О.В. Карпов, Д.М. Ивашиненко ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Под редакцией В.Н. Гладышева, А.В. Нарышкина Тула Издательство ТулГУ 2017 УДК 61 (091) ББК 5г К265 К265 Карпов О.В., Ивашиненко Д.М. История больницы имени П.Б. Ганнушкина / под ред. В.Н. Гладышева, А.В. Нарышкина. Тула: Изд-во ТулГУ, 2017. 128 с. ил. ISBN 978-5-7679-3857-5 Содержание Вступительное слово ........................................................................... 4 Предисловие ........................................................................................... 6 Книга посвящена истории больницы имени П.Б. Ганнушкина и людям, имена которых с ней тесно связаны. Адресуется всем, кому небезынтересна история отечественной психиатрии. История района Преобрaженское .................................................10 Николай Николаевич Баженов ......................................................26 Петр Борисович Ганнушкин ...........................................................52 УДК 61(091) ББК 5г Александр Сергеевич Есенин-Вольпин ......................................80 Дореволюционный и советский периоды истории больницы ..............................................................................94 Больница имени П.Б. Ганнушкина сегодня ............................ 120 ISBN 978-5-7679-3857-5 © О.В. Карпов, Д.М. Ивашиненко, 2017 © Издательство ТулГУ, 2017 3 ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО Член-корреспондент РАН, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный врач РФ, д-р мед. наук, профессор Б.Д. Цыганков Представленная вниманию читателей книга посвящена истории больницы имени П.Б. Ганнушкина, на протяжении многих лет занимавшей значимое место среди психиатрических организаций нашей страны и неразрывно связанной с Московским научноисследовательским институтом психиатрии. Унаследовав лучшие гуманистические традиции отечественной психиатрии, «Больница Ганнушкина» всегда являлась клиническим лечебным учреждением, на базе которого постоянно осуществлялась плодотворная научная и педагогическая работа. Тесное сотрудничество и контакт практических врачей больницы и научных коллективов взаимно обогащали, создавали творческую среду, способствовали развитию клинической мысли. Благодаря этому зачастую именно психиатрам, работавшим на базе «Больницы Ганнушкина», принадлежала роль первопроходцев в освоении и внедрении многих методов биологической терапии психических расстройств, а также социальной реабилитации пациентов. Много славных имен выдающихся психиатров по праву должны быть вписаны в историю «Больницы Ганнушкина». На ее территорию приходили работать уже состоявшиеся психиатры, в том числе с мировой известностью из Германии (А. Кронфельд, Э.Я. Штернберг), из различных городов СССР (Л.Л. Рохлин, М.Я. Серейский, А.А. Портнов и многие другие), которые активно продолжали развивать свои клинические школы в новых для себя условиях. Огромная плеяда талантливых, глубоких психиатров – видных ученых сформировалась в клинической и научной атмосфере «Больницы Ганнушкина» (С.Г. Жислин, Г.Я. Авруцкий, А.И. Белкин, И.Я. Гурович, А.Г. Амбрумова, Р.Г. Голодец, О.П. Вертоградова, А.А. Недува, Г.С. Васильченко, С.А. Овсянников, Н.Д. Кибрик, Г.П. Киндрас, 4 Ю.И. Полищук, В.Ф. Войцех, В.В. Калинин, Д.И. Малин, А.Б. Шмуклер, И.Д. Еникеев и многие другие). Именно здесь были заложены основы современной системы психофармакотерапии в стране, проходило апробацию большинство психотропных средств, применяющихся в настоящее время. И я, будучи непосредственным участником этих знаменательных событий, рад представить книгу об истории больницы, на базе которой работал с 1975 по 1998 гг. Книга представляет собой занимательный исторический экскурс, позволяющий читателю на примере «Больницы Ганнушкина» проследить формирование отечественной психиатрической службы от этапа призрения психически больных до постсоветского периода. Авторы не обошли вниманием и непростые, общественно значимые проблемы психиатрии, возникавшие в контексте социальной и политической ситуации в стране. Как отмечал П.Б. Ганнушкин в предисловии к «Истории психиатрии» Ю.В. Каннабиха, для решения подобной задачи историк психиатрии должен быть «…умеющим отказаться от переживаний текущего момента, умеющим погрузиться в изучение архивного литературного материала и в то же время сохраняющим холодное беспристрастие и вдумчивость незаинтересованного наблюдателя». Несмотря на полемический характер некоторых затронутых тем, авторам во многом удалось справиться с этой непростой задачей. Сквозь призму времени перед читателями предстает картина образования больницы, ее работы в различные исторические периоды, жизни и деятельности выдающихся психиатров и отдельных небезызвестных пациентов. Биографические очерки воссоздают в обрамлении эпохи живые, объемные образы своих героев, успехи которых чередуются с досадными неудачами. Стремясь избегнуть официозной риторики, авторы наглядно показывают, что за историческим признанием стоят не только вдохновенные творческие прозрения, но и целеустремленная повседневная деятельность, а оценка достижений с течением времени порой претерпевает значительные изменения. Книга ограничивается 80-ми годами прошлого века и не учитывает существенного вклада последующих поколений врачей и ученых, что вызывает сожаление. В этой связи хочется надеяться, что авторы продолжат свою работу и найдут соратников в создании интернет-энциклопедии «Больницы Ганнушкина», и пожелать коллективу больницы дальнейших творческих успехов в деле лечения и психосоциальной реабилитации пациентов. Б.Д. Цыганков 5 ПРЕДИСЛОВИЕ Эта книга предполагалась как ряд исторических очерков, приуроченных к 85-летию образования больницы имени П.Б. Ганнушкина (а точнее – обретения ею автономии после отделения от Преображенской психиатрической больницы). Но все возвращается на круги своя – и время выхода книги совпало с воссоединением больниц. Издание включает в себя предысторию появления больничных корпусов на левом берегу Яузы более ста лет назад, охватывает дореволюционный и советский периоды работы больницы имени П.Б. Ганнушкина, отражая успехи и трудности отечественной психиатрии минувших лет. Не углубляясь в узкопрофессиональную тематику и по возможности избегая догматичности, авторы стремились, чтобы книга заинтересовала не только тех, кто занимается проблемами психиатрической помощи. Касаясь полемичной темы злоупотреблений психиатрической помощью, авторы сочли возможным посвятить один из очерков А.В. Есенину-Вольпину – известному советскому диссиденту, которому доводилось быть пациентом больницы. Данное издание не включает в себя последние десятилетия работы больницы; к сожалению, ввиду административных коллизий так и не удалось воплотить замысел создания заключительной главы в том виде, который позволил бы считать ее всесторонне освещенной и в полной мере объективной (включая, в частности, точки зрения нескольких предыдущих главных врачей больницы). По схожим причинам в данном издании не отражено современное состояние больницы (неизвестно даже ее будущее название после реорганизации); тектонические сдвиги, происходящие в настоящее время в идеологии и организации столичной психиатрической службы, требуют времени для беспристрастной оценки. Тем не менее авторы не теряют надежды на последующую расширенную версию издания, учитывающую дополнения и замечания читателей. Авторы считают необходимым особо отметить биографические работы Ирины Евгеньевны Сироткиной, Анатолия Григорьевича Гериша и Юрия Александровича Неретина, положенные в основу соответствующих глав, а также выразить признательность Юрию Сергеевичу Савенко и авторам «Независимого психиатрического журнала» за восполнение пробелов в истории отечественной психиатрии. При подготовке данного издания использовались материалы Музея истории психиатрической клинической больницы № 4 имени П.Б. Ганнушкина. Все ссылки на интернет-ресурсы являлись действующими на момент отправки книги в печать. О.В. Карпов, Д.М. Ивашиненко 6 7 Nullus enim locus sine genio est Maurus Servius Honoratus Ибо нет места без духа Мавр Сервий Гонорат (IV век н. э., комментарии к «Энеиде») История района ПРЕОБРAЖЕНСКОЕ П Преображенка, начало 60-х сихиатрическая больница имени П.Б. Ганнушкина расположена в московском районе Преображенское. Возведенные более века назад на Потешной улице корпуса больницы напоминают сегодня о перипетиях истории «Преображенки», вобравшей в себя и Петровские реформы, и традиционализм старообрядческой общины. В XVI веке на месте пересечения Стромынской дороги с рекой Яузой располагалось лишь несколько мелких деревенек. Век спустя близлежащие рощи облюбовал для охоты царь Алексей Михайлович, а в 1661 году на правом берегу Яузы (на месте современного Колодезного переулка) был построен деревянный Преображенский дворец, в котором царь проводил летний досуг; тогда же за местностью закрепляется ее историческое название. Вскоре новая усадьба становится одной из лучших царских подмосковных резиденций. На Медовый Спас в Преображенском устраивали летнюю «иордань»: воды реки освящали с молебном, и царь торжественно погружался в Яузу [1, 5, 6, 19, 20]. 11 История района Преображенское ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Царь Алексей Михайлович «Тишайший» Петр I в детстве В 1671 году царь женился вторым браком на молодой девушке из незнатного рода, Наталье Нарышкиной. Вскоре у царицы родился первенец – царевич Петр. Ко времени его рождения было приурочено появление в Преображенском дворце первого в России театра («комедийной хоромины») со сценой, зрительным залом, оркестровой ямой. В конце палаты находилось отдельное помещение с деревянной решеткой, через которое наблюдали за сценой женщины царской семьи. Невиданное дотоле зрелище захватило царя, следившего за ходом пьесы непрерывно в продолжение 10 часов [4, 8, 9, 13]. Царица Наталья Кирилловна 12 Преображенское на Мичуринском плане 1739 г. Посреди площади, между северной и южной частями района, судя по всему, стоит здание Преображенского приказа или Тайной канцелярии, рядом с ним же – церковь Петра и Павла (позже – Спаса Преображения). За Яузой на плане располагается здание в виде буквы П – корпуса парусной (полотняной) фабрики, основанной здесь при Петре I. Чуть выше (севернее) на плане, на берегу Яузы виден еще не снесенный Старо-Преображенский дворец. 13 История района Преображенское ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Петр за рулем парусного ботика на Яузе-реке. Художник А.Д. Кившенко, 1880 г. После смерти Алексея Михайловича царевич Петр с матерью поселились в Преображенском, и дворцовый уклад жизни в селе постепенно сменился на солдатскослободской. Здесь Петр в 1683 г. завел свои потешные войска, разделившиеся впоследствии на Преображенский и Семеновский полки, а в 1684 г. на исчезнувшем ныне островке, лежавшему ближе к правому берегу Яузы, для Петра построена крепость Прешбург, «регулярным порядком потешная фортеция». Около Прешбурга проводятся маневры потешных войск, и здесь же спускается на Яузу найденный в амбарах Измайлова знаменитый ботик Петра, «дедушка русского флота». Со временем потешных войск становилось все больше, и на том месте, где ныне находятся корпуса больницы, в 1687 г. была построена солдатская слобода. Там же, на левом берегу, возводится Нагорный дворец, где устраиваются праздники, вызывающие содрогание у москвичей [1, 5, 6, 8, 20]. 14 В центре солдатской слободы была выстроена съезжая изба, из небольшой хозяйственной организации постепенно превратившаяся в орган государственной безопасности – Преображенский приказ, ведавший политическим сыском, охраной порядка в Москве и в числе прочего – продажей табака. Царским указом Преображенскому приказу было пожаловано исключительное право следствия и суда любых преступлений против царя или царской власти. Эта могущественная организация стала опорой Петра в проведении реформ, породивших массу недовольных во всех слоях общества. Усилиями Преображенского приказа частые бунты и мятежи безжалостно подавлялись; нередко царь сам участвовал в проведении допросов и пыток. Снискав зловещую репутацию, понятие «Преображенский приказ» стало в народе нарицательным, на протяжении многих лет ассоциируясь с жестокими расправами и пыточными застенками [8, 11, 20]. Как писал историк И.Е. Забелин, «Преображенское, или Преображенск, как его называли в петровское время, явился в полном смысле слова столицей преобразования России» [5]. В Преображенское из Кремля перемещается центр управления государством. «В Кремле не можно жить» – Преображенец прав, Там зверства древнего еще кишат микробы; Бориса дикий страх, всех Иоаннов злобы, И Самозванца спесь – взамен народных прав. Анна Ахматова, «Стансы», 1940 г. Петр Великий. Художник Ю.Г. Чистяков, 1985 г. 15 История района Преображенское ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Поначалу улицы Преображенской слободы просто нумеровались: Первая, Вторая, Третья, Четвертая. Впоследствии они сохранили память о Петровской эпохе в названиях улиц Потешной, Семеновской, Девятая рота (по имени квартировавшей на ней роты Преображенского полка), а также Барабанного, Палочного, Мажорова переулков. Улица Бухвостова носит имя первого солдата, записавшегося в потешные войска и удостоившегося позже первого в России прижизненного памятника, воссозданного в 2005 году [6, 10]. С историей создания русского флота связано название улицы Матросская тишина. В 1696 г. к югу от старого дворца, по другую сторону Стромынской дороги была основана лесопильная мельница и корабельная верфь, куда была доставлена голландская галера. По ее образцу начинается постройка галер, которые составляют основу флотилии, принесшей Петру победу в Азовской кампании. Построенные в Преображенском галеры в разобранном виде доставляли в Воронеж, где собирали и спускали на воду. Вскоре неподалеку от Преображенской верфи появились хамовный двор, где ткали парусину, и канатный двор. За основавшейся рядом слободой закрепилось название Матросской. В 1785 году в зданиях полотняной фабрики разместилась Екатерининская богадельня для матросов-ветеранов Екатерининская (матросская) богадельня, 1884 г. (ныне здания Московского технологического университета). Надстроенные впоследствии фабричные корпуса являются единственными сохранившимися с Петровских времен зданиями Преображенского [6, 19, 20]. Стоит упомянуть, что именно Петр I пытался создать систему гражданского здра- 16 воохранения, до этого в России полностью отсутствовавшую, повелев в числе прочего переложить попечение о душевнобольных с монастырей, как было заведено прежде, на предназначенные для этого «гофшпитали» и «смирительные дома» (которые, однако, не были открыты, и дальше указов дело не пошло) [23]. После смерти Петра царские визиты в Преображенское были редкими. Солдатская слобода опустела, значимые строения Петровской эпохи оказались заброшены и уже к концу XVIII века превратились в руины. Район постепенно становится купеческо-ремесленным. После прокладки Камер-Коллежского вала (земляной насыпи со рвом и заставами) в 1747 году он входит в городскую черту. Былой грозный центр государственной власти обретает прозаические очертания, и основными ориентирами теперь являются рынок у Преображенской заставы, кабак на Девятой роте и бани позади Генеральной улицы [6]. 17 История района Преображенское ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Храм Преображения Господня Храм незадолго до сноса, 1964 г. Восстановленный храм Преображения Господня, 2017 г. На заднем плане НИИ дальней радиосвязи Примечательна история недавно восстановленного храма Преображения Господня на Преображенской площади. Сержант Преображенского полка Иван Третьяков в 1747 году купил в соседнем селе Семеновском здание старой деревянной церкви и перевез ее в Преображенское, установив на полковом дворе. Престол Преображения, давший храму имя, был освящен в 1750 году. В 1781 году возле старой деревянной церкви было завершено строительство нового каменного храма. Церковь была построена в основном на средства солдат и отличалась крайней бедностью. В 1830 году стараниями купца М.Ф. Котова, избранного церковным старостой, началось благоустройство храма. К престольному празднику в 1856 году Преображенский полк пожертвовал в церковь большую икону Преображения Господня, после чего Котовы устроили торжественный банкет для 3600 гвардейцев-преображенцев в своей усадьбе по соседству. В советское время, после закрытия десятков церквей в центре столицы, церковь Преображения стала кафедральным храмом митрополитов московских. К началу 1960-х годов приход Преображенского храма являлся одним из самых больших в Москве. В 1963 году Мосгорисполком принял решение о сносе храма (по официальной версии, мешавшего строи- на Преображенской площади, 1883 г. Икона-складень лейб-гвардии Преображенского полка (находится в Александро-Невском соборе в Париже) 18 тельству метро). Прихожане всеми возможными способами пытались защищать свой храм; по свидетельству очевидцев, «верующие заперлись в храме, и их выкуривали оттуда дымовыми шашками». Несмотря на это, 18 июля 1964 года в четыре часа утра храм был взорван. Долгое время на этом месте располагался сквер, а напоминанием о церкви служил лишь стоявший деревянный крест. В 2015 году Преображенская церковь была восстановлена в том виде, в каком ее застал взрыв, и с 1 октября 2015 года ей присвоен статус главного храма Сухопутных войск Российской Федерации [12, 20, 22]. 19 История района Преображенское ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Часовня на Преображенском кладбище Моленная федосеевской общины Никольский единоверческий мужской монастырь с западной стороны, 1896 г. Со второй половины XVII в. уклад Преображенского снова меняется – оно становится крупным старообрядческим районом Москвы. Во время гонений на раскольников в царствование Анны Иоанновны они тайно собирались в Преображенском для богослужений. В 1771 г., когда в Москве свирепствовала эпидемия чумы, купцомстарообрядцем Ильей Ковылиным был организован карантин за Преображенской заставой и рядом основано Преображенское кладбище. При нем обосновалась община старообрядцев-беспоповцев Федосеевского согласия, располагавшая значительными капиталами. На кладбище и вокруг него старообрядцами создается оригинальный архитектурный ансамбль, сочетающий древнерусские и псевдоготические традиции [2, 15, 18, 24]. В символичном зодчестве старообрядческого Преображенского заложена аллюзия на Кремль (точнее, идея истинного, народного «антиКремля»), а «пламенеющие пентакли», украшавшие стены моленных, породи- 20 ли предположение о связях Ковылина с масонами. До середины XX века самым высоким зданием во всей округе была 40-метровая колокольня «Преображенская свеча», выдержанная в псевдоготическом стиле. Произведением московского модерна является больница старообрядческой общины, построенная в 1912 году (ныне противотуберкулезный диспансер) [20]. В Преображенском со старообрядки-начетчицы В.И. Суриковым написан этюд «Голова боярыни Морозовой», завершивший настойчивые искания типажа знаменитой раскольницы для картины [3]. Возрожденная Преображенская община по сей день является значимым духовным центром староверия [17, 21]. 21 История района Преображенское ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА В районе Потешной улицы располагалась единственная в этом районе дворянская усадьба – известная своей роскошью дача А.И. Анненковой, где, по преданию, бывал А.С. Пушкин. После смерти владелицы в 1842 году особняк перешел во владение купцов Котовых. В XIX веке Преображенское, как и большинство окраин Москвы, стало промышленным центром, сосредоточием крупных фабрик, главным образом текстильных (Гучковых, Котовых и др.). Фабричные корпуса и купеческие особняки, булыжная мостовая и первые трамваи, доходные дома и многочисленные лавки – так выглядело Преображенское ко времени основания на левом берегу Яузы корпусов Преображенской больницы, впоследствии психиатри- Преображенская площадь, 1932 г. П ческой больницы имени П.Б. Ганнушкина на [1, 6, 7, 16]. аДля российской психиатрии Преобрама женское является знаковым местом; сама еэтимология названия района (слово «презображение» в русском языке означает изся менение образа, облика) перекликается сь с миссией издавна расположившихся здесь впсихиатрических учреждений – восстановелением психического здоровья и возвращением пациентов к полноценной жизни. Потешная улица, 1919 г. Обветшавшая дача, Ч Часть панорамы Преображенской площади у перекрестка с улицей Буженинова, 1932 г. принадлежашая некогда А.И. Анненковой 22 23 История района Преображенское ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 14. Петр I в живописи [Электронный ресурс] // URL: http://aria-art.ru/0/P/Pjotr%20I/1.html 1. Бугров А.В. Преображенское и окрестности: очерки истории. – М.: Преображенское, 2004.– 289 c. 15. Преображенское кладбище и его прошлое. – М.: Тов. типографии А. И. Мамонтова, 1901. – 64 с. 2. Буяновский И.А. Москва Староверческая. Преображенская община [Электронный ресурс]. 2009. 10 октября. URL: http://varandej.livejournal.com/200765.html?thread=1213501 16. Рындзюнский П.Г. Старообрядческая организация в условиях развития промышленного 3. Волошин М.А. Суриков. – Л.: Художник РСФСР, 1985. – 224 с. 4. Демин А. С. Русские пьесы 1670-х годов и придворная культура // Труды Отдела древнерусской литературы. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1972. – Т. XXIVV. – С. 273–283. капитализма (на примере истории Московской общины федосеевцев в 40-х годах XIX века) // Вопросы истории религии и атеизма. – 1950. – Вып. 1. – С. 148–188. 17. Сайт Древлеправославной Кафолической Церкви [Электронный ресурс] // URL: http:// www.staropomor.ru/index.html 5. Забелин И.Е. Преображенское или Преображенск. Московская столица достославных преобразований первого императора Петра Великого. – М.: Типография Э. Лисснер и Ю. Роман, 1883. – 54 с. 18. Сенатов В.Г. Старообрядчество в Преображенском в Москве // Миссионерское обозрение. – 6. История московских районов: энциклопедия / под ред. К.А. Аверьянова. – М.: Астрель, ACT, ОГИЗ, 2005. – 832 с. 19. Сытин П.В. По старой и новой Москве. – М.: Детгиз, 1947. – 236 с. 7. История текстильных династий Зиминых и Гучковых. Фабричное дело [Электронный ресурс] // Сайт фонда «Московское время». URL: http://www.mos-time.ru/zimin_guchkov/part1_04.pdf 8. Ключевский В.О. Курс русской истории. – М.: Альфа-книга, 2011. – 1200 с. 9. Мазон А.А. «Артаксерксово действо» и репертуар пастора Грегори // Труды Отдела древнерусской литературы. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1958. – Т. XIV. – С. 355–363. 10. Мартынов А.А. Названия московских улиц и переулков с историческими объяснениями. – М.: Типография Т. Рис, 1881. – 226 с. 11. Н.М.В. Тайная канцелярия в царствование Петра I. Очерки и рассказы по подлинным делам // Русская старина, 1885. – Т. 47. – № 8. – С. 185–208; № 9. – С. 347–364; Т. 48. – № 10. – С. 1–16; № 11. – С. 221–232; № 12. – С. 455–472. 12. Официальный сайт храма Преображения Господня на Преображенской площади [Электронный ресурс] // URL: http://www.hram-preobrajeniya.ru 13. Панченко А.М. Русская культура в канун Петровских реформ. – Л.: Наука, 1984. – 208 c. 24 1899. – № 2. – С. 214–221; № 3. – С. 334–341. 20. Тема номера: Преображенка / И. Русакомский, Р. Рахматуллин, С. Никитин, К. Михайлов // Московское наследие. – 2007. – № 4. – С. 52–115. 21. Трифонов А. В центре Москвы 300 лет ждут прихода антихриста [Электронный ресурс] // Сайт «Староверы». 2006. 15 декабря. URL: http://www.starover.religare.ru/massmedia6931.html 22. Храм Преображения Господня на Преображенской площади в Москве стал головным храмом Сухопутных войск [Электронный ресурс] // Официальный сайт Министерства обороны РФ. 2015. 1 октября. URL: http://function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=12059314@ egNews 23. S. Из истории Преображенского кладбища // Русский Вестник. – 1862. – T. 37. – № 1–2. – С. 747–797. 24. Юдин Т.И. Очерки истории отечественной психиатрии. – М.: Медгиз, 1951. – 481 с. 25 Николай Николаевич БАЖЕНОВ Ф актическим основателем больницы, истории которой посвящена эта книга, является Николай Николаевич Баженов – человек разнообразных талантов, одна из колоритнейших фигур отечественной психиатрии, неутомимый созидатель и прирожденный бунтарь. Отношение Баженова к пациентам емко характеризует надпись, выгравированная на преподнесенном ему больными в 1913 году памятном блюде, – «Другу пасынков природы». Н.Н. Баженов родился в 1857 году в Киеве, в дворянской семье. Николаю было девять лет, когда его мать умерла. Отец Баженова служил в Отдельном корпусе жандармов (те самые «мундиры голубые», о которых писал Лермонтов) и дослужился до чина генерал-майора. Вероятно, заступничество Баженова-старшего за своего единственного сына в дальнейшем не раз позволяло смягчить последствия проявлений его политической неблагонадежности. В 1876 году Николай Баженов, окончив 2-ю Московскую классическую гимназию, поступил на медицинский факультет Московского университета. Выбор Баженовым будущей профессии был весьма 27 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА го доллгауза), построенной на реке Яузе в 1808 году. Одновременно Баженов работает младшим врачом расположенной неподалеку Красносельской частной психиатрической лечебницы Марии Федоровны Беккер, возглавляемой Сергеем Сергеевичем Корсаковым. В это время Корсаков приступает к коренному преобразованию ухода за душевнобольными; он вводит в лечебнице систему нестеснения, предполагающую отмену любых насильственных мер, в первую очередь связывания и использования смирительных рубашек. С энтузиазмом восприняв от Корсакова идеи нестеснения и семейного патронажа, Баженов на долгие годы становится их активным проводником [27, 37, 44, 47]. Спустя два года Баженов продолжил образование в Европе, где он жил с мая 1883 по март 1885 года, обучаясь и работая в ведущих европейских клиниках и лабораториях. Вначале Баженов больше года прожил в Париже, где работал в госпитале Святой Анны у Маньяна и в больнице Сальпетриер у Шарко, изучал антропологию в лаборатории Сорбонны [29, 39]. В дальнейшем Баженов будет постоянно возвращаться во Францию, ставшую для него практически второй родиной. Как последователь Маньяна, Баженов был столь убедителен, что московские психиатры впоследствии прослыли «маньяновцами» [37]. Франкофилия Баженова проявлялась практически во всем: в психиатрических взглядах, в художественных вкусах, в манере одеваться С.С. Корсаков не случаен. Именно для его курса впервые стали читаться лекции по психиатрии; до той поры психиатрия и неврология преподавались в рамках одной дисциплины. Не обошла стороной Николая Баженова и волна социальных протестов, захлестнувшая в те годы Россию. Вначале он был членом гимназического народнического кружка, а в разгар студенческих волнений 1881 года на вовлекшегося в них Баженова впервые обратила внимание полиция, однако пока все обошлось без последствий [28, 29, 39, 43]. В том же 1881 году, окончив университет с золотой медалью, Баженов становится сверхштатным ординатором старейшей Московской городской Преображенской больницы для душевнобольных (ранее Московско- 28 и разговаривать, из-за чего современники порой не без иронии называли его «русским парижанином». Одним из наибольших впечатлений за время европейского вояжа стало для Баженова посещение психиатрической больницы в Глазго, где в соответствии с принципами нестеснения отсутствовали специальные палаты для возбужденных пациентов [4]. Еще до поездки за границу Баженов увлекся идеями одного из основателей социальной психологии Габриэля Тарда, полагавшего, что в основе общественных отношений лежит процесс подражания (имитации). Заинтересовавшись этим явлением, Баженов отправил Тарду письмо с описанием характерного случая, очевидцем которого он стал. Речь шла об эпизоде во время спектакля «Дама с камелиями» с Сарой Бернар в главной роли: «В пятом действии, в самый драматический момент, когда внимание всей публики было приковано к ее устам и можно было услышать, как летит муха, в этот момент Маргарита Готье, умирающая от чахотки, закашлялась. Тотчас вся аудитория была заражена кашлем, и в течение нескольких минут нельзя было расслышать слов великой артистки». Баженов не только посещал лекции Тарда в Париже, но и побывал у него в гостях в городке Сарла на юго-западе Франции, о чем по прошествии времени вспоминал с особой теплотой. В своих социокультурных размышлениях Тард в духе того времени создавал романтический образ «сильной личности», противопостав- Valentin Magnan Gabriel Tarde 29 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА ляя ее стихийной, аморфной толпе. Идеалом общественно-политического устройства Тарду виделась «гениократическая республика», которую будут возглавлять наиболее одаренные, выдающиеся личности. Утопичные представления Тарда о праве незаурядных, творческих личностей управлять толпой захватили Баженова, в значительной мере определив как его собственный жизненный путь, так и научные воззрения [3]. Казалось бы, обогатившись передовыми научными идеями, Баженов был готов культивировать их на ниве отечественной психиатрии. Однако неугомонному Баженову этого было мало. В Париже он знакомится и с другим социологом и философом – Петром Лавровичем Лавровым, одним из наиболее влиятельных идеологов народничества, «хождения в народ». К тому времени Лавров сблизился с «Народной волей» (хотя после убийства народовольцами Александра II в 1881 году партия была уже практически разгромлена). Встреча не прошла бесследно. По возвращении в Москву в 1885 году Баженов устанавливает контакт с народовольцами, после чего «идет в народ» – по приглашению Рязанского земства становится директором психиатрической лечебницы в усадьбе Голенчино. Как писал об этом поступке Баженова его современник и коллега Николай Евграфович Осипов, «блестяще образованный, исключительно остроумный, светский человек, тем не менее едет в провинцию и становится одним из первых психиатров-отцов, психиатров-героев» [39]. Вскоре во время обыска в квартире народовольца Сергея Иванова полиция нашла зашифрованный адрес Баженова. 1 апреля 1886 года Баженова взяли под стражу в Москве; при обыске в его рязанской квартире была обнаружена обширная переписка с жившими в Париже политическими эмигрантами и один из номеров газеты «Народная воля». Во время допросов Баженов свое знакомство с Сергеем Ивановым категорически отрицал; по поводу переписки предоставлял уклончивые объяснения. Дознание установило, что перед возвращением в Россию Николай Николаевич получил в Париже от эмигрантов поручения и письма. Письма, однако, были нераспечатанными, а участие Баженова в антиправительственной деятельности было не доказано. В итоге происшествие возымело для Баженова минимальные последствия; ему инкриминировали только хранение нелегального издания, и вскоре он вышел на свободу. Баженову было вменено в наказание «предварительное содержание под стражей с подчинением гласному надзору на год, с тем, однако, что бы он вследствие привлечения не был увольняем со службы». Тем не менее Баженову на три года было запрещено жительство в столицах [23, 43, 45]. Николаю Николаевичу ничего не оставалось, кроме как воплотить переполнявшие его реформаторские идеи в преобразование вверенной 30 ему Рязанской психиатрической лечебницы [4, 14]. Основополагающей как для западной, так и для российской психиатрии второй половины XIX века являлась концепция альенизма, подразумевавшая интернирование психически больных в загородные колонии, где ввиду отсутствия в то время какоголибо эффективного лечения основной заботой врачей была организация содержания и ухода за больными [50]. Психиатрыальенисты (от французского alienе – отчужденный, душевнобольной) получили свое название, поскольку работали в приютах в сельской местности, удаленных от более централизованных соматических больниц и представлявших собой в историческом аспекте своего рода хутор на окраине медицины. Характерным примером являлось создание под Рязанью Голенчинской колонии, рассчитанной на 200 мест. Были выстроены два каменных корпуса с электрическим освещением и калориферным отоплением, где находились больные в острые периоды заболевания. На вторых этажах располагался пансион для платного содержания пациентов. В деревянных бараках размещались хронические душевнобольные, которые должны были работать на прибольничной ферме и производить продукты для своего пропитания. Вместе с тем молодой Баженов, начав свою деятельность с сожжения смирительных рубашек, с энтузиазмом осуществляет Голенчинская лечебница для душевнобольных (фото 1, 2) 31 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА в Голенчинской лечебнице ряд масштабных экспериментов. Здесь впервые в России им была введена система патронажа и открытых дверей. Как всякий разрушитель устоявшихся канонов, Баженов столкнулся со скепсисом, недопонимаем и критикой со стороны губернского общества. Инциденты, связанные с нововведениями Баженова, вызывали значительное недовольство земства, однако он продолжал твердо придерживаться системы нестеснения: «Либо открытые двери с риском несчастного случая, либо двери на запор, заборы кругом и прогулки под присмотром. Я предпочитаю первое и, как во время постройки, так и во время организации больницы имел в виду open door и сопряженный с нею риск, на который я и шел». Когда Баженов находился на психиатрическом конгрессе в Париже, один из пациентов утонул, купаясь в реке; позже в результате несчастного слу- чая от ожогов погиб другой больной. Несмотря на нападки, Баженов оставался последователен в проведении реформ: «Не сомневаюсь, что оба несчастья нынешнего года вызовут известное волнение в рязанском общественном мнении и разговоры в земском собрании, но что же делать? Нам приходится воспитывать общественное мнение и быть пионерами. Несчастье с Силичевым принадлежит к тем, которые, по моему мнению, было невозможно предвидеть». Целеустремленность Николая Николаевича привела к тому, что к 1889 году более сотни пациентов больницы пользовались свободным выходом – убедительный результат даже по нынешним временам [14, 26, 41, 44]. В эпоху альенизма еще одной передовой идеей, убежденными сторонниками которой являлись С.С. Корсаков и Н.Н. Баженов, было посемейное призрение душевнобольных – патронаж (от французского patronage – покровительство, поддержка). В 1986 году Баженов открыл первый в России патронаж в селе Никуличи: после выписки пациенты помещались в семьи крестьян, получавших за это субсидию (около 100 рублей в год) [4, 14]. Однако, несмотря на старания Баженова, эксперимент не увенчался успехом; душевнобольных обвинили в начавшихся поджогах. По версии советского историка А.К. Стрелюхина, становлению патронажа воспрепятствовали зажиточные крестьяне, которых введение патронажа лишало дешевой рабочей силы [41]. Спустя два года Рязанское земство прекратило финансировать проект, находя, что «в силу своих дур- Основанная Н.Н. Баженовым психиатрическая больница в пос. Орловка Воронежской области. Корпус постройки 1914 г. 32 П.И. Якобием, приглашенных инстинктов и привычек, а ным Московским земством также вследствие возможных для устройства психиатриполовых связей больные моческой больницы в Подольгут оказывать дурное влияние ском уезде [48]. Якобий долона население» [48]. Стоит отжил в Московском обществе метить, что среди крупных невропатологов и психиатров российских психиатров того свой проект организации повремени было немало противпечения о душевнобольных ников данного нововведения. в Московском земстве, котоТак, Константин Романович Евграфов небезосновательно рый вызвал крайне бурные считал, что «отдача душевдискуссии. Возражения были нобольных в чужие семьи за представлены в письменном виде С.С. Корсаковым, деньги равносильна узаконеВ.П. Сербским и Н.Н. Банию самого худшего вида рабженовым. Главные возражества и эксплуатации нового ния вызвали: 1) положение вида белых невольников» [24]. Якобия об обязательности В 1889 году Баженову приема всех острых больных было разрешено жительство и возможности отказа только в столицах (хотя регулярная хроникам; 2) его резкие наслежка за ним продолжалась падки на «полицейскую псипрактически вплоть до Февхиатрию», которая ставила ральской революции). Никоглавной целью освобождение лай Николаевич переходит на населения от опасных больПавел Иванович Якобий службу в Москву и направляных; 3) вопрос о необходиется для дальнейшей деятельмости соглашения между городом и земством ности в Воронежскую губернскую психиатрио совместной организации психиатрической ческую больницу, где по его проекту создается помощи. Баженов старался держаться в стоновая психиатрическая лечебница на Дону в роне от экономических соображений, стреимении Орловка и продолжается внедрение мясь переложить неприятную их сторону на системы патронажа в соседнем селе Девица. земство, и говорил: «Инициатива стеснения В 1891 году произошел исторический приема во всяком случае не должна исходить спор между московскими психиатрами и 33 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА от психиатров». При этом Баженов нападал на Якобия за его утверждение, что «земские коллеги так поглощены созданием колоний, что им приходится откладывать обсуждение общих принципов организации лечения». Дискуссия привела к тому, что Якобию пришлось уехать из Москвы (он перешел в Орел), так как после прений в обществе у него не сложилось достаточного согласия и с земской управой, однако время во многом подтвердило правоту Павла Ивановича Якобия в этой примечательной полемике [7, 49]. Несмотря на резкость критики взглядов Якобия, спустя годы Баженов напишет на его смерть достойный некролог [20]. В 1894 году Николай Николаевич защитил в Харьковском университете докторскую диссертацию на тему «К вопросу о значении аутоинтоксикаций в патогенезе некоторых нервных симптомо-комплексов». После этого Баженов неоднократно подавал прошения о назначении приват-доцентом в Московский университет, но, несмотря на ходатайства ректора, они неизменно отклонялись «по причине неблагоприятных отзывов канцелярии московского генерал-губернатора» [43]. В 1894–1896 годах Баженов работал главным врачом Петербургской психиатрической больницы Святого Пантелеймона (ныне городская психиатрическая больница № 3 имени И.И. Скворцова-Степанова), читал курс в Петербургском университете и Военноюридической академии [5]. Неутомимо пропагандируя свои идеи, в 1896 году Баженов выступил с докладом перед Харьковским губернским собранием о реорганизации харьковской губернской земской больницы (так называемой Сабуровой дачи). Баженов выступил с утверждением, что Сабурова дача представляет собой «архаический пережиток». «На Сабуровой даче, – говорил он, – бок о бок живут умалишенные, лечатся сифилитики, тут же доживают свой век богаделки, тут же подрастает школьное поколение учащихся фельдшерской школы. Немного дальше – в убогих бараках ютятся инфекционные больные самых различных форм в самых различных зданиях. Всем тесно, все мешают друг другу жить и правильно функционировать». Баженов выдвинул несколько проектов реорганизации психиатрической помощи. Одно из этих предложений сводилось к тому, чтобы губернское земство освободило Сабурову дачу от душевнобольных, построив в трех-четырех часах езды от Харькова лечебницу-колонию. Помещения же Сабуровой дачи предлагалось передать соматическим отделениям. Помимо устройства лечебницы-колонии на новой территории, Н.Н. Баженов предложил тут же организовать семейный патронаж для «призрения у ворот больницы». Споры о том, как реорганизовать психиатрическую помощь в Харьковской губернии, продолжались на многократных собраниях и советах и длились в течение целого года. Земцы доказывали, 34 Харьковская областная клиническая психиатрическая больница № 3 (Сабурова дача) что из обследования целого ряда колоний в России видно, что дешевизна организации колоний для душевнобольных является фантазией Баженова. Так, например, стоимость содержания одного больного в колонии Рязанского земства в селе Голенчине колебалась между 224 и 240 рублями и была дороже, чем содержание больного на Сабуровой даче на 28 рублей. В 1897 году харьковский психиатр Н.В. Краинский представил губернской земской управе доклад о том, что при выводе всех соматических отделений из Сабуровой дачи она сможет вместить 1000 больных, что обеспечит Харьковское губернское земство на 15 лет. Категорически протестовал Н.В. Краинский и против организации семейного патронажа: «Я считаю этот тип призрения совершенно непригодным и он должен быть исключен из программы совершенно. Я думаю, что если душевнобольного нельзя содержать в семье вследствие ли его опасности по отношению к окружающим, или вследствие его нравственного влияния на других, то нельзя его передавать и в чужую семью. Если же он может жить в семье, то не нужно для них вовсе и домов умалишенных». В результате земское собрание в декабре 1897 году отклонило проект Баженова и утвердило проект Краинского, в соответствии с которым уже в 1900 году было завершено строительство лечебницы Сабуровой дачи (ныне здание главного корпуса ГУ «Институт неврологии, психиатрии и наркологии НАМН Украины») [25, 40, 48]. 35 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА В 1899 году Баженов опубликовал «психиатрический этюд» под названием «Символисты и декаденты», который был посвящен критике модного литературного направления, представленного творчеством Бодлера, Верлена, Метерлинка, Уайльда и пр. [13]. Не отрицая «большого художественного дарования» авангардных авторов, Баженов склонялся к тому, чтобы «рассматривать это новшество, как патологическое явление в искусстве, и эти произведения как продукт психопатического творчества». Творчество выдающихся модернистов Баженов сопоставляет с образцами письма душевнобольных и соотносит с господствовавшей во времена альенизма теорией вырождения (дегенерации), предполагая даже, что у многих упоминавшихся авторов «нашлись бы и очевидные подтверждения для такой диагностики в виде, напр., уродливой конфигурации черепа и др. физических признаков вырождения». Однако критический метод Баженова дал сбой, когда пару лет спустя в своей следующей статье «Больные писатели и патологическое творчество» он попытался сопоставить произведения «вырожденцев»декадентов с шедеврами иных не вполне здоровых гениев. В роли последних выступили литераторы, безусловно почитаемые Николаем Николаевичем, – Ф.М. Достоевский и Ги де Мопассан. На сей раз Баженов был куда осторожнее в своих выводах. Утверждая, что оба выдающихся прозаика были «несомненно больными людьми», Баженов тем не менее признает, что гениальность – явление, едва ли укладывающееся в рамки психиатрических теорий, рождающееся благодаря «сочетанию в авторе большого таланта с большим душевным страданием» [2]. Критикуя и психопатологизируя авангардное искусство, Баженов тем не менее задавался вопросом: «Может быть, это вовсе не развалины, а материалы, собранные великим зодчим для создания чудного, но еще не построенного здания?». В противоположность дегенерации Баженов предложил называть эволюцию человечества к высшему психическому типу прогенерацией, придерживаясь этой концепции в своих дальнейших патографических изысканиях. «Впрочем, дегенерация или прогенерация – это вопрос, конечно, спорный», – иронически комментировал свою гипотезу Баженов [1]. Позднее Петр Борисович Ганнушкин счел это продолжение данного спора бесплодным, считая его «результатом незакономерного смещения биологической и социологической точек зрения». Хотя теория прогенерации Баженова практически не получила дальнейшего развития, она оказала определенное влияние на взгляды его современников, поспособствовав тому, чтобы снять с гениев ярлык «высших вырождающихся» и оставить устаревшие идеи дегенерации в XIX веке. Образцом «прогенерирующего гения» Баженов считал и Н.В. Гоголя, чья непостижимая противоречивая натура не давала покоя многим поколениям психиатров. «Гоголь был 36 странным созданием, но гений всегда странен», – заметил в своем эссе В.В. Набоков. Баженов полагал, что Гоголь страдал периодическим депрессивным психозом (в современной терминологии – биполярное аффективное расстройство) и скончался в течение приступа меланхолии от истощения и неправильного лечения: пиявками, слабительным, каломелем (препаратом ртути), «шпанской мушкой» (нарывным пластырем), обливанием головы холодной водой и прикладыванием к ней льда. Баженов утверждал, писателя надо было лечить противоположным образом – усиленным кормлением, вливанием в подкожную клетчатку солевого раствора и т.п., однако по прошествии 50 лет со дня смерти Гоголя не возлагал вины на врачей, лечивших его и «поступавших так, как им велела тогдашняя наука». Свою оценку Баженов давал и другому случаю, произошедшему в начале предсмертного заболевания Гоголя. Февральским вечером писатель отправился на извозчике на другой конец Москвы к Преображенской психиатрической больнице. Гоголь в раздумье бродил у ее ворот, затем долго стоял на одном месте в снегу в поле возле больницы, наконец, сел в сани и уехал обратно. Высказывались предположения, что писатель приехал посетить содержавшегося в больнице легендарного московского юродивого Ивана Яковлевича Корейшу, имевшего огромную популярность прорицателя. Корейша фактически был первым «платным» больным в истории российской психиатрии, И.Я. Корейша выручка за билеты на его посещение составляла около 200 рублей в месяц, являясь источником благосостояния больницы. Однако у Баженова была своя точка зрения на загадочный визит Гоголя к стенам больницы. Баженов напоминает о том, что Преображенская больница была единственным в то время в Москве общественным заведением для душевнобольных; по его словам, Гоголь, «почуяв грозящую его душевной жизни катастрофу, бросился за помощью туда». Однако Баженов констатирует, что посещение Преображенской больницы едва ли помогло бы исстрадавшемуся писателю, и свидетельствует, что «даже спустя 30 лет 37 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Конференция врачей Преображенской больницы в 1909 г. после кончины Гоголя это было не лечебное заведение, а просто – дом умалишенных, на воротах которого по праву могла красоваться надпись дантовского ада: «Оставь надежду всяк, сюда входящий» [1]. В наступившем XX веке Баженов удостоился наконец заслуженного признания. В 1902 году Департамент полиции утвердил назначение известного психиатра в должности приват-доцента Московского университета на кафедру «История и энциклопедия медицины», где он стал читать необязательный курс о «психопатических эпидемиях» – теме, давно занимавшей Николая Николаевича. В 1904 году Баженов занял по конкурсу должность главного врача Преображенской психиатрической больницы. «Откинувши в сторону Московская городская Преображенская больница для душевнобольных, 1908–1909 гг. 38 ложную скромность, я думаю, что в смысле ценза я значительно превышаю всех остальных вероятных кандидатов», – отметил он в своем резюме [28]. В ту пору больница была переполнена тяжелыми хроническими больными, не имела самостоятельного приема, служила эвакуационным пунктом для центрального полицейского приемного покоя, напоминая содержанием больных больше тюремное, чем лечебное учреждение. Неутомимый Баженов всерьез взялся за дело – и спустя несколько лет больница не уступала лучшим европейским образцам, а смирительная рубаха демонстрировалась как музейный экспонат. Двери палат больше не запирались на ключ; решетки на окнах были заменены закаленными стеклами. Баженов создает «систему повышенного ухода»: необразованные надзиратели и няни заменяются молодыми врачами-интернами и сестрами милосердия. В духе времени широко применяется система морального влияния, прообраз нынешней психосоциальной терапии: уважительное отношение и поддержка пациентов, вовлечение их в общение и деятельность. Эффективного биологического лечения еще не существовало, и Баженов полушутя говорил, что, кроме брома, никаких других рецептов выписывать не умеет [22, 30, 44]. На другом берегу Яузы находилась усадьба с дачами и фабричными корпусами, принадлежавшими купцам Котовым. После их разорения все эти помещения перешли Потешная улица, 1896—1900 гг. Дача суконщика М.Ф. Котова Фабричные корпуса, принадлежавшие ранее Котовым в распоряжение городской управы. Последняя, уступив настойчивым просьбам Н.Н. Баженова, передала ему это имение для расширения больницы. Здесь, в бывшем имении Котовых, и начинается история психиатрической больницы, впоследствии названной именем П.Б. Ганнушкина. Стараниями Баженова на средства, завещанные филантропами городской управе, строятся новые корпуса. 39 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Организаторский талант Н.Н. Баженова проявился и в педагогической сфере. Он является основателем психиатрической клиники медицинского факультета Московских высших женских курсов, которую возглавлял в 1906–1916 годах (ныне – кафедра психиатрии и медицинской психологии РНИМУ имени Н.И. Пирогова). Лекции Баженова, несмотря на присущие ему дефекты произношения, пользовались большим успехом [17]. Так, для привлечения студентов изобретательный Баженов демонстрировал на лекциях «человека – счетную машину», знаменитого артиста Арраго [38]. Публичные выступления были стихией экспрессивного, красноречивого и глубоко эрудированного Баженова. По воспоминаниям коллеги, В.А. Гиляровского, «нигде Николай Николаевич не чувствовал себя так хорошо, как на эстраде и на кафедре» [22]. Порой Баженов находил весьма неординарные способы привлечь общественное внимание. Когда его знакомый, писатель Василий НемировичДанченко в печати обвинил психиатров в незаконном помещении в больницы здоровых людей, Баженов потребовал третейского суда. Резонансное слушание завершилось примирением сторон. «Но еще раньше можно было сказать, что Немирович-Данченко, как писатель, склонен к чрезмерной экзажерации, а господин Баженов – любитель эффектных литературных жестов, и эта родственная особенность дарования того и другого приведет к пустому исходу», – отмечал саркастичный очевидец [46]. Амбиции Николая Николаевича отнюдь не ограничивались рамками профессии, свои элитарные притязания он небезуспешно воплощал в жизнь и в других сферах. За вышедший в 1903 году сборник статей «Психиатрические беседы на литературные и общественные темы» Академия изящных искусств наградила Баженова престижной Пушкинской премией [8]. Писал Баженов и стихи, иногда публикуя их под псевдонимом Слепцов-Теряевский. Благодаря артистичной натуре и неистощимой энергии, Баженов был одним из популярнейших персонажей светской жизни столицы. Завзятый театрал и блестящий знаток литературы, вездесущий Баженов не пропускал ни одной премьеры и был традиционным председателем московского Литературно-художественного кружка. По словам современника, «в этой роли он был великолепен – неутомим, находчив, остроумен, в заключительном слове нередко с беспощадностью вышучивая и докладчика, и оппонентов» [17]. У него в руке секрет Сладить как с психозом бурным, И «директором» в кружке Состоит литературном! Из фельетона 1909 г. [34] 40 Помимо государственной службы, всюду востребованный Баженов успевал заниматься частной практикой; зачастую «коммерческие» пациенты квартировали прямо в его большом доме. Став одной из «московских достопримечательностей», Баженов не нуждался в рекламе. За помощью к нему обращался молодой Александр Вертинский, когда пристрастие к кокаину довело артиста до психического расстройства [19]. «Профессор Баженов тотчас принял меня. - Ну? В чем дело, юноша? - спросил он. - Я сошел с ума, профессор, - твердо выговорил я. - Вы думаете? - как-то равнодушно и спокойно спросил он. - Да. Я уверен в этом. - Ну тогда посидите пока. Я занят, и мне сейчас некогда. И он начал что-то писать. Через полчаса он так же спокойно вернулся к нашему разговору. - Из чего же вы, собственно, заключаете это? - спросил он просто, как будто даже не интересуясь моим ответом. Я объяснил ему все, рассказав также и о том, как ехал с Пушкиным в трамвае. - Обычные зрительные галлюцинации, устало заметил он. Минуту он помолчал, потом взглянул на меня и строго сказал: Вот что, молодой человек, или я вас посажу сейчас же в психиатрическую больницу, где вас через год-два вылечат, или вы немедленно бросите кокаин! Сейчас же! Он засунул руку в карман моего пиджака и, найдя баночку, швырнул ее в окно. - До свидания! - сказал он, протягивая мне руку. - Больше ко мне не приходите! Я вышел. Все было ясно». Николай Николаевич Баженов Частная практика позволяла Баженову жить на широкую ногу; он всегда щегольски одевался, устраивал в своем доме костюмированные балы и «гомерические ужины» для столичного бомонда. В богемных кругах Баженов прослыл не только знатоком искусств, но также гурманом и ловеласом [17]. Разумеется, во всем преуспевающий Николай Николаевич не обходился без недоброжелателей. Особой неприязнью к нему отличался 41 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Андрей Белый, один из лидеров символистов, которых Баженов нещадно критиковал. В свою очередь Белый изобразил гротескный образ «профессора Николая Николаича» в своем романе «Маски», а в мемуарах оставил живописный портрет: «Эпикуреец и циник до мозга костей, он любил шансонетку, вино и хорошеньких дам и плевал на все прочее… считая – масону, спецмейстеру, мужу науки ничто не препятствует заканканировать над убеждениями пациентов; научнейшим образом проканканировал по жизни, точно мстя ей за что-то» [15]. Возрождение русского масонства было еще одной ипостасью Баженова [16, 18, 28]. После запрета в 1822 году масонских лож в России не существовало. Еще во время первой поездки во Францию в 1884 году Баженов примкнул к вольным каменщикам в ложе под названием «Les Amis Reunis» («Собрание друзей»), где был возведен сразу в 3-ю степень. Связи в масонских кругах играли в жизни Баженова определенную роль, преувеличивать которую все же не стоит. В 1887 году изобретатель электрической свечи и масон П.Н. Яблочков специально для русских эмигрантов и общественных деятелей открыл в Париже ложу «Космос». Среди ее членов оказалось практически все будущее руководство Конституционнодемократической партии (партии кадетов), куда Баженов вступил в 1905 году. Одним из них был академик М.М. Ковалевский, открывший в 1901 году в Париже Высшую российскую школу общественных наук, куда был приглашен преподавать Баженов (в школе выступал и Ленин) [45]. В 1905 году французское правительство удостоило Баженова кавалерского креста ордена Почетного легиона; награждению, вероятно, также поспособствовали масонские контакты. В 1906 году в Москве была создана временная ложа «Возрождение», досточтимым мастером которой был избран Н.Н. Баженов, а секретарем – вышеупомянутый В.И. Немирович-Данченко. В январе 1908 года в квартире Баженова прошло общее собрание русских «братьев». Баженов и князь Бебутов, представлявшие ложи в Москве и Санкт-Петербурге, были делегированы в Париж для решения вопроса об официальном открытии (инсталляции) русских мастерских под патронажем Великого Востока Франции. Во Франции они были радушно приняты великим мастером Луи Лаффером (влиятельным политическим деятелем) и посвящены в 18-й градус (высший в то время Знак масонской ложи «Les Amis Reunis» 42 в России). Однако на последовавших в ноябре 1908 года выборах в Верховный совет Баженов, однако, избран не был, а вскоре «братья» решили, что он слишком разговорчив, чтобы надежно хранить их тайны, и перестали приглашать на собрания. Пытался он баллотироваться и в Государственную думу III созыва, но набрал в городском кадетском комитете лишь два голоса, включая свой собственный [33]. Распространение масонства Баженов считал «противоядием от ожесточенной классовой борьбы, в которой может погибнуть то немногое, что составляет русскую культурную организацию» [36]. Однако времена необратимо менялись, и пламя классовой борьбы разгоралось с каждым днем все сильнее. Несмотря на заслуженные привилегии, Баженов, как и прежде, желал политического обновления России, однако новая формация революционеров отнюдь не разделяла его либерально-гуманистических стремлений и надежд на мирное реформирование государственного строя. Обеспокоенный числом жертв Первой русской революции, Николай Николаевич опубликовал в 1906 году работу «Психология и политика» [10]. В ней Баженов напоминает о том, что более всего насилия и жестокости совершено в мире теми, что веровал в спасительность единой доктрины, которая облагодетельствует человечество, и лишь культура является единственной безусловной ценностью. Разочаровавшись с возрастом в революции, Николай Николаевич был убежден, что единственно верный путь к улучшению жизни лежит через «очень медленное и постепенное изменение всего душевного строя», реформы и развитие образования. Предвидя близкий конец «многоголовой гидры самодержавия», не верил он и в народовластие, оппонируя Ленину и продолжая утверждать, что человечество делится «на малое количество внушающих и на огромное количество внушаемых». Для того чтобы остановить «барбаризацию страны», Баженов считал необходимым «демократизировать олигархию». Несмотря 43 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА «Запорожцы». Литературно-художественный кружок, 1911 г. на коренные разногласия во взглядах с большевиками, Баженов тем не менее пригласил на должность врача в свою частную Красносельскую лечебницу одного из них, вернувшегося из ссылки С.И. Мицкевича (устроившего в лечебнице склад нелегальной литературы, а потом и оружия) [35]. Будучи председателем Общества московских врачей, Баженов отстаивал в печати независимость медиков в становившимся повсеместным противостоянии власти и революционных сил, выступил за отмену смертной казни в статье «Психология казнимых» [11]. Его гражданская активность не оставалась без внимания; в 1907 году Баженов получил выговор «за то, что он усиленно занимается политической агитацией в ущерб его прямым служебным обязанностям». В 1911 году ревизионная комиссия выявила «невообразимое по мерзости» питание, воровство на больничной кухне и беспорядок в отчетности Преображенской психиатрической больницы [43]. 44 История массового протеста преподавателей Московского университета против репрессий министра просвещения Кассо давно стала хрестоматийной и является каноничным примером борьбы против административного произвола (Баженов в числе прочих покинул альма-матер в феврале 1911 года). Ограничимся упоминанием о том, что в ответ на последующее приглашение к примирению и сотрудничеству Баженов с другими уволившимися приват-доцентами воссоздали на фотографии картину Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» [42]. Баженов является автором первого детально разработанного «Проекта законодательства о душевнобольных», представленного им в 1911 году на I съезде Русского союза невропатологов и психиатров [8, 20]. Сформулированные Баженовым законодательные положения на 80 лет опередили принятие в нашей стране закона о психиатрической помощи. Правовые принципы, изложенные Баженовым, остаются современными по сей день: «В вопросе о попечении о душевнобольных должны быть выдвинуты на первый план и законодательно определены: а) принцип распространения государственной заботы на всех душевнобольных страны и указание тех мероприятий, посредством коих должна осуществляться эта задача, и тех органов центральной власти и самоуправлений, и на кого эти обязанности возлагаются; в) условия, при которых допустимо лечение на дому, в собственной семье; с) при помещении больного в специальное учреждение должны быть достаточные гарантии тому, что при этом принципы неприкосновенности личности и индивидуальной свободы будут действительно нарушены только тогда, когда это императивно диктуется постигшей данное лицо психической болезнью». Ассигнования на развитие психиатрической помощи Баженов предложил взять с валового дохода от государственной алкогольной монополии. Хотя Баженов был избран первым председателем Русского союза невропатологов и психиатров, представленный им законопроект съездом был отвергнут. Визионерский дар Николая Николаевича проявился и в том, что он стал одним из первых проводников психотерапевтических концепций. Баженов был одним из соучредителей психиатрического кружка «Малые пятницы», созданного в 1911 году при Московском университете. Как и большинство организаторских начинаний Баженова, заседания «Малых пятниц» получили популярность, привлекая не только врачей, но и социологов, педагогов, философов [39]. Деятельность кружка сыграла ведущую роль в распространении в России идей психоанализа, который еще ранее заинтересовал Баженова (известно, что в 1909 году он направил трудную пациентку к Фрейду) [32]. Издававшийся членами кружка журнал «Психотерапия», носивший психоанали- 45 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА тическую направленность, начал выходить практически одновременно с первым журналом венских психоаналитиков. В 1911 году Н.Н. Баженов вместе со своим учеником Н.Е. Осиповым публикуют на французском языке работу «Внушение и его пределы», в которой был представлен обзор всех новых психотерапевтических направлений того времени [29]. Баженов любил путешествовать, побывав даже в Африке, но «не как турист-эстет, а как добросовестный исследователь» [17]. По возвращении из поездки в Лурд (одно из главных мест паломничества католиков), Баженов выступил в кружке с докладом, посвященном возможностям эмоциональной психотерапии [37]. Результатом поездок в Сицилию на место землетрясения и на побережье Азовского моря после наводнения стала вышедшая в 1914 году работа «О значении стихийных бедствий в этиологии некоторых нервных и психических заболеваний», во многом предвосхитившая выделение посттравматического стрессового расстройства [6]. Словно чувствуя, что времени на созидание осталось в обрез, Баженов спешил осуществить свои планы. До начала Первой мировой войны он совместно с С.Л. Цейтлиным основал в Москве частную психоневрологическую лечебницу (ныне – научно-практический психоневрологический центр имени З.П. Соловьева), а под Парижем Баженов и его давний друг, французский психиатр НПЦ психоневрологии им. З.П. Соловьева (ранее Клиника неврозов) Огюст Мари, открыли санаторий для «психастеников, неврастеников, истериков, наркоманов и переутомленных пациентов» [39]. Вскоре после начала войны российский Красный Крест командировал Баженова на фронт для оказания психиатрической помощи в армии (сначала на Кавказе, затем во Франции). В 1916 году Баженов с все тем же Огюстом Мари смогли наладить эвакуацию больных с психическими расстройствами из фронтовой зоны в психиатрическую больницу Вильжюиф [21]. Во Франции в канун своего 60-летия Николай Николаевич встретил революцию, которую считал неизбежной, однако сбылись его худшие опасения. 46 Ненавистное Баженову самодержавие пало, но на смену ему пришла «тирания худшая, чем во время нашествия татар» [12]. Для западника Баженова диктатура пролетариата означала крах его либеральных чаяний, надежд на постепенное переустройство России на европейский лад. «Я родился, был воспитан и прожил всю жизнь в принципах совсем иных, а теперь слишком стар, чтобы приспособиться и примкнуть к такому решению», – напишет Баженов в своем антибольшевистском памфлете «Русская революция. Очерк социальной психологии». В очерке, лишь недавно опубликованном на русском языке, Баженов дает волю своему негодованию: именует безумными и сумасшедшими как императорскую семью, так и участников народного бунта, во избежание распространения революции призывает «задушить ее, пока не поздно», и требует интервенции «в интересах цивилизации». Тем не менее еще в 1918 году Баженов отправил письмо декану медицинского факультета Высших женских курсов с просьбой о возвращении на кафедру. Руководство курсов, переименованных в 1919 году во 2-й МГУ, откликнулось на обращение Баженова, и в мае 1919 года он был избран профессором и заведующим кафедрой психиатрии, однако тогда возвращение его не состоялось [43]. Баженов несколько лет работал помощником главного врача в бельгийской психиатрической клинике, меж тем его здоровье значительно ухудшилось, в 1922 году он перенес инсульт. И все же, как не влекла Баженова Европа, он остался верен России; в марте 1923 года тяжелобольной Николай Николаевич едет на родину. Возвращению содействовал нарком здравоохранения Н.А. Семашко, в дороге Баженова сопровождали бывшие ученицы с Высших женских курсов. В Москве через несколько дней после прибытия Баженов завершил свой жизненный путь, скончавшись от повторного инсульта. Он умер в одном из отделений основанной им психиатрической лечебницы, которая к тому времени носила название Донской нервно-психиатрической больницы, и был похоронен напротив нее, на кладбище Донского монастыря [26, 29]. Впоследствии его могила была утеряна. Советская психиатрия, которой Баженов по многим причинам был идеологически не близок, редко вспоминала о его заслугах. Труды Баженова на долгое время были незаслуженно забыты, а его многообразная плодотворная деятельность не была оценена в полной мере. Имя Баженова носит Рязанская областная психиатрическая больница; три десятка лет ежегодные «Баженовские чтения», организуемые кафедрой психиатрии и медицинской психологии РНИМУ им. Н.И. Пирогова, собирают увлеченных психиатрией студентов московских университетов. Своему основанию психиатрическая больница имени Ганнушкина обязана неистощимой созидательной энергии Николая Николаевича Баженова, надолго определившего вектор ее дальнейшего развития. 47 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Баженов Н.Н. Болезнь и смерть Гоголя. – М.: Типо-лит. т-ва И.Н. Кушнерев и К°, 1902. – 38 с. 2. Баженов Н.Н. Больные писатели и патологическое творчество // Помощь евреям, пострадавшим от неурожая. Литературно-художественный сборник. – СПб.: Тип. Исидора Гольдберга, 1901. – С. 96–118. 3. Баженов Н.Н. Габриель Тард, личность, идеи и творчество. – М.: Типо-лит. т-ва И.Н. Кушнерев и К°, 1905. – 31 с. 4. Баженов Н.Н. О призрении и лечении душевнобольных в земствах, и в частности о новой Рязанской психиатрической больнице // Труды 1-го съезда отечественных психиатров. – СПб., 1887. – С. 234–248. 5. Баженов Н.Н. Об организации призрения душевнобольных в С.-Петербурге. – СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1896. – 25 с. 6. Баженов Н.Н. О значении стихийных бедствий в этиологии некоторых нервных и психических заболеваний // Журнал неврологии и психиатрии имени С.С. Корсакова. – 1914. – Кн. 1–2. – С. 1–14. 7. Баженов Н.Н. Открытое письмо доктору П.И. Якобию по поводу его книги «Основы административной психиатрии». – М.: Т-во тип. А.И. Мамонтова, 1900. – 8 с. 15. Белый А. Между двух революций. – М.: Худож. лит-ра, 1990. – С. 215. 16. Берберова Н. Люди и ложи. Русские масоны XX столетия. – Харьков: «Калейдоскоп»; М.: «Прогресс-Традиция», 1997. – 400 с. 17. Боровой А.А. Моя жизнь. Фрагменты воспоминаний [Электронный ресурс] // Сайт журнала «Московский журнал. История государства Российского». URL: http://www.mosjour.ru/index. php?id=549 18. Брачев В.С. Масоны в России – от Петра I до наших дней. – СПб.: Издательство «Стомма», 2000. 19. Вертинский А. Дорогой длинною… – М.: Издательство «Правда», 1990. – C. 78–79. 20. Воскресенский Б.А., Остапец Е.А. 150-летие Николая Николаевича Баженова // Независимый психиатрический журнал. – 2007. – № 4. – С. 8–10. 21. Гериш А.Г. Переписка Н.Н. Баженова об организации психиатрической помощи в Первую мировую войну // Вопросы клиники, патогенеза и терапии психических заболеваний. – М.: Минздрав РСФСР, 1972. – С. 29–31. 22. Гиляровский В.Ф. Личность и деятельность Н.Н. Баженова (некролог) // Журнал психологии. – 1923. – № 3. – С. 5–14. 8. Баженов Н.Н. Проект законодательства о душевнобольных и объяснительная записка к нему. – М.: Гор. тип., 1911. – 196, 20 с. 23. Деятели революционного движения в России: от предшественников декабристов до падения царизма: биобиблиографический словарь / Всесоюзное общество политических каторжан и ссыльно-поселенцев. Т. 3: Восьмидесятые годы, вып. 1: А-В. – 1933. – С. 158–159. 9. Баженов Н.Н. Психиатрические беседы на литературные и общественные темы. – М.: Т-во тип. А.И. Мамонтова, 1903. – 159 с. 24. Евграфов К.Р. Отчет по психиатрической лечебнице Пензенского губернского земства за 1909 г. – С. 19. 10. Баженов Н.Н. Психология и политика. – М.: Тип. т-ва И.Д. Сытина, 1906. – 28 с. 25. Зеленский Н.М. 150 лет Сабуровой дачи. – Киев; Xарьков: Госмедиздат УССР, 1946. – 160 с. 11. Баженов Н.Н Психология казнимых // Против смертной казни: сборник статей. – М.: Тип. т-ва И.Д. Сытина, 1907. – С. 131–156. 26. История развития психиатрической помощи в Рязанской губернии [Электронный ресурс] // Cайт ГБУ РО «Областная клиническая психиатрическая больница им. Н.Н. Баженова. URL: http://rokpb.narod.ru/m02.html 12. Баженов Н.Н. Русская революция. Очерк социальной психологии // Независимый психиатрический журнал. – 2013. – № 4. – С. 72–80; 2014. – № 1. – С. 80–87. 27. Каннабих Ю.В. История психиатрии. – М.: ЦТР МГП ВОС, 1994. – 528 с. 13. Баженов Н.Н. Символисты и декаденты. Психиатрический этюд. – М.: Т-во тип. А.И. Мамонтова, 1899. – 33 с. 28. Карпачев С.П. Масонство и масоны России XVIII–XXI веков. Ступени масонского мастерства (Древний и принятый Шотландский ритуал). – М.: В. П. Быстров, 2007. – 193 с. 14. Баженов Н.Н. Четыре с половиною года психиатрической деятельности в провинциальном земстве. – М.: Типо-лит. т-ва И.Н. Кушнерев и К°, 1890. – 49 с. 29. Коркина М.В. Николай Николаевич Баженов: к 150-летию со дня рождения // Журнал неврологии и психиатрии имени С.С. Корсакова. – 2007. – Т. 107. – № 1. – С. 58–62. 48 49 Николай Николаевич БАЖЕНОВ ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА 30. Краснушкина М.А. Преображенская больница в период руководства Н.Н. Баженовым (по личным воспоминаниям) // Сборник научных трудов, посвященный 150-летию Московской психоневрологической больницы № 3. – М.: Минздрав РСФСР, 1963. – С. 442. 44. Уманская P.M., Федотов Д.Д. Взгляды Н.Н. Баженова на систему «открытых дверей» в психиатрических больницах // Вопросы психоневрологии / Под ред. А.К. Стрелюхина, С.Ф. Семенова. – М.: Минздрав РСФСР, 1965. – С. 24–28. 31. Лебон Г., Тард Г. Психология толп. – М.: Институт психологии РАН, Издательство «КСП+», 1998. – С. 386. 45. Ушаков Г.К., Гериш А.Г. Жизнь и деятельность Н.Н. Баженова (К 115-летию со дня рождения) // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. – 1972. – Т. 72, № 8. – С. 1236–1240. 32. Лейбин В.Н. Психоаналитическая традиция и современность. – М.: Когито-центр, 2012. – 406 с. 33. Маклаков В.А. Власть и общественность на закате старой России (Воспоминания современника). – Париж: Издательство журнала «Иллюстрированная Россия», 1936. – С. 375–376. 34. Меч Р. Ба, знакомые все лица!.. (Опыт московской энциклопедии) // Раннее утро. – 1909. – 21 августа. – № 191. – С. 4. 35. Мицкевич С.И. Записки врача-общественника (1888–1918). – М.: Медицина, 1969. – 240 с. 46. Хроника // Вопросы психиатрии и неврологии. – 1914. – Т. 3, № 7. – С. 335–336. 47. Федотов Д.Д. Очерки по истории отечественной психиатрии (вторая половина XVIII века и первая половина XIX века). – М.: Институт психиатрии, 1957. – 320 с. 48. Юдин Т.И. Очерки истории отечественной психиатрии. – М.: Медгиз, 1951. – 481 с. 49. Якобий П.И. Основы административной психиатрии. – Орел: тип. Губ. правл., 1900. – 688 с. 50 36. Письма Баженова Николая Николаевича к А. И. Сумбатову-Южину // Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 878. Оп. 1. Ед. хр. 667. Lieberman J.A., Ogas O.J. Shrinks: The Untold Story of Psychiatry. – London: Weidenfeld & Nicolson, 2015. – 384 p. 37. Розенштейн Л.M. Московская психиатрическая школа и Н.Н. Баженов // Клиническая медицина. – 1924. – Т. 2, № 4. – С. 131–135. 38. Рыбаков П.В. Некролог Н.Н. Баженова // Московский медицинский журнал. – 1923. – № 2. – С. 226. 39. Сироткина И.Е. Классики и психиатры. Психиатрия в российской культуре конца XIX – начала XX веков. – М.: Новое литературное обозрение, 2009. – 272 с. 40. Смирнова С.Н. Очерки истории Сабуровой дачи. – Харьков: Ранок, 2007. – 292 с. 41. Стрелюхин А.К. Жизнь и деятельность Н.Н. Баженова, связанные с Рязанью // Вопросы психоневрологии / Под ред. А.К. Стрелюхина, С.Ф. Семенова. – М.: Минздрав РСФСР, 1965. – С. 15–23. 42. Тополянский В.Д. Диссиденты призыва 1911 года // Независимый психиатрический журнал. – 2014. – № 2. – С. 82–88. 43. Тополянский В.Д. Неисправимый протестант // Независимый психиатрический журнал. – 2013. – № 4. – С. 69–71. 50 51 Петр Борисович ГАННУШКИН М осковская психиатрическая клиническая больница № 4 общеизвестна как «больница Ганнушкина». При том, что Петр Борисович Ганнушкин никогда в этой больнице не работал и участия в ее основании не принимал, историческая предопределенность имени больницы не вызывает сомнений. Фигура Ганнушкина, возвышающаяся в основании советской психиатрии, неразрывно связана с послереволюционным становлением больницы как самостоятельного крупного научно-практического учреждения, ведущие роли в котором многие годы принадлежали ученикам Петра Борисовича. Однако, несмотря на традиционное почитание и хранящиеся в больнице музейные реликвии, связанные с П.Б. Ганнушкиным, создание очерка о нем оказалось сложнее, чем о фактическом основателе больницы Н.Н. Баженове. Источниками служили, с одной стороны, официальные, зачастую идеологизированные, биографии советского периода, создающие каноничный, но несколько упрощенный, трафаретный образ классика психиатрии, с другой – не всегда корректные современные попытки ревизии роли П.Б. Ганнушкина в истории отечественной психиатрии, за которыми подчас непросто сохранить 53 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Гимназист Петр Ганнушкин. 1886 г. Дом в Рязани, где проходило детство Петра Ганнушкина (снесенный в октябре 2016 года) объективность, разглядеть яркую и одновременно скромную натуру Петра Борисовича, дать целостную оценку его масштабной личности и в полной мере понять значение созданной им научной школы для последующих поколений [7, 8, 15, 18]. Петр Ганнушкин родился 8 марта (24 февраля по старому стилю) 1875 года в деревне Новоселки Пронского уезда Рязанской губернии и был самым младшим ребенком в многодетной семье. Отец – Борис Михайлович Ганнушкин (1838–1903) был земским врачом. Лечившийся у Ганнушкина-старшего художник Н.О. Фрейман вспоминал: «Это был очень знаменитый в Рязани доктор. Он славился как своим хорошим лечением, так и оригинальностью – всегда требовал за визит один рубль – ни больше, ни меньше он не брал. …Однажды ему дали за визит один рубль мелочью. Причем вручена эта сумма была ему при выходе. Но не успели еще уйти в комнаты, как в окно полетела вся мелочь, и его раздраженный голос потребовал: «Не мелочь, а рубль! Я не нищий и мелочью не собираю! Рубль!» С таким же возмущением доктор Ганнушкин отказывался и от более крупных сумм: «Я не беру больше рубля, я требую за визит рубль, один рубль, а не два!» [10]. Эта анекдотическая история звучит весьма правдоподобно, поскольку Борис Михайлович и в действительности был категоричным, последовательным и принципиальным человеком. Его жена – Ольга Михайловна Можарова (1840–1901) принадлежала к обедневшему дворянскому роду, связанному с рязанской землей как минимум с XVI века. Она получила хорошее домашнее образование, 54 владела французским и немецким языками, играла на фортепиано, интересовалась поэзией и живописью, была очень отзывчивой и общительной. Ольга Михайловна сама занималась начальным образованием детей. В Новоселках семья Ганнушкиных жила до 1878 г., затем два года в уездном городе Ряжске, после чего перебралась в Рязань, где Петр поступил в 1-ю губернскую гимназию, которую окончил с золотой медалью [7]. По воспоминаниям сестры Марии Борисовны: «В детстве характера был робкого, очень скромного, боялся толпы. С 12 лет – очень общительный, вспыльчивый; с 13 лет – шаловливый, насмешник и задира... Женского общества, помимо сестры и матери, избегал. Жил всегда в хороших материальных условиях… К преподавателям относился с большой критикой и насмешкой» [12]. Хотя в годы учебы в гимназии Петр никогда не говорил о том, кем хотел быть, уже с 13 лет он стал проявлять заметный интерес к характеру людей, к человеческой психике. Так, в этом возрасте Петр прочел статью И.М. Сеченова «Рефлексы головного мозга» – вдохновенную провидческую работу о физиологической основе психической деятельности человека. Примечательно, что в то же самое время в Рязанской губернии Н.Н. Баженов проводит коренную реформу психиатрической помощи, вызвавшую большой резонанс среди рязанцев; едва ли это осталось без внимания наблюдательного Петра Ганнушкина. В 14-летнем возрасте Петр принялся за издание домашнего журнала, в котором был редактором; этот интерес он пронес через всю свою жизнь. 55 «Больная медленно и тихо говорит, жалует голове стало очень ся, что у нее в плохо, что она не уз нает своих комнат, своего сада, как будт о все перевернуто, ка к будто все это не их говорит, что у нее се ; рдце сжимается, неда вно думала даже, что она умрет; у нее та кое ощущение, как бу дто на голове что−то надето; настроение очень плохое; бывает тоска, от которой больная не знает ку да деться. В течени е целого дня больная готова плакать, она все чегото ждет; ей прощения, словно она не будет никакого уже отжила на свете; будто голова не ее; она не может спать, все ее волнует и бесп окоит, сознает, что ничего дурного не сдел ала, но все же ждет чего−то нехорошего. Больная думает, что он есть мысли, что ее ис а никогда не поправится. Быть может, по «Ято этого не думаю, ртили; на вопрос об этом она отвечает: а вот соседи говорят: тебя». При разговор е больная расплакала уж не испортили ли сь. что ей иногда так пл охо, что она готова да Больная говорит, же умереть. В ушах постоянный звон. Боль ная говорит, что у не е плохая память, хотя правильно назвала де нь. Много ипохондриче ских жалоб. Диагноз: Melancholia (1902)». ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Студент-медик Петр Ганнушкин Психиатрическая клиника им. А.А. Морозова Императорского Московского университета В 1893 году Ганнушкин поступил на медицинский факультет Московского университета. Уже на 3-м курсе он стал интересоваться психиатрией и посещать психиатрическую клинику университета, возглавляемую С.С. Корсаковым, где непосредственно ознакомился с системой нестеснения и открытых дверей [7]. Окончив университет в 1898 г., Петр Борисович отказался от предложения занять место штатного ординатора и в течение четырех лет, не получая жалованья, состоял в клинике экстерном. Ему довелось поработать немного под руководством самого Корсакова, скончавшегося в 1900 году, в дальнейшем наставниками Ганнушкина стали старшие ассистенты В.П. Сербский и С.А. Суханов. Как впоследствии вспоминал Ганнушкин, в первые годы работы во время амбулаторного приема он и Суханов не раз состязались в том, чтобы поставить диагноз по психическому статусу пациента, и лишь затем проверить точность своего предположения, получив анамнестические сведения. Сохранились филигранные описания статуса пациентов в листках амбулаторных больных, принятых Ганнушкиным в тот период. В написанных его бисерным почерком психических статусах каждый больной предстает со своей яркой индивидуальной картиной течения болезни. Практически не пользуясь специальной терминологией, Ганнушкин в немногих простых словах рисовал состояние больного, нередко достигая большой художественности в его описании [13]. Ганнушкин и впоследствии очень высоко ценил хорошо написанные истории болезни. 56 Петр Борисович ГАННУШКИН «Больной неаккуратен в кос тюме, пришел в приемную в шляпе. Говорит, что дум ает, что его за какое то преступление посадят в тюрьму. Чувствует себ я скверно; «скорее помирать , что ли», говорит больно й, «покончить расчеты с зем ными благами». Собирается петь в церкви за дьячка у него голос хороший, театральный, может быть , он даже поступит в теат р вместо Шаляпина, у него сил ьные верхи. Память у него хорошая, но день и число наз вал не совсем правильно. Собирается купить дом, где живет, завести кур , гусей, голубятню, собира ется расширить торговлю , прибавить служащих за вести молодцов, мальчико в. Ведет себя непринужденно (1904)». «Больной пожелал говорить с вра чом наедине. Говорит, что у нег о дурное, мрачное настроение, испытывает он чувств о тяжести в голове, чувствует , что ему трудно подыскивать и даже выговарив ать слова, что сопровождает ся «специфическим ощущением» в передней части гол овы. С год назад он стал боятьс я сношений с людьми, боится, что его обидят, боится столкновений с окружающими. Бла годаря этому он испытывал чувство страха, уед инялся от людей, замечает, что у него слабеет память, особенно относительно недавних событий. Он уверен, что не поправится, боится сойти с ума; иногда являет ся мысль о том, что лучше даж е не жить. Такое дурное настроение держится у нег о год, полтора, но каждый день тяж елее делается к вечеру. Замечает ослабление сво ей мыслительной способности: он теперь совершенно не в состоянии овладеть предме том. Одно время, теперь этого уже нет, он рылся в своей душе, старался отыска ть в себе дурное, старался быт ь лучше. Он склонен думать, что причиной его ощущен ий в голове являются приливы к голове. Мыслей о постороннем влиянии нет. Иногда окружающие или встреч ечнные ые словно смеются над ним, говорят про него. Галюцинац ии отрицает. Диагноз: Dementia ргаесо е х (1903)». 57 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА В издававшихся сборниках трудов своей клиники Ганнушкин считал наиболее значимыми приводимые истории болезни как объективный материал для дальнейшего изучения в отличие от быстро устаревающих теоретических рассуждений. Первой публикацией Ганнушкина стала статья «Сладострастие, жестокость и религия» (1901 г.), посвященная извечным, глубинным проблемам человеческой природы. Из-за антиклерикального содержания русская цензура отклонила статью, и Ганнушкин послал ее во французский журнал «Медикопсихологические анналы» (на русском языке статья впервые опубликована лишь в 1964 году). «…когда злость трансформируется в жестокость, в свирепость, сексуальная любовь в сладострастие и религиозное чувство в фанатизм или в мистицизм, тогда эти три чувства совпадают или смешиваются без заметных границ»; так начинается эта энергичная, изобилующая фактами, статья, по прочтении которой сегодня, более века спустя, в первую очередь впечатляет даже не блестящая эрудиция, а проницательность 26-летнего автора, подтверждений наблюдениям которого предостаточно и по сей день. Позволим себе напомнить, что историческим примером сочетания мистицизма, сладострастия и жестокости Петр Борисович считал царя Ивана Грозного, отличавшегося наряду с набожностью и свирепостью «необузданной, крайне аморальной сексуальностью» [3]. П.Б. Ганнушкин 58 В период 1901–1903 годов П.Б. Ганнушкин с С.А. Сухановым опубликовали шестью совместных работ [13]. После защиты в 1904 году под руководством В.П. Сербского докторской диссертации «Острая паранойя», представляющей в настоящее время преимущественно исторический интерес, Петр Борисович начинает свой доцентский курс «Учение о патологических характерах», которым он закладывает фундамент своей работы в области так называемой малой психиатрии и которую четверть века спустя он завершит накануне своей смерти монографией «Клиника психопатий». По образному выражению М.Е.Бурно, «Эрнст Кречмер и Ганнушкин в первой трети XX века на краю уже вспаханного до них широкого поля клинической психиатрии создали сложно-филигранное строение клинической пограничной (малой) психиатрии, приближающей большую психиатрию к здоровой душевной жизни» [2]. Предвосхищая дальнейшее развитие своей концепции, Петр Борисович пишет: «Мы – наше поколение – не ограничиваемсяпсихиатрическимибольницами, с тем же подходом идем мы в жизнь, идем в школу, в казарму, на фабрику, в тюрьму, ищем там не умалишенных, которых нужно поместить в больницу, а ищем полунормальных людей, пограничные типы, промежуточные ступени. Пограничная психиатрия, малая психиатрия, а к этой психиатрии принадлежит большинство людей – вот лозунг нашего времени; вот место приложения нашей деятельности C.А. Суханов В.П. Сербский 59 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Заявление П.Б. Ганнушкина главному врачу тюремной больницы с требованием снять кандалы с душевнобольного узника, 1907 г. в ближайшем будущем» [3]. В продолжение своих слов Ганнушкин в 1906 году стал бесплатно работать тюремным врачом в Бутырской тюрьме. Немалое влияние на взгляды П.Б. Ганнушкина оказали его стажировки в зарубежных клиниках: в 1901 г. Петр Борисович посетил психиатрические учреждения Парижа, и, в частности, клинику В. Маньяна в больнице Святой Анны; в 1904 г. – психиатрическую клинику Г. Циэна в Берлине; в 1905 г. – полуторамесячные курсы усовершенствования по психиатрии в клинике П.Б. Ганнушкин 60 Э. Крепелина в Мюнхене, в 1908 и 1911 гг. прошел эти курсы повторно [7]. Позднее Ганнушкин напишет о выдающихся психиатрах, у которых он учился: «Корсаков вносил в беседу с больным свою необыкновенную мягкость и доброту, свою пытливость; у его подражателей эти качества превращались в ханжество. Крепелин бывал резок, иногда даже грубоват, Маньян – насмешлив и ворчлив. Это, однако, не мешало всем трем любить больше всего психически больного человека, – больные это понимали и охотно беседовали с ними» [3]. 61 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА оригинального творчества. В марте 1907 года П.Б. Ганнушкин совместно с группой психиатров организовал издание и стал ответственным редактором нового ежемесячного журнала «Современная психиатрия», в котором в противовес академическим журналам отражались вопросы практической и общественной психиатрии. Работа над журналом велась безвозмездно; «редакторская, секретарская работа, труд авторов, хроникеров и т.д. не оплачивались. Редакция помещалась и редакционные собрания проводились в квартире Петра Борисовича, бывшего душой этого дела, ответственным редактором, секретарем редакции, корректором, выпускающим. Петр Борисович собирал материал, заказывал статьи, вел большую переписку, устанавливал необходимые для журнала связи, вербовал сотрудников, являлся докладчиком от редакции на издательских съездах… Общественные психиатры, приезжавшие в Москву, не могли не зайти хотя бы на несколько минут в квартиру Петра Борисовича, не позвонить ему по телефону. Петр Борисович, тогда много занимавшийся, читавший, не обремененный заедавшей его последние годы практикой, консультациями, невольно освобожденный от какой-либо преподавательской деятельности, в скромной должности ординатора Алексеевской больницы, был необыкновенно доступен для товарищей, шедших к нему за советами. Желая все знать, близко входя в жизнь и интересы каждого, Петр Борисович имел Авторитарный стиль руководства В.П. Сербского, возглавлявшего кафедру психиатрии Московского университета, послужил причиной его конфликта с сотрудниками, в результате которого П.Б. Ганнушкин в январе 1907 года совместно с шестью врачами покинул клинику. Лишившись клиники, Ганнушкин не только не прекращает своей научной работы, но, напротив, начинает новый, более плодотворный период своей деятельности, вступая в пору уже вполне зрелого и 62 П.Б. Ганнушкин с коллегами исключительную способность заинтересовать молодежь, в научной, даже черновой, работе, находить людей, подбирать сотрудников» (Л.А. Прозоров). Журнал становится органом левых земских психиатров, объединяя вокруг себя новую формацию, пришедшую на смену «могучей кучке» психиатров-общественников предыдущего поколения – Корсакову, Баженову, Кащенко, Яковенко и некоторым другим. К Ганнушкину переходит от Корсакова и Сербского роль лидера московской психиатрической школы. Петр Борисович становится «центром притяжения всей ординаторской массы…, объединителем различных группировок общественности, стратегом и тактиком их при выступлениях... Он умел так расставлять силы, так расставлять людей, что в период с 1908 до 1918 г. на всей общественной психиатрической жизни, на всей организации психиатрического общественного мнения лежала печать его личности» (Л.М. Розенштейн) [13]. 63 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА П.Б. Ганнушкин с соратниками П.Б. Ганушкин со служащими Петроградского адмиралтейского императора Петра Великого госпиталя 64 С 1908 до 1914 года П.Б. Ганнушкин работал в качестве врача-ординатора московской Алексеевской психиатрической больницы. Пришедший в больницу в 1912 году П.М. Зиновьев вспоминает: «…он любил и умел группировать вокруг себя людей, и в то время когда я пришел в больницу, он был уже центром активной передовой группы психиатров, к которому почтительно прислушивался и главный врач больницы» [1]. В июле 1914 года в связи с началом Первой мировой войны Ганнушкин был призван на военную службу и назначен старшим ординатором Петроградского адмиралтейского госпиталя. В октябре 1917 года после демобилизации по болезни Петр Борисович возвратился в Алексеевскую больницу, где в первые дни после революции был избран председателем месткома. В ноябре П.Б. Ганнушкин стал исполнять обязанности председателя совета Русского союза психиатров и невропатологов, который первым из общественных медицинских организаций в обстановке саботажа значительной части интеллигенции принял решение активно включиться в строительство советского здравоохранения [1, 15]. Ганнушкин выступил против постановления правления Пироговского общества бойкотировать 65 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА очередь врачом-практиком, сосредоточенным на своем нравственном врачебном долге, беспартийным и достаточно далеким от политики. Передовые взгляды и прирожденные организаторские способности позволили Ганнушкину заслуженно встать во главе советской психиатрии. В 1918 году П.Б. Ганнушкин становится профессором кафедры психиатрии Московского университета (явившись первым профессором-психиатром, избранным после революции) и директором университетской психиатрической клиники. Первую лекцию Петр Борисович посвящает памяти одного из своих учителей – В.П. Сербского. Начинается последний период жизни и деятельности Петра Борисовича, который продолжается 15 лет и является самым плодотворным. Петр Борисович целиком отдается любимой клинике, с которой по существу связана вся его жизнь, в которой он начал и закончил свою деятельность. В это время с особой силой проявляется его умение клинициста. По воспоминаниям О.В. Кербикова, «Ганнушкин был великий мастер беседы с больными… Мне кажется, его отличительная черта – это доброжелательная заинтересованность. При беседе с ним больной чувствовал и понимал, что эта беседа для Ганнушкина нечто большее, чем служебная обязанность, что рассказ больного интересен для Ганнушкина, что он даже увлекает его. Ганнушкин при этом обычно не скрывал своих чувств; он смеялся, сожалел, советское здравоохранение и, благодаря его активной деятельности, московские психиатры в забастовке врачей участия не принимали. Сегодня едва ли стоит давать однозначную оценку тому, как Ганнушкин воспринял Октябрьскую революцию, и воспринимать его личность сквозь призму собственных политических воззрений. Пиететом к самодержавию Петр Борисович не отличался, а начинания молодой советской власти были во многом созвучны стремлениям Ганнушкина как общественного психиатра. И все же П.Б. Ганнушкин всегда оставался в первую 66 обращения Ганнушкина с нами, врачами клиники, и со всем средним и младшим персоналом не было ничего начальнического, он руководил скорее как старший товарищ, одинаково приветливо беседуя как со швейцаром, так и со старшим ассистентом. У него не было приемных часов, и все время, когда он был в клинике, он проводил в кругу ассистентов и ординаторов, непринужденно беседуя на психиатрические темы, обходя и разбирая больных… Обходы Ганнушкина были короткими, в них он скорее здоровался с больными, слегка осведомляясь об их самочувствии, и в их присутствии ничего не обсуждал с сопровождавшими его врачами… Раз в неделю, после обхода, происходил разбор кого-нибудь из больных, в заключении которого сам Ганнушкин говорил обыкновенно всего несколько слов, часто в такой форме: «А я думаю, что это скорее пресенильный психоз» (или говорил какой-нибудь другой сердился, сопереживал. Это, возможно, главное. И это располагало к нему больных, они полностью раскрывались в беседе с ним» [3]. Особое уважение и авторитет снискал Петр Борисович как мастер амбулаторных приемов. Он принимал до 300 человек в неделю. Много раз на приемы приходили вооруженные больные, которых Петр Борисович собственноручно разоружал. «Он шел к ним вплотную, отбирал оружие, никогда этим не хвастался, считал это своим долгом психиатра и говорил, что если бы и погиб от руки душевнобольного, то умер бы на своем посту, и ничего особенного в этом не было бы», – вспоминала его жена [12]. Став директором клиники, Ганнушкин неизменно сохранял тактичное, деликатное, внимательное отношению к своим сотрудникам, воспоминания которых о нем проникнуты теплотой и искренней признательностью. Как рассказывал П.М. Зиновьев: «В манере Психиатрическая клиника Московского государственного университета 67 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Подпись на оборотной стороне фотографии 68 диагноз, нередко совсем не мотивируя, почему он так говорит). Все конференции продолжались не дольше часа, я помню только несколько совершенно особых случаев, когда разбор больных затягивался, и мы сидели лишние полчаса. Такое сжатое ведение заседаний вообще было характерно для Ганнушкина: я видел, как он председательствовал на заседаниях организационных комитетов по созыву советов и совещаний, и всегда он решительно обрывал выступавших ораторов, если они начинали повторяться или уклонялись от темы обсуждения. Такие заседания он также всегда кончал не более чем в час» [1]. П.Д. Фридман упоминает, как Петр Борисович иногда полушутя спрашивал: «А что говорит Степан?» (Степан Васин, старейший санитар клиники, пользовался особым уважением врачей и П.Б. Ганнушкина, который учитывал его мнение в оценке 69 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА состояния больных) …Не раз приходилось лично видеть, как Петр Борисович, направляясь в здание клиники и встречая во дворе уходящих со смены санитаров или санитарок, уже издали снимал перед ними шляпу, и, низко кланяясь, первый приветствовал их» [12]. Испытание «медными трубами» не изменило характера Петра Борисовича; он оставался таким же сомневающимся, щепетильным, совестливым, очень скромным. Сам Петр Борисович видел у себя немало психастенических черт, однако при этом был «человеком живым, деятельным, активным» (Т.И. Юдин) [13]. Подолгу обдумывая свои решения, «раз решившись на что-нибудь, он был бесстрашен» (С.В. Клумова-Ганнушкина). По воспоминаниям сестры и жены, «всегда имел вид необычайно крепкого, здорового, подвижного, жизнерадостного, часто смеющегося человека. Был центром, привлекающим к себе товарищей, сослуживцев, психиатров. Условия и домашняя обстановка в семье Петра Борисовича были скромные. Любил простоту. Презирал всякий намек на мещанский или буржуазный идеал домашней жизни» [12]. Первой женой Петра Борисовича была писательница Адольфина Раух; брак распался во время военной службы Ганнушкина [6]. В 1919 г. Ганнушкин женился на пианистке Софье Клумовой, в 1920 г. у них родился сын Алексей (впоследствии инженеравиаконструктор, лауреат Государственной премии СССР). Внучка П.Б. Ганнушкина – правозащитница С.А. Ганнушкина. Петр Борисович с женой Софьей Владимировной и сыном Алексеем 70 Нам довольно мало известно о жизни Ганнушкина вне психиатрии, которой, по словам его близких, он отдавал практически все свое время и силы. Т.И. Юдин, многолетний сотрудник и товарищ П.Б. Ганнушкина, в статье, посвященной его памяти, писал, что Петр Борисович принадлежал к тем людям, для которых специальность – не просто род профессиональной деятельности, а дело всей жизни; он «уходил в нее, если так можно выразиться, всем своим существом. Самой основной частью его жизни было психиатрическое познание. Поэтомуто его психиатрия и была такой жизненной, поэтому-то он психиатрию так умело вводил в повседневную жизнь и был глубоким знатоком именно повседневной малой психиатрии» [13]. По словам ближайшего соратника П.Б. Ганнушкина П.М. Зиновьева: «Он был, если так можно выразиться, психиатрическим империалистом и любил заявлять, что психиатрия должна вмешиваться во все стороны человеческих отношений, как индивидуальных, так и социальных. Как-то раз, во время одной из летучих бесед в вестибюле, он шутя сказал окружающим: «Хотите, любого из вас положу в клинику и почитаю о нем лекцию»» [1]. На протяжении всей жизни занимавшийся практической психиатрией Петр Борисович глубоко понимал те трудности работы врача-психиатра, что обычно внешне незаметны. В одной из лекций (1918 г.) В санатории-лечебнице «Петровский парк», 1926 г. Петр Борисович делится своим наблюдением: «В условиях занятий клинической психиатрией есть что-то такое, что сплошь и рядом несколько отталкивает и отпугивает от нее людей, решивших посвятить себя этой отрасли медицины. В чем здесь дело, я сказать затрудняюсь: скромность ли и невидимость результатов, слишком большой срок наблюдений над больными, которые хворают сплошь и рядом целую жизнь, отсутствие ли до сих пор точной методики и научно-технического аппарата или еще что, но надо сказать правду, и это относится к психиатрам всех рангов, – психиатр, если он находится в большом городе, то часто делается анатомом, психологом, 71 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА П.Б. Ганнушкин среди врачей. 1928 г. иногда психотерапевтом, а если живет вне большого центра, то начинает интересоваться административной психиатрией или же делается общественным деятелем» [3]. И хотя минуло почти столетие, скептическое замечание Петра Борисовича не потеряло значения и в наши дни. П.Б. Ганнушкин мало писал, не любил публичных выступлений, был очень осторожен в своих научных выводах, не любил придумывать новые термины. Кроме книги о психопатиях, за годы заведования кафедрой написал несколько коротких содержательных статей. Лишь в тесном кругу сотрудников клиники, на клинических конференциях и разборах больных или на лекциях студентаммедикам последнего курса раскрывался блеск личности Петра Борисовича как тонкого клинициста-естествоиспытателя, врага всего спекулятивного, напыщенного и показного. Академик А.В. Снежневский приводит пример широкой известности и популярности П.Б. Ганнушкина в ту пору: «…Я помню, когда впервые в 1923 г. приехал из Казани, где учился, в Москву, студенты-земляки, говоря о достопримечательностях столицы, прежде 72 всего называли Художественный театр и лекции профессора П.Б. Ганнушкина» [12]. Блестящие амбулаторные разборы Ганнушкина привлекали большую аудиторию не только студентов, но и врачей. Нередко можно было видеть, что в амбулатории уже с утра ожидают врачи, специально приехавшие из других городов для того, чтобы присутствовать на мастерских разборах Петра Борисовича. Особо стоит отметить заслуги П.Б. Ганнушкина в деле создания целой плеяды соратников и учеников. Такого количества именитых учеников (около 50 известных ученых, крупных организаторов психиатрической помощи) не воспитал, пожалуй, ни один из отечественных психиатров. Они неизмеримо подняли научный уровень в существовавших клиниках и создали заново психиатрические клиники во вновь открытых медицинских институтах РСФСР и многих других союзных республик. Ганнушкин явился также одним из инициаторов создания в Москве системы психиатрических диспансеров [8]. В 1932 г. Ганнушкин первым из советских психиатров организовал в своей клинике на Девичьем поле специальный генетический кабинет по изучению наследственности при психических заболеваниях [1]. В том же году Ганнушкиным предложено открыть психиатрическое отделение при московской больнице имени С.П. Боткина, что отражало стремление Петра Борисовича приблизить психиатрию к соматическим больницам [12]. Продолжая уделять большое внимание проблемам общественной психиатрии, в своих работах Ганнушкин интерпретировал войну и революцию как «травматическую эпидемию» всего населения, подчеркивая наличие взаимовлияния психики населения и социальной жизни. В 1926 г. Ганнушкин опубликовал статью «Об одной из форм нажитой психической инвалидности», где показывал, что «длительное и интенсивное умственное и эмоциональное переутомление» у бывших участников революции и Гражданской войны нередко оборачивается «нажитой психической инвалидностью» [4]. Несмотря на то, что статья была опубликована, по выражению Петра Борисовича, «за семью печатями, в скромном издании трудов психиатрической клиники I МГУ», на Ганнушкина посыпались обвинения в том, что он пытается «реакционной теорией вести борьбу с темпами социалистического строительства», что его взгляды являются продуктом кулацкой идеологии и т.д. Петру Борисовичу пришлось ответить на ситуацию на страницах журнала «Революция и культура» в статье «Об охране здоровья партактива»: «…Наш опыт изучения партактива, его здоровых кадров с несомненностью показал, что среди этого актива есть люди, которые, не давая ни малейшего снижения в своей умственной работе, могут щедро расходовать свои силы, не останавливаясь ни перед какими трудностями» [5]. В итоге новаторская 73 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА настороженно, считая этот метод «…слишком загадочным, произвольным, неопределенным» и предостерегая коллег от «неумеренного, неумелого, почти преступного применения фрейдовской методики» [3]. Отмечая пользу применения рациональной психотерапии, Ганнушкин разделял мнение, что широкое применение гипноза приводит к оглупению народа. Известность Ганнушкина в 1920–1930 годах была весьма велика, так, он явился прототипом проницательного психиатра в романе Ильфа и Петрова «Золотой теленок»: «Утром вернулся из командировки профессор Титанушкин. Он быстро осмотрел всех четырех и тут же велел выкинуть их из больницы. Не помогли ни книга Блейлера, ни сумеречное состояние души, осложненное маниакальнодепрессивным психозом, ни «Ярбух фюр психоаналитик унд психопатологик». Профессор Титанушкин не уважал симулянтов». Отведено место Ганнушкину и в воспоминаниях актера Михаила Чехова: «Я помню, как однажды я пришел к профессору Ганнушкину и привел с собой одного своего друга, который, как и я, начал ощущать приступы страха. Я считал себя специалистом в этих вопросах и, оставив друга в приемной профессора Ганнушкина, вошел к нему один, с тем чтобы изложить ему, в чем, собственно, заключалась болезнь друга. Профессор Ганнушкин внимательно выслушал меня и весьма деликатно, П.Б. Ганнушкин концепция подверглась идеологическому остракизму и была предана забвению. Критиковали Ганнушкина и за то, что он «не разглядел реакционной сущности» конституциональной типологии немецкого психиатра Эрнста Кречмера и отчасти разделял его взгляды (книга Кречмера «Телосложение и характер» была издана в Советском Союзе при непосредственном участии Петра Борисовича). Вместе с тем к психоанализу Фрейда клиницист Ганнушкин отнесся весьма 74 В психоневрологическом санатории «Сокольники» но с глубокой иронией произнес несколько слов по адресу своего невидимого пациента. Я в точности передал другу слова профессора, и они подействовали на него чудесным образом. Мы оба были сконфужены до чрезвычайности, а друг мой исцелился от своих страхов» [19]. Ряд публикаций затрагивает риторический вопрос о том, сыграл ли Ганнушкин какуюто роль в трагической судьбе Сергея Есенина [7, 14, 17, 18]. Ганнушкин несколько раз консультировал своего земляка Есенина. В последние годы жизни глубокий внутренний кризис поэта, депрессия, ощущение безысходности с мыслями об уходе из жизни усугублялись беспрестанным пьянством. Роковые изменения, происходившие с Есениным в ту пору, отмечали все, знавшие его, однако мог ли кто-то спасти поэта от саморазрушения? Так или иначе, за месяц до смерти Есенин, поддавшись уговорам родных, лег в возглавляемую Ганнушкиным клинику. Есенин находился в то время под следствием, 75 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Прощание с П.Б. Ганнушкиным для которого Ганнушкин предоставил справку о том, что Есенин по состоянию своего здоровья не может быть допрошен в суде, и Сергея Александровича в суд более не вызывали. Лечение было рассчитано на два месяца, состояние Есенина несколько улучшилось, в палате психиатрической больницы он написал знаменитое стихотворение «Клен ты мой опавший», начал строить планы на будущее. 21 декабря 1925 года С.А. Есенин самовольно покинул клинику, снова начал пить, а спустя неделю при общеизвестных обстоятельствах ушел из жизни. Имеются недокументированные упоминания о том, что Петр Борисович впоследствии долго переживал из-за преждевременной выписки Есенина, которая могла поспособствовать его самоубийству [2]. Центральным интересом в течение всей психиатрической деятельности Ганнушкина было учение о психопатиях, «патологических характерах», придававшее огромное значение индивидуальности больного. Именно благодаря Ганнушкину «малая психиатрия» («пограничные состояния» между здоровьем и болезнью – невыраженные нарушения психики, неврозы и психопатии) обрела научное признание. В своей классической работе «Клиника психопатий, их статика, динамика, 76 систематика», подводящей итог двадцатипятилетним исследованиям в этой области, Ганнушкин впервые дал развернутую классификацию психопатий. Обширная панорама человеческих характеров, доступное, образное изложение делают книгу интересной широкому кругу читателей. Воплотить авторский материал в классическую монографию Петру Борисовичу помогал его ближайший ученик и помощник П.М. Зиновьев (стоит отметить при этом, что опубликованные в 2015 г. результаты лингвистического анализа текста свидетельствуют о едином авторском стиле произведения) [16]. Работу над своим научным наследием Петр Борисович завершал в то время, когда его здоровье стало быстро ухудшаться: помимо прогрессирующей сердечной недостаточности, была выявлена опухоль толстого кишечника. Петр Борисович не сразу согласился на операцию, успев прочитать и подписать к печати корректуру своей монографии. Несмотря на то, что Ганнушкина оперировали выдающиеся хирурги, он скончался на операционном столе 23 февраля 1933 года. Пятитысячная колонна людей провожала П.Б. Ганнушкина на Новодевичье кладбище. Множество грустных больных вышло на улицы, чтобы попрощаться с профессором. В традициях того времени мозг Ганнушкина был подвергнут тщательному патологоанатомическому изучению и описанию, однако будущее показало тщетность попыток связать одаренность личности с особенностями строения мозга. Фундаментальный труд Ганнушкина, посвященный психопатиям, вышел в свет уже после его смерти. В 1933 году Московским городским институтом невропсихиатрической профилактики Наркомздрава была учреждена ежегодная премия имени П.Б. Ганнушкина [11]. Тесное сотрудничество плеяды учеников П.Б. Ганнушкина с практическими врачами и убежденность в насущной потребности дальнейшего развития его идей вылились после смерти Ганнушкина в естественное желание коллектива института увековечить память о нем и присвоить его имя этому научно-практическому учреждению, переименованному в 1938 году в Московскую городскую клиническую психиатрическую больницу имени П.Б. Ганнушкина. В 1976 году, к столетию со дня рождения, имя Ганнушкина присвоено набережной Яузы, на которой расположена больница и Московский НИИ психиатрии. В честь Ганнушкина назван издающийся с 1999 года журнал «Психиатрия и психофармакотерапия». Со временем название «больницы Ганнушкина» стало нарицательным; по сей день она является одним из немногих психиатрических учреждений, известным далеко за пределами психиатрического сообщества. Во все времена патриархальная фигура Ганнушкина – простого и мудрого, чуждого пафоса и демагогии, несуетливого и вдумчивого – служит для врачей больницы верным нравственным и профессиональным ориентиром. 77 Петр Борисович ГАННУШКИН ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Александровский Ю. А. История отечественной психиатрии: в 3 т. – Т. 3, Психиатрия в лицах. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2013. – 766 с. 13. Памяти Петра Борисовича Ганнушкина: Труды психиатрической клиники 1-го Московского медицинского института. – М.; Л.: Биомедиз, 1934. – № 4. – 124 с. 14. Ройзман М.Д. Все, что помню о Есенине. – М.: Советская Россия, 1973. – C. 257–262. 2. Бурно М.Е. Апология Ганнушкина (к курсу лекций Е.В. Черносвитова «Социальная медицина») // Независимый психотерапевтический журнал. – 2002. – № 3 – С. 73–78. 15. Рохлин Л.Л. Очерки психиатрии. – М.: Институт психиатрии, 1967. – 390 с. 3. Ганнушкин П. Б. Избранные труды / под ред. О. В. Кербикова. – М.: Медицина, 1964. – 290 c. 16. Смирнова Д.А., Слоева Е.А., Потапов А.В. «Статика» и «Динамика психопатий» П.Б. Ганнушкина через призму авторского стиля // Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина. – 2015. – № 1 – С. 67–74. 4. Ганнушкин П.Б. Об одной из форм нажитой психической инвалидности // Труды психиатрической клиники (Девичье поле). – М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1926. – № 2. – С. 52–59. 5. Ганнушкин П.Б. Об охране здоровья партактива // Революция и культура. – 1930. – № 4. – С. 43–46. 6. Ганнушкина С.А. о П.Б. Ганнушкине / Бабушкин Е. 100 лет Первой мировой. Как прадеды воевали [Электронный ресурс] // сайт «Сноб». 2014. 28 июля. URL: https://snob.ru/selected/entry/78960/ page/2?v=1461934677 17. Устименко О. «Мечтатель, синь очей утративший во мгле...». Клинические предпосылки смерти Сергея Есенина // Нейро News: психоневрология и нейропсихиатрия. – 2013. – № 6. – С. 66–73. 18. Черносвитов Е.В. Социальная медицина: учебник. – М.: «Юнити-Дана», 2002. – 254 с. 19. Чехов М. Литературное наследие: в 2 т. – Т. 1. – М.: Искусство, 1995. – С. 79–80. 7. Гериш А.Г. П.Б. Ганнушкин. – М.: Медицина, 1975. – 64 с. 8. Мелехов Д.Е. П.Б. Ганнушкин и развитие социальной психиатрии в СССР // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. –1975. – Т. 75. – № 4. – С. 583–586. 9. Неделько Н.Ф. Некоторые психологические и психопатологические аспекты психического состояния здоровья С.А. Есенина, которые привели его к неотвратимой трагедии // Сибирский медицинский журнал.– 2011. – № 3. – С. 128–139. 10. Никитин А. Ганнушкин, застройщики и идиоты [Электронный ресурс] // Сайт «Сноб». 2014. 25 октября. URL: https://snob.ru/profile/28505/blog/82779 11. О премии имени П.Б. Ганнушкина, учреждeнной при научно-исследовательском институте невропсихиатрической профилактики Наркомздрава // Советская невропатология, психиатрия и психогигиена. – 1933. – Т. 2. – № 6. – С. 143–144. 12. Проблемы бреда, пограничные состояния и вопросы организации психиатрической помощи: Тезисы научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения проф. П.Б. Ганнушкина (г. Москва, 29–30 июня 1975 г.) / под общ. ред. М.Ш. Вольфа. – М.: б. и., 1975. – 518 c. 78 79 Александр Сергеевич ЕСЕНИН-ВОЛЬПИН В 1925 году П.Б. Ганнушкин в лекции, приуроченной к 25-летию смерти С.С. Корсакова, отмечал: «Психиатрия еще во многих вопросах – и практических, и теоретических – далеко еще не заняла определенного места, определенной позиции. Необычные для остальной медицины аксессуары, которые еще необходимы в нашей специальности, – запертые двери, элементы насилия, постоянная опека над больным и т.д., еще отпугивают людей даже высокоинтеллигентных, но не желающих вдуматься в существо дела, от психиатрии. Психиатров часто боятся, за ними оказывается какая-то власть, сущность и границы которой понимаются совершенно неправильно». Петр Борисович надеялся, что в будущем психиатрия потеряет ореол чего-то таинственного и страшного, тем не менее развитие психиатрии и далее шло столь тернистым путем, что по прошествии времени без попыток «вдуматься в существо дела» никак не обойтись. Говоря о советской психиатрии периода 1960–1980-х годов, нельзя обойти стороной тему «карательной психиатрии». Отождествление данных понятий было бы глубоко ошибочным, определенная политическая ангажированность 81 Александр Сергеевич Есенин-Вольпин ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА А. Вольпин с матерью (Н.Д. Вольпин). 1928 г. А.С. Есенин-Вольпин не умаляет значительных успехов советской психиатрии, на достижениях которой и поныне зиждется система психиатрической помощи в стране. Сегодня отрицание исторических ошибок выглядит таким же одиозным заблуждением, как и навешивание на психиатрию дискредитирующих ярлыков. Хотя больница имени Ганнушкина никогда не имела репутации учреждения, где психиатрия применялась в репрессивных целях, дух времени накладывал на работу больницы свой отпечаток и отдельные факты злоупотребления психиатрией имели место. Так, в данную больницу дважды госпитализировался сын Сергея Есенина – математик, философ, поэт Александр Есенин-Вольпин, один из основоположников правозащитного движения в СССР, являющийся при этом одной из наиболее известных жертв использования психиатрии в политических целях [1, 13, 16]. Биография Александра Сергеевича Есенина-Вольпина (урожденного Вольпина) является достаточно характерным примером судьбы российского диссидента и заслуживает отдельного повествования. Его матерью была поэтесса и переводчица Надежда Давыдовна Вольпин, страстная поклонница творчества Есенина, который был против рождения ребенка и которому мать его не показывала; от родителей сын унаследовал вольнолюбивый нрав [9]. В детстве Алек (или Алик), как всю жизнь будут звать его близкие, настораживал мать своей замкнутостью, постоянным стремлением уединиться в своем внутреннем мире, поэтому она не раз консультировала его у столичных психиатров [10]. В 1941 году Вольпин поступил в МГУ; вскоре началась Великая Отечественная война, однако Есенин-Вольпин 82 был признан негодным к военной службе. Как рассказывал впоследствии об этом сам Есенин-Вольпин: «И вдруг вижу: написано «негоден», «шизофрения». Я задал врачу вопрос, что это значит. «Слушайте, но я хочу стать ученым» – «Это Вам не помешает». Не помешает – прекрасно, это я усвоил» [25]. В 1945 году он проходил по делу так называемого «Братства нищих сибаритов» – компании детей советской элиты, осужденных по обвинению в антисоветской деятельности, однако как не вполне здоровый человек избежал ответственности и продолжил учебу [10, 11]. В 1946 году с отличием окончил МГУ; в 1949 году защитил кандидатскую диссертацию по математической логике и был направлен на преподавательскую работу в украинский город Черновцы, где вскоре был арестован органами госбезопасности по обвинению в антисоветской агитации за чтение в кругу знакомых своих стихов («Я никогда не брал сохи» и «Ворон»), после чего был помещен на принудительное лечение в Ленинградскую спецбольницу [4, 17]. В психиатрической больнице Есенин-Вольпин оказался задолго до периода, с которым связывают массовые психиатрические репрессии; в 1949 году не возникало необходимости прибегать к госпитализации по политическим мотивам. Так, спустя год как «социально опасный элемент» Есенин-Вольпин был выслан в Караганду сроком на пять лет. Там он сошелся со знакомыми еще по Москве ссыльными поэтами – Н. Коржавиным и Ю. Айхенвальдом. Вспоминает В. Герлин, жена Ю. Айхенвальда: «Однажды мне рассказали, что в школе рабочей молодежи появился очень странный преподаватель математики. Он приходил в класс, сбрасывал пальто, которое могло оказаться на полу, садился на стол, закуривал и говорил какие-то сложные и непонятные вещи. При этом какие-нибудь две-три старательные девочки сидят на первой парте его слушают, все остальные занимаются чем угодно: могут играть в карты, могут выпивать, могут ходить по классу, могут выходить и так далее. Он же вещает свои какие-то 83 Александр Сергеевич Есенин-Вольпин ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА очень заумные вещи, совершенно не обращая внимания на то, понимают его или нет… Я попросила узнать, как зовут этого учителя. Мне сказали, что его зовут Александр Сергеевич. После этого мы узнали адрес Александра Сергеевича и явились к нему… Всей компанией мы наблюдали совершенно замечательные сцены. Дело в том, что Алик пьянел с одной рюмки вина и начинал жутко орать. Орал он очень высоким голосом, еще и с хорошей дикцией. Вот это было очень страшно, потому что орал он чего-нибудь вроде «Смерть бандиту Сталину и фашистскому Политбюро». Вы понимаете, что в 1951 году это было очень хорошо – такие вещи орать. Один раз торжественно и опять же с большим шумом Алик сжег портрет Сталина» [15]. Столь бескомпромиссная гражданская позиция ЕсенинаВольпина, не считавшегося с последствиями своей демонстративно-радикальной критики большевизма для окружающих в те годы, отнюдь не вызывает восхищения в воспоминаниях его знакомых (О. Адамова-Слиозберг, Ю. Айхенвальд, Н. Коржавин) [2, 3, 18]. Есенин-Вольпин был амнистирован после смерти Сталина в 1953 году; вернувшись в Москву, получил возможность продолжать заниматься научной деятельностью. В интервью 1998 года Александр Сергеевич философски переосмысляет выпавшие на его долю злоключения: «Скорее это подтолкнуло меня к выработке собственных обоснований математики, и теперь, оборачиваясь назад, могу сказать, что вся эта история 49-го года дала мне гораздо больше, чем если бы ее просто не было. Потому что я приобрел свободу в ссылке, которой я не приобрел бы, продолжая мои изнурительные для меня лекции… Конфликт не направил бы меня на путь истинный. А арест и ссылка – направили, и я занялся именно той областью науки, которой и хотел заниматься» [25]. В 1957-м году, во время Фестиваля молодежи и студентов в Москве, Есенин-Вольпин был задержан, когда пытался пообщаться с иностранными гостями. По воспоминаниям жены, «Алек на тавтологии и абсурде сам собаку съел — и нелепыми ответами без начала и конца едва не свел гэбистов с ума, они его и выпустили от греха подальше». Точнее он был госпитализирован в больницу им. Ганнушкина, где пробыл меньше месяца [10, 13]. В 1959 году Есенин-Вольпин был арестован «за недонесение на шпионский умысел» и вновь помещен на год в Ленинградскую спецбольницу. В феврале 1961 года Александр Сергеевич был выписан, а в мае познакомился со своей будущей женой Викторией Писак. Вот как она описывает их знакомство: «И вот представьте – в дальнем углу огромной комнаты сидит порядком располневший человек, нанковый пиджачок ему явно мал (Алек только вышел из больницы, облысевший, с нездоровой одутловатостью), да еще и в совершенно нелепой детской береточке с хвостиком. 84 Потом всю нашу совместную жизнь я пыталась слепить из него щеголя – и мне это стало удаваться… Алек всегда был «инопланетянин» в быту – не замечал, что ест, что носит, где живет. Но что было неизменным – белая сорочка. Он их носил и на поселении, и в эвакуации, и в психушках. Не всегда свежая – но она была. Как он говаривал – «знак моральной чистоты». После посиделок этот странный человек отправился меня провожать на Чистые пруды, и помню, я стеснялась его диковатого облика» [10]. В день начала совместной жизни Есенин-Вольпин, тяготевший «к договорному оформлению всяких человеческих отношений», настоял на подписании будущей супругой «договора о совместной жизни», в котором предстоящие отношения были им детально регламентированы [25]. Правозащитница Людмила Алексеева, считающая Есенина-Вольпина своим учителем, вспоминала, как познакомилась в 1961 году: «c Александром Есениным-Вольпиным, только что выпущенным из психиатрической больницы, куда его упекли за неординарность мышления… Есенина-младшего трудно было даже вообразить в обстановке, хоть как-то приближающейся к романтической. Вид у него был диковатый: горящий взгляд широко открытых глаз, взъерошенные волосы, незаправленная рубашка с расстегнутым воротом. Его можно было встретить в городе в домашних тапочках. Страшно было А. Есенин-Вольпин с женой (В. Вольпиной) смотреть, как он переходит улицу, страшнее этого могло быть только одно – оказаться вместе с ним на перекрестке. Алик мог часами растолковывать свои идеи, а если кто-то еще сомневался в их истинности, он прибегал к иллюстрациям с помощью геометрических построений, которые ставили в тупик даже профессиональных математиков… Алик не приверженец пуританских нравов. Он считает, что можно изменять жене, пить с кем попало, делать что угодно, но – «только до тех пор, пока вы не вынуждены лгать ради того, чтобы таковые действия продолжать» [6]. 85 Александр Сергеевич Есенин-Вольпин ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА В 1959 году, до ареста, Есенин-Вольпин передал американским журналистам свои рукописи, опубликованные в 1961 году в Нью-Йорке как сборник стихов «Весенний лист», включавший в себя также эссе «Свободный философский трактат»; сборник был переведен на английский язык и открывался авторским вступлением с антисоветской риторикой [12]. его «сгнившим на корню ядовитым грибом», а Н.С. Хрущев отозвался об авторе как о сумасшедшем [30]. 30 декабря 1962 года ЕсенинВольпин был госпитализирован в больницу имени Ганнушкина, где находился до 18 марта 1963 года [13]. Об этом сохранились воспоминания врачапсихиатра А.Ю. Магалифа, принимавшего пациента во время дежурства в приемном покое: «В сопроводительной путевке говорилось о том, что пациент давно наблюдается у психиатра, неоднократно лечился в ПБ, а в настоящее время у него неадекватное поведение. В чем конкретная неадекватность – не сообщалось. Врач скорой перед уходом многозначительно показал мне пальцем на небольшую карандашную пометку в углу направления: «Без санкции КГБ не выписывать». Пациент был совершенно спокоен, смотрел на меня миролюбиво. На мои дежурные вопросы о его состоянии иронично ответил, что, дескать, зачем терять время, я же все равно его госпитализирую, не отпущу же его домой. И я направил его в спокойное отделение, в клинику профессора И.И. Лукомского. Думаете, тогда у меня, молодого доктора, хоть на миг появилось смелое желание немедленно отправить спокойного пациента домой? А у Вас бы появилось, ...Очень жаль, но не дело мое Истреблять этих мелких людей. Лучше я совращу на их казнь Их же собственных глупых детей! Эти мальчики могут понять, Что любить или верить — смешно, Что тираны — отец их и мать, И убить их пора бы давно! Эти мальчики кончат петлей, А меня не осудит никто, — И стихи эти будут читать Сумасшедшие лет через сто! («Не играл я ребенком с детьми», 1952–1953) 17 декабря 1962 года состоялась встреча руководителей КПСС и Советского правительства с деятелями литературы и искусства, на которой секретарь ЦК по идеологии Л.Ф. Ильичев процитировал вышеуказанное стихотворение Есенина-Вольпина, назвав 86 взяли бы Вы на себя такую ответственность? На следующий день в клинике состоялся профессорский осмотр пациента. Естественно, собралось много любопытствующих врачей. Там я и узнал, о том, кто такой Есенин-Вольпин, о том, что он – крупный математик, разрабатывающий перспективное направление в области математической логики. Беседа с пациентом текла вполне спокойно, обсуждался широкий круг тем, включая его научную работу. Больным он себя не считал, лечиться не хотел, но на немедленной выписке, конечно, не настаивал, по опыту правильно оценивая ситуацию. По просьбе профессора он прочитал все стихотворение, а не только вырванный из контекста кусок. Ничего там не было особенного, во всяком случае, ни для кого из нас. Потом долго обсуждался диагноз, искали, за что бы зацепиться, в основном ссылались на анамнез. Решили понаблюдать, чем-то полечить. Думаете у пожилого интеллигентнейшего профессора Иосифа Ильича Лукомского, воевавшего в партизанском отряде, и у каждого сидящего в кабинете врача шевельнулась мысль о немедленной выписки этого пациента, который никак не соответствовал необходимости в недобровольной госпитализации? Конечно, нет!» [21]. А вот каким вспоминают этот период сам А. Есенин-Вольпин и его бывшая жена, В. Вольпина, в интервью 1998 года: «В.В.: С 30 декабря 62-го по 18 марта 63-го Алек сидел в Ганнушкина. Там режим был не то чтобы А.С. Есенин-Вольпин очень уж скверный, но сначала он попал просто в буйное отделение, где у него отобрали все, в том числе зубную щетку. Его это очень возмутило, и в первый день он был очень возбужден, и они ему сразу вкатили дозу аминазина. А.Е.-В.: Нет, не давали. Аминазин я, по-моему, не принимал вовсе. В.В.: Ну, что-то вкололи. На следующий день был Новый год, ничего невозможно было добиться, а вот уже второго числа мы с Надеждой Давыдовной туда прибежали, подняли там большой шум, тебя колоть перестали, стали давать таблетки, которые ты бодро куда-то... 87 Александр Сергеевич Есенин-Вольпин ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА А.Е.-В.: С таблетками у меня было так, что я действительно какое-то время их принимал, потом однажды я что-то замешкался, мне сказали: «Вольпин, вам надо принять таблетки, а Вы...». «Как? Я думал, что это вам надо, чтобы я их принял». «Нет, это Вам надо». «Ах, так! Тогда это мое дело, принимать или нет. Если это мне надо». И не стал принимать. В.В.: Помню еще скандал, который разразился, когда Юра Гастев притащил Алеку коньяк, и они там где-то, за какими-то гардеробными стойками пили. И врачи их застукали. Я боялась, что ему ужесточат режим, и дико рассердилась на Гастева и всю жизнь ему потом это поминала» [25]. В 1965 году Есенин-Вольпин становится одним из организаторов «Митинга гласности», прошедшего 5 декабря (в День Конституции) на Пушкинской площади в Москве – первой в послевоенном СССР публичной демонстрации протеста. Основным лозунгом митинга, в котором приняли участие около 200 человек (включая оперативников КГБ), было требование гласности суда над арестованными незадолго до этого писателями А. Синявским и Ю. Даниэлем; митингующие держали плакаты с призывом «Уважайте Советскую Конституцию». С этого митинга принято вести отсчет правозащитного движения в СССР [5, 8, 20, 29]. В 1968 г. Есенин-Вольпин был приглашен в качестве главного докладчика на математическую конференцию в США. Вскоре он был госпитализирован в больницу имени Кащенко, после чего министру здравоохранения СССР и генеральному прокурору СССР было направлено письмо, подписанное рядом известных математиков (так называемое «Письмо 99-ти»), выражавших протест против «грубого нарушения медицинских и правовых норм», допущенного по отношению к «крупному советскому математику» [27, 28]. Письмо было также опубликовано в газете «Нью-Йорк Таймс» и стало крупной вехой во взаимоотношениях советских властей с математической общественностью. Удостоившись таким образом славы всемирно известного ученого, спустя два месяца Есенин-Вольпин был выписан. По прошествии времени эта история тем не менее представляется неполной без ряда существенных фактов, оставшихся за кадром сложившегося каноничного представления о талантливом математике, преследуемым тоталитарным режимом [1, 13, 31]. Высокая специфичность научных изысканий Александра Сергеевича порой затрудняет объективную оценку их значимости даже для коллег-математиков, не говоря уже о неспециалистах, но подвести некоторые итоги его более чем полувековой научной деятельности вполне возможно [22]. Первые три статьи Есенина-Вольпина (заметки в Докладах АН СССР в 1949 и 1954 гг.) были связаны с темой кандидатской диссертации, затем последовал пятилетний перерыв в публикациях. С 1959 года Есенин-Вольпин начинает пуб- 88 блуждающего сознания» и «запротоколированный бред» [23]. И все же в 1968 году творческие планы Есенина-Вольпина впечатляли масштабом и амбициозностью: так, статья, опубликованная в трудах конференции в Буффало, куда его фактически не пустили, оканчивается обещанием построить наряду с ультра-интуиционизмом еще ряд теорий, сокращения для которых уже были готовы: - ультра-ультра-интуиционизм (сокр. удуизм), - экстра-ультра-интуиционизм (сокр. едуизм), - транс-ультра-интуиционизм (сокр. тедуизм), А.С. Есенин-Вольпин - прагма-ультра-интуиционизм (сокр. педуизм), - лега-ультра-интуиционизм (сокр. елуизм), ликации статей, в которых представляет собственное направление математической логики – «ультра-интуиционизм», основывающееся на критике понятия натурального числа. Ко времени инцидента в 1968 году им было опубликовано четыре статьи по собственной новой логике (представлявшие собой разные версии одной статьи, а не последовательные звенья разработки научной теории, и не содержавшие при этом доказательств предложенной автором гипотезы, которые предполагалось предъявить в будущем). По мнению математика, профессора Ю.А. Неретина, подвергшего тщательной ревизии с современных позиций научное наследие А.С. ЕсенинаВольпина, содержание его сочинений при полном отсутствии каких-либо практических результатов представляло собой скорее «поток - нега-ультра-интуиционизм (сокр. негуизм), - би-нега-ультра-интуиционизм (сокр. бинегуизм). Примечательна и история появления самого «Письма 99-ти». Далеко не все подписавшиеся были математиками; нижнюю часть списка составляли профессиональные диссиденты, которые и стояли за созданием письма. Инициатором написания и активным сборщиком подписей являлась Ирина Кристи – заметное лицо в диссидентском движении, одна из жен Есенина-Вольпина, а литературно оформлено письмо его давним знакомым Юрием Айхенвальдом, занимавшимся сценическими редакциями для театра (и некогда последовавшим совету ЕсенинаВольпина симулировать душевную болезнь, чтобы избежать лагеря) [3, 15, 19, 26]. 89 Александр Сергеевич Есенин-Вольпин ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Акция получила неоднозначные оценки. Так, когда письмо принесли на подпись академику Капице, он спросил: «Вы что хотите? Устроить шум или освободить Есенина-Вольпина? Если освободить, то я его вам освобожу. Если устроить шум, то я не с вами» – и письмо не подписал [14]. Достаточно подробно высказался по поводу минувших событий один из подписавшихся, известный отечественный математик, академик С.П. Новиков: «Александр Сергеевич (Алик) Есенин-Вольпин был аспирантом моего отца. У него была неплохая кандидатская, но бурная натура больше не допустила его к математическому творчеству. Он знал кучу языков, блестяще переводил поэзию… Где-то после начала Пражской весны Алика взяли в психушку насильственно, он тогда не болел, хотя раньше у него и было психическое расстройство… Все высвечивается за 15–20 лет. Стало ясно, что письмо было внедрено КГБ. В новом брежневском СССР нельзя было просто обвинить в чем-то людей, они сами должны были доказать, что они виновны. Мы это и доказали, выявив наши истинные настроения. Удар был нанесен по воспитательноидеологическим институтам – т.е. по мехмату МГУ и прочим. Они были отданы под контроль КГБ. Антисемитизм был частью этой политики» [24]. Снискав лавры выдающегося математика, Есенин-Вольпин продолжил заниматься правозащитной деятельностью. В самиздате А.С. Есенин-Вольпин. Бостон, 2009 г. распространяется составленная им «Памятка для тех, кому предстоят допросы», в 1970 году он стал экспертом Комитета прав человека в СССР, сотрудничая с А.Д. Сахаровым и другими правозащитниками. В 1972 году Есенин-Вольпин в зените славы переехал на Запад (сначала в Европу, затем в США), непродолжительное время преподавал в американских университетах. По словам его ближайшего друга, профессора Бостонского университета Льва Левитина, с преподаванием у Есенина-Вольпина не сложилось: «Американцы тут же дали ему кафедру, но Алик не любил преподавать – мог на 15 минут задуматься над какой-нибудь интересной 90 обвинению в том, что в своем доме она оборудовала лабораторию, где производила метамфетамин и распространяла его с помощью сына [32]. Осознать вопреки мифологиям объективные реалии, воспринять целостную картину событий, избегая тенденциозности, нелегко даже сегодня, не говоря уже о перипетиях полувековой давности. Очевидно, что помещение в психиатрические больницы ЕсенинаВольпина влекло не только его психическое расстройство, но и диссидентская деятельность. И хотя эпическая фигура Александра Сергеевича подчас застит глаза как его апологетам, так и критикам, избегающим упоминания фактов, неудобных для одномерных исторических оценок, остается надеяться, что приведенные факты позволят читателю, как говорил Лейбниц, «не принимать солому слов за зерно вещей». Памятуя о выдающихся достижениях советской психиатрии и проливая свет на темные пятна в ее истории, мы становимся ближе к созданию лишенной слухов и домыслов, вызывающей доверие, нестигматизирующей и обращенной к сообществу психиатрической службы, основанной на неукоснительном соблюдении гражданских прав пациентов – к чему неустанно призывал Александр Сергеевич Есенин-Вольпин. идеей, посетившей его прямо посреди лекции, ну и так далее» [20]. Несмотря на красноречивые и многообещающие заявления в интервью, научных работ за рубежом ЕсенинВольпин практически не публиковал, так и не сделав в итоге никакого серьезного вклада в современную математику. Идеи ЕсенинаВольпина давно заняли место философского курьеза. С 1989 года неоднократно приезжал на родину на свои юбилеи, в интервью продолжал призывать к борьбе за гражданские права. Последние 15 лет проживал в доме престарелых в пригороде Бостона, где скончался 16 марта 2016 года на 92-м году жизни. Посетивший его в 2009 году журналист В. Арканов напишет о несостоявшихся доказательствах радикальной теории математиканигилиста: «Надо ли говорить, что труд этот и сегодня, почти пятьдесят лет спустя, остается незавершенным. И кипы бумаг, громоздящиеся в бостонской квартире Александра Сергеевича – свидетельство его непрекращающихся упрямых попыток – без компьютера, на далеко не идеальном английском, в многолетнем отрыве от научного сообщества» [7]. Остается упомянуть, что в 2011 году в США профессор двух Бостонских университетов, бывшая жена Есенина-Вольпина и инициатор «Письма 99-ти» Ирина Кристи была арестована по 91 Александр Сергеевич Есенин-Вольпин ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 19. Ларина Ю. Плохой гражданин СССР // Московские новости. – 2002. – 28 мая. 1. 35-летие первой громкой насильственной госпитализации по политическим мотивам // Независимый психиатрический журнал. – 2003. – № 4. – С. 34–39. 20. Лошак А. Декабрьское восстание [Электронный ресурс] // Информационный портал «Такие Дела». 2015. 7 декабря. URL: http://takiedela.ru/2015/12/miting_glasnosti/ 2. Адамова-Слиозберг О.Л. Путь. – М.: Возвращение, 1993. – С. 188–189. 3. Айхенвальд Ю.А. Последние страницы. – М.: РГГУ, 2003. – С. 247, 289. 21. Магалиф А.Ю. «Коготок увяз – всей птичке пропасть» // Независимый психиатрический журнал. – 2010. – № 1. – С. 69–71. 4. Александр Есенин-Вольпин. Личные документы [Электронный ресурс] // Сайт Международного общества «Мемориал». URL: http://www.memo.ru/d/197600.html 22. Материалы о научной деятельности Есенина-Вольпина [Электронный ресурс]. URL: http://www. mat.univie.ac.at/~neretin/esenin/volpin1.html 5. Алексеева Л.М. История инакомыслия в СССР. – Вильнюс; М.: Весть, 1992.– 352 с. 23. Неретин Ю.А. Золотому веку не бывать! (Москва, 9 марта 1968) [Электронный ресурс] // Страница Юрия Неретина на сайте Венского университета. 2013. 9 марта. URL: http://www.mat. univie.ac.at/~neretin/misc/1968plus.html 6. Алексеева Л.М., Голдберг П. Поколение оттепели – М.: Захаров, 2006. – 432 с. 7. Арканов В. Другой человек [Электронный ресурс] // Сайт журнала «Большой город». 2009. 28 декабря. URL: http://bg.ru/society/drugoy_chelovek-8342/ 8. Буковский В.К. И возвращается ветер. – М.: Захаров, 2007. – 416 с. 9. Вольпин Н.Д. Свидание с другом // Как жил Есенин / сост. А.Л. Казаков. – Челябинск: ЮжноУральское книжное издательство, 1992. – С. 229–352. 10. Вольпина В.Б. Что-нибудь из Горация… [Электронный ресурс]. 2008. URL: http://esenin.ru/oesenine/deti-esenina/aleksandr/volpina-v-b-chto-nibud-iz-goratciia 11. Гастев Ю.А. Судьба «нищих сибаритов» // Память: исторический сборник. – М.; 1976; Нью-Йорк, 1978. – Вып. 1. – С. 232–269. 12. Есенин-Вольпин А.С. Весенний лист. – Нью-Йорк: Фредерик А. Прегер, 1961. – 173 с. 13. Есенин-Вольпин А.С. Философия. Логика. Поэзия. Защита прав человека: Избранное. – М.: РГГУ, 1999. – 450 с. 14. Ильяшенко Ю.С. «Черное 20-летие» мехмата МГУ [Электронный ресурс] // Сайт ПОЛИТ.РУ. 2009. 28 июля. URL: http://polit.ru/article/2009/07/28/ilyashenko2/ 15. Интервью В.М. Герлин [Электронный ресурс] // Сайт Международного общества «Мемориал». URL: http://www.memo.ru/about/bull/b14/15_2.htm 16. Использование психиатрии в политических целях в СССР [Электронный ресурс] // Материал из Википедии – свободной энциклопедии. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Использование_ психиатрии_в_политических_целях_в_СССР 17. Казнимые сумасшествием: Сборник документальных материалов о психиатрических преследованиях инакомыслящих в СССР / редакторы: А. Артёмова, Л. Рар, М. Славинский. – Франкфурт-на-Майне: Посев, 1971. – 508 с. 18. Коржавин Н.М. В соблазнах кровавой эпохи // Воспоминания: в 2 т. – Т. 2. – М.: Захаров, 2006.– С. 464–467. 92 24. Новиков С.П. История вторая: Исторические расследования / Мои истории [Электронный ресурс] // сайт МИАН. URL: http://www.mi.ras.ru/~snovikov/Wed.pdf С. 57–59. 25. Памятка для не ожидающих допроса. Беседа с Александром Есениным-Вольпиным [Электронный ресурс] // Сайт «Журнальный зал». 1998. 4 декабря. URL: http://magazines.russ.ru/nz/2002/21/ dopr.html 26. Петренко-Подъяпольская М. Письмо 99-ти [Электронный ресурс] // Сайт Международного общества «Мемориал». URL: http://www.memo.ru/history/podjap/vosp03.htm 27. Письмо 99-ти. [Электронный ресурс] // Сайт Math.ru. URL: http://www.math.ru/history/p99/ index.htm 28. Подъяпольский Г.С. Беседа с директором Института физики Земли АН СССР академиком М.А.Садовским 14 июня 1969 года [Электронный ресурс] // Сайт Международного общества «Мемориал». URL: http://www.memo.ru/history/podjap/public02.htm 29. Пятое декабря 1965 года в воспоминаниях участников событий, материалах Самиздата, документах партийных и комсомольских организаций и в записках Комитета государственной безопасности в ЦК КПСС / под ред. А. Даниэля (отв. ред.) и А. Рогинского. – М.: НИПЦ «Мемориал», 1995. – 95 с. 30. Стенограмма встречи руководителей КПСС и Советского правительства с деятелями литературы и искусства 17 декабря 1962 г. // РГАНИ. Ф. 52, Оп. 1, Д. 330. Л. 1–149. 31. Хроника текущих событий: выпуск 1 [Электронный ресурс] // Сайт Международного общества «Мемориал». URL: http://www.memo.ru/history/diss/chr/chr1.htm 32. Goldwert L. College professor, 74, charged with running meth lab; Irina Kristy and 29-year-old son arrested [Электронный ресурс] // Сайт New York Daily News. 2011. 5 декабря. URL: http://www. nydailynews.com/news/crime/college-professor-74-charged-running-meth-lab-irina-kristy-charged-29year-old-son-article-1.987235 93 Дореволюционный и советский ПЕРИОДЫ ИСТОРИИ БОЛЬНИЦЫ И Преображенская психиатрическая больница. Отделение в бывшем владении Котова, 1913–1914 гг. стория психиатрической клинической больницы имени П.Б. Ганнушкина как самостоятельного учреждения начинается с октября 1931 года. До этого в течение 27 лет она была частью старейшей московской городской Преображенской больницы для душевнобольных. К началу ХХ века обветшавшая Преображенская больница была переполнена хроническими больными; выбранный в 1904 году главным врачом больницы Н.Н. Баженов отмечает, что в приемной висело объявление «За неимением мест прием больных прекращен», а так называемое третье отделение, помещавшееся в соседнем здании Екатерининской богадельни, характеризует «не иначе как зверинец или клоаку». Приступив к переустройству учреждения, Н.Н. Баженов добился от городской управы передачи больнице расположенного на другом берегу Яузы участка в 11 десятин земли с оставшимися от ткацкой фабрики Котовых корпусами [2, 4, 13]. Прежде всего, уже в 1904 году, во временно приспособленном пустовавшем фабричном корпусе были размещены 100 хронических больных третьего отделения (переведенных в 1906 году в организованную Баженовым Воскресенскую колонию). Затем половина трехэтажного фабричного корпуса (ныне корпус № 4) 95 Дореволюционный и советский периоды истории больницы ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА была перестроена под общежитие для прислуги больницы, которое было открыто в 1908 году и состояло «из 68 ординарных комнат для малосемейных… и из 30 больших комнат… двух больших кухонь… большой общей залы и полуподвального помещения для холостой прислуги» [2]. На средства, завещанные Анастасией Николаевной Алексеевой, другая половина того же здания перестраивается под больничные помещения и в ней в 1910 году открываются два отделения на 120 больных [9]. Над обустройством больницы работал видный архитектор начала XX века Иван Павлович Машков [3]. На деньги благотворителей им строятся новые корпуса. Один из них, правее главных ворот – стильный образец неоклассического модерна начала XX столетия. Это так называемый корпус имени М.Л. и Т.А. Королевых (в настоящее время корпус № 1), в два этажа, с очаровательной ионической колоннадой в полукруглом эркере. Построенный в 1912 году корпус воспроизводит композицию классических усадеб с двумя симметричными флигелями и главным зданием, соединенным с ними одноэтажными переходами. Этот дом настолько нравился архитектору, что его фотография всегда висела в рабочем кабинете Машкова. Второй корпус, левее главных ворот, трехэтажный, названный в честь Александры Владимировны Алексеевой (ныне корпус № 3), также весьма примечателен: неоклассическая стилистика Королевский корпус, 1913–1914 гг. Алексеевский корпус, 1914 г. 96 И.П. Машков приправлена в нем некоторым брутализмом и почти полным отсутствием архитектурного декора, что заставляет исследователей находить в нем влияние немецкого «югендстиля» и даже предвосхищение конструктивизма. Корпус был построен в 1913 году и рассчитан на 68 больных. В 1914 году возведен 3-этажный Хрущевский корпус (корпус № 2) [1, 6, 7, 11]. В открывшихся корпусах развертываются новые клинические отделения, организовываются научно-исследовательские кабинеты и аудитория для курсисток Московских высших женских курсов (МВЖК), кафедра психиатрии, которую возглавлял Баженов 97 Дореволюционный и советский периоды истории больницы ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА с 1906 года (кафедра психиатрии 2-го МГУ, который раньше, до 1918 года, назывался МВЖК, находилась в стенах «Котовской половины» до 1920 года). Таким образом, из учреждения, еще недавно напоминавшего тюрьму, отпочковавшаяся часть больницы превращается в научно-практическое лечебное учреждение. С самого начала своего существования «Котовская половина» Преображенской больницы была клиническим учреждением и одним из центров передовой психиатрической научной мысли. Голод и разруха 20-х годов не могли не сказаться на положении больных в психиатрических больницах. В тот период больница, особенно старая половина ее, вследствие чрезвычайного переполнения и антисанитарных условий находилась в тяжелом положении: в коридорах не было дневного освещения, отопление было печное, белья в больнице почти не было. Вместо одеял санитарки и медицинские сестры укрывали больных своими пальто. Обе половины больницы соединял шатающийся, ветхий мостик через Яузу. Врачей вообще было мало, а врачей, окончивших медицинский факультет в советское время, не было. Когда в 1922 году в Преображенскую больницу направили группу молодых врачей-психиатров (которых стали называть в больнице «красные врачи»), встретили их весьма недружелюбно. Прошло немало времени, прежде чем удалось преодо- леть идеологические противоречия и добиться признания со стороны старых маститых врачей [4]. В тяжелые послереволюционные годы научная деятельность «Котовской половины» Преображенской больницы не только продолжается, но и получает дальнейшее развитие с созданием на ее базе в 1920 году института психиатрии, сыгравшего ключевую роль в становлении современной психиатрической службы в стране (в силу реорганизации института его название впоследствии неоднократно претерпевало изменения). Здесь же в 1924 году Л.М. Розенштейн организует первый невро-психиатрический диспансер (в 1928 году диспансер был преобразован в Институт невро-психиатрической профилактики) [10]. Временем рождения больницы как самостоятельного учреждения следует считать октябрь 1931 года, когда приказом Мосздравотдела от Преображенской больницы отделяется «Котовская половина» (в составе 4 корпусов и 8 отделений на 400 коек) и на ее базе образуется Институт клинической и социальной психоневрологии, в 1933 году переименованный в Невро-психиатрический институт. Новому учреждению по плану Мосздравотдела было решено придать характер городского научно-методического центра, поручив ему разработку проблем клиники и теории психических заболеваний, а также организации психиатрической помощи [4]. 98 1904–1931 гг. – «Котовская половина» Преображенской психиатрической больницы 1931–1938 гг. – единое учреждение с Институтом психиатрии, которому в 1936 г. присвоено имя П.Б. Ганнушкина С 1938 г. – Московская психиатрическая клиническая больница имени П.Б. Ганнушкина В 1936 году Невро-психиатрическому институту, составлявшему единое целое с больницей, было присвоено имя профессора П.Б. Ганнушкина. В 1938 году этот институт был закрыт как учреждение Мосздравотдела и преобразован в Центральный институт психиатрии Наркомздрава РСФСР на базе клинической психиатрической больницы имени П.Б. Ганнушкина (приказ МГОЗ РСФСР № 594 от 20.09.1938 г.) [6]. 99 ГЛАВНЫЕ ВРАЧИ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ КЛИНИЧЕСКОЙ Стрельчук И.В., 1931 Чапурин Я.С., 1931–1932 Георгиевский Н.Н.,1932–1933 БОЛЬНИЦЫ № 4 им. П.Б. ГАННУШКИНА (1931–1984 г.г.) Осипова Е.А., 1941–1942 Посвянский П.Б., 1940–1941, Рыбалка В.Н., 1949–1964 гг. 1943–1949 Рапопорт А.М., 1933–1935 Крайц С.В., 1935–1940 Кондрашкова О.В., 1964–1975 Тыклина И.Г., 1976–1984 Дореволюционный и советский периоды истории больницы ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА С.Г. Жислин (1936 г.) и другие. Унаследовав лучшие традиции отечественной психиатрии, больница определилась как высокоспециализированное лечебное учреждение; на ее базе апробируются и внедряются наиболее эффективные методы лечения и ухода за психически больными, разрабатываются основы психиатрической трудовой экспертизы и социальной реабилитации пациентов. Большое внимание уделяется трудовой терапии, осуществляемой под руководством профессора Дмитрия Евгеньевича Мелехова. В 1937 г. при больнице организуется дневной стационар с лечебно-трудовыми мастерскими, состоявшими из различных цехов (садовоцветочный, пошивочный, сапожный, картонажный и др.). Врачи и научные сотрудники много внимания уделяли организации досуга больных. Аккомпаниаторами и исполнителями сольных номеров в концертах нередко выступали профессор Марк Яковлевич Серейский, доцент Семен Исидорович Консторум и др. [4] Прозектуру больницы возглавлял один из основоположников отечественной нейроморфологии Павел Евгеньевич Снесарев. В своих воспоминаниях о нем психоморфолог А.И. Ойфа пишет: «В 30 г. лабораторию (но не морг...) перевели за Яузу и патриарх тащился через мосток на вскрытие. Через неделю т. Дуся (и я) тащили тяжелые банки с мозгом на Потешную, где мозг... промывался и вырезывался» [8]. С.Я. Жислин В довоенный период руководителями учреждения были И.В. Стрельчук, Я.С. Чапурин, Н.Н. Георгиевский, А.М. Рапопорт, С.В. Крайц. Это были годы собирания квалифицированных кадров, расширения научной, лечебной и организационно-методической работы. Среди первых научных руководителей отделений и клиник института им. П.Б. Ганнушкина были профессора П.Е. Снесарев, Н.П. Бруханский, а в последующие годы Т.А. Гейер (1932 г.), М.Я. Серейский (1934 г.), А.С. Кронфельд (1935 г.), 102 Д.И. Мелехов В конце 1940 года коллектив института и больницы начал готовиться к подведению итогов первого периода своей деятельности, 10-летие которого должно было быть отмечено в 1941 году. Были подготовлены научные работы к специальной научной сессии и первая выставка работ больных – показ результатов трудовой терапии. Однако начало Великой Отечественной войны прерывает эту работу и больница вступает в период испытаний и трудностей военных лет. Около 30 из 46 работавших в то время в больнице врачей ушли на фронт, в их числе заместитель главного врача больницы Андрей Владимирович Снежневский, ассистенты кафедры ЦИУ Виктор Михайло- вич Морозов, Григорий Абрамович Ротштейн. Главные врачи Е.А. Осипова, И.С. Кириллов и П.Б. Посвянский принимали все меры для сохранения лечебной базы и для обеспечения больных квалифицированной помощью, лекарствами и питанием (в конце 1941 года институт психиатрии во главе с П.Б. Посвянским был эвакуирован в Томск). В связи с особенностями военного времени в больнице развертывают большую работу отделения стационарной военной экспертизы и амбулаторная военная комиссия. В августе 1943 года в больнице развертывается отделение для восстановления трудоспособности инвалидов войны с психическими нарушениями, а в мае 1944 года соз- 103 Дореволюционный и советский периоды истории больницы ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА дается специальное нейрохирургическое отделение для бойцов с черепно-мозговыми травмами и ранениями. Самоотверженный труд сотрудников больницы на фронте и в тылу был высоко оценен: 49 сотрудников больницы – участники Великой Отечественной войны – были награждены различными орденами и медалями, 39 человек были отмечены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и очень многие – медалью «За оборону Москвы». Военные годы тяжело отразились на хозяйственном положении больницы, все отделения больницы нуждались в срочном капитальном ремонте. К 1950 году больница располагала 600 штатными койками, размещенными в тех же отделениях, которые в довоенное время были рассчитаны на 400 коек, общее же количество пациентов больницы достигало 800 и более человек. Во всех отделениях коридоры были сплошь заставлены койками, оставлены лишь узкие проходы. В связи с возросшим объемом работы больницы и института, единое их административное руководство было разделено. Последним руководителем учреждения, одновременно являвшимся директором института психиатрии (с 1938 по 1951 год) и главным врачом больницы им. Ганнушкина (с 1940 по 1949 год), был Павел Борисович Посвянский. В 1951 году, после срежиссированных Сталиным разгромных Павловских сессий, П.Б. Посвянский подвергся обвинениям в том, что в институте М.Я. Серейский «господствовало антипавловское психоморфологическое направление» и был отстранен от руководства [12]. В последующем Павел Борисович внес большой вклад в становление отечественной сексологии. Больницу возглавила главный врач В.Н. Рыбалка, под руководством которой коллектив мобилизует все силы, чтобы наладить работу больницы после тяжелых военных лет. Ввиду катастрофического положения с персоналом больницы, в 1953 году на базе лечебнотрудовых мастерских больницы организуется школа медсестер. На территории больницы строится специальный учебный корпус, в котором открывается и располагается до 1965 года медицинское училище № 19, где преподавали врачи больницы. Ветхое деревянное ограждение больницы заменяется новым. В 1956 году 104 открывается новый лечебный корпус, где помимо лечебных отделений были размещены приемный покой, лабораторный сектор и рентгенкабинет. Сохраняя традицию передового научнопрактического учреждения, лечебные отделения больницы проводят свою работу под непосредственным руководством корифеев отечественной психиатрии, профессоров Т.А. Гейера, С.Г. Жислина, М.Я. Серейского, А.В. Снежневского, И.Г. Равкина, Е.С. Ремезовой, Л.Л. Рохлина, И.И. Лукомского, Э.Я. Штернберга. В стенах больницы впервые в нашей стране под руководством М.Я. Серейского стала применяться инсулинокоматозная терапия, а также электросудорожная терапия (Г.А. Ротштейн). При этом к 50-м годам официально насаждаемое идеологическое единомыслие не допускало возможности существования в психиатрии иных научных школ, кроме возведенного в догму учения И.П. Павлова (что парадоксальным образом противоречило собственным взглядам патриарха отечественной физиологии, страстно отстаивавшего свободу научной мысли), апогея достигла кампания по борьбе с низкопоклонством перед западной наукой. Характерным примером служит тематика научной конференции, проведенной больницей в 1952 году совместно с Центральным институтом психиатрии [12]. I. Учение И.П. Павлова о высшей нервной деятельности в свете диалектического материализма. II. Влияние идей революционных демократов (по вопросам естествознания) на мировоззрение Сеченова-Павлова. III. Диалектико-материалистический характер рефлекторной теории И.П.Павлова. IV. Ленинская теория отражения и учение Павлова об анализаторах. V. Идеологические ошибки Орбели в учении о высшей нервной деятельности и их отражение в психиатрии. VI. Работы товарища Сталина по вопросам языкознания и учение И.П. Павлова по второй сигнальной системе в ее взаимодействии с первой сигнальной системой. VII. Вульгарно-механистические и идеологические извращения учения Павлова о динамической локализации психических функций (критика психоморфологического направления по этой проблеме). 105 Дореволюционный и советский периоды истории больницы ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Стоит признать, что до середины XX века методы лечения, применявшиеся в психиатрии, были относительно малоэффективны. Так, в начале 50-х годов в больнице в духе того времени широко применяется Павловский метод сонной терапии, инсулинотерапия (в том числе при алкоголизме), электрошоковая терапия (частота применения которой с 50-х годов значительно снизилась), используется подкожное вдувание кислорода, подсадка тканей по методу Филатова-Румянцева и пр. В 1954 году под руководством профессора А.В. Снежневского в больнице впервые в Советском Союзе применяется метод лечения аминазином, открывший собой «психофармакологическую эру в психиатрии». К концу 1955 году лечение аминазином получили уже 225 больных. Терапевтом больницы Л.П. Демидовой совместно с доцентом кафедры психиатрии Ю.К. Тарасовым была разработана первая в СССР инструкция по лечению аминазином. Количество применявшихся психотропных средств стремительно возрастает: в 1959–1960 годах для лечения применяются уже четыре антипсихотика, в 1961 году число их достигает 12. Ведется активное сотрудничество с Всесоюзным научно-исследовательским химико-фармацевтическим институтом им. С. Орджоникидзе, которым предоставляются в больницу для клинического изучения новейшие препараты, в том числе зарубежные. Больница имени Ганнушкина явилась одним из первых в нашей стране организаторов 106 поддерживающей терапии, играющей большую роль в профилактике рецидивов. Проведение на первых порах поддерживающей терапии, поскольку диспансеры к этому не были еще подготовлены, в самой больнице явилось большой дополнительной нагрузкой как для врачей, так и для всего персонала, с которой коллектив больницы успешно справился. Так, за 1955–1956 годы амбулаторную поддерживающую терапию получили около 100 пациентов, в 1957-м – 223 пациента, а в 1958 году уже 1172 пациента. Широкий отклик нашли организованные с 1954 года лекции для родственников больных, проводившиеся регулярно врачами больницы и сотрудниками расположенных на ее базе институтов. Эти лекции носили не только просветительский характер, но и имели большое практическое значение, являясь своеобразной школой и консультациями для родственников в их поведении и отношении к больным. Применение психофармакотерапии не только уменьшило сроки пребывания больных в больнице, но и резко изменило внутреннюю жизнь и режим в отделениях. Благодаря быстрому обрыву психоза состояние большинства больных улучшалось с первых дней, вместе с тем естественным образом возросли их запросы и возможности общения с окружающими, значительно увеличилось количество посещений родственниками. В связи с этим наиболее актуальными стали вопросы повышения культуры обслуживания пациен- тов, психотерапии и социальной реабилитации. Отделения оснащаются телевизорами, библиотеками, настольными играми, фильмоскопами, регулярно проводятся киносеансы, вечера художественного чтения, концерты с участием артистов-профессионалов и т.д. В 1962 году на территории больницы было закончено строительство еще одного лечебного корпуса (№ 7) на 200 штатных коек. Постепенно осуществлялось освобождение жилищного фонда от посторонних жильцов, завершившееся в 1963 году, после чего переоборудуется корпус № 4. В 1964 году главным врачом больницы назначается О.В. Кондрашкова. К этому времени больница уже располагала 22 лечебными отделениями, физиотерапевтическим отделением с водолечебницей, клинической лабораторией, обеспечена высококвалифицированными врачами и хорошо обученным средним и младшим медицинским персоналом. В дальнейшем создаются отделения с более узкой специализацией (отделения для пациентов с эпилепсией, алкоголизмом, заболеваниями позднего возраста и для экспертных больных) и клиника для лечения дозированным голоданием (заведующий клиникой – профессор Юрий Сергеевич Николаев). Создаются кабинет функциональной диагностики, прозекторское отделение, кабинет лечебной физкультуры с физкультурным залом. Внедряются новые формы обслуживания больных: успешно работают три отделения с Психотерапевтическая беседа с больной режимом открытых дверей, в других (более тяжелых по контингенту больных) вошли в практику домашние отпуска. Бывшие прогулочные дворики для больных, огороженные трехметровыми деревянными стенами и прозванные «психодромами», были убраны и взамен них создан парк для свободных прогулок больных. Для нужд больницы были приобретены автомашины и мотороллеры, пианино и рояли. Для сотрудников больницы в 1968 году был выстроен жилой дом. В больнице проходили встречи врачей с известными писателями (К.М. Симоновым, Л.А. Кассилем), делегациями зарубежных, в том числе и американских специалистов. Работал стрелковый кружок для сотрудников. 107 Дореволюционный и советский периоды истории больницы ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Высокая квалификация врачебных кадров, внедрение прогрессивных методов лечения обеспечивают больнице широкую известность; она становится центром притяжения для пациентов, приезжающих со всех концов страны. В связи с этим с каждым годом увеличивается поступление иногородних больных; удельный вес последних к 1970 году достигает 15–20% к общей госпитализации в психиатрическую больницу имени Ганнушкина. Больница по-прежнему является клинической базой ряда научно-исследовательских учреждений, однако наибольшее влияние на уровень лечебно-диагностической работы продолжает оказывать Московский научно-исследовательский институт психиатрии; бесценный вклад в развитие больницы вносят руководители клиник – профессора А.А. Портнов, Д.Е. Мелехов, И.Г. Равкин, Л.Л. Рохлин, Р.Г. Голодец, Г.Я. Авруцкий, И. Лукомский, А.Г. Амбрумова, О.П. Вертоградова и др. Творческая атмосфера и большая дружба, объединявшие научный и практический коллективы, особенно отличала больницу имени Ганнушкина, способствовала развитию клинической и научной мысли. Клинические обобщения, синтез клинических закономерностей, выявлявшихся при научных исследованиях, неизбежно приходилось сопоставлять с теми особенностями, которые характеризуют больных в жизни, с их поведением, адаптивными возможностями, то есть с рядом чисто социальных вопросов, к кото- 114 рым практический врач подчас стоит гораздо ближе, чем научный работник. В этом синтезе научных закономерностей с теми требованиями, которым предъявляет больным жизнь, была одна из черт реализации традиции П.Б. Ганнушкина, для которого больной с его заболеванием не исчерпывался только узкой клинической характеристикой, но всегда являлся личностью, с ее жизненными возможностями, ее настоящим, прошедшим и будущим. С июля 1975 года больница имени Ганнушкина перешла на обслуживание населения прикрепленных районов по территориальнорайонному принципу. В 1976 году главным врачом становится И.Г. Тыклина. К тому времени больница выросла в мощное учреждение: количество штатных коек достигало 1905, коллектив больницы насчитывал более 1500 человек. В лечении пациентов используются все известные в настоящее время группы психофармакологических препаратов, в том числе психостимуляторы (сиднокарб), активно проводится лечение алкоголизма антабусом; шоковые методы лечения практически не применяются. Долгие годы больница имени Ганнушкина тесно сотрудничала с располагавшейся в Ногинском районе психиатрической больницей № 10 (до 1951 года психоколония «Кудиново»), куда пациенты по мере необходимости направлялись для продолжения лечения и социальной реабилитации. хотропных средств, что досконально отражалось в годовых отчетах больницы. Позднее, в начале 80-х, Г.Я. Авруцкий впервые убедительно показал, что большинство пациентов могут получать качественную помощь во внебольничных условиях, в привычной бытовой обстановке, и даже во время обострений не требует длительного стационирования, что позволяет значительно сократить финансовые затраты на оказание лечебной помощи психически больным. Сегодня, более 30 лет спустя, гипотеза Григория Яковлевича наконец получает практическое осуществление в масштабах страны (предполагаемое расширение объема внебольничной психиатрической помощи при этом, увы, подчас запаздывает). Для больницы им. Ганнушкина яркая фигура Г.Я. Авруцкого, заложившего основы отечественной психофармакологии, остается знаковой, определившей подходы к лечению психических заболеваний на десятилетия вперед; именно его фамилию в первую очередь называют практические врачи, когда речь заходит о связанных с больницей известных ученых. Огромная заслуга Г.Я. Авруцкого и в том, что он взрастил плеяду талантливых учеников, занявших впоследствии ведущие роли в российской психиатрии, среди которых С.Н. Мосолов, Б.Д. Цыганков и другие [5]. Со времени своего основания больница имени Ганнушкина являлась флагманом советской психиатрии; на протяжении многих лет больница сохраняла высокий уровень Г.Я. Авруцкий (из личного архива Е.Г. Костюковой) Наступление психофармакологической эры в нашей стране и бурная эволюция терапевтических взглядов в 1960–1970-е годы связаны в первую очередь с харизматичной личностью и титаническими усилиями Григория Яковлевича Авруцкого, под руководством которого врачи больницы имени Ганнушкина зачастую выступали первопроходцами в применении препаратов, ставших впоследствии на долгие годы базовыми в лечении психических расстройств. В клинических отделениях больницы из множества синтезировавшихся в то время препаратов происходил отбор наиболее эффективных, накапливался клинический опыт их применения, подробно описывались побочные эффекты и осложнения новых пси- 115 Дореволюционный и советский периоды истории больницы ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА ствами, сегодня больница имени Ганнушкина вступает в новую эру – по прошествии 85 лет возвращается в лоно Преображенской психиатрической больницы. Современные научные технологии постепенно приближают нас к пониманию биологической сущности психических расстройств (так, исследования последних лет позволяют надеяться на выявление генетической основы шизофрении). И все же основой психиатрии во все времена оставались человеколюбие, сострадание, терпимость, отличавшие лучших представителей этой профессии. Обращаясь к опыту прошлого в стремлении сохранить нравственные ориентиры, завершим словами святителя Игнатия Брянчанинова, служившими жизненным кредо одному из основоположников отечественной социальной психиатрии Дмитрию Евгеньевичу Мелехову: «И слепому, и прокаженному, и поврежденному рассудком, и грудному младенцу, и уголовному преступнику, и язычнику окажи почтение, как образу Божию. Что тебе до его немощей и недостатков? Наблюдай за собой, чтобы тебе не иметь недостатка в любви». оказания психиатрической помощи, пользуясь заслуженным авторитетом в психиатрическом сообществе. Благодаря тесному сотрудничеству с институтом психиатрии врачи больницы обладали высокой квалификацией, активно принимали участие в научной работе, о чем свидетельствует большое число ежегодных публикаций и выступлений на крупных научно-практических конференциях. Работа в больнице была престижна; получить в ней должность врача в советское время было весьма непросто. Так, Ю.В. Нечаев вспоминал, что при трудоустройстве в больницу после прохождения срочной службы в армии принимавшая его главный врач И.Г. Тыклина, не довольствовавшись предоставленными документами, потребовала от него характеристику с места службы; ничего не оставалось, кроме как отправиться за ней, хотя место службы было неблизким. Богатая история позволила психиатрической клинической больнице имени П.Б. Ганнушкина вобрать в себя все лучшие традиции отечественной психиатрии. Оставаясь на передовой борьбы с психическими расстройГ.Я. Авруцкий с сотрудниками на субботнике в больнице им. П.Б. Ганнушкина (из личного архива Е.Г. Костюковой) 116 117 Дореволюционный и советский периоды истории больницы ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Александровский Ю. А. История отечественной психиатрии: в 3 т. – Т. 2. Лечение и реабилитация. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2013. – С. 164–166. 2. Баженов Н.Н. История Московского Доллгауза, ныне Московской городской Преображенской больницы для душевнобольных. – М.: Моск. гор. обществ. упр., 1909. – 191 с. 10. Савенко Ю.В. Лев Маркович Розенштейн // Независимый психиатрический журнал. – 2004. – № 3. – С. 5–7. 11. Ульянова Г.Н. Благотворительность московских предпринимателей, 1860–1914. – М.: Мосгосархив, 1999. – 511 с. 12. Центральный государственный архив города Москвы. Ф. 533. Ед. хр. 698. 1943–1987. 3. Бранденбург Б.Ю., Татаржинская Я.В., Щенков А.С. Архитектор Иван Машков. – М.: Русская книга, 2001. – 136 с. 13.Юдин Т.И. Очерки истории отечественной психиатрии. – М.: Медгиз, 1951. – 481 с. 4. Вопросы клиники и современной терапии психических заболеваний: материалы научнопрактической конференции врачей психоневрологических учреждений г. Москвы, посвященной 40-летию основания Московской клинической психиатрической б-цы № 4 имени П.Б. Ганнушкина / под общ. ред. М.Ш. Вольфа. – М.: Б. и., 1971.– 691 с. 5. Г.Я. Авруцкий. Избранные труды, лекции, воспоминания современников / под ред. С.Н. Мосолова, Г.Я. Костюковой. – М.: Медпрактика-М, 2014. – 446 с. 6. Космынина Н.Г., Эттингер И.И., Нарышкин А.В. Больнице им. П.Б. Ганнушкина – семьдесят пять // Выдающиеся психиатры России (история и современность) / под ред. Т.Б. Дмитриевой, Ю.А. Александровского. – М.: ГНЦ ССП им. В. П. Сербского, 2007. – С. 115–119. 7. Никитин С. Преображенское. Маршрут следования // Московское наследие. – 2007. – № 4. – С. 82. 8. Ойфа А.И., Александровская М.М. Павел Евгеньевич Снесарев // Независимый психиатрический журнал. – 2006. – № 1. – С. 7–8. 9. Петрова Ю. Родственники против последней воли филантропа [Электронный ресурс] // Интернет-версия журнала «ONE2ONE Magazine». – 2007.– № 4. URL: http://www.private-bank. ru/media/magazine_old/04/article.wbp?articleid=2fcfaa56-354c-473d-b9fa-a4a14f002cfd 118 119 Больница имени П.Б. Ганнушкина сегодня ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА 120 121 Больница имени П.Б. Ганнушкина сегодня ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА 122 123 Больница имени П.Б. Ганнушкина сегодня ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА 124 125 О.В. Карпов, Д.М. Ивашиненко ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ имени П.Б. ГАННУШКИНА Под редакцией В.Н. Гладышева, А.В. Нарышкина Дизайн Н.В. Ломоносовой Редакторы И.А. Есаян, Е.В. Копылева Фотографии из архива больницы им. П.Б. Ганнушкина. Фотографы П. Кучеров, И. Владиславлев Подписано в печать 05.07.2017 Формат бумаги 70х100 1/8. Бумага офсетная Усл. печ. л. 20,8. Тираж 150 экз. Заказ 124 Отпечатано в Издательстве ТулГУ. 300012, г. Тула, просп. Ленина, 95
