Императорское Русское историческое общество Русский исторический сборник СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ХЕРСОН X—XI вв. Москва, 2014 УДК 930.1 ББК 63.1 Р89 Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печатии массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы«Культура России (2012–2018 годы)» Рецензент А.А. Масленников — доктор исторических наук, профессор, зав. Отделом полевых исследований Института археологии РАН Р89 Русский исторический сборник. Средневековый Херсон X—XI вв. / А.В. Сазанов, Н.А. Алексеенко, А.Г. Герцен, Ю.М. Могаричев. — М. : ООО «Киммерийский центр», 2015. — 528 с. с илл. ISBN 978-5-905450-? Очередной выпуск сборника посвящен истории и культуре крупного византийского центра на территории Крыма — Херсону. Авторы анализируют сведения письменных источников и археологические материалы, связанные с походом князя Владимира на Корсунь и его крещением, что позволяет реконструировать события корсунского похода и историю города в XI в. Значительное внимание уделено определению даты похода, места и обстоятельств крещения киевского князя. Рассматриваются административное устройство города, монетное дело. Отдельная глава посвящена пещерным городам Крыма X—XI вв. Для археологов, историков, музейных работников, преподавателей истории, студентов исторических факультетов по специальности «история», специализации «археология», «история России», «история России», «история Средних веков», для интересующихся историей. УДК 930.1 ББК 63.1 ISBN 978-5-905450-? © МОО «Императорское Русское историческое общество», 2015 © ООО «Киммерийский центр», 2015 Введение Предлагаемый вниманию читателей сборник охватывает историю Херсона во второй половине X—XI вв. На первый взгляд наиболее логичным было бы применение к истории Херсона византийской периодизации. В этом случае можно было выделить ранневизантийский период (IV—VII вв.), средневизантийский (VIII — начало XIII в.) и поздневизантийский (XIII—XV вв.), что может быть обосновано и иногда применяемо исследователями. Однако, как нам представляется, прямое перенесение на Херсон периодизации истории Византии вряд ли корректно. Херсон, безусловно, часть Византийской империи, но часть особенная. Ж. Дагрон в программной статье «Двуликий Крым» очень точно определил принадлежность Херсона к византийскому миру как половинчатую, обнаруживающую некую двойственность. Херсон очень близок и в то же время весьма далек от Константинополя1. Сочетание периодизации истории Византии, хронологии археологических комплексов и конкретных фактов истории города позволяет предложить следующую периодизацию истории средневекового Херсона. Первый этап, который закономерно и правомерно определять как ранневизантийский, заканчивается к концу VII в. За ним следует раннесредневековый, завершающийся в Херсоне в последней трети X в. Собственно средневековый период охватывает время от конца X до середины 70‑х гг. XV в. Нижняя граница определяется взятием города Владимиром, верхняя — прекращением существования города. В пределах этого периода мы считаем возможным выделить три этапа. Первый — от конца X до конца XI в., второй — XII—XIII в. и третий — XIV—XV вв. Несомненно, что центральным событием истории Херсона рассматриваемого периода было взятие города князем Владимиром. Из этой периодизации и исходили авторы, прекрасно осознавая, что предложенная периодизация является в известной мере рабочей схемой, требующей уточнения и развернутой аргументации. Данное издание несколько специфично по материалу и структуре. Во-первых, в нем отсутствует отдельная статья, посвященная исто1 Дагрон Ж. Двуликий Крым (IV—X вв.) // МАИЭТ. 2000. Вып. 7. С. 294—300. 4 Введение риографии и исследованиям средневекового Херсона. Причин этому несколько, и прежде всего — наличие достаточно подробных историографических очерков в книгах А.И. Романчук. Автор-составитель пошел по другому пути — анализу историографии проблем, связанных с конкретными событиями истории Херсона в разделах, посвященных этим событиям. В результате, например, получилась фактически историографический обзор по Херсону и крещению Владимира. Составитель видел свою задачу в том, чтобы дать максимально полную картину точек зрения и концепций по ключевым проблемам истории города. Вместе с тем авторы предлагают свое решение некоторых проблем или по-новому детализируют события. Второе отличие связано с первым. Во многих случаях авторы опирались на определения археологического материала, в том числе нумизматического, и стратиграфию комплексов, предложенные исследователями и отраженные в публикациях. Следствием этого стали выводы, опирающиеся во многих случаях на старую документацию. Далеко не все удалось перепроверить, хотя там, где это было возможно, такая проверка проводилась. Разумеется, при доследовании этих объектов или новом анализе материалов выводы неизбежно придется корректировать. Итак, предлагаемый вниманию сборник, прежде всего, подводит итог полуторавекового изучения средневекового Херсона X—XI вв. Независимо от разделяемых нами тех или иных мнений исследователей, мы стремились не деформировать истину, ибо: «Rien n`est beau que le vrai, le vrai seul est aimable» (франц.) — «Нет ничего прекраснее истины, только истина приятна». Д-р ист. наук А.В. Сазанов А.В. Сазанов Источники по истории Херсона и крещению Владимира Более двух веков события, связанные с крещением Владимира, дают повод для дискуссий исследователям истории Византии и Древней Руси. Существующая на сегодняшний день литература, посвященная этому событию, поистине необозрима. Сомнениям и анализу подвергаются время и последовательность событий так на-зываемого Корсунского похода, обстоятельства взятия города и их последствия для Херсона. В основе этих разночтений лежит использование того или иного набора источников с их соответствующей оценкой. В большинстве случаев основным признавался летописный текст. Проследим, как складывалось это источниковедческое поле. В 1818 г. Н.М. Карамзин в своей «Истории государства Российского», излагая события Корсунского похода Владимира, опирался на летописный текст. Вместе с тем он впервые обратил внимание на арабские источники, в частности, на историю Эль-Мекина1. Программной и одновременно классической стала статья В.Г. Васильевского, впервые напечатанная в Журнале Министерства Народного Просвещения в 1876 г.2 и позже переизданная в собрании сочинений выдающегося византиниста3. Она определила сами источники и степень их достоверности. В статье В.Г. Васильевский выделяет византийские, восточные и русские источники. Византийские источники представлены сочинениями Льва Диакона, Скилицы, Кедрина, Зонары, Михаила Пселла, а также стихотворением 1 Минин И.В. Крещение Руси в трудах отечественных историков XVIII — начала XX в. Автореф. дис. …канд. ист. наук. СПб., 1999. С. 8; Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1989. Т. I. С. 287. 2 Васильевский В.Г. К истории 976—986 гг. (Из Ал-Мекина и Иоанна Геомет­ ра) // ЖМНП. 1876. Март. Ч. 184. Отд. II. C. 117—178. 3 Васильевский В.Г. К истории 976—986 гг. (Из Ал-Мекина и Иоанна Геомет­ ра) // Труды В.Г. Васильевского. Русско-византийские отрывки. СПб., 1909. Т. II. Вып. 1. С. 56—124. 6 А.В. Сазанов Иоанна Геометра. Как обоснованно пишет В.Г. Васильевский, к несчастью, сама византийская историческая литература не сохранила нам хороших, полных, современных событиям источников для занимающего нас периода. Только по поводу кометы современный событиям византийский писатель Лев Диакон сделал в своем сочинении довольно большую вставку, забегающую вперед и содержащую обзор событий до 989 г. По самой задаче своей этот обзор не мог быть подробным и отчетливым. Из истории болгарского восстания описано только поражение византийцев при Средце, в котором сам автор подвергался большой опасности. Что касается русских дел, то писатель, так много занимавшийся Русью и ее предводителем Святославом, совсем не упоминает в этом обзоре не только о крещении Владимира, но даже о браке киевского князя и греческой царевны и уж подавно о помощи, которую прежние враги оказали Византии в самую критическую для нее минуту. Он отмечает только враждебные действия русских, именно взятие Корсуня. Более подробное обозрение начальных лет царствования Василия II содержится у византийских хронографов-компиляторов конца XI и XII вв. Скилицы, Кедрина и Зонары. Все они заимствовали свои сведения опосредованно или непосредственно из одного источника. В этом убеждает не только совершенное тождество содержания, но и близкое сходство выражений и языка. При внимательном изучении текста легко убедиться, что, собственно, только один Скилица с его «Обозрением историй», охватывающим период с 811 по 1057 гг., является первоначальным источником наших сведений о царствовании Василия II, т.е. тем добросовестным и почтенным компилятором, который сохранил для нас известия, содержавшиеся в первоначальных источниках, далеко не заменив, конечно, последних1. Скилица сообщает, что отряд русских воинов, посланный на помощь Василию против Фоки, сражался в битве при Хрисополе летом 988 г. К этому моменту император стал родственником русского князя, женив его на своей сестре. В своем «Обозрении историй» Кедрин, начиная с событий 811 г., почти дословно воспроизводит текст Скилицы, это «компилятор компилятора, плагиатор, единственная заслуга которого состоит в том, что он обокрал своего собрата, т.е. Скилицу, вполне и всецело»2. Кедрин Васильевский В.Г. К истории 976—986 гг. (Из Ал-Мекина и Иоанна Геомет­ ра) // Труды В.Г. Васильевского. Русско-византийские отрывки. С. 64—66; Он же. «Крещение Руси» по византийским и арабским источникам // «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков. М., 1988. С. 78. 2 Васильевский В.Г. К истории 976—986 гг. (Из Ал-Мекина и Иоанна Геомет­ ра) // Труды В.Г. Васильевского. Русско-византийские отрывки. С. 64—66. 1 Источники по истории Херсона и крещению Владимира 7 пишет об интересующих нас событиях, произошедших между 15 августа 987 г. и апрелем 989 г.: «(Император Василий) много убеждал (патриция Дельфину, соучастника бунтовщика Варды Фоки) отступить (с войском) от Хризополя, и не мог убедить. Изготовив ночью корабли и на них посадив русов, — ибо он успел призвать их на помощь и сделать князя их Владимира своим зятем, женив (его) на сестре своей Анне, — неожиднно переправляется с ними и, напав на врагов, легко овладевает последними». Почти аналогичен отрывок у Зонары: «Когда Дельфина стал лагерем у Хрисополя, император внезапно напал на него с народом русским, — ибо вступил в родство с князем русским Владимиром через выдачу (за него) сестры своей Анны, — и легко завладевает противниками». Как пишет В.Г. Васильевский, рассказ Михаила Пселла подлежит легкому допросу, и если допустить при этом допросе легкую тенденцию в пользу арабских авторов, то получится важное свидетельство именно в желаемом направлении. Исследователь предпочитает изложить рассказ Пселла следующим образом: «Император Василий убедился в нерасположении к нему греков, и так как незадолго перед тем к нему пришел (собственно поспешил) от тавроскифов значительный военный отряд, то он, соединив их и устроив другую наемную силу, выслал их против расположенной на другой стороне фаланги»1. Несомненно, существенным источником В.Г. Васильевский признает стихотворения византийского поэта Иоанна Геометра. Эти стихотворения освещают нам ту бездну скорби, бедствий и уныния, в которую повергнута была Византия в начале царствования Василия II и из которой она была выведена событиями 989 г., т.е., прежде всего, обращением в христианство русского князя. Резкие, но краткие фразы отчаяния в императорской грамоте 989 г. здесь, в произведениях Иоанна Геометра, превращаются в живые и наглядные образы2. Не только для восполнения пропусков, но и для исправления неточных и неверных показаний, вообще для критики наших так мало надежных источников могут быть полезны всякие другие независимые, из других источников идущие сведения. В этом отношении особенного внимания заслуживает арабская хроника Джирджиса Ибнуль Амида ал-Мекина. Его известия ведут свое начало из хороших, самостоятельных и древних источников. Вместе с тем неточности и промахи не чужды труду египетского христианина и 1 2 Там же. С. 93, 94. Там же. С. 107—126. 8 А.В. Сазанов компилятора. Однако несомненно драгоценными остаются хронологические данные, сохраненные ал-Мекином. Всякий раз, как они могут быть проверены византийскими источниками, обнаруживается их совершенная точность и правильность. Следовательно, там, где в этом отношении отказываются нам служить византийцы, мы можем полагаться на ал-Мекина1. К несколько более раннему времени относятся аналогичные сведения Ибн-Аль Атира. Информация этого багдадского астронома, умершего в 1223 г., также вторична и менее достоверна, чем хроника аль-Мекина. По обоснованному мнению В.Г. Васильевского, из самого поверхностного сличения обоих арабских текстов становится очевидным, что позднейший автор, ал-Мекин, не заимствовал свои сведения о крещении русов у более раннего, Ибн-ал-Атира. Едва ли даже они имели общий источник. Перевод соответствующих частей сделан В. Розеном2. По справедливому мнению О.А. Рапова, автор плохо разбирался в историческом материале, который использовал. Даже сами события он датировал 985—986 гг3. Большая точность арабских источников подтверждается свидетельством армянского автора Асохика, относящимся к очень близкому от описываемых событий времени. Асохик говорит, что русский шеститысячный корпус, который он мог видеть на своей родине в 1000 г., был тот самый отряд, который император Василий выпросил у царя русов в то время, когда выдал свою сестру за последнего, и что в это же самое время русы уверовали во Христа4. Что касается русских источников, то наиболее подробным и наиболее распространенным является летописный рассказ в «Повести временных лет» (далее ПВЛ — Ред.). Помимо него, есть и другие, даже более древние источники, в которых хотя и не в виде подробного исторического повествования, но довольно обстоятельно говорится о крещении Владимира. Это две «Похвалы» Владимиру: одна — принадлежащая митрополиту Иллариону, другая — мниху Иакову5. Оба произведения требуют внимательного изучения. К ним нужно прежде всего обращаться, чтобы иметь твердую точку опоры, чтобы знать, в каком 1 Васильевский В.Г. «Крещение Руси» по византийским и арабским источника. С. 79; Васильевский В.Г. К истории 976—986 гг. (Из Ал-Мекина и Иоанна Геомет­ ра) // Труды В. Г. Васильевского. Русско-византийские отрывки. С.72; Голубинский Е. История русской церкви. Период первый, киевский или домонгольский. Первая половина тома. М., 1997. Т. 1. Ч. 1. С. 253. 2 Васильевский В.Г. К истории 976—986 гг. С. 71—90. 3 Рапов О. М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. Принятие христианства. М., 1988. С. 233. 4 Васильевский В. Г. К истории 976—986 гг. С. 91. 5 Там же. С. 96—98. Источники по истории Херсона и крещению Владимира 9 виде факт и его обстановка представлялись воображению ближайших к событию, несомненно древнейших свидетелей1. Однако, когда В.Г. Васильевский пользовался хроникой АльМекина, то ему не был известен более ранний источник, из которого черпал сведения Аль-Мекин. Таковым оказалась хроника Яхъи Антиохийского, блестящий перевод которой с подробнейшим комментарием был опубликован классиком отечественного востоковедения бароном В.Р. Розеном. Им были установленны важные текстологические особенности произведения Аль-Мекина, сокращения и изменения, сделанные автором при передаче хроники Яхъи. К их числу относятся пропуски слова «впоследствии», равно как и перехода «когда было решено». Из-за этого совершенно изменяется характер рассказа Яхъи, теряется всякая хронологическая определенность и создается впечатление, что брак и крещение Владимира состоялись еще до прибытия русских войск в Константинополь2. Так в научный оборот вошла хроника Яхъи Антиохийского, ставшая важнейшим источником по хронологии событий, связанных с крещением киевского князя. В 1901 г. Е.Е. Голубинский в «Приложении» к первому тому Истории русской церкви привел тексты основных древнерусских источников, содержащих информацию о крещении киевского князя: Жития блаженного Владимира, принадлежащее неизвестному автору, «Повести о крещении Владимира в летописи», «Памяти и похвалы Владимиру Иакова Мниха», «Проложного сказания о Владимире» и «Бандуриева греческого сказания о крещении Владимира»3. В дальнейшем обзор письменных источников приводился неоднократно разными исследователями, однако по сути источниковая база оставалась такой, как она была предложена В.Г. Васильевским с добавлением В.Г. Розена. На сегодняшний день список основных письменных источников с корреляцией событий представлен в статье А.Л. Пономарева и Н.И. Серикова. В него вошли: «Память и похвала» Иакова Мниха, «Сказание о Борисе и Глебе», Житие Владимира особого состава, «Повесть временных лет», Абу-Шуджа, Яхъя Антиохийский, Ал-Макин, Ибн ал-Асир, Димашки, Асохик, Лев Диакон, Скилица, Кедрин, Зонара, Пселл4. Там же. С. 96. Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. Извлечение из летописи Яхъи Антиохийского. СПб., 1883. С. 198. 3 Голубинский Е. История русской церкви. Период первый, киевский или домонгольский. Первая половина тома. М., 1997. Т. 1. Ч. 1. С. 224—254. 4 Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси (филологический анализ текстов, астрология и астрономия ) // Причерноморье в Средние века. 1995. Вып. 2. Табл. 1. С. 168, 169. 1 2 10 А.В. Сазанов Все вышеизложенное позволяет определить следующий круг значимых источников по интересующим нас событиям. Первую, наиболее многочисленную группу составляют письменные источники. В свою очередь, они распадаются на три подгруппы. Первую составляют древнерусские источники: «Повесть временных лет», Житие Владимира особого состава и связанные с ним жития Владимира, «Память и похвала» Иакова Мниха. Вторая подгруппа представлена сочинениями византийских авторов: Льва Диакона, Михаила Пселла, Зонары, Скилицы, Кедрина, стихотворением Иоанна Геометра и известной новеллой Василия II. Третья подгруппа включает в себя произведения восточных авторов: Яхъи Антиохийского, ал-Мекина, Ибн ал-Асира, Абу-Шуджи, Асохика. Вторую группу источников представляют археологические материалы, связанные с локализацией событий Корсунского похода. А.В. Сазанов Корсунский поход: исследование причин и событий Нам предстоит изложить события, связанные с крещением Владимира, в трудах исследователей. Задача подобного обзора состоит в рассмотрении последовательности этих событий. Напомним, что различная трактовка источников заставляет исследователей по-разному выстраивать последовательность и хронологию событий. Различно трактовались и причины похода Владимира1. Представления исследователей о последовательности событий, связанных с крещением киевского князя и осадой Корсуня могут быть сведены в следующую таблицу. Таблица 1 Примерное соответствие последовательности событий, связанных с крещением Владимира и осадой Корсуня по работам основных исследователей XVIII— XX вв. 1 2 3 4 Мятеж в Византии Просьба императоров о помощи Прибытие, высадка войск и окружение Корсуня Угроза стоять три года и отказ херсонеситов сдать город Оболенский Богданова Поппе Зубарь-Павленко События Рапов Лебедев Талис Левченко № Якобсон Шахматов Приселков Бертье-Делагард Шестаков Шахматов Завитневич Розен Голубинский Карамзин Исследователи 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 3 2 1 8 1 8 1 2 9 2 7 8 1 Краткий историографический обзор расматриваемой проблематики приведен в книге А.И. Романчук. См.: Романчук А.И. Исследования Херсонеса—Херсона. Раскопки. Гипотезы. Проблемы. В 2 т. Т. 2. Византийский город. Тюмень: Из­д-во Тюменского гос. ун-та, 2008. С. 399—419. 12 А.В. Сазанов Окончание таблицы 1 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 Подкоп херсонеситов под приспу Стрела Анастаса-Жьдеберна Осада и сдача города Предложение Владимира о женитьбе на Анне Ответ царей о необходимости крещения Владимира Согласие Владимира Прибытие Анны Крещение Владимира в херсонской церкви Брак Владимира и Анны Крещение Владимира в Киеве Посылка русской дружины на помощь императору Василию II Сооружение церкви «на холме» Возвращение Владимиром Херсона Византии Вывоз «корсунских трофеев» Оболенский Богданова Поппе Зубарь-Павленко События Рапов Лебедев Талис Левченко № Якобсон Шахматов Приселков Бертье-Делагард Шестаков Шахматов Завитневич Розен Голубинский Карамзин Исследователи 8 9 7 7 8 9 10 9 2 8 3 4 3 3 3 3 3 4 4 4 4 5 4 4 4 4 4 5 5 5 5 6 5 5 5 7 10 8 9 9 5 5 6 11 7 6 9 12 8 10 10 13 7 9 11 6 6 6 7 6 6 7 7 8 10 3 3 2 10 3 4 5 2 7 3 11 4 12 5 8 4 6 6 3 3 3 3 3 7 4 4 4 4 5 5 5 8 9 10 5 8 6 9 4 6 11 12 6 6 7 5 8 11 7 9 6 9 12 6 7 8 7 3 6 3 8 5 13 15 14 14 12 Интерес к истории крещения Владимира начинают проявлять исследователи XVIII в. Подавляющие большинство авторов XVIII — начала XIX в. изучали вопросы крещения в рамках истории государства Российского и смотрели на проблематику, связанную с крещением Владимира как на общегосударственную. В ряду прочих сюжетов рассматривался и поход киевского князя на Корсунь. Эпоха Просвещения и подъем патриотизма во второй половине XVIII в. отразились и на взглядах авторов на причины корсунского похода. Главной его причиной считали стремление Владимира к независимости русского государства от Византии. Соответственно, Владимир шел не просить веру, а требовать, не умолять императоров о родстве, а диктовать условия взаимоотношений. Новой чертой в историографии проблемы в первой половине XIX в. принято считать появление церковно-исторических работ. Важную Корсунский поход: исследование причин и событий 13 роль в изучении источников по вопросам крещения сыграла дискуссия скептической школы и боровшихся с ней М.П. Погодина и П.Г. Буткова, чьими работами была доказана достоверность в целом русской летописной традиции. Все ученые сходились во мнении, что как Ольга, так и Владимир могли ознакомиться с новой верой в Киеве. Причины похода на Корсунь виделись исследователям в личности самого князя, а политико-государственные интересы и международная обстановка последней трети X в. оставались на втором плане1. Кроме того, еще не была выработана единая точка зрения на локализацию летописного Корсуня. Наряду с традиционной идентификацией с Херсонесом, предполагалось, что крещение происходило где-то в устье Днепра в районе современного Херсона. Отголосок этой точки зрения еще будет встречаться в работах второй половины XIX в. Митрополит Платон вообще затруднялся определить географическое положение лето­писного Корсуня2. Характерным было описание Корсунского похода в труде Н.М. Карамзина, согласно которому в 988 г. Владимир, собрав многочисленное войско, подошел к греческому Херсону, который автор «Истории государства Российского» без сомнения отождествил с Херсонесом. Киевский князь остановился в гавани или заливе Херсонском, высадил на берег войско и со всех сторон окружил город. Издревле привязанные к вольности херсонесцы мужественно оборонялись. Владимир грозил им стоять три года под их стенами, если они не сдадутся. Но граждане отвергали его предложения в надежде, может быть, получить скорую помощь от греков. Старались уничтожить все работы осаждающих и, сделав тайный подкоп, ночью уносили в город ту землю, которую русские сыпали перед стенами, чтобы окружить город по древнему обыкновению военного искусства валом. К счастью, нашелся в городе доброжелатель Владимиру, именем Анастас. Он пустил к русским стрелу с надписью: «За вами, к Востоку, находятся колодези, дающие воду херсонцам чрез подземные трубы; вы можете отнять ее». Великий князь решил воспользоваться советом, велел перекопать водопроводы, следы которых еще заметны среди нынешних развалин Херсонеса. Тогда граждане, изнуряемые жаждою, сдались. Взяв город, Владимир через послов объявил византийским императорам, что он желает быть супругом сестры их, царевны Анны. Родственный союз с известными византийскими правителями казался лестным для честолюбия Владимира. Сама же Византия была охвачена мятежом. Военачальники 1 Минин И.В. Крещение Руси в трудах отечественных историков XVIII — начала XX в. Автореф. дис. …канд. ист. наук. СПб., 1999. С. 7, 8. 2 Там же. С. 9. 14 А.В. Сазанов Склир и Фока не хотели повиноваться императорам и вели с ними борьбу за власть. Эти обстоятельства вынудили императоров забыть обыкновенную надменность греков и презрение к язычникам. Императоры Василий и Константин, надеясь с помощью Владимира спасти свой трон, ответили князю, что от него самого зависит быть их зятем. Приняв веру христианскую, он получит и руку царевны, и Царство Небесное. Владимир с радостью согласился, но хотел, чтобы императоры в залог доверенности и дружбы прислали к нему свою сестру. В летописи сказано, что киевский князь тогда разболелся глазами и ничего не мог видеть. Анна убедила его немедленно креститься, и он прозрел в ту самую минуту, когда Святитель возложил на него руку. Приближенные (бояре, по Н.М. Карамзину), удивленные чудом, приняли истинную веру в церкви св. Василия, которая стояла на городской площади между двумя палатами, где жили Владимир и Анна. Митрополит херсонский и византийские пресвитеры совершили этот торжественный обряд, за которым следовали обручение и брак Владимира и Анны. Киевский князь как верный союзник императоров немедленно отправил к ним часть своей дружины, которая помогла Василию разбить мятежника Фоку и восстановить мир в империи. Владимир отказался от Херсона и соорудил там церковь, на том возвышении, куда горожане сносили из-под стен землю. После чего он возвратил греческий город императорам в благодарность за руку их сестры. Вместо пленников он вывел из Херсона одних иереев и того Анастаса, который помог ему овладеть городом. Вместо дани взял церковные сосуды, мощи св. Климента и Фива, а также два истукана и четырех медных коней1. Нетрудно заметить, что Н.М. Карамзин аккуратно следует летописному тексту. В 1846 г. выходит в свет первый том фундаментального исследования митрополита Московского и Коломенского Макария «История русской церкви», четвертая глава второй части которой посвящена обращению к христианству великого князя Владимира. При описании событий Макарий исходил из «летописного повествования» Нестора. Согласно Макарию, во всей части рассматриваемого им рассказа только один предмет еще остается предметом недоумений и разногласий для историков — это поход Владимира на Херсон. Непонятно с чего вздумалось великому князю, занятому делами религии, вдруг поднять оружие и начать брань. От самого начала и до конца Корсунского похода Владимир постоянно был занят мыслью о принятии новой веры. По мнению Макария, лучшим ответом на вопрос, зачем ходил Владимир на Херсон, должны служить последствия этого похода. Чего же он достиг в Херсоне? Во-первых, он принял здесь крещение, во-вторых, 1 Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1989. Т. I. С. 151, 152. Корсунский поход: исследование причин и событий 15 получил руку греческой царевны, в-третьих, взял с собой из Херсона множество икон, сосудов церковных и пастырей для просвещения своих подданных — все это вместе и могло быть истинной причиной похода. Сам ход похода Макарий передает в полном соответствии с летописью, которую дословно цитирует1. «Как бы то ни было, — заключает Макарий, — только поход Владимира на Херсон с тем, чтобы принять там веру, не без основания можно считать плодом его глубоких соображений и благоразумия или мудрых советов, какие внушали ему бояре и старцы. Все прочие частности этого похода, равно и крещение Владимира в Херсоне, не подлежат уже никаким недоумениям и спорам»2. Историография второй половины XIX в. принципиально отличалась объемом, глубиной и решениями, а также методическими подходами. Отметим, что в литературе этого периода причина похода на Корсунь, ранее рассматривавшаяся в основном с точки зрения личных амбиций Владимира, видится в государственной необходимости. Высказываются мнения о крещении Владимира как в Херсоне, так и в Киеве или Василеве3. В 1877 г. известный церковный историк Е.Е. Голубинский посвятил вторую главу своего фундаментального труда «История русской церкви» «крещению св. Владимиром всей Руси и совершенному утверждению христианства на Руси при его преемниках». Особый раздел в ней был уделен «собственному крещению» киевского князя. Е.Е. Голубинский отмечает, что время, избранное Владимиром для похода на Корсунь, 988 г., обнаруживает в нем благоразумие: он предпринял его, когда византийские императоры находились в стеснительном положении из-за мятежей Варды Склира и Варды Фоки. Взяв Корсунь в 989 г., Владимир немедленно отправил посольство в Константинополь к императорам Василию и Константину. Он просил их, с одной стороны, предоставить русской церкви то, что ей было нужно от греков, с другой — просил себе в жены сестру императоров, царевну Анну. Желание ли возвратить Корсунь, опасение ли угрозы Владимира, как говорит автор его жития, а вслед за ним и повесть о крещении, явиться под Константинополем, а наиболее вероятно, как говорят греческие летописцы, настоятельная нужда получить от Владимира военную помощь против мятежников, заставили императоров согласиться на просьбу Владимира вступить с ними в родство. Женившись в Корсуни на се1 Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. История русской церкви. М., 1994. Кн. I. Ч. 2. С. 236—241. 2 Там же. С. 240. 3 Минин И.В. Крещение Руси в трудах… С. 10. 16 А.В. Сазанов стре императоров и затем или на самом деле получив, или, как должно думать, только обнадеженный получить вслед за этим митрополита и епископов для будущей русской церкви, во всяком случае, получив и взяв с собой нужное количество священников, Владимир возвратился в Киев, чтобы приступить к крещению всего своего народа1. В 1883 г. барон В.Р. Розен издает хронику Яхъи Антиохийского. В комментариях к тексту арабского христианского историка он излагает свою версию событий. Исследователь соглашается с В.Г. Васильевским в дате взятия Херсона и Веррии, которые помещает между 7 апреля и 27 июля 989 г., скорее всего, в июне или июле, когда положение Василия II стало безвыходным. Взятие Корсуня приобретало большую важность потому, что совершенно неожиданно показывало врага, и притом врага немаловажного, там, где только недавно был союзник. Возобновление военных действий со стороны русского князя должно было вызвать опасение, что скоро опять появятся русские суда под Константинополем, что русский князь соединится с болгарами, и, наконец, могло вызвать и волнение среди русского вспомогательного корпуса. Эти соображения вполне объясняют причину, почему Василий должен был искать скорейшего примирения со Склиром. Но чем объяснить возобновление военных действий со стороны русского князя после недавно (весною 988 г) заключенного договора? На этот вопрос, по мнению В.Р. Розена, возможен только один ответ: Корсунь был взят с целью принудить Василия II к исполнению какого-нибудь или каких-нибудь существенных условий договора. Мы, к сожалению, знаем эти условия только в общих чертах, так что, например, остается неизвестным, был ли определен срок для исполнения договора. Мы видим, что русский князь, со своей стороны, немедленно по заключении договора, еще в 988 г., посылает свои войска в Константинополь. За оказание помощи Владимир должен был получить руку греческой царевны. Он, следовательно, имел полное право ожидать со стороны Василия столь же быстрого исполнения принятого им обязательства. Между тем Яхъя Антиохийский, т.е. единственный нерусский источник, сколько-нибудь обстоятельно упоминающий о договоре, ясно указывает нам на то, что «митрополиты и епископы, окрестившие царя русов» и сестра императора были отправлены не немедленно по заключении договора, а лишь «впоследствии»2. В комментарии В.Р. Розен подробно разбирает арабское выражение в тексте Яхъи, которое он перевел как «впоследствии». Дословно это 1 Голубинский Е.Е. История русской церкви. М., 1997. Т. I. Период первый. Киевский или домонгольский. Первая половина тома. С. 161—163. 2 Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. С. 216. Корсунский поход: исследование причин и событий 17 выражение значит «в то, что после, т.е. в то время, которое было после» (этого времени, этого происшествия, этого дела и т.п.). Само по себе это выражение общеизвестно, оно употребляется у всех арабских авторов и полностью соответствует русскому «впоследствии». Оно всегда указывает на то, что данное событие или действие происходило или происходит не непосредственно за предшествующим, а по истечении более или менее продолжительного промежутка времени. Особую важность оно получает в связи с общим характером рассказа Яхъи. Яхъя начинает с того, что нужда и страх заставляют императора послать к царю его врагов, русов, чтобы просить у него помощи. Следующие строки рассказывают о результате посольства и содержании заключенного договора, по смыслу которого за присылку помощи русский князь должен был получить руку греческой царевны только после принятия крещения. Затем правильное течение рассказа прерывается. Яхъя сообщает несколько кратких сведений о русах, а именно, что они народ великий и тогда не имели никакой определенной религии, но что впоследствии император отправил к ним митрополитов и епископов, которые окрестили царя и народ, и сестру свою, которая построила многие церкви. Покончив с этим отступлением, в котором Яхъя очевидно забегает вперед, он возвращается к главному своему предмету, и чтобы не было никакого недразумения насчет хронологической последовательности всех этих событий, он и тут не довольствуется простым связыванием одного предложения с другим с помощью союза, имеющего значение «и», а ставит фразу «и когда было решено между ними дело о браке, прибыли войска руссов также». Т. е. когда переговоры закончились, договор о браке был заключен, прибыли также войска русов. Конечно, нет никакой возможности хотя бы приблизительно определить, сколько времени прошло, по мнению Яхъи, между заключением договора и происходившими «впоследствии» крещением и отправлением царевны. По всей видимости, и сам Яхъя не нашел в своем источнике точных хронологических указаний на этот счет. Но мы имеем полное право предположить, что в том неизвестном нам пока источнике сообщались по поводу крещения русского князя такие сведения, хронологический результат которых Яхъя счел нужным выразить выражением «впоследствии», не считая возможным ограничиваться в данном случае простым союзом «и». Это также указывает на то, что, по сведениям источника Яхъи, крещение происходило значительно позже заключения договора. Что же касается времени отправления посольства, то оно довольно ясно определено словами Яхъи. Василий II отправил послов, когда войска Фоки уже дошли «до берега моря и до Хрисополя», что не могло быть раньше конца 987 г. Прибыли же они к Владимиру, во всяком случае, только в первые месяцы 988 г. и вернулись в Кон- 18 А.В. Сазанов стантинополь в сопровождении русских войск, по всей вероятности, позже 4 апреля 988 г., т.е. позже издания новеллы Василия II в пользу монастырей. Трудно допустить, чтобы после прибытия значительного русского союзного корпуса император мог говорить таким безнадежным и полным отчаяния тоном о своих постоянных неудачах, каким проникнут этот хрисовул. Таким образом, как считает В.Р. Розен, при сопоставлении выражение «впоследствии» с последовавшим летом 989 г. возобновлением военных действий невольно возникает вопрос: не значит ли это, что до лета 989 г. священники и царевна еще не были отправлены к Владимиру и что Владимир силой хотел принудить императора к исполнению этой части договора? Как полагает В.Р. Розен, ответ может быть только утвердительный, если мы найдем разумные причины для намеренного затягивания отсылки царевны. Найти же эти причины не особенно трудно. Напомним, что лишь крайняя нужда заставила императора послать за помощью к враждебному ему русскому князю. Поэтому послы должны были получить самые обширные полномочия: им разрешено было соглашаться на любые условия, лишь бы добиться скорейшей присылки вспомогательных войск. Условия действительно оказались тяжелыми. Варвар требовал руки порфирородной дочери порфирородного императора. Спешка с выполнением столь неслыханного условия едва ли могла входить в расчеты византийской политики, тем более, что дела приняли несколько лучший оборот и появилась надежда на счастливый исход. Русские войска помогли одержать победу над бунтовщиками. Экспедиция магистра Таронита хотя и окончилась поражением, но отвлекла значительную и, быть может, лучшую часть войск Фоки, т.е. иверийцев. Можно было надеяться, что с окончательной победой над Фокой удастся заговорить другим языком и с варваром, претендовавшим на руку царевны. В более или менее благовидных предлогах к задержке исполнения обещания недостатка не было. Это и нежелание самой Анны, и трудность путешествия, и снаряжение царевны в путь в военное время, и др. Однако ход событий расстроил эти расчеты. Взятие Корсуня между 7 апреля и 27 июля имело целью принудить Василия к исполнению условий договора. Русский князь был крещен именно присланными из Константинополя духовными лицами. Любопытно при этом, что в одном весьма важном и существенном пункте, в вопросе о связи взятия Корсуня с крещением, представленные нами (т.е. В. Розеном — А.С.) выводы, основанные на Яхъе и византийских авторах, не только не «подрывают в корне авторитет русского летописного сказания, не «ниспровергают в окончательном и в самом основании все его построение», а напротив, служат утверждению его авторитета. Если оставить в Корсунский поход: исследование причин и событий 19 стороне все легендарные прикрасы летописного сказания, то костяк его дает следующие главные факты: прибытие болгарских, немецких, хазарских послов и греческого посла-философа, отправление русских послов, между прочим, и в Константинополь, поход на Корсунь, прибытие царевны, при которой находились «сановники некие и пресвитеры», и, наконец, крещение князя епископом корсунским с «попы царицыны». Эти факты в своей хронологической последовательности в сущности те же самые, которые упоминаются в византийских и арабских источниках. Если допустить ошибку в один год в хронологических отметках летописи, то получится почти полное соответствие: прибытие греческого посла в конце 987 г., отправление русских послов в 988 г., взятие Корсуни и крещение в 989 г.1 После статей В.Г. Васильевского и книги барона Розена большинство исследователей приняло в качестве даты крещения 989 г., при этом некоторые из них допускали, что сам Владимир крестился ранее — в 986—987 гг. Вместе с тем ряд исследователей продолжали отстаивать летописную дату2. Серия работ была выпущена в 1888—1889 г. по случаю 900‑летия крещения Руси. В 1888 г. выходит небольшая статья В.Г. Завитневича, актуально озаглавленная «О месте и времени крещения св. Владимира и о годе крещения киевлян». В ней автор попытался восстановить ход событий, сопоставив данные Иакова Мниха, ПВЛ и Яхъи Антиохийского. В результате получилась следующая последовательность событий. 14 сентября 987 г. в Византии вспыхнул мятеж Варды Фоки. Как только император Василий II понял, что собственными силами подавить мятеж невозможно, то он немедленно отправил послов к Владимиру просить о помощи. Владимир обусловил свое согласие женитьбой на сестре императора, причем обязался креститься. Для ускорения брака тогда же, т.е. в 987 г. киевский князь принял крещение в присутствии императорских послов, бывших свидетелям исполнения договора и, может быть, даже из рук духовного лица, присутствовавшего в посольской свите. В следующем 988 г., с наступлением весны, он поспешил исполнить и второе условие — отправил императору вспомогательный отряд войска. Владимир сам сопровождал этот отряд до порогов, что и отметил мних Иаков: «На другое лето по крещении (Владимир) к порогам ходил». Таким образом, условия заключенного договора были соблюдены со стороны киевского князя. Прошли лето и зима. Варда Фока был побежден, и мятеж подавлен. Между тем со стороны византийских 1 2 Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. С. 217—219. Минин И.В. Крещение Руси в трудах … С. 10. 20 А.В. Сазанов императоров условия договора не были выполнены. Тогда весной 989 г. Владимир решил силой заставить Василия II выполнить обещанное. Киевский князь предпринял поход на Корсунь, после шестимесячной осады взял его и, по правдоподобному показанию одного русского памятника XV в., «не распустив полков, послал воеводу своего с Ждьберном в Царьград к царям просить за себя сестры их». Переговоры окончились результатами, о которых сообщал Иаков: «И даста ему (Константин и Василий) сестру свою и дары многы прислата к нему, и мощи святых даста ему». Хотя в «Памяти и похвале» нет ни слова о крещении Владимира, но из так называемой «молитвы Владимира» ясно, что князь уже был христианином до взятия Корсуня1. В 1906 г. А.А. Шахматов путем тщательнейшего текстологического анализа источников сделал попытку реконструкции так называемого «древнейшего Киевского свода» 1039 г. в редакции 1073 г. Полученный в результате текст показывал следующую последовательность событий. «На третие же лето по крещении идее Володимер в силе велице на Кърсунь, градъ Грьчьскыи; и затворившася Кърсуняне въ граде и боряхуся крепъко из града. Володимеръ же обьстоя градъ; изнемогаху гадъмь л­юдие. Володимер же изряди воя своя и повеле присъпу сути къ граду. Симъ же съпущем, Кърсуняне, подъкопавъше стену градьскую, крадяху сыплемую пьрсть и ношаху къ собе въ градъ, сыплющее посреде града; вои же присыпаху боле. И се, мужъ Кърсунянин, именьмь Анастас (далее сообщалось о тайном присыле Анастаса к Владимиру со следующим советом: «Кладязь же есть за тобою от въстока, ис того вода идет по трубе; копавъ, преими»). Володимеръ же, се слышавъ (далее следовала не дошедшая до нас молитва Владимира). И ту вбие повеле копати прекы трубам, и преяша воду. Людие изнемогоша водьною жаждею и предашася. (Далее сообщалось о мире, заключенном Владимиром с грекам и о присылке из Царьграда царями сестры их в замужество Владимиру.) Володимер же, поимъ цесарицю, поима съсуды църкъвьныя и иконы на благословение собе постави же църкъвь святого Василия на горе юже съсыпаша, крадущее присъпу; и есть църкы та стоящи до сего дьне въ Кърсуни граде на месте посреди града, иде-же търг делают Кърсуняне; полата же Володимеря съ края цьркъве стоит и до сего дьне, а цесарицина полата за олтарьмь»2. 1 Завитневич В. О месте и времени крещения св. Владимира и о годе крещения киевлян. Киев, 1888. С. 9, 10. 2 Шахматов А.А. Разыскания о русских летописях. М., 2001. С. 411, 412. Корсунский поход: исследование причин и событий 21 Однако, как показали последующие исследования, выделение сводов 1039 и 1073 проблемно, поскольку не имеет достаточного текстологического обоснования1. Двумя годами позже, в 1908 г., в серии «Памятники христианского Херсонеса» выходит очерк С.П. Шестакова по истории города VI—X вв. с приложением, специально посвященным анализу письменных источников по осаде Корсуни и крещению там Владимира. Автор справедливо подчеркивает, что вопрос о времени и месте крещения св. Владимира, о ближайших побуждениях его к походу на Херсон и связи этого похода с помощью императору Василию II против мятежного Варды Фоки представляет большую трудность. С.П. Шестаков предлагает следующий ход событий. Успехи Варды Фоки в Малой Азии и его приближение к Константинополю при продолжающихся действиях со стороны Болгарии, принуждают Василия в конце 987 г. или в начале 988 г. обратиться за помощью к русскому князю. По Яхъе Антиохийскому, Василий II отправил послов в тот момент, когда войско Варды Фоки уже достигло берега моря и города Хрисополя. Помощь была предоставлена на известных условиях. Владимир крестился в Киеве (Василеве) за два года до Корсунского похода. Только по прибытии русской дружины в самом начале 989 г. ситуация изменилась. Поражение Варды Фоки при Абидосе 13 апреля 989 г. сопровождается гибелью мятежника2. Скорее всего, последовавшая осада Херсона была шагом, предпринятым Владимиром для того, чтобы императоры исполнили свое обещание, может быть, входившее в условие договора, заключенного в 987 г. В апреле 988 г. Владимир был на вершине могущества. Поэтому едва ли это было временем, когда император мог предъявить русскому князю свои условия в ответ на требования. Ведь таковые были выполнены Владимиром уже раньше, в 987 г. Рассказ о взятии города Корсуня русскими в Обычном житии и в летописи сообщает следующее. Владимир с войском двинулся на греческий город Корсунь. Корсунцы заперлись в городе, и Владимир стал лагерем на берегу залива по ту сторону города, на расстоянии полета стрелы от него. Корсунцы упорно оборонялись. Владимир обложил город и объявил населению: «Если не сдадитесь, останусь стоять хотя бы и три года». Они не послушали его. Шесть месяцев простоял Владимир под городом. Сначала он отрядил воинов с приказанием насыпать около города осадный 1 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси. Древнейшие письменные источники. СПб., 2008. С. 17. 2 Шестаков С.П. Очерки по истории Херсонеса в VI—X вв. по Р.Х. // Памятники христианского Херсонеса. 1908. Вып. III. C. 82, 83. 22 А.В. Сазанов вал. Но корсунцы, подкопав стену, носили насыпаемую землю к себе в город и воздвигали насыпь посреди города. Воины продолжали работу, а Владимиру приходилось стоять без успеха. Наконец, корсунский стрелец Анастасий пустил в стан Владимира стрелу с запиской: «На востоке от тебя есть колодцы, откуда по трубам проведена в город вода. Перекопай их». Узнав это, Владимир, воззрев на небо, изрек: «Если так сбудется, тотчас крещусь». Он велел перекопать трубы и перенять воду. Жители города изнемогли от жажды и сдались. Владимир и его дружина вступили в город1. Год спустя свое видение событий Корсунского похода и крещения Владимира представил А.Л. Бертье-Делагард, согласно которому киевский князь, собрав поспешно отборную дружину, около 6 — 8 тыс. из служивших ему варягов и разных подвластных народов, пришел с нею в устье Днепра, где и прождал почти до конца лета. Приблизительно в начале августа неожиданно сложившиеся обстоятельства вынудили Владимира осадить Корсунь, для чего он собрал достаточные разведочные данные, указывавшие подробно и хорошо местные условия Корсуня и относительное значение частей его укреплений. После этого, выступив морским походом на ладьях, идя вдоль Крымского побережья, Владимир подошел к Херсонесу прямо с севера. Пользуясь добытыми сведениями, Владимир с дружиной ворвался в порт города, ныне Карантинную бухту, захватив его, а вместе с ним и морские средства города. Стал он в глубине бухты, где и расположил дружину станом в удобнейшем месте, укрытом от всех ветров, изобильно снабженном водой и находившимся вне выстрелов и взоров со стен города. За этим блестящим началом, однако, не последовало скорое взятие города. Совершенное незнакомство Владимира с военной техникой, отсутствие у него осадных орудий, умения их построить и ими управляться не могло быть возмещено никаким мужеством и отвагой в том случае, когда дело шло о непреодолимой для голых рук преграде в виде высоких и прочных стен города. Пришлось возложить единственную надежду на взятие города измором, для чего он и был обложен с суши. В этом отношении обстоятельства сложились неблагоприятно, потому что осада подошла к тому времени года, когда город успел уже собрать весь свой урожай и ввести к себе все необходимое на полгода и более. Следовательно, горожане могли безопасно и упорно отсиживаться в расчете на помощь извне. Последовавшее затем долгое стояние под стенами города дружины, в осень и зиму, с неизбежными последствиями болезней и голоШестаков С.П. Очерки по истории Херсонеса в VI—X вв. по Р.Х. // Памятники христианского Херсонеса. 1908. Вып. III. С. 87, 88. 1 Корсунский поход: исследование причин и событий 23 да все более утомляли и расстраивали ее. В ту пору для поддержания боевого духа дружины и для всякой добычи, особенно продовольствия, делались набеги на окрестные горные страны Тавриды. Но все это не ускоряло осады и всегда нелюбимая сторожевая служба, и без того неважная, стала вестись столь плохо, что горожане смогли завязать сношения извне и, пользуясь хорошим знанием местных условий, получали продовольствие со стороны, через большую бухту (ныне — Севастопольский рейд). Владимир терял терпение, грозил стоять без конца, но это не помогало, и город не думал сдаваться. Дело исправило случайное сообщение какого-то варяга из города, указавшего Владимиру путь, по которому приносили продовольствие, а затем нетрудно уже было и прекратить это. Осада, однако, и после этого не продвинулась, и город продолжал держаться, очевидно, имея большие запасы. Корсуняне упорно защищались с самого начала. Они проломали стену внизу насыпи и выбирали ее снизу так, что она не вырастала. Трудно сказать, чем бы кончилась осада. Очень возможно, что с наступлением весны и прибытием хотя бы незначительного подкрепления городу, ее пришлось бы снять. Но счастье и удача были на стороне Владимира. Общая политическая ситуация близ Константинополя делало невозможным посылку в ту пору какого бы то ни было подкрепления оттуда. В Корсуни же нашелся предатель, указавший Владимиру жизненную артерию города, его водопровод. Перекопав линию труб, было нетрудно заставить сдаться город, лишенный воды. Самих же запасов ее было мало.Случилось это после девятимесячной осады, около конца апреля следующего года1. Все источники одинаково друг с другм указывают на такую естественную последовательность: заключается договор, Владимир крестится, венчается с царевной, и уже после всего посылается вспомогательный отряд2. Известный сторонник так называемой «болгарской версии» крещения Владимира М.Д. Приселков основывается на построениях А.А. Шахматова. Во многом следствием этого стало предложенное им следующее восстановление событий, связанных с крещением Владимира. Поставленный восстанием Варды Фоки в безвыходное положеБертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. СПб., 1909. С. 38—40. Текст недавно переиздан В.В. Хапаевым: Хапаев В.В. Статья А.Л. Бертье-Делагарда «Как Владимир осаждал Корсунь»: текст и комментарий // Причерноморье. История, политика, культура. Вып. V(II). Сер. А: Античность и Средневековье. Избранные материалы VIII Международной научной конференции «Лазаревские чтения» / Под общ. ред. В.И. Кузищина. Севастополь: Филиал МГУ в г. Севастополе, 2011. С. 214—259. Забегая вперед, отметим что комментарии исследователя к тексту А.Л. Бертье-Делагарда вызывают вопросы (см. далее). 2 Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. С. 45. 1 24 А.В. Сазанов ние император Василий обратился к крайнему средству — к просьбе о помощи у киевского князя, находившегося с Византией во враждебных отношениях. Просьба императора давала возможность Владимиру просить со своей стороны того, что в другое время не удавалось получить киевскому князю. Это были брачный союз с византийским домом и независимая церковная иерархия. О последней мы можем только догадываться, но эта догадка вполне допустима. Условия были выяснены и приняты. Время отправления византийского посольства в Киев не могло быть ранее конца 987 г. Эта дата совпадает с годом крещения Владимира и Руси, как его помнил Древнейший свод 1039 г. Это дает право думать, что по принятии обеими сторонами указанных выше условий, Владимир крестился вместе с семьею и боярами, а может быть, и народом. Уже христианином киевский князь оказал военную помощь императору Василию и спас колебавшийся трон. Но когда пришло время расплаты, со стороны императора Василия, очевидно, произошла какая-то заминка, а может быть, и отказ в выполнении обещаний. Это заставило Владимира прибегнуть к осаде Корсуня, произошедшей, судя по восточным источникам, позже апреля и раньше июня 989 г. Момент к разрыву был выбран удачно. Непрекращавшаяся внутренняя смута, падение Корсуня и успехи болгарского оружия заставили императора искать мира со Склиром и воинственным киевским князем. Новые переговоры из Корсуня дали Владимиру только руку византийской принцессы, оставив открытым вопрос о церковном устройстве уже крещеного народа. Когда Владимир по взятии Корсуня вырвал себе руку царевны Анны, но не добился приемлемых форм церковной иерархии, он обратился к болгарскому царю Самуилу, с которым и пришел к соглашению об установлении в Киеве иерархии охридского патриархата1. Концепция М.Д. Приселкова подверглась критике со стороны А.А. Шахматова, который справедливо заметил, что опираться надо на реальный источник, который ни в коей мере не могут заменить «рабочие гипотезы». Шахматов также подчеркнул, что его собственные реконструкции можно принимать только в определенной системе аргументов и предложений, вырванные же из системы, те же самые аргументы никакого значения не имеют2. В 1927 г., находясь в эмиграции, крупный русский историк Е.Ф. Шмур­ ло выступил с резкой критикой построений А.А. Шахматова. Статья 1 Приселков М.Д. О болгарских истоках христианства на Руси // Он же. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X—XII вв. СПб., 1913. С. 16—35. 2 Шахматов А.А. Заметки к древнейшей истории русской церковной жизни // Научный исторический журнал. 1914. T. II. Вып. 2. № 4. С. 30—61. Корсунский поход: исследование причин и событий 25 Е.Ф. Шмурло «Когда и где крестился Владимир Святой?» была опубликована в «Записках русского исторического общества в Праге» и потому к сегодняшнему дню представляет собой библиографическую редкость1. Подробно рассмотрев источники, Е.Ф. Шмурло предлагает следующую схему событий: 1. В самом конце январского 987‑го или в самом начале 988 г. (что равносильно концу мартовского 987 г.) в Киев прибыли императорские послы. 2. Вскоре по своем прибытии, еще до марта январского 988 г. (т.е., как сейчас было отмечено, в самом конце мартовского 987 г.) они заключили договор. Владимир обязывался подать военную помощь, а императоры — выдать за него сестру. Для большей скрепы взаимных обязательств Владимир тогда же был обручен с Анною и тогда же сделал знаменательный шаг по пути предстоящего обращения в христианство (так называемое оглашение). 3. Отправление русского военного отряда могло состояться лишь по вскрытии Днепра, месяц-полтора по заключении договора. Сам Владимир проводил его до порогов во главе особого охранного отряда. 4. Летом 988 г. русский военный отряд вместе с императорским войском нанес поражение войскам Варды Фоки под Хрисополем. 5. Вплоть до 13 апреля 989 г. (а может быть, и еще некоторое время после того) отряд этот продолжал оказывать грекам деятельную помощь, пока не нанес Фоке решительного поражения под Абидосом. 6. Отказ императоров выполнить условия Киевского договора обусловил поход Владимира под Корсунь. Длилась ли осада шесть месяцев или город взят был раньше: т.е. в последних ли месяцах январского 989 г., или в последних месяцах мартовского 989 г. (т.е. в январе—феврале январского 990 г.) — в том и в другом случае применительно к тогдашнему русскому летоисчислению это взятие произошло, согласно с показанием Иакова Мниха, действительно «на третье лето по крещении». 7. Крещение и брак Владимира состоялись в Корсуне, два-три месяца спустя после взятия Корсуня. 8. Крещение киевлян, вероятнее всего, состоялось летом 990 г., когда одновременно заложена была и Десятинная церковь. 9. Владимир не только вернул грекам Корсунь в уплату за вено, но еще вторично послал им вспомогательный отряд, в котором те продолжали нуждаться. Об участии этого отряда в походе императора Ва1 Автор благодарит известного советско-американского ученого prof. Е.А. Oso­ kin, предоставившую ему полный текст этой работы, хранящейся в Биб­лиотеке Конгресса США. 26 А.В. Сазанов силия в Сирию в 999 г. мы знаем от Яхъи. Еще в 1000 г. этот отряд силой в 6 тыс. человек действовал на родине армянского писателя Асохика, который тоже оставил нам о нем свое свидетельство. Е.Ф. Шмурло считал, что предлагаемая им схема обладает двумя существенными преимуществами по сравнению с прежними. Во-первых, она берет данные такими, какими они до нас дошли: читает в них то, что в них написано, не прибегая к предположениям, будто какой-то источник дошел до нас в искаженном виде, а такое-то выражение или отдельное слово следует читать иначе, что такая-то мысль имеет иное, а не то значение, с каким она является в тексте. Во-вторых, то, что до сих пор понималось как противоречие и несогласованность, теперь от этих противоречий освобождено. Вместе с тем исследователь не закрывает глаза и на «ахиллесовы пяты» своей концепции. К их числу он относит, прежде всего, тот неустранимый недостаток, что предложенная версия событий не опирается исключительно на одни только фактические данные, опору себе она вынуждена искать также и в материале из категории возможного, правдоподобного. Кроме того, возникает вопрос, насколько факт оглашения был допустим в те времена. Компетентные специалисты не высказали о нем с надлежащей обстоятельностью своего заключения. Правда, проф. Малышевский, впервые пустивший в оборот мысль об оглашении Владимира, хотя и не канонист по специальности, все же ученый, которому вопросы из этой области не могли быть чужды. Однако его довод остался в науке одиноким и, кажется, никем не принят1. В 1929 г. Б.Д. Грековым в «Известиях Таврического общества истории, археологии и этнографии» была опубликована статья, посвященная «Повести временных лет» как важнейшему источнику о походе Владимира на Корсунь2. 30 лет спустя она без изменений была переиздана в собрании сочинений ученого3. Автор пришел к следующим выводам. Между Русью и Крымом и через Крым с Византией к Х в. успели сложиться постоянные экономические и политические отношения. В Крыму в X в. были поселения русских и владения Руси. Владимир имел в Крыму серьезные интересы, и Корсунь был ему нужен. Предпринятый поход был хорошо организован. Высадился Владимир 1 Шмурло Е.Ф. Когда и где крестился Владимир Святой? // Записки русскаго исторического общества в Праге. Прага чешская, 1927. Т. 1. С. 145—148. 2 Греков Б.Д. «Повесть временных лет» о походе Владимира на Корсунь // Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии. Симферополь, 1929. Т. III (60). С. 99—112. 3 Греков Б.Д. «Повесть временных лет» о походе Владимира на Корсунь // Он же. Избранные труды. М., 1959. Т. II. С. 413—428. Корсунский поход: исследование причин и событий 27 в Стрелецкой бухте и, обложив город с суши и отчасти с моря, не терял сухопутной связи с населением Крыма и, может быть, даже с Русью. Фактической стороне летописного рассказа об осаде города можно доверять вполне, необходимо, однако, учитывать тенденцию летописца в выборе фактов и в связывании их в причинный ряд1. А.Е. Пресняков в своих лекциях по русской истории также не обошел вниманием крещение Владимира. Как отмечает исследователь, три события: крещение Владимира, крещение Руси и взятие Корсуня — обычный рассказ по ПВЛ сливает в один исторический момент. Но составитель ПВЛ, а вернее, его ближайший источник — Начальный свод — Киево-Печерский патерик игумена Иоанна, не скрыл от нас, что ему было известно предание, излагавшее последовательность и связь событий иначе. «Се же, — пишет он с укоризной, — не сведуще право глаголют, яко крестился есть Владимир в Киеве, инии же реша — в Василеве, друзии же инако сказают». По мнению А.Е. Преснякова, действительно в древнейшую редакцию Жития Владимира попал отрывок летописной записи, где читаем: «На другое лето к порогом ходи по крещении; на третье лето взят Корсунь, на четвертое лето церковь камену Богородици заложи…» Исследователь подмечает, что сама датировка не по годам сотворения мира, а счетом лет от одного события до другого выявляет древний тип летописных записей, еще не примкнувших к хронологической сети какого-либо летописного свода. Быть может, задает вопрос автор, Житие взяло эти строки из записей при Десятинной церкви? Тут взятие Корсуни — на третье лето по крещении Владимира. При сопоставлении с сообщениями Яхьи Антиохийского и Льва Дьякона (Пселла) это указывало бы на личное крещение Владимира в конце 987 г., т.е. немедленно по заключении им договора с Владимиром «о сватовстве и женитьбе». Этот расчет, по мнению А.Е. Преснякова, подтверждается и словами того же жития, что по «святом крещении поживе блаженной князь Владимир лет 28». Владимир умер 15 июля 6523/1015 г. Стало быть, житие относит его крещение к 987 г. Наконец, намек на крещение Владимира в 987 г. можно найти в «Повести временных лет» как плохо затушеванный след старшего ее источника. Ведь под 987 г. ПВЛ рассказывает о совещании Владимира с боярами о том, «где крещение примем», но на их ответе, «где ти любо», прерывает изложение скольконибудь понятной связи событий. Вместо сообщения о крещении автор ПВЛ переходит к рассказу о походе на Корсунь, вставив дату «в лето 6496» (988 г.) в середину фразы: «И минувшу лету в лето 6496 иде Владимир с вои на Корсунь», притом в явном противоречии со словами «минув1 Там же. С. 428. 28 А.В. Сазанов шу лету» (после 987 г., что дало бы взятие Корсуни в 989 г., согласно Яхье и Льву Дьякону). Надо признать, вслед за А.А. Шахматовым заключает А.Е. Пресняков, что в «Древнейшем» киевском летописном своде за рассказом о проповеди «грека-философа» следовал не дошедший до нас рассказ о крещении Владимира в Киеве (или Василеве) 1. Тема крещения Владимира была затронута в 1950 г. в обобщающем труде А.Л. Якобсона по истории и археологии Херсонеса. Он отмечал, что причины похода Владимира видят в невыполнении Василием II условий договора, который он заключил с Владимиром в конце 987 или в начале 988 г. Дело заключалось в подавлении восстания Варды Фоки. Мятежники уже подошли к Константинополю. В этот момент Василий II обратился к Владимиру за помощью. Согласие последовало, но, разумеется, на определенных условиях. Ликвидация тяжелого для Руси договора 972 г., т.е. в конечном счете восстановление прежних позиций и прежнего влияния Руси в Причерноморье стояло, надо думать, на первом плане. Требование признать политическое значение Руси, и прежде всего в Причерноморье, вызвало и условие брачного союза — выдачу за Владимира царевны Анны, сестры Василия II. Условия эти, очевидно, были приняты Византией. Русское войско в шесть тысяч человек сыграло решающую роль в разгроме мятежа в апреле 989 г. Однако после этой победы Василий II решил, по-видимому, уклониться от выполнения столь невыгодных для Византии условий. Это и послужило внешней причиной, поводом похода Владимира в Тавриду. Поход был организован непосредственно вслед за этими событиями. Город был осажден и после длительной осады взят. Вслед за этим Владимир оставил Корсунь на условиях безоговорочного выполнения договора. Так заключен был равноправный политический союз с Византией. Внешним выражением его явился брак с византийской царевной Анной, которая немедленно была доставлена в Корсунь. Вторичное крещение Руси — князя и его дружины — происходило, вероятно, в Корсуни, как это утверждает Русская летопись. Херсонес сильно пострадал в результате похода киевского князя2. Шесть лет спустя, в 1956 г., отдельную главу своей книги посвятил крещению Руси при Владимире византинист М.В. Левченко3. Как считает ученый, находясь в критической обстановке, Василий II 1 Пресняков А.Е. Лекции по русской истории. М., 1938. Т. 1. Гл. 7; Он же. Организация церкви на Руси при Владимире // «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков. М., 1988. С. 228, 229. 2 Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес (XII—XIVвв.) // МИА. 1950. № 17. С. 14, 15. 3 Левченко М.В. Крещение Руси при Владимире // Он же. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 340—378. Корсунский поход: исследование причин и событий 29 был вынужден обратиться за помощью к князю Владимиру. Приводя текст Яхья Антиохийского, М.В. Левченко пишет о византийском посольстве и заключении договора о помощи при условии принятия христианства киевским князем. По заключенному соглашению Владимир был обязан тотчас же послать вспомогательный военный отряд в Константинополь, а его брак с принцессой Анной должен был состояться после крещения русских. Этот отряд явился вовремя, чтобы изменить ход гражданской войны и спасти Василия II. Появление его в Константинополе следует датировать, во всяком случае, позже апреля 988 г., так как еще в апреле византийский император считал свое положение чрезвычайно серьезным. По мнению М.В. Левченко, возможно только одно объяснение причины разрыва между русским князем и византийским императором. В своей гордости, и, может быть, уступая просьбам сестры, император отказался выполнить свое обещание отдать Анну в жены Владимиру. Неизвестно, почему за год до Корсунского похода Владимир «к порогам ходи», но можно предположить, что здесь он ожидал Анну, выйдя ей навстречу. Не дождавшись Анны, он вернулся в Херсонес, чтобы подготовить на следующий год поход на город и, таким образом, силой оружия вынудить византийского императора выполнить свои обязательства. В том же 989 г. он осадил Херсонес и взял его. Как считает М.В. Левченко, сопоставляя показания Льва Дьякона о небесных явлениях 989 г. с сообщениями Яхьи и ал-Мекина, можно установить с достоверностью, что Херсонес был взят русскими в 989 г., в промежутке времени между апрелем и половиной июня. Весной 989 г. русские суда появились у стен Херсонеса. Падение города было событием чрезвычайно важным, так как неожиданно для Византии выявило нового врага, и притом врага весьма серьезного, в лице недавнего союзника. Возобновление военных действий со стороны русского князя должно было вызвать опасение, что русские суда скоро опять появятся под Константинополем, что русский князь соединится с болгарами. Наконец, известие это могло вызвать волнение среди русского вспомогательного корпуса. Поэтому Василий должен был согласиться на требования Владимира. Как пишет М.В. Левченко, если мы признаем, что взятие Херсонеса между 7 апреля и 27 июня является результатом преднамеренного замедления в присылке царевны, то должны будем предположить, что весьма скоро, а может быть, и немедленно состоялось снаряжение в путь царевны Анны. На этот раз император вынужден был выполнить условия, на которые он раньше дал согласие. По сообщению ПВЛ, крещение Владимира осуществлялось поздним летом или осенью в Херсонесе присланными вместе с Анной византийскими церковниками. 30 А.В. Сазанов М.В. Левченко подчеркивает, что исследователи, отвергающие сообщение о крещении Владимира в Корсуне, основываются главным образом на том, что в «Памяти и похвале Владимиру» сказано: «По святем крещении пожи блаженный князь Володимер 28 лет. На другое лето по крещении к порогам ходи, на третие Корсунь город взя». Эту дату (987 г.), по-видимому, противоречащую данным ПВЛ, можно объяснить, показав, что в ней все же скрывается зерно исторической истины. Как мы знаем, в 987 г. Владимир вел с Василием II переговоры, закончившиеся соглашением о браке князя с Анной и его крещении с Русью как предпосылке этому браку. Как считает М.В. Левченко, вследствие этого Владимир в конце 987 г. обязался принять христианство. Отсюда понятно, что составитель «Памяти и похвалы Владимиру» мог говорить о его обращении к христианству, или «крещении», в 987 г. Во всяком случае, ни «Память и похвала Владимиру», ни какие-либо другие русские источники ничего не сообщают о реальных действиях Владимира по христианизации Руси до 989 г. Только после взятия Херсонеса Владимир повез оттуда с собой христианских священников в Киев и начал активно проводить христианизацию Руси. «Таким образом, — заключает М.В. Левченко, — можно считать твердо установленным, что завоевание Херсонеса предшествовало официальному введению христианства на Руси, объявление его здесь государственной религией»1. Несколько позже, в 1958 г., выходит в свет статья московского археолога Д.Л. Талиса, посвященная истории русско-корсунских отношений в IX—X вв., отдельный раздел которой излагает события Корсунского похода Владимира2. Исследователь восстанавливает историю похода в следующем виде. В 986 или 987 г. в Киев прибыло посольство от Василия II с просьбой о вооруженной помощи. Эта помощь была обещана, но за это Владимир потребовал руки сестры императора, царевны Анны. Это требование было принято с тем условием, что Владимир и его народ примут христианскую веру из Византии. Почва для объявления христианства господствующей религией на Руси была уже достаточно подготовлена, а потому Владимир согласился с этим условием. Но затем, после заключения договора, уже в 988 г., Владимир предпринимает действия, на первый взгляд непонятные, заставившие историков при их объяснении игнорировать то одни, то другие источники, — он совершает поход на Корсунь. И тем не менее действия его можно объяснить, если исходить из международных отношений того 1 Левченко М.В. Крещение Руси при Владимире // «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков. М., 1989. С. 127. 2 Талис Д.Л. Из истории русско-корсунских отношений в IX—X вв. // Византийский временник. 1958. Т. XIV. Корсунский поход: исследование причин и событий 31 времени и политического значения Херсона, а также если учесть личные качества киевского князя. Требование Владимира дать ему в жены сестру императора означало, что византийские императоры, считавшие себя законными и единственными императорами, должны были признать Владимира равным себе. При таких условиях Владимир не мог не понимать, что согласие Василия II на этот брак является актом отчаяния и что византийский император при малейшей возможности постарается свое обещание не выполнить. Ведь незадолго до этого, в 986 г., произошла история, связанная с неудачной попыткой болгарского царя Самуила породниться с византийскими императорами. Зная обо всем этом, Владимир понял, что единственным средством, которое может заставить императора выполнить взятые на себя обязательства и отдать ему в жены сестру при любых обстоятельствах, является захват какого-либо залога, боязнь окончательной потери которого была бы очень чувствительна для империи. Этим залогом и должен был стать Херсон. Если у Владимира и были какие-либо сомнения в том, что император постарается оттянуть выполнение соглашения, ожидая случая, чтобы вовсе от него отказаться, то ближайшие события должны были эти сомнения рассеять. В «Памяти и похвале Владимиру» Иакова Мниха указывается, что в 988 г. Владимир ходил к порогам. Владимир, видимо, ожидал здесь Анну. Но она прислана не была. Владимир был готов к подобному повороту событий, а потому он явился к порогам с войском, вполне достаточным не только для того, чтобы препроводить Анну в Киев, но и для того, чтобы получить залог выполнения императором своих обещаний, если Анна не явится. Именно поэтому, придя весной или летом 988 г. к порогам и напрасно прождав Анну, Владимир смог немедленно направиться к Херсону летом того же 988 г., как об этом и сообщает ПВЛ. Византийский император Василий находился в тяжелом положении, его спасение зависело от русских войск, действовавших в Византии, и ему было не до Херсона. Вместе с тем Василий возлагал надежды на неприступность города. Владимир осаждал город несколько месяцев, но прорвать оборону крепости не смог. Херсон был взят лишь тогда, когда Владимиру стало известно местоположение труб, снабжавших город водой. Как заключает Д.Л. Талис, все эти соображения и объясняют показания источников, согласно которым одна часть войска Владимира помогала Василию II одержать победу над мятежниками и сохранить престол, а другая в это же самое время осаждала Херсон, опору византийского влияния в Северном Причерноморье. По мысли исследователя, предположение, что единственным стимулом Корсунского похода Владимира являлось стремление получить руку византийской царевны, не подтверждается свидетельствами о политической ситуа- 32 А.В. Сазанов ции тех лет. Владимир, предпринимая свои действия, руководствовался еще и другими мотивами. Исследователь считает, что в силу своей деятельности по укреплению русского государства, по упрочению его международных позиций Владимир должен был прийти к необходимости пресечь вдохновлявшиеся из Византии действия херсонесской знати, наносившие ущерб интересам русского государства в Северном Причерноморье. Херсон нужно было разрушить или, по меньшей мере, нанести ему такой удар, от которого он долго не мог бы оправиться. Овладев городом, Владимир добился осуществления обеих поставленных перед собой задач: византийская царевна была незамедлительно доставлена из Константинополя в Херсон, а Корсунь был разорен и позиции Византии в Северном Причерноморье значительно ослаблены1. К тысячелетнему юбилею принятия христианства на Руси было издано значительное количество работ, прямо или косвенно касающихся событий Корсунского похода. Традиционная церковная историография представлена статьей и главой в книге протоиерея Л. Лебедева2. Согласно его точке зрения, события, как они восстанавливаются из данных нашей летописи в сопоставлении с данными иностранных и русских источников, развивались следующим образом. Случилось так, что как раз в 986 г. или 987 г. (точный срок ученым установить не удается) соправители-императоры Византии Василий II и Константин обратились к князю Владимиру за военной помощью. Их положение было тогда очень тяжелым. В августе 986 г. войско Византии было разгромлено болгарами. В начале 987 г. мятежный полководец Варда Склир с арабами вошел в пределы империи. На борьбу с ним был послан другой военачальник — Варда Фока, но он, в свою очередь, поднял мятеж, провозгласил себя императором и овладел Малой Азией. В 987 г. Варда Фока осадил Авидос и Хрисополь, намереваясь создать блокаду Константинополя. В этом же 987 г. или «весной 988 г» (точная дата неизвестна) из Руси прибыл шеститысячный отряд войска, который принял участие в войне с Фокой и в решительном разгроме мятежников 13 апреля 989 г. Однако при заключении договора о военной помощи в 986 или 987 г. русские поставили условием выдать сестру императора Анну замуж за князя Владимира. Византийцы вынуждены были согласиться (хотя это было и неслыханно), но только в случае, если Владимир станет христианином. Князь принял условия. В 987 или 1 Талис Д.Л. Из истории русско-корсунских отношений в IX—X вв. // Византийский временник. 1958. Т. XIV.С. 110—114. 2 Лебедев Л. О месте и времени крещения князя Владимира и киевлян // Бого­ словские труды. 1988. Вып. 29. Корсунский поход: исследование причин и событий 33 в начале 988 г. русское войско прибыло в Константинополь, какое-то время спустя состоялось крещение Владимира и женитьба его на Анне, и оба последние события произошли до разгрома мятежного Фоки 13 апреля 989 г. Условия договора 987 г. о военной помощи подразумевали право Владимира после отправки войска на помощь императорам требовать исполнения Византией ее договорного обязательства — выдачи за него замуж сестры Константина и Василия Анны. В ответ на требование Владимира византийцы, в свою очередь, потребовали, чтобы Владимир сначала крестился, а потом ему пришлют Анну. Создалось бесвыходное положение, дипломатический тупик. Обе стороны можно понять. Зная о том, что Владимир не еще принимает крещения, Византия также не спешила с выполнением своего договорного обязательства. Очень достоверно и правдиво в нашей летописи говорится о том, что сама Анна плакала при мысли о замужестве с незнакомым князем варварской страны, желая себе лучше смерти. Здесь еще нужно учесть исконную, непомерную гордость византийского двора. Царевны империи, как правило, не выдавались замуж за представителей варварских народов, даже если те были христианами. Согласиться на условие Владимира и выдать за него Анну могли побудить Византию только те чрезвычайные обстоятельства. Но даже в этих обстоятельствах империя старалась не спешить с выполнением данного условия договора, используя удобный предлог: «Не пристало христианам выдавать жен за язычников». Выхода из тупика не предвиделось, а момент был настолько удобный для Владимира, что упустить его он не мог никак. Шеститысячное войско русских находилось в составе византийской армии вблизи Константинополя, от этого войска зависела судьба империи. Но скоро, в случае победы над мятежниками, все могло измениться самым непредсказуемым образом. В такой обстановке Владимир должен был прибегнуть к единственному оставшемуся у него действенному средству — к силе. Вот причина внезапного нападения союзника Византии на ее крымское владение — Херсонес. Взяв в 988 г. город, Владимир в нем крестился1. Попытку новой реконструкции событий Корсунского похода Владимира сделан московский историк О.М. Рапов в своей книге «Русская церковь в IX — первой трети XII в.». На основании сопоставления имеющихся источников и астрономических данных исследователь приходит к следующей картине крещения киевского князя. В сентябре 987 г. византийский полководец Варда Фока поднял мятеж против императоров Василия и Константина. Императоры обратились за помощью к Владимиру, который потребовал за это отдать ему в жены их 1 Там же. С. 92— 99. 34 А.В. Сазанов сестру Анну. Императоры дали согласие при условии крещения Владимира. После этого между Русью и Византией был заключен договор о династическом браке и военной помощи. Летом 988 г. русский отряд прибыл под Хрисополь и внес свою лепту в подавление мятежа. После разгрома Фоки в битве под Авидосом стало возможным прибытие Анны в Киев. Отправиться из Константинополя по морю она могла не ранее 989 г., когда плавание по Черному морю было безопасным. Не дождавшись Анны, Владимир понял, что его пытаются обмануть, и он решает силой выполнить условия договора. В конце лета 989 г. Владимир осадил Корсунь и после девятимесячной осады весной (в апреле или мае 990 г.) взял город. Летом его посольство добилось прибытия Анны в Херсонес, где и произошла церемония бракосочетания. После этого войско вернулось в Киев, и не позднее лета 990 г. произошло крещение самих киевлян1. Событиям Корсунского похода посвящен специальный раздел в научно-популярной книге В.М. Зубаря и Ю.В. Павленко «Херсонес Таврический и распространение христианства на Руси». Авторы предлагают следующую последовательность событий. В августе 987 г. мятежный Варда Фока провозгласил себя императором и подступил к Константинополю. Тогда молодые императоры Василий и Константин, не имея шансов на помощь с чьей-либо стороны, срочно отправили посольство к Владимиру. При этом В.М. Зубарь и Ю.В. Павленко не исключают, что в конце того же 987 г. Константинополь могло посетить и ответное русское посольство. Это означало резкий поворот в лучшую сторону в отношениях между Киевом и Константинополем. Весной 988 г. в византийскую столицу прибыл шеститысячной отряд, при помощи которого Василий II разгромил Фоку, выиграв решающее сражение у Авидоса 13 апреля 989 г. Быстрое сближение с Византией, продолжавшееся с осени 987 до весны 989 г., при настоятельной потребности в примирении великого князя с прохристиански настроенным боярством и влиятельными силами посадов среднеднепровских городов, определило тот факт, что Владимир решился на собственное крещение. При условии крещения и в благодарность за оказанную военную помощь Василий и Константин обещали ему руку своей порфирородной сестры Анны. В ожидании обещанной царевны Владимир, как полагают некоторые исследователи, еще до похода на Корсунь, принял христианство. Авторы со ссылкой на Е.Е. Голубинского, подчеркивают, что вывод о крещении князя до похода в Крым прямо вытекает из сообщеРапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. Принятие христианства. М., 1988. С. 222—254. 1 Корсунский поход: исследование причин и событий 35 ний монаха Иоакима, из «Сказания о Борисе и Глебе» и некоторых византийских источников. Однако это не согласуется со свидетельством летописи о крещении Владимира в Корсуни, в центральном храме города. Такое противоречие можно было бы объяснить, предположив, что до Корсунского похода, еще в Киеве, князь мог принять христианство как частное лицо. Не исключено также, что, по мнению византийской царевны и ее братьев, крещение было бы действительным лишь в том случае, когда князь принимал его от представителей константинопольского патриархата. Последняя акция, по мнению авторов, и была отражена в «Повести временных лет» и Житии князя. Опираясь на соглашение 987 г., Владимир к лету 988 г. надеялся получить обещанную невесту. Однако Анна не приехала. Получалось, что великий князь оставался ни с чем. Обида должна была усугубляться еще и тем, что как минимум предлогом для крещения был предполагаемый брак с царевной. В такой ситуации к осени 988 г. у великого князя киевского и должен был сложиться план похода на Херсонес. По предположению В.М. Зубаря и Ю.В. Павленко, идею Корсунского похода могли подать князю и сами корсуняне, каждую весну прибывавшие с товарами в Киев. При этом определенная часть торгово-промышленной олигархии Херсона могла быть заинтересована в принятии русского подданства. За летописной фразой о намерении князя идти на Корсунь скрыты сплетенные в единый узел экономические, политические и культурно-религиозные интересы и противоречия киевского двора, херсонского патрициата и византийской администрации. Они усугублялись как внешнеполитической обстановкой второй половины 80‑х годов X в., так и личными, чисто человеческими желаниями, обидами и опасениями самих конкретных «действующих лиц». Авторы уверены, что объяснение причин «крымской операции 989 г.» следует искать в области политических отношений Руси и Византии. Приобретение главного византийского города в Северном Причерноморье обеспечивало Владимиру возможность вести дальнейшие переговоры с византийцами с позиции силы. Владея Корсунью, Владимир при любом исходе борьбы за константинопольский престол мог извлечь немалые выгоды. В.М. Зубарь и Ю.В. Павленко констатируют, что взятие Херсона войсками Владимира и отправка к нему в Крым принцессы Анны в сопровождении богатых даров, пышной свиты и многочисленного духовенства не подлежит сомнению. Об этом сообщают как древнерусские летописи, так и многие византийские авторы, в том числе и современники событий. 36 А.В. Сазанов Флот Владимира, выйдя по Днепру из Киева, через неделю причалил в бухте у юго-западных стен Херсонеса. Гарнизон города закрыл ворота, и началась длительная осада города. Согласно древнерусскому преданию, городом удалось овладеть в результате так называемого «письма Анастаса». К середине лета город открыл перед князем свои ворота. После этого Владимир направил византийским императорам ультиматум. Он требовал присылки Анны, пригрозив походом на Константинополь. Императоры поставили условием брака крещение Владимира. Объясняя получающееся противоречие с тем, что формальное приобщение великого князя к христианству состоялось двумя годами ранее, В.М. Зубарь и Ю.В. Павленко предположили, что в Константинополе могли либо не знать об этом, либо не считать крещение действительным без санкции патриарха. Крещение правителя Руси как «частного лица» при сохранении им пяти жен и восьмисот наложниц, а также языческих идолов перед его двором не могло устроить императоров Константина и Василия, братьев Анны. Поэтому Анна как христианка и как женщина, тем более царевна, должна была в качестве условия потребовать изменения образа жизни князя, в частности, удаления его прежних жен. Не исключено, что она считала его крещение действительным, лишь если оно было бы совершено греческими священниками у нее на глазах. Владимиру же это могло казаться вопросом, не стоящим проволочек, и он дал согласие. Согласно «Повести временных лет», Владимира крестил в Херсоне местный епископ. Он же и обвенчал его с Анной. Добившись цели и возвратив византийцам Корсунь, Владимир отправился в обратный путь, взяв с собой Анастаса, корсунских священников, мощи св. Климента и его учеников. К осени 989 г. (988 по летописи) корабли прибыли в Киев1. Принципиально иная концепция была примерно тогда же предложена известным польским славистом А. Поппе. Начнем с его несколько парадоксального вывода. В противоположность практически всем концепциям А. Поппе утверждает, что поход Владимира на Херсонес был направлен не против Византийской империи. Как считает исследователь, он имел целью поддержать законного византийского императора, шурина Владимира, и был направлен против мятежа. Аргументом в пользу такой трактовки событий, по мнению А. Поппе, служит хронология событий. Русское войско, посланное в Константинополь приблизительно в 988 г., помогло императору Василию подавить восстание Варды Фоки 13 апреля 989 г. Оно проЗубарь В.М., Павленко Ю.В. Херсонес Таврический и распространение христианства на Руси. Киев, 1988. С. 174—185. 1 Корсунский поход: исследование причин и событий 37 должало служить Василию в 989 и в 990 гг., подавляя продолжающийся мятеж в Малой Азии, особенно восстание иверийцев, участвуя в Болгарской кампании в начале 991 г., а с 995 г. на восточных границах1. Далее А. Поппе реконструирует события следующим образом. Потерпев тяжелое поражение в битве с болгарами 17 августа 986 г., Василий II был вынужден пересмотреть политику Византии по отношению к болгарам. Покорение болгар Святославом подсказало императору мысль о возобновлении соглашений 944 и 971 гг., в соответствии с которыми Византия обеспечивала себе помощь русской военной силы в борьбе со своими врагами. Мятеж Варды Склира и последующая история с Вардой Фокой заставили Василия IIвступить в контакты с Киевом, куда летом 987 г. было отправлено византийское посольство. Во время переговоров между Василием и Владимиром обсуждались три проблемы: принятие христианства Русью и ее правителем, его брак с Анной и военная помощь империи. В результате обе стороны пришли к следующим решениям. Владимир объявил от своего имени и от имени своих подданных о своем желании принять крещение. Византийские императоры выразили готовность породниться с русским князем, отдав ему в жены их сестру Анну, как только он примет христианскую веру. Владимир обязывается оказать военную помощь против врагов империи и отправить в распоряжение императора Василия несколько тысяч воинов для борьбы с узурпаторами. Было также решено, что затем русы предпримут военные действия в Крыму против Херсонеса, признавшего власть узурпаторов. Параллельно с разгромом Фоки на севере происходили разные по важности события: обращение Руси в христианство, бракосочетание Владимира и Анны и осада и захват Херсонеса русами2. Как считает А. Поппе, сомнения в правдоподобности Корсунской легенды в качестве исторического источника о крещении Руси касаются и вопроса о месте и времени рассматриваемых событий. По мнению исследователя, Корсунская легенда упускает из виду действительные причины действий Руси против Херсонеса и представляет этот город как то избранное место, в котором совершались все важные церемонии. Но зато, реконструируя историю тех лет, легенда записывает подробности осады и захвата города, которые все еще были свежи в памяти XI в., а также повествует о роли этого города в христианизации Руси. 1 Поппе А. Политический фон крещения Руси (русско-византийские отношения в 986—989 гг. ) // Как была крещена Русь. М., 1989. С. 212, 213. 2 Там же. С. 224—233. 38 А.В. Сазанов Из всех описываемых событий только дата захвата Херсонеса между 7 апреля и 27 июля 989 (6497) г. удовлетворяется источниками. Падение защиты города произошло, по-видимому, из-за вести о поражении и смерти Фоки при Абидосе 13 апреля 989 г. Поскольку русы подошли к городу со стороны моря, постольку можно сделать вывод, что осада города началась не позже осени 988 г. Военные действия русов против Херсонеса опирались на соглашение 987 г., возможно, подтвержденное летом 988 г., которое отражало сущность одной из статей договора 944 г., ставящей условием, что если Херсонес попытается отделиться от Византийского государства, то русский князь может пойти на него войной и при этом рассчитывать на поддержку со стороны Византии. Эта статья договора вполне соответствовала общей политике империи в отношении мятежного города. Новая измена города сделала эту статью договора вновь актуальной, и Василий II решил покончить с притязаниями Херсонеса. Чтобы наказать город как можно суровее, он позволил разграбить и разрушить его, а также лишил права чеканить собственную монету. По археологически установленным следам разрушений и пожаров можно заключить, что город был разрушен и сожжен завоевателями уже после того, как херсонесцы сдались и открыли его ворота. Хотя город и не был разрушен полностью, ему все-таки не удалось восстановить ни свой прежний блеск, ни свое экономическое значение, ни прежнюю численность населения1. Как отмечает А. Поппе, восстанавливая последовательность событий, связанных с обращением Руси в христианство, невозможно не заметить некоторых совпадений этой реконструкции с данными «Памяти и похвалы Владимиру», в которой сказано: «После же святого крещения блаженный князь Владимир прожил 28 лет. На второй год после крещения он ходил к днепровским порогам, а на третий — взял град Корсунь…» Если эти 28 лет отнять от даты смерти Владимира в 6523 г. (1015 г.), то датой его обращения в христианство будет 6495 г. (март 987—февраль 988 гг.). Этот же самый год следует и из записи о том, что Херсонес был взят на третий год после крещения Владимира2. Считая от 6495 г., это должен быть 6497 г., т.е. год падения города точно согласуется со свидетельством Льва Диакона и дополняющих его источников. Существует и другая запись в «Памяти и похвале», также указывающая на 6495 г. как время принятия Владимиром христианства: «Крестился же князь Владимир в десятый год после убиения брата его Ярополка». Смерть последнего, согласно этому источнику, следует отнести к 6486 (987) г. 1 Поппе А. Политический фон крещения Руси (русско-византийские отношения в 986—989 гг. ) // Как была крещена Русь. М., 1989. С. 234. 2 Там же. С. 236, 237. Корсунский поход: исследование причин и событий 39 6495 г. (март 987—ферваль 988 гг.), заключает исследователь, как год крещения Владимира оказывается, таким образом, надежно обоснованным. Если все аргументы говорят в пользу 6495 г. как года крещения, то 6 января 988 г. оказывается наиболее вероятным днем, когда было совершено это таинство, массовое же крещения киевлян в водах Днепра происходило, видимо, на пятидесятницу 6495 (988) г. Объясняя получающееся противоречие с датой ПВЛ 6496 г. (март 988 — февраль 989 гг.), А. Поппе считает, что летописец воспринимал корсунскую версию как самую надежную, так как она излагала наиболее провиденциальную картину крещения Руси. Но, как признавался сам составитель ПВЛ, ему были известны и другие версии. Летописец, должно быть, располагал точной датой, по крайней мере, одного из этих событий и, опираясь на нее, ввел «Корсунскую легенду» в хронологический ряд его летописи. Этой датой может быть год прибытия Анны или, возможно, начало похода на Корсунь, но более вероятно, что это был год крещения киевлян1. Статья А. Поппе в «Dumbarton Oakspapers» получила широкую известность, прежде всего, среди зарубежных исследователей, ряд из них приняли выводы автора. По заключению А. Подскалски, благодаря трудам А. Поппе предшествующая литература о времени и месте крещения Владимира устарела. А. Подскалски, следуя концепции А. Поппе, излагает события, связанные с походом Владимира, в следующей последовательности. В мая/июне 987 г. император Василий II обратился к Владимиру с просьбой о срочной помощи против узурпатора Варды Фоки. В ходе переговоров в Киеве летом 987 г. Владимир обещал креститься сам и крестить свой народ. Организацию русской церкви должна была обеспечить митрополия, подчинявшаяся Константинопольскому патриархату. Кроме того, сестра императора Анна должна была стать супругой Владимира, который, со своей стороны, согласился немедленно послать войско против мятежников и присоединившегося к ним крымского Херсонеса. Русские войска, защищая императора, одержали победу в битве под Хрисополем в январе—феврале 988 г. Между апрелем и июнем 989 г. пал Херсонес. Тем временем в Киеве византийские священники приступили к крещению Владимира, которое и совершилось, по всей вероятности, 6 января 988 г. На Пасху или на Троицу того же года были крещены также и киевляне, а летом состоялось бракосочетание Владимира и Анны2. Там же. С. 237 Подскалски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988 —1237 гг.) СПб., 1996. С. 30—31. 1 2 40 А.В. Сазанов Однако с концепцией А. Поппе согласился, кроме Подскалски, пожалуй, лишь Л. Мюллер, полагавший, что сам смысл этого похода был неясен летописцам XI и начала XII вв., а истинный смысл этого похода раскрыт лишь в наши дни Анджеем Поппе, показавшим, что Владимир пошели на Корсунь не как враг византийских царей, а как союзник, чтобы вернуть царям власть над городом, стоящим на стороне узурпатора Варды Фоки. В отличие от этого, автор Корсунской легенды предполагает, что Владимир предпринял поход, чтобы навязать византийским царям заключение брачного договора между киевским князем и византийским царствующим домом. Это событие, мучительное для Византии, все же привело к добру: поражение греков и жертва Анны становятся предпосылкой того, что Владимир разрешает себя крестить, что, таким образом, Русь приходит к христианству и что русские из врагов превращаются в союзников. Хотя, отмечает Л. Мюллер, такой подход к смыслу и результату похода не совсем верен в деталях, тем не менее он в двух аспектах соответствует действительности. Во-первых, византийские цари действительно были готовы пообещать руку своей сестры князю Владимиру, который в то время еще был язычником, лишь под натиском вынуждавшей их на это военно-политической обстановки. Во-вторых, между крещением Владимира, а в результате этого распространением на Руси христианства и заключением брачного союза между Владимиром и Анной на самом деле существует причинно-следственная связь1. В 1980‑х гг. московский византинист Н.М. Богданова опубликовала несколько работ, прямо посвященных проблеме крещения Владимира. Из них нас пока интересует предлагаемый исследовательницей анализ последовательности событий. По мнению Н.М. Богдановой, бедственное положение императора Василия, обострившееся открытым выступлением Варды Фоки в сентябре 987 г., заставило его обратиться за помощью к князю Владимиру, который находился во враждебных отношениях с Византией. Со времени заключения мирного договора князя Святослава с императором Цимисхием в 971 г. и до Корсунского похода Владимира источники не упоминают о каких-либо враждебных действиях русских против империи. Поэтому можно предположить, что посольство было отправлено Владимиру тогда, когда русский князь уже захватил Корсунь. По союзному договору Владимир, приняв крещение и женившись на сестре императоров Анне, направил в Византию, скорее всего, в апреле—сентябре 988 г. шеститысячный русский Мюллер Л. Рассказ о крещении Владимира Святославича из «Повести временных лет» // Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985. С. 64. 1 Корсунский поход: исследование причин и событий 41 военный отряд, который участвовал в битвах при Хрисополе и Абидосе и находился на службе у Василия IIеще многие годы1. В 1989 г. в отдельной монографии, посвященной утверждению христианства на Руси, киевский историк и археолог М.Ю. Брайчевский предложил свою картину событий, связанных с крещением Владимира. Как считает исследователь, в середине 80‑х годов X в. Византийская империя переживала тяжелые времена. Положение особенно ухудшилось вследствие восстания Варды Склира и наступления болгар во главе с Самуилом Комитопулом. Поражения под Сердикой и в Родопах летом 986 г. поставили императора Василия II перед кастастрофой. В поисках спасения он обращается к Владимиру. Вмешательство Владимира в болгарские дела, его военный конфликт с Комитопулами существенно изменили ситуацию и открыли перед Василием II шансы на договор с киевским князем. Вскоре после бегства из Родоп император посылает в Киев посольство. В нем принимал участие топарх одной из подунайских областей, который перед этим установил с Владимиром вассальные отношения. Киевский князь согласился на союз, но в качестве компенсации за военную помощь потребовал руки греческой царевны. Это было неслыханно дерзкое требование. Послы вернулись в Константинополь для того, чтобы передать Василию II требование киевского князя. По мнению М.Ю. Брайчевского, именно этот обратный путь был описан в известной «Записке готского топарха». Предложение Владимира поставило Василия II в трудное положение. Он ответил отказом, надеясь на достижение более приемлемого модуса вивенди, но сами переговоры не прервал. Второй тур переговоров, очевидно, пришелся на весну 987 г. Владимир настаивал на своем, понимая, что безвыходное положение вынудит Василия II уступить. Выступление Варды Фоки, провозглашенного императором в августе 987 г., обострило ситуацию, окончательно подорвав позиции законного императора. В этих условиях Владимир активизировал свои действия. Он прерывает переговоры и готовит военную экспедицию, которая должна была продемонстрировать императорской администрации решительность киевской позиции. Из ближайших к Руси владений Византии был выбран Херсонес как объект для демонстрации военной мощи. Поскольку летописное сообщение о Корсунской экспедиции помечено 988 г., который начинался 1 сентября 987 г., можно смело утверждать: киевская армада выступила на юг осенью. Открытое выступление Богданова Н.М. О времени взятия Херсона князем Владимиром // Византийский временник. 1986. Т. 47. С. 42. 1 42 А.В. Сазанов Варды Фоки именно в это время (сентябрь 987 г.) увеличивало шансы Владимира на успех. Осада Херсонеса длилась шесть месяцев и закончилась взятием города в конце марта или в начале апреля. Василий II стал более сговорчивым и под угрозой перенесения военных действий под стены Константинополя согласился на брак Анны с Владимиром, поставив, однако, условием его предварительное крещение. Владимир, который к этому времени и сам осознал необходимость порвать с язычеством, принял это условие. Ближайший путь от Херсонеса к Константинополю проходил через море к Синопе, а далее — вдоль восточного побережья Малой Азии. Общее расстояние сотавляло примерно 750 км, его можно было преодолеть за три-четыре дня. Таким образом, уже через неделю после взятия города Владимир мог осуществить два обряда: крещение и венчание1. Московский историк С.А. Беляев, буквально следующий церковной традиции считает, что ряд авторов (О.М. Рапов, Г. Прошин, В.М. Зубарь и Ю.В. Павленко), чтобы как-то выйти из тупика, который они сами себе создали, утверждая принятие князем крещения за несколько лет до овладения городом, выдвинули версию о втором, политическом крещении в Херсонесе. В изложениии С.А. Беляева, по их мнению, в Киеве было настоящее, но тайное крещение, а в захваченном городе князь вынужден был повторить его, дабы все видели. Но повторное крещение никак невозможно с церковно-канонической и литургической позиций. Как указывает С.А. Беляев, христианская церковь признает одно-единственное крещение. Это положение в виде догмата было принято на II Вселенском соборе и включено в Символ веры в качестве специального, отдельного члена2. Сказанное С.А. Беляевым на первый взгляд не вызывает возражений. Однако более внимательное изучение как цитируемых им работ, так и ряда источников по византийской литургии этого времени показывают иную, более сложную картину. Начнем с того, что в работе О.М. Рапова, на которую ссылается С.А. Беляев, действительно речь идет о тайном крещении в Киеве в 988 г., но ни слова — о втором, «политическом» крещении в Херсонесе3. Аналогично обстоит дело и с предисловием Г. Прошина к сборнику «Как была крещена Русь», где автор несколько раз повторяет, что Владимир окрестился перед похоБрайчевский М.Ю. Утверждение христианства на Руси. Киев, 1989. С. 186—188. Беляев С.А. Поход князя Владимира на Корсунь (его последствия для Херсонеса) // Византийский временник. 1991. Т. 51. С. 153. 3 Рапов О.М. Официальное крещение Руси в конце X в. // Введение христианства на Руси. М., 1987. С. 106, 107. 1 2 Корсунский поход: исследование причин и событий 43 дом на Корсунь и ни о каком «политическом крещении» в Херсонесе речь не идет. Далее говорится лишь о крещении киевлян1. Однако более важно другое. Мы очень мало знаем о византийской литургии конца X в. и еще меньше — о таинстве крещения того времени. Новые работы по этой проблематике, кажется, все-таки позволяют говорить о протяженных во времени этапах совершаемого крещения, о чем более подробно будет сказано далее. Это обстоятельство представляется исключительно важным и позволяет вновь вернуться к концепции, условно говоря «двух крещений», с той лишь разницей, что речь, безусловно, должна идти об одном крещении в двух актах: primosignatio и просвещение. Эта идея была высказана М. Арранцем и Д. Оболенским2. В своей книге «Византийское содружество наций», изданной в английском варианте в 1971 г., Д. Оболенский предлагает следующую последовательность событий, приведших к крещению киевского князя. В начале 988 г. над Византией нависла серьезная опасность. Мятежный полководец Варда Фока, повелитель всей Малой Азии, провозгласил себя императором и пошел походом на Константинополь. Армия узурпатора расположилась лагерем на восточном берегу Босфора, угрожая византийской столице. Василий II, предвидевший эту опасность за некоторое время до этого, по-видимому, предшествующей зимой, отправил посольство в Киев с настоятельной просьбой о помощи. По условиям договора, заключенного между Святославом и империей в 971 г., русские обязались в случае необходимости оказывать византийцам военную поддержку. Владимир немедленно отправил отряд из шести тысяч варягов. Этот экспедиционный корпус прибыл в Константинополь весной 988 г. и склонил чашу весов в пользу Василия II, который разбил своего соперника в битве под Хрисополем (988 г). и под Авидосом (989 г.) и таким образом сохранил за собой трон. По окончании своей миссии русские наемники продолжали играть определенную роль в истории Византии: по крайней мере, некоторые из них остались в Константинополе и вошли в состав варяжской дружины, личной гвардии императора, несшей охрану дворца, а в ряде случаев присоединилась к полевой армии Византии3. Владимир по праву мог требовать особого вознаграждения за свои услуги. В качестве ответного жеста Василий II предложил ему руку своей сестры Анны, выставив всего одно условие: его будущий зять Прошин Г. Второе крещение // Как была крещена Русь. М., 1989. С. 127, 133. Арранц М. Чин оглашения и крещения в Древней Руси // Символ. 1988. Т. 19. 3 Оболенский Д. Византийское содружество наций // Он же. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. М., 1998. С. 207, 208. 1 2 44 А.В. Сазанов должен был стать христианином. Владимир ответил согласием, повидимому, зимой 987/988 гг. Ввиду того, что данные источников противоречат друг другу, нельзя с уверенностью утверждать, стал ли он христианином еще на Руси, по заключении соглашения с Византией, как о том свидетельствуют некоторые русские документы, или был крещен год или два спустя в Херсоне накануне своей свадьбы, как о том рассказывается в «Повести временных лет». Возможно, эти две версии удалось бы примирить друг с другом, если предположить, что Владимир еще до Крымской кампании предпринял предварительные и, по-видимому, чисто церемониальные шаги на пути к христианству в то время, как полностью таинство крещения было совершено над ним в Херсоне. Подобное двухступенчатое принятие христианства, состоящее из предварительной и заключительной фазы, быть может, является одной из причин тех расхождений, которые мы видим в источниках, описывающих время и обстоятельства крещения Ольги. Возможно, она тоже прошла через церемонию предварительного вступления в христианскую общину Киева, а окончательное крещение отложила до визита в Константинополь. Крещение в два этапа было не в новинку у скандинавов этого периода: желавшие обратиться в христианство за некоторое время до формального крещения проходили некий подготовительный обряд, который давал им возможность в качестве оглашенных влиться в ряды христиан. Источники называют этот обряд primosignatio1. Приняв христианство или, по крайней мере, предприняв шаги в этом направлении и таким образом выполнив свою часть соглашения, Владимир ожидал в Киеве прибытия своей невесты. Анна, однако, не появилась, и Владимир, вероятно, скоро начал подозревать, что теперь, когда миновала угроза трону со стороны мятежника Варды Фоки, Василий II уж, во всяком случае, не торопился выполнять свои обещания. Тогда Владимир решил подтолкнуть Василия к активным действиям. Поскольку нападение на Константинополь было бы рискованным и дорогостоящим делом, он решил нанести византийцам удар поближе к дому — по византийским владениям в Крыму. Тут-то и последовали одно за другим те события, которые описаны в «Повести временных лет». В 989 г. Владимир захватил Херсон, затем предъявил ультиматум Василию II, после чего Анна была отправлена в Крым, произошли крещение русского правителя (если мы считаем, что он не был крещен ранее у себя дома) и его женитьба на византийской принцессе. Владимир в знак примирения и Оболенский Д. Византийское содружество наций // Он же. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. М., 1998. С. 208. 1 Корсунский поход: исследование причин и событий 45 доброй воли вернул Херсон императору под видом традиционного подарка жениха семье невесты1. По заключению исследователя, какой бы точки зрения мы ни придерживались относительно времени и места крещения Владимира, все равно оказывается, что крымскому городу Херсону принадлежит ключевая роль в христианизации Руси. Вполне можно сказать, что Херсон, долгое время являвшийся центром византийского миссионерства среди язычников Северного Причерноморья, захватил в плен своего собственного захватчика: ибо Владимир с невестой были доставлены из Крыма в Киев в сопровождении представителей местного духовенства, которые, по крайней мере на первых порах, играли ведущую роль в создании новой Русской церкви. Следует отметить, что особая точка зрения на причины похода киевского князя на Корсунь была высказана А.Л. Пономаревым и Н.И. Сериковым. Авторы подчеркивают, что приводимые в русских источниках мотивы похода на Корсунь не вызывали доверия у историков. Они казались либо неправдоподобными, либо надуманными. Причина этому, очевидно, в том, что они действительно придуманы после похода, первоначальной целью которого был сам Херсон и богатства его жителей. Владимир, справедливо полагая, что империя была ослаблена болгарской катастрофой, что остатки сил императора были вовлечены в борьбу с Вардой Фокой, решился нарушить договор 971 г. и разграбить богатый и доступный византийский город. Ему сопутствовал успех2. Представление авторов о последовательности событий Корсунского похода и ее отражении в имеющихся источниках изложено в таблице, имеющей принципиальное значение для интересующей нас темы. По этой причине считаем необходимым воспроизвести ее ниже. Таблица 2 Предполагаемая, по А.Л. Пономареву и Н.И. Серикову, последовательность событий Фиксация события в источнике отмечается числом, указывающим, за каким событием оно следовало (например, 18), какому предшествовало (-29) или произошло одновременно (=16). При отсутствия в источнике указания на временное соотношение событий текстовая последовательность принималась за хронологическую. Несоответствие предлагаемой последовательности сведениям источника выглядит как Там же. С. 210. Пономарев А. Л., Сериков Н. И. 989 (6496) год — год крещения Руси… С. 183. 1 2 46 А.В. Сазанов 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 0 0 2 2 3 3 3 3 38 4 0 0 1 Пселл 2 0 Зонара 0 Скилица-Кедрин 1 Лев Диакон 1 Асохик 0 Димашки 0 Ибн Ал-Асир Абу-Шуджа Повесть Временных лет Житие Владимира особого состава 0 Ал-Мекин 2 Разгром Василия II в Болгарии Начало мятежа Варды Склира Назначение Варды Фоки доместиком схол Начало мятежа Фоки, заточение Склира Поход Владимира на Корсунь Вражда Византии и Руси Выход войск Варды Фоки на Боспор Направление Торника в Трапезунд (по морю) Отказ Владимира прекратить осаду Корсуня 6 месяцев с начала осады Корсуня Послание Ждьберна Послание Анастаса 9 месяцев с начала осады Корсуня Полярное сияние Сдача Корсуня Обращение за военной помощью к Владимиру Требование руки Анны (Ждьберн/Олег) Отказ Анны от брака с язычником Яхъя Антиохийский 1 Сказание о Борисе и Глебе Последовательность событий 987—989 гг. Память и похвала Иакова Мниха наличие в клетке числа большего, чем номер строки, или же числа отрицательного, чья абсолютная величина меньше номера строки1. =4 4 1 1 0 4 4 4 0 -16 -16 4 4 7 5 5 9 10 9 11 7 13 12 4 15 7 7 7 0 0 15 16 17 17 Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) — год крещения Руси… С. 168—169. Табл. 1. 1 47 Корсунский поход: исследование причин и событий Посольство Василия II 19 о крещении Владимира Готовность Владимира 20 принять крещение Посольство Василия II 21 о крещении и свадьбе 22 Обмен письмами 23 24 25 26 Пселл Зонара Скилица-Кедрин Лев Диакон Асохик Димашки Ибн Ал-Асир Ал-Мекин Яхъя Антиохийский Абу-Шуджа 18 -23 -23 -29 19 20 18 Соглашение о браке и военной помощи Прибытие Анны в Корсунь (по морю) Прибытие миссионеров Болезнь Владимира 27 Крещение Владимира 28 Крещение дружины Свадьба Владимира 29 и Анны Возврат Корсуня 30 империи Прибытие русских 31 войск в Византию Прибытие Владимира 32 в Византию Повесть Временных лет Житие Владимира особого состава Сказание о Борисе и Глебе Последовательность событий 987—989 гг. Память и похвала Иакова Мниха Окончание таблицы 2 17 21 -29 16 16 23 23 23 19 23 24 = 19 24 25 -5 24 26 24 25 25 18 25 27 27 28 27 27 23 27 27 27 = 16 -31 -32 = 16 -33 29 4 29 29 29 29 29 = = 31 31 33 Битва при Хрисополе 31 31 7 7 31 34 Битва при Абидосе Возвращение в Киев 35 (всех?) войск и князя 31 33 31 32 33 33 33 36 Крещение киевлян Освобождение Варды Склира из заточения Примирение Варды 38 Склира и Василия II 37 27 29 30 35 = 35 25 25 27 27 34 4 37 34 = 16 48 А.В. Сазанов К сожалению, по непонятной причине эта важнейшая програмная статья А.Л. Пономарева и Н.И. Серикова осталась фактически невостребованной исследователями. В разделе «Православной энциклопедии», посвященном русской церкви X—XIII вв. А.В. Назаренко предложил свое видение событий, связанных с крещением киевского князя. По его версии, в 987 г. Византийская империя была охвачена мятежом, который поднял полководец Варда Фока. Ввиду смертельной опасности, нависшей над македонской династией, император Василий II отправил посольство в Киев к князю Владимиру с просьбой о помощи. Владимир дал согласие, ценой которого должна была стать рука Анны, сестры византийского императора, что, естественно, предполагало крещение князя. В 988 г. в Византию отправилось шеститысячное русское войско, которое и помогло Василию II нанести мятежникам два решительных поражения в январе—апреле 989 г. Брак багрянородной принцессы с «варваром» был вопиющим нарушением норм византийской политической идеологии и дипломатического протокола, потому, получив желанное воинское подкрепление, император, очевидно, не торопился с отправкой на Русь невесты для своего союзника. В ответ Владимир осадил Корсунь, центр византийской фемы Херсон, и в 989 или 990 г. захватили его, после чего Анна прибыла в Корсунь, где и состоялось ее бракосочетание с Владимиром. Такова, по мнению А.В. Назаренко, приблизительная картина, вырисовывающаяся из совокупности всех источников. Легко видеть, что она допускает крещение Владимира как в Киеве в 987/988 гг. после заключения договора с Василием II, так и в Корсуни, после прибытия туда Анны в 989/990 гг.1 В 2002 г. проблемы, связанные с обстоятельствами крещения князя Владимира были затронуты в обобщающей статье В.Я. Петрухина «Христианство на Руси во второй половине X — первой половине XI в.». Автор считает, что вопрос Владимира к дружине о месте, где следует принять крещение, в летописном тексте мог одновременно означать и иное: Ольга, согласно ПВЛ и «Памяти и похвале», приняла крещение в самом Царьграде. Здесь нельзя не вспомнить о летописном известии, относящемся именно к этому эпизоду: Ольга, в соответствии с этим известием, была недовольна приемом в Царьграде как унизительным для нее. Не суть важно, насколько была унижена княгиня в действительности; ясно, что крещение в Константинополе так или иначе демонстрировало зависимость вновь обращенного от Византии, на что справедливо указывал еще митрополит Макарий. По древнеНазаренко А.В. Русская церковь в X — первой трети XIII в. // Православная энциклопедия. Русская православная церковь. М., 2000. С. 40. 1 Корсунский поход: исследование причин и событий 49 русским памятникам, Владимир выбрал иной путь, традиционный для Руси, — военную кампанию. Он захватывает Корсунь — крупнейший византийский город в Крыму. В.Я. Петрухин акцентирует, что в «Памяти и похвале» приводится молитва князя: «Господи Боже Владыко всех, сего у тебя прошю: даси ми град, да приму и да приведу люди кристианы и попы на всю землю, и да научать люди закону кристианскому». В захваченном городе князь берет церковную утварь, иконы, мощи священномученика Климента и иных святых, затем просит у царей Константина и Василия сестру в жены, «дабы ся болма на кристианский закон направил». Императоры дают князю сестру с многими дарами и мощами святых. В летописном предании князь более агрессивен: он требует у царей Анну в жены, иначе, грозит Владимир, он захватит и Царьград. В «Корсунской легенде» и проложном житии Владимир, взяв Корсунь, обращается к «царю греческому» теми же словами, что и его отец Святослав: «Дай за мя сестру свою. Аще ли не даси, то створю граду твоему, якоже и сему створих». Но требование багрянородной принцессы было беспрецедентным для Руси. У греков был готов ответ на подобного рода претензии. Видимо, военно-политические аргументы Владимира были достаточно сильны, чтобы разрушить ромейскую предубежденность. Цари требуют, чтобы Владимир крестился в обмен на руку их сестры, и князь добивается, таким образом, сразу двух преимуществ: он становится свойственником царей и получает крещение как победитель, а не как проситель. В историографии давно было предложено объяснение такому экстраординарному шагу в политике Византии, наиболее последовательно аргументированное А. Поппе: власть Василия II оказалась под угрозой после мятежа Варды Фоки, который в 987 г. овладел Малой Азией, а к лету 988 г. подошел к Константинополю. Мятежников удалось разбить лишь при помощи шеститысячного «росского» корпуса 13 апреля 989 г. Из скупых сообщений ближайших современников событий — армянского историка Степана Таргонита (Асохика) и арабского христианского автора Яхъи Антиохийского — следовало, что военную помощь Византия получила после соглашения о браке между Владимиром и Анной и крещения Руси. Предполагается, что уже летом 987 г. в Киев должно было явиться посольство во главе с митрополитом Феофилактом с предложением Владимиру руки принцессы Анны в обмен на крещение и предоставление военной помощи империи. В.Я. Петрухин полагает, что крещение Владимир мог принять в Киеве на рождественские праздники, включавшие и день Василия Великого (1 января) — святого покровителя императора и новокрещеного князя, принявшего царственное имя «Василий» до прибытия Анны. 50 А.В. Сазанов Предлагаемая А. Поппе дата (6495 мартовский г.) соответствует дате, содержащейся в «Памяти и похвале». Киевлян же могли крестить на Пятидесятницу, что соответствует и традиционной летописной дате крещения Руси в 988 г. Как считает В.Я. Петрухин, проблема заключается в том, что во время военной кампании в Малой Азии другое русское войско — во главе с Владимиром — должно было осаждать византийский Херсонес, взятый летом 989 г. А. Поппе на это предложил гипотезу, согласно которой акция русского князя была направлена не против византийских императоров, а против мятежного города — такой прецедент предполагался еще договором Руси с греками 944 г. Такую ситуацию с двумя параллельными русскими кампаниями до определенной степени, проясняют, по предположению В.Я. Петрухина, известия упомянутых саг об Олаве Трюггвасоне. Норвежский конунг, вдохновленный видением загробного мира и появлением ангела, рассказывает о видении Владимиру, отправляется из Руси (Гардарики) в Грецию со своим флотом и там принимает оглашение. Поскольку варяги и росы не различались в византийской книжности до начала XI в., возможно, что именно этот конунг-викинг и участвовал в подавлении мятежа. Согласно «Большой саге об Олаве Трюггвасоне», сам конунг на обратном пути убедил князя креститься и даже призвал из Греции некоего епископа Павла. Собственно же древнерусские источники содержат отличную от «внеших» интерпретацию событий. Инициатива там принадлежит самому Владимиру. По оценке В.Я. Петрухина, А.А. Шахматов справедливо писал, что Корсунь заменил для Владимира недостижимую (идеальную) цель военных предприятий первых русских князей — сам Царьград. Зачин летописного описания похода Владимира на Корсунь дословно совпадает с началом описания легендарного похода Олега на Царьград. Мотив женитьбы на царевне в покоренном городе также можно считать «архетипическим» для древнерусской традиции, особенно для преданий о Владимире. Власть над правительницей воплощает власть над покоренной землей, но Владимир добивается от греков иных благ. Согласно летописной «Корсунской легенде», женившись на прибывшей в город Анне, князь возвращает Византии Херсон в качестве свадебного дара — вена. Вместе с тем сама «Корсунская легенда» основывается на исторической традиции-предании: в Херсонесе, по свидетельству летописца, сохранилась церковь Василия, в которой князь принял крещение, «палаты», в которых пребывали Владимир и Анна. С собой и с царицей из Корсуня князь взял Настаса Корсунянина, предавшего ему город во время осады и игравшего затем значительную роль при княжеском дворе, Корсунских попов с мощами Климента и их ученика Фифа, даже бронзовые статуи и квадригу — трофеи, стоявшие во Корсунский поход: исследование причин и событий 51 времена составления летописи за построенной Владимиром церковью Богородицы (Десятинной) 1. Одной из последних по времени работ, затрагивающих историю корсунского похода в контексте биографии князя Владимира, стала книга, написанная известным исследователем истории Руси А. Карповым для серии «Жизнь замечательных людей», вышедшая в издательстве «Молодая гвардия» в 2004 г. Специфика серии вызвала популярный по стилю (но не по сути) характер изложения. Отметим, что исследовательские оценки и аргументация вынесены в подстрочные и поглавные сноски, что позволяет достаточно полно представить обоснования важнейших положений авторской концепции2. А. Карпов со ссылкой на В.Р. Розена отмечает, что летом 988 г., отправив значительный воинский контингент в Византию, князь Владимир выполнил свою часть обязательств перед императором Василием. Однако тот не спешил исполнить свое обещание: ни летом, ни осенью Анна так и непоявилась в Киеве. Разгневанный обманом (или промедлением?), Владимир двинул свои войска на Корсунь для того, чтобы принудить императоров сдержать слово. И он добился своего — византийская принцесса прибыла в Херсонес. Эта гипотеза утвердилась в науке и, по крайней мере, до недавнего времени, господствовала в ней. Вместе с тем, по мнению А. Карпова, в нашем распоряжении имеется еще один источник, позволяющий прояснить причины того поворота, который произошел в руссковизантийских отношениях накануне Корсунского похода князя Владимира. Речь идет о рассказе армянского историка Асохика, посвященном судьбе безымянного митрополита Севастийского. В связи с миссией митрополита Асохик сообщает чрезвычайно любопытные подробности относительно намечавшегося бракосочетания не названной им по имени сестры византийского императора Василия. По-видимому, в его рассказе нашел отражение факт переговоров императора Василия с Владимиром. Как представляется, эти переговоры осложнились неким конфузом, нарушением договоренности со стороны византийского императора. В чем именно оно выразилось, можно только догадываться. Можно ли допустить, что Василий действительно послал на Русь «какую-то женщину», похожую на его сестру, как это говорится в армянском источнике? Поверить трудно, ведь столь примитивный обман 1 Петрухин В.Я. Христианство на Руси во второй половине X — первой половине XI в. // Христианство в странах восточной, юго-восточной и центральной Европы на пороге второго тысячелетия. М., 2002. С. 76— 81. 2 Карпов А. Владимир Святой. М., 2004. С. 212—249, 398—407. 52 А.В. Сазанов неизбежно был бы раскрыт. Но для выигрыша времени он, пожалуй, годился. Можно усомниться и в известии Асохика о гибели Севастийского митрополита. Но с другой стороны, именно факт гибели послужил Асохику основанием для включения всего рассказа в свою «Историю». Можно предположить, что рассказ армянского историка подтверждает: тем или иным способом император Василий постарался уйти от выполнения своего обещания. Первые победы в ходе гражданской войны дали императору Василию II возможность обойтись без помощи своего верного союзника. Вероятно, также сыграла свою роль позиция Анны, порфирородной сестры императоров Василия и Константина. Русские летописцы рассказывают о том, как отчаянно противилась Анна желанию братьев принести ее в жертву своим политическим расчетам. Император Василий, очевидно, не сразу смог сломить сопротивление своей сестры. Но мог ли он, нарушая договоренность с русским князем, рассчитывать в то же время на верность своей русской дружины? Можно ли допустить сам факт одновременного участия русских войск в военных действиях за и против императора Василия? Противоречие между одновременным участием русов в борьбе за и против императора Василия во многом надумано. Посылка русской дружины в Византию трактуется А. Карповым следующим образом. Русы, появившиеся в Константинополе, приобрели нового сюзерена — императора Василия взамен старого — князя Владимира. Их связи с Киевом, зависимость от киевского правительства обрывались сразу же по прибытии в империю. Название «русская дружина» несет на себе даже не этнический и, тем более, не государственный признак, но лишь обозначает территорию, откуда прибыли наемники. Среди них были, вероятно, люди разных языков и наречий — славяне, скандинавы, кельты, финны. То обстоятельство, что когда-то они служили князю Владимиру, а теперь тот поссорился с императором Василием, не могло их заставить отказаться от новой и, несомненно, хорошо оплачиваемой службы. Эти наемники-профессионалы оставались на службе у византийских императоров на протяжении десятилетий вне зависимости от характера русско-византийских отношений. Воинов «с секирой на правом плече», как византийцы называли варяжскую дружину, мы встретим и в составе войска Василия II, сражавшегося в Европе и Азии, и в составе императорской гвардии в Константинополе во время многочисленных политических эксцессов, происходивших в византийской столице в первой половине XI в. Роль Владимира заключалась в том, что он позволил части своих воинов уйти от него. Но в дальнейшем его права как сюзерена, его влияние на своих бывших соратников заканчивались. Корсунский поход: исследование причин и событий 53 Летом 988 г., «на другое лето по крещении», как сообщает «Память и похвала», князь Владимир «ходил к порогам» навстречу невесте, которая, согласно договоренности с императором Василием, должна была прибыть на Русь. Однако Анны князь так и не дождался. Если верить сообщению Асохика о том, что к «царю булхаров» (Владимиру?) взамен порфирородной принцессы была отправлена другая женщина, то здесь, на Днепре, и состоялась его встреча с «Лжеанной». Владимир был разгневан. Смыть подобное оскорбление князь мог лишь кровью. Возможно, к этому времени относится и расправа над бывшим Севастийским митрополитом, о которой сообщает Асохик. Если верно это предположение, то, по мнению А. Карпова, перед нами несомненное свидетельство резкого поворота Владимира в отношении только что принятой веры. Это обстоятельство может объяснить многое: и молчание византийских историков о крещении русского князя, и свидетельства русских источников о явно нехристианском поведении Владимира во время Корсунского похода. Владимир стал готовить свое войско к войне сразу после возвращения в Киев. Объектом нападения был выбран знакомый русским Херсонес. В своем гневе князь умел быть расчетливым: несомненно, экспедиция в Крым преследовала и чисто политические цели. Русь рассчитывала сильно укрепиться на своих причерноморских рубежах, совсем недавно возвращенных под власть Киева. Русские спустились по Днепру и, вероятно, в самом конце лета или в начале осени 988 г. появились вблизи Херсонеса. Осада город носила изнурительный характер. Предательство помогло Владимиру захватить город. Город сдался на милость победителя, не выговаривая каких-либо условий, ибо жители находились в изнеможении и бессилии перед одинаково страшной для всех «водною жаждой». Взяв город, Владимир не распустил воинов и не прекратил военных действий. Напротив, он отправил в Царьград к императорам Василию и Константину новое посольство. Владимир требовал немедленного выполнения условий ранее заключенного договора, а в случае отказа отдать ему Анну угрожал походом на Константинополь. Василий предпочел завершить дело миром, выполнить требование князя Владимира. В качестве компенсации за руку царевны Владимир обязался вернуть грекам Херсонес. За крещением Владимира последовало его бракосочетание с Анной1. В 2008 г. в Санкт-Петербургском государственном университете была издана монография Н.И. Милютенко, посвященная святому равноапостольному князю Владимиру и крещению Руси. Работа имеет 1 Карпов А. Владимир Святой. М., 2004. С. 212—241. 54 А.В. Сазанов подзаголовок «Древнейшие письменные источники» и представляет собой фундаментальное исследование, автор которого обосновывает историческую достоверность даты крещения Владимира, содержащуюся у Иакова Мниха. Следствием этого стала предложенная Н.И. Милютенко историческая реконструкция, которую, в силу ее принципиальной важности, приведем достаточно подробно. Как пишет исследователь, после смерти византийского императора Романа II в 963 г. империю постоянно сотрясали мятежи знати и восстания окраинных земель. Смерть императора Иоанна Цимисхия вызвала выступление очередного мятежного военачальника, на этот раз Варды Склира, родича и соперника Варды Фоки. В 979 г. Фока, которого вернули из ссылки, разгромил Склира, и тот бежал к арабам в Багдад. В Болгарии с новой силой вспыхнуло восстание четырех братьев Комитопулов. В 986 г. император Василий II отправился в свой первый самостоятельный поход против болгар и потерпел сокрушительное поражение. Он не сумел взять Сердику, а при возвращении войско было разбито Комитопулом Самуилом. В этой войне участвовал и хронист Лев Диакон. Узнав о поражении Василия, арабы выпустили Варду Склира. В январе 987 г. он уже занял приграничные территории Византии. Отправленный против него Варда Фока обманом захватил Склира в плен, но осенью сам провозгласил себя императором и дошел до Хрисополя. Перед началом восстания Фока был доместиком схол Востока, т.е. главнокомандующим войсками азиатской части империи. Под властью законных императоров оставались только европейские фемы, которым реально угрожали болгары Комитопула Самуила. В этом безнадежном положении Василий и обратился за помощью к Владимиру. Византийские хронисты Михаил Пселл и Иоанн Скилица сообщают, что в битве при Хрисополе (988 г.) участвовал отборный отряд русских. Скилица вскользь упоминает о заключении в это время брака Владимира и Анны. Младший современник событий, арабский христианский историк Яхъя Антиохийский сообщает, что посольство к царю русов отправилось после начала мятежа Фоки в 987 г. Не называя имен, он утверждает, что условием брачного договора было крещение Руси. Если посольство императора отправилось в путь летом 987 г., то оно могло тогда же достигнуть основных соглашений относительно военной помощи и брака Анныи Владимира. Но если в «Памяти и похвале» применен сентябрьский год, то, скорее всего, князь уже был христианином. Возможен, конечно, и другой вариант: Владимир, уже давно думавший о принятии христианства, крестился летом 987 г., как только получил заманчивое предложение от императора. Корсунский поход: исследование причин и событий 55 Предположение о том, что в 987 г. было оглашение, а впоследствии в Корсуне состоялось крещение, впервые было высказано Ж.-П. Арриньоном в его диссертации и той или иной степени поддержано о. М. Арранцем и Д.Д. Оболенским. Необходимость в этой гипотезе возникает только в том случае, если вслед за летописцем соединять рассказы середины XI в. о миссионерах и «испытании службы» с позднейшими легендами о Десятинной церкви. Они не искажали совершенно действительность, но присоединяли подробности, которые в корне меняли суть дела. В рассказе о походе на Корсунь изменилось самое главное — князь крестился именно в этом городе. Таким образом храм, заложенный через три года после крещения, был связан с первопричиной этого важнейшего события в истории Руси. Видимо, Владимир все же принял христианство в 6495 сентябрьском (986/987) г., еще до того, как Василий попал в безвыходное положение. В этом случае князь так же мог получить крестильное имя Василий в честь императора. Так как помощь императору никак не была связана с крещением, то в русских источниках и не сохранилось упоминания о ней. Так как Владимир крестился незадолго до начала переговоров, то могло сложиться впечатление, что именно обращение императора за помощью и сватовство к его сестре было причиной принятия христианства. Византийские источники, «забывающие» о крещении Руси, молчаливо подразумевают, что Василий обращался за помощью к христианину, а не к язычнику. Когда императорское войско было разбито в Болгарии, а все подразделения на Востоке перешли на сторону Варды Фоки, то у Василия II оставался только один выход — просить наемников у Владимира. Почему же реальные причины заключения брака с византийской царевной никак не отразились даже в таком раннем памятнике, как «Память и похвала» Иакова Мниха? Иаков Мних пишет, что захватив Корсунь уже христианином, князь попросил Анну в жены. Крещение не было связано с кризисом в империи. Судя по всему, все обстоятельства женитьбы Владимира были тщательно завуалированы еще в прижизненной похвале князю и его супруге. По сути дела, Василий заплатил своей сестрой за помощь северного варвара1. Захват Херсона, замечает Н.Ю. Милютенко, очень хорошо вписывается в общую направленность военно-политической деятельности св. Владимира во второй половине 980‑х гг. Поход на Херсонскую фему был логическим завершением военных кампаний Владимира на Юге. Херсонес был не просто центром византийских владений на северном 1 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир… С. 232—244. 56 А.В. Сазанов берегу Черного моря. Это был ключевой пункт, который контролировал плавание вдоль всего побережья. Точная хронология походов Владимира до крещения отсутствует. В Начальном своде и «Повести временных лет» война с Болгарией датирована 985 г. Тогда хазарский поход относится к 986 г. Вероятно, поход на Херсонес планировался тогда же. Крещение Владимира и союз с императорами отложили его, но не изменили намерений князя. То, что Анна не приехала вплоть до весны 989 г., не могло быть предлогом для войны с империей. Ясно, что в разгар боевых действий с сомнительным исходом было невозможно требовать отправки невесты. Либо Владимир решил округлить свои владения, пока позиции императоров не укрепились, либо передача Херсонеса Руси входила в соглашение с Византией. Императоры были в безнадежном положении и могли пойти даже на такую уступку. Зная особенности византийской внешней политики, можно предположить, что, согласившись на передачу города, Василий, тем не менее, предупредил Херсонес об опасности. Если Владимир был христианином и собирался присоединить Корсунь к своим владениям, то у него не было никаких оснований разрушать город. К сожалению, мы никогда не узнаем, что именно он передавал императорам Василию и Константину через своих послов. В результате переговоров какое-то одинаково приемлимое для Руси и Восточной Римской империи соглашение было достигнуто. Судя по тому, что о захвате города сообщает только непосредственный современник события, а последующие хронисты об этом молчат, мир сочли ненарушенным. Багрянородная невеста Владимира отправилась в Херсонес. Если город был взят в конце июля, то в том же году могла прибыть в Тавриду и Анна. В скорейшем заключении брака теперь были заинтересованы обе стороны. Для Владимира это был вопрос престижа, для императоров — необходимость. Они не могли отнять у Владимира Херсонес силой. Но после того, как он стал их шурином, можно было представить дело так, что он стал архонтом Херсона, полностью подчинявшимся Империи1. В 2008 г. попытка нового прочтения источников была сделана севастопольским историком и краеведом В.И. Хапаевым. По его мнению, традиционные точки зрения на причины и время Корсунского похода киевского князя Владимира Святославича не выдерживают источниковедческой критики. Все они основаны на допущении, что русско-византийский договор, предусматривавший оказание Владимиром военной помощи императору Василию II и женитьбу киевско1 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир… С. 302—304. Корсунский поход: исследование причин и событий 57 го князя на византийской принцессе Анне, был заключен с послом императора в Киеве в 986 (987) г. Между тем источники не содержат даже намека на то, что такие переговоры состоялись. Летописная традиция сообщает лишь о приезде в Киев проповедника-философа «от грек». Но ни словом не говорится о переговорах политического характера с ним. Не сказано и том, что прибыл он от императора. Зато говорится, что миссия «философа» не увенчалась успехом: крещения он тогда не принял. Поэтому следующее допущение историографов, что Владимир пошел на Корсунь войной либо чтобы заставить Василия II выполнить обещание выдать за Владимира сестру, либо чтобы вернуть под власть будущего шурина мятежный город, также не имеют источниковой основы. Отношения Византии с Русью в 80‑е гг. Х в. продолжали оставаться напряженными. Об этом свидетельствует тот факт, что в истории об осаде, взятии и удержании Херсона князем Владимиром с корсунской стороны не фигурирует ни один русич. Видимо, херсониты считали подданных киевского князя (в том числе купцов) нежелательным элементом в городе и предпочитали сами отправляться по торговым делам в Киев. С 70‑х гг. Х в. в Византии усиливались «апокалиптические» настроения. Постоянные мятежи в Малой Азии, нарастание мусульманской угрозы, разгром византийских войск болгарами 17 августа 986 г., неослабевающая опасность со стороны Руси, загадочная смерть трёх императоров «цветущего» возраста подряд. Все это создавало ощущение нарастающей угрозы и неотвратимости бедствий. Об этих настроениях не могли не знать на Руси. Поэтому история с «выбором веры» князем Владимиром должна рассматриваться в том числе и в этом ключе. К 987 г. никто не мог поручиться, что Византия останется сильным и влиятельным государством. Поэтому Владимир делал свой выбор не между «верами», а между политическими союзами. Был ли у Владимира посол от законной византийской власти в 986 или 987 гг., неизвестно. Зато, по данным западного агиографа Пет­ ра Дамиани, практически современника тех событий, Владимир принял крещение от западного миссионера. Кем же был греческий посланец? И когда он прибыл? Летопись помещает это известие под 986 г. В.В. Хапаев считает, что это — верная дата. Союзника в лице Владимира мог искать провозгласивший себя императором в декабре того же года Варда Склир. Не зря Яхъя Антиохийский подчеркивал, что «царь русов» был врагом Василия II, т.е. императора, а не империи. Что мог пообещать посланец Склира киевскому князю? Закрыть глаза на захват русичами Херсона? Такая сделка могла рассматриваться как обоюдно выгодная, хотя Варда Склир при этом в очередной раз предавал интересы империи. Владимир получал в свои руки богатый город (как бы 58 А.В. Сазанов его при этом ни рассматривали — в качестве добычи или «заложника на выкуп»), а Склир еще более ухудшал положение законной власти, создавая для нее третий (в дополнение к болгарскому и внутреннему) фронт борьбы. При этом Владимир, отказавшись принять крещение от византийца и, возможно, тайно приняв его от «немца», обеспечивал себе внешнеполитическую независимость: он мог не брать на себя никаких обязательств ни перед одной из сторон византийской «апостасии». К предстоящему походу на Херсон Владимир, видимо, относился как к легкой прогулке. Он не рассчитывал на упорное сопротивление. Возможно, именно потому, что знал из первоисточника: силы империи будут отвлечены на борьбу со Склиром. Кроме того, ему могли сообщить, что снабжение Херсона продовольствием осуществляется из малоазийских фем, и это снабжение будет мятежниками прекращено. Полагаю, что, состоя в тайном сговоре с Вардой Склиром, Владимир в конце лета 987 г. направился в Таврику и осадил Херсон. Там до него могла дойти весть, что Склир взят под стражу взбунтовавшимся Вардой Фокой 15 августа, который 17 сентября провозгласил себя императором. Таким образом, начало осады Херсона совпало с началом похода Фоки на Константинополь. Об уверенности Владимира в скорой и неизбежной капитуляции Херсона говорит и вялое течение осады. Единственное активное действие осаждающих это — попытка насыпать штурмовой вал (приспу). В остальном Владимир просто «стоял». И Корсунь-град «стоял». Откуда же у херсонитов взялось продовольствие? И откуда брались у них силы защищаться? По мнению В. Хапаева, объяснение этому таково. 1. Не стоит забывать, что Херсон был не просто городом, а административным центром фемы, простиравшейся до Боспора. Поэтому стратиг имел власть над всем населением Южного и, возможно, Восточного Крыма. В сложившейся чрезвычайной обстановке его стратиоты были обязаны помочь осажденным жителям региональной столицы. «Корабельщики», доставлявшие в город продовольствие «земляным путем», прибывали в город, скорее всего, не из Малой Азии и уж, тем более, не из окруженной врагами столицы, а из крымских портов: Партенита, Сугдеи, Боспора. 2. Если верно предположение, что осада началась осенью (а к этой мысли склоняется большинство экспертов), то город, извещенный о приближении ратей Владимира днепровскими эмпориями херсонитов, мог успеть заготовить продовольствие до начала осады: после сбора урожая это не было проблемой. 3. Херсониты боялись русичей и были осведомлены о нраве Владимира: обстоятельствах его «женитьбы» на Рогнеде, судьбе христианского князя Ярополка и т.д. Поэтому они явно предпочитали тяготы Корсунский поход: исследование причин и событий 59 вялой и не слишком обременительной осады ужасам «варварской оккупации». 4. До Владимира Херсон никогда и никому не удавалось захватить. Горожане наверняка считали свой город неприступным. Возможно, уповали на защиту городских святынь (мощей свв. Климента и Мартина etc.). Поэтому мотивация «стоять до конца» была у горожан очень высокой. Осада продолжалась до весны или начала лета 988 г. Тем временем Фока стоял в Хрисополе напротив императорского дворца, а болгары захватывали Фракию и Македонию. Херсонитов, отрезанных от подземного хода и воды (полагаю, что если уж Владимиру посоветовали перекрыть коммуникации, то сразу все), охватило отчаяние: помощи от центральной власти нет, продовольствие и вода иссякли. В этой ситуации было принято беспрецедентное для Херсона решение: впервые в истории сдать город неприятелю, причем без боя. Переговоры об условиях сдачи, видимо, велись. и в целомусловия были соблюдены. По данным письменных источников, именно из Херсона с позиции силы Владимир начал переговоры с Василием II о браке и военном союзе. Почему именно с императором, а не с Фокой, который находился буквально в километре от полного и окончательного захвата власти? Как считает В. Хапаев, причина в следующем. Владимир понимал, что от победившего Фоки он ничего не получит. Для коронованного «Варды I» он автоматически становился «варваром» и захватчиком, которого необходимо выгнать с территории империи. С Василием II ситуация была иной. Протянув ему руку помощи в безнадежной ситуации, Владимир мог рассчитывать не выполнение самых невероятных требований. Именно в той, безвыходной для Македонской династии ситуации он мог потребовать (не попросить, как немцы ранее, а именно потребовать) руки порфирородной принцессы, сестры, дочки, внучки и правнучки «римских» императоров. Только при этом «уступка» в вопросе о православном крещении его самого и его подданных по восточному обряду не означала перехода под протекторат империи, ввиду ослабленности «протектора». Владимир спасал Македонскую династию (не тогда, когда ее представители попросили, а тогда, когда он счел это выгодным для себя и своей страны). В обмен он получал не просто «девицу», как полагали Н.М. Костомаров и А.А. Шахматов, а новый высокий статус для себя и своей страны. Полагаю, что в течение лета 988 г. переговоры завершились, и брак был заключен. Не позже октября 988 г. (т.е. до окончания навигации) военный отряд Владимира прибыл в Константинополь в распоряжение Василия II. Предстояла победная для Василия II и его росской дружины битва при Хрисополе. Возникает вопрос: почему 60 А.В. Сазанов Фока, стоявший на азиатской стороне пролива, не помешал контактам Владимира и Василия и уж тем более — отправке Анны к жениху. Предотвратив этот брак, он, скорее всего, заработал бы в глазах константинопольцев дополнительные очки. Видимо, Фока не вполне контролировал судоходство по Черному морю и не был уверен в полной лояльности захваченных им византийских провинций. «Таким образом, — заключает В.В. Хапаев, — подтверждается, что летописный рассказ о крещении князя Владимира является достоверным и добросовестным как по дате, так и по содержанию. И он полностью согласуется с данными византийской, арабской и армянской исторической традиции»1. Из всего вышеприведенного текста В.В. Хапаев можно согласиться с последним заключением. Остальное, к сожалению, представляет собой набор фантастических конструкций, перемежающийся отдельными положениями, имеющими определенную вероятность. В целом рассматриваемая работа В.В. Хапаева является примером произвольного воссоздания исторических событий, которые домысливаются автором по принципу нестрогой логики при полном игнорировании (надеюсь, что не неведения) хрестоматийного положения текстологии о том, что данный отрывок ПВЛ содержит соединенные хронологически разные фрагменты, многие из которых, в том числе «речь философа» и «испытания служб», являются результатом переработки текста Крещения в своде 70‑х гг. XI в. Данный пассаж ПВЛ нельзя рассматривать как единый текст и делать на его основе историческую реконструкцию. Вынужден также напомнить исследователю, что пассаж ПВЛ, обыкновенно называемый «Речью философа», является результатом введения фигуры философа в своде 1070‑х гг. и интерполяций в Киево-Печерском начальном своде 1090‑х гг. В 2011 г. симферопольский археолог В.И. Науменко в програмной статье, посвященной ключевым вопросам истории Таврики X—XI вв. затронул проблематику, связанную с походом Владимира на Корсунь и его крещением. Исследователь пришел к следующим важным в­ыводам: 1. Несмотря на то, что о взятии Херсона Владимиром свидетельствуют лишь поздние по времени составления древнерусские источники («Повесть временных лет» и Иаков Мних), а из византийских авторов вскользь, без подробностей, о нем упоминает только Лев Диа1 Хапаев В.В. Корсунский поход князя Владимира: новое прочтение источников // Международная конференция «Северное Причерноморье: к глубинам славянской культуры» (V чтения памяти академика О.Н. Трубачева), Алупка, 25— 30 сентября 2008 г. / Материалы конференции. Киев; М., 2008. С. 202—207. Корсунский поход: исследование причин и событий 61 кон, нет оснований сомневаться в достоверности этого исторического сюжета. 2. Только в «Повести временных лет» поход Владимира увязан с последующим его личным крещением в Херсоне. Во всех остальных источниках, в том числе у хронологически близких к описываемым событиям Яхьи Антиохийского и Степаноса Таронаци (Асохика), обращение правителя Руси происходит в Киеве и является одним из важнейших условий заключения здесь нового русско-византийского мирного соглашения, скрепленного династическим браком. Другим принципиальным пунктом договора становится участие русского экспедиционного корпуса в подавлении мятежа Варды Фоки в Византии. Особенно велика его роль в победе над восставшими в решающих битвах — при Хрисополе (осень 988 или зима 988—989 гг.) и Абидосе (13 апреля 989 г.). 3. С учетом сообщения Степаноса Таронаци о том, что еще в 1000 г. на византийской службе продолжали находиться русские воины из числа тех, «которых просил царь Василий у царя Рузов в то время, когда он выдал сестру свою замуж за последнего», маловероятным представляется существующее в историографии мнение о разрыве после описанных событий 988—989 гг. русско-византийских отношений и организации Владимиром похода на Херсон с целью принудить империю выполнять условия заключенного в Киеве брачного договора. Во-первых, потому что брак с царевной Анной был уже заключен; во-вторых, вероятно, правы те исследователи, который видят в Корсунском походе исходный мотив, за которым следуют и прибытие византийского посольства в Киев с целью заключения мирного договора, крещение Владимира, отправка русских наемников в Константинополь. Пытаясь определить причины нападения русских на Херсон, В.И. Науменко акцентирует внимание также на заключении А.В. Назаренко об активных дипломатических контактах Руси с Германией в первое десятилетие правления Владимира, до его принятия христианства, за которыми просматриваются контуры потенциального антивизантийского союза. Осада и взятие византийского форпоста в Северном Причерноморье в таком случае логично увязывается с русской политикой в это время. Для Византии же в условиях чувствительной военной неудачи в Болгарии в августе 986 г. и фактически разгорающейся гражданской войны в Малой Азии это поражение потребовало значительных дипломатических усилий и политических уступок. Как уточняет В.И. Науменко, трудно назвать точную дату взятия Херсона Владимиром. Скорее всего, эти события приходятся на 986— 987 гг. По крайней мере, совершенно не случайно под этими годами в «Повести временных лет» помещены сюжеты, связанные с так назы- 62 А.В. Сазанов ваемым «состязанием вер», в котором участвовали и византийцы, ответное посольство русов в Константинополь и заключительный совет Владимира с дружиной по поводу принятия новой религии. Сопоставление этих выводов с данными византийских Тактиконов, материалами сфрагистики, а также результатами археологических исследований крупных городских центров Таврики и Таманского полуострова позволяет заключить, что театр военно-политического противостояния Древней Руси и Византии в 70—80‑х гг. X в. не был ограничен Херсоном, столицей византийской провинции. Слои пожаров этого времени, скорее всего, синхронные между собой, выявлены во время раскопок Алустона, Сугдеи, Таматархи и, возможно, Боспора. В Алустоне и Сугдее они датированы монетами Константина VII Багрянородного выпуска 945—959 гг. и Никифора II Фоки (963—969). «Таким образом, заключает В.И. Науменко, «есть все основания полагать, что разрушения 70—80‑х гг. Х в. на памятниках являются следствием походов русских дружин, не нашедших отражения в письменных источниках. Апогеем укрепления русского присутствия в регионе становится учреждение в правление князя Владимира Тмутара-канского княжества на азиатской стороне Боспора»1. В предложенной В.И. Науменко концепции наиболее важным представляется положение о широком театре военных действий русско-византийского противостояния. Действительно, пожары в Сугдее, Алустоне, Таматрахе и Боспоре приходятся как раз на последнюю треть X в., что логично объяснять походами русских дружин. Вместе с тем несколько настораживает отсутствие каких-либо сведений об этих походах в русских источниках. Тем не менее поставленная проблема требует внимания. Из всего сказанного очевидно, что ключевой проблемой для исследователей является определение даты Корсунского похода князя Владимира. 1 Науменко В.Е. Некоторые ключевые вопросы истории Таврики X—XI вв.: поли­тико-административный аспект // Античная древность и Средние века, 40. 2011. С. 165—188. А.В. Сазанов Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах Расхождения в хронологии похода Владимира связаны с ориентацией исследователей либо на «Повесть временных лет», либо на «Память и похвалу». Напомним известные строки из обоих источников. «Повесть временных лет»: «И когда прошел год, в 6496 (988) году пошел Владимир с войском на Корсунь, город греческий»; «Память и похвала Иакова Мниха»: «По святом же крещеньи поживе блажени князь Володимер 28 лет. На другое лето по крещеньи к порогам ходи, на третье Корсунь город взя». Таблица 1 Представления исследователей о времени Корсунского похода, времени и месте крещения Владимира 988 г. Место Храм, где крещения крестился (город) Владимир Херсон Св. Василия Макарий 988 г. Дата крещения 988 г. 988 г. Херсон Св. Василия Е.Е. Голу­бинский Н. Карам­зин Иссле­ Дата похода дова­ на Корсунь тель 988—989 гг. 987 г. Херсон Св. Софии Публикация Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1989. Т. I. С. 151, 152 Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. История русской церкви. М., 1994. Кн. I. Ч 2. С. 236—241 Голубинский Е.Е. История русской церкви. М., 1997. Т. I. Период первый. Киевский или домонгольский. Первая половина тома. С. 161—163 64 А.В. Сазанов Продолжение таблицы 1 Место Храм, где крещения крестился (город) Владимир Между 7 апреля и 27 июля 989 г. 988 г. Взятие города между 7 апреля и 27 июля 989 г. Не раньше позднего лета Херсон или осени 989 г. Весна 989 г. 987 г. Завитневич В. О месте и времени крещения св. Владимира и о годе крещения киевлян. Киев, 1888. С. 9, 10 Киев Соболевский А.И. В каком году крестился св. Владимир? (О месте и времени крещения св. Владимира и о годе крещения киевлян В. Завитневича). Киев, 1888. С. 396—400 Левитский Н. Важнейшие источники для определения времени крещения Владимира и Руси и их данные (по поводу мнения проф. Соболевского). СПб., 1890. С. 5 Н. Левит­ский 988 г. Не ранее весны 988 г. — начало похода, город взят в 989 г. Личное принятие Не в христи­анства Корсуни в 987 г., крещение 989 г. 987 г. Киев Публикация Васильевский В.Г. К истории 976—986 гг. (Из Ал-Мекина и Иоанна Геометра) // Труды В.Г. Васильевского. Русско-византийские отрывки. СПб., 1909. Т. II. Вып. 1. С. 88, 100 Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. Извлечение из летописи Яхъи Антиохийского. СПб., 1883. С. 216 Херсон А.А. Шах­матов А.И. Собо­левский В.Г. Завит­невич В.Г. Василь­евский Дата крещения В.Р. Розен Иссле­ Дата похода дова­ на Корсунь тель Св. Иакова Шахматов А.А. Разыскания о русских летописях. М., 2001. С. 411, 412 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 65 Продолжение таблицы 1 Дата крещения Тайное крещение в Киеве, офици­ альное крещение в Корсуни Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. СПб., 1909. Отд. оттиск. С. 62—64 Киев Приселков М.Д. О болгарских истоках христианства на Руси // Он же. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X—XII вв. СПб., 1913. С. 16—35 Оглашение в Киеве, Св. крещение в Василия Корсуне Шмурло Е.Ф. Когда и где крестился Владимир Святой? // Записки русскаго исторического общества в Праге. Прага чешская, 1927. Т. 1. С. 145—148 Киев или Василев Пресняков А.Е. Лекции по русской истории. Гл. 7. М., 1938. Т. 1. По сборнику «Крещение Руси в трудах...» С. 228, 229 Корсунь Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес (XII—XIV вв.) // МИА. 1950. № 17. С. 14, 15 М.Д. При­селков А.Л. Якобсон А.Е. Прес­няков 989 г. Шестаков С.П. Очерки по истории Херсонеса в VI—X вв. по Р.Х. // Памятники христианского Херсонеса. 1908. Вып. III. C. 82, 83 986 г. — тайное крещение, 988 г. — офици­альное Начало осады — июль—август 989 г., взятие города — конец 989 г. — начало 990 г. 987 г. — оглашение; 989 г. — крещение два-три месяца спустя после взятия Корсуня 987 г. 987 г. Св. Иакова Публикация Киев или Василев Позже апреля и 987 г. раньше июня 989 г. 989 г. Место Храм, где крещения крестился (город) Владимир 987 г. Е.Ф. Шмур­ло А.Л. БертьеДелагард С.П. Шес­таков Иссле­ Дата похода дова­ на Корсунь тель Взятие города между половиной апреля и последними числами июля 989 г. Осада и завершение военных действий против Корсуня — до лета 988 г. 66 А.В. Сазанов Продолжение таблицы 1 989 г., между 7 апреля и 987 г. 27 июня Августсентябрь 988 г. — начало Конец осады, 986—987 г. взятие — апрель—май 989 г. В.М. Зубарь, Ю.В. Павленко О.М. Рапов А.В. Кар­ташев Л. Лебедев М.В. Лев­ченко Дата крещения Д.Л. Талис Иссле­ Дата похода дова­ на Корсунь тель Осада города — Весна—лето конец 987 — 988 г. начало 988 гг. 987 г. — личное крещение Владимира Место Храм, где крещения крестился (город) Владимир Публикация Корсунь Левченко М.В. Крещение Руси при Владимире // Он же. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 340—378 Киев Талис Д.Л. Из истории русско-корсунских отношений в IX—X вв. // Византийский временник. 1958. Т. XIV Корсунь Лебедев Л. О месте и времени крещения князя Владимира и киевлян // Богословские труды. 1988. Вып. 29 Василев Карташев А.М. Очерки по истории русской церкви. М., 1991. Т. I. С. 112—114 Взятие города после 26 октября 988 г. Киев 989 г. — апрель—май 990 г. 987 г. — принятие христианства Владимиром как частного 989 г Корсунь лица; 989 г. (988 г. по летописи) — официальное крещение Рапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. Принятие христианства. М., 1988. С. 241 Зубарь В. М., Павленко Ю.В. Херсонес Таврический и распространение христианства на Руси. Киев, 1988. С. 174—185 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 67 Продолжение таблицы 1 Место Храм, где крещения крестился (город) Владимир Киев До апреля— До апреля— сентября сентября 988 г. 988 г. Корсунь 988 г. 988 г. Корсунь Д. Оболенский 989 г. Зима 987/988 гг. — primosignatio, 989 г. — крещение Primo­ signatio — в Киеве, крещение — в Корсуни 988 г. 988 г. Корсунь С.А. Беляев Падение города — 6 января между 988 г. апрелем и июнем 989 г. Публикация Поппе А. Политический фон крещения Руси (русско-византийские отношения в 986— 989 гг.) // Как была крещена Русь. М., 1989. С. 212, 213 Киев А.Л. Пономарев, Н.И. Сериков Н.М. Богданова А. Подскалски А. Поппе Иссле­ Дата похода Дата дова­ на Корсунь крещения тель Начало осады — не позже осени 988 г, захват 6 января Херсонеса — 988 г. между 7 апреля и 27 июля 989 (6497) г. Св. Иакова Подскалски А. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988— 1237 гг.) СПб., 1996. С. 30—31 Богданова Н.М. О времени взятия Херсона князем Владимиром // Византийский временник. 1986. Т. 47. С. 42 Беляев С.А. Поход князя Владимира на Корсунь (его последствия для Херсонеса) // Византийский временник. 1991. Т. 51. С. 153 Оболенский Д. Византийское содружество наций // Он же. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. М., 1998. С. 207, 208 Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси (филологический анализ текстов, астрология и астрономия) // Причерноморье в Средние века. 1995. Вып. 2. Табл.1. С. 168, 169 68 А.В. Сазанов Окончание таблицы 1 Н.И. Милютенко В.Я. Петрухин Иссле­ Дата похода дова­ на Корсунь тель Дата крещения Место Храм, где крещения крестился (город) Владимир Публикация Взят в 989 г. 987 г. — 1 января 988 г. Киев Петрухин В.Я. Христианство на Руси во второй половине X — первой половине XI в. // Христианство в странах восточной, юговосточной и центральной Европы на пороге второго тысячелетия. М., 2002. С. 76—81 Взят летом 989 г. 1 сентября 986 г.— 31 августа 987 г. или 1 марта 987 г. — 29 февраля 988 г. Более вероятна первая дата Киев Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси. СПб., 2008. С. 235 В основе большинства проблем с датировками событий IX—X вв. по ПВЛ лежит теперь уже достаточно очевидно установленный факт, что в основе рассказа Киевского начального свода 1090‑х гг. лежало основанное на устной традиции «Сказание о русских князьях» конца X в., не разделенное на годовые статьи. Хронологическая сегментация была произведена в Начальном своде1. Вплоть до второй половины XIX в. вопрос о критическом рассмотрении летописной даты крещения (988 г.) не поднимался2. Как справедливо заметила Н.М. Богданова, разнообразие мнений, высказываемых в дальнейшем исследователями о времени захвата русскими Херсона, вызвано, прежде всего, тем, что существенно отличаются друг от друга хронологические данные древнерусских источников. ПВЛ и житие Владимира особого состава датируют 6496 г. (988 г.) поход на Корсунь, ее завоевание, принятие там князем Владимиром крещения и его жеГиппиус А.А. Крещение Руси в Повести временных лет:к стратификации текста // Древняя Русь.Вопросы медиевистики. М., 2008. Вып. 3 (33). С. 20; Данилевский И.Н. Cимволика дат и название Повести временных лет // Источник. Метод. Компьютер. Барнаул, 1996; Он же. Повесть временных лет: Герменевтические основы изучения летописных текстов. М.: Аспект-пресс, 2004. С. 76 — 133. 2 Минин И.В. Крещение Руси в трудах отечественных историков… С. 9. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 69 нитьбу на сестре византийских императоров Анне. Согласно Древнему житию, Владимир взял Корсунь на третье лето по крещении, год которого вычисляется из следующей фразы «По святем же крещении поживе блаженный князь Владимир 28 лет… Успе с миром месяца июля в 15 день, в лето 6523…». Поскольку на Руси при подсчете включали в общее число оба года, то при вычислении от 6523 года 27 лет получаем 6496 г., т.е. летописный 988 г. Соответственно, по данным Древнего жития, захват Херсона произошел в 990 г.1 В свое время М.П. Погодин был достаточно категоричен: Владимир крестился в 987 г., ходил к порогам в 990 г., основал Переяславль в 991 г. и установил десятину в 995 г.2 Крупнейший русский византинист В.Г. Васильевский отдавал предпочтение «Памяти и похвале» Иакова Мниха перед летописью, тем самым подразумевалось, что Владимир брал Корсунь уже крещеным. Сам же летописный рассказ исследователь рассматривал как цельное произведение летописца XII в.3 Как пишет исследователь, огненные столбы, которые, как видно уже из самого рассказа Льва Диакона, явились не ранее апреля 989 г., а по ал-Мекину, именно 7 апреля этого года, только еще предсказывали взятие Корсуни русскими; другими словами, город Корсунь взят русскими позже апреля 989 г. Нет никакой причины сомневаться в том, что здесь идет речь о том самом взятии Корсуня, которое по рассказу русской Начальной летописи, предшествовало крещению Владимира; но оказывается только, что это взятие Корсуня случилось не в 988 г. и не до крещения Владимира, а много позже того. Точный смысл слов Льва Диакона, вполне подтверждаемый и разъясняемый хронологическими отметками ал-Мекина, подрывает, можно сказать, в корне авторитет русского летописного сказания, ниспровергает окончательно и в самом основании все его построение. Известно, как затруднял русских исследователей, начиная с Карамзина, этот поход Владимира на Корсунь, стоящий посредине между обращением Владимира к христианству, между его решимостью принять веру от греков и между самим крещением; известно, к каким искусственным и тонким соображениям прибегали они, чтобы сделать его понятным и естественным с точки зрения внутренней вероятности. Оказывается теперь, что если крещение Владимира совершилось в 988 г. — в чем пока нет причины сомневаться — то взятие Корсуня последовало гоБогданова Н.М. О времени взятия Херсона князем Владимиром // Византийский временник.1986. Т. 47. С. 40, 41. 2 Левитский Н. Важнейшие источники… С. 122. 3 Васильевский В.Г. К истории 976—986 гг. (Из Ал-Мекина и Иоанна Геомет­ ра) // Труды В.Г. Васильевского. Русско-византийские отрывки. С. 97, 98. 1 70 А.В. Сазанов раздо поздже и, следовательно, вовсе не находилось в какой-либо прямой связи с крещением русского князя. И на этот раз нельзя сказать, чтобы вывод, необходимо вытекающий из указаний ал-Мекина и Льва Диакона, не находил себе опоры в русских источниках. В «Похвале» Владимиру мниха Иакова мы читаем: «По святом крещении поживе Володимер 28 лет. На другое лето по крещении к порогам ходи, на третье лето Корсунь взя» и. т.д.1 В 1883 г. выходит капитальное исследование барона В.Р. Розена, введшего в научный оборот главный источник по хронологии рассматриваемых событий — хронику Яхъи Антиохийского. Согласно В.Р. Розену, путем правильного толкования показаний Льва Диакона и соспоставлении их с известиями ал-Макина, В.Г. Васильевскому удалось выяснить, что взятие Веррии и Херсона состоялось позже апреля 989 г. Ал-Макин же, и в этом случае лишь «выписывает» Яхъю. Оказывается, что «огненные столбы» (т.е. северное сияние), которые, по словам Льва Диакона, предвещали и взятие Херсона тавроскифами и захват Веррии мисянами, были видны 7 апреля. Вслед за огненными столбами явилось новое знамение, предвестник нового бедствия — комета. Комета показалась 27 июля и стояла более 20 дней. Она предвещала землетрясение 25 октября. Как полагает В.Р. Розен, если теперь допустить, что Лев Диакон при связывании этих знамений не увлекается «симметричностью», приурачивая к каждому знамению особое событие, то мы должны будем признать, что взятие Веррии болгарами и Корсуня русскими случилось не только позже 7 апреля, но и раньше 27 июля, т.е. раньше появления кометы, предвестницы нового бедствия. Относя же падение Веррии и Корсуня примерно к июню, или к началу июля, мы сразу поймем, почему инициатива в переговорах со Склиром должна была принадлежать императору и почему Склиру были предложены самые выгодные условия. Положение Василия стало опять в высшей степени критическим2. Взятие же Корсуня имело особую важность потому, что совершенно неожиданно показало врага там, где недавно был союзник. Корсунь был взят с целью принудить Василия к исполнению каких-нибудь существенных сторон договора. Русский князь немедленно по заключении договора еще в 988 г. послал свои войска в Константинополь на помощь императорам. За оказание помощи Владимир должен был получить руку греческой царевны. Если мы признаем, что взятие Корсуни 1 Васильевский В.Г. К истории 976—986 гг. (Из Ал-Мекина и Иоанна Геомет­ ра) // Труды В.Г. Васильевского. Русско-византийские отрывки. С. 99—101. 2 Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. Извлечение из летописи Яхъи Антиохийского. СПб., 1883. С. 214, 215. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 71 между 7 апреля и 27 июля есть результат преднамеренного замедления к присылке священников и царевны и имело целью принудить Василия к исполнению условий договора, то мы должны будем предположить, что весьма скоро, а может быть, даже немедленно по получению этой роковой вести, действительно состоялось снаряжение в путь царевны и что «впоследствии» Яхъи относится именно к этому времени. Из всего сказанного, по мнению В.Р. Розена, вытекает, что само крещение происходит не раньше позднего лета или осени 989 г. и что русский князь был крещен именно присланными из Константинополя духовными лицами1. В статье 1888 г. В. Завитневич утверждал: «Целым рядом блестящих научных исследований (Голубинский, Васильевский и барон Розен) с непосредственной очевидностью доказано, что мнение нашего начального летописца о месте и времени крещения св.Владимира, а равно как и о годе крещения киевлян, должно быть оставлено как неудовлетворяющее требованиям строгой научной критики»2. Из имеющихся источников первое место, по мнению В. Завитневича, должно быть отведено двум русским авторам: Иакову Мниху и Нестору. В последнем случае имеется ввиду «Чтение о жизни и погублении Бориса и Глеба». Как считает исследователь, по общему мнению всех ученых, оба эти автора, как лица ближайшие по своей жизни ко времени Владимира, имели полную возможность знать истину и не имели никакого повода намеренно искажать ее3. С.П. Шестаков отмечал, что если довольно точно определено время взятия Херсона Владимиром между половиной апреля и последними числами июля 989 г., то, с другой стороны весьма ценный русский источник «Память и похвала Иакова Мниха» определяет, что крещение Владимира имело место в 987 г. Тот же источник, при такой дате крещения совпадает с показаниями греческих и арабских источников, когда свидетельствует что Владимир взял Корсунь на третий год после крещения. Все это, по мнению С.П. Шестакова, дает серьезные основания сомневаться в достоверности летописной повести о крещении Владимира в Корсуни. В действительности киевский князь крестился за два года до своего похода на Корсунь4. В состав «Памяти и похвалы Иакова Мниха» входит так называемое Древнее житие Владимира, которое, как считают исследователи, приТам же. С. 196, 216—218. Завитневич В. О месте и времени крещения св. Владимира и о годе крещения киевлян. Киев, 1888. С. 1. 3 Там же. С. 5. 4 Шестаков С.П. Очерки по истории Херсонеса в VI—X вв. С. 83. 1 2 72 А.В. Сазанов знающие дату 987 г., является более древним памятником, чем летописный текст ПВЛ. Так, Е.Е. Голубинский в 1901 г. утверждал, что Владимир крестился сам лично в 987 г., Корсунь была взята им через два лета после крещения в 989 г. Как указывает автор, по свидетельству Иакова Мниха, Владимир взял Корсунь через два года на третий после своего крещения, которое имело место в 987 г. По свидетельству греческих и арабских летописцев, он оказал военную помощь византийским императорам, что было после взятия Корсуни, или до апреля 989 г. или в этом месяце. Стоящий в летописи 988 год, если принять за справедливое известие жития Владимира, что он осаждал Корсунь шесть месяцев, будет действительно годом его отправления в поход1. Следует отметить, что концепция Е. Голубинского до сегодняшнего дня вызывает отрицательную реакцию исследователей церковноисторического направления, которая определяет его как основателя литературы так называемой «критической школы». Так, в середине XX в. профессор Н.Н. Глубоковский характеризовал методику исследования Е.Е. Голубинского следующими, далекими от корректности словами: «Почтенный историк исходил из слишком крайнего недоверия ко всяким историческим источникам и, впадая иногда в мелочную придирчивость, пропускал без необходимой оценки весьма крупное… Человеческую возможность ошибаться Голубинский прямо обратил в фактическую потенциальность лгать, обязательно соприсущую всем историческим материалам. Этот безбрежный скептицизм грозил подрывом всякой исторической достоверности и колебал самое научное бытие…Его критический молот был не просто внушительно-тяжелый, но и неразборчиво-грубый, бивший на своем пути направо и налево все попадавшееся прямо насмерть»2. По мнению Л. Лебедева, нужно учесть, что Е. Голубинский жил и писал в эпоху, когда огульный критицизм по отношению ко всему традиционному и общепринятому был «духом времени» и даже как бы непременным критерием научности исследований. Но со времени Голубинского прошло уже более 100 лет. За это время историческая наука сделала немало шагов вперед, в частности, критерием научности стал не огульный критицизм, а, напротив, бережное и доверительное отношение к нашим древним источникам, к летописям, благодаря чему современным отечественным ученым удалось сделать ряд блестящих открытий3. 1 2 3 Голубинский Е.Е. История русской церкви. С. 163. Лебедев Л. О месте и времени крещения князя Владимира и киевлян. С. 91, 92. Там же. С. 92. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 73 С такой оценкой трудов Е. Голубинского трудно согласиться, как и с тезисом об абсолютном доверии летописным источникам, по сути своей отрицающим основополагающий принцип исторической науки каким является критика источника. Хронологию Е. Голубинского поддержали В. Завитневич и Н. Левитский, летописную — А.И. Соболевский. Согласно несколько категоричному мнению В. Завитневича, по показанию заслуживающих полного доверия авторов, св. Владимир, крестившись в 987 г., в следующем 988 г. ходил к порогам, а в 989 г. взял Корсунь1. Взятие Корсуня, если иметь ввиду шестимесячную осаду, могло случиться не ранее конца ноября. На дипломатические контакты с Константинополем, приезд Анны и бракосочетание ушли зимние месяцы. В начале следующего, 990 г., т.е. с наступлением весны и открытием судоходства по Днепру Владимир возвратился в Киев и, после предварительной подготовки, летом того же 990 г. крестил народ2. Точка зрения В. Завитневича вызвала критику со стороны А.И. Соболевского. В своей рецензии на статью В. Завитневича он подчеркнул, что вывод последнего о крещении князя в 987 г., а киевлян в 990 г. не согласуется с данными нашей древнейшей летописи (ПВЛ), которая относит крещение Владимира и киевлян к одному и тому же 988 г. и называет Корсунь местом крещения князя. Подробно разбирая аргументацию В.В. Завитневича, А.И. Соболевский отмечает, что его оппонент опирается на три памятника: «Память и похвалу Иакова Мниха», «Сказание о Борисе и Глебе» и «Чтение о Борисе и Глебе» Нестора диакона. Однако поскольку «Похвала» явно направлена на оправдание канонизации Владимира, то мы имеем дело с памятником едва ли не того времени, когда был канонизирован киевский князь, т.е. речь идет о конце XII — начале XIII в., что намного позже времени создания летописи. Иаков Мних, очевидно, летописи не знал и пользовался каким-то другим неизвестным нам источником. Аналогично и в случае со «Сказанием о Борисе и Глебе», автор которого жил гораздо позже летописца. Само же сказание в своей главной части не что иное, как извлечение из летописи, к которому автор прибавил цитаты из Священного писания, молитвы св. князей, сведения об их чудесах и перенесении их мощей при Владимире Мономахе. Последнее упоминается летописью под 1115 г., после известной приписки Сильвестра. Это показывает, что автор «Сказания» или был младшим современником летописца или принадлежал уже к следующему за ним поколению. Автор же «Чтения о Борисе и Глебе» — Нестор диакон был 1 2 Завитневич В. О месте и времени крещения св. Владимира… С. 7. Там же. С. 11. 74 А.В. Сазанов младшим современником составителя летописи. Таким образом, по справедливому выводу А.И. Соболевского, все эти источники уступают в древности нашей древнейшей летописи. К тому же ни один из рассмотренных В. Завитневичем источников не называет места крещения Владимира, они совсем не указывают на Киев и, следовательно, ничего не препятствует нам верить летописи. Год крещения Владимира, так или иначе, указан во всех трех источниках. Иаков Мних указывает, что Владимир по крещении прожил 28 лет, Нестор диакон дает дату 987 г., известная дата ПВЛ — 988 г. Согласно В. Завитневичу, 28 лет, вычтенные из даты смерти Владимира 15 июля 1015 г., дают 987 г. Однако, как считает А.И. Соболевский, древнерусские люди производили действия с вычислениями годов не по арифметическим правилам, а как-нибудь проще, вероятно по пальцам. При этом, вычитая года от события до события, они обыкновенно включали в их число оба года, в которые совершались эти события. Поэтому наш древний летописец в известном хронологическом перечне определил количество лет княжения русских князей, сосчитав все годы с года вступления на престол по год смерти включительно. Ввиду такого способа определения количества лет между двумя событиями мы должны, чтобы узнать год крещения Владимира по Иакову Мниху, вычесть из 1015 не 28, а 27, что дает 988 г., т.е. именно тот год, под которым говорится о крещении князя в летописи. Следовательно, предложенный В. Завитневичем 987 год является результатом простой ошибки. Более того, как доказывает А.И. Соболевский, 988 г. находит подтверждение и в дальнейших показаниях Иакова, если мы их сопоставим с данными летописи. «Сказание о Борисе и Глебе», основывающееся на летописи, правильно определяет дату крещения — 988 г.1 Мы не знаем, когда именно Владимир выступил в поход для осады Корсуня. Если мы примем во внимание, что он мог выступить из соседней с Корсунью Тмутаракани, то нет основания относить начало похода к весне 988 г., оно могло быть и раньше. Нам неизвестно, сколько времени продолжалась осада города. Шесть месяцев, о которых говорит приписываемое Иакову Житие Владимира не находит подтверждения в источнике этого жития-летописи. В «Памяти и похвале» после рассказа о взятии Корсуни Владимиром и женитьбе сказано: «Владимир в третье лето по крещении Корсунь взя». Известия иностранных авторов Яхъи, Зонары, Кедрина нимало не подтверждают выводов Завитневича. В. Завитневич полагает, что Владимир сначала крестился, потом 1 Соболевский А.И. В каком году крестился св. Владимир? (О месте и времени крещения св. Владимира и о годе крещения киевлян В. Завитневича). Киев, 1888. С. 396—400. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 75 отправил войско против Фоки, потом взял Корсунь, потом женился, и, наконец, крестил киевлян, и что поход на Корсунь случился через несколько лет после крещения. Но Иаков ясно отличает взятие Корсуни Владимиром-язычником от взятия Корсуни «на третье лето по крещении».Поэтому, желающие верить «Памяти и похвале» во всех ее подробностях должны допустить два похода Владимира на Корсунь и двухкратное взятие им этого города. По мнению А.И. Соболевского, Иаков в своем известии о взятии Корсуня на третий год по крещении дурно воспользовался своим источником, смешав два Корсуня, греческий и русский, и сообщив о взятии Владимиром греческого Корсуня в то время, к которому в источнике было отнесено основание Владимиром Корсуня на реке Роси, упоминаемого в летописях XII в., но, без сомнения, основанного Владимиром после взятия греческого соименника1. Последнее утверждение А.И. Соболевского не подтверждается никакими современными данными. В отдельной работе при публикации памятников древнерусской литературы, посвященных крещению Владимира, А.И. Соболевский на основании тех же аргументов резюмирует, что летописная дата — 988 г. сама по себе не внушает никаких опасений. Летописный 988 г. сам по себе имеет достаточно данных для того, чтобы быть признанным за действительный год крещения Владимира2. Ответом А.И. Соболевскому стала обширная работа Н. Левитского, озаглавленная «Важнейшие источники для определения времени крещения Владимиром Руси и их данные». Н. Левитский справедливо указывал на «двоякий» ответ в современной ему литературе на вопрос о времени принятия христианства князем Владимиром и о времени крещения земли русской. Первый, которого придерживается А.И. Соболевский, основан на летописи и ее хронологических данных. Второй, сторонником которого является Н. Левитский, опирается на показания монаха Иакова, «проверенные и подтвержденные другими русскими внелетописными источниками и иноземными авторами (греческими и арабскими)3. Н. Левитский, прежде всего, рассматривает, на каких основаниях и справедливо ли «Память и похвала Иакова Мниха» признают произведением более поздним, чем летопись; действительно ли известия иноСоболевский А.И. В каком году крестился св. Владимир ? С. 396—401. Соболевский А.И. Год крещения Владимира Святого // Чтения в Императорском Обществе Нестора Летописца. 1888. Кн. 2. С. 1. 3 Левитский Н. Важнейшие источники для определения времени крещения Владимира и Руси и их данные (по поводу мнения проф. Соболевского). СПб., 1890. С. 5. 1 2 76 А.В. Сазанов земных авторов подтверждают летопись, правильно ли соответствие хронологии мниха Иакова с летописной. Попытку А.И. Соболевского умалить значение «Похвалы Владимиру», «Сказания» и «Чтения о Борисе и Глебе» и выдвинуть против них авторитет летописи, по мнению автора, нужно признать неудачной. По Н. Левитскому, летописный рассказ о крещении Владимира и Руси есть не что иное, как отдельное сказание, составленное не для изложения событий по годам. В нем сгруппированы события нескольких лет без точной и обстоятельной хронологии.Для удостоверения в этом следует прочитать лишь летописную запись под 988 г. Сколько событий помещено в летописи под этой датой! Здесь рассказывается о Корсунском походе Владимира, крещении князя, киевского народа, о поставлении церквей «по градам», о начале учения книжного, о сыновьях Владимира, о построении городов около Киева и, наконец, о войнах Владимира с печенегами. Могли ли все перечисленные события случиться в продолжении только одного года? Допустить это не только трудно, но и решительно невозможно. Следовательно, согласно Н. Левитскому, мы имеем дело с таким известием, в котором события нескольких лет хронологически спутаны и помещены под одним годом. Уже поэтому ссылка на преимущественную и предпочтительную перед другими источниками авторитетность летописи в вопросе о времени крещения Владимира и Руси почти не имеет места, по крайней мере, нуждается в сильных ограничениях. Кроме того, остается неизвестным, кому принадлежит датирование событий, рассматриваемых в повести о крещении Владимира, и на каком основании это сделано. По предположению исследователя, вполне возможно, что первоначальный автор этого сказания вовсе не имел ввиду хронологической отметки фактов и группировки их по годам, что видно уже из перечисления событий, значащихся под 988 г. По крайней мере, размещение в летописи событий, начиная с 986 г. и кончая 993 г. или не имеет за собой никакого внутреннего оправдания и вызывает сомнения, или представляет по разным спискам такую спутанность, разобраться в которой чрезвычайно трудно. Авторитет летописи по этому вопросу стоит решительно ниже авторитета Иакова Мниха, преподобного Нестора и автора «Сказания». В лице последних мы имеем дело с древнейшими авторами, жившими и писавшими раньше летописца, на точность показаний которых вполне возможно положиться. Н. Левитский уверен в том, что в соответствии с «Памятью и похвалой Иакова Мниха», крещение князь принял за три года до похода на Корсунь. Аргументом в пользу этого он считает отсутствие упоминания крещения в Корсуни у Иакова, а также поведение князя Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 77 как под стенами, так и в самом городе. Владимир в Корсуни ведет себя как христианин. Под стенами осажденного города он молится о просвещении христианством подданных, а по взятии города заботится о приобретении христианских святынь. В «Памяти и похвале» говорится о крещении князя прежде брака с Анной, именно потому, что корсунский поход был предпринят христианином Владимиром. Ясно, что крещение князя по «Похвале» совершилось не в Корсуни, а до похода под этот город, года за два, но где? Место события Иаковом не названо не потому ли, почему одни из лиц, близких по времени к Владимиру, как засвидетельствовано в летописи, передавали, что князь крестился в Киеве, другие — в Василеве, а третьи — иначе. Т. е. они не знали точно и не могли сказать утвердительно, где же именно Владимир принял христианство. Очень может быть, что Иаков, от многих собиравший свои сведения о месте крещения киевского князя, и не желая передавать читателям одни только догадки об этом предмете, не счел нужным заносить их на страницы своего произведения. Как считает Н. Левитский, одно только твердо знал автор «Похвалы», что Владимир принял крещение не в Корсуни и до Корсунского похода. По Н.М. Левитскому, указание «Памяти и похвалы» о крещении Владимира за три лета до похода на Корсунь изобличает полную несостоятельность мнения о крещении Владимира в Корсуни и подрывает правильность летописной хронологии, являясь для защитников летописи камнем сильного преткновения и крайнего соблазна, решительно обезоруживает их1. По Иакову Мниху, Владимир крестился не в Корсуни, а где-то в другом месте и до Корсунского похода, следовательно, не на чужбине, а в пределах своего отечества. Место же этого события в древнейших памятниках не названо. В XII в. о нем передавали различно, и утвердительно обозначить его не представляется возможным2. Согласно Н. Левитскому, в пользу автора «Похвалы» как не признающего Корсунь местом крещения Владимира говорят: во-первых, те, кто, как засвидетельствовано в летописи, признавали крещение князя совершившимся или в Киеве, или в Василеве или где-нибудь еще дома — на Руси, вовторых, — хронологические указания преподобного Нестора (Нестора диакона. — А.С.) и автора «Сказания об убиении Бориса и Глеба», в-третьих, — отчасти также сообщение иноземных авторов. Даже не упоминая т. н. «Бандуриево сказание о крещении Владимира» и сагу 1 Левитский Н. Важнейшие источники для определения времени крещения Владимира и Руси и их данные (по поводу мнения проф. Соболевского). СПб., 1890. С. 5, 6, 70—79, 89, 90. 2 Там же. С. 90. 78 А.В. Сазанов об Олаве, без этих легендарных свидетельств, одни только сведения «Памяти и похвалы», будучи подтвержденными другими историческими свидетельствами, могут составить не только достаточный, но и слишком сильный противовес «обстоятельному рассказу летописи». Далее Н. Левитский подробно разбирает различия в хронологии летописи и «Памяти и похвалы». По его предположению, хронология памятников все-таки различна. Между событиями, следовавшими по крещении Владимира, у Иакова не всегда указываются те самые промежутки времени, которые обозначены в летописи. Поскольку сами события и их хронологию Иаков располагал несколько иначе, чем летопись, то сам принцип проверки данных Иакова летописью не имеет под собой оснований. Исследователь пытается выяснить причину расхождений Иакова с летописью. По его мнению, отчасти это происходит из-за неодинакового определения времени крещения Владимира, в зависимости от которого у Иакова стоят и другие хронологические указания. Отчасти такое положение является следствием разного вычисления годов, следовавших за принятием христианства киевским князем. Иаков и летопись могут помещать принятие Владимиром христианства под разными годами, но исчислять протекшие года отсюда до другого события могут одинаково. Отсюда, можно полагать, как это видно в случае с «Памятью и похвалой», что события из жизни князя Владимира в христианстве приурочивались не столько к годам от сотворения мира, сколько к годам от крещения киевского князя. Следовательно, при переложении вторых на первые, правильность счета зависела от точности определения года крещения Владимира. Летопись этим годом признает 988 и, значит, от него определяет годы других событий. Иаков указывает иной исходный пункт и, следовательно, иначе, под иными годами, чем летопись, мог помещать события, следовавшие за крещением Владимира. По летописи, крестившись в Корсуни в 988 г., после взятия этого города, князь спешит в свою столицу и крестит киевлян. По последним исследованиям, основанным на «Памяти и похвале», это событие случилось значительно позже указанного летописью 988г. Лично принявший христианство в 987 г., Владимир только на третье лето взял Корсунь, и, возвратившись из похода, едва ли мог приступить к крещению Руси раньше 990 г. Во всяком случае, считает Н. Левитский, не подлежит сомнению, что корсунский поход Владимира был предпринят никак не ранее весны 988 г. Из сведений Яхъи Антиохийского видно, что как отправление греческого духовенства на Русь, так и брак Владимира с Анной не следовали непосредственно за переговорами между византийским двором и русским князем относительно военной помощи против Варды Фоки, а совершались уже впоследствии, через Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 79 некоторый промежуток времени по заключении дружеского союза между Киевом и Константинополем. Предварительно, одновременно с просьбой о помощи, были выяснены условия брака, и непосредственным результатом этого было отправление в Грецию русского военного отряда. Женитьба же Владимира на Анне следовала за этими событиями, как заключение их. Открытое возмущение Варды Фоки, по Яхъе, произошло 14 сентября 987 г., следовательно, после этого времени Василий II отправил послов к Владимиру с просьбой о помощи. Факт этот трудно отодвинуть дальше начала 988 г. Византийское посольство имело ввиду переговоры о помощи и выдвинуло условия брака Владимира и Анны. А так как брак киевского князя с византийской царевной был совершен впоследствии, то время его должно быть отодвинуто до окончания внутренней борьбы между соперниками за императорскую корону. Известно, что борьба за власть была решена Авидосским сражением 13 апреля 989 г. Согласно Н. Левитскому, брак Владимира с Анной и последовавшее затем крещение Киева было позднее указанного срока. Если же принять во внимание события, предшествовавшие указанным фактам, события, о которых говорят русские источники, то начало крещения земли русской, по всей справедливости, нужно будет отнести к 990 г. То, что отправление военной помощи из Киева в Византию и женитьба Владимира на греческой царевне не были одновременными событиями, первое из них не составляло прямого результата второго, можно заключить и из свидетельства Асохика. Отряд руссов был выпрошен у Владимира в том время, когда Василий выдал сестру свою замуж за киевского князя, о чем Асохик сообщает: «В то же самое время (т.е. когда Анна была выдана за Владимира), русы уверовали в Христа»1. Из проделанного анализа Н. Левитский делает следующие выводы: 1. Из русских источников, имеющих отношение к вопросу о времени крещения Владимира и Руси, ни «Память и похвала», ни «Сказания о Борисе и Глебе», ни «Чтения» Нестора диакона по своей древности нисколько не уступают летописи. «Память и похвала» Иакова Мниха по-прежнему остается древнейшим и авторитетнейшим памятником русской литературы. 2. Повесть о крещении Владимира и Руси, помещенная в летописи, в хронологическом отношении не может быть признана удовлетворительной. 1 Левитский Н. Важнейшие источники для определения времени крещения Владимира и Руси и их данные (по поводу мнения проф. Соболевского). СПб., 1890. С. 135—165. 80 А.В. Сазанов 3. Хронология «Памяти и похвалы» отличается от хронологии летописи, и попытки их согласования нельзя признать удачными и правильными. 4. Мнение, что Иаков Мних не понял и исказил текст своего (мнимого) первоистчоника — голословное обвинение, не заслуживающее доверия. 5. Свидетельства Кедрина и Зонары по авторитету стоят ниже других известных источников по указанному вопросу. 6. Рассказ Яхъи, хотя и не безусловно точен, тем не менее дает возможность определить время крещения Руси по событиям византийской истории. 7. Лев Диакон в своем обозначении времени завоевания Корсуни русскими заслуживает полного доверия. Согласно Н. Левитскому, хронологическая последовательность событий, связанных с крещением Владимира выглядит следующим образом: а) Владимир лично крестился в 987 г. и не в Корсуни; б) двух Корсунских походов князя, несомненно, не было; в) Корсунь взята в 989 г.; г) крещение Руси началось уже по завоевании Корсуни и, по всей видимости, в 990 г.1 С.П. Шестаков так же, как и уже упоминавшиеся В.Р. Розен, В.Г. Васильевский и Ф.И. Успенский, приурочивал весь поход Владимира и взятие Корсуня ко времени после разгрома Варды Фоки, т.е. к апрелю-июню 989 г.2 С.П. Шестаков в 1908 г. отмечал, что прибытие русской дружины в самом начале 989 г. и битва при Абидосе, по Яхъе Антиохийскому состоявшаяся 13 апреля 989 г., определяют terminum post quem осады Херсона Владимиром и взятия им города. Terminum ante quem дают указания Льва Диакона на знамения, предвещавшие, с точки зрения этого автора, одно (огненные столпы) взятие Корсуни русскими и Веррии болгарами, а другое (комета 27 июля 989 г.) октябрьское землетрясение. Таким образом, по С.П. Шестакову, довольно точно определено время взятия ХерсоЛевитский Н. Важнейшие источники для определения времени крещения Владимира и Руси и их данные (по поводу мнения проф. Соболевского). СПб., 1890. С. 183, 184. 2 Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. С. 212—219; Васильевский В.Г. К истории 976—986 гг. (Из Ал-Мекина и Иоанна Геометра) // Труды В. Г. Васильевского. Русско-византийские отрывки.СПб., 1909 .Т. II. Вып. 1. C. 100—101; Успенский Ф.И. Рецензия на книгу В.Р. Розена «Император Василий Болгаробойца» // ЖМНП. 1884. Апрель. С. 284—315; Шестаков С.П. Очерки по истории Херсонеса. С. 83. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 81 на Владимиром — между половиной апреля и последними числами июля 989 г.1 По мысли С.П. Шестакова, слова «Памяти и похвалы» «да ся больма на крестьанскыи закон направил» нельзя понимать иначе, как об укреплении в христианстве уже крестившегося князя. Следовательно, показание этого места из «Похвалы» соответствует тому, которое следует за ней ниже — «на другое лето — к порогам ходил, на третье лето — Корсунь взял».Согласование в этом пункте свидетельства монаха Иакова с летописью невозможно. Содержание молитвы князя Владимира перед взятием Корсуни у монаха Иакова определенно указывает на цели князя. Если бы автору было известно о самом крещении Владимира в греческом городе, это было бы упомянуто на первом месте (в летописи: «Аще се ся сбудет, и самъ ся крещю»). Трудно также думать, чтобы автор сам намеренно изменил корсунскую легенду, уже известную ему. Все это указывает на то, что в его время корсунская легенда уже существовала, однако она не имела такого авторитета, каким облекает ее летописец2. Известный исследователь херсонесских древностей А.Л. БертьеДелагард относил осаду и завершение военных действий против Корсуня ко времени до начала военных действий русских в Византии, т.е. до лета 988 г.3 Согласно А.Л. Бертье-Делагарду, Корсунь Владимир взял годом раньше, чем считают многие исследователи, т.е. весной 988 г. Если бы этот год не было точно определен в летописи, то его можно было бы угадать. Именно в минуту взятия города Варда Фока еще стоял на Боспоре грозным победителем, владыкой чуть не половины царства, а Василий писал покаянные эдикты, и в Царьграде прекрасно понимали, и знал это наверное и Владимир, когда грозил, что в ту минуту меч руссов будет решать участь не ничтожного Корсуня, а всего царства. Бросить этот меч было одинаково просто, быстро и легко, к тому же Босфору, как в сторону царей, так и Варды Фоки. Отсюда и составилось психологическое значение взятия Корсуня совсем не заключавшееся в важности этого города как такового. Если угодно будет признать такое объяснение, то этим самым и будет дано прочное доказательство от разума взятия этого города именно в весну 988 г., не уступающее хронологическому указанию4. А.Л. Бертье-Делагард также допускал возможность «двух крещений», тайного, состоявшегося в 986 г. и официального в 988 г., т.е. огла1 2 3 4 Шестаков С.П. Очерки по истории Херсонеса в VI—X вв. С. 83. Там же. С. 86. Талис Д.Л. Из истории русско-корсунских отношений. С. 110. Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. С. 56, 57. 82 А.В. Сазанов шения и крещения. Как отмечает исследователь, тайное крещение 986 г. никому не было ведомо, сам Владимир, очевидно, по его многократным замечаниям, не придавал ему официального значения, почему и вновь несколько раз после того выражал желание креститься. В этих пожеланиях нет и противоречий, стоит только понимать их как намерения объявить о своем крещении и как подготовку к тому окружающих. Мало того, что тайное крещение никому не было известно, но едва ли корсунцы, сильно претерпевшие от осады и взятия, да к тому же видевшие поступок Владимира с их правителем и его семейством, а также царевна, при которой Владимир также «хотя безверие сотворить» могли поверить, что благодать крещения коснулась такого грешника.Дружина, которую без сомнения побуждали креститься, также не легко верила рассказу о давнем и тайном крещении князя и ждала показа. Поэтому, по мнению А.Л. Бертье-Делагарда, Владимира или торжественно крестили вторично, сочтя первое крещение как бы никому не ведомым, или устроили ему столь близкое участие в крещении его приближенным и дружины, что это всем должно было казаться именно крещением, которое с этого времени и стало считаться официально. Предвидя возможные возражения с точки зрения литургической практики, автор подчеркивает недостаточную каноничность предложенного объяснения, хотя детей и крестят вторично, если не точно известно, что они крещены. Существенное уточнение А.Л. Бертье-Делагарда состоит в возможности предположения Малышевского, что речь должна идти сначала об оглашении, а значительно позже о самом крещении. Согласно А.Л. Бертье-Делагарду, очень немногие знали и вспоминали первое тайное крещение или оглашение Владимира, которое хотя и перестало быть тайным, но в то же время не сопровождалось видным торжеством, поэтому и не запечатлелось в памяти. Однако следы его существования были, и счет лет дошел до нас, составляя отличие летописи от «Памяти и похвалы». Таким образом, исследователь делает попытку согласовать данные «Памяти», которые он относит к оглашению 986 г. и летописи, по которой крещение произошло в 988 г.1 В связи с этим А.Л. Бертье-Делагард подробно рассматривает хронологии обоих источников. В «Похвале» есть десять указаний на время событий, и даны они тремя системами, что не свидетельствует в пользу их самостоятельности и верности. Прямых точных годовых чисел в ней только два: смерть Владимира 15 июля 1015 г. (6523 г. от сотворения мира) и его воцарение в Киеве 11 июня 978 г. (6486 г.), что совпадает с летописными датами. Следующие семь дат даны условной системой от 1 Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. С. 59, 60. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 83 какого-либо события, и уже по одному этому легко допускают возможность ошибки, чему способствует и особенность выражения: на такое то лето, после того то, причем первым годом считается момент основного события. «В третье лето взят Корсунь» может пониматься, как через два года на третий, т.е. с промежутком более двух лет; по счету же «Похвалы» это значит через год на второй, так, что промежуток может быть всего не многим более одного года, а потому помещающие тайное крещение в конец 987 г. или даже в начало 988 г., отсюда выводят взятие Корсуня в 989 г. По А.Л. Бертье-Делагарду, все дело состоит в том, что неизвестно в точности какими годами вели счет, мартовскими или сентябрьскими. Подытоживая сказанное, исследователь утверждает, что показания «Похвалы», как и следовало ожидать, по разнообразию систем счета, не являются надежными. Значительная часть их одинакова с летописью или может быть под нее подведена. Остальные явно ошибочны и будут таковыми в 986 или 987 г. предположить тайное крещение1. В 1927 г. итоговый обзор состояния проблемы на тот момент времени был сделан Е.Ф. Шмурло2. Как отмечал исследователь, после того, как в 1876 г. В.Г. Васильевский, а в 1883 г. барон Розен ввели в оборот свидетельства арабских историков ал-Мекина и Яхъи Антиохийского, точные хронологические данные не оставляли никакого сомнения, что взятие Корсуня киевским князем во всяком случае произошло лишь после апреля 989 г., никак не раньше. В то же время ход событий в том виде, как он был изложен названными арабскими писателями, вынуждал относить переговоры и заключение брака его с греческой царевной сравнительно задолго до этого взятия, примерно года за полтора, если не более. В распоряжении исследователей находилась единственная бесспорная дата, не вызывающая сомнений — 7—13 апреля 989 г. — дни, когда на небе показались и стояли огненные столбы: их видели одинаково и в Константинополе и в Каире. Эта дата получила особое значение в силу заявления Льва Диакона, что огненные столбы предвещали завоевание Корсуня тавроскифами (русскими). Теперь стало возможным, более того, теперь надлежало утверждать, что Корсунь был взят Владимиром после 13 апреля 989 г., не раньше. Такой вывод, конечно, давал историку прочный фундамент для его рассуждений. Однако опора лишь на одно это положение при отсутствии иных точных данных открывало широкое поле для догадок. Возможные выводы опирались на возможность предположения. Там же. С. 61—63. Шмурло Е.Ф. Когда и где крестился Владимир Святой? // Записки русскаго исторического общества в Праге. Прага чешская, 1927. Т. 1. 1 2 84 А.В. Сазанов В самом деле, отмечает Е.Ф. Шмурло, могла ли наша историо­графия воздвигнуть здание прочное и устойчивое, если, например, автором «Чтения о житии Бориса и Глеба» одни могли называть Нес­то­ра-Летописца (Макарий, Срезневский, Шахматов), а другие (Голубинский) — Нестора же, но просто Печерского, современника того летописца? Если «Память и похвалу Владимиру», написанную И. Мнихом, одни могли серьезно относить ко второй половине XI в. (Голубинский и др.), другие же, не менее серьезно «с наибольшей вероятностью», считали ее написанною «не раньше конца XII в., скорее всего, в XIII в., до нашествия Батыя (Соболевский)? И если, не довольствуясь Киевом и Корсунем, как местом крещения Владимира, искали его еще и в Константинополе? Не обошлось и без неосторожных увлечений. Желание вычитать в тексте то, что могло бы послужить для подтверждения их домыслов, нередко делало наших исследователей пленниками этого желания, побуждая их идти в желательном направлении значительно дальше, чем это могла допустить спокойная, объективная критика. Оспаривать показание Иакова Мниха о взятии Корсуня Владимиром на третий год своего крещения у исследователей не имеется достаточных оснований, однако это показание расходится с их утверждением, что крещение и взятие Корсуня своершилось в одном и том же году. Выход найден, но только каждый находит его на свой лад. Одни говорят о вторичном взятии Корсуня — в первый раз Корсунь был взят в 988 г., в год крещения Владимира, в другой раз — на третий год после этого события. Другие разрешают ребус еще упрощеннее: Иаков смешал один Корсунь с другим, греческий с русским; ему следовало бы сказать не «взя Корсунь», а «созда Корсунь», говорить не о завоевании греческого города, а о построении русского на реке Росси… Точно также с датою Нестора Летописца, показавшего год крещения 987‑й; «это случайная заметка», и перед другими датами, свидетельствующими о 988 годе, не заслуживает предпочтения. Аналогичная ситуация, по мнению Е.Ф. Шмурло, и с показанием Льва Диакона о том, что огненные столбы, появившиеся на небе 7 апреля 989 г., предвещали падение Корсуня. И на этот вопрос у исследователей готов ответ. Лев Диакон мог смешать событие 988 г., взятие Корсуня, с событиями 989 г. и увидеть в знамении последнего года предвестие 988 г. Конечный результат всех этих домыслов, гипотез, натянутых сближений, по оценке Е.Ф. Шмурло, не мог быть удовлетворительным, и неудивительно, что А.А. Шахматов избрал принципиально иной подход к решению проблемы. Е.Ф. Шмурло особо останавливается на датах осады Корсуни, взятия города и крещения киевского князя. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 85 Как отмечает исследователь, летом 988 г. при содействии посланного Владимиром вспомогательного отряда греки нанесли Варде Фоке тяжелое поражение при Хрисополе. Затем, 13 апреля 989 г. русский отряд, действуя совместно с греками, наносит Варде Фоке новое, на этот раз решительное поражение под Абидосом: здесь Варда сложил свою голову (Яхъя, 24—25). Бунт усмирен. Владимир выполнил условия киевского договора, теперь наступила для греков очередь выполнить свое обязательство. Однако, неожиданно мы видим Владимира под стенами Корсуня, на положении уже не союзника, а врага Византийской империи. О разрыве — в данном случае об отказе греков выдать царевну Анну за киевского князя — узнал, прежде всего, вероятно, начальник вспомогательного отряда и, кроме него, может быть, и особое лицо, уполномоченное киевским князем оставаться в Константинополе для предстоящего сопровождения царевны в Киев. Тот и другой должны были известить Владимира о нарушении договора, на что требовалось, конечно, известное время. Потом требовалось время Владимиру снарядить войско для похода на Корсунь, вызвать вспомогательный отряд из пределов Греции, пройти расстояние, отделяющее Киев от Корсуня, чтобы появиться под стенами последнего. Поэтому, считает Е.Ф. Шмурло, едва ли осада могла начаться раньше разгара лета, т.е. июля—августа 989 г. Нет никаких оснований отрицать показание «Жития блаженного Володимера» о том, что осада продолжалась шесть месяцев, и, если она началась только в июле-августе 989 г., то следует признать, что Владимир вошел в покоренный городь не позже февраля 990 г., т.е. в конце все еще мартовского 989 г., а это и будет, согласно Иакову Мниху, как раз «в третье лето по крещении». Если допускать длительную, полугодовую осаду и считаться с необходимостью дать некоторое время на переговоры Владимира с Константинополем, то брак и крещение состоялись ранней весной 990 г., а крещение киевлян летом того же года. Исследователь допускает, что одновременно с крещением киевлян заложена была и церковь св. Богородицы («Десятинная»): летние месяцы 990 г. придутся, говоря словами Иакова Мниха, на «четвертое лето» после того, что он называет «крещением» Владимира1. В 1953 г. М.В. Левченко предположил, что Владимир, узнав о нежелании императора выдать за него Анну, выступил против Корсуня в 989 г., еще до Абидосской битвы2. Шмурло Ю.Ф. Когда и где крестился Владимир Святой? С.122—144. Левченко М.В. Взаимоотношения Византии и Руси при Владимире // Византийский временник. 1953. Т. VII. С. 207. 1 2 86 А.В. Сазанов В обобщающей статье по истории русско-корсунских отношений, опубликованной в 1958 г. на страницах «Византийского временника», московский археолог Д.Л. Талис опирается на ставшую к тому времени традиционной идею о том, что сопоставление показания Льва Диакона о небесных явлениях, имевших место в 989 г., и сообщение Яхьи Антиохийского, датирующего одно из небесных явлений — северное сияние, позволяют с достоверностью установить, что Херсон был взят Владимиром между 7 апреля и 27 июня 989г. По сообщению жития Владимира, осада продолжалась шесть месяцев, а некоторые редакции жития говорят даже о девяти месяцах. Следовательно, констатирует Д.Л. Талис, совершенно ясно, что начало осады относится к 988 г., что соответствует летописной дате похода. Никаких данных, которые позволили бы аргументировано отвести показания русских источников, не существует. Исследователи, которые приурочивают весь поход к одному 989 г. на основании сообщений лишь арабских и греческих источников, совершают, по мнению Д.Л. Талиса, ошибку, так как оставляют без внимания показания русских источников. Как считает исследователь, единственная трактовка хронологической последовательности событий, учитывающая показания всех источников такова. Владимир пришел к Херсону (в соответствии с данными русских источников) в августе-сентябре 988 г., осаждал его около 9 месяцев и взял город (учитывая свидетельства греческих и арабских авторов) в апреле-мае 989 г. Не соответствующие такой датировке свидетельства источников, говорящих о действиях русского отряда в Византии, создают лишь мнимое противоречие предложенной хронологии. Если мы сопоставим время действия русских в качестве союзников Василия II в Византии (а это время достовернейшим образом устанавливается показаниями арабских, греческих и армянских источников) со временем осады и взятия Корсуня Владимиром (не менее достоверно засвидетельствованным русскими, греческими и арабскими авторами), то неизбежно придем к выводу: в то самое время, когда часть русского войска оказывала помощь византийскому императору на территории самой Византии, другая часть под непосредственным руководством Владимира осадила и принудила к сдаче опору византийского влияния в Северном Причерноморье — город Херсон1. А.В. Карташев в вышедшей в 1959 г. в Париже «Истории русской церкви» также отдает предпочтение хронологии Иакова Мниха, подчеркивая как очень важный момент, что русские источники опровергают букву «Повести» о крещении Владимира в Корсуни. Талис Д.Л. Из истории русско-корсунских политических отношений. С. 109, 110. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 87 Сама летопись дает основание сомневаться в точности ее рассказа. Даже летописец-компилятор, вставляя «повесть» в текст летописи, не скрывает, что кроме рассказа «Повести» в русской среде о том же факте крещения князя и народа ходят разнообразные предания. Редактор, оправдывая вставку «Повести» в текст летописи, отвергает другие предания. Что Владимир лично крестился раньше своего народа и чуть не за два года до корсунской войны, было общеизвестной истиной для русских духовных писателей XI в., в частности для мниха Иакова, который писал: «По святом же крещении поживе блаженный князь Володимер 28 лет. На другое летопо крещении к порогом ходи. На третье лето Корсунь город взя. На четвертое лето церковь камену Святая Богородица заложи. А на пятое лето Переяславль заложи. В девятое лето десятину блаженный и христолюбивый князь Володимер вда в церкви Святой Богородици и от имения своего». Из этих дат Иакова, по А.А. Карташеву, вытекают хронологические выводы для исправления хронологии летописной «Повести». О дате смерти князя Владимира нет споров. Она падает у всех согласно на 1015 г. По дате Иакова Владимир по крещении прожил 28 лет. Вычитая 28 из 1015, получаем 987. Это год личного крещения Владимира, по мниху Иакову. Тот же год для крещения Владимира дает нам и преп. Нестор в Житии Бориса и Глеба. Итак, заключает А.В. Карташев, по свидетельству писателей XI в., близких ко времени князя Владимира, последний лично крестился еще в 987 г. и, вероятно, у себя дома, в Василеве. А Корсунь город взял «на третье лето по крещении», т.е. минимально «через другой год в третий», т.е. в 989 г. Следовательно, крещение киевлян не могло совершиться в 988 г., а лишь позже взятия Корсуня, т.е. или в 990 или 991 г.1 В тех же 1980‑х гг. московский историк О.М. Рапов пришел к выводу, что источники однозначно указывают на взятие Херсонеса русскими после 26 октября 989 г.2 Более подробно аргументация исследователя и дискуссия связанная с хронологией природных явлений будет разобрана далее. Пока лишь отметим, что хронологические построения О.М. Рапова вызвали резкую реакцию московской византинистки Н.М. Богдановой, отметившей, что византийское посольство было отправлено к Владимиру тогда, когда русский князь уже занял Корсунь. Исследовать подчеркивает, что сведения греческих и восточных источников подтверждают сообщения летописи и жития особого состава о принятии Владимиром крещения и его женитьбе 1 2 Карташев А.М. Очерки по истории русской церкви. М., 1991. Т. I. С. 112—114. Рапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. С. 231. 88 А.В. Сазанов на царевне Анне в 988 г. с последующим заключением мирного договора с Византией1. По заключению Н.М. Богдановой, сообщения Льва Диакона, как и все известные свидетельства византийских и восточных писателей, не только не противоречат, но находятся в полном согласии с летописным повествованием, и пока нет достаточных оснований для того, чтобы считать «легендарными» хронологические данные «Корсунского сказания»2. В 1988 г. к проблеме определения даты крещения обратился протоиерей Л. Лебедев. Исследователь подчеркивает, что летописные сказания о взятии Херсонеса, крещении и венчании там князя Владимира и последовавшем крещении киевлян в 988 г. заслуживают доверия еще и потому, что во время написания «Повести временных лет» автор, кроме государственных документов эпохи Крещения, пользовался и тщательно проверенными рассказами очевидцев. Преподобный Нестор, по его словам, лично знал Печерского монаха Иеремию, помнившего крещение русской земли. В конце XI в. еще были живы некоторые свидетели событий. Но почему в те же времена ходили разные слухи о месте крещения Владимира и времени его похода на Херсонес? По предположению Л. Лебедева, это легко объясняется именно тем, что в Херсонесе крестился князь Владимир. Об этом хорошо знали те, кто был с ним, а также люди осведомленные от ближайшего к князю окружения. Основная масса русского общества достаточно хорошо и точно знала о торжествах массового крещения в Киеве, а также об особенных торжествах в Василеве в 996 г. Здесь Владимир избежал верной смерти от печенегов, спрятавшись под мостом, и дал обет Богу в случае спасения поставить в Василеве церковь во имя Преображения Господня, так как все происходило в день этого праздника. Празднование должно было быть и вправду необычным, поскольку летопись уделяет ему столь большое внимание. Слухи об этих необычных торжествах, сопровождавшихся новыми еще для Руси христианскими богослужениями и обрядами, вполне могли связаться в сознании плохо осведомленных людей вдали от Киева с принятием новой веры князем Владимиром во время одного из этих торжеств. По поводу таких слухов Нестор и счел нужным сделать особое предупреждение: «не знающие же истины говорят, что крестился Владимир в Киеве, иные же говорят — в Василеве, а другие и по-иному скажут». То же самое могло произойти со слухами о походе на Херсонес. Подводя итог, Л. Лебедев делает следующий вывод: доводы критической версии, отрицающей взятие Херсонеса Вла1 2 Богданова Н.М. О времени взятия Херсона князем Владимиром. С. 42. Там же. С. 46. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 89 димиром в 988 г. и крещение его именно там, слишком неосновательны и, в свою очередь, не выдерживают критики, тогда как данные в пользу этой даты и места достаточно прочны и устойчивы во всей своей совокупности. Это не дает оснований для пересмотра летописной и житийной датировки крещения как самого князя Владимира, так и киевлян в 988 году1. Проблема даты Иакова Мниха рассматривается Л. Лебедевым особо. Как отмечает исследователь, если отнять от даты смерти Владимира 28 лет, то получится действительно 987 г. Далее, по словам Иакова, в третье лето после личного крещения Владимир «умыслил поход на Корсунь» с той целью, чтобы оттуда привести «христиан и священников для просвещения русской земли». Исполнив задуманное и взяв в Херсонесе церковные сосуды, иконы и мощи святого Климента и иных святых, князь Владимир будто бы после этого посватался к царевне Анне, чтобы «себя более направить на закон христианский», а императоры Константин и Василий охотно выдали за него сестру свою и прислали с ней еще богатые дары. Получается, что Владимир ходил на Херсонес вовсе не для того, чтобы добиться руки Анны. Это обстоятельство, по мнению Л. Лебедева, существенно противоречит известным фактам и самой логике вещей. Но на это противоречие не обращают внимание. Противников общепринятой летописной версии крещения Владимира и Руси устраивает в тексте «Похвалы» Иакова Мниха дата похода на Херсонес — «в третье лето по крещении» Владимира, т.е. 990 г. Такая дата совпадает с сообщением Льва Диакона о взятии Херсонеса «тавроскифами» после 26 октября 989 г. Это и привело к возникновению в исторической науке критических мнений о времени крещения князя Владимира и Руси. Традиционную «летописную» версию крещения Владимира пытались отрицать и пересматривать Е.Е. Голубинский, В.Г. Васильевский, А.А. Шахматов, В.В. Розен и другие. Последняя по времени точка зрения нашла отражение в статье О.М. Рапова, где автор приходит к выводу, что князь Владимир крестился действительно в 988 г., но не в Херсонесе. Херсонес, по мнению О.М. Рапова, был взят киевским князем в конце апреля — начале мая 990 г., а крещение киевлян последовало в конце июля — начале августа того же 990 г. Основным аргументом такой версии служит датировка Иакова Мниха, совпадающая с известием Льва Диакона. Тогда получается, что князь Владимир своевременно выполнил оба условия договора с Византией: послал ей войско и крестился, а Византия обманула князя и невесты ему не прислала, вследствие чего, прождав более двух лет, Владимир напал на Херсонес и таким образом вынудил империю 1 Лебедев Л. О месте и времени крещения князя Владимира и киевлян. С. 99. 90 А.В. Сазанов исполнить обещанное. В том, что царевна Анна прибыла к Владимиру в Херсонес и там произошло их венчание, после чего они вместе отправились в Киев, ученые уже не сомневаются. По Л. Лебедеву, при такой версии событий неизбежно отбрасываются данные арабских и византийских хроник, все данные нашей летописи, а князь Владимир предстает наивной жертвой византийского коварства. Между тем, согласно оценке Л. Лебедева, по своей исторической «весомости» свидетельства арабских и византийских источников (независимые друг от друга) и свидетельства «Повести временных лет» в совокупности намного превосходят данные Льва Диакона и Иакова Мниха. Беглое замечание Льва Диакона само по себе не может быть основанием для того, чтобы отождествлять его «тавроскифов» именно с князем Владимиром. «Тавроскифами» действительно именовали иногда в Византии и русских. Но в 988 г. там уже знали «руссов» под их собственным именем, знали также и о государстве руссов. И, кроме того, помимо русских, под тавроскифами понималось также и коренное, довольно пестрое население Тавриды. Так, современные археологи обнаруживают в раскопках Херсонеса почти повсеместно следы пожара конца X в., что может означать (хотя и не обязательно), сожжение городка каким-то неприятелем. А между тем, как явствует из «Повести временных лет», князь Владимир не подвергал Херсонес столь страшному опустошению… Наконец, у Льва Диакона нет ни слова о крещении князя «тавроскифов» и их самих. Следовательно, смутное замечание Льва Диакона приобретает силу только в связи с данными Иакова Мниха. Все это ведет к решению одного вопроса — насколько достоверна «Память и похвала». Пытаясь дать ответ на этот вопрос, Л. Лебедев обращает внимание на ряд дат, связанных с жизнью Владимира, которые автор произведения приводит в конце своего сочинения. Согласно «Памяти и похвале», Владимир «седе в Киеве в осьмое лето по смерти своего отца Святослава». Как известно, Святослав погиб в 972 г., так что начало княжения Владимира должно приходиться на 980 г., что согласуется с летописью. Но Иаков Мних указывает другу дату — 6486, т.е. 978 г. Ошибка в два года слишком значительна. Летописный текст о захвате Владимиром Киева и убийстве Ярополка не дает возможности предположить, что дело тянулось два года. Затем Иаков говорит, что «крестился князь Владимир в десятое лето по убиении брата своего Ярополка». Поскольку Иаков исходит из ошибочной даты — 978 г., то крещение Владимира относится им к 988 г. В начале «Похвалы» он приводит правильную дату смерти Владимира — 6523, т.е. 1015 г., и тогда год крещения получался у него 987‑м. Как видим, констатирует Л. Лебедев, с датами у Иакова Мниха дело обстоит неважно. Гораздо хуже с фактами. Иаков Мних совсем не знает Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 91 обстоятельств и даже места крещения Владимира. А причины взятия Херсонеса и дело женитьбы князя на греческой царевне находятся у Иакова в таком противоречии со всеми историческими источниками, что в науке эти сведения «Похвалы» обычно замалчиваются. А между тем, если Иаков Мних так плохо осведомлен об этих важнейших событиях, то на каком основании можно доверять его сообщению о дате похода на Херсонес «в третье лето по крещении»? Наконец, перу того же самого Иакова Мниха приписывается и другое произведение на те же темы — Житие блаженного Владимира, где вся история крещения князя описана совершенно иначе, а именно так, как впоследствии они и передана «Повестью временных лет». Согласно этому Житию, Владимир взял Херсонес, потребовал Анну, а когда она прибыла, крестился в Херсонесе в церкви святого Иакова (по летописи — святого Василия). Все это заставляет исследователя признать, что при написании «Памяти и похвалы» Иаков Мних пользовался какими-то непроверенными, неточными сведениями (от которых, возможно, сам же потом и отказался). Поэтому ценная во многих отношениях «Похвала князю Владимиру» в вопросе о его крещении и походе на Херсонес не может считаться достоверной1. Дополнительно обосновывая летописную дату Корсунского похода Владимира, Л. Лебедев полагает, что свой набег на Херсонес Владимир должен был рассчитать очень точно, — в самый критический для империи момент войны с Вардой Фокой, т.е. до 13 апреля 989 г. По данным историков Византии, корпус русских войск прибыл в распоряжение правительства империи «весной 988 г. (а может быть, в конце лета или осенью 987 г.)». Если принять первую дату, то нападение Владимира на Херсонес могло произойти в середине или второй половине 988 г., а если принять вторую — 987 г., то русский князь осадил Херсонес в конце 987 г. или в начале 988 г., что более точно согласуется с данными нашей летописи. Тогда прибытие царевны Анны в Херсонес должно было последовать весной—летом 988 г. Единственное возражение против этого носит слишком абстрактный характер: в 988 г. Варда Фока стоял на Босфоре и контролировал малоазийские морские пути, а с 986 по 991 гг. враждебные Византии болгары блокировали западные морские и сухопутные пути из Византии на Русь. Однако, замечает Л. Лебедев, что мы знаем о реальных возможностях Византии на Черном море того времени? Вряд ли можно считать непреодолимыми для империи трудности, связанные с отправкой одного или нескольких кораблей в Херсонес. В приведенном ранее отрывке из древнего источника ясно говорится, что в разгар событий 987—989 гг. император «успел призвать на помощь 1 Лебедев Л. О месте и времени крещения князя Владимира и киевлян. С. 93—95. 92 А.В. Сазанов русских, сделав их князя своим зятем». Весна 989 г. — время Великого поста, когда таинство бракосочетания не совершается. Зима с Рождественским постом (с ноября) и Святками тоже исключается. Кроме того, осень, зима, ранняя весна — время самое неблагоприятное для мореплавания в Черном море по причине сильных штормов. Плавали на большие расстояния обычно с мая по сентябрь. Именно в этот период и должна была прибыть в Херсонес царевна Анна. Так что зятем императора князь Владимир «успел стать» летом 988 г. Тогда вполне согласуются между собой все свидетельства арабских, византийских и русских летописных данных, сохраняется и общепринятая традиционная дата крещения князя Владимира и киевлян — 988 г.1 В том же выпуске «Богословских трудов», приуроченном к празднованию тысячелетия крещения Руси, была опубликована статья диакона Алексея Мумрикова, специально посвященная сравнению «Памяти и похвалы» и «Корсунской легенды». В различии этих текстов автор видит две версии принятия христианства князем Владимиром — русскую и греческую. Автор подчеркивает, что в древности не существовало единого представления о личности князя Владимира до принятия крещения и о самом крещении как историческом событии. А. Мумриков акцентирует противоречия «Памяти» и «Повести временных лет». Противоречивы, прежде всего, представления о характере Владимираязычника: был ли он, как утверждает летопись, типичным примером правителя-варвара, лишенного вовсе нравственной готовности принять христианство, или же его характер и душевный настрой естественным путем привели его к крещению, как считают писатели XI в.: митрополит Илларион, преподобный Нестор и автор «Памяти». Оба мнения имеют подтверждение в истории христианства: летописный образ князя Владимира до крещения напоминает личность апостола Павла, в язычестве — ярого гонителя христиан. Долетописный образ его явно ориентирован на Житие преподобного Евстафия Плакиды. Более принципиальный характер имеют различные представления летописи и «Памяти и похвалы» о времени, месте и обстоятельствах крещения князя Владимира. Эти разногласия в древнерусских памятниках связаны с предыдущими: там, где проводилась «корсунская» линия крещения, языческий образ князя Владимира отмечен знаком Савла, а где личное крещение князя и Корсунский поход разделяют два года — он сравнивается с Евстафием Плакидой. Нетрудно заметить, что в источнике, которым пользуется летописец, образ князя Владимира снижен и даже несколько осмеян (поехал добывать невесту — и крестился). Авторами другого произведения руководит любовь и чувство сопричаст1 Лебедев Л. О месте и времени крещения князя Владимира и киевлян. С. 97, 98. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 93 ности к его описанию истории своего народа, которые и определяют «авторское отношение» к «герою» и выбор средств. Идейный смысл этих противоречий А.А. Мымриков предлагает искать в характере взаимоотношений между русской и греческой церквями при Ярославе Мудром — в напряжении, которое было вызвано желанием Киевской Руси видеть свою церковь более независимой, чем хотелось бы Константинополю. В произведениях «русской ориентации» утверждается, что князь Владимир принял крещение у себя на родине, и это было актом свободного выбора, которому предшествовало соответствующее воспитание и внутреннее расположение. Через два года он пошел на Корсунь, чтобы потребовать священников, которые научили бы народ закону христианскому, и закрепить брачным соглашением вступление своего государства в семью христианских народов. «Корсунская легенда» и зависимые от нее памятники отрицают самостоятельность выбора, изображают характер Владимираязычника, не щадя чувства национальной гордости русского народа, и приурочивают крещение к Корсунскому походу, считая это событие делом случая, которым воспользовалось греческое духовенство. Автор «Памяти и похвалы» поставил перед собой цель — высветить самые спорные моменты начального периода христаинства на Руси и дать им правильное, с русской точки зрения, толкование. Особую ценность «Памяти» придает включенный сюда текст так называемого Древнего жития Владимира. Неизвестно, сам ли автор включил этот памятник в повествование или позже это сделал один из редакторов, но произошло это, по-видимому, не случайно. «Древнее житие», начинающееся словами «Блаженный же князь Владимир внук Ольгин» — самое древнее из сохранившихся житийных сказаний о князе Владимире, относящееся к последней трети XI в. Приведенная в Древнем житии хронология событий, относящихся к крещению Владимира, противоречит принятой в «Повести временных лет», но подтверждает свидетельство митрополита Иллариона о том, что самостоятельное решение принять христианскую веру никак не связано с походом князя Владимира на Корсунь и проповедью греков. Таким образом, позиция автора «Памяти», выраженная, как и в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Иллариона в форме риторического убеждения, была подкреплена указанием точных дат личного крещения князя Владимира в 987 г. и Корсунского похода в 989 г.1 1 Мымриков А. «Память и похвала» мниха Иакова и «Корсунская легенда». Две версии принятия христианства святым равноапостольным князем Владимиром в памятниках русской письменности XI—XIV вв. // Богословские труды. 1988. Вып. 29. С. 42, 43. 94 А.В. Сазанов В монографии 1989 г. М.Ю. Брайчевский дал свою оценку «Памяти и похвалы Иакова Мниха» и даты похода на Херсон, зафиксированной этим источником. По его мнению, крайне удивительным является тот факт, что сообщение Иакова Мниха принималось в литературе как безусловно достоверное. Исследователи не считались с другими свидетельствами — не только летописными, но и сообщениями иностранных источников, церковными свидетельствами и т.д. А.А. Шахматов предполагал, что «хронология» Иакова Мниха заимствована из так называемого Древнейшего летописного свода 1037 г., однако убедительной аргументации привести не смог. Заявление Иакова, что Владимир прожил в христианстве 28 лет, послужило основанием для убеждения, что акт крещения произошел в 987 г., т.е. за год до летописной даты. Такой вывод стал общим местом в новейшей историографии, однако это не более чем простое недоразумение. В действительности Иаков Мних относит крещение Владимира к 988 г. И эта дата, являющаяся канонической, не подлежала пересмотру либо критике. Объяснение источниковедческому казусу предложил С.И. Соболевский, подтведив свою концепцию убедительными фактами. Интервал 988—1015 гг. дает 28 лет, где 988 — первый год, а 1015—28‑й. Применение такой манеры в летописях можно проиллюстрировать многочисленными примерами. Второй момент в хронологии Иакова Мниха, разбираемый М.Ю. Брай­ чевским, о хождении» Владимира на Корсунь «на третье лето после крещения». Принимая сомнительную дату обращения 987 г., историки относят Крымский поход к 989 г., усматривая здесь соответствие свидетельствам Яхъи — Льва Диакона. Однако, во-первых, по данным источников, осада Корсуня тянулась довольно долго (6 или 9 месяцев). Если согласиться, что город был взят в апреле 989 г., то придется признать, что киевский князь ходил на Корсунь в 988 г., а не на третий год после крещения. Во-вторых, определение даты, предложенной Иаковом, в любом варианте дает не 989‑й, а 990‑й. Если он применял метод вычисления, распространенный в Киевской Руси, то датой крещения должен быть 988 г., который принимается за первый год вычисляемого интервала, 989 г. должен быть вторым, а третьим 990 г. Если же принять, что в «Памяти и похвале» использован метод, применяемый в наше время, то дата княжеского обращения придется на 987 г., но отсчет начнется с последующего 988 г. В этом случае Корсунский поход будет датирован 990 г. Все это, по мнению М.Ю. Брайчевского, лишено реального смысла. Иаков Мних не был ни летописцем, ни историком. Его произведение представляет собой не хронику, а полемико-агиографический трактат. Автор не собирал исторических сведений, не работал с первоисточниками, не проверял факты, которые включил в свой текст. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 95 В его распоряжении не было хронологии, которая бы отличалась от летописной. Он вносил в свой труд сомнительные или плохо осмысленные свидетельства, полученные от ненадежных информаторов. Его беспомощность в вопросах исторической хронологии убедительно подтверждается самим текстом, содержащим большое количество хронологических ошибок в ключевых датах, которые делают прозведение Иакова Мниха более чем сомнительным источником1. Исследователь считает, что «Память и похвала» не является историческим произведением. В ней нельзя искать адекватное изложение политических событий времени Владимира. Памятник содержит ряд ошибочных утверждений и вносит удивительную путаницу в исторические факты. М.Ю. Брайчевский отмечает, что по поводу датировки «Памяти и похвалы» отсутствует единое мнение. Известно только, что она написана позже другого произведения Иакова Мниха — «Сказания о жизни и погублении Бориса и Глеба». В отличие от трактовки Иллариона, в произведении Иакова Мниха имеются некоторые сугубо исторические сведения, которые в ряде случаев решительно противоречат летописным сведениям, порождая в литературе изрядную путаницу2. В 1995 г. А.Л. Пономарев и Н.И. Сериков, проделав новое рассмотрение источников, пришли к выводу о том, что взятие Херсонеса князем Владимиром произошло до 16 декабря 988 г., дня, когда случилось полярное сияние. Авторы отмечают, что в качестве года крещения в источниках и историографии сосуществуют три даты: год 988‑й, соответствующий датировке ПВЛ, год 989‑й, обоснованный В.Р. Розеном, и год 990‑й, отстаиваемый учеными, которые отдают предпочтение сведениям, почерпнутым из «Памяти и похвалы». Мотивы похода на Корсунь реконструируются двояко. Господствует точка зрения, что данная акция была ответом князя на несоблюдение заключенного с ним договора. При этом содержание, время заключения и время нарушения договора также варьируют: в частности А.Л. Бертье-Делагард относит эти события к 987 г. У всех этих гипотез есть, однако, общая черта — они предполагают, что поход состоялся после заключения договора Василия с Владимиром. Эта черта присуща и гипотезе А. Поппе, который видит в походе на Корсунь не ответ Руси на нарушение договора, наоборот, помощь императору, оказанную в соответствии с этим договором. Однако, задают вопрос авторы, как предлагаемые мотивы похода соотносятся с датой взятия Корсуня до или в районе 16 декабря 988 г.? Согласно Житию Владимира особого состава, осада Херсона окончилась на девятом месяце. Отсюда следует, что, она нача1 2 Брайчевский М.Ю. Утверждение христианства на Руси. Киев, 1989. С. 183—186. Там же. С. 159—162. 96 А.В. Сазанов лась не позднее середины апреля этого же года, очевидно, сразу после открытия судоходства по Днепру. Отсюда следует также, что если поход был обусловлен выполнением или нарушением условий договора, то сам договор мог быть заключен не позднее марта 988 г. Если поход на Корсунь был, как считает А. Поппе, военной помощью, оказанной императорам согласно договору, остается крайне непонятным, почему в самое критическое для династии время Василий II использовал на второстепенном театре боевых действий единственную военную силу, на которую он мог рассчитывать, силу, которая в итоге и решила судьбу мятежа Варды Фоки. Если же поход был следствием нарушения договора Византией, то его целью было принудить императора выполнить условия, взятые на себя Византией. Однако это означает, что Владимир стал принуждать Василия еще до того, как сам оказал ему военную помощь. Это означает также, что Василий нарушил договор и решил отказаться от поддержки русского князя в тот момент, когда династия стала терять восточные провинции. Предположение А.Л. Бертье-Делагарда о том, что русско-византийское соглашение было следствием разгрома войска императора в Болгарии осенью 986 г., и о том, что оно было нарушено византийской стороной в 987 г., не находит подтверждения у арабских авторов, единодушно связывающих просьбу о помощи с опасностью, которую представлял для правящей династии мятеж Варды Фоки. Таким образом, по мнению авторов, главное положение указанных гипотез — существование договора до похода князя Владимира — вступает в противоречие с датой этого похода. Остается, правда, как отмечают А.Ю. Пономарев и Н.И. Сериков, «каноническая» трактовка событий, согласно ПВЛ. Она позволяет утверждать, что русско-византийское соглашение было заключено после взятия Корсуня. Лев Диакон и китайские хроники определяют одну крайнюю дату — 16 декабря 988 г., а Яхъя Антиохийский — другую, 13 апреля 989 г. (гибель Варды Фоки в Авидосском сражении). В этот отрезок времени произошли остальные интересующие нас события: переговоры, прибытие невесты, заключение договора, крещение князя и свадьба, отправка войск к императору, битва при Хрисополе. Если это действительно так, то содержащееся в одном из списков обычного Жития Владимира указание на то, что миссия, крестившая князя, отбыла после взятия Корсуня на праздник Сретения, приходящийся на 2 февраля 989 г., максимально приближает нас к дате крещения Владимира1. 1 Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси (филологический анализ текстов,астрология и астрономия // Причерноморье в Средние века. 1995. Вып. 2. С. 182, 183. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 97 В разделе «Православной энциклопедии», написанном А.В. Назаренко, подчеркивается, что древнерусская традиция, повествующая о крещении Владимира, неоднородна. В ПВЛ перемешаны два первоначально не зависевшие друг от друга предания. Первое повествовало о крещении князя в Киеве в результате проповеди византийского миссионера («греческого философа»). Второе свидетельствовало о крещении Владимира в захваченном крымском городе Корсуни. Первое из этих преданий в чистом виде отразилось в кратком летописчике XI в. из «Памяти и похвалы» Иакова Мниха, где поход на Корсунь отнесен к «третьему лету» по крещении, а также, судя по всему, в «Похвале св. Владимиру» митрополита Иллариона, в которой, как и у Иакова Мниха, акцентируется мотив самостоятельного благодатного выбора Владимиром христианства. Второе предание, получившие в науке название «Корсунской легенды», в самостоятельном виде дошло в некоторых агиографических памятниках, посвященных св. Владимиру. Здесь Владимир крестится по требованию своего будущего шурина — византийского императора, а также в надежде избавиться от внезапно охватившей его болезни. Византийские сирийские источники, взятые в сочетании с древнерусскими, позволяют с известной определенностью восстановить внешнеполитический контекст крещения св. Владимира, хотя этого и недостаточно, чтобы сделать решительный выбор между «киевской» и «корсунской» традициями1. В книге 2004 г. А. Карпов отмечает, что традиционная датировка взятия Владимиром Корсуни — между 7 апреля и 27 июля 989 г. — остается наиболее вероятной. Исследователь не согласился ни с поправками Н.М. Богдановой, ни с концепцией А.Л. Пономарева — Н.И. Серикова. Коррективы, по его мнению, возможны, но не слишком значительные даже при принятии поправки Н.М. Богдановой. Во всяком случае, по мысли А. Карпова, логически выстроенный рассказ Льва Диакона показывает, что падение Херсонеса произошло после начала мятежа Варды Фоки, но до появления кометы Галлея и притом относительно незадолго до ее появления2. Что же касается места крещения князя — Киев или Корсунь — то, как отмечает исследователь, специалисты неоднократно делали попытки согласования этих двух основных версий. По его твердому мнению, предположение о некоем «перекрещивании» или двукратном крещении Владимира, в Киеве и Корсуни, следует отвергнуть 1 Назаренко А.В. Русская церковь в X — первой трети XIII в. // Православная энциклопедия. Русская православная церковь. М., 2000. С. 39, 40. 2 Карпов А. Владимир Святой. С. 400. 98 А.В. Сазанов как несостоятельное: «перекрещивание» в принципе невозможно, поскольку православная церковь принимает даже крещение, совершенное еретиками с нарушением принятых ею норм, если оно совершено во имя Отца и Сына и Святого Духа. В этом, специально оговоренным правилами случае предусматривается лишь отречение неофита от еретического учения и обряд миропомазания. Более заманчивым, по А. Карпову, выглядит другое предположение, согласно которому в Киеве Владимир был оглашен; крещение же совершилось в Корсуни два года спустя. По мнению исследователя, византийская богослужебная практика не предусматривает столь длительного срока между оглашением и крещением, однако полностью исключить такую возможность в отношении Владимира нельзя. Однако и это предположение не снимает противоречия между летописью и «киевской» версией, поскольку летопись свидетельствует и об оглашении в Корсуни1. Приведенные материалы еще раз свидетельствуют о том, что для решения вопроса о дате похода и крещения Владимира необходимо четко определиться с тем, чему доверять — хронологии летописи или дате Иакова Мниха. Для решения этого вопроса важнейшим представляется текстологический анализ «Памяти и похвалы», к результатам которого мы и обратимся. Напомним, что сам этот памятник, дошедший до нас в переработанном виде в поздних списках, представляет собой похвальное слово Владимиру Святославичу. В настоящее время считается, что его текст состоит из трех частей: «Похвалы Владимиру», «Похвального слова Ольге» и Жития Владимира. Последнее и есть так называемое Древнее житие, начинающееся словами: «Блаженный же князь Володимир внук Олжин крестився сам…» Исследователи по-разному смотрели на хронологическое соотношение этих частей. А.И. Соболевский считал основной и наиболее ранней частью этого памятника «Древнее житие» Владимира, которое относил к концу XII — началу XIII в.2 А.А. Шахматов отстаивал первоначальное существование древнего текста о Владимире, в котором соединились два не дошедших до нас Жития Владимира XI в. Единый текст был разорван вставкой «Похвального слова Ольге»3. Карпов А. Владимир Святой. С. 244. Соболевский А.И. Памятники древнерусской литературы, посвященные Владимиру Святому // Чтения исторического общества Нестора Летописца.1888. Кн. 2. Отд. 2. 3 Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей в честь В.И. Ламанского. СПб., 1906. С. 16—18 (по отдельному оттиску). 1 2 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 99 Э.А. Бугославский, напротив, предположил независимое происхождение всех трех частей, собранных вместе только в середине XIII в.1 Наконец, наиболее вероятное решение, по мнению значительной части современных исследователей, было предложено Н.И. Серебрянским. Согласно его точке зрения, первоначальную основу «Памяти и похвалы» составляет историческое «Похвальное слово князю Владимиру», написанное во второй половине XI в. неким монахом Иаковом. Это произведение по форме было сочетанием «Похвального слова» и Жития князя. «Похвала» Ольге вставлена позднее2. Считается, что в житийной части Иаков воспользовался летописным рассказом о Владимире, дополнив его заметками из какого-то особого списка летописи. Принципиально отношение Иакова к «Корсунской легенде». По мнению ряда исследователей, версия о крещении Владимира в Корсуни была создана клиром Десятинной церкви и официально принята в конце XI — начале XI в. Иаков же не руководствуется этой легендой, однако знает ее и даже полемизирует с ней. Как уже указывалось, по Иакову, Владимир берет Корсунь лишь на третий год по крещении. Следовательно, так называемое Древнее житие Владимира, скорее всего, представляет собой иную, отличную от ПВЛ традицию, чем и вызвано резкое расхождение в дате крещения киевского князя. Последнее обобщающее сравнительное исследование времени Корсунского похода, проведенные А.Л. Пономаревым и Н.И. Сериковым, показало, что «Память и похвала князю Владимиру» Иакова Мниха не самый достоверный источник сведений по истории Древней Руси. Хронологический стиль этого памятника сентябрьский, что вполне соответствует представлению о составлении вошедших в нее «заметок» при Десятинной церкви3. Сказанное означает безусловный приоритет летописной хронологии, с чем категорически не согласилась Н.И. Милютенко. Н.И. Милютенко принадлежит новейшее по времени исследование «Памяти и похвалы». Она отмечает, что, за исключением Н.И. Серебрянского, исследователи, касавшиеся истории «Памяти и похвалы» Иакова Мниха, видели в ней комплиляцию из «Похвалы» св. Владимира, «Похвалы» св. Ольге и Древнего жития св. Владимира. Еще Бугославский А.С. К литературной истории «Памяти и похвалы» князю Владимиру // ИОРЯС. 1925. Т. 29. С. 105—159. 2 Серебрянский Н. Древнерусские княжеские жития. М., 1915. С. 32—36, 43—51. 3 Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси (филологический анализ текстов, астрология и астрономия) // Причерноморье в Средние века. М., 1995. Вып. 2. С. 182. 1 100 А.В. Сазанов А.А. Шахматов указал на вставной характер похвалы святой княгине. Весь текст «Памяти и похвалы» пронизывает сложная система повторов. А.И. Шахматов объяснял это тем, что здесь слиты два произвеления. При этом вслед за А.И. Соболевским он предложил считать биографические сведения частью некоего житийного произведения1. Н.И. Милютенко со ссылкой на А.А. Шахматова отмечает, что фрагмент из «Памяти и похвалы Владимира», посвященный биографии князя, явно был написан до того, как в летописание вошла так называемая «Корсунская легенда» о крещении Владимира в Крыму (1070—1090 г.) 2. Как полагает Н.И. Милютенко, крещение с захватом Корсуня объединил и датировал 988 г. составитель Начального свода 1091 г. При этом он знал и о других версиях: «киевской» и «василевской», которые излагали «несведущие». Этими «несведущими» предшественниками оказываются общий источник летописи и «Памяти и похвалы» Иакова Мниха, и преподобный Нестор Печерский. Во вступительной части его «Чтения о святых Борисе и Глебе», написанном в начале 1080‑х гг., крещение Руси прямо датировано 6495 (987) г.3 По мнению Н.И. Милютенко, А.А. Шахматов первым убедительно доказал, что у Иакова Мниха представлена первоначальная версия событий4. После победы над вятичами, радимичами, ятвягами, болгарами и хазарами, Владимир задумал идти на Корсунь. Перед походом он молится Богу и просит дать ему взять Корсунь, чтобы привести в свою землю людей-христиан и священников. За молитвой в тексте «Памяти и похвалы» следует сообщение о том, что Владимир посватался к сестре византийских императоров, чтобы «укрепиться в законе христианском», и получил ее в жены. Как заключает Н.И. Милютенко, исходя из этого текста, логично предположить, что все перечисленные походы Владимир совершил уже христианином. Но это относится только к захвату Херсонеса. По мнению исследовательницы, структура текста показывает, что факты биографии князя не интересовали автора сами по себе. Он откуда-то почерпнул их в готовом виде и сгруппировал по своему усмотрению и исходя из своего замысла5. Н.И. Милютенко подчеркивает, что все даты в хронологии Иакова увязаны между собой и не противоречат иностранным источникам. Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси. Древнейшие письменные источники. СПб., 2008. С. 80, 81. 2 Там же. С. 9. 3 Там же. С. 281. 4 Там же. С. 54. 5 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир… С. 56, 57. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 101 День вокняжение Владимира служит точкой отсчета для остальных датировок. Иаков пишет, что Владимир крестился на десятый год после убийства Ярополка (987 г.), Корсунь взял на третий год после крещения (989 г.), а прожил после крещения 28 лет. Дату крещения 6495 (987) г. дает Нестор в «Чтении». Срок христианской жизни определен в 28 лет в «Сказании, и страсти, и «Похвале святых мучеников Бориса и Глеба». Иаков особо подчеркивает, что Владимир был христианином, когда захватил Корсунь-Херсонес, и выдвигает благочестивую мотивировку похода. Взятие Херсона русскими войсками упомянуто у современника событий византийского историка Льва Диакона и датируется точно летом 989 г. В этом году было несколько аномальных явлений природы. Лев считал, что на захват города указали огненные столбы (последствие извержения вулкана), а явившаяся затем комета предвещала осеннее землетрясение в Константинополе. Об огненных столбах пишет современник, арабский хронист Яхъя Антиохийский, в 1014/1015—1031 гг. как раз работавший над последней редакцией своего труда. На основании его свидетельств исследователь и публикатор труда Яхъи, В.Р. Розен, а затем В.Г. Васильевский датировали взятие города периодом между 7 апреля (появление столбов) и 27 июля (появление кометы) 989 г. А. Поппе предположил, что взятие Корсуня было актом помощи византийским императорам Василию и Константину. На 987—989 гг. приходился грандиозный мятеж полководцев Варды Склира и Варды Фоки, и Владимир согласился послать императорам войска в обмен на руку их сетры, царевны Анны1. Обосновывая свою дату крещения Владимира, Н.И. Милютенко исходит из следующего. Источник Иакова помещает крещение в десятый год после убийства Ярополка 11 июня 6486 г. (978 г.). Если он применил византийский сентябрьский год, то это период 1сентября 986 г. — 31 августа 987 г. Если отсчет велся только по годам правления Владимира, то это период с июня 987 г. по июнь 988 г. В древнерусском летописании времен «Начального свода» было в ходу местное летоисчисление с 1 марта. Византийские сентябрьские датировки церковных событий встречаются во времена Ярослава. День его смерти, Федоровская суббота первой недели Великого поста 6562 г., указан по сентябрьскому стилю и в летописи, и в современной записи о смерти князя на стене Софии Киевской (20 февраля 6562 г., воскресенье Федоровой недели). Традиция считать по годам правления императоров тоже восходит к Византии. Видимо, это и вызвало у летописцев сложности в точном определении года крещения. Дата 6495 (987) г. встречается и в «Чтении» Нестора. 1 Там же. С. 60. 102 А.В. Сазанов Иаков не пишет, что Владимир скончался «в 28‑е лето по крещении». Он предваряет перечень событий, совершившихся на «другое… третье… четвертое… лето», после крещения, сообщением о том, что князь «поживе… 28 лет». Это определение принципиально отличается от всех хронологических привязок в «Памяти и похвале» и, следовательно, принадлежит самому Иакову, а не его источнику. Он посчитал от кончины князя 15 июля 1015 г. до даты крещения полных 28 лет, имея в виду 6495 (987) г., вероятнее всего, сентябрьский. А. Поппе предлагает считать стиль «Памяти и похвалы» мартовским и датирует крещение Владимира 1 января (память св. Василия Кесарийского) 6495 (988) г., а киевлян — летом следующего 6496 (988) г. Также полагает и В. Водоф, считая, что это произошло на Троицу 27 мая. Поход к порогам на следующий год после крещения (в 988 г.) А. Поппе считает торжественной встречей багрянородной невесты. Высказывалось предположение, что Владимир сопровождал войско, которое он отправлял на помощь Василию против восставшего Варды Фоки. А. Поппе справедливо возражает, что 6 000 воинов не нуждались в защите Владимира. Это действительно так, зато близлежащие города и села нуждались в том, чтобы их защитили от этого войска, а сделать это мог только сам князь. Корсунь Владимир взял в 989 г. Таким образом, Н.И. Милютенко полагает, что крещение самого Владимира состоялось в Киеве в 987 г., а в 989 г. был взят Херсонес в Крыму, и это крайняя дата бракосочетания русского князя и багрянородной Анны. Эта хронология, предложенная в «Памяти и похвале» Иакова Мниха и отраженная в «Чтении о святых Борисе и Глебе» Нестора, совпадает с данными византийских источников. Она отличается от датировок Начального свода, сохранившегося в составе Новогородской 1 летописи младшего извода до статьи 6523 (1015) г. включительно и «Повести временных лет». Там взятие Херсонеса предшествует крещению, и оба события отнесены к 988 г. 1 Н.И. Милютенко считает, что когда Иаков Мних писал «Память и похвалу», версия о крещении Владимира в Корсуне еще не стала основной. Создатель «Начального свода 1091 г.» закрепил в летописании «Корсунскую легенду» о крещении Владимира. Иаков писал позже Илариона, но до конца 1080‑х гг., когда «Корсунская легенда» была канонизирована летописцем2. Таким образом, в принципе все возвращается к исходному спору — что достовернее: сведения в ПВЛ или данные, прежде всего, даты в 1 2 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир… С. 74, 75, 321. Там же. С. 92. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 103 «Памяти и похвале». Для решения этого вопроса необходимо рассмотреть данные источников. Необходимо найти соответствия сведениям письменных источников, содержащих данные об астрономических явлениях с самими явлениями, имеющими точную хронологическую привязку. Как мы видим, принципиальными для определения времени похода на Корсунь и крещения Владимира являются сведения письменных источников, содержащие данные об астрономических явлениях. К их рассмотрению мы и переходим. Источники и астрономия: в поисках консенсуса Начнем с византийских источников и, прежде всего, с упоминавшегося пассажа Льва Диакона. Неоднократно делавшийся исследователями обзор византийских источников свидетельствует о том, что единственным византийским автором, сообщающим о захвате Херсонеса русами«тавроскифами», является Лев Диакон. Молчание византийских источников Л. Лебедев объясняет тем, что главным для византийских хронистов были события внутри собственной империи — война с мятежниками и столь удачно использованная помощь русских. Детали и перипетии конкретных обстоятельств женитьбы русского князя на греческой царевне отодвигались на второй план, заслонялись важнейшей темой, тем паче, что сколь внезапно союзники-русские напали на Херсонес, столь же быстро, еще в разгар войны с Фокой, они и отдали его Византии обратно в качестве «вена» за царевну Анну. Этот быстрый военный конфликт с русскими в отдаленной колонии империи в глазах византийских историков был в известной мере побочным и случайным, почему они предпочли вовсе о нем не упоминать, тем паче, что рассказ о набеге русских на Херсонес оборачивал дело крещения Владимира, его женитьбы на Анне и крещения Руси в явный успех не византийской, а русской дипломатии1. ЛЕВ ДИАКОН: «восход сияющей звезды», «огненные столбы», «восходящая вечерняя звезда-комета» и землетрясение. Небольшой фрагмент из начала 10 главы X книги Льва Диакона содержит упоминания о захвате Херсона русами и природных явлениях, предшествовавших и последовавших за этим событием. Сам этот пассаж является частью хронологического отступления от VI главы повествования автора о событиях времени правления Иоанна Цимисхия. Хронологическое отступление занимает четыре главы, с 7 по 10, после 1 Лебедев Л. О месте и времени крещения князя Владимира и киевлян. С. 98. 104 А.В. Сазанов чего в 11 главе Лев Диакон снова возвращается к последним годам царствования Цимисхия. Хронологическое отступление описывает бедствия, постигшие Византию от смерти Иоанна Цимисхия до землетрясения 26 октября 987 г., разрушившего купол храма св. Софии в Константинополе1. Интересующий нас фрагмент в скорректированном переводе Н.М. Богдановой и А.Л. Пономарева — Н.И. Серикова звучит следующим образом: «И на другие бедствия намекал восход сияющей звезды и появившиеся вновь на северной части (неба) в глухую ночь огненные столбы, приводившие в страх видящих их. Ибо они намекали на случившийся захват Херсона тавроскифами и на обладание Веррией мисянами. А к тому же звезда (появлявшаяся на западе в доме верхних ворот, когда в нем пребывала Венера) восходила вечерами, не оставаясь близ какого-либо из главных домов, (она) испуская далеко яркие лучи, многие совершала движения: порой её можно было видеть севернее, порой — южнее, а случалось и так, что за время одного и того же восхода она совершала по небу (среди звезд. — А.П., Н.С.) ясно заметные переходы на небольшое расстояние так, что видящие её дивились и приходили в замешательство, полагая, что не добром закончится странное движение кометы»2. «И случилось как раз то, чего ожидал народ. Вечером того дня, когда обычно праздновалась память великомученика Димитрия, страшное землятресение, какому равного не бывало в те времена, опрокинуло башни Византия, повалило множество домов, которые стали могилами для их обитателей, соседние с Византием селения разрушило до основания и причинило смерть многим деревенским жителям. Помимо этого, оно разрушило и сбросило на землю купол и западный свод великой церкви; император Василий восстановил эти разрушения потом в шесть лет»3. Лев Диакон не приводит даты захвата русскими Корсуни, хронологически помещая это событие в ряду природных явлений. В тексте упоминаются три небесных явления: «восход сияющей звезды», «огненные столбы», «восходящая вечерняя звезда-комета» и землетрясение. От их датировки во многом зависит определение времени Корсунского похода и крещения князя Владимира. Вполне естественно, что выяснение дат природных явлений стало предметом дискуссий. Богданова Н.М. О значении точного прочтения источника // Византийский временник.1988. Т. 49. С. 199; Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси. С. 181. 2 Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси. С. 176. 3 Лев Диакон. История / Пер. М.М. Копыленко. Ст. М.Я. Сюзюмова. Комм. М.Я. Сюзюмова и С.А. Иванова. М., 1988. С. 91. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 105 А.Л. Бертье-Делагард расценивал сведения Льва Диакона как нехронологические и случайные, лишь истолкованные учеными. По этим толкованиям с приложением хронологии арабских авторов выходит, что Корсунь был взят в 989 г., между апрелем и июнем, годом позже, чем по летописи и чем можно полагать по логике событий. Никакого объяснения этому нельзя подобрать, кроме того, что это случайное, вздорное в своем существе показание Льва Диакона и в хронологическом отношении так же мало заслуживает доверия, как и в своем смысле. Нелепая вера в небесные знамения, предсказания, сны, предчувствия зиждется, главным образом, на самообмане. Большим приверженцем этой веры был Лев Диакон, почитавший себя особенным знатоком в толковании таких знамений. В подобных случаях верующие всячески стараются подогнать события согласно их веры и незаметно для себя ошибаются. Также было и в нашем случае. Корсунь действительно был взят в апреле, но только годом ранее, а падение Веррии, предсказанное по Льву Диакону тем же знамением, произошло неизвестно когда, но, кажется, тоже не в то время. Как бы то ни было, сведения Льва Диакона совершенно не согласуются не то что с какими-либо несущественными подробностями, а с самым основным смыслом всех рассматриваемых событий. Допуская верность единственной сделанной им заметки, приходится допустить вместе с тем или отправку на помощь царям отряда и в то же время ведение войны с ними же, или обращение этой войны в заранее условленную шутку, или возвращение отряда на время осады и вторичную его посылку, или морские походы зимой и взятие Корсуня одним мановением. Все эти предположения трудно мыслимы. По заключению исследователя, крайне сомнительное одиночное показание Льва Диакона никоим образом не может заслуживать большего доверия, чем подробные, многочисленные и во многом безусловно точные показания наших летописей1. Проанализировав и установив хронологию трех упомянутых выше небесных явлений, О.М. Рапов пришел к выводу, что в труде Льва Диакона содержится недвусмысленное указание на взятие Херсонеса русскими после 26 октября 989 г.2 Однако, по мнению Н.И. Милютенко, ссылающуюся на исследования Н.М. Богдановой, Лев Диакон не дает оснований для такой интерпретации. Херсон был захвачен до 27 июля 989 г., хотя узнали об этом в Константинополе чуть позже. Н.М. Богданова даже полагает, что взятие Херсона можно трактовать даже как предшествовавшее битвам у Хрисополя и Абидоса и датировать 988 г. Но Лев Диакон поместил сообщения о заБертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. С. 65, 66. Рапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. Принятие христианства. М., 1988. С. 231. 1 2 106 А.В. Сазанов хвате Херсона в Веррии после описания побед над Фокой, а не до них. Точно так же он подробно описывает последствия землетрясения 26 октября после рассказа о появлении огненных столбов, означавших захват городов, а затем кометы июля—августа 989 г. Как считает Н.И. Милютенко, ясное и простое повествование не дает оснований переносить взятие Корсуни ни на период до 13 апреля 989 г., ни после 26 октября 989 г.1 Рассмотрим источники и оценим аргументацию исследователей. «Воссияющая звезда» По мнению автора перевода, из текста не вполне ясно, возвращается ли Лев к комете 975 г. или переходит к рассказу о другой комете, подробное описание которой дано несколькими строчками ниже и появление которой отнесено Асохиком к середине августа 989 г., а Яхъей — 27 июля2. О.М. Рапов считал, что первая звезда, упомянутая с огненными столбами, и вторая звезда-комета, делавшая странные перемещения на небе, — одно и тоже явление3. Автор обратил внимание на то, что в 8 главе Лев Диакон упоминает о падении в 986 г. метеорита, также называя его «упавшей звездой». Если следовать логике Льва Диакона, то он был обязан связать взятие Херсонеса и Верреи не с кометой 975 г., а со звездой 986 г., поскольку последняя проявила себя во временной промежуток, более близкий к описываемым им событиям. Но Лев Диакон увязал падение городов с не метеоритом 986 г., а с другой, новой восходящей звездой потому, что она появилась позже 986 г. и непосредственно предшествовала описанным им событиям». О.А. Рапов отождествил эту комету с кометой Галлея, которая действительно прошла очень близко от земли в 989 г.4 Однако с такой трактовкой не согласилась Н.М. Богданова, полагающая, что речь идет о комете 975 г., описание которой было дано Львом Диаконом в 6 главе. В этом месте источника говорится о том, что в августе 975 г. наблюдалось необычное движение кометы, которая, по мнению писателя, предвещала «грозные мятежи, нашествия народов, междоусобицы, опустошения городов и областей, голод, мор, страшные землетрясения и почти совершенную гибель Ромейской державы, как это мы видели из хода событий». Затем, прервав повествование о деяниях императора Иоанна Цимисхия, четыре следующие главы (с 7 по 10) Лев Диакон посвящает описанию постигших Ви1 2 3 4 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир… С. 280, 281. Лев Диакон. История. С. 222. Рапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. С. 230. Там же. С. 321. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 107 зантию бедствий со времени смерти Цимисхия до конца 989 г., когда в Константинополе произошло землетрясение, от которого пострадал даже собор св. Софии. В 11 главе автор возвращается к рассказу о последних событиях правления Цимисхия, чем и завершается его «История». Несчастья, выпавшие на долю Ромейской державы в эти годы, Лев Диакон связывал не только с мрачной предвестницей конца царствования Иоанна Цимисхия, но и с другими небесными явлениями, явившимися уже после его смерти. Так, падение звезды во время болгарского похода Василия II в 986 г. предсказывало гибель византийского войска; явление «огненных столбов» было, по мнению историка, связано с захватом Херсона и Веррии, а за странным движением кометы летом 989 г. последовало землетрясение в Константинополе, голод, мор и т.п.1 С этим решительно не согласился в ответной статье О.М. Рапов. Исследователь полагает, что если мы примем предложенное Н.М. Богдановой толкование «звезды», упомянутой в самом начале 10 главы как кометы 975 г., а также выдвинутое ею предположение о том, что эта комета и «столбы» появились после взятия Херсона русскими, а Веррии болгарами, то окажется, что «звезда», возникшая на небосклоне в начале августа 975 г., а затем и огненные столбы как бы констатировали факт захвата указанных выше городов. Причем все это происходило в правление в Византии Иоанна Цимисхия и в княжение на Руси Ярополка Святославича. Однако такой захват не подтверждается ни русскими, ни иностранными источниками2. В свою очередь, в ответной статье Н.М. Богданова подчеркнула, что все построения, которые пытается обосновать О.М. Рапов, возникают в значительной мере потому, что он не увидел главного аргумента статьи, доказывающего, что в 10‑й главе говорится о разных кометах, а именно рассмотренный ранее исследовательницей принцип изложения событий в изучаемом отрывке «Истории» Льва Диакона, в связи с чем приводится соответствующая цитата из предшествующей статьи. Н.М. Богданова справедливо указала на то, что, по мнению Льва Диакона, комета 975 г. предвестила всю серию бедствий, которые постигли Византию в течение длительного периода, в отличие от других небесных явлений, ознаменовавших, так сказать, «конкретные несчастья». Именно необходимость рассказать о бедствиях, предсказанных кометой 975 г., и заставляет Льва Диакона прервать повествование о царствовании Иованна Цимисхия и вернуться к нему лишь в 11 главе. Богданова Н.М. О времени взятия Херсона князем Владимиром. С. 42, 43. Рапов О.М. Еще раз о датировке взятия Корсуни князем Владимиром // Византийский временник.1988. Т. 49. С. 193. 1 2 108 А.В. Сазанов Рассказывая же о неудачах, смутах и прочих несчастьях, автор «Истории» соблюдает последовательность и законченность в изложении событий: именно так, полностью завершив повествование о восстании Варды Фоки (а не только об Абидосском сражении), Лев Диакон напоминает читателю, что этим не ограничиваются ознаменованные явлением кометы 975 г. несчастья потому, как естественно и логично звучит в начале 10‑й главы фраза: «И на другие бедствия указывал восход явившейся зведы…»1 В таком случае требует опровержения предложенное О.М. Раповым отождествление этой кометы с кометой Галлея. Подробный разбор этой точки зрения был проведен А.Л. Пономаревым и Н.И. Сериковым. Исследователи обратили внимание на несоответствие движения кометы Галлея астрологическим правилам, согласно которым движутся кометы, предсказывающие вторжение внешних врагов. Основываясь на изучении данных астрономии и астрологических представлений византийцев, авторы пришли к заключению, что как первая, описанная комета, так и вторая никак не могли быть кометой Галлея 989 г.2 Тем самым упомянутая в начале 10 главы комета все-таки является кометой 975 г. Огненные столбы: Лев Диакон и Яхъя Антиохийский Лев Дьякон не приводит время появления на небе огненных столбов. Однако, сопоставив сведения арабского автора аль-Мекина и сообщение об огненных столбах 10 книги Льва Диакона, В.Г. Васильевский сделал вывод об их тождестве. Исследователь полагал, что, поскольку об огненном столбе и о комете говорится у Льва Диакона точно так же, как у аль-Мекина после заключения рассказа о бунте Варды Фоки, известия о его смерти и о водворении тишины, то это одни и те события. Если так, то отсутствие указания на время у Льва Диакона восполняет дата, приведенная у аль-Мекина. Огненный столб был видим в Египте 7 апреля 989 г., а может быть, и в последующие дни до 11 числа того же месяца. Следовательно, огненные столбы, которые, как видно уже из самого хода рассказа у Льва Диакона, явились, не ранее апреля 989 г., а по аль-Мекину, именно 7 апреля 989 г. только еще предсказывали взятие Корсуни русскими3. Несмотря на то, что, как предполагал В.Г. Васильевский, альМекин — компилятор, он точно передал сведения об этом небесном Богданова Н.М. О значении точного прочтения источника… С. 199. Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси. С. 171. 3 Васильевский В.Г. «Крещение Руси» по византийским и арабским источникам // «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков. М., 1988. С. 98— 99. 1 2 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 109 явлении из сочинения Яхьи Антиохийского. Яхья пишет следующее: «И случилось в Каире в ночь на субботу 27‑го Зу-л-Хиджры 378 г. (7 апреля 989 г.) гром и молния и буря сильная, и не переставали они до полуночи. Потом покрылся мраком от них город, и была тьма, подобия которой не видывали, до утра. И вышло с неба подобие огненного столба, и покраснели от него небо и земля весьма сильно. И сыпалось из воздуха премного пыли, похожей на уголь, которая захватывала дыхание, и продолжалось это до четвертого часа дня. И взошло солнце с измененным цветом и продолжало всходить с измененным цветом до вторника второго Мухаррема 370 г. (12 апреля 989 г.)»1. Следовательно, данные Яхьи полностью подтверждают дату альМекина — 7 апреля 989 г. Однако что это было за небесное явление? В.Г. Васильевский и вслед за ним М.В. Левченко определяли его как полярное сияние2. Следуя исследователям, М.Ю. Брайчевский подчеркивает, что хотя Лев Диакон не называет точных дат, но его дополняют арабы. Названная арабским хронистом Яхъей дата отвечает 7 апреля 989 г. Следовательно, из сравнения свидетельств византийских и арабских авторов получалось бы, что Херсонес взят Владимиром не ранее того дня, т.е. на год позже летописной версии. Этот вывод стал общепринятым в литературе. Данная концепция привела к полному разрушению хронологической схемы, хорошо подтвержденной наиболее надежными источниками. Получалось, что взятие Херсонеса и брак Владимира с греческой царевной состоялись, по меньшей мере, через год после оказания киевским князем военной помощи грекам. Михаил Пселл, Скилица, Зонара, Яхъя и его последователи четко свидетельстсвуют о том, что русский корпус принимал участие в битве при Хрисополе, которая произошла не позднее лета 988 г. Не вызывает сомнения, что Херсонес был захвачен до оказания помощи императору, т.е. до битвы под Хрисополем летом 988 г., и что комбинированная дата, распространенная в литературе (апрель 989 г.), не соответствет действительности. Речь идет не о том, чтобы взять под сомнение дату «огненного столба», зафиксированную в произведениях Яхъи и его последователей. Наоборот, М.Ю. Брайчевский считает эту дату вполне достоверной. По его мнению, описанный атмосферный феномен действительно наблюдался в Египте (в Каире и его окрестностях) 7 апреля 989 г. Однако Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца: извлечение из летописи Яхъи Антиохийского. СПб., 1883. С. 28, 29. 2 Васильевский В.Г. «Крещение Руси» по византийским и арабским источникам. С. 99; Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 360. 1 110 А.В. Сазанов никакого доверия не заслуживает заявление Льва Диакона, который связывает этот феномен с падением Херсонеса. Исследователь аргументирует это следующими обстоятельствами. Заявление Льва Диакона помещено не в исторической части произведения, а в специальном фрагменте, посвященном мистике астрологических предзнаменований. Этот отрывок возник в результате появления кометы, которая якобы предвещала смерть Иоанна Цимисхия в 976 г. Автор, сторонник астрологии, искренне верил в информативную силу небесных явлений и поэтому уделил особое внимание казуистическому подтверждению своих убеждений. Речь, следовательно, у Льва Диакона идет не о самом факте осады и взятии Херсона киевскими войсками, а о мистическом пророчестве этого факта. Кроме того, отмечает М.Ю. Брайчевский, у нас нет уверенности в том, что в сообщении Льва Диакона речь идет о том же самом феномене, о котором упоминают Яхъя и его последователи. Описание совпадает только частично и неполно: в греческом произведении говорится о столбах, в арабском — о столбе, все остальное не совпадает. Греческий хронист описывает, скорее всего, северное сияние, арабский — песчаную бурю. Из изложения Льва Диакона получается, что описываемый им феномен был виден, если не всюду, то, во всяком случае, на широкой территории, в частности — в Византии. Явление же, описанное арабами, имело локальный характер — его наблюдали только в Каире. Следовательно, Лев Диакон не мог видеть его собственными глазами. Кроме того, как отмечает М.Ю. Брайчевский, комментируемый фрагмент хроники написан через значительный промежуток времени после самого события. В этом же отрывке Лев Диакон вспоминает о комете, предвещавшей страшное землетрясение 989 г., когда упал купол Софии Константинопольской. Он пишет не только о самой катастрофе, но и о восстановлении пострадавшего купола, что произошло через 6 лет, т.е. в 995 г. Анализируемый текст не мог быть написан раньше этого времени. По мнению М.Ю. Брайчевского, длительный хронологический разрыв во времени делает предположение о возможности ошибки более чем вероятным. Очевидно, Лев Диакон допустил lapsusmemoriae, объединив феномен 989 г. с событиями, которые произошли на целый год раньше1. Против трактовки В.Г. Васильевского и М.В. Левченко, развивая идеи М.Ю. Брайчевского, выступил О.М. Рапов. Сравнивая отрывки Яхьи Антиохийского, ибн аль-Мекина с данными научных наблюдений полярного сияния, О.А. Рапов сделал вывод, что описанное явление не было полярным сиянием. Полярное сияние наблюдается только в ясные ночи, арабский же писатель говорит о буре, тьме, о том, что 1 Брайчевский М.Ю. Утверждение христианства на Руси. С. 179,180, 182, 183. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 111 сыпалось много пыли и угля. По его мнению, описание свидетельствует о том, что египетские арабы несомненно наблюдали мощное извержение вулкана, какого именно, сказать трудно. Но если арабы наблюдали извержение вулкана, то Лев Диакон видеть его просто не мог Кроме того, Лев Диакон видел огненные столбы на севере, а не на юге. Следовательно, огненные столбы Льва Диакона и огненный столб египетских арабов — два различных явления и отождествлять их нельзя. Поэтому, как заключает О.А. Рапов, все построения В.Г. Васильевского и В.Г. Розена рушатся. Сами столбы у Льва Дьякона О.А. Рапов определил со ссылкой на М.В. Левченко как северное сияние1. С этим выводом О.М. Рапова согласилась Н.М. Богданова, подчеркнувшая, что нет достаточных оснований для отождествления природных явлений, которые наблюдались в Каире 7 апреля 989 г., с «огненными столбами», упомянутыми Львом Диаконом. Следовательно, по мнению исследовательницы, и мнение о том, что Херсон был взят после 7 апреля 989 г., также нельзя признать верным2. Кроме того, Н.М. Богданова не согласилась с переводом В.Г. Васильевским фразы «они (столбы) предсказывали последовавшее затем взятие Херсона тавроскифами», полагая, что такой перевод придает совершенно противоположный смысл тому, что написано Львом Диаконом. Исследовательница предложила чтение «ведь и они указывали на свершившийся захват Херсона тавроскифами»3. Сомнения в корректности перевода этой фразы Н.М. Богдановой высказал А. Карпов, отметивший, что исследовательница переводит слова не как предзнаменование последующих событий, а как указание на уже свершившийся факт, т.е. взятие Корсуни Владимиром, по мнению Н.М. Богдановой, произошло до появления на небе «огненных столбов». Не исключая возможность именно такой интерпретации текста, А. Карпов подчеркивает, что в греческом тексте «Истории» этот глагол, по крайней мере,еще в двух случаях, аналогичных интересующему нас, бесспорно означает предсказание и лишь в одном случае, использованный в иной связи, означает объяснение (констатацию) события. По мнению А. Карпова, контекст использования Львом Диаконом астрономического и астрологического материала, также свидетельствует в пользу традиционного перевода данного места «Истории» 1 Рапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. Принятие христианства. С. 226, 227, 228. 2 Богданова Н.М. О времени взятия Херсона князем Владимиром. С. 44. 3 Там же. С. 46. 112 А.В. Сазанов Льва Диакона: небесные знамения, в том числе и «огненные столбы», предсказывали последующие события. Если же принимать поправку Н.М. Богдановой, то падение Херсонеса надо датировать временем незадолго до появления на небе «огненных столбов»1. А.Л. Пономарев и Н.Н. Сериков, рассматривающие «огненные столбы» как полярное сияние, также согласились с критикой О.М. Рапова в части несоответствия «столбов» Льва Диакона и «подобием огненного столба», описанного Яхьей. Опираясь на астрономические исследования, авторы отметили, что в низких магнитных широтах указанный феномен природы фиксируется крайне редко — при активном солнце и сильных возмущениях магнитосферы. Эти возмущения могли быть более сильными, чтобы, как пишет византийский историк, «напугать видевших» полярное сияние. Небесное явление такой большой силы не могло быть замечено одними византийцами. В поисках упоминаний этих ярких небесных явлений авторы обратились к письменным источникам Китая, Кореи и Японии, в которых для последней трети X в. зафиксировано четыре сияния: 22 февраля 986 г., 9 марта 986 г., 16 декабря 988 г. и в январе 993 г. Сопоставив описание полярного сияния 16 декабря 988 г. с текстом Льва Диакона, исследователи пришли к выводу о том, что византийский историк описывает именно это явление, поскольку за 1200 лет, начиная с середины V в., наблюдалось всего восемь полярных сияний красного света в виде лучей, но при этом на северо-западе, т.е. в том секторе магнитосферы, который для наблюдателя в Константинополе находился на севере, было только одно, а именно полярное сияние 16 декабря 988 г.2 С тезисом О.М. Рапова о различии природных явлений, упомянутых как «огненные столбы» Львом Диаконом и «подобием огненного столба» Яхъей Антиохийским, не согласился А. Карпов, на взгляд которого О.М. Рапову удалось доказать одно: описанный Яхъей феномен не был северным сиянием. Однако из этого не следует утверждение, будто арабский и греческий авторы наблюдали различные знамения: мы не знаем, какое именно явление наблюдали Лев Диакон и Яхъя. Если обратиться к сравнению описаний обоих авторов, то выясняется, что из пяти характеристик явления, приведенных Львом Диаконом, четыре (форма, цвет, время суток и приблизительная хронология появления — после восстания Варды Фоки, но до появления кометы Галлея) абсолютно совпадают с характеристиками, данными Яхъей. Одна же из характеристик — место на небосклоне — Яхъей не зафиксироваКарпов А. Владимир Святой. С. 398. Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси. С. 180—181. 1 2 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 113 на. Ни по одной из характеристик противоречия между описаниями нет. К этому, по мнению А. Карпова, следует добавить, что оба автора, греческий и арабский, относятся к одному региону (Средиземноморью); традиция наблюдения за небесными явлениями и в Константинополе, и в Каире была сходной. Все это является для исследователя достаточным основанием для того, чтобы признать тождество «огненных столбов», наблюдавшихся Львом Диаконом, и «подобия огненного столба», наблюдавшегося Яхъей. Астрономические же выкладки А.Л. Пономарева — Н.И. Серикова автор оценивать не берется1. Те же и восходящая звезда-комета В.Г. Васильевский, комментируя отрывок из 10 главы 10 книги «Истории» Льва Диакона предположил, что в нем речь идет о двух разных звездах. По его мнению, в тексте говорится о двух разных кометах: сначала о той, что явилась в августе 975 г., которая предвещала взятие Херсона и Веррии, а далее о звезде, предрекавшей землетрясения и другие несчастья, которую видели летом 989 г.2 Как отмечалось выше, О.М. Рапов связывает эту звезду с кометой 989 г., зафиксированной у Яхьи Антиохийского и Асохика. Казалось бы, с ее датировкой все ясно — или середина августа 989 г., если придерживаться Асохика, или 27 июля того же года, если отдавать предпочтение Яхье, т.е. в любом случае речь должна идти о 989 г. Однако Н.М. Богданова на основании изучения текста 10 главы Льва Диакона сделала следующее текстологическое наблюдение. Во второй части главы, содержащей рассказ о движении кометы, предвестницы землетрясения, употребляются причастия только в форме настоящего времени, тогда как в первой части главы — причастия аориста (за исключением одного случая). Такое употребление грамматических форм, по всей вероятности, свидетельствует о том, что события, о которых идет речь в первой части главы, предшествовали тому, о чем рассказывается во второй части. Исследовательница обращает внимание на употребление наречия «опять» в тексте разбираемого отрывка: «И показавшиеся вновь (опять) на северной стороне огненные столбы». Так как об «огненных столбах» Лев Диакон говорит впервые, то, по мнению Н.М. Богдановой, логично предположить, что автор подчеркивает появление еще одного знамения и опять на северной чаКарпов А. Владимир Святой. С. 398, 399. Васильевский В.Г. «Крещение Руси» по византийским и арабским источникам. С. 99, 100; Он же. К истории 976—986 гг. (Из Ал-Мекина и Иоанна Геомет­ ра) // Труды В.Г. Васильевского. Русско-византийские отрывки.СПб., 1909. Т. II. Примеч. 2. 1 2 114 А.В. Сазанов сти небосвода. Комета 975 г. совершала восход на северо-востоке в отличие от кометы 989 г., появившейся на западе. Вполне возможно, что северо-восточная сторона неба рассматривалась Львом Диаконом как расположенная в северной части неба. Если признать справедливым такое толкование, значит, в начале 10 главы следует видеть еще одно указание на то, что здесь говорится о комете 975 г. Так как речь идет о разных звездах и явление «огненных столбов» нельзя определенно относить к 7 апреля 989 г., то на основании перевода В.Г. Васильевского можно заключить лишь одно: взятие Херсона произошло до восхода кометы 989 г., что могло иметь место в 988 г. и не противоречит сообщениям других византийских и восточных источников, а также известиям русской летописи. При этом Н.М. Богданова предложила скорректировать перевод рассматриваемого отрывка из 10 главы X книги Льва Диакона, который, по ее мнению, должен звучать так: «И на другие бедствия указывал восход явившейся звезды и показавшиеся вновь на северной стороне в глухую ночь огненные столбы, напугавшие видящих их. Ведь и они указывали на свершившийся захват Херсона тавроскифами и взятие Веррии мисянами»1. Замечания Н.М. Богдановой вызвали возражения О.М. Рапова, отметившего, что подмеченное Н.М. Богдановой исключение, имеющееся в первой части рассказа Льва Диакона, практически не позволяет установить какую-либо закономерность в данном грамматическом построении и полностью обесценивает гипотезу исследовательницы. С тем же успехом можно предположить, пишет О.М. Рапов, что Лев Диакон уже сообщал ранее о каких-то необычных небесных явлениях, возникавших в северной части неба, но сведения о них по тем или иными причинам выпали из дошедшего до нас текста. Армянский историк Асохик, современник событий, писал, что комета 975 г. «стояла на востоке», а не на севере. И это свидетельствует в пользу того, что Лев Диакон не случайно указал на ее восточное расположение, лишь слегка уточнив его. Принято считать, что комета 989 г. была впервые увидена арабами на западе «в ночь на воскресенье 19 Рабиа II 379», что дает 27 июля 989 г., по современному летоисчислению. Однако в 989 г. 27 июля приходилось не на воскресенье, а на субботу. Следовательно, приведенная Яхъей дата неверна и опираться на нее нельзя. Наблюдения китайских естествоиспытателей X в., а также расчеты современных астрономов показали, что комета 989 г. стала видна в Европе и Азии 13 августа в утреннее время на 1 Богданова Н.М. О времени взятия Херсона князем Владимиром. С. 44—46. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 115 северо-востоке. Причем двигалась она в направлении полюса. Спустя 10 дней, она стала появляться по вечерам на северо-западном небосклоне. Основное направление ее движения было на запад и далее к югу. Т. е. большая часть видимого пути комета проходила по северной части неба. Причем комета как бы раздваивалась, будучи видима то утром, то вечером, то на одной, то на другой стороне небосклона, отчего возникло мнение — «звезда» сдвигалась «то севернее, то южнее». Все это нашло отражение в «Истории» Льва Диакона. Особенности прохождения кометы 989 г. разъясняют нам и загадочные слова хрониста об «огненных столбах», показавшихся в глухую ночь «вновь (опять) на северной стороне». Столбы возникли также на севере, как до этого на северном небосклоне появилась комета 989 г. — комета Галлея. Показательным здесь является и то, что хронист соотносит комету и «столбы» только в этом аспекте, но не говорит о том, что «столбы» так же, как и комета, вновь появились ночью. Это служит признаком того, что комета, в отличие от «столбов», впервые была увидена утром и вечером, а не ночью. Полемизируя с Н.М. Богдановой, О.М. Рапов подчеркивает, что исследовательница почему-то не замечает, что сообщение Льва Диакона о комете и «огненных столбах» следует сразу же за описанием Абидосского сражения, в котором погиб Варда Фока. Битва же при Абидосе четко датируется В.Р. Розеном с помощью арабских источников 12 апреля 989 г. Но ведь именно спустя четыре месяца в Европе и в Азии люди впервые увидели комету Галлея. Следовательно, считает О.М. Рапов, в данном месте своей «Истории» хронист полностью соблюдал последовательность в изложении событий первостепенной важности: сражение при Абидосе 12 апреля 989 г. — появление кометы Галлея (август 989 г.) — землетрясение в Константинополе 26 октября 989 г. Предпринятая же Н.М. Богдановой коррекция перевода Льва Диакона, по мнению О.М. Рапова, необоснованна, даже в случае ее принятия она не дает ответа на вопрос — когда произошел этот «свершившийся захват Херсона», до или после появления кометы и «огненных столбов»? Непонятно также, почему Н.М. Богданова разрывает сведения о появлении «столбов» и кометы. Ведь комета, как и столбы, также указывала на захват византийских городов. Текст Льва Диакона следует понимать только однозначно: комета и огненные столбы указывали на свершившийся впоследствии захват Херсона русскими, а Веррии болгарами. А потому и переводы из Льва Диакона, сделанные Д. Поповым, В.Г. Васильевским, а также новейший, выполненный М.М. Копыленко под редакцией С.А. Иванова, в которых более точно улавливается мысль византийского хрониста, чем в переводе Н.М. Богдановой, оказываются в большей степени соответствующими 116 А.В. Сазанов исторической действительности. Н.М. Богданова придает исключительное, первостепенное значение исследованию грамматических построений Льва Диакона и делает ставку на «сверхточное», буквальное прочтение источника. Этот привело к тому, что ее перевод оказался двусмысленным, темным, непонятным читателю. Думается, что такой подход к средневековому источнику вообще не может быть применим, ибо в этом случае надо быть уверенным в полном отсутствии грамматических ошибок в том или ином средневековом тексте1. Последнее утверждение вызвало достаточно резкую реакцию Н.М. Богдановой: «Да, только “сверхточное”, буквальное отношение к грамматическому строю древнего текста, исключительное внимание к слову, термину, к грамматическим формам (особенно при изучении хронологии событий!) — так обязан относиться любой исследователь к прочтению источника. И даже если текст оказывается двусмысленным, темным, непонятным читателю, это не означает, что следует отказаться от точного перевода и искать тот, который “в большей степени соответствует исторической действительности”». С этими словами исследовательницы нельзя не согласиться. Как подчеркивает Н.М. Богданова, категоричность оценок О.М. Рапова, пользующегося лишь переводами, вряд ли оправдана. Логически продолжив гипотезу О.М. Рапова, Н.М. Богданова приходит к следующему выводу. Восход кометы 13 августа 989 г. и появление «огненных столбов» (ибо нельзя, по О.М. Рапову, «разрывать» сведения о комете и «столбах») предвещали (учитывая «полную последовательность в изложении событий первостепенной важности») Абидосское сражение 13 апреля 989 г. Абсурдность этого положения, которое совершенно очевидно вытекает из гипотезы О.М. Рапова о том, что в 10 главе речь идет лишь об одной комете, абсолютно очевидна. Разбирая возражения оппонента, исследовательница отмечает, что Лев Диакон совершенно четко говорит о комете 975 г., что она предвещала «грозные мятежи, нашествия народов, междоусобицы, опустошения городов и областей, голод, мор, страшные землетрясения и почти совершенную гибель Ромейской державы, как это мы видели из хода событий». Было бы абсурдным утверждать, что все это случилось тут же и сразу или что землетрясение 989 г., непосредственной предвестницей которого была комета 989 г., случилось в правление Иоанна Цимисхия. То же самое следует сказать и о взятии городов: комета 975 г. указала на самый факт их захвата (так же, как и землетрясение), а уже явление «столбов» ознаменовало свершившееся их взятие. СловоРапов О.М. Еще раз о датировке взятия Корсуни князем Владимиром // Византийский временник. 1988. Т. 49. С. 192, 193, 194. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 117 сочетание «свершившийся захват» в самом предложении согласовано только с «огненными столбами», а на факт взятия городов указывали и комета 975 г., и «столбы». С другой стороны, нелепо отрицать и то, что она далекая предвестница землетрясения в столице, не менее «далекой» она была и в отношении взятия Херсона и Веррии1. В свою очередь, А.Л. Пономарев и Н.И. Сериков, рассмотрев данный пассаж из текста Льва Диакона с точки зрения астрономии, отметили, что имеющиеся переводы этого фрагмента, сделанные В.Г. Васильевским и М.М. Копыленко, противоречат законам небесной механики, определяющим движение комет. Кроме того, в них игнорируется и возможное использование Львом Диаконом астролого-астрономической терминологии наряду с общеупотребительной лексикой. Авторы существенно скорректировали перевод, который и был приведен нами в качестве перевода текста Льва Диакона. Выяснилось, что в опубликованном переводе Льва Дьякона слово «φοσφορος» ошибочно переведено как «солнце», в то время как правильный перевод «Венера» или «вечерняя звезда». Соответственно, в тексте Льва Диакона появление рассматриваемой кометы увязывается с заходом Венеры, что резко меняет картину. Венера вечером в Константинополе была видна с 3 января по 9 августа 987 г., с 9 августа по 18 марта 989 г. и с 15 марта по 20 октября 990 г. В «доме верхних ворот», как сказано в тексте, она находилась с 1 апреля по 20 июля 987 г., с 22 октября 988 по 27 февраля 989 г. и с 1 июня по 2 октября 990 г. Согласно правилам астрологии, землятресение 26 октября могла предсказать только комета, появившаяся с 1 июля по 26 августа. Поэтому выбор может быть только между двумя периодами, когда Венера находилась в эпикатафоре, т.е. с 1 по 20 июля 987 г. и с 1 июля по 26 августа 990 г. Сопоставляя выявленные сведения с данными Яхьи Антиохийского и Иоанна Геометра, А.Л. Пономарев и Н.И. Сериков отдают предпочтение лету 987 г.2 Однако против трактовки и хронологии А.Л. Пономарева — Н.И. Серикова выступил А. Карпов, отметивший, что исследователи, опираясь, главным образом, на законы астрологии, предложили новый перевод фрагмента Льва Диакона. Они пришли к выводу, что и вторая описанная историком комета не является кометой Галлея; время появления этой гипотетической кометы определяется как июль 987 г. Соответственно, предлагается новая дата константинопольского землетрясения. По мнению А. Карпова, авторы преувеличивают приБогданова Н.М. О значении точного прочтения источника. С. 192—194. Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси. С. 176—179. 1 2 118 А.В. Сазанов верженность Льва Диакона точному соблюдению астрологической терминологии и астрологических датировок. Их выводам прямо противоречат точные датировки, приводимые Яхъей и Асохиком1. Последнее утверждение достаточно очевидно. Землетрясение В.Г. Васильевский, исходя из своей датировки кометы 989 г. как предвестника землятресения, относит его к 25 октября 989 г. При этом, однако, он приводит и сведения Скилицы, упоминавшего, что оно произошло 15 индикта 6494 г., чему соответствует октябрь 986 г. Эту дату Васильевский считает недостоверной, поскольку аль-Мекин и Асохик относят землятресение к 989 г. Кроме того, как пишет Васильевский, если бы в самом деле Софийский собор был разрушен землятресением в 986 г., то мы имели бы право спрашивать: каким образом это осталось не замеченным для русского посольства, ходившего в Царьград, по летописи, именно вскоре после того, в 987 г. Разумеется, это умолчание было бы новым доказательством несовременности событиям и позднего происхождения русской повести, на что, впрочем, и без того мы уже имеем много доказательств2. Несколько позже выяснилось, что в тексте Яхьи Антиохийского, источника аль-Мекина, присутствует сообщение о землетрясении в Константинополе в 379 г. хиджры, соответствующему 989/990 гг. Как следствие сложилась точка зрения, высказанная О.М. Раповым, согласно которой все три историка — Яхья Антиохийский, Асохик и аль-Мекин, два из которых были современниками событий — четко датировали это землятресение 989 г.3 Тем не менее А.Л. Пономарев и Н.И. Сериков датируют это землятресение 26 октября 987 г., а восстановление храма св. Софии — летом 993 г., чему противоречат даты первичных источников — Асохика и Яхьи. Авторы считают, что сообщение Яхьи о землетрясении в Константинополе в 379 г. хиджры (989/990 гг.) заимствовано, как явствует из его характера, из византийских источников, о широком использовании которых говорит и множество дат, приводимых по христианскому, антиохийскому летоисчислению. По мнению А.Л. Пономарева и Н.И. Серикова, поскольку Лев Диакон, Иоанн Геометр и Асохик связывают появление кометы и землетрясение, то ошибка в дате появления кометы у Яхьи и возможная ошибка в его датировке землетрясения взаимосвязаны и Карпов А. Владимир Святой. С. 400. Васильевский В.Г. «Крещение Руси» по византийским и арабским источникам… С. 100, 101. 3 Рапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. Принятие христианства. С. 230. 1 2 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 119 проистекают из использования христианского источника, в котором эти два события были сопряжены как у армянского, так и византийских авторов. В христианском арабском источнике Яхьи была антиохийская дата, соответствующая 987 г., которая при переводе в мусульманское летоисчисление и переписи превратилась в 989 г. Кроме того, исследователи отмечают, что в самой летописи Яхьи есть подтверждение даты землетрясения 987 г. Яхья относил восстановление храма св. Софии к 383 году хиджры, который начинался 28 февраля 993 г. Лев Дьякон же сообщает о восстановлении храма на шестой год после землетрясения, т.е. как раз в 987 г. Косвенным подтверждением того, что землетрясение произошло ранее 987 г., является сообщение Скилицы, дающего две противоречащие друг другу и остальным источникам даты — октябрь 986 и 985 гг. На ту же дату, 26 октября 987 г., указывает и исторический контекст стихотворения Иоанна Геометра «на апостасию»1. С датой разрушения Св. Софии из-за землетрясения, предложенной А.Л. Пономаревым — Н.И. Сериковым, не согласился А. Карпов. Исследователь считает, что дату разрушения Святой Софии, помимо отмеченных А.Л. Пономаревым и Н.И. Сериковым источников, точно называет Синаксарий Константинопольской церкви, запись от 26 октября: «В дни правления Василия и Константина, в 6498 году». 6498 г. соответствует времени от 1 сентября 989 г. до 31 августа 990 г. Соответственно, речь может идти только о 26 октября 989 г. И после землетрясения 26 октября 989 г., вопреки мнению А.Л. Пономарева и Н.И. Серикова, можно было утверждать, что «весь Восток обливается родною кровию» в братоубийстве, поскольку мятеж Льва Фоки, сына Варды, был подавлен позднее, в начале ноября. После этого продолжались репрессии против мятежников2. Давая оценку интерпретациям сведений Льва Диакона, отметим следующее. Все три небесных явления — две кометы и «огненные столбы» — суть разные события. Несомненно, что упомянутая в начале 10 главы — комета 975 г. Взятие Херсона русскими произошло до появление на небе «огненных столбов» — полярного сияния 16 декабря 988 г. Абидос, Хрисополь и даты Яхъи Антиохийского Предварительно акцентируем внимание на следующем обстоятельстве. Давая общую оценку арабским источникам в сравнении с византийскими, можно полностью согласиться с В.Г. Васильевским, 1 Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси (филологический анализ текстов, астрология и астрономия ). С. 179—181. 2 Карпов А. Владимир Святой. С. 400. 120 А.В. Сазанов который писал: «Самая важная особенность обоих арабских рассказов в сравнении с известными византийскими, состоит в том, что они прямо и решительно ставят обращение русского князя в христианство, или, точнее, его крещение в связь в политическими событиями времени. Византийцы говорят только о помощи, оказанной русскими в самую критическую минуту, о прибытии на помощь Василию русского союзного корпуса; только мимоходом и, буквально, в скобках сообщают они о заключении брачного союза между киевским князем и византийским императорским домом; о крещении же Владимира они все умалчивают. Лев Диакон, современник событий, и Пселл, другой самостоятельный писатель, проходят молчанием сам брачный договор»1. Добавим лишь то, что восточные источники не говорят о взятии Херсонеса и помещают все события в период до битвы при Хрисополе, т.е. не позднее 988 г. Как известно, Яхья Антиохийский родился в конце 70 гг. X в., вероятно, в Египте, где он провел первые 35—40 лет своей жизни. Полностью его труд, являвшийся продолжением истории патриарха Эвтихия, до нас не дошел, он обрывается на событиях 1028 г. Яхья умер, видимо, в глубокой старости, в 1066 г. По мнению М.В. Левченко, в 1014—1015 гг. Яхья жил в Антиохии и, помимо рассказов современников, по всей вероятности, пользовался современными письменными документами греческого, хотя, может быть, и неконстантинопольского происхождения. Это дает нам право считать, что его версия отражает византийскую точку зрения2. Перевод текста был сделан В.В. Розеном, попытка коррекции интересующего нас отрывка выполнена Н.И. Сериковым. В исходном варианте В. Розена интересующий нас фрагмент переведен так: «И взбунтовался открыто Варда Фока и провозгласил себя царем в середу, день праздника Креста, 14 Айлуля (сентября) 1298 (987), т.е. 17 Джумады I377 и овладел страною греков до Дорилеи и до берега моря, и дошли войска его до Хрисополя. И стало опасным дело его и был им озабочен царь Василий по причине силы его войск и победы его над ним. И истощились его богатства, и побудила его нужда послать к царю руссов, а они его враги, чтобы просить их помочь ему в настоящем его положениии. И согласился он на это. И заключили они между собою договор о свойстве и женился царь русов на 1 Васильевский В.Г. «Крещение Руси» по византийским и арабским источникам. С. 93. 2 Левченко М.В. Крещение Руси при Владимире… // «Крещение Руси » в трудах русских и советских историков. М., 1988. С. 125. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 121 сестре царя Василия, после того как он поставил ему условие, чтобы он крестился и весь народ его стран, а они народ великий. И не причисляли себя русы тогда ни к какому закону и не признавали никакой веры. И послал к нему царь Василий впоследствии митрополитов и епископов и они окрестили царя и всех, кого обнимали его земли, и отправил к нему сестру свою, и она построила многие церкви в стране русов. И когда было решено между ними дело о браке, прибыли войска русов также и соединились с войсками греков, которые были у царя Василия, и отправились все вместе на борьбу с Вардою Фокою морем и сушей, в Хрисополь. И победили они Фоку, и завладел царь Василий приморскою областью и захватил все суда, который были в руках Фоки»1. В скорректированном переводе фрагмент звучит следующим образом: «…И взбунтовался открыто Варда Фока и провозгласил себя царем в середу, день праздника креста 14 Айлуля (сентября) 1298 (987), (т.е. 17 Джумады I377) и овладел страной греков до Дорилеи и до берега моря, и дошли войска его до Хрисополя» (Розен. — А.С.). «И стало опасным дело его (Фоки. — А.П., Н.С.), и был им озабочен Василий по причине силы его войска и победы над ними. И истощились его богатства, и побудила его нужда послать к царю руссов — а они враги его, чтобы просить их помочь ему в настоящем его положении. И согласился он (Владимир) на это. И заключили они между собой договор о свойстве и браке царя русов с сестрой царя Василия, после того, как он поставил ему условие, чтобы крестился тот и весь народ великий. (И не причисляли себя русы тогда ни к какому закону, и не признавали никакой веры.) И послал к нему царь Василий после этого митрополитов и епископов, и они окрестили царя и всех, кого охватывала его власть и отправил (Василий) к нему сестру свою (она построила много церквей в стране русов). Когда же факт брака между ними (Владимиром и Анной) утвердился, прибыли войска русов также и соединились с войсками ромеев, которые были у царя Василия и отправились все вместе на борьбу с Вардою Фокою морем и сушей, в Хрисополь. И победили они Фоку… И завладел царь Василий приморской областью и захватил все суда, которые были в руках Фоки… И выступил царь Василий и брат его Константин со своими войсками и с войсками руссов, и столкнулись с Вардой Фокой в Абидосе — а это близко от берега константинопольского — и победили Фоку; и был он убит в субботу 13 нисана (апреля) того же года (989 г. — Ред.), то есть третьего мухаррема 379, и была голова его принесена в Константинополь и 1 Розен В. Император Василий Болгаробойца. С. 28, 29. 122 А.В. Сазанов там выставлена. И была продолжительность его бунта один год и семь месяцев…»1 Коррекция перевода Яхъи, выполненная Н.И. Сериковым, и как следствие интерпретация текста, вызвали критику А. Карпова и ряда арабистов. А. Карпов точно подметил основное отличие перевода Н.И. Серикова от перевода В. Розена, заключающееся в трактовке фразы «было решено между ними дело о браке». Если В. Р.Розен видел здесь указание на Василия и Владимира, то Н.И. Сериков — на Владимира и Анну. Н.И. Сериков опирается на тот факт, что в предыдущем предложении упоминается именно сестра императоров, а значит, подлежащее предыдущего предложения «она» входит в логическое подлежащее «ними». По оценке А. Карпова, авторы, А.Л. Пономарев и Н.И. Сериков, не точны, утверждая, что повествование арабского историка в данном фрагменте (даже с учетом их поправок) не отступает от хронологического порядка. По крайней мере, фразы «и не причисляли себя русы тогда ни к какому закону…» и «она (Анна) построила много церквей в стране русов» в предлагаемом переводе исследователи вынуждены заключить в скобки, обозначая отступления автора от последовательного повествования. Трудно сказать, почему стоящий между этими фразами текст они таким отступлением не считают. Но местоимение «она» находится как раз в данном хронологическом отступлении Яхъи; именно поэтому В.Р. Розен увязал последующее «между ними» не с Анной и Владимиром, а с Владимиром и Василием, о которых идет речь перед последующим хронологическим отступлением («И заключили они между собой договор о свойстве…после того, как он поставил условие…»)2. Аналогична по сути и оценка современных российских арабистов. По мнению ряда известных специалистов, сделанная Н.И. Сериковым попытка коррекции перевода В. Розена является ошибочной с точки зрения арабистической текстологии и не может быть принята. Тем самым остается без изменений перевод В. Розена, на который мы в дальнейшем и будем опираться3. Однако вернемся к исследованиям, следующим по времени за выходом книги барона В. Розена. По мнению В. Завитневича, в рассказе 1 Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси (филологический анализ текстов, астрология и астрономия ). С. 162. Прим. 21. 2 Карпов А. Владимир Святой. С. 402. 3 Автор благодарит за проделанный сравнительный критический анализ переводов текстов Яхьи д.ф.н. ведущего научного сотрудника Института востоковедения РАН Д.В. Микульского и сотрудника Московского исламского университета Н.А. Гайнуллина. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 123 Яхъи последовательный рассказ о ходе борьбы с бунтовщиком Вардой Фокой прерывается эпизодической вставкой о крещении и сватовстве Владимира. Благодаря этому, хронологическая последовательность отдельных событий здесь выступает неясно. Неясность эта могла произойти и от того, что Яхъя или его первоисточник сам неясно представлял себе то, что происходило далеко на Руси. Если отнестись к его словам со строгой критикой, то в них окажется немалая путаница. Сначала Яхъя как будто говорит, что царь руссов женился на сестре императора тогда, когда заключено было между ними только предварительное условие о его крещении, т.е. до крещения. Далее он как будто противоречит себе, и заявляет, что царь прежде был крещен, а потом послана была к нему сестра императора. Точно так же и выражение «когда было решено между ними дело о браке, прибыли войска русов» можно понимать и так, что вспомогательный отряд отправлен был по заключении только условия о браке, равно и так, что это случилось уже после самого бракосочетания1. Видимо, под влиянием выводов В. Завитневича касательно этого отрывка, О.М. Рапов утверждает, что текст Яхьи имеет сумбурный характер, поскольку первое впечатление о последовательности изложенных событий ошибочно. По его мнению, помощь было оказана «царем русов» Василию II сразу же после заключения договора о свойстве, затем последовали сражения с Фокой, в которых приняли участие русские войска, и лишь «впоследствии» Василий II прислал на Русь священнослужителей, крестивших князя и народ, выдал замуж свою сестру за Владимира Святославича, а та построила на Руси много церквей. В целом исследователь расценивает рассказ Яхьи как крайне путаный2. Оригинальный текст Яхьи был исследован Н.И. Сериковым. По его заключению, оригинальный арабский текст Яхъи вовсе не сумбурен, как считает О.А. Рапов, работавший только с переводом. «Сумбурность», о которой говорит О.А. Рапов, замечая в нем отклонение порядка повествования от хронологического порядка описанных событий, в действительности — мнимая, как и само отклонение. Проведенный Н.И. Сериковым анализ оригинального текста Яхъи показал, что в данном пассаже порядок повествования не отступает от хронологического. А именно, после заключения договора через некоторый промежуток времени, определяемый в тексте наречием «впоследствии», следует прибытие епископов и крещение князя с подданными Завитневич В. О месте и времени крещения св. Владимира… С. 8. Рапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. Принятие христианства. С. 232. 1 2 124 А.В. Сазанов (а церковный брак возможен только между крещеными), затем само бракосочетание — «решенное дело о браке» у В.Р. Розена, и, наконец, отправка военного отряда императору1. Как видно из приведенного текста, Яхья не упоминает взятие Херсона, однако по сравнению с византийскими историками рассказывает о крещении Владимира и договоре с ним о совместных действиях против мятежного Варды Фоки. Наконец, важнейшим моментом является появление дат. Все события происходят между 14 сентября 987 г. — началом мятежа Варды Фоки и разгромом Фоки при Абидосе 13 апреля 989 г. В «Хронографии» византийский автор Михаил Пселл упоминает об участии русских войск в сражении при Абидосе в апреле 989 г.2 в широко известном пассаже: «Император Василий убедился в нерасположении к нему греков, и так как незадолго перед этим к нему прибыл от тавроскифов значительный военный отряд, то он соединил их вместе и, создав новую военную силу, выслал их против расположенной на другой стороне (пролива) фаланги»3. Кроме того, несколько скорректировать верхнюю дату позволяет упоминание битвы при Хрисополе. Напомним, что Иоанн Скилица и Иоанн Зонара упоминают участие отряда русских воинов, посланных на помощь византийским императорам Владимиром Святославичем для подавления мятежа Варды Фоки. К тому времени император Василий уже стал родственником русского князя, женив его на своей сестре4. Битва при Хрисополе состоялась, по Асохику, в 437 г. по армянскому циклу, что соответствут промежутку времени между 24 марта 988 г. и 23 марта 989 г.5 Стефан из Тарона по прозвищу Асохик (Певец) был современником рассматриваемых событий. В своей «Всеобщей истории» он рассказывает о подавлении мятежа Фоки, комете и землетрясении. В тексте Асохика говорится, что Варда Фока, отпустив от себя все иверийские войска, сам отправился на берег моря. С наступлением следующего года, «время было ещё весеннее», императоры отправили войска против Фоки, далее рассказ идет о битве при Абидосе. Дата этого сражения известна из того же текста Яхьи — 13 апреля 989 г., этот 1 Пономарев А.Л., Сериков Н.И. 989 (6496) год — год крещения Руси (филологический анализ текстов, астрология и астрономия ). С. 162, 163. 2 Михаил Пселл. Хронография / Подг. изд. Я.Н. Любарского. М., 1978. С. 10. 3 Там же. С. 10. 4 Рапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. С. 234. 5 Рапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. С. 236; Левченко М.В. Крещение Руси при Владимире… // «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков. М., 1988. С. 119. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 125 год также подтверждается Асохиком. Кроме того, Яхъя Антиохийский упоминает о письме, написанном Вардой Фокой после поражения у Хрисополя своему сыну Льву, где Фока требует изгнать из города патриарха Агапия. Дату изгнания Агапия называет Яхъя. Она соответствует 2 марта 989 г. Соответственно, битва при Хрисополе произошла до этой даты. Следовательно, взятие Херсона, крещение Владимира и договор с византийцами имели место до начала марта 989 г., т.е., учитывая практическую невозможность всех событий Корсунского похода по природно-климатическим причинам в январе—феврале, речь может идти о времени до декабря 988 г. Захват Херсона уже произошел, когда на небе были видимы так называемые «огненные столбы», т.е. до 18 декабря 988 г. Крайне важно также то, что Асохик — единственный автор, который сообщает, что русский вспомогательный отряд, посланный в Византию князем Владимиром, насчитывал 6 000 человек1. Общий вывод по византийским и восточным источникам представляется очевидным: Владимир принял святое крещение в Херсонесе после взятия его русскими, которое произошло до 18 декабря 988 г. Тем самым находит полное подтверждение дата ПВЛ. Ее расхождение с так называемой «Памятью и похвалой» может быть, помимо прочего, объяснено следующим образом. А.Е. Мусин обратил внимание на упоминание в скандинавских сагах «неполного крещения», которое принимали скандинавы в Англии и Исландии. Анализируя далее источники, исследователь пришел к выводу, что попытки рассматривать этот ритуал как проявление языческого синкретизма чисто скандинавского происхождения вне контекста восточной литургии являются неверными. Настоящий смысл обряда раскрывается в понятии «primo signatio», которое получил Олав Трюггвасон, согласно монаху Одду, в Византии до своего крещения в Ирландии. Обряду primo signatio предшествовало или совпадало с ним по времени «открытие имени Иисуса» и «обучение вере». Это последование сопоставимо с практикой восточного катехумената, который предшествовал Таинству крещения. Первое знаменование, иначе consignatio, предполагало осенение крестом чела, уст и груди или просто священническое благословение в начале молитв оглашения и таким образом вводило язычника в Церковь, причисляя его к христианам. Однако только само крещение причисляло христианина к просвещенным или competentes (electi). Общепризнанно, что в Западной Церкви институт катехумената и сам чин оглашения практически переЛевченко М.В. Крещение Руси при Владимире… // «Крещение Руси в трудах…». С. 114. 1 126 А.В. Сазанов стают существовать уже в Каролингское время, однако еще в миссалах VII в. существует ordo ad christianum ex pagano faciendum (mis. Vat. 316). Этот чин продолжает осуществляться в полной мере лишь Константинопольской Церковью, что следует из содержания многочисленных византийских евхологиев X—XI вв. (ГПБ № 226, ЕС-959, Barberini 336, Московский Требник 1623 г). Именно эта особенность византийского ритуала крещения, согласно гипотезе М. Арранца, примиряет «Корсунскую легенду» и «Память» Иакова Мниха в том смысле, что крещение в собственном смысле этого слова — primo signatio — князь Владимир получает в Киеве, а просвещение — непосредственно Таинство крещения — уже в Херсонесе, чему предшествует период оглашения1. К этой точке зрения присоединился в своей последней статье В.Я. Петрухин, отметивший, что предание о крещении князя в Киеве отражало практику упомянутого primosignatio, «оглашения» — готовности принять христианство, которую «огласил» Владимир в Киеве после прений о вере и катехизации («Речь философа»). Более того, учитывая, что эта практика была принята у скандинавов и ей последовал, согласно исландской саге, норвежский конунг Олав Трюггвасон, принявший оглашение в Константинополе, исследователи летописного текста, начиная с Е.Е. Голубинского, предположили, что и Владимир принял оглашение под влиянием варягов — христиан, община которых была известна в Киеве с середины X в., до похода на Корсунь: саги об Олаве повествуют о том, как этот норвежский конунг склонил и «конунга Гардарики» — Владимира к крещению2. «Володимер же обстоя град»: осада Корсуни Теперь перейдем непосредственно к событиям осады Корсуня и крещению там киевского князя, отраженным в летописях и житиях Владимира, прежде всего в ПВЛ с ее ясным, подробным рассказом и четкой хронологией, подтвержденной византийскими и рядом древнерусских источников3. Вместе с тем последовательность событий, происходивших во время осады Корсуни, как и ряд самих событий, трактуются по-разному в зависимости от точки зрения исследователей на проблему так назы1 Мусин А.Е. Scandica orthodoxa : Византия и Русь // Секция «Средние века и раннее Новое время» // http://www.karelia.ru/psu/ScienceActivity/confer/1997/ scandi/3_a.htm 2 Петрухин В.Я. Христианство на Руси во второй половине X — первой половине XI в. // Христианство в странах восточной, юго-восточной и центральной Европы на пороге второго тысячелетия. М., 2002. С. 77. 3 Богданова Н.М. О значении точного прочтения источника // Византийский временник. 1988. Т. 49. С. 201. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 127 ваемой «Корсунской легенды» и общей концепции складывания летописного текста. «Повесть временных лет» и «Корсунская легенда» Напомним основные точки зрения на процесс формирования «Повести временных лет» и места в ней так называемой «Корсунской легенды». Как установлено исследованиями, «Повесть временных лет» была создана в первые десятилетия XII в. и дошла до нас в составе летописных сводов более позднего времени. Самые ранние из них — Лаврентьевская летопись 1377 г., Ипатьевская, относящаяся к 20‑м годам XV в., и Первая Новгородская летопись 30‑х гг. XIV в. В Лаврентьевской летописи «Повесть временных лет» продолжена северорусской Суздальской летописью, доведенной до 1305 г., а Ипатьевская летопись, помимо «Повести временных лет», содержит летопись Киевскую и Галицко-Волынскую, доведенную до 1292 г. Все последующие летописные своды XV—XVI вв. непременно включали в свой состав «Повесть временных лет», подвергая ее редакционной и стилистической переработке. На сегодняшний день наиболее авторитетной концепцией истории возникновения летописи является скорректированная исследователями теория А.А. Шахматова1. На ее основе была сформулирована гипотеза Д.С. Лихачева, вызвавшая ряд обоснованных критических замечаний. Новейшей и, на наш взгляд, наиболее перспективной теорией формирования Текста Крещения Руси (ТК. — Сокращение исследователя), является концепция, предложенная московским филологом А.А. Гиппиусом, развивающая и в ряде важных моментов пересматривающая теорию А.А. Шахматова2. Согласно точке зрения Шахматова, когда в 1039 г. в Киеве учредили митрополию, то при дворе митрополита создается Древнейший Киевский свод, в котором описание событий доведено до 1037 г. Шахматов считал, что этот свод возник на основе греческих переводных хроник и местного фольклорного материала. В Новгороде же в 1036 г. создается Новгородская летопись, на ее основе и на основе Древнейшего Киевского свода в 1050 г. возникает Древний Новгородский свод. Наконец, в 1073 г. монах Киево-Печер­ ского монастыря Никон, используя Древнейший Киевский свод, со1 Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908; Он же. «Повесть временных лет». Пг., 1916. Т. 1. 2 Гиппиус А.А. Крещение Руси в Повести временных лет: к стратификации текста // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2008. Вып. 3 (33). С. 20—23. 128 А.В. Сазанов ставил Первый Киево-Печерский свод, куда включил также записи исторических событий, происшедших после смерти Ярослава Муд­ рого (1054). Дальнейшая картина формирования летописи виделась А.А. Шахматову в следующем виде. В 1095 г. на основе Первого Киево-Печерского свода и Древнего Новгородского свода 1050 г. создается Второй Киево-Печерский свод, который Шахматов назвал Начальным сводом. Автор Второго КиевоПечерского свода дополнил свои источники материалами греческого хронографа, Паремийника, устными рассказами Яна Вышатича и житием Антония Печерского. Именно Начальный свод послужил основой «Повести временных лет». Первая редакция «Повести временных лет» была создана в 1113 г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором, вторая редакция — игуменом Выдубицкого монастыря Сильвестром в 1116 г. и третья — неизвестным автором — духовником князя Мстислава Владимировича. В редакции «Повести временных лет» Нестора основное внимание уделяется великому киевскому князю Святополку Изяславичу, умершему в 1113 г. После его смерти Владимир Мономах, передает ведение летописи в свой вотчинный Выдубицкий монастырь, игумен которого Сильвестр еще раз редактирует текст. В результате редакции Сильвестра на первом плане естественно оказалась фигура Владимира Мономаха. Несохранившуюся редакцию Нестора и пытался реконструировать в книге «Повесть временных лет» А.А. Шахматов. Что касается остальных редакций, то А. А.Шахматов считал, что редакцию Сильвестра лучше всего отражает Лаврентьевская летопись, а третью редакцию духовника князя Мстислава Владимировича — Ипатьевская летопись. Теория Шахматова стала основой для концепции Д.С. Лихачева. Принципиальным положением Д.С. Лихачева стал отказ от сущест­ вования в 1039 г. Древнейшего Киевского свода. Ученый связал историю возникновения летописания с конкретной борьбой Киевской Руси во второй трети XI в. против политических и религиозных притязаний Византийской империи. По его мысли, Византия стремилась сделать русскую церковь орудием своей политики, что угрожало самостоятельности древнерусского государства. Эти попытки натолкнулись на активный отпор великокняжеской власти, которую в борьбе за политическую и религиозную самостоятельность Руси поддерживали широкие массы населения. Кульминация этой борьбы приходится на середину XI в., время правления Ярослава Мудрого. Великому князю киевскому Ярославу Мудрому удается высоко поднять политический авторитет Киева и Русского государства. Он закладывает проч- Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 129 ные основы политической и религиозной самостоятельности Руси. В 1039 г. Ярослав добился учреждения в Киеве митрополии. Тем самым Византия признала известную самостоятельность русской церкви, хотя во главе ее оставался митрополит-грек. Кроме того, Ярослав добивался канонизации Ольги, Владимира и своих братьев Бориса и Глеба, убитых Святополком в 1015 г. В итоге в Византии вынуждены были признать Бориса и Глеба русскими святыми, что явилось торжеством национальной политики Ярослава. Почитание этих первых русских святых приобрело характер национального культа, оно было связано с осуждением братоубийственных распрей, с идеей сохранения единства Русской земли. В 1050 г. подспудная политическая борьба Руси с Византией переходит в вооруженное столкновение. Ярослав Мудрый посылает в поход на Константинополь своего сына Владимира Ярославича. Несмотря на его поражение год спустя, в 1051 г., Ярослав возводит на митрополичий престол русского священника Иллариона. В этот период борьба за самостоятельность охватывает все области культуры Киевской Руси, в том числе и литературу. Д.С. Лихачев указывает, что летопись складывалась постепенно, в результе возникшего интереса к историческому прошлому родной земли и стремления сохранить для будущих потомков значительные события своего времени. По предположению ученого, в 30—40‑е гг. XI в. по распоряжению Ярослава Мудрого была произведена запись устных народных исторических преданий, которые Д.С. Лихачев условно называет «Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси». Эти «Сказания» включали в себя предания о крещении Ольги в Царьграде, о смерти двух мучеников-варягов, об испытании вер Владимиром и его крещении. Эти предания носили антивизантийский характер. Так, в сказании о крещении Ольги подчеркивалось превосходство русской княгини над греческим императором. Ольга отвергла притязания императора на свою руку, ловко «переклюкав» (перехитрив) его. Сказание утверждало, что русская княгиня не видела особой чести в предлагаемом ей браке. В своих отношениях с греческим императором Ольга проявляет чисто русскую смекалку, ум и находчивость. Она сохраняет чувство собственного достоинства, отстаивая честь родной земли. Предание об испытании веры Владимиром подчеркивает, что христианство было принято Русью в результате свободного выбора, а не получено в качестве милостивого дара от греков. В Киев, согласно этому преданию, являются посланцы различных вер: магометанской, иудейской и христианской, греческой, римской. Каждый из послов расхваливает достоинства своей религии. Однако Владимир остроумно отвергает и мусульманскую, и иудейскую веры, поскольку они 130 А.В. Сазанов не соответствуют национальным традициям Русской земли. Римская вера была отвергнута «отцами и дедами» (имелась в виду миссия епископа Адальберта в середине X в.). Остановив свой выбор на православии, Владимир, прежде чем принять эту религию, отправляет своих посланцев испытать, какая же вера лучше. Посланные воочию убеждаются в красоте, пышности и великолепии церковного греческого христианского богослужения, они доказывают князю преимущества православной веры перед другими религиями, и Владимир окончательно останавливает свой выбор на христианстве. Д.С. Лихачев предполагал, что «Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси» были записаны книжниками киевской митрополии при Софийском соборе. Однако Константинополь не был согласен с назначением на митрополичью кафедру русского Илариона (в 1055 г. на его месте видим грека Ефрема), и «Сказания», носившие антивизантийский характер, не получили здесь дальнейшего развития. Центром русского просвещения, оппозиционно настроенным против митрополита-грека, с середины XI в. становится Киевско-Печер­ ский монастырь. Здесь в 70‑х гг. XI в. происходит оформление русской летописи, составителем которой стал Никон. Он использовал «Сказания о распространении христианства», дополнил их рядом устных исторических преданий, рассказами очевидцев, в частности воеводы Вышаты, историческими сведениями о событиях современности и недавних дней. Очевидно, под влиянием пасхальных хронологических таблиц, пасхалий, составлявшихся в монастыре, Никон придал своему повествованию форму погодных записей — по «летам». В созданный около 1073 г. Первый Киево-Печерский свод он включил большое количество сказаний о первых русских князьях, их походах на Царьград. Им же, по-видимому, была использована и так называемая «Корсунская легенда», рассказ о походе Владимира Святославича в 988 г. на Корсунь. Благодаря этому свод 1073 г. приобрел резко выраженную антивизантийскую направленность. После смерти Никона работа над летописью продолжалась в КиевоПечерском монастыре. Здесь велись погодные записи о текущих событиях, которые затем были обработаны и объединены неизвестным автором во Второй Киево-Печерский свод 1095 г., составитель которого использует также греческие исторические хроники, в частности хронику Георгия Амартола, данные которой позволяют ему включить историю Руси в общую цепь событий мировой истории. В 1113 г. монахом Нестором на основе Второго Киево-Печерского свода и создается первая редакция «Повести временных лет». Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 131 В 1116 г., уже при Владимире Мономахе, игумен Выдубицкого монастыря Сильвестр составляет вторую редакцию «Повести временных лет». В ней на первый план выдвинута фигура Мономаха, подчеркиваются его заслуги в борьбе с половцами и в установлении мира между князьями. Наконец, в 1118 г. в том же Выдубицком монастыре неизвестным автором была создана третья редакция «Повести временных лет». В эту редакцию включено «Поучение» Владимира Мономаха, изложение доведено до 1117 г.1 Однако в настоящий момент большинство исследователей не согласились с точкой зрения Д.С. Лихачева, видевшего в «Сказании о первоначальном распространении христианства на Руси» древнейший пласт «Повести временных лет». Аргументы против этой идеи Д.С. Лихачева представляются достаточно весомыми2. Современное состояние изучения ПВЛ, та называемый «послешахматовский период», отражают работы О.В. Творогова3, С.Я. Сендеровича4, а также материалы международной конференции «“Повесть временных лет” и начальное летописание», посвященной 100‑летию книги А.А. Шахматова «Разыскания о древнейших русских летописных сводах», состоявшейся в 2008 г.5 О.В. Творогов суммируя основные положения теории А.А. Шахматова, подчеркивает, что, согласно гипотезе А.А. Шахматова, Начальный свод был создан в 90‑е гг. XI в. Составитель ПВЛ в начале XII в. существенно переработал текст и дополнил его новыми материалами. Один из списков Начального свода был использован также составителем новгородской летописи — Софийского временника, легшего в основу как летописного свода середины XV в. (так называемого свода 1448 г., отраженного в Софийской первой и Новгородской четвертой летописях), так и Новгородской первой летописи (HПЛ). Таким образом, в составе НПЛ к Начальному своду восходит начало (до статьи 1016 г.) и статьи 1052—1074 гг. Но эту схему осложняют два обстоятельства. Во-первых, до нас не дошла первая редакция ПВЛ: древнейшие списки летописей (Лаврентьевский, Радзивилловский) содержат, по А.А. Шахматову, вторую Лихачев Д.С. Великое наследие.М., 1975. С. 22—110. Гимон Т.В. Повесть временных лет в свете англо-саксонских параллелей // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2008. Вып. 3 (33). С. 18. 3 Творогов О.В. Повесть временных лет и Начальный свод.Текстологический комментарий // Труды Отдела древнерусской литературы. 1976. Т. 30. 4 Сендерович С.Я. Метод Шахматова, раннее летописание и проблема начала русской историографии // Из истории русской культуры. Древняя Русь. М., 2000. Т. 1. 5 Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2008. Вып. 3 (33). 1 2 132 А.В. Сазанов редакцию памятника, которая могла в какой-то мере отличаться от первой. А.А. Шахматов допускал отличия второй редакции ПВЛ от первой лишь во второй половине памятника. М.Х. Алешковский, напротив, полагал, что первая редакция ПВЛ, отождествляемая у него с Начальным сводом сохранилась в НПЛ, а древнейшие рукописи — Лаврентьевская, Радзивилловская и Ипатьевская — отражают третью редакцию. По мнению О.В. Творогова, Начальный свод опирался на Хронограф по великому изложению, отразившийся в хронографических палеях (но не в Толковой) и в Троицком хронографе («Эллинского летописца особого вида»), поэтому датировка хронографических палей (составленных, возможно в XV в.) и Троицкого хронографа не имеет никакого отношения ко времени создания Хронографа по великому изложению, который не только своими датами, но и текстуально отразился в Начальном своде. В целом О.В. Творогов считает гипотезу А.А. Шахматова о Начальном своде убедительно доказанной. Также выдержали проверку временем и шахматовские методы исследования рукописей и прежде всего, его требование сопоставления сравниваемых текстов на всем их протяжении, стремление реконструировать сам процесс возникновения текстуальных и сюжетных отличий, привлечение для решения чисто «летописных вопросов» широкого круга связанных с летописями памятников1. В противоположность О.В. Творогову в своей последней статье, подводящей итог исследованиям ПВЛ и оценивающей результаты применения метода Шахматова, С.Я. Сендерович приходит к неуте шительным выводам. По его мнению, в отношении начального летописания для послешахматовского периода следует признать отсутствие серьезного прогресса, а может быть, и состояние кризиса. Признаки кризиса заключаются не в том, что проблематика ПВЛ так и не вышла из области гипотетических построений — так дело обстояло с самого начала, — но в том, что ни одна гипотеза не оказалась лучше прежней. Эмпирический материал настолько сложен, противоречив, что каждый исследователь создает свою собственную фрагментацию текстов на основе выбранных им ограниченных критериев или выбирает некоторый набор аргументов в массе возможных. Споры последних лет все чаще движутся по кругу. Попытки расслоения ПВЛ, выяснения последовательности фаз ее складывания, различения в ней более ранних сводов, принадлежащих определенным летописцам, выделения ядер и Творогов О.В. Повесть временных лет и Начальный свод. Текстологический комментарий // Труды Отдела древнерусской литературы. 1976. Т. 30. С. 4, 5, 26. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 133 протоядер — все это представляет собой сегодня поле разноречивых спекуляций, опирающихся на остроту ума исследователя. Выделение предполагаемого Начального свода 1095 г. не имеет достаточной сравнительной базы, а уже выделение предполагаемого свода 1073 г. и вовсе лишено таковой и опирается только на наблюдения над внутренними особенностями содержания, всегда, однако, спорными. Предполагаемый Начальный свод, по-видимому, в некоторых сегментах сопоставим с Новгородской первой летописью (НПЛ) по младшему изводу, но последовательно выделение текста Начального свода в тексте ПВЛ проблематично, поскольку проблематичным остается представление, что Начальный свод лучше отражен в Новгородской первой летописи по младшему изводу. Шахматов привел ряд доводов в пользу этого, но Истрин не был убежден ими. В 1976 г. О.В. Творогов обновил аргументы Шахматова, но В.Я. Петрухин привел противоположные аргументы. Видимо, в одних местах Начальный свод лучше сохранился в Новгородской первой летописи по младшему изводу, в других — ПВЛ Следовательно, последовательная его реконструкция проблематична даже в этом отношении. Резюмируя все имеющиеся на сегодняшний день материалы, С.Я. Сендерович указывает на немногочисленность неоспоримых фактов, касающихся предыстории и истории создания ПВЛ. Ясно, что ПВЛ дошла до нас в двух вариантах, называемых редакциями Лаврентьевского и Ипатьевского вида, однако разница между ними невелика, так что неясно, заслуживают ли они названия редакций. Неясно, каково отношение этих редакций к первоначальной летописи. Очевидно, ПВЛ предшествовал Начальный свод, который пользовался Хронографом по великому изложению, тогда как ПВЛ добавила к своим источникам Амартола и, вероятно, книгу «Иосиппион». Однако стоит еще раз подчеркнуть жесткий вывод исследователя о проблематичности выделения Начального свода в тексте ПВЛ ввиду недостаточной сравнительной базы. А уж дальнейшие реконструкции и вовсе лишены оснований1. Н.А. Милютенко также отметила, что выделение А.А. Шахматовым Древнейшего свода 1039 г. и свода 1073 г. не имеет твердой текстологической основы и вызывает наибольшие споры2. Несколько иной акцент в оценке теории А.А. Шахматова сделал А. Поппе. Польский славист отметил, что выдвинутое А.А. Шахматовым предположение о четырех стадиях развития древнейшего летопиСендерович С.Я. Метод Шахматова, раннее летописание… Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси. Древнейшие письменные источники. СПб., 2008. С. 17. 1 2 134 А.В. Сазанов сания не было компетентно поддержано и в целом не было обосновано опровергнуто. Попытки ввести в историографию «исправленные своды» были неудачны, слабее шахматовских гипотез. В целом А. Поппе констатирует, что А.А. Шахматов выдвинул несколько гипотез о складывании ПВЛ, до того удачных, что за редкими исключениями они не только признавались доказанными, но и вызвали некую «сводоманию»1. Попыткой выхода из создавшегося, по мнению С.Я. Сендеровича, замкнутого круга стала предложенная этим иследователем методика «культурно-исторического подхода», получившая выражения в статье, посвященной летописному образу св. Владимира. С.Я. Сендерович рассматривает структуру ПВЛ как реализацию идеи избранности младшего брата. Для обоснования своей трактовки ПВЛ С.Я. Сендерович ссылается на культурно-историософский контекст, который, по мнению исследователя, образует для ПВЛ Ветхий Завет, где содержится мотив божественного предпочтения вопреки предустановленному порядку младшего, а не старшего брата. Исследователь обратил внимание на существование в христианской традиции парадигмы для фигуры великого грешника, обернувшегося великим святым. Она представлена историей апостола Павла, который был изначально Савлом, жестоким гонителем христиан. Обращение Савла в Павла — это формула, которая приобрела провербиальный характер в христианской традиции на чисто именном уровне. Иметь в виду парадигму важно для понимания мысли первых киевских историографов, создававших миф о св. Владимире. Уместность уподобления Владимира Павлу заключалась в том, что среди всех апостолов Павел был «апостолом язычников» и считался великим учителем. Здесь мы должны обратиться к Илариону или автору, потому что он рисует фигуру Владимира именно в качестве апостола Руси и в качестве учителя. Оба эти понятия прямо употребляются в тексте. С.Я. Сендерович акцентирует внимание на том, что Павел был особо ценим в кирилло-мефодиевской традиции, о чем говорят первые церковнославянские службы Кириллу и Мефодию, где каждый из них сравнивается именно с Павлом. Сравнивая Владимира с апостолами и называя его апостолом, Иларион продолжил традицию кирилломефодиевского празднования. Эта параллель имела очень серьезные последствия именно для начальной историографии. Как известно, в ПВЛ есть две версии крещения Владимира: одна связана с приглашением представителей различных вер и выбором веры, другая — с его Поппе А. А.А. Шахматов и спорные начала русского летописания // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2008. Вып. 3 (33). С. 77, 85. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 135 походом на Корсунь, известная как «Корсунская легенда». Исследователи не раз задумывались над тем, откуда возникла вторая. Обычно ее возникновение приписывается некоторым политическим обстоятельствам, например, византийским интересам. Что несомненно, так это то, что «Корсунская легенда» несет на себе следы Павлова обращения. Узрев явившемуся ему в видении на путь в Дамаск Христа, Павел ослеп, а когда он решил стать его последователем, зрение ему было возвращено. Также и в «Корсунской легенде»: взяв после длительной осады Корсунь, Владимир внезапно теряет зрение, и корсунский епископ возвращает его ему, возложив на него руку, вслед за чем происходит крещение. Оба эти сюжета имеют символический смысл: речь идет о духовном прозрении, после чего начинается подвиг просвещения. Владимир так же как и Павел, входит в историю как просветитель язычников. Павел как святой апостол в качестве типа для Владимира имеет особую глубину, которую нужно принять во внимание, ибо первые русские историографы несомненно ее понимали1. Однако предложенная С.Я. Сендеровичем методика и результаты ее применения вызвали справедливую критику исследователей2. Однако выход из создавшейся во-многом действительно патовой ситуации был все-таки, на наш взгляд, найден. Он связан с поправками к шахматовской схеме формирования ПВЛ, сделанными М.Н. Тихомировым, и применением метода лингвотекстологической стратификации («археологии текста», по нашей терминологии) А.А. Гиппиусом. М.Н. Тихомиров обратил внимание на то, что летописные своды были не начальной, а заключительной стадией исторических обобщений, которым предшествовали записи об исторических событиях и отдельные сказания. М.Н. Тихомиров выделил из слоев летописного свода два ранних исторических произведения, условно названные им «Сказанием о начале Руси» и «Сказанием о русских князьях X в.». Первоначальная повесть о начале Руси заключала в себе рассказ об основании Киева, о притязаниях хазар на Киев, об убиении Аскольда и Дира, являвшихся потомками Кия, об Олеге и его смерти. Позже этот рассказ был осложнен вставной легендой о призвании князей, в силу чего Олег, Аскольд и Дир сделались дружинниками Рюрика, что создало непримиримые противоречия в хронологии летописи, вставленной Сендерович С. Святой Владимир: к мифопоэзису // ТОДЛ. 1996. Т. XLIX. C. 309, 310. 2 Ранчин А.М. Метод А. А.Шахматова и проблема единства текста Повести временных лет: о концепции С.Я. Сендеровича // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2008. Вып. 3 (33). С. 56—58. 1 136 А.В. Сазанов в первоначальный текст уже в более позднее время. М.Н. Тихомиров считает, что рассказ о начале Руси был написан в Киеве и имеет ярко киевскую окраску. Сообщение о разодранных кропинных (шелковых) парусах на кораблях словен носит характер явной насмешки над словенами (новгородцами), которые взялись за свои «толстины», потому что дорогие паруса были им недоступны. Конечно, это сказание не могло появиться раньше принятия Русью христианства, так как в нем отчетливо сказано о язычестве старых полян и основателей Киева («бяху же погане, жруще озерам и кладязем и рощением»), но его нельзя относить и далеко в глубь XI в. Во всяком случае, повесть о начале Руси уже существовала в первой половине XI столетия. После рассказа о смерти Олега в летописи идет повествование об Игоре и его потомках, причем наиболее подробно описывается княжение Святослава и распри между его сыновьями. В основу этих известий положено особое сказание, которое условно может быть названо сказанием о русских князьях X в. Первоначально данное сказание, видимо, представляло собой повествование нелетописного порядка, в нем не было разделения на годы. Большое количество вставных статей в «Повести временных лет» разорвало первоначальный рассказ о княжении Игоря, заполнив описанием событий те годы, о которых ничего не говорилось в первоначальном тексте. Особенностью сказания о русских князьях X в. является и общая тема, связывающая весь рассказ в единое целое. Точная дата вокняжения Владимира в Киеве указывает на то, что источник сведений у мниха Иакова был надежным и древним, так как такой даты нет в известных нам летописях, где просто говорится, что «Володимир вниде в Киев» и при этом не в 978, а в 980 г. Крещение Руси, по «Повести временных лет» и Новгородской первой летописи, произошло в 988 г., по летописцу Иакова, Владимир крестился в 10‑е лето после смерти Ярополка, который, согласно «Повести...» и Новгородской летописи, был убит в 980 г. Источник летописных сведений «Памяти и похвалы» по-иному освещал крещение Владимира, не связывая этот акт с Корсунью. Здесь-то мы и находим объяснение того полемического выпада, который в Новгородской летописи и в «Повести временных лет» был направлен против тех, кто рассказывал, что Владимир крестился не в Корсуни, а в Киеве или Василеве, или где-либо в другом месте («друзии же инако сказающе»). Иаков, писавший «Память и похвалу», имел в своем распоряжении разные сказания и летописные записи о княжении Владимира, разноречащие с известными нам летописными Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 137 сводами, но он не знал «Корсунской легенды», в силу чего утверждал, что Владимир «по крещеньи прожил 28 лет» (следовательно, крестился в 987 г.), «на другое лето по крещеньи к порогам ходил» (значит, в 988 г.), «на третье лето город Корсунь взял», т.е. совершил поход на Корсунь в 989 г. Все изложенное выше привело М.Н. Тихомирова к мысли, что сказание о русских князьях X в. начиналось с повествования об убиении Игоря и кончалось известием о вокняжении Владимира в Киеве 11 июня 978 г. Итак, как считал М.Н. Тихомиров, можно предполагать, что известия о Руси IX—X вв., помещенные в «Повести временных лет», в Новгородской и в Устюжской летописях, основаны на сказаниях: о начале Русской земли, о призвании варяжских князей, о русских князьях X в. Из этих сказаний наиболее ранним является последнее. Сказание о русских князьях X в., вероятнее всего, было написано в Киеве вскоре после крещения Руси и является первым русским историографическим произведением, притом отнюдь не церковного характера1. На наш взгляд, наиболее точная оценка приведенных выше построений М.Н. Тихомирова была дана А. Поппе. Польский исследователь отметил, что бесспорной заслугой М.Н. Тихомирова и его последователей является то, что в исследовании начальной истории русского летописания они вышли за круг концепций, вталкивающих развитие русской историографии в рамки очередных летописных сводов. В этом определенном им направлении пошли и должны идти дальнейшие исследования отдельных памятников2. Современный московский лингвист А.А. Гиппиус определил методику своей работы как лингвотекстологическую стратификацию Начальной летописи3. Исследователь, работающий в традиции шахматовской школы, выделил совокупность фрагментов ПВЛ, развивающих тему крещения Руси в «текст Крещения Руси» (ТК — аббревитура А.А. Гиппиуса). А.А. Гиппиус рассматривает ПВЛ как четвертый этап в развитии киевских летописных сводов, но иначе, чем А.А. Шахматов, трактует отношения между звеньями этой цепи. 1 Тихомиров М.Н. Начало русской историографии // Вопросы истории. 1960. № 5. С. 41—56. 2 Поппе А. А.А. Шахматов и спорные начала русского летописания. С. 84. 3 Гиппиус А.А. Крещение Руси в Повести временных лет: к стратификации текста // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2008. Вып. 3 (33); Он же. К лингвотекстологической стратификации Начальной летописи // Russian Linguistics. 2001. 25. P. 147—-181. Применяемую методику, на наш взгляд, можно, по известной аналогии, назвать археологией текста. 138 А.В. Сазанов Этапы формирования ТК, по А.А. Гиппиусу, выглядят следующим образом. I. В исходном виде в составе «Сказания о русских князьях» ТК представлял собой эпически-обобщенный рассказ о «выборе веры», сделанном «мудрым и смысленным» Владимиром при содействии его «мудрых и смысленных» мужей. Рассказ этот обладал симметричной композицией и, вероятно, завершался не дошедшим до нас описанием крещения Владимира в Киеве, которым «Сказание» могло и заканчиваться. II. В своде 70‑х гг. XI в. композиция ТК подверглась кардинальной перестройке. Появился рассказ о крещении Ольги; в первую часть эпизода «выбора веры» было добавлено посольство иудеев, позиция Владимира в собеседовании с послами сделана более активной: он не просто слушал послов, но в прениях с ними отклонял первые три предложения; благодаря введению фигуры философа выбор Владимиром «греческого закона» оказался предопределен уже в первой части эпизода, что сделало ненужной его вторую часть — эпизод «испытания служб» был устранен, бояре же в ответ на обращение Владимира ссылались на прецедент Ольги; описание крещения Владимира в Киеве было заменено «Корсунской легендой». III. В Киево-Печерском Начальном своде 1090‑х гг. ТК был значительно расширен и организован в соответствии с совершенно новой композиционной схемой. Ее идейные основания: представление об особой миссии Русской земли как богоизбранной страны «последнего времени» (тема «новых людей-христиан»); противопоставление языческого прошлого Руси ее современному состоянию цветущей христианской державы; противопоставление чистоты византийского христианства испорченности «латинской» веры. Реализуя эту программу, заявленную в «Предисловии», составитель свода восстановил (на основе «Сказания») эпизод «испытания служб» и внес в текст многочисленные добавления в речи философа, эпизод с болезнью Владимира в рассказе о его крещении в Корсуне, Символ веры и антилатинское наставление, в том числе: «агиографические» вставки в рассказе о крещении Ольги, описание языческого пантеона Владимира, рассказ о подвиге варягов-мучеников, описание образа жизни Владимира до крещения, антилатинский пассаж в беседе Владимира с философом, интерполяции в РФ, эпизод с болезнью Владимира в Корсуне, наставление Владимира в вере после крещения, описание крещения киевлян и продолжающую его гомилию, описание образа жизни Владимира после крещения, похвалы Ольге, Владимиру, Борису и Глебу, Ярославу. IV. В ПВЛ, отчасти вернувшейся к композиции свода 70‑х гг. XI в., ТК был дополнен фрагментами, прослеживающими исторические Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 139 корни христианства на Руси в общеславянской и экуменической перспективе: рассказами о посещении Русской земли апостолом Андреем и деятельности свв. Кирилла и Мефодия. Эти мотивы пришли в известное противоречие с утверждением составителя Начального свода о том, что Русская земля осталась в стороне от апостольской проповеди1. В дальнейшем я буду ориентироваться на эту схему как наиболее вероятную и обоснованную. Теперь обратимся непосредственно к «Корсунской легенде». А.А. Шах­матов писал, что «Корсунская легенда» о крещении Владимира существовала отдельно и была включена в летопись позднее создания самого текста2. По приведенному выше аргументированному мнению А.А. Гиппиуса, описание крещения Владимира в Киеве в своде 1070‑х гг. было заменено «Корсунской легендой». В Киево-Печерском Начальном своде 1090‑х гг. составитель свода внес в текст рассказа о крещении в Корсуне эпизод с болезнью Владимира3. «Корсунская легенда» представляет собой сложное переплетение реальных исторических фактов и фольклорной традиции. Вопрос об их соотношении и отбор исторически достоверных фактов — главная задача для любого исследователя этого памятника. Отметим, что еще Костомаров расценивал легенду как чисто фольклорную. «Вглядываясь в склад и дух сказания о походе Владимира на Корсунь, — писал автор, в статье «Предания первоначальной русской летописи», — о взятии этого города, о сватовстве Владимира вслед за тем, мы увидим, что оно составлено под влиянием того же присущего народной поэзии образа молодца, добывающего город, наводящего страх на врагов и заставляющего давать себе дары, из которых, одни вслед за другими, отвергая, он выбирает самое дорогое, обыкновенно красавицу»4. Далее Костомаров отмечает, что захватив Корсунь, Владимир требует себе именно того, чем удовлетворяется обыкновенно герой наших колядок — девицы. Слова Владимира, обращенные к осажденным корсунянам: «Если не сдадитесь, буду стоять и три года», — сразу же отзываются народной поэзией уже потому, что здесь число три выступает на первый план. Пущение же стрелы с надписью о перерыве воды — настолько избиГиппиус А.А. Крещение Руси в Повести временных лет… С. 22, 23. Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси… С. 28; Шахматов А. Разыскания о русских летописях. М., 2001. С. 133—149. 3 Гиппиус А.А. Крещение Руси в Повести временных лет… С. 22, 23. 4 Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей, посвященных почитателями академику и заслуженному профессору В.И. Ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности. СПб., 1908. Часть вторая. С. 1090. 1 2 140 А.В. Сазанов тый образ, что его легко найти в литературе и до и после Владимира. В итоге Костомаров заключает: «Принимая все это во внимание, мы считаем весь рассказ о взятии Корсуня чисто песенным вымыслом»1. Недавно с близких позиций «Корсунскую легенду» рассмотрел А.А. Шайкин. Исследователь считает, что схему сказочного развития можно усмотреть и в летописном сюжете, связанном с Владимиром об «обретении веры» — так называемой «Корсунской легенде». Поиск нового вероисповедания может быть отождествлен с начальной сказочной функцией «недостачи». В сказочное клише укладываются «идя Володимер съ вои на Корсунь, град гречьский» — отправка героя, безуспешная осада Корсуни, когда корсуняне по ночам ликвидируют насыпь перед стенами — испытание героя, стрела Анастаса — овладение волшебным средством, при этом герою даются сведения о вредителе, взятие города, обмен послания и присылка Анны — победа над вредителями в форме превосходства в состязании, второе испытание — слепота и прозрение, при котором временная слепота может быть рассмотрена как сказочное клеймение героя, свадьба и обретение веры — «царство небесное вместо царства земного. По мнению А.А. Шайкина, близость к сказочной схеме указывает и фольклорное бытование «Корсунской легенды» и тем самым свидетельствует против греческого авторства этого текста2. В 1876 г. В.Г. Васильевский характеризует летописный рассказ как сильно изукрашенный легендарными дополнениями, в своих подробностях обнаруживающий полное незнакомство с положением дел в Византии современно крещению, скрашивающий это незнакомство хвастливыми угрозами, влагаемыми в уста полуобращенного варвара, наконец, всю выгоду византийского брака для византийской политики простодушно полагающий в возвращении взятого Корсуня3. С несколько иных позиций к «Корсунской легенде» подошел В. Завитневич. Отказав ПВЛ в адекватном отражении действительности событий похода Владимира, исследователь задался вопросом: как могла образоваться легенда о крещении киевского князя в Корсуни? В. Завитневич предположил, что включенная в ПВЛ повесть о крещении Владимира появилась сначала отдельно под названием Житие блаженного Владимира. Житие это, судя по сохранившимся спискам, было без годов. Внося его почти дословно в летопись, составитель летописГреков Б.Д. «Повесть временных лет» о походе Владимира на Корсунь. С. 421. Шайкин А.А. История и сказка в «Повести временных лет» // ТОДЛ. СПб., 2006. Т. LVII. С. 60—78. 3 Васильевский В.Г. «Крещение Руси» по византийским и арабским источникам. С. 96. 1 2 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 141 ного сборника столкнулся с нелегкой задачей — как распределить содержание по годам? — и разрешил эту проблему как умел. Для этого начало рассказа он поместил под 987 г. Встретившись затем с выражением «минувшу лету», он переходит к следующему 988 г., под которым и помещает всю оставшуюся часть рассказа, поскольку в этой части предупреждения о перемене года уже не встречается. Таким образом, отнеся к 988 г. не только то, что происходило в этом году, но и то, что произошло в следующие два года, т.е. в 989 и 990 гг., первый составитель летописного сборника вынужден был по необходимости оставить эти последние годы без содержания. Не случайно поэтому в некоторых древнейших списках, Ипатьевском и Хлебниковском, эти годы стоят пустыми. Но для других переписчиков такое явление оказалось неправдоподобным, и они стали передвигать события вперед и назад. Отсюда, по мнению В. Завитневича, и произошла та путаница в хронологии, которая, начинаясь после 988 г., продолжалась до 993 г., когда во всех летописных редакциях снова водворяется полное единство в хронологии1. В своем опубликованном в 1906 г. очерке истории Херсона VI—X вв. С.П. Шестаков отмечает, что разбор источников прочно устанавливает, по крайней мере, одно положение: из трех версий о крещении Владимира, ходивших во времена начального летописца (Киев, Херсон, Василев) предание о крещении в Василеве менее вероятно. Исследователь считал, что мы вправе видеть в версии крещения Владимира, принятой начальным летописцем, греческую, притом корсунскую версию. Этот вывод можно сделать из тех топографических подробностей, какими богат летописный рассказ об осаде и взятии Корсуня и обстоятельствах крещения русского князя. Само предание тесно связано с сохранением в городе ко времени его записи здания церкви. Льву Диакону, который недостаточно осведомлен о корсунских делах неизвестно, что Калокир был сыном херсонского протевона. Ему ничего неизвестно о взятии города, кроме голого факта — знамения. Зонара и Кедрин, упоминая о женитьбе Владимира на сестре императора Василия Анне, не называют Херсон как место совершения брака, точно так же, как и не называет его и Яхъя Антиохийский. Таким образом, заключает С.П. Шестаков, местное херсонское предание о крещении Владимира не получило распространения в общей исторической традиции2. С нигилистической трактовкой Костомарова решительно не согласился А.А. Шахматов, позиция которого требует подробного рас1 2 Завитневич В. О месте и времени крещения князя Владимира… С. 26. Шестаков С.П. Очерки по истории Херсонеса в VI—X вв. С. 84. 142 А.В. Сазанов смотрения. Хотя, по оценке А.А. Шахматова, Костомаров не ошибся, усмотрев в летописном сказании о взятии Корсуни следы народной былины, но летописное сказание успело уже освободиться от своего первоисточника. Оно содержит в себе лишь общий мотив, навеянный былиной, между тем как рассматриваемое житие еще рабски следует былине и освобождается от нее только путем ее удвоения, повторного, но уже свободного повторения во второй части мотива, почти буквально по былине переданного в первой1. Исследователь считал, что анализ летописного рассказа о крещении Владимира открывает в нем эпические, агиографические и историко-бытовые черты. Эпические данные ведут нас к былинам старого времени, воспевавшим князя Владимира. В них повествовалось о сватовстве князя так же, как о сватовстве поется и в современных былинах Владимирова цикла. В них рассказывалось и о славных походах Владимира на Царьград. К эпическим данным, по мнению А.А. Шахматова, относится сама цель похода на Корсунь — так называемый «мотив добывания жены», угроза Владимира стоять «за три лета», в случае если город не сдастся, эпизод со стрелой, пущенной из осажденного города, обмен послами при переговорах о женитьбе при сватовстве Владимира2. Агиографические мотивы связаны с темой обращения язычника к истинной вере. Сначала обнаруживается попытка поставить предстоящее крещение в связь с обетом, торжественно данным киевским князем. Затем крещение выставляется как условие женитьбы, поставленное греческими царями. Наконец, крещение ставится в связь с чудесным исцелением, обещанным Владимиру в случае, если он согласится принять крещение. Агиографические черты выступают и в частностях: цари умоляют сестру свою принести себя в жертву для распространения православной веры на Руси; царевна плачет и предпочитает смерть горькой необходимости идти в языческую страну, но потом покоряется своей участи и выступает при обращении Владимира в христианство уже в активной роли. К историко-бытовым А.А. Шахматов отнес прежде всего топографические данные, касающиеся Корсуни: указание «И ста Володимер объ онъ поъ града въ лимене», крещение Владимира в церкви, стоящей на месте «посреди града, где торг делают Корсуняне», местоположение «Владимировой палаты», которая «въскраи церкви стоит и до сего дни, а царицина за олтарем есть и до сего дне». Кроме того, автору «Кор1 Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей, посвященных почитателями академику и заслуженному профессору В.И. Ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности. С. 1091. 2 Там же. С. 1108. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 143 сунской легенды» известно, что Владимир поставил церковь в Корсуне на горе, которую корсуняне насыпали посреди града из земли, служившей Владимиру для насыпи, сооружавшейся им перед стенами, и церковь эта «стоит и до сего дне». Рассказчику известно также, что Владимиром взято из Корсуни два капища и четыре медных коня. К бытовым данным, выступающим в рассказе, относится указание на то, что царевна Анна села в Царьграде, отправляясь в Корсунь, «в кубару»: кубара обозначала, очевидно, особый вид корабля, русскими не употреблявшийся. Особо А.А. Шахматов акцентирует исторические черты рассказа о крещении Владимира. По его мнению, сам факт осады и взятия Корсуни Владимиром можно считать историческим, ввиду указаний греческих источников. Греческими царями правильно называются Василий и Константин. Безусловно достоверен брак Владимира с Анной и известие о взятии Владимиром из Корсуни священников, среди которых был Анастас1. При этом, как полагает А.А. Шахматов, составитель рассказа о крещении Владимира был близко знаком с Корсунем. Это доказывается и его осведомленностью в корсунской топографии, ссылками на церкви и палаты, «яже стоять и до сего дне». Он был заинтересован в том, чтобы связать крещение Владимира с Корсунем, что это ясно из самого факта появления рассматриваемого рассказа, резко расходившегося с другими версиями о крещении Владимира, известными из памятников XI в. Отсюда А.А. Шахматов сделал прямой и четкий вывод о том, что составитель рассказа был сам корсунянином. Желая придать историческую достоверность факту крещения Владимира в Корсуни, он воспользовался былинами о Владимире, извлек из них подходящий материал и осмыслил его агиографическими мотивами, ясно выставлявшими значение и цель похода Владимира, неминуемо приведшего русского князя, по Божиему устроению, к принятию христианства2. В своей рецензии на работу А.А. Шахматова о «Корсунской легенде» С.П. Шестаков отмечает, что элемент былины, поэтического вымысла на русской почве, в создании «Корсунской легенды» чрезмерно выдвинут автором на первый план, может быть, в некоторый ущерб исторической обстановке сказания и мотивам местного херсонского предания3. Там же. С. 1108, 1109. Там же. С. 1110. 3 Шестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира (по поводу исследования академика А. А. Шахматова) // Памятники христианского Херсонеса. 1908. Вып. III. Прилож. 4. С. 128, 129. 1 2 144 А.В. Сазанов По С.П. Шестакову, в летописном эпизоде с выкрадыванием «приспы» и сооружением «храма на горе» виден греческий источник. Кроме того, ряд греческих слов: лимен, кубара, может быть, базилика, гора Ликофрос, которые А.А. Шахматов не считает достаточными для предположения греческого подлинника повести, тем не менее, вполне допускают эту идею. Для положительного решения вопроса о греческом подлиннике или подлинниках повести о крещении Владимира не лишены значения некоторые признаки в изложении, наводящие на мысль о переводе: это ошибки или неверная передача подлинника. При этом С.П. Шестаков склоняется к наличию не одного подлинника, а нескольких греческих вариантов повести. Так, в одном Херсон отрезан от всяких сношений путем осадного вала, χϖµα, и Владимир перенимает водопровод города, в другом он ведет осаду, по-видимому, с моря и только сообщение Ждиберна обращает внимание на доставку в город провианта сухим путем; он заграждает этот путь1. А.Л. Бертье-Делагард в своей статье, посвященной осаде Корсуня Владимиром, заметил, что у нас были историки, полагавшие, что весь летописный рассказ о взятии Корсуня есть чисто песенный вымысел. Едва ли теперь возможно удержаться на таком крайнем положении, хотя бы потому, что само взятие Корсуни и вслед за тем женитьба Владимира на сестре византийских императоров не подлежат сомнению. Скорее, казалось бы, можно допустить вымысел мелких подробностей летописной осады, а потом и отбросить их, как то делают новейшие исследования. Знающие местные условия, конечно, никогда не согласятся с таким решением, потому, что в этих подробностях указаны черты, столь сходные с тем, что могло быть в Корсуне, с его местностью, его морем, его стенами, что неизбежно приходится видеть в них сказанное и сделанное лицами, бывшими на месте и превосходно осведомленными со всеми сторонами этого вопроса. Не могла же осада произойти без каких-либо частных событий, так или иначе влиявших на сдачу города, способствовавших его покорению. А.Л. Бертье-Делагард старается доказать, что рассказ ПВЛ и Житие Владимира особого состава во всех мелких подробностях ясны и точны, не противоречат ни сами себе, ни внешним условиям. Следовательно, на их основе можно сделать описание осады города. Возможно предположить, что здесь, выдумывая, старались о точном правдоподобии, но к чему прибегать к столь сложному приему, когда хорошо была известна и подлинная правда2. По А.Л. Бертье-Делагарду, превосходное, тонкое до мелочей знание местных условий отчетливо показывает, что все эпизоды осады как 1 2 Там же. С. 136. Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь… С. 2. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 145 Жития особого состава, так и ПВЛ не вымышлены, а действительно случились и записаны очевидцами, близко стоявшими у дела и хорошо его понимавшими. Следовательно, данные этих источников дополняют, а не заменяют друг друга. Сводя данные всех источников и несколько дополнив сведениями «Никоновской летописи», А.Л. Бертье-Делагард предлагает следующую реконструкцию рассказа об осаде Корсуня: «В лето 6496, князь же Владимир въбързе събъра воя своя, Варягы и Словене и Кривиче и Българы Чьрные идее на Корсунь, град Гречьский, и затворишася Корсуняне въ граде; и ста Володимер объ онъ полъ града в лимени, дали града стрелище едино или маловяще, iосади град. И боряхуся крепко изъ града, Володимеръ же много тружався, не успеваша ничтоже, и стоя 6 мсцъ. И, страшаше имъ, рече Володимеръ къ гражанам: “аще ся не вдасте, имамъ стояти и за 3 лета”. Они же не послушаша того. Бысть же в том граде муж Вареженин именемъ Жберн, iнаписавъ на стреле iпустив в полкъ Варягом и рече донесите стрелу сию кнзю Владимеру, iнаписано на стреле, гсдрю Владимеру, приятель твои Ижберн великоу сягоу имеетъ к тебе, и семь ти възвещаю: аще стоиши ты с силою под градъмь годъ или дъва или три не имаше гладъмь истомити Корсоуня, корабльници бо приходятъ потьмъ землянымь (с питиемь и) с кърмъмь въ градъ, есть же поуть тъи оу твоего воиньства отъ въстока.Кънязь же Владимиръ,оуведевъ поуть тъи Варяжинъмь повеле копати пут земляныи людиамъ. И не истомишася гладъмь Корсуняне. Володимеръ же изряди воа своа и повеле приспу сыпати къ града. Симъ же спущимъ Корсуняне, тайно извнутрь града подъкопавше стену градьскую, крадущее сыплемую персть. Елико же ратниiсыпляху (землю вровъ) толикож гражане тайно крадяху у них землю и ношаху к собе в градъ, сыплющее посреде града; воини же присыпаху боле, а Володимеръ стояше зря удивляшеся, яко ничтоже успеваху сыплющее. И, по трьхъ месяцихъ, се мужь Корсунянинъ стрели, имянемъ Настасъ, написавъ сице на стреле: «кладязи, яже суть за тобою (от въстока), ис того вода идеть по трубе, копавъ переими». Володимеръ же се слышавъ…И ту абье повеле копати прекiтрубамъ, и преяша воду; людье изнемогоша водною жажею и предашася»1. Согласно заключению А.Л. Бертье-Делагарда, установление совершенной точности и ясности всего рассказа ПВЛ об осаде делает эту ее часть таким определенным историческим документом, к которому никак нельзя отнестись пренебрежительно и что бы то ни было из него исключить. С ним необходимо считаться, не прилаживая его с помо1 Там же. С. 36, 37. 146 А.В. Сазанов щью разных перемен к «чужеземным показаниям», да и с таковыми получается совершенное согласование1. Что касается источника «Корсунской легенды», то, согласно А.Л. Бертье-Делагарду, все ее описание во всех мельчайших подробностях отчетливо показывает, что его составляли осаждающие, а не осажденные. Выражаясь современными военными понятиями, это краткая, вероятно, полная и несомненно точная выборка из походного и осадного журналов штаба Владимира. Конечно, все это составлено по свежей памяти и, вероятно, русским, но возможно, что этим занимался грек и даже корсунянин, однако бывший на стороне Владимира и вместе с ним. Последнее, впрочем, не кажется исследователю вероятным. Грек, и тем более из Корсуни, не выдержал бы, чтобы не сказать чего-либо в смысле претерпенных осажденными бедствий, как на то сделан слабый намек в Житии блаженного Владимира, явно составленном греком2. Е.Ф. Шмурло отмечал, что в выводах А.А. Шахматова чувствуется какая-то предвзятость, словно исследователь, принимаясь за свой анализ, исходил из уже заранее сложившегося убеждения в легендарности «Корсунской легенды», в ее исторической недостоверности. Проанализировав последовательность аргументации А.А. Шахматова, исследователь приходит к однозначному выводу — тезисы А.А. Шахматова исходят из логической предпосылки о том, что исторический факт заключается в крещении Владимира в Киеве. «Логику — пишет Е.Ф. Шмурло, — видит А.А. Шахматов и в процессе образования самой легенды: приурочение крещения самого Владимира ко времени этого взятия (т.е. взятия Корсуня) было для корсунцев логически необходимым. Вокруг воспоминания об осаде и взятии Корсуня Владимиром должна была возникнуть христианская легенда». Другими словами, корсунский автор описывает не то, что было в действительности, а то, что ему хочется показать как действительно бывшее. Шахматов не называет корсунского «списателя» легенды сознательным выдумщиком; но все же перед нами, очевидно, не простой летописец, как мы привыкли понимать таковых, а своего рода баснописец, субъективная призма которого, преломляя исторические события, не пропускает нежелательных для него лучей. При всем остроумии своего критического анализа, Шахматов, однако был в силах доказать не легендарность факта, а лишь легендарность той обстановки, того литературного одеяния, в какое память народная одела корсунские события. В самом деле, откуда следует, что 1 2 Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь… С. 40. Там же. С. 37, 38. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 147 именно «легенда» о крещении вторглась в повествование об исторических фактах, а не наоборот: что к историческим фактам позднее примешалась легенда как плод народной фантазии? Летописец изложил нам три события: взятие Корсуни, крещение Владимира и женитьбу его на царевне Анне. Первое и последнее событие — факты исторические; но ведь летопись и их окутала легендарной дымкой?! Не знай мы из других источников, что эти факты действительно имели место, пожалуй, и их можно было бы отнести к разряду легенд, признав их за плод народной фантазии. Какое же нашлось основание выделить именно крещение из категории исторических, действительно происшедших фактов? Молчание греческих источников? То, что в своем рассказе они ограничиваются лишь сообщением о взятии Корсуня и о женитьбе? Но для отрицания факта крещения одного молчания недостаточно. Крещение варварского князя в представлении тогдашнего византийского общества было явлением не бог весть каким. Мало ли этих язычников накрестили в это время греки! Гораздо знаменательнее была потеря Корсуня, важного опорного пункта на северных границах империи: потеря эта тревожила. Да и вынужденная жертва — отдача варвару Анны, царственной особы византийского дома, больно задевала национальное самолюбие грека. Эти две темы его сердцу гораздо ближе; на них преимущественно и остановилось внимание византийского летописца. Следовательно, полагает Е.Ф. Шмурло, с неменьшим правом и, думается, с гораздо большим основанием можно предположить совсем иное разъяснение происхождения «легенды». Владимир крестился в Корсуни. Корсунцы, местные жители и современники события, были, конечно, хорошо осведомлены о нем. Помнили о событии и ближайшие поколения: дети и внуки, хотя бы по одному тому, что оно связывалось с другим, для них особенно важным и памятным событием — долговременной осадой и падением их родного города, страхами и лишениями, пережитыми в ту пору. Сведение о факте крещения не могло не быть занесено в Киев; среди старого поколения были отдельные лица, непосредственные свидетели его. Крещение само по себе явилось в глазах русского общества событием такой громадной важности, к тому же оно сопровождалось таким крупным военным успехом, что не удивительно, если память народная разукрасила его и облекла в легендаро-былинную одежду. Ценное подтверждение совему мнению о крещении Владимира не на родине, а в Корсуни Е.Ф. Шмурло находит в греческоми апокрифическом «Видении Исайи о последнем времени». В этом «Видении» пророчески предвозвещается наступление поры, когда Евангелие будет проповедано о «человекоядцах и кровопийцах» и царица Анна 148 А.В. Сазанов будет отдана «Безстудному змию». Следовательно, «змий» еще не был просвещен христианством, не был еще и крещен; следовательно, его крещение произошло позднее прибытия к нему царевны Анны. Как отмечает Е.Ф. Шмурло, автор «Корсунской легенды» (якобы легенды, по Е.Ф. Шмурло) отчетливо представляет себе, в какой именно церкви крестился Владимир: это церковь св. Василия. Кроме того, обращает на себя внимание еще одно обстоятельство. Перед возвращением в Киев Владимир поставил в Корсуни церковь, и здесь нам снова даны точные топографические указания. Что могло побудить Владимира явиться храмосоздателем в городе, который он, возвращая в чужие руки, покидал навсегда, задается вопросом Е.Ф. Шмурло. И дает следующий ответ. Этот памятник поставлен Владимиром не в память своей победы над греками, взятия Корсуни. Такого рода памятник едва ли бы долго сохранился в руках тех, кому он постоянно напоминал бы об их поражении. Не связан он и с воспоминанием о браке князя с византийской царевной. Ведь построение церкви — акт благочестивой веры, и брак тут не при чем. К тому же для греков, выдававших Анну вынужденно, такая церковь была бы лишь тяжелым воспомнанием о нанесенной им ране. Зато вполне естественно было поставить жертвенник Господу Богу в благодарность за ниспосланную милость. Корсунская церковь Владимира, подчеркивает Е.Ф. Шмурло, была именно той бескровной жертвой, которую новый исповедник Христа возносил к престолу Всевышнего, и так естественно было вознести ее именно там, где свет истины впервые озарил вчерашнего язычника и указал ему истинный путь. Для греков же новопоставленная церковь была более чем приемлемою: она являлась горделивым памятником их просветительной деятельности. На основании всех этих фактов Е.Ф. Шмурло предпочитает видеть в «Корсунской легенде» не миф, облеченный в историческую одежду, а наоборот, исторический факт, изукрашенный фантастическим убором1. Серьезные возражения концепция А.А. Шахматова вызвала и у Б.Д. Грекова, впрочем, не оспаривавшего ее по сути. Б.Д. Греков счел необоснованными все четыре момента, отнесенные А.А. Шахматовым к эпическим. Поскольку цель Владимирова похода на Корсунь не выяснена, как считает Б.Д. Греков, то первый эпический момент — добывание жены — отпадает сам собой. Второй пункт — угроза стоять хотя бы три года — зачислен в эту категорию также без достаточных оснований. В факте угрозы сомневаться не приходится, так как она 1 Шмурло Е.Ф. Когда и где крестился Владимир Святой ? С. 129—131. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 149 была не только на словах, а на деле. Что же касается числа три, то оно встречается не только в песнях и пословицах, но и в реальной жизни. Переписка через стрелу попала в песни и сказки как явление, очень хорошо известное нашим предкам, т.е. взята из реальной жизни, стало быть, и здесь нет ничего невероятного. Что касается обмена послами при переговорах о женитьбе, то ничего более реального и представить себе нельзя. Таким образом, резюмирует Б.Д. Греков, вся эта категория заподозренных А.А. Шахматовым фактов вполне может считаться подлинной былью. Что касается агиографических черт, то здесь, по мнению Б.Д. Грекова, дело обстоит несколько иначе. Автор летописи, искушенный в писаниях житий, конечно не только мог внести в свой труд обычные для житий приемы, но и внес их несомненно. Это его стиль. Искренняя вера в чудесное, в промысл, руководящий историческими событиями, грубоватый прагматизм в процессе согласования отдельных фактов — все это особенности творчества автора летописи, с которыми необходимо считаться. Но в то же время мы должны выработать свои собственные приемы расшифровки его построений, в основе которых могут оказаться вполне безупречные факты. На каком основании А.А. Шахматов сомневается в правдивости изображения психического состояния царевны Анны перед отправлением ее в Корсунь? Почему кубара внушает А.А. Шахматову больше доверия, чем слезы царевны, задает вопросы Б.Д. Греков. Далее он отмечает, что примерами браков по политическим и вероисповедным расчетам насыщена вся история Европы и едва ли скорбь Анны — лишь литературный прием летописца. Если летописец сам искренне верит в чудо, то едва ли есть у нас основания упрекать его в пользовании «литературной рутиной» и склонности к выдумкам. Он добросовестно передал то, что слышал и чему поверил1. В целом же оценка Б.Д. Грекова достаточно определенна. По его заключению, фактической стороне летописного рассказа об осаде города можно доверять вполне. Необходимо, однако, учитывать тенденцию летописца в выборе фактов и в связывании их в причинный ряд2. В русле концепции А.А. Шахматова следовал А.Е. Пресняков, отмечавший, что летописный рассказ о взятии Корсуни, т.е. «Корсунская легенда» оснащенная также и эпическими и житийно-литературными чертами, в общем выдает свое корсунское происхождение хорошим знакомством с топографией Херсонеса. По мнению А.Е. Преснякова, 1 Греков Б.Д. «Повесть временных лет» о походе Владимира на Корсунь // Он же. Избранные труды. М., 1959. Т. II. С. 421, 422. 2 Там же. С. 428. 150 А.В. Сазанов это греческое по своему происхождению сказание вышло, вероятно, из среды корсунского духовенства, сыгравшего видную роль в организации русской церкви. Его успех в русской традиции придал ему значение официальной церковной версии, устранив другие киевские предания, отделявшие крещение Владимира от корсунских событий. По заключению А.Е. Преснякова, корсунское сказание явилось орудием определенных церковно-политических тенденций, торжество которых было закреплено внесением «Корсунской легенды» в Начальный свод в ущерб прежним русским известиям о крещении Руси и исторической правде1. Д.С. Лихачев отмечал, что использование фольклора Причерноморья привело Никона к переработке рассказа «Сказания о крещении Руси». Никон ввел в свою летопись так называемую «Корсунскую легенду», рассказывавшую о взятии Корсуни Владимиром, о сватовстве Владимира и, наконец, о крещении его именно в Корсуни (а не в Киеве или Василеве): «Се же, не сведуще право, глаголютъ, яко крестился есть в Киеве, инии же реша в Василеве», — пишет Никон («Повесть временных лет», 987 г.), опровергая версию своего предшественника — составителя «Сказания о первоначальном распространении христианства». В этом рассказе Никона есть ряд фольклорных мотивов, свидетельствующих об устном происхождении легенды. По топографической точности легенда, несомненно, принадлежала Причерноморью. В ней указаны детали устройства водопровода в Корсуни из колодца вне города; указано место, где стояла церковь святого Василия, в которой крестился Владимир: «в Корсуне граде... иде же торг деють корсуняне»; указано место, где стояла палата Владимира: «с края церкви» Василия; о палатах Владимира отмечено, что они сохраняются «и до сего дне» и т.д.2 Против предположения Д.С. Лихачева о вставке Никоном в 1070‑х гг. в летописный текст «Корсунской легенды» высказалась Н.И. Милютенко, заметившая, что Нестор, который уже в 1080‑е гг. трудился над своим «Чтением свв. Мученикам Борису и Глебу», ничего не пишет о взятии Корсуня, а крещение датирует 987 г.3 М.Ю. Брайчевский в книге 1989 г. изложил свое видение проблем, связанных с «Корсунской легендой». По мнению исследователя, освещение истории крещения Владимира необычайно запутано в литературе в связи с обсуждением точной хронологии и последовательности 1 Пресняков А.Е. Лекции по русской истории. Гл. VII // «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков. С. 228—230. 2 Лихачев Д.С. Великое наследие. С. 79. 3 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир… С. 268. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 151 событий, связанных с этим актом. М.Ю. Брайчевский имеет в виду четыре основных сюжетных узла: а) крещение князя; б) брак с царевной Анной; в) поход на Корсунь; г) помощь, оказанная императору Василию. Недостоверный характер «Сказания о Владимировом крещении» спровоцировал гиперкритическую оценку летописной версии и породил ряд утверждений, которые в корне меняют наше представление о ходе событий. Самым удивительным является то, что возражениям и игнорированию подверглась прежде всего наиболее достоверная часть летописного «Сказания» — рассказ о корусунском походе и последовавших событиях. Выдвинутый А.А. Шахматовым тезис о «Корсунской легенде» как об отдельной и сравнительно поздней версии имел огромное влияние на исследователей и, несмотря на его полную безосновательность, до сих пор господствует в литературе. Исходя из этой распространенной концепции, крещение Владимира произошло не в Херсонесе, как утверждает официальная легенда, а где-то в другом месте (в Киеве, Василеве, Белгороде, может быть, даже в Охриде) безотносительно результатов крымской эпопеи. Вариантов много: одни исследователи считают, что Владимир крестился до похода, другие, наоборот, после, но во всех вариантах не в 988 г. Внесенная в летопись версия будто бы возникла в Крыму не ранее XI в. и записана Никоном Печерским в период его тмутараканской эмиграции. Эту идею, интересную, прежде всего, с позиции исследовательской психологии, М.Ю. Брайчевский считает абсолютно неприемлимой. Не зря ее отрицал еще Нестор Л­етописец. В новейшей историографии давно подчеркнуто, что корсунский эпизод решительно отличается от остальных сюжетов «Сказания» своим деловым, реалистическим характером. За исключением чуда с болезнью Владимира, он абсолютно лишен мистики, церковнотеологических мотивов, легендарных элементов и сугубо книжных пассажей. Вместо этого автор живо, с интересными подробностями рассказывает об осаде и взятии города. Он сообщает, как размещались киевские войска, как долго попытки овладеть городом оставались напрасными, какую технику применял Владимир и как греки пытались противостоять ей. Далее речь идет об измене корсунского попа Анастаса, о переданном с помощью стрелы совете перекопать водопровод, снабжавший город. Приводятся топографические данные (размещение церкви, где произошло крещение; дворца, в котором жил киевский князь, и т.п.). Реальность этих сведений не вызывает сомнений. Общепризнанно, что этот эпизод «Сказания» принадлежит человеку, который хорошо знал Херсонес и, что вполне правдоподобно, был 152 А.В. Сазанов очевидцем описанных событий. Можно считать достоверным и греческое происхождение автора. Реальная атрибуция напрашивается сама собой — очевидно, это был Анастас Корсунянин, автор или один из авторов летописного свода 996 г. Как считает М.Ю. Брайчевский, только непонятное господство версии о позднем происхождении «Корсунской легенды» привело к тому, что данная атрибуция до сих пор не утвердилась в литературе. «Таким образом, — заключает М.Ю. Брайчевский, — рассказ о походе Владимира в Тавриду и о его крещении в Херсонесе представляет собой единственный вполне достоверный эпизод летописного “Сказания”. Можно только удивляться тому, что именно он вызывает сомнение»1. Особую позицию занял один из видных представителей немецкой славистики Людольф Мюллер. В 1985 г. в сборнике «Проблемы изучения культурного наследия» появилась его статья, прямо озаглавленная «Рассказ о крещении Владимира Святославича из «Повести временных лет»2. Работа с корректировками была вновь воспроизведена в докладе исследователя на Десятом международном конгрессе славистов, состоявшимся в Софии в 1988 г.3 Наконец, финальная версия была опубликована в 2000 г. на русском языке под заголовком «Рассказ “Повести временных лет”о крещении Владимира Святославича». Последним изданием мы и пользуемся4. По мнению Л. Мюллера, при подробном рассмотрении выясняется, что «Корсунская легенда» даже при исключении эпизода о том, как был насыпан вал, не может быть названа единообразной и самой по себе законченной, а содержит целый ряд несоответствий, указывающих на то, что в ней нашли отражение описания событий из нескольких письменных источников. Это становится особенно очевидным в рассказе о переговорах, которые Владимир ведет в Корсуни с греческими царями. Следующее несоответствие рассказа заключается в том, что цари сначала обещают отдать русскому князю в жены свою сестру Анну (при условии, что он позволит себя окрестить) и что только после того, как переговоры уже закончились, они стали просить ее о согласии. Брайчевский М.Ю. Утверждение христианства на Руси. С. 177—179. Мюллер Л. Рассказ о крещении Владимира Святославича из «Повести временных лет» // Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985. С. 47—56. 3 Muller L. Die Chronik-Erzahlung uber die Taufe Vladimirs des Heiligen // Slavisctische Studien zum X International Slavistenkongres in Sofia 1989. Koln; Wien, 1988. S. 429—488. 4 Мюллер Л. Рассказ «Повести временных лет» о крещении Владимира Свято­ славича // Он же. Понять Россию: историко-культурные исследования. М., 2000. С. 60—70. 1 2 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 153 Далее не согласуется, что в 110 столбце в 16 строке предполагается, что Владимира крестили священники, приехавшие с русским из Константинополя вместе с византийской принцессой, в то время как в 111 столбце в 12 строке сообщается, что Владимира крестил епископ Корсуни. На основании этих наблюдений Л. Мюллер делает вывод о неоднородности сообщения о крещении Владимира в ПВЛ. Далее исследователь предпринимает попытку отделить друг от друга использованные в рассказе ПВЛ и контаминированные источники. Автор полагает, что в результате мы получим вместо одного разноречивого, а местами и противоречивого рассказа два, которые не будут содержать в себе дисгармонии, и несколько отрывков из других и­сточников. «Корсунская легенда», в которой крещение Владимира тесно связано с походом на Корсунь, взята летописцем в качестве основы его повествования. Поэтому она сохранилась почти целиком. Л. Мюллер считает, что следующие части летописного рассказа о крещении Владимира могут быть взяты из «Корсунской легенды», которую он в итоге реконструирует так. «Идее Володимер съ вои на Корсунь град Гречьскии, и затворишася Корсуняне в граде, и ста Володимер об он полъ города в лимени, дали града стрелище едино. А жители города защищались изо все сил, и Владимир окружил город. И сказал Владимир горожанам: “Если вы не сдадитесь, то и я останусь здесь на три года”. Горожане же его не послушались. А Владимир продолжал осаду города. И вот один человек из Корсуни по имени Настас выпустил стрелу, а на стреле написал: “Кладязи яже суть за тобой от востока, ис того вода идет по трубе, копав переими”. И немедленно приказал он копать поперек труб, и они лишили город воды, и люди изнемогали от жажды и сдавались, и вошел Владимир в город со своей свитой. И отправил Владимир посланников к царям Василию и Константину с приказанием сказать им следующее: “Посмотрите, я взял ваш знаменитый город. Я слышал, что у вас есть сестра девушка; если вы не дадите мне ее в жены, то я сделаю с вашим городом то, что сделал с этим городом”. Когда цари услышали это, они опечалились. И они умоляли свою сестру по имени Анна. Но она нехотела идти. “Ибо к язычникам иду, — сказала она, — лучи бы ми сде умрети”. И сказали ей братья: “Еда како обратить Богъ тобою Русскую землю в покаянье, а Гречьскую землю избавишь от лютыя рати. Видиши ли, колько зла створиша Русь Греком? И ныне аще не идеши, то же имут створити нам». И едва принудили ее. И она села на галеру после того, как поцеловала всех своих родственников, и поплыла через море со слезами. И приплыла она в Корсунь, и жители 154 А.В. Сазанов Корсуни вышли (из города) для оказания почестей, и повели ее в город, и опросили ее поселиться во дворце. К этому времени по божественному промыслу у Владимира заболели глаза, и он не мог больше ничего видеть; и он очень опечалился и не знал, как быть и что должен делать; и царица послала к нему сказать: “Аще хощеши избыти болезни сея, то вскоре крстися, аще ли то не имаши избыти (недруга) сего”. Когда Владимир это услышал, он сказал: “Да аще истина будет, то поистине велик Бог будет”. И он приказал себя крестить. А епископ Корсуни крестил Владимира после того, как дал ему наставления для крещения. Когда он возложил на него руку, Владимир тотчас прозрел. Увидев свое быстрое исцеление, Владимир стал прославлять Бога, говоря: “Топерво увидехъ Бога истиньнаго”. Когда сопровождающие Владимира это видели, приказали многие из них себя крестить. Потом взял себе Владимир царицу и священников из Корсуни с мощами святого Климента и Фива, его ученика и взял церковные сосуды и иконы. А также взял он две бронзовые статуи и четырех бронзовых коней, которые и по сей день стоят за церковью пресвятой Богородицы, о них невежды думают, что они мраморные. А как вено за царицу вернул Владимир грекам Корсунь»1. Как отмечает Л. Мюллер, реконструируемая им «Корсунская легенда» полностью сохранилась в летописи. Без пропусков следует эпизод за эпизодом, предложение за предложением. Летописец собрал их полностью в общий сводный рассказ потому, что считал эту легенду правильной, достоверной. Другие версии он, естественно, принимал лишь в той мере, в какой они не противоречили «Корсунской легенде» и содержали сведения, которых в ней не было. Поэтому альтернативная киевская легенда сохранилась лишь в виде фрагментов. Таким образом, заключает исследователь, обе легенды («Корсунская» и «Киевская») в некотором плане достоверны, а в другом же не отвечают действительности. Ни той, ни другой из них нельзя отказать в том, что написаны они из лучших побуждений. Авторы обеих легенд не хотели исказить правду, однако ни в той, ни в другой легенде не удалось правильно представить ход событий во всей его многосторонности, и поэтому они были вынуждены угадывать связь событий, чтобы заполнить пробелы своими предположениями. В конце концов, оба рассказа, с точки зрения своего возникновения и литературного жанра, не являются протокольными сводками, а представляют собой сказания или легенды — литературные художественные произведения, в 1 Мюллер Л. Рассказ «Повести временных лет» о крещении Владимира Свято­ славича // Он же. Понять Россию: историко-культурные исследования. М., 2000. С. 62, 63. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 155 которых исторические события упрощаются и подвергаются стилизации. Летописец рассматривал обе легенды в первую очередь как исторические источники, и так, как он думал, что каждой из них есть доля исторической правды, он свел их воедино, включив при этом в свою работу текст обоих рассказов по возможности целиком. Только в тех случаях, когда его источники явно противоречили друг другу, как, например, в вопросе о месте крещения Владимира, он должен был предпочесть одну версию другой1. Особую точку зрения о составе летописной статьи 6496 г. высказала Н.И. Милютенко. Исследователь исходит из общепринятого положения о соединении в ней нескольких источников. История взятии Корсуни представляет цельное повествование. Рассказы же о сватовстве Владимира и о крещении киевлян соединяют фрагменты «Корсунской» и «Киевской» легенды, как ее назвал Л. Мюллер. Рассказ о крещении и князя и его прозрении происходит из «Корсунской легенды», а не из древнейшего повествования о Владимире. Здесь же говорится о том, как и где были расположены здания, в которых жили князь и царевна Анна, и церковь, в которой он крестился2. А. Карпов обратил внимание на терминологический аспект «Корсунской легенды». В русском языке слово «крещение» не вполне точно передает содержание обозначаемого им понятия. «Крещение» буквально значит «наложение знака креста», тогда как смысл таинства заключается, прежде всего, в погружении в воду, через которое и происходит обновление человека, его рождение к новой жизни. Владимир, несомненно, был крещен в Херсонесе, но крещен в буквальном, а не в церковном значении этого слова — крещен и при исцелении его от болезни («И когда возложили на него руку, он точас прозрел…»), и во время бракосочетания с Анной. Разумеется, христианин, тем более священник, не мог спутать разные церковные обряды. Но автор сказания, вероятно, пользовался устными преданиями. В памяти же людей, сопровождавших Владимира, вчерашних язычников, наложение креста могло запечатлеться именно как действительное крещение князя. Для херсонитов же превращение Владимира в христианина произошло именно в их городе, на их глазах; отсюда — один шаг к созданию благочестивой легенды3. С учетом схемы А.А. Гиппиуса эпизод с болезнью и прозрением Владимира был внесен в текст в 1090 г. в Киево-Печерском Начальном Там же. С. 66. Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси. С. 267. 3 Карпов А. Владимир Святой. С. 243, 244. 1 2 156 А.В. Сазанов своде. Может быть, значительная часть охарактеризованных выше явно фольклорных моментов была внесена в ТК (текст Крещения) тогда же. Из всего материала, проанализированного выше, подлинная фактическая основа «Корсунской легенды» и ее топографические реалии представляются несомненными. Не подлежит сомнению сам факт осады и взятия Корсуни Владимиром, его брак с Анной и известие о взятии Владимиром из Корсуни священников, среди которых был Анастас. Безусловно, абсолютно реальны «историко-бытовые» моменты, выделенные А.А. Шахматовым: «И ста Володимер объ онъ полъ града въ лимене», крещение Владимира в церкви, стоящей на месте «посреди града, где торг делают Корсуняне», «Владимирова палата», которая «въскраи церкви стоит и до сего дне, а царицина за олтарем есть и до сего дне», «приспа» и «церковь на горе». Кроме того, реалией, по всей видимости, является сюжет со стрелой Анастаса-Жьдеберна. Именно эти сюжеты, удачно названные А.Е. Мусиным «археологией Корсунской легенды» и будут нами далее рассмотрены в несколько расширенном составе. Предварительно, однако, необходимо оговорить один немаловажный момент. Речь идет о соотношении «Корсунской легенды» и «Жития Константина» в составе хроники Георгия Амартола. Достаточно подробный сравнительный анализ «Корсунской легенды» и легендарной биографии Константина, представленной в его житии, был сделан М.Б. Плюхановой. По заключению исследовательницы, «Корсунская легенда» есть не что иное, как сюжет о становлении христианского властителя, имеющий аналогии в самом житии Константина и Елены. Владимир берет город (по мнению Шахматова, Корсунь, в легенде — субститут Царьграда), вступает в брак с царевной, крестится, излечивается от болезни. Каждый из этих мотивов является условием другого и символически тождественен любому другому. В житии Константина из всех перечисленных мотивов редуцирован только мотив брака. Тем самым вновь фактическая сторона событий оказывается зависимой от прототипа — на этот раз жития Константина1. Такую несколько одноплановую трактовку подверг сомнению А.М. Ранчин, который считает, что военная победа, одержанная Владимиром, по своей природе двойственна. Она оказывается и поражением князя-язычника, наказанного слепотой, и высшей, духовной победой 1 Ранчин А.М. Хроника Георгия Амартола и Повесть временных лет: Константин равноапостольный и князь Владимир Святославич // www.hist.msu.ru/Science/ RSSH/mediarus/p4.htm Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 157 крещения. Двойственность проявляется и в образной структуре повествования о крещении Владимира и Руси: одни и те же образы входят в различные семантические ряды и приобретают контрастирующие смыслы. Нехватка воды в осажденном Корсуне (русские, перекопав трубы, «преяша воду. Людье изнемогоша жажею и предашася») — причина падения христианского города и победы язычника Владимира; это «обыкновенная» вода, явление природного, феноменального мира. Но и торжество христианства символизирует водная стихия; однако вода на сей раз не в недостатке, а в изобилии и воплощает сакральное, трансцендентное начало. В днепровской воде священники крестят киевлян: «Влезоша в воду, и стаяху овы до шие, а друзии до персий от берега, друзии же младенци держаще, свершении же бродяху, попове же стояще молитвы творяху. И бяше си видети радость на небеси и на земли, толико душь спасаемыхъ...» Крещение — центральное событие в повествовании о Владимире; внешне сходные предметы и «персонажи» (актанты), описанные в эпизодах, предшествующих и последующих крещению, образуют контрастные пары. Таковы не только вода, питающая корсунян и вода, в которой крестятся киевляне, но и Рогнеда (единственная названная по имени жена Владимира-язычника) и Анна (жена Владимира-христианина). Следовательно, повествование о крещении Владимира в ПВЛ серьезно отличается от воплощенной в хронике Георгия Амартола версии обращения Константина. В греческой хронике изображается чудесная победа христианина Константина над язычником Максенцием, торжество Креста. «Константинова легенда» оказалась продуктивной моделью при описании принятия христианства варварами. Согласно «Истории франков» Григория Турского, обращению в христианство правителя франков Хлодвига предшествовала победа над язычникамиалеманами; Хлодвиг не крещен, но он обещает стать христианином, если выиграет битву, и после победы исполняет обет. Григорий Турский именует Хлодвига «новым Константином». Но крещение изображено и как победа Христовой веры над гордыней языческого властелина. Как считает А.М. Ранчин, составители ПВЛ были лишены возможности подражать «Константиновой легенде», поскольку рассказывали о язычнике, побеждающем христиан. Невозможность воплощения в повествовании о Владимире модели, созданной «Константиновой легендой», была воспринята летописцем не как стесняющее ограничение, но как побуждение к созданию семантически неодномерного, многозначного текста. История крещения Константина была не отброшена, а трансформирована. Повествование хроники Георгия Амартола о принятии христианства Константином и о судьбе христианской религии при его ближайших наследниках составляет для ПВЛ и обра- 158 А.В. Сазанов зец, и фон, на котором очевидны не только общность, но и различия двух текстов1. Время этой трансформации, опять же, по всей видимости, приходится на 1090‑е гг. Как считает автор последнего по времени исследования Н.И. Милютенко, легенда о крещении Владимира в Херсонесе возникла безусловно в Крыму. Судя по Проложному Житию она довольно рано начала конкурировать с древнейшими русскими историческими памятниками, но полное ее торжество может относиться только к последнему десятилетию XI в.2 Наконец акцентируем, пожалуй, самый принципиальный момент, на наш взгляд, разрешающий противоречия о месте крещения Владимира. Принимая, как наиболее обоснованную, концепцию А.А. Гиппиуса, мы констатируем, что в исходном виде, в составе «Сказания о русских князьях» рассказ о выборе веры, вероятно, завершался не дошедшим до нас описанием крещения Владимира в Киеве, которым «Сказание» могло и заканчиваться. В своде 70‑х гг. XI в. описание крещения Владимира в Киеве было заменено «Корсунской легендой»3. Таким образом, для выделения достоверных сведений из «Корсунской легенды» в тексте ПВЛ необходимо исключить, с одной стороны, поздние вставки, и, с другой стороны, явно фольклорные сюжеты. К ним мы относим эпизод с болезнью Владимира в Корсуне и наставление в вере после крещения. Оставшаяся часть «Корсунской легенды» может рассматриваться как достоверный исторический и­сточник. Теперь, расставив необходимые приоритеты и акценты в трактовке письменных источников, перейдем, пожалуй, к самому существенному для истории Херсона этого времени — археологии «Корсунской л­егенды». Археология «Корсунской легенды» Как справедливо отмечает Н.И. Милютенко, взятие Корсуня только упомянуто у Льва Диакона, а полное описание читается в летописи. В Начальном своде и «Повести временных лет», в отличие от источника Иакова Мниха и Льва Диакона, взятие города датировано 6496 (988) г. Ранчин А.М. Хроника Георгия Амартола и Повесть временных лет: Константин равноапостольный и князь Владимир Святославич // www.hist.msu.ru/Science/ RSSH/mediarus/p4.htm 2 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир…С. 268. 3 Гиппиус А.А. Крещение Руси в Повести временных лет…С.22. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 159 Начальный свод 1091 г. сохранился в составе Новогородской первой летописи младшего извода. Текст статьи 988 г. там и в ПВЛ совпадает1. Под названием «археология корсунской легенды» А.Е. Мусин обозначил следующие достоверные части «Корсунской легенды», имеющие археологическое выражение: 1) местоположения лагеря Владимира; 2) городские стены, «приспа», насыпанная русским отрядом, подкоп, сделанный корсунянами, земляная насыпь, образовавшаяся «посреде града»; 3) стрела Анастаса-Ждеберна и надпись на ней; 4) водопровод и (или) «земляной путь»; 5) церковь, в которой крестился князь и его апартаменты, 6) святыни-трофеи, вывезенные из Корсуня князем Владимиром «на благословение себе»2. Воспользуемся этой удобной схемой в расширенном виде. Начнем с осады города. Поход, несомненно, носил морской характер3. Первая возникающая здесь проблема: как велась осада города, с моря или с суши? Сухопутный или морской поход? А.А. Шахматов считал, что осада города велась с моря, а не с суши, поскольку летопись на основании главного своего источника сообщает, что Владимир стал «объ онъ пола града въ лимени». По его мнению, это подтверждается следующим далее текстом Жития особого состава, где Владимир принимает меры к тому, чтобы окончательно отрезать Корсунь от моря, от доступа в него «корабленников», входивших в него сухим путем. Однако эта точка зрения неизбежно наталкивается на противоречие, ведь в следующем далее тексте говорится о том, что «Владимир же обьстояше градъ», т.е. речь идет явно об осаде города и с суши. Еще одним подтверждением этого является распоряжение Владимира насыпать насыпь, «приспу», у городской стены. Однако А.А. Шахматов, видя это явное противоречие, отмечал, что оно есть только в летописи, но не в житиях. Такая картина, как полагал ученый, наводит на мысль, что сообщение об осаде Корсуня с суши является или вымыслом или фактической поправкой летописца к первоначальному рассказу. Вместо слов «и стояше Володимер шесть месяць», летописец написал: «Владимер же обьстояше град», повторив слова «Владимер же стояше» и ниже, за сделанной им вставкой. Кроме того, сообщение о «приспе» Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир…. С. 283. Мусин А. Археология Корсунской легенды (Археологические комментарии к летописной статье 6496 г. и «Корсунские древности» на Руси) // Православные древности Таврики. Сборник материалов по церковной археологии. Киев, 2002. 3 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир… С. 287. 1 2 160 А.В. Сазанов стоит в летописи в связи с известием о построении Владимиром храма «на горе». Однако последний сюжет есть только в летописи. Следовательно, как полагал А.А. Шахматов, мы имеем право утверждать, что в обоих рассматриваемых местах летописец отступил от текста первоначального сказания, точнее сохранившегося в Житиях Владимира1. Таким образом, по мнению А.А. Шахматова, Владимир сначала не окружил весь город, а осадил его только с моря: «И ста Володимер об онъ полъ града». Осада Корсуня с суши должна быть признана вымыслом или поправкой летописца2. А.Л. Бертье-Делагард полагал, что какого-либо сухопутного похода в Тавриду мы не знаем, да и тягости его для большой дружины должны быть чрезвычайными по трудности проходимости степей с враждебными кочевниками. Косвенно и слова в ПВЛ «ста объ он полъ града въ лимени» тоже указывают на поход морем. Однако само по себе указание лимана не решает дело, так как можно стать в заливе, прийдя туда и сухим путем, но в таком случае совсем невозможно объяснить, как могла эта стоянка быть названной лежащей «объ он полъ града», т.е. по ту сторону города. Такое обозначение положения залива по местным условиям понятно только применительно к направлению морского подхода к городу с севера. Таким образом, заключает А.Л. БертьеДелагард, можно с уверенностью сказать, что поход был морской, он шел именно по Днепру обычным греческим путем, а потом вдоль берегов Тавриды. Осада началась в конце лета3. С А.А. Шахматовым категорически не согласился Б.Д. Греков, написавший в своей статье: «Познакомившись детально с летописью, я вместе с Бертье считаю, что А.А. Шахматов делает большую ошибку, допуская возможной осаду Корсуня с моря». По мнению Б.Д. Грекова, нет никаких оснований ни в летописи, ни в Житии для подобного заключения. Напротив, имеются все данные, чтобы утверждать противное. Если Владимир вошел в залив (лиман), если он угрожал, что будет стоять три года, если он действительно, согласно Житию, стоял девять месяцев, то из этих сообщений ясно, что речь идет об осаде города с суши. Место, где был центр лагеря Владимира, его штаб, было хорошо известно и корсунянам, и в летописи и в Житии об этом говорится ясно. Есть, конечно, намеки и на действия Владимира с моря, без чего трудно представить праШахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей, посвященных почитателями академику и заслуженному профессору В.И. Ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности. С. 1116. 2 Там же. С. 1118. 3 Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. С. 5, 6. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 161 вильную блокаду, но морская часть блокады по техническим условиям не могла быть полной и беспрерывной1. На наш взгляд, имеются все основания согласиться с А.Л. БертьеДелагардом и Б.Д. Грековым. Место высадки русских войск и расположение лагеря Владимира ПВЛ: «В лето 6496/988/иде Володимер с вои на Корсунь, град греческий, и затворишася Корсуняне в граде и ста Володимер об он пол града в лимени, дали града отрелище едино, и боряхуся крепко из града». Житие особого состава: «Князь же Владимир вборзе собра воя своя варяги, и словяныи кривичи и болгары и с черными людьми поидев Корсунь. И осади град…»2. Тексты источников о месте высадки войск Владимира совпадают. Войско князя высадилось на другой стороне города в бухте и стало на расстоянии полета стрелы (перестрела-макс. 225 м.) от городских стен. Херсонеситы начали отбиваться от нападавших. Место высадки десанта и расположения лагеря Владимира определяет знаменитая летописная фраза «И ста Володимер об он пол города в лимени, дали града стрелище едино». Е.Е. Голубинский со ссылкой на план Корсуня, опубликованный в ЗООИДе, отмечает, что город находился на мысу между двумя заливами — нынешней Карантинной бухтой с восточной стороны и нынешним Круглым заливом (бухтой) с западной. «Лимен объ он полъ града», т.е. по ту сторону города в направлении от Киева — пристань в Круглой бухте3. По А.Л. Бертье-Делагарду, флот Владимира, держась берегов Тавриды, идя кратчайшим путем, мог подойти к Корсуню только в направлении прямо с севера на юг Согласно карте, приложенной к исследованию (рис. 2), на виду Корсуня флот был в точке А, а для того, чтобы в отношении своего направления оказаться «объ онъ полъ града», т.е. по ту сторону города, он должен был войти в гавань, в залив, в лиман Корсуня, в нынешнюю Карантинную бухту, пройти мимо города, и стать в глубине бухты в Д — Д карты. Только зде сь он был по ту сторону города и никакого иного решения нельзя придумать. Критикуя идею Е.В. Голубинского, видевшего указание пристани с западной стороны города, в круглом заливе (бухте), А.Л. БертьеГреков Б.Д. «Повесть временных лет» о походе Владимира на Корсунь. С. 423. Текст дается по списку БАН, ОР.21.5.20. лл. 431, об.; см.: Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси. С. 474. 3 Голубинский Е.Е. История русской церкви. С. 227. 1 2 162 А.В. Сазанов Делагард указывал на карту, свидетельствующую, что подлинный Круглый залив (бухта) лежит от города далеко к западу, а херсонесский (круглый авторов) залив хотя и прилегает к городу, но в направлении пути от Киева лежит в стороне от города, а не по ту сторону его. К тому же этот залив совершенно негоден для стоянки судов по своей полной открытости, ничтожной величине и мелководью. Заливом это место величает лишь щепетильность современных карт, в действительности это ничтожная выщербина берега. Вся эта бухточка находится под выстрелами и на виду с городских стен. Даже очень малому флоту тут совсем не поместиться. Осаждающим требовался залив хорошо укрытый, достаточно большой и лежащий у самого города. Этим условиям вполне удовлетворяла та самая бухта, которая служила портом, лиманом города, т.е. Карантинная бухта. Она достаточна вместительна, чтобы в ней мог расположиться флот, стоянка в ней, безусловно, тишайшая при каких-бы то ни было погодах. Мало того, с точки зрения чисто осадной, она и весь лагерь вокруг были за горой, вне какого-либо наблюдения из города, а стоило пройти двети — триста шагов, как с командующих высот Z — Z’ открывался весь город, даже его внутренняя часть лежит, как на ладони. Тут же к этой бухте прилегала и наиболее уязвимая часть укреплений Корсуни. Наконец, верховье бухты обладало редким в местном смысле, неоценимым, важнейшим условием жизни — изобилием пресной воды в нескольких колодцах на самом берегу бухты. Понятно, почему Владимир решился захватить этот порт города и там основаться для осады. Он или его советники не могли не осознавать всех чрезвычайных выгод этого. К тому же на этих прибрежьях летом днем дует свежий бриз с северо-запада, попутный для входа во все бухты, что во времена парусного флота составляло одно из особо важных достоинств Севастополя. Этот же бриз был как нельзя более на руку киевскому князю1. Само это предприятие, блестящее в военном отношении, отважное до дерзости, не было опасно. Входящие ладьи, придерживавшиеся противоположного городу берега залива, могли поражаться с городских стен только на очень малом протяжении их пробега В — С, да и то выстрелами на излете. Значение этой акции хорошо понимал и источник летописца, прибавивший, что в лимане Владимир стал «дали града стрелище едино», «или мало вящее», как поясняет другая летопись, т.е. вне выстрела. Летописец указывает, что ладьи влетели в чужой лиман, вот почему он и нашел необходимым прибавить коротенькое замечание, показывающее, что это было не так страшно, Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. СПб., 1909. Т. XIV. Кн. 1. С. 9, 10. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 163 потому что в глубине лимана имелось укрытое и безопасное от выстрелов место1. По предположению А.Л. Бертье-Делагарда, лагерь Владимира расположился вокруг так называемого крестообразного храма (объект Е на карте исследователя), который и был, вероятно, разграблен или даже сожжен в ту пору. Сравнивая свои наблюдения с аргументацией С.П. Шестакова, видевшего в этом храме храм во имя пресв. Богородицы Влахернской, где был погребен папа Мартин и в крещальне которого могли быть крещены дружинники Владимира, А.Л. БертьеДелагард заключает, что предложенное исследователем название для храма возможно и вероятно. Никаких усыпальниц в самом храме или находившихся с ним в связи не имеется. Следовательно, предполагать погребение св. Мартина возможно лишь в одной из могил обширного христианского кладбища вокруг храма, но не в нем самом. Никакой крещальни в храме не имеется и никогда не было. Сохранилась лишь раковина для слива воды, которая никак не может быть крещальней, потому что, имея глубину более аршина, сделана в виде буквы Т, ширина сторон которой всего около 7—8 вершков. В такую купель не только нельзя трижды погрузиться, но и влезть в нее можно лишь очень малому и тощему, да и то с помощью акробатических приемов. Предполгать же чье-либо крещение в этой раковине невозможно. Это, однако, не мешает допустить возможность крещения в этом храме части дружины Владимира, но в каких-либо особых приспособлениях временного характера. В «Слове о том, как крестился Владимир» говорится, что дружина Владимира крестилась в церкви Богородицы, но это не дает для крестообразного храма осязательной вероятности, поскольку нельзя утверждать, что не было иной церкви во имя пресв. Богородицы в самом городе. Как считает А.Л. БертьеДелагард, всего труднее предположить, чтобы варварская дружина, простоявшая вокруг этой кладбищенской церкви девять месяцев, не уничтожила ее столь основательно, что какое-либо священнодействие еще было возможным после того2. Точка зрения А.Л. Бертье-Делагарда была оспорена Б.Д. Грековым. «А.Л. Бертье-Делагард в нескольких местах своей статьи говорит о том, что «он пол града» непременно нужно определять с моря... Не могу с этим согласиться по целому ряду причин», — пишет Б.Д. Греков. Как считает Б.Д. Греков, не исключена возможность иного исходного пункта для определения лагеря Владимира. Если автор греческого источника, которым пользовался летописец, был корсунянин, то от 1 2 Там же. С. 11. Там же. С. 11—12. Сн. 2. 164 А.В. Сазанов Корсуня «он пол» будет не там, где указывает Бертье-Делагард. Если принять точку зрения А.Л. Бертье-Делагарда, что автор был из лагеря осажденных, необязательно, чтобы он рассуждал о топографии местности, имея в виду базу с моря. Наконец, если даже и определять «он пол» со стороны моря, совсем не вытекает отсюда, что это будет южная часть города. Гораздо более вероятно, что автору греческого источника надо было указать, в какой именно бухте остановился Владимир. Бухт здесь много, и Владимир, имея цель осады Корсуня, мог высадиться в одной из трех бухт, близких к Корсуню. Автор греческого источника хотел сказать, что Владимир высадился не в той бухте, в которой стоит город, а в лимене об он пол града, т.е. в бухте, лежащей по другую сторону порта. Это и будет «лимен об он пол града». Б.Д. Греков уточняет, что здесь, по-видимому, идет речь не только о месте расположения лагеря, а прежде всего о месте десанта, который совсем невозможен «об он пол града», если принимать локализацию А.Л. Бертье-Делагарда. Как считает Б.Д. Греков, эта бухта, ни в коем случае не Карантинная, где лежит Херсонес, а Стрелецкая, потому, что Севастопольский рейд лежит сильно поодаль и никак не подойдет под понятие «оного пола». На одной стороне мыска, омываемого Карантинной и Стрелецкой бухтами, стоял Херсонес, на другой (по отношению к городу это и будет «он пол») высадился десант Владимира. Б.Д. Греков приводит и дополнительные аргументы в пользу высадки Владимира в Стрелецкой бухте. Владимиру не могло не быть известным, что в Карантинной бухте стоял Корсунский флот. Корсунские же корабли тайно возили провиант в город. Владимир именно потому, что он имел военный опыт, не мог залезать в эту Карантинную ловушку, где запереть ему выход ничего не стоило. Наконец, если доверять летописи, то мы знаем, что дело обошлось не без сопротивления корсунян: «Боряхуся крепко гражане». При этих условиях картина, нарисованная Бертье-Делагардом, представляется еще менее вероятной. Пристав к Стрелецкой бухте, устроив лагерь неподалеку от стоянки своих судов и приняв меры к их охране, Владимир должен был заняться блокадой города и, прежде всего, с суши, а затем насколько возможно и с моря1. Локализацию места высадки и лагеря Владимира, предложенную А.Л. Бертье-Делагардом, поддержал А.Е. Мусин, полагающий, что в данном случае Бертье-Делагард более точен. Почти ничего не известно о какой-либо гавани («лимени») в Стрелецкой бухте. К тому же ни летописный, ни житийный тексты не говорят, что водопровод находится Греков Б.Д. «Повесть временных лет» о походе Владимира на Корсунь. С. 424, 425. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 165 к востоку от княжеской ставки. «Повесть временных лет» не сообщает, откуда Анастас посылает стрелу. Как считает А.Е. Мусин, допустимо предположить, что это произошло в тот момент, когда Владимир находился во время обхода города к западу от него, и тогда действительно «кладязи» оказались за князем «от востока». Примечательно, что Житие особого состава сообщает, что стрела была послана «в полк варягом». Именно по отношению к этому воинству земляной путь находился «от востока». Место дислокации варяжского контингента, которое возможно поместить на запад от Херсонеса, могло не совпадать с местом основного княжеского лагеря. Таким образом, резюмирует А.Е. Мусин, локализация лагеря Владимира к западу от Корсуня основывается на необязательном прочтении источников и общих соображениях, а местоположение ставки на юго-восток от города (линии Д — Д и Z — Z на карте Бертье-Делагарда) как нельзя лучше соответствуют летописным «лимени» и «об он пол града» (по ту сторону, напротив), а также высотам, господствующим над городом. К тому же в этом случае место ставки находилось напротив престижного въезда в город, который маркировали загородный крестовый храм и башня Зенона и который так же, как и западные ворота, продолжает претендовать на роль главных городских ворот. При этом А.Е. Мусин не исключает основных боевых действий, ведущихся варяжским корпусом у западных стен1. Расположение русского лагеря в районе Стрелецкой бухты, предложенное Б.Д. Грековым, разделили Н.В. Пятышева, А.И. Романчук и С.А. Беляев. Н.В. Пятышева считала, что с наибольшей логической убедительностью локализация русского лагеря приведена в работе Б.Д. Грекова, предположившего место стоянки флота в Стрелецкой бухте и разбивку лагеря между Стрелецкой и Круглой бухтами к западу от города, «в дале града стрелище едино», т.е. на расстоянии дальности полета стрелы (около 200 м).С наименьшей вероятностью определено место русского лагеря в работе А.Л. Бертье-Делагарда, поместившего стан Владимира в верховьях Карантинной бухты, т.е. на восток от города. По ее мнению, локализация русского лагеря к западу от Херсонеса полностью согласуется как с наиболее выгодными для осаждающих условиями местности, так и с двумя фактами, сообщаемыми летописью и Житием. Водопровод, о котором говорится в «Повести временных лет», открыт на большом протяжении с наружной стороны крепостных стен и внутри них. Это открытие подтвердило достоверность сообщенного летописного факта. Второй факт исследовательница видит в открытии 1 Мусин А. Археология Корсунской легенды. С. 149. 166 А.В. Сазанов экспедицией ГИМа вероятного «земляного пути», перекопанного русским князем1. С.А. Беляев, опираясь на исследование Б.Д. Грекова, заключает, что, исходя из современных знаний, анализ летописного текста, проведенный Б.Д. Грековым, и высказанное им мнение относительно места осады представляется более убедительным. Наиболее вероятным местом в городской оборонительной стене, которое штурмовал князь Владимир и где он сделал попытку прорваться в город, был западный участок оборонительной стены Херсонеса, примыкающий к Круглой (Песчаной) бухте (рис. 3) 2. А.И. Романчук также разделяет точку зрения о «западном» размещении лагеря Владимира. Она обратила внимание на обнаружение вдоль западных оборонительных стен остатков рва, а также то обстоятельство, что западный крестообразный храм прекращает свое существование именно в X в. Городские ворота Херсонеса были расположены в Западной части. Учитывая опасность удара против городских ворот, херсонеситы, как показали исследования И.А. Антоновой, пытались проложить вдоль западных оборонительных стен в IX—X вв. ров, сооружение которого не было завершено. В связи с этим А.И. Романчук высказала предположение, что причиной сооружения рва являлось известие о приближении русских войск. В известной мере с подготовкой к их встрече можно связывать также и то, что горожане оставили западный загородный храм, сооруженный не ранее конца VIII — начала IX вв. Немногочисленный археологический материал, обнаруженный во время раскопок, позволяет датировать прекращение функционирования храма X в. В процессе изучения слоя разрушения (обрушившаяся кровля) здесь не выявлено остатков сгоревших балок, что характерно было бы для слоев разрушения и пожара на городище. Это обстоятельство позволяет предполагать, что деревянные конструкции храма или были унесены херсонеситами, или же убраны в дальнейшем. Оставить же храм без достаточно существенной причины горожане не могли. Подытоживая сказанное, А.И. Романчук отмечает, что если связать воедино три момента: сооружение рва, оставление храма, расположение к западу от водопровода, то можно вслед за Б.Д. Грековым высказать предположение о размещении русского лагеря во время осады города в западной части. Чтобы уберечь церковную утварь от захвата, горожане при приближении войска унесли ее из храма, возможно, де1 Пятышева Н.В. «Земляной путь» рассказа о походе Владимира на Корсунь // Советская археология. 1964. № 3. С. 104. 2 Беляев С.А. «Базилика на холме» в Херсонесе и «церковь на горе» в Корсуни, построенная князем Владимиром // Byzantinorussica. 1994. № 1. С. 15. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 167 монтировали и деревянные конструкции. Чтобы затруднить осаду городских стен, в районе ворот пытались соорудить ров1. Для адекватной оценки предложенных концепций обратимся к употреблению выражения «об он пол» в ПВЛ. В первом случае выражение употребляется под годом 6500 (992 г.) в следующем контексте «Пошел Владимир на хорватов. Когда же возвратился он с хорватской войны, пришли печенеги по той стороне Днепра от Сулы; Владимир же выступил против них и встретил их на Трубеже у брода, где ныне Переяславль. И стал Владимир на этой стороне, а печенеги на той, и не решались наши перейти на ту сторону, ни те на эту. И подъехал князь печенежский к реке, вызвал Владимира и сказал ему: «Выпусти ты своего мужа, а я своего — пусть борются». Второй случай связан с приходом Тугоркана к Переяславлю: «В тот же месяц пришел Тугоркан, тесть Святополков, к Переяславлю, месяца мая в 30‑й день, и стал около города, а переяславцы затворились в городе. Святополк же и Владимир пошли на него по этой стороне Днепра, и пришли к Зарубу, и там перешли вброд, и не заметили их половцы. Бог сохранил их, и, исполчившись, пошли к городу; горожане же, увидев, рады были и вышли к ним, а половцы стояли на той стороне Трубежа, тоже исполчившись». Из приведенных отрывков однозначно вытекает, что под «той стороной» («об он пол») понимается дальняя сторона, противопоставляющаяся «этой», ближней. Соответственно, в нашем случае речь также идет о дальней стороне города. В этой связи предположение Б.Д. Грекова о том, что летописное выражение «об он пол града» означает не привычную городскую портовую бухту, а бухту, лежащую по другую сторону порта, представляется соответствующим логике текста. Достаточно убедительными видятся и другие аргументы Б.Д. Грекова: городской водопровод у западных стен, упоминание в Житии особого соства корабельщиков, доставляющих провиант в осажденный город. Последнее обстоятельство показывает, что район Карантинной бухты все-таки оставался досягаемым для византийских кораблей, что было бы невозможно в случае стоянки в этой бухте русского флота. Что касается возражений А.Е. Мусина, то действительно, на сегодняшний день известно нахождение сооружений херсонесского порта в Карантинной бухте2 и нет никаких сведений о гавани в Стрелецкой Романчук А.И. «Слои разрушения X в.» в Херсонесе (К вопросу о последствиях Корсунского похода Владимира ) // Византийский временник. 1989 . Т. 50. С. 187. 2 Золотарев М.И. Портовые сооружения Херсонеса Таврического в Карантинной бухте // Херсонесский сборник. 2004. Вып. XIII. 1 168 А.В. Сазанов бухте. Однако стоит принять во внимание, что значительная часть западного участка городища обрушилась в море, и мы ничего не знаем о северо-западной части города, включая его границу. Не исключено, что здесь мог быть еще один порт или гавань. К тому же район Стрелецкой бухты никогда не подвергался систематическому археологическому исследованию. Идея о несовпадении варяжского лагеря и лагеря основных сил Владимира в принципе допустима, но вместе с тем вся версия практически основывается на приоритете «стрелы Ижьберна», т.е. в данном случае Жития особого состава. В случае правильности версии ПВЛ, где упоминается «стрела Анастаса», весь отдельностоящий лагерь «варяжского контингента» просто повисает в воздухе. Наконец остается необъяснимым проход и стоянка русского флота в Карантинной бухте при несомненном наличии Корсунского флота в той же бухте. Таким образом, по всей вероятности, Владимир высадился в районе Стрелецкой бухты и осада первоначально велась против западной части города. Начало: «В лето 6496/988/ иде Володимер с вои на Корсунь, град греческий, и затворишася Корсуняне в граде и ста Володимер об он пол града в лимени, дали града стрелище едино, и боряхуся крепко из града, Володимер же обстоя град. Изнемогаху в граде людье, и рече Володимер к гражанам: «аще ся не вдасте, имам стояти и за три лета». Они же не послушаша того. Володимер же изряди вои своя и повеле приступу сыпати ко граду. Сим же спущим корсуняне подкопавше стену градскую, крадуще сыплемую персть и ношаху к собе в град, сыплюще посреди града. Воини же посыпаху боле, а Володимер стояше». Ипатьевская летопись: «В лето 6496/988/ иде Володимеръ с вои на Корсунь, градъ Греческий, и затворишася Корсуняни въ граде. И ста Володимеръ объ онъ полъ града в лимени,въдале града стрелища единого, и боряхуся крепко горожане с ними, Володимеръ объстоя градъ.И изнемогаху людие вх граде, и рече Володимеръ к гражанам: «аще ся не вдасте, иманъ стояти за 3 летъ…» Володимер же изряди воя своя, и повеле приспу сыпати к граду. Симъ же спущимъ, Корсуняне подкопавше стену градьскую, крадяху сыпленую персть, и ношаху к соби в град, сыплющее посреде града; вои же присыпаху боле, и Володимеръ стояше»1. Житие особого состава: «Князь же Владимир вборзе собра воя своя варяги, и словяныи кривичи и болгары и с черными людьми поидев Корсунь. И осади град, и стоя 6 месяцъ» 1 Ипатьевская летопись // Русские летописи. Рязань, 2001. Т. XI. С. 74. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 169 Итак, после высадки херсонеситы начинают оказывать сопротивление (и боряхуся крепко из града), после чего Владимир окружил (обстоя) или осадил (осади) город. Владимир стоял под городом шесть месяцев, в течение которых пытался соорудить приспу для взятия города, которую выкрадывали корсуняне. Оба источника едины в том, что Владимир осадил город. Однако в ПВЛ употребляется «обстоя», а в Житии особого состава — «осади». А.А. Шахматов считал, что Владимир первоначально блокировал город с моря, и лишь после так называемой стрелы Ждьберна начал сухопутную осаду. С А.А. Шахматовым не согласился А.Л. БертьеДелагард, отметивший, что опыт взятия городов Владимиром подразумевает сухопутную осаду города, ведущуюся с целью отрезать его от сообщения с внешним миром и взять его измором. Если бы в самом деле случилось, что, забыв сушу, обложили город лишь с моря, то не шести месяцев, а и нескольких дней было бы довольно для показа, что море не шутит и ладьям долго в нем держаться совершенно невозможно. Впереди Корсуни открытое море, к тому же весьма бурное, даже в летние месяцы оно недолго бывает спокойным, а тут речь идет о шести месяцах блокады. Значит, считает А.Л. Бертье-Делагард, невозможно думать, чтобы при тогдашнем ведении осады, пешая дружина вздумала осаждать город с моря, а не с суши. Тезис о морской блокаде не подтверждается ни текстом ПВЛ, ни текстом Жития особого состава. И в последнем случае осада показана явно сухопутной. Ждьберн пускает стрелу в полк варягов, просит донести ее Владимиру, пишет ему о бесполезности стояния под городом, наконец, сам Владимир, будто бы владеющий морем и держащийся в нем, удаляет не суда, доставляющие продовольствие, а копает путь земляной. Все эти выражения и сам способ действий, обозначенный ими (стрела, перекапывание), возможны только на суше и при сухопутном обложении1. С аргументами А.Л. Бертье-Делагарда нельзя не согласиться. Приспа фигурирует только в ПВЛ. Отметим, что в тексте Ипатьевской летописи выражение «приспу сыпати» переправлено из «приступати»2. Опираясь на текст ПВЛ, Н.М. Карамзин и А.А. Шахматов полагали, что под ней следует понимать сооружение кольцевого вала, который окружил стены города3. Согласно С.П. Шестакову, восстановление А.А. Шахматовым в первичной повести о крещении Владимира осадного вала не может быть принято, так как полное заграждение осажденного города с суши 1 2 3 Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. С. 14, 15. Ипатьевская летопись. С. 74. Шестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира. С. 135, 136. 170 А.В. Сазанов не вяжется с сообщением Ждьберна о доставке в город припасов сухим путем. Но такие осадные валы принадлежали к действительным фортификационным приемам древнегреческого военного искусства, и еще Фукидид описывает подобное сооружение при осаде Платеи в начале Пелопоннеской войны1. Против этой точки зрения резко выступил А.Л. Бертье-Делагард, подчеркнувший, что «вал перед стенами» или «осадный вал» — лишь житейские выражения, не имеющее в военной технике какой-либо определенности. Под ним можно понимать весьма многое и совершенно различное по виду и смыслу. Из многих способов осадных работ наиболее подходящим может считаться устройство контрвалационной линии, предназначавшейся для прикрытия осаждавших. Этот прием известен очень давно, но никак нельзя сказать, что он бывал всегда, при всякой осаде, и потому «осадили» не может непременно значить, что и вал кругом насыпали, устроили контрвалационную линию. Употребление таких осадных валов русскими дружинами времени Владимира неизвестно и маловероятно. Если в целом трудно ожидать от Владимира применения подобных осадных валов, то в случае с Херсонесом это совсем невероятно. Вал контрвалационной линии должен быть немалых размеров, а вся почва вокруг Корсуня почти сплошная скала, едва прикрытая тонким слоем земли.В таких условиях проложить контрвалационную линию было для дружины Владимира почти невозможно из-за отсутствия и инструмента и навыков. По сведениям ПВЛ, землю приспы уносили в город и делали это тайно, но уносить землю с окружающего вала в город незачем, и этого никогда не делают. Но землю приспы уносили не просто, а тайно, что уже и физически невозможно. Вместе с тем, как указывает А.Л. Бертье-Делагард, есть еще один способ: присыпь земли к стенам города для того, чтобы по этой присыпи, ложащейся в виде откоса, влезть на верх стены. Единственный для осажденных способ успешной борьбы с такой приспой заключается в том, чтобы не дать противнику довести приспу до уровня верха стены. Для этого, дав приспе немного вырасти, пробивали стену внизу и в эту пробоину совершенно незаметно и безопасно выгребали землю низа приспы внутрь города, отчего она оседала непонятным образом для осаждающего. Этот прием был хорошо известен в военном деле древности. Точность данного объяснения подтверждается более подробными толкованиями слов летописи в других списках, хотя и менее древних, но все же весьма давних по существу. В Архангелогородском прибавлено: «Землю наносити и присыпати с горы приступами». Н­иконовская 1 Шестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира. С. 135. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 171 летопись, назвав приспу приметом, дает такое пространное объяснение: «Корсуняне же тайно извнутрь града подкопавшее стену градную, крадяху сыпленую персть у ратных. Еликоже ратнии сыпляху землю в ров, толикож граждане тайно крадяху у них землю, и ношаху среди града. Володимер же зря удивляшеся, яко ничтоже успеваху сыплуще». «Кажется, — резюмирует А.Л. Бертье-Делагард, — нельзя яснее показать, в чем было дело. Надо только к этому заметить, что земля сыпалась не в ров, которого нигде в Херсонесе не было, а просто к стене, которую и пробивали защитники1. Таким образом, по А.Л. Бертье-Делагарду, «приспа» есть земляной откос, присыпанный к крепости, по которому воины могли подняться на городскую стену2. Исследователь полагает, что она была сделана осаждавшими в районе стены 20 куртины и XVII башни Херсонеса (рис. 2)3. Трактовка А.Л. Бертье-Делагарда приспы как насыпи к стене убедительна. Исследователи, однако, разошлись в локализации места, где она была сделана. В этом плане несколько иной вариант предложил С.А. Беляев, по предположению которого «когда начались военные действия, и осаждающие стали насыпать приспу, т.е. делать земляную насыпь около оборонительной стены с ее наружной стороны для обеспечения штурма последней, а осажденные, сделав подкоп под эту стену, эту насыпь разрушать, унося землю внутрь города и высыпая ее там, то для ссыпки «украденной» из приспы земли стали использовать территорию свободной от городской застройки площади между двумя базиликами»4. Исследователь не уточнил предполагаемое им место приспы у городских стен, однако по логике его рассуждений ясно, что речь идет о западном участке. Как отмечал Л. Мюллер, рассматриваемое сообщение о насыпном вале сначала остается без продолжения в ходе рассказа об осаде и захвате города. Продолжение этого сообщения появляется лишь там, где говорится о том, что Владимир приказал возвести церковь на насыпанной внутри города «украденной» земле5. В тексте ПВЛ приспа увязана с сооружением Владимиром храма в центре Корсуня, что будет подробно нами рассмотрено ниже. Бертье-Делагад А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. С. 26. Там же. С. 24, 25. 3 Там же. С. 27. 4 Беляев С.А. «Базилика на холме» в Херсонесе… С. 37. 5 Мюллер Л. Рассказ «Повести временных лет» о крещении Владимира… С. 68. Сн. 16. 1 2 172 А.В. Сазанов Продолжительность осады Обычное житие св. Владимира: «… Они же не послушали его, и стоял Владимир шесть месяцев». 3‑я редакция Распространенного вида жития: «Они же не послушали, и стоял Владимир 6 месяцев». 4‑я редакция Распространенного вида жития: «Они же не послушали его, и стоял Владимир шесть месяцев». Особое (легендарное) житие: «И осади град, и стоя 6 месяцев… Князь же Владимер, уведав пут ваяженином и повеле копати пут земляныи лодиам, и по трех месяцех взял град». Указание на продолжительность осады впервые появляется в Обычном житии св. Владимира1. В Особом (легендарном) житии к сообщению Обычного жития о шести месяцах стояния под Корсунем добавлено, что после получения «письма Ижьберна» осада продолжалась еще три месяца2. Аналогичные сведения содержатся только в так называемом летописце РНБ, но этот источник зависит от Особого жития3. Таким образом, при принятии версии Обычного жития, осада длилась шесть месяцев. Если же верить Особому житию, то срок осады составляет девять месяцев. Как будет показано дальше, цифра девять месяцев, на наш взгляд, более реальна. Перейдем к стреле «Ждеберна-Анастаса». Стрела Ждеберна-Анастаса ПВЛ: «И се муж Корсунянин стрели именем Настас, написан сице на стреле: “кладязи, яже суть за тобою от восток, ис того вода идет по трубе, копав перейми”. Володимер же се слышав, возрев на небо, рече: “аще се ся сбудет и сам ся крещу”. А ту абьеповеле кстати преки трубам ипереяша воду. Людье изнемогаша жажею и предашася...» Обычное житие св. Владимира: «Был в Корсуне муж по имени Анастас. Он пустил стрелу, написав на ней: “Колодцы на востоке от города в город по трубам пущены. Копай и перекрой их”. Владимир же, услышав это, сказал: “Господи Боже, если это сбудется, то крещусь”. И тотчас велел копать поперек трубам, и перекрыли воду. Люди изнемогли от жажды и сдались». Житие Владимира особого состава: «Из города весть пусти Варяженiн именем Ижберн, и написав на стреле и пустив в полк Варягом и рече: “До1 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси… С. 471. Сн. V. 2 Там же. С. 288. 3 Там же. С. 476. Сн. V. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 173 несите стрелу сию кнзю Владимеру, I написано на стреле: “Государю князю Владимеру. Приятель твой Ижберн писал к тебе, аще стоиши ты с силою под городом год или два или три не возмешь Корсуня: корабленицы ж приходят путем земляным с питием и с кормом во град”. Князь же Владимер, уведав пут варяженином и повеле копати пут земляныи лодиамъ, и по трех месяцех взял град». После неудачи с приспой Владимир получил послание от АнастасаЖдеберна. Оба варианта — и стрела Жьдеберна, и стрела Анастаса — имеют примерно одинаковую степень доказательности. Важно то, что в обоих случаях содержатся четкие указания на местные топографические детали: в одном случае это городской водопровод, в другом — «земляной путь». Этого, к сожалению, нельзя сказать о самом эпизоде со стрелой. Несомненно, что в обоих случаях речь идет об одном и том же сюжете — посылке Владимиру стрелы с письмом. Этот эпизод мог равным образом быть реальным или фольклорным, что нашло отражения в работах исследователей. А.А. Шахматов без колебаний отнес сюжет со стрелой к эпическим моментам, отказав ему в реальности1. Напротив, для А.Л. Бертье-Делагарда нет сомнений, что этот эпизод всего менее можно выбросить из «Корсунской легенды», до такой степени он жизненен, правдив и точен. Исследователь сообщает о нахождении им летописного водопровода, прослеженного на протяжении 5—6 верст. Особенно легко было найти его перед входом в сам город. Здесь нашли не одну, а три разные линии водопровода, две из гончарных труб и одну в виде каменного желоба. Все три вели, по-видимому, к одному источнику и, очевидно, работали не сразу, а заменяя одна другую во времени. На приложенной карте А.Л. Бертье-Делагард обозначает их буквами Н — Н, при этом уточняет, что не только иного нигде не было, но по местным условиям и быть не могло (рис. 2). Перед самым входом в город водопроводные линии идут по довольно заметному перешейку, от которого местность склоняется в обе стороны. Здесь трубы лежат под землей не глубже одного аршина, так что найти их было крайне просто и легко. Согласно А.Л. Бертье-Делагарду, именно об этом водопроводе Анастас сообщал на стреле: «Кладязи, яже суть за тобой от востока, и с того вода идет по трубе, копав, перейми». Вместе с тем исследователь признает, что в этом сообщении есть одно слово «от востока», явно невозможное и с местностью несогласное ни при каких 1 Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей, посвященных почитателями академику и заслуженному профессору В.И. Ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности . С. 1108. 174 А.В. Сазанов предположениях. Первоначально А.Л. Бертье-Делагард был склонен видеть в этом обмолвку самого Анастаса, а в статье об осаде Владимиром Корсуня он считает более вероятным предполагать здесь вставку летописца, попавшую не на свое место. Полное подтверждение истинности эпизода Анастаса выявляется и из сопоставления данных ПВЛ и Обычного жития блаженного Владимира. В последнем говорится, что Анастас написал на стреле совсем иначе: «Ко кладезю от восточныя страны града в град по трубам воды сведены, копав перейми я», т.е. в колодец или цистерну, находящуюся на восточной стороне города, по трубам проведены воды. Согласно А.Л. Бертье-Делагарду, противоречие ПВЛ и Жития мнимое. Все дело в том, что сведения даны с разных сторон, а потому и не одинаковы, будучи каждое по-своему вполне точным. Водопровод, войдя в город, действительно сводил воды трубами к цистерне, и эта цистерна в точности находилась на восточной стороне города. Следовательно, показание Жития описывает то, что находилось внутри самого города. Соответственно, такое описание могло быть дано только греком и корсунянином, чем и подтверждаются определения наших ученых о том, кто был автором этого Жития. ПВЛ же указывает местоположение водопровода извне города, т.е. доступное Владимиру. Оно, следовательно, не только не ошибочно, но именно оно и стало известно Владимиру, который не замедлил этим воспользоваться. Таким образом, по А.Л. Бертье-Делагарду, в основе всего эпизода Анастаса лежат два указания, оба верные, но различные, касающиеся подробностей устройства водопровода в Корсуни. Оба они в точности подтверждены раскопками во всех подробностях1. Что касается Анастаса, то стрельба может показаться не совсем подходящим делом для священника, но он здесь назван, без сомнений, как умыслитель, глава партии, стоявшей за сдачу, в чем он не мог быть одиноким. Рукой же исполнявшей был простой воин, вероятно, даже и не ведавший, что творит2. Что касается варианта с Ждьберном, то, по мнению А.Л. Бертье-Делагарда, Ждьберн будто бы сообщал, что проносят питье и корм, но проносить питье почти невозможно, и, наверное, этого не делали не только здесь, но и нигде. Ведь человеку надо приблизительно по весу в пятеро-десятеро больше питья, чем пищи. Кроме того, для проноса питья не обойтись без крайне неудобной ломкой посуды, которую приходится передвигать с особой осторожностью, чего не было в данных условиях тайного и трудного проноса. Главное же, что в питье не было никакой необходимости, так как оно поставлялось в город по водопроводу. Как считает А.Л. Бертье1 2 Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. С. 30—32. Там же. С. 30. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 175 Делагард, «питие» Жития Владимира особого состава поставлено не на своем месте и только для того, чтобы указать сразу на возможное наступление с голодом и жажды, гораздо более важной и менее предотвратимой, чем голод. В том же Житии особого состава говорится, что для прекращения проноса корма и прорыва блокады Владимир, будто бы велел «земляной путь прекопати». Это указание есть простое заимствование, не у места поставленное, взятое из конца эпизода Анастаса, где, как и следует, перекопание водного протока вполне естественно и целесообразно1. Таким образом, как полагает А.Л. Бертье-Делагард, составитель Жития особого состава знал эпизод Анастаса, а составитель ПВЛ эпизод Ждьберна, но, вероятно, каждый из них думал, что это одно и то же, а потому, сохраняя один из рассказов, пополнял по своему соображению выражениями, взятыми из другого рассказа. Счесть одинаковыми эти эпизоды, столь различные по существу и в особенности по последствиям, было тем легче, что тот и другой начинались известиями на стреле2. Ждьберн, один из приближенных Владимира, упоминается в Пространном житии и Житии Владимира особого состава в связи с убийством Владимиром «князя и княгини» Корсуня, выдаче за него их дочери и посольстве Владимира в Константинополь, где он и Олег выступают в качестве послов, отправляемых киевским князем с просьбой о выдаче за Владимира сестры византийских императоров Анны3. В рецензии на труд А.А. Шахматова С.П. Шестаков отмечает, что нельзя не согласиться с А.А. Шахматовым, что версия с Жьдеберном представляется более ранней, нежели версия, предоставляющая роль изменника священнику Анастасу (версия летописи). В дополнении к доводам А.А. Шахматова, исследователь добавляет одну характерную подробность: в то время как в Житии особого состава Ждьберн пускает стрелу к своим соплеменникам в стане Владимира с припиской «Донесите стрелу сию князю Владимиру», в летописи и «Слове о том, как…» Владимир располагается станом «дали града стрелищне едино». Таким образом, расположение лагеря Владимира привязано к последующему выстрелу Анастаса4. Можно думать, что именно местное корсунское предание легло в основу той части легенды, где выступает Ждьберн. Согласно С.П. Шестакову, если А.А. Шахматов Там же. С. 34. Там же. С. 35. 3 Шестаков С.П. Очерки по истории Херсонеса в VI—X вв. С. 88, 89. 4 Шестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира (по поводу исследования академика А.А. Шахматова) // Памятники христианского Херсонеса.1908. Вып. III. Прилож. 4. С. 126. 1 2 176 А.В. Сазанов присоединяется к объяснению Халанского этого собственного имени как несомненно германского, значит, норманнского, если факт пребывания варяга Скибиорна (Skibiorn или Sigbjorn) в Корсуни в момент прибытия Владимира под город не представляет чего-либо необычного ввиду истории варягов-руссов (норманнов) и их отношений к Византии в IX—X вв., то для нас нет основания смотреть на Ждьберна как на сказочное лицо народной песни. Характерно, что в версии Жития особого состава варяг Ждьберн и стрелу посылает в варяжский полк Владимира1. По мнению Б.Д. Грекова, нет ничего удивительного, что в среде осажденных появилась группа лиц, стоявших за сдачу Владимиру. Способ сношений осажденных с осаждающими через стрелу, примененный в данном случае Анастасом, а по Житию, и Ждеберном, несомненно попал в сказку из самой подлинной жизни. Дальнейшая судьба Анастаса в качестве близкого лица к Владимиру вполне подтверждает его важную роль в борьбе Владимира за Корсунь. Не менее реальны, чем стрела, и другие детали осады, записанные летописцем: «приспа» и водопровод2. Здесь самое время обсудить проблему расположения колодцев с источниками воды для города, которые расположены «к востоку». Это летописное указание приводило исследователей в недоумение, поскольку реально источники воды расположены не к востоку от города, а к югу. Б.Д. Греков считал, что «кладязи» располагались к востоку от самого Владимира, и делал вывод о местоположении его лагеря, в частности исходя из этого обстоятельства. По мнению А.Л. БертьеДелагарда, возможно первично чтение обычного Жития князя Владимира: «К кладязю от восточныа страны града в граде по трубам воды сведены»; городское хранилище воды (цистерна) действительно находилось в восточной части города. А. Карпов обратил внимание на явную несогласованность летописного текста. Во всех списках «Повести временных лет» слово «кладязи» («яже суть за тобою от въстока») стоит во множественном числе, но продолжение фразы («ис того вода идеть по трубе…») — в единственном. Может быть, предполагает А. Карпов, местоимение «того» относится не к «кладезям», а к «въстоку», и тогда последнее слово обозначает не сторону света, но «исток», «источник»3. Шестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира (по поводу исследования академика А.А. Шахматова) // Памятники христианского Херсонеса.1908. Вып. III. Прилож. 4. С. 129. 2 Греков Б.Д. «Повесть временных лет» о походе Владимира на Корсунь. С. 427. 3 Карпов А. Владимир Святой. С. 404. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 177 А.Е. Мусин, отмечая бытующее в литературе сопоставление сообщения об этой надписи с известиями былины о Федоре Буслаеве (ПВЛ: 459), полагает, что было бы нелишним рассмотреть этот сюжет ПВЛ в контексте находок скандинавских рунических надписей деревянных прутьях на территории Древней Руси, которые определенно связываются с варягами. Исследователь склонен считать, что в этом случае известие о варяге Ждеберне как авторе надписи на стреле выглядит более основательно1. Попытаемся оценить достоверность двух версий. Первое и самое простое решение состоит в признании вслед за А.А. Шахматовым фольклорности сюжета. Второй вариант состоит в том, чтобы отдать предпочтение версии ПВЛ с Анастасом. Здесь несколько настораживают три момента. Во-первых, Анастас — священник, и это не очень вяжется с выстрелом из лука. В этом плане аргументы А.Л. БертьеДелагарда выглядят несколько надуманными. Во-вторых, Владимир должен был прочитать греческую надпись, а сам достаточно длинный текст должен был уместиться на наконечнике стрелы. В-третьих, хорошо прослеживаемая дальнейшая судьба Анастаса, записями которого активно пользовался Нестор при составлении «несторовой редакции» летописи. Анастас несомненно описывал события в выгодном для себя виде. Соответственно, он вполне мог заменить варяга Ждьберна своей персоной2. Третий вариант заключается в предпочтении Жития Владимира особого состава. В этом случае письмо, написанное на наконечнике стрелы, попало в полк к варягам, откуда и было передано Владимиру. Вместе с тем хотя, как правильно указывает А.Е. Мусин, традиция писать на наконечниках у скандинавов известна, однако все такие рунические надписи были сделаны на наконечниках копий, а не стрел. Привлекать в качестве аналогий надписи на прутьях, на наш взгляд, не совсем корректно, поскольку речь идет о предметах иного функционального назначения. Опять же подчеркнем достаточную длину написанного текста. Отметим несколько иную редакцию текста в летописном сборнике Публичной библиотеки: «Бысть же в том граде муж Вареженин Ижберн, сеи написал ярлык и вложы в стрелу и стрелил в полк ко Владимеру»3. Вместе с тем, согласно А.А. Шахматову, Житие Владимира особого состава сохранилось в Плигинском сборнике в боМусин А.Е. Археология Корсунской легены. С. 151. Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей, посвященных почитателями академику и заслуженному профессору В.И. Ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности. С. 1117. 3 Там же. С. 1076. 1 2 178 А.В. Сазанов лее древнем и первоначальном виде1. Но «ярлык» не вяжется с письмом, которое мог написать варяг Ждеберн. Как известно, А.А. Шахматов и Н.И. Серебрянский считали варяга Ижьберна сугубо легендарной фигурой. Имя «Ижьбернъ» Г.М. Халанский интерпретировал как Skibjorn или Sigbjorn. Но, как справедливо замечает Н.И. Милютенко, тогда оно транскрибировалось бы на русский язык как Шихберн. Такое имя носил посол Сфандр (Svanheidr), подписавший вместе с другими родственниками Игоря договор с греками 944 г. Ижьберн могло получиться из Ingibjorn. По данным Н.И. Милютенко, это довольно редкое имя, например, в «Круге Земном» Снорри Стурлусона оно встречается всего один раз. В Распространенном Проложном житии по ряду списков имя варяга передано как «Ждьберн». Это уже второй этап русификации. Очевидно, агиограф превратил непонятного ему Ижьберна в более привычное для слуха имя2. Особое, или легендарное, житие имеет в своей основе сагу о варяге Ижьберне, которая сложилась примерно в начале XII в. в Полоцкой земле3. Подводя итог, приходится констатировать, что все три версии имеют полное право на существование и отдать аргументированное предпочтение одной из них невозможно. На наш взгляд, несколько более вероятны «фольклорно-эпическая» и версия Жития Владимира особого состава со стрелой Ждеберна. Вариант с Анастасом в ПВЛ мог появиться в результате его же редакции событий, а «перенятие воды», безусловно, стоит в смысловой оппозиции с последующим водяным крещением. На этом агиографическом моменте остановимся чуть подробнее. Как показало исследрования А.М. Ранчина, военная победа Владимира имеет двойственную природу, поскольку она оказывается одновременно и поражением князя-язычника, наказанного слепотой, и высшей, духовной победой крещения. Двойственность проявляется и в образной структуре повествования о крещении Владимира и Руси: одни и те же образы входят в различные семантические ряды и приобретают контрастирующие смыслы. Нехватка воды в осажденном Корсуне (русские, перекопав трубы, «преяша воду. Людье изнемогоша жажею и предашася») — причина падения христианского города и победы Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей, посвященных почитателями академику и заслуженному профессору В.И. Ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности. С. 1073. 2 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир… С. 291. 3 Там же. С. 200. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 179 язычника Владимира; это «обыкновенная» вода, явление природного, феноменального мира. Но и торжество христианства символизирует водная стихия; однако вода на сей раз не в недостатке, а в изобилии и воплощает сакральное, трансцендентное начало. В днепровской воде священники крестят киевлян: «Влезоша в воду, и стаяху овы до шие, а друзии до персий от берега, друзии же младенци держаще, свершении же бродяху, попове же стояще молитвы творяху. И бяше си видети радость на небеси и на земли, толико душь спасаемыхъ...» Крещение — центральное событие в повествовании о Владимире; внешне сходные предметы и «персонажи» (актанты), описанные в эпизодах, предшествующих и последующих крещению, образуют контрастные пары. Одной из таких пар и является вода, питающая корсунян и вода, в которой крестятся киевляне1. К тому же взятие города благодаря перекапыванию водопровода жестко обусловлено принятием крещения: «Владимир же, услышав об этом, посмотрел на небо и сказал: “Если сбудется это — сам крещусь! ”». Отметим, что, по мнению А.А. Шахматова, этот так называемый «обет Владимира» есть не что иное, как вставка, сделанная самим летописцем. Владимир, получив послание Анастаса, обещает креститься, если удастся взять город. Обещание это как будто косвенно намекает на то, что Анастас стал виновником не только военного успеха князя, но и обращения его в христианство, хотя сообщение летописи о неожиданном обете Владимира не согласовано с дальнейшим изложением, где решение Владимира креститься вынуждено из-за требования византийских императоров. В Житии особого состава Владимир по получении послания от Ждьберна обета креститься не дает. Наконец важно еще одно обстоятельство. Как вполне резонно заметили В.М. Зубарь и Ю.В. Павленко, весьма правдоподобная на первый взгляд версия о перекапывании водопровода по совету Анастаса не будет казаться бесспорной, если учесть, что Херсон питался не только водой, поступавшей по трубам с Балаклавских высот, но и имел собственные, выявленные в ходе археологических раскопок многочисленные колодцы, а также цистерны, где содержалась дождевая и поступавшая с гор вода. В начале осады горожане не могли быть столь беспечными, чтобы не заполнить еще длительное время поступавшей к ним ключевой водой все имевшиеся в городе емкости. При экономном расходовании воды недостаток в ней не ощущался бы еще многие месяцы. Но даже если бы эти запасы иссякли, то необходимый минимум воды всегда мог быть получен из колодцев. Поэтому, как полагают Ранчин А.М. Хроника Георгия Амартола и Повесть временных лет: Константин равноапостольный и князь Владимир Святославич. 1 180 А.В. Сазанов В.М. Зубарь и Ю.В. Павленко, версия о капитуляции города из-за нехватки воды едва ли может быть признана обоснованной1. С абсолютно другой стороны, но к близкому выводу пришел Л. Мюллер, изучая текстологию цитируемого отрывка из ПВЛ. Исследователь подметил, что фраза «…изнемогаху въ граде людье» не совсем согласуется с тем, что сообщается в том же тексте 109 столбца 22 строки, где говорится: «Людье изнемогоша водною жажею и предашася». Тот факт, что глагол в одном случае стоит в имперфекте, а в другом в аористе, не может снять ощущения несогласованности, а может его лишь немного сгладить. Последующее отклонение требования о сдаче города (строки 7—9) скорее позволяет сделать вывод о том, что город располагал обильными запасами продовольствия, а кроме того, имел исправно работающий и неуязвимый для врагов водопровод. По мнению Л. Мюллера, первично рассказ в этом месте мог бы иметь следующее содержание: люди в Корсуни не были изможденными, потому что у них было достаточно запасов еды и воды, и они сказали Владимиру, что, если он три года простоит, они и тогда не сдадутся. Сравните с этим рассказ об осаде Белгорода, когда осажденные говорят осаждающим: «Коли можете престояти нас? Аще стоите за 10 лет то можете створити нам? Имеемъ бо кормлю от земле…» В соответствии с этим жители Корсуни могли бы сказать Владимиру: «У нас достаточно запасов продовольствия и воды от земли»2. Помимо названных выше моментов, отсутствие «обета крещения» в Житии особого состава, с одной стороны, и «Земляной путь», по которому корабельщики подвозят воду и продовольствие, представляющий собой явно местный сюжет, связанный с реальными событиями, с другой, также позволяют в данном случае отдать некоторое предпочтение Житию особого состава со стрелой Ждеберна. По мнению Л. Мюллера, вполне возможно, что сказание о предательской стреле лишь впоследствии было связано с именем Настаса или Анастаса3. Сдача Корсуня ПВЛ: «Владимир вошел в город…» Никоновская летопись: «Володимер же внидя во град с велможами своими, и укрепи и уласка всехъ»4. 1 Зубарь В.М., Павленко Ю.В. Херсонес Таврический и распространение христианства на Руси. Киев, 1988. С. 182. 2 Мюллер Л. Рассказ «Повести временных лет» о крещении Владимира… С. 67, 68. Сн. 15. 3 Там же. С. 68. Сн. 17. 4 Летописный сборник, именуемый патриаршею или никоновскою летописью // Полное собрание русских летописей. Т. IX. VIII. СПб, 1862. C. 54. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 181 Тверская летопись: «Понеже въ иныхъ летописцехъ пишет: и до сего дне, занеже писал Георгий летописецъ, а тогды Коръсунь град стоялъ; азъ же ныне, переписываа его писанiа, тако пишу: до взятiа Корсунского, понеже много летъ мину уже, како Корсунь разорен бысть от Руси»1. Исследователи расходятся во мнении относительно того, как был взят город, разноречивы трактовки и последствий его захвата. Речь идет о том, был ли разрушен Херсон в результате осады или киевский князь мирно вошел в сданный город. Решающее значение здесь, безусловно, имеют археологические материалы, к которым в зависимости от их интерпретации присоединяют либо свидетельство ПВЛ, либо приведенную выше фразу из Тверской летописи. А.Л. Бертье-Делагард в сноске к своей работе «Как Владимир осаждал Корсунь» указывал, что в точности неизвестно, как Владимир поступил со взятым городом, но всего вероятнее, что он руководствовался правом победителя, т.е. беспощадно. Рассказ об этом в Житии особого состава представляется исследователю весьма близким к истине. Его подтверждает и полное молчание об этом хорошо осведомленной Начальной летописи. Нельзя же было ей указать разбойные дела Владимира и тут же приводить его благочестивые изречения. Подробности же, указываемые в Никоновской летописи о том, что будто бы Владимир, войдя в город, «укрепи и уласка всех», явная выдумка позднейшего защитника памяти св. князя2. Д.Л. Талис со ссылкой на Тверскую летопись отмечает, что в полном согласии с этим сообщением летописи результаты многолетних археологических раскопок в Херсонесе показывают, что в конце X в. город подвергся пожару и сильнейшим разрушениям. Херсон, в значительной степени разрушенный и обезлюдевший, еще долго (по крайней мере 70 лет) не мог играть той роли в политических планах Византии в Северном Причерноморье, какая принадлежала ему раньше3. А.И. Романчук считает, что в тех случаях, когда данные отчетов позволяют уточнить время образования слоя разрушения, возникает сомнение, что во время осады Херсонес сильно пострадал, что «слои разрушения X в.» образовались именно в этом веке. Неправильная атрибуция монет привела к искаженному представлению о времени образования слоев разрушения. Летописный сборник, именуемый тверскою летописью // Полное собрание русских летописей. СПб., 1863. Т. XV. C. 108. 2 Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. С. 59. 3 Талис Д.Л. Из истории русско-корсунских политических отношений… С. 114, 115. 1 182 А.В. Сазанов Как подчеркивает исследовательница, археологический материал требует нового обращения к вопросам и последствиям похода Владимира к стенам Корсуня. Относительно преувеличения влияния похода Владимира на экономическое развитие Херсонеса нумизматы уже сказали свое слово. Учитывая, что корсунский поход являлся актом русско-византийской войны, вполне логично допустить разрушение Херсона, свидетельством чего могли являться слои пожара на городище. Но, как показывает материал именно из этих «слоев разрушения», образовались они позднее, чем имели место осада и захват города. Если учесть, что Владимир ожидал благополучного исхода событий именно в Херсоне, вряд ли правомерен был такой акт мести византийцам как разрушение города. Безусловно, локальные разрушения могли иметь место, закономерно и то, что жители Херсонеса, опасаясь стоящего у его стен войска, готовились к возможному ограблению своих жилищ вследствие захвата, отсюда сокрытие имеющихся у них ценностей1. Свои выводы исследовательница обосновывает изменившейся хронологией монет из слоя разрушения, ранее относимого ко времени Владимира. Согласно А.И. Романчук, ретроспективный обзор монетного дела Херсонеса, изучение кладов IX—X вв. показали, что некоторые из монет, относимые, на основании классификации А.В. Орешникова, к X в., были выпущены в более позднее время. Так, один из типов монет Василия I, резко отличающийся от остальных двух, был выпущен в последние годы совместного правления Василия II и Константина VIII (1016—1025 гг). К более позднему времени относятся и монеты с монограммой «ро», которые, по заключению нумизматов, не могут быть датированы ранее конца XI — начала XII в. Подводя итог, А.И. Романчук склоняется к датированию комплексов с этими монетами концом XI — началом XII в. и вероятной связи этих разрушений с природными катаклизмами, а не с военными действиями и осадами2. В книге 2008 г. А.И. Романчук подтвердила свою точку зрения, констатитруя, что первоначальная гипотеза о пожаре и разрушении Херсона в конце X в. превратилась, будучи неоднократно повторенной со смещением акцентов, в аксиому, длительное время господствующую в исторических штудиях. Исследовательница отмечает, что в процессе раскопок кварталов северного района Херсонеса были выявлены слои разрушения, в которых имелись керамические находки и монеты конца X—XI в. С этого времени во всех отчетах начало повторяться замечание: «Существование домов обрывается вследствие катастрофы, по1 Романчук А.И. Слои разрушения X в. в Херсонесе (К вопросу о последствиях Корсунского похода Владимира) // Византийский временник. 1989. Т. 50. С. 185. 2 Там же. С. 182—184, 188. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 183 стигшей город в конце X в.»; «здания прекратили свое существование после разрушений конца X в.»; «находки на полу и в насыпи второго слоя должны быть отнесены к последним векам существования этих помещений, т, е. к IX—X вв. …В конце X или на рубеже X—XI вв. над городом или над данной его частью разразилась катастрофа; все здания погибли в пожаре и были разрушены». Так начала формироваться концепция. Позднее в монографических исследованиях наблюдения приобретают более отчетливую окраску: «Слой пожарища очень ясно датируется множеством монет IX и X вв. и массовой керамикой». «События 989 г. — осада и взятие Корсуни Владимиром — как бы завершили целый этап в жизни города, да, в сущности, и всей Таврики». Эти события предопределили упадок Херсона в последующем столетии, о чем свидетельствует прекращение деятельности местного монетного двора. Констатация факта — наличие слоя разрушения, датированного монетами Василия II, — привела к длительному существованию в историографии вывода о том, что Владимир разрушил Херсон. Для датировки слоя, образовавшегося в результате разрушения, были привлечены находки монет, обнаруженные как на полах некоторых помещений, так и в лежавшем выше слое. Как считает А.И. Романчук, ретроспективный обзор монетного дела Херсонеса, предпринятый В.А. Анохиным, изучение кладов IX—X вв. показали, что некоторые из монет, которые ранее, на основании классификации А.В. Орешникова, датировались Х в., являются более поздними. Некоторые из типов монет с монограммой, как и монеты, относящиеся к периоду совместного правления Василия II и Константина, встречены в слое разрушения, отложение которого объяснялось последствием захвата города Владимиром. «Итак, — заключает исследовательница, — новые данные свидетельствуют, что причиной повсеместного пожара и разрушений в Херсоне в конце Х в. послужил не поход Владимира»1. Близкую позицию занимает С.А. Беляев, указавший, что ни ПВЛ, ни другие летописные тексты, ни какие-либо иные памятники древнерусской письменности домонгольского периода не дают никаких оснований для сделанного А.Л. Якобсоном и Д.Л. Талисом заключения. Во-первых, в летописи подчеркивается, что Владимир осадил город, а не штурмовал его. Попытка штурма была сделана (к стене подсыпали земляную насыпь, приспу), но она, как известно, окончилась неудачей. Основной способ, к которому прибег Владимир, согласно 1 Романчук А.И. Исследования Херсонеса-Херсона. Раскопки. Гипотезы. Проб­ лемы. В 2 т. Т. 2. Византийский город. Тюмень: Из­д-во Тюменского гос. ун-та, 2008. С. 406—409. 184 А.В. Сазанов ПВЛ, это блокада города и с суши, и с моря, попытка взять город на измор. Во-вторых, летописный текст ничего не говорит о каких-либо жестокостях, разрушениях, сотворенных Владимиром в Херсонесе, что следует из характера похода князя, по своей сути не карательного. Более того, летописи сообщают, что князь Владимир и принцесса Анна жили в домах, которые находились около той церкви «посреде града», в которой они венчались. Можно полагать, что нашлось место для жилья и многочисленной свите принцессы и дружине Владимира. В летописном рассказе нет не только прямого указания, но даже и намека на грабежи и разорение города. Нет сообщений о разорении Херсонеса в византийских и восточных источниках. Таким образом, письменные памятники не дают никаких оснований для утверждения о разрушении и сожжении Херсона князем Владимиром. Показательно, что никто из тех, кто говорит о гибельном последствии событий 988 г., за исключением А.Л. Якобсона и Д.Л. Талиса, не ссылается на данные письменных источников. Все оперируют только данными археологии, не случайно упомянутая точка зрения, представленная работами А.Л. Якобсона, Д. Л.Талиса, В.А. Анохина и И.В. Соколовой господствует в советской археологической литературе. По мнению С.А. Беляева, археологические данные, на которые опирались авторы, сводятся к пожару одного помещения, расположенного около базилики 1932 г. и четырех помещений в квартале XV—XVI, примыкающих к базилике 1935 г. Никаких других пожаров, которые можно было бы хотя бы с некоторой долей условности отнести к рубежу X—XI вв., найти не удалось. Из этих четырех случаев в одном следует говорить о локальном пожаре, в остальных — о перепланировке внутри кварталов в X—XI вв. Следовательно, выдвинутая А.Л. Якобсоном, утвержденная Д. Л.Талисом и поддержанная рядом других исследователей точка зрения о всеобщем пожаре оказалась несостоятельной. Ни на одном из больших раскопанных районов Херсонеса последствия этого «всеобщего пожара» не прослеживаются. Основной вывод, сделанный С.А. Беляевым, однозначен. Известный на сегодняшний день археологический материал не дает оснований утверждать ни о «всеобщем пожаре», уничтожившем если не весь город, то, во всяком случае, значительную его часть, ни о запустении его западной части1. В.М. Зубарь и Ю.В. Павленко, отвергающие версию о сдаче города из-за нехватки воды, полагают, что в условиях осады херсонцы не могли не терпеть лишений, связанных с нехваткой продовольствия и топлива, не могли не сокрушаться, глядя на то, как гибли их сады и виноградники. Понимая, что ждать помощи неоткуда, а Владимир бу1 Беляев С.А. Поход князя Владимира на Корсунь… С. 154—164. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 185 дет стоять у стен, пока не овладеет городом, все большее число людей должно было склоняться к мысли о капитуляции. При этом в Херсоне должны были активно действовать влиятельные сторонники великого князя, одним из которых и был Анастас, постаравшийся выставить себя перед Владимиром главным сообщником. Как бы там ни было, но в середине лета город открыл перед князем свои ворота1. По мнению Н.И. Милютенко, опирающуюся на работы Н.М. Богдановой и С.А. Беляева, как показывают многолетние археологические исследования, город не был разрушен или сожжен. Нет свидетельств о прекращении деловой активности2. Иную точку зрения высказывает И.А. Завадская, обратившая внимание на то, что факт разрушения целых городских кварталов подтверждается археологически. При определении времени этой катастрофы необходимо учитывать характер ттак называемого «второго слоя», представлявшего собой мусорную засыпь, образование которой проходило на протяжении длительного времени, о чем и свидетельствуют монеты XI—XII вв. И.А. Завадская отмечает, что исследователи северного района неоднократно отмечали перемешанность «второго слоя», большое количество находящихся в нем ям, которые образовались в результате поисков камня и других предметов. Следовательно, поздние монеты могли попасть на раннесредневековые полы уже после разрушения самих зданий. Время же этих разрушений определяется по монетным кладам, обнаруженным на полах раннесредневековых построек. Среди входящих в их состав монет наиболее поздние принадлежат Василию II (976—1025 гг.). Таким образом, катастрофа, постигшая город, произошла в период между последней четвертью X и первой четвертью XI вв. Следовательно, поход князя Владимира не может быть исключен из вероятных причин гибели значительной части Херсона3. По мнению И.А. Завадской, с учетом материалов как старых, так и новых раскопок нет оснований для утверждений о том, что Херсонес не пострадал в результате осады. Собранные материалы однозначно показываютотносящиеся к последней трети X — началу XI вв. следы пожаров и расчисток после пожаров в городе. Более точная хронология этих комплексов пока невозможна, однако попытка отнесения контекстов слоев пожара ко времени после 1066 г. явно ошибочна. Ярким отражением военных действий служат монетные клады, являющиеся Там же. С. 182, 186. Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир… С. 75. 3 Завадская И.А. О разрушении Херсонеса в X—XI вв. // Скифы. Славяне. Древняя Русь. К 100-летию со дня рождения М.И. Артамонова. СПб., 1998. С. 122. 1 2 186 А.В. Сазанов надежным материалом для датировки целых разрушенных кварталов города. Наиболее поздними в них были монеты Василия II с монограммой «василий деспот», которые и являются датирующими1. Проблема хронологии этих комплексов и будет рассмотрена далее в связи с концепцией «землетрясения», которое, по мнению ряда исследователей, разрушило город в первой половине XI в. Там же будет дана наша оценка концепций исследователей. Убийство корсунского князя и княгини и выдача их дочери за Ижберна Житие князя Владимира особого состава: «…А князя Корсунского и с княгинею поймал, а дщерь их к себе взял в шатер, а князя и княгиню привязал у шатерной сохи и с дщерию их пред ними беззаконство сотворил. И по трех днях повелел князя и княгиню убить, а дщерь их за боярина Ижберна дал со многим имением, а в Корсуни наместником его поставил…». Особая (распространенная) редакция Проложного жития св. Вла‑ димира. («Успение благоверного великого князя Владимира»): «Владимир князя и княгиню убил, а дщерь их дал за Жберна». Эти сведения содержатся в пространном Проложном житии и Житии особого состава. С.П. Шестаков предположил, что эта подробность взятия Корсуни происходит из какого-то древнего источника. Под именем князя следует понимать стратига херсонской фемы, как и в «Слове на обретение мощей св. Климента»2. А. Карпов справедливо заметил, что этот рассказ, несомненно, слишком напоминает известное предание о насилии, учиненном Владимиром над полоцкой княжной Рогнедой около 978 г. Во многом он имеет фольклорное происхождение. Однако в сокращенном, лишенном какого-либо сказочного обрамления виде этот же рассказ читается в особой редакции Проложного жития святого Владимира, сохранившейся в рукописях XV—XVI вв., но имеющей, по-видимому, более древнее происхождение. Кровавая расправа была в обычае того времени, и русские, вступившие в Корсунь после длительной и изнурительной осады, едва ли отличались своим поведением от любых других завоевателей3. Завадская И.А. Хронология памятников раннесредневековой христианской архитектуры Херсонеса (по археологическим данным) // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. Симферополь, 2000. Вып. VII. С. 85—87. 2 Шестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира. С. 88. 3 Карпов А. Владимир Святой. С. 231, 232. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 187 Действительно, этот рассказ совпадает с историей женитьбы Владимира на княжне полоцкой Рогнедой (Рогнед), по версии ВладимироСуздальского летописания. Она изложена под 6636(1128) г. во всех летописях этой семьи: Лаврентьевской, Радзивилловской, Троицкой и др. Статья 1128 г. отличается от рассказа в «Повести временных лет», где ничего не говорится о позоре Рогнед. Суздальская летопись воспроизводит позднюю версию. Основной герой корсунского эпизода Особого жития — варяг Ижьберн. Если отбросить сюжет об утверждении Владимиром своей власти над Корсунем через насилие над княжной, останется вполне реальный рассказ. Ингибьёрн помог конунгу Вальдемару захватить город, а в награду за это получил в жены дочь одного из самых знатных людей и стал ярлом. Как следует из обычных саговых сюжетов, такой союз победителей с побежденными расценивается как заключение мира. Легенда о Рогнед попала в текст Особого жития в результате соединения «Корсунской легенды» и местных полоцких преданий. Воевода Ждьберн соединил в себе дядю Владимира Добрыню и грека Анастаса. К народному преданию можно отнести только сюжет о сватовстве Владимира к Рогнед, бытовавший в Полоцкой земле. Там же он соединился с сагой об Ингибьёрне, в основе которой лежал реальный эпизод осады Корсуня — разрушение дамбы (Земляного пути), по которой снабжался город. В окончательном виде предание стало дополнительным источником распространенного вида Проложного жития Владимира и в полной мере отразилось в Особом (легендарном) житии1. «Приспа» и «Церковь на горе», построенная Владимиром ПВЛ: «Постави же церкови в Корсуни на горе, идее же съсыпаша среде града, крадуще, приспу, яже церкви стоит и до сего дне». Ипатьевская летопись: «Постави же церковь святого Иоанна Предтечю въ Корсуне, иже ссыпаще среде града, крадущи приспу, и еже и церкви стоит и до сего дни»2. Обычное житие св. Владимира: «Многие из бояр его крестились, а он поставил в Корсуне на горе церковь св. Василия». 3‑я редакция Распространенного вида жития: «И многие из вельмож его крестились. И поставил в Корсуне святого Василия». 4‑я редакция Распространенного вида жития: «…И многие из бояр его тогда крестились. И церковь поставил в Корсуне на горе св. Василия». 1 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси… С. 293—296. 2 Цит по: Ипатьевская летопись // Русские летописи. Рязань, 2001. Т. XI. С. 79. 188 А.В. Сазанов Согласно предположению А.Л. Бертье-Делагарда, Владимир построил в Корсуне маленькую церковь типа обыденки. Начальная летопись передает также показание очевидца о том, где именно в Корсуне стояли и стоят палаты царицы и Владимира, что превосходно подтверждает добросовестную точность летописного рассказа, повторяющего прямые показания очевидцев. Конечно, нет никаких оснований считать эти палаты нарочно построенными, на что даже и времени нельзя было бы сыскать. Просто очистили помещения, в изобилии находившиеся, часто очень хорошо отделанные, с мозаичными полами, в связи со многими церквами и открытые раскопками в нескольких местах1. По С.П. Шестакову, о церкви св. Василия в Корсуне летопись сообщает там же, где описываются мероприятия корсунян по «выкрадыванию земли» из приспы, насыпаемой осаждающими. Как пишет исследователь, вообразим себе с возможной отчетливостью всю ситуацию — это соревнование осаждающих и осажденных в насыпании и удалении земли. Вероятно ли, чтобы в спешности такой работы, спешности, от которой все зависело, корсуняне имели время таскать землю в центр города, как обыкновенно толкуют это место, как понимает это место и А. А.Шахматов, помещая церковь Василия посреди града (причем, правда, он удаляет из своей первичной повести все следы этой версии осады Корсуня, с валом Владимира и контр-аппрошами Корсунян)? Согласно С.П. Шестакову, если обратиться к тому, что могло стоять в данном случае в греческом подлиннике повести о взятии Корсуня, то дело, может быть, объяснится. В позднейшем греческом языке эллинистической эпохи, византийском и новогреческом слова: µεσον, αναµεσον, µεσα, формы от прилагательного µεσοσ, «средний», часто означают не более, как «внутрь», «внутри», «в пределы». Это замена более простых предлогов древнегреческого языка. Таким образом, в греческом подлиннике говорилось только, что корсуняне, подкопав стену, похищали землю осадного вала, проносили ее под стеной подземным ходом и выбрасывали ее внутри города, в стенах города. Также выражение летописи и обычного жития «на горе» могло соответствовать в греческом подлиннике наречию ανω, επανω, «сверху», «поверх» (насыпи, в подразумеваемом του χωµατος). Принимая это толкование, мы должны искать херсонесскувю церковь св. Василия не посреди города, а в непосредственной близости от стен Херсона. Таким образом, по заключению С.П. Шестакова, церковь св. Василия так же, как и храм св. Созонта в Херсонесе, который, по свидетельсву «Слова на принесение мощем преславного Климента», находился «близ забрал» 1 Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. С. 59. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 189 города, была воздвигнута Владимиром, по версии «Корсунского предания», около стен, на том их пространстве, где корсуняне ссыпали землю, унесенную из осадного вала1. Развивая идею С.П. Шестакова, С.А. Беляев предложил отождествить летописную «церковь на горе», построенную в Корсуни князем Владимиром, с известной херсонесской «базиликой на холме», имеющей также наименование «Базилика 14». По его мнению, на возможность такой интерпретации указывают топография херсонесского городища, материалы из раскопок этого памятника и скрытые данные летописного текста. При этом путеводной нитью, по мысли исследователя, служит летописное повествование2. Однако начнем все-таки с археологических материалов. Как утверждает С.А. Беляев, насколько можно судить по полученным в результате последних раскопок данным, в них нет ничего, что являлось бы непреодолимым препятствием для отождествления реально существовавшего в Херсонесе храма — «Базилики на холме», теперь хорошо известного благодаря его раскопкам, с упоминаемой в летописи «церковью на горе», построенной князем Владимиром (рис. 4)3. Исследователь полагает, что среди раскопанных им могил есть некоторое количество, в которых, вероятнее всего, были погребены убитые во время боевых действий воины и, возможно, другую часть могил можно связать с захоронениями варягов4. Кроме того, С.А. Беляев рассматривает часть культурного слоя между «Базиликой 14» и «Западной базиликой» как насыпь, «приспу», которая, согласно летописному рассказу, была выкрадена херсонеситами во время осады города киевским князем. Как считает исследователь, археологический материал не противоречит такому предположению. Землю могли высыпать на площадь между этими храмами, которая была свободна от застройки. Далее, в процессе ссыпания или после его окончания площадь могли выровнять, а впоследствии — замостить, в результате чего поверх насыпной земли появилась вымостка5. Анализ аргументации С.А. Беляева начнем с материалов из раскопок пресловутой «приспы». Без сомнения, главным является определение времени формирования слоя зафиксированной при раскопках насыпи. С.А. Беляев отмечает, что археологический материал, обнаруШестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира. С. 136, 137. Беляев С.А. «Базилика на холме» в Херсонесе и «церковь на горе» в Корсуни, построенная князем Владимиром // Byzantinorussica. 1994. № 1. C. 9—10. 3 Там же. С. 30. 4 Там же. С. 29. 5 Там же. C. 29, 33. 1 2 190 А.В. Сазанов женный в засыпи, датируется IX—X вв., а более точно хронологически расчленить его при нынешнем уровне знаний и методике обработки не удается1. К сожалению, в статье не приводится не только никаких рисунков керамики из слоя засыпи, но нет даже ссылок на общеизвестные ко времени написания статьи типологии. В результате перед читателем встает дилемма — верить ли исследователю на слово или попытаться хоть как-то проверить его важные заключения. Первое демонстрирует пример ненаучного подхода, а второе, увы, просто невозможно, поскольку как статья, так и отчетная документация, хранящаяся в Херсонесском музее, не дают к тому никаких возможностей. Единственной зацепкой для хронологии может служить упоминание в сноске монет Василия I, обнаруженных в рассматриваемом слое2. Важно то, что исследователь подчеркивает «монеты обнаружены только Василия I», «раскопки дали на всех участках монеты только одного императора — Василия I3. Видимо, это обстоятельство и определило дату, предложенную С.А. Беляевым — IX—X вв. Как пишет исследователь, при малой изученности денежного обращения в Херсонесе трудно определить с большой точностью, были ли эти защитные работы (в районе Западной базилики. — А.С.) проведены в годы правления этого императора или вскоре после этого при его преемнике, во всяком случае, не ранее последней трети IX в., вероятнее всего, в X в.4 Известно, что монеты Василия I, чеканенные в 867—869 гг., ходили достаточно долго. Они встречаются в поздних херсонесских комплексах начала XI в. (17,4 % от монет комплекса) 5, начала — первой половины X в. (30 %), второй половины X в. (4,5%) 6. По заключению И.В. Соколовой, монеты Василия I первого типа достаточно многочисленны в Херсонесе, однако они выпускались очень непродолжительное время — с начала царствования Василия I до коронации его сына Константина, т.е. с сентября 867 г. по ноябрь 869 г.7 Некоторым хронологическим репером может быть то, что в слое засыпи были найдены 1 Беляев С.А. «Базилика на холме» в Херсонесе и «церковь на горе» в Корсуни, построенная князем Владимиром // Byzantinorussica. 1994. № 1. С. 30. 2 Там же. С. 46. 3 Там же. С. 40. 4 Там же. С. 46. 5 Сазанов А.В. Керамический комплекс начала XI в. из Херсонеса (Амфоры, пифосы и простая гончарная керамика) // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Симферополь, 2001. С. 254. 6 Седикова Л.В., Рыжов С.Г. Комплексы X в. из квартала X «Б» Северного района Херсонеса // Херсонесский сборник. 2000. Вып. X. С. 325, 326. 7 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. С. 40. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 191 только монеты Василия I, более поздние отсутствовали. Такая ситуация дает, на наш взгляд, некоторые основания для того, чтобы считать их датирующими слой. В этом случае время формирования слоя так называемой «приспы» приходится на последнюю треть IX — начало и первую половину X в. Дело в том, что во всех известных на сегодняшний день комплексах второй половины X — начала XI в. монеты Василия I сопровождаются более поздними: Константина VII, Константина VII и Романа II (948—959 гг.), Никифора Фоки (963—969). Такая датировка слоя «приспы» исключает его связь с осадой города князем Владимиром. В любом случае приведенные С.А. Беляевым данные о слое засыпи не дают оснований для ее отождествления с летописной «приспой». Теперь обратимся к захоронениям, трактованным С.А. Беляевым как варяжские. К сожалению, в тексте статьи не приведено никаких материалов, позволяющих хоть как-то датировать эти погребения. Вся хронология исследователя строится на увязывании с предполагаемым временем сооружения храма на месте «Базилики 14» и, видимо, общих представлениях автора о погребальном обряде населения средневекового Херсонеса. Глухо упоминаются монеты, свидетельствующие о функционирования кладбища на протяжении нескольких веков. Отметим, что среди «варяжских» названо погребение 28, совершенное внутри храма (рис. 4, 3). Получается заманчивая картина: варяги из войска Владимира погребены внутри православного храма, т.е. православные варяги служили в дружине князя или варяги из дружины Владимира приняли св. крещение, после чего погибли и были похоронены в храме. Последнее, как, видимо, и вся «варяжская» интерпретация захоронений С.А. Беляева, имеет фоном известный летописный пассаж: «Ощутив свое внезапное исцеление, Владимир прославил Бога: “Теперь узнал я Бога истинного”. Многие из дружинников, увидев это, крестились». Натянутость подобной трактовки очевидна. Кроме того, факт остается фактом — ни в одном из так называемых варяжских погребений не было найдено ни одной варяжской вещи: нет ни характерного скандинавского вооружения, ни известных скандинавских фибул. Следовательно, ни хронология, ни вещевой комплекс не позволяют принять предложенную С.А. Беляевым интерпретацию п­огребений. Наконец, из имеющейся на сегодняшний день документации остается неясным главное — время прекращения существование ранневизантийского храма № 14 и строительства на ее месте поздней базилики. Из публикаций С.А. Беляева выясняется, что на участке «базилики на холме» в византийский период можно выделить три больших строительных периода: большая трехнефная базилика «Б» ранневизантий- 192 А.В. Сазанов ского времени, поздняя базилика «А» и время, когда жилище около базилики «А» перестает существовать, а сам храм и окружающее его пространство превращаются в кладбище1. Самая ранняя базилика «Б», по мнению исследователя, существует до VIII в.; скорее всего, на рубеже VII—VIII вв., но, возможно, и несколько позже, она разрушается. В IX или, вероятнее всего, в X в. на этом месте возводится новая базилика «А», занимающая только незначительную часть площади ранней базилики. Спустя некоторое время, возможно, в XI—XII вв. эта территория превращаются в кладбище2. Заметим, что дата прекращения существования большой базилики «Б» С.А. Беляевым никак не обосновывается. Исследователь лишь констатирует, что причин гибели храма мы не знаем, а при раскопках никаких положительных данных на этот счет обнаружить не удалось. Автор заключает, что можно только с некоторой долей вероятности предположить, что вряд ли она была разрушена насильственно. Во всяком случае, никаких слоев пожара, относящихся к этому памятнику, обнаружено не было. Следовательно, археологические материалы из раскопок самой базилики не дают оснований для датировки времени гибели базилики «А», не говоря уже о времени строительства базилики «Б». Если считать слой засыпи между «базиликой на холме» и Западной базиликой («приспа», по С.А. Беляеву) отражающим время сооружения базилики «А», то ее возведение может быть определено в пределах 867/869 — начала-первой половины X в. Однако еще раз повторим, что сколько-нибудь надежная хронология этих объектов не может быть обоснована на основании имеющихся публикаций. Все предлагаемые построения имеют гипотетический характер. Так обстоит дело с археологической частью аргументации С.А. Беляева, главным элементом которой является анализ летописного текста, к рассмот­ рению которого мы и переходим. По справедливому мнению исследователя, необходимо проанализировать реальное соотношение некоторых слов, которыми летопись характеризует постройку Владимиром «церкви на горе». Первое слово обозначает место, куда ссыпали землю из приспы, второе употреблено для обозначения акта строительства церкви3. Беляев С.А. Вновь найденная ранневизантийская мозаика из Херсонеса (по материалам раскопок 1973—1977 гг.) // Византийский временник. 1979. Т. 40. С. 116 . 2 Там же. С. 116 . 3 Беляев С.А. «Базилика на холме» в Херсонесе и «церковь на горе» в Корсуни. С. 30. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 193 С.А. Беляев интерпретирует выражение «Постави же церковь в Корсуни на горе, идеже съсыпаше среде града» как указание на то, что Владимир строил храм не на насыпной земле, что было бы затруднительно не только по смыслу текста, но и конструктивным особенностям. Землю же, по его мнению, присыпали к самой горе1.Такое объяснение возможно, хотя автор явно исходит из априорного положения о тождестве базилики «А» и храма, построенного князем Владимиром. Сложнее с трактовкой второго летописного слова — «ставити» — «поставил». Опираясь на одну из этимологий, приведенных М. Фасмером, С.А. Беляев делает следующий вывод: «По Фасмеру, это слово родственно по корню греческим и латинским словам, обозначающим восстановление, возобновление разрушенного»2. При том, что построенная церковь не была восстановлением существовавшей здесь прежде базилики, если рассматривать этот вопрос как возобновление традиции, как продолжение существования храма на старом месте, то это, по мнению исследователя, восстановление, но, скорее всего, восстановление богослужения, святости места3. Обратимся к употреблению слова «поставил» применительно к «поставил церковь», храм или монастырь в «Повести временных лет». Такое употребление прослеживается в следующих пассажах летописного текста. «И дал тогда Владимир обещание поставить церковь в Василеве во имя святого Преображения, ибо было в тот день, когда произошла та сеча, Преображение Господне. Избегнув опасности, Владимир построил церковь….» Здесь «поставил» синонимично «построил, соорудил»; «В год 6390… И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Аскольда на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор, на той могиле Ольма поставили церковь святого Николы». Здесь опять же «поставил» означает «построил, воздвиг». Отметим, что церковь поставлена на возвышенности, на горе; «В год 6488… И стал Владимир княжить в Киеве один и поставил (постави) кумиры на холме за теремным двором… и на том холме стоит ныне церковь святого Василия». Значение аналогично предыдущему; «В 6496… И сказав это, приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. И поставил (постави) церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна». То же самое значение; 1 2 3 Там же. С. 33. Там же. С. 34. Там же. С. 40. 194 А.В. Сазанов «И пришли игумен с братией к Антонию и сказали ему: “Отец! Умножилась братия, и не можем вместиться в пещере; если бы Бог повелел, по твоей молитве поставили церковку малую над пещерою во имя Успения святой Богородицы. Игумен же и братия заложили церковь великую, и монастырь огородили острогом, келий поставили много. Когда укрепился монастырь при игумене Варлааме, Изяслав поставил другой монастырь… Много ведь монастырей цесарями, и боярами, и богачами поставлено, но не такие они, как те, которые поставлены слезами, постом, молитвою, бдением”». Смысл слова «поставил» тот же самый, что и в остальных случаях. Этими отрывками, пожалуй, исчерпывается употребление сочетания «поставил церковь, монастырь». Совершенно очевидно, что «поставил» в контексте приведенных отрывков означает «построил, воздвиг». Подчеркнем, что ни в одном из случаев речь не идет о восстановлении ранее существовавших на этих местах церквей. Наоборот, христианские храмы строятся либо на пустом месте, либо на местах прежних языческих капищ, или на могиле того или иного персонажа. Вывод представляется очевидным: лексика «Повести временных лет» не дает значения «поставить» как «восстановить» или «возобновить разрушенное». Однако более важно следующее обстоятельство, мимоходом упомянутое С.А. Беляевым в сноске. Приведем фразу исследователя полностью. «При определении месторасположения церкви не должно вводить в смущение то, что в летописи сказано, что она была поставлена “посреди града”. Посреде, посреди (в середине) — не обязательно означает в центре города. Применительно к данному случаю в таком же значении воспринимает слово “посреде” и С.П. Шестaков, хотя в отношении места крещения он это значение не использует»1. Как уже отмечалось, С.П. Шестаков писал: «Но если обратиться к тому, что могло стоять в греческом подлиннике Повести о взятии Корсуня, то дело может быть, объяснится: в позднейшем греческом языке эллинистической поры, византийском и новогреческом, слова µεσον, αναµεσον, µεσα, форма от прилагательного µεσοσ «средний» часто означает не более как “внутрь”, “внутри”, “в пределы”… Таким образом, в греческом подлиннике говорилось только, что корсуняне, подкопав стену, похитили землю осадного вала, проложили ее под стеною, подземным ходом и выбрасывали ее внутри города, в стенах города»2. 1 Беляев С.А. «Базилика на холме» в Херсонесе и «церковь на горе» в Корсуни. С. 46. 2 Беляев С.А. «Базилика на холме» в Херсонесе и «церковь на горе» в Корсуни. С. 47; Шестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира. С. 136. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 195 Обратимся к употреблению «посреди» в «Повести временных лет». В «Речи философа» сказано: «В начале, в первый день, сотворил Бог небо и землю. Во второй день сотворил твердь посреди воды… Дьявол же, увидев, как почтил Бог человека, стал ему завидовать, преобразился в змия, пришел к Еве и сказал ей: “Почему не едите от дерева, растущего посредине рая?”». В год 6544: «Ярослав выступил от города, и исполчил дружину, и поставил варягов посредине, а на правой стороне — киевлян, а на левом крыле — новгородцев; и стал пред градом». В год 6600: «В те же времена было знамение в небе — точно круг посреди неба превеликий». «А Святополк, и Владимир, и Ростилав, исполчив дружину, выступили. И шел на правой стороне Святополк, на левой — Владимир, посредине же был Ростислав». В год 6612: «В тот же год было знаменье: стояла солнце в круге, а посредине круга крест, и посредине креста солнце, а вне круга по обе стороны два солнца, а над солнцем вне круга дуга, рогами на север»; В год 6623: «И повелел Владимир нарезанные куски паволоки, беличьи шкурки разбрасывать народу, а в других местах бросать серебряные монеты людям, сильно налегавшим; и легко внесли раку в церковь, но с трудом поставили раку посреди церкви, и пошли за Глебом. Таким же образом и его привезли и поставили рядом с братом. И произошла ссора между Владимиром, с одной стороны, и Давыдом и Олегом, с другой: Владимир хотел раки поставить посреди церкви и терем серебряный поставить над ними». Приведенные отрывки однозначно указывают на значение «посреди» — «в середине», «в центре». Конечно, можно возразить, что все эти примеры взяты из русского текста ПВЛ, в то время как в основе «Корсунской легенды» лежит греческий оригинал. Однако окончательную ясность, на наш взгляд, вносит характеристика местоположения церкви св. Василия в Корсуни, где крестился Владимир: «А стоит церковь та в городе Корсуни, посреди града, где собираются корсуняне на торг». Здесь «посреди» вполне определенно указывает на центр города, близ главной городской площади, где совершался торг. Обоснованная его локализация была предложена С.Б. Сорочаном1. Судя по этому словоупотреблению, для источника «Корсунской легенды» церковь св. Василия, где крестился Владимир, и построенная им «церковь на горе» находились в одном районе города, определенном как «посреди города», т.е. речь идет о центральном районе Херсонеса. Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко Л.В. Херсонес — Херсон — Корсунь. Киев, 2003. С. 99. 1 196 А.В. Сазанов Резюмируем сказанное. В целом концепция С.А. Беляева представляется интересной попыткой поиска летописной «церкви на горе», построенной князем Владимиром в Корсуни. Ряд положений этой концепции бесспорен: церковь поставлена внутри города, на горе или возвышенности; существует прямая связь между горой, на которой была поставлена церковь и той землей — «приспой», которую корсунцы относили внутри города из насыпи, построенной Владимиром. Однако с остальными выводами С.А. Беляева согласиться трудно. Хронология базилики «А» на сегодняшний день не может быть установлена сколько-нибудь надежно. Слой, трактуемый исследователем как «приспа» с куда большей вероятностью может относиться к более раннему времени. При этом его аргументированная датировка на сегодняшний день невозможна. Анализ летописного текста указывает на иное местоположение церкви, возведенной Владимиром, — в центральной части города, неподалеку от храма, где русский князь принял Святое крещение. Интерпретация некоторых погребений как варяжских произвольна. Все это заставляет оценивать предложенную концепцию С.А. Беляева как слабо аргументированную и в ключевых выводах ошибочную. Особо подчеркнем настоятельную необходимость полной публикации открытых автором раскопок комплексов. Такая публикация, мы уверены, сняла бы многие вопросы и удержала бы исследователя от желаемых, но, увы, скоропалительных выводов. Остается только добавить, что точное название «храма на горе» неизвестно. В Житии блаженного Владимира, автором которого, судя по стилистике текста, был все же Иаков Мних, сказано «…И поставил церковь в Корсуне на горе св. Василия»1. Необходимо отметить, что в Чудовском списке Жития князя говорится о поставлении Владимиром в Киеве церкви св. Василия на горе «рекомеи Ликофрос». А.А. Шахматов высказал предположение, что упомянутая гора с несомненно греческим названием Ликофрос, попала в Киев в Житии Чудовского списка неправильно, в результате неудачной перестановки. Первоначальное же место всей фразы о церкви св. Василия на горе «рекомеи Ликофрос» было в рассказе о крещении Владимира в Корсуни, где Владимир тоже воздвиг, по сказанию, церковь св. Василия. В реконструированном тексте А.А. Шахматов помеСрезневский В.И. Память и похвала князю Владимиру и его житие по сп. 1494 г. СПб.,1897 // Записки Академии наук. Сер. VIII. Историко-филологические отделение. Т. 1. № 6. C. 10; Зимин А.А. Память и похвала Иакова Мниха и житие князя Владимира по древнейшему списку // Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР. 1963. № 37. C. 20; Макарий. История русской церкви. М., 1995. Кн. 2. С. 531. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 197 щает рассматриваемую фразу в соответствующее место им построенного текста. Однако С.П. Шестаков резонно заметил, что мы не знаем в Корсуни подобного географического или топографического наименования для языческого или христианского Херсона. Между тем, пишет С.П. Шестаков, мы с удовлетворением читаем в одном месте книги А.А. Шахматова по поводу упомянутых двух чтений следующие слова: «Появление Аполлона в Слове не может быть признано случайным и независимым от той повести, которая называла гору, на которой воздвигнут Владимиром храм св. Василия (в Киеве), Ликофросом». Но вот поэтому-то и не следует отрывать одно греческое название от другого: Аполлон и его эпитет Λυϖκειοσ слишком тесно связаны между собой в греческой мифологии, чтобы можно было сомневаться в названии горы Перуна — Аполлона, например Λυκειου ορος или Λυκειου θρονος. Отсюда, по мнению С.П. Шестакова, легко могло возникнуть и странное название горы в Чудовском списке, но горы не Херсонской, а горы Перуна в Киеве1. К последней точке зрения присоединился А. Карпов, обоснованно считающий, что попытка С.А. Беляева отыскать в Херсонесе следы «горы Ликофрос» (святилища Аполлона) безуспешна. Даже «перемещение» текста внутри Жития не обязательно. Как неоднократно отмечалось, название «Ликофрос» является одним из эпитетов древнегреческого бога Аполлона. Древнерусские же книжники нередко именовали Аполлоном русского Перуна. Выражение «гора Ликофрос» в таком случае есть не что иное, как синоним «Перунова холма» в Киеве2. С этой аргументацией нельзя не согласиться. Житие Владимира особого состава дает иное название храма: «Постави же церковь святого Иоанна Предтечи в Корсуне на горе». То же название — святого Иоанна Предтечи — дает и Ипатьевская летопись. По мнению С.Б. Сорочана, это более вероятно, учитывая возможность существования храма св. Василия на агоре, где корсуняне вели торг3. Храм, где крестился Владимир ПВЛ, Лаврентьевский список: «Крести же ся в церкви святаго Василья, и есть церви та стоящи в Корсуне граде, на месте посреди града, идеже торг деют корсуняне». Анонимное житие Владимира в Пространной редакции (Древнейшее житие): «Епикоскоп же с попы корсунскими и с попы царицины, огласивШестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира. С. 132. Карпов А. Владимир Святой. С. 408. 3 Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко Л.В. Жизнь и гибель Херсонеса. Харьков, 2000. С. 296, 642. 1 2 198 А.В. Сазанов ше, крестища и в церкви святого Иакова в Корсуни граде и нарекоша имя ему Василии». ПВЛ, Ипатьевский список: «И крестившеся в церки святой Софии и есть церква та стоящи в Корсуни граде на месте посреде града, идеже торг деют корсуняне». Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Комис‑ сионный список: «Крести же ся в церкви святого Василиска; и есть церковь та стоящи в Корсуни на месте посреде града, идеже корсуняне торг деют». Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Извлече‑ ние из Воронцовского списка: «Крести же ся в церкви святого Василиска: и есть церковь та стоящи в Корсуни на месте посреде града, идеже торг деют корсуняне». Новгородская первая летопись. Троицкий список: «Се же видев, дружина его мнози крестишася в церкви св. Климента. И есть церковь та стоит в Корсуне на месте посреде града, идеже торг деют кор­ суняне». Софийская первая летопись старшего извода: «Крести же ся в церкви святого Иакова, и есть церква та стояще в Корсуне посреде града, идеже торг деют корсуняне». Софийская первая летопись по списку Царского: «Крести же ся в церкви святого Иакова, и есть церковь та стоаши среде града в Корсуоне, идеже торг деют корсоуняне». Тверская летопись (Тверской сборник): «Крести же ся в церкви святого Иакова, и есть церкви та стояща в Корсуне посреде града, идеже торг деют Корсуняне». Радзивилловская летопись: «Крести же ся в церкви святое Богородици, и есть церкви стоаши в Корсуни граде, на месте посреде града, идеже торг есть». Устюжская летопись. Архангелогородский летописец: «Се видевшее, бояре его мнози крестишась во церкви святого Спаса в Корсуни посреде града». Устюжская летопись. Список Мациевича: «Крести же ся Владимир в церкви Спаса в Корсуне посреде града». По справедливому утверждению Л. Лебедева, летописные слова о месте крещения Владимира — данные, которые монаху-летописцу представлялись особенно важными и которые он, судя по всему, специально выяснял из документов и от знатоков Херсонеса, почему и нет никаких оснований сомневаться в их достоверности1. 1 Лебедев Л. О месте и времени крещения князя Владимира и киевлян. С. 100. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 199 Л. Мюллер указывал, что в тексе ПВЛ сообщаются точные данные о месте крещения: по Лаврентьевскому списку — это храм св. Василия, по Радзивиловскому, Академическому — храм Пресвятой Богородицы; по Ипатьевскому — храм св. Софии. По мнению исследователя, эти сведения, как и данные о местоположении дворцов, где должны жить Анна и Владимир, были впоследствии вставлены в «Корсунскую легенду» на основании местной корсунской традиции. Они появляются поздно: о дворце принцессы речь уже шла в 4 строке1. В последнем по времени исследовании Н.А. Милютенко также считает, что рассказ о крещении князя происходит из «Корсунской легенды», а не из древнейшего повествования о Владимире. В Начальном своде церковь посвящена св. Василиску, в Лаврентьевско-Троицкой редакции «Повести временных лет» — св. Василию, в обоих построенный князем храм остается безымянным. Начальный свод сохранился в составе Новогородской первой летописи младшего извода, в Троицком списке которой церковь названа «святого Климента», но сама фраза правлена. Во всех списках Ипатьевской редакции «Повести временных лет» Владимир крестится в храме св. Софии. Во Владимирском своде 1205 г. (Радзивилловской летописи) церковь, где крестился князь, посвящена Богородице. В Обычном житии он крестился в церкви св. Иакова2. Н.А. Милютенко отмечает, что упоминание о церкви св. Иакова встречается в Первой подборке Новгородской Карамзинской и происходящих от нее летописях. В Первой подборке есть еще ряд сведений о крещении Руси, которые восходят к внелетописным памятникам о св. Владимире. Сообщение о церкви св. Иакова могли взять либо непосредственно из Обычного жития, или даже из 4‑й редакции Распространенного вида жития Владимира, либо из какого-то особого источника, откуда агиограф также заимствовал сообщения о восьмидневном сроке пребывания русского посольства в Константинополе, о продолжительности осады Корсуня и об идоле Волоса. Предположение, что составитель Обычного жития выдумал все уникальные сведения сам, кажется маловероятным. Во всех случаях, где известно происхождение его текстов, он их достаточно точно повторяет, практически не перерабатывая свой текст. Следовательно, считает Н.И. Милютенко, перечисленные известия, в том числе о церкви святого Иакова происходят их какого-то особого сказания о крещении или Жития Владимира3. Мюллер Л. Рассказ «Повести временных лет» о крещении Владимира Свято­ славича. С. 69. Сн. 25. 2 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси… С. 267. 3 Там же. С. 265. 1 200 А.В. Сазанов История изучения попыток локализации храма, где крестился Владимир, отражена в статье С.А. Беляева1. На сегодняшний день существуют две основные версии. Согласно первой, наиболее популярной в церковных кругах в XIX в., таинство происходило в базилике, над которой в 1861 г. был построен собор. Эта точка зрения восходит к таблицам Габлица, а первичное обоснование принадлежит Н. Мурзакевичу. Важную роль в аргументации сыграла находка так называемой купели. В начале XX в. С.П. Шестаков несколько дополнил обоснование. Согласно его версии, Владимир, по «Корсунской легенде», крестился (на самом деле, может быть, только венчался) с Анной в Корсуни, , т.е. речь идет о южной из двух капелл храма № 27. Соборный храм св. Апостолов, как считает С.П. Шестаков, надо искать в центре византийского Херсонеса; он соответстувует местности храма св. Владимира, ныне воздвигнутого на месте древнего крестообразного храма. Еще Мурзакевич в 1836 г. видел близ церкви много мраморных капителей, колонн с продолговатыми византийскими крестам и мраморных досок с разными украшениями. По архитектуре крестообразный храм этот совершенно напоминает храм, открытый в 1902 г. Следы жилых помещений и здание с водопроводами, также следы фундаментов других церквей обнаружены при расчистке местности для постройки нового храма по плану архитектора Грима в 1861 г. игуменом Евгением2. Против данной интерпретации выступил А.Л. Бертье-Делагард, показавший, что при постройке нового храма была сделана историкоархеологическая ошибка — восстановление купели, в которой будто бы крестился Владимир Святой. «Произошла эта ошибка следующим образом. В полу церкви, не точно посередине, а ближе к правой стороне, близ древней солеи, нашлись две могилы рядом, разделенные тонкой стенкой. Во всех старых вышеназванных рисунках этого храма этих могил не показано, но Дюбуа упоминает о большом их количестве. На точном и тщательном, со всеми мелочами, рисунке раскопок 1861 года строитель храма, составлявший план раскопок, их не показал, и только рукой тогдашнего игумена Евгения (также подписавшего план) надписано еще несмело только слово “водоем”. По малом времени этот якобы водоем стали принимать за купель, в которой крестился князь Владимир»3. 1 Беляев С.А. Где крестился князь Владимир? (Предварительное сообщение) // Памятники культуры. Новые открытия. 1988. М.,1989. 2 Шестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира. С. 134. 3 Бертье-Делагард А.Л. Раскопки Херсонеса. СПб., 1892. С. 45. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 201 В той же работе А.Л. Бертье-Делагард предложил иное решение проблемы: «Теперь, с открытием многих церквей и особенно вышеописанной крещальни, стало очевидным, что кафедральною церковью Херсонеса была базилика, открытая графом Уваровым; она к тому же самая красивая, самая древняя и самая большая из всех известных до сих пор церквей, в шесть раз больше избранной строителями нового храма. Именно в нее попали остатки наиболее видных языческих храмов. Мы решаемся утверждать, что крещение князя Владимира, если оно было в Херсонесе, могло быть только в этой кафедральной церкви или, лучше сказать, в ее крещальне. То обстоятельство, что эта базилика — не посреди города, а на берегу моря, едва ли может иметь какоенибудь значение; ошибка нашей летописи в таком второстепенном, чисто топографическом вопросе как нельзя более возможна»1. Так на свет появилась версия о крещении св. Владимира в Уваровской базилике. Необходимо отметить, что на тот момент обе версии выглядели почти одинаково малодоказательными, что, впрочем, диктовалось уровнем разработки русских летописей тех лет. Научное обоснование точки зрения, помещавшей место крещения Владимира в баптистерий Уваровской базилики, было предложено С.А. Беляевым. Как уверенно считает исследователь, Уваровская базилика несомненно была кафедральным храмом Херсонеса, в одном из текстов IX в. кафедральный храм назван basilica maior, т.е. большая базилика. Это определение подходит только к Уваровской базилике, ибо все остальные базилики, раскопанные в Херсонесе, а их известно 12, значительно меньше. Немаловажным является и то обстоятельство, что Уваровская базилика стоит не изолировано среди обычных построек внутри одного из городских кварталов, а является частью огромного культового ансамбля, отгороженного от остальной части города монументальной оградой и включающего несколько храмов, крещальню (баптистерий), дом епископа. Но, бесспорно, самым важным, самым интересным для решения поставленной задачи является наличие в этом ансамбле крещальни, баптистерия. Причем она — единственная в Херсонесе, второй крещальни ни при одном из храмов Херсонеса нет. По обычаям и литургической практике того времени, крещение князя Владимира не могло быть совершено в любом храме Херсонеса, а при наличии крещальни около епископского храма Херсонеса — только в ней. Помимо литургической и обрядовой стороны, на это указывает и торжественность момента: по свидетельству летописи, для крещения князя Владимира и для венчания его с царевной 1 Там же. С. 44. 202 А.В. Сазанов Анной, которое должно было совершаться в самом кафедральном храме — Уваровской базилике, специально прибыли из Константинополя священнослужители и императорские чиновники. Так что даже если по другим соображениям имелась бы возможность совершения крещения князя Владимира в другом месте, в каком-либо другом храме Херсонеса, то, исходя из политических мотивов, крещение и венчание должны были состояться только в кафедральном храме города и в крещальне при нем. Таковым, как было показано, является Уваровская базилика. «Итак, — заключает С.А. Беляев, — вслед за А.Л. Бертье-Делагардом решаемся утверждать: крещение князя Владимира имело место в Херсонесе, оно могло быть совершено только в крещальне, расположенной около Уваровской базилики»1. Пытаясь примирить противоречие между летописными названиями храма, где крестился Владимир (Св. Иаков, Св. Василий) и поддерживаемой им же атрибуции В.В. Латышева Уваровской базилики как храма апостола Петра, С.А. Беляев строит следующую конструкцию. «Начиная с IV в. прослеживается непрерывная традиция, связывающая храм или храмы на участке Уваровской базилики с апостолами. И ни один из источников не содержит имен, упомянутых в других источниках. Не относятся ли эти имена к разным храмам: апостола Петра — к маленькому храму, расположенному восточнее крещальни, но находящемуся внутри ограды ансамбля; святых Апостолов — к Уваровской базилике, а апостола Иакова — к храму, входящему в ансамбль крещальни, в котором совершалось таинство миропомазания. Оно было именно в этом храме совершено над князем Владимиром» (рис. 5, 2)2. В статье 2002 г. С. А.Беляев дополнил и несколько изменил обоснование своей точки зрения3. Как считает исследователь, в эпоху Владимира крещение не происходило собственно в церкви, внутри церкви. Как подготовка к крещению, так и само таинство совершаБеляев С.А. Где крестился князь Владимир? (Предварительное сообщение). С. 533, 534. 2 Там же. С. 539. 3 Беляев С.А. «Крести же ся в церкви святого Иакова, и есть церкви та стоащев Корсуне посреде града, идеже торг деют корсуняне» (методика сопоставления письменных и археологических источников) // Проблемы исторического познания. М., 2002. Данная статья представляет собой, по сути, тот же текст с измененным названием более ранней статьи того же автора («О названии церкви, в которой был крещен князь Владимир» ). Видимо, такое «самотиражирование» должно было способствовать повышению авторитета исследователя, но, к сожалению, приводит к мысли об отношении автора к своим читателям, вынужденным читать фактически один и тот же текст под разными названиями. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 203 лись в специально построенных зданиях, ими были баптистерии, крещальни, находившиеся рядом с епископским храмом-кафедралом, которые составляли с ним одно нерушимое целое. Когда говорят, что Владимир был крещен в такой-то церкви и называют имя святого, то в этом случае следует иметь в виду, что речь идет о кафедральном храме, к которому относится баптистерий и в ансамбль которого он входил. Согласно литургической практике церкви раннехристианской и византийской эпохи, таинства крещения и миропомазания могли совершаться только епископами преимущественно в своих епископских кафедральных храмах, а точнее, в находящихся при них баптистериях. По отношению к Владимиру имеются прямые указания источников, что таинства крещения и миропомазывания над ним были совершены именно епископом в кафедральном храме города. Так что решение вопроса об имени храма, в котором был крещен князь Владимир, по существу есть решение вопроса о возвращении первоначального, исконного церковного имени кафедральному храму Херсонеса. Анализ имеющихся в распоряжении источников позволяет установить точную архитектурную форму кафедрального храма Херсонеса, которой была базилика. Таковым храмом могла быть только Уваровская базилика. Только около нее в Херсонесе имеется крещальня, что представляет еще одно свидетельство в пользу того, чтобы считать ее кафедральным храмом города. Более того, по категоричному утверждению С.А. Беляева, в настоящее время факт крещения князя Владимира в баптистерии Уваровской базилики стал фактически общепризнанным и почти хрестоматийным. Есть все основания принять его за достоверное и реальное событие (рис. 5, 1—4). Согласно С.А. Беляеву, однородность топографических указаний летописей на место расположения храма («посреде града») допускает два толкования. Первое предполагает наличие в Херсонесе места, где рядом друг с другом могли быть расположены семь храмов, каждый из которых мог быть местом крещения Владимира. Но поскольку, по С.А. Беляеву, крещение происходило в кафедральном храме, то все семь храмов должны быть кафедральными, т.е. иметь крещальни. Естественно, такового места в Херсонесе нет. На самом деле был один храм, в котором князь Владимир принял св. Крещение, у этого храма было свое церковное имя, но по каким-то неясным для нас причинам оно от момента крещения Владимира до момента попадания известия об этом в текст той или иной летописи было изменено на другое. С.А. Беляев логично считает, что есть веские основания объединить храмы с именами св. Софии и св. Богородицы. Само же появление имени храма Богородицы в летописных текстах как места крещения князя Владимира нашло у исследователей следующее объяснение. Еще 204 А.В. Сазанов А.А. Шахматов обратил внимание на то, что в древнерусских источниках места крещения князя и дружины различны. Это мнение поддержали и развили С.П. Шестаков и Д.В. Айналов. Благодаря работам этих исследователей удалось локализовать этот храм и отождествить его с реально обнаруженным во время раскопок фундаментом, так что на сегодняшний день это достаточно обоснованная и устоявшаяся в науке точка зрения. Следовательно, оба названия, и Богородицы, и св. Софии, могли относиться к одному и тому же памятнику, скорее всего, к храму Богородицы Влахернской, о котором писали С.П. Шестаков и Д.В. Айналов. Совсем иное положение с храмом, посвященным св. Клименту. Мощи этого святого были перенесены Кириллом и Мефодием и положены в кафедральном соборе города, т.е., по С.А. Беляеву, в Уваровской базилике, где они, соответственно, и находились с 862 г. К моменту похода Владимира прошло более ста лет, срок, достаточно продолжительный и в сознании и в восприятии жителей Херсонеса для того, чтобы храм, в котором находились мощи св. Климента стал называться храмом или базиликой св. Климента, несмотря на то, что он изначально был посвящен другим святым. Как считает С.А. Беляев, именно эту традицию и зафиксировала одна из русских летописей. В этом случае упоминание храма св. Климента может относиться к тому храму, который хранил в себе его святые мощи, т.е. Уваровской базилике. Это не исключает того, что один из приделов (часовен) был посвящен этому святому. Но основное имя храма было другое. Церковь Спаса названа всего один раз в Архангелогородской летописи или Устюжском своде. Источником Устюжского свода, по мнению А.Н. Насонова, является один из сокращенных вариантов общерусского свода в редакции 1474 г. Как справедливо подчеркивает С.А. Беляев, важно отметить, что сведения в этот текст не могли попасть непосредственно из какого-то херсонесского или одного из первых летописных сводов, а, скорее всего, были заимствованы из весьма опосредованного источника. Как они туда попали, на каком этапе произошло смещение в наименовании церкви, в которой крестился Владимир, в настоящее время сказать невозможно. В связи с этим С.А. Беляев высказывает три предположения. Согласно первому, речь может идти о той церкви, которая в других источниках названа церковью Богородицы и св. Софии. Такая подмена могла случиться под влиянием константинопольской традиции, ибо храм св. Софии в Константинополе отмечал свой праздник в день Рождества Христова. Второе предположение состоит в том, что в Херсонесе мог действительно существовать храм с этим названием, о котором пока ничего не известно. Наконец за столетия, которые отделяют креще- Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 205 ние от создания свода, при многочисленных переписываниях текста были допущены ошибки. Можно согласиться с оценкой исследователя, считающего, что в силу названных обстоятельств, а именно, что название церкви встречается только один раз и то в очень позднем своде, имя этой церкви может не учитываться при рассмотрении имени той реальной церкви, в которой Владимир принял крещение. В ряде текстов в качестве таковой фигурирует церковь св. Василия. Как подметил С.А. Беляев, вопрос в этом случае состоит еще и в том, что неясно, о каком Василии идет речь. Реально можно говорить о двух святых: Василии, первом епископе херсонесском из числа семи мучеников, или о Василии Великом — архиепископе Кесарии Каппадокийской, небесном покровителе князя Владимира по его христианскому имени, полученному при Святом крещении. С Василием херсонесским С.А. Беляев связывает Западную базилику, однако около нее нет баптистерия, и с крещением Владимира ее никогда не связывали. Иное дело Василий Великий, небесный покровитель киевского князя. Как известно, во имя этого святого и в память своего крещения князь Владимир построил в Херсонесе храм, который всегда связывался с его крещением. Вполне возможно, что имя храма, построенного князем Владимиром в память своего крещения, было перенесено одним из русских летописцев на тот храм, в котором князь Владимир принял крещение. Эта идея, впервые высказанная С.П. Шестаковым, была принята С.А. Беляевым, по мысли которого иное объяснение появления этого имени среди возможных мест крещения князя найти сложно. Чаще всего в летописных текстах как место крещения Владимира упоминается храм апостола Иакова. Этот же храм назван в еще одном древнерусском источнике — «Повести о Николе Зарайском», относящейся к XIII в. «В лето 6733 г. (1223 г.)... принесен из преименитого города Херсона в пределы разаньские… А стоял чюдотворный образ во граде Корсуни посреде града близ церкви апостола Иакова брата Господнего. А у сего бо апостола Иакова крестися самодержавнй и великий князь Владимир Святославич Киевский и всея Руси». Как отмечает С.А. Беляев, ценность этого источника состоит в том, что он, по мнению исследователей, написан Евстафием вторым, сыном того Евстафия, который являлся жителем Корсуни (Херсонеса) и который перенес образ св. Николая из Корсуни в Зарайск. Этот текст особенно важен тем, что если принять выводы исследователей о характере текста и времени создания повести, то окажется, что «Повесть» представляет собой совершенно иную традицию, не связанную с ПВЛ и другими летописями, традицию херсонесскую, корсунскую, привезенную на Русь совершенно самостоятельно вне какой-либо 206 А.В. Сазанов связи с летописью и зафиксированную в славянском тексте русским жителем этого города1. Последняя идея, высказанная С.А. Беляевым, представляется вполне вероятной. Также, безусловно, нужно согласиться с выводом о том, что летописная и древнерусская традиция однозначно отдает предпочтение храму апостола Иакова как месту крещения князя Владимира. Обоснованным вариантом первой локализации места крещения Владимира является точка зрения С.Б. Сорочана. По его мнению, предположение, что крещение произошло в херсонесском баптистерии рядом с Уваровской базиликой, входит в противоречие с данными письменных источников, летописей и агиографии. Ее, скорее всего, следует отождествлять с большим храмом св. Апостолов, а еще точнее — с базиликой св. апостолов Петра и Павла, упоминаемой в житийной литературе. Уваровская базилика никак не могла быть той церковью, где крестился Владимир, поскольку летописец вполне определенно указал, что она находится «посреди града», да еще и там, где корсунцы вели торговлю. Северный берег едва ли подходил под этот основной ориентир. Более всего середине города соответствовала обширная площадь на акрополе, в Средние века потерявшая свое исключительное значение, превратившаяся в агору — торг, которому, как это было принято в Византии, не мешало соседство часовен и церквей, к каковым относился и храм св. Василия. Обширные размеры площади с храмом св. Василия позволяют поверить в то, что рядом с ним вполне хватало места для устройства «палат» Владимира и Анны. Поэтому понятно, почему, когда в 1827 г. здесь были раскопаны три средневековых христианских храма, один из них, имевший в плане вид креста и существовавший, вероятно, с IX—X вв. до XIV в., предположительно определили как место крещения Владимира, а во второй половине XIX в. над ним был сооружен Владимирский собор2. При этом исследователь соглашается с предположением С.П. Шестакова и аргументацией Д.В. Айналова, что дружина князя Владимира приняла крещение в херсонском загородном храме Богородицы3. В недавно вышедшем томе «Византийский Херсон» С.Б. Сорочан предлагает более развернутую аргументацию, отождествляя храм № 27 с церковью, в которой крестился Владимир (рис. 6). Исследователь полагает, что если выражение «посреде града» составителя Беляев С.А. «Крести же ся…» С. 125, 126. Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко Л. В. Жизнь и гибель Херсонеса. С. 299. 3 Сорочан С.Б. К вопросу о датировке и интерпретации херсонского загородного монастыря Богоматери Влахернской // Херсонесский сборник. 2004. Вып. XIII. С. 232. 1 2 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 207 «Корсунского рассказа» летописи можно понять неопределенно (как «внутри города», «в городе»), то крайне важное уточнение «идеже торг деют корсуняне» без сомнений свидетельствует не в пользу раннесредневекового епикопального комплекса на северном берегу, а в пользу большой (верхней) агоры, варианта ромейского фороса, платеи, которая, как в прочих византийских городах, играла роль полифункционального центра. Не считая шести помещений поздневизантийского времени, располагавшихся вдоль V поперечной улицы в III квартале, в которых можно подозревать эргастирии, поблизости от Уваровской базилики с ее баптистерием, без достаточных оснований выставляемой в качестве претендента на роль легендарной летописной церкви, нет больше объектов такого рода, а имевшиеся едва бы удовлетворили условиям массового торга херсонитов. Этот район совершенно не годился для таких целей и был предназначен для иного. Только здесь, на верхней агоре, логично искать ту «палату …с края церкви», в которой пребывал перед крещением Владимир, а также «палату за алтарем», где поместили царицу Анну встретившие ее корсунцы. И та и другая постройка, по словам составителя «Корсунского летописного рассказа», еще стояли в XI — XII вв. и, значит, как и церковь святого Василия, имели шансы дожить до окончательной гибели города. Раскопки рядом с Уваровской базиликой не выявили справа от нее и перед ней следов потестарных сооружений, подходящих под определение «палаты». Между тем как на планах, снятых архитектором Авдеевым и городским архитектором поручиком Вяткиным до начала строительства Владимирского собора, можно отыскать искомые летописные сооружения. На расстоянии 5—6 м. напротив южного входа располагалась прямоугольная постройка, с северной оконечности которой вел вход со стороны крестовидного храма № 27. Она замыкала пространство между крестовокупольным храмом № 29 и базиликой № 28. Другая «палата» действительно прослеживается на расстоянии 4—5 м. за алтарной апсидой церкви св. Василия на том месте, где прошла восточная стена собора св. Владимира (рис. 6) 1. На сегодняшний день в литературе существуют несколько вариантов названия церкви, где крестился Владимир. Все они исходят из летописных данных, однако разные источники дают разные названия. В первой Новгородской летописи это церковь св. Василиска, в Лаврентьевской и Ипатьевской — храм св. Софии, в Радзивилловской и Академическом списке Суздальской — святой Богородицы, в Троицком списке Новгородской первой — святого Климента, АрхангелогоСорочан С.Б. Византийский Херсон (вторая половина VI — первая половина IX в. Харьков, 2005. Ч. II.С. 901—905. 1 208 А.В. Сазанов родской — св. Спаса1. В «Повести о свт. Николае Зарайском», Софийской первой, Новгородской четвертой, Житие князя и зависящих от него источников сообщают, что храм был освящен в честь св. Иакова2. Е.Е. Голубинский считал, что ни церковь св. Василия, упомянутая в Лаврентьевской летописи, ни храм св. Иакова Жития князя не могут быть местом, где принял крещение князь Владимир. По его мнению, должно быть считаемо правильным показание Ипатьевского списка ПВЛ, по которому он крестился в церкви св. Софии. Есть основания полагать, что кафедральным храмом Корсуни была церковь св. Софии. Но Владимир венчался, конечно, в кафедральном храме, ибо, не говоря о другом, венчание совершал, конечно, сам епископ3. Такой разнобой данных источников попытался объяснить А.А. Шахматов в двух изданиях своей работы. В раннем варианте ученый предположил, что в первоначальной редакции Жития Владимира особого состава указывались две церкви: сначала церковь, где крестился сам Владимир, а потом церковь, где крестилась дружина князя. В «Слове о том, как крестился Владимир, взяв Корсунь» указано, что дружина Владимира, увидев его чудесное исцеление, крестилась в церкви св. Богородицы, сама же церковь, где крестился князь, не названа. В памятнике же, бывшем общим источником летописи и Жития были названы две церкви: одна, где крестился Владимир (св. Иакова), а другая, где крестилась дружина (св. Богородицы). Это объясняет, почему в некоторых летописных изводах местом, где крестился Владимир, названа церковь св. Богородицы4. Кроме того, церковь, где крестился Владимир, была названа базиликой (василикой). На это наложилось и то обстоятельство, что в Обычном житии была названа церковь св. Василия, построенная князем в Корсуни5.Таким образом, А.А. Шахматов считал, что в первоисточнике летописи и житий была указана церковь св. Иакова, названная при этом базиликой. Если чи1 Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей, посвященных почитателями академику и заслуженному профессору В.И. Ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности. С. 1108. 2 Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей, посвященных почитателями академику и заслуженному профессору В.И. Ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности. С. 1108; Мусин А.А. Археология Корсунской легенды. С. 147; Шестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира. С.132—136. 3 Голубинский Е.Е. История русской церкви. С. 162. 4 Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей, посвященных почитателями академику и заслуженному профессору В.И. Ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности. С. 1123. 5 Там же. С. 1109. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 209 тать «в базилике св. Иакова», то из «базилики», согласно предположению Е.Е. Голубинского, выводится св. Василиск Новгородской первой летописи и св. Василий в Лаврентьевской и Переяславской летописях. Хотя прямых указаний на существование в Херсоне церкви св. Иакова нет, но в одном из списков повести «О принесении чудотворного образа святителя Николая из Корсуни в Зарайск» сказано: «А стоял тот чудотворный образ посреди града Карсуни у апостола Иакова, брата Господня по плоти, позади церкви». Известное же сказание об обретении мощей св. Климента упоминает церковь св. Апостолов в Херсоне. Как полагает А.А. Шахматов, эту церковь, быть может, и следует отождествить с церковью св. апостола Иакова1. При переиздании ученый несколько изменил и расширил аргументацию. Теперь А.А. Шахматов подчеркивает, что церковь, где крестился Владимир, была по всем данным названа в «Корсунской легенде», впервые возвестившей о крещении Владимира не в Киеве, а в Корсуни, церковью св. Иакова (ср. показания Жития Владимирова). Это обстоятельство, т.е. название церкви св. Иакова, и было причиной замены в позднейших сводах малоизвестной церкви другими церквами с более популярными в древней Руси именами.Одни своды заменили Иакова св. Богородицей, другие — св. Софией, третьи — св. Климентом, четвертые — св. Спасом. В Начальном же своде вместо св. Иакова читалось св. Василия, как можно заключить из показаний Лаврентьевского, с одной стороны, Комиссионного и Академического списков, с другой. Это название перенесено, по-видимому, из дальнейшего летописного текста, где сообщалось о построении Владимиром в Корсуни церкви св. Василия. Вместе с названием церкви перенесены из дальнейшего и приведенные выше топографические определения церкви и палат Владимировой и царицыной. «В пользу такого предположения, — заключает исследователь, — приведу показания обычного жития Владимира о том, что построенная Владимиром церковь была церковь св. Василия»2. Итак, А.А. Шахматов определил храм, где крестился Владимир как церковь св. Иакова, дружина же крестилась в церкви св. Богородицы. После исследований А.А. Шахматова приходится признать, что весьма остроумная догадка Н.М. Карамзина о том, что появление в летописях церкви св. Иакова есть не что иное, как ошибка переписчика, принявшего слова «крести Володимера, и яко възложи руку» за имя церкви, теряет смысл3. 1 2 3 Там же. С. 1123. Шахматов А.А. Разыскания о русских летописях. М., 2001. С. 307, 308. Карамзин Н.М. История государства Российского. С. 287. 210 А.В. Сазанов Согласно точке зрения С.П. Шестакова, в основе рассказа Жития Владимира особого состава и летописи лежит общий источник. Но поверх этого источника в летописи лег новый, неизвестный автору Жития. Трудно сказать, составляют ли восполнения летописца основного источника его собственные сообщения, или он имел перед собой готовый рассказ, который скомбинировал с основным источником, или уже самая эта обработка основного источника была сделана до него. Автор восполнения, вероятно, киевлянин, побывавший в Херсоне, так как, сообщая топографические сведения о греческом городе, он в то же время говорит о помещении вывезенных из Херсона скульптурных произведений вблизи Десятинной церкви в Киеве. Самостоятельность же передачи в Житии основного источника видна и в несогласном с летописью определении той корсунской церкви, где Владимир получил Святое крещение, причем название церкви св. Василия он дает другой церкви, построенной после крещения самим Владимиром в Корсуни. Допустимо было бы предположение, что разногласие в показаниях относительно названия церкви, где крестился Владимир, возникло вследствие недосмотра при чтении упомянутого выше основного источника автора летописного текста, если бы последний тут же не сообщал топографических подробностей, подкрепляемых свидетельством очевидца («стоит и до сего дне»). Тем не мене и свидетельство Жития имеет характер подлинности. Название святого, которому посвящена церковь, где крещен Владимир, в Житии обычно, как те, которые находим в вариантах летописного текста. Затем, естественно думать, что, получив при крещении имя Василия, Владимир поставил церковь этого святого. Название же этой церкви в Ипатьевской летописи, скорее всего, придумано позднее по отношению к факту крещения. Как считает С.П. Шестаков, следуя летописи, мы можем думать, что в городе Херсоне, скорее всего, близ стен, была насыпная возвышенность с церковью на ней. Городское предание связывало ее возникновение с днями осады города русским князем. На площади, агоре, стояли дворцы, примыкавшие к тому храму, где, по преданию, крестился Владимир. С.П. Шестаков присоединяется к точке зрения Е.Е. Голубинского, что для торжественного обряда предание могло намечать, скорее всего, соборную церковь. Мы думаем, продолжает С.П. Шестаков, что таковая («Кафоликия» в «Слове на обретение мощей св. Климента») была посвящена в Херсоне того времени имени св. Апостолов. Здесь были положены по их обретению мощи св. Климента, папы римского. Если Житие называет церковь св. Иакова, это был, вероятно, придел при главной церкви1. 1 Шестаков С.П. Очерки по истории Херсонеса… С. 91, 92. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 211 В отдельной статье, посвященной вопросу о месте крещения Владимира, исследователь останавливается на определнии названия храма более подробно. Согласно C.П. Шестакову, базилика св. Иакова является местом крещения Владимира в «Корсунской легенде». Определение церкви основано на конъектуре Е.Е. Голубинского к чтению Новгородской первой летописи: «Св. Василиска». Но это разночтение является в том месте летописи, где говорится о церкви, стоящей в Корсуне «на месте посреде града, идеже Корсуняне торг дают», где в Лаврентьвском и Переяславском списках читается «в церкви св. Василия». Сопоставление с параллельным текстом Обычного жития делает весьма вероятным, что подлинное название этой церкви в летописи было вытеснено названием, первоначально принадлежащим церкви, поставляемой св. Владимиром после крещения своему ангелу. Если до сих пор церковь, где, по преданию, крестился Владимир, называют церковью св. Василия, то это основано на авторитете летописной версии легенды. По С.П. Шестакову, правильным было бы читать, по Обычному житию, «в церкви св. Иакова», и затем — «и есть церкы та стоящи в Корсуни граде, на месте посреде града, идеже торг деют Корсоуняне». У Шахматова это определение местоположения той церкви, где крестился Владимир, отнесено к церкви св. Богородицы, где, согласно «Слову о том…», крестились многие дружинники из дружины Владимира. Но Шахматов в другом месте своей книги приводит из одного списка повести «О принесении чудотворного образа святителя Николая из Корсуня в Зарайск» слова: «А стоял тот чудотворный образ посреди града Корсуня, у апостола Иакова, брата Господня по плоти, позади церкви». Таким образом, по мнению С.П. Шестакова, церковь святого Иакова оказывается посредине города Корсуня. Однако, как подчеркивает исследователь, это не надо понимать буквально. Дело идет о центральном пункте города, а таким является городская площадь, рынок, агора, в христианской Византии — фор. В этом и состоит новый довод в пользу отнесения летописного определения места той церкви, где крестился Владимир, церкви св. Иакова. В том же месте, где приводится ссылка на повесть об образе св. Николая Зарайского, Шахматов замечает: «Из сказания об обретении мощей св. Климента видно, что в Корсуне была церковь св. Апостолов: эту церковь, быть может, и следует отождествить с церковью апостола Иакова». С.П. Шестаков утверждает, что церковь св. Апостолов была соборным храмом Корсуня, поскольку она так именуется в «Слове на принесение мощей преславного Климента». В тексте памятника, приводимом И. Франко в его исследовании «Святой Климент в Корсуни», к этому храму применен термин «кафоликия». Следовательно, полагает С.П. Шестаков, такой 212 А.В. Сазанов храм надо предполагать на форе, или агоре, главной площади города. Вместе с тем исследователь не соглашается с А.А. Шахматовым, прямо отождествлявшим храм св. Апостолов и церковь св. Иакова. Названия византийских храмов по святым всегда строго определены. Церковь св. Апостолов уже никогда не будет названа церковью св. Иакова. Однако, по греческим синаксарям и другим церковно-археологическим памятникам, мы знаем, что при больших храмах существовали приделы, что и может быть применимо к нашему случаю. В «Повести о перенесении образа святителя Николая из Корсуня в Зарайск» в выражении «а стоял тот чудотворный образ посреде града Корсуня у апостола Иакова, брата Господня по плоти, позади церкви» С.П. Шестаков видит связь последнего слова с главным храмом, а определение «позади церкви», по его версии, имеет отношение не к образу, а к αποστολειον св. Иакова, брата Господня, примыкавшего к главному храму1. В.Ф. Шмурло отмечал, что о наименовании церкви можно спорить. Обычное житие Владимира называет ее церковью св. Иакова и, допуская, как это делает А.А. Шахматов, что при том она называлась еще (по-гречески) василикою, можно вместе с ним и Голубинским вывести «чтение св. Василиска» в Новгородской первой летописи и св. Василия в Лаврентьевской и Переяславской летописях. Как писал А.А. Шахматов, мы не имеем достоверных указаний на существование в Корсуни церкви св. Иакова. Кто знает, заключает В.Ф. Шмурло, может быть, объяснение летописной версии даст не «Иаков», не «Василика», а христианское имя Василий, полученное Владимиром при крещении? 2 М.Ю. Брайчевский констатировал, что место, где происходило это событие, в источниках определяется по-разному: церковь св. Софии, св. Василия, Св. Иакова и Спаса. Методом исключения могут быть выбраны последние два варианта. Появление в текстах церкви св. Василия легко объяснимо христианским именем только что обращенного неофита. Однако есть сообщение, что храм св. Василия в Херсонесе был построен самим Владимиром в честь своего приобщения к греческой вере. Следовательно, креститься в ней киевский князь не мог Что касается храма св. Софии, то никаких упоминаний о ее существовании в Херсоне нет. Храмы этого имени были очень распространены, и многие из них были кафедральными. Возможно, появление имени Св. Софии в «Сказании» объясняется произвольной фантазией писателя XI в. или наиболее поздних редакторов, когда в Киеве, Новгороде и Полоцке действовали кафедральные со1 2 Шестаков С.П. Очерки по истории Херсонеса… С. 133, 134. Шмурло В.Ф. Когда и где крестился Владимир Святой? С. 130, 131. Сн. 2. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 213 боры св. Софии. В отличии от этого появление в источнике церкви св. Иакова, как и Спаса, можно объяснить только тем фактом, что местом крещения Владимира был именно такой храм. Вместе с тем упоминание церкви св. Спаса встречается лишь в одиночных текстах, тогда как имя св. Иакова является самым популярным и названо в большинстве текстов. На этом основании М.Ю. Брайчевский считает наиболее вероятным предположение, что именно в церкви св. Иакова произошло крещение киевского князя1. А. Карпов отмечает, что в настоящий момент существуют, по меньшей мере, семь версий названия церкви. Удивительно то, что даже летописи, близкие к Лаврентьевской, в этой части «Повести временных лет» резко расходятся с ней и друг с другом. Так, согласно Радзивилловской и Академической летописям, Владимир крестился в церкви Святой Богородицы, согласно Ипатьевской — Святой Софии, о Новгородской первой младшего извода — в церкви Святого Василиска. И это при том, что в остальном текст этих летописей в описании данного события почти не разнится: о церкви, например, одинаково говорится, что она стоит «посреди града, где торг деют корсуняне». Другие источники еще больше увеличивают разнобой. Обычное житие Владимира называет церковь, в которой крестился князь, церковью Святого Иакова (без указания на ее местоположение в городе); из Жития это наименование попало в некоторые летописи, в частности, в Софийскую первую, Новгородскую четвертую, Тверскую. Отдельные списки летописного сказания предлагают еще два варианта названия корсунской церкви — Святого Спаса и Святого Климента. Житие Владимира особого состава вообще сообщает, будто Владимир крестился (или крестил дружину?) «в речке». По мнению исследователей, это искажение первоначального «в церкви», без уточнения названия. В историографии утвердилось мнение, согласно которому в первоначальном варианте «Корсунского сказания» церковь, в которой крестился Владимир, не была названа по имени, но обозначалась греческим словом «базилика», которое в форме «василика» и превратилось под пером переписчика сначала в церковь св. Василиска, а потом и Василия. С этим утверждением А. Карпов не соглашается, указывая на то, что исследователи не проводили подробного текстологического анализа летописного рассказа с учетом различных (в том числе внелетописных) текстов, содержащих «Корсунскую легенду». Проделав такой анализ, исследователь пришел к диаметрально противоположному выводу. Первоначальный вариант «Корсунского сказания» ничего не говорил о церкви, в которой крестился Владимир, называя лишь 1 Брайчевский М.Ю. Утверждение христианства на Руси. С. 188. 214 А.В. Сазанов церковь, в которой крестилась его дружина. Под пером позднейшего редактора эта церковь (Святой Богородицы) превратилась в ту, в которой принял крещение сам князь. По мнению А. Карпова, название церкви Святого Василия (и, может быть, как искажение, Святого Василиска) появилось под влиянием последующего сообщения о церкви Святого Василия в Корсуни. Литературное происхождение, скорее всего, имеет и наименование церкви Святого Климента: о существоании такого храма в Херсонесе русскому книжнику было известно из «Слова на перенесение мощей святого Климента Римского из глубины моря в Херсонес». Что же касается других названий корсунской церкви, то здесь дело может объясняться иначе. Возможно, несколько храмов Херсонеса со временем стали претендовать на обладание купелью, в которой произошло крещение Крестителя Руси. Во всяком случае, по заключению А. Карпова, мы вправе сделать еще один вывод: и во время обработки летописного сказания (70— 80‑е гг. XI в.) в Корсуни и на Руси по-прежнему не было известно ни точного места крещения князя Владимира, ни точного названия той церкви, в которой, согласно утверждавшейся «корсунской» версии, крещение произошло. И это при том, что летописец-редактор, как и составитель первоначального «Корсунского сказания», обнаруживает отличное знание города и его святынь1. С.Б. Сорочан в недавно вышедшей книге подчеркивает, что в наиболее раннем списке ПВЛ, вошедшем в состав Лаврентьевского летописного списка 1377 г., церковь, которая стояла «…в Корсуни граде на месте посреде града, идеже торг деют корсуняне», и в котором принял крещение князь Владимир, названа именем св. Василия. В Новгородской I летописи, тоже отражающей Начальный свод, она объявлена церковью св. Василиска, что является незначительным искажением имени Василия. И только более поздние русские письменные источники сообщают иные названия, возможно, объясняемые все возраставшей со временем путаницей, допускаемой переписчиками и редакторами. Но недаром Владимир был наречен после крещения Василием. Поскольку в византийской церкви, как заметил архиепископ Иннокентий Таврический, существовал обычай давать крещаемым имена святых, какие приходились через семь дней после крещения, то весной, в апреле, на Пасху, к кануну которой, скорее всего, было приурочено крещение князя и его дружины, ближайшим святым с этим именем являлся Василий Амасийский (день памяти — 26 апреля). Не могло не сыграть свою роль и знаменательное совпадение с именем правившего императора, согласно византийской миродержавной док1 Карпов А. Владимир Святой. С. 241—243. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 215 трине становившегося «отцом» и для Владимира (аналогичный случай мы имеем с болгарским государем Борисом, ставшим после крещения Михаилом). Позднейшую же несогласованность, по мнению С.Б. Сорочана, могли породить названия иных средневековых храмов числом не менее пяти, находившихся на агоре по соседству, о которых, разумеется, знали на Руси, поскольку ее разнообразные связи с Корсунью никогда не прерывались1. Оценим рассмотренные выше точки зрения с учетом сказанного нами ранее о «базилике на холме». Как уже отмечалось, летописные сведения определяют церковь, где крестился Владимир как храм Святого Василия (Лаврентьевская, Переяславская летописи), Святого Василиска (Первая Новгородская, Летопись Авраамки), Святой Софии (Ипатьевская), Святого Иакова (Четвертая Новгородская, Первая Софийская, Воскресенская, Хронограф, Патриаршая Никоновская, Тверской летописец, Ермолинская), Святой Богородицы (Радзивилловская), Святого Климента (Первая Новгородская. Арх. список), Спаса (Архангелогородская). С.А. Беляев справедливо указывал на однородность топографических указаний на место расположения храма — «посреде града»2. По верному суждению исследователя, есть веские основания объединить храмы с именами св. Софии и Богородицы. На это указывает как то, что все известные в больших городах храмы во имя Софии были посвящены Софии Премудрости Божией, а их престольные дни приходились на Богородичные праздники. Кроме того, немаловажным представляется подмеченное С.А. Беляевым обстоятельство — иконографически София Премудрость Божия всегда изображалась в виде Богоматери3. По указанным С.А. Беляевым причинам отпадает и версия о храме св. Василия. Таким образом, храм, в котором крестился Владимир, может с достаточным на то основанием быть определен как церковь св. Иакова. Источниковедческий анализ, проведенный А.А. Шахматовым, несмотря на отдельные спорные моменты, представляется достаточно логичным и убедительным. Церковь св. Иакова располагалась в центре города неподалеку от рыночной площади, т.е. речь может идти об одном из храмов, раскопанных на агоре в центре Херсонеса (храмы № 26—29, Сорочан С.Б. Византийский Херсон… С. 899, 900. Беляев С.А. Крести же ся в церкви святого Иакова, и есть церкви та стоаще в Корсуне посреде града, идеже торг деют корсуняне (методика сопоставления письменных и археологических источников ) // Проблемы исторического познания. М., 2002. С. 120. 3 Там же. С. 121. 1 2 216 А.В. Сазанов по нумерации Императорской археологической комиссии)1. Вариант с Уваровской базиликой находится в очевидном противоречии с письменными источниками, для согласования с которыми приходится строить сложнейшую, абсолютно искусственную конструкцию, имеющую произвольный характер. Заметим также, что в летописи храм, в котором крестился Владимир не назван соборным, т.е. кафедральным, в противоположность церкви св. Ильи в Киеве, где «те из нас, кто крещен, в соборной (подчеркнуто мной. — А.С.) церкви клялись церковью святого Ильи в предлежании честного креста и хартии этой соблюдать все, что в ней написано, и не нарушать из нее ничего». Необходимо также отметить версию Ипатьевской летописи о крещении дружины Владимира в храме св. Богородицы. Как известно, реконструкция текста А.А. Шахматова помещает этот храм на центральной площади Корсуня. По С.П. Шестакову, наши сведения о храмах византийского Херсона слишком скудны и случайны, чтобы отвергать предположение о существовании одного из храмов Пресв. Богородицы в этом месте города. Но положительно нам известен только один храм имени Пресв. Богородицы в Херсоне: это Влахернский храм вне стен города, где был погребен папа Мартин I, о чем говорится в греческом синаксаре Московской Синодальной библиотеки и что подтверждается житиями папы Мартина и Схолием к Деяниям св. Максима Исповедника, повествующим о страданиях и жизни в Херсоне подвижников папы, братьев Феодора и Евпрепия. Наличие при этом храме tumulorumsanctorum, нахождение его вне стен города и его древность, натолкнули С.П. Шестакова на мысль, не следует ли видеть этот Влахернский храм в том храме, который открыт в 1902 г. по дороге к Севастополю. По предположению исследователя, весьма вероятно, что дружина Владимира продолжала жить во время пребывания князя в Корсуни, в лагере, за городом. Крещальня загородного храма с колодцем, полным воды, сохранилась до сих пор. Здесь и могли быть крещены дружинники Владимира2. Таким образом, речь идет о так называемом загородном крестообразном храме. *** Все выше сказанное позволяет наметить следующую гипотетическую картину развития событий. Представляется очевидным, что все события, связанные с Корсунской эпопеей и договором между Владимиром и византийскими императорами 1 2 Сорочан С.Б.,Зубарь В.М., Марченко Л.В. Жизнь и гибель Херсонеса. С. 559. Шестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира. С. 135. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 217 происходили в промежуток времени от 14 сентября 987 г. до 13 апреля 989 г., т.е. от начала восстания Варды Фоки до битвы при Абидосе. Вторым суживающим хронологичексим репером является дата битвы при Хрисополе, где участвовал русский корпус, присланный князем Владимиром по договору императору Василию. При условии принятии поправки Н.М. Богдановой к тексту Льва Диакона и астрономических выкладок А. Пономарева, относящего появление «огненных столбов», полярного сияния к 16 декабря 988 г., дата битвы при Хрисополе может быть сужена до промежутка времени между 24 марта 988 г. и 16 декабря того же года. В этом случае время захвата Владимиром Херсона также должно приходится на период до 16 декабря 988 г. Политический фон, безусловно, определял ход событий, приведших к крещению киевского князя. Не случайно в объективных восточных источниках речь идет о первичности договора о помощи и браке, а крещение им сопутствует. Видимо, за год до этого, в 987 г., какие-то переговоры с византийскими правителями о выборе веры велись, на что указывает соответствующий пассаж ПВЛ под 6495 г. Отражением их может быть известная фраза из «Памяти и похвалы», основывающаяся, видимо, на легенде о крещении князя в Киеве, опять же, видимо, содержавшейся в составе «Сказания о русских князьях». В Византии 14 сентября 987 г. Варда Фока поднимает мятеж. Владимир видит трудности империи, и у него возникает желание разграбить богатый византийский город Херсон, известный русам. Пользуясь критической ситуацией, киевский князь осаждает и берет Херсон. Это происходит до 16 декабря 988 г. Сколько времени Владимир стоял под Херсоном? Жития называют цифры 6 и 9 месяцев. Последняя представляет собой комбинацию 6 месяцев до «письма Ижьберна-Анастаса» и трех после него. Исходя из практики древней навигации, плавание из Днепра в Черное море в январе—феврале невозможно. Из этого следует, что самое время прибытия Владимира под стены Корсуни может относиться самое раннее к марту 988 г. К сожалению, мы не знаем точную дату битвы при Хрисополе, которую приходится помещать в промежуток между 24 марта и 16 декабря 988 г. В захваченном Херсоне Владимир получает просьбу Василия II о помощи. Киевский князь увязывает ее выполнение с женитьбой на сестре византийских императоров, которые, в свою очередь, требуют крещения Владимира. Оба условия были выполнены. Киевский князь принимает св. крещение в храме св. Иакова в центре Херсона (храм № 27), рядом с которым сооружаются «царицыны палаты» и строится «Церковь на горе». Херсон возвращают империи. Существует некоторая возможность для уточнения хронологии этих событий. 218 А.В. Сазанов Первый вариант — 1 августа 987 (6495) г. был указан А. Карповым. Основанием для даты 1 августа послужило изучение рукописной традиции «Слова о том, како крестися Владимир, возмя Корсунь», где дата крещения помещается не только под 15 июля, обычной датой памяти святого Владимира, но и под 1 августа («Месяца августа в 1 день крещение благоверного великаго князя Владимера, нареченаго в святом крещении Василья»). В этом памятнике речь идет о крещении Владимира в Корсуни. В принципе по своему содержанию день 1 августа — праздник Происхождения (изнесения) честных древ Креста Господня — подходил для крещения, поскольку в этот день совершалось водоосвящение. Но вполне возможно, что само отнесение «Слова…» в рукописях к 1 августа произошло под влиянием отмечаемого в этот день праздника Происхождения Креста1. Второй вариант такого уточнения был предложен С.Б. Сорочаном. Исследователь исходит из того, что, как свидетельсвтует ПВЛ, Владимир принимает по крещении имя Василия. Принятие имени Василий по святцам близко дню памяти Василия Амасийского, приходящемуся на 26 апреля. Как отмечал архиепископ Иннокентий Таврический, существовал обычай давать крещаемым имена святых, какие приходились через 7 дней после крещения, что дает примерную дату крещения князя 19 апреля 988 г.2 Третий вариант, точнее, варианты, были «просчитаны», исходя из византийской литургической практики, известным испанским теологом отцом М. Арранцем. Если крещение Владимира имело место в Богоявление 988 г.: отрицание Сатаны и сочетание ко Христу — 5 января; начало второго оглашения — Рождество 987 г. (второе оглашение продолжалось, по крайней мере, 10 дней, так как заклинания читались 10 раз); первое оглашение (в продолжение 40 дней) — с 15 ноября (Типикон Великой Церкви XI в. не говорит о Рождественском посте, но, вероятно, он уже соблюдался монахами Студийского монастыря). Если Владимир крестился в ночь на Пасху 7/8 апреля 988 г: отрицание — сочетание имело место накануне — в Великую пятницу; второе оглашение началось, согласно правилу, в понедельник 4‑й седмицы Великого поста — 12 марта, первое оглашение началось приблизительно 40 днями ранее, быть может, с мясопустного воскресенья — 12 февраля; или с воскресенья Блудного сына — 5 февраля 988 г.3 Карпов А. Владимир Святой. С. 396. Сорочан С.Б. Византийский Херсон (вторая половина VI — первая половина IX в.) Харьков, 2005. Ч. II. С. 900. 3 Арранц М. Чин оглашения и крещения в древней Руси // Символ. Париж, 1988. Т. 19. С. 96. 1 2 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 219 Учитывая срок осады Херсона 6 или 9 месяцев, мартовские и апрельские даты крещения князя невозможны. Остаются август 988 г. и январь 989 г. 1 августа может подходить при условии начала осады 1 марта и продолжительности ее 6 месяцев. Сомнение здесь вызывает указанная А. Карповым вероятность искусственного подведения крещения Владимира к церковному празднику Происхождения (изнесения) честных древ Креста Господня. Остается вариант крещения Владимира в Богоявление 6496 г., что соответствует 7 января 989 г. В этом случае расчет дат выглядит следующим образом. Первое оглашение — с 15 ноября по 25 декабря, 25 декабря — второе оглашение 988 г., 5 января 989 г. — отрицание Сатаны и сочетание ко Христу, 7 января — само крещение. Символично, что крещение Владимира происходило в праздник Богоявления — Крещения Иисуса. Если первое оглашение Владимир принял раньше в Киеве, то принятие крещение в Херсоне началось со второго оглашения 25 декабря 988 г. Предложенный нами вариант хорошо соответствует дате битвы при Хрисополе, в которой принимал участие русский отряд. Известно, что 2 марта после поражения мятежников был изгнан патриарх Агапий. Изложенная реконструкция событий однозначно соответствует традиционной летописной хронологии. Альтернативная концепция наиболее полно и аргументированно изложена в книге Н.И. Милютенко. Она заключается в признании достоверными дат «Памяти и похвалы». В этом случае Владимир крестился в 6495 г. (сентябрь 986—август 987 гг.), вероятнее всего, еще до начала переговоров с Василием летом 987 г. Его крещение никак не было связано с кризисом в империи. В апреле 987 г. Василий, находясь в тяжелом положении и не доверявший Варде Фоке, отправил посольство к князю Владимиру о помощи. Основные соглашения были достигнуты тогда же: князь обещал императору войско, а император ему сестру в жены. Предполагается, что русское войско не могло прибыть к Василию и Константину раньше 4 апреля 988 г. Согласно «Памяти и похвале» Иакова Мниха, на второй (следующий) год после крещения Владимир совершал поход к порогам. Это был 988 г. Князь сопровождал войско, которое отправлялось к императору. Первую победу над мятежниками Василий одержал в битве под Хрисополем, а 13 апреля 989 г. мятежники были разбиты под Авидосом. Поход на Корсунь стал логическим завершением военных кампаний Владимира. Это был ключевой пункт, контролировавший плавание вдоль всего побережья. Вероятно, хазарский поход планировался тогда же. Крещение Владимира и союз с императорами отложили его, но не изменили намерений князя. Либо Владимир решил округлить свои владения, пока позиции 220 А.В. Сазанов императоров не укрепились, либо передача Херсонеса Руси входила в соглашение с Византией. Императоры были в безнадежном положении и могли пойти даже на такую уступку. Можно предположить, что, согласившись на передачу города, Василий, тем не менее, предупредил Херсонес о надвигавшейся опасности. Владимир появился под Корсунем весной 989 г. Если св. Владимир был христианином и собирался присоединить Корсунь к своим владениям, то у него не было никаких оснований разрушать город. В 989 г. Херсонес был взят Владимиром. В результате переговоров Владимира и императоров было достигнуто приемлемое соглашение для обеих сторон. Судя по тому, что о захвате города сообщает только непосредственный современник события, а последующие хронисты об этом молчат, мир сочли ненарушенным. Багрянородная невеста Владимира отправилась в Херсонес. Если город был сдан в конце июля, то в том же году могла прибыть в Тавриду и Анна. В скорейшем заключении брака теперь были зантересованы обе стороны. Для Владимира это был вопрос престижа, для императоров опять насущная необходимость. Они не могли отнять у Владимира Херсонес силой. Но после того, как он стал их шурином, можно было представить дело так, что он стал архонтом Херсона, полностью подчинившимся империи1. Учитывая концепцию формирования Текста Крещения А.А. Гиппиуса, можно было бы добавить, что описание крещения Владимира именно в Киеве было в исходном составе «Сказания о русских князьях», что как будто подтверждает схему Н.И. Милютенко и создает достаточно логичную конструкцию2. Действительно, «Корсунская легенда» заменила первоначальное описание крещения в Киеве только в своде 1070‑х гг. Однако при всей привлекательности получающейся схемы, она все же не может быть принята по следующим причинам. Во-первых, Н.И. Милютенко исходит из безусловного приоритета «Памяти и похвалы» Иакова Мниха, которая корректирует все другие источники. Остальные источники привлекаются почти исключительно для подтверждения правоты изложения «Памяти и похвалы». При этом исследователь не проводит собственного исследования, а ссылается на выводы исследователей этих источников, которые созвучны ее точке зрения. В принципе такой подход достаточно распространен. Однако при этом за пределами исследования остаются как возможные альтернативные трактовки, так и степень обоснованности выводов. 1 Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси… С. 302—304, 321. 2 Гиппиус А.А. Крещение Руси в Повести временных лет… С. 22. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 221 Во-вторых, вне поля зрения Н.И. Милютенко остался ряд принципиально важных работ. Это, прежде всего, неоднократно цитировавшаяся статья Н. Серикова и А. Пономарева, статьи М. Арранца и С.В. Цыба. Ключевые хронологические выкладки этих исследователей остались неизвестными автору монографии. Во многом следствием этого стала ошибочная хронология Корсунского похода и предложенная последовательность событий. В-третьих, несмотря на все попытки исследователя аргументировать поход на византийский город уже крестившегося и вдобавок находившегося в союзе с империей Владимира, причины его остаются неясными. Н.И. Милютенко вынуждена прибегать к искусственным построениям, надуманность которых сразу бросается в глаза. Так, например, нет никаких материалов, которые подтверждали бы наличие у Владимира плана по захвату всего Южного Крыма. Трудно понять, как и зачем могли византийские императоры представить захват Херсона таким образом, что Владимир, ставший их шурином, стал архонтом Херсона, полностью подчинявшимся империи. Эти положения исследователя, по всей видимости, производны от концепции А. Поппе. Однако еще раз напомним, что представление А. Поппе о восстании в Херсоне и его «отложении» от империи в это время не находят подтверждения в источниках. В-четвертых, точные не вызывающие сомнений топографические ориентиры Херсона в «Корсунской легенде» однозначно свидетельствуют о том, что именно она отражала реальную ситуацию. В плане соотношения с первоначальной легендой о крещении Владимира в Киеве рискнем предположить следующее. После крещения киевского князя существовало два устных варианта описания этого события. Первый, видимо, возник в Киеве и содержал сказание о крещении Владимира в Киеве. Скорее всего, устные рассказы в этом случае были неконкретными и легендарными, в связи с чем версия и была заменена на корсунскую в своде 1070‑х гг. Корсунская версия, появившаяся в Крыму и основывающаяся на реальных рассказах участников событий, видимо, существовала параллельно. В дальнейшем «Память и похвала» отразила киевскую версию, свод 1070‑х гг. — корсунскую. Погодное разделение событий было произведено в Начальном своде 1090‑х гг. Примерно тогда же Иаковом Мнихом была написана «Память и похвала князю Владимиру». Конечно, ключевой вопрос заключается в том, можно ли однозначно предпочесть хронологию рассматриваемого нами пассажа «Памяти и похвалы» летописной. Обратим внимание, что в условно выделяемом так называемом Древнем житии «Памяти и похвалы» излагаются основные события княжения Владимира, но не в правильном хро- 222 А.В. Сазанов нологическом порядке, а по произвольно расположенным периодам. Сначала говорится о военных походах Владимира после крещения, потом рассказывается о взятии Корсуни уже крещенным Владимиром. Далее следует подробный рассказ о смерти князя, расчет лет его жизни после крещения и краткая хронология основных событий его жизни после крещения. После этого автор возвращается к описанию событий до крещения тоже в рамках краткой хронологии. На этот раз отправными точками являются смерть отца Владимира, Святослава, и единственная календарная дата — вокняжение Владимира в Киеве 11 июня 978 г.1 В плане хронологии исследователи совершенно верно отметили разницу двух методов относительного датирования автора «Памяти и похвалы» («в...-е лето по...» и «... лет по...») и посчитали, что первый из них предполагал «включающий» счет, а второй — линейный арифметический. «Включающий» счет автор «Памяти и похвалы» использовал не в датировке начального периода княжения Владимира, а в обозначении событий после крещения: «На другое [т.е. «на второе». — С.Ц.] лЪто по крыцении къ порогомъ ходи, на третиЪе <лЪто> Кърсунь город възя, на четвертое лЪто цьркъвь камяну святыя Богородица заложи [курсив мой. — С.Ц.]» (ППКВ, 22), следовательно, и 28 лет жизни просвященного Владимира были высчитаны им как раз таким способом, но мое лЪто» после смерти Святослава и «10‑е лЪто» после смерти Ярополка — иначе. В такой интерпретации относительные даты «Памяти и похвалы» получают иное числовое выражение в годах от Сотворения мира, которые, не совпадая полностью с годами ПВЛ, тем не менее весьма близки к ним. С учетом этой поправки Крещение Руси по «Памяти и похвале» отнесено не к 6494—6495 г., а к 6496 г., поход в пороги — 6497 г. (в летописи нет), захват Корсуни — 6498 г. (но в ПВЛ — 6496 г.).Тем самым разница с хронологией ПВЛ сокращается на один год. Захват Корсуни, по ПВЛ, приходится на 6496 г., а по скорректированной «Памяти и похвале» — на 6498 г.2 По мнению С.В. Цыба, в датировках событий последних лет дохристианской истории Руси автор ППКВ полагался на показания летописного свода Василия, которые, в свою очередь, основывались на сведениях византийско-болгарского хронологического слоя древнейшей редакции ПВЛ. В 1116 г. Сильвестр, знавший о правильной очередности событий, передвинул корсунский сюжет из 6498 г. в статью 1 Творогов О.В. Литература Древней Руси: Биобиблиографический словарь / Под ред. О.В. Творогова. М., 1996. Память и похвала князю Владимиру. 2 Цыб С.В. Древнерусское времяисчисление в «Повести временных лет». Барнаул : Изд-во Алтайского ун-та, 1995. С. 48, 49. Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 223 6496 г., где поставил его перед рассказом о крещении киевлян. Это был один из тех немногих случаев, когда вмешательство Сильвестра в летописную хронологию приблизило ее к исторической реальности, так как у Василия поход был неверно поставлен вслед за крещением1. Сказанное указывает на зыбкость в интересующем нас пассаже хронологии «Памяти и похвалы» и не позволяет однозначно предпочесть хронологию этого памятника летописной. Как нам представляется, принятие хронологии «Памяти и похвалы» приводит к необходимости создания большого количества искусственных логических конструкций, для обоснования которых приходится прибегать к столь же искусственным построениям, не подтверждющихся другими источниками. Хотя многое в предложенной нами реконструкции событий гипотетично, тем не менее представляется, что «логического конструирования» здесь на порядок меньше, а фактический материал легко проверяем. «Корсунские древности» Повесть временных лет: «После всего этого Владимир взял царицу, и Анастаса, и священников корсунских с мощами святого Климента, и Фива, ученика его, взял и сосуды церковные и иконы на благословение себе. Поставил и церковь в Корсуни на горе, которую насыпали посреди города, выкрадывая землю из насыпи: стоит церковь та и доныне. Отправляясь, захватил он и двух медных идолов и четырех медных коней, что и сейчас стоят за церковью святой Богородицы и про которых невежды думают, что они мраморные». Обычное житие св. Владимира: «И потом, взяв царицу, и Анастаса, и попов корсунских с мощами святого Климента и Фива, ученика его, взял и церковные сосуды, и иконы, и разные книги». Как отмечают исследователи, текст Обычного жития в этом пассаже почти дословно совпадает с ПВЛ2. Упомянутые в русской летописи предметы, вывезенные Владимиром из захваченного Херсона в качестве трофеев, получили в историографии термин «Корсунские древности» (рис. 7). Проблема «Корсунских древностей» стала частью большой темы русско-византийских связей, которые в разной степени отразились в памятниках материальной культуры. Эта проблематика была предметом исследований А.Л. Якобсона, Г.Ф. Корзухиной, Т.В. Толстой и Е.В. Ухановой. 1 2 Там же. С. 49. Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир… С. 454. Сн. X. 224 А.В. Сазанов А.Л. Якобсон отмечал, что ни в письменных источниках, ни среди вещественных памятников мы не находим убедительных данных, которые свидетельствовали бы о налаженных торговых и культурных отношениях Киевской Руси с Корсунью в период, предшествующий походу Владимира. Не наладились и, тем более, не усилились эти связи и после победы Русского государства в конце X в. Тому было несколько причин. Вопервых, в конце X и в XI столетий Корсунь вообще не могла особенно привлекать русских купцов, поскольку их причерноморская торговля направилась в другой порт, теперь всецело принадлежавший Руси — Тмутаракань, которая в новой обстановке стала быстро расти и развиваться и вскоре приобрела значение важного экономического центра Северо-Восточного Причерноморья. Во-вторых, Русское государство, получив возможность в результате победы над Византией закрепиться в Восточной Таврике, вместе с тем обязалось, по-видимому, отступиться от Корсуни, освободить ее и не добиваться экономического и политического влияния в этом районе. В-третьих, торговые связи Руси с Корсунью были временами сильно затруднены и печенегами, набеги которых участились как раз в конце X и в первые десятилетия XI в., а позднее — с 1061 г. — половцами. Но даже за время спада половецкой активности и некоторого затишья в степи, наступившего в конце 60‑х гг. и продолжавшегося до начала 90‑х гг. XI в., русско-корсунские связи также, по-видимому, не успели развиться и окрепнуть. По крайней мере, ни одного факта, который указывал бы на наличие таких связей в XI в., торговых или культурных, ни в письменных источниках, ни среди вещественных материалов мы не знаем. Не относятся сюда и найденные в Херсоне русские кресты, так как они более позднего времени (о них см. ниже). Ничего не говорят о русско-корсунских связях и круглые витые браслеты, и шиферные пряслица. Но если все же торговые и культурные сношения Корсуни с Киевской Русью в XI в. и могли иметь место, если Корсунь в те времена могла служить транзитным пунктом для морских торговых караванов русских купцов, направлявшихся в Тмутаракань, хотя все это и не отразилось в имеющихся источниках, то в конце XI в. возможности для этого полностью исчезли. В 1094 г. в последний раз русская летопись упоминает Тмутараканское княжество, приблизительно в то время прекратившее свое существование: Киевская Русь, таким образом, лишилась своего экономического и политического форпоста в Причерноморье. В это же самое время, в конце XI в., в причерноморской торговле на некоторое время возобладали венецианцы, широко использовавшие торговую монополию в причерноморских портах, которую они вызвали у ослабевшей Византии в 1082 г. В результате этих Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 225 событий в Таврике сложилась новая историческая ситуация, резко изменившая положение дел: с тех пор и вплоть до XIII в. сношения Руси с Таврикой вообще, и, в частности, с Корсунью, прекратились, повидимому, полностью. К такому заключению ведет не только смысл тех событий, о которых только что говорилось. Этот вывод подтверждают вещественные (археологические) материалы, вернее, отсутствие их: ни одного памятника XI и XII вв. (по крайней мере, первой половины XII столетия) русского происхождения в Корсуни не известно. Такие памятники появляются лишь в XIII в.1 В 1949 г. Г.Ф. Корзухиной была написана работа, посвященная памятникам домонгольского медного литья, полностью опубликованная только в 2003 г. Исследовательница обращает внимание на то, что в Херсонесе найдено не менее девяти русских энколпионов и один большой крест типа киотных или осеняльных, кроме того, два послемонгольского времени (рис. 7, 4—9). Таким образом, за пределами Древней Руси найдено около двух с половиной десятков русских энколпионов. Район распространения их иной, нежели «сирийских» византийских крестов. Он окаймляет территорию Древней Руси с юга и запада, не отходя далеко от ее границ. На основании проделанного анализа русских энколпионов, Г.Ф. Корзухина делает следующие выводы: — ввоз энколпионов в Древнюю Русь был, но, по-видимому, не очень значительный; — был ли ввоз энколпионов связан с Херсонесом, при настоящем состоянии наших знаний установить нельзя; — основная масса крестов, найденных в России, изготовлена в Среднем Поднепровье; — в Херсонес проникло небольшое количество русских крестов. Таким образом, подчеркивает Г.Ф. Корзухина, не следует искать слишком глубоких следов влияния Херсонеса на культуру Киевской Руси. Не случайно Херсонес совершенно исчезает со страниц русских летописей с конца X в. После всего сказанного становится непонятным откуда тогда происходит традиция называть лучшие произведения искусства «корсунскими». Объяснение этого явления, по- видимому, связано со следующими обстоятельствами. Возможно, что первые предметы новой христианской культуры в ощутимых количествах появились в Киеве действительно из Корсуня, о чем так красноречиво рассказывает летопись, говоря о том, кого и что привез Владимир с собой, вернувшись из победоносного похода Якобсон А.Л. К истории русско-корсунских связей (XI—XIVвв.) // Византийский временник. 1958. Т. XIV. 1 226 А.В. Сазанов на Корсунь. Корсунское духовенство, которому была отдана Десятинная церковь, а с ней и вся принесенная из Корсуня утварь и десятая часть государственных доходов долгое время находилось на особом положении. Если верно то, что именно в среде корсунского духовенства при Десятинной церкви создалась в конце XI в. «Корсунская легенда» (Шахматов), то можно себе представить, как крепко держались в этом своеобразном «государстве в государстве» корсунские настроения, как ценилось и пропагандировалось все корсунское, что было вывезено для Десятинной церкви из Херсонеса, и как подменялось старое пришедшее в ветхость «корсунское» новыми местными изделиями, на которые переходило старое наименование. Очевидно, что и другие крупные соборы, а особенно соборы в городах, расположенных далеко на севере, в частности в Новгороде, не слишком были разборчивы в выборе средств для пополнения своих ризниц «корсунскими» вещами. Поэтому корсунским миражом мы можем считать себя обязанными нескольким поколениям церковнослужителей Десятинной церкви. Обаяние византийского искусства после непосредственного знакомства с его памятниками сильно способствовало укреплению привычки именовать лучшие образцы произведений даже русского искусства «корсунскими». Что касается русских крестов, находимых в Херсонесе, то возможность существования какой-то русской прослойки в населении Херсонеса не нуждается в каких- либо доказательствах. Однако интересно все же было бы знать, кто были эти русские, жившие или побывавшие в Херсонесе, оставившие там свои кресты, или проникновение в Херсонес изделий русского ремесла являелся следствием простого импорта? Исследовательница обращает внимание, что среди крестов домонгольской поры, найденных как на территории Древней Руси, так и в Херсонесе, имеется некоторое количество крестов, побывавших в сильном огне и значительно попорченных им. В основном это кресты с чернью эмалью и мелкими рельефными изображениями второй половины XII и XIII вв. Г.Ф. Корзухина высказывает предположение, что обгоревшие, а также и необгоревшие русские кресты в Херсонесе попали туда в связи с отливом части населения из Поднепровья в Херсонес после разорения Поднепровья монголами1. В 1958 г. Г.Ф. Корзухина акцентировала выводную часть работы 1949 г. в специальной статье. Констатируя современное ей состояние исследования так называемых «корсунских древностей», Г.Ф. Корзухина подчеркивает, Корзухина Г.Ф., Пескова А.А. Древнерусские энколпионы. Кресты-реликварии XI—XIII вв. СПб., 2003. С. 36, 37. 1 Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 227 что в настоящее время советские исследователи достаточно далеки от мысли, что все лучшие памятники русского искусства относятся к категории корсунских или возникли под влиянием византийского или тем более корсунского искусства. Историки русской архитектуры и живописи уже сбросили с себя оковы «корсунской зависимости». Сейчас, пожалуй, уже ни у кого не возникает сомнений в том, что архитектура и живопись Древней Руси формировались не под воздействием Херсона. Г.Ф. Корзухина рассматривает одну группу вещей с целью выяснить степень зависимости входящих в нее памятников от искусства Херсона. Памятниками этими являются энколпионы, или складные кресты, за которыми особенно прочно укоренилось название «корсунских». Они широко представлены и в русском материале, и в материалах Херсона. Кроме того, мы вправе ожидать, что именно здесь корсунское влияние должно бы было проявиться наиболее отчетливо, поскольку предметы эти относятся к христианскому культу, принятие которого Русью связано с Херсоном. Энколпионы, найденные в Херсонесе, были не местного, а средиземноморского происхождения (рис. 7, 1—3). Отсюда следует, что и аналогичные им энколпионы, найденные в Древней Руси, корсунскими не были. Возможно, конечно, что на Русь эти кресты попали через Херсон, однако их ничтожное количество свидетельствовало бы о случайных, а не о систематических связях. Воздействие же их на древнерусское художественное ремесло можно было бы назвать «корсунским» лишь условно. Но не исключена возможность, что «сирийские» кресты попадали на Русь вообще совсем иными путями. Из беглого, конспективного изложения истории развития одной из отраслей древнерусского художественного ремесла — производства энколпионов, развития, перекликавшегося на всех своих этапах с другими областями русского искусства и в первую очередь ювелирного, видно, что производство энколпионов на Руси проделало сложный и длительный путь развития. Ничего похожего в данной отрасли художественного ремесла ни в Херсоне, ни вообще в Юго-Западном Крыму не наблюдается, поэтому ни о каких корсунских влияниях в этой области на русское художественное ремесло речи быть не может. Таким образом, ни собственно корсунских крестов, ни крестов, выполненных на месте по образцам корсунских, в Древней Руси не известно. Чем же можно все-таки объяснить, что, несмотря на связь с Херсоном в период принятия христианства, в дальнейшем, судя по разнообразным материалам, культурных связей между Корсунью и Русью не наблюдается? По мнению Г.Ф. Корзухиной, причина отмеченного явления заключается в следующем. Разгром Херсона Влади- 228 А.В. Сазанов миром Святославичем в конце X в. оказался, по-видимому, роковым для всей последующей истории города1. Несколько иную позицию по вопросу о «корсунских древностях» занимает Н.М. Богданова, обратившая внимание на то, что часть предметов была привезена при Владимире Святославиче не только в Киев, но и в Новгород, куда был поставлен также прибывший с Владимиром из Херсона епископ Иоаким Корсунянин, занимавший новгородскую кафедру 42 года. Кроме того, связь Новогорода и Херсона прослеживается и в более поздний период. Так, известно не только о прямых контактах в X—XIV вв., но и о посещении Новгорода херсонскими иереями. Примером является рассказ о перенесении корсунским священником Евстафием иконы св. Николая из Херсона в Рязанские земли в 20‑е гг. XIII в. Примечательно в этом повествовании то, что Евстафий принес на Русь корсунскую икону и что путь его шел по Днепру именно через Новгород и далее в Рязань, а следовательно, очевидно, что «корсунские» предметы попадали из Херсона в русские земли, в том числе и в Новгород. Кроме того, по данным археологии, в Херсоне известны находки предметов культа русского происхождения, что указывает на пребывание в Херсоне русского населения — торговцев, паломников. Как полагает Н.М. Богданова, не только херсониты, но и сами русские, приходившие по тем или иным причинам в Херсон, могли вывозить оттуда различные предметы, которые получили название «корсунских». Исследовательница присоединяется к мнению тех специалистов, которые считают, что понятие «корсунские древности» имеет под собой вполне реальную почву и относилось к предметам, действительно привезенным из Херсона. Однако это не исключает того, что многие другие древности как греческого, так и русского происхождения, не имевшие отношения к Херсону, могли называться «корсунскими»: это лишь указывает на то, сколь большое значение придавалось культурным, церковным связям Руси и ХерсонаКорсуня — места крещения св. Владимира2. Специальные статьи о собственно «корсунских древностях» на Руси в нескольких вариантах были изданы московскими исследователями Е.В. Ухановой и Т.Л. Толстой3. 1 Корзухина Г.Ф. О памятниках «корсунского дела» на Руси (по материалам медного литья) // Византийский временник.1958. Т. XIV; Корзухина Г.Ф., Пескова А.А. Древнерусские энколпионы. Кресты-реликварии XI—XIII вв. СПб., 2003. С. 10—12. 2 Богданова Н.М. Церковь Херсона в X—XV вв. // Византия. Средиземноморье. Славянский мир. М., 1991. С. 38, 39. 3 Толстая Т.В., Уханова Е.В. «Корсунские» реликвии и крещение Руси // Христианские реликвии в Московском Кремле. М., 2000. С. 147—189; Толстая Т., Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 229 Авторы отмечают, что в связи с осадой и взятием Херсона Владимиром среди памятников материальной культуры выделяют единую группу весьма разнородных предметов, для которых единственным критерием общности является их легендарное название — «корсунские древности». По мнению Т.В. Толстой и Е. В.Ухановой, все эти памятники являются подлинными реликвиями, свидетельствующими об отношении национального самосознания к ключевому и основополагающему событию русской истории — христианскому просвещению Руси. Начало этому процессу было положено именно в древнем греческом городе Херсонесе (византийском Херсоне, по-русски — Корсуни) крещением великого князя Владимира в 988 г. Херсонес тем самым выступает как связующее звено со всем христианским миром, источник русских святынь и самого просвещения Руси. Вместе с тем среди письменных и археологических памятников нет убедительных данных о налаженных торговых и культурных связях Киевской Руси с Корсунью ни до, ни после похода туда князя Владимира. Русское государство в результате его победы получило возможность закрепиться в Х в. в Восточной Таврике, но обязалось, согласно мирному договору с греками, отступиться от Корсуни. Связи с ней были затруднены из-за набегов печенегов и половцев, а в конце XI в. возможности сообщения совершенно закрылись. Однако «корсунский мираж» остался навсегда. Корсунскую добычу также помнили долго, слава Корсуни как источника христианства и святынь была на Руси устойчивой. Как заметил М. Сперанский, слово «корсунский» стало синонимом слов «замечательный», «превосходный», «редкий», «искусный», а имя города стало до известной степени «эпическим», подобно имени Киева в былинном эпосе, утратив точный географический смысл. Кресты-тельники из мрамора получили в первых археологических исследованиях название «корсунчиков» (рис. 7, 10—12). К предметам «корсунского литья» относят также энколпионы — нагрудные кресты, служившие футлярами для хранения фрагментов реликвий (рис. 7, 1—9). Крым действительно был самостоятельным центром производства крестов, но доля участия именно Херсонеса в их импорте на Русь еще не выяснена окончательно. Остальные «корсунские древности» имеют еще меньшее отношение к привезенным князем Владимиром из похода вещам. С одной стороны, пришедшие в ветхость действительно корсунские предметы могли заменяться в ряде случаев русскими изделиями, Уханова Е. Корсунские древности: Христианское наследие Хероснеса и крещение Руси // Родина. 2002. № 11/12. С. 179. 230 А.В. Сазанов на которые переходило старое название. С другой стороны, вновь создававшиеся храмы и монастыри могли стремиться к приобретению корсунской утвари, и мастерские могли отвечать на возросший спрос имитациями. Корсунский миф достиг своего апогея в контексте политической борьбы Новгорода с Москвой. Новгород и после своего поражения претендовал на роль второй, духовной, столицы Руси. Памятники письменности, возникшие там в это время, делают акцент на том, что после Киева Новгород на несколько столетий занял главенствующее место на Руси. Он стал законным преемником наследия Константинополя — Корсуни — Киева без какого-либо посредничества Москвы. Вероятно, поэтому ряд икон и культовых принадлежностей получил наименование корсунских. Мысль, что часть трофеев Корсунского похода могла сразу же попасть не только в Киев, но и в Новгород, как будто подтверждается наличием в списках новгородских иерархов первого епископа — Иоакима Корсунянина, приглашенного Владимиром Святославовичем из Херсонеса и занимавшего новгородскую кафедру с 989 по 1030 г., т.е. 42 года. Однако, учитывая поздний характер источников, епископ Иоаким представляется фигурой полулегендарной. В перечень местночтимых святых его имя было включено только в 1439 г., т.е. при архиепископе Евфимии II, который был ярким выразителем позиций новгородского боярства, сторонником антимосковской сепаратистской политики. Евфимий II сыграл важнейшую роль в прославлении и возвышении Новгорода. При нем велось широкое церковное строительство, составлялись летописные своды, в Софийском соборе осуществлялись перезахоронения останков «преждеотшедших епископов», сопровождавшиеся установлением их почитания. Причем на первый план выходили предания глубокой старины, такие, как крещение новгородцев вслед за киевлянами Иоакимом Корсунянином. Многие древние реликвии Новгорода были, как уже говорилось выше, вывезены в Москву в 1561 г. Другие — в 1570‑м, в год страшного разорения города Иваном Грозным. Среди них, возможно, и «корсунский» запрестольный крест — почитаемая реликвия Московского Успенского собора. Перемещение «корсунских» реликвий в Москву, в свою очередь, не случайно. Оно связано со стремлением Ивана Грозного и митрополита Макария превратить кафедральный храм Руси — Успенский собор — в место средоточия древних святынь. Собор уподоблялся Великой Церкви — Софии Константинопольской. По словам Филофея, «иже вместо римьской и костянтинопольской, иже есть в богоспасенном Когда же Владимир взял Корсунь? Споры о датах 231 граде Москве святого и славного Успения пречистыя Богородица, иже едина во вселенней наипаче солнца светится». Название «корсунских» распространилось и на другие святыни, в том числе Успенского собора. Корсунская тема была актуализирована присоединением Крыма к Российской империи, Крымской войной... Сведения о «корсунском» происхождении дверей Успенского собора носят легендарный характер. К позднейшему времени (конец XVII—XVIII вв.) относится также приложение «Корсунской легенды» к образу Богоматери Одигитрии Торопецкой (Эфесской, Полоцкой) — списку с древней иконы. В Описи начала XVII в. лишь несколько памятников Успенского собора отмечены как «корсунские». Это — «крест большой корсуньское дело», «образ Спасов, да образ Еммануила, да Архангел Михаил, да образ Архангела Гавриила, да образ Иоанна Предтечи, да Николы чудотворца на одной цке, по полем у них святые, письмо корсунское» (последняя помещалась над ракой митрополита Ионы), а также «образ Спасов, корсунское письмо, по полям святые» (помещалась над жертвенником). Наконец в XVIII в. протоиерей Левшин упоминает «два колокола карсунских зазвоние, надписи и весу на них не написано, а оные колокола разбиты были, а во 1775 году перелиты вновь». Таким образом, как аргументировано показали исследователи, «корсунские древности» — это римское и греческое наследие для Киева; римское, греческое и киевское — для Новгорода; римское, греческое, киевское и новгородское — для Москвы1. Корсунский поход Владимира стал рубежным для истории Херсона. После ухода русских войск начинается перепланировка города, которая, в конце концов, приведет к хорошо известном и привычному облику Херсона XIII в. Толстая Т.В., Уханова Е.В. «Корсунские» реликвии и крещение Руси // Христианские реликвии в Московском Кремле. М., 2000. С. 147—189; Толстая Т., Уханова Е. Корсунские древности: Христианское наследие Херсонеса и крещение Руси // Родина. 2002. № 11/12. С. 176—179; Толстая Т., Уханова Е. Имя древности. Христианское наследие Херсонеса и крещение Руси // НГ. 2000 г. 15 июня. 1 А.В. Сазанов Херсон в XI веке После ухода Владимира и возвращения города Византии на протяжении XI в. письменные источники и археологические материалы фиксируют несколько важных событий. Письменные источники дают информацию о событиях 1016 г., связанных с так называемым «восстанием» Георгия Цулы, сведения о так называемой «византийскорусской войне 1043 г.», строительных работах 1059 г, событиях 1066 г. и 1092 г. Археологические материалы фиксируют изменение городской планировки, когда северная часть городища становится местом мусорной свалки, нивелировочной засыпи, на которой в конце XI — начале XII вв. строится новая сетка кварталов. В этой связи исследователи предполагают, что или в конце X, или в первой половине XI в. город был разрушен землетрясением. «Восстание» Георгия Цулы Известие о событиях в Херсоне в 1016 г., связанном с восстанием в городе содержится в хронике Иоанна Скилицы, писавшего в последней четверти XI в. Согласно его сообщению, «Василевс же, уйдя в Константинополь, в январе шесть тысяч пятьсот двадцать четвертого года посылает флот в Хазарию, имеющий экзархом Монга, сына дуки Андроника Лида, и при содействии Сфенга, брата Владимира, зятя василевса, подчинил страну, так как ее архонт Георгий Цула был схвачен при первом нападении»1. Аналогичный фрагмент имеется и у Кедрина. Вторым документом, с которого началось сигиллографическое изучение этой темы, стала печать с надписью «Георгию Цуле, царскому протоспафарию и стратигу Херсона», обнаруженная в 1884 г. и опубликованная В. Юргевичем, который и высказал логичное предположение, что Георгий Цула в сообщении Кедрина и Георгий Цула, обозначенной на печати — одно и то же лицо (рис. 8)2. 1 Литаврин Г.Г. Восстание в Херсоне против византийской власти в 1016 г. // POLYTROPON. К 70-летию В.Н. Топорова. М., 1998. С. 923, 924. 2 Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 15, 16. Херсон в XI веке 233 В итоговой публикации печати В. Юргевич высказался против славянского происхождения имени Цула, которое было предложено Шлюмберже. Имя, подчеркивает В. Юргевич, не только не славянское, а хазарское, как доказывает известная фамилия последнего крымского кагана Георгия Цулы, взятого в плен византийцами в 1016 г. Там же В. Юргевич и высказал предположение, что печать Цулы «принадлежит этому хагану, так как ему, как прежнему правителю покоренной и присоединенной к Херсону области и огречившемуся христианину могло быть поручено управление херсонской фемой с пожалованием ему сначала звания спафария, а потом протоспафария и стратига»1. Эта мысль В. Юргевича стала базовой для концепций последующих исследователей. В.Г. Васильевский относил восстановление византийской государственной власти в Крыму к тому времени, когда, с одной стороны, в 1016 г. совершенно было низвергнуто господство хазар войсками Василия Болгаробойцы в союзе с русскими под руководством брата или родственника св. Владимира, а с другой — когда и сам Боспор, прежний центр хазарского владычества, сделался вновь греческим достоянием2. Последний хазарский правитель, взятый в плен соединенными войсками двух союзников: императора Василия и великого русского князя Владимира — в 1016 г. носил имя Георгия3. Ю. Кулаковский писал о совместном русско-византийском походе против хазар, предпринятом в 1016 г. и не занесенном в русскую летопись. По сообщению византийских хронистов (ссылка на Кедрина), хазары были разбиты и в первом сражении был взят в плен их предводитель по имени Цул. Упоминание об этом походе очень кратко, но речь, как полагал Ю. Кулаковский, идет о морском походе, а потому и можно догадываться, что театром военных действий было побережье Азовского моря4. А.Л. Якобсон реконструировал события следующим образом. В конце X в., может быть, вскоре после ухода русского войска, Херсон был захвачен «хазарским правителем» Георгием Цулой. Возможно, что это произошло в результате внутреннего военного переворота, совершенного не без участия самих хазар, входивших, как Юргевич В. Свинцовые печати, принадлежащие музею общества // ЗООИД. 1889. Т. XV. C. 42. 2 Васильевский В.Г. Введение в житие св. Стефана Сурожского // Он же. Труды. Пг, 1915. Т. III. С. CLXV. 3 Там же. С. CCLXVIII. 4 Кулаковский Ю.А. Прошлое Тавриды. Киев, 2002. С. 163. 1 234 А.В. Сазанов известно, в X в. в состав херсонесского гарнизона. Во главе Херсона и его климатов стал Георгий Цула. Византия тогда, в конце X в., не могла ему угрожать: разгром византийского войска болгарами в 981 г. и постоянная болгарская угроза в последующие два десятилетия связывала руки Василию II на Востоке. Так продолжалось до начала XI в., когда после поражений византийское войско перешло в наступление. Первый крупный успех в борьбе с болгарами был достигнут в 1000 г. Придунайская Болгария была присоединена к империи. Но и последующие 14 лет были заполнены почти не прекращавшейся войной с царем Самуилом. Только в 1014 г. Византия одержала окончательную победу: болгарское войско было уничтожено. Лишь после этого Василий II мог, наконец, вновь обратиться к своей отдаленной провинции — Херсонской феме. Только теперь над хазарским правителем нависла реальная угроза восстановления византийской власти в Тавриде. В ожидании этого хазарский правитель мог решиться на политический маневр: стремясь предотвратить окончательное падение хазарской власти в Тавриде, он, возможно, сам проявил инициативу и обратился к византийскому императору с предложением своих услуг и верноподданичества империи в качестве византийского топарха херсонских климатов и самого Херсона. Василий II, еще всецело занятый болгарскими делами, мог согласиться на это предложение, рассматривая такое положение вещей как сугубо временное. Так появилась печать Георгия Цулы, «царского протоспафария и стратига Херсона». Но и это продолжалось недолго. Вряд ли хазарин Цула пользовался особым доверием Византии. В первый же подходящий момент Василий II, как только он смог приняться за дела Херсона, счел, вероятно, за лучшее избавиться от своего хазарского вассала. Очень вероятно, что Цула не сразу сдал свои позиции. В его распоряжении оставался хазарский гарнизон, на который он, может быть, и пытался опереться в возникшем конфликте. По мнению А.Л. Якобсона, всем этим и была вызвана экспедиция 1016 г., завершившая окончательное крушение хазарской власти в Тавриде. И хотя исследователь подчеркивает, что все им изложенное не более, чем догадки, но, так или иначе, предположение о временном хазарском засилье в Херсоне и его области в конце X и в начале XI в. кажется ему очевидным, поскольку вытекает хотя бы из одного сообщения Кедрина: необходимость отправлять в Херсон военный флот и войско из самой столицы могла иметь место лишь при полном отсутствии какой-либо базы в самом Херсоне. Таким образом, заключает А.Л. Якобсон, только с 1016 г. Херсон вновь стал византийским1. 1 Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 16. Херсон в XI веке 235 Концепция А.Л. Якобсона была подвергнута резкой критике Е.Ч. Скржинской, указавшей, что, несмотря на имеющееся у нас точное определение должностного положения Георгия Цулы, он был, как видно из его печати, византийским стратигом Херсона, А.Л. Якобсон объявляет его хазарским правителем лишь на основании его негреческого прозвища. Исходя из подобной характеристики Цулы, А.Л. Якобсон придумывает ряд фантастических событий: 1) военный переворот в Херсоне, совершенный хазарским гарнизоном и захват Херсона хазарами вскоре после ухода русского войска Владимира; 2) «политический маневр» Цулы, стремившегося, якобы, предотвратить окончательное падение хазарской власти в Крыму — обращение его к императору с предложением своих услуг и верноподданичества в качестве византийского топарха херсонских климатов и Херсона; 3) согласие императора, но без особого доверия к Цуле; 4) стремление императора избавиться от своего хазарского вассала, конфликт, посылка флота для ликвидации «временного хазарского засилья в Херсоне». Вся эта конструкция А.Л. Якобсона для объяснения событий 1016 г., по мнению Е.Ч. Скржинской, является каким-то перегруженным выдумками подобием истории, какой-то ничем не оправданной ее реконструкцией. Текст Кедрина о морском походе 1016 г. сообщает нечто иное. Византийский флот был послан Василием II в «Хазарию». В тексте Кедрина нет ни малейшего намека на хазар или на представителя хазарской власти, который назван у В. Юргевича «последним крымским хаганом», а у А.Л. Якобсона хазарским правителем. Следовательно, флот не был послан сокрушить хазарское владычество в Крыму, а направился к крымским берегам с другой целью, которая определена в самом тексте. В нем говорится, что начальник флота Монг подчинил «область» и захватил в плен ее архонта Георгия Цулу. На его имени сходятся свидетельства хроники и печати. Напрашивается вывод, что флот Василия II в 1016 г. был послан в Таврику («Хазарию») для усмирения Херсона. Херсон нередко проявлял оппозицию византийскому правительству и затем бывал усмиряем императорскими войсками. В данном случае можно предположить, что заодно с херсонитами действовал и их стратиг1. А.П. Каждан подчеркивает, что известия о восстании в Херсоне в конце X или в начале XI в. воссоздается на основании комбинации следующих данных. На свинцовой печати, найденной в Херсоне, упомянут Георгий Цула, названный протоспафарием и стратигом ХерсоСкржинская Е.Ч. Рец. на : А.Л. Якобсон. Средневековый Херсонес (XII—XIVв.) // Византийский временник. 1953. Т. VI. С. 266, 267. 1 236 А.В. Сазанов на. В то же время Скилица рассказывает о походе византийского флота против «Хазарии», закончившегося подчинением страны и пленением Георгия Цулы, названного здесь правителем страны. А.Л. Якобсон, по мнению А.П. Каждана, произвольно считает Цулу хазарским правителем. А.П. Каждан соглашается с Е.Ч. Скржинской, которая показала, что в 1016 г. византийский флот был послан для усмирения Херсона. Исследователь рассматривает события, связанные с Георгием Цулой, как звено восстаний, которые неоднократно поднимали херсонеситы. Еще в правление Льва VI жители Херсона убили стратига Симеона, сына Ионы. Константин Багрянородный подробно рассматривает те меры, которые должны быть приняты после получения центральной властью известия о восстании в Херсоне. По-видимому, считает А.П. Каждан, в конце X в. или в начале XI в. Херсону удалось временно добиться независимости, но в 1016 г. византийское правительство послало флот против восставших и подавило восстание1. В статье 1959 г. А.Л. Якобсон в целом принял поправки Е.Ч. Скржинской. Византийский флот был направлен в Хазарию, т.е. в Таврику не для изгнания хазар, а для подавления восстания в Херсоне во главе с Георгием Цулой, в результате которого город отложился от империи. Исследователь отметил, что в данном случае он слишком доверился выводам В. Юргевича, А. Васильева и В. Васильевского2. В 1962 г. М.И. Артамонов предложил свою трактовку событий. Исследователь указывает на сообщение Кедрина об отправке в 1016 г. византийского флота в Хазарию. С помощью Сфенга, брата русского великого князя Владимира, враги империи были разбиты, а их предводитель Георгий Цула убит. Некоторые историки полагали, что в этом сообщении говорится об окончательном разгроме остатков Хазарского царства соединенными силами Византии и Руси. В действительности, как считает М.И. Артамонов, речь идет о другом. Вопрос о направлении и цели похода 1016 г. решает находка в Херсоне свинцовой печати с надписью «Георгию Цуло, царскому протоспафарию и стратигу Херсона». По мнению М.И. Артамонова, хазарский правитель Георгий Цула и стратиг Херсона — одно и то же лицо. Дело, следовательно, касается не войны с независимым Хазарским государством, а восстания против Византии правителя-стратига Херсонской области империи в Крыму. Для подавления этого восстания Византии пришлось обратиться Каждан А.П. Социальный состав населения византийских городов в IX—X вв. // Византийской временник. 1958. Т. VIII. C. 91. 2 Якобсон А.Л. К изучению позднесредневекового Херсонеса (Исправления и дополнения к работе «Средневековый Херсонес» — МИА.17.1950) // Херсонесский сборник. 1959. Вып. V. С. 230. 1 Херсон в XI веке 237 за помощью к Руси, к тому времени господствовавшей на Дону и Таманском полуострове. В этой связи легко разъясняется и христианское или хазарское имя правителя, по всей вероятности, происходившего из аристократического хазарского, а скорее всего, болгарского рода (ср. династию дунайских болгар Дуло), но находившегося на службе Византии и получившего важный чин протоспафария и управление византийскими владениями в Крыму, где жило немало издавна христианизированных хазар и черных болгар и который именно потому стал называться Хазарией. Кто был брат Владимира Сфенг остается неизвестным. Русская летопись не знает князя с таким именем. В Тмутаракани княжил сын Владимира Мстислав. Скорее всего, Сфенг, как и Хельгу-Олег, был одним из варяжских военачальников киевского князя, которым тогда был уже Ярослав, на службе которого находилось немало варягов. По мнению М.И. Артамонова, маловероятно, что базой русскому отряду, действовавшему против восставшего Херсона служила Тмутаракань, так как отношения между Мстиславом и Ярославом были непростыми. Скорее всего, Сфенг был направлен на помощь византийскому флоту не из Тмутаракани, а из Киева, где в распоряжении Ярослава находились варяжские наемники. Во всяком случае, заключает М.И. Артамонов, эпизод с Георгием Цулой не имеет никакого отношения к истории Хазарского государства, хотя этот потомок болгарских ханов в своей борьбе против Византии и мог опираться на хазаро-болгарское население Крыма. Аналогичным образом с помощью Руси было подавлено и следующее восстание в Херсоне после 1068 г.1 Оригинальную трактовку событий в нескольких статьях предложил А.В. Гадло. Согласно концепции автора, покидая Таврику после взятия Херсона, Владимир оставил на берегах Керченского пролива гарнизон и назначил наместника, подобно тому, как он это сделал сначала в Херсоне. Мстислав как тмутараканский князь впервые выступает только в 1022 г., когда он заявил занявшему киевский стол Ярославу свои претензии на восточную половину Руси. Мы не знаем, когда и при каких обстоятельствах началось княжение Мстислава на берегах пролива, но заслуживает внимание предположение В.В. Мавродина о том, что до Мстислава тмутараканским наместником был Сфенг, с помощью которого, как повествует под 1016 г. Георгий Кедрин, Монг, сын Андронника, посланный с флотом в Хазарию (т.е. Таврику), подавил восстание некоего Георгия Цулы. Этот Цула известен по нескольким моливдовулам, найденным в Херсоне. Он был стратигом Херсона и носил высокий титул царского протоспафария. Следовательно, экспедиция 1 Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962. С. 436, 437. 238 А.В. Сазанов Монга была направлена против восставшего Херсона, а помогавший Монгу русский отряд, вероятнее всего, был выслан с Боспора. Особо А.В. Гадло останавливается на личности Сфенга, который в источнике назван братом русского князя Владимира. Однако русские источники не знают Сфенга. Вряд ли удачно, как считает А.В. Гадло, отождествлять Сфенга с сыном Владимира Мстиславом Тмутороканским. Более вероятным исследователь считает предположение М.И. Артамонова, полагавшего, что Сфенг был одним из варяжских военачальников на службе у русского князя. Вместе с тем А.В. Гадло указывает, что если русские источники не знают в 1016 г. Сфенга, то они знают Святослава Древлянского, который действительно был братом княжившего в это время в Киеве Святополка. В Южно-Русском житии среди сыновей Владимира на седьмом месте назван «Святослав в Тмуторокане», затем на одиннадцатом месте — «Святослав в Дерьвях», на двенадцатом — «Мстислав в Тмуторокане». Вполне возможно, по мнению А.В. Гадло, что двойное упоминание Святослава отражает его передвижение с дальнего Тмутараканского удела на ближайший к Киеву Древлянский, князем которого он и погиб. Имя Святослав передавалось греческими авторами Sfendosqlabos от которого вполне возможна усеченная форма Sfendos и его дерива Sfeggos1. Установленный после триумфального похода Владимира на Корсунь мир в Северном Причерноморье был в 1016 г. нарушен восстанием византийского наместника Георгия Цулы в принадлежавшихВизантии по договору 989 г. областях и городах Таврики. Действия Цулы, вероятнее всего, явились реакцией местной аристократии на кризисную ситуацию, возникшую в Киеве после смерти Владимира. Подавление восстания византийскими войсками и русским отрядом Сфенга означало захват Хазарии империей, а последующий по времени поход князя Тмутаракани Мстислава на касогов был мерой, направленной на укрепление независимого княжества в условиях надвигающейся византийской опасности2. С концепцией А.В. Гадло решительно не согласился В.П. Степаненко, расценивший предложенную автором реконструкцию при­ чинно-следственных связей между событиями первой четверти XI в. как далекую от реальности. Византия владела Крымом-Хазарией заГадло А.В. О начале славяно-русской миграции в Приазовье и Таврику // Сла­ вяно-русская этнография. Л., 1973. С. 86, 87. 2 Гадло А.В. Тмутараканские этюды IV. Старшие Ярославичи и Ростислав // Вестник ЛГУ. 2 сер. 1990. № 4. С. 26; Он же. К истории Тмутараканского княжества во второй половине XI в. // Славяно-русские древности. Л., 1988. Вып. 1. С. 194—213. 1 Херсон в XI веке 239 долго до русско-византийского договора 989 г. К тому же его территориальные статьи, если они и существовали, не известны. И сам договор никак не отразился на позициях империи в регионе. В этой связи мятеж Цулы, если он и был связан с усобицей в Киеве после смерти Владимира, то лишь косвенно, так как борьба за власть на Руси делала невозможным участие ее войск в подавлении мятежа. Именно поэтому, как отметил и сам исследователь, русский отряд прибыл в Крым из Византии, но не из Киева. Прибытие отряда Сфенга не из Киева, но из Константинополя, по-видимому, связано с событиями, последовавшими на Руси после смерти Владимира, братом которого называет Сфенга Скилица. А.В. Гадло считает его главой наемного варяжского отряда на византийской службе. Но Скилица счел необходимым объявить его братом киевского князя. Сам Василий II в это время был занят покорением Болгарии. Поэтому ни о каком завоевании Крыма империей в связи с подавлением мятежа говорить не приходится. Разве что можно говорить о восстановлении власти Византии в этих местах, учитывая, что до 1016 г. ей принадлежали и Херсонес и Керчь, где последовательно правил именно Цула, поднявший мятеж именно в Керчи, а не в Херсонесе. Т. е. владения империи в Крыму граничили с Тмутараканским княжеством задолго до подавления мятежа Цулы, и восстановление здесь ее позиций после подавления последнего лишь восстановило статус кво. Появление византийских войск у границ княжества могло создать угрозу его независимости, но как связать это с датируемым 1016/1017 или 1022 гг. походом Мстислава в противоположную сторону — на касогов? В случае угрозы независимости княжества со стороны империи, как полагает А.В. Гадло, совершать поход в том же году, имея на границе армию Монга, вряд ли возможно. В итоге В.П. Степаненко оценивает построения А.В. Гадло как предельно субъективные и противоречащие фактам1. И.В. Соколовой принадлежат несколько работ, касающихся «восстания Г. Цулы». В основе ее исследований лежат моливдовулы рода Цула, обьединенные на основании принадлежности печатей представителям одного рода, игравшего в истории Херсона значительную роль. В 1971 г. в распоряжении исследовательницы оказались три группы печатей. Первую составляли печати кастрофилакса (?) Цулы, человека варварского происхождения, ничем не показывающего своей принадлежности к христианской религии и не имеющего никаких византийских титулов. Ко второй относятся печати спафария Цулы, хотя и не Степаненко В.П. К статусу Тмутаракани в 80—90 гг. XI в. // МАИЭТ. 1993. Вып. III. С. 255, 256. 1 240 А.В. Сазанов имеющие еще христианского имени, но на них уже помещен христианский символ — крест. Наконец, третья группа представлена двумя печатями Георгия Цулы, носящего византийский титул протоспафария. При этом нельзя утверждать, что две первые печати принадлежат тому же лицу, что и печати Георгия Цулы. Вполне возможно, что Георгий Цула был потомком хазарина Цулы, поступившего на византийскую службу так же, как и еще один — Фотий Цула. На важную роль рода Цул и продолжительность его существования в Крыму указывает найденная на Мангупе надпись 1503 г. с упоминанием Цулы. Важно, по мнению исследовательницы, во-первых, что Георгий Цула был местного херсонесского происхождения и, во-вторых, что военачальник местного херсонского происхождения стал в какой-то момент стратигом города. Само появление стратига из местных является аномалией, которая могла возникнуть при чрезвычайных обстоятельствах. И.В. Соколова обращает внимание на то, что на печати Цулы-спафария титул стоит в необычной связи с названием города. Дело в том, что до сих пор не издано печати, на которой вслед за титулом шло бы географическое название. Исключение составляют боспорская печать протоспафария Георгия Цулы и моливдовул спафария Цулы. Возможно, что на них из-за неопытности резчика матриц пропущена должность. Однако И.В. Соколова предлагает и другое решение проблемы. Спафарий Херсона был представителем «частного войска», гарнизона Херсона, набиравшегося городом, а не императорским стратигом. Наличие хазарина во главе городского гарнизона, существование одновременно его печати и печати главы муниципалитета усиливают возможность такой трактовки. Сопоставляя упомянутые выше печати Цул и протевона с печатями фемы, можно констатировать, что в начале XI в. произошла смена управления городом, власть попала в руки жителей Херсона. Нельзя думать, чтобы такая смена произошла с согласия Константинополя, тем более, что она была непродолжительна, на что указывает надпись Льва Алиата и печати катапана и дуки Херсона. Трудно предполагать, был ли Георгий Цула поставлен стратигом восставшими или он сам был одним из инициаторов движения. Его печати подтверждают правильность гипотезы Е.Ч. Скржинской и М.И. Артамонова об обстоятельствах, при которых Георгий Цула появился в качестве стратига Херсона. Моливдовул Георгия Цулы с упоминанием Боспора объясняет, почему флот под командованием Монга был послан в Хазарию, а не в Херсон: в момент высылки экспедиции Цулы уже не было в Херсоне, он оказался правителем другого города — Боспора. Испугались ли херсонесцы хазарского засилья и сами избавились от своего военачальни- Херсон в XI веке 241 ка или он был изгнан вновь прибывшим из Константинополя стратигом, можно только гадать1. Попытка И.В. Соколовой идентифицировать Георгия Цулу-прото­ спафария Боспора и Цулу-стратига Херсона, основанная на предположении, что стратиг Херсона Георгий Цула после поражения стал правителем Боспора, вызвала критику А.П. Каждана, расценившего как крайне сомнительное, восстанавливаемое только через конъектуру издателя чтение «Цула» плохо сохранившейся надписи2. В монографии, выпущенной в 1983 г., И.В. Соколова несколько дополнила свою концепцию. Исследовательница подчеркивает, что все ей рассматриваемые печати Цулы происходят из Крыма или несут указание на пребывание их владельца в городах Крыма и хранятся в собраниях СНГ, что также является косвенным указанием на находку их в пределах Крымского полуострова. Несомненно, что в Крыму Цула принадлежал к местному населению, и их род занимал важные военные посты не только в византийское время, но и много позднее: надпись 1503 г., найденная на Мангупе, называет Цулу восстановителем этой крепости. К интересующему нас времени относится короткое известие Скилицы, с несомненностью указывающее на местное болгарское или хазарское происхождение Цула, касающееся одного из владельцев печатей. По мнению И.В. Соколовой, наиболее ранней из всех печатей с именем Цула является печать с птицей. Следующей по времени исследовательница считает печать спафария Цулы. Крест на лицевой стороне и чин спафария говорят о том, что владелец моливдовула был довольно высокого ранга византийским чиновником или военачальником. Однако у него нет еще христианского имени, как у владельцев более поздних печатей. Печати стратига Георгия Цула могут быть датированы началом XI в. Они выполнены сравнительно крупным квадратным шрифтом с большими промежутками между литерами. Поэтому, как считает И.В. Соколова, их вполне можно связать с лицом, упомянутым Скилицей, и датировать вторым десятилетием XI в. Печать протоспафария Георгия Цула с упоминанием Боспора очень плохой сохранности. Тем не менее погрудное объемное изображение св. Георгия на лицевой стороне позволяет подтвердить предположение, ранее высказанное исследовательницей, что печать принадлежит тому же Георгию Цула, который был владельцем херсонской печати3. Соколова И.В. Печати Георгия Цулы и события 1016 г. в Херсоне // Палестинский сборник. 1971. Вып. 23 (86). С. 72—74. 2 Литаврин Г.Г. Восстание в Херсоне против византийской власти в 1016 г. С. 927. Сн. 17. 3 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. С. 103—106. 1 242 А.В. Сазанов Печати кастрофилакса (?) и спафария Цула, которые относятся к тому же времени, что и печать протевона Михаила, указывают на то, что именно горожане, а не императорские стратиги были главными организаторами восстановительных работ в городе, организаторами обороны с помощью местного населения, во главе отряда которых стоял спафарий или кастрофилакс Цула1. С иной позиции рассматривает эти события Н.М. Богданова, расценивая их как наиболее яркий пример неповиновения Херсона «царским повелениям». По ее мнению, данные сфрагистики свидетельствуют о том, что в начале XI в. жители Херсона выступили не против вхождения города в состав империи и даже не против самого института стратигов и фемной организации, так как в ходе восстания херсониты сменили присылаемого из Константинополя стратига (очевидно, убитого или изгнанного) также на стратига, но из числа местной титулованной знати (протоспафария Цулу). Вероятно, замечает Н.М. Богданова, недовольство горожан было вызвано деятельностью бывшего стратига, проводившего политику центральной администрации в отношении Херсона. Исходя из этих предположений, исследовательница делает весьма ответственные выводы, касающиеся причин, целей, движущих сил и форм выступления жителей Херсона в начале XI в. По причинам и целям имело место недовольство усилением административного и, возможно, фискального гнета Константинополя, желание поставить во главе управления стратига из местной знати, но не отделиться от империи в независимую от нее область. По форме это были действия против представителя центральной власти, присланного из столицы (стратига), а движущими силами восстания были жители города, херсонеситы, в целом. Т. е. в данном случае мы видим характерный пример союза представителей господствующего класса и народных масс, когда внутригородские противоречия, антифеодальные требования, очевидно, оказались на втором плане2. Предложенная исследовательницей схема явно навеяна общими закономерностями городских движений в средневековом городе и, безусловно, не вытекает из скупого повествования источников. В 1992 г. свидетельство Скилицы о восстании Георгия Цулы стало предметом рассмотрения В.П. Степаненко, который выступил против ставшей традиционной точки зрения о локализации мятежа Цулы в Херсонесе. В.П. Степаненко обращает внимание на то, что у специСоколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. С. 116, 117. Богданова Н.М. Херсон в X—XV вв. Проблемы истории византийского города // Причерноморье в Средние века / Под ред. С.П. Карпова. М., 1991. Вып. 1. С. 118, 119. 1 2 Херсон в XI веке 243 ально занимавшейся этим вопросом И.В. Соколовой локализация мятежа Цулы в Херсонесе вызвала известные сомнения. Исследовательница, которой принадлежит заслуга введения в научный оборот ранее не известных моливдовулов Георгия Цулы и реконструкции его kursushonorum, столкнулась с тем, что обобщенный ею сигиллографический материал отнюдь не подтверждает традиционную локализацию мятежа в Херсоне. И.В. Соколова опубликовала моливдовул Цулы как протоспафария Боспора, предположив, что он оказался здесь после того, как поднял мятеж в Херсоне. Однако все гипотезы о причинах его появления здесь после мятежа в Херсоне разбиваются одним единственным доводом: на Боспоре Цула правит не как мятежник, но как византийский функционер, судя по его моливдовулу, а последний фиксировал сан — титул, пост и место службы византийского чиновника, но не мятежника, бежавшего или вытесненного из Херсона посланной против него экспедицией и взятого в плен. Как следствие, полагает В.П. Степаненко, исходя из имеющихся данных, гипотеза о мятеже Цулы в Херсоне в 1016 г. должна быть пересмотрена. Учитывая мнение исследовательницы о том, что Цула правил Боспором после того, как он возглавлял византийскую администрацию в Херсоне, в пользу чего свидетельствует его титулатура, следует предположить, что в сообщении Скилицы речь идет о мятеже Цулы на Боспоре, потребовавшем вмешательства центрального правительства. В духе руссковизантийских договоров в подавлении мятежа приняла участие и русская дружина, признавали ли мы Сфенга братом Владимира или нет. То, что она прибыла из Констнантинополя, а не из Киева, вполне объяснимо обстановкой, сложившейся на Руси после смерти Владимира в 1015 г. Как бы то ни было, считает В.П. Степаненко, можно констатировать, что моливдовул Георгия Цулы как протоспафария Боспора свидетельствует о том, что он поднял мятеж, вероятнее всего, именно на Боспоре и именно сюда была послана экспедиция из Константинополя. Следовательно, гипотеза о мятеже 1016 г. Цулы как стратига Боспора, но не Херсона в настоящее время представляется более аргументированной1. С концепцией И.В. Соколовой и основанной на ней точкой зрения Н.М. Богдановой не согласились и А.В. Сазанов, и В.Г. Ченцова. В рецензии на монографию Н.М. Богдановой исследователи отмечают, что последняя, относя Георгия Цулу к числу представителей «местной титулованной знати» и делая из этой аксиомы свои дальнейшие 1 Степаненко В.П. К истории средневековой Таврики. 1. К интерпретации свидетельства Скилицы о восстании Георгия Цулы // Византия и средневековый Крым. Барнаул, 1992. С. 125—129. 244 А.В. Сазанов выводы об особенностях социальной борьбы в Херсонесе, не замечает некоторых неувязок. Георгий Цула, чей приход к власти в городе было принято связывать с восстанием горожан против центральной администрации, как известно, был императорским протоспафарием. Этот титул предоставлялся лицам, являвшимся почетными стражниками императора и имевшим право участвовать в торжественных выходах государя. Ранг императорского протоспафария в X — начале XI в. был весьма высоким. Обращает на себя внимание тот факт, что этот же титул имел Фома Цула, известный по документам афонского протата 942/943 гг., весьма близкий по времени к Цулам херсонских печатей. Данные о титуле Фомы Цулы не позволяют считать предположение о существовании рода некрымских Цул совершенно безосновательным. Одним из аргументов о местном происхождении Цул, по И.В. Соколовой, является также печать некоего Цулы с изображением птицы, держащей в клюве ветку. Такие печати известны у лиц, направляемых к «варварам», но отнюдь не являющихся при этом непременно «варварами». Сомнения вызвало у рецензентов и заключение, что Георгий Цула был избран стратигом в ходе восстания самими горожанами. Данные херсонских печатей, опубликованных в каталоге И.В. Соколовой, свидетельствуют о том, что примерно в 70% всех случаев стратигами Херсона были именно протоспафарии. В связи с этим более вероятно предположение, что императорский протоспафарий Георгий Цула был послан стратигом в отдаленный город самим императором. Не совсем логичным кажется А.В. Сазанову и В.Г. Ченцовой и предположение Н.М. Богдановой, что Георгий Цула был изгнан горожанами Херсона, испугавшимися «хазарского засилья», после чего стал стратигом Боспора. Так ли просто было изгнанному стратигу стать стратигом другого крымского города? Причины столь легкого перемещения «представителя восставших» из города в город остаются неясными1. В коллективной монографии «Жизнь и гибель Херсонеса», вышедшей в 2000 г., раздел, посвященный этим событиям, был написан С.Б. Сорочаном. По его мнению, сопротивление, оказанное византийскому имперскому флоту и союзным войскам руссов в «Хазарии», т.е. в восточной части Крыма и на Боспоре, не было ожесточенным и долгим, а активное участие в нем «восставших» херсонеситов вообще проблематично. Скорее всего, случившееся в Восточной Таврике было как-то связано с кризисной ситуацией на Руси, вызванной смертью великого князя Владимира в 1015 г. Именно поэтому в них принял участие варяжский отряд Сфенга, прибывший не из Киева, а из Византии. Сазанов А.В., Ченцова В.Г. Рец. на кн.: Причерноморье в Средние века / Под ред. С.П. Карпова // МАИЭТ. 1996. Вып. V. С. 443, 444. 1 Херсон в XI веке 245 Как считает С.Б. Сорочан, нельзя до конца быть уверенным в давно утвердившемся предположении, что род Цулы, к которому принадлежал Георгий, был местным семейством, давним родом из числа «варваров», имевшим тюркские, праболгарские, едва ли не хазарские корни. Действительно, свинцовые моливдовулы разных по имени Цул периодически встречались в Херсоне в X в. Впрочем, даже назначение стратигов из числа местной знати, к каковой мог относиться и будущий мятежник, тоже не говорит о сепаратизме, не являлось беспрецедентным и, самое главное, назначаемая кандидатура утверждалась василевсом по обычной процедуре. Недаром Георгий Цула носил византийские титулы и рос в своих званиях от спафария к протоспафарию, выступая как представитель имперской власти сначала в Херсоне, а затем и в Боспоре. Следовательно, считает С.Б. Сорочан, весь край и, прежде всего, Боспор оказались в руках представителя византийской чиновной аристократии, возмутившего подчиненные ему вооруженные силы, однако нигде не сказано, что он был избран стратигом в ходе мятежа самими горожанами, которые испытывали к нему особую симпатию. Не говорится и о том, что «восставший» Херсон при этом решил порвать все связи с империей и безоговорочно приветствовал какие-то авантюрные планы архонта, вероятно, связанные с мечтами о венце василевса. Впрочем, замечает исследователь, отсутствие наследственности трона в Византии и раздражавшая знать политика «закручивания гаек», которую проводил Василий II, делала эти мечты не такими уж несбыточными, и где гарантия, что перед нами не карьера еще одного неудачника-узурпатора, вдохновленного рассказами о стремительном взлете к блистающим вершинам трона Вардана-Филиппика, взлете, последовавшем в свое время именно из Крыма?1 Последней работой, специально посвященной этим событиям, является статья Г.Г. Литаврина, опубликованная в юбилейном сборнике в честь В.Н. Топорова, изданном в 1998 г. Автор соглашается с Н.М. Богдановой в том, что мятеж Георгия Цулы был несомненно поддержан горожанами, недовольными налоговой и таможенной политикой Василия II. Однако сомнительными Г.Г. Литаврину представляются три заключения Н.М. Богдановой: о захвате Георгием Цулой должности стратига Херсона в результате восстания херсонеситов, кроме того, то, что именно Цула был позднее правителем Боспора, будучи изгнан из Херсона либо войсками империи и ее союзников-русов, либо разочаровавшимися в нем херсонеситами, и, наконец, вывод о том, что в своих периодических восстаниях они добивались лишь торговых и налоСорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко Л.В. Жизнь и гибель Херсонеса. Харьков, 2000. С. 320. 1 246 А.В. Сазанов говых льгот и традиционных прав на самоуправление, но не отделения от империи, являвшейся гарантом военной безопасности города. Во-первых, и в известиях Скилицы, и на печатях Георгий Цула — императорский протоспафарий и стратиг — выступает как официальное лицо, ничем до его мятежа не отличающееся от других наместников центральной власти империи в провинциях. Причем род Цул находился на службе императоров давно и не только в Херсоне. Некий Цула упоминается в 940—941 гг. как заместитель высокого чиновника из фемы Фессалоника. Чиновники же Цулы известны в этом округе с 80‑х годов IX в. Следовательно, и в Херсоне, откуда, по всей видимости, они вели свой род, Цулы могли служить задолго до Георгия Цулы. Аномалией было не то, что Георгий Цула захватил должность стратига, а то, что он был назначен Василием II на этот пост вопреки запрету его деда Константина Багрянородного доверять именно в Херсоне этот пост представителю местного населения. Столь неординарный шаг Василия II был, вероятно, вызван последствиями разорения города войсками Владимира в 989 г. и усилением органов городского самоуправления херсонеситов, вынужденных своими силами и при руководящей роли представителей рода Цулов восстанавливать нормальную жизнь города и устранять нанесенный ему ущерб. Во-вторых, соглашаясь с доводами А.П. Каждана против попыток идентифицировать двух Георгиев Цул, правителей Боспора и Херсона, Г.Г. Литаврин подчеркивает, что датировка печатей не исключает отнесения их к разному времени в пределах столетия, не говоря уже о том, что в последний раз Боспор в числе фем назван в Эскориальском тактиконе 971—975 гг. Иначе говоря, по мнению Г.Г. Литаврина, печать Георгия (Цулы?), «протоспафария Боспора», как и все другие печати с именем этого города, датируемые X—XI вв., следует с большими основаниями относить ко времени до похода Владимира в Крым, ибо если не со времен Святослава, то с 989 г. оба берега Керченского пролива находились под властью Тмутараканского княжества до 1094 г. В-третьих, сомнения Г.Г. Литаврина вызывает тезис Н.М. Богдановой о том, что херсонеситы отнюдь не помышляли о выходе из состава империи. Как показали последние исследования по истории средневекового Херсона, тенденции развития этого города не составляли какого-то исключения в путях и формах эволюции городской жизни империи в целом. Гораздо дальше идущие цели горожане ставили во время бурных восстаний первой половины XI в. в эмпориях империи: Навпакте, Антиохи, Редесто, Никополе и в самом Константинополе. Эти восстания знаменовали, по выражению М.Я. Сюзюмова, борьбу торгово-ремесленного городского населения за «венецианский путь развития города» — путь независимых торговых республик. Херсон, в Херсон в XI веке 247 силу его отдаленности от центра и неизжитых полисных традиций в общественной жизни, а также в силу соседства с огромным северопричерноморским хинтерландом, представляющим для города огромные возможности для торговли и неиссякаемый источник сырья, даже несколько опережал в развитии этих тенденций другие города империи. Как считает Г.Г. Литаврин, наиболее характерной особенностью восстания в Херсоне в 1015—1016 гг. был тот факт, что во главе восставших встал стратиг фемы, призванный самой своей должностью обеспечивать законопослушность населения вверенного ему округа. Возможным это стало потому, что это же лицо представляло наиболее могущественный и влиятельный местный род. Скорее всего, именно Василий II после ухода из Крыма Владимира был вынужден доверить одному из видных членов этого рода управление разоренным городом, в котором резко усилилась оппозиция императору, не пришедшему на помощь изнемогавшим в осаде горожанам. Через четверть века, упрочив в городе свое влияние, этот род, на этот раз в лице Георгия Цулы, решил править фемой Климаты как совершенно независимым от Константинополя княжеством. Георгий Цула предпринял в течение 1015 г. какие-то решительные шаги для реализации своего замысла, побудившие встревоженного императора сначала (в начале лета) обратиться за помощью к уже больному Владимиру, а затем, когда обстановка в Херсоне осложнилась еще более, вернуться с театра военных действий в столицу, чтобы снарядить морскую военную экспедицию и повторить просьбу на Русь о присылке в Херсон ко времени подхода императорского флота русского военного отряда. Г.Г. Литаврин полагает, что Георгий Цула не рассчитал своих сил. Он не предвидел появления у берегов Херсона в разгар зимы военного флота империи, а у стен города отрядов руссов. Возможно, считает исследователь, Цула был схвачен или в результате внезапной атаки против города объединенных отрядов из Константинополя и Руси или же, как предполагают И.В. Соколова и Н.М. Богданова, на него было совершено нападение, когда он с небольшими силами находился вне укреплений Херсона1. Интересные данные о личностях Монга и Сфенга приводит Г.Г. Литаврин. В одной из рукописей Скилицы названо личное имя МонгаВарда. Тот же хронист сообщает, что сыновья патрикия Андроника Лида Христофор Эпиктис и Варда Мунг, служившие на флоте, в 987 г. поддерживали мятежника Варду Склира, но, получив от Василия II гарантии прощения, покинули узурпатора. Как полагает Г.Г. Литаврин, Литаврин Г.Г. Восстание в Херсоне против византийской власти в 1016 г. С. 928—931. 1 248 А.В. Сазанов видимо, Монг был далеко не молод к 1016 г. и обладал как флотоводец большим опытом, позволившим ему благополучно провести в Крым флот сквозь зимние бури на Черном море1. Что касается Сфенга, то в одной из рукописей хроники Скилицы вместо gambou(зятя) стоит adelfou (брата). Издатели предпочли первое чтение, так как Владимир действительно был зятем императора по своей сестре Анне. А. Поппе придерживается, напротив, мнения, что исправлением первоначального «брата» на «зятя» рукопись Скилицы обязана позднему переписчику, знавшему о родстве государей, но не принявшему во внимание, что в семейно-политической иерархии, связавшей две правящие династии после крещения Владимира и его женитьбы на Анне, киевский князь признавался «духовным братом» Василия II, так будто бы и назвавшим князя в своем дипломатическом призыве о помощи, копию которого Скилица, по-видимому, и обнаружил в дворцовом архиве. Пассаж, однако, не носит характера ни цитаты, ни официальной реляции о дипломатической акции империи, когда титулатура, на которой настаивает А. Поппе, была бы вполне возможной2. «Землетрясение 10 июня 1041 г.»? В ряде исследований последних десятилетий в качестве альтернативы тезису о разрушениях и пожарах в Херсоне, вызванных походом Владимира, была предложена концепция, датирующая эти разрушения более поздним временем и объясняющая их мощным землетрясением, произошедшим примерно в 1030—1040‑х гг. Эта гипотеза была в 1989 г. предложена А.И. Романчук, развита В.В. Хапаевым и радикализирована А.А. Никоновым3. С концепцией Романчук — Хапаева — Никонова не согласилась И.А. Завадская, выдвинувшая свои контраргументы4. Рассмотрим аргументы обеих сторон. Сделаем небольшую оговорку, касающуюся принципа нашего анализа. Несмотря на общую линию сторонников теории землетрясения, 1 Литаврин Г.Г. Восстание в Херсоне против византийской власти в 1016 г. С. 924. Сн. 5. 2 Там же. С. 924. Сн. 7. 3 Романчук А.И. «Слои разрушения X в.» в Херрсонесе (К вопросу о последствиях корсунского похода Владимира) // Византийский временник. 1989. Вып. 50; Хапаев В.В. Разрушение Херсонеса на рубеже X—XI веков: к изучению причин // БИАС. 2008. Вып. 3; Антонова И.А., Никонов А.А. Следы разрушительных землетрясений в Херсонесе о окрестностях в римское время и в раннем Средневековье // Очерки по истории христианского Херсонеса. СПб., 2009. Вып.1. 4 Завадская И.А. Катастрофа в Херсоне в конце X—XI вв: критика гипотезы о землетрясении // МАИЭТ. 2010. Вып. XVI. Херсон в XI веке 249 позиции А.И. Романчук, В.В. Хапаева и А.А. Никонова подчас серьезно расходятся, иногда в принципиальных вопросах1. Это обстоятельство вынуждает нас рассматривать их работы отдельно, хотя и в общем русле выдвинутой ими концепции. В 1989 г., анализируя «слои разрушения X в.» в Херсонесе, А.И. Романчук отнесла их к более позднему времени, чем осада города Владимиром. Как полагает исследовательница, в тех случаях, когда данные отчетов позволяют уточнить время образования слоя разрушения, возникает сомнение, что во время осады «Херсонес сильно пострадал», что «слои разрушения X в.» образовались именно в этом веке. Неправильная атрибуция монет привела к искаженному представлению о времени образования слоев разрушения. Вполне вероятно, что разрушения на территории Херсонесского городища могли быть вызваны природными катаклизмами. Исследовательница со ссылкой на Л.В. Фирсова подчеркивает, что в промежутке между 480 г. и 1292 г., для которых имеются данные источников о землетрясениях, могло быть пять крупных сейсмических катастроф: около 600 г., в середине VIII в., около 900 г., в середине XI в., около 1200 г., данные о которых не сохранились. Слои разрушения, возможно, и не следует объяснять военными действиями и осадами. К аналогичным последствиям могли привести природные явления2. Наличие монет в слоях разрушения, относящихся ко времени совместного правления Василия II и Константина, не позволяет связывать их образование с Корсунским походом Владимира. Другого события, которое могло бы привести к подобным последствиям, как писал А.Л. Якобсон, в истории Таврики не известно (имеется в виду внешнеполитическая ситуация). «Вполне возможно, что причиной отложения слоев пожарища на Херсонесском городище стало землетрясение около середины XI в., что и сделало необходимым не только ремонт городских стен, но и восстановление менее фундаментальных построек — домов херсонитов», — заключает в книге 2008 г. А.И. Романчук3. Показательна в этом плане жесткая критика В. В. Хапаевым ряда положений А.А. Никонова, в том числе предлагаемой даты землятресения. См.: Хапаев В.В. Гипотеза А.А. Никонова о разрушительном землетрясении 1041 г. в Крыму: к вопросу о достоверноси источниковой базы // Материалы по археологии и истории средневекового Крыма. Вып. III. / Ред.-сст. М.М. Чореф. Севастополь; Тюмень, 2011. 2 Романчук А.И. «Слои разрушения X в.» в Херсонесе (К вопросу о последствиях корсунского похода Владимира) // Византийский временник. 1989. Вып. 50. С. 187, 188. 3 Романчук А.И. Исследования Херсонеса-Херсона. Раскопки. Гипотезы. Проблемы. В 2 т. Т. 2. С. 419—421. 1 250 А.В. Сазанов С.Б. Сорочан склонен видеть причину заброшенности так называемого «Подземного храма» в III квартале Херсонеса в том, что он оказался засыпан, завален камнями в результате, скорее всего, сильнейшего землетрясения, которое постигло Херсон около второй четверти XI в.1 При этом исследователь ссылается на статью А.И. Романчук. Обратимся к аргументации А.И. Романчук, прежде всего, к тем комплексам, где были обнаружены монеты Орешников IX, 23 и более поздние. Это, прежде всего,известная серия монет с монограммой KBW, которые, по наиболее адекватной хронологии следует относить ко времени от 1025—1028 гг. до 1067—1071 гг. (см. раздел по монетам, написанный Н.А. Алексеенко) (рис. 9, 23). Первым из таких комплексов было помещение 9 а квартала XXV. А.И. Романчук приводит следующую информацию: «Для помещения 9 а в отчете отмечено, что непосредственно на полу лежало 73 бронзовые монеты, большая часть которых относится ко второй половине IX—X вв. Среди монет под № 67 обозначена монета Василия I, которая относится к типу Орешников IX.23, т.е. является выпущенной в годы совместного правления Василия II и Константина VIII. Таким образом, не все монеты с пола рассматриваемого помещения относились к IX—X вв.»2. В описании монет место находки обозначено как слой II в помещении 9 а3. В этой связи трудно понять следующее заключение В.В. Хапаева: «…И.В. Соколова ошибается, утверждая, что монеты Василия и Константина обнаружены на полу помещения 9 а в числе 73‑х монет X в. Монета с монограммой “КВW” при раскопках 1931 г. была обнаружена лишь одна, и не в помещении 9 а, а на дне цистерны Б»4. В отчете Г.Д. Белова ясно говорится о находке на полу помещения 9 а среди прочих монет «Василия I» под номерами 62—67. Из них под № 67 и значится монета типа Орешников IX, 23 относящаяся к типу «КВW»5. Отметим, что на полу был зафиксирован слой пожарища-сажи и кусочки угля. На полу же помещения были найдены следующие самые поздние монеты (рис. 10). 1 Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Очерки истории и культуры. Харьков, 2005. Ч. 2. С. 751. 2 Романчук А.И. «Слои разрушения X в.»… С. 183. 3 Белова-Кудь Л.Н. Монеты из раскопок Херсонеса 1931—1932 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР. 1941. № 4. С. 270. № 67. 4 Хапаев В.В. Разрушение Херсонеса на рубеже X—XI веков: к изучению причин // БИАС. 2008. Вып. 3. С. 148. 5 Белов Г.Д. Раскопки в северной части Херсонеса в 1931—1933 гг. Материалы и исследования по археологии СССР. 1941. № 4. С. 207; Белова-Кудь Л.Н. Монеты из раскопок Херсонеса 1931—1932 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР. 1941. № 4. С. 270. № 67. 88 85 84 81—83 79 78 77 № монеты, по публикации Л.Н. Бело­войКудь Перво­ начальная дата Современное определение Первый выпуск времени императора Констанина Багрянородного, по В.А. Анохину. Константин См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 162. Багрянородный, 944—959 гг. № 399; по: Орешников 1905, Константин VII 919—920 гг., по И.В. Соколовой. табл. X, 44—45 См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Константин VII, Константин VII. по: Орешников 1905, 944—959 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского табл. X, 47 Херсона. Л., 1983. С. 142 Константин VII и Константин VII и Роман II. Роман II, 948—959 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского по: Орешников 1905, Херсона. Л., 1983. С. 142 табл. X, 48 Роман II, Роман I. по: Орешников 1905, 959—963 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского табл. X, 51—53 Херсона. Л., 1983. С. 142 Роман II и Роман II. Василий II, См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского по: Орешников 1905, Херсона. Л., 1983. С. 142 табл. X, 55—56 Никифор Фока, Никифор Фока. См.: Соколова И.В. Монеты и печати по: Орешников 1905, 963—969 гг. Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 табл. X, 57. Иоанн Цимисхий 969—976 гг. Перво­начальное определение 1 1 16 20 Коли­ чество 969—976 гг. 963—969 гг. 959—963 гг. 921—944 гг. 945—959 гг., по И.В. Соколовой 944—945 гг., по И.В. Соколовой 913—919 гг., по В.А. Анохину; 919—920 гг., по И.В. Соколовой Дата Херсон в XI веке 251 Василий II, Василий II, I выпуск, по В.А. Анохину. по: Орешников 1905, 920—944 гг. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. Киев, 1977. табл. 60 С. 164, 165 Василий I и Константин, по И.В. Соколовой. Василий I — См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Константин VI, 867—886 гг. Херсона. Л., 1983. С. 141; Второй выпуск Василия II и по: Орешников 1905, Константина VIII, по В.А. Анохину. табл. IX, 23 См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 123 67 Современное определение 91 Перво­ начальная дата Василий II, Василий II. по: Орешников 1905, 976—1025 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского табл. X, 59 Херсона. Л., 1983. С. 143 Перво­начальное определение 90 № монеты, по публикации Л.Н. Бело­войКудь 1 6 Коли­ чество 868—879 гг. — И.В. Соколова, 1016—1025 гг. — В.А. Анохин 976—989 гг., по И.В. Соколовой, 976—988 гг., по В.А. Анохину 976—989 гг. Дата Продолжение таблицы 252 А.В. Сазанов Херсон в XI веке 253 Несмотря на то, что указанные монеты Орешников 1905, табл. IX, 23 определены как найденные на полу, в отчете не указано их нахождение именно с слое пожара. Более того, как отмечалось выше, в паспорте этих монет указан слой II. Эти моменты свидетельствуют, что, скорее всего, интересующие нас монеты Орешников IX, 23 обнаружены не в слое пожара на полу, а выше — в слое засыпи помещения. Таким образом, эти монеты 1016—1025 гг. могут датировать не время гибели комплекса, а время нивелировки участка перед последующим строительством. Теперь обратим внимание на характеристику слоя. Как пишет Г.Д. Белов, «Помещение было засыпано толстым слоем мусорной земли, состоящей из обломков посуды, ракушек, костей животных, кухонных отбросов и камней. … Насыпь второго слоя во всех помещениях, где она была, совершенно однородна и представляла собой землю черного цвета с большим количеством костей животных, ракушек устриц, черепков посуды и камней. … Насыпь второго слоя по своей толщине является наиболее мощной по сравнению со всеми другими слоями. … Произошла она в результате свалки мусора, который свозили в этот район из других мест города после того, как район был разрушен…»1. Тем самым, монеты были обнаружены в мусорном слое нивелировки района. Вторым комплексом, указанным А.И. Романчук, стала засыпь помещения 12 а того же квартала. Исследовательница отмечает, что среди монет с пола помещения 12 а более поздние, чем IX—X вв., не найдены, но в помещении выявлена совершенно аналогичная помещению 9 а засыпь, датируемая IX—X вв.2 В отличии от помещения IX а Г.Д. Белов указывает на находки амфор, поливных сосудов и других предметов не в засыпи, а непосредственно на полу. На полу были найдены следующие монеты (рис. 11): 1 2 Белов Г.Д. Раскопки в северной части Херсонеса в 1931—1933 гг. С. 208. Романчук А.И. «Слои разрушения X в.» в Херсонесе… С. 183. Василий I, по: Орешников 1905, № 17 Лев VI и Александр, по: Орешников 1905, табл. IX, 29 Константин Багрянородный, по: Орешников 1905, табл. X, 47 Константин Багрянородный, по: Орешников 1905, табл. X, 48 Роман II, по: Орешников 1905, табл. X, 51 Василий II, по: Орешников 1905, табл. Х, 60 71 78 79 81 91 Первоначальное определение 64 № монеты, по публикации Л.Н. БеловойКудь Современное определение 867—886 гг. Полисные середины IX в., конца IX в. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 140 Лев VI и Александр. 886—911 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 141 Константин VII. 944—959 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Константин VII и Роман II. 944—959 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Роман I. 959—963 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Василий II. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143; 976—1025 гг. I выпуск, по В.А. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. Киев, 1977. С. 164, 165 Перво­ начальная дата 1 1 1 1 1 1 Коли­ чество 976—989 гг., по И.В. Соколовой, 976—988 гг., по В.А. Анохину 921—944 гг. 945—959 гг., по И.В. Соколовой 944—945 гг. 886—912 гг. Середина или конец IX в. Дата 254 А.В. Сазанов Херсон в XI веке 255 Из таблицы видно, что на полу были найдены самые поздние монеты Василия II 976—1025 гг., являющиеся, по всей видимости, датирующими. Отметим, что слой пожара на полу здесь не зафиксирован1. Третий комплекс (точнее, комплексы), на материалы которого ссылается А.И. Романчук, связан с находками из второго слоя над базиликой 1932 г. и «обнаруженных непосредственно на ее мозаичном полу». На нем лежали монеты № 126, 127, 129, относящиеся к типу Орешников IX,33; IX. 34—35; IX. 37, т.е. не ранее конца XI в. Кроме того, в южном нефе найдена монета Василия II и Константина VIII. Таким образом, по мнению А.И. Романчук, гибель базилики, относимая ранее на основании нумизматических находок к концу X в., не могла произойти ранее конца XI в., о чем несомненно свидетельствуют монеты, обнаруженные непосредственно на полу2. Монеты Орешников IX. 33—35 принадлежат к известным к типу монет с монограммой «ро». Попутно отметим ошибочность ссылки А.И. Романчук на страницу в «Отчете» Г.Д. Белова, опубликованном в МИА 4. К счастью, исследовательница указала номера монет по списку — 126, 127 и 129. Для корректности охарактеризуем все монеты, обнаруженные на мозаичном полу (рис. 12). Это монеты № 119, 126, 127, 129, 134, 136, 137, 138, 140, 1433. 1 2 3 273. Белов Г.Д. Раскопки в северной части Херсонеса в 1931—1933 гг. С. 207. Романчук А.И. «Слои разрушения X в.» в Херсонесе… С. 184. Белова-Кудь Л.Н. Монеты из раскопок Херсонеса 1931—1932 гг. …С. 272, 129 127 126 119 № монеты по публикации Л.Н. БеловойКудь Перво­ начальная дата Современное определение Василий I, Василий I. по: Орешников 1905, 867—886 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати табл. IX, 20 Византийского Херсона. Л., 1983. С. 141 С монограммой «ро», по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143.; Роман I, Первый тип, по Н.А. Алексеенко. по: Орешников 1905, 919—944 гг. См.: Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. табл. IX, 33 из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997. С. 268 C монограммой «ро». Выпуски времени императора Романа IV, по В.А. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 165. № 456. Анонимные конца XI—XIII в., Роман I, по И.В. Соколовой. по: Орешников 1905, 919—944 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати табл. IX, 34—35 Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143. II и III типы, по Н.А. Алексеенко. См.: Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997. С. 268, 269 Роман I, С монограммой «ро». по: Орешников 1905, 919—944 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати табл. IX, 37 Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143 Первоначальное определение Конец XI—XIII вв., по И.В. Соколовой 1067—1071 г., по В.А. Анохину и Н.А. Алексеенко. Конец XI—XIII вв., по И.В. Соколовой. № 34. Конец XI—XII вв., по Н.А. Алексеенко. Конец XI—XIII вв., по И.В. Соколовой Конец XI—XIII вв., по И.В. Соколовой; Выпуск времени императора Романа III, 1028—1034 гг., по Н.А. Алексеенко 867—886 гг. Дата 256 А.В. Сазанов 143 140 138 137 136 134 132 № монеты по публикации Л.Н. БеловойКудь Перво­ начальная дата Современное определение Дата Первый выпуск времени императора Констанина Багрянородного, по В.А. Анохину. Константин VII, См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… 913—919 гг., по В.А. Анохину; по: Орешников 1905, 944—959 гг. С. 162. № 399. 919—920 гг., по И.В. Соколовой табл. X, 44—46 Константин VII. 919—920 гг., по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Константин VII Константин VII и Роман II. и Роман II, 944—959 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати 945—959 гг. по: Орешников 1905, Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 табл. X, 48 Роман II, Роман I. по: Орешников 959—963 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати 921—944 гг. 1905,табл. X, 51 Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Роман II, Роман I. по: Орешников 1905, 959—963 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати 921—944 гг. табл. X, 52 Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Роман II Роман II. и Василий II, 960—963 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати 955—963 гг. по: Орешников 1905, Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 табл. X, 55 Иоанн Цимисхий, Роман I. по: Орешников 1905, 969—976 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати 969—976 гг. табл. X, 58 Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Херсоновизантийские, X в. со следами монограммы и креста Первоначальное определение Продолжение таблицы Херсон в XI веке 257 258 А.В. Сазанов Уточним места находок и характеристику слоя. Обратим внимание на тот слой в базилике, который перекрывал мозаику пола и в котором были обнаружены монеты с монограммой «ро». Как отмечает Г.Д. Белов, в боковых нефах пол был вымощен мозаикой, которая частично сохранилась, но в большей части разрушена при устройстве могил, которые ее прорезали1. Насыпь второго слоя, покрывавшего разрушенную базилику, по своему составу резко отличалась от насыпи второго слоя остальной части раскопок. Она представляла собой сухую землю серого цвета с большим количеством строительного мусора: известь и песок — продукты разрушившегося раствора, обломки черепиц, кирпичи, обломки мраморных и известняковых плит, мраморных колонн. Из насыпи второго слоя над базиликой самые поздние монеты принадлежат чекану Василия II 976—989 гг., по И.В. Соколовой2, и серии с монограммой «ро» выпуска 1067—1071 гг., по В.А. Анохину. Монеты Василия II 976—989 гг. были обнаружены в северном нефе, на цементном полу базилики и в могиле 6. Монеты с монограммой «ро» типа Орешников IX, 34—35 — на мозаике в базилике. В насыпи среднего нефа на мозаике в базилике была обнаружена монета с монограммой «ро» типа Орешников IX, 37, датирующаяся, по И.В. Соколовой, концом XI—XIII вв.3 Возле стены северного нефа, около крайней северо-восточной базы, на полу базилики «в куче» были обнаружены 17 монет. Их хронология и количество отражены на следующей таблице (рис. 13): 1 Белов Г.Д. Раскопки в Северной части Херсонеса в 1931—1933 гг. Рис. 44, 46. 2 Белов Г.Д. Раскопки в северной части Херсонеса в 1931—1933 гг. Белова-Кудь Л.Н. Монеты из раскопок Херсонеса 1931—1932 гг. С. 273. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 143. 3 Белов Г.Д. Раскопки в северной части Херсонеса в 1931-—1933 гг. Белова-Кудь Л.Н. Монеты из раскопок Херсонеса 1931—1932 гг. С. 273. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 143. С. 225. С. 231; № 141; С. 231; № 129; 976—989 гг., по И.В. Соколовой, 976—1025 гг. 976—988 гг., по В.А. Анохину Василий II, по: Орешников 1905, табл. X, 60 142 Никифор Фока. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Василий I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 141 Константин VII. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Константин VII и Роман II. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Роман I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Современное определение 141 963—969 гг. 959—963 гг. 944—959 гг. 944—959 гг. 867—886 гг. Перво­ начальная дата Василий II, 976—1025 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143 Василий I, по: Орешников 1905, табл. IX, 20 Константин VII Порфирородный, по: Орешников 1905, № 47 Константин VII и Роман II, по: Орешников 1905, табл. X, 48 Роман II, по: Орешников 1905, табл. X, 51 Никифор Фока, по: Орешников 1905, табл. X, 57 Первоначальное определение Василий II, по: Орешников 1905, табл. X, 59 139 136 134 133 119 № монеты, по публикации Л.Н. БеловойКудь 6 1 3 2 1 3 Коли­ чество 976—989 гг., по И.В. Соколовой, 976—988 гг., по В.А. Анохину 976—989 гг., по И.В. Соколовой, 976—988 гг., по В.А. Анохину 963—969 гг. 921—944 гг. 945—959 гг. по И.В.Соколовой 944—945 гг. 867—886 гг. Дата Херсон в XI веке 259 260 А.В. Сазанов 119 Василий I, по: Орешников 1905, табл. IX, 20 867—886 гг. 122 Василий I — Константин VI, по: Орешников 1905, табл. IX, 23 867—886 гг. 123 Лев VI, по: Орешников 1905, табл. IX, 25—26 126 Роман I, по: Орешников 1905, табл. IX, 33 Современное определение Василий I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 141 Василий I и Константин, по И.В. Соколовой, См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 141; Второй выпуск Василия II и Константина VIII, по В.А. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 123 Лев VI и Александр. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 141 Анонимные с монограммой «ро», по И.В. Соколовой, См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143; Коли­ чество Перво­ начальное определение 920—944 гг. № монеты, по публикации Л.Н. БеловойКудь 886—911 гг. Перво­ начальная дата Как мы видим, этот комплекс не содержал монет «KBW» и с монограммой «ро» и должен датироваться периодом правления Василия II, т.е., грубо говоря, 976—1025 гг., скорее всего, между 989 и 1025 гг. Условия находки монет № 133, 134, 136,139, 141, 142 обозначены как «на цементом полу базилики», что указывает на то, что их, видимо, можно рассматривать как отражающие время прекращения функционирования базилики. Возле юго-восточной стены южного нефа были обнаружены следующие монеты (рис. 14): Дата 2 867—886 гг. 1 868—879 гг. — И.В. Соколова. 1016—1025 гг. — В.А. Анохин 2 886—912 гг. 1 Конец XI — начало XIII в., по И.В. Соколовой. Выпуск времени императора Романа III 1028—1034 гг., Херсон в XI веке 261 127 Роман I, по: Орешников 1905, табл. IX, 34, 35 919—944 гг. 129 Роман I, по: Орешников 1905, табл. IX, 37 Современное определение Выпуск времени Романа III, по Н.А. Алексеенко. См.: Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997. С. 268 Анонимные с монограммой «ро», по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143. Выпуски времени императора Романа IV, по А.В. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 165. № 456. II тип, по Н.А. Алексеенко = № 34, по Орешникову. III тип, по Н.А. Алексеенко = № 35, по Орешникову. См.: Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997. Анонимные с монограммой «ро». См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143 Коли­ чество Перво­ начальное определение 919—944 гг. № монеты, по публикации Л.Н. БеловойКудь Перво­ начальная дата Продолжение таблицы Дата по Н.А. Алексеенко 1 1067—1071 г., по В.А. Анохину и Н.А. Алексеенко (Орешников 34). Конец XI — начало XIII в., по И.В. Соколовой. Конец XI — начало XII в., по Н.А. Алексеенко (Орешников 35) 1 Конец XI — начало XIII в., по И.В. Соколовой 262 А.В. Сазанов Перво­ начальное определение 134 Константин VII и Роман II, по: Орешников 1905, табл. X, 48 944—959 гг. 140 Иоанн Цимисхий, по: Орешников 1905, табл. X, 58 969—976 гг. 143 Херсоновизантийские, со следами монограммы и креста Современное определение Константин VII и Роман II. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Иоанн Цимисхий. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Коли­ чество № монеты, по публикации Л.Н. БеловойКудь X в. Перво­ начальная дата Окончание таблицы Дата 2 945—959 гг., по И.В. Соколовой 1 969—976 гг. 1 Эти монеты дают более позднюю дату — от 1028/34 до конца XI — начала XII в. Они обнаружены в слое засыпи, содержащим большое количество битой посуды (бытовых предметов), жернова, дно ступы, обломки массивного железного стержня — якоря. Представляется очевидным, что этот бытовой мусор не имел отношения к базилике. Данный слой по всей видимости отражает нивелировку поверхности перед новым строительством уже после того, как базилика прекратила свое существование1. Особо отметим отсутствие следов пожара. Четвертая группа комплексов, датирующихся, по мнению А.И. Романчук, по монетам не концом X, а не ранее конца XI в. представлена строительными остатками в квартале XV—XVI. Исследовательница пишет, что в доме I, в состав которого входили помещения 2а, 7а, 8а и, возможно, 9а, раскопки открыли достаточно четкую картину разрушения. Так, в помещении 9а на полу обнаружены белоглиняные сосуды, кувшины с плоскими ручками, черепица и монеты типа Орешников IX. 33—37, которые, как подчеркивает А.И. Романчук, являются чеканом не ранее конца XI в.2 1 2 Белов Г.Д. Раскопки в северной части Херсонеса в 1931—1933 гг. С. 232. Романчук А.И. «Слои разрушения X в.» в Херсонесе… С. 184. Херсон в XI веке 263 319—320 Роман I, по: Орешников 1905, табл. IX, 33—37 Современное определение Первый выпуск времени императора Констанина Багрянородного, по В.А. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 162. № 399. Константин VII, 919—920 гг., по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Роман I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Орешников № 33 — Анонимные с монограммой «ро». См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143; Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Коли­ чество 389—393 Роман II, по: Орешников 1905, табл. X, 51—52 920—944 гг. 353 Константин VII, по: Орешников 1905, табл. X, 44, 45 944—959 гг. Перво­ начальное определение 959—963 гг. № монеты, по публикации Л.Н. Беловой (Белова, 1953) Перво­ начальная дата Стратиграфия помещения IX а, судя по тексту отчета, выглядит следующим образом. Сверху лежал слой рыхлой земли темного цвета, толщиной 0.30—0.50 м., заполнявший помещения до сохранившегося уровня стен. Ниже — толстый слой черепицы, лежавший «на полу толстым слоем». На полу — обломки белоглиняной посуды, обломки кувшинов с плоскими ручками и другие находки1. Среди них обнаружены самые поздние следующие монеты (рис. 15): Дата 1 913—919 гг., по В.А. Анохину; 919—920 гг., по И.В. Соколовой 5 921—944 гг. 2 Орешников № 33 — Конец XI — начало XIII в., по И.В. Соколовой. Выпуск времени императора Романа III 1028—1034 гг., по Н.А. Алексеенко. Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф. Кварталы XV и XVI (раскопки 1937 г.) // Материалы и исследования по археологии СССР. 1953. № 34. С. 85—91. 1 264 А.В. Сазанов Перво­ начальное определение Современное определение Сборник научных трудов. Харьков, 1997. С. 268. Орешников № 34 — Выпуски времени императора Романа IV, по А.В. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 165. № 456 —II тип, по Н.А. Алексеенко. Орешников № 35 — Выпуски времени императора Романа IV, по А.В. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 165. № 456 — Анонимные с монограммой «ро», по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143. III тип, по Н.А. Алексеенко. См.: Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели //Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997. Орешников № 37 — Анонимные с монограммой «ро», по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143 Коли­ чество № монеты, по публикации Л.Н. Беловой (Белова, 1953) Перво­ начальная дата Окончание таблицы Дата Орешников № 34 — 1067— 1071 гг. по В.А. Анохину и Н.А. Алексеенко; Конец XI — начало XIII в., по И.В. Соколовой; Орешников № 35 — Конец XI — начало XII в., по Н.А. Алексеенко; Орешников № 37 — Конец XI — начало XIII в., по И.В. Соколовой Херсон в XI веке 265 Из таблицы ясно, что две самые поздние монеты комплекса могут датироваться в зависимости от хронологии И.В. Соколовой, В.А. Анохина и Н.А. Алексеенко временем от 1028—1034 гг. до конца XI в. Этим же периодом и определяется дата этого комплекса при условии того, что он закрытый и не содержит «примеси сверху». Отметим, что слой пожара на полу не зафиксирован. В приниципе такая дата раньше предлагаемой А.И. Романчук, но позже, чем предполагал Г.Д. Белов. Пятую группу комплексов, отнесенную А.И. Романчук к концу XI в. составляют в том же квартале XV—XVI Северного района (раскопки 1937 г.) помещения 21 (кладовая) и 17, где на подошве второго слоя также встречены монеты типа Орешников IX. 33—37 и IX. 23, являющийся чеканом Василия II и Константина VIII1. Помещение 21 служило кладовой. Его стратиграфия обычна. Сверху была насыпь, покрывавшая помещение, толщиной 1—1.30 м. и состоявшая из сухой твердой земли и мелкого мусора. На полу лежали обломки черепиц, толстый слой сажи и камни. В помещении обнаружено большое количество посуды. Возле стен на полу стояли 5 пифосов, 4 амфоры и 10 кувшинов с плоскими ручками. На полу в большом количестве лежали фрагменты белоглиняной поливной посуды2. На полу кладовой найдено свыше 60 бронзовых монет. Самые поздние из них следующие (рис. 16): Романчук А.И. «Слои разрушения X в.» в Херсонесе… С. 184. Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф. Кварталы XV и XVI (Раскопки 1937 г.) // МИА. 1953. № 34. C. 87, 88. 1 2 434—440 Константин VII. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Константин VII и Роман II. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 944—959 гг. Современное определение 944—959 гг. Перво­ начальная дата Василий II. I выпуск, по В.А. Анохину. Орешников 1905, 976—1025 гг. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. табл. X, 60 К., 1977. С. 164, 165 959—963 гг. Роман I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Василий II. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Василий II. Херсона. Л., 1983. С. 143. Орешников 1905, 976—1025 гг. I выпуск, по В.А. Анохину. табл. X, 59 См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. К., 1977. С. 164, 165 № монеты, по публикации Первоначальное определение Л.Н. Беловой (Белова, 1953) Константин VII Багрянородный. 356—358 Орешников 1905, табл. X, 47 Константин VII Багрянородный и Роман II. 359364 Орешников 1905, табл. X, 48 Роман II. 394—403 Орешников 1905, табл. X, 51—52 7 10 9 Коли­ чество 976—989 гг., по И.В. Соколовой; 976—988 гг., по В.А. Анохину 976—989 гг., по И.В. Соколовой, 976—988 гг., по В.А. Анохину 921—944 гг. 945—959 гг., по И.В. Соколовой 944—945 гг. Дата 266 А.В. Сазанов 327 Перво­ начальная дата Роман I. Орешников 1905, 920—944 гг. табл. IX, 33—37 № монеты, по публикации Первоначальное Л.Н. Беловой определение (Белова, 1953) Орешников № 33 — Анонимные с монограммой «ро». См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143. См.: Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997. С. 268. Орешников № 34 — Выпуски времени императора Романа IV, по А.В. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 165. № 456. II тип, по Н.А. Алексеенко. Орешников № 35 — Выпуски времени императора Романа IV, по А.В. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 165. № 456 — Анонимные с монограммой «ро», по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 19 83. С. 143. III тип, по Н.А. Алексеенко. См.: Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997. Орешников № 37 — Анонимные с монограммой «ро», по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143 Современное определение 1 Коли­ чество Орешников № 33 — Конец XI — начало XIII в., по И.В. Соколовой. Выпуск времени императора Романа III 1028—1034 гг., по Н.А. Алексеенко. Орешников № 34 — 1067— 1071 гг., по В.А. Анохину и Н.А. Алексеенко. Конец XI —начало XIII в., по И.В. Соколовой. Орешников № 35 — Конец XI — начало XII в., по Н.А. Алексеенко; Орешников № 37 — Конец XI — начало XIII в., по И.В. Соколовой Дата Окончание таблицы Херсон в XI веке 267 268 А.В. Сазанов При условии того, что перед нами закрытый комплекс без «примеси сверху», его следует датировать по самой поздней монете, т.е., опять же от 1028—1034 гг. до конца XI в. Про помещение 17 в отчете информация минимальная, отмечается плохая сохранность помещений 16—19. О монетах говорится, что их найдено большое количество, причем на подошве слоя засыпи помещений, а не на полу1. Из этого слоя и происходят монеты типа Орешников 23 и 33—37. Они не датируют время гибели помещений, а происходят из мусорного слоя нивелировки поверхности перед новым строительством. Шестая группа комплексов, выделенная А.И. Романчук включает помещения 20, 21. 22, 24, отнесенные к одной усадьбе, и 25, 26, 27, 28, отнесенные ко второй усадьбе. Как пишет А.И. Романчук, на полу практически всех помещений этих двух комплексов лежал слой угля и сажи, обломки черепицы, монеты. В помещении 24 были обнаружены монеты типа Орешников IX.23 (Василия II и Константина VIII). На полу помещения 28 соседнего комплекса найдено 14 монет, в том числе типа Орешников IX. 33—372. Информация о помещении 24 квартала XV—XVI Северного района (раскопки 1937 г.) в тексте Г.Д. Белова и С.Ф. Стржелецкого минимальна. Говорится только о печи в этом помещении. Остальные материалы даются суммарно по помещениям 20, 22 и 24. Авторы раскопок отмечают, что насыпь в них была такой же, что и в помещении 21, т.е. мусорной, а глиняная и стеклянная посуда и другие находки были аналогичны описанным в помещении 21. Во всех этих помещениях на полу лежал слой сажи и углей3. Сведения о монетах, на которые указывает А.И. Романчук, приведены без привязки к уровню пола, т.е. непонятно, откуда они происходят — из засыпи или с пола помещений. Судя по тому, что обычно Г.Д. Белов указывал, когда монеты найдены на полу, можно предполагать, что, скорее всего, они происходят из засыпи помещений. Среди этих монет самые поздние (рис. 17): 1 Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф. Кварталы XV и XVI (Раскопки 1937 г.) // МИА. 1953. № 34. C. 87, 88. 2 Романчук А.И. «Слои разрушения X в.» в Херсонесе… С. 184. 3 Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф. Кварталы XV и XVI… С. 89. 299 441 Современное определение Иоанн Цимисхий. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Никифор Фока. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Василий II. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Василий II. Херсона. Л., 1983. С. 143. Орешников 1905, 976—1025 гг. I выпуск, по В.А. Анохину табл. X, 59—60 См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. Киев, 1977. С. 164, 165 Василий I и Константин, по И.В. Соколовой, См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Василий I и Херсона. Л., 1983. С. 141. Константин VII. 869—870 гг. Второй выпуск Василия II и Константина VIII, Орешников 1905, по В.А. Анохину, табл. IX, 23 См.: Анохин В.А. Монетное дело Боспора. С.123 № монеты, по Перво­ Первоначальное начальная публикации определение дата Л.Н. Беловой Иоанн Цимисхий. 423—424 Орешников 1905, 969—976 гг. табл. X, 58 Никифор II Фока. 420 Орешников 1905, 963—969 гг. табл. X, 57 868—879 гг. — И.В. Соколова; 1016—1025 гг. — В.А. Анохин 1 1 963—969 гг. 1 976—989 гг., по И.В. Соколовой, 976—988 гг., по В.А. Анохину 969—976 гг. Дата 2 Коли­ чество Херсон в XI веке 269 328 Перво­ начальная дата Роман I. Орешников 1905, 920—944 гг. табл. IX, 33—37 № монеты, по Первоначальное публикации определение Л.Н. Беловой Коли­ чество 1 Современное определение Орешников № 33 — Анонимные с монограммой «ро». См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143; Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997. С. 268. Орешников № 34 — Выпуски времени императора Романа IV, по А.В. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 165. № 456. II тип, по Н.А. Алексеенко. Орешников № 35 — Выпуски времени императора Романа IV, по А.В. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса…С. 165. № 456 — Анонимные с монограммой «ро», по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143. III тип, по Н.А. Алексеенко. См.: Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997. Орешников 37 — Анонимные с монограммой «ро», по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143 Орешников № 33 — Конец XI — начало XIII вв., по И.В. Соколовой. Выпуск времени императора Романа III 1028—1034 гг., по Н.А. Алексеенко. Орешников № 34 — 1067—1071 гг., по В.А. Анохину и Н.А. Алексеенко. Конец XI — начало XIII вв., по И.В. Соколовой. Орешников № 35 — Конец XI — начало XII вв., по Н.А. Алексеенко. Орешников № 37 — Конец XI — начало XIII в. по И.В. Соколовой Дата Окончание таблицы 270 А.В. Сазанов Херсон в XI веке 271 Все эти монеты, включая и упомянутую А.И. Романчук типа Орешников 23, т.е. 1016—1025 гг., по В.А. Анохину (№ 299, по списку монет Л.Н. Беловой), были обнаружены в слое 2, т.е. в засыпи, что не позволяет считать их датирующими слой пожара1. Еще одним комплексом, подтверждающим отнесение разрушения кварталов Северного района к концу XI в., стала находка в кувшине монетного клада, содержащего 197 монет. Как подчеркивает А.И. Романчук, под № 710—711 приводятся монеты типа Орешников IX. 34—35, которые не выпускались монетным двором Херсонеса в X в. и ошибочно отнесены во всех отчетах к эпохе Романа I2. Рассмотрим монеты этого клада, обнаруженного в помещении «Р» XXV квартала Северного района (рис. 18). 1 2 Белова Л.Н. Монеты из раскопок кварталов XV—XVIII. С. 264. № 299. Романчук А.И. «Слои разрушения X в.» в Херсонесе… С. 185. 1 12 Лев VI и Александр. 886—912 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С.141 Орешников 44, 45 — Первый выпуск времени императора Констанина Багрянородного, по В.А. Анохину, См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 162. № 399. Константин VII 919—920 гг., по И.В. Соколовой. 944—959 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Орешников 47 — Константин VII. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Константин VII и Роман II. 948—959 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Лев VI, по: Орешников 1905, табл. IX, 24 Константин VII, по: Орешников 1905, табл. X, 44, 45, 47 Константин VII и Роман II, по: Орешников 1905, табл. X, 48 709 712—723 724—760 37 17 Василий I. 867—886 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С.140, 141 Коли­ чество Василий I, по: Орешников 1905, табл. IX, 20—22 Современное определение 692—708 Перво­ начальная дата Первоначальное определение № монеты, по публикации Л.Н. Беловой 945—959 гг., по И.В. Соколовой 913—919 гг., по В.А. Анохину; 919—920 гг., по И.В. Соколовой (Орешников 44, 45); 944—945 гг., по И.В. Соколовой (Орешников 47); 886—912 гг. 867—886 гг. Дата 272 А.В. Сазанов 905—939 903, 904 892—902 809—891 761—808 № монеты, по публикации Л.Н. Беловой Перво­ начальная дата Орешников 51 — Роман I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142; Орешников 52 — Роман I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Современное определение Роман II и Василий II, Роман II. по: Орешников 1905, 960—963 гг. См. Соколова И.В.Монеты и печати Византийского табл. X, 55 Херсона. Л., 1983. С. 142 Никифор Фока, Никифор Фока. См.: Соколова И.В. Монеты и по: Орешников 1905, 963—969 гг. печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 табл. X, 57 Иоанн Цимисхий, Иоанн Цимисхий. по: Орешников 1905, 969—976 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати табл. X, 58 Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Орешников 59 — Василий II. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Василий II, Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143; по: Орешников 1905, 976—1025 гг. Орешников 60 — Василий II. табл. X, 59, 60 I выпуск, по В.А. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. К., 1977. С. 164, 165 Роман II, по: Орешников 1905, 959—963 гг. табл. IX, 51, 52; Орешников 1911, B 15 Первоначальное определение 35 2 10 3 48 Коли­ чество 976—989 гг., по И.В. Соколовой; 976—988 гг., по В.А. Анохину 969—976 гг. 963—969 гг. 955—963 гг. 921—944 гг. Дата Продолжение таблицы Херсон в XI веке 273 1 1 Роман I, по: Орешников 1905, табл. IX, 34 Анонимные с монограммой «ро», по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати По: Орешников 1905, Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143. 920—944 гг. III тип, по Н.А. Алексеенко. табл. IX, 35 См.: Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997 711 Коли­ чество 710 Современное определение Выпуски времени императора Романа IV, по А.В. Анохину См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 165. № 456. Анонимные, по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати 920—944 гг. Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143. II тип, по Н.А. Алексеенко. См.: Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997 Перво­ начальная дата Первоначальное определение № монеты, по публикации Л.Н. Беловой Конец XI — начало XII в., по Н.А. Алексеенко. Конец XI—XIII вв., по И.В. Соколовой 1067—1071 гг., по В.А. Анохину и Н.А. Алексеенко (Орешников 34). Конец XI — начало XIII в., по И.В. Соколовой. Конец XI — начало XII в., по Н.А. Алексеенко (Орешников 35) Дата Окончание таблицы 274 А.В. Сазанов Херсон в XI веке 275 Самые поздние монеты здесь действительно относятся к 1067— 1071 гг. и концу XI — началу XII в. Об условиях находки говорится, что в восточном углу помещения «Р» на полу лежал разбитый глиняный кувшин, в котором и оказался рассматриваемый клад херсоновизантийских монет1. Обратим внимание на находки монет, связанных с этим помещением, но обнаруженных вне рассматриваемого клада. В тексте статьи Л.Н. Беловой говорится о том, что «в более глубоких слоях помещения Р встретились и более ранние монеты, чеканенные херсонесские и чужеземные: II в. до н.э.—III в. н.э. — 5, херсонесские VI в. — 2, общеимперские византийские VI в. — 2 и Х в. — 2»2. Последние нам наиболее важны, так как могут указывать на время, предшествующее сооружению помещения. С паспортом «под помещением Р» в описании монет фигурируют следующие монеты IX—X вв. № монеты, по Перво­начальное публикации определение Л.Н. Беловой Перво­ Количество монет начальная из слоев под дата помещением «Р» 269 или 270 Лев VI — Александр Какие-то из номеров от 300 до 325 Константин VII — 948—959 гг. Роман II Какие-то из номеров от 326 до 347 Роман II 959—963 гг Никифор Фока Роман II — Василий II 963—969 гг. 348—353 354 355—357 886—912 гг. 960—963 гг. 1 Источник информации Белова Н.Н. Монеты из раскопок XIX, XXII и XXV кварталов Херсонеса // Труды Государственного Эрмитажа. 1981. Т. XXI. С. 39 Точное число монет из слоев Там же. С. 40 под помещением не указано Точное число монет из слоев Там же. С. 40 под помещением не указано 6 Там же. С. 40 1 Там же. С. 40 Точное число монет из слоев под Иоанн Цимисхий 969—976 гг. помещением Там же. С. 40 не указано. Скорее всего, одна. 1 Белова Л.Н. Монеты из раскопок XIX, XXII и XXV кварталов Херсонеса // Труды Государственного Эрмитажа. 1981. Т. XXI. С. 10, 42, 43. 2 Там же. С. 10. 276 А.В. Сазанов Окончание таблицы № монеты, по Перво­начальное публикации определение Л.Н. Беловой 358—373 Василий II 374—377 Византийская анонимная Перво­ Количество монет Источник начальная из слоев под информации дата помещением «Р» Точное число 976— монет из слоев под Там же. С. 40 1025 гг. помещением не указано Точное число монет из слоев под X в. Там же. С. 40 помещением не указано Получается, что под помещением были обнаружены монеты, самые поздние из которых датируются 969—976 гг. и 976—1025 гг. Это означает, что помещение было построено после, самое раннее в 976 г., а самое поздее в 1025 г. Клад же из слоя гибели этого помещения датируется последней третью XI в. Т. е., условно говоря, помещение существовало примерно с 976/1025 по последнюю треть XI в. (рис. 19). Под соседним помещением «П» были обнаружены монеты 959—963 и 969—976 гг., однако монет Василия II не было1. Эти материалы могут свидетельствовать в пользу точки зрения А.И. Романчук, однако необходимы сведения о стратиграфии и степени нарушенности комплекса, который, к сожалению, до сих пор не опубликован. Наконец, последний район, где, по А.И. Романчук, был открыт слой разрушения, северо-западный. Во время раскопок Е.Г. Сурова здесь открыт у западных стен ряд помещений, прекративших существование после пожара. Как полагает А.И. Романчук, наиболее поздние монеты, которые датируют слой разрушения относятся к периоду правления Василия II и Константина VIII2. Речь идет о так называемом помещении «Б» раскопок Е.Г. Сурова 1960 г. в Западной части городища. От этого помещения сохранился только подвал. Исследователь характеризует стратиграфию следующим образом. Под дерном находился завал крупных камней, скорее всего, от разрушившихся стен. Под ним лежал мощный слой кровельной черепицы. Среди находок обращают на себя внимание предметы производственного назначения: большие камни, обмазанные глиной со следами горения, куски шлака, большие железные предметы. Пре1 Белова Л.Н. Монеты из раскопок XIX, XXII и XXV кварталов Херсонеса // Труды Государственного Эрмитажа. 1981. Т. XXI. С. 39, 40. № 300—325, 326—347, 355—357. 2 Романчук А.И. «Слои разрушения X в.» в Херсонесе… С. 185. Херсон в XI веке 277 944—959 гг. 51—53 Роман II. Орешников 1905, табл. X, 51 959—963 гг. 54 Иоанн Цимисхий. Орешников 1905, табл. X, 58 55—60 Василий II и Константин VIII (XI). Орешников 1905, табл. X, 59 на полу № 55—57 61—63 Василий II и Константин VIII (XI). Орешников 1905, табл. X, 60 Современное определение Константин VII и Роман I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Роман I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Иоанн Цимисхий. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Василий II. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143 Василий II. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143. I выпуск, по В.А. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. К., 1977. С. 164, 165 Коли­ чество Константин VII (X) и Роман II. Орешников 1905, табл. X, 48 976—1025 гг. 49—50 969—976 гг. Первоначальное определение 976—1025 гг. № монеты, по публикации А.М. Гилевич Перво­ начальная дата обладание находок производственного характера позволило исследователю считать открытое им здание мастерской1. Датировать комплекс позволяют монеты, определенные А.М. Гилевич (рис. 20) 2. Дата 2 945—959 гг., по И.В. Соколовой 3 921—944 гг. 1 969—976 гг. 6 976—989 гг. 3 976—989 гг., по И.В. Соколовой; 976—988 гг., по В.А. Анохину Суров Е.Г. Херсонес Таврический. Севастополь, 1961. С. 98. Гилевич А.М. Описание монет из раскопок в Западной части Херсонеса в 1958— 1960 гг. // Суров Е.Г. Херсонес Таврический. Севастополь, 1961. С. 136, 137. 1 2 278 А.В. Сазанов В помещении зафиксирован слой пожара, самые поздние монеты позволяют датировать событие 976—989 гг. Помещение «А», относящееся, видимо, к тому же зданию, было открыто раскопками К.Э. Гриневича. В нем было найдено 37 херсоновизантийских монет IX—X вв., из которых 16 были разбросаны на полу помещения, а 21 монета лежала стопочкой в углу1. А.М. Гилевич приводит состав этого нумизматического комплекса: Определение по Коли­ Место публикации А.М. Гилевич чество находки Василий I 1 На полу Дата по публикации 867—886 гг. Константин VII 2 На полу 944—959 гг. Константин VII и Роман II 4 На полу 948—959 гг. Роман II 5 На полу 959—963 гг. Иоанн Цимисхий 2 На полу 969—976 гг. Василий II 2 На полу 976—1025 гг. Василий I 2 Константин VII 1 Константин VII и Роман II 1 Роман II 9 Василий II 8 Стопочкой в углу Стопочкой в углу Стопочкой в углу Стопочкой в углу Стопочкой в углу 867—886 гг. 944—959 гг. 948—959 гг. 959—963 гг. 976—1025 гг. Коррекция датировки 867—886 гг. 944—945 гг., по И.В. Соколовой 945—959 гг., по И.В. Соколовой Роман I, 921—944 гг., по И.В. Соколовой 969—976 гг. 976—989 гг., по И.В. Соколовой 867—886 гг. 944—945 гг., по И.В. Соколовой 945—959 гг. по И.В. Соколовой Роман I, 921—944 гг., по И.В. Соколовой 976—989 гг., по И.В. Соколовой В помещении прослеживались следы горения2. Таким образом, самые поздние монеты датируют комплекс 976—989 гг. В нем нет монет Василия II и Константина VIII типа Орешников 23, которые были отнесены В.А. Анохиным к 1016—1025 гг. Нет там и более поздних монет. Суммируем полученные результаты в следующую таблицу: 1 Гилевич А.М. Новый клад херсоно-византийских монет // Византийский временник. 1964. Т. XXIV. С. 154. 2 Там же. С. 155. 9 Северный район 1967 г. Квартал XXV. Помещение «Р» Западный. район. 1960 г. 10 Помещение Б Северный район. 1937 г. 8 Кварталы XV—XVI. Помещение 24 Северный район. 1937 г. 7 Кварталы XV—XVI. Помещение 17. Примечания 1028—1034 гг.; 1067—1971 гг; Конец XI — начало XII в. 1028—1034 гг.; 1067—1971 гг.; Конец XI — начало XII в. 1016—1025 гг.; 1028—1034 гг.; 1067—1971 гг.; Конец XI — начало XII в. 1016—1025 гг.; 1028—1034 гг.; 1067—1971 гг.; Конец XI — начало XII в 1067—1071 гг.; Конец XI — начало XII в 969—976 гг.; 976—989 гг. есть есть нет есть нет Монеты 976—989 гг. найдены на полу Клад монет в кувшине В тексте не указано, найдены ли монеты на полу или в засыпи. В паспортах монет — слой 2 Найдены «на подошве слоя засыпи» В тексте сказано о находке на полу, в паспортах монет указан слой 2 в пом. 9 В тексте сказано о находке на полу, в паспортах монет указан слой 2 в пом. 21 Слой засыпи. Мусорный слой 1028—1034 гг.; 1067—1071 гг.; нет Конец XI — начало XII в. В тексте указано о находке на полу, в паспорте монет указан слой 2 В тексте указано о находке на полу, в паспортах монет указан слой 2 На цементом полу «в куче» из 17 монет. Мини-клад? нет есть Наличие слоя пожара нет 976—989 гг.; 976—1025 гг. 976—1025 гг. Северный район. Квартал XXV. Помещение 12 2 Северный район. Базилика 1932 г. 3 Северный неф. Около крайней северо-восточной базы на полу. Северный район. Базилика 1932 г. Возле юго-восточной 4 стены южного нефа. На мозаике в базилике Северный район. 1937 г. 5 Кварталы XV—XVI Помещение 9 а Северный район. 1937 г. 6 Кварталы XV—XVI. Помещение 21 (кладовая) 1016—1025 гг. Датирующие монеты Северный район. Квартал XXV. Помещение 9 а Название комплекса 1 № Завал стен Слой рыхлой земли темного цвета Мусорный слой Мусорная засыпь Мусорная засыпь Вышележащий слой Херсон в XI веке 279 280 А.В. Сазанов З01 Константин VII Багрянородный. Орешников 1905, табл. X, 45 944—959 гг. Первый выпуск времени императора Констанина Багрянородного. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 162. № 399 Константин VI I919—920 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 302—303 Константин VII Багрянородный. Орешников 1911, доп. B 17 343—344 Роман II. Орешников 1911, доп. B 15 № монеты, по Перво­начальное публикации определение Л.Н. Беловой 1 Коли­ чество Перво­ начальная дата Современное определение 959—963 гг 944—959 гг. Из этой таблицы выясняется, что по монетам рассматриваемые комплексы могут быть датированы тремя хронологическими рубежами: 976—989 гг., 1016—1025 гг. и концом XI — началом XII в. Теперь обратим внимание на особенности стратиграфии, в частности возможную перемешанность слоев, при которой не всегда удавалось отделить слой на полу от слоя засыпи. Попытемся найти участок с четкой стратиграфией. Таковой может служить стратиграфия помещений 6—8 квартала XVIII Северного района города. В помещении 8 сверху выявлен слой засыпи помещения, в верхней части которого встрчались куски желтой глины. В нижней части слоя найдена монета Никифора Фоки 963—969 гг. Поверхность нижележащего слоя (пол?) представляла собой плотную землю, насыщенную мелким углем. Ниже этой поверхности лежал плотный грунт, прослеживались прослойки желтой глины. Этот слой под полом являлся насыпью, сделанной при постройке жилого помещения этого времени1. Самые поздние монеты в слое под полом (рис. 21): Дата 1 913—919 гг., по В.А. Анохину; 919—920 гг., по И.В. Соколовой 2 944—959 гг. 2 959—963 гг. Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф., Якобсон А.Л. Квартал XVIII. C. 212. Херсон в XI веке 281 948—959 гг. 377 Никифор Фока. Орешников 1905, табл. X, 57 Современное определение Константин VII и Роман II. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Никифор Фока. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Коли­ чество 322 Роман II и Константин VII Багрянородный. Орешников 1905, табл. X, 48 963—969 гг. № монеты, по Перво­начальное публикации определение Л.Н. Беловой Перво­ начальная дата Окончание таблицы Дата 1 945—959 гг., по И.В. Соколовой 1 963—969 гг. 237 Василий I. Орешников 1905, табл. IX, 20 867—886 гг. 270 Василий I и Константин IX. Орешников 1905, табл. IX, 23.1 869—870 гг. Современное определение Василий I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 141 Василий I и Константин по И.В. Соколовой, См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 141. Второй выпуск Василия II и Константина VIII, Коли­ чество № монеты, по Первоначальное публикации определение Л.Н. Беловой Перво­ начальная дата Как мы видим, самые поздние монеты относятся к 963—969 гг., что и дает время, после которого был сооружен земляной пол. Помещение 7 имело аналогичную стратиграфию. Все оно от дневной поверхности до пола было погребено в однородной засыпи, состоявшей из серой земли с завалом камней, массы битой черепицы и разрозненных обломков керамики. По своему характеру эта засыпь тождественна соответствующему слою в помещениях 6, 7 и 8. В слое засыпи (слой 2) обнаружены монеты (рис. 21): Дата 1 867—886 гг. 1 868—879 гг. — И.В. Соколова 1016—1025 гг. — В.А. Анохин 282 А.В. Сазанов 339—342 Роман II. Орешников 1905, табл. X, 51 869—870 гг. Современное определение по В.А. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Боспора. С. 123 Василий I и Константин, по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 141. Второй выпуск Василия II и Константина VIII, по В.А. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Боспора. С. 123 Первый выпуск времени императора Констанина Багрянородного, по В.А. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 162. № 399. Константин VII 919—920 гг., по И.В. Соколовой. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Роман I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Коли­ чество 300 Константин VII Багрянородный. Орешников 1905, табл. X, 45 944—959 гг. 271 Василий I и Константин IX. Орешников 1905, табл. IX, 23.1 959—963 гг. № монеты, по Первоначальное публикации определение Л.Н. Беловой Перво­ начальная дата Окончание таблицы Дата 1 868—879 гг. — И.В. Соколова 1016—1025 гг. — В.А. Анохин 1 913—919 гг., по В.А. Анохину; 919—920 гг., по И.В. Соколовой 4 921—944 гг. Херсон в XI веке 283 Современное определение Василий I и Константин См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 141. Второй выпуск Василия II и Константина VIII, по В.А. Анохину См.: Анохин В.А. Монетное дело Боспора. С. 123 Выпуски времени императора Романа IV, по В.А. Анохину. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса… С. 165. № 456. Анонимные с монограммой «ро», по И.В. Соколовой, См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143. II тип, по Н.А. Алексеенко — № 34. См.: Алексеенко Н.А. Клад монет XI—XII вв. из Херсонесской цитадели // Античный мир. Византия. Сборник научных трудов. Харьков, 1997. Коли­ чество 292—293 Роман I. Орешников 1905, табл. IX, 34 869—870 гг. 268 Василий I и Константин IX. Орешников 1905, табл. IX, 23.1 919—944 гг. № монеты, по Первоначальное публикации определение Л.Н. Беловой Перво­ начальная дата Как мы видим, самая поздняя монета относится к чекану Василия II и Константина VIII 1016—1025 гг. В помещении 6 в слое засыпи (слой 2) были обнаружены самые поздние монеты (рис. 21): Дата 1 868—879 гг. — И.В. Соколова; 1016—1025 гг. — В.А. Анохин 2 1067—1071 г., по В.А. Анохину и Н.А. Алексеенко (Орешников 34); Конец X — начало XIII в., по И.В. Соколовой Самые поздние монеты и в этом случае 1016—1025 и 1067—1071 гг. 284 А.В. Сазанов Теперь вновь обратимся к данным о находках в помещениях «Р» и «П» XXV квартала Северного района Херсонеса раскопок 1967 г. Там, под помещением «П» также были найдены самые поздние монеты 959—963 и 969—976 гг., хотя самые поздние монеты под помещением «Р» 969—976 гг. и 976—1025 гг., что наводит на мысль об асинхронности этих комплексов при условии стратиграфической чистоты. В любом случае монеты 969—976 гг. не случайны и, скорее всего, отражают время постройки (рис. 21). В этом случае, важным моментом является выделение этапа I, который дает время сооружения комплексов, прекративших свое существование в промежуток между 976—1015 гг. Суммируя полученные данные, мы приходим к следующей стратиграфической колонке (рис. 21): Условный период III II I Слой Что отражает Самые поздние монеты 1. Василий II и Константин VIII (KBW) 1016—1025 гг. Нивелировка Слой засыпи 2. C монограммой «ро», поверхности при помещений Орешников 34, 35, перепланировке (слой 2) 1067—1071 гг. квартала 3. С монограммой «ро», Орешников 37. Конец XI в. Горелый Гибель Василий II слой на полу помещения с 976—989 гг. помещений земляным полом Засыпь под Сооружение Никифор Фока земляным помещения с 963—969 гг. полом земляным полом Предполагаемая дата слоя Первые десятилетия — конец XI в. 988—989 гг. 960‑е гг. Мы видим, что там, где слой разрушения помещений четко отделен от вышележащего слоя мусорной засыпи, в нем (в слое разрушения) нет монет позже Никифора Фоки, Иоанна Цимисхия и Василия II чеканки 976—989 г. Предложенное разделение этапов 1 и 2 находит подтверждение в стратиграфии цистерны 3 Северного района, раскопанной С.Г. Рыжовым и опубликованной Л.В. Седиковой. Цистерна содержала слой засыпи, в котором были обнаружены монеты, самая поздняя среди которых относится к чекану Никифора Фоки и датируется 963— 969 гг.В забутовке стены, перекрывавшей цистерну, была обнаружена монета Василия II и Константина 976—1025 гг. Тем самым мы имеем ту же последовательность: сначала засыпь цистерны в конце 960—970 гг., которая предшествовала комплексу с монетой 976—1025 гг. (рис. 22)1. Седикова Л.В., Рыжов С.Г. Комплексы из квартала X б Северного района Херсонеса // Херсонесский сборник. 2000. Вып. X. С. 326. 1 Херсон в XI веке 285 Таким образом, нахождение на полу помещений в слое разрушения монет позднее, чем монеты Василия II чеканки 976—989 гг., следует относить к «примеси сверху». Маркирующими вышележащий слой засыпи являются монеты «KBW», относящиеся к 1016—1025 гг. Предложенный вывод соответствует предположению, уже высказанному в литературе И.А. Завадской. Исследовательница справедливо напомнила о том, что нельзя не учитывать характер засыпи, покрывавшей здесь средневековые руины, так называемую насыпь 2 слоя. По большому содержанию разрозненных обломков керамики, костей животных, ракушек и прочих отбросов «второй слой» представлял собой мусорную засыпь. Образование ее происходило на протяжении длительного времени. При раскопках в разрезе насыпи прослеживались различные слои, имеющие наклонное направление. В насыпи «второго слоя» обнаружено значительное количество монет с монограммами «ро» и «KBW», в данной насыпи находились также монеты 1059—1067 и 1143—1180 гг. В насыпи над раннесредневековыми помещениями, примыкающими к «Базилике 1935 г.» обнаружены также византийская монета первой половины XIII в. и восточная начала XIII в. Характер насыпи «второго слоя» и содержащийся в ней нумизматический материал свидетельствует, по мнению И.А. Завадской, о длительно периоде запустения значительной территории Северного района Херсонеса, когда она являлась местом городской свалки. Исследователи Северного района неоднократно указывали на перемешанность слоев. Следовательно, как подчеркивает И.А. Завадская, монеты могли попасть на раннесредневековые полы спустя какое-то время после разрушения самих зданий1. Н.А. Алексеенко обращает внимание на то, что монет с монограммой «KBW» практически нет ни в составе кладов, ни среди жилищных комплексов IX—X вв. Те единичные находки, которые все же известны в литературе, видимо, являются следствием несовершенства методики по фиксации и атрибуции находок, повлекших за собой ошибочные интерпретации материалов, а также смешение находок из более поздних слоев с комплексами конца X в.2 С этим утверждением необходимо полностью согласиться. 1 Завадская И.А. Хронология памятников раннесредневековой христианской архитектуры Херсонеса (по археологическим данным) // МАИЭТ. 2000. Вып. VII. C. 86; Завадская И.А. О разрушении Херсонеса в X—XI вв. // Скифы. Славяне. Древняя Русь. К 100 летию со дня рождения М. И. Артамонова. СПб., 1998. С. 121, 122; Завадская И.А. Катастрофа в Херсоне в конце X—XI вв. …С. 460. 2 Алексеенко Н.А. Монеты // Херсонесский сборник. Севастополь, 2006. Supplement I. С. 89. 286 А.В. Сазанов Из всей этой картины пока выпадает только комплекс с кладом из помещения «Р» XXV квартала Херсонеса. В этой связи обратимся к анализу других кладов. И.А. Завадская отмечает, что наиболее надежным датирующим материалом являются монетные клады в разрушенных зданиях. В настоящее время известно не менее 9 таких кладов, имевших очень близкий состав херсоно-византийских монет, самые поздние из которых — монеты Василия II (976—1025) с монограммами имени императора и титула деспот. Именно эти монеты определяют время образования кладов. Знаментально отсутствие в их составе монет с монограммами «KBW» и «ро», что дает основание относить формирование кладов до начала выпуска наиболее раннего из этих монет, т.е. до 1016 г. И.А. Завадская акцентирует, что, по мнению ряда нумизматов, появление аналогичных кладов возможно связывать с осадой города князем Владимиром. С данным выводом согласна также и А.И. Романчук. Однако, признав причиной сокрытия этих кладов военный поход Владимира, логично признать его и причиной гибели помещений, в которых были найдены клады. Иначе сложно представить функционирование этих зданий (в том числе базилики) до середины XI в., учитывая тот факт, что на их полах остались неиспользованные (и непополненные) денежные сбережения конца X в. «В любом случае, — заключает И.А. Завадская, — как бы ни датировались эти клады, временем похода киевского князя или более поздним периодом (но не позднее 1016 г.), именно их логичнее всего считать хронологическими индикаторами образования тех слоев разрушения, в которых они были зафиксированы»1. Крайне важно выяснить, какие самые поздние монеты рассматриваемого времени они содержат. Главное — есть ли еще клады, в составе которых присутствуют самые поздние монеты 1016—1026 гг. и 1067—1071 гг., по хронологии В.А. Анохина и Н.А. Алексеенко. Это, безусловно, стало бы решающим доводом, подтвердившим точку зрения А.И. Романчук. Список кладов интересующего нас времени был приведен в статье А.М. Гилевич, посвященной кладу 1960 г.2 и несколько дополнен И.А. Завадской и В.В. Хапаевым3. Завадская И.А. Катастрофа в Херсоне в конце X—XI вв. … С. 460, 461. Гилевич А.М. Новый клад херсоно-византийских монет // Византийский временник. 1964. Т. XXIV. С. 157. 3 Завадская И.А. Катастрофа в Херсоне в конце X—XI вв. …С. 461, 462. Сн. 3; Хапаев В.В.Херсонесские монетные «клады» рубежа X—XI вв. как исторический источник: новая интерпретация // Херсонеский колокол: Сб. научных статей, посвященный 70-летию со дня рождения и 50-летию научной деятельности Виталия Николаевича Даниленко / Под ред. Э.Б. Петровой. Симферополь, 2008. Табл. I. C. 364, 365. 1 2 11 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1 № Завадская И.А. Катастрофа в Херсоне… С. 461. Сн.3. Там же. С. 155 Там же. С. 155 Гилевич А.М. Новый клад херсоно-византийских монет // Византийский временник. 1964. Т. XXIV. С. 154 Литература Белов Г.Д. Раскопки в северной части Херсонеса в 1931— 1933 гг. // МИА. 1941. № 4. C. 231, 232 Белова Н.Н. Монеты из раскопок XIX, XXII и XXV кварталов 1967 г. Квартал XXV. Помещение «Р» вблизи Херсонеса // Труды Государственного Эрмитажа. 1981. Базилики 1932 г. Т. XXI. С. 39 1960 г. Квартал XVIII в стене пом. 15, Гилевич А.М. Новый клад херсоно-византийских монет // раскопанного в 1948 г. Византийский временник. 1964. Т. XXIV Алексеенко Н.А. Монеты // Херсонесский сборник. Севастополь, 2006. Supplement I. С. 88; Алексеенко 1991 г. Квартал XCVII в северном углу Н.А. Большой Корсунский клад херсоно-византийских помещения 7. Раскопки М.И. Золотарева монет X в. // Материалы XIV Всероссийской нумизматической конференции. СПб., 2007. С. 44, 45 Завадская И.А. Катастрофа в Херсоне… С. 461. Сн. 3; 1964 г. При прокладке траншеи в 750 м. Гилевич А.М. Клад херсоно-византийских монет из округи к юго-западу от башни V Херсонеса // НС. 1974. Вып. V. C. 91 1970 г. Портовый район. Хапаев В.В. Херсонесские монетные «клады»… С. 366. Сн. 13 Раскопки А.И. Романчук со ссылкой на Романчук А.И. 2007. С. 161, 162, 176 1988 г. Квартал III. На вымостке двора Хапаев В.В. Херсонесские монетные «клады»… С. 367. Сн. 14 раннесредневековой бани (пом. 49). со ссылкой на Золотарева М.И. 1988. Л. 15, 40—42. Раскопки М.И. Золотарева Название и дата обнаружения 1928 г. Помещение «А». Раскопки К.Э. Гриневича 1928 г. вблизи Западной базилики. 1960 г. Помещение «Б». Раскопки Е.Г. Сурова 1960 г. вблизи Западной базилики. 1949 г. Пристройка к «Базилике 1935 г.» Раскопки Г.Д. Белова 1981 г. В пристройке к югу от «Базилики на холме». Раскопки С.А. Беляева На полу возле стены северного нефа «Базилики 1932 г.» 22 монеты 9 монет 115 монет 548 монет 38 монет 197 монет в поливном кувшине 16 монет Около 70 монет. Состав клада неизвестен 68 монет 15 монет 21 монета Примечания Херсон в XI веке 287 288 А.В. Сазанов Предварительно сделаем важное замечание, касающиеся трактовки находок именно как кладов. В 2008 г. В.В. Хапаев предложил «новую интерпретацию» херсонесских монетных кладов рубежа X—XI вв., согласно которой обнаруженные в Херсонесе закрытые монетные комплексы X в. ввиду их малой покупательной способности были не кладами, а повседневными торговыми суммами («карманными деньгами») или торговой выручкой, т.е. представляли собой монетные комплексы быстрого накопления, «моментальный срез» повседневного денежного обращения Херсона последних десятилетий X в. Монетная система Византии в средневизантийский период была устроена таким образом, что крупные накопления было удобно делать в номисмах, а среднесрочные — в милиариссиях. Значит, считает В.В. Хапаев, по-настоящему ценные накопления жители разрушенных домов забрали во время или после разрушения, а кошельки с мелочью, возможно, не стали даже искать. «Сказанное, — заключает В.В. Хапаев, — позволяет опровергнуть гипотезу о том, что закрытые комплексы с монетами IX—X вв. появились в Херсоне в результате осады города князем Владимиром. Они стали результатом неожиданной, скорее всего, природной катастрофы»1. Представления В.В. Хапаева о кладах вызывают по меньшей мере удивление и свидетельствуют о слабой ориентированности исследователя в основах нумизматики, которые в данном случае приходится напомнить. Как известно, принципы датирования монетных кладов и их типология на разных примерах были четко описаны В.Л. Яниным и Г.А. Федоровым-Давыдовым еще в 1960‑х гг. Кладом называется любой комплекс монет, некогда зарытых в землю в целях сохранения или случайно попавших в нее. Клады — это скрытые деньги, чаще всего (но не обязательно) зарытые в землю. Кладом называют и несколько монет, и комплекс, состоящий из тысяч монет. Понятно, что большие клады полнее отражают состав денежного обращения, характерный для периода их зарытия, а малые дают более суммарные сведения. Разумеется, дошедшие до нас в виде кладов комплексы монет могли составляться в тех или иных случаях и в течение долгого времени (клады длительного накопления), и за очень короткий срок, будучи выхваченными из «живого» обращения (клады короткого накопления). Последние представляют наибольший интерес для исследователя, так как каждый из них является как бы моментальным фотографичеХапаев В.В. Херсонесские монетные «клады» рубежа X—XI вв. как исторический источник: новая интерпретация. С. 364, 365. 1 Херсон в XI веке 289 ским снимком с состава денежного обращения в тот или иной более или менее точно датируемый период. Кладами длительного накопления следует считать лишь такие, весь состав которых принципиально отличается от состава синхронных им обычных кладов1. Итак, клады для нумизмата — это не только зарытые в землю деньги или сосуд с ними, но и горшок с монетами, стоящий в подполье дома и кошелек с монетами, положенный в древнюю могилу2. Таким образом, и «карманные деньги», или «монетные комплексы быстрого накопления», по В.В. Хапаеву, и клады длительного накопления являются, с точки зрения нумизматики, кладами и ни чем другим. Ставить в данном случае слово «клад» в кавычки означает делать грубую нумизматическую ошибку. Да и трудно представить увесистый мешок с 547 монетами (клад 1991 г.) в роли кошелька с повседневной расходной суммой. Итак, все 11 перечисленных выше в таблице комплекса монет являются кладами и не только не опровергают, но и, напротив, отражают осаду города Владимиром. Клад № 6 и клады 1 и 2, по нашей нумерации, были рассмотрены выше. Поэтому, мы начнем с анализа клада 1960 г. (№ 7) (рис. 23). А.М. Гилевич пишет следующее: «В июле 1960 г. севастопольские школьники во время осмотра херсонесского городища в обвалившейся после дождей стенке нашли клад херсоно-византийских монет. Клад хранился, по-видимому, в нише, столь искусно заложенной, что при раскопках и зачистках стенки в 1948 г. она не была замечена. Ниша находилась в капитальной стене, разделявшей помещения 15 и 16, со стороны помещения 15 … Находка монет в заложенной нише указывает на то, что клад был сокрыт намеренно. Часть монет клада лежала тремя стопочками, остальные рассыпались вместе с кладкой. Всего было собрано 38 монет, покрытых густым налетом дикой патины.... Сохранность монет различна: некоторые из них потерты, часть испорчена медью»3. Статья была написана до выхода обобщающих работ по херсонесской нумизматики И.В. Соколовой и В.А. Анохина. Поэтому стоит пересмотреть состав клада с учетом этой литературы. Янин В.Л. Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода. М., 2009. Гл. III. C. 72—74; ФедоровДавыдов Г.А. Монеты рассказывают. М., 1963. С. 112—129. 2 Федоров-Давыдов Г.А. Монеты рассказывают. С. 114. 3 Гилевич А.М. Новый клад херсоно-византийских монет. С. 150. 1 Василий I. Орешников 1905, табл. IX, 20—21 Константин VII. Орешников 1905, табл. X, 47 Константин VII и Роман II. Орешников 1905, табл. X, 48 Роман II. Орешников 1905, табл. X, 51 Роман II и Василий II. Орешников 1905, табл. X, 55, 56 Иоанн Цимисхий. Орешников 1905, табл. X, 58 Василий II и Константин VIII. Орешников 1905, табл. X, 59 Василий II и Константин VIII. Орешников 1905, табл. X, 60 Перво­начальное определение Распались Херсоно-византийские при чистке IX—X вв. 30—35 20—29 19 17—18 13—16 6—12 5 1—4 № монеты по публикации А.М. Гилевич 3 6 Василий II I выпуск, по В.А. Анохину. 976—1025 гг. См.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. Киев, 1977. С. 164, 165. 1 2 4 7 1 4 Коли­ чество 10 Роман I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Роман II. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Иоанн Цимисхий. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Константин VII и Роман II.. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Василий I. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 140, 141 Константин VII. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 142 Современное определение Василий II. 976—1025 гг. См.: Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсона. Л., 1983. С. 143; 969—976 гг. 960—963 гг. 959—963 гг. 948—959 гг. 944—959 гг. 867—886 гг. Перво­ начальная дата Херсоновизантийские IX—X вв. 976—988 гг., по В.А. Анохину 976—989 гг., по И.В. Соколовой; 976—1025 гг., по Орешникову 969—976 гг. 955—963 гг. 921—944 гг. 945—959 гг., по И.В. Соколовой 944—945 гг., по И.В. Соколовой 867—886 гг. Дата 290 А.В. Сазанов Херсон в XI веке 291 Как мы видим, самые поздние монеты принадлежат Василию II. Они и датируют клад. Другой клад (№ 7, по нашей нумерации) был обнаружен во время раскопок Г.Д. Белова 1949 г. в пристройке к «Базилике 1935 г.». Он состоял из 68 монет с наиболее поздними монетами Василия II 976—989 гг. (рис. 24). Определение, по публикации А.М. Гилевич Василий I Лев VI Константин VII Константин VII и Роман II Коли­ чество 6 1 4 12 Роман II 18 Роман II и Василий II 2 Никифор Фока Иоанн Цимисхий 2 3 Василий II 2 IX—X вв. 1 Дата по публикации 867—886 гг. 886—912 гг. 944—959 гг. 948—959 гг. Коррекция датировки 867—886 гг. 886—912 гг. 944—945, по И.В. Соколовой 945—959, по И.В. Соколовой Роман I 921—944 гг., 959—963 гг. по И.В. Соколовой Роман II 955—963 гг., 960—963 по И.В. Соколовой 963—969 гг. 963—969 гг. 969—976 гг. 969—976 гг. 976—989 гг., 976—1025 гг. по И.В. Соколовой Этот клад не содержит монет Василия II и Константина VII 1016— 1025 гг. Его также датируют монеты Василия II, которые И.А. Завадская, на наш взгляд, справедливо, рассматривает как отражающую время до которого существовала базилика1. Более поздних монет там не было. Наконец, самый крупный клад был обнаружен при раскопках М.И. Золотарева в 1991 г. (№ 8, по нашей нумерации). В нем более 500 монет, в основном датирующихся второй половиной X в., присутствует незначительное количество монет Василия I. Однако монет с монограммой «KBW» 1016—1025 гг., по В.А. Анохину, в этом кладе нет. Трудно представить, что при таком значительном объеме клада достаточно распространенные монеты с монограммой «KBW» не попали в его состав. Как справедливо подчеркивает Н.А. Алексеенко, этот клад, вне всякого сомнения, датируется концом X в. и, надо полагать, так же, как и другие, связан с известными событиями, когда Владимир осаждал Херсон-Корсунь. Датируют его более 140 монет Василия II с монограммой «деспот»2. Завадская И.А. Проблемы стратиграфии и хронологии архитектурного комплекса «Базилика 1935 г.» в Херсонесе //Материалы по археологии, истории и этнографии Крыма. 1996. Вып. 5. С. 102. 2 Алексеенко Н.А. Монеты // Херсонесский сборник. Севастополь, 2006. Supple­ ment I. С. 88. 1 292 А.В. Сазанов В результате рассмотрения всего материала вырисовывается следующая картина. В тех случаях, когда стратиграфически слои четко отделены друг от друга, а «стерильность» кладов не вызывает сомнения, в них отсутствуют монеты Василия II и Константина VIII, отнесенные В.А. Анохиным и Н.А. Алексеенко к 1016—1025 гг. и монеты 1067— 1071 гг. Присутствие их в одном кладе является явно чужеродным, на что обращали внимание исследователи1. Приведенные материалы показывают ошибочность заключения А.И. Романчук о наличии монет начала XI в. (Василия II и Константина VIII — 1016—1025 гг.) в слое разрушения, как и более поздних монет в том же слое2. Исследователь принял монеты из слоя засыпи помещений за датирующие нижележащий слой разрушения. Справедливости ради отметим, что отчетная документация раскопок северного района 1930—1950‑х гг. давала к тому основания. Как следствие был сделан далеко идущий вывод о том, что датировать образование слоев разрушения временем ранее первой четверти XI в. нельзя3. В поисказх объяснения причины этого разрушения родилась концепция о землетрясении, произошедшим в первой половине — середине XI в., но не оставившего следов в источниках4. Иными словами, археологические материалы не позволяют передатировать слои разрушения комплексов с конца X в. на более позднее время. Имеющиеся комплексы подтверждают традиционную точку зрения о разрушениях в городе, связанных с осадой и захватом его Владимиром. В косвенное подтверждение своей теории А.И. Романчук привлекла надпись 1059 г. о сооружении железных ворот претория и ремонте городских стен стратигом Львом Алиатом5. Однако И.А. Завадская справедливо отметила, что содержание надписи не дает оснований для вывода о том, что описанные в ней преобразования были направлены именно на ликвидацию последствий землетрясения. Следовательно, данный источник не может использоваться в качестве аргумента рассматриваемой гипотезы6. Идеи А.И. Романчук стали отправной точкой для версий херсонесского землетрясения В.В. Хапаева и А.А. Никонова. Хапаев В.В. Разрушение Херсонеса на рубеже X—XI вв. С. 146, 148. Романчук А.А. Очерки истории и археологии византийского Херсона. Ек., 2000. С. 134, 135. 3 Там же. С. 82. 4 Романчук А.И. «Слои разрушения X в.» в Херсонесе… С. 188. 5 Романчук А.И. Исследования Херсонеса—Херсона. Раскопки. Гипотезы. Проблемы. В 2 т. Т. 2. С. 419, 420. 6 Завадская И.А. Катастрофа в Херсоне… С. 460. 1 2 Херсон в XI веке 293 Недавно В.В. Хапаев обратил внимание на зависимость судьбы храмов Херсонеса от того, на каком основании они были сооружены. Монументальные храмы, построенные на ровном скальном основании, пережили катастрофу X—XI вв. и после ремонтов, отмеченных на многих из них, продолжали существовать и после XI в. Храмы, построенные на рыхлых грунтах, были разрушены настолько сильно, что от их восстановления горожане отказались и построили впоследствии храмы (или часовни) меньшего размера. Зависимость судьбы храмов от качества грунтов позволяет предположить, что пожар, следы которого обнаружены при раскопках погибших в X—XI вв. зданий был не причиной, а следствием их разрушения. Известно, что здания, стоящие на скале, обладают гораздо большей сейсмической устойчивостью, чем построенные на рыхлых грунтах (рис. 25, 26). Как полагает В.В. Хапаев, изучение судьбы храмов Херсонеса на рубеже X—XI вв. подтверждает правильность гипотезы А.И. Романчук о землетрясении как первопричине разрушения города в указанный период. На основании исследований монетного материала и условий его обнаружения В.В. Хапаев предполагает, что разрушение города произошло до конца X в. Однако связывать разрушение города с походом князя Владимира оснований у нас нет. По всей видимости, полагает В.В. Хапаев, город был разрушен природной катастрофой в первые же годы после ухода русских ратей1. Здесь необходимо отметить, что в книге 2008 г. А.И. Романчук подтвердила ранее высказывавшуюся ею точку зрения с некоторыми добавлениями. Исследовательница подчеркнула, что город, в котором Владимир ожидал прибытия посольства с принцессой Анной, не мог быть охвачен повсеместными грабежами. Слои разрушения, образование которых датировалось концом X в., относятся, скорее всего, к более позднему периоду и, возможно, вызваны землетрясением. Со ссылкой на рассматриваемую статью В.В. Хапаева, А.И. Романчук заметила, что В.В. Хапаев пишет о правомерности гипотезы, но полагает, что это все же произошло в самом конце Х в. Вместе с тем о времени стихийного бедствия можно говорить только предположительно. Но обнаружение следов нивелировки на различных участках городища, относящихся к середине-концу XI в., все же склоняет к выводу о том, что землетрясение произошло в XI в. «Не могли же херсониты в течение 50—100 лет жить среди развалин?», — заключает исследовательница2. 1 Хапаев В.В. Разрушение Херсонеса на рубеже X—XI вв.: к изучению причин // БИАС. 2008. Вып. 3. С. 155, 157. 2 Романчук А.И. Исследования Херсонеса—Херсона. Раскопки. Гипотезы. Проблемы. В 2 т. Т. 2. Византийский город. Тюмень: Из­д-во Тюменского ун-та, 2008. С. 409, 410. Сн. 4. 294 А.В. Сазанов Идея В.В. Хапаева о разрушении херсонесских храмов, построенных на рыхлых грунтах, в результате землятресения была подвергнута критике И.А. Завадской. Исследовательница подчеркивает, что технические и конструктивные характеристики, а также местные геологические условия, прежде всего, качество грунта, и являются вкупе теми факторами, которые определяют сейсмостойкость конкретного сооружения. Что касается грунта, на котором построены херсонесские базилики, то основой большинства из херсонесских храмов служит известняковая скала. Частично или полностью на культурном слое сооружены ранняя «Базилика на холме», «Базилики 1932 и 1935 г.» и Четырехапсидный храм. Однако вряд ли данное обстоятельство может быть использовано для доказательства разрушения этих сооружений именно от землетрясения. Дело в том, что строители учли сложности местных условий и предприняли адекваьные меры, обеспечившие зданиям дополнительный запас прочности. Фундаменты храмов были впущены глубоко в слой и уложены или на скалу, либо на кладки античных стен, построенных на скале. В любом случае фундаменты имели твердое основание. Они были сложены из бутовых камней на прочном известково-цемянковом растворе. Зафиксированы также строительные приемы, увеличивающие несущую способность фундаментов. «Таким образом, — заключает И.А. Завадская, — конструктивные особенности и технические характеристики ранневизантийских храмов свидетельствуют о достаточно высокой степени их прочности. Как представляется, столь монументальные здания вполне могли противостоять землетрясению силой в 7—8 баллов, которую, судя по опыту землятресений 1927 г., выдерживали и менее слабые постройки»1. Сравнение аргументаций В.В. Хапаева и И.А. Завадской привело автора настоящего раздела к следующим выводам. 1. Важный недостаток конструкций В.В. Хапаева состоит в том, что исследователь не оперирует исходной документацией раскопок, а ссылается на исследования, не задумываясь над степенью обосновенности и относительности их выводов. Приводимые В.В. Хапаевым сведения противоречат им же выстроенной концепции. Исследователь пытается совместить идею о разрушении города в конце X в. и землетрясение, предложенное в статье А.И. Романчук, при этом упорно отказываясь связать это разрушения в городе с осадой Владимира и забывая то, что землятресение конца X в. в Крыму не зафиксированони в одном источнике. 1 Завадская И.А. Катастрофа в Херсоне… С. 477—479. Херсон в XI веке 295 2. Можно согласиться с И.А. Завадской в том, что разница в основе, на которой построены базилики не может служить аргументацией в пользу разрушения храмов, построенных условно «на культурном слое» (это не совсем так) именно от землетрясения. Так, Западная базилика, не пережившая пожар и разрушения рубежа X—XI в., тем не менее, имеет фундамент, опирающийся на скалу. По логике В.В. Хапаева, она должны была в этом случае быть сооруженной на рыхлом грунте. В.В. Хапаев рассматривает это как исключение. Исследователь в тексте пишет о том, что о слое пожара на руинах самой базилики информации нет, но «в силу того, что комплекс базилики примыкает к Западной оборонительной стене, она могла погибнуть в ходе осады города князем Владимиром». Четырехапсидный храм частично построен на скале, частично на подсыпке. По логике В.В. Хапаева, та его часть, которая построена на подсыпке, должна была разрушиться. Это — северная и восточная апсиды. Та же часть, которая сооружена на скале, т.е. южная и западная, должны просуществовать до конца истории города. Такую картину иначе как нонсенс расценивать трудно. 3. В работах В.В. Хапаева, к моему глубокому сожалению, отсутствует археологически грамотный анализ комплексов времени предполагаемого землятресения1. Так, проблемы, связанные с исследованием «Базилики на холме» хорошо знакомы исследователям. В.В. Хапаев, отмечая невозможность точной датировки слоя разрушения и недоказуемость наличия или отстутвия там слоя пожара, тем не менее, делает заключение, что предложенную С.А. Беляевым датировку разрушения (рубеж X—XI вв.) никто из исследователей не оспаривает2. Как известно, эта дата чисто умозрительна и не основана на каких-либо комплексах. Это, однако, не помешало В.В. Хапаеву расценивать «Базилику на холме» как сгоревшую или разрушенную именно в это время. Посмотрим, какими материалами определяется разрушение храма. Как отмечает В.А. Кутайсов, время разрушения храма определяется по находкам керамики в слоях 1, 2 и в печи 2. Там найдено значительное количество кувшинов с плоскими ручками, стенки амфор с зональным рифлением. В этих же слоях встречены небольшие осколки посуды из белой и светло-розовой глины под пятнистой и желтой поливой, в том Впрочем, справедливости ради уточним, что неумение работать с археологическим материалом вследствие отсутствия базовой археологической ( а не исторической) подготовки — беда большинства историков. Историк, собирающийся использовать археологический материал, должен владеть всем аппаратом археологического источниковедения. 2 Хапаев В.В. Разрушение Херсонеса… С. 152, 153. 1 296 А.В. Сазанов числе обломок рельсовидного венчика. «Таким образом, — заключает В.А. Кутайсов, — первое разрушение храма можно датировать, скорее всего, X в. (курсив мой. — А.С.)»1. Из приведенного текста ясно, что материал не позволяет установить более или менее определенную дату разрушения храма в пределах X в. Пока возможна только широкая дата этого события в пределах второй половины X — первой половины XI вв., которую нет никаких оснований сужать до рубежа X—XI вв. Время гибели «Базилики 1935 г.» действительно корректно определять по дате монетного клада, самые поздние монеты которого содержат монограмму «Василий-деспот», которые сегодня датируются временем правления Василия II, от 976 до 989 гг.2 Однако слой пожара в базилике не зафиксирован3. Из таблицы керамики, «которая характеризует слой разрушения рубежа X—XI вв.», создается впечатление, что все эти формы представлены если не во всех, то в большинстве рассматриваемых комплексов. Даже беглого взгляда на таблицу достаточно, чтобы понять, что это не соответствует действительности. Так, находки «воротничковых» амфор в рассматриваемых комплексах единичны, амфоры типа 4 встречены только в одном комплексе, кувшины с плоскими ручками типов 2 и 3 также встречены в считанном количестве экземпляров. № 10—12, 14 на таблице В.В. Хапаева также встречаются далеко не во всех комплексах. Кроме того, все эти рисунки, заимствованные из указанных В.В. Хапаевым работ имеют разную стратиграфическую достоверность. Например, переснятые фрагменты поливной посуды из книги А.Л. Якобсона в значительной части беспаспортные (рис. 27). 4. В целом данную статью В.В. Хапаева отличает поверхностный подход к археологическим материалам, проявляющийся в игнорировании оригинальной полевой документации, отсутствии анализа керамических комплексов и их синхронизации, следствием чего являются абсолютно недоказуемые положения, главное из которых состоит в том, что «пожар, следы которого обнаружены при раскопках погибших в X—XI вв. зданий был не причиной, а следствием их разрушения»4. На наш взгляд, исследователь пошел по распространенному пути «от теории» к источнику, в то время как идти надо было с точностью до Кутайсов В.А. Четырехапсидный храм Херсонеса // СА. 1982. № 1. С. 162, 163. Белов Г.Д. Отчет о раскопках в Херсонесе в 1949 и 1951 гг. // Архив НЦХТ. Д 622/1-3. 3 Белов Г.Д. Отчет о раскопках в Херсонесе за 1935—1936 гг. Севастополь, 1938. С. 91. 4 Хапаев В.В. Разрушение Херсонеса… С. 155. 1 2 Херсон в XI веке 297 наоборот. Непонятно одно, зачем надо было конструировать неизвестное землетрясение конца X в., когда есть реальный поход Владимира и взятие города. Гораздо более радикальный вариант концепции землетрясения принадлежит И.А. Антоновой и А.А. Никонову1. А.А. Никонов полагает, что осторожные предположения ряда археологов от возможности землетрясений и последующие заключения авторов (И.А. Антоновой и А.А. Никонова) получают теперь разносторонние и конкретные обоснования. Следы разрушений в Херсонесе и его округе особенно в тех случаях, когда их обнаружение удалось дополнить археосейсмическим анализом, свидетельствует именно о сейсмической причине тотальных разрушений в указанные интервалы времени. На основании датирующих археологических артефактов (керамика, монетные находки), одним из установленных интервалов, по мнению А.А. Никонова, является период 1030±12 г. н.э. (10.06.1041 г.?). Эта дата, как считает исследователь, вполне согласуется с известными эпиграфическими источниками о реконструкциях, хотя последние и не содержат прямых указаний на землетрясения в Херсонесе и округе. Имеющиеся для XI в. радиоуглеродные датировки разрушений также оказываются в хорошем согласии с указанной датой возникновения землетрясения. Характер обнаруженных сейсмических воздействий на постройки разного типа, в том числе монументальные, однозначно свидетельствуют о разрушительной силе выявленных землетрясений. С этим, как считает А.А. Никонов, вполне согласуется и нахождением следов разрушений и в таких относительно удаленных от Херсонеса пунктах как Керкинитида, Кыз-Кермен и другие. Сила землетрясений в Херсонесе, несомненно достигала 9 баллов, а на периферии области — 7—8 баллов. Стандартная в работах археологов формулировка «гибель дома/ квартала/поселения/города в пожаре» не является казуальным определением, но во многих случаях лишь констатацией вторичных последствий землетрясений, т.е. должна служить к поиску истинной причины разрушений. Столь сильные землетрясения не могли не привести к разрушению или сильному повреждению всех без исключения существовавАнтонова И.А., Никонов А.А. Следы разрушительных землетрясений в Херсонесе о окрестностях в римское время и в раннем Средневековье // Очерки по истории христианского Херсонеса. СПб., 2009. Вып.1. Судя по стилистике опубликованного текста, его автором является А.А. Никонов. Наш вывод об авторстве совпадает с выводами И.А. Завадской и В.В. Хапаева. 1 298 А.В. Сазанов ших в соответствующие периоды поселений в Юго-Западном Крыму и к нарушению всего строя жизни в них. Иными словами, никакая реконструкция исторического развития не может теперь считаться достоверной без учета выявленных землетрясений и приоритетного рассмотрения именно сейсмических воздействий в ряду возможных причин гибели, упадка, нарушений всех сред жизни в указанные периоды времени1. Критическую оценку концепция и аргументация А.А. Никонова получила в статье И.А. Завадской, а аргументация при принятии основной идеи — в недавно вышедшей статье В.В. Хапаева. И.А. Завадская обращает внимание на то, что А.А. Никонов в поисках точной даты змелятресения значительно расширил аргуменатцию, дополнив ее письменными и археологическими материалами. А.А. Никонов отождествил предполагаемое им событие с землятресением 10 июня 1041 г., упоминаемым Иоанном Скилицей и повторенным Георгием Кедриным. Однако текст Скилицы не дает никаких оснований для локализации упомянутого землятресения в Крыму, как и его сколько-нибудь внятной характеристики. Доказательная база А.А. Никонова, по мнению И.А. Завадской, в целом представляется некоей мозаичной подборкой свидетельств, вырванных из контекстов раскопок разных лет, причем в основе своей понятых и трактованных неверно. При этом для подавляющего большинства так называемых «свидетельств» археосейсмические показатели вызывают большое сомнение или полностью отсутствуют. Так, основываясь на материалах раскопок К.Э. Гриневича (1926 г.) на территории цитадели около 19‑й куртины, А.А. Никонов рассматривает крупные камни в первом слое как «направленный развал с оборонительной стены», «ее опрокидывание под действием мощного горизонтального, косого относительно простирания стены импульса» в результате землетрясения XI вв. Однако, как хорошо известно, первый слой на Херсонес- ском городище относится к периоду окончательного разрушения города в XIII или XIV вв., и к XI в. отношения не имеет. Так же, как и могилы с известью карантинного кладбища второй трети XIX в. в этом слое. Жертвой абсолютно произвольного передатирования стал также «дом 1972 г.», открытый около «храма 1958 г.» в южной части городища. Гибель «дома 1972 г.» в пожаре по археологическому материалу относится к последнему разрушению города (XIV в.). С землетрясением первой половины XI в. А.А. Никонов связывает также разрушение строений «5‑го и 6‑го периодов» (по К.Э. ГриАнтонова И.А., Никонов А.А. Следы разрушительных землетрясений в Херсонесе о окрестностях в римское время и в раннем Средневековье... С. 42—45. 1 Херсон в XI веке 299 невичу) вблизи 19‑й куртины. При этом его никак не смущает разновременность этих сооружений. Однако хронология исследованных на данном участке сооружений исключает возможность связывать их гибель с землетрясением первой половины XI в. К тому же характер деформаций трех отмеченных стен двух разных периодов может объясняться действием статических нагрузок уже после разрушения и засыпи помещений. Нет никаких оснований также связывать перестройку Загородного крестообразного храма с предварительным «сильным, нерукотворным разрушением». Для Загородного крестообразного храма неизвестны какие-либо признаки археосейсмических воздействий. Хорошая сохранность раннего известково-цемянкового и более позднего мозаичного полов во время их открытия в 1902 и 1953 гг. может свидетельствовать о том, что этот храм никогда не испытывал сильных (8—9 баллов) подземных толчков. Совершенно ошибочны, как полагает И.А. Завадская, представления А.А. Никонова и о характере разрушения «Базилики 1935 г.» Нельзя также упускать из виду длительный период запустения базилики после разрушения. Таким образом, отмеченные дефекты, даже если бы они были отчетливо зафиксированы, не могли бы относиться исключительно к моменту разрушения базилики. Доказательствами землетрясения А.А. Никонов склонен считать не только разрушения и слои пожаров, но также и засыпи колодцев, цистерн, перепланировку жилых кварталов, новое строительство, перестройку оборонительных стен, при этом не отмечая ни единого повреждения именно сейсмического характера. Помимо Херсонесского городища, «следы» разрушительного землетрясения первой половины XI в. А.А. Никонов нашел также в его округе и в горном Крыму. Так, в число сейсмических жертв он включил средневековое поселение на западном берегу Камышовой бухты (надел 32), предварительные результаты исследования которого опубликованы Т.Ю. Яшаевой. И в этом случае автор, по мнению И.А.Завадской, применяет чрезвычайно сомнительный метод выявления следов сейсмического воздействия на кладки помещений по фотографиям общего плана. Перечисленные им так называемые «важные признаки», а именно: нарушение кладки «со смещением верхних из сохранившихся рядов внутрь помещения на 0,2—0,3 м» (?!), «сильное растрескивание южной части восточной стены» идентифицировать на данных фотографиях совершенно невозможно. Что касается камней на полу помещения, то они еще никоим образом не позволяют говорить об их направленном «отбросе», тем более «с высоты 1 м на расстояние не менее 1,2 м». 300 А.В. Сазанов Абсолютно необоснованно использование в доказательной базе землетрясения XI в. также монастырского комплекса на мысе Виноградный, который погиб в пожаре не ранее XIII—XIV вв. Нельзя считать аргументированной и попытку связать с указанным землетрясением «разрушение (повреждение) крепостей на обширном пространстве» горного Крыма и «гибель почти всех поселений на западном побережье Крыма (на Тарханкутском полуострове)» По мнению И.А. Завадской, вопросы хронологии являются одним из наиболее слабых мест в конструкции доказательств А.А. Никонова. В стремлении во что бы то ни стало доказать свою гипотезу он применяет: манипулирование датирующим материалом, искусственное «притягивание» датировки объекта к дате предполагаемого землетрясения, а также откровенное игнорирование хронологии, установленной по результатам археологических исследований. Другой большой проблемой доказательной базы, выстроенной А.А. Никоновым, является степень достоверности собственно археосейсмических наблюдений. Выводы о сейсмическом характере разрушений описанных им объектов либо основаны на изначально ошибочных посылах и, следовательно, вообще не должны приниматься во внимание, либо вызывают большие сомнения, так как отмеченные повреждения (разрушения) вполне могут объясняться другими причинами. В добавок ко всему И.А. Завадская указала на отсутствие в доказательной базе землетрясения XI в. результатов собственно геологических исследований Херсонеса (если таковые вообще проводились). Приведенные возражения дали оснований для следующего достаточно жесткого вывода И.А. Завадской: «Таким образом, приходится констатировать, что гипотеза о разрушительном землетрясении первой половины XI в. в настоящее время не имеет научно обоснованной базы данных … в истории и археологии, как, впрочем, и в других науках, любое утверждение должно подтверждаться фактами. Поэтому гипотеза без должного обоснования и детальной проверки абсолютно всех возможных данных не имеет права переходить в разряд исторического факта. Иначе есть угроза, что в погоне за археосейсмическими доказательствами мы начнем признавать каждую трещину в кладке, каждую засыпь колодца и каждый слой пожара за безусловные свидетельства разрушительных землетрясений»1. В 2011 г. В.В. Хапаев рассмотрел следующие ключевые положения концепции А.А. Никонова: 1. Землетрясение упоминается в трудах Иоанна Скилицы и Георгия Кедрина под 1041 г. 1 Завадская И.А. Катастрофа в Херсоне… С. 468—475, 479, 480. Херсон в XI веке 301 2. Строительная надпись Льва Алиата о сооружении ворот претория и возобновлении других ворот города, датируемая 1059 г., фиксирует завершение восстановительных работ через18 лет после землетрясения. 3. Следы разрушений XI в. имеются по обе стороны 19‑й куртины оборонительной стены. Они были выявлены раскопками К.Э. Гриневича и Г.Д. Белова в 1926 г. 4. На руинах «Базилики 1935 г.» обнаружены артефакты, позволяющие не только доказать факт землетрясения, но и установить его разрушительную силу и направление сейсмического удара (т.е. и местоположение очага). 5. Перестройка оборонительных стен юго-восточного участка обороны в середине XI в. — следствие их разрушения в результате землетрясения. 6. Обнаруженные О.И. Домбровским разрушения на так называемом «театральном участке» — свидетельство землетрясения XI в. 7. Землетрясение уничтожило керамические производственные комплексы, располагавшиеся в Северном районе городища. 8. Уничтожение раннесредневекового поселка на участке 32 херсонесской хоры (западный берег Камышовой бухты) связано с землетрясением в XI в. 9. Самый восточный памятник, на котором отмечены следы разрушений от землетрясения XI в. — крепость Мангупа. Поэтому очаг землетрясения находился к юго-западу от Херсонеса — в «севастопольской очаговой области», так называемой «сейсмозоне 1». 10. Разрушительное воздействие землетрясения на Херсонес составило 9 баллов, по шкале MSK-64. В.В. Хапаев, проведя свое рассмотрение аргументации А.А. Никонова, констатирует: 1. Гипотеза о том, что сообщение Скилицы и Кедрина о землетрясении 10 июня 1041 г. относится к Крыму и Херсону, и именно с ним нужно связывать разрушение города, лишена оснований. 2. Следы катастрофы рубежа X—XI вв. в Цитадели имеются. Однако это — не следы разрушения 19‑й куртины, а разрушения и пожара хозяйственной постройки. 3. Датировка разрушения дома (по монетному материалу и белоглиняной поливной керамике) не выходит за пределы конца X — начала XI вв. 4. Выявленные А.А. Никоновым специфические признаки возможного сейсмического воздействия на изучаемый участок относятся не к X—XI вв., а к более позднему времени. 5. «Захоронения в извести», которые А.А. Никонов датирует XI в., относятся к XVII—XIX вв. и совершались на карантинном кладбище Севастополя, а не средневекового Херсона. 302 А.В. Сазанов 6. Предположение А.А. Никонова о том, что плиты пола центрального нефа «Базилики 1935 г.» расколоты в результате землетрясения V в., не имеет под собой фактической основы. 7. Предположение А.А. Никонова, что в руинах базилики II-35 г. лежат ее колонны и капители в том положении и направлении, в котором они упали при разрушении здания на рубеже X—XI вв. неверно. Как показали раскопки Г.Д. Белова, почти все колонны базилики II-35 г. были использованы при возведении стен базилики III-35 г. Те стволы, базы и капители колонн, которые не были использованы, многократно перемещались: при возведении базилики III-35 г., при рытье могил вокруг нее, при выборке строительного камня. Поэтому вычислять направление сейсмического удара (с юго-запада на северо-восток) по фотографиям Г.Д. Белова, фиксирующим ситуацию в момент раскопок, как это делает А.А. Никонов, просто невозможно. Нельзя доказать, что какая-то строительная деталь базилики II-35 г. не была перемещена после ее обрушения; 8. Связывать разрушение стен VI периода с катастрофой, постигшей Херсон на рубеже X—XI вв., видимо, нет оснований. И.А. Антонова (и вслед за ней А.А. Никонов) полагали, что землетрясением вызвано разрушение стен VI строительного периода. Тогда же при обрушении башни погибли и женщина с ребенком. Однако это не подтверждается материалами отчета исследовательницы об обстоятельствах данной находки. Захоронение совершено в мягком насыпном грунте под полом башни XXV VII строительного периода (середины XI в.), и в составе этой засыпи были найдены амфоры поздних типов, бытовавших в Херсоне в XII—XIII вв., красноглиняная поливная керамика, остатки черепицы последнего периода жизни города. 9. Разрушение жилых усадеб так называемого «театрального участка» (квартал LXXII) относится на самом деле к XIII в. или, по версии О.И. Домбровского, к XIV в. 10. Обнаруженные на участке 32 хоры Херсонеса разрушения нельзя считать доказательством землетрясения XI в., хотя принимать во внимание, безусловно, следует1. Подводя итог рассмотрению аргументации, В.В. Хапаев заключает следующее: 1. Источниковая база сведений А.А. Никонова о направлении гипотетического сейсмического удара землетрясения XI в. крайне ненадежна. 1 Хапаев В.В. Гипотеза А.А. Никонова о разрушительном землетрясении 1041 г. в Крыму (К вопросу о достоверности источниковой базы) // Материалы по археологии и истории античного и средневекового Крыма. Вып. III. / Ред.-сост. М.М. Чореф. Севастополь; Тюмень, 2011. С. 275—290. Херсон в XI веке 303 2. Сведения о том, что в сейсмозонах 2 (Ялтинской) и 3 (Алуштинской) землетрясение не было разрушительным, скорее всего, неверны: следы природной катастрофы там обнаружены. Поэтому, присоединяясь к гипотезе А.И. Романчук о разрушительном землетрясении XI в. В Крыму, разделяя точку зрения А.А. Никонова о том, что это было местное сейсмическоесобытие, В.В. Хапаев все же полагает, что его очаговая область совпала с очаговой областью разрушительных землетрясений 1423 и 1927 гг. Разрушительную силу землетрясения в эпицентре можно исследователь склонен оценивать в 8(+1) баллов, по шкале MSK-64, а его воздействие на Херсон — 7(+1) баллов. В результате В.В. Хапаев «вынужден с сожалением констатировать, что доказательная база А.А. Никонова, использованная им для аргументации гипотезы о землетрясении силой 9 баллов с эпицентром в сейсмозоне 1, датированном 1041 годом, не только неверна, но и методологически некорректна. Она не подкрепляет, а ослабляет гипотезу о разрушительном крымском землетрясении. Качество доказательной базы, предъявленной А.А. Никоновым, служит дополнительным аргументом для скептиков, отвергающих сейсмическую гипотезу как таковую, но не предлагающих собственной, адекватно объясняющей многочисленные разрушения XI в. на памятниках Юго-Западного Крыма»1. Тем не менее существуют «многочисленные аргументы в пользу того, что разрушительное землетрясение в Крыму было, и Херсонес от него сильно пострадал в период между 988 и 1015 годами»2. Постараемся оценить аргументацию трех оппонентов. Для этого рассмотрим конкретные материалы, которые, по А.А. Никонову, подтверждают предложенную им концепцию применительно к Херсонесу и корректность контраргументов И.А. Завадской и В.В. Хапаева. Сразу бросается в глаза, что, несмотря на разные концепции, выводы В.В. Хапаева в отношении аргументов А.А. Никонова практически (или в основном), совпали с выводами И.А. Завадской. Авторы фактически едины в негативной оценке аргументации А.А. Никонова. Наш анализ в целом подтвердил обоснованность критики аргументации А.А. Никонова обоими исследователями по намеченным И.А. Завадской и В.В. Хапаевым направлениям: трактовке характера разрушений в районе XIX куртины, «Базилики 1935 г.», погребения женщины с ребенком, разрушения загородного крестовидного храма и 1 2 Там же. С. 291. Там же. С. 291. 304 А.В. Сазанов «дома 1972 г.», разрушения черепицеобжигательных печей в северной части города, разрушения на 32 наделе хоры Херсона. К этому добавим проведенный нами анализ трактовки А.А. Никоновым особенностей застройки Западного района городища (колодец 1930 г.), засыпи колодца в XCVI квартале северо-восточной части города, засыпи цистерны 2 в VII квартале, разрушения храма на мысе Виноградный, разрушения постройки на городище КызКермен. Итак, первым таким комплексом А.А. Никонов считает зафиксированные при раскопках 1926 г. разрушения в районе XIX куртины и примыкавших к ней с внешней стороны строений поздневизантийского времени (рис. 28). В первом слое сверху в квадратах 1 и 2 вскрыт завал, заполнивший внутренность строений крупными и средними камнями. Завал определен как свалившийся с верхнего, третьего яруса куртины. Завал в квадратах 1 и 2 свидетельствует, по мнению А.А. Никонова, не о каком-то гравитационном обваливании стены, но о ее опрокидывании под действием мощного горизонтального, косого, относительно простирания стены импульса. Показательны и нарушения примыкающих к стене с внешней стороны строений 5 и 6 периодов, датируемых по монетам X—XI вв. Параллельная 19 куртине опорная стена 6 периода северозападного простирания, огриничивавшая строения, оказалась выгнутой наружу и наклоненной в том же направлении, по К.Э. Гриневичу, после «какой-то большой катастрофы» здание X—XI вв. оказалось под землей. Стены 5 периода также обнаружили наклон к востоку или северо-востоку: «под влиянием неравномерного давления тяжелых камней засыпи или каких-то иных причин выгнулись внутрь помещения византийского дома…». Как полагает А.А. Никонов, важно, что верхние части стен 5 и 6 периодов под одним и тем же завалом наклонены наискосок к их простиранию и в том же направлении, как и крупный развал верхней части 19 куртины. Такое согласование направлений, а также хорошо известные случаи подобных деформаций стен при современных землятресениях позволяют определенно идентифицировать причину. Дополнительно следует принять во внимание такой признак, как обнаружение на том же участке и в тех же слоях «могильных ям, залитых известью». Речь, по мнению А.А. Никонова, идет не о могилах на кладбище, но о коллективных захоронениях после разрушений, потребовавших санитарной обработки. Массовые захоронения начавших разлагаться трупов вблизи гибели людей — это тоже, как хорошо известно даже по примерам новейшего времени, типичное, неободимое Херсон в XI веке 305 ввиду угрозы эпидемий, действие оставшихся в живых жителей разрушенного города. Как считает А.А. Никонов, все перечисленное указывает на действительно разрушительный, около 9 баллов, характер земле­трясения1. Обратимся к тексту К.Э. Гриневича. Он отмечает, что в раскопе было обнаружено 4 слоя. Завал в квадратах 1 и 2, о котором пишет А.А. Никонов, связан не со слоем II, а с вышележащим слоем 1. Приведем полностью текст дневника К.Э. Гриневича. «Выводы раскопки первого слоя (выделено мной. — А.С.). Квадрат 1: В западной половине этого квадрата на всем протяжении попадались с севера на юг беспорядочной массой огромные камни типа булыжника. Возле боковой стенки попадались исключительно мелкие камни, но плотным слоем… На пространстве всего первого квадрата обнаружено три комплекса погребений, залитых известью»2. Что же это был за слой? К.Э. Гриневич дает ему однозначную характеристику. «Первый (сверху) слой, толщиной от 0,5 до 1 м, характеризуется многочисленными, отколовшимися от облицовки оборонительной стены блоками камня, большим числом мелкого щебня, позднейшими черепками. Кроме того, в первом слое было встречено большое число карантинных, залитых известью погребений начала и середины XIX в. (выделено мной. — А.С.). Состав засыпи первого слоя позволяет датировать его эпохой, наступившей после гибели города… Попадавшиеся во время раскопок этого первого византийского слоя, явившегося результатом культурной жизни XVI—XX вв. (выделено мной — А.С.) древнегреческие и римские предметы представляют собой результат перекопки земли для могильных ям в середине XIX в., когда вследствие этой перекопки предметы из древнейших слоев оказались в верхних слоях городища»3. Теперь перейдем к «изогнутой стене» и строительным остаткам 5 периода (рис. 28). Как пишет К. Э.Гриневич, к 5 строительному периоду следует отнести остатки двух помещений, занимающих первый и второй квадраты. Эта кладка на глине из простых бутовых камней толщиной около 0,80 м положена сверху кладки предыдущего периода. Постройки 5 периода К.Э. Гриневич датирует X—XI вв. согласно многочисленным находкам монет Василия, Романа и Константина. Это здание соответствует не первому, а второму слою. Антонова И.А., Никонов А.А. Следы разрушительных землетрясений в Херсонесе о окрестностях в римское время и в раннем Средневековье. С. 33, 34. 2 Гриневич К.Э. Отчет о херсонесских раскопках 1926 г. в связи с раскопками 1907—1910 гг. // Херсонесский сборник. 1927. Вып. II. C. 274. 3 Там же. С. 264, 275. 1 306 А.В. Сазанов После какой-то большой катастрофы, о которой красноречиво свидетельствуют многочисленные следы горения и прослойки угля, золы и пепла, все здание оказалось под землей и рядом была построена стена ЛДГ, имеющая лицевую кладку на глине только в сторону северовостока. При этом К.Э. Гриневич заключает: «Важно отметить, что стена в силу большой тяжести земляной насыпи, несколько выгнулась наружу, что хорошо заметно на панорамном снимке»1. Тем самым стена 5 относится не к пятому, а к шестому периоду, что показано на подрисуночной подписи2. Эта стена не имеет отношения к погибшему в «катастрофе» зданию, а лежит выше и относится к другому, более позднему времени. К тому же на причину ее выгнутости указал и сам К.Э. Гриневич. Она никак не связана с землетрясением. Сказанное не позволяет видеть в этом комплексе даже косвенные следы землетрясения середины XI в. Вторым примером, иллюстрирующим последствия землетрясения, А.А. Никонов считает разрушения, зафиксированные Г.Д. Беловым при раскопках «Базилики 1935 г.». (рис. 29). Как полагает А.А. Никонов, документация Г.Д. Белова указывает, что сооружение не просто разрушилось, но было свергнуто, опрокинуто с полным обрушением и дроблением всех элементов наземной части, в том числе массивной колоннады из шести крупных колонн вдоль каждой из сторон среднего нефа. Завал состоял из битых камней, кирпичей, черепицы, мраморных фрагментов, извести, мусора. По мнению А.А. Никонова, коллапс столь прочного сооружения невозможно приписать военным действиям и вообще силам человеческим. Исследователь называет ряд признаков, указывающих на землетрясение как причину разрушения базилики. Поверх пола базилики в слое разрушения откопаны расколотые колонны, капители, базы и карнизы. Несколько капителей были перевернуты. У западного цоколя базилики видны расщеление, косые смещения друг относительно друга на несколько см, а также косое растрескивание одной из стоящих на ребре плит и косое же выдвигание покрывающей плиты с образованием узкого козырька (рис. 30). Как считает А.А. Никонов, такое повреждение с горизонтальной составляющей могло возникнуть только при сильном боковом толчке в юго-западном — северо-восточном направлении. Именно этот толчок должен был повалить колоннаду и, естественно, обрушить стены и кровлю. Ясно, что и в этом случае мы имеем дело со следами разрушения конструкции наискосок к ее основным контурам под действием 1 Гриневич К.Э. Отчет о херсонесских раскопках 1926 г. в связи с раскопками 1907—1910 гг. С. 267. 2 Там же. Рис. 6. Подрисуночная подпись. Херсон в XI веке 307 сильного бокового импульса, который соответствует интенсивности землетрясения не менее 8 баллов1. Близкую точку зрения, видимо, под влиянием идей А.А. Никонова, высказал в том же сборнике Е.Н. Жеребцов. По его мнению, быстрое, может быть, даже мгновенное падение междунефных аркад базилики II1935, вскрытое в ее боковых нефах раскопками, и такая же картина гибели «Базилики 1932 г.», расположенной в 50‑ти метрах юго-западнее, очень похожи на последствия землетрясения. На мозаичных полах обоих храмов лежали крупные части распавшихся кирпичных арок и детали мраморных колонн, повредившие мозаики в местах своего падения. Как отмечает Е.Н. Жеребцов, к сожалению, Г.Д. Белов раскрыл и зафиксировал обстоятельства, может быть, сейсмического разрушения обеих базилик не на всей площади раскопок сразу, а лишь разрозненными участками и не описал ситуацию в целом, как видно, сочтя это неактуальным2. На наш взгляд, в основе концепции А.А. Никонова лежит ошибочное восприятие археологических комплексов. Исследовательсейсмолог, анализируя фотографии, фиксирующие находки объектов из слоя разрушения, вопринимает их положение и состояние в момент обнаружения как результат одномоментного события, т.е., говоря на языке археологии, закрытым комплексом. В результате, просмотрев фотографии из публикации Г.Д. Белова, он действительно увидел поваленные колонны, перевернутые капители, треснувшие архитектурные фрагменты. Однако при этом А.А. Никонов не понял, что они обнаружены не в слое единовременного разрушения рухнувшей в один момент базилики. Они найдены в слое, формировавшимся постепенно, когда разрушенная базилика играла роль своего рода каменоломни. Яркий пример этого — стены вышележащей часовни, которые частично сложены из колонн разобранной базилики3. Исследователь не обратил внимание на то, что колонны, капители, карнизы и другие детали лежали частью во 2‑м слое, сверх пола базилики, большей же частью ниже пола в насыпи над цементным полом (выделено мной. — А. С.) и в кладке поздней часовни, построенной в среднем нефе базилики4. 1 Антонова И.А., Никонов А.А. Следы разрушительных землетрясений в Херсонесе о окрестностях в римское время и в раннем Средневековье // Очерки по истории христианского Херсонеса. СПб., 2009. Вып. 1. С. 34, 35. 2 Жеребцов Е.Н. Раскопки базилики 1935 г. в Херсонесе. Замечания к археологической ситуации // Очерки по истории христианского Херсонеса. СПб., 2009. Вып. 1. С. 148. 3 Белов Г.Д. Отчет о раскопках в Херсонесе за 1935—1936 гг. Симферополь, 1938. Рис. 80—82. 4 Белов Г.Д. Отчет о раскопках в Херсонесе за 1935—1936 гг. Симферополь, 1938. С. 92. 308 А.В. Сазанов Дополнительным аргументом, указывающим на ошибочность точки зрения А.А. Никонова, служит отмеченное им же прекрасное состояние фундамента базилики. Для точности приведем цитату из рассматриваемой статьи. «Здание имело глубокий прочный фундамент, мощный цоколь, крепление крупных тесаных плит пиронами (известный антесйсмический прием), апсида отделена поперечной, упрочивавшей всю конструкцию стеной-фундаментом. Никаких следов просадок, наклонов, частичных повреждений, поправок не обнаружено, поэтому есть основания полагать, что здание простояло несколько столетий»1. Иными словами, при землятресении 8 баллов рухнула прочно построенная базилика, но при этом ее фундамент не пострадал. Все эти данные, на наш взгляд, свидетельствуют об отсутствии даже косвенных признаков, указывающих на гибель «Базилики 1935 г.» в результате землетрясения. В качестве третьего примера в статье А.А. Никонова фигурируют особенности застройки Западного района городища. Исследователь указывает, что еще со времен раскопок К.К. Косцюшко-Валюжинича известно, что вся западная часть подверглась разрушению, после чего была заброшена и оставалась незаселенной, там, в стороне от жилья, находились гончарные печи. Здесь раскопано несколько часовен небольших размеров, возведенных из вторично использованного, взятого из развалин камня и к тому же в весьма примитивной технике. Все говорит о возведении часовен после крупного бедствия, в условиях разрухи, отсутствия сил и средств для нормального строительства. Важная деталь — наличие деревянных прокладок в стенах, типичный, по мнению А.А. Никонова, антисейсмический прием — подчеркивает справедливость такой интерпретации. Г.Д. Белов и А.Л. Якобсон относили возведение часовен в западной части города к IX—X вв. или к концу X в., но теперь имеются основания относить изученные керамические комплексы к первой трети XI в. Обратимся к материлам раскопок 1930 г., на которые ссылается А.А. Никонов. Речь в статье Г.Д. Белова идет о яме, которая «была окончательно заброшена, очевидно, во время большого разрушения Херсонеса в конце X в.»2. Приведем полное описание этого комплекса. Г.Д. Белов пишет о колодце, вырубленном в скале на глубину 4,20 м., который, однако. не был углублен до грунтовой воды и не служил колодцем для питьевой 1 Антонова И.А., Никонов А.А. Следы разрушительных землетрясений в Херсонесе и окрестностях в римское время и в раннем Средневековье. С. 34. 2 Белов Г.Д. Раскопки в Херсонесе в 1930 г. // Херсонесский сборник. 1948. Вып. 4. С. 8. Херсон в XI веке 309 воды, так как на дне воды не было. Не мог он служить и для хранения дождевой воды. Вероятно, это был поглощательный колодец, в средневековую эпоху использованный как мусорная яма. Заполнение ямы однородное, с «предметами одной эпохи» IX—X вв. В яме находилось большое количество камней, обломков красноглиняных кувшинов с плоскими ручками, и толстостенных желобчатых шаровидных амфор. И те и другие характерны для насыпи второго слоя. Кроме того, найдены обломки поливной белоглиняной посуды, пифосов, стеклянных витых браслетов, четыре черепа мелких грызунов. Земля между камнями была рыхлой, а на самом дне лежала чистая материковая глина зеленоватого цвета1. Видеть в этом комплексе отражение мощного землетрясения можно лишь при очень большой фантазии. А.А. Никонов особо отмечает факт нахождения при раскопках И.А. Антоновой у подножья оборонительной башни скелетов женщины и ребенка. При скелете женщины найдена монета 965 г. Допустить, что женщина с ребенком спасалась под башней от вражеской угрозы трудно, более правдопобно, что она была совершенно неожиданно застигнута здесь землетрясением. Естественно, что одиночная монета не может служить указанием на время завала. В Херсонесе в этот период известен факт даже при наличии значительной серии монет в одном комплексе с керамикой, «отставания» дат даже самых поздних из монет от хронологии по керамике на 70—90 лет2. Однако в статье И.А. Антоновой, на которую ссылается А.А. Никонов, нет приведенной им информации. Для неспециалиста неясно, откуда исследователь взял эти данные. Тот, кто знаком с отчетными материалами, прекрасно знает, что это погребение датируется гораздно более поздним временем — XII—XIII вв., на что совершенно правильно сослался В.В. Хапаев. Все остальное построение А.А. Никонова основано на произвольных допущениях, не подкрепляемых анализом контекста находки. Еще одни следы землетрясения А.А. Никонов усматривает в характере разрушения загородного крестовидного храма. Исследователь отмечает, что храм утратил купол, мраморные колонны, в стенах обнаружились следы разрушений и таких переделок как превращение окон в двери, частичная закладка оконных проемов, был заменен пол. Все это не только свидетельствует о сильном, нерукотворном разрушении храма перед реконструкцией, но именно о сейсмической причине разТам же. С. 7, 8. Антонова И.А., Никонов А.А. Следы разрушительных землетрясений в Херсонесе о окрестностях в римское время и в раннем Средневековье // Очерки по истории христианского Херсонеса. СПб., 2009. Вып. 1. С. 37. 1 2 310 А.В. Сазанов рушения и соответствует интенсивности 8—9 баллов. Именно сейсмическая причина разрушения определяется и по другим, зафиксированным О.И. Домбровским признакам, таким, как вывал двери наискосок к проему, нахождение под каменным завалом костей 7 человек, обнаружение в кладовой «дома 1972 г.» разбитых амфор и пифосов, нахождение под рухнувшей кровлей накрытого для трапезы стола. Все эти признаки, как полагает А.А. Никонов, говорят в пользу внезапности события, несовместимости его объяснения результатом, скажем, вражеского набега. Время упадка, перестроек, относимых, судя по керамике в строительном мусоре к X в., ныне есть основания датировать первой половиной XI в.1 Обратимся к работам, на которые ссылается А.А. Никонов. В случае с загородным крестовидным храмом О.И. Домбровский пишет следующее: «Насыпь толщиной до 1,5 м, выровнявшая косогор для первоначального цемяночного пола, содержала керамику не ранее X в., что и определяет время сооружения этого храма. К еще более позднему времени можно отнести опубликованные К.К. КосцюшкоВалюжиничем армянские надписи-граффити и роспись его стен по штукатурке, явно вторичной. Стены разрушения и перестройки видны в кладке стен: был утрачен купол, убраны мраморные колонны, стоявшие в углах подкупольного квадрата и поддерживающие паруса, пол, ранее мраморный (по цемяночному настилу), был заменен мозаичным, перекрывшим места, где стояли базы колонн. Под мозаикой пола в слое строительного мусора оказались жалкие остатки мозаичной отделки разрушенного купола»2. Приведенная цитата ясно указывает только на реконструкцию храма после разрушения, которая была проведена «не ранее X в.». Когда храм был разрушен в первый раз и с чем это связано, О.И. Домбровский ничего не пишет. К тому же определение «керамика не ранее X в.» достаточно аморфно и позволяет предполагать широкий временной интервал от X в. вплоть, в строгом смысле, до современности. К тому же такая широкая датировка ошибочна, так как рассматриваемый слой содержит керамику XII—XIII вв.3 Даже если принимать, на мой взгляд, весьма спорные датировки О.И. Домбровского, на которые опирается А.А. Никонов, то следует Антонова И.А., Никонов А.А. Следы разрушительных землетрясений в Херсонесе о окрестностях в римское время и в раннем Средневековье. С. 37. 2 Домбровский О.И. Средневековый Херсонес // Археология Украинской ССР. Киев, 1986. Т. 3. С. 542. 3 Домбровский О.И. Архитектурно-археологическое исследование загородного крестообразного храма Херсонеса // МАИЭТ. 1993. Вып. III. Рис. 11, 12, 6, 7. 1 Херсон в XI веке 311 напомнить конечный вывод О.И. Домбровского: «Крестообразный храм был возведен над остатками часовни V—VI вв., а его мозаичный пол можно относить к еще более позднему времени (не ранее XII в.). Перекрытый крестообразным храмом разрушенный миниатюрный храм был таким путем законсервирован и, очевидно, возведен в ранг особо чтимой религиозной святыни»1. Следовательно, пока остается неясной как время постройки храма, так и время разрушения постройки предшествующего строительного периода. Не доказано не только связь последнего с землетрясением, но даже хронология построек. Теперь рассмотрим материалы «дома 1972 г.» (рис. 31). Снова обратимся к тексту О.И. Домбровского. Исследователь пишет: «Постройка тоже погибла от пожара. Рухнувшая кровля приглушила огонь, так как рухнувшие деревянные стропила, мебель и пр. найдены под слоем битой черепицы полусгоревшими, что позволило реконструировать и внешний вид, и интерьер погибшего здания. … Если в северном помещении “дома священника” удалось лишь раскрыть интерьер, то в аналогичном помещении “дома 1972 года” нами восстановлена картина происшедшего здсеь трагического события. Находки золотоордынских монет (выделено мной. — А.С.) на вымостке переулка-тупика, наконечник татарской (выделено мной. — А.С.) стрелы свидетельствуют о том, что связи Херсона с Золотой Ордой (подчеркнуто мной. — А.С.) не всегда были мирными. … Дверь комнаты открывалась внутри и была оставлена открытой, она упала наискосок от проема… Описанное событие могло произойти в момент последнего, в конце XIV века (выделено мной. — А.С.) татарского нападения на Херсонес»2. Приведенный текст не оставляет сомнения в том, что дом погиб в XIII—XIV вв. и не имеет никакого отношения к предполагаемому А.А. Никоновым землетрясению XI в. Показателен, с точки зрения «теории землетрясения» А.А. Никонова, такой факт, как засыпь глубокого, свыше 10 м., колодца в XCVI квартале северо-восточной части города. Засыпь датируется X—XI вв. Столь объемистый колодец мог быть засыпан сразу возникшим вдруг массовым боем посуды, если сам он стал не нужен. Массовый бой посуды в жилых помещениях наиболее вероятен при их одновременном разрушении. При гибели и переселении их обитателей в другие кварталы города, естественно, и столь дорогое сооружение, как колодец, становится бесполезным по прямому назначению и используется в ка1 2 Там же. С. 316. Домбровский О.И. Средневековый Херсонес. С. 548. 312 А.В. Сазанов честве удобной свалки для гор мусора. Вода могла уйти из колодца, как это нередко бывает при сильных землетрясениях1. Здесь исследователь ссылается на статью М.И. Золотарева и С.В. Ушакова, опубликованную в «Херсонесском сборнике». Единственный колодец, который в этой статье упомянут, охарактеризован авторами раскопок следующим образом: «В восточном углу помещения 1 располагался прорубленный в скале круглый колодец. Каменная его обкладка диаметром 0,65 м. сооружена из хорошо стесанных и подогнанных блоков и сохранилась на высоту около 0,8 м. Колодец был засыпан достаточно плотным грунтом, перемешанным с мелким бутовым камнем и желтой материковой глиной. Довольно много было в заполнении колодца створок раковин и костей животных. Судя по найденным в колодце обломкам керамики, он функционировал до X в., после чего был засыпан»2. Приведенное описание авторов раскопок расходится с описанием того же объекта у А.А. Никонова. Ясно, что колодец использовался длительное время, до X в. как обычная помойка, и не имеет никакого отношения к предполагаемому А.А. Никоновым землетрясению. А.А. Никонов отмечает, что разрушению подверглись не только общественные здания, но и такие производственные сооружения, как, например, обжигательные печи на северном краю города, остатки которых погребены под домом XII в. За счет военных действий и опустошений захватчниками, если таковые и были, разрушение печей относить трудно3. Здесь исследователь ссылается на книгу А.Л. Якобсона 1973 г. Обратимся к тексту А.Л. Якобсона. Там сказано: «В Херсоне раскопками открыты и две большие черепицеобжигательные печи XI в. Они расположены почти посередине северной прибрежной полосы города. Известно, что гончарный печи всегда устраивались на окраине города. Следовательно, в XI в. здесь был край его. Но в дальнейшем расширявшаяся застройка вынудила перенести печи в другое место, а разрушенные остатки их были погребены под домом XII в.»4. В тексте ничего не говорится о причинах разрушения печей. В реалии этот производственный район прекратил свое существование не в силу каких-то внезапно нагрянувших катаклизмов, а в связи с перепланировкой городского участка. Антонова И.А., Никонов А.А. Следы… С. 37, 38. Золотарев М.И., Ушаков С.В. Один средневековый жилой квартал северовосточного района Херсонеса (по материалам раскопок 1989—1990 гг.) // Херсонесский сборник. 1997. Вып. VIII. С. 32. 3 Антонова И.А., Никонов А.А. Следы… С. 38. 4 Якобсон А.Л. Крым в Средние века. М., 1973. С. 92. 1 2 Херсон в XI веке 313 Как полагает А.А. Никонов, при традиционном объяснении разрушений и пожара в результате захвата города князем Владимиром в 988 г. остается непонятным факт нахождения более 10 кладов монет X в., так и оставшихся в земле после ухода его войска. Захват не сопровождался истреблением населения, ибо у князя была совсем другая цель. А тотальные разрушения, частично пожары и гибель владельцев в результате более позднего землетрясения вполне объясняют невостребованность кладов. Наиболее поздние монеты Василия II (976—1025) скорее попали в клады Херсонеса в конце его правления (или даже по его окончании) 1. Нельзя пройти мимо перерывов в распространении монет в городе. Найденные при раскопках в городе византийские и латинские монеты покрывают непрерывно временной интервал от 920 до 976—1025 гг., а затем появляются снова с 1034—1041 гг. Восточные монеты поступали от 922 г., в основном в 947—977 гг., а после перерыва — только с 1137/38 г. Иными словами, как отмечает А.А. Никонов, монетный импорт прерывался между 1020 (1025) и 1035 (1041) гг. Уточнить время разрушения позволяет комплекс цистерны 2, относящийся к 1020—1030 гг. Поскольку керамический комплекс вынут из засыпи, сделанной после разрушительного события, вполне допустима несколько более поздняя датировка самого события2. Трактовка осады города Владимиром у А.А. Никонова выглядит несколько своебразно. Следуя этой интерпретации, надо допустить, что, осаждая город, Владимир не предпринимал никаких боевых действий вообще, по крайней мере, боевого контакта с противником у его войска не было. Не было и никаких разрушений в городе. Такая точка зрения находится в противоречии с имеющимися сведениями письменных источников и данными археологии, о чем уже говорилось выше. Нумизматические выкладки исследователя по непонятной причине основываются не на работах нумизматов (Алексеенко, Анохин, Соколова и др.), а на данных в монографии Н.М. Богдановой, вышедшей в свет в 1991 г. Могу с полной ответственностью заверить автора, что историк Н.М. Богданова никогда не считала и не считает себя специалистом по византийской нумизматике. Кроме того, автор, опять же по неизвестной причине игнорирует херсонесский чекан и византийские печати. Реальная картина монетного дела Херсона рассматриваемого периода была иной, о чем свидетельствует содержащийся в данном томе очерк Н.А. Алексеенко. Последняя фраза А.А. Никонова о комплексе цистерны 2, исследованным А.В. Сазановым вызывает недоумение. Комплекс дати1 2 Антонова И.А., Никонов А.А. Следы… С. 38. Там же. С. 39. 314 А.В. Сазанов рующийся 1020—1030 гг., является засыпью, сделанной после (курсив мой. — А.С.) каких-то событий. Если рассматривать в качестве этих событий землетрясение, то оно должно было произойти сначала, а потом образоваться засыпь. У А.А. Никонова же получается наоборот — дата землятресения позже даты самого комплекса. Из статьи создается устойчивое впечатление, что исследователь пытается подогнать археологический контекст под нужную ему дату 1041 г., не замечая явных несостыковок. Определяя дату предполагаемого землетрясения, А.А. Никонов ссылается на даты радиоуглеродных анализов, полученные Л.В. Фирсовым в результате изучения деревянных конструкций жилых домов в Херсонесе. Серия определений радиоуглеродного возраста (некалиброванного) по семи образцам дает кучные значения в мнтервале 1035—1045 лет, среднее 1080±40 лет. Калиброванный возраст в среднем составляет около 1050 года. Кучность полученных датировок и их отрыв от другой серии более ранних образцов дает основание отнести к ним с доверием. Следовательно, как полагает А.А. Никонов, определяемый разными методами кризисный период в жизни города укладывается в промежуток 1020—1040 (41?) гг.1 Посмотрим, на основании каких образцов Л.В. Фирсова был сделан столь определенный хронологический вывод. Речь идет осеми образцах под № 40—46 по книге Л.В. Фирсова2. Образец 40, по Л.В. Фирсову, имеет дату 1035±35 г. н.э. Представляет из себя «уголь от сгоревших стропил кровли на полу позднесредневекового жилища… Разрез культурных отложений в обрыве Северного берега»3. Как ясно из цитируемого, речь идет о стропилах дома XII—XIII вв., который погиб в XIII, а не XI в. Образец 41 датирован 1065±40 г. н.э. — «угол от стропил кровли позднесредневекового дома, раскоп 1970 г. Район античного театра, у храма № 19 и храма 1958 г.». То же самое, что и образец 40, происходит из дома, погибшего в XIII в. Образец 42 имеет радиоуглеродную дату 1080±40 г. н.э. — «стропило толщиной 8—12 см. из дома на главной улице Херсонеса, раскопанного в 1956 г. С одной стороны стропило обожжено. Образец предоставлен И.А. Антоновой в 1970 г.». То же самое — по отчетной документации происходит из комплекса, погибшего в XIII в. Образец 43 датирован 1040±30 г. н.э. То же стропило, что и № 42 только с обожженной стороны. Дата комплекса, соответственно, та же. Антонова И.А., Никонов А.А. Следы разрушительных землетрясений в Херсонесе о окрестностях в римское время и в раннем Средневековье. С. 39. 2 Фирсов Л.В. Этюды радиоуглеродной хронологии Херсонеса Таврического. Новосибирск, 1976. С. 165. 3 Там же. С. 165. 1 Херсон в XI веке 315 Образец 44 имеет дату 1085±40 г. н.э. — «уголь из очажка на скальном основании в позднесредневековом жилище, над северо-восточным пародом античного театра, у храма № 19 и храма 1958 г.». Происходит из комплекса, погибшего в XIII в., а не в XI в. Образец 45 датирован 1085±30 г. н.э. — «уголь от сгоревшей толстой балки кровли позднесредневекового жилища, раскоп 1970 г. Район античного театра, у храма 19 и храма 1958 г.». То же самое — балка относится к комплексу, погибшему в XIII в. Здесь А.А. Никонов по непонятной причине не обратил внимание на разбор радиоуглеродных дат «дома 1970 г.», сделанных в книге Л.В. Фирсова. Его итог достаточно красноречив. Как пишет Л.В. Фирсов, абсолютные даты стропил и конька показывают, что дом построен, видимо, в конце XI в., быть может, в самом начале XII в. и погиб или в конце XIII или в конце XIV в.1 Тем самым эти образцы не имеют никакого отношения к комплексам, прекратившим свое существование в 1040‑х гг. Образец 46 дал дату 1100±80 г. н.э. — «уголь из средней части засыпи бассейна у южной оборонительной стены Херсонеса (куртины 13— 14)». Место взятия пробы, указанное на схеме Л.В. Фирсова, позволяет сравнить реальную дату комплекса с радиоуглеродными датировками. Сначала несколько радиоуглеродных дат по описанию Л.В. Фирсова. «Дата угля СОАН-237 из слоя 5 указывает на начало X в. Сколько-то лет нужно прибавить, учитывая собственный средневзвешенный возраст топливной древесины, какое-то время могло пройти, прежде чем мусор был выброшен в бассейн. Разумеется, величина этих поправок неизвестна и остается только строить догадки, что заполнять бассейн мусором начали не раньше второй половины X в., а быть может, и позднее. Дата угля СОАН-240 (образец 46. — А.С.) на 200 лет моложе. Выходит, что заполнение бассейна растянулось на несколько столетий…»2. Когда брались эти данные, комплекс водохранилища еще только начал раскапываться. Завершила его раскопки Л.В. Седикова, исследования которой позволили относить время засыпи к первой половине IX в.3 Недавно автор данного раздела уточнил хронологию засыпи. Она продолжалась на протяжении второй половины VIII — первой четверти IX в.4 Сказанное снимает вопрос об адекватности предложенной Там же. С. 145. Там же. С. 119. 3 Седикова Л.В. Керамическое производство и импорт в Херсонесе в IX в. Автореф. дис. …канд. ист. наук. М., 1998. 4 Могаричев Ю.М., Сазанов А.В., Степанова Е.В., Шапошников А.К. Житие Стефана Сурожского в контексте истории Крыма иконоборческого времени. Симферополь, 2009. С. 159, 160. 1 2 316 А.В. Сазанов А.А. Никоновым радиоуглеродной даты землетресения, равно как и дат Л.В. Фирсова. А.А. Никонов утверждает, что реальность разрушительного землетрясения в середине XI в. подтверждают и сведения других памятников. Разрушения на усадьбе 32, свидетельствуют, по его мнению, о сильном горизонтальном импульсе, который можно приписать только землетрясению. Поскольку рядом у стены храма IX—XI вв. в слое каменного завала найдена монета 1028—1034 гг., то, по мнению А.А. Никонова, именно этот интервал следует признать нижним возрастным пределом рассматриваемого разрушения1. Трактовка комплекса, предложенная А.А. Никоновым, вызывает большие сомнения как в части выявления следов землятресения, так и в хронологическом плане. Непонятно почему исследователь трактует плиты, лежащие на полу помещения 4, как «остатки развала (отброса)» (терминология А.А. Никонова) стены. Ведь, по его же словам, помещение 4 «сфотографировано после очистки внутреннего объема», т.е. завал уже был разобран в ходе исследования2. Фотография в статье Т.Ю. Яшаевой, на которую ссылается А.А. Никонов (рис. 32), действительно показывает каменные плиты, которые, однако, могут трактоваться двояко: либо действительно как часть неубранного завала, либо как часть вымостки. Однако даже принимая точку зрения об этих камнях как части завала, остаются непонятны их связь с убранными частями завала и как следствие их место в структуре комплекса. Ситуацию дополнительно осложняет то, что ни эти камни, ни даже разваленный очаг не показаны на плане помещения3. При такой ситуации фигурирующие на фотографии, но не показанные на плане строительные остатки принято считать развалом. Таковым, следовательно, надо считать и так называемый «очаг». Однако фраза в тексте статьи о сохранившихся на полу остатках очага еще более усложняет картину4. Возникает следующая дилема: или при вычерчивании плана архитекторы забыли нанести на него остатки печи, или автор раскопок до конца не решил — печь это или остатки завала. Поэтому в описании остался «развал печи», не отраженный на плане. Анализ фотографии на рисунке 9а в статье Т.Ю. Яшаевой (рис. 32, 1) позволяет прийти к некоторым существенным выводам. Первый из камней, лежащий у стены, несомненно относится к ее развалу. Второй, Антонова И.А., Никонов А.А. Следы… С. 40. Там же. С. 40. 3 Яшаева Т.Ю. Раннесредневековое поселение в предместье Херсона на Гераклейском полуострове // Херсонесский сборник. 1999. Вып. X. Рис. 2; 9 а. 4 Там же. С. 351. 1 2 Херсон в XI веке 317 плоский, лежит на земле и также не может быть частью архитектурной конструкции. Лежащие далее два камня могут быть частью вымостки. Даже по фотографии их поверхность лежит значительно ниже уровня развала и плоского камня. Зато так называемый развал печи, по крайней мере, частично лежит на земле над полом, что хорошо видно на фотографии. Посколько развал не был разобран, то трудно судить о структуре «печи» или «очага», а тем более утверждать, что плита (или плиты) ее перекрывали. Еще более важным представляется определение времени гибели комплексов. Здесь прежде всего надо обратить внимание на следующую фразу из статьи Т.Ю. Яшаевой: «Исходя из набора амфор (яйцевидные с зональным рифлением, с зонами прямых и волнистых линий, высококорлые кувшины с плоскими ручками, причерноморского типа с желобчатым туловом, наличия ойнохоевидных кувшинов и двуручных горшков с росписью белым ангобом, керамики с элементами салтовского орнамента — гибель комплекса можно было бы отнести к первой половине X в. Этой дате не противоречит и отсутствие белоглиняной поливной посуды, которая, по наблюдениям А.Л. Якобсона, редко встречается в херсонесской округе, но находки трех монет с монограммой «ро» (две — первой половины XI в. (Роман III), третья — вторая половина XI в. (Роман IV) и амфоры Ганоса отодвигают дату гибели комплекса до XI в. Не исключено, конечно, что указанный материал является “примесью сверху”, так как трудно гарантировать “чистоту слоя” в этом районе Гераклейского полуострова. Уточнить верхнюю хронологическую рамку памятника, вероятно, можно будет после окончательного его доследования»1. Приведенная цитата показывает, что время гибели комплекса весьма проблематично, монеты происходят не из этих помещений, а из слоя завала снаружи (!) храма. Керамический комплекс, приведенный на таблицах в статье Т.Ю. Яшаевой, абсолютно противоречит датировке этих монет. Горло амфоры Ганоса может быть случайным попаданием более позднего материала, т.е. «примест сверху». Остальной комплекс сосудов типичен для второй половины IX — начала X в. Тем самым опубликованные комплексы усадьбы 32 не могут быть датированы XI в. Монеты же не имеют отношения к этим помещениям. В любом случае предполагаемые здесь следы землятресения сомнительны, а аргументированная датировка слоя разрушения в пределах первой половины XI в. невозможна. А.А. Никонов считает, что радиоуглеродные датировки для землятресения получены и из других памятников. Так, прослой (!) (подчеркнутой 1 Там же. С. 355, 356. 318 А.В. Сазанов мной. — А. С.) горения на поверхности земляного пола в подошве завала стен в северо-западном углу постройки вблизи оборонительной стены на городище Кыз-Кермен в юго-западном Крыму (образец А.В. Белого) дал радиоуглеродный возраст 1040±40 (ГИН-8321), калиброванный возраст 1011 (983—1023) г. н.э. Точно такие же значения возраста получены по погребенному можжевеловому стволу из тела оползня «Черный бугор» восточнее поселка Ласпи на Южном берегу Крыма1. В случае с Кыз-Кермен А.А. Никонов ссылается на информацию А.В. Белого об исследованиях этого памятника в 1994 г., опубликованную три года спустя. Там автор раскопок пишет: «Особенности интерьера и планировки не оставляют сомнения, что постройка № 7, примыкавшая к постройке № 3, являлась небольшим хозяйственным двориком. Он имел сгоревшее в момент разрушения легкое жердевое перекрытие, обугленные остатки которого отобраны для радиоуглеродного анализа»2. В той же информации А.В. Белого было сказано, что постройка 7 предшествовала постройке 4 и после разрушения в результате землетрясения не восстанавливалась. Таким образом, речь идет о постройке 7, прекратившей существование, по А.А. Никонову, в промежуток между 983 и 1023 гг. Однако этой дате противоречит весь материал из слоя Кыз-Кермена времени существования этой постройки. Он не выходит за пределы… IX в.! Приходится напомнить общеизвестную дату комплексов КызКермена — VIII—IX вв. Как показывает состав керамического комплекса, предполагаемое А.А. Никоновым землетрясение если и произошло, то не в XI, а в IX в.3 Близкая ситуация с комплексом храма близ мыса Виноградный у мыса Фиолент. А.А. Никонов отмечает, что во внешней части мыса, на расстоянии 7—8 м. от обрыва и у самой западной стены храма прослежена рваная трещина отседания шириной 0,20—0,30 м., глубиной до 10 м. Трещина, как утверждает А.А. Никонов, явно древняя (в ней остались фрагменты античной керамики), но обновленная, по-видимому, во время разрушения храма. Разрушение, скорее всего, произошло в начале — первой половине XI в. под действием сильного сейсмического импульса, направленного с юго-запада на северо1 Антонова И.А., Никонов А.А. Следы разрушительных землетрясений в Херсонесе о окрестностях в римское время и в раннем Средневековье. С. 41. 2 Белый А.В. Раскопки усадьбы на городище Кыз-Кермен // Археологические исследования в Крыму. 1994 год. Симферополь, 1997. С. 57. 3 Белый А.В. Раскопки усадьбы на городище Кыз-Кермен. Комплекс построек № 5 и 6 // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Симферополь, 2008. С. 131. Херсон в XI веке 319 восток. Ограничивавшая участок у перешейка стена оказалась выгнута и наклонена. Слагающие ее основание камни сдвинуты и наклонены в том же направлении. Все это произошло не иначе, как при соответственно направленном толчке, в результате которого она, как и храм, разрушились1. Прежде всего, отметим, что в статье Т.Ю. Яшаевой, на которую ссылается А.А. Никонов не содержится никаких сведений о раскопках на мысе Виноградный. Эта статья посвящена другому памятнику2. Информация об исследованиях на мысе Виноградный явно взята из другого, неуказанного источника. Автору данного раздела хорошо известны материалы этих раскопок. Никаких находок, твердо датирующих время разрушения этого комплекса XI в., обнаружено не было. Несколько фрагментов кувшинов с плоскими ручками дают широкую дату разрушения в пределах второй половины IX—X вв. Сам комплекс не является закрытым. Попытка А.А. Никонова передатировать строительную деятельность в Горном Крыму с X на XI в. и увязать разрушение крепостей этого района с сильным землетрясением декларативна и не обоснована ничем. При предложенных приниципальных хронологических подвижках необходимо серьезное обоснование новых датировок, которое, увы, отсутствует. Приведенные материалы не оставляют сомнений в ошибочности практически всей аргументации А.А. Никонова и его конечного вывода. Вывод же о землетрясении в Крыму в 988—1015 гг., предложенный В.В. Хапаевым, пока не подтверждается ничем. В заключение дискуссии о землетрясении в Херсоне можно привести следующее мнение, принадлежащее одному из сторонников этой теории: на руинах Херсонеса не найдено ни одного неопровержимого свидетельства разрушения какого-либо объекта в результате землятресения; нет у нас и доказательств поджога погибших в огне жилых домов и храмов города. Поэтому исследователи вынуждены оперировать лишь косвенными данными3. Последнюю фразу стоит несколько изменить: косвенными и неубедительными данными. Приходится констатировать, что концепция разрушения города в результате землятресения 1041 г. на сегодняшний день не имеет серьезных подтверждений Антонова И.А., Никонов А.А. Следы разрушительных землетрясений… С. 41. Яшаева Т.Ю. Раннесредневековое поселение в предместье Херсона на Гераклейском полуострое // Херсонесский сборник. Симферополь, 1999. Вып. X. 3 Хапаев В.В. Разрушение Херсонеса на рубеже X—XI вв.: к изучению причин. С. 143. 1 2 320 А.В. Сазанов и является произвольной конструкцией исследователей. При этом подавляющая часть ее аргументации основана на грубых ошибках и непонимании механизмов образования археологических комплексов. «Византийско-русская война 1043 г.» Оригинальную теорию о событиях 1043 г., основанную на летописном рассказе, предложила В.Г. Брюсова. Как отмечает исследовательница, на протяжении X в. Византия имела возможность не раз убедиться в опасности нарушения мира с Русью, когда многочисленное войско «тавроскифов» неожиданно оказывалось у границ империи или под стенами столицы. Обращение императора Василия II в критический момент восстания Варды Фоки за военной помощью к киевскому князю Владимиру Святославичу, взятие Херсонеса и женитьба Владимира на Анне, сестре императоров Василия и Константина, крещение Руси — все эти факты политической истории Византии и Киевской Руси имели для них важные последствия. Прочный мир, продолжавшийся более полувека, дал возможность империи с помощью русских войск осуществить успешные военные кампании в Малой Азии, Сицилии и Болгарии. Русь избавилась от печенежских нашествий и расширила свои владения на северовостоке. Объединенными русско-византийскими силами в 1016 г. были ликвидированы остатки хазарских владений в Таврике. Северное Причерноморье становится областью пограничных владений Руси и Византии. Установление родственных связей между правящими домами Киева и Константинополя значительно повысило международный авторитет киевских князей, а христианизация способствовала упрочению феодального строя на Руси. Мирные отношения между двумя державами были нарушены в 1043 г., когда жители Константинополя снова были потрясены уже изгладившимся из памяти зрелищем подступавших к стенам города неисчислимых кораблей и лодей «тавроскифов», как бы готовых, по словам Пселла, «сейчас же взять город со всеми его жителями». Однако поход на Царьград под водительством сына Ярослава Владимира окончился неудачей. Если отвлечься от деталей, приводимых в отдельных источниках, дело представляется следующим образом: русские суда были разбиты сильнейшей бурей, а отчасти и «греческим огнем»; выброшенные на берег 6 тыс. русских воинов вместе с воеводой Вышатой пытались пробиться на родину, но большая часть их погибла в неравном бою с византийскими отрядами, а 800 чел. были взяты в плен и ослеплены. Оставшаяся часть русского войска во главе с Владимиром Ярославичем успешно отбила атаку послан- Херсон в XI веке 321 ных вдогонку византийских кораблей — все 24 триеры были потоплены, а находившиеся на них ратники уничтожены или взяты в плен. Через три года мир был восстановлен, и Вышата вернулся на Русь. Поход 1043 г. представляется, согласно сообщениям греческих и русских источников, бесспорным поражением русских, что, однако, не помешало восстановлению между двумя государствами нормальных отношений на условиях, удовлетворявших обе стороны. Договор был закреплен браком Всеволода Ярославича и дочери императора Константина IX Мономаха. Неудача не имела для русских неблагоприятных последствий, как полагают, вследствие серьезных внешнеполитических и внутренних затруднений Византии. Решающим фактором явилось, по мнению ряда исследователей, нашествие печенегов, вторгшихся в пределы империи и в 1046—1047 гг. подступивших к стенам Константинополя; в этих условиях Византия, нуждаясь в военной помощи русских, поспешила пойти на значительные уступки. Упрочив свои позиции в Причерноморье, Древнерусское государство вплотную подступило к Византийской империи, но здесь оно наталкивается на мероприятия Константинополя, укреплявшего пограничные земли. Значение одного из важнейших военно-стратегических пунктов приобретает в это время Херсонес. Он являлся также центром ремесла и «культурным мостом» между Византией и Русью. Его значение особенно возросло после принятия на Руси христианства. «Повесть временных лет» сообщает, что Владимир Святославич взял оттуда попов, мощи святых, церковные сосуды и иконы «на благословение себе». О том, что Корсунь был собственностью русского князя, добровольно отданной византийцам, хорошо помнили в XI в.: «Вдасть же за вено греком Корсунь царицы деля», — записал летописец. Ни русские, ни византийские источники даже не намекают на какие-либо территориальные притязания Ярослава к Византии. Очевидно, до тех пор, пока обе стороны выполняли принятые союзные обязательства, речь о Корсуне не шла, но как только между ними обнаружились противоречия, мог всплыть и этот вопрос. Поэтому следует учитывать, что Херсонес мог стать одним из звеньев в цепи событий 1043—1045 гг. Существует ряд свидетельств, что какое-то отношение Ярослав и его сын Владимир к Херсонесу имели. Наличие «Корсунских древностей» в Софийском соборе заставляет предполагать, что за этими полулегендарными известиями скрываются какие-то реальные факты. Кто же этот князь, которому удалось вывезти из Корсуня едва ли не полный комплект самой разнообразной утвари, составившей внутреннее убранство Софии Новгородской? Некоторые легенды позднейшего происхождения связывают этот факт с именем Владимира Святославича, с его Корсунским походом. Однако «Повесть временных лет» 322 А.В. Сазанов отмечает, что Владимир отдал все в построенную им церковь Богородицы: «Вдав туда все, еже бе взял в Корсуни: иконы, и съсуды, и кресты». Весьма существенно, что круг памятников иконописи из числа «Корсунских древностей» не выводит нас за пределы XI в., следовательно, Владимиром Святославичем они не могли быть привезены. Возникает вопрос: не связано ли появление «Корсунских древностей» Новгорода, как и мощей Климента в Киеве, с событиями 40‑х гг. XI в.? Выясняя этот вопрос, нельзя оставить без внимания известный памятник эпиграфики средневекового Херсонеса — высеченную на камне надпись Льва Алиата, стратига города, о возобновлении им в 1059 г. железных врат претория и других городских ворот. Высказывалось мнение, что речь идет о восстановлении города после осады его Владимиром Святославичем, но сомнительно, чтобы оборонительные сооружения Херсонеса с конца X в. не возобновлялись. Не пострадал ли город от нашествия неприятеля во время, более близкое этой дате? Не связана ли запись Льва Алиата с новгородскими преданиями о привозе из Корсуня «врат покоренного города»? Приведенный ряд свидетельств, равно как и более поздние предания, взятые в совокупности, отчетливо проецируются именно на события 40‑х гг. XI в. Между ними устанавливается связь, которая позволяет высказать гипотезу, что военные действия русских не ограничились неудачным походом 1043 г., а имели дальнейшее развитие и не позднее чем в 1044 г. Херсонес, как и полвека назад, снова был взят и опустошен русскими. Поход на Херсонес и взятие его могли предшествовать закладке такого здания, каким был Софийский собор Новгорода. Местное новгородское предание прямо связывает построение собора с победой над греками. Закладка его в 1045 г. совпадает с предполагаемым годом заключения мира с Византией. Вполне допустимо предположить, что установленные в Новгородской Софии «Корсунские древности» были напоминанием о военной славе новгородцев. Мирный договор русско-византийской войны 40‑х гг. XI в. не сохранился. Но поскольку он являлся лишь юридическим оформлением и закреплением сложившейся тогда ситуации, его можно восстановить путем изучения русско-византийских отношений того времени. Не вызывает сомнения, что в целом договор был благоприятен для русских. Такой исход неудачно начавшейся для них войны станет понятным, если допустить, что Ярослав Мудрый в 1044 г. предпринял второй поход на Византию. Отражением этих событий, по-видимому, и являются присутствие в летописях редакции статьи 1043 г. со словами «паки» послал Ярослав сына Владимира «на греки», сообщение М. Стрыйковского о втором походе Владимира в Таврику, новгородские предания Херсон в XI веке 323 о взятии Корсуня и привозе трофеев, сами «корсунские древности», свидетельство французских источников о привозе мощей Климента Ярославом, наконец, закладка Софийского собора в Новгороде1. Концепция В.Г. Брюсовой была подвергнута справедливой критике Н.М. Богдановой, отметившей, что вся гипотеза основана на очень поздних источниках, в которых рассказывается о военном походе новгородцев на Корсунь при Ярославе и привозе оттуда «Корсунских древностей». Единственный более ранний памятник, использованный В.Г. Брюсовой, — приписка в рукописи церкви св. Авдомара, где сказано о том, что во время посольства на Русь Шалонского епископа Роже Ярослав сообщил ему, что «он сам туда (т.е. в Херсон) отправился и привез оттуда главы св. Климента и Фива, ученика его, и положил в граде Киеве, где они честно почитаются». Нет никаких оснований для того, чтобы рассматривать эту приписку как опровергающую летописное сказание о привозе мощей и других древностей во времена князя Владимира. На это указывают и полное умолчание о походе русских в Херсон в каких-либо близких по времени к событию источниках, и неточности, замеченные исследователями в самом тексте из рукописи, и естественное стремление князя Ярослава приписать себе факт привоза мощей, которыми столь интересовались французские сваты его дочери. Кроме того, эта приписка абсолютно ничего не сообщает о каких-либо военных действиях против Херсона и тем более об участии в них жителей Новгорода, куда, по мнению В.Г. Брюсовой, и попали основные трофеи2. В целом приходится констатировать, что весьма оригинальная конструкция В.Г. Брюсовой основывается на многочисленным допущениях и слабо доказанных положениях и не может быть принята. Надпись 1059 г. В 1895 г. при раскопках К.К. Косцюшко-Валюжинича «между новым храмом и Карантинною бухтою» была вновь прослежена так называемая «древняя оборонительная стена», часть которой были открыта ранее в 1892—1894 г. Она образовывала тупой угол с башней внутри. Впереди башни, с наружной стороны стены, был найден «большой кусок мраморного карниза грубой отделки, на нижней ровной стене которого вырезана семистрочная надпись времени Исаака Комнина 1 Брюсова В.Г. Русско-византийские отношения середины XI века // Вопросы истории. 1972. № 3. С. 51—62. 2 Богданова Н.М. Церковь Херсона в X—XVвв. // Византия. Средиземноморье. Славянский мир. М., 1991. С. 37, 38. 324 А.В. Сазанов 6567 г. (1059 г.)1. Надпись, опубликованная В.В. Латышевым, содержала следующий текст: «Сооружены железные ворота претория, возобновлены и прочие (ворота) города при Исааке Комнине, великом царе и самодержце Римском и Екатерине, благочестивейшей августе, Львом Алиатом, патрикием и стратигом Херсона и Сугдеи, месяца апреля, индикта 12, лета 6567» (рис. 33)2. Неясно, относится ли эта надпись к башне, у которой обнаружена. По мнению К.К. Косцюшко-Валюжинича, хотя надпись, гласящая о сооружении железных ворот найдена впереди башни, в которой также можно предполагать существование ворот или дверей, но, может быть, она занесена сюда случайно и находилась первоначально в воротах главной стены, так как береговая стена, разрушенная почти до основания, не могла существовать в византийскую эпоху3. А.Л. Якобсон отметил, что, судя по месту находки этой надписи, возобновлению подверглись крепостные сооружения, непосредственно примыкающие к Карантинной бухте, а с другой стороны — к цитадели Херсонеса, т.е. месту обычной еще с римских времен стоянки гарнизона. Иначе говоря, по мнению исследователя, возобновлены были сооружения именно того участка обороны города, который должен был особенно пострадать при осаде и взятии Владимиром Корсуни в 989 г., поскольку осада велась именно с этой стороны. Данное обстоятельство косвенно намекает на то, что с тех пор, с конца X в., этот важнейший участок обороны Херсона не возобновлялся. Наряду с этим надпись 1059 г. важна для А.Л. Якобсона еще и в другом отношении. Патрикий Лев Алиат назван в ней стратигом Херсона и Сугдеи. Следовательно, к этому времени, к середине XI в., под властью Византии вновь оказались те самые территории, которыми до начала XI в. владели хазары. Все южное побережье, включая Сугдею как часть Херсонской фемы, вновь стало византийским4. Существенную корректировку в трактовку А.Л. Якобсона внесла Е.Ч. Скржинская. Исследовательница отмечает, что в надписи нет речи о возобновлении крепостных сооружений города и потому нет никаких оснований считать, что «важнейший участок обороны Херсона» близ оборонительной стены у Карантинной бухты, будучи разру1 Отчет заведывающего раскопками в Херсонесе К.К. Косцюшко-Валюжинича // ОАК за 1895 г. СПб., 1897. С. 88. 2 Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. СПб., 1896. С. 16, 17; ОАК за 1895 г. С. 3. 3 Отчет заведывающего раскопками в Херсонесе К.К. Косцюшко-Валюжинича // ОАК за 1895 г. СПб., 1897. С. 89. 4 Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес… С. 18. Херсон в XI веке 325 шенным при осаде и взятии Владимиром Корсуни, с конца X в. не возобновлялся. Сооружения, перечисленные в надписи, — только ворота, причем одни из них относятся к преторию, т.е. к зданию, где проживал стратиг и помещался гарнизон, а остальные — к городу вообще, т.е. к любой части городской стены. Примечательно, что в надписи ничего не сказано о стенах или башнях. Следовательно, считает Е.Ч. Скржинская, при внимательном чтении текста нельзя заключить о возобновлении вообще «крепостных сооружений города». Второй момент, акцентированный Е.Ч. Скржинской, касается определения ворот как железных. Можно предполагать, что они были особенно крепкими, окованными железом, но напрашивается и другое предположение: они могли быть «цепными», т.е. подъемными на цепях. На это косвенно указывает значение слова tasidhra— «цепи». Эти «цепные» ворота были, судя по надписи, сооружены заново, тогда как остальные были только возобновлены1. В связи с упоминанием в надписи фамилии Алиатов, исследовательница обращает внимание на одно весьма важное событие. В конце правления Романа Диогена в Константинополе стали друг против друга сторонники Михаила VII, его матери Евдокии, его воспитателя и советника Пселла и сторонники разбитого под Манцикертом Романа Диогена. Опорой последнего были некоторые армянские феодалы, среди которых встречается фамилия Алиатов. Быть может, Херсон по своим политическим симпатиям стал на сторону Михаила VII Дуки и отвернулся от Романа Диогена после его поражения в 1071 г. Если допустить это, то станет понятно, что корсунцы могли побить камнями неугодного им стратига, которым мог быть упоминающийся в надписи Лев Алиат2. Ответ А.Л. Якобсона был несколько формальным, сводящимся к тому, что ворота крепости не могли не быть крепостными сооружениями, а при длительной осаде города в конце X в. они могли пострадать больше, чем другие части крепостной ограды, и потому в первую очередь нуждались в восстановлении3. И.В. Соколова полагет, что упоминание в надписи о постройке и ремонте ворот «крепости», а не города, может быть, стоит понимать буквально, т.е. что стратиг возобновил только ворота той части города, где находился он сам и его гарнизон, что лиший раз подтверждает произошедшую в Херсоне перемену административной структуры4. Скржинская Е.Ч. Рец. на: А.Л. Якобсон. Средневековый Херсонес (XII— XIV вв.) // Византийский временник. 1953. Т. VI. С. 259, 260. 2 Там же. С. 264. 3 Якобсон А.Л. К изучению позднесредневекового Херсонеса… С. 230. 4 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. С. 117. 1 326 А.В. Сазанов По мнению Н.М. Богдановой, заключение И. В.Соколовой относительно заботы стратига о защите «той части города, где находился он сам и его гарнизон» справедливо лишь в отношении первой части надписи, где речь идет о сооружении железных ворот «претория». Что же касается слова «крепость» (το καστρον), о возобновлении ворот которой сказано в надписи далее, то этот термин в применении к Херсону X в. употребляется в трактате «Об управлении империи» для обозначения города в целом, а не какой-либо особо укрепленной его части. Поэтому предположение, что надпись Льва Алиата свидетельствует о попечении стратига только о защите своей резиденции, не может считаться обоснованным1. И.А. Антонова предположила, что в строительной надписи Льва Алиата «преторием» названа вся цитадель и «железные ворота» были сооружены для повышения ее обороноспособности, так как были устроены в 21 куртине. Такую точку зрения принял И.Н. Храпунов, приведший аналогию с преторием в виде укрепленной цитадели в итальянском городе Бари. С.Б. Сорочан предложил свой вариант трактовки и реконструкции упомянутых в надписи «железных ворот» претория. Исследователь обратил внимание на то, что далеко не все византийские города имели обособленные, замкнутые укрепления на акрополе или окраине. К примеру, преторий с тюрьмой находился в столице империи на форуме Константина, и, следовательно, это было здание, а не цитадель, причем вписывавшееся в ансамбль других построек, таких, как Большой Нимфей и дворец синклита. К тому же наличие ворот в приморской средневековой оборонительной стене до сих пор остается под вопросом. Очевидные следы их не найдены, несмотря на многолетние усилия археологов. Ставить же «железные двери» в проходе шириной 3,32 м. и длиной 4 м. с перекрытием в форме свода, который был сделан, видимо, в IX—X вв. на месте более ранней, заложенной нижней части калитки по центру 18 куртины, было нецелесообразно, ибо проход, имевший порог, как и калитка, выводили на хорошо укатанную шоссированную улицу непосредственно в город, в его портовый квартал и поэтому здесь было бы достаточно обычных деревянных ворот. С.Б. Сорочан обращает внимание на то, что в греческое слово «porta», использованное в строительной надписи Льва Алиата, обозначало именно двери, а не ворота, которые ромеи называли иным образом. Поэтому с неменьшим основанием можно предположить, что новые двери были сделаны вместо обветшавших за полтора столетия двухстворчатых деревянных дверей в сводчатом или купольном колоннадном проходе. Он вел с запада во Богданова Н.М. Херсон в X—XVвв. Проблемы истории византийского города // Причерноморье в Средние века. М., 1991. Вып.1. С. 92. 1 Херсон в XI веке 327 двор комплекса зданий, который и следует понимать как собственно преторий, просуществовавший в таком виде до конца XI—XII вв. Стоявшие на расстоянии 1,5 м. две пары колонн из голубоватого проконесского мрамора были зафиксированы уже во время раскопок 1907 и 1910 гг. Перед колоннами имелась стена с порогам. Возможно, именно для украшения этого главного прохода, укрепленного «железной дверью», предназначались художественно исполненная мраморная фигура льва. С.Б. Сорочан подчеркивает, что византийский преторий, совпадай он со всей «цитаделью», понимался бы как часть укреплений городакастрона. Однако в надписи Льва Алиата речь идет особо о возобновлении двери претория, который, таким образом, не воспринимался как органичная часть городских укреплений. Напротив, он противопоставляется городу-крепости с его воротами1. События 1066 г. ПВЛ: «В год 6574 (1066). Когда Ростислав был в Тмутаракани и брал дань с касогов и с других народов, этого так испугались греки, что с обманом подослали к нему котопана. Когда же он пришел к Ростиславу, — он вошел к нему в доверие, и чтил его Ростислав. Однажды, когда Ростислав пировал с дружиною своею, котопан сказал: “Князь, хочу выпить за тебя”. Тот же ответил: “Пей”. Он же отпил половину, а половину дал выпить князю, опустив палец в чашу; а под ногтем был у него яд смертельный, и дал князю, обрекая его на смерть не позднее седьмого дня. Тот выпил, котопан же, вернувшись в Корсунь, поведал там, что именно в этот день умрет Ростислав, как и случилось. Котопана этого побили камнями Корсунские люди». Первой попыткой воссоздания исторической картины событий 1060—1070 гг. была концепция В.Г. Васильевского, изложенная в статье, посвященной двум письмам византийского императора Михаила VII Дуки к князю Всеволоду Ярославичу. В.Г. Васильевский обратил внимание на следующее сообщение в «Истории» Татищева. «Михаил, царь греческий, иже отца своего Романа царства лишившие, сам приялъ, но вскоре от Болгар побежден, и Корсуняне ему отреклися, прислал ко Святославу послов со многими дары и обещании, прося его и Всеволода о помощи на Болгар и Корсунян. Святослав же согласяс со Всеволодом, хотел на Болгар сам идти с сыны, а Владимира сыновца и с ним сына Глеба послал на Корсунян; но вскоре сам разболевся, поСорочан С.Б. Об архитектурном комплексе византийского претория в Херсоне // Россия — Крым — Балканы: диалог культур. Екатеринбург, 2004. С. 202, 203. 1 328 А.В. Сазанов слов отпустил с тем, что сам немедленно пойдет или сынов своих пошлет. По смерти же Святослава пришла от Грек ведомость, что Михаил умер, а царство приялъ Никифор. Всеволод же войско все распустил в домы и сына Владимира из Корсуня возвратил» (Татищев, II, 131). Это сообщение В.Г. Васильевский сопоставил с рассказом Муральта сообщения Одерико о восстании Корсуня против законной власти своего государя, т.е. византийского императора. Причиной восстания было то, что жители Корсуня не получили тех торговых привилегий, которых они просили, и случилось это незадолго до низложения Михаила VII Дуки. Император призвал против бунтовщиков на помощь русского князя Всеволода, который послал туда своих сыновей: Владимира и Глеба. Несмотря на некоторую путаницу, какой отличается отрывок из Татищева, несмотря на неопределенность хронологии, В.Г. Васильевский считает этот отрывок очень ценным. Посольство Михаила Дуки, о котором говорится в отрывке, должно относиться к 1073 или 1074 г. К одному из этих лет может быть отнесен и поход Владимира и Глеба на Корсунь, о котором идет речь в обоих наших источниках. В Корсунь Владимир Мономах был послан вместе с Глебом Святославичем. История Глеба, подлинная и несомненная, вдвойне подтверждает справедливость известий Татищева и Одерико. Во-первых, важно замечание, сделанное в летописи по поводу смерти его соперника Ростилава, отравленного котопаном, т.е. греческим наместником или начальником в Корсунской области: «сего же котопана побиша каменьем Корсунские люди…». Эта заметка, сделанная мимоходом, заставляет предполагать какой-то бунт или восстание в Корсуни вскоре после 1068 г. Это бунт, в котором «корсуняне отреклися» от подданства Михаилу VII Дуке. Во-вторых, мы теперь знаем что с 1068 по 1074 или 1076 г. Глеб находился в Тмутаракани, и становится понятным, почему именно он был отправлен на помощь грекам для усмирения корсунян. Таким образом, заключает В.Г. Васильевский, мы имеем очень достоверные русские известия о том, что в 1073—1074 гг. византийский император посылал посольство к двум русским князьям, просил у них помощи против болгар и корсунян, т.е. помощи там, где всего удобнее и легче было действовать русским, и что обращение его не осталось без последствий, по крайней мере, относительно Корсуня. Этому соответствует у Пселла требование, чтобы будущий родственник императора был стражем византийских границ, щадил область, подвластную империи, был союзником и действовал заодно с Византией во всем и против всех1. Васильевский В.Г. Труды. Русско-византийские отрывки. Два письма императора Михаила VII Дуки к Всеволоду Ярославичу. СПб., 1909. Т. II. Вып. 1. С. 29—34. 1 Херсон в XI веке 329 Ю. Кулаковский, комментируя эту летописную статью, заметил, что преступное дело котопана имело своим последствием восстание против него населения Херсона: он был побит камянми. По-видимому, бунт против котопана обратился в восстание против императора, так как император Михаил обращался с просьбой о помощи против корсунян к великому князю Всеволоду. Тот послал усмирить Херсон своих сыновей, тмутараканского князя Глеба и Владимира, тогда еще 20‑летнего юношу. Сам Всеволод собирался предпринять поход против Херсона, но за смертью императора Михаила этот поход не состоялся1. В.В. Мавродин полагал, что Византия была обеспокоена экспансией Ростислава в сторону Крыма и поэтому приняла меры для его устранения2. Свою трактовку этих событий предложил в 1950 г. А.Л. Якобсон, по мнению которого события 1066 г. совершенно невозможно рассматривать вне тех политических взаимоотношений, которые установились к тому времени между русскими князьями и византийскими императорами. Особенно характерным в этом отношении было создание в 1059 г. «триумвирата» русских князей, трех старших Ярославичей — Изяслава, Святослава и Всеволода, что означало, по существу, возобновление русско-византийского союза, направленного против кочевников, которые угрожали как Руси, так и Византии. В 50‑х гг. XI в. Святослав сажает в Тмутаракань своего сына Глеба. Но в 1064 г. сюда является князь-изгой, внук Ярослава, Ростислав и выгоняет Глеба. В ответ в том же 1064 г.он идет походом против Ростислава, выгоняет его из Тмутаракани, после чего сам отправляется на север. Ростислав, воспользовавшись ситуацией, выгоняет Глеба и захватывает Тмутаракань. В ответ Святослав, ссылаясь на существующий союз с Византией, обратился за помощью к Константину X Дуке. Осуществление этого вмешательства по вполне понятным причинам было поручено херсонским властям. После убийства Ростислава была вновь восстановлена в Тмутаракани власть Глеба. Таковы, как полагает А.Л. Якобсон, подлинные причины убийства Ростилава корсунским котопаном, действовавшим отнюдь не по своей инициативе: он был подослан византийским императором, а не корсунской знатью. Исследователь уделяет большое внимание последовавшему после возвращения котопана в Херсон восстанию. В анализе причин восстания А.Л. Якобсон следует В.Г. Васильевскому, развивая его идеи. Херсон переживал в это время крайне тяжелый момент: полуразоренный, еще не вполне Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды. Киев, 2002. С. 167. Мавродин В.В. Славяно-русское население нижнего Дона и Северного Кавказа в X—XIV вв. // Ученые записки Ленинградского гос. пед. ин-та. 1938. XI. С. 251. 1 2 330 А.В. Сазанов оправившийся город испытывал, кроме того, все тяжелые последствия финансового гнета, который усилился в связи с тяжелым положением Византии. Пошлины и налоги деньгами и натурой, собираемые с горожан херсонским коммеркиарием, душили и без того подорванную торговлю и ремесло города. От этого страдали городские низы. Дороговизна товаров как следствие высоких пошлин и налогов, прежде всего, отражались на них. В этих условиях требование торговых льгот объединило все слои города. Отказ в предоставлении торговых льгот и вызвал городское восстание в Херсоне. Византийский император обратился за помощью к русскому князю Всеволоду. Чем кончилось восстание, как и когда был усмирен Херсон и восстановлена в нем власть византийских императоров, мы абсолютно не знаем. Так или иначе факт городского восстания в Корсуни в конце 60‑х или начале 70‑х гг. XIв. устанавливается и помимо писем Михаила VII1. Точка зрения А.Л. Якобсона на события 1066 г. была подвергнута критике Е.Ч. Скржинской, констатировавшей слабость анализа письменных источников во всей книге исследователя. Как считает Е.Ч. Скржинская, едва ли прав А.Л. Якобсон, когда он пишет: «Если верить летописи, это (избиение котопана) произошло тотчас после возвращения котопана в Корсунь и летописец произвольно связал два разновременных события и, соответственно этому, объединил их причинной связью». На самом деле ситуация прямо обратная. Если верить летописи, то никакой причинной связи в словах летописца ни усмотреть, ни почувствовать нельзя. Современник и, быть может, очевидец отравления Ростислава Никон для полноты представления о котопане, о котором он только что рассказал, добавляет к слову, что он же известен еще следующим, а именно тем, что корсунцы побили его камнями. По мнению Е.Ч. Скржинской, события в Херсоне напоминают то, что часто разыгрывалось в средневековых городах. Корсунские купцы либо требовали новых торговых привилегий, либо не соглашались с уменьшением уже имевшихся у них торговых льгот и потому поднялись против херсонской администрации, причем борьба, как это обычно и бывает, велась не их руками. Крупное и среднее купечество, по-видимому, немногочисленное в Херсоне во второй половине XI в., возбудило и подняло городскую бедноту, пользовавшуюся в качестве оружия лишь камнями2. Кроме того, в связи с общим положением в империи на Херсоне могли тяжко отозваться и экономические мероприятия всесильного 1 2 Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 21—23. Скржинская Е.Ч. Там же. С. 263, 264. Херсон в XI веке 331 при Михаиле VII временщика Никифорицы, которые привели к созданию государственной монополии хлебной торговли1. Вместе с тем Е.Ч. Скржинская справедливо замечает, что все эти соображения не подкреплены никакими данными источников, но в известной мере вытекают из общей исторической ситуации, которую не учитывает А.Л. Якобсон. Особое внимание Е.Ч. Скржинская уделила построениям В.Г. Васильевского, на которых основывался А.Л. Якобсон. Как показала исследовательница, эти материалы представляют собой весьма зыбкую почву для выводов, как предупреждал и сам автор, писавший: «Источники, из которых мы почерпнули известия, служащие в объяснение византийских источников, слишком поздни и смутны». Действительно, если не оба, то, во всяком случае, один из них очень сомнителен и вряд ли может служить солидной опорой. Первый из них — Татищев, второй — аббат Одерико, написавший по заказу Екатерины II историю генуэзских колоний. Поскольку Татищев имел в своем распоряжении ныне утраченные источники, его сообщения ценны. Что же касается известий об этих событиях в сочинениях Одерико, то они, не привнося в общем ничего существенного, к тому же вовсе подозрительны. В.Г. Васильевский извлек их не непосредственно из оригинала, а через ссылку Э. Муральта, который указывает на тринадцатое письмо в сочинении Одерико. Как писал В.Г. Васильевский, «мы видим, что Муральт пользовался неизданными сочинениями и бумагами Одерико; следовательно, по всей видимости, в самом деле взял у него интересующее нас известие, но по какой-то ошибке или небрежности перемешал цитаты, что с ним, правду сказать, случается». Вывод Е.Ч. Скржинской достаточно логичен. Исследовательница призывает вернуться к предположению В.Г. Васильевского, так как оно весьма правдоподобно, а именно, что Муральт заимствовал приводимые им сведения из «Истории» Татищева и, следовательно, ничего нового не сказал2. В ответной статье А.Л. Якобсон не согласился с доводами Е.Ч. Скржинской, отмечая, что официальную версию рассказа нельзя безоговорочно принимать за действительность. Конкретная историческая обстановка хорошо объясняет, что херсонесский котопан действовал вовсе не с целью ослабить русскую активность, а с иными целями, о которых ясно дает представление сообщение В. Татищева. Об искусственности объяснения летописца писал и М.В. Левченко. Кроме того, хотя Е.Ч. Скржинская считает, что в летописном сообщении о событиях 1066 г. нет причинной связи между избиением котопана 1 2 Там же. С. 264. Там же. С. 265. 332 А.В. Сазанов и убийством Ростислава, летописный текст убеждает в обратном: оба сообщения между собой неразрывно связаны. Причины восстания, на которые указывает Е.Ч. Скржинская, являются не чем большим, чем простой возможностью. Подытоживая сказанное, А.Л. Якобсон подчеркивает, что не видит основания менять данное им ранее объяснение восстания как вызванного усилением налогового гнета. Именно об этом говорится в источниках, которыми пользовался Муральт, — источниках, по-видимому, не адекватных тем, которые имел в руках В. Татищев. То и другое сообщения отнюдь не однородны и существенно дополняют друг друга1. М.И. Артамонов отмечает, что летопись приписывает отравление князя Византии, которая якобы «убоялась» воинственного тмутараканского князя. Возможно, это и так, хотя еще больше оснований желать его смерти было у Святослава, стоявшего вместе с двумя другими Ярославичами (Изяславом и Всеволодом) во главе Русского государства и находившегося в близких дружественных отношениях с империей. Отравление Ростислава, по мысли М.И. Артамонова, могло быть чисто византийской услугой русским князьям империи2. Вместе с тем исследователь категорически не согласился с аргументацией «византийской» версии отравления, предложенной В.В. Мавродиным. Фактически единственным доводом для предположения В.В. Мавродина является печать с именем протоспафария и стратига Боспора Аркадия, которую Шлюмберже датировал X—XI вв. с одновременным допущением, что Ростислав захватил Боспор у Византии, так как позже этот город оказывается во владениях Тмутаракани, о чем свидетельствует камень с надписью 1068 г. Никаких других более определенных данных, свидетельствующих, что власть Византии простиралась на Боспор, не имеется и, как считает М.И. Артамонов, вообще маловероятно, что в Крыму в середине XI в. наряду с херсонской фемой существовала и боспорская со своим стратигом3. Более осторожна Н.И. Богданова, отметившая, что связаны ли были отравление князя и возмущение жителей Херсона, боявшихся, например, мести и сокращения торговли с Тмутаракнью, неизвестно. Однако, возможно, эти причины были более значимы для херсонеситов, нежели потеря военного предводителя и угроза проведения ответных мероприятий Константинополя по типу указанных Константином БагряноЯкобсон А.Л. К изучению позднесредневекового Херсонеса (Исправления и дополнения к работе «Средневековый Херсонес» МИА, вып. 17, 1950) // Херсонесский сборник. 1959. Вып. 5. С. 230, 231. 2 Артамонов М.И. История хазар. С. 441. 3 Там же. 1 Херсон в XI веке 333 родным. Исследовательница считает, что оба восстания в Херсоне 891 и 1066 гг. следует рассматривать как примеры проявления недовольства горожан политикой центральной администрации именно в отношении Херсона, причем, вероятно, одним из поводов выступления 1066 г. было осложнение отношений с Тмутараканским княжеством1. А.В. Гадло рассматривает эти события на фоне расширения византийского присутствия в Крыму, выразившегося в направлении в Тмутаракань к Ростилаву «с лестью посла», который в ходе своей миссии, несмотря на благожелательный прием, оказанный ему правителем Тмутаракани, видимо, не нашел другого пути к решению поставленных перед ним политических задач, кроме самого крайнего — убийства князя. Надпись Глеба, текст которой говорит об измерении расстояния между Тмутараканью и Корчевым, не что иное, как своеобразная реляция о попытке Глеба закрепить за Тмутараканью западный берег пролива, иными словами, сделать то, что империя ожидала от Ростислава, зная воинственность и далеко идущие амбиции последнего. Удобным поводом для этой акции вполне могло стать восстание, вспыхнувшее в Херсоне (Корсуни) сразу же после смерти Ростислава, которое, по вполне обоснованному предположению А.Л. Якобсона, было направлено против центрального правительства Византии, чьим представителем являлся отравитель Ростислава «котопан». Начатое в 1067 г., это восстание продолжалось, по всей видимости, до середины 70‑х гг. XI в., когда, по материалам В. Н.Татищева, против «корсунян» выступили войска, посланные по просьбе императора Михаила VII Дуки сидевшим в то время в Киеве Святославом. Во главе войск стояли Глеб Святославич, в то время занимавший переяславский стол, и Владимир Всеволодович, будущий Мономах2. Византийское правительство никогда не забывало о русской опасности, грозящей херсонской феме с востока. И отравление херсонским катапаном Ростилава в 1066 г., и заговор тмутараканских «козар» против Святославичей в 1079 г., и попытка Византии превратить Олега в вассала империи, связав его браком с греческой аристократкой Феофанией из рода Музалонов в 1083 г. — все это звенья одной цепи, которые свидетельствуют о том, что в течение всего последующего за походом в Таврику столетия Византия яростно пыталась отвести тмутараканский кулак, занесенный Владимиром над ее владениями в Таврике3. Богданова Н.М. Херсон в X—XV вв. Проблемы истории византийского города. С. 117, 118. 2 Гадло А.В. Предыистория приазовской Руси. Очерки истории русского княжения на Северном Кавказе. СПб., 2004. С. 271. 3 Там же. С. 163. 1 334 А.В. Сазанов С.Б. Сорочан, отмечая масштабные для средневекового Херсона строительные работы, затронувшие в XI в. юго-восточную часть города и Портовый район, высказал осторожное предположение о том, что тяжесть столь грандиозного общественного строительства, легшего бременем на плечи горожан, и могла быть одним, если не главным, поводом к восстанию херсонеситов, убивших котопана в 1066 г.1 1092 г. «Поскольку этот обманщик (Лев (Константин) Диоген. — А.С.) не успокоился ни после второй, ни после третьей попытки его образумить, самодержец отослал его в Херсон и приказал взять под стражу. Но он, очутившись в Херсоне, стал по ночам подниматься на городскую стену и, высунувшись, заводил беседы с куманами, которые обычно туда приходили торговать и покупать нужные им товары. Обменявшись с ними клятвами, однажды ночью он обвязал себя веревкой и спустился по стене вниз. Куманы вместе с ним отправились в свою страну. Он прожил там довольно долго и достиг того, что куманы уже начали называть его императором. В жажде хлебнуть человеческой крови, вкусить человечьего мяса и унести из нашей страны богатую добычу, они решили “под предлогом этого Патрокла” вторгнуться всем войском в Ромейскую землю, чтобы посадить его на трон, якобы принадлежавший его отцу. Такие у него были намерения, и они не остались неизвестными самодержцу. Поэтому Алексей как можно лучше вооружил войска и приготовился к войне с варварами»2. А.Л. Якобсон отмечал, что основное значение в в торговле Херсона в последнее десятилетие XI в. приобрели новые обитатели причерноморских степей, половцы, которые к этому времени уже успели, вероятно, распространить свое господство и на степную Тавриду. К концу XI в. торговые связи половцев с Херсоном стали, по-видимому, повседневными и обыденными3. Через призму торговых отношений исследователь и рассматривает свидетельство Анны Комниной. По мнению А.Л. Якобсона, на первых порах господства половцев в Северном Причерноморье Херсон являлся для них основным центром обмена. С другой стороны, и для Херсона то значение, которое в X в. имели для него печенеги, приобрели теперь, спустя столетие, половцы. Существенным и, возможно, новым дополнением, по мысли А.Л. Якоб1 Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко Л.В. Жизнь и гибель Херсонеса. Харьков, 2000. С. 323, 324. 2 Анна Комнина. Алексиада / Пер. с греч. Я. Н. Любарского. СПб., 1996. С. 266. 3 Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 23. Херсон в XI веке 335 сона, явилось использование Херсона в качестве живого товара, рабов, которыми промышляли половцы1. Приведенные идеи А.Л. Якобсона представляются все-таки сильным преувеличением данных источника. Особенно сомнительным представляется роль половцев как основным торговых контрагентов Херсона. Близкую позицию занял греческий византинист А.Г. Саввидис. На основании сведений Анны Комниной он пишет о расцвете торговых связей Византии с куманами в это время2. Безусловно, Ал-Идриси отмечает присутствие половцев в Крыму — так, Ялту он называет «куманским» городом. Пребывание половцев на территории Крымского полуострова в XI—XIII вв. засвидетельствовано как археологическими памятниками, так и целым рядом письменных источников этого времени. Последние в основном рисуют половцев как участников международной торговли в различных городах Крыма, в частности в Херсонесе и Солдайе (Судаке). По этим же источникоам одной из сфер деятельности половцев в Крыму была работорговля, в которой партнерами половцев были еврейские купцы. В качестве других контрагентов половцев источники называют также русских купцов, а судя по составленному в XIII в. «Половецкому словарю» (Codex Cumanicus) половцы вступали в контакт также с восточными и европейскими торговцами3. Эти сведения, однако, не дают основания говорить о половцах как основных торговых контрагентов Херсона в это время. Более важной, на наш взгляд, было попытка А.Л. Якобсона определить место заточения Льва Диогена в пределах города. А.Л. Якобсон предположил, что, по всей вероятности, Лев Диоген содержался в одной из приморских башен юго-восточной цитадели Херсона, может быть, ближайшей к бухте, издавно являвшейся его гаванью. Очевидно, считает А.Л. Якобсон, здесь, в этой гавани, и была стоянка половецких судов. Возможность для узника непосредственно разговаривать и видеться с половцами, не выходя из башни, объясняется ее положением у самой кромки моря. Выходя из башни на стены, Константин имел возможность обойти кругом небольшую цитадель-стоянку гарнизона, но не имел возможности выйти за ее пределы, т.е. в город. Исследователь предположил, что, вероятнее всего, это крайняя северная башня цитадели, крестообразная, рядом с римской4. Там же. С. 24. Σαββίδη K. Οι Κομάνοι (Κουμάνοι) και το Βυζάντιο 11-ος—13-ος αϊ μ Χ. // ΒΥΖΑΝΤΙΝΑ, 1985. 13 (2) σ. 946. 3 Коновалова И.Г. Восточная Европа в сочинении ал-Идриси. М., 1999. С. 166, 167. 4 Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 23. Сн. 4. 1 2 336 А.В. Сазанов Обратим внимание на то, что в тексте «Алексиады» ничего не говорится о месте заточения Льва Диогена в Херсоне. Нет там и упоминания о башне. Сказано лишь достаточно общо о стенах, на которые поднимался ссыльный. Никаких точных ориентиров источник не дает. Все, что можно предположить, что эта та часть стен, которая была доступна со стороны степи. При такой трактовки отпадает предложенная А.Л. Якобсоном крестообразная башня цитадели. И, конечно, абсолютно произволен тезис о стоянке половецких судов в гавани Херсона. Отметим, что в тексте источника варвары, в которыми переговаривался Лев Диоген названы общим термином «команы». В данном случае есть все основания считать их половцами. И.Г. Коновалова с полным основанием отмечает, что «Кумания» для ал-Идриси — это преимущественно политический термин, название страны. Наиболее вероятным источником сведений о Кумании в «Нузхат ал-муштак» были сообщения западноевропейских информаторов, так как слово «куманы» (Cumani, Comani) являлось обычным обозначением половцев именно в западноевропейской литературе. Из западноевропейских источников, по всей вероятности, ал-Идриси почерпнул и представление об огромных размерах Кумании1. В поход 1094—1095 гг., как и предшествующие, половцы отправились из глубин южнорусских степей. Псевдо-Диоген установил контакт с вождями куман, находясь в ссылке в Херсонесе Таврическом.В этом походе Византийская империя вновь столкнулась с войсками ханов Боняка и Тургоркана. Знаменитые половецкие полководцы были союзниками мятежного претендента на константинопольский трон Псевдо-Диогена. Об этом событии скупо сообщает Лаврентьевская летопись под 6603 (1094—1095) г.: «Пошли половцы на греков, воевали на греческой земле: царь схватил Девгенича (Псевдо-Диогена. — И.К.) и велел ослепить»2. 1154 г. «От реки (Дуная. — И. К.) до [города] Аклиба один день морского плавания, а оттуда до устья реки Данаст один день плавания. От реки Данаст до [города] К(у) вла пятьдесят миль, затем до [города] Мулиса пятьдесят миль; Мулиса находится в устье реки Данабрис. От устья [этой реки] до [города] (У) лиски одна миля, затем до [города] Карсуна без малого один день плавания, что составляет восемьдесят миль. От Карсуна (Херсонес) до Джалита (Ялта) тридцать миль; это город, [при1 2 Коновалова И.Г. Восточная Европа в сочинении ал-Идриси. С. 179. Князькин И.О. Половцы в Нижнем Подунавье // Вопросы истории. 2000. № 3. Херсон в XI веке 337 надлежащий] к стране ал-Куманийа (Половецкая степь). От Джалита до города Гурзуби (Гурзуф) двенадцать миль; это многолюдный город, [расположенный] на берегу моря. От него до города Бартанити (Партенит) десять миль; это небольшой цветущий город, где строят корабли. От него до города Лабада (Ламбат) восемь миль; это прекрасный город. От него до Шалуста (Алушта) десять миль; это красивый большой город, [расположенный] на море. От него до города Султатийа (Судак) по морю двадцать миль, а от города Султатийа до [города] Бут(а) р (Феодосия) двадцать миль». Ал-Идриси. Этот текст из 5‑й секции VI климата Ал-Идриси, где помещено описание пути от Константинополя до города Матрахи (Тмутаракань). Он начинается после перечисления пунктов, лежащих на западном побережье Черного моря. По мнению И.Г. Коноваловой, указание расстояний между островами и крупными черноморскими центрами (Тмутараканью, Трапезундом, Херсонесом) позволяет заключить, что эти острова лежали на оживленных торговых путях и часто посещались купцами. Однако названия островов дошли до ал-Идриси, по всей вероятности, в сильно искаженном виде, что не позволяет надежно идентифицировать эти острова. Информацию о маршрутах плавания по Черному морю алИдриси получил от своих современников — греческих и итальянских мореплавателей. Об этом можно судить по формам содержащихся в «Нузхат ал-муштак» топонимов Северного Причерноморья — греческим (Карсуна, Гурзуби, Шалуста, Бартанити, Лабада, Матраха) и итальянским (Матрика, Джалита, Султатийа). По материалам ал-Идриси можно установить основные направления торговых путей в бассейне Черного моря в первой половине ХII в. И.Г. Коновалова справедливо отмечает, что Херсонес, Гурзуф, Партенит, Ламбат, Алушта, Судак, Феодосия поддерживали в первой половине XII в. постоянные торговые отношения с Византией. Херсонес, важная роль которого в торговле с Южным Причерноморьем отражена еще в трактате Константина Багрянородного, продолжал оставаться торговым центром на пути из Константинополя к северным берегам Черного моря. Согласно данным ал-Идриси, Херсонес был связан прямым морским путем с Трапезундом. Остановками на этом пути являлись острова Саранба и Гардийа, а весь путь занимал четыре с половиной дня, что недалеко от действительности, если, как указано в «Нузхат ал-муштак», проходить за день около 80—100 миль1. 1 Коновалова И.Г. Восточная Европа в сочинении ал-Идриси. С. 166. 338 А.В. Сазанов 1097 г. «И обличен был этот нечестивый епарх и убит, как предсказал блаженный Евстратий, и с ним все иудеи, которые зимовали в Корсуни; а у того иудея, который замучил блаженного, отняли имение и самого повесили»1. Этот фрагмент, прямо касающийся Херсона, происходит из 16 Слова Киево-Печерского патерика, которое посвящено мученичеству черноризца монастыря Евстратия Постника, принявшего смерть в Херсоне (Корсуни), согласно церковной традиции, на Пасху 28 марта 1097 г. Как показали исследования, Краткое житие Евстратия («Слово о блаженем Евстратии Постнице») входит в состав Киево-Печерского патерика (в Кассиановской 2‑й ред. — Слово 16) в числе девяти, составленных в 1222—1226 гг. Владимирским епископом св. Симоном, одно время обитавшим в Киево-Печерском монастыре. А.А. Шахматов полагал, что одним из источников при написании Жития послужило утраченное Житие прп. Антония Печерского 2‑й пол. XI в.2 По мнению Ю.А. Артамонова, основными источниками для рассматриваемого Жития были устная традиция и монастырский синодик. М.Д. Присёлков считал, что первоначальный текст Жития был составлен в Крыму на греческом языке3. Г.Г. Литаврин предполагает существование письменного источника Жития Евстафия, составленного во второй половине XII в. на основе древнерусских и греческих текстов о мученичестве Евстафия. По мнению Л.А. Ольшевской, киевский вариант рассказа о гибели святого мог возникнуть или в 1097—1098 гг., до примирения Киево-Печерского монастыря с кн. Святополком Изяславичем, опиравшимся на финансовую поддержку ростовщиков евреев, или вскоре после еврейских погромов в Киеве в 1113 г.4 Приведем небольшой текст полностью. «Некий человек пришел из Киева в пещеру, желая стать черноризцем. И повелел игумен его постричь, и дал имя ему Евстратий. Он же раздал все имение убогим, оставив немного ближним своим, чтобы они за него раздавали. Был же этот черноризец Евстратий постник и послушлив всем. О Блаженном Евстратии Постнике. Слово 16. Шахматов А.А. Житие Антония и Печерская летопись // ЖМНП. 1898. Ч. 313. Март. Отд. 2. С. 108—109. 3 Присёлков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X—XIII вв. СПб., 1913. С. 242—243. 4 Лопухина Е.В. Преподобномученик Евстратий Печерский // Православная энциклопедия. М., 2008. Т. 17. С. 329—331. 1 2 Херсон в XI веке 339 Этот блаженный, поучая и умоляя всех христиан, наставлял их, говоря: “Братия, вы, которые крестились и в Бога веруете, не будьте отступниками от обета, данного при святом крещении. Христос нас искупил от проклятия и освятил водою и духом, сынами и наследниками нас сотворил: так что, если умрем, — в Господе умрем; если же жить будем, — исполним службу нашу; если за людей умрем — то смертию жизнь купим и Христос жизнь вечную даст нам”. Этот Евстратий был взят в плен безбожными кочевниками и продан иудею. Через несколько дней все пленники умерли, мучимые голодом и жаждой: иные через три дня, другие через семь, крепкие же — через десять дней. И так все скончались от голода и жажды. Было же их числом пятьдесят: из монастырских работников тридцать, из Киева двадцать. По прошествии же четырнадцати дней остался в живых один только монах, потому что был он постником с самых юных лет. Иудей же, видя, что монах этот был виновником погибели золота его, которое он уплатил за пленных, решил принести его в жертву на Пасху свою. Когда наступил день Воскресения Христова, надругался он над святым Евстратием так, как, по писаному в Евангелии, надругались иудеи над Господом нашим, Иисусом Христом: пригвоздил этого блаженного к кресту. А тот славил Бога на кресте и оставался жив и в пятнадцатый день. Иудеи же говорили ему: “Безумец, прими наш закон и будешь жив: ведь Моисей от Бога принял закон, который дал нам, и вот в книгах сказано: “Проклят всякий, висящий на древе”. Инок же сказал: “Великой благодати сподобил меня Бог в нынешний день пострадать. И скажет он мне, как и разбойнику: “Ныне же будешь со мною в раю”. Он сам уничтожил закон и ввел благодать. Это о нем сказал Моисей: “Увидите жизнь вашу, висящую пред очами вашими”; Давид же: “Пригвоздили руки мои и ноги мои”, и еще: “Разделили ризы мои между собой и об одежде моей метали жребий”. О нынешнем же дне говорит: “Вот день, который сотворил Господь! Возрадуемся и возвеселимся в день этот! Ты же и другие иудеи с тобой заплачете ныне и зарыдаете: пришло вам время дать ответ Богу за кровь мою и кровь всех христиан, потому что субботы ваши ненавидит Господь и преложил праздники ваши в сетование, ибо убит начальник вашего беззакония”. Иудей же, слыша, как распятый поносит его, взяв копье, пронзил его, и тот предал душу свою Господу. И видели, как в огненной колеснице несли душу преподобного огненные кони, и раздался голос, говоривший по-гречески: “Вот добрый гражданин небесного града!” И потому протостратором зовется он в поминании вашем. 340 А.В. Сазанов И вдруг в тот же день пришло об иудеях повеление от царя, чтобы изгнать всех иудеев, отнявши у них имение, а старейшин казнить. Случилось же вот что. Некий иудей, богатый и очень отважный, крестился, и ради этого приблизил его к себе царь и вскоре назначил его епархом. Он же, получив сан, втайне оставался отступником от Христа и его веры и дал свободу иудеям по всему царству Греческому покупать себе христиан в рабство. И обличен был этот нечестивый епарх и убит, как предсказал блаженный Евстратий, и с ним все иудеи, которые зимовали в Корсуни; а у того иудея, который замучил блаженного, отняли имение и самого повесили. “Обратилась злоба его на главу его, и на его темя злодейство его пало”. Тело же святого было брошено в море, где множество чудес свершается им. Верные искали его святые мощи, но не нашли, не от людей, а от Бога желал славы святой. Окаянные же иудеи, видев страшное чудо, крестились»1. Н.М. Богданова, проанализировав текст источника пришла к следующим выводам. Еврейские купцы специально приезжали в Херсон (и зимовали в нем) для «покупки партии невольников и дальнейшей их перепродажи, когда весной вновь откроется черноморская навигация». Более того, еврейские купцы «как бы монополизировали работорговлю» (хотя здесь, как полагает Богданова, не исключена тенденциозность источника). Наконец, что немаловажно, «Слово» осуждает не самую работорговлю, а продажу христиан инаковерующим2. Подробное исследование этого текста было сделано Г.Г. Литавриным, который согласился с первым и третьим выводами Н.М. Богдановой, но скорректировал второй3. Как считал Г.Г. Литаврин, в части патерикового рассказа описаны последствия издания императором Алексеем I Комнином в 1095 г. новеллы, согласно которой на территории империи полагалось освободить рабов, родившихся свободными, при наличии достойных доверия свидетелей. По всей видимости, этот указ «служил для властей Херсонеса юридическим основанием для принятия карательных мер против преступающих нормы права работорговцев». В целом исследователь считает, что рассказ Киево-Печерского патерика о гибели Евстафия является одним из свидетельств всплеска 1 Киево-Печерский патерик / Подгот. текста, пер. и коммент. Л.А. Дмитриева // Памятники литературы Древней Руси: XII век. М., 1980. С. 488—490. 2 Богданова Н.М. Херсон в X—XV вв. Проблемы истории византийского города // Причерноморье в Средние века. М., 1991. С. 61—62. 3 Литаврин Г.Г. Киево-Печерский патерик о работорговцах-иудеях в Херсоне и о мученичестве Евстратия Постника // Византия и славяне. СПб.: Алетейя. 2001. С. 478—495. Херсон в XI веке 341 антисемитских настроений в христианском мире, в том числе в Византии, в конце XI в., в ходе 1‑го Крестового похода. Г.Г. Литаврин пришел к выводу, что иудеи-работорговцы действовали в Херсоне регулярно, из года в год. Тот факт, что иудеев в 1097 г. постигла суровая кара за нарушение законов империи, следует, по-видимому, объяснить какими-то дополнительными обстоятельствами, а не только скупкой пленных, которые, хотя и являлись христианами, не были подданными империи. Эти дополнительные обстоятельства можно усмотреть, во-первых, в получившем огласку в Херсоне факте гибели крупной партии рабовхристиан в результате изощренной жестокости их господина-иудея, надругавшегося над верой своих невольников; во-вторых, в позиции властей города, боявшихся осложнить (из-за своего попустительства иудеям-работорговцам) обстановку в только что приобретенной императором Тмутаракани, которую отнюдь не все русское население покинуло вместе со своим князем Олегом Святославичем; в-третьих (и это главное), иудеям было вменено в вину нарушение не только названных выше законов о рабах, сколько законов, ограничивавших права именно иудеев на обладание рабами. Исследователь обратил внимание на то, что уже Василий I (867—886) запретил иудеям отправление их культа и соблюдение суббот, но не закрепил запрет специальным законом; закон этот новеллой № 55 издал Лев VI, предписавший силой обращать иудеев в христианство, а дерзнувших на отступничество карать как мятежников (т.е. либо казнить, либо обращать в рабство). Когда при Романе I Лакапине (927—944) обнаружилось, что закон Льва VI не соблюдается, начались репрессии, и многие иудеи искали спасения за морем, в хазарских владениях. Видимо, немало оказалось их и в Херсоне, куда в свое время бежали от преследований и иконопочитатели (о еврейской общине в Херсоне свидетельствует и рассматриваемый источник). Г.Г. Литаврин отмечал, что торговля рабами-христианами была выгодным, но чрезвычайно рискованным предприятием, особенно для иудеев, которые в данном случае нарушали законы вдвойне: и относительно рабов-христиан, и относительно прав самих иудеев. Автор второй части «Слова» (грек-херсонит?) осведомлен о запрете иудеям владеть рабами-христианами: казнь эпарха-иудея он объясняет тем, что тот дал позволение евреям по всей империи «да купят христианы в работу себе». Вместе с тем Г.Г. Литаврин не без оснований утверждает, что репрессии против иудеев в Херсоне «Словом» преувеличены, хотя полностью отрицать их нет никаких оснований. Сообщение «Слова» на этот счет несколько противоречиво: видимо, текст пострадал при переписках. 342 А.В. Сазанов Эпарх Константинополя, сказано там, был казнен, как и предрекал Евстратий, «и ту сущаа жиды, иже озимостваша в Коръсуни. И имениа отъимше того жидовина, а съдеавынаго на блаженнаго повесиша... Окааннии же жидове, видевыне чудо страшно, и крестишася». Представляется сомнительным, что были убиты (как и эпарх) все иудеи, зимовавшие ради торговых целей в Херсоне: скорее всего, они поплатились лишь изгнанием и конфискацией имущества. Казнен же (повешен) был лишь тот иудей, который причинил мученическую смерть Евстратию. Местные же иудеи-херсониты были принуждены принять христианство. В обобщающей статье о Преподобномученике Евстратии Печерском, опубликованной в 17 томе «Православной энциклопедии», Е.В. Лопухина приходит к важному и аргументированному выводу об источниках сведений о мученичестве Евстафия. Исследовательница подчеркивает, что, в патериковом рассказе о мученической кончине Евстафия отразились сведения, которые могли быть получены только от греков — жителей Корсуни и современников событий, что заставляет полагать, что почитание Евстафия в Корсуни возникло уже в конце XI в. Святой чтился греками, а затем и печерскими монахами с прозвищем Протостратор (в Византии — начальник царской конюшни); по-видимому, это связано с помещенной в патерике херсонесской легендой, по которой Евстафий вознесся на небо на огненной колеснице, при этом раздался глас, по-гречески сказавший: «Се добрый града небесного гражанин нареченый!»1 Заканчивая этот сюжет, отметим, что, по преданию, мощи Евстратия были обретены позднее и перенесены из Корсуни в Ближние пещеры Печерского монастыря (впервые зафиксированы на плане пещер в 1744—1769 гг.). В Слове 17 Киево-Печерского патерика рассказывается о видении прп. Никону Сухому, претерпевавшему пытки в плену у половцев, распятого иудеями печерского монаха, который предсказал прп. Никону близкое избавление. Этот монах ниже именуется Герасимом («оного же ради блаженаго мученика Герасима жидове крестишася»), что заставило Шахматова предположить, что Евстафий и Герасим одно и то же лицо, а второе из имен — мирское имя Евстафия. По мнению Артамонова, в утраченном Житии прп. Антония содержался рассказ о прмч. Герасиме, обстоятельства кончины которого были сходны со смертью Евстафия и смерть которого так же, как гибель Евстафия, повлекла крещение2. 1 Лопухина Е.В. Преподобномученик Евстратий Печерский // Православная энциклопедия. М., 2008. Т. 17. С. 329—331. 2 Лопухина Е.В. Преподобномученик Евстратий Печерский… С. 329—331. Херсон в XI веке 343 «Колодец-тюрьма» в VII квартале (рис. 34) В 2006 г. Е.А. Клениной, А. Бернацким и рядом других исследователей были опуликованы материалы раскопок комплекса водосборной цистерны в VII квартале херсонесского городища, содержащей засыпь конца XI — начала XI Iв. Сам комплекс был ошибочно атрибутирован как тюрьма. На такую трактовку решающим образом повлияла внезапно возникшая идея Т.Ю. Яшаевой, которая основывалась на поверхностном субъективном впечатлении от памятника. Подробный разбор комплекса и его атрибуции с коррекцией хронологии и интерпретации был опубликован мною в 2008 г.1 В конце XI в. в Херсонесе вследствие каких-то причин происходит, по сути, генеральная реконструкция города. В Северном районе на мусорном слое засыпи, образовавшемся на протяжении XI в. строятся новые кварталы. Аналогичное строительство происходит и в Северовосточном районе. Частью этих работ была реконструкция центральной городской площади. Перестройке подверглась какая-то базилика, существовавшая в ранневизантийское время, и какое-то хозяйственное здание. Образовавшийся в ходе этих работ строительный мусор был сброшен в находившуюся неподалеку цистерну. Этот процесс проходил в несколько этапов в течение короткого промежутка времени. Первое, что было сделано, — это заблокированы водостоки, подававшие воду в цистерну. После чего рабочие спустились в цистерну и нанесли на ее стены первые граффити. Почему это было сделано, остается неясным. Можно лишь предположить, что первоначально цистерна с перекрытием на колонне была связана с каким-то храмовым комплексом. Вода из нее могла использоваться для церковных нужд. Люди, выполнявшие работу по перестройке базилики и засыпке цистерны, хорошо об этом знали и перед началом своей работы нанесли молитвенные надписи христианского содержания. Далее цистерна была засыпана первый раз на глубину примерно 1 м в несколько приемов. Видимо, какой-то из каналов не был полностью перекрыт, из него просачивалась вода, скопившаяся в нижней части засыпи и оставившая следы на камнях этой засыпи. После завершения первого этапа засыпки цистерны в нее вновь спустились, по всей видимости, уже другие люди, однако знавшие о существовании надписей. Они нанесли второй ряд граффито, после Топография Херсонеса Таврического. Водосборная цистерна жилого дома в квартале VII (IX—XI вв.). Под редакцией А. Бернацки, Е. Клениной // Херсонесский сборник. 2006. Supplement I; Сазанов А.В. К интерпретации комплекса водосборной цистерны жилого дома в VII квартале Херсонеса // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Симферополь, 2008. Вып. 3. С. 368—383. 1 344 А.В. Сазанов чего цистерна была засыпана во второй раз еще на примерно 1 м. Далее последовала третья засыпь также примерно метровой толщины, грунт для которой брался из двух мест. Именно тогда туда был сброшен грунт, строительные детали и смальта перестроенной базилики. Видимо, при реконструкции были затронуты какие-то захоронения, в результате чего в цистерну попали человеческие кости. Цистерна не была засыпана до конца. Какое-то время ее арочное перекрытие сохранялось, пока не было разрушено. Остатки этого перекрытия были обнаружены в верхних слоях. Трехэтапная или трехфазная засыпь цистерны была произведена в короткий промежуток времени в конце XI в., на что указывают и находки монет конца XI в. в слоях первого и второго этапов. Предложенная нами периодизация и интерпретация комплексав сравнении с хронологией и интерпретацией авторов раскопок суммирована в следующей таблице: Фаза III Поэтапная засыпь цистерны-тюрьмы Строительство и использование подвала и хозяйственной ямы Функционирование жилой постройки в квартале VII Этап Фаза Фаза I Дата IX—XI вв. Интерпретация 1 Поступление воды в цистерну через трубу 2 Поступление воды в цистерну из двух водопроводов Фаза II 1 Конец XI в. Период тюрьмы. 2 Уровень полов повышается А.В. Сазанов 2 3 Конец XI — XII/XIII вв. Фаза IV Фаза III 4 XIII в. Этап Фаза Фаза 1 Поступление воды через цистерну в трубу Поступление воды 2 в цистерну из двух водопроводов Период тюрьмы. Дно цистерны 1 используется в качестве пола 1 Фаза IV Фаза II Интерпретация Фаза V XIII в. Вторая Конец XI — половина XII/XIII вв. XI в. Первая половина XI в. IX—X вв. Дата А. Бернацкий — Е.Ю. Кленина Перекрытие поступления воды. Первый спуск в цистерну. Нанесение на стены граффити первого уровня Первая засыпь цистерны в два приема. Сначала-камнями и мусорным грунтом, затем землей серо-коричневого цвета и грунтом в левой части профиля. С уровня образовавшейся дневной поверхности наносятся граффити второго уровня Вторая засыпь переотложенным грунтом различных оттенков с углями и мелкими камнями Третья засыпь Строительство и использование подвала и хозяйственной ямы Функционирование жилой постройки в квартале VII Херсон в XI веке 345 Из приведенной таблицы видно, что основные хронологические этапы Е.А. Клениной — А. Бернацкого и наши совпадают. Разногласия связаны с хронологией и интерпретацией фаз II — III, по Клениной — Бернацкому. Авторы раскопок исходят из явно ошибочной концепции «тюрьмы» и на основании ее строят периодизацию и хронологию. На мой взгляд, речь должна идти об обычной засыпи, образовавшейся во время реконструкции центральной городской площади. Перед началом этих работ и на одном из этапов на стены были нанесены граффити. Многометровая засыпь и наличие граффити на стенах свидетельствуют, что цистерну более не предполагали использовать по прямому назначению1. Топография Херсонеса Таврического. Водосборная цистерна жилого дома в квартале VII (IX—XI вв.). Под редакцией А. Бернацки, Е. Клениной // Херсонесский сборник. 2006. Supplement I; Сазанов А.В. К интерпретации комплекса водосборной цистерны жилого дома в VII квартале Херсонеса // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Симферополь, 2008. Вып. 3. С. 368—383. 1 Н.А. Алексеенко Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. (по данным византийских моливдовулов) Начало формирования фемного управления в византийской Таврике относится к первой половине IX в., когда здесь по распоряжению императора Феофила была образована фема Климатов1. К сожалению, сфрагистический материал, отражающий изменения в административном управлении региона в этот период, представлен лишь единичными экземплярами моливдовулов. Значительно больше мы имеем данных к следующему периоду, когда фема Климатов была преобразована в фему Херсон. Наличие значительного количества печатей представителей фемной администрации Херсона в известном смысле дают возможность построить определенную модель формирования структуры провинциальных властей на самых северных границах Византийского государства. Фема Херсон в структуре провинциального административного управления Византийской империи. Печати стратигов Несомненно, одной из важнейших групп археологического материала для уточнения вопросов формирования структур власти в византийской Таврике являются печати, некогда принадлежавшие лицам, возглавлявшим имперскую администрацию в регионе, — стратигам фемы Херсон. Как и печати архонтов, моливдовулы херсонских стратигов известны практически с начала исследования Херсонеса. Отдельные 1 Constantine Porphirogenitus. De administrando imperio / Ed. Gy.Moravcsik, trans. by J. Jenkins. Washington. 1967, p. 182—185; Theophanes Continuatus // Theophanes Continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus / Erec. I. Bek­ keri. Bonnae, 1838, p. 122—123. Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 347 экземпляры в свое время издавали г. Шлюмберже1, И.И. Толстой2, В.Н. Юргевич3, В. Бэрч4, Дж. Эберзольт5, К.М. Константопулос6, А.Ф. Вишнякова7, В. Лоран8, Г. Закос и А. Веглери9, И.В. Соколова10, Г. Закос11. В монографии И.В. Соколовой, посвященной монетам и печатям византийского Херсона, моливдовулы стратигов составляют самую значительную группу, состоящую из 32 экземпляров12. На их основе исследовательница прослеживает определенную динамику становления органов византийской администрации и развития фемного строя в Херсоне. В начале 90‑х гг. количество известных печатей херсонских стратигов несколько увеличилось благодаря выходу в свет первого тома каталога собрания Думбартон Оакс и Музея искусств Фогга, где представлены 13 интересующих нас печатей13. По одной печати Schlumberger G. Sigillographie de l’Empire Byzantin. Paris, 1884, p. 235—238; Schlumberger G. Sceaux byzantins inédits. Mélanges d’archéologie byzantine // REGIV. 1891, p. 121, nr. 49; Schlumberger G. Sceaux byzantins inédits // RN 20. 1916, p. 35, nr. 305. 2 Толстой И.И. О византийских печатях херсонской фемы // ЗРАО II. 1887. С. 28—43. 3 Юргевич В.Н. Две печати, найденные в византийском Херсоне в 1884 г. // ЗООИД 14. Одесса, 1886. С. 5—10; Юргевич В.Н. Свинцовые печати, хранящиеся в музее // ЗООИД 15. Одесса, 1889. С. 41—43. 4 Birch W.G. Catalogue of Seals in the Department of Manuscripts in the British Museum. London, 1898. Vol. 5, p. 63—64. 5 Ebersolt J. Sceaux bizantins du Musée de Constantinople // RN 18. 1914, p. 231, nr. 341 (500) 6 Κονσταντοπουλοσ Κ.Μ. Βυζαντιακα µολυβδοβουλλα του εν Αθηναις Εθνικου νουµισµατικου Μοισειου. Αθηναι, 1917, χ. 36, νρ. 121. 7 Вишнякова А.Ф. Свинцовые печати византийского Херсонеса // ВДИ. 1939. № 1. С. 121—133. 8 Laurent V. Documents de sigillographie byzantine. La collection C. Orghidan. Paris, 1952, p. 110, 138, nos. 202, 256. 9 Zacos G., Veglery A. Byzantine Lead Seals. Basel, 1972. Vol. 1, p. 1276, nr. 2325а. 10 Соколова И.В. ПечатиХерсонской фемы (Опыт датировки) // Actes du XIVe Congrés International des Etudes Byzantines. Bucarest, 6-12 septembre, 1971. Bucarest, 1976, Vol.3, р. 88; Соколова И.В. Печати архонтов Херсона // ЗРВИ 18. Београд, 1978. № 1. С. 228. 11 Zacos G. Byzantine Lead Seals. Berne, 1984. Vol. 2, p. 132, nr. 191. 12 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. С. 145—168. 13 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1991. Vol. 1, p. 186—190. 1 348 Н.А. Алексеенко херсонских стратигов были обнаружены и в Преславском, и Судакском архивах1. В нашей совместной публикации с И.В. Соколовой и А.И. Романчук введено в оборот ещё 7 новых печатей стратигов2. Появившаяся затем работа В. и Н. Зайбт, посвященная стратигам Херсона3, явилась прекрасным примером квалифицированного анализа всех известных к тому времени печатей херсонских стратигов. Австрийскими исследователями была предложена оригинальная периодизация моливдовулов стратигов, в отдельных случаях уточняющая их датировку и атрибуцию. К 1995 г. уже был известен 41 моливдовул стратигов Херсона4. Однако находка в Херсоне комплекса печатей архива5, в составе которого есть немало ранее неизвестных печатей херсонских стратигов, а также привлечение материала из частных собраний6 в значительной степени расширяет наши знания об этом институте власти, что позволяет нам не только еще раз вернуться к этому разряду памятников сфрагистики, но и на основе анализа вновь полученных данных уточнить отдельные моменты истории Херсона, связанные с формированием и развитием фемного строя в Таврике. В настоящее время удалось выделить более сотни экземпляров моливдовулов, на которых указана их принадлежность стратигам Херсона. Исследование данной серии печатей уже был предпринято нами в одной из специальных работ, посвященной правителям херсонской фемы7. Условно эту категорию находок можно разделить на три основJordanov I. Unpublished Byzantine Seals from the Village of Zlati Voyvod // SBS 3. 1993, p. 159, № 324; Šandrovskaja V. Die Funde der byzantinischen Bleisiegel in Sudak // SBS 3. Washington, 1993, р. 97—98, nr. M-12473. 2 Alexeenko N., Romančuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson // SBS 4. Washington, 1995, p. 134—145. 3 Зайбт Н., Зайбт В. Печати стратигов византийской фемы Херсон // АДСВ 27. Симферополь, 1995. С. 91—97. 4 Там же. С. 91—97. 5 Alekséenko N. Un tourmarque de Gothie sur un sceau inédit de Cherson // REB 54, Paris, 1996, p. 8414; Alekséenko N. Les seaux des archives de Cherson, témoigne des relations de cherson et de l’Empire. // XXe Congrès International des Études Byzantines. Collège de France-Sorbonne, 19—25 août 2001. Pré-actes. II. Tables rondes. Paris, 2001, p. 57. 6 Алексеенко Н.А., Смычков К.Д. Неизданные печати чиновников Херсона IX—X вв. // ХСб. X. Севастополь, 1999. С. 361—370; Булгакова В.И. Печати стратигов Херсона из находок в Сугдее // Сугдейский сборник 1. Киев; Судак, 2004. С. 384—388. 7 См.: Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ VI. Симферополь, 1998. С. 701—743. 1 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 349 ные хронологические группы, связанные между собой сфрагистическими типами и титулатурой владельцев. Анализ полученных данных существенно дополняет известную информацию о херсонских стратигах, а также позволяет уточнить отдельные моменты византийской истории, связанные со становлением и развитием фемного строя в Таврике и определить роль и место Херсона в этом процессе и, кроме того, ответить на некоторые спорные вопросы, связанные со структурой управления этой византийской провинции. Сопоставляя полученные данные со сведениями письменных источников, мы можем констатировать, что, вне всякого сомнения, со второй половины IX в. византийскую администрацию в Херсоне возглавляет стратиг, осуществлявший всю полноту власти в подчиненной ему военно-административной области — феме. Время образование фемы в Таврике большинство исследователей, основываясь на сообщении стантина Багрянородного, относит к 30—40‑м гг. IX в., когда была создана фема Климатов, которая впоследствии переименовывается в фему Херсон. Это событие по последним сведениям произошло где-то к началу 60‑х гг. IX столетия1. Примечательно то, что это вполне согласуется с данными моливдовулов херсонских стратигов. Именно с этого времени мы имеем печати, где в надписи указывается стратиг Херсона. Предлагаемая И.А. Барановым дата образования фемы Херсон — X в.2 — никак не отвечает современным данным. Следует отметить, что, начиная с третьей четверти столетия, мы имеем практически непрерывный ряд моливдовулов стратигов Херсона, отражающих развитие сфрагистических типов, их смену одного другим, а также происходившие с течением времени изменения в титулах и званиях владельцев печатей3. Науменко В.Е. Византийская фема в Юго-Западной Таврике в IX—X вв. // Тезисы докладов Международной конференции «Византия и Крым». Симферополь. 1997. С. 23—28; Науменко В.Е. Учреждение и развитие византийской фемы в Таврике // Древности—1996. Харьков, 1997. С. 67—68; Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона // БИАС 1. Симферополь. 1997. С. 312—324; Науменко В.Е. Византийская фема и политические процессы в таврике в середине IX — начале Х вв. // Византийские исследование XVI. Симферополь; Керчь, 2007 . С. 259—281. 2 Баранов И.А. Административное устройство раннесредневекового Херсона // МАИЭТ III. Симферополь, 1993. С. 140—143. 3 Соколова И.В. Администрация Херсона в IX—XI вв. по данным сфрагистики // АДСВ 10. Свердловск, 1973. С. 212—214. 1 350 Н.А. Алексеенко В византийской Табели о рангах за херсонским стратигом закрепилось невысокое место в общем списке стратигов фем. Однако если в «Тактиконе Бенешевича» (934—944 гг.) он занимает предпоследнее 31 место1, то в «Эскуриальном Тактиконе» (971—975 гг.) уже — 44 из 862. Между тем, казалось бы, значительное понижение Херсона в списке значимости фем, по всей видимости, не означало падение его рейтинга для империи, а, скорее всего, было вызвано большим количеством перечисленных в Тактиконе мелких фем, многие из которых возникали при разделе более крупных, но за ними в силу традиции сохранялись привилегированные места в начале списка. Напротив, по-видимому, следует говорить о повышенном внимании к городу со стороны византийской администрации. В «Клиторологиии» Филофея стратиги Херсона принадлежат третьему классу — императорским спафариям3. Исходя из данных моливдовулов, мы также можем констатировать, что самые ранние херсонские стратиги принадлежали именно к классу императорских спафариев, хотя уже в первой половине Х столетия наблюдается определенное повышение их ранга4. Достаточно вспомнить Иоанна Вогу, который за особые заслуги был удостоен даже ранга придворного первого класса — патрикия5. Данная тенденция отмечается и для других фем. И.В. Соколова отмечает, что уже с конца IX в. многие стратиги имеют чин императорского протоспафария6. Как показывают печати, большинство стратигов Х в. принадлежали рангу императорских протоспафариев, а во второй половине столетия отдельные из них удостаивались звания императорского протоспафария épi tou Chrysotriklinou7, что, очевидно, являлось результатом дальнейшего продвижения херсонских стратигов по иерархической Oikonomides N. Les listes preseance Byzantines des IX et XI siècle. Paris, 1972, p. 246, 247 2 Ibid. P. 266, 267. 3 Ibid. P. 104—105. 4 См.: Приложение III. 5 Богданова Н.М. Херсон в X—XV вв., проблемы истории византийского города // Причерноморье в Средние века 1. М., 1991. С. 152. Прим. 6. 6 Соколова И.В. Чин стратигов византийских фем в VIII — первой половине X в. по данным сфрагистики // Българско средновековие. Българско-советски сборник в чест на 70-годишната на проф. И. Дуйчев. София, 1980, c. 138. 7 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 48—50, 53, 53а; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaksand in the Fogg Museum of Art. Washington, 1991. Vol. 1, nos. 82.11, 82. 16; Alexeenko N., Romančuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson // SBS 4. Washington, 1995, p. 144—145, nr. 7. 1 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 351 лестнице византийской знати. А в конце Х — середине ХI столетия, по крайней мере, два из них уже принадлежат к сановникам высшего ранга — патрикиям: Михаил Херсонит1. Судя по дошедшим до нас сведениям, стратигами в Херсон назначались, как правило, члены знаменитых византийских семейств, таких, как Каматиры, Катафлороны, Алиаты, Иаситы, Кафары и Протевоны. Несмотря на то, что льянжи этих семейств занимали различное положение в иерархии византийской знати2, очевидно, уже само назначение членов этих родов стратигами в далекую северную провинцию говорит о высокой значимости Херсона для империи. Появление среди стратигов представителей малоизвестных фамилий (Вога, Цула, Катасах (?), Херсонит), не учтенных в иерархической лестнице, по всей видимости, как раз и отражает наметившуюся во второй половине Х в. тенденцию по отходу от ранее заведенного правила и назначении на этот пост выходцев из самого Херсона. Скорее всего, к концу X в. это правило имело свои исключения. И, несмотря на сообщение Константина Багрянородного, назначения на должность стратига в Херсон производились и из представителей местной родовой знати, или же, по крайней мере, из особо отличившихся херсонитов, несших службу либо при дворе императора, либо занимавших ответственные посты в других провинциях, что в принципе не меняет сути дела. Именно об этом, как нам представляется, в первую очередь и свидетельствуют печати представителей родов Херсонитов и Цулы. Появление же патрикия во главе византийской администрации Херсона в период начавшегося кризиса фемного строя дает все основания предполагать и очевидные изменения места и роли этого византийского форпоста в системе имперского провинциального управления в Северном Причерноморье, и имевшие место перемещения высокопоставленных придворных чиновников, по-видимому, с целью укрепления государственной власти на местах. Думается, что для Херсона актуальны оба эти положения. Находясь в центре хазаро-византийских и русско-византийских отношений, испытывавший постоянную угрозу враждебно настроенных соседей3. Алексеенко Н.А. Моливдовулы адресантов Херсона // Древности—1996. Харьков, 1997. С. 10—13; Алексеенко Н.А. Херсонесская родовая знать X—XI вв. в памятниках сфрагистики // МАИЭТ VII. Симферополь, 2000. С. 257—260. № 2—4; и Лев Алиат. См.: Латышев В.В. Этюды по византийской эпиграфике // ВВ 2. 1895. С. 184—188. 2 Каждан А.П. Социальный состав господствующего класса Византии XI— XII вв. М., 1974. С. 88—101. 3 Constantine Porphirogenitus. De administrando imperio / Ed. Gy.Moravcsik, trans. by J. Jenkins. Washington. 1967, 125-28, 113-13; Повесть временных лет (текст и пере1 352 Н.А. Алексеенко Херсон в любой момент мог быть захвачен врагом и оказаться по другую сторону границы, что в известной мере не могло устраивать византийских императоров. Потеря севереных пограничных территорий очень многое значила бы для Византии. Поэтому центральная власть всячески старалась упрочить свое положение в этом стратегически важном регионе. Повышенный интерес к Херсону со стороны византийского двора в этот период несомненен. Видимо, к концу Х в. резко возрастает его роль как центра дипломатических усилий Византии в Северном Причерноморье. Достаточно вспомнить об участии херсонитов в посольствах на Русь и особых статьях о Херсоне практически в каждом договоре с русскими князьями1. Возможно, именно этому обстоятельству мы обязаны назначением Михаила Херсонита, имевшего незаурядные дипломатические способности, в родной город, где ему предстояло отстаивать и защищать интересы византийского государства. Назначение местного аристократа во главе византийской администрации Херсона, очевидно, преследовало и еще одну цель — создание благоприятных условий для сохранения византийского владычества на этой территории. Реально оценивая возможности по осуществлению контроля над провинцией и учитывая тенденции херсонских властей к независимому положению, Византия предпринимает вполне разумный шаг по укреплению своей власти в Таврике. Номинально сохранив в конце Х в. деятельность городского управления в лице «муниципальных» чиновников: патера полиса (куратора города), экдика (дефенсора) и протевонов (подробно на которых мы остановимся ниже в соответствующих разделах работы), она, по-видимому, практически полностью подчиняет их фемной администрации во главе со стратигом2, отдельные из которых, как видим, принадлежали к местной аристократии и пользовались заслуженным авторитетом при дворе. Присутствие на моливдовулах городской верхушки высоких титулов и чинов византийских вельможи Х—ХI вв., вполне соответствовавших рангу руководителей фемной администрации3, безусловно, является вод). М.; Л., 1950. Ч. 1. С. 37, 59—83; 49; Диакон Лев. История. М., 1988. С. 91; Golb N., Pritsak O. Khazarian Hebrew Documents of the Tenth Century. Ithaca. London, 1982, p. 11721-23. 1 Повесть временных лет (текст и перевод). М.; Л., 1950. Ч. 1. С. 37, 52; Полное собрание русских летописей I—VIII. 1962. I. С. 50—51, 73; II, c. 248; V, c. 39, 61; VIII, c. 281, 291; Диакон Лев. История. М., 1988. С. 36—37. 2 Алексеенко Н.А. Моливдовулы адресантов Херсона // Древности—1996. Харьков, 1997. С. 167—168. 3 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. - Washington, 1991. Vol. 1, p. 186, nr. 82. 10; Соколова И.В. Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 353 признаком создавшегося компромиссного варианта с сохранением своеобразной структуры управления Херсоном и, вероятно, всей провинцией в целом. В этой связи трудно согласиться с тезисом И.А. Баранова, что «с ослаблением института военно-административного управления гражданско-административные функции с контролем над городской обороной переходят к муниципальному самоуправлению, которое с ХI в. играет в Херсоне ведущую роль»1. Начавшийся в конце Х в. кризис фемного строя2 по всем признакам не сразу коснулся Херсона. Безусловно, Корсунский поход князя Владимира (988/989 г.) и связанные с ним тяготы и лишения, естественно, не могли не отразиться на жизни города и его жителей. Вместе с тем возращение города Византии и обещание привилегированного положения и долгожданных свобод ни в коей мере не могло быть связано с каким бы то ни было ослаблением власти стратигов и возможным изменением в административном управлении Херсона. Напротив, в назначении в Херсон стратигом одного из представителей имперского патрициата, скорее всего, следует видеть свидетельство особого внимания к городу со стороны центральной власти и в то же время результат положительной оценки роли местных аристократических кругов в деле управления городским хозяйством. И, как справедливо было отмечено Н.М. Богдановой, сложившееся ранее представление о том, что Херсон в этот период был предан забвению императорами и брошен на произвол местных жителей, похоже на то, не имеет под собой реальной почвы3. Уже отмечалось, что даже члены муниципального Совета Херсона не были обойдены вниманием императоров и в это время получают высокие византийские придворные титулы. Мы полагаем, что чиновников городских властей Херсона фемного периода следует рассматривать одновременно и как муниципальных, и как имперских служащих4. Именно в этом, по-видимому, заключалось особое положение Херсона, когда город номинально как бы управлялся городским Советом, а фактически руководство городом осуществляла имперская администрация и члены муниципалитета, состоявшие на службе у государства. О так называемой печати протевона Херсона // ВИД XXIII. Л., 1991. С. 94, 95; Алексеенко Н.А. Моливдовулы адресантов Херсона. С. 165-—166. № 14—15. 1 Баранов И.А. Административное устройство раннесредневекового Херсона. С. 143. 2 Glykatzi-Ahweiler H. Recherches sur l’administration de l’Empire byzantin aux IXe-Xie siècle. Athens-Paris, 1960, p. 67—78. 3 Богданова Н.М. Херсон в X—XV вв. проблемы истории византийского города. С. 93—94. 4 Алексеенко Н.А. Моливдовулы адресантов Херсона. С. 166—167. 354 Н.А. Алексеенко Как оказалось, для юридической практики Византии в этом нет ничего необычного. Такое положение городского управления мы находим еще в Законодательных актах Юстиниана1, из которых оно, по всей видимости, и пришло в Херсон, сохранившись вплоть до конца Х столетия. Аналогичной пример политики византийских императоров приводят документы другого провинциального центра империи — Равенны, в котором члены городской верхушки избирались местной знатью, но утверждались центральной властью2. В этой связи, как видно, не следует рассматривать и «появление стратигов из местных как аномалию, которая, по мнению И.В. Соколовой, могла возникнуть при чрезвычайных обстоятельствах, когда произошла смена управления городом и власть попала в руки жителей Херсона»3. И, возможно, восстание херсонитов в 1016 г. в первую очередь было направлено против политики центральной администрации в отношении города, который вместо ожидаемых привилегий после похода князя Владимира, наоборот, получил усиление административного и, весьма может быть, фискального гнета Константинополя4. Такое положение дел, естественно, не могло не затрагивать интересы местных аристократических кругов, среди которых особо выделялось семейство Цулы, возглавившее восставших. Находки последних лет существенно пополнили сведения об этом крымском роде. Появление печатей Феофилактоса, Игнатия, Михаила и Георгия Цул, являвшихся крупными военачальниками или, весьма вероятно, чиновниками высокого ранга, свидетельствуют о том, что представители этого семейства играли заметную роль в византийской администрации и местных органах власти Херсона, а возможно, и всех византийских владений в Таврике во второй половине Х — середине ХI вв.5 До появления моливдовулов Михаила Херсонита род Цулы был единственным предположительно местным патронимом, причем известным не только по памятникам сфрагистики и письменным источCorpus Juris civilis. Novellae Justiniani / Ed. R. Schoell et G.I. Kroll. Berolini, 1906. T. III civilis, 1906, nov. XV, ep. I., a. 535; nov. CXXVIII, 16. 2 Diehl Ch. Etudes sur l’administration Byzantine dans l’eksarhat de Ravenne. Paris, 1888. T. II, 93 sq., 103 sq. 3 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 116; Богданова Н.М. Херсон в X—XV вв. …С. 105, 118; Соколова И.В. Печати Георгия Цулы и события 1016 года в Херсоне // ПС 23(86). Л., 1971. С. 72—73. 4 Богданова Н.М. Херсон в X—XV вв. проблемы истории византийского города. С. 119; Степаненко В.П. К истории средневековой Таврики // АДСВ 26. Барнаул, 1992. С. 125—133. 5 Алексеенко Н.А. Новые находки моливдовулов рода Цулы из Херсонеса // Древности—1995. Харьков, 1995. С. 81—87. 1 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 355 никам Х—ХI вв. Сохранились свидетельства о существовании этой фамилии в Таврике вплоть до XVI в. В одной из строительных надписей (1503 г) некто Цула назван восстановителем крепости Мангуп1. Однако восстание 1016 г. было подавлено, и власть Византии восстановлена. Херсону, надо полагать, были все-таки дарованы определенные привилегии. Именно к этому периоду относится возобновление выпуска собственной монеты, прекратившегося в связи с захватом города князем Владимиром2. И, по крайней мере в первой половине ХI столетия, Херсон все еще считается центром византийских владений в Северном Причерноморье. А в присоединении к нему Сугдеи3, вероятно, можно усматривать даже расширение подвластной ему территории на восток Таврики, а соответственно, и определенное усиление его собственного положения. Источники свидетельствуют, что и к концу столетия Херсон по-прежнему остается верным защитником интересов империи и, как в былые времена, является местом ссылки неугодных императору особ и даже открытых бунтовщиков и претендентов на престол4. Как показывают данные моливдовулов херсонских стратигов IХ—ХI вв., на всем протяжении периода существования здесь фемы деятельность местной администрации находилась под постоянным контролем государственной власти и перестраивалась в соответствии с какими бы то ни было изменениями ситуации в регионе. Роль и значение стратигов с течением времени крепли. Повышение значимости этих должностных лиц для империи отмечается не только в повышении их места среди списка стратигов фем, но и в возрастании их званий и рангов от простых спафариев до вельмож первого класса — патрикиев. Стремление любыми путями сохранить контроль над северными областями в своих руках, видимо, вынудило византийское правительство искать новые пути в решении старой проблемы: традиционного стремления Херсона к самостоятельности. И судя по всему, во второй половине Х в. это нашло отражение и в изменении кадровой политики в управлении провинцией, и раздаче высоких придворных чинов представителям местной администрации, и в сохранении вплоть до ХI в. некоторых элементов городского управления (возрождение института кураторов города), хотя, очевидно, и подчиненного имперской 1 Латышев В.В. Греческие и латинские надписи, найденные в южной России в 1901 г. // ИАК 3. 1902. С. 31—33; Малицкий Н.В. Заметки по эпиграфике Мангупа // ИГАИМК 71. Л., 1933. С. 9—14. 2 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса (IV в. до н.э. — XII в. н.э.). Киев, 1977. С. 123, 128. 3 Латышев В.В. Этюды по византийской эпиграфике // ВВ 2. 1895. С. 184—188. 4 Anne Comnéne. Alexiade // Trad. par B. Leib. Paris, 1943. T.II, Х. 2, p. 19116-19; Anne Comnéne. Alexiade // Trad. par B. Leib. Paris, 1943. T. II, с. 56—73. 356 Н.А. Алексеенко администрации. Тем самым Византия, должно быть, осуществила необходимый компромиссный вариант решения всех острых вопросов, подчеркивая права на подвластную ей территорию и, одновременно с этим отмечая определенную значимость местного управления (το πολιτευµα) Херсона, ведущую роль в котором, бесспорно, играли известные по письменным источникам, памятникам эпиграфики и сфрагистики представители городского патрициата, такие, как Калокир1 Михаил Херсонит2, члены семейства Цулы3 и другие аристократы Херсона, возглавлявшие городскую администрацию. Приведем еще одно небольшое наблюдение, появившееся в ходе изучения печатей херсонских стратигов. Введенные нами в оборот печати довели число моливдовулов, принадлежащих этим должностным лицам, до 120 экземпляров. Причем особо следует подчеркнуть, что среди них достаточно много близких по стилю, а иногда и тождественных печатей, принадлежащих одним и тем же парам матриц, а порой и отражающих изменение служебного (рангового) положения своих владельцев. Нам представляется, что находки таких печатей, относящихся к одноименным владельцам, в определенных случаях, о которых мы говорили выше, являются явным признаком их принадлежности одному персонажу. Полагать, что у каждой печати Феофания, Иоанна, Георгия или Епифания и др. был свой владелец, маловероятно. Хотя, безусловно, отдельные из одноименных печатей могут принадлежать разным людям. Вместе с тем наличие достаточно широкого круга очень близких печатей, похоже на то, отражают определенную периодичность сменяемости кандидатов, исполнявших должностные обязанности главы фемы в Херсоне. К сожалению, история не сохранила нам списка херсонских стратигов. Письменные источники называют лишь отдельных из них, да и то, сообщая весьма отрывочные сведения, по которым невозможно судить ни о длительности пребывания в должности, ни о продвижении по служебной лестнице. В некоторых случаях этот пробел могут восполнить моливдовулы. На сегодняшний день мы имеем 18 различных имен стратигов Херсона (рис. 35). 1 Scylitzae Joannis. Synopsis Historiarum / Ed. I.Thurn // CFHB V. 1973, p. 176—177, 288, 295; Диакон Лев. История. М., 1988. С. 36—37, 43—45, 121; Zonarae Ioannis. Epitomae historiarum libri XVIII. Bonnae, 1897. T. III (50), s. 513, 522—523, 527. 2 Dölger F. Regesten der Kaiserurkunden des Oströmischen Reiches. München, 1924. Bd. I, p. 92. 3 Scylitzae Joannis. Synopsis Historiarum / Ed. I.Thurn // CFHB V. 1973, p. 354; Cedreni Historiarum Compendium. Bonnae, 1839. T. II, p. 464. 13 12 11 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1 № Имя и ранги Фока, императорский спафарий Аверс Монограмма: Laurent V Публикация Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Середина IX в. Л., 1983. № 15a Zacos G., Veglery A. Byzantine Lead Seals.1972.Vol. 1. N° 2325a; Фока, Монограмма: Середина IX в. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. императорский спафарий Laurent V Л., 1983. № 15 Монограмма: Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Фока, Середина IX в. императорский спафарий Laurent V Л., 1983. № 59 Около середины Константин, Монограмма: Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. IX в. императорский спафарий Laurent V Л., 1983. № 16 Никифор, Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых Около 860—880 гг. Крест в «нимбе» императорский спафарокандидат памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 5 Никифор, Алексеенко Н.А. Смычков К.Д. Неизданные печати Около 860—880 гг. Крест в «нимбе» императорский спафарокандидат чиновников Херсона IX—X вв. // ХСб.1999. Вып. X. № 5 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Никифор, Croix patriarcale Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, Около 860—880 гг. императорский спафарокандидат 1991. Vol. 1.N° I. 82. 19 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Никифор, Шестиконечный Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, Около 860—880 гг императорский протоспафарий крест 1991. Vol. 1.N° I. 82. 20 Никифор, Шестиконечный Не издана Около 860—880 гг. императорский протоспафарий крест около Никифор, Шестиконечный Owen Edgar L. A Premier Gallary of Antiquites, Ancients coins 860—880 гг. императорский протоспафарий крест and World Arts, @edgarlowen.com/main1.html.N° 4657 около Никифор, Шестиконечный Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых 860—880 гг. императорский протоспафарий крест памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 6 Вторая половина Феофан, Шестиконечный Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых IX в. императорский протоспафарий крест памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 2 Вторая половина Феофан, Простой Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых IX в. императорский протоспафарий греческий крест памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 1 Датировка ПЕЧАТИ СТРАТИГОВ ХЕРСОНА Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 357 Вторая половина IX в. Вторая половина IX в. Вторая половина IX в. Вторая половина IX в. Вторая половина IX в. 17 18 19 20 21 24 22 Около 920—930 гг Около 920—930 гг. Около 23 920—930 гг. Вторая половина IX в. 16 Датировка Вторая половина 14 IX в. Вторая половина 15 IX в. № Аверс Шестиконечный крест Шестиконечный крест Публикация Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 3 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 4 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Феофан, Шестиконечный Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, императорский протоспафарий крест 1991. Vol. 1.N° I. 82. 22 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Иоанн, Шестиконечный Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, императорский протоспафарий крест 1991. Vol. 1.N° I. 82. 15 Иоанн, Шестиконечный Не издана императорский протоспафарий крест Бюст Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Иоанн, Богоматери Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, императорский протоспафарий Никопеи 1991. Vol. 1.N° I. 82. 13 Толстой И.И. О византийских печатях Херсонесской Бюст фемы // ЗРАО. 1887. II. № 11; Иоанн, Богоматери Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. императорский протоспафарий Никопеи Л., 1983. № 19 Бюст Иоанн, Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Богоматери императорский протоспафарий Л., 1983. № 20 Никопеи Арсавир, Шестиконечный Alekséenko N. Romancuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an императорский спафарокандидат крест Bleisiegeln aus Cherson // SBS 1995. 4.N° 1 Николай, Шестиконечный Не издана императорский спафарокандидат крест Бюст Сергий, Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых Богоматери императорский спафарокандидат памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 7 Никопеи Имя и ранги Феофан, императорский протоспафарий Феофан, императорский протоспафарий Продолжение таблицы 358 Н.А. Алексеенко Имя и ранги Аверс Бюст Сергий, Богоматери императорский спафарокандидат Никопеи Бюст Около Сергий, 26 Богоматери 920—930 гг. императорский спафарокандидат Никопеи Первая половина Константин, Процветший 27 X в. императорский протоспафарий крест Датировка Процветший крест Первая половина Константин, X в. императорский протоспафарий 31 32 Процветший крест Процветший крест Процветший крест Первая половина Константин, X в. императорский протоспафарий 30 Константин, императорский протоспафарий Иоанн, императорский спафарокандидат Процветший крест Первая половина Константин, X в. императорский протоспафарий 29 Первая половина X в. Первая половина 33 X в. Процветший крест Первая половина Константин, X в. императорский протоспафарий 28 Около 25 920—930 гг. № Zacos G., Veglery A. Byzantine Lead Seals.1972.Vol. 1. N° 191 Schlumberger G. Sigillographie de l’Empire byzantin. Paris, 1884. N° 2; Толстой И.И. О византийских печатях Херсонесской фемы // ЗРАО. 1887. II. № 2; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 31 Schlumberger G. Sigillographie de l’Empire byzantin. Paris, 1884. N° 3; Толстой И.И. О византийских печатях Херсонесской фемы // ЗРАО. 1887. II. № 3; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 32 Смычков К.Д. Несколько неизданных печатей Херсона // ВВ. 1989. Т..50. № 5 Schlumberger G. Sceaux byzantin inédits, Série 4. // RN. 1916. 20. N° 305; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 33 Owen Edgar L. A Premier Gallary of Antiquites, Ancient coins and World Arts, @edgarlowen.com/main1.html.N° 4655 Не издана Публикация Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1.N° I. 82. 21a Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1.N° I. 82. 21b Продолжение таблицы Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 359 Процветший крест Первая половина Лев, X в. императорский протоспафарий 40 Первая половина X в. Первая половина 42 X в. Первая половина 43 X в. Первая половина 44 X в. 41 Процветший крест Процветший крест Процветший крест Процветший крест Процветший крест Первая половина Иоанн Протевон, X в. императорский протоспафарий 39 Лев, императорский протоспафарий Лев, императорский протоспафарий Георгий, императорский спафарий Сергий(?), императорский спафарокандидат Процветший крест Процветший крест Процветший крест Процветший крест 35 Иоанн, императорский протоспафарий. Иоанн, императорский протоспафарий. Иоанн, императорский протоспафарий. Иоанн, императорский протоспафарий. Аверс Первая половина X в. Первая половина 36 X в. Первая половина 37 X в. Первая половина 38 X в. Имя и ранги Процветший крест Датировка Первая половина Иоанн, 34 X в. императорский протоспафарий. № Не издана Не издана Не издана Не издана Owen Edgar L. A Premier Gallary of Antiquites, Ancient coins and World Arts, @edgarlowen.com/main1.html.N° 4652 Alekséenko N. Romancuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson // SBS 1995. 4. № 3; Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 9 Schlumberger, Sceaux I, n° 49; Κονσταντοπουλοσ Κ.Μ. Βυζαντιακα µολυβδοβουλλα του εν’ Αθήναις ’Εθνικου νοµισµατικου Μοισείου. Αθηναι, 1917. N° 121; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 34 Не издана Публикация Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1.N° 82. 14 Alekséenko N. Romancuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson // SBS 1995. 4.N°2 Alekséenko N. Romancuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson // SBS 1995. 4.N° 4 Продолжение таблицы 360 Н.А. Алексеенко Георгий, протоспафарий Георгий, протоспафарий Георгий, протоспафарий Георгий, протоспафарий Константин, императорский спафарий Феодор Катасах, Императорский спафарий Около середины Х в. Около середины Х в. Около середины Х в. Около середины Х в. Вторая половина X в. Вторая половина X в. 49 54 53 52 51 50 Георгий, протоспафарий Около середины Х в. Имя и ранги Феодор, императорский спафарокандидат Феодор, императорский спафарокандидат Георгий, протоспафарий 48 Датировка Первая половина 45 Xв. Первая половина 46 X в. Около середины 47 Х в. № Monogram. Laurent XII Монограмма: Laurent XII Монограмма: Laurent XII Процветший крест Процветший крест Монограмма: Laurent XII Монограмма: Laurent XII Аверс Процветший крест Процветший крест Монограмма: Laurent XII Публикация Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 8 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 30 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 44 Birch W.G. Catalogue of Seals in the Department of Manuscripts in the British Museum. London, 1898. Vol. 5. N° 17796; Schlumberger G. Sigillographie de l’Empire byzantin. Paris, 1884.N° 4; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 60 Κονσταντοπουλοσ Κ.Μ. Βυζαντιακα µολυβδοβουλλα του εν’ Αθήναις ’Εθνικου νοµισµατικου Μοισείου. Αθηναι, 1917. Ν° 118α; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 61 Alekséenko N. Romancuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson // SBS 1995. 4.N° 5 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 12 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 13 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 10 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Ленинград, 1983. № 51 Продолжение таблицы Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 361 Вторая половина Иоанн Протевон, X в. Императорский протоспафарий Вторая половина Иоанн Протевон, X в. императорский протоспафарий Вторая половина Иоанн Протевон, X в. Императорский протоспафарий 65 66 Вторая половина X в. Вторая половина X в. Вторая половина X в. Вторая половина X в. Вторая половина X в. Вторая половина X в. Феодор Катасах, императорский спафарий Неизвестный.... (?) (полиса Херсона) Феодор, императорский протоспафарий (?) и стратиг полиса Иоанн, Императорский протоспафарий Лев Цула, императорский протоспафарий Неизвестный, императорский протоспафарий Михаил Херсонит, патрикий Михаил Херсонит, патрикий 64 63 62 61 60 59 58 56 Имя и ранги Вторая половина Феодор Катасах, X в. Императорский спафарий Датировка Вторая половина X в. Вторая половина 57 X в. 55 № Бюст св. Михаила Бюст св. Михаила Бюст св. Михаила Бюст св. Михаила Фигура св. Иоанна Продрома Фигура св. Иоанна Продрома Фигура св. Иоанна Продрома Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 26 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 25 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 24 Алексеенко Н.А. Херсонесская родовая знать X—XI вв. в памятниках сфрагистики // МАИЭТ. 2001. Т. VII. № 3 Алексеенко Н.А. Херсонесская родовая знать X—XI вв. в памятниках сфрагистики // МАИЭТ. 2001. Т. VII. № 2 Не издана Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 14. Алексеенко Н.А. Херсонесская родовая знать X—XI вв. в памятниках сфрагистики // МАИЭТ.2001. Т. VII. № 5 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 11 Процветший крест Птица Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 52 Не издана Публикация Толстой И.И. О византийских печатях Херсонесской фемы // ЗРАО. 1887. II. № 15; Соколова И. В.Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 51a Процветший крест Процветший крест Процветший крест Аверс Продолжение таблицы 362 Н.А. Алексеенко 78 77 76 75 74 73 72 Иоанн, Вторая половина императорский протоспафарий X в. épi tou Chrysotriklinou Епифаний, императорский Конец X в. протоспафарий Епифаний, Конец X в. императорскийпротоспафарий Епифаний, Конец X в. Императорский протоспафарий Епифаний, Конец X в. императорский протоспафарий Епифаний, Конец X в. императорский протоспафарий Епифаний, Конец X в. императорский протоспафарий Вторая половина Михаил, X в. императорский протоспафарий Вторая половина Иоанн Протевон, X в. императорский протоспафарий 70 71 Вторая половина Иоанн Протевон, X в. императорский протоспафарий 69 Вторая половина Иоанн Протевон, X в. Императорский протоспафарий 68 Имя и ранги Вторая половина Иоанн Протевон, X в. Императорский протоспафарий Датировка 67 № Аверс Фигура св. Иоанна Продрома Фигура св. Иоанна Продрома Фигура св. Иоанна Продрома Фигура св. Иоанна Продрома Фигура архангела Михаила Фигура св. Иоанна Продрома (?) Бюст св. Николая Бюст св. Николая Бюст св. Николая Бюст св. Николая Бюст св. Николая Бюст св. Николая Alekséenko N. Romancuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson // SBS 1995. 4.N° 6 Šandrovskaja V. Die Funde der byzantinischen Bleisiegelin Sudak // SBS.1993. 3 Не издана Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1.N° I. 82. 17 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 48; Шандровская В.С. О нескольких находках византийских печатей в Крыму // МАИЭТ. 2000. Вып. VII. № 2 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 15 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 16 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 17 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 46 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 45 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 45a Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 27 Публикация Продолжение таблицы Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 363 Датировка 88 Конец X в. 87 Конец X в. 86 Конец X в. 85 Конец X в. 84 Конец X в. 83 Конец X в. 82 Конец X в. 81 Конец X в. 80 Конец X в. 79 Конец X в. № Иоанн, императорский протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Феодосий, императорский протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Феодосий, императорский протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Михаил, императорский протоспафарий Неизвестный, императорский протоспафарий Неизвестный, императорский протоспафарий Феодор, императорский протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Имя и ранги Епифаний, императорский протоспафарий Епифаний, императорский протоспафарий Феодор, императорский протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Ленинград, 1983. № 7 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 23 Бюст св. (?) Jordanov I. Pecatite ot strategijata v Preslav. Sofia, 1993. N° 322. Алексеенко Н.А. Смычков К.Д. Неизданные печати чиновников Херсона IX—X вв. // ХСб. 1999. Вып. X. № 7 Бюст св. Феодосия Бюст св. Николая (?) Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 22 Бюст св. Феодосия Бюст св. (?) Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 21 Бюст св. (?) Вишнякова А.Ф. Свинцовые печати византийского Херсонеса // ВДИ.1939. № 1, 6; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 49 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 20 Бюст св. Феодора Бюст св. Феодора Публикация Алексеенко Н.А. Смычков К.Д. Неизданные печати чиновников Херсона IX—X вв. // ХСб. 1999. Вып. X. № 6 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. № 18 Аверс Бюст св. Николая Бюст св. Николая Продолжение таблицы 364 Н.А. Алексеенко Датировка 97 Конец X в. 96 Конец X в. 95 Конец X в. 94 Конец X в. 93 Конец X в. 92 Конец X в. 91 Конец X в. 90 Конец X в. 89 Конец X в. № Аверс Публикация Laurent V. Documents de sigillographie byzantine. La collection C. Orghidan. Bibliothèque byzantine: Document 1. Paris, 1952. Неизвестный, Бюст N° 203; императорский протоспафарий св. Стефана Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 27 Иоанн, Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Бюст св. Иоанна Императорский протоспафарий Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, Продрома épi tou Chrysotriklinou 1991. Vol. 1. N° I. 82. 16 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 65; Михаил Катафлор, Бюст императорский спафарокандидат св. Михаила Шандровская В.С. О нескольких находках византийских печатей в Крыму // МАИЭТ. 2000. Вып. VII. № 4 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Михаил Катафлор, Бюст Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Washington, императорский спафарокандидат св. Михаила 1991. Vol. 1. N° I. 82. 18. Вишнякова А.Ф. Свинцовые печати византийского Херсонеса // ВДИ.1939. № 1, 43; Фома, Надпись протоспафарий Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 55 Фома, Надпись Не издана протоспафарий Фома, Надпись Не издана протоспафарий Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых Никифор Иасит, Надпись протоспафарий памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 30 Schlumberger G. Sigillographie de l’Empire byzantin. Paris, Никифор Иасит, 1884. N° 1; Надпись протоспафарий. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 56 Имя и ранги Продолжение таблицы Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 365 Датировка Конец X в. — начало XI в. Конец X в. — начало XI в. Конец X в. — начало XI в. Конец X в. — начало XI в. 104 105 106 107 103 Конец X в. 102 Конец X в. 101 Конец X в. 100 Конец X в. 99 Конец X в. 98 Конец X в. № Константин, Протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Константин, протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Константин, протоспафарий épi tou Chrysotriklinou ДимитрийКатафлор, Протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Димитрий Катафлор, протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Епифаний, протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Епифаний, протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Епифаний, протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Никита, императорский протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Никифор Иасит, протоспафарий Имя и ранги Не издана Alekséenko N. Romancuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson // SBS 1995. 4. N° 7 Бюст св. Николая Фигура Богоматери Одигитрии Шандровская В.С. О нескольких находках византийских печатей в Крыму // МАИЭТ. 2000. Вып. VII. № 1 Бюст св. Николая Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 53a Жемчужины (точки) Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 19 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 53 Жемчужины (точки) Бюст св. Николая Шандровская В.С. О нескольких находках византийских печатей в Крыму // МАИЭТ. 2000. Вып. VII. № 3 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1. N° I. 82. 11 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 29 Публикация Birch W.G. Catalogue of Seals in the Department of Manuscripts in the British Museum. London, 1898.Vol. 5. P. 63; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 56a Надпись Надпись Надпись Надпись Аверс Продолжение таблицы 366 Н.А. Алексеенко Феодор (?), протоспафарий Первая половина Никифор (?),... XI в. 118 XI в. 117 116 Начало XI в. 115 Начало XI в. 114 Начало XI в. 113 Начало XI в. Георгий Цула, императорский протоспафарий Георгий Цула, императорский протоспафарий Георгий Цула, Императорский протоспафарий Георгий Цула, Императорский протоспафарий Фигура св. Георгия (?) Богоматерь Одигитрия по пояс Надпись Надпись Надпись Надпись Бюст Богоматери Никопеи (?) Неизвестный, протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Конец X в. — начало XI в. 111 112 X в. Сцена Благовещения Григорий, императорский протоспафарий Конец X в. — начало XI в. 110 Сцена Благовещения Григорий, императорский протоспафарий Конец X в. — начало XI в. 109 Аверс Фигура Богоматери Одигитрии Сцена Благовещения Имя и ранги Никита, императорский протоспафарий épi tou Chrysotriklinou Григорий, императорский протоспафарий Конец X в. — начало XI в. Датировка 108 № Алексеенко Н. А,. Смычков К.Д. Неизданные печати чиновников Херсона IX—X вв. // Х Сб. 1999. Вып. X. № 9 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 28 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1.N°I. 82. 12. Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1. N° I. 82. 23 Вишнякова А.Ф. Свинцовые печати византийского Херсонеса // ВДИ. 1939. № 1, 5; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 50 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. № 31 Алексеенко Н.А. Херсонесская родовая знать X—XI вв. в памятниках сфрагистики // МАИЭТ. 2001. Т. VII. № 1 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 54 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 54a Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 57 Алексеенко Н.А. Смычков К.Д. Неизданные печати чиновников Херсона IX—X вв. // Х Сб. 1999. Вып. X. № 8 Публикация Окончание таблицы Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 367 368 Н.А. Алексеенко Диаграмма рангов стратигов Надо полагать это далеко не полный перечень и новые находки, очевидно, внесут свои коррективы. Вместе с тем, принимая во внимание характерные особенности отдельных экземпляров и их датировки, мы полагаем, что известные нам моливдовулы стратигов Херсона принадлежали как минимум 28 — 30 историческим личностям. Такого числа стратигов на два столетия существования в Херсоне фемы, казалось бы, недостаточно. Однако, учитывая то, что срок службы гарнизонного военначальника мог равняться от нескольких до десяти и более лет, даже с учетом ранней гибели отдельных из них, выявляется вполне стройная картина. Получается, что в среднем стратиги Херсона на своем посту пребывали в пределах 6—7 лет. Здесь же следует учесть и возможные перемещения, и повторные назначения на должность. Император мог перевести стратига в другой гарнизон на какой-то срок, а затем вернуть его на прежнее место. Как нам представляется, именно такую ситуацию вполне могут отражать печати, принадлежавшие Иоанну Протевону (рис. № 35, 15). В определенном смысле подтверждением длительности исполнения обязанностей стратига служат и данные самих печатей, отражающие присвоение их владельцам очередных званий. Как известно, для получения нового титула необходимо было отличиться перед императором, и причина тому, надо пола- Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 369 гать, должна была бы быть достаточно веской. И вполне очевидно, что даже в условиях практически постоянной военной угрозы в Таврике, дававшей широкие возможности для проявления воинской доблести, политических и дипломатических способностей, представители херсонской администрации раз в два-три года, а то и чаще могли получать соответствующие повышения. Таким образом, данные печатей херсонских стратигов не только являются свидетельством существования здесь фемы с середины IX в. до первой половины XI в., но и представляют ценнейшую информацию о роли и месте Херсона среди фемных администраций империи. Они знакомят нас с яркими представителями византийских аристократических кругов, отдельные из которых известные исторические личности, демонстрируют изменение значимости и повышение роли исполнителей должности стратигов в структуре имперской иерархии, а также дают представление об относительных сроках их службы и многое другое. Надеемся, что продолжение исследований и новые находки печатей в Херсоне, позволят получить дополнительную информацию и по структуре административного устройства и по другим историческим реалиям этого важного административного и экономического центра империи и заодно проверить справедливость наших выводов. Должность ek prosopou Херсона в структуре византийской администрации Таврики Рассматривая вопрос о формировании структур византийского управления, нельзя не остановиться еще на одном из представителей официальных имперских властей, на должности ek prosopou Херсона. Среди херсонских памятников сфрагистики они, как и печати Киров, представляют достаточно редкую группу, состоящую всего лишь из 5 экземпляров: № Датировка Имя и ранги Аверс Публикация Laurent V. Documents de sigillographie byzantine. La collection C. Orghidan. Сергий, Бюст Конец IX в. — Bibliothèque byzantine: 1 императорский Богоматери начало X в. Document 1. Paris, 1952. N° 202; спафарий, ek prosopou Никопеи Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 24 Бюст Schlumberger. Sceaux II, n° 306; Сергий, Конец IX в. — 2 императорский Богоматери Соколова И.В. Монеты и начало X в. спафарий, ek prosopou Никопеи печати… № 24a 370 Н.А. Алексеенко Окончание таблицы № Датировка Имя и ранги Сергий, Конец IX в. — 3 императорский начало X в. спафарий, ek prosopou Сергий, Конец IX в. — 4 императорский начало X в. спафарий, ek prosopou Сергий, Конец IX в. — императорский 5 начало X в. спафарий, ek prosopou Аверс Публикация Бюст Богоматери Не издана Никопеи Бюст Богоматери Не издана Никопеи Бюст Богоматери Не издана Никопеи Причем все они относятся к одной паре матриц, и, соответственно, принадлежат одному владельцу (рис. 36). Наличие лишь единственного представителя этой должности в Херсоне вне всякого сомнения ставит последнюю в разряд уникальных, несмотря на широкую известность в византийском обществе, и, в свою очередь, безусловно свидетельствует об экстраординарности условий ее введения, тем самым подтверждая гипотезу Н.П. Лихачева1. Г. Шлюмберже впервые издал печать херсонского ekprosopou, которая попала в его коллекцию от барона Байе, привезшего из Херсона несколько византийских печатей2. Еще один экземпляр из коллекции К. Оргидана, видимо, происходит из находок на территории Румынии и известен по публикации В. Лорана3. В свое время оба моливдовула были включены в каталог херсонских печатей И.В. Соколовой4. Позже стал известен новый экземпляр, находившийся в коллекции Г. Закоса5. Еще два были обнаружены в последние десятилетия ХХ в. на территории Херсонесского городища, и только совсем недавно были введены в научный оборот6. Применение на рассматриваемых печатях специфического шрифта с использованием характерных знаков сокращения и четко датируемого сфрагистического типа позволяют отнести данные моливдовулы к памятникам конца IX — начала X в. Обратимся к самому термину, обозначающему эту должность в обширном бюрократическом аппарате Византийской империи. В докуЛихачев Н.П. Моливдовулы греческого Востока. М., 1991. С. 209. Schlumberger G. Sceaux byzantin inédits // RN 20. 1916, p. 36, nr. 306. 3 Laurent V. Documents de sigillographie byzantine. La collection C. Orghidan. Paris, 1952, p. 109—110, nr. 202; 4 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. С. 153. № 24— 24а. 5 Zacos G. Byzantine Lead Seals. Berne, 1984. Vol. 2, p.401—402, nr. 887. 6 Алексеенко Н.А. Должность ek prosopou Херсона в структуре византийской администрации Таврики // Сугдейский сборник 2. Киев; Судак, 2005. С. 7—11. 1 2 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 371 ментах X—XII вв. нередко упоминаются чиновники ek prosopou, буквальное название которых означает «действующие от лица такого-то», «помощники-заместители» или «исполняющие обязанности». В Табели о рангах они занимают место за стратигами фем, относясь, как правило, к классу императорских протоспафариев1. Следует отметить, что ekprosopou в «Клиторологии» Филофея указаны лишь для восточных фем. Ф. Успенский усматривал в них таможенных надсмотрщиков и сборщиков податей2. Бек предлагает видеть в нем выполняющего обязанности заместителя чиновника фининансового или налогового ведомства3. Э. Арвейлер приводит данные, которые четко согласуются с известиями Кекавмена, что с XI столетия термини ek prosopou используется в значении «фискальный чиновник»4. Непосредственное отношение должности к сбору налогов отмечает и П. Лемерль5. Этой же мысли придерживается и Г.Г. Литаврин6. В то же время N. Oikonomides отмечает более широкое значение носителей этой должности и помещают его среди высших провинциальных чиновников7. В основе своей этот термин означал лиц, которым вышестоящее должностное лицо веряло свои полномочия и позволяло действовать от своего имени определенное время или же на определенной территории8. А. Рамбо видел в этих чиновниках представителей императорской власти, временно назначенных руководителями в провинции или районы империи9. М. Митар, ссылаясь на один из пассажей в Тактике Льва (с. IV, § 7), где ek prosopou представляется никем иным, как управляющий императорских провинций в первые века империи (как legatus Augusti), отмечает, что эти чиновники были как стратиги-помощники (замещающие), уполномоченные в функциях стратига, обладавшие их полномочиями, но не имевшие ни названия, ни звания стратига10. Oikonomides N. Les listes preseance Byzantines des IX et XI siècle. Paris, 1972, p. 41, 10525, 14528, 24929. 2 Успенский Ф. Константинопольский эпарх // ИРАИК IV(2). 1899. С. 135. 3 Beck H.-G. Рец. на: J. Verpeaux. Contribution à l’études d’administration // BZ 49. 1956., s. 77, 159, anm. 64. 4 Glykatzi Ahweiler H. Recherches sur l’administration de l’empire byzantin aux IXe—XIe siècle. Athens—Paris, 1960, p. 41—42. 5 Lemerle P. Prolégomènes à une édition critique et commentée des «Conseils et récits» de Kékaumenos. Brusseles, 1960, p. 92—93. 6 Кекавмен. Советы и рассказы / Под ред. Г. Г. Литаврина. СПб., 2003. С. 126. 7 Oikonomidès N. Fiscalité et exemtion fiscale à Byzance (IXe—Xe s.), Atnènes, 1996, p. 90. 8 Oikonomides N. Les listes preseance Byzantines des IX et XI siècle. Paris, 1972, p. 342. 9 Rambaud A. L’empire Grec au X-ème siècle. Paris, 1870, p. 197—198. 10 Ibid. P. 594. 1 372 Н.А. Алексеенко Следует отметить наличие в византийской административной практике весьма широкого диапазона ek prosopou: от императоров до чиновников и представителей клира самых различных рангов1. Известны ek prosopou и по памятникам сфрагистики2, часть из них принадлежит ek prosopou фем3. Думается, у нас нет оснований сомневаться, что в нашем случае мы имеем дело именно с ek prosopou фемы. Наличие на печати имени Херсона говорит само за себя. Особо заметим, что, согласно современным данным, должность ek prosopou лишь дважды встречается в Херсоне. Напомним, что в известном пассаже, связанном с событиями VIII в. о низложении Юстиниана II, фигурирует тудун — ek prosopou хазарского хагана4. Второй случай — это рассматриваемые нами печати спафарокандидата Сергия рубежа IX/X вв. Примечательно, что известны печати с этим именем, принадлежащие не только экпросопу, но и другим должностным ли1 Mitard M. Études sur le règne de Leo IV // BZ 12, 1903, p. 594—596; Bury J.B. The Imperial Administrative Sistem in the Ninth Century. London, 1911, p. 46—47; Guilland R. Les Logothètes // REB XXIX, 1971, p. 75; Литаврин Г.Г. Византия и Болгария. М., 1960. С. 305—306; Oikonomides N. Les listes preseance Byzantines des IX et XI siècle. Paris, 1972, p. 342; Mango C., Scott R. The Chronicle of Theophanes Confessor. Oxford, 1997, p. 616. 2 Μορδτµανν Α. Μολυβδοβουλλα Βυζαντινα των επαρχιων Ευροπης // Ελληνικος Φιλολογικος Συλλογος. 1886. Τ. 17. P. 85, nr. 3; Панченко Б.А. Каталогм оливдовулов. София, 1908. С. 98—99. № 289 (285); Secăşanu C.C. Sigilii, şi tessere byzantine găin Dobrogea // Răsăritul 7—8, Bucarest, 1938, p. 5—6; Маслев С. Византийски оловни печати от Плиска и Преслав // ИАИ 20. София, 1955, p. 455, nr. 10; Laurent V. Le Corpus des Sceaux de l’empire byzantin V(2). Paris, 1965, p. 541; Laurent V. Le Corpus des Sceaux de l’empire byzantin. II. L’administration centrale. Paris, 1981, 228, 237—239, 295—296, 369, 495, nos. 464—465, 479—482, 590—591, 714, 929. 3 Zacos G., Veglery A. Byzantine Lead Seals. Basel, 1972. Vol. 1, p. nr. 1759, 1831, 1919, 2627, 2668 3228, 3129; Zacos G. Byzantine Lead Seals. Berne, 1984. Vol. 2, p. nos. 167, 887; Pennas V. Byzantine Lead Seals from Chios and Lesbos // SBS 2. Washington, 1990, p. 167, nr. 1; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1991. Vol. 1, p.157 (note), nos. 12.4, 71.6; Oikonomidès N. Fiscalité et exemtion fiscale à Byzance (IXe— Xe s.), Atnènes, 1996, p. nr. 59.4; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1996. Vol. 3, 68.1, 86.19, 86.21; McGeer E., Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. TheEast. Washington, 2000. Vol. 4, p. 116, nos. 43.1 4 Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана и «Бревиарий» Никифора. М., 1980. С. 40. Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 373 цам Херсона — коммеркиарию, патеру полиса, стратигу. Характерная близость многочисленных печатей с именем Сергия, несмотря на различие рангов и должностей, несомненно, предполагает для определенной части моливдовулов явную принадлежность к одному и тому же персонажу1, который в своей служебной карьере прошел путь от таможенного чиновника до главы фемы. Очевидно, для введения должности ek prosopou в Херсоне должна была возникнуть особая ситуация. Если принять точки зрения исследователей о фискальных функциях должности, то ее появление не совсем согласуется с полномочиями института коммеркиариев, действовавшем в это время в Херсоне. Вместе с тем, если признать высказанное ранее предположение о принадлежности ряда печатей с именем Сергия одному и тому же персонажу, то вполне реальна картина замены на некоторый срок одной должности другой в силу каких-то экстраординарных причин, не меняя самого исполнителя должности, но придав ему новый статус. Хотя редкость самих печатей скорее свидетельствует о некой локальной необходимости введения этой должности. Например, при проведении какой-либо инспекции или судебного разбирательства, подобно известным по письменным источникам ek prosopou Фессалоники и Стримона Симеону и Феодору Кладону, осуществлявшим проверку владений Лавры св. Афанасия и близлежащих монастырей2. Не исключено, что наш Сергий, будучи коммеркиерием Херсона, также мог быть на какой-то срок назначен специальным фискальным инспектором в Таврике (феме Херсон). История, к сожалению, не сохранила никаких свидетельств на этот счет. О том, что это могло быть за поручение можно лишь гадать. Но сам факт введения этой должности в местную администрацию свидетельствует о ее высокой значимости и важности нашего персонажа, которому было доверено представлять государственной интересы от лица императора или его ставленника в провинции — стратига фемы. Судя по печатям, отражающим служебную карьеру Сергия, видимо, его миссия оказалась вполне успешной, что позволила ему после исполнения обязанностей ek prosopou занять пост главы фемы. 1 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. С. 78; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaksand int he Fogg Museum of Art. Washington, 1991. Vol. 1. Р. 185 2 Литаврин Г.Г. Византия и Болгария. М., 1960. С. 50, 306; Литаврин Г.Г. Византийское общество и государство в X—XV вв. Проблемы истории одного столетия: 976—1081. М., 1977. С. 28; Oikonomidès N. Fiscalité et exemtion fiscale à Byzance (IXe—Xes.), Atnènes, 1996. Р. 284. 374 Н.А. Алексеенко Таможня и коммеркиарии Херсона в IX—X вв. Византийский Херсон в соответствии со своим стратегически выгодным положением на пересечении торговых путей, связывающих страны Средиземноморья с народами Севера, практически на всем протяжении своей средневековой истории играл роль важного таможенного центра, осуществлявшего контроль над трафиком товаров через акваторию Черного моря. К сожалению, письменные источники не упоминают существование здесь имперской таможни. Вместе с тем об этом красноречиво свидетельствуют археологические материалы, важнейшими из которых являются памятники сфрагистики: подвесные свинцовые печати — моливдовулы. В свое время они удостоверяли подлинность документов, сопровождавших различные товары, а порой и опечатывавшие тюки с ними. Благодаря памятникам сфрагистики существование тесных контактов Херсона с различными регионами обширной греческой ойкумены теперь зафиксировано не только по письменным источникам. Византийские печати отмечают связи Херсона со многими центрами балкано-малоазийского региона: Константинополем, Хрисополисом, Иероном, Амастридой, Абидосом, Фессалониками, Лариссой и Фебами (фема Эллада), Никеей (фема Опсикий), Анхиалом, Митиленой (о. Лесбос) и др. Отдельные из них, несомненно, иллюстрируют не только существование определенных взаимоотношений между военно-административными областями империи, но и участие Херсона в международной торговле причерноморско-средиземноморского региона. Находки печатей таможенников из различных регионов Византии свидетельствуют, что в порту Херсона осуществлялся государственный контроль над товарами заморских купцов уже в VII в. Однако среди общего числа печатей представителей торговофинансовых кругов, государственного фиска и таможенных чиновников, происходящих с территории херсонесского городища1, для решения вопросов формирования структуры провинциального административного управления, вне всякого сомнения, особый интерес представляют и печати, принадлежавшие представителям местной налогово-таможенной администрации — коммеркиариям Херсона. Соколова И.В. О так называемой печати протевона Херсона // ВИД. 1991. XXIII. С. 205—211; Соколова И.В. Византийские печати из Херсонеса // АДСВ.1992. Вып. 26. С. 191—196; Sokolova I.V. Les sceaux Byzantins de Cherson // SBS. 1993. N 3. Р.104-107; Alexeenko N., Romančuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson // SBS.1995. N 4. Р. 148—149; Алексеенко Н.А. Моливдовулы адресантов Херсона. С. 123—129. 1 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 375 Печати этих херсонских должностных лиц известны практически с начала исследования Херсонеса. Единичные экземпляры в свое время издавали многие исследователи: Г. Шлюмберже1, И.И. Толстой2, Н.П. Лихачев3, Дж. Эберзольт4, К.М. Константопулос5, А.Ф. Вишнякова6, В. Лоран7 и Й. Барня8. Впервые попытку собрать все печати коммеркиариев воедино предприняла И.В. Соколова9. В обобщающем труде исследовательницы, посвященном монетам и печатям византийского Херсона, моливдовулы коммеркиариев составляют вторую по значительности группу, состоящую из 18 экземп­ляров10. В середине 80‑х — начале 90‑х гг. количество известных печатей херсонских коммеркиариев несколько увеличилось благодаря публикациям Г. Закоса11, К.Д. Смычкова12 и выходу в свет первого тома каталога моливдовулов из собрания Думбартон Оакс и музея искусств Фогга13, в которых представлены еще 12 интересующих нас печатей. В наших совместных работах с И.В. Соколовой, А.И. Романчук и К.Д. Смычко1 Schlumberger G. Sigillographie de l’Empire Byzantin. Paris, 1884. Р. 237—238. NN 5—6. 2 Толстой И.И. О византийских печатях херсонской фемы // ЗРАО.1887. II. C. 34—35. № 5—6. 3 Лихачев Н.П. Историческое значение итало-греческой иконописи. Изображения Богоматери в произведениях итало-греческих иконописцев и их влияние на композиции некоторых прославленных русских икон. СПб., 1911. C. 68. Прим. 5. Рис. 132. 4 Ebersolt J. Sceaux bizantins du Musée de Constantinople // RN 1914. N 18. Р. 231, nr. 341 5 Κονσταντοπουλοσ Κ.Μ. Βυζαντιακα µολυβδοβουλλα του εν Αθηναι Εθνικου νουµισµατικου Μουσειου. Π. 36, 120. 6 Вишнякова А.Ф. Свинцовые печати византийского Херсонеса. C. 124—126. № 6—8. 7 Laurent V. Sceaux byzantins inédits // BZ 1933. N 33. P. 312—314, nr. 5; Laurent V. Documents de sigillographie byzantine. La collection C. Orghidan. P. 136—139, nos. 256—258 8 Barnea J. Noi sigilii bizantine de les Dunarea de Jos // SCIV.1966. N 17. P. 284, nr. 6 9 Соколова И.В. Печати Херсонской фемы (Опыт датировки) // Actes du XIVe Congrés International des Etudes Byzantines. Bucarest, 6—12 septembre, 1971. Bucarest. 1976. Vol. 3. C. 228—229. № 3—4, 6. 10 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. С. 145—168. 11 Zacos G. Byzantine Lead Seals. Berne, 1984. Vol. 2, p. 175, 401, nos. 286, 886. 12 Смычков К.Д. Несколько неизданных печатей Херсона // НЭ.1989. Вып. XV. С. 190. № 3—4; Смычков К.Д. Несколько неизданных печатей Херсона // ВВ. 1989. Т. 50. С. 127. № 3—4. 13 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1991. Vol. 1. P.184—186, nos. 82. 4—9. 376 Н.А. Алексеенко вым введено в оборот еще четыре экземпляра1. Таким образом, число известных моливдовулов коммеркиариев Херсона до недавнего времени составляло лишь 34 экземпляра. Находка в Херсоне комплекса печатей архива2, в составе которого есть немало ранее неизвестных печатей херсонских коммеркиариев, а также привлечение материала из частных собраний существенно увеличивает их число. Это позволяет нам не только вновь обратиться к данному разряду памятников, но и на основе анализа полученных данных в известной мере дополнить сведения, связанные с формированием и развитием служб государственного фиска и таможенного контроля в Таврике в IX—X вв. К настоящему времени удалось выделить более трех десятков новых моливдовулов, принадлежавших коммеркиариям Херсона и довести их общее число до 66 экземпляров3. Условно эту категорию находок можно разделить на несколько хронологических групп, отражающих изменение сфрагистических типов и титулатуры их владельцев. Анализ полученных данных в сопоставлении с ранее известными сведениями позволяет выстроить определенную модель функционирования в Таврике данного института гражданской власти на протяжении целого столетия: с середины IX — до второй половины X в. В финансовом управлении Византийского государства коммеркиариям с самого начала была отведена важная и значительная роль. Термин κοµµερκιαριω (сохранившийся от прежних comites commerciorum) появляется в перечне византийских чиновников около 500 г. при императоре Анастасии I (491—518)4. Известна антиохийская печать этого 1 Alexeenko N., Romančuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson… P. 145—146, nos. 8—9; Алексеенко Н.А., Смычков К.Д. Неизданные печати чиновников Херсона IX—X вв. // Х Сб. X. Севастополь, 1999. С. 367. № 10—11. 2 Alekséenko N. Un tourmarque de Gothie sur un sceauinédit de Cherson // REB 54, Paris, 1996, p. 8414; Alekséenko N. Les seaux des archives de Cherson, témoigne des relations de cherson et de l’Empire // XXe Congrès International des Études Byzantines. Collège de France-Sorbonne, 19—25 août 2001. Pré-actes. II. Tables rondes. Paris, 2001. P. 57; Alekséenko N. Les relations entre Cherson et l’Empire, d’après le témoignage des sceaux des archives de Cherson // SBS.2003. 8. P. 75—83. 3 Alekséenko N. La douane du thème de Cherson au IXe-Xe siècle: les sceaux des commerciaires // Kiev—Cherson—Constantinople. Ukrainian Papers at the XXth International Congress of Byzantine Studies (Paris, 19—25 August 2001), ed. by A. Aibabin and G. Ivakin, Kiev—Simferopol—Paris,2006. P. 121—164. 4 Malalas Joann. Chronographia. Bonn, 1831, p. 396; Littmann E., Magie D., Stuart D.R. Greek and Latin Inscriptions in Syria, publications of Princeton University Archaeological Expeditions to Syria in 1904—1905. Leyden, 1910. P. 24—42, 250— 251, nos. 20, 526 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 377 периода1. В круг обязанностей рассматриваемого чиновника, главным образом, входил надзор над торговлей и производством шелка в Византии2. Позже к этому добавилось взимание специального 10% налога — коммеркиона — с импорта-экспорта товаров и торговли ими на всей территории империи3. По мнению Н. Икономидиса, в конце VIII в. изменение государственной политики внешней торговли и практическое упразднение монополии на шелкопродажу привели к потере основной функции коммеркиариев4. В связи с этим С.Б. Сорочан полагает, что имперские власти не полностью упразднили шелковую монополию, а лишь видоизменили ее применительно к новым условиям5. По мнению исследователя, либерализация условий экспортноимпортных операций вовсе не означала отказ властей от контроля над ними. Напротив, проведенные мероприятия дополнительно позволили получать с купцов-иноземцев еще и таможенные пошлины, взимание которых вошло в компетенцию коммеркиариев6. Напомним, что коммеркиариев как сборщиков таможенных пошлин в портовых городах отмечали в свое время еще г. Шлюмберже и Н.П. Лихачев7. Сбор налогов и пошлин осуществлялся на государственных таможнях — фемных императорских коммеркиях, непременным условием существования которых было прохождение через них сухопутных или же морских торговых трактов8. 1 Brandes W. Überlegungen zur Vorgeschichte des Thema Mesopotamien // BSl. 1983. 44(2). P. 171—177. 2 Сюзюмов М.Я. Книга эпарха. Свердловск, 1949. C. 63, § 2; Antoniadis-Bibicou H. Recherches sur les douanes à Byzance: l’octava, le kommerkion et les commerciares. Paris, 1963. P. 225—238; Hendy M. Studies in Byzantine Monetary Economy. Cambrige, 1985. P. 624—634, 654—662; Dunn A. The Kommerkiarios, the Apotheke, the Dromos, the Vardarios, and the West // BMGS. 1993. 17. P. 3—24; Бардола К.Ю. Канализус фрагистических источников о функциях коммеркиариев в Византии VI—IX вв. // Вестник Харьковского гос. ун-та. 413. Сер.: История. Вып. 30. Харьков, 1998. С. 69—77. 3 Oikonomides N. Le kommerkion d’Abidos, Thessalonique et le commerce Bulgaire au IΧe siècle // Hommes et richesses dans l’Empire byzantin. Paris, 1991. T. II. P. 242—243. 4 Oikonomides N. A Collection of Date Byzantine lead Seals. Washington, 1986. P. 38—39. 5 Сорочан С.Б. Византия IV—IX вв. Этюды рынка. Харьков, 1998. C. 296. 6 Там же. С. 296—297. 7 Schlumberger G. Sigillographie de l’Empire Byzantin. Paris, 1884. P. 470—471; Лихачев Н.П. Датированные печати Византии // ИРАИМК. 1924. III. C. 154. 8 Йорданов И. Печатите на коммеркиарията Девелт // Поселищни проучвания II. София, 1992. C. 23 378 Н.А. Алексеенко Ярким примером такого положения является византийский Херсон, через который еще со времен античности проходили традиционные караванные пути, связывавшие Север и Юг, а в византийский период обеспечивавшие связи Византии с Древней Русью, Западной Европой и кочевниками Северо-Востока. Один из таких караванных путей указывает нам Константин Багрянородный1. Причем, описывая путь из Фессалоник через Северное Причерноморье на Кавказ, император ясно дает понять о существовании его двух маршрутов — морского и сухопутного. Н. Икономидис, говоря о внешней торговле Византийского государства и участии в ней Херсона, являвшегося завершением важной коммерческой магистрали Востока, которая пересекала степи, отмечает, что совсем не случайно здесь, так же, как в Халдии (Трапезунд), другом главном завершении наземной дороги из Персии, появился коммеркиарий2. Это было обусловлено и географическим положением этого центра и, безусловно, его экономическим развитием, способным поддержать достаточный объем товарооборота с северными соседями. На наш взгляд, самых ранних коммеркиариев Херсона, видимо, следует рассматривать, в первую очередь как чиновников, контролировавших транзит товаров непосредственно в херсонском порту, к которым впоследствии перешли функции собственно фемных налоговых инспекторов. В этом случае диапазон их юрисдикции мог бы распространяться и на фему Климатов, образованную, согласно последним данным, в самом начале 40‑х гг. IX в.3 По своему статусу коммеркиарии состояли в ведомстве логофета геникона наряду с другими чиновниками фиска (диойкитами, эпоптами, хартуляриями и др.4 и, как правило, по рангу стояли не слишком высоко на иерархической лестнице византийской знати. В «КлитороКонстантин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. C. 171—177. Oikonomides N. Le «systéme» administratif byzantin en Crimée aux IXe—Xes. // МАИЭТ. 2000. VII. C. 320. 3 Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона // БИАС. 1997. Вып. 1. С. 316; Zukermann C. On the problem of the early history of Byzantine Thema in Cherson // BMGS 1997. 21. P. 217, 221—222; Науменко В.Е. Византийская фема в Юго-Западной Таврике в IX—X вв. // Тезисы докладовМеждународной конференции «Византия и Крым». Симферополь, 1997. C. 23—30; Науменко В.Е. К вопросу о названии и дате учреждения византийской фемы в Таврике // МАИЭТ. 1998. Вып. VI. C. 690; Ср.: Никифоров М.А. К дискуссии о дате учреждения византийской фемы в Таврике // МАИЭТ ХV. Симферополь, 2009. С. 550—560; Сорочан С.Б. К вопросу о времени создания фемы Климата в византийском Крыму // Древности—2011. Харьков, 2011. С. 350—352. 4 Oikonomides N. Les listes preseance Byzantines des IX et XI siècle. P. 313. 1 2 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 379 логии» Филофея они занимают лишь шестое место из двенадцати, входивших в секрет министерства финансов1. Согласно памятникам сфрагистики, коммеркиарии Херсона также имели невысокие придворные звания. Большинство из них были чиновниками третьего класса — императорскими спафариями. Впрочем, в двух случаях зафиксированы и представители четвертого класса — кандидат и кувикулярий. Лишь на закате этого института власти во второй половине Х в. отдельные чиновники удостаиваются более высоких рангов второго класса императорского спафарокандидата и протоспафария2. Вместе с тем некоторые коммеркиарии, видимо, не имели никаких придворных рангов. По крайней мере, тот факт, что они их имели, но не помещали на своих печатях, уж слишком маловероятен. Заметим, что без указания титулярной принадлежности владельца, как правило, встречаются самые ранние буллы периода основания фемы в Херсоне. Печати же Х в. в абсолютном большинстве указывают придворный ранг своего владельца. Сравнивая моливдовулы херсонских коммеркиариев с аналогичными представителями византийской администрации из других регионов империи, следует отметить, что в Херсоне не наблюдается каких-либо экстраординарных отличий. Отмеченные по херсонским печатям особенности прослеживаются на не менее многочисленных буллах коммеркиариев Фессалоник3. И. Йорданов, отмечая более пятидесяти местных коммеркиариев и подобных им лиц, говорит о том, что их печати прекрасно иллюстрируют активность города во взаимоотношениях византийских территорий со славянскими племенами и болгарской державой4. Ситуация достаточно схожая с пограничным Херсоном. По всей видимости, значение института коммеркиариев, начиная с середины Х в., постепенно начинает уменьшаться, что впоследствии приводит к окончательному его упразднению. Вместе с тем отсутствие в Херсоне, например, печатей судей, к которым перешли функции Op. cit. P.112—113. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. № 21—23, 25—26, 28—29, 35—40, 62—63; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1. P. 184— 186, nos. 82. 4—9; Alexeenko N., Romančuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson. P. 145—146, nos. 8—9. 3 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1991. Vol. 1. P. 51—70 nos. 18. 1—11, 28—50. 4 Йорданов И. Византийски коммеркиарии за България (681—971). // Договори — Хора — Съдби. Варна, 2000. C. 23—24. 1 2 380 Н.А. Алексеенко коммеркиариев в отдельных фемах, по-прежнему оставляет открытым вопрос об их приемниках. Быть может, его решение следует искать в структуре института кураторов города, организованного в Херсоне именно в Х столетии, в который входили патер полиса, экдик и протевоны1. Очевидно, к кому-то из них могли перейти функции коммеркиариев, олицетворявших своеобразный символ гражданской власти в феме. В этой связи интересно замечание Н. Икономидиса относительно возможности исполнения обязанностей коммеркиария самим стратигом фемы2 подобно тому, как это имело место, например, в Месопотамии3. Однако сегодня еще нет достаточных оснований подтвердить правоту греческого ученого. Тем не менее отсутствие печатей правопреемников коммеркиариев на фоне значительного количества моливдовулов стратигов второй половины X в.4 с учетом особенностей административного управления Херсона совсем не исключает такой возможности. Последние находки печатей коммеркиариев довели число моливдовулов, принадлежащих этим должностным лицам, до 66 экземпляров. Все они полностью соответствуют общим характеристикам византийских булл (рис. 37) 1 Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона // МАИЭТ. 1996. Вып. V. C. 162—168. 2 Oikonomides N. Le «systéme» administratif byzantinen Crimée aux IX e—X es. // МАИЭТ.2000. Вып. VII. С. 323. 3 Brandes W. Überlegungen zur Vorgeschichte des Thema Mesopotamien // BSl. 1983 44 (2). P. 171—177. 4 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики // МАИЭТ.1998. Вып. VI. С. 737—740. Датировка 10 Около 860—880 гг. 9 Последняя треть IX в. 8 Третья четверть IXв. 7 Вторая половина IX в. 6 Вторая половина IX в. 5 Вторая половина IX в. 4 Около 840—850 гг. 3 Около 840—850 гг. 2 Около 840—850 гг. 1 Около 840—850 гг. № Имя и ранги Иоанн, императорский коммеркиарий Иоанн, императорский коммеркиарий Иоанн, императорский коммеркиарий Иоанн, императорский коммеркиарий Неизвестный, императорский коммеркиарий Вазилеос, императорский коммеркиарий Вазилеос, императорский коммеркиарий Неизвестный, императорский кандидат(?) Сергий, императорский спафарий Георгий, императорский кандидат Алексеенко Н. А.Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005.Т. 2. № 2 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 17 Алексеенко Н. А.Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005.Т. 2. № 1 Смычков К.Д. Несколько неизданных печатей Херсона //НЭ.1989. XV. №3 Смычков К.Д. Несколько неизданных печатей Херсона //НЭ. 1989. XV. №4 Алексеенко Н. А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 3 Не издана Монограмма: Laurent V Монограмма: Laurent V Монограмма: Laurent V Монограмма: Laurent V Монограмма: Laurent V Монограмма: Laurent V Монограмма: Laurent V Laurent V. Documents de sigillographie byzantine. La collection C. Orghidan. Шестиконечный Bibliothèque byzantine: Document 1. Paris, 1952. N° 257; крест Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 40 Шестиконечный Не издана крест Barnea J. Noi sigilii bizantine de les Dunarea de Jos // SCIV. 1966. 5. N° 6; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 18 Публикация Монограмма: Laurent V Аверс ПЕЧАТИ КОММЕРКИАРИЕВ ХЕРСОНА Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 381 Датировка 20 Конец IX в. 19 Конец IX в. 18 Конец IX в. 17 Конец IX в. 16 Конец IX в. 15 Конец IX в. 14 Конец IX в. 13 Конец IX в. 12 Около 860—880 гг. 11 Около 860—880 гг. № Имя и ранги Сергий, императорский коммеркиарий Сергий, императорский коммеркиарий Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Аверс Публикация Шестиконечный Schlumberger G. Sigillographie de l’Empire byzantin. Paris, 1884. N° 1. N ° 5; крест Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 35 Шестиконечный Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks крест and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1991. Vol. 1. N° 82. 7c. Шестиконечный Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks крест and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1.N° 82. 7b. Шестиконечный Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks крест and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1.N° 82. 7a. Шестиконечный Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан крест С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005.Т. 2. № 16 Шестиконечный Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks крест and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1991. Vol. 1. N° 82. 8. Шестиконечный Zacos G. Byzantine Lead Seals. Berne, 1984. Vol. 2. N 286. крест Laurent V. Documents de sigillographie byzantine. La collection C. Orghidan. Шестиконечный Bibliothèque byzantine: Document 1. Paris, 1952. N° 256; крест Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 36 Шестиконечный Алексеенко Н. А.Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. крест Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 18 Шестиконечный Schlumberger G. Sigillographie de l’Empire byzantin. Paris, 1884. N° 1. N° 6; крест Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 39 Продолжение таблицы 382 Н.А. Алексеенко Датировка Конец IX в. 29 Конец IX в. 28 Конец IX в. 27 26 Конец IX в. 25 Конец IX в. 24 Конец IX в. 23 Конец IX в. 22 Конец IX в. 21 Конец IX в. № Простой процветший крест Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1.N° 82. 6. Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1.N° 82. 5. Zacos G. Byzantine Lead Seals. Berne, 1984. — Vol. 2. P. 401, n° 886. Соколова И.В. Печати херсонесской фемы // Actes du XIVe Congrés International des Études Byzantines. Bucarest, 6—12 sept. 1971. Bucarest, 1976. N° 4; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 23 Алексеенко Н. А.Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 19 Шестиконечный Алексеенко Н. А.Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. крест Византийский Херсон. Харьков, 2005.Т. 2. № 17 Шестиконечный Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks крест and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1991. Vol. 1. N° 82. 9. Шестиконечный Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 38 крест Публикация Laurent V. Documents de sigillographie byzantine. La collection C. Orghidan. Шестиконечный Bibliothèque byzantine: Document 1. — Paris, 1952. N° 258; крест Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 37 Аверс Сергий, Бюст императорский Богоматери спафарокандидат Никопеи Имя и ранги Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Неизвестный, императорский спафарокандидат Продолжение таблицы Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 383 Датировка Конец IX в. — начало X в. 38 IX в. 37 IX в. 36 IX в. 36 IX в. 35 34 IX в. 33 IX в. 32 Конец IX в. 31 Конец IX в. 30 Конец IX в. № Имя и ранги Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский кандидат Неизвестный, императорский спафарий Неизвестный, императорский спафарий Фотин, императорский спафарий Фотин, императорский спафарий Фотин, императорский протоспафарий Фотин, императорский протоспафарий Публикация Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art.Washington, 1991. Vol. 1.N° 82. 4. Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2.№ 15 Бюст св. Николая Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005.Т. 2. № 14 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. P. 154. № 26. Не издана Вишнякова А.Ф. Свинцовые печати византийского Херсонеса // ВДИ. 1939. № 1. № 7; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 21 Κονσταντοπουλοσ Κ.Μ. Βυζαντιακα µολυβδοβουλλα του εν Αθηναι Εθνικου νουµισµατικου Μουσειου... Ν 120; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 62 Алексеенко Н. А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005.Т. 2. № 10 Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005.Т. 2. № 9 Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005.Т. 2. № 8 Бюст св. Николая Аверс Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи (?), Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Продолжение таблицы 384 Н.А. Алексеенко Датировка Дамиан, коммеркиарий 47 Первая треть X в. Конец IX в. — начало X в. 44 Дамиан, коммеркиарий Конец IX в. — начало X в. 43 46 Первая треть X в. Конец IX в. — начало X в. 42 Дамиан, коммеркиарий Конец IX в. — начало X в. 41 Имя и ранги Сергий, императорский спафарий Сергий, императорский спафарий Сергий, императорский спафарий Неизвестный (Сергий?), императорский спафарий Сергий, императорский спафарокандидат Сергий, императорский спафарокандидат 45 Первая треть X в. Конец IX в. — начало X в. 40 Конец IX в. — 39 начало X в. № Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Аверс Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 11 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 25a Вишнякова А.Ф. Свинцовые печати византийского Херсонеса // ВДИ. 1939. № 1. № 6; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 25 Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 7 Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 6 Не издана Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 5 Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 4 Публикация Толстой И.И. О византийских печатях Херсонесской фемы // ЗРАО. 1887. II. № 12; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 22 Продолжение таблицы Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 385 Дамиан, коммеркиарий 49 Первая треть X в. 57 Вторая половинаX в. 56 Вторая половина X в. 55 Первая половина X в. 54 Первая половина X в. 53 Первая половина X в. 52 Первая треть X в. 51 Первая треть X в. Фотин, императорский спафарокандидат Фотин, императорский спафарокандидат Фотин, императорский спафарокандидат Константин, императорский спафарокандидат Константин, императорский спафарокандидат Константин, императорский спафарокандидат Георгий, императорский (?) кубикулярий Георгий, императорский (?) кубикулярий Дамиан, коммеркиарий 48 Первая треть X в 50 Первая треть X в. Имя и ранги Датировка № Алексеенко Н.А., Смычков К.Д. Неизданные печати чиновников Херсона IX—X вв. // Х Сб. 1999. X. № 10 Alexeenko N., Romančuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson // SBS 4. 1995. N° 8. Alexeenko N., Romančuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson // SBS 4. 1995. № 9. Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 20 Алексеенко Н. А.Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 21 Алексеенко Н. А.Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 22 Процветший крест Процветший крест Процветший крест Процветший крест Процветший крест Толстой И.И. О византийских печатях Херсонесской фемы // ЗРАО. 1887. II. № 14; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 29 Вишнякова А.Ф. Свинцовые печати византийского Херсонеса // ВДИ. 1939. № 1. № 8; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 28 Алексеенко Н. А.Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 13 Алексеенко Н.А.Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 12 Публикация Бюст св. Николая Бюст св. Николая Бюст св. Николая Аверс Бюст Богоматери Никопеи Бюст Богоматери Никопеи Продолжение таблицы 386 Н.А. Алексеенко Георгий, коммеркиарий Георгий, коммеркиарий Георгий, коммеркиарий 60 Около середины X в. 61 Около середины X в. 62 Около середины X в. 63 X в. Неизвестный, императорский спафарий (?) Неизвестный, 64 IX/X вв. императорский спафарий (?) Неизвестный, 65 Первая половина X в. коммеркиарий Георгий, коммеркиарий 59 Около середины X в. Датировка Имя и ранги Георгий, 58 Вторая половина X в. императорский (?) кубикулярий № Аверс Публикация Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005.Т. 2. № 27 Ebersolt J. Sceaux bizantins du Musée de Constantinople // RN 18. 1914.n° 341 (500); Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 63 Не издана Бюст Богоматери Никопеи Надпись Алексеенко Н.А,. Смычков К.Д. Неизданные печати чиновников Херсона IX—X вв. // Х Сб. 1999. X. № 11 Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 26 Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 25 Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 24 Алексеенко Н. А.Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Харьков, 2005. Т. 2. № 23 ? Монограмма: Laurent X (variant) Монограмма: Laurent X (variant) Монограмма: Laurent X (variant) Монограмма: Laurent X (variant) Процветший крест Окончание таблицы Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 387 388 Н.А. Алексеенко Особо следует подчеркнуть, что среди них достаточно много близких по стилю, а иногда и тождественных печатей, принадлежащих одним и тем же парам матриц. Это обстоятельство в отдельных случаях, позволяет проследить изменение служебного (рангового) положения своих владельцев. Напомним, что подобная картина наблюдается и среди печатей других херсонских чиновников: архонтов и стратигов. Нам представляется, что находки таких печатей, относящихся к одноименным владельцам, в определенных случаях, являются явным признаком их принадлежности одному и тому же персонажу. Данную мысль мы уже высказывали при анализе печатей херсонских стратигов1. Видимо, наличие аналогичной ситуации среди печатей и коммеркиариев, и архонтов Херсона2 предполагает справедливость наших выводов. Полагать, что у каждой печати Сергия, Константина, Георгия и др. был свой владелец, маловероятно. Хотя, безусловно, не исключено, что отдельные из одноименных печатей все же могут принадлежать разным людям. Вместе с тем наличие достаточно широкого круга очень близких одноименных печатей, в первую очередь, отражают редкую сменяемость кандидатов, исполнявших должностные обязанности главы таможенного контроля в Херсоне. В определенном смысле подтверждением длительности исполнения обязанностей, надо полагать, служат и данные самих печатей, отражающие присвоение их владельцам очередных званий. К сожалению, письменные источники не освещают деятельность ни одного из херсонских таможенников. В этой связи невозможно судить ни о длительности их пребывания в должности, ни о продвижении по служебной лестнице. Этот пробел в какой-то мере могут восполнить лишь сами моливдовулы. На сегодняшний день лишь семерых коммеркиариев мы знаем по именам: Иоанн, Василий (Базилеос), Георгий, Сергий, Дамиан, Фотин и Константин. Надо полагать, это далеко не полный их перечень и новые находки, очевидно, внесут свои коррективы. Вместе с тем, принимая во внимание характерные особенности отдельных экземпляров и их датировки, можно констатировать, что известные нам моливдовулы коммеркиариев Херсона принадлежали весьма незначительному числу исторических личностей. Учитывая то, что срок их службы мог равняться десяти и более годам, их число, скорее всего, не превышало 10 — 15 кандидатов за весь период существования этой структуры власти в Херсоне (середина IX — конец X вв.). Назначение на должность, как известно, требовало хороших знаний местных условий, что, вне всякого сомнения, можно было получить Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона... С. 734. Алексеенко Н.А. Архонтия и архонты Херсона в VIII—IX вв. // МАИЭТ. 2002. Вып. IX. С. 455—500. 1 2 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 389 Диаграмма рангов коммеркиариев при выполнении двух основных условий: длительного пребывания в данной местности и продолжительного исполнения должности1. Кроме того, при определении численного количества херсонских коммеркиариев, по всей видимости, следует учитывать еще и возможные перемещения по службе, и повторные назначения на должность. Как нам представляется, именно такую ситуацию вполне могут отражать печати, принадлежавшие чиновнику, носившему имя Сергий. Их обилие обращает на себя особое внимание. Из 35 херсонских моливдовулов с этим именем 27 принадлежат коммеркиариям, 4 εκ προσοπου, один патеру полиса и 3 стратигам. Заметим, что все они хронологически весьма близки, имеют сменяющие друг друга сфрагистические типы и демонстрируют развитие придворных рангов. Все это заставляет видеть, если не во всех, то, по крайней мере, в определенной части владельцев одного и того же персонажа. Заметим, что исследователи херсонских печатей и ранее не исключали такой возможности. Одному и тому же лицу приписывались печати коммеркиария Сергия с рангами кандидата, спафария и спафарокандидата, а также одноименного чиновника в должности ek prosopou Херсона2. Нам думается, что с появВишнякова А.Ф. Свинцовые печати византийского Херсонеса. С. 126. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 78; Nesbitt J., Oikono­mides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. P. 185. 1 2 390 Н.А. Алексеенко лением новых экземпляров, принадлежащих еще и стратигу Сергию1, представляется прекрасная возможность проследить cursus honorum одного из местных аристократов, очевидно, длительное время занимавшего видные посты в городской администрации. Сопоставляя данные печатей, мы получаем прекрасную иллюстрацию служебной карьеры местного функционера, который, начав службу коммеркиария в ранге императорского кандидата, в дальнейшем был удостоен титулов спафария, спафарокандидата и протоспафария. При этом какой-то период времени он еще исполнял обязанности εκ προσοπου, а также занимал должность правителя области — стратига фемы. Таким образом, подводя итог, мы можем констатировать, что появление коммеркиария в Херсоне подобно тому, как это происходило и в других византийских центрах, было вызвано необходимостью контроля за внешней торговлей и сбора таможенных пошлин, подлежащих сдаче имперскому налоговому ведомству. В этой связи совсем не удивляет обилие найденных в Херсоне печатей логофетов геникона2. Видимо, их появлению мы обязаны постоянным служебным контактам местного чиновника с начальством центрального управления. Усиление центральной власти в Херсоне на рубеже X—XI вв. привело к упразднению института коммеркиариев. Вместе с тем полагать, что Херсон в связи с этим потерял свои привилегии в области внешней торговли, нет никаких оснований. Очевидно, как и в других областях империи, функции сборщика таможенных пошлин здесь перешли к какому-то другому чиновнику, в нашем случае им вполне мог оказаться глава византийской администрации — стратиг фемы. Служба императорских нотариев в Херсоне Х в. Кроме рассмотренных выше, в литературе неоднократно ставился вопрос о возможном существовании среди чиновников местной визан1 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. P. 189, nr. 82. 21 a, b; Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики. № 7. C. 707—708. 2 Соколова И.В. О так называемой печати протевона Херсона. C. 210—211. № 41— 44; Смычков К.Д. Новые находки моливдовулов главных логофетов X в. в Херсонесе // Нумiзматика i фалеристика 2 (14). Киïв, 2000. C. 28—30; Alekséenko N. Les logothètes du Genikon dans les sceaux byzantins des archives de Cherson // 8. Internationales Symposion für Byzantinische Sigillographie 1. bis 4. Octobre 2003, Programme Resume. Berlin, 2003. S. 11; Alekséenko N. Les relations entre Cherson et l’Empire, d’après le témoignage des sceaux des archives de Cherson. S. 77—79 , nos. 2—4; Алексеенко Н.А. Печати главных логофетов из Херсонского архива // АДСВ. 2003. Вып. 34. C. 174—205. Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 391 тийской администрации и должности нотария1. Однако он не находил своего решения из-за отсутствия каких бы то ни было свидетельств на этот счет. Долгое время главным аргументом против присутствия этого чиновника в реестре городских служб исследователи считали отсутствие среди сфрагистических памятников находок в Херсоне печатей нотариев, которые традиционны и весьма распространенны для других византийских фем. Высказывалось также мнение, что нотарии не играли существенной роли в жизни Херсона2, так как город «с давних пор был освобожден от важнейших налоговых повинностей»3 и, кроме того, даже состоял на государственной дотации, ежегодно получая из казны десять литр на свои нужды4. В сфрагистическом материале византийского Херсона в последнее время появилось несколько экземпляров моливдовулов, знакомящих нас с этим одним из имперских функционеров — протонотарием фемы. Введение в оборот данных памятников позволило несколько в ином аспекте рассмотреть проблему организации городских структур власти фемного периода. Несколько лет назад среди новых поступлений моливдовулов, входивших в состав херсонского архива, неожиданно удалось выявить весьма интересный экземпляр с необычной на первый взгляд легендой. К сожалению, еще в древности печать была разломана пополам и до нас дошла лишь половинка буллы, что в известной мере значительно затрудняет ее определение и атрибуцию. Тем не менее исследование находки позволило получить интереснейшие, ранее неизвестные сведения об административной структуре средневекового Херсона5. 1 Соколова И.В. Печати Георгия Цулы и события 1016 года в Херсоне // ПС. 1971. № 23 (86). C. 73; Соколова И.В. Администрация Херсона в IX—XI вв. по данным сфрагистики // АДСВ. 1973. Вып. 10. С. 208; Соколова И.В. Печати Херсонской фемы (Опыт датировки) // Actes du XIVe Congrés International des Etudes Byzantines. Bucarest, 6—12 septembre, 1971. Bucarest, 1976. Vol. 3. С. 227; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 115—116; Баранов И.А. Административное устройство раннесредневекового Херсона. С. 140; Алексеенко Н.А. К вопросу о существовании службы нотариев в Херсоне // АДСВ. 1998. Вып. 29. С. 221—227. 2 Соколова И.В. Администрация Херсона в IX—XI вв. по данным сфрагистики. С. 208. 3 Nasturel P.S. Constantine Porphyrogenitus De administrando imperio. // Dacia. 1957. I (1). P. 373; Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса (IV в. до н.э. — XII в. н.э.). Киев, 1977. C. 91—93, 107—108. 4 Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. C. 274—275. 5 Алексеенко Н.А. К вопросу о существовании службы нотариев в Херсоне. C. 221—227. 392 Н.А. Алексеенко Насколько можно судить по сохранившейся части моливдовула (рис. 38), на лицевой стороне присутствует изображение четырехконечного процветшего креста, вероятно, располагавшегося на возвышении из трех ступеней. Его левая, сохранившаяся ветвь цветения, представленная тремя завитками и достигает нижней перекладины креста. Сам крест не совсем традиционного вида — с широко расширенными оконечностями, имеющими в углах и в центре небольшие шарики. В центральное поле креста вписан обыкновенный четырехконечный крест. Ободка вокруг креста нет. По кругу традиционная надпись призыва божественной помощи: «Господи помоги твоему рабу». На реверсе печати представлена фрагментированная традиционная пятистрочная надпись, заключенная в точечный ободок, содержащая, как обычно, имя, титул, название должности и место службы владельца: ... ΕΦΑ |... ΑСΠΑΘ/ |... ΟΤΑΡ/Τ/ |... ΑΝSΧ |... CΟΝ/ Печати с таким типом изображения креста достаточно редки среди памятников сфрагистики Византийской империи. Н.П. Лихачев при публикации своего экземпляра с весьма близким видом креста отмечал, что «крест на печати имеет форму как бы крестообразного киота», а датировка моливдовула «с наибольшей вероятностью определяется Х веком»1. Аналогичную датировку для печати с подобным типом креста предполагает и В. Лоран2. Опираясь на классификацию херсонских печатей с изображением различных видов крестов, разработанную И.В. Соколовой, повидимому, можно предполагать даже несколько более узкую датировку для нашего моливдовула. Напомним, что печати с изображением креста с процветием до нижней перекладины исследовательница относит к первому типу и датирует первой половиной Х в.3 Однако, учитывая не совсем традиционный тип креста, представленный на рассматриваемом экземпляре, несколько отличающийся и по форме процветия, наш моливдовул, вероятнее всего, следует датировать временем не ранее середины Х столетия и вплоть до конца века, когда на печатях местных чиновников появляется новый сфрагистический тип — погрудное изображение святых 4. Лихачев Н.П. Моливдовулы греческого Востока. C. 42. Laurent V. Sceaux byzantins. inédits // BZ.1933.N 33. P. 340—342, № 4. 3 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 99. 4 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 85—88; З­айбт Н., Зайбт В. Печати стратигов византийской фемы Херсон // АДСВ.1995. Вып. 27. С. 93—94. 1 2 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 393 Что касается шрифта, то следует отметить, что надписи на рассматриваемом экземпляре выполнены небольшим прямоугольным шрифтом, характерным именно для византийской эпиграфики Х столетия1. В пользу датировки нашей печати Х в. свидетельствует и наличие знаков сокращения в виде небольших клинышков, расположенных у литер в нижних краях строк2. Безусловно, мы имеем дело с памятником, принадлежащими Х столетию. Метрический анализ площади поля матрицы моливдовула (диаметр поля 20 мм) позволяет рассчитать недостающее количество литер в каждой строке: для 1‑й — три знака; для 2‑й — четыре; для третьей строки — также четыре; для 4‑й — три и для 5‑й — две отсутствующие литеры. Текст надписи на оборотной стороне на печати имеет вполне привычную, традиционную форму и структуру, включающую в себя имя, титул, должность и место службы владельца, что даже, несмотря на значительные утраты, позволили расшифровать легенду и восстановить ее полный текст: Στεφανο βασιλικω πρωτοσπαφαριω και πρωτονοταριω των Μαγγανων και Χερσωνος «Стефану, императорскому протонотарию [управления] Манган и Херсона». Созданное при Василии I управление Манган являлось службой аналогичной ведомству Великого Куратора, следившего за императорскими доменами3. Вместе с тем оно оставалось специальным секретом, куда по постановлению императора должны были поступать сельхозпродукты для устройства императорских приемов4. Впервые упоминание о нем в письменных источниках встречается в «Клиторологии Филофея», где отмечаются входящие в него чиновники, среди которых указывается и протонотарий5. Основной функцией чиновников этого секрета изначально было управление, прежде всего доменом, императорским имуществом. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 94—95. Соколова И.В. Знак сокращения на византийских моливдовулвах VII — первой половины X в. // ВВ. 1986. Т. 47. С. 157—162; Соколова И.В. О так называемой печати протевона Херсона. C. 99. 3 Oikonomides N. Les listes preseance Byzantines des IX et XI siècle. P. 318; Vogt A. Basile Ier, empereur de Byzance (867—886) et la civilisation byzantine á la fin du IX e siécle. Paris, 1908. P. 102-109; Bury J.B. The Imperial Administrative Sistem in the Ninth Century. P. 101; Dölger F. Beiträge zur Geschichte der byzantinichen Finanzverwaltung besonders im 10. Jahrhundert.München, 1927. S. 14. 4 Theophanes Continuatus // Theophanes Continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus / E rec. I. Bekkeri. Bonnae, 1838. P. 337. 1. 5 Bury J.B. The Imperial Administrative System in the Ninth Century. P. 142; sf. Oikonomides N. Les listes preseance Byzantines des IX et XI siècle. P. 103 (19), 107 (18), 123 (21), 141 (13), 147 (1). 1 2 394 Н.А. Алексеенко Впоследствии Манганы были наделены более широкими фискальными функциями. Так в экскуссионных граматах XI столетия кураторы Манган указаны среди тех имперских должностных лиц, которые не имели права проводить инспекции на территориях, получивших от императора определенные налоговые льготы1. Кроме свидетельств Табели о рангах, представители куратории Манган упоминаются также в византийских актах2 и хрониках3, известны они и по моливдовулам4. Причем на трех печатях, изданных г. Шлюмберже, А. Маслевым и И. Йордановым5 владельцы также, как и на нашем экземпляре, состояли в должности протонотариев των Μαγγανων, т.е. в их ведении находилась фискальная документация Манган, в которой исследователи склонны видеть своеобразные иммунитетные грамоты, дающие право получения части дохода предназначенного для государственной казны в пользу императорского домена6. Это положение, очевидно, и объясняет почему представители управления Манган исполняли именно фискальные должности, фактически являясь инспекторами, контролировавшими поступление соответствующих податей от приписанных им провинций7. Известно, что императоры, как и иные византийские феодалы, постоянно расширяли свои земельные владения, расположенные зачастую в самых различных областях страны. Кроме того, император являлся не только собственником обширных доменов, но и номинальным получателем всех государственных налогов. Вместе с тем Ф. Дёльгер приводит данные, свидетельствующие о взимании наMiklosich F., Müller J. Acta et diplomata graeca medii aevi sacra et profana. VI. Vindobonae, 1890. P. 13, 21, 28, 48. 2 Miklosich F., Müller J. Acta et diplomata graeca medii aevi sacra et profana. VI. P. 48; Rouillard G., Collomp P. Actes de Lavra. I. Paris, 1937. № 36. 84. 3 Theophanes Continuatus // Theophanes Continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus / E rec. I. Bekkeri. P. 397. 5. 4 Schlumberger G. Sigillographie de l’Empire Byzantin. P. 151; Маслев С. Византийски оловни печати от Плискаи Преслав. C. 454, № 5; Laurent V. Le Corpus des Sceaux de l’empire byzantin. II. P. 456, nr. 868; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dubarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1996. Vol. 3. P. 55, nr. 39. 1; Йорданов И. Печатите от стратегията в Преслав. София, 1993. C. 177, № 138. 5 Schlumberger G. Sigillographie del’Empire Byzantin. P. 151; Маслев С. Византийски оловни печати от Плиска и Преслав. C. 454, № 5. 6 Каждан А.П. Аграрные отношения в Византии XIII—XIV вв. М., 1952. C. 213; Юзбашян К.Н. «Варяги» и «Прония» в сочинении Ластивертци // ВВ. 1959. Т. XVI. С. 27. 7 Glykatzi-Ahweiler H. Recherches sur l’administration de l’empire byzantin aux IXe—XIe siècle. P. 73—74. 1 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 395 логов и с домениальных земель1. Надо полагать, не были исключением в этом отношении и Манганы, хотя и имевшие определенные льготы2. В этой связи особую ценность для истории Херсона приобретает наша находка печатей протонотария (рис. 38): № Датировка Имя и ранги Стефан, Вторая императорский 1 половина X в. протоспафарий и протонотарий Манган Неизвестный (Стефан?), Вторая императорский 2 половина X в. протоспафарий и протонотарий Манган Аверс Публикация Алексеенко Н.А. К вопросу Процветший о существовании службы крест нотариев в Херсонесе // АДСВ. 1998. Вып. 29 Процветший Не издана крест Вероятно, Херсон имел определенное отношение если не к самому императорскому домену, то, по крайней мере, к главному столичному финансовому управлению των Μαγγανων, которое, вполне вероятно, могло распространить и на город некоторые налоговые свободы. В пользу этого предположения, как нам кажется, свидетельствует и тот факт, что отдельные из представителей местной херсонской администрации имели почетный титул επι των οικειακων, связанный с управлением императорскими доменами3. Примечательно, что этот титул представлен на двух экземплярах моливдовулов представителей местной херсонской знати — протевонов, относящихся к первой половине Х столетия, а не как следовало бы ожидать — на печатях представителей сугубо византийской администрации4. Правда, учитывая то, что херсонские протевоны к этому времени, скорее всего, лишь номинально являлись представителями городского муници1 Dölger F. Beiträge zur Geschichte der byzantinichen Finanzverwaltung besonders im 10. Jahrhundert. München, 1927. S. 62—63. 2 Theophanes Continuatus // Theophanes Continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus / E rec. I. Bekkeri. Bonnae, 1838. P. 337; Cedreni Historiarum Compendium. P. 240—241. 3 Каждан А.П. Деревня и город в Византии IX—X вв. М., 1960. C. 144; Oikonomides N. Les listes preseance Byzantines des IX et XI siècle. P. 297—299; Oikonomides N. L’evalution de l’organisation administrative de l’empire byzantin au XIe siécle (1025—1118) // TM. 1976. VI. P. 136, note 65; Winkelmann F. Byzantinische Rang- und Ämterstruktur im 8. und 9. Jahrhundert. Berlin, 1985. S. 43. Anm.1. 4 Соколова И.В. О так называемой печати протевона Херсона. C. 94—102; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Vol. 3.P. 186, nr. 82. 10. 396 Н.А. Алексеенко палитета, а сами фактически состояли на государственной службе1, в этом положении нет ничего необычного. Для византийского провинциального чиновничьего аппарата известен целый ряд печатей, владельцы которых имели титул επι των οικειακων ,причем относившихся как к администрации провинций, так и к государственному аппарату отдельных городов и в большинстве случаев, как правило, датирующихся Х столетием2. Возращаясь к проблеме существования должности нотариев в Херсоне следует отметить, что практическое отсутствие их моливдовулов, по всей видимости, обусловлено именно спецификой городского управления на протяжении всего Х в. Несмотря на развитую систему фемной администрации: постоянное присутствие в Херсоне имперских служащих (стратигов и коммеркиариев), город не только сохранял некоторые элементы городского управления3, но, кроме того, в середине—второй половине Х в., он, видимо, вошел в подчинение инспекции секрета Манган, о чем, как нам представляется, свидетельствует находка печатей протонотария. А это, соответственно, могло предполагать и определенные налоговые привилегии, наличие которых, скорее всего, и освобождало Херсон от каких-либо других чиновников фискальной службы империи. Городские «муниципалы» в администрации Херсона Говоря о формировании административного управления в Херсоне на протяжении существования здесь фемы, нельзя обойти вопрос о взаимодействии государственных структур с местными органами власти. Выросший из древнегреческого полиса и римского муниципия, в эпоху Средневековья этот византийский центр, вне всякого сомнения, 1 Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона // МАИЭТ. 1996. Вып. V. С. 167—168; Алексеенко Н.А. Протевоны Херсона в системе городских структур власти X в. // АДСВ. 2001. Вып. 32. С. 160—162. 2 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1994. Vol. 2. P. 65 nr. 22. 7; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1996. Vol. 3. P. 75, 126, nos. 40. 2, 71. 28; Oikonomides N. A Collection of Date Byzantine lead Seals. P. 82, nr. 81; Κονσταντοπουλοσ Κ.Μ. Βυζαντιακα µολυβδοβουλλα του εν Αθηναι Εθνικου νουµισµατικου Μουσειου. Ρ. 48, 283, nos. 159, 14b; Йордановь И. Печатите от стратегията в Преслав. C. 113— 114, № № 202—204. 3 Богданова Н.М. Херсон в X—XV вв., проблемы истории византийского города. C. 91—92; Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона . C. 162—168. Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 397 представлял собой особый тип поселения с присущим ему своеобразным социально- административным устройством, в котором так или иначе сочетались государственная власть и городской муниципалитет. По вопросам существования в Херсоне некого института — муниципального самоуправления и его состава существует давняя дискуссия среди исследователей1. Долгое время упоминавшиеся и фигурирующие в источниках «отцы города» и «первенствующие», управлявшие городским хозяйством в течение долгого времени были представлены лишь единственной печатью протевона Михаила2. Значительное пополнение корпуса херсонских печатей в последнее десятилетие, наконец-то принесло четкое археологическое подтверждение существования в Херсоне определенных форм муниципального управления, несмотря на то, что в Крыму к этому времени уже была создана фема. Печати патера полиса, экдика и протевонов Херсона, на наш взгляд, как нельзя лучше отражают специфику городских структур власти и их взаимоотношения с центральной администрацией. Патер полиса Херсона и его роль в имперской провинциальной администрации В свое время И.В. Соколова отмечала, что «монеты Херсона (их выпуск — факт сам по себе замечательный) намекают на существование в начале X в., когда известны печати только фемных чиновников, некой муниципальной организации, которая, однако, не обнаруживает себя 1 Сюзюмов М.Я. Византийский город: середина VII — середина IX вв. // ВВ. 1967. Т. 27. С. 67—70; Соколова И.В. Администрация Херсона в IX—XI вв. по данным сфрагистики. С. 207—211; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 107—118; Соколова И.В. О так называемой печати протевона Херсона . С. 94—102; Богданова Н.М. Херсон в X—XV вв., проблемы истории византийского города . С. 87—103; Баранов И.А. Административное устройство раннесредневекового Херсона. С. 137—144; Науменко В.Е. Византийская фема в Юго-Западной Таврике в IX—X вв. С. 24—26; Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона. С. 155—170; Храпунов Н. И. О взаимосвязи византийской и муниципальной администраций Херсона: чиновники πατερες της πολεως // Исторический опыт межнационального и межконфессионального согласия в Крыму. Симферополь, 1999. С. 161—167; Алексеенко Н.А. Архонтия и архонты Херсона в VIII—IX вв. С. 455—500; Сорочан С.Б. Раннесредневековый Херсон и «призраки самоуправления» // Х Сб. 2003. Вып. 12. С. 301—327; Сорочан С.Б. Государственное устройство раннесредневекового Херсона и «призраки самоуправления» // Византийский вестник. 2003. Т. 62. 2 Толстой И.И. О византийских печатях херсонской фемы // ЗРАО. 1887. Т. II. С. 39—40. № 13. 398 Н.А. Алексеенко на моливдовулах»1. Проявление в византийском Херсоне определенной экстраординарности в градоначальстве в этот период показывает обнаруженная в составе херсонского архива печать «патера полиса» Сергия2, демонстрирующая, на наш взгляд, сохранение или возрождение в Таврике позднеримских институтов внутригородского управления (рис. 39, 1)3. № Дати­ ровка Имя, должность Каталог и ранг Первая Сергий, 1 половина «патер полиса» Х в. 42 Аверс Публикация Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей Процветший городского управления крест Херсона.// МАИЭТ V. 1996. С. 164, 540. № 13. Рис. 2. 4 Несмотря на некоторое смещение штемпелей буллотирия при изготовлении печати, вследствие которого отдельные литеры не попали в поле буллы, видимо, нет оснований сомневаться в принадлежности нашего памятника одному из «первенствующих» Херсона — отцу (куратору) города, должностному лицу, известному по источникам как «патер полиса» или curator civitatis. Эта должность впервые встречена на херсонских моливдовулах. Для памятников византийской сфрагистики она не является уникальной, однако принадлежит к разряду одной из самых редких. Нам известна лишь одна печать одноименного патера полиса Сиракуз (VIII в.) из собрания национального музея Палермо, которую в свое время издал В. Лоран4. В эпиграфике и папирологии представители этой должности фигурируют в основном в Киликии, Памфилии, Палестине, Карии и некоторых других провинциях империи5. Известны они и для городов 1 Соколова И.В. Администрация Херсона в IX—XI вв. по данным сфрагистики. С. 209. 2 Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона. С. 164, 540. № 13. Рис. 2. 4. 3 Алексеенко Н.А. Херсон на хазарско-византийском пограничье в начале IX в.: печати Киров // БИ. 2005. Т. IX. С. 58—63. 4 Laurent V. Une source peu étudiée de l’histoire de la Sicile au haut Moyen Age P. 46-47 5 Laurent V. Une source peu étudiée de l’histoire de la Sicile au haut Moyen Age P. 100, nr.167; Bandy A.C. The Creek Christian Inscriptions of Crete. Athens, 1970. Vol. X. P. 61—63, nr. 32; Roueché Ch. A New Inscription from Aphrodisias and the title πατερες της πολεως // GRBC. 1979. 20. P. 173—185; Feissel D. Nouvelles données sur l’institution du πατερες της πολεως // in: Dagron G., Feissel D. Inscriptions Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 399 Северного Причерноморья, в том числе и для Херсонеса-Херсона1. Однако следует заметить, что все они без исключения относятся в более раннему времени, чем наша находка. Основополагающим датирующим элементом для моливдовула патера Сергия является тип лицевой стороны. Напомним, что большинство исследователей единодушно относят бытование изображения креста аналогичного нашему к первой половине X в.2 По типу и использованному шрифту херсонский экземпляр полностью соответствует памятникам данного периода. Находка в Херсоне моливдовула одного из «отцов города» — не только определяет термин «патер полиса» как реальную административную должность, но и является еще одним свидетельством существования в городе в период расцвета фемного строя определенной муниципальной организации, которая долгое время не находила подтверждения в археологических памятниках. В Табелях о рангах византийских чиновников должность патера полиса отсутствует. Анализ источников показывает, что это сугубо муниципальный пост, имевший одновременно финансовые и административно-управленческие функции. Он хорошо известен в администрации многих городов ранневизантийского периода. Как ответственное лицо за муниципальные финансы патер полиса фиксируется начиная со второй половины V в.3 М.И. Ростовцев рассматривал термин «патер полиса» как почетный титул городского магистрата, в чьих руках была сосредоточена вся полнота власти и реальное (или официальное) название должности которого было протевон (proteuon) 4. Находка печати патера полиса de Cilicie. Paris, 1987. P. 215—220; Laniado A. Recherches sur les notables municipaux dans l’Empire protobyzantin // TM.2002.13, P. 75, 78, 85—86. 1 Латышев В.В. Эпиграфические данные о государственном устройстве Херсонеса Таврического // ЖМНП, 1884, Июнь; IOSPE, I, 24, 27, 33, 97; IOSPE, I2, 449; Ростовцев М.И. Новые латинские надписи из Херсонеса // ИАК. 1907. Вып. 23. С. 5—18, № 2; Шангин М.А. Некоторые надписи из Херсонеса // ВДИ. 1938. № 3. С. 79—80, № 9; Соломоник Э.И. Латинские надписи Херсонеса Таврического. М., 1983. С. 28—30, 74—75. № 3, 53; Feissel D. Nouvelles données sur l’institution du πατερες της πολεως. P. 219—220; Цукерман К. Епископы и гарнизон Херсона в IV в. // МАИЭТ. 1994. Вып. IV. С. 554—556. 2 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 97—100. 3 Roueché Ch. A New Inscription from Aphrodisias and the title πατερες της πολεως. P. 173—185; Sijpesteijn P.J. The titre πατερες της πολεως and the Papiry // Tyche 2, 1987. P. 171—174; Feissel D. Nouvelles données sur l’institution du πατερες της πολεως. P. 215—220. 4 Ростовцев М.И. Новые латинские надписи из Херсонеса. C. 18. 400 Н.А. Алексеенко Херсона, заставляет серьезно задуматься над этой точкой зрения русского исследователя. Вне всякого сомнения в Херсоне мы имеем дело с двумя самостоятельными должностями. Хотя и не исключено, что в определенные периоды времени один пост мог замещать другой. В нашем случае в известной мере могут свидетельствовать датировки известных к настоящему времени памятников представителей городских муниципалов. Моливдовул патера Сергия предшествует практически всем известным нам печатям протевонов1. Развитие структуры провинциальных муниципалитетов для ранневизантийского времени прекрасно показана в новейшем исследовании А. Ланиадо, в котором автор подробно остановился и на функциях местного нобилитета, и на их взаимоотношениях с курией и государственной властью 2. Согласно письменным и археологическим источникам, pater tis poleos контролировал широкий круг общинных интересов: от снабжения города водой и наблюдения за постройками до решения вопросов законодательного характера3. Это была высшая муниципальная должность, которой, судя по позднеантичным декретам, можно было удостоиться лишь за выдающиеся заслуги перед городской общиной. Причем, учитывая данные херсонской надписи 370—375 гг.4, где патер полиса назван vir perfectissim, для ее получения необходимо было пройти длинную служебную лестницу. Р. Гийян отмечает, что титул vir perfectissim присваивали куриалам, прошедшим все муниципальные магистратуры5. Ряд исследователей употребляет рассматриваемый нами термин лишь во множественном числе, как он приводится у Константина Багрянородного6. И.В. Соколова считала, что под «отцами города» слеАлексеенко Н.А. Протевоны Херсона в системе городских структур власти X в. C. 154—162; Alekséenko N. Les seaux des archives de Cherson, témoigne des relations de cherson et de l’Empire. P. 79—86. 2 Laniado A. Recherches sur les notables municipaux dans l’Empire protobyzantin 3 Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. C. 98—105. № 98; Feissel D. Nouvelles données sur l’institution du πατερες της πολεως. P. 218—219; IOSPE, I, 27; Hanton E. Lexique explicatif du Recueil des Inscriptions Grecques chrétiennes d’Asue Mineure // Bizantion. 1927— 1928. IV. (Reprinted 1964). P. 114. 4 Ростовцев М.И. Новые латинские надписи из Херсонеса. C. № 2. 5 Гийан Р. Очерки административной истории ранневизантийской империи (IV—VI вв.). Заметки о титулах знати: эгрегий, перфектиссим, клариссим // Византийский вестник. 1964. Т. 24. С. 38—40. 6 Constantine Porphirogenitus. De administrando imperio / Ed. Gy.Moravcsik. 42, 44—47. 1 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 401 дует понимать название коллегии херсонского самоуправления, куда входили кроме местной знати архонты, кир и протевоны1. Той же точки зрения придерживаются и российские издатели трактата Константина Багрянородного «Об управлении империей» Г.Г. Литаврин и А.П. Новосельцев2. Комментируя соответствующий пассаж Константина Багрянородного, нами в свою очередь отмечалось, что под термином «отцы города» следует понимать всех высших чиновников местного муниципалитета, образовывавших, очевидно, городской Совет3. Но, как мы упомянули выше, в нашем случае сегодня нет оснований рассматривать пост патера полиса как некий коллегиальный орган, хотя примеры в истории тому все-таки имеются. Так, например, в Эфесе фигурирует коллегия двух «отцов», действовавших одновременно, а в документах египетского Arsinoe в 584 г. известна glorissima Феофания, которая с двумя своими дочерьми занимала пост πατερευοσαι τισ Αρσινοει των πολεων4. В случае с Херсоном, видимо, не следует сомневаться, что Константин Багрянородный, называя местное руководство Херсона πατερες της πολεως, безусловно, имел в виду общее название знати, возглавлявшей управление городской жизнью. Подтверждение тому — появление нашей печати, которая представляет нам конкретный административный пост. Несмотря на то, что роль патера полиса в X в, скорее всего, отличалась от функций аналогичного чиновника ранневизантийского периода, его основное назначение, надо полагать, оставалось прежним. Как в былые времена, он должен был осуществлять главное руководство в муниципальном хозяйстве, надо полагать, являясь при этом и должностным лицом государственной администрации5. Н.И. Храпунов полагает, что он управлял городом от имени стратига фемы6. В слиянии местной и государственной власти, видимо, следует видеть тонкий 1 Соколова И.В. Администрация Херсона в IX—XI вв. по данным сфрагистики. C. 208; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 113—115. 2 Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. C. 402—403. Прим. 32. 3 Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона C. 159. 4 Feissel D. Nouvelles données sur l’institution du πατερες της πολεως. P. 217, 219. 5 Курбатов Г.Л. Основные проблемы внутреннего развития византийского города в IV—VII вв. Л., 1971. C. 195. 6 Храпунов Н.И. О взаимосвязи византийской и муниципальной администраций Херсона: чиновники πατερες της πολεως. C. 164. 402 Н.А. Алексеенко политический ход империи, стремившейся за счет привлечения на государственную службу местных аристократов упрочить свои позиции в регионах. Примеры такой политики византийских императоров можно проследить по документам другого провинциального центра Византии — Равенны, в котором члены муниципалитета, в том числе и куратор города, избирались местной знатью, но утверждались центральным правительством1. В этой связи в первую очередь следует отметить замечание О.Р. Бородина о двойственном положении таких должностных лиц как «curator civitatis» и «defensor civitatis» (речь о котором пойдет ниже) в административной системе византийских городов. С одной стороны, они должны были способствовать успешной деятельности курии, контролировать ее и принадлежали к числу куриальных магистратов (в эпоху Юстиниана они избирались при участии декурионов2), с другой — утверждались в должности императором и обладали рядом важных прерогатив не куриального характера3. Помимо того, следует отметить, что, согласно письмам папы Григория Великого4, обращенных к куратору Равенны, имеются бесспорные свидетельства о его принадлежности к чиновникам первого ранга5. Содержание писем свидетельствует, что его влияние в городе было весьма велико и что он занимал заметное место и в административной системе всей Италии. Как обстояли дела в Херсоне, нам не известно. Но, очевидно, согласно византийской традиции, и в Крыму мы имели подобную или же близкую ситуацию. Даже, несмотря на то, что итальянские документы отражают события еще дофемного периода, для Херсона они представляют несомненный интерес, так как, на наш взгляд, в обоих регионах усматриваются одни и те же тенденции в развитии провинциального административного аппарата. Вместе с тем исключительная редкость печати патера Сергия, видимо, все же предполагает определенную краткосрочность этой должности в Херсоне. Возможно, его функции со временем могли 1 Diehl Ch. Etudes sur l’administration Byzantine dans l’eksarhat de Ravenne. Paris, 1888. T. II, p. 93 sq., 103 sq.; Бородин О.Р. Равеннский экзархат. Византийцы в Италии. СПб., 2001. C. 253. Прим. 52. 2 Corpus Juriscivilis. Novellae Justiniani. T. III, CXVIII, 116; LXXV; XV, 2 3 Lecrivain Ch. Remarques sur le formules du curator et de defensor civitatis dans Cassiodore // Melanges d’archeologie et d’histoire. T. VI. Fasc. 3-4. Paris-Rome, 1884. P. 133—138. 4 Gregorii Magni. Registrum epistolarum / Ed. P. Ewald. T. I—II. Berlin, 1891— 1899. Ep. IX. 44, 92, 144, 166. 5 Coch P. Die byzantinischen Beamtentitel von 400 bis 700. Inaug—Diss. Jena, 1903. S. 58—73, 114—115. Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 403 перейти к более привычной для херсонитов должности протевона — «первого гражданина», представители которой имеют высокие придворные ранги, сопоставимые с титулатурой правителя фемы — стратига1. Напомним, что наш владелец в то же время еще не имеет никаких придворных рангов (полагать, что они в силу каких-то обстоятельств не были указаны на печати, нам представляется слишком маловероятным). Подводя итог, отметим, что в настоящее время благодаря памятникам сфрагистики нет оснований сомневаться в том, что взращенный на свободолюбивых традициях античного полиса византийский Херсон дольше других сохранял отдельные элементы городских структур власти, характерные для его античной истории. Как отмечал в свое время М.Я. Сюзюмов, позднеримская система самоуправления дольше других сохранялась в городах, значительно отдаленных от Константинополя. Среди итальянских и далматинских центров он называл и Херсонес, отмечая, что все эти городские структуры управлялись местной знатью, «отцами города» и judices duum viri juredicundo, quatuorviri2. Прекрасной иллюстрацией тому является находка в Херсоне нескольких печатей еще одного чиновника, имеющего непосредственное отношение к внутригородским органам управления. Экдик (defensor civitatis) в управленческом аппарате Херсона Видимо, не случайно именно печати как отражение существовавших некогда реалий дают нам прекрасное подтверждение сохранения в Херсоне традиционных институтов позднеримской системы внутригородского управления даже в то время, когда в Таврике уже была образована византийская фема. С появлением же еще и трех печатей экдика (ekdikos, defensorcivitatis) Никифора, представителя ранее совершенно неизвестной должности для херсонской администрации, теперь мы имеем полный традиционный набор муниципальных должностей (pater tis poleos, ekdikos-defensor и proteuon), присущих византийским провинциальным центрам. Внешний вид печатей экдика, как и печати патера полиса, полностью соответствует стандартам византийского бюрократического аппарата (рис. 39, 2). 1 Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона. C. 168. 2 Сюзюмов М. Я. Византийский город: середина VII — середина IX вв. C. 68. 404 № Н.А. Алексеенко Датировка Имя, должность и ранг Аверс Публикация Алексеенко Н.А. Новые находки Никифор, печатей представителей Конец IX в. — Шестиконечный 1 императорский городского управления начало X в. крест кандидат и экдик Херсона // МАИЭТ.1996. Вып. V. № 11 Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей Никифор, Шестиконечный Конец IX в. — 2 императорский городского управления начало X в. крест Херсона // МАИЭТ.1996. кандидат и экдик Вып. V. № 12 Никифор, Шестиконечный Конец IX в. — 3 императорский Не издана крест начало X в. кандидат и экдик Основным датирующим элементом для подобных печатей, как и в случае с печатью патера Сергия, является тип лицевой стороны. Представленный на наших печатях тип креста В. Зайбт датирует третьей четвертью IX — первой половиной X в.1 Н.П. Лихачев также предлагает близкую датировку2. Херсонские моливдовулы с очень похожим крестом И.В. Соколова склонна отнести к X в.3, а Дж. Несбит и Н. Икономидис датирует аналогичные экземпляры IX—X вв.4 Заметим, что использованный на наших печатях шрифт очень близок шрифту моливдовула коммеркиария Сергия5, который И.В. Соколова считает наиболее ранним из группы херсонских печатей с шестиконечным крестом. Учитывая вышеизложенное, очевидно, что моливдовулы экдика Херсона следует отнести к самому концу IX — началу X в., что вполне согласуется с датировками печатей стратигов и коммеркиариев Херсона с аналогичным сфрагистическим типом. Подобно патеру полиса, должность ekdikos не входит в официальную Табель о рангах византийских чиновников. Вместе с тем она достаточно часто фигурирует в различных документах позднеримского и ранневизантийского периодов. Seibt W. Die Byzantinischen Bleisiegel in Österreich. Wien, 1978. T. I, s. 122—123, nr. 34; s. 185—186, nr. 71. 2 Лихачев Н.П. Моливдовулы греческого Востока. М., 1991. C. 36—38. № 6—8. 3 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 102. 4 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Vol. 1. P. 185, № I. 82.7. 5 Соколова И. В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 157—158. № 38. 1 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 405 По каким бы то ни было источникам должность экдика не была зафиксирована и в составе городских органов власти Херсона. Как известно, ее корни уходят в позднеримскую систему организации городского управления, для которой известен экдик и как особое должностное церковное лицо (ekklisi ekdikos), и как адвокат-дефенсор, защитник городских интересов (ekdikos twn poleon, defensor civitatis), эволюцию должности которого в свое время исследовал E. Chénon1. В памятниках сфрагистики должность экдика практически не представлена. Нам удалось обнаружить лишь издания нескольких печатей ekdikoi — представителей духовенства2. Наличие на печатях императорского кандидата Никифора имени города и придворного ранга, заставляет видеть в нашем владельце представителя гражданских, а не церковных властей, т.е. defensor(а) civitatis. Как правило, в гражданские экдики назначались светские люди, знакомые с законами и обыкновенно — лучшие и почетнейшие среди граждан своего города, в церковные же избирались по преимуществу лица из клира. Следует отметить, что с течением времени различие между церковными и гражданскими экдиками постепенно исчезает и ими стали служить исключительно клирики3. Присутствие на наших экземплярах слова «аминь» в завершении легенды оборотной стороны косвенным образом могло бы свидетельствовать о подтверждении данного тезиса. Однако сочетание придворного ранга и церковного сана, как представляется, на практике было бы весьма проблематичным. Нам не известно ни одной клерикальной печати подобного рода. Видимо, здесь следует говорить о высокой набожности заказчика печати, а не о его принадлежности к клиру. Вместе с тем, учитывая замечания С. Мокки-Онори, который показал на широком общеитальянском материале, что муниципальные структуры власти в VII—VIII вв. претерпевают значительные изменения и функции куратора и дефенсора в городе постепенно переходят к епископу4, в нашем случае могли иметь место и какие-то иные причины. 1 Chénon E. Le «Defensor Civitatis» // Nouvelle revue historique du droit français. Paris,1889. PP. 332 et suiv. 2 Laurent V. Le Corpus des Sceaux de l’empire byzantin V (3). Paris, 1972. P. 21—31, nos. 1644, 1649, 1651—1653, 1655. 3 Лопухин А.П. Законодательство Моисея: исслед. о семейных, социальноэкономических и государственных законах Моисея с прилагаемого трактата: Суд над над Иисусом Христом, рассматриваемый с юридической точки зрения. Вавилонский царь правды Аммураби и его новооткрытое законодательство в сопоставлении с законодательством Моисеевым. СПб., 1904. С. 367. 4 Mochi-Onory S. Vescovi e città (sec. IV—VI). Bologna, 1993. P. 325 sqq. 406 Н.А. Алексеенко Ссылаясь на данные источников, исследователи отмечают экдиковдефенсоров как исполнителей имперской должности, начиная со второй половины IV в.1 Дальнейшее развитие этот институт власти получил в эпоху императора Юстиниана I (527—565), который признал дефенсоров должностными лицами империи и распространил их по всему Востоку. Новеллами 15 и 128 предписывалось, чтобы патер полиса и defensor civitatis избирались ежегодно епископом и первейшими гражданами2. Следует отметить, что, согласно новому законодательству, к экдику перешли функции «quinquennalis» по контролю за сбором налогов и надзору за общественной нравственностью3. Кроме того, префект претория получал единоличное право утверждения и смещения с должности экдика, который теперь являлся официальным представителем правителя провинции (области) в том или ином городе, в ведении которого находились мелкие уголовные дела и гражданские иски до 300 aurei4. Повсеместное наступление имперских властей на муниципальные свободы с введением фемного управления привело к тому, что большинство постов провинциальных стало прерoгативой центральной администрации. О.Р. Бородин отмечает, что должность дефенсора в городах итало-византийской зоны исчезает уже к концу VII в.5 Как видим, в Херсоне она задержалась значительно дольше. Проявление этого чиновника в Херсоне в период расцвета фемного строя, по всей видимости, связано с теми же преобразованиями в городском хозяйстве, которые привели к реорганизации института архонтов. Как известно, местный архонт был заменен присланным из столицы чиновником — стратигом, что, безусловно, в первую очередь свидетельствовало об упрочении центральной власти. В этой связи появление должности экдика-дефенсора или же наделение последней соответствующими имперскими полномочиями в какой-то мере могло компенсировать ущемление городских свобод. Возрождение института кураторов города эпохи Юстиниана, поставившее во главе муниципальных властейпатера полиса, речь о котором шла выше, и экдика, видимо, было своеобразным компромиссом, при котором, несмотря на значительное усиление государственной власти, в Херсоне все-таки 1 Hanton E. Lexique explicatif du Recueil des Inscriptions Grecques chrétiennes d’Asue Mineure . P. 83 2 Corpus Juris civilis. Novellae Justiniani / Ed. R. Schoell et G.I. Kroll. Berolini, 1906. T. III, nоv. 15, ер.1, а.535, nоv. 128, 16. 3 Codex Justiniani, I, 55, 4; XII, 21, 8. 4 Hanton E. Lexique explicatif du Recueil des Inscriptions Grecques chrétiennes d’Asue Mineure . P. 83. 5 Бородин О.Р. Равеннский экзархат. Византийцы в Италии. C. 249. Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 407 сохранялись определенные черты муниципального управления. Очевидно, следует отметить, что в законодательстве Юстиниана дефенсор и куратор представлены как государственные чиновники, являющиеся одновременно представителями городской верхушки и центральной власти1. Источники V—VII вв. сообщают, что большинство патеров полиса и экдиков-дефенсоров в то же время являлись agents in rebus или praefectiani2. Скорее всего, что и в византийском Херсоне Х столетия их роль в управлении городом была также традиционной. Несмотря на то, что они представляли муниципальные власти, вместе с тем оба поста были призваны исполнять свои обязанности как чиновники на государственной службе в структуре фемной администрации. Сохранение прежних традиций в возрожденном институте кураторов города, по всей видимости, следует усматривать и в ранге владельца наших печатей. Экдик Никифор имел чин императорского кандидата, что в полной мере соответствует требованиям избрания дефенсора из представителей служилой знати3. Отсутствие должности экдика в византийской Табели о рангах, видимо, является дополнительным свидетельством ее принадлежности к структурам провинциальных городских властей. О местном значении этого поста, очевидно, говорит и не очень высокий ранг владельца печатей. По Филофею, кандидат принадлежал пятой ступени, а для военных чинов — второй, за ним следуют стратор и спафарий4. Однако если сравнивать новые находки с другими херсонскими моливдовулами, то уровень служебного положения нашего экдика вполне согласуется с рангом одного из коммеркиариев, который в начале своей служебной карьеры также имел чин кандидата5. Если учесть, что представители местного муниципалитета совсем не имели придворных рангов (по крайней мере, их печати нам пока не известны) в этом факте уже можно усматривать определенный прогресс. Как известно, император Лев VI (886—912) упразднил все муниципальные органы власти6. Вместе с тем процесс ликвидации городского 1 Курбатов Г.Л. Основные проблемы внутреннего развития византийского города в IV—VII вв. C. 199. 2 Laniado A. Recherches sur les notables municipaux dans l’Empire protobyzantin P. 167, note 343. 3 Курбатов Г.Л. Основные проблемы внутреннего развития византийского города в IV—VII вв. C. 195. 4 Oikonomides N. Les listes preseance Byzantines des IX et XI siècle. P. 298. 5 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 152. № 21. 6 Сборник документов по социально-экономической истории Византии / Под. ред. Е.А. Косьминского. М., 1951. C. 143—144. 408 Н.А. Алексеенко самоуправления по всей Византии затянулся на длительный период. И, по-видимому, Херсон в нем занимал особое место. Его переход в систему фемной организации в IX в., надо думать, не привел к полному исчезновению городской автономии, а лишь в какой-то мере реорганизовал структуру управления. Причем, учитывая то обстоятельство, что функции экдика и патера полиса зачастую тесно переплетались и во многом дублировали полномочия друг друга1, а последнюю, по мнению Н. Храпунова, следует рассматривать даже большекак почетную и не регулярную2, в Херсоне сначала могла существовать реальная возможность трансформации одной должности в другую, а в дальнейшем и вовсе свестись к посту еще одного из представителей местного аппарата управления — протевону. Подтверждением тому, как кажется, является и само незначительное количество моливдовулов муниципальных чиновников и их относительная хронологическая последовательность. Протевоны в системе городских органов власти Херсона Среди памятников сфрагистики византийского Херсона имеется еще одна достаточно редкая группа печатей, относящихся к представителям «так называемых отцов города» — протевонам, при датировке и атрибуции которых исследователи также продолжают научные споры. Изданная И.И. Толстым более 100 лет назад печать императорского спафария epi ton oikeiakon, протевона Михаила3, долгое время являлась единственным археологическим свидетельством существования этой должности в Херсоне4. И лишь издание в начале 90‑х гг. прошлого столетия первого тома каталога печатей Думбартон Оакс ввело в оборот только дублетный экземпляр уже известной печати протевона Михаила5. Заметим, что на данный момент моливдовулы херсонских протевонов отсутствуют практически во всех основных мировых собраниях византийских печатей и в абсолютном большинстве происходят из Херсона. В последние годы ХХ в. удалось обнаружить только два новых экземпляра моливдовулов протевонов Херсона — патрикия Калокира и Lecrivain Ch. Remarques sur le formules du curator et de defensor civitatis dans Cassiodore. P. 138 2 Храпунов Н.И. О взаимосвязи византийской и муниципальной администраций Херсона: чиновник πατερες της πολεως. C. 164. 3 Каталог. № 44. 1. 4 Толстой И.И. О византийских печатях херсонской фемы // ЗРАО. 1887. II. C. 39—40. № 13. 5 Каталог. № 44; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Vol. 1. P. 186, nr. 82. 10. 1 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 409 императорского протоспафария, хрисотриклинита Иоанна1. Дальнейшее изучение комплекса печатей херсонского архива, а также привлечение материалов из частных собраний позволили еще несколько увеличить их число. Среди новых находок удалось выявить четыре новых экземпляра, причем все они имели владельца по имени Иоанн и происходили из состава булл херсонского архива2. В настоящее время насчитывается одиннадцать экземпляров печатей, принадлежащих протевонам Херсона (рис. 39, 4, 5): № Дати­ровка Первая 1 половина X в. Первая 2 половина X в. Первая 3 половина X в. 4 Середина X в. 5 Середина X в. Вторая 6 половина X в. Имя, должность и ранг Михаил, императорский спафарий épi ton oikeiakon и протевон Михаил, императорский спафарий épi ton oikeiakon и протевон Михаил, императорский спафарий épi ton oikeiakon и протевон Иоанн, императорский протоспафарий и протевон Иоанн, императорский протоспафарий и протевон Неизвестный, императорский протоспафарий и протевон Аверс Шести­ конечный крест Шести­ конечный крест Шести­ конечный крест Публикация Толстой И.И. О византийских печатях Херсонесской фемы // ЗРАО. 1887. II. № 13; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. № 43; Соколова И.В. О так называемой печати протевона Михаила // ВИД. 1991. XXIII. Л. С. 102. Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Washington, 1991. Vol. 1. N° 82. 10. Не издана Alekseenko N. Les sceaux des Процветший prôteuontés de Kherson à X-e крест siècle // SBS. 2002. 7. N 2. Alekseenko N. Les sceaux des Процветший prôteuontés de Kherson à X-e крест siècle // SBS. 2002. 7. N 3. Бюст св. Николая Не издана (?) Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона. C. 165—168. № 14—15. 2 Алексеенко Н.А. Протевоны Херсона в системе городских структур власти X в. C. 155—157 . № 1—4; Alekséenko N. Les proteuônes de Cherson du Xe sciècle sur les monuments de sigillographie // SBS.2002.7. P. 79-86. 1 410 Н.А. Алексеенко Окончание таблицы № Дати­ровка 7 Конец X в. 8 Конец X в. 9 Конец X в. 10 Конец X в. Конец X в. — 11 начало XI в. Имя, должность и ранг Иоанн, императорский протоспафарий épi tou Chrysotriklinou и протевон Иоанн, императорский протоспафарий épi tou Chrysotriklinou и протевон Иоанн, императорский протоспафарий épi tou Chrysotriklinou и протевон Иоанн, императорский протоспафарий и протевон Аверс Публикация Фигура св. Иоанна Продрома Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона // МАИЭТ. 1996. V. № 14 Фигура св. Иоанна Продрома Alekseenko N. Les sceaux des prôteuontés de Kherson à X-e siècle // SBS. 2002. 7. N1. Фигура св. Иоанна Продрома Не издана Фигура св. Иоанна Alekseenko N. Les sceaux des prôteuontés de Kherson à X-e siècle // SBS. 2002. 7. N4. Калокир, патрикий, стратилат­ Надпись протевон Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона // МАИЭТ. 1996. V. № 15 Причем практически половина из них (5 экземпляров), принадлежат владельцу с именем Иоанн и одними и теми же придворными рангами. Кроме того, они демонстрируют и сменяющие друг друга сфрагистические типы. Это наводит на мысль о вероятной принадлежности данных моливдовулов одному лицу, очевидно, достаточно долго занимавшему свой пост в Херсоне. Указание же на печатях различных рангов владельца, надо полагать, является еще и свидетельством его продвижения по иерархической лестнице византийской придворной знати. На наш взгляд, все это дает прекрасную возможность проследить cursushonorum нашего персонажа и определить относительную хронологию его печатей (рис. 39, 4): Сфрагистический Датировка тип Титулатура Публикация Около Шестиконечный середины процветший крест Х в. Алексеенко Н.А. Протевоны Имп. протоспафарий Херсона в системе городских и протевон Херсона структур власти X в. // АДСВ. 2001. Вып. 32. № 2, 3 Вторая Фигура св. Николая. половина Круговая легенда Х в. Имп. протоспафарий Не издана. и протевон Херсона Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 411 Окончание таблицы Сфрагистический Датировка тип Фигура Вторая св. Иоанна. половина Круговая легенда Х в. Фигура Третья св. Иоанна. четверть Круговая легенда Х в. Титулатура Публикация Алексеенко Н.А. Протевоны Имп. протоспафарий Херсона в системе городских и протевон Херсона структур власти X в. // АДСВ. 2001. Вып. 32. № 4 Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Имп. протоспафарийХерсона. // МАИЭТ. 1996.V. № 14; хрисотриклинит и Алексеенко Н.А. Протевоны Херсона в системе городских протевон Херсона структур власти X в. // АДСВ. 2001. Вып. 32. № 1 Печати представлены как бы двумя сериями. Наиболее ранними, безусловно, следует считать буллы с изображением процветшего креста, датировка которых определяется около середины Х в. Затем следуют два экземпляра, относящихся ко второй половине X в., с изображением бюста св. Николая и фигуры св. Иоанна, на которых владелец представлен в ранге императорского протоспафария. И завершают эту серию печати, иллюстрирующие дальнейший ранговый рост владельца появлением после звания императорского протоспафария приставки épi tou Chrysotriklinou Эти моливдовулы также датируются второй половиной X столетия и, возможно, не выходят за рамки его третьей четверти. Таким образом, получается, что наш персонаж занимал должность херсонского протевона, по крайней мере, не менее четверти века. За время исполнения своей должности он, видимо, сумел отличиться и заслужить доверие императора, что и послужило причиной получения нового более высокого придворного ранга — императорского протоспафарияхрисотриклинита, сопоставимого с рангами херсонских стратигов. Рассмотрение печатей херсонских протевонов и сопоставление ранее известных сведений о них с новыми данными позволяют сделать ряд наблюдений, проливающих свет на отдельные спорные вопросы, связанные с этими должностными лицами, их ролью и значением в местном провинциальном управлении. Как ни странно, но известные по письменным источникам протевоны Херсона1 в памятниках сфрагистики прослеживаются лишь в период существования здесь фемы. 1 Scylitzae Joannis. Synopsis Historiarum. P. 277; Zonarae Ioannis. Epitomae historiarum libri XVIII. T. III (50). P. 87; Constantine Porphirogenitus.De administrando imperio. P. 182—184/ 412 Н.А. Алексеенко Напомним, что самыми ранними печатями на сегодня являются три моливдовула протевона Михаила, имевшего чин императорского спафария épi tôn oikeiakôn1. Причем Дж. Несбит и Н. Икономидис подходят весьма осторожно к датировке экземпляра из собрания Думбартон Оакс и относят его ко всему периоду X в.2 В то же время И.В. Соколова, первоначально связывавшая аналогичный моливдовул из коллекции Эрмитажа с периодом отложения Херсона от Византии во время восстания Георгия Цулы в начале XI в.3, пришла к выводу о его принадлежности к периоду деятельности городских властей после взятия города киевским князем Владимиром4. Однако позже она вновь пересмотрела датировку этой печати и предложила отнести ее к самому началу Х столетия5. А самой поздней из всех известных моливдовулов протевонов Херсона является печать патрикия Калокира, которую мы склонны отнести к последней четверти X в. (рис. 39, 5) 6. Интересно отметить, что херсонские протевоны X в. на своих печатях непременно указывают на принадлежность к византийской придворной знати. Тем самым как бы лишний раз подчеркивая определенную значимость в среде имперской аристократии. Моливдовулы называют достаточно высокие ранги византийских вельмож X—XI вв., вполне сопоставимые с рангами глав фемных администраций. В этой связи небезынтересно провести одну параллель, сравнив титулярную принадлежность протевонов с рангами херсонских стратигов. И в том и в другом случае наблюдается определенная динамика развития рангов от начала к концу столетия: от императорского спафария к императорскому протоспафарию-хрисотриклиниту и патрикию7. Согласно данным моливдовулов, уже с конца IX в. многие провинциальные стратиги имели титул императорского протоспафария8. БезТолстой И.И. О византийских печатях херсонской фемы. C. 39—40. № 13; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Vol. 1.P. 186, nr. 82. 10 2 Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the FoggMuseum of Art. Vol. 1, p. 186. 3 Соколова И.В. Печати Георгия Цулы и события 1016 года в Херсоне. C. 72—73. 4 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 116—117. 5 Соколова И.В. О так называемой печати протевона Херсона. C. 102. 6 Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона. C. 166—167. № 15. 7 Alekséenko N. Les proteuônes de Cherson du Xe sciècle sur les monuments de sigillographie. P. 83. 8 Соколова И.В. Чин стратигов византийских фем в VIII — первой половине X в. по данным сфрагистики // Българско средновековие. Българско-советски сборник в чест на 70-годишната на проф. И. Дуйчев. София, 1980. C. 138. 1 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 413 условно, не были исключением и стратиги Херсона1. Во второй половине Х в. наблюдается некоторое повышение их ранга. Многие из них получают титул императорского протоспафария-хрисотриклинита2, а в конце Х — середине XI вв. отдельные из херсонских стратигов были даже удостоены ранга патрикия3. Обратившись к моливдовулам херсонских протевонов, мы наблюдаем совершено аналогичную картину. В начале Х в. один из представителей этой должности носит титул императорского спафария и, вполне очевидно, имел определенное отношение к управлению императорских доменов4. Н. Икономидис и Ф. Винкельман не только относят титул épi tôn oikeiakôn к ведомству, ведавшему императорскими владениями, но и считают его одним из высших придворных чинов Х в.5 Думаем, в нашем случае нет оснований видеть в нем должность, как полагали Г. Шлюмберже и В. Лоран6. По мнению Ф. Дёльгера, здесь речь идет о служащем дворца7. Очевидно, херсонский протевон при церемониях мог исполнять какие-либо обязанности в императорской резиденции или же осуществлять контроль за состоянием домена у себя в провинции. Напомним, что о вероятном вхождении Таврики в ареал императорских владений свидетельствуют находки в Херсоне моливдовулов протонотариев управления Манган и Херсона8. 1 Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики. C. 733. 2 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. № 48—50, 53—53a; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Vol. 1, nos. 82.11, 16; Alexeenko N., Romančuk A., Sokolova I. Die neuen Funde an Bleisiegeln aus Cherson. S. 144—145, nr. 7; Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики. C. 737—742. 3 Латышев В.В. Этюды по византийской эпиграфике. C. 184—188; Алексеенко Н.А. Херсонесская родовая знать X—XI вв. в памятниках сфрагистики // МАИЭТ. 2000. Вып. VII. С. 256—265. 4 Толстой И.И. О византийских печатях херсонской фемы. С. 3940. № 13; Nesbitt J., Oikonomides N. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Vol. 1.P. 186, nr. 82. 10. 5 Oikonomides N. Les listes preseance Byzantines des IX et XIsiècle. P. 299; Oikonomides N. L’evalution de l’organisation administrative de l’empire byzantin au Xie siécle (1025—1118). P. 136, note 65; Winkelmann F. Byzantinische Rang- und Ämterstrukturim 8. und 9. Jahrhundert. S. 43, Anm. 1. 6 Schlumberger G. Sigillographie de l’Empire Byzantin. P. 555—556; Laurent V. Documents de sigillographie byzantine. La collection C. Orghidan. P. 21, n. 15. 7 Dölger F. Beiträge zur Geschichte der byzantinichen Finanzverwaltung... S. 43, Anm. 3 8 Алексеенко Н.А. К вопросу о существовании службы нотариев в Херсоне. C. 221—227. 414 Н.А. Алексеенко Как мы отмечали выше, во второй половине столетия один из протевонов уже получает звание императорского протоспафария, а затем и почетное звание императорского протоспафария-хрисотриклинита. А к концу Х в., как нам представляется, происходит дальнейшее возвышение представителей херсонской городской верхушки. И на печати протевона Калокира мы уже имеем дело с вельможей первого класса — патрикием, кроме того, имеющим почетное звание представителя военного ведомства стратилата1. Возрожденный в Х в. институт кураторов города, в который, кроме собственно городского главы — «патера полиса» (curatorcivitatis) и экдика (defensor), очевидно, входили и протевоны, по всей видимости, представлял собой некий компромиссный вариант городского управления, когда центральная власть, номинально сохранив деятельность муниципальных служб, полностью поставила их под контроль имперской администрации, практически превратив их в государственных служащих2. Поступление на службу к императору, надо полагать, отразилось в приобретении различных званий и титулов, которые мы видим на печатях протевонов. Получив высокие придворные титулы, они теперь оказались практически на том же уровне иерархической лестницы, что и руководители фемы — стратиги. Немаловажной, очевидно, была и финансовая сторона этого вопроса. Как известно, титулы обеспечивали получение руги, дающей стабильный ежегодный доход из государственной казны3. Заметим также, что, помимо этого, по определению Г. Вайса, провинциальные чиновники получали жалование, обеспечивающее им вполне приличный образ жизни4. Вместе с тем по-прежнему значительные трудности остаются при решении главного вопроса — определении административной принадлежности должности протевонов. Надо думать, что решение этой проблемы необходимо искать в сочетании фемного руководства с возрожденным институтом кураторов города. Присутствие на печатях рангов императорского спафария и императорского протоспафария, 1 Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона. C. 166—167. № 15. 2 Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона. C. 168; Alekséenko N. Les proteuônes de Cherson du Xe sciècle sur les monuments de sigillographie. P. 85. 3 Литаврин Г.Г. Византийское общество и государство в Х—ХI вв. М., 1971. С. 181, 201; Glykatzi Ahweiler H. Recherches sur l’administration de l’empire byzantin aux IXe—XIe siècle. P. 6—8, 24—33; Lemerle P. «Roga» etruted’Etataux X—XI-ème siècles // REB. 1967. 25. P. 77—100. 4 Weiss G. Oströmische Beamte im Spiegel der Schriften des Michael Psellos. München, 1973. P. 43—47. Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 415 очевидно, свидетельствует о принадлежности их владельцев к представителям византийской служилой знати. В пользу принадлежности херсонских протевонов именно к военноадминистративным кругам византийского общества, очевидно, свидетельствует и одно из званий протевона Калокира — стратилат. В византийских источниках это звание постоянно связывается с руководством армией. Х. Кюн отмечает, что термин стратилат в X—XI вв. употребляется в общем значении — «высший командующий офицер» и чаще всего относится к тагме1. Близкое значение приводит и Н. Икономидис. Рассматривая упоминаемых в источниках XI в. стратилатов как командиров тагмы, исследователь предполагает буквальное значение этого звания — «главнокомандующий»2. Учитывая важное стратегическое положение Херсона на северных границах империи и сложную внешнеполитическую обстановку в Таврике именно в Х столетии, роль и место херсонских протевонов нам представляется вполне очевидной. В свете последних данных, видимо, нет необходимости рассматривать херсонесских протевонов X столетия как муниципальных чиновников, тех самых «отцов города», которые руководили городской жизнью в предшествовавший период. Не вызывает сомнения, что появление этой должности в Херсоне Х в. — дань традиции античного самоуправления3. Вместе с тем естественная эволюция форм управления, значительный натиск центральной власти, направленный на упразднение муниципальных свобод в период расцвета фемного строя, естественно, не могли не внести определенные изменения в терминологию и значение существовавших в городе должностей. Несомненно, это отразилось и на термине «протевон». И если в V в. он мог служить синонимом сенатору4, то с VIII в. он приобретает более широкое значение. Р. Ремондон называет его главой курии5. А Дж. Мартиндаль, наоборот, считает протевонов городской знатью, но не куриалами6. М.Я. Сюзюмов отмечал, что протевоны VIII столетия, являясь наиболее состоятельными и влиятельными гражданами городов, при исполнении ими муниципальных обязанностей по поKühn H.J. Das byzantinische Heer im 10. Und 11. Jahrhundert. Studien zur Organization der Tagmata. Wien, 1991. P. 138. 2 Oikonomides N. Les listes preseance Byzantines des IX et XI siècle. P. 332. 3 Brehier L. Les Institutions de l’empire Byzantin. Paris, 1949. P. 209. 4 Dagron G. Naissance d’une capitale. Constantiople et ses institutions de 330 — à 451. Paris, 1974. P. 191. 5 Rémondon R. Papyrologica // CE. 1966. 41. P. 169, n. 4. 6 Martindale J.R. The prosopography of the Later Roman Empire.Cambridge, 1980. Vol. II. P. 1011 (Silvanus 5), 1036 (Strategius 9) V. 1 416 Н.А. Алексеенко ручению и под контролем чиновной администрации осуществляли определенные функции по руководству населением целого города или же отдельных кварталов1. В таком контексте роль протевонов хорошо прослеживается, например, для Трапезунда и Диррахия2. В совсем недавнем исследовании А. Ланиадо собрана на наш взгляд исчерпывающая информация об этих провинциальных аристократах позднеримских и ранневизантийских городов3. Надо полагать, что и в X в. при сохранении в Херсоне некоторых элементов городских свобод они все же оставались в положении так называемых «отцов города». Однако возрожденный к этому времени институт кураторов города налагает на них дополнительные государственные обязанности. В обстановке практически перманентных военных действий городское руководство Херсона, безусловно, не могло не иметь отношения к защите византийских интересов в регионе, равно как и к самому византийскому войску. Анализ новых данных позволяет прийти к заключению, что протевоны, которые в силу традиции могли по-прежнему исполнять определенные муниципальные обязанности, возглавляя местную общину, теперь, неся государственную службу, совместно с фемной администрацией — стратигами и коммеркиариями, очевидно, должны были осуществлять контроль над обороной города, обеспечивая ее боеспособность, а также снабжать войска всем необходимым из запасов городской общины Херсона. В этой связи отметим точку зрения И.А. Баранова, который предполагал существование в Херсоне в этот период двух раздельных институтов власти: военного и гражданского, относя к последнему именно протевонов4. Думается, что на основе новейших данных памятников сфрагистики согласиться с его теорией нет достаточных оснований. Судя по всему, специфика городского управления в Херсоне в первую очередь отражена именно в самой форме организации местных органов власти, когда муниципальные чиновники поступают на государственную службу. К сожалению, отсутствие письменных свидетельств не позволяет проверить справедливость наших предположений. Но будем надеятьСюзюмов М.Я. О социальной сущности законодательства «Василик» // ВВ. 1953. Т. 6. С. 76. 2 Cheynet J.-C. L’archonte provincial tardif: L’exemple de Cherson // Тезисы докладов Международной конференции «Византия и Крым. Симферополь, 1997. P. 234. 3 Laniado A. Recherches sur les notables municipaux dans l’Empire protobyzantin. P. 201—211. 4 Баранов И.А. Административное устройство раннесредневекового Херсона. C. 143. 1 Имперская администрация в Крыму и Херсон в X — первой половине XI в. 417 ся, что новые находки и, быть может, открытия неизвестных источников, будь то памятники эпиграфики или сфрагистики, позволят получить дополнительные сведения, при помощи которых возможно будет ответить на многие пока еще нерешенные вопросы. *** Как видим, представители городского управления Херсона — патер полиса, экдик и протевоны, избираемые из местной знати, предстают перед нами одновременно и местными, и государственными должностными лицами, которые совместно со стратигом и другими имперскими чиновниками осуществляли руководство жизнедеятельностью самой северной фемы Византийской империи. Рассматриваемые нами находки в Херсоне моливдовулов представителей местных органов власти являются блестящей иллюстрацией того, как менялась структура городского управления в его истории. Мы находим весомые подтверждение тому, что элементы античного управления не исчезают и к периоду расцвета фемного строя, а даже, напротив, продолжают существовать и в известном смысле развиваться на протяжении IX—X вв., подстраиваясь под существующие реалии византийской общественнополитической жизни. Комплексное изучение сведений источников по истории Херсона VIII—начала XI вв. и сопоставление их сведений c данными памятников сфрагистикирисуют нам Херсон как один из типичных центров городской жизни эпохи Средневековья. Его социально-экономическое и политическое развитие в основных своих чертах представляет собой эволюцию провинциального византийского города с особенностями, характерными для ряда портовых городов Византийской империи. Одной из наиболее сложных проблем в его истории по-прежнему остается вопрос эволюции городского управления, так как на него постоянно оказывали большое влияние внутри- и внешнеполитические факторы. Тем не менее, безусловно, общим и для Херсона, и для других провинциальных (особенно пограничных) центров было вхождение города в состав империи, подчинение ее административной структуре, включение в городское управление императорских чиновников, уплата налогов и податей, а также выполнение военно-стратегических функций на границах империи. Изменения политики византийских императоров, стремившихся не потерять влияние в Таврике, диктуемое, как правило, обострением внешнеполитической обстановки в регионе, находило отражение в структуре городского устройства Херсона. На всем протяжении периода существования здесь фемы деятельность местной администрации находилась под постоянным контролем 418 Н.А. Алексеенко государственной власти и перестраивалась в соответствии с какими бы то ни было изменениями ситуации в регионе. Роль и значение стратигов с течением времени крепли. Повышение значимости этих должностных лиц для империи отмечается не только в повышении их места среди списка стратигов фем, но и в возрастании их званий и рангов от простых спафариев до вельмож первого класса — патрикиев. Стремление любыми путями сохранить контроль над северными областями в своих руках, видимо, вынудило византийское правительство искать новые пути в решении старой проблемы: традиционного стремления Херсона к самостоятельности. И судя по всему, во второй половине Х в. это нашло отражение и в изменении кадровой политики в управлении провинцией, и раздаче высоких придворных чинов представителям местной администрации, и в сохранении вплоть до XI в. некоторых элементов городского управления, хотя и подчиненного имперской администрации. Тем самым империя, должно быть, осуществила необходимый компромиссный вариант решения всех острых вопросов, подчеркивая права на подвластную ей территорию и одновременно с этим отмечая определенную значимость местного управления Херсона, ведущую роль в котором бесспорно играли известные по письменным источникам, памятникам эпиграфики и сфрагистики представители городского нобилитета, такие, как Калокир, Михаил Херсонит, члены семейства Цулы и другие аристократы Херсона, возглавлявшие городскую администрацию. Н.А. Алексеенко Монетное дело и денежное обращение византийского Херсона в X—XI вв. Переход монетариев Херсона к отливке монет в IX—XI вв. Использование в качестве монетных типов начальных букв или монограм имен императоров. Привязка к единому метрологическому стандарту. Монеты Льва VI. Проблема хронологии монет Константина VII. Монеты Романа II. Монетное дело Василия II. Новые стандарты. Проблема атрибуции монет с монограммой «KBW». Монеты правления Романа IV Диогена (1067—1071) Из сообщений Константина Багрянородного и Продолжателя Феофана, свидетельствует, что в правление императора Феофила в целях усиления византийского влияния в Крыму здесь была образована фема — военно-административный округ с центром в Херсоне1. Ее образование в начале 40‑х гг. IX в.2, по мнению В.А. Анохина, дало возможность местным властям возобновить официальный выпуск городской монеты, получившей свой особый оригинальный стиль3. Обратившись вместо чеканки к отливке денег в IX—XI вв., идущей в разрез с традиционной византийской монетной техникой этого периода, монетарии Херсона в качестве монетных типов стали использовать начальные буквы или монограммы имен императоров, состоявшие из одной-двух или нескольких греческих литер. На обороте, как правило, присутствуют изображения креста на Голгофе или монограмма титула «деспот», реже портрет правителя. 1 Constantine Porphirogenitus. De administrando imperio / Ed. Gy. Moravcsik, trans. by J. Jenkins. Washington. 1967. P. 182—185; Theophanes Continuatus // Theophanes Continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus / Edrec. I. Bekkeri. Bonnae, 1838. P. 122—123. 2 Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона // БИАС. 1997. Вып. 1. С. 312—316; Zukermann C. On the problem of the early history of Byzantine Thema in Cherson // BMGS .1997.21. P. 211—222. 3 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. Киев, 1977. C. 127. 420 Н.А. Алексеенко Скупая лаконичность эпиграфики монет Херсона одновременно и облегчает, и затрудняет определение той или иной серии монет. Особенно это касается выпусков одноименных императоров, которых в истории Византии этого периода достаточно много. Исследователям в целом удалось составить относительную хронологию монетных выпусков византийского Херсона, хотя она и не избежала научных споров и полемики при датировке отдельных типов монет1. Следует подчеркнуть, что монетные типы херсонских монет являются сугубо местным продуктом, не имеющим аналогий ни в провинциальной, ни в имперской эмиссиях. Несмотря на полную экстравагантность этих серий и кажущуюся на первый взгляд их нелигитимность, на монетном дворе Херсона выпускались монеты от имени большинства правящих византийских императоров периода с середины IX в. до третьей четверти XI в., т.е. от Феофила (829—842) до Романа IV Диогена (1067—1071) включительно. Более того, следует отметить, что херсонские монетарии четко реагировали на малейшие дворцовые изменения, происходившие в столице (за исключением периода смуты в первой половине XI в.). На литых херсонских монетах представлены не только полноправные императоры и их соправители, но и узурпаторы, захватывавшие византийский трон, и даже члены семей отдельных правителей. В качестве таковых промеров можно привести, например, монеты, выпущенные от имен Льва VI и его брата Александра, Романа I Лакапина и его сына Христофора или же Констанина VII и его материи Зои Карвонопсины и др. Обилие монетных выпусков дает представление о планомерной работе местного монетного двора, обеспечивавшего нужды денежного рынка крымского региона и, видимо, не только его. О том, что литые херсонские монеты являлись платежными средствами при совершении и международных сделок, в первую очередь свидетельствуют их находки далеко за пределами Крыма2. После широкомасштабных выпусков монет правления Василия I, связанных, очевидно, периодом утверждения византийской фемы, на херсонском монетном дворе продолжают выпускаться достаточно крупные монетные эмиссии, хотя и не столь разнообразные по типам. 1 Анохин В.А. Обзор монетного дела средневекового Херсона // НиС. 1968. № 3. C. 99113; Соколова И. В. Датировка некоторых монет Херсона // НиС. 1968. № 3. C. 86—98; Соколова И. В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. C. 53. 2 Кропоткин В.В. Клады византийских монет на территории СССР // САИ Е 4—4. М., 1962. С. 23, 27, 32—33, 48. № 29—29а, 30, 32, 87, 89—89а, 171—172, 191; Кропоткин В.В. Новые находки византийских монет на территории СССР // ВВ. 1965. Т. 26. С. 169, 178. № 12 (495), № 76 (546); Соколова И.В. Находки византийских монет VI—XII вв. в Крыму // ВВ. 1968. Т. 29. С. 260. Монетное дело и денежное обращение византийского Херсона в X—XI вв. 421 Абсолютное большинство эмиссий Х столетия привязаны к единому метрологическому стандарту (диаметр монет, как правило, составляет 17—18 мм), что, безусловно, свидетельствует о выпуске монет единого номинала, несмотря на то, что веса монет значительно разнятся. Значительный разброс весов здесь, очевидно, уже не играл существенной роли, так как, используя технику литья с применением сложно компонентных сплавов на основе меди и свинца1, практически невозможно было выдержать необходимый весовой стандарт. Монеты Льва VI (886—912) представлены двумя основными выпусками c изображением начальных букв имени императора на аверсе и креста или портрета императора на реверсе2 (рис. 40, 1). Кроме того, херсониты выпускают и монеты от имени соправителя императора — его брата Александра, поместив на аверсе начальные буквы их имен (рис. 40, 2)3. Небольшие по диаметру (ок. 14 мм) монетки с изображением альфы и восьмиконечного креста, которые отдельные исследователи относили к единоличному правлению Александра (912—913) (рис. 40, 3)4, а В.А. Анохин полагает, что это эмиссия от имени архонта Херсона5, мы склонны исключить из монет интересующего нас периода. В этой связи нельзя не согласиться с мнением В.А. Анохина, что «ни по форме креста, ни по размерам эта монета не может быть датирована временем правления Александра»6. В той же мере это относится и ко второй серии аналогичных монет с изображением альфы и монограммы «полис Херсон» (рис. 40, 4)7. Действительно, стилистика этих выпусков абсолютно не соответствует монетным эмиссиям X в., в то время как очень близка отдельным сериям херсонских монет середины IX столетия8. После смерти Александра на византийском престоле остался 8‑лет­ ний сын Льва VI Константин, главой регентского совета при котором был назначен патриарх Николай Мистик. Почти полувековое правле1 Грандмезон Н.Н. Свинцовые монеты Херсонеса // НЭ. 1978. Вып. XII. С. 44. Табл. 2. 2 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 161. № 385—388, 391—394. 3 Там же. С. 161. № 389—390. 4 Орешников А.В. Херсоно-византийские монеты // Труды Московского нумизматического общества. 1905. Т. III (отдельный оттиск). С. 12. № 31; Орешников А.В. Херсоно-византийские монеты. Дополнение // НС. 1911. Т. 1. Табл. В, 13; Morrisson C. Catalogue des monnaies Byzantines de la Bibliotèque Nationale. Paris, 1970. Vol. 2. P. 559; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. C. 43. 5 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. C. 125, 158. № 337. 6 Там же. С. 115. 7 Там же. С. 115. № 349. Табл. XXIV. 8 Ср.: Анохин В. А. Монетное дело Херсонеса. Табл. XXIII. 422 Н.А. Алексеенко ние Константина VII, сопровождавшееся неоднократно сменявшими друг друга, нередко одноименными соправителями, представляет большие трудности и в датировке отдельных выпусков херсонского литья, и в их атрибуции, и установлении относительной хронологии монет этого периода. Все это не могло не вызвать горячие научные дискуссии и споры, решение которых в отдельных случаях не нашло решения до сих пор. Несмотря на исторические перипетии, связанные с началом правления юного Константина VII, херсонский монетный двор четко отреагировал на появление нового царедворца, выпустив серию монет с начальными буквами имени юного императора. Оборотный же тип был заимствован с одного из выпусков времени правления его отца, на котором было помещено погрудное изображение императора (рис. 40, 5)1. Возвращение во дворец опальной матери Константина VII, августы Зои, которая в феврале 914 г. сумела устранить патриарха Николая и захватить власть, также нашли отражение в херсонской нумизматике. В пятилетнее правление императрицы Зои (914—919) Херсон выпускает серию монет, на одной из сторон которых сохраняется прежний тип монет юного Константина VII — погрудное изображение императора, а на аверс помещается портрет императрицы (рис. 40, 6)2. Справедливости ради следует заметить, что В.А. Анохин видит здесь изображения юного Константина VII и его жены Елены, дочери Романа Лакапина3. С именем последнего связан следующий большой практически четвертьвековой этап, как в истории Византийского государства, так и в нумизматике Херсона. Перипетии внутриполитической борьбы в царстве ромеев в начале Х в. завершились тем, что командующий византийской эскадрой — друнгарий флота, патрикий Роман Лакапин, со своими приверженцами после неудачной экспедиции на Дунай и выдвинутых против него обвинений в марте 919 г. захватил императорский дворец и оказался полноправным хозяином положения. В мае того же года узурпатор женил Константина на своей дочери, сам получив при этом титул великого этериарха и василиопратора. Осенью 919 г. все еще проживавшая во дворце августа Зоя попыталась отравить Романа, но была схвачена, пострижена в монахини и отправлена в ссылку, из которой она уже не вернулась. По низложении Зои Роман получил титул кесаря. А в декабре того же года Константин VII с патриархом Николаем Мистиком торжественно венчал своего тестя на царство. 1 2 3 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 162. № 397—400. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 49. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 119, 163. № 401—402. Монетное дело и денежное обращение византийского Херсона в X—XI вв. 423 С самого начала своего правления Роман Лакапин начал оттеснять от управления государством своего багрянородного зятя и его приближенных, обеспечивая легитимность положения своего семейства. Весной 920 г. он провозгласил августой свою супругу Феодору, год спустя, объявил себя автократором и короновал своего старшего сына Христофора, а еще спустя три года императорами стали и два других его сына — Стефан и Константин. Херсонская нумизматика этого периода изобилует различными монетными эмиссиями и являет яркий пример реагирования местных монетариев на изменения при дворе. Несмотря на то, что у исследователей не сложилось единого мнения на атрибуцию той или иной серии монет, тем не менее все же возможно представить относительную хронологию их выпусков. Кроме того, следует отметить, что в это время происходит некоторое изменение стилистики изображений: начальные буквы имен императоров уступают место более сложным композициям — как правило, крестообразным монограммам. Самой ранней серией монет Романа Лакапина, очевидно, следует считать серию с изображением вертикальной монограммы имени императора и его портрета на оборотной (рис. 40, 7)1. Нетрудно догадаться, что на херсонском монетном дворе для монет нового царедворца использовали традиционный принцип подобия. Монограмма аверса была заменена на имя Романа, а тип реверса остался таким же, как и уже выпускавшихся монет Константина VII, которые довольно многочисленны и насчитывают несколько разновидностей. Здесь, видимо, уместным будет напомнить замечание о параллельности выпусков и от имени Константина, и от имени Романа хотя и в неравномерных пропорциях2. В отличие от монет первой серии Константина, последние не столь многочисленны. Это, очевидно, обусловлено дополнительным фактором — кратковременностью их выпуска. Здесь мы солидарны с мнением И.В. Соколовой и считаем, что их выпуск следует датировать первыми полутора годами правления Романа I, т.е. декабрем 919—маем 921 г.3 Новую серию с портретными изображениями на обеих сторонах и литерами «ро — омикрон» и «хи — ро» принято считать коммеративным выпуском 921 г., посвященным коронации Христофора — старшего сына Романа Лакапина (рис. 40, 8)4. Эта серия так же, как и монеты Соколова И.В. Херсонские монеты X в. с портретами императоров // НиЭ. 1965. Т. 5. С. 119—120 . Табл. 1, 4—6; Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 119. № 404—407; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 50—51. 2 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 119—120. 3 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 51. 4 Там же. С. 51. 1 424 Н.А. Алексеенко Константина VII и Зои вызвала оживленную полемику. В.А. Анохин, следуя своей точке зрения, полагает, что в портретах изображены Константин и Елена, а врезанные в формы буквы добавляют к ним новых соправителей юного императора Романа I и Христофора1. Следующий выпуск от имени Романа I представлен обильной серией монет с изображением крестообразной монограммы имени Романа на аверсе и шестиконечным крестом на ступенях на реверсе (рис. 40, 9)2. Параллельно ему выпускаются и монеты от имени Константина VII, на которых херсонские монетарии вместо портрета императора на оборотной стороне также помещают изображение креста (рис. 40,10)3. Главным аргументом в пользу этого свидетельствует то, что оборотные стороны большинства монет выполнены одним и тем же штампом, имеющим характерный дефект в передаче изображения креста. Их датировка в настоящее время не вызывает сомнения у исследователей и обычно относится к 920—944 гг. К этой эмиссии примыкает еще один выпуск с несколько измененной монограммой имени Романа и традиционными первыми буквами имени Константина, на монетах которого штамп с дефектным крестом заменен на новый (рис. 40, 11)4. Датировать его, очевидно, следует последними годами совместного правления Константина VII и Романа I. Сюда же, очевидно, можно было бы присоединить еще одну серию мелких по размеру монет (диаметр 12—13 мм) с монограммой имени Романа, выполненную из (рис. 40, 12)5. Однако И.В. Соколова, в отличие от В.А. Анохина6, связывала их не с правлением Романа I, а с другими, более распространенными херсонскими монетами, имеющими аналогичную монограмму, рассматривая их как более мелкий номинал, и склонна была считать, что их выпуск выходит за пределы Х столетия7. В первую очередь следует заметить, что монеты этой серии достаточно редки среди херсоно-византийских монет. В то время как другие наряду с монетами Василия I представляют наиболее массовый нумизматический материал, происходящий с херсонесского городища. Их относительная редкость несомненно связана с экстраординарностью выпуска и кратковременностью выпуска, подобно монетам Романа I и Христофора или Константина VII и Зои. Кроме того, надо полагать, Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 119. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 162—163, № 408—413. Табл. XXVII. 3 Там же. С. 163. № 414—418. Табл. XXVII. 4 Там же. С. 163. № 419—422, 425, 427. Табл. XXVIII. 5 Там же. С.163. № 423—424, 426. Табл. XXVIII. 6 Там же. С. 120. 7 Соколова И.В. Датировка некоторых монет Херсона. С. 90; ср.: Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 62. 1 2 Монетное дело и денежное обращение византийского Херсона в X—XI вв. 425 уместным будет напомнить об их схожести с монетами, выпускавшимися в самый начальный период правления Романа I в 920—921 гг.1 На наш взгляд, обе серии настолько близки, что дают основания полагать, что рассматриваемые нами мелкие монеты с монограммой «ро» вполне могут являться пробной серией времени Романа I, когда херсонские монетарии еще не определились с официальным монетным типом. Учитывая то, что в пользу принятия того или иного мнения исследователей пока не появилось достаточных аргументов, вопрос о датировке рассматриваемых монет все еще остается открытым. По всей видимости, решение его требует специального рассмотрения этой серии монет и анализа всей совокупности сведений — метрологии, палеографии, а также обязательного учета археологического контекста. После низложения Романа I в декабре 944 г., организованного его собственными сыновьями, Константин VII объявил себя автократором, а в январе 945 г. устранил и оставшихся соправителей Стефана и Константина Лакапинидов, приказав их постричь в монахи и отправить в ссылку. В последний единоличный период правления, длившейся лишь несколько месяцев, Херсон, по всей видимости, продолжает выпускать традиционную монету последнего типа с изображением начальных букв имени императора (монограммы?) и креста на ступенях. В апреле 945 г. Константин Порфирородный короновал своего сына Романа II, с которым он и правил до конца своей жизни. Херсонские монеты, выпущенные от имен Константина VII и Романа II (945—959), с давних пор хорошо известны в византийской нумизматике. Еще со времен П.Ю. Сабатье, впервые издавшего тип таких монет2, их атрибуция и датировка прочно утвердилась в нумизматической литературе (рис. 40, 13)3. Как мы уже отмечали, со времени Романа I в монетном производстве Херсона начинает использоваться новый нумизматический тип — крестообразная монограмма. Выпуск Константина VII и Романа II изготовлен именно по такому образцу — на лицевой стороне присутствует монограмма имени Константина, на оборотной — его сына Романа (рис. 40, 14)4. 1 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 49; Ср.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. C. 119, 162. № 404—407. Табл. XXVII. 2 Sabatier J. Iconographie d’une collection choisie de cinq mille médailles romaines, Byzantines et celtibériennes. Sankt-Petersbourg, 1847. Pl. XVII, 18—19. 3 Орешников А.В. Херсоно-византийские монеты. C. 370. № 48; Анохин В.А. Обзор монетного дела средневекового Херсона. C. 120; Morrisson C. Catalogue des monnaes Byzantines de la Bibliotèque Nationale. P. 579; Sabatier J. Iconographie d’une collection choisie; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 52; Grierson Ph. The Byzantine coins. P. 188, 369, nr. 886, pl. 49. 4 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. C. 163. № 428—430. Табл. XXVIII. 426 Н.А. Алексеенко После смерти Константина VII с 959 по 963 гг. на византийском троне правил Роман II. По мнению В.А. Анохина, «среди известных типов херсоно-византийских монет отсутствуют такие, которые можно было бы отнести к единоличному правлению императора»1. В то же время представлены серии, выпущенные от имени Романа II и его старшего сына Василия II, на которых используется ставшая традиционной, формула начертания имен императора в виде крестообразных монограмм (рис. 40, 15)2. В.А. Анохин предполагает их датировать в период до коронации второго сына Романа II — Константина VIII, т.е. между апрелем 960 и апрелем 961 гг.3, в то время как И.В. Соколова склонна «придерживаться традиционной атрибуции этих монет и датировать их периодом соправления Романа II и Василия II (960—963)»4. Ко времени правления Романа II В.А. Анохин относит еще один выпуск с буквами «ВА» и «KWT», датируя их 961—963 гг. (рис. 40, 16)5. Заметим, что этот весьма редкий выпуск исследователи традиционно относили к правлению Василия II и его брата Константина VIII (976—1025)6. Роман II оставил наследниками своих малолетних сыновей, в первые годы царствования которых византийский престол оспаривало несколько претендентов. Первым из них был Никифор Фока (963—969), прославленный военачальник, которому покойный император завещал оставить командование всей византийской армией. В начале июля 963 г. войска провозгласили его императором ромеев. На херсонском монетном дворе была выпущена серия монет с монограммой его имени на аверса и титулом «деспот» на оборотной (рис. 40, 17)7. Следующим стал выдвинувшийся как способный военачальник при Романе II и Никифоре II Фоке Иоанн Цимисхий (969—976). После убийства Никифора II, в организации которого Цимисхий обвинил августу Феофано, он получил право на коронацию и занял византийский престол 25 декабря 969 г. В его правление Херсон также выпускает серию монет, аналогичных предыдущему выпуску Никифора Фоки, — на лицевой стороне помещалась монограмма имени нового императора, а на оборотной титул «деспот»(рис. 40, 18)8. Внутренней политикой при Иоанне Цимисхие, посвятившем свое царствование далеким походам, заведовал паракимомен Василий 1 2 3 4 5 6 7 8 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 120. Там же. С. 164. № 431—432. Табл. XXVIII. Там же. С. 120. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 52. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. C. 120, 164. № 433—434. Табл. XXVIII. Орешников А.В. Херсоно-византийские монеты. C. 17. № 61—62. Табл. Х. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. C. 120, 164. № 435—437. Табл. XXIX. Там же. С. 121, 164. № 438—440. Табл. XXIX. Монетное дело и денежное обращение византийского Херсона в X—XI вв. 427 Ноф, обустраивая дела государства, не забывал и себя. Алчность Василия вызывала возмущение не только народа и синклитиков, но даже и императора. Осенью 975 г., почувствовав угрозу, Ноф организовал отравление императора, который и скончался в начале января 976 г. На константинопольском престоле остались законные правители сыновья Романа II Василий и Константин. До кончины Иоанна Цимисхия Василий II реального участия в управлении государством не принимал. Василий Ноф и после 976 г. продолжал властно опекать юного василевса. Константин VIII в этот период самоустранился от государственных дел. Полувековой период правления Василия II на херсонском монетном дворе также отмечен выпуском обширной серии монет, по стилю полностью соответствующей предыдущим. На аверсе монет помещалась монограмма имени Василия, а на обороте — титул «деспот» (рис. 40, 19)1. Долгое время считалось, что после известных событий конца X в., связанных с походом князя Владимира на Херсон (988/989 г.), город окончательно утратил свое право выпуска собственной монеты. Вместе с тем продолжение исследований истории города и херсоновизантийской нумизматики и сфрагистики показало, что это далеко не так. Определенным отражением тех событий, очевидно, можно считать обнаруженный на городище моливдовул Василия II и Константина VIII2. Кто знает, быть может, он имеет самое прямое отношение к событиям, когда во исполнение условий русско-византийского Договора 987/988 г. в Херсон прибыла царевна Анна и состоялось ее венчание с русским князем?3 Или же, быть может, императорская булла скрепляла высочайший указ о столь ожидаемых херсонитами льготами или привилегиями? Вполне очевидно, что одним из следствий политики благоприятствия к городу со стороны императорской власти явилось и получение права на возобновление работы монетного двора в начале XI в., когда начинается выпуск новой серии монет увеличенного стандарта (в отличие от монет предшествующих серий Х в.), которые по своему размеру и весу достаточно близки византийским фоллисам этого времени (D — c. 2 mm; Wg — c. 9—10 g). Речь идет о достаточно распространенных херсоно-византийских монетах с монограммой «KBW» на лицевой стороне и крестом на оборотной (рис. 40, 20)4. Там же. С. 121, 164. № 441—444. Табл. XXIX. Соколова И.В. Византийские печати VI — первой половины IX в. из Херсонеса // ВВ.1991. Т. 52.С. 204—205. № 5. 3 Повесть временных лет (текст и перевод). М.; Л., 1950. Ч. 1. 1950. С. 59—83; Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира. СПб., 1906. С. 46—49. 4 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 165. № 445—448. Табл. XXIX. 1 2 428 Н.А. Алексеенко И.В. Соколова вслед за А.В. Орешниковым и другими исследователями относит их ко времени правления Василия I1. В то же время В.А. Анохин высказал сомнение в принадлежности этой серии времени Василия I2. Основываясь на данных кладов херсоно-византийских монет, а также монетных комплексов с городища, образование которых, как правило, связывают с походом князя Владимира на Херсон, исследователь пришел к выводу о необходимости датировать данную серию монет временем близким этому событию, а не IX столетием3. Исходя из анализа кладов и монетных комплексов Х в., проведенного А.М. Гилевич4, видно, что, отличающиеся по внешнему виду от традиционных монет IX столетия крупные монеты с монограммой «KBW», так же, как и аналогичные — с монограммой «ро», не участвовали в это время в денежном обращении города. Учитывая активную монетную политику Херсона, в ходе которой местный монетный двор четко реагировал на малейшие изменения, происходившие в Константинополе, повышение веса монет в столице не могло не отразиться на его собственной монете. Трудно сказать, являлась ли новая серия и новым номиналом. Как известно, в столице этого не происходит. Там по-прежнему выпускаются анонимные фоллисы5. Хотя для Херсона, быть может, это и было специальным нововведением, благодаря чему мелкая местная монета могла быть приведена к столичному номиналу — фоллису. И как показывают последние выпуски херсонских монет, с начала XI столетия город переходит именно к этому новому стандарту и выпускает крупную монету повышенного веса. Кроме того, по наблюдениям В.А. Анохина, херсонские монетарии со временем даже стремятся придать им выпукло-вогнутую форму6, подражая появившим1 Кене Б.В. Исследования об истории и древностях города Херсонеса Таврического. СПб., 1848. С. 189—190; Орешников А.В. Херсоно-византийские монеты. С. 10. № 23; Sabatier J. Description générale des monnaies Byzantines. Paris, 1862. Vol. 1—2. P. 108—109, nr. 11; Wroth W. Catalogue of the Imperial Byzantine coins in the British Museum. London, 1908. Vol. I—II. P. 443; Morrisson C. Catalogue des mommaes Byzantines de la Bibliotèque Nationale. Vol. 2. P. 546; Grierson Ph. Catalogue of the Byzantine Coins in the Dumbarton Oaks Collection and in the Whittemore Collection. Washington, 1973. Vol. III. P. 505, nr. 19; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. C. 41. 2 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. C. 106, 112. 3 Там же. С. 122—123. 4 Гилевич А.М. Новый клад херсоно-византийских монет // ВВ. 1964. Т. XXIV. С. 150—158; Gilevich A.M. Coin Hoards of Medieval Cherson, Acts, 18th International Byzantine Congress, Selected Papers: Mainand Communications, Moscow, 1991, Ed. W.K. Hanak. Shepherdstown, 1996 .Vol. IV. P. 245—251. 5 Grierson Ph. The Byzantine Coins. London. P. 205, 372, pl. 56, nos. 980—984. 6 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. C. 121—122. Монетное дело и денежное обращение византийского Херсона в X—XI вв. 429 ся в начале второй четверти XI в. столичным скифатным монетам. Как известно, первые такие монеты — золотые номисмы-гистамены1 — начали выпускаться при Михаиле IV Пафлагонце (1034—1041). Наличие нескольких редуцированных штампов монет с монограммой «KBW», повлекших за собой уменьшение их веса и размера, в известной мере свидетельствует об относительной продолжительности их выпуска, а также об очевидном использовании самих монет для изготовления литейных форм. Как известно, любой образец, оттиснутый в сырой глиняной форме, теряет до 20% своего размера после ее высыхания. Все выше перечисленное дает нам возможность высказать предположение о выпуске монет с монограммой «KBW» не только в период совместного правления Василия и Константина уже после Корсунского похода князя Владимира, но и, возможно, в трехлетний период единоличного правления Константина VIII (1025—1028). В этой связи, наш взгляд, весьма справедливо замечание В.А. Анохина об очевидной типологической и как следствие хронологической близости монет с монограммой «KBW» и последующих выпусков — наиболее ранних серий монет с монограммой «ро» (см.: монограмы № 26—27, по И.В. Соколовой, или «ш» и «э», по В.А. Анохину) (рис. 40, 20). Учитывая серьезную аргументацию атрибуции последних, мы вслед за К.В. Голенко2 и В.А. Анохиным склонны относить их ко времени правлений Романа III Аргира (1028—1034) и Романа IV Диогена (1067—1071). Напомним, что, анализируя монеты с монограммой «ро», отнесенных к выпускам Романа III, В.А. Анохин обратил внимание на использование одного и того же штампа для оборотных сторон монет серий с монограммой «KBW» (рис. 40, 20)3. Наиболее «сработанный» штамп оборотной стороны на монетах Романа III вне всякого сомнения свидетельствует об его очевидном более позднем использовании. Причем здесь следует отметить, что и в дальнейшем при выпуске монет от имени Романа IV на монетном дворе продолжают применять тот же, но еще более сглаженный штамп (или одну и ту же эталонную заготовку), что свидетельствует о его очень длительном использовании. Одним словом, все свидетельствует в пользу того, что монеты с монограммой «KBW» должны предшествовать монетам времени Романа III и несомненно выпускались после монет от имени Василия II, имеющих на оборотной стороне монограмму титула «деспот». Sear D.R., Bendall S., O’Hara M.D. Byzantine Coins and their Values. London, 1987. P. 352, nr. 1824. 2 Голенко К.В. монеты из раскопок государственного Исторического музея в Херсонесе (1958—1969) // СА 1972. № 4. C. 222—223. 3 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. C. 123; см.: там же. Табл. XXIX— XXX. № 445, 453. 1 430 Н.А. Алексеенко Известные события конца X в., связанные с походом князя Владимира 988/989 г., восстание херсонитов под предводительством Георгия Цулы в 1016 г. и народные волнения 1066 г.1, надо полагать, так или иначе, но сказались на положении Херсона в целом и отношении к нему центральной власти, в частности. Тем не менее город по- прежнему оставался верным оплотом империи. В то же время, очевидно, несколько меняется финансовая политика. Хотя местная монета попрежнему продолжает удовлетворять нужды рынка, ее вид остается неизменным и она фактически превращается в анонимные выпуски, которые широко известны в нумизматическом мире как херсоновизантийские монеты с монограммой «ро»2. Она доминирует в денежном обращении Херсона в последний период его существования, невзирая на то, что в обращении традиционно участвуют и монеты многочисленных прежних эмиссий. Сложившуюся практику, по-видимому, можно объяснить еще одним, на наш взгляд, немаловажным обстоятельством. Как известно, за редким исключением большинство правителей Византии Х столетия были потомками Василия I и принадлежали к представителям Македонской династии. Очевидно, в этой связи любые эмиссии (будьт о выпуски Василия I Македонянина или Василия II Болгаробойцы), к тому же выполненные в большинстве своем по образу и подобию и мало отличавшиеся по размеру и весу, могли рассматриваться в качестве официальной монеты правящей династии и свободно участвовать в денежном обращении. Это, пожалуй, наиболее вероятное объяснение присутствия монет ранних императоров македонцев в составе как кладов, так и в закрытых комплексах на полах помещений Херсона, датирующихся второй половиной X — началом XI в., а иногда и даже более поздним временем. После смерти Василия II в истории Византии начинается период смут и упадка, продлившийся до воцарения династии Комнинов (1081 г.) После смерти Константина VIII на византийский престол в отсутствии прямых потомков по мужской линии вступил его зять — синклитик Роман Аргир. К времени правления Романа III Аргира (1028—1034) В.А. Анохин относит две серии крупных монет с монограммой имени императора на аверсе, в которой представлена лунарная омега, и изображением Joannis Scylitzae. Synopsis Historiarum / Ed.I. Thurn // CFHB. 1973.5. P. 354; Cedreni Historiarum Compendium. Bonnae, 1839. T. II. P. 464; Повесть временных лет (текст и перевод). М.; Л., 1950. Ч. 1. С. 111; Полное собрание русских летописей. М., 1962. Т. 1. С. 166; Т. 2. С. 155. 2 Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 53—63. 1 Монетное дело и денежное обращение византийского Херсона в X—XI вв. 431 креста и монограммы титула «деспот» — на оборотной (рис. 40, 21)1. В то же время И.В. Соколова полагает, что заключительный период работы херсонского монетного двора, вероятнее всего, следует датировать XII—XIII вв.2 Впрочем, впоследствии она несколько удревнила ранее предложенную датировку и пришла к выводу, что этот период можно начинать с последней четверти XI столетия3. Однако при этом исследовательница говорит об исключительной анонимности всех выпусков монет с монограммой «ро»4. Романа III на византийском троне сменил любовник его супруги Зои — Михаил Пафлагон (1034—1041), с которым та в день кончины императора сразу же сыграла свадьбу. Его приемником стал Михаил Калафат (1041—1042), которому императрица Зоя даровала титул кесаря и таким образом признавала его наследником престола. После восстания «Ники» Михаил был низложен и на трон был возведен возвращенный из ссылки Константин Мономах (1042—1055), ставший третьим мужем императрицы Зои. После кончины императора византийский престол заняла последняя представительница Македонской династии — младшая дочь Константина VIII Феодора, краткосрочная автократия которой (1055—1056) ничем не примечательна в истории Византийского государства. За ней также скоротечно правили преклонного возраста логофет Михаил Стратиотик (1056—1057) и возглавивший мятеж против Михаила один из лучших полководцев империи Исаак I Комнин (1057—1059). Его преемником стал главный помощники друг Константин Дука (1059—1067), получивший от последнего титул кесаря. При поддержке Пселла Синклит, не дожидаясь смерти Исаака, избрал 23 ноября 1059 г. Константина императором. Этот почти тридцатилетний период никак не представлен в нумизматике Херсона. Мы не знаем ни одной серии монет, выпущенных от имени кого бы то ни было из перечисленных выше византийских правителей. Не исключено, что в этот период город при чехарде сменяющих друг друга императоров не успевал получать право на выпуск собственной монеты5. Новая серия городских выпусков, по мнению В.А. Анохина6, появляется лишь в правление Романа IV Диогена (1067—1071). На лицевой стороне монет присутствует традиционная монограмма имени импе1 2 3 4 5 6 Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 123, 165. № 449—453. Табл. ХХХ. Соколова И.В. Датировка некоторых монет Херсона С. 89—98. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 60. Там же. С. 61—63. Ср.: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 124. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 123—124. 432 Н.А. Алексеенко ратора, состоящая «ро» и «омега», а на оборотной тот же тип, что и на монетах Романа III — крест на ступенях (рис. 40, 22)1. Исследователь отмечает, что для выпуска монет этого типа использовалось большое количество штампов монограммы, в то время как для оборота лишь один, взятый с монет Романа III2. Это побудила ученого прийти к заключению, что хронологический диапазон этого, на его взгляд, заключительного выпуска, не мог быть слишком большим и все категории монет, имеющие незначительные отличия от выпусков Романа IV должны непосредственно примыкать к его правлению3 Тем самым В.А. Анохин в какой-то мере признает их анонимность. Внутренняя политика следующего императора Михаила VII (1071— 1078) отличалась особенно широкими масштабами выколачивания финансов из населения. В его правление резко увеличивались существовавшие налоги и вводились новые. Была установлена монополия на хлебную торговлю. В общей цепи мероприятий императора, надо полагать, оказалось и лишение крымских приморских центров, в том числе и Херсона, торговых привилегий. Скорее всего, в очередной раз не было и подтверждено право на выпуск собственной монеты. Но центральное правительство фактически уже не имело возможности как бы то ни было влиять на экономическую политику далекой провинции. И Херсон продолжил выпуск последнего типа монет, копируя серии Романа IV. Нумизматические находки в разных районах херсонесского городища свидетельствуют, что на протяжении Х столетия второе место в основной составляющей денежного рынка занимают монеты государственной чеканки, и даже в конце XI—XII вв. византийская имперская монета, несмотря на ее малочисленность, все еще преобладает на местном рынке4. Кроме того, в обращении участвуют и монеты из других регионов. Среди таковых можно назвать находки весьма редких в Херсоне монет Ортукидов Хайфы и Азербайджана5, Сицилии и других регионов (не изданы), что вне всякого сомнения свидетельствует о сохранении тесных контактов города с различными регионами окружающего его мира от Западного Средиземноморья до Закавказья и Средней Азии. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. С. 123, 165—166. № 456—464. Табл. XXXXXXI. 2 Там же. С. 124. 3 Там же. С. 124. 4 См.: Богданова Н.М. Херсон X—XV вв. Проблемы истории византийского города // Причерноморье в Средние века. М., 1991. С. 157—158. Табл. 1. 5 Alekséenko N.A. On the Question of the Currency Circulation and the Development of Chersonese Trade Ties in the Thirteenth Century // Acts XVIIIth International Congress of Byzantine Studies. Selected Papers. Shepherdstown, 1996, Vol. IV. P. 241. 1 А.Г. Герцен, Ю.М. Могаричев Херсон и его округа в конце X—XI вв. «Пещерные города» Несомненно, что «лицом» округи средневекового Херсона являются «пещерные города». Перечислим их: Бакла, Чуфут-Кале, Успенский монастырь, Тепе-Кермен, Кыз-Кермен, Качи-Кальон, Сюйреньская крепость, Чилтер-Коба, Мангуп, Эски-Кермен, Чилтер-Мармара, Шулдан, Инкерман (рис. 41). При этом их история во многом перекликается с историей города. Именно через Херсон Византия стремилась закрепить свое влияние в горном Юго-Западном Крыму, административными и идеологическими центрами которого в основном и были «пещерные города». «Пещерные города» различны по своим размерам, от миниатюрного Тепе-Кермена (1 га) до громадного Мангупа (90 га), статусу (крепости, города, села, монастыри), историческим судьбам. Но их объединяет одна особенность — наличие наряду с остатками наземных построек, вырубленных в толще мшанковых и нумулитовых скал помещений — искусственных пещер. Термин «пещерные города» Крыма условен. С одной стороны, в это понятие включены поселения, на которых или отсутствуют скальные сооружения (Сюйреньская крепость), или их известно всего три (КызКермен). С другой, к ним традиционно не относят памятники, где также присутствуют помещения, вырубленные в скале, например тот же Херсон, Георгиевский монастырь, Бахчисарай и др.1 Пещерные города и их исследователи Внешняя загадочность сооружений в скале, непривычность для глаза европейских ученых и путешественников ХУIII—ХIХ вв. породили множество противоречивых, подчас фантастических гипотез о происНаиболее полный обзор памятников см.: Могаричев. Ю. Крым. «Пещерные города». Симферополь, 2010. 1 хождении «пещерных городов»1. Впервые о памятниках скальной архитектуры упоминает иеромонах Матфей в описании города Феодоро (современный Мангуп, конец XIV в.). Он сообщает о высеченных в скале дворцах и келиях2. Среди авторов ХУI в. необходимо упомянуть Блеза де Виженера (1573 г.) 3 и посла польского короля Стефана Батория к татарскому хану Мартина Броневского (1578 г.)4. Заслуживают внимания сведения авторов ХYII в. — турецкого путешественника и дипломата Эвлии Челеби5, священника Иакова, прибывшего в Крым вместе с русским посланником Дворениновым6, префекта города Кафы (современной Феодосии) Эмиддио Дортелли д’Асколи7 и др. Начало научного подхода к рассматриваемым памятникам связано с именем М. Тунманна, который в серьезном труде «Крымское Ханство», вышедшем в 1784 г., в разделе, посвященном Тепе-Кермену, указывает, что пещеры, расположенные там, являются погребальными местами8. Во время подготовки к ставшему впоследствии знаменитым путешествию Екатерины II на юг России в 1787 г., был составлен путеводитель с описанием достопримечательностей намеченного маршрута. В описании Севастопольской гавани можно прочитать: «в самой древБолее подробно об истории изучения крымских «пещерных городов» см.: Эрнст Н.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма // ИТОИАЭ. Симферополь, 1929. Т . 3. С. 3—22; Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема в связи со стадиальным развитием Северного Причерноморья // ИГАИМК. Л., 1932. Т. 12. Вып. 1—8. С. 5—29; Герцен А.Г. История изучения оборонительного комплекса Мангупа // Развитие феодализма в Центральной и Юго-Восточной Европе. Свердловск, 1983; Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма (вопросы классификации, хронологии, интерпретации) // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. Симферополь, 1992. С. 11—32. 2 Mercati S. Diegesis les poleos Theodoru ver sidi Matteo ieromonaho // Studi Byzantini. 1927. T. 2. Р. 19—30; Герцен А.Г. Описание Мангупа — Феодоро в поэме иеромонаха Матфея // МАИЭТ. 2003. Т. Х. 3 Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси. Киев, 1890. Вып. 1. С. 85. 4 Броневский М. Описание Крыма // ЗООИД. Одесса, 1867. Т. 6. 5 Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666—1667) / Пер. В.Е. Бахревского. Симферополь, 1999. 6 Оболенский М. Сказания священника Иакова // ЗООИД. Одесса, 1850. Т. 2. Отд. II—III. С. 75—76. 7 Дортели Д’Асколи. Описание Черного моря и Татарии // ЗООИД. 1902. Т. 24. С. 119—120. 8 Тунманн М. Крымское ханство. Симферополь, 1936. С. 36. 1 Херсон и его округа в конце X—XI вв. «Пещерные города» 435 ности в берегах ее жили тавры, коих жилища и по сие время, в крутизне каменных утесов изсеченные, во многих местах еще целы»1. Таким образом, в этом сочинении представлена первая попытка связать создание «пещерных городов» с каким-либо из известных народов, некогда живущих на территории Крыма. Неизвестно, на чем основывался автор «Путешествия», приписывая создание искусственных пещер Крыма таврам. Вероятно, эта гипотеза отражает представления образованных людей России, оказавшихся в Крыму сразу же после его присоединения. Как известно, правительство Екатерины II щедро раздаривало земли в Тавриде. Среди приехавших сюда на жительство было много и просвещенных, любознательных поселенцев, которые жадно стремились изучать прошлое новообретенной земли Тавриды. При посещении «пещерных городов», непривычный вид которых создавал иллюзию седой древности, у хорошо знакомых с античными источниками подданных России возникала естественная реакция связать их с таврами, первым из известных здесь народов, которые якобы отличались кровожадностью и первобытностью. А это вполне соответствовало образу «пещерного», дикого человека. Но «таврская» теория, не подкрепленная научными авторитетами, просуществовала недолго. 30 октября 1793 г. в Крым приезжает выдающийся ученый своего времени, академик П.С. Паллас. Ознакомившись с полуостровом, в марте 1794 г. он начинает работу по всестороннему его описанию, которую заканчивает к 18 июня. А уже 14 октября того же года отчет о поездке был представлен Екатерине II, послужив основой изданного в 1799 г. «Путешествия по Крыму». П.С. Паллас обладал обширными знаниями в различных областях, в том числе и по истории раннего христианства. Ему было хорошо известно о гонениях на христиан, а также о том, что нередко первохристиане и, в частности, первые монахи своими жилищами избирали естественные или искусственные пещеры. Вероятно, под воздействием этих представлений и возникла его теория происхождения крымских «пещерных городов»: «Пещеры… суть работы монахов, живших во времена императоров и более поздние времена». Причем этих монахов П.С. Паллас относит к преследуемой аррианской секте2. Отметим, что именно в конце XYIII в. возникли две противоположные традиции, красной нитью прошедшие через всю дальнейшую 1 Путешествие ее Императорского величества в полуденный край России предприемлимое в 1787 г. СПб., 1786. С. 73. 2 Путешествие по Крыму академика Палласа в 1793—1794 годах // ЗООИД. Одесса. 1883. Т. 13. С. 80. 436 А.Г. Герцен, Ю.М. Могаричев историю изучения искусственных пещер, а с ними и «пещерных городов»: первая связывает создание скальных помещений с каким-либо из народов, живших в Таврике; другая приписывает пещеры беглым византийским схимникам. Так под воздействием взглядов П.С. Палласа оказались путешествовавший по Крыму профессор Кембриджского университета Э. Кларк1, приглашенный князем Г.А. Потемкиным в Тавриду, митрополит римско-католических церквей России С. Сестренцевич-Богуш, бывший здесь в 1820 г.2, И.М. Муравьев-Апостол3, киевский митрополит Е. Болховитинов4. С другой стороны, свое понимание проблемы предложил крымский судья П.И. Сумароков, оставивший нам два «Путешествия по Крыму», предпринятых в начале прошлого века. Убедительно опровергнув монашеско-арианскую теорию П.С. Палласа, он делает вывод: «…Не готы ли, сие отродие скифов, озаренные уже христианской верой и бывшие в малом здесь числе, найдя выход себе из Тавриды загражденным, от меняющихся в ней повелителей сармат, гуннов, казар и половцев, поселялись ради безопасности своей на тех громадах»5. В 1828 г. искусственными пещерами заинтересовался генерал Ф.А. Козен, предложивший новую гипотезу их происхождения в «знаменитой» статье «О троглодитах». Помещения в скале, по мнению генерала, были высечены доисторическим народом — троглодитами, которые обладали искусством размягчать скалу6. И, как ни странно, его абсурдные представления нашли своих последователей. Это связано с тем, что вскоре после публикации Ф.А. Козена в Крыму были обнаружены стоянки людей каменного века в естественных пещерах. Отсюда следовал простой вывод: раз первобытные люди жили в естественных пещерах, то они вполне могли создавать и искусственные. Важным событием в крымоведении является выход в свет в 1837 г. «Крымского сборника» П.И. Кеппена. В нем ученый фактически соClark E.D. Travels in Russia, Tartar and Turkey. London, 1839.V.2. Сестренцевич-Богуш С. История о Таврии. СПб., 1806. Т. 1. С. 34. 3 Муравьев-Апостол И.М. Путешествие по Тавриде в 1820 г. СПб., 1823. С. 95—189. 4 Письма Высокопреосвященного Евгения митрополита Киевского Н. Мурзакевичу // Киевские епархиальные ведомости. Киев, 1868. № 10. С. 384. 5 Сумароков П. Досуги крымского судьи или второе путешествие в Тавриду. СПб., 1805. Ч. 2. С. 384. 6 Козен Ф.А. О троглодитах. Письма о древности Джингис-Кермена // ЖМПС. 1828. № 12. С. 37—42. 1 2 Херсон и его округа в конце X—XI вв. «Пещерные города» 437 брал все, что было известно к тому времени об археологических памятниках горного Крыма. Не обходит вниманием автор и «пещерные города» с их внутрискальными помещениями1. В 1839 г. «Одесский альманах» опубликовал статью «Развалины Мангупа». Ее автор И.С. Андриевский, основываясь на личных наблюдениях, заключает: «Искусство каменной отделки в подземельях есть остаток зодчества греческих поселенцев»2. В 1843 г. в Париже издается шеститомное путешествие по Крыму и Кавказу швейцарца Дюбуа де Монпере, где «пещерным городам» посвящена половина шестого тома. По мнению автора, их могли создать только тавры, первые обитатели Крымских гор3. Историографию первой половины ХIХ в. завершают «Записки и воспоминания русской путешественницы по России» О. Шишкиной. Ее представления о происхождении пещер выражены во фразе: «Не вероятнее ли, что и здесь, во времена владычества греков, отшельники изготавливали подземные жилища»4. К первой половине XIX в. относится и первая попытка учета и принятия мер к охране и реставрации «пещерных городов». Для этого в 1821 г. на полуостров был командирован академик Келлер. Экспедицией были собраны материалы об археологических памятниках Крыма, охрана которых поручалась местным властям. Среди них упоминаются Эски-Кермен, Мангуп и Инкерман 5. В середине ХIХ в. в России резко возрастает интерес к истории Крыма. В преддверии Крымской войны, стремясь показать глубокие корни христианской религии на полуострове и, следовательно, законность права России на владение Крымом, возобновляются заброшенные после вывода греков и армян из Крыма в 1778 г. Успенский монастырь, Качи-Кальон и другие христианские древности. Эти мероприятия не могли не вызвать увеличения количества книг, статей, описаний, посвященных древним памятникам. 1 Кеппен П.И. О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических. Крымский сборник. СПб., 1837. 2 Андриевский И.С. Развалины Мангупа // Одесский альманах на 1840 г. Одесса, 1839. С. 543—544. 3 Dubois de Montpereux. Voyage autour du Caucase, ches les Tcherkessus et les Abhkases, en Colchida en Georgie en Armenia et en Crimee. Paris, 1843. V. VI. Р. 217—218. 4 Шишкина О. Заметки и воспоминания русской путешественницы по России в 1845 г. СПб., 1848. С. 153. 5 О сохранении и возобновлении в Крыму памятников древности и об издании описаний и рисунков оных // ЗООИД. Одесса, 1872. Т. 8. С. 387—388. 438 А.Г. Герцен, Ю.М. Могаричев Среди исследователей искусственных пещер второй половины ХIХ в. выделяется фигура художника Д.М. Струкова. В 1868 г. в «Записках Одесского общества истории древностей» он увидел чертежи христианских пещерных храмов в Инкермане. Это произвело на него такое впечатление, что художник за свой счет (а он был отнюдь не богатым человеком) отправился в Крым для археологических исследований1. Струковым были сделаны чертежи и зарисовки ряда пещерных храмов. Затем после долгих мытарств, минуя бюрократические препоны, художнику удалось предоставить результаты своей работы Александру II, «вследствие чего, для продолжения изысканий христианских памятников в Таврической губернии, я удостоился считаться командированным» от Императорской археологической комиссии2. Было это в 1871 г. В третий раз Д.М. Струков побывал в Крыму в 1885 г. На сей раз средства ему выделило Министерство двора. После этой поездки 32 новых рисунка передаются в дар библиотеке Императорской Археологической комиссии. Художнику принадлежит ряд публикаций о «пещерных городах», где он излагает выводы об их происхождении: люди начали долбить пещеры в первобытные времена, когда Крым был покрыт водой, а горы представляли острова. По мере спада воды и люди спускались все ниже и ниже. Поэтому самые древние пещеры расположены наверху, и вырубались они каменными орудиями в отличие от нижних, создаваемых металлическими3. Но даже эти глубоко ошибочные выводы не могут затмить того энтузиазма, увлечения, с которыми художник изучал пещеры. Его заслуги в деле популяризации скального зодчества, их охраны огромны. И очень жаль, что Археологическая комиссия так и не нашла возможностей для издания рисунков Д.М. Струкова, которые он настойчиво, но тщетно пытался представить широкому кругу читателей. Известным популяризатором «пещерных городов» был назначенный в 1865 г. директором Симферопольской мужской гимназии и училищ Таврической губернии Е.Л. Марков. Заинтригованный скальной архитектурой, он посвятил ей ряд научно-популярных работ. В 1872 г. в двух томах журнала «Вестник Европы» была издана его статья «Пещерные города Крыма», которая затем неоднократно переиздавалась в яркой книге «Очерки Крыма» (последнее издание: Симферополь, 1995). Дело Императорской археологической комиссии о предоставлении художником Струковым рисунков крымских древностей с просьбою об ассигновании 6 тыс. руб. на издание их // Архив ИИМК РАН. Ф. 7. Д. 35. Л. 3—4. 2 Там же. Л. 5. 3 Струков Д.М. О доисторических памятниках Тавриды. М., 1879. С. 4. 1 Херсон и его округа в конце X—XI вв. «Пещерные города» 439 Е.Л. Марков — горячий сторонник первобытной теории: «Первоначальное происхождение этих пещерных гнезд относится к доисторическим временам человечества, когда человек еще не успел выбиться из общих зоологических условий существования. …Тут одно рабское подражание птице и насекомому»1. Обращает на себя внимание вышедшая в 1872 г. статья Г.А. Караулова «Крымские пещерные города и крипты». Автор ее, действительный член Одесского общества истории древностей, знаток истории Крыма. По его мнению, пещеры создавались народом, не умевшим еще строить каменные жилища и вынужденным создавать пещерные. Таким народом могли быть только киммерийцы. А так как, по представлению автора, Крым в те времена был морем, то киммерийцы подплывали к своим пещерам на лодках2. Интересное предположение высказал профессор Киевского университета А.А. Коротнев. Ему показалось возможным провести аналогии между естественными пещерами, в которых в те времена были открыты следы первобытного человека, и искусственными: «Происхождение крымских пещер должно быть приписано доисторическому человеку каменного века, не умевшему еще полировать своих орудий»3. Господствовавшие во второй половине ХIХ в. представления о связи «пещерных городов» с первобытным человеком или с какимлибо из древних народов проникли в путеводители и энциклопедические издания. Так, согласно неоднократно переиздававшемуся путеводителю по Крыму М. Сосногоровой-Славич, пещеры были сооружены киммерийцами4, в путеводителе С. Филиппова — троглодитами5, а у Н. Головкинского фигурируют киммерийцы или тавро-скифы6. В знаменитом энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона утверждалось, что пещеры создавались доисторическим человеком7. 1 Марков Е.Л. Пещерные города Крыма // Вестник Европы. СПб., 1872. Кн. 7. Т. 4. Июль. С. 202. 2 Караулов Г.А. Крымские пещерные города и крипты // ЗООИД. Одесса, 1872. С. 86—107. 3 Коротнев А.А. Экскурсия в Крым весною 1893 г. (пещеры Качи-Кальена и Черкес-Кермена) // Университетские известия. Киев, 1895. № 5. С. 5. 4 Сосногорова М. Путеводитель по Крыму. Одесса, 1880. С. 195. 5 Филиппов С. По Крыму. М., 1889. С. 173. 6 Головкинский Н. Путеводитель по Крыму. Симферополь, 1894. С. 47. 7 Анучин Д. Пещерные жилища // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. СПб., 1898. Т. XXIII. С. 555. 440 А.Г. Герцен, Ю.М. Могаричев Во второй половине XIX в. начались археологические раскопки «пещерных городов». В 1853 г. А.С. Уваров провел небольшие работы на Мангупе и Чуфут-Кале1, в 1890 г. исследования Мангупа продолжил Ф.А. Браун2, а в 1912—1914 гг. Р.Х. Лепер3. В 1890 г. первооткрыватель крымского палеолита К.С. Мережковский наряду с естественными гротами провел исследования искусственных пещер Баклы и Эски-Кермена и пришел к выводу, что «они могли быть знакомы с металлической культурой»4. Работы К.С. Мережковского были первой попыткой археологических исследований собственно пещерных сооружений. В конце Х1Х — начале ХХ в. в изучении «пещерных городов» произошли качественные изменения. В рассматриваемый период появляются исследования, основанные на глубоком научном анализе. Первыми в этом ряду стоят работы А.Л. Бертье-Делагарда. Военный инженер, археолог, широко эрудированный человек, он оставил после себя труды, написанные на высоком даже для нынешнего времени научном у
