Курсовая работа Греческая колонизация Северного Причерноморья. Херсонес Таврический. на тему:
реклама
Поморский Государственный Университет им. М.В. Ломоносова Курсовая работа на тему: Греческая колонизация Северного Причерноморья. Херсонес Таврический. Выполнил: студентка III курса 1 группы исторического факультета дневного отделения Жигарева Оксана Михайловна Проверил: Д.к.в.и., к.и.н. Шубин Владимир Ильич Архангельск 2002 2 Содержание. Стр. Введение. 3 §1. Обзор основных концепций колонизации Херсонеса. 11 §2. Развитие Херсонесского полиса. 21 2.1. История Херсонесского государства в античную эпоху. 21 2.2. «Старый» Херсонес. 29 2.3. Социально-экономическое развитие полиса. 33 Заключение. 43 Литература. 46 Приложения. 48 2 Введение. Расположенный на юго-западной оконечности Крыма, Херсонес — единственная дорийская колония в Северном Причерноморье, основанная по свидетельствам письменных источников в Таврике переселенцами из южнопричерноморского полиса Гераклеи Понтийской (совр. Эрегли, Турция). [Приложение 3] Херсонесское городище находится в черте г. Севастополя, на мысу в устье Карантинной бухты, лежащей на северном побережье Гераклейского полуострова, изрезанном рядом глубоко вдающихся в сушу бухт и небольших заливов. Название Херсонес, зафиксированное нарративными, эпиграфическими и нумизматическими источниками, иногда сопровождалось дополнительным Таврической определением (земли)» (Арриан, местонахождения 30), а города: официальные «Херсонес херсонесские эпиграфические документы первых веков н. э. начинались формулой «народ херсонесцев, что в Таврике». Двойное название — Гераклея Херронес — приводит Плиний (ХН, IV, 85). Он же сообщает, что раньше этот город назывался Мегарика. Но это свидетельство никакими другими источниками пока не подтверждено. Расположенный на юго-западной оконечности Крыма, Херсонес — единственная дорийская колония в Северном Причерноморье, основанная по свидетельствам письменных источников в Таврике переселенцами из южнопричерноморского полиса Гераклеи Понтийской (совр. Эрегли, Турция). Греческое название города, переводящееся как "полуостров" отражает его географическое местоположение. Херсонесское городище находится в черте г. Севастополя, на мысу в устье Карантинной бухты, лежащей на северном побережье Гераклейского полуострова, изрезанном рядом глубоко вдающихся в сушу бухт и небольших заливов. Как следует из сообщения Страбона (VII, 4, 2), Гераклейский полуостров в древности носил название Малого Херсонеса в отличие от Большого, Таврического или Скифского Херсонеса — Крымского полуострова. На Малом Херсонесе и находилась одноименная с ним апойкия 2 гераклейских колонистов. Название Херсонес, зафиксированное нарративными, эпиграфическими и нумизматическими источниками, иногда сопровождалось дополнительным Таврической определением (земли)» (Арриан, местонахождения 30), а города: официальные «Херсонес херсонесские эпиграфические документы первых веков н. э. начинались формулой «народ херсонесцев, что в Таврике». Двойное название — Гераклея Херронес — приводит Плиний (ХН, IV, 85). Он же сообщает, что раньше этот город назывался Мегарика. Но это свидетельство никакими другими источниками пока не подтверждено. Время и обстоятельства возникновения Херсонеса остаются далеко неясными и дискуссионными. Известия о начальном периоде истории полиса единичны и отрывочны. Самое раннее упоминание, восходящее к середине IV в. до н. э., содержится в перипле Псевдо-Скилака, где Херсонес назван эмпорием — торговым городом. Сведения о том, что род был основан по прорицанию оракула гераклейцами совместно с жителями о. Делос, приводит другой источник — Псевдо-Скимн. Анализируя указанное свидетельство, Г. Шнейдервирт высказал предположение, впоследствии обоснованное и детально разработанное А. И Тюменевым, что основание Херсонеса могло произойти в 422— 421 гг. до н. э. во время Пелопоннесской войны. (Тюменев А. И., 1938). Эта дата сейчас считается общепринятой. Однако ей противоречат пока еще многочисленные, но постоянно прибавляющиеся ранние материалы из раскопок Херсонесского городища, в первую очередь, расписная ионийская, а также чернофигурная и краснофигурная аттическая керамика. Последнее обстоятельство позволило выдвинуть предположения, что-либо на месте Херсонеса могло существовать предшествующее ему ионийское поселение, возникшее еще в VI в. до н. э., возможно — торговая фактория греков (Жебелев С. А., 1953, с. 76 сл.; Блаватский В. Д., 1949. с. 143); либо основание города следует относить к более раннему времени — около рубежа VI—V вв. до н. э. (Лапин В. В., 1966, с. 83 ел.). Все перечисленные гипотезы требуют дальнейшей проверки 2 Последующая история Херсонеса также слабо освещена письменными источниками, в которых он, как правило, лишь упоминается, иногда — с предельно сжатой характеристикой (Арриан, Иосиф Флавий, Помпоний Мела, Клавдий Птолемей, Флегонт Траллийский, Стефан Византийский и другие авторы). Более подробные сведения приводят Страбон (VII. 4. 1—3, 7). Плиний Старший (IV. 85), Полиен (VIII. 56). Из позднейших авторов отметим сочинение Константина Багрянородного «0б управлении государством», в котором, вероятно, были использованы какие-то местные легенды и хроники. Античные авторы упоминают также три наиболее крупных населенных пункта, принадлежавших Херсонесу и период максимального расширения подвластной ему территории в Западном Крыму в IV—III вв. до н. э.— Керкинитиду. Прекрасную Гавань (Калос Лимен) и «старый» Херсонес. Известия о Керкинитиде есть в сочинениям Гекатея (фр. 153), Геродота (IV, 55;: 99), Плиния (IV, 84), Мелы (II. 4), Арриана (30), Птолемея (III, 5, 13) и анонимного автора перипла Черного моря (82). Калос Лимен упомянут в периплах Арриана и анонимного автора. О разрушенном до основания «старом» Херсонесе, находившемся в 100 стадиях от гераклейской апойкии Херсонеса, говорит Страбон (VII, 4. 3). Он же называет еще один пункт Евпатории, основанный Диофантом, полководцем Митридата VI, но местоположение его остается неизвестным. [13] Кроме установления названии некоторых населенных пунктов, принадлежавших Херсонесу в Юго-Западном и Северо-западном Крыму и их примерной локализации, нарративные источники несут надежную информацию о том, что Керкинитида, возникшая раньше Херсонеса, первоначально была самостоятельным полисом, что она и Калос Лимен ко времени составления источника, который использовал в 134 г н. э. в своем перипле Арриан, были захвачены скифами и уже не входили в состав Херсонеса, что «старый» Херсонес в I в. до н. э. лежал в развалинах и был заброшен жителями. Определенные сведения о военно-политических событиях, связанных с борьбой за территориальные владения со скифами в III—II вв. до н. э. 2 содержатся у Страбона (VII, 3, 17; 4. 2—3, 7), использовавшего материалы хронистов Митридата VI и какой-то перипл Понта, а также в рассказе о сарматской царице Амаге, переданном Полиеном (VIII, 56) — новелле легендарной, но, несомненно, содержащей в основе конкретные исторические события (Ростовцев М. Я., 1915; 1925). О политическом союзе, заключенном в 179 г. до н. э. между понтийским царем Фарнаком I, рядом причерноморских полисов, в том числе Херсонесом, и сарматским царем Гаталом (или Саталом) сообщает Полибий (XXV, 2, 12). Ценные, но очень краткие сведения о взаимоотношениях Херсонеса с Понтийским царством, Боспором, а также Римом можно найти в сочинениях Страбона ( II, 4, 3), Плиния Старшего (IV. 85), Флегонта Траллийского (XV, фр. XXII) и некоторых других авторов. Данные литературных источников в значительной степени дополняются эпиграфическими, в первую очередь — материалами лапидарной эпиграфики. За все время раскопок в Херсонесе и на поселениях Северо-Западного Крыма найдено около шестисот целых и фрагментированных греческих и латинских надписей на камне (IРЕ, I2; Соломоник Э. П., 1964; 1973). Большая группа надписей дает сведения о государственном устройстве Херсонеса, его экономике, внешних связях, культуре и идеологических представлениях в разные периоды его истории от IV в. до н. э. по IV в. н. э. Один из основных документов, так называемая гражданская присяга херсонесцев, был составлен в конце IV — начале III в. до н. э. (Латышев В. В. 1909. с. 146; Жебелев С. А., 1953, с. 219), или в первых десятилетиях III в. до н. э. (1РЕ, I2; Леей Е. Я., 1947; Тюменев А. И., 1950). Из него следует, что в состав Херсонеса в это время входила территория (), на которой находились Керкинитида, Колос Лимен и другие укрепления (), а также «равнина» (). Другая группа надписей освещает военно-политические события херсонесской истории. Среди них выделяется широко известная надпись на постаменте статуи Диофанта, полководца Митридата VI Евпатора (IРЕ, Р. 352), в которой описываются боевые действия войска Диофанта на заключительном этапе скифо-херсонесских войн II в. до н. э. Особую группу составляют латинские 2 надписи первых веков н. э. содержащие сведения о дислоцированном в Херсонесе гарнизоне римских войск. [13] В самостоятельные категории источников выделяются материалы керамической эпиграфики — клейма на амфорах и черепицах (Махов И., 1912; 1913; Ахмеров Р. Б.. 1047; 1948: 1951; Борисова В. В.. 1949: 1974; Михлин Б. Ю.. 1979), а также граффити и дипинти. Херсонес— один из трех крупных центров Причерноморья, который, наряду с Гераклее и Синопой осуществлял продолжительный массовый выпуск клейменой керамической тары. Находки амфорных клейм — важнейший источник для изучения торгово-экономических связей полиса. Сведения о характере и составе денежного обращения полиса дают нумизматические материалы (Зограф А. Я.1951; Гилевич А. .V.. 1968; Анохин В. А., 197б). Начало херсонесской чеканки относится к IV в. до п. э. В дальнейшем Херсонес выпускал серебряную и медную монету, обращавшуюся на внутреннем рынке. Эпизодические выпуски монет осуществляла также Керкинитида. С I в. до н. э. в херсонесском денежном обращении начинает участвовать понтийско-пафлагонская и боспорская монета, а с I в. н. э. наряду с боспорской увеличивается приток римской монеты, особ» но усилившийся со II в. н. э. В конце III в. н.1 Херсонес прекращает чеканку собственной монеты. Данные нумизматики позволяют также определить примерные размеры хоры Херсонеса и проследить последующее сокращение его владений (Гилевич А. М., 1968). Начало научного исследования Херсонеса и его окрестностей было положено П. С. Палласом (Ра11аs Р. S., 1801; Паллас П. С.. 1881), хотя еще ранее было выполнено несколько топографических планов местности с нанесением на них древних мятников. Из них наибольшую известность имеет план А. Строкова 1786 г. Первые раскопки Херсонеса провел в 1827 г. лейтенант Крузе. В последующие десятилетия велись спорадические раскопки на городище и некрополе, а также разведки на Гераклейском полуострове (Д. В. Карейша, 3. 2 А. Аркас, А. С. Уваров, Ф. Дюбуа де-Монпере). В 1875—1887 гг. работы на городище осуществлялись Херсонесским монастырем под наблюдением Одесского общества истории и древностей. С 1888 г. руководство раскопками переходит в ведение Археологической комиссии. С этого времени начинается регулярное и планомерное изучение херсонесского городища и его некрополя, проводившееся сначала К. К. Косцюшко-Валюжиничем, а после его смерти в 1907 г. продолженное Р. X. Лепером (1908-1914) и Л. А. Моисеевым (19141924). Тогда была раскопана значительная часть территории города. Были открыты оборонительные стены с городскими воротами конца IV – начала III в. до н.э., мастерская, где изготовлялись терракотовые статуэтки, ряд монументальных зданий, в том числе монетный двор, находившийся в центре города. [Приложение 1] Сохранился его подвальный этаж с коридором, по сторонам которого расположены помещения, и, возможно, перистильный двор. В одном из помещений найдено 43 мадных кружка, заготовленных для чеканки монет. Тогда же исследовался некрополь Херсонеса, а на Маячном полуострове была открыта двойная линия крепостных стен с башнями. [Приложение 2] Позднее Н.М. Печенкин раскопал несколько сельских усадеб и открыл систему размежевания земельных участков херсонеситов. [7] Хотя главное внимание исследователей было сосредоточено на изучении собственно Херсонеса как городского центра, и проблема территориальных владений полиса тогда еще не могла быть поставлена, начало изучения памятников хоры Херсонеса все было положено. Были осуществлены разведки и небольшие раскопки в Северо-Западном Крыму - в районе Прекрасной Гавани (А. И. Шмаков), Керкинитиде и ее окрестностях (П. О. Бурачков, Н. Ф. Романченко, Л. А. Моисеев), а также в Юго-Западном Крыму—в районе «старого» Херсонеса (К. К. Косцюшко-Валюжинич, Н. М. Печенкин). Широкий размах приобрели исследования Херсонеса и прилегающей к нему земледельческой территории на Гераклейском полуострове в 20-30е годы XX в. (Г. Д. Белов, К. Э. Гриневич, Н. М. Репников, И. Н. Бороздин, Л. А. 2 Моисеев, В. П. Лисин, С. Ф. Стржелецкий, А. К. Тахтай, Н. М. Янышев). Тогда же были проведены первые раскопки Прекрасной Гавани, Керкинитиды и разведки вдоль побережья Северо-Западного Крыма (Л. А. Моисеев, П. Н. Шульц). Планомерные раскопки Херсонесского городища продолжены после Великой Отечественной войны. Основное внимание в последние десятилетия уделялось н уделяется изучению городских кварталов (Г.Д. Белов, С.Ф. Стржелецкий, М.И. Золотарев, Ю.П. Калашник, С.Г. Рыжов), открытого в 1958г. единственного пока в причерноморских городах античного театра IV в. до н.э. (О. И. Домбровский), крепостных сооружений (И.А. Антонова, С. Ф. Стржелецкий, В. В. Борисова, Н. В. Пятышева), керамических мастерских (В. В. Борисова, А.М. Гилевич), а также изучению стратиграфии (С.Ф. Стржелецкий). Продолжались раскопки раннего некрополя на разных участках городища (Г. Д. Белов, О. И. Домбровский, С. Ф. Стржелецкий), некрополей в окрестностях Херсонеса (С. Ф. Стржелецкий, Л. Г. Колесникова, А. Н. Щеглов, В. Н. Зубарь), могильников первых веков н. э. в Инкерманской долине (С. Ф. Стржелецкий, В. В. Борисова). [Приложение 1] Крупные успехи достигнуты в изучении ближайшей земледельческой территории города на Гераклейском полуострове, где исследовались земельные участки уникальной сохранности и сельские усадьбы (С. Ф. Стржелецкий); после некоторого перерыва эти работы возобновлены (Г. М. Николаенко, И. Т. Кругликова, В. И. Кузищин, О. Я. Савеля). [13] Предпринимались раскопки Керкинитиды и Прекрасной Гавани (М. А. Наливкина), а с 1959 г. началось широкое и планомерное изучение памятников херсонесской хоры в Северо-западном Крыму (О. Д. Дашевская, А. Н. Карасев, В. А. Латышева, А. Н. Щеглов, И. В. Яценко). Результаты раскопок и отдельные группы археологического материала постоянно публикуются. Кроме того, вышли в свет сводные издания отдельных категорий источников — эпиграфических (Соломоник Э. И.. 1964; 1973а, б: 1974; ГАК, 1978), нумизматических (Анохин В. А., 19776; Гилевич А. М., 1968), скульптуры (ТСП. 1970; АСХ. 1976). Накопленные материалы и 2 интенсивные исследования позволили создать ряд обобщающих работ о Херсонесе и памятниках его хоры (Белов Г. Д., 1948а, б; Стржелецкий С. Ф.., 1961; Суров Е. Г.. 1961; Кадеев В. Д..1970; Щеглов А. Н., 1976а; 1978). 2 §1. Обзор основных концепций колонизации Херсонеса. Время и обстоятельства возникновения Херсонеса остаются далеко неясными и дискуссионными. До недавнего времени было распространено мнение о сравнительно позднем возникновении Херсонеса как колонии: не ранее рубежа V—IV в., даже позднее—в первой половине IV в., в первой четверти IV в. Теперь наоборот, замечается тенденция отнести возникновение Херсонеса чуть ли не к концу VII в., во всяком случае, к VI в. Говоря об историографии вопроса, то данная тема не является одной из наиболее изученных. Существует множество работ, рассматривающих некоторые конкретные моменты существования Херсонеса, большинство из которых посвящены уже периоду расцвета города. В общих же работах в большинстве случаев лишь кратко упоминаются дата основания города и состав переселенцев. Но безусловно, ряд работ заслуживает особого внимания. В них более подробно рассматривается процесс колонизации Северо-Западного Крыма и, в частности, Херсонеса. В них авторы приводят свои концепции основания колонии. Далее я уделю внимания основным концепциям. Сапрыкин С.Ю. придерживается наиболее традиционной точки зрения на дату колонизации и состав колонистов, именно поэтому, его точку зрения я привожу первой. Основным источником о возникновении Херсонеса Таврического является сообщение псевдо-Скимна, восходящее к Деметрию Каллатийскому, географу III п. до н. д.: Херсонес, эллинский город, был основан гераклеотами и делосцами, вследствие данного гераклеотам прорицания заселить вместе с делосцами Херсонес (Рs.-Scymn.,. 822—930). Установлено, что в истории Делоса и Гераклеи был момент, когда судьбы обоих городов сблизились, — 424/3 год до н. э., когда афиняне изгнали с острова делосцев, противившихся подчинению. Тогда же афиняне послали Ламаха в Гераклею, что привело к внутрипартийной борьбе и вынужденному выселению сторонников демократической партии в Херсонес. «Таким образом, — заключает А. И. 2 Тюменев, - и на Делосе и в Гераклее в 422—421 гг. до н. э. создались предпосылки для вынужденной колонизации, что и явилось годом основания Херсонеса».[11] Дата возникновения дорийского Херсонеса общепризнанна. Не вызывают сомнений и исходные моменты колонизации. Тем не менее предпринимаются попытки уточнить обстоятельства основания города. Я. В. Доманский, положив в основу выводы А. И. Тюменева. пришел к заключению, что причиной выселения послужило разорение хоры Гераклеи Ламахом. Поэтому движущей силой колонизации явилась ненависть к Афинам, что привело гераклеотов к союзу с делосцами, также пострадавшими от афинян. Я. В. Доманский возражает против определения переселенцев в качестве «демократических элементов», полагая, что принадлежность к борющимся партиям не лежала в основе формирования отряда колонистов. [3] Точка зрения Я. В. Доманского весьма уязвима. Во-первых, нет оснований полагать, что сельскохозяйственная территория Гераклеи подверглась сильному разорению, поскольку отряд Ламаха был малочисленным. Тотчас после высадки на берег афиняне лишились флота, что должно было ограничить территорию, подвергнувшуюся опустошению. Во-вторых, в основе переселения части граждан полиса всегда лежат причины внутреннего характера, связанные с обострением внутриполисных противоречий в связи с ростом социального и имущественного неравенства, прежде всего земельного. Все это в Гераклее классической эпохи было налицо. В-третьих, если допустить, что какая-то часть хоры и была разорена, то это, по Я. В. Доманскому, должно было вызвать переселение части олигархов, в руках которых находилось большинство земельных владений. Однако последнее, опровергается тем, что Херсонес был основан как колония демократическая и, как увидим ниже, переселенцами среднего имущественного достатка. Кроме усадеб знати, на территории Гераклейской хоры находились еще деревни-комы мариандинов, но выселение последних невероятно. 2 Колонизация Юго-Западного Крыма определялась внутренними противоречиями в Гераклее. В эпоху Великой греческой колонизации обезземеливание сельскохозяйственного населения вынуждало его покидать полис ввиду слабого развития ремесла и торговли. Появление в результате колонизации новых городов благотворно сказывалось на метрополии, способствуя дальнейшему подъему ремесла и торговли. В ходе Великой греческой колонизации в полном объеме проявились земледельческие и торгово-ремесленные интересы, причем последние давали внешние импульсы для развития новых апойкий и превращения их в полисы. Условия гераклейской колонизации отличались некоторым своеобразием. В Гераклее были сильны позиции знатных родов, но ремесло и торговля развивались очень энергично. Это привело к выделению зажиточной прослойки, блокировавшейся со знатью. Поэтому выселение части граждан было результатом не слабого развития ремесла и торговли, как в эпоху становления полиса, а наоборот, следствием крайне быстрого их роста. Это приводило, с одной стороны, средние и малоимущие слои к невозможности получать доходы от торговли, попадавшие в руки торгово-землевладельческой знати, а с другой — к заинтересованности этой знати в выселении части граждан в связи с освоением новых рынков в винодельческого Северном Причерноморье для производства, развивавшегося в сбыта продукции сельскохозяйственных усадьбах, ей принадлежавших. Поскольку в это время налаживается хлебная торговля Северного Причерноморья и Афин, то гераклейская торговоземлевладельческая знать стремилась извлечь выгоду не только от продажи скифского хлеба на внутреннем рынке, но и от транзитной торговли им с Афинами. По этой причине появилась необходимость улучшить отношения с этим городом и основать на северном побережье Понта колонию, удовлетворявшую интересам торгово-землевладельческой знати. Употребление в перипле Псевдо-Скилака термина «эмпорий» (Рs.-Ski1ах, 68) следует понимать в этой связи не как торговое поселение или факторию, а как обычную греческую колонию, возникшую в торговых интересах Гераклеи. При 2 основании Херсонеса сказались общие причины, характерные для полиса в процессе становления, и частные — экономические интересы стоявшей во главе Гераклеи торгово-землевладельческой верхушки. Мы наблюдаем в Гераклее своеобразное переплетение черт, присущих развивающемуся полису и полису, вступавшему в период упадка. Облегчить противоречия можно было за счет перемещения части граждан в Херсонес. [11] Стржелецкий С.Ф. также говорит о том, что Херсонес Таврический основан в 422—421 гг. до н. э. переселенцами из Гераклеи Понтийской. Однако большее внимание он уделяет тому, что жизнь на территории, занятой городом, прослеживается значительно раньше этой даты. В Х в. до н. э. здесь находилось таврское поселение, которое, судя по материалу, вероятно, продолжало существовать до V в. до н. э. В нижнем слое городища мы встречаем предметы греческого импорта, представленные обломками ионийских и чернофигурных сосудов V, даже VI в. до н. э. Уже в послевоенные годы в кладке XVI башни оборонительной стены города был найден обломок крупной дорической капители архаического времени. Благодаря этим находкам, мы считаем возможным присоединиться к высказанному раньше мнению о наличии древнегреческой фактории на месте Херсонеса до основания города гераклейцами. Во всяком случае, постоянные экономические связи херсонесского поселения догородского периода с древнегреческими центрами — факт неоспоримый, ибо количество отдельных находок из нижнего слоя городища, особенно в его юго-восточной части, в районе Карантинной бухты, исключает возможность бытования такого количества ранней посуды в первые десятилетия существования города — в конце V—начале IV в. до н. э. Вместе с тем все эти находки не могут быть датированы ранее середины, или вернее конца VI в. до н. э. В этом может быть усмотрена определенная закономерность. [12] Херсонес был расположен на берегу Карантинной бухты, площадь его около 15 га. Город занимал берег бухты, прилегающий к нему склон мыса и оконечность последнего. Некрополь был расположен по северному склону 2 мыса и вдоль оборонительной стены и выходил к юго-восточной части города. На северном склоне — таврские погребения, в юго-восточной части — греческие. Город имел оборонительные стены, остатки которых, относящиеся к двум строительным периодам, выявлены в юго-восточной части, у берега Карантинной бухты. К концу V—IV вв. до н. э. относятся: первый пояс со стороны города у 20-й куртины, остатки оборонительной стены у калитки 19-й куртины, близ XVI башни. К IV в. до н. э. относятся: ядро XVII так называемой башни Зенона, утолщение первого пояса 20-й куртины, связанное с ядром XVII башни, XVIII башня, заканчивающая 20-ю куртину на берегу Карантинной бухты, и, наконец, стена, которая выходит с внутренней стороны 16-й куртины. Линия обороны, топография, граница некрополя вполне четко определяют территорию, занимаемую городом и его незначительную площадь. Земельные владения города весьма ограничены. Ни в ближайших его окрестностях, ни на территории Гераклейского полуострова (за исключением современного Херсонесского мыса у маяка) не имеется остатков сельскохозяйственных сооружений этого периода. Наличие греческого и таврского погребальных обрядов на некрополе города свидетельствует о смешанном греко-таврском характере его населения. Все это позволяет наметить в общих чертах облик Херсонеса IV в. до н. э., который представлял собой незначительный город со слабыми оборонительными сооружениями, окруженный небольшими земельными владениями. Городские ремесла (даже гончарное) были развиты крайне слабо. В экономике города значительную роль играла торговля. Гераклея Понтийская занимала первое место в торговле Херсонеса с греческими городами. [12] Щеглов А.Н. уделяет больше внимания месту основания города. Первые поселенцы обосновались в северо-восточной части городища. Постепенно город расширял свои границы в западном и юго-западном направлении, захватывая берега Карантинной бухты. Строительных остатков времени основания города не найдено. Но в 1977—1978 гг. в северо-восточной части 2 Херсонеса С. Г. Рыжов обнаружил остатки жилых домов IV в. до н. э. построенных прямо на скале из мелких плит известняка на глиняном растворе. Слой содержал наряду с керамикой IV в. до н. э. керамику VI—V вв. до н. э. Ранее в Херсонесе уже было обнаружено несколько фрагментов сосудов, которые можно отнести к периоду, предшествующему времени основания города. Ионийская керамика V в. до н. э. была найдена при раскопках оборонительной стены и некрополя на Северном берегу (Белов Г. Д., 1972. с. 17). Она дала основание В. Д. Блаватскому поддержать высказанное М. И. Ростовцевым предположение о существовании до основания Херсонеса ионической морской станции (Ростовцев М. И., 1915. с. 80), на месте которой возникла торговая фактория или эмпорий (Жебелев С. А., 1953. с. 30; Блаватский В. Д., 1949б, с. 146; 1954в, с. 16). В пользу наличия временной стоянки судов. следовавших из Средиземноморья вдоль северного побережья Черного моря говорит единичность обломков керамики VI и первых трех четвертей V в. до н. э. (Зедгенидзе А. А.. 1979). Где проходила вся линия городских укреплений V — начала IV в. до н.э. пока не известно. По местоположению древнейшего некрополя и керамических свалок, в которых найдена краснофигурная керамика конца V—IV вв. до н. э. удается примерно очертить территорию раннего города. Его площадь в это время была небольшой, около 10—11 га. Территория, позднее вошедшая в границы города в V — IV вв. до н. э. была частично занята некрополем- остатки которого обнаружены К. К. Косцюшко-Валюжиничем в 1390 г. в южной его части, а затем открыты Г. Д. Беловым па северном берегу. [13] В. И. Кац пришел к заключению, что проникновение Гераклеи на северопричерноморский рынок было следствием ослабления Афин в ходе Пелопонесской войны. Это подразумевает торговый антагонизм между этими центрами. Но торговля Гераклеи в Северном Причерноморье во многом определялась развитием афинской торговой экспансии в Понт, так как гераклеоты извлекали большую выгоду от пребывания кораблей с хлебом в ее 2 гавани. (См.: Кац В. И. О роли торгового фактора в возникновении Херсонеса Таврического. Учен. зап. МОПИ им. Н. К. Крупской. 1965, т. 121. вып. 5. с. 135) Жебелев С. А. Выдвигает своеобразную точку зрения на состав колонистов. Как мы видели выше, ни у кого из ученых не вызвало сомнения указанное у Псевдо-Скимна наименования дорийцев в составе колонистов. В перипле [Скимна] (ст. 822—827) об основании колонии в Херсонесе сказано: на Херсонесе Таврическом есть греческий город, заселенный гераклейцами и делосцами, после того как гераклейцам дано было предсказание оракула обитать в Херсонесе вместе с делосцами. Это свидетельство перипла восходит к одному из основных его источников при описании Понта, к Димитрию Каллатийскому, пользовавшемуся в древности большим авторитетом, и поэтому заслуживает большого внимания. Выходит, что в основании колонии в Херсонесе наряду с гераклейцами приняли участие делосцы. Можно ли этому поверить? Тирион (Thirion. De civitatibus quae a Greacis in Chersoneso Taurica conditae fuerunt, 30 (цит. По I, 1, 2262) поверил и отнес основание Херсонеса к началу V в., «к тому времени, когда делосцы и граждане остальных островов Эгейского моря, находившиеся ранее под персидскою властью, получили свободу». Брандис с полным правом отнесся к свидетельству перипла в том виде, в каком мы читаем его, с полным недоверием, но впал, в свою очередь, в заблуждение, разделяемое Миннзом (Minns. Scythians and Greeks. Cambr., 1913, 519), полагая, что вместо „делосцев" в перипле должны стоять «дельфийцы», что смысл свидетельства такой: Гераклея основала Херсонес в тесном объединении с Дельфами, под покровом Дельфийского оракула. Такое толкование, однако, принято быть не может. Центр тяжести оракула, данного гераклейцам, состоит в том, что они должны заселить Херсонес вместе с делосцами или, по исправлению Брандиса, с дельфийцами. Но не говоря уже о том, что трудно допустить, чтобы часть дельфийцев переселилась в Херсонес, замена «делосцев» «дельфийцами» (Delfoi) в ст. нарушала бы ямбический триметр, которым написан перипл. Итак, мысль о „дельфийцах" должна быть оставлена. 2 Но и „делосцев" оставить вряд ли возможно. История Делоса известна хорошо, и мы не слышим, чтобы он когда-либо принимал участие в основании какой-либо колонии. В VII—VI вв., в эпоху развития греческой колонизации, Делос имеет важное значение как религиозный центр, объединявший вокруг культа Аполлона ионийцев. В V в. Делос находится всецело в сфере афинского влияния. Понимать „делосцев" в перипле в том смысле, в каком хотел понимать Брандис, заменивший их „дельфийцами", также невозможно: делосского оракула не было. Таким образом, приходится предполагать, что мы в Dhlioi и Dhlioisi перипла имеем дело с испорченным чтением, причем порчу эту следует относить за счет не средневековых переписчиков, а древних писцов: в относящемся к V в. перипле так называемого Анонима (80), пользовавшегося, в числе других источников, и периплом [Скимна], дана текстуальная выписка из последнего, и в ней фигурируют те же „делосцы". Какое же имя вытеснили „делосцы"? Тут можно высказать лишь более или менее вероятную догадку и исправлять текст, считаясь, помимо палеографических соображений, с метрическими требованиями и с реальной ситуацией. В силу первых напрашивающееся прежде всего Milhsioi и Milhioisi исключается. В силу вторых ближе всего подходило бы Thioi и Thioisi. Теос, колонизовавший Фанагорию, был связан с северным Причерноморьем. Автору перипла теосцы известны; он называет их (ст. 670) при упоминании об основании колонии в Абдерах. Для писца Dhlioi, конечно, говорило больше, чем Thioi. [4] Если предположение Жебелева заменить в перипле [Скимна] «делосцев» «теосцами» было бы одобрено, то мы, на основании свидетельства перипла, могли бы составить себе такое представление о возникновении колонии в Херсонесе: руководящую роль в этом деле играла Гераклея, но к основному кадру выселенцев из нее присоединилась часть теосцев — примеров таких «присоединений» в колонизационной практике известно достаточно. Однако может последовать возражение: теосцы в 40-х годах VI в. выселились сами отчасти в Абдеры, отчасти в Фанагорию. Но 1) едва ли выселение теосцев в эти две колонии коснулось поголовно всего населения: часть его могла остаться в 2 Теосе: 2) к тому времени, когда Теос освободился от персидской власти, часть населения Теоса, покинувшего в свое время город, вернулась в него обратно. Об этом определенно говорится у Страбона (XIV, 644); об этом же свидетельствует и теосская надпись, так называемая Teiorum dirae относящаяся к 70-м годам V в., из которой мы видим, что к тому времени политическая жизнь в Теосе наладилась. Любопытно отметить, что в этой надписи предается, между прочим, проклятию всякий, кто будет препятствовать ввозу хлеба на территорию Теоса. Хлеб Теос получал, надо полагать, и из своей колонии в Фанагории, может быть, и из других местностей Причерноморья, и иметь в Херсонесе опорный пункт было бы вполне в теосских интересах. Может быть, такой пункт у теосцев был и до основания в нем колонии из Гераклеи: они могли иметь в Херсонесе свою факторию. В таком случае оракул: гераклейцы должны обитать в Херсонесе вместе с теосцами, нужно было бы истолковывать в том смысле, что гераклейцы, переселяясь в Херсонес, должны были не трогать этого, вряд ли значительного, первоначального поселения в Херсонесе, объединиться с ним. Но, очевидно, уже скоро это теосское население Херсонеса растворилось в более мощном потоке переселенцев из Гераклеи, и Херсонес принял исключительно отпечаток дорийского города. Все же память о его первоначальном ионийском характере сохранилась до нас в виде тех жалких ионийских черепков, о которых речь была выше. Точка зрения Жебелева довольна спорна. Его доводы, безусловно, наводят на размышления. Однако необходимо учесть то, что перипл был основным руководством для мореплавателей и предполагал достоверность указанных в нем сведений. [4] В.Ф. Гайдукевич приводит веские, на мой взгляд, аргументы в пользу основной теории о том, что Херсонес был основан гераклейцами все таки вместе с делосцами. Он говорит о том, что, по-видимому, делосцы приняли участие в основании Херсонеса во время Пелопонесской войны, когда жителя Делоса были изгнаны с острова афинянами за переход делосцев на сторону спартанцев. Делосцы, выселенные в один из городов в Малой Азии, оказались там в тяжелом положении, что, вероятно, и побудило их присоединиться к 2 гераклейцам, предпринявшим в то время организацию колонии в Крыму. Но так как вскоре, уже в 421 г. до н.э., в связи с заключением Никиева мира, делосцам позволено было вернуться к себе на родину, то их участие в основании Херсонеса оказалось, очевидно, лишь номинальным. В дальнейшей истории Херсонеса совершенно нет упоминаний о наличии в составе его населения делосцев (как, видимо, и теосцев). Однако, очень показательны поступавшие время от времени в делосскую храмовую сокровищницу пожертвования Херсонеса. В 70-х гг. III. В. до н.э. херсонеситы пожертвовали серебрянные фиалы, которые фигурируют в списках инвентаря делосской сокровищницы. Интересен также факт существования на Делосе особого праздника «Херсонесий», проводившегося на проценты с капитала, специально вложенного Херсонесом.[2] Итак, обобщая выше приведенные теории, остановимся на том, что Херсонес Таврический был основан в конце V в. до н.э. гераклейцами и делосцами по предсказанию Дельфийского оракула на Гераклейском полуострове и занимал территорию первоначально всего 10-12 га. Его окружали укрепления из извести, которой, кстати говоря, богата данная территория. 2 §2. Развитие Херсонесского полиса. 2.1. История Херсонесского государства в античную эпоху. Сумма исследований источников добытой в информации позволяет в результате в многолетних совокупности самых общих с чертах археологических данными письменных проследить историю Херсонесского государства в античную эпоху. Основанный на территории Юго-Западной Таврики дорийский Херсонес примерно до середины IV в. до н. э. оставался, по-видимому, небольшим городом. Можно предполагать, что на начальном этапе в его экономике значительное место занимала греческая морская транзитная торговля. Как показывают нумизматические материалы, роль важного транзитного пункта морской торговли Херсонес сохранял и в более позднее время. О земельных владениях города и удельном весе земледелия в его экономике почти ничего не известно. Неясными остаются и взаимоотношения Херсонеса с окружающим его местным населением — таврами. Археологические данные позволяют говорить об отсутствии торговых контактах с населением крымских предгорий и гор. Есть основания предполагать, что с самого начала херсонесско-таврские взаимоотношения были, по меньшей мере, натянутыми, а может быть и враждебными. Так же, как и Херсонес, небольшим самостоятельным полисом была в этот период и Керкинитида, расположенная в Северо-Западном равнинном Крыму и связанная, по-видимому, своими интересам с Ольвией. Отсутсвие скольконибудь значительных контактов с местным населением не позволяло завязать прочных торговых отношений с этими племенами. Поэтому даже в лучшие свои времена херсонесская торговля своим объемом значительно уступала торговле Ольвии и боспорских государств. [5] Перелом наступает в IV в. до н. э. Не позднее второй четверти столетия на Маячном полуострове, в 10 км от Херсонеса, возникло первое крупное, повидимому, военно-хозяйственное поселение — «старый» Херсонес, положившее начало освоению Гераклейского полуострова. Вероятно, в 2 пределах второй половины IV в. до и. э. в состав Херсонеса включается вся остальная территория Гераклейского полуострова, которая становится весь последующий период истории полиса его основной сельскохозяйственной базой. Не исключено, что как это было свойственно многим дорийским полисам, освоение Гераклейского полуострова сопровождалось вытеснением и, возможно, подчинением части туземного таврского населения. Около середины IV в. до н. э. началась экспансия Херсонеса в плодородные равнинные районы Северо-Западного Крыма. Она сопровождалась подчинением Керкинитиды и хозяйственным освоением во второй половине столетия обширной земледельческой территории, на которой были созданы многочисленные херсонесские укрепленные и неукрепленные поселения (Калос Лимен, с. Чайка, Панское I. III, Беляус и другие), а земельные массивы были поделены на участки. Конкретный ход событии, связанный с территориальной экспансией Херсонеса неизвестен, но есть основания думать, что приобретение новых владений могло носить военный характер, причем исключено, что Херсонес в этом районе мог столкнуться с интересами не только скифов, но и, возможно, Ольвией, с которой была связана Керкинитида, а может быть и некоторые другие поселения этого района. Превращение Херсонеса в значительное государство с обширными земельными владениями, на которых производственная сельскохозяйственная база, была организована мощная специализированная главным образом на выращивании винограда и хлеба, вывело его в число крупных причерноморских полисов — экспортеров собственной продукции. На вторую половину IV—III в. до н. э. приходится максимальный расцвет экономики и культуры Херсонеса, что надежно засвидетельствовано всеми категориями археологического материала. Однако уже в III в. до н. э. на Херсонесе, по-видимому, сказывается общее изменение военно-политической обстановки в Северном Причерноморье. В пределах первой трети столетия подвергается разгрому большинство поселений на хоре Херсонеса в Северо-Западном Крыму; 2 косвенные указания говорят об опасности, возникшей в то же время в ЮгоЗападном Крыму, в ближайших окрестностях, Херсонеса. Эти события, повидимому, надо связывать либо с активизацией скифов, либо, что более вероятно, они были в конечном итоге следствием сарматского вторжения в междуречье Дона и Днепра. Так или иначе, образование позднескифского государства с центрами в Крыму в III в. до н. э. (привело к обострению скифохерсонссских взаимоотношений. Археологические материалы свидетельствуют, что во II в. до н. э. Херсонес вступил уже ослабленным, и это столетие прошло для него под знаком сильнейших политических и экономических потрясений. Полис потерял свои обширные владения в СевероЗападном Крыму, которые вместе с Керкинитидой, Калос Лименом и укреплениями перешли в руки скифов. В конце I в. до н. э. опустошению подверглась ближайшая округа города на Гераклейском полуострове. Непосредственная опасность, нависшая над городом, вынудила херсонесцев обратиться за помощью к понтийскому царю Митридату VI Евпатору. Вмешательство Митридата спасло Херсонес от скифского разгрома, однако город потерял свою самостоятельность и был вместе с Боспором включен в Понтийскую державу Митридата. После смерти Митридата в 63 г. до н. э. Херсонес находился в политической и экономической зависимости от Боспора. Стремясь от нее избавиться, народ на протяжении I в. до н. э. дважды обращался к Риму с просьбой даровать ему свободу. Римляне подтверждали независимость Херсонеса, но его свобода оставалась мнимой. Фактически Херсонес продолжал быть зависимым от более сильного Боспора. Источники I в. до н. э.— I в. н. э. говорят о сложном внутреннем и внешнем положении Херсонеса — внутриполитической борьбе, нехватке хлеба, опустошении хоры врагами. Отягощенные борьбой со скифами херсонесцы вновь обращаются за помощью в Рим. В 63 г. н. э. в Крым вводятся войска римского легата Плавия Сильвана, который снял осаду с города и оставил в нем военный гарнизон. Римский 2 гарнизон в Херсонесе и основанной римлянами крепости Харакс простоял примерно до 80-х гг. I в., а затем был выведен. Херсонес вновь оказался в зависимости от Боспора. В середине II в. римские войска вновь вводятся в Херсонес. С этого времени город формально снова получает независимость, он сохраняет самоуправление, но фактически он становится типичным римским провинциальным центром, тесно связанным политическими, экономическими и культурными связями с Римской империей, что сказывается на всем облике его культуры, сохранившимся до конца античной эпохи. После раздела Римской империи в конце IV в. на две части Херсонес вошел в сферу влияния Восточной Римской империи. [12] Существует несколько вариантов периодизации истории античного Херсонеса (Белов Г. Д., 1948. с. 54; Стржелецкий С. Ф., 1958). Однако видимо, наиболее приемлема схема, предложенная Е. Г. Суровым: конец V - IV в. (классический период), конец IV—I в. до н. э. (эллинистический), I—IV вв. н. э. (римский) (Суров Е. Г., 1961. с. 35). В отличие от многих других греческих северо-понтийских городов Херсонес не погиб на рубеже античности и средневековья, поэтому трудно установить конечный этап истории античного Херсонеса. Верхней хронологической границей его условно принимается конец IV — начало V в. н. э. Первые поселенцы обосновались в северо-восточной части городища. Постепенно город расширял свои границы в западном и юго-западном направлении, захватывая и берега Карантинной бухты. Строительных остатков времени основания города не найдено. Но в 1977—1978 гг. в северо-восточной части Херсонеса С. Г. Рыжов обнаружил остатки жилых домов IV в. до н. э., построенных прямо на скале из мелких плит известняка на глиняном растворе. Слой содержал наряду с керамикой IV в. до н. э. керамику VI—V вв. до н. э. Ранее в Херсонесе уже было обнаружено несколько фрагментов сосудов, которые можно отнести к периоду, предшествующему времени основания города. Ионийская керамика V в. до н. э. была найдена при раскопках оборонительной стены и некрополя на Северном берегу (Белов Г. Д.. 1972. с. 2 17). Она дала основание В. Д. Блаватскому поддержать высказанное М. И. Ростовцевым предположение о существовании до основания Херсонеса ионической морской станции (Ростовцев, V., Л.. 1915. с. 80), на месте которой возникла торговая фактория или эмпорий (Жебелев С. А., 1953. с. 30; Блаватский В. Д., 1949б, с. 146; 1954в, с. 16). В пользу наличия временной стоянки судов, следовавших из Средиземноморья вдоль северного побережья Черного моря говорит единичность обломков керамики VI и первых трех четвертей V в. до н. э. (Зедгенидзе А. А.. 1979). Где проходила вся линия городских укреплений V — начала IV в. до н. э - пока не известно. По местоположению древнейшего некрополя и керамических свалок, в которых найдена краснофигурная керамика конца V—IV вв. до н. э. удается примерно очертить территорию раннего города. Его площадь в это время была небольшой, около 10—11 га. Территория, позднее вошедшая в границы города в V — IV вв. до н. э. была частично занята некрополем, остатки которого обнаружены К. К. Косцюшко-Валюжиничем в 1390 г. в южной его части, а затем открыты Г. Д. Беловым па северном берегу. [12] Ко времени основания Херсонеса в приморской части Крыма уже существовали ионийские колонии Пантикапей, Феодосия и Керкинитида. Степи были заселены скифами. Кроме того, в VI – V вв. до н.э. на Гераклейском полуострове существовало около десятка поселений кизилкобинской культуры (в античной традиции – тавры). По всей видимости, они были небольшими (большинство из них разрушено позднейшими агротехническими работами). К середине – второй половине V в. до н.э. эти поселения прекращают свое существование. Связано ли это со становлением и расширением Херсонеса – не ясно, достоверно лишь то, что они исчезают до начала размежевки полуострова. [10] Гераклейский полуостров, на котором и расположился Херсонес и его хора, представляет собой прибрежную известнякову равнину на юго-западной оконечности Крыма на 44037’ с.ш. и 33033’ в.д. (заметим, что у Птолемея (III.6.2.) он располагается гораздо севернее). Территория полуострова 2 немногим более 12000 га имеет форму треугольника, основанием которого являются гряды высот Карагач и Сапун-горы, протянувшиеся сплошной цепью с юга на восток почти на 8 км, что составляет примерно 40 греческих стадий. [Приложение 2] С северо-восточной стороны он ограничен прекрасной судоходной Севастопольской бухтой длиной более 7 км и дельтой реки Черной, болотистые, низменные берега которой образуют плодородную долину. Северо-восточный, северный и северо-западный берега полуострова – правая сторона треугольника. Они буквально изрезаны глубокими бухтами, образовавшимися в результате интенсивного погружения западно-крымского мегаблока с перекосом в сторону Гераклейского полуострова. [8] У входа в Севастопольскую бухту, на мысу между бухтами Карантинной и Песчаной, расположен Херсонес Таврический. При основании колонии на берегу Карантинной бухты переселенцы руководствовались удачным географическим положением места. Херсонес находился на перекрестке путей, связывавших два культурно-экономических центра Северного Причерноморья — северо-западный, охватывавший район рек Днестра, Днепра и Буга, и северо-восточный, включавший Таманский полуостров и Восточный Крым. Эти районы, служившие издревле местом интенсивного торгового обмена с местным населением, привлекли внимание греческих колонистов, что привело к образованию здесь очагов эллинской жизни — Ольвии на северо-западе, Пантикапея, Фанагории и более мелких поселений, объединившихся впоследствии в Боспорское царство, на северовостоке. В этих районах у эллинских городов существовали тесные торговые связи с местным населением, поэтому любое государство, стремившееся наладить активную торговлю с Северным Причерноморьем, неизбежно вступало с ними в контакт. Херсонес же был расположен па пересечении морских путей, связывавших два указанных культурно-экономических центра между собой и все Северное Причерноморье с греческой метрополией. Для древнегреческих кораблей было два пути к северным берегам: вдоль западного 2 побережья Эвксинского Понта до Петра, откуда корабли плыли по прямой до западного берега Крыма, и по кратчайшему пути между мысами Карамбис (Пафлагония) и Криуметопон (Бараний Лоб) на южной оконечности Крыма. Оба пути проходили через Херсонес. [Приложение 3] Со второй половины V в. до н. э. Греческие мореходы эпизодически уже пользовались кратчайшим путем. По всей вероятности, гераклейские купцы с конца VI в. до н. э. неоднократно посещали северные берега Эвксинского Понта. Они плыли туда в основном вдоль западного берега, где было много удобных бухт и гаваней. Это определило их торговые интересы, сконцентрированные первоначально в западной части Причерноморья, что облегчалось существованием в тех местах гераклейской колонии Каллатис. [Приложение 3] Последнее подтверждается распространением гераклейской керамической тары, клейменной штемпелями ранних хронологических групп. По подсчетам В. И. Каца, сделанным но рукописи Б. Н. Гракова и Е. М. Придика IosРЕ III, выходит, что более всего ранних гераклейских клеим (185) приходится на Ольвию, в то время как на Херсонес и Керкинитиду соответственно 118 и 20, Пантикапей - 86, Фанагорию — 19, Феодосию — 19, Мирмекий — 19, Нимфей — 9 и т. п. В Истрии из приведенных В. Канараке 26 гераклейских клейм 11 принадлежат к ранней группе клеймения. Обнаруженная на Фракийском побережье и в Добрудже гераклейская керамическая тара в основном распределяется между I—III группами И. Б. Зеест и датируется первой половиной IV в. до н. э. Импорт из Гераклеи сбывался и местному населению, о чем свидетельствуют находки фрагментов гераклейских амфор в курганах и на поселениях Приднепровья, степного Крыма, Фракии. Гераклейская торгово-землевладельческая знать стремилась расширить влияние и проникнуть в Восточный Крым. Этот район на рубеже V—IV вв. до н. э. выдвинулся в ряды основных экспортеров зерна, а в интересах гераклейской торговли было получить дополнительные доходы от транзитной торговли хлебом. Но активная торговля с Феодосией, Пантикапеем и другими городами Восточной Таврики и Таманского полуострова требовала освоения кратчайшего пути плавания по Понту. В целях проникновения в 2 Восточный Крым, подчинения своему влиянию Северного Причерноморья и освоения прямого пути плавания по Понту гераклеотам требовалось создать опорный пункт на северном берегу. Поселение у Карантинной бухты представлялось наиболее удобным, поскольку здесь скрещивались западный и кратчайший пути плавания. Как показали исследования М. И. Максимовой, в начале IV в. до н. э. краткий путь стал использоваться значительно интенсивней. В середине IV в. до н. э., как следует из подсчетов клейм П. И. Кацом, центр тяжести гераклейской торговли перемещается в Восточный Крым. Поэтому основание Херсонеса гераклеотами в конце V в. до н. э. явилось необходимым этапом для проникновения в Северо-Восточное Причерноморье. [11] Ныне же не может вызывать никаких сомнений факт появления эллинских колонистов на месте будущего херсонесского городища еще в конце VI в. до н.э. Однако как шло освоение ближайших территорий в столь ранний период, как, впрочем, и в первые десятилетия после вывода сюда колонии гераклеотами и делосцами, мы не знаем. Первые работы по устройству сельскохозяйственной территории города, результаты которых отчетливо прослеживаются, относятся ко второй четверти IV в. до н.э. Хорошо зная геологическое строение полуострова, маломощность почвенного слоя и недостаточность влаги, жители Херсонеса были вынуждены пойти на проведение целого ряда агротехнических работ, направленных на изменение окружающей среды. Там, где естественный почвенный слой недостаточно мощный, удалялась подстилающая его скала толщиной 0,3-0,5 м, лежащая на глинах, и верхний гумустный слой смешивался с глиной – так создавался искусственный почвенный слой. Вынутый известняк, как уже упоминалось выше, шел на устройство оград. Повсеместно проводилось террасирование склонов тех участков, которые включали в себя балки и овраги с одновременным строительством подпорных стен из камня. На наделах не встречается бугров и котлованов, что свидетельствует об искусственном выравнивании рельефа. Расположение плантажных стен поперек склонов 2 способствовало удержанию осадков, а сами стены, сложенные из камня, в ночное время конденсировали влагу из воздуха. [10] Таким образом, Херсонес, несмотря на варварское окружение, имел чисто греческий облик, проявившийся, прежде всего в организации пространства города и его хоры по Системе Гипподама. Вместе с тем великолепно сохранившиеся памятники земледельческой округи являются свидетельством умения греков рационально использовать природные условия местности. [8] Ситуация на Гераклейском полуострове после основания там Херсонеса не переходила за ту опасную черту, где никакие контакты уже были бы невозможны. Скорее характер этих отношений [между греками и варварами], вероятно, можно было бы определить как длительное балансирование на грани взаимного недоверия и взаимной же заинтересованности и тяготения друг к другу. [1] 2.2. «Старый» Херсонес. Существует неоднозначное толкование первоначального месторасположения первого поселения колонистов, связанное с существование на Маячном полуострове поселения, так называемого Старого Херсонеса. В свое время А. Л. Бертье-Делагард выдвинул предположение, что древнейший город, основанный гераклеотами в Юго-Западном Крыму, находился па перешейке, соединявшем Казачью бухту с морем, и что именно в этом месте был город классической и эллинистической эпохи. Это предположение оспаривалось уже при его авторе. Находки же эллинистического времени в «новом» Херсонесе, в особенности открытие древнего некрополя, подтвердили его ошибочность. До последнего времени мнение А. Л. Бертье-Делагарда находило своих сторонников. Так, С. Ф. Стржелецкий, признавая клеры на Маячном полуострове древнейшими наделами первых поселенцев из Гераклеи, полагал, что пространство между двумя параллельными стенами, отделявшими Маячный полуостров от остальной территории Гераклейского полуострова, занимал город. Получило распространение и предположение, что в Юго-Западном Крыму было основано 2 два города: один в районе Казачьей бухты — поселение гераклеотовземледельцев, другой — у Карантинной бухты — объединение переселенцев, связанных с торговой деятельностью. Оба поселения находились в непосредственной близости друг от друга и были связаны экономически и политически. Эти предположения являются, по сути дела, попыткой примирить два взаимоисключающих миопия о характере колонизации Херсонеса Таврического. По поводу местоположения, времени возникновения и характера этого поселения, упомянутого только Страбоном (VII, 4. 3), давно ведется дискуссия, что в значительной степени объясняется отсутствием публикаций и материалов из раскопок Н.М. Печенкина (1911 г.) и Р. X. Лепера (1914 г.). Время основания «старого» Херсонеса определяется по-разному — от конца V до конца IV в. до н. э. (Белов Г. Д., 1948а, с. 35 сл.; Стржелецкий С. Ф., 1959б, с. 69 сл.). Что касается характеристики локализации самого поселения, то здесь сложилось две основные точки зрения, базирующиеся главным образом на результатах более ранних исследований К. К. Косцюшко-Валюжинича и Н.М. Печенкина. Согласно одной, «старый» Херсонес занимал весь Маячный полуостров и представлял собой разбросанное по указанной территории сельское поселение, состоявшее из изолированных усадеб с земельными участками при них. От Гераклейского полуострова это поселение было отделено двойной линией крепостных стен с башнями, пересекавшей перешеек Маячного полуострова у Казачьей бухты: пространство между стенами оставалось незастроенным, образуя своего рода убежище для населения на случай военной опасности (Белов Г.Д., 1948а, с.35 сл.; Гайдукевич В.Ф. 1955, с. 142 сл.; 1955. с. 68 сл.) Согласно второй гипотезе — «старый» Херсонес лежал на перешейке у Казачьей бухты между двумя линиями оборонительных стен и был поселением городского типа, а территорию Маячного полуострова занимала его сельская округа, поделенная на наделы, занятые загородными усадьбами (Стржелецкий С. Ф.. 19596. с. 71 ел.). Как показали дополнительные исследования, городище «старого» Херсонеса занимает перешеек Маячного полуострова. Поперек всего 2 перешейка были возведены две крепостные стены с башнями, отстоящие одна от другой на 210 м. Внешняя сторона, обращенная в сторону Гераклейского полуострова, имеет толщину 2.75 м, а внутренняя, обращенная в сторону Маячного полуострова, только 1.6 м. Кроме того, некоторые башни внутренней стены сообщались двумя входами, как с территорией Маячного полуострова, так и с домами, стоявшими внутри крепостных стен. Таким образом, оборонительная система на перешейке была направлена, прежде всего, в сторону Гераклейского полуострова. Само по себе это указывает на то, что западная часть Гераклейского полуострова к моменту строительства стен еще не была освоена херсонесцами. О том же свидетельствует и сохраненная при размежевании Гераклейского полуострова дорога, связывавшая «старый» Херсонес с Херсонесом. [13] Площадь «старого» Херсонеса внутри крепости стен составляла около 18 га, но, как показывают раскопка Н. М. Печенкина (Архив ЛОИА. ф. 27) и Р. X. Лепера (ОАК за 1913-1915 гг., с. 68), она была застроена не полностью. Внутри крепостных стен поселение, очевидно, делилось на ряд прямоугольных кварталов. Один из них, частично раскопанный И. М. Печенкиным в 1911 г. примыкал непосредственно к внутренней оборонительной стене и состоял из трех пристроенных друг к другу вплотную домов, имевших сообщение, как с улицей, так и выходы на земледельческую территорию, расположенную на Маячном полуострове. Такие же дома были раскопаны Р. X. Лепером. Дома вмели внутренние дворики, вокруг которых располагались помещения различного назначения. Земледельческая территория «старого» Херсонеса надежно защищенная оборонительными стенами самого поселения, была разделена сетью магистральных дорог на квадратные и прямоугольные участки. В северной части полуострова участки были квадратными (420Х420 м), в прибрежной западной и южной частях продольные дороги, проложенные на расстоянии от 200 до 420 м параллельно одна другой, делили территорию на участки различной длины—от 325 до 710—715 м. Направление системы продольных и 2 поперечных дорог строго соответствует общей конфигурации и рельефу Маячного полуострова. Каждый участок, ограниченный дорогами, был в свою очередь разделен массивными каменными оградами на два — четыре самостоятельных земельных надела. Более крупные участки делились соответственно на большее количество наделов. Подавляющее большинство земельных наделов Незначительные были отклонения стандартными, объясняются площадью около топографическими 4,4 га. условиями размежевания, когда нельзя было нарезать участок стандартной величины. Всего на землях «старого» Херсонеса было около 80—100 наделов. На большинстве из них зафиксированы следы усадеб, несколько усадеб раскапывались Н. М. Печенкиным и К. Э. Гриневичем (Печенкин Н. М., 1911; Гриневич К. Я., 1931;. Стржелецкий С. Ф., 1961; Щеглов А. Д., 1976а). Усадьбы на Маячном полуострове были меньших размеров, чем на Гераклейском. Известно два типа построек: усадьбы замкнутого плана 18Х22 м; 17,6Х20,5 м, неукрепленные, с внутренним двором, по двум или трем сторонам которого шли жилые и хозяйственные помещения и изолированные дома-башни (пирги), прямоугольные в плане, размерами 10х8,7 м. К дому-башне примыкал небольшой огражденный двор с хозяйственными постройками. Башня была, по меньшей мере, двухэтажной, на что указывают остатки каменной лестницы внутри одного из помещений в ее первом этаже. На сохранившихся наделах выявлен садово-виноградный плантаж того же типа, что и на Гераклейском полуострове. По-видимому, здесь так же ведущей земледельческой культурой было виноградарство, что подкрепляется находками переносных и стационарных тарапанов. Керамический комплекс из раскопок «старого» Херсонеса и усадеб на его сельскохозяйственной территории позволяет датировать время возникновения этого поселения, по-видимому, в пределах второй четверти — середины IV в. до н. э. Время гибели на основании свидетельства Страбона и археологического материала—конец II в. до н. э. наиболее напряженный период скифо-херсонесских войн. Совокупность археологического материала позволяет предполагать, что «старый» Херсонес 2 был, вероятно, первым херсонесским военно-хозяйственным укрепленным поселением, основанным с целью освоения западной оконечности Гераклейского полуострова, тогда еще, возможно, не принадлежащей Херсонесу. В связи с этим, по-видимому, были не так уж и далеки от истины М. И. Ростовцев, увидевший в открытых Н. М. Печенкиным наделах следы «древнейшей клерухии Херсонеса» (Ростовцев М. Я. 1916. с. 8) и Э. Р. Штерн, который предположил, что «старый» Херсонес был одним из teic — укреплений, упоминавшихся в херсонесской присяге и в декрете в честь Диофанта (Штерн Э. Р., 1908, с. 40 ел.). [13] Однако это все же не было первоначальное поселение колонистов. Скорее всего, оно существовало параллельно с основной колонией, но образовалось позже нее. Это поселение пришло в упадок уже во второй половине II в. до н.э. в результате войн Херсонеса со скифами. [2] 2.3. Социально-экономическое развитие полиса. «Новый» Херсонес имел оборонительные стены, остатки которых, относящиеся к двум строительным периодам, выявлены в юго-восточной части, у берега Карантинной бухты. К концу V—IV вв. до н. э. относятся: первый пояс со стороны города у 20-й куртины, остатки оборонительной стены у калитки 19й куртины, близ XVI башни. К IV в. до н. э. относятся: ядро XVII так называемой башни Зенона, утолщение первого пояса 20-й куртины, связанное с ядром XVII башни, XVIII башня, заканчивающая 20-ю куртину на берегу Карантинной бухты, и, наконец, стена, которая выходит с внутренней стороны 16-й куртины. Линия обороны, топография, граница некрополя вполне четко определяют территорию, занимаемую городом и его незначительную площадь. Культурный слой этого периода, в противоположность последующим, и погребальный инвентарь из могил не дали ни одного обломка сосуда местного херсонесского производства. Анализ керамики выявил соотношение продукции различных античных городов в импорте Херсонеса, в котором на первом месте (свыше 50% всех обломков) стоит продукция гераклейских мастерских, второе место занимает Фасос, третье место — Синопа. Количество прочей продукции 2 незначительно, но не поддается точному определению. Совершенно очевидно не местное ее производство. Это говорит о слабом развитии местного ремесла и позволяет судить о роли этих городов в торговле Херсонеса. Значение торговли в экономике раннего Херсонеса IV в. до н. э. подчеркивается чеканом своей монеты. Выпускается первая серия серебряных монет (малого номинала). Земельные владения города весьма ограничены. Ни в ближайших его окрестностях, ни на территории Гераклейского полуострова (за исключением современного Херсонесского мыса у маяка) не имеется остатков сельскохозяйственных сооружений этого периода. Наличие греческого и таврского погребальных обрядов на некрополе города свидетельствует о смешанном греко-таврском характере его населения. Все это позволяет наметить в общих чертах облик Херсонеса IV в. до н. э., который представлял собой незначительный город со слабыми оборонительными сооружениями, окруженный небольшими земельными владениями. Городские ремесла (даже гончарное) были развиты крайне слабо. В экономике города значительную роль играла торговля. Гераклея Понтийская занимала первое место в торговле Херсонеса с греческими городами. Малая площадь поселения говорит о том, что численность населения также не могла быть сколько-нибудь значительной на первых этапах колонизации. Однако во второй половине IV в. до н.э. происходит быстрый рост численности населения Херсонеса, сопровождавшийся почти двукратным увеличением площади города и возникновением поселков за пределами городских стен. В это же время начинается экспансия Херсонеса в Северо- Западный Крым. Подчинение Керкинитиды и основание нескольких десятков населенных пунктов (самым крупным из которых был Калос Лимен) свидетельствует не только о возросших экономических возможностях города, но и о значительном увеличении греческого населения Херсонеса. Последнее обстоятельство, надо думать, не в последнюю очередь диктовало необходимость подчинения новой территории и, вместе с тем, было причиной быстрого заселения и хозяйственного освоения обширной территории. 2 Резкое увеличение численности греческого населения херсонесского государства во второй половине IV в. до н.э. - факт примечательный и, несомненно, требующий объяснения. Объяснить его только естественным приростом населения, видимо, невозможно. В этом случае непонятной остается синхронность возникновения многих населенных пунктов и освоения земельных массивов, которая предполагает если не один, то, во всяком случае, несколько этапов заселения, следующих один за другим с незначительными интервалами. Поэтому нам представляется совершенно справедливой уже высказывавшаяся в литературе мысль о том, что в указанном явлении следует видеть, прежде всего, результат притока дополнительного контингента переселенцев. [9] Практика приема полисами - колониями дополнительных переселенцев (эпойков) хорошо засвидетельствована как литературной Традицией (Herod., IV, 159; Тhuс., I, 27, 1; Аrist. Роl., V, 2, 10 - 11), так и эпиграфическими памятниками для многих районов колонизации» В последнее время вопрос об эпойкии во второй половине VI в. до н.э. был поставлен и получил в целом положительное решение в отношении ближайшего западного соседа Херсонеса - Ольвии. Относительно территории Боспора, где, как считается, часть населенных пунктов возникла в результате так называемой вторичной колонизации в конце архаического периода, имеется прямое свидетельство Диодора (XX,25), относящееся к концу IV в. до н.э. и тем самым особенно интересное для нас, ибо в какой-то степени перекликается с ситуацией, сложившейся приблизительно в то же время в Херсонесе. Речь идет о переселении на территорию Боспора тысячи граждан из осажденной Лисимахом Каллатии в конце IV в. до н.э. Боспорский правитель Эвмел, как видно из краткой заметки Диодора. предоставил переселенцам "город для поседения" и, кроме того, "разделил на участки" и передал им земли в местности Псоя, которую локализуют обычно в азиатской части Боспорского государства. Наделение переселенцев землей говорит, как нам кажется, о том, что каллатийцы искали на Боспоре не временного убежища, а 2 постоянного пристанища, что они, таким образом, составили часть греческого населения боспорской хоры, наделенного определенными экономическими правами. Это позволяет видеть в переселенцах из Каллатии именно ту часть населения колоний, которую древние авторы и надписи называют обычно эпойками. Упоминание о переселении каллатийцев мы встречаем в сохранившемся у Диодора подробном рассказе о междоусобной борьбе сыновей Перисада за власть, развернувшейся на Боспоре после смерти Перисада в 310 г. до н.э. (Diod., XX, 22-26). Как полагает С.А. Жебелев, Диодор использовал какой-то местный источник, следовательно, в поле его зрения могли попасть лишь события, связанные с миграцией греческого населения и имевшие отношение к Боспору и, конкретно, к событиям, развернувшимся на Боспоре в конце IV в. до н.э. Между тем, сам факт перемещения значительного числа граждан в Черноморском бассейне в конце IV в. до н.э. не исключает возможности оседания какой-то части переселенцев и в Херсонесе. В данном случае это облегчалось бы общностью происхождения Каллатии и Херсонеса. Говоря о центрах, откуда могла исходить волна вторичной колонизации Западного Крыма, необходимо сразу же оговорить, что все соображения на этот счет могут иметь лишь сугубо предварительный характер. Следует надеяться, что в будущем картина эта станет более ясной. Сейчас можно ограничиться, по-видимому, лишь самыми общими предположениями. Учитывая то обстоятельство, что экономические и политические связи Херсонеса в IV в. почти не выходили за пределы Черного моря, следует, видимо, искать центр вторичной колонизации в Черноморском бассейне. Нельзя исключать возможности появления новой волны переселенцев из метрополии Херсонеса Гераклеи, где около середины IV в, до н.э. сложилась обстановка, которая как раз и могла дать повод к массовому выселению. В 364 г. до н.э. в обстановке обострения социальной борьбы в Гераклее установилась тирания Клеарха. Если в первые годы правления можно определенно говорить об изгнании оппозиционно настроенной части аристократии (Justin., ХVI,4), то в конце правления, когда тиран перешел к массовому террору и обстановка в Гераклее 2 стала еще более напряженной (Athen., III, 85; Роlyаеn, II, 30, З; Меmnоn , I, 3), возможно выселение и других слоев населения. [9] Не исключено выселение части граждан и в период регентства Сатира (352-345 гг. до н.э.), правление которого древние авторы изображают как самую мрачную страницу в истории гераклейской тирании (Justin., ХVI,, 5; Меmnоn , II, 3) Сохранилось свидетельство о том, что часть гераклейских граждан находилась в изгнании в последний период существования тирании (Меmnоn , II, 3), что дает основания предполагать наличие политической эмиграции и на раннем, наиболее драматическом этапе становления гераклейской тирании. Говоря о политических мотивах выселения, нельзя сбрасывать со счетов и возможное действие других факторов. О том, что эти фактору существовали в Гераклее во второй половине ХV в. до н.э. и приводили к образованию значительной массы лишних людей, говорит, повидимому, факт основания в 301 г. до н.э. Амастрии и выведение туда части граждан Гераклеи (Меmnоn, IV, 10). [9] Конечно, все сказанное не дает еще оснований для решительных суждений. Окончательное решение вопроса на данном этапе невозможно; мы можем лишь отметить, что в пользу Гераклеи и, возможно, Каллатии, говорит сохранение Херсонесом черт дорийского города во всех сферах политической и культурной жизни. Если вопрос о центре (или нескольких центрах) вторичной колонизации Западного Крыма не может быть решен положительно, то сам факт вторичной колонизации, т.е. притока дополнительных колонистов вряд ли может вызвать сомнения. Обращение к проблеме формирования гражданской общины Херсонеса заставляет нас особенно внимательно отнестись к той группе источников, которая ввязана с дорийской колонизацией. В этом плане особенно интересные параллели могут дать такие города, как Византий, Фера, Кирена, Сиракузы, колония иссейцев на Черной Керкире. Источники позволяют выявить определенную закономерность социально-политического развития этих колоний, овязанную с приемом дополнительных переселенцев. Введение в 2 состав гражданской общины эпойков становилось, как правило, важным исходным моментом в социальной стратификации населения колоний. Первые колонисты, получавшие экономические преимущества в виде неотчуждаемого "первого" клера из лучших земель в ближайшей округе города, закреплявшие за собой во всей полноте политические права, составляли в дальнейшем привилегированный слой полисной гражданской общины (Arist., Pol., IV, 3, 8). Прибывшие позднее в уже основанный город дополнительные переселенцы образовывали часть гражданства экономическими правами. c урезанными политическими и Последнее, в частности, выражалось в том, что новые поселенцы получали, как правило, участки меньшего размера в более отдаленных и неудобных местах хоры. Имеющиеся в нашем распоряжении источники свидетельствуют о том, что политическое и экономическое неравноправие эпойков часто становилось одной из причин сословной борьбы в колониях, Аристотель отмечает, что для многих полисов принятие синойков и эпойков стало причиной гражданских смут, исход которых зависел от конкретной ситуации и соотношения сил двух противоборствующих групп населения. К многочисленным примерам, которые приводит в этой связи Аристотель (Ро1., V, 2, 10-11), можно добавить сообщение Диодора о борьбе старых и новых колонистов в Фуриях (Diod., ХII, II, I), и, возможно, рассказ Геродота о событиях в Кирене, завершившихся реформой Демонакта (IV, 159161). [9] Свидетельства древних авторов и эпиграфических памятников об эпойкии позволяют, таким образом, видеть в ней широкомасштабное явление, составлявшей важное звено в ходе греческой колонизации. Археологические исследования, проводимые на хоре Ольвии, Херсонеса и Боспора, убедительно свидетельствуют о размахе и значении этого процесса в ходе формирования полисов Северного Причерноморья. Выше уже отмечалось, что подчинение Северо-Западного Крыма стало возможным и необходимым именно в связи с резким увеличением греческого населения Херсонеса за счет прибытия новых поселенцев. Они, надо полагать, 2 и составили ядро греческого населения городов и поселений Северо-Западного Крыма. Все исследователи, обращавшиеся к изучению гражданской присяги Херсонеса, отмечают, что в присяге нашел отражение территориальный рост херсонесского государства. А.И. Тюменев, заостряя эту мысль, рассматривает сам факт появления присяги как следствие приобретения городом внешних владений в Северо-Западном Крыму. Мы вправе теперь, несколько уточняя смысл этого положения, оказать, что присяга [в хронологическом плане] создается вскоре после появления на территории херсонесского государства новой волны греческих поселенцев. Учитывая общегреческую практику, мы вправе предположить, что социально-правовой статус этих новых поселенцев был ниже статуса коренного населения Херсонеса. Имеющиеся в настоящее время источники позволяют говорить о политической и экономической зависимости населенных пунктов Северо-Западного Крыма от Херсонеса. Соотнося это с данными присяги, можно с известной долей вероятности предположить, что в основе событий, предшествовавших созданию присяги, лежала борьба греческих поселенцев Северо-Западного Крыма против власти полиса - гегемона. К этому основному конфликту могли присоединиться и другие осложнения, как это часто бывало в кризисных ситуациях. Внутренние потрясения в спровоцировать херсонесском государстве активизацию борьбы могли, скифов за с одной стороны, овладение землями херсонесской хоры (либо заключение антихерсонесского альянса между скифами и греческим населением хоры). С другой стороны, гражданские смуты и возможная потеря какой-то части земельных владений в Северо-Западном Крыму (отторгнутых либо скифами, либо «отпавшими» гражданами) могли вызвать определенные осложнения и в среде полноправных членов гражданской общины Херсонеса. Таким представляется на основании данных гражданской присяги социально-политический кризис в Херсонесе в конце IV в. до н.э. [9] Рассмотрев вопрос о гражданской общине Херсонеса, было бы логично приступить к вопросу об управлении этой общиной. Сведения о 2 государственном управлении Херсонеса мы можем почерпнуть в основном из памятников эпиграфики: государственных декретов и почетных надписей, в которых упоминаются некоторые политические институты и магистратуры. Но в большинстве случаев херсонесские надписи представляют за редким исключением лишь одни названия магистратур, без присущих им функций. Поэтому приходится нередко прибегать к существующим сведениям о государственном устройстве других греческих государств. Народное собрание Херсонеса впервые упоминается в двух декретах III в. до н. э. Однако мы можем предположить, что оно появилось в Херсонесе в более ранний период, не нашедший отражения в источниках. О функциях этого органа государственной власти Херсонеса мы можем судить на основании проксении родосцу Тимагору (IOSРЕ, I ,340) и декрету в честь Сириска (IOSРЕ, I ,344). На основе этих надписей мы можем утверждать, что народное собрание Херсонеса в первый период существования полиса выполняло функцию утверждения решений Совета, но также и обладало законодательной инициативой. В его состав входило все взрослое мужское население Херсонеса в количестве 2000-2500 человек. Народное собрание решало вопросы о даровании прав и привилегий иностранным гражданам, о чествовании своих сограждан и, как мы полагаем, внешнеполитические проблемы. О херсонесском Совете мы располагаем столь же немногочисленными сведениями, как и о народном собрании. В отличие от аттических декретов, где в преамбулах обычной является формула «постановление народа», в херсонесских декретах подобная формулировка не встречается вообще. Здесь речь идет о постановлениях Совета и народа. Иными словами, члены Совета готовили проекты постановлений, которые затем выносились на рассмотрение народного собрания. Численность Совета составляла 156 человек. Он состоял из 12 эсимнетов и одного секретаря, которые сменялись раз в месяц. Поскольку Херсонес входил в куст мегарской колонизации, то община в нем делилась на филы и сотни, по которым и проходили выборы в Совет. По всей вероятности, 2 в Херсонесе существовали три традиционные дорийские филы: гиппеиды, диманы, памфилы. [6] В Мегарах и их колониях, в том числе и Херсонесе, должность, аналогичную афинским пританам, занимали эсимнеты. Они являлись активной дежурной частью Совета и избирались сроком на один месяц для ведения текущих дел. В других местах эсимнеты с подобными функциями не встречаются. Согласно имеющимся в наличии эпиграфическим памятникам, из среды эсимнетов избирали проэсимнета (председателя эсимнетов), главу Совета и секретаря Совета и народа. Круг вопросов, обсуждавшихся в Совете, был тот же, что и в народном собрании. Способ избрания и социальный состав Совета неизвестны. В отличие от Мегар, в Херсонесе был только один секретарь. Кроме народного собрания и Совета в Херсонесе существовали магистратуры. Говоря о финансовом управлении государства, следует назвать казначеев. Для поддержания порядка в городе и на агору избирались агораномы и астиномы. [6] Нужно отметить, что к числу наименее известных в Херсонесе магистратур относятся военный магистратуры. Должность стратега считалась очень важной, так как в декретах она упоминается наравне с царем и секретарем Совета и Народа. Стратеги выполняли ведущую роль в руководстве государством, выносили предложения о проксениях, устанавливоли дипломатические связи, возглавляли гражданское ополчение. В интересующий нас период о данных существования в Херсонесе должности демиурга не обнаружено. В Херсонесе выполнявшие существовали специальные и поручения экстаординарные в течение более магистратуры, или менее продолжительного срока. По свидетельству источников в Херсонесе были попечители построек, гимнасиархи и тиасиархи. Предполагается, что в этот период каждый гражданин херсонесского государства мог проявить свою политическую активность и гражданскую позицию (за исключением, разве что, 2 колонистов второго потока, как было рассмотрено выше, так как они обладали лишь экономическими правами). [6] Полис активно развивался в первые века своего существования. Одной из главных статей дохода была торговля, но в большей степени с другими греческими полисами, нежели с местным населением. Предметом вывоза в Херсонесе было, прежде всего, вино, а также другие продукты собственно сельского хозяйства, соль и рыба. [5] Возможно, экспортируемым товаром могла быть и древесина, так как Крым богат лесами, особенно по сравнению со многими другими местами, где греки проживали уже давно и израсходовали все доступные в то время лесные ресурсы. Импортировались керамические изделия, предметы роскоши, украшения, оружие, художественная посуда, ткани. О торговых связях Херсонеса говорят многочисленные амфорные ручки и обломки черепицы с клеймами Синопы, Гераклеи, Родоса, Фасоса и других, афинская керамика (чернофигурная, краснофигурная, черно-лаковая) и терракоты. Об этом говорят также херсонесские надписи – почетные декреты в честь граждан-иноземцев, связанных с Херсонесом торговыми интересами. [5] 2 Заключение. Подводя итог можно сделать следующие выводы. Херсонес является той греческой колонией, которая вызывает колоссальный интерес историков и археологов. Однако, как уже отмечалось, письменных источников довольно мало, что затрудняет изучение столь важного пункта на пути из восточного в западный Понт. Кроме этого, неоспоримым минусом является то, что город не прекратил свое существование с падением Римской Империи, а продолжал существовать и в Средние века, и в последующее время и застраивался вплоть до наших дней. Огромный археологический материал был утерян при построении Севастополя, так как камни использовались для постройки укреплений. Херсонес находился на пересечении основных торговых путей, но являлись ли торговые интересы основными при основании этой колонии? Если исходить из двух основных теорий греческой колонизации – аграрной и торговой – то данный факт, безусловно, указывает на торговое происхождение города. Тем более что данная местность не очень пригодна для земледелия, так как плодородный слой очень тонок. Но некоторые ученые все же утверждали земледельческое происхождение колонии. Согласно утверждению А. И. Тюменева, поддержанному рядом исследователей, колонизация Херсонеса определялась интересами земледелия, поскольку окружавшие город племена тавров не достигли высокого уровня общественного развития, позволявшего вступать в торговые отношения с греками. С. Ф. Стржелецкий приводил в подтверждение факт размежевания территории Маячного полуострова на клеры. Противоположного мнения придерживались А. А. Иессен и Г. Д. Белов, считавшие колонизацию из Гераклеи торговой и в качестве доказательства выдвигавшие довод, что сельскохозяйственная территория раннего города находилась на значительном от него отдалении, а прилегающая территория была непригодна для земледелия. 2 Но ведь возможность торговли с таврами в раннюю эпоху существования Херсонеса была ограничена, поскольку последние не достигли заметной имущественной и социальной дифференциации. Никаких следов торговой деятельности греков в горном Крыму, т. е. собственно Таврике, в VI—V вв. до н. э. не обнаружено. Вот почему стремление извлечь выгоду из торговли с окружающим населением не могло быть решающим для гераклеотов при переселении в Юго-Западный Крым. В то же время нет необходимости отстаивать и чисто земледельческий характер Херсонеса, поскольку при основании любой греческой колонии первые поселенцы получали земельные участки в качестве непременного условия гражданства в новооснованной общине. Мне видятся следующие причины основания Херсонеса: во-первых, не стоит связывать их ни с аграрными, ни с торговыми целями колонистов. Рассмотрев разные теории основания города, кажется очевидным, что колонисты, кем бы они ни были, не стремились непосредственно основать колонию. Исторические условия вынудили их покинуть родину и искать новое место поселения. Гераклейский полуостров мог привлечь их внимание, т.к. он действительно располагался на пересечении морских путей, что позволяло переселенцам поддерживать связь с другими полисами, и в первую очередь, со своей метрополией. Кроме того, если принять во внимание тот факт, что от Херсонеса до Гераклеи корабль плыл напрямую по новому пути через Понт, то можно сделать вывод, что наиболее удобного места для колонии греки найти и не могли. [Приложение 3] Здесь уже существовало некое поселение, поэтому колонисты не прибыли на пустое место, а, возможно, уже имели некоторую информацию о будущем месте поселения. Гераклейский полуостров отделен от Крыма горными грядами, которые послужили естественной защитой от варваров. В Крыму уже существовали колонии, но наибольший интерес могла представлять Керкинитида, так как она располагалась на той же стороне Крыма, что и Херсонес. На первых этапах жизни поселения связь с ней могла сыграть 2 немалую роль, потому что Керкинитида как колония была основана раньше и уже смогла укрепить свой статус и наладить жизнь, и она могла помогать вновь основанной колонии, продавая ей, например, продукты сельского хозяйства. Как отмечалось, Гераклейский полуостров изрезан бухтами. Для любой колонии это очень удобное обстоятельство, как с точки зрения торговых, так и с точки зрения оборонительных интересов. [Приложение 2] Хотя в этом районе кроме пиратов некому было нападать на колонистов с моря. Как показывают проведенные исследования, дальнейший рост числа прибывающих колонистов может свидетельствовать об удачности выбранного первоначально места для жизни. Не следует забывать все-таки о социальных причинах основания Херсонеса, которые, на мой взгляд, являются основополагающими. Дальнейшее экономическое развитие колонии не проясняет ситуацию с причинами организации Херсонеса. С одной стороны, удачное расположение колонии способствовало развитию торговли, с другой - размежевание Гераклейского полуострова указывает и на активное развития сельского хозяйства в этой местности. В остальном же полис развивался, как и все греческие полисы этого периода, управляемый народным собранием, стратегом и рядом магистратур. 2 Литература. 1. Андреев Ю.В. Греки и варвары в Северном Причерноморье. (Основные методологические и теоретические аспекты проблемы межэтнических контактов).//Вестник Древней Истории, 1996, №1 2. Гайдукевич В.Ф. История античных городов Северного Причерноморья: краткий очерк.//Античные города Северного Причерноморья. – М.-Л., 1955. 448 с. 3. Доманский Я.В. Некоторые закономерности колонизационного движения греков (Эллада – Северный Понт).//Проблемы античной государственности. – Л., 1982. – 196 с. 4. Жебелев С.А. Северное Причерноморье. Исследования и статьи по истории Северного Причерноморья античной эпохи. – М., 1953. - 288 с. 5. Каллистов В.П. Северное Причерноморье в античную эпоху. – М., 1952 6. Колышницына Н.В. Становление политических демократических институтов в Херсонесе Таврическом.//Античное общество IV: власть и общество. – С-Пб., 2001. – 272 с. 7. Кругликова И.Т. Античная археология. Учеб. Пособ. Для студ. Вузов. – М., 1984. – 216 с. 8. Николаенко Г.М. Херсонес Таврический и его хора.// Вестник Древней Истории, 1999, №1 9. Пальцева Л.А. К вопросу о формировании гражданской общины Херсонеса.//Проблемы политической истории античного общества. – Л., 1985. – 182 с. 10.Рогов Е.Я. Экология Западного Крыма в античное время.// Вестник Древней Истории, 1996, №1 11.Сапрыкин С.Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический. Взаимоотношения метрополии и колонии в VI – I вв. до н.э. – М., 1986.- 248 с. 2 12.Стржелецкий С.Ф. Основные этапы экономического развития и периодизации истории Херсонеса Таврического в античную эпоху.//Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху – М., 1959. - 304с. 13.Щеглов А.Н. Херсонесское государство и Харакс.//Археологические открытия 1983 года. – М., 1985 2 ПРИЛОЖЕНИЯ
