1. Литературный язык и язык художественной литературы, их соотношение. Литературный язык» шире понятия «язык художественной литературы». В некоторых случаях «язык художественной литературы» более широкое понятие, чем «литературный язык», когда в стилистических целях в состав художественных произведений вводятся многие нелитературные элементы, например, диалектизмы. Поскольку художественная литература является лишь одной из разновидностей литературы в широком смысле слова, постольку и язык художественной литературы является одной из разновидностей литературного языка. Но язык художественной литературы представляет собой явление настолько своеобразное и сложное, что его нельзя поставить в один ряд с теми разновидностями литературного языка, которые называются стилями. Своеобразие и сложность языка художественной литературы состоит в том, что хотя, с одной стороны, понятие «язык художественной литературы» уже понятия «литературный язык», но с другой стороны, язык художественной литературы свободно и широко включает в себя разного рода элементы, но и сами эти разновидности в их большей или меньшей полноте (например, «щегольское наречие» в комедиях и сатирических журналах второй половины XVIII в., чиновничий социально-профессиональный диалект в произведениях Гоголя и т. п.). Кроме того, в языке художественной литературы (если иметь в виду ее современное состояние) могут широко использоваться и различные стили литературного языка: научный, публицистический, официально-деловой и др. Важно заметить, что взаимодействие литературного и языка и различных «нелитературных» разновидностей языка происходит главным образом в языке художественной литературы, разумеется, о том времени, когда художественная литература существует как особая, самостоятельная разновидность литературы) и уже через его посредство распространяется на другие разновидности литературного языка. Это обстоятельство делает особенно важным для истории литературного языка изучение языка художественной литературы как одной из его разновидностей. В последние годы, когда в филологической науке была ясно осознана мысль, что «литературный язык» и «язык художественной литературы» – понятия не тождественные, в некоторых трудах стала проявляться тенденция к умалению роли языка художественной литературы в истории русского литературного языка. Иногда даже высказывается мнение, что язык художественной литературы вообще не входит в систему литературного языка. С такой крайней точкой зрения, конечно, нельзя согласиться, особенно когда она распространяется на русский язык без всяких исторических ограничений. Роль языка художественной литературы в развитии русского литературного языка в определенные периоды была исключительно велика. Достаточно напомнить, что языковая деятельность Пушкина, имевшая столь большое значение для формирования общенациональных норм русского литературного языка, осуществлялась главным образом в сфере художественной литературы. С другой стороны, нельзя забывать, что роль языка художественной литературы в развитии литературного языка не на всех этапах одинаково значительна, а в древнерусский период (XI–XVII вв.) художественная литература в современном ее понимании вообще не выделялась, следовательно, не выделялся и язык художественной литературы как особая разновидность литературного языка. Литературный язык выполняет определенные общественные функции, которые не остаются неизменными от эпохи к эпохе. Проблема общественных функций литературного языка является одной из центральных проблем его истории. Эта проблема включает в себя и вопросы связи истории литературного языка с историей культуры, общественной мысли, литературы и литературных направлении, а также вопросы связи истории литературного языка с общественно-идеологической борьбой в те или иные периоды истории. Например, вопросы развития русского литературного языка во второй половине XVIII – начале XIX в., среди которых центральным и важнейшим является вопрос об истоках языковой деятельности Пушкина, о путях ее подготовки, о тех достижениях в развитии русского литературного языка, на которые впоследствии опирался Пушкин, – не могут быть правильно решены без учета идеологических и политических позиций крупнейших представителей русской общественной мысли и литературы, которые сыграли выдающуюся роль в развитии русского литературного языка. Говоря о той роли, которую сыграли в истории русского литературного языка труды Новикова, Фонвизина, Радищева, с одной стороны, и Карамзина и его последователей – с другой, нельзя пройти мимо того обстоятельства, что многие сочинения первых трех были под запретом, что принимались решительные меры к изъятию их из обращения, в то время как сочинения Карамзина распространялись беспрепятственно. На этом примере (а подобных примеров много) можно видеть, сколь существенную роль играют в истории русского литературного языка экстралингвистические факторы, всесторонний учет которых является необходимым. 2. Рассказ «Старуха Изергиль» написан в середине 90-х годов XIX века, в эпоху пролетарских революций. Романтические герои здесь не обрисованы Горьким как представители определенных социальных групп. Их вольнолюбие, смелость, протест против сковывающих сил выражаются в плане индивидуальных переживаний. В рассказе осуждаются люди, выступающие против коллектива. Легендой о Ларре развенчивается культ «сверхчеловека», хищника. Данко же полон готовности к самопожертвованию ради блага народа, «великой любви к людям». Тема «прекрасного мира» и жизнеутверждения в идейном содержании произведения существенна. Она составляет основной мотив «обрамления», где вырастает образ прекрасной природы и людей, умеющих трудиться, наслаждаться жизнью, петь песни, видеть и создавать красоту. В рассказе «Старуха Изергиль» совмещаются мотивы жизнелюбия, радости жизни и мотивы героического самопожертвования Данко, борьбы за свободу и благо народа. С первых строк ощущается романтический колорит, но сначала писатель более сдержанно пользуется средствами выразительности для его создания, а далее повествование все более эмоционально окрашивается, как бы преломляясь через восприятие рассказчика. Романтичен и облик старухи, от лица которой ведется повествование: «Время согнуло ее пополам… Ее сухой голос звучал странно, он хрустел, точно старуха говорила костями». Сказочный, фантастический этот облик - олицетворение самого времени. «Многие тысячи лет прошли с той поры…» - начинает Изергиль свой рассказ, и кажется, что старуха - свидетельница того, что происходило в течение этих лет. Слово «время» воспринимается здесь как «вечность». В основе композиции рассказа «Старуха Изергиль» лежит антитеза. Если в образе Данко писатель раскрывает духовную силу волевого человека, то в первой легенде, о Ларре, он показывает бессмысленность индивидуализма. Один холодный ум без молодого сердца не дает человеку настоящей силы. Уверенности в своем превосходстве недостаточно для счастья. Это слабость сына орла и земной женщины. Мать Ларры, «измученная», «иссохшая», - самая несчастная жертва того, кто противопоставил себя тысячам. Интересно, что Горький уподобляет силы природы живому существу: «…болото разевало свою жадную, гнилую пасть», «…лес глухо гудел, точно грозил и пел похоронную песню…», «И деревья… казались живыми, простирающими вокруг людей… корявые, длинные руки…» У природы свой характер, свое отношение к людям. Вот как, например, «ведет себя» лес, когда озверевшие от злобы и усталости люди хотят убить того, кто ведет их к свету. «Остановились они и под торжественный шум леса, среди дрожащей тьмы, усталые и злые, стали судить Данко». Лес торжествует. Когда герой совершил свой подвиг, «тьма разлетелась… и пала в гнилой зев болота». Лес, тьма, болото - это олицетворение сил зла, которые стремятся человека превратить в зверя/ногда у Горького одни и те же эпитеты характеризуют противоположных героев. И Данко, который сжег свое сердце для людей, и Ларра, который «кроме себя, не видит ничего», характеризуются словами «гордый», «смелый», «красивый». «Вот как был поражен человек за гордость!» - это заключительные слова старухи Изергиль о Ларре. Рассказ о Данко тоже кончается словами о гордости: «Кинул взор вперед себя на ширь степи смельчак Данко, - кинул он радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо». Сохранить свою гордость, то есть чувство собственного достоинства, для Данко - это не стать зверем, не потерять в себе Человека. У Ларры же гордость превращается в индивидуализм, ведет к презрению и ненависти ко всем окружающим. Конец рассказа вызывает радостное чувство. Ощущение переливающихся красок, яркого света выражается в следующих фразах: «… лес замолчал, освещенный», «…тьма разлетелась от света…», «… люди сразу окунулись в море солнечного света и чистого воздуха…». Средства художественной выразительности. Эпитеты: старый лес, тяжёлая пора, каменные деревья. Крепкая тьма, ядовитый смрад, торжествующий шум леса, живой огонь. Метафоры: лучи падали, ужас родили женщины. Олицетворение: великаны-деревья, ветер бил, тени прыгали, ветер пел похоронную песню, торжествуют злые духи; болото разевало пасть, зашептали деревья, деревья простирали корявые длинные руки. Сравнение: деревья заступали дорогу могучей стеной; ветки переплелись, как змеи; стало так темно, точно собрались все ночи; шли, как стадо овец. Гипербола: лучи солнца не могли пробить себе дорогу до болот сквозь густую листву; Кольцо крепкой тьмы пыталось раздавить, люди гибли один за другим. Обилие однородных членов: весёлые, сильные и смелые люди, болота и тьма, сильные и злые, робкие и тихие, пота и крови, бодр и ясен, скрипели и гудели, быстро и смело, без жалоб и слез. Риторические вопросы, восклицания. Повторы: были, могли, сидели и думали, многосоюзие (и когда, точно, что, потому что, ни -ни) , умолчание Таким образом, все изобразительные средства неразрывно связаны с идейным содержанием рассказа. Они передают мысль писателя о том, что подлинная красота человека - в стремлении одолеть враждебные людям силы. Быть же пассивным - значит уподобиться зверю. 3. Необходимо отметить и роль синтаксиса: повтор однотипных синтаксических конструкций делает повествование ритмичным, усиливает эмоциональное воздействие на читателя всего произведения. Воспевая его героизм, М. Горький должен был пользоваться яркими красками, впечатляющими звуками, особым ритмом. Поэтому он обращается к народному творчеству. Отсюда эмоциональные, отвлеченные эпитеты, гиперболические сравнения: “Очи, как ясные звезды…”; метафоры - олицетворения: “Море распевало мрачный и тревожный гимн”, “болото разевало свою жадную гнилую пасть”. Отсюда - торжественная лексика и синтаксис, свойственный сказовым жанрам фольклора. Рассмотрим отрывок из рассказа “Старуха Изергиль” с точки зрения его синтаксиса. “Оно (сердце) пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещенный этим факелом великой любви к людям, а тьма разлетелась от света его, и там, глубоко в лесу, дрожащая, пала в гнилой зев болота”. Напевность повествования достигается здесь повторением союза, к которому Горький часто прибегает в романтических произведениях. Часто повторяющийся союз “и” придает повествованию величавую плавность и неторопливость сказа. Обособленные определения, обычно стоящие после определяемого слова, повторы отдельных слов и словосочетаний еще более усиливают общий напевный характер повествования. Итак, средства народной поэзии и традиционный арсенал романтического изображения жизни позволили молодому М. Горькому создать новаторские романтические произведения. Символические краски будут использоваться и в реалистических рассказах. Аллитерация: 1 глава Воздух был пропитан острым запахом моря и жирными испарениями земли, незадолго до вечера обильно смоченной дождем. (повтор согласных з, с, л) Ее диск был велик, кроваво-красен, она казалась вышедшей из недр этой степи, которая на своем веку так много поглотила человеческого мяса и выпила крови, отчего, наверное, стала такой жирной и щедрой. (в, с, д, л) В степи печально посвистывали суслики, в листве винограда дрожал стеклянный стрекот кузнечиков, листва вздыхала и шепталась, полный диск луны, раньше кроваво-красный, бледнел, удаляясь от земли, бледнел и все обильнее лил на степь голубоватую мглу... (с, л, в, к) 2 глава (в разговоре старухи) Я дала ему вина и вареной свинины... ( в) Был хорош... Рыжий был, весь рыжий — и усы и кудри! (р) Ларра – сын женщины и орла. Мать привела его к людям в надежде, что он будет счастливо жить среди подобных себе. Ларра был таким же как все, “только глаза его были холодны и горды, как у царя птиц”. Ассонанс: 3 глава «Жили на земле в старину одни люди, непроходимые леса окружали с трех сторон таборы этих людей, а с четвертой — была степь. (повтор гласных и,а, о) Люди всё сидели и думали. Но ничто — ни работа, ни женщины не изнуряют тела и души людей так, как изнуряют тоскливые думы. И ослабли люди от дум... (и) Дунул ветер и обнажил из-под лохмотьев сухую грудь старухи Изергиль, засыпавшей все крепче. (у, а) И долго все молчали, глядя на нее, лежавшую с открытыми глазами и окровавленным ртом, и на него, который стоял один против всех, рядом с ней, и был горд, — не опустил своей головы, как бы вызывая на нее кару. (о) Звукопись, звукоподрожание 3 глава Но однажды гроза грянула над лесом, зашептали деревья глухо, грозно. А лес все пел свою мрачную песню, и гром гремел, и лил дождь... Море шумело глухо и печально. Исключительный индивидуализм Ларры обусловлен тем, что он сын орла, воплощающего идеал силы и воли. Гордость и презрение к другим – вот два начала, которые несет в себе этот персонаж. 4.Легенда о Ларре Легенды о Ларре и Данко обрамляют рассказ Изергиль о прожитых годах, который является центром повествования. Легенды раскрывают две концепции жизни, два представления о ней. Данко – альтруист, Ларра – эгоист. На этом противопоставлении, т. е. с помощью антитезы раскрывается основная идея рассказа о смысле жизни: пагубность крайнего индивидуализма и величие подвига борца за свободу народа. Горький использует различные изобразительные средства. Гипербола (чрезмерное преувеличение): “В него стреляли, но стрелы не могли пронзить его тела, закрытого невидимым покровом высшей кары”. Яркие метафоры: “В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира…”. Ларра тоже совершает “подвиги” требующие решимости и бесстрашия, он тверд в отстаивании своего права “быть первым на земле”. Но все его силы и устремления только лишь для его личной выгоды. В результате – непонимание и одиночество. Образ орла прямо связан здесь с мотивом смерти и жестокости. Обращает на себя внимание и параллелизм сюжетных линий легенды. Отец Ларры, орел, похищает красавицу девушку, и люди бессильны помочь ей: «стрелы, пущенные в него мужчинами, упали, жалкие, обратно в землю». Ларре, убившему красивую девушку, тоже не страшно оружие людей: «Он приходил в племя, - замечает рассказчица, - и похищал скот, девушек – все, что хотел. В него стреляли, но стрелы не могли пронзить его тело». Таким образом, орлиная кровь Ларры, его сердечная окаменелость объясняют бесчеловечность «отверженного». Неслучайно, рассказывая об этом герое, Изергиль использует эпитеты, более подходящие для описания животного: ловок, силен, хищен, жесток. Пейзаж занимает особое место в ранних рассказах Горького. Он зачастую преувеличенно красив, описание природы изобилует эпитетами. В легенде о Ларре смятенное состояние жителей «страны большой реки» передано средствами ночного пейзажа: «ночь росла и крепла, наполняясь странными, тихими звуками. В степи печально посвистывали суслики, в листве винограда дрожал стеклянный стрекот кузнечиков, листва вздыхала и шепталась, полный диск луны, раньше кроваво-красный, бледнел, удаляясь от земли, бледнел и все обильнее лил на степь голубоватую мглу…» Легенда о Ларре выписана темными тонами. Уже в самом ее начале имеется указание на тень: «…в той стране каждый древесный лист и стебель травы дает столько тени, сколько нужно человеку, чтобы укрыться в ней от солнца, жестоко жаркого там». Здесь упоминается солнце, но оно не вызывает ассоциации со светом, так как это «жестоко жаркое» солнце. Легенда о Ларре входит в первую часть рассказа, но представляет собой законченное произведение, неразрывно связанное с общей темой и идеей. Поведала историю страшной судьбы Ларры сама старуха Изергиль. Наверное, она услышала легенду от своей матери, а та – от своей, так живет это поучительное сказание тысячу лет, предостерегая людей от зла себялюбия и равнодушия. Изергиль Начинается легенда со своеобразного зачина, переходящего в экспозицию: “Многие тысячи лет прошли с той поры, когда случилось это. Далеко за морем, на восход солнца, есть страна большой реки… там жило могучее племя людей, они пасли стада и на охоту за зверями тратили свою силу и мужество, пировали после охоты, пели песни и играли с девушками”. Ее собственная судьба описана во второй части, где автор рисует нам портрет ее “черных глаз”, тусклых, “изогнутого, совиного носа” , изрезанным морщинами лица, иссушенной кожи, “впалых щек”. Перед нами безжизненное существо, она подобно “тени”, которая есть, но нереальна по своей сути ( Изергиль – образ сказочницы).Вообще, стоит отметить с самого начала, тень, как кольцевой образ, Изергиль – не только прекрасная сказательница, но и умудренный опытом, по своему смелый и открытый человек. проходящий тучами и братьями тенями над героями и полями, по всем трем главам. И образ старухи из трех – главный. стрекот кузнечиков, листва вздыхала и шепталась, полный диск луны, раньше кроваво-красный, бледнел, удаляясь от земли, бледнел и все обильнее лил на степь голубоватую мглу…» Ее описания – образ человека, прожившего долгую и непростую жизнь. Именно старая и опытная – собеседница рассказчика – слушателя. Она хранительница таких же старых притчей, сказок и легенд, где их герои находят воплощение и в ней самой, но она не подозревает этого. Легенда о Ларре выписана темными тонами. Уже в самом ее начале имеется указание на тень: «…в той стране каждый древесный лист и стебель травы дает столько тени, сколько нужно человеку, чтобы укрыться в ней от солнца, жестоко жаркого там». Здесь упоминается солнце, но оно не вызывает ассоциации со светом, так как это «жестоко жаркое» солнце. Пафосом рассказа “Старуха Изергиль” является утверждение свободы и воли как главной и единственной ценности. Но писатель ратует не за личную свободу человека, хотя она также для него очень важна, а более всего за свободу всего народа, за справедливый общественный строй, за достойную и счастливую жизнь всех людей своей многострадальной страны. Одним из средств изображения стал для писателя прием контраста, а также антитеза. Высокий гуманистический идеал Данко противопоставляется как мещанской успокоенности людей, так и эгоизму Ларры. Картины природы в рассказах всегда соотнесены с повествованием. Природа в романтических произведениях. Горького живет и дышит, сочувствует и негодует, эмоционально раскрывает поведение героев. Автор использует прием олицетворения, помогающий ему передать переживания героев. Образы природы приобретают символический характер. В своей легенде Горький мастерски использует художественно-изобразительные средства: гиперболу («В лесу стало так темно, точно в нем собрались сразу все ночи…»); олицетворение («…великаныдеревья… гуде-ли сердитые песни», «…болото… разевало свою жадную гнилую пасть…»); яркие эпитеты («…холодный огонь»; «ядовитый смрад», «голубые воздуш-ные цветы»). В тексте легенды много восклицательных предложений, рито-рических вопросов и многоточий, то есть умолчаний. Все это передает на-пряженный и взволнованный тон повествования. Структура легенды следующая: экспозиция, завязка, развитие действия, кульминация, развязка. В экспозиции рассказывается о том, что в старину на свете жили одни смелые и веселые люди. Завязкой служит то, что племя было вытеснено в лес. Развитием действия является рассказ о многочисленных смертях людей племени, об их бесконечном страхе и о стремлении Данко спасти людей. Кульминационным является момент, когда Данко разрывает себе руками сердце, чтобы осветить им путь. Развязкой становится победа людей над тьмой, в результате чего Данко умирает. В “Легенде о Данко” одушевляется степь, которая “была поражена силой смельчака Данко”, “тучи ползли по небу медленно, скучно”, “море шумело глухо, печально”. Как только люди приняли решение об освобождении Лары, “грянул гром с небес, – хотя на них не было туч”. Горький использует различные изобразительные средства: гиперболу, яркие метафоры. Особую роль играют в легенде пейзажные зарисовки. Старуха Изергиль начинает свой рассказ о жизни Данко с того, что указывает рассказчику на «голубые искры степи». Это остатки сердца Данко, символизирующие любовь к людям. Исследователями неоднократно отмечалась фольклорная основа романтических произведений Горького. В первую очередь, это общая ритмико-синтаксическая система, ориентирующая на народно-песенный строй. Эпитеты: старый лес, тяжёлая пора, каменные деревья. Крепкая тьма, ядовитый смрад, торжествующий шум леса, живой огонь. Но и пейзажи, гиперболические изобретения – не бесплодные фантазии автора, они заставляют идти на подвиг, идти с еще большей решимостью. И это идея горьковского человека подчеркивается афористичностью. Обилие метафор, сравнений, волнующие пейзажи, гиперболизирование – все это служит не только созданию концепции человека, но и формированию идейного смысла. И то, и другое соединяется в точке “подвиг”: это подвиг писателя как действие, это подвиг как тема, как концепция создаваемого им героя. Легенда о Данко Легенду обрамляет прекрасный пейзаж южной ночи. Он навевает мысли о вечности, о красоте, гармонии мира и о любви, жертвенной, искренней, преодолевающей все преграды. Пейзаж занимает особое место в ранних рассказах Горького. Он зачастую преувеличенно красив, описание природы изобилует эпитетами. В легенде о Ларре смятенное состояние жителей «страны большой реки» передано средствами ночного пейзажа: «ночь росла и крепла, наполняясь странными, тихими звуками. В степи печально посвистывали суслики, в листве винограда дрожал стеклянный Средства художественной выразительности: Метафоры: лучи падали, ужас родили женщины. Олицетворение: великаны-деревья, ветер бил, тени прыгали, ветер пел похоронную песню, торжествуют злые духи; болото разевало пасть, зашептали деревья, деревья простирали корявые длинные руки. Сравнение: деревья заступали дорогу могучей стеной; ветки переплелись, как змеи; стало так темно, точно собрались все ночи; шли, как стадо овец. Гипербола: лучи солнца не могли пробить себе дорогу до болот сквозь густую листву; Кольцо крепкой тьмы пыталось раздавить, люди гибли один за другим. Обилие однородных членов: весёлые, сильные и смелые люди, болота и тьма, сильные и злые, робкие и тихие, пота и крови, бодр и ясен, скрипели и гудели, быстро и смело, без жалоб и слез. Риторические вопросы, восклицания. Повторы: были, могли, сидели и думали, многосоюзие (и когда, точно, что, потому что, ни -ни) , умолчание (:) Главный художественный приём — композиционный, а именно, рассказ в рассказе. Две легенды читатель узнаёт как бы из уст старухи-рассказчицы, которая беседует еще с одним героем, возможно, в нём автор видел себя самого. Во-первых, именно за счёт этого композиционного приёма достигается назидательность, поучительный характер произведения. Также благодаря этому приёму писателю удаётся лучше раскрыть образ главной героини — старухи Изергиль. Ведь после двух ею рассказанных историй следует повествование о судьбе самой Изергиль. Во-вторых, рассказ в рассказе позволяет искусно применить антитезу в качестве второго основного художественного приёма. Противопоставляются как Данко и Ларра, так и более глобально — идея об альтруизме, самопожертвовании на благо всего общества и эгоизм, равнодушие к судьбам других людей. Благодаря антитезе главная мысль произведения становится более явной, яркой, ведь она находится будто бы на контрасте с противоположными суждениями. Главная мысль рассказа «Старуха Изергиль» заключается в том, что человек должен принадлежать к чему-то большему, чем он сам, и только тогда он осознает свою значимость в мире, а значит, обретет призвание и цель бытия. Главная мысль в этом произведении – это поиск смысла человеческой жизни, и писатель его нашел – он состоит в бескорыстном и самозабвенном служении обществу. Третий и четвёртый тропы, которые можно заметить в рассказе М. Горького — сравнение и метафора. Трудно без них представить себе такое романтическое и эмоциональное произведение. Сравнения и метафоры помогают раскрыть образы персонажей, их характеры. Например, мы читаем о старухе Изергиль: «Время согнуло её пополам… Её сухой голос звучал странно, он хрустел, точно старуха говорила костями». В воображении читателя мгновенно рисуется образ рассказчицы, так явно, будто бы сидим рядом с героями и сами слушаем её легенды. Помимо сравнений и метафор, описать персонажей и раскрыть их характеры помогают эпитеты. Их очень много, но все они тщательно подобраны автором, каждый из них находится на своём месте, и ни одного нет лишнего. К примеру, вот отрывок, в котором писатель повествует о матери Ларры и о нём самом: Главная мысль рассказа «Старуха Изергиль» заключается в том, что человек должен принадлежать к чему-то большему, чем он сам, и только тогда он осознает свою значимость в мире, а значит, обретет призвание и цель бытия В книге Горького чрезвычайно велика роль композиции. Это рассказ в рассказе: пожилая женщина поведала путнику три истории: Легенда о Ларре, откровение о жизни Изергиль, Легенда о Данко. Первая и третья части противопоставлены друг другу. В них раскрывается противоречие между двумя разными взглядами на мир: альтруистский (бескорыстное доброе дело во благо общества) и эгоистический (действия во благо себя без учета общественных нужд и догм поведения). Как и в любой притче, в легендах представлены крайности и гротески, чтобы мораль была понятна всем. Если эти два фрагмента носят фантастический характер и не претендуют на достоверность, то звено, что расположено между ними, имеет все черты реализма. В этой странной структуре и состоят особенности композиции «Старухи Изергиль». Второй фрагмент — это рассказ героини о своей легкомысленной, бесплодной жизни, которая прошла так же быстро, как покинули ее красота и молодость. Этот фрагмент погружает читателя в суровую реальность, где некогда совершать ошибки, которые допустил Ларра, и совершила сама рассказчица. Она потратила свою жизнь на чувственные наслаждения, но так и не нашла истинной любви, так же бездумно распорядился собой и гордый сын орла. Только Данко, погибнув в цвете лет, достиг цели, постиг смысл бытия и был понастоящему счастлив. Таким образом, сама необычная композиция подталкивает читателя к тому, чтобы сделать правильный вывод.
