Загрузил Лилит Папян

рерайт 5200

реклама
История Древней Македонии представляет большой интерес для
современного исследователя по целому ряду причин, одной из которых
является
уникальный
статус
этой
страны
как
зоны
интенсивного
взаимодействия эллинской цивилизации и мира балканских варваров. С одной
стороны,
македоняне,
как
полагает
большинство
современных
исследователей, были связаны с классическими греками общими этническими
корнями. С другой стороны, политическая, экономическая и культурная сферы
жизни Македонии были далеки от канонов древнегреческой полисной
цивилизации, что позволяло эллинам относить самих македонян к категории
«варваров»1. По целому ряду признаков царство Аргеадов гораздо больше
походило на государственные образования варваров Фракии, Иллирии и
Пеонии, чем на Элладу2. Представители этого «пограничного» общества
стремительно ворвались на авансцену мировой истории в эпоху правления
Филиппа II и Александра Великого, в связи с чем закономерно возник вопрос
об истоках македонского военного феномена. Современная историческая
наука дает на него однозначный ответ. Излишне не углубляясь в обширную
историографию данной проблемы, упомянем лишь одно исследование, весьма
показательное. Речь идет о работе Д. Лонсдейла, в которой для выявления
причин громких военных успехов Александра использована популярная в
западной военной теории и, без сомнения, перспективная концепция
Revolution in Military Affairs.
Основываясь на ее принципах, автор приходит к выводу, что передовой
характер македонского военного дела был связан, прежде всего, с
изменениями в организации вооруженных сил и военной доктрине, при этом
видит причины данной трансформации исключительно в эффективном
соединении наиболее передовых достижений греческого военного искусства,
позволившем Филиппу сделать «гигантский скачок вперед». Подобная оценка
целиком соответствует широко распространенному в научной среде мнению,
1
2
Хаммонд Н. 2008: История Древней Греции / Пер. с англ. Л.А.Игоревского. – М.
Блаватская Т.В. 1952: Западнопонтийские города в VII–I веках до н.э. – М..
согласно которому военное дело дофилипповской Македонии было слабо
развитым, являясь своеобразной tab-ula rasa, а все успехи поздних Аргеадов
связаны с их умением усваивать опыт, более развитой эллинской полисной
цивилизации. Рассмотрим обоснованность данной позиции, обратившись к
механизму формирования корпуса педзетайров – знаменитой македонской
фаланги.
По характеру развития военного дела Македония дофилипповского
времени принадлежала в большей степени к миру балканских варваров, чем
кэллинской цивилизации. Институт «гоплитии» здесь, в отличие от Греции, не
сформировался из-за отсутствия естественных предпосылок в виде развитой
полисной системы с ее многочисленным «средним классом», представители
которого были способны приобрести дорогое гоплитское снаряжение.
Македонское войско имело типичную для варварской части Балкан
структуру, разделяясь на конную аристократическую дружину и пешее
народное ополчение. Последнее было слабо подготовлено и редко
призывалось на военную службу3. Фукидид называет пешее ополчение
македонян «большой толпой варваров», четко отличая его как от греческих
гоплитов, присутствовавших в армии македонского царя в качестве союзников
(IV, 124,1).
Иную
роль
играла
конница
аристократов-гетайров
(«друзей»),
являвшихся заметной политической силой и наиболее боеспособной частью
вооруженных
сил.
Царь
и
его
«друзья»
вместе
образовывали
аристократическое сообщество – гетайрию. Статус и благосостояние гетайров
зависели от службы монарху, главным способом поощрения за которую
являлось выделение земельных владений из царского фонда4. С помощью
гетайров как ведущей военной силы Аргеады вели войны варварского
межплеменного типа. Царипо своим функциям были, прежде всего, военными
вождями, а их взаимоотношения с подданными больше напоминали
3
4
Шахермайр Ф. 1986: Александр Македонский / Пер. с нем. М.Н.Ботвинника и Б. Функа. – М.
Хаммонд Н. 2008: История Древней Греции / Пер. с англ. Л.А.Игоревского. – М.
взаимоотношения командира с подчиненными, что было характерно и для
других негреческих балканских государств того времени5. Неэллинский
характер традиционной македонской военной организации подтверждают и
данные археологии. В частности, для погребений и македонских, и
фракийских
аристократов
характерно
наличие
военного
снаряжения,
украшений и других ценных предметов личного пользования6. Для сравнения
заметим, что у балканских греков обычай захоронения покойных с
предметами
вооружения
и
драгоценностями
исчез
еще
до
начала
классического периода.
Представляется неправильным вслед за З. Арчибальд отметать в
качестве объяснения этого явления мысль о том, что сохранение обычая
«милитаризованных» захоронений во Фракии, Македонии и других северобалканских регионах отражает иное, чем у греков, отношение к войне.
Как было отмечено Т.Д. Златковской, неравномерное распределение
предметов вооружения прослеживается во фракийских погребениях с V в. до
н.э., что является признаком увеличения роли в военном деле дружины и ее
предводителей, сделавших войну своим основным ремеслом7. Появление в
VI – V вв. до н.э. македонских захоронений с богатым набором воинского
снаряжения и драгоценностями также следует считать результатом
выделения все той же военной аристократии. Оружие, доспехи и предметы
роскоши сопровождают погребения представителей военной знати, которые,
по выражению Геродота, презирали мирный труд, ведя жизнь воинов и
грабителей (Herod., V, 6). Археологический материал показывает, что
македонские аристократы, несмотря на некоторые усвоенные элементы
эллинской культуры, в сущности, мало чем отличались от представителей
фракийской знати.8
Хаммонд Н. 2008: История Древней Греции / Пер. с англ. Л.А.Игоревского. – М.
Борза Ю.Н. 2013: История античной Македонии (до АлександраВеликого) / Пер. с англ. М.М. Холода. –
СПб.
7
Златковская Т.Д. 1971: Возникновение государства у фракийцев. – М.
8
Манцевич А.П. 1948: К вопросу о торевтике в скифскую эпоху // ВДИ. 1.196 – 220.
5
6
Скачать