всего населения» '^^. О
политике Англии Логофет пишет, что она всегда была глубоко враждебна
России.
Большой интерес в плане анализа ситуации в Туркестане через
несколько лет после присоединения к России, представляют работы В.П.
Наливкина. Многие его статьи опубликованы в туркестанских сборниках,
газетах и журналах. Они касаются этнографии, производства, земледелия.
Его труд «Краткая история Кокандского ханства» основан на местных
письменных
источниках.
В
нем
также
приводятся
выдержки
из
Логофет Д.Н. Указ.соч. С.38.
Там же. С.43.
261
произведений
русских
военачальников
и
путешественников.
Очень
подробно автор описывает взятие русскими Ак-Мечети в 1853г.: «После
' взятия крепости Ак-Мечеть Худояр-хан вызвал в Коканд трех своих
военачальников. Когда они явились к хану, их переодели в женское платье,
посадили посреди наружного двора урды, поставив возле каждого по
прялке» '^'. Худояр-хан не прощал поражения.
В работах В.П.Наливкина также проводится сравнительный анализ
состояния Туркестанского края до завоевания его Россией и после. Так,
например, произведение «Туземцы раньше и теперь» является плодом 40летнего наблюдения за туземным населением. За этот период быт и нравы
местного населения сильно изменились. Автор пишет о некомпетентности
некоторых политических деятелей. В частности, он описывает эпизод,
приводимый также и Венюковым, свидетельствующий
о невежестве
Горчакова, который советовал Кауфману не ходить на Ташкент через
Кашгар ^^^. «Столь же невежественны мы были и в отношении Ферганы»
^^^ - заключает автор. Наливкин считает, что представители русской
администрации сами виновны в том, что туземцы
перестали
им
повиноваться. Он пишет: «После занятия Чимкента, Ташкента, Ходжента,
Ура-Тюбе,
Джизака
и
Самарканда
слово
«русский»
вселяло
тот
«спасительный страх, который впоследствии долгое время обеспечивал
134
нам относительное спокойствие и внутри края и на его границах»
Однако русские не зная туземного
довольствуясь
языка, не хотели
услугами невежественных и вороватых
его
учить,
переводчиков.
Таким образом, расширялась пропасть между русским местным правящим
классом и народом, а между ними выросла стена, состоящая из туземной
администрации, торгашей и переводчиков. «Мы своими руками - пишет
" ' Наливкин В.П. Краткая история Кокандского ханства. Казань, 1886. С. 182.
' " Его же. Туземцы раньше и теперь. Ташкент, 1913. С.60.
' " Т а м ж е . С.61.
' " Там же. С.65.
262
далее автор, - неустанно утолщали эту живую стену, уже стоявшую между
нами и народной жизнью; мы искусственно плодили клику мошенников,
нагло обворовывавших нашу подслеповатую, глухую, немую и не совсем
чистую на руку администрацию, мошенников, ловко отводивших глаза
этой администрации от всего того, что ей следовало бы видеть и знать»'.
Также как и Логофет, Наливкин делает вывод, что за 40 лет влияние
русских в Туркестане неизмеримо ослабло. Это сказалось «в ослаблении
прежнего антагонизма между местными общественно-политическими
фракциями, в примирении их
между
собою, в крупном шаге к
объединению всего местного мусульманского населения под влиянием
иноземного владычества»^.
Точка зрения Логофета и Наливкина расходится с официальным
мнением, господствующим
в верхах общества. Хитрово пишет: «В
настоящее время этот дикий край совершенно умиротворен; в нем
появились школы, шоссейные дороги, театры — быстро развивается
торговая деятельность, водворен порядок и тишина, заменившие грабежи,
насилия и бесправность; умиротворенные дикие племена с удовольствием
отворачиваются теперь от своего недавнего прошлого и благословляют
имя могучего победителя миротворца Александра» .
В
фонде Куропаткина (РГВИА) находится много всевозможных
донесений, докладных записок, на основании которых мы можем судить о
том, как проходило внутреннее устройство края, с какими трудностями
приходилось сталкиваться представителям царской администрации, как
относилось местное население к русским. Так, например, в рапорте
военного губернатора
Ферганской области
Туркестанскому
генерал-
губернатору «Об отношении местного населения к русским» от 2 августа
1888г. написано, что надворный советник Савинов заявил о том, что
' Там же.С.73.
^ Там же. С.75.
^ Хитрово Указ. соч. Т.2. С.550.
263
местный муфтий, пользуясь большим влиянием среди местного населения,
подстрекает последнее к противоправным действиям против русских. В
связи с этим военный губернатор
просит Туркестанского
генерал-
губернатора предоставить ему право ареста подобных личностей хотя бы
на
1 месяц^ В этом же
фонде обнаружена
записка начальника
Самаркандского уезда полковника Арендоренко Георгия Александровича
«О престиже русской власти в Средней Азии», датированная 11 ноября
1889г. В ней он пишет о деспотизме правящих кругов в Средней Азии, о
необходимости
укреплять
русскую
власть^.
В
письме
военного
губернатора Сырдарьинской области Туркестанскому генерал-губернатору
написано о том, что пребывающие русские поселенцы очень скоро
осваиваются
с местной
культурой
и
порядком ведения
полевого
хозяйства^. Однако, большое число прибывших переселенцев усугубило
трудности перенаселенных областей. Эти факты способствовали росту
недовольства местного населения и помогали религиозным фанатикам
распространять призывы к газавату. Весьма примечательна в этом плане
записка
Куропаткина,
бывшего
с
1890
по
1898г.
начальником
Закаспийской области на возражения Туркестанского генерал-губернатора
Александра Борисовича Вревского по вопросу об образовании одного
административного и военного района в Средней Азии, датированная 11
января 1894г. Вревский свидетельствует об ослаблении влияния русских в
Туркестане. Куропаткин приводит свои возражения: «Были холерные
бунты"*, но они были и в других частях России (Саратове, Астрахани) - это
'РГВИА. Ф.165.ОП.1.Д.284.ЛЛ. 1-4.
^ РГВИА. Ф.165. Оп.1. Д.297. ЛЛ. 1-16.
^ Там же. Д.293. Л.5.
* «Холерный бунт» в Ташкенте вспыхнул 24 июня 1892г. Внешней причиной восстания были меры,
направленные против эпидемии холеры, начавшейся в мае 1892г. и унесшей более 2 тысяч жизней. Были
закрыты все кладбища, кроме одного, где разрешалось хоронить умерших от холеры. Захороненных без
разрешения эпидемстанции покойников откапывали и заставляли перевозить на другое место.
Разрешения надо было ожидать 3-4 дня, так как город был завален трупами, а работала всего одна
станция, которая кочевала по всему городу. Это послужило поводом для восстания. Восстание не было
антирусским, ни одно русское учреждение, ни одна русская лавка не подверглись разфому. Но действия
начальника города полковника Путинцева круто изменило обстановку. Его грубость и самоуверенность
264
не
свидетельствует
об
ослаблении
беспорядки дали возможность
власти. Напротив, ташкентские
убедиться
в преданности
туземного
населения, т.к. на следующий день явилась ко мне делегация во главе с 90летним старцем, считавшимся среди мусульман святым, с заявлением
глубокого горя о случившемся с просьбой передать Государю Императору
о безграничной любви и преданности к своему белому царю»*. Куропаткин
пишет
также
о соблюдении
местных
коренных
обычаев,
о
чем
свидетельствует то, что переход недвижимости совершается по местным
обычаям, «в силу 261 Положения 12 июня 1886г. высшей властью
признавалось преждевременным упразднение народного суда. Таковое
упразднение признается невозможным и ныне»^. Однако, Куропаткин не
теряет надежды на то, что в будущем окажется возможным «подчинить
переход земель в среде туземного населения надзору русских учреждений
с установлением определенного сбора в пользу казны»^.
О переселенческой политике Куропаткин пишет следующее: «Что же
касается приобретения туземных земель русскими, то никаких стеснений
они не испытывали...Колонизация сделала громадные успехи за последние
6 лет. В настоящее время в Сырдарьинской области широкая полоса вдоль
почтового тракта от Ташкента до Чимкента, Аулие-Ата до Семиречья
занята
сплошным
русским
20-тысячным
населением»"*.
Царское
правительство придавало большое значение переселению в Среднюю
Азию русских крестьян. Уже в 1869г. были разработаны правила о
крестьянских поселениях в Семиречье, которые создали благоприятные
условия для притока русских поселенцев. С 1868 по 1882г. здесь было
образовано 29 селений с населением в 25 тыс. человек, в Сырдарьинской
накалили обстановку. Он был избит, разгромлена его канцелярия, подожжены были и дома,
принадлежащие ташкентскому аксакалу. Власти вызвали казачий полк и солдат. Толпа мирных жителей
была расстреляна.
'РГВИА. Ф.165.ОП.1.Д.374.Л.10.
^ РГВИА. Ф.165. Оп.1. Д.374. Л. 12.
' Там же.
"• Там же.
265
области к 1891г. было образовано 19 селений с населением в 1300 человек.
Сильный толчок русской колонизации дал неурожай 1891г., охвативший
значительную часть Европейской России. Масса крестьян двинулась
искать новые места, и волна переселенцев хлынула в Семиречье и
Сырдарьинскую область. «Русские селения стеснили земли кочевников, пишет Куропаткин, - и это привело в Туркестане к новому поземельному
затруднению» \ Дело в том, что после русского завоевания началось
массовое оседание кочевников. Свободных орошенных земель не было, и
практически весь Туркестан был закрыт для переселенцев. Но те
переселенцы, которые успели приобрести земли, зарабатывали, главным
образом, на постройке каналов и железных дорог, и к началу XX века
большая часть обитателей Голодной степи уже не занималась сельским
хозяйством, сдавая земли в наем за высокую плату местному населению.
Куропаткин считает, что чем скорее туземные земли передут под надзор
русских учреждений, тем лучше.
Вревский считает, что большой вред нанесло введение в 1892г.
окружных
судов:
«Отделение
суда
от
администрации
повело
к
соперничеству этих властей и для туземца вскоре сделалось ясно, что
прокурор в Азии стал важнее генерал-губернатора. Население сбито с
толку, кого считать начальником»^. Куропаткин согласен с Вревским, и
пишет, что в настояш;ее время поднят вопрос о пересмотре существующего
судебного положения. Что же касается предложения об объединении
Закаспийской области с Туркестанским краем, то Вревский выступает
резко против этого, т.к. между ними находятся независимые Бухара и
Хива. Куропаткин возражает против того, чтобы считать эти ханства
независимыми: «Позволю себе заметить, что с проведением железной
дороги до Самарканда и после включения Бухары в нашу таможенную
Там же. л . 14.
' РГВИА. Ф.165. Оп.1. Д.374. Л. 15.
266
линию,
а равно предстоящего
объединения
бухарской
монеты,
о
независимости Бухарского ханства не может быть и речи. Хивинское же
ханство самим ханом и населением считается завоеванным русскими»*.
Поэтому,
считает
Куропаткин,
Туркестанский
Закаспийского района не ханствами,
пустыней, лежащей
между
край
отделен
от
а лишь неширокой песчаной
Амударьей
и Мервом. Куропаткин
не
сомневается в преданности Бухарского эмира русскому царю. Однако, его
опасение вызывает фанатичное духовенство. Царская администрация в
начале своего правления недооценила влияние духовенства. Однако власть
«духовной партии Бухары» распространяется не только на Бухару, но и на
весь мусульманский мир Средней Азии, и это влияние глубоко враждебно
как России, так и христианству вообще. «Поэтому наши расчеты на
спокойствие в Бухаре, - пишет Куропаткин - должны делаться не для
мирного, а для военного времени. Положение в ханстве может оказаться
крайне для нас неблагоприятным в особенности, если войска наши
потерпят неудачу. Вот почему я много лет подряд высказываю мнение об
опасности снабжать Бухару усовершенствованным оружием»^. Что же
касается
Хивинского
ханства,
то
в
силу
своей
относительной
малочисленности оно внушает меньше опасений, нежели Бухара. Но в
случае
серьезных
осложнений
со
Средней
Азией,
мусульманское
население, подчинявшееся не русской власти, а хану, представляет также
серьезную опасность. «Мы мало влияли из-за изолированного положения
на экономический рост этого ханства, и ничего не сделали, чтобы влиять
на нравственный его рост. Ханство живет обособленной жизнью и мы
продолжаем уважать эту обособленность в ущерб себе» . Таким образом,
российские позиции в Средней Азии были далеко не безупречными и
России всегда приходилось быть начеку. В заключении Куропаткин пишет.
' Там же. Л.20.
^РГВИА.Тамже.Л.21.
' Там же.
267
что он признает преждевременным объединение Туркестана, Семиречья и
Закаспийской области. Однако, признает его естественным и желательным
в будущем'.
Часто представители администрации поступали в ущерб местному
населению, что вызывало недовольство и восстания. Ряд мер царской
администрации наносил прямой ущерб устоям мусульманской религии и
вызывал недовольство не только мулл, но и всего населения. Так например
большое недовольство вызвало объявление о ликвидации вакуфных
земель, передаваемых в государственную собственность, и отмена закята
(1874г.), являвшегося, как известно, одним из пяти столпов ислама,
предусмотренных Кораном. В 1886г. было утверждено «Положение об
управлении Туркестанским краем», на основе которого царские власти
изъяли большое количество земель, принадлежавших кочевому населению
и
создали
земельный
фонд
для
раздачи
русским
поселенцам.
Увеличивались налоги, вводился поземельный налог в размере
10%
валового дохода крестьян и земский сбор в размере 35% общих податей.
Вревский считает, что переход от хераджной системы к поземельному
налогу был совершен без достаточно тщательной подготовки, особенно в
Ферганской области, и потому вызвал недовольство значительной части
населения^. Это «Положение»
стало причиной восстания
1898г. в
Ферганской долине, известного под названием Андижанского восстания, а
в некоторых документах и работах как «восстание Дукчи-ишана» или
«восстания Мадали-ишана». Оно детально описано В.П.Сальковым в
работе «Андижанское восстание в 1898г.»^. Руководитель Андижанского
восстания Мадали-ишан принадлежал к тому кругу служителей культа,
которые стремились использовать сложившуюся ситуацию для усиления
мусульманского фанатизма среди населения. Как пишет Сальков, у ишана
'Там же. л.23.
^ РГВИА. Ф.165. Оп.1. Д.374. Л.20.
' Сальков В.П. Андижанское восстание в 1898г. Казань, 1901.
268
были личные счеты с русскими и обиды личного характера. В Андижане
накануне восстания царило сильное возбуждение, всюду наблюдались
большие скопления народа. 12 мая 1898г. Мадали-ишану передали фирман
турецкого султана, золотое кольцо и зеленое знамя ислама для объявления
священной войны против неверных (газавата). 17 мая отряд Мадали-ишана
в составе 500 человек (а по некоторым сведениям 2000), вооруженный
шашками, кинжалами, серпами, ножами и копьями, двинулся из кишлака
Мингтепа на Андижан. По пути к ним присоединились жители кишлаков,
расположенных вдоль дороги. Отряд рос, в его составе появились и
всадники. 18 мая повстанцы напали на казармы русского гарнизона. В
завязавшемся сражении было убито 22 русских солдата, но все же войскам
удалось отбить атаку и рассеять повстанцев. Сам руководитель восстания
бежал, бросив свой отряд. Его поймали к вечеру следующего дня в селе
Чарвак в 100 км от Андижана. В Фергану прибыл один батальон пехоты с
двумя сотнями казаков, все русское население городов Ферганской долины
и служащие железной дороги, а также «преданные русским властям
туземцы» были вооружены винтовками «бердан». Как пишет Сальков:
«Благодаря только этим скорым мерам восстание было сдержано в самом
зародыше и не имело дальнейшего распространения»'. Андижанское
восстание вызвало переполох среди царских чиновников. Был отдан
приказ арестовать всех участников, активных и пассивных. Аресты были
произведены в Намангане, Маргилане, Оше, Андижане, Фергане, в горных
районах. Сальков пишет: «Войска и администрация не знали покоя...везде
производились самые деятельные розыски. Только и слышно было об
арестах»^. Остается добавить, что это восстание было одним из самых
мощных антирусских выступлений, но далеко не единственным.
' Сальков В.П. Указ. соч. С.69.
^ Там же. С.73.
269
в русском востоковедении можно выделить два основных направления
—
практическое,
т.е.
непосредственное
изучение
современного
экономического и политического положения стран Востока, быта и нравов
его народов; и академическое (изучение прошлого народов Востока,
прежде
всего
на
обширном
рукописном,
археологическом
и
этнографическом материале, тш;ательная проработка источников).
Работы представленных нами историков охватывают оба направления.
Деятельность представителей русского практического востоковедения
была, главным образом, связана с конкретными задачами освоения
территории и природных богатств Туркестанского края. Особенно остро в
работах исследователей этого направления стоял вопрос о прошлом
Туркестанского края и изменениях, произошедших в нем после завоевания
его Россией. Существенной стороной данных сочинений была негативная
оценка феодально-теократического режима среднеазиатских ханств. Для
них были характерны и определенные критические замечания в адрес
политики царского правительства и его властей в Туркестане. Однако в
целом эти работы были написаны с позиций политического консерватизма,
им было свойственно субъективистское изображение жизни народов
Туркестанского
края.
Представители
русского
академического
востоковедения особое внимание обращали на изучение материалов
письменных источников.
По сравнению с мемуарами русская востоковедческая литература ушла
далеко вперед в плане изложения фактов, анализа событий, расширения
научной базы. Изучение края стало приобретать системные формы и
планомерность,
поднялось
на
более
высокий
уровень
научного
осмысления. Главное внимание историки стали обращать на изучение
вопросов, связанных с физико-географическим положением различных
районов среднеазиатского региона, состоянием материально-бытовой
культуры народов Средней Азии. Этим вопросам уделяли внимание
270
"7
1
1
историки И.В.Мущкетов , П.А.Северцов , А.П.Федченко . Появились
исследования, касающиеся положения народных масс, описывающие
волнения среди коренного населения и междоусобные войны, дающие
представления о природе административного управления в ханствах
(Л.Ф.Костенко,
А.Л.Кун,
М.И.Венюков,
Исследователи систематизируют
истории
местного
Д.Н.Логофет"*
и
др.).
научные сведения по этнографии и
населения,
экономическую и политическую
подвергают
анализу
жизнь отдельных
социально-
ханств
(А.Л.Кун,
В.П.Наливкин, А.И.Макшеев, А.П.Хорошхин, В.В.Григорьев, А.И.Брянов^
и др.). Существенной чертой российской исторической литературы являлся
относительный плюрализм позиций и взглядов, проявление научной
полемики между исследователями.
Дореволюционная
историческая
наука
внесла
большой
вклад
в
освещение рассматриваемой проблемы. Трудами русских авторов были
заложены научные основы изучения политических, экономических
и
культурных связей народов региона с Россией и другими странами Европы
и Азии. Появились специальные
очерки
и экскурсы
по истории
' Мушкетов И.В. Туркестан. СПб., 1906.
^ Северцов Н.А. Месяц плена у кокандцев. //Русское слово. 1859. JVolO; Его же. Заметки о наших
среднеазиатских владениях. //Слово. 1880. №8; Его же. Путешествие по Туркестанскому краю и
исследование горной страны Тянь-Шаня, совершенные по поручению русского географического
общества. СПб,, 1873;
^ Федченко А.П. Путешествие в Туркестан (1868-1871). Под ред. со вступит, статьей «Исследование
А.П.Федченко в Средней Азии» и комментарии Б.В.Юсова). М., 1950.
* Костенко Л.Ф. Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности. СПб., 1870; Его же.
Туркестанский край. В 3-х тг. СПб., 1880; Кун А.Л. Очерк Кокандского ханства // Известия Русского
Географического общества. Т.ХП. СПб., 1876; Его же. Некоторые сведения о Ферганской долине.
//Военный сборник. 1876. №4; Венюков М.И. Россия и Восток // Сборник географических и
политических трудов. СПб., 1877; Его же. Поступательное движение России в Средней Азии. СПб.,
1877; Его же. Исторические очерки России со времен Крымской войны до заключения Берлинского
договора 1855-1878 гг. В 4-х тт. Лейпциг, 1878-1880; Логофет Д.Н. Бухарское ханство под русским
протекторатом. В 2-х т. СПб., 1911; Его же. Страна бесправия. СПб., 1909.
* Маев Н.А. Путеводитель от С-Петербурга до Тащкента. СПб., 1870; Его же. Очерки Бухарского
ханства. Ташкент, 1875;Кун А.Л. Очерк Кокандского ханства // Известия Русского Географического
общества. Т.ХП. СПб., 1876; Его же. Некоторые сведения о Ферганской долине. //Военный сборник.
1876. №4; Наливкин В.П. Краткая история Кокандского ханства. Казань, 1886; Наливкин В.П. Туземцы
раньше и теперь. Ташкент, 1913; Макшеев А.И. Исторический обзор Туркестана и поступательное
движение в него русских. СПб., 1890. Его же. Путешествие по киргизским степям и Туркестанскому
краю. СПб., 1898; Хорошхин А.П. Сборник статей, касающихся до Туркестанского края. СПб.,
1876;Григорьев В.В. Среднеазиатские дела. М.,1865; Его же. Русская политика в отношении к Средней
Азии. СПб., 1874; Брянов А.И. На память о Фергане 1876-1901.- Новый Маргилан, 1901.
271
среднеазиатских государств. Заметным явлением стал выход в свет
документальных сборников, в которых нашли свое отражение российскосреднеазиатские взаимоотношения в XIX веке. В серии опубликованных
работ были рассмотрены некоторые важные проблемы, связанные с
присоединением Средней Азии к России. Наметились различные подходы
к их решению, наряду с официозными появились и неординарные точки
зрения. Определенным достижением явилась попытка выявить не только
внешнеполитические, но и внутренние социально-экономические факторы,
обусловившие
вхождение
народов
региона
в
состав
Российского
государства. Ряд исследователей обратил при этом внимание на слабость
государственного аппарата и тиранический характер центральной власти в
среднеазиатских ханствах (К.К.Абаза, Н.Н.Балкашин, Н.И.Гродеков ,
Д.Н.Логофет,
В.П.Наливкин,
М.И.Венюков).
Они
подчеркивали
корыстолюбие и алчность ханов, их сановников, насильственный характер
административного и налогового управления, что вызывало беспорядки и
восстания народных масс.
Особенности развертывания завоевательного процесса определили и
логику
развития российской исторической литературы
по данному
направлению. Заметный толчок российской исследовательской мысли
придали события, связанные с активизацией внешней политики царизма и
переходом самодержавия от мирных форм распространения имперского
влияния к военным. В трудах российских историков нашли отражение
узловые моменты военных действий до широкого наступления царизма в
среднеазиатский регион: Хивинский поход 1839-1840 гг.. Взятие АкМечети, городов Токмак и Пишпек и так далее.
Освещение начального этапа военных операций царизма в Туркестане
нашли отражение в широком круге публикаций, начиная от заметок в
Балкашин Н.Н. О киргизах и вообще подвластных России мусульманах. СПб., 1887.
Гродеков Н.И. Киргизы и кара-киргизы Сыр-Дарьинской области. Т. 1. Ташкент, 1889.
272
периодической печати до солидных трудов. В числе последних следует
выделить
работы
К.К.Абазы,
Н.Г.Павлова^
М.А.Терентьева,
М.И.Венюкова, А.И.Макшеева, в которых предпринималась попытка
создать целостную картину движения царизма в край. Русские авторы
стремились в первую очередь показать силу русского оружия. Вместе с
тем, они приводили разнообразные фактические данные о потерях
российских войск, воспроизводили эпизоды сопротивления местных
жителей.
Начало
развертывания
среднеазиатских
масштабного
ханствах
оценивалось
военного
наступления
российскими
в
авторами
неоднозначно. Наряду с официозной точкой зрения высказывалась критика
в адрес правительства, видных политических и военных деятелей,
подчеркивались их ошибки в политике завоевания и присоединения
региона
к
России
(М.А.Терентьев,
М.И.Венюков,
А.П.Субботин).
Привлекает также внимание, хотя и слабовыраженная, но все же реально
ощутимая тенденция к обоснованию мирной альтернативы вхождения
среднеазиатских
народов
в
состав
Российского
государства
(В.В.Григорьев). Однако такого рода взгляды о мирном «экономическом
присоединении» тонули в хоре подогреваемых реакционными кругами
воинственных призывов. Во всех исследованиях, вне зависимости от
идеологических
устремлений
авторов,
объективно
отражался
завоевательный характер наступления царизма на Туркестан.
Особенно
рельефно
исполнение
социального
заказа
царского
самодержавия наблюдалось при объяснении причин и мотивов завоевания
Россией Средней Азии. В исторической литературе XIX
в. он не
выдвигался в качестве самостоятельного объекта научного познания.
Вопросы причин и мотивов движения России в Туркестан рассматривались
тогда в совокупности с характеристикой исторических связей России и
' Павлов Н.Г. История Туркестана. Ташкент, 1910.
273
Средней Азии, освещением хода военных действий в крае и анализом
содержания англо-русских противоречий.
Сопоставительный анализ показывает, что в российской исторической
литературе изучаемого периода сложилось несколько точек зрения по
данному вопросу. Рассмотренные нами работы можно условно разделить
на
три
группы.
Многие
авторы
(А.Боголюбов,
А.П.Хорошхин,
Л.Ф.Костенко, М.Грулев\ А.И.Макшеев, А.Е.Снесарев^, М.А.Терентьев и
др.) связывали политику России в Средней Азии с необходимостью
приобщения ее народов к европейской цивилизации, что оправдывало
экспансию царизма. «На нашем правительстве, - пишет Л.Ф.Костенко, лежит
тяжелая,
но
вместе
с
тем
почетная
и
славная
миссия
распространения цивилизации на азиатском материке»^.
Другая
группа
М.А.Терентьев,
историков,
публицистов,
ученых
(М.И.Венюков,
А.И.Макшеев, А.И.Брянов, Н.Маев и др.)
оттеняла
причины политического характера. Главным образом они подчеркивали
необходимость
обороны
границ
России
от
набегов
со
стороны
Кокандского и Хивинского ханств. В качестве аргументов они выдвигали
доводы,
что
«завоевание
было
обусловлено
исторической
необходимостью», потребностью «охраны естественной границы империи
от
набегов
кочевников».
При
этом
отмечалась
и
необходимость
противостоять политике Англии в Средней Азии.
Ряд авторов (В.В.Григорьев, М.И.Бродовский и др.) считали, что в
основе присоединения Средней Азии к России лежал экономический
фактор, необходимость обретения новых рынков и источников сырья.
М.И.Бродовский"* в
своей
работе
«Колониальное
значение
наших
' Грулев М. Соперничество России и Англии в Средней Азии. СПб., 1909.
^ Снесарев А.Е. Афганистан. М., 1921 ;Его же. Индия как главный фактор в среднеазиатском вопросе Пт.,
1906.
' Костенко Л.Ф. Распространение русского владычества в Средней Азии, Исторический очерк,//Военный
сборник. 1887. Год 30. Хо8.С.148.
* Бродовский М.И. Колониальное значение наших среднеазиатских владений для внутренних губерний.
М.,1891.
274
среднеазиатских владений для внутренних губерний» отмечает, что слабое
развитие мануфактурного производства в Средней Азии облегчило здесь
сбыт товаров российского производства. По его мнению, «среднеазиатские
владения наши могут получить значение колонии для переселения избытка
населения
внутренних
губерний»'.
М.Бродовский
тем
самым
подчеркивает, что Средняя Азия имела огромное экономическое значение
для России.
Все российские авторы писали о русском наступлении на Туркестан,
используя термин «завоевание». Но для самих российских исследователей
был
присущ
концептуальный
алгоритм
имперского
оправдания
завоевательной политики царизма. «Завоеванию» они предавали некую
закономерность как средству трансформации культуры и гуманности из
российской империи в «отсталый» Туркестан.
Некоторые авторы придают особое внимание мусульманской религии,
как важному фактору при установлении административной власти в
Туркестане (А.П.Хорошхин, М.И.Венюков, Д.Н.Логофет).
Российскими авторами второго этапа российской историографии
предпринята попытка анализа действий административных реформ,
проведенных Россией после завоевания. Причинами ослабления русской
администрации
авторы
называли:
некомпетентность
некоторых
политических деятелей, половинчатость реформ, несоблюдение местных
традиций (Д.Н.Логофет, В.П.Наливкин).
Некоторые российские историки пишут о прогрессивных последствиях
завоевания Туркестана Россией и установления здесь русской власти
(А.Н.Хорошхин, М.И.Венюков, М.А.Терентьев, А.К.Гейнс).
Особое место среди проблем, освеш;аемых историками, занимает вопрос
об англо-русском соперничестве в Средней Азии. Эта проблема широко
обсуждалась во второй половине XIX - начала XX в. как в зарубежных.
БродовскийМ.И. Указ.соч. С.4.
275
так и в русскоязычных изданиях. В европейской литературе, особенно
английской, усиленно осуждалась политика царизма в Туркестане. При
этом политическое руководство Великобритании, используя
периодической
печати,
популярные
и
научные
средства
издания, пыталось
разрешить англо-российские противоречия в свою пользу, искусственно
раздувая
идеологический
жупел
о
«русской
угрозе»
Индии
и
необходимости «обороны британских владений» на Востоке.
В российской литературе отстаивалась концепция угрозы «жизненным
интересам» России в сопредельных азиатских странах. В частности, в
исследованиях
М.И.Венюкова,
А.П.Субботина,
М.А.Терентьева,
С.Н.Южакова подчеркивалось, что еще в первые десятилетия XIX в.
Великобритания Предприняла активные усилия по «проникновению» в
среднеазиатские ханства и утверждению там своего политического и
экономического влияния. Эти акции заставили Россию осуществить
ответные меры.
Российские авторы в специальных исследованиях, посвященных англо-
*
русскому соперничеству, подробно описали формы соперничества и
методы действий России и Англии в Средней Азии. При этом отмечалось,
что, если первоначально англо-русское соперничество носило торговоконкурентный, то затем территориальный характер.
Пристальное
внимание уделили российские исследователи изучению англо-русских
противоречий во внешней политике России, в том числе анализу проблемы
«угрозы Р1ндии» (Ф.Ф.Мартенс, С.П.Южаков, В.Т.Лебедев', Б.Л.Тагеев^).
В основе своей они пришли к заключению, что планы наступления на
Индию разрабатывались в военных кругах царского самодержавия. Пемало
из них (Ф.Ф.Мартенс, М.Грулев, В.Т.Лебедев, А.С.Снесарев) полагали, что
ход исторического движения Англии и России на азиатский материк
' Лебедев В.Т. В Индию. Военно-стратегический и стратегический очерк. Проект будущего похода.
СПб., 1898.
^ Тагеев Б.Л. Русские над Индией. СПб., 1900.
276
определяет
«неизбежность
военно-политического
столкновения двух
государств», В связи с чем, опасаясь возможности губительного военного
конфликта двух великих держав, как зарубежные, так и российские авторы
предлагали
солидаризироваться
Англии
и
России
и
решить
дипломатическим путем свои противоречия за счет народов Центральной
Азии, где они «исторически были призваны осуществить цивилизаторскую
миссию». Такой тезис был широко отражен в работах Ф.Ф.Мартенса и
А.Вамбери.
Ряд историков считали, что продвижение России в Среднюю Азию
было обусловлено опасением, что Англия займет эти территории раньше
России (С.Н.Южаков, А.П.Субботин, А.И.Макшеев). Часть историков
склонялась к мысли, что Англия, опасаясь за Индию, стремится создать в
Средней Азии оплот против России (А.Н.Куропаткин, С.Н.Южаков и др.).
М.И.Венюков, например, считал,
что
Россия своими
неуклюжими
действиями спровоцировала Англию на ответные меры.
В 80-х годах XIX века историки стали писать о неизбежности войны с
Англией
(С.Н.Южаков, А.Н.Субботин), которая
была
исторической
реальностью. В последней трети XIX века англо-русское соперничество
достигло апогея. Обе страны оказались на грани военного конфликта из-за
успешного
продвижения
русских
войск
в
Туркменской
степи,
расположенной между Афганистаном и Каспийским морем (1885г.).
Однако в целом российские исследователи, за исключением М.Т.Лебедева,
пришли к мнению, что наступление на Индию со стороны России не
являлось реальностью. Концепция существования русской угрозы Индии
не получила поддержки в последующей историографии.
Исследователи
отмечали,
что
английская
экспансия
являлась
дополнительным стимулом, обусловившим активизацию политики России
в Средней Азии, однако англо-русское соперничество стало важнейшим
политическим мотивом продвижения обеих держав в Туркестан.
277
Таким образом, дореволюционная востоковедческая историография
вопроса о завоевании Россией Туркестанского края представляет большой
спектр разнообразных точек зрения на исследуемую проблему.
ВЫВОДЫ К I I ГЛАВЕ:
Итак, в ходе наступления царской России на Туркестан и после его
завоевания сменилась обширная историческая литература. Она включает в
себя труды русских исследователей XIX начала XX в. К ним, помимо
профессиональных ученых-историков, относились очевидцы и участники
событий, путешественники, государственные
чиновники, военные и
общественные деятели. Кроме того процесс присоединения Туркестана к
России нашел отражение в работах историков и современников коренного
народа.
Материалы
исследования
убеждают,
что
дореволюционная
историография в принципе отразила особенности той исторической
обстановки, которая, варьируясь, складывалась в ходе наступления России
на Туркестан. Подводя итог и сопоставляя мемуарные источники, труды
местных авторов и работы русских историков-востоковедов, можно
сделать следующие выводы:
1.
Мемуары участников и очевидцев событий являются ценнейшим видом
источников, которые позволяют судить о причинах завоевания, ходе
военных действий, об административном устройстве края.
2.
Мемуарные
источники
подтверждают,
что
широкомасштабное
наступление на Туркестан было предпринято правительством России в
связи с развитием капиталистических отношений для поисков новых
рынков сбыта товаров и источников сырья, а также для противодействия
английских устремлений в Средней Азии.
278
3.
в мемуарах участников событий отражен весь ход военных действий,
, однако они содержат субъективное мнение авторов на происходящие
' события, носят характер простой фиксации фактов.
4.
Мемуаристы, описывая события, как правило, не приукрашивают их. В
их воспоминаниях отражены победы и поражения русских войск.
5.
Мемуары участников и очевидцев событий убеждают в том, что главной
причиной быстрых побед русской армии являлась техническая отсталость
среднеазиатских ханств.
6.
Как правило, все участники военных событий при оценке происходящего
исходили из официальной версии «охраны русских границ от диких
кочевников».
7.
Мемуарные
источники
содержат
также
обширный
материал,
характеризующий различные мнения по среднеазиатскому вопросу в
русском обществе. Так, например, если консервативные и либеральные
круги общества, основываясь на «цивилизаторской» миссии России, были
убеждены
в
необходимости
покорения
нерусских
народов,
то
демократически настроенные круги давали резко отрицательную оценку
военным действиям.
8.
Сопоставление
мемуаров
с
архивными
материалами
позволило
представить более достоверную картину происходящего, т.к. в некоторых
мемуарах содержатся фактические неточности, события интерпретируются
автором по-своему; в то же время мемуары опровергают содержание
некоторых документов, в которых утверждалось, что население сплошь
оказывало восторженный прием русским войскам.
9.
Более полную картину военных действий в Туркестане дают работы
местных историков и современников. Этот вид источников трудно
переоценить, т.к. он представляет собой, как правило, мнение противников
русского проникновения в Туркестан.
279
10. Причинами поражения туркестанских войск местные историки называют
техническую и военную отсталость, некоторые историки склонны видеть
причину поражения
неосведомленность
в
слабости
жителей
правителей.
в силах
Имела место
также
противника, их примитивное
представление о военных действиях.
11. Ценность местных источников заключается в том, что в них нашли
отражение битвы, не описанные в мемуарах русских современников.
Например, битва под Узун-агачем, описанная А.Кенисариным.
12. Как правило, местные историки отрицательно относились к русскому
завоеванию, за исключением Ахмада Дониша, который был сторонником
заимствования ценного опыта со стороны России.
13. Местные
историки
описывают
как
ожесточенное
сопротивление
населения, которое проявлялось не очень часто, так и добровольный
переход на сторону русских, что не противоречит
свидетельствам
мемуаристов, а скорее дополняет их.
14. По местным источникам можно сделать вывод о том, что особенно
активно
против
русских
выступало
мусульманское
духовенство,
объявившее джихад России.
15. В произведениях местных авторов встречается много неточностей,
которые выявляются при сопоставлении с архивными материалами и
воспоминаниями современников.
16. Русская востоковедческая литература XIX начала XX в. представляет
собой первый опыт научного осмысления происходяш;их событий по
сравнению с мемуарными источниками и рассказами местных историков,
которые, к сожалению, были незнакомы русским историкам.
17. Осуществленный
анализ
показывает,
что
развитие
российской
историографии вопроса определялось идеологией и характером внешней
политики царизма, которые пропагандировались русской прессой.
280
18. Российская
проникновения
историофафия
России
административного,
в
касалась
всех
Туркестан:
этнографического,
аспектов
вопроса
физико-географического,
исторического,
социально-
экономического и политического.
19. Наряду с небольшими заметками в периодической печати, русские
историки опубликовали солидные труды по истории присоединения
Туркестана к России.
20. В основном все историки придерживались
официальной версии
«естественных границ». Но по поводу движущих мотивов наступления
России на Туркестан мнения расходились. На основе анализа литературы
можно выделить три основные точки зрения: А) «Цивилизаторская
миссия» России по отношению к
нецивилизованным диким
народам; Б) Необходимость обороны границ от кочевников, при этом
отмечалась и необходимость противостояния Англии; В) Экономический
фактор, необходимость обретения новых рынков и источников сырья.
21. В дореволюционной историографии выявляется также неоднозначное
отношение к политике царизма в Средней Азии. Наряду с официальной
точкой зрения высказывалась критика в адрес правительства, видных
политических и военных деятелей.
22. В российской историографии проявляется, хотя и слабовыраженная, но
все же тенденция к обоснованию мирной альтернативы вхождения народов
Туркестана в состав России.
23. Все российские авторы писали о русском наступлении на Туркестан,
используя термин «завоевание». Но для самих российских исследователей
был
присущ
концептуальный
алгоритм
имперского
оправдания
завоевательной политики царизма. «Завоеванию» они предавали некую
закономерность как средству трансформации культуры и гуманности из
российской империи в «отсталый» Туркестан.
281
24. Некоторые авторы предавали внимание мусульманской религии, как
важному
фактору
при
установлении
административной
власти
в
Туркестане.
25. Русскими
авторами
второго
этапа
российской
историографии
предпринята попытка анализа действия административных реформ,
проведенных Россией после завоевания. Причиной ослабления русской
администрации
авторы
называли:
некомпетентность
некоторых
политических деятелей, неполноту реформ, несоблюдение
местных
традиций.
26. В российской историографии приводятся данные о начавшемся
прогрессе в туркестанском обществе, о положительных последствиях
русского завоевания.
27. Приоритетные цели завоевательного процесса российские исследователи
в основе своей сводили к геополитическим интересам Российской
империи, оправдывая свою политику «английской угрозой». Англорусское
соперничество
историографии XIX
занимает
- начала XX
особое
место
в
российской
вв. Освещению этой проблемы
посвящено много специальных исследований. Историки считают его
важнейшим мотивом продвижения обоих держав в Туркестан.
282
хрезидиум ВАК России
77
лилученуто степень Д О К Т О Р А
ва третБЯ. Советская исторногр^ ))ия вопроса
присоединения
^
^
наук
Туркестана к Рбссий. ^TTtTrw,^™»
Начальник управления ВАК России
3.1. Со^тская^—-^лпиография вопроса присоедннения Туркестана к
Россни в 20-30-х гг. х к в.
Причины
проникновения России
в Туркестанский
край
всегда
привлекали внимание историков-исследователей. Эта проблема была в
центре
внимания
в
дореволюционной
историографии.
Согласно
утверждениям историков начала XX в., в первой половине XIX в. в
правительственных кругах Российской империи не существовало единого
мнения относительно мер, направленных на решение среднеазиатского
вопроса (дореволюционные историки чаще называли Туркестан Средней
Азией или Средним Востоком). Выработку четкой программы действий в
Средней Азии тормозили разногласия между центральным правительством
и местными властями, опасения спровоцировать конфликт с Англией и
слабая осведомленность о внутренней обстановке в среднеазиатских
государствах. Причины перехода российского правительства от мирных,
торгово-дипломатических отношений в Средней Азии к военным до сих
пор вызывают споры у историков.
Особое
место
в
историографии
вопроса
о
присоединении
Туркестанского края к России принадлежит советским историкам. В
трудах
одного из первых
предпринята
попытка
историографию
старой
«Историческая
наука
историков-марксистов М.Н. Покровского
противопоставить
новую
«дворянско-буржуазной».
и
борьба
классов»
В
марксистскую
своей
работе
Покровский
писал:
«Единственный объективный научный метод, ведущий к открытию того,
что есть на самом деле, есть марксистский метод. Другой исторической
283
науки, как науки вне марксизма, не существует»'. В передовой статье
нового марксистского журнала «Борьба классов» говорилось: «Наша
задача - изучение ближайшего к нам прошлого, когда складывались и
зрели силы, родившие республику Советов, Предоставим историкам
старой школы рыться в «хронологической
пыли» давно минувших
столетий - перед нами стоит ударная задача изучения новейшей истории
России XIX и XX веков, и ей мы посвятим свои силы»^.
В 1926г. под редакцией М.Н.Покровского начал выходить журнал
«Историк-марксист», где жесткой критике подвергались труды русских
историков, таких как Ключевский, Соловьев, Виноградов, которых
причислили
к
исторического
революции,
«буржуазным
наследия,
историкам».
которое
сопровождалось
было
Отрицание
создано
утверждением,
до
всего
того
Октябрьской
что
настояш;ей
исследовательской наукой история стала только после победы Октября^. В
центре внимания историков были актуальные проблемы внутренней
политической и экономической жизни страны, развития международного
рабочего движения, деятельность Коминтерна.
В одном из первых номеров журнала критике были подвергнуты труды
выдаюшегося историка-востоковеда академика В.В.Бартольда'*. А между
тем В.В.Бартольд оказал большое влияние на становление и развитие
исторической науки. В.В.Бартольду принадлежит ряд фундаментальных
трудов, посвященных истории и культуре народов Туркестана. Его вполне
можно назвать
национальным историком. Казалось бы, национальным
историком может быть человек
по крови, языку,
происхождению
связанный со своим народом, или ученый, живущий
в
пределах
государства. Но, великий русский востоковед академик В.В.Бартольд не
Покровский М Н Историческая наука и борьба классов // Избранные произведения в 4-х книгах М ,
1965 Кн2С330
^ Борьба классов 1924 №1-2
^Историк-марксист 1929 Т11 С 7
* Историк-марксист 1928 №7
284
соответствует ни одному из этих критериев, хотя он создал наилучший
образец национальной истории Туркестана.
Большое
значение
фундаментальный
охватывающий
среди
труд
всю
работ
«История
историю
В.В.Бартольда
культурной
развития
жизни
культуры
в
имеет
его
Туркестана» \
Туркестане
с
древнейших времен до февральской революции 1917 года. Хотя указанная
работа и была издана в 1927г., но в основной своей части она была
написана еш;е в 1910-1913гг. и в годы гражданской войны. И по кругу
рассматриваемых
исследования
в работе
работа
эта
вопросов, и по применяемому
методу
примыкает
трудам
к
многочисленным
В.В.Бартольда, написанным им до революции. Автор почти не затрагивает
основных
социально-экономических
и
политических
проблем
колониального периода в Средней Азии. Его интересуют, главным
образом, вопросы просвещения и культуры в широком смысле этого слова.
Критику историков-марксистов вызвало утверждение
Бартольда, что
завоевательные походы России были только бессознательными шагами на
пути
к
осуществлению
все
более
выяснявшегося
«исторического
призвания России быть посредницей в сухопутных сношениях торговых и
культурных между Европой и Азией»^. Это утверждение было подвергнуто
критике историками-марксистами. В.Шумилин
в рецензии на труд
Бартольда указывает, что все препятствующее выполнению этой миссии,
для автора является отрицательным фактором. Критике подверглось и
утверждение Бартольда, что после подавления революционного движения
в Туркестане «наследием его осталось сильное увеличение преступности»^,
а
к
самим
«беспорядки».
революционным
Бартольда
движениям
обвиняли
в
автор
поддержке
применяет
термин
великодержавных
интересов России, в непонимании классовой борьбы и классовой сущности
' Бартольд В В История культурной жизни Туркестана Пгд, 1927
^ Бартольд В В Указ соч С 253
' Т а м ж е С209
285
российского
государства.
Естественно,
что
В.В.Бартольд,
являясь
представителем академического востоковедения, не вписывался в новую
марксистскую науку. Большинство трудов Бартольда было опубликовано
до революции. После революции некоторые его труды были переизданы и
попали под шквал огульной критики тех историков, которые не желали
«рыться в хронологической пыли». Основная часть работ выдающегося
востоковеда посвящена древнейшему периоду в истории Туркестана. Но в
некоторых работах он анализирует недавнее прошлое региона, касающееся
русского завоевания. В частности, в курсе лекций «История Туркестана»'
он повествует о том, что Туркестан как самая отдаленная от Европы часть
мусульманской Азии, в культурном
отношении стоял ниже других
мусульманских стран. Однако было бы ошибкой полагать, что русские
завоеватели застали в Туркестане одно варварство. «Экономическое
благосостояние, - пишет автор, - большей части Туркестана в момент
русского завоевания было значительно выше, чем столетием раньше; Хива
и Самарканд снова были значительными городами. Фергана впервые
заняла первенствующее экономическое положение в Туркестане и вполне
сохранила
его
академического
при
русских»^.
востоковедения,
Являясь
Бартольд
представителем
естественно
русского
воспринял
основные его положения, сохранив при этом и прежнюю терминологию.
Так, например, он неоднократно подвергался критике советских историков
за употребление термина «туземцы». Бартольд, действительно, оценивал
завоевательные походы России как «просветительскую миссию». В труде
«История культурной жизни Туркестана» он пишет: «В Туркестане, как в
Индии, по географическим и историческим причинам, выполнение
исторических задач было невозможно без завоевательных походов и без
хотя бы временного покорения одних народов другими»^. Однако в этой
'Бартольд в в История Туркестана (Конспект лекций) Ташкент, 1922
^Указ соч С 49
^ Бартольд В В История культурной жизни Туркестана Пгд,1927 С 254
286
же работе он отмечает, что русские власти с первых лет завоевания
обращались к местному общественному мнению и старались проводить
свои мероприятия с помощью его представителей. Уже с 1865г. в
Туркестане стали создаваться и функционировать народные суды и органы
туземной администрации. Бартольд пишет, что даже «западноевропейские
ориенталисты, посещавшие Туркестан, даже враждебно относившиеся к
русским, не могли не отметить преимуществ русского управления перед
управлением восточных властей»\
В то же время Бартольд был,
несомненно, прав, утверждая, что ни Кауфман, ни его приемники не
создали такого народного управления, которым дорожили бы сами
местные жители. В киргизских песнях, отмечает автор, до сих пор
встречается обращение к богу: «Спаси от русского суда!»^. Большой
заслугой В.В.Бартольда является также составление ценной библиографии
периода русского владычества в Туркестане, которая представлена в
работе «История изучения Востока в Европе и России»^. В этом труде
автор разрабатывает некоторые принципиальные вопросы востоковедения
и проблем истории народов Туркестана. В фундаментальном труде «Очерк
истории Семиречья» автор глубоко и последовательно освещает историю
края и населявших его племен: казахов, киргизов, калмыков и других
народов'*.
Ученый скончался в 1930 году, некоторое время он не признавался
советской историографией. В 50-х годах его оценивали как выдающегося
историка, но имевшего ошибочные взгляды. Однако, как справедливо
отметил А.Якубовский: «Среди историков-востоковедов, большая часть
которых творила до Великой Октябрьской революции, трудно найти
ученого,
который так
глубоко
подходил
к изучаемой
теме, как
' Указ соч С 200
^ Там же
^ Бартольд В В История изучения Востока в Европе и России Л , 1925
"Его же Очерк истории Семиречья//Соч Т 2 4 1 М,1963 С 23-105
287
В.В.Бартольд»'. Конечно, в период массового пересмотра исторического
наследия
Бартольда
считали
представителем
старой
буржуазной
историографии, лжеученым. Тон историческим исследованиям задавали
работы М.Н.Покровского.
М.Н.Покровский
создал
внутренне
противоречивую
концепцию
вопроса о присоединении Средней Азии к России^. Правильно определяя
колонизаторскую сущность политики царизма в завоеванном крае, он
обошел вниманием положение о прогрессивности вхождения нерусских
народов в состав России. М.Н.Покровский видел причины активизации
России в Средней Азии в экономических факторах, в возросших с
развитием капитализма потребностях русской буржуазии в рынках сбыта и
источниках сырья. Однако русская дипломатия, по мнению ученого
всячески затушевывала
истинные причины наступления России на
Среднюю Азию: «Россия отнюдь не посягала на чужое, она лишь
защищала свое»^. Выводы М.Н.Покровского базировались на положениях
марксизма о колониальной политике капиталистических
держав на
Востоке. Он писал: «Непосредственной целью русской колониальной
политики было то же, что было целью для португальцев и голландцев XYII
века - прямой грабеж»'*. Здесь нельзя обойти вниманием высказывания
основателя
Советского
государства
В.И.Ленина
о
Средней
Азии,
считавшего южные окраины России колониями «чистейшего типа» и
придерживавшегося в этом смысле теории экономического детерминизма^.
Высказывания Ленина легли в основу взглядов Покровского и его
' Якубовский А Проблема социальной истории народов Востока в трудах академика В В Бартольда
//Вестник ленинградского государственного университета 1947 №12 С 66
Покровский М Н Дипломатия и войны царской России в XIX столетии М , Красная Новь, 1923 Его
же Марксизм и особенности исторического развития России Собрание сочинений, 1922-1925 М,
Прибой, 1925, Его же Русская история с древнейших времен Т 4 М -Л, 1925
' Покровский М Н Дипломатия и войны царской России в XIX столетии М , Красная Новь, 1923 С 323
"Указсоч С 3 3 7 .
' Ленин В И Развитие капитализма в России //Полн собр соч Т 3 С 593-596, Его же Еще к вопросу о
теории реализации //Там же Т 4 С 86, Его же Уроки кризиса //Там же Т 5 С 82, Его же Империализм,
как высшая стадия капитализма //Там же Т 2 С 382
288
учеников. Они определили и дальнейшее развитие советской исторической
науки именно в этом русле.
Экспансионистские устремления царского правительства в Средней
Азии, по мнению Покровского, были вызваны воинствующим характером
русского капитализма, которому приходилось завоевывать азиатские
рынки. Начало перехода царского правительства к активным действиям в
Средней Азии М.Н.Покровский относит к началу 60-х годов XIX века и
связывает с политической реакцией, последовавшей после польского
восстания 1863 года. Ученый считал, что войны и походы иногда
выдумывались специально, чтобы иметь возможность писать «блестящие
реляции» и получать ордена. «Рынки у нас прямо брались приступом:
«покупатель»
сливался
с
военнопленным,
и
боевые
генералы
непосредственно являлись представителями национального капитала»^
То, что касается англо-русского соперничества в Туркестане, то
англичане, по мнению Покровского, мало интересовались российской
политикой в Средней Азии. Однако он не исключал англо-русского
экономического
соперничества
в
этом
регионе.
Причиной
было
недовольство Англии политикой «русского протекционизма», с которой
постоянно сталкивалась английская «свободная торговля». Начало англорусской борьбы М.Н.Покровский относит к 30-м гг. XIX в., связанное с
появлением Англии в Афганистане и походом оренбургского генералгубернатора
В.А.Перовского,
который
не
мог
оставить
равнодушными. М.Н.Покровский доказывает, что
англичан
наступала
только
Россия, а Англия лишь отстаивала свои позиции на Среднем Востоке.
В работах М.Н.Покровского, посвященных политике России в Средней
Азии, акцент был сделан на разоблачение «зверств» царизма в этом крае,
представлена
мрачная картина «беспощадных
кровавых расправ
с
туземцами», «дикой эксплуатации населения», «погромов», «виселиц.
' Покровский М Н Указ соч С 321
289
разбоев, пожаров мирных селений, массового изгнания мирных жителей из
кишлаков» и т.д. Эти явления, конечно, имели место. Однако, это только
лишь одна сторона медали. Он обошел вниманием другую сторону, а
именно - прогресс вхождения нерусских народов в состав России.
Увлеченность революционной идеей и негативное отношение к прошлому
привели М.Н.Покровского к выводу
о сугубо отрицательной роли
«буржуазно-дворянской историографии» в оценке событий, связанных с
процессом и результатами присоединения к России нерусских народов.
Отсюда
односторонность
колонизаторскую
сущность
его
оценок.
Правильно
определяя
политики царизма, М.Н.Покровский не
принимал во внимание социально-экономические факторы.
Выводы
ученого
получили
дальнейшее
развитие
в
советской
историографии. Под влиянием М.Н.Покровского историками была создана
большая часть работ, посвященных политике России в Туркестане.
Основной акцент в этих исследованиях делался на завоевание царизмом
территории Средней Азии.
В декабре
1928г. -
январе 1929г. состоялась одна из первых
Всесоюзных конференций историков-марксистов, которая проходила под
председательством М.Н.Покровского. Как считал ученый, эта конференция
доказала «существование у нас
настоящей марксистской исторической
науки»'. На конференции в числе прочих был заслушан доклад П.Г.Галузо
«О периодизации национально- освободительного движения в Средней
Азии».
В
частности
докладчик
остановился
на
характеристике
экономического положения Средней Азии в период господства России. Он
считает, что Россия дала некоторый толчок к развитию капитализма в
Средней Азии. Однако, как полагает докладчик, Россия и задержала
развитие там капитализма путем сохранения феодальных остатков в целях
' Историк марксист 1929 №11 С 7
290
эксплуатации ее как своей колонии\ Очень большую дискуссию на
конференции вызвал вопрос о прогрессивной или регрессивной роли
завоевания царской Россией Средней Азии. Впервые советские историки
указали на прогрессивную роль, которую сыграло завоевание Средней
Азии Россией. Часть историков стояла на противоположной точке зрения,
указывая, что
эта
прогрессивность
была
только
с
точки зрения
капитализма, а не с точки зрения масс населения, «которых давила
царистская колониальная политика»^.
В том же 1929г. состоялось совещание историков Востока. В докладе
К.Василевского «Информация о работе историков Средней Азии» во главу
угла была поставлена проблема изучения истории народов Средней Азии.
По словам докладчика. Средняя Азия в настоящее время переживает
некоторый кризис в отношении самостоятельного изучения исторических
проблем. Из-за отсутствия собственных национальных историков Средняя
Азия является объектом, как выразился докладчик, «изучения для
приезжающих гастролеров»^.
В информации П.Г.Галузо «Об институте
красной профессуры» говорилось о семинаре по колониальной политике
царского
правительства,
который
ведется
М.Н.Покровского. В числе рассматриваемых
под
руководством
проблем значилось и
завоевание Средней Азии Россией. Так что можно сделать вывод о том,
что
среднеазиатской
проблеме
уделялось
внимание. В
резолюции
совещания говорилось о необходимости перенесения центра тяжести в
работе историков на разработку истории колониальной политики, как
России, так и остальных капиталистических стран. Таким образом, перед
историками ставилась задача рассмотрения политики России в Средней
Азии исключительно как колониальной.
' Историк марксист 1929 №11 С 242
^ Там же С 244
^Историк-марксист 1929 Т12 С 325
291
Работы, написанные в 20-30-х гг., как правило, были небольшими по
объему, так
как
сказывалось
отсутствие
фактического
материала.
Проблема присоединения Средней Азии к России разрабатывалась слабо,
хотя время от времени и появлялись интересные работы по отдельным
вопросам темы. Так, например, в 1927 году в Ташкенте была издана работа
С.П.Покровского, где рассматривались политические связи России и
Бухарского эмирата'. Социальная жизнь дореволюционного Туркестана
отразилась в исследовании А.А.Семенова^. В
Т.Р.Рыскулова^
1929г. вышла работа
о Киргизии. Работа носила описательный
характер,
отсутствовали выводы. В 1935 году книга была переиздана. В новом
издании автор пишет, что Россия при завоевании
воспользовалась
межнациональной враждой киргизов и узбеков, и Туркестан был завоеван
при небольших людских потерях и незначительных расходах. Царская
Россия при этом опиралась на поддержку имуш;ей части населения
(манапов)'*. В работе В.Лаврентьева^ проблема присоединения народов
Средней Азии к России освеш;ена также односторонне. У автора не
возникает сомнения в том, что Туркестан являлся колонией наиболее
экономически передовой и наиболее агрессивной русской буржуазии. Он
пишет: «Туркестаном распоряжалась агентура российского (да и мирового)
монополистического, промышленного и финансового капитала, как бы не
игнорировали этого факта некоторые исследователи»^. Однако, автор
подчеркивает и прогрессивное значение российской колонизации, но
отмечает его ограниченную роль^. В таком же духе написаны работы
' Покровский с П Международные отношения России и Бухары в дореволюционное время и при
советской власти - до национального размежевания среднеазиатских республик Ташкент, 1926
^ Семенов А А Очерк поземельно-податного и налогового устройства бывшего Бухарского ханства
//Труды САГУ Вып 1 1929
'РыскуловТР Киргизстан М,1929
* Рыскулов Т Р Киргизстан М , 1935 С 30
^ Лаврентьев В Капитализм в Туркестане (Буржуазная колонизация Средней Азии) М 1930
*Указсоч С 151
' ж е С 152-156
292
А.Апишева' и К.Карпыча^. В них особо подчеркивалась роль российского
капитализма, совершившего «коренной поворот» в экономике края, что
способствовало
созданию
базы
для
становления в
Средней
Азии
социалистического строя. В.Карпыч в своей статье, ратуя за признание
прогрессивного присоединения Средней Азии к России, вместе с тем
утверждал, что все среднеазиатские национальные движения и восстания
до революции 1905-1907гг. были реакционными. Он писал: «национальноосвободительное движение в Туркестане начинается после 1905 года,
выливаясь
в
форму
свидетельствующая
джадидизма»^.
Это
крайняя
точка
зрения,
о непонимании автором суш;ности национально-
освободительного движения. Оно было направлено не против России, а
против самодержавия.
Справедливости ради следует отметить, что в период становления
марксистской исторической науки допускалась определенная свобода
исследовательского поиска. Так, например, историк И.Ходоров в своей
статье «К вопросу исторической эволюции землевладения в Туркестане»,
описывая земельную реформу, проведенную администрацией генералгубернатора К.П.Кауфмана, отмечал: «Земли аристократии стали, с одной
стороны, облагаться налогами - податное обеление мильков, основанное
на ханских пожалованиях отменялось; с другой стороны, земли узбекских
аристократов стали закрепляться в собственность сидевшим на них
арендаторам.... Здесь права на землю признавались за крестьянами, а
обезземеливалась непокорная земельная аристократия»"*. Таким образом,
земельная реформа русской администрации признавалась, по сути дела,
радикальной, проводимой в интересах трудящихся. Однако подобные
' Апишев А Пути социалистического переустройства хлопкового хозяйства М , 1929
^ Карпыч К К истории завоевания Туркменистана российским капитализмом //Туркменоведение,
Ашхабад, 1929 №10-11
^ Там же С 52
* Ходоров И К вопросу об исторической эволюции землевладения в Туркестане //Историк-марксист
1928 №10 С 141
293
выводы ученых были скорее исключением из правил. Превалировала иная
точка
зрения -
те
мероприятия,
которые
проводились
царской
администрацией, несли в себе сплошные негативы.
В свете «колониальной экспансии» России в Туркестанский край
написана книга С.Д.Асфендиарова «История Казахстана (с древнейших
времен)»'. Данный исследователь достаточно подробно остановился на
взаимоотношениях России с Казахстаном, закончившихся, по его мнению,
завоеванием казахов. Тот факт, что казахи добровольно приняли русское
подданство, автор называет легендой'^. Асфендиаров высказывался против
добровольного характера принятия подданства России казахами, считая,
что Казахстан был завоеван. Ученый различал два крупных этапа истории
дореволюционного Казахстана как колонии Российской империи — до
завоевания его царизмом и после. По его мнению, в 20-30-х годах XYIII
века перед верхушкой казахского общества стояла дилемма: «Либо
подчинение более могущественным соседям в целях сохранения своего
господства, либо против завоевания»^. С.Д.Асфекндияров рассматривает
отношение различных группировок феодальной верхушки казахского
общества к вопросу о принятии казахами российского подданства. Он
различает две группировки - феодальную и торгово-феодальную. По
мнению автора, первая высказывалась за принятие подданства, вторая против. Он также подчеркивал, что «не благоденствие, мир и культуру
несло царское завоевание казахскому населению, оно несло разорение,
грабеж и убийства». Хотя казахский исследователь называет этот процесс
«завоеванием», в то же время он признает неизбежным вхождение
казахских земель в состав России, являвшейся наиболее сильным и
развитым соседом. В работе нашла отражение начавшаяся в исторической
литературе дискуссия о причинах российского завоевания Туркестана.
' Асфендиаров С Д История Казахстана (с древнейших времен) Т 1 Алма-Ата, 1935
^Указсоч С П б
^ Там же С 198
294
Дело в том, что уже тогда стали заметны слабые стороны работ
Покровского.
Асфендиаров
считает,
что
общая
формула,
данная
М.Н.Покровским экспансии царизма на Восток, должна быть понимаема,
как экспансия капитализма'. В работе была дана оценка характера
восстания под руководством Кенисары Касымова. Автор считал, что оно
было
направлено против царского
правительства,
поэтому
носило
революционный характера. Политику царского правительства ученый
считал завоевательной и колониальной^.
Исследования, вышедшие в 20-3 0гг., слабо учитывали социальноэкономические предпосылки завоевания, недостаточно четко излагалось
международное положение Средней Азии, осложненное соперничеством
России и Англии. Заблуждения историков продолжали оставаться под
влиянием так называемой «школы
Покровского», которая
считала
расширение территории России за счет окраин «абсолютным злом».
П.Г.Галузо
в своей работе «Туркестан -
колония (Очерк истории
Туркестана от завоевания русскими до революции 1917г.)»'* подчеркивает,
что в центре экономических интересов России, толкавших ее на завоевание
Туркестанского края, стояли интересы русской торговой
Работа
П.Г.Галузо
В.Лаврентьева,
подверглась
который
считал,
критике
что
со
Галузо
буржуазии.
стороны
отрицает
историка
сам
факт
превращения Туркестана в рынок ввоза капиталов. Лаврентьев также
упрекал Галузо в игнорировании прогрессивной исторической роли
российского капитализма, которую он сыграл, переведя Туркестан на
рельсы
капиталистического
развития
и,
включив
его
в
систему
общероссийского и мирового хозяйства^. Та же мысль подчеркнута
' Указ соч С 123
^ Там же С 141
^ Там же С 174-175
"* Галузо П Г Туркестан-колония (Очерк истории Туркестана от завоевания русскими до революции
1917Г) М,1929
* Историк-марксист 1929 Т 14 С 212
295
В.Лаврентьевым в его работе', уже отмеченной нами. Во втором издании
своей книги П.Г.Галузо основательно переделал главу о завоевании
Россией Средней Азии. Это было вызвано появлением сборника статей
«Троцкистско-колонизаторская концепция истории Средней Азии»^, где
нашла отражение концепция завоевания Туркестана Россией. В новом
издании Средняя Азия рассматривается как плацдарм для наступления на
Индию (в книге есть такой раздел), а наряду с этим как объект
колониальной эксплуатации^. П.Г.Галузо пишет: «Завоевание Средней
Азии русскими мы должны рассматривать, прежде всего, как один из
эпизодов того «расхвата» колоний, который имел место во второй
половине XIX века. Здесь имели, конечно, значение и мотивы стратегии,
мотивы захвата выгодных стратегических позиций против Англии, но в то
же время край и сам по себе представлял значительный интерес для
русских
господствуюш;их
классов,
как
будуш;ая
колония,
объект
эксплуатации»^. Ученый критически оценивал работы русских авторов
XIX - начала ХХв., считая, что они были направлены на оправдание
агрессивной политики царизма и в их основе лежали две идеи: первая Россия, по сравнению со Средней Азией была прогрессивной страной, она
несла цивилизацию; вторая - Средняя Азия - это варварская страна, где
господствуют
постоянные
междоусобицы.
В
очерке
П.Г.Галузо
«Вооружение русских переселенцев в Средней Азии»^ говорится, что
царское правительство рассматривало Среднюю Азию зачастую не только
как сырьевую базу, и рынок сбыта, но и как переселенческий фонд. Автор
пишет,
что
правительством
поселки
переселенцев
как военные
рассматривались
гарнизоны. По инициативе
царским
военного
' См Лаврентьеве Капитализм в Туркестане. (Буржуазная колонюация Средней Азии) М 1930
^ Троцкистско-колонизаторская концепция истории Средней Азии Сб статей М, 1933
^Галузо П Г Туркестан - колония (Очерк истории колониальной политики русского царизма в Средней
Азии) Ташкент, 1935
"Указ соч С48
^ Галузо П Г Вооружение русских переселенцев в Средней Азии (исторический очерк) Ташкент, 1926
296
губернатора
Сырдарьинской
области
Н.И.Гродекова
вооружение
переселенцев началось с 1892г., но в начале XX в. Восторжествовала идея
противоположного
свойства
— переселенцев
разоружили'.
Причины
«нереволюционности» русских переселенцев автор объясняет тем, что
земля в Туркестане была фактически национализирована царизмом.
Те же положения о колониальной политике царизма, отрицание
прогрессивных последствий включения народов Туркестана в состав
России, имели место в других исследованиях предвоенного периода. В
1
"7
работах
Н.Н.Ванага,
Е.Л.Штейнберга,
л
С.А.Пионтковского
проповедовался исключительно оккупационный, колониальный характер
русской власти в Туркестане, придававший ему статус аграрно-сьфьевого
придатка метрополии и колониальной деспотии. В ряде научных статей,
опубликованных в исторических журналах, присоединение Средней Азии
к России рассматривается также только с точки зрения завоевательных
походов России, расширения ее территорий за счет окраин, попрания прав
местного населения^. В статье С.Павлова и М.Рабиновича. «Кокандское
восстание (1875-1876гг.)» в качестве причины наступления России на
Туркестан назван провал в Крымской войне, который сделал несбыточной
всякую мечту о разрешении противоречий за счет Балканского Востока^.
Поэтому внимание царских властей сосредоточилось на Средней Азии. В
статье И.Рабиновича «Завоевание Туркмении царскими войсками (18831885гг.)»^
представлена
более
подробная
характеристика
причин
завоевания Россией Туркестана. Можно сказать, что в этой статье нашла
отражение сложившаяся к тому времени концепция советских историков
относительно причин продвижения России в Среднюю Азию. Автор
' Указ соч С 13
^ Ванаг Н Н Краткий очерк истории народов СССР 4 1 М , 1932
^ Штейнберг Е Л Очерки истории Туркмении М -Л, 1934, Его же Из истории порабощения русским
царизмом народов Средней Азии //Из истории колониальной политики русского царизма М , 1937
'' Пионтковский С А Очерки истории ССР Х1х и XX веков М -Л, 1935
'Лебедев В Из истории сношений с Царской Россией в XVIII в//Красный архив 1935 №5
* Павлов С, Рабинович М Кокандское восстание (1875-1876гг)//Борьба классов 1936 №4 С 47
297
пишет, что завоевание Средней Азии открывало новый обширный рынок
сбыта для изделий русской промышленности и создавало перспективу
приобретения
собственной
сырьевой
базы
для
текстильной
промышленности^. В качестве остальных причин продвижения России в
Туркестан названо увеличение помещичьего землевладения за счет
завоеванных областей, попытка ослабить классовую борьбу крестьян
против помеш;иков за счет переселения их в туркестанские земли.
Завоевание Средней Азии приблизило бы также Россию к владениям
Англии, в частности к Индии, что укрепило бы внешние позиции России.
Дополнительным поводом к ускорению продвижения царской России в
Туркестан явился недостаток хлопка, вызванный гражданской войной в
Северной Америке. Статья проникнута духом симпатии к национальноосвободительной
борьбе
туркменского
народа
против
русских
завоевателей. С позиций последнего тезиса рассмотрены события начала
XYIIIB.,
касающиеся экспедиции князя Черкасского в Хиву в статье
В.Иллерицкого^. Саму экспедицию автор считает еще одним шагом в
завоевательной политике России. Неудачу данной экспедиции автор
объясняет справедливой упорной борьбой хивинцев за сохранение своей
национальной независимости"*.
Вопросы политики России и англо-русских отношений в Туркестане
затронуты
в
статье
З.Д.Кастельской
«К
истории
англо-русского
соперничества в Средней Азии (с первой половины XIX века по 1907г.)»^.
Экономические причины, которые толкали дворянство и буржуазию к
завоеванию
Туркестана
рассмотрены
в
статье
Е.Н.Кушевой
' Рабинович И Завоевание Туркмении царскими войсками (1883-1885гг) //Борьба классов 1936 №8
^ Там же С 4
'ИллерицкийВ Экспедиция князя Черкасского в Хиву //Исторический журнал 1940 №7
* Там же С 51
' Кастельская 3 Д К истории англо-русского соперничества в Средней Азии (с первой половины XIX
векапо1907г) //На зарубежном Востоке 1934 №2
298
«Среднеазиатский вопрос и русская буржуазия в 40-е годы XIX века»\
Вопросу об экономических и дипломатических сношениях России с
Туркестаном в первой половине XIX века посвящена статья Е.В.Бунакова
«К истории сношений России со среднеазиатскими ханствами в XIX
веке»^.
Однако,
эти
работы
отличает
условность
суждений
и
поверхностное изложение материала.
Итак, начальный этап советской историографии охватывал период с
1917 до примерно середины 30-х годов. Это период становления молодой
марксистской науки. Он характеризуется отрицанием прежних положений
исторической науки, критикой «устаревших» с точки зрения марксизма
концепций дореволюционной историографии, которая была объявлена
«дворянско-буржуазной». Ученые-историки, не вписываюш;иеся в систему
марксистской идеологии, подвергались жестокой критике. Это было
общим официальным направлением советской науки. К сожалению,
объектом
критики стали
труды выдающегося
русского
ученого —
востоковеда В.В.Бартольда, который являлся самым последовательным
исследователем проблем изучения истории Туркестана. Наиболее ярким
представителем
новой
марксистской
исторической
науки
был
М.Н.Покровский, труды которого по взаимоотношению России и Средней
Азии характеризуются
оценкой политики России исключительно как
завоевательной. Отчасти прав был кадет А.А.Кизеветтор, который писал:
«Покровский
поддался
искушению
превратить
науку
в
служанку
партийной полемики»\ Расширение территории России за счет окраин
Покровский
считал
«абсолютным
злом».
Под
влиянием
«школы
Покровского» и концепции «абсолютного зла» оказалось большинство
' Кушева Е Н Среднеазиатский вопрос и русская буржуазия в 40-е годы XIX века //Исторический
сборник Вып 3 Л , 1934
^ Бунаков Е В К истории сношений России со среднеазиатскими ханствами в XIX веке //Советское
востоковедение Вып 2 1941
^ Кизеветтор А А Царствование Александра I в новом освещении //История России в XIX в Кн 1 1908
С118
299
исследований
того
времени.
Методологическая
оценка
процессов
наступления царской России на Среднюю Азию представлялась как
откровенная экспансия и установление колониального диктата царизма в
Туркестане. Но, в отличие от М.Н.Покровского последующие историки
стали
считать,
что
политика
России
в
среднеазиатском
регионе
диктовалась рядом экономических, политических и военно-стратегических
мотивов. Несмотря на строгий идеологический диктат, советские историки
проявляли известную самостоятельность в оценке событий недавнего
прошлого.
Однако
идеологическими
свобода
клише.
их
Ввиду
поиска
была
недостатка
стеснена
допуска
к
строгими
архивным
материалам исследователи вынуждены были довольствоваться скудным
фактическим материалом, что, безусловно, повлияло на качество работ.
Они были небольшими по объему и односторонними по содержанию.
Таким образом, в отечественной историографии в послереволюционный
период устанавливается «колониальный подход» к истории Русского
Туркестана. Тем не менее, несмотря на недостатки, нельзя отрицать вклад
историков первого периода советской историографии в разработку
проблемы присоединения Туркестана к России. Именно они пробудили
массовый общественный интерес к данной проблеме и положили начало
его научной разработке.
Вскоре критике подверглись и труды самого М.Н.Покровского.
27 января в газетах «Правда» и «Известия» было напечатано
официальное сообщение «В Совнаркоме Союза ССР и ЦК ВКП(б)», в
котором давалась неудовлетворительная оценка исторической науки. В
сообщении указывалось, что главной причиной недостатков является
укоренившееся
«среди
антимарксистские,
антинаучные
некоторой
антиленинские,
взгляды
официальные документы
на
по
части
сути
историческую
обстоятельно
наших
дела
науку».
историков
ликвидаторские,
Публикуемые
комментировались. «Правду»
300
открывала подготовленная К.Б.Радеком, но напечатанная без подписи
передовая статья «Преподавание истории в нашей школе». В «Известиях»
с обширным очерком «Нужна ли нам марксистская историческая наука? (О
некоторых
существенно
важных, но несостоятельных
взглядах тов.
М.Н.Покровского)» выступал главный редактор Н.И.Бухарин. Оба автора
резко критиковали Покровского, оба предлагали советским историкам
немедленно развернуть преодоление «антиленинских» и «ненаучных»
исторических взглядов недавнего руководителя исторической науки. Как
оказалось, обе статьи были согласованы с И.В.Сталиным и А.А.Ждановым.
Текст официального сообщения «В Совнаркоме Союза ССР и ЦК
ВКП(б)» был написан также А.А.Ждановым и выправлен И.В.Сталиным,
причем
он
собственноручно
вписал
в
текст
ряд
формулировок,
ужесточивших характеристику ошибок М.Н.Покровского и его учеников.
Все это было установлено академиком М.В.Нечкиной в начале 60-х гг. XX
в\
Именно с этих газетных
номеров начинается огульная критика
М.Н.Покровского и его учеников, беспрецедентная по своим масштабам,
умело организованная и спланированная, сыгравшая заметную роль на
сложном и далеко не однозначном этапе развития советской исторической
науки.
Надо заметить, что М.Н.Покровского критиковали и раньше. В своем
письме секретарям ЦК ВКП(б) от 5 февраля 1931 г. М.Н.Покровский
категорически отверг предъявленные ему обвинения. Более того, в апреле
1931г. М.Н.Покровский был вновь утвержден председателем президиума
Коммунистической академии и директором Института истории в составе
этой академии.
' См Нечкина М В Вопрос о М Н Покровском в постановлениях партии и правительства 1934-1938 гг о
преподавании истории и исторической иауки (К источниковедческой стороне темы) //Исторические
записки Т 118 М , 1990
301
Ученый скончался 10 апреля 1932 года. Торжественные похороны
М.Н.Покровского на Красной площади лишь подтвердили признание его
высокого политического и научного авторитета. На правительственном
уровне под председательством наркома просвещения РСФСР А.С.Бубнова
была создана редакционная коллегия для подготовки 23-томного собрания
сочинений М.Н.Покровского. Пять посмертных изданий до середины 30-х
гг. выдержала «Русская история в самом сжатом очерке». Появившаяся
памятная литература единодушно признала выдающиеся научные заслуги
М.Н.Покровского, опустив противоречия и ошибки его трудов или
упомянув о них вскользь.
Размыпшяя об объективных причинах резкого поворота в оценке
деятельности
М.Н.Покровского,
писатель
К.М.Симонов
писал:
«Покровский отвергался, а на его место ставился учебник истории
Шестакова не потому, что вдруг возникли сомнения в тех или иных
классовых категориях истории России, а потому, что потребовалось
подчеркнуть силу и значение национального чувства ив истории и тем
самым в современности, в этом и был корень вопроса. Сила национальноисторических традиций, в особенности военных, была подчеркнута в
интересах современной задачи. Задача эта, главная в то время, требовала
мобилизовать
все,
в
том
числе
и
традиционные, национальные,
патриотические чувства, для борьбы
с германским нацизмом, его
претензиями на восточное пространство и с его теориями о расовой
неполноценности славянства»'. Это обоснованное мнение современника
тех событий об объективных причинах критики М.Н.Покровского и его
школы можно дополнить словами из написанной К.Б.Радеком передовой
статьи «Правды» от 27 января 1936 года, в которой комментировались
принятые
официально
М.Н.Покровского.
В
документы
статье
с
резко
негативной
недвусмысленно
оценкой
указывалось
на
'Симонов к м Глазами человека моего поколения М , 1989 С 183-184
302
необходимость выполнить «в области русской истории... ту работу ломки
небольшевистских традиций, которая была проделана в области общей
истории под влиянием выступления тов. Сталина с работой «О некоторых
вопроса истории большевизма», и содержался откровенный призыв к
историкам учиться у Сталина, ибо он «...лучший ученик Маркса,
Энгельса, Ленина ...показал нам, как во всех других областях, так и в
области истории, как продолжить их работу». Иными словами, К.Б.Радек
объяснял, что развенчание М.Н.Покровского - это удобный повод для
закрепления
сталинского
обстоятельство,
а
также
влияния
отсутствие
возвеличивания теоретических
в
исторической
в
работах
науке.
Это
М.Н.Покровского
заслуг Сталина, его деятельности в
российском революционном движении, что никак не устраивало идеологов
культа личности, явились другими глубинными причинами, побудившими
Сталина по-иному расставить акценты, жестко связав задачу создания
новых исторических учебников с разгромом М.Н.Покровского и его
школы.
После 1938 года о Покровском стали писать в негативном плане,
называя его антимарксистом. Его упрекали в том, что определяя
колониальную сущность политики царизма, он обошел вниманием
«объективно-прогрессивные последствия» включения Туркестанского края
в состав России.
3.2. Советская историография проблемы 40-50-х гг. в свете критики
«школы Покровского».
С конца 30-х годов начинается критика так называемой «школы
Покровского» и концепции «абсолютного зла». В «Постановлении жюри
правительственной комиссии»' от 22 августа 1937 года выражено было
' Постановление жюри правительственной комиссии по конкурсу на лучший учебник для 3 и 4 класса
средней школы по истории СССР //Правда 1937 22 августа
303
несогласие с данной формулой, и началась разработка новой концепции
«наименьшего зла». Она означала, что для народов присоединение к
России являлось наименьшим злом по сравнению с тем, что они могли
попасть под владычество других народов. Например, Средняя Азия под
власть
Англии.
несостоятельность
Данная концепция
«школы
призвана была
Покровского».
Поскольку
«разоблачить»
в
те
годы
историческая наука находилась во власти партийной идеологии, то многие
исследователи всецело восприняли новое направление, тем более, что
поступать вопреки интересам партии тогда было и небезопасно. После
принятия постановлений ЦК ВКП(б) и СПК СССР от 27 января 1936г. и от
14 ноября 1938г. по вопросам состояния исторической науки в СССР,
начинается активная борьба за приведение исторического знания в
соответствие с догмами «Краткого курса ВКЩб)». В частности, от
советских историков потребовали серьезного и самостоятельного изучения
истории отдельных народов СССР с акцентом на руководящую роль
русского народа и русского пролетариата. Работы основоположника
советской
исторической
науки
М.П.Покровского
стали
объявлять
антимарксистскими, антиленинскими, ликвидаторскими, антинаучными и
т.д. Следует заметить, что в период распространения культа личности
Сталина критике трудов М.П.Покровского и его последователей был
придан
односторонний
М.П.Покровского
негативный
получила
характер
характер.
шумной
Критика
трудов
кампании, причем
некоторые исследователи, особенно публицисты, отошли при этом от
принципа историзма. В пылу полемики они иногда отступали и от
исторической правды, приписывали Покровскому ошибочные положения,
выдвинутые другими историками, в то же время, забывая о реальном
вкладе этого ученого в советскую историческую науку.
Чтобы придать критике М.Н.Покровского объективный характер в 1939
и 1940 гг. были изданы коллективные труды ученых института истории
304
АН СССР: «Нротив исторической концепции М.Н. Покровского» и
«Против антимарксистской концепции М.Н.Покровского»'. Атмосфера
репрессий и беззакония, в которой готовились сборники, во многом
объясняет, почему ученики М.Н.Покровского выступили с более резкой и
необъективной критикой своего бывшего учителя, нежели представители
старой школы. Именно от учеников М.Н.Покровского в первую очередь
требовали неукоснительного соблюдения закрепленных в постановлении
ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938г. «О постановке партийной пропаганды в
связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)» директивных оценок
Покровского. Именно их ряды в наибольшей степени пострадали от
репрессий,
поскольку
принадлежность
к
школе
Покровского
рассматривалась чуть ли не как предательство интересов партии и народа.
Тон критике в первом выпуске задала вводная статья А.М.Панкратовой
«Развитие
исторических
взглядов
М.Н.Покровского»,
в
которой
скрупулезно перечислялись политические ошибки Покровского на всех
этапах его жизни, полностью игнорировалось положительное значение
научно-организаторской
деятельности
ученого,
крайне
необъективно
оценивались научные работы, главная из которых «Русская история с
древнейших времен», - по словам автора, «не представляла шага вперед...
в деле выработки марксистско-ленинской схемы русской истории, ибо она
игнорировала все важнейшие выводы марксистской теории»^. Однако,
менее
известно,
какую
интенсивную
«проработку»
выдержала
А.М.Панкратова, прежде чем из-под ее пера вышла статья, столь резко
расходившаяся со всем тем, что она раньше писала о Покровском^.
Появлению статьи предшествовали арест ее бывшего мужа историка
Г.Яковина, арест ближайших коллег по группе истории пролетариата
'против исторической концепции М Н Покровского Вып 1 М -Л , 1939, Против антимарксистской
концепции М Н Покровского Вып 2 М -Л, 1940
^ Против исторической концепции М Н Покровского Вып 1 М -Л , 1939 С 61
' См Панкратова A M М Н Покровский-большевистский историк //Борьба классов 1932 №4
305
Института
истории
пролетариата
СССР»,
Комакадемии,
закрытие
неоднократные
редакции
обсуждения»
«Истории
непартийного
поведения» самой А.М.Панкратовой, закончившиеся 27 августа 1936г. ее
исключением из ВКП(б) на партийном собрании ИКП истории, временной
высылкой из Москвы в Саратов'.
Наиболее взвешенный взгляд на труды М.Н.Покровского содержится в
статьях его ученицы М.В.Нечкиной, но и она обвинила М.Н.Покровского в
том, что для него характерно «наклеивание ярлыков»^.
Своеобразной реакцией на первый выпуск сборника явилась статья
известного историка Ем.Ярославского «Антимарксистские извращения и
вульгаризаторство
опубликованная
так называемой «школы» Покровского».
12
января
1939г.
в
«Правде»,
она
Впервые
затем
с
незначительными дополнениями была перепечатана в качестве вводной
статьи ко второму выпуску сборника. Если судить по названию, дословно
заимствованному из постановления ЦК В1Ш(б) от 14 ноября 1938г. «О
постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса
истории ВЮ1(б)», эта работа должна была содержать анализ трудов
историков школы Покровского. Однако, Ем.Ярославский ограничился
крайне тенденциозным рассмотрением
произведений
главы
школы.
Сознательно повторив лишь негативные оценки и выводы, которые
высказали авторы первого выпуска, он дополнил их надуманными
обвинениями об
игнорировании
Покровским
исторических
фактов,
отрицании им объективности исторических знаний, принижении роли
большевистской партии, как руководяш;ей силы революции и т.п. В итоге
статья воплотила в себе такие отрицательные черты критики Покровского,
как
очернительство,
навешивание
ярлыков,
передергивание.
' Артизов А Н Критика Покровского и его школы (К истории вопроса) //История СССР 1991 №1 С 111
^НечкинаМВ «Наименьшее зло» Письмо в редакцию //Вопросы истории 1951 №4 С 45
306
продемонстрировала открытый отход от принципов историзма в оценке
творчества ученого.
Обвинения в адрес М.Н.Покровского Ем.Ярославский
повторил,
выступая 14 июля 1939г. на Всесоюзном совещании руководителей кафедр
марксизма-ленинизма в Москве. Пересказав основное содержание своей
обличительной статьи, он особо подчеркнул, что «тов. Сталин лично не раз
указывал на то, что Покровский во многих своих работах не являлся
марксистом»'.
Одним из самых последовательных
и довольно резких критиков
М.Н.Покровского являлся профессор А.Л.Попов. В своей статье «Внешняя
политика самодержавия в XIX веке в «кривом зеркале» М.Н.Покровского»
он писал: «Покровский пришел к безжизненной и бесплодной схеме,
утверждавшей всемогущество и вездесущность торгового капитала с его
извечной борьбой за торговые пути»^. Попов критиковал Покровского по
всем вопросам внешней политики царской России. Он утверждал, что
среднеазиатскую политику царизма нельзя понять в отрыве от всей
системы его внешней политики. Ученый упрекал Покровского в том, что
тот вообще не рассматривал Среднюю Азию как объект англо-русской
борьбы^. Кроме того. Средняя Азия являлась одним из наиболее
пригодных плацдармов для похода на Индию.
Среднеазиатское
направление,
на
взгляд
А.Л.Попова,
имело
вспомогательное значение в решении ближневосточных проблем. По мере
углубления англо-русских противоречий возрастал, на взгляд ученого,
удельный вес среднеазиатской проблемы'*. Экспедиции 1858-1859-х гг. в
Среднюю Азию были вызваны необходимостью принять срочные меры к
' Ярославский Е М Критика ошибок и извращений «школы Покровского»//Советская наука 1939 №910 С 50-61
^ Попов А Л Внешняя политика самодержавия в XIX веке в «кривом зеркале» М Н Покровского
//Против антимарксистской концепции М Н Покровского Вып 2 М -Л , 1940 С 390
^ Там же С 311
''Попов А Л Из истории завоевания Средней Азии //Исторические записки 1940 Т 9 С 199
307
укреплению и расширению российского влияния в этом регионе для
противодействия Англии, развернувшей открытую экспансию на Среднем
Востоке. А.Л.Попов в статье «Из истории завоевания Средней Азии»,
которая была предназначена для многотомного издания «Истории СССР»,
отмечал,
что
утверждение
правительством
планов
соединения
оборонительных линий было продиктовано необходимостью создания
плацдарма для борьбы
с Англией.
Автор рассматривает
историю
завоевания Средней Азии с точки зрения международных отношений и
внутренней политики царизма.
В
своих
статьях
А.Л.Попов
попытался
показать
не
только
завоевательную политику царизма, но и причины русского наступления в
Средней Азии. Он выделил две основные причины: экономическую и
политическую. В статье «Борьба за среднеазиатский плацдарм»' Попов
пишет о том, что царское правительство ценило Среднюю Азию как рынок
сбыта для русских мануфактурных товаров. Кроме того, богатая хлопком
Средняя Азия имела значение и как рынок сырья, что было необходимо
для развивающегося отечественного хлопчатобумажного производства. До
поры до времени дипломатическое ведомство занимало в среднеазиатских
делах твердую уверенную позицию, но особой активности не проявляло.
Попов считал, что период «мирной политики» продолжался до начала 50-х
гг. XIX века. Активизация царской политики стала заметной тогда, когда
стала возрастать английская экспансия, шедшая из Индии.
Интересы русской торговли ученый считает одной из важнейших
целей, но подчеркивает, что в целом задачи среднеазиатской политики
царизма были шире. Наряду с торговыми интересами существенную роль
играли мотивы политические, внешние, связанные с ситуацией на
Ближнем Востоке, и внутренние - стремление разрядить внутреннее
социально-политическое напряжение внешней экспансией. Существовали
Его же Борьба за среднеазиатский плацдарм //Исторические записки 1940 Т 7
308
и военно-стратегические мотивы, к которым относилось воздействие на
Англию. Подчеркивая связь внешней политики с экономикой, А.Л.Попов
считает, что эта связь не всегда бывает непосредственной: внешняя
политика часто лишь, в конечном счете, определяется экономической
основой обп1;ества. Ученый высказал мысль о двуединстве внутренних и
международных целей во внешнеполитической системе царизма. При
определении предпосылок среднеазиатской политики он различал ее
экономическую основу, внутренние мотивы самодержавия, интересы
русской буржуазии, связь среднеазиатского плацдарма с отношениями
держав в восточном вопросе и экспансией Англии в регионе Среднего
Востока'.
Статьи
А.Л.Попова
можно
считать
первой
глубокой
научной
разработкой среднеазиатской проблемы политики царизма на Востоке. К
сожалению,
скончавшийся
в
расцвете
творческих
сил,
историк-
исследователь А.Л.Попов не успел довести до конца проделанную им
большую
плодотворную
работу
и
издать
фундаментальный
монографический труд. Как считает советский историк П.А.Халфин:
«Статьи А.Л.Попова были одними из первых исследований в советской
историографии, заложившими основы серьезного и вдумчивого изучения
международных отношений Средней Азии в XIX веке»^.
В свете постановлений партии и правительства на рубеже 30-40-х годов
число научных публикаций об экономической, политической и социальной
жизни Туркестана во второй половине XIX века увеличивается^. К
'Попов А л От Босфора к Тихому океану //Историк-марксист 1934 №3
^ Халфин Н А Политика России в Средней Азии и англо-русское соперничество 1857-1876 Дис д-ра
ист наук М , 1961 С 56
^ Яковлев И Н Внешняя и национально-колониальная политика царизма в 60-70 гг XIX в Народы
Средней Азии в середине XIX в Завоевание Средней Азии М , 1940, Вяткин М П Очерки по истории
Казахской ССР Л , 1941, Федоров Е Г К истории Казахстана конца Х1Х-начала XX в //Большевик
Казахстана 1939 №11 , Его же Казахстан-колония царизма//Ученые записки Алма-Ата КазПИ, 1941,
Житов К , Непомнин В От колониального рабства к социализму Ташкент, 1939, Фиолетов И Бухарское
и Хивинское ханства и отношения их с Россией //Исторический журнал 1941 №3, Рябинский А М
История колониального порабощения Бухарского ханства царской Россией //Труды Военнополитической академии 1940, №4, Его же Царская Россия и Бухара в эпоху империализма //Историк309
сожалению, в них не были изжиты недостатки публикаций прошлых лет,
т.е. проблема присоединения народов Туркестана к России показывалась
односторонне.
Работа
Н.Н.Яковлева
представляет
собой
стенограмму
лекций,
прочитанных в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б) в 1940-1941гг. В
качестве причины наступления России на Среднюю Азию автор называет
то, что в силу узости внутреннего рынка российский капитализм искал
выхода за его пределами. Следуя известной ленинской концепции о
развитии капитализма «вширь» и «вглубь», ученый считает, что из-за
сохранения феодально-крепостнических пережитков капитализм не мог
быстро развиваться «вглубь». Для ослабления противоречий внутри
страны
царизм
прибегал
к
колониальным
захватам,
что
давало
возможность капитализму развиваться «вширь». В колонизации помимо
русской буржуазии были заинтересованы и помещики. Таким образом, как
считает автор, интересы помещиков и буржуазии полностью совпали.
Ученый внес свою лепту и в критику Покровского, подчеркнув, что
завоевание Средней Азии дело не только русского капитализма, как
полагал Покровский\ в нем были заинтересованы и русские помещики. В
завоеваниях
были заинтересованы
и военно-служилые,
чиновничьи
элементы. Еще одной причиной наступления России на Среднюю Азию
Яковлев называет гражданскую войну в США, вызвавшую хлопковый
голод. Автор обращает внимание и на англо-русские отношения, т.к.
продвижение России в Среднюю Азию представляло серьезную угрозу
английским владениям в Индии. Он подчеркивает, что в Средней Азии
Россия могла угрожать Англии с большим успехом, чем на Ближнем
Востоке, т.к. здесь подступы были сухопутными, а на суше Англия была
марксист 1941 №4, Шарова П Н Переселенческая политика царизма в Средней Азии //Историкмарксист 1940 №6, Карпов Г И Очерки по истории Туркмении и туркменского народа Ашхабад, 1940
' Яковлев Н Н Внешняя и национально-колониальная политика царизма в 60-70 гг XIX в Народы
Средней Азии в середине XIX в Завоевание Средней Азии М , 1940 С 37.
310
гораздо слабее, чем на море. Яковлев указывает на то обстоятельство, что
среди воинствующих элементов царского генералитета вынашивались
планы похода на Индию. В частности, он ссылается на генерала Скобелева.
К сожалению, автор не дает ссылок при этом на какие бы то ни было
источники. Впрочем, игнорирование указаний на архивные или какие-либо
другие
документы
характерно
для
большинства
работ
тех
лет.
Безосновательно утверждение автора о том, что после присоединения к
России среднеазиатские ханства оказались в полном подчинении и
никакой самостоятельностью не обладали. Все повествование проникнуто
духом симпатии к народам Туркестана, которые вели справедливую войну.
Быстрое поражение ханств ученый объясняет их экономической, военной и
культурной отсталостью, постоянными феодальными раздорами, а также
тем, что ханства были завоеваны по частям. По-видимому, сыграло роль
незнание автором архивных документов, свидетельствующих о том, что
далеко не все народы оказывали упорное сопротивление. Между тем
присоединение происходило в различных районах дифференцированно:
имелись
случаи
вооруженного
сопротивления,
значительная
часть
населения относилась к российскому подданству двойственно, наконец,
зачастую местное население добровольно принимало присягу русскому
правительству.
Точка зрения автора является односторонней и не
учитывает исторических реалий. Известную роль, как пишет ученый,
сыграл и тот факт, что Россия сумела договориться с Англией о разделе
сфер влияния, и тем самым облегчила себе возможность завоевания Хивы\
С этой точкой зрения следует согласиться.
Название раздела «Средняя Азия - колония царизма» говорит само за
себя. Яковлев не видит никакого прогресса в присоединении отсталых
ханств к России. Появление массы товаров на рынках Средней Азии, по
мнению автора, убивало местную кустарную промышленность. Это вело к
'Указсоч С 47
311
деклассированию
ремесленников, которые
вынуждены
были
искать
заработка либо в качестве чернорабочего на хлопкоочистительном заводе,
либо в качестве чайрикера (издольщика) или батрака. Даже такое благое
дело,
как строительство
железных
дорог
объясняется
корыстными
побуждениями царской администрации. В среднеазиатских
пишет
автор, царизм установил
взяточничество, грабеж
жестокий
областях,
режим. Кругом
царили
и насилие. Короче, народы Средней
Азии
подвергались двойному гнету и со стороны царской администрации и со
стороны
собственных
экономическими
и
феодалов.
политическими
Расставляя
приоритеты
причинами
завоевания
между
Россией
Туркестана, автор считает, что экономическое завоевание Средней Азии
началось вслед за завоеванием политическим'. Средняя Азия явилась для
промышленности России, прежде всего, хлопковой базой и рынком сбыта
промышленных товаров.
Монография К.Житова и В.Непомнина^ «От колониального рабства к
социализму»
также страдает односторонностью. Создается впечатление,
что все население Средней Азии оказывало ожесточенное сопротивление
царским войскам. Между тем, это не так. В книге высказывается мнение,
что единственная цель, которую преследовала русская буржуазия
в
Средней Азии - превратить этот климатически благоприятный район
империи в территорию с монокультурой хлопчатника, тогда как Россия
была заинтересована в других видах сырья, например, в добьгае полезных
ископаемых. В крае была организована добыча угля, меди, соли и железа.
Достаточно плодотворно в этот период работали историки Казахстана^.
История присоединения Казахстана к России является составной частью
проблемы
присоединения
всего
Туркестана
к
России.
Конечно,
'Указсоч С 53
^ Житов К , Непомнин В От колониального рабства к социализму Ташкент, 1939
' Вяткин М П Очерки по истории Казахской ССР Л , 1941, Федоров Е Г К истории Казахстана конца
Х1Х-началаХХв //Большевик Казахстана 1939 №11 , Его же Казахстан-колония царизма//Ученые
записки Алма-Ата КазПИ, 1941
312
присоединение казахских жузов к России - это процесс более ранний и
более продолжительный. Но в XYIII веке в состав России вошли лишь
северные
области
Казахстана.
Значительная
часть
казахов
(в
дореволюционной историографии их называли киргизами) проживала на
территории Кокандского, Бухарского и Хивинского ханств. Казахи, узбеки,
киргизы и туркмены представляют собой единую языковую, этническорелигиозную, культурно-бытовую и территориальную среду. В советский
период особенности размеш;ения промышленности и климатических
условий обусловили выделение Средней Азии и Казахстана в различные
экономические районы. Исходя из этого, в советской историографии был
принят термин «История народов Средней Азии и Казахстана».
Большой вклад в изучение проблемы присоединения Казахстана к
России и разработку
концепции «наименьшего зла» внес историк
М.П.Вяткин. В своей работе «Очерки по истории Казахской ССР» автор
подробно остановился на данной проблеме. Он считал, что уже в XYII веке
в казахском обществе имелась объективно сложившаяся обстановка,
которая
делала
необходимым
сближение
с
Россией. Причинами,
побудившими хана Младшего жуза Абдулхаира обратиться к России,
ученый считал упадок ханской власти и внешнеполитические трудности.
При этом автор писал о неустойчивости власти Абдулхаира. Подчеркивая
отсутствие единства в принятии решения, ученый не соглашался с
авторами, писавшими о добровольном подданстве, но и не поддерживал
противоположного мнения, что «принятие казахами русского подданства
явилось результатом
завоевания; мы видели выше, что начальным
моментом этого подданства было совсем не завоевание, а союз местной
знати «черной» и «белой кости» с царским правительством, вопреки воле
народных масс»'. Автор расценивал подданство Казахстана России по
сравнению с альтернативной возможностью подчинения казахских земель
' Вяткин М П Очерки по истории Казахской ССР Л , 1941 С 131
313
отсталым Джунгарским ханством, как «наименьшее зло», поскольку оно
«открывало в дальнейшем возможность прогресса, движение вперед».
«Подданство же Джунгарии, - считал он, - могло лишь консервировать
прежние формы хозяйственной и политической жизни» ^ Делая упор на
существование выбора подданства, М.П.Вяткин все же подчеркивает, что в
любом случае казахи теряли свою политическую независимость. Важность
этого момента притупляется в последуюш;их концепциях советского
периода, когда на первый план выдвигается задача показать только
позитивные последствия присоединения.
С позиций негативных последствий присоединения Туркестана к
России написана статья А.Рябинского «Царская Россия и Бухара в эпоху
империализма»^. Автор с пафосом пишет: «Поражение, понесенное
Бухарским ханством в войне 1866-1868гг. с Россией открыло новую
страницу в истории бухарского народа - страницу его колониального
порабощения царизмом и русской буржуазией»^ Началом закабаления
Бухарского ханства он считает русско-бухарские договоры, заключенные в
1868 году. В качестве негативных последствий этого Рябинский называет
необходимость наследников бухарского престола ездить в Россию для
получения образования. Здесь уместно привести в пример выдающегося
бухарского просветителя Ахмада Дониша, который несколько раз бывал в
России и заимствовал оттуда все передовое. Он считал Россию образцом
для подражания.
Строительство железных дорог и основание Амударьинской флотилии
Рябинский также считает злом, приведшим к дальнейшему порабощению
Бухары, т.к. это значительно расширило русско-бухарскую торговлю (что
же здесь плохого? СБ.) и положило начало колонизации Бухарского
ханства русскими переселенцами. В качестве дополнительных примеров
'Указсоч С 123, 131-132
^Рябинский А Царская Россия и Бухара в эпоху империализма //Историк-марксист. 1941
^ Там же СЗ
314
дальнейшего закабаления Бухары автор приводит включение Бухарского
ханства в русскую таможенную черту в 1894г., открытие отделения
Российского государственного банка в том же году и установление над
бухарской ирригационной системой «технического» контроля со стороны
России. «Таким образом, заключает автор, - история Бухарского ханства от
1868г. до начала XX в. представляла собой процесс превращения ханства
из полуколонии царской России в ее колонию» \ На втором этапе
колониального порабощения Бухарского ханства русским царизмом, по
мнению Рябинского колониальный гнет значительно усиливается. Второй
этап, на взгляд автора, это эпоха империализма. А за годы первой мировой
войны Бухарский эмират полностью приравнивается к обычной губернии
или области России. Столь же негативно отзывается Рябинский о
последствиях
установления
русского
протектората
над
Бухарским
эмиратом в другой своей работе «История колониального порабощения
Бухарского ханства царской Россией»"^. Название говорит само за себя.
К сожалению, не смог избежать однозначной трактовки событий
второй половины XIX
века историк Н.Фиолетов, автор интересной
научной статьи «Бухарское и Хивинское ханства и отношения их с
Россией»^,
опубликованной
в
«Историческом
журнале».
В
статье
прослеживается история возникновения и развития Бухарского эмирата и
Хивинского ханства, рассказывается о возникновении этнонимов «узбеки»,
«казахи». Очень важен вывод автора о том, что на устройство обоих
государств оказала влияние монгольская государственная система, т.е. там
господствовала
удельная
административное
система.
устройство
Очень подробно
данных
взаимоотнощения России и среднеазиатских
рассматривается
государств.
Описывая
ханств после создания
'Указсоч С 4
^ Рябинский А М История колониального порабощения Бухарского ханства царской Россией //Труды
Военно-политической академии 1940 №4
^Фиолетов И Бухарское и Хивинское ханства и отношения их с Россией //Исторический журнал
1941 №3
315
Туркестанского генерал-губернаторства, автор делает вывод о том, что
Хива и Бухара, так же как Афганистан, рассматривались как «буфер»
между русскими и английскими границами. Исходя из этого, Хива и
Бухара признаны были протекторатами России. В действительности же,
считает автор, Бухара и Хива были русскими колониями, доставлявшими
сырье и являвшимися рынками сбыта\ А русский капитализм не был
заинтересован в коренной ломке феодальных порядков и развитии
местного капитализма.
Во время Великой Отечественной войны естественно основное
внимание уделялось патриотической тематике. Однако это не означает, что
советская историческая наука бездействовала.
интересующей
нас
проблемы.
В
1943
Велась разработка и
году
в
разгар
Великой
Отечественной войны был издан коллективный труд «История Казахской
ССР» под редакцией М.Абдыкалыкова и А.Панкратовой^. Безусловно,
выпуск данного издания можно считать большим достижением. Ученые
Казахстана первыми среди коллективов
среднеазиатских
историков
создали обобщающий труд по истории народа от древнейших времен до
наших дней. Согласно принятому концептуальному подходу в работе была
обозначена
и
периодизация
процесса
-
Казахстан
в
условиях
независимости и в период колонизации царской Россией. При обсуждении
«Истории Казахской ССР» в редакции «Исторического журнала» один из
авторов труда А.М.Панкратова подчеркнула, что весь ход присоединения
Казахстана
к
России
представляет
собой
результат
завоевания
колонизаторами. Однако «нисколько не идеализируя военно-феодальный
империализм и его политику в Казахстане, мы считаем необходимым
подчеркнуть, что включение Казахстана в орбиту влияния России, ставшей
на путь развития капитализма, оказало прогрессивное влияние и на
"Указсоч С 75
^ История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней Под ред Абдыкалыкова М , Панкратовой
А Алма-Ата, 1943
316
дальнейшее развитие Казахстана»\ Полную солидарность с авторами
выразил профессор В.И.Пичет, который в своем выступлении подчеркнул,
что
авторы
при написании данного труда
отказались
от теории
«наименьшего зла» в применении Казахстана, Выступая от имени
редколлегии журнала, ее член И.А.Кудрявцев заявил о том, что в
настоящее время следует категорически отказаться от того, чтобы
трактовать
присоединение
Казахстана
как
явление
реакционное^.
Впоследствии многие положения данного издания были подвергнуты
критике, что было обусловлено наметившейся тенденцией к пересмотру
концептуальных основ присоединения различных регионов и народов к
России. Этому во многом способствовала публикация в партийной печати
в
1941
году статьи И.В.Сталина, посвященной работе
Ф.Энгельса
«Внешняя политика русского царизма». Часть историков восприняла
статью Сталина, как установку на пересмотр исторических концепций за
счет отказа от своей самобытной истории. Именно эта тенденция повлияла
на многие критические замечания, высказанные на совещании историков в
ЦК В1СП (б), начавшемуся 29 мая 1944 года в ходе обсуждения «Истории
Казахской ССР». Созыв совещания был связан с обращением к секретарям
ЦК ВКП (б) члена корреспондента АН СССР, одного из редакторов и
авторов «Истории Казахской ССР» историка А.М.Панкратовой. Как
считает Ю.Ф.Иванов: «Важным
явился
постепенный
отход
позитивным результатом
от
сталинской
совещания
трактовки
истории
присоединения новых народов к общей российской территории как
«наименьшего
зла»^.
Может
быть,
именно
поэтому
публикации
стенографического отчета этого совещания не появилось в печати.
Ссылаясь на «Записки» А.М.Панкратовой, написанные после совещания,
Ю.Ф.Иванов пишет: «Во-первых, возникло понимание того, что оценка
' Исторический журнал 1943 №11-12 С 87
^ Там же С 88-89
^ Письма А М Панкратовой Публикация Ю Ф Иванова //Вопросы истории 1988 №11 С 55
317
факта присоединения любой страны к другой должна исходить из
объективного значения этого события для ее судеб. Во-вторых, поняли, что
эта формула
не подходит
к истории народов, присоединившихся
добровольно, отчетливо осознавших всю выгоду данного шага»'. В
специальных рецензиях, опубликованных после совеш;ания, указывалось
на необходимость более глубокого изучения внешней и внутренней
обстановки в казахских жузах накануне присоединения к России, истории
национально-освободительных движений, на раскрытие исторических
корней дружбы казахского и русского народов, разработку тезиса о
прогрессивных последствиях присоединения^. 14 августа 1945 года было
принято
специальное
постановление ЦК КП (б) Казахстана^,
где
говорилось об ошибках первого издания (в частности, неверная оценка
присоединения Средней Азии и Казахстана к России, преувеличение
борьбы народных масс), их исправления и переиздания.
Однако, до отказа от концепции «наименьшего зла» было еще далеко.
С позиций признания колониальной политики России в Казахстане и
национально-освободительной борьбы среднеазиатских народов против
«русских завоевателей» написана статья А.Лурье о казахском просветителе
Чокане Валиханове"*. Вопросы завоевания Туркестана царской Россией
стали предметом диссертационных исследований историков 40-х годов^.
Для них также были характерны сложившиеся стереотипы о негативных
последствиях завоевательной политики царизма, работы отражали и
концепцию «наименьшего зла».
' Указ соч
^ См Морозов М Об истории Казахской ССР //Большевик 1945 №6
' О подготовке второго издания «Истории Казахской ССР» //Известия Каз ФАН ССР Серия
историческая Вып 2 Алма-Ата, 1946
* Лурье А Ч Валиханов - первый казахский учеиый и просветитель //Исторический журнал 1943 №11-
12
' Дворкина Е Нациоиальио-колониальная политика самодержавия в первые годы царского владычества в
Туркестане (1867-18 81 гг) Дис каид ист наук Ташкент, 1943, Абдуллаев В С Завоевание Бухарского
ханства царской Россией Дис канд ист наук Самарканд, 1946, Зимма А Г Завоевание и
колонизаторская политика царизма в Киргизии Дис канд ист наук Фрунзе, 1947
318
в
работах, изданных во второй половине 40-х
гг. наблюдался
значительный интерес к проблеме присоединения Туркестана к России.
Отличительной чертой этих трудов явилось приглушение завоевательных
аспектов царизма в Туркестане.
заменяется
термином
Термин «завоевание»
«присоединение».
Историки
все зримее
Средней
Азии
совместно со своими коллегами из центральных научных институтов
приступили
к
изданию
обобщающих
исследований,
посвященных
историческому развитию отдельных народов, начиная с древнейших
времен. В 1947г. вышло в свет первое издание «Истории народов
Узбекистана» \ во втором томе которого излагались события, связанные с
завоеванием Туркестана и его последствием. Издание данного труда стало
большим событием в исторической науке. Безусловным достижением
авторов явилось подробное описание большого круга источников, в том
числе и местных, переведенных на русский язык. Довольно высокую
оценку
получили
труды
выдающегося
историка-востоковеда
В.В.Бартольда. Работы М.Н.Покровского были подвергнуты критике, что,
впрочем, вполне соответствовало духу времени.
Излишнее значение в
«Истории
капитализации края.
народов
Узбекистана»
придавалось
Военный успех царизма объяснялся хозяйственной и политической
отсталостью народов Туркестана по сравнению с царской Россией^.
Однако, авторы подчеркивали, что накануне присоединения к России в
Средней
Азии
наблюдалось
преодоление
кризиса.
Наблюдаются
некоторые признаки культурного подъема, что было связано, по мнению
авторов: «очевидно, с усилением перехода кочевников к земледелию»^.
Проводится строительство
новых
городов,
оживляется
культура
и
литература.
' История народов Узбекистана В2-хтт Ташкент, 1947
^Указ сочТ2 С 252
^ Там же С 116
319
Что же касается причин продвижения России в Туркестан, то это
объяснялось подступом Англии к границам Средней Азии. «Единственным
способом не допустить туда англичан представлялся немедленный захват
Средней
Азии
военной
силой,
к
осуществлению
чего
царское
правительство и приступило, как только это позволило международное
положение России» \ Оценивая итоги присоединения Средней Азии к
России, авторы считают, что установление тесных связей Средней Азии с
Россией, стоявшей значительно выше в хозяйственном и культурном
отношении, способствовало развитию производительных сил страны и
ускорило процесс роста в ней капиталистических отношений. По мнению
авторов: «Факт этот имел прогрессивное значение в жизни народов
Узбекистана» .
Академик С.Раджабов позже отмечал: «Авторы этого
труда не дали
полноценного
анализа
социально-экономического
и
внешнеполитического положения Туркестана накануне его присоединения
к России и не показали всех последствий присоединения»^.
В работах, опубликованных в послевоенные годы, отсутствовала обш;ая
точка зрения относительно экономических, политических и культурных
последствий завоевания среднеазиатских территорий'*. Так, например,
А.Г.Зимма
колонизации
видел,
прежде
Туркестана,
всего
считая
«военно-политическое
что
правительственные
значение»
расходы
"Указсоч С 226
^ Там же С 253
Раджабов С Присоединение Средней Азии к России Доклад //Объединениая иаучная сессия,
посвященная прогрессивному значению присоединения Средней Азии к России Ташкент, 1959 С 8
* Джамгерчинов Б Д К вопросу о присоедииении Киргизии к России //Известия Киргизского филиала
АН СССР Вып 7 Фрунзе, 1947, Нейштадт С А К вопросу об экономике колониального Казахстана
//Известия АН Казахской ССР Сер «Экономика» Вып 1. 1949 №65,ЗиммаА Земельная политика
царизма в Киргизии //Труды Киргизского пединститута Т11 Вып 2 Фрунзе, 1947, Лачко А Ф Из
истории общественно-экономических отношений у киргизов в конце Х1Х-началеХХ в //Труды ИЯЛИ
Киргизского филиала АН СССР Вып 3 Фрунзе, 1952, Хасанов А О присоединении северных киргизов к
России //Вопросы истории 1950 №7, Турсунбаев А Роль русского народа в социалистическом
преобразовании Казахстана //Вестник АН Казахской ССР 1947 №1-2, Его же Историческое значение
присоединения Казахстана к России //Большевик Казахстаиа 1951 №6, Абрам зон С М Очерки
культуры киргизского народа М , 1946
320
превышали доходы с присоединенных районов\ Мнения историков
сходятся на том, что экономические изменения в Туркестане после
присоединения к России носили поступательный характер. А.Хасанов в
своей статье «О присоединении северных киргизов к России»^ отмечает,
что с точки зрения общественного развития присоединение Киргизии к
России было объективно движением вперед. Ученый отметил, что та часть
киргизов, которая проживала на территории Кокандского ханства, была
завоевана царской Россией. Северные же киргизы добровольно приняли
подданство России, и это не вызвало серьезного сопротивления со стороны
народных масс. Статья написана в полном соответствии с известной
формулой «наименьшего зла». Автор пишет: «Перед киргизским народом
стояла дилемма: или остаться под властью Коканда или подчиниться
своему
северному
соседу»^. Ученый
подчеркивает
колонизаторскую
сущность политики русского царизма, однако, несмотря на это, вхождение
Киргизии в состав России он считает явлением прогрессивным, поскольку
это способствовало сближению киргизского и русского народов и влиянию
русской
культуры
на
киргизскую.
С.М.Лбрамзон
в
своей
работе
подчеркивая положительное влияние русской культуры на киргизский
народ, отмечал, что после русского завоевания киргизы научились белить
стены, пользоваться вилками, кроватями, самоварами, вешать занавески на
окна'*.
С точки зрения концепции «наименьшего зла» проведен анализ
присоединения Казахстана к России в работах
Е.Б.Бекмаханова^.
Особого
внимания
казахского
заслуживает
его
ученого
монография
'Зимма А Земельная политика царизма в Киргизии //Труды Киргизского пединститута Т 11 Вып 2.
Фрунзе, 1947 С 25
^ХасановА О присоединении северных киргизов к России //Вопросы истории 1950 №7
^ Там же С 130
* Абрамзон С М Очерки культуры киргизского народа М , 1946 С 75
' Бекмаханов Е Б О социально-экономических последствиях присоединения Казахстана к России
//Большевик Казахстана 1946 №11-12, Его же К истории взаимоотношений Казахстана со
среднеазиатскими ханствами //Большевик Казахстана 1947 №5, Его же Возникновение
321
«Казахстан в 20-40-е годы XIX века»'. В обзоре литературы историк
отметил отсутствие специальных исследований по отдельным проблемам
истории казахского народа. Проведя достаточно
подробный анализ
социально-политических предпосылок вхождения региона в состав России,
автор впервые в советской историографии обращается к проблеме
реализации законодательных инициатив самодержавия в Степном крае. В
своей работе
автор остановился на изучении движения Кенисары
Касымова, при котором, с точки зрения ученого, была сделана попытка
создания Казахского государства под протекторатом России. Что же
касается проблемы присоединения, то, как пишет историк: «Казахский
народ, долгие годы стоявший перед альтернативой - быть ли подчиненным
царской России или среднеазиатским ханствам, - избрал первый путь.
Выбор был сделан в обстановке острой политической борьбы внутри
казахского общества лишь после того, как исчезли последние надежды
отстоять
государственную
ограничился
постановкой
независимость»^.
проблемы
При
выбора,
а
этом
автор
не
остановился
на
взаимоотношении казахов со среднеазиатскими ханствами. Выясняя
причины завоевательной политики Хивы и Коканда, Е.Б.Бекмаханов
выделил интересы их феодальной знати, для которой военные походы в
казахскую степь были источником обогащения и личной наживы. Здесь же
имели место торговые интересы, так как через территорию Старшего жуза
проходили караванные пути, но в 30-е годы XIX
века начинают
преобладать военно-стратегические цели. Это связано, по мнению автора,
с приближением русских войск к границам этих ханств и строительством
укреплений.
Таким
образом,
казахская
территория
становится
капиталистической промышленности и зарождепие рабочего движения в Казахстане //Ученые записки
Казахского гос ун-та Сер «История» 1950 Т 13 Алма-Ата, 1950
' Бекмаханов Е Б Казахстан в 20-40-е годы XIX века Под общей редакцией д-ра нет наук, проф
М П Вяткина Алма-Ата, 1947.
^
соч С 5
322
необходимой
для
создания
заслона
против
наступающей
России *.
Исследователь подчеркивает, что народнохозяйственные и социальные
последствия подчинения при этом не одинаковы, «господство отсталых,
раздираемых феодальными войнами и междоусобицами Коканда и Хивы
не могло преобразовать ни хозяйственного, ни социального строя казахов.
Включение в состав империи сближало казахов с более высоким
общественным, хозяйственным и социальным строем» . Таковы основные
доводы, приводимые ученым в подтверждение правильности сделанного
выбора, Россия для Казахстана являлась «наименьшим злом».
Е.Б.Бекмаханов
не
стал
детально
рассматривать
ход
принятия
подданства казахами Младшего и Среднего жузов, отмечая лишь, что
«начало зависимости Казахстана от царской России относится еще к 30-м
годам XYIII века, но окончательно подчинить себе Казахстан царизм смог
только в первой половине XIX
века»^. Активизация колониальной
политики царизма связана по мнению исследователя с обострением англорусского соперничества и укреплением позиции России в Средней Азии,
транзитным торговым значением казахских степей.
Таким
образом,
в
исследовании
Е.Б.Бекмаханова
проблемы
присоединения Казахстана к России нашли отражение, как положения
«наименьшего зла», так и зарождающейся концепции «исторической
обусловленности и прогрессивности», на появление и разработку которой
оказали влияние критические рецензии и идеологические постановления,
которые имели место в середине 40-х годов. Монография Е.Б.Бекмаханова
«Казахстан в 20-40-е годы XIX
века» также подверглась критике
современников (Х.Г.Айдарова, М.Ахинжанов, К.Шарипов, Т.Шоинбаев,
А.Ф.Якунин и др.)"*. В частности, историк был обвинен в том, что
' Указ соч С 168
^ Там же
^ Там же С 115
* Дискуссия по книге Бекмаханова Е Б «Казахстан в 40-50-е годы XIX века» Стенофамма 14-19 июля
1948г Алматы,2000
323
К.Касымов в его произведении представлен, как глава национальноосвободительного движения казахов, его личность в значительной мере
была идеализирована. В 1952 г, Е.Б.Бекмаханов был лишен всех званий и
степеней, репрессирован, осужден на 25 лет. После 1956 г. он был
реабилитирован и восстановлен в званиях. Исследование Е.Б.Бекмаханова
послужило мощным толчком к изучению собственной истории самими
казахами.
В 1948 году вышла в свет монография Н.Г.Аполловой «Присоединение
Казахстана к России в 30-х годах XYIII века»', которая внесла весомый
вклад
в
разработку
концепции
исторической
обусловленности
присоединения Казахстана к России. Анализируя исторические события,
исследователь
обращает
внимание
на
существование
различия
в
понимании подданства казахской знатью и народными массами, что по
всей видимости было обусловлено классовым подходом в разработке
любой проблемы. Автор ввела в научный оборот большое количество
документальных материалов, извлеченных из центральных архивов, и дала
их
источниковедческий
историографический
анализ.
обзор
Наряду
трудов
с
этим
в
работе
дореволюционных
дан
историков,
касающихся присоединения Казахстана к России. Н.Г.Аполлова делает
попытку выяснения и научного анализа внутренних и внешних условий
для предпосылок добровольного присоединения Казахстана к России и
фактического обоснования его основных прогрессивных моментов. Автор
приходит к выводу: «В условиях
исторической обстановки первой
половины XYIII века и с точки зрения исторических перспектив развития
казахского
народа
должен
получить
объективную
оценку
факт
присоединения Казахстана к России. Этот факт имел прогрессивное
значение»^.
' Аполлова Н Г Присоединение Казахстана к России Алма-Ата, 1948
^ Аполлова Н Г Указ соч С 253
324
Концепция исторической обусловленности нашла отражение и во
втором, дополненном и исправленном издании «Истории Казахской ССР»'
под редакцией И.О.Омарова и А.М.Панкратовой, вышедшей в 1949 году.
Авторы ставили перед собой задачу «исправления ошибок» допущенных в
первом издании. В
книге идеализировалась
политика Абдулхаира,
утверждалось, что заменив «просьбу о военном союзе» на «просьбу о
подданстве», он сделал это, не рассчитывая на поддержку широкого круга
биев. Авторы обстоятельно разобрали экономическую, социальную и
внутреннюю
политическую
обстановку
в
Казахстане
накануне
присоединения его к России. Они дали анализ внешнеполитических
условий, показали феодально-раздробленный Казахстан в окружении
Джунгарии, Китая, среднеазиатских ханств. Авторы труда достаточно
подробно
остановились
на
социально-экономических
последствиях
присоединения Казахстана к России. Такое рассмотрение приводит их к
выводу, что «включение Казахстана в состав Российской империи оказало
положительное влияние на развитие экономики Казахстана. Развитие
внешней, а затем и внутренней торговли способствовало накоплению
казахского торгового капитала; в ряде отраслей местного хозяйства
развилось товарное производство, рассчитанное на внешний и внутренний
рынок; образовалась собственная мелкая промышленность, работавшая на
рынок; стало интенсивнее развиваться земледелие, и большее количество
кочевников
перешло
Казахстана
к
России
к
оседлому
образу
расценивалось
жизни»^. Присоединение
как
акт,
имевший
большое
прогрессивное значение для казахского народа.
Таким образом, в исторической науке наблюдается постепенная смена
подхода в изучении проблемы присоединения Туркестана к России от
концепции
«наименьшего
зла»
к
концепции
исторической
' История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней Под редакцией Омарова И О ,
Панкратовой А М Алма-Ата, 1949
^ Указ соч С 323
325
обусловленности присоединения. Постепенно на первый план выходит
обоснование добровольного характера присоединения и прогрессивных
последствий
этого
характеризуется
события.
увеличением
Данный
хронологический
количества
работ
по
период
проблеме
присоединения Туркестана к России, расширением источниковой базы,
однако подача материала полностью соответствовала концепции.
С
точки
зрения
концепции
исторической
обусловленности
и
добровольного присоединения таджикским ученым Б.Г.Гафуровым в 1949
году был написан труд «История таджикского народа»', многократно
переиздававшийся в будущем. В 40-50-х гг. Б.Г.Гафуров был первым
секретарем компартии Таджикистана, а позже был назначен директором
Института востоковедения АН СССР в Москве.(1956-1977 гг.). Он являл
собой редкий случай в среде коммунистической элиты, ибо параллельно с
партийной карьерой продолжал
развиваться
как профессиональный
историк. Еще в годы Великой Отечественной войны в соавторстве с
Н.Прохоровым он издает книгу «Таджикский народ в борьбе за свободу и
независимость
своей
Родины.
Очерки
из
истории
таджиков
и
Таджикистана», в которой, не затушевывая реакционную сущность
политики царизма, подчеркивал, что Средняя Азия «была предметом
захватнических вожделений не одной только царской России, но и других
империалистических государств. Вхождение в состав любого из них
исключало в последующем возможность объединения усилий трудящихся
Таджикистана с усилиями великого русского народа в борьбе против
царизма, против социального и национального гнета. В этом случае для
них была бы исключена возможность воспользоваться завоеваниями
Великой Октябрьской социалистической революции и с помощью
великого русского народа прийти к социализму, минуя мучительную
' Гафуров Б Г История таджикского народа Сталинабад, 1949
326
капиталистическую
существование
стадию»'.
концепция
Так, постепенно
«цивилизаторской
получает
роли
право
на
революционной
России». В первом издании «Истории таджикского народа» Б.Г.Гафуров
пишет, что присоединением к России Средняя Азия была спасена от
захвата ее Англией и что судьбы народов Средней Азии, в том числе
таджикского, «соединились с судьбами народов России» . Наряду с этим
положением, полностью отвечавшим концепции «наименьшего зла» автор
высказывает более чем сомнительную мысль, что в Средней Азии и «без
этого присоединения капиталистические отношения также стали бы
развиваться и возможно даже более быстрыми темпами, чем при
создавшихся колониальных условиях»^. Эта мысль тем более непонятна,
что все предшествующее
изложение исключает возможность такого
неожиданного заключения: «...Рост производительных сил, усиление
товарно-денежных отношений властно требовали коренного изменения
общественного строя. Между тем в ханствах не создалось внутренних
предпосылок — ни политических, ни экономических — для совершения
такого коренного изменения. Затянувшееся на века состояние феодальной
раздробленности и нескончаемые междоусобные войны, переплетение
торгового капитала с феодальным землевладением
и роль купцов,
преимущественно как посредников в торговле ханов и феодальных
владетелей, консервативно-феодальная форма ремесла, крайне отсталая
техника - все это не давало возможности возникновения машинного
производства
и
капиталистических
мешало
развитию
отношений и
наемного
образованию
труда,
складыванию
внутри
феодального
общества класса промышленной буржуазии, которая в тех условиях могла
бы возглавить борьбу за переход к новой общественно-экономической
' Гафуров Б Г, Прохоров Н Таджикский народ в борьбе за свободу и независимость своей родины
Очерки из истории таджиков и Таджикистана Сталинабад, 1944 С 3
^Гафуров Б Г. История таджикского народа в кратком изложении Сталинабад, 1949 С 410
^ Там же
327
формации»*. После приведенного отрывка утверждение о том, что в
Средней Азии и без присоединения к России стали бы развиваться
капиталистические отношения, звучит более чем странно. Говоря об англорусских
отношениях, автор
пишет: «Руководяш;ая
роль Англии
в
организации поражения царизма в Крымской кампании толкала царизм на
поиски территорий, откуда можно было бы угрожать могуш;еству Англии в
Индии. Таковыми были территории Средней Азии, даюш;ие возможность
создать плацдарм для дальнейшей экспансии на Индию» . Это положение
подверглось критике. Так, А.Якубовский в своей рецензии на книгу
Б.Г.Гафурова писал, что русский царизм не ставил своей целью угрожать
Англии, он только лишь рассматривал Среднюю Азию, как рынок сбыта^.
Однако, стоит согласиться с мнением Гафурова, что угроза России Англии
в Средней Азии имела место, о чем свидетельствуют архивные источники
и работы дореволюционных историков. Безусловно, Россия стремилась
упредить Англию в захвате среднеазиатских территорий.
Заслуживает внимания также работа М.К.Рожковой «Экономическая
политика царского правительства на Среднем Востоке во второй четверти
XIX века и русская буржуазия»"*, изданная в 1949 году. Работа интересна
проведенным автором анализом причин наступления России на страны
Среднего Востока. В понятие Среднего Востока М.К.Рожкова включает
Закавказье, Иран, Казахстан, ханства Средней Азии и Западный Китай. Все
эти
страны
в
изучаемый
период
устремлений
царского
правительства
деятельности
русской буржуазии.
были
объектом
и являлись
Как указывается
колониальных
ареной
торговой
в предисловии,
основной задачей работы является попытка «поставить вопрос о месте,
которое занимали интересы русской буржуазии в колониальной политике
'Указсоч С 390
^ Там же С 400
' Вопросы истории 1950 №7 С 164
* Рожкова М К Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во второй
четверти XIX века и русская буржуазия М -Л , 1949
328
российского
царизма в период
разложения крепостного
порядка»,
ограничиваясь при этом «одной экономической стороной предмета»'.
Выводы
автора
были
направлены
М.Н.Покровского о буржуазном
на
опровержение
характере
утверждения
экономической политики
Николая I. Как известно, Нокровский утверждал, что молодой русский
капитализм оказывал громадное влияние на внешнюю политику Николая I,
и даже считал возможным сравнивать время его царствования с началом
XX
века, когда действительно
можно было говорить
о развитии
капитализма. В своей работе М.К.Рожкова приходит к выводу, что
интересы буржуазии
не занимали определяющего места в мотивах
колониальной политики России, - она руководствовалась не ими, а
задачами
поддержания
переживавшего
кризис
феодально-
крепостнического строя. Разрыв между развивающимся производством и
недостаточной емкостью рынка, между ростом промышленности и
спросом, отстававшим от него в силу крепостнических условий, создавал
угрозу феодально-крепостнической системе. Овладение новыми рынками
было для царизма попыткой компенсировать недостаточность рынка
внутреннего. Русская буржуазия в свою очередь стремилась к расширению
торговой
деятельности
на
Среднем
Востоке
вследствие
развития
промышленности, которая требовала расширения внутреннего рынка, что
было невозможно в условиях крепостнической России. Вот почему русская
буржуазия и стремилась к активному продвижению в восточные рынки.
Однако без предварительных
завоеваний восточных
территорий, в
условиях нараставшей английской экспансии, русская буржуазия была
бессильна освоить колониальные рынки. К началу 50-х годов русские
купцы и фабриканты принуждены были отказаться от своих торговых
предприятий, как в Закавказье, так и в Средней Азии. Правительство
фактически не интересовалось судьбой предприятий купцов и фабрикантов
'Указ соч С 3
329
и в 40-х годах не опиралось в своих колониальных мероприятиях на
русскую буржуазию, хотя несколько раньше — в 30-х годах - стремилось
использовать активность буржуазии, а в 20-х годах сделало попытку даже
опереться на нее в своей колониальной политике. Таким образом,
М.К.Рожкова ставит под сомнение обоснованность утверждений, что
экономические мотивы были главной причиной завоевательной политики
царизма в Средней Азии. Позже М.К.Рожкова, исследовавшая вопрос о
торговых отношениях России со Средней Азией в 40-60-х годах XIX века,
в своей новой работе пришла к выводу, что политика царизма в отношении
края была вызвана соперничеством с Англией^
Превалирование политических
мотивов
в причинах
наступления
России на Среднюю Азию было присуще многим авторам. Это нашло
отражение в диссертационных исследованиях . Во вводной части своей
диссертации З.Р.Нуриддинов отмечал, что в советской литературе вопросы
англо-русских взаимоотношений в Средней Азии не получили должного
развития. Его работа является первой попыткой детально осветить англорусский конфликт 1884-1885 гг. Диссертант ставил своей целью показать
агрессию английского империализма в Средней Азии, поэтому конфликт
России и Англии рассмотрен несколько односторонне^. Позже в советской
историографии
появилось
целое
направление,
посвященное
взаимоотношениям России и Англии в Туркестане.
В начале 50-х годов наблюдается всплеск интереса к истории народов
Востока. Летом 1950 года Президиум Академии наук СССР принял
решение о реорганизации Института востоковедения с целью «всемерного
подъема научно-исследовательской работы в этой области и скорейшей
' Рожкова М К. Экономические связи России со Средней Азией 40-60-е годы XIX века М, 1963
^ Нуриддинов 3 Р Англо-русский конфликт в Средней Азии в 1884-1885 гг Дис канд ист наук Л ,
1949, Пляшко Г К К истории русско-английских отношений в Средней Азии(1856-1877гг)
Дис канд ист наук, Кировоград, 1953
' Нуриддинов 3 Р Англо-русский конфликт в Средней Азии в 1884-1885 гг Дис канд ист наук Л ,
1949
330
ликвидации отставания советского востоковедения, не удовлетворяющего
запросы, выдвигаемые жизнью»'. На вновь реорганизованный Институт
востоковедения АН СССР была возложена задача объединить силы
советских востоковедов для решения наиболее актуальных проблем в
области изучения стран современного Востока. Советским историкамвостоковедам была дана недвусмысленная установка: они должны были
показать, как «благодаря
Октябрьской социалистической революции
народы советского Востока из угнетенных и задавленных при царизме
превратились в свободные, равноправные и счастливо живущие народы,
как они с помощью великого русского народа (курсив мой - СБ.) создали,
минуя
капиталистический
путь
развития,
свои
социалистические
республики, с высокоразвитой промышленностью»^ и т. д. Вскоре от
общих установок историкам-востоковедам перешли непосредственно к
историкам, конкретно занимающимся среднеазиатской тематикой.
Утверждению в исторической литературе концепции прогрессивности
присоединения народов Средней Азии к России в значительной мере
способствовала развернутая по инициативе журнала «Вопросы истории»
дискуссия. В передовой статье «О некоторых вопросах истории народов
Средней Азии» за 1951 год отмечалось, что за последние годы историками
среднеазиатских республик изданы обобщающие труды: «История народов
Узбекистана», «История Казахской ССР», «История таджикского народа в
кратком
изложении»
Б.Г.Гафурова.
Ведется
работа
по
созданию
обобщающих трудов по истории туркменского и киргизского народов.
Созданы крупные монографические исследования. Однако основная часть
статьи была посвящена недостаткам, встречающихся в трудах некоторых
историков. Так, например, по мнению авторов статьи, создатели «Истории
народов Узбекистана» «не дали принципиальной оценки социально' Вопросы истории 1950 №12 С 4
^ Там же С 7
' О некоторых вопросах истории народов Средней Азии //Вопросы истории 1951 №4
331
экономического положения Средней Азии накануне присоединения к
России, не выявили полностью внешнеполитических условий
показали
результатов
колониального
присоединения,
режима»'.
Были
ограничившись
подвергнуты
и не
описанием
критике
и
работа
Б.Г.Гафурова «История таджикского народа в кратком изложении», и
первое издание «Истории Казахской ССР», авторы которого, как было
отмечено, «допустили особенно серьезные ошибки», В новом издании эти
ошибки были исправлены. Однако, по мнению редакции, и это издание
также не было свободно от ошибок. Так, например, авторам вменялось в
вину
освещение
освободительного,
реформатором.
восстания
Кенисары Касымова
а сам
был
Авторы
Кенисары
статьи
как национально-
представлен
указывал
на
выдаюпдимся
необходимость
дифференцированного подхода при освеш;ении других восстаний народов
Средней Азии, чтобы выявить какие из них действительно носили
национально-освободительный характер, а какие - националистический.
Особенно
острую
С.М.Абрамзона
«Очерки
критику
культуры
редакции
вызвало
киргизского
произведение
народа».
В
статье
написано, что историю взаимоотношений киргизского и русского народов
он рассматривает с буржуазно-националистических позиций, затушевывая
гнет местных
феодалов
и кокандских ханов
и изображая
борьбу
киргизского народа против царских колонизаторов как борьбу против
русского народа.
В качестве недостатка в работе историков был отмечен
также
местнический подход к исследованию истории народов Средней Азии.
Было указано на то, что историки зачастую
замыкаются в узких
национальных рамках и изучение истории отдельных народов ведется в
отрыве от изучения других народов СССР. В статье подчеркивалось, что
«Присоединение к России открыло перед народами Средней
Азии
'Указсоч с 7
332
широчайшие революционные перспективы. Но это отнюдь не снимает с
историков необходимости серьезно разобраться с вопросом о том, что же
дало
русское
завоевание
народам
Средней
Азии
в
области
капиталистического развития, ускорило ли оно его, как это мыслят себе
большинство историков, или затормозило»'.
В этом же номере журнала было опубликовано письмо М.Нечкиной о
применении термина «наименьшее зло»^. Историк пишет, что под
понятием
«зло» подразумевалась,
в
первую
очередь
колониальная
политика царизма. Однако, она считает, что эта политика не покрывает
существо всех фактов, составляющих жизнь народа после присоединения,
и призывает к дифференцированному подходу применения термина
«наименьшее зло». «Задача историков, - пишет она, - обрисовать
историческую перспективу единения и борьбы трудовых людей разных
народов под руководством старшего брата - русского народа»^. Письмо
академика
М.В.Нечкиной
вызвало
широкую
дискуссию
в
среде
историков'*. Постепенно в результате конкретного и комплексного
исследования вопросов присоединения к России самых различных народов
была отвергнута ранее бытовавшая в советской историографии формула
«наименьшее зло».
В работах, изданных в 50-е гг. этой проблеме уделялось большое
внимание.
Авторы
напоминали
о
недопустимости
смешивания
насильственного способа завоевания с результатами свершившегося акта и
необходимости дифференцированного подхода к рассмотрению процесса
вхождения местного населения в состав Российского государства, который
характеризовался как завоевание, но в то же время многие среднеазиатские
'Указ соч. с 8
^НечкинаМ К вопросу о формуле «наименьшее зло» Письмо в редакцию //Вопросы истории 1951
№4
^ Там же С 47
*МустафаевМ О формуле «наименьшее зло» //Вопросы истории 1951 №9, Якунин А О О применении
понятия «наименьшее зло» в оценке присоединения к России нерусских народностей, //Вопросы
истории №6,11
333
районы вошли в Россию иа добровольных началах. В этих работах акцент
делается также на прогрессивные последствия присоединения Средней
Азии к России*. Такие исследователи как И.С.Брагинский, С.Раджабов,
В.А.Ромодин в своей статье «К вопросу о значении присоединения
Средней Азии к России» подвергли критике увлечение историков 30-х
годов трактовкой «завоевательной политики царизма». Они считают, что
под
влиянием
«школы
Покровского»
для
работ,
посвященных
среднеазиатской тематике было характерно «умолчание прогрессивных
последствий этого присоединения»^, а также идеализация таких движений
как восстание К.Касымова и Андижанское восстание 1898 года, которые
были названы авторами «антинародными и реакционными». В статье
критике подверглось также положение авторов
второго тома «Истории
народов Узбекистана» о преодолении экономического упадка и подъема
народного хозяйства в Средней Азии в первой половине XIX века. Данное
положение
было
националистическим».
уменьшении
названо
Они
междоусобных
авторами
также
статьи
утверждали,
столкновений
в
что
«буржуазносведения
ханствах
об
накануне
присоединения к России противоречат исторической действительности. В
доказательство они ссылались на военные походы. Однако, как считает
О.Д.Чехович^, эти походы предпринимались не с целью раздробления, а с
целью консолидации феодальных ханств. Хотя ни один из ханов не сумел
объединить всю Среднюю Азию, все же степень централизации к середине
XIX века была значительно выше, чем раньше.
Говоря о причинах русского наступления на Среднюю Азию, авторы
пишут о том, что они были продиктованы колониальными устремлениями
Брагинский И С , Раджабов С , Ромодин В А К вопросу о значении присоединения Средней Азии к
России //Вопросы истории 1953 №8, Раджабов С Роль великого русского народа в исторических
судьбах народов Средней Азии Ташкент, 1955
^ Брагинский И С , Раджабов С , Ромодин В А К вопросу о значении присоединения Средней Азии к
России //Вопросы истории 1953 №8 С 21
' Чехович О Д О некоторых вопросах истории Средней Азии XYIII-X1X вв //Вопросы истории 1956
№3 С 91
334
российского капитализма, искавшего себе новые рынки и военностратегической
обстановкой.
Наступательная
политика
царизма
стимулировалась также активной экспансией Англии в сторону Средней
Азии. Присоединение народов Средней Азии к России происходило, по
мнению авторов статьи, далеко не одинаковым путем. В одних случаях оно
проходило путем завоевания, в других протекало в мирной форме.
Поэтому авторы делают вывод, что «называть это присоединение огульно
завоеванием было бы неточно»'. Вывод этот имел огромное значение, и
повлиял на дальнейшие исследования вопроса другими историками.
Большое
внимание
заслуживают
и
рассуждения
авторов
о
последствиях присоединения Средней Азии к России. Капиталистические
отношения, которые стали развиваться в Туркестане после присоединения,
авторы считают несомненным шагом вперед по сравнению с отсталым
феодальным укладом. В результате присоединения к России создались
гораздо более благоприятные условия для дальнейшего хозяйственного
развития Средней Азии. Был положен конец феодальным усобицам и
ликвидировано рабство. Положительным результатом
авторы считают сближение трудящихся
присоединения
Средней Азии с русскими
трудящимися. Отмечая давность экономических и политических связей
между Средней Азией и Россией, авторы
присоединенной
территории
как
подчеркивают значение
существенного
условия
для
непосредственного сближения народа с народом, на основе чего судьбы
присоединенных народов сплелись с судьбами русского народа. Это
положение рассматривается под углом зрения революционизирующего
влияния русского народа на народы Средней Азии, благодаря чему стало
возможным развитие революционного движения. Авторы уверяют в
необходимости понять «прогрессивное значение того хозяйственного и
' Брагинский И С , Раджабов С , Ромодин В А К вопросу о значении присоединения Средней Азии к
России //Вопросы истории 1953 № 8 С 28
335
политического сближения народов России, которому способствовало это
присоединение»'. Правда, прогрессивность присоединения авторы ставят в
зависимость от предшествующего развития в ханствах, где, как они
считают, не было никакого хозяйственного развития. При этом они
вступают в противоречие с собственным утверждением, что «в первой
половине XIX века в Средней Азии продолжали развиваться товарноденежные отношения»^. Таким образом, завершается медленный процесс
отказа советских историков от концепции российского колониализма и
точка зрения о прогрессивных последствиях присоединения Средней Азии
к России становится господствующей.
Утверждению
концепции прогрессивного значения присоединения
Средней Азии к России способствовала объединенная научная сессия,
состоявшаяся в Ташкенте в январе-феврале
исследователи
подчеркивали
формировании буржуазных
втягивание
местных
капиталистические
1954
прогрессивную
роль
года. На сессии
присоединения
наций, именно после него
рынков
отношения,
в
общероссийский,
складывается
товарное
в
происходит
зарождаются
обращение,
появляется промышленность, уничтожается замкнутость региона. По
мнению ученых все эти моменты ускорили процесс формирования
буржуазных наций. Они были отмечены в выступлениях М.Г.Вахабова,
А.Н.Нусупбекова, М.Т.Турсунова, Ч.О.Овезбердыева, С.А.Раджабова и
др.^ С мнением Т.Колесниковой, объявившей восстание 1916 года сплошь
реакционным согласились не все участники сессии. Обсуждая характер
восстания 1916 года, историки не раз обращались к аргументации
прогрессивного
значения
присоединения.
Основное,
по
мнению
Х.Т.Турсунова, «заключалось в том, что Средняя Азия и Казахстан стали
' Указсоч С 40
^ Там же С 24
^ Материалы объединенной научной сессии, посвященной истории Средней Азии и Казахстана в
дооктябрьский период АН Уз ССР, Ташкент, 1955
336
неразрывными частями революционной России»'. А.Г.Зимма высказал
убеждение, что «все положительное, прогрессивное в развитии Киргизии
после присоединения к России происходило вопреки политике царизма и
выражало объективный ход развития»^. Данный подход, предложенный
М.К.Нечкиной, был применим ко всем среднеазиатским республикам и
получил широкое развитие в историографии проблемы присоединения
Туркестана к России.
Дискуссию на сессии вызвал вопрос об экономическом состоянии
Туркестана на момент присоединения к России. И.С.Брагинский отстаивал
в своем докладе точку зрения об экономическом упадке ханств. Однако
такие историки, как В.А.Шишкин, С.П.Толстов и др. говорили о заметном
росте хозяйства и культуры в Средней Азии в конце XYIII-начале XIX вв.^
В этом плане заслуживает пристального внимания статья историка
О.Д.Чехович, опубликованная на страницах журнала «Вопросы истории»'*.
Подвергая
критике
положение
И.С.Брагинского,
С.Раджабова
и
В.А.Ромодина об увеличении междоусобных войн между ханствами, он
настаивает на том, что эти военные походы предпринимались ханами с
целью
создания
централизованного
государства.
Это
положение
полностью соответствует формационному подходу, согласно которому
вслед за раздробленностью обязательно наступает период объединения и
централизации земель. Борьба ханов за централизацию была явлением
прогрессивным, что
вовсе
не противоречит,
по словам
историка,
«определению классовой природы ханов, как феодальных деспотов,
жестоких
угнетателей
обш;ественное развитие
трудяш;ихся»^.
Чехович
среднеазиатских
отмечал
народов
также,
что
протекало такими
'Указсоч с 49
^ Там же С 314
^ Там же С 497
* Чехович О Д О некоторых вопросах истории Средней Азии XYIII-XIX вв //Вопросы истории 1956
№3
' Там же С 90
337
медленными темпами, что на первый взгляд может показаться, что
прогресса вообще не было. Однако, как считает историк: «это впечатление
может
возникнуть
только
в
случае
незнакомства
с
местными
историческими хрониками и актами»'. Положение некоторых историков, в
том числе Брагинского, Раджабова и Ромодина о том, что в Средней Азии
перед
ее
завоеванием
царил
абсолютный
застой,
автор
считает
некорректным. Эту же мысль он высказал в своем письме в редакцию
журнала «Вопросы истории» в 1957 году^.
Участники
научной
сессии
1954
года
рассматривали
развитие
капиталистических отношений в Средней Азии как одно из последствий
присоединения. А.Ф.Якунин в своем выступлении говорил: «Относительно
быстро начался процесс проникновения капитализма в сельское хозяйство
дехкан и кочевников-казахов. Хозяйство баев становится все более
товарным, работающим на всероссийский и международный рынок. У
узбеков хлопководство носит капиталистический характер (продажа на
рынок), несмотря на применение феодальных методов эксплуатации»''. В
ходе сессии выяснилось, что по некоторым аспектам предреволюционной
истории Средней Азии, например в отношении развития среднеазиатских
народов в нации, единая точка зрения не достигнута. Были определены
пути дальнейших исследований. Сессия вынесла решение, в котором
указала на необходимость сосредоточить усилия научных коллективов на
разработке основных исторических проблем, уделить особое внимание
вопросам, в том числе «глубокому раскрытию прогрессивного значения
присоединения Средней
Азии
и Казахстана
к
России,
изучению
исторических корней дружбы между народами нашей страны»"*.
'Указсоч с 84
^ЧеховичОД Письмо в редакцию //Вопросы истории 1957 №4
•' Материалы объединенной научной сессии, посвященной истории Средней Азии и Казахстана в
дооктябрьский период АН Уз ССР, Ташкент, 1955 С 207
* Бромлей Ю В , Лунин Б В Научная сессия по истории Средней Азии и Казахстана в дооктябрьский
период //Вопросы истории 1954 №4 С 178
338
Данное пожелание немедленно было принято к сведению историков.
Ученые публикуют труды об истоках и постоянном укреплении дружеских
связей между народами Средней Азии и России. Над разработкой этой
темы плодотворно работали среднеазиатские историки — С.А.Раджабов,
З.Ш.Раджабов, А.М.Аминов, В.Я.Непомнин и др.^ Все исследователи
единодушно признавали давность установления дружеских отношений
между народами Средней Азии и России и подробно останавливались на
предпосылках, как экономических, в первую очередь торговых, так и
политических. В этом же ключе написана брошюра А.Ф.Якунина об
экономическом и политическом положении народов Туркестана во второй
половине XIX века^. Автор пишет в своей работе, что в результате
присоединения были ликвидированы рабство, тягостные для населения
феодальные распри и укрепилась дружба среднеазиатских народов с
русскими
трудящимися.
Правда,
он
переоценивал
прогрессивность
капитализации Средней Азии и считал, что во второй половине XIX
столетия «экономическое и политическое развитие самих среднеазиатских
государств зашло в тупик»^. Получается, что среднеазиатские народы не
имели возможности самостоятельно выйти из тупика без присоединения к
России. Утверждая данное положение, автор, по-видимому, пытался резче
подчеркнуть
прогрессивный характер
присоединения: «Для народов
Средней Азии прогрессивное значение присоединения к России состояло,
прежде всего, в том, что их хозяйство было вовлечено в экономическую
' Раджабов С А Роль великого русского народа в исторических судьбах народов Средней Азии
Ташкент, 1955, Раджабов 3 Ш К вопросу об исторических корнях дружбы народов Средней Азии с
великим русским народом Душанбе, 1954, Аминов А М Торговые отношения Средней Азии с Россией в
XYI-X1X вв Ташкент, 1952, Непомнин В Я К вопросу об исторических корнях дружбы узбекского и
русского народов //Нерушимая дружба К 300-летию воссоединения Украины с Россией Ташкент, 1954,
Перепелицина Л А О влиянии культуры русского народа на культуру народов Туркестанского края
//Труды САГУ Вып51 Кн5 1954
^ Якунин А Ф Народы Средней Азии и Казахстана во второй половине XIX века Присоединение
Средней Азии к России Лекция, прочитанная в Высшей партийной школе при ЦК КПСС М , 1954
' Т а м же С 21
339
жизнь России и в мировое товарное обращение..,. Начался процесс
формирования рабочего класса и местной бзфжуазии»\
В 1954 году были опубликованы две статьи историка В.Я.Непомнина,
где он доказывает объективную прогрессивность вхождения Средней Азии
в состав России^. Опубликование одной из его статей «Историческое
значение присоединения Средней Азии к России» на узбекском языке в
журнале «Коммунист», органе ЦК КП Узбекистана свидетельствовало о
пристальном внимании партийных органов к этой проблеме.
Проблема присоединения Туркестана к России нашла освещение также
в работах Б.Г.Гафурова^. В предисловии ко второму изданию «Истории
таджикского народа в кратком изложении» автор пишет, что он учел все
замечания, высказанные историками после выхода в свет первого издания.
Многократно переиздавая в будущем и дополняя свой труд, этот ученый
внес свой вклад в разработку вопроса о прогрессивности присоединения
народов Средней Азии к России. Гафуров указывает, прежде всего, на то,
что в результате этого присоединения создались благоприятные условия
для роста производительных сил Средней Азии. Он отмечает, что через
экономически более развитую Россию Средняя Азия стала втягиваться в
мировое товарное
обращение, начала развиваться
промышленность,
появились рабочие из местных национальностей. Гафуров отмечает, что
изменения, произошедшие в политической жизни Средней Азии во второй
половине XIX в. привели к прекращению кровопролитных междоусобных
и непрерывных войн, крайне бедственно отражавшихся на местном
населении, к отмене рабства. Он также подчеркивает, что были созданы
предпосылки
для
формирования
«прочного
союза
трудящихся
'Указсоч С 21-22
^ Непомнин В Я Прогрессивное значение присоединения Средней Азии к России //Известия АН
Уз ССР 1954. №1, Его же Урта Осиёни Россияга кушилишининг тарихий ахамияти //Коммунист 1954
№4
145 Гафуров Б История таджикского народа в кратком изложении Изд Второе. М , 1952, Его же История
таджикского народа в кратком изложении С древнейших времен до Великой Октябрьской
социалистической революции 1917г М , 1955, История таджикского народа В 2-х тт. М , 1963-1964
340
революционной России с трудящимися национальных окраин, в том числе
Средней Азии, против царизма». Автор
отмечает,
что
при этом
соединились судьбы народов Средней Азии и великого русского народа,
что народы Средней Азии получили «возможность приобщиться к
передовой культуре русского народа и к его революционной борьбе»', что
обусловило историческую победу в октябре 1917г.
Та же мысль выражена Б.Г.Гафуровым в его статье «Об Андижанском
«восстании» 1898 года». Подвергая критике авторов «Истории народов
Узбекистана» за трактовку Андижанского восстания 1898 года, как
прогрессивного, ученый пишет, что в первом издании своей работы
«История таджикского народа в кратком изложении» он тоже допустил
подобную «ошибку». Причисление данного восстания к прогрессивному,
является
на
взгляд
действительности».
Это
автора
«грубым
обусловлено
искажением
«недооценкой
исторической
прогрессивного
исторического значения присоединения Средней Азии к России»^. Автор
аргументирует свои доводы тем, что после присоединения к России в
Средней Азии стала развиваться промышленность, она стала втягиваться в
мировое товарное обращение, были ликвидированы феодальные усобицы,
народы Средней Азии встретились с революционной Россией. Вызывает
интерес вывод автора о том, что благодаря присоединению к России
Средняя Азия не стала добычей Англии. «Если бы русские войска не
появились в тот момент в Средней Азии, - пишет автор, - приход туда
англичан был бы неизбежен» . Все эти аргументы сводятся к тому, что
присоединение Средней Азии к России исторически имело огромное
прогрессивное значение.
' Гафуров Б Г История таджикского народа в кратком изложении Изд Второе М , 1952. С 387
^ Гафуров Б Г Об Андижанском «восстании» 1898 года //Вопросы истории 1953 №2. С 51
^ Там же С 55
341
в 1955 году была издана книга президента Академии наук Уз.ССР
Т.Н.Кары-Ниязова «Очерки истории культуры Советского Узбекистана» \
Автор попытался комплексно подойти к исследованию прогрессивных
последствий присоединения Средней Азии к России. В книге дана
характеристика прогрессивного значения присоединения Туркестана к
России. Рассматривается благотворное воздействие присоединения на
развитие культуры. Автор отмечает две главные тенденции в развитии
культуры народов Туркестана в связи с последствиями присоединения его
к России: тенденцию царизма и местной феодально-клерикальной реакции,
которая выражалась в политике, направленной на сохранение феодальных
отношений в крае, темноты и невежества масс и тенденцию прогрессивной
части
туркестанского
общества
и
передовых
людей
России,
выражавшуюся в борьбе за развитие национальной культуры, близкой к
народу,
отражающей
его
чаяния
и
интересы.
Т.Н.Кары-Ниязов
подчеркивает, что результатом совместных усилий прогрессивных сил
Туркестана и России явилось благотворное влияние передовой русской
культуры на развитие культуры народов Узбекистана.
С этой же позиции рассматривается влияние русской культуры на
культуру народов Туркестана в монографии Л.А.Перепелицыной^. По
мнению автора, прогрессивное значение присоединения Средней Азии к
России было обусловлено «благотворным влиянием русской культуры на
материальную и духовную культуру коренного населения Средней Азии»^.
В своей работе автор приводит конкретные факты взаимодействия
влияний, возникших в результате прямого, повседневного общения
русского народа и народов Туркестана. Показано влияние России на
развитие
промышленности,
сельского
хозяйства,
различных
сфер
общественной жизни. В целом, результаты влияния русской культуры на
' Кары-Ниязов Т Н Очерки истории культуры Советского Узбекистана М , 1955
^ Перепелицына Л А Влияние русской культуры на культуру народов Средней Азии Ташкент, 1960.
^ Там же С 6
342
материальную
культуру
народов
Туркестана,
по
мнению
автора
выразилось в следующем:
«а) расширение площади обрабатываемых земель;
б) внедрение новой техники обработки земли, ознакомление коренного
населения с новыми сельскохозяйственными орудиями (коса, плуг), позже
с новыми сельскохозяйственными машинами. Устройство во всех областях
края складов сельскохозяйственных машин и орудий;
в) поднятие сельскохозяйственной культуры Туркестанского края на
новую ступень, неизмеримо высшую, по сравнению с той, которая
существовала до прихода русских;
г) воздействие прогрессивных сторон русского капитализма, как то:
проведение железных и шоссейных дорог, открытие почты и телеграфа мероприятий, связавших Среднюю Азию с Россией, проведение двух
каналов, развитие промышленности: добывающей и обрабатывающей»'.
Большое значение имеет вывод автора о том, что многие мероприятия
царского правительства объективно сыграли прогрессивную роль. Очень
интересные данные, основанные на архивных документах, приводятся
автором о благотворном влиянии женщин - врачей на восточных женщин.
Результатом
явилось
желание
туземных
женщин
обучаться
фельдшерскому делу^. В монографии приведен богатый арсенал пословиц
и
поговорок,
собранных
лично
автором,
свидетельствующий
о
возрастающем интересе местного населения к русскому быту и обьгааям.
Пословицы, возникшие на почве сближения народов Туркестана с
русскими крестьянами-переселенцами, добродушны, наивно отображают
сведения и впечатления от новых людей, не содержат в себе антагонизма к
русским. Несколько иные настроения отображались
в
пословицах,
выражающих отношение к представителям администрации. В пример
'Указсоч с 62
^ Там же С 70-71
343
автор приводит пословицу, относящуюся к реформе суда, проведенной
вскоре после присоединения: «Урустын суттан сакла» (Спаси (Бог) от
русского суда)*. Большое внимание в работе уделено просвещению. В
Туркестане
русские
мусульманского
столкнулись
образования,
с
довольно
созданной
стройной
системой
духовенством.
Русская
администрация проявляла известную терпимость к туземным щколам, т.к.
они являлись отображением специфики Туркестанского края. Однако,
русская администрация провела большую работу по созданию сети русскотуземных
школ, что способствовало
народов. Важнейшим же
культурному
сближению двух
фактором влияния русской
культуры
на
духовную культуру народов Туркестана явилось, по мнению автора,
революционное пролетарское движение.
В этом же ключе написаны работы киргизскими исследователями
М.Т.Айтабаевым и А.А.Чукубаевым^. В их научных трудах рассказывается
о становлении киргизско-русских культурных связей.
В феврале 1956 года состоялся XX съезд КПСС, решения которого
благотворно повлияли и на историческую науку. В развитии советской
историографии наступил новый этап. Возросла творческая активность
советских историков, повысился научный уровень их исследований,
расширился круг изучаемых проблем, увеличилось число коллективных
исследований. Что же касается интересующей нас проблемы, то следует
отметить, что после XX
съезда увеличивается
объем публикаций,
касающихся проблем, связанных с присоединением Туркестана к России.
Поскольку был открыт доступ ко многим ранее запрещенным архивным
документам, то историки стали шире ими пользоваться, что не могло не
сказаться на качестве исследований. Исторические отделения академий
'Указсоч С 75
^ Айтабаев М Т Историко-культурные связи киргизского и русского народов По материалам
Иссыккульской области Киргизской ССР Фрунзе, 1957, Чукубаев А А. О влиянии передовой культуры
русского народа на культуру народов дореволюционной Киргизии //Ученые записки истор ф-та
Киргизского ун-та Вып9 1966
344
наук среднеазиатских республик и Казахстана специально занимаются
проблемой присоединения Туркестана к России и его последствий, так что
в эти годы вопрос приобретает особую актуальность.
Во второй половине 50-х годов историческая литература пополнилась
многими новыми монографиями и ценными исследованиями. В 1956-1957
гг. были опубликованы заново написанные «История Узбекской ССР»\
«История Киргизии» , «История Туркменской ССР» , «История Казахской
ССР»"*, которые внесли значительный вклад в изучение истории республик.
«История Казахской ССР» переиздавалась еще в 1952 году. В работе
отмечена
экономическая
и
политическая
заинтересованность
в
присоединении Казахстана русского государства, которое в начале XYIII
столетия являлось одним из могущественных и крупнейших государств в
Европе. Авторы подчеркивали, что «все возраставшие экономические и
политические связи, тяготение народных масс к России обусловили
добровольное присоединение Казахстана к России»^. В таком же контексте
показано присоединение Казахстана к России в «Истории Казахской ССР»
1957 года. Авторский коллектив проследил экономическое и политическое
развитие Казахстана накануне присоединения, и пришел к выводу, что
присоединение Казахстана к России имело глубоко
прогрессивное
значение для исторических судеб казахского народа, поскольку оно
«привело
к
крупным прогрессивным
сдвигам
в
экономических и
социальньк отношениях казахского общества, способствовало развитию
производительных сил Казахстана» и в целом «явилось переломным
моментом в его истории»^. По мнению авторов, важным положительным
' История Узбекской ССР Т 1 Кн2 Ташкент, 1956
^ История Киргизии В 2-х тт Фругое, 1956
История Туркменской ССР с начала XIX века до Великой Октябрьской социалистической революции
Т.1 Кн2 Ашхабад, 1957
* История Казахской ССР с древнейших времен до Октябрьской социалистической революции Т 1
Алма-Ата, 1957
' История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней Алма-Ата, 1952. С 167
* История Казахской ССР Т 1 Алма-Ата, 1957. С 244-245
345
результатом присоединения Казахстана к России было сближение русского
и казахского народов в совместной борьбе против царизма, казахских
феодалов и русских помещиков и капиталистов. Следует отметить, что изза ограниченного объема издания отсутствовала возможность
более
полного и всеобъемлющего освещения проблемы, привлечение более
широкого круга источников.
В «Истории Киргизии» вхождению ее в Российское государство
отводится
специальный
параграф.
Авторы
определяют
в
целом
положительные последствия присоединения, которое в значительной
степени носило добровольный характер.
Во второй книге «Истории Туркменской ССР» под редакцией
М.Е.Массона прослеживается временной отрезок с кануна присоединения
Туркменистана к России вплоть до февральской революции 1917 г. В
работе освещается общее положение в стране накануне присоединения,
рассказывается об исторических корнях русско-туркменских связей. В ней
фактически впервые данная проблема получила такое широкое обобщение.
Результаты
присоединения туркменские ученые
признают в целом
положительными: «...Вопреки царизму, в силу сложившихся исторических
условий
присоединение Туркменистана
объективным
последствиям
большое
к России имело по своим
прогрессивное
значение
для
туркменского народа»'. Факты, приводимые в работе, свидетельствуют о
том, что социальная жизнь Туркменистана, как и других среднеазиатских
колоний России, во многом не соответствовала колонизаторским расчетам
царских
чиновников.
Великодержавные
проповеди
не
смогли
воспрепятствовать сближению туркменского и русского народов, и
самодержавный
политический
аппарат
был
бессилен
прекратить
проникновение революционных идей российской социал-демократии.
Авторами подчеркивается дифференцированный характер отношений
' История Туркменской ССР Ашхабад, 1957 Т 2 Кн2 С 138
346
между Россией и различными племенами туркмен. Мирное присоединение
сочеталось
с борьбой трудящегося
населения против
вооруженной
экспансии царизма. Так, жители Марыйского и Пендинского оазисов
приняли подданство добровольно, однако население
оазиса, вначале установившее
с
представителями
Ахалтекинского
русских
властей
контакты, позже начало вооруженное сопротивление. Авторы объясняют
это причинами политическими — позицией феодальной
верхушки,
происками англичан, но, по-видимому, на ход событий повлияли также и
причины социального порядка, какие именно - еще предстоит выявить.
Вторая книга первого тома снабжена богатым указателем источников и
литературы
по вопросам, касающимся присоединения Туркмении к
России. Включены в указатель и материалы газет двадцатых годов, в
которых содержится много сведений о революционном движении в
Туркмении в начале XX столетия.
В «Истории Узбекской ССР» проблеме присоединения Средней Азии к
России посвящена целая глава, написанная В.Я.Непомниным. Причины
относительно
быстрого
завоевания
Туркестана
автор
видел
в
экономической и политической отсталости среднеазиатских государств, в
пассивности большей части населения, в явном и скрытом содействии
местного купечества и в крайне устарелом состоянии военного дела.
Большого внимания заслуживает вывод о том, что «народные массы
ханств, столетиями подвергавшиеся феодальной эксплуатации, забитые,
бесправные и политически отсталые, проявляли известную пассивность и
равнодушие к происходящим событиям, а в ряде случаев видели в приходе
русских войск избавление от невыносимого гнета ханов и феодалов» \
Автор отмечает, что трудящиеся Средней Азии испытывали социальный.
' История Узбекской ССР Т 1 Ташкент, 1956 С 98
347
политический и национальный гнет. После присоединения к России
«общий уровень жизни населения повысился»\
В «Истории Казахской ССР» и «Истории Узбекской ССР» уделяется
внимание объективно-положительным
экономическим, политическим,
социальным и культурным последствиям включения Средней Азии в
состав России. Этому же посвящена глава VII «Истории Туркменской
ССР».
С точки
присоединение
к
раздробленности
Туркестана,
зрения
России
и
внутреннего
способствовало
бесконечных
обусловило
развития,
раздоров
значительно
отмечали
авторы,
ликвидации
феодальной
и
территории
войн
более
на
быстрое
развитие
капиталистических отношений. Народы Туркестана, попав под двойной
гнет «своих» и «чужих» эксплуататоров, приобрели, вместе с тем, и
могучего союзника - русский пролетариат. Внешнеполитическое значение
присоединения заключалось в ликвидации угрозы захвата Средней Азии
Англией или отставшими феодальными государствами. Во всех этих
коллективных работах акцент делался на добровольное присоединение
народов Туркестана к России и прогрессивное значение этого события.
Обобщающей работой по истории народов Туркестана XVI -XIX вв., в
которой более или менее равномерно представлена история Бухарского
эмирата. Хивинского и Кокандского ханств, является посмертно изданная
работа талантливого ленинградского востоковеда П.П.Иванова «Очерки по
истории Средней Азии» .
Однако, рамки академических изданий, разумеется, не могли
глубоко и подробно осветить проблему включения среднеазиатских
территорий в состав царской России. Поэтому в эти годы из печати вышли
монографические
исследования
Е.Б.Бекмаханова
«Присоединение
'Указсоч С 363
^ Иванов П П Очерки по истории Средней Азии М , 1958
348
Казахстана к России»^ Б.Д.Джамгерчинова «Важный этап из истории
киргизского народа. К столетию присоединения Киргизии к России»^,
Ф.Азадаева «Ташкент во второй половине XIX века. Очерки социальноэкономической и политической истории»^, А.Нурканова «Казахский народ
навеки с великим русским народом>И, Т.Ж.Шоинбаева «Великое событие в
истории казахского народа (К 225-летию присоединения Казахстана к
России)»^,
К.Усенбаева
«Прогрессивное
значение
присоединения
Киргизии к России. К сорокалетию советской власти»^, в которых делалась
попытка выяснения и научного анализа внутренних и внешних условий
для предпосылок добровольного присоединения народов Средней Азии и
Казахстана
к России и
фактического
обоснования
его
основных
прогрессивных моментов.
В
частности,
монография
Е.Б.Бекмаханова
«Присоединение
Казахстана к России» написана по широко задуманному плану. В первой
его части освешается присоединение к России Среднего и Старшего Жуза,
анализируется социально-экономическое положение Казахстана накануне
и
в период присоединения. Автор показывает
антиколониальную
борьбу
казахского
останавливается на реакционной сушности
движений
в
Казахстане.
Кенисары
антифеодальную
крестьянства,
а
и
также
феодально-монархических
Касымова
он
оценивает, как
реакционера (в отличие от предыдуших своих работ). Менее удачным
является показ автором британских устремлений в Среднюю Азию.
Изложение данного вопроса не оставляет цельного впечатления. Во второй
' Бекмаханов Е Б Присоединение Казахстана к России М , 1957
^ Джамгерчинов Б Д Важный этап в истории киргизского народа К столетию присоединения Киргизии к
России Фрунзе, 1957.
^ Азадаев Ф Ташкент во второй половине XIX века Очерки социально-экономической и политической
истории Ташкент, 1959
^ Нурканов А Казахский народ навеки с великим русским народом Алма-Ата, 1957
' Шоинбаев Т Ж Великое событие в истории казахского народа (К 225-летию присоединения Казахстана
к России) Алма-Ата, 1957
* Усенбаев К Прогрессивное значение присоединения Киргизии к России К сорокалетию советской
власти Фрунзе, 1957
349
части
Е.Б.Бекмаханов
внимательно
материале второй половины XIX
прослеживает
- начала XX
на
историческом
века прогрессивные
последствия присоединения Казахстана к России и приходит к выводу, что
«добровольное
присоединение»
Казахстана к России было вызвано
«жизненной необходимостью»'. В этом акте «были кровно заинтересованы
народные
массы, а также
часть
феодальной
знати. Несмотря
на
реакционную политику царизма, присоединение Казахстана к России
имело глубоко прогрессивное значение»^.
В
исследовании
Б.Д.Джамгерчинова
«Важный
этап
в
истории
киргизского народа. К столетию присоединения Киргизии к России»
описывается аналогичный период в истории киргизского народа. На
основе архивных данных характеризуется политическая обстановка в
Киргизии: произвол Кокандского ханства, кровавые зверства Кенисары и
стихийные
антифеодальные
народные
волнения.
Джамгерчинов
останавливается также на социально-экономическом, политическом и
культурном
развитии
Киргизии
после
присоединения
к
России,
подчеркивая происшедшие в жизни киргизского народа крупные сдвиги.
Многие аспекты проблемы присоединения туркменских земель к
России рассматривают в своих трудах туркменские историки А.Каррыев и
А.Росляков, опираясь на документальные материалы^
Историку
А.М.Аминову
принадлежат
труды
о
среднеазиатской
экономике конца XIX- начала XX в."* Характеризуя расширение площадей
под хлопчатником А.М.Аминов связывает развитие хлопководства
с
'Бекмаханов Е Б Присоединение Казахстана к России М , 1957. С 89, 122-123, 130
^ Там же
' Каррыев А Вхождение Мургабского оазиса в состав Российской империи //Известия Туркменского
ФАН СССР 1951. №3, Его же Величайшее прогрессивное значение присоединения Туркмении к
России //Коммунист Туркменистана 1953 }(°1, Росляков А А Краткий очерк истории Туркменистана
(До присоединения к России) Ашхабад, 1956, Каррыев А И , Росляков А А Краткий очерк истории
Туркменистана (От присоединения к России до Великой Октябрьской социалистической революции)
Ашхабад, 1956
"* Аминов А М Торговые сношения Средней Азии с Россией в {YI-XIX вв Ташкент, 1952, Его же.
Экономическое развитие Средней Азии (колониальный период) Ташкент, 1959, Его же Экономическое
развитие Средней Азии со второй половины XIX столетия до первой мировой войны Ташкент, 1959
350
ростом капиталистических отношений в сельскохозяйственных районах
Туркестана, когда «мелкие дехканские хозяйства втягивались в товарноденежное обращение и попадали в зависимость от рынка»'.Опираясь на
сырьевую базу, капиталисты из года в год строили все большее число
хлопкоочистительных
предприятий,
производительность
которых,
впрочем, была ниже, чем в центральных районах страны. В своих
исследованиях
А.М.Аминов
подчеркивает
экономическую
важность
строительства железных дорог.
В 1956 году была защищена кандидатская диссертация А.Ильясовым
«Присоединение Мургабского
оазиса к России и провал происков
британского империализма в Туркмении (80-е гг. XIX в.)»^. В своей работе
диссертант использовал не только обширный круг архивных источников и
книг на пяти языках, но и собранные им записи рассказов старожилов
Марыйской области. Присоединение Туркмении к России рассматривается
с позиций прогрессивных последствий этого события. То же можно
сказать и о диссертации С.Сагатова^.
Следует обратить внимание на появившееся в 1957 году исследование
историка Н.А.Халфина «Английская колониальная политика на Среднем
Востоке (70-е годы XIX в.)», обогатившее советскую историографию по
изучаемой
проблеме. В
монографии затрагиваются
вопросы
англо-
русского соперничества в Туркестане. Автором освещаются основные
аспекты
вопроса о «русской
угрозе Индии». Он утверждает, что
официальные британские круги использовали эту версию для оправдания и
маскировки своей экспансии в странах Востока"*.
' Аминов А М Экономические и политические последствия присоединения Средней Азии к России
//Известия АН УзССР Сер обществ наук 1959. №2 С 13
^ Ильясов А Присоединение Мургабского оазиса к России и провал происков британского империализма
в Туркмении (80-е гг XIX в ) Дис канд ист наук, Ташкент, 1956
^ Сагатов С Присоединение Узбекистана к России и его значение Дис канд ист наук , М , 1957
•* Халфин Н А Английская колониальная политика на Средней Востоке (70-е годы XIX в ) Ташкент,
1957
351
Вопрос
об
Туркестана
к
отношении
России
был
историков
поднят
к
на
проблеме
присоединения
Всесоюзной
конференции
востоковедов, проходившей с 4 по 11 июня 1957 года в Ташкенте. В работе
конференции приняли участие ученые Москвы, Ленинграда, республик
Средней Азии, Казахстана и Закавказья, были приглашены также ученые
из стран социалистического содружества. К открытию конференции были
опубликованы тезисы докладов и сообщений\
В ряде доюгадов на пленарных заседаниях конференции, в сообш;ениях
на заседаниях секций, выступлениях и прениях по докладам и сообщениям
затрагивались проблемы присоединения Туркестана к России и его
прогрессивных последствий, подчеркивалось международное значение
этого исторического события в судьбах среднеазиатских народов во второй
половине XIX века для сопредельных стран Востока^. На конференции
отмечалось, что в работах историков, посвященных изучению социальноэкономических последствий присоединения проявляются две одинаково
неправильные крайние тенденции. Одна из них сводится к изображению
этого присоединения только в мрачных красках, когда за колониальной
политикой царизма не видят прогрессивной стороны присоединения.
Другая концепция заключается в том, чтобы замалчивать «реакционную
сущность царизма и тем самым косвенно оправдывать, реабилитировать
колониальный и национальный гнет, что объективно ведет к возрождению
легенды
о
прозвучавшая
якобы
цивилизаторской
в докладе
Н.А.Мухитдинова
Первого
миссии
секретаря
свидетельствовала
об
царизма»^.
ЦК КП
интересе
Критика,
Узбекистана
высших
государственных чиновников к данной проблеме.
Первая Всесоюзная конференция востоковедов Тезисы докладов и сообщений Ташкент, 1957
^ См Материалы Первой Всесоюзной научной конференции востоковедов в г.Ташкенте 4-11 июня 1957г
Ташкент, 1958
'Лунин Б В Всесоюзная конференция востоковедов//Вопросы истории 1957 №7. С 202
352
Данная
конференция,
дальнейшей
безусловно,
разработки
способствовала
советскими
историками
активизации
проблематики
присоединения Туркестана к России. На осень 1958 года планировался
созыв республиканской объединенной научной сессии'. Это вызвало
интерес историков к работам
издательстве
дореволюционных
исследователей.
В
АН Узб.ССР были опубликованы работы по истории
дореволюционных
на)^ных
обществ
Туркестана
(А.А.Азатьяна,
З.Н.Донцовой, М.И.Залкинда, Б.В.Лунина, А.П.Савицкого, Т.Н.Чаброва и
др.). В 1958г. в трудах САГУ был издан под редакцией П.А.Ковалева
особый
сборник «Материалы
к
вопросу
прогрессивного
значения
присоединения Средней Азии к России»^. В 1960г. в свет вышел сборник
архивных
документов
«Присоединение
Туркмении
к России»^.
Во
введении здесь также были отмечены прогрессивные последствия этого
события.
В 1959 году была запщщена докторская диссертация
А.Хасанова
«Взаимоотношения киргизов с Кокандским ханством и Россией в 50-70-х
гг. XIX в.»"*. Этот ученый с 1940 года занимался исследованием проблем
взаимоотношения киргизов с Кокандским ханством и Россией. За прошлые
годы им был опубликован ряд работ, посвященный данной тематике^. В
своей
диссертации
исследователь
делит
историю
взаимоотношений
киргизов с царской Россией на четыре периода:
1 - возникновение и развитие экономических и политических связей
киргизов с Россией (первая половина XIX в. до 1855 г.);
2 -
поддержка
царизмом борьбы
киргизов против Коканда и
присоединение северных киргизов к России (1855-1867гг.);
'Лунин Б в Труды историков Узбекистана //История СССР 1958 №3
^ Материалы к вопросу профессивного значения присоединения Средней Азии к России Новая серия
Вып 142 Исторические науки Кн 30 1958
^ Присоединение Туркмении к России Сборник архивных документов Ашхабад, 1960
* Хасанов А Взаимоотношения киргизов с Кокандским ханством и Россией в 50-70-х гг XIX в Дис дра ист наук, М - Фрунзе, 1959
См Хасанов А О присоединении северных киргизов к России //Вопросы истории 1950 №7
353
3 - образование Туркестанского генерал-губернаторства, превращение
Кокандского ханства в вассала России и отрицательное отношение
царизма к восстанию киргизов против Кокандского ханства (1867-1875
гг.);
4 - ход второго этапа восстания киргизов против Кокандского ханства,
подавление его вооруженной силой царизма и присоединение Южной
Киргизии к России (1875-1876 гг.).
Исходя
из
данной
периодизации,
автор
подчеркивает,
что
присоединение северных и южных киргизов к России носило очень
противоречивый характер. Северные киргизы вошли в состав России в
период суш;ествования
самостоятельного
Кокандского ханства,
ведя
борьбу против колониальной политики кокандских правителей. Царское
правительство
поддерживало
борьбу
северных
киргизов
против
Кокандского ханства и приняло их в русское подданство. Но что касается
южных киргизов, то они входили в состав Кокандского ханства, и с
превращением его в вассала России царское правительство не поддержало
борьбу
южных
киргизов
против
Кокандского
ханства.
После
присоединения к России Киргизия превратилась в колонию царской
России. В ней установился колониальный режим царизма. Однако автор
подчеркивает прогрессивное значение присоединения Киргизии к России.
По его мнению, оно обеспечило:
«а) освобождение киргизского народа от гнета Кокандского ханства и
спасения его от угрозы порабощения английским капитализмом;
б) благотворное влияние капиталистического способа производства на
развитие экономики Киргизии;
в) прекращение феодально-междоусобной
войны между манапами
отдельных племен;
г) влияние русской материальной и духовной культуры на развитие
культуры киргизского народа;
354
д) развитие исторических корней дружбы киргизского народа с
русским и другими народами в совместной борьбе против эксплуататоров
и освобождение киргизского народа от социального и национального
гнета» \
Таким образом, исследователь
подчеркивает
необходимость
дифференцированного подхода к проблеме добровольного присоединения
народов Средней Азии к России.
Плодотворной разработке проблемы способствовала Объединенная
научная сессия, посвященная прогрессивному значению присоединения
Средней Азии к России, состоявшаяся в Ташкенте 26-29 мая 1959г., на
которой с докладами выступили видные ученые всех среднеазиатских
республик и ученые
Российской федерации, интересующиеся этим
вопросом. Их работы выгодно отличались от работ предыдущих лет.
Вопрос о присоединении Туркестана к России занимает в них должное
место:
имеются
специальные
главы,
посвященные присоединению
среднеазиатских земель к России, освещающие вопросы политического и
экономического проникновения Российского государства в Среднюю
Азию,
социально-экономических
изменений,
произошедших
после
присоединения края, революционных движений и другие. В выступлениях
прозвучала
критика
«школы
Покровского»,
которая
рассматривала
присоединение народов окраин к России, как «абсолютное зло». Было
отмечено, что в работах, написанных историками в 1945-1950 гг. слишком
упрощенно освещалось положительное значение присоединения Средней
Азии к России. Прогрессивность этого события сводилась лишь к тому,
что в Средней Азии начал развиваться капитализм. Иногда историки
рассматривали только политические последствия присоединения, забывая
об экономических. Было подчеркнуто значение объединенной научной
сессии 1954 года, где ряд вопросов нашел свое разрешение, однако многие
' Хасанов А Взаимоотношения киргизов с Кокандским ханством и Россией в 50-70-х гг XIX в Дис ..дра ист наук, М - Фрунзе, 1959 С 775
355
вопросы остались еще не разработанными'. Дискуссия, развернувшаяся на
Объединенной научной сессии, помогла конкретизировать те проблемы,
которые
должны
были
быть
разработаны
советскими
историками.
Академик АН Таджикской ССР С.А.Раджабов в своем докладе отметил
ошибочность
взглядов
рассматривающих
М.Н.Покровского
присоединение,
как
и
его
«абсолютное
последователей,
зло»,
а
также
неприемлемость формулы «наименьшее зло». Он подвел итоги изучения
поставленной проблемы в советской историографии в последние годы,
подвергнув при этом критике некоторые ошибки отдельных историков.
Интерес царизма к Средней Азии, по его мнению, был вызван тем, что
Россия, вступив на путь капиталистического развития, нуждалась в
расширении рынков сбыта и источников сырья^. Это явилось основной
экономической предпосылкой завоевания Туркестана. Докладчик обратил
внимание также на то, что присоединение Средней Азии к России было
подготовлено всей предшествовавшей историей, как русского, так и
среднеазиатских
народов.
Подчеркивая
вековую
отсталость
среднеазиатских народов, он подчеркнул, что единственным выходом из
нее являлось более тесное сближение с Россией. Рассматривая политику
царизма в Туркестане, докладчик отметил, что она была колонизаторской и
агрессивной^.
Историк А.А.Алтмышбашев в своем докладе, посвященном культурной
революции в Средней Азии отметил, что присоединение народов Средней
Азии к России приобщило их к передовой по тому времени экономике и
культуре, к освободительным
идеям революционных
демократов
и
марксистов. Самым главным успехом, по его мнению, стало формирование
национальной
интеллигенции.
Большие
изменения
произошли
в
' Бажова А П Объединенная научная сессия, посвященная прогрессивному значенню присоединения
Средней Азии к России //Вопросы истории 1959 №8 С 173-180
^ Раджабов С Присоединение Средней Азии к России Доклад //Объединенная научная сессия,
посвященная прогрессивному значению присоединения Средней Азии к России Ташкент, 1959 С 25
^ Там же С 11-12
356
содержании и форме национальной культуры народов Средней Азии.
Сохраняя и используя лучшие черты национальной культуры,
она
развивается «в соответствии с новым социалистическим содержанием» \
А.В.Пясковский в своем докладе также коснулся вопроса о воздействии
«передовой русской культуры» на народы Средней Азии. По его словам,
целая плеяда известных культурных и общественных деятелей - ученых,
писателей, поэтов, композиторов -
выросла под влиянием русской
демократической культуры (Ч.Валиханов, А.Кунанбаев, И.Алтынсарин,
Хамза, Фуркат, Мукими, А.Дониш, Т.Сатылганов). В основном же его
выступление было посвящено объяснению тезиса о «добровольности»
присоединения народов Средней Азии к России. Не отрицая того факта,
что некоторые народы (например, Грузии, Украины, Казахстана, Северной
Киргизии)
докладчик
действительно
утверждал,
присоединились
что
к
России
историческая
добровольно,
действительность
свидетельствовала о том, что большинство народов Средней Азии оказало
упорное сопротивление царским властям. Член-корреспондент АН СССР
С.П.Толстов высказал ряд замечаний по докладу А.В.Пясковского. В
частности, он отметил, что часть населения Средней Азии относилась
положительно к русским властям. Основная же масса, разумеется, не могла
поддерживать захват Родины чужеземцами. Но с другой стороны, тяжелый
гнет не вызывал у них стремления защищать существовавшие порядки.
Академик И.И.Минц говорил о влиянии республик Средней Азии на
народы колониального Востока^.
В основном все выступавшие говорили о прогрессивном значении
факта присоединения народов Средней Азии к России. Кстати, на
конференции было указано на недостаточную изученность документов по
' Бажова А П Объединенная научная сессия, посвященная прогресснвному значению присоединения
Средней Азии к России //Вопросы истории 1959 №8 С 177
^ Объединенная научная сессия, посвященная прогрессивному значению присоединения Средней Азии к
России (26-29 мая 1959г) //История СССР 1959 №5 С 215-216
357
этому вопросу. Однако в материалах делался акцент на «добровольном»
вхождении народов Средней Азии в состав России и благотворном
влиянии «великого русского народа», приведшего среднеазиатские народы
к революции'.
Заслуживает
внимания
статья
А.В.Пясковского
«К
вопросу
о
прогрессивном значении присоединения Средней Азии к России»^. Автор
старается
подойти
к проблеме
всесторонне.
Говоря
о
перегибах,
встречающихся в работах некоторых историков, он подчеркивает, как
наиболее распространенные - приукрашивание деятельности царизма и его
роли, замалчивание упорной борьбы среднеазиатских народов против
царской агрессии, отрицание факта англо-русского соперничества. Эти
ошибки, по мнению автора, происходят оттого, что
исследователи
пытаются
самого
объяснить объективно-прогрессивную
роль
факта
присоединения Средней Азии к России. По их мнению, признание
прогрессивности присоединения Средней Азии к России несовместимо с
понятием
правомерности,
среднеазиатских
народов
прогрессивности
царскому
сопротивления
завоеванию.
Однако,
противопоставлять эти вопросы нельзя. Присоединение Средней Азии к
России и сопротивление среднеазиатских народов насильственному их
присоединению выражали собой две различные тенденции, и притом обе
являлись прогрессивными. Вместе с тем автор согласен с утверждением,
что присоединение к России ускорило процесс выхода из «застоя». Он
считает 5а"верждение некоторых историков о том, что накануне завоевания
Средней Азии Россией здесь происходило буржуазное
развитие, и
присоединение к России прервало этот процесс, глубоко ошибочным.
Интересен вывод автора о критерии «прогрессивности». По его мнению.
' Ланда Л , Азадаев Ф Яркое свидетельство дружбы народов К итогам объединенной научной сессии,
посвященной прогрессивному значению присоединения Средней Азии к России //Звезда Востока 1959
№7
^ Пясковский А в к вопросу о прогрессивном значении присоединения Средней Азии к России
//Вопросы истории 1959 >fe8
358
присоединение
к
России
революционной
борьбе
приобщило
русского
среднеазиатские
народа.
«В
народы
этом и
к
заключалось
важнейшее решающее прогрессивное последствие присоединения Средней
Азии к России»'. Правда Пясковский не отрицает и влияния России на
развитие
экономики
и
культуры
среднеазиатских
народов:
«Присоединение Средней Азии к России содействовало
тому, что
обширный Туркестанский край стал довольно быстро втягиваться в общее
русло
экономического
развития
России.
Пачалось
постепенное
проникновение в Среднюю Азию капиталистических отношений и
разложение феодально-патриархальных, все больше включалась она в
общероссийское
и
мировое
товарное
обращение» .
Однако,
все
прогрессивные процессы, происходившие под влиянием России, по
мнению автора, осуществлялись помимо воли царизма и вопреки его
угнетательской, национально-колониальной политике. Правда, автор сам
себе противоречит, когда приводит сведения о прогрессивной роли
светского обучения, медицинских учреждений, введенных именно царской
администрацией. Он пишет также о том, что после присоединения
началось всестороннее и глубокое изучение этого региона. Таким образом,
стала ощутимо сказываться попытка историков представить политику
царского правительства как агрессивную и глубоко враждебную народам
Средней Азии. Прогрессивное значение факта присоединения заключалось
в революционном влиянии русского
пролетариата,
подтолкнувшего
народы Средней Азии к революции. Пясковский, например, пишет, что,
если бы народы Средней Азии попали под власть Англии, это было бы для
них величайшим несчастьем.
Таким образом, можно утверждать, что вопрос о присоединении
Средней Азии к России получил достаточное освещение в трудах
'Указсоч С 27
^ Там же С 36
359
советских историков. В особенности много публикаций появилось в 50-х
годах. Историографии присоединения Средней Азии к России была
посвящена редакционная статья во втором номере «Известий Академии
наук УзССР» за 1959 год. В частности в ней говорилось о том, что
«недостаточно разработаны... такие важные вопросы, как степень и
последствия проникновения капитализма в сельское хозяйство Туркестана,
Бухары и Хивы; процесс формирования и развития туркестанского отряда
рабочего класса, особенно за счет кадров местных национальностей; рост
классового и национального самосознания широких трудящихся масс края
в период после присоединения. Среди 5Д1еных нет единства взглядов в
вопросах становления и степени формирования узбекской и других
буржуазных
наций
Средней
Азии...,
почти
отсутствуют
историографические труды, выясняющие и обобщающие вклад русской
науки в изучение природы и истории Средней Азии..., слабо еще изучена
история и социальная природа некоторых национальных движений в
Туркестане второй половины XIX в., их связь с нарастанием национальноосвободительной
борьбы
народов
Средней
Азии
и
общего
революционного движения в России в целом»'.
В конце 50-х годов обозначились следующие аспекты с точки зрения
социальных последствий присоединения: углубление товарно-денежных
отношений; расшатывание замкнутости дехканского земледельческого и
скотоводческого хозяйства; создание благоприятных условий для перехода
кочевников
перегородок;
к
оседлому
изменение
сельскохозяйственного
хозяйству,
разрушение
родоплеменных
земельно-водных
отношений;
образование
полупролетариата,
социальное
положение
переселенцев и местного населения; обнищание дехкан и ремесленников
под воздействием капитализации; социальные корни народных движений;
' Известия Академии наук УзССР Сер обществ наук 1959 №2 С 6-7
360
образование промышленно-городского пролетариата; степень влияния
религии, роль феодально-клерикальных кругов после присоединения.
Итак, уже в конце 30-х гг. в свете развернувшейся критики трудов
М.Н.Покровского,
начинается
постепенный
отход
от
концепции
«абсолютного зла», которая заменяется термином «наименьшее зло»
(наличие объективных предпосылок смягчает негативные последствия).
Следуя данной концепции, советские историки освещают присоединение
Туркестана к России. Вхождение народов Туркестана в состав России
объясняется как «наименьшее зло» по сравнению с тем, что могло бы
ожидать эти народы, если бы они были завоеваны, скажем, Англией или
другими государствами.
В работах А.Л.Попова, Н.П.Яковлева, К.Е.Житова, В.Я.Непомнина еще
сказывается
влияние
концепции
«абсолютного
зла»,
подчеркнуто
критическое отношение к оценке политики самодержавия в национальных
окраинах. По все эти авторы в дружной критике трудов Покровского
постепенно отходят от данной трактовки событий.
Значительный вклад в разработку концепции «наименьшего зла» внес
историк
М.П.Вяткин.
С
этих
же
позиций
освещались
вопросы
присоединения в работах А.Рябинского и И.Фиолетова.
В 40-50-х годах процесс становления советской историографической
традиции перешел в активную фазу под влиянием политического заказа на
изучение истории советских республик. Великая Отечественная война
предопределила
пристальное
внимание
партийного
руководства
к
стимулированию патриотических настроений в обществе посредством
обращения к национальной истории. Па этой волне появляются первые
академические издания по истории республик. Особенно плодотворно в
этот период работали историки Казахстана. Они первыми выпустили в
свет фундаментальный труд «История Казахской ССР». Труд этот
подвергся критике историков. Однако именно в этот период начинается
361
постепенный отход от трактовки истории присоединения народов к
России, как «наименьшего зла». В работах историков приглушаются
завоевательные мотивы самодержавия. Термин «завоевание» все чаще
подменяется термином «присоединение».
В первом выпуске коллективного исследования «История народов
Узбекистана» впервые была озвучена идея прогрессивного значения
присоединения
Туркестана
к
России.
Она
еще
не
получила
распространения в трудах историков, в них отсутствовала общая точка
зрения
относительно
экономических,
политических
и
культурных
последствий присоединения к России среднеазиатских территорий.
Оценивая присоединение Туркестана к России, как «наименьшее зло»,
историки
постепенно
переходят
к
зарождающейся
концепции
«исторической обусловленности и прогрессивности» (Е.Б.Бекмаханов,
Н.Г.Аполлова, Б.Г.Гафуров).
Данная концепция начинает превалировать и в коллективных трудах
историков и в отдельных монографиях. Увеличивается количество работ, в
которых на первый план выходит обоснование добровольного характера
присоединения и прогрессивных последствий этого события. Обосновывая
прогрессивность
присоединения
Туркестана
к
России,
историки
подчеркивают, что это объяснялось, прежде всего, проникновением
революционных идей в сознание трудящихся Туркестана под влиянием
русского пролетариата.
В начале 50-х
годов наблюдался всплеск интереса партийных,
советских и научных кругов к истории народов СССР. Именно в этот
период была окончательно отвергнута формула «наименьшее зло», как не
отвечающая
требованиям
времени,
и
заменена
концепцией
«прогрессивных последствий присоединения народов к России». Перед
советскими
историками
ставилась
задача
показать
положительные
последствия Великой Октябрьской социалистической революции для
362
народов советского Востока. По сути дела, советские ученые получают
социальный
заказ,
среднеазиатской
следуя
которому,
тематике
упор
они
делают
на
в
своих
работах
по
революционизирующем
влиянии русского народа. Вся история присоединения народов Туркестана
к России рассматривается как предыстория тех революционных событий,
которые произошли в начале XX века. Этот период отмечен появлением
особенно большого количества работ по интересуюш;ей нас проблеме
(И.С.Брагинский, С.Раджабов, В.А.Ромодин, А.Ф.Якунин и др.).
Становятся нормой научные
сессии и конференции историков,
которые, несмотря на развернутые на них дискуссии, должны были
способствовать
утверждению
единственно
верной
точки
зрения о
прогрессивном значении присоединения Туркестана к России и изучению
исторических корней дружбы между народами нашей страны.
Некоторые
историки
для
того,
чтобы
сильнее
подчеркнуть
прогрессивное значение присоединения Туркестана к России, прибегали к
неверному утверждению о хозяйственном застое в ханствах накануне
присоединения (А.Ф.Якунин, И.С.Брагинский, С.Раджабов, В.А.Ромодин).
Данное )ггверждение опровергается историческими фактами и архивными
документами.
Новый импульс к историческим исследованиям был дан XX съездом
КНСС, после которого был открыт доступ ко многим, ранее закрытым
документам. Вопрос о присоединении Туркестана к России приобретает
особую актуальность. Во второй половине 50-х годов были опубликованы
академические издания «История Узбекской ССР», «История Киргизии»,
«История Туркменской ССР», «История Казахской ССР», «История
таджикского народа». Во всех этих изданиях отмечалась прогрессивная
роль революционной России в сознании среднеазиатских народов.
Поскольку
остановиться
рамки этих
на
проблеме
изданий не позволяли более
присоединения
Туркестана
подробно
к
России,
363
появляются монографии, посвященные данному событию (Е.Б.Беьсмаханов,
Б.Д.Джамгерчинов,
Ф.Азадаев,
А.И.Каррыев,
А.А.Росляков).
Было
защищено несколько диссертаций по проблеме присоединения, что также
свидетельствует об актуальности проблемы.
Так под влиянием идеологического клише в исторической литературе
возобладала точка зрения о прогрессивном значении присоединения
Средней Азии к России. Апогеем утверждения данной концепции явилась
Объединенная научная
сессия
1959 года, специально посвященная
прогрессивному значению присоединения Средней Азии к России. Отныне
историки, работающие над проблемой присоединения, должны были
строго руководствоваться
данной установкой. Это отличало работы
советских историков в 60-80-е годы XX века.
3.3.
Утверяедение
концепции
советской
историографии
о
«прогрессивном значении» прнсоедннення Туркестана к Росснн в 6080 гг. XX в.
В
60-е годы
ученые
продолжали
интересоваться
проблемой
присоединения Туркестана к России. Появляются работы, в которых на
базе широкого привлечения новых источников анализируется большой
круг проблем. Особое место приобретает теория прогрессивного значения
присоединения Средней Азии к России, выразившегося в консолидации
среднеазиатских
народов,
ликвидации
местной
раздробленности,
вовлечении Туркестана во всероссийский рынок, экономическом влиянии
российского капитала на Среднюю Азию, политическом, экономическом и
культурном общении азиатских народов с русским, влиянии русского
рабочего движения на зарождавшийся местный пролетариат. Историки
уже не оспаривали прогрессивного значения присоединения Средней Азии
к России. Во многих работах получила свое подтверждение концепция
добровольности присоединения среднеазиатских народов к России. Этому
364
во многом способствовало официальное признание данной концепции,
получившее
свое
документальное
подтверждение
в
выступлениях
руководителей страны. Свою роль в выдвижении идеи прогрессивности
сыграли Постановления ЦК КПСС, Совета министров СССР, Президиума
Верховного Совета СССР «О 300-летии воссоединения Украины с
Россией» и тезисы ЦК КПСС по этому вопросу, в которых была дана
оценка «выдающейся роли русского народа в современной и прошлой
жизни народов Советской страны». Проблеме в широком плане было
придано большое значение. Па декабрьском совешании историков в 1962
году секретарь ЦК КПСС Б.Н.Пономарев в своем докладе говорил:
«Заслуживают
всяческой
поддержки
усилия
историков
советских
республик, стремящихся раскрыть объективно положительное значение
сближения своих народов с русским народом и присоединения их к
России»\
Во
многих
работах
этих
побудительных
мотивах
России
исследования
трудов
лет
советских
речь
в
главным
Средней
историков
образом
Азии.
данного
Как
шла
о
показали
периода,
в
исторической литературе еще не утвердилась единая точка зрения по такой
важной проблеме, как ведущие мотивы действий царского правительства в
Средней Азии.
В
исследование вопроса о политике России в Средней
Азии
существенный вклад внес П.А.Халфин. Он создал школу исследователей
дореволюционной истории Туркестана и сопредельных стран Востока.
После длительного изучения проблемы, связанной с политикой России и
Англии в этом районе, он опубликовал несколько работ, в которых были
' История СССР 1963 №1
^ Халфин Н А Английская колониальная политика на Среднем Востоке (70-е годы XIX в ) Ташкент,
1957, Его же Провал британской агрессии в Афганистане (XIX-начало XX в ) М,1959, Его же
Политика России в Средней Азии (1857-1868) М , 1960, Его же Три русские миссии Из истории
внешней политики на Среднем Востоке во второй половине 60-х годов XIX в Ташкент, 1965, Его же
Присоединение Средней Азии к России (60-90гг XIX в ) М , 1965
365
представлены
неизвестные
ранее
архивные
документы,
ярко
свидетельствующие о направленности среднеазиатской политики царизма,
ее главных мотивах, основных этапах ее развития. Н.А.Халфиным
исследован широкий круг вопросов, связанных с присоединением Средней
Азии к России и охватывающих огромный период — от подготовки
завоевательных походов России в Среднюю Азию в 50-х годах до
Памирского разграничения, установившего в 1895 г. окончательные
границы российских владений в Средней Азии,
Исследования Н.А.Халфина по проблеме присоединения Средней Азии
к
России
отличаются
изучением,
широтой
раскрытием
охвата
достоинств
и
источников, комплексным
недостатков
всех
ранее
опубликованных исследований, обозначены также ведущие тенденции
развития
исторической
собственные
выводы
мысли
в
глубоко
период
колонизации
аргументированы
и
края.
Его
подкреплены
достоверными фактами.
Н.А.Халфин уделил основное внимание изучению дипломатических
миссий,
выяснению разногласий
во
взглядах
среднеазиатской политики в правительственных
на
задачи
и цели
кругах Российской
империи и пришел к выводу, что царское правительство не имело
достаточно
разработанных
планов,
рассчитанных
на
длительную
перспективу. Подчеркивая возникший в Российской империи интерес к
трем
среднеазиатским
ханствам,
автор
обращал
внимание
на
географические и экономические факторы, способствовавшие сближению
России с Бухарой, Хивой, Кокандом.
В различных политических кругах России, по мнению исследователя,
складывалось единое мнение о необходимости расширения торговых
связей, распространения и укрепления влияния России в Средней Азии, о
выгодности и перспективности среднеазиатского рынка в сбыте товаров.
Не имея представления о путях достижения таких целей, правительство
366
ограничивалось
пограничных
решением
частных
укреплений,
заключения
задач:
требования
письменных
разведка,
строительство
освобождения
невольников,
дипломатических
соглашений
со
среднеазиатскими правителями. Не добившись на этих направлениях
реальных результатов, правительство, как полагал Н.А.Халфин, переходит
к применению военной силы.
Военные операции в среднеазиатских государствах в 1864-1865 гг.,
целью
которых
являлось
соединение
Оренбургской
и
пограничных линий, были ускорены, с точки зрения
Сибирской
Н.А.Халфина,
британскими происками на Среднем Востоке, стремлением
внимание общественности
от польского восстания
отвлечь
1863г., добиться
реванша за поражение в Крымской войне. Н.А.Халфин отметил важную
роль в планировании действий царского правительства в Средней Азии
представителей
центральной
В.А.Перовского,
российской
Н.П.Игнатьева
и
др.,
и местной
которые
администрации
отстаивали
более
энергичные меры.
Выдвигая
тезис
о
преимуш;естве
экономического
присоединения Средней Азии к России, Н.А.Халфин
Центральная
Азия*
после
Крымской
войны
отмечал,
становится
распространения российского капитализма «вширь».
фактора
что
объектом
В качестве
же
дополнительного стимула активизации российской политики в Средней
Азии историк называл английскую торгово-политическую экспансию на
Востоке.
Н.А.Халфин полагает, что интерес царских властей в Средней Азии
был вызван вступлением России на путь капиталистического развития и ее
потребностью в расширении рынков сбыта и получении источников
' Под термином «Центральная Азия» ученый подразумевал географическую область, включающую
среднеазиатские ханства - Бухару, Хиву н Коканд, западно-китайскую провинцию Синьцзян, Афганистан
и северо-восточную провинцию Ирана - Хорасан См Халфии Н А Политика России в Средней Азии и
англо-русское соперничество 1857-1876 Дис д-ра ист наук М,1961 С 5
367
сырья'-
По его мнению, именно этими экономическими причинами
обуславливалась
Политические
энергичная
причины, в
колониальная
политика
самодержавия.
частности, англо-русское
соперничество,
историк считал вторичными. В своей диссертации на соискание ученой
степени доктора исторических наук, защищенной в 1962 году, Н.А.Халфин
писал,
что
«Английская
торгово-политическая
экспансия
явилась
дополнительным стимулом, обусловившим активизацию политики России
в Средней Азии»^. Целью данной диссертации, как пишет автор, является
«доказательство тезиса о том, что при всем агрессивном характере
действий
царского
правительства
в
Средней
Азии,
оно, в
силу
определенных экономических, военных и политических условий, ни в коей
мере не собиралось захватывать Индию»^. В диссертации проведен
глубокий
анализ
дореволюционной
историографии
вопроса
о
взаимоотнощениях России и Средней Азии в период присоединения.
Однако, автором сделан, на наш взгляд, неправомерный вывод о
«методологической беспомощности»'* данной литературы. В зарубежной
историографии,
по
мнению
Н.А.Халфина,
содержится
мысль
об
агрессивных устремлениях России, «русская угроза» Индии^.
Развенчанию тезиса о «русской угрозе» посвящена работа ученого
«Миссии из Индии в России во II половине XIX в.». Подвергая критике
книги и статьи английских ученых Д.Уркварта, Г.Роулинсона, Д.Керзона,
П.Сайкса, В.Фразера-Тайтлера и др., Н.А.Халфин, в частности пишет: «Эта
версия широко и активно пропагандировалась еще в первой половине XIX
века. При этом полностью умыщленно игнорировалось то обстоятельство,
что Российская империя не имела материальных возможностей для такого
' Халфин Н А. Присоединение Средней Азии к России (60-90гг XIX в ) М , 1965 С 137
^ Его же Политика России в Средней Азии и англо-русское соперничество 1857-1876 Дис
ист наук М , 1961 С.7
' Там же С 9
"Тамже С27.
'Там же С28-55
д-ра
368
грандиозного военно-политического мероприятия, каким должен был
явиться «поход на Индию», что царское правительство при всей его
агрессивности никогда не ставило перед собой не ближайшей, не
отдаленной
задачей
«завоевание
Индии».
Об
этом
с
полной
убедительностью свидетельствуют документы государственных архивов» \
В этом с ученым следует согласиться. Исследованные нами архивные
материалы подтверждают его заключение.
В 80-х гг. Н.А.Халфин вновь вернулся к этой проблеме. В своей статье
«Дж.Н.Керзон в российской Средней Азии»^ он вскрывает
истоки
русофобии, зародившейся у британцев еш;е в конце XVIII века. Дело в том,
считает
ученый,
распространения
что
Россия
имперских
выступала
владений
как
Англии.
преграда
В
на
пути
действительности
английские правяш;ие круги отнюдь не опасались «русских посягательств»
на «жемчужину британской короны». Основные опасения, по мнению
исследователя, были связаны с морально-политическими соображениями.
«Приближение к индийским пределам соперника Великобритании не
могло
не отразиться
на росте
и
расширении
антиколониальных,
освободительных стремлений среди местного населения»^.
В монографии «Присоединение Средней Азии к России»'* Н.А.Халфин
расширил не только хронологические рамки своего исследования, но и
весь
спектр
рассматриваемых
проблем.
Рассматривая
особенности
внешней политики царского правительства в Средней Азии в тесной связи
с
внутренней
превалируюш;ее
обстановкой
значение
в
России,
автор
экономического
вновь
фактора
подчеркнул
в
освоении
среднеазиатского региона российским капитализмом. Особое внимание
исследователь уделил изучению проблем англо-русского соперничества в
' Халфин Н А Миссии из Индии в России во II половине XIX в М , 1963 С 11-12
^ Его же Дж И Керзон в российской Средней Азии//Вопросы истории 1988 №3
^ Там же С 109
•* Халфин Н А Присоединение Средней Азии к России (60-90гг XIX в ) М , 1965
369
Центральной Азии, доказал неправомерность использования тезиса о
«русской угрозе». Особая ценность работы состоит в том, что автор сделал
в
монографии
попытку
выявить
отношение
различных
кругов
среднеазиатских ханств к политике России, предпринял попытку решения
проблем международных отношений на Среднем Востоке в XIX веке,
В статье «О движущих мотивах политики России в Средней Азии»'
после приведенного анализа отечественной и зарубежной историографии
Н.А.Халфин вновь подчеркнул бесспорное доминирование экономических
причин, обусловивших продвижение Российской империи в Среднюю
Азию. В монографии «Россия и ханства Средней Азии (первая половина
XIX в.)» автор ставил своей задачей раскрыть политические связи России
с Бухарой, Хивой, Кокандом, Ташкентом. Монография написана на основе
привлечения
широкого круга
дореволюционных
источников, в том
историков.
Настаивая
на
числе
и трудов
экономических
побудительных мотивах России, автор подверг критике труды некоторых
советских ученых (в частности М.К.Рожковой, Г.А.Хидоятова), обвинив их
в «недооценке заинтересованности
в среднеазиатских связях не только
дворянских правяш;их кругов, но и российских купцов»^.
Таким образом, глубокое изучение материалов по экономике и
внешнеэкономических связей России объективно определило мнение этого
исследователя о побудительных причинах и мотивах продвижения царской
России в Среднюю Азию в середине XIX в.
сформулированы
выводы
о
преобладании
В его трудах были
экономических
причин
активизации политики России в Средней Азии.
Сходная точка зрения была высказана и другими исследователями
(А.Я.Соколов,
Ю.А.Соколов,
Т.Л.Морозова,
Б.Маннанов
и
др.)^»
' Его же О движущих мотивах политики России в Средней Азии (60-70-е гг XIX в ) //История СССР
1972 №4
^ Его же РоссияиханстваСредней Азии (первая половина XIX в ) М,1974 С 8
^ Соколов А Я Торговая политика России в Средней Азии и развитие русско-афганских отношений
Ташкент, 1971, Соколов Ю А Ташкент, ташкентцы и Россия Ташкент, 1965, Морозова Т Л К вопросу о
370
утверждавшими, что главными мотивами среднеазиатской политики в 6070-е гг. XIX
в. были экономические потребности
развиваюш;егося
капитализма. Царское правительство рассматривало Среднюю Азию, как
новый обширный рынок сбыта русских промышленных товаров, богатый
источник
сырья
для
промышленности
России,
обширную
колонизационную область для избыточного крестьянского населения
внутренней России, выгодную сферу приложения капитала и, наконец, как
источник получения дополнительных доходов в казну.
Авторы многотомного издания «Истории Узбекской ССР» также
придерживающиеся
подобной
точки
зрения, объясняют
причины
экспансии царской России в Среднюю Азию следующим
образом:
«Причинами экспансии царской России в Среднюю Азию являлось
стремление России к компенсации за поражение в Крымской войне, англорусские противоречия на Ближнем и Среднем Востоке, соображения
стратегического характера. Определяющим же мотивом царской экспансии
в Среднюю Азию являлось пореформенное экономическое развитие
России»\ Не будь давления со стороны капиталистов, петербургское
правительство вряд ли рискнуло бы пойти на обострение своих отношений
с Великобританией вскоре после поражения в войне 1853-1856 гг. Такой
же
точки
зрения
придерживается
историк
Б.Г.Гафуров,
автор
фундаментального труда по истории таджикского народа^. В.А.Георгиев и
М.П.Панченкова в статье «Проблемы внешней политики России XIX в. в
трудах
советских
историков»,
признавая
существенное
значение
политических факторов, полагают, что в событиях 60-70-х гг., которые
привели
к
поглощению
Средней
Азии
Российской
империей.
присоединении Ахалтекинского оазиса к России//Исторические записки Т92 1973, Маннанов Б Из
истории русско-иранских отношений конца Х1Х-начала XX вв Ташкент, 1962
' История Узбекской ССР. Т 2. Ташкент, 1968 С 137
^ Гафуров Б Г История таджикского народа Изд 3 Т 1. М ,1955
371
первостепенную
и все
более
возраставшую
в
условиях
развития
капитализма роль играли экономические причины\
Иного взгляда на эту проблему придерживались другие авторы, В
исследуемый период появились работы М.К.Рожковой «Экономические
связи России со Средней Азией 40-60 гг. XIX
А.Х.Бабаходжаева
«Экономические
и
в.»^,
политические
А.М.Аминова,
последствия
присоединения Средней Азии к России»^. В их работах ставится под
сомнение обоснованность утверждения, что экономические мотивы были
главной причиной завоевательной политики царизма в Средней Азии. Они
приходят к выводу, что политика царизма в отношении края была вызвана
соперничеством с Англией'*.
В отличие от Н.А.Халфина эти исследователи пишут о влиянии
политических факторов на действия России в Средней Азии. Среди
причин, ускоривших завоевание среднеазиатских государств Россией,
названные
историки
указывают
на
обострение
англо-русского
соперничества за экономическое и политическое преобладание в Средней
Азии, социально-политические противоречия внутри Российской империи,
поступавшие от русских миссий сведения о военно-политической слабости
среднеазиатских государств, представление о невозможности добиться
дипломатического оформления русско-среднеазиатских отношений.
Так, М.К.Рожкова в своем насыш,енном фактическим материалом
исследовании делает вывод о том, что политика царизма в отношении
Средней Азии была вызвана соперничеством с Англией По ее мнению,
«...наступательные шаги царизма в Средней Азии диктовались главным
' Георгиев В А, Панченкова М П Проблемы внешней полнтнки России XIX в в трудах советских
историков//Вопросы истории 1970 №7.
^ Рожкова М К Экономические связи России со Средней Азией 40-60 гг. XIX в М , 1963
' Аминов А М , Бабаходжаев А X Экономические и политические последствия присоединения Средней
Азии к России Ташкент, 1966.
''Рожкова М К Экономические связи России со Средней Азией 40-60 гг XIX в М,1963 С 236, Аминов
А М , Бабаходжаев А X Экономические и политические последствия присоединения Средней Азии к
России Ташкент, 1966 С 16-29
372
образом соперничеством с Англией в общих масштабах международных
отнощений»\
Работа
М.К.Рожковой
является
наиболее
полным
историческим трудом об экономических связях России и Средней Азии,
который убедительно показывает, что в экономической взаимосвязи была
польза для обеих сторон. Автор, давно и плодотворно изучающая
экономическую политику и связи России на Среднем Востоке и в Средней
Азии за продолжительное время, пришла к следующему выводу: «Не
отрицая определяющего влияния экономического фактора на внешнюю
политику в целом, можно полагать, что этот фактор играл, хотя и важную,
но вспомогательную роль. Чрезвычайно заинтересованное в росте русской
торговли на Востоке и в активной деятельности там русского купечества,
правительство, во-первых, стремилось использовать русских купцов и их
приказчиков,
как
агентов,
доставлявших
сведения
о
внутреннем
положении в ханствах Средней Азии и о деятельности там английских
агентов; во-вторых, желало, чтобы русские купцы, в особенности торговые
товарищества, прикрывали продвижение в Среднюю Азию, служили
ширмой завоевательной политики правительства»^. Правда, Н.А.Халфин,
занимавший противоположную
позицию, считал, что
исследователь
М.К.Рожкова отрывает экономические факторы от политических в
«среднеазиатских»
действиях
царизма
и
приходит
к
выводам,
расходящимся с ею же собранными сведениями^. В своей работе
М.К.Рожкова также пишет: «Царское правительство в рассматриваемое
время в своей политике не руководствовалось интересами буржуазного
развития страны, которому оно делало только уступки, необходимые для
своего господства»'*. С этим можно согласиться лишь с существенной
оговоркой. Хотя царские власти не находили интересы буржуазного
' РожковаМК Экономические связи России со Средней Азией 40-60 rr XIX в М,1963 С 224
^ Там же С 214-215
^ Халфин Н А Россия и ханства Средней Азии (первая половина XIX в ) М ,1974. С 8
^РожковаМК Экономические связи России со Средней Азией 40-60 гг XIX в М,1963 С 227
373
развития
страны
вынуждены
объектом
считаться
первостепенного
с
законами
значения,
экономического
они
были
развития
и
предпринимали определенные меры, отнюдь не всегда взвешивая, кому
они идут на пользу - дворянству или буржуазии.
А.М.Аминов и А.Х.Бабаходжаев в своей обобщающей монографии
«Экономические и политические последствия присоединения Средней
Азии
к
России»
обращаются
к
предистории
присоединения
Туркестанского края к России. Они вскрывают основные причины,
которые привели к поражению ханств в результате
действий
царизма.
экономически
Как
была
отмечают
«более
авторы.
передовой
завоевательных
Российская
страной,
империя
имевшей
хорошо
вооруженную армию», она использовала межгосударственные разногласия
и вела войну с ханствами поодиночке. Местное население было крайне
отсталым в экономическом, политическом и культурном отношении,
феодалы угнетали трудящихся (так, например, кокандское правительство
чинило насилие над киргизским населением), наконец, купеческие слои
были заинтересованы в развертывании торговли с центром России.
Разумеется,
местное
население оказывало сопротивление
царским
властям\
В своем труде ученые подвергли последовательной критике ранее
принятые в исторической литературе тезисы о причинах завоевания
Средней Азии Россией. Первый весьма распространенный тезис: Средняя
Азия необходима была России для сбыта русских товаров. Средняя Азия
не могла быть рынком сбыта русских товаров, считают ученые, т.к. она не
обладала
широкими торговыми
связями. Ввоз
из
Средней
Азии
значительно превышал вывоз из России. Второй тезис: Средняя Азия
являлась основным поставщиком сельскохозяйственного сырья, особенно
' Аминов А М, Бабаходжаев А X Экономические и политические последствия присоединения Средней
Азии к России Ташкент, 1966 С 22,24
374
хлопка. По мнению исследователей, из Средней Азии в основном
вывозились хлопчатобумажные
ткани, предметы роскоши, фрукты и
шелковые изделия. Третий тезис: Средняя Азия являлась районом русской
колонизации, переселения крестьян, которых переселяли в основном в
степь. Ученые утверждают, что в Средней Азии не было свободных
орошаемых земель. И, наконец, четвертый тезис: Среднюю Азию русское
правительство рассматривало как источник получения доходов в русскую
казну. Авторы монографии уверены в том, что Средняя Азия начала давать
доходы намного позже, когда последовало экономическое освоение края.
Что же тогда явилось причиной наступления России на Среднюю
Азию?
В
основе,
утверждают
авторы,
лежали
факторы
внешнеполитического характера, прежде всего — соперничество с Англией.
Для обоснования такой точки зрения авторы приводят соответствующие
данные, отражающие состояние торговли и иммиграции'. Имело место
также развитие капитализма, что толкало Россию к завоеваниям. Если
говорить об экономических причинах, то гражданская
война в США
(1861-1865гг.) вызвала хлопковый голод повсеместно, в том числе и в
России. По мере освоения территории Средней Азии, она становилась
поставщиком хлопка. С конца 90-х гг. появляются другие возможности —
частичное размещение крестьянского переселенческого
населения и
извлечения финансового дохода. Ослабление противоречий внутри страны
также, по утверждению исследователей явилось причиной наступления на
Среднюю Азию.
В своих научньк изысканиях авторы не всегда
последовательны.
Например, они указывают, что с конца 70-х годов XVIII в. до 1861 г.
русско-среднеазиатская торговля увеличилась в 36 раз (а ведь пора ее
расцвета была еще впереди), и «в этот период среднеазиатский рынок
•Указсоч с 26-29
375
становится важным фактором для русской торговли и промышленности»\
Но уже через несколько страниц встречается утверждение, что «Средняя
Азия до второй половины XIX в. не была существенным рынком для
русских товаров...» . Значит, не являлась «важным фактором»? В общем
справедливое замечание, что в первой половине XIX в. «Средняя Азия еще
не служила...
сырьевой, а тем
более, хлопковой
базой России»,
соседствует с утверждением, что «еще одной специфической причиной,
толкавший российский царизм к завоеванию
Средней Азии»
был
хлопковый голод, вызванный гражданской войной в США^.
Но имеются и более существенные противоречия. «В историкоэкономической литературе нередко высказывались взгляды, что царская
Россия, осуществляя свою завоевательную политику в Средней Азии,
рассматривала
ее
как
новый
обширный
рынок
сбыта
русских
промышленных товаров, богатый источник для промышленности России,
обширную колонизационную область для «избыточного» крестьянского
населения внутренней России, выгодную сферу приложения капитала и,
наконец, как источник получения дополнительных доходов в казну.
Однако эти взгляды не вполне соответствуют истине»'*. Далее авторы
приводят фактический материал. Однако, за серией доказательств следует
несколько расходяшийся с итоговым постулатом абзац: «Таким образом,
завоевание
Средней
Азии
являлось
следствием
процесса
капиталистического развития царской России, вызвавшего стремление к
колониальной экспансии, к захвату и превращению Средней Азии в
колонию»^.
Подобная
непоследовательность
лишает
возможности
установить, какие же мотивы политики царизма в Туркестане авторы
считают ведущими. В отличие от М.К.Рожковой они не выдвигают в
'Указсоч С 14,15
^ Там же С 26
' Там же С 27, 33-34
•^ Там же С 25
^Указсоч С 34
376
качестве решающего фактора англо-русское соперничество, а учитывают
его среди других, как обстоятельство, которое «нельзя сбрасывать со
счетов»\
Ташкентский историк Г.А.Хидоятов полагает, что в движении России
в Средней Азии ведущую роль играли совокупность и взаимодействие
экономических, социальных и политических факторов. В своей статье
«Россия и Средняя Азия во второй половине XIX в.» он пишет, что в
зависимости от обстоятельств на первый план выходит тот или иной
фактор. В 60-70-е гг. ведущим направлением продвижения России в
Среднюю Азию являлись интересы политической борьбы с Англией. С
начала 90-х годов началось развитие экономической эксплуатации края^.
В 1969г. в Ташкенте выходит в свет монографическое исследование
Г.А.Хидоятова «Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в
конце XIX в. (60-70 гг.)»^, где он подчеркивает эту мысль. Такое же
название носит докторская диссертация ученого, защищенная им в этом же
году'.
Исследование
посвящено
одному
из
сложных
вопросов
международных отношений конца XIX века - противоречиям между
Россией и Англией в Средней Азии. Хронологически работа охватывает
период с 1865 г. (со взятия Ташкента) по 1881 г. (заключение русскоперсидской конвенции о разграничении). Среднеазиатский вопрос в англорусских отношениях в это время был узловым. Безусловным достоинством
монографии является широкий взгляд на проблему, стремление выявить
новые грани в отношениях между двумя государствами. Автором впервые
введены в научный оборот данные английских архивов, в которых он
работал.
Для
сбора
материала
к
монографии
Г.А.Хидоятов
был
' Там же с 35
^ Хидоятов Г А Россия и Средняя Азия во второй половине XIX в //Материалы по истории
присоединения Средней Азии к России В 2-х частях Труды исторического факультета ТашГУ. Ташкент,
1969 С 26-27
^ Хидоятов Г А Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце XIX в (60-70 гг.)
Ташкент, 1969
377
командирован в Англию для работы в архиве Министерства иностранных
дел и в библиотеке Кембриджского университета. Автор делает вывод о
том, что в Англии
проблемы
среднеазиатской
политики занимали
центральное место. Многие английские историки изображают политику
Англии
в Средней Азии
монографии их работы
выясняет
направления
как следствие
подвергнуты
британской
русского
справедливой
внешней
наступления.
В
критике. Автор
политики,
раскрывает
противоречия, существовавшие в правяп1;их кругах Англии по вопросам
среднеазиатской политики, исследует русско-британские отношения в
конце XIX в., влияние среднеазиатских событий на внешнее и внутреннее
положение обеих стран. Автор считает, что продвижение Англии и России
в Средней Азии явилось следствием экономического,
социального и
политического развития обоих государств и всей капиталистической
системы в целом. По сушеству обе страны преследовали в Средней Азии
агрессивные цели; политика обеих держав была направлена на закабаление
и угнетение местных народов^. Он опровергает утверждения британских
историков об оборонительном характере английской политики на Среднем
Востоке. Народы же Индии, главной колонии Великобритании, питали
надежды об избавлении от ее гнета при помощи России^.
Другую группу вопросов, рассматриваемых в монографии, составляет
политика
России,
мотивы
ее
продвижения
в
Средней
Азии,
взаимоотношения местного населения с русским народом. На основе
изучения русской прессы автор сделал вывод, что русская буржуазия в 6080-х гг. плохо представляла свои интересы в Средней Азии. Правительство
вынуждено
было
объяснять
ей
выгодность
расширения
русско-
среднеазиатской торговли. По его мнению, положение изменилось после
' Его же Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце XIX в (60-70-е гг) Дис
ист наук М МГУ, 1969
^Указсоч С 424
^ Там же С 426
д-ра
378
1885 г., когда в русской прессе стали печататься сообщения о богатствах
вновь завоеванного края. Однако, даже после этого потребовалось много
лет, чтобы опыт эксплуатации Средней Азии подсказал русской буржуазии
громадные возможности этого края'. Весьма интересны замечания автора о
терпимости царской администрации к обычаям, традиции и религии
местного населения, а также о колониальном характере политики русской
власти в Туркестане. Правящие круги России, - как считает ученый, - учли
опыт колониальной политики, понимая, что жестокость приведет к
многочисленным восстаниям, требующим значительных материальных
затрат, которые Россия с ее подорванной экономикой была не в состоянии
выдержать . В завоеванных областях Средней Азии создавались первые
учреждения здравоохранения и народного образования, и главное, в
русских колониях не было того духа расовой дискриминации, который
стал атрибутом английской колониальной политики^. Те же выводы автор
подтвердил в другой своей работе «Британская экспансия в Средней Азии
(Пенде, март 1885г.)», посвященной одному из эпизодов британской
экспансии в Средней Азии'*. На основе дореволюционной литературы и
новых
архивных
материалов
он
показывает,
промышленности в России в середине XIX
что
с
развитием
в. масса ее изделий
направлялась на азиатские рынки. Однако это не дает основания для
преувеличения роли торгового фактора в продвижении России в Среднюю
Азию в середине XIX в. Расширение торговли в Средней Азии было
результатом
действия
скорее
объективных
процессов
развития
капитализма в России, нежели воплощением сознательных побуждений
русской буржуазии. Этим, по мнению автора объясняется, что вплоть до
конца 80-х годов в среде буржуазии отсзо-ствовало единое мнение о роли
Указсоч С 23-24
^ Там же С 427
'Там же
* Хидоятов Г А Британская экспансия в Средней Азии (Пенде, март 1885г ) Ташкент, 1981
379
русских
владений
в
Средней
Азии
для
развития
российской
промышленности.
Привлечение обширных материалов английских и русских архивов,
значительная часть которых была впервые введена в научный оборот,
позволили Г.А.Хидоятову прийти к выводу, что до 90-х годов XIX в.
экономические мотивы не имели самостоятельного значения в русской
среднеазиатской политике. Россия продвигалась в Среднюю Азию, прежде
всего для того, чтобы осуш,ествлять политическое давление на Англию,
заставить ее опасаться за свои владения в Индии. В случае удачи Англия
была бы обезврежена в вопросах о Черноморских проливах. Кроме того,
правящие круги России не желали доводить дело до разрыва с Англией,
понимая всю зависимость от нее во многих вопросах, в частности, в
вопросе
внешней
торговли,
ибо
Англия
была
самым
крупным
потребителем русских традиционных товаров. Средняя Азия нужна была
России для того, чтобы принудить Англию стать ее союзником\
Положение меняется к 90-м годам, когда Средняя Азия приобретает
большое экономическое значение для России. Кроме того, автор видит
принципиальные различия в мотивах продвижения России в Среднюю
Азию в середине и в конце XIX в., а именно: в 60-80гг. политические
интересы преобладали над экономическими, а с 90-х гг. — наоборот.
«Стремление к новым рынкам, - пишет он, - имело определенное значение
в политике России в Средней Азии в более поздний период примерно в 90е годы. Но представлять его как решающий фактор в русской политике в
этом районе в середине XIX в. было бы преувеличением.... Если не
вызывает сомнений, что в конце XIX и начале XX в. с вступлением России
в стадию империализма Средняя Азия приобрела исключительно важное
значение для российской промышленности как рынок сбыта и источник
' Хидоятов г А Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце XIX в (60-70 гг )
Ташкент, 1969 С 42
380
сырья (хлопок и шелк-сырец), то было бы нарушением прршципа
историзма относить подобное положение к середине XIX в. В это время на
Среднюю Азию не приходилось и 5% внешней торговли России, а вывоз
хлопка из Средней Азии вплоть до конца XIX в. составлял мизерную часть
потребности
русской
промышленности.
Причем
сами
русские
промышленники вплоть до конца XIX в. неохотно вступали в деловые
контакты с среднеазиатскими партнерами. Наконец, до конца XIX в.
русская торговля со Средней Азией имела пассивный баланс и вызывала
постоянную утечку золота из страны» \ Это утверждение расходится с
многочисленными архивными документами. Они свидетельствуют
о
настойчивых попытках «русских промьппленников» (при поддержке
правительства
и
без
него)
«вступить
в
деловые
контакты
с
среднеазиатскими партнерами» и в XVII в., и в XVIII в., не говоря уже о
XIX столетии.
В целом, соглашаясь с автором, все же следует подчеркнуть, что
отвергать экономические стимулы российского наступления на Средний
Восток в 60-70-х гг. все же не следует. В 50-70-е гг. в прессе, публицистике
и правительственных кругах широко обсуждался вопрос о значении
русско-азиатской торговли и средствах ее оживления, высказывались
опасения
по
руководителями
поводу
торгового
экспедиций,
соперничества
отправляемых
в
с
Англией.
Среднюю
Перед
Азию
и
санкционированных государством, помимо политических целей, ставились
экономические (при подчинении последних первым). Данные, которыми
оперирует Г.А.Хидоятов для доказательства слабости русско-азиатской
торговли, относятся к середине XIX в. Но в 70-80-е гг., когда российская
экономика, перестроившись после реформы 1861 г., набирала силы и
испытывала потребность в сырье и рынках сбыта, положение изменилось.
Экономическое освоение края отнюдь не ограничивалось одной лишь
'Указсоч С 46,47
381
торговлей. Доводы Г.А.Хидоятова о том, что Туркестан стал хлопковой
житнипей России лишь в конце XIX в. справедливо лишь отчасти. Он
становился ею уже в 80-х годах.
Итог научным изысканиям был подведен в фундаментальном труде
Г.А.Хидоятова «Моя родная история» \ в котором историком предпринята
попытка рассмотреть всю историю Средней Азии с древник времен до
начала XX века. Автор не ограничил свою задачу подведением итогов,
достигнутых наукой, а дал свою концепцию развития среднеазиатских
народов, прежде всего узбекского. При этом он избежал тенденции
противопоставления одних народов другим. В работе
доказательно
охарактеризован
в
вклад
каждого
из
народов
региона
мировую
цивилизацию.
К XVII-XVIII вв. автор относит формирование трех государств
Средней Азии - Бухарского эмирата. Хивинского и Кокандского ханств.
Но их сближению и формированию единой нации мешали, по его мнению,
непрерывные войны между ханствами и ислам с его фанатизмом^.
Завершая
изложение
истории
Бухарского
эмирата, Кокандского и
Хивинского ханств в XVIII - начале XIX вв., автор приходит к выводу, что
в течение почти полутора веков политические и социальные структуры
среднеазиатских
государств
оказались законсервированными, в
них
господствовала клановость, содействовавшая экономическому застою,
оторванности
региона
от
мирового
рынка^.
В
этих
условиях,
подчеркивается в работе, единственная возможность для выхода Средней
Азии из политической и экономической изоляции была связана с Россией.
Свои суждения автор подкрепляет напоминанием о положении Средней
Азии в середине XIX в.: ее окружали отсталые и враждовавшие с
ханствами страны, что мешало экономическим и духовным контактам
' Хидоятов Г А Моя родная история Ташкент, 1990
^ Там же С 217,260
'Указсоч С 223,229,253
382
между народами. Англо-среднеазиатская торговля была невыгодна для
Средней Азии, поскольку английские купцы, торгуя только на золото, не
покупали товары, изготовленные в Средней Азии\
В соответствуюш;ей, заключительной главе «Присоединение Средней
Азии к России. Конец независимости. Прогрессивные последствия» автор
сравнивает
медленное
продвижение
России
в
Среднюю
Азию,
продолжавшееся до середины XIX в., с освоением Сибири, затянувшуюся
почти на два столетия^. Речь идет не столько о завоевании региона
Россией^,
сколько
об
истории
русско-среднеазиатских
связей,
о
постепенном (со времен Петра Великого) продвижении России в этот
регион. По-видимому, как полагает автор, Россия со временем добилась бы
здесь тех же результатов, не прибегая к вооруженным конфликтам.
Положение изменилось с началом наступления английской торговли в
Средней Азии, к чему Россия отнеслась с крайним беспокойством.
Поражение в Крымской войне подчеркнуло огромное политическое и
стратегическое значение Средней Азии для России. Война показала, как
необходимо России иметь против Англии наступательное оружие, которое
заставило бы ее отказаться от антирусской политики. Средством давления
на Англию была Индия, а путь в нее пролегал через Среднюю Азию.
Таким образом, в Средней Азии Россия рассчитывала найти постоянное и
универсальное средство воздействия на английскую внешнюю политику.
Конечно,
вряд
государственные
ли
когда-либо,
деятели
могли
как
английские,
представить
так
и
реальность
русские
русского
движения на Индию. Однако, подобная угроза суш;ествовала, и это
заставляло английскую дипломатию вести себя сдержаннее"*. Таким
'Тамже С231
^ Там же С 270
^ Кстати, следует отметить некоторые неточности, допущенные автором в трактовке событий, например
на стр 283 сказано, что генерал Черняев в 1864г взял Туркестан, а генерал Веревкин - Аулие-Ата, тогда
как было наоборот
"Указсоч С 270-272
383
образом, Г.А.Хидоятов вновь подчеркивает приоритет политических
мотивов продвижения России в Среднюю Азию.
О последствиях присоединения Средней Азии к России Г.А.Хидоятов
пишет следующее:
насильственным
отличавшимся
«Присоединение Средней Азии к России было
колониальным
актом,
завоеванием,
мало
чем
от колониальных завоеваний других стран. Оно было
грабительским по своему характеру и устанавливало в Средней Азии
типичный колониальный режим, отличавшийся, правда, некоторыми
особенностями. Россия в конце XIX в. превратилась в «тюрьму народов»,
а Средняя Азия была ее частью» \ Вместе с тем , признавая все зло,
которое привнесла с собой в Среднюю Азию Россия, автор признает и
прогрессивные последствия присоединения Средней Азии к России,
выразившихся в довольно значительных положительных изменениях в
крае. Прогрессивные последствия заключались в строительстве железных
дорог, ликвидации рабства, вступлении Средней Азии в мировой рынок,
рост экономического и социального развития, положительные изменения в
культурной жизни и т.д. Автор попытался также изложить свой взгляд на
ряд спорных, дискуссионных проблем. Например, об азиатском способе
производства^.
является
Еще одним вопросом, вызывающим споры историков,
вопрос
о
джадидах
-
течения
в
общественной
мысли
мусульманских народов России конца XIX - начала XX в. Начиная с конца
20-х гг. XX в. это движение рассматривалось негативно. Г.А.Хидоятов
попытался раскрыть просветительскую сущность этого движения, показать
его неоднородность^.
Точка зрения о преобладании политических и стратегических мотивов
в завоевании Средней Азии, связанная с англо-русским соперничеством
активно была поддержана историком Н.С.Киняпиной. На протяжении
' Там же С 285
^ Там же С 6,49-51.
'Указсоч С 294-295
384
многих лет Н.С.Киняпина глубоко и всесторонне разрабатывала проблему
внешней политики России в XIX веке'. Еш;е в одной из первых своих работ
она указывала
на правомерность
точки зрения о преобладании
в
продвижении России в Среднюю Азию политических мотивов"^. Об этом
говорится в ее статье «Средняя Азия во внешнеполитических планах
царизма (50-80 гг. XIX в.)»^. Та же мысль высказана ею в работе «Внешняя
политика России II половины XIX в."'*. Политика русского правительства в
Средней Азии в середине XIX в. свидетельствует о том, подчеркивает
Н.С.Киняпина,
что
главными
ее
мотивами
были
соображения
политические: стремления ослабить позиции Англии на Среднем Востоке,
не позволить Лондону создать там блок государств, направленный против
России, получить от Англии уступки в ближневосточном вопросе.
С целью выяснения причин перехода к военным действиям в Средней
Азии в книге Н.С.Киняпиной «Внешняя политика России во II половине
XIX в." большое внимание уделяется определению этапов в развитии
восточной политики России. По мнению автора, первый период (1820-1850
гг.)
связан
с
налаживанием
русско-среднеазиатских
торгово-
экономических связей, для второго периода (конец 1850-начало 1860 гг.)
характерно политико-экономическое проникновение в Среднюю Азию.
Н.С.Киняпина
отметила,
что
до
начала
1860-х
гг.
правительство
отстаивало дипломатические пути проникновения в Среднюю Азию,
полагая, что переход к наступательной политике может привести к войне с
Англией. Новый этап в среднеазиатской политике начался в 1864г. и был
' Киняпина И С Политика русского самодержавия в области промышленности ТIY М , 1968, Ее же
Источники по истории внешней политики России XIX в //Источниковедение истории СССР XIX начала XX в М, 1970, Ее же Проблемы европейской и ближневосточной политики России в новой
советской публикации документов //Международные отношения и внешняя политика СССР История и
современность М , 1977, Киняпина Н С , Георгиев В А Первая серия публикации документов
российского Министерства иностранных дел //Новая и новейшая история 1977 №1; Киняпина Н С
Восточный вопрос во внешней политике России, конец XVIII - начало XIX в М , 1978
^ Киняпина И С Внешняя политика России второй половины XIX в М , 1947 С 280
^ Киняпина И С Средняя Азия во внешнеполитических планах царизма (50-80 гт XIX в ) //Вопросы
истории 1974 №2 С 36-51
* Киняпина Н С Внешняя политика России II половины XIX в М , 1974
385
связан с началом широкого военного наступления на Среднюю Азию,
толчком к которому помимо англо-русских противоречий было восстание
в Польше и завершение Кавказской войны.
В 80-е годы П.С.Киняпина продолжила работу над этой проблемой, В
1984 году в свет вышла коллективная монография «Кавказ и Средняя Азия
во внешней политике России. Вторая половина XYIII - 80-е гг. XIX в.»,
посвяш;енная
внешнеполитическому
правительства
в отношении
своих
аспекту
южных
политики
царского
окраин. Н.С.Киняпина,
являюш;аяся одним из авторов данной монографии, в своем разделе
отмечает, что в дороссийский период в Средней Азии «господствовал
феодальный
строй
рабовладельческих
с
остатками
отношений»*.
В
патриархально-родовых
качестве
главного
и
фактора,
определявшего интерес России к Туркестану в первой
российское соперничество на Среднем Востоке. В этом плане автор
указывает на общую миролюбивую позицию царского правительства в
регионе в первой половине XIX в., отмечает, что Россия не имела здесь до
середины
столетия
агрессивных
намерений^.
И
лишь
агрессивная
активизация Великобритании в афганском вопросе подтолкнула Петербург
к мысли о возможности военного решения среднеазиатского вопроса.
Автор формирует убеждение, что изменение тактики Российской империи
на востоке было продиктовано угрозой утверждения Англии на Среднем
Востоке и в Средней Азии^. Таким образом, Н.С.Киняпина не отрицает
роли и экономического фактора во взаимоотношении России со Средней
Азией, в то же время считая политические мотивы определяющими.
Песмотря на то, что Крымская война вполне определенно отнесла
Лондон в лагерь наиболее опасных противников России, поражение в этой
' Киняпина Н С, Блиев М М , Дегоев В В Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России Вторая
половина XYIII - 80-е гг XIX в М , 1984, Раздел III Средняя Азия в политике России XIX в С.211
^ Там же С 235,237
^Указсоч С 239
386
войне несколько отсрочило русский марш на восток. Однако, если до
начала 60-х годов XIX в. у империи не было четкой системы взглядов на
средневосточную проблему, то затем ее основные черты были сведены к
«укреплению позиций России на занятых рубежах, сохранению лояльных
отношений с местным населением и Англией»'.
Заслугой Н.С.Киняпиной является то, что она одной из первых среди
отечественных историков создала труд, на обширном докзпментальном
материале показав объективные мотивы продвижения России в Среднюю
Азию, определив обш;ие черты характера русской власти на завоеванной
окраине. Можно сказать, что труд Н.С.Киняпиной по-своему значению
стал
первым
в
ряду
специальных
исследований,
посвяш;енным
взаимоотношениям империи со своей национальной окраиной. Автором
предпринята попытка дать
картину
обш;его направления политики
царского правительства в Туркестанском генерал-губернаторстве. Она
детально проанализировала механизм введения далекого края в состав
империи
и
сформировала
весьма
объективную
позицию
в
рассматриваемых вопросах. Подходя к анализу процесса утверждения
российской государственности в Туркестане, Н.С.Киняпина приходит к
выводу о том, что конечной целью этого процесса должно было стать
слияние края с остальной империей^. Изучив основные памятники
российского законодательства по Туркестанскому генерал-губернаторству,
автор приходит к важному заключению, что во второй половине XIX в.
Средняя Азия становится «типичной национальной окраиной Российской
империи, где происходили те же процессы, что и в Центральной России»^.
В целом авторы монографии пришли к выводу о том, что колониальный
гнет разбудил национальное сознание колонизуемых народов, осознавших
необходимость борьбы за свои права.
'Тамже С218,275
^ Там же С 288-289
^ к а з с о ч С 296
387
в
начале 90-х гг. мнение Н.С.Киняпиной относительно причин
наступления России в Средней Азии окончательно сформировалось. В
статье «Дипломаты и военные. Генерал Д.A.MилюTJЙйyи присоединение
Средней
Азии»
она
пишет:
«Две
причины -
политические
и
экономические - побудили российское правительство в 1863-1864 гг.
изменить
тактику
в
среднеазиатском
вопросе
и
перейти
от
дипломатической разведки к наступательным действиям. Представляется,
что для 60-80-х гг. главной была политическая — борьба с Англией и ее
планами в Азии. Об этом свидетельствуют не только правительственные
документы
тех
лет,
где
в первую
очередь
говорится
о
задачах
политического характера, но и сам выбор момента для наступления:
обострение англо-русского соперничества в Европе и Азии, а также
завершение Кавказской войны. Признание ведуш;ей роли политического
фактора не снимает экономического значения Средней Азии
для
развивающейся промышленности и торговли России» \ В статье Киняпина
также пишет, что русское чиновничество в первой половине XIX в. не
только не стремилось к присоединению обширной территории Средней
Азии к России, но и отказывалось от наступательных действий в области
внешней политики в этом регионе^. В этом с ней полностью можно
согласиться. Как свидетельствуют изученные нами архивные документы,
правительство Александра II, МИД и военное ведомство всячески избегало
любых цупоминании о Туркестане, как возможной сферы влияния России
из-за боязни спровоцировать Англию на военное столкновение. Автор
ссылается на то,что в 1859-1861 гг. в столице состоялось несколько
правительственных совещаний по вопросам средневосточной политики
России. Но на них отвергалась целесообразность военных действий в
Средней Азии. Она считает, что Россия не была готова к освоению этих
' Киняпина Н С Дипломаты и военные Генерал Д А МилюТ/^и присоединение Средней
Азии //Российская дипломатия в портретах М , 1992 С 228
^ Там же С 225
388
земель: российская промышленность не достигла еще того уровня,
который требовал расширения рынков сбыта. Даже в пореформенное
времй
представители
предпринимательских
кругов
находили,
что
"российская промышленность далеко не так развита, чтобы страдать от
неимения рынков для сбыта своих товаров" ^ Русско-среднеазиатские
связи
оставались
слабыми
не
только
из-за
невысокого
уровня
экономического развития России, но и потому, что их развитию мешали
междоусобные распри внутри среднеазиатских государств, феодальные
пережитки, отсутствие
личной безопасности
купца
и охраны
его
собственности и некоторые другие причины. В статье «Административная
политика царизма на Кавказе и в Средней Азии в XIX в.» Н.С.Киняпина
провела сравнительно-исторический анализ административной политики
России на Кавказе и в Средней Азии, показав ее сходство и различия^.
В своих исследованиях Н.С.Киняпина подчеркивает прогрессивное
значение присоединения народов Средней Азии к России. По ее мнению
оно заключалось в том, что Россия «освобождала рабов и прекратила
работорговлю.
Правительственными
декретами
был
запрещен
ввоз
наркотиков, ранее получивший широкое распространение, прекратились
междоусобные
войны, была
ослаблена
экономическая замкнутость.
Переселение из центральных губерний России на окраины и обратно
способствовало установлению трудовых, а позднее и духовных контактов,
помогло сближению народов различных национальностей»^.
Таким образом, одной из проблем в советской историографии стало
выяснение предпосылок и мотивов продвижения царской России в
Средней Азии, вопрос о том, как сочетались в этом процессе задачи
экономические
(преимущественно
внешнеторговые),
военно-
' Указ соч
^ Киняпина Н С Административная политика царизма иа Кавказе и в Средией Азии в XIX в //Вопросы
истории 1983 №4
'Указ соч С 236
389
стратегические и политические. Можно сделать вывод о том, что в
советской историографии отсутствует единая точка зрения о причинах
продвижения России в Среднюю Азию.
Работы
М.К.Рожковой,
Г.А.Хидоятова,
А.М.Аминова,
А.Х.Бабаходжаева и Н.С. Киняпиной объединяет то, что в них на первый
план
выдвигаются
политические
и
военно-стратегические
причины
активизации среднеазиатской политики России. Такую же точку зрения
высказала А.М.Станиславская, написавшая главу о научных трудах по
проблемам внешней политики России во второй половине XIX в. в
коллективном
историографическом
исследовании
изучения внешней политики России"'.
"Итоги
и
задачи
Г.Л.Дмитриев в своей статье
"Депеша Е.Скайлера и проблемы среднеазиатской политики царизма 70-х
гг. XIX в." близко подходит к выводу о том, что экономическая политика
царизма в Средней Азии
находилась
под сильным влиянием его
политических интересов. Это, по мнению автора, следует из того, что
первое
десятилетие
продемонстрировало
осуществить
владычества
его
России
неспособность
"рациональную
территорий"^. Л.Д.Дергачева
систему
в
Туркестанском
оперативно
эксплуатации
крае
разработать
и
присоединенных
в своей диссертации «Средняя Азия в
политике России 1857-1868гг. (борьба правительственных и общественных
группировок)»^, останавливаясь на причинах продвижения России в эти
ханства, также подчеркивает преимущество политического фактора.
На разработку программы действий в Средней Азии российским
правительством,
согласно
этим
исследователям,
влияла
внешнеполитическая обстановка в среднеазиатском регионе, связанная с
обострением противоречий с Англией. Данные советские исследователи
' Итоги и задачи изучения внешней политики России Советская историография М,1981 С 288
^ Дмитриев Г Л Депеша Е Скайлера и проблемы среднеазиатской политики царизма 70-х гг XIX в
//Материалы по истории, историографии и археологии Сборник научных трудов №517
•' Дергачева Л Д Средняя Азия в политике России 1857-1868гг (Борьба правительственных и
общественных фуппировок) Дис канд ист наук М,1967
390
едины во мнении о начале переломного этапа в среднеазиатской политике
России и о преобладании политических и военно-стратегических причин
военного наступления России в Средней Азии, т.к. экономические выгоды
от развития русско-среднеазиатской
отдаленную
торговли
были рассчитаны
перспективу и поэтому не могли выступать
на
основным
стимулом перехода к военным действиям в среднеазиатских ханствах.
Немаловажное
значение
в
определении
причин
активизации
среднеазиатской политики России в середине XIX в. играют субъективные
факторы: конфликты между ханами Средней Азии, личная инициатива,
честолюбие
военачальников,
которые
заявлениями царской администрации
пользовались
декларативными
и проводили
самостоятельную
политику.
Дискуссию в советской историографии вызывал также вопрос о том,
занимала ли Средняя Азия самостоятельное место во внешней политике
России или же эта проблема являлась частью ближневосточной политики.
Н.А.Халфин
отстаивает
точку
зрения
о
самостоятельной
роли
среднеазиатского направления во внешней политике России и в то же
время отмечает связь его с проблемами Ближнего Востока^. Такого же
мнения придерживается
и Ю.А.Соколов,
который утверждает,
что
среднеазиатские рынки являлись для России жизненной потребностью (в
60-х гг. XIX в.)^. А.Я.СОКОЛОВ также утверждает, что среднеазиатское
направление во внешней политике России было самостоятельным. По его
мнению, после 60-х гг. XIX в. можно говорить не о зависимости, а лишь о
взаимовлиянии положения на Ближнем Востоке и в Средней Азии'^. Такого
же мнения придерживается историк В.Н.Алексеенко'*. Иной точки зрения
' Итоги и задачи изучения внешней политики России М , 1981. С 290
^ Соколов Ю А Ташкент, ташкентцы и Россия Ташкент, 1965
^ Соколов А Я Торговая политика России в Средней Азии и развитие русско-афганских отношений
Ташкент, 1971
* Алексеенко В И Вопросы истории Средней Азии и Казахстана в освешении русских дореволюционных
журналов (II половина XIX - начало XX в ) Автореф дис канд ист наук М , 1989 С 12-13.
391
придерживается
Н.С.Киняпина,
которая
считает
среднеазиатское
направление русской внешней политики зависимым и подчиненным
направлению ближневосточному'.
Ряд работ посвящен переменам в экономической и социальной
жизни народов Туркестана после присоединения к России. Различные
вопросы
экономической
З.К.Ахмеджановой,
жизни
Туркестана
И.Ф.Гиндина,
освещены
И.Гафурджановой,
в
трудах
А.Р.Неживенко,
М.П.Вяткина, И.Курбатовой, В.А.Алимухамедова и других авторов^.
Внешнеполитические связи Туркестана после его присоединения к
России, а также влияние этого события на развитие торговли и политики
среднеазиатских
М.А.Бабаходжаева,
государств
нашло
Н.А.Халфина,
отражение
А.Я.Соколова,
в
работах
У.Рустамова,
Б.Маннанова и других исследователей^.
Историк Б.Маннанов в своей монографии исследует
вопросы
истории политических, экономических и культурных связей России с
' Киняпина Н С Внешняя политика России II половины XIX в М , 1974
^ Гиндин И Ф К вопросу об экономической политике царского правительства в 60-80-х годах XIX в
//Вопросы истории 1959 №5, Гафурджанова И Из истории строительства Ферганской железной дороги
(1900-1917)//Научные работы и сообшения отделения общественных наук АН УзССР. Кн 2, 1961,
Ахмеджанова 3 К Из истории строительства Среднеазиатской, Ферганской и Бухарской железных дорог
//Ученые запискиТашГПИ Вып2 4 3 Ташкент, 1962,Ковалевп А ,РахматовМ Страницы
строительства Бухарской железной дороги в 1914-1916гг//Труды ТашГУ Новая серия Вып 142 Истор
науки КнЗО. Ташкент,1958, НеживенкоАР Из истории образования всероссийского рынка (на
материалах Туркестанского края) //Обшественные науки в Узбекистане 1961 №7, Шмидт Р З Об
эволюции ремесла в Туркестанском крае в связи с проведением Среднеазиатской железной дороги
//Известия АН УзССР Сер обществ наук 1959 №2, Курбатова И Возникновение и рост
хлопкоочистительной промышленности в Туркестане в конце XIX - начале XX в //Научные работы и
сообщения отделения общественных наук АН УзССР Кн 6 Тащкент,1963, Алимухамедов В А
Хлопкоочистительная промыщленность дореволюционного Узбекистана //Сборник научноисследовательских работ Ташкент Ташкентский текстильный институт, 1957, Ульмасов А К вопросу о
первых монополиях в Туркестане//Известия АН УзССР Сер обшеств наук, 1959 №1,ВяткинМП
Монополистический капитал в Средней Азии Фрунзе, 1962
^ Бабаходжаев М А Русско-афганские торгово-экономические отношения во второй половине XYIII начале XX в Ташкент, 1965, Халфин Н А Политика России в Средней Азии (1857-1868) М , 1960, Его
же Присоединение Средней Азии к России (60-90гг XIX в ) М , 1965, Соколов А Я Присоединение
Средней Азии к России и развитие русско-афганских торговых отношений //Научные труды ТашГУ
Вып 339 Ташкент, 1964, Рустамов У Из истории английской афессии на границах Памира в конце 80-х
- начале 90-х гг XIX в /Пруцы ИВ АН УзССР Ташкент, 1954, Ильясов А Авантюрная деятельность
английских агентов в Мургабском оазисе в момент его присоединения к России //Ученые записки
Марыйского женского пединститута Вып 1. 1957, Искандеров Б И Англо-русское соглашение 1895 года
о Памире //Труды Таджикского университета Сер истор наук Т 27 Вып 1 ; Маннанов Б
Присоединение Средней Азии к России и Иран //Краткие сообщения Института народов Азии 1962, №9,
Его же Из истории русско-иранских отношений конца XI Х-начала XX вв Ташкент, 1962
392
Ираном,
осуществляемых
через
Среднюю
Азию.
На
основе
многочисленных источников и общирной литературы
показано, что
присоединение
прогрессивные
Средней
Азии
к
России, имевшее
последствия для народов Туркестана, способствовало
одновременно
установлению более тесных взаимоотношений между Россией и соседними
со Средней Азией странами Востока, в том числе с Ираном. Особого
внимания заслуживают разделы работы, посвященные отмене рабства и
ликвидации аламанщины^ в Средней Азии после присоединения ее к
России, а также укреплению дружественных отношений между народами
Ирана и Туркестана во второй половине XIX - начале XX в.^.
Историк
П.Н.Расул-заде^
в
своей
монографии
«Из
истории
среднеазиатско-индийских связей второй половины XIX - начала XX в.»
на основе обширных архивных материалов и источников анализирует
экономические, политические
и
культурные
связи
среднеазиатских
народов с Индией в период присоединения Средней Азии к России и в
последующие годы, деятельность индийских ростовщиков в Средней Азии
во второй половине XIX
в. Несмотря на значительное количество
источников, русско-индийские политические отношения через Туркестан
второй половины XIX - начала XX в. не были предметом специального
исследования, поэтому изучение данного периода имеет большое научное
и политическое значение.
В монографии А.Я.Соколова'*, содержащей большой архивный
материал, рассматриваются характер и объем русско-афганских торговоэкономических отношений через Русский Туркестан, Бухару и Хиву во
второй половине XIX - начале XX в., подчеркивается их взаимовыгодный
' Аламан - набег с целью наживы
^МаннановБ Из истории русско-иранских отношений конца XIХ-начала XX вв Ташкент, 1962 С 76-85,
131-142
' Расул-заде П Н Из истории среднеазиатско-индийских связей второй половины XIX - начала XX в
Ташкент, 1968
* Соколов А Я Торговая политика России в Средней Азии и развитие русско-афганских отношений
Ташкент, 1971
393
характер, особенно то обстоятельство, что тем самым обеспечивался
единственно
Афганистан
надежный
выход
традиционным
и индийским товарам
афганским,
а
через
на внешний рынок. Это
было
чрезвычайно важно для Афганистана, у которого другие пути на внешний
рынок были заблокированы Великобританией и соседним Ираном, и
торговля через них и с ними носила постоянно колеблющийся и
конъюнктурный характер, к тому же в отличие от торговли с Россией
безопасность ее не была гарантирована.
Как
видно
Б.С.Маннанова,
из
работ
П.Н.Расул-заде,
А.Я.Соколова,
соседство
с
М.А.Бабаходжаева,
Россией
и
торгово-
экономические отношения с ней обеспечивали Афганистану и отчасти
Ирану прочный независимый экономический статус, позволили сохранить
абсолютно
неподчиненный
характер
положения
этих
стран
в
международном плане. Что касается Индии, то у нее появилась, пусть
призрачная, но надежда найти в лице России поддержку в священной
борьбе за избавление от английской тирании.
Ряд работ советских историков посвящен анализу русской прессы
периода присоединения Туркестанского края к России. Активная роль
русской прессы в формировании общественного мнения по проблеме
среднеазиатской политики царизма в 60-70-х гг. XIX в. рассматривается в
статье Г.Л.Дмитриева, в которой представлен обзор полемики в столичных
газетах России в связи с опубликованием отчета американского дипломата
Е.Скайлера о поездке в Туркестанский край^
российское
правительство,
утверждая
По мнению автора,
колониальную
политику
в
Туркестане, вместе с тем подтверждало, что «среднеазиатский вопрос все
еще далек от своего разрешения и наряду со многими другими проблемами
является весьма болезненным для самодержавия и по существу, и с
' Дмитриев Г Л Депеша Е Скайлера и проблемы среднеазиатской политики царизма 70-х гг XIX в
//Материалы по истории, историографии и археологии Сбориик иаучных трудов №517
394
престижной точки зрения»'. Вместе с тем, присоединение туркестанского
края к России уже в 60-е, и особенно в 70-80-е гг. XIX в. стало одной из
актуальных
проблем, оживленно обсуждавшихся
русской прессой и
публицистикой^. О внимании к этой проблеме со стороны легальных
революционно-демократических журналов, а также бесцензурных органов,
издававшихся русской революционной эмиграцией за рубежом, историк
Г.Л.Дмитриев пишет в ряде своих статей^.
Историк В.Н.Алексеенко в своей статье о журнале консервативного
направления «Русский вестник»'* обращает внимание на следующий
примечательный
факт.
Пытаясь
противопоставить
«колониальной»
политике Англии «гуманность» России в Средней Азии,
«Русский
вестник» частично пересматривает свое отношение к истории этого
региона, признавая добровольность вхождения казахов в состав России и
отмечая тенденции в среде среднеазиатского купечества и простого народа
к принятию русского подданства. В 1989 году В.Н.Алексеенко была
защищена диссертация,^, в которой проанализирована деятельность трех
русских журналов
«Русский вестник», «Вестник Европы»,
«Русская
мысль» по освещению вопросов относительно Средней Азии и Казахстана.
Заслугой автора является то, что он впервые комплексно исследовал
освещение
вопросов
среднеазиатского
направления
в
прессе
консервативного и либерально-буржуазного направления. Автор считает,
что
вопросы
среднеазиатской
политики практически
не
изучались
'Тамже С 5 1 .
^ Дмитриев Г Л Подготовка присоединения Средней Азии к России и центральная русская пресса
//Научные труды ТашГУ. Ташкент, 1974
' Дмитриев Г Л Средняя Азия и вольная русская печать 70-х годов XIX в. //Сборник научных трудов
ТашГУ Ташкент, 1985, Его же Начало присоединения Средней Азии к России и русская революционнодемократическая публицистика (60-е годы XIX в ) //Сборник научных трудов ТашГУ, Вып 556 Ташкент,
1978, Его же Средняя Азия в русских революционно-демократических изданиях 60-х годов XIX в
//Сборник научных трудов ТашГУ Вып 582 Ташкент, 1981.
^ Алексеенко В Н Освешение вопроса вхождения Средней Азии и Казахстана в состав России на
страницах журнала «Русский вестник» //Вопросы истории Казахстана в русской дворянско-буржуазной
и современной историографии советологов Алма-Ата, 1985
' Алексеенко В Н Вопросы истории Средней Азии и Казахстана в освешении русских дореволюционных
журналов (II половина XIX - начало XX в ) Дне. канд ист наук М , 1989
395
официальной исторической наукой дореволюционной России. Место
профессиональных
историков
заняли
публицисты,
чиновники
и
исследователи края. В этом с автором можно не согласиться, т.к. имеется
достаточно
обширная
востоковедческая
литература,
освещающая
проблемы взаимоотношений России и Туркестана.
В своем диссертационном исследовании В.Н.Алексеенко проводит
мысль о том, что наряду с официальной периодикой, консервативные и
либерально-буржуазные
общественное
мнение
издания формировали, в значительной мере,
относительно
событий,
происходивших
в
Туркестане. Внешняя политика царизма в Средней Азии нашла достаточно
широкое отражение в исследуемых журналах. Вместе с тем, эти издания по
разному трактовали события, связанные с присоединением Средней Азии к
России.
«Русский
вестник»,
являясь
активным
пропагандистом
«цивилизаторской» роли России в Средней Азии, не видел реальной
экономической выгоды от присоединения региона. Этим объясняется
ограниченное количество публикаций, посвященных анализу перспектив
внешней политики России в Средней Азии. Положение изменилось в
конце 70-х гг. XIX в., когда в связи с обострением
противоречий
в Азии, резко возрос
урегулированием
англо-русского
англо-русских
интерес к Средней Азии. С
конфликта в 1885-1887 гг.
журнал
окончательно теряет интерес к среднеазиатской политике России.
Либерально-буржуазные журналы «Вестник Европы» и «Русская
мысль», поддерживая активную внешнюю политику России в Средней
Азии, критиковали отсутствие у правительства ясного плана действий. Не
отрицая «цивилизаторской миссии» России, они выступали лишь против
чрезмерного акцента на пропагандистских аспектах внешней политики
России в Средней Азии, идущего в ущерб решению экономических
вопросов. Во
время
обострений
противоречий
Англии
и России,
либерально-буржуазные журналы выступали с призывами решения спора
396
дипломатическим путем. Сближение позиций «Русского вестника» с одной
стороны и «Вестника Европы» и «Русской мысли» с другой явилось
признанием того, что завоевания в Средней Азии закончены, настало
время стабилизировать границу и разделить сферы влияния с Англией.
При
всем
многообразии
тематики
материалов,
посвященных
Туркестану на первом плане, по мнению автора, находился вопрос о том,
что дало это присоединение России, и что дало оно местному населению.
На страницах «Русского вестника» какой-либо критики действий русской
администрации
или
других
данных
о
негативных
следствиях
присоединения Туркестана к России не встречается вплоть до конца 80-х
гг. XIX
главного
в. По мнению автора, положение изменилось после смерти
редактора
М.Н.Каткова,
придерживающегося
крайне
реакционных взглядов. На страницах журнала стала допускаться некоторая
критика действий царизма в вопросе налогообложения и местного
самоуправления.
«Вестник Европы» и «Русская мысль» пытались объективно
разобраться как в положительных моментах вхождения Туркестана в
состав России, так и в негативных последствиях этого события для
коренного населения. Особенно возрастает интерес к политическому
положению коренного населения с конца 80-х годов. С точки зрения
автора это объясняется принятием «Положения об управлении степными
областями» (1891 г.), массовым переселением русских крестьян на
территорию Туркестана, окончательным установлением границ между
Россией и Англией'. В отличие от «Русского вестника», стремившегося
списать издержки в экономическом и политическом развитии Средней
Азии на отсталость коренных жителей либерально-буржуазные журналы
подходят к вопросу более объективно. Автор выделяет ряд положений.
' Алексеенко В И Вопросы истории Средней Азии и Казахстана в освещении русских дореволюционных
журналов (II половина XIX-начало XX в ) Автореф дне канд ист наук М,1989 С 12-13
397
которые переходят из одной работы в другую: 1) неудовлетворительная
деятельность местной администрации в Средней Азии; 2) неготовность
коренного населения к самоуправлению; 3) злоупотребления в области
налоговой политики; 4) нерешенность судебного процесса'. Таким
образом,
как
следует
из исследования
В.Н.Алексеенко,
вопрос
о
среднеазиатском направлении внешней политики России являлся очень
актуальным
во второй половине XIX
в.
и представлял
собой
самостоятельное направление внешнеполитической деятельности России,
Достаточно
подробное освещение в советской
историографии
получило описание административного управления Туркестанского края
после его присоединения к России. К.А.Жиренчин посвяш;ает свои
исследования первым шагам российской администрации в Средней Азии,
анализирует учредительное законодательство в Туркестане в 1867-1868 гг.'^
Автор подчеркивает колониальный характер российской администрации в
Средней
Азии,
эгоистическую
ее
инородную,
природу,
делает
эксплуататорскую,
вывод
жестокую
о дискриминации
и
местного
населения, исключавшегося из участия в местном самоуправлении.
Узбекский историк Х.Д.Садыков в своей диссертации довольно
подробно
рассматривает
административного
всю
аппарата
иерархическую
в Туркестане,
показывает
структуру
провоенный
характер управления и его участие в осуш;ествлении военно-политических
целей
царизма
в Азии^.
Автор
утверждает, что
царизм
активно
противодействовал гражданскому развитию Средней Азии. Однако вместо
поиска причин этого противодействия Садыков ограничился простой
констатацией
фактов
и
обвинениями
России
в
великодержавном
'Там же
^ Жиренчин К А К вопросу о местной системе управления в Казахстане по реформам 1867-1868 гг.
//Юридические науки Вып 5 Алма-Ата, 1975, С 15-22, Его же Органы высшей колониальной
администрации царизма в Казахстане пол «реформам» 1867-1868 гг. //Правовая наука Казахстана АлмаАта, 1978 С 62-66
^ Садыков X Д Политико-административное устройство Туркестанского генерал-губернаторства (18671917) Дне канд ист наук Ташкент, 1973
398
шовинизме, забывая о том, что расширение границ крупных держав и
завоевательная
политика
в
Азии
были
характерными
чертами
международной политики XIX в. в целом. Если бы автор подошел к
исследуемой проблеме критически, с позиций историзма, вряд ли он стал
бы убеждать в изначально карательном характере местных органов власти,
а нашел бы другие объяснения неоднозначного положения туркестанского
управления.
Сходные взгляды излагаются в монографии крупного советского
ученого,
известного
специалиста
по
истории
допетровской
Руси,
М.Н.Тихомирова «Присоединение Мерва к России»'. Книга посвящена
всему процессу присоединения Туркмении к России. Автор показывает,
что
на
протяжении
длительного
времени
туркмены
искали
покровительства России, но действия отдельных грубых администраторов,
проводивших колониальную политику царской России в этих районах,
препятствовали этому сближению. Характеризуя деятельность начальника
Красноводского отряда Н.Г.Столетова, стремившегося к сближению с
туркменами и проявлявшего в сношениях с ними либерализм, автор
отмечает, что подобные действия не устраивали правящие круги России.
Н.Г.Столетов был отстранен за то, что «непомерно баловал и ласкал»
туркмен и заменен В.И.Маркозовым — жестоким, недальновидным, грубым
администратором, придерживавшимся колонизаторских методов.
Среди туркменских племен, как указывает автор, наметились две
группировки: одна, к которой примыкали туркмены Ахала и Нур-Бердыхан, принадлежала к сторонникам России, другая, Мервская с Коушутханом, придерживалась
иной ориентации, что
Тихомиров склонен
объяснять географическим положением Мерва, более удаленном от арены
действий русских войск, нежели Ахал. Автор подробно описывает
попытку русских войск взять штурмом Геок-Тепе, а затем второй штурм.
' Тихомиров М Н Присоединеиие Мерва к России М , 1960
399
Однако,
стремясь
показать
результаты
борьбы
двух
взаимно
противоположных тенденций присоединения Туркмении к России —
присоединения на основе принципа добровольности и насильственного
захвата - автор, как кажется, упустил некоторые важные моменты. В этой
связи необходимо было более ярко и четко показать, что сражение при
Геок-Тепе предопределило враждебные туркменам действия Маркозова, а
неудача отряда Ломакина при первом штурме крепости воодушевила
туркмен на борьбу, усилила пропаганду фанатичным мусульманским
духовенством идеи свяш;енной борьбы против России. С другой стороны,
это сражение активизировало действия внешних сил, и в первую очередь,
захватнические происки Англии с целью дележа добьли с Россией в
Туркестане. Таковы, на наш взгляд, условия, в которых совершалось
присоединение к России Мервского оазиса.
Тихомиров подробно останавливается на подготовке присоединения
Мерва к России, пишет о многочисленных договорах, заключавшихся с
царским
командованием,
о
сложных
взаимоотношениях
Мерва
с
соседними странами и т.д. Автор подчеркивает, что «присоединение Мары
(Мерва) к России в конечном итоге было для мервских туркмен
наилучшим выходом из того тяжелого положения, в каком Мервский оазис
находился в течение трех лет»'. М.Н.Тихомиров делает вывод
о
«колонизаторской суш;ности» завоевательной политики царской России, но
показывает, что отдельные туркменские племена отнеслись к принятию
российского подданства благоприятно, несмотря на провокационную
деятельность в Туркмении английской агентуры, вдохновителем которой
было британское правительство. Именно этим в значительной степени
определялся добровольный характер принятия различными туркменскими
племенами российского подданства.
•Указсоч С 135
400
среди социальных последствий вхождения туркменских территорий
в состав России М.Н.Тихомиров отмечал тот факт, что царизм тормозил
хозяйственное развитие народов Туркмении. Однако, сделав Туркмению
окраиной Российской империи, «он, вместе с тем не мог не насаждать
одновременно капиталистических отношений, представлявших шаг вперед
по сравнению с отсталым феодальным укладом, господствовавшим в
Туркмении»\
В
конце
концов,
Тихомиров
приходит
к
выводу:
присоединение Туркмении к России в свете англо-русского соперничества
на Востоке было составной частью реализации планов национальной
безопасности России, что отнюдь не противоречит
грабительскому
характеру разрешения этого вопроса.
В
1989г.
была
заш;ищена
диссертация
Ф.Т.Тухтаметовым
«Административно-политическое устройство Бухарского эмирата в период
протектората России (1868-1917гг.)»^. В задачу автора не входило
освещение проблем присоединения Средней Азии к России. Диссертация
основана на хорошей источниковедческой базе. Протекторат России над
Бухарским эмиратом был установлен в 1868г. при эмире Музаффаре (18601885). По мнению автора, если он eni;e пользовался относительной
самостоятельностью, то другие эмиры уже находились на вассальном
положении. В 1886г. образовалось Российское политическое агентство,
которое являлось фактическим проводником российской политики в
эмирате. Из-за потери Самарканда эмират в 1868г. территориально
сократился. Стали возникать новые административные единицы - русские
поселения.
Внутренняя
и
внешняя
политика
согласовывалась
с
политагентством. Однако, несмотря на нововведения, как считает автор.
Бухарский
эмират
в
период
протектората
остается
феодально-
теократическим иерархическим государством. Процветала деспотия, эмира
' Там же С 207
^ Тухтаметов Ф Т. Административно-политическое устройство Бухарского эмирата в период
протектората России (1868-1917гг ) Дис канд ист наук 1989
401
никто не контролировал. Этот вывод вполне согласуется с мнением
очевидцев событий и дореволюционных историков, описывающих данную
проблему. Однако, по мнению исследователя, протекторат ограничил его
права во внешней политике. Вывод автора: установление протектората
является значительной вехой в жизни народов эмирата. Это привело к
прекращению войн, ликвидации рабства. Таким образом, диссертация
согласуется с духом времени и подчеркивает прогрессивное значение
присоединения Бухарского эмирата к России.
Установлению Россией протектората над Бухарским эмиратом - самым
крупным государственным объединением Туркестана - посвящен ряд
работ советских историков. В.И.Ефимов в статье о влиянии России на
Бухарский эмират' делает вывод об объективно-прогрессивном характере
установления протектората над правительством ханства. Он пишет, что с
введением протектората прекратились набеги, расширилась торговля.
Размещение русских войск благоприятно сказалось на централизации
власти эмира, была ликвидирована опасность со стороны Англии.
Наконец, в сельском хозяйстве внедрялись ранее не известные здесь
культуры: картофель, сахарная свекла, помидоры, хмель, и улучшались,
правда, очень медленно и непоследовательно породы скота.
В монографии Т.Г. Тухтаметова «Русско-бухарские отнощения в конце
Х1Х-начале
XX
в.»
проделана
большая
работа
по
анализу
дореволюционной русской и зарубежной литературы, привлечены также
произведения
местных
историков,
богатый
архивный
материал.
Использованы материалы «Туркестанских сборников», насчитывающих
около 600 томов и в единственном экземпляре хранящихся в библиотеке
имени Алишера Навои в Ташкенте. В работе сделан вывод о том, что
«политика буржуазно-помещичьей России по отношению к трудящимся
' Ефимов В И К вопросу о роли России в исторических судьбах народов Бухарского ханства //Труды
Самаркандского университета Нов сер Вып 101, 1960 С 137-162
^ Тухтаметов Т Г Русско-бухарские отношения в конце XIX- начале XX в Ташкент, 1966
402
массам Бухары
была колониальной, направленной на унижение и
оскорбление их национального достоинства, на их порабощение, на
консервацию в эмирате патриархально-феодальных порядков» \ В то же
время, как подчеркивает автор, «установление протектората России над
Бухарой в последующем, в исторической перспективе, имело глубоко
прогрессивное значение для трудящихся узбеков, таджиков, казахов,
киргизов, туркмен и др.»^. Прогресс ученый видит в том, что в период
протектората происходит сближение трудящихся масс Бухары с великим
русским народом и его революционным рабочим классом. Русский народ
оказывал трудящимся Бухары всяческую поддержку в их борьбе против
феодального и колониального гнета. В
конечном итоге это привело к
освобождению народных масс Бухары от гнета — и в этом заключалось
глубоко прогрессивное последствие установления протектората России
над Бухарским эмиратом^. Вывод вполне традиционен. Многие историки
этого периода рассуждали подобным образом. Так, например М.Г. Вахабов
в своей работе пишет, что в период протектората в Бухару проникали не
только русский капитал и буржуазные отношения, но и «...русские
рабочие, передовая общественно-политическая мысль, революционная
идеология пролетариата»"*. К прогрессивным последствиям установления
протектората России над Бухарским эмиратом Тухтаметов относит также
то, что был положен конец кровопролитным войнам между ханствами,
«что, безусловно, способствовало экономическому развитию страны»^, в
70-х
годах раздробленность
страны была
ликвидирована, «правда,
причиной к объединению страны послужила угроза присоединения ее к
России, но факт остается фактом: этот процесс происходил именно в
' Тухтаметов Т Г Указ соч С 5
^ Там же
^ Там же С 21
" Вахабов М Г Формирование узбекской социалистической нации Ташкент, 1961 С 92-93
* Тухтаметов Т Г Указ соч С 170
403
период царского протектората»'. Прогрессивным последствием русского
протектората автор признает также ликвидацию в эмирате рабства и
работорговли, заметное развитие бухарского сельского хозяйства, главным
образом хлопководства и каракулеводства.
железных
и грунтовых
дорог
Строительство в эмирате
содействовало
образованию
единого
внутреннего рынка, развитию товарно-денежных отношений, внутренней и
внешней торговли и т.д., что также имело прогрессивное значение.
О причинах проникновения России в Среднюю Азию Т.Г.Тухтаметов
пишет следующее. Между Россией и Средней Азией, в частности с
Бухарой, существовали давние торговые и посольские взаимоотношения.
Средняя Азия
привлекала
предпринимателей
внимание русской
хлопчатобумажной
буржуазии,
особенно
промышленности,
остро
нуждавшихся в хлопке. Примерно с 20-х годов XIX в. среднеазиатские
ханства становятся ареной соперничества между Россией и Англией.
Каждая из этих двух стран, как
считает автор, стремилась захватить
Среднюю Азию, превратить ее в свою колонию. Эта точка зрения также
согласуется с мнением некоторых историков этого периода. Например,
академик В.М.Хвостов
также утверждает, что «...в
Средней Азии
сталкивались два встречных потока экспансии. И Россия, и Англия вели
наступательную политику, и при этом обе опасались друг друга» .
Аналогичную мысль высказывает исследователь истории киргизского
народа XIX в. А.Хасанов. В одной из своих работ он писал: «В период
присоединения Средней Азии происходила экономическая и политическая
борьба между Англией и Россией за среднеазиатский рынок. Обе
могущественные
колонией». И
державы
далее:
хотели
«Царская
сделать
Россия
Среднюю
боролась
' Там же
^Хвостов В М История дипломатии Дипломатия в новое время 1871-1914 гт
А А Громыко, С Д Сказкина и др М , 1963 С 60
за
Азию
своей
недопущение
Т 2 Изд2 Подред
404
английских и иных колонизаторов в Среднюю
Азию.
Английский
капитализм являлся главным соперником России»'.
В своей другой работе «Россия и Бухарский эмират в начале XX в.»
Т.Г.Тухтаметов пишет, что «присоединяя к себе Бухарский эмират,
царское правительство ставило задачу превращения Средней Азии в
сырьевой
придаток,
источник
сырья
для
хлопчатобумажной
промышленности и рынок сбыта промышленных товаров»^. Здесь вновь
подчеркивается
прогрессивное
значение
русского
революционного
освободительного движения на национально-освободительное движение
народов Бухарского
эмирата. С этих же позиций рассматривается
присоединение к России Хивинского ханства в работе ученого «Россия и
Хива в конце XIX - начале XX в.»^.
В 60-70-х гг. появляется большое количество диссертаций в той или
иной степени затрагивающих данную проблему. Это свидетельствует о
возрастающем интересе к проблеме присоединения Средней Азии к
России'*.
В 1967г. была написана и защищена диссертация
«Средняя
Азия
в
политике
России
Л.Д.Дергачевой
1857-1868гг.
(борьба
' Хасанов А Экономические и политические связи Киргизии с Россией Фрунзе, 1960 С 19
^ Тухтаметов Т Г Россия и Бухарский эмират в начале XX в Душанбе, 1977. С 8
' Тухтаметов Т Г Россия и Хива в конце XIX - начале XX в М , 1969
* Бекназаров Р Юг Казахстана в составе Кокандского ханства и его присоединение к России (По русским
архивным и опубликованным материалам) Дне канд ист наук , Алма-Ата, 1969, Тимченко С В
Казахско-кокандские отношения и политика России (Вторая половина XVIII - 70-е гг XIX в ) Дис
канд ист наук М , 1986, Бабабеков X Н Историческая литература о Кокандском ханстве (Русская
литература 60-70-х гг XIX в ) Дис канд ист наук Ташкент, 1977, Арапов Д Ю История изучения
Бухарского ханства в русской дореволюционной историографии Дис канд ист наук М , 1978,
Левтеева Л Г Мемуарные источники по истории Средней Азии (Вторая половина XIX - начало XX в )
Ташкент, 1975, Шамсиев К Ф Кокандское ханство в дореволюционной русской историографии Вторая
половина XIX - начало XX в Дис канд ист наук М , 1989, Халфин Н А Политика России в Средней
Азии и англо-русское соперничество (1857-1876 гг) Дис . д-ра ист наук М , 1962, Дергачева Л Д
Средняя Азия в политике России 1857-1868гг (Борьба правительственных и общественных
группировок) Дис канд ист наук. М , 1967, Пирумшоев X Отражение истории городов и городской
жизни Восточной Бухары конца XIX - начала XX в в трудах русских дореволюционных
исследователей Дис канд ист наук Душанбе, 1979, Плоских В М Киргизы и Кокандское ханство
(Проблема политических и социально-экономических взаимоотношений во второй половине XVIII - 70X гг XIX в ) Дис д-ра ист наук Фрунзе - Москва, 1977, Сооданбеков С Обшественный и
государственный строй Кокандского ханства (конец XVIII - XIX в ) Дис канд юр наук М , 1978,
Махкамов А А Роль города Коканда в развитии экономических связей Средней Азии с Россией и с
сопредельными странами в XIX-начале XX в Дис канд ист наук Ташкент, 1988 и др
405
правительственных и общественных группировок)»'. Во введении автор
пишет, что неизученность отдельных сторон проблемы взаимоотношений
России со Средней Азией, отсутствие единого мнения по некоторым
вопросам, относящимся к указанной теме, возможность привлечения
новых источников для их изучения позволяют вновь обращаться к
исследованию различных аспектов этой проблемы. Здесь с ней нельзя не
согласиться.
Основное внимание в работе уделяется
рассмотрению
отношений России с двумя среднеазиатскими ханствами: Кокандом и
Бухарой. Останавливаясь на причинах продвижения России в эти ханства,
автор подчеркивает преимущество политического фактора. Традиционен
вывод автора о последствиях присоединения Средней Азии к России:
«Вновь принятые в состав империи области не были простым сырьевым
придатком метрополии, какими являлись колонии Англии. Новые районы
органически
вплелись
в
общероссийский
рынок.
Прекратились
феодальные войны, отменено рабство, усилились темпы экономического
развития края» . В диссертации высказывается мнение, что дворянскопомещичье
государство
-
Российская
империя
обеспечивала
преимущественно нужды и потребности своего класса, а ее руководители
меньше всего думали о развивавшейся буржуазии. Бесспорно, что на
переднем плане политики царского двора находились запросы дворянского
сословия. Однако, торговые отношения между различными странами и
народами издревле пользовались энергичной поддержкой государства,
если находившиеся у власти правильно понимали свое назначение. Это
осознавали и высшие представители царской империи. Уже в статейном
списке
едва
ли
не
первого
посла
«дворянина
Ивана
Хохлова»,
снаряженного в 20-х годах XVII в. только что пришедшим на трон домом
Романовых в «Бухарию», говорится о необходимости расширять торговые
' Дергачева Л Д Средняя Азия в политике России 1857-1868гг (Борьба правительственных и
общественных группировок) Д и с . канд ист наук М , 1967
^Указсоч С 7
406
связи и оказывать российским купцам в ханстве такое же содействие,
каким обеспечены бухарские торговцы на Руси'. Так продолжалось
десятилетиями,
веками,
и
подписанные
Туркестанским
генерал-
губернатором К.П.Кауфманом в 60-70-х гг. XIX в. договоры с Кокандом,
Бухарой и Хивой чуть ли не дословно повторяют проекты соглашений
России с Хивой и Бухарой, которые везло в эти ханства посольство
полковника Н.П.Игнатьева в 1858 г.^.
Название диссертации Т.Саидкулова «Присоединение Самарканда к
России и его прогрессивные последствия»^ говорит само за себя. Здесь
подчеркивается помощь «великого русского народа» в национальноосвободительной борьбе народов Средней Азии. Это обычная работа тех
лет.
Р.Бекназаров в своей диссертации ставит задачу воссоздать подлинную
картину истории присоединения Старшего жуза к России и показать
прогрессивные последствия этого акта для казахского народа'*. Он считает,
что присоединение Казахстана к России спасло казахский народ от
порабощения джунгарскими феодалами и от завоевания кокандскими
ханами. В работе сделан традиционный для того времени вывод:
«Несмотря
Южного
на
колонизаторскую
Казахстана
значение»'.
к
России
Прогрессивное
политику
имело,
значение
царизма,
несомненно,
присоединение
прогрессивное
присоединения Казахстана,
по
мнению автора, вытекало не только из той сложной внешней обстановки,
при которой над Казахстаном многие годы сохранялась
опасность
порабощения соседними государствами, но и из внутренних условий
развития Казахстана (феодальные раздоры, раздробленность и др.). В
' Сборник князя Хилкова СПб ,1879 С 388-439
^ См Залесов Н Г Посольство в Хиву и Бухару полковника Игнатьева в 1858 году //Русский вестник
1871 №2-3
^ Саидкулов Т Присоединение Самарканда к России и его прогрессивные последствия
Дис канд ист наук Самарканд, 1966
* Бекназаров Р Юг Казахстана в составе Кокандского ханства и его присоединение к России (По русским
архивным и опубликованным материалам) Дис канд ист наук Алма-Ата, 1969
407
своей
диссертации
Р.Бекназаров
утверждает,
что
Казахстан
рассматривается как буфер против России. Однако Казахстан не является
буферным государством. Большая его часть уже находилась в составе
России, а южные земли не являлись целостным военно-политическим
обьединением и естественно не могли выполнять указанные автором
функции. В 1976г. была опубликована работа Р.Бекназарова «Очерк
истории Южного Казахстана»^,
которая фактически повторяет
его
диссертацию.
Диссертация
С.В.Тимченко
также
посвящена
вопросу
взаимоотношения казахского народа с Кокандским ханством и Россией^.
Присоединение Казахстана к России здесь рассматривается также как
«жизненная
необходимость»
для
казахского
народа
и
«важная
предпосылка» для его сближения с народами Российской империи. Автор
пишет, что договоры 1868 и 1872 гг., заключенные между Кокандским
ханством и Россией, поставили Коканд фактически в полную зависимость
от последней. Такой статус Кокандского ханства вполне устраивал русское
правительство. Однако, народы ханства решили распорядиться по-своему,
подняв
восстание
против
ханского
деспотизма.
Воспользовавшись
взрывом народного возмущения, кокандские феодалы и клерикальные
круги придали движению народных масс антирусскую направленность.
Видя, что ханское правительство уже не владеет ситуацией и не в
состоянии ликвидировать возникший кризис, в него решило вмешаться
царское правительство. В результате чего Кокандское ханство было
присоединено к России и преобразовано в 1876 г. в Ферганскую область.
Подчеркивая прогрессивность присоединения народов Казахстана к
России,
автор
пишет,
что
это
явилось
«переломным
событием.
' Там же С 301
^ Бекназаров Р Очерк истории Южного Казахстана Алма-Ата, 1976
^ Тимченко С В Казахско-кокандские отношения и политика России (Вторая половина XVIII - 70-е гг
XIX в ) Дне . канд ист наук М , 1986
408
определившим дальнейшую судьбу казахского и других народов Средней
Азии. Включение их в состав России объективно сыграло прогрессивную
роль, ускорив процесс социально-экономического развития народов
Казахстана и Средней Азии, способствуя их культурному сближению с
другими народами России» ^
В
1969 году было опубликовано фундаментальное исследование
ташкентских историков «Материалы по истории присоединения Средней
Азии к России»^. Это издание явилось итогом многолетней работы.
Исторические кафедры Ташкентского государственного
университета
ТашГУ «История СССР», «История Узбекистана» и «Всеобщая история» в
течение десяти лет проводили большую работу по различным аспектам
проблемы.
работал
В течение 1964-1966 гг. в по вопросам данной проблемы
теоретический
А.Х.Хамраев.
семинар.
Г.А.Хидоятов,
Авторы
сборника
Г.Л.Дмитриев,
(Ю.А.Соколов,
Р.М.Тер-Елизарова,
Г.Б.Никольская, А.М.Матвеев и др.) преследовали единую цель - показать
прогрессивное значение присоединения Средней Азии к России. Красной
нитью через всю работу, которую можно рассматривать как коллективную
монографию, проходит мысль: сначала было завоевание, но оно привело к
прогрессу. «Прежние стереотипные, абсолютно негативные представления
по поводу последствий завоевания, - говорится во введении к сборнику, явилось следствием схоластического ослепления и просто недостатка
знаний»^. Авторы предостерегали от сведения истории России и Средней
Азии 1865-1917гг. только к активным действиям царизма, царской
бюрократии и русской буржуазии, от игнорирования истории народов,
рабочего класса, крестьянства, демократической интеллигенции. Сущность
проблемы, как считают авторы, состоит в том, что прогрессивные
"Указсоч С 177
^ Материалы по истории присоединения Средней Азии к России В 2-х частях Труды исторического
факультета ТашГУ Ташкент, 1969
^Указ соч С 5
409
последствия
присоединения проявились
в
условиях
колониального
режима, «пробиваясь сквозь тернии колониальной политики русского
империализма». Авторы соглашаются с тем, что положительные стороны
присоединения нерусских народов, в том числе народов Средней Азии,
находили отражение в дореволюционной историографии, однако с их
точки
зрения,
обычно
в
духе
одобрения
и
даже
восхваления
экспансионистской политики русского царизма. Проблема прогрессивных
последствий присоединения Средней Азии к России могла возникнуть и
возникла лишь в советской историографии и связана она с «завершением в
основном строительства социализма в СССР». Таким образом, авторы
признают
классовую
основу
концепции,
ее
политизированность.
Актуальность проблемы по мнению авторов возросла и в связи с победой
советского народа над фашистской Германией, т.к. «зримо и весомо
выявилась созидательная и освободительная роль великого русского
народа в исторических судьбах нашей многонациональной страны, всего
мира и всего человечества». Как считают авторы, само название проблемы
«Прогрессивное значение присоединения Средней Азии к России» было
неточным,
даже
неправильным.
Упор
делался
на
исторических
предпосылках присоединения в том смысле, что из века в век усиливались
экономическое сотрудничество и культурные связи между Россией и
Средней Азией, что и создало прочную основу дальнейшего сближения и
политического объединения обеих сторон. Наконец, не освеш;ался вопрос о
революционном движении и участии в нем трудящихся масс Туркестана.
Все эти недочеты были устранены авторами сборника. Все они в своих
статьях
единодушно
подчеркивают
прогрессивные
последствия
присоединения Средней Азии к России.
В рассматриваемый период в каждой республике были выпущены в
основном переизданные многотомные
труды
по истории народов,
входивших в состав Туркестана. Так, например после учета
ряда
410
критических замечаний, в 1963 году вышло в свет второе издание
«Истории Киргизии» \
Состав редакционной комиссии (М.П.Вяткин,
М.П.Грязнов, Б.Д.Джамгерчинов, С.И.Ильясов, П.Н.Кожемяко) говорит
сам за себя. Эти ученые долго и плодотворно занимались изучением
различных проблем истории Киргизии. Прежде всего, следует отметить
наличие обстоятельных историографических обзоров, открывающих обе
книги. В них довольно подробно рассмотрена степень изученности
главных проблем истории Киргизии, в том числе вхождение киргизского
народа в состав России. На большом фактическом материале раскрыты
исторические связи киргизов с Россией во второй половине XIX в., более
полно, чем ранее исследована внутренняя и внешняя обстановка накануне
вхождения их в состав России^, отмечено различное отношение народных
масс и правящих классов к этому событию^. Новый труд освободился от
случайных фактов и событий, сделаны интересные выводы. Вхождению
Киргизии в состав России отводится специальный параграф. Авторы
определяют в целом положительные последствия присоединения, которое,
по их мнению, в значительной степени носило добровольный характер.
Новое издание «Истории Киргизии» отличается от предыдущего лучшим
оформлением, в нем помещены хорошие схемы, фотографии исторических
памятников,
портреты
государственных
и
общественных
деятелей,
представителей культуры и науки. Очень убедительно авторы показывают
прогрессивное значение присоединения Киргизии к России.
Через
пять
лет
киргизские
историки
вновь
переиздали
свой
обобщающий труд'*. То, что касается значения присоединения Киргизии к
России, то в работе отмечается, что добровольное вхождение Киргизии в
состав
России,
несмотря
на
жестокую
колониальную
политику,
' История Киргизии В2-ХТТ АН Киргизской ССР Институт истории Фрунзе, 1963
^ История Киргизии Т 1 С 327-349
' Там же С 349-367
* История Киргизской ССР В 2-х тт Фрунзе, 1968
411
проводившуюся царизмом, имело объективно прогрессивное значение для
исторического развития киргизского народа, т.к. способствовало его
приобш1ению к революционной борьбе русского
передовой
русской
культуре,
ускорило
пролетариата и к
разложение
патриархально-
феодального строя.
В 1967-1968гг. узбекские историки выпустили в свет 4-х томное
издание
«История Узбекской
ССР»'. Этот
выпуск
явился итогом
многолетней работы узбекских ученых. Первое издание вышло еще в 1947
году, второе, переработанное и дополненное - в 1956 году. За годы,
прошедшие с этого времени книги устарели. Авторский коллектив
постарался
десятилетие,
учесть
последние
прошедшее
достижения
исторической
со времени выпуска
науки.
За
последнего издания,
появилось немало серьезных монографических исследований, введены в
научный оборот ценные письменные источники, проведен ряд научных
сессий, разрешен ряд спорных вопросов, в частности о характере
некоторых восстаний. История Узбекистана рассматривается в тесной
связи с историей других народов Средней Азии и Казахстана, что дает
возможность представить историю Туркестана как единого целого.
Первые два тома посвящены истории Узбекистана до 1917 года, в том
числе второй том рассматривает присоединение узбекских ханств к России
и их развитие до октябрьских событий 1917 года. Открывает второй том
глава о присоединении народов Средней Азии к России. Думается, что
книгу следовало бы начать с освещения обстановки в Тзфкестане накануне
присоединения. Это дало бы возможность ярче показать те сдвиги,
которые произошли в Узбекистане после вхождения его в состав России, и
избежать разрыва между первым и вторым томами. История узбекского
народа первой половины XIX в., по существу выпала из поля зрения
авторов. Второй том начинается с истории народа во второй половине XIX
История Узбекской ССР В4-хтт Ташкент, 1967-1968гг
412
в. Это — серьезная недоработка авторов. В 70-х годах автор этих строк
обучалась на историческом факультете Ташкентского государственного
университета. Основным учебником при изучении дисциплины «История
Узбекской ССР» являлся выше упомянутый труд узбекских историков.
Отсутствие материала об истории народа в первой половине XIX в.
сказывалось на качестве обучения.
В книге показаны последствия присоединения края к России. Авторы
считают, что с одной стороны, местное трудовое население оказалось под
тяжелым ярмом царских колонизаторов, с другой - оно обрело в лице
русского народа верного союзника в борьбе против двойного гнета.
Авторы подчеркивают, что
присоединение к России, несмотря на
реакционную политику царизма, имело прогрессивное значение для
Узбекистана. Разумеется, подчеркивают авторы, это признание не является
попыткой обелить колониальную политику царского правительства. С
утверждением авторов о том, что царская политика особенно жестоко
проводилась в Средней Азии и Казахстане, можно не согласиться.
Центральную часть второго тома составляют главы, рассказывающие о
зарождении капиталистических и разложении патриархально-феодальных
отношений, о возникновении рабочего класса и национальной буржуазии.
Однако, в работе отсутствует историографический обзор, который помог
бы составить представление о степени разработки истории Туркестана
рассматриваемого
периода.
Его
отнюдь
не
может
заменить
библиографический указатель, представленный в книге. Встречаются
неудачные и неточные выражения и опечатки. В отличие от второго тома
третий
и
четвертый
изложены
в
строгой
хронологической
последовательности.
Таджикские историки в 1964 году выпустили коллективный труд
«История таджикского народа». Тема присоединения Таджикистана к
413
России и его последствий раскрывается во второй книге второго тома', В
новом издании учтены и использованы те достижения таджикской
историографии, которые имели место за пятнадцатилетие, прошедшее с
момента выхода в свет первого издания.
В период присоединения к России таджики не имели единого
государственного образования, так как вся Средняя Азия была разделена
на феодальные государства и полунезависимые области, например,
Гиссарское, Кулябское, Фальгарское, Кштутское, Каратегинское бекства и
т.д. Таджики проживали на территории, подвластному
правительству,
поэтому
не
удивительно,
что
во
Бухарскому
многих
работах
таджикских историков в прямой связи с обш;ей постановкой вопроса
наряду с историей районов собственно Таджикистана затрагивается
история бухарского государства, а более всего - Восточной Бухары.
Изучая вопрос завоевания Туркестана Россией, советские историки
почти
по каждой
республике
издали
отдельные
монографические
исследования. Они, бесспорно, имеют много общего, однако имеют и свои
особенности. Особенно это касается таких вопросов, как положение
народов региона накануне и в период завоевания, отношение местного
населения
к русским
войскам, военные
операции
на
отдельных
территориях и т.д.
В 1972 году вышла монография Б.В.Лунина «У истоков великой
дружбы»^ - известного историка, долго и плодотворно работавшего над
различными аспектами истории среднеазиатских народов. Тема об истоках
дружбы народов затрагивалась и раньше во многих монографиях, однако,
исследование,
специально
посвященное
этой
проблеме,
появилось
впервые. Одна из первых глав монографии посвящена прогрессивным
последствиям присоединения Средней Азии и Казахстана к России.
' История таджикского народа Подред Искандарова Б И и Мухтаровой А М Т 2 Кн2 М,1964
Лунин Б В У истоков великой дружбы Ташкент, 1972
414
Автору
в
значительной
степени
удалось
раскрыть
сложность
и
многогранность самого процесса присоединения. Он отрицает бытующее в
литературе мнение о всеобщем сочувствии в Средней Азии к появлению
здесь царских войск. Выступает ученый также против упрощения вопроса
о темпах и широте дружественного сближения коренного населения с
русскими. Здесь с ним следует согласиться. В книге преобладает материал
о присоединении тех районов Средней Азии, которые были присоединены
силой оружия. О присоединении казахских территорий в монографии
сказано фрагментарно. По мнению автора присоединение Средней Азии к
России связано с развитием капитализма вширь и внешнеполитическими
обстоятельствами. Однако, большую роль играли объективные моменты,
заставлявшие часть населения Средней Азии
и Казахстана искать
покровительства России.
Нельзя согласиться с автором в том, что народы Бухарского
эмирата, Кокандского и Хивинского ханств имели смутное представление
о России и о русских'. Многочисленные документы о значительных
торгово-экономических и дипломатических связях, существовавших уже в
период средневековья, свидетельствует об обратном.
В книге дан подробный анализ последствий присоединения Средней
Азии и Казахстана к России, отражающий не только позитивные, но и
негативные стороны этого процесса. Однако, как отмечает Б.В.Лунин, в
конечном итоге присоединение к России сыграло прогрессивную роль в
развитии народов Средней Азии и Казахстана, способствуя оживлению их
экономической жизни, росту городов и селений, сближению коренного и
русского населения, усилению классовой борьбы.
В 1985 году под руководством профессора Б.В.Лунина была издана
монография «Взаимосвязи
киргизского народа с народами России,
Средней Азии и Казахстана (конец XVIII-XIX вв.)», подготовленная
' Указ соч С 10
415
коллективом киргизских исследователей
В.Я.Галицкого,
В.М.Плоских,
в составе Д.П.Сапаралиева,
Д.Ш.Абышева,
А.Б.Джаманкараева,
А.Бедельбаева и К.У.Усенбаева. Этот труд можно считать апофеозом идеи
прогрессивности присоединения народов Средней Азии и Казахстана. В
работе прослеживаются экономические, политические и культурные связи
и взаимоотношения киргизов с русским, узбекским, таджикским и
казахским народами на протяжении столетия. Основное внимание уделено
общности исторических судеб, хозяйственно-культурным взаимосвязям и
взаимовлияниям киргизского народа и других среднеазиатских народов
после
их добровольного
вхождения
в состав
России. На основе
использования обширного фактического материала освещается усиление в
XIX в. совместной борьбы народов данного региона против социального и
национального гнета.
Важное
значение имеет
вывод
о том,
что
исторически складывавшееся добрососедство трудящихся масс этого
обширного региона значительно усилилось со времени добровольного
вхождения Киргизии и Казахстана в состав России, а затем в результате
объективно-прогрессивных последствий присоединения всей Средней
Азии к России. Это обусловило приобщение киргизского, казахского,
узбекского, таджикского, туркменского, каракалпакского и других народов
во главе с русским пролетариатом к общероссийскому освободительному
движению, их совместную борьбу за социальную и национальную свободу
и независимость. В работе подчеркивалась общность исторических судеб
среднеазиатских народов, воспевалась великая дружба советских народов.
Еще в начале 60-х годов в Киргизии было опубликовано несколько
монографий по проблеме присоединения региона к России, выполненных
на высоком теоретическом уровне, с использованием архивов Киргизии.
Среди
киргизских историков, давно
проблемой
присоединения,
и плодотворно
следует,
прежде
занимавшихся
всего,
назвать
Б.Д.Джамгерчинова, А.Хасанова, С.Ипьясова, К.Усенбаева.
416
Б.д. Джамгерчинов внес значительный вклад в изучение проблемы
присоединения Киргизии к России. На протяжении многих лет он углублял
и расширял тему исследования. Большое внимание з^еный уделяет в своих
исследованиях Северной Киргизии. Ему удалось восстановить социальнополитическую картину этого района Средней Азии и дать историческое
описание положения киргизского народа под властью
Кокандского
ханства'.
Наиболее фундаментальным
исследованием
является монография «Добровольное
вхождение
Б.Д.Джамгерчинова
Киргизии в состав
России». По мнению автора, уже к 1960 г. стало ясно, что влияние
русского правительства в Киргизии резко усилилось, доказательством
чему является сближение с русскими властями бугинпев и других племен.
Кокандское правительство
было
бессильно предотвратить
принятие
присяги чуйскими и тянь-шаньскими киргизами. Автор приводит в книге
факсимиле
присяги.
Недостаточно
четко
изложены
причины
сопротивления, которые оказывали русским властям южные киргизы.
Сопротивление продолжалось даже после включения Кокандского ханства
в состав Российского государства. Подводя итоги, Б.Д.Джамгерчинов
пишет: «Вхождение в состав России - важное прогрессивное явление в
истории киргизского народа». Он указывает, что «нерушимая дружба
киргизского народа с русским народом и другими народами нашей страны
выкована
в
совместной
революционной
борьбе
против
царского
самодержавия, скреплена кровью борцов за свободу»^.
' Джамгерчинов Б Д Важный этап из истории киргизского народа К столетию присоединения Киргизии
к России Фрунзе, 1957, Его же Присоединение Киргизии к России М , 1959, Его же Добровольное
вхождение Киргизии в состав России 2 изд Фрунзе, 1963, Его же О прогрессивном значении вхождения
Киргизии в состав России Фрунзе, 1963, Его же Очерки политической истории Киргизии XIX в
Фрунзе, 1966
^ Джамгерчинов Б Д Добровольное вхождение Киргизии в состав России 2 изд Фрунзе, 1963 С 424
417
Истории присоединения Южной Киргизии к России посвящены
исследования К.Усенбаева'. В отличие от Северной Киргизии процесс
присоединения южных киргизов происходил намного сложнее, здесь, по
мнению ученого, ощущалось сильное влияние феодально-клерикальных
кругов и были распространены антирусские настроения. Изучив ряд
архивных документов, К.Усенбаев сумел осветить ход событий в Южной
Киргизии в 60-70-х гг. XIX
в. На основе развернутого социально-
экономического анализа Южной Киргизии ученый вскрыл подоплеку
событий 70-х годов и пришел к выводу: если трудящиеся были настроены
на соединение с Россией, то для феодально-клерикальных слоев общества
были характерны настроения монархического толка. К.Усенбаев пишет,
что «революционные выступления русского пролетариата оказывали все
большее воздействие на борьбу трудящихся Киргизии против местных
эксплуататоров и царского самодержавия»^. Вывод вполне соответствует
времени: объективно присоединение носило прогрессивный характер.
Относительно
попыток
организации
антирусского
движения
К.Усенбаев пишет: «...Часть киргизской феодальной знати, занимавшей
более выгодные места в период господства Кокандского ханства, боясь
потерять свои привилегии и богатства, выступала против присоединения
Южной Киргизии к России. Но народные массы не поддержали эти
выступления
обращаться
феодальной
верхушки
и
продолжали
к администрации Туркестанского
по-прежнему
генерал-губернатора
с
просьбами о принятии их в подданство России»^.
Киргизские историки А.Хасанов,
другие
уделяли
внимание
в
своих
С.А.Аттокуров, С.Ильясов и
исследованиях
экономике
и
общественно-политическим отношениям в киргизском обществе. Как
' Усенбаев К К вопросу о присоединении Южной Киргизии к России //Труды института истории АН
Киргизской ССР Вып 1 Фрунзе, 1955, Его же Присоединение Южной Киргизии к России Фрунзе,
1960
^ Усенбаев К Присоединение Южной Киргизии к России Фрунзе, 1960 С 159
' Там же С 175
418
специфический фактор, характерный
только для Киргизии, ученые
называли политическое и экономическое иго Кокандского ханства'.
В исследуемый период достаточно плодотворно работали историки
Туркменистана. Начальному периоду присоединения Туркмении к России
посвящена статья Д.Давлетова^, в которой говорится о колонизаторской
сущности и захватническом характере царизма даже в тех районах
Туркмении, население которых охотно приняло подданство России. В 1963
году
в
Ашхабаде
была
издана
монография
А.Савокина
«Русско-
туркменские отношения в XVIII-X1X вв.»^. Автор показывает, что
взаимное стремление русских и туркмен к сближению возникло задолго до
второй половины прошлого века, когда присоединение было оформлено
политически. Часть туркменских племен в годы русско-персидской борьбы
уходила в пределы русского государства. В 1965 году вышла монография
Х.Агаева «Взаимоотношения прикаспийских туркмен с Россией в XIX в.
(до присоединения к России)»'*. На основании большого количества
документов из различных центральных архивов страны автор доказывает,
что дружественные
торгово-экономические, политические и отчасти
культурные связи, развивающиеся и укрепляющиеся между прибрежными
туркменами и Россией в течение длительного периода на взаимных
' Хасанов А Экономические и политические связи Киргизии с Россией Фруюе, 1960, Его же
Взаимоотношеиия киргизов с Кокандским ханством и Россией Фрунзе, 1961, Его же К вопросу о
классовых корнях связи киргизского народа с великим русским народом //Ученые записки ист -юр ф-та
Киргизского ун-та Сер История Вып7, 1963, Аттокуров С А Развитие мелкой промышленности в
Киргизии в конце Х1Х-нача11е XX века//Ученые записки ист-юр ф-та Киргизского ун-та Сер История
Вып 8,1964, Его же Развитие товарно-денежных отношений и появление купеческого сословия в
Киргизии в конце Х1Х-начале XX века //Там же. Его же Развитие капиталистических отношений в
сельском хозяйстве Киргизии в конце Х1Х-начале XX века //Труды экономич ф-та Киргизского ун-та
Вып 1 Фрунзе, 1964 , Ильясов С К вопросу об общественно-политическом строе киргизского народа в
начале XX в //Труды ИЯЛИ АН Киргизской ССР Вып 5 Фрунзе, 1956, Доронбекова Р Е К вопросу о
развитии капиталистических отношений в сельском хозяйстве в северных районах Киргизии //Ученые
записки ист -юр ф-та Киргизского ун-та Сер История Вып 8, 1964, Лачко А Ф Из истории
общественно-политических отношений у киргизов в конце Х1Х-начале XX века //Труды ИЯЛИ
Киргизского ФАН СССР ВыпЗ Фрунзе, 1952
^ Давлетов Д Укрепление позиций царизма на восточном берегу Каспийского моря и присоединение
западного Туркменистана к России //Известия АН ТССР Сер обществ наук, 1962 №4
'СавокинА Русско-туркменские отнощения в X V I I I - X I X B B Ашхабад, 1963
* Агаев X Взаимоотношения прикаспийских туркмен с Россией в XIX в (До присоединения к России)
Ашхабад, 1965
419
началах
привели к добровольному
вхождению
значительной
части
туркменских племен в состав России. В 1966 году увидела свет работа С.З.
Мартиросова «Из истории англо-русского соперничества в Средней Азии в
связи с присоединением Туркмении к России»'. Работа состоит из двзос
частей. Первая посвящена англо-русскому
персидско-туркменской
границе
и
соперничеству на афгано-
подписанию
русско-персидской
конвенции 1881г. Во второй части рассказано о присоединении Мерва к
России в 1884 г. и значении мервского вопроса в
отношениях.
В
работе
подчеркивается
англо-русских
прогрессивное
значение
связанных
историей
присоединения Туркмении к России.
Разработка
вопросов, непосредственно
с
присоединения оставалась в центре внимания туркменских историков. При
этом учитывалось, что присоединение Туркмении к России - весьма
сложный процесс, в котором переплелись политические интересы России,
Англии и соседних с Туркестаном Ирана и Хивы с межплеменной борьбой
внутри
туркменского
обш;ества.
По
ряду
конкретных
причин
и
обстоятельств процесс вхождения отдельных районов Туркменистана в
состав России происходил далеко не в одинаковой форме: одни районы
были присоединены мирным путем, другие завоеваны царскими войсками.
Вместе с тем, следует отметить, что туркменские историки сетовали на то,
что изучение истории дореволюционного Туркменистана связано с рядом
трудностей.
Прежде
всего, почти
нет письменных
источников на
туркменском языке. В архивах сохранилось некоторое количество писем
туркменских старшин с просьбой о принятии в подданство России, письма
и заявления, относящиеся, главным образом к колониальному периоду.
Всестороннее изучение данной проблемы предприняли туркменские
историки Д.Давлетов и А.Ильясов. Они пришли к выводу, что несмотря на
' Мартиросов С 3 Из истории англо-русского соперничества в Средней Азии в связи с присоединением
Туркмении к России Ашхабад, 1966
420
определенную разработанность данной проблемы недостаточно полно
изучены все этапы присоединения, и попытались восполнить этот пробел в
совместном исследовании «Присоединение Туркмении к России» ^ Авторы
книги делают попытку не только обобщить факты, впервые вводимые в
наз'чный оборот, но и осмыслить уже известные факты и таким образом
воссоздать более или менее полную картину присоединения Туркмении к
России, отразить этот длительный, своеобразный, многоплановый и
противоречивый
процесс с учетом всей сложности внутреннего
и
внешнего положения Туркмении.
Большой
вклад
в
разработку
проблемы
присоединения
Таджикистана к России внес С.А.Раджабов, который является автором
третьей главы коллективного труда «История таджикского
Теоретические концепции С.А.Раджабова
народа».
по данной проблеме были
изложены в его докладе на объединенной наз^ной сессии, посвященной
значению присоединения Средней Азии к России^.
Экономическое и политическое положение Восточной Бухары и
Памира освещается в трудах Б.И.Искандарова^. В 60-е годы таджикские
историки уделяли
внимание изучению
социальной и политической
обстановки в полунезависимых бекствах, которым иногда
сохранять
номинальную
независимость
от
удавалось
противоборствующих
Бухарского и Кокандского ханств в период до присоединения'*. Бекства
' Давлетов Д , Ильясов А Присоединение Туркмении к России Ашхабад, 1972
^ См Раджабов С Присоединение Средней Азии к России Доклад //Объединенная научная сессия,
посвященная прогрессивному значению присоединения Средней Азии к России Ташкент, 1959
' Искандаров Б И Социально-экономический и политический строй Восточной Бухары и Памира
накануне присоединения Средней Азии к России //История СССР 1959 №4, Его же Восточная Бухара и
Памир в период присоединения Средней Азии к России Душанбе, 1960, Его же Восточная Бухара и
Памир во второй половине XIX века (в двух книгах) Душанбе, 1963
* Хамраев М Очерки истории Хисарского бекства конца Х1Х-начала XX в //Труды АН Тадж ССР
Т CXIV, 1959, Латыпов Н Л К вопросу о социальных отношениях в Дарвазинском бекстве накануне
установления Советской власти //Труды Кулябского пединститута Вып II-III, Назаров X Социальноэкономический строй Кухистана во второй половине XIX и начале XX в //Из истории
Таджикистаиа//Сб работ аспирантов Таджикского гос ун-та Вып 1, 1957, СтеценкоС А Зарождение
капиталистических отношений в сельском хозяйстве Ходженского уезда в конце XIX - начале XX
в //Очерки по истории Таджикистаиа Т 1 Душанбе, 1957, Бахрамов В К вопросу о состоянии хозяйств
Шугнана в дореволюционный период //Очерки по истории Таджикистана Т 2 Душанбе, 1959, Мухтаров
421
долгое время отстаивали независимость от посягательств Бухарского
эмирата и не без помощи царских войск отрядам эмира удалось весной
1869 г. нанести поражение бекствам Восточной Бухары, в эмират были
включены
Шахрисабз,
Китаб. Туркестанские
колониальные
власти
осуществляли разграничение тех или иных районов, полностью игнорируя
национальные, экономические, политические и иные интересы коренного
населения.
В 60-80-х гг. выходит ряд монографических исследований о
присоединении Казахстана к России. В них были учтены новые подходы к
данной
проблеме,
(Ташкент,
1959г.),
присоединения. В
разработанные
связанные
этом
плане
с
Объединенной
научной
прогрессивными
заслуживает
сессией
последствиями
внимания монография
Н.Г.Аполловой «Экономические и политические связи Казахстана с
Россией в XVIII - начале XIX в.»^ То, что эта работа была опубликована в
Москве, свидетельствовало
научного
мира
СССР.
о широком интересе к проблеме всего
В
монографии изучены
экономические и
политические связи Казахстана с Россией в XVIII - начале XIX в.
Опираясь главным образом на архивные материалы, автор характеризует
торговые отношения, развитие земледелия и взаимоотношений казахских
владетелей с царской администрацией. В работе отмечается, что в
процессе присоединения Казахстана к России определились факторы,
ускорявшие и тормозившие его социально-экономическое развитие.
Принципиальные же оценки относительно прогрессивных последствий
присоединения не изменились.
В монографии В.Я.Басина «Россия и казахские ханства в XVI-XVIII
вв.»^ рассматриваются политические и дипломатические связи казахских
А Очерк истории Уратюбинского владения в XIX в Душанбе, 1964, Юсупов Ш Очерки истории
Кулябского бекства в конце XIX и начале XX в Душанбе, 1964
' Аполлова И Г Экономические и политические связи Казахстана с Россией в XVIII- начале XIX в М ,
1960
^ Басин В Я Россия и казахские ханства в XVI-XVIII вв Алма-Ата, 1971.
422
ханств с Россией во время присоединения и в предшествовавший ему
период. Оценивая значение присоединения Казахстана, автор приходит к
выводу: «Несмотря на явно колонизаторские цели царизма, приход
русских
в
Казахстан
носил
объективно
прогрессивный
характер.
Прогрессивное влияние российской экономики и культуры находилось в
непримиримом противоречии с политикой царизма, тормозившей развитие
казахского
народа.
Но
вопреки
политике
царского
правительства
присоединение Казахстана к России ускорило его экономическое развитие,
Казахстан постепенно втягивался в сферу более передового хозяйства,
развивались более зрелые формы феодальных отношений»\
Большой вклад в изучение казахско-русских отношений в XVIII в.
внес А.Сабырханов^. Оценивая присоединение Казахстана к России как
прогрессивное явление, он в то же время указывает на национальноколониальный характер политики царского правительства. Автор первым
обратил внимание на значимость земельного вопроса уже на начальном
этапе принятия Казахстаном российского подданства. В своих работах он
впервые
показал,
как
преломлялось
в
представлениях
царского
правительства и разных групп казахской феодальной верхушки российское
подданство.
Социальным переменам в казахском ауле после присоединения
южных районов Казахстана уделили внимание в своих монографиях
П.Г.Галузо, давно занимающийся данной проблемой и Б.С.Сулейманов^.
Различные аспекты истории Казахстана рассматриваются в сборнике
статей,
подготовленном
коллективом
ученых
Института
истории.
'Указсоч с 40
^ Сабырханов А Российское подданство казахов в представлении казахской феодальной знати и
царского правительства //Известия АН Каз ССР. Сер общ наук, 1965 №6
^ Галузо П Г. Аграрные отношения в 1867-1914 гг на юге Казахстана Алма-Ата, 1965, Сулейманов Б С.
Аграрный вопрос в Казахстане последней трети XIX-началаXX в (1867-1907 гг) Алма-Ата, 1963
423
археологии и этнографии АН Казахской ССР\ В очередной раз был
переиздан труд «История Казахстана»^.
Одной из особенностей процесса присоединения южных районов
Казахстана было довольно сильное сопротивление, с которым здесь
столкнулись царские войска. Это объяснялось тем, что упомянутые районы
некоторое время подчинялись кокандскому правительству. Для примера
можно привести ожесточенные бои под Чимкентом, который дважды
испытал штурм^.
К числу исследований, вышедших в начале 70-х годов, относится
монография
Т.Шоинбаева
«Прогрессивное
значение
присоединения
Казахстана к России»"*. Следует отметить, что данный историк еще в 1954
году в журнале «Коммунист Казахстана» опубликовал статью под тем же
названием^. В
литературе
оценке проблемы
он разделяет
точку зрения, отмечает
общепризнанную в
как прогрессивные последствия
вхождения казахских земель в состав России, так и национальноколониальный гнет. Главный вывод исследователя: «Присоединение края к
России, которое в основном завершилось в первой четверти второй
половины XIX в., имело огромное значение для исторических судеб
казахского народа. Присоединение Казахстана к России, обусловленное
глубокими
экономическими
и
политическими
причинами,
все
возрастающим сближением между русскими и казахскими трудящимися,
было глубоко прогрессивным»'.
Казахские историки в своих работах подчеркивают, что
во многих
отношениях присоединение казахских земель имело общие черты с
историей других среднеазиатских народов этого периода.
' Вопросы истории Казахстана XIX - начала XX века Сб статей Алма-Ата, 1961
^ История Казахстана ВЗ-хтт 1979
' Тнлеукулов С Т К нсторин присоединения Чимкента к России //Ученые записки Ташгоспединститута
Вып 23 4 111 Ташкент, 1960
^ШоинбаевТ Профессивное значение присоединения Казахстана к России Алма-Ата, 1973
^ Его же Прогрессивное значение присоединения Казахстана к России //Коммунист Казахстана 1954
№8
424
Среди работ, написанных в 80-х гг. заметный интерес представляют
труды Н.Е.Бекмахановой, посвященные различным аспектам истории
Казахстана и Киргизии «российского периода». В них затрагиваются
вопросы, связанные с историей Туркестанского генерал-губернаторства^.
В 70-80-х гг. исследователями неоднократно делались попытки
систематизировать
имеющуюся
опубликован
работ
ряд
литературу по этому
историографического
вопросу. Был
характера.
Попыткой
обобщить историческое наследие дореволюционной России и советской
исторической
мысли явился труд
видного
ташкентского
историка,
внесшего большой вклад в среднеазиатскую науку, Б.В.Лунина "Средняя
Азия в дореволюционном и советском востоковедениии"^. Им составлены
биографии
наиболее
известных
дореволюционных
исследователей
Кокандского ханства, приведены библиографические сведения об их
трудах. В соответствующей главе "Период после присоединения Средней
Азии к России" в основном, говорится о поисках пропавшей библиотеки
Тимура.
Весьма интересной является диссертация Л.Г.Левтеевой «Мемуарные
источники по истории Средней Азии (вторая половина XIX - начало XX
вв.)», на основе которой в 1986
году была написана монография
«Присоединение Средней Азии к России в мемуарных источниках» '*.
Автор на основе изучения и обобщения определенного круга мемуарных
источников, центральных архивов страны и Узбекистана раскрывает ряд
важных вопросов, отражающих включение Средней Азии в состав России
и его прогрессивные последствия. Значение труда Л.Г.Левтеевой состоит
не только в том, что она впервые рассмотрела весь комплекс мемуарных
' Там же
^ Бекмаханова Н Е Многонациональное население Казахстана и Киргизии в эпоху капитализма (60-е гг
XIX в -1917г) М, 1986
^ Лунин Б В Средняя Азия в дореволюционном и советском востоковедении Ташкент, 1965
* Левтеева Л Г Мемуарные источники по истории Средней Азии (вторая половина XIX - начало XX вв )
Дне канд ист наук Ташкент, 1975, Ее же Присоединение Средней Азии к России в мемуарных
источниках Ташкент 1986
425
источников по истории Туркестана (в том числе и мемуары туркестанских
администраторов), но и справедливо определила место своей работы среди
исследователей
по
истории
Туркестанского
генерал-губернаторства,
отметив, что «...воссоздание хода событий во всей их сложности и
многообразии с помощью одних только мемуаров невозможно. Это
является задачей исторических исследователей, объективно отражающих
сущность исторического процесса»'.
В.Н.Алексеенко в своей диссертации «Вопросы истории Средней Азии
и Казахстана в освещении русских дореволюционных
журналов (II
половина XIX - начало XX в.)» рассмотрел вопросы истории Средней
Азии и Казахстана второй половины XIX — начала XX в. на базе их
освещения в российских дореволюционных журналах^.
В историографическом ключе написана диссертация Х.Н.Бабабекова
«Историческая литература о Кокандском ханстве (Русская литература 6070 гг. XIX в.)». Автор отмечает, что основные сведения об эксплуатации
трудящихся Коканда, об основных налогах и повинностях можно было бы
получить из архива кокандских ханов. Однако, большая часть архива
утеряна в 1875 году во время бегства Худояр-хана. Поэтому, как считает
исследователь: «...большую ценность приобретают сведения русских
авторов о налоговых сборах и повинностях, почерпнутые отдельными
авторами во время пребывания в Кокандском ханстве, в результате их
знакомства с архивом»^. Автор считает, что особенно широкий доступ
русским ученым в Кокандское ханство открыло подписание торгового
договора 1868г., определившего вассальную зависимость Кокандского
ханства от России. Это помогло им основательнее и целеустремленнее
' Левтеева Л Г Мемуарные источники по истории Средней Азии (вторая половина XIX - начало XX вв )
Дне канд ист наук Ташкент, 1975 С 206
^ Алексеенко В Н Вопросы истории Средней Азии и Казахстана в освещении русских дореволюционных
журналов (II половина XIX - начало XX в ) Автореф дис канд ист наук , М , 1989
^ X Н Бабабеков Историческая литература о Кокандском ханстве (Русская литература 60-70 гг XIX в )
Дис канд ист наук Ташкент, 1977 С 172
426
изучать жизнь, культуру и шире - историю ханства. В диссертации
рассматриваются в основном работы русских исследователей Х1Хв. о
Кокандском ханстве. Для этого труда характерен принцип проблемного
подхода к изучению в русской историографии таких важных вопросов
истории Кокандского ханства как земельный вопрос, уровень и состояние
сельского
хозяйства,
обстоятельно
промышленности,
ремесла
и
торговли.
Им
показана значимость опубликованных исследований и
сообщений русских исследователей 60-70-х гг. Х1Хв. Несмотря на то, что
в
диссертации
анализируются
только
работы
русских
авторов
определенного периода (60-70-х гг. Х1Хв.), в целом работа Бабабекова
является определенным вкладом в изучение дореволюционной русской
историографии Туркестана. В работе
подчеркивается
прогрессивное
влияние России на ханство. Автор пишет: «Хотя царское правительство
преследовало свои корыстные цели, но приезд русских специалистов для
постройки некоторых промышленных предприятий сыграл прогрессивную
роль - закладывались предпосылки к зарождению рабочего класса среди
коренного населения»'.
Дореволюционной историографии Бухарского эмирата - одного из
крупнейших политических образований Средней Азии - посвяп1;ена
диссертация Д.Ю.Арапова «История изучения Бухарского ханства в
русской востоковедческой дореволюционной историографии» . В 1981 г.
им
была
написана
монография
«Бухарское
ханство
в
русской
востоковедческой историографии»^. Автором была проделана огромная
работа
по
сбору
и
систематизации
имеюш;ейся
литературы
дореволюционного периода. Исследователем проведен критический анализ
работ историков различных политических убеждений - от крайне правых
'Указсоч с 170
^ Арапов Д Ю История изучения Бухарского ханства в русской востоковедческой дореволюционной
историофафии Дне канд ист наук М,1978
^ Арапов Д Ю Бухарское ханство в русской востоковедческой историографии М МГУ, 1981
427
взглядов до позиций буржуазного либерализма. Большое место уделено
характеристике существовавших
в русском востоковедении научных
концепций и специфических особенностей. В своей работе он, в частности,
пишет: «К числу обш;их концепционных воззрений, которые отразились в
русской дореволюционной историографии Бухарского ханства, следует
отнести подчеркивание застойности восточных обществ под воздействием
религии и деспотической государственной власти»'. Арапов выделяет два
направления в русской дореволюционной историографии: практическое
(непосредственное
изучение
современного
экономического
и
политического положения стран Востока, быта и нравов его народа) и
академическое (изз^ение прошлого народов Востока, прежде всего на
обширном рукописном, археологическом и этнографическом материале.
Тщательная проработка источников). Автор считает, что в первой
половине XIX в. процесс изучения истории Бухарского ханства в России
заметно активизировался как в связи с возрастанием торговой и
политической заинтересованности России в Средней Азии, так и из-за
общего увеличения интереса России к Востоку. Особое значение для
первой половины XIX в. имело появление таких документальных описаний
Бухарского ханства как работы востоковедов-практиков Е.К. Мейендорфа
и Н.В.Ханыкова, которые были серьезным вкладом в формирование
прогрессивной для того времени русской буржуазной историографии
Востока. Тогда же проделали определенную работу по публикации и
изучению ряда ценных источников по истории Бухары и представители
академического востоковедения - О.И. Сенковский, В.В. ВельяминовЗернов, В.В. Григорьев.
Середину XIX в. автор считает своего рода рубежом в изучении
истории Бухары в России. Установление вассальной зависимости Бухары
оказало воздействие на процесс изучения истории Бухарского ханства в
' Указ соч с 65
428
русской
представителей русского практического востоковедения были написаны,
по мнению ученого, с позиций политического консерватизма, им было
свойственно субъективистское изображение жизни народов Бухарского
ханства. Имевшиеся же у разных авторов расхождения с официальной
линией политики царского правительства носили, как правило, чисто
тактический характер и объяснялись стремлением русской буржуазии к
более интенсивному использованию Бухары как важной аграрно-сырьевой
базы российской промышленности. Во второй половине XIX -начале XX
в. продолжали свою деятельность по изучению истории Бухарского
ханства
и представители
русского
академического
востоковедения,
которые по-прежнему обращали особое внимание на изучение материала
письменных источников. В заключение автор делает вывод, что русская
востоковедческая
материал
по
историография
истории
Бухарского
накопила
ханства.
большой
фактический
Выводы
исследователя
позволяют лучше оценить значение обширного исторического наследия.
Однако подлинно научными автор считает труды советских историков.
Истории
изучения
Бухарского
эмирата
посвящена
диссертация
Т.С.Наврузова «Социально-экономическая и культурная жизнь Восточной
Бухары второй половины XIX в. (по материалам русских исследователей
Н.А.Маева,
Г.А.Арендаренко,
В.И.Покотило)', также
написанная
в
историографическом ключе.
В
диссертационной
работе
Н.Муллажановой
«Историография
вхождения Киргизии в состав России»^ была предпринята попытка
историографической классификации исторической литературы XIX
-
' Наврузов Т С Социааьно-экономическая и культурная жизнь Восточной Бухары второй половины XIX
в (По материалам русских исследователей Н А Маева, Г А Арендаренко, В И Покотило)
Дис канд ист наук Душанбе, 1986
^ Муллажанова Н Историография вхождения Киргизии в состав России Автореф дис канд ист наук
Фрунзе, 1967
429
начала XX в. Однако автор ограничился узким кругом трудов, касающихся
исключительно Киргизии.
Историографии присоединения Казахстана к России посвящена
статья Ж.Махашева «К вопросу о прогрессивном значении присоединения
Казахстана к России в советской историографии»'.
В 1989 году появилась монография Г.А.Ахмеджанова «Советская
историография присоединения Средней Азии
к России»^. Автором
проделана большая работа по сбору и систематизации имеющейся
литературы. Труд Г.А.Ахмеджанова — доказательство того, что вопрос о
прогрессивных последствиях присоединения территории Туркестана к
России стал официально признанным. Вся история Средней Азии и
Казахстана рассматривалась теперь с точки зрения прогресса. Причем,
прогрессивность выражалась, прежде всего, в совместной революционной
борьбе угнетенных народов Средней Азии и «великого русского народа».
В предисловии автор пишет, что нельзя сводить историю России и
Средней Азии 1865-1917 гг. только к активным действиям царизма,
царской бюрократии и русской буржуазии, не следует игнорировать или
недооценивать
историю
народов,
рабочего
класса,
крестьянства,
интеллигенции. Автор склонен считать, что проблема, связанная с
прогрессивными последствиями присоединения Средней Азии к России
могла
возникнуть
только
в
советской
марксистско-ленинской
историографии^, следовательно, он признает классовую направленность
проблемы. Эта проблема, по мнению Г.А.Ахмеджанова, не имеет ничего
общего с апологией колониализма, с идеализацией положения двойной
эксплуатации и угнетения, которое создалось в результате политики
царского самодержавия, капиталистов, помещиков и их опоры в крае.
' Махашев Ж К вопросу о прогрессивном значении присоединения Казахстана к России в советской
историофафии //Вопросы истории Казахстана в русской, дворянской, буржуазной и современной
историографии советологов Алма-Ата, 1985 С 19-26
^ Ахмеджанов Г А Советская историофафия присоединения Средней Азии к России Ташкент, 1989
^
соч С 7
430
«Сущность проблемы, - пишет автор, - состоит именно в том, что
прогрессивные
последствия
присоединения проявлялись в
условиях
колониального режима, пробиваясь сквозь тернии колониальной политики
российского империализма»'. Г.А.Ахмеджанов считает закономерным, что
присоединение
Средней
рассматриваться
как
послеоктябрьский
Азии
к
Российскому
прогрессивное
период.
явление
Особенно
проблема прогрессивности
большое
государству
в
стало
историографии
значение
присоединения нерусских
в
приобрела
народов
после
победы советского народа над Германией и Японией, когда весомо
выявилась роль русского народа.
В
первой
главе
книги
определено
международное
значение
присоединения Туркестана к России. Среди пространных изречений
относительно значимости данного события содержится очень важное
замечание по поводу статуса Средней Азии после завоевания ее Россией.
По мнению автора превращение России в крупнейшую колониальную
державу происходило путем расширения территорий «...или как бы
разрастания из себя за счет государств, которые стали составлять с Россией
единую
экономическую
и
социальную
структуру.
Весь
процесс
присоединения Средней Азии к России исторически занял очень короткий
промежуток времени - с 1865 по 1895 г., т.е. всего три десятилетия, и
среднеазиатские народы в связи с отсутствием
границ, отделявших
метрополию от окраин, оказались подданными одной державы»^. Таким
образом, по утверждению автора Средняя Азия по отношению к России не
являлась колонией, а составляла с ней единое целое. Г.А.Ахмеджанов
пишет: «Метрополии
соединенные
и колониальные окраины не разобщенные, а
территориально
друг
с
другом,
образовали
единое
государство - Российскую империю»^.
'Там же
^Указсоч С 18
' Т а м же С 30
431
Вторая
глава
историографии
посвящена
проблемы
Г.А.Ахмеджановым
становлению
и
развитию
присоединения Средней
проанализированы
советской
Азии
к России.
труды
некоторых
дореволюционных историков, правда, несколько фрагментарно, что можно
объяснить тем, что это не входило в задачу исследования. Исследователь
также
упоминает
Н.И.Гродекова,
о мемуарах
участников
Е.Желябужского,
завоевательных
А.Маслова,
походов
А.Н.Куропаткина,
М.А.Терентьева и других. Однако их анализ также не входил в его задачи.
Первой попыткой научной разработки проблемы автор считает работу
А.А.Семенова «Очерки из истории присоединения вольной Туркмении
(1881-1885ГГ.)».
В.В.Бартольда
исследователь
называет
основателем
среднеазиатской историографии. Его дело продолжили его ученики —
И.Ю.Крачковский, А.Ю.Якубовский, И.П.Петрушевский, Е.Э.Бертельс,
С.П.Толстов.
С
дореволюционные
утверждением
историки
Г.А.Ахмеджанова
занимались
только
о
том,
что
восхвалением
колониальной политики царизма' можно поспорить. Действительно, в
дореволюционной историографии большое внимание уделено военной
истории, однако, это не означает, что все дореволюционные авторы были
сторонниками «цивилизаторской» миссии России. Несколько однобоко, с
точки зрения критики М.Н.Покровского,
историография
вопроса
раннего
на наш взгляд, рассмотрена
периода
становления
советской
исторической науки. Весьма характерным для того периода является вывод
автора: «В борьбе с буржуазной методологией исследования, кризис
которой
начался
еще
до
Октябрьской
революции,
марксистская
историческая наука стала занимать прочные позиции уже в пору своего
становления»^. Подвергая критике взгляды М.Н.Покровского, автор в то
же время подчеркивает его заслуги, как основоположника советской
'Указсоч С 34
^ Там же С 35
432
исторической науки. Прослеживая развитие исторической науки, автор
приходит к заключению, что идея прогрессивности
присоединения
Средней Азии к России окончательно возобладала к концу 40-х гг. XX в.,
что объясняется победой советского народа над фашистской Германией.
Как историк, рассматриваюш!ий проблему
с марксистских позиций,
Г.А.Ахмеджанов считает единственно верным объяснением
взгляды
В.И.Ленина, сосредотачивая на них свое внимание.
Большой интерес представляет третья глава монографии «Основные
аспекты историографии: экономика, социальное положение, внутренняя и
внешняя политика, культура, зарождение революционного движения». В
ней автор рассматривает отдельные аспекты проблемы присоединения
Средней Азии к России, представленные в трудах историков. Анализ
советской
историографии
по
данной
проблеме
дан
с
позиций
прогрессивности присоединения Средней Азии к России.
В следующей
исторических
главе автором сделана попытка составить анализ
школ,
созданных
в
среднеазиатских
республиках
и
Казахстане.
В главе V дается анализ источников по проблеме присоединения.
Г.А.Ахмеджановым рассмотрено большое число источников, в том числе
местных и сделан вывод о том, что при всех недостатках в плане
методологии
они
отличаются
обилием
фактического
материала,
представляющего большую ценность^ Автор рассматривает источники,
принадлежащие местным историкам, из которых заключает, что между
ханствами велись войны, от феодальных войн страдало
гражданское
население. Газават (священная война) был встречен без
большого
энтузиазма простыми жителями. Таким образом, они были подготовлены к
переходу под власть России и не оказывали серьезного сопротивления.
•Указсоч С 121
433
Следующая глава посвящена «критике буржуазной фальсификации»
проблемы. Надо сказать, что автор не объективен, обвиняя иностранных
ученых в субъективизме и называя их «лицемерными буржуазными
писаками»'. В трудах иностранных авторов зачастую содержится весьма
ценная информация, которая может служить дополнением в раскрытии
картины прошлого.
Работа Ахмеджанова является своеобразным итогом развития всей
советской историографии по данной проблеме. Здесь с очевидностью
продемонстрирована и идея прогрессивных последствий присоединения
Средней Азии и роль «великого русского народа» в пробуждении
революционного сознания трудящихся масс Туркестана. В целом труд
Г.А.Ахмеджанова написан в конъюнктурной манере, присущей периоду
конца 80-х гг. Несмотря на начавшуюся «перестройку» историкам этого
периода было весьма сложно отказаться от идеологических установок
партии и правительства. Тем не менее, монография Г.А.Ахмеджанова
представляет собой большую ценность, т.к. содержит довольно глубокий
анализ работ советских историков.
В исторической литературе 70-80-х гг. к утвердившейся концепции о
прогрессивных
последствиях
присоединения
Туркестана
к
России
добавились новые аспекты, и среди них — доминирование равноправных
партнерских и дружеских отношений между народами Средней Азии и
внутренней
России.
Одновременно
продолжало
господствовать
представление о Туркестане как о Российской колонии^. Но уже в этих
трудах прослеживается несоответствие между приводимыми фактами и
следующими
из них заключениями о неразрывности Туркестана и
' Там же С 130
^ Касымов Н Прогрессивное значение образования русских частей в городах Ходжента и Ура-Тюбе
//Материалы по истории городов Таджикистана Душанбе, 1975, Гафуров М Г , Росляков А А ,
АнанепесовМ Братство навеки Ашхабад, 1984, Хамдамова Р И Значение присоединения Средней Азии
к России и его влияние на развитие культуры и просвешение таджикского народа Душанбе, 1987
434
внутренних
областей России с общими выводами
о колониальном
характере русской власти в Туркестанском генерал-губернаторстве'
В 1990г. вышла в свет книга Х.Н.Бабабекова «Народные движения в
Кокандском ханстве и их социально-экономические и политические
предпосылки
(XYIII-XIX
обобщающее
исследование
Особенно
большое
вв.)» .
всех
внимание
Эта
работа
восстаний
уделено
представляет
в Кокандском
восстанию
собой
ханстве.
1873-1876гг.,
в
результате которого Кокандское ханство было присоединено к России. И
здесь отмечаются прогрессивные последствия присоединения Средней
Азии к России.
Особо
следует
остановиться
на
диссертации
М.К.Джамаловой
«Завоевание северного Таджикистана царской Россией»^. Автор старается
подойти к проблеме иначе. Так, например, она считает, что с 70-80гг. в
исторической
литературе
преобладает
тенденция
«добровольного
вхождения» Средней Азии в состав России. Автор объясняет это
недооценкой роли сопротивления местного населения царизму, а также
умалением значения военных столкновений, попыткой локализовать и
представить
их
как
временный,
случайный
эпизод
в
процессе
добровольного вхождения в состав царской России. Такой подход,
резюмирует
автор,
стал
причиной
однобокого
решения
проблемы
завоевания Средней Азии Россией. Однако автор не отрицает объективно
прогрессивной роли, которую сыграло включение этих народов в состав
России. Так, например, она пишет: «Рассматривая процесс о завоевании
Средней Азии царской Россией, следует учитывать две стороны его:
колонизаторскую политику царизма, с одной стороны, и прогрессивные
' Саидкулов Т Исторические пути развития узбекского, таджикского народов Зерафшанской долииы и
их связи с русским иародом после присоединения Средней Азии к России Дис .д-ра ист наук Душанбе,
1975
^ Бабабеков X Н Народные движения в Кокандском ханстве и их социально-экономические и
политические предпосылки (XYIII-XIX вв) Ташкент, 1990
^ Джамалова М К Завоевание северного Таджикистана царской Россией Дис. канд ист наук Душанбе,
1990
435
последствия вхождения Средней Азии в состав России с другой.»'.
Интересен вывод автора: «Если бы не завоевание Средней Азии, Россию
бы постиг кризис»^.
Эта работа стала первым робким шагом по пересмотру всей проблемы
присоединения Средней Азии к России. После 1991г. появились труды
национальных историков, которые рассматривают присоединение Средней
Азии к России как завоевательный поход, приведший к негативным
последствиям для народов Средней Азии.
Таким образом, на первый план в исторических работах 60-80-х гг. XX
в., посвященных присоединению Туркестана к России, выходит концепция
прогрессивного значения присоединения. В ряде работ утверждается также
концепция добровольности присоединения среднеазиатских народов к
России.
Термин
«завоевание»
«присоединение».
Данная
окончательно
концепция
заменяется
становится
термином
определяющей
в
написании работ по присоединению не только Туркестана, но и Кавказа и
других
регионов.
Этому
способствовал
ряд
партийных
и
правительственных документов, принятых в начале 60-х годов.
Безусловно, советскими историками за этот период была проделана
огромная работа. Были написаны труды, рассматривающие различные
аспекты проблемы. Например, взаимоотношения туркестанских ханств не
только с Россией, но и с другими соседними государствами (работы
М.А.Бабаходжаева, А.Я.Соколова, Б.Маннанова, П.Н.Расул-заде и др.);
анализ русской прессы периода присоединения Туркестана к России
(Г.Л.Дмитриев,
В.Н.Алексеенко);
административное
управление
Туркестанским краем после его присоединения к России (К.А.Жиренчин,
Х.Д.Садыков, М.Н.Тихомиров, Ф.Т.Тухтаметов) и другие.
' Джамалова М К Завоевание северного Таджикистана царской Россией Автореф дис канд ист наук
Душанбе, 1990 С 15.
^ Там же
436
Большое
внимание
в
работах
советских
историков
уделено
побудительным мотивам наступления России на Туркестан. Эта проблема
рассматривалась историками на протяжении многих лет и вызвала
широкую дискуссию на страницах исторических журналов. В то время как
некоторые
историки
(Н.А.Халфин,
А.Я.Соколов,
Ю.А.Соколов,
Т.Л.Морозова, Б.Маннанов, Б.Г.Гафуров) в качестве основополагаюш[его
фактора наступления России на Туркестан называли экономические
причины (т.е. вступление России на путь капиталистического развития со
всеми
вытекаюп];ими
Н.С.Киняпина,
последствиями),
М.К.Рожкова,
ряд
авторов
Л.Д.Дергачева)
(Г.А.Хидоятов,
считали,
что
побудительными были политические причины, и, прежде всего, англорусское соперничество в регионе. При этом они считают английскую
торгово-политическую
обусловившим
экспансию
активизацию
политики
дополнительным
России
в
стимулом,
данном
регионе,
стремление ослабить позиции Англии в Туркестане.
Ташкентский историк Г.А.Хидоятов, на протяжении многих лет
всесторонне исследуя проблему, пришел к выводу, что в разное время
различные причины являлись первичными: в 60-е гг.
преобладали
политические причины, а в 90-е гг. - экономические. В целом можно
согласиться с ученым, однако, полностью отвергать экономические
стимулы в 60-70-х гг. все же не следует. Как свидетельств)аот материалы
русской прессы, а также архивные документы, касающиеся экспедиций в
Туркестан, помимо политических целей ставились и экономические.
Соперничество с Англией выражалось также в торговле.
Дискуссию в исторической литературе вызвал также вопрос о том,
являлась ли среднеазиатская проблема
самостоятельной
в русской
внешней политике, или же она играла вспомогательную роль. Ряд
историков (Н.А.Халфин, В.Н.Алексеенко, А.Я.Соколов, Ю.А.Соколов)
считают среднеазиатское направление самостоятельным во внешней
437
политике России. А вот историк Н.С.Киняпина отводит среднеазиатскому
фактору вспомогательную роль во внешней политике России, считая, что
данное направление было подчинено ближневосточному.
Большое внимание в работах историков уделено
англо-русскому
соперничеству в Туркестане. Из-под пера ведущих историков вышли
интересные работы, посвященные борьбе России и Англии за Туркестан
(Н.А.Халфин, Г.А.Хидоятов, С.З.Мартиросов и др.). В частности, ряд
работ основоположника школы исследователей дореволюционной истории
Туркестана Н.А.Халфина посвящены развенчанию мифа о «русской угрозе
Индии». Этой проблеме посвящена докторская диссертация ученого
«Политика России в Средней Азии и англо-русское соперничество»,
защищенная в 1961 г.
Большая часть работ ташкентского историка Г.А.Хидоятова также
посвящена проблеме соперничества России и Англии в Туркестане. Автор
стремится
выявить
новые
грани
в
отнощениях
между
двумя
государствами. Его работы ценны тем, что он сумел сопоставить данные
российских и английских архивов, где он работал в 60-е гг. Историк
пришел к выводу, что в Англии среднеазиатская проблема занимала
центральное место, также, как и в России. Обе страны, по его мнению,
преследовали в Туркестане агрессивные цели. Но для народов Туркестана
предпочтительнее были торговые связи с Россией, а англо-среднеазиатская
торговля была невыгодна для Средней Азии, т.к. англичане не покупали
азиатские товары. К английской торговле в Туркестане Россия отнеслась
крайне настороженно, т.к. для нее территория Средней Азии имела
большое значение. России потребовалось наступательное оружие против
Англии. Средством давления была Индия, путь в которую пролегал через
Среднюю Азию. Г.А.Хидоятов подчеркивает иллюзорность русского
похода на Индию, однако отдает приоритет политическим мотивам
наступления России на Туркестан.
438
Таким образом, два крупных историка - Н.А.Халфин и Г.А.Хидоятов,
исследуя
проблему русско-английских отношений, столкнувшихся
в
Туркестане, приходят к различным заключениям пол поводу мотивов
продвижения России, Для Н.А.Халфина - это приоритет экономических
причин, а Г.А.Хидоятов считает первичными политические мотивы, т.е.
англо-русское соперничество.
Достаточно
много работ
советских
историков данного периода
посвящен проблемам взаимоотношений России с Туркестаном после
присоединения. Надо отметить такую особенность: если историки 20-40-х
гг. писали о Туркестане как о колонии России, то в 60-80-х гг. положение
меняется. Историки пишут о Туркестане, как о национальной окраине
России, где происходили те же процессы, следовательно рассматривают
Туркестан
и
Россию
как
единое
целое.
Первыми специальными
исследованиями, посвященными взаимоотношениям России со своей
национальной окраиной, стали работы Н.С.Киняпиной. Она детально
проанализировала механизм введения Туркестана в состав империи и
пришла к выводу о том, что конечной целью данного процесса должно
было стать слияние края со всей Российской империей.
Некоторые историки (К.А.Жиренчин, Х.Д.Садыков, М.Н.Тихомиров,
Т.Г.Тухтаметов)
подчеркивают
колониальный
характер
русской
администрации в Туркестане, делают вывод о дискриминации местного
населения,
утверждают,
что
царизм
активно
противодействовал
самоуправлению и гражданскому развитию региона.
Больше всего работ советских историков, освещающих проблему
административного устройства в Туркестане, посвящено Бухарскому
эмирату (Ф.Т.Тухтаметов, В.И.Ефимов, Т.Г.Тухтаметов). Авторы склонны
считать Бухарский эмират в период протектората России самостоятельным
государственным объединением, однако значительно ограниченным в
правах, особенно во внещней политике. Разумеется, и в этих работах
439
подчеркиваются прогрессивные последствия присоединения этих земель к
России, т.к. это привело к ликвидации рабства, прекращению войн и т.п.
Интерес к вопросу присоединения Туркестана к России вызвал
большое количество диссертационных работ, посвященных различным
аспектам проблемы. Все авторы единодушны во мнении о прогрессивных
последствиях присоединенрм народов Туркестана к России. Как правило,
все историки считают Туркестан и Россию единой территорией.
В каждой республике были созданы коллективные многотомные труды,
в которых проблема присоединения Туркестана к России является
основополагающей. Во всех работах подчеркиваются
прогрессивные
последствия присоединения.
Венцом разработки проблемы в данном ключе стала публикация
сборника ташкентских историков «Материалы по истории присоединения
Средней Азии к России», увидевшего свет в 1969 году. Сама идея
прогрессивности
заменялась термином
«прогрессивные
присоединения». Объяснялось это победой
советского
последствия
народа
над
фашизмом, когда «выявилась созидательная роль великого русского
народа» в исторических судьбах народов многонациональной страны, и
завершения в основном строительства социализма в СССР. Таким образом,
признавалась классовая основа концепции.
Много работ было посвящено историографии проблемы. В трудах
советских историков рассматриваются в совокупности труды русских
дореволюционных авторов (Х.Н.Бабабеков, Д.Ю.Арапов, Т.С.Наврузов,
Ж.Махашев, Б.В.Лунин).
Анализу советской историографии проблемы посвящен солидный труд
Г.А.Ахмеджанова «Советская историография присоединения Средней
Азии к России». Вся работа пронизана концепцией прогрессивных
последствий присоединения Туркестана к России. Автор считает, что
проблема
прогрессивных
последствий
могла
возникнуть
только
в
440
советской
марксистско-ленинской
историографии.
Причем,
прогрессивность выражается не в присоединении к царской России, а во
влиянии русского пролетариата на пробуждающееся
революционное
сознание народных масс Туркестана.
В 70-е годы, когда господствующим становится лозунг «развитого
социализма», стали много писать о великой общности советского народа.
В этом направлении много и плодотворно трудился ташкентский историк
профессор
Б.В.Лунин.
Под
его
руководством
были
написаны
коллективные труды историков среднеазиатских республик. В работах
прослеживаются
экономические, политические
и
культурные
связи
народов Средней Азии и Казахстана между собой и связи с русским
народом на протяжении столетий. Подчеркивается, что исторически
сложившееся добрососедство народов Туркестана значительно усилилось
после вхождения их в состав России. Все это обусловило участие
трудящихся масс Туркестана в революционной борьбе во главе с «великим
русским народом». Так в исторической литературе закрепилась еще одна
концепция: «великая дружба народов» и их совместная революционная
борьба во главе со старшим братом - «великим русским народом».
Постепенно исследователи расширяют круг вопросов, куда вошли
проблемы взаимоотношений народов России и Туркестана, внешней
политики
России в
азиатском
регионе,
анализ
экономических
и
политических причин продвижения России в сторону среднеазиатских
ханств. Чаще всего упор делался на «добровольное присоединение к
России».
Концепция «добровольного
присоединения и его прогрессивного
значения» достигла своего апогея в 80-х гг. Для работ этих лет характерно
затушевывание негативных моментов колониальной политики и развитие
формулы прогрессивных последствий присоединения, выразившихся в
великой дружбе с русским пролетариатом, оказавшим огромное влияние
441
на
туркестанские
народы.
концепции
прогрессивных
становится
обоснование
При
сохранении
последствий
основных
положений
присоединения
добровольного
характера
главным
присоединения,
подчеркивание дружбы народов и прогрессивных последствий этого
исторического события.
Таким образом, в исторических работах, посвященных присоединению
Туркестана
к
России, превалирующими
становятся
три
основные
концепции:
1 .Прогрессивные последствия присоединения Туркестана к России;
2.Добровольное присоединение народов Туркестана к России;
3.Участие трудящихся масс Туркестана в революционной борьбе во
главе с «великим русским народом».
Работы замечательных советских историков оказались под влиянием
идеологического клише. Они вынуждены были обязательно отталкиваться
от этих положений. Все советские историки-исследователи единодушны в
том,
что
присоединение
народов
Туркестана
к
России
имело
прогрессивные последствия для них. Такая точка зрения в советской
историографии являлась официальной и, возможно, единственно верной.
Несмотря на то, что проблема присоединения Туркестана к России в
советской исторической науке всесторонне изучалась, работы историков
не лишены фрагментарности и некоторого упрощения. Па качестве ряда
публикаций
местных
историков
отрицательно
сказалась
неглубоко
осуществляемая координация научно-исследовательских работ. Проблеме
прогрессивных последствий присоединения Средней Азии и Казахстана к
России посвящено много работ
старшего
и младшего поколений
историков. Однако, никто не подсказывал исследователям наиболее
желательную тематику, не предостерегал от дублирования уже ведущихся
исследований. В результате
из-под их
пера
появились работы,
повторяющие друг друга и мало чем обогащающие науку. Таким образом,
442
социальный заказ на данную тему привел к появлению нескольких
десятков одинаковых работ. Во всех работах относительно последствий
присоединения сказано о «ликвидации рабства, строительства железных
дорог, развитии капитализма в регионе».
Авторы вынуждены были следовать сложившимся установкам, в
результате чего очень интересные работы, появившиеся в период 60-80-х
гг., во многом были лишены индивидуальности. Сложившиеся стереотипы
мешали авторам в адекватном восприятии проблемы. Несмотря на
начавшуюся «перестройку», сложившийся концептуальный подход привел
к тому, что выводы авторов, как правило, были едины и различались лишь
в частностях.
ВЫВОДЫ к III ГЛАВЕ:
Проанализировав работы советских историков 20-80-х гг. XX в. по
проблеме присоединения Туркестана
к России, автор приходит
к
следующим выводам:
1. Начальный этап советской историографии вопроса (с1917 до
середины 30-х гг.) характеризуется отрицанием прежних положений
исторической науки, критикой «дворянско-буржуазной историографии.
2. В этот период историки находились под влиянием так называемой
«школы Покровского», который характеризовал процесс присоединения
Туркестанского края к России исключительно как завоевательный, а сам
Туркестан считал колонией России. Все это привело к созданию
концепции «абсолютного зла».
3. В
40-х
гг.
в
советской
историографии
вопроса
начинается
постепенный отход от концепции «абсолютного зла», которая заменяется
концепцией «наименьшего зла» (наличие объективных предпосылок
смягчает негативные последствия).
443
4. В 40-50-х гг. советская историография вопроса оказалась под
непосредственным вниманием партийного руководства, чему в немалой
степени
способствовал
подъем
патриотизма
в
годы
Великой
Отечественной войны. Начинается постепенный отход от трактовки
присоединения народов к России как «наименьшего зла». Термин
«завоевание» все чаще подменяется термином «присоединение».
5. Постепенно получает право на существование идея «прогрессивного
значения»
присоединения
Туркестана
к
России.
Прогрессивность
объяснялась, прежде всего, проникновением революционных идей в
сознание трудящихся Туркестана.
6. В 50-х гг. окончательно отвергается формула «наименьшее зло», как
не
отвечающая
требованиям
времени, она заменяется концепцией
«прогрессивных последствий присоединения народов к России». Это
период появления особенно большого количества работ по данной
проблеме.
7. В 60-80-х гг. в советской историографии вопроса концепция
«прогрессивного значения присоединения» становится господствующей, в
ряде
работ
присоединения»
утверждается
также
среднеазиатских
концепция
народов,
«добровольности
термин
«завоевание»
окончательно заменяется термином «присоединение».
8. Советскими историками были написаны труды, рассматривающие
различные аспекты проблемы.
9. По вопросу о побудительных мотивах наступления России на
Туркестан не было достигнуто единой точки зрения.
10.
Большое внимание было уделено историками англо-русскому
соперничеству в Туркестане.
11.
Советские историки рассматривали Туркестан не как колонию
России, а как национальную окраину, где происходили те же процессы, что
444
и в центре, однако большинство историков подчеркивают колониальный
характер русской администрации.
12. В 60-80-е гг. было создана много работ историографического
характера,
где
обязательно
подчеркивалась
идея
«прогрессивных
последствий присоединения Туркестана к России» и «созидательная роль
великого русского народа».
13.
В
«развитого
70-е
гг.,
социализма»
когда
господствующим
присоединение
становится
Туркестана
к
лозунг
России
рассматривается под углом зрения «великой исторической общности
советского народа».
14.
В
80-х
гг.
концепция «добровольного
присоединения и
его
прогрессивного значения» достигает своего апогея. Для этого периода
характерно затушевывание негативных моментов колониальной политики
и развитие формулы «прогрессивных последствий присоединения». В
исторических работах, посвященных присоединению Туркестана к России,
превалирующими становятся три основные концепции:
A) Прогрессивные последствия присоединения Туркестана к России;
Б) Добровольное присоединение народов Туркестана к России;
B) Участие трудящихся масс Туркестана в революционной борьбе
во главе с «великим русским народом».
445
Глава
четвертая.
Постсоветская
историография
ироблемы
историография
проблемы
присоединения Туркестаиа к России.
4.1.
Совремеиная
отечественная
присоединения Туркестана к России.
В настоящее время в постсоветском пространстве мы наблюдаем
разброс мнений историков по той или иной проблеме. Это объясняется
желанием
переосмыслить
прошлое,
найти
объяснение
событиям,
происходящим в далеком и не оченъ далеком прошлом. Болезненно и
трудно шел процесс отказа от советского прошлого, ломка устоявшихся
догм и стереотипов. Сказалось и то, что историческая наука лишилась
социального заказчика в лице государства. Безусловно, имело место
шараханье из одной крайности в другую. Это относится и к самым общим
вопросам истории, методологии и историографии, и в частности вопроса о
присоединении Туркестана к России. По истечении десятилетия после
произошедшего развала СССР можно попытаться подвести некоторые
итоги.
Следует отметить, что для отечественной историографии вопроса
характерны
различные
позиции историков. Ряд историков России
преодоление кризиса идентичности видит в возвращении к «русской идее»,
реанимируя
тем
самым
имперское
сознание.
Другая
крайность,
наблюдаемая в исторических исследованиях: переосмысление истории
народов СССР в России создает в российском обществе своеобразный
«комплекс вины» за свое «имперское» прощлое, чувство покаяния перед
«наказанными» народами. И та, и другая тенденции вредно отражаются на
исторических
исследованиях,
уводит
от
объективного
восприятия
исторического прошлого.
446
«Имперская идея» в настоящее время переживает как бы второе
рождение. В отечественной историографии наблюдается всплеск интереса
к
имперской
проблематике,
ее
смысловому
значению,
институциональному оформлению, формам проявления на российском
геополитическом
понятие
пространстве.
«империя»,
использовать
как
Исследователи
особого
имперские
типа
стремятся
политической
характеристики
при
расширить
организации,
изучении
российской
исторической реальности. Все большую популярность в научной среде
приобретает регионально ориентированный подход к проблеме империи,
совмещающий
анализ
имперских
унифицирующих
разнообразием реальной действительности^
механизмов
с
Современные российские
историки развернули на страницах исторических изданий дискуссию об
имперском аспекте российской истории. Составной частью этой дискуссии
является вопрос о национальных окраинах России, в том числе и о
Туркестане. Историки склоняются к мысли о том, что имперское
расширение не было следствием волевых решений правительства, но стало
закономерным,
а
потому
естественным,
более
того
единственно
возможным путем сохранения своей государственности. Американский
историк Теодор Тарановски непременной обязанностью империи считал
культурную цивилизаторскую миссию. Если следовать этому постулату, то
российская империя, создавая и распространяя религиозную, этическую,
духовную среду православия, впитывая
и перерабатывая
культуру
присоединяемых земель, дала миру такое явление, как российская
культура. Центральная власть на окраинах, в том числе и в Туркестане,
умела
гибко
сочетать
единство
административного
управления
с
'ДякинВС Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в ) //Вопросы истории 1995
№9, Ерофеева И В Русская имперская идея в истории (К проблеме западно-восточного культурноидеологического синтеза)//Россия и Восток проблемы взаимодействия Т 2 М , 1993, Каспэ С Империя
и модернизация Общая модель и российская специфика М ,2001, Лурье С В Русские в Средней Азии
доминанты имперского сознания и способы их реализации //Цивилизации и культуры Вып 2. М , 1995,
Ремнев А В Имперское управление азиатскими регионами России в XIX - начале XX вв некоторые
447
поощрением
культурного
Административные
развития
преобразования
в
различных
национальных
областей.
окраинах
на
современном этапе оцениваются, как одно из важнейших направлений
эволюции имперского пространства, его переход на качественно новый
уровень, основной характеристикой которого является выработка системы
отношений с регионами.
Начиная с Петра 1 колонизационный процесс, сопровождающий всю
российскую
историю, постепенно
приобрел
черты
экспансионизма.
Экспансионистские притязания серьезно осложняли взаимоотношения
России с ближними и дальними соседями, порождая недоверие к ее мощи
и даже страх перед русскими
завоеваниями. Российские монархи
расщиряли территорию за счет более слабых соседей, оставляя при этом
собственно русские земли в запущенном состоянии. Такова общая канва,
на которой базируется ряд работ обобщающего философского содержания
и некоторые исторические исследования\
Р.Шукуров, автор статьи «Но дороге в Индию», опубликованной в
1995 г. в журнале «Родина» в защиту империи пишет следующее: «Все
глобальные изменения в мире были результатом создания империй. В этом
смысле империи нужны, и они будут существовать. Они в той же мере
естественны, как и стремление человека к единству. И, за исключением
частных случаев в Новое время, империи все же больше давали народам,
чем отбирали у них»^.
взаимодействия
В статье предпринята попытка осмысления
Российской
империи
со
странами
Средней
Азии.
Соглашаясь с тем, что продвижение России в Среднюю Азию было
явлением
колониальным,
автор,
тем
не
менее,
склонен
считать
итоги и перспективы изучения //Пути позиаиия истории России иовые подходы и интерпретации М ,
2001
' Национальная политика России история и современность /Ред В А Михайлов и др М, 1997,
Национальные окраины Российской империи Становление и развитие системы управления /Ред
С Г Агаджанов, В В Трепавлов М , 1998, Национальные истории в советском и постсоветских
государствах /Ред К Аймермахер, Г Бордюгов М , 1999
^ Шукуров Р По дороге в Индию //Родина 1995 №10 С 31
448
решающими последствия этого события. В результате русского завоевания
Средняя Азия стала водоразделом между Востоком и Западом, т.к. граница
между двумя империями Российской и Британской прошла по реке
Амударье.
Другим
важным
последствием
явилось
изменение
экономической и культурно-исторической ориентации среднеазиатского
региона с юга на север. Интересно умозаключение автора по поводу
неодинакового воздействия русского завоевания на различные народы,
населявшие
данный
регион.
Выбирая
между
двумя
этническими
элементами территории — тюркским (казахи, киргизы, узбеки, туркмены) и
иранским (таджики), российские власти сделали ставку на первый. Дело в
том, что таджикский элемент был более структурирован и основан на
древних традициях. Тогда как тюркский этнос был моложе, мобильнее,
менее
обременен
исторической
памятью.
администрация опиралась на сведения
При
этом
российская
профессионалов-востоковедов,
собранные во время многочисленных экспедиций.
Что касается административного управления со стороны Российской
империи то, по мнению автора, российская имперская власть «вела себя
весьма продуманно, не вмешиваясь в уклад местной жизни по мелочам и,
оставляя значительную часть суверенитета местной элите»*. Тогда же
Россия впервые в своей практике применила договоры о дружбе. Причем, в
каждом конкретном случае царская власть поступала в соответствии с
конкретной
ситуацией:
над
Хивой
был
установлен
протекторат,
существенно ограничивавший ее суверенитет, а с Бухарским эмиратом был
заключен договор о дружбе, по сути являвшийся тем же протекторатом.
Основным же результатом русского завоевания, по мнению автора, стало
приобщение Средней Азии к европейскому универсализму и коренное
изменение ситуации того исторического тупика, в котором регион оказался
в XVIII веке. При этом интеллектуальная
жизнь и
мусульманские
Указ соч
449
религиозные традиции были сохранены. Покорение Россией Средней Азии
автор называет «полюбовным ненроговоренным компромиссом, в котором
имперское продвижение на Восток сопровождалось помощью русской
армии местной знати в ее борьбе с социальными мятежами и набегами
кочевников»'. При этом он ссылается на воспоминания последнего
бухарского эмира Алимхана, написанные в Афганистане после 1920 г. В
них
бывший
эмир с
большим
уважением
отзывается
о
русской
администрации и скорбит о падении монархии в России. Традиции были
нарушены с приходом большевизма, при которых стала проводиться
антирелигиозная политика. Отныне, считает автор, взаимный имперский
компромисс стал невозможен.
Анализируя ситуацию, сложившуюся после присоединения края к
России, автор склонен считать результатом присоединения приобщение
Средней Азии к европейскому универсализму. Для России же кроме
геостратегических и прочих завоеваний очень важным явилось то, что она
вошла в первый серьезный контакт с исламским миром. Если раньше
русские имели дело с периферией мусульманского сообщества, то теперь
они встретились с центром, где формировался облик ислама. Безусловно,
это, по мнению автора оказало влияние на интеллектуальный, духовный и
философский склад русской мысли. Именно с этого времени начинается
развитие
востоковедения
собственные
богатейщие
как науки. Русские
хранилища
востоковеды
восточных
рукописей,
создают
ведут
серьезнейшую исследовательскую работу. К началу XX столетия Россия
лидирует в освоении исламской культуры. Таким образом, по мнению
автора, взаимный имперский компромисс привел к положительным
последствиям, объяснением чему является сохранение традиционного
института империи - самодержавия. «Высота царской власти, - пишет
автор, - позволяла ей быть терпимой к проявлению национальной и прочей
'Указсоч С 32
450
самобытности имнерских окраин, а аристократизм был источником
понимания и принятия культурных
различий между народами» V С
приходом большевизма, по мнению автора, ситуация изменилась самым
драматичным образом. Различение центральной властью двух элементов тюркского и таджикского приобрело искаженные черты, последствием
чему явился всплеск национализма, наблюдаемого и в настоящее время.
А.И.Яковлев в статье «Сравнительные заметки о преобразованиях в
Туркестане и советской Средней Азии» также утверждает, что российская
политика была основана «на уважении к традиционным основам жизни
населения, на сохранении при проведении ряда реформ традиционных
политических и социальных структур» . Говоря о причинах наступления
России
на Туркестан,
автор
считает,
что
они были
вызваны и
экономическими и политическими потребностями. Но главной оставалась
задача ослабления позиции Англии. Само присоединение, по убеждению
автора носило частью добровольный характер, частью сопровождалось
недолгими боевыми действиями. «Десятилетиями нам внушали, - пишет
автор, - что царизм установил в Средней Азии «колониальный режим»,
создал систему управления «без учета интересов коренного населения», а
народы края испытывали «двойной гнет - местной феодальной верхушки и
русских колонизаторов»^. Автор считает, что нет нужды обелять царскую
политику в Средней Азии, однако это не вся правда. Задачей своего
исследования Яковлев считает историю реформ в Туркестане, выявление
подходов реформаторов из российской «метрополии» к переустройству
отсталой «колонии». По мнению автора, царская Россия проводила в
Туркестане
комплексные
хозяйственный
уклад,
буржуазные
образ
жизни
и
реформы,
затрагивавшие
общественное
устройство.
' Указ соч С 32-33
^ Яковлев А И Сравнительные заметки о преобразованиях в Туркестане и советской Средней Азии
//Кентавр 1993 №2 С 94
^ Там же
451
направленные не на уничтожение, а на синтез с «традиционным
общественно-производственным организмом»'. Политика «метрополии»,
не контролирующей, а регулирующей
хозяйственную жизнь, создавала
благоприятные условия для раскрытия экономического потенциала края.
То же происходило в области образования: основу политики модернизации
составляло не устранение традиционных структур, а постепенное их
вытеснение наряду с частичным поглощением новыми. Описывая русских
переселенцев, автор считает, что сам процесс переселения не вызывал
большого
возмущения
местного
использовали более передовые
населения,
к
тому
же
русские
методы. Автор подробно разбирает
«Проект Всеподданнейшего отчета генерал-адъютанта К.П. фон Кауфмана
по гражданскому управлению и устройству в областях Туркестанского
генерал-губернаторства. 7 ноября 1867 — 25 марта 1881 гг.», в котором
Кауфман подводит итог своему 14-летнему правлению. Для него было
характерно бережное отношение к религии, шариатским судам, местному
образованию. Конечно, подчеркивает автор, отношения были далеко не
идиллическими.
Вопреки
надеждам
Кауфмана,
преобразования
замедлились, и все это привело к восстанию 1916 г. Но у России уже не
было времени для проведения новых реформ^.
При советской власти, считает автор, положение кардинально
изменилось. Насаждение новой власти сопровождалось насилием по
отношению к религии, шариатскому суду. Особенно большой вред нанесла
политика
коллективизации,
проводимая
большевиками
без
учета
национальных интересов. Так, например, в Казахстане, где население вело
в
основном кочевой
образ
жизни, его
насильственно заставляли
переходить в оседлое состояние. Это имело негативные последствия,
прямым результатом чего явилось появление басмачества, борьба с
"Указ соч С 98
^ Там же
452
которым продолжалась до начала 30-х гг. Конечной же целью царских
реформ было подтягивание окраины к более высокому уровню развития
внутренней России при уважении и сохранении всех традиционных основ
жизни местного населения'. Даже неполные два десятилетия реформ
реально
ускорили развитие
ранее
отсталого
края. «К
сожалению,
революционеры-преобразователи, - пишет автор, - пренебрегли опытом
царской администрации, суть политики которой состояла в борьбе не
против чего-либо, а за что-то»^.
90-е годы принесли новый взгляд на решение национального
вопроса в дореволюционной России, проявлением которого является
переосмысление традиционных советских концепций, привлечение новых
источников, выход на глобальный
уровень
исследования
в русле
имперской проблематики. В печати появились статьи, публикации круглых
столов, посвященных положению нерусских
народов в Российской
империи, оценке влияния России на развитие национальных окраин^. Более
глубокой
проработке подвергся
тезис о неколониальном
характере
Российской империи'*.
Авторы коллективной монографии «Национальная политика России:
история
и
современность»^,
государственных
органов
вышедшей
Российской
под
Федерации,
эгидой
высших
призывают
не
рассматривать Россию как империю в классическом, «колониальном»
понимании. Подчеркивая различия в национальной политике царского
правительства по отношению к нерусскому населению государства, авторы
отмечают,
что «в «восточных» землях
царская администрация не
стремилась к подрыву устоев жизни, а управляла с помощью местной
'Указ соч С 104
^ Там же
^ См Национальное государство теория, история, политическая практика //Полис 1992 №5-6 С 8-41
* Гатагова Л Империя идентификация проблемы //Исторические исследования в России Тенденции
последних лет М , 1996
^ Национальная политика России история и современность В 2-х тт М , 1997
453
знати»'.
Среди
правительства
важнейших
они
черт
выделяют
национальной политики
фактическое
отсутствие
царского
в
стране
господствующей нации, осторожность в распространении православия.
Относительно первого Туркестанского генерал-губернатора
К.П. фон-
Кауфмана, авторы отмечают, что он «заложил основы синтеза местного
традиционного
строительства
и
российского
начал
и хозяйственной
в
сфере
государственного
жизни, ликвидировав
лишь
явные
пережитки»^. По мнению исследователей, российская власть проводила на
осваиваемых
территориях
политику
гражданского
равенства
и
распространения прогрессивной культуры^.
Тогда же увидели свет сборники документов по национальной
политике, подготовленные Ю.И.Семеновым*. Во вступительной статье к
сборнику
«Национальная
политика
в
императорской
России.
Цивилизованные окраины (Финляндия, Польша, Прибалтика, Бесарабия,
Украина, Закавказье, Средняя Азия)» автор дает глубокий теоретический
анализ
феномена
«державности»,
объясняет
природу
крупнейших
многонациональных государств - Британской и Российской империй,
показывает этнические процессы, характерные для таких государственных
образований. Трудно не согласиться с утверждением автора, что «конечная
цель национальной политики центральной власти Российской империи
состояла в том, чтобы все присоединенные к ней территории с нерусским
населением
исторического
стали
частями
организма....
единого
всероссийского
социально-
Этим Российская империя
качественно
' Там же С 175
^Укеаз соч С 118
' Т а м ж е С 119-120
* Национальная политика в императорской России Цивилизованные окраины (Финляндия, Польша,
Прибалтика, Бесарабия, Украина, Закавказье, Средняя Азия) Сост, ред и автор вступит статьи
Ю И Семенов М, 1997, Обычное право народов Сибири Сост, ред и автор вступ статьи Ю И Семенов
М ,1997, Национальная политика в императорской России Ноздние первобытные и предклассовые
общества Сост, ред и автор вступ статьи Ю И Семенов М,1998
454
отличалась от всех прочих национальных империй Нового времени Британской, Французской, Португальской и т.п.»'.
Проблеме
национальных
взаимоотношений
посвящена
статья
В.С.Дякина «Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX
в.)»^, опубликованная уже после смерти историка в журнале «Вопросы
истории». Автор рассматривает
национальную политику Российской
империи на ее национальных окраинах: Финляндии, Польше, Кавказе,
Степном крае и Туркестане. Последние составляли отдельные генералгубернаторства, в которых гражданская администрация находилась в
ведении Военного министерства, а в местном управлении и суде
сохранялись
элементы,
оставшиеся
от
времен,
предшествовавших
российскому завоеванию. Ссылаясь в своем исследовании на данные
Российского государственного
исторического архива, находяш;егося в
Санкт-Петербурге, ученый пишет, что Кауфман с начала своего правления
предлагал полностью игнорировать факт существования мусульманства в
крае. При этом Кауфман полагал, что христианство с мусульманством
никогда не смогут мирно сосуществовать. «Терпеть, но не охранять
мусульманскую веру, не признавать никакой ее духовной иерархии»^. Он
полагал, что в этом случае ислам «развалится»
от «заявленного и
выдержанного к нему призрения». Кауфману удалось до конца выдержать
эту линию, соблюдали ее и его последователи. В результате, как считает
автор, духовенство сохранило связи с Бухарским эмиратом и Турцией,
оставшись вне какого-либо надзора русских властей.
Особенно острой автор считает проблему взаимоотношений с
местным населением в Туркестане. Начало восстаний в Ферганской
' Национальная политнка в императорской России Цивилизованные окраины (Финляндия, Польша,
Прибалтика, Бесарабия, Украина, Закавказье, Средняя Азия) Сост, ред и автор вступит статьи
Ю И Семенов М, 1997 С 97
^ДякинВС Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в ) //Вопросы истории 1995
№9.
^ Там же С 134
455
долине, самым крупным из которых было Андижанское восстание 1898 г.,
вызвало большую тревогу властей, засомневавшихся в правильности курса
Кауфмана
на
«игнорирование
ислама».
Генерал-губернатор
С.М.Духовскои писал в специальном всеподданнейшем докладе «Ислам в
Туркестане», что он глубоко враждебен христианской культуре. Он
предложил выработать план отношения к исламу, включавший в себя
упразднение всех мусульманских духовных управлений и передачей их
функций
центральному
управлению.
За
контроль над
действиями
мусульманского духовенства высказался и военный министр Куропаткин.
Автор
приводит
соответствующие
документы,
извлеченные
из
Российского государственного исторического архива. Однако все эти
предложения
остались
нереализованными
из-за
медлительности
российской бюрократии, дотянувшей до русско-японской войны'. О
негативном
отношении
российских
властей
к
мусульманству
свидетельствует также приведенный автором документ, согласно которому
в 1887 г. в Туркестанском крае было запреш;ено приобретение земельной
собственности лицам нехристианских вероисповеданий. В 1903 г. было
разрешено переселение в Сырдарьинскую, Ферганскую, Самаркандскую
области на казенные земли лиц православного вероисповедания и
коренного русского происхождения^.
Автор
убежден,
национальных
что
движений
грубые
приемы
способствовали
властей
их
по
подавленрпо
радикализации.
А
радикализация послужила новым толчком для усиления репрессивных
действий властей. В результате национальный вопрос стал одним из
важнейших дестабилизирующих факторов в Российской империи конца
XIX начала XX века. Таким образом, в статье показано, что национальная
политика царского правительства отнюдь не отличалась веротерпимостью.
' Указ соч С 140
^ Там же С 141
456
Вековой процесс становления Российской империи включал в себя
не только последовательное приращение пределов государства, но и
последующую инкорпорацию новоприобретенных территорий и земель в
его административную систему. В дореволюционной литературе эта тема
лишь
затрагивалась,
да
и
Л.Ф.Костенко, М.А.Терентьев).
то
не
критически (Д.И.Романовский,
Критически
оценивал
туркестанский
аппарат В.В.Бартольд. Он объяснял субъективными качествами различные
подходы к организации аппарата. Основным принципом построения
системы
управления
он
считал
европеизацию,
которая
негативно
отразилась на общественной жизни региона. Этот процесс оказался
недостаточно изученным советской историографией, т.к. она больше
внимания
уделяла
прогрессивным
последствиям
с
точки
зрения
приобщения масс к революционности. Поэтому сейчас историки стараются
восполнить этот пробел.
Во второй половине 90-х гг. вышел в свет коллективный труд
ученых Института российской истории РАН, посвященный вопросам
становления и развития системы управления в национальных окраинах
России'. Достоинствами работы являются рассмотрение становления и
функционирования
национальных
административной
окраин
обширного
системы
государства,
на
а
примере
также
всех
попытка
сравнительно-исторического анализа ее основных черт. Авторам удалось
представить
панораму генезиса и развития системы управления в
национальных регионах. Материал подан не просто в последовательнохронологическом изложении фактов, а проанализирован в логическом
контексте внутренней эволюции того или иного рассматриваемого
региона, в его зависимости от конкретно-исторической обстановки.
' Национальные окраины Российской империи становление и развитие системы управления /Ред
С Г Агаджанов, В В Трепавлов М , 1998
457
характера
вхождения
края в состав единой империи, традиций и
особенностей общественно политического строя того или иного народа.
Материалы
монографии
показывают
столкновение
двух
концептуальных направлений, которые в разное время и с разными
последствиями
определяли
правительства
по
практическую
совершенствованию
деятельность
системы
царского
управления
в
национальных регионах. Согласно одной из них правительство стремилось
унифицировать и упростить административно-управленческую систему на
местах, уподобив ее стандартам центральных губерний. Согласно другой власть учитывала местные традиции политической культуры, в том числе в
сфере управления, оставив их в неприкосновенности и «вписав» в общую
систему административного аппарата империи. Авторы пришли к выводу,
что в конечном итоге доминирующее значение обрела политическая
централизация и унификация в пределах единой, но многонациональной
державы.
Административному устройству в Казахстане и Средней Азии
посвящен в монографии очерк Н.Е.Бекмахановой. Однако процесс
вхождения Средней Азии в состав единой империи показан со слишком
высокой степенью схематизма, исключающей возможность анализа его
динамики.
Управленческому аппарату Туркестанского края посвящена статья
В.В.Корнеева «Управление Туркестанским краем: реальность и «правовые
мечтания» (60-е гг. XIX в. - февраль 1917 г.)»'. Автор рассказывает о том,
какие изменения претерпела административная система края после его
присоединения к России. После завоевания Ташкента в 1865 г. с
назначением М.Г.Черняева военным губернатором система строилась на
сохранении традиционных патриархальных порядков. Соответственно
'КорнеевВВ Управление Туркестанским краем реальность и «правовые мечтания» (60-е гг Х1Хв февраль 1917 г ) //Вопросы истории 2001 №7
458
времени интегрировать туркестанские структуры с общероссийскими.
Третий — в основе находятся «русские» органы власти, что предполагает
ускоренное включение административного аппарата Туркестанского края в
общеимперские структуры единого образца. Главным недостатком этой
системы автор считает децентрализацию и отсутствие
системности
управления краем\
Анализу
управленческого
аппарата
в
Туркестане
посвящена
кандидатская диссертация «Становление и развитие системы управления
Туркестанского края 1865-1886 гг.»^, защищенная в 1999 г. Автор
диссертации
русское
Д.В.Васильев
попытался
беспристрастно
рассмотреть
административное устройство в Туркестане. Основная мысль,
занимающая автора, - являлся ли Туркестан колонией России? Как
известно, дореволюционные авторы отвечали на этот вопрос отрицательно,
они ни в коей мере не отождествляли российские национальные окраины с
колониями. В литературе этого периода был представлен широкий спектр
мнений по этому вопросу: от признания окраин неотъемлемой частью
России до фактического признания за ними права на самоопределение. Но
нигде
не встречается
даже
намека
на
приравнивание положения
российских национальных окраин к колониальному. Иное дело в советской
литературе. В 20-30-е гг. вообще бытовало представление о Тзфкестане,
как о колонии. Позже эта точка зрения несколько изменилась. Автором
предпринята серьезная попытка проведения сравнительного анализа
английского управления в Индии и российского - в Туркестане. Автор
приходит к следующему выводу: «Сопоставление
двух зависимых
территорий вполне однозначно заставляет признать, что Туркестанское
генерал-губернаторство
не являлось
ни колонией, ни, тем
более,
протекторатом или вассальным государством. В силу сохранившихся там
'Указ соч С 67-68
^ Васильев Д В Становление и развитие системы управления Туркестанского края 1865-1886 гг
Дне канд ист наук М,1999
460
некоторых специфических черт Туркестан следует рассматривать как
национальную
окраину, неуклонно стремившуюся
к
органическому
слиянию в единое целое с другими частями Российской империи» \
Большой заслугой автора является рассмотрение таких понятий как
«колония», «полуколония», «протекторат»,
«вассальное
государство»,
«доминион» для выявления принадлежности к Туркестану в отношении
России. По его мнению, колония представляет собой государство или
территорию,
находящуюся
под
властью
иностранного
государства,
лишающие подчиненные владения внешнего и внутреннего суверенитета.
Полуколонии — экономически закабаленные, но политически формально
самостоятельные
государства,
поставленные
в
зависимость
от
колониальных держав неравноправными договорами. Протекторат - такая
форма колониальной зависимости, при котором одно государство
отношении
другого
государства
осуществляет
в
покровительство,
выражающееся в представительстве интересов на международной арене, в
защите его территории, а также в руководстве его внутренними делами
через своего резидента. Вассальная зависимость, на взгляд автора,
оформлялась не двусторонним договором, а принесением присяги на
верность, с одной стороны, и признанием весьма незначительных прав за
вассальным государством
-
с другой. Наиболее характерными для
вассальной зависимости являются следующие
черты:
обязательство
уплаты дани сюзерену; лишение в пользу сюзерена права чеканки монеты,
эмиссии бумажных
денег и выпуска ценных бумаг; признание за
сюзереном
или
более
менее
широких
прав
вмешательства
в
законодательную, исполнительную, судебную и военную деятельность
вассального
государства
и т.д.
Формально вассальное
государство
сохраняло свою государственность и свои органы власти, однако оно не
являлось
субъектом
международного
права.
Как
заметил
автор.
'Указ соч С 264
461
колониальный
вассалитет
почти
ничем
не
отличался
от
режима
протектората. Наконец, доминион - чисто английский по принадлежности.
До середины XIX в. им именовались все английское владения, но после
возникновения в 1867 г. самоуправляющейся Канадской федерации,
получившей
официальное название «доминион»,
этот термин
стал
применяться в отношении самоуправляющих частей Британской империи'.
Подчеркивая разницу между владениями России и Англии, автор
пишет: «Англичане воевали в Индии, отстаивая свои экономические
интересы. Продвижение же России в Средней Азии диктовалось, в первую
очередь, внешнеполитическими задачами»^.
В диссертации уделено внимание еще одному распространенному
тезису - о русификации национальных окраин России. Автор считает, что
русификация имела место в Туркестане. «Было бы удивительно ожидать, пишет он, - что приобщаемая к остальной империи территория оставалась
бы вне сферы действия единых для всей страны государственных начал»^.
В своей статье «О политике царского правительства в Русском Туркестане
(к вопросу о «русификации»)» Д.В.Васильев подверг глубокому анализу,
как сам термин, так и его соответствие русской политике в Туркестане"*.
Рассмотрев трансформацию термина на протяжении нескольких лет,
начиная с «Толкового словаря» В.И.Даля и заканчивая «Словарем
современного русского языка» С.И.Ожегова, автор приходит к выводу, что
под термином «русификация» понимается «определенно насильственное
приобщение нерусских народов и народностей к русскому языку и
культуре, к православной религии и русским обычаям, сопровождающееся
лингвистическим, культурным и вообще национальным притеснением,
стремящееся
к
конечной
цели
-
к
ассимиляции
национальных
' Указ соч С 198-202
^ Там же С 263
^ Там же С 272.
* Васильев Д В О политике царского правительства в Русском Туркестане (к вопросу о «русификации»)
//Сборник русского исторического общества Т5(153) М,2002
462
меньшинств»'. С «русификацией» в значительной степени сопряжено
такое политическое понятие как «обрусение». Однако автор видит разницу
между этими двумя
понятиями. Для
определения
насильственного
приобш;ения, по его мнению, следует применять термин «русификация», а
для ненасильственного -
«обрусение»^.
Далее
автор
пишет: «Все
тенденции в российско-туркестанских отношениях не позволяют говорить
о том, что царское правительство осуществляло на территории своих
среднеазиатских владений политику национальной русификации. Оно
лишь стремилось к их закреплению в составе империи и распространению
на новых землях обш;егосударственных установлений. Следует признать,
что именно под влиянием России Средняя Азия вступила в новую полосу
своей истории — в полосу расцвета национальной культуры, экономики и
зарождения устоев гражданственности»^. Таким образом, по прошествии
времени после диссертации Васильев пересмотрел свою точку зрения
относительно русификации национальных окраин России, По его мнению
целесообразнее говорить об обрусении туземного населения.
Вернемся к рассматриваемой диссертации. Автором сделан вывод о
том, что русское административное управление Туркестанским краем не
подавляло местную инициативу и не уничтожило обычаи, а, напротив,
содействовало расцвету региона. Он пишет: «Все мероприятия русского
правительства не имели самоцелью уничтожение самобытности местных
народов. Они были направлены к превращению Туркестанского края в
органическую составную часть Российской империи»"^. Основную мысль
исследования - то, что Туркестан не являлся колонией России автор
подтверждает следующими фактами: «В отличие от английской колонии,
Туркестан в первые два десятилетия своего существования в составе
'Указ соч с 59
^ Там же
^ Там же С 69
* Васильев Д В Становление и развитие системы управления Туркестанского края 1865-1886 гг.
Дне канд ист наук М , 1999 С 272
463
империи нельзя рассматривать как источник колониальных товаров,
источник сырья и рынок сбыта готовой продукции. Его экономика не
имела монокультурного характера и не приносила доходов казне. А
колониальную
внедрение
эксплуатацию
прогрессивных
сырьевых
ресурсов
здесь
сельскохозяйственных
заменили
технологий,
индустриальное развитие традиционно кустарных отраслей и создание
новой местной промышленности»'. По мнению автора Туркестанский край
не только не проиграл от присоединения к России, но в большей степени
выиграл. Это позволяет рассматривать данный регион как составную часть
Российской империи. «Сопоставление статуса Русского Туркестана, считает автор, - со статусом колониальных и зависимых стран не позволяет
говорить о существовании в это время между Россией и Туркестаном тех
связей, которые определяют взаимоотношения метрополии и колонии»^.
Эту же мысль Д.В.Васильев подчеркивает в своей статье «Организация и
функционирование
главного
управления
в
Туркестанском
генерал-
губернаторстве (1865-1884)»^,
С
диссертацией
Д.В.Васильева
перекликается
диссертация
Е.В.Безвиконной «Административная политика самодержавия в Степном
крае (20-60-е гг. XIX в.)»"*. Степной край - это регион, в историкогеографическом его понимании, примыкающий к Сибирской линии,
который впоследствии вошел в состав Степного генерал-губернаторства
(1882 г.), исключая Семиреченскую область. На современной карте - это
северо-восток Республики Казахстан. Автор рассматривает основные
направления административной политики самодержавия в Степном крае на
протяжении 40 лет. Хронологические рамки определяются подготовкой и
'Указ соч С 273
^ Там же
' Васильев Д В Организация и функционирование главного управления в Туркестанском генералгубернаторстве (1865-1884) //Вестник МГУ Сер 8 История 1999 №3
* Безвиконная Е В Административная политика самодержавия в Степном крае (20-60-е гг XIX в )
Автореф дне канд ист наук Омск, 2002
464
выходом
ключевых
законодательных
актов, обозначивших
главные
направления политики российского самодержавия в Степном крае «Устава о сибирских киргизах» (1822 г.) и временного положения «Об
управлении в Уральской, Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской
областях» (1868 г.). Хотя диссертация напрямую и не касается Туркестана,
тем не менее, она дает представление о взаимоотношении империи и
кочевого общества, ставшего окраиной России. В работе рассмотрены
взаимоотношения
центрального
и
местного
аппаратов
управления,
выявлены общие принципы и динамика институтов и методов управления.
Региональная политика русского самодержавия представлена в русле
имперской проблематики.
Рассказывая об объективных предпосылках реформы 1822 г. («Устав о
сибирских киргизах»), автор говорит о неспособности казахских родовых
объединений
самостоятельно
устранить
источники
внутренних
социальных конфликтов. Об этом свидетельствуют регулярные обращения
представителей казахской аристократии к русской администрации с
просьбами о защите от агрессии соседних родов. Дополнительным
стимулом для обращения к российскому покровительству являлась
внешнеполитическая угроза
Китайской
империи.
со
Таким
стороны
среднеазиатских
образом,
опровергается
ханств
и
концепция
казахстанских историков об узурпации Россией административной власти
в Степном крае. Конечно, российская администрация руководствовалась
собственными установками и целями в процессе продвижения в регион.
Первоначальная
потребность
в
защите
южных
границ
империи
посредством строительства линий крепостей и форпостов к началу XIX в.
оформилась в стратегическую задачу последовательного продвижения в
Центральную Азию (читай «Среднюю Азию» - СБ.). Степной край, как
считает автор, играл роль буферной зоны в процессе завершения
строительства
российского имперского пространства.
Существование
465
феномена «азиатская граница» обусловило дополнительную потребность в
продвижении к южным границам\ Таким образом, по мнению автора,
«Устав о сибирских киргизах» 1822 г. стал ответом на объективные
потребности ситуации начала XIX в. Автор указывает на наличие единых
целевых установок самодержавия на включение национальных окраин в
состав
Российского
государства
их
превращения
во
внутренние
провинции. Однако на начальном этапе подавляющее большинство
административных и судебных
полномочий принадлежало
родовым
институтам самоуправления и биям. В 30-х гг. сибирская администрация
выступила с инициативой создания отдельного управления казахскими
кочевниками. Был усилен военный элемент в управлении регионом, однако
самодержавие продолжало сохранять институты родового самоуправления.
Продолжением тенденции на частичную деконцентрацию власти в пользу
российских политических инстанций стало разделение Степного края на
две области: Область сибирских киргизов и Семипалатинскую область.
Центральной частью административных преобразований в Степном крае
1838-1866 гг. стало положение «О распространении на сибирских киргизов
общих законов империи» (19 мая 1854 г.), которое внесло изменения в
существующую судебную систему. Таким образом, административные
реформы 1838-1866 гг. в Степном крае стали логичным продолжением
политических установок самодержавия, зафиксированных в «Уставе о
сибирских киргизах», на централизацию аппарата управления регионом,
сохранив за ним полувоенный статус национальной окраины.
Далее автор пишет: «Международная
Азиатском
регионе,
обострение
обстановка в Центрально-
англо-российского
колониального
соперничества, военная экспансия России в Среднюю Азию в 60-х гг. XIX
в. способствовали переносу пограничной линии за пределы Степного края
'Указ соч С 15
466
и превращению его во внутреннюю окраину (провинцию) империи»'.
Приобретение Степным краем положения внутренней окраины империи,
обусловило ликвидацию переходной окружной системы и введение
общероссийского разделения на уезды (т.е. так же как во всей России СБ.).
Таким образом, по диссертации можно сделать вывод о том, что Россия
рассматривала Степной край не как свою колонию, а как будущую
составную часть Российской империи. С этой целью в Степном крае
проводились административные реформы, предусматривавшие единые с
Россией законы. Универсальность
поставленных
целей и задач
в
отношении Сибири, Закавказья, Степного края, а затем и Туркестана
выражалась
государства
в
идее
превращения регионов
посредством
проведения,
в
органическую
прежде
всего
часть
военно-
административных мероприятий и правовой унификации.
Основной причиной активизации политики российской власти в
Степном крае, по мнению автора, стало его геополитическое положение на
границе стратегических
интересов Британской империи, требующее
обеспечения военно-политического могущества Российской империи. В
связи с этим обстоятельством, казахская степь на протяжении XIX в.
играла роль плацдарма в процессе продвижения России в ЦентральноАзиатский регион.
После развала СССР количество исторических исследований сильно
сократилось, что можно объяснить пересмотром прежних концепций и
тем, что новые еще не появились. Справедливо отторгнув идеологический
диктат, историки оказались в методологическом вакууме. Историческая
наука переживала настоящий спад. Однако желание разобраться
в
происходящем, провести исторические аналогии вызвало к жизни больщое
количество разного рода нубликаций: эссе, всевозможные популистские
'Указ соч С 20
467
очерки, философские размышления на исторические темы.
Проблема
присоединения Туркестана к России отражалась в контексте изучения
межнациональных отношений и проблемы «Россия-Восток», в которых
основной акцент делается на анализ взаимовлияния России и Туркестана,
вместе с негативными последствиями показаны и позитивные стороны'.
В 90-х
утвердилось
гг. вслед за исследованиями Н.С.Киняпиной^ прочно
мнение
о
политической
первопричине
активизации
продвижения России в Средней Азии^. Высказываясь на ту же тему,
С.В.Лурье утверждает, что это продвижение «вообще не было направлено
на
какую-то
определенную
цель,
а
шло
по
пути
наименьшего
сопротивления»"*. Иными словами, не имея возможности продвигаться на
запад, Россия двинулась на восток, где не могла встретить серьезного
сопротивления. «При этом в русском обществе интерес к Средней Азии
отсутствовал»^. В этом с автором вряд ли можно согласиться. Как
свидетельствуют
архивные
документы.
Средняя
Азия
интересовала
Россию всегда, а в XIX в. этот интерес еще более усилился.
Проблеме англо-русского соперничества посвящена опубликованная в
1995 г. монография «Англо-русское соперничество в Центральной Азии и
исмаилизм», автором которой является Л.Н.Харюков\ В монографии
исследуется противоборство Британской и Российской империй в XIX начале XX в. в Центральной Азии и раздел сфер влияния между ними.
Соперничество между двумя державами показано в монографии с учетом
использования в их колониальной практике исламского фактора. Надо
' Россия и страны ближнего зарубежья история и современность М , 1995, Россия, ближнее и дальнее
зарубежье Азии М , 1997, Восток и Россия на рубеже XXI в М , 1998
^ Киняпина Н С Дипломаты и военные Генерал Д А Мшпотин и присоединение Средней
Азии //Российская дипломатия в портретах, М , 1992, Ее же Средняя Азия в планах и действиях России в
60-80-е гг XIX в //Россия и страны ближнего зарубежья М , 1995
^ См Яковлев А И Сравнительные заметки о преобразованиях в Туркестане и советской Средней Азии
//Кентавр 1993 №2 С 93
* Лурье С В Русские в Средней Азии и англичане в Индии доминанты имперского сознания и способы
их реализации //Цивилизации и культуры Вып 2 Россия и Восток цивилизационные отношения М ,
1995 С 264.
' Т а м же
468
отметить, что в советское время, в период господства атеизма, пикто из
исследователей не задумывался над религиозным фактором. Он просто не
учитывался. Хотя в произведениях дореволюционных авторов этот фактор
имел существенное значение, более того в русской политике он являлся
одним из определяющих. На это указывает и ряд изученных нами
архивных документов. При наступлении на Центральную Азию, как
русские,
так
и
англичане
сталкивались
с
особым
религиозным
фундаментом, формировавшимся тысячелетиями, от взаимоотношения с
которым
зависело
дальнейшее
взаимодействие
с
колонизируемой
территорией. Учету традиционных религиозных структур Востока в англорусском соперничестве в Центральной Азии и посвящено исследование.
Под Центральной Азией автор понимает территорию Индии, Афганистана,
Восточный Иран, Туркестан, Бадахшан. Во всех этих государствах
традиционной религией являлся ислам со всеми его течениями и сектами.
Разногласия
в
исламе
привели
к
возникновению
двух
основных
направлений - суннизма и шиизма. Сунниты признавали право тех, кто
обладает силой. Шииты же признают законной высшей властью лишь
правление прямых потомков Мухаммеда. Одной из сект шиизма является
исмаилизм, описанный в монографии.
Важнейшей
особенностью
всех
исламских
стран
является
неотъемлемая слитность религии и политики. Это важно понять в
современный период, когда мир оказался перед угрозой исламского
терроризма. С этой точки зрения труд Харюкова является особенно
актуальным. Ведь игнорирование исторических событий, неспособность
понять их и принять к сведению может привести к крайне негативным
последствиям.
В Средней Азии и Афганистане, по мнению автора ислам как
внутренне сильная и тотальная религия, охватывавшая все стороны жизни,
' Харюков Л И Англо-русское соперничество в Центральной Азии и исмаилизм М , 1995
469
«сливающаяся
воедино с политикой, с государством,
религиозном
рвении
консервативен
и
в
до
нетерпимости,
наименьшей
был
степени
в
доходящая
наибольщей
поддавался
в
мере
внутренней
трансформации»'. Эти обстоятельства, конечно, учитывались и Англией и
Россией при осуществлении экспансионистской политики. Однако, если
корректировка
британской
колониальной
политики происходила
на
интуитивном уровне, методом проб и ощибок, то для России было
свойственно иное восприятие исламских религиозных традиций. Как
считает автор, Россия обладала огромным историческим опытом не только
общения с мусульманским миром, но и совместного проживания с ним в
рамках единого государства. Перед вторжением в глубь Туркестана Россия
извлекла уроки из Кавказской войны, в ходе которой она
столкнулась
с
непримиримость
внутренней
силой
к инаковерию
ислама,
с
его
и воинственностью,
вплотную
установками
с
на
фанатичной
готовностью сражаться за свой привычный образ жизни, доводя дело до
священной войны - газавата. Этот опыт в полной мере был использован
русской администрацией в Туркестане, которая проводилась с учетом
религиозной терпимости и считалась с исламскими традициями. И Россия
и Англия при учете исламского фактора в своей политике, даже
использовали ислам и его секты в своих интересах.
Исследуя англо-русские взаимоотнощения на протяжении веков,
Харюков замечает, что в XIX в. они претерпели глубокие изменения, в
основном
связанные
с
усилением
колониальной
экспансии
Великобритании и России на Востоке. По его мнению, основными
мотивами, как русских, так и английских завоевателей,
являлись
торговые,
экономические
интересы
и
безусловно,
стратегические
соображения, нацеленные на укрепление власти над уже захваченными
территориями, прежде всего посредством демонстрации военной мощи.
'Указ соч С 3-4
470
Англо-русское соперничество то затухая, то разгораясь вновь, достигло
своего апогея в последней трети XIX в., когда эти две державы оказались
на грани военного конфликта из-за успешного продвижения русских войск
в Туркменской степи, расположенной между Афганистаном и Каспийским
морем (1885 г.). Автор считает, что Британская и Российская империи в
случае возникновения кризисных ситуаций в Центральной Азии всегда
решали возникавшие противоречия путем переговоров, не доводя дело до
вооруженных конфликтов. «Правда, - замечает автор, - при этом никогда
не
считались
с
национальными
интересами
народов,
населявших
центральноазиатские территории. Значительная часть афганцев, узбеков,
таджиков
и
туркмен
была
искусственно
лишена
права
на
саммоопределение и собственную государственность» \ Не делая разницу
между вооруженными наступлениями русских и англичан, автор пишет:
«Колониальные завоевания и захваты неизменно сопровождали наглая
агрессия, беспримерная жестокость, разнузданный грабеж, насилие и
попрание элементарных прав человека»^.
Тем не менее, автор считает, что русское господство, привнося с
собой элементы просвещения, сыграло вполне определенную роль в
разрушении средневекового застоя и замкнутости туркестанских народов.
Своеобразие колониальной политики России Харюков видит в том, что она
постоянно проявляла стремление к расширению сферы своего господства
преимущественно за счет колонизации территорий и земель на ее окраинах
и интеграции населявших их народов и народностей в орбиту своей
хозяйственной деятельности. Автор склонен считать Среднюю Азию,
также, как и другие окраины России «как бы колониями, сырьевыми
придатками
Российской
империи,
обеспечивающими
ей
развитие
капитализма»^. Завоевание Средней Азии по его мнению так же стало
'Указ соч С 12
^Там же
^Там же С 14
471
средством для расширения российского рынка. Однако это автор относит
лишь к 90-900 годам.
Рассуждая о побудительных мотивах России к завоеванию Средней
Азии, автор называет в качестве основных стремление обезопасить
границы России от набегов кочевников. Вначале
были построены
оборонительные линии от Оренбурга до Омска, Семипалатинска и далее.
Затем были приняты меры к подчинению степняков русской власти. В
степях, на удобных
основывались
местах
русские
строились укрепления, вокруг
поселения.
Таким
образом,
которых
власть
России
постепенно распространялась на громадное пространство. «Быстрые шаги
России в Средней Азии во второй половине XIX в., - считает автор, - были
вызваны законным стремлением пресечь регулярные разбойничьи набеги
кокандцев, хивинцев, туркмен и др. на пограничные российские губернии
и положить конец захвату русских людей в плен и продажу их в неволю, а
также разграблению русских торговых караванов»'. Продвижение русских
в Средней Азии стимулировала также деятельность английских эмиссаров
в Бухаре, Коканде, Хиве и т.д. Беспокоила Россию и позиция Бухары,
которая в
1867
г.
предпринимала попытки к созданию
большой
мусульманской коалиции против России, в состав которой, по мнению
бухарского эмира, должны были войти Коканд, Кашгар, Афганистан, Хива.
Оценивая
позицию
русского
правительства
в
отношении
наступления на Среднюю Азию, автор поражается ее двойственности. С
одной
стороны
территориальных
давались
рекомендации
приобретений,
с
воздерживаться
другой
-
от
начальникам
новых
отрядов
предоставлялась полная свобода действий. Рассмотренные нами архивные
материалы
полностью
подтверждают
слова
автора.
Действительно,
официальный Петербург оставался безучастным к происходящему на
' Указ соч
472
Востоке, зато после одержанной победы предприимчивый первопроходец
получал реляции и награды.
Большая часть монографии посвящена анализу того, как вела себя
российская власть на завоеванной территории. Автор считает, что в
отличие от Англии, Россия «умудренная опытом Кавказа», не стремилась к
уничтожению устоев и традиций среднеазиатского общества. Открывались
туземные
школы, создавались
противоречившие
шариату.
библиотеки,
Были
созданы
издавались
условия
законы, не
для
перехода
кочевников в оседлое состояние. Для этого они освобождались от податей
в течение пяти лет и пожизненно - от воинской обязанности. Автор
восхищается деятельностью первого Туркестанского генерал-губернатора
К.П.Кауфмана, подчеркивает его огромные политические полномочия, за
что в народе его называли «Ярым-Падишах, то есть полуцарь. Его
преемникам такого титула уже не давали»'. Россия внесла большой вклад в
развитие ирригации и хлопководства,
построила железные
дороги.
«Достойно удивления, - пишет автор, - сколь много за какие-то пятьдесят
лет Россия сумела сделать для развития огромного по территории края и
приобщения его к достижениям европейской цивилизации»^.
В отличие от России, Англия, по убеждению автора, действовала
совсем иначе. Британская колониальная система создавалась
путем
захватов территорий на других континентах. «Если царизм, - пишет
Харюков, - осуществлял захват территорий, угнетение и насилие под
предлогом просвещения и освобождения народов, то Великобритания
разыгрывала
роль
естественного
союзника,
благожелательного
посредника, решительного противника вторжения русских и истинного
защитника
ислама»^.
Впервые
англо-русское
соперничество
ясно
выразилось в Афганистане в 1838 г., т.е. накануне начала первой англо'Указ соч С 15
^ Там же С 170
^ Там же С 16
473
афганской войны (1838-1842 гг.). Именно тогда, по мнению автора Россия
неплохо усвоила, что любого рода действия, предпринятые на подступах к
Индии, являются эффективным средством давления на британскую
дипломатию с целью добиться уступок в европейских и ближневосточных
делах. Россия неоднократно прибегала к этому средству \
Продвижение России в Средней Азии, а также неудачная для
Англии война в Афганистане стали, по мнению автора, одной из причин,
побудивших Англию принять участие в Крымской войне, проигранной
Россией^.
В 1858 г. Индия перешла из-под власти Ост-Индской компании под
непосредственное управление короны, стала в полном смысле колонией
Англии, жемчужиной британской короны. С этого времени в Англии
начинается истерия по поводу возможного русского наступления на
Индию. Автор считает, что взгляд на «русскую угрозу» в Великобритании
был неоднозначным. Харюков пишет, что вице-король Индии Джон
Лоуренс (1864-1869 гг.) считал, что опасность русского наступления на
Индию чрезмерно преувеличена. Его преемник лорд Мэйо на первых
порах также разделял его точку зрения. К тому времени британской
дипломатии стало очевидно, что Россия сама стремилась избежать
вовлечения в военный конфликт с Англией из-за среднеазиатских дел.
Автор описывает англо-русские переговоры о разграничении сфер влияния
в Средней Азии, проходившие в Санкт-Петербурге в 1869 г. Результатом
их явилось то, что министру иностранных дел Горчакову
удалось
ограничить английское влияние на среднеазиатские дела. В 1873 г., после
того, как вступили в законную силу англо-русские договоренности о
северной границе Афганистана по реке Амударье, наметилось англорусское согласие и понимание того, что соперничество нельзя сводить
'Указ соч С 24
^ Там же С 26
474
только к вооруженному
противостоянию. Автор подчеркивает, что
установление российского протектората над Хивинским ханством не было
неожиданностью для британской дипломатии. В Англии понимали, что
рано или поздно Россия приберет к своим рукам Хиву. Более того, Россия
определила предельной чертой своих помыслов в сторону Персии реку
Атрек. Таким образом, в сферу влияния России были отнесены и
туркмены, и Англия вынуждена была с этим согласиться'. Однако,
агрессивные, экспансионистские круги в Англии развернули мощную
пропагандистскую кампанию, исходным пунктом которой послужил
составленный
статс-секретарем
по
делам
Индии
Г.Роулинсоном
меморандум о возникновении якобы реальной угрозы русского вторжения
в пределы Индии. Это оказало мощное воздействие на формирование
общественного
мнения
и
привело
противоречий. Положение еще более
к
обострению
англо-русских
обострилось с появлением в
Афганистане летом 1878 г. русской военной миссии во главе с генералом
Столетовым с тем, чтобы накануне Берлинского конгресса оказать
давление на жесткую
позицию Англии
и добиться ее уступок
в
ближневосточных делах. Главной целью миссии Столетова было, по
мнению Харюкова: «поддержание
в эмире недоверия к действиям
англичан и поощрение к дальнейщему сопротивлению их попыткам
утвердиться в Афганистане» . Естественно, это не могло способствовать
развитию дружеских отнощений между Россией и Англией. К тому же
присоединение Кокандского ханства к России стало для англичан полной
неожиданностью. По словам автора: «Это обстоятельство и вторая англоафганская война (начавщаяся
в 1878 г. -С.Б.), приведщая к усилению
английского влияния в Афганистане, стимулировали доселе невиданный
'Указ соч С 32
^ Там же С 34
475
рост напряженности в англо-русских отношениях» ^ Великобритания и
Россия оказались на грани войны.
Разрабатывая планы второй англо-афганской войны (1878-1880гг. СБ.), англо-индийская администрация предприняла активные шаги к
усилению своего влияния в Туркмении среди местных ханов и родовых
старшин с целью склонить их к вооруженной борьбе против русских.
Автор
приводит
центральными
сведения,
архивами
извлеченные
автором
из
архивов
использованы
(наряду
архивные
с
данные,
извлеченные из архивов бывших советских среднеазиатских республик) о
поставке англичанами оружия с боеприпасами туркменским племенам.
Более
того,
англичане
проводили
пропаганду
среди
туркменского
населения с целью склонить его к принятию английского подданства.
Безусловно, это представляло большую опасность для экономических и
стратегических интересов России. Поэтому ответным шагом России
явилось продвижение в глубь Туркмении с целью установления в этом
регионе выгодной и безопасной для своих среднеазиатских владений
границы,
которая
бы
смыкалась
с
Туркестанским
генерал-
губернаторством. Таким образом, русское продвижение в Туркмению
автор
склонен считать
ответом
на действия
англичан. Действиям
английской агентуры автор приписывает и выступление Каджар-хана.
Впрочем, об этом же в свое время писал еще М.А.Терентьев"^. Вообш;е в
книге содержится очень много ссылок на произведения М.А.Терентьева и
цитаты из них, что свидетельствует
о глубоком изучении автором
произведений знаменитого востоковеда.
Присоединению
способствовала
Мерва
блестяще
мирным
путем,
проведенная
по
мнению
генералом
автора,
Скобелевым
Ахалтекинская операция. Текинцы могли быть подчинены без боя, однако
' Указ соч С 38
^ Терентьев М А История завоевания Средией Азии ТIII С 246
476
победило неуемное стремление
к военным действиям со стороны
российских военачальников. Но, как считает автор: «В принятии этого
рокового решения существенную роль сыграли английские агенты, они
распускали
провокационные
слухи,
обещали
помочь
оружием
и
деньгами,... поддерживали в текинцах дух непримиримости и отчаянного
сопротивления» \ По мнению Харюкова, без такого психологического
давления текинцы покорились бы без боя. Подробно описывая осаду и
штурм
Геок-тепе,
Харюков
вновь
ссылается
на
Терентьева.
Ахалтекинскую экспедицию автор считает одной из самых блистательных
в военном и политическом отношении. «Неизвестно, - пишет он, - как
сложилась бы судьба туркмен без присоединения Ахалтекинского оазиса к
России, — слишком уж агрессивно были настроены к ним в Персии» .
Таким образом, Россия спасла туркмен от порабощения Персией, а,
возможно, и от полного истребления.
Присоединение Мерва к России в 1884 г. вызвало бурю в
английском парламенте. Сторонники агрессивного курса потребовали
немедленной войны с Россией. Таким образом, Англия и Россия оказались
на грани войны. После того как русский отряд под командованием
А.В.Комарова, очистив Пендинский оазис от афганцев, дошел до Кушки,
англичане вынуждены были пойти на компромисс. В 1887 г. было
проведено разграничение на выгодных для России условиях. Так удалось
избежать военного столкновения между двумя державами.
Однако, после разграничения 1887 г. наступил новый завершающий
этап англо-русского противостояния в Центральной Азии, связанный с
борьбой за сферы влияния на Памирах. Автор подробно описывает все
перипетии англо-русской борьбы: «Царское правительство претендовало
на территории Восточного и Западного Памиров, так как они были
' Харюков Л Н Указ соч С 43
^ Там же С 45
477
исконными владениями кокандских ханов и бухарских эмиров. Ввиду
близости Памиров к Британской Индии Англия, усматривая в каждом шаге
России посягательство на Индию, нервничала и относилась с тревогой и
недоверием к любым действиям русских в этом регионе» ^ Особенно
беспокоили
англичан
многочисленные
экспедиции
русских
путешественников с целью изучения Памиров. В этом они усматривали
посягательства
на английские
владения.
В
свою
очередь
Англия
подстрекала к войне с Россией Афганистан и Китай. Как пишет Харюков:
«Альбион в данном случае был верен своей излюбленной тактике и
испытанным приемам» . Однако, в первой половине девяностых годов
Россия в полном объеме заняла Памир. Это заставило Англию ускорить
процесс памирского разграничения, которое было подписано в сентябре
1895 г.
При разграничении, как пишет автор: «Ни Англия, ни Россия
абсолютно не учитывали интересы коренного населения; многие близкие
родственники, проживающие на разных берегах реки Пяндж, оказались в
разных государствах. Были серьезно уш;емлены киргизы, так как часть
долины Оксу отошла к Афганистану, и сократились пастбища для их
скота»^. Несмотря на проведенное разграничение страсти вокруг Памиров
продолжали бушевать, хотя к былому обострению уже не приводили.
Подводя итог англо-русскому противостоянию в Центральной Азии, автор
пишет, что Англия, ради сохранения своего престижа, на
завоевание или приобретение России отвечала
территории, причем нередко это делалось
захватом
чужими
каждое
какой-либо
руками. После
Памирского разграничения, по мнению автора, начался «постепенный
'Указ соч С49
^ Там же С 52
' Т а м ж е С63
478
переход от взаимной подозрительности, недоверия и конфронтации к
сотрудничеству, прерванному Октябрьской революцией»^
Англо-русское соперничество оказало большое влияние на судьбы
народов
Центральной
Азии.
Как пишет
Харюков:
«Политическая
география современной Центральной Азии, несомненно, носит глубокий и
неизгладимый отпечаток англо-русского соперничества в прошлом. На
судьбы
народов
в
огромной
степени
повлияла
захватническая,
завоевательная политика России и Англии в обширном центральноазиатском
регионе»^.
Стержнем
и
эпицентром
англо-русского
соперничества являлась, по мнению автора. Британская Индия. Во имя
защиты «жемчужины Британской империи», самого ценного ее достояния
Англия предпринимала превентивные меры, подчас абсолютно излишние
по
отношению
к
близлежащим
государствам.
Они
сводились
к
противодействию расширения русских владений в Центральной Азии по
направлению к Индии. Таким образом, и российский Туркестан оказался в
сфере
влияния английской
дипломатии.
В
английской
прессе
с
настойчивостью муссировались слухи о «русской угрозе Индии». Хотя,
как считает автор, ни в настроении общественного мнения, ни в
завоевательных
подтверждения
«британское
прожектах
в пользу
общественное
русских
серьезных
военачальников
посягательств
мнение продолжало
не
находится
на Индию. Но
страдать
кошмаром
русского нашествия, что граничило с национальным психозом. Основная
мысль британской пропаганды оставалась одной и той же: продвижение
России в юго-восточном направлении есть стремление к Индии, все
русские действия в Средней Азии имеют конечной целью Индию. История
опровергла абсурдность этих утверждений»^.
' Указ соч С 69
^ Там же С 163
^ Там же С 166
479
Англо-русское
соперничество в Центральной Азии вызывалось
сложным комплексом политических, экономических и иных задач и
интересов.
В
арсенале
двух
держав
имелись
многочисленные,
разнообразные способы, средства и методы в их борьбе за преобладание в
Центральной Азии. По мнению автора существенным ее компонентом
стало
использование
мусульманского
духовенства,
в
том
числе
исмаилитского. «как англичан, так и русских, - пишет автор, - весьма
интересовали вопросы о мусульманских паломниках и маршрутах их
следования к святым местам, даже развернулось своего рода соревнование
в переманивании мусульман-паломников»*.
Общим в колониальной политике Англии и России, по убеждению
автора, просматривается нечто общее. Это общее автор видит в том, что «в
англо-русском противостоянии центрально-азиатские народы неизменно
занимали самое низкое или подчиненное положение»^.
Анализируя способы и методы колониальных захватов двух держав,
автор указывает на их различие у англичан и русских. Так, в основе всех
действий
Англии
Продвижение
лежал
Англии
принцип самой
полной
в Центральной Азии
было
осведомленности.
планомерным и
системным. Она умело использовала ту совокупность средств, которые ей
давали деньги и политическая осведомленность, а также промахи России.
Что же касается России, то ее продвижение происходило в условиях
стихийности и нейтральности, даже безучастности официальных лиц
империи.
Царское
правительство,
по
выжидательные позиции, довольствовалась
мнению
автора,
занимало
оборонительными мерами,
противилось активным наступательным операциям, всячески сдерживало
боевые порывы русских генералов. «В силу исторических обстоятельств, -
' Указ соч
^ Там же С 167
480
пишет автор, - Россия не сумела, а, может быть, не желала воспользоваться
выгодами занятого ею положения у порога британского могущества»'.
Рассматривая
колониализм
как
историческое
явление,
автор
подчеркивает, что его природа далеко не однозначна. Колониализм не
стоит сводить только к стереотипу его восприятия как общественного зла.
В частности, азиатским народам он принес приобщение к европейской
цивилизации. «Взламывая традиционные структуры в Центральной Азии
и других регионах мира, колониализм во всех его модификациях сыграл
решающую роль внешнего фактора, мощного импульса извне, не просто
пробудившего их, но и придавшего им новый ритм поступательного
развития»^ - пишет Харюков. Иными словами, перманентное воздействие
колониализма в Центральной Азии постепенно преодолело инерцию
традиции и трансформировало азиатские структуры на европейский лад.
Но, как подчеркивает автор, в Средней Азии было иначе. Россия
столкнулась
здесь
с
активно
функционирующим
религиозно-
цивилизационным фундаментом. Среднеазиатские ханства Хива и Бухара,
по мнению автора, будучи по статусу близки к колониям, все же считались
протекторатами России^. Россия вынуждена была считаться с традициями
и действовать гибкими методами. Причем, как пишет автор, Россия не
располагала столь длительным сроком как Британия, для трансформации
среднеазиатского общества. Тем не менее, в короткий срок Россия сумела
сделать для Средней Азии неизмеримо большее, нежели Британия для
Индии.
Результатом
трансформированный
деятельности
восточный
двух
рынок
держав
стал
стало
интегральной
то,
что
частью
мирового. Главным последствием колониальной экспансии в страны
Центральной Азии, по убеждению автора, было проникновение в них
европейской культуры, более высокого уровня цивилизации. Однако,
' Указ соч С. 168
^ Там же С 169
^ Там же С 170
481
колониальные структуры, заключает автор, тем не менее, оставались
чуждыми для больппшства их населения. В конце монографии автор
высказывает свою точку зрения о том, что история противоборства двух
держав -Англии и России — в Центральной Азии разительно отличалась
непохожими друг на друга подходами к покоренным народам и землям.
Монография Л.Н.Харюкова является очень актуальной в настоящее
время,
так
как рассматривает
мусульманский
фактор
в
качестве
основополагающего во взаимоотношениях и борьбе между державами.
Если рассматривать ее с точки зрения вопроса присоединения Туркестана
к России, то здесь не содержится каких-либо новых данных, нет и новых
суждений.
Тем
не
менее,
монография
интересна
тем,
что
она
рассматривает этот вопрос в контексте англо-русской борьбы, основой
которой является религиозный фактор. Англо-русскому
соперничеству
было посвящено много исследований еще дореволюционного периода', и
остается только пожалеть о том, что они не были использованы автором, и
он ограничился только работами М.А.Терентьева.
Что же касается
исследований на эту тему советского периода, то этой проблеме
посвящены исследования Н.А.Халфина и Г.А.Хидоятова^, правда они
рассматривали англо-русское соперничество только в Средней Азии.
Обоими авторами был в свое время сделан вывод о том, что термин
«русская угроза Индии» не имеет под собой почвы и не более чем миф.
Харюков в своей монографии, используя архивные данные, приходит к
тому же заключению.
' См Мартене Ф Ф Россия и Англия в Средней Азии В 2-х тт СПб, 1880, Субботин А П Россия и
Англия на среднеазиатских рынках СПб , 1885, Южаков С Н Англо-русская распря Небольшое
предисловие к большим событиям Политический этюд СПб , 1885 и др
^ Хидоятов Г А Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце XIX в (60-70 гг)
Ташкент, 1969, Его же Британская экспансия в Средней Азии (Пенде, март 1885г) Ташкент, 1981,
ХалфинНА Политика России в Средней Азии и англо-русское соперничество 1857-1876 Дис д-ра
ист наук М , 1961
482
Проблемы
религиозной политики царизма в Туркестане
также
рассматриваются в работах П.П.Литвинова\
В
сборнике
«Исламские
страны
и
регионы:
история
и
современность» представлена статья О.И.Жигалиной «Россия и Средняя
Азия: контакты и взаимоотношения в колониальный период»^. Автор на
протяжении многих лет занималась этой проблемой^. В советский период
Жигалиной
была написана и заш;ищена кандидатская
«Среднеазиатский
вопрос
в английской историографии».
диссертация
Термином
«Средняя Азия» в статье обозначается та часть Внутренней Азии, которая
охватывает среднеазиатские ханства (Хиву, Бухару, Коканд), а также
Туркмению, без Казахстана. Проведя небольшой анализ
литературы
дореволюционной и советской, автор приходит к выводу, что обычно
российская политика в Средней Азии рассматривалась с точки зрения
российской государственности
и на фоне соперничества с другими
европейскими державами. С автором следует согласиться в том, что
концепции русских авторов дореволюционного периода исходили из
представления о российской восточной политике как оборонительной,
направленной на то, чтобы
превратить
Среднюю
Азию в
буфер,
отделяющий зону российского от сферы британского влияния.
На взгляд Жигалиной, политическая сдержанность России по
отношению к Средней Азии в первой половине XIX в. была продиктована
ее внешнеполитическими интересами на Ближнем Востоке, где она вела
серьезную борьбу за проливы. Наступательные действия в Средней Азии в
этих условиях могли ввергнуть Россию в затяжную и кровопролитную
войну, поскольку среди среднеазиатских народов были живы традиции
' Литвинов П П Неисламские религии Средией Азии (вторая половина Х1Х-нач XX в ) Елец, 1996, Его
же Государство и ислам в Русском Туркестане (1865-1917) Елец, 1998
^ Жигалина О И Россия и Средняя Азия контакты и взаимоотношения в колониальный период //
Исламские страны и регионы история и современность М,1994 С 123-147.
^ Жигалина О И Среднеазиатский вопрос в английской историографии Д и с . канд ист наук М , 1973,
Ее же Великобритания на Среднем Востоке Анализ внешнеполитических концепций М, 1990
483
кровной мести, вражда и другие факторы, способные превратить военную
демонстрацию России в Средней Азии в широкомасштабные действия, что
для России было крайне нежелательно. Поэтому в 30-50-е гг. XIX в.
Россия только начала подготовительную работу для будуш;ей широкой
колониальной экспансии в Средней Азии\ Во второй половине XIX в.
после изменения обстановки на Ближнем Востоке в пользу России, царизм,
по мнению автора, стал действовать уже более настойчиво, активно
используя винтовки и пушки.
В статье подробно рассматриваются взаимоотношения России и
среднеазиатских
ханств
в
первой
половине
XIX
в.
«Российская
дипломатия, - пишет автор, - строила свою политику в Средней Азии на
противоречиях между ханствами» ^. Узурпировав власть над кочующими
среднеазиатскими племенами, российские чиновники старались добиться
от Хивы и Бухары невмешательства в дела этих племен. Более того, в
осуществлении своей политики в Средней Азии Россия мастерски
манипулировала противоречиями между Хивой и Бухарой. Описывая
миссию Игнатьева, автор больше внимания уделяет Бухаре, совсем ничего
не пишет о миссии в Хиву, видимо, из-за того, что
желаемые
договоренности достигнуты не были. Автор считает, что в первой
половине XIX
в. Россия осуществляла подготовку к политической
аннексии Средней Азии. Военное ведомство с помощью российских
дипломатов прилагало усилия, чтобы отодвинуть российскую границу на
восток и на юг, стремясь соединить российские пределы с границами
Ирана и Афганистана. «Так, таможенная черта, - пишет Жигалина, - по р.
Урал, учрежденная в 1740 г., когда Урал действительно был границей
империи со Средней Азией, была перенесена на р. Сырдарья, затем к Усть-
' Жигалина О И Россия и Средняя Азия контакты и взаимоотношения в колониальный период //
Исламские страны и регионы история и современность М,1994 С 128
^ Там же С 132
484
Урту и далее на Юг»'. Когда же, по мнению автора, возникла реальная
политическая необходимость, а именно с целью отвлечь Англию от
Польши, где в 1863 г, развернулось
направленное против царизма
восстание, а также имея в виду некоторые другие мотивы, Россия
решилась на демонстрацию силы в Средней Азии.
Вторая
часть
статьи
посвящена
расширению
российско-
среднеазиатских связей в период активной колонизаторской деятельности
России, т.е. во второй половине XIX в. Автор ничего не пишет о
завоеваниях
России, с
лихвой
восполняя
этот
пробел
описанием
политических и экономических отношений между государствами после
установления в Средней Азии власти России. Автор пишет: «Россия
сознательно пошла на максимальное сокращение численности войск и
административного аппарата в Туркестане. За колониальными властями в
соответствии с ней предполагалось оставить лишь функции верховного
контроля за коренным населением при полном невмешательстве в его
внутреннюю жизнь»^.
Описывая взаимоотношения России с ее протекторатами Хивинским
ханством и Бухарским эмиратом, автор упоминает о договорах, которые
эти взаимоотношения определяли. С Бухарой были подписаны договоры в
1868, 1873, и соглашения в 1885 и 1888 гг. По этим актам произошло
таможенное объединение Бухары с Россией, на границе с Афганистаном
была установлена пограничная охрана. Во внутренних же делах эмир
располагал
относительной
чеканил монету, награждал
самостоятельностью:
имел
свою
орденами и т.п. По договору
армию,
1873
г.,
заключенного с Хивой, русские купцы и промышленники получили
исключительные
права и привилегии
по расширению торговли
и
приобретению собственности. Хан, также как эмир не имел права
' Указ соч с 136
^ Там же С 139
485
дипломатических сношений с другими государствами. Во внутреннем
управлении он номинально был самостоятельным, однако, находился под
контролем Туркестанского генерал-губернатора. В отличие от Бухары
чеканка монет в Хиве была запрещена, здесь имели хождение русские
денежные знаки. В подданстве Хивинского хана находились туркмены, в
основе управления которыми оставались родоплеменные принципы: «Во
главе каждого племени стоял мюхардар - носитель ханской печати,
который назначался ханом из наиболее влиятельных родоначальников
(сардаров)
или
старост
(кедхуда).
Родовые
группы
управлялись
старейшинами»'.
Интересен вывод автора относительно строительства и развития
промышленных
предприятий
в
Туркестане:
«Индустриализация
в
Среднюю Азию была привнесена извне, быстро и очень категорично.
Местное население оказалось неподготовленным к ее восприятию, ибо
общество находилось на том уровне, когда новый способ производства
был ему не нужен»^. Поэтому местное население не желало идти работать
на новые предприятия. Оно не имело навыков для работы. Российские
предприниматели
в
свою
очередь
неквалифицированной рабочей
не
силы. Этот
стремились
барьер между
к
найму
сельской
традиционной семейной экономикой и современной индустрией был
преодолен с помощью русских
рабочих. Вблизи
железнодорожных
станций и речных пристаней возник ряд городов с преимущественно
русским населением. Опираясь на архивные данные, автор утверждает, что
российская колониальная администрация уделяла
большое внимание
увеличению в среднеазиатских владениях России русского элемента путем
привлечения служащих на Закаспийскую военную железную дорогу и
образования новых русских поселков. Это согласуется с утверждением
Указ соч
Там же С 141
486
З.Х.Арифхановой, доктором исторических наук, зав. отделом этнографии и
этносоциологии Института истории АН Узбекистана, которая, выступая на
заседании
«круглого
отношениям,
стола»,
говорила:
«А
Административно-командным
посвященного
как
мы
путем:
создавали
«насаждали»
межнациональным
рабочий
класс?
(термин Сталина)
промышленность и «вталкивали» в нее национальный рабочий класс. Но
постепенно удельный вес национальных отрядов в рабочем классе стал
уменьшаться и ныне у нас стоит проблема национального рабочего
класса»'.
Как считает Жигалина, проникновение русского капитализма в
Среднюю Азию объективно способствовало развитию капиталистических
элементов в этом регионе, устранению ее хозяйственной обособленности и
экономическому сближению с народами России. Связи с Россией
способствовали также проникновению в Среднюю Азию различных
идеологических
течений,
которые
прежде
не
были
известны
среднеазиатскому обществу, воспитанному на исламе. Что же касается
приобщения среднеазиатского общества к светской русской культуре то
этот процесс, по мнению автора шел сложно и противоречиво, поскольку
инакомыслие
вызывало
протесты
со
стороны
духовенства.
Инакомыслящие подвергались гонениям, рискуя свободой и жизнью. «В
связи с этим религиозные деятели Средней Азии требовали удаления за ее
пределы всех русскоподданных»^ -
пишет автор. Правда, остается
неизвестным, из чего следует такой вывод.
Установив политический контроль над территорией Средней Азии,
Россия, по убеждению автора, заняла существовавший в данном регионе
политико-стратегический вакуум, опередив аналогичные устремления
некоторых европейских держав, прежде всего Англии. России удалось
' к Пленуму ЦК КПСС Национальный вопрос и межнациональные отношения в СССР история и
современность Материалы «круглого стола» 20-21 февраля 1989 г //Вопросы истории 1989. №5 С 51
^ Жигалина О И Указ соч С 145
487
обеспечить себе определенную стабильность в среднеазиатском регионе,
что
положительно
«Взаимотерпимость
воспринималось
местными
ханами
российских и среднеазиатских
и
элитой.
социокультурных
систем, - пишет автор, а позволили им выработать обш;ие приемлемые для
обеих суперструктур принципы взаимоотношений в сфере политической и
торгово-экономической»'. К началу XX в. экономика Средней Азии была
переориентирована с Ирана и Индии на Россию и Европу.
Отношение автора
статьи
к российским окраинам позволяет
предположить, что она не считает их колониями, хотя прямого вывода в
статье не сделано. Так, например, автор пишет: «Процесс освоения
Россией среднеазиатских территорий требовал отлива материальных и
духовных сил от центра на окраины империи»^. Если брать за основу то,
что метрополии выкачивают все из своих колоний, при этом подвергая
эксплуатации население, то в данном случае наблюдается обратный
процесс. «Великороссия хирела, отдавая свою кровь окраинам, которые
воображают теперь, что она их эксплуатировала»^ - такова точка зрения
автора. То есть, в то время, когда русская культура скудела и истопталась,
среднеазиатская культура как часть мусульманской культуры проявила
большую устойчивость и получила импульс к саморазвитрпо. В результате,
Россия, создав великую империю, истош;ила свои силы, отдав их на
развитие своих окраин.
Некоторым диссонансом по сравнению с вышеперечисленными
работами
выглядит
статья
Т.М.Мунчаева
«Из
истории российско-
среднеазиатских отношений», опубликованная в сборнике «Восток и
Россия на рубеже XXI века»'*, подготовленный совместно Институтом
востоковедения
РАН и Российской экономической академией им.
' Указ соч . С 146
^ Там же С 147
^ Там же
""Мунчаев Т М Из истории российско-среднеазиатских отношений //Восток и Россия на рубеже XXI
века М , 1998
488
Г.В.Плеханова. Автор описывает взаимоотношения России со странами
Средней Азии с древних времен до начала русского завоевания, очень
коротко останавливается на самих завоевательных
походах и дает
подробный анализ последствиям присоединения среднеазиатских ханств к
России. Завоевание среднеазиатских земель царскими войсками автор
считает типичным актом колониального захвата', а сами среднеазиатские
государства колониями России. При этом он ссылается на высказывание
В.И.Ленина,
считавшего
Туркестан
«колонией
чистейшего
типа»^.
Вторгаясь в Среднюю Азию, царизм, по мнению автора, действовал в
интересах зарождающейся русской буржуазии и дворянско-помеп];ичьей
верхушки
России.
К
положительным
моментам
присоединения
среднеазиатских ханств к России автор относит ликвидацию феодальной
раздробленности,
прекращение
непрестанных
и
разорительных
феодальных войн и междоусобиц, даже в полузависимых Бухарском
эмирате и Хивинском ханстве, не говоря уже о Туркестанском генералгубернаторстве.
Автор видит разницу в процессе покорения Средней Азии царскими
войсками и методами покорения восточных стран европейскими странами:
«Хотя и были неизбежные для насильственного завоевания факты
жестокого отношения к местному населению..., все же завоевания не
сопровождались таким массовым ограблением и диким разгромом и
произволом, какие совершались войсками завоевателей в колониальных
странах»^.
Говоря о причинах продвижения России в Среднюю Азию,
автор подчеркивает экономическую заинтересованность, т.к. Средняя Азия
необходима была России в первую очередь, как рынок и источник сырья.
Завоевание
Средней
Азии
Россией
сопровождалось
также
проникновением сюда буржуазных отношений. Однако, как считает автор,
' Указ соч С 346
^ Там же С 348
' Там же С 347
489
каково бы ни было прогрессивное значение присоединения Средней Азии
к
России,
сущность
«Прогрессивными
политики
были
не
царизма
остается
субъективные
колониальной.
стремления
царского
правительства, побудившие его к завоеванию Средней Азии в интересах
русских капиталистов и помещиков, а те перемены, которые объективно и
закономерно
произошли
в
судьбах
среднеазиатских
народов
в
соответствии со складывавшейся тогда новой исторической обстановкой»'.
В результате присоединения к России Средняя Азия оказалась
вовлеченной в орбиту капиталистических отношений. Однако развитие
капитализма, по мнению автора, шло неравномерно: быстрее развивался
капитализм
в
Туркестанском
генерал-губернаторстве,
значительно
медленнее - в Бухарском эмирате и Хивинском ханстве. Причиной этого,
по мнению автора, была искусственно сохранявшаяся царизмом «старая
феодальная надстройка». Далее автор в своей статье подвергает критике
всю
деятельность
образования,
царской
здравоохранения,
промышленности.
«В
целом,
администрации
в
переселенческой
-
пишет
автор,
области
политики,
-
народного
развития
промышленность
Туркестанского края носила типично колониальный характер»^.
Итак, мнение автора: Туркестан являлся колонией России, а
действия русской администрации носили крайне негативный характер.
Кстати, Бухару и Хиву автор тоже склонен считать «почти колониями
России»^, опять таки ссылаясь на высказывание В.И.Ленина: «... у России
есть Хива и Бухара, это тоже нечто вроде колоний»"^. Жаль только, что
автор не подкрепляет свою точку зрения ссылками на какие-либо
документы. Вообще статья носит просоветский характер. Например, автор
пишет, что после Февральской революции «Россия, став самым свободным
' Указ соч
^ Там же С 350
' Т а м ж е С351
" См Ленин В И Полн собр соч , т 32 С 274
490
государством мира в капиталистическом обществе, получила возможность
обеспечить
народам среднеазиатского
региона возможность
широко
пользоваться политическими и общественными правами человека, открыто
участвовать в общественно-политической жизни многонационального
государства» \
Вопросы, касающиеся взаимоотношений России со Средней Азией,
встречаются и в исследованиях, напрямую не относящихся к данной
проблеме. Так, например, в 90-е
годы появилось большое
число
исследований и публикаций, посвященных истории казачества. Можно
сказать,
что
эта
тема
в
настоящее
время
является
модной
и
востребованной. А поскольку казачество являлось военной силой, без
которой не обходился ни один поход царской России, то, естественно,
казачество сыграло большую роль в наступлении на Туркестан. С этой
точки зрения представляется интересной диссертация Д.А. Сапунова^.
Основное внимание автор уделил участию уральского и сибирского
казачества в покорении Средней Азии. Подробно описаны военные
походы, использован большой круг архивных документов. То, что касается
устройства Туркестанского края, взаимодействия царской администрации
с
местным
населением,
то
эти
проблемы
не
входили
в
задачу
исследователя.
Проанализировав работы отечественных историков постсоветского
периода, можно сделать вывод, что вопрос о присоединении Туркестана к
России
в
настоящее
время
рассматривается
учеными
не
как
самостоятельная проблема, а в историческом экскурсе в прошлое для
понимания
настоящего
(распад
межнациональные
отношения
диссертационные
исследования
и
СССР,
т.
д.).
и научные
национальный
конфликт,
Исключение
составляют
статьи.
В
современной
' Мунчаев Т М Указ соч , С 352
^ Сапунов Д А Участие казачества Урала и Сибири в присоединении Средней Азии к России (40-90 гг.
XIX в ) Автореф дис канд ист наук Курган, 2001
491
российской истории в трактовке проблемы присоединения Туркестана к
России отражаются положения как дореволюционной, так и концепций
советского периода, в
то же время находят отражение и новые
предположения, еще не оформленные концептуально.
Например, имеет место реанимация имперской идеи, имперского
сознания. Эта концепция, применительно к истории национальных окраин
Российской империи активно обсуждается историками и публицистами на
страницах периодических изданий, в научной литературе. Авторы, как
правило, пишут о положительном влиянии Российской империи на народы
Туркестана.
Среднеазиатские
народы,
считают
историки,
обладали
древней и глубокой культурой, почитаемой на всем мусульманском
Востоке. Вступив на среднеазиатскую землю, царизм не стремился
уничтожить традиции, сложившиеся на протяжении веков. Более того,
русская администрация бережно относилась к местным традициям и
культуре. Можно говорить о том, что начался сложный и длительный
процесс взаимодействия русской и среднеазиатской культур в рамках
российской социокультурной системы наряду с ростом расового и
этнического многообразия Российской империи. Как пишет Г.П.Федотов:
«Россия была благодетельна на Востоке. Восток легко примирился с
властью Белого царя, который не ломал насильственно его старины, не
оскорблял его веры и давал ему место в просторном русском доме»'.
Многие авторы призывают не рассматривать Россию как империю в
классическом
«колониальном»
понимании. Колонизация России не
является злом, так как она несла народам освобождение от тирании, более
высокое прогрессивное развитие, при этом сохраняя традиции и устои
среднеазиатского общества. Речь скорее идет не о колонизации, а о
взаимном имперском компромиссе, который привел к положительным
' Федотов Г П Будет ли существовать Россия' //О России и русской философской культуре М , 1990
С 453
492
последствиям. Этот компромисс был нарушен с приходом большевиков.
Историками
проведен
администрации
и
сравнительный
большевистского
анализ
действия
правительства
царской
(А.И.Яковлев,
Р.Шукуров). Этот анализ позволяет сделать вывод о том, что царская
администрация
проводила
в
Туркестане
структурные
буржуазные
реформы, которые были направлены не на уничтожение традиционных
форм хозяйствования, а на синтез российских и местных хозяйственных
структур, имевший целью не устранение традиций, а постепенное их
вытеснение с частичным поглощением новыми. Положение кардинально
изменилось с началом большевистского правления, которые проводили
свою политику без учета национальных интересов коренного населения.
Большое
внимание
проблематике,
которая
уделяется
в
историками
современный
национальной
период
обострения
межнациональных отношений является особенно актуальной. В настоящее
время
выпущено несколько сборников по национальному вопросу, где
анализируется
генезис межнациональных отношений на протяжении
столетий. Особенно большое значение имеет выход двухтомного труда
историков, изданного под эгидой высших государственных
органов
Российской федерации «Национальная политика России: история и
современность».
затрагиваются,
Российской
книге
однако
империи.
администрация
гражданского
В
отношения
подчеркивается
По
проводила
мнению
на
России
и
Туркестана
«неколониальный»
исследователей
осваиваемых
территориях
лишь
характер
российская
политику
равенства и распространения прогрессивной культуры.
Конечной целью национальной политики Российской империи являлось
органичное включение национальных окраин в ее состав. В этом основное
ее отличие от других колониальных империй.
Однако наряду с заверениями большего числа авторов о трепетном
отношении царской России к традициям и устоям коренных народов
493
(Р.Шукуров, Л.Н.Харюков, Д.В.Васильев, В.В.Корнеев), встречается и
критика национальной нолитики России, нроводимой на окраинах. Так,
например, В.С.Дякин в своей статье приводит сведения о том, что первый
туркестанский генерал-губернатор К.П.Кауфман предлагал игнорировать
мусульманство на том основании, что оно всегда было глубоко враждебно
христианству.
неуклюжей
Дякин
и
называет
считает,
что
национальную
она
политику
способствовала
царизма
радикализации
революционных движений, а они, в свою очередь, послужили причиной
для
усиления
репрессивных
действий
властей.
Однако,
следует
подчеркнуть, что несмотря на отрицательное отношение к исламу,
российская администрация относилась к нему довольно терпимо.
Главное
внимание в современной российской историографии
вопроса уделяется анализу административного управления Российской
империи в среднеазиатском регионе с целью показать его положительное
влияние на народы Средней Азии. Данная проблема затрагивалась и ранее.
Правда, в дореволюционной историографии отсутствовала критическое
отношение к данной проблеме. В советский период административному
устройству Российской империи в Туркестане был посвящен ряд работ'.
Однако, все исследователи делали вывод о колониальном характере
русской администрации в Туркестане, дискриминации местного населения
и т.д. Находясь под идеологическим воздействием государства, советские
авторы вынуждены были делать акцент на прогрессивных последствиях,
связанных с Октябрьской революцией, с приходом к власти большевиков,
с появлением у местных народов революционной сознательности под
воздействием русского пролетариата.
' См Тухтаметов Ф Т Административно-политическое устройство Бухарского эмирата в период
протектората России (1868-1917гг) Дис канд ист наук 1989, СадыковХ Д Политикоадминистративное устройство Туркестанского генерал-губернаторства (1867-1917) Дис . канд ист наук
Ташкент, 1973, Жиренчин К А К вопросу о местной системе управления в Казахстане по реформам
1867-1868 гг //Юридические науки Вып5 Алма-Ата, 1975 С 15-22, Его же Органы высшей
колониальной администрации царизма в Казахстане пол «реформам» 1867-1868 гг. //Правовая наука
Казахстана Алма-Ата, 1978 С 62-66
494
в современной историографии наблюдается смещение акцентов.
Прогрессивные последствия присоединения авторы видят в приобщении
народов Туркестана к европейскому универсализму при помощи русской
администрации. Административному управлению в Туркестане посвящен
ряд исследований\
Авторы
единодущно
признают,
что
политика
российской
администрации в регионе привела к развитию капитализма, который,
безусловно, являлся прогрессивным явлением. Русская власть с одной
стороны стремилась «подтянуть» окраины до своего уровня, с другой
стороны - сохранить местные традиции. Об уважительном отнощении
русской власти к традициям и устоям туркестанских народов пищут
Л.Н.Харюков, В.В.Корнеев, Д.В.Васильев. Историк В.В.Корнеев считает,
что административное управление в Туркестане прошло три стадии.
Начальный этап — это сохранение прежних институтов власти, затем при
Кауфмане наблюдалась централизация правления, что можно назвать
«наместничеством».
И третий этап — это подчинение российскому
центральному аппарату власти, создание единой ее организации.
Д.В.Васильев в своей диссертации, проводя сопоставительный
анализ российского управления в Туркестане и английского - в Индии,
пришел к заключению, что Туркестан не являлся ни колонией, ни
протекторатом,
ни
рассматривать,
как
вассальным
государством.
национальную
окраину,
Туркестан
следует
стремившуюся
к
интегрированию с другими частями Российской империи. Аргументируя
это заявление, автор пишет, что Туркестанский край нельзя рассматривать
как источник сырья и рынок сбыта готовой продукции. Его экономика не
приносила доходов казне. Колониальную эксплуатацию сырья здесь
' Васильев Д В Становление и развитие системы управления Туркестанского края 1865-1886 гг
Дис канд ист наук М, 1999, Яковлев А И Сравнительные заметки о преобразованиях в Туркестане и
советской Средней Азии //Кентавр 1993.№2, КорнеевВ В Управление Туркестанским краем
реальность и «правовые мечтания» {60-е гг XIX в -февраль 1917 г ) //Вопросы истории 2001 ^f^7
495
заменили прогрессивные технологии, индустриальное развитие и создание
местной промышленности.
Диссертация Е.В.Безвиконной', хоть и не касается напрямую
Туркестанского края, тем не менее, дает представление о характере власти
российской администрации в присоединяемых территориях. В своем
исследовании
автор опровергает
концепцию современных
казахских
историков об узурпации Россией административной власти в Степном
крае. Автор также склонен считать, что у российского самодержавия
относительно национальных окраин была вполне определенная цель включить их в состав империи.
Однако не все исследователи придерживаются подобной точки
зрения.
Например,
Т.М.Мунчаев,
Л.Н.Харюков
склонны
считать
Туркестанский край колонией России. Харюков, правда, выражается
несколько мягче: «как бы колонии, сырьевые придатки Российской
империи»^. Однако, эти авторы указывают на разницу в колониальной
политике царской России и Великобритании. Российская империя не
допускала
по
отношению
к
своим
колониям
такой
безудержной
эксплуатации, как, например, Англия. Советская историография до 60-х
годов считала Туркестан российской
колонией.
Сейчас
некоторые
национальные историки возврап1;аются к этому термину.
Нет
единства
у
современных
исследователей
проблемы
в
побудительных мотивах наступления России на Туркестан. Например.
Н.С.Киняпина, Д.В.Васильев придерживаются мнения о первопричине
политических
мотивов,
основой
чего
являлись
англо-русские
противоречия в регионе. Такого же мнения придерживаются А.И.Яковлев
и Е.В .Безвиконная. А
Т.М.Мунчаев
и Л.Н.Харюков
полагают,
что
первичными являлись экономические мотивы. Нричем Харюков указывает
' Безвиконная Е В Административная политика самодержавия в Степном крае (20-60-е гг XIX в )
Автореф дис канд ист наук Омск, 2002
^ Харюков Л Н Англо-русское соперничество в Центральной Азии и исмаилизм М , 1995 С 14
496
на то, что побудительными мотивами оставалась все же защита границ от
нападений кочевников, в чем полностью сходится с точкой зрения
дореволюционных историков. В этом с ним солидарна О.И.Жигалина.
С.В.Лурье' утверждает, что наступление России на Туркестанский край
вообще не имело определенной цели, а шло по пути наименьшего
сопротивления. В этом с автором трудно согласиться, т.к. у Российской
империи начиная с XVII в. наблюдался стойкий интерес к этому региону.
Новым моментом в освещении политики царизма в Туркестане
является рассмотрение религиозного фактора, который был основным во
взаимоотношении мусульманских государств с другими странами. Этой
нроблеме не уделялось внимания в советской историографии, в пору
расцвета атеизма. А ведь ислам - это основа политики всех мусульманских
государств. Игнорирование исламского фактора многими политиками
привело к негативным последствиям, а сами мусульманские государства к
стремлению к исламскому фундаментализму. Учету исламского фактора в
колониальной
политике
России и Англии
посвящена монография
Л.Н.Харюкова «Англо-русское соперничество в Центральной Азии и
исмаилизм». Сравнивая колониальную политику Англии и России, автор
подчеркивает преимущество последней, т.к. в своей политике в Туркестане
Россия применяла свой опыт общения с мусульманскими государствами,
например, с Кавказом. Россия имела и опыт проживания с мусульманами в
пределах одного государства. Р.Шукуров пишет, что «в начале XX в.
Россия являлась лидером в освоении исламской культуры»^.
Считая
основой
колониальной
политики
обоих
государств
исламский фактор, автор описывает англо-русское соперничество во
второй половине XIX в. Оно то затухало, то разгоралось вновь, но чаще
всего оба государства приходили к взаимному компромиссу, не доводя
' Лурье С В Русские в Средней Азии доминанты имперского сознания и способы их реализации
//Цивилизации и культуры Вып2 М , 1995 С 264
^ШукуровР По дороге в Индию //Родина №10 С 32
497
дело
до
военного
конфликта. Пика
напряженности
англо-русские
противоречия достигли в 80-х гг. XIX в. во время наступления русских
войск на Туркмению. Автор считает, что в своем наступлении и Англия и
Россия не учитывали интересы коренного населения. Указывает автор и на
различия в методах и способах продвижения английских и русских войск.
Если
для
Англии
была
присуща
полная
осведомленность
о
колонизируемых территориях, то для России - стихийность в продвижении
и отсутствие ясных целей.
Проблема англо-русского
соперничества не является новой в
отечественной историографии. Она неоднократно рассматривалась и ранее
в
дореволюционной
(М.А.Терентьев,
Ф.Ф.Мартенс,
С.Н.Южаков,
А.П.Субботин) и в советской (Н.А.Халфин, Г.А.Хидоятов) историографии.
Все авторы сходятся во мнении, что русские не собирались идти на
Индию, а англичане использовали жупел «русской угрозы» для нагнетания
напряженности в своей стране. Повым является то, что Л.Н.Харюков
впервые
рассмотрел
англо-русское
соперничество
использования обоими государствами
с
точки зрения
в своей политике исламского
фактора и мусульманского духовенства. Например, то, что Хива и Бухара
являлись протекторатами России, автор также склонен объяснять силой
ислама в этих государствах.
Д.В.Васильев
не
считает
Бухару
и
Хиву
российскими
протекторатами, они также являлись органичной частью России. Иного
мнения
придерживается
О.И.Жигалина.
Считая
Бухару
протекторатами России и сравнивая их государственное
и
Хиву
устройство,
Жигалина подчеркивает большую свободу в Бухаре. Р.Шукуров также
склонен считать Бухару и Хиву протекторатами России. Разницу он видит
в том, что над Хивой был установлен
протекторат,
существенно
ограничивавший ее суверенитет, а с Бухарским эмиратом был заключен
договор о дружбе. Т.М.Мунчаев же придерживается иной точки зрения,
498
полагая, что Хива и Бухара являлись «почти колоииями» России, при этом
ои ссылается на В.И.Ленина.
Интересен вывод О.И.Жигалиной о проведении индустриализации в
регионе. Она считает, что население оказалось неподготовленным к ее
восприятию. Поэтому промышленники вынуждены были рассчитывать не
на коренное население, а на русских рабочих, что привело к увеличению
русских переселенцев. А.И.Яковлев придерживается такой же точки
зрения.
Итак, следует заметить, что историки, постепенно преодолевая
некоторую инертность, вызванную изменениями в стране после распада
СССР,
возрождаются
к
новым
исследованиям
по
проблеме
взаимоотношений России и Туркестана, его присоединения к России и
последствий этого события. Переосмысливая весь тот исторический
материал,
что
был
создан
историками
дореволюционное и советское время,
по
данной
проблеме
в
российские историки не спешат
категорично отказываться от него, как это, например, происходит в
некоторых странах бывшего СССР. В большинстве своем эти народы в
настоящее время переживают чувства этничности. Для русского сознания,
имеющего богатую историю, это не свойственно. Если этничность и
присуща
общественному
настроению
российского
общества,
то
в
замещенной или инверсивной форме. Это объясняется самой природой
русского самосознания, которое никогда не стремилось к национальному
превосходству.
499
4.2. Формирование национальной историографии вонроса в бывших
реснубликах СССР на рубеже ХХ-ХХ1 вв.
После развала СССР национальные историки увлеклись созданием
собственной истории, при этом, нередко руководствуясь отказом от всего
того, что было создано исторической наукой.
В постсоветских государствах СНГ повсеместно наблюдается рост
национального самосознания. При этом он сталкивается
с одной
проблемой: их общества часто не могут найти своего прошлого, т.к. оно
оказалось погребенным под обломками рухнувшего советского режима.
Зачастую им не хватает ориентиров и точек отсчета. В этих случаях
история
переписывается,
иногда
пытаются
сотворить
собственную
историю. Для нынешнего переписывания историй характерны тенденции к
героизации, удревнению своей государственности, завышению уровня
политического и обш;ественного развития этносов, самоутверждению за
счет
соседей,
созданию
модифицированного пантеона
выдающихся
национальных деятелей. По меткому выражению Фалька Бомсдорфа,
руководителя Московского представительства Фонда Фридриха Науманна:
«Если присмотреться повнимательней, речь идет не столько о реальном
осмыслении прошлого, сколько о национальном самолюбовании»'. В
некоторых национальных историях проявились скрытые и открытые
формы отчуждения от русской истории.
Еще
в
республиках
СССР
по
мере
усиления
в
них
дезинтеграционных процессов в период 1988-1890 гг. исторический образ
России приобретал все более отрицательные черты. В 1990 г., когда
отношения
центра и республик
исторический
образ
России
начали
абсолютно
стремительно
ухудшаться,
демонизировался.
Страной-
агрессором, душителем национальной независимости она предстает уже не
' Национальные истории в советском и постсоветском государствах Под ред К Аймермахера,
ГБордюгова М,1999 С9-10
500
только со времен Сталина, но и с досоветского периода. К моменту
роспуска СССР в декабре 1991 г. исторический образ России - страныагрессора всех времен и народов в республиках СССР был демонизорован
до немыслимых размеров. Одновременно возникает и мания этновеличия,
усиленная событиями после 1991 г.
Желание
восстановить
собственную
историю
связано
с
методологическими трудностями для всех историков как внутри, так и вне
этих стран. Надо найти исходящие, оценочно нейтральные понятия, а
также
параметры,
истолковывать
позволяющие
множество
выявить,
систематизировать
фактов. При этом важно
и
беспристрастно
трактовать прошлое, вернуть все то, что было исключено из него советской
историографией. Только таким образом можно избежать новых мифов.
В создании собственных историй крайне заинтересованы, прежде
всего, национальные политические элиты, им это необходимо
для
легитимации независимого статуса новых государственных образований.
Многие руководители суверенных ныне государств с высокой трибуны
призывают к переосмыслению прошлого, исходя из непроверенных фактов
обвинения России в попрании прав коренного населения. Все это в полной
мере
можно
государствам,
отнести
к
бывшим
расположенным
на
среднеазиатским
территории
республикам,
некогда
русского
Туркестана.
Еще в преддверии распада СССР в Ташкенте состоялись две
региональные научно-теоретические конференции - в 1988 г. - по истории
национально-освободительных движений, и в 1990 — по военной экспансии
и колониальной политике царизма. В своих
поднимали
вопросы
завоевания
узбекских
выступлениях
ханств
ученые
(Х.Г.Зияев,
У.Х.Шапекенов), историографии присоединения Киргизии к России
(Ж.Жапыкбеков), по характеру национально-освободительных восстаний в
Казахстане (Ж.К.Касымбаев) и др. Эти конференции наметили пересмотр
501
прежних
и
разработку
новых
подходов
в
изучении
проблемы
присоединения Туркестана к России.
В
советский период высказывались сомнения в использовании
некоторых терминов, допускавшимся в толковании национальных окраин
России. Например, подвергся критике термин «добровольное вхождение».
Доктор
исторических
наук
В.П.Крикунов,
выступая
на
заседании
«круглого стола», посвяш;енного проблеме межнациональных отношений,
предлагал вовсе отказаться от этого термина, поскольку он проникнут
«духом антиисторизма». «Если добровольное присоединение, - говорил
ученый, - в том или ином виде имело место в какой-либо конкретной
ситуации, то добровольного вхождения как процесса длительного, с
ломкой экономической и социальной структуры, традиций и уклада жизни,
религии и национальной культуры быть просто не могло. Такой процесс
обязательно в каких-то слоях встречал сопротивление, вызывал у коголибо
недовольство,
т.к.
задевал
интересы
многих.
Увлекшись
«добровольным вхождением», мы, к сожалению, просмотрели другую
сторону процесса - совместную борьбу народов за их социальное
освобождение от обш;их угнетателей и эксплуататоров. Это не означает,
что нужно закрывать глаза на имеюш;иеся в межнациональных отношениях
противоречия. Но необходимо глубоко исследовать вопрос о том, как в
процессе противоборства происходило реальное объединение» \ Все это
говорит о том, что историческая наука крайне нуждалась в пересмотре
старых догм и концепций.
Однако после распада
СССР бывшие
советские
республики
оказались перед выбором. С одной стороны, они добились так настойчиво
пропагандируемой
суверенизация
ими
требовала
суверенизации,
а
с
выработки
новой
другой
стороны
программы
эта
действия.
' к Пленуму ЦК КПСС. Национальный вопрос и межнациональные отношения в СССР история и
современность Материалы «круглого стола» 20-21 февраля 1989 г //Вопросы истории 1989 №5 С 42
502
Безусловно, поспешный раздел социалистической собственности, в том
числе и наз^ной, привел к некоторой растерянности ученых. Однако под
влиянием политической элиты они вынуждены были сразу же приступить
к созданию «собственной» науки, в том числе и исторической, которая бы
никак не перекликалась с прежней советской.
Стремление как можно скорее отмежеваться от старого советского
прошлого поставило на повестку дня проблему самоидентификации
бывших советских республик Средней Азии и Казахстана.
Общее
историческое прошлое, похожие национальные проблемы, наконец, единая
религия ускорили процессы интеграции между этими государствами. В
1993 г. в Ташкенте лидеры пяти государств (Казахстана, Узбекистана,
Киргизии, Туркменистана и Таджикистана) пришли к общему решению об
официальном названии региона «Центральная Азия». Термин достаточно
быстро завоевал легитимность, получил широкое распространение в
научной исторической среде. Современные историки этих государств в
настоящее время в своих работах используют этот термин, окончательно
заменившим
старый
«республики
Средней
Азии
и
Казахстан».
Естественно, изменилось и отношение к историческим событиям.
Рассмотрим современную трактовку интересующей нас проблемы
присоединения Туркестана к России на примере трех государств —
Казахстана, Таджикистана и Узбекистана.
В Казахстане СМИ активно внушают населению исторический
образ страны, являющейся главным звеном «Великого шелкового пути» и
мостом, соединяющим Азию с Европой. Такой манией этновеличия
нроникнуты и исторические учебники и труды некоторых казахских
историков. В июне 1990 г. группа казахских историков во главе с
академиком АН Казахской ССР М.Назыбаевым выступила на страницах
казахской печати с утверждением
о том, что заселение русскими
отдельных земель северо-востока Казахстана щло не на пустующих
503
землях..., а на землях исстари бывших во владении казахов-кочевников»*.
Публикация в России работы А.И.Солженицина
«Как нам обустроить
Россию», в которой утверждалась незаконность включения в Казахстан
русских земель Южного Урала и Южной Сибири, вызвала бурную
реакцию в Казахстане. В частности, С.Елубаев, обвиняя Россию в геноциде
казахов, писал: «В памяти казахского народа жива рана, нанесенная ордой
Ермака — разбойника и завоевателя»^.
Официальная власть традиционно продолжает влиять на развитие
исторической
науки
в
Казахстане,
считая
ее
одной
из
главных
составляющих идеологического воздействия на население. С точки зрения
правителей, история представляет собой все-таки в большей степени некий
прикладной инструмент, нежели независимую отрасль научного знания.
Формирование исторического образа России и новое прочтение истории
российско-казахских
отношений
влиянием
казахстанского
главы
осуш;ествляется
в
государства
Казахстане
под
Н.А.Назарбаева.
Исторические экскурсы президента Казахстана носят сугубо утилитарный,
прагматический, а не научный характер. Сам Назарбаев не раз говорил и
продолжает обращаться к вопросу о бесперспективности
огульного
очернительства советского прошлого. «Мы всегда должны помнить, что
наши народы совместно отстояли свою свободу и независимость в годы
Великой
Отечественной
войны, быстро
восстановили
разрушенное
хозяйство, вышли в космос. Многие выдающиеся представители казахской
науки и культуры получили образование в России»^. Исторической
позицией президента Назарбаева является «центризм». Он был определен
президентом
еще
в
начале
независимого
развития'*.
«Центризм»
объясняется и той сложной этнодемографической структурой Казахстана,
' См Феоктистов А Русские, казахи и Алтай М -Усть-Каменогорск, 1992 С 3-4
^ЕлубаевС Чьи мы наследники?//Родина 1991 №1 С 13
' Назарбаев Н А Евразийский союз идея, практика, перспективы М , 1997. С 268
* Назарбаев С А Без правых и левых Алматы, 1993
504
которая
сложилась
в
современный
период,
теми
экономическими задачами, которые решает государство
социальнов настоящее
время. По отношению к прошлому «центризм» проиллюстрирован в статье
президента Назарбаева «Хранить память, крепить согласие»*. В этой статье
сформулирована
та
историческая
парадигма,
которая
принята
официальной властью, а также отношение власти к национальной истории
как к инструменту, который призван хранить, прежде всего, единство
народов,
населяющих
Казахстан.
Отношение
власти
к
истории
иллюстрируют и заключительные слова президента: «Для меня не только
символично, но и очень важно, что именно в наступившем году мы
приступаем к практической реализации стратегии развития страны до 2030
г. Ведь единство казахстанцев, основанное на бережном, я бы даже сказал
— трепетном отношении к своему историческому прошлому, может и
должно стать мощной созидательной силой, надежным средством решения
сложнейших социально-экономических задач» . Таким образом, власть
рассматривает
историческую
науку
как некий рычаг для решения
общественных проблем, а не только как академическую науку, призванную
на поиски истины. А это в свою очередь определяет исторический поиск.
Власть заинтересована в том, как будет идти процесс исторического
познания, вплоть до того, как будут освещаться отдельные эпизоды
исторического процесса. 2003 год был обьявлен годом Казахстана в
России. В рамках этого события в МГУ в апреле 2003 г. прошла
международная научно-практическая конференция «Дешт-и Кипчак и
Золотая Орда в становлении культуры евразийских народов», в которой
приняли участие российские и казахские историки. Проблемы, поднятые
на
конференции
еще
раз
подчеркнули
возможность
взаимовыгодного сотрудничества между историками данных
крепкого
государств.
'Назарбаев с А Хранить память, крепить согласие //Мысль 1998 №3 С 2
^ Там же С 24
505
которые тесно связывает общее историческое прошлое. Обращение к
этому
прошлому
должно
определять
систему
отношений
между
государствами на современном этапе. Именно этим обстоятельством
объясняется наличие очевидного
руководства
Казахстана
политического заказа со стороны
на реконструкцию
истории
«казахстанской
государственности», как оправдание тезиса о закономерном характере
возникновения современного независимого государства на пространстве
между Западом и Востоком'.
Однако, было бы неверно считать, что все историки Казахстана
делают
однозначный вывод
о неуклонном
культурно-историческом
сближении Казахстана и России. Здесь тоже есть свой эгоцентризм,
тормозящий это сближение. Например, в выступлении на научнопрактической конференции «Казахстан на пороге XXI
в.: проблемы
выбора в экономике и политике», проходящей в Москве в январе 1998 г.
под эгидой Института стран СНГ и Московского центра Карнеги,
сотрудница
сказала:
Национальной академии наук Казахстана
«Современная
историография
Казахстана
И.В.Ерофеева
представлена
в
эгоцентристском варианте как история титульного этноса молодого
государства... В гротескно-негативном плане изображается положение
Казахстана в составе Российской империи, которая наделяется почти
мистическим всемогуществом в деле «разрушения и уничтожения»^.
В Казахстане есть серьезные препятствия к сохранению общего с
Россией культурно-исторического пространства, здесь также есть свои
негативные образы России. Откровения одного казахского дипломата
наталкивают на мысль, что причиной тому является признание нахождения
в составе России «наименьшим злом», вынужденным сожительством, а не
добровольным союзом на взаимовыгодной основе: «Но преданию, великий
' Назарбаев Н А В потоке истории Алматы, 1999
^ В России обсуждают феномен Казахстана Демократизация страны - экономическая, социальная и
политическая потребность //НГ - Содружество 1998 №2 С 13
506
Бухар-жырау (поэт - СБ.) советовал Аблай-хану: «Нам предстоит выбор
между двумя великими соседями и без узды не обойтись. Узда китайская
железная
-
не
выпустит.
Узда
русская
кожаная -
можно
при
необходимости и растянуть»'.
Присоединение казахских земель к Российской империи, а также его
дальнейшее
развитие
в
составе
СССР
нашло
свое
отражение
в
историографии Казахстана. Он стал объектом пристального внимания
сначала
отдельных
интеллектуалов,
в
основном
представителей
колониальной администрации, «зараженных Востоком» чиновников, чье
служебное положение обязывало вникать в проблемы населения этого
региона. Именно их перу принадлежат основные работы по историографии
Казахстана XVIII-X1X вв. Вклад российской востоковедческой науки в
воссоздание истории Казахстана несомненен и исключителен. Примерно
до
второй
половины
XIX
в
историография
Казахстана
носила
экстраспективный характер, что в дальнейшем, уже в современный период,
способствовало порождению именно в казахской общественной мысли
мифа о том, что настояш;ая история казахов ждет своего открытия, что все
события
казахской
истории
неправильную
трактовку.
исследования
советского
раскрыты
Первые
не
до
конца, или
этнографические и
периода
базировались
на
имеют
исторические
достижениях
российского востоковедения и по своим «конструктивным» параметрам
являлись логическим и историческим продолжением научной традиции
дореволюционного
востоковедения.
Предпринятые
первые
попытки
написания истории казахского народа относятся к 20-30 гг. XX
в.
Огромная работа была проведена уже в советское время. В этот период над
казахстанским материалом работали ученые Москвы и Ленинграда, самого
Казахстана,
которые
благодаря
своим
выдающимся
способностям
' Искалиев Н И Казахстан и Узбекистан на пути к интеграции //Внешняя политика Казахстана Сб
статей Алматы - М , 1995 С 66
507
проводили колоссальные исследования и одновременно приспосабливали
исторический процесс к марксистской исторической концепции.
Во второй половине 80-х годов историческая наука в Казахстане
пережила период «массового прозрения». В это время выходит на
поверхность
весь
комплекс
особенностей
казахстанской
историографической традиции. Под сомнение были поставлены многие
устоявшиеся схемы, концепции, составлявшие официальную парадигму
казахстанской истории.
Одной из основных тем казахской историографии на современном
этапе является проблема присоединения Казахстана к России. Наметилась
тенденция к пересмотру
концепции.
Казахские
оценки присоединения и
историки
в
своих
работах
суш;ествовавшей
отмечали,
что
присоединение Казахстана к России не было единовременным актом,
присоединение шло разными путями в разное время'. В связи с этим
интересно проследить перемены в использовании понятийного аппарата, с
помош,ью которого освеш,ался один из кульминационных
моментов
казахстанской истории - история присоединения Казахстана к России.
Если в советское время оно именовалось не иначе, как «добровольное
присоединение», и оценка деятельности хана Абулхаира инициатора присоединения родов Младшего
положительный
«дальновидный»,
характер,
с
употреблением
«выдающийся»,
подданства
подавался
сохранения
национального
сам
как чуть ли
единства,
акт
главного
жуза - носила только
эпитетов
«мудрый»,
принятия
российского
не
единственная
возможность
то
современная
оценка этого
процесса - уже в иных, более жестких категориях типа «поглощение»,
«насильственное присоединение» и даже «военный захват». Хан Абулхаир
предстает в работах современных казахских историков, как приземленная
' Историческая наука Советского Казахстана (1917-1960) Очерки становления и развития Алма-Ата,
1990, Национальные движения в условиях колониализма Казахстан, Средняя Азия, Северный Кавказ
Материалы Всесоюзного «Круглого стала» Целиноград, 1991
508
личность,
награждаемая
эпитетами
типа
«властолюбивый»,
«противоречивый» и даже «предатель» и «сепаратист» ^ Ставятся под
сомнение
прогрессивные
последствия
колониальной
политики.
В
дальнейшем в развитии проблемы делается акцент на характеристику
завоевательных акций царизма в Казахстане. Историки анализируют
причины обращения казахских ханов к российскому правительству, ход
данного исторического процесса, его последствия, а также изучают
историографический аспект проблемы^.
В 1993 г. в печати Казахстана вышел совместный труд историков
Института истории и этнологии им. Ч.Ч.Валиханова
и Института
археологии им. А.Х.Маргулана, Национальной академии наук «История
Казахстана»^. В предисловии авторы пишут, что это первый обобщающий
труд, созданный после обретения Казахстаном независимости: «Авторский
коллектив предпринял попытку по-новому осветить известные и ранее
скрывавшиеся факты истории»^. Авторы не ставили перед собой задачу
дать исчерпывающее изложение истории, поэтому свой труд они скромно
озаглавили как очерк. При этом авторы, по их собственному признанию, не
стремились переписать всю историю с противоположным знаком. «Ими
руководило
чувство уважения
к своим предшественникам, немало
сделавшим для исследования истории Казахстана»^. Интересующему нас
вопросу посвящена третья глава «Казахстан в составе Российской
империи». Совершая экскурс в историю, авторы отмечают, что созданные
еще Петром 1 военно-оборонительные пункты, сыграли определенную
' Данияров К Альтернативная история Казахстана Алматы, 1998
^ Аблай хан Кенесары (проблемы национально-освободительного движения) Сост В 3 Галиев Алматы,
1993, Абилев АК Русская историография истории Казахстана XVIII-нач XX в Караганда, 1988,
История Казахстана с древнейших времен до конца XVIII в Практикум - учебное пособие Алма-Ата,
1992, Аспендияров С А Очерки по истории Казахстана Алматы, 1994, Абуев К «Белые пятна»
Казахстана Алматы, 1994, Концепция становления исторического сознания в республике Казахстан.
Алматы, 1995, История Казахстана Материалы к лекциям Алматы, 1995, Машимбаев С Колониальная
система царской России Алматы, 1994, МырзахметовМ Как русифицировали казахов Алматы, 1993
' История Казахстана с древнейших времен до наших дней Очерк Алматы, 1993
••указ соч СЗ
* Там же
509
роль в защите казахов от опустошительных набегов джунгарских войск.
Джунгарская агрессия явилась и определяющим условием для принятия
русского подданства казахами Младшего жуза. Хотя вхождение Среднего
и Старшего жузов состоялось позднее, однако, как отмечают авторы, хан
Абулхаир выступал от имени всего казахского народа. Поднимая на
страницах
книги дискуссионный
вопрос
о
причинах,
побудивших
Абулхаира принять русское подданство, авторы пишут: «Не отрицая
объективной основы принятия Младшим жузом российского подданства,
не следует упускать из виду и корыстные интересы Абулхаира, который,
опираясь на российскую администрацию, надеялся ослабить позиции
своих
политических
противников,
возвыситься
над
своими
потенциальными соперниками в борьбе за единоличную власть»'. Авторы
отмечают
отсутствие
досоветской
единства
историографии.
А.И.Добросмыслов,
мнений по этому
Так,
И.Завалишин,
вопросу
например,
В.Н.Витебский,
еще
в
М.Макшеев,
И.И.Крафт
оправдывали действия Абулхаира, тогда как А.И.Левшин был склонен
рассматривать подданство, как проявление личной воли Абулхаира^. О
хане Абылае авторы пишут, что он обладал полководческим талантом^ и
подтверждают его двойное подданство (русское и китайское), которое, по
их мнению, было обусловлено жизненными интересами Казахстана'*. В
целом присоединение Казахстана к России, начавшееся в 30-х гг. XVIII в. и
завершившееся в середине XIX в. по мнению авторов, являлось сложным
противоречивым
процессом:
«Присоединение
казахских
жузов
происходило в различных внешнеполитических и внутренних условиях.
Значительная часть Младшего, некоторые районы Среднего жуза приняли
российское подданство добровольно. Большая же часть Среднего и часть
' Указ соч С 179
^ Там же С.180
'Там же
* Там же С 184
510
районов Южного Казахстана, были присоединены с помощью военной
силы царизма, стремившегося ускорить присоединение края, не считаясь с
интересами подавляющей части населения Казахстана, ставя во главу угла
стратегические, далеко идущие цели империи в Центральной Азии.
Присоединение Южного Казахстана, а затем Средней Азии к России
позволило царизму
одержать
верх
в
соперничестве с Британской
империей»'. Авторы подчеркивают, что на присоединенной территории
была
ликвидирована
традиционная
система
управления,
открыты
возможности для заселения казахского края русскими переселенцами.
Россия расширила колонизаторскую политику почти во всех сферах.
«Вместе с тем, - отмечается в труде, - присоединением Казахстана к
России
создавались
взаимодействия
закладывалась
условия
между
для
кочевниками
почва для
и
взаимообмена
пришлым
распространения грамотности,
торговли, включения казахского
производственных
хозяйственного
отношений
аула в орбиту
со
всеми
и
населением,
оживления
капиталистических
вытекающими
отсюда
последствиями»^. Таким образом, авторы определили одну из современных
концепций
по
проблеме
присоединения
Казахстана
к
России:
первоначальное добровольное обращение к России Младшего и части
Среднего жуза, а оставшаяся территория Казахстана была завоевана.
В
1996 г. этот труд был переиздан с дополнениями и исправлениями.
Позиция авторов по интересующей нас проблеме осталась прежней. Такой
же
точки
зрения
придерживается
историк
Ж.К.Касымбаев^,
в
многочисленных исследованиях которого проводится мысль о том, что
присоединение
казахских
внешнеполитических
и
жузов
внутренних
происходило
условиях:
в
различных
значительная
часть
' Указ соч С 185
^ Там же
^ Касымбаев Ж К Государственные деятели казахских ханств Алматы, 1999, Его же, Кенесары хан
Алматы, 1993, Его же Абулхаир-хан как политик //Поиск 1997 №3
511
Младшего жуза и некоторые роды Среднего жуза добровольно приняли
российское подданство, а большая часть Среднего и Старшего жузов были
присоединены с помощью военной силы. Историки, поддерживающие
подобную точку зрения, считают необходимым дифференцированный
подход в выявлении специфики присоединения трех жузов.
Во второй половине 90-х гг. интерес к проблеме со стороны
казахских историков усиливается. Вхождение казахских жузов в состав
России характеризуется как принятие протектората России. Такая точка
зрения
представлена
в
работах
А.Кузембайулы,
Ж.О.Артыкбаева\
Академик М.К.Козыбаев выдвигает точку зрения о том, что Казахстан
вошел в состав России путем завоевания . Так в статье «История России
есть история страны, которая колонизуется» исследователь высказывает
свое мнение о вопросе вхождения Казахстана в состав России. Однозначно
отрицая добровольный характер, ученый ссылается на исследования
А.И.Левшина, который писал, что простой народ не хотел расставаться с
независимостью. М.К.Козыбаев подверг критике термин «присоединение»,
считая его неадекватно отражаюшим суть исторического процесса и
характеризующего Казахстан в роли субъекта, примкнувшего к основному
объекту. «Термин в свое время сочиненный в имперской канцелярии, на
деле означает «захват», «агрессию», «завоевание», приобщение Казахстана
к империи путем силового давления»^. Такого же мнения придерживается
ученый М.Ж.Абдиров'.
Точка
зрения этих
ученых
прямо
выдающегося деятеля казахской культуры
противоположна
мнению
Ч.Ч.Валиханова, который
считал, что когда нависла опасность порабощения и даже физического
' Кузембайулы А , Абилев Е История Казахстана (с древнейших времен до 20-х гг XX в Алматы, 1996,
Они же Казахстан в XVII - начале XX в Кустанай, 1995, Артыкбаев Ж О История Казахстана
(двенадцать лекций) Караганда, 1997, Его же История Казахстана Учебник-хрестоматия Астана, 1999
^ Козыбаев М К Казахстан на рубеже веков размышления и оценки Алматы, 2000
' М К Козыбаев История России есть история страны, которая колонизуется К вопросу вхождения
Казахстана в состав России//Столичное обозрение 1998 8 мая
512
истребления со стороны Джунгарии и среднеазиатских ханств, казахский
народ ориентировался на своего могущественного соседа - Россиию. «Не
находя в среднеазиатских песчанных степях сытых пастбищ и, вступив во
вражду
с
новыми
соседями,
киргизы
обращаются
к
границам
могущественной России, чтобы искать ее помощи и покровительства»^ писал Ч.Ч.Валиханов.
Ведущим подходом к изучению истории включения Казахстана в
состав России в современной казахстанской историографии выступает
личностный подход, основу которого составляет принцип рассмотрения
исторической реальности через призму отдельных ее субъектов^. Особый
интерес к истории стала проявлять правящая элита, для большего
самоутверждения которой было необходимо найти в прошлом основы
новой государственности. Исторической личностью, ставшей символом
государственности стал Абылай-хан (хан трех казахских жузов в середине
XVIII в.). В августе 1991 г. в г. Кокшетау состоялась республиканская
научно-практическая
конференция, посвященная 280-летию
со
дня
рождения хана Абылая. В научных докладах и выступлениях ученых была
обоснована мысль о необходимости пересмотра сложившейся в советское
время точки зрения об Абылай-хане и других исторических деятелей. В
последних
публикациях
хан
Абылай
-
мудрый
руководитель,
государственный деятель, при котором казахское общество достигло
наибольших успехов - кончились раздоры, укрепилось централизованное
государство. Акцент сделан на успехах, достигнутых ханом во внешней
политике, особенно в отношениях с Россией и Китаем.
' Абдиров М Ж Военно-казачья колонизация Казахстана (конец XVI-начало XX вв ) Опыт историкоэволюционного анализа Автореф дис Д-ра ист наук Алматы, 1997
^ВалихановЧ Собрсоч в5-титт Алма-Ата, 1960 Т 1 С 427
' Ерофеева И В Хан Абулхаир полководец, правитель и политик Алматы, 1999, Касымбаев Ж К
Государственные деятели казахских ханств XVIII-XIX вв Алматы, 2001, Кенесарина Н А О
деятельности Кенесары хана по царским документам Алматы, 2001
513
в
2002 г. в Омске была защищена докторская диссертация,
посвященная деятельности хана Абылая', Автором ее является К.К.Лбуев,
который на протяжении нескольких лет исследовал данную проблему^, В
самом начале автореферата диссертации автором высказана, с нащей точки
зрения, спорная мысль
унаследовала
о том, что советская историческая наука
многие
стереотипы
официальной
российской
историографии, «А в самодержавной России, - пишет автор, - имперская
идеология
движения
на
Восток
исходила
из
типичного
европоцентристского представления о Центральной Азии, как родине
диких кочевников»^. Все наше исследование отвергает подобные взгляды.
Советская историография прошла долгий путь становления и развития и о
преемственности ею дореволюционной историографии не приходится
говорить. Более того, в советской исторической науке в самом начале ее
становления
отвергались
труды
дореволюционных
историков, а
в
дальнейшем часто подвергались критике, как «дворянско-буржуазные»,
«лишенные четкой методологии». В частности, как считает автор, в
дореволюционной историографии оценка исторической роли Абылая
страдала тенденциозностью, необъективностью. А в советское время к
нему применялись эпитеты «жестокий»,
«двуличный»,
«коварный»,
«корыстолюбец». Своим исследованием автор намерен опровергнуть
подобную точку зрения. Сам Абылай наделен массой положительных
качеств: это и государственный ум, и личная отвага, и талант полководца и
политического деятеля, и качества искусного дипломата. Говоря о том, что
Абылай заложил основы дружественных отношений с Россией, историк
* Абуев К К Деятельность хана Абылая по объединению казахских земель и развитию казахскороссийских отношений Автореф дне д-ра ист наук Омск, 2002
Абуев К К Абылай хан//Акикат 1991 №11,Его же Абылай и некоторые вопросы казахстанской
историографии //Известия Академии наук Республики Казахстан 1992 №3 Серия общественных наук.
Его же Хан Абылай и развитие казахско-русских отношений //Степной край зона взаимодействия
русского и казахского народов (XVIII-XX вв) II Международная конференция Доклады и сообщения
2001, Его же Абылай и его время Кокшетау, 2002
^ Абуев К К Деятельность хана Абылая по объединению казахских земель и развитию казахскороссийских отношений Автореф дис Д-ра ист наук Омск, 2002 С 3
514
отмечает, что в то же время главные цели и характер политической
деятельности Абылая не всегда совпадали, а подчас шли вразрез задачам
Российской империи в Казахстане.
Актуальность темы о личности Абылая автор видит в том, что
Казахстан в настоящее время переживает схожие по сложности с эпохой
Абылая
процессы
становления
государственности,
модернизации
экономической жизни общества, завоевания международного признания. И
в этих условиях «исторический опыт возрождения государственности в
эпоху хана Абылая, безусловно, будет востребованным»'.
Истории казахско-русских
взаимоотношений посвящена третья
глава диссертации. Описывая принятие русского подданства казахами
Младшего жуза, автор подвергает критике бытовавшее в советской
литературе мнение о том, что это было результатом
дальновидной
политики хана Абдулхаира. Историк склонен считать, что принятие ханом
Абулхаиром русского подданства было связано главным образом с его
личными интересами. «С помощью русского императора Абулхаир
надеялся з^репить и упрочить свою власть, а, возможно, даже стать
общеказахским ханом» . Инициатива в принятии русского подданства
казахами Среднего жуза исходила, по мнению автора, от русской стороны.
Однако, как отмечается в диссертации, правители Среднего жуза,
признавая русский протекторат, надеялись решить насущные задачи:
укрепить политический союз с Россией, добиться прекращения военных
набегов башкир и сибирских казаков, а главное - рассчитывали с помощью
более могущественного сюзерена дать отпор джунгарской агрессии,
освободить захваченные ими казахские земли.
Рассматривая политику Российской империи в Казахстане в 40-70-е
гг. XVIII в., автор отмечает, что она, в сущности, была колониальной.
' Указ соч с 5
^ Там же С 32
515
Особенно активно она проводилась при первом оренбургском губернаторе
И.Неплюеве. Именно по его представлению в 40-е гг. форсировалось
строительство в пределах Казахстана линий военных укреплений. Они
создали
условия
для
колонизации края
и
послужили
базой
для
дальнейшего продвижения на юг. Что же касается деятельности хана
Абылая, то автор подчеркивает, что на протяжении всей своей жизни он
особое значение придавал казахско-российским отношениям. Своим
подданным Абылай строго запретил совершать нападения на русские
поселения и торговые караваны, в случае нарушения его он строго
взыскивал. Абылай последовательно выступал за расширение торговоэкономических связей казахов с приграничными русскими городами. На
переговорах с представителями русских властей Абылай не раз заявлял о
своей верности подданству России, но в то же время он не считал себя
обязанным слепо следовать указаниям царской администрации. Автор
считает, что Абылай не находился в двойном подданстве (Россия и Китай),
он лишь подписал договор о мирном сотрудничестве и торговом обмене с
Цинской империей. Сделан вывод о том, что в 50-60-е гг. казахско-русские
отношения развивались в нормальном русле, и ведущую роль в этом играл
хан Абылай.
Что же касается вопроса о присоединении Казахстана к России, то
автор отмечает, что на разных этапах истории исследователи давали этому
процессу
различные
оценки:
от
признания
добровольности
и
исключительно прогрессивного значения до рассмотрения этого процесса
как завоевания и абсолютного зла для казахского народа. Автор считает:
«Присоединение Казахстана к России было длительным историческим
процессом и уже на его начальном этапе в 1731-1781 гг. просматриваются
элементы и добровольности (присяга султана Абылая в 1740 г.), и военноказачьей колонизации в 1742-1781 гг.»'. Признание подданства России
' Указ соч С 36-37
516
автор называет вынужденным'. Акт о подданстве Российской короне хан
Абылай воспринимал как политический союз, но не как реальное и полное
подчинение. На взгляд автора, также нельзя однозначно оценивать
последствия и историческое значение присоединения Казахстана к России.
Роль хана Абылая в развитии казахско-русских отношений автор
считает исключительной в национальном смысле. По его мнению Абылай
стоял у истоков казахско-русского сближения, последовательно выступал
за расширение торгово-экономических и политических отношений двух
народов. В то же время хан Абылай на протяжении всей своей
политической
деятельности
добивался
политическую
самостоятельность,
и
практически
территориальную
отстоял
целостность
и
государственность Казахстана. Безусловно, считает автор, эта сторона его
деятельности противоречила целям имперской политики самодержавия в
Казахстане. В то же время в диссертации не упоминаются некоторые
особенности характера Абылая, подающие образ в невыгодном свете
(жестокость,
политической
злопамятность),
биографии
опущены
(карательные
конкретные
акции,
факты
направленные
его
на
подчинение отдельных казахских родов, не признающих его власть,
агрессивная политика в отношении других народов, в частности киргизов
и т.д.). В результате получился идеализированный портрет выдающегося
деятеля казахской истории, без учета реального состояния казахского
общества,
без оценки
реальных
исторических
условий,
дающих
возможность перейти к объективной оценке.
Так же преподнесена личность хана Абылая в работе К.Даниярова
«История Казахского государства. XV-XX вв.» . Автором начиная с 1997 г.
написан и издан ряд книг^, которые, по его собственному признанию
'Указ соч С 4 1 .
^ Данияров К История Казахского государства XV-XX вв В 2-х ч Алматы, 2000
'ДанияровК Казакстаннын балама тарихы Алматы, 1997, Его же Альтернативная история Казахстана
Алматы, 1998, Его же Альтернативная история Улыса Жошы - Золотой Орды Алматы, 1999
517
должны: «...коренным образом изменить положение Казахстана в мировой
истории как государства с великим прошлым»'. Однако, как отмечено им
самим в предисловии все его работы встретили отпор со стороны
официальной исторической науки. Взгляд автора представляет собой
альтернативную точку зрения на историю Казахстана. Автор пишет, что
его труды основаны на изучении зарубежных архивов, которые убедили
его в «чудовищном искажении, фальсификации истории Казахстана»^. Но
то, что касается рассматриваемой нами работы «Истории казахского
государства», то в ней автор опирается в основном на фундаментальный
труд А.И.Левшина^, историка и дипломата периода царской России,
который сам же признает «главным первоисточником по истории XVIII в.
Казахского государства»'*.
Правда, высказывания Левшина о развитии
Казахстана автором интерпретируются по своему. В предисловии автор с
пафосом пишет: «В первую очередь необходимо побороть ложь, которой
пронизана наша историческая наука, толкаюп];ая казахский народ в
пропасть»^.
И
далее:
«История
Казахского
ханства
сознательно
фальсифицировалась в угоду официальной версии Москвы, ставившей
цель - принизить историю казахского народа. Принизить, чтобы облегчить
управление этим народом как колонией Российской империи (СССР)»^.
Период с 1824 по 1991 гг. он определяет как «колониальный».
Казахское ханство ведет начало от империи Чингиз-хана, который
вывел казахские роды из Монголии на территорию
современного
Казахстана, присоединив к своему тогда еще небольшому государству
проживавшие на территории Казахстана остальные казахские роды и
создав мощное государство. Само собой Чингиз-хан, по мнению автора ' Данияров К История Казахского государства XV-XX вв Ч 1. С 5
^ Там же С 7
' Левшин А И Описание киргиз-казачьих, или киргиз кайсацких орд и степей СПб , 1832 Изд 2-е
Алматы,1996
* Данияров К Указ соч С 10
' Там же С 8
*Указ соч С 28
518
казах, также как его внук - Батый-хан'. При распаде государства Улыса
Жошы - Золотой Орды в его недрах была образована Синяя Орда, позже Казахское ханство. В XVIII в., который автор называет одним из самых
трагических в судьбах казахского народа, «большое и сильное Казахское
ханство неожиданно для всех соседних государств распалось на три
минигосударства, названных жузами»^. Автор считает, что «жуз» означает
«вид», «облик», а не родоплеменные объединения, способные выставить
стотысячную армию, как трактовалось ранее на том основании, что слово
«жуз» имеет перевод «сто». Данное толкование, по мнению автора, было
выгодно,
опять-таки
злополучной
Российской
империи,
поскольку
соответствовало древнему правилу римлян - разделяй и властвуй^.
Деление казахов на три жуза искусно использовали в Москве в советское
время по принципу самого казахского народа на три враждующих между
собой группы населения. «В бывшей Казахской ССР, - пишет автор, исходя из этого принципа, три главных должностных лица назначались из
трех жузов:
Первый секретарь Центрального комитета Компарии Казахстана
Д.А.Кунаев - Старший жуз;
Председатель Совета Министров Казахской ССР Б.Ашимов - Средний
жуз;
Председатель Верховного
Совета Казахской ССР С.Н.РТмашев -
Младший жуз.
Это порождало деление на жузы в низовых звеньях колониального
управленческого аппарата: в обкомах КП Казахстана, облисполкомах,
министерствах, районных, городских звеньях, в культуре, прессе»'*. Звучит
достаточно абсурдно. «Современные трайбалисты, - пишет автор, - ведут
' Там же С 148
^ Там же С 97.
' Там же С 100
* Там же С 102
519
борьбу за влияние в жузах в корыстных целях... Жузовский трайбализм страшное проклятие, доставшееся
казахскому
народу
от
тяжелого
колониального прошлого, и без преодоления этого наследия невозможно
строить цивилизованное общество»'. Абулхаир-хана, хана Младшего жуза,
принявшего русское подданство в 1732 г. К.Данияров называет предателем
и сепаратистом и сетует на то, что его портрет до сих пор украшает одну
из
купюр
национальной валюты
выражает надежду
современного
Казахстана.
на то, что со временем «историческая
Автор
правда»
восторжествует. «Пока же, - пишет он, - мне одному приходится в своих
исторических исследованиях говорить горькую правду и принимать
немалые удары»^. Личности Абылай-хана в исследовании посвящена
большая часть. Автор наделил
его такими качествами
как, «дар
предвидения», «высокая воля», «решительность», «умение сплотить вокруг
себя народ». Благодаря им Абылай-хану удалось остановить экспансию
России, войти в коалицию с Китаем для уничтожения Джунгарии, а затем
остановить Китай на границах Казахского ханства. Автор сетует на то, что
в
советский
период
личность
Абылай-хана
и
его
деятельность
преподносились только в негативных тонах, «на изучение его истории
бывшей метрополией и местными колониальными чиновниками в лице
секретарей ЦК Компартии Казахстана»^ был наложен запрет. Абылая
считали недальновидным, жестоким правителем, националистом. По
мнению автора, Абылай был избран ханом Казахского ханства в 1745 году
на Курултае батырами всех трех жузов. Именно на этом Курултае были
ликвидированы титулы ханов и биев в жузах'*. Этому способствовала
обстановка в Казахской степи, настроения народа, отсутствие сильной
централизованной
власти.
Перед
Абылай-ханом
стояла
задача
' Указ соч
^ Там же С 104
' Т а м ж е С 147
* Там же С 163
520
восстановления
экономики
Казахского
ханства.
Для
выполнения
намеченной стратегии ему было необходимо, как пишет автор, остановить
экспансию России с севера и нейтрализовать ее. Абылай начал переговоры
с Российской империей. Российские же военные аналитики и политики,
обеспокоенные усилением
Казахского ханства,
по мнению, автора
рассчитывали на поражение Лбылай-хана в войне с джунгарами. Автор
пишет, что Россия даже была готова оказать помоидь джунгарам в войне с
Китаем после их победы над Казахским ханством'. Правда, непонятно по
каким источникам сделан подобный вывод. Абылай просил помощи у
России, пишет далее автор, но ему было отказано, зато обеп1;ано не
беспокоить Казахское ханство и не вмешиваться во внутренние дела.
Абылая это устроило, и война с джунгарами закончилась в его пользу.
«Задолго до Аустерлицкой битвы, - пишет автор, - Абылай-хан провел
сражение, которое является почти полным ее аналогом»^. Разгром
Джунгарии, завершенный Китаем, привел к возникновению сильного
объединенного Казахского ханства. По свидетельству автора, и Россия, и
Китай проводили по отношению к нему
мягкую политику. Автор
подвергает сомнению подлинность документа о присяге султана Абылая
России в 1740 г. Но, как он считает, если такая присяга и была, то тогда он
присягал как султан (ханом он стал в 1745 г.), следовательно, не мог
выступать от имени всего жуза. Подвергается сомнению и китайский
источник о принятии Абылаем китайского подданства, на том основании,
что в подлиннике письмо о том, что Абылай принимает китайское
подданство, «никто не видел, поскольку такого письма не было»^. По
отношению к России хан Абылай занял твердую позицию, т.к. прекрасно
понимал, что российская сторона явно опасалась союза Казахского ханства
с Китаем. Автор считает, что Абылай
сумел обеспечить
полную
'Указ соч с 168
^ Там же С 175
^ Там же С 185
521
независимость Казахскому ханству и вел уже в 70-х гг. XVIII в. политику
суверенного, сильного и независимого государства. «Гений Абылай-хана, пишет автор, - позволил ему принимать такие решения, которые и привели
в конечном итоге казахский народ к созданию независимого государства Республики Казахстан»'.
Вторая часть труда К.Даниярова носит красноречивое название
«Казахстан - колония России XVIII- XX вв.". Обосновывая это название,
автор пишет: "Колонизация Российской империей Казахстана началась в
конце XVIII в.после смерти Абылай-хана в 1781 г. и продолжалась вплоть
до распада СССР в 1991 году"^. Новый этап колонизации Казахстана, по
мнению, автора, начался после завоевания Россией Кокандского ханства. С
началом этого этапа, по свидетельству Даниярова, положение казахского
народа стало резко ухудшаться. "Начался медленный, истощаюш,ий
материально,
морально,
духовно,
культурно
геноцид,
который
продолжался вплоть до декабря 1991 года"^. Много внимания уделено
восстанию Сырым-Батыра, вооруженное сопротивление которого, по
мнению автора, приостановило движение России на запад Казахского
ханства на 70 лет. Подробно описано восстание Кенисары-хана 1837-1847
гг. - Кенисары Касымова. Кстати, автор резко высказывается против имени
Кенисары Касымов, считая, что так его называют казахстанские историки:
«Кенесыры-хан никогда российского паспорта не имел и никогда русской
фамилии не носил>И. Автор забывает о том, что так называли хана
Кенисары русские историки, писавшие до революции. Автор пишет, что
вначале Кенесары-хан пытался договориться с Кокандским ханством о
совместных действиях против России, но «недальновидные кокандские
ханы больше боялись усиления Казахского ханства, чем приближения
' Указ соч С 192
^ Данияров К Указ соч Ч 2 С 5
^ Там же С 10
"Там же С 22
522
России к его границам»'. И Кенисары принял «героическое решение»:
объявить войну России. Таким образом, считает автор: «полностью
опровергается поддерживаемое бывшим СССР и нынешней Россией
мнение, что Казахстан присоединился к России добровольно. При этом
ссылаются на хана Младшего жуза Абулхаира. Это мнение разделяют и
наши казахстанские историки и некоторые политики. Однако между
добровольным
присоединением
государства
к
государству
и
его
завоеванием, с точки зрения международного права, большая разница.
Завоеванные территории должны быть возвращены, а
оказавшемуся
завоеванным
в
результате
агрессии,
государству,
предоставлена
независимость.»^. Автору не мешало бы ознакомиться в общих чертах с
взглядами классика казахской литературы Ч.Ч.Валиханова, который в свое
время писал, что казахи «считают себя братьями русских по отечеству и
поступили в русское подданство добровольно»^.
Автор указывает на разницу в понятиях «восстание» и «война»:
восстают несогласные с политикой государства, объявляет же войну
независимое
государство.
По
его
мнению,
Кенисары
являлся
руководителем независимого государства, следовательно, целесообразно
говорить не о восстании, а о войне, объявленной Кенисары России.
Действия
Кенесары
подробно
описывал
в
свое
время
историк
Е.Б.Бекмаханов. После его ареста, о Кенесары писали только как о
националисте - считает автор. О самом историке Е.Б.Бекмаханове автор
пишет, что он был осужден и провел в местах лишения свободы более 25
лет"*. Однако известно, что ученый был репрессирован в 1952 г. и
реабилитирован после XX съезда КПСС, а уже в 1957 году в печати вышла
его книга «Присоединение Казахстана к России», в которой он вынужден
' Указ соч с 23
^ Там же
'ВалихановЧ Собрсоч в5-титт Алма-Ата, 1960 Т 1 С 499
* Данияров К Указ соч Ч 1 С 154, Ч 2 С 24
523
был пересмотреть свой взгляд на историю восстания Кенесары Касымова.
Так что автор иногда и сам грешит против истины. По результатам
описания борьбы Кенесары Касымова автор доказывает, что Казахстан был
завоеван, а не присоединен добровольно к России. «Добровольное
присоединение лишь одного сепаратиста, бывшего ханом одной из
областей Казахстана -
современной Западно-Казахстанской области,
Абулхаир-хана не является актом, провозглашенным от имени всего
Казахского ханства»'. Автор считает, что как завоеванное в прошлом
силой государство Казахстан после обретения независимости не имеет
юридически никаких обязательств перед бывшей метрополией - Россией^.
Здесь надо заметить, что «бывшая метрополия» ничего и не требует. Автор
проводит аналогию раздела
между
Россией и Китаем территории
Казахского ханства с известным пактом Молотова-Риббентропа, только
почему-то пишет, что этот пакт был заключен в 1937 году, а не в 1939^. А
то, что касается хана Кенисары, последнего казахского хана, то автор
предлагает увековечить его память.
Книга К.Даниярова представляет собой крайнюю точку зрения. В
Казахстане данная трактовка исторических событий
поддерживается
далеко не всеми историками. Однако, наличие подобных инсинуаций
свидетельствует об образовании в этом государстве тех сил, которые,
призывая к национальной самодостаточности, могут привести к расколу
общества на почве враждебности к России. Остается надеяться, что
полиэтнический характер
казахского
общества,
наличие тенденций
идентификации части этого общества с общим с Россией историческим
прошлым в составе СССР, наконец, образ последовательного сторонника
интеграции президента Н.А.Назарбаева не позволяют развиться этой
самодостаточности до таких масштабов, как в Туркмении, где, как пишет
1 Данияров К Указ соч Ч 2 С 29
^ Там же
' Там же С 25
524
заместитель председателя Русской общины О.Фадеев, «вычеркивание из
школьных программ истории России и значительной части русской
литературы привело к безработице русских преподавателей истории и
словесности»\
Таким образом, в современной казахской историографии проблемы
присоединения Казахстана к России существует два основных подхода:
исключительно завоевание и первоначально добровольное присоединение,
затем присоединение с помощью военной силы.
Об этом же говорится в диссертации А.М.Адилдабековой^, где
сделана
попытка провести
историографический
анализ
всего
того
исторического наследия, созданного за долгие годы и посвященного
проблеме присоединения Казахстана к России. Автором
рассмотрен
большой круг источников, произведений дореволюционных, советских и
современных казахстанских авторов. Автор в целом верно определил
концептуальные подходы каждого периода. В дореволюционный период в
работах русских авторов доминировала точка зрения о «цивилизаторской
миссии России» в Казахстане. Последствия присоединения Казахстана к
России считались ими прогрессивными. Однако, в работах казахской
интеллигенции начала XX в. обозначен критический подход к оценке
присоединения, который подчеркивает вынужденность обращения казахов
к России, тяжелые последствия колониальной политики. Проводя анализ
советской историографии вопроса автор характеризует
особенности
становления концепции завоевания Казахстана, а затем постепенное
становление
концепций
«добровольного
«наименьшего
присоединения
и
его
зла»,
а
затем
концепции
прогрессивного
значения».
Проведенный анализ современной казахской историографии показывает,
какое большое значение уделяется этому вопросу на современном этапе.
' Фадеев о О положении русских //РОПИ-пресс 1998 №1 С 34
^ Адилдабекова А М Историография присоединения Казахстана к России Автореф дис канд ист наук
Алматы, 2002
525
Жаль только, что вне поля зрения автора остались работы современных
российских историков по данной проблеме.
Выводы
казахстанских
реформаторскую
деятельность
исследователей,
самодержавной
определяющих
власти, как «военно-
колониальную», вполне оправданы, но совершенно отсутствуют попытки
понять смысл такого неоднозначного явления, как «колониализм».
Используемое
авторами
классическим
атрибутам
значение
данного
марксистского
понятия
сводится
определения -
к
«пережиток
империализма», «сырьевой придаток», «борьба за передел мира» и т.д.,
которое лишь частично может быть применено к оценке политики России
в Казахских жузах'.
Историческая наука Узбекистана также находится под влиянием
государственного заказа. Но в отличие от Казахстана, где
ученые
пытаются объективно отражать прошлое, узбекские историки встали на
путь отрицания всего того, что за долгие годы было создано исторической
наукой. Конечно, позиция узбекских историков целиком зависит от
отношения властей. Точка зрения президента Узбекистана И.А.Каримова
широко известна. Он считает, что Узбекистан на протяжении многих лет
являлся «дармовой сырьевой базой» для России, объектом эксплуатации
не только со стороны царской России, но и в советский период. В
результате:
«На
грани
исчезновения
оказалась
независимость, но и язык, религия, духовный
не
только
наша
мир. Ни царское
правительство, ни деятели красной империи никогда не хотели, чтобы
народы Туркестана развивались по настоящему. Неисчислимые наземные
и
подземные
богатства,
плодородная
земля, благодатный
климат.
' Абуев К К Кокшетау Исторические очерки Кокшетау, 1997, Данияров К История Казахского
государства (XV-XX вв) В 2-х ч Алматы, 2000, Касымбаев Ж К Упразднение традиционной
государственности в Казахстане как следствие военно-политических акций царизма //Вестник науки
Акмоленского аграрного университета Акмола, 1996
^ Каримов И А Не сбиваясь, двигаться к великой цели //Каримов И А Узбекистан национальная
независимость, экономика, политика, идеология Речи, статьи, интервью Ташкент, 1993 С 168
526
дружелюбный, гостеприимный народ - они за 130 лет сполна испили из
чаши
страданий, выпадающей
колонии...»'.
С подобных
позиций
оценивается все историческое прошлое узбекского народа. Россия не
только не принесла ничего положительного в этот край, но и, напротив,
делала все возможное, чтобы затормозить развитие Узбекистана. Так,
например, в своем выступлении перед группой узбекских писателей в
апреле
1993
г. И.А.Каримов заявил следующее:
«Царская Россия,
завоевывая наши священные земли, ставила перед собой основную цель —
использовать эти земли в своих интересах. Мы много читали исторических
материалов, в которых утверждалось, что Россия принесла нам культуру,
способствовала развитию. Но здесь преследовалась другая основная цель.
Если бы наша земля не была бы богатой или она не имела большого
стратегического, политического значения, то она никому не была бы
нужна. Еще мы должны откровенно сказать и о том, что такое отношение
не изменилось и в советский период»^. Правда, утверждая подобное, делая
заявления типа «ничего не делалось без собственной выгоды»^, господин
президент забывает о том, что после страшного землетрясения в Ташкенте
1966 г. вся страна пришла на помощь и совершенно безвозмездно
фактически
заново
отстроила
город.
Какую
собственную
выгоду
преследовали строители, например, Свердловска или Ленинграда, когда в
незнакомом жарком климате, работая буквально на износ, возводили
прочные сейсмоустойчивые здания?
Президент Каримов по сути дела определил новую стратегию,
которая напрямую касается и исторической науки: забыть все то, что было
написано в Х1Х-ХХ вв. и заново переписать историю. Р1мея в виду
переоценку ценностей в Узбекистане, президент предлагает в качестве
нового национального героя завоевателя Тимура: «Мы заново должны
' Указ соч с 169
^ Каримов И А Интересы Родины объединяют народ //Там же. С 205
' Там же С 206
527
изучить эпоху Амира Темура (сохранена авторская орфография - СБ.).
Ведь читая Уложение Амира Темура, я как будто нахожу ответы на
большие проблемы сегодняшнего дня.... Используя наследие предков, мы
сумеем выработать стратегию»'. В своей речи на торжественном заседании
по случаю первой годовпдины Конституции Узбекистана президент
говорил:
«О
государстве,
созданном
нашим
великим
предком
сахибкираном Амиром Темуром и славившемся в средние века своей
наукой, образованием, просвещением, мы узнаем только теперь, когда
обрели независимость, освободились от многолетнего колониализма»^.
Возникает резонный вопрос: а что мешало узбекским историкам изучать
историю Тамерлана в прошлом?
Ориентируя узбекских ученых на «поиски истины», президент
всячески подчеркивает этновеличие узбекской нации: «Испокон веков
важнейшие караванные пути, связывающие Азию и Европу, проходили по
нашей земле. Достаточно вспомнить «Великий шелковый путь», традиции
которого возрождаются в современной действительности»^.
В
своей
книге «Узбекистан
на
пороге
XXI
века:
угрозы
безопасности, условия и гарантии прогресса» президент Каримов, подводя
итоги проделанной узбекскими историками работы по интерпретации
истории, отмечал: «благодаря усилиям узбекских ученых были заново
открыты многие важные страницы нашей истории». В результате, задача
по «реабилитации» досоветского прошлого «в целом уже выполнена».
«Теперь основной задачей, - отметил Каримов, - становится научная
объективность и непредвзятость исторического анализа»'*. Упорно делая
акцент на негативных последствиях существования Узбекистана в составе
'Указ соч С215
^ Каримов И А Правовая гарантия нашего великого будущего Речь на торжественном заседании по
случаю первой годовщины Конституции Узбекистана Тащкент, 1993 С 6
' Каримов И А Узбекистан - страна больших возможностей // Каримов И А Узбекистан национальная
независимость, экономика, политика, идеология Речи, статьи, интервью Ташкент, 1993 С 235
* Каримов И А Узбекистан на пороге XXI века угрозы безопасности, условия и гарантии прогресса
Тащкент, 1997 С 135
528
России, а затем Советского Союза, Каримов заявляет: «Наш край...
длительное время испытывал на себе всю пагубность шовинистических и
агрессивных националистических идей. Узбекистан пережил сложный
период насильственного удержания в составе Российской, а затем
Советской империи, период, который сегодня получает различные, порой
взаимоисключающие интерпретации»'.
Президент останавливается на
двух, взаимоисключающих точках зрения. Первая - развитие региона в
качестве
Туркестанской
автономии в составе
Российской империи
получало необходимые импульсы от своей метрополии, поскольку царская
Россия стимулировала буржуазную эволюцию края, не ломая и не нарушая
местных традиций и устоев. Большевистский же эксперимент подвергается
авторами этой точки зрения резкой критике. В этом они видят одну из
главных
причин нынешних
противоречий
в
Центрально-азиатском
регионе. Согласно этой логике, новая, посткоммунистическая Россия
наилучшим образом подходит для осуществления стабилизирующей роли
в регионе. Другая точка зрения - сложные проблемы в регионе порождены
длительным колониальным прошлым этого края, привнесшим совершенно
чуждые элементы в менталитет его мусульманского населения. В качестве
выхода из создавшегося положения сторонники этой точки зрения
предлагают вернуться к собственным историческим и национальным
корням, что станет возможным лишь в условиях приоритетной ориентации
государств региона на соседние мусульманские страны с перспективой
дальнейшей тесной интеграции. Президент Каримов, безусловно, является
сторонником последней точки зрения. Это он имел в виду, провозглашая в
Узбекистане «ориентацию на турецкую модель экономики».
Интересны рассуждения главы узбекского государства о роли
метрополий и колоний в современном мире: «Безусловно, нельзя отрицать
того, что крупные империи, завоевывая и подчиняя себе чужие страны и
'Указ соч С 51-52
529
народы, в определенной степени осуществляли просветительскую миссию
там, где происходило отставание от общемирового развития»'. Однако,
результаты культивирования цивилизации извне имели, как правило,
отрицательные последствия, если это происходило посредством силы,
сопровождалось «ущемлением национального достоинства и гордости,
умалением национальных культурных и духовных ценностей, физическим
уничтожением их нocитeлeй»^, Что же касается деятельности царской
администрации
в
Туркестане,
то
она
подвергается
президентом
всесторонней критике: «...Изменения в инфраструктуре Центральной
Азии, строительство дорог и развитие коммуникаций, подготовка для этих
целей национальных кадров, ориентированных на империю (подчеркнуто в
источнике - СБ.), - все это делалось постольку, поскольку было призвано
обеспечивать интересы империи, в данном случае гарантированный доступ
к дещевым источникам сырья и энергии»^.
Таким
образом, труды и
измыщления президента Каримова
являются на сегодняшний день некоей базой, фундаментом, на котором
выстраиваются исторические исследования. Труды президента Каримова
изучаются в школах и Вузах страны, школьники сдают по ним итоговый
экзамен. Абсурдность обучения истории в русских школах заключается в
том, что
ученики занимаются
по учебнику
«История
СССР», а
Государственный центр тестирования ориентирует учащихся на тестовые
вопросы,
«требующие
знания
трудов
Президента
республики
И.А.Каримова, актуальных материалов текущей периодики и прессы,
рещений и постановлений правительства республики, в которых получили
отражение злободневные проблемы истории нашего Отечества»"*.
' Указ соч с 53.
^ Там же С 54
^ Там же
* Сагдуллаев А История и тестирование //Правда Востока 1998 1 апреля
530
Следуя установкам первого лица государства, узбекские историки
определили свой собственный концептуально-методологический подход к
проблеме присоединения Туркестана к России. В современных работах
узбекских ученых указывается на насильственную аннексию Средней Азии
царской Россией, демонстрируется губительный характер многолетней
политики «русификации». Историки пишут о долгосрочных негативных
последствиях
Туркестана
процессов
в
сырьевой
колонизации, «обусловивших
придаток
великодержавной
преврашение
метрополии
и
поставивших национальную культуру на грань исчезновения».
Во
втором
томе
коллективной
монографии*
проблеме
присоединения Туркестана к России посвяшен раздел «Колониальный
период. Переход к капитализму». Сам труд написан в форме очерка и
представляет
присоединения
собой краткое содержание
среднеазиатских
ханств
истории, в том числе и
к
России. По
сути
дела
отсутствуют выводы. Возможно, это объясняется тем, что единый
концептуальный подход у историков, одобренный государством, пока
отсутствовал, он оформился позже. А потребность в издании подобного
труда с развалом СССР, обострилась. Вместе с тем, авторы не взяли на
себя смелость сделать соответствуюшие
выводы. Поэтому «История
народов Узбекистана» представляет собой беспристрастное повествование.
Хотя при внимательном прочтении все же можно выявить позицию
авторов. При описании причин, подвигнувших Россию к завоеванию
Туркестана, авторы придерживаются традиционной точки зрения: России
необходимы были рынки сбыта и источники сырья. Упоминают авторы
также и об англо-русском соперничестве, что также стало причиной
активизации русской политики в Туркестане. После описания военных
мероприятий, авторы переходят к характеристике административного
управления самодержавия в завоеванных областях. Авторы считают, что
' История народов Узбекистана Т 2 Ташкент, 1993
531
«был образован сильный колониальный военный аппарат управления, что
свидетельствует
колониальной
о
колониальном
политике,
считают
положении
авторы,
края»'.
царское
В
своей
правительство
стремилось укрепить власть и использовать экономические возможности
края. Далее идет перечень мероприятий администрации края в аграрном
законодательстве,
в
области
образования
и
здравоохранения.
Невмешательство России в религиозную жизнь края авторы объясняют
опасностью народных волнений^. Рассказывая о создании совместных
русско-туземных
школ
при
генерал-губернаторе
Розенбахе,
авторы
объясняют дальнейший отказ от них и сохранение мусульманских школ и
медресе необходимостью «держать народные массы на патриархальнофеодальной ступени»^, хотя это можно было бы объяснить заботой
российской администрации о сохранении родного языка и обычаев.
Авторы справедливо замечают, что завоевание царской Россией
Средней Азии способствовало включению ее в сферу влияния российского
народного хозяйства и приобшению к мировому рынку. «Несмотря на ряд
барьеров, созданных царским правительством для капитализма в Средней
Азии,- пишут авторы, - капиталистические отношения, хотя и медленно, но
стали охватывать различные отрасли хозяйства: разрушались изнутри
феодальные устои, внедрялись новые, более прогрессивные методы
производства»''. Спрашивается, какой резон России стремиться
сохранению
феодальных
к
отношений в Туркестане, если она сама
развивалась по капиталистическому пути, есть ли смысл самой тормозить
развитие
своих
собственных
национальных
окраин. Противоречие
заключается и в следующем заявлении авторов: «В начале XX в. приток
капиталов из России ускорил темпы исторического развития. Однако
' Указ соч С 104
^ Там же С 106
' Там же С 107
* Там же С 108
532
развитие капитализма в Туркестане принимало уродливую форму в связи с
экономической политикой царского правительства»'. Если из России
поступали
капиталы,
то,
в
чем
же
проявлялась
«уродливость»
туркестанского капитализма? То есть Россию - капиталистическую страну,
обвиняют в том, что она стремилась к сохранению на своих окраинах
феодальных
порядков. Можно констатировать
отсутствие логики
трактовке авторами событий, В настоящее время ученые
истории АН РУз
ведут работу
над
подготовкой
в
института
нового
издания
многотомной «Истории Узбекистана», дополненной и переработанной.
Период - с древнейших времен до наших дней^.
Заслуживает
внимания
статья
Г.Н.Никитенко
«Хива
под
протекторатом Российской империи», опубликованной в 1997 г. в журнале
«Общественные
характер.
науки в Узбекистане».
Автор
подробно
описывает
Статья носит описательный
взаимоотношения
России
и
Хивинского ханства, начиная с XVII в. По его мнению экспансионистские
устремления России в отношении Хивы проявились уже тогда^. Однако,
автор пишет в основном о набегах казаков, а, как известно казачьи походы
нельзя ассоциировать с
официальной политикой России, это были
стихийные набеги отдельных групп, никак не связанных с деятельностью
центрального
правительства.
Достаточно
подробно
рассказано
об
экспедиции Бековича-Черкасского. Затем автор переходит к описанию
подготовки похода В.А.Перовского
против Хивы. Он считает,
что
организацию этого похода ускорило восстание казахов против царизма,
возглавляемое
Перовского,
Кенисары
по
мнению
Касымовым'*.
автора,
После
царские
неудачного
войска
похода
приступили
к
' Указ соч
^ Алимова Д А , Лунин Б В. Работы историографов Республики Узбекистан //Отечественная история.
997 №2
Никитенко Г Н Хива под протекторатом Российской империи // Общественные науки в Узбекистане
97 №7-8 С 31
ам же С 32
533
последовательному и планомерному продвижению к границам Хивинского
ханства как со стороны Оренбурга, так и со стороны Западной Сибири.
Однако, осуществлению этих планов помешала начавшаяся Крымская
война. После ее окончания планы России относительно Средней Азии
подверглись корректировке, в частности, это касается направления
движения царских войск. Привлекая архивные документы, что является
несомненным достоинством статьи, автор рассказывает о завоевании
Хивинского ханства
туркестанским
генерал-губернатором
К.П. фон
Кауфманом. «Превращение ханства в протекторат России, - пишет автор, втягивало
его
в
единый
хозяйственный
рынок, единую
систему
производственных отношений, обусловило проникновение российского
торгово-промышленного капитала в ханство и включение Хивы в 1894 г. в
российскую таможенную терррггорию»'. Останавливаясь на том, что дало
присоединение ханства
к России, автор
считает
положительными
моментами рост городов, расширение транспортно-торговых операций,
рост ремесел, укрупнение
мелкотоварного
производства, изменение
бытовых условий ремесленников, которые получили новое оборудование,
расширение торговли, в связи с ростом потребности в грамотных людях
строятся новые школы, медресе и т.д. Таким образом, автор, описывая
завоевание Хивинского ханства Россией, в то же время не склонен считать
российскую политику антинациональной, направленной на ликвидацию
традиционных устоев и культуры.
Более
поздние
работы
узбекских
историков
носят
крайне
негативный оттенок по отношению к России, полностью сообразуясь с
установками президента государства. Красноречиво говорит о себе
название докторской диссертации Н.А.Абдурахимовой «Колониальная
система власти в Туркестане (вторая половина XIX - начало XX в.)»^.
' Указ соч с 38
^ Абдурахимова И А Колониальная система власти в Туркестане (вторая половина XIX - начало XX в )
Автореф дис д-ра ист наук Ташкент, 1994
534
Например, в труде Х.Зияева', написанного на узбекском языке на базе
привлечения узбекских и российских источников рассмотрены узловые
сюжеты завоевания Средней Азии, а также проблемы национальноосвободительного движения народов Туркестана до 1916 г. В монографии
Н.Абдурахимовой и Г.Рустамовой^ охарактеризованы сущность, базисные
черты и особенности колониальной системы власти в Туркестане во
второй половине XIX — первой четверти XX столетия. Ф.Б.Исхаков^
раскрыл содержание национальной политики царизма и ее, по мнению
автора, негативное воздействие на жизнь «подневольных»
народов
Туркестана. Книга состоит из предисловия, введения и четырех разделов.
В предисловии, написанном академиком АН РУз Б.А.Ахмедовым и член
корреспондентом АН РУз Н.Ибрагимовым, дается положительная оценка
исследования Ф.Б.Исхакова, которое на взгляд
пополнению
узбекистанской
и
авторов
центральноазиатской
«послужит
историографии
истории колониального периода», раскрывая перед читателем «цельную и
правдивую
картину
недавнего
прошлого»'^.
В
первом
разделе
«Предпосылки колонизации Туркестана Россией» автор дает краткую
характеристику положения государств и народов Туркестанского края к
середине XIX в. и раскрываются основные причины и факторы усиления
экспансии
царизма
административное
в
регионе.
управление
Во
втором
разделе
«Военно-
и социально-экономическая политика
царизма в Туркестане» освещается установленная царизмом система
военно-административного управления, которую автор характеризует как
"колониалистскую»,
эксплуатации»
а
также
описываются
«различные
формы
Российской империей экономики и народных
масс
' Зияев X Туркестонда России тажовузи ва хукмронлигига карши кураш (XVIII-XX аср бошлари).
Ташкент, 1998
^Абдурахимова Н, Рустамова Г Колониальная система власти в Туркестане во второй половине X I X первой четверти XX вв Ташкент, 1999
' Исхаков Ф Б Национальная политика царизма в Туркестане (1867-1917) Ташкент, 1997
'' Указ соч С 5-6
535
Туркестана. В третьем разделе «Переселенческая политика царизма и
колониальных властей в Туркестане» автор анализирует основные цели,
этапы,
методы
и
характер
переселения
части
жителей
«России-
метрополии» на территорию Туркестана. В последнем, четвертом разделе
работы «Культура и духовная жизнь коренного населения колониального
Туркестана» характеризуется отношение русских властей, которых автор
называет «колониальными» к мусульманской конфессии, общественным
традициям, культуре и образованию коренного населения края. Все
эпитеты, употребляемые автором в отношении Российской империи не
оставляют сомнения в том, что вся деятельность России оценивается им
крайне негативно.
В последнее время историки Узбекистана довольно много внимания
уделяют историографическому аспекту проблемы, стремясь по новому
объяснить все то, что было создано ранее, и создать собственную
историографию,
которая
бы
государственной
политики.
полностью
отвечала
Постановлением
установкам
кабинета
министров
Республики Узбекистан от 28 июля 1998 г., подписанным президентом
И.А.Каримовым, указывалось, что одной из приоритетных задач, вставших
перед
отечественной
исторической
исследований наших и зарубежных
наукой,
ученых,
выступает
«анализ
посвященных истории
узбекского народа, начиная с древних времен по настоящее время»'.
Институт истории АН РУз в настоящее время проводит большую работу
по историографии. Историки Института работают
над программой
фундаментального труда по теме «Историография Узбекистана XVIII-X1X
вв.»^. В этом труде в частности предусмотрена глава «Историография
истории
Туркестанского
края
после
завоевания
его
царизмом».
.' Постановление кабинета министров Республики Узбекистан «О совершенствовании деятельности
Института Истории Академии наук Республики Узбекистан» //Народное слово 1998 28 июля
^ Алимова Д А , Лунин Б В Работы историографов Республики Узбекистан //Отечественная история
1997 №2
536
Защищаются
докторские
и
кандидатские
диссертации,
издаются
монографии
Особо
следует
остановиться
на
обстоятельной
монографии
Г.А.Ахмеджанова «Российская империя в Центральной Азии (История и
историография колониальной политики царизма в Туркестане)»'. Автор по
его собственным словам раскрывает процессы становления и развития
новейшей
центрально-азиатской
историографии
«по
проблемам
насильственного включения Средней Азии в состав Российской империи,
колонизации Туркестана».
Автор пытается
переосмыслить
прежние
подходы к этой проблеме, т.к. считает, что объективно судить о том, что
произошло можно только лишь с дистанции времени, когда «связанные с
ним события, отложились, отфильтровались, обозначилась бы природа и
диалектика их развития»^. Автор сопоставляет различные подходы и точки
зрения по завоеванию Россией Туркестана и установлению там по его
мнению
«колониального
господства».
Основной акцент сделан
на
критическом анализе советской исторической литературы. Если иметь в
виду то, что в советское время автором была написана монография
«Советская историография присоединения Средней Азии к России»^,
содержащая анализ советской литературы по
данному вопросу, где
утверждались прогрессивные последствия этого акта, то думается, автору
не составило большого труда рассмотреть всю имеющуюся в его
распоряжении
литературу
со
знаком
минус.
Работа
Ахмеджанова
представляет собой пример того, как легко некоторые историки меняют
свою точку зрения в угоду политической конъюнктуре.
В 1999 г. была написана и защищена диссертация О.М.Масалиевой
«История
Бухарского,
Хивинского,
Кокандского
ханств
в
англо-
' Ахмеджанов Г А Российская империя в Цеитральиой Азии (История и историофафия колониальиой
политики царизма в Туркестане) Ташкент, 1995
^ Указ соч С 37
^ Ахмеджанов Г А Советская историография присоединения Средней Азии к России Ташкент, 1989
537
американской историографии»'. В автореферате диссертации подвергнута
критике
дореволюционная
среднеазиатских
литература,
посвященная
истории
ханств. Правда, автор отдает должное российской
исторической школе, т.к. она заложила основу для «осмысления вопросов
истории Бухары, Хивы и Кокандского ханства». Однако, автор считает, что
«общая направленность исторической мысли царского времени носила
проимперский характер, была нацелена на обоснование «цивилизаторской
миссии» России в колонизируемой Средней Азии»^. По мнению автора,
подобный подход,
сохранился
усугубился
и
несмотря на осуждение
в советской
исторической
превалированием
коммунистического
учения,
царского
самодержавия,
литературе:
«причем
политико-идеологических
изначально
порочной
он
догм
марксистской
методологии»^. С автором можно согласиться в том, что советская
историческая наука была отторгнута от мировой. Отношение советских
историков к работам зарубежных авторов было только критическим, как к
фальсификаторским. Хотя как показано в диссертации, за рубежом были
созданы
специальные
научные
центры, занимающиеся
проблемами
изучения среднеазиатского региона. Особенно их число возросло после
второй мировой войны'*.
Автор
ставит
перед
собой
благородную
задачу
восполнить
существующий пробел в исторической науке за счет изучения англоамериканской историографии среднеазиатских ханств, которая имеет
давние традиции. Обращение к англо-американской литературе
считает
автор, позволит
исследуемую
проблему,
сопоставить
полнее
различные
использовать
точки
зрения
достижения
как
на
мировой
исторической науки. В этом с автором трудно не согласиться.
' Масалиева О М История Бухарского, Хивинского, Кокандского ханств в англо-американской
историографии Автореф дис канд ист наук Ташкент, 1999
^ Там же С 4
'Там же
"Тамже С 13
538
To, что касается проблемы завоевания Россией Туркестанского края,
то этот вопрос, как пишет автор, является одним из основных направлений
англо-американской
историографии.
По
мнению
исследователя
в
историографии США и Англии XX века по указанному направлению
отсутствует единство мнений: исследователи оценивают факт завоевания
Средней
Азии
Россией
либо
исключительно
положительно,
либо
негативно. То же касается и причин проникновения России в Среднюю
Азию. Автор пишет, что в целом обозначенные зарубежными авторами
причины совпадают с оценками ученых Узбекистана*. Значит это следует
понимать как то, что зарубежные авторы признают экспансионистские
намерения России. Но справедливости ради следует отметить, что автор не
считает англо-американскую историографию некоей панацеей: «Она (т.е.
англо-американская
историография
-
СБ.)
обладает
не
только
позитивными, но и негативными сторонами» . Не все выводы зарубежных
исследователей отвечают исторической действительности. В заключении
автор
призывает узбекских
историков шире
привлекать
материал,
собранный западными авторами, полнее и последовательнее включать их в
ткань исторических исследований.
С диссертацией О.М.Масалиевой перекликаются исследования
Д.А.Нишановой^. Исследователь проанализировала опыт освещения англорусского конфликта в Средней Азии конца XIX века в зарубежной
историографии. Она отметила повышенный интерес к этой проблеме со
стороны политических и общественных кругов Англии и США, указала на
факторы, которые по мысли западных ученых, обусловили завоевание
царской Россией Средней Азии.
' Указ соч с 25
^ Там же С 27
' Нишанова Д А Англо-русский конфликт в Средней Азии в конце XIX в в современной зарубежной
литературе. Дне . кандист наук Ташкент, 1994, Ее же Англо-американская историография о Средней
Азии (Рекомендации учителям истории) Ташкент, 1994
539
Автор диссертации «Историография завоевания Туркестана Россией
XIX — начала XX в.» Ж.Б.Алымбаев' считает, что дореволюционная
литература,
несмотря
исследователям
диссертации,
на
все
в воссоздании
если
судить
по
ее
недостатки,
объективной
призвана
картины
автореферату,
помочь
прошлого,
В
проанализирован
и
систематизирован широкий круг источников. Обращение к данной теме
автор объясняет тем, что в советской историографии
тенденция
умалчивания
военно-экспансионистской,
наблюдалась
грабительской,
колониальной политики царизма в Туркестане. С этим утверждением
автора следует не согласиться, т.к. утверждение тезиса «прогрессивности
присоединения Туркестанского края к России» не означало огульного
признания «добровольности
вхождения народов Туркестана в состав
России». В советский период, как считает автор, историографические
труды были посвящены анализу исследований советской эпохи и носили
классово-тенденциозный
утверждения,
характер.
все остальное
За
исключением
не соответствует
последнего
действительности.
В
советский период историками был создан большой историографический
потенциал исследований, касающийся работ дореволюционного периода^.
Другое дело, что все досоветские
авторы
обвинялись
советскими
историками в слабости методологической базы и отсутствии научности.
Подвергая критике работы советских историков, автор считает, что только
после
достижения
появилась
центрально-азиатскими
возможность
«свободного
странами
творчества»:
суверенитета
«В
результате
'АлымбаевЖБ Историирафия завоевания Туркестана Россией XIX-начала XX в Автореф дис
канд ист наук Ташкент, 2002
^ См Левтеева Л Г Мемуарные источники по истории Средней Азии (вторая половина XIX - начало XX
вв ) Дис . канд ист наук Ташкент, 1975 Ее же Присоединение Средней Азии к России в мемуарных
источниках Ташкент 1986, X Н Бабабеков Историческая литература о Кокавдском ханстве (Русская
литература 60-70 гг. XIX в ) Дис канд ист наук Ташкент, 1977, Арапов Д Ю История изучения
Бухарского ханства в русской востоковедческой дореволюционной историографии Дис канд ист наук
М , 1978, Арапов Д Ю Бухарское ханство в русской востоковедческой историофафии М МГУ, 1981,
Наврузов Т С Социааьно-экономическая и культурная жизнь Восточной Бухары второй половины XIX в
(по материалам русских исследователей Н А Маева, Г А Арендаренко, В И Покотило)
Дис канд ист наук Душанбе, 1986
540
развернулись динамичные процессы очищения исторического сознания,
восстановления
объективной
картины
колониального
прошлого»'.
Определяя цель своей диссертационной работы, автор пишет, что она
направлена «на выявление позиций и взглядов авторов по проблемам
мотивов и причин движения России в Среднюю Азию, на уяснение
характера имперской завоевательной политики, на определение глубины
антинародности
Туркестана»^.
и
реакционности
процесса
покорения
Так что изначально запрограммировано
народов
отношение к
процессу присоединения как реакционному и захватническому. В целом,
если судить по автореферату, автором была проделана обширная работа.
Первая глава посвящена описанию предпосылок завоевания Средней Азии
Россией в исторических трудах XIX в. Указывая на относительный
плюрализм мировоззренческих позиций и взглядов исследователей того
времени, автор в то же время отмечает, что при объяснении причин и
мотивов завоевания Россией Средней Азии они выполняли социальный
заказ царского самодержавия. Сопоставительный анализ, проведенный
автором, позволил
ему
сделать
вывод
о том, что
в российской
исторической литературе сложилось несколько точек зрения по данному
вопросу, но в конечном итоге большинство из них смыкалось в имперскооправдательной трактовке завоевательного процесса. Во второй главе
подвергнуты анализу работы русских авторов, описывающих процесс
завоевания Туркестана
царской Россией. Авторы,
как правило, не
скрывали агрессивную стратегию внешней политики царизма, открыто
говорили о трудностях и неудачах. По мнению автора, российские авторы
стремились в первую очередь показать силу русского оружия: «Вместе с
тем, в отличие от советских историков, они приводили разнообразные
фактические данные о потерях российских войск, воспроизводили эпизоды
' Алымбаев Ж Б Историография завоевания Туркестана Россией XIX - начала XX в. Автореф дне
канд ист наук Ташкент, 2002 С 9
^ Там же С 12
541
упорного сопротивления местных жителей»'. С автором можно не
согласиться
только
в
том,
что
советские
авторы
не
приводили
соответствующих данных. Вывод автора традиционен для историка,
подкованного идеологией постсоветского суверенного Узбекистана: «...В
целом в российской историографии в отличие от советской, отчетливо
отражалась
концептуальная
линия, что
аннексионистская политика
царизма в Туркестане носила сугубо завоевательный характер, была
нацелена на колонизацию Средней Азии» . Работы дореволюционных
авторов являются по мнению автора, доказательством несостоятельности
советской концепции «добровольности»,
амбициях
коммунистического
«настоянной на имперских
руководства
бывшего
СССР»^.
Положительным моментом диссертации является анализ и сопоставление
трудов российских авторов XIX -начала XX вв. Однако цель, которую
преследовал автор «показать колониальную сущность завоевательных
походов России», сужает рамки в сущности неплохого
исследования.
Колониальную сущность завоевательных походов царской России никогда
не отрицали не только дореволюционные, но и советские историки. Речь
шла о последствиях этого завоевания, о деятельности российской
администрации
на
завоеванных
территориях,
о
распространении
капиталистических отношений в регионе, о включении этих территорий в
орбиту
мировых отношений. Жаль, что описание русскими историками
действий русской администрации в Туркестане осталось за рамками
исследования. Что же касается концепции «добровольного вхождения
народов в состав России», то она подвергнута критике правильно, как
верно и утверждение
автора об ошибочности взгляда на русскую
дореволюционную историографию, как устаревшую и ненужную. Правда
вопрос заключается в том, как интерпретировать все то историческое
' Указ соч С 23-24
^ Там же С 26
' С 2 8
542
наследие, которое
было
создано
историками Х1Х-начала XX
вв.
Диссертация Ж.Б.Алымбаева была выполнена в Ошском государственном
университете (Кыргызстан), а защищена в Ташкенте. Это может служить
подтверждением
единых
концептуальных
воззрений
киргизских
и
работают
в
узбекских историков.
Историки
Узбекистана
достаточно
плодотворно
настоящее время. Уже в начале 2000-х гг. ими защищено немало
диссертаций \ в которых авторы стремятся противопоставить советской
(тоталитарной) историографии собственный свежий взгляд на проблему.
Они убеждены в том, что историческая картина подверглась сильнейшему
искажению и перед ними стоит задача воссоздания объективной картины
прошлого. Правда, в связи со сложившейся политической ситуации в
Узбекистане, когда власть оказывает сильнейшее влияние на общество, им
не удается избежать исторической конъюнктуры.
Достаточно
плодотворно
в
постсоветский
период
работают
историки Таджикистана. На их работу также оказывают влияние события,
происходящие в стране. После развала СССР Таджикистан оказался
ареной жестокой гражданской войны, продолжавшейся с 1992 по 1996 год.
Само это обстоятельство объясняет глубокий конфликт, проникший в
души людей. Важно понять генезис тех тенденций в историческом
сознании таджиков, которые могут иметь отношение к нынешнему
кризису самоидентификации, а также наметившимся путям выхода из него.
При
существовании
Таджикистана
в
составе
СССР
настойчиво
искоренялся исламский образ жизни. Религиозное образование, в отличие
от царского периода, прекратило свое существование. Ко всему прочему,
никогда не утихал конфликт между узбеками и таджиками, которые
' Гарипов Р Г Историография общественно-политических и иационально-прогрессивных движений в
Туркестане начала XX в (Тенденции в изучении проблемы в тоталитарный период и в эпоху
независимости) Автореф дис канд ист наук Ташкент, 2001, КотюковаТ В Проблемы Туркестана в
центральных законодательных органах власти Российской империи (1905-1917) Автореф дис
канд ист наук Ташкент, 2001 и др
543
считали территории Бухары и Самарканда истинно таджикскими. Борьба
усугублялась и этнической неоднородностью, ведь таджики принадлежат к
ирано-язычным, а узбеки - к тюрко-язычным народам. Этой борьбе
посвящена монография таджикского академика Р.М.Масова «Таджики:
история с грифом «совершенно секретно»^ в которой, ссылаясь на архивы,
ученый доказывает историческую принадлежность Бухары и Самарканда,
перешедших, согласно национальному размежеванию к Узбекистану,
таджикской территории.
В отличие от других бывших республик СССР, Таджикистан не
настроен враждебно по отношению к России. В выступлениях президента
Таджикистана Э.Ш.Рахмонова не раз подчеркивалось значение России для
Таджикистана. Это отношение еш;е более улучшилось
после ввода
российских войск в Таджикистан для защиты его территории. Что же
касается пересмотра исторических событий, то президент Таджикистана
всегда
отстаивал объективизм в исторических исследованиях, хотя
этновеличие не чуждо и этому государству. Об истории таджиков
президент Э.Ш.Рахмонов говорил следующее: «Будучи одним из самых
древних народов мира, они (таджики) испокон веков жили в Центральной
Азии и являются потомками и наследниками древних ариев. У нас 1000 лет
не было своей государственности, но на протяжении этого времени
крупнейшие империи и государства Центральной Азии избрали своим
государственным
языком таджикский — фарси. ...Мы не должны
уподобляться деятелям старой системы, которые всякий раз пытались
утверждать новое путем радикального отрицания прошлого»^.
У таджикских историков, в отличие от их узбекских соседей, не
наблюдается той воинственности по отношению к российской и советской
империям, которые определяют кредо узбекских историков. В настоящее
' Масов Р М Таджики история с фифом «совершеиио секретно Душанбе, 1991
^ Газета «Чунбиш» (Движение), 1998, №4 (14), февраль
544
время таджикскими историками издано 2 тома «Истории таджикского
народа» под редакцией академика АН РТ Н.Н.Негматова. Однако они
касаются древнего периода (ТЛ) и эпохи формирования таджикского
народа (Т.2). Интересующий нас вопрос не рассматривается. Однако
работа ведется в заданном направлении.
Частично коснулся вопроса о присоединении Туркестана к России в
своей докторской диссертации историк О.Б.Бокиев'. Наряду с общими
вопросами
отражения
в
дореволюционной
литературе
истории
Таджикистана, автор рассматривает и описание российскими авторами
процессов присоединения Северного Таджикистана, Памира и Горного
Бадахшана
к
империи.
Автор
отметил,
что
среди
российских
исследователей не было единого мнения о мотивах и причинах вторжения
России в Среднюю Азию. Они искали эти причины, главным образом, в
географических и этнографических факторах, приглушая тем самым
геополитические и колониальные устремления царского самодержавия.
В 1998 г. под редакцией академика АН РТ Р.М.Масова вышла книга
«Россия в исторических судьбах таджикского народа»'^, которая состоит из
нескольких отдельных статей. В аннотации сказано о «решающей роли
России в области экономики, политики и культурной жизни народов
региона». Это определяет всю канву книги. Говоря об истоках российскотаджикских
отношений, авторы считают, что коренной поворот в
установлении более тесного общения в экономической, культурной и
других сферах жизнедеятельности между народами происходит после
завоевания Средней Азии Россией: «Это событие, несмотря на некоторые
негативные последствия для таджикского народа, избавило его без
сомнения, от физического уничтожения тюрко-монгольскими кочевыми
' Бокиев О Б Таджикистан в русской дореволюционной историографии Автореф дис д-ра ист наук
СПб, 1991
^ Россия в исторических судьбах таджикского народа /Ред РММасов Душанбе, 1998
545
племенами»\ Подчеркивается также, что после присоединения Средней
Азии к России и установления в этом регионе определенной законности и
правопорядка, прекратились феодальные смуты, разбои, прекратился
захват и превращение таджикского населения в рабство.
«Что бы ни
говорили нынешние и будущие исследователи истории о присоединении
Средней Азии к России, - пишут авторы в предисловии, - никто не мог и не
может опровергнуть того факта, что завоевание и присоединение этого
края к России открыли широкий простор для его экономического,
культурного, стабильного развития и, прежде всего, в интересах коренного
оседло-земледельческого
таджикского
народа»^.
Говоря
о причинах
завоевания края, авторы склонны считать, что для царской России, так и в
советское
и
постсоветское
время
основное
внимание и
интересы
отдавались экономическому и геополитическому использованию региона в
целом. Один из авторов сборника И.Усманов в статье «К истории
таджикско-российских
отношений»,
анализируя
присоединение
Таджикистана к России, подчеркивает, что колониальная политика России
все же не может в полной мере отождествляться с подобной же политикой
великих европейских держав - Португалии, Испании, Англии и Франции.
Причины российской экспансии автор усматривает в необходимости
защиты растянутой и не имеющей естественных природных рубежей
границы^. Характерной чертой русского колониализма автор считает
тактику «присутствия», т.е. минимального вмешательства во внутреннюю
экономическую жизнь, бытовой уклад
присоединяемого
территориями,
населения'*. Автор
которые
были
и религиозную
убежден,
завоеваны
что
деятельность
наряду
силой, были
с
теми
и регионы,
добровольно вошедшие в состав России. Отношение России к Средней
' Указ соч С 3
Там же
Там же С 98
Там же С 99
546
Азии автор характеризует, как колонизаторское, однако подчеркивает, что
она отличалась от колониализма Великобритании, Бельгии, Германии,
Франции.
Красной нитью через весь сборник проходит отношение к России
как сильному и справедливому соседу, с которым таджикский
народ
связывает общее прошлое. В заключении авторы пишут: «Одной из
главных задач в данный момент является то, что объединяло и объединяет
таджиков, все народы Средней Азии с нашим северным соседом по
Евразийскому континенту - с Россией. Для таджиков эти отношения
имеют глубинный исторический смысл: являясь на территории Средней
Азии единственным коренным народом индоарийского происхождения,
являясь носителем древнейшей культуры региона, таджики издавна
испытывали притяжение к русской цивилизации»'. Оценивая современное
положение Таджикистана, помощь ему со стороны России, авторы
считают, что Таджикистан и без гражданской войны в силу объективных
причин обречен на союз с Россией^.
Основой жизни таджиков всегда являлся ислам. То, что российское
самодержавие не стремилось к его уничтожению, подчеркивают даже
лидеры таджикской оппозиции. Один из ее лидеров Кази Тураджон-зода
высказался следующим образом: «Ислам настолько пронизал все стороны
жизни народов Центральной Азии..., что российские колонизаторы,
появившись в регионе в XIX в., не стали грубо вмешиваться в религиознодуховную сферу местного населения»^.
Таким образом, можно с уверенностью констатировать, что в
Таджикистане исторические представления
о позитивных
моментах
многовекового проживания в едином государстве выдержали испытание
временем.
' Указ соч С 127
^ Там же С 139
^ Газета «Чароги руз» (Свет дня) 1996 №3
547
Итак, прекращение существования СССР и как следствие этого
ликвидация идеологического диктата со стороны Москвы вызвали к жизни
множество попыток создания «настоящей», «правдивой» национальной
истории. Мысль о необходимости появления таких работ усиленно
внедряется в общественное сознание и пропагандируется СМИ, поэтому
национальные историки оказались сейчас в непростой ситуации.
Рассмотренные нами работы историков были созданы в основном в
90-х гг. XX в. после судьбоносного рещения 1991 года. В эти годы
наблюдается
пересмотр
прежних
доминирующих
концепций
«прогрессивного значения присоединения Туркестана к России» и его
«добровольного характера».
В отличие от российских историков, которые в своих работах в
основном рассматривают последствия присоединения с точки зрения того,
что дала Россия тому или иному народу, национальные историки больщее
внимание уделяют наступлению России на среднеазиатский регион,
демонстрируя «колонизаторскую сущность» царского самодержавия и
«завоевательную и агрессивную» политику России.
Отношение историков Казахстана, Узбекистана и Таджикистана к
этому вопросу неоднозначно, в большинстве своем точка зрения историка
зависит
от
официальной
политики
государства,
а
также
идеологического прессинга СМИ. Общим направлением в
национальных
историков
является
этновеличие,
от
работах
демонстрация
собственной самобытности и осознание собственной значимости.
В Казахстане, например, складывание исторической парадигмы
проблемы присоединения к России во многом зависит от «центристской»
политики главы государства Н.А.Назарбаева, который не стремится
отказаться от России, от общего прошлого с этим государством. Вопрос о
присоединении Казахстана к России активно обсуждается историками.
Большое
внимание
уделяется
терминологии,
все
чаще
историки
548
высказывают мысль о том, что термин «добровольное присоединение» не
соответствует действительности. Речь идет скорее о завоевании Россией
Казахстана. Однако, учитывая то, что процесс присоединения Казахстана к
России занял длительный
период
неоднозначный
то
характер,
с XVIII
по XIX
казахстанские
в. и носил
историки
стараются
разобраться во всех противоречиях этого события. В официальных
учебных
пособиях
демонстрируется
весь
противоречивый
процесс
вхождения Казахстана в состав России. Как правило, историки пишут и о
последствиях — была ликвидирована прежняя система управления. Для
современной историографии проблемы характерно употребление терминов
«присоединение», «завоевание», «вхождение», «принятие подданства».
В настоящее время в казахстанской историографии превалируют две
точки зрения по вопросу присоединения Казахстана к России. Первая Младший жуз присоединился к России добровольно, а остальные
казахские
территории
были
завоеваны.
Такой
точки
зрения
придерживаются историки Ж.К. Касымбаев, К.К.Абуев. Вторая: Казахстан
был завоеван Россией, Так считают
К.Данияров. Историками также
Казахстан
являлся
М.К.Козыбаев, М.Ж.Лбдиров,
высказывается мнение о том, что
протекторатом
России
(А.Кузембайулы,
Ж.О.Артыкбаев).
Ведушим
личностный
подходом
подход,
в казахстанской
историографии является
некая героизация исторических
деятелей.
От
личности зависела конкретная историческая ситуация, которая приводила
к необратимым последствиям. В настояш;ее время наблюдается переход от
прежних представлений о хане Абулхаире (впервые присягнувшему
России), как о «мудром и дальновидном» политике к хану Абылаю
(боровшегося за создание единого казахского государства), которого
казахстанская
историография
почитает
символом
новой
государственности. В 1991 г. в Казахстане торжественно отмечалось 280
549
лет со дня рождения Абылая, и решено было увековечить его память в том
числе и историческими исследованиями. К.К.Лбуевым в 2002 году была
защищена докторская диссертация о хане Лбылае, о нем много пишут
сейчас, он поистине является национальным героем.
Отношение к России, как к колониальной империи историками
выражено
повсеместно.
Реформаторская
деятельность
российской
администрации расценивается как «военно-колониальная». Сам процесс
завоевания носит название «военно-казачья колонизация» (К.К.Лбуев,
М.Ж.Лбдиров).
Встречаются
и крайние точки зрения, как, например, книги
К.Даниярова, написанные в резкой непримиримой по отношению к России
манере. Период с 1824 по 1991 годы автор называет колониальным, не
делая разницы между царской Россией и СССР. Весь этот период, по его
мнению, был направлен на попрание прав и интересов казахов. Работы
Даниярова характеризует отрицание всего того, что было
создано
исторической наукой, за исключением работ историка и дипломата XIX в.
А.И.Левшина, однако они интерпретируются им по-своему. Автор сам
признается в том, что его работы были отвергнуты официальной
исторической наукой.
Пересмотр прежних и разработка новых подходов в изучении
проблемы присоединения стала задачей не только для истории казахов, но
и для всего среднеазиатского региона.
В Узбекистане историческая наука находится под воздействием
идеологического диктата главы государства президента И.А.Каримова. Он
много пишет и говорит о пересмотре исторических событий, о создании
собственной
национальной
истории.
С
точки
зрения
национального самосознания и нанесенной обиды за
возрастания
уничтожение
национальной самобытности рассматривается историками Узбекистана
вопрос о присоединении Туркестанского края к России. Как правило,
550
царская Россия отождествляется с советской Россией, политика которой
была направлена на то, чтобы затормозить развитие Узбекистана, на
«выкачивание»
природных ресурсов, на эксплуатацию населения и
уничтожение национальной культуры.
Туркестанский край узбекские историки однозначно рассматривают
как колонию России. От термина «присоединение» они, в отличие от
казахстанских историков, которые частично признают этот термин,
полностью
отказываются,
заменив
его
терминами
«завоевание»,
«насильственная аннексия». В Узбекистане тоже есть свой национальный
герой —Амир Тимур, которому посвящаются исторические исследования.
Его рассматривают, как государственную личность.
Работы узбекских историков носят крайне негативный характер по
отношению к России. Ей отводится роль «душителя свободы» узбекского
народа, ее рассматривают, как страну, которая, действуя только в
эгоистичных целях, не привнесла ничего положительного в этот край.
Признавая тот факт, что
с началом русского
завоевания в
Туркестанском крае стали развиваться капиталистические отношения,
узбекские историки подчеркивают их «уродливый характер», который
придавала им русская администрация. Получается так, что Россия,
вводившая капитализм в Туркестане, сама же и тормозила его развитие.
Современные узбекские историки, как правило, указывают на
«колониальную
губительный
сущность»
характер
Г.Рустамова,
администрации,
политики «русификации»
Ф.Б.Исхаков).
администрации
русской
получают
Все
благие
демонстрируя
(Н.А.Абдурахимова,
начинания
отрицательную
российской
характеристику:
невмешательство в религиозную жизнь местного населения объясняется
опасностью
народных
волнений; сохранение
мусульманских
школ
объясняется необходимостью держать массы в невежестве; появление
551
промышленности - эксплуатацией природных ресурсов и национальных
кадров и т.д.
Правда, не все историки однозначны в своих выводах о России, как
о «колониальном государстве». Например, Г.Н.Никитенко в своей статье о
Хивинском ханстве, описывая экспансионистские устремления царской
России, все же не склонен считать русскую политику антинациональной,
направленной на ликвидацию традиционных устоев и порядков. Но здесь,
видимо, следует искать объяснение в русской фамилии автора.
Справедливости ради, следует признать, что узбекские историки
очень большое внимание уделяют развитию узбекской историографии в
том числе и вопроса о присоединении Туркестана к России. Развитие
историографии является приоритетной задачей Института истории АН
Республики Узбекистан. При этом обращает на себя внимание стремление
переосмыслить прежнюю историографию и создать собственную, которая
бы
полностью
настоящее
отвечала
время работа
эффективно. И если
установкам
в этом
государственной
направлении
дореволюционную
политики.
ведется
историографию
В
достаточно
все
же
с
некоторыми оговорками принимают узбекские историки (Ж.Б.Алымбаев),
то этого нельзя сказать о советской историографии, которая, как правило,
наделяется эпитетами
вроде «находящаяся под влиянием порочной
коммунистической идеологии»,
показательна
работа
«продажная» и т.д. В этом случае
Г.А.Ахмеджанова
«Российская
империя
в
Центральной Азии (История и историография колониальной политики
царизма в Туркестане)», которым еще в 1989 г. была написана книга
«Советская историография присоединения Средней Азии к России»,
прославляющая концепцию «прогрессивных последствий присоединения»
к России. В нынешней его работе вся советская историография вопроса
подвергнута
жесткой
критике.
Однозначно
критикуют
советскую
552
историографию
вопроса
историки
Д.А.Нишанова,
О.М.Масалиева,
Ж.Б.Алымбаев.
Что же
касается работ
историков Таджикистана
по данной
проблеме, то им также не удалось избежать демонстрации этновеличия. В
работах
историков таджики
истинными носителями
признаются
ислама,
самым
единственными
древним
народом,
представителями
в
среднеазиатском регионе ирано-язычной расы, потомков древних ариев.
Проблема этновеличия выражается особенно остро в историческом споре
таджиков и узбеков о принадлежности Бухары и Самарканда.
Вопрос
о
присоединении
таджикского
народа
к
России
рассматривается в контексте таджикско-российских взаимоотношений.
Отношение
к
России
определяется
государственной
пропагандой,
высказываниями главы правительства Э.Ш.Рахмоновым, который в своих
выступлениях подчеркивает значение России для Таджикистана. Историки
пишут о решающей роли России в области экономики, политики и
культурной жизни таджикского народа. Что касается терминологии. То
таджикские
«завоевание»,
историки
используют
термины
и
«присоединение»
и
подчеркивая, что они открыли простор для развития
региона. Говоря о колониальной сущности российского самодержавия,
историки подчеркивают разницу в колониальной политике России и
других европейских держав. Причинами наступления России на Туркестан
называется
защита
русских
рубежей
от
И.Усманов). Подчеркивая положительную
кочевников
(Р.М.Масов,
роль России в развитии
Таджикистана, историки пишут о том, что таджики издавна тяготели к
русской культуре.
Таким образом, таджикские историки в отличие от узбекских и
некоторых казахских историков не настроены враждебно к России. Даже
правительственная
СССР
на
оппозиция, подчеркивая
таджикский
народ,
отдает
разрушительное
должное
влияние
положительным
553
последствиям вхождения Таджикистана в состав России. Не хотелось бы
думать о том, что подобное отношение объясняется только присутствием
ограниченного контингента российских войск на таджикско-афганской
границе. Сами же таджикские историки и публицисты подчеркивают то,
что это обстоятельство никак не влияет на их отношения к историческим
проблемам, касающимся таджикско-русских отношений.
Итак, для историков Казахстана характерно рассмотрение проблем с
двух позиций: однозначно завоевания и первоначально добровольного
присоединения, а затем завоевания Казахстана Россией. Узбекские
историки более категоричны. Россию они рассматривают, как метрополию,
интересы которой были направлены на подавление национального
самосознания народов Туркестана. Таджикские историки, как правило,
положительно отзываются о роли России в регионе.
Резюмируя рассмотренные нами работы национальных историков,
следует указать на то, что пренебрежение исторической памятью всегда
дорого обходилось политикам. И для научной объективности очень важно
отрешиться
от
тех
«обид»,
которые
были
когда-то
нанесены
национальному самолюбию народов.
ВЫВОДЫ к IV ГЛАВЕ:
Проведя анализ
исторических
работ,
созданных
историками
постсоветского периода по проблеме присоединения Туркестана к России,
автор приходит к следующим выводам:
1. В современной российской историографии вопроса используются
достижения дореволюционной и советской историографии.
2. Специальн
