ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ «РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ДРУЖБЫ НАРОДОВ» На правах рукописи Черепанов Владислав Александрович Доказательства и доказывание в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии Специальность: 12.00.15 - Гражданский процесс; арбитражный процесс ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата юридических наук Научный руководитель: кандидат юридических наук, доцент Ермакова Е.П. Москва – 2017 ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ ………………………………………………………………….......................3 Глава I. ПОНЯТИЕ И КЛАССИФИКАЦИЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ, ИСТОЧНИКИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕННОГО ПРАВА § 1. Понятие доказательств………….………....…………………………………....13 § 2. Классификация доказательств………………………………………………….25 § 3. Источники доказательственного права……………......………………………35 Глава II. ДОКАЗЫВАНИЕ В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ § 1. Понятие доказывания…………...………………………………………………47 § 2. Обязанность по доказыванию и стандарт доказывания...……………………65 Глава III. ПРЕДМЕТ ДОКАЗЫВАНИЯ § 1. Определение предмета доказывания...………………………………………...74 § 2. Освобождение от доказывания и запрет опровержения некоторых фактов………………………………………………………………………………...92 § 3. Относимость и допустимость доказательств.………………………………..106 Глава IV. ОТДЕЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЕ СРЕДСТВА ДОКАЗЫВАНИЯ В ГРАЖДАНСКОМ § 1. Свидетельские показания…..………………………………………………….114 § 2. Письменные доказательства...………………………………………………...136 § 3. Вещественные доказательства...………………………………………...…….151 ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………………………...155 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ..……………………………………158 2 ВВЕДЕНИЕ Актуальность темы исследования. Возросшая за последние несколько лет напряженность в отношениях между Россией и странами Европы, США привела к необходимости поиска новых деловых партнеров на международной арене. На этом фоне Правительство Российской Федерации и бизнес все больше обращают внимание на развитие сотрудничества с ведущими странами Азиатского региона. Как отметил Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, в мире появляются новые влиятельные экономические и политические центры: «Это, прежде всего, наблюдается в Азиатско-Тихоокеанском регионе, который стал и еще долго будет оставаться локомотивом мирового экономического развития»1. Отечественная юридическая наука уже обращалась к изучению права отдельных азиатских стран, в том числе Индии и Китая 2. При этом исследователи совершенно незаслуженно обошли вниманием Гонконг и Сингапур, прозванных «азиатскими тиграми» или «драконами» за невероятно высокие темпы экономического развития. В настоящее время Гонконг и Сингапур являются одними из крупнейших международных центров торговли в мире. Так, согласно Индексу финансовых центров, подготовленному группой мировых экспертов, по состоянию на март 2016 года Сингапур занимает третье, а Гонконг - четвертое место среди крупнейших международных финансовых центров, уступая лишь Лондону и Нью-Йорку3. Пристального свидетельствует внимания подготовленный также заслуживает Министерством и Малайзия. экономического Как развития Российской Федерации обзор, Малайзия является страной с одним из наиболее стабильных темпов роста экономики в Азиатском регионе. При этом Малайзия Статья «Лавров заявил, что РФ одинаково заинтересована в работе и с ЕС, и с Азией» от 01.09.2016 // Сайт Российского агентства международной информации «РИА Новости» / URL: https://ria.ru/world/20160901/1475791546.html (дата обращения: 07.02.2017 г.). 2 Например, Коробейников В.Г. Доказательства в гражданском процессе Индии: дис. ... канд. юрид, наук. М., 1986; Сян Х. Судебные доказательства в гражданском процессе: опыт сравнительного правоведения на примере России и Китая: дис. … канд. юрид, наук. М. 2008. 3 Индекс финансовых центров мира № 19 (The Global Financial Centres Index 19), подготовленный международной консалтинговой компанией Z/Yen по состоянию на март 2016 года / URL: http://www.longfinance.net/global-financial-centre-index-19/992-gfci-19.html (дата обращения: 07.02.2017 г.). 3 1 взяла активный курс на развитие современных технологий, для чего создает благоприятный инвестиционный климат1. В то же время экономики Гонконга, Сингапура и Малайзии в силу ограниченности своей территории испытывают серьезные потребности в импорте продовольствия, энергетики и сырья, что может послужить основой для взаимовыгодного сотрудничества с российским бизнесом. Данные обстоятельства обуславливают пристальное внимание к изучению правовых систем Гонконга, Сингапура и Малайзии, в том числе и доказательственного права. Безусловно, российские юристы далеко не всегда могут участвовать в качестве представителей в судах Гонконга, Сингапура и Малайзии (требуется получение соответствующего образования, сдача квалификационных экзаменов). Однако, имея представление об основных чертах доказательственного права, юристы смогут грамотно оценивать перспективы разбирательства российских физических и юридических лиц в судах Гонконга, Сингапура и Малайзии. Актуальность темы исследования также объясняется необходимостью обращения к мировому опыту при реформировании законодательства. В настоящее время в российском гражданском процессуальном законодательстве намечаются глобальные изменения, многие из которых отражены в Концепции единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Изучение доказательственного права Гонконга, Сингапура и Малайзии позволяет говорить о возможных заимствованиях отечественным законодателем некоторых положений, способствующих повышению эффективности отправления правосудия. Так, по итогам проведенных исследований автор предложил дополнить российское процессуальное законодательство нормой, согласно которой стороны будут обязаны предварительно обмениваться письменными свидетельскими показаниями, если предполагается участие в деле свидетелей. Тема исследования также является актуальной с теоретической точки зрения. В своем большинстве работы отечественных ученых в области общего Годовой обзор состояния экономики и основных направлений внешнеэкономической деятельности Малайзии в 2015 году, размещенный Министерством экономического развития Российской Федерации в Информационно-поисковой системе «Единый портал внешнеэкономической информации Российской Федерации» / URL: http://www.ved.gov.ru/exportcountries/economics_review/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 4 1 права связаны с английской и американской юридической доктриной. Автор же настоящего исследования обращается к изучению правовых систем, которые долгое время находились под влиянием английской короны. Несмотря на то что доказательственное право Гонконга, Сингапура и Малайзии сформировалось под влиянием одной общей метрополии, в теории, законодательстве и судебной практике зачастую имеются совершенно разные подходы к пониманию одних и тех же институтов общего права. Степень научной разработанности темы. В российской правовой науке отсутствуют комплексные и всесторонние исследования вопроса о доказательствах в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии. В общих чертах данную тему затрагивает Е.П. Ермакова, однако в своем исследовании ученая не ставила задачу детально изучить все аспекты доказательственного права Гонконга, Сингапура и Малайзии1. В отечественной правовой науке существует также немало работ по английскому праву (например, Кудрявцева Е.В., Пучинский В.К., Решетникова И.В. и др.), которые отчасти могут быть использованы при изучении вопроса о доказательствах в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии. Однако следует понимать, что все три правовые системы развиваются самостоятельно уже на протяжении многих лет и, естественно, не могли не возникнуть различий. Кроме того, судебные системы Гонконга, Сингапура и Малайзии являются независимыми, а потому не каждое прецедентное решение английских судов рассматривается судами Гонконга, Сингапура и Малайзии как руководство к разрешению спора. Объектом исследования являются правоотношения в сфере гражданского судопроизводства, возникающие в процессе доказывания по гражданским делам. Предметом исследования являются нормы статутного и общего права, регулирующие отношения в системе доказывания по гражданским делам, а также научно-теоретические работы, посвященные изучению сути доказательств, понятия и содержания доказывания в гражданском процессе. Ермакова Е.П. Гражданский процесс, арбитраж и медиация в Гонконге, Индонезии, Малайзии, Сингапуре и Филиппинах: монография. М.: Юрдитинформ, 2015. 5 1 Цели и задачи исследования. Целью диссертационной работы является изучение основных положений доказательственного права в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии, выявление основных теоретических и практических проблем, восполнение пробела в современных научных исследованиях, посвященных изучению гражданского процессуального права зарубежных стран, выработка предложений по совершенствованию российского процессуального законодательства. Постановка данных целей предопределила необходимость разрешения следующих задач: - изучение законодательства, правовой доктрины и судебной практики, затрагивающих вопрос о доказательствах и доказывании в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии; - определение понятия и правовой природы доказательств в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии; - изучение вопроса о влиянии английского права на историческое развитие доказательственного права Гонконга, Сингапура и Малайзии; - выявление основных источников доказательственного права Гонконга, Сингапура и Малайзии; - рассмотрение вопроса о понятии, содержании и пределах доказывания в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии; - определение предмета доказывания и ограничений по доказыванию, существующих в доказательственном праве Гонконга, Сингапура и Малайзии; - изучение вопроса о проблемах относимости и допустимости доказательств в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии; Методологическую общенаучные подходы и основу диссертационной методы (анализ, синтез, работы составили описание, сравнение, классификация и др.). Также в рамках исследования применялись специальные научные методы познания, характерные для юридической науки (формальноюридический, сравнительно-правовой, логико-правовой). Теоретическую основу диссертационного исследования составили работы отечественных и зарубежных ученых: 6 - труды отечественных авторов: Авдюков М.Г., Афанасьев С.Ф., Ванеева Л.А., Ермакова Е.П., Квашис В.Е., Клейнман А.Ф., Коробейников В.Г., Кудрявцева Е.В., Молчанов В.В., Пучинский В.К., Решетникова И.В., Треушников М.К., Трощинский П.В., Юдельсон К.С., Якимов П.П. и др.; - труды гонконгских авторов: Booth Ch.N., Burton J., Chan A., Chan D., Chan P.C.H., Cheung E., Course L., Chui C., Fisher M., Greenwood D.G., Hubbard D., Lau А., Lau D., Lei Ch., Mau S.D., McConville M., McInnis A., Meggitt G., Ng C., Roebuck D., Stone J., Wilkinson M., Young A., Young S.N.M. и др.; - труды сингапурских авторов: Abbas A.N., Black A., Chen S., Chin T.Y., Chua S.K., Gabriel P., Goh L.C.H., Low W., Pinsler J., Seng D., Sim D., Tan K.Y.L., Wong R.J.J. и др.; - труды малазийских авторов: Abas A., Cheong M.F., Ismail Ib., Hasbollah Bin Mat Saad, Hj Abdul Samat Bin Musa, Hassan M.K.H., Hussain J., Kamarudin A.R., Mohamed D., Mohd Akram bin Shair Mohamed, Mohd Shariff A. Az., Mustapa Sa’di M., Peters M., Salim R., Radhakrishna G., Zahid A. и др.; - труды английских авторов: Andrews N., Best W.M., Choo A., Cross R., Denning A.T., Durston G., Langan P.St.J., Keane A., Lewis J.R., Mason S., McKeown P., Murphy P., Nokes G.D., Stephen J.F., Taylor J.P., Twining W., Walker M.G., Walker R.J. и др.; - труды других зарубежных авторов: Colby J.H. (США), Gilley B. (США), Lipson А.S. (США), Monir M. (Пакистан), Thayer J.B. (США) и др. Нормативно-правовой основой диссертационного исследования послужили законодательство, подзаконные нормативные акты и нормы общего права. Подробному анализу были подвергнуты такие статуты, как Ордонанс Гонконга о доказательствах 1886 г., Закон Сингапура о доказательствах 1893 г., Закон Малайзии о доказательствах 1950 г., Закон Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. и др. В том числе были изучены подзаконные нормативные акты: Правила Высокого суда Гонконга 1988 г. и Правила Окружного суда Гонконга 2000 г., Судебные правила Сингапура 1996 г., Судебные правила Малайзии 2012 г. и др. Кроме того, в рамках исследования изучались примеры судебного толкования и применения норм права высшими судебными инстанциями 7 Гонконга, Сингапура и Малайзии по вопросам, связанным с доказыванием и доказательствами в гражданском процессе. Теоретическая значимость диссертационной работы определяется тем, что автор впервые провел комплексное исследование вопроса о доказательствах и доказывании в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии. В работе акцентируется внимание на различиях, сформировавшихся в доказательственном праве Гонконга, Сингапура и Малайзии. На базе сделанных выводов могут проводиться дальнейшие углубленные исследования теоретических и практических проблем гражданского процессуального права зарубежных стран. Практическая значимость диссертационной работы заключается в том, что результаты исследования могут быть: использованы при разработке материалов для семинаров и лекций по курсу «Гражданское процессуальное право зарубежных стран»; применены для совершенствования российского законодательства в рамках разработки единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации; учтены при выработке российскими гражданами и организациями правовой позиции в случае необходимости защиты своих прав в гражданском судопроизводстве Гонконга, Сингапура и Малайзии. Научная новизна. Данная диссертационная работа представляет собой первое и пока единственное в истории отечественной науки комплексное исследование вопроса о доказывании и доказательствах в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии. Автор проанализировал обширный перечень нормативных правовых актов, судебной практики и доктринальных работ российских, английских, гонконгских, сингапурских, малазийских и других ученых и юристов. Более подробно научная новизна диссертационной работы представлена в положениях, выносимых на защиту: 1. Выявлено, что доказательственное право Гонконга сформировалось под непосредственным влиянием английской юридической доктрины. Многие положения законов Англии о доказательствах были восприняты напрямую в ордонансах Гонконга. Напротив, в Сингапуре и Малайзии влияние английской правовой доктрины проходило опосредованно через индийское законодательство. 8 В основу доказательственного права Сингапура и Малайзии был положен Закон Индии о доказательствах 1872 года, который, в свою очередь, был основан на переработанных и систематизированных нормах английского права. 2. Обосновано, что доказывание в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии представляет собой деятельность, осуществляемую судами, сторонами и третьими лицами, не заявляющими самостоятельные требования относительно предмета спора, с целью установления наличия (отсутствия) спорных фактов с помощью законных процессуальных средств. При этом в зависимости от субъекта доказывания такая деятельность будет носить разный характер. Так, деятельность сторон и третьих лиц направлена на убеждение суда в наличии (отсутствии) фактов, на которые они ссылаются в обоснование своих требований или возражений. Задачей же суда является ответ на вопрос, смогла ли сторона убедить суд в наличии (отсутствии) искомых фактов с точки зрения формальной истины. Данное положение объясняется тем, что по общему правилу сбором доказательств занимаются стороны. Суды Гонконга, Сингапура и Малайзии оказывают содействие сторонам в получении доказательств, а также осуществляют распорядительные действия, направленные на ускорение и упорядочение судебного процесса. 3. Выявлено и обосновано, что в доказательственном праве Гонконга, Сингапура и Малайзии установление наличия или отсутствия спорных фактов происходит в рамках стандартов доказывания, которые различаются в зависимости от вида судопроизводства. В отличие от уголовного процесса, где обвинение доказывает вину лица «вне разумных сомнений», в гражданском судопроизводстве стандарт доказывания основывается на «балансе вероятностей». Такое разделение пределов доказывания на практике привело к проблеме с так называемыми «смешанными» или «гибридными» делами, когда в рамках гражданского спора сторона доказывает совершение лицом действий, влекущих уголовную или административную ответственность. Как следствие, суды Гонконга, Сингапура и Малайзия выработали совершенно разные подходы к решению данной проблемы. В Гонконге при рассмотрении «смешанных» дел применяется стандарт доказывания, как и в обычных гражданских делах, т.е. на основе «баланса вероятностей». В Сингапуре факт уголовного правонарушения в рамках 9 гражданского процесса должен доказываться в пределах «баланса вероятностей», но при условии, что сторона представит больше доказательств вины оппонента, чем это требуется при рассмотрении обычных категорий гражданских дел. В Малайзии же для разрешения аналогичных категорий дел суды применяют совершенно разные, порой противоречащие друг другу подходы – от «баланса вероятностей» до стандарта «вне разумных сомнений». 4. Обосновано, что в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии предметом доказывания являются главные и иные относимые (побочные) факты. Конкретное содержание главных фактов зависит от требований и возражений сторон, а также норм материального права, на которых эти требования и возражения основаны. Содержание иных относимых (побочных) фактов во многом зависит от положений норм доказательственного права. Между побочными и главными фактами должна существовать логическая связь, то есть относимость первых ко вторым. В отношении этого требования в доказательственном праве Гонконга, Сингапура и Малайзии сформировалось множество правил об исключении фактов из предмета доказывания и изъятий из этих правил. Как следствие, в праве Гонконга по общему правилу доказываются любые факты, имеющие связь с главным фактом, если они не исключаются из предмета доказывания статутами или нормами общего права. В Сингапуре и Малайзии законодатель пошел по другому пути. Право допускает доказывание только тех относимых фактов, которые прямо перечислены в законе (ст. ст. 6-57 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. ст. 6-55 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. ст. 6-42 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Все прочие факты объявлены иррелевантными. 5. Выявлено, что в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии сохраняют свое действие нормы общего права о запрете доказательств, основанных на показаниях с чужих слов (hearsay evidence). При этом в настоящее время наблюдается тенденция к постепенному ограничению области применения данных правил. В Гонконге законодатель вслед за английскими реформаторами признал допустимыми в гражданском судопроизводстве доказательства, основанные на показаниях с чужих слов. Однако наряду с этим законодатель установил ряд 10 гарантий, призванных исключить злоупотребление сторон, в частности, особый порядок оценки показаний с чужих слов, возможность их исключения в интересах правосудия по усмотрению судьи, обязательность предварительного уведомления и др. В праве Сингапура и Малайзии законодатель пошел менее радикальным путем вместо фактической отмены требования о запрете показаний с чужих слов, как это имело место в Гонконге, законодатель лишь расширил перечень изъятий из общего правила о запрете. 6. Утверждается, что гражданское производство в малазийских Судах Шариата основано на теории формальных доказательств. Законодательство содержит положения, согласно которым факты считаются доказанными или опровергнутыми, если сторона представила суду показания определенного количества свидетелей либо принесла клятву (например, ст. ст. 82, 87 и 88 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Более того, законодательство содержит положения, согласно которым одни источники доказательств имеют заведомо большую юридическую силу, чем другие. Так, правоверный мусульманин, отвечающий определенным требованиям, дает показания в форме syahadah, которые считаются наиболее достоверными. Все остальные лица, в том числе немусульмане, дают показания в форме bayyinah, которые могут не учитываться судом. При этом показания женщин считаются достаточными лишь в отношении тех фактов, которые обычно известны лицам женского пола (п. 5 ст. 86 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Эти и другие примеры, приводимые в исследовании, показывают, что в отличие от государственных (гражданских) судов Малайзии, где действует принцип свободной оценки доказательств, в Судах Шариата Малайзии господствует теория формальных доказательств. Апробация результатов исследования. Сформулированные автором положения и выводы прошли апробацию на кафедре гражданского права и процесса и международного частного права Юридического института Российского университета дружбы народов. Результаты диссертационного исследования обсуждались в рамках докладов на научных и научно-практических конференциях аспирантов и молодых ученых. Основные теоретические выводы представлены в научных статьях, опубликованных в рецензируемых изданиях Высшей 11 аттестационной комиссии при Министерстве образования и науки Российской Федерации. Структура и объем диссертации обусловлены кругом исследуемых проблем и определяются ее объектом, предметом, целью и задачами. Диссертация состоит из введения, четырех глав, включающих 11 параграфов, последовательно раскрывающих понятие, правовую природу, сущность и особенности исследуемых проблем, а также заключения, списка использованных нормативных, судебных актов и литературы по теме исследования. 12 Глава I. ПОНЯТИЕ И КЛАССИФИКАЦИЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ, ИСТОЧНИКИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕННОГО ПРАВА § 1. Понятие доказательств Как правило, системное исследование доказательственного права предваряется изучением вопроса о понятии термина «доказательство». Подобная научная практика позволяет выявить суть и содержание доказательств, определить их виды и требования, которые предъявляет к ним право. Полагаем, для того чтобы правильно ответить на вопрос о понятии доказательств, помимо изучения законодательства и правовой доктрины Гонконга, Сингапура и Малайзии, необходимо обратить внимание на аналогичные источники в праве Англии. Дело в том, что Великобритания как бывшая колониальная держава активно распространяла свое право на подконтрольных ей территориях. В результате в настоящее время законодательство Гонконга, Сингапура и Малайзии содержит множество положений, сходных с нормами английских статутов. Законодательство. В нормативных правовых актах Гонконга не содержится какого-либо легального определения доказательств (evidence). В этом плане законодательство Гонконга напоминает Законы Англии и Уэльса о доказательствах по гражданским делам 1968, 1972, 1995 гг., в которых также отсутствует какая-либо правовая дефиниция1. Более того, внутренняя структура Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. (в ред. от 20.10.2016 г.)2 построена таким образом, что с первых же статей правоприменитель обращается к конкретным видам доказательств без уяснения содержания используемого термина. В то же время обращает на себя внимание ряд статей, дающих представление о доказательствах как о средствах доказывания, то есть предусмотренные законом способы получения фактических данных. Так, согласно ст. 5 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. в любом судебном процессе стороны и их супруги, если иное не установлено в законе, вправе представлять Действие английского права распространяется не только на территорию Англии, но и Уэльса. Для краткости изложения в тексте будет говориться об Англии, подразумевая также и Уэльс. 2 Hong Kong Evidence Ordinance (Cap. 8 1950). Далее по тексту – Ордонанс Гонконга о доказательствах 1886 г. 13 1 доказательства и могут быть принуждены к даче доказательств как устно, так и письменно. Статья 36 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. устанавливает, что «…уведомление, приказ или иной документ должны быть опубликованы в Газете (официальное издание – прим. автора) … Копия Газеты, в которой опубликованы эти документы, признается убедительным доказательством …». Другая норма устанавливает, что выписка из учетной записи, ведущейся в процессе осуществления хозяйственной деятельности, может быть использована в качестве доказательства в гражданском процессе (п. 1 ст. 54 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.). В соответствии с п. 5 пр. 38 Правил Высокого суда Гонконга 1988 г. (в ред. от 03.01.2017 г.)1 и п. 5 пр. 38 Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. (в ред. от 03.01.2017 г.)2, если суд не решит по-иному, сторона не вправе представлять в качестве доказательств чертежи, фотографии, модели, если не менее чем за 10 дней до начала судебного заседания другой стороне не была предоставлена возможность ознакомиться с указанными доказательствами. Другой пример может быть найден в п. 37С пр. 38 Правил Высокого суда Гонконга 1988 г. и п. 37С пр. 38 Правил Окружного суда Гонконга 2000 г., устанавливающих, что заключение эксперта является недопустимым доказательством до тех пор, пока в отчет не будут включены положения, декларирующие понимание экспертом всей ответственности, возлагаемой на него. Из приведенных выше норм видно, что в законодательстве Гонконга доказательство ассоциируется с показаниями сторон и свидетелей, документами и их копиям, предметами, заключениями экспертов. Иными словами, доказательство понимается в узком значении как средство доказывания. В законодательстве Сингапура и Малайзии вопрос о понятии доказательств раскрыт несколько подробнее. Статья 3 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. The Rules of High Court of Hong Kong (Cap. 4A). Далее по тексту – Правила Высокого суда Гонконга 1988 г. 2 The Rules of District Court of Hong Kong (Cap. 336H). 14 1 (в ред. от 31.10.2012 г.)1 и ст. 3 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. (в ред. от 31.05.2016 г.)2 устанавливают следующее определение: «Доказательства включают (а) любые заявления свидетеля, которые суд разрешает или требует сделать в отношении факта, исследуемого в рамках судебного разбирательства: такие заявления называются устными доказательствами; (b) любые документы, представленные суду для изучения: такие документы называются письменными доказательствами». Нетрудно заметить, что указанная дефиниция далека от совершенства. Доказательства понимаются как средства доказывания, причем представляемые только в письменной или устной форме3. Формально из определения следует, что материальные предметы, рассматриваемые в теории как вещественные доказательства, исключаются из общего перечня средств доказывания. Другой недостаток имеющегося определения заключается в его ограниченности. В законе уделяется внимание процессуальной форме доказательства, однако не раскрывается его содержание. Между тем сами по себе показания свидетеля или текст договора являются лишь способом передачи содержащихся в них сведений (информации) о фактах. Необходимо отметить, что помимо актов, регулирующих процесс доказывания в государственных судах, в Малайзии принят специальный Закон о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. (в ред. от 02.09.2005 г.).4 Согласно статье 3 данного документа: «Доказательства включают: (а) bayyinah и syahadah; (b) любые заявления свидетеля, которые Суд разрешает или требует сделать в отношении факта, исследуемого в рамках судебного разбирательства: такие заявления называются устными доказательствами; Malaysian Evidence Act (Act 56). Далее по тексту - Закон Малайзии о доказательствах 1950 г. Singapore Evidence Act (Cap. 97). Далее по тексту – Закон Сингапура о доказательствах 1893 г. 3 К аналогичным выводам пришел М. Монир. См.: Monir M. Text Book on The Law of Evidence. 8th ed. / by M. Batra. New Delhi: Universal Law Publishing Co. Pvt. Ltd. 2010. P. 14. 4 Malaysian Syariah Court Evidence (Federal Territories) Act (Act 561). 15 1 2 (c) любые документы, представленные суду для изучения: такие документы называются письменными доказательствами». В этой же статье поясняется, что bayyinah - это доказательство, которое подтверждает право или интерес лица и включает в себя qarinah (факт, связанный с другим фактом любым из способов, указанных в Законе о доказательствах). В переводе слово bayyinah означает «проясняющее». Оно включает в себя любые доказательства, в том числе показания женщин и лиц, не являющихся мусульманами. Syahadah - доказательство, представленное в суд посредством произнесения фразы asyhadu («я свидетельствую») 1. Syahadah является доказательством в форме свидетельских показаний, которые могут давать только мусульмане, отвечающие ряду требований2. Таким образом, толкование доказательства в правилах Суда Шариата отличается от государственных только по первому пункту. Приводимое определение дополняется специальными терминами из исламского права (bayyinah и syahadah), которые по своей сути также являются средствами доказывания. Определение в Законе Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. страдает теми же недостатками, что и в Законе для государственных (гражданских) судов: не раскрывается содержание доказательств, внимание уделяется только его форме, определение не включает вещественные доказательства. Теоретические исследования. Изучая ту или иную теоретическую работу по доказательствам в английском праве, исследователь неизбежно сталкивается с проблемой отсутствия детально разработанной концепции понятия доказательство. Обычно даваемые определения носят поверхностный характер и не раскрывают сути термина. Объясняется это тем, что теория общего права в первую очередь направлена на разрешение практических проблем: допустимости тех или иных доказательств в судебном процессе. Как верно заметил В.К. Пучинский, «традиционный практицизм английской юридической теории, ее нежелание исследовать широкие правовые категории хорошо известны … Одним из внешних выражений 1 укрепившейся методологии является скудность литературы, Hussain J. Islam: Its Law and Society. 3d ed. Leichhardt: The Federation Press, 2011. P. 187 Подробнее о требованиях к свидетелям, дающим показания в форме syahadah, говорится в пар. 1 гл. 4 настоящего диссертационного исследования. 16 2 посвященной анализу общих и философских аспектов юриспруденции»1. Нельзя также не согласиться с мнением И.В. Решетниковой об англо-американском праве: «…теория доказательственного права носит прикладной характер, т.е. нацелена на введение правил о доказательствах, и в литературе трудно найти даже намеки на научную полемику о понятии доказательств»2. Аналогичная ситуация наблюдается и в доказательственном праве Гонконга, Сингапура, Малайзии. Обычно исследователь сразу же переходит к вопросу об относимости и допустимости доказательств. Лишь в отдельных случаях удается встретить описание и краткий анализ термина «доказательство». Полагаем, что обзор предлагаемых определений следует начать с теоретических работ в английском праве, поскольку именно они были заложены в основу правовой доктрины Гонконга, Сингапура и Малайзии. Одним из наиболее цитируемых английский ученых XIX в. в области доказательственного права считается Дж. Бентам. По мнению ученого, «в самом обширном смысле под доказательством понимают такой факт по предположению истинный, который рассматривают как долженствующий служить мотивом для верования в существование или несуществование другого факта»3. Далее ученый приходит к выводу, что есть два типа фактов: главные, наличие или отсутствие которых предстоит установить, и вероятные, которые служат доказательством этих главных фактов4. Опираясь на труды Дж. Бентама, аналогичные выводы сделал другой известный английский юрист У. Бест. Доказательство понимается им как факт, с помощью которого сторона пытается убедить суд в существовании другого факта5. Факты, с помощью которых устанавливаются обстоятельства по делу, У. Бест назвал доказательственными. При этом судебные доказательства определяются ученым как «…доказательства, полученные судами в подтверждение или Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран / под ред. В.В. Безбаха. М.: Зерцало, 2007. С. 89. 2 Решетникова И.В. Доказательственное право Англии и США. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1997. С. 50. 3 О судебных доказательствах трактат Иеремии Бентама / пер. с фр. И. Гороновичем. Киев, 1876. С. 8. 4 Там же, с. 9. 5 Best W.M. A Treatise on the Principles of the Law of Evidence. London: S. Sweet, 1849. P. 8. 17 1 опровержение спорных фактов, вопрос о существовании которых стоит перед судом»1. Некоторые английские юристы понимают доказательства не только как факты, но и как средства их установления. Например, Г. Ноукс пришел к выводу, что «судебные доказательства состоят из фактов, которые допустимы в суде, и юридических средств, с помощью которых пытаются установить эти факты» 2. Схожее мнение высказал Дж. Льюис: «Доказательства - это все факты, документы и показания, а также другие законные средства, которые могут быть использованы для установления главного факта»3. Другой английский юрист Р. Кросс определил доказательства еще шире: «Доказательства включают в себя свидетельские показания, показания с чужих слов, документы, предметы и факты, которые суд принимает как доказательства главных фактов по данному делу» 4. Однако понимание доказательства как факта поддерживалось далеко не всеми юристами. Как писал Дж. Тейлор: «Слово Доказательство, рассматриваемое применительно к праву, охватывает все законные средства, за исключением простых аргументов, которые позволяют подтвердить или опровергнуть факт, правдивость которого является предметом судебного исследования»5. По мнению У. Твининга доказательство - это средство доказывания или опровержения факта либо проверки истинности утверждения о факте, когда судья не обладает достоверными сведениями в отношении событий или ситуации 6. В работе П. Лангана доказательства понимались как «...материал, который тяжущийся желает представить суду в надежде, что это побудит суд придти к желательному заключению по вопросу факта»7. Таким образом, в приводимых определениях авторы разделяют такие понятия как факт и доказательство. Первое рассматривается как цель доказывания, в то время как второе является средством достижения этой цели. Однако ни в одном из случаев авторы не раскрывают 1 Best W.M. Op.cit. P. 26. Nokes G.D. An Introduction to Evidence. London, 1956. P. 4. 3 Lewis J. R. Civil and Criminal Procedure. London, 1968. P. 162. 4 Heydon J.D. Cross on Evidence. 5th ed. Sydney: Butterworths, 1996. P. 13. 5 Taylor J.P. A Treatise on the Law of Evidence as Administered in England and Ireland. 2nd ed. London: W. Maxwell, 1855. P. 1. 6 Twining W. Legal Theory and Common Law. Oxford: Basil Blackwell, 1986. P. 66. 7 Langan P. St. J. Civil Procedure and Evidence. London, 1970. P. 1. Цит. по: Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 179. 18 2 содержания слова «средство» или «материал», подразумевая его как очевидное и не требующее пояснения. Обстоятельно вопрос о содержании доказательств рассмотрен в исследованиях Дж. Стифена. Как отметил ученый, в общем понимании сам термин довольно неоднозначен. Он рассматривается как свидетельское показание, факт или аргумент, основанный на этих фактах. По мнению исследователя, это привело к смешению английскими юристами разных понятий, когда слово «доказательство» означает и факт, подлежащий доказыванию, и само средство доказывания. В итоге ученый отнес к доказательствам только устные показания, документы и предметы, с помощью которых устанавливаются спорные факты1. Встречаются и другие подходы. Так, в работе Э. Кина и П. МакКьюина доказательства понимаются как информация, с помощью которой устанавливаются имеющие значение для дела факты2. Схожим образом доказательство трактуется в работах английских ученых – профессора Эндри Чу3 и Грегори Дарстона4. К вопросу о содержании термина «доказательство» в английском праве обращались и российские процессуалисты. Так, В.К. Пучинский, обобщая различные точки зрения английских авторов, отметил: «Обзор дефиниций дает возможность заключить, что термин evidence имеет ряд аспектов. Он используется для обозначения фактов, с помощью которых ищут дорогу к главным фактам, всей суммы приемов доказывания, конкретных средств доказывания, черпаемой из них информации, а также свидетельских показаний»5. М.К. Треушников привел три трактовки понимания слова доказательство в англо-американском праве. В широком смысле оно означает свидетельские показания, письменные и вещественные доказательства, презумпции, процессуальный институт «эстоппель» (estoppel), признание. В узком понимании данное слово касается только свидетельских показаний, письменных и вещественных доказательств. И, наконец, 1 Stephen J.F. Introduction to the Indian Evidence Act: Principals of judicial evidence. London: MacMillan and Co, 1872. P. 6. 2 Keane A., McKeown P. The Modern Law of Evidence. 11th ed. Oxford: Oxford University Press, 2016. P. 2. 3 Choo A. Evidence. 4th ed. Oxford: Oxford University Press, 2015. P. 1. 4 Durston G. Evidence: Text and Materials. 2nd ed. Oxford: Oxford University Press, 2011. P. 2. 5 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 180. 19 третье значение слова evidence связано с правилами о допустимости показаний с чужих слов (hearsay evidence)1. В.Г. Коробейников на основе анализа взглядов индийских и английских авторов приходит к выводу, что спорный термин понимается в двух значениях. В узком смысле доказательства есть средства, с помощью которых выясняются обстоятельства, составляющие предмет спора. В более широком значении под доказательствами понимаются факты, на основании которых суд формирует вывод о главных спорных фактах2. Попытки выяснения сущности доказательств предпринимались также отдельными учеными и юристами Гонконга, Сингапура и Малайзии. Так, в работе по доказательственному праву Гонконга термин определяется авторами как «обычное средство установления либо опровержения фактов или обстоятельств, являющихся спорными»3. При этом под спорным фактом понимается факт, который сторона должна доказать, чтобы выиграть дело. Профессор Университета Гонконга С. Янг в своей работе по доказательственному праву не дает какой-либо развернутой дефиниции. Однако он отмечает, что «доказательства … сами по себе прямо не разрешают спор. Принимая во внимание, что по общему правилу факты происходят из доказательств, только факты, которые были приняты или “найдены” судом или жюри, могут разрешить спор по существу»4. Таким образом, ученый подчеркивает, что доказательства есть основание для вывода о наличии либо отсутствии искомого факта. Р. Салим и Ч. Фонг, авторы исследования по доказательственному праву Сингапура и Малайзии, определяют доказательства как «нечто», способствующее установлению наличия или отсутствия спорных фактов, исследуемых в рамках Треушников М.К. Судебные доказательства: монография. М.: Городец, 1997. С. 81. Коробейников В.Г. Доказательства в гражданском процессе Индии: дис. ... канд. юрид, наук. М., 1986. С. 68. 3 Course L., Chan A. Hong Kong Evidence Law Handbook. 3th ed. Hong Kong: LexisNexis, 2009. P. 1. 4 Young S.N.M. Hong Kong Evidence Casebook. Hong Kong: Sweet and Maxwell Asia, 2014. P. 1. 20 1 2 судебного разбирательства. В качестве примеров называются свидетельские показания, мнения свидетелей, поведение лица, документы, предметы1. Мариэтт Питерс, автор исследования по доказательственному праву Малайзии, в качестве дефиниции привела определение, содержащееся в упомянутой ранее ст. 3 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. При этом автор указывает, что данную норму следует толковать расширительно, включая в понятие доказательств помимо устных показаний и документов также и материальные предметы, служащие вещественными доказательствами2. Схожую трактовку дает другой малазийский ученый А. Камарудин. Так, в одной из его работ указывается, что дефиниция ст. 3 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. является неполной и явно упускает целый перечень иных видов, в том числе вещественные, косвенные доказательства, признание долга и др.3. При этом под самим доказательством понимается средство, благодаря которому суд или присяжные разрешают вопрос об истинности заявления, наличии факта и, в итоге, виновности или невиновности обвиненного в преступлении или же достоверность и обоснованность требований истца в гражданском деле. Приведенный перечень определений свидетельствует о довольно разнообразном понимании сути доказательств. При этом исследователи обычно не приводят подробных догматических обоснований, обращаясь к содержанию термина, скорее, «попутно». Отсутствие единого подхода привело к тому, что под доказательствами стали понимать термины, явно не относящиеся к ним (признание долга, «эстоппель», презумпции), либо являющиеся разновидностями доказательств (показания с чужих слов, косвенные, вещественные доказательства и др.). Нередко в работах зарубежных авторов можно встретить мысль, что доказательства это известные факты, на основании которых устанавливается наличие или отсутствие неизвестных фактов по делу. Такая трактовка требует определенных пояснений. Прежде всего, факт – это явление объективной 1 Salim R., Cheong M.F. Evidence In Malaysia And Singapore: Cases, Materials and Commentary. 3rd ed. Petaling Jaya: LexisNexis, 2013. P. 53, 245. 2 Peters M. Law of Evidence in Malaysia. Kuala Lumpur: LexisNexis, 2013. P. 4. 3 Kamarudin A.R. The 'Turnbull guidelines' proof and evidence under the Malaysian Evidence Act 1950 // International Islamic University Malaysia Law Journal. 2003. № 11. P. 265. 21 реальности. С этой точки зрения доказательства вряд ли можно назвать фактами как таковыми, поскольку они представляются в дело заинтересованными сторонами, а оцениваются – по внутреннему убеждению судьи. Полагаем, было бы правильней сказать, что доказательства это фактические данные или сведения (информация), с помощью которых подтверждаются или опровергаются искомые факты. При проверке эти сведения могут оказаться как верными, так и ложными. Такое понимание, как представляется, в большей степени соответствует сути доказательств, которые могут быть признаны судом недостоверными или неубедительными. С другой стороны, такие сведения должны представляться суду в определенной процессуальной форме, установленной законом. В этом плане обращает на себя внимание работа профессора Китайского университета Гонконга М. МакКонвилла. Под доказательствами ученый понимает информацию, способную показать в большей или меньшей степени наличие либо отсутствие искомого факта. При этом подчеркивается, что такая информация предоставляется суду тремя способами: свидетельские показания, документы и материальные предметы1. В зависимости от вида правоотношений в исследовании приводятся два определения судебных доказательств. В уголовном процессе доказательства представляют собой информацию, с помощью которой обвинение пытается обосновать вину подсудимого в инкриминируемом преступлении, в то время как сам подсудимый пытается обосновать свою невиновность. В гражданском процессе доказательствами является информация, с помощью которой истец обосновывает свою претензию, т.е. определенное гражданское правонарушение (неисполнение договора или деликт); в свою очередь ответчик пытается обосновать, что он невиновен или не должен нести ответственности по закону за совершенные противоправные действия или бездействие2. Схожие взгляды были озвучены в работе профессора Национального университета Сингапура Дж. Пинслера. По его мнению, суд способен «прийти к правильному решению (правде) путем изучения информации, представленной ему. Он достигает своей цели путем…: 1 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Hong Kong Law of Evidence. 2nd ed. Hong Kong: Blue Dragon Press, 2014. P. 25. 2 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op.cit. P. 24. 22 (а) контроля объема информации (доказательств), представленной суду, чтобы он мог эффективно разрешать спор между сторонами; (b) предписания способа и порядка, как должно быть представлено доказательство…»1. Как видно, Дж. Пинслер приравнивает доказательства к информации. Источниками доказательств ученый называет свидетельские показания и документы. Также он замечает: «Эффективное разрешение дела зависит напрямую от правильной оценки доказательств спорных фактов … поэтому доказательства, которые представляются в суд, должны показать, что эти факты существовали либо отсутствовали, и, соответственно, преступление или гражданский деликт совершались или нет»2. С учетом сказанного, полагаем возможным выделить два подхода к пониманию доказательств в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии. В первом, узком, значении доказательства можно определить как средства доказывания (свидетельские показания, заключения экспертов, документы и материалы), с помощью которых суд устанавливает наличие или отсутствие спорного факта. Такое понимание схоже с подходом законодательства Гонконга, Сингапура и Малайзии. Однако, как уже отмечалось ранее, существенным недостатком такого подхода является уделение внимания только внешней стороне доказательства - его процессуальной форме. В более широком понимании доказательства следует понимать как сведения (фактические данные) о наличии или отсутствии спорных фактов, представляемую суду с помощью установленных законом средств доказывания. В завершение следует отметить, что в теории и законодательстве Гонконга, Сингапура и Малайзии помимо термина evidence также встречается другое понятие – proof. В зависимости от контекста данное слово может переводиться как доказательство или доказывание. В теории подчеркивается, что оба этих термина хоть и взаимосвязаны, тем не менее, имеют разное значение. По мнению В.К. Пучинского «…proof - это то, что ведет к заключению о правдивости или фальши утверждений о фактах. Evidence есть основание proof. Если evidence 1 2 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. 4th ed. Singapore: LexisNexis, 2013. P. 2. Ibid. P. 36. 23 заслуживает доверия, оно может иметь результатом proof»1. Схожие выводы делаются и в работах зарубежных авторов. Так, в работе по индийскому доказательственному праву М. Монир также обратил внимание, что «…evidence отличается от proof так же как основание от результата»2. Американский ученый Дж. Колби отметил, что «proof представляет собой результат evidence … Proof является той степенью юридического доверия, которой закон наделяет показания свидетеля или письменные доказательства…»3. Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 179. Monir M. Op. cit. P. 25. 3 Colby J.H. A Practical Treatise Upon the Criminal Law and Practice of the State of New York. Albany: W.C. Little, Law Bookseller, 1868. Vol. 2. P. 159. 24 1 2 § 2. Классификация доказательств Практически любое исследование доказательственного права в той или иной степени затрагивает вопрос о выделении групп (видов) доказательств, объединенных общими признаками. С одной стороны, это позволяет упростить понимание изучаемого материала, а с другой – показать различия тех или иных видов доказательств. Для стран англосаксонского права деление доказательств имеет важное практическое значение, поскольку вопрос о разновидностях доказательств допустимости здесь тесно связан с проблемой получения информации из определенных источников. Не является исключением и право Гонконга, Сингапура и Малайзии. Без изучения вопроса о классификации в дальнейшем невозможно будет понять содержание правил о наилучших доказательствах, запрете показаний с чужих слов. Предлагаемые учеными и юристами критерии классификации в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии схожи с теми, что выработаны в английском праве: 1) по характеру связи содержания доказательства с устанавливаемым фактом; 2) по способу формирования сведений о фактах; 3) по способу передачи суду информации. 1. В общем праве принято разделять доказательства на прямые (direct) и косвенные (indirect или circumstantial). Первые представляют собой информацию о главном факте, в то время как вторые сначала выясняют побочные факты, а затем на их основании – главные1. С помощью прямых доказательств суд может сделать только один вывод о главном факте. Косвенные же допускают несколько вариантов умозаключений. На практике косвенные доказательства считаются «менее надежными». Так, в решении по делу Fred Lee and Another v. Li Yat Shing Высокий суд Гонконга указал, что «когда прямые доказательства противопоставляются косвенным, по общему правилу прямые доказательства должны превалировать» 2. Судебная практика также Малайзии выработала ряд рекомендаций при оценке таких доказательств. Прежде всего, суд должен обратить внимание на то, не противоречат ли они другим более достоверным доказательствам. В своей совокупности они должны приводить к единственному выводу. Если косвенные Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 181; Треушников В.К. Указ. соч. С. 116. 2 Например, Решение Высокого суда Гонконга по делу Fred Lee and Another v. Li Yat Shing [2007] HKCFI 1125; HCB 4224/2003 (5 November 2007) at 17. 25 1 доказательства не удовлетворяют этому стандарту, то они не должны использоваться в судебном разбирательстве1. В работе гонконгских ученых М. МакКонвилла и Д. Хаббарда отмечается, что «существует разница между доказательствами, которые прямо устанавливают определенный факт … и доказательствами, которые устанавливают другие факты, на основании которых может быть сделан вывод о главном факте…»2. На этом основании авторами были выделены прямые и косвенные доказательства. Другой гонконгский ученый С. Янг пришел к выводу, что допустимые доказательства могут быть представлены в двух формах в зависимости от того, каким образом они доказывают главный факт. «Прямые доказательства являются доказательствами, чье содержание соотносимо с главным фактом… Косвенные доказательства также являются доказательствами главного факта, но их содержание не соотносимо с главным фактом. Другими словами, главный факт доказывается путем умозаключения»3. Несколько иное определение встречается в совместной работе гонконгских юристов Л. Коурс и А. Чан. По их мнению, прямые доказательства - это показания свидетеля о том, что он видел или сам слышал. Косвенные доказательства это доказательства факта, на основании которого другие относимые к делу факты могут быть установлены4. С таким пониманием классификации доказательств сложно согласиться, поскольку прямые доказательства не должны ограничиваться только свидетельскими показаниями. Сведения о главных фактах могут быть получены с помощью других средств доказывания, таких как документы или предметы. По мнению профессора Международного исламского университета Малайзии Акрама бин Шаир Мохаммеда, «доказательства могут включать прямые доказательства, т.е. показания свидетелей, которые восприняли факт, являющийся предметом спора…; письменные доказательства, которые представлены на обозрение суду; вещественные доказательства, такие как материальные объекты, Решение Высокого суда Малайзии по делу Swasta Rial Consolidated Sdn Bhd v. Puchong Quarry Sdn Bhd [2011] Suit No: S1-22-362-2006 at 27. 2 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 27. 3 Young S.N.M. Op. cit. P. 8. 4 Course L., Chan A. Op. cit. P. 1. 26 1 представленные суды для того, чтобы путем осмотра он мог сделать вывод о существовании, условии и ценности изучаемого объекта»1. Согласно утверждению ученого, само наличие прямого доказательства достаточно для выявления искомого факта. Напротив, в случае с косвенными доказательствами одного их представления суду не достаточно. Требуется также показать, каким образом путем умозаключения можно прийти к выводу о наличии искомого факта2. Профессор Дж. Пинслер в своем исследовании также выделяет два типа доказательств. Прямые доказательства, по его мнению, направлены на выяснение главных фактов, установление которых позволит разрешить вопрос о правах и обязанностях сторон. Косвенные доказательства устанавливают так называемые «относимые факты» (relevant facts), перечень которых закрепляется в ст. ст. 6-57 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и не подлежит расширительному толкованию3. К аналогичным выводам в своей работе пришла малазийский ученый М. Питерс4. Вообще для права Сингапура и Малайзии деление доказательств по признаку характера связи с фактом имеет особое правовое значение. Согласно действующему законодательству, сторона вправе представить доказательства наличия или отсутствия главных и иных фактов, объявленных в законе относимыми; и никаких других. Перечень первых определяется с учетом требований сторон и содержания норм материального права. Доказательства, подтверждающие наличие или отсутствие главных фактов, являются прямыми. Их установление позволяет разрешить спор по существу. Остальные факты, которые называются относимыми, исчерпывающим образом перечислены в ст. ст. 6-57 Закона Сингапура о доказательства 1893 г., ст. ст. 6-55 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. ст. 6-42 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. На их основании суд может, а порой в силу презумпции обязан сделать вывод о наличии главных фактов. Как отметил Дж. Пинслер, по своей сути 1 Mohd. Akram bin Shair Mohamed. Quantum of Proof When Case For the Prosecution Depends Substantially or Wholly On Circumstantial Evidence: Irresistible Conclusion Test Or Reasonable Beyond A Doubt Test? // Journal of Islamic Law Review. June 2011. Vol. 7. № 1. P. 3 2 Ibid. 3 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. P. 47. 4 Peters М. Op. cit. P. 6. 27 доказательства, устанавливающие относимые факты, являются косвенными1. Следует отметить, что понятие «прямое доказательство» (direct evidence) нередко используется в другой классификации как противопоставление доказательствам, полученным с чужих слов (hearsay evidence). Например, в Отчете Комиссии по реформированию законодательства Гонконга указывается, что «…прямое доказательство является более предпочтительным, чем доказательство, основанное на показаниях с чужих слов»2. Здесь различие необходимо проводить не по связи с фактом, а по тому, как были восприняты сведения - напрямую или опосредованно. Если свидетель лично видел ответчика в момент правонарушения, то его показания будут считаться прямыми. Если же свидетель только слышал от другого лица, что ответчик является виновником правонарушения, то такие показания будут считаться данными с чужих слов. 2. Доказательства также принято разделять по способу образования. Показания свидетеля или оригинал договора считаются первоначальными доказательствами (primary evidence), в то время как показания с чужих слов или копия документа признаются производными (secondary evidence). В данном случае деление зависит от того, получены ли сведения из первых рук или же имеется посредничество при передаче сведений. Возникновение данной классификации во многом связано с так называемым правилом о запрете показаний с чужих слов (rule against hearsay) и правилом о наилучших доказательствах (best evidence rule). Правило о запрете показаний с чужих слов возникло в английском праве еще в XIV в. Его исходные элементы таковы: нельзя использовать в судебном процессе слухи, т.е. сведения из неизвестного источника, и информацию, полученную свидетелями или составителями документов от других лиц 3. В суд должно быть вызвано лицо, которое делало это заявление. К началу XVIII в. сформировалось правило о наилучших доказательствах4. Как следует из самого названия, стороны должны были представить суду только самые лучшие доказательства, которые были доступны им в деле. Со временем это 1 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. P. 47. Law Reform Commission of Hong Kong Report on Hearsay Rule in Civil Proceedings (1996). P. 46 // официальный сайт Правовой комиссии Гонконга / URL: http://www.hkreform.gov.hk/en/docs/rhearsay-e.pdf (дата обращения: 07.02.2017 г.). 3 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 183. 4 Там же. С. 181. 28 2 правило свелось к требованию, чтобы сторона представляла только оригиналы документов. В противном случае сторона рисковала проиграть спор. Со временем оба архаичных английских правила утратили свое былое значение. Так, согласно ст. 1 Закона Англии о доказательствах по гражданским делам 1995 г. доказательство не может быть исключено лишь на том основании, что оно основано на показаниях с чужих слов. Кроме того, как отмечают исследователи, в настоящее время в гражданском процессе Англии «…было отвергнуто так называемое "правило о необходимости представлять наилучшее доказательство" (best evidence rule). Лицо более не обязано представлять оригинал документа»1. Сказанное подводит к выводу о необходимости обратить внимание на схожие положения доказательственного права Гонконга, Сингапура и Малайзии. В Ордонансе Гонконга о доказательствах 1886 г. нормы о первоначальных устных показаниях изложены в Части II закона (ст. ст. 3-17А). В указанных статьях определяется перечень лиц, способных давать показания, привилегии (иммунитет), порядок перекрестного допроса. Отдельные положения о первичных письменных доказательствах приводятся в Части III Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. В Сингапуре и Малайзии положения о первоначальных устных доказательствах изложены в ст. 62 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 60 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., а также в ст. 47 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. Согласно указанным нормам в любом судебном процессе, уголовном или гражданском, устные доказательства должны быть прямыми, если они касаются фактов, которые лицо видело, слышало, восприняло или о которых у него сложилось определенное мнение. Положения о первоначальных письменных доказательствах установлены ст. 64 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 62 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 49 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. Таковыми считаются оригиналы документов, представленные для обозрения суда. По общему правилу содержание документов должно Эндрюс Н. Система гражданского процесса Англии: судебное разбирательство, медиация и арбитраж / пер. с англ.; под ред. Р.М. Ходыкина. М.: Инфотропик Медиа, 2012. С. 202. 29 1 подтверждаться только такими доказательствами 1 . Сложнее дело обстоит с пониманием производных доказательств. В гражданском процессе Гонконга заявление свидетеля о том, что он сам лично не наблюдал факт, но слышал от другого лица, которое по различным причинам невозможно допросить, называется показанием с чужих слов. Основные положения изложены в Части IV Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. Из содержания статьи 47 следует, что показания с чужих слов признаются допустимыми доказательствами наряду с остальными. Они не могут быть исключены только потому, что факты не были восприняты лицом непосредственно. Таким образом, по аналогии с английским законодательством Гонконг отказался от ранее действовавшего запрета на использование hearsay evidence. В праве Сингапура и Малайзии сложился несколько иной подход к вопросу об использовании показаний с чужих слов. По общему правилу hearsay evidence считаются недопустимыми доказательствами, если только они не подпадают под одно из многочисленных исключений, установленных в ст. 32 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 32 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 20 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. В частности, допустимыми будут признаваться письменные и устные заявления отсутствующего в суде лица, касающиеся обстоятельств его смерти; противоречащие его интересам; сделанные в процессе обычного ведения хозяйственных дел; касающиеся родственных отношений; по вопросам завещаний. Требование о наилучших доказательствах также сохраняет свое влияние в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии, хотя и в существенно усеченном виде. В настоящее время требование о предоставлении оригиналов документов актуально только для частных документов. При этом, как следует из определения Апелляционного суда Гонконга последней инстанции по делу Tang Yiu Hong, Eric v. HKSAR, копия частного документа может быть признана допустимой, если сторона обоснует невозможность представления оригинала по независящим от нее Ст. 66 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 64 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. 51 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 30 1 причинам1. В Сингапуре и Малайзии вопрос о допустимости производных письменных доказательств регулируется ст. 67 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 65 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 52 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г., согласно которым копия документа допускается только в указанных в законе случаях. Так, например, если документ утерян, уничтожен, удерживается третьими лицами, является публично-правовым документом или если оппонирующая сторона признает подлинность копии, то суд вправе принять копию документа вместо оригинала. Сказанное подводит к выводу, что в настоящее время в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии архаичные правила общего права о наилучших доказательствах и запрете показаний с чужих слов действуют лишь частично. Развитие законодательства и судебной практики пошло по пути упрощения доступа производных доказательств в судебном процессе. Следует отметить, что некоторые исследователи связывают возникновение правил об исключении с наличием института суда присяжных. Так, В.К. Пучинский пришел к выводу, что с момента создания суда присяжных «… главной заботой научной доктрины и коронных судей стала разработка и закрепление таких процессуальных форм использования доказательств, которые гармонировали бы с институтом присяжных» 2. По мнению американского юриста Дж. Тайера, основной причиной появления ограничений относимости и допустимости доказательств являлось опасение, что участвующие в рассмотрении дела члены жюри окажутся под влиянием информации, которая создаст у них заведомо предвзятое отношение к стороне процесса, или они придадут ей слишком большое значение3. В настоящее время в Гонконге, Сингапуре и Малайзии участие присяжных в судебных разбирательствах по гражданским делам существенно ограничено. Так, в Гонконге жюри может быть привлечено для участия в разбирательствах по делам о защите чести и достоинства. В Сингапуре институт присяжных был отменен в 1969 году, а в Малайзии – в 1995 году4. В этой связи нельзя не отметить, что в нынешнее время отдельные Определение Апелляционного суда Гонконга последней инстанции по делу Tang Yiu Hong, Eric v. HKSAR 16; (2006) 9 HKCFAR 58; FAMC 90/2005 (13 January 2006) at 10. 2 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 176. 3 Thayer J.B. A Preliminary Treatise on Evidence at the Common Law. Boston: Little Brown & Co., 1898. P. 266. 4 Gilley B. The Nature of Asian Politics. New York: Cambridge University Press, 2014. P. 174. 31 1 положения правил об исключении доказательств потеряли свою актуальность и являются скорее данью традициям системы общего права, нежели объективной необходимостью. Лучше всего это видно на примере запрета использования показаний с чужих слов. В Англии от данного правила отказались с принятием Закона о доказательствах по гражданским делам 1995 г. Следом в 1999 году от запрета использования показаний с чужих слов в гражданском процессе отказался Гонконг. 3. По способу передачи суду информации в юридической теории Гонконга, Сингапура и Малайзии доказательства делят на три вида: свидетельские показания (testimony), письменные (documentary evidence) и вещественные доказательства (real evidence)1. К первому типу доказательств относят показания сторон, свидетелей и экспертов. Так, ст. 120 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 118 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. признают в качестве свидетелей всех лиц, в отношении которых у суда нет сомнений в их способности понимать происходящее. Статья 83 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. признает свидетелем любого мусульманина при условии, что он находится в здравом уме (aqil), достиг совершеннолетия согласно Исламскому Закону (baligh), соблюдает мусульманские религиозные заповеди (adil), обладает хорошей памятью и беспристрастен. Согласно ст. 122 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. ст. 120 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. в гражданском процессе стороны, а также их супруги признаются компетентными свидетелями (competent witness), т.е. способными давать показания. Схожие положения имеются и в законодательстве Гонконга. По общему правилу лицо обязано сообщить суду имеющиеся сведения непосредственно в зале судебного заседания, а также ответить на все имеющиеся вопросы в рамках допроса. Следующим видом доказательств являются письменные. Как в дальнейшем будет показано, судебная практика и законодательство Гонконга, Сингапура и Малайзии включает в данную категорию множество категорий, рассматриваемых в российском праве как самостоятельные источники доказательств. К письменным McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op.cit. P. 25; Peters М. Op. cit. P.4; Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. P. 399. 32 1 доказательствам помимо документов в их классическом понимании как письма относят карты, графики, фотографии, электронные записи, диски, фильмы, аудиои видеозаписи. Вопрос о допустимости данных источников подробно регулируется Частью III Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. и Частью II законов о доказательствах в Сингапуре и Малайзии. И, наконец, третьим видом доказательств являются вещественные. Они представляют собой материальные объекты, которые своим наличием, качеством, формой и иными чертами подтверждают или опровергают какие-либо относящиеся к делу факты1. Законодательство Гонконга, Сингапура и Малайзии не выделяет вещественные доказательства в самостоятельный вид. Отказ законодателя выделять предметы в отдельный вид некоторые авторы объясняют тем, что представление в суд вещественных доказательств обычно сопровождается устными показаниями свидетелей или сторон. Иными словами, материальные предметы рассматриваются лишь как некое дополнение к свидетельским показаниям 2. Однако вопреки законодательству в юридической теории и судебной практике вещественные доказательства выделяются в самостоятельную группу. Более того, отделять вещественные доказательства от других видов необходимо хотя бы потому, что на них не распространяется правило о наилучших доказательствах3. Подробнее положения о свидетельских показаниях, письменных и вещественных доказательствах будут рассмотрены в гл. IV настоящего диссертационного исследования. В завершение отметим, что существуют и иные основания для классификации доказательств4. Например, в зависимости от того, было доказательство представлено в суд или иной государственной орган, наделенный административными полномочиями, доказательства делят на судебные (judicial) и внесудебные (extra-judicial). Некоторые исследователи выделяют такой вид доказательств, как Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. P. 141; Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 244. 2 Young S.N.M. Op. cit. P. 2; Monir M. Op. cit. P. 14. 3 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 246. 4 Подробнее см.: Черепанов В.А. Классификация доказательств в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии // Бизнес в законе. Экономическо-юридический журнал. – М.: Изд. дом «Юр-ВАК», 2015. № 6. С. 56. 33 1 демонстративные (demonstrative evidence)1. К примеру, свидетель показывает наглядно на манекене, каким образом наносились удары потерпевшему. Полагаем возможным согласиться с мнением, что сама по себе демонстрация не является доказательством. Она лишь призвана разъяснить суду содержание устных, письменных или демонстративные вещественных доказательства доказательств2. наряду с Поэтому остальными выделять представляется необоснованным. 1 Young S.N.M. Op. cit. P. 2. Lipson А.S. Art of Advocacy Series: Demonstrative Evidence. New York: LexisNexis, 2016. Par. 1.01. 34 2 § 3. Источники доказательственного права Прежде чем приступить к изучению конкретных норм, необходимо выявить основные источники доказательственного права Гонконга, Сингапура и Малайзии. В своей научной работе Е.П. Ермакова выделила три группы источников гражданского процессуального права Гонконга, Сингапура и Малайзии: 1) статутное право; 2) делегированное законодательство (принятые на основании статутов судебные правила и практические указания); 3) общее право (прецеденты)1. Полагаем, данная схема также может быть использована для выявления основных источников доказательственного права. Гонконг. Вплоть до XIX в. Гонконг являлся территорией Китая, служившей военно-морской базой. После прихода Британской Ост-Индийской компании в регионе стала активно развиваться торговля, в том числе запрещенным к ввозу на территорию Китая опиумом. Вводимые властями запреты послужили поводом для так называемой «Первой опиумной войны» (1840 - 1842 гг.), в ходе которой в 1841 г. Великобритания захватила Гонконг (о. Сянган), а затем объявила его колонией Британской империи. Впоследствии в 1898 г. территория Гонконга, а также ряд прилегающих к нему островов и полуостровов были переданы китайскими властями Великобритании в аренду на 99 лет. Лишь в 1997 г. Гонконг вернулся под юрисдикцию Китая2. По условиям передачи Гонконг был объявлен специальным административным районом Китайской Народной Республики, где вплоть до 2047 г. будут действовать две системы права: 1) существовавшие до 1997 г. нормы англосаксонского права; 2) право КНР (в отношении внешней политики и обороны). Схожие положения были закреплены в ст. 8 Основного закона Гонконга 1990 г., ставшего фактической конституцией автономного региона: «действовавшее ранее в Гонконге право, т.е. общее право, право справедливости, ордонансы, подзаконные акты, обычное право, сохраняются, если они не противоречат Ермакова Е.П. Гражданский процесс, арбитраж и медиация в Гонконге, Индонезии, Малайзии, Сингапуре и Филиппинах: монография. М.: Юрдитинформ, 2015. С. 9. 2 Условия перехода Гонконга под юрисдикцию Китайской Народной Республики были определены в Совместной китайско-британской декларации 1984 г. 35 1 Основному закону…»1. Полагаем, слова профессора Университета Гонконга Петера Весли-Смита как нельзя лучше описывают сформировавшуюся правовую систему: «Гонконг имеет любопытную смесь законов старых и новых, писанных и неписанных, доморощенных и импортного производства. Созданные различными органами разными способами и с различными результатами, эти законы представляют собой достаточно гармоничную совокупность правил, принципов, практики и предположений»2. К аналогичным выводам пришел и В.П. Трощинский, отметивший, что на территории Гонконга действует уникальная правовая система, включающая в себя англосаксонское право и право Цинской империи, а также собственное гонконгское законодательство и некоторые нормы актов правотворчества КНР3. Существенное влияние Великобритании на развитие гонконгского законодательства не могло не отразиться и на доказательственном праве региона. Основным статутом, регулирующим вопрос о доказательствах в уголовном и гражданском процессе, является Ордонанс Гонконга о доказательствах. Первоначальный текст документа был принят в 1886 г., однако со временем претерпел множество изменений. Наиболее радикальные изменения были внесены в 1997 г., когда Гонконг перешел под юрисдикцию Китая. Тем не менее, большинство норм по-прежнему сохраняют положения, схожие с нормами Законов Англии о доказательствах по гражданским делам 1968, 1972, 1995 гг.4 Имеются также другие статуты в области гражданского судопроизводства, дополняющие содержание Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. Прежде всего, надо сказать о Билле о правах, утвержденном Ордонансом Гонконга в 1991 году5. Данный статут гарантирует основные права и свободы лица в рамках уголовного 1 и гражданского судопроизводства. В частности, статья 10 Basic Law of Hong Kong Special Administrative Region of Peoples Republic of China adopted on April 4, 1990. 2 Цит. по: Ермакова Е.П. Указ. соч. С. 33 3 Трощинский П.В. Правовая система Китайской Народной Республики: становление, развитие и характерные особенности // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). 2015. № 5. С. 104. 4 Законы Англии о доказательствах по гражданским делам 1968, 1972, 1995 гг. (Civil Evidence Acts) // официальный сайт под руководством Национального архива и Правительства Англии / URL: http://www.legislation.gov.uk/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 5 Hong Kong Bills of Rights Ordinance – Cap. 383. 36 устанавливает, что все равны перед судом. Статья 14 закрепляет, что никто не вправе произвольно и незаконно вмешиваться в личную жизнь лица или его семьи. Ордонанс Гонконга о толковании и общих оговорках 1966 г. (в ред. от 03.01.2017 г.) является основой законодательства Гонконга, содержащий в себе базовые термины и их толкование1. Для доказательственного права значение данного статута обуславливается наличием ряда терминов, используемых в Ордонансе Гонконга о доказательствах 1886 г. В частности, в документе дается определение таких понятий как: «документ», «суд», «общее право», «Газета», «судья», «клятва», «аффидавит», «должностное лицо» и др. Важное значение для гражданского судопроизводства имеет также Ордонанс Гонконга о клятвах и заверениях 1972 г. (в ред. от 08.07.2005 г.)2. Так, в статье 7 указано, что лицо, не желающее давать клятву (например, в силу своих атеистических убеждений), может сделать заверение, что оно говорит правду. Однако перечисленные статуты затрагивают не все вопросы доказательственного права. Отдельные процедурные моменты прописаны в делегированном законодательстве. Таковыми, в частности, являются положения Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. и Правил Высокого суда Гонконга 1988 г., полностью описывающие процедуру движения дела с момента подачи заявления, вызова сторон, исследования доказательств, вынесения решения и обжалования. Основные положения о доказательствах сосредоточены в предписаниях (orders) 38-41А Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. и Правил Высокого суда Гонконга 1988 г. Во исполнение положений статутов и судебных правил в Гонконге действуют так называемые практические указания (practice directions), которые содержат обязательные для исполнения нормы, регулирующие отдельные процедурные вопросы. Например, Practice Direction SL1.2 от 16.06.2014 г. регулирует порядок раскрытия электронных доказательств, а Practice Direction 9.5 1 2 Hong Kong Interpretation and General Clauses Ordinance - Cap. 1. Hong Kong Oaths and Declarations Ordinance – Cap. 11. 37 от 27.08.2015 г. определяет процедуру получения доказательств с помощью видеоконференц-связи1. Третьим источником является прецедентное право. В судебную систему Гонконга входят: 1) Апелляционный суд последней инстанции (Court of Final Appeal); 2) Высокий суд (High Court), который состоит из Суда первой инстанции и Апелляционного суда; 3) Окружные суды (District courts); 4) Магистратские суды; 5) иные специализированные суды2. По мнению Алекса Лау и Ангуса Янга, в Гонконге обязательными являются акты только трех судов: Апелляционного суда Гонконга последней инстанции, Апелляционного суда и Суда первой инстанции Высокого суда Гонконга 3. Важно также обратить внимание, что согласно ст. 84 Основного закона Гонконга 1990 г. суды вправе (но не обязаны) ссылаться на прецеденты других стран общего права. Показательно в этом плане решение Высокого суда Гонконга по делу DD v. LKW [2008]. Судом рассматривался вопрос о разделе супругами совместно нажитого имущества. Первая инстанция определила причитающуюся долю в размере 1/3 согласно принципу «разумной необходимости» (reasonable requirements). Апелляционная инстанция посчитала нужным применить решения английских судов по делам White v. White (2000) и Miller v. McFarlane (2006), согласно которым совместно нажитое имущество супругов делится поровну. Суд отметил, что хотя решения английских судов не обязательны для судов Гонконга, однако они являются авторитетным источником. В качестве обоснования апелляционная инстанция указала, что поскольку принципиальных различий в английском и гонконгском законодательствах о совместно нажитом имуществе нет, то и нет оснований устанавливать разные степени социальных гарантий4. Таким образом, влияние английского права во многом предопределило источники и содержание норм о доказательствах в праве Гонконга. Текст Практических указаний содержится на официальном сайте Справочной правовой системы Гонконга / URL: http://legalref.judiciary.gov.hk/lrs/common/pd/Practice_Directions.jsp (дата обращения: 07.02.2017 г.). 2 См. ст. 81 Основного закона Гонконга 1990 г. 3 Lau А., Young A. The 2008 Declaration of Independence by the Hong Kong court and anomalies in the Hong Kong Company Law // Company Lawyer. 2009. Vol. 30, № 6. P. 190. 4 Решение Высокого суда Гонконга по делу DD v. LKW [2008] HKCA 74; [2008] 2 HKLRD 523; [2008] 2 HKC 134; CACV 91/2007 (5 March 2008). 38 1 Республика Сингапур. Развитие правовой системы Сингапура также во многом связано с влиянием Великобритании. В 1824 г. остров Сингапур был признан владением Британской империи по договору, разделившему Малайский архипелаг на английскую территорию на юге и голландскую на севере. Сингапур оставался внешне управляемым регионом вплоть до 1959 г., пока не был объявлен самоуправляемым государством в составе Британской империи. В 1963 г. по итогам референдума Сингапур вошел в Федерацию Малайзия вместе с государством Малайская Федерация. Однако из-за внутренних противоречий данное объединение просуществовало недолго, и уже 9 августа 1965 г. Сингапур провозгласил о своей независимости. Таким образом, последние полтора столетия проходили для Сингапура под сильным влиянием метрополии. Однако, в отличие от Гонконга, доказательственное право Сингапура сформировалось под влиянием английского права опосредованно через призму индийского законодательства. Как отметил английский судья Дж. Стифен, доказательственное право Англии крайне несистемно и неупорядочено1. На основе норм английского права Дж. Стифен в 1872 г. создал для Индии (бывшей в то время колонией Великобритании) единый структурированный Закон о доказательствах (Indian Evidence Act of 1872)2. По словам ученого, закон являлся всего лишь попыткой привести английское доказательственное право к четким и понимаемым положениям 3. По сути, в законе были изложены все те положения английского доказательственного права, которые существовали в теории, судебных прецедентах, отдельных статутах. Многие статьи Закона содержат «иллюстрации», т.е. пояснения на конкретных примерах, как должны применяться те или иные нормы. Положения индийского закона были восприняты многими странами (Малайзия, Шри-Ланка, Бангладеш, Нигерия и др.), в том числе и Сингапуром, принявшим Закон о доказательствах в 1893 году. В 1997 г. документ подвергся переработке и в настоящее время включает в себя 176 статей, разделенных на 1 Stephen J.F. Op. cit. P. 7. Закон Индии о доказательствах 1872 г. (Indian Evidence Act, 1872) // официальный сайт Министерства права и юстиции Индии / URL: http://lawmin.nic.in/legislative/textofcentralacts/1872.pdf (дата обращения 07.02.2017 г.). 3 Stephen J.F. Op. cit. P. 2. 39 2 четыре части: 1) относимость фактов; 2) доказательства; 3) представление доказательств и их сила; 4) банковские книги. Закон Сингапура о доказательствах 1893 г. является обязательным для всех государственных (гражданских) судов. Однако наряду с государственными судами в Сингапуре параллельно действует система Судов Шариата, рассматривающих вопросы браков, разводов, раздела имущества супругов, уплаты алиментов, а также некоторые виды уголовных правонарушений1. Данный суд распространяет свою юрисдикцию только в отношении мусульман, при этом судья вправе исследовать вопрос о том, являются ли стороны мусульманами 2. Основой деятельности Судов Шариата является Закон о действии мусульманского права 1966 г. (в ред. от 01.06.2016 г.)3. В соответствии со статьей 42 данного статута Суды Шариата должны учитывать закон о доказательствах, действующий в Сингапуре. Но при этом, как отмечается в статье, они не обязаны следовать ему так же строго, как государственные суды4. В праве Сингапура имеются и другие статуты, дополняющие содержание Закона о доказательствах. Также как и в Гонконге в праве Сингапура имеется Закон о толковании 1965 г. (в ред. от 10.12.2014 г.)5. В данном статуте разъясняется содержание основных терминов, используемых в законодательстве. Другим важным нормативным актом является Закон о клятвах и заверениях 2000 г. (в ред. от 10.06.2010 г.).6 Согласно статьям 3 и 4 указанного статута лицо, допрашиваемое в статусе свидетеля, или его переводчик должны дать клятву либо представить заверение, что они обязуются говорить только те сведения, которые считают правдой. Отдельные положения о доказательствах определяются нормами делегированного законодательства. Так, ст.ст. 2 и 80 Закона Сингапура о Высшем суде 1969 г. (в ред. от 31.05.2016 г.) устанавливают, что порядок судебного 1 Tan K.Y.L. The Singapore Legal System. 2nd ed. Singapore: Singapore University Press, 1999. P. 278. 2 Abbas A.N. The Islamic Legal System in Singapore // Pacific Rim Law and Policy Journal. 2012. Vol. 21. № 1. P. 172. 3 Singapore Administration of Muslim Law Act – Cap. 3. 4 Поскольку нормы доказательственного права, применяемые Судами Шариата и государственными судами Сингапура, одинаковы, в данной диссертационной работе основное внимание будет уделено производству в государственных (гражданских) судах Сингапура. 5 Singapore Interpretation Act – Cap. 1. 6 Singapore Oaths and Declarations Act – (No. 38 of 2000) 40 производства должен определяться на основании Судебных правил (Rules of Court)1. Данный документ был принят в 1996 г. и, по сути, стал гражданским процессуальным кодексом Сингапура, описывающим полную процедуру движения дела с момента подачи иска до его обжалования2. Как и в праве Гонконга, отдельные процедурные вопросы получения и ознакомления с доказательствами регулируются практическими указаниями. В Сингапуре существуют два свода указаний: один для Верховного суда (Supreme Court), другой для Государственных судов (State Courts).3 Они принимаются во исполнение отдельных положений Судебных правил и носят обязательный характер. Третьим источником являются судебные прецеденты. Если кратко описывать судебную систему Сингапура, то она выглядит следующим образом. Высшей судебной инстанцией является Верховный суд, в который входят Апелляционный суд (Court of Appeal) и Высокий суд (High Court)4. Ниже идут так называемые Государственные суды (ранее они назывались Подчиненные суды), куда входят Окружные и Магистратские суды, Суды коронера, а также Суды малых исков 5. Имеется также ряд специализированных судов (по семейным делам, по банкротству, по делам несовершеннолетних и др.)6. Как пишет сингапурский автор Леонард Гох Чун Хайэн, прецедентное право является важной частью неписаного права страны. Его основой является правило «stare decisis» (в пер. с лат. - "стоять на решенном"), согласно которому решения вышестоящих судов обязательны для всех остальных нижестоящих судебных инстанций. На этом основании автор делает выводы, что акты Апелляционного суда и Высокого суда Сингапура являются прецедентными для всех остальных, т.е. Singapore Supreme Court of Judicature Act – Cap. 322. Singapore Rules of Court (Cap. 322, R 5, G.N. No. S 71/1996). 3 Свод Практических указаний для Верховного Суда от 2013 г. в ред. от 30.09.2016 г. (Supreme Court Practice Directions) // официальный сайт Верховного суда Сингапура / URL: http://www.supremecourt.gov.sg (дата обращения: 07.02.2017 г.). Свод Практических указаний для Государственных судов от 2014 г. в ред. от 05.12.2016 г // официальный сайт Государственных судов Сингапура / URL: https://www.statecourts.gov.sg (дата обращения: 07.02.2017 г.). 4 Ст. ст. 93 и 94 Конституции Сингапура 1965 г. в ред. от 10.12.2014 г. (Singapore Constitution of the Republic of Singapore (Original Enactment: S 1/63)). 5 Ст. 3 Закона Сингапура о Государственных судах (State Courts Act – Cap. 321; Original Enactment: Act 19 of 1970). 6 Подробнее см.: Ермакова Е.П. Указ. соч. С 113-117. 41 1 2 подчиненных судов. При этом обязательным будет не всё решение целиком, а только его мотивировочная часть «ratio decidendi»1. В то же время формально прецеденты государственных судов не являются обязательными для Судов Шариата. В силу ст. ст. 55, 56А Закона Сингапура о действии мусульманского права 1966 г. решения Апелляционного Совета (Appeal Board), высшей инстанции для шариатских судов, окончательны и не подлежат дальнейшему обжалованию. Однако на практике мнение государственных судов все же учитывается, если закон не противоречит исламскому праву или устраняет пробелы2. Следует отметить, что сингапурские суды нередко используют прецеденты, выработанные в других юрисдикциях судов общего права. Но при этом далеко не каждый судебный прецедент может быть принят в качестве безусловного аргумента. Так, в одном из споров Апелляционный суд Сингапура отказался применять решение Апелляционного суда Англии. По его мнению, выводы английского суда о том, что привилегия на сохранение тайны юридической консультации в отношении организаций распространяется не на всех работников, а только на отдельных уполномоченных сотрудников этой организации, противоречит ст. 128 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г.3 Указанное решение Верховного суда Сингапура соответствует положениям п. 2 ст. 2 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г.: «Любые не содержащиеся в писаном законе правила о доказательствах, не соответствующие каким-либо положениям данного Закона, считаются утратившими силу». Следовательно, любые неписаные нормы общего права о доказательствах, в том числе судебные прецеденты других стран, не могут быть признаны обязательными, если они противоречат Закону Сингапура о доказательствах. Goh, L.C.H. Sources of law // Legal systems in ASEAN – Singapore. – pp. 1-7 // сайт Юридического объединения Ассоциации государств Юго-Восточной Азии / URL: http://www.aseanlawassociation.org/legal-sing.html (дата обращения: 07.02.2017 г.). 2 См. напр.: Abbas A.N. Op. cit. P. 174; Black A. Lessons from Singapore: an Evaluation of the Singapore Model of Legal Pluralism // Asian Law Institute Working Paper Series. July 2012. № 026. P. 15–16. 3 Решение Апелляционного суда Сингапура по делу Skandinaviska Enskilda Banken AB (Publ), Singapore Branch v. Asia Pacific Breweries (Singapore) Pte Ltd and other appeals - [2007] SGCA 9 (22 February 2007) at 41-42. 42 1 Федерация Малайзия. В 20-х годах XIX в. Англия и Голландия пошли на урегулирование своих давних противоречий и поделили сферы влияния в ЮгоВосточной Азии1. По уже упоминавшемуся Англо-Голландскому договору 1824 г. Нидерланды передали Англии Малакку и обещали впредь не создавать владений на Малаккском полуострове и не заключать договоров с малайскими княжествами 2. В 1826 г. Малакка вошла в состав «Поселений проливов» («Straits Settlement»), находившихся под управлением Британской Ост-Индийской компании, а в 1867 г. обрела статус колонии в составе британской империи. Лишь в 1957 г. по итогам двухлетней работы конституционной комиссии стран Британского содружества Малайская Федерация, включавшая штаты на полуострове Малакка, провозгласила свою независимость3. В 1963 г. по итогам присоединения новых штатов Сабах, Саравак и Сингапур было образовано новое государство, известное в настоящее время как Федерация Малайзия (впоследствии Сингапур вышел из состава объединения)4. Доказательственное право Малайзии во многом схоже с правом Сингапура. Принятый в 1950 г. Закон Малайзии о доказательствах основан на индийском Законе о доказательствах 1872 г., ставшим универсальной моделью для многих стран бывших британских колоний. Статут состоит из 167 статей, объединенных в 11 глав, которые в свою очередь включены в 3 крупных Части: 1) относимость; 2) доказательства; 3) представление и сила доказательства. В то же время доказательственное право имеет определенную специфику, поскольку Малайзия является мусульманским государством. Согласно ст. 121 Федеральной Конституции Малайзии 1957 г. (в ред. от 01.05.2009 г.) в стране существуют параллельно две системы судов: государственные и Суды Шариата. Причем последние компетентны рассматривать только споры, возникшие между мусульманами. Порядок рассмотрения дел определяется специальным Законом Малайзии о гражданском судопроизводстве в Судах Шариата 1998 г. (в ред. от История Востока: в 6 т. Т. 4. Восток в новое время (конец XVIII – начало XX в.). Кн. 1 / ред. кол. Р.Б. Рыбаков (пред.) и др. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2004. С. 234. 2 Там же. 3 История Востока: в 6 т. Т. 6: Восток в новейший период (1945–2000 гг.) / ред. кол.: Р.Б. Рыбаков (пред.) и др. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2008. С. 748. 4 Ермакова Е.П. Указ. соч. С. 70. 43 1 02.09.2005 г.)1. Для разрешения данных споров применяется специальный Закон о доказательствах в Судах Шариата 1997 г., распространяющийся только на указанные суды (ст. 2). Внешне данный акт по своей структуре напоминает Закон Малайзии о доказательствах 1950 г.2 Однако содержание статута зачастую отличается от закона о доказательствах для государственных судов, что предопределяет необходимость более детального изучения Судов Шариата Малайзии в данном исследовании. Приведенные выше статуты не являются единственными источниками доказательственного права в Малайзии. К примеру, в Законах Малайзии о толковании 1948 и 1967 гг. (объединенные в 1989 г.), так же как в Гонконге и Сингапуре, приводится толкование ряда терминов, имеющих значение для доказательственного права3. Закон Малайзии о клятвах и заявлениях 1949 г. (в ред. от 29.08.1975 г.) определяет порядок заверения свидетелем правдивости сказанных им слов4. К актам делегированного законодательства Малайзии можно отнести Судебные правила 2012 г. (в ред. от 28.02.2013 г.), регулирующие производство в Высоком суде (High Court), Сессионных судах (Sessions Court) и Магистратских судах5. Следует отметить, что нередко нумерация и содержание данного акта совпадает с аналогичными нормами Судебных правил Сингапура от 1996 г., Правил Высокого суда Гонконга от 1988 г. и Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. Поэтому в дальнейшем, в случае совпадения содержания и номера статей в перечисленных акта, для краткости изложения будет использоваться фраза «Судебные правила Гонконга, Сингапура и Малайзии». 1 Malaysian Syariah Court Civil Procedure (Federal Territories) Act - Act 585. В дальнейшем, в тех случаях, когда нумерация и содержание статей Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. будут совпадать, в исследовании для краткости изложения будет использоваться выражение «законы о доказательствах Сингапура и Малайзии». 3 Malaysian Interpretation Acts (Consolidated and Revised 1989) – Act 388. 4 Malaysian Oaths and Affirmations Act – Act 194. 5 Судебные правила Малайзии 2012 г. (The Rules of court of Malaysia) // официальный сайт Федеральной Газеты Малайзии / URL: http://www.federalgazette.agc.gov.my/eng_main/main_carian_tajuk.php (дата обращения: 07.02.2017 г.). 44 2 Отдельные процедурные вопросы также регулируются Практическими указаниями, принимаемые высшими судами в соответствии с законными и подзаконными актами. Поскольку Малайзия является государством, входящим в систему стран общего права, прецеденты также являются правовым источником. Согласно Части IX Федеральной Конституции Малайзии 1957 г. судебная иерархия выглядит следующим образом 1) Федеральный суд (Federal Court), являющийся высшей апелляционной инстанцией; 2) Апелляционный суд (Court of Appeal), рассматривающий жалобы на акты Высоких судов; 3) Высокий суд Малайи, а также Высокий суд Сабах и Саравак; 4) подчиненные суды (Сессионные суды, Суды малых исков и др.). Как указывает малазийский юрист Исмаил Ибрагим, прецедентными следует считать решения Федерального суда Малайзии, Апелляционного суда и Высокого суда1. В отношении судебных прецедентов других стран общего права в Малайзии действует принцип, аналогичный Гонконгу и Сингапуру: судебные решения не обязательны, но могут быть учтены при разрешении спора, если не противоречат национальному законодательству. Так, в одном из дел Апелляционный суд указал, что «решения Верховного суда Индии, конечно же, не обязывают никоим образом суд. Но когда такие решения касаются толкования положений закона, которые сходны в Индии и в этой стране, то такие решения заслуживают высочайшей степени доверия»2. Система малазийских Судов Шариата представлена: 1) Подчиненными судами шариата, 2) Высоким судом шариата и 3) Апелляционным судом шариата 3. Согласно п. 1А ст. 121 Федеральной Конституции Малайзии 1957 г. государственные (гражданские) суды не обладают компетенцией в отношении вопросов, которые отнесены к Судам Шариата. Полномочия исламских судов определены в Приложении № 9 Федеральной Конституции Малайзии 1957 г., 1 Ismail Ib. Judicial Certainty and Creativity: An Evaluation of Stare Decisis // Malaysian Journal of Law and Society. 2004. № 8. P. 82. 2 Решение Высокого суда Федерации Малайи по делу Meelamchan & Anor v. Public Prosecutor [1962] MLJ 213. 3 Ст. 40 Закона Малайзии о действии мусульманского права 1993 г. (Admistration of Islamic Law (Federal Territories) Act 1993 - Act 505. Следует заметить, что согласно ст. 1 данный закон применяется только к федеральной территории Куала-Лумпур и Лабуан. 45 согласно которому полномочия Судов Шариата распространяются только на лиц, исповедующих ислам. При этом компетенция судов ограничена и в основном касается брачно-семейных отношений, преступлений против религии, уплаты закята и др. Проведенный краткий обзор позволяет прийти к следующим выводам. Доказательственное право Гонконга сформировалось под непосредственным влиянием английского права. Как следствие, содержание Ордонанса Гонконга нередко совпадает с содержанием законов Англии о доказательствах по гражданским делам 1968, 1972, 1995 гг. В Сингапуре и Малайзии положения английского права были восприняты через Закон Индии о доказательствах 1872 г., который в свою очередь был основан на переработанных и систематизированных нормах английского права. Основными источниками доказательственного права Гонконга, Сингапура и Малайзии являются специальные статуты, посвященные судебным доказательствам. Если в законах не содержится иных указаний, они в равной степени применяются к доказательствам в гражданском и уголовном производстве. Судебные системы Гонконга, Сингапура и Малайзии независимы. Принятые в других юрисдикциях судебные прецеденты, в том числе в отношении вопросов о доказательствах, не имеют обязательного характера. Однако если данные прецеденты касаются правоотношений, имеющих схожее с национальным законодательством правовое регулирование, то такие прецеденты могут быть признаны судом заслуживающими внимания и доверия. 46 Глава II. ДОКАЗЫВАНИЕ В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ § 1. Понятие доказывания В праве Гонконга, Сингапура и Малайзии наиболее подходящим эквивалентом термина «доказывание» является английское слово «proof»1. Из анализа законодательства можно сделать вывод, что «proof» используется в значении деятельности, направленной на установление спорных фактов. К примеру, в ряде статей Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. «proof» используется в значении доказывания спорных фактов (например, ст. ст. 13, 31, 32, 35, 42, 53, 54 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.). В Сингапуре и Малайзии Часть II законов о доказательствах, именуемая «Доказывание», определяет порядок установления фактов с помощью конкретных средств доказывания, а также перечисляет факты, не подлежащие доказыванию. Однако, несмотря на повсеместное использование «proof» в законодательстве, в научной доктрине данный термин как отдельная категория не изучается. Здесь прослеживается влияние английской правовой науки, где термин «доказывание» не анализируется самостоятельно, а рассматривается в рамках таких понятий как обязанность (бремя) по доказыванию и стандарт доказывания. Полагаем, что для более углубленного изучения доказательственного права Гонконга, Сингапура и Малайзии в исследовании необходимо определиться с понятием «доказывание». Анализ этого термина позволит выявить роль сторон и суда при работе с доказательствами. Для достижения этой цели представляется возможным обратиться к идеям отечественных ученых. По мнению В.В. Молчанова в гражданском процессуальном праве имеются два подхода к пониманию сути доказывания2. В рамках первого подхода доказывание рассматривается как процессуальная деятельность сторон и других участвующих в деле лиц, состоящая в представлении доказательств, опровержении доказательств противника, заявлении ходатайств, участии в исследовании доказательств. При этом суд не является участником доказывания. К примеру, А.Ф. Клейнман О значении термина «proof» как доказательства говорилось ранее в § 1 гл. I данного диссертационного исследования. 2 Гражданский процесс: учебник / под ред. М.К. Треушникова. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2014. С. 260 (автор главы – В.В. Молчанов). 47 1 утверждал, что суд не участвует в процессе доказывания, поскольку его основной задачей является разбирательство и разрешение дела в судебном заседании 1. Другой автор, Л.А. Ванеева, предложила разделять понятия «судебное познание» и «доказывание». Если в первом случае речь идет о деятельности суда, направленной на установление истины, то во втором – о деятельности сторон по обоснованию требований и возражений2. Схожий вывод сделал в своей работе и С.Ф. Афанасьев3. Другой подход к определению доказывания сводится к его пониманию как деятельности лиц, участвующих в деле, и суда по представлению, собиранию, исследованию и оценке доказательств.4 Так, согласно взглядам К.С. Юдельсона судебное доказывание представляет собой деятельность субъектов процесса по установлению при помощи указанных законом процессуальных средств и способов объективной истинности наличия или отсутствия фактов, необходимых для разрешения споров между сторонами. При этом к субъектам доказывания помимо лиц, участвующих в деле, ученый относил также судебные органы 5. По утверждению М.К. Треушникова, «цель судебного доказывания состоит не в механическом наполнении дела доказательственным материалом, их собирании сторонами и представлении, а в извлечении из доказательств судом (т. е. субъектом познания и представителем судебной власти) точных выводов для обоснования решения, для защиты права»6. Аналогичной позиции придерживается и В.В. Молчанов, утверждая, что «судебное доказывание - это деятельность сторон, других лиц, участвующих в деле, и суда, направленная на установление обстоятельств, имеющих значение для дела, и обоснования выводов о данных обстоятельствах»7. Клейнман А.Ф. Основные вопросы теории доказательств в советском гражданском процессе. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1950. С. 40–41. 2 Ванеева Л.А. Судебное познание в науке советского гражданского процессуального права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1969. С. 11. 3 Афанасьев С.Ф. Специфика судебного познания в гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 1999. № 2. С. 27. 4 Гражданский процесс: учебник / под ред. М.К. Треушникова. Указ. соч. С. 261. 5 Юдельсон К.С. Проблемы доказывания в советском гражданском процессе. М.: Госюриздат, 1951. С. 33–34. 6 Треушников М.К. Указ. соч. С. 31. 7 Гражданский процесс: учебник / под ред. М.К. Треушникова. Указ. соч. С. 263. 48 1 Не ставя задачу разрешить теоретический спор между двумя подходами в российском праве, полагаем возможным сделать вывод, что в широком смысле под доказыванием следует понимать деятельность в рамках судебного процесса, направленную на установление наличия или отсутствия спорных фактов с помощью доказательств. При этом необходимо определиться с тем, кто осуществляет эту деятельность. В гражданском судопроизводстве Гонконга, Сингапура и Малайзии руководящим принципом является состязательность судебного процесса. По мнению М. Уилкинсона, для состязательной системы правосудия Гонконга характерны определенные особенности, в том числе: 1) ведение судебного следствия зависит от усмотрения и инициативы сторон; 2) сбором и представлением доказательств занимаются исключительно стороны; 3) во время слушания дела судья занимает пассивную роль в вопросе представления доказательств1. Аналогичным образом гражданский судебный процесс протекает в судах Сингапура и Малайзии. Суды осуществляют распорядительные действия, направленные на упорядочение и ускорение судебного процесса, а также оказывают содействие сторонам в получении доказательств. Например, судья может ограничить количество привлекаемых экспертов,2 назначить эксперта, если стороны сами не могут выбрать единую кандидатуру,3 исключить недопустимые доказательства и др. Кроме того, в ходе реформы 2009 г. гонконгские судьи получили право по своему усмотрению исключать какой-либо спорный вопрос из судебного рассмотрения (что влияет на предмет доказывания)4. Важно отметить, что судьи в гражданском процессе имеют определенные дискреционные полномочия, дающие им возможность проявлять активность при сборе доказательств. Прежде всего, судья вправе задавать сторонам или свидетелям любые вопросы относительно спорных фактов5. Однако данные положения на 1 Wilkinson M., Cheung E., Booth Ch.N. A Guide to Civil Procedure in Hong Kong. 4th ed. Hong Kong: LexisNexis 2011. P. 4. 2 П. 4 пр. 38 Правил Высокого суда Гонконга 1988 г. и Правил Окружного суда Гонконга 2000 г., п. 1 пр. 40А Судебных правил Сингапура 1996 г. и Судебных правил Малайзии 2012 г. 3 П. 1 пр. 40 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. 4 П. 1 пр. 1В Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. и Правил Высокого суд Гонконга 1997 г. 5 Ст. 167 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 165 Закона Малайзии о доказательствах 1950, ст. 118 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 49 практике имеют некоторые ограничения. Считается устоявшимся правилом изречение Лорда Деннинга, что судья не должен сбрасывать судейскую мантию и облачаться в одеяния адвоката (Jones v. National Coal Board [1957] EWCA Civ 3)1. Поэтому допрос должны проводить стороны, а не суд. Чрезмерная активность суда может стать причиной отмены вынесенного решения. Другим важным полномочием является право суда по своей инициативе обязать сторону представить документ, который находится у нее во владении, распоряжении или хранении2. Однако в силу прямого предписания суды вправе использовать данное полномочие только когда необходимо обеспечить справедливое судебное разбирательство или уменьшить судебные расходы 3. Также следует сказать об особом праве судов Сингапура и Малайзии назначать экспертов. Изменения, внесенные в процессуальное законодательство Сингапура и Малайзии в 2001 и 2012 годах соответственно, позволили судам по собственной инициативе назначать независимых судебных экспертов вопреки общему правилу о том, что эксперты привлекаются сторонами4. В то же время изучение судебной практики показывает, что суды Сингапура и Малайзии крайне редко пользуются данным полномочием, предоставляя сторонам возможность сами проявлять инициативу. Важно отметить, что задача судов Гонконга, Сингапура и Малайзии состоит не в установлении объективной истины, а в исследовании представленных сторонами доказательств на предмет их относимости, допустимости и соответствия стандарту доказывания. Иными словами, суд устанавливает не объективную, а формальную истину. Как отмечают гонконгские ученые, знания о фактах проистекают из самого бытия (жизни) на основании информации, которую человек получает с помощью наблюдений и умозаключений. Однако границы познания Решение Высокого суда Гонконга по делу HKSAR v. Lai Oi Yan [2016] HKCA 191; CACC 265/2014 (17 May 2016); Решение Апелляционного суда Сингапура по делу Yap Chwee Khim v. American Home Assurance Co and Others [2001] 2 SLR 421; [2001] SGCA 22 (9 April 2001); Решение Апелляционного суда Малайзии по делу Dato Seri Anwar Ibrahim v. Pendakwa Raya [2011] 7 CLJ 253; 5 MLJ 535. 2 П. 12 пр. 24 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии, ст. 85 Закона Малайзии о гражданском судопроизводстве в Судах Шариата 1998 г. 3 П. 13 пр. 24 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. Для Судов Шариата Малайзии таких ограничений не установлено. 4 П. 1 пр. 40 Судебных правил Сингапура 1996 г. и п. 1 пр. 40 Судебных правил Малайзии 2012 г. Подробнее об экспертах говорится в пар. 1 гл. IV диссертационной работы. 50 1 человека не бесконечны. По мнению ученых, когда мы говорим об истине, речь идет не об абсолютном знании, а об ограниченном, основанном на вероятности 1. Поэтому в гражданском процессе суды принимают решение, исходя из вероятности того или иного события, а не абсолютной уверенности его существования. Помимо суда субъектами доказывания являются стороны, задача которых состоит в том, чтобы с помощью представляемых доказательств убедить суд в наличии или отсутствии спорных фактов. Кроме того, ответчик вправе ходатайствовать о привлечении к делу третьего лица (third party) в случаях, если он: 1) требует от этого лица возмещения денежных сумм, взыскиваемых истцом; 2) требует от третьего лица исполнения, которое связано с первоначальным предметом спора и тождественно требованию истца; 3) заявляет, что какой-либо спорный вопрос затрагивает отношения не только между истцом и ответчиком, но и третьим лицом.2 После того, как третье лицо вступает в процесс, оно приобретает все процессуальные права в отношении защиты против предъявляемых ему требований.3 Если проводить аналогию с российским правом, то речь, по сути, идет о третьих лица, не заявляющих самостоятельные требования. Право Гонконга, Сингапура и Малайзии не выделяет такую категорию участников процесса как «третьи лица, заявляющие самостоятельные требования относительно предмета спора». Однако допускается возможность участия нескольких лиц с самостоятельными требованиями в рамках института «интерплидер» (interpleader), когда несколько лиц спорят между собой о том, кому из них, к примеру, ответчик должен произвести исполнение (передать деньги, товар, движимое имущество)4. Доказывание, как и любой другой длящийся процесс, имеет свои определенные стадии и границы. В юридической теории Гонконга, Сингапура и Малайзии стадии доказывания обычно не выделяются в самостоятельную категорию, а изучаются параллельно со стадиями гражданского судопроизводства. К примеру, Дейв Лау выделил следующие стадии развития гражданского процесса в рамках производства, основанного на судебном приказе о явке ответчика: 1) досудебное урегулирование, включая альтернативные методы разрешения спора; 2) 1 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 24. Пп. 1 п. 1 пр. 16 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. 3 Пп. 3 п. 1 пр. 16 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. 4 Пр. 17 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. 2 51 подача иска и выдача судебного приказа (issue of writ); 3) вручение ответчику судебного приказа; 4) обмен состязательными бумагами; 5) раскрытие документов и ознакомление с ними; 6) определение графика и порядка проведения судебного разбирательства; 7) обмен письменными свидетельскими заявлениями и экспертными заключениями; 8) совещание по вопросам управления делом (case management conference), досудебное совещание, назначение дела к слушанию; 9) рассмотрение дела по существу и вынесение решения; 10) апелляционное обжалование либо исполнение решения1. Полагаем, что для судебного доказывания имеют значение лишь те стадии гражданского процесса, в рамках которых происходит собирание, представление и исследование доказательственного материала. В своей работе Дж. Пинслер выделил: подготовительную стадию, когда сторона собирает и представляет доказательства и стадию непосредственного исследования доказательств в суде первой инстанции2. В работе И.В. Решетниковой процесс доказывания также делится на две стадии: 1) собирание и представление доказательств на стадии подготовки дела; 2) исследование доказательств в суде первой инстанции3. На этом основании полагаем возможным выделить две стадии доказывания: в рамках подготовки дела к судебному разбирательству и в рамках рассмотрения дела по существу4. Доказывание на стадии подготовки дела к рассмотрению по существу. Обычно в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии досудебную подготовку дела осуществляет не сам судья, а судебный чиновник: мастер (Гонконг) или регистратор суда (Сингапур, Малайзия). В частности, он принимает исковые заявления с целью выдачи судебного приказа о явке ответчика, рассматривает ходатайства о принятии обеспечительных мер, выносит приказы о раскрытии документов, дает иные указания в рамках подготовки дела. Процесс подготовки может отличаться в зависимости от того, в какой форме был инициирован судебный процесс: на основании судебного приказа о явке 1 Lau D. Civil Procedure in Hong Kong: A Guide to the Main Principles. 3rd ed. Hong Kong: Sweet & Maxwell, 2014. P. LXXV. 2 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Op. cit. P. 617, 687. 3 Решетникова И.В. Указ. соч. С. 140. 4 За рамками исследования остаются вопросы о досудебном истребовании доказательств и их обеспечении. 52 ответчика (writ) или искового извещения (originating summons)1. Здесь необходимо понимать принципиальную разницу между этими двумя формами. Производство, основанное на исковом извещении, считается упрощенным и скорым, поскольку дело может быть рассмотрено без явки сторон, без обмена состязательными бумагами и без раскрытия документов, если суд не решит иначе. Обычно такое производство инициируется стороной, если нет спора о факте (например, речь идет о толковании закона, договора, завещания или других документов). Напротив, в деле, основанном на судебном приказе о явке, в обязательном порядке проводятся процедуры обмена состязательными бумагами и раскрытия документов. Производство на основании судебного приказа о явке ответчика инициируется путем обращения к регистратору суда, который проставляет на документе подпись и печать. После вручения данного документа ответчику начинается этап обмена состязательными бумагами или, по-другому, плидирование (pleading). В английском законодательстве с принятием Правил гражданского судопроизводства 1998 г. данное понятие было заменено термином «statement of case»2, однако суть процедуры осталась прежней (ч. 16 ПГС Англии). Для судебного доказывания обмен состязательными бумагами важен тем, что именно на этом этапе стороны определяются с предметом доказывания. В последующем каждая из сторон будет знать, какие факты ей надлежит доказать (опровергнуть) и какие доказательства следует представить. Вопрос о плидировании детально урегулирован пр. 18 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии, а также ст. ст. 63-71 Закона Малайзии о гражданском судопроизводстве в Судах Шариата 1998 г. Истец излагает в исковом заявлении свои требования (statement of claim), на которые ответчик обязан ответить в форме возражения (defence). Согласно ст. 13 разд. 18 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии факты, которые не оспорены ответчиком, считаются признанными. Истец вправе дать свой ответ (reply) на возражения; если Пр. 5 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. Реже дело инициируется на основании искового ходатайства (motion) или искового прошения (petition). В Судах Шариата Малайзии дело инициируется на основании судебного извещения или в некоторых случаях ходатайства (application), а также при согласии суда – на основании устного заявления (ст. ст. 8, 16 Закона Малайзии о гражданском судопроизводстве в Судах Шариата 1998 г.). 2 Подробнее см.: Кудрявцева Е.В. Гражданское судопроизводство Англии. М.: Изд. дом "Городец", 2008. С. 74. 53 1 такой ответ не дается, факты считаются спорными и устанавливаются в судебном заседании. Также ответчик может заявить встречный иск (counterclaim). Сроки обмена состязательными бумагами установлены в Судебных правилах, их нарушение может повлечь серьезные последствия вплоть до отказа в иске или, наоборот, вынесения решения в пользу истца (пр. 19 Судебных Правил Гонконга, Сингапура и Малайзии). Особенностью плидирования является то, что в состязательных бумагах сторона должна ссылаться только на материальные факты, а не на доказательства (п. 7 пр. 18 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии). Объяснить это можно тем, что на данном этапе задача сторон заключается в выработке единого перечня спорных и признанных фактов, а не ознакомление с доказательственной базой. Если сторона не заявила о каком-либо факте, то в дальнейшем без разрешения суда она не сможет на него ссылаться (п. 10 пр. 18 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии). Следующим этапом подготовки дела является раскрытие документов и ознакомление с ними (discovery). В английском законодательстве схожая по содержанию процедура именуется «disclosure»1. На данном этапе стороны получают доступ к письменным доказательствам друг друга, которыми они владеют, распоряжаются или хранят. Раскрытие доказательств на подготовительном этапе позволяет исключить «судебные ловушки», когда одна из сторон сознательно удерживает какие-либо материалы, чтобы представить их в судебном заседании и застать оппонента врасплох2. Детально вопрос о порядке раскрытия письменных доказательств урегулирован в пр. 24 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. Помимо самих документов в их классическом понимании (как рукописный текст на бумаге) правила распространяются также и на документы в электронной форме. Порядок их раскрытия определяется специальными «Практическими указаниями»3. Кудрявцева Е.В. Указ. соч. С. 75. Mohamed D., Abas A. The process of gathering evidence in civil cases: its application in civil and syariah courts / D. Mohamed, A. Abas // 4th International Conference on Harmonisation of the Shari'ah and civil laws (perspective and practice). – Kuala Lumpur: IIUM Press, 2011. P. 476. 3 Например, в Гонконге действуют Практические Указания № SL1.2 от 2014 г. (Practice Direction SL1.2) // Справочно-правовая система на официальном сайте Правительства Гонконга / URL: http://legalref.judiciary.gov.hk (дата обращения: 07.02.2017 г.). 54 1 2 По общему правилу обязанность раскрытия документов возлагается на стороны, а в исключительных случаях – на иных лиц, не являющихся участниками судебного процесса1. В течение 14 дней с момента окончания этапа плидирования действует правило об автоматическом раскрытии всех относимых к делу документов 2. Кроме того, Судебные правила Гонконга, Сингапура и Малайзии допускают возможность раскрытия отдельных документов на основании приказа суда, который принимается по ходатайству одной стороны в отношении другой. В Судах Шариата Малайзии суд может по своему усмотрению потребовать от стороны раскрыть определенный тип документов (ст. 85 Закона Малайзии о гражданском судопроизводстве в Судах Шариата 1998 г.). В государственных судах Гонконга, Сингапура и Малайзии процедура раскрытия письменных доказательств в общих чертах выглядит следующим образом. Сторона подготавливает перечень документов (list of documents) и направляет его другой стороне. В указанном перечне приводится описание всех относимых к делу документов, которыми сторона владеет, распоряжается или хранит. Помимо этого сторона может указать, какие документы она отказывается предоставить и почему (например, в силу привилегии). Если сторона не указала в перечне какие-либо документы, без разрешения суда она не сможет ссылаться на них во время слушания дела по существу. Кроме того, в Гонконге суд вправе ограничить количество раскрываемых документов, если посчитает это нужным3. В Судах Шариата Малайзии отсутствует подробная регламентация порядка раскрытия доказательств, что порой приводит к различным казусам. Примером может быть дело Tengku Puteri Zainah v. Dato Seri Mohd Najib, рассмотренное Шариатским Апелляционным судом Малайзии. При расторжении брака, заключенного в форме «мута» (mut’ah), супруга обратилась с иском к мужу о К примеру, сторона может заявить ходатайство в отношении лица, которое является потенциальным участником спора. 2 П. 2 пр. 24 Правил Высокого суда Гонконга 1988 г.и Правил Окружного суда Гонконга 2000 г., п. 8 пр. 25 Судебных правил Сингапура 1996 г. и п. 10 пр. 34 Судебных правил Малайзии 2012 г. Для некоторых категорий дел раскрытие документов носит ограниченный характер (например, по искам о возмещении вреда здоровью; делам о возмещении ущерба в результате ДТП; делам, где стороной выступает Правительство). 3 П. 15A пр. 24 Правил Высокого суда Гонконга 1988 г. и Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. 55 1 взыскании денежных средств1. Истица потребовала от ответчика представить заверенный аффидавитом перечень документов, подтверждающих наличие у него определенного имущества. Однако поскольку такая процедура не соответствовала положениям закона, перечень не был предоставлен. Суд пришел к выводу, что именно истица должна была доказать наличие имущества у ответчика2. Следует заметить, что сторона обязана раскрывать все относимые к делу документы, даже если их представление противоречит ее интересам. Если выяснится, что сторона уклонялась от добросовестного исполнения обязанности, суд может отклонить иск либо, в случае уклонения ответчиком, вынести решение в пользу истца3. Здесь возникает вопрос о том, какие документы следует считать относимыми. Долгое время в судебной практике Гонконга, Сингапура и Малайзии руководящим считался английский судебный прецедент The Compagnie Financiere et Commerciale du Pacifique v. Peruvian Guano Co.4 В рамках данного дела истец ссылался на договор поставки, который был заключен в устной форме. Ответчик же утверждал, что стороны вели лишь переговоры, и договор не заключался. В процессе раскрытия документов ответчик ознакомился с содержанием протоколов совета директоров истца, в которых упоминались отдельные документы, подтверждающие, что речь идет не о заключенном договоре, а только о проекте. Суд удовлетворил ходатайство, придя к выводу, что документ является относимым, если он содержит информацию, которая может (но не обязательно должна) прямо или косвенно помочь ходатайствующей стороне, либо создаст цепочку дальнейших запросов, которая позволит в конечном счете прийти к искомым доказательствам. Предполагалось, что на основании одних раскрытых документов сторона могла обнаружить другие документы или обстоятельства, имеющие значение для дела. Однако со временем практика показала, что такой подход нередко приводил к так называемой «рыбной ловле» (fishing), когда сторона требовала раскрыть сотни Согласно исламскому праву «мута» представляет собой брак, заключаемый на определенный период времени. Основанием является брачный договор, в котором подробно прописываются условия брака, в том числе размер содержания и вознаграждения супруги, а также компенсация при расторжении брака. Подробнее см.: Исламоведение: пособие для преподавателей / под ред. М.Ф. Муртазина. М., 2008. С. 56. 2 Mohamed D., Abas A. Op. cit. P. 20-21. 3 П. 16 пр. 24 Судебных Правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. 4 Решение Апелляционного суда Англии по делу The Compagnie Financiere et Commerciale du Pacifique v. Peruvian Guano Co. (1882) 11 Q.B.D. 55, 63, CA. Цит. по: Эндрюс Н. Указ. соч. С. 120. 56 1 документов в надежде найти хоть какие-нибудь сведения в поддержку своей позиции или просто затянуть время. В настоящее время суды Гонконга, Сингапура и Малайзии нередко отказывают в удовлетворении ходатайства, если сторона не смогла доказать, что раскрытие документов действительно позволит найти сведения, которые непосредственно связаны с обстоятельствами дела 1. Также на практике учитываются соразмерность расходов, которые понесет раскрывающая сторона; количество неотносимых к делу документов, которая сторона вынуждена будет раскрыть, чтобы выполнить приказ суда; вероятность затягивания подготовительной стадии2. Вместе с перечнем документов, подлежащих раскрытию, сторона также направляет своему оппоненту уведомление, в котором указывается место и время для ознакомления с материалами (но не позднее 7 дней с момента вручения уведомления)3. При этом судебная практика Гонконга, Сингапура и Малайзии презюмирует, что лицо, которому раскрыто содержание документа, негласно приняло на себя обязательство не использовать полученную информацию для каких-либо иных целей, чем рассмотрение текущей тяжбы4. В процессе подготовки дела стороны могут направить друг другу письменные вопросы (interrogatories) с целью уточнения обстоятельств дела. Обычно эти вопросы направлены на то, чтобы получить признание или дополнительные доказательства. В случае необоснованного уклонения от ответа суд может отклонить иск или отказать в принятии возражений ответчика и вынести решение в пользу истца5. Например, Решение Высокого суда Гонконга по делу Chan Hung v. Yung Kwong Chung HCA [2009] HKCFI 28; HCA 216/2004 (15 January 2009); Решение Высокого суда Сингапура по делу Surface Stone Pte Ltd v. Tay Seng Leon and another - [2011] SGHC 223 (5 October 2011); Решение Высокого суда Малайзии по делу Am Finance Berhad v. Teras Cemerlang Sdn Bhd & Anor [2008] 6 AMR 373; Решение Высокого суда Малайзии по делу Abx Logistics (Malaysia) Sdn Bhd v. Overseas Bechtel (Malaysia) Sdn Bhd [2003] 7 CLJ 357. 2 Meggitt G. The discovery of documents in Hong Kong: two recent decisions in the court of first instance // Hong Kong Law Journal. 2012. Vol. 42. Part 2. P. 326. 3 П. 9 пр. 24 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. 4 Решение Высокого суда Гонконга по делу Shun Kai Finance Co Ltd v. Japan Leasing (Hong Kong) Ltd [2000] HKCA 518; [2000] 3 HKLRD 539; [2001] 1 HKC 636; CACV 87/2000 (19 December 2000); Решение Апелляционного суда Сингапура по делу Beckkett Pte Ltd v. Deutsche Bank AG - [2005] SGCA 34 (12 July 2005); Решение Высокого суда Малайзии по делу Jacob And Toralf Consulting Sdn Bhd & Ors v. Siemens Industry Software GmbH & Co Kg & Ors [2014] 1 CLJ 919. 5 Пр. 26 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. 57 1 Помимо раскрытия документов стороны также обмениваются письменными свидетельскими показаниями (включая экспертные заключения) и аффидавитами. Данное правило, появившееся сравнительно недавно в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии, призвано решить две задачи. Во-первых, обмен письменными свидетельскими показаниями позволяет экономить судебное время. Надлежащее исполнение обязанности по обмену письменными показаниями исключает необходимость проведения первоначального допроса (evidence-in-chief). Вызванный свидетель сразу же допрашивается оппонирующей стороной в рамках перекрестного допроса (cross-examination). Во-вторых, обмен письменными показаниями исключает вероятность каких-либо неожиданных заявлений свидетеля во время рассмотрения дела по существу1. В Судах Шариата Малайзии первоначальные свидетельские показания обычно даются устно, однако по указанию суда они могут быть даны в форме аффидавита2. В рамках подготовки дела для разрешения отдельных процессуальных вопросов и уточнения фактических обстоятельств могут проводиться различные судебные совещания. В Гонконге в ходе судебной реформы 2008 года по аналогии с английским правом были внесены существенные изменения в порядок подготовки дела к судебному разбирательству. Согласно новым положениям после завершения обмена состязательными бумагами стороны в течение 28 дней должны составить и направить друг другу и суду заполненный вопросник (questionnaire)3. В данном документе стороны определяют порядок и график совершения подготовительных действий: раскрытие документов и ознакомление с ними, обмен письменными свидетельскими показаниями, экспертными заключениями и др. Если стороны не могут прийти к единому мнению касательно порядка и графика совершения подготовительных действий, истец обязан направить ответчику извещение о явке в суд для разрешения вопросов об управлении делом. Здесь, как отмечают гонконгские авторы, проявляется активная роль суда, направленная на П. 2А пр. 38 Правил Высокого суда Гонконга 1988 г. и Правил Окружного суда Гонконга 2000 г.; п. 2 пр. 38 Судебных правил Сингапура 1996 г. и Судебных правил Малайзии 2012 г. 2 Ст. 101 Закона о гражданском судопроизводстве в Судах Шариата 1998 г. 3 Данная процедура не применяется к отдельным видам споров, указанным в п. 1 пр. 25 Правил Высокого суда Гонконга 1988 г. и Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. 58 1 ускорение судебного процесса и повышение его эффективности 1. Суд изучает представленные ему анкеты и при необходимости назначает дату проведения совещания по вопросам управления делом (case management conference). В рамках совещания суд может дать отдельные указания сторонам, определить график дальнейших действий, например, раскрыть оставшиеся доказательства, назначить эксперта, если стороны не могут предложить единую кандидатуру, установить дату проведения судебного заседания для рассмотрения дела по существу. Для проверки совершенных сторонами действий и дачи новых указаний суд может назначить досудебное совещание (pre-trial review). В Сингапуре подготовка дела, инициированного на основании судебного приказа, обычно проходит на основании обращения в суд за указаниями о движении дела (summons for directions), если иное не указано в Судебных правилах2. Такая обязанность возлагается на истца с момента окончания этапа плидирования. Суд проводит слушания, в рамках которых дает указания, в том числе об установлении времени для обмена свидетельскими показаниями, ограничении числа возможных свидетелей и экспертов, порядке раскрытия документов. Кроме того, с момента инициирования дела и до начала разбирательства по существу суд может по своей инициативе назначить предварительное заседание (pre-trial conference) с целью проверки готовности дела3. В Малайзии суд может самостоятельно вызвать стороны для проведения досудебной подготовки дела (pre-trial case management)4. На данном этапе суд с участием сторон рассматривает вопрос об определении порядка обмена сторонами доказательствами, ограничении числа возможных свидетелей и экспертов, возможности назначения единого совместного эксперта, а также дает указания относительно формы подачи документов в суд и др. Из приведенного описания можно сделать вывод, что стадия подготовки дела в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии в целом схожа с 1 Chan, P.C.H., Chan, D., Lei, Ch. China: Hong Kong. Selective Adoption of the English Woolf Reforms // Civil Litigation in China and Europe: Essays on the Role of the Judge and the Parties / by ed. C.H. van Rhee, Fu Yulin. Dordrecht: Springer Science, 2014. P. 83. 2 Пр. 25 Судебных правил Сингапура 1996 г. 3 Пр. 34А Судебных правил Сингапура 1996 г. 4 Пр. 34 Судебных правил Малайзии 2012 г. 59 аналогичной стадией в английском праве1. Исходя из принципа состязательности, обязанность по сбору и представлению доказательств возлагается на стороны, хотя в отдельных случаях суд также может проявлять процессуальную активность. Кроме того, на стадии подготовки дела в отношении доказательств суд осуществляет ряд распорядительных действий, как то: определяет порядок (график) совершения процессуальных действий по раскрытию и обмену доказательствами, если стороны сами не могут договориться; дает сторонам указания по устранению неточностей и противоречий в состязательных бумагах; при необходимости ограничивает количество привлекаемых свидетелей и экспертов; содействует сторонам при выборе единого эксперта, а если стороны не могут определиться – назначает сам; и др. Таким образом, положения Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии направлены на сосредоточение доказательственного материала на подготовительной стадии. Если сторона не раскрыла какое-либо доказательство при подготовке дела, то без уважительных причин она не вправе ссылаться на него в судебном заседании. Более того, если сторона сознательно уклоняется от раскрытия доказательств, от представления возражений на иск, не является на предварительные совещания, суд вправе вынести решение против этой стороны. Подобные правила позволяют дисциплинировать участников процесса и исключить возможные злоупотребления путем затягивания представления доказательств. Доказывание на стадии рассмотрения дела по существу. После завершения подготовки дела и назначения даты судебного заседания процесс переходит к стадии рассмотрения дела по существу, в рамках которой исследуются представленные сторонами доказательства. Судебное заседание открывается вступительной речью истца, в которой кратко излагаются фактические обстоятельства дела и подтверждающие их доказательства. В Сингапуре данный этап имеет некоторые особенности. Если дело рассматривается в Высоком суде, стороны за пять дней до начала судебного заседания обязаны обменяться текстами вступительных речей в письменной форме2. Далее процесс переходит к изучению представленных сторонами доказательств. Очередность и порядок их исследования 1 2 Кудрявцева Е.В. Указ. соч. С. 59. П. 3А пр. 34 Судебных правил Сингапура 1996 г. 60 во многом зависят от выбранной стороной тактики ведения процесса. После того, как истец исчерпал все имеющиеся у него источники сведений, слово переходит к ответчику. По окончании исследования всех материалов дело завершается судебными прениями сторон, в которых подводится итог судебного разбирательства. Если сторона представила в качестве доказательства документ, он исследуется на предмет подлинности. Согласно ст. 4 разд. 27 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии после раскрытия документов у стороны есть 14 (в Гонконге - 21) дней на то, чтобы представить свои возражения относительно их подлинности. При отсутствии таких возражений считается, что документ признан подлинным и включается в «согласованные материалы дела» (agreed bundle). При несогласии документ выделяется в отдельные материалы, и его подлинность устанавливается уже в судебном процессе с помощью других доказательств 1. Вещественные доказательства представляются в суд по инициативе стороны. Их представление сопровождается устным описанием тех признаков или свойств предмета, которые позволяют установить либо опровергнуть существование факта. Кроме того, суд может провести осмотр доказательства по месту его нахождения или дать указание соответствующей стороне представить его в суд. Важнейшую роль в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии играют свидетельские показания. В отличие от остальных видов доказательств, вопрос о порядке представления и исследования показаний свидетеля детально урегулирован процессуальным законодательством. Во многом порядок исследования свидетельских показаний напоминает английский гражданский процесс2. Показания даются в рамках допроса, который включает в себя: принесение присяги, основной, перекрестный и повторный допрос. Первым вызывает свидетеля истец, который проводит основной допрос (examination-in-chief) в «вопросно-ответной» форме. Следует отметить, что подобная процедура допроса все реже встречается в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии. В настоящее время Судебные правила предписывают на стадии 1 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Op. cit. P. 736. Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 228; Кудрявцева Е.В. Указ. соч. С. 110. 61 2 подготовки дела представить письменные заявления свидетеля или аффидавит, если суд не посчитает необходимым сделать иначе1. При этом сам свидетель должен присутствовать в суде для того, чтобы подтвердить свои слова и быть допрошенным другой стороной; в противном случае его показания могут быть не приняты. Следующим этапом является перекрестный допрос, в рамках которого оппонирующая сторона получает возможность задать свидетелю свои вопросы. Как отмечается, целями перекрестного допроса являются дискредитация свидетеля, изложение своей версии фактов, раскрытие фактов, которые свидетель мог утаить2. При необходимости свидетель может быть допрошен повторно вызвавшей его стороной (re-examination). Согласно закону повторный допрос проводится для того, чтобы разъяснить отдельные обстоятельства дела, которые были озвучены на этапе перекрестного допроса (п. 3 ст. 140 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., п. 3 ст. 138 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и п. 3 ст. 92 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Обычно это связано с тем, что свидетель сообщает новые сведения, либо его слова противоречат ранее сказанному. Существуют определенные правила, предъявляемые к процедуре допроса. Так, запрещается допрашивать лицо как свидетеля, если оно было вызвано в суд только для представления документов3. Если суд не решил иначе, запрещаются также наводящие вопросы. Исключением является этап перекрестного допроса при условии, что другая сторона не задает вопросы, которые подразумевают факты установленными или подсказывают ответ свидетелю 4. Стороне не разрешается задавать вопросы, которые суд счел непристойными или скандальными, за П. 2 пр. 38 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. В отличие от аффидавита письменные заявления подписываются только свидетелем и не заверяются третьим лицом (например, нотариусом или солиситором). 2 Peters М. Op. cit. P. 423. 3 Ст. 141 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 139 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 93 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.; п. 7 пр. 32 Правил Высокого суда Гонконга 1988 г. и п. 10 пр. 32 Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. 4 Ст. ст. 143-145 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. ст. 141-143 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. ст. 95-97 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. В Гонконге вопрос о возможности использования наводящих вопросов регулируется нормами общего права (к примеру, Определение Верховного суда Гонконга по делу R. v. Chuen Wui Shing and another [1993] HKCFI 240; HCCC 176/1992 (29 March 1993) at 23, 24). 62 1 исключением случаев, когда такие вопросы направлены на установление главных фактов1. Еще одной особенностью допроса является возможность подорвать доверие суда к свидетелю оппонирующей стороны. Допрашивающий может апеллировать к физическому или ментальному состоянию свидетеля, если данные обстоятельства могли повлиять на адекватное восприятие спорных фактов, а также проверять, насколько точны и достоверны показания (ст. 148 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 146 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 100 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). По общему правилу в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии показания свидетеля должны даваться непосредственно в зале судебного заседания. Однако с развитием электронных технологий в данном правиле возникло исключение, благодаря которому лицо может принять участие в суде путем использования систем видеоконференц-связи. Для этого заявитель должен представить достаточное обоснование причин необходимости удаленного участия в заседании. Так, удовлетворяя ходатайство ответчика о допросе свидетеля с помощью видеосвязи, Высокий суда Гонконга учел, что на момент рассмотрения дела свидетель уже длительное время проживает на территории Сингапура и отказывается покидать страну из-за эпидемии пневмонии в Гонконге2. В Сингапуре и Гонконге порядок организации мероприятия с использованием цифровых технологий регулируется «Практическими указаниями» (Practice direction), принимаемыми высшими судебными органами3. В Малайзии подобных актов, регулирующих порядок организации видеоконференц-связи, пока нет, хотя на Ст. 153 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 151 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. 104 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 2 Определение Высокого суда Гонконга по делу High Fashion Garments Co Ltd v. Ng Siu Tong & Ors [2003] HKCFI 1100; [2004] 1 HKLRD 928; [2003] 2 HKC 562; HCA 12093/1999 (5 May 2003). 3 К примеру, Практические Указания № 29 от 29.10.2015 г. (Practice direction № 29) // Справочно-правовая система на официальном сайте Правительства Гонконга / URL: http://legalref.judiciary.gov.hk (дата обращения: 07.02.2017 г.); пар. 121 Свода Практических указаний для Верховного Суда от 2013 г. в ред. от 30.09.2016 г. // официальный сайт Верховного суда Сингапура / URL: http://www.supremecourt.gov.sg (дата обращения: 07.02.2017 г.). 63 1 практике государственные суды допускают возможность удаленного участия в судебном заседании1. В завершение следует особо сказать о специфическом порядке дачи устных показаний сторонами в Судах Шариата Малайзии. Если ответчик оспаривает предъявляемые ему требования, суд может обязать его принести клятву согласно нормам исламского права. В случае выполнения судебного указания иск отклоняется. Однако если ответчик отказывается, суд может попросить истца принести аналогичную клятву, и в этом случае требования будут рассмотрены (ст. 87 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Если истец представил в суд только одного свидетеля, то его показания будут допустимыми лишь при условии, что сам истец принесет клятву (ст. 88 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Все это говорит о господстве формальной теории доказательств в Судах Шариата Малайзии, а также большом значении факта принесения лицом клятвы, который не может быть опровергнут иными доказательствами. Таким образом, доказывание в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии представляет собой деятельность, осуществляемую судами, сторонами и третьими лицами, с целью установления наличия (отсутствия) спорных фактов с помощью законных процессуальных средств (доказательств). При этом в зависимости от субъекта доказывания такая деятельность будет носить разный характер. Деятельность сторон и третьих лиц направлена на убеждение суда в наличии (отсутствии) фактов, на которые они ссылаются в обоснование своих требований или возражений. Основной задачей суда является ответ на вопрос, смогла ли сторона убедить суд в наличии (отсутствии) искомых фактов. Данное положение объясняется тем, что суды Гонконга, Сингапура и Малайзии по общему правилу не участвуют в собирании доказательств. Кроме того, в рамках доказывания суды осуществляют распорядительные действия, направленные на упорядочение и ускорение судебного процесса, а также оказывают содействие сторонам в получении доказательств. 1 Mohamed, D. Electronic court system (E-court): development and implementation in the Malaysian courts and other jurisdictions // The Law Review. – 2011 // The International Islamic University Malaysia's repository system (IREP) / URL: http://irep.iium.edu.my/7628/ (дата обращения: 07.02.2017 г.) P. 485. 64 § 2. Обязанность по доказыванию и стандарт доказывания 1. В тех случаях, когда сторона признает требования или соглашается с фактами, вопрос о доказывании не требует обсуждения. Однако если между сторонами имеется спор в отношении факта, суду необходимо понять, кто же должен его доказывать. В общем праве ответ на данный вопрос имеет принципиальное значение. Как уже отмечалось, традиционно деятельность судов общего права направлена на установление формальной, а не объективной истины 1. Как следствие, суды стараются не вмешиваться в процесс с тем, чтобы самостоятельно получить какие-либо материалы. В данном случае это является обязанностью стороны судебного процесса, неисполнение которой влечет риск проигрыша дела. В юридической теории и практике Гонконга, Сингапура и Малайзии разделяются такие понятия как обязанность доказывания (burden of proof) и обязанность по представлению доказательств (evidential burden). В первом случае речь идет об «обязанности … стороны доказать главные факты, т.е. убедить суд (в лице судьи или членов жюри) в правдивости чего-либо»2. По мнению С. Янга, если в уголовном деле такая обязанность лежит на обвинении, то в гражданском иске бремя доказывания возлагается на сторону, которая заявляет о наличии или отсутствии какого-либо факта3. Как отметили малазийские авторы Р. Салим и Ч. Фонг, обязанность доказывания распределяется между сторонами на начальном этапе судебного процесса, когда стороны обмениваются состязательными бумагами4. Здесь перечень фактов и кто их будет доказывать, определяются на основании требований и возражений сторон, а также норм материального права. Исключением являются факты, признанные стороной, относящиеся к судейской осведомленности, а также охватываемые понятием неопровержимые законные презумпции или «эстоппель». Главным постулатом доказательственного права Гонконга, Сингапура и Малайзии является положение, согласно которому обязанность доказывания Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 95; Решетникова И.В. Указ. соч. С. 26; Авдюков М.Г., Клейнман А.Ф., Треушников М.К. Основные черты буржуазного гражданского процессуального права. М., Изд-во Моск. ун-та, 1978. С. 10. 2 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 34. 3 Young S.N.M. Op. cit. P. 7. 4 Salim R., Cheong M.F. Op. cit. P. 381. 65 1 никогда не переходит с одной стороны на другую 1. В законодательстве понятие «переход обязанности доказывания» встречается только в одной статье законов о доказательствах Сингапура и Малайзии2. Однако, как отметил Питер Гебриэл, использование данного выражения является всего лишь неудачным заимствованием из индийского законодательства3. Как пишет Дж. Пинслер, «законная обязанность (доказывание факта в рамках стандарта доказывания) всегда остается на стороне, которая хочет доказать этот факт» 4. Иными словами, каждая сторона должна доказать те факты, на которые она ссылается. При этом другая сторона не обязана опровергать их, даже если оппонент представил какие-либо доказательства. Обязанность представления доказательств заключается в необходимости предъявить суду доказательства, чтобы «поставить спорный вопрос на рассмотрение» (raise an issue). Иными словами, возражая против доводов оппонента или заявляя о каких-либо исключающих ответственность обстоятельствах, сторона должна предъявить такой минимум доказательств, чтобы у суда возник повод исследовать эти возражения или заявления. В отличие от обязанности доказывания, обязанность представлять доказательства может переходить от одной стороны к другой в зависимости от того, кто проиграет, если не сможет предъявить суду доказательства. Изначально обязанность возлагается на истца. Однако по мере движения дела, когда представленные им доказательства настолько убедительны (prima facie), что могут быть положены в основу решения суда, обязанность представления доказательств переходит к ответчику. По утверждению (обязанность Дж. Пинслера, предъявить «обязанность доказательства, представления чтобы доказательств соответствовать стандарту Такое же мнение высказано в ряде судебных актов: Решение Высокого суда Гонконга по делу Tang Che Tai and others v. Tang On Kwai and others [2007] HKCFI 341; [2007] 5 HKC 277; HCA 331/2002 (13 April 2007) at 119; Решении Высокого суда Гонконга по делу Wong Chuk Kin T/A Kin Kee Aluminium Co v. Millennium Engineering Ltd [2007] HKCFI 866; HCA 876/2004 (17 August 2007) at 41; Решение Апелляционного суда Сингапура по делу Britestone Pte Ltd v. Smith & Associates Far East, Ltd - [2007] SGCA 47 (28 September 2007) at 58; Решение Высокого суда Малайзии по делу Lee Seng Kee v. Sukatno and Ong Thean Soo [2008] 4 MLJ 716 at 22, 82. 2 Ст. 110 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 108 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. 80 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.. 3 Gabriel P. Burden of Proof and Standard of Proof in Civil Litigation // Singapore Academy of Law Journal. March 2013. Vol. 25. № 1. P. 152. 4 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. P. 430. 66 1 доказывания, либо не допустить, чтобы другая сторона соответствовала стандарту доказывания) может возлагаться на любую из сторон в зависимости от обстоятельств дела»1. Следует отметить, что не все исследователи соглашаются с необходимостью выделять данную обязанность в самостоятельный вид. Как отмечает Диза Сим, главной задачей стороны является убеждение суда в наличии или отсутствии факта, а не в представлении доказательств 2. Более того, как отметил сингапурский юрист Питер Гебриэл, зачастую просто невозможно понять, была ли выполнена обязанность, и перешла ли она к другой стороне. По утверждению автора, «когда кто-либо говорит об “обязанности представления доказательств”, в действительности такой обязанности ни на одной из сторон не лежит…»3. Законодательно вопрос о доказывании урегулирован только в праве Сингапура и Малайзии. Положения закона схожи с известным постулатом древнеримского юриста Павла: «Доказывает тот, кто утверждает, а не тот, кто отрицает» (лат. «Ei incumbit probatio qui dicit, non qui negat»). Согласно п. 1 ст. 103 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., п. 1 ст. 101 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и п. 1 ст. 73 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. «лицо, желающее, чтобы суд принял решение в отношении его прав и обязанностей, зависящих от определенных фактов, на которые оно ссылается, должно доказать наличие этих фактов». В этих же нормах следующим пунктом идет пояснение, что «если лицо обязано доказывать существование факта, то считается, что бремя доказывания лежит на этом лице». Статья 72 Закона Малайзии о устанавливает, доказательствах что в в Судах гражданском Шариата процессе 1997 г. обязанность дополнительно представлять доказательства возлагается на лицо, которое утверждает или заявляет о факте, либо отрицает его с помощью клятвы или не соглашается с ним. По сути, данные статьи определяют правила распределения бремени доказывания. В то же время из общего правила о доказывании есть ряд исключений. Например, факты, которые известны только определенному лицу, должны 1 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. P. 430. Sim D. Burden of Proof in Undue Influence: Common Law and Codes on Collision Course // The International Journal of Evidence & Proof. 2003. Vol.7. № 4. P. 222. 3 Gabriel P. Op. cit. P. 156. 67 2 доказываться этим лицом1. Показательный случай имел место в одном из дел, рассмотренных Высоким судом Малайзии. Во время пробного теста от поезда отсоединилась деталь, причинившая вред истцу. Суд пришел к заключению, что в обычной ситуации такого не происходит. Поскольку только ответчик мог знать, насколько надежно и качественно крепилась деталь, суд возложил бремя доказывания на ответчика, а не на истца2. Законодательство Сингапура и Малайзии также устанавливает, что в тех случаях, когда допустимость доказательства зависит от предварительного установления какого-либо факта, обязанность доказывания этого факта возлагается на сторону, представляющую доказательство3. К примеру, «А» желает предъявить суду копию документа. Предварительно «А» должен доказать, что оригинал документа утерян. Исключением из общего правила о распределении обязанности по доказыванию являются правовые презумпции4. Согласно п. 7 пр. 18 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии на этапе плидирования сторона не обязана делать какие-либо заявления в отношении факта, который презюмируется законом как истинный либо обязанность его опровержения возлагается на другую сторону. Некоторые из опровержимых законных презумпций закреплены в Части III законов о доказательствах Сингапура и Малайзии в виде правил, определяющих лицо, на котором будет лежать бремя доказывания или опровержения отдельных видов фактов. Такое бремя может быть возложено как на истца, так и ответчика в зависимости от обстоятельств дела. К примеру, если о человеке не было никаких известий на протяжении последних 7 лет (в Судах Шариата Малайзии – 4 года), то он считается умершим. Иное доказывается лицом, утверждающим, что пропавший человек жив5. Ст. 108 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 106 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. 78 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 2 Решение Высокого суда Малайзии по делу Chelliah David v. Monorail Malaysia Technology Sdn Bhd & Ors [2009] 4 MLJ 253. 3 Ст. 106 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 104 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. 76 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 4 Подробнее см.: Черепанов В.А. Теоретические и практические аспекты доказывания в гражданском процессе Гонконга, Сингапуре и Малайзии // Социально-политические науки. – М.: Изд. дом «Юр-ВАК», 2016. № 4. С. 147. 5 Ст. 110 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 108 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. 80 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 68 1 Таким образом, юридическая доктрина Гонконга, Сингапура и Малайзии исходит из максимы: если не установлено иное, факт доказывается стороной, которая на него ссылается. Правила о распределении обязанности доказывания применяются судом в ситуации, когда собранных материалов явно не достаточно для вывода о наличии (отсутствии) спорных фактов. В этом случае сторона, на которой лежала эта обязанность, проигрывает тяжбу. 2. В определенный момент судебный процесс подходит к своему логическому финалу, когда стороны представили все имеющиеся у них доказательства, и суд должен решить дело по существу. В гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии государственные суды оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению согласно принципу свободной оценки доказательств. Несколько иной подход действует в Судах Шариата Малайзии, где судья ограничен рядом формальных правил1. В юридической теории Гонконга, Сингапура и Малайзии проблема оценки судебных доказательств обычно исследуется учеными в рамках вопроса о пределах или стандартах доказывания (standard of proof). Данное понятие используется в теории и практике для определения того, смогла ли сторона представить такие доказательства, которые бы убедили суд в наличии (отсутствии) факта. Как высказался Лорд Хоффманн в деле In re B (Children), стандарт доказывания это «…степень убежденности, в которой должен находиться суд перед тем, как он решит, что спорный факт действительно имел место»2. Сингапурский ученый Дж. Пинслер писал: «Прошлые события не могут быть повторно воспроизведены и поэтому не могут быть научно доказаны. Суды должны быть заинтересованы не в научной достоверности, а проблемах правильности решения»3. Доказательственное право моральных Гонконга, Сингапура и Малайзии построено по принципу, согласно которому суд не обязан устанавливать объективную истину. Достаточно того, что суд убежден в В частности, это правила, устанавливающие минимальное число свидетелей для доказывания определенного факта; обязательное доказывание факта определенным типом свидетелей; клятва как неоспоримое доказательство и др. Подробнее данный вопрос освещен в гл. IV настоящей диссертационной работы. 2 Решение Палаты Лордов Англии по делу In re B (Children) [2008] UKHL 35 at 4. 3 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. P. 462. 69 1 вероятности того или иного события. На этом основании в теории и практике выделяют стандарт доказывания для уголовных и гражданских дел1. Как указал гонконгский ученый Д. Хаббард, в уголовном процессе обвинение должно доказать все элементы состава преступления «вне разумных сомнений» (beyond reasonable doubt)2. Иными словами, из представленных доказательств должен следовать только один разумный вывод: преступление совершил подсудимый. В Судах Шариата Малайзии данный стандарт еще выше, если дело касается преступлений в форме «хадд»3. Как отмечают малазийские ученые, стандарт доказывания по таким преступлениям должен быть «вне тени сомнения» (beyond the shadow of doubt), т.е. основан на признании или устных показаниях очевидцев4. Необходимо подчеркнуть, что обязанность соблюдения стандарта для уголовных дел лежит исключительно на обвинении. Защита вправе ссылаться на обстоятельства, исключающие уголовную ответственность (невменяемость, самооборона и др.), однако доказываются они, как и в гражданских делах, на основе «баланса вероятностей» (balance of probabilities). Классическим определением стандарта доказывания для гражданских дел на основе «баланса вероятностей» считается высказывание судьи Деннинга в деле Miller v. Minister of Pensions, согласно которому стандарт должен иметь «…разумную степень вероятности, но менее высокую по сравнению с уголовным делом. Если на основании доказательства трибунал может сказать: «Мы полагаем это более вероятным, чем наоборот», - то обязанность доказывания выполнена, но она не выполнена, если вероятности оказываются равными»5. Говоря См., напр.: Young S.N.M., Stone J. Civil Forfeiture for Hong Kong? A Discussion Paper of the Hong Kong Civil Forfeiture Project. Hong Kong: Centre for Comparative and Public law, University of Hong Kong, 2006. P. 33.; Peters M. Op. cit. P. 24, 58; Salim R., Cheong M.F. Op. cit. P. 437. 2 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 35. 3 Данные преступления согласно Корану и Сунне относятся к наиболее тяжким (например, вероотступничество, пьянство, лжесвидетельство и др.). Подробнее см.: Квашис В.Е. Куда идет смертная казнь: мировые тенденции, проблемы и перспективы. СПб., 2011. С. 108. 4 Hasbollah Bin Mat Saad, Hj Abdul Samat Bin Musa. The Concept and Scope of Defamation (Fitnah) in Al-Quran Al-Kareem and Its Relation to Freedom of Speech in Malaysia // Australian Journal of Basic and Applied Sciences. 2015. № 9 (37). P. 298–299; Zahid A., Mohd Shariff A. Az., Bin Muhamad M.M., Rajamanickam R., Abdul Rahman M., Ismail N. Qarinah: Admissibility of Circumstantial Evidence in Hudud and Qisas Cases // Mediterranean Journal of Social Sciences. March 2015. Vol. 6. № 2. P. 145; Mohd. Akram bin Shair Mohamed. Op. cit. P. 23. 5 Цит. по: Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 223. 70 1 математическим языком, истец должен доказать устанавливаемый факт с вероятностью более 50 процентов1. Несмотря на пристальный интерес доктрины к проблеме определения стандартов доказывания, законодательство Гонконга, Сингапура и Малайзии практически никак не регулирует данный вопрос. Отдельные исследователи находят косвенные указания на стандарты доказывания в статье 3 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии. Согласно указанной норме факт считается доказанным (proved), если после рассмотрения всех обстоятельств дела суд убежден, что факт существует, либо полагает, что разумный человек в данной ситуации предположил бы его существование. И, наоборот, если суд убежден, что факт не существует, либо полагает, что разумный человек предположил бы его отсутствие, факт считается опровергнутым (disproved). Отсутствие в законодательстве прямого указания на какие-либо стандарты доказывания, столь широко применяемые в общем праве, Дж. Стифен объяснил тем, что «степень вероятности в научных и судебных исследованиях является неопределенной и не поддается точному измерению или описанию»2. Вместе с тем, как отметил Дж. Пинслер, автор текста Закона Индии о доказательствах 1872 г., безусловно, знал о существовании различных стандартов доказывания. Однако вместо того, чтобы пытаться подробно изложить их в законе, ученый ввел понятие «разумный человек» как критерий доказывания. По мнению Дж. Пинслера, в условиях уголовного процесса разумный человек склонен проявлять повышенное внимание и требование к доказыванию, поскольку речь идет о публичном наказании. Напротив, в гражданских делах, где нет угрозы уголовного преследования, разумный человек склонен в большей степени ориентироваться на вероятностные предположения3. Как бы то ни было, судебная практика Сингапура и Малайзии, равно как и Гонконга, вторит данному выводу, повсеместно ссылаясь на стандарт доказывания и его различные виды4. 1 Murphy P. A practical approach to evidence. London, 1986. P. 94. Stephen J.F. Op. cit. P. 35. 3 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. P. 464. 4 Например, Апелляционный суд Гонконга последней инстанции по делу Nina Kung v. Wang Din Shin [2005] HKCFA 54 (16 September 2005); Решение Апелляционного суда Сингапура по делу Sunny Metal & Engineering Pte Ltd v. Ng Khim Ming Eric - [2007] SGCA 36 (26 July 2007); Решение Федерального суда Малайзии по делу Yong Tim v. Hoo Kok Chong [2005] 3 CLJ 229. 71 2 3. В теории и практике считается спорным вопрос о том, каким должен быть стандарт доказывания, если в рамках гражданского дела сторона ссылается на факт совершения лицом противоправных действий, которые могут повлечь административное, уголовное преследование или иные серьезные негативные последствия (например, изъятие ребенка из семьи, ликвидация компании и др.). П. Гебриэл назвал данную категорию дел «смешанной» или «гибридной»1. В Гонконге суды обычно ссылаются на решение Палаты Лордов Англии по делу In Re B (Children), согласно которому независимо от категории устанавливаемых фактов стандарт доказывания по гражданским делам может быть только один - на основе «баланса вероятностей»2. В Сингапуре руководящим считается прецедент, заложенный в решении Верховного суда по делу Yogambikai Nagarajah v. Indian Overseas Bank. Истец предъявила требование к банку, утверждая, что ее бывший супруг похитил денежные средства с банковского счета путем представления подложного поручения. Суд пришел к выводу, что такого рода заявления являются весьма серьезными, и поэтому факт уголовного правонарушения в рамках гражданского процесса должен доказываться в пределах «баланса вероятностей», но при условии, что сторона представит больше доказательств вины, чем это требуется при рассмотрении обычных категорий гражданских дел. Суд посчитал, что представленные истцом доказательства не соответствовали этому требованию3. Данный подход был воспринят в ряде иных судебных актов Сингапура 4. В праве Малайзии отсутствует единая судебная практика относительно пределов судебного доказывания по «смешанным» делам. Здесь можно выделить три подхода. В первом случае суды исходили из того, что факт преступных действий доказывается в пределах общего стандарта доказывания по гражданским делам на основе «баланса вероятностей». Так, в деле Adorna Properties Sdn Bhd v. Boonsom Boonyanit истец заявил, что принадлежащий ему земельный участок был 1 Gabriel P. Op. cit. P. 161. Решение Палаты Лордов Англии по делу In re B (Children) [2008] UKHL 35 at 62-70. 3 Решение Апелляционного суда Сингапура по делу Yogambikai Nagarajah v. Indian Overseas Bank [1996] 2 SLR(R) 774. 4 См., напр.: Решение Апелляционного суда Сингапура по делу Tang Yoke Kheng (trading as Niklex Supply Co) v. Lek Benedict and Others - [2005] SGCA 27 (13 May 2005); Решение Высокого суда Сингапура по делу Kon Yin Tong and another v. Leow Boon Cher and others [2011] SGHC 228 (14 October 2011). 72 2 незаконно продан путем подделки его подписи. Федеральный суд Малайзии пришел к выводу, что факт мошенничества в гражданском процессе должен доказываться на основании «баланса вероятностей»1. В последующем судебная практика заняла диаметрально противоположную точку зрения, требуя доказать факт преступных действий в гражданском процессе согласно стандарту для уголовных дел. В деле Elba SpA v. Fiamma Sdn Bhd истец утверждал, что ответчик приобрел права на торговый знак в результате мошеннических действий. Высокий суд Малайзии отказал в иске, указав, что истец не смог доказать факт обмана «вне разумных сомнений»2. Третий подход малазийских судов можно назвать компромиссным. Его суть сводится к пониманию того, могут ли противоправные действия лица (к примеру, обман) повлечь уголовное преследование3. Если ответ отрицательный, факт устанавливается на основании «баланса вероятностей». В ином случае доказывание должно осуществляться «вне разумных сомнений». К примеру, в рамках дела Kho Whai Phiaw v. Chong Chieng Jen сторона ссылалась на коррупционные действия при проведении избирательной компании. Суд счел, что такие факты свидетельствуют об уголовном правонарушении, и поэтому они должны быть доказаны «вне разумных сомнений»4. Наличие в доказательственном праве нескольких стандартов доказывания вызывает определенные нарекания логического характера. К примеру, в гражданском деле факт будет считаться доказанным (следовательно, истинным), если судья убежден в вероятности его существования. В уголовном же деле данный факт будет считаться недоказанным, так как требуется более высокий стандарт («вне разумных сомнений»). По сути, юридическая доктрина предлагает несколько вариантов истинности одного и того же события. В результате судебная практика была вынуждена выработать еще один стандарт для так называемых «смешанных» дел, что фактически породило уже третий вариант истины. Решение Федерального суда Малайзии по делу Adorna Properties Sdn Bhd v. Boonsom Boonyanit [2001] 1 MLJ 241. 2 Решение Высокого суда Малайзии по делу Elba SpA v. Fiamma Sdn Bhd [2008] 3 MLJ 713. 3 Например, данный вывод был сделан в решении Апелляционного суда Малайзии по делу Lembaga Kemajuan Tanah Persekutuan (FELDA) & Anor v. Awang Soh Bin Mamat. & Ors [2009] 4 MLJ 610. 4 Решение Федерального суда Малайзии по делу Kho Whai Phiaw v. Chong Chieng Jen [2009] 4 MLJ 776 . 73 1 Глава III. ПРЕДМЕТ ДОКАЗЫВАНИЯ § 1. Определение предмета доказывания Содержание предмета доказывания. В доктрине общего права термин «предмет доказывания» не рассматривается как отдельная научная категория. Более того, в английском языке сложно подобрать аналог, полностью охватывающий суть данного термина. Обычно в английской научной литературе предмет доказывания раскрывается путем анализа положений об относимости фактов. Между тем предмет доказывания является важным элементом доказательственного права любого государства, поскольку его определение позволяет выявить конечную цель деятельности сторон в судебном процессе. Прежде чем приступить к изучению предмета доказывания в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии, полагаем необходимым обратить внимание на аналогичные исследования в английском праве отечественных ученых. По мнению В.К. Пучинского, предметом доказывания являются факты, имеющие отношение к рассматриваемому судом делу и необходимые для вынесения решения. В качестве элементов предмета доказывания ученый выделил главные и побочные факты. Первые выдвигаются истцом, когда он формирует основание требования, и ответчиком, беспокоящимся о защите против иска. Вторая группа фактов состоит из обстоятельств, которые сами по себе не влияют на материально-правовые отношения, но помогают выяснить главные факты1. Согласно выводам М.К. Треушникова в английском гражданском процессе все факты, составляющие предмет доказывания, делятся на «непосредственно подлежащие решению» и «относящиеся к решению». Первые являются основными или фактами probandi, в то время как вторые приводятся лишь в качестве доказательств с целью установления фактов probandi2. Схожее определение дается в работе И.В. Решетниковой. Как указывается, в состязательном процессе предмет доказывания по конкретному делу определяется спорящими сторонами. Отсюда предмет доказывания для истца факты, которые он должен доказать для выигрыша; для ответчика - факты, которые он должен доказать для своей защиты. В зависимости от доказательственной роли 1 2 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 189, 192. Треушников М.К. Указ. соч. С. 16. 74 в качестве элементов предмета доказывания автор выделила основные и сопутствующие факты1. Таким образом, под предметом доказывания понимается совокупность фактов, от установления которых зависит исход дела. Схожим образом можно определить предмет доказывания и в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии. По мнению С. Янга в любом исковом производстве факты применяются для того, чтобы разрешить спор. Источниками их установления ученый называет доказательства, презумпции, судебную осведомленность и признание 2. По утверждению М. МакКонвилла доказательство должно быть связано (соотносимо) с фактами, которые являются целью судебного доказывания. При этом такая связь может быть как сильной, так и слабой. Значение имеет лишь ее наличие 3. Дж. Пинслер также отметил, что эффективное разрешение дела напрямую зависит от доказательств спорных фактов. Представляемые доказательства должны подтверждать или опровергать наличие этих фактов4. Анализ положений законодательства также позволяет сделать вывод, что предметом доказывания являются факты. В законодательстве Сингапура и Малайзии факт понимается как: 1) любое явление, состояние вещей, отношение к событиям, которые могут быть восприняты сознанием; 2) любое психическое состояние. В соответствии со ст. 103 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 101 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 73 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. «лицо, желающее, чтобы суд принял решение в отношении его прав и обязанностей, зависящих от определенных фактов, на которые оно ссылается, должно доказать наличие этих фактов». Согласно ст. 167 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 165 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 118 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. «судебное решение должно основываться на установленных должным образом фактах, признанных относимыми согласно данному Закону». Из анализа законодательства Гонконга также можно сделать вывод, что доказательства направлены на подтверждение или опровержение определенного Решетникова И.В. Указ. соч. С. 98-99. Young S.N.M., Op. cit. P. 1. 3 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op.cit. 26. 4 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Op. cit. P. 36. 1 2 75 факта. Например, из положений ст. 52 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. следует, что официальные документы (государственные регистры, отчеты и др.) являются допустимыми доказательствами фактов, содержащихся в них. В этой же статье установлено, что опубликованные работы по вопросам общественного значения (словари, карты, научные работы и др.) являются доказательствами фактов общественного характера, содержащихся в них. Другой пример. Согласно п. 1 пр. 38 Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. любой факт, который необходимо доказать посредством свидетельских показаний, доказывается путем допроса свидетеля в открытом заседании. Как видно, во всех случаях доказательства направлены на установление факта. Однако далеко не каждый факт может быть включен в предмет доказывания. Для этого должны быть соблюдены два условия. Прежде всего, факт должен быть спорным, поскольку признанные стороной обстоятельства исключаются из предмета доказывания. Источниками спорных фактов являются исковое заявление, возражения ответчика, встречные исковые требования, ответ истца на возражение ответчика, которыми стороны обмениваются на этапе плидирования. Другим условием является относимость факта, т.е. его способность прямо или косвенно повлиять на вывод о спорных правах и обязанностях сторон. Все прочие факты признаются иррелевантными. Важно отметить, что исходя из принципа состязательности, роль суда в определении конкретного перечня фактов, подлежащих установлению, сведена к минимуму. Стороны самостоятельно определяют, на какие факты они будут ссылаться в деле. Суд в данном случае не вправе давать какие-либо указания. Главные факты. Традиционно в общем праве выделяют главные и иные относимые факты, связанные с главными (также их называют побочные, доказательственные)1. Первую группу можно назвать основной, поскольку установление этих фактов ведет к разрешению спора по существу. Как отмечается в работе по доказательственному праву Гонконга, «в гражданских делах главными фактами признаются те, которые необходимо установить истцу, чтобы выиграть дело, равно как и те факты, которые являются существенным элементом защиты Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 189, 192; Треушников М.К. Указ. соч. С. 16. 76 1 ответчика…»1. Схожим образом главные факты определяются и в работе английских авторов Питера Мерфи и Ричарда Гловера2. Та сторона, которой удастся убедить суд в наличии главных фактов, на которые она ссылается, вправе рассчитывать на решение спора в свою пользу. В Сингапуре и Малайзии деление фактов на виды закреплено законодательно. Согласно статье 5 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии «в любом деле и судопроизводстве доказательства могут быть представлены только в отношении главных и иных фактов, объявленных далее по тексту (по тексту Закона – прим. автора) как относимые, и никаких других». Сам термин «главные факты» определяется как «любые факты, из которых непосредственно или в совокупности с иными фактами следует вывод о наличии, отсутствии, характере, пределах каких-либо прав, обязанностей или ограничении прав, утверждаемых либо отрицаемых в любом деле или судебном производстве» (статья 3 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии). В каждом деле перечень главных фактов формируется с учетом содержания норм материального права. Доказательственное право не определяет, какие именно главные факты должны быть установлены. Например, истец просит взыскать убытки с ответчика, по небрежности которого погибло имущество заявителя. Соответственно, в рамках процесса суд должен установить обязанность ответчика следить за сохранностью имущества, а также факт неисполнения обязательства. В свою очередь ответчик может сослаться на иные факты, например, форс-мажорные обстоятельства. Следует особо отметить, что в определенных случаях норма права сама может быть включена в предмет доказывания. Применительно к национальному законодательству действует принцип «jura novit curia», т.е. судье известен закон. В Гонконге судья должен знать внутреннее право, однако данная обязанность не распространяется на право Китая. Данный вывод следует из ст. 59 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г., согласно которой для уяснения содержания права любого государства или территории, находящейся за пределами границ 1 2 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 26. Glover R., Murphy P. Murphy on Evidence. 14th ed. Oxford: Oxford University press, 2015. P. 21. 77 Гонконга, может привлекаться эксперт. В данном случае содержание норм права будет рассматриваться как вопрос факта. Для установления содержания права иностранного государства или территории, находящейся за пределами границ Гонконга, стороны могут ссылаться на судебные акты Высокого суда и Апелляционного суда последней инстанции Гонконга, а также некоторых других судов, если вопрос о содержании и применении нормы права ранее уже рассматривался этими судами (п. 2 ст. 59 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.). С другой стороны, совершенно не обязательно, что вынесенное ранее решение будет расценено как неоспоримое доказательство. Сторона может доказывать, что с момента принятия судебного акта норма иностранного законодательства претерпела изменение или получила иное толкование в другом судебном решении1. Схожие положения действуют в праве Сингапура и Малайзии. Данный вывод следует из ст. 59 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 57 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 44 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. Считается, что суд осведомлен обо всех нормах национального права. Кроме того, предполагается, что в Сингапуре суд знает законы стран Содружества (Commonwealth), а в Малайзии – законы, принятые Парламентом Великобритании. Что касается остальных норм иностранного права, то они рассматриваются как вопрос факта. Например, в тех случаях, когда суду требуется установить содержание конкретной нормы, сведения, содержащиеся в официальных правительственных изданиях иностранного государства, признаются относимыми (ст. 40 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 38 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 26 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Для установления содержания норм иностранного права стороны могут привлечь лиц, знающих право конкретного государства. Как правило, это практикующие адвокаты или преподаватели из университетов, хотя судебная практика Малайзии знает примеры, когда суд ссылался на мнение лиц, еще не обладающих подтвержденной квалификацией. Например, в деле PP v. Forster Frank 1 Course L., Chan A. Op. cit. P. 121. 78 Edald Heinrich [1988] суд сослался на заключение стажера адвокатской коллегии, который специализировался в области немецкого права1. Иные относимые (побочные) факты. Из сказанного выше можно сделать вывод, что подходы к пониманию сути и содержания главных фактов в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии совпадают. В то же время различия становятся видны, когда речь заходит об иных относимых (побочных) фактах. В судебном процессе они выполняют вспомогательную функцию, поскольку сами по себе не дают суду возможность принять решение о правах и обязанностях сторон. Однако на их основании суд может прийти к выводу о наличии либо отсутствии главных фактов2. Относимость побочного факта означает его логическую связь с главным фактом. Можно выделить различные формы связей фактов: причинные, пространственные, временные и т.д. Проблема заключается в том, что общее право позволяет устанавливать далеко не все побочные факты. В праве Гонконга, также как и в Англии, действуют так называемые правила об исключении (exclusionary rules), запрещающие сторонам ссылаться на некоторые виды фактов3. К примеру, не могут доказываться «подобные факты» (similar facts), т.е. стороне запрещается ссылаться на прошлые поступки лица в ситуации, аналогичной рассматриваемой в суде. Другим видом фактов, исключаемых из доказывания, является характер (character) или репутация лица. Следует сказать, что данные правила об исключении имеют ряд изъятий (exception), допускающих возможность установления факта, несмотря на общее правило об их запрете. Таким образом, в отношении побочных фактов право Гонконга применяет формулу: «возможно устанавливать любые факты, если они не исключены из доказывания статутами или нормами общего права». В Сингапуре и Малайзии законодатель пошел по другому пути, перечислив в законе различные виды относимых фактов и объявив остальные иррелевантными (ст. ст. 6-57 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. ст. 6-55 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. ст. 6-42 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Данный вывод прямо следует из содержания статей 3 и 5 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии, 1 Salim R., Cheong M.F. Op. cit. P. 264. Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 192. 3 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 29. 2 79 предусматривающих ограниченный перечень иных относимых фактов, не являющихся главными. Слово «относимый» понимается как ситуация «… когда один факт связан с другим любым из способов, перечисленных в положениях данного Закона об относимости фактов» (ст. 3 законов Сингапура и Малайзии о доказательствах). Иными словами, право Сингапура и Малайзии применяет формулу: «возможно устанавливать только те побочные факты, которые перечислены в законе». Такой необычный даже для общего права подход объясняется взглядами Дж. Стифена, желавшего упростить и систематизировать нормы общего права. Вместо того чтобы изучать десятки прецедентов и статутов на предмет возможности установления тех или иных побочных фактов, Дж. Стифен перечислил в законе все потенциально возможные типы связей главных и побочных фактов, объявив остальные иррелевантными 1. Однако данный подход, как будет показано в дальнейшем, на практике оказался небезупречным. В юридической теории Сингапура и Малайзии побочные факты делят на две группы: общие и специальные2. Первая группа представлена в статьях 6-11 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии. К ним относят все те факты, которые не подпадают под правила об исключении: 1) факты, относящиеся к одному и тому же событию (статья 6 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии), т.е. настолько связанные с главным, что вместе они формируют одно и то же действие (событие). В статье приводится такая иллюстрация: «А» подал иск к «В», утверждая, что последний оклеветал его в письме. Суд установил, что между сторонами велась длительная переписка. И хотя сведения из прочих писем не содержат клеветы, они признаются относимыми, поскольку позволяют суду составить полную картину общения истца и ответчика; 2) факты, которые являются основанием, причиной или следствием главных или иных относимых фактов (статья 7 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии). К примеру, отказ кредитора от надлежащего исполнения будет рассматриваться как относимый факт по иску о взыскании задолженности; 1 Stephen J.F. Op. cit. P. 52, 122. Chen S. The Future of the Similar Fact Rule in an Indian Evidence Act Jurisdiction: Singapore // National University of Juridical Sciences Law Review. 2013. Vol. 6, № 3. P. 366; Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Op. cit. P. 57. 80 2 3) мотив, подготовка, предшествующее и последующее поведение стороны (статья 8 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии). В статье приводится следующий пример. Истец обратился с иском к ответчику о взыскании денежного долга по расписке. Последний отрицает наличие такого обязательства. Тот факт, что ответчику требовались деньги на момент выдачи расписки, является относимым (предшествующее поведение и мотив); 4) факты, необходимые для объяснения или применения главных и иных относимых фактов (статья 9 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии). Например, факты, касающиеся времени и места, где произошло событие; 5) сказанное или сделанное соучастником в отношении общего замысла (статья 10 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии). В тех случаях, когда есть основания думать, что двое и более лиц сговорились совершить преступление либо иной неправомерный поступок, все сказанное и сделанное одним из участников сговора в отношении общего замысла является относимым фактом, доказывающим наличие такого сговора и участие этих лиц в сговоре. Данная норма в большей степени применима для уголовного судопроизводства; 6) факты, не являющиеся относимыми, тем не менее, признаваемые таковыми (статья 11 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии). К ним относятся факты в случаях, если: (а) они противоречат любому главному или иному относимому факту; (b) они сами по себе или в связи с другими фактами с высокой степенью вероятности помогают установить наличие или отсутствие главных и иных относимых фактов; Некоторые авторы относят к общей группе факты, которые позволяют определить размер убытков или установить сформировавшиеся в силу традиций права и обычаи (ст. ст. 12, 13 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии).1 Как видно из приведенного перечня, общая группа сформулирована таким образом, что практически любые побочные факты могут быть признаны относимыми. Однако действие данной группы ограничивается специальной категорией фактов, многие их которых представляют собой изъятия из правил об исключении (ст. ст. 14-57 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. ст. 14-55 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. ст. 14-42 Закона Малайзии о 1 Напр., см.: Peters M. P. Op. cit. P. 116. 81 доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Сюда входят: «подобные факты»; факты, свидетельствующие о характере (репутации) лица; факты наличия преюдициальных судебных актов; факты внесудебного признания обстоятельств по делу; заявления отсутствующих в суде лиц (показания с чужих слов); мнения лица по определенным вопросам. Важно заметить, что законодатель в специальную группу включает понятия, которые сами по себе фактами не являются. Это касается мнений и заявлений лиц (показаний с чужих слов). По своему характеру они являются средствами доказывания. Так, сингапурский ученый Чин Тет Юнг справедливо отметил, что те же «заявления лица о факте» являются способом, а не предметом доказывания1. Также представляется уместным привести слова В.К. Пучинского, отметившего, что «…логически неверно рассматривать свидетельства по слухам (hearsay) или мнения (opinion) как относимые или неотносимые, поскольку они по своей природе есть способы доказывания»2. Тем не менее, буквальное толкование положений законодательства Сингапура и Малайзии приводит к выводу, что данные источники рассматриваются как относимые факты. Например, ст. 47 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., находящаяся в Части I «Относимость фактов», устанавливает, что когда суду нужна помощь в научных, технических и иных вопросах, требующих специальных познаний, мнение эксперта считается относимым фактом. Аналогичным образом в законе называются относимыми фактами заявления отсутствующих в суде лиц, записи в официальных реестрах, судебные акты и др. В юридической теории существует версия, что в законодательстве все же речь идет об относимости факта наличия (существования) заявлений, мнений как таковых. Дж. Пинслер пишет: «хотя Закон о доказательствах не определяет значение термина “мнение”, в данном случае говорится о факте, что у лица имеется определенное мнение о спорных фактах»3. Следует также обратить внимание на разъяснения, которые приводятся в отношении слова «факт» в статье 3 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии. Среди прочего фактами называются «то, Chin T.Y. Hearsay Reforms – Simplicity in Statute, Pragmatism in Practice // Singapore Academy of Law Journal. September 2014. Vol. 26. № 2. Р. 406–407. 2 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 214. 3 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Op. cit. P. 297. 82 1 что человек слышал или видел нечто», «то, что человек сказал определенные слова», «то, что у человека есть определенное мнение». Таким образом, фактом будет не само заявление отсутствующего в суде лица или мнение эксперта, а их наличие в реальности. Полагаем, в целях более подробного изучения специальную группу побочных фактов в праве Сингапура и Малайзии следует рассмотреть в сравнении с правом Гонконга. 1) «Подобные факты». Общее право запрещает ссылаться на какие-либо однотипные события, которые происходили в прошлом. К примеру, заявление продавца, что поставляемый им товар всегда был отличного качества, не может быть принято судом, поскольку схожесть явлений еще не означает наличия связи между ними. В законодательстве Сингапура и Малайзии в настоящее время имеется несколько изъятий из данного правила. Так, статья 14 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии признает относимыми факты, показывающие психическое состояние лица (намерение, знание, недобросовестность, неосторожность и т.д.) либо указывающие на его физическое состояние. Другая норма касается фактов, указывающих на намерения лица (статья 15 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии). Например, по делу Hup Bus Service (a firm) v. Tay Chwee Hiang and Another суд признал относимым тот факт, что сторона за последние 11 месяцев при схожих обстоятельствах попадала в ДТП восемь раз. При этом каждый раз сторона требовала выплаты страхового возмещения, хотя предыдущие 20 лет вождения обошлись без происшествий. С учетом иных обстоятельств по делу суд пришел к выводу о мошеннических действиях стороны1. Правовое значение имеют также факты, указывающие на наличие заведенного порядка ведения дел в организации (статья 16 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии). К примеру, в суде возник вопрос о том, доставлено ли письмо адресату. Относимым фактом будет то, что письмо было Решение Высокого суда Сингапура по делу Hup Bus Service (a firm) v. Tay Chwee Hiang and Another [2006] 4 SLR 723; [2006] SGHC 169 (25 September 2006) at 50. 83 1 отправлено надлежащим образом и не было возвращено почтой как невостребованное. В Гонконге положения о запрете доказывания «подобных фактов» законодательно не закреплены. Данный вопрос регулируется судебными прецедентами. В отдельных случаях гонконгские суды допускают возможность ссылаться на «подобные факты». Как правило, они апеллируют к решению английского суда по делу Mood Music Publishing Co v. De Wolfe. В данном споре истец заявил о нарушении авторских прав. Ответчик признал, что между его музыкальным произведением и произведением истца имеется некоторая схожесть, что является случайным совпадением. Суд разрешил истцу оспорить данное утверждение и представить доказательства того, что ответчик копировал работы других авторов. При этом суд отметил, что в гражданских делах суды допускают доказательство «подобных фактов», если оно обладает доказательственной силой, т.е. логически связано с разрешением основного спорного вопроса1. 2) Факты внесудебного признания (admission). Доказательственная теория общего права традиционно делит признание стороны на неформальное (внесудебное) и формальное (совершенное в суде)2. Данная классификация имеет принципиальное значение, поскольку первое подлежит доказыванию как факт, в то время как второе принимается судом без дальнейшего подтверждения3. В Сингапуре и Малайзии внесудебное признание рассматривается как подлежащий установлению факт (ст. 17 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 17 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). Факт внесудебного признания какого-либо обстоятельства будет относимым, когда такое признание сделала сама сторона; ее агент или представитель; лицо, имеющее денежный или имущественный интерес касательно предмета спора, или лицо, за счет которого тяжущиеся стороны извлекли интерес из предмета спора, если они сделали заявление в тот момент, когда у них существовал такой интерес; лицо, чья ответственность доказывается стороной в судебном процессе; лицо, к которому Решение Апелляционного суда Англии по делу Mood Music Publishing Co v. De Wolfe Ltd. [1976] 1 All ER 763, CA. 2 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 203. 3 Подробнее вопрос о формальном признании будет рассмотрен в следующем параграфе данной главы. 84 1 обращалась сторона за информацией в отношении предмета спора (ст. ст.18-20 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. ст. 18-20 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). 3) Факты, указывающие на существование заявлений, сделанных отсутствующим в суде лицом. В законодательстве Сингапура и Малайзии существует ограниченный перечень случаев, когда заявление (statements) лица, отсутствующего в суде (заявитель), признается относимым фактом. По сути дела речь идет о hearsay, то есть показаниях с чужих слов. Однако в законе норма изложена таким образом, что заявления лица рассматриваются как относимые факты. Точнее сказать, фактом является не само заявление, а то, что оно было сделано. К примеру, заявление считается относимым фактом, если оно было сделано в отношении обстоятельств смерти этого лица; сделано в процессе обычного ведения хозяйственных дел, торговли, осуществления профессиональных обязанностей; противоречит интересам этого лица; касается вопросов существования определенных прав или заведенных обычаев, о которых это лицо могло знать; касается вопроса наличия родственных отношений; и др. (ст. 32 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 32 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 20 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). В Малайзии подобного рода заявления признаются относимыми фактами только при условии, что заявитель: 1) умер; 2) не может быть найден; 3) неспособен давать показания; 4) его присутствие в зале судебного заседания не может быть обеспечено без существенного затягивания судебного разбирательства или судебных затрат (п. 1 ст. 32 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и п. 1 ст. 20 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). В Сингапуре аналогичные требования к заявителю были отменены в 2012 году. Теперь не имеет правового значения причина, по которой заявитель не смог явиться в суд. Кроме того, законодатель существенно расширил перечень случаев, когда заявления лица признаются относимыми (пп. «i»-«k» п. 1 ст. 32 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г.). Например, согласно новым положениям признаются относимыми слова заявителя, хоть и присутствующего в зале судебного заседания, однако отказывающегося давать показания или приносить клятву. 85 Приведенные в законодательстве Сингапура и Малайзии положения фактически являются изъятиями из общего правила об исключении показаний с чужих слов из судебного процесса. Однако вместо прямо запрета законодатель перечислил случаи, когда заявления лица, не участвующего в деле, могут быть использованы в процессе. При этом стороной доказывается не само заявление как таковое, а факт его существования. Следует сказать, что в праве Гонконга подобная юридическая техника не применяется. Проблема использования показаний с чужих слов здесь рассматривается как вопрос допустимости доказательств, а не относимости фактов. В настоящее время в гражданском процессе Гонконга отменено древнее правило о запрете показаний с чужих слов (п. 1 ст. 47 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.)1. Вместо этого действует ряд так называемых «гарантий против злоупотребления». Как объясняется в Отчете Комиссии по реформированию законодательства Гонконга 1996 г., цель таких гарантий заключается в недопущении возможных злоупотреблений участниками процесса2. К примеру, ст. 49 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. обязывает суд учитывать ряд обстоятельств при оценке показаний. В частности, было бы разумно и целесообразно стороне, представившей доказательство, обеспечить участие заявителя в качестве свидетеля по делу; имеется ли у лица мотив для сокрытия или искажения обстоятельств; соответствует ли доказательство, представленное стороной, другим доказательствам, представленным стороной ранее. Таким образом, несмотря на то что Гонконг, Сингапур и Малайзия изначально восприняли нормы доказательственного права Англии, в настоящее время существуют два подхода к пониманию содержания hearsay. В Сингапуре и Малайзии проблема использования показаний с чужих слов рассматривается как вопрос относимости фактов. Несмотря на отдельные законодательные изменения, перечень таких фактов ограничен, что позволяет говорить о сохранении общего запрета на использование показаний с чужих слов. Напротив, в праве Гонконга hearsay приравниваются к доказательствам. По общему правилу они допустимы и Следует отметить, что в отношении показаний с чужих слов в уголовном процессе Гонконга действуют более жесткие правила и ограничения. 2 Law Reform Commission of Hong Kong Report on Hearsay Rule in Civil Proceedings (1996) Op. cit. P. 53. 86 1 не могут быть исключены из процесса лишь потому, что они основаны не на первоисточнике. 4) Факты, указывающие на наличие заявлений, сделанных при особых обстоятельствах. Законодательство Сингапура и Малайзии относимыми фактами называет заявления, содержащиеся в публичных или иных официальных документах (ст. ст. 34-40 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. ст. 34-38 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. ст. 22-26 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). При дословном прочтении закона создается впечатление, что относимыми фактами называют источники доказательств. Так, ст. 37 Закона Сингапура о доказательствах устанавливает, что запись в государственном реестре, содержащая сведения о главных и иных относимых фактах, сама является относимым фактом. Однако, по сути, речь идет об относимости фактов, указывающих на наличие такой записи (заявления). 5) Факты, указывающие на наличие судебных актов по ранее рассмотренным делам. Относимым фактом считается наличие судебных актов, исключающих необходимость проведения судебного разбирательства (ст. ст. 42-44 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. ст. 40-42 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 28-30 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). 6) Факт наличия у лица мнения относительно спорного факта (opinion). Положения общего права требуют, чтобы свидетель излагал только факты, которые он слышал, видел или чувствовал. При этом он не должен высказывать свое мнение в отношении этих фактов или делать какие-то умозаключения на их основе1. Однако со временем идея о недопустимости заслушивания мнений свидетелей обросла большим количеством изъятий. На практике оказалось, что избежать оценки фактов свидетелем порой бывает крайне трудно. Часто показания лица о каких-то событиях связаны с тем, как оно их восприняло. В других случаях изучение и анализ фактов требует специальных познаний, которыми суд не обладает. Все это привело к тому, что в теории и законодательстве стран общего Отчет Комитета по реформированию законодательства Сингапура 2011 г. (Report of the Law Reform Committee on Opinion Evidence (October 2011)) // официальный сайт Правовой академии Сингапура / URL: http://www.sal.org.sg (дата обращения: 07.02.2017 г.). P. 1. 87 1 права сформировался ряд изъятий из правила о запрете мнений в качестве доказательств по делу. В праве Сингапура и Малайзии подобные изъятия регулируется правилами об относимости фактов. Закон устанавливает случаи, когда наличие у лица мнения по какому-либо спорному факту имеет правовое значение. Прежде всего, это касается мнений экспертов, т.е. лиц, обладающих специальными познаниями в научной, технической или другой специальной области. (ст. 47 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 45 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 33 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.)1. В отдельных случаях право признает относимыми фактами мнения тех свидетелей, которые не являются экспертами. Первым таким примером является ст. 49 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 47 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 35 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. Если в судебном заседании требуется установить, подписывался ли документ определенным человеком, наличие у свидетеля знаний по данному вопросу (например, он знаком с почерком подписанта) признается относимым фактом. Другим изъятием из правила является факт наличия у лица знаний в отношении обычаев и прав определенной группы людей (ст. 50 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 48 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 36 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Например, в решении Высокого суда Малайзии по делу Kong Nen Siew v. Lim Siew Hong судья отметил ценность знаний свидетеля о свадебных обычаях китайской провинции Фучжоу2. В тех случаях, когда суду требуется установить наличие родственных отношений, наличие у лица мнения по данному вопросу также является относимым фактом, если такое лицо является членом семьи или обладает достоверными знаниями (ст. 52 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 50 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 38 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Подробнее об экспертах будет сказано в следующей главе. Решение Высокого суда Малайзии по делу Kong Nen Siew v. Lim Siew Hong [1971] 1 MLJ 262. 88 1 2 Иной подход сложился в праве Гонконга. Согласно п. 2 ст. 58 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.: «…Если лицо вызвано в качестве свидетеля по гражданскому делу, его мнение по любому относимому спорному вопросу, в отношении которого оно не квалифицировано давать экспертное заключение, признается допустимым в качестве доказательства, если оно является способом передачи лично воспринимавшихся фактов…». Таким образом, в отличие от Сингапура и Малайзии, где наличие у лица мнения по определенным вопросам признается относимым фактом, в Гонконге мнение лица рассматривается с точки зрения проблемы допустимости доказательств. 7) Факты, свидетельствующие о характере лица. С точки зрения общего права характер может означать репутацию, склонность человека или его конкретные поступки в прошлом. Как правило, установление этих фактов имеет значение для уголовно-правовой сферы. В гражданском процессе в большинстве случаев характер стороны не имеет правового значения. Объясняется это тем, что такие факты никак не связаны с гражданско-правовой ответственностью лица и не влияют на ее степень. Право Сингапура и Малайзии предусматривает изъятия из этого правила. Так, закон признает относимыми факты, свидетельствующие о характере лица, если сторона пытается подорвать доверие к свидетелю в процессе перекрестного допроса (ст. 148 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 146 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г). Другой случай касается гражданских дел, где сведения о характере могут повлиять на размер присуждаемых убытков или компенсации (ст. 57 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 55 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). Показательно в этом плане дело Sandison v. Malayan Times Ltd, рассмотренное Высоким судом Малайзии. Истец предъявил иск к издательству с требованием о взыскании убытков за клевету. Как полагал заявитель, публикация ответчика, в которой он был обвинен в совершении мошеннических действий в компании, нанесла его репутации значительный ущерб. Суд учел, что истец был уволен с должности по инициативе работодателя, а также были выявлены случаи злоупотребления доверием и растрат на работе. В свою 89 очередь истцу также был предъявлен ряд исков о возмещении убытков. Суд признал все эти факты относимыми и сделал вывод, что репутация истца и так уже была уничтожена к моменту публикации статьи. На этом основании суд вынес решение о символической компенсации в один цент1. В гражданском процессе Гонконга доказывание характера лица также ограничено. Данный факт имеет значение, если вопрос о характере связан с главным фактом. К примеру, по иску о диффамации или клевете стороной могут быть представлены доказательства совершения лицом ранее преступления (ст. 64 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.). Также установление характера стороны может повлиять на размер присуждаемой компенсации по иску о клевете 2. Кроме того, также допускается ссылка на характер лица в гражданском процессе, если речь идет о его навыках или когда в ходе перекрестного допроса сторона пытается подорвать доверие к свидетелю. При этом ст. 12 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. запрещает стороне, вызвавшей свидетеля, дискредитировать его показания путем отсылки к дурной репутации (к примеру, ситуация, когда сторона недовольна ответами свидетеля)3. Проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы. Предметом доказывания в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии являются главные и иные относимые (побочные) факты. Конкретное содержание главных фактов зависит от требований и возражений сторон, а также норм материального права, на которых эти требования и возражения основаны. Содержание иных относимых (побочных) фактов во многом зависит от положений норм доказательственного права. Между побочными и главными фактами должна существовать логическая связь, то есть относимость первых ко вторым. В отношении этого требования в доказательственном праве Гонконга, Сингапура и Малайзии сформировалось множество правил об исключении фактов из предмета доказывания и изъятий из этих правил. Решение Высокого суда Малайзии по делу Sandison v. Malayan Times Ltd [1964] MLJ 332. Решение Высокого суда Гонконга по делу Excel Concrete LTD v. The Concrete Producers Association of Hong Kong LTD and others [2013] HKCFI 1228; HCA 938/2011 (18 July 2013) at 37. 3 В то же время закон не запрещает опровергать показания такого свидетеля, в том числе путем отсылки к ранее сделанным свидетелем заявлениям. 90 1 2 В праве Гонконга по общему правилу доказываются любые факты, имеющие связь с главным фактом, если они не исключаются из предмета доказывания статутами или нормами общего права. В Сингапуре и Малайзии законодатель пошел по другому пути, перечислив в законе все возможные виды относимых фактов и объявив остальные иррелевантными. В праве Сингапура и Малайзии можно выделить две группы относимых фактов, связанных с главными: (1) общие, которые сформулированы таким образом, что практически любые факты могут быть признаны относимыми и подлежащими доказыванию, и (2) специальные, куда входят только определенные виды фактов, в том числе изъятия из правила об исключении «подобных фактов», показаний с чужих слов, мнений лица. В этой связи возникает вопрос о соотношении общей и специальной групп. Формально получается, что факты, которые могут быть установлены только в случаях, прямо указанных в законе, технически могут быть признаны относимыми на основании общих положений. При этом в законодательстве данный вопрос никак не урегулирован. Как пишет Дж. Стифен, чьи труды и идеи были положены в основу законов о доказательствах Сингапура и Малайзии, в случае коллизии общих и специальных норм приоритет должны иметь последние1. Однако, как показывает практика, данный подход не всегда соблюдается судами. К примеру, в деле Tang Meng Jee v. PP суд Сингапура признал «подобные ограничения2. факты» Сказанное относимыми, подводит к несмотря выводу, что на законодательные отсутствие четкого регулирования связи общих и специальных норм может приводить к правовым коллизиям в законодательстве Сингапура и Малайзии. 1 Stephen J.F. Op. cit. P. 122–123.Op. cit. P. 122-123; Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Op. cit. P. 56. 2 Решение Апелляционного суда Сингапура по делу Tang Meng Jee v. PP [1996] 2 SLR (R) 178. 91 § 2. Освобождение от доказывания и запрет опровержения некоторых фактов Говоря о предмете доказывания, нельзя не упомянуть о правилах, в силу которых отдельные факты не подлежат доказыванию. В отличие от ранее рассмотренных групп фактов, исключаемых из процесса из-за их возможного негативного влияния на судебный процесс, данная группа не исследуется судом, поскольку факты считаются установленными или известными суду. Судейская осведомленность. Под судейской осведомленностью понимается определенный круг явлений, о которых судьи знают из повседневной жизни или должны знать в силу занимаемой должности. В правовой теории Гонконга выделяют два вида судейской осведомленности: знание права (judicial notice of the law) и общеизвестных фактов (notorious facts)1. Как уже отмечалось ранее, судья обязан знать только право территории Гонконга, но не Китая. Кроме того, предполагается, что суду известны нормы общего права в целом и все прецедентные решения судов Гонконга. Исключением является ситуация, когда норма спорна или противоречива, например, необходимо установить правовой обычай2. Вторым видом судейской осведомленности являются факты, которые настолько известны либо очевидны из обстановки, что не требуют доказывания. Правовым критерием здесь выступает известность факта неопределенному кругу лиц либо возможность его установить путем обращения к общедоступным достоверным источникам. Определить исчерпывающий перечень этих фактов в праве Гонконга едва ли возможно, поскольку основным источником является судебная практика3. Нередко суды ссылаются на английские судебные прецеденты. Можно назвать несколько примеров фактов, характерных для Гонконга и считающихся судами общеизвестными (ноторными): падение рынка недвижимости 1 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 90–91. Решение Высокого суда Гонконга по делу Kingly Gold Co (A FIRM) v. Chan Sau Shui [1979] HKCFI 45; HCA 3042/1978 (15 November 1979) at 47. 3 Исключением можно назвать ст. ст. 33 и 38 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г., предписывающих в отдельных случаях судам и должностным лицам знать печати и подписи других судов и должностных лиц. 92 2 в Гонконге в 1987 году;1 экономический кризис 1997 года;2 наличие практики незаконного ввоза товаров (автомобилей) с территории Китая; 3 и др. В то же время у стороны сохраняется право заявить возражения как в отношении общеизвестности факта (т.е. требовать исследовать обстоятельства в общем порядке), так и представлять доказательства несоответствия факта действительности4. В Сингапуре и Малайзии право пошло по иному пути. Закон перечисляет более десятка фактов, объединяемых понятием судейская осведомленность 5. Например, сюда входит национальное право; воинские уставы; факт назначения (Сингапур) или вступление на престол (Малайзия) главы государства; подписи и печати судов и отдельных должностных лиц государства, а также подписи и печати английских судов; существование, название и национальные флаги других государств или монархий, признанных Правительством (Сингапур) или Монархом (государственные суды Малайзии); расхождение во времени, географическое деление мира, публичные праздники и торжества, о которых упоминается в официальном публичном издании (Газете), а также значение английских терминов (в Судах Шариата Малайзии – также арабских); страны, входящие в Содружество; правила движения по земле и воде (в Малайзии дополнительно также движение по воздуху); и др. При этом перечень ноторных фактов не является закрытым и может быть расширен за счет случаев, прямо указанных в писаном праве6. Однако, как показывает практика, данное положение толкуется расширительно, и суды самостоятельно определяют, какие факты следует включать в область судейской осведомленности. Основным критерием является их общеизвестность и отсутствие Решение Высокого суда Гонконга по делу Ng Man Fai Michael and Another v. Worldpart Industrial Ltd. and another [2001] HKCFI 887; HCMP 5708/1998 (18 June 2001) at 19. 2 Решение Высокого суда Гонконга по делу Chu Pun Kei Clarence v. Lee Yee Hung and others [2001] HKCFI 1163; HCA 1981/1999 (23 March 2001) at 28. 3 Решение Верховного суда Гонконга по делу The Queen v. Tse Kwok Keung [1993] HKCFI 376; HCMA 325/1993 (9 December 1993) at 33. 4 Решение Верховного суда Гонконга по делу The Queen v. Chan Kin San and another [1988] HKCFI 3; [1988] HKC 541; HCMA 122/1988 (24 March 1988) at 6. 5 Ст. 59 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 57 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. 44 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 6 Подпункт «n» п. (1) ст. 59 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., пп. «о» п. (1) ст. 57 Закона Малайзии 1950 г. и пп. «j» п. (1) ст. 44 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 93 1 у суда сомнения в их существовании, например: курс валют; 1 факт вторжения и уничтожения населения в Малайзии японской армией (суды Малайзии) 2. Не признаются общеизвестными и доказываются в общем порядке факты, которые хоть и известны большому, но все же ограниченному кругу людей. К примеру, Апелляционный суд Сингапура не признал общеизвестным фактом торговые обычаи, сложившиеся в сфере консигнационных соглашений3. Из сказанного следует, что в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии вопрос о том, какие факты следует считать входящими в сферу судейской осведомленности в большинстве случаев остается на усмотрение суда. Несмотря на то что закон ограничивает возможность признания факта общеизвестным рамками писаного права, суды Сингапура и Малайзии пошли по пути расширительного толкования нормы, признавая факт ноторным, даже если на это нет прямого указания в законе. Формальное признание (formal admission). Правовой основой для института формального признания является пр. 27 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. Сторона может признать требования полностью либо согласиться только с отдельными фактами путем направления письменного уведомления на любом этапе судебного разбирательства до момента вынесения судебного решения. При этом другая сторона также может предложить своему оппоненту признать отдельные факты (п. 2 пр. 27 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии). Смысл такого предложения заключается в возможных юридических последствиях. В случае негативного ответа суд может отнести на уклонившуюся сторону дополнительные судебные расходы, связанные с установлением этих спорных фактов. Важно, что в случае признания другая сторона вправе ходатайствовать перед судом о вынесении судебного решения или приказа в признанной части (п. 3 пр. 27 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии). Например, сторона признает основной долг, но не согласна с порядком Решение Высокого суда Сингапура по делу Asia Hotel Investments Ltd v. Starwood Asia Pacific Management Pte Ltd and Another - [2007] SGHC 50 (10 April 2007) at 42. 2 Решение Высокого суда Малайзии по делу Re Gun Soon Thin [1997] 2 MLJ 351. 3 Решение Апелляционного суда Сингапура по делу Plaza Singapura Pte Ltd v. Cosdel (S) Pte Ltd and another [1990] 3 MLJ 199 at 202. 94 1 определения размера процентов и судебных расходов 1. При этом суд может отказать в удовлетворении ходатайства, если полагает, что необходимо дополнительно исследовать материалы дела2. Кроме того, п. 13 пр. 18 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии вводит общую обязанность сторон опровергать любые заявления оппонента относительно фактов, которые были озвучены им на этапе обмена состязательными бумагами. Правила подводят сторону к необходимости занимать в процессе более активную позицию и опровергать все доводы, которые заявила другая сторона. При этом «по своему усмотрению суд может потребовать, чтобы признанные факты доказывались иным образом, чем признание» (ст. 60 Закона Сингапура о доказательства 1893 г., ст. 58 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 45 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Таким образом, как и в английском праве 3, в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии формальное признание представляет собой действие, направленное на превращение спорного факта в бесспорный с его последующим исключением из судебного исследования. В результате, если ответчик признает часть требований, истец может требовать вынесения решения в признанной части. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Судебные правила Гонконга, Сингапура и Малайзии не содержат положений, которые бы обязывали суд выяснять причины согласия стороны с отдельными фактами или требованиями. Такой подход является следствием абсолютизации принципа состязательности сторон, согласно которому каждая сторона ответственна за свои действия (бездействие) в процессе. «Эстоппель». В широком понимании «эстоппель» представляет собой запрет на оспаривание определенных фактов. В более узком значении «эстоппель» сводится к запрету стороне утверждать или доказывать, что сложившееся определенным образом представление о факте не соответствует действительности. Как отмечается в научной литературе, в праве отсутствует единое мнение о Решение Окружного суда Гонконга по делу Fastway Technology Ltd v. AsiaBond Co Ltd [2012] HKDC 1430; DCCJ 3442/2011 (9 November 2012). 2 Решение Высокого суда Гонконга по делу Shing Shu Chiu and others v. Kan Choi Ming and another [1998] HKCA 514; CACV 47/1998 (17 June 1998). 3 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 203. 95 1 природе «эстоппель»1. Одни ученые относят его к сфере материального права, в то время как другие полагают, что он является специфической формой защиты стороны в судебном процессе; третьи же утверждают, что «эстоппель» относится к области доказательственного права2. Некоторые юристы называют «эстоппель» принципом правосудия и права справедливости3. Несмотря на столь разное понимание «эстоппель», необходимо отметить особую важность данного института для судебного доказывания. Если какой-либо спорный факт подпадает под действие estoppel, он не может быть опровергнут. В юридической теории Гонконга, Сингапура и Малайзии различают множество видов «эстоппель». Одни из них практически полностью утратили свою актуальность, сохранив лишь некоторые исключения, другие же являются, по сути, разновидностями одного понятия. Обычно называют три вида «эстоппель»4. 1. Первой разновидностью является запрет на оспаривание фактов, мнение о которых сложилось у стороны под влиянием другой стороны (estoppel by conduct)5. В Сингапуре и Малайзии данное правило получило законодательное закрепление: если одно лицо путем высказывания, действия или бездействия заставляет другое лицо поверить в существование определенного факта и действовать сообразно с этим мнением, то первому лицу запрещается возражать против такого факта6. Аналогичные по смыслу правила применяются и судами Гонконга7. Поведение стороны, оказывающее влияние на другую сторону, может проявляться как в форме действия, так и бездействия. В последнем случае речь идет об estoppel by negligence. Так, в соответствии с положениями законов Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 204; Коробейников В.Г. Указ. соч. С. 130. 2 Подробнее см.: Monir M. Op. cit. P. 373. 3 Подробнее см.: Denning A.T. The Discipline of Law. London: Butterworths, 1979. P. 223. 4 Peters M. Op. cit. P. 103; Salim R., Cheong M.F. Op. cit. P. 547; схожий подход изложен в решении Высокого суда Гонконга со ссылкой на работу английских авторов (Bestkey Development Ltd. v. The Incorporated Owners of Fine Mansion and another [1999] HKCA 466 (4 February 1999) at 10). 5 Следует отметить, что в Законе Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. данный вид «эстоппель» не выделяется. 6 Ст. 117 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 115 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. 7 Напр., Решение Высокого суда Гонконга по делу Ko Hon Yue v. Liu Ching Leung and others [2008] HKCFI 660; HCA 3494/2003 (4 August 2008). 96 1 Гонконга, Сингапура и Малайзии о торговле товарами покупатель не может приобрести больше прав на товар, чем продавец, не являющийся собственником, если только собственник своим поведением не показал, что он не возражал против продажи товаров1. Еще одной разновидностью запрета оспаривания фактов является estoppel by agreement (в Гонконге – by convention). Его суть заключается в недопущении возражений против фактического состояния вещей в момент заключения договора 2. К примеру, ст. 118 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 116 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. устанавливают, что арендатор недвижимого имущества в период действия договора аренды не вправе утверждать, что в момент заключения договора арендодатель не имел прав на недвижимое имущество. Пункт 1 ст. 119 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и п. 2 ст. 116 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. также запрещают ответственному хранителю, агенту или лицензиату оспаривать правомочия лица, передавшего товары. Другим подвидом «эстоппель» является запрет на последующее опровержение наличия у представителя полномочий (estoppel by representation). К примеру, если лицо своими действиями или поведением выдавало себя за партнера какого-либо товарищества, то в последующем оно будет отвечать как партнер этого товарищества перед лицами, которые добросовестно полагались на его слова3. Таким образом, в гражданском судопроизводстве Гонконга, Сингапура и Малайзии «эстоппель» призван лишить недобросовестную сторону возможности доказывать или опровергать отдельные факты. Ст. 23 Ордонанса Гонконга о продаже товаров 1896 г. в ред. от 20.11.1998 г. (Sales of Goods Ordinance – Cap. 26, 1950), ст. 21 Закона Сингапура о продаже товаров 1979 г. в ред. от 13.02.2014 г. (Sale of Goods Act – Cap. 393) и ст. 27 Закона Малайзии о продаже товаров 1957 г. в ред. от 23.02.1990 г. (Sale of Goods Act – Act 382). 2 Fisher M., Greenwood D.G. Contract Law in Hong Kong. Hong Kong: Hong Kong University Press, 2011. P. 111. 3 Ст. 16 Ордонанса Гонконга о товариществах 1897 г. в ред. от 01.07.1997 г. (Partnership Ordinance – Cap. 38, 1950), ст. 14 Закона Сингапура о товариществах 1993 г. в ред. от 20.05.1994 г. (Partnership Act - Act 391) и ст. 16 Закона Малайзии о товариществах 1961 г. в ред. от 01.07.1974 г. (Partnership Act – Act 135). 97 1 2. Другим примером запрета оспаривания факта является estoppel by deed, тесно связанный с институтом договора за печатью 1. Как указывается в гонконгском юридическом словаре Halsbury’s Laws, данный вид «эстоппель» представляет собой принцип, по которому лицо, подписавшее договор за печатью, не может отрицать факты, зафиксированные в документе 2. С другой стороны, лицо вправе заявить возражения, что договор был заключен под влиянием заблуждения («non est factum»), обмана или насилия. В настоящее время в праве Гонконга estoppel by deed применяется крайне редко. Объяснить это можно тем, что законодатель существенно уменьшил число сделок, требующих обязательного соблюдения формы договора за печатью. В праве Сингапура и Малайзии институт договора за печатью изначально не получил широкого распространения по аналогии с гражданским правом Индии3, поэтому в судебной практике estoppel by deed практически не встречается. 3. Третьим видом «эстоппель» является запрет опровержения факта в силу судебного решения (estoppel by record). Данное ограничение тесно связано с проблемой преюдициальности (res judicata), суть которой сводится к двум постулатам: 1) никто не должен быть судим дважды по одному и тому же основанию и 2) публичный интерес требует, чтобы тяжбе был положен конец. Таким образом, estoppel by record запрещает стороне оспаривать факты, которые установлены судом в решении по ранее предъявлявшемуся иску4. Для этого должны быть соблюдены определенные условия: 1) суд действовал в рамках своих полномочий и юрисдикции; 2) решение окончательное; 3) дело разрешено по существу; 4) решение не основывается на ложных заявлениях5. Отчасти данные требования отражены в ст. 46 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 44 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., согласно которым любая сторона Договор, который признается действительным при соблюдении ряда формальностей (подпись, печать на договоре, его передача другой стороне). Такая форма используется для совершения сделок с землей, а также сделок, не снабженных встречным предоставлением (Сравнительное правоведение: национальные правовые системы. Правовые системы Западной Европы. Том 2 / под ред. В.И. Лафитского. М.: ИЗиСП, Контракт, 2012. (Справочно-правовая система «Консультант Плюс»). 2 Halsbury’s Laws of Hong Kong / 2nd ed. – Hong Kong: Butterworths Asia, 2014. – Vol. 26 at [170.067]. 3 Подробнее см.: Коробейников В.Г. Указ. соч. С. 137. 4 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 207. 5 Walker M.G., Walker R.J. The English Legal System. London: Butterworths, 1976. P. 425. 98 1 может доказать, что судебный акт принят некомпетентным судом либо под влиянием обмана или преступного сговора. Estoppel by record имеет ряд существенных ограничений. Здесь уместно говорить о субъективных и объективных пределах действия судебного решения. В первом случае речь идет о круге лиц, на которых распространяется судебный акт. В одних случаях решения имеют абсолютный характер, т.е. распространяются на всех (in rem). Как указывается в гонконгском юридическом справочнике Halsbury’s Laws, такие решения касаются дел, где основным вопросом является правовой статус лица или вещи либо распоряжение этой вещью 1. К примеру, решения, приказы и определения суда, устанавливающие статус лица или вещи по делам о банкротстве, семейным спорам, вопросам морского права и наследственным спорам признаются обязательными для всех лиц независимо от участия в процессе2. Напротив, другой вид преюдициальных судебных решений распространяется исключительно на стороны или их правопреемников (in personam). Такие акты определяют только взаимные права и обязанности сторон, но не касаются отношений с другими лицами, не участвовавшими в судебном споре. Объективные пределы действия судебного решения связаны с перечнем фактов и вопросов, которые последующих судебных не процессах. подлежат повторному исследованию Здесь юридическая теория в Гонконга, Сингапура и Малайзии выделяет два вида ограничений: cause of action estoppel и issue estoppel. В первом случае запрещается заявлять какие-либо возражения в отношении основания и предмета иска, если по данному основанию и предмету ранее было вынесено решение. В свою очередь issue estoppel вводит запрет на возражения по отдельным вопросам факта и права, являвшихся существенными элементами основания иска по ранее рассмотренному делу. То есть в двух делах между теми же сторонами могут быть разные основания или требования, но некоторые спорные вопросы могут совпадать. В этом случае стороны не вправе требовать пересмотра ранее разрешенного вопроса. Halsbury’s Laws of Hong Kong. Op. cit. Vol. 22 at [170.19]. Ст. 43 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 41 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 29 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 99 1 2 Следует сказать, что право Гонконга, Сингапура и Малайзии не ограничивается запретом повторного исследования фактов и вопросов, которые ранее уже были рассмотрены. Как отмечают исследователи, во всех трех правовых системах активно используется концепция, предложенная английскими юристами в деле Henderson v. Henderson (1843) 3 Hare 1001. Ее суть заключается в том, что стороне запрещается заявлять доводы в отношении фактов и вопросов, которые сторона могла бы включить в иск или возражение по ранее рассмотренному спору, но не сделала этого по зависящим от нее причинам. Таким образом, в отличие от res judicata концепция дела Henderson касается нерешенных вопросов, по которым не было вынесено решение только потому, что они не были поставлены. Презумпции. В юридическом значении презумпции это «…предположения о существовании каких-либо фактов, которые суд в определенных случаях может или должен сделать, одновременно освобождая заинтересованную сторону от доказывания этих фактов»2. Гонконгский ученый Д. Хаббард определяет презумпции как «…основание, чтобы относиться к определенному факту как доказанному, пока данное предположение не будет опровергнуто иными доказательствами»3. По своему содержанию, юридической силе и последствиям правовые презумпции весьма неоднородны, что подводит к вопросу о необходимости их классификации. Существуют различные критерии деления доказательств на виды, например, в зависимости от их принадлежности к материальной или процессуальной отрасли права, являются ли они фактическими или законными и т.д. Традиционным считается деление доказательств в зависимости от степени их обязательности для суда. На этом основании различают законные неопровержимые, законные опровержимые и фактические презумпции. Схожее деление встречается и в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии. 1. В доказательственном праве Гонконга презумпции делятся в зависимости от степени их обязательности для суда. Первым видом являются законные неопровержимые презумпции (irrebuttable presumptions of law). По своему 1 Williams D.A.R., Tushingham M. The application of the 'Henderson v Henderson' rule in international arbitration // Singapore Academy of Law Journal. Spec. ed., 2014. Vol. 26. P. 1037. 2 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 201. 3 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 78. 100 содержанию неопровержимые презумпции скорее являются правовыми нормами, чем предположением о существовании факта. С данным мнением соглашаются как отечественные, так и зарубежные ученые1. Например, в уголовном праве Гонконга считается, что ребенок до 10 лет не может совершить преступление (ст. 3 Ордонанса Гонконга о несовершеннолетних преступниках 1932 г.). В области гражданского права неопровержимой презумпцией можно назвать п. 2 ст. 23А Ордонанса Гонконга о собственности и оформлении прав на недвижимость 1984 г. в ред. от 03.03.2014 г., устанавливающий в отдельных случаях неоспоримую действительность сделок, совершенных с земельными участками пятнадцать и более лет назад2. В Сингапуре и Малайзии деление доказательств в зависимости от степени их обязательности законодательно закреплено в статье 4 законов о доказательствах: «когда один факт объявляется настоящим Законом неоспоримым доказательством другого факта, суд должен при доказанности одного факта рассматривать другой факт как доказанный, не допуская возможности его оспаривания». Одним из таких случаев являются положения ст. 43 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 41 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 29 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. В соответствии с данными нормами окончательные решения, приказы и определения компетентного суда, принятые по делам о банкротстве, брачным делам, по спорам из морского права, утверждению завещаний, являются неопровержимыми доказательствами правоотношений, которые возникли, изменились или прекратились в силу этих судебных актов3. Другим примером является ст. 112 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., которая фактически вводит неопровержимую презумпцию отцовства, если ребенок родился в браке или в течение 280 дней после развода (при условии, что мать снова не вышла замуж). Единственный способ опровержения заключается в доказывании «невозможности доступа сторон друг к другу в момент зачатия Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. С. 201; Уолкер Р. Английская судебная система / пер. с англ. Т.В. Апаровой. М.: Юрид. лит-ра, 1982. С. 562; 2 Hong Kong Conveyancing and Property Ordinance – Cap. 219. 3 Подробнее см.: Черепанов В.А. Презумпции в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии // Пробелы в российском законодательстве. Юридический журнал. М.: Изд. дом «Юр-ВАК», 2014. № 6. С. 88. 101 1 ребенка». То есть формально сторона не имеет право ссылаться на любые другие доказательства (в том числе результаты ДНК-теста). Очевидно, что данная норма является явно устаревшей и не отвечающей современным реалиям. Поэтому не удивительно, что в Сингапуре аналогичная по содержанию статья 114 Закона о доказательствах была изменена на более гибкую норму, дающую возможность оспаривать презумпцию отцовства любыми доказательствами. 2. Законные опровержимые презумпции (rebuttable presumptions of law) также предполагают наличие или отсутствие определенного факта, однако такое предположение может быть оспорено. Для того чтобы презумпция начала действовать, стороне требуется предварительно доказать другой факт, на основании которого суд будет обязан сделать соответствующее предположение. К примеру, чтобы расторгнуть брак с пропавшим лицом, заявителю необходимо доказать, что об этом человеке нет никаких известий уже более 7 лет или нет оснований полагать, что он жив (ст. 26 Ордонанса Гонконга о бракоразводных процессах 1967 г. в ред. от 05.04.2016 г.)1. Право Гонконга также устанавливает презумпцию достоверности отдельных видов документов и их копий, исходящих от государственных учреждений и некоторых должностных лиц (ст. ст. 23-29, 32, 39, 40 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.). В действующем законодательстве Сингапура и Малайзии также можно встретить различные примеры законных опровержимых презумпций, затрагивающих вопросы как процессуального, так и материального права. Прежде всего, закон вводит презумпцию достоверности актов и документов должностных лиц2. Судья должен полагать, пока не доказано обратное, что исходящие от суда, публичных нотариусов и консулов документы являются верными. Другой пример опровержимых законных презумпций может быть найден в ст. ст. 109-113 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. ст. 107-111 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. ст. 79-81 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. В отличие от предыдущих вариантов закон прямо не называет данные нормы презумпциями, а лишь указывает сторону, Hong Kong Matrimonial Causes Ordinance – Cap. 179. Ст. ст. 81-87 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. ст. 79-85 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. ст. 61-67 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 102 1 2 которая обязана доказать факт, т.е. перераспределяет бремя доказывания. Следует также обратить внимание на новую презумпцию достоверности электронных записей (electronic records), которая была включена в п. 2 и 3 ст. 116А Закона Сингапура о доказательствах в 2012 году. В данном случае презюмируется не наличие юридического факта, а только достоверность конкретного доказательства. Довольно обширное правило можно сформулировать как обязанность суда предполагать достоверность электронных записей, если процесс их создания, обработки и хранения осуществлялся в обычном режиме, и исключается вывод о возможности влияния заинтересованной стороны на содержание этих записей. Это касается ситуации, когда электронная запись была создана, записана или хранилась у лица, не являющегося участником спора и не связанного с какой-либо из сторон (п. 2 ст. 116А Закона Сингапура о доказательствах 1893 г.). Также суд должен предполагать достоверность электронной записи, если она была создана, записана или хранилась стороной, которой было бы не выгодно представлять суду данное доказательство (п. 3 ст. 116А Закона Сингапура о доказательствах 1893 г.). При этом под самой электронной записью понимается «запись, созданная, переданная, полученная или хранимая с помощью электронных, магнитных, оптических или других средств в информационной системе или переданная из одной информационной системы в другую» (ст. 3 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г.). Некоторые особенности имеются и в праве Малайзии. Статья 114А Закона о доказательствах 1950 г. вводит «презумпцию факта публикации». К примеру, лицо предполагается опубликовавшим какой-либо материал, если его имя, изображение или псевдоним указаны как владельца, администратора, редактора и т.д. Лицо, зарегистрированное провайдером в качестве получателя услуг сетевой связи, также считается опубликовавшим материал, если публикация была сделана с помощью данной сетевой службы провайдера. Кроме того, предполагается, что публикация с компьютера была сделана лицом, во владении которого находился этот компьютер. 3. Третьим видом правовых предположений являются фактические опровержимые презумпции (rebuttable presumptions of fact). По своей сути они скорее являются дискреционным полномочием суда, поскольку, в отличие от 103 законных презумпций, право не обязывает суд считать тот или иной факт доказанным1. В каждом деле судья учитывает конкретные обстоятельства и делает вывод о наличии факта. Следовательно, фактические опровержимые презумпции не являются презумпциями как таковыми. Правильнее говорить, что это логический вывод о наличии факта на основании имеющихся в деле материалов. Тем не менее, юридическая теория Гонконга, Сингапура и Малайзии выделяет указанную категорию в самостоятельный вид. В праве Гонконга фактические презумпции в основном встречаются в отдельных судебных прецедентах. В качестве примера гонконгские авторы приводят так называемую «презумпцию соответствия» (presumption of regularity). В широком понимании это правило можно описать как предположение о действиях или событиях, которые обычно случаются в той или иной ситуации 2. Например, если закон требует, чтобы наследодатель и свидетель подписывали завещание совместно, то презюмируется, что подписи поставлены одновременно3. В Сингапуре и Малайзии положения о фактических презумпциях закреплены законодательно: «суд в установленных Законом случаях может (выделено нами – авт.) предположить существование факта либо признать факт доказанным до тех пор, пока он не будет опровергнут, либо исследовать его в общем порядке» (п. 1 ст. 4 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии). Наиболее широкие полномочия суду дает ст. 116 Закона Сингапура о доказательствах, ст. 114 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 82 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. Суд может предположить существование любого факта, который, вероятнее всего, имел место в реальности с учетом обычных природных явлений, поведения людей, порядка ведения общественных и частных дел и их связи с конкретными обстоятельствами дела. Например, суд может презюмировать, что не представленные стороной доказательства являются невыгодными для нее, раз она отказалась их представить. Также суд может предположить, что раз лицо отказывается отвечать на вопрос, то с Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 202. Решение Высокого суда Гонконга по делу Yau Wah-yau v. Commissioner of Inland Revenue [2006] HKCA 199; [2006] 3 HKLRD 586; CACV 97/2006 (30 May 2006) at 55. 3 Решение Апелляционного суда Гонконга последней инстанции Nina Kung v. Wang Din Shin [2005] HKCFA 54; (2005) 8 HKCFAR 387; FACV 12/2004 (16 September 2005) at 198. 104 1 2 высокой долей вероятности данный ответ не выгоден для него. Но с учетом обстоятельств дела суд может прийти к выводу, что отказ отвечать связан с нежеланием причинить себе вред в иных отношениях и вопросах, не касающихся существа разбирательства. Каждый из рассмотренных видов презумпций определяет перечень фактов, которые не подлежат доказыванию. Законные презумпции подразделяются на неопровержимые и опровержимые. Первые по своей сути являются нормами права, устанавливающими императивные правила в форме предположения, которое нельзя оспорить. Вторые же являются выводом о факте, который суд обязан сделать при доказанности другого факта, связанного с первым. В отличие от законных, фактические презумпции являются полномочием суда, предоставляющим право, но не обязанность сделать вывод о факте. Полагаем, что нет особого теоретического или практического смысла в выделении предположений суда в фактические презумпции. Суд в любом случае должен учитывать все обстоятельства дела и принимать решение о фактах, исходя из требований стандартов доказывания. В этом плане фактические презумпции ничем не отличаются от обычных выводов, которые делает суд на основании представленных ему доказательств. 105 § 3. Относимость и допустимость доказательств Проблема относимости и допустимости доказательств тесно связана с вопросом о предмете доказывания. Достаточно сказать, что в законе о доказательствах Сингапура и Малайзии термин «относимость» применяется исключительно к фактам. При исследовании допустимости доказательств также неизбежно возникает вопрос о том, какие средства доказывания могут быть использованы для установления спорных фактов. Относимость доказательств. Доказательство считается относимым, если содержащиеся в нем сведения могут послужить логической основой для вывода суда о существовании или отсутствии искомого факта. Наличие объективной связи между фактом и доказательством свидетельствует об относимости последнего. По общему правилу закон оставляет данный вопрос за рамками правового регулирования, давая возможность судье самостоятельно оценить наличие связи по своему внутреннему убеждению. Однако если сравнивать право Гонконга, с одной стороны, и Сингапура и Малайзии – с другой, то можно увидеть существенные различия в понимании одних и тех же правил. 1. В Гонконге термин «относимость» повсеместно используется в законодательстве и судебной практике. В то же время ни один нормативный акт не раскрывает его содержания, оставляя этот вопрос открытым для изучения. Так, в одной из работ, посвященной доказательственному праву Гонконга, отмечается, что основополагающим принципом системы общего права является вопрос об относимости. Любое доказательство, прежде чем оно будет допущено в судебном процессе, должно быть проверено на предмет связи с фактом. В качестве подтверждения авторы приводят слова английского судьи Лорда Симона по делу DPP v. Kilbourne [1973] АС 729: «достаточно сказать, что относимым (т.е. логически опровергающим или подтверждающим) доказательством является доказательство, которое делает искомый факт более или менее вероятным»1. Другой известный гонконгский ученый С. Янг писал, что относимость является вопросом логики и человеческого опыта. Доказательство будет относимым, если оно предрасположено делать факт более вероятным. Автор отмечает, что доказательство либо обладает указанным свойством, либо нет. Не 1 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 26. 106 существует какого-либо требования к минимальной степени относимости. Достаточно того, чтобы доказательство имело хотя бы какую-то связь с устанавливаемым фактом. Все остальное – вопрос веса доказательства (weight of evidence)1. Схожая трактовка встречается и в исследованиях по английскому праву. Профессор Эндрю Л-Т Чу указал, что относимость является базовой концепцией доказательственного права. Ссылаясь на решение английского суда, ученый отметил, что «вопрос о том, является ли доказательство относимым, зависит не от абстрактной правовой теории, но от отдельных обстоятельств в каждом конкретном деле»2. В этом случае «доказательство считается относимым, если оно способно сделать факт, подлежащий доказыванию, более вероятным, нежели бы этого доказательства не было. Следовательно, доказательство относимо, если оно обладает доказательственной ценностью или силой, даже минимальной»3. В работе П. Мерфи и Р. Гловера указывается, что доказательство может считаться относимым, если оно обладает доказательственной ценностью, помогающей суду или присяжным установить главные факты. При этом авторы отмечают, что относимость является в большей степени вопросом логики. Если доказательство позволяет сделать выводы, которые опровергают или подтверждают наличие главного факта, то оно считается относимым4. Таким образом, в гражданском процессе Гонконга доказательство признается относимым, если между сведениями, содержащимися в нем, и искомыми фактами существует логическая связь, позволяющая от первого прийти ко второму. Разрешая данный вопрос, судья руководствуется собственным опытом и знаниями, поскольку закон не дает указаний, каким образом суд должен установить эту связь. Обычно для этого используются такие общелогические методы познания, как анализ, дедукция, индукция и др. 2. Вопрос об относимости имеет важное значение для доказательственного права Сингапура и Малайзии. Как отмечает Дж. Пинслер, концепция относимости основывается на логике. Доказательство относимо, если оно логически связано со 1 Young S.N.M. Op. cit. P. 32. Choo A. Op.cit. P. 3. 3 Ibid. 4 Glover R., Murphy P. Op. cit. P. 25. 2 107 спорным фактом1. Данное требование предъявляется к доказательствам главных и иных относимых (побочных) фактов. В этом смысле доказательственное право Сингапура и Малайзии схоже с правом Гонконга. Однако различия становятся видны, когда вопрос заходит о доказательствах побочных фактов. Помимо логической в теории и практике также выделяют юридическую составляющую концепции относимости доказательства2. Здесь на первый план выходит вопрос о том, с какими побочными фактами связано доказательство: с относимыми, перечень которых исчерпывающе описан в Части I законов о доказательствах, либо с иными побочными фактами, которые в силу закона считаются иррелевантными. Иными словами, доказательство будет относимым лишь в том случае, если устанавливаемый им побочный факт соответствует одному из типов связей, перечисленных в ст. ст. 6 – 57 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. ст. 6 – 55 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. ст. 6 – 42 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. Данный вывод прямо следует из положений нормативных актов. Как уже отмечалось, согласно статьям 3 и 5 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии доказательство может быть дано только в отношении главных фактов и иных фактов, объявленных в законе относимыми; и никаких других. Кроме того, прежде чем допустить какое-либо доказательство, суд вправе уточнить у представляющей его стороны, на каком основании она считает, что доказываемый факт является относимым (п. 1 ст. 138 Закона Сингапура о доказательства 1893 г., п. 1 ст. 136 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и п. 1 ст. 90 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Из сказанного следует, что прежде чем приступить к выяснению вопроса об относимости доказательств, суд должен определиться с тем, какие факты следует считать относимыми. Данный процесс можно описать следующим образом. В процессе обмена состязательными бумагами стороны заявляют о наличии главных и иных побочных фактов. Последние исследуются судом не только на предмет 1 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Op. cit. P. 38. К примеру, Peters M. Op. cit. P. 116; Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Op. cit. P. 70. В судебной практике также имеются случаи, когда суды выделяли юридическую и логическую стороны понятия «относимость» (например, решение Апелляционного суда Сингапура по делу Lee Chez Kee v. Public Prosecutor (2008) SGCA 20 (12 May 2008) at 69). 108 2 логической связи с главными фактами, но и наличием юридической составляющей. Далее суд изучает конкретные доказательства. Если они хоть в какой-то степени способны подтвердить либо опровергнуть наличие факта, то такие доказательства признаются относимыми. Таким образом, несмотря на то что доказательственное право Гонконга, Сингапура и Малайзии сформировалось под влиянием одних и тех же английских статутов и судебных прецедентов, подход к вопросу относимости доказательств оказался разным. Общим является требование о наличии логической связи между фактом и доказательством. Судья, опираясь на свой жизненный опыт и знания, должен сделать вывод о том, способны ли показания свидетеля или документы подтвердить либо опровергнуть наличие искомого факта. В случае положительного ответа доказательство признается относимым. С другой стороны, в отличие от Гонконга в праве Сингапура и Малайзии доказательства побочных фактов могут быть признаны относимыми лишь в том случае, если последние названы в законе. Допустимость доказательств. В англосаксонском праве общепризнанной считается идея, согласно которой в основе допустимости доказательства всегда лежит его относимость. Так, по словам малазийского ученого М. Питерс, «относимость является основным, хотя и не единственным условием для допустимости. Сам факт может быть относимым, однако … подтверждающее его доказательство может быть недопустимым»1. В качестве примера ученый приводит случай, когда требуется раскрыть содержание общения супругов между собой. Сами факты и доказательства являются относимыми. Однако в силу привилегии, установленной ст. 122 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., такие сведения не могут быть раскрыты. Гонконгский ученый С. Янг определил термин «допустимость» как «…судебный вывод о том, может ли доказательство быть использовано для разрешения спора в судебном процессе»2. Предлагаемое толкование описывает лишь последствия допустимости, однако не объясняет ее сути. Более подробное определение дал профессор Китайского университета Гонконга М. МакКонвилл: «В общем праве превалирующим принципом является допустимость всех 1 2 Peters M. Op. cit. P.110. Young S.N.M. Op. cit. P. 31. 109 относимых доказательств, если они позволяют прийти к правильному решению. Однако существует множество правил, созданных для того, чтобы скрывать отдельные доказательства от жюри, поскольку существует риск того, что присяжные будут введены в заблуждение…»1. Схожее определение дают английские юристы Ричард Гловер и Питер Мерфи: «Доказательство признается допустимым или приемлемым, если оно относимо и если оно не исключено правилами о доказательствах. Правила о доказательствах являются нормами закона; из этого следует, что в отличие от относимости, которая определяется только на основании логической связи между доказательством и главным фактом, допустимость является вопросом права»2. Некоторые авторы определяют допустимость лишь как возможность установления отдельных спорных фактов3. Однако, как верно подметил В.К. Пучинский, нельзя рассматривать вопрос о допустимости только как проблему запрета доказывания или опровержения отдельных категорий фактов 4. Например, судья может признать недопустимыми показания, если они даны некомпетентным свидетелем. Однако сам факт не исключается из предмета доказывания, и он может быть установлен иными доказательствами. Таким образом, допустимость следует рассматривать как соответствие доказательства формальным требованиям закона и норм общего права. Среди данных требований можно назвать правила о наилучших доказательствах, положения о привилегиях, о компетентности свидетеля, запрет свидетелю высказывать свое мнение, ограничение на использование показаний с чужих слов и многие другие. Подробно данные правила будут рассмотрены применительно к каждому из видов доказательств в следующей главе данного исследования. При рассмотрении проблемы допустимости доказательств нельзя обойти вопрос о том, какие наступают последствия, если сторона получила сведения незаконным способом (например, документ был украден). Как показывает анализ судебной практики, суды Гонконга, Сингапура и Малайзии нередко признают такие доказательства допустимыми. Сторона может быть привлечена к 1 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 29. Glover R., Murphy P. Op. cit. P. 29. 3 См., напр.: Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Op. cit. P. 47. 4 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 215. 2 110 гражданской, административной и даже уголовной ответственности, однако это никак не скажется на допустимости доказательства. Так, в деле Chun Man Timber Development LTD v. Kwan Chia Cheng Высокий суд Гонконга указал, что не имеет значения, «был ли получен отчет с нарушением закона … касательно гонконгского права, любое доказательство, которое обладает доказательственной силой, является допустимым»1. Показателен пример по делу Tr Joseph Sada Ak. Inggan v. The State Government Of Sarawak. Истец обратился в суд с ходатайством о приобщении к делу кадастрового плана. Ответчик возражал, что документ составлен неуполномоченным лицом. Среди прочих доводов суд отметил, что «… допустимость доказательств регулируется Законом о доказательствах 1950 г. и в нем отсутствуют положения, запрещающие допуск незаконно созданных доказательств»2. Суд признал доказательство допустимым. Данное правило применимо как в гражданском, так и уголовном процессах. Однако это не значит, что абсолютно любые доказательства могут быть положены в основу судебного решения. Здесь проявляется широкое дискреционное полномочие суда по исключению доказательства из дела. В Англии суд может исключить допустимое доказательство на основании п. 2 ч. 32.1 Правил гражданского судопроизводства 1998 г.3. В гонконгском законодательстве такого положения нет. Поэтому на практике суды пошли по пути широкого толкования содержания норм Правил Окружного суда 2000 г. и Правил Высокого суда 1988 г., дающих суду право исключать из процесса рассмотрение каких-либо спорных вопросов4. Согласно этим правилам суд должен руководить процессом, чтобы обеспечить справедливое и своевременное разрешение спора. Если суд приходит к выводу, что доказательство влечет нарушение справедливости судебного разбирательства, или его доказательственная сила перевешивается негативным влиянием на процесс, то суд вправе исключить такое доказательство, несмотря на Решение Высокого суда Гонконга по делу Chun Man Timber Development LTD v. Kwan Chia Cheng [2008] HKCFI 134; HCA 2531/2002 (22 February 2008) at 33. 2 Определение Высокого суда Малайзии по делу Tr Joseph Sadar Inggan v. The State Government Of Sarawak & ORS [2011] Civil suit number: 22-15-2004 (BTU). 3 Правила Гражданского Судопроизводства 1998 г. (The Civil Procedure Rules) // официальный сайт Министерства юстиции Великобритании / URL: https://www.justice.gov.uk/courts/procedure-rules/civil (дата обращения: 07.02.2017 г.). 4 Подпункт «j» п. 1 пр. 1В Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. и аналогичный подпункт «j» п. 1 пр. 1В Правил Высокого суд Гонконга 1997 г. 111 1 его допустимость по формальным признакам1. Примером может быть ситуация, когда доказательства получены с применением насилия или угроз. В Малайзии также действуют положения, согласно которым доказательства, полученные с нарушением закона, признаются допустимыми 2. Правовой основой выступает ряд судебных прецедентов по уголовным делам, выработанных за последние несколько десятилетий. Основополагающим стало решение английского суда по делу Kuruma v. R [1955] 1 All ER 236, в рамках которого Лорд Годдард сделал вывод, что не имеет значения способ получения доказательства, если оно относимо к предмету спора. В решениях по делам Goi Ching Ang v. PP и Francis Antonysamy v. PP Федеральный суд Малайзии отметил, что исключение доказательства является дискреционным полномочием, которое должно применяться судами с учетом обстоятельств дела и не нарушать справедливость судебного разбирательства3. В Сингапуре данный вопрос был разрешен судом в деле Muhammad bin Kadar v. Public Prosecutor, признавшим, что суд имеет право исключить доказательство, если оно нарушает принцип справедливости или его ценность (доказательственная сила) перевешивается тем негативным влиянием, которое оно оказывает на процесс4. Например, влияет на объективность присяжных, предоставляет необоснованные процессуальные выгоды, нарушающие равенство сторон. Грубое нарушение формальных требований закона при получении доказательств также может стать основанием для исключения 5. Указанный подход применим как в уголовном, так и в гражданском процессе6. Решение Высокого суда Гонконга по делу Chun Man Timber Development LTD v. Kwan Chia Cheng [2008] HKCFI 134; HCA 2531/2002 (22 February 2008) at 33; Решение Апелляционного суда Гонконга последней инстанции по делу Vivien Fan and others v. HKSAR [2011] HKCFA 55; (2011) 14 HKCFAR 641; [2012] 3 HKC 72 ; FACC 7/2010 (15 July 2011) at 84. 2 Mohd. Akram bin Shair Mohamed, Kamarudin A.R. The abuse of the due process doctrine // International Journal of Business, Economics and Law. 2015. Vol. 8. № 4. P. 26. 3 Решение Федерального суда Малайзии по делу Francis Antonysamy v. Public Prosecutor [2005] 3 MLJ 389; Решение Федерального суда Малайзии по делу Goi Ching Ang v. PP (1999) 1 MLJ 507. 4 Решение Суда апелляционной инстанции Сингапура по делу Muhammad bin Kadar v. Public Prosecutor [2011] 3 SLR 1205 at 55. 5 Chen S., Poon N. Reliability and Relevance as the Touchstones for Admissibility of Evidence in Criminal Proceedings // Singapore Academy of Law Journal. September 2012. Vol. 24. № 2. P. 533. 6 Pinsler J. Admissibility and the Discretion to Exclude Evidence: In Search of a Systematic Approach // Singapore Academy of Law Journal. March 2013. Vol. 25. № 2. P. 215. 112 1 Помимо судебных прецедентов, право на исключение отдельных видов доказательств предусмотрено в новой редакции п. 3 ст. 32 и п. 4 ст. 47 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., принятой в 2012 году. Согласно этим нормам заключение эксперта и показания с чужих слов могут быть признаны судом неотносимыми (следовательно, недопустимыми), если того требуют интересы правосудия. Например, в деле Wan Lai Ting v. Kea Kah Kim истец представил суду письменные показания своей родственницы. Ее отсутствие в судебном заседании сторона объяснила тяжелым состоянием здоровья. В то же время истец возражал против допроса с помощью видеоконференц-связи, ссылаясь на чрезмерные расходы и тяжелую болезнь свидетеля. Однако представленные медицинские документы не убедили суд в невозможности проведения допроса с помощью видеосвязи. Довод о затратах также был признан неубедительным. Суд пришел к выводу, что истец пытался избежать прямого допроса свидетеля, и поэтому в интересах правосудия суд посчитал нужным исключить из дела письменные показания с чужих слов1. Таким образом, в большинстве случаев в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии вопрос об исключении доказательств регулируется судебными прецедентами, а не законодательством. При этом по общему правилу доказательства, даже полученные с нарушением закона, признаются допустимыми. Данный подход значительно отличается от российского законодательства, признающего подобные доказательства недопустимыми (п. 2 ст. 50 Конституции РФ)2. Однако суды Гонконга, Сингапура и Малайзии вправе исключить доказательства, если создаются справедливости судебного предпосылки разбирательства или для нарушения ценность принципа доказательства перевешивается его негативным влиянием на процесс. При этом оценка данных обстоятельств и признание их наличия остается на усмотрение судьи, каких-либо критериев или указаний на этот счет в нормативных актах нет. Определение Высокого суда Сингапура по делу Wan Lai Ting v. Kea Kah Kim [2014] SGHC 180. 2 Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2014. N 31. Ст. 4398. 113 1 Глава IV. ОТДЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА ДОКАЗЫВАНИЯ В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ § 1. Свидетельские показания 1. В странах общего права устность судебного разбирательства является одним из важнейших принципов гражданского судопроизводства. Процесс построен таким образом, чтобы судьи могли лично заслушать всех лиц, так или иначе связанных с рассматриваемым делом. Нередко бывает и так, что суд требует от стороны подтвердить достоверность письменных доказательств посредством свидетельских показаний. В праве Сингапура и Малайзии данный принцип нашел отражение в норме, согласно которой «любые факты, кроме содержания документа, могут быть доказаны свидетельскими показаниями»1. Допустимость свидетельских показаний в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии во многом связана с вопросом о том, кто может быть свидетелем с точки зрения права. Для целей проведения допроса и получения показаний в гражданском процессе Сингапура и Малайзии тяжущиеся стороны рассматриваются судом как компетентные свидетели, т.е. они могут и обязаны давать показания (п. 1 ст. 122 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., п. 1 ст. 120 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). К примеру, в деле Ng See Hem v. Lim Ah Hooi суд удовлетворил ходатайство истца о перекрестном допросе ответчика 2. Как отметил М. Монир, нет оснований полагать, что показания стороны заслуживают какоголибо недоверия. Напротив, как указывает ученый, они должны быть тщательно проанализированы наряду с остальными свидетельскими показаниями3. Сложнее определиться со статусом показаний стороны в гражданском процессе Гонконга. В отличие от Сингапура и Малайзии закон прямо не называет сторону свидетелем. В то же время можно сделать вывод, что в отдельных вопросах закон уравнивает положение этих двух участников процесса. Так, согласно ст. 5 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. в любом судебном Ст. 61 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 59 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. 46 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 2 Решение Апелляционного суда Федерации Малайи по делу Ng See Hem v. Lim Ah Hooi [1950] MLJ 280. 3 Monir M. Op. cit. P. 414. 114 1 разбирательстве сторона считается компетентной и может быть принуждена к даче показаний как в устной, так и в письменной форме. По мнению С. Янга данные положения закона, которые были введены в 1937 году, фактически отменили старое правило общего права о недопустимости допроса стороны в качестве свидетеля в гражданском судопроизводстве1. Сказанное также подводит к еще одному выводу. В гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии свидетельские показания могут давать только те лица, которые отвечают двум главным критериям: возможность обязать к даче показаний (compellability) и компетентность (competence). По общему правилу любое лицо может быть вызвано в качестве свидетеля путем вручения ему повестки с обязательством явиться в суд. Исключение касается только лиц, которые в силу установленной законом привилегии не обязаны давать показания или раскрывать доказательства. Компетентным свидетелем считается тот, кто в силу закона способен давать показания. Исторически общее право исключало из данного понятия довольно большую категорию людей (атеисты, нехристиане, осужденные, супруги, заинтересованные в исходе дела лица и другие). Однако в настоящее время, как отметил гонконгский правовед М. МакКонвилл, в общем праве повсеместно действует презумпция компетентности любого лица, способного понимать значение своих действий и слов2. Статья 3 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. устанавливает, что некомпетентными свидетелями считаются только лица, страдающие психическими заболеваниями, которые на момент допроса показали свою неспособность к восприятию фактов, в отношении которых проводится допрос; либо неспособные изложить их правдиво. Соответственно, из-под действия данной статьи исключаются лица, хоть и страдающие психическими заболеваниями, но способные адекватно и правдиво сообщить суду необходимые сведения3. Ранее также считалось, что по общему правилу дети, не достигшие семилетнего возраста, не компетентны. Однако данная норма была исключена с принятием в 1995 году правок в ст. 3 Ордонанса Гонконга о доказательствах. В 1 Young S.N.M. Op. cit. P. 73, 83. McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 220. 3 Course L., Chan A. Op. cit. P. 16. 2 115 настоящее время показания ребенка в гражданском процессе считаются допустимыми на общих основаниях. При этом суд должен убедиться, что ребенок понимает необходимость говорить правду. В гражданском процессе Сингапура и Малайзии закон предписывает, что все лица считаются компетентными, если только суд не придет к выводу, что допрашиваемый не понимает задаваемых ему вопросов либо не может дать на них разумный ответ в силу своего юного или преклонного возраста, психического или физического состояния, а также по иным причинам схожего рода (ст. 120 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 118 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). Таким образом, право устанавливает презумпцию компетентности свидетеля. Неспособность лица быть свидетелем является вопросом доказывания юридического факта. Поэтому, к примеру, в Малайзии апелляционная инстанция отменила решение нижестоящего суда по делу Kee Lik Tian v. Public Prosecutor, придя к выводу, что суд необоснованно отказал ответчику в ходатайстве о проведении экспертизы на вменяемость свидетеля, страдающего умственным расстройством1. В отношении детей как компетентных свидетелей закон не вводит какихлибо особых правил. Достаточно, чтобы ребенок понимал задаваемые ему вопросы и мог на них разумно отвечать. Также суд выясняет, понимает ли ребенок необходимость говорить правду. В случае отрицательного ответа свидетельские показания даются без принесения клятвы2. Однако такие показания могут быть оценены как малоубедительные. Сложнее дело обстоит с пониманием компетентности свидетелей в малазийских Судах Шариата. Согласно ст. 83 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. любой мусульманин признается компетентным свидетелем при условии, что он находится в здравом уме (aqil), достиг совершеннолетия согласно нормам Шариата (baligh), соблюдает нормы ислама (adil), имеет хорошую память и не заинтересован в исходе дела. Мусульманин, отвечающий данным критериям, может давать свидетельские показания в форме syahadah и bayyinah. Первые считаются наиболее ценными, поскольку их может давать только Решение Высокого суда Малайзии по делу Kee Lik Tian v. Public Prosecutor [1984] 1 MLJ 306. Ст. 6 Закона Сингапура о клятвах и заверениях 2000 г. и ст. 8 Закона Малайзии о клятвах и заявлениях 1949 г. 116 1 2 мусульманин путем произношения торжественной фразы «asyhadu» («я свидетельствую»)1. Такое свидетельство может даваться только в отношении другого лица, но не самого себя. Если из перечисленных условий какое-то не соблюдено, то показания свидетеля считаются bayyinah. Например, лицо не соблюдает требования ислама или заинтересовано в результатах рассмотрения дела. Свидетельские показания лица, не являющегося мусульманином, признаются допустимыми в форме bayyinah в случаях, когда это соответствует нормам Шариата (к примеру, показания эксперта). Как отмечает малазийский ученый Джамила Хуссаин разница между syahadah и bayyinah проявляется в том, что первый является обязательным для суда, в то время как принятие второго в качестве доказательства остается на усмотрение судьи2. Как уже отмечалось, одним из условий для того, чтобы свидетель мог давать показания в форме syahadah, является соблюдение норм ислама (adil). В тех случаях, когда у суда возникают сомнения в том, что свидетель является правоверным мусульманином, он может проверить свидетеля путем «тайного допроса» или же в открытом суде с участием сторон (ст. ст. 119 и 120 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). При тайном допросе судья направляет одному из указанных в законе лиц письмо с вопросом, является ли допрашиваемый свидетель adil (ст. 121 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). К примеру, в отношении ученика письмо направляется его учителю; в отношении военнослужащего – его командующему офицеру; в отношении гражданского лица – соседу или иному лицу, заслуживающему доверие. Также суд может принять решение допросить данных лиц в открытом суде с целью подтверждения или опровержения статуса adil (ст. 123 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). В случае негативного ответа показания свидетеля признаются недопустимыми в форме syahadah. Показания супругов и детей, даваемые друг против друга, считаются допустимыми. Однако если такие показания даются в поддержку супруга, ребенка Как отметил малазийский ученый Джамила Хуссаин, для обвинения лица в совершении преступления против религии, нравственности и морали (hudud) дополнительным требованием к syahadah является дача свидетельских показаний лицом только мужского пола. Источник: Hussain J. Op. cit. P. 188. 2 Ibid. 117 1 или родителя, то они признаются bayyinah (ст. 85 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Спорным считается вопрос о том, с какого момента ребенок достигает зрелости и, соответственно, может быть полноценным свидетелем. По общему правилу зрелость ребенка определяется появлением первых признаков возможности продолжения потомства. Однако при их отсутствии специалисты исламского права предлагают применять возрастной критерий (от 15 до 18 лет)1. Если ребенок не отвечает указанным требованиям, его показания считаются bayyinah. Таким образом, можно сделать вывод, что в Судах Шариата Малайзии оценка доказательств проходит с точки зрения теории формальных доказательств, т.е. определенные источники изначально имеют большую силу, чем другие. Также теория проявляется в специфических правилах, устанавливающих заранее фиксированное число свидетелей мужского пола для подтверждения определенного факта (ст. 86 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). К примеру, факт того, что ранее богатое лицо стало бедным, подтверждается тремя свидетелями мужского пола (делается это для целей уплаты специального налога в пользу бедных – закят (zakat)). Показания женщины считаются достаточными лишь для подтверждения фактов, которые обычно может знать или видеть женщина (п. 3 ст. 86 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Во всех остальных случаях показания должны даваться двумя мужчинами или одним мужчиной и двумя женщинами. В тех случаях, когда истец может представить только показания одного свидетеля, такие показания будут допустимы лишь при условии принесения истцом клятвы (ст. 88 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Как видно, законодательство Малайзии содержит дискриминационные положения, устанавливающие приоритет одних свидетельских показаний над другими в зависимости от половой и религиозной принадлежности, дачи клятвы, а также числа приведенных в суд свидетелей. Обращает на себя внимание то, что в государственных (гражданских) Подробнее см.: Mohd Shukri M.H., Hassan M.K.H. Should a child be allowed to give evidence? The position of child evidence under civil and Islamic laws in Malaysia // MPRA Paper. – 2014 // Munich Personal RePEc Archive / URL: https://mpra.ub.unimuenchen.de/60173/1/MPRA_paper_60173.pdf (дата обращения: 07.02.2017 г.). 118 1 судах Малайзии никакое число свидетелей не может иметь заранее предустановленной силы (ст. 136 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). 2. Особой категорией свидетелей в доказательственном праве Гонконга, Сингапура и Малайзии считаются эксперты (expert witness). Как указывалось ранее, вопреки общему правилу данный тип свидетелей вправе высказывать свое мнение (expert opinion) на основании исследованных материалов и наблюдавшихся фактов1. Эксперты привлекаются к участию в процессе, когда суду требуются специальные познания в области, выходящей за пределы знаний обычного человека2. Как правило, стороны сами договариваются с экспертами и приглашают их в суд для дачи показаний. Основная задача стороны – убедить суд в том, что именно ее эксперт наиболее опытен и объективен. В Малайзии эксперты привлекаются для дачи заключений по вопросам иностранного права, науки и искусства, а также с целью установления идентичности и подлинности отпечатков или почерка (ст. 45 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.), а также определения родства (ст. 33 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). По мнению М. Питерс, в малазийском праве можно выделить два типа привлекаемых сторонами экспертов: 1) те, что указаны в законе о доказательствах, и чья квалификация должна быть подтверждена в суде; 2) и признанные эксперты (gazetted expert)3. Формально закон не требует, чтобы привлекаемое лицо обладало какой-либо подтвержденной документами квалификацией. Однако сторона должна убедить суд, что приглашенный эксперт действительно обладает достаточным уровнем познаний в определенной области в силу своего опыта, академических знаний, самообразования. В противном случае его мнение может быть признано недопустимым или ему будет дана невысокая судебная оценка. Признанными экспертами считаются те, чья квалификация в какой-либо области была признана полномочным министерством путем публикации соответствующего уведомления в «Газете» (официальном правительственном журнале). Квалификация таких экспертов не требует подтверждения. К примеру, в Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 237. Best W.M. The principles of the law of evidence with elementary rules for conducting the examination and cross-examination of witness. 7th ed. London: H. Sweet, 1883. P. 499–500. 3 Peters M. Op. cit. P. 297. 119 1 2 деле Kum Wah Sdn Bhd v. RHB Bank Bhd Высокий суд Малайзии отдал предпочтение одному из двух экспертов лишь на том основании, что он был официально признанным специалистом в области почерковедения1. В другом деле суд также учел квалификацию лица, однако отметил, что само по себе заключение признанного эксперта не является неоспоримым доказательством2. Схожее правовое регулирование имеется и в Сингапуре. Закон расширил область применения экспертных знаний, обобщив, что эксперты привлекаются при необходимости научных, технических и других специальных знаний (ст. 47 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г.). При этом уточняется, что такие знания могут быть «…основаны на подготовке, обучении или опыте». Также норма устанавливает, что суд вправе признать недопустимым мнение эксперта, если оно противоречит интересам правосудия (например, экспертное мнение сформировалось под влиянием заинтересованной стороны)3. В Гонконге эксперты в гражданском судопроизводстве привлекаются для дачи заключения по техническим, научным, медицинским и иным вопросам, выходящих за рамки знаний обычных людей и не являющихся правовыми (исключение – иностранное право)4. Статья 58 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. предписывает, что в гражданском судопроизводстве свидетель вправе высказывать свое мнение по любому относимому спорному вопросу, в отношении которого он квалифицирован давать экспертное заключение. Квалификация эксперта зависит от его опыта и знаний и доказывается заинтересованной стороной на общих основаниях5. Эксперт высказывает свое мнение в форме письменного заключения (expert report), а также озвучивает его в рамках устных показаний на допросе 6. При этом суд вправе ограничить число вызываемых сторонами экспертов. Следует сказать, Решение Высокого суда Малайзии по делу Kum Wah Sdn Bhd v. RHB Bank Bhd [2009] 9 MLJ 490. 2 Решение Высокого суда Малайзии по делу Nik Mahmood Bin Nik Mat v. Chew Kam Leong [2011] MLJU 488. 3 Pinsler J. Expert's Duty to be Truthful in the Light of the Rules of Court // Singapore Academy of Law Journal. September 2004. Vol. 16. № 2. P. 413. 4 Lau D. Op. cit. P. 231. 5 Wilkinson M., Cheung E., Booth Ch.N. Op. cit. P. 708. 6 П. 37А пр. 38, п. 2 и 4 пр. 40 Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. и Правил Высокого суда Гонконга 1988 г.; п. 2 и 4 пр. 40, п. 3 пр. 40А Судебных правил Сингапура 1996 г. и Судебных правил Малайзии 2012 г. 120 1 что научная доктрина и судебная практика Гонконга, Сингапура и Малайзии столкнулась с классической проблемой общего права – необходимостью обеспечить беспристрастность привлекаемых сторонами экспертов. Английский юрист Н. Эндрюс выделил три основные проблемы: склонность экспертов составлять отчеты в пользу своего клиента; необоснованное привлечение огромного количества экспертов; необходимость обеспечить равноправие богатых и бедных сторон1. Схожие проблемы выделяют и в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии2. В настоящее время во всех трех правовых системах законодатель пошел по пути, направленному на усиление роли суда в гражданском процессе. Так, согласно изменениям, внесенным в 2001 году в п. 1 пр. 40 Судебных правил Сингапура 1996 г., суды получили право привлекать независимых судебных экспертов (court expert) по своей инициативе. Аналогичные положения были включены в п. 1 пр. 40 Судебных правил Малайзии 2012 года. Таким образом, наряду с экспертами сторон в процессе могут участвовать эксперты суда. Единая кандидатура судебного эксперта по возможности согласуется с каждой из сторон; в случае недостижения согласия суд выбирает эксперта самостоятельно. Формально полномочие по назначению судебного эксперта ничем не ограничено и является дискреционным. Однако, как заметил Дж. Пинслер применительно к судам Сингапура, в реальности судьи нечасто используют данную возможность, оставляя вопрос на усмотрение сторон 3. В Гонконге независимый судебный эксперт может назначаться только при наличии ходатайства одной из сторон4. Однако в 2008 году в Правила Окружного суда Гонконга 2000 г. и Правила Высокого суда Гонконга 1988 г. было включено положение, по которому суд получил право обязать стороны назначить единого Эндрюс Н. Указ. соч. С. 154; схожие выводы сделаны в работе Hodgkinson T. Expert Evidence: Law & Practice. London: Sweet & Maxwell, 1990. P. 213. 2 См., напр.: Wilkinson M., Burton J. Reform of the civil process in Hong Kong. Hong Kong: Butterworths Asia, 2000. P. 2, 21; Wong R.J.J. Judging Between Conflicting Expert Evidence: Understanding the scientific method and its impact on apprehending expert evidence // Singapore Academy of Law Journal. March 2014. Vol. 26. № 1. P. 170; Pinsler J. Op. cit. P. 56, 59; Peters M. Op. cit. P. 303. 3 Pinsler J. Expert evidence and adversarial compromise: A Re-Consideration of the Expert's Role and Proposals for Reform // Singapore Academy of Law Journal. March 2015. Vol. 27. № 1. P. 86– 87. 4 П. 1 пр. 40 Правил Высокого суда Гонконга 1988 г. и Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. 121 1 совместного эксперта (single joint expert) для дачи заключения (п. 4А пр. 38). В случае уклонения одной из сторон суд вправе самостоятельно выбрать из числа предложенных сторонами кандидатов. Как отметил гонконгский ученый Питер К.Х. Чан, с принятием новых правил стороны все чаще стали обращаться к институту единых совместных экспертов1. Таким образом, в вопросе привлечения экспертов право Гонконга, Сингапура и Малайзии отошло от традиционного подхода, когда суд оставался лишь наблюдателем, заслушивающим показания любых вызываемых экспертов. В случае подозрения в предвзятости или некомпетентности эксперта суд может самостоятельно поставить вопрос о необходимости выбора нового специалиста. Отдельные авторы даже предлагают назначать экспертов исключительно по инициативе суда, изъяв это право у сторон2. Также следует сказать об особой категории лиц, обладающих специальными знаниями и привлекаемых в помощь суду, – асессорах3. По своему характеру асессоры больше напоминают российский вариант арбитражных заседателей, участвующих в делах, отличающихся особой сложностью и (или) требующих знаний в сфере экономики, финансов или управления (ст. 19 АПК РФ). Формально Судебные правила не ограничивают привлечение асессоров каким-либо определенным типом судебных споров4. Они привлекаются по инициативе суда или ходатайству стороны. В отличие от экспертов, вызываемых сторонами или судом, асессоры не допрашиваются и не дают показаний. Заседая вместе с судьей, они выступают в качестве консультантов. Однако, как отметил Высокий суд Сингапура в деле Ng Giok Oh v. Sajjad Akhtar, окончательное решение по делу всегда принимает только судья5. Чан Питер К.Х. Реформа гражданского процесса в Гонконге: критический взгляд на применение реформы на практике // Вестник гражданского процесса. 2013. № 5 (Справочноправовая система «Консультант Плюс»). 2 Wong R.J.J. Op. cit. P. 184; Pinsler J. Expert's Duty to be Truthful... P. 422. 3 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 238. 4 Порядок привлечения и участия асессоров регулируется: ст. 53 Ордонанса Гонконга о Высоком суде 1975 г. в ред. от 03.01.2017 г. (High Court Ordinance – Cap. 4), ст. 58 Ордонанса Гонконга об Окружных судах 1953 г. в ред. от 01.04.2016 г. (District Court Ordinance – Cap. 336), п. 4 пр. 33 Судебных правил Сингапура 1996 г. и п. 4 пр. 33 Судебных правил Малайзии 2012 г. 5 Решение Высокого суда Сингапура по делу Ng Giok Oh & 3 Others v. Sajjad Akhtar & 2 Others [2003] 1 SLR 375; [2002] SGHC 169 at 6, 7. 122 1 3. В обязанность свидетеля входит дача показаний в рамках проводимого сторонами допроса, а также представление имеющихся у него документов и предметов. Однако в отдельных случаях право дает возможность отказаться от предоставления информации. Речь идет о так называемых «привилегиях». Как отметил гонконгский ученый М. МакКонвилл, «привилегия является личным правом … дающим возможность отказаться от дачи ответа на конкретные вопросы или раскрытия определенных документов без каких-либо последствий…»1. По мнению В.К. Пучинского, необходимо разграничивать привилегии частного (личного) и публично-правового характера. Как верно отметил ученый, «сходное терминологическое обозначение приводит к тому, что эти категории иногда начинают изображать двумя частями единого целого. Между тем каждое из них относится к разным разделам доказательственного права»2. Как писал ученый, публично-правовая привилегия полностью исключает из предмета доказывания определенный факт. Напротив, частные привилегии дают лицу только право не отвечать на некоторые вопросы, не представлять документ или вещь. Но сам факт как элемент предмета доказывания остается, и его можно устанавливать с помощью других источников3. Полагаем, аналогичное деление может быть применимо и при изучении права Гонконга, Сингапура и Малайзии. Привилегии публично-правового характера. В праве Гонконга, Сингапура и Малайзии для привилегий публично-правового характера используется понятие «иммунитет государственных интересов» (public interest immunity). Обычно в работах по доказательственному праву Гонконга, Сингапура и Малайзии данный вопрос исследуется в рамках проблемы допустимости свидетельских показаний. В Гонконге правовым основанием для доктрины «иммунитета государственных интересов» является ст. 24 Ордонанса о действии королевской власти 1957 г. (в ред. от 01.07.1997 г.),4 а также п. 15 пр. 24 и п. 12 пр. 77 Правил Высокого суда 1988 г. и Правил Окружного суда Гонконга 2000 г. Как следует из данных актов, когда государство выступает в качестве стороны процесса или от него требуют раскрытия информации, государственный орган может отказать в 1 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 495. Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. Соч. С. 229. 3 Там же, с. 230. 4 Hong Kong Crown Proceedings Ordinance – Cap. 300. 2 123 предоставлении сведений, сославшись на вред, который они могут причинить обществу (injurious to the public)1. Каких-то более четких правовых критериев закон не дает. Суду приходится выбирать между принципом справедливого судебного разбирательства (раскрытия всех доказательств) и защитой общественных интересов. Вопрос о том, что же представляют собой сведения, раскрытие которых может навредить обществу, полностью отдан на регулирование судебной практике. Нередко суды ссылаются на английские прецеденты. Например, запрещается раскрывать сведения о лицах, сообщивших о жестоком обращении с ребенком; документы, касающиеся национальной безопасности; информацию, полученную в ходе расследования Счетной комиссией; документы, касающиеся тактики и техники, применяемой полицией; и др.2 Схожим образом регулируется вопрос в праве Сингапура и Малайзии. Согласно ст. 125 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 123 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. запрещается представлять в суд неопубликованные официальные документы, касающиеся государственных дел (affairs of state), или разглашать содержащуюся в них информацию. Также ст. 126 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 124 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. запрещает государственному служащему разглашать конфиденциальные сведения, которые стали ему известны в ходе выполнения служебных обязанностей. В обоих случаях закон допускает раскрытие информации, однако этот вопрос остается на усмотрение государственных органов. Здесь также применяется формула «injurious to the public», т.е. баланс между необходимостью обеспечить справедливость судебного разбирательства и вероятностью причинить вред общественным интересам3. Более того, согласно п. 3 ст. 164 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. документы, касающиеся государственных дел, не предоставляются суду для изучения на предмет их допустимости. Суд должен принять решение об обоснованности отказа в раскрытии документов только на основании слов должностного лица Такими полномочиями обладает Генеральный секретарь (Chief Secretary for Administration), являющийся высшим должностным лицом правительства Гонконга, а также в отдельных случаях руководители секретариатов (departmental secretary). 2 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 401. 3 Peters M. Op. cit. P. 376. 124 1 государственного аппарата, не имея права изучить документ по сути 1. Не могут быть допрошены в качестве свидетелей судьи и магистраты (мировые судьи) в отношении их действий во время процесса или обстоятельств, которые стали им известны в связи с выполнением своих профессиональных обязанностей (ст. 123 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 121 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). Сказанное подводит к выводу, что в доказательственном праве Гонконга, Сингапура и Малайзии отсутствуют четкие границы действия доктрины «иммунитета государственных интересов». В большинстве случаев данный вопрос остается на усмотрение суда. Представляется очевидным, что такой подход создает основу для принятия необоснованных решений. В спорных ситуациях судья будет подсознательно предрасположен к согласию с доводами государственных органов, поскольку в ином случае он рискует нарушить интересы государства. Привилегии частного характера. Привилегии частного характера, в отличие от публично-правовых, исключают использование только конкретных источников доказательств. Однако при этом сам спорный факт из предмета доказывания никуда не исчезает и может быть установлен с помощью иных источников. К частным привилегиям можно отнести следующие. Привилегия на сохранение профессиональной тайны юридического консультанта. Существует множество профессиональных областей, в которых информация носит конфиденциальный характер. Примерами могут быть тайна исповеди, общения пациента с врачом, общения между вкладчиком и банкиром. Однако не всякая конфиденциальная информация может считаться привилегированной с точки зрения возможности ее раскрытия в суде. Одной из наиболее старинных привилегий считается право на сохранение профессиональной тайны юридического консультанта (legal professional privilege), которая имеет две формы: 1) привилегия на тайну юридической консультации (legal advice privilege) и 2) судебная привилегия (litigation privilege)2. 1 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Op. cit. P. 601. McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 499; Wilkinson M., Cheung E. and Booth Ch.N., Op. cit. P. 383; Pinsler J. New Twists in Legal Professional Privilege: Communication for the Purpose of Litigation and between the Lawyer and Client // Singapore Academy of Law Journal. September 2002. Vol. 14. № 2. P. 195; Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Op. cit. P. 511; Peters M. Op. cit. P. 380. 125 2 Обе формы привилегии обладают своими субъективными и объективными пределами. Привилегия на тайну юридической консультации запрещает требовать от консультанта раскрытия информации, ставшей известной ему в ходе общения с клиентом. Если в отношении физических лиц обычно нет проблемы с идентификацией того, кто является клиентом, то в отношении организаций есть некоторые особенности. В общем праве одним из наиболее спорных прецедентов считается решение Апелляционного суда Англии по делу Three Rivers DC v. Governor and Company of the Bank of England. Его суть такова. Один из крупных английских банков был признан несостоятельным. Инвесторы посчитали, что в этом была вина Банка Англии, который не выполнил свои надзорные функции надлежащим образом. Для проведения расследования Банк Англии образовал комиссию из трех доверенных лиц. В последовавшем после завершения расследования судебном разбирательстве истцы потребовали раскрыть документы, в том числе касающиеся общения солиситоров с членами комиссии и иными работниками Банка. Апелляционный суд Англии пришел к весьма спорным выводам, согласно которым термин «клиент» распространялся только на лиц, входивших в комиссию. Соответственно, привилегия на тайну юридической консультации не распространялась на общение солиситоров с иными работниками Банка, не входивших в комиссию1. В последующем данное дело пересматривалось Палатой Лордов Англии, однако суд не высказал каких-либо возражений в отношении понимания термина «клиент»2. Однако Высокий суд Гонконга и Апелляционный суд Сингапура в своих решениях отказались применять английский прецедент, отметив слишком узкое понимание термина «клиент» применительно к привилегии на сохранение тайны юридической консультации. Обе судебные инстанции отметили, что привилегия должна распространяться на общение юридического консультанта со всеми работниками организации3. Решение Апелляционного суда Англии по делу Three Rivers DC v. Governor and Company of the Bank of England (N 5) [2003] EWCA Civ 474; [2003] QB 1556. 2 Решение Палаты Лордов Англии по делу Three Rivers DC v. Governor and Company of the Bank of England [2004] UKHL 48; [2005] 1 AC 610 3 Решение Апелляционного суда Сингапура по делу Skandinaviska Enskilda Banken AB (Publ) v. Asia Pacific Breweries Pte Ltd - [2007] SGCA 9 (22 February 2007); Решение Высокого суда Гонконга по делу Citic Pacific Limited v. Secretary for Justice CACV 7/2012 (29 June 2015). 126 1 Другим субъектом привилегии является юридический консультант. Статья 35 Основного закона Гонконга 1990 г. устанавливает, что жители (резиденты) Гонконга имеют право на конфиденциальную юридическую консультацию, а также на выбор юриста, который будет защищать их права. Как отмечается гонконгскими исследователями, привилегия распространяется на довольно обширную группу юристов: барристеров; солиситоров; правовых специалистов, ведущих частную практику либо работающих по трудовому договору в правительственных учреждениях или коммерческих организациях1. В Сингапуре и Малайзии вопрос о тайне юридической консультации регулируется законодательством. В Малайзии адвокату, а в Сингапуре дополнительно и солиситору запрещается раскрывать сведения и документы, которые стали известны ему в связи с исполнением им профессиональной обязанности2. Также запрещается раскрывать содержание самой консультации. Привилегия действует, пока сам клиент не решит ее отменить. При этом закон предписывает, что привилегия не распространяется на ситуацию, когда общение между клиентом и юридическим консультантом имело своей целью совершение незаконных действий, обман или преступление3. В 2012 году в Закон Сингапура о доказательствах 1893 г. была внесена новая статья 128А, установившая запрет раскрытия сведений, документов и содержания юридических консультаций для советников по правовым вопросам (legal council), которые стали им известны или были даны в связи с исполнением профессиональной деятельности. Советниками по правовым вопросам согласно п. 7 ст. 3 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. являются: 1) лица, которые являются работниками в организации, в обязанности которых входит дача юридических консультации или помощь в разрешении правовых споров; 2) заместитель Юридической 1 Генерального службы Атторнея; Сингапура, 3) некоторые указанные в должностные законе. Таким лица образом, Wilkinson M., Cheung E. and Booth Ch.N., Op. cit. P. 384; McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 499. 2 В своей работе по доказательственному праву Малайзии М. Питерс делает вывод, что помимо адвокатов привилегия распространяется также и на солиситоров. Подробней см.: Peters M. Op. cit. P. 382. 3 Ст. 128 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 126 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. 127 законодательство Сингапура значительно расширяет круг лиц, на которых распространяется привилегия по защите тайны юридической консультации. Помимо адвокатов и солиситоров привилегия затрагивает и юрисконсультов, работающих в организации по трудовому договору. Объективным критерием привилегии на сохранение тайны юридической консультации является конфиденциальность общения и направленность на получение правовой консультации. Информация является конфиденциальной, если она в силу закона не предназначена для раскрытия третьими лицами. При этом не считается нарушением конфиденциальности присутствие при общении переводчика, помощника, эксперта и иных лиц, находящихся под контролем юридического консультанта. На всех них распространяется привилегия. Другим критерием считается направленность общения на получение правовой консультации. В решении Палаты Лордов по делу Three Rivers DC v. Governor and Company of the Bank of England отмечается, что юридическая консультация не должна сводиться к простому объяснению клиенту норм права. Она должна включать в себя рекомендации касательно того, какие действия следует предпринять клиенту в той или иной ситуации1. Судебная привилегия также имеет свои объективные и субъективные пределы действия. Следует отметить, что данный институт в законодательстве Гонконга, Сингапура и Малайзии не закреплен, а потому регулируется исключительно судебными прецедентами. Так, в одном из рассмотренных дел Высокий суд Гонконга отметил, что судебная привилегия возникает лишь при условии, что судебный процесс уже начат или ожидается. Такая привилегия затрагивает общение между клиентом и солиситором либо между одним из них и третьими лицами, привлекаемыми для оказания помощи. При этом единственной или основной целью общения должно быть получение юридической консультации или сбор доказательств для предстоящего судебного процесса2. Другой пример. Согласно решению Высокого суда Сингапура по делу The «Patraikos 2» судебная привилегия распространяется на: 1) общение между профессиональными Решение Палаты Лордов Англии по делу Three Rivers DC v. Governor and Company of the Bank of England [2004] UKHL 48; [2005] 1 AC 610, at 62. 2 Решение Высокого суда Гонконга по делу Horst Joachim Franz Geicke v. I-ONASIA LIMITED & others [2012] HKCFI 391; HCA 2379/2009 (19 March 2012) at 12. 128 1 юридическими консультантами клиента и третьими лицами в рамках начавшегося или предполагаемого процесса; 2) общение между клиентом или его агентом и третьей стороной, если оно направлено на получение информации, подлежащей представлению профессиональному юридическому консультанту клиента для дачи консультации по начатому или предполагаемому процессу1. Таким образом, субъективные пределы судебной привилегии помимо клиента и юридического консультанта дополняются таким понятием как третье лицо. Обычно это лицо, обладающее специальными неюридическими познаниями в той или иной области, которые необходимы консультанту для подготовки правового заключения (например, врачи, технические специалисты, аудиторы, сюрвейеры). Объективные пределы судебной привилегии обуславливаются целью общения. Клиент или юридический консультант могут получать любые сведения и документы от третьих лиц. Однако привилегией они будут пользоваться лишь в том случае, если основной целью их получения была подготовка к предстоящему или ожидаемому судебному процессу. Вопрос о том, насколько судебный процесс был ожидаем и, соответственно, может ли общение считаться привилегированным, остается на усмотрение судьи. Простой гипотетической вероятности не достаточно, должны быть основания для того, чтобы начать готовиться к судебному процессу. К примеру, в деле Dr Pritam Singh v. Yap Hong Choon иск основывался на причинении вреда здоровью из-за медицинской халатности. Апелляционный суд Малайзии пришел к выводу, что заключение медицинского эксперта в силу судебной привилегии не подлежит раскрытию, поскольку документ изначально готовился в рамках ожидаемого судебного иска2. Следует отметить, что обе рассмотренные выше профессиональные привилегии направлены на защиту интересов клиента, и только он может отказаться от привилегии. Напротив, юридический консультант не вправе сообщать подробности общения с клиентом или третьими лицами, пока не получит разрешения от клиента. В Сингапуре и Малайзии данное правило получило Решение Высокого суда Сингапура по делу The "Patraikos 2" [2001] 4 SLR 308; [2000] SGHC 86 at 13. 2 Решение Апелляционного суда Малайзии по делу Dr Pritam Singh v. Yap Hong Choon [2006] 4 CLJ 759. 129 1 законодательное закрепление: «никто не может быть принужден к раскрытию какого-либо конфиденциального общения, которое было между ним и его профессиональным юридическим консультантом, пока он сам не предложит себя в качестве свидетеля…»1. Привилегия общения супругов. Традиционно целью данной привилегии является охрана тайны общения между супругами. Защита распространяется на общение в любой форме: устной, письменной или путем совершения действий. Однако, несмотря на признание данной привилегии в большинстве стран мира, право Гонконга вслед за английским законодателем существенно сократило область ее применения2. В настоящее время супруги не только могут, но и обязаны давать показания в суде (ст. 5 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.). Привилегия в виде запрета на свидетельствование против супруга действует только в уголовном процессе или в случае, если показания супруга(и) могут повлечь обвинение стороны в преступлении (ст. ст. 6, 7, 65 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.). Иной подход сложился в гражданском процессе Сингапура и Малайзии. Супруги также считаются компетентными свидетелями и обязаны давать показания (ст. 122 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 120 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). Однако при этом действует привилегия, запрещающая раскрывать подробности общения супругов между собой. Согласно ст. 124 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 122 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. лицо, которое состоит или состояло в браке, не может быть принуждено к раскрытию сведений, которые сообщены ему супругом(ой). Исключением является ситуация, когда оба супруга судятся между собой или один супруг обвиняется в совершении преступления в отношения другого. Следует отметить, что в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии рассматриваемая привилегия носит ограниченный характер. Она распространяется только на супругов, не затрагивая детей и иных близких родственников. В Ст. 131 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 129 Закона Малайзии о доказательства 1950 г. 2 Отчет Комиссии по реформированию законодательства Гонконга (Law Reform Commission of Hong Kong, Report on Competence and Compellability of Spouses in Criminal Proceedings (Topic 18) (1988) at par. 2.1, 14.8.) http://www.hkreform.gov.hk/en/publications/rcompetence.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 130 1 большинстве случаев супруги являются компетентными свидетелями, и они могут быть принуждены к даче показаний. В гражданском процессе Гонконга рассматриваемая привилегия фактически отменена и сохраняет свое действие только применительно к показаниям, которые могут подвергнуть супруга уголовному преследованию. В праве Сингапура и Малайзии запрет раскрытия подробностей общения супругов не исключает возможности допросить супруга по иным обстоятельствам, не связанными с общением между ними. Право не свидетельствовать против себя. В праве Гонконга свидетель обязан сообщать любые относимые к делу сведения, даже если это противоречит его интересам. Исключением является ситуация, когда сообщенные сведения могут привести к уголовному преследованию самого свидетеля или его супруга (privilege against incrimination). Согласно п. 1 ст. 65 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. лицо вправе отказаться отвечать на вопрос или представлять документы и вещи, если вследствие указанных действий данное лицо или его супруг(а) может быть подвергнут уголовному преследованию по закону Гонконга или ему (ей) может быть назначен штраф. Обращает на себя внимание то, что Ордонанс ограничивает действие привилегии уголовным законодательством Гонконга. Несмотря на то что Гонконг входит в состав Китайской Народной Республики, учету подлежат только нормы гонконгского уголовного права1. Если сторона или вызванный свидетель не намерены представлять какойлибо документ, предмет или отказываются давать показания, то они обязаны представить суду клятву или заверение, что истребуемые сведения повлекут уголовное преследование. Вопрос о том, применима ли привилегия, в каждом конкретном случае остается на усмотрение судьи. Если возникают сомнения в обоснованности доводов, суд может принудить лицо или супруга(у) к даче показаний или представлению материалов для дела2. В Сингапуре и Малайзии право не свидетельствовать против себя понимается несколько иначе. Согласно п. 1 ст. 134 Закона Сингапура 1997 г. о доказательствах и п. 2 ст. 132 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. свидетель не освобождается от дачи показаний лишь на том основании, что ответы могут 1 2 Course, L. Chan A. Op. cit. P. 133. Wilkinson M.,Cheung E., Booth Ch.N., Op. cit. P. 407. 131 изобличить его в совершении преступления; повлекут наложение штрафа; повлекут конфискацию имущества; либо своими ответами он признает долг или даст основание для подачи иска против себя. То есть, вероятность наступления негативных последствий вплоть до уголовного преследования не рассматривается как основание для отказа давать показания. В то же время следующий пункт указанных статей предписывает, что ответ на подобные вопросы не может быть поводом для ареста или обвинения этого свидетеля. Также ответы свидетеля не могут быть использованы против него в уголовном производстве. Здесь уместно привести слова судьи Спенсера Уилкинсона по делу Chye Ah San v. R: «В Англии свидетель не обязан отвечать на вопросы, которые могут привести его к обвинению в преступлении. Однако в этой стране (Малайзии – прим. автора) данная максима применяется иным способом, поскольку … свидетель обязан отвечать на все вопросы, даже если они могут привести его к обвинению в преступлении; но если он принужден к даче ответа на такие вопросы, то в дальнейшем он не может быть подвергнут преследованию, основанному на таких ответах, за исключением заведомо ложных показаний»1. Следует обратить внимание на то, что закон защищает свидетеля лишь от уголовного преследования, однако не исключает предъявления гражданского иска. Таким образом, на примере Гонконга, Сингапура и Малайзии можно выделить два подхода к пониманию привилегии. В Гонконге свидетель вправе отказаться от дачи показаний в случае угрозы уголовного преследования. Напротив, в Сингапуре и Малайзии свидетель обязан давать показания, однако его ответы не могут быть основанием для уголовного преследования. Оба подхода значительно отличаются от российского законодательства. Так, в соответствии с ч. 4 ст. 69 ГПК РФ и ч. 6 ст. 56 АПК РФ никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников. Такая разница в подходах объясняется базовыми принципами, заложенными в основных законах каждой страны. Если в России право не свидетельствовать против себя, супруга или близких родственников закреплено в ст. 51 Конституции РФ, то в основных законах Гонконга, Сингапура и Малайзии таких принципов не устанавливается. 1 Решение Высокого суда Федерации Малайи по делу Chye Ah San v. R [1954] MLJ 217 at 220. 132 Привилегия переговоров о заключении мирового соглашения (without prejudice privilege). Как отмечено в решении Палаты Лордов Англии по делу Ofulue v. Bosset, «стороны и их представители, которые пытаются урегулировать разногласия, должны иметь возможность говорить открыто, не боясь, что впоследствии сказанное может быть использовано против них в текущем деле или в какой-то другой ситуации»1. В Гонконге привилегия переговоров о заключении мирового соглашения регулируется судебными прецедентами. Привилегированным считается «общение сторон», т.е. сведения, озвученные в процессе переговоров 2. Сторона, заявляющая о наличии привилегии, должна показать, что 1) на момент сообщения сведений между сторонами уже имелся спор; 2) судебное разбирательство в отношении спора началось или ожидается; 3) сообщенные в процессе переговоров сведения действительно были направлены на урегулирование спора; 4) сведения сообщались под условием, что в случае провала переговоров, они не будут раскрыты без согласия обеих сторон3. В юридической теории Сингапура и Малайзии привилегия переговоров о заключении мирового соглашения обычно исследуется в контексте неформального (внесудебного) признания стороной факта или требования. Согласно ст. 23 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 23 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. внесудебное признание не подлежит установлению, если сторона сделала его под условием, что оно не будет использовано против нее в суде. Содержание данного правила трактуется судебной практикой как желание законодателя подтолкнуть стороны к внесудебному разрешению спора. Так, Апелляционный суд Сингапура в решении по делу Lim Tojoen Kong v. A-B Chew Investments Pte Ltd отметил, что указанная норма представляет собой запрет на раскрытие сведений, озвученных в процессе переговоров о заключении мирового соглашения 4. Чтобы данное ограничение действовало, стороне необходимо дать четкое пояснение, что Решение Палаты Лордов Англии по делу Ofulue v. Bossert [2009] UKHL 16 at 43. Обычно для обеспечения привилегированности документов стороны помечают их фразой «без ущерба» (without prejudice), хотя это и не является обязательным требованием. 3 Решение Окружного суда Гонконга по делу Kind Respect Limited v. Apex Logistics Limited HKDC 160; DCCJ 502/2004 (5 June 2006) at 15. 4 Решение Апелляционного суда Сингапура по делу Lim Tjoen Kong v. A-B Chew Investments Pte Ltd [1991] 2 SLR(R) 168 at 7. 133 1 2 любая озвученная информация, которая может быть воспринята как признание, не может доказываться в судебном процессе. В отличие от других рассмотренных ранее привилегий частного характера, запрет ссылаться на сведения, полученные в ходе переговоров, является абсолютным. Право не просто исключает использование определенных источников, но вообще выводит за рамки судебного исследования факты, касающиеся содержания переговоров о мире. Их недопустимо устанавливать с помощью каких-либо иных доказательств1. Иные привилегии частного характера. К настоящему времени законодатель Гонконга отменил многие частные привилегии, действовавшие в общем праве не одно столетие. В частности, согласно ст. 66 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г. в гражданском судопроизводстве не допускается более отказ от дачи показаний, представления документов и вещей, если совершение этих действий грозит для свидетеля конфискацией имущества. Также статья отменила ранее действовавшую привилегию в гражданском судопроизводстве, дававшую свидетелю (не стороне) возможность отказаться от представления документов, фиксирующих его права на недвижимость. Этой же нормой отменены положения, дававшие право стороне отказаться представлять документы, которые, по ее клятвенному заверению, ничем не могут помочь противнику. Аннулировано ранее действовавшее право свидетеля отказаться от дачи показаний по делу о супружеской измене. Однако некоторые из этих привилегий по-прежнему сохраняют свое действие в праве Сингапура и Малайзии. Так, в соответствии с п. 1 ст. 132 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и п. 1 ст. 130 Закона Малайзии 1950 г. о доказательствах свидетель, который не является стороной по делу, не может быть принужден к представлению: 1) своих документов о праве собственности на имущество; 2) документов о залоге и ипотеке; 3) документов, представление которых может привести к обвинению этого свидетеля в уголовном правонарушении. Также запрещается истребовать у банка, не являющегося стороной по делу, банковские книги, если только суд не даст иное указание. 1 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 235. 134 В завершение следует особо сказать о привилегиях в шариатском гражданском процессе. Формально Закон Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. не устанавливает никаких положений о привилегиях. Объяснить это можно положениями суры 2:282 и 2:283 Священного Корана, согласно которым свидетели, когда их вызывают, не должны отказываться или скрываться от свидетельства. Как отмечают малазийские ученые, «…Мусульманин должен быть свидетелем правды, даже если он свидетельствует против самого себя, своих родителей или ближайших родственников. Это означает, что Мусульманинсвидетель должен показать все, чем он владеет, знает или находится в его власти, и не должен скрывать любую относимую к делу информацию, которая может быть полезна для дела»1. Столь широкое понимание обязанности свидетеля давать показания ограничивается ст. 87 Закона Малайзии о гражданском судопроизводстве 1998 г. в Судах Шариата, согласно которой «предоставление и ознакомление с документами … должно осуществляться с учетом положений любого закона, регулирующего вопрос о привилегированном общении и документах». В данном случае запрещается требовать представления документов, доступ к которым ограничен в силу закона (например, Закон Малайзии о государственной тайне 1972 г. в ред. от 01.01.1987 г., Закон Малайзии о дипломатических привилегиях 1966 г. в ред. от 28.10.2004 г.)2. 1 2 Mohamed D., Abas A. Op. cit. P. 18. Official Secrets Act (Act 88) и Diplomatic Privileges (Vienna Convention) Act (Act 636). 135 § 2. Письменные доказательства Содержание письменных доказательств. В теоретических работах английских авторов редко можно встретить подробный анализ понятия письменные доказательства. Обычно этот термин рассматривается как нечто вполне очевидное, не требующее разъяснения, либо как синоним слова «документ»1. К примеру, в английском юридическом словаре Black's Law Dictionary письменное доказательство понимается как «доказательство, представленное в форме письма или иного документа, достоверность которых должна быть установлена, прежде чем они будут допущены в качестве доказательства»2. Схожая ситуация наблюдается и в работах, связанных с доказательственным правом Гонконга, Сингапура и Малайзии. Так, профессор Китайского университета Гонконга М. МакКонвилл, изучая вопрос о письменных доказательствах, сразу же переходит к анализу понятия и содержания термина «документ»3. В работе по доказательственному праву Сингапура Дж. Пинслер также не дает определения письменным доказательствам, хотя и отмечает, что термины доказательство и документ необходимо различать. Как отмечает ученый, документ приобретает статус средства доказывания лишь в том случае, если он представляется для обозрения в суд4. Другой автор, Р. Салим, в работе по доказательственному праву Сингапура и Малайзии выделил две цели представления письменных доказательств в суд: во-первых, подтвердить наличие документа как такового, а во-вторых, доказать его содержание5. Следует сказать, что законодательно определение письменного доказательства закреплено только в статутах Сингапура и Малайзии, где данный термин понимается как «любые документы, представленные суду для изучения» (ст. 3 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 3 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. 3 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 238. Black’s Law Dictionary / ed. by B.A. Garner. 8th ed. - St. Paul: Thomson/West, 2004. P. 596. 3 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 25, 462. 4 Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Opt. cit. P. 411. 5 Salim R., Cheong M.F. Op. cit. P. 317. 1 2 136 Из сказанного следует, что ключевым словом для определения письменных доказательств является документ. Согласно ст. 3 Ордонанса Гонконга о толковании и общих оговорках 1966 г. документ определяется как «…любая публикация или событие, записанные, выраженные или описанные на любом предмете посредством букв, символов, фигур, знаков либо несколькими из этих способов». Нередко суды Гонконга также ссылаются на английские судебные прецеденты, допускающие в качестве документов аудиозаписи, микрофильмы, фильмы, показания таксометров и других устройств1. В силу ст. 2 и п. 1 ст. 5А Ордонанса Гонконга об электронных сделках 2000 г. в ред. от 20.11.2015 г. электронные записи также признаются документами2. Развернутое определение термина «документ» дается в статье 3 законов Сингапура и Малайзии о доказательствах. Сюда входят любые карты, графики, планы, чертежи, фотографии, ярлыки, электронные записи, аудио- и видеозаписи, диски, фильмы, негативы, бумажные и иные материалы, на которых имеются отметки, фигуры, буквы, символы и другие знаки. Таким образом, понятие письменных доказательств в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии толкуется крайне широко, относя к ним аудио- и видеозаписи, фотографии, фильмы и их носители (диски, негативы). Следует отметить, что в российском праве указанные источники рассматриваются как самостоятельные виды доказательств. К примеру, ст. ст. 55 и 77 ГПК РФ выделяют аудио- и видеозаписи в отдельный вид наряду с устными, письменными и вещественными доказательствами. законодательстве материалы фото- и В арбитражном процессуальном киносъемки, аудио- и видеозаписи рассматриваются как «иные документы и материалы» (ст. 89 АПК РФ). Условия допустимости письменных доказательств. Понимание содержания термина «документ» имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Дело в том, что допустимость письменных доказательств определяется на основании ряда формальных правил. Требование о запрете показаний с чужих слов. Как уже отмечалось, запрет использования показаний с чужих слов является одним из наиболее древних 1 2 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 462–463. Hong Kong Electronic Transactions Ordinance – Cap. 553. 137 правил общего права. Его основной целью является исключение из процесса источников, воспринявших сведения о факте не напрямую. Поэтому когда сторона пытается представить письменное заявление лица как доказательство спорного факта, она сталкивается с необходимостью вызова этого лица (заявителя) для перекрестного допроса. Английский юрист Р. Кросс сформулировал правило о запрете показаний с чужих слов в отношении письменных доказательств следующим образом: «…если свидетель не допрашивается, то сделанные им в документах заявления считаются недопустимыми доказательствами истинности»1. Важно различать, с какой целью сторона представляет письменное доказательство в дело. Если документ направлен лишь на то, чтобы подтвердить сам факт его составления или наличия в нем заявления, то правило о запрете показаний с чужих слов не применяется. Однако если сторона будет ссылаться на содержащееся в документе заявление о факте как доказательство этого факта, то здесь уже будут действовать правила о запрете. В Малайзии классическим примером запрета документов, содержащих показания с чужих слов, считается дело Nahar Singh v. Pang Hon Chin. Истец обратился в суд с требованием о возврате задатка по договору купли-продажи. Ответчик в свою очередь отрицал факты получения задатка и заключения какого-либо соглашения. При этом он утверждал, что в момент предполагаемого подписания договора и получения денег он отсутствовал в Малайзии. В качестве доказательств своих слов он представил паспорт с отметкой о прохождении контроля, расписание рейсов самолётов, посадочные талоны, переписку с миграционными властями. Однако суд счел эти документы недопустимыми, поскольку они подпадали под действие правил о запрете показаний с чужих слов и должны были подтверждаться только первоначальными доказательствами2. Применительно к праву Гонконга, Сингапура и Малайзии можно сделать вывод, что в настоящее время наметилась тенденция упрощения строгих правил общего права в отношении применимости показаний с чужих слов. В Гонконге было введено правило, согласно которому показания с чужих слов признаются допустимыми доказательствами при соблюдении ряда гарантий: необходимость 1 Cross A., Wilkins N. An Outline of the Law of Evidence. 3rd ed. London: Butterworths, 1971. P. 96. 2 Решение Высокого суда Малайзии по делу Nahar Singh v. Pang Hon Chin [1986] 2 MLJ 141. 138 предварительного доказательства в уведомления дело; другой возможность стороны о требовать представлении вызова такого свидетеля для подтверждения сказанных слов; особый порядок оценки показаний и др. (ст. ст. 47-51 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.). Данные положения также распространяются и на документы1. При этом отдельные категории письменных доказательств рассматриваются как допустимые независимо от соблюдения указанных выше гарантий. Так, признаются допустимыми доказательствами документы, являющиеся частью учетных записей, которые ведутся в государственных учреждениях либо юридическим или физическим лицом в процессе осуществления хозяйственной деятельности (ст. 54 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.). Кроме того, некоторые виды документов рассматриваются как надежные источники сведений о фактах (ст. 52 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.): 1) опубликованные работы по вопросам общественного значения (работы по истории и науке, словари, карты) считаются допустимыми доказательствами, если они представлены для подтверждения фактов, имеющих общественное значение; 2) публично-правовые документы признаются допустимыми доказательствами содержащихся в них фактов; 3) записи и протоколы (например, протоколы судебного заседания, международные соглашения, протоколы заседаний комиссий и другие) являются допустимыми доказательствами фактов, содержащихся в них. Законодательство Сингапура также делает ряд изъятий для отдельных видов письменных доказательств. К ним относят записи в журналах бухгалтерской отчетности; записи в публичных или официальных книгах, реестрах или картотеках, сделанные государственным служащим; опубликованные карты, уставы, чертежи, схемы, если они сделаны по поручению Правительства; публикации в официальных изданиях по вопросам общественного значения; публикации в отношении права какой-либо страны, если они подготовлены по Course L., Chan A. Op. cit. P. 109, 111. Также см: Law Reform Commission of Hong Kong Report on Hearsay Rule in Civil Proceedings (1996)). Op. cit. P. 66, 78. 139 1 поручению Правительства этой страны (ст. ст. 34-40 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г.). В Малайзии возможность использования письменных доказательств была расширена за счет принятия ст. 73А Закона о доказательствах 1950 г. Согласно данной норме в тех случаях, когда устное показание было бы допустимым, любое заявление лица в отношении факта, сделанное письменно, признается допустимым при условии, что: 1) заявитель был лично осведомлен о вопросах, в отношении которых он делал заявление; 2) либо документ является частью непрерывно ведущейся записи (например, регистрационный журнал) и составлен полномочным лицом со слов заявителя, который, как предполагается, был лично осведомлен о спорном вопросе. Также заявление, содержащееся в документе, может быть принято по усмотрению суда с целью не допустить затягивания судебного разбирательства или чрезмерных расходов (п. 2 ст. 73А Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). Обычно суды используют данное полномочие в исключительных случаях. К примеру, в деле Merchant Bank Bhd v. Chong On Foh Medical Hall & Liquor Dealers суд учел, что вызванный ранее для подтверждения содержащихся в документе слов свидетель уже шесть раз являлся в суд, однако ни разу не был допрошен.1 В другом деле суд, принимая письменное заявление в качестве доказательства, отметил, что судебная тяжба длилась уже более 16 лет, и нет оснований полагать, что лицо, сделавшее это заявление, может быть найдено и вызвано для дачи показаний 2. Для того чтобы содержащееся в документе заявление лица было допущено судом в качестве доказательства, необходимо соблюсти два условия: такое заявление должно быть сделано до момента, когда заявителю стало известно о возможных судебных претензиях к нему или другому лицу; документ должен быть составлен, подписан или удостоверен лицом, сделавшим это заявление (п. 3 и 4 ст. 73А Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). Таким образом, в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии допустимость письменных доказательств, так же как и устных, во многом Решение Высокого суда Малайзии по делу Arab-Malaysian Merchant Bank Bhd v. Chong On Foh Medical Hall & Liquor Dealers [1997] 4 MLJ 532. 2 Решение Высокого суда Малайзии по делу Kubota Agricultural Machinery Sdn Bhd v. Sharizan Sdn Bhd & Ors [2001] 6 CLJ 104. 140 1 обусловлена правилом о запрете показаний с чужих слов. По сути, данное требование является отражением некогда преобладавшей в общем праве теории формальных доказательств, не допускавшей свободной судебной оценки. Со временем от данного подхода стали отказываться. Наибольший шаг в сторону отхода от устаревшего правила сделал законодатель Гонконга, установивший как общее правило допустимость показаний с чужих слов. В Сингапуре и Малайзии законодатель сделал менее радикальные шаги, установив ряд сложных и запутанных правил, исключающих действие правила о запрете показаний с чужих слов. В целом же правило по-прежнему сохраняет свою актуальность для доказательственного права Гонконга, Сингапура и Малайзии. Требование о наилучших доказательствах. Другим критерием допустимости документов является правило о предоставлении суду наилучших доказательств, т.е. оригиналов вместо копий. Долгое время это правило являлось одним из основных принципов гражданского судопроизводства Англии и других стран общего права. Со временем правило утратило свое былое значение. Так, в 2001 году английский лорд-судья Дж. Паркер в деле Springsteen v. Masquerade Music Ltd констатировал: «сейчас пришло время, когда можно уверенно сказать, что правило о лучшем доказательстве, долго находившееся при смерти, окончательно перестало действовать»1. В гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии допустимость производного доказательства во многом зависит от статуса представляемого документа: публично-правовой или частный. Практическое значение такого деления заключается в разной степени доверия суда. Копия публично-правового документа является допустимым доказательством. В Гонконге официальные документы подразделяются на те, что исходят от частных лиц, и публичноправовые (ст. 19 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.). К последним относят любой документ, соответствующий трем критериям: 1) он составлен государственным служащим; 2) в ходе выполнения официально возложенных на него обязанностей; 3) при этом любые лица имеют доступ к данному документу (в 1 Источник: Эндрюс Н. Указ. соч. С. 202. 141 том числе на платной основе)1. В частности, это касается статутов, актов местных органов управления, регистрационных записей о браке, рождении, смерти и др. Как установлено в ст. 18 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г., не требуется представлять в суд оригинал публично-правового документа. Достаточно лишь передать заверенную должностным лицом копию или выписку из документа. В отношении же копий частных документов законодательство Гонконга не дает каких-либо подробных разъяснений. В этом плане обращает на себя внимание определение Апелляционного суда Гонконга последней инстанции по делу Tang Yiu Hong, Eric v. HKSAR. Заявитель апелляционной жалобы утверждал, что его права были нарушены, поскольку предыдущие судебные инстанции допустили в качестве доказательства копию документа, не истребовав его оригинал. Суд, изучив последнюю судебную практику английских и гонконгских судов, пришел к выводу, что копия частного документа является допустимым доказательством, если сторона представит убедительное обоснование невозможности предъявить оригинал документа2. В качестве обоснования сторона может ссылаться на удержание документа другой стороной или третьи лицом, отказывающимся передать оригинал; утрату или уничтожение оригинала; невозможность представить оригинал физически (например, надпись на стене). Таким образом, копия частного документа допустима, если сторона не может представить оригинал по независящим от нее причинам. В Сингапуре и Малайзии к публично-правовым документам относятся: (1) документы, оформляющие действия государственной власти; официальных органов и органов юстиции; должностных лиц судебной, исполнительной, законодательной власти Сингапура и Малайзии, а также стран Содружества (Commonwealth) и иностранных государств; (2) публичные записи, ведущиеся в отношении частных документов3. Все прочие документы считаются частными. В законодательстве Сингапура и Малайзии вопрос о порядке использования копий документов регулируется особым образом. Производные письменные 1 McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 463. Определение Апелляционного суда Гонконга последней инстанции по делу Tang Yiu Hong, Eric v. HKSAR 16; (2006) 9 HKCFAR 58; FAMC 90/2005 (13 January 2006) at 10. 3 Ст. 76 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 74 Закона Малайзии о доказательствах 1960 г., ст. 57 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 142 2 доказательства здесь понимаются как: 1) заверенные копии, представляемые в случаях, указанных в законе о доказательствах; 2) копии с оригинала, полученные с помощью механических процессов (Малайзия), электронных устройств или в результате электрохимических, магнетических, химических, механических, оптических, телематических процессов (Сингапур), гарантирующих верность копии; 3) копии, сделанные с оригинала или сравниваемые с ним; 4) дубликаты документов, которые другая сторона отказалась исполнить; 5) устные отчеты лица о содержании документа, который оно видело1. Указанные производные источники могут быть использованы далеко не во всех случаях. Допускается представление производных доказательств только в случае, когда: 1) оригинал документа находится у лица, которое не передает его; 2) противоположная сторона или ее представитель ранее письменно признали существование оригинала либо его содержание и условия; 3) документ уничтожен или потерян либо сторона не может представить документ в разумные сроки по независящим от нее причинам; 4) перемещение подлинника затруднено (например, из-за объема, ветхости и т.п.); 5) оригинал является публично-правовым документом; 6) копия сделана с оригинала в случаях, прямо указанных в законе о доказательствах или иных действующих в момент разбирательства законов; 7) оригинал состоит из множества документов и отчетов, которые невозможно проверить в суде, а устанавливаемым фактом является итоговый результат этих документов и отчетов2. Таким образом, в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии при решении вопроса о допустимости производных письменных доказательств прежде всего необходимо определить правовой статус оригинала документа. Если он является публично-правовым, то копия документа признается допустимым доказательством. В случае же с частными документами правило о наилучшем доказательстве сохраняет свое действие, хотя и в существенно усеченном виде. Сторона должна представить оригинал, если только не докажет, что он утерян или не доступен по независящим от нее обстоятельствам либо сошлется на одно из Ст. 65 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 63 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 50 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 2 Ст. 67 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. 65 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. 52 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. 143 1 изъятий, установленных в законе о доказательствах. Исключением из общего правила являются банковские книги, которые формально не носят публично-правового характера. Однако, в отличие от частых документов, к ним не применяются положения о лучших доказательствах или показаниях с чужих слов. Выписки из банковских книг считаются достаточными доказательствами совершенных операций. Главное условие их допустимости - это то, что они были подготовлены в процессе обычного ведения дел в банке 1. Требования к отдельным видам документов. При решении вопроса о допустимости письменных доказательств следует также иметь в виду, что право предъявляет ряд требований к форме отдельных видов договора. По общему правилу стороны сами решают, как заключать соглашение. Однако из этого правила есть несколько исключений. Прежде всего, это касается «договоров за печатью». Они должны быть заключены письменно, подписаны, скреплены печатью уполномоченного лица и переданы контрагенту. Обычно такое требование предъявляется к сделкам, не имеющим встречного предоставления (consideration), а также к некоторым другим видам договоров, требующим дополнительного подтверждения. Если данное требование не выполнено, то договор считается лишенным исковой защиты2. В этом случае сторона не может доказывать факт заключения договора. В Англии требование об обязательном проставлении печати на отдельных видах договоров было отменено после принятия Закона о компаниях 1989 года и Закона о собственности 1989 года. В Сингапуре и Малайзии требование к проставлению печати практически полностью отсутствует, за исключением отдельных случаев для юридических лиц (например, при выдаче доверенности). В Гонконге, как отмечают исследователи, положения о договорах за печатью по-прежнему остаются актуальны для сделок с недвижимостью, договоров государственного подряда на строительные работы, а также некоторых видов договоров страхования3. Так, например, согласно п. 1 ст. 4 и ст. ст. 19, 20 Ордонанса Гонконга о собственности и оформлении прав на недвижимость 1984 г. Ст. 20 Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г., ст. ст. 170-176 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. ст. ст. 2-8 Закона Малайзии о Банковских книгах (в качестве доказательства) от 1949 г. в ред. от 01.0.1971 г. (Bankers’ Books (Evidence) Act – Act 33). 2 Fisher M., Greenwood D.G. Op. cit. P. 150. 3 Mau S.D. Hong Kong Legal Principles: Important Topics for Students and Professionals. 2nd ed. Hong Kong: Hong Kong University Press, 2013. P. 12. 144 1 законное право лица на землю может возникнуть, прекратиться или быть осуществлено только посредством договора за печатью. Другим требованием является обязательное соблюдение письменной формы для некоторых видов сделок (помимо договоров за печатью). Это касается случаев, когда выдается простой или переводной вексель либо заключается арбитражное соглашение, договор морского страхования, сделки с недвижимостью. Так, согласно п. 2 ст. 19 Ордонанса Гонконга об арбитражных соглашениях 2010 г. в ред. от 12.11.2015 г. стороны обязаны соблюдать письменную форму1. Аналогичное требование установлено в ст. 3 Закона Сингапура о переводных векселях 1949 г. (в ред. от 11.02.2009 г.)2. Нарушение предписания влечет признание договора лишенным исковой защиты. Обязательность соблюдения письменной формы тесно связана с правилом о запрете ссылаться на доказательства, «лежащие вне документа» (extrinsic evidence или parol evidence). Так, Высокий суд Гонконга отметил, что «если доказано или признано, что стороны договора намеревались изложить все выраженные условия договора в определенном документе или документах, то доказательства будут считаться недопустимыми, если они представляются с целью дополнения, изменения, отмены выраженных условий этого договора или противоречат им»3. Схожие по содержанию положения установлены в ст. 93 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 91 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., в соответствии с которыми в силу закона или по соглашению сторон условия договора могут быть ограничены пределами документа. Однако из этого правила существует множество исключений. Так, в Гонконге сторона может представить доказательство, что договор еще не вступил в силу; или уже исполнен; заключен под влиянием обмана; не отражает действительных намерений сторон; одна из сторон была неполномочна заключать договор; имеются подразумеваемые условия (implied terms), устанавливаемые в силу торговых обычаев; стороны не согласовывали запрет ссылаться на доказательства, лежащие вне документа 4. 1 Hong Kong Arbitration Ordinance - Cap. 609. Singapore Bills of Exchange Act – Cap. 23. 3 Решение Высокого суда Гонконга по делу Chan Chi Ling Elwyn v. Richfield Realty Ltd. [2014] HKCFI 1215; HCLA 9/2013 (11 July 2014) at 68. В данном акте суд ссылается на Отчет Правовой комиссии Англии. 4 Fisher M., Greenwood D.G. Op. cit. P. 165. 145 2 Исключения из правила о запрете ссылаться на доказательства, «лежащие вне документа», изложены в ст. 94 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г. и ст. 92 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. Сторона может доказывать, что контракт был заключен вследствие обмана, запугивания, с нарушением закона, наличия неправоспособности стороны договора. Также можно ссылаться на отдельное устное соглашение, являющееся предварительным условием для действия договора. Сказанное позволяет сделать вывод, что в целом в Гонконге, Сингапуре и Малайзии предъявляются стандартные требования к форме договора. Следуя принципу свободы договора, законодательство позволяет сторонам самостоятельно определять форму соглашения. Однако в отдельных случаях закон все же предписывает соблюдать письменную форму сделки. Несоблюдение требования лишает договор исковой защиты. Формально договор остается действительным и даже юридически обязывающим1. При этом сторона не может потребовать его принудительного исполнения, а также не вправе ссылаться на него как на доказательство своих прав в случае обращения в суд иском об исполнении или возмещении. Электронные доказательства. С развитием современных технологий все более актуальным становится вопрос о правовом режиме доказательств, создаваемых и воспроизводимых с помощью специальных электронных и цифровых устройств. Речь идет о документах, хранящихся на компьютерах, дисках, флеш-картах; видео- и аудиозаписях; текстовых сообщениях на мобильных устройствах; электронных почтовых отправлениях. При изучении данного вопроса в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии возникает проблема не только отсутствия единого термина, объединяющего данные средства доказывания в одно общее понятие, но и недостаточности правового регулирования. В теории перечисленные выше источники нередко определяют как электронные доказательства (electronic evidence). Так, английский ученый Стифен Мэсон в работе по электронным доказательствам определяет их как «данные, которые обрабатываются, хранятся или передаются с помощью любого созданного 1 Mau S.D. Op. cit. P. 483; Chui C., Roebuck D. Hong Kong Contracts: Autonomy and Creativity. 2nd ed. Hong Kong: Hong Kong University Press, 1991. P. 173; Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Opt. cit. P. 421. 146 человеком устройства, компьютера или компьютерной системы либо передаются по линиям связи…»1. Ряд малазийских авторов определяют электронные доказательства как «…любые связанные с электронными устройствами данные, созданные, хранимые, обрабатываемые или передаваемые в цифровом формате»2. Встречаются также такие понятия как «цифровые доказательства» (digital evidence) или «доказательства, созданные с помощью компьютера» (computer evidence)3. Вопрос о допустимости электронных доказательств также неоднозначен. Здесь необходимо понимать, создан документ человеком или же исключительно устройством. К примеру, электронное письмо, направленное одним лицом другому, будет считаться письменным доказательством, содержащим показания с чужих слов. В то же время показания приборов будут рассматриваться уже как вещественные доказательства, на которые не распространяется правило о запрете показаний с чужих слов4. В праве Гонконга отсутствуют какие-либо специальные положения об электронных доказательствах. На практике используется термин «электронный документ», содержание которого определяется в п. 3 Практических указаний SL1.2 от 16.06.2014 г. как «…любые данные или информация, содержащаяся в электронной форме, включая электронные почтовые сообщения и другие способы электронной связи, такие как текстовые и голосовые сообщения, обработанные текстовым редактором документы и файлы, изображения, звукозаписи, видео, страницы в сети Интернет, базы данных, которые хранятся на любых устройствах, 1 Mason S. Electronic evidence. 2nd ed. London: LexisNexis Butterworth, 2010. P. 25. Mustapa Sa’di M., Kamarudin A.R., Mohamed D., Ramlee Z. Authentication of electronic evidence in cybercrime cases based on Malaysian laws // Pertanika Journal of Social Sciences & Humanities. 2015. Vol. 23. P. 156. 3 Duryana, M., Ramlee, Z. Cases of electronic evidence in Malaysian courts: the civil and Syariah perspective // e-Journal of Social Science Research. – 2014. – Vol. 1. – № 2 // The International Islamic University Malaysia's repository system (IREP) / URL: http://irep.iium.edu.my/38547/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 4 Аналогичные выводы изложены: Chua, S.K. Electronic evidence: Singapore’s approach // Law Gazette. – July 2002 // сайт сингапурского юридического журнала «Law Gazette» / URL: http://www.lawgazette.com.sg/2002-7/July02-feature.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.).; Radhakrishna, G. Challenges in Admitting and Authenticating E-mails / G. Radhakrishna // Kuala Lumpur International Business, Economics and Law Conference. – Kuala Lumpur, 2015. Vol. 4. № 6. P. 23; Seng D., Chakravarthi S. Computer Output as Evidence: Consultation Paper. Singapore: Technology Law Development Group, Singapore Academy of Law, 2003. P. 23. https://www.agc.gov.sg/DATA/0/Docs/PublicationFiles/Sep_03_ComputerOutput.pdf (дата обращения: 07.02.2017 г.). 147 2 включая данные и информацию, хранимую на портативных устройствах, таких как флеш-карты и мобильные телефоны». Несмотря на то что перечисленные документы рассматриваются как подлежащие раскрытию и представлению в суд, законодательство Гонконга не устанавливает их правовой режим и не дает какихлибо специальных указаний относительно их допустимости в гражданском процессе. Исключением являются «электронные записи» (electronic records), регулируемые положениями Ордонанса Гонконга об электронных сделках 2000 г. Сам термин понимается как запись, созданная в цифровой форме с помощью системы обработки информации. Таковыми являются, в частности, электронные почтовые сообщения и заключаемые в электронной форме договоры (например, лицензионное соглашение на использование программы). По общему правилу электронные записи являются допустимыми доказательствами (ст. 9 Ордонанса Гонконга об электронных сделках 2000 г.). Однако проблема заключается в том, что данное правило распространяется только на отношения, связанные с электронными сделками. В остальных же случаях применяются общие положения о допустимости доказательств1. Например, в деле о защите чести и достоинства истец потребовал признать порочащими распространяемые ответчиком сведения о том, что присужденная истцу докторская степень является недействительной. Ответчик в качестве доказательства представил два электронных почтовых сообщения из университета, в которых отрицается факт присуждения ученой степени истцу. Данные письма были признаны показаниями с чужих слов, и суд принял их в качестве доказательств по делу на общих основаниях2. Более подробно вопрос об электронных доказательствах урегулирован в праве Сингапура. В 2012 году в Закон о доказательствах были внесены изменения, призванные уравнять электронные документы с иными средствами доказывания. Для этой цели было введено новое понятие «электронная запись», которая понимается как «запись, которая создана, передана, получена или хранится с помощью электронных, магнитных, оптических или иных устройств в системе обработки информации либо передается из одной системы обработки информации 1 Ng C. Use of Electronic Evidence in Hong Kong: Implications of Evidence Law and Civil Procedure Rules // The Hong Kong Journal of Legal Studies. 2013. Vol. 7. P. 106. 2 Решение Высокого суда Гонконга по делу Dr Yip Chi Him Roger & another v. Lee Kwok Leung & another [2015] HKCFI 1122; HCA 356/2009 (30 June 2015). 148 в другую» (ст. 3 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г.). Данная формулировка позволяет относить к электронным записям практически любые данные, хранимые или передаваемые в электронной или цифровой форме. Таковыми могут считаться электронные почтовые отправления, показания электронных приборов, данные на страницах в сети Интернет и др. Главные же изменения в ходе реформы 2012 года затронули вопрос о соотношении документа в электронной форме и требовании о наилучших доказательствах. Согласно новому Разъяснению № 3 к статье 64 Закона Сингапура о доказательства 1893 г.: «…если показано, что копия документа в форме электронной записи достоверно отражает этот документ, то такая копия считается первоначальным доказательством». Таким образом, если оппонирующая сторона не приводит надлежащих доказательств некорректности копии в электронной форме, то она будет рассматриваться как оригинал. В отношении электронных записей закон также устанавливает ряд опровержимых презумпций. Так, пока не доказано иное, предполагается, что в момент использования электронного устройства, результатом работы которого является электронная запись, такое устройство работало корректно (п. 1 ст. 116А Закона Сингапура о доказательствах 1893 г.). Также презюмируется, что электронная запись достоверна, если она была создана, записана или хранилась лицом в процессе обычного ведения хозяйственных дел. При этом такое лицо не должно быть стороной спора или быть под влиянием одной из сторон (п. 2 ст. 116А Закона Сингапуре о доказательствах 1997 г.). Кроме того, считаются достоверными электронные записи, которые созданы, записаны или хранятся стороной, в чьих интересах было бы не представлять данные записи в суд (п. 3 ст. 116А Закона Сингапура о доказательствах 1893 г.). Следует отметить, что остальные электронные записи, не подпадающие под действие указанных презумпций, считаются допустимыми на общих основаниях1. В Малайзии любые факты или обстоятельства, которые записаны, хранятся, обрабатываются, воспроизводятся или создаются с помощью компьютера, признаются документами и считаются первичными доказательствами. При этом 1 Low W. A Commentary on the Amendments to the Electronic Evidence Provisions in the Singapore Evidence Act // Singapore Law Gazzete. July 2012. P. 15, 18. 149 сам термин «компьютер» понимается довольно широко: «…электронное, магнитное, оптическое, электрохимическое или иное устройство обработки данных либо группа взаимосвязанных или соотносимых устройств, выполняющие логические, арифметические функции, а также функции по хранению и просмотру, и включает в себя любое средство хранения данных или средство передачи данных, непосредственно относящееся или работающее с таким устройством…» (ст. 3 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., ст. 3 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Исключением являются автоматические печатные устройства, ручные калькуляторы и любые другие непрограммируемые или не способные хранить информацию устройства. Документы, полученные с помощью компьютера, или содержащиеся в них заявления, признаются допустимыми доказательствами, если они «созданы компьютером в процессе обычного использования» (п. 1 ст. 90А Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). Для этого стороне необходимо представить письменное удостоверение, подписанное лицом, которое в силу своих должностных полномочий было обязано следить за работой компьютера. В этом случае презюмируется, что содержащиеся в документе факты достоверны, а сам компьютер в процессе работы передавал информацию корректно (п. п. 2 и 4 ст. 90А Закона Малайзии о доказательствах 1950 г.). Сказанное позволяет утверждать, что электронные доказательства в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии допустимы наряду с остальными средствами доказывания. Факт, что документ представлен в электронной форме, сам по себе не является основанием для исключения его из материалов дела. По аналогии с другими видами письменных доказательств к электронным документам применяются положения о показаниях с чужих слов, если они содержат какое-либо заявление о фактах, сделанное не привлеченным к участию в деле лицом. 150 § 3. Вещественные доказательства Как отмечается в научной литературе, в отличие от письменных доказательств, сообщающих сведения о факте путем изложения информации с помощью знаков и символов, вещественные доказательства подтверждают факты «…оставленными на них следами, т.е. внешними признаками, но не выраженными на них мыслями, содержащими нужные сведения»1. В общем праве выделение вещественных доказательств в самостоятельную группу имеет важное практическое значение, поскольку на них не распространяются требования о наилучших доказательствах и запрете показаний с чужих слов2. Однако на практике нередко возникают сложности с отнесением одного и того же объекта к определенному виду доказательств. Показательным является дело R v. Rice, рассмотренное английским Апелляционным судом. Обвинению необходимо было доказать, что подсудимые в определенный день осуществили перелет из Лондона в Манчестер. В качестве доказательства были представлены оригиналы посадочных билетов, которые по заведенному порядку после приземления должны были оставаться у сотрудников аэропорта. Защита отрицала факт перелета, а также наставила, что представленные билеты по своей сути являются показаниями с чужих слов, которые должны быть подтверждены соответствующим образом. Суд пришел к выводу, что билеты могли бы считаться показаниями с чужих слов, если бы их представили в качестве доказательств того, что перелет совершали именно подсудимые. По мнению суда, документ был представлен с целью подтверждения того, что в определенный день некие лица, имеющие схожие с подсудимыми имена и фамилии, вылетели из Лондона в Манчестер. Поскольку по заведенному порядку билет был оставлен в аэропорту, документ рассматривался как косвенное вещественное доказательство, подтверждающее, что некие лица приземлились и сдали билет3. В законодательстве Гонконга, Сингапура и Малайзии обращает на себя внимание то обстоятельство, что вещественные доказательства не выделяются как отдельный вид на фоне устных и письменных. Показательней всего это видно на Якимов П.П. Письменные доказательства в практике арбитража. М.: Госюриздат, 1959. С. 30. Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 246. 3 R v. Rice [1963] 1 QB 857. Цит. по: Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Opt. cit. P. 142. 151 1 2 примере ст. 3 законов о доказательствах Сингапура и Малайзии, где термин доказательство понимается как устные показания и документы. При этом суд вправе истребовать материальный объект, если в своих устных показаниях сторона ссылается на его свойства и состояние (п. 3 ст. 62 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., п. 3 ст. 60 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г., п. 3 ст. 47 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). В гонконгском Ордонансе о доказательствах 1886 г. также выделяются только устные и письменные доказательства (Часть II и Часть III). В отдельных статьях упоминается право суда истребовать предмет для его изучения (п. 2 ст. 77Е Ордонанса Гонконга о доказательствах 1886 г.). Отсутствие вещественных доказательств как самостоятельного вида доказательств некоторые исследователи объясняют следующим образом. Так, Дж. Стифен отметил, что «возможно выделить и третью группу доказательств на основании представленных суду предметов … таких как орудия совершения преступления или поврежденное имущество, однако такое деление создало бы ненужные трудности» 1. По мнению ученого, состояние какого-либо предмета обычно сопровождается устными пояснениями лица, которое представило в суд этот предмет2. Схожий вывод делает и М. Монир, по мнению которого материальный предмет сам по себе доказательством не является. Как писал ученый, в законе помимо доказательств можно выделить иные средства доказывания, которые суд должен принять во внимание3. То есть материальные предметы выступают как некая поддержка для свидетеля, дающего показания. Косвенно данный вывод подтверждают слова гонконгского ученого С. Янга, отметившего, что представление любого вещественного доказательства обязательно должно сопровождаться показаниями свидетеля, объясняющего, при каких обстоятельствах этот предмет был получен и какое отношение он имеет к делу4. Однако далеко не все ученые и юристы в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии исключают вещественные доказательства как самостоятельный вид. Помимо традиционного понимания вещественных доказательств как материальных 1 Stephen J.F. Op. cit. P. 11. Ibid. 3 Monir M. Op. cit. P. 14. 4 Young S.N.M. Op. cit. P. 2. 2 152 предметов (орудие преступления, поврежденное имущество, увечья на теле, отпечатки пальцев и др.), к ним относят ряд нетипичных для российского права объектов. Так, в определенных случаях фотографии, аудио- и видеозаписи могут быть признаны вещественными доказательствами. Нетрудно заметить, что данные объекты уже ранее назывались в качестве возможных разновидностей письменных доказательств. В этой связи необходимо понимать, с какой целью данные объекты представляются в суд. Если запись или фотография содержат чье-то заявление, которое представляется в качестве доказательства факта, то речь будет идти о письменных доказательствах. Однако если запись или фотография представляются с целью показать какой-либо предмет, обстановку, эмоциональное или физическое состояние человека, то в этом случае доказательства будут считаться вещественными1. Многие авторы называют поведение свидетеля в ходе допроса вещественным доказательством2. Значение имеет внешний вид свидетеля, его уверенность, с которой он дает показания, последовательность и логичность изложения мыслей. Особенно важны данные обстоятельства при решении вопроса о доверии к свидетелю и надежности его показаний. Нередко данные доказательства используются с целью обесценить информацию, которую сообщает свидетель. Еще одной разновидностью вещественных доказательств называется осмотр, проводимый судьей вне зала судебного заседания (view). Обычно осмотр осуществляется в отношении объектов, которые не могут быть представлены в суд или заменены другими видами доказательств (например, фотографией). Осмотр проводится на основании определения суда при обязательном участии сторон, хотя практика знает и исключения, когда судья исследовал объект в частном порядке без проведения заседания и привлечения сторон3. Полагаем, можно согласиться с мнением, что выделение осмотра в самостоятельный подвид вещественных доказательств является логически неоправданным4. Не имеет значение, где 1 Keane A., McKeown P. Op. cit. P. 292; McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 473; См., напр.: Young S.N.M. Op. cit. P. 2; McConville M., Hubbard D., McInnis A. Op. cit. P. 475; Pinsler J. Evidence and the Litigation Process. Opt. cit. P. 424. 3 Решение Высокого суда Гонконга по делу The Queen v. Leung Ch un Pui [1987] HKLR 50. 4 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. Указ. соч. С. 246. 153 2 проходит осмотр изучаемого объекта - в зале суда или за его пределами, поскольку доказательством будет все тот же объект. По своему характеру осмотр скорее является процессуальным действием, направленным на получение доказательства, нежели самим доказательством. Сказанное позволяет сделать следующие выводы. Законодательно положение вещественных доказательств практически никак не определяется, что порождает в теории весьма широкое их понимание. Полагаем, вряд ли можно отнести к доказательствам поведение свидетеля или осмотр объекта на месте, поскольку они не являются источниками искомых фактов, равно как их невозможно принудительно истребовать (subpoena duces tecum). Вместе с тем вещественные доказательства сами по себе являются полноценным источником, из которого суд может самостоятельно получить сведения о факте без помощи сторон и свидетелей. Нередко бывает так, что материальный предмет является единственным источником, а представившее его лицо является судебным представителем, которое невозможно допросить как свидетеля. При этом сам предмет может указывать на наличие искомого факта. Например, повреждения на имуществе. Поэтому неудивительно, что в теории большинство исследователей выделяют вещественные доказательства наряду с устными и письменными. 154 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Комплексное изучение вопроса о доказательствах и доказывании в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии позволило расширить знания отечественной науки об особенностях гражданского судопроизводства в зарубежном праве. История развития права за последние полтора столетия показала существенное влияние английской юридической доктрины на доказательственное право Гонконга, Сингапура и Малайзии. Однако, несмотря на влияние одной общей метрополии (Великобритании), развитие доказательственного права пошло по двум путям. В Гонконге закрепилась модель, во многом схожая с английской правовой системой. Напротив, в Сингапуре и Малайзии влияние метрополии прошло опосредованно. Принятые нормативные акты о доказательствах во многом напоминают Закон Индии о доказательствах 1872 г., воспринявшего основные идеи доказательственного права Англии. Сравнительный анализ показал, что в настоящее время можно говорить о разных подходах права Гонконга, Сингапура и Малайзии по таким вопросам, как допустимость определение показаний стандарта с чужих слов, доказывания по признание фактов «смешанным» относимыми, делам, право не свидетельствовать против себя, привилегия общения супругов и др. Нормы общего права являются важной частью правовой системы Гонконга, Сингапура и Малайзии. Нередко суды в своих решениях ссылаются на акты английских судов. В то же время судебные системы Гонконга, Сингапура и Малайзии независимы. В случае противоречия приоритет имеют нормы национального права. Прецедентные решения судов Англии и других стран общего права носят рекомендательный характер. Проведенное исследование также позволило прийти к выводу, что в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии по аналогии с Англией отсутствует детально разработанная концепция понятия «доказательство». Как правило, ученые не ставят задачу раскрыть содержание базового термина, считая его очевидным. На основании анализа теоретических работ, законодательства и судебной практики автор приходит к выводу, что в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии доказательства (законодательном) смысле можно понимать доказательства в двух значениях. представляют собой В узком средства 155 доказывания, с помощью которых суд устанавливает наличие или отсутствие спорного факта. В более широком понимании доказательства определяются как сведения о наличии или отсутствии спорных фактов, представляемые суду с помощью установленных законом средств доказывания. В исследовании также отмечается, что предметом доказывания в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии являются факты: главные и побочные. Разрешая вопрос об относимости доказательств, следует учитывать, что в праве Гонконга, Сингапура и Малайзии существуют разные подходы к разрешению данной проблемы. В Гонконге относимость доказательства понимается как логическая связь между искомым фактом и доказательством. Каких-либо правовых предписаний касательно порядка установления относимости нет. В то же время в праве Сингапура и Малайзии в отношении доказательств побочных фактов наличия одной логической связи не достаточно. Необходимо также наличие юридической составляющей, т.е. доказательства должны устанавливать только те побочные факты, которые прямо указаны в законе (ст. ст. 6-57 Закона Сингапура о доказательствах 1893 г., ст. ст. 6-55 Закона Малайзии о доказательствах 1950 г. и ст. ст. 6-42 Закона Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г.). Важной особенностью доказательственного права Гонконга, Сингапура и Малайзии является сохранение в законодательстве и судебной практике правила о запрете показаний с чужих слов. По сути, данное правило запрещает ссылаться на письменные или устные заявления лиц, которые не могут или отказываются явиться в суд для того, чтобы подтвердить сказанные ранее слова. В настоящее время в Гонконге существенно ограничили данный запрет, признав показания с чужих слов допустимыми доказательствами при соблюдении ряда процессуальных гарантий. В праве Сингапура и Малайзии законодатель пошел менее радикальным путем - вместо фактической отмены требования о запрете показаний с чужих слов, как это имело место в Гонконге, законодатель лишь расширил перечень изъятий из общего правила о запрете. Особо следует сказать о доказывании в малазийских Судах Шариата. Здесь законодательство и доктрина основываются на теории формальных доказательств, согласно которой определенные доказательства имеют заведомо большую 156 юридическую силу и являются безусловным основанием для вывода о наличии или отсутствии факта. Некоторые положения по своей сути являются дискриминирующими. Так, Закон Малайзии о доказательствах в Судах Шариата вводит такие понятия как доказательства в форме syahadah и bayyinah, представляющие мусульманами, собой свидетельские отвечающими показания. определенным Первые формальным даются только требованиям, и считаются наиболее достоверными. Прочие свидетели дают показания в форме bayyinah, принятие которых зависит от усмотрения судьи. Проведенное исследование может стать основой для дальнейшего изучения теоретических и практических проблем в процессуальном праве. Кроме того, в свете разработки единого Гражданского процессуального кодекса РФ отдельные положения нормативно-правовых актов Гонконга, Сингапура и Малайзии могут оказаться интересными российскому законодателю. В частности, отечественным реформаторам следует обратить внимание на положения, согласно которым первоначальные свидетельские показания должны представляться суду и оппонирующей стороне в письменной форме на подготовительной стадии судебного разбирательства1. При этом сам свидетель обязан явиться на судебное заседание, чтобы подтвердить свои слова и ответить на вопросы. В российском гражданском процессе подобная практика применяется в исключительных случаях по указанию суда (например, ч. 3 ст. 88 АПК РФ). Полагаем, что в российском процессуальном законодательстве следует включить положения, в соответствии с которыми свидетельские показания как общее правило должны предварительно направляться в письменной форме суду и всем участвующем в деле лицам для ознакомления. С одной стороны, это позволит сэкономить время допроса, а с другой – снизит вероятность «неожиданных» заявлений свидетеля для оппонирующей стороны. Также стороны смогут заранее подготовить вопросы свидетелю. В целом, можно сделать вывод, что проведённое исследование позволило выполнить поставленные задачи и достичь намеченных целей. 1 П. 2 пр. 38 Судебных правил Гонконга, Сингапура и Малайзии. 157 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ I. Нормативные правовые акты a) Нормативные правовые акты специального административного района Гонконг: 1. Основной закон специального административного района Гонконг 1990 г. (Basic Law of Hong Kong Special Administrative Region of Peoples Republic of China 1990) // официальный сайт Правительства Гонконга / URL: http://www.basiclaw.gov.hk/en/basiclawtext/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 2. Ордонанс Гонконга о доказательствах 1886 г. в ред. от 20.10.2016 г. (Hong Kong Evidence Ordinance - Cap. 8, 1950) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 3. Ордонанс Гонконга о продаже товаров 1896 г. в ред. от 20.11.1998 г. (Sales of Goods Ordinance – Cap. 26, 1950) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 4. Ордонанс Гонконга о несовершеннолетних преступниках 1932 г. в ред. от 01.07.2003 г. (Hong Kong Juvenile Offenders Ordinance – Cap. 226, 1950) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 5. Ордонанс Гонконга о товариществах 1897 в ред. от 01.07.1997 г. (Hong Kong Partnership Ordinance – Cap. 38, 1950) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 6. Ордонанс Гонконга о действии королевской власти 1957 г. в ред. от 01.07.1997 г. (Hong Kong Crown Proceedings Ordinance – Cap. 300) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 7. Ордонанс Гонконга об Окружных судах 1953 г. в ред. от 01.04.2016 г. (District Court Ordinance – Cap. 336) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 8. Ордонанс Гонконга о толковании и общих оговорках 1966 г. в ред. от 03.01.2017 г. (Hong Kong Interpretation and General Clauses Ordinance - Cap. 1) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 9. Ордонанс Гонконга о бракоразводных процессах 1967 г. в ред. от 05.04.2016 г. (Hong Kong Matrimonial Causes Ordinance – Cap. 179) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 10. Ордонанс Гонконга о клятвах и заверениях 1972 г. в ред. от 08.07.2005 г. (Hong Kong Oaths and Declarations Ordinance – Cap. 11) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 158 11. Ордонанс Гонконга о Высоком суде 1975 г. в ред. от 03.01.2017 г. (High Court Ordinance – Cap. 4) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 12. Ордонанс Гонконга о собственности и оформлении прав на недвижимость 1984 г. в ред. от 03.03.2014 г. (Hong Kong Conveyancing and Property Ordinance – Cap. 219) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 13. Ордонанс Гонконга 1991 г. об утверждении Билля о правах (Hong Kong Bills of Rights Ordinance – Cap. 383) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 14. Ордонанс Гонконга об электронных сделках 2000 г. в ред. от 20.11.2015 г. (Hong Kong Electronic Transactions Ordinance – Cap. 553) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 15. Ордонанс Гонконга об арбитражных соглашениях 2010 г. от в ред. 12.11.2015 г. (Hong Kong Arbitration Ordinance - Cap. 609) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 16. Правила Высокого суда Гонконга 1988 г. в ред. от 03.01.2017 г. (The Rules of High Court of Hong Kong - Cap. 4A) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 17. Правила Окружного суда Гонконга 2000 г. в ред. от 03.01.2017 г. (The Rules of District Court of Hong Kong – Cap. 336H) // официальный сайт Департамента юстиции Гонконга / URL: http://www.legislation.gov.hk/eng/home.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 18. Практические Указания № SL1.2 от 16.06.2014 г. (Practice Direction SL1.2) // Справочно-правовая система на официальном сайте Правительства Гонконга / URL: http://legalref.judiciary.gov.hk (дата обращения: 07.02.2017 г.). 19. Практические указания № 9.5 от 27.08.2015 г. (Practice direction 9.5) // Справочно-правовая система на официальном сайте Правительства Гонконга / URL: http://legalref.judiciary.gov.hk (дата обращения: 07.02.2017 г.). 20. Практические Указания № 29 от 29.10.2015 г. (Practice direction № 29) // Справочно-правовая система на официальном сайте Правительства Гонконга / URL: http://legalref.judiciary.gov.hk (дата обращения: 07.02.2017 г.). б) Нормативные правовые акты Республики Сингапур: 21. Конституция Сингапура 1965 г. в ред. от 04.08.2015 г. (Singapore Constitution of the Republic of Singapore - Original Enactment: S 1/63) // официальный сайт законодательства Сингапура / URL: http://statutes.agc.gov.sg/aol/home.w3p (дата обращения: 07.02.2017 г.). 22. Закон Сингапура о доказательствах 1893 г. в ред. от 31.05.2016 г. (Singapore Evidence Act - Cap. 97; Original Enactment: Ordinance 3 of 1893) // официальный сайт законодательства Сингапура / URL: http://statutes.agc.gov.sg/aol/home.w3p (дата обращения: 07.02.2017 г.). 23. Закон Сингапура о товариществах 1993 г. в ред. от 20.05.1994 г. (Partnership Act - Act 391; Original Enactment: 53 & 54 Vict., c. 39) // официальный сайт 159 законодательства Сингапура / URL: http://statutes.agc.gov.sg/aol/home.w3p (дата обращения: 07.02.2017 г.). 24. Закон Сингапура о толковании 1965 г. в ред. от 10.12.2014 г. (Singapore Interpretation Act – Cap. 1; Original Enactment: Act 10 of 1965) // официальный сайт законодательства Сингапура / URL: http://statutes.agc.gov.sg/aol/home.w3p (дата обращения: 07.02.2017 г.). 25. Закон Сингапура о продаже товаров 1979 г. в ред. от 13.02.2014 г. (Sale of Goods Act – Cap. 393; Original Enactment: U.K. 1979, c. 54) // официальный сайт законодательства Сингапура / URL: http://statutes.agc.gov.sg/aol/home.w3p (дата обращения: 07.02.2017 г.). 26. Закон Сингапура о клятвах и заверениях 2000 г. в ред. от 10.06.2010 г. (Singapore Oaths and Declarations Act – (No. 38 of 2000)) // официальный сайт законодательства Сингапура / URL: http://statutes.agc.gov.sg/aol/home.w3p (дата обращения: 07.02.2017 г.). 27. Закон Сингапура о переводных векселях 1949 г. в ред. от 11.02.2009 г. (Singapore Bills of Exchange Act – Cap. 23; Original Enactment: M Ordinance 75 of 1949) // официальный сайт Государственных судов Сингапура / URL: https://www.statecourts.gov.sg (дата обращения: 07.02.2017 г.). 28. Закон Сингапура о Высшем суде 1969 г. в ред. от 31.05.2016 г. (Singapore Supreme Court of Judicature Act – Cap. 322; Original Enactment: Act 24 of 1969) // официальный сайт законодательства Сингапура / URL: http://statutes.agc.gov.sg/aol/home.w3p (дата обращения: 07.02.2017 г.). 29. Закон Сингапура о Государственных судах (State Courts Act – Cap. 321; Original Enactment: Act 19 of 1970) // официальный сайт законодательства Сингапура / URL: http://statutes.agc.gov.sg/aol/home.w3p (дата обращения: 07.02.2017 г.). 30. Закон о действии мусульманского права 1966 г. в ред. от 01.06.2016 г. (Singapore Administration of Muslim Law Act – Cap. 3; Original Enactment: Act 27 of 1966) // официальный сайт законодательства Сингапура / URL: http://statutes.agc.gov.sg/aol/home.w3p (дата обращения: 07.02.2017 г.). 31. Судебные правила Сингапура 1996 г. в ред. от 01.10.2016 г. (Singapore Rules of Court (Cap. 322, R 5, G.N. No. S 71/1996)) // официальный сайт законодательства Сингапура / URL: http://statutes.agc.gov.sg/aol/home.w3p (дата обращения: 07.02.2017 г.). 32. Свод Практических указаний для Верховного Суда 2013 г. в ред. от 30.09.2016 г. (Supreme Court Practice Directions) // официальный сайт Верховного суда Сингапура / URL: http://www.supremecourt.gov.sg (дата обращения: 07.02.2017 г.). 33. Свод Практических указаний для Государственных судов 2014 г. в ред. от 05.12.2016 г. // официальный сайт Государственных судов Сингапура (State Courts Practice Directions) / URL: https://www.statecourts.gov.sg (дата обращения: 07.02.2017 г.). в) Нормативные правовые акты Федерации Малайзия: 34. Федеральная Конституция Малайзии 1957 г. в ред. от 01.05.2009 г. (Federal Constitution of Malaysia) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения: 07.02.2017 г.). 160 35. Закон Малайзии о клятвах и заявлениях 1949 г. в ред. от 29.08.1975 г. (Malaysian Oaths and Affirmations Act – Act 194) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения: 07.02.2017 г.). 36. Закон Малайзии о Банковских книгах (в качестве доказательства) 1949 г. в ред. от 01.05.1971 г. (Bankers’ Books (Evidence) Act – Act 33) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения: 07.02.2017 г.). 37. Закон Малайзии о доказательствах 1950 г. в ред. от 31.07.2012 г. (Malaysian Evidence Act - Act 56) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения 07.02.2017 г.). 38. Закон Малайзии о продаже товаров 1957 г. в ред. от 23.02.1990 г. (Sale of Goods Act – Act 382) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения: 07.02.2017 г.). 39. Закон Малайзии о товариществах 1961 г. в ред. от 01.07.1974 г. (Partnership Act – Act 135) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения: 07.02.2017 г.). 40. Закон Малайзии о толковании 1948 и 1967 гг. (объединенные в 1989 г.) в ред. от 15.03.2010 г. (Malaysian Interpretation Acts – Act 388) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения: 07.02.2017 г.). 41. Закон Малайзии о дипломатических привилегиях 1966 г. в ред. от 28.04.2004 г. (Diplomatic Privileges (Vienna Convention) Act - Act 636) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения: 07.02.2017 г.). 42. Закон Малайзии о государственной тайне 1972 г. в ред. от 01.01.1987 г. (Official Secrets Act - Act 88) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения: 07.02.2017 г.). 43. Закон Малайзии о действии мусульманского права 1993 г. в ред. от 01.02.2001 г. (Admistration of Islamic Law (Federal Territories) Act 1993 - Act 505) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения: 07.02.2017 г.). 44. Закон Малайзии о доказательствах в Судах Шариата 1997 г. в ред. от 02.09.2005 г. (Malaysian Syariah Court Evidence (Federal Territories) Act - Act 561) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения: 07.02.2017 г.). 45. Закон Малайзии о гражданском судопроизводстве в Судах Шариата 1998 г.в ред. от 02.09.2005 г. (Malaysian Syariah Court Civil Procedure (Federal Territories) Act - Act 585) // официальный сайт коллегии Генерального атторнея Малайзии / URL: http://www.agc.gov.my (дата обращения: 07.02.2017 г.). 46. Судебные правила Малайзии 2012 г. в ред. от 28.02.2013 г. (The Rules of court of Malaysia) // официальный сайт Федеральной Газеты Малайзии / URL: http://www.federalgazette.agc.gov.my/eng_main/main_carian_tajuk.php (дата обращения: 07.02.2017 г.). г) Нормативные правовые акты Англии: 47. Законы Англии о доказательствах по гражданским делам 1968, 1972, 1995 гг. (Civil Evidence Acts) // официальный сайт под руководством Национального архива 161 и Правительства Англии / URL: http://www.legislation.gov.uk/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 48. Правила Гражданского Судопроизводства 1998 г. (The Civil Procedure Rules) // официальный сайт Министерства юстиции Великобритании / URL: https://www.justice.gov.uk/courts/procedure-rules/civil (дата обращения: 07.02.2017 г.). д) Нормативные правовые акты Республики Индия: 49. Закон Индии о доказательствах 1872 г. (Indian Evidence Act, 1872) // официальный сайт Министерства права и юстиции Индии / URL: http://lawmin.nic.in/legislative/textofcentralacts/1872.pdf (дата обращения: 07.02.2017 г.). е) Нормативные правовые акты Российской Федерации: 50. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30 декабря 2008 года № 6-ФКЗ, от 30 декабря 2008 № 7-ФКЗ, от 05 февраля 2014 № 2-ФКЗ, от 21 июля 2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. – 04.08.2014. – № 31. – ст. 4398. 51. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 года № 95-ФЗ // Собрание законодательства РФ. – 29.07.2002. – № 30. – ст. 3012. 52. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 года № 138-ФЗ // Собрание законодательства РФ. – 18.11.2002. – № 46. – ст. 4532. II. Монографии, диссертации, учебная литература а) на русском языке: 53. Авдюков, М.Г., Клейнман, А.Ф., Треушников, М.К. Основные черты буржуазного гражданского процессуального права. – М., Изд-во Моск. ун-та, 1978. – 97 с. 54. Ванеева, Л.А. Судебное познание в науке советского гражданского процессуального права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – Л., 1969. – 15 с. 55. Гражданский процесс: учебник / под ред. М.К. Треушникова, 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Статут, 2014. – 960 с. 56. Ермакова, Е.П. Гражданский процесс, арбитраж и медиация в Гонконге, Индонезии, Малайзии, Сингапуре и Филиппинах: монография. – М.: Юрдитинформ, 2015. – 184 с. 57. История Востока: в 6 т. Т. 4. Восток в новое время (конец XVIII – начало XX в.). Кн. 1 / ред. кол. Р.Б. Рыбаков (пред.) и др. – М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2004. – 608 с. 58. История Востока: в 6 т. Т. 6: Восток в новейший период (1945–2000 гг.) / ред. кол.: Р.Б. Рыбаков (пред.) и др. – М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2008. – 1095 с. 59. Квашис, В.Е. Куда идет смертная казнь: мировые тенденции, проблемы и перспективы. – СПб.: Изд. «Юридический центр-Пресс», 2011. – 608 с. 162 60. Клейнман, А.Ф. Основные вопросы теории доказательств в советском гражданском процессе. – М.: Изд-во Академии наук СССР, 1950. – 72 с. 61. Коробейников, В.Г. Доказательства в гражданском процессе Индии: дис. ... канд. юрид, наук. – М., 1986. – 205 с. 62. Кудрявцева, Е.В. Гражданское судопроизводство Англии. – М.: Изд. дом "Городец", 2008. – 320 с. 63. О судебных доказательствах трактат Иеремии Бентама / пер. с фр. И. Гороновичем. – Киев, 1876. – 421 с. 64. Пучинский, В.К. Подготовка гражданских дел к судебному разбирательству. – М.: Госюриздат, 1962. – 90 с. 65. Пучинский, В.К. Гражданский процесс зарубежных стран / под ред. В.В. Безбаха. – М.: Зерцало, 2007. – 520 с. 66. Решетникова, И.В. Доказательственное право Англии и США. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1997. – 240 с. 67. Сравнительное правоведение: национальные правовые системы. Правовые системы Западной Европы. Том 2 / под ред. В.И. Лафитского. – М.: ИЗиСП, Контракт, 2012. (Справочно-правовая система «Консультант Плюс»). 68. Сян Х. Судебные доказательства в гражданском процессе: опыт сравнительного правоведения на примере России и Китая: дис. … канд. юрид, наук. М. 2008. – 179 с. 69. Треушников, М.К. Судебные доказательства: монография. – М.: Городец, 1997. – 320 с. 70. Уолкер, Р. Английская судебная система / пер. с англ. Т.В. Апаровой. – М.: Юрид. лит-ра, 1982. – 631 с. 71. Эндрюс, Н. Система гражданского процесса Англии: судебное разбирательство, медиация и арбитраж / пер. с англ.; под ред. Р.М. Ходыкина. – М.: Инфотропик Медиа, 2012. – 544 с. 72. Юдельсон, К.С. Проблемы доказывания в советском гражданском процессе. – М.: Госюриздат, 1951. - 295 с. 73. Якимов, П.П. Письменные доказательства в практике арбитража. – М.: Госюриздат, 1959. – 187 с. б) на английском языке: 74. Best, W.M. A Treatise on the Principles of the Law of Evidence. – London: S. Sweet, 1849. – 540 p. 75. Best, W.M. The principles of the law of evidence with elementary rules for conducting the examination and cross-examination of witness, 7th ed. – London: H. Sweet, 1883. – 762 p. 76. Black’s Law Dictionary / ed. by B.A. Garner, 8th ed. – St. Paul: Thomson/West, 2004. – 1810 p. 77. Choo, A. Evidence, 4th ed. – Oxford: Oxford University Press, 2015. – 488 p. 78. Chui, C., Roebuck, D. Hong Kong Contracts: Autonomy and Creativity, 2nd ed. – Hong Kong: Hong Kong University Press, 1991. – 190 p. 79. Colby, J.H. A Practical Treatise Upon the Criminal Law and Practice of the State of New York. – Albany: W.C. Little, Law Bookseller, 1868. Vol. 2. – 460 p. 80. Course, L., Chan, A. Hong Kong Evidence Law Handbook, 3th ed. – Hong Kong: LexisNexis, 2009. – 204 p. 163 81. Cross, A., Wilkins, N. An Outline of the Law of Evidence, 3rd ed. – London: Butterworths, 1971. – 269 p. 82. Denning, A.T. The Discipline of Law. – London: Butterworths, 1979. – 331 p. 83. Durston, G. Evidence: Text and Materials, 2nd ed. – Oxford: Oxford University Press, 2011. – 622 p. 84. Fisher, M., Greenwood, D.G. Contract Law in Hong Kong. Hong Kong: Hong Kong University Press, 2011. – 470 p. 85. Gilley, B. The Nature of Asian Politics. – New York: Cambridge University Press, 2014. – 262 p. 86. Glover, R., Murphy, P. Murphy on Evidence, 14th ed. – Oxford: Oxford University press, 2015. – 765 p. 87. Halsbury’s Laws of Hong Kong, 2nd ed. – Hong Kong: Butterworths Asia, 2014 Vol. 26 – 1078 p. 88. Heydon, J.D. Cross on Evidence, 5th ed. – Sydney: Butterworths, 1996. – 1253 p. 89. Hodgkinson, T. Expert Evidence: Law & Practice. – London: Sweet & Maxwell, 1990. – 447 p. 90. Hussain, J. Islam: Its Law and Society, 3d ed. – Leichhardt: The Federation Press, 2011. – 295 p. 91. Keane, A., McKeown, P. The Modern Law of Evidence, 11th ed. – Oxford: Oxford University Press, 2016. – 753 p. 92. Lau, D. Civil Procedure in Hong Kong: A Guide to the Main Principles. 3rd ed. Hong Kong: Sweet & Maxwell, 2014. – 445 p. 93. Lewis, J. R. Civil and Criminal Procedure. – London: Sweet & Maxwell, 1968. – 239 p. 94. Lipson, А.S. Art of Advocacy Series: Demonstrative Evidence. – New York: LexisNexis, 2016. – 1459 p. 95. Mason, S. Electronic evidence, 2nd ed. – London: LexisNexis Butterworth, 2010. – 812 p. 96. Mau, S.D. Hong Kong Legal Principles: Important Topics for Students and Professionals. 2nd ed. – Hong Kong: Hong Kong University Press, 2013. – 559 p. 97. McConville, M., Hubbard, D., McInnis, A. Hong Kong Law of Evidence, 2nd ed. –Hong Kong: Blue Dragon Press, 2014. – 549 p. 98. Monir, M. Text Book on The Law of Evidence, 8th ed. / by M. Batra. – New Delhi: Universal Law Publishing Co. Pvt. Ltd. 2010. – 594 p. 99. Murphy, P. A practical approach to evidence. – London: Blackstone, 1986. – 547 p. 100. Nokes, G.D. An Introduction to Evidence, 2nd ed. – London: Sweet & Maxwell, 1956. – 480 p. 101. Peters, M. Law of Evidence in Malaysia. – Kuala Lumpur: LexisNexis, 2013. – 461 p. 102. Pinsler, J. Evidence and the Litigation Process, 4th ed. – Singapore: LexisNexis, 2013. – 947 p. 103. Salim, R., Cheong, M.F. Evidence In Malaysia And Singapore: Cases, Materials and Commentary, – 3rd ed. Petaling Jaya: LexisNexis, 2013. – 728 p. 104. Stephen, J.F. Introduction to the Indian Evidence Act: Principals of judicial evidence. –London: MacMillan and Co, 1872. – 232 p. 105. Tan K.Y.L. The Singapore Legal System, 2nd ed. – Singapore: Singapore University Press, 1999. – 531 p. 164 106. Taylor, J.P. A Treatise on the Law of Evidence as Administered in England and Ireland. 2nd ed. – London: W. Maxwell, 1855. – 764 p. 107. Thayer, J.B. A Preliminary Treatise on Evidence at the Common Law. – Boston: Little Brown & Co., 1898. – 636 p. 108. Twining, W. Legal Theory and Common Law. – Oxford: Basil Blackwell, 1986. – 267 p. 109. Walker, M.G., Walker, R.J. The English Legal System, 4th ed. – London: Butterworths, 1976. – 616 p. 110. Wilkinson, M., Burton, J. Reform of the civil process in Hong Kong. – Hong Kong: Butterworths Asia, 2000. – 339 p. 111. Wilkinson, M., Cheung E., Booth Ch.N. A Guide to Civil Procedure in Hong Kong, 4th ed. – Hong Kong: LexisNexis 2011. – 1127 p. 112. Young, S.N.M., Stone, J. Civil Forfeiture for Hong Kong? A Discussion Paper of the Hong Kong Civil Forfeiture Project. – Hong Kong: Centre for Comparative and Public law, University of Hong Kong, 2006. – 69 p. 113. Young, S.N.M. Hong Kong Evidence Casebook. – Hong Kong: Sweet and Maxwell Asia, 2014. – 930 p. III. Научные статьи и доклады а) на русском языке: 114. Афанасьев, С.Ф. Специфика судебного познания в гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. – 1999. – № 2. – С. 27-28. 115. Трощинский, П.В. Правовая система Китайской Народной Республики: становление, развитие и характерные особенности // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). – 2015. – № 5. – С. 99-117. 116. Чан, Питер К.Х. Реформа гражданского процесса в Гонконге: критический взгляд на применение реформы на практике // Вестник гражданского процесса. – 2013. – № 5 (Справочно-правовая система «Консультант Плюс»). 117. Черепанов, В.А. Презумпции в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии // Пробелы в российском законодательстве. Юридический журнал. – М.: Издательский дом «Юр-ВАК», 2014. – № 6 – С. 87-90. 118. Черепанов, В.А. Классификация доказательств в гражданском процессе Гонконга, Сингапура и Малайзии // Бизнес в законе. Экономическо-юридический журнал. – М.: Издательский дом «Юр-ВАК», 2015. – № 6. – С. 52-57. 119. Черепанов, В.А. Теоретические и практические аспекты доказывания в гражданском процессе Гонконга, Сингапуре и Малайзии // Социальнополитические науки. – М.: Изд. дом «Юр-ВАК», 2016 – № 4. С. 145-149. б) на английском языке: 120. Abbas, A.N. The Islamic Legal System in Singapore // Pacific Rim Law and Policy Journal. – 2012. – Vol. 21. – № 1. – pp.163-188. 121. Black, A. Lessons from Singapore: an Evaluation of the Singapore Model of Legal Pluralism // Asian Law Institute Working Paper Series. – July 2012. – № 026. – pp. 1-26. 122. Bull, C., Pinsler J. Civil Procedure // Singapore academy of law annual review of Singapore Cases. – 2007. – № 8. pp. 99-123. 123. Chan, P.C.H., Chan, D., Lei, Ch. China: Hong Kong. Selective Adoption of the English Woolf Reforms // Civil Litigation in China and Europe: Essays on the Role of the 165 Judge and the Parties / by ed. C.H. van Rhee, Fu Yulin. – Dordrecht: Springer Science. – 2014. – pp. 71-125. 124. Chen, S., Poon, N. Reliability and Relevance as the Touchstones for Admissibility of Evidence in Criminal Proceedings // Singapore Academy of Law Journal. – September 2012. – Vol. 24. – № 2. – pp. 533-552. 125. Chen, S. The Future of the Similar Fact Rule in an Indian Evidence Act Jurisdiction: Singapore // National University of Juridical Sciences Law Review. – 2013. – Vol. 6. – № 3. – pp. 361-386. 126. Chin, T.Y. Hearsay Reforms – Simplicity in Statute, Pragmatism in Practice // Singapore Academy of Law Journal. – September 2014. – Vol. 26. – № 2. – pp. 398-435. 127. Chua, S.K. Electronic evidence: Singapore’s approach // Law Gazette. – July 2002 // сайт сингапурского юридического журнала Law Gazette / URL: http://www.lawgazette.com.sg/2002-7/July02-feature.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 128. Duryana, M., Ramlee, Z. Cases of electronic evidence in Malaysian courts: the civil and Syariah perspective // e-Journal of Social Science Research. – 2014. – Vol. 1. – № 2 // The International Islamic University Malaysia's repository system (IREP) / URL: http://irep.iium.edu.my/38547/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 129. Gabriel, P. Burden of Proof and Standard of Proof in Civil Litigation // Singapore Academy of Law Journal. – March 2013. – Vol. 25. – № 1. – pp. 130-181. 130. Goh, L.C.H. Sources of law // Legal systems in ASEAN – Singapore. – pp. 1-7 // сайт Юридического объединения Ассоциации государств Юго-Восточной Азии / URL: http://www.aseanlawassociation.org/legal-sing.html (дата обращения: 07.02.2017 г.). 131. Hasbollah Bin Mat Saad, Hj Abdul Samat Bin Musa. The Concept and Scope of Defamation (Fitnah) in Al-Quran Al-Kareem and Its Relation to Freedom of Speech in Malaysia // Australian Journal of Basic and Applied Sciences. – 2015. – № 9 (37). – pp. 294-299. 132. Ismail, Ib. Judicial Certainty and Creativity: An Evaluation of Stare Decisis // Malaysian Journal of Law and Society. – 2004. – № 8. – pp. 81-103. 133. Kamarudin, A.R. The 'Turnbull guidelines' proof and evidence under the Malaysian Evidence Act 1950 // International Islamic University Malaysia Law Journal. – 2003. – № 11. – pp. 263-277. 134. Lau, А., Young, A. The 2008 Declaration of Independence by the Hong Kong court and anomalies in the Hong Kong Company Law // Company Lawyer. – 2009. – Vol. 30. – № 6. – pp. 189-192. 135. Low, W. A Commentary on the Amendments to the Electronic Evidence Provisions in the Singapore Evidence Act // Singapore Law Gazzete. July 2012. pp. 1121. 136. Meggitt, G. The discovery of documents in Hong Kong: two recent decisions in the court of first instance // Hong Kong Law Journal. – 2012. – Vol. 42. – Part 2. – pp. 321-349. 137. Mohd. Akram bin Shair Mohamed. Quantum of Proof When Case For the Prosecution Depends Substantially or Wholly On Circumstantial Evidence: Irresistible Conclusion Test Or Reasonable Beyond A Doubt Test? // Journal of Islamic Law Review. – June 2011. – Vol. 7. – № 1. – pp. 1-35. 166 138. Mohd. Akram bin Shair Mohamed, Kamarudin A.R. The abuse of the due process doctrine // International Journal of Business, Economics and Law. – 2015. – Vol. 8. – № 4. – pp. 26-29. 139. Mohd Shukri M.H., Hassan M.K.H. Should a child be allowed to give evidence? The position of child evidence under civil and Islamic laws in Malaysia // MPRA Paper. – 2014 // Munich Personal RePEc Archive / URL: https://mpra.ub.unimuenchen.de/60173/1/MPRA_paper_60173.pdf (дата обращения: 07.02.2017 г.). 140. Mohamed, D. Electronic court system (E-court): development and implementation in the Malaysian courts and other jurisdictions // The Law Review. – 2011 // The International Islamic University Malaysia's repository system (IREP) / URL: http://irep.iium.edu.my/7628/ (дата обращения: 07.02.2017 г.).– pp. 476-489. 141. Mohamed D., Abas A. The process of gathering evidence in civil cases: its application in civil and syariah courts / D. Mohamed, A. Abas // 4th International Conference on Harmonisation of the Shari'ah and civil laws (perspective and practice). – Kuala Lumpur: IIUM Press – 2011. – pp. 475-515. 142. Mustapa Sa’di, M., Kamarudin, A.R., Mohamed, D., Ramlee, Z. Authentication of electronic evidence in cybercrime cases based on Malaysian laws // Pertanika Journal of Social Sciences & Humanities. – 2015. – Vol. 23. – pp. 153-158. 143. Ng, C. Use of Electronic Evidence in Hong Kong: Implications of Evidence Law and Civil Procedure Rules // The Hong Kong Journal of Legal Studies. – 2013. – Vol. 7. – pp. 101-120. 144. Pinsler, J. New Twists in Legal Professional Privilege: Communication for the Purpose of Litigation and between the Lawyer and Client // Singapore Academy of Law Journal. – September 2002. – Vol. 14. – № 2. – pp. 195-230. 145. Pinsler, J. Expert's Duty to be Truthful in the Light of the Rules of Court // Singapore Academy of Law Journal. – September 2004. – Vol. 16. – № 2. – pp. 407-422. 146. Pinsler, J. Admissibility and the Discretion to Exclude Evidence: In Search of a Systematic Approach // Singapore Academy of Law Journal. – March 2013. – Vol. 25. – № 2. – pp. 215-243. 147. Pinsler, J. Expert evidence and adversarial compromise: A Re-Consideration of the Expert's Role and Proposals for Reform // Singapore Academy of Law Journal. – March 2015. – Vol. 27. – № 1. – pp. 55-90. 148. Radhakrishna, G. Challenges in Admitting and Authenticating E-mails / G. Radhakrishna // Kuala Lumpur International Business, Economics and Law Conference. – Kuala Lumpur. – 2015. – Vol. 4. – № 6. – pp. 17-26. 149. Seng, D., Chakravarthi, S. Computer Output as Evidence: Consultation Paper. – Singapore : Technology Law Development Group, Singapore Academy of Law, 2003. https://www.agc.gov.sg/DATA/0/Docs/PublicationFiles/Sep_03_ComputerOutput.pdf (дата обращения: 24.12.2016 г.). 150. Sim, D. Burden of Proof in Undue Influence: Common Law and Codes on Collision Course // The International Journal of Evidence & Proof. – 2003. – Vol.7. – № 4. – pp. 221-236. 151. Williams, D.A.R., Tushingham, M. The application of the 'Henderson v Henderson' rule in international arbitration // Singapore Academy of Law Journal. – Spec. ed., 2014. – Vol. 26. – pp. 1036-1058. 152. Wong, R.J.J. Judging Between Conflicting Expert Evidence: Understanding the scientific method and its impact on apprehending expert evidence // Singapore Academy of Law Journal. – March 2014. – Vol. 26. – № 1. – pp. 169-214. 167 153. Zahid, A., Mohd Shariff, A. Az., Bin Muhamad, M.M., Rajamanickam, R., Abdul Rahman, M., Ismail, N. Qarinah: Admissibility of Circumstantial Evidence in Hudud and Qisas Cases // Mediterranean Journal of Social Sciences. – March 2015. – Vol. 6. – № 2. – pp. 141-150. IV. Судебная практика а) Акты судов специального административного района Гонконг: Верховный суд 154. The Queen v. Chan Kin San and another [1988] HKCFI 3; [1988] HKC 541; HCMA 122/1988 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 155. R. v. Chuen Wui Shing and another [1993] HKCFI 240; HCCC 176/1992 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 156. The Queen v. Tse Kwok Keung [1993] HKCFI 376; HCMA 325/1993 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). Апелляционный суд последней инстанции 157. Nina Kung v. Wang Din Shin [2005] HKCFA 54; (2005) 8 HKCFAR 387; FACV 12/2004 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 158. Tang Yiu Hong, Eric v. HKSAR 16; (2006) 9 HKCFAR 58; FAMC 90/2005 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 159. Vivien Fan and others v. HKSAR [2011] HKCFA 55; (2011) 14 HKCFAR 641; [2012] 3 HKC 72 ; FACC 7/2010 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). Высокий суд 160. Kingly Gold Co (A FIRM) v. Chan Sau Shui [1979] HKCFI 45; HCA 3042/1978 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 161. The Queen v. Leung Ch un Pui [1987] HKLR 50 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng (дата обращения: 07.02.2017 г.) 162. Shing Shu Chiu and others v. Kan Choi Ming and another [1998] HKCA 514; CACV 47/1998 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 163. Chu Pun Kei Clarence v. Lee Yee Hung and others [2001] HKCFI 1163; HCA 1981/1999 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 164. Ng Man Fai Michael and Another v. Worldpart Industrial Ltd. and another [2001] HKCFI 887; HCMP 5708/1998 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 165. Shun Kai Finance Co Ltd v. Japan Leasing (Hong Kong) Ltd [2000] HKCA 518; [2000] 3 HKLRD 539; [2001] 1 HKC 636; CACV 87/2000 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 168 166. High Fashion Garments Co Ltd v. Ng Siu Tong & Ors [2003] HKCFI 1100; [2004] 1 HKLRD 928; [2003] 2 HKC 562; HCA 12093/1999 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 167. Yau Wah-yau v. Commissioner of Inland Revenue [2006] HKCA 199; [2006] 3 HKLRD 586; CACV 97/2006 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 168. Fred Lee and Another v. Li Yat Shing [2007] HKCFI 1125; HCB 4224/2003 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 169. DD v. LKW [2008] HKCA 74; [2008] 2 HKLRD 523; [2008] 2 HKC 134; CACV 91/2007 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 170. Ko Hon Yue v. Liu Ching Leung and others [2008] HKCFI 660; HCA 3494/2003 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 171. Tang Che Tai and others v. Tang On Kwai and others [2007] HKCFI 341; [2007] 5 HKC 277; HCA 331/2002 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 172. Wong Chuk Kin T/A Kin Kee Aluminium Co v. Millennium Engineering Ltd [2007] HKCFI 866; HCA 876/2004 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng (дата обращения: 07.02.2017 г.). 173. Chun Man Timber Development LTD v. Kwan Chia Cheng [2008] HKCFI 134; HCA 2531/2002 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 174. Chan Hung v. Yung Kwong Chung HCA [2009] HKCFI 28; HCA 216/2004// Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 175. Horst Joachim Franz Geicke v. I-ONASIA LIMITED & others [2012] HKCFI 391; HCA 2379/2009 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 176. Excel Concrete LTD v. The Concrete Producers Association of Hong Kong LTD and others [2013] HKCFI 1228; HCA 938/2011 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 177. Chan Chi Ling Elwyn v. Richfield Realty Ltd. [2014] HKCFI 1215; HCLA 9/2013 (11 July 2014) // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 178. HKSAR v. Lai Oi Yan [2016] HKCA 191; CACC 265/2014 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 179. Citic Pacific Limited v. Secretary for Justice [2015] HKCA 293; [2015] 4 HKLRD 20; [2016] 1 HKC 157; CACV 7/2012 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 180. Dr Yip Chi Him Roger & another v. Lee Kwok Leung & another [2015] HKCFI 1122; HCA 356/2009 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). Окружной суд 169 181. Kind Respect Limited v. Apex Logistics Limited HKDC 160; DCCJ 502/2004 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 182. Fastway Technology Ltd v. AsiaBond Co Ltd [2012] HKDC 1430; DCCJ 3442/2011 // Hong Kong Legal Information Institute / URL: http://www.hklii.hk/eng/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). б) Акты судов Республики Сингапур: Апелляционный суд 183. Plaza Singapura Pte Ltd v. Cosdel (S) Pte Ltd and another [1990] 3 MLJ 199 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 184. Lim Tjoen Kong v. A-B Chew Investments Pte Ltd [1991] 2 SLR(R) 168 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 185. Yogambikai Nagarajah v. Indian Overseas Bank [1996] 2 SLR(R) 774 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 186. Tang Meng Jee v. PP [1996] 2 SLR (R) 178 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 187. Yap Chwee Khim v. American Home Assurance Co and Others [2001] 2 SLR 421; [2001] SGCA 22 // информационно-справочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/freelaw (дата обращения: 07.02.2017 г.). 188. Tang Yoke Kheng (trading as Niklex Supply Co) v. Lek Benedict and Others [2005] SGCA 27 // информационно-справочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/freelaw (дата обращения: 07.02.2017 г.). 189. Beckkett Pte Ltd v. Deutsche Bank AG - [2005] SGCA 34 // информационносправочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/free-law (дата обращения: 07.02.2017 г.). 190. Skandinaviska Enskilda Banken AB (Publ), Singapore Branch v. Asia Pacific Breweries (Singapore) Pte Ltd and other appeals - [2007] SGCA 9 // информационносправочный сайт Правового комитета Сингапура / URl: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/free-law (дата обращения: 07.02.2017 г.). 191. Sunny Metal & Engineering Pte Ltd v. Ng Khim Ming Eric - [2007] SGCA 36 // информационно-справочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/free-law (дата обращения: 07.02.2017 г.). 192. Britestone Pte Ltd v. Smith & Associates Far East, Ltd - [2007] SGCA 47 // информационно-справочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/free-law (дата обращения: 07.02.2017 г.). 193. Muhammad bin Kadar v. Public Prosecutor [2011] 3 SLR 1205 // информационно-справочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: 170 http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/free-law обращения: 07.02.2017 г.). (дата Высокий суд 194. The "Patraikos 2" [2001] 4 SLR 308; [2000] SGHC 86 // информационносправочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/free-law (дата обращения: 07.02.2017 г.). 195. Ng Giok Oh & 3 Others v. Sajjad Akhtar & 2 Others [2003] 1 SLR 375; [2002] SGHC 169 // информационно-справочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/free-law (дата обращения: 07.02.2017 г.). 196. Hup Bus Service (a firm) v. Tay Chwee Hiang and Another [2006] 4 SLR 723; [2006] SGHC 169 // информационно-справочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/freelaw (дата обращения: 07.02.2017 г.). 197. Asia Hotel Investments Ltd v. Starwood Asia Pacific Management Pte Ltd and Another - [2007] SGHC 50 // информационно-справочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/freelaw (дата обращения: 07.02.2017 г.). 198. Surface Stone Pte Ltd v. Tay Seng Leon and another - [2011] SGHC 223 // информационно-справочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/free-law (дата обращения: 07.02.2017 г.). 199. Kon Yin Tong and another v. Leow Boon Cher and others - [2011] SGHC 228 // информационно-справочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/free-law (дата обращения: 07.02.2017 г.). 200. Wan Lai Ting v. Kea Kah Kim [2014] SGHC 180 // информационносправочный сайт Правового комитета Сингапура / URL: http://www.singaporelaw.sg/sglaw/laws-of-singapore/case-law/free-law (дата обращения: 07.02.2017 г.). в) Акты судов Федерации Малайзия: Федеральный суд 201. Goi Ching Ang v. PP (1999) 1 MLJ 507 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 202. Adorna Properties Sdn Bhd v Boonsom Boonyanit [2001] 1 MLJ 241 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 203. Yong Tim v. Hoo Kok Chong [2005] 3 CLJ 229 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 204. Francis Antonysamy v. Public Prosecutor [2005] 3 MLJ 389 // информационносправочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 171 205. Kho Whai Phiaw v. Chong Chieng Jen [2009] 4 MLJ 776 // информационносправочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). Апелляционный суд 206. Ng See Hem v. Lim Ah Hooi [1950] MLJ 280 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 207. Swasta Rial Consolidated Sdn Bhd v. Puchong Quarry Sdn Bhd [2011] Suit No: S1-22-362-2006 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 208. Dr Pritam Singh v. Yap Hong Choon [2006] 4 CLJ 759 // информационносправочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 209. Lembaga Kemajuan Tanah Persekutuan (FELDA) & Anor v. Awang Soh Bin Mamat. & Ors [2009] 4 MLJ 610 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 210. Dato Seri Anwar Ibrahim v. Pendakwa Raya [2011] 7 CLJ 253; 5 MLJ 535 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). Высокий суд 211. Chye Ah San v. R [1954] MLJ 217 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 212. Meelamchan & Anor v. Public Prosecutor [1962] MLJ 213 // информационносправочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 213. Sandison v. Malayan Times Ltd [1964] MLJ 332 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 214. Kong Nen Siew v. Lim Siew Hong [1971] 1 MLJ 262 // информационносправочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 215. Kee Lik Tian v. Public Prosecutor [1984] 1 MLJ 306 // информационносправочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 216. Nahar Singh v. Pang Hon Chin [1986] 2 MLJ 141 // информационносправочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 217. Re Gun Soon Thin [1997] 2 MLJ 351 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 218. Arab-Malaysian Merchant Bank Bhd v. Chong On Foh Medical Hall & Liquor Dealers [1997] 4 MLJ 532 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 219. Kubota Agricultural Machinery Sdn Bhd v. Sharizan Sdn Bhd & Ors [2001] 6 CLJ 104 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supremetoday.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 172 220. Abx Logistics (Malaysia) Sdn Bhd v. Overseas Bechtel (Malaysia) Sdn Bhd [2003] 7 CLJ 357 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 221. Am Finance Berhad v. Teras Cemerlang Sdn Bhd & Anor [2008] 6 AMR 373 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 222. Lee Seng Kee v. Sukatno and Ong Thean Soo [2008] 4 MLJ 716 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 223. Elba SpA v. Fiamma Sdn Bhd [2008] 3 MLJ 713 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 224. Chelliah David v. Monorail Malaysia Technology Sdn Bhd & Ors [2009] 4 MLJ 253 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supremetoday.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 225. Kum Wah Sdn Bhd v. RHB Bank Bhd [2009] 9 MLJ 490 // информационносправочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 226. Tr Joseph Sadar Inggan v. The State Government Of Sarawak & ORS [2011] Civil suit number: 22-15-2004 (BTU) // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 227. Jacob And Toralf Consulting Sdn Bhd & Ors v. Siemens Industry Software GmbH & Co Kg & Ors [2014] 1 CLJ 919 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 228. Kum Wah Sdn Bhd v. RHB Bank Bhd [2009] 9 MLJ 490 // информационносправочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). 229. Nik Mahmood Bin Nik Mat v. Chew Kam Leong [2011] MLJU 488 // информационно-справочный сайт «Supreme Today» / URL: www.supreme-today.com (дата обращения: 07.02.2017 г.). г) Акты судов Англии: Палата Лордов 230. Three Rivers DC v. Governor and Company of the Bank of England (N 5) [2003] EWCA Civ 474; [2003] QB 1556 // сайт Института правовой информации стран Содружества / URL: http://www.commonlii.org/ (дата обращения: 24.12.2016 г.). 231. Ofulue v. Bossert [2009] UKHL 16 // сайт Парламента Соединенного Королевства / http://www.publications.parliament.uk/pa/ld/ldjudgmt.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). 232. In re B (Children) [2008] UKHL 35 // сайт Парламента Соединенного Королевства / http://www.publications.parliament.uk/pa/ld/ldjudgmt.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). Апелляционный суд 233. Mood Music Publishing Co v. De Wolfe Ltd. [1976] 1 All ER 763, CA // информационно-справочный сайт под руководством Columbia Law School / http://mcir.usc.edu/cases/Pages/Cases1970List.html (дата обращения: 07.02.2017 г.). 173 234. Three Rivers DC v. Governor and Company of the Bank of England [2004] UKHL 48; [2005] 1 AC 610 // сайт Парламента Соединенного Королевства / http://www.publications.parliament.uk/pa/ld/ldjudgmt.htm (дата обращения: 07.02.2017 г.). V. Иные источники 235. Годовой обзор состояния экономики и основных направлений внешнеэкономической деятельности Малайзии в 2015 году, размещенный Министерством экономического развития Российской Федерации в Информационно-поисковой системе «Единый портал внешнеэкономической информации Российской Федерации» / URL: http://www.ved.gov.ru/exportcountries/economics_review/ (дата обращения: 07.02.2017 г.). 236. Индекс финансовых центров мира № 19 (The Global Financial Centres Index 19), подготовленный международной консалтинговой компанией Z/Yen по состоянию на март 2016 года / URL: http://www.longfinance.net/global-financialcentre-index-19/992-gfci-19.html (дата обращения: 07.02.2017 г.). 237. Отчет Комиссии по реформированию законодательства Гонконга от 1988 г. (Law Reform Commission of Hong Kong, Report on Competence and Compellability of Spouses in Criminal Proceedings (Topic 18) // официальный сайт Правовой комиссии Гонконга / URL: http://www.hkreform.gov.hk (дата обращения: 07.02.2017 г.). 238. Отчет Комиссии по реформированию законодательства Гонконга от 1996 г. (Law Reform Commission of Hong Kong Report on Hearsay Rule in Civil Proceedings (Topic 3) // официальный сайт Правовой комиссии Гонконга / URL: http://www.hkreform.gov.hk (дата обращения: 07.02.2017 г.). 239. Отчет Комитета по реформированию законодательства Сингапура 2011 г. (Report of the Law Reform Committee on Opinion Evidence (October 2011)) // официальный сайт Правовой академии Сингапура / URL: http://www.sal.org.sg (дата обращения: 07.02.2017 г.). 240. Статья «Лавров заявил, что РФ одинаково заинтересована в работе и с ЕС, и с Азией» от 01.09.2016 // Сайт Российского агентства международной информации «РИА Новости» / URL: https://ria.ru/world/20160901/1475791546.html (дата обращения: 07.02.2017 г.). 174
