Густав Лебон – Влияние рас в истории. Исторические исследования подвергаются в наше время глубокому преобразованию: от того, чтобы быть почти исключительно литературными несколько лет назад, они имеют тенденцию становиться почти исключительно научными сегодня. Из читального зала они переходят в лабораторию ученого. Это не только прогресс современной археологии, которая дала новую энергию нашему приобретению знаний и идеям в истории. Открытия, понятые в физике и естественных науках, способствовали еще больше; именно благодаря им понятие естественных причин проникает всё больше в историю, и мы привыкаем к рассмотрению исторических явлений как то, чтобы регулироваться законами, которые так же постоянны как те, которые ведут курс звезд или преобразования тела. Роль, которую все историки прошлого приписывали так долго провидению или случаю, только сегодня приписана естественному праву, так же полностью забрано из действия шанса как и от желания богов. Некоторые из этих законов управляют химическими комбинациями и притяжением материи; также аналогично, другие из этих законов управляют мыслями, действиями людей, а также рождением и уменьшением верований и империй. Эти законы умственного и морального мира, мы часто игнорируем их, но мы так и не смогли уклониться от них. “Они иногда работают для нас, иногда против нас”, справедливо отметил выдающийся историк, “но всегда так же само, и не принимая во внимание нас: скорее именно мы должны принять во внимание их”. Прежде всего, однако, именно прогресс естественных наук отвечает за идеи, которые все больше начинают ассимилироваться в истории. Это те идеи, которые выявив совершенно преобладающее влияние прошлого на эволюцию живых существ, показывают нам, что именно прошлое обществ следует сначала изучить, чтобы понять его нынешнее состояние и установить его будущее. Так же, как натуралист сегодня обнаруживает объяснение живых существ в исследовании их наследственных форм, аналогично философ, который желает понять происхождение наших идей, учреждений, и верования должен сначала изучить его более ранние формы. Предполагаемая таким образом история, интерес к которой будет казаться очень слабым, когда она ограничится перечислением династий и сражений, приобретает сегодня огромный интерес. Из всех наук она обязана быть первой, потому что это синтез всех остальных. Науки, которым мы обычно посвящаем себя, направляют нас, чтобы выяснять и расшифровать субстанцию, животного или растения. В отличие от других, история учит нас расшифровывать человечество и позволяет нам понять его; действительно, человеческий дух не может предложить более высокого и более полезного исследования, чем это. Метод, который современный ученый применяет сегодня к истории, идентичен методу, который натуралист использует в своей лаборатории. Общество можно рассматривать как организм, который находится в процессе развития. Существует социальная эмбриология, как и эмбриология животных или растений, и законы эволюции, которые регулируют их, имеют один и тот же порядок. Эмбриология животных, возвращаясь шаг за шагом в лестнице существования, доказывает, что наши самые ранние предки наиболее тесно связаны с низшими животными, чем с самими собой, и позволяют нам видеть, как каждый из наших органов возник путем медленных преобразований, выбранных путем отбора и накопления по наследству, из гораздо более крупного органа. Мы знаем, как плавник амфибии стал мембраной, которая выдерживала в воздухе птеродактиля, потом крылом птицы, затем лапой млекопитающего, и наконец рука человека. Социальная эмбриология, или, говоря простым языком, изучение цивилизаций, показывает нам: 1) ряд прогрессий, в которых чудесный и сложный механизм цивилизованных обществ пробивается из дикого состояния, в котором долгое время человечество поддерживало себя , и 2) как наши идеи, чувства, институты и верования уходят корнями в ранние века человечества. Вместо того, чтобы наблюдать, как раньше существовала бездна между народами, которые ели своих престарелых родителей и тех, кто трати свое внимание на своих стариков, плачущие на их могилах, между народами, которые рассматривают женщин как низших животных, принадлежащих ко всем членам племени, и тем, кто обличал их в рыцарском культе, между теми, кто умертвлял всех своих искалеченных детей и тех, кто поселял в великолепных приютах идиотов и неизлечимых, я остановлюсь на тесных связях, которые на протяжении веков объединили самые разные идеи, институты и верования . Мы обнаружим, что сегодняшние цивилизации возникли из прошлых цивилизаций и содержат зародыш всех будущих цивилизаций.Эволюция идей, религии, промышленности и искусства, одним словом, всех элементов, входящих в состав цивилизации, столь же закономерна и неизбежна, как и та, в которую входят разнообразные формы ряда животных. Факторы, которые определяют рождение и развитие основных элементов цивилизации, являются столь же многочисленными как те, которые управляют развитием живого существа. Их исследование едва началось сегодня; действительно, каждый будет искать напрасно присутствие такого исследования в большинстве книг по истории. Тем не менее можно указать на влияние нескольких из этих факторов. Среди этих факторов одна из самых важных - может быть, самая важная, потому что она представляет синтез всех остальных - это раса, то есть совокупность физических, нравственных и интеллектуальных качеств, которые характеризуют людей. Исключительно к изучению этого влияния посвящена настоящая работа. В тот момент, когда человеческие расы впервые появились в истории, они в целом уже приобрели довольно устойчивые качества, которые впоследствии могли быть трансформированы очень медленно.Самые старые египетские барельефы, на которых найдены воспроизведенные разнообразные народы, с которыми были связаны фараоны, показывают нам, что наши нынешние большие классификации рас могут быть применимы уже на заре истории. Человеческие расы, или говоря по-видимому, более научным языком - разнообразные человеческие существа, которые живут на поверхности земного шара, сформировались за сотни тысяч лет, предшествовавших историческим временам. Они, несомненно, сформировались, как все виды животных, посредством медленных изменений, вызванных естественным отбором, наследственными скоплениями и изменчивостью среды и среды обитания. Но, если мы понимаем общие законы этой медленной эволюции, мы знаем только детали, которые мы не будем, кроме того, занимаем здесь. Принимая целиком сформированные расы, моя цель в этой статье продемонстрировать огромное значение того, что нравственные и интеллектуальные качества рас, находящихся под влиянием цивилизации, играют в ее развитии. Для того, чтобы понять историю народов, генезис их институтов, их мораль и убеждения, их ментальную конституцию, для этого необходимо провести первичные исследования, т.е изучить как формировалась расса. Мы тщетно сравниваем анатомические характеристики, что у нас долгое время служило средством для дифференциации рас. Цвет кожи или волос, а также форма или объем черепа лишь дают нам очень грубые деления. Только психология позволяет нам четко определить различия, существующие между разными расами. Это показывает нам, что люди, чья психическая конституция подобна, будут иметь аналогичную судьбу, когда они будут помещены в аналогичные обстоятельства, даже если они могут сильно отличаться от своего внешнего аспекта. Это таким образом, мы справедливо в состоянии сравнить современных англичан с древними римлянами. Действительно, в психической конституции этих двух народов существует очевидная связь: такая же неукротимая энергия характера, такое же уважение к их институтам (и одно и то же намерение менять их медленно и неуклонно), а также способность покорять народы и поддерживать колонии. С точки зрения внешнего типа есть, полное несходство между римлянином с его коренастой, прочной формой, энергичным и коротким профилем, бронзовой кожей, темными глазами и волосами и англосаксом с его высокой, удлиненной фигурой, белой кожей, глазами светлого цвета и светлыми волосами. В ожидании эры, вероятно далёкого будущего, когда прогресс изучения мозга откроет нам мозговые различия, соответствующие различным способам чувства и мышления, мы должны ограничиться дифференциацией народов только их психологическими качествами. Два фундаментальных психологических элемента, которые всегда необходимо изучить в людях, является характер и интеллект. С точки зрения успеха рассы в мире характер обладает бесконечно большей важностью, чем ум. Древний Рим в своем упадке, несомненно, обладал более высокими умами, чем Рим ранних эпох республики; блестящие художники, красноречивые ораторы, умные писатели появлялись здесь сотнями. Но, кого не имел, так это мужчин зрелого и энергичного характера, несомненно мало заботящихся об очищениях ума, но кто очень помнил город, великолепие которого они установили. Когда его граждане потеряли эти качества, Рим был обязан уступить свое место намного менее интеллектуальным, хотя намного более энергичный, народам. Завоевание старого Греко-латинского мира, усовершенствованного и начитанного, полуварварскими арабскими племенами, составляет другой пример того же самого вида. История, кроме того, полна таких примеров, и будущее несомненно представит другие. С точки зрения исторического развития народа его характер играет более важную роль, чем его интеллект. С точки зрения уровня цивилизации, наоборот, интеллект является преобладающим фактором. Однако действие этого последнего действует только при условии, что оно не просто ассимилируется, а скорее является творческим. Народы, которые наделены ассимилирующим интеллектом, такие как древние финикийцы, моголы намного позже и русские наших дней, могут более или менее уместить для себя иностранную цивилизацию, но не могут добиться прогресса. Для народов, наделенных творческим интеллектом, таких как древние греки и арабы средневековья, мы обязаны всем общим прогрессом, от которого выиграло все человечество, даже при том что воинственные завоевания принесли выгоду, только одному народу. Это, по сути, исключительно развитию творческого интеллекта, то есть объединения идей, восприятия их отдаленных аналогов и различий, мы обязаны всеми значительными открытиями, которые были сделаны. Именно эта способность позволила Ньютону обнаружить, что падение на землю яблока было феноменом того же рода, что и гравитация небесного тела, а также Франклину, чтобы признать аналогию между электрической искрой и молнией. Самое поверхностное наблюдение очень быстро показывает, что различные люди, составляющие расы, отличаются друг от друга своим физическим аспектом, а также своей моральной и интеллектуальной конституцией; Но чуть более внимательное наблюдение вскоре показывает, что под этими кажущимися различиями скрывается совокупность характеристик, общих для всех индивидуумов этой расы, характеристики, такие же стабильные, как позвонки у позвоночных, ансамбль которых образует то, что по праву можно назвать национальным характером людей. Всякий раз, когда мы говорим об англичанине, японце или негре, мы сразу приписываем ему, - и чаще всего, не ошибаясь совокупность общих черт, которые являются своего рода сжатой характеристикой его расы. Действуя таким образом, мы бессознательно поступаем, как натуралист, который описывает вид животных. Например, если речь идет о собаке или лошади, выбранные им характеристики будут достаточно общими для того, чтобы быть применимыми ко всем возможным породам собак или лошадей, будь то бульдог или дворняжка, прекрасная скаковая лошадь или тяжелая плужная лошадь. Эти национальные особенности, созданные в однородных народах из-за длительного непрерывного влияния той же среды, тех же учреждений и тех же убеждений, играют фундаментальную роль, хотя и невидимую, в жизни народов. Они представляют прошлое целой расы, результат опытов и действий целой длинной цепочки предков. Каждый, кто появляется на свет, приносит это наследие с собой. В течение всего его существования прошлая жизнь его предков, подобно огромному весу, лежит в основе всех его действий. Его характер, то есть ансамбль настроений, который ведет его в жизни, на самом деле является голосом его предков. Этот голос мертвых всемогущ, и всякий раз, когда он оказывается в оппозиции к голосу разума, неизменно торжествует первый голос. Роль, которую играет Прошлое, бесконечно велика, тогда как окружающая среда, действующая в течение короткого времени своего существования, бесконечно мала, о чем хорошо говорит поэт Даниэль Лезюр: Поскольку прошлое в человеке в его настоящем существует, и глубокий голос, который поднимается из могил диктует неумолимый порядок, которому никто не сопротивляется. Есть человеческие расы, похожие на виды животных; некоторые представляют много разновидностей, а другие, с другой стороны, предлагают очень мало. Чем меньше разновидностей раса представляет или, если угодно, чем меньшей разновидностью она отличается от среднего типа, тем больше раса является однородной. Таковы современные англичане, смесь древнего бретонца, сэксона и нормана, которые стёрли себя в формировании абсолютно нового и абсолютно решительного типа. Если с другой стороны группы сочетаются без того, чтобы быть достаточно скрещенным, раса остается разнородной, и средний тип становится более трудным для установления, потому что общие черты, которые включают его, являются менее многочисленными. Во Франции, например, провансалец очень отличается от пикардийца, как "Auvergnat" от бургундца. Однако, если во Франции пока не существует среднего типа, существуют по крайней мере, средние типы определенных регионов. К сожалению, эти типы очень различны по характеру и идеям, которые они имеют; следовательно, трудно найти учреждения, которые в состоянии удовлетворить их всех. Наши глубокие расхождения во взглядах и настроениях, а также политические потрясения, которые являются следствием, в значительной степени обязаны существующим различиям в психической конституции, которые, возможно удастся стереть только в будущем. Легко понять, что чем больше расса однородна, тем больше она будет обладать общими идеями и настроениями; и, следовательно тем более она будет энергичной и призвана быстро идти по пути прогресса. С другой стороны, там, где идеи, традиции, убеждения и интересы остаются различными, разногласия будут частыми, и прогресс будет всегда очень медленным, если не будет полностью затруднен. Никакая другая идея не является более фантастической, чем та что обеспечивает под тем же самым правительственным игом чрезвычайно различные расы. Даже когда "цепи" используются на таких народах, правительство только добьется успеха на мгновение в навязывании своего правления. Например, империи Александра и Карла Великого, развалились, когда мощная рука их основателя перестала удерживать вместе части. Среди современных народов только голландцы и англичане преуспели в установлении своего господства над азиатскими народами, очень отличающимися от них. Более того, они преуспели только потому, что они достаточно мудры, чтобы уважать обычаи, нравы и законы этих народов, оставляя их в действительности на самообладание и ограничивая свою роль касанием одной части налогов, занятием торговлей и поддержанием мира. По тому, что предшествовало, можно увидеть, как важно изучать состав народа, чтобы объяснить его историю. Можно также заметить, что слово «народ» ни в коем случае не может считаться синонимом «расы». Империя, народ или государство: это более или менее значительное число людей, объединенных одним и тем же политическим и географическими потребностям , и с учетом тех же учреждений и законов. Эти люди могут принадлежать к одной расе, но они также могут принадлежать к очень разным расам. Если эти расы очень разнородны, смешение невозможно. Они могут в чрезвычайно строгом смысле жить бок о бок, как индусы в Индии, которые подчиняются европейцам; но, не стоит мечтать об обеспечении их общими институтами. Все великие империи, которые объединяют несходные народы, могут быть созданы только силой и обречены на гибель от насилия. Единственными, которые способны продержаться долго, являются те, которые формируются медленно, путем постепенного смешения мало отличающихся рас-рас, которые постоянно скрещиваются между собой, живут на одной и той же почве, подчиняются действию одного и того же климата и обладают теми же институтами и верованиями. Эти различные расы могут затем в конце нескольких столетий сформировать новую полностью однородную расу. По мере взросления человечества расы становятся все более стабильными, и их превращения путем смешения становятся все более и более редкими. В доисторические времена, когда человек имел более короткое наследственное прошлое и не имел ни фиксированных институтов, ни очень определенных условий существования, окружающая среда оказывала на него гораздо более глубокое воздействие, чем это происходит сегодня. Цивилизация позволила человеку в значительной степени уйти от влияния окружающей среды, но не от прошлого. Чем больше человечество стареет, тем тяжелее становится наследственность. Сегодня именно так и происходит, что только наследственность может бороться с наследственностью. Она может в действительности только отделять, путем повторных скрещиваний, фиксированные характеристики в расе, противопоставляя им противоположные характеристики. Для того, чтобы в смешении двух рас могла действовать наследственность, сначала необходимо, чтобы одна из них не была слишком численно меньше другой; тогда необходимо, чтобы эти две расы не обладали сильно отличающейся психической или физической конституцией. Первое из этих двух условий является абсолютно фундаментальным. Когда две разные расы встречаются лицом к лицу, более многочисленная быстро поглощает другую. Например, проживая среди чернокожего населения, некоторые белые семьи исчезнут в течение нескольких поколений, не оставив никаких следов. Эта участь была присуща всем завоевателям, которые были сильны в оружии, но малочисленны. Единственные, кто избежал этого быстрого исчезновения, как арийцы старой Индии и англичане сегодня также в Индии, установили твердую кастовую систему, которая предотвратила скрещивание победителей с побежденным. Исключением была кастовая система, общее правило, которую мы наблюдаем, состоит в том, что с прохождением небольшого числа поколений завоеванные люди поглощаются завоеванным народом. Кастовая система, которых была исключением, общее правило, которое каждый наблюдает, - то, что с проходом небольшого количества поколений, завоеватели поглощаются завоеванным народом. Однако он не исчезнет, не оставив после себя следов цивилизации. Например, Египет, завоеванный арабами, очень быстро поглотил своих завоевателей; но последний оставил после себя важнейшие элементы цивилизации: религию, язык и искусство. Аналогичное явление произошло в Европе среди народов, называемых латинскими. У французов, итальянцев и испанцев на самом деле нет никаких следов латинской крови в их венах; но институты римлян были настолько сильны, их организация настолько мощная и цивилизованное влияние настолько велико, что страны, оккупированные ими на протяжении нескольких веков, оставались с латинским языком, институтами и духом, который для них особенно подходит. Более того, это не потому, что самый сильный народ навязывает свою цивилизацию другому; очень часто побежденные навязывают свою завоевателю. Франки в конечном итоге преодолели галло-римское общество, но вскоре они были нравственно завоеваны им. Они были физически завоеваны и надолго, потому что они погрузились в среду среди гораздо более многочисленного населения. Это завоевание победителей побежденными также можно наблюдать в гораздо большей степени в мусульманских народах. Это было точно в то время, когда политические власти арабов полностью исчезли, что их религия, язык и искусство стали распространяться все больше и больше. Сегодня в Индии 50 миллионов мусульман, 20 миллионов в Китае; и медленно, но верно, они окажутся в Африке цивилизаторами большого таинственного континента. Всякий раз, когда расы, поставленные лицом к лицу от случая вторжения или завоевания, слишком различны, не будет, как я уже упоминал ранее, различного рабства, способного их смешать. Единственным результатом, который может произойти, является истребление более слабой расы. Ирландия, которую покоряли веками, никогда не была покорной, и ее население уменьшается каждый день. Для полностью низших народов разрушение происходит гораздо быстрее. Есть расы, такие как тасманцы, от которой почти ничего не осталось ; и скоро это будет так же и с американскими индейцами. Все низшие люди, находящиеся в постоянном контакте с высшими людьми, обречены погибнуть. Всегда посредством систематического и кровавого истребления низшие люди исчезают при контакте с превосходящими людьми. Простого присутствия достаточно чтобы это совершалось. Как только высшие люди утвердятся на варварской земле, с ее сложным способом существования и многочисленными средствами существования, они будут монополизировать и покорять все живые силы страны гораздо быстрее и легче, чем бывшие жители. Эти последние, бывшие владельцы ресурсов земли, в конечном счете довольствуются кропотливой добычей крошечных остатков завоевателей, и они оказываются в таких условиях неполноценности, что умирают от голода, если их не уничтожили мечом или пороками которые европейцы принесли им,- пороки, которые составляют почти все, что они могут заимствовать у сложных цивилизаций, от которых пропасть наследственности отделяет их. Методические расправы над индейцами почти прекратились в Северной Америке, и все же краснокожие продолжали отступать и уменьшаться перед белой расой. Подчиняясь наследственным влияниям, которые стали слишком тяжелыми, чтобы позволить им преобразоваться, они только и знали что охотиться и хотели жить для охоты; теперь их старые охотничьи угодья, охраняемые, очищенные и культивируемые англосаксами, больше не предлагали им те ресурсы, которыми они раньше занимались. Напрасно територии и здания были даны им; поскольку они поселили своих лошадей в зданиях, в то время как они сами продолжали жить в своих палатках, какие имели их предки и позволили себе умереть вместо того, чтобы надеть плуг на руку, которая только умела владеть оружием. Всякий раз, когда несмотря на большое неравенство в культуре, происходит объединение двух совершенно разных рас, результат не губителен для низшей расы; но, это совершенно противоположен для высшей расы. Вскоре, по сути, это исчезнет, чтобы создать промежуточную расу, которая с интеллектуальной точки зрения может представлять собой нечто среднее между двумя родительскими расами, но которая нравственно будет всегда уступать им обоим. Прошлое, отделенное наследственностью,индивидум плавает между двумя различными моралями и обычно, не практикует никакой. Чаще всего то, что он ввергает в себя и берет на себя из рас, из которых он вышел, является их пороками, другими словами, этой морально-основанной сущностью варварства, которая встречается у всех народов, каков бы ни был их уровень цивилизации. Продукты скрещивания индусов и европейцев, не говоря уже о еще более жалких, связях с пересечением негров и белых, ясно показывают печальные результаты, которые являются следствием таких изменений. Никогда ни в какое время полукровки не делали общество прогресса; единственная роль, которую они могут выполнить, состоит в том, чтобы понизить до их уровня, цивилизации, которые случайно наследуют их. У нас есть пример, который до сих пор остается в нынешнем популяционном испанско-американском населении. Скрещивание огненной и пылкой испанской расы XVI века с низшими расами породило вырожденные народы без энергии и перспектив и совершенно неспособно внести хоть малейший вклад в развитие цивилизации. Совершенно катастрофические результаты, которые могут быть достигнуты высшей расой, смешивающейся с низшими расами, были полностью восприняты древнейшими цивилизованными народами. Это было, несомненно происхождение кастовой системы, которая предотвращает любые союзы между народами разных рас, и которые мы находим еще во многих старых обществах. Без человечества, возможно, никогда не выходило бы за рамки цивилизации. Благодаря этой системе, мощно санкционированной религиозным законом, древние арийцы, когда они проникли в Индию, в то время населенные дикими ордами с темной кожей, охраняли себя от любого скрещивания и, следовательно, от деградации и окончательного поглощения, которое угрожало им. Без кастовой системы никогда не будет пускать корни блестящая цивилизация, которую они основали на берегу Ганга, и история не "занималась" бы ими. Таким образом, эта система сыграла по сути огромную роль в истории ранних цивилизаций; если, с нашими современными идеями, мы считаем её несправедливой, то факт состоит в том, что, подкрепленная давними традициями, она пережила во многих народах потребности, которые отвечали за его существованию. Но если скрещивание рас, достигших очень неравных фаз эволюции, всегда фатально, то немного иначе, когда эти расы, обладающие разными качествами, достигают почти одного и того же периода развития; их отличные качества могут затем очень полезно их дополнить. Это точно посредством смешивания рас, уже культурно поднятых, и чьи отличающиеся качества в состоянии сделать эти расы полными, и что блестящая республика Соединенных Штатов сформировала страну, которая обязана скоро превзойти все цивилизованные страны Старого Света. Более того, удивительной силе этого народа способствовало то, что он состоит не только из смеси уже очень развитых элементов (английского, ирландского, французского, немцев и т. д.), но, что более важно из людей, которые сами являются результатом отбора, действующего среди самых активных и энергичных жителей этих разнообразных наций. Почти все эмигранты в Соединенных Штатах - смелые, предприимчивые люди, которые находят материальные горизонты своих бывших стран слишком строгими и ограниченными, а также моральные горизонты, слишком ограничивающие всякий раз, когда религиозные преследования нарушают независимость их характера. Выносливые, гениальные, бесстрашные, а иногда и бессовестные, вскоре должны образовать нацию, которую никто другой не сможет победить или заставить отступить. Народ этой нации испытывает недостаток в художественном смысле, чего не хватало и их предкам. Действительно, поэты, утонченные люди, художники или мечтатели не могут быть по большому счёту наняты такими доблестными авантюристами, которые приступили к завоеванию неизвестного мира. Различные общие законы, которые я кратко изложил, могут сами по себе дать нам объяснение большого числа исторических событий. Они показывают нам, например, почему одно из таких завоеваний было источником блестящей цивилизации, и почему другое, с другой стороны, привело к началу эпохи беспорядка и анархии; Почему восточные народы всегда легко налагал свое иго и системы на другие восточные народы, чья психическая конституция приближается к их собственной; почему, наоборот, сражения между западными и восточными народами обладают такой жестокостью и неизменно заканчиваются немилосердным сокрушением побежденного. Эти законы также говорят нам, почему определенные народы были колонизаторами и знали, если они принадлежат к расе покорявших, и поэтому уважать обычаи, верования и мораль побежденных, если эта раса слишком чужда им, чтобы сохранить свою власть над соседними странами. III. Прежде чем оставить в стороне общие положения по этому вопросу о расе, столице в истории цивилизаций, я хотел бы сейчас сказать пару слов о великой проблеме, которая состоит в том, чтобы знать, имеет ли прогрессивное развитие человечества как следствие тенденцию к выравниванию рас или, напротив, все больше различает их. Ответ легко предугадать. Более высокий уровень человеческой культуры всегда продвигается вперед; но, тем же самым образом, и так как всегда происходит у наций, которые занимают нижний эшелон, пропасть между этими последними народами и высшими расами каждый день становится все глубже. Безусловно, прогресс расширяется, даже для самых отсталых человеческих групп. Но закон этого прогресса состоит в том, что его марш ускоряется пропорционально по мере продвижения вперед. Высшие расы теперь берут эволюционные шаги гигантов, в то время как другие все еще требуют многих столетий, которые мы уже прошли, чтобы быть в точке, где находимся мы. И когда эти низшие расы прибудут сюда, где мы? Несомненно, гораздо дальше в будущее, чем сегодня, если бы мы к тому времени не исчезнем. Ясно, что из предыдущего вытекает, что по мере того, как различные человеческие расы цивилизуются сами собой, далеко не стремясь к равенству, они все больше и больше дифференцируются друг от друга, т.е стремятся к неравенству. Более того, те же рассуждения применимы и к отдельным лицам. Цивилизация не может иметь равного влияния на неодинаковые умственные способности, а потому, наиболее развитые неизбежно приносят пользы больше, чем те, кто неразвит, легко увидеть, что разница, которая разделяет две группы, должна значительно возрастать с каждым поколением. Это различие увеличивается пропорционально тому, как разделение труда, осуждая низшие слои общества на однообразную и идентичную работу, стремится уничтожить в них весь разум. Инженеру нашего времени, который изобретает новую машину, необходимо обладать гораздо большим интеллектом, чем сто лет назад; но в свою очередь, для современного рабочего требуется гораздо меньше ума, чтобы сделать отдельный кусочек часов, который он фабрикует на протяжении всей своей жизни, чем это требовалось от его предков, которые были обязаны изготовить все часы. Прогрессивная дифференциация между расами, прогрессивная дифференциация между индивидами и прогрессивная дифференциация полов: таковы неизбежные последствия, связанные с прогрессом цивилизации. Против таких последствий наши тщеславные мечты эгалитарной демократии не могут победить. Природа продолжает свой путь, не заботясь о наших теориях, и мы должны полностью вовлечься в её законы, если мы не хотим быть разбитыми ими. Предыдущие соображения не только основаны на теоретических причинах; мы попробовали — уже в течение долгого времени — чтобы также усилить их, придумав анатомические доказательства. Исследование черепа среди человеческих родов показывает нам, что, если в дикарях все черепа разнообразных людей варьируются очень мало по их размерам, то в наших цивилизованных обществах различия в размерах черепа являются значительными. Между более высокими рядама общества и его более низкими слоями, анатомическая пропасть также огромна как и психологическая пропасть, и прогресс цивилизации углубляется и расширяется всё более каждый день. Если, как я указал, люди той же самой расы склоняются к большему, дифференцированию себя, чем больше они становятся цивилизованными, мы в состоянии прийти к заключению что, чем больше раса является цивилизованной, тем более значительней будут интеллектуальные различия, которые представляют людей этой расы. Несомненно, средний уровень также повышается; и анатомия говорит нам, что средняя способность черепа европейцев немного выше, чем у дикарей. Однако это также показывает нам, что средние приросты вполне медленны, тогда как различие в способности между большинством пространных и самых маленьких черепов той же самой расы имеет тенденцию значительно увеличиваться с прогрессом цивилизации. Сравнительная психология народов подтверждает эти анатомические наблюдения, и, основываясь на многочисленных наблюдениях, которые я сделал во время своих путешествий, я пришел к выводу, что средние социальные ряды азиатских народов - китайцев, индусов и т. д. - не уступают соответствующим социальным рангам европейцев. Реальное различие, которое существует между этими группами и нами, состоит в том, что первые не обладают теми высшими людьми (истинное воплощение сил расы), которым мы обязаны великими открытиями, которые каждый день поднимают уровень цивилизации. Такие умы встречаются все реже, чем дальше вниз по лестнице рас, по которой каждый спускается, и никогда не находишь людей чрезвычайно высокого ума среди дикарей. Именно это число, то есть число очень интеллектуальных людей, обеспечивает уровень народа. Изучение всех цивилизаций доказывает, что на самом деле очень маленькая элита, несет ответственность за весь достигнутый прогресс. Массы только выигрывают от этого прогресса; однако, они едва ли любят превышать его, и величайшие мыслители и изобретатели очень часто становились его мучениками. Тем не менее, все поколения, все прошлые расы, возвышаются этими умными талантами, которые являются чудесными цветами старого человеческого родительского стада. Они - истинная слава нации, и каждый, включая самого скромного, должен гордиться ими. Они появляются не случайно или каким-то чудом, а представляют собой синтез долгого прошлого. Одобрить их рождение и развитие означает одобрить рождение прогресса, который принесет пользу всему человечеству. Если мы позволим нам быть слишком ослепленными нашими мечтами об универсальном равенстве, мы будем первыми жертвами. Это неясная и трудно осуществимая мечта о вульгарной посредственности; осознали это только времена дикости. Для того, чтобы в мире царило равенство, необходимо будет постепенно уменьшать все, что составляет ценность расы до гораздо более низкого уровня, который она когда-то занимала. Чтобы поднять интеллектуальный уровень подлых крестьян до гениального уровня Лавуазье потребуется столетия, тогда как для того, чтобы уничтожить такой ум, достаточно только секунды и клинка гильотины. Если, однако роль превосходящих мужчин значительна в развитии цивилизации, это тем временем не полностью таково как, каждый обычно верит. Их действие состоит, я повторюсь снова в синтезировании всех усилий расы; их открытия всегда являются результатом длинной серии более ранних открытий; они строят здание с камнями, которые медленно вырезали другие. Историки — чье понимание обычно довольно упрощенно — всегда полагали, что нужно закрепить перед каждым изобретением имена человека; и все же, среди больших изобретений, которые преобразовали мир, такой как паровой двигатель, печатный станок, телеграф и порох, нет ни одного, за которое мы в состоянии сказать, что было созданно одним единственным человеком. Когда изучаешь происхождение таких открытий, всегда видишь, что они рождаются из длинного ряда подготовительных усилий: конечное изобретение - это только коронация. Наблюдение Галилея за изохронностью колебаний подвесной лампы облегчило изобретение чрезвычайно точных хронометров, которые создавали для матроса возможность найти безопасный путь через океан. Порох напоминает греческий огонь, медленно преображающийся. Паровая машина представляет собой сумму целого ряда изобретений, каждое из которых потребовало огромного количества работы для создания. Древний грек, если бы он в 100 раз был гениальней Архимеда, не смог бы представить себе в уме локомотив. Он даже не смог бы его понять, потому что для того, чтобы воплотить в жизнь эту идею, ему было бы необходимо ждать, пока машина будет реализована в результате прогресса, который потребовал 2000 лет усилий. Вопреки мнению большинства людей, политическая роль великих государственных людей не менее независима от прошлого, чем великие изобретатели. Ослепленные блеском этих могущественных движущих сил людей, которые трансформируют политическое существование народов, писатели, такие как Гегель, Карлайл, Кузен и т. д. стремились превратить их в полубогов, перед которыми все должны преклониться и чей гений в одиночку изменяет судьбу народов. Такие политические лидеры могут, несомненно, разрушать общество или мешать его эволюции, но им не даются средства для изменения курса. Действительно, гений Кромвеля или Наполеона не знает, как выполнить такую задачу. Кроме того, великие завоеватели могут уничтожить огнем и мечём города, людей и империи, точно так же, как ребенок, может сжечь музей, наполненный сокровищами искусства; но эта разрушительная сила не должна вводить нас в заблуждение относительно величины их роли. Роль великих политических лидеров длится только тогда, когда, подобно Цезарю или Ришелье, они умеют направлять свои усилия в соответствии с чувством и потребностями момента; в общем, истинная причина их успеха уже установлена задолго до их прибытия на место происшествия. Например, два или три столетия назад Цезарь не смог бы привести великую Римскую республику в роль одного хозяина, и Ришелье не смог бы реализовать французское единство. В политике действительно великий лидер - это тот, кто предчувствует возникшие потребности, события, которые подготовило прошлое, и показывает путь, в который он должен вовлечься. Никто, возможно, не увидит этого пути, но неизбежность эволюции будет задерживаться до тех пор, пока люди не начнут судить о судьбах, над которыми руководит лидер. Короче говоря, государственные люди, как и великие изобретатели, синтезируют результаты длительного внутреннего труда. Нет необходимости, однако, расширять дальше такие аналогии. В то время как великие изобретатели играют важную роль в эволюции цивилизации, они не играют очевидной роли в политической истории народов. Высшие люди, которым мы обязаны от плуга до телеграфа, великим открытиям, которые являются общим достоянием человечества, никогда не обладали качествами характера, необходимыми для установления религии или завоевания империи, то есть для изменения наглядно лица истории. Мыслитель слишком хорошо видит сложность проблем, чтобы когда-либо обладать очень глубокими убеждениями, и ему слишком мало политических целей, заслуживающих его усилий, чтобы преследовать их каким-либо оживленным образом. Хотя изобретатели способны трансформировать цивилизацию, только фанатики, обладающие узким интеллектом, но энергичным характером и сильными страстями, могут создавать религии, империи и бросать мир в перевороты. Действительно, это было произнесение характеризующегося галлюцинациями — Мохаммеда — который создал силу, необходимую, чтобы одержать победу над старым Греко-Римским миром; кроме того, был неясный монах — Лютер — который поставил Европу под огонь и меч. Наверняка, не среди масс человечества будет слышен слабый отзвук голоса Галилея или Ньютона. Да, гений изобретателей может преобразовать цивилизацию, но именно фанатики и галлюцинации создают историю. Для философов история это примерно то, что появляется в книгах, состоит из длинного рассказа о сражениях, проводимых человеком, чтобы создать идеал, обожать его, а затем уничтожить. И при рассмотрении с чистой науки такие идеалы имеют больше значение, чем пустые миражи, созданные светом, отражающимся от смещающихся песков пустыни? Тем не менее великие галлюцинаторы, создатели таких миражей, которые самым глубоким образом изменили мир. Со дна могил они все еще тяготят душу масс под игом своих идей. Недооценивая важности их роли, мы не должны забывать, что в отношении поставленной ими задачи им удалось добиться этого только потому, что они бессознательно воплотили и выразили доминирующий идеал своей расы и времени. Действительно, можно привести людей, воплощающих свои мечты, как иллюстрируют следующие примеры. Моисей представлял для евреев свое давнее стремление к избавлению от порабощения египтянами. Будда и Иисус смогли постичь бесконечные страдания своего времени и передать в религии потребность в милосердии и сострадании, которые в периоды всеобщих страданий начинают пробивать себе дорогу в мир. Мохаммед реализовал единство веры в политическое единство народа, разделенного на тысячи соперничающих племен. Гениальный солдат, которым был Наполеон, воплотил в себе идеал воинской славы, революционной пропаганды и тщеславия, которые в то время были характеристиками людей, которые пятнадцать лет шли по Европе в поисках самых глупых приключений. Это все идеи, а следовательно и те, кто их воплощает, и которые ведут мир. Они впервые появляются в мире с неопределенными формами, плавающими в воздухе, медленно меняющими свой облик до того дня, когда они внезапно появляются в форме великого человека или великого события. История показывает нам, что самые фантастические иллюзии всегда намного больше влияли на фанатизм человека, чем правильно продемонстрированные истины. Фактически, самые самонадеянные заблуждения, которые наиболее склонны льстить воображению и чувствам населения в целом. Это Махамайя, как говорят индуисты, универсальная и вечная химера, которая под тысячами разнообразных аспектов плавает над дорогой человечества, непобедимо опираясь на его следы. Это согласуется с этими грозными и тщетными иллюзиями, что человечество до сих пор жило и будет продолжать жить. Они - тщетные тени, но тени, которые нужно уважать, как бы то ни было. Благодаря им наши предки познали Надежду, и в своем героическом и глупом путешествии они вывели нас из примитивного варварства и привели нас к тому моменту, где мы оказались сегодня. Из всех факторов, которые играют роль в развитии цивилизаций, иллюзии, возможно, являются самыми сильными. Это была иллюзия, породившая пирамиды, и в течение 5000 лет покрывала Египет колоссальными камнями. Это была похожая иллюзия, которая в средние века воздвигла наши гигантские соборы и заставила Запад броситься на мусульманские земли на Ближнем Востоке, чтобы покорить гробницу. Именно стремление к иллюзиям привело к установлению религий, которые вели половину человечества по их законам и которые создали или уничтожили самые могущественные империи. Это была не погоня за правдой, а скорее стремление к заблуждению, на которое человечество затрачивало больше всего сил. Фантастические цели, которые они преследуют, никогда не смогут достичь; но, преследуя их, они создали все успехи, которых они не искали.
