МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Институт Филологии и Истории РЕФЕРАТ по Истории отчественной культуры первой половины ХХ века В.З. Паперный «Культура два» Выполнила студентка 175 группы 2 курса НРЛ Мисник Мария Москва 2019 В своей работе Владимир Зиновьевич Паперный на примере истории русской архитектуры демонстрирует возможность описания советской действительности с помощью двух идеализированных моделей — культуры 1 и культуры 2 Он начинает с описания подходов к феномену советской архитектуры. В русской культуре всегда чрезвычайно значимой была процедура заимствования: начиная с выбора религии Владимиром, кончая принятием марксизма в 1917 г. Паперный считает, что для понимания русской культуры любого ее периода важнее иметь в виду характер трансформации заимствуемой идеологии (организации, стиля), чем саму эту идеологию. Формально эта работа носит искусствоведческий характер, поскольку основным объектом анализа служит архитектура, но при этом архитектура здесь растворена в культуре в значительно большей степени, чем это было принято, скажем, в венской школе искусствоведения. Он исходит из предположения, что изменения, происходящие в архитектуре, и изменения, происходящие в других искусствах, в экономике, в образе жизни, типах социальной организации, в газетной лексике и т.п., подчиняются некоторым общим закономерностям. Эстетическое и внеэстетическое не связаны причинно-следственными связями, не протекают параллельно, не существуют независимо, но скорее вообще не отделены друг от друга. Авторы выводит главную оппозицию: культура 1 — культура 2. Что же такое культура 1 и культура 2? (Прежде всего, необходимо отметить, что ни культуры 1, ни культуры 2 не существует в действительности, они изобретены автором.) Понятие культуры 1 конструируется здесь главным образом на материале 1920х годов, а понятие культуры 2 — на материале 1930-50-х годов. Но, считает Паперный, 1920-е и 1930-е годы отнюдь не были в действительности так противоположны друг другу. Культура 2 — это модель, с помощью которой описываются и определенным образом упорядочиваются некоторые события, имевшие место между 1932 и 1954 годами При этом оппозиция «культура 1 — культура 2» представляется достаточно удобной для описания событий, происходивших в том же самом пространстве, но в другие времена. Работа эта состоит из трех глав, в каждой их которых Паперный проводит сравнение между двумя культурами в разных аспектах, обозначая разделы оппозициями. Каждая из оппозиций называет соответственно черты культуры 1 и культуры 2. На основе этих оппозиций автор поясняет эти понятия. Культуре 1 свойственно то, что здесь названо горизонтальностью. Это значит, что ценности периферии становятся выше ценностей центра. Культура 2 характеризуется перемещением ценностей в центр. Общество застывает и кристаллизуется. Власть начинает интересоваться архитектурой — и как практическим средством прикрепления населения, и как пространственным выражением новой центростремительной системы ценностей. Основная гипотеза состоит из двух утверждений. Первое: все процессы, происходившие в советской архитектуре на рубеже 20-х и 30-х годов, можно рассматривать как выражение более общих культурных процессов, главным из которых следует считать победу культуры 2 над культурой 1. Второе: некоторые процессы русской истории, в частности истории русской архитектуры, носят циклический характер, и их можно описать в терминах чередования культур 1 и 2. Между культурами есть некоторая временная граница, но это не значит, что эту границу можно изобразить на временной шкале одной точкой, скорее это отрезок, на протяжении которого две культуры сосуществуют, конфликтуют, пока в конце концов одна не поглощает (или, точнее, пожирает) другую. Автор приводит несколько таких примеров. Первый - между 1932 и 1934 годами, когда одни и те же объекты — результаты конкурса на проект Дворца Советов, дом И. Жолтовского на Моховой улице, гостиница Моссовета в Охотном ряду — вызывали не просто разную, но несовместимую реакцию у представителей двух культур. Это был разговор двух культур, абсолютно не понимающих друг друга. 18 июля 1931 г. в «Известиях» были опубликованы условия конкурса на проект Дворца Советов. Реакция двух культур на результаты уже самых первых этапов конкурса была резко полярной. Несоизмеримость реакций двух культур можно наблюдать и на примере другого объекта — дома И. В. Жолтовского на Моховой улице. Этому дому с самого начала придается особое значение. Этот дом назван «гвоздем в гроб конструктивизма», « который нужно выдернуть» Однако колонны демонстрантов, проходящие Первого мая перед впервые открывшимся домом, не сговариваясь, разражаются никем не запланированными аплодисментами. Наконец, последний из выбранных нами объектов — вестибюль гостиницы Моссовета «Москва», построенной на том самом месте, где некогда должен был стоять Дворец Труда. Конкурс на проект гостиницы был объявлен в 1931 г., и из восьми проектов ни один, не был принят. В 1932 г. состоялся второй, закрытый конкурс, на котором из трех проектов было выбрано два — Л. Савельева и О. Стапрана, которые затем составили окончательный проект. Комиссия уделила очень много внимания тому впечатлению, которое должен произвести на зрителей вестибюль первого этажа. Решено было, «чтобы зритель почувствовал большой простор, большую парадность помещений холла, создать внутренней планировкой такое впечатление, которое позволило бы ему спокойно перейти от впечатления от больших масс фасадов к размерам жилых и вспомогательных помещений» Но именно этот дом никогда по-настоящему не был канонизирован культурой 2, чаще всего его вспоминают как образец того «как не надо»; Культура 1 ориентирована на будущее, «возврата к прежнему нет». Пафос огня, пафос сжигания. Создаваемое культурой 2 не сжигается, напротив, оно мгновенно затвердевает, превращаясь в памятники истории: Хорошим примером того, как менялось представление культуры о долговечности архитектурного сооружения, может служить история строительства мавзолея Ленина. Идея мавзолея возникает в культуре 1 как временная. Мавзолей понадобился лишь «в целях предоставления всем желающим, которые не успеют прибыть в Москву ко дню похорон, возможности проститься с любимым вождем». Культура 2 прощаться с любимым вождем не собирается: временный деревянный мавзолей заменяется сначала более основательным (тоже деревянным), а потом, в 1930 г., каменным, рассчитанным на вечность. Паперный, говоря о цикличности культуры, чередовании культуры 1 и культуры 2, обращается к Петровской эпохе. Эпоха Петра началась ярко выраженным разрывом с прошлым. Как и ленинская эпоха, она ввела новый календарь, новую столицу, утвердила новый стиль в одежде и поведении. Но чем дальше, тем больше в этой эпохе начинает ощущаться поворот взгляда от будущего в прошлое. Прошлое мгновенно застывает, превращаясь в памятники истории. Культуре 2 пафос сжигания не просто чужд, но враждебен. Культуры 1 и 2 противоположны: одна устремлена в будущее и «сжигает за собой свой путь», для другой будущее превращается в вечность, а взгляд оборачивается в прошлое, и это прошлое становится объектом творчества. Но в этом есть и нечто общее, а именно особое понимание истории. Культура 1 каждый раз, когда она возникает, объявляет себя началом истории. Культура 2 каждый раз объявляет себя концом истории. В одном случае это точка, из которой должно возникнуть все, в другом — точка, в которой все должно кончиться. Слово «заграничный» в культуре 1 почти всегда имеет положительный оттенок — это показатель ее горизонтальной интенции. Происходящее за границей воспринимается чаще всего как парадигма, которой надо следовать. Однако если мы зададим себе вопрос, была ли советская архитектура 20-х годов действительно горизонтальной (такой же, как на Западе), то на этот вопрос придется ответить отрицательно — это всего лишь ее интенция. В культуре 2 повсюду возникают непереходимые границы. Два разных понимания вертикального движения станут особенно наглядными, если мы сравним две станции метро, созданные двумя культурами. Наземный павильон станции «Красные ворота», после того как с ним «не справился» И. А. Фомин, был отдан Н. А. Ладовскому. Созданный в 1934 г . Ладовским павильон — это блестящее выражение нисходящего движения. Воронка ведет вниз, под землю, и это движение вниз совершенно реально, наклонный туннель соединяет два однородных пространства, земное и подземное. Этот путь может совершить каждый. На станции «Калужская» (ныне «Октябрьская») архитектора Л. Полякова, построенной в 1949 г ., в торце подземного вестибюля с магическим правдоподобием изображено голубое небо. Тем самым задано движение вверх — из подземелья к высотам.Однако путь к этим высотам бесконечен, и его не в силах совершить реальный земной человек. Мечта культуры 1, считает автор, — как следует все перемешать в одном котле и разлить затем равномерным слоем по поверхности земли, так, чтобы уже не было разницы между городом и деревней, между Востоком и Западом, между мужчинами и женщинами, между богатыми и бедными, между умственным и физическим трудом, между трудом и отдыхом, между искусством и жизнью. Культура 2 эту борьбу резко обрывает — это относится и к пространствам, и к людям. Ее деятельность направлена прямо противоположно (не случайно, что в культуре 2 так распространены два слова, употребляемые в негативном смысле: «обезличка» и «уравниловка») Тем не менее, утверждение, что культура 1 стремилась к полному равенству всех людей, было бы неверным даже на уровне интенции, поскольку существовала идея вождя и толпы. Эгалитарные устремления культуры 1 проще всего описать в терминах «раздевания»: человека как бы срываются все социальные атрибуты — чины, звания, знаки различия. Важно однако различие 2х культур – в культуре 1 вождь и масса были сделаны как. бы из одного материала. Культура 2 утверждает качественную разницу между уровнями иерархии. Переход на следующий уровень означает переход в принципиально другой материал. Субъектом всякого действия для культуры 1 является коллектив, не семья. Культура 1 срывает с рождения ореол таинства, это для нее всего лишь акт воспроизводства. Культура 2 требовала индивидуальности не только от людей, но и от каждого сооружения и каждого населенного пункта. На деле это означало иерархию: одни точки пространства (как и люди) были более ценны, чем другие, поэтому на них можно было строить более высокие и богатые дома, чем на других. Культура 2 постоянно прокламирует свою заботу о живом человеке. В культуре 2 «живое» постоянно употребляется с положительным знаком и противопоставляется при этом «механическому» предыдущей культуры. С некоторой долей огрубления Паперный говорит, что культура 1 ориентирована на понятия, культура 2 — на собственные имена. Можно сказать, что культура 1 не различает Добра и Зла, ее мышлению свойственен, так сказать, средовой детерминизм. Для культуры 2 же всякое преступление — ненормальность, а всякая ненормальность — преступление. В отличии от культуры 1 здесь появляется понятие Зла. Зло культуры 2 — это своеобразный антимир, там все то же самое, только наоборот Обратим внимание на одну особенность освобождения искусств культуры 1 от заимствованных элементов: культура 1 особенно непримирима к литературности и к слову (В живописи борьбу со словом ведут Кандинский и Малевич. В театре — Мейерхольд и Таиров). Культура 1 была склонна рассматривать в качестве образцового искусстваархитектуру. В культуре 2, наоборот, «немотствующая структурность архитектуры» возмечтала о литературе. Мы видим, что в культуре 2 постепенно сложилась своеобразная иерархия искусств, основанная на их вербальных возможностях. Первое место в этой иерархии прочно занимала литература. B культуре 1 есть две внешне противоречивые тенденции, обе из которых культура 2 резко обрывает. Одна из них — это пафос спонтанного самопроявления личности, другая — это пафос рациональной научной организации всех жизненных процессов. Культура 2 отвергает обе тенденции, потому что она исходит из представлений об абсолютной заданности результата заранее. Этой культуре не надо ждать, пока результат будет получен, она уже знает, что должно быть получено, поэтому все ее внимание направлено на путь к этому результату. Требование правды повторяется на всем протяжении культуры 2. Правдой должна быть наполнена и жизнь. Однако две культуры понимают под правдой совсем разные вещи. Понимание правды культурой 1 было простым и самоочевидным. Правдой называли то, что есть на самом деле, то, что реально существует в мире. Культура 1 жертвовала частью себя, для того чтобы рвануться вперед. Она поступала как ящерица или как волк, попавший в капкан. Жертвы, приносимые культурой 2, — это ритуальные жертвы. Их смысл не в сохранении жизни, а в поддержании страсти, то есть особого психического состояния, без которого нельзя полностью раствориться в мироощущении культуры. Литература: Паперный В.З. Культура два // В.З. Паперный; – М., 2006.
