Хикикомори

Татьяна Шевченко.
Хикикомори.
Действующие лица:
Гриша.
Два санитара.
Женщина в черном.
Явление 1.
Декорации: комната с плотно зашторенными окнами. Дверь, внизу которой - окошко для
кошки или собаки. На полу – какой-то мусор, носки, диски, стопка книг по пояс взрослому
человеку, из открытого шкафа выпали трусы. Посреди сцены – диван. Перед диваном –
журнальный столик. Гриша сидит, сосредоточенно глядя в ноутбук. Внезапно –
улыбается.
Гриша. Привет, Нэко, это я! Ня-ня. Да, Григорий. Вот ты меня и видишь, хе-хе, вживую,
как хотела. (хихикает) Ладно тебе! Ладно. Хочешь посмотреть, как я живу? (берет
ноутбук со столка и начинает расхаживать по комнате) Вот, это мои книги и диски, да.
Вот Толкиен, полное собрание. Читал, да. Фильм лучше, конечно. Не такой нудный. А
сейчас я вообще Джеймса Джойса читаю… Оп… (натыкается на трусы, быстро
прикрывает камеру на ноутбуке и пытается запихнуть их ногой обратно в шкаф) Это
тебе не надо видеть. Что тут еще… вот моя лампа новая, лампочка, мощная, я про нее тебе
рассказывал, хорошая лампа. Только мигает, зараза, иногда. Не знаю почему. А вот мои
обои, очень ими горжусь: сам в интернете заказал. Воот. А это моя дверь. Видишь, как
хорошо я устроился? Мне даже наружу выходить необязательно. Еду просовывают в это
окошечко. А я сижу тут, делами своими занимаюсь. Да, важными, очень! В игры играю,
фильмы смотрю, книги читаю. Недавно вот, говорю тебе, «Улисса» начал… оп. Что
такое?
Гриша ставит ноутбук на стол и хлопает по боку.
Г. Что такое, опять вырубился. В последнее время это слишком часто происходит. Надо
все-таки пойти и купить нормальный антивирус. Нет, не включается. Наверное, зарядка
кончилась. (подсоединяет)Ты смотри, вроде что-то загорелось… Нет, не работает. Еще и
дымом воняет. Реально, что ли, загорелось! Чувак, ты это серьезно? Пошел ты!
С размаху закрывает крышку, затем открывает, опять закрывает.
Г. Бабушка! Бабушка! И она не отвечает. Бабушка!
Пинает дверь. Никто не отзывается.
Г. (спокойнее) Наверное, в магазин вышла, за едой. Невовремя она вышла! Хотя… еда. Уу, скоро будут мои любимые чипсики и кола!
Танцует.
Г. У-у, ура, ура. Макарошки – и фильм. Да. Где ноут, надо выбрать фильм! Ах да, ноут же
крякнулся. Попробую его починить. Хм, нет, это после еды. Лучше сейчас почитаю, пока
бабушка вернется.
Берет верхнюю книгу из стопки на полу, достигающей его пояса. Тут же отбрасывает.
Г. Не, глаза болят. Ну где она ходит? Скучно же. Вот, поднос даже не забрала еще. Вот
привычка – класть салфетки, да побольше, на поднос. Будто руками нельзя вытереть, если
испачкаешься. Эх. Кажется, я пол-бублика и открытый пакет чипсов на подносе оставил.
Обычно я, конечно, не доедаю. Надкусанное-то жевать! Фи! Нет. Сегодня есть очень
хочется. Увлекся я компом своим, как всегда. Могу пятнадцать часов за ним просидеть и
не заметить. А потом поспать чуток и еще пятнадцать. Такой я выносливый. Вот мой
дружбан, забыл имя, просидел однажды в моем режиме. Так его потом санитары забрали в
больницу, ха-ха.
Присаживается на корточки, берет с подноса бублик.
Г. О, бумажка еще какая-то.
Берет ее в руки, чтобы прочитать, садится на диван. В последний момент
настороженно принюхивается.
Г. Что такое… как воняет!
Вскакивает, отбросив бумажку на диване. Кружит по комнате. Внезапно
останавливается, глядя в ведро.
Г. Мать моя женщина, это ж ведро. Ну да, все правильно, бабушка придумала такую
систему, чтоб мне меньше выходить из комнаты. Я сюда, а она потом уносит. Надо же,
полное уже. А я и не замечал.
Убирает поднос с дороги и решительно выставляет ведро за дверь.
Г. Теперь лучше. Хм. Да что я дурью маюсь, мне наверняка оставили дверь открытой.
(Дергает за ручку.)
Г. Нет, не оставила. Забыла, наверное. Интересно, сколько сейчас времени? Может, тетя
пришла уже? Тетя! Тетя! Тоже не отзывается. Утро сейчас, вечер, день? Сумрачно как-то
за окном.
Подходит к окну, раздвигает тяжелые желтые шторы.
Г. Не люблю, когда шторы открыты. Меня видно, и мир за окном видно. Но сейчас это
необходимо. Да. Диагноз ясен. Утро. Значит, тетя только ушла на работу. И с тех пор, как
я Нэке звонил, прошло немного времени. Ну и ну, а кажется, будто вечность.
Садится на диван.
Г. Да, еще бабушка небось на полдня задержится. Она ж думает, что я за компом. Пока со
всеми своими соседками потрындит! Эх. Сколько ее ждать! Нет, это невыносимо! Мать!
Надо починить комп! Срочно!
Переворачивает, с помощью отвертки снимает панель.
Г. Блин. Сгорел. Совсем. И починке не поддается. Легче новый купить.
Бьет по нему кулаком и садится на стул.
Г. Ладно, не такой уж я мастер по ноутам. Но тут уж любой бы сказал, что уже не
починишь. Там все спаялось. Да. А вообще я в этом не очень разбираюсь. Сам бы не
собрал. Но вообще разбираюсь. Вот материнку отличить могу, да. И меня всегда за это
очень хвалят. Блин, есть как хочется.
Сидит, глядя в пространство. Потом опять берет книгу. Отшвыривает.
Г. «Улисс»! Единственная книга, которую я не изчитал в этой комнате – и та
неудобоваримая! Выпендрился, называется, перед девушкой, что умные книги читаю!
Ходит.
Г. Нет, читать нечего. Джойс – совсем не то. Скучный. А вот «Месть вампиров»
Васиджена Пупкина наизусть знаю. Книга классная. Там все как в играх. Там, как и в
«Вампиры против вурдалаков» - они так: бам, бам! А те им в ответ: пиуу! Пиуу! Только в
«Мести» космодесантники-эльфы прилетают. И водку привозят с собой. Ух что
начинается! У них же гаджеты всякие, от похмелья. Кстати, о гаджетах. У меня же
мобильник есть. Попробую с него почитать. Найду последнюю книгу Васиджена:
«Хоббиты с похмелья». А, я забыл! Я ж мобилу недавно в ведро уронил. Знаете, как это
бывает, вроде бы ничего не ожидаешь, сидишь себе, а потом - бульк! Я ж еще бабушке его
отдавал, говорю: отнеси быстро в починку, только не говори, где он плавал. Ну или новый
купи. Даже денег ей дал. Ну, они с тетей мне деньги отдают, чтоб я в Интернет-магазине
мог всякое заказывать, а я им даю, если что нужно. Я щедрый.
Опять ходит.
Г. Нет, абсолютно невозможно. Вот живут же люди там, снаружи, работают, некоторые
даже без компьютеров и телевизоров. Не понимаю, как это у них выходит. Лично я без
компьютера не знаю даже, сколько времени сижу без компьютера. Наверное, полдня уже
прошло. Что там за окном? Не рассвело еще толком. Время врет! Полдня уже точно
прошло! Бррр. Хоть поесть бы чего нормального. Попробую-ка я защелку отодвинуть и
выйти.
Лезет в дверное окошечко. Звон опрокинутого ведра. Г. вылезает обратно с
невозмутимым видом.
Г. Нет, не выходит. Зато вы не представляете, что я там видел! Нет! Это отвратительно! У
бабушки там телефон стоит, вы представляете, стационарный, с диском наборным!
Сколько ему лет, интересно.
Ходит.
Г. Нет, сколько можно ходить!
Садится. Нашаривает под собой лист.
Г. О, записка.
Вчитывается. Потом громко и раздельно произносит.
Г. «Дорогой Гриша! Сообщаю тебе ужасную новость. Бабушки больше нет. Я старалась
скрыть это от тебя, но больше не могу. Сегодня еду на похороны, это займет дня два или
три, и может быть, задержусь. Я знаю, что когда ты за компьютером, тебя в мире будто и
нет. Ты моего отсутствия даже не заметишь. Но все-таки постарайся… Постарайся
продержаться до того, как я вернусь. Целую, тетя».
Откладывает бумажку. Зевает.
Г. Значит, на похороны. На целых… целых два дня. Нет, это не дело. Я это… сколько не
ел-то? Когда она уехала? А бабушка-то где? Не, я понял, что она с тетей уехала. Ну типа
достал я ее со своими требованиями. Или это тетя ее подговорила уехать. Вечно тетя
бабушке говорит: «не исполняй его прихоти, он здоровый молодой человек». Да,
здоровый! Радовались бы! Так еще в упрек это ставят! Я, может, не хочу никуда.
Идет к окну, открывает его, смотрит вниз.
Г. Первый этаж. Если что, можно спрыгнуть. Наверное. Фу, люди смотрят, до чего
неприятно. Проветрю и закрою.
Задумывается.
Г. Бабушки больше… нет. На похоронах она… Погодите. Это невозможно, этого просто
быть не может. Меня глюкнуло.
Перечитывает записку. Ходит по комнате, схватившись за голову.
Г. Нет, нет, нет. Как же теперь? Как теперь без нее? Она ведь была такая добрая, она с
самого детства всегда делала, что я прошу, леденцы приносила мне, конфеты, завтрак,
обед, ужин в постель… и когда родителей не стало, они с тетей меня забрали, не
зажлобились. Нет, это бред какой-то, тетя надо мной злобно пошутила, она всегда меня
терпеть не могла! Говорит, я дармоед! А какой я дармоед, я вон обои купил сам! Месяца
два назад, вон, на стенах, красивые какие. Кстати, а как они на стене-то появились?
Останавливается.
Г. Нет, а правда. Интересно. Вот я их купил. Много купил, да. Метров сто квадратных.
Чтоб точно хватило. Вот их привезли. На машине. Кто-то. А потом… кто-то приклеил
новые. Или сначала отдирают старые? Это почти так же, как с едой. Только с едой я знаю,
что бабушка ходит в магазин, готовит и прочее. А клеила обои – тоже она? Или кто? И
откуда берутся продукты в магазине? Кто-то их, наверное, делает? Блин, как все сложно
на этой Земле. Никогда бы не подумал. То есть, никогда бы ни подумал, если бы комп не
сломался. А так жил какой-то информацией, играми, фильмами. И даже не замечал…
Трогает настольную лампу.
И свет тоже откуда-то берется ведь. Вот я раньше знал, откуда. Когда был маленьким. А
потом меня перестали заставлять делать, что я не хочу, и я постепенно забыл. Хотел я
только сидеть. Ну неважно оно.
И вода тоже где-то в квартире. Чтоб мыться. И тепло зимой. Нет ну то есть – само собой,
что все это должно быть, это как явление природы. Так надо, без этого нельзя. А все-таки
и как бы не явление. Это как ноут – кто-то детальки сделал и собрал. Все за меня. А я
только купил.
Вообще я чего эти обои-то купил. По Интернету брожу, вдруг вижу – реклама в магазине:
прекрасные моющиеся обои! Мне до того обои не нужны были. А тут вдруг стали нужны.
Ну до того они были классные. Желтенькие. А вот с тех пор, как они тут… если честно, не
замечаю их почти. То есть они как бы и вообще были мне не нужны.
Блин, как я много думаю. Голова болит. Скорее бы приехала тетя. А то сейчас подумаю,
что фактически пол-жизни сижу на шее у других, в своей комнате, и живу только
развлечениями. Что хорошо, конечно, когда жизнь тебе в удовольствие, но нужно делать
что-то больше, чем игры, чтение дурацких книжек и просмотр плохих фильмов. Хотя бы
делать что-то для тех, кто рядом, пока они не скопытились. И что мир, которого я не хотел
знать, все равно сейчас смотрит в окно. А-а-а, я все-таки это подумал!
Бросается к двери, пытается открыть, не может, залезает в окошечко, кричит.
Г. Телефончик! Родимый!
Звук чего-то падающего.
Г. Але! Але, полиция, не бросайте трубку! Я один в квартире, ничего не умею, я заперт по
своему желанию и не могу даже выйти в туалет! Но все это можно было бы вынести, если
бы ноут не сломался! Приезжайте, приезжайте скорее! Отремонтируйте ноут! Спасайте
меня!.. от самого себя.
Бросили все-таки трубку. Назвали сумасшедшим и бросили.
Звук швыряемой трубки, скрежет.
Г. Еще чуть-чуть, еще сантиметр до задвижки, ну, ну, ну!
Щелчок, Г. Вылезает обратно в комнату, распахивает дверь, виднеется коридор, перед
дверью – опрокинутый телефон, трубка лежит отдельно. Г. издает звериный крик и
падает в обморок.
Явление 2.
В дверь заходят два санитара с носилками. Перешагивают через Г, танцуют. Г.
открывает глаза.
Г. Кто здесь?
Санитары (хором) . Мы за вами, Григорий Манн.
Г. Слава Богу! Слава Богу, за мной!
Подползает на коленях к ним.
Г. Пожалуйста, заберите меня! Лишь бы только не думать! Не оставляйте меня наедине с
собой, забирайте куда угодно, хоть даже к людям, главное – чтобы там было побольше
развлечений, и я мог не думать.
Санитары. Нет, Манн. Ваши надежды неправильны. Вам уже поставлен диагноз.
Г. Погодите… погодите, как вы попали в… а... Что еще за диагноз?
Санитары. Избыточное увлечение наслаждениями. Безответственность. Лень.
Г. Да. Да, так и есть. Вы не поверите, но я всегда это знал. Вот какой я умный. Но делать
что-нибудь с этим я лично не собираюсь. Мне нравится. Вот. Так… так все-таки в
полиции меня услышали, запеленговали и выслали на помощь вас? И вы меня забираете?
Санитары (опускают носилки на пол и берут Г. под руки.) Да.
Г. В больницу? А не врете? И у меня там не будет ломаться ноут, и там будут девочки, и
бесплатная еда? Правда?
Санитары. Все будет, Манн. Ложитесь и помалкивайте.
Г. начинает беспокоиться.
Г. Погодите, погодите. Как это – ложитесь и помалкивайте? Тетя знает, что вы меня
забираете? Она без меня не может, вот так-то. И бабушка. Что она будет делать, если вы
меня заберете? Нет, я передумал. Я не поеду с вами. Дайте мне какую-нибудь игру, или
книгу, Васиджена Пупкина, и мне этого хватит продержаться. А лучше – две книги. И вы
меня не трогаете. А?
Санитары смеются одинаковыми голосами. Г. брыкается, но его укладывают на носилки,
и он замирает. Свет гаснет.
Явление 3.
Свет возвращается, ГРИША лежит в комнате на полу один. Он медленно садится.
Потом смотрит на зрителей. Спрыгивает в зрительный зал, едва волоча ноги, двигается
между рядами к выходу. На середине его останавливает ЖЕНЩИНА В ЧЕРНОМ.
Ж.В.Ч. Гриша?
Он мотает головой, вырывается.
Ж.В.Ч. Гриша, милый, ну приди в себя! Мы сейчас пойдем домой… госспади, как же ты
вырвался оттуда?
Г. У меня сломался ноут. И за мной пришли санитары.
Ж.В.Ч. Ну что ты. Что ты так переживаешь. Бабушке бы это не понравилось. Сейчас мы
пойдем домой, да, Гриша? Мы пойдем домой. Купим тебе новый ноутбук, еще мощнее
прежнего.
Г. И книжек Васиджена Пупкина.
Ж.В.Ч. И книжек Васиджена Пупкина.
Г. И еды.
Ж.В.Ч. И еды.
Г. И дверь не запирать.
Ж.В.Ч. Хорошо, отныне не будем запирать дверь. Да я тебя не оставлю, я не буду больше
так надолго тебя оставлять, Гриша, твоя бабушка ведь была бы против… хоть ты и
дармоед.
Они идут к сцене, женщина в черном поддерживает шатающегося Гришу. Перед самой
сценой он оглядывается на выход.
Ж.В.Ч. Что такое?
Г. Нет… нет. Мне лень. Не хочу.
Они забираются на сцену и замирают спиной к зрителям. Гриша больше не
оглядывается. Занавес.
Написано: ноябрь 2013. Переделано: февраль 2014.