Лебедева М.М. Что угрожает Вестфалю? / М.М. Лебедева // Международные процессы. – январь-апрель 2008. – Т. 6, №1(16). – С. 117-121. Марина Лебедева ЧТО УГРОЖАЕТ ВЕСТФАЛЮ? В прошлом году в нашем журнале был опубликован полемический диалог профессоров О.Н. Барабанова и Д.М. Фельдмана1 на тему устаревания Вестфальской системы. В редакцию поступило письмо профессора М.М. Лебедевой, которая высказывает точку зрения, отличную от мнений обоих названных авторов. Редакция публикует этот материал. Скажу сразу: взгляды Олега Барабанова мне ближе. Тем не менее из дискуссии на страницах «Международных процессах», как мне представляется, ускользнули некоторые очень важные моменты. Прежде всего, Вестфальская система – это не только набор принципов или совокупность международных договоров (к ним еще надо добавить совокупность государств, режимов, институтов). Это в первую очередь система, которая упорядочивает все эти элементы и формирует некую целостность. Именно этот аспект, связанный с системной организацией, часто исчезает в рассуждениях о Вестфале. Тогда становится плохо понятным, что трансформируется, что исчезает, что зарождается и, наконец, почему все это происходит. Гениальность создателей Вестфальской системы состояла в том, что они не просто решили проблемы, с которыми столкнулась Европа в первой половине XVII века (насколько вообще их возможно было решить?), но через принцип суверенитета заложили основы новой политической системы, а также возможность ее последующей эволюции. Вестфальская система развивалась и усложнялась на протяжении более трех с половиной веков. Очевидно, что ее создатели и представить себе не могли, во что превратится их детище в XXI столетии. Отсюда, наверное, и вопрос, «а был ли мальчик» – Вестфаль? Смею утверждать, что «мальчик» был, рос и развивался. Сегодня он превращается в старика, который с трудом, но пока справляется с современными вызовами. Оба договора, оформившие Вестфальскую систему, весьма компактны по своему содержанию. Кроме того, значительная их часть посвящена тому, что сегодня мы бы назвали «территориальными итогами» Тридцатилетней войны. Суть же созданной системы сводилась к следующему: национальные государства (государства, вошедшие в Вестфальскую систему) обладают всей полнотой власти на своей территории и равны между собой вне ее. Все. Этот принцип уже потом стал развиваться в международное право, и мы стали говорить о праве договоров и акторах. Но начали с очень простого тезиса. И как часто мы даже себя не узнаем на детских фотографиях, так порой трудно узнать сегодняшний Вестфаль в прошлом. Вестфаль начался в Европе. В этом смысле это, конечно, европоцентристская модель. Но с самого начала даже общеевропейской системой его можно назвать лишь условно. Интересно (и в этом тоже проявился системный характер Вестфаля, его целостность, «идентичность»), что государства, находящиеся за пределами Вестфаля, рассматривались по-другому – не так, как «собратья» по системе. И внутри Вестфаля, и за его пределами велись войны, но это были войны разного качества. Было два разных мира: «мир Вестфаля» и «мир вне Вестфаля». В невестфальском мире были свои правила. Р. Киплинг, например, это очень хорошо чувствовал. Вестфаль объединил государства, подписавшие договоры, в единую систему, участники которой согласились с принципом национального суверенитета. Вопрос в том, были ли до Вестфаля попытки создать политические системы, включающие в себя внутри- и внешнеполитические правила поведения акторов и принципы функционирования их системной целостности. Были, конечно. Причем как реальные, так и идеальные, с разной степенью свободы отдельных частей и с неодинаковой мерой жесткости правил. Это и Древняя Греция с ее городами-полисами, и Римская империя, и Арабский халифат. Принципы везде были различны. Оглашались проекты, которые так и остались нереализованными (например анархистский). Коммунистическая же модель при попытке ее воплощения в конечном итоге осталась в рамках Вестфальской системы2. Но только вестфальские принципы, дожившие до наших дней, охватили весь мир. В этом смысле на сегодняшний день лишь Вестфальский проект стал глобальным. Почему именно Вестфальский – отдельный вопрос. Можно только предположить: Вестфаль допускал, что любой «другой», вновь вошедший в систему, может быть внутренне организован по-другому – это его «суверенное право». Такая «толерантность», или «всеядность», Вестфаля к внутренней организации своих структурных элементов и позволила «на равных» объединить столь разные современные образования, как государства ЕС и, например, Судан, США и Иран. Конечно, есть проблемы. Рассуждая о равенстве, мы лукавим, а перефразируя Дж.Оруэлла, порой говорим, что все государства равны, но некоторые равнее других. Различные конфигурации отношений между государствами, возникавшие на протяжении истории развития Вестфальской системы, часто рассматриваются как варианты трансформации Вестфаля. В итоге система политической организации сначала региона, а потом и мира оказывается тождественна системе или системам международных отношений. Подобная подмена настолько распространена, особенно в отечественных исследованиях, что на этом вопросе следует остановиться. Вестфаль выдел в государстве две стороны: «внешнюю» и «внутреннюю». Такое разделение имело исторические корни, но сейчас дело не в этом. Важно, что какую бы конфигурацию ни принимала «совокупная внешняя сторона» (многополярный, однополярный, биполярный мир с теми или иными лидерами, более стабильный или менее стабильный), все равно жестко сохранялось деление на внешнее и внутреннее. Последнее – прерогатива самого государства. Так оставалось до второй половины ХХ столетия. Все остальное было не важно. Вестфаль никак не определял право сильного, не запрещал и не разрешал войны, никак не относился к стабильности, к однополярности, биполярности. В случае отождествления понятий «политическая система современного мира» (Вестфальская система) и «система международных отношений» дискуссия уходит в сторону, а именно: в обсуждение системы (систем) международных отношений: ее (их) стабильности, полярности, легитимности, лидерства государств. Разумеется, все вопросы, связанные с системой современных международных отношений, не только имеют право на изучение и обсуждение, но и требуют таких исследований, поскольку государства остаются ключевыми акторами мировой политики. Важно понимать, как формируется лидерство государств, что и как позволяет им сегодня определять тенденции мирового политического развития3. Существенно и то, насколько государства сближаются и/или отдаляются друг от друга и по каким параметрам это происходит4. Вместе с тем важно различать систему международных отношений и политическую систему мира как таковую. Если различия между двумя системами не проводятся, Вестфальская система вообще выпадает из научного фокуса. Это не так страшно, когда с Вестфалем было все более или менее в порядке – первые примерно триста с небольшим лет его существования. Как только возникли проблемы с Вестфальской системой, игнорировать ее анализ стало опасным. Если воспользоваться метафорой, то можно сказать, что обсуждение удобства расположения комнат в доме, высоты потолков, вида из окон, становится бессмысленным, когда в доме рушится фундамент. Сам факт того, что принцип суверенитета неоднократно нарушался внутри Вестфальской системы не является аргументом в пользу нарушения, а тем более разрушения или эрозии Вестфаля. Если вновь воспользоваться метафорой, то, наверное, невозможно найти человека, который бы не нарушал правил дорожного движения. Свидетельствует ли это об эрозии этих правил? Нет, конечно. Но, если вдруг все перестанут соблюдать правила: переходить улицу на красный, ездить по тротуарам, не пропускать машины скорой помощи, потому что соблюдать их оказывается невозможным, то тогда мы действительно столкнемся с эрозией, кризисом правил дорожного движения. С Вестфальской системой именно это и происходит. Соблюдать правила становится сложнее. Ситуация в мире напоминает «игру без правил», в которой непонятно, как надо действовать. Условия принятия решений и поведения все чаще оказываются неопределенными и непредсказуемыми. Становится невозможно планировать деятельность, поэтому будущее как бы перестает существовать. Это хорошо продемонстрировано в фильме «Оружейный барон»5. Там по правилам, согласно законам действует представитель Интерпола – и в итоге проигрывает. По правилам «холодной войны» (весьма, правда, своеобразным, нигде не зафиксированным, но все же по правилам) ведет себя торговец оружием – конкурент героя Николаса Кейджа, но его убивают. Функционировать можно, лишь не соблюдая правила, что и делает главный герой – «оружейный барон», расплачиваясь, впрочем, за это «моральными издержками». Таким образом, кризис, или эрозия, Вестфальской системы проявляется не в том, что правила или принципы не соблюдаются, а в том, что соблюдать их становится сложно, порой – бессмысленно и даже вредно. Почему это происходит сегодня? Созданная как саморазвивающаяся, Вестфальская система постепенно усложнялась и расширялась, охватывая все новые и новые территории. Ее наивысшей точкой расцвета стало крушение колониальной системы. Это было первым и главным вызовом системе. В одночасье (в историческом масштабе это действительно так) бывшие колонии стали национальными государствами и вошли в Вестфальскую систему второй половины ХХ столетия с ее хорошо разработанным международным правом, сложными институтами. Многие новые государства, по сути, не были вестфальскими государствами, они не разделяли или разделяли лишь номинально вестфальские принципы организации политической жизни. Конечно, и раньше к Вестфалю присоединялись государства, которые были «невестфальскими» в том смысле, что не были готовы следовать международным нормам. Но проблема, вставшая во второй половине ХХ века, заключалась как раз в том, что значительная часть (если не сказать большая часть) государств Вестфальской системы сразу оказались «невестфальскими». «Критическая масса» была превышена, и справляться с этим системе стало очень трудно. В результате Вестфаль начал давать сбои, производя новые «выбросы» в виде «неудавшихся государств» и государств, не желающих соблюдать правила. Раньше подобного рода государства были вне Вестфальской системы, сегодня они оказались внутри нее. Серьезные же несоблюдения правил каким-либо государством (государствами) прежде вело к войнам. Теперь и здесь появились значимые ограничения, обусловленные научно-техническим прогрессом. Последний, с одной стороны, сдерживает ответственных акторов от непродуманных шагов, способных привести к катастрофическим последствиям, с другой – открывает возможности радикальным акторам, причем не только государствам, но и небольшой группе лиц, нанести другим неприемлемый ущерб6. Внесистемное поведение одних заставляет других все чаще задавать вопросы: почему кому-то можно, а мне нельзя? Если кто-то с чем-то не справляется, почему я должен за это платить? К этому следует добавить деятельность негосударственных транснациональных акторов. Они давно действуют на мировой арене, но теперь масштаб их деятельности стал абсолютно новым. Уровень их политического влияния – тоже иной. И каждый из этих акторов, действуя на мировой арене, преследует свои цели и интересы. В результате известный тезис «думай глобально, действуй локально» превращается в свою противоположность, а мировая политика «растаскивается по кусочкам». В связи с этим понятие «прозрачность границ» уже не представляет собой «мифологему». В сфере производства сегодня все сложнее найти «чисто национальный» товар. Современные же объемы трансграничной передачи информации просто несравнимы с тем, что было еще в середине ХХ столетия. Наконец, современный «невестфальский мир», будучи включенным в Вестфальскую систему, «бунтует» и предлагает свои принципы построения мировой политической системы. Можно сколь угодно говорить, что «всемирный исламский халифат» – это несерьезно, что все равно из этого ничего не получится. Но альтернатива предлагается, и самое опасное, что ее пытаются реализовать террористическими методами. Классические русские вопросы о том, кто виноват и что делать, становятся всемирными. На первый вопрос ответить легче: никто не виноват, или все виноваты – как угодно. На второй – сложнее. Вряд ли получится вернуться к Вестфалю7 или к империям8 по той причине, что «возврат» в политике (как и в любой постоянно меняющейся области общественных отношений), если и возможен, то на качественно ином уровне. Эта новая составляющая пока не просматривается. Различные сетевые модели организации9, даже упорядоченные по уровням, остаются абстрактными. Если же они приобретают практическое воплощение, как в случае с Европейским Союзом, то возникает множество ограничений: бюрократизация процесса принятия решений и их воплощения, длительный период развития таких образований, своеобразная «настройка» отдельных частей между собой, относительная культурная однородность отдельных сетевых элементов. Однозначные ответы на вопрос о том, как должна строиться современная политическая система мира, пока отсутствуют. Это делает очень важным обсуждение самих подходов к пониманию того, что составляет «фундамент» современного политического мира. Примечания 1 Международные процессы, 2007, № 3. См. подробнее: Marina M. Lebedeva. International Relations Studies in the USSR/Russia: Is there a Russian National School of IR Studies // Global Society. Vol. 18. No 3. (July 2004). P 263-278. 3 См.: Богатуров А.Д. Лидерство и децентрализация в международных отношениях // Международные процессы. Т.4. № 3. 2006. С.5-15. 4 См.: Политический атлас современности / Под ред. А.Ю. Мельвиля. М.: МГИМО, 2007. 5 «Оружейный барон» (Lord of War) – американский фильм 2005 года. Режиссер- Эндрю Никкола. Главую роль сыграл актер Николас Кейдж. Прим. ред. 6 Zimmerman P.D., Lewis J.G. The Bomb in the Backyard // Foreign Policy. November/December 2006. P. 33-39. 7 Зорькин В. Апология Вестфальской системы // Россия в глобальной политике. Т. 2. № 3. 2004. С. 18-24. 8 Кортунов С.В. Крушение Вестфальской системы и становление нового мирового порядка (http://www.wpec.ru/text/200708310905.htm). 9 Rosenau J. Turbulence in World Politics. A Theory of Change and Continuity. Princeton: Princeton University Press, 1990; Idem. Along the DomesticForeign Frontier: Exploring Governance in a Turbulent World. Cambridge: Cambridge University Press, 1997; Лебедева М.М. Формирование новой политической структуры мира и место России в ней // Мегатренды мирового развития // Под ред. М.В.Ильина, В.Л. Иноземцева. М.: Экономика, 2001. С. 152-169; Мир вокруг России: 2017. Контуры недалекого будущего / Под ред. С.А. Караганова. М.: Культурная революция, 2007. 2 HTML-верстка Н. И. Нешева
