Государственное учреждение образования «Средняя школа № 1 г. Сенно имени З.И. Азгура» Реферат На тему «Творчество Людмилы Стефановны Петрушевской» Выполнила: Кулик Екатерина Николаевна Учащаяся 11 класс Сенно, 2022 Содержание: Введение___________________________________________________3-5 Глава1. Критика о творчестве писательницы. 1.1. Краткий обзор творчества____________________________________________________6 1.2. Особенности драматургии Л. Петрушевской (Постмодернистские тенденции в тематике, художественные особенности пьес, язык) __________________________________________________7-10 1.3. Особенности прозы ______________________________________11-14 Глава 2. Изучение творчества Л. Петрушевской на школьных уроках литературы 2.1. Характеристика «Женской прозы» в рассказе Л.Петрушевской____________________________________________ 15-17 Заключение___________________________________________________18 Список литературы_____________________________________________19 Введение Л. Петрушевская - один из ярких представителей современной русской литературы. По мнению Г.Л. Нафагиной Л. Петрушевская «принадлежит к писателям поколения 70-х годов», так называемого условнометафорического направления для которых мир состоит на основе различных типов условностей (сказочной, мифологической, фантастической). Поэтому её произведения лишены глубокого психологизма, объёмности характеров. Некоторые критики относят её то к «другой прозе», то к постмодернизму, для которых важна бытовая среда, а «человек-это песчинка, брошенная в водоворот истории». Она создала особый, во многом уникальный художественный мир. Появление первых публикаций Л. Петрушевской вызвало резкое неприятие официальной критики. С первого появления на литературной арене писательница поставила перед критиками и теоретиками литературы ряд загадок, одной из которых стал оригинальный образ повествователя. Петрушевская обнаружила дар «стенографического воспроизведения» бытовых ситуаций, пугающе точно излагая их «ненавистным, сумасшедшим языком очереди». Язык ее произведений стал выразителем «психопатологии обыденной жизни». Но только этот необыкновенный стиль Петрушевской и смог вызвать «эффект самовыражающейся жизни», сделав ее одной из самых заметных фигур в современной прозе. Признание и слава к писательнице пришли во второй половине 1980-х годов, после значительных изменений в политической и культурной жизни страны. Но её творчество остаётся недостаточно исследованным с художественной точки зрения. Полемика вокруг произведений Л. Петрушевской, сопровождающая писательницу с самых первых публикаций, продолжается до настоящего времени. Противоречивость частных суждений практически всех, кто когда-либо писал о Л. Петрушевской, сопровождалась единством мнений в оценке всего её творчества как явления неординарного. Специальных работ, посвященных изучению творчества Л. Петрушевской на уроках литературы в школе нет. Между тем, это ключевая проблема, сквозь призму которой можно проследить динамику мировосприятия писательницы, увидеть становление и развитие художественного мира Л Петрушевской, особенности её неповторимого авторского стиля. Именно этим определяется актуальность нашего исследования. Проведённая работа является попыткой прояснить особенности художественной системы малой прозы Л. Петрушевской при ее изучении на уроках литературы в школе 3 Связь художественных способов воплощения замысла писательницы с жанром произведения очевидна, поскольку литературное произведение реально лишь в форме определённого жанра. Именно жанр определяет систему композиционно-речевых форм эпического прозаического произведения, способы его членения и сцепления частей, природу художественного 4 времени и так далее. Жанровое разнообразие ее произведений достаточно велико. Вопрос об изучении современной литературы с точки зрения повествовательных тенденций приобретает в настоящее время особую актуальность, поскольку становится проблемой не только филологического, но и социокультурного характера, так как Л. Петрушевская в основном представительница так называемой «женской прозы». В стилистических экспериментах, представляющих собой полемику с традиционными формами повествования (всеведением автора, прямым авторским самоопределением), у Л. Петрушевской и ее современников правомерно видеть отражение сознания современного человека со всеми укоренившимися в нем культурными идеологиями. Изучение новейшей литературы с точки зрения повествовательных тенденций становится одной из актуальнейших проблем современного литературоведения. Основной корпус исследований составляет журнальная и газетная критика. Петрушевская - один из немногих современных авторов, чье творчество находится под пристальным вниманием критики: практически ни одно ее произведение не осталось незамеченным. Противоречивость частных суждений всех, кто когда-либо писал о Петрушевской, сопровождалась единством мнений в оценке всего ее творчества как явления неординарного. Почти все критические исследования о прозе Петрушевской, начиная с самых ранних и заканчивая новейшими, содержат порой взаимоисключающие концепции образа повествователя. Если Т. Морозова говорит, что повествование Петрушевской озвучено голосом «рассказчицысплетницы, умной и внимательной к человеческим грешкам», то 1 Анализируя журнальную прозу 1988 года, С. Чупринин отметал, что наряду с произведениями отчетливой социальной проблематики существует и «другая проза» - «(другая и по проблематике, и по нравственным акцентам, и по художественному языку». Более радикально настроенная критика говорила об этой прозе как о «чернухе» в литературе. 2. Об эффекте «шоковой терапии» у Л. Петрушевской писала Л. Улицкая: «Вот писатель, поставивший «талантливый в глубокий социальный диагноз. Этот диагноз всегда казался мне очень жестоким. Но убедительным». 3. Определение прозы Л. Петрушевской как «поэтики вульгарного, восславляющего тлен и разложение и безжалостное равнодушие к людям» (Ованесян ?. Творцы распада //Молодая гвардия,- 1992.- №34.- С.249-252) соседствует с мнением о том, что «изображение распада содержит в себе активный заряд гуманности и сострадания и побуждает пересмотреть образ жизни в гораздо большей степени, чем открытые призывы и высказанные автором осуждения» (Невзглядова Е. Сюжет для небольшого рассказа //Нов. мир.- 1988.-№4.-С.256-258). М. Липовецкому «тон повествования» автора видится совершенно иным, достигающим «глубины взаимного понимания» между повествователем и героем. На основе всего сказанного можно выделить следующую цель работы : Проанализировать особенности изучения творчества Л. Петрушевской в современной критике и на уроках литературы. Задачи: • Провести анализ литературы по теме реферата; • Рассмотреть отзывы критиков о творчестве Л. Петрушевской; • Выявить особенности творчества писательницы; 5 Глава 1. Творчество Л. С. Петрушевской 1.1. Критика о творчестве писательницы. Краткий обзор творчества. Петрушевская Людмила Стефановна – прозаик, драматург. Родилась 26 мая 1938 г. в Москве в семье служащего. Прожила тяжелое военное полуголодное детство, скиталась по родственникам, жила в детдоме под Уфой. После войны вернулась в Москву, окончила факультет журналистики Московского университета. Работала корреспондентом московских газет, сотрудницей издательств, с 1972 – редактором на Центральной студии телевидения. Петрушевская рано начала сочинять стихи, писать сценарии для студенческих вечеров, всерьез не задумываясь о писательской деятельности. Первым опубликованным произведением был рассказ «Через поля», появившийся в 1972 в журнале «Аврора». С этого времени проза Петрушевской не печаталась более десятка лет. Первые же пьесы были замечены самодеятельными театрами: пьеса «Уроки музыки» (1973) была поставлена Р. Виктюком в 1979 в театре-студии ДК «Москворечье» и почти сразу запрещена (напечатана лишь в 1983). Постановка «Чинзано» была осуществлена театром «Гаудеамус» во Львове. Профессиональные театры начали ставить пьесы Петрушевской в 1980-е: одноактная пьеса «Любовь» в Театре на Таганке, «Квартира Коломбины» в «Современнике», «Московский хор» во МХАТе. Долгое время писательнице приходилось работать «в стол» – редакции не могли публиковать рассказы и пьесы о «теневых сторонах жизни». Не прекращала работы, создавая пьесышутки («Анданте», «Квартира Коломбины»), 7 пьесы-диалоги («Стакан воды», «Изолированный бокс»), пьесу-монолог («Песни XX века», давшую название сборнику ее драматургических произведений). В последние годы Петрушевская обратилась к жанру современной сказки. Ее Сказки для всей семьи (1993) и другие произведения этого жанра написаны в абсурдистской манере, заставляющей вспомнить о традиции обэриутов и Алису в Стране Чудес Л. Кэррола. Рассказы и пьесы Петрушевской переведены на многие языки мира, ее драматургические произведения ставятся в России и за рубежом. Л. Петрушевская живёт и работает в Москве 1.2. Особенности драматургии Л. Петрушевской (Постмодернистские тенденции в тематике, художественные особенности пьес, язык) С начала 1970-х годов начинается «театральный роман» прозаика: по предложению МХАТа Петрушевская пишет пьесу «В обед» (позднее будет автором уничтожена), а затем «Уроки музыки», которую О.Н. Ефремов не поставил, однако (ситуация в рифму) «связи с автором не терял». Л. Петрушевская вступает в студию А. Арбузова, пьеса «Уроки музыки», не пошедшая во МХАТе, была поставлена Романом Виктюком. В 1983 году Марк Захаров поставил в Ленкоме пьесу «Три девушки в голубом», сегодня уже вошедшую в школьные программы по литературе. Несколько лет подряд запрещаемая к постановке, пьеса стала событием современной драматургии Действие пьес Петрушевской происходит в обыденных, легко узнаваемых обстоятельствах: в дачном домике (Три девушки в голубом, 1980), на лестничной площадке (Лестничная клетка, 1974) и т.п. Личности героинь выявляются в ходе изматывающей борьбы за существование, которую они ведут в жестоких жизненных ситуациях. Петрушевская делает зримой абсурдность обыденной жизни, и этим определяется неоднозначность характеров ее персонажей. В этом смысле особенно показательны тематически связанные пьесы Чинзано (1973) и День рождения Смирновой (1977), а также пьеса Уроки музыки. В финале Уроков музыки происходит полное преображение персонажей в своих антиподов: романтически влюбленный Николай оказывается циником, разбитная Надя – женщиной, способной на глубокое чувство, добродушные Козловы – примитивными и жестокими людьми. Литературовед Р. Тименчик считает, что в пьесах Петрушевской присутствует прозаическое начало, которое превращает их в «роман, записанный разговорами». Одна из самых известных пьес Петрушевской – Три девушки в голубом. Внутреннее богатство ее главных героинь, враждующих между собой родственниц, состоит в том, что они оказываются способны жить вопреки обстоятельствам, по велению сердца. Петрушевская показывает в своих произведениях, как любая жизненная ситуация может перейти в собственную противоположность. Поэтому выглядят естественными сюрреалистические элементы, прорывающие реалистическую 7 драматургическую ткань. Так происходит в одноактной пьесе Анданте (1975), рассказывающей о мучительном сосуществовании жены и любовницы дипломата. Имена героинь – Бульди и Ау – так же абсурдны, как их монологи. В пьесе Квартира Коломбины (1981) сюрреализм является сюжетообразующим принципом. Диалоги в большинстве пьес Петрушевской построены таким образом, что каждая следующая реплика зачастую меняет смысл предыдущей. По мнению критика М. Туровской, «современная бытовая речь... сгущена у нее до уровня литературного феномена. Лексика дает возможность заглянуть в биографию персонажа, определить его социальную принадлежность, личность». Петрушевская показывает в своих произведениях, как любая жизненная ситуация может перейти в собственную противоположность. Поэтому выглядят естественными сюрреалистические элементы, прорывающие реалистическую драматургическую ткань. Так происходит в одноактной пьесе Анданте (1975), рассказывающей о мучительном сосуществовании жены и любовницы дипломата. Имена героинь – Бульди и Ау – так же абсурдны, как их монологи. В пьесе Квартира Коломбины (1981) сюрреализм является сюжетообразующим принципом. Символическое раскачивание на качелях над сценой, представляющей квартиру Козловых, главных героинь Нины и Нади в финале «Уроков музыки» (1973) – чем не постмодернистский ход? Не говоря уже о ремарках, которые можно встретить, например, в пьесе «Вставай, Анчутка!» (1977): «А н ч у т к а. Всё, я рассыпаюсь прахом! (Рассыпается прахом.)» (пожалеем режиссера еще раз) … О становлении своей концептуальной драматургии Л.С. Петрушевская вскользь говорит сама в «Девятом томе»: «Мне этот перевод с французского принес режиссер МХАТа Игорь Васильев, увлекавшийся Ионеско и Беккетом и воспитывавший меня на лучших образцах абсурдизма , и там были такие фразы: “над сценой проплывают розовые и голубые глупости”» (Л.С. Петрушевская: «В оригинале было: “над сценой проплывают розовые и голубые члены”. Речь шла об Арто»). «Странная драматургия» стала для Петрушевской исходным пунктом; более того, к поздним пьесам 1990-х годов (триптиху «Темная комната», например), которые разные литературоведы трактуют как окончательное воцарение постмодернистской эстетики в ее драматургии, подобные элементы даже ослабляются. Чем же Л. Петрушевскую привлек театр, и в чем секрет ее неповторимой художественной интонации? Каковы ее средства? Очевидный ответ на подобные вопросы один – язык: «…ни на какой магнитофон это не запишешь никогда, этот язык. Я его собираю, это жемчужина живой настоящей речи, ее непреднамеренный комизм – всю жизнь коплю эти фантастические сцепления слов типа “не играет никакого веса”». Театр дает возможность воспринимать события именно через язык – полилоги героев «Высокое косноязычие» (или не высокое) Петрушевской, конечно, также оправдано традицией (Л. Петрушевская: «Нет не косноязычных писателей. Косноязычие есть стиль»). От Гоголя, Достоевского, Лескова до Зощенко, Платонова, Вен. Ерофеева разговорный язык не переставал быть объектом самого пристального писательского изучения, и то, что слова в разговоре смешиваются, «образуя нелепицы, которые, однако, всем понятны», и эта речь имеет самостоятельную эстетическую ценность, доказывать не нужно. Таких примеров в театре Петрушевской более чем достаточно. Это и элементы деревенского и городского фольклора (пословицы, поговорки, крылатые фразы, разнообразная идиоматика), и те самые экспонаты лингвистического музея, которые писатель собирает всю жизнь. К слову, если уж говорить о некой творческой эволюции Людмилы Петрушевской, то подразумевать под ней надо прежде всего развитие чувства меры в демонстрации упомянутых экспонатов. Логично, когда писатель говорит: «Пишу тем языком, который слышу, и нахожу его – язык толпы – энергичным. Поэтическим, свежим, остроумным и верным». Однако каким бы он ни был настоящим и остроумным, в литературе эксплуатировать его нужно крайне деликатно. Когда в одной из первых пьес («Лестничная клетка»), в контекст стилистически ровного, нейтрального (насколько это возможно у Петрушевской) разговора персонажей вдруг врывается реплика: «Ю р а. Тогда надо признаться, что вам это тоже нужно не хуже меня. Мы ведь не притворяемся тут в жмурки?», – в это как-то не верится. В позднейших пьесах подобные нюансы и переходы прописаны значительно тоньше. Объектом лингвистического анализа у Петрушевской стало и арго, условные социальные диалекты стремящихся к некому психологическому обособлению групп: подростков, наркоманов, какой бы то ни было «элиты» (см., например, «Анданте»). Есть в театре Петрушевской и еще один связанный с языком сюжет – наверное, в самом деле постмодернистский, где 9 есть место и иронии, и пародии. Речь идет о пьесе «Вставай, Анчутка!», где конструируется (с частичным заимствованием у А. Блока) псевдосакральная модель заговоров, которые можно услышать из уст иных деревенских «бабушек целительниц», бормочущих над больным этот условный национально маркированный текст, представляющий собою смесь христианских молитв, причетов и языческих обрядовых песен. Позднее, в «Песнях восточных славян» опыт якобы фиксации фольклора будет продолжен уже на содержательном уровне, а в данном случае Людмила Петрушевская выступает именно как сочинитель речи старицыцелительницы: «А н ч у т к а. Фуфырь-чуфырь бобырь мозырь. Громы, громницы, девы, девицы, вихри могучие, ветры враждебные, все 11 скрыто, заглажено, чуфырь, бобырь». В этом тексте явно видна авторская ирония, направленная сразу на две цели: на целительное кликушество, в котором слышится этакая сказочная ритмика, и от которого веет былинной мудрой стариной, – и в то же время на субъект кликушества, бабку Анчутку, в сознание которой естественно влетели наравне со словами «волшебными» слова явно другого лексикона – ненавистного Петрушевской соцреализма. В этой связи можно вспомнить подобные опыты (первый из которых – более ранний) Венедикта Ерофеева с его названиями коктейлей в «Москве – Петушках» (1970) и названиями цветов в «Вальпургиевой ночи» (1985): «Мымра краснознаменная», «Пленум придурковатый», «Дважды орденоносная игуменья незамысловатая», «Гром победы, раздавайся» и т. д. По своей лубочно-диалектной стилистике этот текст Петрушевской предвосхищает подобный опыт Татьяны Толстой: роман «Кысь» целиком написан таким же замкнутым, сконструированным, специфичным языком. Кстати, примерно в то же время, когда Т. Толстая создавала свой роман, Л. Петрушевская писала «Карамзина (Деревенский дневник)», в котором есть, между прочим, такие слова: «я по телевизору смотрел // люди голые живут/ дома из прутьев// на пеньках// они туда шныряют// едят червей». В данном случае интересно даже не то, что у двух писателей был один источник (в самом общем смысле; еще раньше мотив поедания червей одичавшими интеллигентами встречается, скажем, в антиутопии А. Адамовича), а то, что, в основном творчестве методологически не схожие, они на каком-то этапе решали определенную творческую задачу по одному и тому же алгоритму. 1.3. Особенности прозы Л. Петрушевской. Проза Петрушевской продолжает ее драматургию в тематическом плане и в использовании художественных приемов. Ее произведения представляют собой своеобразную энциклопедию женской жизни от юности до старости: «Приключения Веры», «История Клариссы», «Дочь Ксени», «Страна», «Кто ответит?», «Мистика», «Гигиена» и многие другие. В 1990 был написан цикл «Песни восточных славян», в 1992 – повесть «Время ночь». Пишет сказки как для взрослых, так и для детей: «Жил-был будильник», «Ну, мама, ну!» – «Сказки, рассказанные детям» (1993); «Маленькая волшебница», «Кукольный роман» (1996). Проза Петрушевской так же фантасмагорична и одновременно реалистична, как и ее драматургия. Язык автора лишен метафор, иногда сух и сбивчив. Рассказам Петрушевской присуща «новеллистическая неожиданность» (И.Борисова). Так, в рассказе Бессмертная любовь (1988) писательница подробно описывает историю нелегкой жизни героини, создавая у читателя впечатление, будто считает своей главной задачей именно описание бытовых ситуаций. Но неожиданный и благородный поступок Альберта, мужа главной героини, придает финалу этой «простой житейской истории» притчевый характер. Персонажи Петрушевской ведут себя в соответствии с жестокими жизненными обстоятельствами, в которых вынуждены жить. Например, главная героиня рассказа Свой круг (1988) отказывается от единственного сына: она знает о своей неизлечимой болезни и пытается бессердечным поступком заставить бывшего мужа взять на себя заботу о ребенке. Однако ни один из героев Петрушевской не подвергается полному авторскому осуждению. В основе такого отношения к персонажам лежит присущий писательнице «демократизм... как этика, и эстетика, и способ мышления, и тип красоты» (Борисова). Стремясь создать многообразную картину современной жизни, цельный образ России, Петрушевская обращается не только к драматургическому и прозаическому, но и к поэтическому творчеству. Жанр написанного верлибром произведения Карамзин (1994), в котором своеобразно преломляются классические сюжеты (например, в отличие от бедной Лизы, героиня по имени бедная Руфа тонет в бочке с водой, пытаясь достать оттуда припрятанную бутылку водки), писательница определяет как 11 «деревенский дневник». Стиль Карамзина полифоничен, размышления автора сливаются с «песнопениями луга» и разговорами героев В «Девятом томе» Петрушевская пишет, что когда в 1968 году принесла первые рассказы («Такая девочка», «Слова», «Рассказчица», «История Клариссы») в «Новый мир», 13 результатом стала резолюция А. Т. Твардовского: «Талантливо, но уж больно мрачно. Нельзя ли посветлей. – А.Т.» и «От публикации воздержаться, но связи с автором не терять». Понятно, что «социальная проза» Петрушевской неслучайна и имеет «наглядный референт» – все то, о чем довольно подробно написано в том же «Девятом томе», книге вообще много объясняющей: военное детство, уличное воспитание, без матери, без денег, «еда», собранная по помойкам, детдом, затем долгие поиски путей выживания уже на профессиональном поприще, потом личная трагедия, потеря мужа после его долгого неподвижного угасания, безденежье, болезни детей, запреты на издания… Понятно, стало быть, и стремление писателя говорить об «обыкновенном человеке», о том, что «так бывает» (одно из самых любимых присловий Людмилы Петрушевской), – и говорить так, как этого не делали в литературе социалистического реализма (да и потом). Однако тогда, в 60-х годах, «Девятого тома» не было, не было и прецедента, на который можно было бы равняться в оценке, и Твардовский так и не допустил ни одного рассказа к публикации. Впервые произведение Л. Петрушевской (повесть «Свой круг») было опубликовано в «Новом мире» лишь 20 лет спустя. (Конечно, нельзя не назвать здесь и «Лингвистические сказочки», давно используемые практикующими преподавателями-лингвистами в качестве наглядного пособия по грамматике и словообразованию русского языка. Опыт настолько удачный (даже эмоционально), что, например, слово «некузявый, -ая, -ое, -о» очень скоро вошло в молодежный жаргон.) Это не значит, что Л.С. Петрушевской недостает фантазии; писатель она именно «хороший». Это не значит, что за лицами героев стоит она сама: в различных статьях и интервью Людмила Петрушевская несколько раз настоятельно подчеркивает биографическую непричастность к историям своих персонажей (хотя многие страницы этой книги, написанной конкретным человеком, от «я», рассказчиком в которой выступает не кто иной как сам исторически достоверный автор, – многие страницы этой книги говорят именно языком Стефановны, даже с употреблением «особенно важных фраз в конце»: «ты (вы) что!», «такие дела», «что делать!», «так бывает»…). Однако именно средствами сказа из сконструированного Петрушевской «эпоса обыденности» (Мирза Бабаев) вычерчивается некое собирательное лицо повествователя, наделенного знанием и зрением, явно превосходящими возможности согретого писательским участием «обыкновенного человека». Складывается некий универсальный субъектно-объектный образ рассказчика – этакого 14 полусироты среднеарифметического возраста, обладающего какими-то нераскрытыми способностями и затаившего в себе неизвестные призрачные мечты. Словами Петрушевской («Верба-хлёст»): «Король был, как все короли, обычным человеком: явно не дурак, но и не академик. Не урод, но и красивым его нельзя было назвать даже на параде при мундире, что делать!». Пол, однако, у этого рассказчика явно женский, хотя это и не слишком принципиально. Этим Петрушевская сделала себе имя. Заняв однажды свою нишу в литературе – бездонную, неприглядную, далекую от коммерции – и ни разу не изменив этому выбору, Людмила Петрушевская смогла сделать так, чтобы из этой ниши не ушел не только свой читатель, но читатели самых различных эстетических предпочтений. Как заметил в одной из статей Марк Липовецкий, Петрушевская дидактична в том, что, несмотря на собственные сомнения («Зритель скажет: зачем мне на это смотреть в театре, да еще за деньги – я вон на улице их вижу толпами таких. И дома у себя, спасибо»; та же мысль почти дословно звучит и в рассказе «Жизнь это театр»), несмотря на сомнения, продолжает вбивать в ладони читателя ржавые гвозди катарсического – почти физического – страдания и ужаса, поднимая чернуху на высоту трагедии. «Новелла должна вызвать шок», – говорит она – и читатель его испытывает. Однако необходимо сказать, что задача Петрушевской именно шокировать – и оставить с этим жить, – а не убить: в этом весь смысл, и в этом ее мера. В главе «Брат Алеша» «Девятого тома» Л.С. Петрушевская рассказывает эпизод, произошедший с ее товарищем по драм-студии Александром Розановым, «который принес как раз контаминацию на тему рассказов Чехова, но каких! “Палата номер шесть”, “Скрипка Ротшильда”, “Черный монах”. Такая миленькая пьеса в двух жутких действиях. Тянутся сумасшедшие, врачи, смерти, гробы, болезни, о господи! Все в панике. И вдруг при словах “Снова вносят гроб” народ начинает давиться от хохота. Говорили о том, что, как ни странно, перебор смешного рождает пустую голову, а перебор страшного – хохот». Произведения Петрушевской хохота не вызывают – даже читаемые подряд (чего делать, однако, не стоит). Мимо читателя, зрителя тоже проплывают 13 «гробы»: пусть даже только портреты («Слова», «Цикл», «Странный человек»…), только пунктирные сюжетные зарисовки («История Клариссы», «Отец и мать», «Платье»…), только краткие, без полноценного развивающегося действия и персонажного мира, рассказы и пьесы, – но этого оказывается достаточно. Ужас читателя таких рассказов, как «Страна», «Дитя», «Бедное сердце Пани», повести «Время ночь» и многих других, – ужас его может быть даже невыносимым, но хохотом он не спасется. С этим теперь жить. «Литература не занимается счастьем». Так считает Людмила Стефановна. Глава 2. Изучение творчества Л. Петрушевской на школьных уроках литературы 2.1. Характеристика «Женской прозы» в рассказе Л. Петрушевской. Рассказы и драматические произведения Л. Петрушевской переведены на многие языки мира, её пьесы ставятся в России и за рубежом. Современная критика называет ей рассказы «прозой новой волны», т.к. в них есть композиционная и стилистическая необычность. Вечным темам писательница даёт оригинальную трактовку. Петрушевская пишет небольшие, но объёмные по содержанию рассказы. Не развёртывая, а сворачивая события, Петрушевская выделяет в нём как бы несущественный эпизод и детали, которые создают ощущение полноты жизни. По жанру рассказы писательницы являются миниатюрами, зарисовками. А свернутость сюжета, его краткость, говорит об огромном напряжении духовных сил автора. Да и нельзя оставаться спокойным, когда речь идёт об одиночестве среди людей, о бесприютности, неустроенности человеческих судеб. Один из центральных образов её прозы становится запутавшийся в самом себе и в мире человек - один из драматических символов нашей эпохи. Образы, созданные Л. Петрушевской, неоднократно резко критиковались. Действительно, писательница склонна изображать преимущественно тёмные стороны жизни. Человек у неё полностью равен своей судьбе. В соответствии с семантикой рассказов для Петрушевской важна в первую очередь судьба женская (обычно несчастная). В центре её текстов стоит Она (Женщина) и лишь потом появляется Он (Мужчина). Эта архетипичная пара (Он и Она) действует под влиянием обстоятельств, которые диктуются Судьбой. Петрушевская относит своих героинь к определённому архетипу: несчастная Женщина, бездетная жена, нелюбимая жена, одинокая мать и т.д. Это принципиально новый архетип – женщина, погружённая в бытовые (иногда неразрешимые) проблемы, вынослива, глубоко одинокая. Сломанные женские судьбы – предмет художественного исследования Л.Петрушевской. В мире рассказов Л. Петрушевской утрачена женственность. Место героини занимает некое замученное бытом существо. Автор нарочито концентрирует в своих героях зло социальное (зависящее от внешних обстоятельств) и зло 15 необъяснимое, спонтанное. Петрушевская сгущает краски в изображении ужасов повседневной жизни. Л. Петрушевская исследует «прозу» жизни, быта, лишённого духовного начала, радости. Ведь автор ставит одну из главных философских проблем современного мира – проблему нравственности в сознании современного человека. Особое внимание уделяется феномену отчуждения, 16 бездушия и жестокости в человеческих взаимоотношениях. Любовь, сочувствие, забота, внимание к человеку исчезают из нашей жизни. Все рассказы Петрушевской несут в себе женский взгляд на мир: такой, какой он существует сейчас, нужно изменить, это больной мир. «Женский взгляд» выражается в способности увидеть истину там, где в повседневности «мира мужчин» её попросту не замечают. «Женский стиль» и в речевом поведении героев произведений. Сложные способы оформления речи, обусловлены стремлением к более точной передаче нюансов внутреннего мира героини, запутанности и сложности мысли. Это своеобразный перевод с «языка мысли» на «язык слов». На языковом уровне проявляются поведенческие стереотипы женщин. Л. Петрушевская показывает, что в современном мире происходит нарушение гендерных стереотипов. Женщина перестаёт быть хранительницей очага, заботливой и мудрой продолжательницей рода. В жизни героинь Л. Петрушевской много горького, беспощадного, они страдают от несостоявшихся добра, любви, дружбы, что отражает кризис общества. Доведя поведение своих героинь до абсурда, рисуя его на грани психопатологии, Л. Петрушевская показывает трагизм положения современной женщины. Второй источник конфликта – это изменившийся облик героя-мужчины, который утратил ореол супермена, защитника. Такой герой выглядит слабым и себялюбивым. Именно таким предстаёт мужчина перед современной женщиной. Нарушения гендерных стереотипов приводят к утрате всего хорошего, светлого и сознательного в современном мире. В этом мире у ребёнка нет счастливого детства. И из этого серого будничного детства вырастает слабый, неуверенный в себе взрослый человек. Из детства идут истоки несостоявшейся жизни взрослых. Чаще всего рассказы Петрушевской ведутся в форме повествования о какомлибо событии от лица женщины. В центре повествования семейно-бытовые события, окружающие героиню. Темы женской прозы Петрушевской практически не менялись на протяжении всего ее творчества. Каждая тема, за которую она бралась, будь то смерть, болезни, аборты, нищета или прочие изъяны общества, раскрывалась настолько полно и зачастую с такими физиологическими подробностями, что от этого становится по-настоящему страшно. Петрушевская намеренно не приукрашивает действительность, рисуя быт таким, какой он есть. Ей интересна обратная сторона жизни, лишенная радости и морали. В первую очередь ее интересуют человеческие взаимоотношения, их изнанка, корявость, бездушность и отчужденность. Критики всегда относились к женской прозе Петрушевской двояко. С одной стороны они обвиняли ее в бездуховности и равнодушии, отсутствии хорошего вкуса и даже 17 вульгарности. Другие видели в ней изумительного мастерства реалиста, умеющего тонко подметить и выразить то, что прочие стараются не замечать. Женская проза Петрушевской — это собрание всевозможных болезней, немыслимых страданий, вопиющих несправедливостей и прочих горестей. Она не боится называть вещи своими именами. Но в тоже время Петрушевская не отождествляет себя с персонажами. Она держится на расстоянии, сохраняя дистанцию неизменно большой. Ее персонажи — духовные инвалиды, неспособные к нормальным человеческим чувствам. В женской прозе Петрушевской даже любовь нещадно убивается бытом и нищенскими условиями существования персонажей 17 Заключение Таким образом, обобщая всё вышесказанное можно сказать, что творчество Л. Петрушевской несмотря на кажущуюся простоту очень многогранно. Малочисленные исследования, представленные в виде журнальных и газетных статей, рецензий, которые до этого рассматривали её творчество, не дают полной оценки творчеству Л. Петрушевской. Кто-то относит её к «другой прозе», некоторые к постмодернистской литературе. Возникнув в конце 60-х начале 70-х годов, творчество Л. Петрушевской не сразу нашло своего читателя, во многом благодаря резолюции А. Твардовского. Книги в основном составляют так называемую «женскую прозу», «социальную прозу», но от массовой её отличает прежде всего необычность повествования, когда на коротком пространстве изображаются судьбы людей, их характеры пусть не в глубоком раскрытии, но подмечается одна какая-то деталь. Для раскрытия авторского замысла писательница использует различные приёмы. Выявить это помогает образ рассказчицы, язык произведения. Неслучайно именно её книги используют сейчас многие лингвисты и обычные школьные учителя в плане изучения лексики. («Пуськи Бятые»). Но практически во всех произведениях прослеживается тема «маленького человека», так активно используемая в творчестве писателей-классиков. Пусть эта тема претерпевает изменения в ходе переоценки системы ценностей самой Л. Петрушевской. Но она ведь есть, что и ставит писательницу в одну ногу с маститыми писателями. Творчество Л. Петрушевской сложно для восприятия, поэтому её произведения надо изучать на более позднем этапе становления личности ученика. В частности для подготовки к ЕГЭ, написание части «С», которая содержит вопросы по поиску примеров из жизни или из прочитанных художественных произведений. Рассказы Петрушевской яркий этому пример, как бытоописательные произведения, рассказывающие о жизни простых людей, попадающих в различные ситуации, нередкие в нашей судьбе. Эта литература претерпела и падение СССР, и зарождение нового демократического строя в истории нашей страны, но творчество Л. Петрушевской актуально и сейчас. Её произведения ставятся на сцене, печатаются в новых литературных журналах, в сборниках для детей. Я считаю, что изучать её произведения необходимо, но изучать обзорно, в контексте эпохи, затрагивая отдельные произведения, как и предлагает автор учебника для 11 класса В.Г. Маранцман. Список литературы 1. Бавин С. Обыкновенные истории: Л. Петрушевская. Библиографический очерк. – М., 1995. – 37 с. 2. Богданова О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60–90-е годы ХХ века – начало XXI века). СПб., 2004. 3. Желобцова С.Ф. Проза Людмилы Петрушевской / Якут. гос. ун-т им. М.К. Аммосова. – Якутск, 1996. – 24 с. 4. Лейдерман Н., Липовецкий М. Современная русская литература. В 3-х книгах. Кн.3: В конце века /1986–1990-е годы/. М., 2001. 5. Нефагина Г.Л. Русская проза конца ХХ века: Учебное пособие. М.: Флинта: наука, 2003. 19
