ОГЛАВЛЕНИЕ ПРЕДИСЛОВИЕ.................................................................................................................................... 2 ПРОЛОГ .............................................................................................................................................. 7 НОВЫЙ ЗАВЕТ В СВЕТЕ ВЕТХОГО ЗАВЕТА ИЛИ НАОБОРОТ? ИЛИ О ТОМ, КТО ПОДМЕНИЛ МЛАДЕНЦЕВ ................................................................................................................................................... 8 КРИЗИС ХРИСТИАНСТВА ПОСЛЕ ХОЛОКОСТА ................................................................................... 15 КУЛЬТУРНАЯ И ДИКАЯ МАСЛИНЫ ................................................................................................... 18 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ИУДЕО-ХРИСТИАНСТВА ..................................................................................... 21 МЫ ЕЩЕ ЗДЕСЬ? ............................................................................................................................... 22 ОТМЕЖЕВАНИЕ ЦЕРКВИ ОТ ПРИРОДНОГО КОРНЯ ........................................................................... 22 НАСКОЛЬКО ВАЖНО СОБЛЮДАТЬ ЕВРЕЙСКИЕ ТРАДИЦИИ ВЕРУЮЩИМ? ....................................... 26 ИИСУС НЕ БЫЛ ГРЕКОМ .................................................................................................................... 26 АНТИПАВЛОВО ХРИСТИАНСТВО ....................................................................................................... 30 ОДИН ЗАКОН, ОДИН ПАСТЫРЬ ......................................................................................................... 34 ИНДУКТИВНЫЙ МЕТОД ТОЛКОВАНИЯ ............................................................................................. 37 СОВРЕМЕННЫЙ ХРИСТИАНСКИЙ ИНСТРУМЕНТАРИЙ В ПОНИМАНИИ ТЕКСТА VS ПАРДЕС .............. 39 ПИСАНИЕ ТОЛКУЕТ ПИСАНИЕ ........................................................................................................... 41 ПРЕДВЗЯТОСТЬ ТОЛКОВАНИЯ .......................................................................................................... 42 ДОКТРИНЫ ....................................................................................................................................... 44 ПРИЗНАКИ СЕКТАНТСКОГО МЫШЛЕНИЯ.......................................................................................... 46 CАМОУВЕРЕННОСТЬ, ИЛИ КАК РАБОТАЕТ ЛОГИКА .......................................................................... 47 ПОЧЕМУ МЫ ДУМАЕМ, ЧТО ПРАВЫ, ДАЖЕ КОГДА ЭТО НЕ ТАК? ..................................................... 48 ГЛУПОСТЬ ......................................................................................................................................... 51 СВЕТСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ VS ДУХОВНОГО ........................................................................................ 52 УРОВЕНЬ ОБРАЗОВАННОСТИ ПАСТОРОВ.......................................................................................... 52 УЧЕНИЧЕСТВО ................................................................................................................................... 55 ЦЕРКОВЬ – СКЛАД ИЛИ ЗАВОД? ....................................................................................................... 55 СОВРЕМЕННЫЙ КРИЗИС ЕВАНГЕЛЬСКОГО БОГОСЛОВСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ .................................. 56 САМАРСКИЙ СИНДРОМ ИЛИ НЕВЫУЧЕННЫЕ УРОКИ ....................................................................... 58 ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ПРОСЛОЙКА ................................................................................................... 61 ЕВАНГЕЛЬСКИЙ ФУНДАМЕНТАЛИЗМ ............................................................................................... 62 ПРИВАТИЗАЦИЯ ЦЕРКВИ .................................................................................................................. 64 ПАСТЫРСКАЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ .................................................................................................... 67 УТРАТА СОПРИКОСНОВЕНИЯ С НЕБЕСНЫМ ...................................................................................... 68 ЗА ВИТРИНОЙ ЦЕРКВИ ..................................................................................................................... 69 ДВОЙНИК ЦЕРКВИ ............................................................................................................................ 71 ЗАТУХАНИЕ ЦЕРКВИ КАК РЕЗУЛЬТАТ НЕИСПОЛНЕНИЯ СВОЕГО ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ ........................ 72 О ЕВАНГЕЛИИ И ЕВАНГЕЛИЗАТОРАХ ................................................................................................ 75 РЕФОРМАЦИЯ КАК ВОЗВРАЩЕНИЕ .................................................................................................. 78 НЕПРЕКРАЩАЮЩАЯСЯ РЕФОРМАЦИЯ ............................................................................................ 80 НЕСКОЛЬКО СЛОВ К ВОПРОСУ О БАПТИСТСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ................................................... 86 Кризис в современном евангельском христианстве: герменевтикофеноменологический анализ ПРЕДИСЛОВИЕ Во всех деноминациях евангельского типа (баптисты, пятидесятники, адвентисты и т.н. харизматические церкви) в рамках одного течения можно встретить довольно существенные как внешние, так и внутренние различия. Общим для них является отсутствие традиций и весьма короткий исторический период их деятельности по сравнению с такими историческими гигантами, как Русская православная церковь (РПЦ) или Римско-католическая (РКЦ). Говоря о христианстве в целом и о христианстве на постсоветском пространстве, мы наблюдаем сегодня следующую картину: снижение численности прихожан в разных деноминациях, хотя есть и исключения; формализация и шаблонизация веры и служения (т.е. отсутствие вдохновения для служения, как следствие - слабый отклик в обществе на свидетельство и призыв церкви); исламизация христианского пространства (в христианстве сегодня нет надлежащего ответа на этот вопрос); разрушение традиционных христианских ценностей и замена их на гуманистические принципы. В зависимости от региона нашей страны эти проблемы проявляются где-то больше, где-то меньше. Что же предлагают служители церквей для решения этих проблем? В основном звучат те же ответы и призывы, что звучали и прежде, и полвека назад, и три столетия назад - нужно исповедовать свои грехи; больше жертвовать денег и сил на служение; проповедовать библейские истины, а не человеческие; больше свидетельствовать людям. Вроде бы все звучит правильно, но при всей честности и искренности людей это не работает. Когда человек долго не видит результатов своего труда, интерес к деятельности рано или поздно пропадает. Вот и бьют себя в грудь честные служители, объясняя это, например, тем, что охладевает в людях первая любовь, растет беззаконие в мире и т.п. В итоге победно шествует по христианству ЛГБТ, растет количество разводов среди верующих, снижается общая численность населения из-за роста абортов и снижения рождаемости. Плюс социальные проблемы, связанные с бедностью и произволом чиновников, усиление национальных разногласий и предпочтений, общий моральный упадок в обществе. Мы очень хорошо понимаем эти проблемы, но ничего не меняется ни от наших молитв, ни от наших радостных конференций и всевозможных круглых столов. В лучшем случае изменения происходят там, где есть забота и попечение о конкретных людях или о группах людей с общей проблематикой. В чем суть христианства? В чем его историческое предназначение? Возможно, поняв этот вопрос, нам легче будет понять и суть этих проблем. Уже через одно столетие после Рождества Христова община первых христиан пошла по иному пути развития, чем при апостолах. По сути, современное христианство, как система и как мировоззрение вообще, не имеет ничего общего с той самой Антиохийской общиной, где это название и родилось. В то время все общины, которые патронировал апостол Павел, имели непрерывное общение с верующими из Иерусалима. Все апостолы были евреями (в данной работе слово «еврей» используется в его общепринятом смысле, применимом к потомкам Иакова), первые проповедники были либо потомками Иакова по плоти, либо прозелитами. Язычники при рождении церкви не участвовали. Более того, в Библии нет такого слова, как церковь в значении дома Господнего. В книгах Нового завета для обозначения собрания верующих используются два слова: экклесия или синагога - этимологические эквиваленты еврейского слова «кагал». При жизни апостола Павла во всех языческих общинах прослеживаются как минимум две важные черты первых общин: это учение на основе книг Танаха и их толкование еврейскими учителями, а также финансовая поддержка еврейских общин, в частности, центральной Иерусалимской общины, где в то время учили главные апостолы. Итак, чтобы называть себя христианином в библейском, первоначальном значении, человек должен быть в состоянии свою жизнь основывать на книгах Танаха и участвовать в финансовой поддержке еврейских общин. Другими словами, если христианин не видит в книгах Танаха свидетельства о Мессии (Машиахе) и не может черпать наставления для повседневной жизни, то он слабенький верующий. Я ни в коем случае не умаляю значения апостольских посланий, без которых нет полноты Откровения, но в евангельском христианстве едва ли можно услышать наставление на основе текстов только Танаха. Историческое распространение учения Иисуса по землям Римской империи свидетельствует о том, что христианство, как учение и вера в Иисуса, минимум до второго века считалось иудейской религией. После 2 Миланского эдикта в 313 году о веротерпимости императора Константина, христианство начало впитывать в себя элементы языческих культов. После «огосударствливания» христианства в IV веке вера в Бога Израилева и Его Сына Иисуса начала быстро распространяться по Римской империи зачастую без сопутствующего подробного объяснения, либо вообще навязывалась силой. Сначала в ставшую популярной христианскую церковь многие люди пошли, будучи движимы модой и меркантильными соображениями. А затем все жители огромнейшей Римской империи уже под страхом наказания были обязаны прекратить почитание своих языческих богов и принять новую религию. Естественно, при таких условиях просто невозможно было избежать наложения одной религии на другую. Вот и сформировалось государственное христианство с элементами язычества. Причем такому симбиозу очень способствовала сама церковь: во избежание болезненного переход от язычества к христианству она переименовала некоторые популярные языческие праздники в христианские. Действительно, как можно было необразованному человеку, всю жизнь имевшему множество богов, сразу начать поклоняться Единому Творцу? Совсем не просто без надлежащего разъяснения понять вездесущность истинного Создателя. Человеку было гораздо легче продолжать взывать к привычным богам «узкой специализации», которые, как ему казалось, ближе и более расположены понять его личные чаяния. Именно поэтому места языческих богов заняли прославленные представители новой религии, ставшие для людей понятными, родными и любимыми святыми заступниками. Подмечают данную религиозную трансформацию даже атеисты. Вот что об этом писал Ф. Энгельс в своем труде «К истории первоначального христианства» (гл. 3): «Христианство ... могло вытеснить у народных масс культ старых богов только посредством культа святых». Объявив себя главой государственной церкви и утвердив «христианство» официальной религией Византии, Константин официально заложил анти-иудейскую платформу для церковных доктрин и практик. На неофициальном уровне уже со второй половины второго века, сразу после подавления восстания Бар-Кохбы (т.н. время апологетов), мы обнаруживаем в богословских работах и письмах уверовавших из язычников идеи об отделении и презрении к израильскому народу, как носителю хранителю истины. Одно из важных причин такого разделения можно назвать преследование христиан, вышедших из еврейских общин, со стороны государства. Нужно учесть, что почти все авторы этого периода были образованными греческими или римскими философами, чем они и гордились до самой своей смерти. Именно эти апологеты заложили тенденцию к обоснованию и отделению языческой части церкви от иудеев, которых считали причиной преследования верующих. А также именно эти апологеты установили иные основы для понимания истин христианской веры чуждой иудейскому, а значит и апостольскому пониманию. Уже с середины 2 века среди епископов не было ни одного представителя израильского народа. Так, римско-европейская церковь освободилась от этого «наигнуснейшего сообщества». Вся сумма богословских теорий о значении евреев для церкви выразилась в характерном богословии презрения по отношению к еврейскому народу в целом. Из-за этого и смысл Священных Писаний изменился до неузнаваемости, искажаясь под действием философских языческих учений. Например, в первом стихе Евангелия от Иоанна греческое слово «логос» для еврея во времена апостолов могло означать только Тору. Но ему присвоили значение философской истины, тем самым, сделали возможным познание веры посредством греческого понимания истины (т.е. через изучение определенных истин, а не прямым обращением к Богу), что на самом деле есть скрытый гностицизм, а не откровение Бога к конкретному человеку. В философии «логос», прежде всего, - источник знаний, и в отрыве от иудейских толкований «логос» легко становится еще одним новым богом, которого евреи и не могли знать, да и кроме всего, просто распяли. Кроме того, нужно было решить возникшую проблему соотношения веры и знания, ведь философский «логос» – источник знаний, а Слово Писания – источник веры. Отсюда и постоянные размышления отцов церкви, что важнее: вера или знание. И до сих пор бытует мнение, что тот, кто прошел обучение в семинарии, может учить других знанием о Боге. Но каждая деноминация как-то по-разному понимает одни и те же вопросы. Иустин Мученик в своей первой апологии сравнивает жизнь и дела Иисуса Христа с божествами Рима, подводя читателя к выводу, что все эти божества - только отражение, скрывавшегося ранее слова, то есть Иисуса. Другими словами, он доказывает истинность Иисуса, сравнивая Его с богами римского пантеона. И кроме прочего, постоянно подчеркивает мысль, что отступление израильского народа и непринятие воплощенного Слова было предсказано заранее. Хотя это и так, но подача этой информации уже явно направлена на отчуждение и разделение уверовавших христиан из язычников от иудеев, которые не далее как 70 лет назад до Иустина и распространили это учение. Отстранение от Израильского общества было 3 сознательно заложено и затем подхвачено отцами церкви. Это мировоззрение сохраняется в христианской религии до сих пор. Так, Иоанн Златоуст высказывается про евреев самыми крайними словами, которые только может терпеть бумага. В Послании к Римлянам мы читаем, что ожесточение Израиля против Евангелия - это тайна. Бог ожесточил Израиль против Евангелия, но Израиль не враг Бога. Таким образом, Израиль до сих пор даже в отсутствии храма сохраняет формы служения и духовные практики, которые были установлены самим Творцом изначально. Для себя я обозначаю это состояние как консервацию. Бог законсервировал, сохранил первоначальную форму духовности и откровения в лице Израиля до наших дней, и теперь с этого народа постепенно снимается покров. В чем выразилась эта сохранность? Например, понятие Троицы. В Древнем Египте и Вавилоне также существовали триады божеств, например, Ра, Асирис, Гор. Но вера в Единого Творца, Бога Израиля никак и никогда не преобразовывалась в троичную концепцию. Политеизм, царящий вокруг Израиля, не стал частью его воззрений. Даже во времена отступлений и падений Израиля само понимание Творца, что Он Один и Единственный (эхад вен яхид) так и осталось неизменным, что не скажешь про историческую церковь, которая за 1700 лет создала свое богословие, свое мировоззрение и, по сути, новую религию, основанную на текстах Откровения еврейского народа, присвоив себе при этом право собственности на это откровение. Хотя апостол Павел четко и ясно говорит про Израиль, что им принадлежат усыновление, слава, заветы, законоположение, богослужение и обетования. Скорее всего, именно этот грех ставится в упрек Эфесской церкви в книге Откровение, когда уже в конце первого века прозвучали слова воскресшего Спасителя: «Ты оставил первую любовь твою», т.е. любовь к твоему ближнему, через кого и получил всё духовное богатство. О единстве Израиля и всех верующих из народов земли однозначно говорится во второй главе послания к Эфесской церкви. И пока эта цель не станет приоритетом для современных верующих, на корабле под названием церковь, выведенные из строя навигационные приборы так и будут показывать неверный курс; и сколько бы церковь ни старалась привлечь людей в свои ряды, ничего не получится. Как только люди заметят, что корабль плывет не тем курсом, жди или бунта на корабле, или бегства с корабля. Кто в конечном итоге стал править миром? Рим. Именно Рим издал все законы для большей части человечества того времени. Именно Рим когда-то ввел в церковную жизнь пропитанные антисемитизмом постановления и изменения, которые крепко засели в умах верующих и воспринимаются в сегодняшнем христианстве как само собой разумеющиеся. Вот почему мы делаем то, что делаем. Нам нужно проверять, во что мы верим, потому что мы - люди, всего лишь люди. Дайте нам волю, и крен в полградуса через две тысячи лет уведет нас на сотни миль от курса. Что произошло со времен Реформации на Западе? Внимание человека было обращено к личной ответственности за изучение библейских истин и их претворение в жизнь. В России же, к сожалению, до сих пор актуальна характеристика русского классика: «Русь была крещена, но не просвещена». По большому счету церковь распространяет свидетельство об истине, но не саму истину. Если нет внутренних сил быть в единстве с избранным народом по плоти, значит, не будет отклика и в народах. А как молился Иисус? «Да будут едины, и да уверует мир». Мы единство воспринимаем только с теми, кто верит как мы в рамках деноминации. Но, слава Богу, что не только межкультурные влияния усиливаются, растет и естественное взаимопроникновение религиозных представлений. Например, движение евангельских христиан баптистов изначально было движением, и весь прошлый век позиционировалось как альтернатива корпоративной Русской православной церкви. Основные споры и дебаты проходили именно по отношению к этой церкви. И на фоне революционных изменений в нашей стране баптисты всегда были церковным движением. Но с исчезновением противостояния между государством и церковью, это движение растерялось и в прямом, и в переносном значении. В зарубежных энциклопедиях по истории церкви баптизм обозначается, прежде всего, как сепаратистское движение – «Кто не с нами, тот против нас». Во времена преследования верующих это работало. Тот, кто зашел под крышу любого храма или дома молитвы, становился врагом государству. Но сегодня мы живем во времена мировых культурных преобразований, когда некогда четкие границы в религиозном пространстве находятся в размытом состоянии. Да и нецерковные люди изрядно устали от всех этих христианских разногласий и передряг. Когда исчез видимый враг, баптистское движение растерялось и как бы потеряло ориентир духовной деятельности. По сути, современная проповедь сводится к утверждению общечеловеческих ценностей. Но для того чтобы помогать, например, наркоманам, мне не обязательно становиться христианином, тем более баптистом или пятидесятником. 4 Если мы не восстановим в проповеди именно духовное богатство откровения Бога для повседневной жизни человека, если не сумеем показать Его живое участие в этом мире, то кроме унылых призывов к праведной жизни, мы ничего не услышим. Духовное наследие израильского народа является не просто ярким примером того, как видеть духовный смысл всего, что происходит в мире. Без опыта этого народа даже доброе наследие христианства будет не просто неполным, но и неактуальным. Отношение церкви к Израилю парадоксально. Фактически церковь заявляет, что призвание Израиля: его дары, данные Богом, потеряли свой смысл, стали неактуальными или вообще отменены. Но как тогда быть с апостольским утверждением «Дары и призвания Божии непреложны» (Рим. 11:29)? Своим отношением к Израилю церковь разрушает всякую гарантию и собственную непоколебимость, поэтому церковь должна отказаться от своего антисемитского прошлого и асимитизма настоящего. История церкви говорит сама за себя в вопросе отношения к евреям. Асимитизм - это умалчивание, игнорирование вопросов, связанных с Израилем. Сегодня церковь не воюет, а умалчивает вопрос отношения к евреям. Просто по-страусиному, воткнула свою голову в песок, и проблемы как бы нет. Но можно ли не обращать внимания на восстановление Израиля как государства и усиление его роли в духовном мире? Кто не хочет признавать в этом действие Бога и исполнение пророчества, - это их проблемы, но есть много искренне ищущих истину людей, для которых это имеет важное значение. Мир меняется не хаотично, все современные изменения связаны с восстановлением Израиля. Поэтому моя ответственность как просто верующего человека, как человека, кому небезразлична судьба моего ближнего и, как человека, который, как и многие христиане, смотрел очень негативно на евреев в мире, сказать, что это опасный путь, опасное состояние, за которое Аврааму было обещано проклятие его врагов. Причина кризиса и проблем, порожденных им, - неисполнение церковью в должной мере своего предназначения. Она распространила по всему миру свидетельство об истине и на этом остановилась, посчитав свою миссию полностью выполненной. Даже под грудами откровенно языческих наслоений истина оказывает свое спасающее действие на народы мира, но в церковном богословии нет той изюминки, которая есть в иудаизме, - изменение этого мира. Ценности христианина в основном связаны с миром невидимым, т.е. Царством Небесным. Иудей же, точно знающий, что есть и будущий мир, и воскресение мертвых, меняя себя, меняет и этот мир. Поэтому когда свидетельство исчерпано, человека нужно мотивировать к жизни и исповеданию выбранного им учения. А как, если все хорошее относится только к будущему миру? Вот и появлялись в христианстве откровенно светские, недуховные объяснения законов жизни. Например, во времена расцвета психологии церковь хлебнула немало психологических теорий, в основном из фрейдизма. До сих пор душепопечители учат, что поведение отца влияет на представление человека о Боге. А как тогда объяснить наличие верующих, кто родился и стал сиротой? Они же должны, согласно этому учению, всю жизнь воспринимать Бога как деспота!? В последнее время стала популярна теория менеджмента. Мол, Иисус был гениальным лидером, а вся его команда - эффективнейший пример управления. Это и есть отсутствие духовности, когда не духовное сопоставляется с духовным, а под духовность стараются подогнать новомодные учения. Человек, который испытал в своей жизни действия истины, должен и далее исследовать Писание, потому что через него мы думаем иметь жизнь вечную. А не придумывать и приписывать Писанию все те же несвойственные откровению Бога смыслы и значения, как это было уже в первых веках нашей эры. Более того, понимание истины в христианстве преломляется через конкретный список доктрин. Стоит отступить от какой-либо части формулировки, и ты еретик или сектант. В иудаизме же каждая истина может иметь 70 оттенков, те в свою очередь еще больше. Почему 70? По количеству народов земли, т.е. для каждого народа, как и для человека, общая истина будет звучать по-особенному. Может, и непонятно для другого, но она поможет человеку служить Всевышнему и быть святым. И речь не просто о плюрализме или анархии мнений. Нет. Речь о том, что одна и та же истина открывается каждому по-особому, при этом результат остается одинаковым: святость, богооткровение, любовь к ближнему. Только в этом случае любые общечеловеческие ценности обретают духовный смысл. И ценность не только в этом мире, но и в грядущем. А можем ли мы вернуться к истокам Божьей веры Авраама? Это вопрос прежде всего личностный, а не общественный. Авраам стал евреем после того, как должным образом проявил послушание Божьему призыву. Также и у Синайской горы израильский народ сказал: «Сделаем и услышим». Равно и апостол Павел, как истинный еврей, задает Спасителю самый главный вопрос: «Что повелишь мне делать?» Это вопрос и для нас должен быть первостепенным. Вне живого общения с Богом ответ на него мы вряд ли получим. И как мне кажется, лучше не придумывать себе деятельность, чтобы считаться верующим, а соответствовать тому, что и так уже понятно. 5 Теперь давайте вкратце рассмотрим несколько положений евангельских общин. Мне кажется, что евангельские движения сегодня уже не могут быть просто церковным движением, неким порывом. Прежде всего потому, что в мире стало меньше границ, а точнее их вообще нет. В пространстве Интернета обмен информацией, в том числе и духовной, происходит мгновенно. Из-за этого и сами люди стали гораздо коммуникативнее. И пока руководители деноминаций пытаются сохранить свою идентичность, простые верующие в силу естественного общения через Интернет становятся внеденоминационными. Здесь есть как положительные моменты, так и отрицательные. И как мне видится, нужно не запрещать такие общения, а взаимно обогащаться и учиться. Только служители должны сами разбираться в этом потоке и уметь указать на лучшие источники для самостоятельного исследования своим прихожанам. Далее, что касается слова «деноминация». В правовом поле понятие «деноминация» означает нечто обесцененное. Это как девальвация, деструктуризация или деинтоксикация. Т.е. христианская деноминация это состояние между тем, что, собственно, называется церковью и сектой. Иными словами, это то, что по своему значению не совсем церковь, но и не секта. А выводы делайте сами. В 2000 году вышла в свет книга Подберезского Игоря Витальевича «Протестанты и другие». С тех пор многие убеждены, что баптизм и другие церкви евангельского типа (в том числе России), - это протестанты. Кому это было выгодно, я не знаю. Я задаю вопрос: «Как баптисты стали частью реформированной католической церкви?» А протестантизм Европы именно этим и является. Насколько нужно не знать собственную историю, чтобы причислить себя к тем, кем никогда и не были. Русское баптистское движение - это полностью самобытное явление нашей страны, появившиеся в трех ничем не связанных между собой регионах. Оно действительно было Божьим движением в народе, когда различные ответвления от Православия такие, как молокане, например, получили новое наполнение и вектор духовной жизни. И только оформившись и окрепнув как организация, русское евангельское движение вошло в контакт с подобными им верующими на Западе. Баптизм Запада. Что можно сказать и что нужно знать? 21 января 1525 года в Цюрихе в доме Феликса Манса состоялась первое задокументированное собрание рукоположенных священников Римскокатолической церкви, которые в сердечном порыве перекрестили себя согласно их новому пониманию Веры. Это был их ответ на решение народного совета о запрете собрания на дому. Стоит отметить, что ни Цвингли, ни Лютер, ни Кальвин, никто из отцов Реформации протестантизма не порвал окончательно с родной исторической церковью. Современное евангельское понимание свободы совести и свободы веры воплотили их первые последователи, которые пошли дальше своих лидеров и выбрали путь преследования и отвержения ради превосходства авторитета Священного Писания над всеми другими. И хотя все говорили об одних и тех же принципах, но только ни от кого независимые первые христиане-анабаптисты своей жизнью засвидетельствовали этот разрыв с традиционным церковным прошлым. Первые же сформулированные ими взгляды в 1527 году в виде систематического изложения веры, известного под названием Шляйтхаймское исповедание, были отвергнуты Цвингли и Кальвином. А вскоре в Европе заполыхали костры, уносящие жизни первых исповедников свободы веры. Многие христиане общинного уклада жизни лишились своей жизни в страшных пытках от рук реформированных христиан. В свое время анабаптисты оказались между молотом и наковальней. Их гнали как римокатолики, так и протестанты. Из истории известно, что реформатор 16 века Жан Кальвин нещадно пытал и преследовал свободно думающих первых анабаптистов. Равно и Мартин Лютер злостно ненавидел это движение, которое называл сатанинским наваждением. Для него евреи и все, кто отрицал порядок реформированной церкви, были смертельными врагами. В пытках людей кальвинисты превзошли саму инквизицию: они пытали до смерти, оправдательных приговоров не было. Если сегодня кому-то нравится учение садиста Кальвина, мне просто нечего сказать. Таково подлинное лицо протестантизма. У кого есть истина, тот способен к диалогу. Кажется, такой пример оставил нам Иисус. Сегодня нужно понять, что многие границы между деноминациями искусственные, и старое мировоззрение не является ответом на современную ситуацию церкви. Одна из граней этого мировоззрения - значение Израиля и его духовное наследие для понимания Божественного откровения. На этом фоне хочется пожелать, чтобы служители евангельских церквей наконец-то начали массово изучать прежде всего библейские языки: древнегреческий и иврит. И уже на этом основании начали сами познавать и преподавать не просто библейские истины, а ту самую жизненную основу и мудрость, о которой равно говорили Моисей и Соломон, а также сам Иисус и Его первые ученики. 6 ПРОЛОГ Определенный опыт, накопившийся в ходе различных бесед и встреч, показал интересные тенденции, которые наблюдаются сегодня в принципе во всех церквях евангельского типа. Если мы возьмём какое-либо евангельское течение, т.н. свободную христианскую группу, то увидим, что оно достигло критической фазы своего исторического развития. Сегодня практически в любой деноминации наблюдается большой кризис. Эта тенденция повсеместна, и она никуда не уходит. Я как-то задался вопросом, отчего это происходит и есть ли возможность эту ситуацию исправить? Один из критериев, который я для себя определил – это отношение к Евангелию, преподносимому в 1-ом веке. Мы знаем, что первоапостольская Церковь представляла собой исключительно еврейское движение. Однако если мы сравним учение, которое распространяли апостолы, с тем, что сегодня вещают с кафедр современных церквей, то увидим, что еврейское апостольское учение никаким образом не пересекается с современным христианским учением, оно в лучшем случае идет с ним параллельно. В свое время римское государство в лице своих философов-форвардов разработало специальное учение и обозначило его как христианское, полностью исказив смысл апостольской вести. Осталось только вера в Иисуса Христа, но практика жизни полностью отличается от того, что было в 1 веке. Суть любого аспекта современного христианского обучения – забелить, убрать всякое упоминание о еврейском наследии и преподнести некие древние аксиомы как христианское учение. Нынешнее христианство оказалось подобно срубленному дереву, лишившемуся своих корней и в котором ещё кое-как теплится жизнь за счёт некоторого соприкосновения с грунтом, но нормально плодоносить такое полено уже никак не может, ведь полноценное христианство никак невозможно без обретения понимания житейских традиций и практик еврейского народа как опорного и питающего смыслом корня. Современная проповедь в евангельских церквах заключается в том, что из мира берутся научные открытия и облекаются в религиозную форму. Нового христианство ничего придумать не может. Этические нормы рассмотрены, обсуждены, закреплены; миссионерские границы достигнуты. Христианство сегодня стоит в тупике. Оно не знает, чем зацепить человека. Сегодня весть о Евангелии дошла фактически до всех уголков Земли. Практическая миссия выполнена. Земля уже охвачена, за редким исключением каких-то племен и мусульманских стран, хотя и в них давно знают о пророке Исе – там тоже ведется определенная миссионерская работа. Возникает вопрос: что делать дальше с Евангелием? Что нести дальше – неизвестно. И в этом провале очень много нелогичного. Поскольку христианство остановилось в своем развитии (исторически оно всегда боролось с прогрессом по тем или иным причинам), то ничего нового оно не породило. «Экология» любой системы без вливания новых сил приводит к ослаблению и смерти системы. Если в море не текут реки, оно превращается в болото. В целях компенсации этого провала было принято решение свести всё богословие к этическим понятиям: что есть хорошо, что есть добро; это мы принимаем, это не принимаем. Причина, по которой современное христианство – это логика провала, заключается в отказе от последовательности. Логика должна идти последовательно: либо мы последовательно принимаем всё то, что апостолы передали и затем последовательно практикуем это, либо мы сознательно всё это отвергаем. А поскольку нет ни полного принятия, ни полного отвержения, то мы видим, что современное христианство, за редким исключением, просто пытается нивелировать в отказе от иудейского наследия, учения, мировоззрения, чтобы только этого нигде не проявлялось. Другими словами, христианская культура – это западная цивилизация: она имеет свои ценности, у неё своя этика, приоритеты, своё отношение к государству, жизни и т.д. Это самостоятельное учение, которое никоим образом не связано с древнееврейским учением. Потому что, по их представлению, там Бог один, а здесь Он изменился и послал своего Сына, через Которого мы приняли всё хорошее и доброе, раскрыв это в полноте. Логика провала основывается на отвержении церковью еврейского апостольского учения, выраженного в образе жизни, наставлении, понимании текстов на основании аутентичного знания языка. Это полнота была решительно и бесповоротно отвергнута церковью. Но отвергнуть до конца нельзя было, потому что в этом случае мы бы получили полностью независимое учение. Поэтому в христианстве отчасти сохранились какие-то ценности, духовные истины, заимствованные из иудаизма, от апостольских учеников. Если мы уберем из богословия иудейский контекст, то мы получим христианство с провальным объяснением. До конца не могут отвергнуть, но и не могут полностью принять. Это напоминает отсоединившийся от основного состава пассажирский вагон, который движется по инерции и рано или поздно неизбежно остановится. 7 НОВЫЙ ЗАВЕТ В СВЕТЕ ВЕТХОГО ЗАВЕТА ИЛИ НАОБОРОТ? ИЛИ О ТОМ, КТО ПОДМЕНИЛ МЛАДЕНЦЕВ «Иди и смотри» – это название советского фильма 1985 года, знакомого миллионам жителям исчезнувшей страны. Трагедия белорусской деревушки в 1943 году способна потрясти любого нормального человека и сегодня. В одной из заключительных сцен, доведенный до предела картинами издевательств, подросток стреляет в изображение Гитлера. Но когда режиссерский ход рисует сознанию этого поседевшего паренька фотографию Гитлерамладенца, рука его останавливается. Может ли человек уничтожить зло в зародыше, особенно если оно выглядит ребенком? Это один из важных вопросов в фильме. Можно ли вообще остаться нормальным человеком, испытав ужасы от демонов с лицами людей? Это было давно, и те, кто сам этого не пережил, воспринимают эти свидетельства только как плохую историю в жизни человечества. Те же, кто через это прошел, всю свою жизнь носят в себе тяжесть переживаний и память об этих событиях. Эти переживания сделали их другими людьми, и, как нельзя изменить историю, так нельзя избавить эти души от тяжелых воспоминаний. Идеи, которые навевает упомянутый фильм, побуждают задуматься и о современном положении вещей в христианской теологии. Традиционное теологическое образование в Европе и в России формирует в своих последователях определенное понимание истории, определенное восприятие действительности и устремляет взор к определенным надеждам. Доктринальная природа этого образования позволяет исключать как чуждые ему идеи, так и самих носителей этих идей, если последние не настраиваются на нужный Церкви лад. Христианство, по сути, является многопартийной системой. Есть здесь левые и правые, консерваторы и либералы, социалисты и националисты и т. п. - всякой твари по паре. Позволяя себе определенную степень разномыслия, все эти десятки и сотни христианских группировок (конфессии, деноминации, течения, объединения, союзы и группы) все же являются Церковью, которая не может существовать вне своего исторического авторитета (или своего корня), плох он или хорош. Все они говорят «наш Господь», «наш Иисус». Но что произойдет, если немного изменить положение призмы, сквозь которую мы привыкли смотреть в прошлое? Вдруг там, у самого исток, а мы найдем нечто, про что забыли предшествовавшие поколения? Может ли такое быть? Возможно ли найти белое пятно в истории, которую перекопали виднейшие умы человечества и где дороги проторены миллионами ног ушедших в небо поколений? А что, если именно там, у истока, мы увидим образ младенца, предвещающего костры и смерть миллионов невинных во имя высшей идеи? Что, если именно там мы услышим призывы к добру, ради которого допустимы определенные потери в силу высшего провидения? Что, если именно там по-прежнему слышен звон тридцати серебряников, и ради чего? И если все так и есть, как я заявляю, то куда занесло нас течение времени сегодня? Что видим, слышим и чувствуем мы сегодня, держась за мощный ствол «Церкви Господа»? Итак, давайте попробуем хотя бы чуть-чуть изменить положение исторической призмы. В масштабах прошедших тысячелетий большего и не нужно. Нашего «чуть-чуть» должно хватить, чтобы, как минимум, увидеть другое понимание церковной истории и ее учения в целом. Прошло время Апостолов и их учеников; миновало поколение и учеников последних. В III веке западная мысль одела белый поварской колпак, проникла на духовную кухню Израиля и стала указывать людям, как правильно следует готовить искони восточные блюда. Войдя в силу, она, как ревнивая невестка, указала на дверь своей свекрови. Да, столкновение культуры востока в лице апостола Павла с западной привело, в конечном счете, к тому явлению, которое мы уже 1700 лет и называем Церковью. Только вот как понимать Писания и думать о Боге Израиля целиком и полностью зависит сегодня от западной богословской мысли. Такие понятия как Троица, соборная церковь, церковные иерархи, причастие, символ веры, крещение, месса и литургия – стали неотъемлемой частью нашей повседневности. Говоря о западной культуре, я говорю и о восточной церкви, – Русской православной церкви, – так как она есть, по сути, только географическое подразделение бывшей некогда единой католической церкви, возникшее вследствие Великой схизмы 1054 г. 8 И сегодня, несмотря на все свои внутренние противоречия и разобщенность многих церковных направлений, Церковь в целом представляет собой мощнейшую систему. Она вплетена в культуры многих стран, в том числе и крупнейших; она определяла историческое направление развития науки и политики между странами; она обрекала на смерть миллионы своих последователей и своих «врагов» ради сомнительных целей, но она же отчасти и врачевала пострадавших, принося запоздалые покаяния. И она по-прежнему осуществляет свою деятельность, имея в основании самые гуманные идеи. И очень сложно рассмотреть в тени ее масштабных деяний и непреклонного авторитета ту самую первую «горницу», где на стол было подано праздничное блюдо - благодать для народов мира, а именно – Израиль. Именно в Израиле Бог накрыл Свой праздничный стол и предложил Свои яства. Только теперь рецепт этих блюд, регулярность трапезы и состав гостей изменены до неузнаваемости. Научный аппарат западного богословия не боится заимствовать самые последние достижения науки из самых различных ее областей, но прежде всего интерес богословов всегда был направлен к лингвистике. Именно в этой сфере исследований предпринимались попытки найти некий сакральный смысл древних Писаний. Обозревая этот чудесный палисадник научной методологии современного западного богословия, поражаешься и экзотике, и географии представителей этого цветника: от египетских папирусов и древних эллинистических взглядов Платона и Аристотеля до таких современных, как трансформационная грамматика Авраама Хомски. Здесь же можно встретить и элементы теории вероятности, астрофизики, археологии, конечно же, химию и физику, социологию и палеонтологию – в общем, чего здесь только нет, чтобы проверить достоверность тех или иных событий Священного Писания. Но сколько бы мы ни присматривались, мы едва ли сможем обнаружить представителей с земли обетованной. Ах нет, кажется и им нашлось здесь место! В толстом сейфе с надписями «Историзм», «Архаизм», «Артефакт», «Секретно», «Осторожно яды» и т.п., и, судя по пыли на нем, этот железный шкаф давно не открывали. В чем же дело? Да, это правда, что уровень богословской семинарии подразумевает изучение языков оригиналов, среди которых и древнееврейский язык. Но где можно обучиться толкованию Писаний, как это делали евреи в своей среде? Фактически нигде. Почему? Потому что это искусство передавалось только в рамках израильского народа - к тому обязывало наличие устной традиции. И если даже ты научился читать на языке оригинала и перед тобой полное собрание священных книг на оригинальном языке – это еще не означает, что ты приобщен к числу посвященных. Нужно знать, понимать и уметь сопоставлять многое. Это как раз тот случай, когда знание не делает человека сильней. Если вы захотите найти в западных книгах что-то вразумительное по иудейской методологии толкования Писаний – это путь в никуда. В лучшем случае можно найти упоминания важнейших принципов токования в иудаизме. В качестве примера стоит привести книгу Г.Верклера «Герменевтика» (достаточно популярна на территории СНГ). Ровно три страницы посвящены древнееврейской экзегезе в историческом обзоре. Резюме очень понятное: в Вавилоне евреи утратили свой язык, раввины толкуют Писание ненормальным способом (читай, не как мы), а все остальное – толкование на основе воображения. В таком ключе говорится о еврейских способах толкования и в электронных энциклопедиях, будь то английский или немецкий вариант статей. Если кому-то удастся найти богословское исследование на эту тему, буду весьма признателен, хотя бы на каком-либо европейском языке и автором – не евреем (В западной литературе во второй пол. XX в. и в наше время опубликованы отдельные работы и исследования, в основном компаративистского характера. Но собственно за анализом еврейской методологии «видят» ту или иную степень аллегоричности, а не собственно метод духовного осмысления). Итак, то, что евреи «скрывали» эту методологию – это понятно: нечего гоям знать тайны мироздания. Но почему Церковь-то не приложила усилия к тому, чтобы внести эти знания в активный инструментарий, как минимум для ознакомления. Или же от нас что-то скрывают? Еврейские книги на Западе печатались как на иврите, так и на арамейском (Кроме этого, во время войн, в том числе инициированных Церковью, изымались различнейшие и богатейшие библиотеки со всего мира. Именно Ватиканская библиотека и в наши дни остается самым охраняемым объектом на земле)! Вроде бы читай – не хочу. Оригинальные свитки Торы, как они создавались по всем странам, где были рассеяны евреи, не в потаенных местах лежали, а текст не изменился за последние 3000 лет. Не может быть, чтобы имея такую тягу к знаниям, и особенно к тайным, западная культура могла равнодушно пройти мимо такого 9 лакомого кусочка. А там и самое секретное учение евреев – каббала. Ух ты! Неужели все оказалось настолько устарелым и неактуальным? Но давайте попробуем приподнять завесу с тайны, которую от нас скрывали многие столетия. Что произойдет, если мы сорвем с того самого сейфа все эти бирки, сотрем пыль и благоговейно возьмем в свои руки те знания, которые можно по-современному назвать еврейской методологией толкования. С радостью сообщаю, что на самом деле евреи до сих пор сохранили все свои древние традиции толкования ТаНаХа (то, что у нас называется Ветхим Заветом). Итак. Завеса тайны В чем состоит покров, с помощью которого от нас скрывают нечто важное в данной теме? В богословии это называется доктринальным утверждением, т.е. доктриной. А именно, и Русская православная церковь, и Католическая церковь, и протестанты, и различные евангелические движения свято верят в то, что именно они теперь являются истинным или духовным Израилем. Начиная с апологетов в первой половине II века и усиливая это понимание отцами церкви вплоть до VIII века, Церковь строго-настрого отстранилась от Израиля. Во время принятия христианства на Руси знаковой была речь митрополита Иллариона, известная как «Слово о благодати», где программно было заявлено: «Ибо кончилось иудейство, и Закон отошел». То есть, с самого момента принятия христианства на Руси была объявлена та же самая доктрина о замещении Израиля Церковью. Любому исследователю не сложно будет проследить, как именно со времени появления апологетов, которые в большинстве своем были до принятия ими христианства или остались до самой своей смерти римскими/греческими (читай, языческими) философами, началось идейное преследование и выхолащивание всего еврейского из зарождавшейся христианской культуры западного мира. Здесь мы говорим о христианстве того времени как о проблеме для Римского государства. Ранняя церковь и государство как таковое – это смертельные враги, а не просто несовместимые субстанции. «Да будет воля Твоя!» – это молитвенное утверждение миллионов верующих провозглашает наше несогласие со своеволием царей и князей. Осознают ли это сами верующие? Ради интереса некоторые имена первых апологетов и отцов церкви: - Тертулиан – философ, заложил в богословии понятие Троицы; - Минуций Феликс – римский адвокат. Даже в коротком упоминании про иудеев уже заметно противопоставление: «Когда иудеи чисто и благоговейно чтили нашего Бога, который есть Бог всех… Ты узнаешь, что они оставили Бога прежде, чем были Им оставлены; и что не вместе с Богом своим они были побеждены, как ты говоришь неприлично, но Богом были преданы врагам». Здесь у него очень простая и логически неопровержимая мысль: раз Бог их предал врагам на поругание, значит, они Его отвергли. И наоборот: они Его отвергли, поэтому Он и предал их в руки врагов. Другими словами, Бог тот же, но Его предпочтения к людям изменились. - Климент Александрийский – римский гражданин, учился у Пантена, который до принятия христианства был стоиком. Пантен первым предположил, что автор Послания к Евреям – ап. Павел. - Феофил Антиохийский – не пользуется популярностью в христианской публицистике, возможно, из-за подобных этому утверждений не в пользу греческой культуры: «Эллины же не имеют истинной истории, во-первых, потому, что они в недавнее время познакомились с письменами: в этом они сами признаются, говоря, что письмена изобретены - одни халдейцами, другие египтянами, иные же финикиями. Во-вторых, они заблуждались и заблуждаются в том, что упоминают не о Боге, но о суетных и бесполезных делах. Так они с честью помнят Гомера, Гезиода и прочих поэтов. Славу же бессмертного и единого Бога не только забывают, но и бесчестят и, кроме того, почитающих его преследовали и преследуют ежедневно. Они назначают награды и пособия тем, которые сладкозвучно поносят Бога, а заботящихся о добродетели и проводящих благочестивую жизнь - иных побивали камнями, иных умерщвляли и до сего времени подвергают жестоким мучениям. Посему такие люди необходимо должны были потерять мудрость Божию и не нашли истины». - Тациан – хорошо знал греко-римскую философию и многие другие науки. Первым составил четыре Евангелия в одно. Был противником браков, считается основателем секты энкратитов (воздержанников). - Иустин Философ – имя говорит само за себя. Это он написал известнейший «Диалог с иудеем Трифоном», в котором Трифон в конце признает превосходство веры христиан – звучит абсурдно, хотя бы по 10 той причине, что ко времени написания этой работы «быть христианином» и «быть иудеем» – оставались еще тождественными понятиями. Это он заявил, что христиане и являются духовным истинным Израилем. О том, что сделали отцы Церкви с еврейским вопросом после получения христианством статуса государственной религии известно больше, так как сохранилось больше документов этого периода. Чего стоят высказывания Иоанна Златоуста, поносившего евреев самыми последними из приемлемых для бумаги словами, и тут же прославлявшего Творца неба и земли!? Эти работы сегодня в свободном доступе для всех желающих. Нелегкая задача стояла перед отцами Церкви. Если до Константина христианство было для государства врагом и преследования христиан-евреев было оправданным в глазах общества, то как объяснить преследования евреев после? Очень просто – нужно сделать их козлом отпущения. Эти самые отцы и занимались созданием нового мировоззрения, в котором истина откровения Бога присваивалась западной культуре, и где уже не было места потомкам Авраама. Бывший юрист Киприан Карфагенский провозглашает, что отцом евреев является дьявол; римский епископ Ипполит утверждает, что евреи – рабы народов; Тертулиан обвиняет евреев в преследовании Церкви II-III веков; Григорий Нисский проклинает евреев как расу убийц Господа; Иларий Пиктавийский называет евреев «сыновьями дьвольской воли»; Августин первым переложил на евреев вину за смерть Иисуса и т. д. и т. п. Вся сумма этих и прочих богословских теорий о значении евреев для Церкви выразилась в характерном богословии презрения (по отношению к еврейскому народу в целом). А в XIII веке прозвучало то самое печально известное папское напутствие на крестовый поход против катаров: «Убивайте всех, Бог на том свете разберется, кто свой, а кто чужой». И, как кажется, этот принцип прочно укрепился в дальнейшей истории Церкви. Превосходство одних над другими за счет истины? История, и не только XX века, изобилует примерами геноцида над различными народами. И самое страшное здесь – наличие оправдания с «точки зрения Бога». Так почему же Церковь (ее новая формация) натравила на еврейское христианство (лучше, на еврейское присутствие в Церкви) всю мощь своей идеологической машины (философии), а впоследствии и «боевую машину пехоты»? Риму, - а под этим нужно понимать мощнейшую систему мировоззрения, политики, армии и пр., неугодно было возникновение альтернативной религиозной системы, которая покушалась на стабильность самих оснований этой системы, а именно – религиозное воззрение граждан. Сила распространения христианства I-II веков была необъяснима и неконтролируема. Переписка римских граждан свидетельствует о том, что всякий христианин воспринимался как принявший именно иудейскую религию: христиан называли саббатистами, а Бога – Бог-субботник. Для Рима подобное социальное движение представляло реальную угрозу. В данном случае христианская вера, в отличие от других религий и верований, меняла социальный статус римского гражданина, а именно – отрицалась божественность императора, со всеми вытекающими последствиями. Отделение от мира было таким же ярким, как и во времена избрания Авраама. Оно было столь самостоятельным, чувствительным и мощным изнутри (близость Царства Небесного становилась реальностью), что мир начал реагировать. Для Рима христианство порождало новый антигосударственный слой населения, что никак не входило в планы империи. И даже миролюбивый характер христианских взглядов и первых общин не служил оправданием их существования в культуре жаждущей хлеба, зрелищ, власти и сласти. Первые попытки физического преследования зарождающейся церкви привели к обратному эффекту – распространению христианства, в которых Рим по-прежнему видел иудейскую религию. И тогда со II века на сцене появляются апологеты. По странному стечению обстоятельств эта философско-христианская активность проявляется наиболее активно сразу после окончания войны с Бар Кохбой в 135 году. Видимо, римляне были достаточно озабочены проблемами, вызванными этой нелегкой для них пятилетней войной. Но при внимательном изучении работ первых апологетов сразу бросается в глаза принципиально иной подход к пониманию Бога и Его присутствия в этом мире. Вместе с приданием евреям нового маргинального статуса апологеты заложили основание для развития всего будущего западного богословия, т.е. смесь языческой философии с определенными иудейскими описаниями Творца, а если быть еще точнее, они присвоили старые философские значения библейской терминологии. В первый ряд были поставлены именно некие абстрактные представления о Боге и внешнее поведение человека. Были проведены параллели между схожими понятиями христиан и философии: так, 11 например, и возникло ничего в себе не содержащее понятие «предвечного логоса» взамен еврейской воплотившейся Торы. Важным стало, во что ты веришь (в значении: признаешь, исповедуешь), а не как. Список доктрин заменил столь присущий иудейскому народу образ праведной жизни. Важной темой апологетов было: оправдание христианства, доказательство его легитимности в глазах римского государства и отмежевание от еврейского присутствия, которое и было одной из основных причин преследований. Подобный подход к вопросам веры выпустил наружу самые темные стороны человеческой души, которые были оформлены в благопристойные формы церковного храмового служения, церковной иерархии и стандартов повседневного благочиния. Этот коктейль языческих представлений с приправой истины с разными вкусовыми оттенками подается всему человечеству до сегодняшнего дня. Говоря о доктринальной/догматической природе современного христианского богословия, нужно упомянуть о его корнях. Как известно, первые философы Плутарх, Платон, Аристотель изучали мир методом систематизации явлений природы и жизни человека. Системность, энциклопедичность, тяга к алгоритмичности и однозначности – характерные признаки западного мышления. Западные библиотеки заполнялись в первую очередь энциклопедическими изданиями. Сама система университетского образования основана на делении знаний по Аристотелю и Платону (Аристотелевская классификация наук доминировала в европейской культуре вплоть до XVI в., пока Френсис Бэкон не внес в научную методологию важные изменения, а вместе с этим изменилась и система наук). Только древние философы говорили об обязательном освоении всех разделов знаний, без которых человек не мог считаться гражданином общества, т.е. был неполноценным, а современное образование направлено на обучение человека узким специальностям. А поскольку философия тихой сапой проникла в святое святых, то и духовным явлениям иудео-христианского окружения был присвоен ранг теологических знаний, которые, в свою очередь, были соответствующим образом систематизированы, научно оправданы и представлены как достойный предмет научного осмысления. Университетская система стала золотой клеткой для всех устремлений предвечного Духа. Кто хоть немного знаком с иудейским мировоззрением, тот прекрасно знает, что иудаизм избегает вопросов с однозначным ответом. Не в том смысле, что нет ничего определенного, но в том смысле, чтобы всегда оставалось место для дальнейшего размышления. Само это мировоззрение трудно понять, пока не задумаешься о том, как может мыслить человек, если каждый день в жизни его народа Бог проявлял Себя естественным и чудесным образом более 3000 лет подряд. Сам язык иврит отличается от всех европейских логико-суффиксальных языков, и каждая буква несет в себе свой особенный смысл (буквы являются смыслообразующими). Какую пользу простой человек может извлечь из знания, что иврит – это язык семитской группы, ханаанской подгруппы? В этом языке есть много несопоставимого с европейскими. Кроме того, именно древний (или по-научному, мертвый) иврит положен в основу современного разговорного, а древний иврит, несмотря на фонетическую редукцию, активно используется в религиозных практиках и в повседневности. В европейских языках слова со словарной пометкой «архаичное, устаревшее» не рекомендованы к повседневному использованию или просто выдают в человеке уровень его «недообразованности». Мертвые языки – это удел специалистов, а не народа, а с ивритом – все наоборот. Одной из самых каверзных для всех народов земли является проблема существования евреев на земле. По пальцам можно пересчитать те культуры, в которых еврейский народ чувствовал бы себя комфортно. Отрицание еврейства как такового в современном оформлении выражается толерантным молчанием. Именно с ними Всевышний не просто заключил завет, но и отделил их от всего остального населения земли (см. Быт. 12). Их статус особенный: «между народами не числится» (Чис. 23:9) до сего дня. И как-то странно выглядят те, кто, настаивая на своей принадлежности к небесному царству, не в состоянии объяснить основу основ – природу Божьего избрания Израиля. Не нужно идеализировать этот народ, но нельзя игнорировать волю Бога, Который связал Себя с этим сложным сообществом, чтобы показать пример Своего долготерпения, могущества и милости. Евреи всегда будут костью в горле для тех, кто присвоил себе небесное жительство «даром, по благодати», но не готов платить (или скажем более корректно - оправдывать) свое спасение. Признать, что кто-то еще имеет привилегированный статус, новосинтезированные христиане не готовы. Вместо этого западные христиане придумали идею нового Бога в Новом Завете и объяснили все с помощью «нового» богословия! А Бог, несмотря на такие кульбиты человеческого разума, так и остается единым и единственным как в Новом, так и в Ветхом Завете. 12 Не маловажен также следующий факт. Уже на VI Вселенском соборе в собрании церковных глав пустуют ложи александрийского и иерусалимского патриархов (последний, понятно, уже не являлся представителем семитского народа - Если верить истории Евсевия Кесарийского, то в 135 г. умер последний еврейский епископ Иерусалима. Все остальные были обращенные язычники). Причиной их отсутствия стало исчезновение христианства на данных территориях после первой волны арабских завоеваний под знаменем новоиспеченной религии ислама. Церковь столкнулась с новой проблемой, сопровождавшей ее на протяжении всего ее дальнейшего существования. Избавившись от еврейского присутствия к III веку, церковная история заполнилась событиями, сюжет которых может и сегодня сделать бестселлером любой авантюрный роман. Политика, передел власти, построение вертикали власти и законодательства, интриги и заговоры, подкупы, шантаж и потакательство грехам (смягчим здесь терминологию) – стали историческим фактом. Было все, что угодно, кроме основной миссии благовестия и благочестия. Как некий протест против процветающей деградации, развитие монашества своеобразным способом компенсировало недостаток духовности. Прожив всего четыре века без семитского присутствия, Церковь изменилась до неузнаваемости. Но если она не хотела добровольно согласиться с Божьим статусом привитой лозы и мирно соседствовать с монотеистическим иудаизмом, то теперь другая семитская группа стала принуждать всех согласных и несогласных верить в единого Бога, но под своим зеленым знаменем. В качестве аргумента применялось уже не Писание, а оружие. Полностью погрузившись в свои внутренние проблемы, Церковь забыла уроки Израильского народа и не прислушалась к пророческому голосу древних мудрецов: только Иаков (он же Израиль) способен сдерживать своего непоседливого, грубого и несколько нервного брата (В традиции иудаизма потомки Эдома – это Рим, а потомки Измаила- мусульмане). Чтобы был мир, Иаков должен быть в силе, а никак не в изгнании (согласно Писанию, даже кости его должны быть обязательно в земле его праотцев). Историческая неизбежность агрессивного соседа в последующие 1000 лет привела к многочисленным войнам, а с ними – к политическому и религиозному переделу всего мира. Именно эти потрясения в определенной степени очищали Церковь от плевел, но не изменили отношение к еврейскому народу в целом. В XVI веке идеи Лютера взорвали теологическую мысль своим «новаторством». Да, Лютер нарушил важное табу – не давать знания простому человеку, но как он поступил с остальным учением? Почему именно Лютер был любимым теологом гитлеровского режима? Потому что он дал теологию, в которой обозначил пути решения самой главной проблемы всего человечества – жизнь евреев. Гитлер любил повторять, что именно Лютер зажег для нас расцвет новой эпохи, в которой нет места евреям. Но насколько эти идеи действительно были новыми? Вот цитата одного современного исследователя: «Реформатор обычно вырабатывал концепцию с помощью Священного Писания, а потом толковал и переводил его так, чтобы оно соответствовало этой его концепции». Еще до того как прибить свои 95 тезисов к воротам Виттенбергского собора, Лютер написал книгу «Послание к Римлянам», которая и сегодня является отличным учебным пособием по антисемитизму в церкви. Например, его комментарий на Рим 11:28: «Слово «враги» следует рассматривать здесь в пассивном смысле; то есть они заслуживают ненависти и Бог ненавидит их, и по этой причине так же поступают Апостол и все люди Божьи». Ненависть к евреям определила во многом само богословие Лютера. Но Церковь, особенно ее протестантская ветвь, использует его теологию и для катехизации, и для научных исследований. Понимают ли современные служители, когда они учат свои паствы принципу sola fide (только вера), что этот принцип лежит в основании «теологии Холокоста» и за ним неразрывно следует идеология противопоставления веры делам и утверждение пропасти между Ветхим и Новым Заветами, т. е. между Израилем и Церковью? Само утверждение исключительности какого-либо принципа в методах познания – это нарушение и научной методологии, и собственно библейской герменевтики, будь то solа fide, sola scriptura или sola gratia. И уж тем более такое понимание чуждо иудейскому мировоззрению. При этом игнорируется простой факт, что пути спасения любого человека неповторимы, и, более того, являются тайной Божьей. За всей этой теологической казуистикой совсем не видны (а может, и специально скрываются) факты того, как жестоко казнили евангельских верующих, в том числе и первых анабаптистов, по приказу Лютера (речь идет не о тысячах, а о десятках тысяч убиенных), как он и в старости не чурался костров сжигаемых ведьм – в своей душе он оставался до конца «добрым католиком» со всеми вытекающими на то время последствиями. 13 Преемники идей Лютера проигнорировали и его последнюю волю: не называть никаких движений его именем. Не зря, наверное, Господь допустил это нарушение воли умирающего, чтобы именно его имя в дальнейшей истории Церкви так и осталось источником его антисемитского учения (Иудейский ум поймет значение этой коннотации). И чему тогда удивляться?! На самом деле просто нет никакого желания приводить примеры антисемитизма в теологии многих видных церковных авторитетов, чьи имена и ключевые слова их учения постоянно произносятся в храмах и собраниях современных христиан. И это НЕ случайность, а систематически проработанное учение, оказывающее влияние на миллиарды людей по всему миру. Почему же Церковь не желает сегодня решать этот самый важный теологический вопрос? Ветхая природа или природа первого Адама в нас – это источник сопротивления Божьему действию вообще и избранию Израильского народа в частности; Ветхая природа – причина ненависти к евреям; Неприятие Израиля - признак плотского (т. е. богопротивного) действия в верующих; Кто сумеет для себя решить этот вопрос (победить ветхую природу), тот испытает ни с чем несравнимые откровения в понимании Священного Писания. В этой логической цепочке только один пункт требует прилагать усилия. Но он требует отказа от своей значимости, от своих заслуг и первенства. Кто же готов предпринять такой шаг? Отдельные люди – да; система же – нет. Израиль и сегодня имеет важнейшее значение для Церкви. Он как лакмусовая бумажка: по реакции на него многое можно сказать. Израиль и сегодня имеет статус избранного Богом народа, и никто этого призвания не отменял (Рим. 11:29 «Ибо дары и призвание Божие непреложны». Но, видимо, для Израиля сделано исключение (ирония)). Да, Израиль не сядет вместе с Церковью за один стол, потому что его задача сегодня – не принимать Евангелие, чтобы спасение действовало в других народах. Но ненавидеть того, чье отвержение (и сегодня) является составляющей моего спасения, – это действительно безумие. Отдельной темой для разговора является духовное наследие иудаизма, поскольку это бездонный колодец духовного опыта и осмысления действий Всевышнего в этом мире. Является ли такой взгляд на историю еще одним «перегибом» или просто субъективной приверженностью, решать читателю. Но если мне удалось показать иной исторический ракурс и приподнять завесу с тщательно охраняемой тайны – начните смотреть правильно. Прежде всего, нужно увидеть, что Новый Завет, являясь чисто еврейским Писанием, представляет собой объяснения Танаха и его исполнение через жизнь, смерть и воскресение Иисуса Христа и осуществление Божьего замысла в языческих народах через Церковь (Говоря научным языком в терминологии эллинистического мышления: Новый Завет – это семантическая проекция Ветхого. Само понятие Церкви нужно очистить от таких определений «институт» и т.п., и заново увидеть в ней явление Бога и Его воли в людях, т.е. видеть ее в духовном измерении). Что Бог Ветхого Завета – этот тот самый Отец, о котором свидетельствовал Иисус; что единство Отца и Сына не подразумевает никаких противоречий между Заветами (Один из библейских герменевтических принципов, выведенный блаженным Августином, гласит: противоречия в Писании – это следствие греховного (искаженного) восприятия человека, а не собственно противоречие. Утверждение безошибочности Писания позднее становится частью догмата о богодухновенности Писания, хотя по-разному понималась в западной и восточной церковных традициях) и будущее невозможно без прошлого; что Бог только один. Будем ли мы и дальше восстанавливать преграду, для разрушения которой Сын Божий претерпел Голгофу? Внимательно вдумайтесь в слова ап. Павла (Еф. 2:14-18): Израиль имел и имеет доступ к Отцу в том же Духе (ст. 18)! Сможем ли мы принять значение благодати как расширение присутствия Бога в народах, а не как абстрактное состояние души, или необъяснимое, но спасающее действие Бога (т. е. принять на веру)? Готовы ли мы прекратить пустые споры о различии между верой и знанием и, наконец, признать, что знание и вера взаимообусловлены, а не противопоставлены друг другу? Большинство споров в христианстве – это искусственное явление, основанное на механизме моделирования и абсолютизации (Всякое научное построение гипотез основано на моделировании идеальных ситуаций, которых в природе в принципе не может быть, но мы их принимаем условно существующими, при том, что всякая идеализация коррелируется определенной допустимой степенью отклонений/погрешностей (будь то гипотеза или эксперимент)). Подобная методология заимствована из философского/научного аппарата, но насколько эта практика оправдана для применения в области духовных 14 знаний, где человек должен понимать и применять откровение Бога, данное ему свыше и где, в конечном счете, речь идет о жизни и смерти? Можно ли вообще сделать предметом научного изучения слово, которое органически связано с естеством Божества и рассматривать Его слово отдельно от Него самого? Думается, методы познания Божьего слова определены самим Творцом и изначально (читай, опыт еврейского народа) выглядели совсем иначе. Мы не против науки как таковой, но духовное нужно соотносить с духовным. Поскольку это откровение особенное, то и отношение к нему должно быть особенным, также и методы. Любые знания должны приводить человека к внутреннему совершенству по стандарту Всевышнего, а не к взаимному презрению, уничижению и истреблению. Пока Бог придерживает ногой дверь спасения для языческих народов, важно помнить, что нельзя стать наследником грядущего мира Мессии через революции и войны, но только идя путем небесного первопроходца - Сына Божьего, Иешуа. «Где ты?» и «Где твой брат?» - вот два главных и актуальных вопроса Бога к человеческому роду. Нужно сегодня увидеть у истока нашей веры того младенца, о приходе которого ликовал ангельский мир; нужно в нашем сознании положить Его в родные ясли, вернуть Ему родное окружение; нужно сегодня заново открыть для себя характер и чувства Того, Кому Отец отдал весь суд; нужно вернуть Ему все, что связано с Ним, и что принадлежит Ему. Иди и смотри: не бойся идти; иди, чтобы увидеть; увидев, прими правильное решение! КРИЗИС ХРИСТИАНСТВА ПОСЛЕ ХОЛОКОСТА В ночь с 9 на 10 ноября 1938 года, которую впоследствии назовут «Хрустальной ночью», начался всегерманский еврейский погром, ставший своеобразной репетицией Холокоста. Эта ночь и последовавшие затем дни показали всему миру, что, преследуя еврейский народ, нацисты не остановятся ни перед чем. Еврейские магазины грабили и уничтожали среди бела дня. Синагоги горели по всей Германии. Многие еврейские мужчины исчезли, куда – неизвестно, но нетрудно было догадаться. И не было слышно практически ни одного голоса протеста от жителей Германии. Настоятель берлинской Хедвигскирхе Бернгард Лихтенберг на следующий день после Хрустальной ночи прошелся по улицам своего города и после увиденного сделал одну простую вещь. Он вернулся в свою церковь и публично помолился о евреях. И он продолжал публично повторять свою молитву каждый день вплоть до 23 октября 1941 года, когда был арестован. Суд состоялся 22 мая 1942 года. Лихтенберг был признан виновным в соответствии с несколькими статьями закона. Ему было отказано в снисхождении на том основании, что за шесть месяцев тюремного заключения он «не проявил признаков раскаяния или перемены образа мыслей». В своем последнем слове Лихтенберг сказал: «Господин обвинитель! Меня нисколько не интересуют те многочисленные статьи закона, которые вы мне зачитали. Однако ваше последнее замечание о том, что я не изменился и вновь бы стал говорить и действовать, как прежде, - это, господин обвинитель, совершенно верно». Когда председатель суда спросил, как он пришел к тому, чтобы молиться за евреев, Лихтенберг ответил: «На этот вопрос я могу ответить совершенно точно. Это произошло в ноябре 1938 года. Когда витрины были разбиты, а синагоги сожжены… Когда я увидел это разрушение и бездействие полиции, то был поражен и возмущен подобным вандализмом и спросил себя: если все это возможно в упорядоченном государстве, что еще сможет помочь? Тогда я сказал себе, что помочь сейчас может только одно – молитва. В тот вечер я впервые молился такими словами: «помолимся теперь о гонимых – о христианах-неарийцах и о евреях». Из тюрьмы Лихтенберг был отправлен в Дахау и по дороге умер. После похорон один из его товарищей по заключению сказал другому заключенному: «Сегодня похоронили святого». Молитва Лихтенберга была гласом вопиющего в пустыне. Христианские церкви во времена нацистского произвола молчали. Папа Римский в относительной безопасности Ватикана ни разу не сделал того, что ежедневно делал Лихтенберг, который в течение почти трех лет публично и без иносказаний молился за евреев. Лихтенберг шел на риск и, в конечном счете, заплатил жизнью. Приводились и приводятся многочисленные оправдания и объяснения тому, что христиане молчали в период Катастрофы европейского еврейства. Некоторые доводы можно понять. Но нельзя отрицать, что если бы христиане – католики и протестанты – в оккупированной нацистами Европе и за ее пределами искренно, публично и без иносказаний молились за гонимых и истязаемых евреев, их молитвы сдвинули бы не только горы. Они могли бы привести к скорому крушению нацизма. 15 Во время послевоенного «берлинского кризиса», когда мир реально стоял перед угрозой третьей мировой войны, президент США Джон Кеннеди сказал советским руководителям: «Я - берлинец». И мир устоял. Если бы Папа Римский в 1933 году приехал в Берлин и сказал: «Я - еврей», миллионы жизней могли бы быть спасены. В этих заметках я не буду добавлять какие-либо аргументы в извечный еврейско-христианский спор об истинности веры, об искуплении. Я ничего не хочу говорить о коллективной вине народов или церквей. Все эти вопросы уже много веков являлись предметом, как правило, довольно бесплодных диспутов и обсуждений. Вместо этого я хотел бы подчеркнуть, что страшная Катастрофа европейского еврейства не только ударила по еврейско-христианским отношениям. Холокост причинил травму и самому христианству, затронув основные теологические принципы этого вероучения. Об этом только в последние годы открыто заговорили католические и протестантские теологи. Но эти проблемы волнуют не только христиан. Известный еврейский теолог Эмиль Факенхайм в книге «О христианстве после Холокоста» пишет: «Холокост нанес удар по христианской Радостной Вести. Нельзя не содрогнуться, осмысливая этот чудовищный факт. Чтобы содрогнуться, вовсе не обязательно самому быть христианином. Можно быть и евреем. И если у тебя был хоть один настоящий друг-христианин – настоящий друг и настоящий христианин – равнодушие для тебя просто невозможно». У Эмиля Факенхайма, пережившего фашистский кошмар, такой друг был. И когда нацистский закон объявил дружбу с евреями преступлением для арийца, этот христианин – в отличие от большинства других – остался ему другом и рисковал для его спасения жизнью. При этом, пишет Факенхайм, его друг «чувствовал, что им руководит и направляет его действия Дух Святой. И вот, как еврей, я должен спросить: может ли это чувство быть простым обманом и заблуждением?». Геноцид евреев вызвал, пусть и с большим опозданием, у многих христиан кризис доверия к основам собственной веры. Но если бы этот кризис вообще не начался, западное христианство оставалось бы, подобно «советскому коммунизму», мертвой идеологией. Критическое осмысление христианами Холокоста началось лишь спустя несколько десятилетий после окончания Второй мировой войны. Еще в 1968 году Эмиль Факенхайм с полным правом говорил: «Нееврейский мир избегает темы Освенцима из ужаса перед ней, но также и потому, что эта тема подразумевает вину – реальную или воображаемую – за случившееся». Теоретическое осмысление проблем христианства в связи с Холокостом происходило и происходит по нескольким направлениям. Одно из них – признание морально-политической ответственности христианских церквей за Холокост. В знаменитом документе Второго Ватиканского собора 1965 года об отношении католической церкви к евреям еще довольно расплывчато и неопределенно говорится: «…Церковь, осуждающая все гонения на каких бы то ни было людей, памятуя общее с иудеями наследие и движимая не политическими соображениями, но духовной любовью по Евангелию, сожалеет о ненависти, о гонениях и всех проявлениях антисемитизма, которые когда бы то ни было и кем бы то ни было были направлены против иудеев». Но уже в 1980 году в «Резолюции об обновлении отношений между христианами и евреями», принятой синодом немецких протестантов, говорится о собственной ответственности церкви, о том, что после прихода Гитлера к власти и протестантская, и католическая церкви могли бы выступить в защиту евреев, но не сделали этого. Другое направление критического анализа христианской истории – это исследование церковного антииудаизма как одного из источников современного расистского антисемитизма. После Холокоста поновому начинаешь смотреть на факты многовековой вражды христианства и иудаизма. Например, правила IV Латеранского собора (1215 года) относительно режима, который должен был быть соблюден для евреев внутри христианского общества, оказались сравнимыми с нацистскими расовыми правилами для евреев. Собор постановил даже, что евреи должны носить отличительные знаки на одежде, как прокаженные или проститутки. Нетрудно заметить сходство с предписанием от 1 сентября 1941 года, согласно которому все евреи должны были нашить на одежду желтые шестиконечные звезды. Историк Катастрофы Рауль Хилберг в своем фундаментальном труде «Уничтожение европейских евреев» рассматривает «окончательное решение еврейского вопроса» в преемственности с христианским преследованием евреев. Он выделяет три типа антиеврейской политики, следовавших один за другим с тех пор, как христианство стало государственной религией в Римской империи (IV в. н. э.) – обращение в христианство, изгнание (в том числе, изгнание в гетто) и уничтожение. Хилберг пишет: «Христианские миссионеры говорили нам (евреям), в сущности, следующее: вы не имеете права жить среди нас как евреи. Пришедшие им на смену светские правители провозгласили: вы не имеете права жить среди нас. Наконец, немецкие нацисты постановили: вы не имеете права жить…Следовательно, нацисты не отбросили прошлое, они основывались на нем. Не они начали этот процесс, они лишь завершили его». 16 На этом этапе христианские теологи впервые начинают задумываться над темой «антииудаизм в Новом Завете». Здесь не место подробно рассматривать основные догматы христианской веры. Но в основе христианской Церкви лежит стремление стать Новым Израилем, «новым народом Божьим». В этой концепции старый Израиль, как и весь еврейский народ, должен был остаться в прошлом, а Завет с ним стать «Ветхим Заветом». Здесь кроется опасный заряд антисемитизма, который сполна реализовался в истории Церкви. Даже такие просвещенные и гуманные мыслители, как В.С. Соловьев или Н.А. Бердяев, видели единственное разрешение еврейского вопроса в обращении еврейского народа в христианство. В 1938 году Бердяев написал свою знаменитую статью «Христианство и антисемитизм», в которой попытался дать христианский ответ на расистский антисемитизм немецких нацистов. Статья полна благородных призывов и лозунгов, но излагает традиционные для того времени представления об иудаизме как о выполнившей свою роль религии. Единственное новое, к чему призывает Бердяев, это добровольность обращения евреев в христианство и нежелательность погромов при несогласии евреев обратиться. Современный христианский религиозный философ Сергей Лезов иронически называет такую позицию «христианство с человеческим лицом, т. е. приверженность традиции минус погром». После Холокоста изменение отношения христианской церкви к евреям и иудаизму становится «категорическим императивом». Это, безусловно, непростая задача. Эмиль Факенхайм пишет: «Церковному христианству легче всего отбросить древнее обвинение в богоубийстве, труднее – увидеть корни антисемитизма в Новом Завете, но самое трудное для него – признать тот факт, что евреи и еврейская вера все еще живы. Сохранение еврейства после прихода христианства оказалось неудобным обстоятельством для теологов, они стали воспринимать иудаизм как некое ископаемое, анахронизм, тень… Нелегко признать, что и евреи, и еврейская вера прошли несломленными через целую эру христианства». Речь, конечно, идет не о хирургическом лечении «больного» христианства, не о признании христианской веры чем-то порочным, неспособным более распрямить человека. Нет, речь идет о новой ориентации в мире, который радикально изменился после Холокоста. От Нового Завета естествен переход к самому глубокому пласту - к смысловому центру христианства, христианскому учению об Иисусе из Назарета как о Мессии (Христе) и Сыне Божьем. Размышления современных теологов над этими вопросами привели некоторых из них к убеждению, что после Освенцима и смысловой центр христианской догматики должен выглядеть по-иному. Чтобы понять глубину этих проблем, рассмотрим некоторые из вопросов, поставленных Эмилем Факенхаймом в цитированной выше работе. Первый из них звучит так: «Где был бы Иисус из Назарета, окажись он в оккупированной нацистами Европе?» Если бы Он был тем, кем Его считают, Он по своей воле отправился бы в Освенцим или Треблинку, - даже если бы был «арийцем», как утверждала нацистскохристианская доктрина. А если бы Он не отправился туда по собственной воле, Его бы загнали в вагон для скота и отправили туда против воли, ибо Он был не арийцем, а евреем. Иисус, отправляющийся в Освенцим по своей воле, обнаруживает, сколь малочисленны его ученики во времена великих испытаний. Иисус, отправляемый в Освенцим против воли, обнаруживает еще более ужасную правду: не будь юдофобии в самом христианстве, Освенцим был бы невозможен в сердце христианской Европы. В Освенциме и других концентрационных лагерях свободные люди превращались в «доходяг», в живых мертвецов. Один из переживших ад концлагеря пишет: «Их жизнь коротка, но число их бесконечно. Они, эти доходяги, ходячие мертвецы, составляют основной костяк лагеря, ту массу людей, которые маршируют и работают в молчании, в которых уже угасла искра Божья и которые слишком опустошены, чтобы по-настоящему страдать…». Эмиль Факенхайм задает следующий вопрос: «Мог бы Иисус из Назарета стать доходягой?». Если да, то не получается ли, что нацисты издевательски смеются над жертвами, Отцом, Сыном, над самой Радостной Вестью? («Где же твой Бог теперь?») Если же нет, если воплощенный Сын Божий неприкосновен и потому пропасть отделяет его от жертв, не выходит ли, что Отец и Сын смеются над жертвами вместе с нацистами? Неизбежность поворота в христианской мысли очень точно выразил в 1979 году немецкий лютеранский теолог Фридрих-Вильгельм Марквардт: «Сегодня Освенцим надвигается на нас, как суд над нашим христианством, над прошлым и нынешним образом нашего христианского бытия. Более того, если смотреть глазами жертв Освенцима, он надвигается на нас, как суд над самим христианством. И еще: Освенцим надвигается на нас, как призыв к покаянию-обращению. Должна измениться не только наша жизнь, но и сама наша вера. Освенцим зовет к тому, чтобы сегодня мы услышали Слово Божие совсем не так, как нам его передавали наши теологические учителя и проповедники старших поколений. Это покаяние-обращение затрагивает сущность христианства, как мы понимали ее до сих пор». 17 Западные католическая и протестантские церкви сделали большой шаг в переосмыслении старых догм. Римская католическая церковь признала антисемитизм одним из величайших грехов. Такое решение представители католической церкви приняли на проходившем недавно в Ватикане симпозиуме «Корни антииудаизма в христианском обществе». Главный раввин Рима Элио Тоафф назвал это событие историческим шагом, который сыграет огромную роль в христианско-иудейском диалоге. Церковь призвала своих последователей не только не принимать участие в различных мероприятиях, носящих антисемитский характер, но и повсеместно преследовать любые проявления этого явления. Представители католической церкви склонны расценивать гонения на евреев как «преступления против церкви, несмотря на то, что верующие зачастую неверно толковали Новый Завет и обвиняли евреев в смерти Христа». Папа Иоанн Павел II во многих своих выступлениях называет антисемитизм «грехом против Бога, Церкви и человечества». Христианство и антисемитизм несовместимы. В хоре голосов представителей различных христианских конфессий, гневно осуждающих антисемитизм, не слышно только голосов высших «иерархов» евангельского движения. Если они и встревожены тем, что некоторые лица и группировки соединяют антисемитизм с протестантизмом, то выдвигают те же аргументы, которыми пользовался и Бердяев. Мы знаем, что традиционная христианская теология позволила церкви молчать все те годы, когда нацисты уничтожали европейское еврейство. Здесь важно напомнить, что тема Холокоста – не «чужая» для России и других республик бывшего СССР. Из шести миллионов евреев, умерщвленных во время Катастрофы, полтора миллиона были гражданами СССР в старых (до 1939 года) границах. Гитлеровцы не смогли бы этого сделать без помощи коренного населения. Известно, что датчане спасли почти всех своих евреев. Историки знают также, что многие коренные жители оккупированных нацистами территорий СССР активно участвовали в уничтожении евреев. Известны погромы, которые местное население устраивало после ухода Красной Армии и до вступления гитлеровцев. Много фактов об участии украинцев, литовцев, белорусов в геноциде евреев приводится в фундаментальной монографии Доры Левин «Холокост». Молчит евангельское движение и сейчас, хотя налицо - рост агрессивного национализма и антисемитизма в российском обществе. КУЛЬТУРНАЯ И ДИКАЯ МАСЛИНЫ Вся теология Нового Завета имеет корни в еврейских Писаниях. Новый Завет приводит её к большему освещению и пониманию. Отмежевание церкви от еврейских корней своей веры отняло у верующих из язычников богатый корень маслины, к которой они когда-то были привиты (Римл. 11:17)! В результате многие верующие из язычников не имеют контекста, в котором могут воплотить своё призвание «возбудить ревность у иудеев» об их собственном Мессии. Мне вспоминается диалог Иисуса с самарянкой, когда Он ей сказал: «Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев». Потому что именно с народом Израильским, Бог заключал два завета – старый и новый. Потому что именно они несут чисто еврейское понимание Слова. Когда христиане рвут все корни с иудаизмом и хотят полностью отгородится в рамках Нового Завета, то такие верующие, по словам Самого Христа, не знают чему кланяются. Другими словами, суть СПАСЕНИЯ для народов именно в том, чтобы им познать «чему кланяются Иудеи». И именно потому Иудеи призваны научить этому «знанию» все народы, чтобы СПАСЕНИЕ БОГА «простерлось до концов земли» (Ис.49:6). К моему великому сожалению, большая часть уверовавших из язычников во всём мире всё ещё этого не понимает. И препятствует этому пониманию их желание «царствовать без Иудеев» (1Кор.4:8), их превознесение «над природными ветвями» (Рим.11:11-24). Когда народы придут к Богу и скажут: «только ложь наследовали наши отцы, пустоту и то, в чем никакой нет пользы» (Иер.16:19), и ухватятся «за полу Иудея» (Зах.8:23), вот тогда у этих народов и начнётся познание того, «чему кланяются Иудеи», а значит к этим народам придёт СПАСЕНИЕ: «Так говорит Господь Саваоф: будет в те дни, возьмутся десять человек из всех разноязычных народов, возьмутся за полу Иудея и будут говорить: мы пойдем с тобою, ибо мы слышали, что с вами Бог» (Зах.8:23). Здесь, по моему разумению, всем народам, которые уже почти 1700 лет «следуют за Христом» (?) и при этом «царствуют без Иудеев», следует серьёзно задуматься о том, а «чему они кланяются»? 18 «Если же некоторые из ветвей отломились, а ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины, то не превозносись перед ветвями. Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя» (Рим. 11:17-18). Корень держит тебя! Это значит, что Божья приверженность Израилю является причиной того, почему ты спасён - потому что ты присоединился к этому корню. Другими словами, не может быть и речи о том, что у язычников один путь спасения, а у евреев другой. Есть только один путь: принадлежность к истинному Израилю - спасённому Израилю. Быть истинным евреем - это вопрос не национальности, а веры в Мессию: «Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности… но тот Иудей, кто внутренне таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве» (Рим. 2:28-29). Привившись к маслине, язычники, таким образом, становятся евреями. Вот как выполняется обетование Аврааму в Быт. 12:3: «И Писание, провидя, что Бог верою оправдает язычников, предвозвестило Аврааму: в тебе благословятся все народы» (Гал. 3:8). Вот как Авраам становится «отцом множества народов» (Быт. 17:5; Рим. 4:17). «Спасение от иудеев» не только потому, что Иисус был евреем, но потому что Он спасает язычников, делая их полноправными партнёрами еврейского наследия. Через кровь Христа «и те, и другие (евреи и неевреи) имеем доступ к Отцу, в одном Духе. Итак вы (язычники) уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу» (Еф. 2:18-19). «Чужие» язычники стали полноправными гражданами истинной, спасённой еврейской семьи. «Вы (евреи и язычники) семя Авраамово и по обетованию наследники» (Гал. 3:29). Когда еврейский учитель Закона спросил Иисуса: «Какая первая из всех заповедей?», Иисус ответил: «Слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый…». Почему Он не сказал: «Слушай баптистов, пятидесятников…, а именно Израиль?» Потому что заповеди пришли к нам из Танаха, а точнее, из Закона Моисея и даны они были Израилю. Им было вверено Слово Божье, и на верующем Израиле лежит огромная ответственность правильно доносить Слово как до еврея, так и до язычника. Учить народ уставам Господа было призванием священника (Лев. 10, 8-10). Это апостольское призвание остается на Израиле по сей день. Язычники должны присоединиться к Израилю, принимая всё то, что Бог дал Своему народу - Израилю. Но присоединение не получится, если язычники не оставят прежде свои языческие постановления и языческие традиции. Церковь получила рождение от Израиля, и на Израиле она должна была стоять до кончины века. Но произошло разделение, и долгое время у церкви и Израиля были довольно сложные отношения. Сегодня Господь проверяет Свою Церковь на предмет ее отношения к Израилю: кто отвергнет Израиль, тот попадает под проклятие (Быт.12:3), а кто не отвернется от Израиля, тот получит возможность для новых отношений с Богом. Так же необходимо, чтобы истина о Иешуа вернулась в Израиль, иначе Иешуа не придет. Перед Своим распятием Он сказал Израилю: «Не увидите Меня, доколе не скажите: «Благословен грядущий во имя Господне». Пока еврейский народ не скажет эти слова, мир не увидит Мессию. А в послании к Римл 11 гл. сказано, что когда Израиль начнет спасаться, это можно будет сравнить с воскресением из мертвых. Представьте, какой был шок у людей, когда Лазарь вышел из гробницы? Нечто подобное придет в Церковь Божию, когда Израиль начнет спасаться и Церковь увидит излияние силы Божьей. Но для того чтобы пришла сила, Церковь и Израиль должны, наконец, воссоединиться. Одно из условий этому – познание Церковью своих еврейских корней. Еврейские корни христианской церкви - очень непростая тема в христианской среде. Например, когда христиан спрашиваешь: «С кем был заключен новый завет?», они, как правило, отвечают: «С церковью, с верующими». Однако если мы откроем Иеремию 31:31, то увидим, что новый завет заключен с домом Израиля и с домом Иуды. Это новый уровень отношений с Богом. В этом завете много благословений, из которых основополагающим является спасение. Но чтобы наследовать это, церкви нужно привиться к Израилю. Представьте, что у церкви есть самое современное оборудование, самая лучшая техника, но розетки у неё нет, розетка у Израиля. И все это оборудование без розетки сразу превращается в груду красиво оформленного, но бесполезного металлолома. Это духовная концепция, законы которой не изменить. Многие христиане сегодня верят в теологию замещения, заявляя, что благословение Израиля перешло к церкви. Эта теория очень опасна, так как она представляет Бога лживым и неверным. 31 глава Иеремии с 35 стиха говорит, что если законы вселенной, которые установил Бог перестанут действовать, то и Господь отвергнет Израиль. Но сегодня до сих пор день сменяется ночью, и другие законы тоже действуют, значит, 19 Израиль до сих пор не отвергнут Богом. И даже если Израиль был непослушен, Писание говорит, что неверность человеческая не уничтожит верность Божию. Церковь Божия, если на то пошло, тоже не всегда была идеальна. Следует признать, что современное христианство сильно ослабело по сравнению с первоапостольской церковью. Многие христиане являются христианами лишь номинально. Стандарты этого мира прочно вошли в церковь, вытесняя истину Божию. Но Бог дает церкви возможность о многом задуматься, совершая то, что казалось раньше невозможным. Например, в 1948 году в один день из праха возродился Израиль, и церкви нужно было искать объяснение случившемуся. Подобными чудесами Бог побуждает Свою церковь искать ответы на возникающие вопросы, чтобы ближе подвести церковь к открытию забытых ею истин Божьих. Римлянам 11 глава сравнивает Израиль с природной маслиной, а христиан из языческих народов с дикой маслиной, которую Бог прививает к природной. Особенность маслины как дерева заключается в том, что у этого дерева практически нет ствола, основу маслины составляют корень и ветви. И это дерево очень сложно уничтожить! Через два-три года ветви опять начинают подниматься из земли. Ничто, что поднимается из ада, не может уничтожить Израиль! Слава Господу! Маслина в Рим. 11 глава — это Израиль Божий, который взят Богом в удел, чтобы представлять Бога на земле. Вы когда-нибудь слышали слова: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Божие!»? Царство Небесное это Божья власть. Вы помните, что Эдемский сад (отражение Небесного Царства) был здесь, на земле? А как Иешуа молился? «Да будет воля Твоя и на земле, как и на Небе». Иешуа в этой молитве учил просить, чтобы Царство Божие восторжествовало на земле, удалив грех. И для того чтобы это осуществить, Господь в разное время поднимал Своих представителей, которые носили в себе Царство Божие, культивировав веру. Например, вы все знаете о праведном Енохе, который был забран на Небо живым. Но в один момент Бог выбирает народ, который будет Его представителем на этой земле. У некоторых из-за этого избранного народа возникли проблемы и они отпали, а некоторые язычники из-за веры в Иешуа привились, чтобы вместе с Израилем продолжать священническую миссию. В этих отношениях есть вертикаль, то есть мы направлены вверх, к Иешуа, чтобы молиться и распространять Царство Божие. На этом многие христиане и останавливаются, забывая, что есть и горизонтальные отношения, отношения между людьми, в которых Господь хочет видеть единство Израиля и церкви. Откроем Захария 4 главу. В ней пророк Захария видит видение. А предыстория такова. Народ Израильский долгое время был в Вавилонском пленении и вот группа верных возвращается в землю обетованную, где начинают заново строить храм. Но во время работы у израильского народа возникают проблемы с другими народами, которые пытались помешать строительству. Храм – это тоже священническое служение, которое сводит Царство Божие. Сегодня у мессианских евреев похожие проблемы, они тоже встречаются с сопротивлением со стороны других народов. Но Господь поддерживает, как Он всегда поддерживал Израильский народ. Зоровавель позвал пророка Захарию, чтобы получить слово от Господа. И когда Захария молился, он услышал обнадеживающие слова, но, кроме всего прочего, он увидел видение. Захария увидел светильник (минору) весь из золота, а по краям две маслины, изливающие из себя золото (то есть елей, похожий на золото). Захария знал, что елей изливался в минору и это поддерживало свет в ней. Ангел объяснил Захарии, что две маслины - это два помазанника. Физически видение Захарии сегодня воплотилось в герб Израиля. Но есть и духовный смысл видения. В откровении Иоанна минора – свет Божий, который Господь хочет излить в этот мир через несовершенных людей. Этот свет начинает светить среди нас, когда мы живем согласно Его воле. Этот свет прогоняет тьму, приближая Царство Божие. Две оливки - это Израиль (Дом Иуды) и Церковь (Ефрем). В 1 веке от Р.Х. видение Захарии, наконец, исполнилось, и это благословение накрыло всю Европу. Масса людей обращалось к Господу, христианство очень быстро распространялось. Но после этого начались трагедии: разрушение храма, рассеяние, появление антисемитизма в Церкви… И постепенно одна маслина была практически уничтожена. Если мы внимательно посмотрим на историю церкви этого периода, то увидим, что сразу же в христианство вошло масса ересей, и церковь стала хромать. Свет Церкви ослабел. Но такое состояние не может продолжаться вечно! С недавнего времени Господь стал поднимать мессианских верующих. И Он хочет снова восстановить свет светильника, чтобы светильник горел полноценно. 20 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ИУДЕО-ХРИСТИАНСТВА Еврейское христианское (мессианское) движение зародилось в I веке н.э. и получило свое развитие на праздник Шавуот (Пятидесятницу), после которого множество евреев из Иерусалима и Иудеи приняли Иешуа как своего Мессию. Начиная с 10 гл. книги Деяний, первые мессианские верующие стали нести Благую Весть Мессии Иешуа не только своим собратьям иудеям, но и язычникам: как в Израиле, так и за его пределами. Благодаря этому все больше и больше неевреев стали приходить к вере в Иешуа. Большой выигрыш дьявола в жизни верующих наступил тогда, когда ему удалось сделать разделение между уверовавшими язычниками и еврейским корнем. Это была большая проблема, которая до сегодняшнего дня выражается словами антисимитизма. На начальном этапе своего существования Церковь, имея в себе еврейский корень и разнородные ветви, была очень сильна. Святой Дух действовал таким образом, что одного человека хватало (Павел, Варнава), чтобы сломать целую империю и обратить её в веру Бога Израилева. Первоапостольская церковь была чисто иудейской общиной со всеми праздниками, субботой и диетарным законом. В 1 веке Апостолы держали в своих руках бразды истинной веры. Поначалу они боялись проповедовать язычникам, дабы эллинские заблуждения и ересь не проникли в их чистую еврейскую веру. Но благодаря призыву Святого Духа, сперва Петр, а потом и Павел начали проповедовать язычникам. Однако со смертью апостолов и течением времени, еврейское движение, основанное первыми учениками Христа, начало отходить от иудаизма. Дело в том, что после того как христианство стало государственной религией Рима при императоре Константине в начале четвертого века, в институт Церкви вошло множество не спасенных язычников, которые добавили свои собственные языческие идеи и уклад и привели христианство к тому, чем оно является сегодня — хорошим для язычников, но весьма далеким от библейского иудаизма. После того как численность верующих из народов стала превалировать над верующими иудеями и сосредоточивать власть в своих руках, Церковь постепенно начала отделять себя от еврейского наследия. Церковь стала считать иудейский народ побежденным соперником и с непониманием относилась к иудейским верующим, желавшим сохранить своё еврейство. Стало практически невозможным выражать публично свою верность и еврейству, и мессианской вере. Иудей, желавший принять еврейского Мессию, должен был оставить свои народ и примкнуть к Церкви, наполненной языческим укладом. Это сделало для иудеев невозможным принять сегодня то, о чём говорит Новый Завет. Церковь отторгла от себя еврейские корни, превратившись в гордую, самоуверенную барышню, которая стала примерять языческие обряды и делиться сама в себе. Сколько сейчас деноминаций в христианстве? Тысячи. Отделенцы не разговаривают с баптистами, те с пятидесятниками... Всё это стало напоминать раздробленные московские княжества во времена Древней Руси со своими местными царьками и устоями. Со временем ситуация с еврейскими верующими претерпела заметные изменения. Когда начали сгущаться тучи перед началом первого еврейского восстания против Рима, мессианские евреи вспомнили пророчество Иисуса: «Когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, тогда знайте, что приблизилось запустение его: тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто в городе, выходи из него; и кто в окрестностях, не входи в него» (Лк.21:20-21). Они бежали в город Пелла, избежав разрушения Храма (70 г. н. э.) и римской бойни, в результате которой погибло огромное количество евреев. За подобную дальновидность зелоты, возглавившие бунт, заклеймили мессианских евреев как предателей. Спустя какое-то время в Иудеи во 2 веке происходит второе восстание. Возглавляет его человек по имени Бар-кохба. Это был расчетливый человек, умевший правильно организовать бой. На первых этапах римляне терпели поражение. Затем некто из околофарисейского движения по имени раби Акива провозгласил Бар-Кохбу мессией, - давно обещанной «звездой [от арамейского кохба - звезда] от Иакова из Книги Чисел 24:17 «Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых», что привело к расколу в еврейском обществе. Мессианские евреи отказались признавать его мессией, заявив, что у них есть только один Мессия – И.Х. Их вновь сочли изменниками, и всё остальное еврейское общество было весьма разочаровано в них. В результате армия разделилась и ослабла. Пришли римляне разбили и тех, и других, как результат еврейская ветка с истиной верой практически увяла. Вот тогда произошло окончательное ослабление еврейского корня, которое позволило уверовавшим язычникам крепко укрепиться и начать допускать в Евангелие примеси, изменения, которые вылились в 21 появление различных конфессий и деноминаций. Ведь цель дьявола - раздробить христианство на мелкие деноминации и посеять вражду между ними. Что, собственно, сейчас мы и наблюдаем. В итоге, в 325 г.н.э. на Никейском Соборе официально отвергаются мессианские евреи и еврейские корни веры. Это глубочайшим образом отразилось на церкви. Антиеврейство в церкви породило антисемитскую теологию, т.н. теорию замещения, и антисемитскую деятельность в виде крестовых походов, инквизиции, погромов, Холокост и т.д. С пятого по восемнадцатый век ни в церкви, ни в еврейской общине не было места для мессианских евреев, желавших, сохранить свою двойную роль и сущность. Иудей, желающий почитать Йешуа, должен был оставить свой народ и присоединиться к Церкви, управляемой язычниками. В этот период церковь и еврейская община развивали свою собственную историю, а мессианская еврейская история перестала быть общинной и стала историей отдельных еврейских верующих и их взаимоотношений с еврейской, христианской и светской общинами. Мессианский иудаизм остается относительно новым движением. Менее чем за 60 лет он стал существенным индикатором постоянной работы Бога внутри еврейского народа и Его преданности Израилю. Поскольку мессианские евреи и их общины не утратили свою еврейскую идентификацию, мир видит, что Бог еще не закончил с еврейским народом, и что христианская церковь из язычников не заменила Израиль. Мессианский иудаизм привлекает внимание всего мира к важной роли Израиля — как земли, так и народа, проживающего на ней — в Божьих планах последнего времени. МЫ ЕЩЕ ЗДЕСЬ? «Вначале их было немного, и они отличались единомыслием. Их становится больше, и они тотчас же распадаются на группы: каждый хочет иметь свою собственную фракцию, ибо к этому они стремились с самого начала; вновь откалываясь от большинства, они сами себя изобличают. Единственное, так сказать, общее, что у них еще есть, если оно есть вообще, это - название. Только его они все-таки стесняются отбросить: а все остальное у них по-разному». Если вы думаете, что это цитата из современного христианского (или антихристианского) журнала, то ошибаетесь. Цитата взята из уст богослова III века Оригена, который цитирует язычника II века Цельса. Именно от Оригена и благодаря его желанию низвергнуть богохульника мы узнаем о писаниях автора «Правдивого слова». Но право же… Да это наш XXI век. Не менее. Я прекрасно понимаю наше желание идеализировать постапостольскую церковь, придавая ей черты если не Небесного Иерусалима, то, по крайней мере, Тысячелетнего Царства. Но, похоже, никак не получится. Потому что люди мало меняются. Потому что желание отличаться любой ценой ‒ ничуть не моложе греха гордыни. Потому что отсутствие единства выдается за признак свободы. Потому что свобода понимается как возможность изобличать другого (не себя!). Потому-то мы и имеем то, что имеем. Зрелище не для слабонервных. Я вот думаю: а что, если нам отказаться от богословия и просто остаться с Богом? Ну и при этом любить друг друга и научиться помогать, сострадая. Может быть, это и есть христианство? Или мессианство? А все остальное лишь дьявольская попытка (надо сказать, местами весьма успешная) доказать нам при помощи экклезиологии, христологии, пневматологии, харматологии, сотериологии, эсхатологии и пр., что христианства попросту нет? ОТМЕЖЕВАНИЕ ЦЕРКВИ ОТ ПРИРОДНОГО КОРНЯ Ввиду отсутствия соединяющего фактора каждая община строит своё мировоззрение и толкует Писание по своему субъективному усмотрению. Если я придумал объяснение, я сразу бегу на кафедру вещать миру, что вот только так это должно пониматься, дорогие братья и сестры, и никак иначе. Но это провальный подход. Библия – книга еврейская, не баптистская, не адвентистская… (писали её евреи, главные действующие лица в установлении церквей и распространении Евангелия были тоже евреи), соответственно, толковать её нужно исключительно с еврейской позиции. Если мы толкуем её с иной позиции, скажем, баптисткой, то мы автоматически и сознательно отклоняемся от курса и впадаем в ересь, т.к. ни Иисус, ни апостолы не были баптистами, пятидесятниками и пр. Они были правоверными иудеями. Пока человек не обратится к изучению того, как жили первые христиане-иудеи, ничего не получится. 22 Открытие еврейского наследия и духовности (если так можно сказать) является ключом к правильному пониманию текстов Писания и их интерпретации. Если нет этого еврейского корня, церковь превращается в кусок отколовшегося метеорита, живущего по своим правилам, где проповеди строятся на личных ощущениях, эмоциях и необразованности. Ветви, думающие, что могут жить без корней, умрут. Будучи ветвями, мы призваны пропитаться светом Мессии и вернуть Его к нашим еврейским корням, прочному основанию, которое поддерживает и укрепляет нас. Плоды – показатель того, где наши корни. Когда мы рассматриваем свои плоды, становится понятно, откуда мы питаемся и правильно ли движемся. Правильное понимание Нового Завета невозможно без знаний и правильной оценки иудаизма. Новый Завет был написан людьми, воспитанными в культуре и традициях иудаизма первого века нашей эры. Пренебрежение этим фактом порождает искаженную интерпретацию Нового Завета, которая и является причиной взаимных предрассудков. Правильное понимание новозаветной терминологии должно основываться на арамейской идиоматике и ранних раввинских традициях, а не на лексике и понятиях, принятых в греческой философии. Ранняя раввинская традиция проливает свет на процесс израильского судопроизводства, что является важным ключом к истолкованию многих законов книги Второзаконие. Без знания традиционных речевых оборотов, используемых раввинами, невозможно до конца понять такие фразы, как, например, «грех к смерти», которая встречается в 1-м послании Иоанна. Без знания ранней раввинистической теологии невозможно разобраться в сути споров между Иисусом и фарисеями. Изучение иврита (или для начала хотя бы отдельных еврейских слов) похоже на получение неожиданного подарка. В процессе этого раскрывается глубина Божьего характера. А это, в свою очередь, может установить новые грани доверия в наших отношениях с Ним. Иудейский и христианский подход к изучению Писания можно сравнить с поиском грибов. Изучив методы толкования в рамках систематического богословия, лишенного еврейского корня, христианство уклоняется от грибного поля и тщетно ищет их там, где их отродясь никогда не было: с умным выражением лица изобретает доктрины, теории, своё толкование. Евреи же со всеми попытками несистематизации и желанием что-то понять, ходят по лесной поляне и ищут грибы, где они всё-таки есть. У них выстроен многовековой фундамент, на котором они стоят; а в христианстве этого нет. У евреев всё правильно, кроме одного – там нет Иисуса. А у христиан всё неправильно, кроме одного – там есть Иисус (но какой Иисус? Иисусы бывают разные: адвентистские, баптистские, православные…). Представим, что Библия, которая была дана евреям, - это конструктор. У евреев есть набор деталей и инструкция по его сбору. Затем язычники тоже взяли себе такой же набор деталей, но инструкцией пренебрегли, заявив, что они и так прекрасно знают, что и как строить. В результате, в каждой христианской общине свое конструкторское изделие, отличающееся от оригинала. Изучение еврейской культуры и перспективы, в рамках которых была написана Библия, открывает и обогащает наше понимание Священного Писания, добавляя глубину многим отрывкам, притчам и идиомам. Еврейское понимание учения нашего Господа может быть инструментом, помогающим более эффективно достигать Евангелием неверующих евреев. Однако церковь еще на заре своего становления сделала всё, чтобы угробить в обратившихся евреев понимание еврейского Мессии. Им приказали: либо вы отвергните еврейство Иисуса и будете как мы, либо мы вас извергнем из своей среды. Церковь далеко отошла от истинного учения и еврейских концепций Библии. Христианству привили культуру и верования греческой и римской философии. Библейское христианство, которому сегодня учат в церквях, было искажено языческой подделкой новозаветных Евангелий. Церковь потеряла и во многом утратила библейский смысл Библии – заменила человеческими постановлениями в угоду обстоятельствам, царям, императорам, греко-римским понятиям о главенстве императора и строгой системе подчинения императору в системе. По мере отрыва от еврейских корней и нивелирования еврейского понимания, церковь больше и больше заполняла эту пустоту греческой философией и римской имперской системой правления. События, о которых рассказывается в Новом Завете, произошли две тысячи лет назад, когда общество было совершенно другим, и о современной демократии люди имели такое же представление как о телевизоре. Вдобавок ко всему, все происходило на Ближнем Востоке, в стране под названием Иудея, с одним из семитских народов. Именно поэтому при чтении Библии нужно учитывать историко-культурный контекст. Без него - это как путешествие в Болгарию, где «да» - это движение головой из стороны в сторону, а «нет» - кивок сверху вниз. 23 Смерть Христа на кресте не положила конец Завету с Моисеем, а наоборот – обновила, расширила его послание и начертила его в сердцах истинных последователей. Понимание Нового Завета может прийти только в свете еврейской перспективы и восстановлению «первоначального» еврейства христианской веры. Церковь утратила свои еврейские корни, забыв, что Иисус и Его ученики были евреями, исполняющими предписания Торы. Указания Моисеева Завета должны занимать центральное место в жизни сегодняшних верующих, как это было первые 3 века н.э. Это включает соблюдение субботы в седьмой день недели и еврейских праздников, следование диетарным законам, отказ от «языческих обрядов», глубоко замаскированных в христианстве, и обучение пониманию Священного Писания с еврейской позиции. Христиане из язычников были «привиты» к Израилю, и это одна из причин, по которой каждый рожденный свыше верующий в Иисуса-Мессию должен следовать этим принципам. Это требуется из-за любви и послушания. Чтобы вести жизнь, угодную Богу, соблюдение Торы должно быть неотъемлемой частью такой жизни. Если церковь хочет до чего-то докопаться, она обязана разуть глаза и вернуться в среду, в которой жил Иисус и все раввины. 99% церквей вообще ничего не упоминают ни о еврействе Иисуса, ни о еврействе Павла, ни о еврействе НЗ. Наоборот, они пытаются сделать вид, что они никогда не были евреями, а если и были, то церковь забыла это как кошмарный сон. О финансовом процветании церковь говорит, об отвержении Богом Израиля говорит, о том, что церковь – это Израиль говорит, а о еврействе не говорит. Большинство пасторов убеждены, что с евреями в том виде, в котором они были, покончено раз и навсегда. А из Иисуса делают нееврейский жупел. Иисус, обращаясь к народу, говорит: «Всё что фарисеи и книжники (евреи по современному) велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте». Церковь сделала всё от нее зависящее, чтобы угробить в евреях зачатки той веры, которые так пышно расцветали во времена Иисуса. Отвержение церковью еврейства превратило ее в недоцерковь. Она стала чем-то внешне похожим, но внутренне там нет Христа. Чтобы вернуть евреям Христа, нужно знакомить церковь с еврейством. При всем разнообразии христиан первого века их можно разделить на три основные группы. Первую составляли потомки Иакова по плоти. Они поголовно знали Танах, умели читать и писать. Хотя обладание книгами было доступно только людям с достатком, эта группа была наиболее подготовлена к восприятию идей Нового Завета. Вторую группу составляли посещавшие синагогу прозелиты. Хотя они и были знакомы с Танахом, участвовали в жизни общины, но их знания были очень неоднородными. Третью группу составляли вчерашние язычники, большинство которых было неграмотно и имело поверхностное знание Библии. В своей повседневной деятельности они нуждались в разъяснениях, которые могли получить только от членов второй и особенно первой групп. В современной Церкви сегодня отсутствуют первая и вторая группы. Благодаря еврейской традиции семейного поклонения, почти для каждого верующего было обычным вести молитву, поклонение, обсуждение Слова Божьего и чувствовать себя комфортно. Это обеспечило Раннюю Церковь огромной базой потенциальных лидеров. Когда 3000 людей присоединились к Церкви во 2й главе Деяний, большинство этих мужчин и женщин пришли в Церковь, будучи уже подготовленными к тому, чтобы взять Духовное лидерство в формате «домашней группы». Ранняя Церковь могла расти быстро потому, что она состояла из тысяч мужчин и женщин, чей уровень опыта и библейских знаний превосходил многих выпускников семинарий сегодня. Вот почему в 8-й главе Деяний они все могли выйти и проповедовать Слово! Эти мессианские верующие были хорошо снаряжены для того, чтобы быть лидерами в новых общинах, насаженных по всему миру. Писание нужно изучать по-еврейски. И тот, кто теряет еврейство Иисуса или еврейство Писания, тот теряет ту нить, которая связывает верующего человека с Библией. Чтобы Церковь вышла из комы, нужно погрузить Писание в ту культурно-историческую среду и попытаться понять, что же имел в виду Иисус и апостолы. Еврейское миросозерцание мы разрушили до основания, а что построили взамен? Нельзя понимать библейский текст в отрыве от историко-религиозного фона. Любой текст создается в определенной культурной среде, и Библия – не исключение. Она не была сброшена Богом с неба; авторы запечатленных в Библии текстов были людьми своей эпохи, которые говорили и писали на языке, понятном для их слушателей и читателей, которые мыслили определенными понятиями и категориями. Сама природа Писания требует, чтобы толкователь умел разбираться в историко-культурном фоне текстов Нового Завета. Новый Завет, в конце концов, – это не вневременные афоризмы; каждый текст написан в определенных пределах времени и места I века. Авторы Нового Завета действительно не чувствуют необходимости разъяснять, каковы были культурные условия у них и их читателей. Объяснения даются только тогда, когда 24 провинциальные традиции могли быть непонятными в более широком контексте (например, Мк. 7:3-4); но эти случаи редки. Кодекс еврейской раввинистической лит-ры представлен двумя книгами: Талмуд (протоколы бесед мудрецов о практическом исполнении закона, а также тем из области естествознания, истории, философии и др.) и Мидраш (толкование Торы и разработка коренных положений еврейского учения). В тексте НЗ встречаются понятия и исторические описания, которые нам не понятны или понятны иначе, пока мы не посмотрим на них через призму расхожей традиции того времени. Встреча Иисуса с самарянкой - один из ярких примеров, который показывает необходимость еврейского наследия для понимания текстов Нового Завета. Иисус встречает у колодца самарянскую женщину и просит у нее дать ему попить. «Женщина говорит Ему: господин! тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая?» И дальше она говорит странную фразу: «Неужели ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его?» Причем здесь Иаков? Неужели «отец их Иаков» был не только умелым колодцекопателем, но и настоящим великаном, который мог доставать воду из колодца, не прибегая к помощи ведра, опускаемого обычными людьми вглубь его? К чему здесь упоминание об «отце их Иакове», его «колодце» и, в особенности, сравнение с Иаковом? Отцы церкви, не зная еврейских источников, утверждают, что самарянка упомянула Иакова, потому что гордилась перед Иисусом своим происхождением от праотца Иакова. Довольно странный комментарий, потому что даже если Иисус в ее глазах простой иудей, это не тот человек перед кем можно гордиться, что ты произошел от Иакова, т.к. иудеи тоже дети Иакова. Но если бы мы были знакомы с объяснением из Мидраша, то данный стих не представлял бы для нас никакой сложности и странности. Если кто видел каменные колодцы, то знает, что у них есть специальные отводы для скота... В то время в колодцах (которые собирают в себя воду, например, дождевую) не было так много воды, и за колодцы шла борьба, и если кто-то пришел к твоему колодцу и напоил свой скот прежде, то твоему скоту воды не достанется. У Иакова, как говорит мидраш, было особое благословение – вода поднималась ему навстречу. Когда он подходил к колодцу, вода сама поднималась, переливалась в отвод для скота, и Иакову ведра были не нужны. Таким образом, самарянка удивляется, что Иисус предлагает ей воду, не имея в руках, чем ее почерпнуть, и ссылается на предание. Иисус, в Свою очередь, использует это предание для иллюстрации о духовном источнике, из которого будет изливаться «вода, текущая в жизнь вечную». Библия связана с еврейским народом. Многое становится на свои места, когда видишь еврейский взгляд на Писание. Если бы проповедники чаще погружались в еврейские источники, было бы меньше дешевого и поверхностного христианства. Но люди, зараженные греческим образом мышления, не понимают того богатства, которое открывается в Торе, в еврейском (коренном) её понимании, которое открывается в исконном, первичном тексте, данном Богом на иврите, и открытом Духом Мессии. Я и сам этого не понимал до некоторых пор и даже не подозревал о его существовании, потому что был погружен в церковное ви́ дение, которое очень отличается от того, во что меня сейчас погружает Бог. По сути, церковное понимание – это искажение, возникшее в процессе постепенного отхода людей, посвятивших себя Богу, от Божьих правил освящения. Церковное понимание – это проникшее в ряды Божьего собрания язычество, которое это собрание превратило из ЧИСТОГО в НЕЧИСТОЕ. Это случилось потому, что люди, ставшие священниками не по призванию, перестали придавать должное значение Торе, которая НАВЕКИ ОБЯЗЫВАЛА [«постановление вечное в роды ваши» хукат аолам лэдоротэйхем ( לדריכם עולם חקתЛев.10:9)] священников к тому, «чтобы вы могли отличать священное от несвященного и нечистое от чистого, и научать сынов Израилевых всем уставам, которые изрек им Господь чрез Моисея» (Лев.10:10-11). Это отступление, в конце концов, привело к тому, что даже само название этого собрания (церковь) стало НЕЧИСТЫМ, хотя люди, состоящие в нем этого не замечали. Да, и не могли увидеть, ибо то, что они должны были увидеть, находилось в той части Писаний, которой их научили «за ненадобностью» избегать… И, поэтому они разделились на множество деноминаций, не понимая, что над ними исполняется пророчество, утверждающее, что «когда страна [ – ארץэрец – «земля»] отступит от закона, тогда много в ней начальников» (Прит.28:2)… Они не видели (дай им Бог, хоть сейчас увидеть!), что их молитва стала мерзостью перед Богом, ибо «кто отклоняет ухо свое от слушания закона [ תורהТОРА], того и молитва - мерзость» (Прит.28:9). 25 Проблема разделения в христианской среде коренится в недопонимании еврейского мышления, которое стало следствием того, что церковь из язычников заменила собой богатое еврейское наследие. Нехватка еврейского видения и занявшее ее место греко-римская философия привели к дисбалансу в умах верующих. Для того чтобы церковь вернулась к единству, объединяющей истине, общему пониманию апостольской традиции, необходимо чтобы еврейская часть церкви ожила. Только в этом случае произойдет воссоединение еврейской части с языческой: еврейского фундамента с греческой систематизацией. НАСКОЛЬКО ВАЖНО СОБЛЮДАТЬ ЕВРЕЙСКИЕ ТРАДИЦИИ ВЕРУЮЩИМ? Совсем без традиции, духовных наработок, передаваемого опыта поколений никак нельзя. Традиция – это форма, выработанная с целью научиться жить по заповедям, и, таким образом, суметь идти по жизни за Господом. Когда мировое христианство законом отрезало себя от еврейского духовного наследия, оно было вынуждено переизобретать традицию. И, надо сказать, с лихвой перевыполнило план. Посмотрите на традиции православных и католиков, например. Да зачем далеко ходить, сегодня любая, самая «свободная от закона и традиций, движущаяся лишь в Духе Святом» христианская община имеет свои внутриденоминационные и даже внутриобщинные традиции, отличающие её от других. За вот такую свою традицию борются, отстаивая её, ссорятся с другими братьями из соседней конфессии, за неё отлучают из своей церкви. По факту, это законы, имеющие хождение лишь в узкой внутриденоминационной (или внутриобщинной среде). А закон, он, как известно, ограничивает и предписывает наказание для нарушивших его. И вот здесь интересно – приходится часто слышать от разных верующих о примитивном «еврейском законничестве», где без знания предмета огульно высмеивается любая еврейская духовная практика, и даже о «мессианском законничестве», о том, что «мессианские евреи хотят затянуть нас обратно в закон, который губит, и от которого мы в нашей церкви свободны». Сейчас весьма уместно вспомнить высказывание Иисуса про сучок и бревно. Понятно, что еврейская традиция видоизменялась с течением времени, и многое из того, что в ней есть сейчас, появилось с целью предохранить себя от ассимиляции, а также защититься от христиан. Однако в еврейской традиции есть много такого, что без корректировки можно сразу брать и внедрять в свою жизнь и быт. Я не могу говорить здесь более конкретно, потому как это тема для отдельного, серьезного подготовленного разговора. Всё, что есть в еврейской традиции из Писания, не может быть не полезно и это очевидно само по себе. Современная церковь обкрадывает себя, когда игнорирует в своей практике библейскую историческую, проверенную временем, полезную для назидания, для научения последующих поколений традицию, лишь потому, что в её глазах это презираемая еврейская традиция. Часто из среды мессианских верующих можно слышать слово «восстановление». Да, действительно, еврейское духовное наследие требует детального изучения для поиска того вечно полезного, что нужно и сегодня. «Всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое» (Мтф. 13:52). Заметьте, в сокровищнице из этой притчи есть также старое. Могу понять братьев из разных церквей, у которых уже набита оскомина на все, что связано со словом «мессианские евреи», по причине того, что они столкнулись с мессианским чванством, когда люди из мессианской среды высокомерно, но путано, часто на грани ереси (или даже за гранью) рассуждают о высоких материях, сразу унижая при этом чуть ли ни всю церковь. Пусть отдельные не показательные случаи не отвернут вас от народа Израиля, и не закроют вам глаза на главное в той духовной работе, которую проделывают сегодня в развивающемся мессианском движении. ИИСУС НЕ БЫЛ ГРЕКОМ Почему евреи не могут повернуться к своему Мессию? Потому что между Мессией и народом Израиля встала церковь, которая в течение 1700 лет преподавала совершено иного Мессию. Задача Церкви возвратить тот образ Иисуса, который существовал в Израиле. Понятие Мессия – понятие чисто еврейское, оно не связано ни с Римом, ни с Ватиканом, ни с Византией. Когда вновь уверовавшему дают только книгу НЗ – это кощунство. По какому праву люди взяли Библию, разорвали ее на 2 части и дают человеку только последнюю часть? Кто дал право так надругаться над Писанием? Таким действием вы даете понять людям, что есть более важная часть Писания, а есть менее важная. Этого нельзя делать, особенно когда вы проповедуете евангелие евреям, потому что у еврея должно 26 быть четкое понимание, что НЗ это продолжение ВЗ, а не книга, противоречащая ему. Одна из проблем христианского воспитания заключается в чрезмерном акцентировании изучения НЗ в ущерб изучения ВЗ. Если вы посмотрите на стандартную программу духовной семинарии, то практически 80% - это новозаветные тексты. Это несправедливо. 39 книг Библии, как говорит Писание, богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления. Это тексты, на которых воспитывались все поколения верующих и которые являются основанием того, во что мы верим в НЗ. Христиане читают заднюю обложку книги, евреи читают переднюю обложку. И передняя сторона Книги пророчествует нам о том, что Мессия придет и научит правильному исполнению Торы. Христианский греческий мессия пришел, чтобы покончить с ней. Соответственно, в связи с тем, что в церкви называют ВЗ, он не может называться Мессией, потому что у пророка Исаий написано, что когда придет Мессия, Он возвеличит и прославит Тору ради Своего имени - «Господу угодно было, ради правды Своей, возвеличить и прославить закон» (Ис.42:21). Находясь на нашей грешной земле, Христос «возвеличил и прославил закон»: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф. 5:17). Когда христианин говорит, что мой христос отменил закон, еврей говорит, что это не наш Мессия, потому что он не соответствует еврейским мессианским идеям. Надо понимать, что все первые верующие на 100% были евреями. В Деян. 2:46 говорится, что верующие каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца. Так вот, все те, которые пришли в Иерусалимский храм, были евреями, потому что неевреев в храм не пускали. По некоторым историческим данным, треть населения Иерусалима, насчитывавшего тогда 150,000 человек, были верующими в И.Х. Т.е. порядка 50,000 человек. С момента объявления христианства официальной римской религией евреи стали вытесняться язычниками-христианами из церквей. И в конечном итоге еврейская ветвь была практически полностью подавлена. От евреев требовалось отречься от всего еврейского, чтобы веровать в И.Х. Для очень многих евреев это было камнем преткновения, потому что они не представляли себе И.Х. иначе как евреем. Для них понимание и толкование Библии должно было быть еврейским. Традиции все должны были быть еврейскими, потому что с их точки зрения Иисус никогда не переставал быть евреем до конца своей жизни. И после того, как евреев вытеснили из христианства, сегодняшний ортодоксальный иудаизм на протяжении 1700 терпит от христиан чудовищные нападки. Сначала были крестовый походы, затем инквизиция, потом Мартин Лютер со своей антисемитской теологией, затем погромы, потом Холокост - всё это делалось «во имя И.Х.». Когда Павел писал «Ибо я не стыжусь благовествования Христова, потому что оно есть сила Божия ко спасению всякому верующему, вопервых, Иудею, потом и Эллину» на сегодняшний день выглядит ровно наоборот: во первых эллину, а если найдется время, то и иудею. И на сегодняшний день И.Х. предлагается евреям в виде голубоглазого блондина, отказавшегося от всего еврейского, который не соблюдает праздники Господни, который считает, что всё еврейское чуждо Новому завету. Не удивительно, что большинство евреев, особенно ортодоксальных, не хотят принимать такого Иисуса Христа с христианским богословием, доктринами, римским построением церкви и т.д. Христианство, чьи корни происходят из Израиля, приняло константиновский закон и стало врагом гонителем. Все это сделало практически невозможным диалог евреев и христиан. Только тогда, когда христиане в истинной Тшуве (покаянии) вернутся к своим еврейским оригинальным корням, поймут ценность Торы, не только как богословское, но и духовное ее значение в их существовании; только когда христиане признают природу зла антисемитизма и будут делать всё, чтобы искоренить его из своих сердец, уст и доктрин; только тогда, когда христиане признают богословское право евреев быть Израилем и не будут претендовать на него, называя себя «истинным», «духовным» и «новым» Израилем, который заменил старый; и только когда христиане будут признавать и уважать культурную и религиозную индивидуальность евреев, даже тех евреев, которые присоединились к ним в их вере и их мессианских надеждах, и не будут пытаться отчуждать их, чтобы преобразовать их по своему образу и заставить их поклоняться, думать и вести себя так, как они привыкли, но вместо этого учиться у них с тем, чтобы обогатить свой собственный христианский опыт и обновить свои еврейские корни, только тогда евреи будут рассматривать возможность диалога. Люди находят очень много «противоречий» в НЗ потому, что традиционный подход в христианских церквах к Священному Писанию – начинать читать Библию с НЗ. И когда мы ее начинаем читать с НЗ, да еще и вырывая из контекста, то у нас образуется огромное кол-во противоречий. Но если мы понимаем, что НЗ – это следующий кирпичик в строении, которое основывается на Торе и продолжается в пророках, то без знания всего этого мы пускаемся в философствование. 27 За последнюю сотню лет Христос был арийцем (Хьюстон Стюарт Чемберлен) и представителем черной расы (Мартин Лютер Кинг). Эти примеры можно было бы не упоминать, если бы они оставались достоянием своих авторов. Но они имели широкий резонанс, и под знаменем «новых» христов формировались новые идеи и идеологии. И во имя этих идей и под гнетом этих идей гибли люди. Каждое новое поколение - Ренан, Толстой, Швейцер, Бультман… - берется за перо, чтобы рассказать о реальном историческом Иисусе, а рассказывает о себе и своем современнике. Есть текст, и есть современность. Есть текст, и есть огромный культурный пласт: наш опыт, наши навыки, наши обычаи. Есть текст, который говорит о чем-то далеком и не всегда понятном. И есть наши родные дома, города и привычки. Есть улицы, по которым мы ходим каждый день. И мы видим: происходит то, что произошло в искусстве Ренессанса. Иисус появляется на улицах Флоренции. Или празднует галилейскую свадьбу за одним столом с венецианским дожем. Мы снисходительно улыбаемся и «усаживаем» Его в категории нашего мышления и нашей культуры. И это неизбежно. По крайней мере до тех пор, пока мы не встретим Его Самого. Весь вопрос в том, насколько мы отдаем себе в этом отчет. Сегодня площадка римского христианства очень далека от площадки, на которой может произойти встреча иудеев и христиан. Потому что на Никейском соборе произошёл кардинальный уход от всего иудейского: «Да не будут у нас ничего общего с этим иудейским сбродом!», у нас будут свои праздники, у нас не будет Закона Моисея. Если евреи хотят следовать за «нашим» Иисусом и получать спасение, пусть откажутся от обрезания, кашрута, праздников Господних. Иер.4:20 «Дыхание жизни нашей, помазанник Господень пойман в ямы их, тот, о котором мы говорили: «под тенью его будем жить среди народов». Яма на иврите «шхитут» – досл. коррупция. Т.е. пророки говорили, что Иисус будет пойман в коррумпированную систему Едома, а Едом – это Рим (Исав), где будет содержаться в качестве заложника государственной системы. Поэтому те, кто утверждают, что закон не нужен, посадили Помазанника в яму. Вера Иисуса – иудаизм, т.е. вера в Бога Авраама, Исаака, Иакова, выведшего свой народ из Египта и отправившего Своего Сына на землю. Вера в Иисуса – это вера в то, что Иисус и есть тот Мессия, о котором говорит весь Танах. Если вера в Иисуса начинает противоречить вере Иисуса, то эта вера в выдуманного Иисуса. 2Кор.11:4 «Ибо если бы кто, придя, начал проповедывать другого Иисуса, которого мы не проповедывали, или если бы вы получили иного Духа, которого не получили, или иное благовестие, которого не принимали, - то вы были бы очень снисходительны к тому». Т.е. уже во времена Павла проповедовали другого Иисуса, так сказать, подделку. Под видом Иисуса проповедовали учение не Иисуса. Павла в этом стихе удивил не сам факт проповедования другого Иисуса, а то, что коринфская церковь, которую он насадил, охотно принимает лжеиисуса и его учение. То же самое происходит и сегодня - в христианских церквях проповедуется лжеучение другого Иисуса. К сожалению, библейское евангелие непопулярно. Популярно небиблейское евангелие, т.н. поп-евангелие – легкое, ненасыщенное, льстящие нашему слуху. Сегодня модно проповедовать вселюбящего иисуса, который никого не обличает, всех принимает, никогда не сделает никакого упрека. Проповедник – постоянно улыбающийся мотивационный спикер, который говорит хорошие безобидные вещи, поднимая настроение слушающим. Но библейский Иисус требует от верующих вести святой образ жизни. Людям не нравится обличающий проповедник, говорящий истину. Сегодня редко можно услышать проповеди про ад, - про ту участь, которая уготована нераскаянным грешникам. Когда вы в последний раз слышали проповедь про святость, про то, что необходимо отделиться от греха? Кто сейчас в церквях говорит о проблемах в обществе? В Библии же И.Х. совершенно другой, Он говорит: «если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк.13:3). Покаяние и жизнь святой жизнью – это центр проповеди, а не улюликование. Современная проповедь напоминает коучинг, мотивацию: «Бог хочет, чтобы ты чувствовал себя хорошо, был в хорошем настроении». Церковь превращается в конференцию по бизнесу, где тебя накачивают высокомотивированной инфо: «Ты сможешь, у тебя получится, ты разбогатеешь…». Библия - это покаяние, перемена и святая жизнь. Когда проповедник не желает никого обличать, не хочет поднимать острые темы, грехи начинают просачиваться в общину: развод и блуд уже не грех, Иисус всех любит и т.д. Но любящий Бог прямо и четко сказал: «Если не покаетесь, пойдете в ад. И Всё. Точка». Бога сделали золотой рыбкой, который все нам должен, а мы живем, чтобы наслаждаться Его благословениями. Святой и спасительный образ Христа исказили и превратили в удобную религию успокаивающую совесть. 28 Иисус был Христом, но Он не был христианином. Иисус не начинал христианство. Иисус жил и умер правоверным иудеем. Христианство возникло после Его смерти как ответвление иудаизма, которое, в конце концов, отделилось и стало отдельной религией. Верования и практики этой религии отличаются от иудаизма, но по-прежнему уходят корнями в него. Иисус никогда не отделял себя от еврейского наследия. Как еврей, Он был обрезан на 8 день; через месяц после Своего рождения Он прошёл через обряд пидьён ha-бен (выкуп первенца). Он соблюдал Песах. Он дважды был в Иерусалиме на праздник Суккот и в Храме на Хануку. Он по обыкновению посещал синагогу и, как минимум в одном случае, был приглашён к слову о том, что сегодня известно как хафтара (дополнительное к недельной главе Торы чтение из Пророков и Писаний, Лк.4:16). А теперь подумайте, могут ли впустить в синагогу и дать право читать из Писания человеку, который выступает против Шаббата, против нечистой пищи..? Тем не менее, Иисус выражал несогласие с некоторыми еврейскими традициями и с некоторыми фарисеями и саддукеями. Вот почему некоторые иронично называют Иисуса «первым реформистским евреем». Он исцелял людей в Шаббат, в то время как другие ввиду искаженного понимания Торы считали исцеление недопустимым в день покоя. Он говорил и учил с властью, с которой не осмеливался делать это ни один раввин. Все эти споры, однако, происходили в рамках иудаизма первого века. В то время не было ничего с названием «христианство». У Иисуса был внутрирелигиозный семейный конфликт с представителями фарисейства, но когда христиане, ничего не зная о культуре и религии еврейского народа, смотрят на этот спор и конфликт сквозь призму своих христианских убеждении, то им представляется, что Иисус разрывает всякую связь со своим народом, иудаизмом и основывает новую религию. Иисус был раввином - учителем иудаизма. То, чему Он учил, указывало путь возвращения к сути еврейской веры - спасению, как оно всегда и предлагалось: через веру в Бога и Его Мессию, через Божью благодать и незаслуженную милость. Если мы проанализируем все общественно-религиозные группы того времени, то по вероучению, мировоззрению, образу жизни, тому как Он выстраивал границы вокруг Закона, Иисус больше всего общего имел именно с группой фарисеев. Но Он также показывал и чёткое различие между фарисеями и Ним самим. Иисус провёл жизнь, не создавая новую религию, а провозглашая Божье Царство, уча и исцеляя, а Его жертвенная смерть стала вхождением в Новый Завет, уже обещанный Израилю в Еврейских Писаниях. Почему мы приняли идеи, которые противоречат Библии? Потому что Божье откровение было профильтровано через языческое мышление. Я убежден, что нашему хождению с Господом очень во многом препятствует наше языческое мышление. Оно ослепляет нас и скрывает от нас Божье откровение. Все Евангелие выглядят так, как будто Иисус Христос никогда не был евреем, и будто рождение Его было не в Израиле, а где-нибудь в пределах Греции. В западном обществе есть склонность забывать о том, что то, что мы называем «ранней Церковью» или «христианством первого века», было от самого рождения еврейским движением. Вопрос в первом веке не стоял в том, какую часть Закона Моисея мы должны оставить. Не было никаких сомнений в том, что мессианские евреи должны продолжать жить еврейской жизнью, основанной на Божьей Торе. Церковь получила рождение от Израиля, и на Израиле она должна была стоять до кончины века. Но произошла размолвка, и долгое время между ними были холодные, натянутые отношения. Сегодня, спустя почти 2000 лет после Его пришествия, у нас есть Иисус, почти полностью лишенный Своего еврейства и Церковь, практически полностью оторванная от своих еврейских корней. Это началось еще в ранней истории церкви, когда та перестала соблюдать Шаббат и другие библейские праздники, назвав эти традиции еретическими. Сегодня мы верим в Иисуса, Который практически неузнаваем для Своего собственного еврейского народа как Мессия Израиля. Это стало следствием заблуждения, говорящего, что Иешуа якобы учил против закона Моисея. Эта ложь возникла вследствие чрезмерного сосредоточения на том, что мы живем в Век Благодати, Век Церкви. Однако Иисус никогда не учил против Закона. Но наоборот соблюдал его. Он по-новому дал определение Закона и научил правильно его понимать. Закон – это не эпизод на пути спасения. Он интегрирован с последним статусом искупленного человечества: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса» (Отк. 14:12). Как и древние пророки, Иисус не проповедует изменение Закона, но внутреннее и радикальное преобразование детей Божиих, чтобы они могли быть в состоянии исполнять волю Божию (Мф. 5:18, Лк. 16:17). Его целью был не новый Закон, но новое отношение. Пророки и Иисус выдвигали одинаковое требование – послушание 29 Закону, и говорили об одинаковом обещании, что Бог будет действовать так, чтобы сделать это послушание возможным. Спасение состоит, среди прочего, в возможности полностью исполнить волю Божью. Все теологии, рассматривающие взаимное положение Церкви и Израиля, имеют между собой общую предпосылку - как Израиль должен быть включен в Церковь. В Рим. 11:17, а также в ряде других мест, говорится о прямо противоположном: о включении Церкви в Израиль. У Авраама наследников было много, народов произошло от него много, но апостол Павел говорит только об одном, к которому он принадлежал сам, Рим. 11:1: «И я сам израильтянин, потомок Авраама, из племени Вениамина». Таким образом, усыновление происходит в Израиле. У евреев проблем с этим нет, а вот часть христиан-неевреев, и тем более некоторые нехристианские культы, такое усыновление не приемлют и тотчас подпадают под слова Павла в Рим. 11:20-21: «Они отломились неверием, а ты держишься верою: не гордись, но бойся. Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя». Сам же процесс усыновления совпадает с началом веры - нельзя быть привитым к маслине частично, так же, как нельзя быть частично семенем Авраама, частично наследником и частично верить в Иисуса. По-прежнему в большинстве христианских теологий решается жизненно важная проблема: как добраться до обещанных Израилю благословений, не становясь частью Израиля. По всей видимости, христиане-неевреи не в состоянии самостоятельно отойти от устоявшихся идей теологии замещения. АНТИПАВЛОВО ХРИСТИАНСТВО Многим христианским проповедникам и богословам, берущимся толковать Писание, однозначно не хватает базового понимания ТАНАХА и знаний истории раннего иудаизма. Так, например, послания Павла, в частности к Галатам и Римлянам, на 50 и более процентов состоят из цитат различных книг ТАНАХА. Те же учёные, которые пишут комментарии на Павла, специализируются в исследованиях Нового Завета, а потому в этих комментариях зачастую видны огрехи и недоработки. Чтобы правильно понимать Павла, нужно читать то, что читал Павел. Большинство посланий Павла до сих пор не поняты христианским миром, потому что они научены учением, сформированным отцами церкви с их теорией замещения. Павел говорил той терминологией, которой был научен. Он говорил христианам про новые вещи, а применял при этом знакомую еврейскую терминологию. Не поняв этой терминологии, христиане подставили своё значение. Вот, к примеру, в своей проповеди я могу употребить слово «мидраш», а переводчику приходится останавливаться и объяснять значение этого слова для несведущих в иудаизме людей. У Павла не было людей, которые могли бы объяснить новые для христиан вещи. Когда мы читаем, скажем, послание к Римлянам, мы можем открыть два-три перевода, десять раз его перечитать, открыть с полтора десятка комментариев, если хочется глубоко капнуть. Во времена Павла в Риме была масса безграмотного народа: сапожники, кожевники и т.д. И вот представьте, приходит человек в общину и говорит: «Я почтальон Тит, принес послание от вашего Павла», где впоследствии зачитывает его перед собравшимися. Теперь представьте, что вы сидите в этой римской церкви, и вам на слух зачитывают 16 глав послания к Римлянам, а потом уносят этот свиток. Купить книгу – удовольствие дорогое по тем временам. И когда унесли это письмо, вы уже не можете его перечитать, к тому же где-то женщины громко разговаривали, где-то дети шумели, и вам не дали до конца дослушать. Добавим сюда еще отсутствие академического образования. В итоге вы поняли так, как вы поняли и пошли дальше пересказывать соседу еврею о том, что говорили на проповеди. Павел после дошедших до него слухов о том, как народ понимает его учение, наверное, за голову хватался. Собственно, Рим.3:8 это подтверждает: «как некоторые злословят нас и говорят, будто мы так учим». Люди ходили и пересказывали то, что поняли. А понимали они с гулькин нос, и из этого рождались искаженное мнение о Павле и различные наговоры. Манипулирование посланиями Павла ставит целью обесценить всё то, что было сказано в Танахе. В понимании многих раньше это был злой, националистически настроенный Бог, а теперь у нас есть благодать. Как будто в определенный момент Бог покаялся, родился свыше и, перефразируя слова почтальона Печкина, сказал: «Почему Я вредным был таким в ВЗ, потому что у Меня Сына не было, а теперь у Меня есть Сын, и Я буду добрым». Однако, как мы знаем, Бог ведь всегда и вовеки тот же. Переводчики не понимали, что имел в виду Павел. Например, слово «галаха» - евр. закон, досл. пер. «водительство», - это когда кто-то тебя берет и ведёт. Теперь, когда мы встречаем в его послании выражение 30 «водительство Святого Духа», то дословно оно будет выглядеть, как «галаха нахождения в святости». Но если мы не знаем еврейских понятий, то возникает сложность с пониманием и переводом. У Шолохова в произведении «Поднятая целина» был персонаж по имени дед Щукарь, который регулярно читал энцикло’пию (вместо энциклопедии). И когда он видит в этой энцикло’пии слово «монополия», он говорит: «Ну, ясное дело, это табак». И такой образ комментирования очень часто применялся к Павлу. Со временем и сам язык стал непонятен. Если отцы церкви не знали еврейских традиций, но знали греческий, то сегодня как бы и язык уже чужой. Мы же не можем, живя в 21 веке, легко и без проблем открыть и начать читать книгу «Слово о полке Игореве». Да что там «Слово о полку Игореве». Возьмём более близкую нам эпоху - Пушкина. Вот реальная история из жизни: Как-то попросили первоклашек нарисовать картинку по четверостишью Пушкина: «Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая. Ямщик сидит на облучке в тулупе, в красном кушаке». У нас с вами перед глазами сразу же появляется бескрайняя белая степь, по которой в густом облаке искрящегося под солнцем снега несется весёлая резвая тройка с привставшим на козлах улыбающимся бородачом. Аж морозец пробирает, правда? Ну, с тулупом и кушаком бесхитростное детское сознание тоже справилось довольно ловко – выручил Дед Мороз. А вот кибитка в представлении малышей оказалась летательным аппаратом кубической формы («кубитка»!) и явно милитаристического назначения. Во-первых, она летит, а во-вторых – взрывает! Кого? Разумеется, бразды пушистые. Это зверьки такие (пушистые же!), помесь бобра с дроздом. В общем, на бедных невинных браздов с удалой летающей кубитки без всякой жалости посыпались гранаты и бомбы. Причём за немилосердным истреблением мифических животных наблюдала некая личность в тулупе и красном кушаке, сидящая на маленьком обруче («обручке»!) и с лопатой наперевес. А чем ему ещё ямы копать? Он же «ямщик»! Зато к геноциду пушистых браздов этот красноносый дядька не имел никакого отношения. Ведь рождённый копать – летать (на «кубитке») не может! Такая вот детская логика. В итоге от дивных строчек солнца русской поэзии на рисунках наших первоклашек ничего не осталось. Зато боевик получился отличный! Несётся над землёй хитроумная военная машина, и под её смертоносными ударами летят во все стороны кровавые ошмётки несчастных браздов, для захоронения которых предусмотрительный ямщик, увлекающийся художественной гимнастикой, уже и яму вырыл… Всё-таки прав был Тютчев – «нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся»! Если текст, написанный 200 лет назад, уже по-другому читается современниками, то что уж говорить про Библию? Петр говорит о том, что Павел пишет очень трудные для понимания язычников вещи. И вместо того, чтобы разобраться в исконном смысле сказанного, большинство людей, оперируя лишь современными понятиями и культурой, словно сапогом утрамбовывают в себя слова апостола без малейшего желания покопаться в древне-иудейских источниках, в результате чего происходит искажение к собственной погибели. То, что не понимаем, то искажаем. Павел плохо переведен на русский язык, в результате мы получаем искаженный образ Павла – образ изменника еврейского народа. Ведь он же, по мнению большей части христиан, учит против закона и, конечно, это вызывает возмущение у еврейское аудитории. Но если вспомнить, что Павел – еврей, а Библия – это еврейская книга, тогда он вполне вписывается в иудаистский дискурс; единственное, что было в нем маргинальное – принятие Иисуса. Содержимое его посланий находит отражение в трактатах еврейских мудрецов, поэтому он находился в своей шкуре и, разумеется, никакого закона никогда не отменял. Его великая фраза, что «я готов быть отлучен от Христа ради собственного народа», показывает огромную жертвенность и любовь к Израилю. Он не предлагает такую жертву за галат, за римлян. Павел влезает именно в еврейскую полемику, но, к сожалению, его внутриеврейственность многими не понята. На самом деле послания Павла – это самые ранние памятники фарисейского иудаизма, и в этом контексте они понятны и просты, но признать это, значит направить народ к изучению Талмуда, Торы и др. еврейских источников. А это сопряжено с потерей власти и влияния пастора. Те люди, которые даже просто интересуются иудаизмом и слушают проповеди каких-то известных раввинов, вдруг понимают, что это интереснее и глубже, чем проповеди какого-нибудь баптистского проповедника. Потому что пастор по своему образованию не может с ними конкурировать. Один мой знакомый, прошедший обучение в нескольких христианских семинариях, сказал мне, что они никогда не касались еврейских источников, потому что нет учителей-то по иудаистике. Тогда какой смысл в таком обучении, если Библия – книга абсолютно еврейская, заточенная под иудаизм? Это плод антиПавловой деятельности. Т.е. это не Павел антииудейский, а христианство антиПавлово. Оно взяло Павла и применило к нему теологию замещения. Вместо Шауля 31 родился Павел, который понял, что греки лучше, чем евреи и потому ушел к ним. Тут одно из двух: либо Павел врёт, говоря, что он учился в лучших традициях школы Гамалиила, и тогда он самый что ни на есть язычник, либо он действительно учился у ног самого Гамалиила, и тогда он свидетель еврейской традиции. Если мы действительно хотим разобраться в сути посланий Павла, нам придется открыть греческий оригинал, где мы увидим прямые параллели, восходящие к раввинским спорам того времени. Послания Павла в определенной степени - завуалированные цитаты мнений определенных раввинов. Так, например, раввин Реш Лакиш в своих трудах высказывает практически те же вещи, и понятно, что он не у Павла их вычитал. Павел создавал новые слова на греческом языке, чтобы передать значение какого-то еврейского термина, но при переводе на русский получался испорченный перевод. Вне контекста он не понятен. В традиционном христианстве преподавалось ложное учение, основанное на неправильном понимании Павла. Чтобы расставить все точки на «и», требуются глубокие знания и желание докопаться до истины. Поэтому многие предпочли более легкий путь: легче выбросить, чем исправлять это понимание. Кто полезет и исправит, тот раскроет подлинные глубины Евангелия. И как бы кому-то не хотелось, - христианства без Павла нет. Если мы возьмем все цитаты Иешуа, то их наберется максимум минут на 20 чтения. Более того, апостолы почти вовсе не цитируют Господа, за исключением лишь нескольких цитат. А Павел именно тот, кто пересказывает учение Иешуа, рассказывает о том, для чего всё это затевалось, о смысле жертвы, как это вписывается в Божественный план. Если не читать Павла, то тогда непонятна причина прихода Иешуа. Например, как кто-то может умереть за мои грехи и многое другое? Павел именно тот, кто объясняет, что в действительности произошло в мире. Что мешает сегодня раввинам принять Иешуа? Они утверждают, что ничего не поменялось, ну жил Он, воскрес/не воскрес – мы не знаем. А Павел как раз таки показывает, что поменялось. Без понимания истинного смысла посланий Павла можно наломать серьезных дров с далеко идущими последствиями, что, собственно, мы и наблюдаем: антиномизм, греческий иисус, порвавший с иудаизмом… Павел – правоверный иудей Благовествуя язычникам, Павел никогда не упоминал о своем еврействе в прошедшем времени! На протяжении всей своей жизни этот великий раввин из Тарса проявлял огромное уважение к еврейскому закону. Например, Павел, который, по утверждению некоторых, оставил свое еврейство, взял на себя обет назарея, который включал принесение в жертву животных в Иерусалимском Храме (Деяния 18:18). Павел со своей командой продолжал отмечать Пейсах и Праздник Мацы (Деяния 20:6). Они праздновали Шавуот (Деян. 20:16). Они соблюдали пост в Йом Киппур (Деяния 27:9). Поскольку Павел был известным и заметным еврейским религиозным лидером, его пригласили проповедовать в синагоге в Антиохии Писидийской (Деяния 13:15). Сам факт того, что в Павла с такой готовностью пригласили выступать в чужой синагоге, показывает, что он априори не мог учить против Торы, против Закона. В синагогу никогда не пригласят проповедника, выступающего против субботы, праздников Господних... Вы можете представить себе ситуацию, при которой в синагогу приходит Павел и говорит: «Уважаемые братья и сестра, в своей проповеди я буду говорить о ненужности и ветхости Закона, особенно в части касающейся субботы, вопросов питания и праздников Господних». А ему в ответ: «Добро пожаловать, Павел. Пожалуйста, к кафедре». Это немыслимая вещь. Если вы придете сейчас в синагогу, вам дадут возможность выступить со Словом? Нет. А Павлу дали. Вы позволите незнакомому вам проповеднику выступать с кафедры вашей церкви? Нет. Потому что мало ли что он там может наговорить. А Павла с радостью пригласили выступить в чужой для него синагоге. В те времена вера в Иисуса как еврейского Мессию рассматривалась как легитимное, иной раз спорное, но не как чуждая вера и религия. Иудаизм того времени не рассматривал христианство как другую религию. Это было направлением внутри иудаизма, поэтому Павлу с легкостью дали выступить с речью. Более того, я позволю себе предположить, что Шауль продолжал одеваться в узнаваемую всеми фарисейскую «униформу». Это может объяснить, почему в нем легко узнавали раввина и учителя Торы и, в частности, пригласили говорить в синагоге в Антиохии. В тексте это специально не отмечается, но такое предположение весьма и весьма вероятно и вполне соответствует известному нам образу равви Шауля. Защищаясь перед Порцием Фестом, новым правителем, присланным Римом, Павел сказал: «Я не сделал никакого преступления ни против закона Иудейского, ни против храма, ни против кесаря» (Деяния 25:8). Если бы он учил, скажем, против закона о нечистой пищи, ему тут же вменили бы это в вину. Но как мы видим, ни от одного из трёх главных обвинителей: фарисеев, которых заботит соблюдение Торы, саддукеев и коганим, беспокоящихся о Храме, не были представлены доводы против Шауля. Его обвинители 32 привели бы свидетелей и доказательства, если бы у них были таковые, чтобы обличить эту ложь. Но они были неспособны сделать это. Они не смогли показать, в чём Павел нарушил Закон Моисея. Перед Синедрионом Павел заявил, что он является фарисеем: «Я фарисей, сын фарисея» (Деяния 23:6). Обратите внимание на то, что Павел не сказал: «Я был фарисеем, но Я фарисей». Если бы он хотел сказать, что более не является фарисеем, он легко сделал бы это; но, с точки зрения греческой грамматики, эти слова указывают на продолжающееся действие. В 23-ей гл. Книги Деяний фарисеи, увидев, что он разделяет их точку зрения на догматику и имеет фарисейскую выучку, встают на защиту Шауля: «Ничего худого мы не находим в этом человеке» (Деяния 23:9). Разумеется, если бы он перестал соблюдать Тору и учил о том, что она ветхая и неактуальная, все было бы иначе. Мы совершенно справедливо можем полагать, что на протяжении всей своей миссионерской работы Павел жил таким образом, чтобы не вызвать ни единого укорительного замечания со стороны фарисея, с которым он мог повстречаться. Стоя перед Фестом и царём Агриппой, Павел утверждает: «И ныне я стою пред судом за надежду на обетование, данное от Бога наших отцам... Но, получив помощь от Бога, я до сего дня стою, свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чём пророки и Моисей говорили, что это будет» (Деян.26:6,22). Он заявляет, что его послание идентично тому, что провозглашали Моисей и пророки. Никто не смог доказать обратного. Т.е. опять мы видим, что он не мог учить против отмены Закона. Во 2 Коринфянам 11:24 мы находим утверждение: «От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного». Нет сомнений в том, что эти удары были получены в синагоге и назначались чиновниками иудаизма. В то время еврей, являясь римским гражданином, мог избежать побоев в синагоге за проступок, обратившись к имперским властям. Тот факт, что Павел отказался делать это во всех этих случаях, свидетельствует о его постоянной связи с синагогой, даже в том, что касалось дисциплины. Во времена Павла быть евреем было синонимично соблюдению Торы. Евреи не смогли бы поверить посланию Павла о том, что Иисус является Мессией, если бы требовалось оставить Божью Тору. Отсюда следует, что если Павел желал, чтобы евреи приняли его как своего брата, он должен был соблюдать весь комплекс постановлений: шаббат, законы питания и прочее. Деян. 15:5 «Тогда восстали некоторые из фарисейской ереси уверовавшие и говорили, что должно обрезывать язычников и заповедывать соблюдать закон Моисеев». 1Кор.11:19 «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами». В оригинале под словом «разномыслие» употреблено слово «ересь». Разномыслие бывает приемлемым и неприемлемым. Если разномыслие утверждает, что Иисус не является Богом, тогда это неверующие. Но в тексте сказано о верующей фарисейской ереси. А в кого верующие? В Иисуса Христа. Тут нет другого варианта. Многие полагают, что фарисеи сплошь и рядом были неисправимыми упрямцами и гордыми лицемерами, заменившими истинное поклонение и служение живому Богу законничеством и внешними проявлениями благочестия. На самом деле, были фарисеи, поверившие в Иисуса. Они не были «бывшими фарисеями», но мессианскими еврейскими фарисеями, подобно Павлу. Т.е. веровали в Иисуса, имея под собой фарисейское основание. Во время миссионерских путешествий всякий раз, когда Павел оказывался в новом городе, он прежде всего направлялся в местную иудейскую общину (синагогу), чтобы возвестить своему народу учение Мессии. И за описаниями Луки стоит очевидная реальность, обусловленная социально-историческими обстоятельствами, выраженная в миссионерскую схему «во-первых, Иудею, потом и Еллину». Для Савла синагога служила мостом, через который Тора и Евангелие могли из Сиона распространяться далее. Через этот мост евреи диаспоры могли узнать о событиях, происходящих в Иудее. В конце своей жизни и служения, защищаясь перед еврейскими лидерами в Риме, Павел сказал: «Братия! Не сделав ничего против народа или отеческих обычаев, я в узах из Иерусалима предан в руки Римлян» (Деяния 28:17). Если бы Павел не соблюдал субботу и ел нечистую пищу или учил этому, то как мог бы он делать такие заявления перед обвинителями? Заметим, что Иудеи не возражали ему на его оправдания. Если бы Павел отделял себя от фарисеев, от их обычаев и их понимания Торы, он едва ли мог бы сделать подобное заявление. «Отеческие обычаи» – по-гречески «тойс этеси тойс патроойс». Эти слова имеют в виду не просто мицвот Торы, а конкретные способы исполнения мицвот, выработанные в фарисейской среде. Если кто-либо вел образ жизни, не соответствующий Торе, и учил тому же других, в рассматриваемую нами эпоху это расценивали как действие, направленное против еврейского народа. Шауль утверждает, что он не вел себя 33 подобным образом. Более того, замечание в Деян 21:21–24 ясно подтверждает, что Шауль следовал Торе и что руководители мессианских иудеев в Иерусалиме в этом на него рассчитывали. Вся его жизнь была цельной и последовательной. Он остался плотью от плоти фарисеев. Продолжая считать себя фарисеем, он страстно верил в Мессию Йешуа. Попытки изображать Шауля отошедшим от Торы делают его в худшем случае лицемером и лжецом, а в лучшем – фигурой, не заслуживающей серьезного внимания. Поэтому когда я слышу с церковной кафедры слова об отмене Павлом заповеди соблюдения субботы, диетарного закона и праздников Господних, напрашивается вывод: либо Павел врун, либо этот проповедник. Вышеприведенные доводы говорят о втором. Закон и благодать Когда христианство выносило решение в деле по разводу Закона и благодати, Павел являлся как бы третьим лишним — лучшим другом разводящейся пары, — где ему нужно было решать, с кем оставаться дружить — с бывшим мужем или с бывшей женой. Однако Павел решил оставаться друзьями с обоими, и с тех пор этот его выбор создал огромную проблему среди библейских верующих. Выбор Павла одновременно быть на стороне Закона и благодати стал ложкой дёгтя в бочке мёда для многих «новозаветных» учёных. Поскольку Павел никогда не принял решения сделать свой выбор между бывшим мужем (Законом) или бывшей женой (благодатью), пасторы и учителя на протяжении 2000 лет совершали этот выбор за Павла, оправдывая свой выбор с помощью манипуляций посланиями Павла, чтобы оправдать свою позицию. Например, один учитель может использовать Послание к Ефесянам 2:8-9, как обоснование того, что Павел избрал благодать вместо Закона: «Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился». А другой учитель мог бы процитировать Послание к Римлянам 3:31 в доказательство того, что Павел продолжал следовать Торе и учил других поступать так же: «Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем». Однако на самом деле причина, по которой Павел никогда не выбирал между Законом и благодатью, такова: Павел понимал, что Новый Завет никогда не должен был быть постановлением о разводе Закона и благодати. Павел знал, что существует вечная связь между Законом и благодатью, и она фактически делает их неразлучными. Павел не принимал сторон при разводе, потому что развод происходил только в разумах и сердцах «учёных», которые по какой-то причине не смогли охватить абсолютную и полную совместимость Закона и благодати. Павел понимал, что вера в абсолютную и совершенную искупительную работу благодати полностью совместима с его трудными и опасными путешествиями в Иерусалим для соблюдения установленного праздника Господня. Павел верил в полную гармонию между верой в жертвоприношение Иешуа для его искупления и продолжение жертвоприношений в Храме. Павел полностью понимал, что вечные взаимоотношения человека с Богом не основывались на обрезании плоти, хотя он также понимал необходимость обрезать Тимофея. Почти 2000 лет верующие в Мессию действовали в соответствии с ложным предположением, что стакан веры должен быть или наполовину пустым, или наполовину полным, тогда как Павел понимал истину о том, что верить в выбор между наполовину пустым или наполовину полным — ошибочная предпосылка. Павел понимал, что стакан нашей веры не является либо наполовину полным, либо наполовину пустым, а наоборот, одновременно и наполовину полным, и наполовину пустым. Павел понимал, что учения Библии никогда не были предназначены для того, чтобы вынудить нас выбирать между Законом и благодатью. Божье Слово решительно учит нас следовать примеру Павла и с энтузиазмом принять и Закон, и благодать. С учётом этого, Павел написал такие слова в Послании к Титу 2:11-12 (НРП): «Ведь явилась благодать Божья, спасительная для всех людей. Она учит нас отвергать безбожную жизнь и земные страсти, учит нас жить в этом мире благоразумно, праведно и благочестиво». Обратите внимание на то, что в то время, как Павел говорит, что появилась благодать и принесла спасение всем людям, он также говорит, что благодать будет учить нас отвергать безбожную жизнь и земные страсти, и жить благоразумно, праведно и благочестиво. Другими словами, настоящая вера в благодать приносит с собой повиновение Закону. В общем, похоже, многие люди верят, что у Павла есть проблема. Однако самая великая проблема Павла не имеет никакого отношения к Павлу или тому, что он написал. Проблема заключается в ложном убеждении, что послания Павла произвели развод или разделение между Законом и благодатью. На самом 34 деле послания Павла, наряду с остальными книгами Библии, в действительности устанавливают, что взаимоотношения между Законом и благодатью неразделимы. Почему же тогда слова Павла и Иакова звучат настолько по-разному? Почему на первый взгляд кажется, что они противоречат друг другу? Нам необходимо помнить, что Послания были написаны к конкретным ситуациям, с которыми сталкивались конкретные церкви. Павел писал церквям, где люди ощущали искушение уповать на свои дела в вопросе спасения, в то время как Иаков писал тем, кто был расположен думать, что их может спасти интеллектуальное согласие. Павел сражается с законничеством, в то время как Иаков исправляет антиномизм. Конечно же, Павел также отверг антиномизм: «Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют» (Послание к Галатам, 5:21). Он также верил, что добрые дела необходимы для вечной жизни, но и Павел и Иаков верили, что такие дела были плодом спасающей веры, а не её корнем. В красоте и полноте Божьего Слова Павел и Иаков учат истинам, которые взаимно дополняют, а не противоречат друг другу. Так что, может быть, если мы видим некую проблему в апостоле Павле, то на самом деле проблема в нас самих. ОДИН ЗАКОН, ОДИН ПАСТЫРЬ «Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь» (Иоанна 10:16). Вопрос: кто и к кому должен присоединиться? Евреи должны оставить постановления и законы, которые им дал Бог, и принять языческие постановления, праздники и традиции (раньше святили день субботний, теперь должны оставить эту заповедь и совершать собрания в воскресенье; раньше не ели свинину, названную Богом мерзостью, а теперь можно), или язычники, которые приняв Иисуса, должны оставить все языческие и небиблейские постановления? Вы можете представить себе богобоязненного еврея, нарушающего субботу или употребляющего свинину? Слово «привести» означает привести к Израилю, родной маслине. Ибо по-другому звучало бы так: «Я пойду к другим овцам и вас заберу туда». Иудаизм и иудео-христианство - это не две разные враждующие религии, какими их пытаются представить, а единая истинная вера, имеющая общие корни в Торе, в Пророках и в Писании. Если иудаизм примет своего Машиаха-Христа, а христианство вернется к своим еврейским корням - к учению апостолов, то между иудаизмом и христианством можно будет поставить знак равенства. В церквях наблюдается ересь, выражающаяся в выборочном исполнении Божьих заповедей: это евреям, а это неявреям. Но может ли в стране быть два закона – один для природных жителей, а другой для приезжих? В любой стране приезжие или эмигранты должны уважать и подчиняться законам той страны, в которую они приехали. Они находятся в правовом поле страны пребывания. То же самое касается и привития дикой маслины к культурному дереву. Привитая ветвь не может жить по своим законам. Не существует двуполярной системы ценностей, при которой богопослушность иудея измерялась одними критериями, а язычника – другими. Но христианство, к сожалению, создало именно такую систему ценностей. Принципы Его Торы универсальны и касаются каждого человека. Вот почему Иисус, объясняя Никодиму небесные принципы, упоминает случай с ядовитыми змеями, записанный в 21 главе книги Числа. Змеи жалили всех: израильтян, пришельцев, прозелитов. Спастись от яда по повелению Всевышнего мог только тот, кто взглянул на медного змея, возвышавшегося над станом. Именно через этот образ змея Иисус проясняет Никодиму суть своей миссии. Этот принцип мы наблюдаем везде: на работе, например. Вы попросту не сможете работать, если в первый рабочий день, когда вас знакомят с правилами, вы скажете: «Так, я буду соблюдать вот это правило, а вот это мне не нравится, я не буду его выполнять. Я буду заканчивать работу в 3 часа, а не в 6:00». Такого вам просто не позволят или же вы долго не продержитесь на работе. СЛОВО ясно говорит, что язычники как дикая маслина привьются к природному корню, и как одно целое будут исполнять ТО, ЧТО БОГ ПОСТАНОВИЛ В ЗАКОН!!! В таком случае не стыкуется союз еврея с язычником, принесшим в этот союз кости святых покойников, животворящие картинки бога, свои языческие праздники и т.д. Союз евреев с язычниками возможен на БОЖЬИХ условиях, на исполнении СЛОВА. Инициатором всех Библейских заветов является Бог. Он Сам выбирает того, с кем Он желает заключить завет. Ни человек, ни народ, ни церковь, ни человечество не могут заставить (или упросить) Бога заключить с 35 ними завет. Это является исключительно Его прерогативой. Писание не говорит нам о том, что Бог заключил заветы с церковью, пастором или с пасторской командой, хотя иногда мы можем слышать об этом в наших церквах. Библия ясно показывает нам, что со времён Авраама все заветы заключались исключительно с Израилем, а то, что мы стали сонаследниками одного из них, является чудом, устроенным по Его милости. Божьи благословения и Божьи обетования могут распространяться на тебя только лишь в том случае, если ты состоишь в той избранной Богом группе лиц, с которой Он решил заключить завет. Твоя причастность Завету имеет первостепенное значение, получение обетований Завета является лишь следствием этой причастности. Писание – действительно националистическая книга! Только Главным Националистом (и, если хотите, Сионистом) является Сам Бог, то есть Абсолютная Святость, Абсолютная Праведность, Абсолютная Любовь. Однако будем помнить: то, что естественно для абсолютно Святой и Праведной Личности в грешном человеке вызывает далеко не всегда праведные мысли и поступки. Ибо избрание Божье в первую очередь подразумевает величайшую ответственность, а не повод для гордыни. Божья цель для Церкви, состоящей из евреев и неевреев - чтобы они имели доступ к Отцу в одном Духе. В этом и проявляется любовь Божья ко всему человечеству. Понятия «духовный Израиль» или «духовный еврей» основаны на тексте из послания к Римлянам 2:2829 «Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутренно таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога». Когда Павел писал эти строки, он, конечно же, не подозревал, что их будут применять к себе люди, имеющие весьма ограниченное представление о том, кто такие евреи. Как можно отнести к себе слова «внутренне таков», при этом не имея ни малейшего представления ни о культуре, ни об истории, ни о жизни тех, чьё духовное наследие ты пытаешься нести? Некоторые, считая себя «духовным Израилем», с неприязнью относятся к еврейской истории, да и вообще ко всему еврейскому. О какой духовности и о каком Израиле может тогда идти речь? Как может причислять себя к духовному Израилю тот, у кого мысль о том, что Христос был евреем, вызывает приступ ярости, а все, что имеет отношение к Израилю и еврейскому народу - приступ отвращения? Не окажется ли такой христианин в подвешенном состоянии, когда назад в протестантизм уже не принимают, а идентифицировать себя с иудео-христианством - язык не поворачивается? Искренне любящий Писание христианин всегда будет идентифицировать себя с народом, который Бог вывел из египетского рабства. А для бьющего себя в грудь и кричащего на всех перекрестках, что он духовный Израиль, нет ничего страшнее того, что его обзовут евреем или обвинят в иудействе. Это напоминает мне ситуацию, в которую некоторые братья попали, выехав в США. Они уже получили американское гражданство, однако Америку они терпеть не могут. Английский учить не хотят, а потому на работу толком устроиться не получается. Жизни американской они не понимают да и понимать не особенно и хотят. В общем, всё им в этой Америке противно. Естественно, возникает вопрос, а почему бы не вернуться на родину, где все было так прекрасно и не так, как в ненавистной Америке? Но ведь не тут-то было. Прошли годы с тех пор, как родные места остались за океаном. Там давно уж всё изменилось. Да и не ждут уже там, потому что чужими стали для бывших соотечественников. Вот и пребывает человек в бесконечно подвешенном состоянии. Если в житейском смысле подобное подвешенное состояние весьма тяжело переживается, то что тогда говорить с точки зрения веры и богословского самосознания? Приняв авторитет Танаха со всеми вытекающими из этого теологическими последствиями, христиане должны направиться к берегам, которые в силу отступления церкви в Древние века, стали для многих христиан чужими. Но в действительности, это родные берега, на которых жил и проповедовал Иисус. Сможем ли мы пристать к этим берегам и сделать их нашей гаванью на этой бренной земле? К сожалению, для некоторых очень трудно вместить в себя тот факт, что Иисус, как Сын человеческий, родился от мамы-еврейки. Что Он жил и рос при синагоге, а не среди идолопоклонников. Что все Его апостолы были евреями. Осознавая это, становится однозначно ясно, что нет субботы «еврейской» и «христианской». Есть одна суббота и для эллина, и для иудея. Становится однозначно ясно, что первые христиане, большинство из которых, несмотря на сопротивление своих же собратьев, были евреями, не представляли себе, как можно кому-то не соблюдать заповеди Торы, поклоняться Богу в день солнца и есть нечистую пищу. И так же становится ясно, что с субботой и авторитетом Божьего закона в Церкви было покончено только тогда, когда 36 церковь окончательно избавилась от «засилия» иудео-христиан, которые не давали ей эллинизироваться в полной мере. Через все Писание мы видим, что Израиль является Божьим инструментом, дабы показать милость и принести искупление всему человечеству. Верующие язычники пользуются духовными благословениями еврейских заветов и привиты к масличному дереву Израиля. Фактически, Иисус объяснял самарянке, что Бог приготовил путь спасения для всех народов, но это очень узкий путь. Есть еврейский путь, ведущий к спасению, а есть языческий, ведущий к погибели. Чтобы войти в небесный Иерусалим, нужно войти в город воротами, а там имена апостолов и пророков (и все они евреи). Во Христе Иисусе все народы должны быть одним народом и иметь всё общее – и праздники, и день поклонения и т.д. Язычники должны присоединиться к Израилю, принимая всё то, что Бог дал Своему народу. Но присоединение не получится, если язычники не оставят прежде свои языческие постановления и традиции. В деянии 15 глава говорится о базовых принципах диетарного закона: не есть удавленину и кровь, а в христианстве присутствует утвержденный Павлом, но превратно понятый, принцип «всё, что на рынке, ешь без исследований». Однако заложенный в этом стихе смысл совершенно иной, чем может показаться на первый взгляд: речь идет об идоложертвенном. Если бы мы были последовательны в кашруте, то мы бы понимали, что скотина, забитая не по правилам шхиты (из которой не стекает кровь), вредит человеку на духовном уровне. Это определенная нечистота, которая согласно учению Танаха, мешает человеку видеть Творца, освящать Его присутствие. Иными словами, определенный духовный уровень для человека становится недоступным. Одна нееврейская община путем самостоятельного изучения Писания на языке оригинала пришла к выводу, что у людей, не соблюдающих правила диетарного закона, житейские проблемы повторяются регулярно из года в год. И они заметили, что люди, не желающие соблюдать это правило, больше двух лет в их общине не выдерживают, они не могут справляться с гневом и прочими грехами, поскольку эта нечистота закрывает возможность духовного развития. При том, что это лишь необходимый минимум для вновь уверовавших. Этот аспект лежит на поверхности и не требует глубоких знаний. Спор возникает о том – делать или не делать. Если не хочет человек это соблюдать, это его выбор. Но если я делаю и вижу в этом пользу, то меня в пользе этой практики уже не переубедить. Внутренняя леность вникнуть в то, что стоит за словами ап.Павла, на чем базируются эти наставления и почему это полезно, - сегодня повсеместный порок в христианстве. ИНДУКТИВНЫЙ МЕТОД ТОЛКОВАНИЯ В современных российских евангельских церквях, когда говорят о методах толкования Библии, то чаще всего упоминают «индуктивный метод». По мнению сторонников этого метода, если правильно провести индуктивное исследование, то можно самостоятельно, без привлечения комментариев, понять библейский текст и найти его подлинный смысл. Не так давно в мои руки попала одна из такого рода книг, в которой делаются попытки описать «золотые ключи», которыми можно открыть любую «заветную дверь», ведущую (наконец-то!) к пониманию всего Священного Писания. Название книги привычно для христианского глаза – «Как изучать Библию». И в этой книге ее автор Кей Артур предлагает читателю универсальный ключ к пониманию всей Библии – индуктивный метод. Примечательны слова на обложке: «Неоспоримые преимущества индуктивного метода». Раз «неоспоримые», так кто же тут будет спорить? Что это? Маркетинговый ход или претензия автора на исключительность? Как заявляют сторонники индуктивного метода, данный метод предназначен, в первую очередь и главным образом, для работы с текстом Библии. В частности, Кей Артур на первых страницах своей книги пишет о том, что «индуктивное изучение не говорит вам, что именно означает тот или иной текст Библии или во что вам следует верить. Вместо этого оно дает вам метод изучения Слова Божьего, который вы можете применять к любому тексту Священного Писания в любое время до конца своей земной жизни». По мнению автора, индуктивный метод можно применять к любому (!) тексту Священного Писания. Вероятно, с этим спорить не очень конструктивно: «можно» – оно и есть «можно». Известно, что и брюки можно надевать через голову. Только результат убеждает нас в том, что «можно» не всегда равноценно «нужно», «полезно», эффективно» и т.п. 37 И, конечно же, выглядит нелогично, когда предлагаемый метод основан на опыте других людей, которые писали книги, использовали философские термины, а своим последователям говорят, что не стоит обращаться к трудам комментаторов (к огромному наследию Божьих мужей, которые прошли перед нами). Среди текстов Священного Писания мы обнаруживаем не только повествования различного характера (историческая хроника, сюжетный рассказ и т.п.), но и тексты поэтические (Иов, Псалмы, Притчи, Екклесиаст и др.). Как можно «в одну упряжку» индуктивного метода «впрячь коня» (повествовательные тексты) и «трепетную лань» (поэтические тексты или апокалиптические с их удивительными образами-символами)? Унификация методов изучения текстов Писания без осознания не только их жанровой, но и целевой специфики может приводить (и приводит!) к большой путанице, особенно при толковании. Нередко проблемы понимания многих отдельных текстов (отрывков) Писания связаны как раз с непониманием качественных различий библейских жанров. В общеупотребительном смысле метод есть способ достижения конкретной цели (задач) познания или исследования, преобразования и т.п. чего-либо. И это чрезвычайно важно: разные задачи решаются с помощью разных методов. Примечательно, что многие методы существуют в диалектическом единстве, органично дополняя друг друга. Например, анализ – синтез, конкретизация – абстрагирование и т.п. Это похоже на то, как медаль всегда о двух сторонах. Не исключением являются и индукция с дедукцией. Именно эти методы являются наиболее распространенными в общелогических методах. Приверженцы индуктивного метода верят, что при правильной индукции можно прийти к одинаковым выводам независимо от деноминационной принадлежности. Однако это не так. Экзегет, приступая к изучению текста, уже имеет определённые принципы и представления. Эти принципы основаны на его вере в природу Писания. Из-за этого чистая индукция невозможно, всегда будет присутствовать элемент дедукции. Поэтому хотя все этапы историко-грамматического метода одинаковы во всех христианских деноминациях, результаты исследований различаются. На толкование всегда будет влиять конфессия толкователя. Я двумя руками за личное изучение Библии, за то, чтобы человек думал своей головой, и за то, чтобы критически относиться ко всем дополнительным источникам информации о Библии. Но индукция в чистом виде для изучения Библии – это наивный миф. Я понимаю обеспокоенность некоторых христиан тем, что ктото склонен подходить к Библии без какого-либо анализа и просто видеть там только то, что он хочет там видеть: любимые идеи, «свои» доктрины и т.д. Я согласен, что нужно внимательно смотреть, что говорит текст и не спешить грести его под заранее заготовленную гребенку. Но в реальности нет людей, которые не подходили бы к тексту Библии дедуктивно. Просто люди делятся на тех, кто знает, с какими предпосылками они подходят, и открыто признает это, и тех, кто либо не осознает свои предпосылки, либо не хочет их так называть, заверяя, что выводит все чисто индуктивно. Как и английские преступления, некоторые узлы в Библии развязываются только при помощи дедукции. Исходя из сущности метода (как способа достижения цели, способа решения задачи), мы можем говорить о том, что метод не может быть самодостаточным, как говорят, по определению. Текст – один, а особенности людей (возраст, знание Библии, образование, личные интересы и склонности, характер и темперамент и многое другое) – разные. И это будет побуждать в каждом конкретном случае методы изучения приспосабливать не только к тексту, сколько к конкретным людям. Трудно представить, что какойлибо человек подходит к Библии без предпосылок и 100% объективно. Например, в одном и том же переводе Библии богословы, используя экзегетику, основанную на индуктивном методе, приходят к разным выводам, которые принципиальны для веры: адвентисты отрицают бессмертие души, а баптисты, ссылаясь на тот же стих, его признают. У каждого христианина и у каждой деноминации есть своя «конфессиональная слепота»: они просто не замечают в Писании тех или иных текстов. Знают их, читают – но не придают значения. В любом случае выбор методов будет определяться совокупностью многих факторов. Среди них: специфика содержания конкретного текста и вытекающие из этого текста задачи, уровень подготовленности изучающих Писание людей к восприятию данного текста, их способность изучать данный текст именно этим методом (методом нужно владеть), роль данного метода в развитии познавательной деятельности изучающих Писание, наличие достаточного времени (разные методы требуют разных временных затрат), конкретные условия занятия и оснащение этого занятия и т.д. При таком обилии факторов (как причинных обстоятельств) вряд ли можно утверждать, что какой-то один метод может быть универсален для решения любых задач в изучении Писания. 38 Для нашей эпохи характерно неуклонное скатывание людей к состоянию полуобразованности. Полуобразованность – это не отсутствие образования или его «уполовиненность». Полуобразованность – это характеристика не количества, а качества образования, для которого характерны два признака. Во-первых, незнание или безразличие (что еще хуже) к тому, откуда «выросло» то или иное знание. Во-вторых, нежелание задуматься о том, куда может привести то или иное знание в будущем. Первое для нас еще не так опасно – что может принести нам прошлое, которое уже ушло? Разве что перестанем понимать самих себя. А вот второе (куда может нас завести то или иное знание) – куда страшнее. Потому будем избавляться от подросткового синдрома, когда результаты нужны здесь и сейчас. Не будем обольщаться «эвриканскими» находками увлеченных и, скорее всего, вполне искренних в своих устремлениях наших братьев и сестер, обнаруживших там или здесь «наконец-то» найденный метод, годный для всех, всего и на все времена. Пропагандируя индуктивный метод, следовало бы помнить о том, что Творец не только не свел наше мышление лишь к наглядно-образному, конкретному, но и дал все богатство восприятия мира и инструмента его познания – мышления. Используя лишь индуктивный метод, мы рискуем значительно обеднить в человеке то, что Господь дал ему, создавая по образу и подобию Своему. К сожалению, акцент на одном методе изучения Писания приводит к субъективизму с претензией на объективное понимание Библии. Понимание исключительности и «неоспоримости» этого метода может привести и приводит к гордости и самомнению некоторых членов христианских общин. СОВРЕМЕННЫЙ ХРИСТИАНСКИЙ ИНСТРУМЕНТАРИЙ В ПОНИМАНИИ ТЕКСТА VS ПАРДЕС Кто будет восполнять 1700 летний разрыв церкви от еврейских корней? Апологеты и отцы церкви, являвшиеся в большинстве своём знатоками греческой философии и, будучи римскими гражданами, вовсе не защищали первоапостольское учение, а, наоборот, принимали самое что ни на есть активное участие в сознательном разрыве от иудейского наследия. В результате Римская империя получила фактически самостоятельное подвластное ему христианское богословское учение. В тот момент, когда церковь оставила еврейские корни и еврейский взгляд на Машиаха, церковь ударилась в идолопоклонство. Император Константин, который еще вчера поклонялся богине Астарты, Митры, стал главным епископом Рима. Вчерашние язычники, которые верили в силу природы, в задабривание богов, сегодня взялись трактовать природу Машиаха и перенесли те языческие ожидания на христианство. В свою очередь все иудеохристианские мыслители того времени, которые пытались внести ясность в природу Христа, объявлялись еретиками и предавались смерти. Символы веры выпускались на протяжении первых 6 веков. Каждый символ веры - это гос.взгляд на то, как человек должен верить. А это уже по определению неверно, потому что государство не может решать, как человеку верить, а как нет. Вера – личный взгляд. Все, кто не укладывались в символ веры, объявлялись еретиками и предавались смерти. В 325г. на 1 Никейском соборе шли споры о божественности Христа. Никогда в еврейской литературе вы не найдете споров о божественности Мессии, потому что когда еврей спорит о божественности Всевышнего, он тем самым оскверняет Его, поэтому ни один еврей не присутствовал на этом соборе. Постепенно, когда историческая Церковь начала отрываться от еврейских корней, она замещала еврейское понимание еврейской Библии понятиями из греческой философии и юриспруденции. Получилась комбинация, замешанная на понимании мира через призму греческой философии, где тело и душа всегда противопоставлялись и где физический мир воспринимался как иллюзия (кстати, практически все учителя церкви со II века были неоплатонистами) – не важно, как человек живет в этом мире, но важно как живет и движется его душа. Физическое либо игнорировалось, либо попиралось, либо допускалось все что угодно, потому что, якобы, это не могло повлиять на дух. Эта платоновская философия усиливалась и настолько пронизала учение отцов церкви, что все последующие поколения христиан в разных странах принимали это как часть Божьего фундамента, хотя это было против Бога. Библия для многих христиан стала учебником новой религии с еврейскими именами и названиями. Христианское богословие не позволяет использовать современный христианский инструментарий в понимании мира и Писания. Надо понимать, что современное христианское богословие – это перевертыш иудейского мировоззрения, потому что в иудаизме мы не размышляем о природе Творца, ибо это великая тайна, Он непостижим. Можно познавать только следы Его присутствия. Христианское богословие размышляет о троичности, четверичности, о первенстве яйца или курицы, об устройстве души и Бога. 39 Воплощение божественной природы в Иисусе - это тайна, а значит, в ней всегда будет момент непознаваемости. А если это так, тогда зачем ломать копья вокруг ненужных, безрезультатных споров? Например, Троица - это кабинетное изобретение, направленное на попытку объяснить природу Бога. Само понятие «Троица» искусственное, оно никак не связано с логикой. Хотя если подтянуть математику, то при желании можно представить это в 4-м, 5-м измерении; сказать, что три в одном, одно в трёх, но всё равно это объяснение будет выглядеть примитивно и ограниченно. До тех пор, пока человек не изучит ветхозаветную историю жизни иудейского народа, пока он не поймёт атмосферу, в которой они жили, через что им пришлось пройти, начиная с Авраама и заканчивая последним пророком, ему сложно понять и объяснить тексты Писания, поскольку он видел и видит это сквозь призму своих христианских убеждений. Эти шаблоны просто так из ума не вынуть. Здесь требуется работа по умерщвлению элленизированной мировоззренческой системы. Для того чтобы возникло что-то новое, нужно чтобы умерло старое, и только тогда придёт мироощущение первых христиан, полноты Божьего присутствия. Новозаветная наука пребывает в глубоком кризисе. За сто с небольшим лет существования кафедр Нового Завета на богословских факультетах был создан ряд сложных и не всегда достаточно обоснованных теорий, на которые вынуждены сегодня ориентироваться начинающие специалисты, потому что на них воспитаны их учителя. В свое время каждая из этих теорий была модной, но мода, как ей и положено, менялась, а теории (не все, но некоторые) сохраняются по сей день, предопределяя направление научной работы даже тех немногих, кто решается с ними не согласиться. Теории во многом подменили собой главное, что есть у «новозаветника» ― тексты самого Нового Завета. Центр и периферия, первичное и вторичное поменялись местами. Прогресс в исследованиях стал зачастую невозможен. То, что в новозаветной науке ново - неправда, а то, что правда - не ново. В итоге научные труды стали слишком сложными и просто неинтересными для читателей, ибо тот, кто вынужден читать много скучной вторичной литературы, сам становится, в конце концов, скучным. Церковь истощена ветрами учений, т.к. многие стали учителями, не будучи призванными к этому, а только обольщают народ, льстя плотскому уху. Проблема логики традиционного христианского богословия заключается в её линейности. Если для изучения текста мы притягиваем научный инструментарий - герменевтику, то я не уверен, что 90% преподавателей понимают, что в этой герменевтике сокрыто. Ну выйдут они на герменевтический круг, разложат текст до мельчайших лексем, морфем и т.д. Ну найдут они семантические поля, а что с ними делать дальше? Как с ними обходиться? Кто этому научит? Филологами и лингвистами в своё время были предприняты попытки объяснить, как живёт текст. Но в наших семинариях, а тем более в евангельских кругах, об этом даже никто не задумывается. Само по себе знание мёртво, оно должно соприкоснуться с человеком. Книга ничего не решает, пока ты не начнешь ее изучать. Знания только тогда производят в человек действия, когда они входят в человека и трансформируются в определенное мировоззрение и понятие. Если мы возьмём иудаистскую стандартную модель понимания и толкования Священного Писания, то мы увидим, что тексты, содержащие духовные истины, живут на 4-х уровнях (Пардес). Первый уровень (пшат – «простой») - прямой, буквальный смысл текста. Второй уровень (ремез - «намёк») - слово, фраза или другой элемент текста намекает на истину, которая не открывается с помощью простого смысла; побочные коннотации. Третий (драш – «исследование») - иносказательное или поучительное применение текста; творческий подход, рассматривающий текст в его связи с остальной Библией. Четвертый уровень (сод - «секрет») - тайный смысл, глубинная суть. На этом уровне приближаются к тому, что Всевышний, возможно, хотел открыть в своем изначальном Замысле. И к тому, что Он хотел, чтобы человек постиг в данной букве, слове, фразе. Сод - не усложненные формулы, не витиеватые логические рассуждения. Это духовность более высокого порядка, в определенном смысле — иная реальность. И душа должна быть готова ее впитать. Глубина понимания зависит от степени «чистоты» души, устремлений, стараний, усилий. Читать можно любой текст, но понимание останется только на том уровне, которого человеку удалось достичь. Одним из инструментов данного уровня служит знание числовых значений еврейских букв. Третий и четвертый уровни требует более глубоких знаний и глобальных надстроек, выходящих за рамки Писания. Чтобы было понятно, как на практике работают последние два уровня, рассмотрим конкретный пример из Библии о насыщении множества людей - «Чудо пяти хлебов и двух рыб». 5 хлебов – Тора (Пятикнижие Моисея, т.к. для любого еврея хлебом жизни всегда является Тора). Рыба - один из древнейших христианских символов. Дело в том, что греческое слово рыба - ΙΧΘΥΣ («ихтис») 40 представляет собой аббревиатуру греческой фразы «Ἰησοῦς Χριστός, Θεοῦ Υἱός, Σωτήρ» - «Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель». Таким образом, изображение рыбы для христианина было своего рода визуальным воплощением главной богословской идеи христианства. Две рыбы символизируют две ипостаси Христа: божественную и человеческую. Общее количество букв в греческой фразе «Ἰησοῦς Χριστός, Θεοῦ Υἱός, Σωτήρ» составляет 27, - это отсылка на 27 книг Нового Завета. В Гематрии (метод анализа смысла слов и фраз на основе числовых значений входящих в них букв) число 27 - דייג- дияг (рыбак), а Иисус, как известно, был «ловцом душ человеческих». Пяти хлебов (Тора) на всех было мало. Потребовалось личное участие Иисуса Христа, чтобы всех накормить. Танах до пришествия в земной мир Спасителя уже не справлялся с духовнонравственным воспитанием народа. Нужна была личная искупительная жертва Иисуса Христа для спасения всего человечества. По окончанию еды осталось 12 коробов. 12 коробов символизируют 12 апостолов. В каждой корзине находились остатки рыбы и хлеба, что говорит о совмещении апостолами учения Торы и учения Христа. Вывод: апостолы не могли учить против Торы. Смысл данного метода заключается в том, что каждый уровень Пардеса содержит расширенное понимание текста, не противоречащее смыслу других уровней. Все эти уровни взаимосвязаны и вытекают один из другого. Нельзя изучать, например, уровень сод, предварительно не проработав предыдущие уровни. Но также нельзя думать, что, достигнув уровня сод, постигающий смотрит на пшат свысока. Наоборот, только дойдя до высшего уровня постижения, можно увидеть весь глубинный смысл пшата и понять, как в каком-то явлении, событии или предмете раскрылось Единство Творца. Это понимание и есть вхождение в пардес, которое доступно лишь праведникам в грядущем Мире. Еврейская устная традиция, раввинские толковательные методы и самобытный менталитет создали уникальную культуру толкования Танаха, которая в своих лучших проявлениях способна обогатить наше понимание и самого Танаха, и Брит Хадаши (Нового Завета). Те новые для нас измерения, которые священным писаниям придает еврейское их прочтение, поражают. Христианин любой конфессии, независимо от уровня своей образованности в Писаниях, увидит в Библии множество новых связей, существующих между», казалось бы, давно знакомыми текстами и событиями, сможет попасть в «потаенные комнаты», о существовании которых ранее не подозревал. Причем, речь идет вовсе не о каббалистических толкованиях или тех, что основываются на нумерологии иврита. Просто наше баптистское, пятидесятническое… обращение с Библией, алгоритм всех наших рассуждений и расставление богословских акцентов десятилетиями происходили в определенном русле, вращаясь вокруг одних и тех же тем и вопросов, «затвердев», в конце концов, в виде определенной традиции толкования и применения Священных Писаний. Сегодня мы замечаем, что остается уже не так много места для новых открытий, звучит не так много свежих рассуждений. Наши проповеди и библейские уроки становятся скучнее и более предсказуемыми, и мы пускаемся на поиски свежести и новизны, берясь за труды православных и католиков, приобщаясь даже к опыту богообщения иных христианских традиций. В этом смысле все подлинно библейское в еврейской традиции - невостребованный клад. И главная жемчужина в этом богословском кладе, на мой взгляд, - это апостольское понимание связи между всеми заветами Библии и выяснение их функций в прошлом и настоящем. ПИСАНИЕ ТОЛКУЕТ ПИСАНИЕ Принцип «Писание толкует Писание» звучит красиво, он был актуален во времена Лютера, но он не объясняет ни один текст; он может лишь опровергнуть или подтвердить позицию на основании других стихов. Этот революционный лозунг доводит русского человека до сумасшествия: «Писание трактуется Писанием, а вот этого нет в Писании, поэтому я его не приемлю» - но это бред. Писание всегда живет в контексте других знаний, в контексте духовного опыта человека. Поэтому задача верующего человека – изучать Писание при правильном использовании этого механизма, проверять свои знания в беседах с другими людьми и не считать себя жирной точкой во всяком обсуждении. В нашей христианской беллетристике много сказочных измышлений, которые с практикой жизни никак не соотносятся. Без знания древних еврейских исторических источников мы приходим к когнитивному искажению, когда человек ищет, интерпретирует и отдаёт предпочтение тем доктринам (или тем стихам Библии), которые согласуются с его точкой зрения, убеждением. Перестрелка цитатами вопрос с толкованием не решает. Толкование живет в контексте других знаний. БИБЛИЯ САМА ПО СЕБЕ НИЧЕГО НЕ «ГОВОРИТ» И САМА СЕБЯ НЕ ИСТОЛКОВЫВАЕТ. Библия – конспект в очень сжатом виде, и без знания древней истории Израиля и дополнительных исторических источников невозможно понять библейский текст. Между современной 41 цивилизацией и библейской лежит огромная культурная пропасть, а каждый человек воспринимает реальность сквозь призму своей культуры и особенностей личного опыта. Вот как, например, полагаясь исключительно на принцип «Solа Scriptura», понять Матфея 23:1-3: «Тогда Иисус начал говорить народу и ученикам Своим и сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак всё, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают»? Если вы не знакомы с еврейской историей, то вы никогда не поймете заложенный в нем смысл, имеющий огромное значение в вопросе актуальности Закона. В древних синагогах Израиля есть каменное седалище, типа каменной скамьи. Оно называется сиденьем «бима», или Моисеевым седалищем, и каждый Шаббат один из раввинов или членов местной общины занимает его и читает из Танаха. Читать Танах - было единственным, что позволялось делать, когда вы занимали это место! Не позволялось ни комментировать, ни проповедовать, ни добавлять, ни отнимать. Вы в буквальном смысле читали ТОЛЬКО из Закона и Пророков! Когда же вы вставали с седалища, только тогда вы могли комментировать, обсуждать. Только тогда раввины собирались вместе и делились своим мнением. Итак, Иисус сказал Своим ученикам СЛУШАТЬ И ИСПОЛНЯТЬ ВСЁ, что говорят им книжники и фарисеи с этого самого седалища. Почему? Потому что сидя на том месте, они НЕ комментируют, а говорят в ТОЧНОСТИ, что Отец сказал им делать тысячу двести лет назад! И Иисус говорит ОЧЕНЬ ясно, хотя и непрямо для многих из нас, которые росли, не имея понятия, что из себя представляет седалище Моисеево, что оно значит и что на нем делали. Невозможно переоценить важность этого утверждения. Иисус сказал Своим ученикам делать то, что говорили фарисеи. А что они говорили? Они цитировали Тору (Тора - Закон, Пятикнижие Моисея - первых 5 книг Библии) и остальные части Танаха! Знание Писания, в частности знание ТАНАХА, у многих современных христиан катастрофически недостаточное для того, чтобы правильно оценивать некоторые вопросы Нового Завета. Апологетика – мощный инструментарий, но в неумелых руках она превращается в опасное оружие. Без плотного знания текстов Танаха мы будем барахтаться в море евангельских смыслов, ничего не понимая, лишь повторяя «Любовь, любовь». А что любовь? Пока до любви доплывешь, нужно столько пропустить через себя: и терпение, и смирение и глубокое изучение Писания. Эти книги важны в плане духовного объяснения пути к ЦБ. Однако справедливости ради стоит отметить, что, несмотря на декларирование принципа «только Писание», все протестанты и евангелисты нарушают этот принцип и поэтому вынуждены ссылаться на символические книги собственного исповедания (лютеране и кальвинисты), или на наиболее авторитетных богословов (баптисты и прочие). ПРЕДВЗЯТОСТЬ ТОЛКОВАНИЯ Каждая конфессия считает, что только их духовные учителя правильно толкуют Библию, а иные христианские церкви заблуждаются. Все дело заключается в авторитете - толкование Библии на себя взяли грешные смертные люди, а другие люди признали за ними это право. В итоге разные учителя увели свои паствы в разные направления. Люди сами мало вникают в суть Слова Божьего, а доверят каждый своим духовным наставникам. Почему при наличии одной для всех Библии существуют сотни конфессий? Чему верить? Какому толкованию придерживаться? На что ориентироваться человеку в море множества интерпретаций Священного Писания? Рассмотрим эту проблему в рамках протестантизма в лице его главного основателя М.Лютера. Хотя этот свод проблем, как будет показано далее, присущ любому христианскому направлению. В борьбе с ересями папизма Лютер подсознательно занимает крайне противоположную сторону и начинает читать в Писании то, что сам хочет увидеть, подтягивая подходящие места под идею и перетолковывая неподходящие. Так, личные счёты Лютера с папой стали достоянием многих его последователей. Вся проблема в том, что одно и то же Писание, проходя через призму нашего сознания (уже обусловленного культурой, языком, воспитанием и т.д.), приобретает своеобразную интерпретацию. Поэтому, кто бы ни говорил о Писании, его речь не менее говорит нам о нём самом, чем о Евангелии. Выбор комментирующих мест и сам комментарий, интонация разговора и конечные выводы - всё это зависит от опыта и культуры человека. Любой текст живёт в сотворчестве автора и читателя. Читатель не просто потребляет текст, он его заново оживляет, по-своему творит. Поэтому, когда сегодня представители той или иной конфессии уверяют, что они проповедуют только Евангелие, это не более чем слова. Скорее, не Евангелие, а своё понимание Евангелия. Ведь не случайно при наличии одной Библии, существуют десятки 42 тысяч деноминаций, которые утверждают, что именно они читают Библию непредвзято, только им открывает Дух Святой. Да, вот только как-то по-разному всем открывает. Как показывает практика, подход толкования Библии субъективен, религиозно мотивирован и имеет тенденцию поддерживать вероучение той конфессии, к которой принадлежит конкретный толкователь. Нельзя толковать Писание посредством системы определенных взглядов. Прежде чем торжествующе воскликнуть: «Так говорит Библия!», человеку стоит хотя бы на минутку задуматься: а точно ли так говорит именно Библия – может, так говорят всего-навсего я сам и тот доцент, чьи лекции я слушал в прошлом месяце?! Проблема интерпретации Священной книги - это спекуляции в пользу вероучения той конфессии, к которой принадлежит толкователь. Всего, чего ни коснется человек, он делает «своим», на всё он налагает неизбежный отпечаток своего жизненного и духовного опыта, всё понимает в свою меру. Проблема несистематического богословия горе-проповедников, рассуждения которых зиждутся в основном на эмоциях и необразованности, вся грамотность которых – греческий со словариком, порой заключается в злоупотреблении полномочий, потому что они выстраивают систему, превращая ее в прокрустово ложе. Они берут библейские тексты и пытаются вместить их в заранее заготовленные шаблоны. И там, где у библейского текста «вылезают ноги», они подрубают их, а там, где стих не дотягивает до их концепции, они лебедкой искусственно растягивают его. Библия должна диктовать свое вероучение, а не заранее заготовленный шаблонный взгляд. Иаков предупреждает об ответственности таких учителей: «не многие делайтесь учителями». Учителя оказывают сильное воздействие на доверяющих им учеников, а это приводит к тому, что ученики становятся восприимчивыми к заблуждениям своих учителей. Язык учителя может оказаться губительной опасностью. С учителя будет спрошено очень строго за то, чему он учил, и эта ответственность должна предостеречь его от необдуманных речей. Каждый человек имеет свой ум, поэтому сколько существует умов, столько и интерпретаций Писания. Но есть одно НО! Если бы Бог возложил задачу спасения чисто на человеческий ум, то церковь потерпела бы полное поражение. И разномыслия тому наглядный пример. Поэтому у Бога другие столпы опоры, которые не поколеблются до скончания века. Итак, если мы выясняли, что Писание оживает для нас лишь в его толковании, то возникает другой вопрос: какое толкование более близко отражает мысль апостолов? Кто лучше понимает суть предмета, не знающий иврита и иудейскую культуру профессор богословия, или простой обыватель, воплотивший еврейское Евангелие в свою жизнь и знающий язык оригинала? Теология по большей части вещь малопонятная, и Библия ободряет нас разбирать, вникать. Я вижу отрицательное влияние на умы студентов, когда им представляются на выбор несколько точек зрения. Это приводит к тому, что студенты начинают относиться к Священному Писанию как к книге, которую можно толковать по-своему, что весьма поощряется в современном богословии. Из священного стандарта и третейского судьи Библия превратилась в подопытного кролика, на котором оттачивается искусство софистики и логики. При этом изучаются различные человеческие мнения, вместо того, чтобы акцентировать внимание на воле Божьей. Такой подход порождает скептиков и приводит к тому, что люди ищут уже не истину, а удобную интерпретацию истины, или, как это назвал апостол Павел, «будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2Тим 4:3). Слово Божие заставляют говорить то, что сам человек желает сказать, а не то, что Господь говорит. Необходимо быть честным перед Богом в преподавании истины, а не человеческих мнений. Я не против, когда студенту дают несколько вариантов ответа в качестве анализа. Проблема в том, что некоторые учителя заявляют, что все представленные варианты в равной степени имеют право на существование. Возьмем, к примеру, вопрос о сынах Божьих. Существует 3 основные теории: а) могущественные человеческие правители или знатные люди; б) богобоязненные потомки Сифа, женившиеся на грешных потомках Каина; в) падшие ангелы. Подход «два еврея - три мнения» или фраза раввина из анекдота про спорщиков: «и ты прав, и ты прав, и ты тоже прав» здесь не подходят. Верным ответом будет только один. Поэтому студенты должны быть ознакомлены со всеми существующими вариантами, чтобы впоследствии доказать истинность (право на существование) только одного ответа. Абсолютная истина выступает критерием самой себя и любой лжи и потому не терпит заблуждений рядом с собой. Некоторые утверждают, что нужно отделять вещи, которые являются дискуссионными в Писании (а их немало), от фундаментальных. Но тогда возникает вопрос, а как определить границы, за пределами которых 43 человек становится еретиком (вероотступником) и не имеет спасения? Например, почти в каждой деноминации есть как антитринитарии, так и тринитарии. Неверие в Бога Отца, Его Сына и Святого Духа является вопросом спасения или это относится к категории кабинетных измышлений? А соблюдение субботы или диетарного закона, про которые большая часть христианства и слышать не хочет? Неужели это не имеющие значения заповеди, никаким образом не влияющие на спасение? Христианство - это не факультатив, где человек волен избирательно подходить к соблюдению заповедей. Ты либо верующий и соблюдаешь все действующие заповеди (независимо от того еврей ты или нет), либо нет. Как не бывает на половину беременных, так и не бывает верующих, на половину исполняющих Закон. Никто не спорит с необходимостью здравого логического отношения к словам ТаНаХа. Только, как показывает практика, это всё слова. ИСТИНА – ИНТОЛЕРАНТНА, поэтому если мы утверждаем одно, а наши визави – противоположное, то кто-то из нас прав, а кто-то нет, кто-то верит истинно, а кто-то ложно. Не бывает двух противоположных по своей сущности истин. Объективная истина может вмещать в себя дополняющие, но никак не вступающие в противоречие суждения. К примеру, перед нами круглый дубовый стол. Если я скажу, что он деревянный, а мой коллега скажет, что он круглый, то мы оба будем правы, поскольку это будет являться дополняющей истиной. Но если я скажу, что он круглый, а мой коллега – квадратный, то прав будет только один. Истина - потому и истина, что она в отличие от правды, которая у каждого своя и со временем может измениться, является абсолютно объективной и конкретной. И здесь вступает в силу логический закон противоречия: «Два взаимно противоречащих высказывания или суждения не могут быть истинными в одно и то же время и в одном и том же отношении, то есть одно из них должно быть ложным». Все предельно ясно. Остается лишь определить, какое суждение ложно. А для этого нужен герменевтический столп, служащий безошибочным критерием правильности понимания Священного Писания. Вот только где его взять? Проблема в том, что в каждой общине свое логическое отношение. В каждой общине тебя будут убеждать, что только у них самое здравое и объективное отношение к Писанию, подкрепленное водительством Святого Духа. Но почему все они имеют РАЗНОЕ ВЕРОУЧЕНИЕ!!!? Как это возможно, если Дух ЕДИН?!! Неужели у одной церкви, которая якобы не ошибается, есть Дух Святой, а у всех остальных – сотен и тысяч ошибающихся церквей - Духа СОВСЕМ нет? Незнание культурно-исторического и догматического фона древнего Израиля превращают толкование в фантазирование с фразами: «Мне кажется», «я так думаю», «мне Дух Святой открыл» и т.д. Невозможно знать Библию, не знаю историю, которая составляет 60% Писания. Если мы говорим, что хотим знать Библию, а историей пренебрегаем, тогда Библия превращается для нас в колоду игральных карт, где каждый стих в зависимости от ситуации будет одновременно исполнять роль валета, короля или козырного туза. От такого жонглирования библейскими текстами становится не по себе. Не нужно изобретать велосипед и выдумывать комментарии, не имеющие ничего общего с действительностью. Библия – книга еврейская, не баптистская, не адвентистская, писали Её евреи для евреев и желающих к ним привиться язычников. Если церкви придерживаются принципа Solo Scriptura, тогда откуда столько противоречивых мнений, выливающиеся в отдельные теории, концепции и христианские направления? ДОКТРИНЫ Христиане всячески старались отмежеваться от всего еврейского, но до конца сделать это не смогли. Т.е. апостольское «вместите нас», с одной стороны, а с другой стороны, полного принятия еврейского наследия не произошло. За 1700 лет христианство сформировало своё мировоззрение, своё учение. Всё это было оформлено доктринально и пущено в народ. И до сих пор крупнейшие конфессии такие, как РПЦ и РКЦ на этом и стоят. Особняком держатся движения евангельского типа – из-за отсутствия собственного богословия они нигде не выступает в чистой конфессиональной форме. Это движения общинного типа. Там главное то, что происходит внутри общины. Поэтому в евангельских общинах не доктрины определяют жизнь, а общие принципы. Доктрины там не работают, они им не нужны. Но чтобы как-то проповедовать, чтобы проповедь, как говориться, совсем не «заглохла», они обращаются к опыту больших церквей, к опыту теологии, которая им несвойственна. Зачем, например, христианину, обрабатывающему поле, заботящемуся о своём дворе, все эти кабинетные размышления об епифании, систематической апологетике... Вся теология – это система идеологизированных представлений; здесь работают кабинетные умы для того, чтобы что-то выявить, понять, осознать. 44 Доктрина – это прерогатива крупных игроков на религиозном поле: РПЦ и РКЦ. Там целые институты, в которых работают грамотные и сведущие люди, разрабатывающие доктринальное учение. Например, в РКЦ есть свой католический свод правил общинной жизни, где всё подробно расписано: кого можно, а кого нельзя крестить; кто допущен к евхаристии, а кто нет…. Православный катехизис также детально расписан и по объему ничем не уступает католикам. Там можно встретить правила церковных благочестий разных эпох, вероучительные принципы... Нужно понимать, что доктринальность прежде всего позволяет выделить чужого. Если ты думаешь не в шаблоне наших правил и стандартов, ты выпадаешь. Доктрина далеко не всегда полезна, поскольку она убивает свободу мышления. Она интересна в качестве опыта осмысления определенных исторических этапов из жизни церкви. Мы можем согласиться в рамках общины применять тот или иной образ жизни, практиковать то или иное правило, но навязывать его универсальным способом мы не имеем права. Догматизм ведет к сектантству, нетерпимости, а значит к преследованиям. Инстинкт снова берет верх в человеке: начинаются репрессии, а те, кто их проводят, утверждают свою власть. Самое надежное средство для церкви - утвердить незыблемость своего учения, своей религии, то есть получить власть. История изобилует такими примерами. Религия не должна превращаться в фанатизм, но это происходит сплошь и рядом. В церквях выстроили целую теологическую позицию на основании собственного мировоззрения вместо Слова Божьего. Но как показывает практика, в деноминационных связках замыливаются глаза. В некоторых общинах так всё детально прописано: как каяться, как молиться, как с этими людьми обращаться, как с теми – целая библейская школа – бетон. Там даже если Христос придет и скажет что-то не то, Его выгонят как еретика. Я знаю пастора, который за 20 дней прочитывает всю Библию и делает это всю жизнь. Т.е. 18 раз в год, однако по воде не ходит и хлебов не умножает, потому что, читая одно и то же, он тем самым полирует свои столпы, заложенные лет 20 назад и менять ничего не хочет. Он прошелся в замке по своим теологуменам (богословское мнение, не являющееся общеобязательным для всех христиан), проверил, что вся его внутренняя религиозная конструкция стоит нетронутой, и успокоился. Опять зашел в Бытие, прошелся до Откровения, посмотрел, что всё на местах, и так из месяца в месяц. Как показывает практика, в ходе теологических диспутов по большей части вверх одерживает доктринальное учение той конфессии, к которой принадлежит оппонент, а не доводы, какими бы они аргументированными и состоятельными ни были. К сожалению, наличие железобетонной аргументации не способно переубедить собеседника, заставить выйти из конфессиональных рамок и взглянуть на вопрос с иного угла. Никакие даже самые красноречивые факты не заставят признать, что его взгляды устарели или просто в корне неверны. От визави можно услышать красивые слова: «Соло Скриптура», «свое толкование я основываю исключительно на Писании», «мне Бог открыл», «посмотрим, что Слово Божье говорит» и т.д., но когда, обрушив всю мощь герменевтического инструментария на голову собеседника, не предоставив ни единого шанса для контраргументов, ты показываешь ему в итоге, что белое – это белое, а черное – это черное, он в ответ качает головой и с каменным выражением лица утверждает, что белое – это черное. На вопрос: «Почему ты так считаешь», он отвечает: «Потому что так учит наша церковь/пастор». В действительности люди не истину пытаются найти, а подогнать свою доктрину под Библию, используя софистические приемы, произвольные переводы, тенденциозные толкования библейского Слова. Доктрины можно сравнить с военной приёмкой: перед тем как принять на вооружение боевую технику, она должно пройти гос.испытания. То же самое должно быть и с доктринами, их следует обкатывать в «боевой обстановке» (в межконфессиональном дискурсе) на предмет возможных ошибок, недочетов и только после этого печататься или выступать публично. На практике же мы имеем обратное. Человек разрабатывает толкование/формирует доктрину и тут же в своей конфессиональной среди обнародует ее, не подвергнув критическому анализу со стороны представителей других конфессий. Естественно, от единоверцев будут поступать только хвалебные речи и никакой критики. Получается, что доктрина имеет узкое применение, ограниченное рамками той конфессии, к которой принадлежит богослов. То же самое касается и проповедников: они получают богословское образование в учебном заведении своей конфессии и всю жизнь проповедуют братьям по вере, находясь в изолированных, комфортных, домашних условиях. Т.е., пребывают в иллюзорном мире истинности своих убеждений. В герменевтике существует универсальное правило по признанию состоятельности доктрины/экзегезы: «Доктрина признается состоятельной только в том случае, если все стихи Писания выступают в защиту данной точки зрения; если обнаруживается хотя бы один стих, который противоречит общей парадигме, то доктрина признается несостоятельной». К примеру, чтобы ответить на вопрос: является 45 ли доктрина об уверенности во спасении библейской, необходимо рассмотреть все места Писания, в которых фигурирует слово «спасение» и производные от него формы слова, а таких стихов насчитывается ровно 200. Исходя из вышеуказанного правила, если хотя бы один стих будет противоречить 199, доктрина признается ошибочной. Соответствие должно быть 100%. Если мы выбираем только нужные нам стихи, подстраивая их под своё конфессиональное учение, тогда это уже отдает сектантством и о непредвзятом исследовании можно смело забыть. Есть понятие «экзегетика», которое основывается на поиске намерений автора, а есть понятие «эйзегетика», когда толкователь «вкладывает» в текст предвзятое смысловое значение, которого в самом тексте нет. В герменевтике присутствует тот же принцип, что и при защите диссертации: если оппонирующая сторона находит хотя бы один изъян (противоречие, недоказанность, слабая аргументированность…), работа признается проваленной. Современные христианские церкви официально заявляют о главенствующей роли Писания в их жизни, служении, учении и дисциплине. Однако согласия в понимании и практическом применении этой идеи до сих пор не достигнуто. Заслуга Реформации в том, что она сделала Библию доступной и понятной для всех. Но христианство не избежало разногласий в своем рассуждении над библейскими текстами. Разногласия укореняются, обрастают стенами и трансформируются в деноминации. Последние погружаются в полемику, которая ослабляет влияние евангельских церквей на фоне призыва Господа Иисуса Христа к единству. Ереси и культы широким фронтом наступают на Церковь Господа Иисуса Христа, извращая учение Христово. Как отделить ересь от заблуждения? На каком основании строить единство? Как защитить церковь от ересей и построить диалог на фоне расхождения во мнениях? Как построить диалог между мессианскими общинами и евангельскими церквями? Эти вопросы все еще ждут своего решения. ПРИЗНАКИ СЕКТАНТСКОГО МЫШЛЕНИЯ Даже в общепризнанных христианских течениях достаточно людей с сектантским мышлением. О признаках одной из разновидностей такого мышления мы и поговорим. Сектант считает всех остальных идущими в погибель. Для него еретик любой, кто хоть в чем-нибудь да «заблуждается». Шаг вправо, шаг влево - еретик! А вот сам сектант вообще ни в чем не может ошибаться. Хотя скорее это уже признак глупости. Впрочем, глупость - это и есть основа сектантства. С постоянными призывами, как это не парадоксально, «включить мозги», потому как у того, кто с ним не согласен, мозги выключены (и, конечно же, не потому, что у сектанта просто слабоваты аргументы). А поэтому бедному сектанту вынужденно приходится занимать позицию учителя, который просто передает, что ему или его учителям сказал Сам Бог через, конечно же, Писание. А если окружающие этого не принимают, то они просто не принимают Бога. Богоненавистники они потому что. Поначалу это, конечно, снисходительный тон (ведь есть куда снисходить, а главное - откуда) и мягкие увещевания в стиле «а теперь, милые мои, подумайте над тем, что я вам сказал». А потом восклицания о совращенных душах, которые не видят очевидного. С обязательной отсылкой на места Писания о слепоте и обольщении дьяволом. И в твердой уверенности в своих страданиях за веру. Хотя в рядах инквизиторов скорее были бы сами сектанты, т.к. они более болезненно реагируют на инакомыслие. Инквизиции сегодня нет, а вот насилие над мозгом и психикой никуда не делось. Но у нас есть выбор этого не испытывать, - бежать куда подальше, если не от сектанта, то хотя бы от споров, и потратить свое время на того, кому оно действительно нужно. А не на того, кто с легкостью забывает, как сам раньше ошибался, и кто не прощает другим то, что простил себе, искренне удивляясь «заблуждениям» других. Сложно воспринимать «истину», из-за которой тебя готовы растерзать... На вещи нужно смотреть шире. Шире может быть только тот, кто тверд. Кто в вере слаб, тот шире быть не может. Слабые в вере люди напоминают воробьев на жердочке, которые вцепились в маленькую веточку, боясь ее потерять. При этом «чирикают» на всех, называя представителей других христианских конфессий еретиками. Они считают себя последователем самой правильной деноминации, а всех остальных почитают за еретиков и безбожников. Но это глупость. Несмотря на доктринальные различия, верующие других христианских направлений тоже молятся Богу, они Его знают, они читают Библию, признают И.Х. Богом. Так зачем же мне их бояться и плохо к ним относиться? Как только человек получает более глубокую веру и знания, он становится абсолютно спокойным и никого не боится. А когда веры мало и знаний нет, тогда наступает страх и человек на всех шипит, клеймя окружающих еретиками. Предложение от всех отгородиться - признак сектантства. 46 Проблема церковных общин – в осуждении, разделении, распределении на группы, создавая непреодолимые стены. Баптисты держатся с баптистами. Когда они куда-нибудь едут из своих родных мест, они посещают баптистские церкви. Своих детей они посылают в баптистские школы. Пятидесятники поступают так же. И методисты. И лютеране. Все эти группы ведут себя одинаково. И этот образ мышления плохо на нас влияет. Чем больше мы «вращаемся» только среди своих, тем больше вероятность, что в какой-то момент мы почувствуем себя «правильнее» и лучше других. У нас, как нам кажется, есть правильное знание. Мы, как нам кажется, обладаем правильной доктриной. И вместо того, чтобы сесть за стол общения с людьми из других деноминаций, мы садимся за стол «вразумления». Потому что, если они не думают, как мы, их нужно переделать. Сейчас проповедуется не Евангелие, а суррогат. Если бы проповедовалось оно в чистом виде, деноминаций бы не было. CАМОУВЕРЕННОСТЬ, ИЛИ КАК РАБОТАЕТ ЛОГИКА Для того чтобы мы были способны сделать верный вывод, нам необходимо учитывать все факты. Если мы не знаем всех данных, то наши выводы будут ошибочны, несмотря на кажущуюся логичность. Чем больше занимаешься различными исследованиями, тем больше понимаешь, что на самом деле мало что знаешь по-настоящему. В осознании своей ограниченности меньше становишься самоуверенным. Мне кажется, что человек, который действительно объективно изучает различные вопросы, не может быть самоуверенным. Он может быть одновременно многознающим и чересчур самоуверенным скорее в том случае, если в своих исследованиях он просто искал подтверждения своим уже сформированным взглядам. В остальных случаях самоуверенные люди на самом деле знают не так уж много, а в своей абсолютной правоте они уверены потому, что не осознают своей человеческой ограниченности. Ну не можем мы всё знать, ни всей науки, ни закулисья мировой политики, ни обстоятельства жизни, внутреннее состояние и мотивацию действий нашего соседа! Логика работает только в том случае, когда оперируешь ВСЕМИ данными. Это не призыв к тому, чтобы мы относились ко всему с позиции «ничего не надо делать» или «истины не существует» (все-таки, чем больше знаешь нужной информации, тем больше шансов сделать более точные умозаключения), а призыв к скромности, смирению, не торопиться делать выводы, быть открытым, не осуждать. Не спешить называть рассуждения других бредом исключительно потому, что их «бред» отличается от нашей точки зрения. Сложно доверять мнению людей, которые в дискуссиях довольно часто ведут себя грубо и с осуждением по отношению к собеседникам. Нескромное, слишком самоуверенное поведение показывает, что человек, скорее всего, не осознает всю сложность того или иного вопроса. Значит, он изучал его не со всех сторон. Если человеку всегда все очевидно, это говорит о его узком кругозоре. Отсюда и недоверие к его знаниям. Более того, если человек не способен слышать, воспринимать сказанное другим человеком, то как он слышит Бога? Или Всевышний не может нам сказать ничего такого, что не вписывается в наши представления, ведь мы уже полностью познали Его и устройство нашего мира? Кто-то скажет, мол, одно дело, когда Бог говорит, а другое дело - когда человек говорит. Но мне всё же кажется, что ограниченность в восприятии - это не отдельно проявляемая черта в отдельных обстоятельствах, а сущность человека, которая проявляется практически во всем. В таком состоянии сложнее услышать Бога, потому что есть склонность слышать только то, что хочется слышать. Но эту сущность можно изменить, хоть это и сложно и требует постоянной работы над собой. Начните, например, с того, чтобы сдерживать себя, ставить себя на место своего собеседника и вникать в суть его слов. Часто приходится наблюдать за тем, как люди совершенно не слышат друг друга. При этом, что интересно, они пытаются друг другу что-то доказать. Но как можно что-то доказать другому, если не знать, чем он на самом деле руководствуется? Ведь чтобы попасть в цель, нужно ее видеть. Нам нужно учиться слышать, а не только говорить. Только в смиренном состоянии возможен плодотворный, не пустой диалог с другими. С оппонентом в дискуссии, с женой или мужем, ребенком, коллегой по работе. И, самое главное, с Богом. Если человек посчитал себя краеведом в какой-либо сфере, он блокирует дальнейшее саморазвитие в этой области. Ведь для него ни мотивации, ни авторитетов. Такой комплекс всезнания может развиться, например, у детей верующих родителей, новообращённых с завышенной самооценкой или у членов церкви со стажем. Мол, что мне могут сказать нового? 47 Важный нюанс – такая ложная экспертность блокирует не Божье всемогущество, а лишь его проявление в жизни «эксперта». Комплекс всезнания на поверку оказывается баландой из гордыни, поверхностности и неверия. Занятно, но практически то же самое явление в светской психологии называется Эффектом ДаннингаКрюгера и относится к категории когнитивных искажений. В этой связи вспоминается хорошая цитата из книги Джеймса Сайра «Привычка мыслить. Интеллектуальная жизнь, как Божье призвание». Сайр приводит там слова одного древнего мыслителя: «Когда человек прав на 55 процентов, это очень хорошо, и здесь не о чем спорить. Когда человек прав на 60 процентов, это просто чудесно, ему повезло, и пусть он благодарит за это Бога. Но что говорить о 75 процентах правоты? Мудрые люди говорят, что это очень подозрительно. А когда на все 100? Всякий, кто утверждает, что он прав на все 100 процентов – фанатик, лжец и самый отъявленный плут и мошенник». Понятно, что тут есть определённая доля утрирования, но точно одно – человек, который постоянно уверен в своей правоте на 100 процентов, вызывает сомнения в адекватности восприятия собственной персоны. Люди «с горящими глазами» никогда и ни в чём не сомневаются и готовы поучить любого тому, «как надо». В христианской среде это часто маскируется ссылками на авторитет Священного Писания. При этом происходит не сразу заметная подмена и, любые сомнения над собственными, не всегда очевидными толкованиями прочитанного отрывка, трактуются как сомнения в истинности Библии, как таковой. ПОЧЕМУ МЫ ДУМАЕМ, ЧТО ПРАВЫ, ДАЖЕ КОГДА ЭТО НЕ ТАК? Когда ваши непоколебимые мнения проходят проверку на прочность, к чему вы больше всего стремитесь? К тому, чтобы защитить свои собственные убеждения, или же вы желаете увидеть мир настолько ясно, насколько это возможно? В полемике существует две модели мышления, оказывающие непосредственное влияние на обработку информации и идей в нашей повседневной жизни: модель разведчика и солдата. Трезвость суждения, умение делать точные прогнозы и принимать верные решения в основном зависят от вашего образа мышления. Чтобы продемонстрировать, как работают образы мышления, мы переместимся во Францию XIX века, где на первый взгляд безобидный листок бумаги стал причиной одного из самых больших политических скандалов в истории. Он был обнаружен в 1894 году офицером французского генштаба. Листок был разорван и выкинут в корзину, но когда кусочки сложили вместе, открылось, что кто-то в штабе продавал военные секреты немцам. Началось большое расследование, и подозрения пали на этого человека - Альфреда Дрейфуса. В его послужном списке не было ни единого нарушения и не было мотива. Но Дрейфус был единственным евреем среди высокопоставленных офицеров, а в то время во французской армии были сильны антисемитские настроения. Они сравнили почерк Дрейфуса с тем, что был на том листе, и пришли к выводу, что они совпадают. И хотя сторонние эксперты по почерку не дали заключения о схожести, к ним не прислушались. Они обыскали квартиру Дрейфуса в поисках доказательства шпионажа, перерыли все его вещи, но ничего не нашли. Это еще больше убедило их, что Дрейфус не только виновен, но и подл, потому как очевидно, что он спрятал все доказательства прежде, чем им удалось до них добраться. Затем они начали изучать его биографию в поисках компрометирующих подробностей. Опросив его учителей, они выяснили, что в школе он изучал иностранные языки, что ясно показывало его намерения служить иностранным правительствам в будущем. Также учителя сказали, что у Дрейфуса была очень хорошая память, что тоже очень подозрительно, не так ли? Шпионы же должны помнить множество вещей. Дело было передано в суд, и Дрейфуса признали виновным. После этого его вывели на городскую площадь и демонстративно оторвали знаки отличия от его униформы и сломали его меч. Это называлось гражданской казнью Дрейфуса. Его приговорили к пожизненному заключению в месте под названием Чертов остров, который скорее был бесплодной скалой у берегов Южной Америки. Там он и проводил свои дни в одиночестве, отсылая письма французскому правительству с просьбой возобновить дело в надежде доказать свою невиновность. Но по большей части Франция считала вопрос закрытым. В деле Дрейфуса меня заинтересовало то, что офицеры искренне верили, что доказательства были убедительные. Это заставляет задуматься: что же можно сказать о человеческом разуме, раз нам достаточно таких пустяковых доказательств для обвинения человека? 48 Ученые называют это мотивированным рассуждением. Это такое явление, при котором наши бессознательные мотивы, наши желания и страхи определяют то, как мы интерпретируем информацию. Некоторая информация, некоторые идеи нам очень близки. Мы надеемся на их победу. Мы их отстаиваем. А другая информация, другие идеи - это наши враги, и мы надеемся на их поражение. Поэтому мотивированное рассуждение я называю солдатским складом ума. Вероятно, большинство из вас никогда не преследовало франко-еврейского офицера за государственную измену. Но если вы увлекаетесь спортом или политикой, вы могли заметить, что когда судья решает, что ваша команда допустила фол, вы очень заинтересованы в том, чтобы доказать его неправоту. Но реши судья, что нарушение было у другой команды - тем лучше! Это верное решение, и дальнейшие разбирательства не нужны. Возможно, вы читали статью или исследование на некую противоречивую тему, например о смертной казни. И, как показали исследования, если вы за смертную казнь, а статья отстаивает ее неэффективность, то вы очень заинтересованы в том, чтобы найти причины, указывающие, что эта статья несостоятельна. Но если в ней говорится, что казнь эффективна, то это - хорошая статья. И наоборот: если вы не поддерживаете смертную казнь - все то же самое. Без нашего ведома на наше суждение сильно влияет то, за чью сторону мы болеем. И это повсеместно. Это формирует то, что мы думаем о нашем здоровье, отношениях, наш голос на выборах, что мы будем считать справедливым или этичным. Самое страшное для меня в мотивированном рассуждении или солдатском складе ума то, насколько оно бессознательно. Мы можем думать, что мы объективны и непредвзяты, в реальности же картина обстоит иначе. Но, к счастью для Дрейфуса, его история на этом не кончилась. Это полковник Пикар - еще один высокопоставленный офицер французской армии. Как и большинство, он считал Дрейфуса виновным. И, как большинство в армии, был немного антисемитом. Но в определенный момент Пикар начал думать: «А что, если мы все ошибаемся насчет Дрейфуса?» Вскоре он обнаружил доказательства, что шпионаж на немецкое правительство продолжился даже после ареста Дрейфуса. Также он обнаружил, что у другого офицера в армии был точно такой же почерк, как и на том листе. Даже более похожий, чем почерк Дрейфуса. Пикар доложил начальству о своих открытиях, но им было или все равно, или они выдумывали сложные рациональные объяснения для его находок. Вроде: «Ну, Пикар, вы показали, что существует еще один шпион, который подделал почерк и продолжил дело Дрейфуса после его ареста. Но Дрейфус по-прежнему виновен». В конце концов, Пикару удалось добиться реабилитации Дрейфуса. Но это заняло у него 10 лет, часть из которых он сам провел в тюрьме по обвинению в предательстве. Многие скажут, что Пикара нельзя назвать героем в этой истории, ведь он был антисемитом, а это плохо. С этим трудно не согласиться. Но для меня тот факт, что Пикар был антисемитом, делает его действия достойными большего восхищения. У него были те же предрассудки, те же причины быть предвзятым, что и у его сослуживцев, но его стремление найти истину и защитить ее оказалось сильнее. Для меня Пикар - это отличная иллюстрация склада ума разведчика. Он не позволяет одной идее в своей голове преобладать над другой и видит всю картину целиком настолько честно и точно, насколько это возможно, даже если это не очень удобно или приятно. В то время как солдатский склад ума основан на таких эмоциях, как самозащита и трибализм, склад ума разведчика движим любопытством. Такие люди больше остальных чувствуют удовлетворение, когда узнают новую информацию, они обожают разгадывать головоломки. Они чувствуют себя заинтригованными, когда сталкиваются с чем-то, что противоречит их ожиданиям. Разведчики ценят различные достоинства. Они, вероятно, скажут, что проверка своих убеждений относится к добродетелям, и вряд ли считают слабым того, кто меняет свое мнение. И прежде всего, разведчики - люди основательные, то есть их самооценка не зависит от того, верно или неверно их суждение относительно какого-то вопроса. Например, они могу быть убеждены, что смертная казнь эффективна. Но если исследования покажут, что это не так, то они скажут: «Похоже, я ошибался. Но это не значит, что я плохой или глупый». «Разведчики» не относятся плохо к тем, кто меняет мнение, если смена обоснованна. Именно это и означает трезвость суждений. Две эти модели говорят, в первую очередь, не о том, насколько вы умны или как много вы знаете. На самом деле они вообще имеют мало общего с IQ. Они связаны с тем, как вы себя ощущаете. Есть хорошая цитата у Сент-Экзюпери, автора «Маленького принца». Он сказал: «Если ты хочешь построить корабль, то не собирай людей, чтобы заготовить дерево, отдавать приказы и распределять работу. Вместо этого зарази их страстью к огромному и бескрайнему морю». Если мы хотим улучшить наши суждения - персональные и общественные - больше всего нам нужны не предписания по логике, риторике, вероятностям или экономике, хотя эти понятия тоже ценны. Больше 49 всего нам нужно использовать принципы, присущие складу ума разведчика. Нам нужно начать по-другому чувствовать. Научиться испытывать гордость вместо стыда, когда мы замечаем, что были неправы в чем-то. Научиться интересоваться, а не обороняться, когда сталкиваемся с какой-то информацией, противоречащей нашим убеждениям. В религиозной полемике всё то же самое. Там также присутствуют две модели мышления: разведчика и солдата. Многочисленные религиозные группы одержимы идеей превосходства и исключительности своего понимания и трактования Писания. В этой битве они готовы истребить друг друга только потому, что кто-то убежден в своей исключительной правоте, не желая слушать и анализировать доводы оппонента. Склад ума разведчика - это объективность и непредвзятость. В его задачу входит объективная, беспристрастная оценка сложившейся ситуации. Он не бегает с оружием наперевес, стараясь уничтожить как можно больше вражеских сил. Разведчик анализирует и проверяет полученную информацию с целью создания объективной картины вещей, на основании которой в дальнейшем будут приниматься решения. Если собранная информация основывалась на слабо проверенных источниках и предвзятом отношении, тогда у получателя информации складывается недостоверная картина с далеко идущими последствиями. Разведданные должны быть достоверными, точными и полными. Разведчики - это люди, которые совершенно по-другому, обостренно воспринимают действительность. Они не склонны интерпретировать неоднозначные свидетельства таким образом, чтобы поддерживалась их точка зрения. Глубоко укоренившиеся убеждения и когнитивное искажение – это не про них. Они не позволяют себе выносить непроверенных суждений. Они способны с легкостью признавать свои ошибки, не почитая это за слабость или удар по самооценке, т.к. не страдают чувством собственной важности. Самое важное в мышлении разведчика - это трезвость суждения. Их склад ума не ограничивается какими-то внешними рамками. У нас же проповедники мыслят исключительно деноминационными рамками и формулами, границы которых они покидать не хотят: я баптист, а я пятидесятник, а я адвентист… Деление на подобные группы говорит об отсутствии склада ума разведчика. Это мышление типичных солдафонов, которые привыкли отталкиваться от шаблонных представлений: я пятидесятник, мои деды были пятидесятниками, я вырос в пятидесятнической среде, а вот баптисты - они совершенно другие, не такие как мы. Только у нас истина, остальные еретики. Мышление разведчика устроено по принципу поиска чего-то нового, нежели обороне и защите привычных, укоренившихся вещей. Разведчик не пытается защищать свои убеждения, напротив, он старается видеть мир настолько ясно и непредвзято, насколько это возможно. Невозможно объективно видеть христианство через призму пятидесятничества, католицизма, баптизма… Все эти формы - признак солдатского склада ума, для которого характерны самозащита и трибализм (форма групповой обособленности, характеризуемая внутренней замкнутостью и исключительностью, обычно сопровождаемая враждебностью по отношению к другим группам). Разведчик постоянно разведает миры, он не замыкается на старых установках. Его тянет к новому, неизведанному. Кто-то видит всё Писание через призму набранных им стихов, а кто-то постоянно растет, движется по разным направлениям, разведывая новый уголки духовного мира. Пройденный путь разведчик делит на то, что познал, и то, что еще надлежит познать. У него свобода мышления, лишенная внешних рамок. Радикальность должна сменяться глубоким желанием познания нового. Не всегда то, что мы защищаем, является по-настоящему правильным, и не всегда то, от чего мы отказываемся, является по-настоящему ненужным. Признать свою ошибку - это значит выдать себе минус на гордыню, самому себе сказать что «я не очень», а делать это гордецу ой как не хочется. Гордыня в этом случае выступает как некий вирус, который, заражая человека, обретает над ним власть и контроль. Многие действия заражённого гордыней человека начинают исходить не из позиции правильности, целесообразности или адекватности ситуации, а из позиции «как бы подкачать свою гордыню». Этот вирус очень вредный, хитрый и изворотливый. Задавая прямые и простые вопросы человеку, который им заражён, вы услышите в ответ очень витиеватые рассуждения, съезды с темы, столкнётесь с переведением разговора в другое русло и прочим, т.к. это всё необходимые уловки вируса, для того чтобы не быть разоблачённый и поставленным в неловкое положение. Данный вирус управляет человеком лишь до той поры, пока человек видит только его «плюсы» и не видит его реальные минусы. Заражённый им человек будет отбиваться до конца, даже если факты будут 100%, и всем будет очевидно, что он допустил ошибку. Умение признавать свои ошибки - это важная черта здорового и 50 развивающегося человека, который понимает важность ошибок в своей жизни, делает из них правильные выводы и здраво оценивает свои возможности. При этом он также делает очень полезную работу внутри себя, создавая условия, в которых данный вирус будет чувствовать себя очень неуютно и, возможно, даже начнёт постепенно отступать и сдавать свои позиции, возвращая управление в ваши руки. ГЛУПОСТЬ Глупость - еще более опасный враг добра, чем злоба. Против зла можно протестовать, его можно разоблачить, в крайнем случае его можно пресечь с помощью силы; зло всегда несет в себе зародыш саморазложения, оставляя после себя в человеке по крайней мере неприятный осадок. Против глупости мы беззащитны. Здесь ничего не добиться ни протестами, ни силой; доводы не помогают; фактам, противоречащим собственному суждению, просто не верят - в подобных случаях глупец даже превращается в критика, а если факты неопровержимы, их просто отвергают как ничего не значащую случайность. При этом глупец, в отличие от злодея, абсолютно доволен собой; и даже становится опасен, если в раздражении, которому легко поддается, он переходит в нападение. К глупому человеку подходишь с большей осторожностью, чем к злому. И ни в коем случае нельзя пытаться переубедить глупца разумными доводами, это безнадежно и опасно. Глупость не изменят ни споры, ни сила. Неудобным фактам можно просто не верить - глупец противопоставит им критику, а неоспоримые факты назовёт исключением. В отличие от злодея, дурак полностью самодоволен. И он легко становится опасным - ибо его нетрудно сделать агрессивным. Поэтому с глупыми осторожность важнее, чем со злонамеренными. И никогда не пытайтесь аргументировать идиотам это рискованно и бессмысленно. Можем ли мы справиться с глупостью? Для этого необходимо постараться понять ее сущность. Известно, что глупость не столько интеллектуальный, сколько человеческий недостаток. Есть люди чрезвычайно сообразительные и, тем не менее, глупые, но есть и тяжелодумы, которых можно назвать как угодно, но только не глупцами. С удивлением мы делаем это открытие в определенных ситуациях. При этом не только создается впечатление, что глупость - прирожденный недостаток, сколько приходишь к выводу, что в определенных ситуациях люди оглупляются или дают себя оглуплять. Мы наблюдаем далее, что замкнутые и одинокие люди подвержены этому недостатку реже, чем склонные к общительности (или обреченные на нее) люди и группы людей. Поэтому глупость представляется скорее социологической, чем психологической проблемой. Она не что иное, как реакция личности на воздействие исторических обстоятельств, побочное психологическое явление в определенной системе внешних отношений. При внимательном рассмотрении оказывается, что любое мощное усиление внешней власти (будь то политической или религиозной) поражает значительную часть людей глупостью. Создается впечатление, что это прямо-таки социологический и психологический закон. Власть одних нуждается в глупости других. Процесс заключается не во внезапной деградации или отмирании некоторых (скажем, интеллектуальных) человеческих задатков, а в том, что личность, подавленная зрелищем всесокрушающей власти, лишается внутренней самостоятельности и (более или менее бессознательно) отрекается от поиска собственной позиции в создающейся ситуации. Глупость часто сопровождается упрямством, но это не должно вводить в заблуждение относительно ее несамостоятельности. Общаясь с таким человеком, просто-таки чувствуешь, что говоришь не с ним самим, не с его личностью, а с овладевшими им лозунгами и призывами. Он находится под заклятьем, он ослеплен, он поруган и осквернен в своей собственной сущности. Став теперь безвольным орудием, глупец способен на любое зло и вместе с тем не в силах распознать его как зло. Здесь коренится опасность дьявольского употребления человека во зло, что может навсегда погубить его. Но именно здесь становится совершенно ясно, что преодолеть глупость можно не актом поучения, а только актом освобождения. При этом, однако, следует признать, что подлинное внутреннее освобождение в подавляющем большинстве случаев становится возможным только тогда, когда этому предшествует освобождение внешнее; пока этого не произошло, мы должны оставить все попытки воздействовать на глупца убеждением. В этой ситуации вполне очевидна тщетность всех наших усилий постичь, о чем же думает «народ» и почему этот вопрос совершенно излишен по отношению к людям, мыслящим и действующим в сознании собственной ответственности. «Начало мудрости - страх Господень» (Пс 110:10). Писание говорит о 51 том, что внутреннее освобождение человека для ответственной жизни пред Богом и есть единственно реальное преодоление глупости. СВЕТСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ VS ДУХОВНОГО Проповедники знают христианскую традицию и христианскую линию толкования, но в области еврейских источников - абсолютное невежество. Сегодня в образовательную программу большинства христианских учебных заведений даже не входит изучение еврейских источников (талмуда и мидраша). В тексте НЗ встречаются понятия и исторические описания, которые нам не понятны или понятны иначе, пока мы не посмотрим на них через призму расхожей традиции того времени. Можно окончить хоть 10 баптистских институтов, но если там не преподают основы греческого, иврита и историю древнего Израиля, то какой смысл такого образования? Как можно заниматься толкованием, не имея еврейского фундамента? Без плотного знания текстов Танаха и иудаики мы будем барахтаться в море евангельских смыслов, ничего не понимая, а только фантазируя. На одних «Аллилуя и свидетельствах» богословие не построишь. Тут база нужна. Текст без контекста – это предтекст. Между академическим образованием в области теологии и светских наук есть одна примечательная разница. Получив высшее светское образование, у человека расширяется диапазон видения, он начинает смотреть на вещи шире и под разными углами. Эти люди полны сомнений, они постоянно перепроверяют свои герменевтические позиции, проводят «тест-драйв» своих теорий на наличие слабых мест посредством различных диспутов. Человек, получивший духовное образование, напротив, утапливает себя вглубь конфессиональных рамок, не желая и не умея смотреть на вещи с других позиций. Его взгляд зашоривается, он считает, что только его конфессиональное учение имеет эксклюзивное право на истинность, все остальные в глубоком заблуждении. Его образ мышления - монолитный блок. Главное - стоять на своей позиции до победного, даже если она не имеет библейских оснований. Попытку переубедить они воспринимают как посягательство на честь и достоинство, а потому делают все, чтобы даже конструктивный диалог превратился в беспочвенный разговор. Естественно, я говорю не за всех. Исключения есть, но их мало. В духовных семинариях во главу угла ставят доктрину и уже на нее насаживают интерпретацию библейских текстов, поэтому там учат конфессиональному, религиозному пониманию текстов. Библейское учение и религиозное – это далеко не одно и то же. УРОВЕНЬ ОБРАЗОВАННОСТИ ПАСТОРОВ Церковь сегодня находится в плачевном состоянии, и довели её до этого не люди, посещающие церковь, а служители. Достаточно услышать, что этот человек - основатель церкви, и дальше можно не слушать. Пастырский уровень в евангельских общинах очень низкий. В большинстве своём церковные лидеры – люди необразованные. Даже в позднем СССР всё собрание держалась на авторитете какого-то пожилого малограмотного пастыря, более-менее знающего только Евангелие. Танах практически не изучался, зато все Псалмы знали наизусть. Сегодня ситуация не сильно изменилась. У нас, к сожалению, в отличие от Запада, нет обязывающего компонента, запрещающего занимать должность пастора человеку, не получившего высшего богословского образования, где тебя учат не только богословским дисциплинам, но и правоведению, взаимодействию с государством... У нас пасторы похожи на людей, которым кому какая первая книга попалась на глаза, приверженцем того учения он и становится. Не только руководители союзов, но и вообще евангельские христиане на постсоветском пространстве не понимают актуальности христианского образования (в частности богословского). Потому что богословское образование не было и не стало частью идентичности евангельских христиан. Вы можете представить себе реформатского пастора без академической богословской степени? Я — нет. А вот баптистского пресвитера — легко. Знаю, что Бог может действовать и через немощное, немудрое, неблагородное. Стыдиться надо не юродства проповеди о Христе (1 Кор. 1:18), а уродства нашего скудного ума и плохого воспитания. Страшно, когда ограниченные люди с комплексом проблем, идущих из раннего детства, берут власть над 52 окружающими! Именно это имел в виду Христос, когда говорил о злом рабе, дорвавшемся до власти (Мф. 24:48-51). Нет ничего уродливее и отвратительнее, чем духовная дубина Писания в руках эгоцентричного пастора-тирана. Узкое истолкование Библии одним человеком или немногими не должно, в силу нашей снисходительности и любви к ним, стать пониманием Писания всей церкви. Обращать некнижность из слабости в достоинство - безответственно перед Богом и людьми. В русскоязычной проповеднической среде к богословию порой относятся как к хобби. Обычно по 8-10 часов в день церковные проповедники отдают работе, не связанной с церковной жизнью (как правило, работают в частном секторе, совместно трудятся на стройках и других формах малого бизнеса), затем вечером уставшие приходят домой, а там жена, дети – одним словом не до богословия. В лучшем случае перед сном выделят 1 час для прослушивания проповеди или беглого чтения нескольких глав Библии, а затем в воскресенье с кафедры своим словами перескажут то, как они это поняли. Это напоминает одно из заданий по литературе в средних классах, где от ученика требуется высказать личное мнение о прочитанном. Т.е. на воскресном богослужении мы имеем дело не с фундаментальным разбором Писания, как это практикуется в синагогах и иешивах, а высказыванием частного мнения с элементами фантазии. Если бы точно такой же подход применялся к подготовке инженеров и врачей (1 час в день), получились бы из них специалисты? Чем же тогда теология заслужила такое поверхностное и халатное отношение? Чтобы добиться высот в какой-либо сфере, нужно всю жизнь положить на алтарь этого дела. Чтобы стать олимпийским чемпионом, требуется «пахать» в зале с утра до вечера. То же самое и в богословии. Если человек именует себя проповедником, он должен отвечать этому высокому званию, соответственно, уделять изучению Писания не час в день, а гораздо больше. В 2Пет.3:16 Петр говорит, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания». Невежды и неутвержденные – это две категории людей, которые находятся в категории риска оказаться неспасенными. И первая категория – невежды, т.е. неучи, которые в отличие от учеников, не хотят учиться. Такие люди заявляют, что и так всё знают. Он 35 лет без малого христианин, из которых 30 лет пастор, и считает, что Дух святой всё ему открывает. Поражает поверхностный взгляд при высоком самомнении проповедников на историю, христианство, библеистику, другие религии. Лишь немного глотнув философии и истории, они кидаются учить других, давать какие-то советы космического масштаба. Богословское образование весьма необходимо и крайне важно для каждого служителя, но уже возрожденного. Тогда оно будет нам добавлять не только более глубокое познание Господа, но и в первую очередь смирение. Отдельно хочется сказать о культуре речи. Каждый пастор должен правильно выстраивать коммуникацию, четко и грамотно изъяснять свою мысль как на бумаге, так и на словах. Как-никак, положение обязывает. Однако в церквях мы сталкиваемся с зашкаливающим косноязычием и безграмотной речью. Причём ошибки на уровне начальной школы. Прежде чем проповедовать, ну возьмите учебник по грамматике, изучите правила: не пастора, а пасторЫ; не служителя, а служителИ и т.д. Нужно хоть немного уважать слушателей, в конце-то концов, ведь вас слушают люди с разным бэкграундом. Создается такое впечатление, что христиане учились в школе на двойки и тройки. Только не нужно говорить, что вам не давали возможность учить правила. За безграмотно говорящих и пишущих христианских лидеров действительно очень обидно, стыдно и неприятно. Замечено, что служители очень неловко себя чувствуют в окружении библеистов. Что, впрочем, вполне естественно. Мне не раз приходилось становиться участником неудобной заминки, когда выступающий с кафедры во время проповеди, видя мое перекосившееся от улыбки или смущения лицо, начинал путаться и теряться. Я признался себе в том, что выражать свои эмоции публично перед кафедрой не совсем тактично и стал с непроницаемостью египетского сфинкса воспринимать братскую речь. Мой опыт, кстати говоря, оказался не единственным. Многие, зная, что в среде их аудитории есть преподаватели христианского университета, тоже начинают испытывать неприятный комплекс. Подход к тексту подразумевает прежде всего догматическую подготовку человека. Поскольку большинство проповедников в русскоязычной среде не имеет должной семинарской подготовки, это серьезно отражается на их проповедях. Там, где человеку не хватает знаний текста, уделяется место фантазиям и богатому воображению, которые и заполняют имеющиеся лакуны в сознании. В таких случаях, вместо ссылок на исторический контекст, параллельные места и проч. проповедник начинает нарочито драматизировать, морализировать и повышать уровень пафоса. Ставя чрезмерный акцент на личном благочестии, пасторы развивают среди своих слушателей скорее личную лояльность и исполнительность. С 53 другой стороны, они могли бы порождать в них интерес к поиску проверенных данных. Сам пастор в каком-то смысле становится истиной в последней инстанции. В тот момент и начинается конфликт, когда гегемония «альфа-проповедника» публично или кулуарно подрывается критическими замечаниями ученого; ибо с древних времен так повелось, что знания дают авторитет. Или иначе: кто имеет знания, тот имеет власть. Именно поэтому пасторы могут довольно болезненно реагировать на критику в свой адрес. А поскольку отвечать нечем, интеллектуалы подвергаются остракизму: их называют еретиками, экуменистами, критиками и либералами. Следовательно, если у человека нет академического образования (не обязательно формального) и он будет зациклен исключительно на догматической ортодоксии, в этом случае он будет видеть свое призвание в улучшении нравственного образа своей общины. Похожая проблема была и у фарисеев, которые буквально «тронулись» на почве ритуальной чистоты. Такая же проблема случается с современными проповедниками, которые испытывают тягу к конфессиональным догмам, а не к изучению текста и его духа. Фарисеи болезненно относились к тому, что Иисус нарочито нарушал их ритуальные запреты, поскольку экзегетика Иисуса была радикально новаторской. На вооружение будут браться: риторика, преувеличения, обобщения, максимализм, нетерпимость, воинственность и радикализм. Безусловно, такие установки не имеют позитивной повестки, т.к. совершенного морального облика нам никогда не достичь. Но если пастор становится книжником (сильный в своей совести), т.е. библеистом, богословом и ученым, он развивает в себе критическое мышление, диалектическое восприятие христианской жизни. Его картина жизни становится весьма сложной, многогранной и пестрой. Он будет скромно воспринимать свою ограниченность и зависимость от других исследователей. Библеист понимает, что есть фундаментальные вещи и вещи второстепенные, а наше понимание устройства мира скорее характеризуются рабочими гипотезами, нежели догмами. Все это отнюдь не релятивизм. В конце концов, человек призван держаться веры в Бога, а не абстрактной картины мира. Однако проблема в том, что мы видим в нашей жизни очень много христианских руководителей, которых можно охарактеризовать как «немощных в совести своей». Их сознание заточено на борьбу с ересями, тогда как своих ошибок они совершенно не замечают. Откуда они взялись? Павел обращал внимание сильных на тех братьев в общине, которые не имели знаний. Он характеризовал их как немощных в совести. Такие люди не могли есть мяса, которое было посвящено идолам. Сильные, которым не было чуждо критическое мышление, спокойно ели такое мясо, так как знали, что идол – ничто. В каком-то смысле получалось, что знания эмансипировали сознание тех, кого апостол обозначает как сильных. Конечно, не нужно забывать о своей ответственности за тех, кто не имеет много знаний. Но что делать, дорогой Павел, когда таких немощных в совести становится слишком много? К тому же, они испытывают нескрываемый восторг и даже гордость от того, что нигде не учились и, тем не менее, сам Господь перстом своим указывает им на истинное толкование текста. Конечно, если проповедник одновременно сам является хорошим библеистом, он будет реже полагаться на аллегорию и больше на сам текст. Является ли в то же время аллегория чем-то непременно вредным? Нет. Сам Павел пользовался ею. Пример можно найти в Послании к Галатам 4:24. Апостол сам признается, что аллегория имеет место: «В этом есть иносказание (аллегорумена)». Соответственно, аллегория и историцизм являются палкой о двух концах и, как говорится, сам Павел признавался, что буква-де убивает, а дух – животворит. Но здесь мы говорим несколько об ином. Сам апостол был учителем закона и хорошо понимал, где можно заниматься аллегорией, а где нужно показать себя экспертом Священных Писаний. И, хотя исторический метод является намного моложе Павла и его методологии, апостолу трудно по меркам его времени отказать в научности. По сути, его полемика с коринфянами подразумевала превосходное знакомство с библейской традицией, которой противопоставлялась культура и философия язычества. Так и в нашей культуре возникает серьезная необходимость противопоставлять язычеству (советчине/совковости) дух и слово библейской проповеди. По всей видимости, в наших общинах страхи перед обученными братьями еще будут иметь место. Вероятно, это продолжение постсоветской эпохи. С другой стороны, пока церковь и семинария совместно не найдут площадку для диалога, библеисты будут продолжать прятать свои ухмылки, а проповедники – тревожно озираться по сторонам. Мне трудно быть оптимистом, Не думаю, что это может произойти в ближайшее время. Для того чтобы что-то изменилось, должно смениться несколько поколений. Паства Низким образовательным уровнем отличаются не только пастыри, но и рядовые члены церкви. Христиане не способны даже на самом базовом уровне ответить на простейшие вопросы и, встречаясь с 54 вопросами скептиков, вынуждены искать ответы где-то в интернете, поскольку с кафедры этому не учат, и пастор сам зачастую в этом не компетентен. Всё это приводит к тому, что люди начинают следовать за библеистами, исследователями или апологетами, и поскольку образование одних и других разительно отличается, то среднестатистический человек становится не в состоянии проверить то, что говорит такой апологет, и поэтому слепо следует ответам, которые тот предоставляет. Таким образом, создаётся опасная ситуация, когда гуру-апологеты ведут за собой массы людей, которые восторгаются ими, но сами так и не научились думать самостоятельно, сверяя сказанное с Писанием. Такая паства любит доктринальное молоко, любят первый класс школы. Их расплывчатое исповедание любви уводит их от споров, от кропотливого изучения, от любви к Богу «всем своим разумом», от таких «мелочей», как чин Мелхиседека, да и от самой Библии, за исключением любимого стиха или двух. И некоторые считают, что это больше похоже на Христа, потому что лучше способствует единству, или, как считается, чем религия, наполненная доктринальными деталями. УЧЕНИЧЕСТВО Одно из отличий между христианством и иудаизмом заключается в том, что после уверования христиане по несколько лет, а то и всю жизнь пребывают в подготовительном классе. Но ведь пора бы уже и буквы выучить и приступить к чтению. Христианство не должно иметь застывшую форму, дух закостенелости и остановки. Кто не приобретает, тот расточает. Человек всегда должен идти вперед, иначе он обязательно останется позади. Ученичество – это процесс роста. Если нет динамики роста, произойдет увядание. Что происходит с колосом, который не дает роста? Возрастание в учении – вот залог спасения. В Библии есть два выражения: малейший и меньший в Царстве Небесном. Малейший – двоечник, меньший - это первоклассник. Жизнь со Христом – это постоянная школа, в которой все должны учиться, постоянно возрастать и переходить из класса в класс. Наша личная вера и будет определять наше спасение. Но дело в том, что вера не статична, вера – это не документ, ее нельзя положить в карман или сохранить в сейфе. Ос.4:6 «Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения: так как ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя от священнодействия предо Мною; и как ты забыл закон Бога твоего то и Я забуду детей твоих». Ведение на иврите – «даад» - букв. знание. Недостаток знания ведет к погибели. Оружие сатаны обман; наша защита - это любовь к истине (2 Фесс. 2:10). Знание истины дает силу, а незнание основных истин может нанести большой ущерб. Христос сказал: Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне (Ин.5:39). Во-первых, это означает, что образование христианина должно быть гармоничным: научные знания должны сочетаться с глубоким знанием Библии. Во-вторых, это значит, что абсолютно каждый христианин, вне зависимости от своего общего уровня образования, должен прилагать усилия для изучения Писания. Ученичество – это то, что духовно стабилизирует верующего в вере, это процесс возрастания, развивающее духовное понимание истин Его Слова. Без возрастания мы так и останемся на уровне 1 класса. В 1 классе ребенок учится читать и считать, а в 11 классе уже решает логарифмы. Могут ли верующие похвастаться таким прогрессом знаний в области Библии за 10 лет нахождения в церкви? Подобно тому, как нет спасения без веры в Иисуса, также нет духовного роста без ученичества. В Послании к Римлянам апостол Павел использует слово «знание» и его производные одиннадцать раз. Это говорит о том, что мы должны стремиться к собственному образованию в Божьем Слове. В Деяниях 20:20 Павел описывает нам свою практику ученичества, которая включает в себя регулярное персональное обучение и подготовку (собрания по домам), а также еженедельное публичное обучение и проповеди в Субботу. Мессия ожидает, что все верующие будут вовлечены в процесс обучения и созревания. Он повелел нам: «дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак идите, научите все народы [сделайте учеников]...» Христианство является «ученичеством» и «жизнью». Это хлеб и вода. Это хождение в свете. Слово «ученик» появляется в Новом Завете 264 раза. Таким образом, учение и жизнь рассматриваются как понятия неразделимые. ЦЕРКОВЬ – СКЛАД ИЛИ ЗАВОД? 55 Для того чтобы начать процесс трансформации церкви или общины, нужно понять, что такое церковь и почему она существует. Может, моя аналогия покажется вам странной, но задайте себе вопрос: «Как функционирует моя церковь (или община): как склад или как завод?» Функция склада заключается в том, чтобы оградить вещи от каких-либо отрицательных воздействий. Работники склада собирают определенные вещи и стараются сохранить их в хорошем состоянии. Их цель состоит в том, чтобы состояние этих вещей никоим образом не изменилось. В то же время цель работы завода состоит в том, чтобы получать сырье, перерабатывать его в более ценный продукт, а потом как можно скорее передавать этот продукт на рынок. Менеджеры заводов управляют и обучают рабочих. Очень поощряется эффективность и правильная оценка работы. В конечном итоге сырье должно подвергнуться эффективным изменениям и стать продуктом, полезным для покупателя. Вспомните притчу о талантах в Евангелии от Матфея 25:14-30. В 14-ом стихе сказано: «Ибо Он поступит, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое». Точно так же Бог поручил нам Свое творение в виде неверующих, чьи души нужно «пожинать», и верующих, чьи души нужно «возделывать». Мы должны решить, вести ли себя как два первых раба, которые увеличили и улучшили то, что им было дано (менталитет «завода»), или как третий раб, который просто сохранил то, что имел (менталитет «склада»). Бог ожидает, что мы будем расти сами и помогать расти другим. Мы понимаем это теоретически, но практически наши собрания не всегда отражают это понимание. Пока ученичество не станет той нитью, которая будет проходить через все наши дела и образ жизни, мы не исполним повеление Йешуа «научить все народы». Первым и основным шагом для нас должен быть переход от менталитета «склада» к менталитету «завода». Йешуа явил нам лучший пример ученичества. Рассмотрим четыре стадии Его служения. Первая – «пойдите и увидите» (Иоанна 1:38-39). На этой стадии ученики только смотрели, что делал Йешуа, и получали ответы на вопросы «что?» и «почему?». Уровень их преданности Йешуа был невысокий, а личное участие в Его деле почти не требовалось. Вторая – «идите за Мною» (Марка 1:16-17). На этой стадии ученики следовали за Йешуа в Его служении, наблюдая за Ним и участвуя в нем вместе с Ним. На этой стадии у них развиваются определенные привычки, характер и духовная дисциплина. Ученики постоянно находятся рядом с Йешуа, принимают непосредственное участие в том, что Он делает, хотя и не являются прямыми лидерами. Третья стадия – «придите и будьте со Мною» (Марка 3:13-14). На этой стадии Йешуа позволяет ученикам заняться непосредственным служением. Они углубляются в основные понятия веры и начинают подражать словам и действиям Йешуа. На этой стадии ученики занимают руководящее положение по отношению к остальным последователям Йешуа, и уровень их преданности растет. Они готовы отдать самих себя, только чтобы быть рядом с Йешуа. И последняя стадия – «пребудьте во Мне» (Иоанна 15). Эта стадия концентрируется на умножении учеников и их постоянном росте. На этой стадии ученики обучают и ведут других учеников. Их преданность Йешуа видна в готовности умереть за свою веру. Служение Самого Йешуа подчеркивает необходимость роста. Йешуа постоянно подчеркивал важность развития менталитета «завода». Помогая возрастать ученикам, Он понимал, каковы они при переходе от одной стадии к другой; Он понимал, чему их нужно научить на каждой из этих стадий и как увидеть, что они готовы перейти на следующую. Изучение этих четырех стадий служения Йешуа и составление описания того, как выглядит ученик на каждой из них, поможет и нашим церквям сделать процесс ученичества основой служения людям. СОВРЕМЕННЫЙ КРИЗИС ЕВАНГЕЛЬСКОГО БОГОСЛОВСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ Явный избыток При взгляде на проблемы, с которыми сталкивается в наши дни богословское образование, особенно угрожающими выглядит количество евангельских учебных заведений. Перенасыщенность евангелическими школами - результат многолетнего сдерживания, ментальности «время коротко», щедрых западных спонсоров и желания мириад западных церквей иметь свою собственную, независимую ни от кого программу подготовки пасторов. Следствием этого становится дублирование программ и избыточное 56 строительство. Согласитесь, может ли Донецк, где большинство населения составляют неверующие или православные, поддерживать пять евангельских программ по подготовке пасторов? Замедление роста церквей Изначально евангельские семинарии черпали силы в росте числа обращенных и открывающих свои двери новых церквях. Но отчеты деноминаций и миссионерские рассылки гораздо больше преуспевали в подсчете тех, кто входил через переднюю дверь, чем тех, кто выходил через черный ход. Кроме того, из стран бывшего Советского Союза на запад эмигрировало около полумиллиона евангеликов, а некоторые «прихожане» заглянули в церковь лишь на очень короткое время, как будто из чистого любопытства. С общим спадом церковного роста пострадало и количество учащихся богословских школ. С другой стороны, там, где рост церкви продолжается, например, у пятидесятников в Украине, Сибири и на Дальнем Востоке, активность поступления в семинарии снизилась не так заметно, или даже продолжает расти. Слабые стороны абитуриентов Истоки нынешнего кризиса поступления в богословские школы берут своё начало еще в 1993 г. Всему виной, хотя бы отчасти, существование конкуренции за студентов, ослаблявшей сами школы и приводившей к тому, что по их окончании появлялось все меньше зрелых и способных к служению пасторов. Некоторые студенты: • слишком молоды для того, чтобы как следует воспринять обучение; • слишком неопытны, чтобы применить свои знания на практике; • не имеют явного призвания к служению и направления в жизни; • требуют элементарного наставничества; • не обладают жизненно важными связями с домашними церквями; • больше заинтересованы в получении диплома, нежели в получении знаний; • восхищаются всем западным, стремятся к практике английского языка, обращаются за стипендиями, чтобы учиться на западе и/или эмигрировать на запад; • не заинтересованы в том, чтобы стать пасторами, предпочитая карьеру преподавателя. Поскольку существует множество выпускников, неуверенных в своем призвании к служению и не имеющих крепких связей с поместными церквями, неудивительно, что разрыв между церковью и семинариями продолжает расти. Семинарии сейчас находятся в «свободном плавании», не имея реальных связей с церквями, которым они призваны служить. Разрыв между церковью и школой Разрыв между церковью и школой особенно чувствуется в тех семинариях, где академические знания ставятся выше пасторских навыков. Исключительно академический подход к богословскому обучению, а также расхождение между христианской теорией и практикой определенно представляют опасность. Также отмечается разрыв между современным богословским образованием и профессиональными качествами, необходимыми для церковного служения. Недоверие церквей к выпускникам семинарий Низкие стандарты при приеме в учебные заведения и слабая связь между школами и церковью приводят к тому, что многие выпускники семинарий кажутся церквям и их лидерам слишком молодыми, слишком неопытными, чересчур твердолобыми и, порой, совсем неуверенными в своем призвании как служителей для того, чтобы доверить им кафедру. Конфликт поколений и проблемы трудоустройства также усугубляет глубоко укоренившееся недоверие к теологическому образованию в среде пасторов и лидеров деноминаций, в свое время (в советские годы) лишенных доступа к такому обучению. Возникшее отчуждение между выпускниками семинарий и теми, кому они призваны служить, привело к тому, что церкви и их лидеры начали видеть в новых семинариях рассадники идей богословского либерализма и кальвинизма. Появился страх, что бывшие семинаристы заразят своими идеями и другой западной заразой арминианские конгрегации. Отрицательные стороны западного финансирования Зачастую лидеры евангельских церквей не доверяют семинариям, так как в подавляющем большинстве эти учебные заведения спонсируются из западных источников. Парадоксально, но западное финасирование лишь увеличивает разрыв между церквями и школами, что приводит к более редкому приему выпускников на работу в церкви, что, в свою очередь, становится причиной того, что все меньше студентов идет учиться на программы, по окончании которых им не предоставляется трудоустройство. За исключением ничтожно малого количества библейских школ, работающих при какой-либо отдельной церкви, подавляющее большинство образовательных учреждений с очной формой обучения было 57 открыто под эгидой той или иной западной или корейской деноминации или миссии. Следовательно, их бюджеты, главным образом, зависят от внешних источников финансирования. Без поддержки западных или корейских коллег, подавляющее большинство евангельских семинарий стран бывшего Советского Союза закроются. К сожалению, вместе с финансовой зависимостью приходит и зависимость другого рода, даже когда спонсоры говорят о партнерских отношениях. Например, был случай, когда американская миссия полностью прекратила финансовую и академическую поддержку одной недавно созданной восточно-европейской семинарии из-за того, что та не смогла с чистой совестью подписаться под всеми пунктами доктринальной позиции спонсора в вопросе эсхатологии. Такой контроль характеризуются как «западный теологический империализм». Даже те спонсоры, которые стараются не вмешиваться в учебный процесс, регулярно проводят (порой даже неосознанно) тонкую проверку взглядов местных семинарских руководителей. Подобная сила западного финансового влияния напоминает одну из парафраз Золотого правила: «У кого золото, тот и прав». Если за свое образование будет переживать и платить само братство и, следовательно, налаживать свою логистику и сбор денег, оно будет «учить себя» тому, что характерно для его контекста и идентичности. Но если будут приезжать зарубежные теологи и с ними приходить финансы, то будет импортироваться и определенное богословие. За материальную поддержку нужно же платить, а это контекстуализация иного богословия и философии. Недоверие церквей ставит под угрозу само существование семинарий, так как оно не дает им возможности набирать новых студентов. В свою очередь, это недоверие возникает из-за того, что семинарии стремятся в первую очередь отвечать запросам западных спонсоров, а не местных церквей, которым они призваны служить. Когда к семинарии относятся так, словно это собственность кого-то за рубежом, восприятие ее как «собственной» со стороны местных церквей и ее подлинная контекстуализация остаются маловероятными. Запад, и в частности американцы, предпочитают менеджмент с высоким уровнем контроля. Одним словом, колониальный подход. Семинарские дипломы и безработица Евангельские семинарии очной формы обучения имеют очень неопределенное будущее из-за своей многочисленности, снижении темпов роста церквей, слабой связей между школами и церковью, недостаточно строгих критериев отбора абитуриентов, слабости учебной программы, дающей недостаточно практических навыков, существующего недоверия со стороны церкви и недостаточного уровня финансовой вовлеченности церквей в управление семинариями. Наконец, положение школ осложняется тем, что все меньше потенциальных студентов и их родителей видят причины вкладывать годы обучения в то, что в конечном итоге вряд ли приведет к возможности достойно заработать себе на жизнь. Все чаще те, кто задумывается о поступлении в семинарию, задают себе вопрос: «Зачем я буду тратить три-пять лет своей жизни на обучение, чтобы в конечном счете остаться таким же бедным?» Принадлежность академическому сообществу с присущими ему критериями и стандартами качества не гарантирует, что полученные в процессе обучения навыки и знания будут успешно трансформированы для достижения блага церковного сообщества и будут соответствовать стандартам и ожиданиям этой среды. САМАРСКИЙ СИНДРОМ ИЛИ НЕВЫУЧЕННЫЕ УРОКИ Начну с притчи. Жили-были два Алексея. Первый Алексей – восьмидесятилетний старик, прошедший сталинские лагеря за веру во Христа. Второй – его внук, который к двадцати пяти годам уже успел закончить богословскую семинарию и получить степень магистра богословия. Как-то на большом семейном общении после песнопения «В минуту жизни трудную...» старший Алексей, утирая слезу, произнес фразу, которая свидетельствовала о прерванном когда-то споре: «Неужели Лермонтов, написавший такие вдохновенные строчки, не будет в числе спасенных?» Второй Алексей ничтоже сумнящеся тут же отпарировал заготовленной фразой, суть которой сводилась к следующему: «Если не был членом поместной баптисткой церкви, то гореть ему, милому, в аду синим пламенем». 58 Эта правдивая история в некоторой степени может служить иллюстрацией тенденций, которые имеют место в практике церквей евангельских христиан-баптистов, тенденций в сторону закостенелого догматизма и сектантства. Радикальные перемены девяностых годов прошлого века во многом стали полной неожиданностью для большинства людей нашей страны. Как известно, эти перемены характеризовались атмосферой необычайной открытости и свободы, изменений отношения к маргинальным религиозным группам и к религии в целом. Эти перемены застали врасплох и самих верующих, существенная часть которых восприняла открывшиеся двери как сигнал к эмиграции. Важным положительным моментом этого периода стала вновь обретенная возможность открывать библейские школы и семинарии, посылать студентов для обучения за рубеж. Теперь с высоты двадцатилетнего периода видно, что ориентация Российского союза ЕХБ на исключительное сотрудничество с фундаменталистскими миссиями и церквями США и спонсированное последними обучение привело к прямой угрозе утраты их идентичности как евангельских христиан-баптистов. В ряде регионов страны имеют место разделения. Речь идет в частности о разрушительной работе, которую, возвращаясь в свои поместные церкви, проводят выпускники так называемой Самарской школы проповедников. Старики вдруг с ужасом узнают, что вера-то у них в сущности была неправильная, ущербная. Проучившись год-два, эти молодые люди, многие из которых сами имеют за плечами сложную «историю болезни», теперь готовы лечить других. Ниже мне хотелось бы отметить несколько характерных моментов в риторике и практике новоиспеченных учителей. Во-первых, это подчеркнутый акцент на абсолютный авторитет Священного Писания. Имея в виду то, какое место Библия занимает в протестантской/евангельской среде, казалось бы, кто будет оспаривать справедливость этого утверждения? Sola Scriptura – принцип, который мы унаследовали от отцов Реформации. На практике, однако, тезис об абсолютном авторитете Писания подменяется тезисом об абсолютном авторитете того, кто истолковывает Писание. За благочестивой риторикой не всегда можно распознать истинную мотивацию говорящего. В этой связи хотелось бы напомнить, что, во-первых, Писание всегда приходит к нам опосредовано, через того или иного учителя. В данном случае происходит восприятие «евангелия от Джона Макартура». Не секрет, что преподаватели в Самаре (и в Новосибирске) являются непосредственными выразителями учения Джона Макартура, пастора фундаменталистской церкви «Благодать» в пригороде Лос-Анджелеса. Характерной чертой этого «евангелия» служит исключительная категоричность, заидеологизированность и претензия на единственно верное толкование. Во-вторых, ценность Писания заключается не в нем самом, а прежде всего в том, что оно свидетельствует об Иисусе Христе. Хочу напомнить, что для первохристианской общины главным было переживание встречи с воскресшим Христом. Писание (Танах) служило инструментом истолкования события смерти и воскресения Христа. В баптистском братстве, даже при отсутствии серьезной богословской базы в прошлом, был точно выверен христоцентричный фокус Писания – «они (Писания) свидетельствуют» об Иисусе Христе (Ин. 5:39). Писание – это свидетель, которого Дух Святой использует, чтобы привести нас ко Христу. Сам апостол Павел, несмотря на чрезвычайность откровений, смиренно признается, что «мы знаем отчасти и отчасти пророчествуем» (1 Кор. 13:9). Отрицание этого факта ведет нас прямо в сети обольщения, когда мы начинаем думать, что держим истину в последней инстанции. «Знание надмевает, а любовь назидает» (1 Кор. 8:1). Писание, из которого выхолащивается Дух («слова, которые говорю Я вам, суть Дух и жизнь» - Ин. 6:63), становится мертвой буквой, которая убивает (2 Кор. 3). Такое Писание удобно использовать для установления авторитарной формы правления и подавления инакомыслия. Для тех, кто имел возможность обучаться в духовных учебных заведениях, неизмеримо возрастает степень ответственности в служении. Кому много дано, с того много и спросится. Одно дело, когда простолюдина упражняется на кафедре в собственном безрассудстве; другое дело, когда безрассудство прикрывается степенью бакалавра или магистра богословия. Приобретенные (полу)знания, да еще подкрепленные соответствующей степенью, производят свое магическое действие на слушателей: как-никак ученый человек говорит! 59 В деле служения религиозная демагогия так же опасна как, скажем, человек, берущийся делать операцию, не вполне обладая соответствующей квалификацией. Мы имеем дело с самой ранимой составляющей – человеческими душами! Именно поэтому необходимо помнить, что безответственное жонглирование даже правильными лозунгами может привести к непоправимым последствиям. Второй характерной чертой «самарского синдрома» является возвышение роли лидера команды/группы, когда все ее члены связаны обязательством беспрекословного подчинения ему. Более того, лидер под предлогом духовного попечения осуществляет тотальный контроль над подопечными, которые обязаны представлять регулярные отчеты о своем духовном состоянии. Впервые я с тревогой увидел в этой практике классические признаки тоталитарной секты. Я - за необходимость душепопечительской работы в церквах, но не такой ценой. Мне лично приходилось беседовать с молодыми людьми, у которых были все признаки подавления воли. У них не было собственного мнения по тому или иному вопросу. Им срочно требовалась консультация с наставником. «Не делайтесь рабами человеков!» (1 Кор. 7:23) – предупреждение Павла как никогда актуально сегодня. В подобной практике есть реальная опасность манипулирования сознанием людей. Возвеличивание роли одного человека ведет к утрате общинного склада наших церквей. Недаром мы часто используем слова «поместная церковь» и «община» как взаимозаменяемые. Община – это семья, где мы – такие разные - составляем единое тело, где мнение каждого должно быть услышано. В авторитарном построении общинность подменяется четко выверенной структурой: лидер и его помощники выполняют роль посредников между Богом и человеком. Чем выше ты в церковной иерархии, тем ближе ты к Богу, тем больше твой авторитет. Призвание тех, которые наверху, – повелевать и учить; призвание тех, которые внизу, – исполнять и слушать. Прямым следствием такого понимания служит, например, желание старших братьев одного из сибирских регионов предоставлять право проповедовать только рукоположенным служителям церквей. Третья характерная черта – смещение акцента в церковном служении на создание системы малых групп. Сама по себе практика создания малых групп – положительное явление. Но в том случае, когда это становится самоцелью, когда служение малых групп противопоставляется всем остальным служениям, это рано или поздно ведет к разобщенности церкви. Малые группы невольно служат инструментом выстраивания церковной иерархии, о которой речь шла выше. Членство в малой группе четко обозначает твое место в общей системе. Пресвитер теряет возможность контакта с членами церкви, потому что они, прежде всего, подотчетны лидеру малой группы. Богослужение, иное какое служение (пение в хоре, благовестие, церковные праздники и др.) уже не имеют большого значения. Главное – общение в малой группе! Приобщение к церкви – только через малую группу. Что интересно, что пребывание юноши или девушки в малой группе вовсе не означает их внутреннее или внешнее изменение к лучшему. Потертые джинсы, библейские цитаты вперемежку с молодежным жаргоном, христианский рок и рэп, или же, скажем, такая малозначимая деталь как серьга в ухе (здесь я в большей степени ссылаюсь на московский опыт служения) - все это допустимо, если ты сохраняешь покорность воле лидера. В некоторых регионах существует практика взятия на себя дополнительных обязательств: молодежи предлагается подписать так называемый «завет служения». Подписавший такое обязательство человек сразу попадает в категорию духовного и противопоставляется остальным «недуховным». Таким образом, в церквах насаждается кастовость, формируются элементы церковной иерархии. Еще одной характерной чертой «самарского синдрома» служит прямая или косвенная критика руководства церкви, объединения, Союза ЕХБ. Налицо признаки «авесаломовой болезни» (2 Цар. 15:1-6). Одним из побочных эффектов образования, спонсированного Западом, является закономерный разрыв преемственности между поколениями. Плоды этого мы начинаем пожинать уже сейчас. Выпускники подобных школ начинают «петь с чужого голоса». Для них история братства не представляется сколь-нибудь ценной уже потому, что вера у дедов и отцов была неправильная, ущербная. Стоит повторить тривиальную истину: кто платит, тот и заказывает музыку. Даже если допустить мысль об абсолютной бескорыстности наших спонсоров, мы не можем отрицать того факта, что с их помощью происходит насаждение чужого опыта на нашу отечественную почву. Потеря исторической памяти – пагубное явление для самосознания любого народа. Не достаточно ли нам обвинений в том, что мы являемся провозвестниками «американской веры»? Чего стоят наши постоянные заверения в верности баптистскому наследию, когда в реальности мы 60 сориентированы на исключительное сотрудничество с небаптистскими церквями и союзами в США? Почему же нас так беспокоит создание многочисленных ассоциаций евангельских христиан, в чьих наименованиях отсутствует определение «баптистский», когда в сущности сами подаем повод для этого? Довольно часто я слышу обвинения в адрес cамарской школы как рассадника кальвинизма. В определенной степени самарская школа стала полигоном для отработки определенной религиозной технологии, конечным продуктом которой становятся юноши с горящими глазами, более готовые для разрушения, чем для созидания поместных церквей братства. Наконец, пятая характерная черта – принижение роли женщины в церковной жизни. Прямо скажем, что не только в нашей среде, но и в целом в нашей славянской культуре признаки мужского шовинизма – нормальное явление. Вызывает беспокойство тот факт, что молодые люди в наших церквях с юных лет впитывают пренебрежительное отношение к сестрам как к существам второго сорта. Семьи строятся по принципу: как сказал муж, так и будет. Не думаю, что этот принцип отражает библейскую точку зрения. Пожалуй, как в никакой другой сфере, здесь мы можем обнаружить схожее обличье христианского и исламского фундаментализма: черная паранджа была бы идеальным решением «женского вопроса». В практике церквей «нового поколения», в сущности, насаждается печально известная триада «kirche, küche, kinder» (церковь, кухня, дети). Предназначение женщины – в безмолвном подчинении мужу и воспроизводстве потомства. О каком бы то ни было участии в служении речи не идет. Нельзя сказать, что в прошлом все было идеально и безупречно. Но было в этом прошлом, безусловно, ценное наследие, когда люди простые, некнижные уповали на Христа. Их неизменно узнавали, что «они были с Иисусом». Могут ли сказать так о нас люди сегодня? Главная озабоченность продиктована опасностью утраты этого наследия, подмены его религиозной демагогией и профанацией. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ПРОСЛОЙКА Антиинтеллектуализм евангельской традиции был заложен в самом ее начале вследствие чрезмерного акцентирования эсхатологических ожиданий, несколько превратным пониманием «простоты во Христе», о которой писал высокообразованный апостол Павел и «гонительной» политики советской власти. В советское время властям удалось обезглавить евангельское движение, оставив его без интеллектуальной и духовной элиты. Лишенное интеллектуальной и духовной элиты евангельское движение приобрело отрицательное отношение к образованию и культуре вообще. Потенциал церкви к обновлению остается невостребованным. Церкви не удалось привлечь к служению свою же интеллектуальную элиту. Наиболее ищущие и думающие прихожане остались у церковного порога. Система, унаследованная от советских времен, продолжает подбирать кадры по критериям лояльности, наличия связей, способности к компромиссам. Ни личностная харизма, ни богословская грамотность, ни дар проповедника, ни реформаторский потенциал не стати привлекательными при выборе руководителей. Символические фигуры руководителей всех уровней выражают культ пролетарской простоты. Но это не рискованная простота первых христиан, это простота ролевая, удобная, избегающая сложных вопросов. Безусловно, что в любой церкви есть интеллектуалы, способные представлять церковь, выражать ее позицию, формировать ее позитивный имидж. Проблема в том, что им все труднее оправдывать явные просчеты и провалы в церковной политике своего руководства. Писать бодрые статьи и доклады не позволяет совесть, а тексты правдивые и самокритичные руководством и большинством не принимаются и не понимаются. Если в православной церкви интеллигенция может найти отдушину в истории и книжном богословии, то в церквях евангельских она лишена даже такой возможности, любое умствование покажется подозрительным. Как правило, образованные и способные прихожане реализуют свой потенциал за пределами церкви. Безусловно, это «общественно полезный труд», но с церковью он не связывается, и значимость церкви в публичной сфере от этого не возрастает. Фильтры созданной закрытой системы отбраковывают критично настроенных и даже просто свободных аналитиков и богословов. Это является препятствием для прихода в евангельские церкви мыслящих и образованных людей. За 20 лет евангельские церкви буквально выпихнули из своей среды интеллектуальную прослойку - думающих людей, не боявшихся признавать слабости церкви. Для 61 тоталитарной системы, к которой стремятся некоторые современные церковные диктаторы, нужны не мыслители и энтузиасты, а беспрекословные исполнители. У интеллигенции в евангельских церквях нет никакого будущего. Они уходят из церкви потому, что им просто жалко своего времени. Люди, жизнь которых «по долгу службы» заполнена смыслами, приходя в церковь, жаждут Высших Смыслов, а встречают приевшиеся штампы. Из-за невостребованности интеллектуальная прослойка вынуждена покидать «материнскую» церковь и отправляться в поиски реализации своего потенциала. Так, например, в северо-западном округе СПБ есть крупный православный приход, в котором до 500 человек молодежи, а богослужение ведут там бывшие члены баптисткой церкви. И не секрет, что многие харизматические движения имеют в качестве лидеров бывших служителей баптистского союза. Так или иначе, баптизм в России дал хорошую базу для формирования служителей как личностей, но из-за неслаженности в церквах, отсутствия единства в мировоззрениях между общинами, он загнал себя в тупик. Отсутствие интеллектуальной элиты сказывается до сих пор в отсутствии национального богословия мы до сих пор наблюдаем отсутствие общей школы толкования. Жанр серьезных теологических исследований сознательно противопоказан баптистским идеологам. За исключением И.В. Каргеля и, может быть, В.В. Степанова, В.Г.Павлова; в Украине и в России теологов, по меркам Запада, не было и нет. Пока в СССР выходили пустопорожние номера Журнала Московской патриархии или баптистского Братского вестника, на Западе шла череда интеллектуальных революций и не затихали теологические дискуссии. Возникает чувство, что мимо нас прошло что-то очень важное, последствия чего сказываются до сих пор, значение и влияние чего обретает всемирно-исторический масштаб. ЕВАНГЕЛЬСКИЙ ФУНДАМЕНТАЛИЗМ Понятие фундаментализма родилось в религиоведческой литературе и означает такое направление религиозной мысли, которое выступает за возвращение к глубинным, корневым основам доктрины или вообще принципов жизнедеятельности. Очень запутывает «этимологический» подход к термину. Предполагается, что «фундаментализм» – это якобы возвращение к фундаменту, к основам, в данном случае – к первоапостольскому христианству. Но если бы это было так, то фундаментализм должен был бы необычайно чутко относиться к изысканиям научной библеистики, а на самом деле он относится к ним откровенно враждебно. Сами же эти изыскания вновь и вновь выявляют колоссальные отличия между современным евангельским фундаментализмом и первоапостольским христианством, что самих фундаменталистов откровенно раздражает. В чем проблема отечественного евангелизма? Официальный отечественный евангелизм страдает более чем антиэстетизмом – он страдает антиинтеллектуализмом. Сам разум объявляется нашими евангельскими христианами чем-то подозрительным. По сути, дошло даже до того, что не просто наука и искусство стали ненужными и нежелательными явлениями для отечественной евангельской идеологии – ненужным оказалось богословие! Я видел закрытие дневного отделения Теологического института Союза ХВЕ в Республике Беларусь – закрытие за ненадобностью! Все же прочие формы богословского образования в крупнейшей евангельской конфессии Беларуси были доведены до плачевного состояния. И это сделали не какие-то недоброжелатели – это делалось собственными руками. Отечественные евангельские епископы в принципе превратно понимают сущность богословия. Для них это вовсе не комплекс сложных высокоразвитых наук, а просто церковная догматика, раз и навсегда данная и неприкосновенная. Конфессиональное руководство катастрофически боится богословского образования. Откуда же берется антиинтеллектуализм отечественных евангелистов? И здесь мы сталкиваемся с самой болезненной проблемой. Корень проблемы – в глубинной конфессиональной идеологии, в самой богословской ориентации. Фундаменталистский консерватизм наших евангельских объединений – это священная корова. На страницах евангельских изданий – самых прогрессивных – можно обсуждать вопросы культуры (о, эта пресловутая культура!), этики (хотя, как эти вопросы обсуждаются – отдельный разговор), даже политики, а вот обсуждать генеральную линию принятого типа богословствования нельзя: это запретная тема. Фундаментализм - агрессивный постмодерн с религиозным лицом. Конфессиональные авторы признают, что небольшие деноминации (а таковыми в России являются почти все евангельские) изначально тяготеют к «фундаментальности»: пребывание в «малом стаде» всегда располагает к большей ортодоксальности, ибо она защищает малые религиозные объединения от размывания и поглощения 62 большинством. Это объясняет, но не оправдывает сектантскую неприязнь к иному философскому, научному, творческому типу разума или к разуму как таковому. Проблемы, с которым сталкивается человечество в постандустриальную эпоху, требуют увеличения роли разума, однако противостоящий ему фундаментализм отводят разуму все меньше места. Человеку, который ставит для себя целью накопление и передачу знаний, будет всегда сложно жить, потому что накопленные и вновь приобретаемые знания усложняют его картину мира. В лагере фундаменталистов картина несколько иная. За основу и суть всего берутся не столько знания, сколько принцип охранительства. Главное – это не поиск, а сохранение традиции. Она настолько важна, что потеря тех или иных форм или формул веры грозит им потерей самоидентификации. Так происходит, например, с пожилыми прихожанами, которым претит пение новых песен. При их исполнении они боятся потерять свою идентификацию, которая лежит в прошлом, в тех формах, к которым они привыкли. Евангелистский фундаментализм как зеницу ока охраняет традиционную догматику и ничего так не боится, как любого вторжения в эту область. При этом единственная возможная форма этого охранительства – принцип страуса, прячущего голову в песок. Нельзя изучить современную библеистику, прочитать и понять классиков современного богословия и при этом остаться фундаменталистом. Остаться можно только в том случае, если не прочитать или не понять. Понять – значит самому измениться. А ведь здесь мы имеем дело именно с парадигмальным сломом. Догматический традиционализм прячет голову в песок перед лицом современного мира. Антиинтеллектуализм – это спасение для такого мышления. Но это погибель для подлинной христианской миссии. Ибо миссионерская церковь стремится быть понятой современниками. Коронный аргумент фундаменталистов в пользу богословского традиционализма заключается в том, что именно традиционализм и фундаментализм являются последим оплотом нравственности и носителем высочайших этических ценностей. А не много ли комплиментов мы себе делаем? Может, нужно просто оглянуться и убедиться в том, что в евангельских церквах такие же люди, как и везде? Да, здесь осуждается пьянство, разводы и прочие морально неприглядные явления. Но не превратилось ли наше понимание этики в набор довольно простых штампов? С тем же успехом, с которым на словах проповедуется внешняя нравственная чистота, на практике демонстрируется ханжество, фарисейство, осуждение ближнего и т.д. Наша конфессиональная высокоморальность – миф, который мы сами создали и в который сами уверовали. Подлинная христианская этика отнюдь не привязана к фундаменталистской богословской парадигме. Без всякого сомнения, подлинное евангельское христианство будет строить свое богословское сознание и самосознание именно на Писании, но только при разумном прочтении оного. Сколько можно наступать на одни и те же грабли, сколько можно бояться, что научное изучение Библии разрушит нашу веру или нашу церковь? Если мы этого боимся – значит, наша вера уже разрушена, а наша церковь близка к духовному краху! Фундаментализм является причиной большинства проблем постсоветских евангельских церквей потому, что он проявляется во вполне осязаемых проблемах, будь то маргинальность наших евангельских церквей в обществе, застой в богословском образовании, интеллектуальная и культурная слабость отечественного евангельского течения, отток интеллигенции из церквей или даже остановка роста общин и уменьшение их численности. Но акцент хочется сделать на другом. Фундаментализм – это проблема духовная. Это очень и очень серьезное искажение христианской вести как таковой. Оно тем более опасно, что фундаментализму удалось убедить весь мир в своей ортодоксальности. Тем не менее, мы можем решить эту проблему. Возможно, она будет решена привычным для евангелизма способом: путем дальнейшего деноминационного дробления, связанным с увеличением количества христиан, неудовлетворенных фундаментализмом, которые уже начинают объединяться. Но у существующих конфессий есть еще шанс выйти из этой ситуации с наименьшими потерями. Фундаментализм пока еще не провозглашен официальным вероучением того или иного религиозного объединения. Просто так случилось, что именно этот вариант мышления стал нам навязываться в постсоветский период как западными миссионерами, так и потоком зачастую низкопробной околобогословской литературы. Ныне пришло время опомниться и оглянуться. Неужели при нынешней доступности разнообразной литературы, при адекватной наполненности информационных потоков так сложно сделать правильные выводы? 63 Вполне возможно, что для реализации конкретных шагов по очищению конфессионального богословия от фундаменталистских искажений лидерам церквей и объединений придется вновь засесть за учебники. Но в том-то и дело, что некоторые служители церкви последний раз брали в руки учебник богословия в те годы, когда число этих учебников не превышало одного-двух, и представляли они собой переводы крайне устаревших, произвольно выбранных трудов представителей того самого маргинального течения в западном христианстве, которое по некоторым причинам оказалось гораздо более активным в миссионерском плане, чем христианство «оксфордское» и «даремское». Эта банальная, почти случайная причина – миссионерская активность фундаменталистов сыграла с нами злую шутку, но не можем же мы свое дальнейшее развитие ставить в зависимость от этого исторического факта! Очевидно, что богословское самоопределение постсоветского евангелизма вполне может стать решающим фактором в формировании уже не постсоветских, несамостоятельных в богословском отношении и стихийно традиционалистских церквей, а церквей полноценных евангельских церквей. Нужно только приложить к этому усилие. ПРИВАТИЗАЦИЯ ЦЕРКВИ Для некоторых церквей характерно соперничество. Сегодня некоторые пасторы хотят, чтобы их церковь была больше не потому, что они переживают за неспасенных людей, идущих в ад, а потому что это завидный статус иметь большую церковь, чтобы утереть нос соседскому пастору. Сегодня пастор мегацеркви это серьезное положение, куда многие стремятся. Некоторые пасторы ведут себя как рок звезда: я самый грамотный и талантливый, только я умею правильно доносить Божье Слово, без меня церковь развалится. Недавно мне один пастор хвастался, что когда люди в церкви узнают, что его не будет в воскресенье и он не будет проповедовать, то они не хотят приходить в церковь. Но вообще-то, тут нечем хвастаться, это говорит о том, что ты просто не даешь развиваться лидерам и считаешь себя самым умным и незаменимым. Самое большое зло, которое делают люди стоящие на том или ином месте в церкви - это то, что они ВСЕГДА думают, что всё, что они делают, ВСЕГДА является правильным, и абсолютно не принимают замечаний, советов рядовых членов Церкви. Пасторы ведут так, как будто церковь – это их собственность. Очень часто от таких «помазанников» можно услышать: «Я вас поднял, я вас воспитал, я построил это здание». Коррумпированные, хитрые священники приватизировали право общения с Богом и диктуют пастве свою волю. Полное узурпирование власти и притеснение тех, кто пытается их критиковать или высказывать своё личное мнение по тому или иному вопросу. Если же человек хочет высказаться в собрании, ему затыкают рот на полуслове да еще с таким тоном, что понимаешь: в церкви говорить имеют право только они. Вот и сидят люди молча на собрании и слушают «самых умных». Невольно напрашивается вывод: нет пасторов, нет проблем. На заре христианства все решалось коллегиально под водительством Духа Святого, а вы, господа пасторы, возомнив себя начальниками, стали серьезной проблемой для тела Христа. Во времена Первоапостольской церкви было учение о едином Пастыре (1Пет.2:25), личном общении с Ним без посредничества Аполосов, Павлов, Кифов… (1кор.1:9.12-13). Получается, что лидеры стали отвлекателями внимания от Распятого, идолами для некоторых верующих в общине. Где лидеры, там и соперничество. Иисус говорит: «Кто хочет быть большим, тот будь слугой». В идеале пастор должен заниматься исключительно учительством, а церковный совет, состоящий из авторитетных людей, должен вести административную работу (материально-финансовую работу, работу по взаимодействию со светскими властями и т.д.). У нас же пастор – это всё. Он представляет все сферы: наказывает, благословляет, распоряжается финансами и имуществом… Как это можно остановить? Только волей пастора, который добровольно отрешится от авторитарного управления и введет евангельскую модель управления: одни будут заниматься проповеднической деятельностью, другие будут отвечать за МТО, другие за финансы и т.д. И тогда получается, что практически все члены общины будут вовлечены в процесс жизнедеятельности церкви. В результате этого сформируется правильное понимание роли пастора и общины. В российском же евангельском обществе такой модели нет, у нас все сферы церковной жизни в крепких руках пастора. В подкорку прихожан вбивается мысль о том, что пастор обладает такой духовностью, что в принципе не может ошибаться; его мнение продиктовано самим Богом. Этот ореол безошибочности и уникальности 64 поддерживается и культивируется церковным советом, тщательно подобранным самим же пастором, чтобы они его поддерживали, благословляли и ни в чем не критиковали. Когда у человека много власти, он рано или поздно теряет контроль над собой и, в конце концов, может трансформироваться в младостарца или деспота. В США в этом плане ситуация обстоит иначе. Там финансы, например, принадлежат не священнику, а церковному совету, который не является декоративным, номинальным органом при пасторе. В их общинах церковный устав должен соответствовать американскому законодательству. Община является коллегиальной единицей, где совет решает, какого священника им нужно. В наших церквях независимое мнение, идущее вразрез с мнением духовного руководства, чаще всего определяется как грех, обольщение и проявление духа бунтарства. В связи с этим у меня всегда возникал вопрос об эффективности и целесообразности такого органа, как братский совет (совет старейшин церкви/совет церкви). Ведь возглавляемый определенным диктатором братский совет теряет свой смысл и не выполняет функцию совета - представление альтернативной точки зрения и дискуссию. В данном случае проявлять свою позицию (разумеется, если она идет вразрез с утвержденной линией) становится бессмысленным, а порой и опасным делом. Современных диктаторов от христианства интересует не успех церковных служений, а отстаиваемая ими позиция, маскируемая под братское волеизволение. Поэтому, когда самостоятельные верующие или независимые общины встают на пути диктатуры, чувствуя угрозу власти, она пойдет на все лишь бы сохранить положение и защитить свои интересы. В закрытой церковной диктаторской системе восставшего против системы моментально изгоняют из церкви с клеймом еретика и мятежника. Это, в свою очередь, служит уроком для остальных: «Не высовывайся. Тебе что больше всех надо? Тебя точно также выпнут». Мало того, его еще начинают преследовать. В ход идут интриги, заговоры, клевета, порой совершаются откровенно подлые поступки, очерняющие этого человека. И люди сидят, закрыв рот, думая про себя: «И зачем мне это надо. Проживем и так как-нибудь». На фоне всего этого, если кто-то набирается смелости поступить благородно - подобные люди становятся на вес золота. Модель управления, построенная на психологическом задавливании и общественном порицании, работает как на государственном уровне, так и на церковном, убивая ту свободу, которую нам дал Христос. Это психологическое насилие как форма по удержанию власти. Зачем нужна такая власть, которая идет в разрез с евангельским учением? У нас, христиан, прослеживается явное лукавство и фальшь. Ведь Христос, публично обличая двуличную жизнь фарисеев, ни перед кем не прогнулся. При этом Он наклонялся над теми отверженными, которые, говоря современным языком, сегодня являются отлученными, за которых в церкви запрещено поднимать голос и здороваться. До тех пор пока образ Христа не станет осознанным в наших головах и не станет основанием для построения жизненных доктрин, церкви так и будут пребывать в авторитаризме. Церкви, по сути, - это фирмы, конкурирующие за власть, почет, деньги… Церковные лидеры обрабатывают как раз теплых, равнодушных верующих. Ответственность служителей, как пишет ап.Павел, созидать святых на дело служения. В нашей реальности ответственность пастора заключается в скреплении прихожан с целью выкачки финансов из их карманов, но так, чтобы они никогда не пикнули и не подумали усомниться в его святости. Потенциал для реформации отсутствует полностью, он задушен на корню. Всякая попытка самостоятельно мыслить выкашивается на самой ранней стадии. Насаждаемый властью патриотизм, переписывание учебников по истории, фальш из федеральных каналов, дурманящая головы молодых людей – практически убивают возможность почерпнуть новую мысль для молодежи. Все, кто хотел проповедовать свободу, стали иноагентами и нежелательными персонами. А это, между прочим, самые образованные и культурные слои общества. Свободомыслящий человек опасен для власти, потому что он показывает окружающим, что власть лживая, обманывающая всех и вся. У бьющегося за правду два пути: тюрьма или эмиграция. В публичном пространстве нет голоса, который бы сказал: «Ребят, ну как же мы так опустились и оскотинились, что правда стала запретной и преступной». Дурная власть рождается там, где люди не способны проявить зрелось и здравость суждения. Диктатура появляется там, где мы перестаем подвергать решения власти критическому осмыслению (критика совсем не обязательно означает отвержение). Христос утвердил единственный критерий для определения возможности властвовать - это способность служить. А служение является свидетельством способности человека отказаться от своего «я», 65 своих амбиций, желаний. Большинство людей, рвущихся сегодня к власти или у власти находящихся, на это не способны уже просто потому, что подобные взгляды и отношение делают власть бессмысленной для них. Люди стремятся к власти, чтобы властвовать, а не чтобы служить. Для утверждения диктатуры и тоталитаризма в церкви, лидеру-диктатору достаточно сохранять за собой право исключительного контроля над тем, что проповедуется с церковной кафедры. Это так же важно, как сохранение светской властью (стоящей на позиции диктатуры) контроля над средствами массовой информации. Поэтому под разными предлогами выбор проповедника будет производиться весьма и весьма предвзято. Кроме всего прочего, допуск к кафедре будет служить еще и знаком особого доверия, поощрения и внимания, при этом чем больше аудитория и «выше» кафедра, тем более ценно это доверие в глазах слушающих и выступающего. Наиболее талантливых и сильных служителей необходимо поставить в зарплатную зависимость так, чтобы они знали, кто их кормит, и хорошо подумали, когда и что им можно говорить, а когда держать рот закрытым. Человеку на зарплате очень трудно сохранить свою позицию и поступить по совести. Всего этого можно было бы избежать, если власть, сконцентрированную в одних руках, делегировать действенному и не заинтересованному совету. Тоталитаризм боится инакомыслия, его средства убеждения - это террор, а не диалог. Более того, к диалогу тоталитаризм не готов, он атакует тех, кто думает по-другому, кто понимает, что вчерашний день не действует сегодня. Все это создает атмосферу злобы, нетерпимости, далеких от Христова призыва к любви и прощению друг друга. Победу над тоталитаризмом, религиозным фанатизмом и сектантством можно одержать не только посредством образования, но и через провозглашение и следование истине. Истину невозможно уничтожить, истину невозможно заглушить, как бы тихо она ни звучала, ее подхватят, понесут, будут передавать из уст в уста, пока не свершится ее окончательная победа. Именно поэтому и боятся современные религиозные диктаторы образования, провозглашения истины - они прекрасно понимают, что человек, вооруженный познанием истины, не так легко поддается контролю. Контролю вообще тяжело поддается человек мыслящий, интеллигентный, человек, обладающий собственной позицией и взглядом на жизнь. Именно поэтому в годы советской власти коммунисты уничтожали, прежде всего, людей образованных, по этой же причине их не может терпеть и религия. Религия убеждает нас в том, что правом на позицию, на откровение, на мудрость обладает праведник, похожий на Иова. Кто-то, кто заработал это право годами, проведенными в постах, молитвах, страданиях, борениях и т.д. Остальные же пока просто не имеют на свое мнение права, их доля - быть стадом «овец» или, правильней будет сказать, «баранов». Тоталитаризм боится свободы – она [свобода] порождает ответственность за свои мысли, слова и поступки. «Так зачем же мне такая свобода?» - скажет вам воспитанник тоталитарного строя, а их за 70 лет коммунизма было сформировано многие миллионы. Эти миллионы не привыкли искать Бога и Его откровений, они привыкли к клише, разработанным для них идеологами тоталитарного строя. И в церкви они ищут того же. Их убедили в том, что, следуя за Христом самостоятельно, многие впали в ересь. Поэтому такие люди ищут «идеолога», который четко определит, что можно, а что нельзя. Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. А если это абсолютная власть еще и приправлена религиозными догматами, то уже над этой властью не существует никаких контролеров и она делает, что считает нужным. Все конфликты в основном происходят на почве жесточайшей диктатуры пресвитера; она не позволяет самореализовываться, делать что-то свое, самобытное, что дал ему Бог в сердце. Эта модель усилена советской эпохой, когда диктатура коммунистической партии пронизывала все слои общества, включая церковную среду. Когда чиновник (представитель совета по делам религиозных культов) вызывал к себе пресвитера и спрашивал: «А почему у тебя бабушка на прошлой недели вот так-то высказалась, почему у тебя вчера молодые люди там собирались, пели песни и пили чай?». И пресвитер в ответ на давление власти затем уже к себе приглашал этих «провинившихся» и устраивал разбор полетов. Не так давно у дверей церковных домов, которых на тот момент и так было немного, стояли священники и не пускали детей, следуя инструктивному письму. Это всё наследие твой советской системы, когда пресвитер считает, что будет только так, как он сказал; что нужно действовать по лекалам, который он предписал. Никакой самодеятельности. На фоне всего этого церковь, естественно, умирает. Природа этой болезни коренится в диктаторском управлении церкви, не терпящей свободомыслящих людей, входящих в круг его ответственности. Церковь превращена в религиозную организацию, где человек подчиняется системе. В системе тебя затачивают как карандаш под то, как они хотят тебя видеть. Они не принимают тебе таковым, какой ты есть. Нужны послушные люди. Если человек прогибается под 66 навязываемую человеческую систему, тогда он становится своим, и все у него будет хорошо. Система приземляет, а Христос дает свободу полета. Как только человек собирается покинуть систему, его начинают пугать тем, что он скатится вниз, станет еретиком, отвернется от Бога. Нездоровая конкуренция По сути, мы только декларируем, что трудимся на Ниве Господней, а на практике думаем исключительно о своих «пажитях». Мы мотивируем верующих на несение служения, но как только человек начинает показывать мало-мальски значимые результаты, его рост притормаживают - конкуренции нет места в Царстве Божьем, зато есть страх перед потерей своего куска «злачных пажитей». Служение каждого из нас заканчивается там, где появляется страх потерять его. Современная церковь организована таким образом, что мы неизбежно приходим к проблеме нездоровой внутрицерковной конкуренции. К примеру, в церкви, как правило, есть только один пастор, но что делать, если там же проявляется несколько ярко выраженных даров пасторского служения? Старый пастор неизбежно начинает переживать за свое служение, особенно если почувствует, что его претендент обладает более ярко выраженными способностями. В рамках религиозной среды поместных «княжеств» она представляет собой именно то, что мы не можем исправить, как бы нам этого ни хотелось и как бы мы ни старались. Религиозную среду невозможно исправить, ее можно только уничтожить. «Врачевали мы Вавилон, но не исцелился; оставьте его, и пойдем каждый в свою землю, потому что приговор о нем достиг до небес и поднялся до облаков» (Иер. 51:9). Лучшее, что мы можем сделать в этой ситуации, - это бежать из подобных мест. Есть люди, которые никогда не признают своих ошибок, более того: когда мы попытаемся им помочь что-то исправить, свои собственные ошибки они обратят против нас. Свержение лидера системы без изменения самой системы ничего не даст - стадо породит очередного пастуха по образу и подобию прежнего. Дракон умер, да здравствует дракон! Но, с другой стороны, изменения в общине начнутся не раньше, чем к этому их побудит инициатива лидера. ПАСТЫРСКАЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ Среднестатистическая евангельская местная община мыслит себя как некое автономное единое целое, где пасторами и дьяконами там становятся сами члены церкви, а дипломированные выпускники христианских вузов, к сожалению, воспринимаются как инородное тело. Поэтому желание выпускников семинарий изменить жизнь церкви хотя бы в одной сфере воспринимается в качестве серьезной угрозы общине. Человек, получивший семинарское образование, как правило, не остается на пастырское служение. Исключения есть, но их мало. И дело даже не в отсутствии желания заняться пастырством, а в том, что никакой пастор добровольно не отдаст свою должность выпускнику теологического института, окончившего его с красным дипломом, будь он хоть трижды семь пядей во лбу с даром пасторства. Конечно, жаль, что церкви не спешат воспользоваться творческим потенциалом выпускников, но, с другой стороны, это имеет и позитивный побочный эффект - последние начинают свои собственные служения, создают околоцерковные организации, христианские богословские, молодежные, культурные, медийные проекты. Нужно понимать, что внутрицерковная организационная жизнь ничем не отличается от светских организаций. Церковь подчиняться тем же самым политическим процессам, которые можно наблюдать и в любой другой организации, т.е. возникает вопрос получения, удержания и использования власти. Никто так просто не будет расставаться с насиженным местом. Равно как в высшие эшелоны власти невозможно прорваться простому смертному, так и в церкви невозможно стать пастором рядовому члену церкви, не связанному родственными отношениями с главой общины. Повсеместно наблюдается семейственность, преемственность. На служение, как правило, ставят одних родственников или самых приближенных. В результате церкви превращаются в сплошную мафию, семейное дело, где люди присасываются к кормушке, и начинают наглеть. Сын - лидер молодежи, жена ведет прославление, тесть – завхоз. Бразды правления Церковью и, в частности, пасторство как эстафетная палочка передаётся по семейной традиции. И не дай Бог, если эта линия прервется, это будет целая трагедия. Я в этом плохого не вижу, но если бы только оно себя оправдывало. Опорой таких общин, фактором их преемственности становятся не новые и динамичные лидеры, но представители христианских родов, потомственные традиционалисты. В закрытой системе, подбирающей себе верных продолжателей, возникает клановость как типичное явление - власть и организация общинной жизни основываются на системе родства и круговой поруки. 67 Поколения, передающие друг другу неписанные традиции и власть в церкви, формируют представления о некоем «братстве», как высшем богословском авторитете, абстрактном начале, не сводимом к отдельным личностям и идеям. Корень проблемы в том, что в церковь вносят элементы коммерческого предприятия, цель которого постоянная прибыль, и упускать ее не хочется, поэтому возникает бессменное руководство в лице незаменимого человека, делящимся жирным пирогом с зятьями, сватами… А с кем ещё делиться, не с чужим же людьми. Таким образом, церковь превращается в клуб по интересам «во имя Божье», где прихожане ищут не то, что благоугодно Богу, а что-то своё. УТРАТА СОПРИКОСНОВЕНИЯ С НЕБЕСНЫМ Люди приходят в церковь с проблемами и вопросами, а встречают проповедь в стиле ретро, в которой излагается отсутствующая реальность. Хорошо, если это попытки воссоздать реальность времен Иисуса Христа, но чаще всего это неосознанное воспроизведение более недавней, но уже канонизированной духовной ситуации - образа жизни и служения церкви советских времен либо вовсе выдуманной истории в стиле консервативных евангельских церквей. У людей сегодня возникают вопросы о том, как строить бизнес, из чего строится повседневность, как формировать в себе духовность. Но как можно выйти на этот уровень, когда в наших условиях это ничего не работает? Если в течение 20 лет твои утверждения, твоя практика и молитва не работают, может, стоит прекратить этим заниматься? Хватит заниматься пустотой, потому что Бог к этому не призывает. Он дал человеку разум. Сколько можно бить поклоны в одну стенку, за которой нет ответа. Может, Господь стоит сзади и ждёт, когда ты развернёшься. Если нет реального излияния Духа Святости, то, несмотря на наличие дипломов, знаний и уважения среди людей, всё это приводит к пустоте и духовному банкротству. Зачем делать то, что не приносит пользы и вызывает смех у ангелов? Очень больно констатировать сам факт отсутствия Самого Христа во многих современных церквях, поверхностность проповедей, пустоту жизни как служителей так, и прихожан. Сегодня масса проповедников, проповеди которых не для того, что бы воскрешать мертвых, а для того, что бы убивать еще живых. Церковь перестала молиться в силе Духа, она молится в силе своих нужд, но нужда - это не мотив для молитвы, потому что нет главного. Пока нет главного канала с Творцом, нет и осмысления Его присутствия, а значит нужды не находят воплощения. Переход человека из «эллина» в «иудея» требует обращения, метанойи, полного переворота сознания и мышления. Человек, приходящий из «мира» в церковь, по сути, занимается изучением языка церковнорелигиозной коммуникации. Это обучение связано с катехизацией, догматизацией и ритуализацией вместо построения личных отношений с Богом и подлинной жизнью в Духе и Истине. У нас нет культуры построения отношения с обществом, потому что евангельская весть обещает хорошую жизнь только в раю, в будущем. И мы живем не творчески, мы не свободны в мышлении, мы всегда чего-то боимся. Выйти из этого можно, но при условии, что ты позволишь небу соприкоснуться с твоей убогой жизнью, т.е. призовешь Творца в свою жизнь. И тогда ветхий человек начнет в тебе умирать. Это болезненный процесс. Всегда сложнее изменить ментальный уровень в человеке, нежели физические правила повседневности. Можно научиться правильно питаться, но научить правильно думать, - ой, как сложно. У человека утрачено соприкосновение с небесным. Убери общину, убери все организационные мероприятия, и что останется? Какой мотив? Оставь человека одного, будет он верить в Бога? Если нет вертикально выстроенных взаимоотношений с Творцом, то все эти вспомогательные средства уходят, уходит и вера. Вера Авраама - это образец для подражания всем его последователям. Авраам был один, это значит, он сам выстроил отношения с Богом. Благовестники могут рассказать о Боге, могут подсказать направление пути, но обращение к Творцу и решение вопросов, связанных с совестью человека - это глубоко личностное таинство веры, которую выносить на публику нельзя. Харизматические танцы и пляски хороши до времени. Ненаполненный знаниями человек рано или поздно устает от всяких плясок. Это уже проверено опытом. Эмоциональные потрясения и «дискотеки» очень утомляют человека. Тора учит нас выстраивать рациональный фундамент для веры. Если нет рационального объяснения веры, а только эмоциональная составляющая, - это вообще не христианство; это не вопросы, открывающие Творца. Здесь нет никакого соприкосновения с вечностью. Небеса раскрываются, когда работает совесть и выбор человека. Ведь реализация выбора человека – это основное уподобление Творцу. Когда перед человеком встаёт выбор между жизнью и смертью, тогда раскрывается 68 небесное присутствие и сущность человека в этом мире. Если мы спрашиваем: «чай или кофе», то это не выбор, это предпочтение. А вот когда затрагиваются глубинные наши ценности, – это совершенно другое. Очевидно, что рано или поздно нужно было начинать исправлять все эти ошибки, что в итоге вылилось в мессианское движение. Мессианское иудаизм (термин можно корректировать, это не принципиально) – не движение евреев «за равные права» внутри христианства, но именно исправление всего того, что было искривлено по тем или иным причинам – «кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими; и явится слава Господня, и узрит всякая плоть спасение Божие» (Ис.40:4-5) – поэтому дело это не только еврейское, но для всех верующих из всех народов. Мессианский иудаизм появился в России не вчера. Известные мессианские служители на протяжении последних 20 лет активно посещают различные евангельские общины. Помимо этого, мессианский иудаизм также получил широкое распространение в Интернете. У каждого есть возможность выбрать материал по душе. Если мы говорим об ортодоксальном иудаизме, то его в Интернете более чем. Это и известнейшая школа Маханайма, и лекции Ашера Кушнира, которые слушают все христиане по вопросам семейного воспитания. Я не знаю исключений, где нашлась бы церковь, которая его не знала, потому что его лекции действительно помогают людям восстанавливать семьи. Сегодня от руководителей зависит, будут они пускать эту информацию среди прихожан или нет. С них будет спрашиваться на Небесах, какие отношения с Творцом они позволяли и помогали строить своим прихожанам. К сожалению, в 90% случаев люди сознательно выбирают категорический отказ. Руководители христианских общин сегодня четко определились по отношению к иудейскому наследию, - они не хотят видеть его ни в каком виде. Это сознательное противостояние, которое, однако, открыто не декларируется. Баптистские общины не желают принимать проповедников, говорящих о еврейском наследии, т.к. для них это большая проблема. «Мы пели вам, играли на свирели, - но вы сказали нет». Церковь просто присвоила Иисуса себе и создала свою собственную религию, оторвав себя от Израиля и постоянно его критикуя. Для постижения сказанного Иисусом и для достижения народа Израиля необходимо понимание контекста написанного, традиций толкования, теологического фона, а не только откровений дня сегодняшнего. Без попыток толкования в таком контексте мы все дальше отдаляемся от Иешуа из Писаний и движемся в сторону (да что там движемся, мы уже там) эклектической религии, претендующей на видимость всеобъясняющей системы. Современное христианство это растение без еврейских корней, а без них жизнь не возможна. ЗА ВИТРИНОЙ ЦЕРКВИ Церковь должна быть Христоцентричной, иными словами, Ему должно принадлежать главенство и первенство, а не просто служение уст. Она должна как можно меньше зависеть от человеческого и вещественного. Она должна развить способность не только адаптироваться к потерям и расхищению, но и преуспевать среди них. Если то, что мы говорим, не является словом от Бога, тогда оно принесет вместо жизни одну из форм смерти. Нейтрального состояния не существует. Либо ваше слово приносит Божью жизнь, либо оно вызовет у слушающих только онемение и скуку. Тишина более желанна, чем просто «хорошая» проповедь, которая приводит к потере духовной чувствительности и не может передать Божью жизнь в виде слова от Бога. Есть прямая связь между помазанием и проповедью, и любая проповедь, которая не помазана Богом, является не истинной проповедью, а только простой демонстрацией ораторского искусства. Особый вид духовного преступления — множить неоднозначность и софистику, где нужна горькая и прямая правда; петь колыбельные, когда необходимо бить в набат; успокаивать, когда нужно призывать к покаянию. Истины такая тактика не отменит, Божьего замысла не отвратит. Но беды умножить вполне способна, поскольку Господь взыщет и с лжепророков, и с тех, кто жадно им внимал. Дискредитируют церковь в большей степени те, кто замалчивает проблемы и пытается показывать фальшивую благостную картинку. Потому что печальная правда рано или поздно становится видна, и люди, привлечённые заманчивой вывеской, испытывают сильнейшее разочарование. И уходят. Лучше сразу говорить им правду, - тогда и не будет разочарований. Возникающая истинная Церковь в один прекрасный момент устанет от подделки и банальной предсказуемости фразеологического христианства. Она будет искать более глубокой реальности веры и взаимоотношений, взвешивая обстоятельства и постепенно принимая вид путников, странников и пришельцев на земле. Остающиеся в обычной церковной обстановке, либо не восприимчивые к нужде, либо 69 не желающие платить цену, успокоятся в обмане религиозной нереальности, осуждая как еретиков и провокаторов не могущих смириться с тем же. Сегодня мы видим безобидный евангелизм, совершаемый крикливыми евангелистами, призывающими принять «решение для Христа», но о ком из них мы можем сказать, что их провозглашение отвращает язычников от идолов к служению истинному и живому Богу? Проповедник призывает подойти к алтарю, человек выходит, кается, проговаривает молитву, и так начинается его христианская жизнь. Возникает хороший вопрос - а было ли на самом деле рождение, если процесс инициирован человеком, какими бы благими ни были его намерения, как бы ни был он сподвигнут посланием, как бы сильно он не желал стать христианином или отказаться от греха в тот момент? Может ли человек инициировать то самое рождение, которое должно быть полностью даровано Богом? Сегодняшнее христианство настолько ниже нормы, что если бы христиане начали действовать как обычный христианин Нового Завета, его бы посчитали ненормальным. Вот почему благодать все еще не на всех нас. Она уготована только для презренных. Пока мы не придем к осознанию того, насколько мы безнадежны, провальны, жалки и неспособны ни на что, насколько глубоко дух мира управляет нами, до тех пор благодать не будет доступна нам. Если в вашу церковь приходят отступники, насмешники, блудники, делатели зла, которые называют себя христианами, а на деле отрекаются от Него, и им хорошо и комфортно у вас, - если они не падают от силы обличения Духа Святого, если они не раскаиваются перед Ним в прахе и пепле, то грош цена вашей церкви. Нечестивый не устоит в собрании праведников, помните? Он или раскается или убежит, но уж точно не останется с вами пить чай после служения, травить анекдоты и не уйдет довольный от вас. Если антихрисст вольготно себя чувствует в собрании, значит само собрание больное. То, что мы видим в буйном расцвете новоявленных «пророков», есть не что иное, как испытание сомнительного христианства, не настойчивого и не препоясанного истиной, но удовлетворенного формальным соответствием своему религиозному опыту. На земле наблюдается поразительное равнодушие к тому факту, что Бог посещал эту планету. Я думаю, нам нужно просто признать, что мы ходим в полусне, находимся в ступоре, потому что бог этого мира ослепил умы не только тех, кто не верит, но также и тех, кто верит лишь на словах. Одно дело, когда благоухание Христа формируется в нас через наше отождествление с Ним, и совсем другое, когда мы придерживаемся религии удобств, которая, по сути, является религией предательства. Если наше христианство ничего нам не стоит и является удобным, то мы уже стали едины с Иудой. Христианство сегодня испачкано всевозможными психологическими практиками. Какой бы курс по душепопечительству не возьми, там всё построено на учении характеров, на учении Фрейда. Т.е. по сути, мы имеем дело с самой что ни на есть психологией. Люди утратили те знания, которые были свойственны опыту предыдущих поколений при отсутствии у них тех знаний, которые есть у нас. Если взять книги по душепопечению, написанные 50 и 100 лет назад, то там вы найдете совершенно другой контекст, совершенно иное наполнение. Бог избрал Моисея, который был «кротчайшим из всех людей на земле» (Числа 12:3), противостать величайшему из земных правителей и избавить Израиль, чтобы прославился Бог, а не человек. Моисей уклонялся от этого зова, считая себя неспособным. Вместо того чтобы провести с ним месяцы психологического консультирования, изменить его представление о себе и выстроить самооценку, Бог обещал быть с Моисеем и действовать через него чудесным образом (Исход, 3 глава). Единственно верное представление о себе формируется, когда мы взираем на Бога, а не нас самих или психотерапевтов; это едва ли нам польстит, но зато изменит жизнь и поможет отвернуться от себя и обратиться к Нему. Так было, когда Исаия увидел «Господа, сидящего на престоле высоком и превознесённом» и заплакал: «Горе мне.. ибо я человек с нечистыми устами» (Исаия 6:1-5). Жизнь Исайи изменилась, когда он увидел собственную ничтожность в свете Божьей славы. Поворотный момент в жизни Иова наступил тогда, когда он сказал: «Теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле… И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние» (Иов 42:5,6,12). Пасторы и христианские лидеры, просвещённые психологией, теперь заявляют, что на самом деле грех, преследующий человечество, – не гордость, а унижение. У всех нас заниженный взгляд на себя, или низкая самооценка, от которой не может спасти ничто, кроме психотерапевтических ритуалов, «христианизированных» для использования в церкви. Но этот совет от психологии напрямую противоречит отрывку Филиппийцам 2:3: «По смиренномудрию почитайте один другого высшим себя». 70 Многие вещи я бы и вовсе запретил делать в христианстве. Например, ездить по церквям и публично рассказывать истории т.н. освобождений: как человеку было плохо, в каких грехах он жил; где поднимается вся подноготная человека. Потом говорят: «Вот он поверил в Бога и, Тот ему всё простил». 30-40 минут люди рассказывали про всю грязь, а в последнюю минуту выступления мы слышим: «И Бог его простил». Человек машет рукой и говорит: «Аллилуйя. Я прощен». Но никто же не говорит, что потом происходит с этими людьми, в какие депрессии они попадают. Об этом следует говорить в тишине, а не превращать это в шоу. Это душепопечение шиворот-навыворот. Некоторые на этом еще деньги и популярность делают. ДВОЙНИК ЦЕРКВИ На наших глазах появляется двойник церкви. 20 век на духовно-экклезиологическом уровне породил две церкви, которые сосуществуют в одном каноническо-административном уровне. Одна церковь живет по принципу служения Христу и ощущает себя связанный со Христом, другая церковь ощущает себя прежде всего связаны с миром сим: с государством, со страной, с родиной - какой бы подчас уродливой она не была; и служение этой родине даже в состоянии её уродства становится главной целью таких священнослужителей. Церковь, которая забыла, что царство не от мира сего, начинает служить царству мира сего, в котором в конечном итоге тон задается именно дьяволом. Церковь перестает быть сама собой, она теряет себя. Церковь должна быть с человеком и говорить с ним по-человечески - вот чего недостает многим нашим современникам, поэтому люди либо проходят мимо храма, либо приходят в храм как в филиал какой-нибудь священной рощи, где практикуется шаманизм, помогающий, так сказать, подавить одних духов, а других наоборот вызвать к жизни. Люди, пребывающие вне церкви, часто не узнают в нас учеников Христовых. Для тех, кто пребывает в церкви, Христос кажется гораздо менее значимым сюжетом их духовной жизни, чем величие нашей державы и геополитического положения в мире. За Христом ходило множество людей, которые требовали от Него что-либо для своих нужд. Иногда они что-то получали, потом когда не получали так много как им хотелось, они стали кричать: «Распни». И это вечная тема церкви. По мнению большинства, церковь должна либо их осчастливить и дать им всё здесь и сейчас, либо она должна являть им ощущение покоя, раз уж она не способна обеспечить их материальным благополучием. Церковь уходит в зазеркалье медленно, но верно. Тает на глазах как утренний туман. Не ходим ли мы в храм Божий только для того, что бы вымаливать для себя что-то нужное: здоровье, счастье, удачу, материальное благополучие и т.д.? Кто выходит из церкви, не попрошайничая перед Богом? Кто входил в церкви только потому, что всем сердцем любит Господа и хочет с ним пообщаться, как с родным человеком? Готов ли кто отдать свою жизнь во имя Господа, не выпрашивая взамен ничего? И после этого человек называет себя истинно верующим христианином? Я знаю, что наши предки имели истинное чувство к Господу и потому примеров уйма из истории, когда они без колебания отдавали свои жизни Творцу. Вот про таких-то людей и можно сказать, что они имеют моральное право посещать храм Божий и молиться всем сердцем. Сегодня всё основано на взаимовыгоде: мы выпрашиваем что-то у Бога, а церковники качают из нас деньги. А истинный Бог смотрит на всё это из наших же сердец и с болью думает: «Доколе..?». Врагу нужно, чтобы церкви не было, а была лишь ее карикатурная видимость. Если церковь сильная, умная и праведная, то она опасна. Нужна церковь ручная и послушная. Еще лучше – грешная и грязная (как сама власть), чтобы «рыбак рыбака чуял издалека». Для этого самого нужно смешать церковь подлинную с церковью лживой. Положительная черта, которая восхищает в некоторых членах Церкви - это их способность оставаться в системе и не сломаться. Понятное дело, что сейчас всем тяжело и плохо, но зиждется Церковь на тех, кто не сдался сам и кто не отвернулся от своего оступившегося собрата. Такие люди - лучшее свидетельство о Христе. Притча о таблетке от рака, которая больше не лечит рак В 2015 году, как гласит история, известный учёный открыл лекарство от рака, после более чем 30 лет исследований и испытаний. Но это было не просто лекарство. Это было лекарство, эффективно уничтожавшее рак полностью у всех пациентов на всех стадиях болезни. Это было величайшее открытие в истории медицины! Учёный, воодушевленный и исполненный благодарностью, сообщил фармацевтической компании, с которой он работал, об этом невероятном событии, и через несколько минут вся организация горела воодушевлением. Наконец-то! Они сразу же отправили свою маркетинговую команду, чтобы встретиться с 71 учёным и разработать стратегию массового распространения. Но нужно было преодолеть некоторые препятствия. Во-первых, каждая доза будет стоить целое состояние, больше, чем многие люди зарабатывают за всю свою жизнь. Сколько людей могли позволить себе такое лечение? Как это смогут покрыть страховые компании? Во-вторых, его нужно было принимать в виде таблеток, чтобы максимизировать его распространение по телу, но таблетка была настолько большой, что даже лошадь едва могла бы её проглотить. В-третьих, таблетка оставляла неприятное послевкусие не на несколько секунд, а на целую неделю, изза чего пациент не мог ни есть, ни пить в течение целых семи дней. Это тоже, казалось, невозможно исправить. Потому отдел маркетинга сказал учёному: «Мы невероятно взволнованы вашим открытием и не можем дождаться, когда оно станет доступным для широких масс. Это действительно изменит историю! Нам только нужно, чтобы вы снизили цену до 1000 долларов за дозу, уменьшили размер таблетки, упаковали её в удобную для проглатывания гелевую оболочку и избавились от этого неприятного послевкусия. Как только это будет сделано, мы сможем довольно быстро наладить производство. Давайте сделаем это!» Год спустя учёный перезвонил команде. У него была важная новость! Он преуспел на всех фронтах. Таблетка теперь стоила всего 1000 долларов за дозу. Её было легко глотать, даже без воды. И у неё даже было восхитительное послевкусие. Была только одна проблема: она больше не лечила рак. И это история современного Евангелия. Мы сделали его дешёвым и приятным, но оно больше не спасает и не преображает. Мы убрали позор креста, превратив ученичество в нечто крутое и популярное. Мы убрали требования креста, проповедуя Иисуса, который добавляет в вашу жизнь разные хорошие вещи, но не требует от вас ничего. Мы убрали жало креста, представляя Христа-знаменитость вместо Христа распятого. И потому это разбавленное Евангелие может быть популярным среди масс, но оно больше не спасает, не преображает и не искупает. Многие, к сожалению, забыли, что единственным доказательством нового рождения является новая жизнь. Настоящая проблема заключается в том, что некоторые евангелисты, как и некоторые новообращённые, не понимают, что ошибка заключается в дефективном послании. Сегодня это дефективное послание стало нормой, когда самые разные популярные и известные люди исповедуют свою веру в Иисуса, казалось бы, без стыда, но затем годами продолжают жить в открытом грехе без покаяния. Сегодняшнее Евангелие спасает грешников не больше, чем новая таблетка от рака в данной притче. Хуже того, это современное Евангелие вводит массы в заблуждение, поскольку они смотрят на Иисуса как на крутую добавку к их жизни, а не на Господа всего, который умер за них, чтобы они жили для Него. Хватит уже этого убивающего душу и совершенно обманчивого послания. Давайте вернёмся к Евангелию, которое спасает. Его награды бесконечно больше, чем его издержки. ЗАТУХАНИЕ ЦЕРКВИ КАК РЕЗУЛЬТАТ НЕИСПОЛНЕНИЯ СВОЕГО ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ Сегодня наблюдается тенденция покидания людьми церкви. И это вполне объяснимо. Ну сколько можно кормить людей одними и теми же заученными цитатами, проповедями, мало имеющими отношения с действительностью, преследующих лишь одну цель – подчеркнуть наше превосходство перед теми, кто за стенами нашей церкви? А если к этому прибавить несменяемые служения хора, воспевающего те самые псалмы с неменяющимися мотивами, а также полное отсутствие понимания окружающей нас реальности. Если церковь не пойдет к людям, то люди не пойдут в церковь. И вместо того, чтобы быть оазисом благоухания, раскрыв двери для всех желающих, церковь, наоборот, оградила себя противотанковыми ежами с целью сохранить некий образец святости. Вместо того чтобы быть заповедным островком, где растут райские кущи, большинство церквей, которые теряют людей, превратились просто-напросто в гетто, целью которых является не настигать людей в этом мире, а, наоборот, спасти себя от этих людей. Церкви уходят в подполье и отказываются от всяких попыток заявить о себе и повлиять на общество. На протяжении 50 лет это еще работает, а потом происходит то, что происходит с консервами – загнивание. Церковь перестала быть интересной для многих людей, потому что замкнулась сама в себе, живя своими духовно-богословским интересами, не включая в свою сферу то, чем живут люди. Если в церковь регулярно не будут приходить новые люди, мы начинаем развлекать сами себя, как результат мы очень быстро устаем и утомляемся. Нас самих это начинает раздражать, потому что главная 72 миссия в церкви – распространять познание о Христе в окружающем обществе. В церкви, где нет ясного представления о служении людям за стенами церкви, ждет усыхание и в конечном счете закрытие, потому что она не выполняет великое поручение. Церкви необходимо научиться правильно воспринимать светское общество, а не дистанцироваться от них как от прокаженных, дабы самим не оскверниться. Слишком много христиане проповедовали далекого Бога религии, который никак не пересекался с личностью человека, с его реальным и потому проблемным миром. Даже консервативные баптистские миссиологи убеждают пасторов, что церкви должны перестать быть «островами», должны превратиться в «пограничные зоны», где есть живая связь с реальностью и борьба за судьбы людей и общества в целом. Диалог предполагает отказ от собственной исключительности, изоляционизма, эгоцентричных интересов. Как оказалось, в эпоху свободы церковь не может выполнить свое миссионерское призвание, оставаясь маргинальной в обществе. Можно стоять и осуждать толпу, а можно зажечь свечу и войти в эту толпу. Ведь если у тебя есть что-то существенное, важное, и ты хочешь, чтобы это ещё кто-то понял, надо идти к ним, а не бежать от них. Церковь сберегает себя, изолируется от искушений нового времени, закрывает дверь ковчега от окружающего мира. В этом есть момент предательства по отношению к людям. Упор в значении греческого слова «экклесия» делается на конкретных актах собрания, а не отделении от других. Центр христианского служения - не в церкви и не для церкви, а в обществе и для общества. Можно сказать и по-другому: церковь существует не для христиан, а для нехристиан. Служение - это там, за пределами Церкви, шесть дней в неделю. В седьмой день мы приходим в общину, чтобы рассказать друг другу и Богу о том, как мы служили шесть дней. Это не должен быть закрытый клуб для своих, а сообщество любящих и жертвенных людей, служащих обществу. Миссия церкви – быть столпом и утверждением истины. Только церковь формулирует мировоззрение и смысл жизни. Но поскольку она не выполняет поставленной задачи, происходит конфликт. Зайти нужно в мир, потому что Господь говорит: «Я посылаю вас как овец среди волков». Эта миссия святости, неугасаемого огня в окружающей нас тьме трудно выполнима. Соблюсти привязанность к свету, к источнику И.Х. и остаться в этой тьме носителем этого света, при этом не раствориться, не заблудиться, не замолкнуть – это и есть главная миссия Церкви. К большому сожалению, евангельские союзы сегодня превращаются в субкультурные наслоения в обществе: они живут своим мироустройством, своей общинной жизнью, которая никак не влияет ни на государство, ни на общество. Я не говорю, что это плохие люди. Наоборот, хорошо, что люди живут не в грехах, бегут от него, но проблема в том, что эти организации верующих перестали быть влияющей силой. Церковь должна находиться в фарватере общественной жизни. Основная функция Церкви – обличать язвы общества, как это делали ветхозаветные пророки, открыто заявляя о грехах, в которые впадал Божий народ. Это был рупор правды, обличающий хлыст. Церкви нужно напомнить, что она не хозяин и не слуга государства, а его совесть. Она может быть проводником и критиком государства, но никогда - его инструментом. Если церковь не вернет себе своё пророческое рвение, она станет неуместным социальным клубом, не имеющим морального или духовного авторитета. Сегодняшняя же евангельская церковь напоминает закрытую каморку, члены которой ничего не хотят видеть и слышать о происходящем в мире - «моя хата с краю, ничего не знаю». То есть демократизм часто замыкается в пределах семьи, рода, землячества, и не выливается в ответственность за свою страну, свой народ. Иными словами, господствует установка на локальное, «хуторское», индивидуальное. Закрытая система, не сообщающаяся с внешним миром, обречена на упадок. Если церковь ориентируется на внутренние интересы, а не на участие в проблемной жизни общества, то рано или поздно теряет связь с реальностью и становится номинальной, «символической». В ней все вроде бы привыкли к священным символам, но что за ними стоит и к чему это обязывает - никто не знает. Печально красивые, но пустые католические храмы, православные соборы, лютеранские кирхи - хорошие символы, лишенные связи с реальной жизнью людей. Когда-то контрсоциальный радикализм евангельских верующих парадоксальным образом делал их динамичной общественной силой, сейчас он стал номинальным, не имеющим силы и не исполняющим свое предназначение на земле. Церковь перестали признавать в качестве авторитетного собеседника, ее влияние все менее заметно и ограничивается приватным пространством. Любая система, которая замкнута сама в себе и закрыта для влияния извне и критического взгляда, находится в зоне риска. Закрытость – признак слабости и чревата будущими проблемами. Здоровая критика благотворна. 73 Вроде бы ясно, что выстроенные с большим трудом и с большими затратами здания церквей могут опустеть, если не будет активной работы с окружающим обществом; но что-то мешает переоценке, смене акцентов. Причин несколько: некомпетентность («мы не знаем, что и как делать, поэтому просто проводим церковные служения; если кому надо - сам к нам придет»), недостаток ресурсов («нам не хватает на содержание здания и на своих бедных, с какой же стати мы должны отдавать последние деньги посторонним?»), крайности отечественного богословия («мы служим Богу, а не людям; мы церковь, а не благотворительное общество; мы занимаемся спасением души, а не земными темами»). Церковь, которая не может ничем помочь бедным, никогда не станет богатой. Отказываясь от социального служения и фокусируясь на своих внутренних интересах, церковь отрекается от своего призвания. Покуда вы не выйдите из конфессий, не будете говорить одно, вы будете кваситься в своих разногласиях, причиняя страдания Господу. Необходимо найти в себе достаточно миссионерского духа и мужества покинуть христианскую субкультуру и быть представителями Царства, а не гражданами своих гетто. Церковь задумывалась быть больше похожим на термостаты, помогая сохранять температуру, чем на термометры, которые просто измеряют температуру. По этому поводу М.Лютер Кинг однажды сказал: «Было время, когда Церковь была очень могущественной; это было то время, когда первые христиане радовались тому, что их сочли достойными пострадать за свои верования. В те дни Церковь была не просто термометром, фиксирующим идеи и принципы популярного мнения, она была термостатом, который изменял нравы общества». Только после изменения мышления и расширения границ мировоззрения, можно говорить о изменении стратегии церкви, способной влиять на общество. В евангельских церквях закрытая форма организации общины – это последствия унаследованных от советской эпохи проблем, препятствующих церковному оживанию, – традиционализм, антиинтеллектуализм, неразвитость личного начала, запрет на творчество, поэтому они не смогли выйти за пределы общинного пространства и войти в эпицентр общественной жизни. На сегодняшний день исторически сформировавшаяся маргинальная, субкультурная позиция евангельских христиан в российском обществе препятствует продолжению дела реформации. Евангельские церкви отличаются доминированием статичности, закрытости и ориентацией на прошлое (традицию), противопоставляя плюрализм свободных и современных интерпретаций догматизму традиций. Открытость к социальным преобразованиям, готовность к рискам и ориентацию на долгосрочную перспективу – это не для них. Отсутствие элемента «активного участия» - «слабое звено» российского евангельского христианства. Мир стал другим: маргинальное положение людей сменяется стабилизацией; «всеядное потребление духовности» - спокойным и придирчивым изучением; а церкви по характеру своей миссиологии застряли в прошлом тысячелетии. Евангельские церкви не создают социальных концепций и не разрабатывают социальных доктрин, ограничивая свое участие в жизни общества пересказом библейских сюжетов. Выходом из явной пропасти служит необходимость церковной реформации, актуализации простых и очевидных евангельских истин, без которых богатство исторического церковного наследия превратится в удобную мишень для постмодернистской критики. Ключом решения этого вопроса должно стать качественное богословское и наличие базового светского высшего образования, профессиональная компетенция, развитие эрудиции у руководителей общин. Эти слагаемые успеха позволят привлечь новые социальные группы в церковь, изменить ее демографический состав, поменять акценты в служении и многое другое. Современный мир скептически относится к церкви, и если она не будет готова переосмыслить свое предназначение и, возможно, что-то радикально изменить, она так и останется на краю. Богословское кредо всех христиан должно быть следующим: Церковь не сможет ничем помочь обществу, если не начнет с себя. Сегодня, слушая ее критику о разрушении традиционных ценностей, хочется сказать, что у нее самой не все в порядке. Потому что в Церкви должна быть прежде всего евангельская, а не историческая основа. Церковь излишне проникается возрождением собственного статуса, возрождением традиций не в содержательном измерении, а в измерении внешнего авторитета. То есть заявляется, что мы - традиционные и авторитетные. А чем обусловлен этот авторитет? Об этом никто не говорит. И в чем заключается содержание традиции? Тоже непонятно. Присущий евангельскому движению антиисторизм (отсутствие родословной с отцами Реформации) приводит к обостренному эсхатологизму, при котором вся внутренняя энергия и социальный потенциал 74 церкви направлен на подготовку к концу света. Такой подход представляет опасность существования церкви, разрушающего ее основание. Возвращение в общество - богословская, социальная и миссионерская задача церквей. При этом приходится освобождаться от сформированных стереотипов, привычек, устаревших стандартов. На краях культуры жилось проще и спокойнее, но сегодня предстоит череда великих переходов - от всеотрицания к созидательной программе, от субкультурности к теологии культуры, от культурных войн к культурному строительству, от аполитичности к политической ответственности. О ЕВАНГЕЛИИ И ЕВАНГЕЛИЗАТОРАХ Бог дал Церкви 3 категории служителей: евангелисты, пасторы и учителя. Если церковь слаба, значит в ней слабые служители: либо их вообще нет, либо они неверны Библии, либо это необращенные люди. В церквях евангельского типа работает принцип всеобщего священства, где каждый человек – это проповедник и священник. Только у меня от убогости такого священства (где внимание уделяется на освящение сердца, а не наполнение ума большим количеством знания) бросает в холодный пот, потому что священник - это большое заявление, большая претензия к этому миру (сегодняшние же верующие практически все с короной на голове: я служитель, я помазанник, я посажен на небесах ну и т.д.). Как минимум ожидается духовная мудрость, совет от таких людей. Если в советский период авторитет пастора строился на определенной мудрости, проверенной житейским опытом: смелости, небоязни человека противостоять власти, то сегодня сложно сказать, на чём этот авторитет строится. В контексте всех разговоров о Божьем наказании, постигшую наша страну за аморальность и прочие пороки, мы не должны забывать, что суд начинается с дома Божьего. Я изумлен, что в церквях так мало страха Божьего; мало библейских знаний среди тех, кто называет себя Христовыми служителями. И те ужасы, которые происходят за кафедрой в евангельских кругах: балаган вместо проповеди, отсутствие благоговения. Формат долгих по полтора-два часа проповедей (переливания из пустого в порожнее) давно изжил себя. Микрофон и трибуну забрать - ничего не останется. Причина одна, - НЕТ СТРАХА БОЖЬЕГО. Нужно стремиться стоять под знамёнами Творца, а не ставить Творца под свои знамёна. Нельзя становиться служителем по легкомысленности. Последние 15 лет все говорят о рефомации, но надо понимать, что реформаторы не хотели быть реформаторами. Они всего лишь хотели быть верными Библии. Вы не становитесь реформированными всего лишь потому, что вы приняли некую академическую формулировку учения о спасении по благодати. Вы идете по стопам реформаторов, если вы стремитесь подчинять все аспекты вашего мышления, учения, характера, семейных отношений и церковного устройства тому, что написано в Писании. Реформация - это не массовые евангелизации, но перемены в самой церкви. Церковь нуждается в продолжении реформации. Мартин Лютер начал реформацию, но он её не завершил, оставив многие традиции католической религии. Церковь должна продолжить реформацию, убирая корни греко-римского язычества, и вернуться к еврейским корням, привиться к природной ветви. Если мы отменяем заповеди, говорим, что Закон отменен, тогда у людей, собственно, и нет никаких проблем. А если нет проблем, какой смысл тогда проповедовать? Иисус пришел спасти от грехов. Но о каких грехах может идти речь, если заповеди отменены? Согласно христианским проповедям, Тору отменили 2000 лет назад, делать ничего не надо, только веруй. Евангелисты засыпают людей обещаниями, что всё наладится, жизнь пойдет в гору, только одного не хватает - прими Иисуса, типа как вишенку на торте. Подобными дешевыми обещаниями они пытаются затянуть людей в церковь. В результате церковь наполняется сотнями людей. Но какими? Духовно мертвыми, невозрожденными, не знающими, что такое молитва, не читающими Писание, посещающие церковь только ради гуманитарки и обещалок. Все это называется наполнение церквей ложнообращенными людьми, живущими плотской жизнью во грехах, но декларирующими о своей праведности. Потому что с кафедры их научили провозглашать только лозунги: «Ты освящен, оправдан, благословен». На самом деле это всё автотренинг и самогипноз. Посещение таких общин никак не сказывается на преображении их внутренней жизни: они лживы, злоречивы, алчны, сплетники. Их абсолютно не интересует, что от них хочет Бог, каким образом исполнить Его волю. Их интересует другое: каким образом употребить Бога для удовлетворения плотских нужд. По мере наполнения церковной общины этими ложнообращенными, становясь численно превосходящей силой над духовновозрожденными, они начинают предъявлять запросы, на которые пасторы подстраиваются, перестраивая служение, дабы только угодить плотским людям. В конечном счете, те, кто 75 действительно ищут Бога, правды, Его воли, оказываются в стороне и становятся преследуемыми. Потому что начинают задавать вопросы: «Почему тут нарушение? Почему это не по Слову?..» В результате их клеймят как бунтарей. Получается, что этот служитель окормляет стадо невозрожденных козлов, а овец Господних ранит и толкает рогами. Абсолютно не важно, сколько людей произнесли фразу «Иисус Господь», важно, сколько людей реально поменяло свою жизнь. То, что они, посещая церковь, бросили употреблять наркотики или курить, это не показатель. Потому что бросить можно и без этого. Мусульмане и мирские люди тоже бросают после осознания вреда для здоровья. Речь идет о серьезных духовных переменах в сердцах людей на уровне характера и образа жизни. Евангелие – победа над грехом, а не набирание толпы, чтобы петь, проповедовать и собирать десятины. Задача заключается в том, чтобы люди становились последователями Христа, могли выстраивать отношения с Богом, становясь через привитие к культурной маслине сонаследником обетований, заветов, законоположения, дарованных Всевышним своему народу. Став истинными учениками, ты начинаешь черпать вещи из бездонного источника мудрости, чтобы понять, как тебе жить и угождать Ему? Мне часто говорят, что евангелие распространилось до всех краев Земли, работа выполнена, миссия закончена. Вы серьезно? А про качество евангелизации вы что-нибудь слышали? Первый апостольской собор в Иерусалим новообращенным постановил воздерживаться от оскверненного идолами, т.е. от участия в идолопоклоннических вещах. Неужели наши проевангелизированные христиане соблюдают это? Вспомним новогодние елки, дедов морозов, пасхальные куличи, крашенные яички… О чем говорить дальше, если уже первое апостольское постановление они ни во что не ставят, полностью его игнорируя? Для кого говорил Павел, чтобы не впрягались в чужое ярмо с неверными, ибо что общего у света с тьмою (2Кор.6:14-17)? Жаль, что наше христианство ничего менять не хочет. Если с Библии убрать еврейство, то и Бога мы не увидим. Всякий раз, когда начинаешь говорить о евреях, церковные лидеры начинают мотать головой и говорить, что я заблуждаюсь и впал в ересь. Если хочешь разуметь Писание, то без еврейского контекста (знания иврита, культуры, быта и миропонимания этого народа) это сделать НЕВОЗМОЖНО. В церквях железобетонный шаблон в виде выдуманных доктрин, которые важнее истины! Я удивляюсь тому, что изучая Библию, в церквях слова «закон» и «Тора» является почти ересью. Как с таким подходом можно понять всю глубину христианства? Вместо того чтобы это соблюдать, они противятся Божьим повелениям. А тех, кто соблюдает Его постановления, называют законниками, еретиками, придают анафеме, заявляют, что таковые отреклись от Христа и благодати. А люди, живущие в нарушении Божьих заповедей, постоянно поощряются служителями, только чтобы денюшку не забывали постоянно заносить. Это нормальго? Самое интересное, что обвиняя людей, соблюдающих субботу и праздники Господни, в законничестве, они сами заменили заповеди Божьи человеческими преданиями: идоложертвенное едят, вместо шаббата празднуют воскресенье. Мало того, что сами не исполняют, так еще одобряют тех, кто нарушает, а кто соблюдает, обвиняют в иудействующей ереси. Разве это церковь? Это самое что ни на есть сатанинское собрание. Это как надо повредить разум, затуманить головы людям хитросплетенными баснями, перевирая послания Павла, игнорируя слова пророков из Танаха?! Мы доходим до полного абсурда, называя исполняющего заповеди грешником и законником, а нарушающего заповеди – праведником. С каких пор соблюдение заповедей стало плохим показателем, а их нарушение хорошим? Превращение церкви в один из видов коммерческий деятельности приобрело характер «нормальной церковной жизни». Это произошло из-за того, что руководители церкви умело манипулируют и спекулируют местами из Писания. Прихожан умело запугивают, манипулируя Писанием. Только с опытом и возрастом приходит прозрение. Люди ищут правды в церкви и даже представить не могут себе, что и тут могут подвизаться мошенники. Так и хочется напомнить слова Ю. Фучика: «Люди, будьте бдительны. Даже в церкви». Сейчас в мире звучат бесчисленные проповеди, и одновременно с этим растет жажда слышания Слова Господа. Как такой парадокс возможен? Все просто - звучат проповеди от интеллекта, от псюхе (душевной энергии), от образованности, от теологии или богословия, и чем больше их звучит, тем сильнее люди жаждут НАСТОЯЩЕГО слова, той самой «керугмы» ( провозглашения послания царя в древнем мире), которая звучала из уст Исайи, Иеремии и Иезекииля, а потом из уст Самого Иисуса, Павла, Петра и Иоанна. Да, сейчас есть миллионы проповедей, и миллионы проповедников говорят мертвые или безжизненные слова ad hominem (рассчитанные на принятие на уровне чувств и эмоций), но люди жаждут не эти помои, а истинное, сильное слово от Господа. Поэтому и написано в Амос 8:11-12 «Приходит время, говорит Господь Бог, когда Я пошлю голод на Землю. Не голод по хлебу и не жажду по воде, но голод по слышанию слов Господа» 76 Заметьте, что не голод по «говорению». Говорить сейчас умеют все, любого поставь за кафедру, он что-нибудь скажет из своего ума, и зрители даже похлопают, а если оратор еще и харизматичный, то еще и соберут пожертвования. Я все больше замечаю, что мы постепенно теряем способность СЛЫШАТЬ Его слова через пророков и проповедников, а признавать этот факт - ой как не хочется, и поэтому намного легче выбирать себе учителей, которые льстят слуху, так как их можно просто СЛУШАТЬ, а потом благополучно забыть их слова, так как в следующий раз будет тоже самое. Мы слушаем, но не слышим. Как это вообще возможно, что, например, в Интернете любой может найти без преувеличения миллионы проповедей на любую тему, но они не востребованы, просто потому, что каждая проповедь клон (копия) другой. Потому и рыщут христиане из церкви в церковь, их гонит голод, и куда бы они ни пришли, практически везде сплошная пустыня, лишенная воды Духа. Эта ситуация должна измениться, и она изменится! В конце концов, пусть лучше будет 100 проповедников, которые говорят Его слово, чем миллионы, которые говорят пустословие. Я предпочту 5 пророков ходящих в Нем, чем сто тысяч самопровозглашенных пророков, которые знают о Нем, но не знают Его. Современные христиане виновны в том, что приносят в жертву Богу свою индивидуальность, свою привлекательность и свои плотские способности. Это происходит только потому, что у нас нет ничего внутри, что мы могли бы принести в жертву. Мы никогда не учились тому, чтобы находиться перед Богом в покое или ожидать Его. В современном христианстве предпочтение отдается деноминациям, а не Христу: Мы церковь такаято, а мы такая…Это самодельное христианство, обслуживающее саму себя. Они будут принадлежать только той церкви, которую они выберут. Они будут использовать перевод Библии, который ближе к их учению. Они будут верить так, как им кажется это правильно. Ряд пасторов уже давным-давно не проповедуют библию. Их проповеди превратились в лекции по самореализации. Каждый третий пастор грешит преувеличением количеством прихожан (примерно на 50%). Поэтому дабы не заставлять его грешить, не спрашивайте лишний раз пастора о количестве людей у него в общине. Всё больше церквей гонятся за количественными показателями, превращаясь в шоу-концерты или коуч-центры по личностному успеху и развитию. Люди приходят и сидят в собрании, но назвать их христианами достаточно сложно. Поклонение творцу превращается в средство обогащения. Самоотверженное служение Богу, борьба с грехом для многих давно превратились в пустой звук. Есть прихожане, но нет учеников Христа. Евангелисты разделились на сотни и даже тысячи деноминаций, враждуя друг с другом. Богобоязненные служителя кричат о проблеме, стращают адом, напоминают о скором втором пришествии, призывают бодрствовать и удаляться от греха, но эти крайние меры неэффективны. Максимум, что удается добиться - это удерживать тех, кто уже есть, или сохранить часть молодежи, родившейся внутри церкви. Почему больше нет былого явного содействия Духа, который сопровождал Церковь на заре становления. Евангелисты застряли и сбились с пути. Евангелизм начинался как христианское течение, целью которого было очистить веру от человеческих догматов. Глубокое изучение Писания, готовность менять свои убеждения, противостояние коррумпированной религиозной империи, практическое благочестие и поиск личных отношений с Богом были источником вдохновения для огромного количества благородных искренних людей. Это стало мощным движением обновления, которое горело желанием продраться через заросли и буреломы лжи к чистой вере, основанной на Слове Господа. Особенностью этого движения было его народность. Лидеры были, но все держалось не на них, а на жажде богопознания, которое проснулась в людях. Именно поэтому смерть одних приводила не к остановке движения, но воздвижению новых лидеров. Децентрализация сделало невозможным ни подкупить, ни подавить силой это движение. Но потом энтузиазм утих, и движение приостановилось, скатилась до печального состояния. Вот причины, приведшие к остановке: Первая причина. В борьбе за влияние над людьми каждое течение разрабатывала свое богословие, целью которого было обозначить границы своих убеждений и дать ответ оппонентом. И акцент сместился - на место искреннего поиска пришло отстаивание своих доктрин. Вторая причина. Как следствие, общественное богослужение вытеснило искреннее общение. Если идет богословский поиск, то есть что обсуждать, а когда есть системное богословие, то его достаточно просто провозглашать с кафедры. 77 Третья причина. На смену лидерам, которые жертвовали собой и своим ради истины, постепенно пришли лидеры, которые видели главной своей задачей распространение своей власти и власти своих доктрин, поэтому определяющим фактором при выборе новых служителей стала не зрелость характера и действия духовных даров, а лояльность к существующим руководству. Что с этим делать? Образцом общины учеников Иисуса было и есть Иерусалимская община. Хочу обратить внимание на те, качества которыми обладала это община. Первое. Эта община много времени проводила в непринужденном общении и совместных трапезах. Близкие взаимоотношения друг с другом были важной частью их мышления. Второе. Эта община сумела преодолеть власть материальных благ над личностью. Они практиковали активную помощь и отказ от собственнического мышления. Никто ничего из своего имения не называл своим. Третья. Эта община не практиковала власть одного лица. Структурой, принимающей серьезные решения, был совет апостолов и пресвитеров, которые воспринимали себя как служителей Господа, Который один есть глава своей общины. Четвертое. Они много учились, внимательно изучая Писание и вникая в учении апостолов. Их писанием были книги Танаха, которые сейчас называют ветхим заветом. Пятое. Они не считали, что соблюдение заповедей Бога и вера в Иисуса противоречат друг другу. Многие из них были ревнителями Торы. Они праздновали праздники Господни, заповеданные в Пятикнижии Моисея, чтили шаббат и соблюдали диетарные постановления. Их образ жизни вызывал одобрение и любовь израильского народа. Шестое. Они молились и переживали сверхъестественные действия Божьего Духа в своей среде. Седьмое. Они были готовы активно распространять и отстаивать свою веру. Они не боялись вступать в полемику с религиозной элитой, не боялись также и страдать за свои убеждения. После всего сказанного хочу задать простой вопрос: «Готовы ли вы продолжать реформацию?» РЕФОРМАЦИЯ КАК ВОЗВРАЩЕНИЕ В процессе своего оформления в отдельный общественный институт церковь утратила многие изначальные черты. Вспомнить о них и вернуть их в церковную жизнь – одна из задач Реформации. Что можно увидеть в евангельской общине Христа, чего мы больше не встречаем в истории церкви, что тревожит современную церковь как забытая истина или непоправимая потеря? Во-первых, беспокоит общинная жизнь, ее дух, ценности, принципы, точнее, отсутствие всего этого. Забыто и утрачено чувство причастности общему делу, общему дому, своей общине и всему обществу. Церковь вместе с цивилизацией прошла путь от родственных связей к отчужденности политических и экономических ролей. Так государство стало над обществом и совпало с «первым лицом». «Государство – это я», мог заявить Людовик XIV, опираясь на «божественное право королей». Не все знают, что задолго до королей подобное возомнили епископы, спекулируя словами Киприана Карфагенского, будто «Без епископа нет Церкви». Так церковное священноначальство отождествило себя с церковью и выставило остальных за порог. От общинности остались лишь слова. Очень трудно узнать во всем этом идеал отношений, описанный Христом: «Кто хочет быть первым, да будет всем слугой» (Матф. 20:25-27). Общинности нет, есть лишь ностальгия по ней или стилизация под нее. Во-вторых, утрачена простота собственной церковной жизни и ее включенность в обычную жизнь обычных людей. Христос предупреждал желающих следовать за ним, что не обещает никакой благоустроенной жизни, не строит никакой собственной инфраструктуры (Матф. 8:20). Он не создавал замкнутую общину, живущую параллельной жизнью; не основывал особое, самодостаточное христианское общество, не пересекающейся с «большим обществом», «большой историей». Напротив, кочевая, постоянно перемещающаяся община учеников Христа оказывалась в центре вопросов и трудностей народа. Болезнь и смерть, налоги и бедность, социальная несправедливость и злоупотребление властью, угнетение и свобода, бывшие предметом заботы людей, становились предметом внимания Иисуса и его учеников. Община, или, если угодно, «Церковь» Христа жила не своей, а одной, общей с миром судьбой, меняя ее – исцеляя, воскрешая, деля хлеб, даруя надежду. Со временем Церковь настолько обросла своей структурой, что создала параллельную миру систему власти, включающую политику, экономику, культуру, религию. Теперь все то, что есть в мире, есть и в церкви, только прикрытое религиозной риторикой. Вместо того чтобы освещать и осолять мир, христиане создали свое собственное государство, церковь превратили в свое, а не Божье Царство на земле. 78 В этом смысле секуляризация может быть спасительной, она избавляет церковь от того, что ей несвойственно, что ей не принадлежит. Так что секулярность и постсекулярность современного мира стоит приветствовать в той части, в которой они разоблачают ложную идентичность церкви и возвращают ее к собственному призванию, - как крест, как ноша, как труд. Когда церковь становится бедной, она возвращается к обычной жизни и привносит в нее то, что ранее держала в себе. Так человек, у которого отобрали за долги автомобиль, пересаживается в общий автобус или метро. Так обанкротившийся вчерашний владелец большой усадьбы покупает скромную квартиру в многоэтажном доме или «малосемейке». Быть бедным – полезно для самой церкви и еще более полезно для тех, кому она должна служить и с кем наконец воссоединилась. В-третьих, забыто Писание как вызов, адресованный, в первую очередь, самой церкви. Сегодня Библию читают как оправдание всем решениям, позициям и амбициям церкви. Но с этой книгой стоит вести себя осторожнее, в ней говорится, что «время начаться суду с дома Божьего» (1 Петр. 4:17). А еще там говорится, что Христос уже в первом веке христианства оказался за дверью церкви и стучит, прося отворить (Откр. 3:20). До тех пор, пока христиане будут открывать Библию с наивной и прямо таки безбожной самоуверенностью, будто правильно понимают написанное и написанное на их стороне, Автор будет оставаться за дверью, ведь Его никто не спрашивает, зато от Его имени говорят самые абсурдные вещи. В-четверых, предана заповедь единства и любви, оставленная Христом как последнее, предсмертное завещание (Иоан. 13:35). Конфессиональные границы разделяют Тело Христово, причем каждая часть хочет быть целым, каждый город провозглашает себя государством, каждый отряд армией, каждый солдат генералом. Все эти конфессиональные претензии на исключительность и связанная с этим взаимные очернения, грешат не только против ближнего, но и против Христа как Единого Главы Церкви, у Которого нет ни тех, ни других, а есть «просто христиане». Реформация может и должна быть открытием той настоящей духовной жизни, которая отсутствует внутри конфессиональных разграничений, но открывается за их пределами. Таким образом, в теме возможной Реформации совмещаются экклесиология, социальная и экуменическая теологии. Разговор о будущем поместных общин, о реформах нашей родной церковной традиции неизбежно связывается с образом единой вселенской Церкви, «глобальной общины», собранием мертвых, живых и еще не рожденных; с образом мира, частью которого она призвана быть. Несмотря на заслуги Мартина Лютера в очищении христианства от ложных примесей, евангелистам нельзя повторять ошибки реформатора в отношении евреев, хотя многие из них давным-давно превратились в католиков времён Лютера. Одним словом, нужна новая реформация. Главная проблема восточных евангельских церквей лежит в их отказе от процесса реформирования и направленность на «охранение» традиций. Именно эти два фактора - отсутствие опыта реформации и наивно-претенциозная самоидентификация - объясняют, очевидно, то, что постоветские евангелисты не ощущали необходимости реформации своих церквей. С одной стороны, они не были рождены как попытка реформировать церковь. С другой стороны, они полагали, что их доктрина и практика вполне соответствуют апостольскому христианству и, следовательно, необходимости в их преобразовании нет. Такое настроение хорошо передает выдержка из выступления А.В.Карева, помещенная в редактируемый им журнал «Братский вестник» (№ 5, 1957): «Наша догматика есть самая чистая и прекрасная евангельская догматика… Евангельско-баптистское движение - это последнее слово реформации. Наши убеждения - самые светлые и прекрасные». Вопреки принципу постоянно реформирующейся церкви, большинство постсоветских евангелистов равнодушно или даже враждебно относятся к необходимости церковных преобразований. Они редко проявляют неподдельный интерес к Писанию (который бы выражался в переводах, комментариях, библейских проповедях), а принцип Sola Scriptura приобрел у них значение, которое не вкладывали в него реформаторы. В отличие от церквей Реформации, постсоветские евангелисты скептически оценивают роль богословия для общинной жизни и личного богопознания, противопоставляя ему святость, «евангельскую простоту» и «библейское учение». Постсоветский евангелизм все еще не определился со своей социальной позицией и вообще едва ли сознает ее необходимость. 79 НЕПРЕКРАЩАЮЩАЯСЯ РЕФОРМАЦИЯ Сила церкви в ее осознании собственной слабости. Европейские реформаторы сознавали, что церковь жива и действенна только Божьей благодатью, но не «обладает» ею и не распределяет ее; она питается из живительного источника Божьего Слова и Духа и открыта к его преобразующему влиянию. Эта открытость подразумевает готовность к покаянию, обучению и переосмыслению. Церковь не должна поддерживать ни сохранение ради сохранения, ни изменения ради изменений. В либеральных кругах верность делу Реформации часто воспринимается как какая-то неуемная тяга к новациям и культурному приспособлению. Но на самом деле реформаторы руководствовались другими мотивами. Они были скорее консерваторами, чем «прогрессивными новаторами», поскольку их целью было восстановление древнего образа церкви и, следовательно, очищение от более поздних «новшеств». Для обновления церкви реформаторы использовали древнее Писание и древнюю традицию. Реформаторы последовательно рассматривали церковь как собрание Божьего народа. По их мысли, церковь нуждается в постоянном преобразовании именно потому, что в этом же нуждается каждый ее член. Как личное водительство Святого Духа не исключает ошибок отдельных людей, так и общее водительство Святого Духа Своим народом не исключает ошибок церкви. Ранние реформаторы отвергали перфекционизм и считали, что личное освящение не имеет предела: оно должно длиться всю земную жизнь и охватывает всего человека. Значит, то же самое касается и церкви. Переходя к рассмотрению постсоветского евангелизма, мы понимаем, что попадаем в радикально иной контекст. Евангельское движение здесь зародилось «за церковной оградой». Его движущим принципом было отделение, а не реформирование. Соответственно, у него не было опыта реформации церкви. Это в первую очередь касается украинских и кавказских истоков евангельского движения. Но даже в его третьем очаге, в Петербурге, мечты лорда Рэдстока, В.А.Пашкова и других о «реформации православия» осуществлены не были. Для их реализации не было никаких значительных предпосылок. Тем более нереалистичными были планы И.С.Проханова о «всероссийской Реформации». Со временем все евангелисты оставили попытки реформы и вышли из православной церкви. Таким образом, если на Западе протестанты (за исключением малочисленных радикальных движений) могли называть себя «реформированными католиками», то на Востоке евангелисты не могли называть себя «реформированными православными». В связи с этим они неизбежно сталкивались с вопросом о своем месте в истории христианства. Этот вопрос о самоидентификации решался, как правило, одним из двух путей. Первый из них можно проиллюстрировать цитатой из А.В.Карева, бессменного лидера евангельского союза в СССР на протяжении почти 30 лет: «братство ЕХБ является носителем первохристианства, христианства апостольских дней, и в этом отношении ему нет равной церкви в мире… Русское евангельско-баптистское движение является носителем апостольского христианства, чего, к сожалению, нельзя сказать о христианских церквах Запада… Евангельско-баптистская церковь в СССР является апостольской церковью XX-го века». Итак, первый путь – это «прыжок» в первохристианство, минуя Реформацию, Средневековье и патристический период. В нем нет настоящего интереса к истории. Вся эпоха «после Константина» видится в мрачных тонах. Католическая церковь представляется абсолютно чуждой, поэтому и Реформация этой церкви – почти такой же чуждой. В этом взгляде выражена простодушная уверенность, что советские евангелисты, как никакие другие христиане в мире, успешно преодолели многовековое расстояние и достигли апостольского христианства. Обратим также внимание в этой цитате на противопоставление братства ЕХБ западным христианам, к чему мы еще обратимся. Второй (и во многом сходный) подход выражен в очерке «Правда о баптистах» В.Г.Павлова, председателя Союза баптистов России. Здесь русский баптизм уже не столько отождествляется с церковью апостольского времени, сколько представляется этапом исторического развития «истинной церкви». Автор полагает, что история баптистов началась от дней Иоанна Крестителя и продолжалась в обществах, которые отделялись от господствующих церквей и которые утверждали о себе, что они имеют первоначальную и, следовательно, чистейшую веру. Среди этих «обществ» Павлов выделил мессалиан, евтихиан, монтанистов, новациан, павликиан, вальденсов, альбигойцев, катаров и анабаптистов. Этот бессвязный набор разнообразных сект и рассматривался как генеалогическое древо баптизма. Похоже, единственным требованием для включения в эту родословную было отмежевание от официальной церкви, «церквиотступницы», а если к этому добавлялось еще и отрицание крещения младенцев, то тут и гадать было нечего: 80 это «наши», «баптисты». Показательно, что в этой родословной не нашлось места «предтечам Реформации», Яну Гусу и Джону Виклифу. В других публикациях родословная русского баптизма была расширена за счет включения в нее русского сектанства – стригольников, беспоповцев, хлыстов, жидовствующих, духоборов. Это должно было показать независимость русского евангельского движения от Запада. Эти же упрощенные, неисторические подходы применялись советскими евангелистами и для описания истории мирового баптизма. В постсоветское время они преимущественно отвергаются, но их сменил акцент на родстве баптизма с континентальным анабаптизмом. В то же время преобладающий на Западе взгляд, в котором подчеркиваются пуританские корни баптизма, так и не прижился, хотя именно на примере пуританства постсоветские евангелисты могли бы увидеть необходимость и действенность принципа непрекращающейся Реформации. Родословная мирового баптизма в виде «Католичество → Англиканство → Пуританство → Сепаратизм → Баптизм» не только более оправдана исторически, но и могла бы стать для постсоветских евангелистов одним из источников альтернативного самоопределения и пути развития. Итак, именно эти два фактора – отсутствие опыта реформации и наивно-претенциозная самоидентификация – объясняют, очевидно, то, что (пост)советские евангелисты не ощущали необходимости реформации своих церквей. С одной стороны, они не были рождены как попытка реформировать церковь. С другой стороны, они полагали, что их доктрина и практика вполне соответствуют апостольскому христианству и, следовательно, необходимости в их преобразовании нет. Такое настроение хорошо передает выдержка из выступления А.В.Карева, помещенная в редактируемый им журнал «Братский вестник» (№5, 1957): «Наша догматика есть самая чистая и прекрасная евангельская догматика… Евангельскобаптистское движение – это последнее слово реформации. Наши убеждения – самые светлые и прекрасные». В этой связи можно провести параллель между евангелизмом и православием, которая заключается в четырех наблюдениях. (1) Православие на Руси имело, несомненно, иностранное (византийское) происхождение. Символ веры, который приняла Русь (он приводится в «Повести временных лет»), был результатом многовекового догматического развития восточной церкви. Но на Руси православная догматика не получила никакого творческого развития. По сути, русское православие так и оставалось эпигоном греческой веры. Его «самобытность» касалась лишь обрядовых тонкостей, которые объяснялась скорее принятием местных языческих элементов, чем осмысленным творческим развитием византийского наследия. (2) Несмотря на это, довольно быстро эта греческая вера стала «исконно нашей», чему главным образом способствовало развитие церковно-славянского языка. Византийское наследие было присвоено, но не всегда усвоено. Политическая ситуация – укрепление Московского государства – еще больше отдалила Русь от византийских корней. Со временем само греческое посредство начало отрицаться: сказание о проповеди апостола Андрея на Руси приводилось именно для того, чтобы показать, что Русь получила христианство непосредственно от апостолов. Более того, после Флорентийского собора греков обвиняли в отступлении и ереси. (3) Самой характерной чертой русского православия стал традиционализм, направленный на защиту древности и «веры отцов» – причем эти «древность» и «вера» были уже «русскими», а не «византийскими». Когда в XVI-м веке в Москву прибыл Максим Грек для проверки и исправления славянских переводов греческих текстов, его дело не было закончено, а он сам был обвинен в «порче» богослужебных книг и посажен в темницу, хотя его работа сводилась к простому восстановлению оригинального смысла. Примечательно также, что на то время в Москве не удалось найти ни одного человека, читавшего по-гречески. История с Максимом Греком показывает как глубину разрыва с Византией, так и степень консервации литургической и богословской традиции. Еще очевиднее это стало в следующем веке, когда незначительные обрядовые изменения (главным из которых было замена двуперстного крестного знамения трехперстным) вызвали огромный протест в народе, что привело к расколу и возникновению старообрядчества. (4) В православном сознании Москва стала не только мерилом православия, но и «последним царством». Ей было присвоено имя не только третьего, но и последнего Рима: «четвертому не бывать». В эсхатологических, мессианских, апокалиптических чаяниях русскому – именно русскому – православию отводилась решающая историческая роль. Эти же четыре наблюдения мы можем сделать и относительно евангелизма. (1) Как и православие на Руси, евангелизм в постсоветских странах был продуктом иностранного происхождения. Евангельское движение в Петербурге было начато лордом Рэдстоком и проникнуто духом английского ривайвелизма. Южнорусский и закавказский баптизм возник благодаря контактам с немецкими колонистами. Еще В.Г. Павлов прямо писал, что местные баптисты «приняли всецело учение немецких баптистов». В дальнейшем советский евангелизм находился под большим влиянием западного фундаментализма. Ни о каком независимом от Запада богословском развитии не было и речи. Местные факторы оказывали лишь 81 незначительное влияние на образ русского, а затем и советского евангелизма. Фактически все его характерные черты можно проследить в движениях, которым он был обязан своим существованием. От пиетизма были унаследованы акцент на личном благочестии, необходимость опыта обращения, посвященность определенным религиозным практикам (н-р, ежедневному чтению Библии), разрыв и нередко даже противопоставление разума и опыта. Из ривайвелизма (родственного пиетизму) были заимствованы еще больший антиинтеллектуализм, эмоционализм, церковный активизм, миссионерский пыл, теологический минимализм. Посредством фундаментализма среди постсоветских евангелистов утвердились контркультурность, изоляционизм, недиалогичность, замкнутость, догматизм во второстепенном, диспенсационализм. (2) Несмотря на столь очевидную зависимость от западных евангельских движений, уже в начале XX-го века русскими евангелистами предпринимались попытки обосновать местное происхождение отечественного евангелиизма и тем самым приуменьшить или даже опровергнуть западное посредство. Так, в 1910 году в своей программной статье И.С. Проханов связывал зарождение петербуржского евангелизма с именем В.А. Пашкова (не упоминая, что тот был последователем англичанина Рэдстока), малорусского баптизма – с именем И. Г. Рябошапки (не упоминая влияние на него Гюбнера и других немцев), а кавказского – с именем Н.И. Воронина (не упоминая, что тот был крещен немцем Кальвейтом). Говоря о своем вероисповедании 1910 года, Проханов подчеркивал, что оно составлено русскими силами самостоятельно при помощи Библии и Симфонии. В дальнейшем политическая ситуация вынуждала уже советских евангелистов еще больше дистанцироваться от западных корней. Даже в постсоветское время этот акцент на самостоятельности и самобытности остается преобладающим в исторических исследованиях. С.Н. Савинский подчеркивал, что никто из украинцев или россиян не принял «немецкую веру», а значит, русско-украинский баптизм не является насаждением извне в готовом виде с готовыми доктринами. Более того, на западных евангелистов смотрели с подозрением: в их активности видели угрозу для местной евангельской «идентичности», а в книгах западных авторов обнаруживали «ереси». (3) Как русское православие, приняв византийскую веру, стало со временем оберегать ее как «свою собственную», так и русский евангелизм, приняв западную веру, со временем сделал ее «своей собственной» и начал оберегать ее именно в таком качестве. Более того, местная традиция большинством воспринималась как «чистое учение Писания» без примеси человеческого – не только западного, но и восточного. Такое некритичное восприятие своей традиции и стремление сохранить ее объяснялось и тем, что русские и украинские евангелисты были мало знакомы с ранней реформаторской мыслью и сформировались под влиянием уже более поздних евангельских движений. Так, фундаментализм по своей сути противоречил идее реформирующейся церкви, так как выполнял сугубо «охранительную» функцию и принимал «защитную позу» перед лицом модернизма. (4) Как и русское православие, русский евангелизм имел довольно гипертрофированное представление о своем месте в истории, что, естественно, не способствовало осознанию необходимости внутренних преобразований. Так, И.С.Проханов полагал, что Россия должна стать центром всемирной Реформации, а он сам – ее лидером. В программной статье из газеты, которую он сам и редактировал, утверждалось, что Проханов превосходит Лютера настолько, насколько Россия территориально превосходит Германию. В дальнейшем политические реалии не позволяли мечтать о всемирном влиянии, но, как мы уже отмечали, советские евангелисты продолжали считать, что их братству «нет равной церкви в мире». У православных была концепция о третьем и последнем Риме; у советских евангелистов было представление о «последнем слове реформации». В постсоветское время расширение кругозора евангелистов поколебало такие верования, но уверенность в исключительной духовности «братства» все еще остается характерной для многих евангелистов. Таким образом, и русское православие, и русский евангелизм (1) возникли в результате принятия иностранного наследия, (2) со временем объявляли принятое наследие «своим» и «богоданным» без иностранного посредничества, (3) бережно хранили неизменным уже «свое» наследие и (4) подчеркивали его общемировое значение. Для обеих традиций принцип реформирующейся церкви представляется не только излишним, но и опасным. Но если для православия отрицание необходимости внутренних церковных преобразований не вызывало серьезных противоречий с базовыми экклезиологическими представлениями, то для евангелизма такое отрицание означало отмежевание от главных устремлений Реформации. Библия XIX век в России характеризуется бурным развитием евангельского движения. Однако от этого движения нельзя было ожидать литературных и богословских свершений, которые хотя бы отчасти могли сравниться с плодами европейской Реформации. Ведь некоторые ранние баптисты в Украине еще не умели читать в том возрасте, в котором ранние реформаторы в Германии были уже университетскими 82 профессорами. У евангельского движения не было элементарных условий для осуществления переводов, изданий и комментариев Библии. Но то, что было легко объяснимым и вынужденным пробелом первых поколений, было впоследствии законсервировано и даже возведено в ранг стандарта. Современное состояние постсоветского евангелизма склоняет к выводу, что реформаторский принцип Sola Scriptura не был им принят и понят полностью. Мы остановимся на нескольких сторонах этой проблемы. Во-первых, постсоветские евангелисты до сих пор пассивны в ключевой для Реформации области – работе с библейским текстом. За более чем 20 лет свободы евангелисты не сделали ни одного полного перевода Библии с оригинальных языков на русский, украинский или белорусский языки. Большинство верующих и даже пасторов едва ли осознают саму необходимость качественного перевода и работы с оригинальным текстом. Этому поспособствовало трепетное отношение к Синодальному переводу, которое можно сравнить с отношением к King James Version в фундаменталистских американских кругах. Для рядового баптиста русско-украинского братства допущение возможности ошибки синодального текста воспринималось как грубейшее кощунство. Во-вторых, принцип Sola Scriptura был понят как полное отвержение традиции. По мнению украинских баптистских историков, истолкование Писания в отрыве от любой традиции и вероисповедания и есть последовательное применение принципа Только Писание. Кроме того, из Sola Scriptura неоправданно делали вывод о том, будто одного Писания достаточно, чтобы ответить на любые вопросы, которые стоят перед человеком. Такое представление ограничивало кругозор евангелистов и приводило их к конфликту с наукой. Однако если мы посмотрим на ранних реформаторов, то увидим, что принцип Sola Scriptura (только Писание) не означал полного отрицания традиции или разрыва с ней. На одного только Августина в одной только книге «Наставление в христианской вере» Кальвин ссылается несколько сот раз! Реформаторы сознавали, что глубина Писания подразумевает общинное (а не только индивидуальное) прочтение и опору на богословское наследие предшественников. Библия не была единственной книгой или единственным авторитетом для реформаторов. Она была единственным абсолютным, окончательным и непогрешимым авторитетом, которому подчинялись и от которого должны были зависеть все остальные. В-третьих, недоверие к многовековой христианской традиции на практике сочетается с не вполне осознанным господством локальной традиции. «Только Писание» значит только то прочтение Писания, которое у нас (в общине) сложилось. В условиях гонений, когда был большим спрос на единство и харизматичных лидеров, неписаная традиция «братства» стала безальтернативным ориентиром для многих поколений верующих. Для большинства постсоветских евангелистов, несмотря на появление разнообразной богословской литературы, этот ориентир остается единственным и непререкаемым. Формально он подчинен Писанию, но на практике сложившееся толкование принимается «по умолчанию» как «чистое учение Библии», редко поддается критическому анализу, а попытки взглянуть на определенный библейский текст с любой нетрадиционной перспективы наталкиваются на апатию или подозрение. В итоге «братство», по сути, заменило собой авторитет Писания. Сквозь призму традиции «братства» стихи из Библии столь естественно приобретают «привычный» смысл, что многим сама задача истолкования кажется излишней. Здесь отметим, что до сих пор не было издано ни одной серии библейских комментариев постсоветских евангелистов. Естественно, это можно частично объяснить ограниченностью ресурсов, но если продолжить сравнение с ранними реформаторами, то нельзя не признать, что у того же Кальвина для написания качественного библейского комментария было значительно меньше источников, чем у любого современного баптиста, даже если он не читает по-английски и по-немецки. Несмотря на это, комментарий Кальвина читают до сих пор, а постсоветскому евангелизму даже коллективными усилиями не удалось издать ни одного. Отсутствие тщательных библейских исследований ставит также под большой вопрос претензии на самобытность. Если, как часто повторяют постсоветские евангелисты, они черпают все богословие «только из Библии» и при этом, как они утверждают, это богословие самобытно, то эта самобытность богословия должна проистекать из самобытного взгляда на Писание, на его отдельные отрывки и темы. Но где хоть одна экзегетическая работа постсоветского евангелиста, в которой дается оригинальное толкование хоть одного библейского отрывка? Где хоть одна оригинальная разработка хоть одной библейской темы? Их нет. А значит, остается одно из двух: или «самобытность» советского евангельского богословия не имеет никакого отношения к Писанию, или его «самобытность» явно преувеличивается. В-четвертых, в отношении к Библии четко просматривается противопоставление опыта и разума, практики и теории, духовности и учености. В изучении Библии постсоветские евангелисты и далее полагаются 83 на «водительство Духа» в отрыве от изучения языков и богословия Библии. Даже в проповеди цитирование Писания часто напоминает эпиграф к книге, который не определяет, а лишь передает ее смысл, и добавляется тогда, когда книга уже готова. «Только Писание» служит поводом не читать ничего, кроме Писания в переводе на родной язык. Даже если человек сталкивается с текстом, который еще не обрел для него привычного значения, у него редко возникает реальное стремление понять его смысл: как правило, все ограничивается определенными «молитвенными размышлениями», которые при отсутствии необходимых знаний нередко приводят к неправильным выводам. Все это приводит нас к важному вопросу: насколько сильно Писание в действительности влияет на догматику, мировоззрение, образ жизни, церковные установления постсоветских евангелистов? Не является ли его авторитет декларативным, его водительство – прогнозируемым, его прочтение – поверхностным, интерес к нему – формальным? Своеобразно истолковывая принцип «только Писание», постсоветские евангелисты пытаются не замечать опыт и традицию других христиан, но не превозносится ли при этом их собственный опыт и традиция над Писанием? Богословие Для церквей Реформации осознание необходимости и важности богословия было естественным. Перед ними и не стоял вопрос: «а нужно ли вообще церкви богословие?» Но такой вопрос до сих пор стоит в постсоветском евангелизме; более того, часто на него отвечают негативно. Обычно это пренебрежение богословием связывают с двумя причинами. Во-первых, утверждается, что оно вызвано самим социальным составом евангелистов. Евангельское движение было «народным» и целенаправленно маргинализировалось властью. Его костяк составляли рабочие и крестьяне, которые в отношении богословия и богословов были равнодушны. Такой же антиинтеллектуализм был характерным и для петербуржского движения, заметно отличавшегося социальным статусом. Его лидер В.А.Пашков скептически относился к богословскому образованию и утверждал, что для преуспеяния в служении Господу вовсе не нужно богословия. О себе он писал прямо: «Богословских познаний я не имею никаких». Отношение к богословию в аристократических кругах Петербурга и крестьянских собраниях Украины и Кавказа принципиально не отличалось. А в постсоветское время, когда в евангельские церкви пришло много образованных людей, никакого богословского всплеска в связи с этим не наблюдалось. Вторая причина, которой часто объясняют пренебрежение богословием, – это недостаток ресурсов, необходимых для богословского развития. Естественно, этот фактор был важным, и даже если бы в условиях гонений у евангелистов пробудился интерес к богословию, они бы не смогли его реализовать. Но большого интереса не было – ни тогда, ни сейчас, когда доступ к знаниям намного упрощен (прежде всего через Интернет), а в семинариях созданы определенные условия для становления богословской мысли. Особенно удивительна и показательна богословская стагнация постсоветских баптистов и пятидесятников, выехавших в 90-е годы в Северную Америку – притом, что там есть всё для развития богословской школы (близость к западной евангельской традиции, знание английского языка, обилие литературы, финансовые ресурсы и т.д.). Таким образом, две вышеуказанные причины (социальный состав и неблагоприятные условия) были скорее вторичными. В традиционных евангельских церквах ранние российские евангелисты, посещавшие Европу, увидели расцвет либерализма, что лишь утвердило их в недоверии к «профессорскому» богословию. А в постсоветское время, вместо того, чтобы рассмотреть западную традицию во всей ее полноте, вместо интеграции в западное евангельское богословское сообщество, евангелисты продолжали говорить о своем «особом», «самобытном», «независимом» от Запада пути, хотя на самом деле оставались не более чем богословской провинцией Запада. Если эта тенденция продолжится, то провинция, дистанцирующаяся от центра, станет скорее хутором, чем вторым центром. Развитию богословия препятствует наивно-претенциозная самоидентификация. Даже в постсоветское время, когда уже доступны множество исторических и богословских источников, евангелисты сохраняют в своем большинстве уверенность, что лютеранство – это учение Лютера, кальвинизм – Кальвина, а баптизм или пятидесятничество – это учение Библии, учение Иисуса Христа. Такая нечувствительность к традиции и самоотождествление с Писанием приводят к тому, что любое новое мнение воспринимается как подрыв истины, единства и «евангельской простоты. Считается, что богословие производит лишь ультрасовременные модные направления; оно не объясняет, а уводит от учения Иисуса Христа. Богословское происхождение ключевых доктрин – о Троице, двух природах Христа, первородном грехе, оправдании верой и т.д. – попросту игнорируется. Евангельский верующий обычно убежден, что «веры в Иисуса» достаточно и никакое богословие не нужно, и при этом не подозревает, насколько богословским будет любой его ответ на 84 встречный вопрос «а кто такой Иисус?» Богословие рассматривается как западное изобретение – вредное, ненужное, вызывающее одни проблемы. В анализе постсоветского евангелизма необходимо принимать во внимание его культурный и религиозный контекст. Русское православие, присвоив себе византийское богословское наследие, не смогло и не пыталось развить его. В «Путях русского богословия» Флоровский с нескрываемой грустью отмечал, что русский дух не сказался в словесном и мысленном творчестве. Такое замечание справедливо и относительно русских евангелистов. Обычно считается, что русский православный контекст поспособствовал созданию какого-то «особого» русского евангельского богословия. Но этому нет ровно никаких свидетельств. Русский православный контекст поспособствовал созданию не особого богословия, а пустоты на месте богословия. К сожалению, постсоветские евангелисты не столько пытаются наполнить эту пустоту, сколько прикрыть ее, словно фиговыми листьями, различными терминами: богомыслие, боголюбие, богоискательство, «народное богословие». Вероятно, православное влияние здесь отразилось, прежде всего, в двух областях. Прежде всего, свойственное русскому православию противопоставление «интеллектуального» богословия «духовному» опыту углубило у русских евангелистов разрыв между разумом и нравственностью, разумом и чувствами. Богословие казалось лишь абстрактным, теоретическим мудрствованием, оторванным от реальной жизни. Пытливость ума, глубина и тщательность исследования были невостребованными. Кроме того, русский православный традиционализм в сочетании с американским фундаментализмом утвердили в русской евангельской среде склонность к черно-белому мышлению, противление всему новому, уверенность в превосходстве того, что «было раньше» или «было всегда». Отсутствие полемики – тесно связан с предыдущими. На Западе полемика постоянно стимулировала теологическое развитие: до Реформации – полемика между разными школами еще единой церкви, после Реформации – между протестантами и католиками и внутри протестантизма. Восток к этому времени был уже значительно хуже приспособлен к диалогу. Это видно из известной переписки между лютеранскими богословами и патриархом Иеремией II. Соприкосновение с Реформацией и Контр-реформацией в XVI-м веке не привело к оживлению православной догматической мысли в Украине или России: по известному выражению, православные отвечали евангелистам с помощью католических аргументов, а католикам – с помощью евангельских. Тем более никакого диалога не могло возникнуть в XIX-м веке: православные считали евангельских христиан и баптистов примитивными сектантами, а баптисты православных – темными традиционалистами. Ни одна из сторон не проявляла искреннего интереса к другой; они были сосредоточены на себе и предпочитали конфессиональную самоизоляцию, которая гарантировала спокойствие и стабильность. Внутренней полемики в советской евангельской среде тоже не было. Положение существенно изменилось только в постсоветское время, когда наплыв западной евангельской богословской литературы вызвал как православную критику, так и внутриевангельскую полемику. К сожалению, ее не самый высокий уровень не только не привел к богословскому развитию, но и утвердил многих во мнении, что богословие продуцирует только высокомерие, споры и разделения. Таким образом, эти четыре фактора – особые евангельские истоки, наивно-претенциозное самоопределение, религиозно-культурный контекст и отсутствие здоровой полемики – привели постсоветских евангельстов к пренебрежению богословием. А поскольку богословие было основой и двигателем дела Реформации, то «евангелизм без богословия» следует признать «евангелизмом без Реформации». Отношение к миру Реформаторы и их последователи пытались дать человеку не просто «набор вечных истин» или «свод правил», а целостный и всеохватный взгляд на жизнь. Кальвин называл это «христианской философией»; позже это назовут «христианским мировоззрением». По мысли реформаторов, у христианина не должно быть две жизни – церковной и внецерковной. Он должен знать, что значит быть христианином не только в церкви, но и на работе, на отдыхе, в семье и быту, в деловых отношениях и политике, в образовании и науке. Советские евангелисты ограничивали смысл и влияние Реформации духовной сферой. В советское время такое ограничение можно было объяснить давлением политических обстоятельств, в которых любая претензия на социальную активность могла дорого стоить евангелистам. Но даже сейчас, в постсоветское время, как представление о самой Реформации, так и представление о том, как можно продолжать ее дело сейчас, едва ли изменилось. Евангелисты и далее довольно пассивны в общественной жизни; и даже те из них, которые занимают видное место в обществе, не предлагают какой-то цельной программы по его переустройству. Главные социальные проблемы постсоветских стран (тотальное недоверие в обществе, коррупция, ущемление свобод человека, социальная несправедливость, неразвитость среднего класса, кризис образования, недостаток гражданской инициативности и ответственности) существенно отличаются от 85 социальной проблематики современных западных стран. Тем не менее, постсоветские евангелисты не смогли сформулировать и представить свой взгляд на эти проблемы, а самым обсуждаемым в их среде этическим и социальным вопросом стал вопрос о нетрадиционной сексуальной ориентации, который гораздо более актуален на Западе, чем в России или Украине. Одной из причин такой отстраненности от «мирских» проблем является пессимистический взгляд на окружающий мир и его перспективы. Согласно преобладающей эсхатологии постсоветских евангелистов, второму приходу Христа будет предшествовать самый тяжелый период человеческой истории – «великая скорбь». Поэтому «все идет только к худшему». Отношение евангелистов к реформации церкви и общества в постсоветских странах можно описать так: церковь реформировать незачем, потому что в ней и так все хорошо; а мир реформировать незачем, потому что в нем и так все будет плохо. Поэтому церковь сосредотачивается почти исключительно на спасении душ, а главная мотивация политической деятельности сводится к тому, чтобы сохранить свободу возвещать Евангелие и не допустить возобновления гонений. Опыт существования в Российской империи и Советском Союзе приучил евангелистов к тому, что «внешний мир» не просто бесперспективен, но и опасен, враждебен. Соответственно, открытость обществу, диалог с ним могут стать губительными для церкви. За более чем 20 лет свободы это подозрительное отношение к миру изменилось, но не настолько, чтобы считать закрытость исубкультурность евангельского сообщества преодоленными. Сдержанная политическая активность объясняется и тем, что постсоветским евангелистам сложно определиться, что именно они могут предложить обществу. Неясно не только то, каким должно быть общество; неясно даже то, каким должен быть евангелист в обществе. Долгое время евангельское сообщество существовало как «братство отказников»: отказников от алкоголя, курения, развлечений, воинской присяги. Именно по таким «приметам» евангелисты зачастую узнаваемы в обществе до сих пор. При этом положительное содержание евангельской идентичности в миру так и остается нераскрытым. Определенная отстраненность от общества и истории имеет и свою узко богословскую причину. Под влиянием хилиазма в среде (пост)советских евангелистов всегда были по-особому выражены эсхатологические ожидания. Мысли о предполагаемых решающих событиях будущего – «восстановлении Израиля», «великой скорби», «Тысячелетнем царстве» – настолько переполняют умы верующих, что они не видят серьезных оснований задуматься об изменении исторической реальности. Для многих постсоветских евангелистов характерна ностальгия за прошлым, устремленность к (окончательному) будущему и какая-то потерянность в настоящем. Завершение В ходе исследования были отмечены четыре широких области, в которых отчетливо прослеживается различие между Реформацией и постсоветским евангелизмом. Во-первых, вопреки принципу постоянно реформирующейся церкви, большинство постсоветских евангелистов равнодушно или даже враждебно относятся к необходимости церковных преобразований. Во-вторых, они редко проявляют неподдельный интерес к Писанию (который бы выражался в переводах, комментариях, библейских проповедях), а принцип Sola Scriptura приобрел у них значение, которое не вкладывали в него реформаторы. В-третьих, в отличие от церквей Реформации, постсоветские евангелисты скептически оценивают роль богословия для общинной жизни и личного богопознания, противопоставляя ему святость, «евангельскую простоту» и «библейское учение». В-четвертых, постсоветский евангелизм все еще не определился со своей социальной позицией и вообще едва ли сознает ее необходимость. НЕСКОЛЬКО СЛОВ К ВОПРОСУ О БАПТИСТСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ Восприятие Евангелия всегда обусловлено культурно-историческим контекстом, который накладывает отпечаток на то, как это Евангелие воспринимается конкретным человеком. Достаточно провести беглое сравнение между, скажем, баптистами России и США, чтобы убедиться, что принадлежность к одной и той же деноминации может означать очень разные вещи. Сразу оговорюсь, что приводимое сравнение носит достаточно условный характер. В США нет, пожалуй, более распространенной деноминации, чем баптисты (соответственно их вера и практика, подчас, очень разнятся друг от друга). Если сравнивать баптистов России и США, то, к примеру, баптисты в России в вопросах сотериологии (учения о спасении) в основном тяготели к арминианской позиции, американские – к кальвинисткой. В вопросах эсхатологии (учение о последнем времени) российские баптисты изначально унаследовали учение о 86 восхищении Церкви и грядущем Тысячелетнем Царстве; американские – (подумать только!) не разделяют подобных верований! В вопросах практического характера, таких как, скажем, владение огнестрельным оружием или участие в политической жизни, также наблюдаются прямо противоположные тенденции. Баптисты в Америке (особенно на Юге) традиционно выступают за право владения оружием; редкие президентские выборы в США обходятся без активного лоббирования среди лидеров баптистских общин. Баптисты России - традиционные пацифисты, и, как правило, не принимают активного участия в политической жизни страны. Столь полярные воззрения в веровании и практике баптистов в США и России объясняются, в том числе, различными условиями, в которых возникло это религиозное движение. Возникшее в царской России во второй половине XIX века евангельское движение было обречено стать маргинальным, преследуемым меньшинством. Кстати, выбор названия религиозной конфессии «баптисты», стал самой эффективной антирекламой нового движения. Инородность и неблагозвучность слова (которое всего-то и означает «крещенных» по вере людей) в советский период благодаря изощренной пропаганде становится словом-изгоем для обозначения людей с ограниченным мышлением и неустойчивой психикой. Мне думается, что в определенном смысле сами баптисты добровольно возложили на себя эти смиряющие «вериги». До сих пор достаточно обозначить свою принадлежность к баптистам, чтобы ввести собеседника в состояние напряженной подозрительности. Думается, что именно эти обстоятельства подвигли к созданию в 90-е годы многих ассоциаций евангельских христиан, которые, оставаясь по сути баптистскими, убрали из своего наименования слово «баптист». Принадлежность к той или иной религиозной деноминации не должна лишать нас права критически оценивать свое наследие. Когда мне говорят, что за слово «баптист» заплачено кровью мучеников, я все-таки склонен думать, что братья и сестры умирали за имя Христово, а не за человеками придуманное название. Ряд исторических обстоятельств второй половины XIX века, в том числе отмена крепостного права, перевод Библии на современный русский язык, подготовили почву для зарождения евангельского движения. В отличие от Западной Европы, где возникновение евангельского христианства было инициировано профессиональными служителями-интеллектуалами, в России семена евангельского учения воспринимались, прежде всего, людьми, находившимися на низшей ступени социальной лестницы. Люди «простые, некнижные» открывали для себя свет Христова учения. В условиях царской России выбор в пользу Христа был продиктован ситуацией кризиса - личного, общественного, социального. Ключевым понятием становится «личная встреча с Христом» – духовное переживание, которое вводит человека в состояние внутренней духовной свободы и радикально меняет его жизненные ориентиры и ценности. Для уверовавших того времени евангельский призыв следовать за Христом, «взяв крест», был близок и понятен. Уверовавшие жили обостренным ожиданием приближения конца. Мир не может стать лучше ситуация может становиться только хуже! По этой причине изначально евангельское христианство в России унаследовало врожденный скептицизм относительно перспектив социального переустройства. В условиях тоталитаризма выбор в пользу Христа неизменно означал выбор против системы! В этом смысле евангельское движение в сущности своей – это пассивно-протестное движение людей, которые (в лучшем случае) вынуждено сохраняют признаки внешней лояльности системе. Тоталитаризм неизменно выявляет «звериную сущность» системы, в глубинных структурах которой происходит замена «сердца человеческого» на «сердце звериное» (Дан. 4:13). Система, особенно в сталинский период, удивительным образом, добросовестно «отрабатывала» сценарии из книги Откровения. Именно эта книга во многом становится центральным текстом, через призму которого происходило осмысление бытия верующим человеком. Существование в условиях тоталитаризма не могло остаться без последствий для облика самой евангельской общины. Подобное рождает подобное. Авторитарная система, сама того не ведая, порождает не менее авторитарные и одиозные религиозные образования. Парадоксально, но факт: в противостоянии системе, ЕХБ воспроизводили образ системы в своем мышлении, поведении, поступках. Особенно это хорошо видно на примере радикальных, незарегистрированных общин, чья деятельность продолжает характеризоваться полной закрытостью, авторитарно-командным стилем руководства, социальной апатией и недоверием к происходящему вокруг. Общины, в которых единственным средством к поддержанию устоев является страх, по праву могут претендовать на статус сектантских 87 образований. В таких образованиях тирания внешней системы, по сути, подменяется тиранией малообразованных мнительных людей. Десятилетия жизни в условиях ограниченной религиозной свободы и открытых гонений имеют прямое отношение к явлению массовой эмиграции верующих, особенно в 90-е годы прошлого века. Страна потеряла сотни тысяч людей, которые в смысле генетических данных по праву могли бы составить ее золотой фонд. Эмиграция – сложное, неоднозначное явление. Формально факт массовой эмиграции евангелистов можно было бы использовать как прямое свидетельство их нелояльности. Единственно, что, возможно, удерживает потенциальных критиков, это то, что на самом деле в общем объеме людей, покинувших страну, евангелисты отнюдь не составляют большинство. И все-таки столь массовый исход, к сожалению, свидетельствует, что Россия как место рождения не стала для многих евангельских верующих Родиной в полном смысле этого слова. Причина этого, с одной стороны, в памяти о незаслуженно понесенных репрессиях и страхе, что нечто подобное может опять стать реальностью. С другой – в апокалиптическом формате мышления верующего, характерным признаком которого является существование в режиме отрицания окружающей действительности. Наряду с идеей отрицания «мира» (1 Ин. 2:15), у апостола Павла мы встречаем интересную мысль об активном воздействии на «мир» с целью его конечного преобразования. Мир как система влияет на нас, заставляет нас жить жизнью сообразования (Рим. 12:2), жить на условиях системы, жить неестественной жизнью приспособления. Этому мы, как христиане, должны противопоставить активное преобразование, прежде всего нашего ума. Невозможно стать участниками в Божьем Царстве, сохраняя менталитет ленивого, лукавого раба! Невозможно войти в Божий Ханаан, живя воспоминаниями о Египте! Отсутствие элемента «активного участия» я воспринимаю как «слабое звено» российского баптизма. Это, скорее не вина, а беда наша! Трудно винить тех, у кого исторически не было возможностей для подобного участия. Что нас ждет, если не обсуждать политику? Если весь наш народ вдруг скажет из псевдохристианских мотивов: «Давайте не будем говорить о политике». Тогда значит мы образование, армию, медицину, всю нашу историю отдаем кому-то, а сами как эмигранты, набираем в рот воды и говорим: «Да мы настолько духовные, что, нам это неинтересно». Так вот это не духовность, это внутренняя эмиграция. В гражданском обществе аполитичность баптистов уже не выделяет их как протестантов (в смысле протестующих) - они сливаются с общей массой безразличных и безответственных. Аполитичность стала частью манипулятивной политики. Отсутствие возможностей для гармоничного функционирования церкви приводит к гипертрофированному росту одних органов (в данном случае я имею в виду язык, как средство говорения) и атрофированию других (рук и ног, как средств действия). Помню, как в быстро меняющейся обстановке 90-х годов мы долгое время не решались выйти из «клетки» сложившихся стереотипов. Настало время для сбалансированного служения Богу и людям! Всегда ловлю себя на мысли, что гораздо легче обличать грешников, скажем в грехе пьянства, чем организовать при церкви служение помощи зависимым людям. Косвенный крен от наследия евангельских христиан-баптистов я вижу в практике создания так называемых «библейских церквей», в самом наименовании которых содержится претензия на верность Библии, а не какой-то человеческой традиции. В разговоре со мной один из адептов такой церкви произнес знаменательную фразу: «Мы уважаем старших братьев, но Библию считаем наивысшим авторитетом!» Из этого заявления прямо следует, что старшие братья таковой Библию не считают, поэтому, мол, простите, но истина дороже! Надо быть очень близоруким человеком, чтобы не понимать, что «чистого», независимого от традиции чтения Библии не бывает! Мы всегда читаем Писание через «очки» определенного наследия! В обозначенный период, не в последнюю очередь благодаря заокеанским учителям, мы впали в искушение вкусить от плода «истинного знания». Все чаще можно слышать из уст приверженцев библейского фундаментализма сожаления о том, что отцы-основатели не следовали правильным библейским принципам. Наша повышенная восприимчивость к постулатам библейского фундаментализма объясняется, в том числе, фактором времени: страна на перепутье дорог, общество – в поисках объединяющей национальной идеи. В условиях неустроенности и массового социального расслоения общества люди живут в ожидании быстрых решений насущных проблем. 88 Нечто подобное происходит и в нашей среде. Библейский фундаментализм находит благодатную почву в умах и сердцах молодых людей, которые испытывают, подчас оправданно, неудовлетворенность характером и содержанием сложившейся богослужебной практики. Помню, как в 90-е годы один седовласый православный иерарх с печалью говорил об опасности, исходившей от необузданного энтузиазма неофитов (людей, недавно обращенных в веру). Вчерашние комсомольские работники, приобщившись к христианской вере, с присущим задором и энергией готовы были громить «еретиков». Речь тогда шла даже не о протестантах или о католиках, а о представителях, пожалуй, самой древней православной церкви, - коптской, вероисповедание которой не проходило тест на ортодоксальность! Библейский фундаментализм возвращает нас в черно-белое восприятие действительности, ведет к развитию комплекса собственной исключительности. Слишком сладок плод осознания того, что истина в твоих руках! Слишком велико искушение найти простые ответы на сложные явления современности! В такой ситуации трудно ожидать развитие элемента «активного участия». Помню, как один розовощекий юноша с усмешкой говорил: «Не понимаю я этих чудаков экологов! За сохранение окружающей среды борются! А все от того, что Библию они не читают, там ведь ясно сказано: «Земля и все дела на ней сгорят!» Откровенно говоря, от такого жонглирования библейскими текстами становится не по себе. Оказывается вот так просто можно процитировать библейский текст, чтобы снять с себя ответственность за бережное отношение к Божьему творению! Подростковый максимализм, проявляющийся в категоричности заявлений и исключительных притязаниях на истину, не способствует выстраиванию должных взаимоотношений с Русской православной церковью. А оно нам надо? Да, очень надо! Мы живем и трудимся в преимущественно православной стране. Игнорирование этого факта – свидетельство нашей недальновидности. Я уже не говорю о необходимости выстраивания более тесных взаимоотношений с родственными евангельскими направлениями. Именно облеченные властью и доверием должны в первую очередь сознавать меру ответственности, возложенную на их плечи и понимать, что от них ожидается зрелость в суждениях и поступках. В центре евангельского движения стоит община, которая напоминает большую семью, определяющая жизнь ее членов. Это хорошо, когда община воспринимается как семья. Но плохо, когда религиозный фанатизм превращает общину в организацию, в которой главное приход, включая материальный, и тотальный контроль. Поэтому в евангельских общинах не доктрины определяют жизнь, а общие принципы. Отдельные общины, служители и простые верующие переживают трудности в богословской «топографической привязке к местности». Вероисповедания и практика евангельских христиан может сильно отличаться от местности к местности, от церкви к церкви, от верующего к верующему. Существуют поговорки, выражающие суть такого многообразия на примере ЕХБ: «Два баптиста – три мнения», «Баптист баптисту рознь». «Водоразделы» проходят между арминианами и кальвинистами, милитаристами и пацифистами, регистрированными и отделенными, «косыночными» и «безкосыночными» и т.п. Список подобных «схизм» можно продолжать. Сущностной идентификационной характеристикой баптистской «ветви» христианства являются семь принципов баптизма. Расхождения начинаются с реализации кредо: в формах общения верующих, в организации служения, в понимании литургии и внутрицерковной жизни, т. е. в социальном измерении, где категории личности и духа пересекаются с властью. В каждой общине свои правила и своё понимание Библии. В одной общине Писание понимают так, перейдешь через дорогу и зайдешь в соседнюю церковь этой же конфессиональной принадлежности, там понимают совершенно иначе. Подобный подход превратил Библию в учебник по философии, где каждый волен толковать так, как ему хочется и видится. Если бы в школе нам преподавали предметы, руководствуясь исключительно субъективным отношением и личным воззрением учителей, какие бы у нас были знания? В головах была бы полная неразбериха. Т.е. даже в рамках одной деноминации у пасторов по одному и тому же вопросу абсолютно противоположные точки зрения. В большинстве своих проявлений советский баптизм оказался тупиковым направлением - не смог вырасти в мощное евангельское движение, так и остался контркультурным, сектантским. «Отделенные» баптисты научились сражаться с безбожным режимом, но после окончания войны мирной жизнью жить так и не научились, оружие обратили на своих же христиан. Религиозное диссидентство не смогло воспользоваться 89 новыми возможностями эпохи свободы, потерялось в большом мире и, потерявшись, закрылось в своем мире малом. Церковь превратилась в организацию со своей собственной структурой власти и почти каноническими традициями, со своей галереей вождей, своим иконостасом мучеников и даже со своим спасительным «железным занавесом». ЕХБ не понимают других церквей и традиций, так как они сами и есть церковь и традиция, а вне - секты и ереси. Авторское или традиционное толкование Библии не отличается от самой Библии, Христос исторической церкви - от Христа Евангелий. Все это порождает вначале наивный фундаментализм, а затем крайнюю нетерпимость в попытках отстоять правильную, «свою историю». Прошедшие два десятилетия характеризуются двумя взаимоисключающими тенденциями. С одной стороны ясно видна тенденция на консервацию собственного наследия. Это особенно хорошо видно на примере эмигрантских церквей в США и в Германии. Для предотвращения проникновения «мира» в церковь баптисты вынуждены занимать глубокоэшелонированную оборону. Новшества любого типа, как то, более динамичное церковное пение, участие в различных социальных проектах и т.п., воспринимается как посягательство на устои и категорически отвергаются. Следуя этой тенденции, они тем самым невольно укрепляют в сознании окружающих людей представление о баптистской церкви как об изолированном сообществе людей. Замкнутые внутри самих себя они теряют способность быть светом и солью для мира. Более того, замкнутое сообщество людей – самая плодородная почва для развития бациллы фарисейства. Вторая тенденция проявляется в подчас лихорадочном поиске новых методов и способов служения. В этих поисках часто обозначается тот же самый юношеский максимализм и крайности. «До знакомства с индуктивным методом я не понимал Библию!» – заявляет пресвитер одной из наших церквей. Так ли? Я думал, что Дух Святой открывает наш ум к уразумению Писания! Индуктивный метод преподносится как единственно верный способ, от которого «открываются глаза» на истину Писания. Подобно вкладчикам печально известного «МММ» мы спешим вкладывать свои силы и ресурсы в освоение методов, наивно полагая, что методы сами по себе произведут сторичный урожай. Да простят меня братья-«индуктивщики», но, по-моему, они всерьез полагают, что применение индуктивного метода прямо ведет к численному росту общины! Когда одни методы не работают, мы прибегаем к методам «силовым». Помню, как пастор одной церкви, отчаявшись, сказал собравшимся в зале: «Идите и не возвращайтесь, пока каждый из вас не приведет по одному неверующему!» Ловлю себя на мысли, что мы, следуя духу времени, упражняемся в изобретательности, чтобы привлечь потенциального «покупателя». Сегодня нередко приглашение в церковь начинается с приглашения принять участие в спортивном или каком ином событии «нейтрального» характера. Понимаю, что отчасти в этом проявляется наше желание преодолеть сложившиеся стереотипы, заявить, что ничто человеческое нам не чуждо. Но не есть ли это одновременно и косвенное признание того, что обычными способами уже никого в церковь не «затащить»? Очевидно, что для преодоления внутреннего кризиса евангельскому христианству необходимо критическое богословское самоосмысление, воссоздание нарушенных связей с еврейским корнем, возвращение к первоапостольскому учению. 90
