Поиск №21 Дата: 28.05.2004 - Ино

МОНИТОРИНГ РОССИЙСКОЙ ПРЕССЫ
АПРЕЛЬ.2004
Деловой Петербург №59 (Дата: 05.04.2004)>>
Министерство образования и науки РФ и Американский фонд гражданских исследований и развития
…проводят программу предоставления грантов молодым российским ученым, получившим степень
кандидата наук не более чем за 6 лет до начала проведения работы по выполнению гранта (1
сентября 2004 г.).
…50% финансирования предоставлено за счет грантов, выделенных CRDF Фондом Джона Д. и
Кэтрин Т. Макартуров и Корпорацией Карнеги (Нью-Йорк)…
НГ-Наука (приложение к газете Независимая газета) №7 (Дата: 14.04.2004)>>
…в Лондоне открывается очередное заседание международного Совета программы
"Межрегиональные исследования в общественных науках".
Социс - социологические исследования №4 (Дата: 20.04.2004)>>
Создание социологического факультета…21 февраля 1990 г. была создана кафедра социологии.
В 2001 г. ученые факультета приняли активное участие в создании Межрегионального института
общественных наук (МИОН), где курируют направление "Власть и социальные патологии
современного общества" (руководитель - Г.В. Дыльнов).
Запад России (приложение к Российской газете) №84 (Дата: 22.04.2004)>>
СЕГОДНЯ в Калининградском государственном университете открывается большая международная
конференция "Кант между Западом и Востоком", посвященная 280-летию со дня рождения
знаменитого философа и 200-летию со дня его смерти.
Организаторы конференции - КГУ, Кантовские общества России и Германии, БерлинскоБранденбургская академия наук, Балтийский межрегиональный институт общественных наук.
Поиск №17-18 (Дата: 30.04.2004)>>
Программа "Межрегиональные исследования в общественных науках" в июне 2003 года
объявила конкурс на соискание индивидуальных и коллективных грантов на исследования в области
общественных и гуманитарных наук.
…Объявляют победителей третьего конкурса в рамках программы "Межрегиональные исследования
в общественных науках"
МОНИТОРИНГ РОССИЙСКОЙ ПРЕССЫ
МАЙ.2004
Свободная мысль-ХХI №5 (Дата: 03.05.2004)>>
Двухтомный труд профессора Флорентийского университета Эннио Ди Нольфо* стал одним из
наиболее крупных исследований по истории международных отношений, вышедших на русском языке
за последнее десятилетие.
Обладая в целом значительной ценностью для всех интересующихся международными отношениями
в XX веке, двухтомник Ди Нольфо является результатом плодотворного сотрудничества между
ведущими российскими и зарубежными центрами исследования международных отношений, а также
благотворительными организациями, чья деятельность направлена на поддержку российской науки и
образования. Полный текст двухтомника размещен в сети Интернет на сайте "ИНО-Центр" (http:
//www.inocenter.ru/publications/nolfo.html).
Гудок №80 (Дата: 06.05.2004)>>
Вопросы укрепления безопасности и расширения сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе
в центре внимания участников проходящего во Владивостоке семинара "Вызовы XXI века и политика
безопасности в АТР: взгляд из России и США".
Организаторами семинара стали администрация края и Межрегиональный институт
общественных наук Дальневосточного государственного университета.
Владивосток №65 (Дата: 06.05.2004)>>
Вчера во Владивостоке прошел семинар международного масштаба: ведущие российские и
американские эксперты в области стратегической безопасности собрались в Доме переговоров,
чтобы обсудить проблемы Азиатско-Тихоокеанского региона в соответствующей области.
Мероприятие организовали Межрегиональный институт общественных наук ДВГУ и
администрация Приморского края.
Владивосток №72 (Дата: 20.05.2004)>>
Вчера в отеле "Хендэ" во Владивостоке открылась девятая конференция президентов университетов
стран Азиатско-Тихоокеанского региона, организатором которой выступил Дальневосточный
государственный университет.
Российскую сторону представляли ректор ДВГУ Владимир Курилов, президент Московской академии
развития образования и культуры Юрий Громыко, президент ИНО-Центра, вице-президент
Российского отделения фонда "Евразия" Андрей Кортунов и др.
Поиск №21 (Дата: 28.05.2004)>>
Девятая конференция президентов университетов стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР)
прошла во Владивостоке в середине мая.
Российских участников представляли ректоры вузов, эксперты и специалисты в области развития
образования и проблем АТР, в том числе ректор Дальневосточного госуниверситета (ДВГУ)
Владимир Курилов, президент Московской академии культуры и развития образования Юрий
Громыко, президент ИНО-Центра, вице-президент Российского отделения Фонда "Евразия" Андрей
Кортунов.
МОНИТОРИНГ РОССИЙСКОЙ ПРЕССЫ
ИЮНЬ.2004
НГ-Наука (приложение к газете Независимая газета) №10 (Дата: 09.06.2004)>>
Отечественная социогуманитарная наука постепенно утрачивает функцию производства нового
знания…
Любопытно, что и Запад, какие бы злонамеренные планы мы ему ни приписывали, весьма
заинтересован в развитии у нас более активной, творческой, а не чисто "посреднической" науки.
Свидетельство этому - инициирование западными научными фондами целого ряда программ,
направленных на активизацию собственно исследовательской составляющей российской
социогуманитарной науки. Один из ярких примеров - программа "Межрегиональные исследования
в общественных науках", объединившая усилия корпорации Карнеги, Фонда Дж. и К. Макартуров,
Института им. Кеннана, а также нашего Министерства образования, ныне объединенного с
Министерством науки. Основная цель этой программы - активизация и интеграция возможностей
наших классических университетов в развитии социогуманитарных исследований. И уже сейчас она
приносит впечатляющие результаты.
НГ-Наука (приложение к газете Независимая газета) №10 (Дата: 09.06.2004)>>
Создание новых научно-образовательных структур может опираться на возможности зарубежного
опыта…
В первую очередь имеются в виду созданные в ряде российских вузов при поддержке корпорации
Карнеги (Нью-Йорк) и Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров научно-образовательные центры: 16
центров в области естественных наук и 9 - в области социально-гуманитарных исследований.
Программа поддержки научно-образовательных центров естественно-научных исследований
"Фундаментальные исследования и высшее образование" (BRHE) реализуется Американским
фондом гражданских исследований и развития (CRDF), а поддержка центров общественных наук
осуществляется через программу "Межрегиональные исследования в общественных науках"
(МИОН), которая администрируется ИНО-Центром в партнерстве с Институтом им. Кеннана. Обе
инициативы реализовывались совместно с бывшим Министерством образования РФ и будут
продолжены уже в сотрудничестве с Министерством образования и науки.
Невское время №112 (Дата: 18.06.2004)>>
За последние 5 лет общественный прагматизм смел в процессе строительства и грабительства
несколько тысяч курганов, городищ, селищ. Наверное, часть ответственности за содеянное лежит и
на археологах…
Исправить положение возможно лишь новыми формами организации науки и новыми научными
идеями. И то и другое сочетается в Межрегиональных институтах общественных наук (МИОН). В 2002
году с целью развития гуманитарных наук в России был основан "ИНО-Центр". В числе его
учредителей Министерство образования РФ и ряд американских фондов.
Poccия XXI №3 (Дата: 24.06.2004)>>
Поддержка данного проекта КИ 400-3-03 ("Ливонская война глазами современников и потомков") была
осуществлена АНО ИНО-Центр в рамках программы "Межрегиональные исследования в
общественных науках" совместно с Министерством образования Российской Федерации,
Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США) при участии Корпорации
Карнеги в Нью-Йорке (США), Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров (США). Точка зрения,
отраженная в данном документе, может не совпадать с точкой зрения вышеперечисленных
благотворительных организаций.
Полис №3 (Дата: 28.06.2004)>>
Природа "национального самосознания" и его соотношение с "политическим национализмом"
относятся к числу тем, оказавшихся в последнее десятилетие в центре внимания российской
политической науки…
Настоящая статья посвящена анализу локального национального комплекса на одной из окраин
бывшей империи - российском Дальнем Востоке…
Эмпирической базой исследования выступают биографические интервью, собранные автором в 2000
- 2002 гг. в городе Хабаровске... а также данные формализованного опроса, проведенного Центром
социально-политических исследований (ДВR-центр) Хабаровского гостехуниверситета в 2002 г. И в
том, и в другом случае сбор материала осуществлялся при поддержке ИНО-центра (в рамках
программы МИОН) и Фонда Форда.
МОНИТОРИНГ РОССИЙСКОЙ ПРЕССЫ
ИЮЛЬ.2004
Марийская правда №121 (Дата: 01.07.2004)>>
Поварская, 21, станция метро "Арбатская" - именно по этому адресу располагается в Москве
Венгерский культурный, научный и информационный центр. В эти летние месяцы завершается его
первый сезон под новым руководством.
…Именно в Венгерском культурном центре прошли: презентация "Центрально-европейского
ежегодника", выпущенного совместно с ИНО Центром (Информация-Наука-Образование) по
инициативе Института "Открытое Общество" и Центрально-Европейского Университета (Будапешт),
праздники венгерской поэзии, выставки художников.
Новгородские ведомости №10 (Дата: 17.07.2004)>>
У Старой Руссы богатая и древняя история, наполненная удивительными людьми и событиями, а
потому она всегда вызывала огромный интерес у историков и археологов. Первые пробные раскопки
производились здесь еще в 1939 году. Исследователи обнаружили в Старой Руссе богатейший
культурный слой, местами достигающий шести метров. Но только в 1966 году старорусский отряд
Новгородской археологической экспедиции приступил к планомерным работам.
…Что же касается перспективных планов, то в сентябре Новгородский межрегиональный институт
общественных наук и старорусская археологическая экспедиция планируют провести в Старой Руссе
научную конференцию, целью которой является обобщение результатов археологических
исследований Приильменья и Старой Руссы.
МОНИТОРИНГ РОССИЙСКОЙ ПРЕССЫ
АВГУСТ.2004
Поиск №34-35 (Дата: 27.08.2004)>>
Министерство образования и науки РФ и Американский фонд гражданских исследований и развития
(CRDF) объявляют об окончании конкурса и выделении 100 стипендий молодым российским ученымпреподавателям вузов в рамках совместной российско-американской Программы "Фундаментальные
исследования и высшее образование"…
Эта программа софинансируется в равных долях Министерством образования и науки РФ и CRDF.
Финансирование с американской стороны осуществляется CRDF из средств Фонда Джона Д. и Кэтрин
Т. Макартуров и Корпорацией Карнеги (Нью-Йорк).
Полис №4 (Дата: 30.08.2004)>>
Национальные движения в финно-угорских регионах РФ…
Работа подготовлена в рамках исследовательского проекта "Этнополитические аспекты
региональных трансформаций в финно-угорских регионах РФ: кризис суверенизации и этничности",
поддержанного АНО ИНО-Центр совместно с Министерством образования РФ, Центром
перспективных российских исследований им. Кеннана (США), при участии Корпорации Карнеги в НьюЙорке, а также Фонда Дж.Д. и К.Т.МакАртуров (США).
МОНИТОРИНГ РОССИЙСКОЙ ПРЕССЫ
ОКТЯБРЬ.2004
Саратовские вести - Ваша суббота №39 (Дата: 01.10.2004)>>
23 сентября в Саратове завершилась научная конференция "Многообразие религиозного опыта и
проблемы сакрализации и десакрализации власти в христианском и мусульманском мире (опыт
России и Европы)", организованная Межрегиональным институтом общественных наук.
Новгородские ведомости №46 (Дата: 02.10.2004)>>
Знакомьтесь - Джон Клири, профессор американского университета Сан-Диего, доктор наук. 44 года
юридической практики, последние 15 лет совмещенной с преподавательской деятельностью.
Ну, а об остальном он сам и расскажет...
- Да, в октябре я приеду на конференцию в Старую Руссу по проблемам политической и правовой
культуры. В рамках работы Новгородского межрегионального института общественных наук.
Новгородские ведомости №47 (Дата: 05.10.2004)>>
Конференция - первая акция в рамках проекта "Эволюция политической и правовой культуры России:
региональные особенности и влияние европейского фактора". Инициатор конференции Новгородский межрегиональный институт общественных наук (НовМИОН) собрал вместе
юристов, политологов, психологов, историков, филологов, экономистов из ведущих вузов России и
Белоруссии.
Вечерний Новосибирск №195 (Дата: 07.10.2004)>>
В издательстве Томского университета вышел в свет первый, и пока единственный, в стране учебник
"Страны СНГ и Балтии".
Книга, которую написал известный томский историк, академический директор Томского
Межрегионального института общественных наук профессор Василий Зиновьев, будет интересна,
конечно, не только тем, кто обучается по специальностям "Международные отношения" и
"Регионоведение" , но и всем, интересующимся судьбой того, что теперь называется постсоветским
пространством.
Вечерний Новосибирск №199 (Дата: 13.10.2004)>>
Казахстан - наш ближайший сосед. Но много ли мы знаем о том, что происходит в республике? Пишут
у нас в основном об официальных визитах, о расширении товарооборота и о новой столице. А если
посмотреть вглубь? Именно этой целью и задались участники международной конференции,
собравшись по инициативе Томского межрегионального института общественных наук на круглый
стол "Этнополитические процессы Центральной Азии и Казахстана: история и современность"…
МОНИТОРИНГ РОССИЙСКОЙ ПРЕССЫ
НОЯБРЬ.2004
Политический журнал №40 (Дата: 01.11.2004)>>
18 - 19 ноября пройдет всероссийская научная конференция "Многопартийность и гражданское
общество в России: тенденции и перспективы развития" (г. Саратов, ул. Астраханская, 83, X корпус
СГУ). Конференция проводится в рамках научного проекта кафедры политических наук и кафедры
национальной экономики и экономической теории Саратовского государственного университета при
поддержке Саратовского МИОНа.
Красное знамя №193 (Дата: 04.11.2004)>>
Еще в начале 20-х годов предлагали сбросить Пушкина с корабля современности. Не повторится ли
подобная ситуация в начале нового века?...
А что такое классика?...
Группа ученых ТПУ и ТГУ работает над совместным проектом, который осуществляется при
финансовой поддержке МИОНа (межрегионального института общественных наук), корпорации
Карнеги в Нью-Йорке (США), фонда Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров (США). Цель этого
исследования - понять, как и по каким причинам меняется отношение к классике, какова ее роль в
жизни нынешнего общества.
Вечерний Томск №205 (Дата: 04.11.2004)>>
В ТГУ завтра открывается IX Всероссийская конференция "Традиционные и инновационные процессы
в образовании: исследовательское сопровождение и поддержка изменений в образовании, науке и
обществе"
Среди организаторов - ТГУ, Межрегиональный институт общественных наук ТГУ, РГНФ,
Региональный центр развития образования Томской области.
Родина №11 (Дата: 08.11.2004)>>
ИВАН ГРОЗНЫЙ НА ПОЛЬСКОМ ПРЕСТОЛЕ.
Такой сценарий вполне мог бы состояться в мировой истории*
Элекция N 1…
* Поддержка данного проекта была осуществлена АНО ИНО-Центр в рамках программы
"Межрегиональные исследования в общественных науках" совместно с Министерством образования
Российской Федерации, Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США) при
участии Корпорации Карнеги в Нью-Йорке (США), Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров (США).
Литературная газета №45 (Дата: 10.11.2004)>>
Как избежать печального опыта создания в стране общественного канала середины 90-х, ставшего
очередным полем боя для раздела рекламных денег и размещения в его эфире политических
заказов?
…Комиссия деятелей образования из 15 человек, спонсированная корпорацией Карнеги (эту
комиссию в учебниках называют комиссией Карнеги), опубликовала интересный доклад,
обстоятельный и аргументированный, под названием "Общественное TV. Программа действий",
который и лег в основу закона конгресса в 1967 году.
Алтайская правда №322 (Дата: 17.11.2004)>>
Вчера, 16 ноября, в Алтайском государственном университете открылась Всероссийская научная
конференция "Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии", посвященная
120-летию со дня рождения С.И. Руденко, известного ученого-археолога, исследователя древнего
Алтая.
Конференция проходит в рамках программы, реализуемой Министерством образования и науки,
Институтом имени Кеннана Центра Вудро Вульсона при поддержке Корпорации Карнеги и Фонда
Джона и Кэтрин Макартуров (США), и является одним из этапов реализации научного проекта
"Этносоциальная структура кочевников Сибири и Дальнего Востока в исторической перспективе".
Биржа плюс карьера №46 (Дата: 17.11.2004)>>
АНО "ИНО-Центр (Информация. Наука. Образование)" объявляет о приеме заявок по программе
стипендий OSI/FCO Chevening Scholarships на 2005-2006 учебный год.
Политический журнал №44 (Дата: 29.11.2004)>>
7 декабря в г. Воронеже (Университетская пл., 1) состоится методический семинар историков
воронежского и саратовского отделений фонда "Межрегиональные исследования в общественных
науках" (МИОН) в рамках проекта "Консервативные и либерально-реформистские тенденции во
внутренней политике Российской империи (конец XVIII - первая половина XX в.): опыт исторической
реконструкции".
МОНИТОРИНГ РОССИЙСКОЙ ПРЕССЫ
ДЕКАБРЬ.2004
Вечерний Томск №231 (Дата: 11.12.2004)>>
Во вторник, 14 декабря, в 10 часов в конференц-зале ТГУ начнет работу научно-практический
семинар "Интеграционный потенциал регионов Сибири и Центральной Азии на современном этапе".
Организаторы семинара - Межрегиональный институт общественных наук Томского
госуниверситета и администрация Томской области.
Южноуральская Панорама №141 (Дата: 16.12.2004)>>
Международная научно-практическая конференция "Культура толерантности: пути и проблемы
развития" прошла недавно в Екатеринбурге. Ее организаторы - Уральский филиал Международной
ассоциации религиозной свободы, гуманитарный институт Екатеринбурга и межрегиональный
институт общественных наук при Уральском государственном университете.
Богатей №48 (Дата: 23.12.2004)>>
15 декабря в Саратовском государственном университете имени Н. Г. Чернышевского прошел
Круглый стол "Цензура и современная журналистика" , организованный кафедрой общего
литературоведения и журналистики СГУ и Саратовским отделением Союза журналистов России
совместно с Межрегиональным институтом общественных наук.
Челябинский рабочий №245 (Дата: 28.12.2004)>>
В Екатеринбурге прошла международная научно-практическая конференция "Культура
толерантности: пути и проблемы развития", которую организовали межрегиональный институт
общественных наук при Уральском госуниверситете, гуманитарный университет, Уральский филиал
евразийского отделения Международной ассоциации религиозной свободы.
Деловой Петербург №59
Дата: 05.04.2004
Страница: 16
Санкт-Петербург
ГРАНТЫ ДАДУТ МОЛОДЫМ УЧЕНЫМ
Министерство образования и науки РФ и Американский фонд гражданских исследований и развития
для независимых государств бывшего Советского Союза (CRDF) совместно проводят программу
предоставления грантов молодым российским ученым, получившим степень кандидата наук не более
чем за 6 лет до начала проведения работы по выполнению гранта (1 сентября 2004 г.). В
соответствии с программой финансирования по результатам конкурса будет выделено 100 грантов по
$12 тыс. на 3-летний период. Финансирование программы грантов осуществляется из российских и
американских источников: 50% финансирования предоставлено за счет грантов, выделенных CRDF
Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров и Корпорацией Карнеги (Нью-Йорк); 50% выделяется из
бюджета Министерства образования и науки РФ. Заявки принимаются до 12 мая 2004 г. (Э.У.)
НГ-Наука (приложение к газете Независимая газета) №7
Дата: 14.04.2004
Страница: 12
Москва
Автор: Андрей Кортунов, Ирина Лактионова Лондон
ГУМАНИТАРИИ ОБЪЕДИНЯЮТСЯ ПО СЕТЕВОМУ ПРИНЦИПУ.
Экспортный потенциал российских общественных наук пока имеет "сырьевой" характер
Сегодня в Лондоне открывается очередное заседание международного Совета программы
"Межрегиональные исследования в общественных науках". Программа стала самой крупной
совместной инициативой теперь уже бывшего Министерства образования России и западных
благотворительных фондов в области общественных и гуманитарных наук.
Результаты первых четырех лет программы более чем внушительны: успешно развиваются девять
межрегиональных институтов общественных наук (МИОН), созданных на базе наших ведущих
региональных классических университетов в Калининграде, Новгороде Великом, Воронеже,
Саратове, Ростове-на-Дону, Екатеринбурге, Томске, Иркутске и Владивостоке. Причем каждый из
созданных центров имеет свою индивидуальную междисциплинарную специализацию. Если в
Ростове, например, занимаются проблемами модернизации России, то Екатеринбург сделал ставку
на изучение проблем толерантности, а Воронеж - на проблематику межкультурной коммуникации.
В региональные университеты поступили многие тысячи западных книг. Российские ученые получили
дополнительные возможности выезжать в научные стажировки в Европу, Северную Америку, страны
Азиатско-Тихоокеанского региона.
Конечно, далеко не все и не у всех получается сразу. Не всегда исследования МИОНов отличаются
подлинной инновационностью, не так часто удается похвастаться и по-настоящему
междисциплинарными проектами. Велик соблазн развиваться по экстенсивному пути - механически
наращивать число публикаций, расширять состав участников конференций, выходя все дальше за
рамки изначально заявленных тематических приоритетов. В некоторых МИОНах остро стоит
проблема кадрового резерва, подключения молодежи (в том числе и студенческой) к реальному
исполнению крупных научных проектов.
Тем не менее хотя МИОНы еще не могут на равных конкурировать с лидирующими западными
исследовательскими центрами, они уже вполне в состоянии предложить свои уникальные разработки,
вызывающие интерес в том числе и у зарубежных коллег.
Кстати, вопрос о международном измерении работы МИОНов будет одним из основных на
лондонском заседании. Сегодня многие российские университеты имеют широкие партнерские связи
за рубежом. Однако очень часто эти связи крайне хаотичны и эклектичны. В международных проектах
нередко участвуют очень небольшое количество "избранных". В географии международных проектов
в большинстве случаев отсутствуют страны СНГ и государства Центральной Европы. Наконец, ни для
кого не секрет, что в международных проектах российская сторона обычно выступает в качестве
поставщика первичного научного "сырья" (данные опросов, результаты экспедиций, новые архивные
материалы и пр.), а подготовка самого научного "продукта" осуществляется где-то в Америке или
Западной Европе. Как и в экономике в целом, экспортный потенциал российских общественных наук
пока носит ярко выраженный сырьевой характер.
Другой принципиальный вопрос, который будет обсуждаться в Лондоне, - вопрос о будущем
ежегодных конкурсов индивидуальных грантов.
Один из возможных вариантов решения этой проблемы -проведение конкурса по двум категориям.
Первая - для молодых ученых, завершающих работу над кандидатской диссертацией или
собирающих материалы для своей первой монографии. Вторая категория - для уже состоявшихся
исследователей, защитивших докторские диссертации и ставших признанными лидерами в своей
области. Эти ученые в целом не нуждаются в дополнительных консультациях, они сами могут
консультировать, направлять и даже руководить отдельными направлениями работы МИОНа. По
западным стандартам они попадают под определение visiting professor (приглашенный профессор).
Разумеется, условия грантов и характер взаимодействия с МИОНом для первой и второй категорий
грантополучателей должны быть различными.
Но, пожалуй, самым принципиальным вопросом, который будет предметом дискуссий в
Лондоне, остается вопрос о том, как использовать МИОНы для практических нужд российского
образования. Ставится весьма честолюбивая, хотя и труднодостижимая цель: создать на базе
ведущих региональных университетов России эффективный и гибкий механизм для массовой
переподготовки и повышения квалификации научно-образовательных кадров для высшей школы,
добиться резкого повышения академической мобильности, создать дополнительные предпосылки для
скорейшей интеграции региональных вузов в "болонский процесс".
Программа "Межрегиональные исследования в общественных науках" вступает в новый этап своего
развития. Как и четыре года назад, у нас больше вопросов, чем ответов. И все же мы уверены в том,
что программа, ее наработки, ее опыт и технологии будут востребованы нашим образовательным
сообществом. Потому что программа не произвольная конструкция, рожденная в головах экспертов и
консультантов. Это живой организм, чутко реагирующий на меняющиеся потребности российского
образования и науки.
***
Андрей Вадимович Кортунов -президент ИНО-Центра (Информация-наука-образование); Ирина
Валентиновна Лактионова - исполнительный директор ИНО-Центра.
***
Партнерские связи российских университетов за рубежом зачастую крайне хаотичны
Социс - социологические исследования №4
Дата: 20.04.2004
Страница: 121-123
Москва
Автор: Г.В. ДЫЛЬНОВ, доктор философских наук, профессор, декан социологического
факультета
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ САРАТОВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА.
Создание социологического факультета. Социологическая наука в Саратовском государственном
университете (СГУ) имеет давние традиции. Ее преподавание, а затем и широкое развитие научных
исследований в социальной области начинается с 1918 г. после открытия в СГУ историкофилологического и юридического факультетов. В 1920 г. на вновь образованном факультете
общественных наук (ФОН) впервые были открыты кафедры социологии и истории социальнополитических учений, уголовной социологии, гражданского права и социализма.
В этот период здесь работали такие известные впоследствии исследователи, как С.Ф. Кечекьян, один
из организаторов социологической науки в Саратове, И.П. Разумовский, названный видным
российским социологом Н.И. Кареевым "главным систематизатором теории экономического
материализма", С.З. Каценбоген, являвшийся в 1928-1932 гг. ректором СГУ, Г.Ю. Маннс, и др. Во
многом благодаря их усилиям были заложены как научно-теоретические, так и практические основы
для развития социологического знания. С начала 30-х годов этот процесс был прерван, и социология
в СГУ прекращает свое существование.
В 60-70-е гг. сотрудниками университета вновь начали проводиться социологические исследования.
Так, доцент кафедры философии О.С. Зелькина обратилась к изучению систем, применяла
системный подход в научных исследованиях. Весьма активно в социологическом русле работали
представители кафедр истории КПСС и научного коммунизма. В течение многих лет (1970-1980 гг.)
они занимались изучением крестьянства Поволжья, проводили широкомасштабные исследования
труда, быта, досуга сельских жителей. В 1971 г. вышла в свет книга И.Н. Чихичина и Ю.А. Макарова
"Система общественных объединений трудящихся в политической организации советского
общества". В.И. Осипов в течение ряда лет читал студентам исторического факультета большой
спецкурс по методике социологических исследований. В 1973-1974 гг. Г.В. Дыльнов в составе группы
ученых университета принимал непосредственное участие в разработке планов социального
развития Кировского района г. Саратова и двух колхозов области. Все это подготавливало почву для
возобновления социологического образования в СГУ.
21 февраля 1990 г. была создана кафедра социологии. Значимой вехой в ее истории явилось
открытие в 1994 г. специальности "Социология". Прием на эту специальность осуществлялся на
историческом факультете, что можно рассматривать как своеобразную традицию, поскольку в 20-е
годы социология преподавалась на историко-филологическом и юридическом факультетах. Первый
набор студентов-социологов составили выпускники созданного при активном участии преподавателей
кафедры социологии (прежде всего Л.С. Аникина, З.М. Дыльновой) социологического класса,
открытого на базе средней школы N 1 г. Энгельса Саратовской области.
В 1997 г., в связи с введением новой специальности - "Журналистика" кафедра социологии была
преобразована в кафедру социологии и массовой коммуникации. В июне 2000 г. на ее базе был
создан социологический факультет. Деканом был избран профессор, заслуженный работник высшей
школы РФ Г.В. Дыльнов. В настоящее время факультет объединяет четыре кафедры: теории и
истории социологии (д.ф.н., проф. Дыльнов Г.В.], прикладной социологии (д.и.н., проф. Крахмалева
А.Д.). социологии коммуникаций (д.с.н., проф. Аникин Л.С.), регионоведения (к.и.н., проф. Панин И.С.).
При факультете работают Саратовский центр Института социологии РАН, Центр региональных
социологических исследований (ЦРСИ), диссертационный совет, а также представительства в
городах Петровске, Красноармейске, Пугачеве, Красном Куте.
Учебный процесс на факультете. В настоящее время на социологическом факультете учатся 485
студентов дневной и заочной форм обучения на бюджетной и коммерческой основе. Сложилась
многоуровневая система подготовки специалистов, включающая различные звенья, начиная со
средней школы и заканчивая аспирантурой и докторантурой. Обучение студентов ведется сегодня по
специальностям "Социология", "Журналистика", "Регионоведение". С учетом специализации
разработаны и читаются спецкурсы. Изданы учебно-методические пособия: "Основы социологии.
Опыт разработки лекционного курса" (1992); работа А.И. Завгороднего и И.В. Шахматовой "Методика
эмпирических исследований в социологии" (1995, 7, 5 п.л.) и библиотечка "В помощь изучающим
социологию" (в 10 выпусках). В 1997-2000 гг. - "Азбука социологии" (3 выпуска), пособия: Ю.Н.
Аксененко, Л.С. Аникин, Г.В. Дыльнов и В.А. Климов "Общая социология. Систематический курс"
(1999, 19, 3 п.л.) и Ю.Н. Аксененко, Л.С. Аникин, Г.В. Дыльнов "Карманный социологический словарь"
(2000, 9, 07 п.л.). В 2003 г. - "14 бесед по социологии. Для старшеклассников средних школ, лицеев,
гимназий и колледжей" (9, 14 п.л.) и "Основы регионоведения. Опыт разработки лекционного курса"
(45, 5 п.л.).
Научно-исследовательская деятельность факультета. Основные направления этой деятельности
составляют исследования проблем социально-политического развития современного российского
общества. По данному направлению было проведено 12 конференций, и по их итогам выпущено 10
сборников. Важное место занимает изучение истории отечественной социологии. Учеными
факультета был выпущен сборник "Отечественная социология. История и современность" (Саратов,
2000), посвященный изучению социологического наследия М.М. Ковалевского, Н.К. Михайловского,
П.А. Сорокина, Г.П.Федотова, В.М. Хвостова, Н.Г. Чернышевского, Б.Н. Чичерина. Издана работа
д.с.н., профессора О.Г. Антоновой "Отечественная социология о социальном прогрессе" (2001, 10
п.л.).
К числу приоритетных относится и направление, связанное с изучением проблем становления и
функционирования местного самоуправления. Опубликованы работы: "Местное самоуправление:
российский путь" (1999, 19, 5 п.л.), Г.В. Дыльнов (в соавторстве) "Государство и местное
самоуправление: региональные проблемы" (1999, 11, 6 п.л.), Л.С. Аникин "Становление местного
самоуправления в Российской Федерации. Опыт социологического исследования" (1997, 8, 9 п.л.).
Ряд преподавателей (прежде всего Б.Э. Поликарпов) участвовал в разработке правовых основ
местного самоуправления в Саратовской области.
В последние годы на факультете активно разрабатывается региональная проблематика. Изучается
целый спектр вопросов - от экономического и культурного развития регионов до проблем
региональной политической элиты. Изданы монографии Б.Э. Поликарпова "Триада власти региона:
становление, проблемы, перспективы" (1998. 15, 8 п.л.), Д.В. Покатова "Политическая региональная
элита: вчера, сегодня, завтра" (1998, 5, 2 п.л.) и др. В течение 2002 г. по заданию правительства и
администрации Саратовской области ЦРСИ было проведено исследование электоральных
предпочтений населения г. Саратова и г. Энгельса в период избирательной кампании по выборам в
областную Думу.
В 2001 г. ученые факультета приняли активное участие в создании Межрегионального института
общественных наук (МИОН), где курируют направление "Власть и социальные патологии
современного общества" (руководитель - Г.В. Дыльнов). Под эгидой МИОН прошли 4 конференции,
создан постоянно действующий научный семинар "Поколенческая организация современного
российского общества: взаимодействие поколений". Вышли в свет несколько сборников на ту же тему
и монография Н.В. Шахматовой "Социология поколений" (2000, 18 п.л., в 2-х книгах). В 2000 и 2003 гг.
ученые факультета приняли участие в работе Всероссийских социологических конгрессов.
Что касается кадрового потенциала факультета, то новые возможности для улучшения его качества
возникли в связи с организацией в 1994 г. филиала Российского центра гуманитарного образования и
созданием Института дополнительного профессионального образования (ИДПО), включающего
направление "социология". На их базе проходят переподготовку преподаватели социологического
факультета и других вузов г. Саратова и области. Работу указанного направления обеспечивает
социологический факультет. С 1994 г. функционирует аспирантура, а с 1997 г. - докторантура.
Начиная с 1995 г. по 2002 г. в диссертационном совете защищено более 100 диссертаций: из них
свыше 80 кандидатских и 20 докторских.
Работа со студентами. С момента образования в 2000 г. социологического факультета уделяется
постоянное внимание не только учебе, но и научной, общественной работе студентов. Создаются
условия для их активного участия как в проведении исследований, так и в общественной
деятельности в рамках факультета и всего университета. Для чтения лекций студентам на факультет
приглашались ведущие социологи из различных вузовских центров и организаций. В 2002 г.
заместитель директора Института социологии РАН проф. З.Т. Голенкова прочитала студентам
факультета курс по истории европейской социологии.
Для приобщения студентов к научно-исследовательской деятельности при факультете создано
Студенческое научное общество. С участием самих студентов определена долговременная проблема
исследования - регион глазами студентов. Проведены 4 студенческих научных конференции, по
итогам которых изданы 3 сборника, включающих более 100 статей студентов социологического
факультета СГУ и других вузов г. Саратова и ряда регионов. С целью поощрения наиболее
талантливых студентов учреждена премия им. ММ. Ковалевского. Студенты, проявившие
способности к научной работе, рекомендуются в аспирантуру.
Международные связи. В последние годы достаточно динамично развиваются международные связи
факультета. Социологи СГУ приняли участие в международной программе "Темпус", в соответствии с
которой ряд преподавателей и студентов проходили стажировку в университетах городов Анже,
Пуатье (Франция) и Гранада (Испания). В свою очередь, испанские и французские социологи
побывали в Саратовском университете, где работали с преподавателями, аспирантами и студентами.
Так, весной 1995 г. в течение недели в СГУ работал профессор Сорбонны, директор центра
социологических исследований (Париж), вице-президент Французского социологического общества Ф.
де Сенгли. В июне 2002 г. в связи с реализацией гранта "Сравнительная социология",
осуществляемого совместно СГУ и Университетом штата Вайоминг (США), был создан упомянутый
выше Центр региональных социологических исследований (ЦРСИ). На базе Центра региональных
социологических исследований осуществляется программа "Initiative on Distance Learning" "Инициатива в дистанционном обучении", организованная Институтом Международного Обучения
Стенфордского Университета (США).
Запад России (приложение к Российской газете) №84
Дата: 22.04.2004
Страница: 6
Калининград
Автор: Елена Рыжова
СЛЕД КЕНИГСБЕРГСКОГО МУДРЕЦА.
СЕГОДНЯ в Калининградском государственном университете открывается большая международная
конференция "Кант между Западом и Востоком", посвященная 280-летию со дня рождения
знаменитого философа и 200-летию со дня его смерти.
Самый известный житель Кенигсберга и спустя двести лет после своей смерти объединяет разные
культуры, разные народы и заставляет ученых всего мира открывать все новые грани своего
философского наследия. Как сообщили в информационном управлении КГУ, в работе пяти секций
примут участие более ста философов из России, Белоруссии, Украины, Латвии, Литвы, Польши,
Германии, Великобритании, Франции, Нидерландов, Швеции, Финляндии, Японии, Южной Кореи,
США, Канады и других стран. Виднейшие кантоведы рассмотрят ключевые темы философии
"кенигсбергского мудреца" и их современное значение, влияние на различные культуры.
Организаторы конференции - КГУ, Кантовские общества России и Германии, БерлинскоБранденбургская академия наук, Балтийский межрегиональный институт общественных наук.
Елена Рыжова
Поиск №17-18
Дата: 30.04.2004
Страница: 22
Москва
ИНО-ЦЕНТР (ИНФОРМАЦИЯ. НАУКА. ОБРАЗОВАНИЕ.).
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ИНСТИТУТ ИМ. КЕННАНА
(США) ПРИ ПОДДЕРЖКЕ КОРПОРАЦИИ КАРНЕГИ В НЬЮ-ЙОРКЕ (США), ФОНДА ДЖОНА Д. И
КЭТРИН Т. МАКАРТУРОВ (США)
Объявляют победителей третьего конкурса в рамках программы "Межрегиональные исследования в
общественных науках"
Программа "Межрегиональные исследования в общественных науках" в июне 2003 года
объявила конкурс на соискание индивидуальных и коллективных грантов на исследования в области
общественных и гуманитарных наук.
Цель конкурса - развитие профессиональных контактов и научных связей между российскими
индивидуальными исследователями, образовательными, научными и аналитическими центрами.
На конкурс поступило 434 заявки. Поддержано 83 проекта на общую сумму $ 462 000.
ПРОЕКТЫ-ПОБЕДИТЕЛИ:
Тематика проекта/Ф.И.О. участников проекта/Город
"Хостес" как теневая экономическая практика в сфере трудовой миграции женщин АзиатскоТихоокеанского региона (на примере Хабаровского края)/Фетисова Е.Н. Лидзарь Т. А. Козлова Г.
И./Хабаровск
Этнополитические аспекты региональных трансформаций в финноугорских регионах РФ: кризис
суверенизации и этничности/Шабаев Ю.П. Ковалев В. А./Сыктывкар
Реформа системы здравоохранения в России: социальные последствия коммерциализации/Ковалев
С.Ю. Блам И.Ю./Новосибирск
Сверхурочная занятость кок феномен российского рынка труда 1990-х годов/Варшавская
Е.Я./Кемерово
Медиограмотность будущих педагогов как одна из важнейших целей модернизации российского
образовательного процесса/Федоров А. В. Челышева И. В. Новикова А. А. Каруна И. А./Таганрог
Толерантность к старению: история и современность/Гершкович Т. Б./Екатеринбург
Интеграция России в западноевропейскую науку de jure и de facto/Басаргина Е.Ю./Санкт-Петербург
Политика России в отношении КНДР: от дружбы к прагматизму (1990-е гг. - начало XXI в.)/Забровская
Л. В. Ролин А.Н. Яровенко Е.В./Владивосток Москва Владивосток
Правительственная политика и общество: консервативные программы экономической модернизации
России (вторая четверть XIX - начало XX в.)/Степанов В.Л. Христофоров И. А.
Минаков А.Ю./Москва Луховицы (Московская обл.) Воронеж
Наследие С.Н.Прокоповича, его место и роль в культуре русского зарубежья/Бачурина О.Н./СанктПетербург
Территория детства: обычаи, заговоры, обереги народов полиэтнического региона (но примере
Тюменской области)/Карабулатова И.С. Ермакова Е.Е. Зинатуляина Г. И./Тюмень
Формирование кавказской границы: соотношение объективных и субъективных факторов/Архипова
Е.В./Волгоград
Диалог культур и социокультурная адаптация этнических меньшинств в современном полиэтническом
обществе/Титова Т. А./Казань
Переливание крови в контексте знания, власти и морали: социальная история биомедицинских
технологий в России, 1900-1940/Михель Д. В./Саратов
Проблема власти и нравственности в становлении российской политической культуры XVI
в./Сайнаков Н.А./Томск
Сетевой маркетинг: сектантское сознание в условиях рыночной экономики современной
России/Леонтьева Э.О. Матвиенко И. Г./Хабаровск
Институциональная модель взаимодействия бизнеса и местных органов власти (на примере
Кемеровской области)/Курбатова М.В. Левин С.Н. Апарина Н.Ф.Кемерово
Моделирование лингвистического подхода к процессам о защите чести и достоинства/Иваненко Г.
С./Челябинск
Феномен национально-культурных объединений в Краснодарском крае: социологический
анализ/Ракачев В.Н./Краснодар
Соперничающие интерпретации идеи нации в дискуссиях о национальной идентичности и
перспективах модернизации в России 11840-1850-е гг.)/Малинова О.Ю./Москва (Зеленоград)
Новый русский национализм как социокультурный проект и спонтанно возникающие модели
межэтнических отношений/Лурье С. В. Аракелян Ф.А. Садовская О.Н./Санкт-Петербург
Рецепция британской социально-философской мысли в России XVIII-XIX вв./Артемьева Т. В. Бажанов
В. А. Микешин М.И./Санкт-Петербург Ульяновск Санкт-Петербург
Ономастика и диалектная лексика Русского Севера как источник реконструкции традиционной
языковой картины мира/Березович Е.Л./Екатеринбург
Российская диаспора в Финляндии: проблема сохранения идентитета и культурных традиций/Мусаев
В. И./Санкт-Петербург
Социальные механизмы сохранения традиционных ценностей (на примере старообрядческой
общины г. Миасс Челябинской области)/Данилко Е.С./Москва
Психиатрия и власть: формирование психиатрической экспертизы на примере Казанского окружного
дома умалишенных/Янгулова Л. В./Казань
Толерантность и интегрированное образование детей-инвалидов: социологический анализ/Зайцев Д.
В./Саратов
Жозеф де Местр и его русские "собеседники" (опыт философской биографии и интелектуальные
связи в России)/Дегтярева М.И./Москва
Россия в системе глобальных миграционных трендов и модернизация миграционной политики России
(федеральный и региональный аспекты)/Рязанцев С. В./Москва
Декоративно-прикладное искусство традиционных культур Сибири/Эдоков А. В./Горно-Алтайск
Лексикографическая концептология, теология и мифопоэтика семантической связи "толерантность мир" ("покой")/Семенова Т.О. Гладкова Е.В. Кузнецова А.Е./Санкт-Петербург Санкт-Петербург
Воронеж
Сфера, границы, функции концептов "жид" и "хачик" в современной социокультурной ситуации
(сравнительная характеристика)/Ивлев В. П./Санкт-Петербург
Культура путешествия в современной России: между экскурсией и паломничеством/Кормина Ж. В.
Штырков С.А. Окашево Н.Е./Санкт-Петербург Санкт-Петербург пос. Сельцо (Ленинградская обл.)
Немецкая феноменология и ее рецепция в России/Разеев Д.Н. Коваль О.А. Шиповалова Л. В./СанктПетербург
Русские "садовники" и садоводы второй половины XVIII века: эстетика и поэтика/Веселова
А.Ю./Санкт-Петербург
Формирование и функционирование номенклатурных кадров аппарата ВКП(б) - КПСС в регионах
Сибири (1945-1991 гг.)/Коновалов А. Б./Кемерово
Адаптация мигрантов из зарубежных стран в российских городах/Полетаев Д. В. Петров Е.В.
Дементьева С. В./Москва Санкт-Петербург Томск
Место онтологического аргумента в концепциях С.Л.Франка и Э.Левинаса/Зайцев И.Н./СанктПетербург
Исламские институты в системе управления мусульманским населением Российской империи в XIX начале XX века. Поволжье, Северо-Западный Кавказ, Средняя Азия: региональная
динамика/Васильев Д. В. Алексеев И.Л. Нефляшева Н.А./Королев Москва Майкоп (Республика
Адыгея)
За пределами толерантности: этнические проблемы в высшем образовании/Дубровский Д. В.
Михайлова Т. В. Калашникова М.В./Санкт-Петербург
Изобретение новогодней ритуальной традиции в советское и постсоветское время (от детских
утренников 1930-1950-х гг. до проекта 1990-х "Великий Устюг - Родина Деда Мороза")/Хромова А.
В./Гатчина (Ленинградская обл.) усекая народная культура в XX веке: механизмы адаптации/Пашина
О.А. Никитина И. А. Латышева С.А./Москва Москва Подольск
Межкультурная адаптация в российском мегаполисе: социопространственный аспект/Усачева В. В.
Халтурина Д. А. Сапрохина Г. И. Гуревич Е.Л./Тамбов Москва Москва Мытищи
Овладеть пространством: физическая география как идеологический ресурс советской власти/Орлова
Г. А./Ростов-на-Дону
Коммуникация в суде присяжных/Гулевич О. А./Москва
Межкультурный диалог в процессе деятельности иностранных бонн и гувернанток в
России/Солодянкина О.Ю./Череповец
Историческая наука, историки и власть в российском региональном пространстве: Сибирь. XX
век./Корзун В. П. Мамонтова М.А. Геринг А. Г. Матвеева Н.В./Омск
Новая локальная история/Казаков г. Б. Маловичко С. И. Румянцева М.Ф./Москва Ставрополь Москва
"Россиада" и европейская эпическая традиция/Любжин А. И./Москва
Социокультурные изменения сознания ребенка, детерминированные мотивирующей функцией
рекламы/Кетько С.М. Овчинников М.В. Окольнишникова И.Ю Лазарева Н.Э./Челябинск
Понимание ключевых идей языковой картины мира как фактор развития толерантности/Шмелев А.Д.
Зализняк А. А. Левонтина И. Б./Москва
Китайское предпринимательство в России: социально-экономический и социально-психологический
анализ/Рыжова Н.П. Дятлова Е.В./Благовещенск Москва
Сравнительный анализ имагинативных установок культурных традиций/Романенко Ю.М. Никоненко
С.В. Чулков О. А. Сотников А. О. Таран Р. А./Санкт-Петербург
Исповедь и совесть: становление процедур морального самоконтроля в западноевропейской
культуре на грани эпох (XIII - XVI вв.)/Душин О.Э./Санкт-Петербург
Коренные народы Дальнего Востока в постсоветскую эпоху/Перехвальская Е.В. Баранова В. В.
Викторова К. В. Маслинский К. А./Санкт-Петербург
Расширение некоррупционных каналов взаимодействия бизнеса с государственной администрацией
в России/Костюковский Я.В. Гольберт В. В. Олейник А.Н. Прокопьев В.Н./Санкт-Петербург СанктПетербург Москва Чита
Моделирование жилой среды бархатовского населения позднего бронзового века лесостепного
Зауралья/Аношко О .М ./Тюмень
Механизмы
языкового
моделирования
виртуальной
реальности
(на
материале
чаткоммуникации)/Резанова З.И. Мишанкина Н.А./Томск
Литературная классика в системе факторов формирования современного культурно-исторического
сознания (на материале социокультурного функционирования русской классической прозы XIX века:
Н. В. Гоголь, Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой)/Казаков А. А. Петров А. В. Кирсанов Н.О./Томск Томск
Северск
Самозванство как поликультурный диалог: самозванец Тимофей Акиндинов (Лжешуйский II)/Дубовик
В. В./Тюмень
Особенности идеи толерантности в современном религиозном дискурсе/Шумилова Е.А. Ходжаева
Е.А./Казань
Региональная идентичность в условиях близости к ЕС (на примере Республики Карелия и
Калининградской области)/Ноженко М.В. Белокурова Е.В. Яргомская Н.Б./Санкт-Петербург
Поэтический фольклор русского старожильческого населения Забайкалья и Русского Устья как
историко-культурное наследие в диалоге с иноэтническими культурами/Кляус В.Л. Супряга С. В.
Пеньковская У. А./Москва Курск Первоуральск (Свердловская обл.)
"Личный опыт" и "личное мнение" как основные культурные ценности: стратегии автобиографизма в
современники российском театре/Рогинскай О. О./п. Салтыковка (Московская обл.)
Феномен русского пейзажного мировосприятия в контексте европейской культуры/Дьякова Т.
А./Воронеж
Региональные особенности молодежного экстремизма в национальных республиках/Зинуров A.M.
Тузиков А. Р. Зинурова Р. И. Пантина Л. А. Алексеев С. А./Казань
Живопись Древнего Тихвина: проблемы истории, развития и традиции художественного
центра/Шалина И. А./Санкт-Петербург
Трансформация религиозно-нравственной философии Э.Сведенборга в русском общественном
сознании XIX в.: декабрист А.Н.Муравьев и семейство кн. Шаховских/Туманик Е.И./Новосибирск
Российский имперский ориентализм второй половины XIX - начала XX века/Ремнев А. В. Бобровников
В. О. Лукоянов И. В. Никитин М.Д. Абашин С.Н./Омск Москва Санкт-Петербург Саратов Москва
Организационная культура иркутских фирм в свете современных тенденций развития
организации/Мехоношин К.A. Калюжнов Н.В./Иркутск
Доверие в социокультурном пространстве постсоветской России/Алексеева А.Ю ./Новосибирск
Социальные, этнические и личностные аспекты суицидальной активности населения Республики
Марий Эл/Алексеева С. И. Горохова Р. И./Йошкар-Ола
Новый тип российской женщины сквозь призму ценностных изменений: исторический аспект/Котлова
Т. Б. Добрынина A.M. Яковлева И. И./Иваново
Мордовский этнос в российском имперском социуме: XVIII - начало XX века/Юрченков В.А./Саранск
Ярославская иконопись в культурно-исторической ситуации второй половины XVIII века/Кузнецова О.
Б./Ярославль
Древнерусские
летописи
и
английские
раннесредневековые
анналы:
сравнительноисточниковедческое исследование/Гимон Т. В./Москва
Роль крупных корпораций в региональной модернизации/Щербак А.Н. Федоров К. Г. Буланин
Н.Д./Санкт-Петербург
Между Россией, Монголией и Китаем: монгольские "челноки" в российском приграничье/Кудрявцева
М.О. Малькевич Т.Ю ./Санкт-Петербург Иркутск
Ливонская война глазами современников и потомков/Филюшкин А. И./Санкт-Петербург
Маркетинговые исследования на рынке образовательных услуг провинциальных городов (на примере
учреждений высшего профессионального образования)/Миляева ТГГ/Бийск (Алтайский край)
Управление конкурентной средой на субфедеральном уровне в России: тенденции, результаты,
эффективность/Коломак Е.А./Новосибирск
Ментальность жителей малых городов в контексте модернизационных процессов (на примере
Западно-Сибирского региона во второй половине XIX - начале XX века)/Тяпкина О.А./Барнаул
Нормативно-правовое регулирование международных отношений в АТР: вклад многосторонних
объединений государств/Кутейников А. с. Шах М.И. Григорьева Ю.Г./Санкт-Петербург Москва
Зеленоград
Поздравляем победителей и благодарим всех, кто принял участие в конкурсе!
Желаем дальнейших творческих успехов!ИНО-Центр (Информация. Наука. Образование.),
Программа ""Межрегиональные исследования в общественных науках"
Россия, 107078 Москва, Большой Козловский пер., д. 13/17 Тел. (095) 921-2065, http://www.inocenter.ru. e-mail: fadeeva@ino-eenter.ru
Свободная мысль-ХХI №5
Дата: 03.05.2004
Страница: 146-148
Москва
Автор: М. ТРОИЦКИЙ, кандидат политических наук
СИСТЕМНАЯ ИСТОРИЯ МИРОВОГО ПОРЯДКА.
* Э. Ди Нольфо. История международных отношений (1918-1999). В 2-х тт. / Под ред. М. М.
Наринского. М., Логос, 2003, 572, 744 стр.
Двухтомный труд профессора Флорентийского университета Эннио Ди Нольфо* стал одним из
наиболее крупных исследований по истории международных отношений, вышедших на русском языке
за последнее десятилетие. Автор прослеживает развитие сотрудничества и конфликтов между
ведущими мировыми державами, а также их деятельность на периферии международной системы на
протяжении восьмидесятилетнего периода. На отрезок времени с 1918 по 1999 годы пришлись
мирное урегулирование после Первой мировой войны и постепенное разрушение версальского
миропорядка, кровопролитные сражения и дипломатия Второй мировой войны, растянувшаяся на
сорок лет биполярная конфронтация и ее внезапное завершение, наконец, стремительное ускорение
развития международного сообщества, появление новых движущих сил мировой политики в 1990-е
годы.
Русскоязычное издание труда итальянского историка, несомненно, выиграло от научной редактуры
перевода, выполненной видным российским специалистом по новейшей истории профессором М. М.
Наринским. Книгу отличает легкий, но вместе с тем не наносящий ущерб глубине анализа
академический стиль, что является довольно редким сочетанием для исторических трудов подобного
масштаба (и особенно их переводных изданий).
Первый том исследования посвящен периоду между двумя мировыми войнами, во втором
прослеживается история противостояния между Западом и Востоком после Второй мировой войны.
Ди Нольфо придерживается системного подхода к изучению международных отношений. По его
мнению, "задача историка - реконструировать... перипетии прошлого, выявляя моменты, когда ход
событий приобретает... быстрые темпы, и выделяя периоды, во время которых разные исторические
процессы сплетаются в проблемные узлы. Вокруг них и следует строить изложение проблематики,
позволяющее понять совокупность тенденций как систему, показать взаимосвязь различных
действующих сил, решений, вырабатываемых в связи с возникающими проблемами" (т. II, стр. 400).
В своем анализе автор не останавливается исключительно на военно-политических аспектах
миропорядка, но уделяет достаточно внимания социально-экономическим, культурно-идеологическим
и психологическим характеристикам эпохи. Такой подход выгодно отличает труд Ди Нольфо от более
традиционных исторических исследовании международных отношений. Скажем, анализ
экономического измерения международных отношений позволяет заключить, что быстрое
восстановление отношений Советской России со странами Западной Европы и Азии в середине 1920х произошло благодаря дореволюционной "встроенности" России в систему мирохозяйственных
связей. Эти связи оказалось не столь сложно восстановить даже после радикальной перемены
политического режима. Другой пример: важным экономическим аспектом версальского порядка
явилось то, что, лишив Германию колоний, союзники тем самым сняли с Берлина груз
финансирования дорогостоящей колониальной политики, которую проводили другие крупные
европейские державы. Таким образом были созданы предпосылки для быстрого восстановления
германской экономики и последующей концентрации ресурсов на развитии военной промышленности.
Важным преимуществом книги по сравнению с другими учебными пособиями является и то, что оно
не ограничено традиционными рамками межвоенного периода либо ялтинско-потсдамского порядка.
Исследование Ди Нольфо органично сочетает анализ всех исторических этапов с завершения Первой
мировой войны до последнего десятилетия XX века. Такой сквозной взгляд позволяет сравнить во
всех подробностях, с одной стороны, межвоенное мирное урегулирование и его крах, с другой международный порядок, возникший после Второй мировой войны. Особенно плодотворным
представляется сопоставление проблем лидерства и ценностного измерения международной
системы до и после Второй мировой войны.
Автор указывает, что в 1920-е годы США уже стали фактическим лидером мировой экономики, однако
еще не перешли к лидерской модели поведения в международной политике - активному продвижению
собственных проектов развития международного сообщества, что могло снизить риски, возникавшие
в связи с ревизионистскими устремлениями крупных европейских и азиатских держав.
Как полагает Ди Нольфо, лидер был необходим международному сообществу для поддержания
порядка и безопасности. Функция лидера должна была заключаться в создании и дальнейшем
применении надежной правовой базы, на которой могли бы основываться отношения между
государствами. Намеренный отход государств Европы от лидерской модели управления
международными отношениями привел к тому, что, когда необходимость сдерживания агрессивноревизионистских стран проявилась в полный рост, никакая сила не была в состоянии обеспечить
реализацию норм, с которыми все, включая держав-ревизионистов, когда-то были согласны.
"Союзники в тот самый момент, когда они вынуждали Германию разоружиться, брали на себя
обязательство сделать то же самое во избежание легитимации возможного неисполнения
обязательств немецкой стороной" (т. I, стр. 112), - вместо того чтобы признать де-факто неравенство
государств на международной арене в связи с той ролью, которую каждое из них было призвано
играть, победители и побежденные, бескомпромиссные в ходе Первой мировой войны, по ее
окончании, с одной стороны, пошли на фарс единообразного применения норм всеобщего
разоружения, а с другой - без необходимости внесли ряд унизительных для побежденных положений
в структуру мирного урегулирования.
Из негативных последствий отсутствия лидера в межвоенный период были извлечены уроки. В 1945м согласие победивших в войне держав с принципом юридического равенства субъектов
международного права не создало препятствий для утверждения фактического превосходства
лидеров международной системы, которые наделили себя особыми полномочиями по
противодействию угрозам миру и безопасности. Кроме того, недостатка "лидерских гормонов" в
международных отношениях после 1945 года не наблюдалось ввиду начала глобального
противостояния между двумя набиравшими силу сверхдержавами, каждая из которых стремилась к
расширению лагеря собственной поддержки.
Сопоставление межвоенных событий и мирного урегулирования после Второй мировой войны также
высвечивает роль морали и ценностей в стабилизации международной системы. В межвоенный
период ведущие государства Запада (прежде всего Великобритания) мало учитывали при выработке
своей стратегии соображения ценностного порядка. Сущность режимов Муссолини и Гитлера
позволяла западным политикам на основе уже давно известных критериев предсказать агрессивный
и бескомпромиссный характер внешней политики нацистской Германии и фашистской Италии. Режим
авторитарного толка, не ограниченный демократическим волеизъявлением граждан, попавших в плен
идеологических мифов, не поддавался умиротворению на основе временных компромиссов. Помимо
учета военного и экономического потенциалов Гитлера и его союзников, Западу было необходимо
проявить реализм в оценке, как это ни странно, ценностно-идеологических оснований, на которых
строилась внешнеполитическая активность фюрера. "В условиях разложения находившегося, по его
(Гитлера. - М. Т.) мнению, под властью еврейских финансов капитализма и извращений, присущих
насильственному коллективизму большевистского толка, Гитлер считал себя носителем исторической
миссии по спасению чистоты европейской традиции, символизировавшейся арийской расой". При
этом фюрера отличала "индифферентность к иерархии во внутреннем и международном плане и
установка на насильственное уничтожение капиталистической системы" (т. I, стр. 318). Адекватная
оценка перспектив внешней политики державы, чей единоличный лидер исповедует подобные
ценности, и принятие соответствующих мер ограничили бы внешнеполитические амбиции Гитлера.
Серьезному испытанию была бы подвергнута внутренняя стабильность нацистского режима, который
мог пользоваться внутренней поддержкой только в условиях непрекращающейся экспансии.
Более сложные ценностные дилеммы приходилось решать Западу в отношениях с СССР. При всей
склонности советского руководства к использованию возникавших в Европе противоречий и
расширению Советского Союза за счет утраченных Российской империей территорий, политика
Сталина, на союз с которым Запад все равно пошел в ходе Второй мировой войны, в отличие от
гитлеровской, не представляла в 1930-е годы немедленной угрозы европейскому международному
порядку.
Окончательное осознание важности ценностного измерения во внешнеполитическом планировании и
поддержании устойчивости международной системы пришло к союзникам по антигитлеровской
коалиции в ходе войны. Тогда стало ясно, что агрессорами были "авторитарные и диктаторские
режимы... Жертвами нападения стали: Польша (в демократическом характере которой были
основания сомневаться), Норвегия, Дания, Голландия, Бельгия, Франция, Великобритания, то есть
северо-атлантические демократии" (т. I, стр. 320).
После Второй мировой войны ценностное измерение вновь было привнесено в международные
отношения Соединенными Штатами. Однако в 1940-е годы это было сделано более
последовательно. Следует учитывать, что, настаивая на претворении в жизнь на Европейском
континенте американских политических, экономических и религиозных норм, а также на отказе от
дальнейших наступательных действий по территориальному переустройству, президент США
Рузвельт прежде всего стремился склонить изоляционистски настроенный конгресс к поддержке идеи
вмешательства в глобальный конфликт на стороне Великобритании и СССР. На международном
уровне эти ценности получили закрепление в Атлантической хартии 1941 года - декларации о
принципах послевоенного мироустройства, а затем были воплощены в международных институтах:
системе ООН, ГАТТ, а также МВФ и Всемирном банке. Через короткое время, однако, эти институты
оказались частично парализованными вследствие вновь возникшего ценностного раскола -на этот раз
между "капиталистическим и либеральным Западом" и "коммунистическим и авторитарным
Востоком".
Автор подробно останавливается на германской проблеме и ее роли в разжигании вражды между
СССР и Западом. При этом, в отличие от целого ряда работ, в книге Ди Нольфо тщательно
анализируются "первые ростки" противоречий по германскому вопросу, проявившиеся еще в 1946
году, когда советское руководство отвергло проект политического соглашения по германскому
урегулированию, предложенный государственным секретарем США Дж. Ф. Бирнсом, как создающий
предпосылки для изоляции СССР и сокращающий возможности получения Советским Союзом с
Германии его доли репараций. Нарушение единства оккупационных зон, а значит, раскол коалиции
были предрешены. Усугубленный конфликтами по ряду других проблем (становление "народных
демократий" в Восточной Европе, обладание ядерным оружием и т. д.), германский вопрос привел к
острой конфронтации между бывшими союзниками, продолжавшейся до "хрущевской
внешнеполитической оттепели" середины 1950-х.
Особый интерес читателя может вызвать раздел второго тома, посвященный процессам,
происходившим в евроатлантическом сообществе с середины 1970-х годов до заключения в 1992-м
Маастрихтского договора о создании Европейского союза. Вопреки традиционному мнению о
десятилетии после 1975 года как о периоде "евросклероза", Ди Нольфо демонстрирует, что именно в
это время были заложены основы для последующего качественного скачка в процессе европейской
интеграции. К принятию Единого европейского акта стран - участниц Европейских сообществ (19851987) подталкивали сначала обострение напряженности в отношениях Восток - Запад на рубеже
1970- 1980-х годов (проблема "евроракет", афганское противостояние, польский кризис и т.д.), а
затем - "горбачевская разрядка" и снижение риска масштабной конфронтации. Таким образом, на
фоне отношений между двумя сверхдержавами происходило постепенное укрепление
западноевропейской идентичности, приведшее к размыванию биполярности и выходу Европейского
союза на международную арену в роли влиятельного игрока.
Говоря о недостатках книги, нельзя не заметить, что Ди Нольфо включает в заявленные исторические
рамки исследования десятилетний период после окончания "холодной войны". Тем не менее автор
фактически останавливается на 1990 годе и лишь предельно кратко характеризует последующий
период. Уверен, многие читатели почувствуют разочарование, не обнаружив анализа насыщенных
событиями постбиполярных реалий глобализирующегося мира.
Отмечу также, что Ди Нольфо (по понятным причинам) зачастую чрезмерно подробно анализирует
внешнюю политику и международные отношения Италии. Это особенно бросается в глаза при
ознакомлении с первым томом, где пристальное внимание итальянской внутренней и внешней
политике уделяется автором в ущерб рассмотрению аналогичных тенденций, касающихся Советской
России, важность международной роли которой постоянно возрастала на протяжении 1920 - 1930-х
годов. К первой половине 1930-х Советский Союз уже вряд ли уступал Италии по значимости в
качестве субъекта международных отношений в Европе.
Обладая в целом значительной ценностью для всех интересующихся международными отношениями
в XX веке, двухтомник Ди Нольфо является результатом плодотворного сотрудничества между
ведущими российскими и зарубежными центрами исследования международных отношений, а также
благотворительными организациями, чья деятельность направлена на поддержку российской науки и
образования. Полный текст двухтомника размещен в сети Интернет на сайте "ИНО-Центр" (http:
//www.inocenter.ru/publications/nolfo.html). Общедоступность текста издания, несомненно, создает
широкие возможности для использования книги Ди Нольфо преподавателями и студентами в
качестве пособия при изучении курсов по истории международных отношений XX века. В условиях
труднодоступности печатных экземпляров изданий готовность грантодателей финансировать
создание электронных версий высококачественных учебных пособий, а обладателей авторских прав согласиться с распространением их текстов через Интернет имеет огромное значение для развития
российского высшего и послевузовского образования.
Гудок №80
Страница: 2
Москва
Дата: 06.05.2004
НОВОСТИ.
"Вызовы XXI века"
Вопросы укрепления безопасности и расширения сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе
в центре внимания участников проходящего во Владивостоке семинара "Вызовы XXI века и политика
безопасности в АТР: взгляд из России и США". Особое внимание российские и американские ученые,
политики и военные эксперты уделяют северокорейской ядерной проблеме, роли Китая в АТР,
международным инвестиционным проектам на российском Дальнем Востоке.
Организаторами семинара стали администрация края и Межрегиональный институт
общественных наук Дальневосточного государственного университета.
По информации корреспондентов "Гудка" и ИТАР - ТАСС.
Владивосток №65
Дата: 06.05.2004
Владивосток
АГЕНТЫ МЕЖДУНАРОДНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ.
Отдел общественных проблем и политики "В"
Вчера во Владивостоке прошел семинар международного масштаба: ведущие российские и
американские эксперты в области стратегической безопасности собрались в Доме переговоров,
чтобы обсудить проблемы Азиатско-Тихоокеанского региона в соответствующей области.
Мероприятие организовали Межрегиональный институт общественных наук ДВГУ и
администрация Приморского края.
На повестке дня в первую очередь стояли "ядерная проблема" Северной Кореи, возрастающая роль
Китая, международные инвестиционные проекты на российском Дальнем Востоке. Американскую
сторону представлял, в частности, президент Азиатско-Тихоокеанского центра исследований
безопасности (и экс-командующий морской пехотой Тихоокеанских сил США) генерал-лейтенант в
отставке Стэкпоул. Среди отечественных участников - ректор ДВГУ Владимир Курилов, вицегубернатор края Виктор Горчаков, директор Российского института стратегических исследований
Евгений Кожокин, профессор МГИМО Владимир Петровский, контр-адмирал в отставке Владимир
Карев и др.
Предполагается, что будет подготовлен и опубликован как в России, так и в США совместный сборник
статей.
Владивосток №72
Дата: 20.05.2004
Владивосток
Автор: Анастасия КРЕСТЬЕВА, "Владивосток"
ДИАЛОГ УНИВЕРСИТЕТОВ.
Вчера в отеле "Хендэ" во Владивостоке открылась девятая конференция президентов университетов
стран Азиатско-Тихоокеанского региона, организатором которой выступил Дальневосточный
государственный университет.
Главная тема конференции - "Роль университетов в диалоге стран АТР". У руководителей
университетов и исследовательских институтов России, Японии, Китая, Северной и Южной Кореи,
США, Канады и Малайзии было два дня, чтобы обсудить роль вузов в поддержании мира и
стабильности в регионе, поговорить о вопросах развития сотрудничества в области образования и
информационных технологий, охраны окружающей среды.
Среди зарубежных гостей в конференции принимали участие президент образовательной системы
Токайского университета (Япония) Тацуро Мацумаэ, президент Международного исламского
университета Малайзии Сануси Джунид, почетный ректор Гавайского университета (США) Джойс
Цунода. Российскую сторону представляли ректор ДВГУ Владимир Курилов, президент Московской
академии развития образования и культуры Юрий Громыко, президент ИНО-Центра, вице-президент
Российского отделения фонда "Евразия" Андрей Кортунов и др.
Мероприятие стало доброй традицией. Впервые конференция президентов университетов стран АТР
состоялась в Токио в 1987 году, с тех пор эти встречи проводятся каждые два года. Впервые ДВГУ
принял конференцию в 1991 году, и вот через 13 лет он вновь взял на себя обязанности
организатора.
Поиск №21
Дата: 28.05.2004
Страница: 15
Москва
Автор: Анна ЧИФАНОВА
ПРОДОЛЖАЯ ДИАЛОГ.
Страны АТР договорились о научном сотрудничестве
Девятая конференция президентов университетов стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР)
прошла во Владивостоке в середине мая. В конференции, организатором которой выступил
Дальневосточный государственный университет (ДВГУ), приняли участие руководители
университетов и исследовательских институтов России, Японии, Китая, Северной и Южной Кореи,
США, Малайзии, Канады и других стран АТР. Среди зарубежных гостей были такие известные
деятели, как президент Образовательной системы Токайского университета (Япония) Тацуро
Мацумаэ, президент Международного исламского университета Малайзии Сануси Джинуд, почетный
ректор Гавайского университета (США) Джойс Цунода. Российских участников представляли ректоры
вузов, эксперты и специалисты в области развития образования и проблем АТР, в том числе ректор
Дальневосточного госуниверситета (ДВГУ) Владимир Курилов, президент Московской академии
культуры и развития образования Юрий Громыко, президент ИНО-Центра, вице-президент
Российского отделения Фонда "Евразия" Андрей Кортунов. Первая конференция президентов
университетов стран АТР состоялась в Токио в 1987 году. С тех пор такие встречи проводятся каждые
два года. На них обсуждаются роль университетов в поддержании мира и стабильности в регионе,
вопросы развития сотрудничества в области образования и науки, использования информационных
технологий, проблема охраны окружающей среды.
ДВГУ уже принимал конференцию президентов университетов в 1991 году. Главная тема
конференции нынешнего года - "Роль университетов в диалоге стран Азиатско-Тихоокеанского
региона". В рамках мероприятия прошли сессии по таким темам, как "Академический диалог в целях
региональной стабильности", "Новые перспективы совместных образовательных проектов" и
"Региональный диалог для решения вопросов охраны окружающей среды".
Подводя итоги конференции, ректор ДВГУ Владимир Курилов отметил, что в общей сложности
участие в конференции приняли 28 университетов и институтов из 28 стран АТР. По словам
Курилова, отечественным участникам форума было очень важно снова убедиться в том, что
российское образование и российские вузы по-прежнему пользуются высоким авторитетом в мире.
НГ-Наука (приложение к газете Независимая газета) №10
Дата: 09.06.2004
Страница: 13
Москва
Автор: Андрей Юревич
РЕТРАНСЛЯТОР ЗАПАДНЫХ КОНЦЕПЦИЙ.
Отечественная социогуманитарная наука постепенно утрачивает функцию производства нового
знания
Характеристики состояния современной отечественной науки, которые можно встретить в научной
литературе и в СМИ, как правило, носят "валовый" характер: речь идет об общем количестве ученых,
эмигрировавших или оставшихся в нашей стране, их средней заработной плате, среднем возрасте самих ученых и используемых ими измерительных приборов, и т.п. При всей важности подобных
оценок трудно не заметить, что они выносятся "методом вычисления средней температуры по
больнице", а диагноз ставится российской науке вообще, в то время как ее различные звенья
"чувствуют" себя по-разному.
Политологический взрыв
Так, в очень разном положении находится естественная и социогуманитарная наука. И различия эти
сейчас чуть ли не противоположны тем, которые наблюдались еще лет 20 назад, когда только первая
считалась "настоящей" наукой, способной оказывать существенное влияние на нашу жизнь, а вторая ее не слишком полезным и сильно идеологизированным придатком. Теперь, наоборот, на фоне
остановленных - из-за отсутствия средств на оплату электроэнергии - синхрофазотронов и
полуопустевших институтов естественно-научного профиля наблюдается расцвет целого ряда
социогуманитарных дисциплин, прежде всего таких, как экономика и политология.
В этих дисциплинах наблюдается стремительный, иногда характеризуемый как "лавинообразный"
рост численности специалистов (или тех, кто себя за таковых выдает) и исследовательских центров.
Например, у нас сейчас насчитывается более 300 политологических центров, имеющих средний
оборот порядка 300 тыс. долларов в год. За последние пять лет выпуск аспирантов и докторантов в
политологии увеличился в 3 раза, а в экономике - в 2,5 раза, пропорционально возросло и количество
защищаемых диссертаций.Известные политики тоже явно предпочитают защищать диссертации,
причем сразу докторские (зачем мелочиться?), по общественным наукам. 97% новых,
негосударственных вузов заняты предоставлением услуг в сфере гуманитарного образования. Среди
государственных вузов наибольшим спросом тоже пользуются учебные заведения, дающие
гуманитарное образование, о чем можно судить и по конкурсу, и по стоимости платного обучения,
которая в наших элитных гуманитарных вузах уже достигла 10 тыс. долларов в год. 75% новых
учебных курсов относится к области менеджмента, экономики и юриспруденции. Данные опросов,
проводимых среди студентов, демонстрируют, что наиболее перспективными дисциплинами они
считают экономику, правоведение, политологию, международные отношения, социологию и
психологию, и практически никто не упоминает, скажем, физику или химию. (Для сравнения: согласно
проведенному недавно в США опросу, на первом месте по популярности среди молодежи от 14 до 22
лет находится профессия молекулярного биолога; на втором - оценщик рисков, рисков в широком
смысле слова - техногенных, финансовых, биологических, политических и т.п. - "НГ")
Наблюдается и изменение общей траектории развития отечественной науки, ее переключение с
прежней - "космической" - на новую - "политическую" - траекторию. Подобный зигзаг, прочерченный
общим вектором развития отечественной науки, не является сколь-либо интернациональным и
выглядит весьма странно на фоне глобализации, а значит, и интернационализации российской науки.
Так, например, в западных странах по таким параметрам, как общественный интерес, внимание СМИ
и др., лидируют биотехнологии, биоэтика и медицина, в то время как у нас - политология, что
объясняется в первую очередь патологической политизацией современной России.
"Посредническая" наука
Налицо и явная диспропорция между высокой востребованностью социогуманитарного знания в
современной России, с одной стороны, и состоянием соответствующих научных дисциплин - с другой.
Так, подмечено, что они, как и наша экономика в целом, развиваются преимущественно по
"сырьевому" пути - накопления результатов эмпирических исследований, которые не получают
сколько-нибудь удовлетворительного концептуального осмысления и не увенчиваются созданием
общих теорий. Скажем, из 100 с лишним возникших у нас с начала 1990-х годов социологических
центров более 90% занимаются опросами общественного мнения, которые, как правило, не выходят
за пределы получения и обработки первичных данных. Их деятельность, в общем, имеет такое же
отношение к социологии как к науке, какое снятие показаний электрического счетчика имеет к
теоретической физике.
В результате отечественная социогуманитарная наука превращается в механизм трансляции знания,
произведенного зарубежной наукой, в нашу социальную практику. Например, типовое отечественное
социологическое исследование предстает как обсуждение того, как некое российское явление,
например, всевластие бюрократии или безответственность новых хозяев жизни, выглядит с позиций
теорий Пьера Бурдье или Энтони Гидденса. Нечто подобное можно наблюдать и в других
социогуманитарных дисциплинах, где создается все меньше "своих", отечественных теорий, а
исследователи в основном занимаются применением зарубежных концепций к нашим социальным
проблемам.
Все это можно расценивать по-разному - в том числе и как естественное проявление
интернациональности науки и неизбежное следствие ее глобализации. Однако, во-первых,
социогуманитарная наука - не физика, законы которой действуют одинаково во всех странах.
Социогуманитарное знание часто оказывается неприменимым за пределами той культуры, в которой
оно получено. Во-вторых, отечественная социогуманитарная наука постепенно утрачивает одну из
главных функций любой науки - функцию производства нового знания, превращаясь в
посреднический механизм его распространения. А ведь чисто "посредническая" наука вряд ли
жизнеспособна (этот тезис, впрочем, достаточно спорен).
Источник инновационной психологии
Любопытно, что и Запад, какие бы злонамеренные планы мы ему ни приписывали, весьма
заинтересован в развитии у нас более активной, творческой, а не чисто "посреднической" науки.
Свидетельство этому - инициирование западными научными фондами целого ряда программ,
направленных на активизацию собственно исследовательской составляющей российской
социогуманитарной науки. Один из ярких примеров - программа "Межрегиональные исследования
в общественных науках", объединившая усилия корпорации Карнеги, Фонда Дж. и К. Макартуров,
Института им. Кеннана, а также нашего Министерства образования, ныне объединенного с
Министерством науки. Основная цель этой программы - активизация и интеграция возможностей
наших классических университетов в развитии социогуманитарных исследований. И уже сейчас она
приносит впечатляющие результаты.
Подобные примеры дают основания задуматься о роли зарубежных научных фондов в развитии
российской науки, отношение к которым очень неоднозначно - вплоть до обвинений в
разведывательно-подрывной деятельности. (И в самом деле, как еще можно оценить научный фонд,
который осмелился лично тебе гранта не дать - несмотря на то, что ты считаешь себя выдающимся
ученым?) В действительности же, если отвлечься от подобных, имеющих славную историю фантазий,
воздействие зарубежных научных фондов на нашу науку состоит не только в том, что они помогают
ей в трудные для нее времена. Другая, не менее важная их функция в том, что они если и не
исправляют, то хотя бы частично компенсируют издержки ее "рыночного" развития в направлении
основных денежных потоков, за которыми фундаментальная наука в отличие от сугубо прикладной,
как правило, не поспевает.
Вместе с тем описанный пример скорее выглядит как исключение из общего правила, а само правило
состоит в систематической недооценке роли социогуманитарных наук. Симптоматично, что в
официальной доктрине развития отечественной науки "Основы политики Российской Федерации в
области развития науки и технологий на период до 2010 года и дальнейшую перспективу" о
социогуманитарных дисциплинах сказана лишь одна, но очень неопределенная фраза - о
"повышении роли социальных и гуманитарных исследований".
В основе наиболее оптимистичных программ научно-технического возрождения России лежит
технократический сценарий, основанный на приоритетном развитии отечественного наукоемкого
производства, а вслед за ним - обслуживающего его комплекса естественных и технических наук. И
дай бог, чтобы этот сценарий не оказался очередной утопией, аналогичной нашей давней мечте о
"национальном российском автомобиле", который мы уже не один десяток лет безуспешно создаем
на базе устаревших западных моделей. Но и в этом случае социогуманитарная наука остро
необходима - хотя бы для распространения в нашем обществе так называемой "инновационной
психологии" и внедрения в массовое сознание соответствующих ей установок, которые сами по себе
новые технологии не способны сформировать.
К тому же даже технократически состоявшееся общество в условиях сохранения острых социальных
проблем и конфликтов не будет сколь-либо благополучным. А эти проблемы не могут быть решены
чисто "импортным" путем - путем "импорта" знания, выработанного в других странах (что,
естественно, не означает отрицания ценности для нас их опыта). Для их решения необходима
собственная социогуманитарная наука, не только транслирующая научное знание, но и его
производящая.
***
Андрей Владиславович Юревич - доктор психологических наук, заместитель директора Института
психологии РАН.
***
За последние пять лет выпуск аспирантов и докторантов в политологии увеличился в 3 раза, а в
экономике - в 2,5 раза
НГ-Наука (приложение к газете Независимая газета) №10
Дата: 09.06.2004
Страница: 13
Москва
Автор: Ирина Дежина
КАК ВЫРАСТИТЬ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ В РОССИИ.
Создание новых научно-образовательных структур может опираться на возможности зарубежного
опыта
Недавнее создание нового Министерства образования и науки РФ можно рассматривать как
намерение государства более последовательно придерживаться линии на сближение сфер науки и
образования. Почти десять лет в различных правительственных документах и концепциях
упоминается о необходимости их интеграции, а с 1996 года действует специальная президентская
программа (сейчас она называется "Интеграция науки и высшего образования России на 2002-2006
годы"). Однако реальной интеграции препятствует до сих пор целый ряд нормативно-правовых
барьеров.
Новое министерство уже обозначило несколько инициатив, свидетельствующих о поиске путей к
сближению научной и образовательной сфер. Среди них - идея создания интеграционных структур
или "исследовательских университетов", а также работа над пакетом документов, начатая еще
бывшим Министерством образования, о введении статуса "ведущих университетов".
Концепция "ведущего вуза" обсуждается уже более двух лет. Согласно последним разработкам,
статус ведущего должен быть присвоен 15-20 вузам федерального значения, и 80-85 вузов будет
отнесено к категории "ведущего вуза по направлению", куда попадут вузы, успешно развивающие ту
или иную область исследований. Статус "ведущего" будет присваиваться на конкурсной основе на
пять лет. Предполагается, что он будет гарантировать дополнительное финансирование из
госбюджета, а также давать его получателям определенную степень свободы (в разработке
стандартов и методик обучения и т.п.).
Таким образом, введение понятия "ведущего вуза" необходимо для того, чтобы предоставить
преимущественную финансовую поддержку элитным вузам. Сейчас, по данным Министерства
образования РФ, только 38% от общего числа аккредитованных вузов имеют финансовые средства
на исследования и разработки, и лишь 20% профессорско-преподавательского состава занимается
исследовательской деятельностью. Ведущие вузы должны в первую очередь отличаться от всех
остальных тем, что проводят фундаментальные и прикладные исследования, участвуют в
инновационной деятельности, интегрированы в мировое образовательное, научное, культурное и
информационное пространство.
"Ведущий вуз" - феномен исключительно российский. В мире существует близкое, но неидентичное
понятие "исследовательского университета". Так, в США используется так называемая
"классификация Карнеги", согласно которой все университеты и колледжи делятся на шесть
категорий, и высшая как раз называется исследовательскими университетами. Они характеризуются
широким набором учебных дисциплин, имеют в своем составе аспирантуры, присуждают не менее 50
докторских степеней (Ph.D.) в год и получают государственное финансирование на выполнение
научных исследований не ниже определенного уровня (не менее 15,5 млн. долл. в год). Отнесение
университетов к исследовательским происходит по факту, а не задается директивно и не
сопровождается предоставлением каких-либо льгот.
В нашей стране концепция создания исследовательских университетов только начинает серьезно
прорабатываться. И в данном случае имеется в виду в первую очередь создание новых структур на
основе добровольной интеграции университетов и академических институтов, а также
государственных научных центров. Согласно официальным заявлениям нового министерства, первые
интегрированные структуры будут созданы уже в этом году. В частности, достигнута договоренность о
начале пилотного проекта на базе Новосибирского государственного университета.
Однако одновременное использование понятий "ведущего" и "исследовательского" университета
привело к некоторой путанице. Неясно, означает ли намерение создать исследовательские
университеты фактический отказ от достаточно сильно критикуемой ректорским корпусом концепции
"ведущих вузов". Если нет, то в какой мере "исследовательский университет" и "ведущий вуз"
пересекающиеся понятия? Например, является ли исследовательский университет "автоматически"
ведущим вузом?
Поскольку понятие исследовательского университета в большей мере соответствует международным
стандартам и концептуально оно более понятно и в российском варианте, имеет смысл обратить
внимание на те структуры, которые могут стать своего рода ориентиром для развития
исследовательских университетов в России.
В первую очередь имеются в виду созданные в ряде российских вузов при поддержке корпорации
Карнеги (Нью-Йорк) и Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров научно-образовательные центры: 16
центров в области естественных наук и 9 - в области социально-гуманитарных исследований.
Программа поддержки научно-образовательных центров естественно-научных исследований
"Фундаментальные исследования и высшее образование" (BRHE) реализуется Американским
фондом гражданских исследований и развития (CRDF), а поддержка центров общественных наук
осуществляется через программу "Межрегиональные исследования в общественных науках"
(МИОН), которая администрируется ИНО-Центром в партнерстве с Институтом им. Кеннана. Обе
инициативы реализовывались совместно с бывшим Министерством образования РФ и будут
продолжены уже в сотрудничестве с Министерством образования и науки.
На начальных этапах развития центров поддержка предоставлялась по "базовому" принципу - то есть
все центры получали равные объемы финансирования. С течением времени стали появляться
отдельные инициативы (гранты молодым ученым, гранты на покупку оборудования и т.п.), в которых
центры участвуют на конкурсной основе, то есть начался постепенный переход к "программному"
финансированию. Развитие такого подхода дало бы возможность сконцентрировать ресурсы в тех
областях, которые важны с точки зрения общей трансформации научно-образовательной сферы в
России, и, таким образом, программы смогли бы вносить более значительный вклад в процесс
реформ.
В обеих программах ключевой компонент - стимулирование связей между наукой и образованием.
Обе программы поддерживают молодых - а в BRHE даже установлена норма расходов на эти цели:
не менее 10% от общего объема финансирования каждого центра. Программы поощряют
мобильность, междисциплинарный подход к исследованиям, финансируют обновление материальной
и информационной базы исследований. Наконец, центры развивают связи с другими организациями,
как российскими, так и зарубежными, участвуют в совместных научно-образовательных проектах,
приглашают известных ученых для чтения лекций. Одним словом, центры в сегодняшнем их виде
обладают многими чертами, присущими исследовательским университетам. Известно, что
оптимальный срок реализации какой-либо инициативы в ее неизменном виде - около 7 лет, а далее
она должна либо трансформироваться, либо сворачиваться. Главные спонсоры BRHE и МИОН
обозначили намерение продолжать поддержку программ в течение следующих 4-5 лет. Поэтому как
для BRHE, так и для МИОН перспективным направлением развития как раз и могло бы стать участие
в процессе создания исследовательских университетов. Такое амбициозное расширение программ
может быть вполне эффективным.
Еще одно актуальное направление, где центры могут служить в качестве экспертных структур,
связано с подписанием Россией Болонской декларации. Проблемы, касающиеся "болонского
процесса", хотя и обсуждаются, но тем не менее они недостаточно хорошо известны вне
специализированных центров и экспертных сообществ. В то же время во многих университетах
накоплен обширный опыт внедрения отдельных компонентов, относящихся к "болонскому процессу",
который пока разрознен и малодоступен.
В связи с этим ИНО-Центр выступил с инициативой реализации проекта по содействию интеграции
российских региональных вузов в европейское общеобразовательное пространство,
предполагающего создание распределенной сети экспертов, охватывающей ключевые
образовательные структуры во всех федеральных округах. Основными функциями сети станут
анализ процессов трансформации российской системы образования, объяснение идей "болонского
процесса", определение механизмов их оптимального использования в России. Пилотный проект
планируется провести на базе МИОН, и в нем выразили готовность принять участие фонд "Евразия",
Британский совет, Фонд Форда, Фонд МакАртуров.
***
Ирина Геннадиевна Дежина - кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Института
экономики переходного периода, г. Москва.
***
В России только 38% общего числа вузов имеют средства на исследования и разработки и лишь 20%
преподавателей занимаются исследовательской деятельностью
Невское время №112
Дата: 18.06.2004
Страница: 14
Санкт-Петербург
Автор: Александр Мусин, доктор исторических наук, руководитель проекта
АРХЕОЛОГИЯ ЦЕННОСТЕЙ И ЦЕННОСТЬ АРХЕОЛОГИИ.
"Золото есть?" Этот вопрос один из самых сложных в отношениях между археологией и обществом.
Раскопанное еще в 1830-х годах золото скифских курганов надолго ослепило Россию, ожидавшую от
"истории, вооруженной лопатой" громких сенсаций и материальных ценностей.
Недавний всплеск интереса к прошлому России не сопровождался особым вниманием к памятникам
археологии. За последние 5 лет общественный прагматизм смел в процессе строительства и
грабительства несколько тысяч курганов, городищ, селищ. Наверное, часть ответственности за
содеянное лежит и на археологах. Мы слишком увлеклись изучением древних вещей, забывая, что за
ними стоят обычные люди прошлого.
Исправить положение возможно лишь новыми формами организации науки и новыми научными
идеями. И то и другое сочетается в Межрегиональных институтах общественных наук (МИОН). В 2002
году с целью развития гуманитарных наук в России был основан "ИНО-Центр". В числе его
учредителей Министерство образования РФ и ряд американских фондов. В рамках этой деятельности
была создана сеть МИОНов при региональных университетах. На Северо-Западе такой институт
принимает у себя Новгород. Его научная тематика: "Государство, общество и личность в контексте
российской культуры: ценностное измерение" (www.mion.novsu.ac.ru). В его рамках и работает
долгосрочный проект "Археология ценностей и ценность археологии в контексте трансевропейских
связей".
Проект стартовал 4 июня в Новгороде, в Гуманитарном институте, расположенном в древнем
Антониевом монастыре. С научно-практического семинара "Вещь и человек в меняющемся мире.
Версия археологии". Своеобразным эпиграфом стало стихотворение Иосифа Бродского "Натюрморт".
Вещи приятней. В них // нет ни зла, ни добра // внешне. А если вник // в них - и внутри нутра.
Проект рассчитан на общественный резонанс. Поэтика археологии и изучаемого этой наукой мира
древних вещей должна стать главным связующим звеном между исследователем и современником.
Сегодня науке важно показать миру, что ее общественная значимость не в уникальности находок, а в
их обыденности. Именно эта обыденность, понятность древних вещей, позволяющая увидеть и
потрогать "структуры повседневности" средневекового человека, должна сделать археологию
притягательной для современника.
К тому же археологическая наука может раскопать то, что некоторым выгодно закопать. Утверждения
об исключительности русской истории, якобы отличающей нас от прочей Европы, разрушаются,
соприкоснувшись с миром средневековых вещей. Этот мир - вполне европейский. Сегодня именно
археология способна создать истинную версию русской истории, корректирующую письменные
источники, зачастую несущие печать "госзаказа".
Программа позволит увидеть славяно-русскую культуру в широком европейском контексте своих
соседей. "Готская проблема", карельские и христианские древности, предметный мир древнерусского
города... Часть проблем связана с реконструкцией древних вещей и среды обитания: в поселке
Любытино Новгородской области создается археологическая модель славянской деревни.
Археологический туризм у нас только зачинается, но именно он должен играть роль посредника
между специалистом и любопытствующим.
Этим летом у проекта есть свои археологические планы. Экспедиция отправится на юг Новгородчины,
где в Средневековье сходились границы Москвы, Литвы и Новгорода. Задачи исследования уникальная культура и система расселения этого пограничного региона, который принадлежал главе
"дома Святой Софии" - новгородскому архиепископу.
Poccия XXI №3
Страница: 118-155
Москва
Автор: Александр Филюшкин
КОГДА РОССИЯ СТАЛА СЧИТАТЬСЯ УГРОЗОЙ ЗАПАДУ?.
Дата: 24.06.2004
ЛИВОНСКАЯ ВОЙНА ГЛАЗАМИ ЕВРОПЕЙЦЕВ (Поддержка данного проекта КИ 400-3-03 ("Ливонская
война глазами современников и потомков") была осуществлена АНО ИНО-Центр в рамках программы
"Межрегиональные исследования в общественных науках" совместно с Министерством
образования Российской Федерации, Институтом перспективных российских исследований им.
Кеннана (США) при участии Корпорации Карнеги в Нью-Йорке (США), Фондом Джона Д. и Кэтрин Т.
МакАртуров (США). Точка зрения, отраженная в данном документе, может не совпадать с точкой
зрения вышеперечисленных благотворительных организаций. Данная статья является второй частью
нашего исследования. Первая статья, посвященная формированию образа России в европейском
сознании в годы, предшествовавшие Ливонской войне, была опубликована: Филюшкин А. Как Россия
стала для Европы Азией? // Ab Imperio: Теория и история национальностей и национализма в
постсоветском пространстве. 2004. N1. С.191-228.)
При изучении данной темы исследователь сталкивается с серьезной проблемой. Подавляющее
большинство записок иностранцев о России, начиная с XVI века, содержит негативные ярлыки и
мифы о Московии и московитах. Однако невозможно ответить на вопрос, что в трактатах иноземцев о
России является явным преувеличением, а где отражены реалии русского XVI столетия. Главная
трудность изучения данных произведений очень точно охарактеризована А.Миллером: "Мы знаем,
что они (сочинения иностранцев. - А.Ф.) тенденциозны, знаем, что оптика наблюдателей во многом
предопределена господствующими дискурсами. Но степень и характер тенденциозности, как правило,
остаются невыясненными... Сколько в каждом конкретном случае искреннего заблуждения, сколько
сознательного изобретательства, сколько умолчания? Пока что у нас нет исследований,
позволяющих ответить на эти вопросы" (Миллер А. [Предисловие] // Вульф Л. Изобретая Восточную
Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения. М., 2003. С. 7-8..). Добавим, что в
большинстве случаев у нас просто отсутствует возможность объективной проверки информации.
Проблему изображения Московии европейцами нельзя рассматривать, как это часто делается, только
в аспекте проверки на достоверность описаний России глазами иностранцев. Подобные
исследования нередко сводятся к простым пересказам иноязычных трактатов (Например: Бочкарев
В.Н. Московское государство XV-XVII вв. по сказаниям современников-иностранцев. Пг., 1914;
Ключевский В.О. Сказания иностранцев о Русском государстве. М., 1993. MundS. Orbis russiarum:
Genese et development de la representation du monde "russe" en Occident a la Renaissance. Geneve,
2003. (Travaux d'Humanisme et Renaissance. N CCCLXXXII)Зачастую цитаты из средневековых текстов
привлекаются для иллюстрирования концепций, посвященных обличению темных нравов московитов,
или, напротив, критике клеветнических измышлений иноземцев (Например: Pipes R. Introduction
//Fletcher G. Of the Russian Commonwealth 1591 /Ed. by J. V.A. Fine and R. Pipes. Cambridge, 1966. P. 723; Рое М. A People Born to Slavery: Russia in Early Modern European Ethnography, 1476-1748. Ithaca,
2000.).
Между тем не следует определять интеллектуальный стиль Европы эпохи Возрождения по
бихевиористской схеме "стимул - реакция": они узнали, что существует Московия, и начали
осмыслять увиденное и услышанное о ней. Поиск места России на ментальной карте мира и ее
идентификация обусловливались не только информацией, полученной из этой далекой страны, но и
внутренней европейской дискурсивной практикой.
Иными словами, формирование образа России в западном нарративе зависело не только от России.
Для постижения способов формирования этого образа необходимо установить момент максимальной
интенсивности отношений России и Европы в изучаемый период и характер этих отношений. Для чего
Западу понадобилось знание о своем восточном соседе? Какое именно знание ему требовалось?
Облик России формировался на основе объективных данных, получаемых об этой стране с
использованием научных методов того времени, или же он оказался заранее вписан в определенный
пропагандистский миф, востребованный в том числе и для решения задач внутриевропейского
идеологического и интеллектуального развития?
Время появления этого пропагандистского мифа в европейской мысли эпохи Возрождения
фиксируется очень четко: середина - вторая половина XVI в. Это время первой войны России и
Европы, получившей в историографии название Ливонской войны (1558-1583). (Kappeler A. Ivan
Grozny im Spiegel der auslandischen Druckschriften seiner Zeit. Ein Beitrag zur Geschichte des westlichen
Russlandbildes. Frankfurt/M., 1972, S.22-23.)
Хотя эту войну нельзя назвать "мировой", но она вполне соответствовала статусу европейской войны:
в ней участвовали Ливонский орден, Великое княжество Литовское, Королевство Польское, Дания,
Швеция, Россия, Крымское ханство, Турция - пять европейских и два азиатских государства! Весомую
роль в дипломатическом противоборстве участников конфликта играла Священная Римская империя.
На полях сражений воевали наемники из Англии, Шотландии, Венгрии, Италии, немецких княжеств.
Как мировые войны в конечном итоге очерчивали и фиксировали границы мира, так и Ливонская
война окончательно обозначила для западного человека восточные пределы Европы. Теперь
последняя кончалась за рекой Наровой и Псковским озером (Kirby D. Northern Europe in the Early
Modern Period: The Baltic World. 1492-1772. L; N. Y., 1990. P.24; Kirchner W. The Rise of the Baltic
Question / 2-nd ed. Westport, 1970. P.86.).
Таким образом, интенсивное формирование образа России в западном сознании пришлось на одну
из крупных европейских войн, результатом которой стало складывание для западного обывателя
определенной картины окружающего его мира. Широкое распространение в западной мысли
получила основанная на сочинениях эпохи Возрождения точка зрения, что именно раздавленная
русскими и затем спасенная поляками и шведами Ливония была самым "восточным бастионом"
европейской цивилизации. Поэтому в борьбе за нее решалось, удастся ли Западу защититься от
наступления с Востока (Kirchner W. Op. сit. P. 2, 6.). И к изображению русской "восточной угрозы" были
привлечены все известные авторам эпохи Возрождения топосы. От библейских, эсхатологических,
антихристовых до турецкой агрессии, мирового противостояния христианства и бусурманства (под
которым понимался не только ислам, но и все варварское, то есть некатолическое и
непротестантское). Образ России в сочинениях эпохи Возрождения как бы явился квинтэссенцией
всех негативных дискурсов, накопленных за столетия. Каков же он был, этот образ?
В каких европейских сочинениях говорится о первой войне России и Европы?
О военных и дипломатических событиях, связанных с Ливонской войной, мы находим сведения в
нескольких типах памятников. Первый - исторические хроники. Например, следующие.
"История Ливонской войны" Т.Бреденбаха (1564); "Ливонская история" И.Реннера (1556-1561);
составленное между 1556 и 1575 гг. продолжение польской Хроники М.Кромера (также
приписываемое А.Гваньини); "Краткая хроника" Л.Сириуса из Кельна (1566); "Комментарии к
Московской войне" И.Левенклавия (1571); "Хроники и анналы Польши" Б. де Вигенера (1573);
"Хроника провинции Лифляндии" Б.Рюссова (1578); "Христианство о страшном разорении Ливонии"
Т.Бракеля (1579); "Комментарии к правлению короля Стефана" П.Гиуля (1580); "Хроника польская"
М.Стрыйковского (1582); "Московская война при короле Стефане Батории" Р.Гендейштейна (ок. 15841585); "История" Л.Мюллера (1581); "Вандалия и Саксония" Д.Хитрея (1586); сочинение по истории
деятельности папы Пия Дж.Катены (1586); "Анналы" Ст.Сарницкого (1587); "Лифляндская хроника"
С.Геннинга (1590); "Анналы" Ч.Баронио и др. (Обзор происхождения и первых публикаций данных
сочинений см. в работах: Аделунг Ф. Критика-литературное обозрение путешественников по России
до 1700 года и их сочинений. М., 1864. 4.1, 2; Бочкарев В.Н. Указ, соч.; Ключевский В.О. Указ. Соч.;
Miller D. Official History in the Reign of Ivan Grozny i and its Seventeenth-century Imitators //Russian History
= Russe History. Irvine, 1987. Vol.14. N4. P.333-360; Рое M. Op. cit.; Mund S. Op. cit.)
Кроме того, Ливонская война удостоилась внимания произведений особого жанра - памфлетов
(Flugschriften, нем.) и печатных "летучих листков" (как правило, четырехстраничных сброшюрованных
простых информационно-пропагандистских текстов, часто иллюстрированных) (Обзор этих
произведений и их перечень см.: Kappeler A. Op. cit. S.65, 96-97, 253-258; MundS. Op. cit. P. 340-349;
OttT. "Livonia est propugnaculum Imperil": Eine Sludie zur Schilderung und Wahrnehmung des
Livldndischen Krieges (1558-1582/83) nach den deutschen und lateinischen Flugschriften der Zeit
(Osteuropa-Institut Munchen: Mitteilungen 16/ 1996). Munchen, 1996. S.71-75; SchottenloherK. Flugblatt
und Zeitung. Berlin, 1922. S.59-261 (Bibliothekfur Kunst-und Antiquitdten-sammler. Bd.21).). Они получили
в Европе массовое хождение вскоре после начала Ливонской войны. Их популярность резко упала
после ее окончания. На сегодняшний день их известно около 60, что, в общем-то, не слишком много
(турецкой опасности, по указанию С.Мунда, в конце XV - XVI в. было посвящено около 1000 подобных
произведений) (Mund S. Op. cit. P.338, 350.).
Важно подчеркнуть, что летучие листки были дешевыми популярными текстами, рассчитанными на
распространение среди народа. Они закладывали стереотипы восприятия России не у
университетских интеллектуалов или католических теологов, а у "среднего европейца", "массового
читателя". Роль этих произведений в складывании на Западе негативного восприятия "агрессоровмосковитов" трудно недооценить. Даже сама форма этих памятников задавала с первых строк
определенное восприятие информации. Они предварялись пространными заголовками, в которых
описывалось главное событие и приводилась его моральная оценка, порой сопровождаемая
подходящей библейской цитатой или исторической аналогией. Т.Отт выделяет три типа
повествования в летучих листках. Первый - это описание жестокостей войны и бедствий жертв
московитской агрессии с морализирующим и эсхатологическим подтекстом. Второй - хронологическое
изложение военных действий, также с этическим подтекстом, которому подчинен весь авторский
замысел. Фактический материал в обоих случаях выступает не более чем оболочкой (по выражению
Т.Отта - "фольгой") для нравственных сентенций. Третий тип повествования - прославление не
только новых мучеников, но и героев, спасающих христианский мир от русских варваров и за это
достойных вечной благодарности в памяти потомков (Ott T. Op. cit. S. 53-54.).
К данным памятникам тесно примыкают панегирики, главным образом польского и немецкого
происхождения. Для распространения в Европе они писались преимущественно на латинском языке.
Появление этого жанра в Россике (Росстой принято называть свод произведений иностранных
авторов, посвященных России.), видимо, связано с победой польско-литовских войск над
московскими при Орше (1514). Ливонская война, особенно в 1564 и 1578-1581 гг., дала целый всплеск
подобных победных реляций. В них всячески восхвалялись успехи "спасителей христианского мира" польских и литовских войск и их предводителей, королей Сигизмунда и Стефана Батория (Перечни
памятников см.: Kappeler A. Op. cit. S.24, 32, 35-36, 53, 66-69, 88, 258-263; MundS. Op. cit. P.35J-354. Стоит заметить, что своего успеха пропаганда достигла: помимо формирования в Европе достаточно
однозначного настороженно-негативного отношения к Московии, в 1580-х годах, как показано
С.Мундом, значительно возрастает интерес к Польше как к стране, спасшей христианский мир от
московитских варваров. Это выразилось в составлении специальных сборников для ознакомления
западного читателя с Польшей (Mund S. Op. cit. P.369).).
К следующей группе интересующих нас нарративных памятников XVI века, содержавших сведения о
Ливонской войне, относятся отчеты и записки послов европейских держав, в годы конфликта
посетивших Россию с дипломатическими миссиями. Думается, что работа по выявлению подобных
текстов далеко не закончена. Среди введенных в научный оборот сочинений стоит назвать
следующие.
Дневники ливонского посла Т.Хернера (1558); датского посла К.Угрое (1559); английского дипломата и
путешественника А.Дженкинсона (1557-1560, 1561-1564, 1566-1567 и 1571-1572) и его анонимного
спутника (возможно, Р.Беста, 1557-1558); англичан-путешествеников Т.Соутема (1566), Э.Вебба и
посла Т.Рандольфа (1568-1569); "Путешествие в Московию" Р.Барберини (1565); реляции
ватиканского посла Руджери (1568); записки Джерио (его сочинение дошло в выписках
Альбертранди), бывшего в составе польского посольства (1570); записки шведского посла П.Юстена
(посетил Россию в 1569-1572 гг.); вымышленную реляцию несуществовавшего дипломата
И.Пернштейна (1575); датского дипломата Я.Ульфельдта (1578); имперских послов Г.Кобенцля (15751576), Д. Принца фон Бухова, Ф.Пернеста (1579); записки Дж.П.Кампана (1581); запись А.Поссевино
бесед с купцом из Флоренции Дж.Тедальди, более 10 раз посещавшим Россию (1581); компиляцию
записок самого Поссевино, посетившего Россию в 1581-1582 гг.; отчет английского посла И.Боуса
(1583-1584); описание путешествия С.Кихеля по Польше, Ливонии и России (1585-1589) и др. (Полный
список сочинений иностранных послов нуждается в уточнении, поскольку следует отделять
официальные отчеты от нарративных памятников, сочинений послов дневникового или мемуарного
характера, компилятивных памятников. Ф.Аделунг упоминает тексты, связываемые с именами
польского посла Ф.Воропая (Slowa wielkiego ksigdza Moskiewskiego do Ich mci Panow Rad Korony
Polskiey Ksiqstwa Litewskiego); реляцию М.Гарабурды (1573); описание посольства 1573 года
датчанина З.Феллинга из родового архива Мекленбургских; отчет И.Эйзенберга, секретаря немецкой
канцелярии в Копенгагене, посетившего Россию (1571) в связи с делом о бракосочетании Магнуса
(Аделунг Ф. Указ. соч. С.175-185). С.Мунд называет еще анонимное сочинение, написанное, вероятно,
иезуитом по следам миссии Поссевино 1581-1582 гг. (MundS. Op. cit. P. 50, 52).)
Итак, каковы главные идеи, сформулированные европейской мыслью во второй половине XVI в. в
связи с описаниями Ливонской войны?
"Нашествием московитов Бог покарал нас за грехи...", или когда возник лозунг "Священной войны"
Европы против России
Наиболее распространенным тезисом, возникшим вскоре после начала военных действий, было
положение, что нашествием московских варваров Бог покарал европейцев за грехи. Например, эту
мысль обосновал один из первых ливонских хронистов Б.Рюссов. Он писал, что вначале Ливонский
орден служил святому делу обращения местных эстонских и латышских язычников, несению света
католической веры на восток. Но потом "...явился большой недостаток в таких мудрых
руководителях", какими были основатели ордена. От легкомыслия новые епископы затеяли
междоусобицы да еще привлекли к ним "неверных русских и литовцев". И эти войны велись "не из-за
чего более, как из-за временных почестей, верховной власти и пышности".
Увлеченные распрями ливонцы забыли о своей главной миссии - обращении местного крестьянства,
которое, лишенное пастырей, осталось во тьме язычества: "из тысячи крестьян едва ли можно было
найти одного, знавшего "Отче наш", не говоря уже о пяти главах Катехизиса". "Если же все орденские
сановники, епископы и каноники, будучи начальством, хранителями душ и пастырями овец, вели
такую жизнь", то их подданные подражали им во всем. Мало того, в монастырях (напр., в монастыре
Св. Бригитты) священники на праздники бесстыдно предоставляли площадки для чуть ли не
языческих игрищ, сопровождавшихся пьянством и гульбой, будучи "в безумной уверенности, что
подобное бесчинство составляет особенно приятную Богу службу и что этим они заслужат у Бога
большую милость". Такого пренебрежения обязанностями Бог уже не стерпел и просто был вынужден
наказать орден нашествием московитов.
Таким образом, по Рюссову, "перемена и разрушение древнего ливонского господства, дворянства и
вообще всех городов и замков не есть дело московита, а дело всемогущего Бога, который принужден
был употребить московита как бич против Ливонии... и если бы всемогущий Бог, по особенной
милости, не наказал Ливонию, то содомские грехи, описанные в 16-й главе у Иезекиля (В 16-й главе
Книги Иезекиля помещено "свидетельство о беззакониях Иерусалима", который был когда-то в
Завете с Богом, но теперь должен понести кару за то, что "соблудила ecu во имени твоем... и создала
ecu себе храм блуднический... и разложила голени своя всякому мимоходящему" (Иез. 16: 15, 24).
При этом был свершен еще и грех гордыни: "Обаче сие беззаконие Содомы сестры твоея, гордость, в
сытости хлеба, и во изобилии вина, и сластолюбствоваша... и руки убогому и нищему не подаяху"
(Иез. 16: 49). В главе содержится угроза отступникам: "И возставлю аз завет мой с тобою, и увеси, яко
яз Господь" (Иез. 16: 15, 63).), казались бы в настоящее время слишком ничтожными по сравнению с
ливонскими грехами...".
Лености, праздности, самонадеянности и разврату ливонцев Рюссов противопоставляет трудолюбие
и прилежание московитов. Последние, пока рыцари развлекались, запасались военными припасами,
учились искусству воевать у германских и итальянских мастеров, чтобы потом обрушиться на
беспечную Ливонию. Легкомыслие же ордена достигло таких пределов, что он торговал с Московией
медью, оловом и другим военным сырьем, из которого было сделано оружие, направленное против
рыцарского государства (Рюссов Б. Ливонская хроника // Сборник материалов и статей по истории
Прибалтийского края. Т.2. Рига, 1879. С. 161-163, 165, 171-172, 320, 326-327, 331. - Правда, стоит
учесть верное замечание В.Урбана, который считает критику Рюссовым порядков в ордене
тенденциозной, обусловленной тем, что он был протестант, ненавидящий рыцарей-католиков. Урбан
пишет, что многие аморальные явления в ордене были и раньше, но Рюссов специально
сконцентрировал весь негатив в части своего сочинения, описывающей начало Ливонской войны.
Следовательно, собранные им сведения призваны не объективно отражать действительность, а
служить подтверждению авторского замысла и поэтому не могут быть признаны во всем
достоверными (Urban W. The Livonian Crusade. Washington, 1981. P.457).).
Сходная мысль звучала и у английского дипломата Горсея: "Это (Ливония. - А.Ф.) самая прекрасная
страна, текущая молоком и медом и всеми другими благами, ни в чем не нуждающаяся, там живут
самые красивые женщины и самый приятный в общении народ, но они очень испорчены гордостью,
роскошью, ленью и праздностью, за эти грехи Бог так покарал и разорил эту нацию, что большая
часть ее была захвачена в плен и продана в рабство в Персию, Татарию, Турцию и отдаленную часть
Индии" (Горсей Дж. Записки о России. XVI' - начало XVII в. / Под ред. В.Л.Янина; Вступит, ст., перевод
и комм. А.А.Севастьяновой. М., 1990. С.69.).
Эта же идея отражалась в дипломатической переписке и политических памфлетах с первых дней
Ливонской войны. Так, датский король Христиан III писал 1 августа 1558 г. своему наместнику
Х.Мюнхгаузену в Ревель, что крайне обеспокоен успехами русских, взявших Нарву и Нейгауз, а
особенно последовавшими при этом злодеяниями московитов: "Это, несомненно, Божье наказание"
(Щербачев Ю.Н. Датский архив: Материалы по истории Древней России, хранящиеся в Копенгагене:
1326-1690 гг. М., 1893. С.22. N57; Он же. Копенгагенские акты, относящиеся до русской истории.
Вып.Г. 1326-1569. М., 1915. С.48-49. N29.). В "Истории Московской войны" Т.Бреденбаха причиной
войны считалось "отпадение от веры", прегрешения ливонцев. Взятие Иваном IV Полоцка (1563)
трактовалось как Господня кара за грехи и знак свыше о необходимости покаяния и исправления
веры.
Таким образом, изначально в системе европейских ценностей конфликт с Московией был помещен в
глобальный контекст. Борьба за земли немецкого ордена большинством авторов рассматривалась в
аспекте противостояния Добра, воплощенного в истинно верующих западных христианах, и Зла,
которое олицетворялось в дьявольских силах, наползающих на Европу с Востока. Недаром рефрен
очень многих европейских текстов, посвященных Ливонской войне, - рассуждения о необходимости
чистоты веры, насланных Богом испытаниях и "твердости в вере" как средстве победить московитов.
Во многих сочинениях высказывалась надежда на возврат протестантов-ливонцев после столь явной
демонстрации Божьего гнева в лоно католической церкви (Ott T. Op.cit.S.50.). В сатирической песне,
сочиненной в 1563 г. Г.Газентутером, позиция
Ганзейских городов, продолжающих наживаться на торговле с московитами, несмотря на гибель
Ливонии, была сравнена с грехом Иуды (Цит. по: Donnert E. Der Livdndische Ordenstritterstaat und
Russland. Der Livdndische Kriegunddie baltische Frage in der europdischen Politik 1558-1583. Berlin, 1963.
S.I65.).
Целью русского нападения на Ливонию, по словам ливонцев Таубе и Крузе, было "окончательное
разрушение и опустошение всего христианского мира, королевства Польского, Литвы и нашей
злополучной родины... и все эти действия были против Бога, против чести, против христианской
церкви" (Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе /Пер. и вступ. ст. М.Г.Рогинского//Русский
исторический журнал. Пг., 1922. Кн.8. С.56.). Датский дипломат Ульфельдт также называл Ивана IV
"злейшим врагом христианского имени". В результате нападения русского царя от некогда цветущей
страны осталась мрачная пустыня. Ульфельдт рисует страшную обстановку в г. Оберпалене,
захваченном русскими: "Трупы повешенных на виселицах терзали собаки и догрызали вплоть до
костей.При этом повсюду на дороге можно было увидеть головы убитых, надетые на колья заборов,
так же как и валявшиеся по дороге непогребенные мертвые тела" (Ульфельдт Я. Путешествие в
Россию / Отв. ред. Дж.Линд, А.Л.Хорошкевич; Пер. Л.Н.Годовиковой. М., 2002. С.353, 359.).
Победы в сражениях с московитами считались богоугодными. Поражение московских войск при Улле
(1564) вызвало целый всплеск победных реляций, пересказанных в немецких "летучих листках" в
поздравительных тонах. Появилось даже несколько стихотворных произведений, восхваляющих
торжество литовского и польского оружия (Л.Гослицкого, Григория из Самбора, Я.Семишловского),
связывающих с Улльской битвой реванш за потерю Полоцка и перелом в войне с ненавистным
московитом. Причем Семишловский даже сравнивал сражение с противостоянием греков (поляков) и
троянцев (московитов). В него, как и в поэмах Гомера, вмешиваются Боги, с обеих сторон есть
легендарные герои. Число убитых русских достигало гигантских величин, а потери литовцев
изображались ничтожными.
В летучем листке 1578 года спасение Ливонии от московитов сравнивалось с избавлением Израиля
от фараона. Третий раздел ("книга") сочинения Одеборна, в котором речь идет о поражениях русской
армии в Ливонии, начинался с эпиграфа: "Мне отмщение, и аз воздам" (Цит. по: Полосин И. И.
Немецкий пастор Одеборн и его памфлет об Иване Грозном (1585) // Полосин И.И. Социальнополитическая история России XVI - начала XVII в.: Сборник статей. М., 1963. С. 205.). П.Одеборн
трактовал поражение России в Ливонской войне как Божью кару на грешника и тирана; причем царь
был побит "христианскими князьями", к коим автор относил прежде всего Стефана Батория. Даже
сами небеса против тирана: Одеборн рассказывал о повисшей в московском небе комете, о падении у
слободы Наливки метеорита - "надгробный камень с непонятными буквами упал с неба". Грозный
велел его разбить, - "ничтожный человечишко, который пытался идти против своей судьбы".
По наблюдению А.Каппелера, особенно настойчиво мотив "Священной войны" против Московии
начал звучать после 1578-1579 гг., когда наметился явный перелом военных действий в пользу Речи
Посполитой. Стефану Баторию говорили и подданные, и дипломаты других стран: "Господин, вы
справедливы и наше дело правое" (Kappeler A. Op. cit. S.5I, 79.).
Говоря о данных дискурсах, В.Урбан заметил: в то время все европейские страны так или иначе
сталкивались с ужасами войны. Любая армия ведет себя на территории противника одинаково
бесчеловечно. Почему же столь обостренная реакция последовала именно на вторжение московитов
в Ливонию? Ученый объясняет это уже сложившейся к тому времени репутацией русских как
варваров (Urban W. Op. cit. P. 489.), а варварам по определению положено быть злыми и жестокими.
Добавим, что в этих листках чувствуется определенная провокативность: Ливония молила соседние
страны о помощи, и для этого было можно и сгустить краски, представить бедствия несчастных жертв
"тирана Васильевича" как нечто исключительное. Ливонский хронист С.Геннинг подчеркивал, что
имманентная враждебность России христианству как раз в качестве первого симптома и проявилась в
нападении на Ливонию, прикрывшую собой христианский мир (Цит. по: Kirchner W. Op. cit. P.91).
По справедливому замечанию немецкого исследователя Т.Отта, образ невинных, трогательных жертв
агрессии варваров-нехристей, иллюстрируемый параллелями из древней и библейской истории, для
авторов сочинений о Ливонской войне часто являлся всего лишь "спектаклем или объектом
демонстрации". Это был материал, на основе которого оказалось возможным эффективно
морализировать на внутриевропейские темы, волновавшие германских мыслителей периода
Реформации и без Ливонской войны: чистота веры, гуманизм, эсхатология, насилие и грех и т.д.
Призывы о помощи бедным ливонцам, содержащиеся в листках, не предполагали (да и не вызывали)
реальных действий по оказанию этой помощи. Несмотря на показное сочувствие, германский мир не
спешил спасать гибнущий орден, а в гораздо большей степени использовал трагедию Ливонии для
иллюстрирования собственных интеллектуальных и духовных исканий (Ott T. Op. cit. S.I2, 23-24, 45,
48.).
Отождествление "московской" и "турецкой" угрозы в сочинениях о Ливонской войне
В годы Ливонской войны Русь стала "фактором опасности" для Запада. Напав на Ливонию, Литву и
Польшу, Россия впервые заставила заговорить о себе всю Европу. Как писал А.Шлихтинг, "никто не
мог знать ранее, каким характером и умственными способностями обладал московский князь
Васильевич, какой у него был произвол власти и какая жестокость по отношению к подданным...
деяния его стали известными только с тех пор, как он взял Полоцк. С этого времени, при
непрерывном продолжении войн, приобрели огласку, отчасти от бежавших пленников, отчасти от
московитов, не имевших никакой возможности переносить власть тирана и перешедших на сторону
короля, жестокость князя и его тирания, превосходившая Неронову и сокрытая ранее в силу
человеческого неведения" (Новое известие о России времени Ивана Грозного: "Сказание" Альберта
Шлихтинга / Пер., ред. и примеч. А.И.Малеина. Л., 1934. С. 15.).
Но при этом о Московии немецкие, английские, итальянские читатели вплоть до середины XVI в.
почти ничего не знали. Тем страшнее казался этот неведомый враг и тем легче конструировался в
европейском сознании его образ, вбиравший в себя накопившиеся за последние столетия фобии
просвещенных европейцев. Аналогия московской опасности европейскими мыслителями была
найдена быстро, и она опиралась на недавние события истории континента. Как отмечено С.Мундом,
налицо типологическое и стилистическое сходство антитурецких и антимосковских сочинений. При
изображении зверств московитов и турок использовались одни и те же эпитеты, стереотипные
обороты и даже изобразительный ряд, когда русских и османов рисовали одинаково (Mund S. Op. cit.
P. 338, 350.).
Эти идеи еще до конфликта в Ливонии, в 1549 г., были высказаны дипломатом Священной Римской
империи С.Герберштейном. Он одним из первых объединил "русскую" и "турецкую" опасности,
зарифмовал эти народы как природных врагов Европы. По утверждению имперского посла, за раскол
церкви русские ненавидят католиков "более, чем даже магометан". Причем в своем ксенофобном
поведении по отношению к Западу русские ближе к мусульманам: "Кто [из московитов] ел с
латинянами, зная об этом, должен быть очищен очистительными молитвами". Даже святые у
православия и ислама могут быть общими (посол приводит легенду о молитве Св. Николаю
одновременно русского и татарского воинов) (Герберштейн С. Записки о Московии / Пер.
А.И.Малеина и А.В.Назаренко; Вступ. ст. А.Л.Хорошкееич; Под ред. В.Л.Янина. М., 1988. С. 75, 92, 95,
104, 116.). Герберштейн уверенно поместил Москву в Азию, отказав ей в европейской локализации,
которую он счел недоразумением: "Если провести прямую линию от устья Танаиса к его истокам, то
окажется, что Москва расположена в Азии, а не в Европе" (Там же. С. 138.).
Эти идеи, опиравшиеся на непререкаемый авторитет Герберштейна, почти 150 лет в дальнейшем
считавшегося на Западе главным "экспертом" по "русскому вопросу", получили особое развитие в
годы Ливонской войны. И.И.Полосин считал, что одним из первых концепцию "русской опасности", по
масштабам сравнимой с турецкой, сформулировал в начале 1560-х годов саксонский курфюст Август
(Полосин И. И. Западная Европа и Московия в XVI веке // Штаден Г. О Москве Ивана Грозного:
Записки немца-опричника /Пер. и вступит, ст. И.И.Полосина. М., 1925. С.28.). Эта теория попала в
сочинения многих западных авторов (Обзор см.: KappelerA. Op. cit. S. 90, 97.).
Впрочем, надо заметить, что дискурс московитской опасности не всегда прочитывался по аналогии с
турецкой. В 1571 г., как пишет Э.Доннерт, в Европе начали ходить слухи о намечавшемся союзе
Ивана IV с герцогом Альбой, и эти "два тигра" готовы вместе поработить "христианский мир" (Donnert
E. Op. cit. S. 118.).
Кроме аналогий с реальными народами, для осмысления московской темы европейцы обращались к
мифам и легендам, правда, в основном связанным с эсхатологическими пророчествами. В 1560 г.
богослов Ф.Меланхтон в толковании 120-го Псалма ("Горе мне, что я пребываю у Мосоха...")
трактовал Mesech как Московиты и утверждал, что на Европу двинулся этот самый легендарный
библейский народ, с нападением которого связывались эсхатологические предсказания (Ламеко О.И.
Немецкие "известия" XVI в. о Московии //Проблемы социального и гуманитарного знания. Вып.1.
СПб., 1999. С.40; Donnert E. Op. cit. S.I 05-] Об; KappelerA. Op. cit. S.29. - Данная трактовка получила
распространение у европейских авторов и в XVII в. Например, П.Петрей писал: "Потому что Мосох
или москвитянин означает, ни больше ни меньше, как человека, который ведет страшную жизнь,
напрягает, протягивает свой лук и хочет стрелять; то же делают и москвитяне: они еще смолоду
учатся стрелять из луков и арбалет и обходиться с ними, упражняются во всяких гнусных и ужасных
делах и поступках, о чем ясно выражается пророк Давид, говоря: "Горе мне, я пребываю у Мосоха""
(Петрей П. История о великом княжестве Московском, происхождении великих русских князей,
недавних смутах, произведенных там тремя Лжедмитриями, и о московских законах, нравах,
правлении, вере и обрядах//О начале войн и Смут в Московии /Сост. А.Либерман. М., 1997. С.215).).
Этот взгляд получил большое распространение. А.Гваньини, описывая злодейства Ивана IV, замечал:
"Но нечему удивляться, так как сам народ дик. Ведь моски названы от Месха, что означает: люди,
натягивающие луки. Разумеется, писатели всегда наделяли москов жестокостью и дикостью нравов.
Свидетельствует такая жалоба псалма: "Увы мне, что живу в изгнании между Месхом и Кедаром", то
есть между москами и арабами" (Гваньини А. Описание Московии /Пер., вводная ст. и коммент.
Г.Г.Козловой. М., 1997.
С. 159.). Т.Отг приводит обзор библейских цитат, наиболее часто использовавшихся в немецких
летучих листках. Они часто связаны с эсхатологическими пророчествами. Нашествие московитов, как
и турок, среди просвещенных европейцев считалось несомненным предвестником Конца Света (Ott T.
Op. cit. S.46-47.).
Рождение в европейской книжности "тирана Васильевича"
Как отметил А.Каппелер, оценка роли личности и деяний Ивана IV с XVI века по наши дни образует
"нерв" русской истории (Kappeler A. Op. cit. S.9.). С Ливонской войной и ростом интереса к Московии
связана европейская иваниана XVI-XVII веков. Среди наиболее заметных сочинений можно назвать:
записки Ф.Тьеполо (1560), А.Шлихтинга (ок. 1571-1572),
И.Таубе и Э.Крузе (ок. 1572), Г.Штадена (1578), Д.Принца из Бухова (1578), А.Гваньини (1578),
Г.Гоффа (практически полностью повторяющего Таубе и Крузе, 1582), Дж.Флетчера (1591),
П.Одеборна (1585), М. ван Исселта (1586) и др.
Подробный анализ памятников иванианы должен быть темой отдельного исследования, мы же
сосредоточимся на содержащихся в них дискурсах, относящихся к Ливонской войне. Запад познавал
Россию через деяния ее первого царя, которому сразу нашлось место в европейской классификации
исторических типажей.
Место в иерархии правителей мира для Ивана Грозного было определено четко и однозначно: тиран
(Как показано С.Мундом, до Ливонской войны на тиранию правителей Московии наибольшее
внимание обращали М.Меховский и С.Герберштейн. Первый считал признаками русской тирании
ограничение выезда за границу и въезда в Россию иностранцев, произвольные переселения
населения с место на место и запрет свободного употребления спиртных напитков. Герберштейн
добавил сравнение московитами воли государей с волей Господа Бога, обязанность всеобщей
службы для всех, от князей до мелких дворян, обязанность русских дипломатов сдавать полученные
ими от иностранцев подарки в казну и произвольный принцип материального вознаграждения
подданных, из-за которого они не могут быть уверенными в завтрашнем дне, а всецело зависят от
настроения монарха, контроль государя над жизнью церкви, вплоть до кадровых назначений,
произвол в судопроизводстве и нарушения властями права собственности торговцев (Mund S. Op. cit.
P.270-274). Анализ на примерах из летучих листков эволюции определения "тиран" применительно к
Ивану IV от эпитета к нарицательному понятию, обозначающему всех правителей Московии в
принципе, см.: Ott T. Op. cit. S. 7-8, 63-65.). Как отмечено А.Каппелером, очень показательно
устойчивое использование этого термина применительно к Ивану IV. Так в европейской публицистике
до того называли преимущественно турецкого султана, а также Лютера (Kappeler A. Op. cit. S.237.).
Присвоив данное определение русскому правителю, западные гуманисты синхронно перенесли на
него всю семантику понятия "тиран", сформировавшуюся на античной и экзегетической традиции.
Поэтому им не надо было углубляться в изучение качеств и поступков предводителя московитов.
Европейским интеллектуалам заранее было известно, как держат себя тираны и каковы модели
поведения их несчастных подданных.
Ивана Грозного писатели XVI столетия сравнивали с античными деспотами - Аяксом, Эпитатом,
Дионисом, Нероном, Калигулой, Тарквинием и Юлианом-отступником, а также с библейскими
персонажами - Навуходоносором, Иродом и Фараоном (Ibid. S.239; Mund S. Op. cit. P. 162.). Один из
самых обширных списков сравнений содержится у Гваньини: "Ныне тот, кто владеет Московитской
державой, превосходит своей жестокостью Нерона, Калигулу, Гелиогабала, Максимина, Фаларида
Агритенского или даже Бусирида или Мезенция, и, наконец, всех тиранов, которые описаны и
ославлены историками, а также поэтами" (Гваньини А. Описание Московии. С. 159.).
Принцип рассуждений европейских авторов о политическом устройстве Московии был основан на
контрасте, противопоставлении позитивного политического опыта в своей стране и негативного в
России. Таково сочинение Дж.Флетчера "О Российском государстве" ("Of the Russian Commonwealth"),
которое было написано в 1589 г. в противовес работе Т.Смита "Английское государство" ("The
Commonwealth of England"), изданной в 1583 г. (Mund S. Orbis Russiarum. P.275-282.) Смит восхвалял
английский парламентский строй как образец социального партнерства монархии, аристократии и
демократических сил. Флетчер же стремился на примере России показать противоположный
политический режим: "Подлинное и странное лицо тиранического государства, так непохожего на
наше, без истинного знания о Боге, без письменного законодательства, без социальной
справедливости"(Pipes R. Op. cit. P. 28-29.).
С книгой Флетчера очень схоже и произведение шведа Э.Фалька "Панегирик", в котором
"совершенному" шведскому строю противопоставляется московская тирания. Эта же идея, только в
противопоставлении с европейским (прежде всего германским) устройством, составляет основу
творческого замысла немецкого пастора П.Одеборна, автора первой биографии Ивана IV (1585),
вышедшей на Западе после смерти царя(KappelerA. Op. cit. S. 69, 78.).
Одеборн создал своеобразную "антипохвалу" Грозному, исполненную самых жестоких эпитетов и
сравнений, самым мягким из которых было "дикий, бессмысленный тиран". Стоит заметить, что
обвинения Одеборна весьма серьезны. Он пишет, будто бы царь заставлял играть с собой в
шахматы, кто отказывался, - убивал, а проигравшим партнерам велел отрезать уши, носы и губы.
Здесь содержались довольно рискованные аллюзии: образ отрезанных губ, носов и ушей тесно
связан с эсхатологическими пророчествами пророка Иезекиля (Иез.23: 25), то есть царь выступал
чуть ли не Антихристом или его непосредственным прислужником.
Царь Иван в описании немецкого пастора вообще отличался бессмысленными жестокостями:
Одеборн приводит знаменитую легенду о слоне, подарке персидского шаха Тахмаспа, которого злой
русский великий князь хотел пытками заставить вставать перед собой на колени. А когда он так и не
смог приучить к этому непонятливого слона, то велел разрубить его на части (Цит. по: Полосин И.И.
Немецкий пастор Одеборн... С. 199, 205, 211-212.).
Отдельной трактовкой темы было установление связи Ливонской войны с бесчеловечным характером
Русского государства, которое напало на орден в силу своей агрессивной внутренней сущности.
Ливонский хронист Б.Рюссов прямо разъяснял, что со взятием Казани и Астрахани "московиты стали
чересчур сильны не только для провинции Ливонии, но и для других соседних держав" (Рюссов Б.
Ливонская хроника. С.337.). Завоевания русскими окрестных народов, по А.Шлихтингу и А.Гваньини,
прямо вели к установлению тирании в России: "В 1560 году от Рождества Христова, после того как
великий князь Московский Иоанн Васильевич отнял у литовцев знаменитый город Полоцк (sic! - А.Ф.),
довольный успехом удачно проведенной кампании, он очень возгордился". Поэтому царь, продолжая
дело деда и отца, "всех князей и некоторых других вельмож начал лишать их крепостей, владений и
укреплений, а затем и всех мужчин из знатных и древних фамилий, которые, по его предположению,
были враждебны его тирании, стали убивать и устранять" (Гваньини А. Описание Московии. С.95-97;
Новое известие о России... С. 16.). Далее следует описание опричных зверств.
Этой же логической схеме, только с большими фактическими ошибками, следовал и Горсей,
утверждавший следующее. Иван IV "покорил всех татарских князей и их земли и обратил в свое
подданство многих знатных людей... посредством этих завоеваний он приобрел могущество и славу...
по мере того, как он мужал и росла его слава, увеличивались и его завоевания: он отнял у польского
короля знаменитые города. .. Полоцк, Дорогобуж, Смоленск, Вязьму - на 700 миль вглубь, покорил
Белую Русь и Литву... он очень усилился, возгордился, стал могущественным, жестоким и кровавым в
своих завоеваниях... раздувшись от честолюбия, хвастаясь, вопреки здравому смыслу, своими
будущими великими завоеваниями, он выступил в поход к границам Ливонии и Швеции - пределам
христианского мира с той стороны...", по пути разгромил Новгород и Псков, у Нарвы построил
Ивангород, а его архитектору выколол глаза, чтобы более нигде он не смог возвести столь
великолепной крепости (Горсей Дж. Указ. соч. С.51-52.).
За невиданные в истории злодеяния последовала неизбежная кара - молитвы невинно убиенных
достигли ушей Господа. По словам Одеборна, Грозный, "молчаливо осужденный гражданами и
осмеянный врагами, умер, унесенный болезнью из-за угнетенного состояния духа, на второй год
после войны". Тут сыграли свою роль призывы к Богу пленных, молившихся о том, что, "пока он живет
и неистовствует, мир в своей основе не может существовать". В России уничтожены дружба, союзы и
мир, попраны церкви и алтари, не соблюдаются законы. Смерти тирана все ждут, надеясь на
улучшение, но рабский по психологии русский народ пугается, когда царь умирает - теперь усилятся
враги России, придут и нас завоюют! В день погребения 30 марта 1584 г. тело Грозного исчезло, и его
никто не видел. Как только "бестия погибла", восстановились законы, святость, союзы, мир и дружба.
Мирный царь Федор, которого Одеборн изображает антитезой Грозному, отменил введенную тираном
опричнину и восстановил в стране благополучие и спокойствие (Цит. по: Полосин И.И. Немецкий
пастор Одеборн... С.210, 214.).
Образы рядовых московитов в контексте Ливонской войны
Некоторые европейцы отмечали, что корни тирании Грозного - в ее поддержке и одобрении народом.
Так, Даниил Принц писал: "Главная сила великого князя заключается в том, что во всех его владениях
нет ни одного человека, который дерзнул бы ослушаться его повеления или запрета, но подданные
волю его считают за Божию, а его принимают за наместника и исполнителя Небесных определений"
(Цит. по: Аделунг Ф. Указ. соч. С. 186.).
По мнению некоторых авторов, завоевательная политика царя на первом этапе одобрялась многими
его подданными, однако мотивы этого были довольно своеобразными. Шлихтинг пишет, что "бояре
или дворяне и их сыновья недовольны, что великий князь заключил мир... они боятся, что пока он
живет в мире... он захочет их истребить, но надеются, что великий князь не примет этого мира или
нарушит его" (Новое известие о России... С.60.).
При описании московитов западные хронисты часто подчеркивали их языческое варварство. Так,
Б.Рюссов рассказывал, что в 1560 г. русские хоронили своих воинов, погибших в боях под Ревелем,
следующим образом. Они свезли трупы в соседние деревни (трупов якобы было так много, что они
заполнили несколько деревень) и сожгли их вместе с деревнями. Помимо трупосожжения,
неискушенный читатель мог тут усмотреть и языческое жертвоприношение, поскольку о
предварительном изгнании населения деревень Рюссов ничего не говорит (Рюссов Б. Ливонская
хроника. С.397.).
Поведение русских не соответствовало важнейшим европейским этическим категориям. Европейцы
охотно пишут про склонность подданных Ивана IV к бесчестью: "Нет почти ни одного там из
чиновников, который бы хоть раз на роду своем не был высечен, но они не гоняются за честью, и
больше чувствуют побои, чем знают, что такое стыд... А то очевидно, что они очень склонны ко злу"
(Барберини Р. Путешествие в Московию//Любич-Романович В. Сказания иностранцев о России в XVI и
XVII веках. СПб., 1843. С.33.).
В восприятии иностранцами русских большую роль также играли этические и эстетические критерии.
Московиты по быту, морали, манере поведения и внешнему виду не выдерживали никаких сравнений
с
Западом, что удивляло, раздражало и вызывало презрение европейцев. Например, Ульфельд
заметил: "Мы прониклись столь большим отвращением к их поведению, что невозможно этого даже
сказать, не то что написать... суп же они ели, вызывая у нас отвращение, слизывая его с пальцев, так
что нас чуть не рвало, как мальчишки или нищие, принимающие пищу у порога... не только они
демонстрировали эту грубость нравов, ежедневно мы видали ее у других" (Ульфельдт Я. Указ. соч.
С.302-303.).
Авторы любили указывать, как на признак варварства, на "затворение" России, ее закрытость перед
иностранцами (Аделунг Ф. Указ. соч. С. 235.). Причиной этого, по Барберини, являлась боязнь русских
показать себя слабее иноземцев. В качестве примера он приводил легенду, как на судебном
поединке некий литовец хитростью победил тяжеловооруженного русского воина, бросив ему в глаза
горсть песка. "С той поры не дозволено уже иностранцам вступать в сражения с москвитянами"
(Барберини Р. Указ. соч. С. 23.).
Много внимания авторы уделяли наивному хвастовству московитов. Так, и Шлихтинг, и Гваньини
приводят рассказ о похвальбе вернувшегося из плена князя Барятинского. Как князь рассказывал,
будто бы "оробевший король польский до такой степени боится оружия князя московского, что у него
нет выхода, куда обратиться". Авторы пишут, что Иван IV разгневался и наказал Барятинского за этот
заведомо ложный слух. Шлихтинг также упоминает о снах, когда русским снится польский король в
оковах (Гваньини А. Указ. соч. С. 153. Новое известие о России...С.38, 40-41.).
Общим местом многих работ является описание издевательств московитов над иноземными
послами, а такие авторы, как Юстин и Ульфельдт, посвятили этому свои произведения почти
полностью. Правда, при этом главными признаками надругательства над дипломатами часто, наряду
с воровством и произволом охранников, называют отсутствие снабжения посольства спиртными
напитками в требуемых масштабах, беспричинные задержки послов, плохое обслуживание и т.д.
(Mund S. Op. cit. P.75-76, 83-84.)
Джерио красочно описывал, как Грозный пригрозил изрубить на куски мирное польское посольство,
надел на своего шуга польскую шапку и велел "кланяться по-польски". А когда тот не сумел
убедительно изобразить пана, царь соскочил с трона и стал сам показывать, как следует высмеивать
гостей (Аделунг Ф. Указ. соч. С. 161.). В 1580 г. в Нюрнберге появился стихотворный памфлет, в
котором Иван IV был изображен турецким деспотом, убивающим в присутствии своих сыновей
польских послов так, что кровь брызжет на лица царя и его детей, и они наслаждаются этим
кровавым умыванием (Donnert E. Op. cit. S.143.).
Специальное место в изображении тиранства Грозного занимали феминистические сюжеты.
Европейцы видели в отношении царя к женщинам особо показательные примеры его тирании.
Шлихтинг даже выделял в своих разоблачениях отдельный раздел: "Тиранство над женщинами"
(Новое известие о России... С.37, 51. Сходные сюжеты см.: Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе.
С.41-42, 47; Ульфельдт Я. Указ. соч. С.77; Штаден Г. Указ. соч. С.87, 91.).
Авторы подробнейшим образом описывают убийства, изнасилования, похищения опричниками и
самим царем понравившихся женщин у законных мужей, которых при этом, чтобы не мешали, могли и
утопить. Трупы надоевших наложниц нередко возвращали мужьям, подвешивали прямо над
обеденным столом, заставляя несчастного мужа есть за этим столом. Знатные женщины,
встретившиеся на пути царю, подвергались поруганию: они должны задрать подол и, выставив
напоказ свою наготу, стоять, пока не проедет вся государева свита.
Многие авторы приписывали Грозному наличие гарема из 50 женщин, причем надоевших наложниц
царь опять-таки убивает (Ульфельдт Я. Указ. соч. С. 77.). Широко распространен сюжет об охоте
опричников, стреляющих из луков в бегающих по полю нагих девушек (которых, согласно некоторым
авторам, заставляют в таком виде ловить кур). Сюда же, видимо, относятся и тщательные описания
свадеб Грозного, с выбором невест, осмотром нагих девушек, надругательствами над женщинами и
т.д. Тирания царя проявлялась и в том, что он творил произвол над женами, с легкостью
расправлялся с ними, чтобы вступить в новый брак (Даниил Принц из Бухова. Начало и возвышение
Московии / Пер. И.А.Тихомирова. М., 1877. С.28; Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе. С.55; van
HqffG. Erschreckiche, grewliche undnic erhorte Tyranney'nJohannisBasilidis. Naumburg, 1582. S.22, 43 (за
помощь в переводе последнего текста выражаю благодарность Н.Науменко).). Для Одеборна особым
аргументом, обличающим царя, является его седьмой брак: русскую армию бьют в Ливонии, а царь в
это время женится! (Цит. по: Полосин И.И. Немецкий пастор Одеборн... С.200.)
Возможно, здесь авторы, сознательно или нет, прибегали к параллелям с миром враждебного
Востока. В описаниях татар и турок в сочинениях эпохи Возрождения феминный аспект (подчиненное
положение женщины, многоженство) также занимал одну из центральных позиций (Как отмечено Э.
Саидом, Восток - это место "сексуальных фантазий" европейца (Said E. Orientalizm. N.Y., 1978. Р.
190). При описании московских традиций отношения к женщинам, в частности смотра невест для
государевой свадьбы, некоторые авторы прямо сравнивали этот обычай с турецким (Йовий П. Книга о
московитском посольстве // Россия в первой половине XVI в.: Взгляд из Европы / Сост.
О.Ф.Кудрявцев. М., 1997. С.286. См. также: да Колло Ф. Доношение о Московии /Пер. и вступ. ст.
О.Симчич. М., 1996. С. 66).). Ульфельдт в своем рассказе о встрече датского посольства с татарским
войском обращал внимание именно на то, сколько у татар бывает жен (к ужасу цивилизованного
европейца, до 10 - немецкого, русского и татарского происхождения!) (Ульфельдт Я. Указ. соч. С.295,
352.).
О действиях русских войск в Ливонии датский посол пишет: "И здесь московит проявил по отношению
к знатным женщинам и девушкам такую жестокость, что, когда слышу об этом, а уж тем более говорю,
я содрогаюсь всем телом" (Там же. С. 338, 345.). Одеборн, описывая брак у "восточных" русских,
трактует его как вакханалию, обращая внимание на оргиастические элементы (растление девушек до
брака, из-за чего церемония превращается в циничный обман, безудержное пьянство и распутство
гостей на свадьбах etc.) (MundS. Op. cit. P.285.).
Причину интереса к феминному аспекту можно, опять-таки, усмотреть в европейских христианских и
даже античных дискурсах. Как заметили Таубе и Крузе, "видно, Бог захотел обличить его злобу и
тиранство через слабое существо женщины" (Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе. С.47.).
Одеборн рассказывал, что в 1579 г. после падения Полоцка женщины подняли в Москве мятеж,
требуя вернуть их мужей с фронта или же дать им взамен других мужей. Усмирявший бунт дьяк
Щелкалов обратился за помощью к мужчинам-посадским, говоря, что иначе "эти амазонки"
объединятся и вообще "свергнут власть". И посадские разогнали женщин мечами и батогами (Цит.по:
Полосин И.И. Немецкий пастор Одеборн... С.206.).
Европейцы о московитских мучителях и новых христианских мучениках
Раз Иван Васильевич - эталон тиранства, то, во-первых, должны быть христианские мученики жертвы тирании; во-вторых, необходимо отыскать сопротивление деспоту. Такова была логика
писателей западного "христианского мира".
Европейские авторы уделяли много внимания бесчинствам русских, разорению ими Ливонии и казням
пленных. Летучие листки полны подобных описаний. Поведение слуг Ивана IV в Ливонии отнюдь не
рыцарское: если они натыкаются на сопротивление, то вместо того, чтобы уважать мужество
противника, наоборот, расправляются с ним еще более жестоко. Московиты проявляют большую
изобретательность в способах казни: распинают, жгут заживо, вешают, расстреливают из луков,
вырезают сердца и забивают их в рот трупа. Причем рассказчики обращают особое внимание на
семиотику русской жестокости: она направлена прежде всего против наиболее беззащитных (детей и
женщин), против людей мужественных и благородных (стойких защитников городов), против
священников (Ott T. Op. с/7. S. 36.).
Дж.Горсей в своем сочинении отразил легенды о бедствиях ливонцев, широко ходившие по Европе.
"Ужасны были вопли гибнущих в жестокой резне, пожарах и опустошениях, полуживых, заливающих
кровью дороги и улицы, полные мертвых тел стариков, женщин, младенцев, среди которых были и
знатные люди, одетые в бархат, камку и шелк (только что они были раздетые донага. - А.Ф.\
украшенные драгоценностями, золотом и жемчугом; люди этого края - красивейший в мире народ как
по своей породе, так и благодаря сухому и холодному климату страны. Бесчисленные толпы этих
людей были уведены в Россию. Богатства, взятые деньгами, сокровищами и вывезенные из этой
страны, ее городов, а также из 600 ограбленных церквей, не поддаются перечислению" (Горсей Дж.
Указ. соч. С. 53.).
В сочинении Ульфельдта встречаются описания ливонских пленных, которых насильно гонят в глубь
России. "Некоторых из них татары везли в Московию, других распродавали в городе, поставив у
входа в храм, чтобы все могли их рассмотреть. А покупатели и продавцы собирались перед нашим
домом. Первые, выбрав тех, кого хотели, приобретали по низкой цене. Эти несчастные люди шли
такие грязные, обнаженные, оборванные, что, поверь мне, вызывали у нас величайшее сострадание"
(Ульфельдт Я. Указ. соч. С. 339.). Торговля у стен церкви невольниками - вот оно, истинное лицо
варварского московита!
Участник датского посольства 1578 года писал: "В то время как мы стояли в Новгороде, туда вошла
целая толпа бедных ливонцев, которые были приведены как пленные из области герцога Магнуса
Оберпален. Тех же бедных пленников, среди которых были мужчины, женщины и дети, [привели] для
продажи и передачи московитам за небольшую цену; тех же, которых они не могли продать, тех вели
с собой в Татарию и Казань, чтобы там погубить" (Там же. С.75.).
Под впечатлением от увиденного датчанин восклицал: "О, Дания, Дания, насколько ты и твои жители
могли бы чувствовать себя более счастливыми, если бы они только знали, насколько несчастны
другие. О тех несчастьях, поразивших этих бедных ливонцев, никакой человек не сможет написать
по-настоящему или рассказать о них, если он сам этого не видел" (Там же. С. 76.). Ульфельдт
описывал голод, царящий в оккупированной царскими войсками Ливонии: "...голод столь жестокий,
что, как мы видели, они ели хлеб, приготовленный из измельченных отрубей, сена и соломы, подобно
тому, как во многих местах на нашем пути люди ели траву, собранную на лугах и пастбищах...
Достойны сожаления невыразимые бедствия ливонцев и достойна проклятия жестокость русских,
которые, подобно львам рыкающим (Рыкающему льву, жаждущему поглотить человека, в Святом
Писании уподобляется дьявол, ищущий погибели человеческой души: "Трезвитеся, бодрстствуйте,
зоне супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити" (1 Пет. 5: 8). Сравнение
пагубного влияния и преследования черных сил с челюстями льва, от коих избавит слово Божие, есть
и в другом послании: "Господь же мне предста, и укрепи мя, да мною проповедание известно будет, и
услышат ecu языцы: и избавлен бых от уст львов" (2 Тим. 4: 17). Таким образом, московиты
объявлены Ульфельдтом приспешниками дьявола.), свирепствуют против них и жестоко преследуют,
чтобы захватить, а захваченных, как бешеные собаки или свиньи, терзают и пожирают" (Ульфельдт
Я. Указ. соч. С. 290, 340.).
Гваньини уделил большое внимание изображению подвергшихся казням ливонских, литовских и
польских пленных, как новых христианских мучеников. Этой теме он посвятил целую главу своего
сочинения. Причем это единственная глава, целиком посвященная сюжету из истории Ливонской
войны в его произведении (еще он упоминает об убийствах пленных поляков и немцев в описании
московских казней 1570 г.).
Автор рассказывает, что в 1569 г. литовский отряд под началом А.Полубенского обманом захватил
Изборск (Одеборн излагает этот эпизод в прямо противоположенном ключе: в 1569 г. Иван IV взял
Изборск и казнил защищавших его литовцев во главе с Полубенским в назидание, что нельзя
сдаваться, а надо защищать Отечество (Полосин И.И. Немецкий пастор Одеборн... С.212).). "Великий
князь, видя, что он потерял столь мощную крепость, вне себя от гнева и ярости, приказывает жестоко
умертвить всех литвинов, русских и поляков, которые были в тюрьме". Семьи пленных, собранных в
тюрьмах в Москве, Переславле, Угличе, Ростове и Костроме, были коварно разлучены. Несчастным
обещали, что их отпустят на родину. Но вместо этого сначала утопили в Волге всех мужчин, потом женщин и детей. Жертвы попросили время на подготовку к смерти, "два часа предавались
благочестивым молитвам, с горячими обетами умоляя пощадить их в своей божественной доброте и
кротости и допустить их к себе. Пропев религиозные гимны, они поручили свои души Христуискупителю... обменявшись взглядами, они утешились и решили, что перенесут все храбро и
терпеливо". Но, придя на место казни, литовки "поднимают такой ужасающий вой и плач, что он
достиг самого неба".
Слуги московского царя изображены носителями абсолютного зла: "врываются приспешники, руки
которых были еще в крови их мужей и источали смерть... бесчеловечные же приспешники стали им
[литовцам] угрожать, заставляя их самих броситься в воду". Народ сочувствовал гибнущим
пленникам, "когда приспешники услыхали печальные слова народа, тяжело переносившего такой род
казни, они с угрозами стали избивать народ палками, приговаривая: "Ах вы, бунтовщики против
великого князя! Мы ясно видим, что вы оплакиваете этих казненных пленников, но знайте, что скоро и
вас постигнет такая же судьба!"" (Гваньини А. Указ. соч. С.129-131, 139. - Источником этого рассказа,
видимо, было краткое известие А.Шлихтинга об этих казнях, которое Гваньини украсил яркими
подробностями (ср.: Новое известие о России...С.34-35). Шлихтинг приводит только одну
подробность, которой нет у Гваньини: женщины перед утоплением привязывали своих детей к
плечам. Большое сходство с этими произведениями имеет рассказ о жестокостях Ивана IV у
Одеборна (Полосин И.И. Немецкий пастор Одеборн... С.203-205).).
Примерно в том же ключе о казнях полоцких пленных писал и Штаден. "Мещане, равно как и многие
из дворян, вместе с женами и детьми жили несколько лет по тюрьмам, закованные в железа, залитые
свинцом.
Когда же великий князь вместе со своими опричниками осаждал некоторые города [в Лифляндии], все
они были убиты вместе с их женами и детьми. И всем еще для устрашения были отсечены ноги, а
тела их брошены потом в воду" (Штаден Г. Указ. соч. С.117.).
В сочинении шведа П.Петрея (1615 г., второе изд. - 1620 г.) приводился целый ряд красочных
описаний злодейств московитов в Прибалтике: изнасилование и казнь 500 благородных женщин и
девушек при взятии г. Ашерота, казнь в Москве 378 ливонских и литовских пленных. При этом во
время последней экзекуции храбрые и прекрасные ливонские девушки в лицо обличали злодейства
русского монарха, за что он велел их мучить еще более жестоко и разнообразно (топить, перебивать
колени, вырезать куски мяса, зажимать между досками и брусьями, пороть кнутами, насиловать,
жарить на вертеле). "Но девушки тем более призывали своего Бога сердцем и душою и, будучи не в
состоянии говорить, давали ж, однако, понять глазами и видом, что безбожный тиран причиняет им
насилие и несправедливость и за то получит свое воздаяние".
Петрей приводит стихи, сложенные в честь женщин, казненных русскими после взятия Вассенштейна:
Две женщины, еще одна девица
Взяты были тираном неповинно,
Мужчины разделяли их неволю,
Он приказал подвергнуть пленных мукам
И для того разжечь костры большие,
Чтобы на них они дотла сгорели.
Когда же подошла к костру девица,
Бесстрашная, сказала смело князю:
"Жестокий, ты стоишь и с наслажденьем
Любуешься страданьями несчастных.
Не предавай же слов моих забвенью:
Как явится на Страшный Суд сын Божий
И скажет приговор свой правосудный
И станешь ты на лютые мученья,
Я вместе с этими детьми живого Бога
Тебя в руках мучителей увижу
И весело мне будет любоваться
На казнь твою и вечные страданья".
Окончив речь, невинная девица
Пошла на казнь с смирением высоким
И умерла потом, - для вечной жизни,
Как исповедница святой и правой веры.
Петрей писал, что "этих твердых и богобоязненных женщин и девиц с полной справедливостью
можно уподобить святым и неколебимым девам-мученицам: Бландине, Доротее и той женщине в
книгах Маккавейских, которая утешала и услаждала словом Божьим своих семерых сыновей,
безжалостно, но невинно замученных тираном Антиохом".
Согласно Петрею, Жители г. Вендена предпочли взорваться сами в соборе, под сводами которого
разместили несколько бочек с порохом, чтобы не быть отданными на поругание тирану. При этом
были посрамлены иезуиты, смеявшиеся над протестантами, у которых не было вина для последнего
причастия - Бог явил чудо и дал несчастным перед смертью бочонок вина для причащения (Петрей П.
Указ. соч. С.242-245.).
Таубе и Крузе, описывая систему московского террора, указывали, что "все улицы, рынки и дороги
были наполнены трупами, так что местные жители и чужестранцы не только пугались, но и не могли
никуда пройти вследствие большого зловония". По словам лифляндцев, Иван IV "сжигал и убивал
все, что имело жизнь и могло гореть, скот, собак и кошек, лишал рыб воды в прудах, и все, что имело
дыхание, должно было умереть и перестать существовать... и ничто не было им пропущено из того,
что когда-либо испробовала тирания". Ульфельдт отмечал, что после опричного погрома Новгорода
"река заполнилась трупами сверх всякого человеческого ожидания и была настолько ими запружена,
что не могла течь по своему прежнему руслу, но разлилась по зеленеющим лугам и плодородным
полям и все затопила водой" (Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе. С.41-42, 43; Ульфельдт Я.
Указ. соч. С.300-301.).
Г. ван Гофф вслед за Таубе и Крузе говорил о 12 000 бояр Ярославской и Костромской земель, из
которых в опричнину взяли не более 570-770, "а другие должны были уехать в холода и снега,
женщины рожали прямо в снегах... умерших в пути не должны были хоронить, а они пожирались
собаками и птицами" (Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе. С.36; van HoffG. Op. cit. S. 14.).
Матиас Шуберт создал стихи о злоключениях шведского посольства 1569 года в России:
Опасен путь наш был в Москву,
Кругом лежало много замерзших трупов,
И это зрелище было ужасным.
Великий князь был беспощаден
К мужчинам и женщинам - ко всем,
Кто попадался ему на глаза.
О Господи, лишь ты воздашь за все.
Недели три мы шли под стражей,
Кто отморозил ноги,
А иных болезнь скрутила от грязной той воды,
Что пили мы в пути.
В нее бросали мертвецов,
И запах был невыносимый.
О Господи, ты все мог это видеть (Юстен П. Посольство в Московию 1569-1572 гг. /Пер.
Л.Э.Николаева; Сост. Г.М.Коваленко; Вступит, ст. С.Н.Богатырев. СПб., 2000 (JuustenP. Matka
moskovaan 1569-1572. St. - Peterburg, 2000). С. 195.).
Шведским дипломатам вторят датские. Анонимный дневник датского посольства 1578 года
повествует о казни двух советников Магнуса, И.Вильда и Ф.Платтенбурга: "Сначала их безжалостно
высекли, потом он (Иван IV. - А.Ф.} повелел поджарить их живьем на огне, пока они довольно хорошо
не поджарились; потом снова он повелел вынуть их из огня, и повелел заново сечь их, затем он
повелел привязать их к двум медведям, которые должны были бежать с ними, пока те не умерли;
потом он приказал посолить их; Всемогущий Боже, сохрани меня и всех верных христиан от таких
кровожадных тиранов, которые так жестоко поступают со своими несчастными ближними из-за
ничтожной причины" (Ульфельдт Я. Указ. соч. С. 75.).
Гонения Грозного на своих подданных привели к запустению страны. Масштабы террора Ивана IV
против своих подданных иностранные авторы раздували необычайно. Так, Шлихтинг писал, что
русские "мрут сильно в 28 городах, где ежедневно гибнет 600 человек, а то и тысяча" (Новое известие
о России... С.59.). Таубе и Крузе говорили, что в Твери было 90000 задушено и 270000 умерло после
опричного погрома от голода, а в Новгороде от рук опричников погибло 27000 человек (Послание
Иоганна Таубе и Элерта Крузе. С.49, 50. Ср.: van HoffG. Op. cit. S.33-34.). Джерио свидетельствовал,
что, пока он в составе польского посольства был в Москве (1570), "величайший тиран" казнил 18000
человек (Цит. по: Аделунг Ф. Указ. соч. С.161.).
Многие иностранцы отмечали разорение, которое они видели своими глазами во время путешествий
в Московию (Даниил Принц из Бухова. Указ. соч. С.27.). Ульфельдт так описывал северо-запад
России: "На всем этом пути почти все деревни разрушены Московитом и сравнены с землей таким же
образом, как и по другую сторону от Новгорода, так как он считал, что [их] жители были на стороне
его убитого брата и что они замышляли его [царя] убийство... во всех местах, где мы проезжали, были
пустые дома, брошенные людьми и скотом, так что едва можно поверить, что существует какое-либо
государство, не подвергшееся нападению врагов, которое было бы в большем разорении, чем это
царство" (Ульфельдт Я. Указ. соч. С.312-313.).
Здесь налицо все европейские штампы, связываемые с изображением завоевания варварами
цивилизованного народа. Это тщета земных богатств; попирание завоевателями символов
благополучия чужого мира; феминный аспект (порабощение женщин); нагие пленницы, привязанные к
хвостам коней; убийства самых беззащитных - стариков и детей - не знающими пощады дикарями;
святотатство, попирание и разграбление святынь; гонения на новых христианских мучеников. Портрет
нехристей, московских варваров, получался вполне однозначный и, главное, легко прочитываемый,
легко узнаваемый и помещаемый в западнохристианскую картину мира.
"Борцы с деспотизмом": миф об оппозиции Ивану Грозному в сочинениях иностранцев
Тирания для европейских мыслителей эпохи Возрождения автоматически предполагала
существование оппозиции режиму (Mund S. Op. cit. P. 283.). Для западных авторов было характерно
разделение враждебных московитов на представителей добрых и злых сил. Например, от царятирана отделялись "хорошие" бояре. Образ русского вельможи, тайно ищущего союзников среди
польских и литовских аристократов с целью заключения мира, не раз встречался в европейской
публицистике того времени и, по всей видимости, служил символическим воплощением идеи
"ужасной московской тирании". Ведь где тиран, там должны быть и недовольные его деспотизмом, и
очень важно показать европейскому читателю, что эти недовольные ищут друзей и
единомышленников в стане врагов своего царя, в цивилизованном "христианском мире".
В одном флорентийском тексте 1572 года рассказывалось о заговоре "благородных" русских против
кровавого деспота, причем для реализации своих замыслов они завязали связи с польским королем
(KappelerA. Op. cit. S.43.). Даниил Принц писал, что бояре хотели отнять у Грозного власть и передать
Россию Крымскому хану (Даниил Принц из Бухова. Указ. соч. С..22.). Одеборн говорил о заговоре
миролюбивых бояр уже против развязывания Грозным Казанской войны, для борьбы с которым царь
окружил себя охраной из 2 000 стрельцов. Он также писал о росте в Швеции с началом Ливонской
войны ожиданий, что полководцы Московита вот-вот изменят ему. А в ответ на успехи Батория в 1579
г. бояре И.Ф.Мстиславский и Н.Р.Юрьев якобы обратились к Ивану IV с письменным призывом
кончать войну (Цит. по: Полосин И.И. Немецкий пастор Одеборн... С.201-202, 206.).
Шлихтинг писал, что, "кроме опричников, никто не расположен к тирану. Если бы его подданные
знали, у кого они найдут безопасность, они наверное отпали бы от него". Он упоминает о заговоре 30
бояр во главе с И.П.Шуйским, которые в 1567 г. письменно (sic!) поклялись друг другу выдать Ивана
IV польскому королю, если только он двинется в пределы России (Новое известие о России... С.61.).
Но Сигизмунд подвел, не стал наступать, и шанс избавить Россию от тирана был упущен... Сходный
сюжет есть и у Штадена (Штаден Г. Указ. соч. С.87.).
Европейские авторы тщательно отслеживали все попытки бегства русских за границу и тем более
репрессии, которым подвергались неудачливые беглецы (например, князя Горинского посадили на
кол). Про воеводу, сдавшего литовцам Изборск и за это по возвращении из плена расстрелянного
стрелами у столба, Шлихтинг пишет: "Вот какую награду получил воевода, для которого лучше было
быть изгнанником в Польше, чем позорно погибнуть, вернувшись на родину" (Новое известие о
России... С.36, 40.).
Встречались также изображения "разумных" московитов, которые отговаривали Ивана IV от войны.
Но упрямый царь не хотел внимать совету умных людей (рассказ об этом эпизоде помещен у
Б.Рюссова) (KappelerA. Op. cit. S.112.). Шлихтинг утверждал, что царь "считал таких лиц себе врагами
за то, что они часто советовали ему править, как подобает справедливому государю, не жаждать в
такой степени христианской крови, воздерживаться от несправедливых и недозволенных войн, а,
довольствуясь своими владениями, жить жизнью, достойной христианского государя; если же он
хотел быть благородным и великодушным и стремился к войне, то должен был обратить свои
замыслы и оружие против врагов креста Христова, татар и турок..." (Новое известие о России... С.
16.).
Одеборн и некоторые другие связывали с темой раскола в русском обществе по вопросу Ливонской
войны убийство Иваном Грозным своего сына Ивана. К царевичу якобы явилась делегация из г.
Владимира, которая говорила о плачевном положении России из-за польских побед и требовала
немедленного победоносного похода на Речь Посполитую. Три года враги громят Родину, кто же ее
спасет и защитит? Иван Иванович стал требовать у отца войско, а мнительный царь отказал, боясь
измены.Иван IV вышел на площадь, сбросил под ноги корону и потребовал от народа, что, если он
считает, что царь действует неправильно, пусть изберет себе другого государя. Но народ высказался
против изменников, за своего царя, упросил Грозного остаться на царстве, и начались гонения на
предателей (все это очень сходно с предыдущими рассказами Одеборна про опричнину). В ходе этих
преследований в ссоре царевич был смертельно ранен ударом царского посоха, хотя он не был
никаким заговорщиком. Сын перед смертью призывал отца к победе над чужеземным врагом и горько
замечал: "Пусть [отец] обнажит меч на врага с большим счастьем, чем на сына" (Полосин И.И.
Немецкий пастор Одеборн... С.207-208; KappelerA. Op. cit. S. 145.).
Для исправления московитов их надо завоевать
Высшей точкой развития дискурсов данного направления было появление планов военной
интервенции в Московию, причем их авторы были уверены, что вся проблема в свержении Ивана IV и
нейтрализации его ближайшего окружения. А русский народ с любовью встретит оккупационные
войска. По убеждению европейцев, московиты сами - первые жертвы своего государя, это он "начальник злу", а с русским народом вполне можно договориться, например, о заговоре против царя
и его выдаче полякам. Надо только разбудить народ. По Одеборну, все русские изумлялись
бездействию царя и его непротивлению врагу в последние годы войны; но страх перед тираном,
легкомыслие и взаимное подозрение не давали им сорганизоваться - в русском обществе царило
"безумное молчание" (Цит. по: Полосин И.И. Немецкий пастор Одеборн... С.206.).
Еще Таубе и Крузе в своем сочинении обещали рассказать про "жестокого тирана из Москвы... каким
путем он ослабел в своих средствах... и каким образом он ныне... мог бы быть сломлен и
завоеванные земли в ничто обращены и возвращены обратно...". По их мнению, "следует обратить
внимание на то, что он почти лишен самого состояния власти, опустошил свою страну и людей,
уменьшил свои сокровища, и люди, вследствие неслыханной тирании, неверны ему и желают другой
власти, поэтому достаточно серьезного намерения и натиска, чтобы взять большую, доблестную,
полную сокровищ и тем не менее не укрепленную страну, сила и могущество христианской церкви,
утерянные в Греции, Родосе и Венгрии, могли бы возрасти, и впоследствии могли бы быть
уничтожены турки" (Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе. С.30, 56.). Этот пассаж с призывом к
нападению на Россию повторен и в сочинении ван Гоффа (Van HojfG. Op. cit. S.44.).
Но наивысшего развития данные планы достигли в деятельности группы пфальцграфа Георга Ганса
графа Фельденцкого (графа Эльзаского). В 1578 г. в окружении графа возник "План превращения
Московии в имперскую провинцию", главным автором которого выступал бывший опричник, бежавший
на Запад, Г.Штаден. В 1578-1579 гг. этот проект рассылался императору, прусскому герцогу,
шведскому и польскому королям. Он обсуждался на Любекском ганзетаге (1581) и при дворе
Рудольфа II (1588), но был отклонен. Империя - политически слабое государство - так и не решилась
воевать с Россией.
Для завоевания Московии, по Штадену, необходимо всего 200 кораблей, 200 орудий и 100 000
человек ("так много надо не для борьбы с врагом, а для того, чтобы занять и удержать всю страну").
"Это должны быть такие воинские люди, которые ничего не оставляли бы в христианском мире, ни
кола, ни двора. Таких ведь много найдется в христианском мире". Сама империя пусть выделит
половину судов, остальные - одолжить у Ганзы, или у Испании, или у Франции. Таким образом, вся
операция обойдется в 100 000 талеров. С войском отправятся 100 проповедников, которых ничего не
стоит навербовать в германских университетах.
Необходимо учитывать, что, высказывая свой план, Штаден явно ориентировался на
внутриевропейскую ситуацию. В 1570-е годы в Центральной Европе скопилась большая масса
военных наемников, оказавшихся не у дел. Наступила "катастрофа мира", характерная для XVI-XVII
вв., которая была обусловлена самим наемным принципом комплектования западных армий. Ведь
окончание войны высвобождало огромную массу агрессивных, стремительно нищающих людей,
умеющих только воевать и в мирные периоды создающих серьезную угрозу для остального
населения, мечтающего спровадить их на новую войну. Вот о "трудоустройстве" этой военной массы
и писал Штаден: "Я видел, что такое великое множество воинских людей побиралось, что с ними
можно было бы взять не одну страну".
Штаден предлагал выступить из Гамбурга, Бремена или Эмдена 1 апреля и первым делом атаковать
г. Колу в Лапландии. Затем должны быть взяты Соловки, Холмогоры, Кий-Остров в устье р. Онеги,
потом - Турчасов и Каргополь. "До сих пор можно не опасаться появления врага". Затем должны быть
взяты Вологда и Кирилло-Белозерский монастырь, потом - Устье (населенный пункт при впадении в
Волгу р. Шексны). Далее Штаден впадает в азарт: "Отправляйся дальше и грабь Александрову
слободу, заняв ее отрядом в 2 000 человек! За ней грабь Троицкий монастырь!" Затем придет черед
Волока Ламского, Иосифова монастыря, Звенигорода, Коломны, Девичьего монастыря, Коломенского,
слобод Немецкой, Болвановки и Стрелецкой, "и Москва может быть взята без единого выстрела".
На этапе осады Троице-Сергиева монастыря допустимо вступить и в переговоры с московитами.
"Можно подослать к ним пленного, который завел бы с ними разговор на их языке и изложил бы им
всю великую тиранию великого князя". Московитам стоит только предложить закрепить все их
поместья в собственность - и больше им ничего не нужно, сражаться за Ивана IV они не будут. "Когда
русские увидят, что наше войско пребывает в их стране и зиму, и лето, они поймут, что мы сумеем их
защитить от великого князя... Как только великий князь засядет в каком-нибудь городе, его нужно
тотчас же осадить. И когда русские увидят, что дело касается только великого князя, то они же, его
собственные русские, немедля окажут нам поддержку".
Казну и сокровищницу Ивана IV надлежит увезти в империю. Что же касается судьбы Ивана Грозного,
то процитируем предложения Штадена целиком: "А великого князя вместе с сыновьями, связанных
как пленников, необходимо увезти в христианскую землю... отправить его в горы, где Рейн и Эльба
берут свое начало. Туда же... свезти всех пленных из его страны и там в присутствии его и обоих его
сыновей убить их так, чтобы они (великий князь и его сыновья. - А.Ф.) видели все своими
собственными глазами. Затем у трупов надо перевязать ноги около щиколоток и, взяв длинное
бревно, посадить на него мертвецов так, чтобы на каждом бревне висело по 30, по 40, а то и по 50
трупов... Бревна с трупами надо сбросить затем в реку и пустить вниз по течению. Пусть великий
князь убедится, что никто не может надеяться на собственные силы и что все его просьбы и молитвы
- лишь один грех! Великий князь будет тогда взывать к богу через посредство Николая и других
усопших святых, а наши будут этим укрепляться и поучаться и скажут, что они-то и суть подлинные
христиане...".
Таким образом, по Штадену, пытки и убийства подданных на глазах русского царя должны убедить
того в слабости православной веры и торжестве Запада.
Иван IV и его дети должны получить в германской части империи в графство область и в ее пределах
могут свободно передвигаться, но за пределы выехать не смогут. При царе должны неотлучно
находиться два-три проповедника, которые должны его обратить в истинную веру, а то наивный
государь думает, "что он служит Богу праведно, ибо Бог помог ему взять Лифляндию".
Управлять новой имперской провинцией Россией будет один из братьев императора. На захваченных
территориях власть должна принадлежать имперским комиссарам, главной задачей которых будет
обеспечение немецких войск всем необходимым за счет населения. Для этого "к каждому укреплению
необходимо приписывать крестьян и торговых людей - на 10 или 20 миль вокруг - с тем, чтобы они
выплачивали жалованье воинским людям и доставляли бы все необходимое... у русских надо будет
отобрать, прежде всего, их лучших лошадей, а затем все наличные струги и ладьи". С русскими
пленными обходиться сурово: "Они должны быть закованы в кандалы и заключены по тюрьмам в
замках и городах, их можно будет отпускать и на работу, но не иначе как в железных кандалах,
залитых у ног свинцом, за то, что они наших пленных продают турку". По всей стране должны
ставиться каменные немецкие церкви, а московитам разрешить строить только деревянные. Они
скоро сгниют, и в России останутся только германские, каменные. Так безболезненно и естественно
произойдет для московитов смена религии.
Благодаря реализации этого плана, по Штадену, изменится карта мира. "Когда Русская земля вместе
с окрестными странами, у которых нет государей и которые лежат пустыми, будет взята, тогда
границы империи сойдутся с границами персидского шаха". Через эти страны можно будет пройти до
Америки, и в союзе с Персией "совсем легко" расправиться с Турцией (105.Штаден Г. Указ. соч. С.6077.).
Сочинение Штадена было не единственным. Оно оказало влияние на сходный оккупационный план
английского капитана Чемберлена (1612). Кроме того, в 1575 г. француз Дансе также выступил с
идеей французской оккупации Ливонии и скандинавского Севера (Полосин И.И. Западная Европа и
Московия в XVI веке. С.36-37, 51.).
Каковы были последствия осмысления Западом образа России в Ливонской войне?
В годы Ливонской войны в ментальный мир Запада произошел массовый выброс разоблачительных и
антимосковских сочинений, самыми черными красками рисующих и русских, и их страну, и их
правителей, и их агрессию против маленькой беззащитной Ливонии и т.д. Именно с Ливонской войны
идея об имманентной враждебности "азиатской страны" России цивилизованной Европе стала одной
из главных апорий европейской политики.
На примере поступков завоевателей-московитов европейские мыслители показывали, ЧТО не надо
делать европейцам, ЧТО ТАКОЕ неевропейское, антихристианское поведение, КАК ВЫГЛЯДИТ
тирания. Сущность своего христианского мира европейские авторы раскрывали через описание
неевропейских, отрицательных качеств у своих соседей и антагонистов - прежде всего турок, а со
второй половины XVI в. - и московитов. Этот культурный механизм оказался столь идеологически
эффективным и востребованным европейскими пропагандистами как эпохи Возрождения, так и более
поздних времен, что применительно к XVI веку можно повторить мысль Л.Вульфа (высказанную для
эпохи Просвещения): "Следовало бы изобрести Россию, если бы только она не существовала на
самом деле" (Вульф Л. Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи
Просвещения. М., 2003. С. 14.). На сформировавшиеся в годы Ливонской войны стереотипы
восприятия России в XVII-XX вв. наслаивались новые, подтверждая и усиливая многие
пропагандистские акценты, заданные еще в XVI столетии. Эпиграфом к определению роли данного
пропагандистского мифа и путей его преодоления в современном мире могут быть поставлены
знаменитые слова Р.Киплинга, сказанные много лет назад по сходному поводу:
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный господень суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?
(Перевод Е.Полонской)
Полис №3
Дата: 28.06.2004
Страница: 44-54
Москва
Автор: Л. Е. Бляхер
ПОТРЕБНОСТЬ В НАЦИОНАЛИЗМЕ, ИЛИ НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ НА ДАЛЬНЕМ
ВОСТОКЕ РОССИИ.
БЛЯХЕР Леонид Ефимович, доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой философии и
социологии Хабаровского гостехуниверситета, зав. лабораторией ХНЦ ДВО РАН.
Природа "национального самосознания" и его соотношение с "политическим национализмом"
относятся к числу тем, оказавшихся в последнее десятилетие в центре внимания российской
политической науки. Из негативного, оценочного понятия концепт "национализм" постепенно
превратился в важный элемент отечественного политического дискурса, а чуть позже - в объект
исследовательских интересов многих политологов и политических философов [см., напр. Цымбурский
1993; Богатуров 1998; Межуев 1999; Дугин 1999]. При всем различии подходов и оснований ученые
выделяют в российском национализме сходный смысловой комплекс, связанный с "безграничностью",
пространственной нелокализованностью России (А. Дугин), ее отделенностью от остального мира,
"островным сознанием" (В. Цымбурский), противопоставленностью Востоку и Западу как неким
трансцендентальным ограничителям (Б. Межуев). Все авторы, так или иначе пишущие о российском
национализме, указывают на его мессианский пафос и способность абстрагироваться от этнического
принципа [Цымбурский 1997].
Термин "национализм" весьма многозначен [см. Геллнер 1997] и потому требует уточнения. Не
вступая в терминологические споры, обрисую лишь собственную позицию по этому вопросу. Под
национализмом я понимаю принципы самоидентификации территориального сообщества,
обусловленные образом жизни, разделяемой системой ценностей и позиционированием
относительно лиц и общностей, не входящих в данное сообщество. При этом, в отличие от так наз.
"национальной идентичности", национализм сопряжен с мобилизацией путем противопоставления
"врагу" и осознания исходящей от него угрозы. Именно в момент осознания угрозы (безотносительно
к ее реальности) принятые в сообществе нормы и ценности, зачастую присутствующие на "фоновом
уровне", эксплицируются, становятся предметом обсуждения в рамках самых разных дискурсов, в т.ч.
политического. Другими словами, национализм есть реакция на незавершенный и/или подвергшийся
деструкции процесс национальной самоидентификации, своеобразный "механизм" ее восстановления
и завершения. Неудивительно, что отчетливее всего он проявляется там, где идентичность
испытывает наибольшее давление, - будь то особая сфера социальной жизни или территория.
В работах, затрагивающих проблемы российского национализма, отечественный национальный
комплекс нередко рассматривается как нечто "единое и неделимое" [Блинов 2003]. Такая трактовка,
на мой взгляд, не вполне оправданна. На территории России сегодня существует множество
локальных версий национальной идеи, связанной, согласно К. Шмитту, с идентификацией через
противопоставление "другому", "чужому" [см. Шмитт 1992]. Более того, подобные "локальные
национализмы" возникают даже в регионах, не обладающих сколько-нибудь выраженной этнической
спецификой.
Настоящая статья посвящена анализу локального национального комплекса на одной из окраин
бывшей империи - российском Дальнем Востоке. Хотя этот национальный комплекс еще находится в
стадии становления, он уже сейчас в значительной мере предопределяет политические пристрастия
населения региона и ориентации его лидеров. Изучая такой незавершенный, формирующийся
национализм, мы можем более точно уяснить сущность данного явления, понять механизмы его
зарождения и развития.
Эмпирической базой исследования выступают биографические интервью, собранные автором в 2000
- 2002 гг. в городе Хабаровске (в ходе интервьюирования опрашивались местные предприниматели,
связанные с приграничной или международной торговлей (12 чел.), представители региональной
власти (4 чел.) и силовых ведомств (3 чел.), а также туристы, регулярно совершающие поездки в
сопредельные страны (8 чел.).), а также данные формализованного опроса (общий объем выборки 1075 респондентов, генеральная совокупность - население г. Хабаровска.), проведенного Центром
социально-политических исследований (ДВR-центр) Хабаровского гостехуниверситета в 2002 г. И в
том, и в другом случае сбор материала осуществлялся при поддержке ИНО-центра (в рамках
программы МИОН) и Фонда Форда.
ДАЛЬНИЙ ВОСТОК: ПОТРЕБНОСТЬ В НАЦИОНАЛИЗМЕ
По Хабаровску ехал автобус. Он шел по трем холмам-улицам, спускавшимся к огромной реке, мимо
рынка, где русские и китайские продавцы торговали китайским ширпотребом, выдаваемым за изделия
мировых фирм. Мимо ярких, "под Запад", витрин магазинов, где те же китайские товары в чуть
лучших упаковках объявлялись уже "эксклюзивной продукцией". Мимо огромной, "чтобы китайцам
видна была", церкви.
На грязном боку автобуса чья-то уверенная рука начертала: "УБИТЬ КИТАЙЦА!". В автобусе ехали
китайцы, которых предлагалось убить. По улицам шли китайцы, которых предлагалось убить. Даже на
Храмовой площади работали китайцы. Похоже, надпись их не особенно волновала.
Наверное, все дело в том, что нелюбовь к китайцам проявляется в городе не только в надписи на
автобусе, но в каждой мелочи. Эта нелюбовь стала настолько привычной, что не вызывает особого
интереса ни у граждан России, ни у граждан Поднебесной. Она просто есть. Почти естественными
стали рейды спецподразделений МВД "по проверке паспортного режима" в общежитиях, где
проживают китайцы, вымогательства на рынке, антикитайские нормативные акты и выступления в
СМИ [Бляхер 2001].
Вместе с тем ни одна из дальневосточных территорий не мыслит своей жизни без южного соседа.
Большинство россиян-дальневосточников носят китайскую одежду, пользуются китайскими
лекарствами, смотрят антикитайские выступления местных лидеров по китайским телевизорам. Но
речь идет не только о китайском ширпотребе, заполонившем весь мир. Русский Дальний Восток и
Северный Китай связаны множеством нитей, каждая из которых важна и для Китая, и для России. Во
многих дальневосточных городах открыты клиники "традиционной китайской медицины". Поездка в
китайский Далянь считается лучшим способом провести отпуск. Если житель Хабаровска или
Владивостока хочет вкусно и недорого поесть, он отправляется в китайский ресторан [Лешкова 2003].
Да и для китайцев из северных провинций Амурская область, Приморье, Хабаровский край стали
"родными". Огромное количество фирм и фирмочек работают на русский рынок. Дальневосточный
экспорт леса давно уже превратился в китайский. Если, пересекая границу Хабаровского края и
Еврейской автономной области, вы наткнетесь на возделанные участки земли, не сомневайтесь - их
возделали китайские арендаторы. В то же время в самом Китае охотно нанимают специалистов из
России. Немало зданий в Харбине, Даляне, Мудандзяне и других северных городах построены по
проектам российских архитекторов.
Подобные связи насчитывают уже не одно столетие. Дальневосточные историки и краеведы с
умилением описывают взаимоотношения между русскими переселенцами и китайцами до революции
1917 г. Вспоминают меценатство и благотворительность купца Тифонтая, уникальную честность
китайских розничных торговцев - ходей [История 1983]. Откуда же тогда такая неприязнь? Может
быть, это наследие 1970-х годов, когда Китай рассматривался как "вероятный противник", а
приграничные конфликты превратились чуть ли не в обыденное явление? Возможно. Но только ли в
этом причина? Ведь в советские годы отношения с Японией тоже складывались не лучшим образом,
а сегодня неприязни как ни бывало. По частоте негативных упоминаний в региональных СМИ Китай
"опережает" Японию (включая проблему "северных территорий") более чем в семь раз. И дело здесь,
безусловно, не просто в разнице восприятия богатого и бедного соседа. Бедным и слабым
современный Китай назвать трудно. Здесь присутствует нечто другое, мало связанное с самим
Китаем и его гражданами. Скорее, это "нечто" коренится в особенностях психологии жителей
дальневосточной окраины. Имя ему - потребность в национализме.
Эта потребность появилась не сегодня и даже не вчера. Она формировалась долгие годы, а быть
может - века. Но обострилась сейчас, на рубеже столетий.
Модельная ситуация, на мой взгляд, сложилась в городе Хабаровске - политическом центре Дальнего
Востока. К его истории и стоит сейчас обратиться. Конечно, представленная ниже "история
Хабаровска" отнюдь не полна, но такой цели здесь и не ставилось. Важнее другое - увидеть, где, как,
почему возникает потребность в национализме.
"ПРОТОЧНАЯ" КУЛЬТУРА
В 1858 г. на берегу Амура был основан военный пост Хабаровка. Он состоял из четырех отдельно
стоявших фортов и был призван защищать восточные рубежи империи от возможной агрессии со
стороны ближайших соседей. Под прикрытием этого поста Россия начала вновь заселять
оставленное по условиям Нерчинского мирного договора Приамурье [История 1983].
В 1880 г. форты с прилегающими к ним слободками получают статус города, который вскоре
становится центром генерал-губернаторства. Создается первый генеральный план застройки города,
переименованного в 1893 г. в Хабаровск. Разработанная в этом плане структура до сих пор
сохраняется в исторической части "дальневосточной столицы" [Крадин 2001].
После регресса 1910 - 1920-х годов, охватившего весь регион, начинается взрывообразный рост
Хабаровска. В основе этого роста лежали не столько "естественные" причины, сколько
централизованные потоки переселенцев. Такая ситуация в принципе характерна для российского
Дальнего Востока, периоды расцвета и упадка которого всегда были связаны с мощностью
организованных переселенческих потоков. При этом специфика местности почти не принималась во
внимание. Комплексная программа развития региона, учитывавшая уникальность его природноклиматических и географо-политических условий, была предложена лишь в отклоненном властями
проекте первого генерал-губернатора Приамурья (Дальнего Востока) Н. Н. Муравьева-Амурского.
Российское правительство традиционно видело в дальневосточных территориях источник вполне
конкретных ресурсов. Только это направление получало государственную поддержку и развивалось.
В XVII в. таким ресурсом была пушнина. Резкое сокращение популяции пушного зверя в XVIII в.
привело к утрате интереса к региону и его деградации (исчезло свыше половины городов). В начале
XIX в. смысл дальневосточных земель сводился к добыче серебра. Однако обусловленный
"серебряной лихорадкой" взлет продолжался недолго и с обнаружением более богатых и
легкодоступных месторождений серебра на Алтае сменился упадком. Новое "оживление", вызванное
уже "золотой лихорадкой", пришлось на 1830-е годы. Но в "фазу устойчивого роста" регион вступил
лишь в 1930 - 1940-е годы, когда стране понадобился мощный военно-промышленный "кулак" против
Японии, а с 1960-х годов - и против Китая [Бляхер 1999].
К концу 1980-х годов население Хабаровска увеличилось, по сравнению с 1920 годами, более чем в
семь раз. Однако все это время, наряду с организованным "притоком" населения, наблюдался и его
"отток" на запад, в европейскую часть бывшего СССР. Мало того, лишь незначительная часть
переселенцев ехала на Дальний Восток, чтобы остаться там навсегда, - из 1075 опрошенных
хабаровчан таковых оказалось лишь 17. Большинство (57%) попало туда "по распоряжению
начальства" (распределение, приказ, перевод, комсомольская путевка), другие собирались сделать
карьеру и вернуться (9%), некоторые хотели решить материальные (14%) или личные и семейные
(15%) проблемы, какую-то часть (5%) составляли ссыльные и бывшие заключенные.
Несмотря на официальное прославление первопроходцев и первостроителей, каждая следующая
волна переселенцев обладала в целом более высоким статусом, чем предыдущая. Причин здесь
несколько. Во-первых, территория региона осмыслялась главным образом как осваиваемая Россией,
т.е. не совсем Россия. Соответственно, прибывавшие "с запада", из европейских областей страны,
представали более "чистыми", более выраженными носителями той ментальности, которую
предстояло укреплять и укоренять на данной территории. Во-вторых, новые переселенцы обычно
были связаны с приоритетным направлением хозяйственного освоения региона (пушнина, серебро,
золото, ВПК и т.д.). И поскольку, как уже говорилось, именно это направление получало
максимальную государственную поддержку, то лица, включенные в него, оказывались в
привилегированном положении. В-третьих, в силу постоянного "оттока" населения "коренных
дальневосточников" было слишком мало (6-7%, по состоянию на 1985 г.), чтобы они могли диктовать
приезжим нормы социальной жизни. Новые люди строили жизнь заново, каждый раз начиная с
"чистого листа". И, наконец, в-четвертых, очередной переселенческий поток часто совпадал со
сменой "начальства". Вплоть до конца 1980-х годов высшие посты в регионе занимали люди "из
столицы", приезжавшие со своей "командой", своей политикой, своими представлениями о том, как
должны жить подданные. Отработав положенный срок, столичное начальство уезжало. В этой
ситуации новые переселенцы ассоциировались с новым руководством - не все, конечно, но
значительная часть. В целом же, повторю, преобладала установка на временность проживания.
Основная масса "дальневосточников" не столько заселяла регион, сколько "протекала" через его
территорию.
Подобная установка делала излишними развитие социальной сферы и заботу о красоте городе.
Подавляющее большинство предприятий и учреждений города имели не местную, а московскую
"прописку". Министерство-патрон заказывало проект будущего микрорайона, не согласуя его с
городскими инстанциями. Эклектичность внешнего облика города, неразвитость социальной и
досуговой сферы не воспринимались как нечто существенное. Ведь приезжали "работать", а не
"жить". Все прежнее, связанное с "западом", официально изгонялось. Не приветствовались даже
названия улиц, ассоциирующиеся с прежним местом проживания их строителей [см. Говорухин 2003].
Вследствие описанных обстоятельств социальная структура Хабаровска и других дальневосточных
городов гораздо больше соответствовала (во всяком случае - внешне) социально-профессиональной
модели "советского общества", чем это было в европейских "губерниях" СССР и России. В условиях
непрерывной миграции населения "неофициальные" (неформальные) отношения не успевали
оформиться в культурные традиции, способные существенно деформировать навязываемые сверху
модели. При этом невозможность жить по "писаному праву" приводила к формированию особой
социальной общности, ориентированной на постоянную изменяемость, - "проточной " культуры.
Данная культура и становилась базой для "обживания" официальных норм. "Проточность"
оказывалась не отсутствием традиций, а традицией, которая адаптировала к себе официальные
нормы. Само общество было построено таким образом, чтобы нивелировать культурные различия
между отдельными группами новых поселенцев, а также между ними и "местными" жителями, уже
освоившимися на территории. Механизм, сводивший на нет противоречия в культурных устоях,
скажем, выходца из украинской глубинки и москвича, был обнаружен быстро - официальная
идеология. Статус "простого советского человека", как ранее общая приверженность "православию,
самодержавию, народности', позволял предотвращать или, по крайней мере, сглаживать
потенциальные конфликты. Вместе с тем официальные нормы "ороднялись", "одомашнивались". Их
всегда было можно слегка "подкорректировать" на уровне личных контактов. Именно поэтому самые
грозные указы, касающиеся "порядка" на Дальнем Востоке, никогда не работали - и не работают.
(Еще в XVII в. наместники жаловались, что, несмотря на все меры по пресечению грабежа коренных
народов, купцы продолжают обирать стойбища туземцев. В начале XX столетия сходные обвинения
звучали в адрес владельцев рудников и приисков, которые "пользуются попустительством горных
инспекторов, ставя их на жалование" [История 1983].)
Основой "проточной" культуры служили простейшие сетевые структуры, базирующиеся на системе
витальных ценностей. Взаимоподдержка в рисковых ситуациях, обмен услугами, дарение выступали
здесь не в качестве элементов традиционного общества (общины), но как важнейший компонент
устойчивости при постоянной модернизации. Разветвленная социальная сеть становилась условием
выживания дальневосточника, и потому каждый вновь прибывший немедленно включался в ту или
иную из них. В сети почти всегда имелся "свой" представитель исполнительной власти и силовых
ведомств, "свой" предприниматель, бандит, медик и т.д. (При форматизированном опросе на наличие
таких акторов указали 87% хабаровчан, а в ходе неформализованного интервьюирования - 25 из 27
респондентов.)
Конечно, в советские годы сетевые структуры существовали на всей территории России. Но их
дальневосточной версии была присуща определенная специфика. Так, в частности, они охватывали
собой гораздо больше акторов, чем обычно. Как правило, состав социальной сети бывает жестко
ограничен: поскольку вхождение в сеть предполагает участие в рисковых обстоятельствах всех ее
членов, при увеличении числа таковых риски начинают превышать выгоды от сетевого
взаимодействия. Согласно эмпирическим исследованиям, средний размер сети не превышает 9-12
участников. В Хабаровском же крае сети могли объединять до 30-35 человек. Более того, каждый из
них входил сразу в несколько сетевых структур, предоставляя свой сетевой ресурс в пользование
всем участникам взаимодействия. Складывалась некая сверхсеть, точнее, ряд сверхсетей. В
условиях крайней неравномерности заселения Дальнего Востока, подавляющая часть жителей
которого оказалась сосредоточена в нескольких крупных городах, эти сети, пересекаясь, покрывали
все региональное пространство. Двигаясь по сетям, было гораздо легче "решить проблему",
компенсировать рисковые обстоятельства, нежели используя легальные каналы. Неофициальные и
официальные каналы срастались, подвергаясь взаимной модификации, приспосабливаясь друг к
другу. Приватное и публичное не разделялось, а перетекало одно в другое. Собственно официальнолегальные институты принимали откровенно имитационную, симулякровую форму, выступая как
способ презентации сети. В силу этого смена официальных приоритетов (имен) не влекла за собой
фатальных последствий. Не столь важно, добываем ли мы серебро, строим Транссиб или
наращиваем оборонно-промышленный потенциал страны. Не принципиально, кто стоит во главе
территории - генерал-губернатор, секретарь крайкома КПСС, глава администрации или кто-то еще.
Главное, что сеть сохраняет свою функциональность, защищая и страхуя собственных участников. Во
времени менялись лишь презентации, сама же сетевая сущность оставалась неприкосновенной.
Не имел принципиального значения и персональный состав участников сети. Община была лишена
личностной окраски, деперсонифицирована. Важными оказывались лишь функции агента в рамках
сетевой структуры. Его личные ценностные пристрастия и нормы поведения откладывались "на
потом" (Об отложенных ценностях в сознании россиян-дальневосточников см. Бляхер 1997.). Такая
имперсональность делала "проточную" общность устойчивой к смене состава жителей региона. Столь
же безразличной была она и к тому, что каждый из этих жителей являлся носителем иных культурных
традиций.
"Проточная" общность, по определению, не нуждается во "внешнем враге", ибо не имеет никакого
"внутри". Она существует постольку, поскольку постоянно пополняется. В годы гражданской войны на
Дальнем Востоке мирно соседствовали дума и совет рабочих депутатов, "советский" и
"белогвардейский" союзы писателей. Различие форм презентации не нарушало целостности сети ведь "большевик" и "белогвардеец" вполне могли входить в одну и ту же сеть. Редкие для региона
случаи массового насилия возникали только тогда, когда в "проточную" общность вторгались
организованные чужеродные массы - японская армия, революционные матросы из Питера и т.д. Они
не "протекали", а завоевывали, и потому не включались в "проточную" общность, но уничтожали ее.
В советские годы здесь, как и на любой окраине империи, спокойно пережидали очередные кампании
по борьбе с чем-нибудь "страшным" (космополитизмом, буржуазным уклонизмом и прочими
"измами"). Все волны политического насилия благополучно гасились "проточностью". Но в 1990-е
годы исчезла... сама "проточность". То, что было несомненной данностью не одно столетие, рухнуло,
и на его месте не сложилось ничего нового. Осталась огромная территория - и люди, лишенные
каких-либо оснований для общения друг с другом.
НАЦИОНАЛИЗМ, или поиск новых ИДЕНТИЧНОСТЕЙ
На рубеже 1980 - 1990-х годов централизованная система организации переселенческих потоков
начала распадаться буквально на глазах (последний массовый приток населения в город пришелся
на конец 1980-х годов и был связан со строительством завода электронного оборудования "Сплав".).
Уже к 1992 г. число переселенцев из других регионов России перестало быть статистически
значимым. "Отпали" комсомольские путевки и распределение, ослабли материальные стимулы. Как
известно, важными, хотя и не рекламируемыми, механизмами рекрутирования добровольцев для
переезда на дальневосточную окраину были легкость в получении жилья "на востоке" (при
"бронировании" квартиры "на западе") и "дальневосточные надбавки" (60% к номинальной
заработной плате). Все это осталось в прошлом, вместе со знаменитыми "ста десятинами", которыми
привлекало на Дальний Восток крестьян царское правительство. С обрушением ВПК, который
выступал главным "потребителем" высококвалифицированных переселенцев, строительство жилья
замерло. Одновременно "обвалилась" и "социалка", ведь детские сады, школы, дома отдыха,
больницы тоже существовали за счет заводов ВПК. Начался отток населения. Однако на этот раз
данный процесс развивался не так, как обычно. Уезжать собиралось большинство, но смогли уехать
немногие. Взлет цен 1991 - 1992 гг. уничтожил многолетние сбережения. Гиперинфляция "добила"
остатки. Разумеется, миграция с Дальнего Востока не прекратилась, но и не стала массовой. Если
раньше в периоды упадка регион в кратчайшие сроки покидало до 60% населения, то сегодня отток
не превышает 3-4% в год, при том что желание сменить место жительства испытывают порядка 85%
"дальневосточников" [Ишаев 1998]. Ко всему прочему большая часть населения региона оказалась
отрезана от "большой земли", от России. До столицы собственного государства жителю Дальнего
Востока сегодня добраться гораздо сложнее (и дороже), чем до столицы Японии или Китая. Впрочем,
последнее также доступно далеко не всем. Многим приходится довольствоваться в лучшем случае
поездкой в ближайший китайский городок за дешевой шубой или - еще чаще - в пригород на дачу.
В результате формируется сообщество, состоящее из людей, которые не могут, не желают, но
должны жить вместе. Они приехали на время, но "застряли" навсегда. Они хотели "заработать", но
обеднели. Они разные, и чуть ли не единственное, что их связывает, - это язык и ощущение
брошенности. До недавнего времени существующие между ними различия не были значимыми,
гасились "проточностью", откладывались "на потом". Когда же выяснилось, что это "потом" может не
наступить, "отложенные ценности" и культурные противоречия актуализировались. Не менее остро
встали и проблемы, связанные с неспособностью "проточной" культуры к внутренней инновации.
Одна из функций подобной культуры заключается как раз в том, чтобы компенсировать чрезмерный
внешний поток инноваций, и потому с его прекращением инновационная деятельность затухает. Для
того чтобы породить инновацию, необходима внутренняя идентичность, а ее-то в "проточной"
культуре и нет.
Наверное, нечто похожее представляла собой эмигрантская среда конца 1920-х годов. Далекие друг
от друга, озлобленные люди. Правда, русскую эмиграцию тех лет объединяло общее прошлое.
"Дальневосточники" лишены и этого. Прошлое у всех разное. Русские эмигранты знали, что они на
чужбине. Им, чтобы выжить, нужно было найти свое место в чужом мире или... создать свой
собственный мир. Немногие, оказавшиеся в особо благоприятных обстоятельствах или особо
сильные духом, смогли пойти по второму пути. Чаще "маленькая родина" поглощалась "большой
чужбиной".
Жители Дальнего Востока не имеют возможности войти в "чужой мир", отыскать там свое место.
Оснований же для построения своего просто нет. Точнее, нет общих оснований. Отсюда - активный
поиск того, что могло бы выступить в роли таковых. И вариантов здесь не очень много.
Первый вариант, который пытались реализовать еще в самом начале 1990-х годов, в эпоху "парада
суверенитетов", - Дальневосточная республика. То, что "Москва забирает все", любой
"дальневосточник" знает с раннего детства. Именно поэтому становится меньше рыбы в Амуре,
поэтому нет денег на зарплату, поэтому вырубаются и горят леса и т.д., и т.п. Что в подобных
жалобах отвечает действительности, а что нет, - никого особенно не волнует. Это "медицинский
факт", как говорил Остап Бендер. Вот раньше... Раньше было совсем иначе. Все были сыты, обуты,
одеты. Свобода была, опять же. Раньше - это при ДВР. Потом из Москвы понаехали комиссары, и все
пошло насмарку... Соответственно, когда эра комиссаров окончилась, пришло время восстановить
историческую справедливость - и Дальневосточную республику [Попов 1999]. Так или примерно так
рассуждали демократические лидеры конца 1980-х - начала 1990-х годов. Но... страшно узок был круг
этих революционеров. Да и от народа они оказались, паче чаяния, далеки. Причина тому достаточно
очевидна. Людей, связывавших себя с территорией Дальнего Востока, было мало. Только каждый
шестой мог насчитать более трех поколений предков-дальневосточников. Примерно половина
населения региона родилась за его пределами. Европейская Россия ("запад", по местному
выражению) была "исторической Родиной", с которой мечтали воссоединиться. В данном случае этот
термин даже более уместен, нежели в случае с Израилем и мировым еврейством. Там - Великая
книга и неясные надежды. Здесь - воспоминания детства, родственные и дружеские связи. Момент
обиды "на Москву", которая "бросила" в трудный час, был велик. Но это была, скорее, обида взрослых
детей на мать, которая не желает далее о них заботиться. С ней хотят быть вместе, а не объявляют о
суверенитете. Разговоры о ДВР были способом "напугать" мать, "забывшую" о своих обязанностях, и
потому всерьез не воспринимались не только в центре, но и на дальневосточной окраине.
Не особенно эффективным оказался и традиционный для России механизм самоидентификации
через антисемитизм. Евреи жили на Дальнем Востоке почти с самого начала его освоения. Идея
"Новой Палестины" на этих землях родилась много раньше, чем сталинская "Еврейская автономная
область" [Романова 2000]. Название "Циммермановка" звучит для местных жителей не более
экзотично, чем "Вятское" или "Переясловка". "Свои" евреи не вызывали никакой реакции. Они просто
были, как были нанайцы, ульчи, выходцы из Белоруссии или Украины. В отличие от "запада", где в
первые годы советской власти представители этой группы ассоциировались с привилегированными
профессиями ("водят к гаду еврея-профессора"), "на востоке" евреи терялись в общей массе. Среди
них были колхозники и ремесленники, учителя и рабочие, уголовные авторитеты и рядовые бандиты,
и т.д. Всплеск интереса к еврейской теме, возникший в начале 1990-х годов в связи с массовым
отъездом евреев в Израиль, быстро сошел на нет. Евреев осталось слишком мало, чтобы их всерьез
ненавидеть.
Однако главное, пожалуй, заключалось в другом. Антисемитизм входил в комплекс представлений
"простого советского человека" (недаром "на западе" он часто выступает под красными знаменами), а
эта идентификация как раз и была разрушена. Чтобы она возродилась, должны были вернуться
государственный заказ, "московское снабжение", бронирование квартир и многое другое. А без них ну что за антисемитизм!
Еще более иллюзорной являлась возможность осознать себя как целое путем противопоставления
Японии или Америке. Америка была чересчур далеко, и потому в культурном отношении она
выполняла функцию не столько "всеобщего врага", сколько "тридевятого царства" - некого
запредельного мира, попав в который можно получить всякие "волшебные предметы" (скатертьсамобранку, печь-микроволновку, ковер-самолет, автомобиль "Форд" и т.д.). Японцы же оказались
для "образа врага" слишком хорошими политиками. "Воюя" с Россией за "северные территории",
Япония весьма активно "покупала" жителей дальневосточной окраины. Японцы первыми начали
приглашать к себе делегации "дальневосточников", причем отнюдь не только начальство. Они
спонсировали всевозможные "народные гуляния" - от регулярного Экономического форума до
фейерверка в День города в Хабаровске. Японские машины стали основным средством
передвижения жителей региона. Не случайно во Владивостоке на одном из центральных домов
аккуратно выведено: "Граждане японцы, осторожнее на своих машинах! Нам на них еще ездить и
ездить!". Существенную роль играло и то обстоятельство, что японцы оставались "дальними"
другими. Их было сравнительно мало, и они подчеркивали свою чужеродность по отношению ко
всему "местному". Они привычно "протекали" через регион, не вызывая раздражения. Кроме того,
значительная часть жителей региона (75% хабаровчан, по данным опроса ДВR-центра) видела в
Японии недостижимый постиндустриальный идеал. Спор об островах Курильской гряды не особенно
сказывался на восприятии японцев как таковых. Да, острова мы им не отдадим, но...
Оставались китайцы. И дело тут не в том, что в них были заинтересованы меньше, чем в японцах.
Напротив. Именно челночные шоп-туры в Китай стали провозвестниками рынка. Но здесь
совместился целый ряд факторов.
Первый из них - страх перед сильным соседом, который еще вчера был символом отсталости.
Сегодня "знаки поменялись". "Отсталым" предстает российский Дальний Восток. Пожалуй, наиболее
показательно в этом отношении сравнение двух городов, разделенных Амуром, - Благовещенска и
Хейхе. Благовещенск (центр Амурской области) застроен четырех-пятиэтажными домами
"брежневской" эпохи. На набережной, практически лишенной фонарей, видны два-три долгостроя. На
другом берегу за десятилетие возник город, как будто сошедший с рекламного проспекта: высотные
здания, неоновые огни рекламы, чистые улицы, автомобили и велосипеды. Такое соседство невольно
наводит на мысли о собственной неполноценности. А от этого один шаг до откровенного неприятия. И
хотя китайское руководство сейчас не делает никаких "воинственных" заявлений, страх только
усиливается. Возникают опасения "тайного заговора". Различия в бытовых нормах перерастают во
взаимное отторжение. Несовпадение этических норм порождает подозрения в "нечестности":
"У них как Новый год, их, китайский, все уезжают в Китай. И тамошние китайцы едут, и наши - все, кто
связан с лесом. У нас уже знают: после этого надо ждать падения цен. Это их китайская
государственная политика. У них же все, так или иначе, связаны с государством. Оно их
поддерживает. Думаете, кто их финансирует? Китайский народный банк. Наши только ушами хлопать
успевают" (экспортер леса, образование высшее, 43 года).
Особую обеспокоенность "дальневосточников" вызывает нестабильность, "не окончательность"
границы. Характер приграничного размежевания нередко называют государственным преступлением.
В ходе интервью респонденты даже указывали размеры взяток, которые получили государственные
служащие за проведение демаркации "на китайских условиях" (1 тыс. долл. США за метр).
Относительная свобода перемещений в приграничной полосе воспринимается как прямая угроза
целостности России и личной безопасности жителей региона:
"Китайцы наглеют с каждым днем. Настоящего приграничного контроля нет. Границы настоящей нет.
Как раньше было? Граница на замке. А сейчас... Полный бардак" (работник таможни, образование
высшее, 37 лет).
Китайцы, в отличие от японцев или американцев, оказались "ближними другими", теми, кто
вторгается в "мое" пространство и осваивает его по каким-то своим, непонятным правилам. Они
живут рядом, входят в те же социальные сети, сидят в тех же ресторанах, ездят в тех же автобусах
(Согласно опросу ДВR-центра, у 40% респондентов имеются контрагенты-китайцы.). И все-таки они
другие. По-другому себя ведут, по-другому питаются, одеваются. Казалось бы, идет восстановление
"проточной" общности. Да, потоки переселенцев с "запада" прекратились, и регион понемногу
становится все более пустынным. Но на смену "западным" потокам пришли "восточные". Они, как и
раньше, несут с собой другую культуру и инновации. Более того, "пришлые" китайцы во многом
воспроизводят модели поведения прежних переселенцев. Они вливаются в сложившиеся
социальные сети, довольно редко образуя собственные. (Чайнатауны, столь характерные для всего
мира, на Дальнем Востоке России не привились.) Они трудятся в наиболее значимых отраслях:
строительство, лесное хозяйство, добывающий комплекс и т.д. Пожалуй, только тяжелая
промышленность пока обходится без гастарбайтеров. Словом, "проточность" восстановлена и
продолжается.
Наверное, так бы все и обернулось, будь дальневосточные земли "ничьими". В подобных
обстоятельствах китайское переселение вполне компенсировало бы отсутствие организованных
потоков из европейской части России. Ситуация была бы вполне приемлемой и в том случае, если
бы, обосновавшись в регионе, мигранты утрачивали связи с Китаем или эти связи уступали бы по
силе местным. Однако события развиваются по иному сценарию: значительная часть
дальневосточных сетей и их агентов втягивается в китайские сети. Нарастающий поток этнически
однородных переселенцев с устойчивой этнокультурной идентификацией размывает, разрушает и
"проточность", и (что существеннее) русскость Дальнего Востока. Но Дальний Восток мыслился и
мыслится, прежде всего, как русская территория. При всей культурной разнородности переселенцев
они были носителями русской культуры. В освоении региона для России и заключался сакральный
смысл их пребывания на его землях, и пока этот сверхсмысл сохранялся, различия могли с легкостью
нивелироваться структурой, описанной выше. Стоило же ему оказаться под угрозой, как возник "образ
врага".
На такой почве и начала складываться устойчивая идентификация: "мы" - это те, кто не любит и
боится китайцев, те, кто лучше них, но, по непонятным причинам, беднее. "Мы" - хорошие, "они" плохие. Этот мотив педалируют и власти: от строительства храмов, "чтобы китайцам видны были", до
воинственных заявлений местных лидеров. Идентификация в качестве антикитайца предстает весьма
эффективной. Постепенно формируется образ, вобравший в себя и исходный образ регионакрепости, и образ первопроходцев, и многие другие. Российский Дальний Восток изображается как
оплот европейской культуры в Азии, "передовая" столкновения цивилизаций. Такое восприятие
проявляется и на уровне бытового поведения, и в политических заявлениях, и в предвыборных
платформах.
Самое поразительное, хотя, быть может, и закономерное, что подобная ситуация не порождает
конфликтов, во всяком случае - пока. Взаимная заинтересованность и взаимная неприязнь
существуют как бы в разных пространствах. Возникают особые структуры, которые последнюю просто
гасят. Есть они и в России, и в Китае.
В Китае открываются гостиницы с характерными названиями "Москва", "Ленинград", "Россия" и т.п.,
где организуется отдых "челноков" с учетом специфики их работы, горячее питание по минимальным
ценам. Как правило, эти гостиницы бывают тесно связаны с магазинами, работающими на русский
рынок. Товары в таких магазинах по большей части кустарного производства, но с "западными"
фирменными знаками. Обслуживание туристов из России - один из основных источников дохода
местного населения. Создана сеть ресторанов, особенно значительная в провинции Хейлудзян, где
кухня, обслуживание, интерьер рассчитаны на русских клиентов. В них отражены, причем очень
тонко, идеальные представления о Китае как о стране загадок, восточной сказке. Сама рецептура
блюд ориентирована на европейские вкусы, но предполагает максимум "экзотических ингредиентов":
"А какие там рестораны? Ты бы видел. Все чисто.Стены затянуты батиком с иероглифами,
фонтанчики везде, официантки все 'Наташи'. Только сигарету возьмешь, уже спичку подносят. Ну и
кухня. Блюдо такое, что вчетвером не съесть" (челночный торговец, образование высшее, 36 лет).
Возникают особые виды деятельности, свойственные только приграничью. В ходе интервью
хабаровские респонденты упоминали две новые "профессии": "помогая" и "кэмэла". "Помогаями"
называют китайцев, выполняющих при русских "челноках" роль проводников, носильщиков,
охранников и т.д. Обычно у каждого "челнока" имеется свой "помогай". С "помогаем" часто бывает
связана целая инфраструктура - мелкие производители ширпотреба, содержатели гостиниц,
ресторанов, которые платят ему за поставленных клиентов. Тем самым в сферу экономического
взаимодействия с Россией втягивается значительная часть населения сопредельных территорий.
Нечто близкое происходит и на российских землях, прежде всего в депрессивных районах (Амурская
область, Еврейская АО), где китайская торговля - единственная возможность заработать.
Профессия "кэмэла" появилась во второй половине 1990-х годов вследствие дифференциации в
среде "челноков". Прежнее единство "челночного движения" распалось. Некоторые из бывших
"челноков" стали владельцами сети розничных торговых точек, магазинов, переключились на иные
виды деятельности. Другие же оказались не в состоянии собрать сумму, необходимую для поездки.
Из их числа и рекрутируются "кэмэлы" - "челноки", работающие "на хозяина". "Кэмэлами" могут быть
как китайцы, так и русские. Среди их "хозяев" преобладают мелкие предприниматели, владельцы
трех-четырех торговых точек, которые довольствуются мелкооптовыми поставками ("мешками"), но
хотят избавить себя от рисков, связанных с "челночными рейсами". Представители среднего бизнеса,
которых интересуют оптовые партии фабричных товаров, к услугам "кэмэлов" не прибегают: "Мы
грузим вагонами. Нам мешками не обойтись". Они вынуждены находить общий язык с таможней,
выстраивать отношения с китайскими и российскими властями.
Досуговая и деловая инфраструктура северных провинций КНР во многом определяется их связями с
приграничными территориями России. По другую сторону границы аналогичная инфраструктура хотя
и существует, но развита заметно слабее. Это в немалой степени обусловлено сильными
антикитайскими настроениями региональных властей, которых раздражают и китайцы в России, и
русские в Китае. "Прозрачность" границы между Россией и Китаем кажется им криминальной по
самой своей сути:
"Знаете, какое расхождение между 'легальными' китайцами и 'нелегалами'? Порядки. Если
официально, через туризм, через обучение, через приглашения хабаровских фирм их человек триста
в городе, то реально их десятки тысяч. У нас уже нормой стало, что из каждой туристической группы
человека три исчезает" (офицер ФСБ, образование высшее, 42 года).
Ответом на такую ситуацию являются периодические рейды силовых структур по "китайским
общагам" и рынкам, ужесточение таможенного контроля. Но все эти меры тут же вызывают
контрреакцию "пространства-посредника". Возникают структуры, позволяющие преодолевать
усложненные административные барьеры. Даже бытовая неприязнь к "китайцам здесь" нивелируется
экономической заинтересованностью. Необходимость контактов с соседями диктует свои законы. В
Амурской и Иркутской областях, Хабаровском крае и
Приморье, наряду с "китайскими ресторанами" для русских (адаптированный сервис и кухня),
появляются китайские рестораны для китайцев. Многие общежития техникумов и вузов улучшают
свое материальное положение, переоборудуя отдельные этажи под гостиницы для китайских
торговцев, предоставляя им складские помещения. Функции "проводников" и "посредников" в России
для граждан КНР выполняют, как правило, этнические китайцы, граждане РФ. "Гости" из Китая,
помимо крупных бизнесменов, госчиновников и "челноков", представлены еще одной группой гастарбайтеров, которым при найме на работу нередко отдается предпочтение перед россиянами
(например, при строительстве и ремонте квартир), ибо считается, что они более прилежны, не пьют,
не предъявляют претензий к условиям труда (об этом, в частности, говорили в своих интервью трое
из опрошенных респондентов-предпринимателей.). При этом важно отметить, что смешанные русскокитайские бригады практически отсутствуют. Иными словами, создается особое пространство
взаимодействия, не русское и не китайское, которое позволяет жителям приграничных территорий
эффективно контактировать, осуществлять совместную деятельность, жить рядом, но не вместе.
Конечно, было бы хорошо, если бы удалось воспитать у соседей толерантное отношение друг к другу.
Но понятно, что в ближайшие годы этого не произойдет. Значит, нужно просто учиться жить рядом.
Ведь чем дольше люди живут бок о бок, тем меньше шансов, что они возьмутся за оружие. Когда
ружье очень долго висит на стене, оно может совсем заржаветь и... не выстрелить.
Блинов А.С. 2003. Национальное государство в условиях глобализации: контуры построения
политико-правовой модели формирующегося глобального порядка. - Что такое глобализация?
Ошибки глобализма - ответы на глобализацию. М.
***
Бляхер Л.Е. 1997. Человек в зеркале социального хаоса. Хабаровск.
Бляхер Л.Е. 1999. Пространственная сегрегация города Хабаровска (теоретико-методологические
этюды). - Пространство российских городов: попытка осмысления. М.
Бляхер Л.Е. 2001. Этническая община в социальном пространстве Дальнего Востока. Хабаровск.
Богатуров А.Д. 1998. Россия и геополитический "плюрализм" Запада. - Свободная мысль, N 12-18.
Геллнер Э. 1997. От родства к этничности. - Цивилизации. Вып. 4. М.
Говорухин Г. Э. 2003. Захват социального пространства. - Город X: провинциальные города Сибири и
Дальнего Востока. Хабаровск.
Дугин А. 1999. Основы геополитики. М.
История Дальнего Востока СССР: период феодализма и капитализма (XVII в. - февраль 1917 г.).
1983. Владивосток.
Ишаев В.И. 1998. Особый район России. Хабаровск.
Крадин Н.П. 2001. Охраняется государством. Хабаровск.
Лешкова О.В. 2003. Стратификационная функция туризма (на примере Хабаровского края). - Вестник
ХГАЭП, N 2.
Межуев Б.В. 1999. Моделирование понятия "национальный интерес" (На примере дальневосточной
политики России конца XIX - начала XX века). - Полис, N 1.
Попов В.Г. 1999. Дальроссы как этнокультурный тип. - Россия на перепутье: контуры новой
социальной системы. Вып. 3. Хабаровск.
Романова В.В. 2000. Евреи на Дальнем Востоке России (II половина - I четверть XX в.). Хабаровск.
Цымбурский В.Л. 1993. Остров Россия (Перспективы российской геополитики). - Полис, N 5.
Цымбурский В.Л. 1997. От великого острова Русии (К прасимволу российской цивилизации). - Полис,
N 6.
Шмитт К. 1992. Понятие политического. - Вопросы социологии, N 1.
Статья подготовлена в рамках проекта "Культурные особенности экономического трансграничного
взаимодействия: региональные аспекты (на примере Хабаровска и Санкт-Петербурга)" (грант КТК
486-1-01 программы МИОН ИНО-центра).
Теоретическая модель "проточной" культуры была предложена в ходе работы по гранту РФФИ.
Марийская правда №121
Дата: 01.07.2004
Йошкар-Ола
Автор: Галина Кныш-Ковешникова.
ВЕНГРИЯ ПО-РУССКИ.
Поварская, 21, станция метро "Арбатская" - именно по этому адресу располагается в Москве
Венгерский культурный, научный и информационный центр. В эти летние месяцы завершается его
первый сезон под новым руководством.
Как говорит директор Центра Илона Киш, планы и цели сотрудников весьма амбициозны: представить
в России современную венгерскую культуру в ее новом виде, как неотъемлемую часть новой,
объединенной европейской культуры, с одной стороны, а с другой - как теснейшим образом
связанную с историей недалекого прошлого Центральной и Восточной Европы.
Планы не расходятся с действиями. К числу бесспорных событий сезона можно отнести концерты в
рамках фестиваля "Этнополь", гастроли Будапештского симфонического оркестра "100 цыганских
скрипок" и выступления хора монахов-бенедиктинцев монастыря Святого Мартина из города
Паннонхалма.
Сюрпризом июня можно считать показ документальной картины Петера Месароша "Жители
монастыря" и встречу с режиссером.
Откуда у венгерского кинорежиссера, обладателя Каннской пальмовой ветви за лучшее
короткометражное кино, любовь к Грузии? В этой стране Петер Месарош учился снимать кино, а еще
он поклонник грузинских фильмов.
Именно в Венгерском культурном центре прошли: презентация "Центрально-европейского
ежегодника", выпущенного совместно с ИНО Центром (Информация-Наука-Образование) по
инициативе Института "Открытое Общество" и Центрально-Европейского Университета (Будапешт),
праздники венгерской поэзии, выставки художников. В июне состоялись два литературных вечера.
По-русски и по-венгерски звучали стихи и поэмы Владимира Маяковского и Александра Пушкина.
К осени закончится реконструкция внутренней части здания Центра, в новом облике он вступит в
новый сезон.
Новгородские ведомости №10
Дата: 17.07.2004
Страница: 8
Новгород
Автор: Наталья САБИРОВА.
ПОСЛЕ ДОЖДИЧКА В ЧЕТВЕРГ.
Старорусские археологи приступили к раскопкам
Нынешнее лето вряд ли можно назвать теплым. Вместо ясного солнышка нам чаще всего достаются
дожди и холодные ветры. Особенно недовольны этим фактом огородники, отпускники и археологи.
Из-за дождей только в прошлый четверг смог приступить к работе отряд Новгородской
археологической экспедиции на Пятницком раскопе в Старой Руссе. "Мы очень многого ожидаем от
нынешнего сезона, только вот погода пока подводит", - сетует руководитель экспедиции Елена
ТОРОПОВА.
Ожидания вполне обоснованны. У Старой Руссы богатая и древняя история, наполненная
удивительными людьми и событиями, а потому она всегда вызывала огромный интерес у историков и
археологов. Первые пробные раскопки производились здесь еще в 1939 году. Исследователи
обнаружили в Старой Руссе богатейший культурный слой, местами достигающий шести метров. Но
только в 1966 году старорусский отряд Новгородской археологической экспедиции приступил к
планомерным работам.
Возьмешь в руки какую-нибудь мелкую вещицу, которая давным-давно принадлежала жителю города,
и фантазия уже сама дорисовывает облик этого человека, его быт, привычки. Так, например,
однажды в начале XI века в Старой Руссе жил человек, который, как и многие другие, занимался
торговлей. Он вырезал из бересты бирки - этикетки на свой товар и счетные бирки для учета товара,
не придавая этим вещам значения большего, чем они имеют. Возможно, после себя он не оставил
ничего: ни детей, ни богатства, ни доброй славы. А может быть, наоборот, он был уважаемым
человеком, хорошим семьянином и добрым хозяином. Но остались только эти маленькие берестяные
бирки, которые говорят лишь о том, что рушанин был торговцем.
А вот современник этого торговца давал в долг деньги. В качестве долговой расписки была
использована обыкновенная деревяшка. Кредитор сделал на ней поперечные насечки по количеству
занятых денег и, расколов эту деревяшку вдоль пополам, одну половину отдал должнику.
Неизвестно, вернул тогда рушанин деньги или нет, но память осталась на века и дошла до нас.
Иногда встречаются и совсем короткие записи, скорее даже записки. Так, археологами был найден
кусочек бересты с надписью "озимые хорошие", коротко и ясно. Только вот непонятно назначение
этой записи. Может быть, это сообщение о хорошем урожае, а может быть, просто человек писать
учился.
Одна из самых удивительных находок была сделана в прошлом году здесь же, на Пятницком раскопе.
Это кусок древесины с вырезанными на ней начальными буквами алфавита. По мнению археологов,
этой находке, которая, по всей видимости, является фрагментом азбуки, более 600 лет. Несмотря на
такой древний возраст, буквы хорошо сохранились и отчетливо видны.
В этом сезоне "улов" археологов пока еще нельзя назвать богатым. Несколько деревянных
предметов, различные части обуви и кусок железа - фрагмент какого-то приспособления. Но члены
экспедиции не отчаиваются: лиха беда - начало! Тем более что в этом году помощников хоть
отбавляй - добровольцев набралось 50 человек. Главным образом это, конечно же, школьники,
которые не прочь провести каникулы с пользой.
Дальнейшая же судьба найденных в старорусской земле предметов одинакова: все они будут
переправлены в Великий Новгород. Наиболее интересные экспонаты пополнят экспозицию
Новгородского государственного объединенного музея-заповедника. К сожалению, из числа этих
предметов в Старорусский филиал НГОМЗ ничего не попадет - его запасники переполнены.
Последний раз старорусская экспозиция обновлялась в 1970 году, а с тех пор все археологические
находки оседают в областном центре.
Что же касается перспективных планов, то в сентябре Новгородский межрегиональный институт
общественных наук и старорусская археологическая экспедиция планируют провести в Старой Руссе
научную конференцию, целью которой является обобщение результатов археологических
исследований Приильменья и Старой Руссы.
Одновременно с конференцией запланировано проведение конкурса "По мостовым подземного
города" среди учащихся школ Старой Руссы и Старорусского района. Возможно, в следующем году
это будет уже областное мероприятие. Выставка детских и юношеских работ всех номинаций будет
проходить в дни работы форума, а подведение итогов приурочат к его закрытию. Предполагается, что
в жюри конкурса войдут выдающиеся российские и зарубежные ученые.
Мария ЗАХАРОВА. Старая Русса.
***
А тем временем бывший Борисоглебский раскоп в Старой Руссе превратился в городскую свалку.
Во двор дома N 46/61 на пересечении улиц Минеральная и Сварога, прямо у центральных ворот
курорта "Старая Русса", на место, где более 10 лет археологи находили немало берестяных грамот, в
том числе и первую с элементами ненормативной лексики, предметы крестьянского быта, амулеты и
древнерусские украшения, сегодня местные жители приносят строительный и бытовой мусор. Свалка
огромна - почти 200 квадратных метров. А если учесть глубину культурного слоя города, который
достигает высоты двухэтажного дома, то сваливать сюда можно долго.
Но как стало известно корреспонденту "НВ", большинство рушан ведра с отходами вываливают здесь
не по злому умыслу:
- Чтобы найти мусорный бак в черте города, приходится прикладывать немалые усилия, оправдывает своих земляков Надежда СИДОРЕНКО, мастер санитарной очистки Старорусского МУП
"Жилищно-коммунальное хозяйство". - В райцентре установлено всего 40 урн. Мало и контейнерных
площадок.
Возникает, правда, вопрос: почему закрытый два года назад Борисоглебский раскоп местные власти
не торопятся засыпать? - Нашему специалисту по охране памятников уже давно дано указание найти
строительную организацию, которая сначала засыплет эту яму, а потом приступит к благоустройству
территории, разведению на этом месте цветов, - рассказывает председатель комитета по культуре и
делам молодежи администрации Старорусского района Елена ИВАНОВА. - Но результата пока нет.
Местные организации, ссылаясь на нехватку лишних средств, отказываются помочь в решении
вопроса. С другой стороны, еще во время работы раскопа между комитетом культуры и
старорусскими коммунальщиками было заключено устное соглашение, по которому МУП "ЖКХ"
обязалось сначала вывозить вырытую из ямы землю, а потом вернуть ее обратно, то есть засыпать
исчерпавший свои ресурсы раскоп.
Однако этот договор документально никогда подтвержден не был. Поэтому в тот день, когда
Борисоглебский раскоп официально закрыли, специалисты комитета культуры обратились к
коммунальщикам, чтобы те выполнили свое обещание. Коммунальщики только развели руками. Но
Елена Иванова все-таки не теряет надежды, что в ближайшем будущем на месте сегодняшней свалки
вырастет альпийская горка или британский лужок.
Между тем по Старой Руссе ходят слухи, что здесь уже работают так называемые "черные"
археологи, которые до сих пор ищут предметы старины. Эта версия не лишена смысла. Не раз и не
два случайные люди находили в отвалах новгородских раскопов берестяные грамоты и другие
культурные ценности, пропущенные археологами.
Поиск №34-35
Дата: 27.08.2004
Страница: 11
Москва
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ А НАУКА РФ И АМЕРИКАНСКИЙ ФОНД ГРАЖДАНСКИХ
ИССЛЕДОВАНИИ А РАЗВИТИЯ (CRDF) ПРЕДОСТАВЯТ СТИПЕНДИИ МОЛОДЫМ РОССИЙСКИМ
УЧЕНЫМ-ПРЕПОДАВАТЕЛЯМ НА ОБЩУЮ СУММУ В 1,2 МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ.
Министерство образования и науки РФ и Американский фонд гражданских исследований и развития
(CRDF) объявляют об окончании конкурса и выделении 100 стипендий молодым российским ученымпреподавателям вузов в рамках совместной российско-американской Программы "Фундаментальные
исследования и высшее образование".
Программа поддержки молодых ученых направлена на создание условий для начала их
профессиональной карьеры в российских университетах. Программа предусматривает трехлетнюю
поддержку талантливых молодых ученых, защитивших кандидатскую диссертацию за последние
шесть лет. Молодые ученые будут работать в одном из шестнадцати научно-образовательных
центров (НОЦ), созданных за последние пять лет в рамках программы "Фундаментальные
исследования и высшее образование", вести научные исследования и читать студентам как минимум
один учебный курс по своей специальности. Размер каждого гранта составляет 12 000 долларов
США. В эту сумму включены стипендия молодому ученому (300 долларов США в месяц) и накладные
расходы НОЦ (1200 долларов). Грант выделяется сроком на три года.
На конкурс было подано около 200 заявок, которые прошли независимую двустороннюю экспертизу,
проведенную американскими и российскими учеными.
Программа "Фундаментальные исследования и высшее образование" предусматривает
совершенствование подготовки молодых российских ученых путем расширения их возможностей для
проведения фундаментальных исследований в области естественных наук в российских вузах.
Тесная взаимосвязь научной и образовательной деятельности в университете является главным
принципом программы, и этот фактор являлся одним из основных критериев отбора победителей в
конкурсе молодых ученых.
Программа поддержки молодых ученых является одной из нескольких программ, направленных на
развитие научного и образовательного потенциала существующих 16 НОЦ. Эта программа
софинансируется в равных долях Министерством образования и науки РФ и CRDF. Финансирование
с американской стороны осуществляется CRDF из средств Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров и
Корпорацией Карнеги (Нью-Йорк).
CRDF и Министерство образования и науки РФ благодарят всех молодых ученых, принявших участие
в этом конкурсе.
Более подробную информацию о Программе "фундаментальные исследования и высшее
образование" и списки победителей проведенного конкурса можно найти на сайтах:
http://www.crdf.org/Centers/brhe.html
http://www.crdf.ru/
Полис №4
Страница: 126-138
Москва
Автор: В.А. Ковалев, Ю.П. Шабаев
ЭТНИЧНОСТЬ И СОГРАЖДАНСТВО.
Национальные движения в финно-угорских регионах РФ
Дата: 30.08.2004
КОВАЛЕВ Виктор Антонович, доктор политических наук, профессор кафедры политологии и
социологии Сыктывкарского госуниверситета; ШАБАЕВ Юрий Петрович, доктор исторических наук,
зав. отделом этнографии Института языка, литературы и истории Уральского отделения РАН.
Повышение роли этнического фактора - одна из отличительных черт современной эпохи,
обусловленная разворачивающимися в мире глобализационными процессами. Вызовы глобализации
испытывает и Россия. Но специфика нашей страны заключается в том, что сегодня ей приходится
решать и модернизационные задачи. Между тем, как убедительно доказано в работах Э.Геллнера,
Э.Смита, Б.Андерсона и многих других авторов [Геллнер 1991; Андерсон 2001; Смит 2003], переход к
современному обществу, обществу Модерна, неизбежно сопровождается развитием национализма.
Данная работа - попытка проследить политическую и идеологическую эволюцию национальных
движений в России в последние полтора десятилетия на примере финно-угорских народов. Их
национальные движения интересны тем, что представляют собой своеобразный "этнополитический
полигон", где сталкиваются тенденции к глобализации и регионализм, этничность и
гражданственность, политические мифы и социально-экономические реалии.
Как известно, в России проживает 12 финно-угорских народов, чья история тесно связана с
исторической судьбой русского народа. В советскую эпоху финно-угорские сообщества из сугубо
аграрных превратились в индустриально-аграрные или аграрно-индустриальные, что создало
условия для зарождения там национальных движений* (* О невозможности развития национализма в
аграрных сообществах см. Геллнер 1991.). Однако, поскольку эти движения создавались практически
на пустом месте, их лидеры были вынуждены заимствовать свои концептуальные конструкции у
более подготовленных коллег, прежде всего - у эстонских. Начальная идеологическая слабость
движений обусловила и весь дальнейший ход их эволюции, которая характеризовалась поиском
политических и культурных ориентиров на национальном, глобальном и локальном уровнях.
Прежде чем переходить к анализу результатов такого поиска, следует отметить, что какой-либо
детально разработанной концепции политических и культурных реформ в финно-угорских
республиках и автономиях РФ не существует. Тем не менее, есть ряд принципиальных положений,
которые признаются всеми или почти всеми национальными организациями. Кроме того, эти
организации объединены в Ассоциацию финно-угорских народов (АФУН), в рамках которой
согласовываются их позиции. Все это дает основания говорить о наличии общей политикоидеологической платформы финно-угорских национальных движений.
***
Центральное место в идеологии этих движений занимает этническое самоопределение. При этом,
несмотря на многонациональный состав таких республик, правом на самоопределение наделяется
исключительно "титульный" этнос как "источник и носитель национально-государственного
суверенитета" [Пробуждение 1996: 237]. Противопоставление этнического гражданскому закладывает
существенные противоречия во все теоретические конструкции финно-угорских идеологов, ибо его
невозможно совместить с декларативными заверениями в приверженности равенству народов и
культур.
С постулатом о приоритете прав "коренных этносов" тесно связана идея "коллективной
включенности" народа в политический процесс [см. Республика 28.11.1995], которая получила
конкретное выражение в проектах реформирования республиканских законодательных органов. В
соответствии с одним из таких проектов, за "титульной" нацией, независимо от ее доли в населении
субъекта РФ, должно быть закреплено 50% мест в региональном парламенте (и других властных
структурах) [Яшина 1994: 126]. Согласно другому проекту, "финно-угорские" парламенты должны
состоять из двух палат, первая из которых формируется на основе всеобщего избирательного права,
а вторая (наделенная правом вето) включает в себя исключительно представителей "титульных"
этносов [Штрихи 1994; Пробуждение 1996; Юрченков 1994, Кирдяшов 2000]. Этот проект, получивший
поддержку на первом Всероссийском съезде финно-угорских народов, пользуется большой
популярностью. Между тем очевидно, что его реализация означает отказ от демократического
принципа прямого, равного и тайного голосования и разделение социума на две группы, обладающие
разными правами. В свою очередь, это увеличит вероятность конфликтов, ибо чем больше в
обществе бинарных маркеров, тем выше в нем потенциал конфликтности.
В ноябре 2001 г. лидеры "Карельского конгресса" выступили с проектом Закона "О дополнительных
гарантиях избирательных прав карел, финнов, вепсов Республики Карелия быть избранными в
законодательный (представительный) орган государственной власти Республики Карелия". В
документе предлагалось установить квоты прямого представительства в республиканском
парламенте для трех названных народов в размере семи депутатских мест (12% от общего состава
депутатского корпуса). Юридический отдел республиканского парламента отклонил данный проект
[Клементьев 2001: 35-36].
Но идея квотирования нашла и практическое воплощение. В Законодательном собрании ХантыМансийского АО введены квоты для хантов, манси и других малых народов; разработана
законодательная база, на основании которой осуществляются выборы депутатов из числа коренных
малочисленных народов Севера, проживающих на территории региона* (* То же самое сделано в
Ямало-Ненецком и Ненецком АО [Тодышев 2003: 143-156].). Поскольку ханты и манси вместе взятые
составляют не более 1,5% населения округа, они действительно нуждаются в механизме, который бы
поддерживал их политическое представительство. Однако данный принцип нельзя распространять на
коми, удмуртов, марийцев, коми-пермяков и мордву, к числу которых принадлежат от четверти до
60% жителей соответствующих национально-государственных образований. Более того, там, где
демократические институты действуют эффективно, на наш взгляд, вообще нет необходимости
сооружать сомнительные конструкции этнического представительства**.
** К примеру, шведы, составляющие 6% населения Финляндии, совершенно не нуждаются в каких-то
специальных гарантиях и никогда их не требовали.
Наделение особыми политическими или экономическими правами "титульных" этносов не только
повышает возможность конфликтов, но и искажает, усложняет этническое взаимодействие. Вместо
утверждения в массовом сознании идеи единого многонационального сообщества, узаконивается
биполярная схема: "коренной" этнос - "инонациональное" население. Следует также учитывать, что
при введении подобной схемы формирования парламентов каждая этнонациональная общность
получает моральное право претендовать на отдельное представительство. Во всяком случае, в
Мордовии более логичным был бы вариант, при котором такое представительство получили бы эрзя,
мокша и татары.
Вместе с тем нельзя не признать, что демократический принцип "один человек - один голос" не
универсален. В обществах со сложным этническим составом населения он "только обеспечивает
базовую основу демократии", будучи "ориентирован прежде всего на индивидуальные гражданские
права" [Тишков 1993: 40]. Поэтому в многонациональных сообществах необходима специальная
система согласования интересов национальных общин.
В последнее время в идеологии национальных движений наблюдается смещение акцентов. Этот
процесс неизбежен, так как внутри рассматриваемых движений усиливается раскол и формируются
(или уже сформировались) три течения: национал-радикалы, этнономенклатура и демократы.
Национал-радикалы являются выразителями крайних взглядов, их риторика изобилует фразами о
"многовековом геноциде" по отношению к финно-угорским народам, об "особых правах" "коренных"
народов и т.д. Этнономенклатура - это та часть местной элиты, которая прочно закрепилась в
руководстве национальных движений и обрела стабильные связи во властных структурах или даже
интегрировалась в них. Ориентация этнономенклатуры на союз с властями подвергается критике со
стороны как радикалов, так и демократической оппозиции. Последняя еще только начинает
складываться, однако она обязательно проявит себя, поскольку становится очевидным, что реальное
влияние национальные движения могут обрести лишь тогда, когда главным для них станет диалог с
"низами", а не только с "верхами". Пока же лидеры всячески препятствуют демократизации
внутренней жизни этих движений и их политической практики.
***
Среди национальных движений финно-угорских народов России наибольших практических успехов
достигло движение коми. Между верхушкой Комитета возрождения коми народа (КВКН) и
руководством Республики Коми (РК) в 1990-е годы был заключен своеобразный "пакт". Исполком
Съезда коми народа получил право законодательной инициативы, а его лидер В.Марков при активной
поддержке властей в 1999 г. стал депутатом Госдумы. В 1992 г. в республике был принят закон, в
соответствии с которым язык коми, наряду с русским, обрел статус государственного. С 1993 г. в РК
действует Министерство по делам национальностей, осуществляются меры по расширению
преподавания коми языка и литературы, реализуются программы, направленные на развитие
национальных программ телевидения и радио.
Съезд мордовского народа и общество "Удмурт Кенеш" оказывают менее заметное влияние на
официальную политику в своих регионах, их представителей меньше во власти. В Мордовии,
например, долго не могли принять закон о государственных языках, а в Удмуртии этот вопрос
дискутируется до сих пор. В то же время "Удмурт Кенеш" добилось для себя квоты в парламенте и
финансирования из республиканского бюджета.
В политической жизни Марий Эл довольно сильны позиции движения "Марий ушем".Это связано и со
сравнительно высоким удельным весом марийцев в населении республики, и с лояльным
отношением властей к самому движению. В Йошкар-Оле выходят научный журнал "Финноугроведение" (редактор проф. Сануков) и международная финно-угорская газета "Кудо-Кодо"
[www.kudokodo.mari-el.ru], создан Фонд финно-угорских народов и т.д.
Но среди населения финно-угорских регионов пропагандируемые национальными движениями идеи
не находят широкого отклика. Ослаблению политических позиций этих движений объективно
способствуют и унитаристские тенденции, получившие развитие при президенте В.Путине. Конечно,
для таких движений остается большое поле деятельности - культура. Однако окажется ли
конкурентоспособной в условиях интернационализации и глобализации национальная культура
недоминирующих этнических групп? Насколько авторитетными будут национальная интеллигенция и
этническая элита в целом? На эти вопросы пока нет ответов. Вместе с тем очевидно, что, в отличие
от Татарстана, для финно-угорских регионов РФ не характерно господство этнократии; "этнические"
предприниматели получили свою "порцию" ресурсов, они интегрированы в систему власти по модели
"сообщества элит".
Лидеры национальных движений упустили возможность превратить этнические съезды в
демократические институты и воссоздали в них систему выборов без выбора - по типу хорошо
известной советской избирательной системы. Впрочем, в случае с избирательными процедурами
этнических съездов даже упомянутая система выглядит демократичной, ибо она предполагала
всеобщее избирательное право. Такого права собственным этносам национальные лидеры не
предоставили. Например, хотя в принятом в 1992 г. парламентом РК законе "О статусе Съезда коми
народа" говорилось, что "Съезд является высшим представительным собранием коми этноса" и его
легитимность обеспечивается демократическими выборами [Штрихи 1994: 129], в этом законе, как и в
положении о выборах, не были определены ни процедура голосования, ни система контроля за ее
соблюдением. В результате на III-VIII Съездах коми народа (1993, 1995, 1997, 2000, 2002 и 2004 гг.)
демократические выборы по существу организованы не были, что отнюдь не способствовало росту
авторитета этих форумов. Далеки от демократических и процедуры формирования состава делегатов
Съезда мордовского народа, объявленного в 1999 г. "высшим представительным собранием граждан
мордовской национальности" [Национальное возрождение 2001], а также аналогичных форумов в
Удмуртии, Марий Эл и Коми-Пермяцком АО.
Попытки политизировать этничность путем создания национальных палат в парламентах, введения
системы квотирования мест в законодательных и в исполнительных органах власти, а также придания
решениям этнических съездов директивного характера (как это было в течение ряда лет в Коми и как
того пытались добиться в других республиках) отражает стремление элит к "огосударствлению"
этнического фактора. Однако, как справедливо отмечает С.В.Чешко, инстинкт коллективности в
форме национальной идеи является барьером на пути действительно демократического решения
этнополитических проблем. Такое решение должно "состоять в замене этнического универсализма
универсализмом гражданским, в отделении этничности от политических и экономических прав
человека... освобождении человека от императива этнической лояльности. Только так можно
освободить и сами народы, их этнокультурное развитие от внешнего насилия со стороны государства
(ассимиляция, патернализм и т.д.) и от насилия внутреннего (со стороны этнических элит,
навязывающих своим народам собственные ценности, нормы поведения, модели развития)" [Чешко
1993: 30].
***
Важным аспектом деятельности национальных движений финно-угров являются усилия по
формированию новой идентичности - "финно-угорского мира". Лидеры этих движений неоднократно
заявляли о необходимости "воссоздать" такой мир, а сегодня утверждают, что он уже существует.
Но столь широкая идентичность не может сложиться на зыбкой лингвистической почве, тем более что
в языках финно-угорских народов сохранилось не так уж много элементов прафинноугорского языкаосновы. Территориально эти народы разобщены. В культурном плане они очень сильно отличаются
друг от друга; тесных экономических связей между регионами их проживания нет, а интенсивные
культурные обмены, которые стали реальностью в последние годы, не могут привести к осознанию
финно-угорского единства широкими слоями населения. Его осознает только узкий слой этнической
элиты, который, правда, и вырабатывает идеологию.
Объективная необходимость объединения финно-угорских народов России, поиска и политического
статуирования их новых широких идентичностей объяснялась дефицитом политического ресурса у
отдельных национальных движений. Эти движения, как правило, представляли интересы
миноритарных сообществ, не обладающих сколько-нибудь значительным политическим весом. Такого
рода дефицит был очевиден повсеместно. В одних случаях он сразу же стимулировал создание
широких политических объединений (как это произошло с народами Севера, учредившими в 1990 г.
собственную ассоциацию), в других - для осознания политических интересов и возможностей
потребовалось определенное время.
Общая политизация жизни в России начала 1990-х годов способствовала ускоренному политическому
позиционированию национальных движений. Уже в феврале 1992 г. в Сыктывкаре состоялась
конференция полномочных представителей национальных форумов (съездов), общественнополитических и национально-культурных движений, на которой было объявлено о начале
"формирования единого финно-угорского социально-экономического, культурного и информационного
пространства" [Штрихи 1994: 227]. В мае 1992 г. в Ижевске собрался первый Всероссийский съезд
финно-угорских народов, провозгласивший себя "высшим национально-этническим органом"
[Пробуждение 1996: 247]. В августе того же года на первом Всемирном конгрессе финно-угров был
образован международный Консультативный комитет со штаб-квартирой в Хельсинки. В принятом на
Конгрессе "Обращении" говорилось о "возрождении финно-угорского мира" и выдвигался ряд
предложений в области политики и права, направленных на огосударствление этничности [Штрихи
1994: 258-260].
С самого начала организаторы Конгресса стремились придать ему статус неправительственной
организации при ООН как лоббиста политических интересов этнических и региональных элит.
Конкретные механизмы такого лоббирования обсуждались на втором Конгрессе, проходившем в 1996
г. в Будапеште. Предлагалось наладить прямые международные связи между родственными
народами и государствами, а также подключить российских финно-угров к деятельности Евросоюза и
других международных европейских организаций через государственные и общественные
организации Финляндии [см. Щербакова 2003: 115]. Третий Всемирный конгресс финно-угорских
народов (Хельсинки, 2000 г.) сосредоточил внимание на законодательном обеспечении прав
национальных меньшинств и коренных народов на государственном и региональном уровнях [см.
Ханникайнен 2000: 37-40].
Декларирование языкового, исторического и культурного родства финно-угорских народов и попытка
сконструировать на этой основе новую идентичность ("финно-угорский мир") по своей сути есть
попытка расширить "группу солидарности" и найти внешние ресурсы для поддержания слабеющих
политических позиций лидеров "титульных" этносов в национальных республиках и автономиях
России. С середины 1990-х годов это направление деятельности стало ключевым для национальных
движений. Последний Всероссийский съезд финно-угорских народов состоялся в 1995 г. в Кудымкаре,
хотя по Уставу эти съезды должны собираться каждые три года. Зато Консультативный комитет
финно-угорских народов регулярно заседает в столицах российских республик, а также в Финляндии,
Эстонии и Венгрии.Всемирные конгрессы финно-угорских народов становятся все более
представительными, а культурные связи между названными регионами и странами - все более
интенсивными. Это позволило заместителю министра культуры
Республики Марий Эл заявить: "Единый финно-угорский мир зарождается на наших глазах, тяготение
это ощущается особенно в финноязычной среде. Международное финно-угорское движение стало
общественным явлением в Европе и, безусловно, будет направлено на сохранение и развитие
народов, входящих в эту языковую семью" [Яналов 1998: 7]. Сходных по смыслу заявлений в
последние годы было сделано немало. Причина повышенного внимания национальных лидеров к
идеологической конструкции "финно-угорского мира" проста - очевидный кризис национальных
движений. Этот кризис, спровоцированный самими лидерами, был обусловлен двумя
принципиальными "пороками" рассматриваемых движений.
Первый из них заключался в том, что в идеологии и политической практике таких движений интересы
"титульного" этноса были, по сути, противопоставлены интересам большинства граждан, которые,
естественно, отвергали такой подход. Второй состоял в том, что выработку решений и политической
линии движений монополизировали ограниченные группы активистов, препятствовавшие
демократизации норм партийной жизни, а тем самым - и вовлечению в нее широких слоев населения.
Неудивительно, что национальные движения не пользовались поддержкой и собственных этносов. В
подобных условиях апелляция к "финно-угорскому миру" как к некой социальной реальности,
казалось, давала шанс повысить значимость этих движений и превратить их в эффективных
политических акторов. Однако помощь со стороны западных партнеров не только не способствовала
оздоровлению движений, но, наоборот, консервировала их неэффективность.
Кризис финно-угорских национальных движений повлек за собой и кризис соответствующих
идентичностей. Недолгий период роста общественного интереса к этнической культуре, стремления
молодежи отождествить себя с этническими общностями, к которым принадлежали их предки, вновь
сменился тягой к интеграции в доминантное большинство. Данная тенденция отчетливо
обнаружилась в ходе переписи населения 2002 г., показавшей значительное снижение численности
практически всех финно-угорских народов [Основные итоги 2003: 13-15].
Конечно, формирующая идеологию национальных движений этническая элита должна отстаивать
экономические, политические и культурные интересы своих народов, добиваться создания
оптимальных условий для их развития. В случае России ключевое значение в этом плане имеют
принципы построения федеративных отношений, соотношение полномочий субъектов федерации и
федерального центра. По поводу федерализма в российских политических кругах уже давно ведутся
острые дискуссии. Однако в рамках рассматриваемых нами национальных движений нет скольконибудь основательно разработанных проектов реформирования существующей в стране
федеративной системы, не определены даже первоочередные политические интересы в этой сфере.
В каждой из республик или автономий, где проживают финно-угорские народы, исторически
сложились полиэтнические территориальные общности. Для сохранения социальной стабильности
внутри этих общностей требуется высокий уровень консолидации. Речь идет о формировании
традиций местной солидарности и взаимного доверия, ибо "именно доверие позволяет гражданскому
сообществу преодолевать то, что экономисты и политологи называют "оппортунизмом", - то есть те
ситуации, в которых общий интерес не осознается, так как каждый индивид, действуя изолированно,
имеет соблазн уклониться от коллективного действия" [Патнэм 1996: 113]. Как показывают
многочисленные исследования, подобная консолидация может происходить не на этнической, а на
гражданской основе. Более того, "общенациональное единство и общая национальная идентичность это изначальная и обязательная предпосылка успешного демократического транзита" [Ачкасов,
Бабаев 2000: 5]* (* На ключевое значение этих факторов демократизации указывал еще "классик"
транзитологии Д.Растоу [см. Растоу 1996].). Очевидно, что такие единство и идентичность должны
строиться снизу, через формирование прочных территориальных сообществ, осознающих себя
частью единого государственного организма.
Наличие этнических меньшинств, особенно "корпоративных", т.е. представляющих целые языковые
семьи, культурные ареалы или культурно-хозяйственные типы, должно пониматься властями и
национальными лидерами одинаково - как социальная реальность, способствующая укреплению
государственных устоев. Меньшинства нуждаются в правовой защите со стороны государства, а
следовательно - объективно заинтересованы в сильной власти, в действенных публичных институтах,
к которым можно апеллировать и под прикрытием которых можно успешно развиваться. В то же
время присутствие на территории данного государства близких по языку и культуре народов создает
условия для формирования многогранных взаимосвязей, которые дополняют экономические,
политические и территориальные отношения, неизбежно возникающие в любом государственном
организме. Поэтому меньшинства, в т.ч. финно-угорские народы, объективно способствуют
укреплению вертикальных и горизонтальных связей внутри нашей страны, этого "мира миров". Но
поскольку в идеологии финно-угорских национальных движений "государственнический" аспект не
нашел отражения, у некоторых политиков сложилось представление, что идея "финно-угорского
мира" якобы чревата усилением сепаратистских тенденций на европейском севере России и в
Поволжье. Между тем действительную угрозу единству России несет в себе лишь
"гипертрофированная этничность меньшинств", которая "может политизироваться и
мобилизовываться в собственных интересах политиками и идеологами. Тем самым у этничности
возникает политическая функция, этнос выходит в политическую плоскость и становится субъектом
политики, что в общем-то не вытекает из самой природы этнического, развертывающегося в сфере
культуры" [Рыбаков 2001: 7].
Упомянутое выше восприятие деятельности национальных движений российских финно-угров не
случайно. Оно вытекает из того, что за последние годы в стране так и не появилось новых символов,
идей, принципов, консолидирующих ее народы. Пока пространства России "разорваны" в массовом
сознании граждан. И эта "разорванность" - едва ли не самое важное следствие нашей
"неконсолидированности", приобретшей черты национального бедствия [см. Рязанцев, Одинцова
2001]. Общенациональные же идеи и символы могут возникнуть лишь в ходе развития широких
межрегиональных связей, прежде всего - культурных.
Оценивать культурное сотрудничество между финно-угорскими регионами, странами и народами
надо в контексте современных воззрений на природу национализма. В каждом национализме - в
разной степени и в разной форме - содержатся как гражданские, так и этнические элементы [Смит
2003]. Что же касается национализма финно-угорских регионов России, то по своему типу он более
всего походит на "реформаторский" [Breuily 1981: 11]. Это его качество, однако, ограничено тем, что
он нацелен на перемены лишь на уровне отдельных этнических сегментов территориальных
сообществ и не содержит концепции развития таких сообществ в целом. И самое главное - финноугорские идеологи, выступая в поддержку федерализма** (** О недопустимости возврата к унитарным
нормам государственного устройства говорилось, в частности, в резолюции VI Съезда коми народа,
проходившего в 2000 г. в Сыктывкаре.), не предлагают реальных и приемлемых для всех
заинтересованных сторон путей реформирования федеративных отношений.
Резолюции национальных движений, в которых выдвигаются претензии к федеральному центру,
сегодня имеют гораздо меньший политический эффект, нежели в начале 1990-х годов. С 2000 г. само
объявление суверенитета республик в составе РФ признано не соответствующим Конституции
России. Но изменение принципов взаимодействия региональных властей с Москвой ставит в повестку
дня поиск новых формул федеративных отношений, отражающих интересы и регионов, и
федерального центра. Такого поиска идеологи национальных движений, как уже говорилось, не
ведут, что во многом обесценивает их деятельность - ведь только эффективно функционирующая
федеративная система может обеспечить решение региональных проблем, в т.ч. вопросов
национального развития.
Особое значение в этом плане имеют четкие и взаимоприемлемые принципы экономического
федерализма, стабильный характер межбюджетных отношений между федеральным центром и
регионами. Как известно, экономический федерализм в РФ проявляется в разделении полномочий в
области цен, налогов, формирования и расходования бюджетных средств и внебюджетных фондов,
инвестиций, программно-территориального управления. По состоянию на конец 1990-х годов,
Республика Коми и Удмуртия относились к числу доноров, тогда как Карелия, Марий Эл, Мордовия,
Коми-Пермяцкий округ были хронически дотационными* (* В Марий Эл и Коми-Пермяцком округе за
счет дотаций из федерального центра формируется до 80% бюджета.) [Федеральный бюджет 1999].
Очевидно, что регионы первой группы должны обладать большим объемом полномочий, нежели
вторые. Но решение этого вопроса возможно лишь на основе двусторонних договоров с центром.
Между тем федеральный центр, похоже, не намерен возобновлять практику заключения таких
договоров. Что же касается бюджетного федерализма как более узкого и конкретного проявления
федерализма экономического, то здесь вообще не приходится говорить о соблюдении какой бы то ни
было объективно обусловленной справедливости** (** Директор Института экономических и
социальных проблем Севера В.Лаженцев еще восемь лет назад писал по этому поводу: "При доле
Республики Коми в Российской Федерации по численности населения 1,15% она, несмотря на свою
"северность", получает всего лишь 0,2% от общей суммы трансфертов. Перераспределение средств
федерального бюджета пока не опирается на государственные и региональные стандарты
социальных благ и на систему показателей сводного финансового плана того или иного региона. Оно
весьма слабо учитывает различия в уровнях расходов, связанных с природно-экономическими
условиями (на Севере они в 1,5-2 раза выше, чем в средней полосе России)... Модель
экономического федерализма, приемлемая для России и ее регионов, пока находится в начальной
стадии формирования" [Лаженцев 1996: 32].) .
Федеральный центр весьма своеобразно трактует идеи экономического федерализма. После того как
Президент В.Путин заявил о необходимости укрепления вертикали власти и создал семь
федеральных округов (что, вероятно, было необходимо для ограничения произвола региональных
лидеров), он предпринял шаги, которые серьезно сказались на положении ряда регионов.
Центральная власть понимала, что для установления действенного контроля над регионами и
ослабления региональных авторитарных режимов (которые к тому времени стали реальностью в
большинстве субъектов РФ) требуются не только политические, но и экономические рычаги. Поэтому
и была осуществлена так наз. налоговая реформа. Больнее всего она ударила по регионам-донорам,
имеющим наибольшие возможности претендовать на автономию от Москвы. В результате указанной
реформы, например, бюджет РК в 2001 г. недополучил около 2 млрд. рублей. Однако этим дело не
ограничилось: в 2002 г. был отменен еще ряд платежей в региональные бюджеты. В 2000 г. в
республике оставалось 57,7% доходов, в 2001 г. - 48,3%, а в 2002 г. - только 37%, хотя, согласно
Бюджетному кодексу, "доходы субъектов РФ должны составлять не менее 50% от суммы доходов
консолидированного бюджета РФ" (ст.
48). (Правда, ныне действие этой нормы приостановлено [Шабаев 2002: 21].) Многие регионы,
которые по своему потенциалу могли бы стать локомотивами развития всей страны, начали
испытывать острый дефицит средств, что привело к замедлению темпов их экономического роста.
Федеральный центр продолжает наступление на экономические права регионов. Сегодня
правительство РФ пересматривает порядок выдачи лицензий на пользование недрами, в частности
нефтяными месторождениями; в готовящемся Лесном кодексе ограничены права территорий
распоряжаться лесным фондом. Подобная политика центра ослабляет стимулы к полнокровному
развитию субъектов РФ и в перспективе губительна для России в целом [Ковалев 2004].
***
Анализ идеологии национальных движений финно-угров показывает, что она не только не опирается
на демократические принципы, но и в значительной степени противоречит им. Лидеры таких
движений нередко мыслят категориями тоталитарного прошлого, а многие из них еще связаны
пуповиной с номенклатурой советской эпохи. Впрочем, в условиях переходного общества идеология
национальных движений, скорее всего, и не может быть последовательно демократической. Вместе с
тем хорошо известно, что национальные культуры как ценностные системы и символические
программы деятельности формируются относительно самостоятельно в локальных сообществах. Не
случайно в российском "финно-угорском мире" усиливается фрагментация этнических сообществ,
происходит "регионализация" их политических интересов.
Эти процессы начались еще в середине 1990-х годов, но тогда их восприняли как некое отклонение от
нормы, "политическое недоразумение". Первым симптомом стал фактический распад мордовского
национального движения на эрзянское и мокшанское. Национал-радикалы заявили, что мордвы как
этноса не существует и потому необходимо создать эрзяно-мокшанскую республику с выделением в
ней эрзянского и мокшанского округов. Уже во время микропереписи населения 1994 г. в Мордовии
большинство мордвы стали определять свою национальную принадлежность посредством
субэтнических этнонимов. По мнению ряда специалистов, такая ситуация объяснялась ошибками в
самой методике определения национальной принадлежности, поскольку субэтническое самосознание
вполне совместимо с национальным. Перепись населения 2002 г. подтвердила обоснованность
такого заключения. Тем не менее, раскол в национальном движении мордвы не был преодолен [см.
Бокин 2000: 74-77; Эрзянь мастор 30.01.2004]. По-видимому, значительную часть мордовского этноса
мало привлекают общемордовские идеалы и ценности, что порождает стремление к локализации
целей национального движения на субэтническом уровне.
В марийском движении процессы дифференциации развернулись чуть позднее, однако и здесь
ключевую роль в политическом размежевании сыграл субэтнический фактор. Его влияние проявилось
прежде всего в отношении к официальным властям Республики Марий Эл: национальная
организация горных марийцев "Туан вел" сохранила им лояльность, а остальная часть движения по
сути ушла в оппозицию [Шаров 2002: 27]. Перепись 2002 г. показала, что для многих марийцев
субэтническая принадлежность важнее общемарийской идентичности: 56 тыс. назвали себя луговыми
марийцами, а 19 тыс. - горными [Основные итоги 2003: 14].
Национальное движение коми, которое, повторим, можно считать самым успешным и влиятельным
среди движений финно-угорских народов, не только долгое время оставалось идеологически и
организационно единым, но и вовлекло в сферу своего политического влияния коми-пермяков.
Локальные национальные объединения, которые формировались на базе прежних этнографических
групп коми, тоже были созданы, но все они действовали как политические подразделения общего
движения.В 2002 г. ситуация начала меняться. Ассоциация "Изьватас" призвала северных коми
обозначить свою национальность в ходе переписи не как "коми", а как "коми-ижемцы". Замысел
заключался в том, чтобы, используя субэтническую идентичность, добиться для ижемцев статуса
"коренного малочисленного народа Севера" со всеми вытекающими отсюда льготами. И призыв был
услышан: половина жителей Ижемского района РК отметила в переписных листках, что отныне они
"коми-ижемцы".
Очевидно, что рост внимания к локальным идентичностям, их усиленное воспроизводство не
случайны. Исследователи отмечают: "В современных обществах, в которых индивиды должны
справляться с большим количеством социальных ролевых ожиданий, это предполагает
формирование множественной идентичности. В зависимости от контекста определенные частичные
идентичности становятся значимыми или уходят на задний план, что следует понимать не только как
пассивную реакцию на окружающую среду или на требования группы, но и как осознанное
индивидуальное распределение приоритетов" [Воронков, Освальд 1998: 13].
Выдвижение на первый план локальных идентичностей неизбежно, как неизбежна и концентрация
политических целей на уровне местных этнических сообществ. И дело тут не только в том, что такие
цели понятны большинству активистов, вовлеченных в деятельность национальных организаций, но и
в том, что они, как правило, весьма актуальны и их достижение может оказать непосредственное
влияние на положение всех членов сообщества. Что же касается таких широких идентичностей, как
"финно-угорский мир", то они доступны очень узкому слою этнической элиты, и лишь эта элита
получает реальные дивиденды от эксплуатации подобных конструкций. Отсюда следует, что
массовой поддержки они получить не могут, а значит - активность национальных организаций будет
все больше сосредотачиваться на локальном уровне.
***
Общая динамика политизации этничности, как полагают некоторые отечественные исследователи,
свидетельствует о постепенном переходе к "постнационализму", при котором "фокус национального
развития в классическом понимании этого слова смещается к взаимодействиям более крупного или
более мелкого масштаба, чем нация, организованная посредством государственных институтов"
[Боришполец 2001: 10-11]. В программных документах финно-угорских движений пока еще не
появилось сколько-нибудь четкого идеологического осмысления новых политических реалий* (* Об
этом говорит, в частности, прошедший в феврале 2004 г. VIII Съезд коми народа.). Но очевидно, что
национализм движется в направлении своего гражданского варианта, ибо в условиях модернизации в
конкуренции между этничностью и согражданством перевес на стороне последнего. То, что
гражданский интерес сегодня доминирует, доказывает как кризис национальных движений, в т.ч.
весьма мощных (к примеру, татарского), так и тот политический выбор, который делает население в
национальных регионах России.
Весьма показательны в этом отношении итоги референдума 7 декабря 2003 г. в Коми-Пермяцком АО,
60% населения которого составляют коми-пермяки. На этом референдуме 90% избирателей,
пришедших к урнам для голосования, фактически высказались за упразднение национальной
автономии и создание единого с Пермской областью субъекта Федерации. И хотя на таком исходе
волеизъявления жителей округа, несомненно, сказались социальная специфика и особенности
социально-экономической и этнокультурной эволюции региона в предшествующие десятилетия
[Полуянов и др. 2000], он подтвердил неактуальность идеи национальной государственности в
современных условиях. Вместе с тем, как свидетельствует опыт последних десятилетий, было бы
неверно недооценивать политический ресурс мобилизованной этничности [Тощенко 2003]. Недавние
выборы в Государственную Думу РФ вновь продемонстрировали, что политический выбор населения
"финно-угорских" регионов России не в меньшей мере обусловлен национальной принадлежностью
кандидатов, чем их гражданской позицией.
Для идеологии, как доказано в работах Д.Белла [Bell 1988: 402], характерны своеобразные "приливы"
и "отливы". Последние связаны с теми фазами, во время которых сглаживаются противоречия между
различными политическими силами, что порождает иллюзию "конца идеологии". Однако настоящий
конец национальной идеологии наступит лишь в том случае, если она не будет востребована
политическими акторами. Не случайно коми и марийское национальные движения добились
наибольших успехов в тот период, когда им удалось установить клиентарные отношения с
региональными властями и стать "прикрытием" их политических притязаний. Именно тогда и были
институционализированы важнейшие положения политических доктрин упомянутых национальных
движений: в Коми - закон о языках с введением обязательного преподавания языка коми во всех
школах республики; в Марий Эл - закон о выборах Президента, согласно которому данный пост может
занимать только человек, владеющий марийским языком. Анализируя ситуацию в регионах
проживания российских финно-угров, американский исследователь эстонского происхождения (а
также незадачливый претендент на пост президента Эстонии) Р.Таагапера писал: "Лидеры республик
не смогли бы играть в свои игры, если бы они не имели коренного населения в качестве фигового
листа. Само существование республик (вместо областей) зависело от него. Следовательно, лидеры
имели больше стимулов, чем ранее, поддерживать развитие коренной культуры и языка в своих
республиках" [Taagapera 1999: 17].
Ослабление или прекращение клиентарных отношений повлекло за собой и ослабление самих
движений. Особенность нынешней ситуации состоит в том, что национальным идеологам надо
конструировать идеологемы, позволяющие "встраивать" свои организации в политико-правовое
пространство "путинской" России с ее формально-бюрократической "номенклатурной вертикалью",
заменяющей произвол региональных властей. Это означает, что уровень политических притязаний
данных движений должен упасть. Так произошло, например, с национальным движением коми, когда
прокуратура РК признала закон "О статусе Съезда коми народа" не соответствующим федеральному
законодательству, ибо общественное движение не имеет монопольного права представлять чьи-либо
интересы. Закон был отменен, а движение коми на своем внеочередном Съезде (2002 г.) было
преобразовано в межрегиональное общественное движение "Коми войтыр". Удмуртское
национальное движение, давно оттесненное на периферию политической жизни республики, в канун
выборов главы исполнительной власти Удмуртии в марте 2004 г. сочло за благо попытаться добиться
соглашений о сотрудничестве с теми кандидатами, которые обязывались поддерживать развитие
удмуртской культуры.
***
В целом следует констатировать, что проект "финно-угорского мира" удался лишь частично.
Этнические элиты в России и за ее пределами поддерживают между собой довольно тесные и
регулярные связи, но массовой поддержки эта идея не получила. И в будущем вряд ли будет
воздвигнут общий памятник "Неизвестному финно-угру"* (* Имеется в виду знаменитый пассаж
Б.Андерсона: "У современной культуры национализма нет более захватывающих символов, чем
монументы и могилы Неизвестного солдата" [Андерсон 2001: 33].). Фрагментация этносов,
локализация политических интересов национальных движений и резкое снижение уровня их
политических притязаний (поначалу, напомним, съезды этих движений пытались представить себя
параллельной властью - как законодательной, так и исполнительной - и требовали обязательной
реализации государственными структурами своих решений) суть звенья общего политического
процесса. Итогом его, на наш взгляд, станет новая архитектура национальных движений финноугров
России, сочетающая в себе идеологии этничности и согражданства.
***
Андерсон Б. 2001. Воображаемые сообщества. М.
Ачкасов В.А., Бабаев С.А. 2000. "Мобилизованная этничность": этническое измерение политической
культуры России. СПб.
Бокин В.Н. 2000. Съезды мордовского народа как институт этнополитического влияния. - Тезисы
докладов российской научно-практической конференции "Этнический фактор и политика. История и
современность". Ижевск.
Боришполец К.П. 2001. Национальное измерение глобального мира. - Вестник МГУ. Сер. 18:
Социология и политология, N 1.
Воронков В., Освальд И. 1998. Постсоветские идентичности. - Конструирование этничности.
Этнические общины Санкт-Петербурга. СПб.
Геллнер Э. 1991. Нации и национализм. М.
Кирдяшов А. 2000. О национализме в Республике Мордовия. - Финно-угорский мир: история и
современность. Материалы II Всеросссийской конференции финно-угроведов. Саранск.
Клементьев Е. 2001. Этнические проблемы. - Сеть этнологического мониторинга и раннего
предупреждения конфликтов, N 36.
Ковалев В.А. 2004. Демократия и неравенство: судьбы российских регионов в процессе глобализации,
- Политическая наука, N 1.
Лаженцев В.Н. 1996. Экономический федерализм в теории и на практике. - Жизнь национальностей, N
4.
Национальное возрождение мордовского народа: состояние, проблемы и перспективы. 2001.
Саранск.
Основные итоги Всероссийской переписи населения 2002 года. 2003. М.
Патнэм Р. 1996. Чтобы демократия сработала. Гражданские традиции в современной Италии. М.
Полуянов Н.А., Шабаев Ю.П., Мальцев Г.И. 2000. Коми-Пермяцкий автономный округ: проблемы
социально-экономического и национального развития. М.
Пробуждение финно-угорского севера. Опыт Марий Эл. Т. 1. 1996. М.
Растоу Д. 1996. Переходы к демократии: попытка динамической модели. - Полис, N 5.
Республика. 1995.
Рыбаков С.Е. 2001. Анатомия этнической деструктивности. Этнический радикализм. - Вестник МГУ.
Сер 18: Социология и политология, N 4.
Рязанцев А.А., Одинцова А.А. 2001. Федеративные проблемы российской государственности. Вестник МГУ. Сер. 18: Социология и политология, N 1.
Смит Э. 2003. Национализм и модернизм. М.
Тишков В. 1993. Стратегия и механизмы национальной политики. - Национальная политика в
Российской Федерации. М.
Тодышев М. 2003. Коренные малочисленные народы Севера и избирательная система в Российской
Федерации. - Участие коренных народов в политической жизни стран циркумполярного региона:
российская реальность и зарубежный опыт. (Сборник материалов международного круглого стола
"Коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока и система парламентаризма
в Российской Федерации: реальность и перспективы".) М.
Тощенко Ж.Т. 2003. Этнократия: история и современность (социологические очерки). М.
Федеральный бюджет и регионы. Опыт анализа финансовых потоков. 1999. М.
Ханникайнен Л. 2000. Действенность законодательства о правах национальных меньшинств и
коренных народов на государственном и региональном уровне и его соответствие современным
условиям. - Финно-угорский вестник, N 3 (19).
Чешко С.В. 1993. Конституционная реформа и национальные проблемы в России. - Этнографическое
обозрение, N 6.
Шабаев Ю. 2002. Межбюджетные отношения и федерализм. - Сеть этнологического мониторинга и
раннего предупреждения конфликтов, N 42.
Шаров В. 2002. В преддверии внеочередного съезда марийского народа. - Сеть этнологического
мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, N 42.
Штрихи этнополитического развития Коми Республики. Очерки. Материалы. Документы. Т. 1. 1994. М.
Щербакова Т. 2003. Ассоциация финно-угорских народов и перспективы развития
этноориентированных организаций в XXI веке. - Рубеж. Альманах социальных исследований, N 18.
Эрзянь мастор. 2004.
Юрченков В.А. 1994. Масторова: основные тенденции развития. - Этнографическое обозрение, N 4.
Яналов В. 1998. Финно-угорский мир: состояние, тенденции. - Финно-угорский вестник, N 2 (11).
Яшина Р. 1994. О путях и методах восстановления национального менталитета удмуртов. - Финноугорские народы и Россия. Таллинн.
Bell p. 1988. The End Ideology: On The Exhaustion of Political Ideas in the Fifties. Cambridge.
Breuily J. 1982. Nationalism and the State. Manchester.
Taagapera R. 1999. The Finno-Ugric Republics and the Russian State. N.Y.
Работа подготовлена в рамках исследовательского проекта "Этнополитические аспекты
региональных трансформаций в финно-угорских регионах РФ: кризис суверенизации и этничности",
поддержанного АНО ИНО-Центр совместно с Министерством образования РФ, Центром
перспективных российских исследований им. Кеннана (США), при участии Корпорации Карнеги в НьюЙорке, а также Фонда Дж.Д. и К.Т.МакАртуров (США).
Саратовские вести - Ваша суббота №39
Дата: 01.10.2004
Страница: 12
Саратов
ИЕРАРХИЯ В НЕБЕ И НА ЗЕМЛЕ.
23 сентября в Саратове завершилась научная конференция "Многообразие религиозного опыта и
проблемы сакрализации и десакрализации власти в христианском и мусульманском мире (опыт
России и Европы)", организованная Межрегиональным институтом общественных наук.
"Иерархия небесная и иерархия земная" - название одного из выступлений можно считать
лейтмотивом конференции. Сложные взаимоотношения двух столь неравнозначных структур были
подробно рассмотрены с точки зрения истории, философии и культурологии: в течение трех дней с
докладами выступили шестьдесят участников из девяти регионов России. В работе одной из секций
принял участие проректор Саратовской Духовной Семинарии протоиерей Димитрий Полохов,
представив сообщение на тему "Власть и Православная религиозная традиция".
Конференция ставила перед собой не только академические, но и образовательные задачи: в
качестве слушателей были привлечены аспиранты и молодые преподаватели гуманитарных
дисциплин вузов Саратова.
Служба внешних церковных связей Саратовского епархиального управления
Новгородские ведомости №46
Дата: 02.10.2004
Страница: 10
Новгород
Автор: Беседовала Светлана ПОТАПОВА.
ОТКРОВЕНИЕ "МОНСТРА".
Профессор из Америки рассказывает об особенностях национальной учебы и многом другом...
Знакомьтесь - Джон Клири, профессор американского университета Сан-Диего, доктор наук. 44 года
юридической практики, последние 15 лет совмещенной с преподавательской деятельностью.
Раскован, как все американцы, отменное чувство юмора, эрудиция, интерес к жизни. На русском Джон
говорит свободно, изящно вставляя в речь русские народные поговорки и цитаты из наших политиков.
Новгород, кстати, профессор Клири упорно и очень мило называет "Новый Город". Ну, а об остальном
он сам и расскажет...
- Я был в России первый раз в 1967 году, тогда здесь было чуть иначе, чем сейчас. Восемь лет назад
я приехал в вашу страну второй раз - в качестве... студента МГУ. Я хотел получить здесь степень
доктора по русскому и испанскому языкам. Пока я учился два года в МГУ, имел возможность сравнить
русскую молодежь и американскую, а также сравнить молодежь 60-х и 90-х годов в России.
Ваши студенты и наши студенты - это одно и то же! А вот между поколениями россиян разница
больше. Ценности, мечты, желания, одежда, музыка - все теперь другое.
Недавно я вновь вернулся в МГУ как преподаватель. У меня есть курс по российскому уголовному
правосудию в Москве, его длительность - три недели. Веду я его на английском языке. Русские
студенты умнее, чем мои американские студенты. Это показали тесты, которые я сразу же провел в
МГУ, сложные тесты, за которые студенты метко прозвали меня the monster - монстром.
Недавно я получил премию Фулбрайта, и это дает мне возможность начать вести в МГУ еще один
специальный курс по американскому уголовному праву. С 4 ноября я начну его читать.
- Какой счастливый случай привел вас в Новгород? Будут ли новгородские студенты-юристы иметь
возможность послушать ваши лекции?
- В Великий Новгород меня пригласил мой коллега, профессор НовГУ Борис Ковалев. Для меня этот
мой приезд - маленькая разведка! Мне понравился ваш город, и я к вам еще вернусь...
- Трудоустройство после окончания вуза у наших выпускников - будущих юристов - большая
проблема. Легко ли найти работу начинающему юристу в Америке?
- В Америке это было огромной проблемой 20 лет назад. Сейчас тоже, конечно, трудности
существуют, потому что нас, юристов, сдается мне, слишком много! В штате Калифорния, например,
190 тысяч юристов! Но этот бизнес все-таки развивается.
У юристов хорошая зарплата, так, старший общественный защитник получает 100 тысяч долларов в
год. Но чтобы выучиться на юриста, надо приготовиться, приготовиться и еще раз приготовиться. (Как
ваш Ленин сказал: учиться, учиться и еще раз учиться!). Обучение в университете стоит так дорого,
что наши студенты учатся в долг. Поэтому если у ваших студентов после окончания института одна
проблема - найти работу, то у наших проблем две - найти работу и вернуть деньги, потраченные на
обучение. 25 тысяч долларов в год стоит обучение на юридическом факультете не только Гарварда,
но и других учебных заведений Америки. Поэтому, как правило, только лет через десять после
окончания университета американский молодой юрист выплачивает свой долг за учебу.
Почему у нас легче с самим трудоустройством начинающих юристов? Потому что юрист нужен там,
где есть легальный бизнес. У нас бизнес развитый и легальный. У вас же - я читал в ваших русских
газетах - больше бизнеса теневого. Но, я думаю, постепенно его будет меньше и меньше. Это как
погода - после облачной непременно будет солнечная. Будет солнце, я верю, будет солнце!
- Я слышала о том, что курс лекций, который вы читаете в МГУ, связан с проблемой терроризма в
России...
- Да, в этом году я добавил в свой курс раздел, посвященный терроризму. Эта тема нова и для
русской, и для американской юриспруденции. В своем курсе я рассматриваю средства, которыми
можно бороться с терроризмом на государственном уровне. Способы нахождения врага, как
научиться оценивать врага, ресурсы борьбы с терроризмом. .. Аспектов темы много, боюсь, в
интервью их не рассказать.
- А как в Америке борются с терроризмом?
- После черного 11 сентября для Америки наступил лишь второй, более широкий этап борьбы с
терроризмом. На самом деле эта борьба началась гораздо раньше, причем на государственном
уровне.
С терроризмом борются американские законы. Если я, например, послал деньги мусульманам, и
совершенно не подозреваю их при этом в терроризме, и никто их в этом не подозревает, все равно по американским законам - я уже совершил преступление. Законодательство, касающееся
терроризма, все время совершенствуется, так, например, прежде этот запрет касался только
банкиров, а теперь и частных лиц... Мое мнение - предотвратить терроризм важнее и действеннее,
чем наказать террористов за уже содеянное.
Я здесь в Новгороде в своей гостинице смотрел телевизор и слышал, как по всем каналам говорят:
"Смертную казнь террористам". Это глупость! Террористы - это же смертники, это ходячие мертвые,
они и так знают, на что идут, и идут на смерть по своей воле. Желание смертной казни возникает у
людей в гневе, этот человеческий гнев очень понятен. Но этой мерой проблему не решить.
Предупреждение терроризма важнее, чем наказание. Смертная казнь же - не для террористов, она
казнит не террористов, а наш с вами страх.
Для меня как для юриста это вообще очень интересный вопрос, так как я изучал вашу российскую
Конституцию и знаю, что по ней решение о смертной казни возможно только через суд присяжных. А
система суда присяжных пока еще только начинает развиваться в вашей стране. Ваш Ходорковский,
например, - почему у него нет права на суд присяжных? По-моему, это несправедливо. Я понимаю,
почему в России возобновляется суд присяжных, - она хочет стать членом Европейского Союза. И это
похвальное желание. Россия со смертной казнью - это плохой образ России.
- Ваше мнение разделяют многие американцы, как вы считаете?
- Это очень интересный вопрос. Нет! К сожалению, это только мое личное мнение и мнение очень
немногих людей. Большинство американцев, как и русских, стоят за смертную казнь. Спросите толпу она скажет единодушно - мы "за". Но Европа-то против! И нужно решать - часть Европы мы или нет...
Кроме того, я еще думаю, что иногда политики мира просто пользуются положением, чтобы достичь
выгоды для себя, играя на проблеме терроризма. Вот, мол, смотри, народ, я какой - сильный,
волевой, я прекращу терроризм... Иногда эта проблема такова, какой ее кто-то хочет представить...
- У вас как у адвоката были дела по терроризму?
- В России нет, а в Америке было несколько дел. Одно помню очень хорошо. Армянин по
происхождению был обвинен в заговоре. Ему присудили много лет тюрьмы. Он мотивировал свои
действия как месть. Оказывается, году в 1917-м турки убили много армян в Армении, и он в память
предков поклялся мстить. Но ФБР прознало заранее о заговоре. Они вообще знают практически о
всех намерениях террористов. А еще в Америке все знают о деле адвоката-женщины, которую саму
обвинили в терроризме. Она защищала террориста и в каких-то своих целях должна была связаться с
его друзьями. В результате о факте контакта узнали и квалифицировали ее действия как
пособничество террористам. В Америке очень жесткие законы на этот счет. Эту женщину теперь
судят.
- На бытовом уровне американцы больше боятся террористов, чем русские? У нас тут бытует мнение,
что вы очень подозрительны, обнюхиваете каждое полученное письмо, спешите к полицейскому,
увидев любой брошенный пакет на улице...
- Нет, это не так. Простые люди спокойны. Моя гостиница, в которой я живу в Новгороде, - самое
безопасное место в мире, поверьте. И Москва - безопасное место, и Нью-Йорк, может быть, лишь
чуть-чуть опаснее. Но когда на страже терроризма стоит государство, все более-менее спокойны. У
нас, например, принято, что в американском аэропорту любой иностранец арабского вида
обязательно пройдет полный досмотр - разденется полностью! - и никто против этого не возражает и
не шумит. Все понимают сейчас необходимость таких действий. Просто терроризм надо
предотвращать - это действеннее, чем потом казнить террористов.
- Каковы ваши дальнейшие планы сотрудничества с НовГУ? Вы ведь обещали вернуться!
- Да, в октябре я приеду на конференцию в Старую Руссу по проблемам политической и правовой
культуры. В рамках работы Новгородского межрегионального института общественных наук. Я
также в ноябре планирую посетить международную конференцию в Новгороде, где будут
представители НовГУ и Страсбургского университета, по проблемам терроризма.
Хочу также изучить систему МВД в России на примере работы новгородской милиции. Мечтаю
поучаствовать в работе милицейского патруля, в тюрьме побывать. Сложно будет добиться на это
разрешения, но я буду пытаться. Я, кстати, недавно посетил Бутырскую тюрьму в Москве. Там
оказалось куда лучше, чем я ожидал. У них даже в камерах были телевизоры.
Систему МВД я хочу изучить изнутри, потому что практика иногда полезнее, чем теория. Когда я был
в Московском областном суде, то узнал там больше, чем прочитал бы в любой книге о судебной
системе в России. А знаете, чем Россия отличается от Америки, в частности, ваше изучение
юриспруденции отличается от нашего? Вы слишком много изучаете теорию, а мы делаем перевес в
сторону практики. Может, и мы, и вы не правы, и надо искать золотую середину?
Новгородские ведомости №47
Дата: 05.10.2004
Страница: 2
Новгород
Автор: Елена КУЗЬМИНА
ОБСУЖДАЯ ИНТЕГРАЦИЮ С ЕВРОПОЙ.
На научно-практической конференции в Старой Руссе побывал однокурсник Владимира Путина
Позавчера на курорте "Старая Русса" завершилась трехдневная международная конференция
"Междисциплинарный подход в изучении политической и правовой культуры России". Название
длинное и скучное, но за ним кроется жаркий спор на тему: хотим мы, русские, жить по-европейски
или не хотим?
Конференция - первая акция в рамках проекта "Эволюция политической и правовой культуры России:
региональные особенности и влияние европейского фактора". Инициатор конференции Новгородский межрегиональный институт общественных наук (НовМИОН) собрал вместе
юристов, политологов, психологов, историков, филологов, экономистов из ведущих вузов России и
Белоруссии.
- Что нам ближе - Европа или Азия? - рассказывает Борис КОВАЛЕВ, доктор исторических наук,
профессор НовГУ. - Нынешняя конференция - попытка разобраться в самих себе, в своем
менталитете. Особенно сейчас - на волне вступления многих стран в Европейский Союз и когда
настолько актуальными становятся вопросы интеграции России и Европы. Итогом проекта станет
издание коллективной работы, в которой будут опубликованы труды участников.
Корреспонденту "НВ" удалось побеседовать и с однокурсником Владимира Путина. Как оказалось,
профессор СПбГУ Игорь Козлихин был всего на два курса младше президента. Оба когда-то учились
на одном факультете - юридическом. Ответом на вопрос, действительно ли будущий глава
государства был лучшим студентом на юрфаке, профессор разочаровал. Президент имел средние
успехи: получал и "тройки" , и "четверки" , что, впрочем, не помешало стать ему передовым
государственным деятелем.
Вечерний Новосибирск №195
Дата: 07.10.2004
Новосибирск
Автор: Владимир КУЗМЕНКИН
ЗАЧЕМ НАМ НУЖНО СНГ?.
Сегодня об этом размышляют не только политики, но и ученые
В издательстве Томского университета вышел в свет первый, и пока единственный, в стране учебник
"Страны СНГ и Балтии". О наших ближайших соседях, с которыми мы совсем еще недавно жили в
одном великом государстве, писали в основном в газетах и журналах, а теперь вот за дело взялась
наука. Книга, которую написал известный томский историк, академический директор Томского
Межрегионального института общественных наук профессор Василий Зиновьев, будет интересна,
конечно, не только тем, кто обучается по специальностям "Международные отношения" и
"Регионоведение" , но и всем, интересующимся судьбой того, что теперь называется постсоветским
пространством. Декан исторического факультета Томского университета, автор более 170 работ по
отечественной истории XVIII - XX веков не только рассказал о том, что происходит во всех бывших
республиках Советского Союза, но и подробно исследовал то, что происходит внутри самого
Содружества Независимых Государств, каким оно задумывалось и каким стало.
Сегодня профессор Василий Зиновьев - гость "Вечернего Новосибирска".
- Василий Павлович, если вы написали такую книгу - значит, чувствовали, что она сегодня нужна?
- Дело в том, что мы долгое время не обращали внимания на окружающие Россию государства,
вместе с которыми когда-то образовывали Советский Союз. В советское время вместо истории
народов СССР мы изучали историю России, а точнее - историю Московского царства. Для истории
других народов и государств, бывших на территории Советского Союза, у преподавателей времени
не хватало, даже если в учебниках были очерки о государствах Центральной Азии, Закавказья, об
Украине, Белоруссии, Молдове, Прибалтике. СССР не стало, но страны эти ни одна из дисциплин не
изучала: ни история Европы, ни история стран Азии. А ведь это совершенно неправильно, поскольку
речь идет о наших ближайших соседях, о которых президент Ельцин еще в 1995 году сказал, что это
главный приоритет внешней политики России. Даже в посольствах России в странах СНГ и Балтии
работают специалисты, не знающие языков, истории и культуры соседних государств. Изучение стран
СНГ и Балтии сейчас важное государственное дело. Советский Союз был мировой державой, Россия
осталась в ранге таковой, и поэтому она должна очень внимательно изучать свое окружение.
- В основном у нас определяют: друзья это или враги...
- Друзья... враги... Здесь много от традиций, но по большей части все-таки от политики. Что нам
действительно нужно, так это серьезно изучать своих соседей - это не какая-то прихоть, это диктуется
потребностями нашего государства.
- И все-таки для простого гражданина России СНГ - это нечто непонятное.
- Когда стало ясно, что Советский Союз нежизнеспособен, возникла идея сохранить государственные
очертания в какой-то форме. Что касается решений, которые были приняты в Беловежской пуще, то
возникает резонный вопрос: имели ли лидеры трех республик право упразднять Советский Союз?
С точки зрения закона, у них такого права не было; республики имели право выйти из состава
государства, но никак не объявить его упразднение. Хотя очень сложно требовать легитимности в
революционное время... Это была ситуация - та самая, когда, как говорится, законы придумывают
люди. Сегодня много спорят, можно ли было сохранить Союз. Я не считаю, что он должен был
неизбежно развалиться. Полагаю, что нужно было вовремя дать разрешение на выход республикам
Прибалтики, и, возможно, этим дело и ограничилось бы.
- Почему?
- Все-таки прибалтийские государства - это иной цивилизационный элемент в нашей структуре. Когдато Павел I сказал о Польше, что она относится к тем "ворованным вещам" , которыми пользуется
Россия. Так вот Прибалтика также была этой "ворованной вещью". И если бы им дали возможность
уйти, все могло сложиться иначе. Ну а центрально-азиатские республики, например, вообще не
хотели никуда уходить. Их просто катапультировали, насильно выбросили в независимость. И
произошло это благодаря тому, что к власти пришла новая элита - прямо скажем, второго сорта,
потому что первой все-таки была элита союзная. Она в первой половине девяностых взяла реванш,
но до этого произошли очень драматичные изменения. У тех, кто вдруг оказался у руля власти, были
очень романтичные представления и большое желание изменить что-то к лучшему. Но вот
прогнозировать развитие России в будущем они не смогли.
- В истории нашей страны бывали периоды, когда она была на грани распада. Многие верят, что
пройдет время и Советский Союз восстановится. Может быть, в другой форме...
- Нужно совершенно четко осознавать, вне зависимости от эмоций, что Советского Союза больше
нет. И не будет! Если появится что-то новое, то это уже точно не будет Советский Союз. А сегодня мы
должны признать, что имеем дело с независимыми государствами, и должны с уважением к ним
относиться. Один пример: у нас очень непростые отношения с Украиной, но замечу, что при всех
противоречиях именно Украина и Белоруссия - наши главные союзники. Можно писать и говорить что
угодно о проблемах в наших отношениях, но это три государства, которые не только родственные, но
еще имеют единый менталитет и единые цели. В частностях мы можем очень сильно расходиться,
иной раз конфликтовать, но когда речь идет о принципиальных вещах, мы обязательно будем вместе.
- Славянский фактор?
- Да, но не только. Я полагаю, что здесь мы должны говорить прежде всего о нашей общей
исторической судьбе. Она есть и будет, как бы кому ни хотелось иного.
- А если посмотреть на Кавказ. Судя по всему, эта проблема на долгие времена?
- Кавказ всегда был узлом противоречий. Армения, Грузия, Азербайджан - это разные страны с
разной судьбой. У нас здесь есть союзник, который всегда будет придерживаться пророссийской
позиции, - это Армения. На долю армянского народа выпало много несчастий, но он остается великим
и остается другом России. Иного выбора не может быть даже в силу геополитической ситуации.
С Азербайджаном ситуация сложнее. С одной стороны, Карабахский конфликт с Арменией союзником России, но с другой - именно в Азербайджане живет самая крупная русская община около двухсот тысяч человек. Очень много азербайджанцев работают сегодня в России - именно они
кормят свою страну, а не нефтяные месторождения. Так что здесь все непросто.
С Грузией еще сложнее. С одной стороны, мы и Грузия очень много взяли друг от друга, грузинская
интеллигенция сильно интегрирована в нашу культуру, однако, с другой стороны, опять приходится
говорить об элите. Именно современная грузинская элита, желая контролировать ситуацию в стране,
раз за разом наступает на одни и те же грабли. И Звиаду Гамсахурдиа, и Эдуарду Шеварднадзе, и
Михаилу Саакашвили обязательно требовалась маленькая победоносная война. Всякий раз это
накаляло обстановку на Кавказе и могло кончиться катастрофой для самой Грузии. Грузинскому
руководству пора понять, что не будет маленькой империи, что Абхазия юридически и экономически
уже оформилась как самостоятельное государство. Нужно иметь в виду и то, что Россия никогда не
оставит Южную Осетию. У осетин была непростая судьба, но всегда этот народ был форпостом
России на Кавказе, и мы не можем забывать об этом.
- Следующий блок - республики Средней Азии. Главной чертой их у нас называют отсталость.
- В Казахстане есть два почти равных сегмента населения - казахи и русские, и есть курс правящей
элиты на создание моноэтнического государства. Русские уезжают, разрушая это равновесие. Но это
ведь просто невозможно, потому что может разрушить и Казахстан. Учитывая геополитическую
ситуацию в республике, опорой могут быть два народа - казахи и русские. Нужно понять и принять,
что есть две государствообразующие нации, должны быть и, как минимум, два государственных
языка, реальное равенство всех народов. Но русские Казахстана, если желают занять
государственные должности, должны знать два языка.
Если Назарбаев сделает такой выбор, это будет большой плюс, если же нет - все может закончиться
плачевно для Казахстана.
Рассуждая об Узбекистане, нужно иметь в виду две вещи: узбеки - самый крупный народ, но живут
они не только в своей республике, но и во всех соседних государствах. То есть фактически это
разделенный народ со всеми вытекающими отсюда последствиями. Другой важный фактор демография: численность населения растет, а территория невелика. Демографический взрыв в
Узбекистане в сочетании с дефицитом земли и воды, а также низким жизненным уровнем и
религиозностью населения способен породить серьезный кризис, и прежде всего, социальный.
Эпицентром этого кризиса может стать Ферганская область - образно говоря, это настоящая бомба,
которая может взорвать всю стабильность в Центральной Азии.
- Над Туркменией принято снисходительно посмеиваться. Некоторые уверены, что здесь сохранился
кусок Советского Союза...
- Если говорить о советской системе, то, наверное, лучший пример - все-таки Узбекистан, а вот
Туркмения - это фактически возвращение в 30-е годы, в сталинские времена. Добавить к этому
нечего. Хотя нужно всегда помнить, что форма правления в любой стране соответствует ее
реальностям.
- Получается, что соседи у нас очень разные. Как к ним все-таки относиться? Мы же привыкли с одной
меркой ко всем подходить.
- Как историк могу сказать политикам одно: не ломайте то, что есть! В тех же среднеазиатских
республиках у власти находится тонкий слой европеизированной бывшей совпартноменклатуры. С
этим слоем у нас есть точки соприкосновения. Но следующее поколение уже не будет
русифицированным и не будет иметь какого-то европейского лоска. Оно может быть гораздо хуже. И
чтобы этого не случилось, мы должны их учить и привлекать на свою сторону.
У нас часто рассуждают в том смысле, что, мол, зачем нам эта Средняя Азия, зачем нам эти
"дармоеды"? Но надо иметь в виду одну главную вещь: мы с вами говорим не о пустом пространстве,
но о пространстве геополитическом. Это пространство было нужно России в XVII веке, оно нужно ей и
сегодня. Если сегодня мы не хотим платить гроши, то в следующий раз платить придется миллионы.
Поэтому нужно всемерно привлекать новые независимые государства на свою сторону. В конце
концов, если не мы, то это сделает кто-то другой. И тогда некая враждебная ситуация может
развиваться уже рядом с Барнаулом и Новосибирском...
Вечерний Новосибирск №199
Дата: 13.10.2004
Новосибирск
НА "СТРЕЛЯЮЩЕМ ФРОНТИРЕ".
"Можно плясать, петь и рассказывать стихи"
Новая столица Казахстана - город АстанаКазахстан - наш ближайший сосед. Но много ли мы знаем о
том, что происходит в республике? Пишут у нас в основном об официальных визитах, о расширении
товарооборота и о новой столице. А если посмотреть вглубь? Именно этой целью и задались
участники международной конференции, собравшись по инициативе Томского межрегионального
института общественных наук на круглый стол "Этнополитические процессы Центральной Азии и
Казахстана: история и современность". Демограф Александр Алексеенко обратил внимание на такую
деталь: в Казахстане население живет в основном по периметру границ: русские - на севере,
остальная масса казахов и узбеки - на юге, центр же и в экономическом, и в демографическом
смысле остается пустым. Любопытные определения по регионам дают сами жители Казахстана: так,
Восточно-Казахстанскую область, где проживает много русских, называют Красным Востоком, а юг
республики - Техасом (имея в виду специфическую "демократию" ковбойских времен).
Что за государство построили в Казахстане? По оценкам специалистов, это государство унитарное и
уже фактически авторитарное. В Казахстане отрицается сама возможность автономии, а губернаторы
(акимы) только назначаются, но не избираются. Даже деление на области преследует политические
цели. Так, в 1997 году объединили Восточно-Казахстанскую область, где 70 процентов населения
составляли русские, и Семипалатинскую область, населенную в основном казахами, специально для
того, чтобы нивелировать "русский фактор". Весьма показательны слухи, которые распространяются
в тех районах, где живут русские. Так, одни постоянно обсуждают тему скорого учреждения русской
автономии, а другие говорят о том, что вот-вот истекает срок аренды российских земель, которые
Сталин якобы отдал Казахстану в аренду... Самое поразительное, что в это верят даже люди с
высшим образованием. Логика их вполне понятна: не хочется уезжать и вместе с тем хочется быть в
России.
Актуальный вопрос: не строится ли сегодня в Казахстане этнографическое государство? Да,
существует ассамблея народов Казахстана - можно плясать, петь и рассказывать стихи. Но является
ли это признаком равноправия?! Не все так просто даже в среде казахского населения. Показателен
следующий факт: из ста тысяч казахов, приехавших в республику из Монголии за лучшей жизнью, 60
процентов вернулись обратно. Причину они объяснили сами: "Думали, что едем на родину, а
приехали на чужбину". Потенциальных конфликтов очень много. И сложно предсказать, что будет,
когда делопроизводство переведут на казахский язык. Александр Алексеенко считает, что если
русские уедут и из городов, то исчезнет цивилизационный стержень, в связи с чем будет выглядеть
реальной перспектива распада на жузы.
Теперь обратимся собственно к демографии. В 1959 году казахов в республике было 28 процентов, в
1989-м - 40, сейчас - больше 50 процентов. До конца 80-х в республике был этнический баланс. После
обретения независимости Казахстаном русские и немцы стали уезжать. Пик потерь пришелся на 1994
год, когда страну покинули 481 тысяча человек (15 тысяч из них - казахи). Времена, отмеченные
толерантностью, увы, миновали - нет больше советского человека и качеств, которые так хотели в
нем видеть.
А что же есть? На этот вопрос попытался найти ответ политолог Юрий Чернышов, который изучает
этнические стереотипы в отношениях русских и казахов. Вопрос на самом деле важнейший. Русских
сегодня в Казахстане 30 процентов, и разве они не являются, точно так же, как и казахи,
государствообразующей нацией?!
Все-таки ядро отношений сохранилось во многом потому, что в менталитете русских, живущих в
Казахстане, есть немало общего с менталитетом казахов. Но если в 1994 году негативных
стереотипов больше было у казахов, то в 1999-м - уже у русских. При этом мнение старшего
поколения не изменилось, а вот у молодежи установка меняется. Фактически перед русскими встал
выбор: или уезжать, или становиться "казахами русского происхождения". Тот факт, что в 1994 году
сменилась титульная нация, оказывает решающее влияние на ситуацию. Если казахи говорят, что в
межнациональных отношениях все нормально и менять ничего не нужно, то не только русские, но и
представители других народов настаивают на переменах в этой сфере. Не случайно ведь, что, давая
характеристику казахам, русские, живущие в республике, стали использовать определение "жестокие"
- раньше такого не наблюдалось. Очевидно, что рост негативных стереотипов в отношениях между
народами отражает ситуацию реального их неравенства. Но вот вопрос: захочет ли власть
Казахстана увидеть и услышать сигналы, свидетельствующие о неблагополучии в сфере
межнациональных отношений? В этом отношении показательна ситуация с русским движением, о
проблемах которого рассказал один из его активистов алма-атинский историк Сергей Тимченко.
У истоков движения стояли Русский культурный центр, возникший в Алма-Ате при Доме офицеров, и
славянское движение "Лад". Центр в дальнейшем был преобразован в Русскую общину Казахстана.
Логика ее образования, по мнению Тимченко, понятна: после развала СССР стало ясно, что русским
в Казахстане места нет, но всем отсюда не уехать. Поэтому нужно объединяться.
Но ситуация в русском движении подтвердила правоту знаменитого монархиста Василия Шульгина,
который много десятилетий назад сказал о том, что за рубежом и пять русских договориться не
смогут, а только грызутся между собой... В результате русская община конфликтует с "Ладом", а
"Казаки Семиречья" - с "Союзом казахов Семиречья". И это при том, что своя позиция есть у Верхиртышского казачества...
19 июня в Казахстане создана новая ассоциация, лояльная властям, которую возглавил бывший
премьер Сергей Терещенко, имеющий весьма неоднозначную репутацию. Именно этой организации
власти во всем помогают. А пока идут внутренние споры, сохраняется очень странная ситуация:
русские университеты есть в Киргизии, Армении, Азербайджане... А в Казахстане нет. Хотя в свое
время еще Борис Ельцин подписал документ, провозглашавший создание такого университета. Свято
место пусто, как известно, не бывает. Поэтому историческая литература современного Казахстана
повествует о завоевании его Россией. Это удивительное "научное открытие" возмущает серьезных
исследователей. Но сегодня история здесь преподается именно так. И это понятно: она способна
оправдать современную политику...
Политический журнал №40
Дата: 01.11.2004
Страница: 65
Москва
Автор: Подготовил Василий ВАНЬКОВ
СОБРАНИЯ.
18 - 19 ноября пройдет всероссийская научная конференция "Многопартийность и гражданское
общество в России: тенденции и перспективы развития" (г. Саратов, ул. Астраханская, 83, X корпус
СГУ). Конференция проводится в рамках научного проекта кафедры политических наук и кафедры
национальной экономики и экономической теории Саратовского государственного университета при
поддержке Саратовского МИОНа. Основные направления работы конференции: теоретикометодологические проблемы исследования многопартийности в современной России; политические
партии и государственная власть; политико-правовые условия развития многопартийности и
гражданского общества в России; влияние идеологии на развитие многопартийности и формирование
гражданского общества в России; экономические основы российской многопартийности;
региональные аспекты отечественной многопартийности. К участию в конференции приглашаются
все специалисты, работающие по данной проблематике.
16 - 17 декабря 2004 г. на социологическом факультете Самарского государственного университета
(ул. Ак. Павлова, 1) состоится Всероссийская научная конференция "XXI век: новые горизонты
гуманитарных наук", посвященная 15-летию социологического факультета СамГУ. В рамках
конференции будут работать три секции. 1. Секция "Социология сегодня: мозаика направлений,
подходов и методов". Предполагается работа четырех "круглых столов": социальная структура,
социальные институты и процессы; методология и методы социологических исследований;
социология труда, социология управления и организации; социология политических процессов. 2.
Секция "Теория и технология социальной работы": социальная политика и социальная работа;
профессиональная подготовка специалиста; современные исследования в социальной работе;
инновации в социальной работе; основные направления социальной поддержки населения. 3. Секция
"Перспективы российской культурологии: диалог прошлого и современности": теория, история и
методология культуры; динамика культуры: инновации и культурное наследие; прикладная
культурология: социокультурное проектирование и культурная политика; образовательные
технологии в сфере культуры.
Красное знамя №193
Дата: 04.11.2004
Томск
Автор: Ольга БУЛГАКОВА
ПРЕДЛАГАЛИ СБРОСИТЬ ПУШКИНА.
Еще в начале 20-х годов предлагали сбросить Пушкина с корабля современности. Не повторится ли
подобная ситуация в начале нового века? Ведь для многих нынешних школьников классика стала
каким-то архаизмом, к которому необходимо приобщаться в рамках учебной программы.
Недавно ко мне приходили гости, старшеклассница Олеся попросила разрешения посмотреть мои
диски, видеокассеты. Увидев среди них "Войну и мир" , "Преступление и наказание" , она
обрадовалась: "Можно мне будет взять их у вас, когда будем изучать это в школе? Посмотришь - и
никаких хлопот!" Я сказала: "А не лучше ли все-таки прочитать?" Девочка моему вопросу удивилась:
"Так почти же никто не читает, времени нет!"
-Понимаете, день буквально расписан по часам: уроки, дополнительные занятия, потом еще курсы, это уже рассказывает одиннадцатиклассница Саша. - Возможность почитать есть только поздним
вечером час-полтора, не больше. Родители иногда сетуют, что я мало читаю. Но, признаться честно,
я никогда не видела, чтобы они читали Толстого или Достоевского - читают только детективы!
Нет ничего плохого в том, что человек хочет расслабиться, отдохнуть за чтением "легкой" книжки.
(Даже нобелевский лауреат И. Бунин частенько брал в руки детективы А. Кристи). При том, что он
находит время и для серьезных книг. А так бывает далеко не всегда: для многих книга - это аналог
развлекательной, бульварной газеты. Хотя в обществе все еще сильна установка на уважительное
отношение к классике, многие школьники осознают, что начитанность - один из столпов
образованности человека. Но чтение они оставляют на "потом" , думая, что, став взрослыми,
обязательно все наверстают. Одна учительница литературы сказала, что один ее ученик заявлял, что
сначала нужно заработать денег, купить машину, квартиру, дачу, а уже затем думать о духовном.
Само изучение литературы за последние десять-пятнадцать лет претерпело серьезные изменения.
Ученики в 60-70-е, даже в 80-е годы могли воспользоваться только джентльменским набором
критических произведений, одобряемых школьной программой. В начале 90-х годов газеты заполнили
объявления: высылаем сочинения почтой. В посылках приходили убогие методички, напечатанные на
серой бумаге. Порой так же убого было и их содержание. Но школьники радовались: с этого момента
у них появилась возможность не думать самим, а только перерабатывать и соединять фрагменты из
разных источников.
Гоголь, Тургенев, Достоевский, Толстой перестали быть источниками мысли, они превратились в
глыбы, которые не по силам разгрызть среднестатистическому школьнику. Индустрия "помощи
школьнику" стремительно развивалась: появились "Золотые сочинения" (это золото сомнительной
пробы изучил каждый учитель литературы), сборники произведений в кратком изложении, различные
сайты в Интернете. На смену бездумному списыванию сочинения из книги (это не раз приводило к
анекдотической ситуации - несколько человек из класса сдали совершенно одинаковые сочинения)
пришла осторожность. "Учителя прекрасно знают эти источники, они знакомятся со всеми
сборниками. Наша учительница сразу может узнать сочинение, списанное из какой-нибудь книги" , говорит Даша. Учительница литературы поведала, что многие в классе пишут сочинения не сами. "И
что мне остается делать? - жаловалась она. - Не ставить же им всем двойки. Так любовь к чтению им
не привить. Меня всегда занимал вопрос: что остается в голове у человека, познакомившегося с
писателем таким образом? Однажды попросила написать небольшое эссе об их отношении к
"Темным аллеям" Бунина. Одна девочка честно написала: "Я ничего не поняла, там одна
порнография".
Свое мнение о прочитанном, личная позиция перестали быть чем-то ценным: оценка, поставленная в
школьный журнал, чаще гораздо важнее. Многие учителя связывают это с тем, что возможность
иметь свой взгляд на литературу стала нормой, поэтому она и утратила свою былую
притягательность. Это в начале 90-х годов на уроках литературы школьники стремились высказаться,
их радовало, что не нужно больше придерживаться каких-то догм. Когда эйфория спала, все стало
иначе: детям, думающим о поступлении в вуз, проще получить готовые рецепты, что и как писать в
сочинении.
Некоторые учителя по-прежнему сторонники авторитарного стиля преподавания, когда каждое слово
такого педагога - истина в последней инстанции. Однажды я провела в обычной школе день под
видом новенькой ученицы, с нетерпением ожидая урока литературы (отдушина для гуманитария).
"Лев Толстой думал... " , "Лев Толстой считал... " Складывалось впечатление, что дама-литератор
была современницей и поверенной всех тайн и замыслов писателя.
Личность учителя значит много. Образованный, харизматичный человек привлекает к себе внимание,
вызывает желание поспорить (а для этого нужно владеть предметом дискуссии), он всегда найдет
выход из любой ситуации, любое событие он сможет связать со своим предметом. Вот пара
примеров. В одной городской гимназии одиннадцати-классники изучали поэзию Мережковского. Две
девочки в это время увлеченно отвечали на вопросы теста, напечатанного в глянцевом журнале.
Журнал соскользнул с их колен в тот момент, когда учитель проходил мимо. Тот поднял журнал,
прочитал название теста - "Хорошо ли вы умеете целоваться?" и задал классу вопрос: "Как вы
думаете, хорошо ли умел целоваться Мережковский?" Прекрасный экспромт: шутка лучше ругани и
нотаций. Победитель всероссийского конкурса "Учитель года" увидел в теленовостях, что в
беслановской школе на полу лежал открытый "Кавказский пленник" Л. Толстого. Урок на следующий
день он начал с разговора о том, почему в кризисные моменты люди обращаются к классике. Все
ученики затем прочитали этот рассказ.
"Серенький" , закомплексованный, неквалифицированный учитель - это болото, выбраться из
которого без потерь под силу не каждому школьнику. Только сильный человек сможет прожить
несколько лет, как партизан, оставляя все свои мысли и суждения при себе, воспроизводя в классе
то, что требуется. Людям сомневающимся, неуверенным такой педагог может внушить отвращение к
литературе. Сколько взрослых людей признавалось в том, что у них отбили желание читать в
школьные годы! Потому что их учил педагог, из года в год твердящий одно и то же, не пополняющий
свои знания. При этом он обладал исключительным свойством - заунывно вещать об интересных
авторах. "Мой брат окончил школу на четыре года раньше меня, - делится Катя. - Он жаловался, что
литературу у них ведет очень нудная и противная женщина. На уроке у нее в руках всегда старые, в
клеенчатых обложках тетрадки. Такие продавали лет десять назад. Эта же учительница стала вести
предмет и у меня. Тетрадки те же... "
Учительская зарплата не стимулирует человека к самообразованию. Тем большее уважение
вызывают педагоги, пытающиеся помочь детям полюбить чтение. Таких людей в городе не так уж
мало: Светлана Хмелина, учитель литературы школы N 51, с гордостью показывает свой кабинет для
занятий. Хороший ремонт, живые растения, красивые шторы на окнах, стены класса украшены
пейзажами одного из томских художников. "Меня поразило, что почти все выпускники помнят, как
выглядели кабинеты химии, физики, математики. Кабинет литературы им не запомнился, - поясняет
она. - Тогда я решила, что наш класс должен стать красивым: о литературе нужно говорить в уютной
обстановке. Кто-то разделяет мое мнение, кто-то удивляется: зачем тебе это нужно? Мой девиз - "не
позволяй душе лениться". Я понимаю, что на учителе лежит большая ответственность - будет ли
ученик читать, когда выйдет из стен школы".
Страшит особый прагматизм нынешних школьников: учитель для них - тот человек, который должен
подготовить их к вступительным экзаменам в вуз. Нет ничего плохого в том, что дети осознают
важность образования и хотят получать знания высокого уровня. Беда в том, что из отношений
уходит что-то теплое, доброе, человеческое. Нынешнему учителю работается непросто еще и
потому, что не всегда он находит поддержку у родителей. Во многих семьях детям не прививается
культура чтения: домашняя библиотека состоит из одних детективов, любовных романов, родители
не разговаривают о прочитанном.
А что такое классика? Вполне логично задаться этим вопросом. "Классика - понятие достаточно
размытое. Сегодня имеет смысл говорить о классике как о духовном и ценностном явлении, поясняет А. Петров, доцент филологического факультета ТГУ, заместитель декана по
воспитательной работе, - особенно если противопоставлять классику современной рекламе. Однако
понятие классичности литературы не во все времена было одинаковым, оно менялось. В исторически
обозримом прошлом понятия "классическое произведение" вообще не существовало. В советское
время классика определялась по идейной нагрузке содержания. Если сегодня возможно говорить о
классике XX века, о живом классике, то это значит, что признание ценности выходит на первый план.
Кого же образованный человек предпочитает называть классиком? Того, чье творчество сильно
повлияло на культуру, жизнь общества в целом". Группа ученых ТПУ и ТГУ работает над совместным
проектом, который осуществляется при финансовой поддержке МИОНа (межрегионального
института общественных наук), корпорации Карнеги в Нью-Йорке (США), фонда Джона Д. и
Кэтрин Т. МакАртуров (США). Цель этого исследования - понять, как и по каким причинам меняется
отношение к классике, какова ее роль в жизни нынешнего общества. Учителям литературы из разных
районов области и ученикам школ Томска и Северска предложили ответить на ряд вопросов.
Хотя работа над этим проектом еще не завершена, но уже можно сделать некоторые выводы. В ходе
анкетирования ученые, например, постарались выяснить, по каким причинам школьники обращаются
к классике. Разброс мнений среди учащихся от 12 до 16 лет оказался не очень большим. Первая
группа - это действительно дети-прагматики, для которых знание классики - палочка-выручалочка при
поступлении в вуз. Другая часть детей предполагает, что знание классической литературы влияет на
их образованность, социальный статус. Последняя (значительная) группа детей считает, что классика
помогает разбираться в событиях истории и современной жизни.
В принципе дети не дают отрицательных оценок, просто они не акцентируют ценностный аспект, как
это делают взрослые (то же анкетирование показало: процент учителей, относящихся к классике с
пиететом, очень высок). В чем же проблема, если она лежит вне конфликта ценностей?
"Нынешняя жизнь протекает в ритме быстрых изменений и требует от человека интенсивной смены
ролей, - поясняет мой собеседник. - Опыт современного человека очень рваный, поэтому насущный
вопрос, обращенный к классике из современности - это попытка понять место классики в системе
опыта. Учитель не всегда учитывает тот факт, что в жизни его ученика Достоевский и телеигра "Дом2" могут мирно уживаться".
Наверное, у многих детей несколько изменилось бы отношение к классике, если бы иными стали
принципы преподавания. Но обновление принципов зависит от базового допущения: допускаем ли мы
опыт множественный или же выстраиваем ценностные слои? Сначала "святое" , а где-то в самом
низу не очень полезные развлечения. Кстати, как показало анкетирование учителей, в свободное
время они редко читают классику. То времени не хватает, то тянет к чему-то новому, легкому,
интересному - к литературе современной, к тому же Пелевину...
Казалось бы, между желаниями учеников сравнивать классику с современностью и личными
предпочтениями учителя есть точки соприкосновения. Но такую форму работы могут позволить себе
лишь те педагоги, которые готовы расширять круг чтения, используя для этого часы занятий по
выбору. Если же ученики не читают Достоевского и учитель готов потратить время на то, чтобы
добиться хоть какого-то освоения программы, то возникает замкнутый круг: чем больше усилий, тем
меньше отдачи, и в то же время страшно отойти куда-то в сторону. Ведь тогда дети вообще
Достоевского не прочитают...
Вечерний Томск №205
Дата: 04.11.2004
Страница: 3
Томск
ВСЮДУ ИННОВАЦИИ
В ТГУ завтра открывается IX Всероссийская конференция "Традиционные и инновационные процессы
в образовании: исследовательское сопровождение и поддержка изменений в образовании, науке и
обществе"
Среди организаторов - ТГУ, Межрегиональный институт общественных наук ТГУ, РГНФ,
Региональный центр развития образования Томской области. В конференции примут участие
преподаватели, учителя, управленцы, ученые, аспиранты... Приедут такие известные психологи, как
профессор Владимир Зинченко, классик отечественной психологии, профессор Елена Сергиенко,
завлабораторией когнитивной психологии (Институт психологии РАН), профессор Юрий Александров,
завлабораторией психофизиологии (Институт психологии РАН).
5 ноября основными темами для обсуждения станут: "Гуманитаризация исследований в психологии и
образовании" , "Развитие и исследование инновационных процессов в образовании в классическом
университете" , "Современные тенденции развития науки и научных школ". Также состоится
проектный семинар "Исследовательское сопровождение и поддержка эксперимента по введению
профильного обучения".
6 ноября участникам предстоит разработка программ мониторинга эксперимента по введению
профильного обучения и разработка проекта образовательной поддержки и исследовательского
сопровождения перехода на многоуровневое образование в классическом университете. Также в этот
день состоится телеконференция Томск -Новосибирск - Барнаул - Кемерово "Психология в XXI веке:
Проблема взаимопонимания теоретиков и практиков".
Родина №11
Дата: 08.11.2004
Страница: 19-23
Москва
Автор: Александр ФИЛЮШКИН, кандидат исторических наук
ИВАН ГРОЗНЫЙ НА ПОЛЬСКОМ ПРЕСТОЛЕ.
Такой сценарий вполне мог бы состояться в мировой истории*
7 июля 1572 года умер король Речи Посполитой Сигизмунд II Август, С ним прервалась династия
Ягеллонов. Иван IV состоял с ней в дальнем родстве. Среди православного населения Литвы русский
царь пользовался определенной популярностью. Поэтому, когда в сентябре 1572 года в Москву
прибыл литовский посол Ф. Воропай, Грозный объявил ему о своем желании баллотироваться на
польский престол.
Элекция N 1
К избирательной кампании русская дипломатия готовилась давно. Впервые вопрос о возможности
участия русского царя в выборах на престол Литвы и Польши (элекции) обсуждался в 1566 году в
наказе посольству Ф. И. Умного-Колычева. Его постановка была вызвана ходившими в Литве слухами
о грядущем восхождении на ягеллонский престол Ивана Грозного или его сына Ивана. В наказе гонцу
Ф. Мясоедову 1569 года говорилось: "Проведати ему того, которым обычеем то слово в Литве и в
Полше в людех носитца, что хотят взяти на Великое княжство Литовское и на Полшу царевича Ивана,
и почему то слово в люди пушено, оманкою ли, или в правду того хотят, и почему то слово делом не
объявится, а в людех носится"(1).
Намерения литовских панов были официально озвучены перед лицом самого Ивана IV только 10
июня 1570 года посольством Я. Скратошина. Посол заявил, что и польская, и литовская рада на
совещании с королем обсуждали проблему бездетности Сигизмунда. Паны "желают, чтоб им
государя себе избрати от словенского роду по воле, а не в неволю, и прихиляютца тебе великому
государю и твоему потомству". Правда, из дальнейшего разговора выяснилось, что предложение
Речи Посполитой было лишь приманкой, польстившись на которую московский царь должен был
отдать литовцам несколько спорных территорий и заключить столь необходимое для Великого
княжества Литовского перемирие в Ливонской войне. Поэтому Иван IV гневно отверг лукавые
предложения: "А у нас Божиим милосердием и прародителей наших молитвами наше государство и
без того полно, и нам вашего чего хотети? А коли уж ваше хотение к прихилности, и вам пригоже нас
не раздражати, а делати так, на чем есмя велел"(2).
В Москве вплоть до смерти Сигизмунда Августа на слухи о возможности передачи польского престола
Ивану IV реагировали сдержанно и недоверчиво. Слишком уж необычной была ситуация. Рюриковичи
имели опыт покорения чужих земель силой, а также добровольного принятия в подданство
правителей соседних княжеств и земель. Но никогда русский монарх не садился на престол в
соседнем государстве (практика, привычная для тех же Ягеллонов). Под гипотетической властью
Рюриковича, севшего на престол Речи Посполитой, оказалось бы огромное государство, со сложным
и неприемлемым для Руси политическим устройством, с качественно иным, чем в Московии, статусом
сословий, этносов и конфессий.
После смерти Сигизмунда II Августа на польский и литовский престол выдвигалось несколько
кандидатов: император Священной Римской империи Максимилиан, его сын Эрнест, русский царь
Иван IV, его сын Федор, шведский король Юхан III, французский принц Генрих Анжуйский. Поляки
были более склонны поддерживать французскую и в меньшей степени германскую кандидатуры,
литовские же паны - православного царя или его сына. Однако они опасались, каков будет образ
правления Ивана IV, чья репутация была далеко не безупречной. Поэтому от царя Ивана, литовцы
ждали разъяснения его позиции по принципиальным вопросам: о сейме, шляхетских вольностях,
правах собственности на имения, религиозной свободе. Если перевести на современный
политологический язык, от царя ждали предвыборную программу (хотя, конечно, в XVI веке такого
термина не знали).
Что-то вроде такой программы царь изложил на переговорах с М. Гарабурдой в феврале-марте 1573
года в Новгороде и в посланиях, отправленных в Литву спустя месяц. Иван IV выдвинул идею
объединения в Восточной Европе Королевства Польского, Великого княжества Литовского и
Московского государства в единое образование под властью одного монарха, носящего титул
"Божией милостию государь и великий князь всея Руси, Киевский, Владимирский, Московский, король
Польский и великий князь Литовский". Грозный уклонился от обещания перейти в католическую веру,
зато особо оговорил себе право поощрять в Литве православие. Он также поставил ряд личных
условий: хоронить членов династии правителей нового государства будут только в России, они имеют
право выбирать жен из числа подданных, на старости лет монарх может добровольно отойти от дел и
постричься в монахи. Таким образом, на самые важные для себя вопросы шляхта ответа не
получила.
В мае 1573 года Речь Посполитая избрала своим королем французского принца Генриха Валуа. Он
ехал за своей короной очень долго и был торжественно встречен в Кракове только 18 февраля 1574
года. 21 февраля он принес присягу на условиях, серьезно ограничивавших права монарха и
фактически передававших всю власть в стране в руки высшей польской аристократии. Король Генрих
имел право носить корону, но она хранилась в Кракове в ларце за печатями каштеляна Краковского,
воевод Краковского, Виленского, Сандомирского, Калишского и Троцкого. Без присутствия этих панов
открыть ларец было невозможно. У короля, правда, была личная печать.
На этом права заканчивались и начинались королевские обязанности. Королю Генриху
предписывалось блюсти незыблемыми все права и вольности шляхты, данные издревле польскими
королями: гарантировать сохранение религиозного плюрализма ("разных вер"), обеспечивать
безопасность границ государства, четверть "государева наклада" направлять на оборону. В случае
войны король из казны оплачивал панам участие в ней из расчета на каждого коня по 8 золотых (1,5
рубля) на три месяца. Генрих был обязан оплатить все долги польской короны, для этого с собой из
Франции привезти "пенязи". Королю Генриху запрещалось принимать решения, которые могут
привести к ограничению вольностей панов Речи Посполитой: начинать войну без разрешения панов
рады и санкции сейма, увеличивать поборы и вводить новые налоги и даже жениться без разрешения
панов(3).
Шляхта очень гордилась сочиненной ею присягой и радовалась, что приобрела столь выгодного
короля. Радость, впрочем, оказалась недолгой. В июне 1574 года Генрих, не процарствовав и трех
месяцев, бежал из Польши, которую по сравнению с Францией считал "ужасной дырой". Ходили
слухи, что король сбежал из-под венца, не желая жениться на подобранной ему польскими панами
невесте - 51-летней Анне Ягеллонке. Но, по всей видимости, дело было не в почтенном возрасте
потенциальной супруги: во Франции скончался король Карл IX, и Генрих помчался добывать для себя
родной престол.
Бегство Генриха вызвало в Речи Посполитой шок. Паны были страшно оскорблены демонстративным
пренебрежением французского принца к их стране. Поэтому во второе бескоролевье в 1574-1576
годах к иностранным кандидатам относились более придирчиво. Из числа претендентов выбыл
бежавший во Францию Генрих, зато добавились чешский магнат Вилем из Рожмберка, феррарский
герцог Альфонсо д'Эсте и семиградский воевода Стефан Баторий.
Элекция N 2
В этих условиях вновь оживилась промосковская партия в Литве. Генрих как король устраивал всех, и
паны желали обрести нового монарха на тех же условиях. Грамота от 24 июля 1574 года, присланная
от Яна Глебовича, стала фактически манифестом литовской аристократии и ярко рисовала облик
идеального для шляхты короля. Собственно, к Грозному прямо высказаны только два условия: чтобы
он был подлинно христианским государем и избавил бы народ от басурманской руки. Ни то ни другое
не могло противоречить пониманию верховной власти и самим Иваном Васильевичем.
Но в грамоте Глебович поместил в качестве приложения текст присяги короля Генриха от 21 февраля
1574 года с намеком, что царю Ивану было бы неплохо соответствовать этим параметрам идеального
правителя. Эмоции Грозного при прочтении документа нетрудно представить. Ни о каком
ограничении прав монарха в пользу панов русский царь слышать не желал.
Правда, позиция Ивана Грозного вызывает у ученых споры. Согласно гипотезе Б. Н. Флори, 2 апреля
1575 года в Александровой слободе Иван IV встретился с польским шляхтичем Криштофом
Граевским и изложил ему свою "избирательную программу". Граевский не был официальным
дипломатом, а отправился в Москву, чтобы выручить принадлежавшие ему товары, которые
московские власти конфисковали у польских купцов: Грозный якобы решил воспользоваться этим
случаем, поскольку "официальным путем царь действовать не мог: враждебные его кандидатуре
литовские магнаты закрыли границу... приходилось искать неофициальные каналы, отсюда интерес
царя к Граевскому"(4).
Таким образом, по мнению историка, государь вручил судьбу своей элекционной кампании никому не
известному польскому шляхтичу, который должен был довести до участников Стенжицкого съезда
волю русского монарха. Это будто бы было вызвано двумя причинами: во-первых, Грозный боялся
подвоха, потому что Генрих еще не был официально лишен короны, и государь опасался попасть
впросак. Во-вторых, литовцы настолько перекрыли границу, что другой возможности, как
воспользоваться услугами Граевского, у Ивана Васильевича и всего Посольского приказа не
оказалось(5).
Согласно сведениям, сообщенным Граевским литовским панам якобы от имени Ивана Грозного,
русский царь в случае его избрания польским королем намеревался объединить Россию и Речь
Посполитую по образцу польско-литовских уний. Объединенные державы имели бы единые
вооруженные силы, общий совет знати. Однако устройство новой державы являлось федеративным.
И Польша, и Литва, и Московия сохраняли свою структуру внутренних должностей, свои
государственные печати, свои границы, свое законодательство.
Все права и привилегии аристократии и католической церкви, как данные при прежних королях, так и
учрежденные шляхтой в последнее время, безоговорочно сохранялись и приумножались царскими
"пожалованиями". Грозный признавал ограничения власти польских монархов панами рады и только
просил дать ему право награждать пожалованиями отличившихся подданных. Граевский писал о том,
что Иван IV готов принять католичество и обратить в него весь свой народ, "если мне убедительно
докажут и объяснят, что это может быть без греха против совести"(6).
В какой мере данные положения отражали реальную позицию Ивана IV? Факт поездки Граевского в
русскую столицу и проведения им неких переговоров с Иваном IV и Афанасием Нагим сомнения не
вызывает, а вот насколько точно поляк пересказал позицию русского царя, неизвестно. Прежде всего
вызывает большое сомнение подлинность "артикулов Граевского". Ф. М. Уманцем уже высказывалась
точка зрения, согласно которой перед нами подделка(7).
Непонятно, почему столь серьезная программа была доверена случайному заезжему гостю. Почему
после его неудачи не было повторных попыток сделать аналогичные предложения литовской и
польской знати, что, кстати, как раз было бы характерно для русской дипломатической службы, из
раза в раз повторявшей в своих декларациях одно и то же, мало считаясь с меняющейся
международной обстановкой. Сомнительна история обретения данных текстов (оригинала не
сохранилось, а есть лишь очень подробный, "в лицах", пересказ, претендующий на цитатное
изложение). До участников Стенжицкого съезда якобы записанная Граевским предвыборная
программа Грозного вообще была доведена со слов брата Граевского Петра.
Подозрителен и характер документов: наиболее достоверной выглядит грамота Граевского Ивану IV,
содержащая советы, с какими предложениями русский царь должен обратиться к польской шляхте.
Такого рода сочинения как раз не редкость. Аналогичные послания царю в те годы адресовали паны
Ян Глебович и Якуб Уханьский. Не могло ли тут быть обратной связи: Граевский сочинил сперва
письмо Ивану IV, а затем дополнил его вымышленным диалогом с русским царем, якобы принявшим
предложения шляхтича? Получился памфлет, подобных которому тогда ходило в Речи Посполитой
великое множество. Доверчиво использовать его в качестве источника по избирательным планам
русского царя, на наш взгляд, будет неосторожным. Подлинные избирательные планы Грозного
видны из его переписки с гнезненским архиепископом Якубом Уханьским в июне-июле 1575 года. От
имени Уханьского Ивану IV передали образцы грамот, которые царь должен был прислать в Литву в
качестве элекционной декларации. Их содержание крайне примечательно и демонстрирует "модель
идеального властителя" для литовских панов рад. Декларация, навязываемая русскому царю, рисует
нам "шляхетский тип" короля, фактического слуги панов, воплощающего в своей политике
исключительно их волю. По сути, от самодержавия здесь осталось только признание сакральной роли
монарха как охранителя веры. Воеводам он обещает "великое жалование", а также гарантирует, что
будет "рядить и судить с ними о всех делах". Он рад иметь многих панов "в товарищех", поскольку
они "люди мудрые"(8).
Очевидно, что подобная концепция не просто противоречила взглядам Ивана IV, она была для него
непонятна и неприемлема. Позиция панов рад, продемонстрированная в декларации Уханьского, не
позволяла сделать дальнейших шагов в борьбе за польский престол. Грозный не мог найти общего
языка с потенциальными подданными, чувствовал серьезную разницу между тем, как он себя мыслит
королем Речи Посполитой и кем его хочет видеть население Литвы и Польши. 21 августа 1575 года в
Вильно был отпущен посол Лука Новосильцев. Он вез комплекс царских писем к панам рад, ответ на
проект Уханьского. Если панов волновали гарантии неприкосновенности своих прав со стороны
монарха, то Грозный не мыслил себе иной модели отношений между царем и подданными, чем
служилая. Сам факт приглашения на польский престол для Ивана Васильевича означал только то,
что паны "похотели нам послужити". При этом государь рассматривал службу панов как одолжение,
которое он делает им же: их главная привилегия - повиноваться и исполнять приказы. Сама идея
дворянской вольности с возмущением отметалась, но Иван IV был готов обсуждать вопрос о
пожалованиях за верную службу. Из гарантий прав, требуемых литовской стороной, Грозный
подтвердил только свое принципиальное невмешательство в религиозный вопрос и в деятельность
духовенства Речи Посполитой(9).
Главной задачей Новосильцева было "разузнать накрепко" настроения панов, какое у них
"умышление" по ливонскому и элекционному вопросам, о чем были "ссылания" с Турцией, Крымом,
Швецией и т. д. Поручалось также проведение сепаратных консультаций с лидерами литовской знати
- Я. Хоткевичем, М. Радзивиллом, О. Воловичем(10). Таким образом, действия Новосильцева в
рамках "избирательной кампании" русского царя можно расценить как разведывательные. Царь все
не мог решиться на реальное участие в борьбе за польский престол, а продолжал прощупывать
почву. Но тут грянул гром...
12 октября 1575 года группа польских аристократов провозгласила королем Речи Посполитой
императора Священной Римской империи Максимилиана II Габсбурга. В ответ вспыхнул бунт шляхты
во главе с Яном Замойским. Они возвели на престол престарелую Анну Ягеллонку - сестру
Сигизмунда II. На ней обязали жениться семиградского воеводу Стефана Батория, чтобы он
породнился с Ягеллонами. После этого 1 мая 1576 года его провозгласили королем.
3 марта 1576 года в Москве начались переговоры с прибывшими литовскими посланниками
Мартыном Страдомским и Матушем Нарбутом. Они вручили царю датированную 19 декабря 1575
года грамоту от панов рад с нелицеприятным для государя содержанием. В ней Грозный обвинялся в
нерешительности и недостаточной активности во время элекции, несмотря на оказанную ему
поддержку. Шляхта упоминала выборы Генриха и Стефана Батория, в которых (на разных этапах) они
участвовали лично, а Грозный лишь "являл свою государьскую милость через послов". Поэтому пусть
русский царь не удивляется, что, несмотря на поддержку его кандидатуры, паны предпочли видеть
королем Стефана Батория(11).
Почему Грозный, в общем-то политик нерешительный, оказался столь невнятным кандидатом на
польский престол? Думается, что большую роль сыграла приверженность российской стороны к
определенному ритуалу. И у Грозного, и у Посольского приказа было определенное представление,
как полагается занимать престол в чужих государствах. Оно во многом вытекало из политической
доктрины "Сказания о князьях Владимирских": государь должен быть официально и торжественно
призван на государство по желанию "всего посполитства". Ситуация, когда за трон надо бороться,
добиваясь благосклонности знати, не соответствовала политическим принципам московского царя.
"История не терпит сослагательного наклонения". Но мог ли Иван IV добиться успеха в случае более
решительных действий? Например, по примеру Батория лично отправиться за польской короной или
же быть более настойчивым на дипломатической арене? Судить о конечных перспективах подобных
действий трудно, но несомненно, что шансы расколоть Речь Посполитую, играя на противоречиях
между литовской и польской шляхтой, у Грозного были. В условиях Ливонской войны это явилось бы
фактором, работающим в пользу России. И этот шанс был упущен.
Единственная выгода, которую Россия извлекла из польских бескоролевий, - это возможность
апеллировать к этим событиям как к историческому эпизоду, в котором Москва проявила
благородство, "пощадила" Речь Посполитую в трудное для последней время и не стала ее
завоевывать. Возможно, что опыт участия в элекционных кампаниях был учтен московской
политической элитой, когда в 1598 году после пресечения династии Рюриковичей Россия столкнулась
уже с острой необходимостью выборов на Земском соборе собственного царя - Бориса Годунова.
***
* Поддержка данного проекта была осуществлена АНО ИНО-Центр в рамках программы
"Межрегиональные исследования в общественных науках" совместно с Министерством образования
Российской Федерации, Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США) при
участии Корпорации Карнеги в Нью-Йорке (США), Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров (США).
Точка зрения, отраженная в данном документе, может не совпадать с точкой зрения
вышеперечисленных благотворительных организаций.
***
Примечания
(1) Наказ гонцу в Литву Ф. Мясоедову, февраль 1569 Г.//Сб. РИО. Т. 71. СПб. 1892. С. 593.
(2) Материалы переговоров в Москве с посольством Я. Скратошина в июне 1570 г.//Там же. С. 676677.
(3) Грамота Яна Глебовича Ивану IV от 24 июля 1574 Г.//РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. реестр 2. N 1 (столбцы).
Л.10 об. - 19.
(4) [Флоря Б. Н.] Иван Грозный - претендент на польскую корону//Исторический архив. 1992. N 1. С.
173-174.
(5) Флоря Б. Н. Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй
половине XVI - начале XVII в.
М. 1978. С. 53, 56, 66, 98; Его же. Артикулы, сказанные через Криштофа Граевского, - важный
источник по истории русской внешней политики 70-х годов XVI в.//Археографический ежегодник за
1975 год. М. 1976. С. 334-338.
(6) Флоря Б. Н. Иван Грозный - претендент на польскую корону. С. 176-179.
(7) Уманец Ф. М. Русско-литовская партия в Польше//ЖМНП. 1875. Декабрь. С. 264.
(8)-(11) РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 10.
Литературная газета №45
Дата: 10.11.2004
Страница: 9
Москва
Автор: Вадим ГОЛОВАНОВ, доцент факультета журналистики МГУ
КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ В ЯПОНИИ.
Как избежать печального опыта создания в стране общественного канала середины 90-х, ставшего
очередным полем боя для раздела рекламных денег и размещения в его эфире политических
заказов?
Общественное телевидение в той или иной мере существует сегодня в каждой цивилизованной
стране. Общественное ТВ (Паблик ТВ) - это противоядие от коммерческого телевидения. В Англии это Би-би-си, в Германии - две общественно-правовые сети АРБ и ЦДФ, в Японии - могущественная
сеть Эн Эйч Кей, в Австралии - столь же влиятельная сеть Эй Би Си и т.д.
Даже в США решением конгресса в 1967 году была создана сеть "Паблик Бродкастинг Систем" (PBS),
которая ныне объединяет свыше 300 телестанций. Но ни по мощи, ни по финансам она не может
тягаться с национальными коммерческими сетями (а их в Америке четыре). Тем не менее миллионы
американцев -дети, студенчество, интеллигенция - составляют благодарную аудиторию этой сети.
Жаль только, что прекрасные просветительские программы PBS не доходят до нашего экрана, на
котором доминируют костоломы коммерческого американского рынка.
Я впервые попал в Америку в середине 60-х, когда шла дискуссия - нужна или не нужна стране
общественная сеть. За ее создание выступали деятели образования, науки и культуры. Существовал
даже Национальный комитет граждан за общественное телевидение. И общественность таки
добилась своего. Комиссия деятелей образования из 15 человек, спонсированная корпорацией
Карнеги (эту комиссию в учебниках называют комиссией Карнеги), опубликовала интересный доклад,
обстоятельный и аргументированный, под названием "Общественное TV. Программа действий",
который и лег в основу закона конгресса в 1967 году. Он мог бы сослужить добрую службу и нашей
Думе. Главный вывод комиссии Карнеги весьма примечателен: "Мы добиваемся для граждан
свободы, чтобы они могли обращаться к телепрограммам, которых они лишены при существующей
ущербной системе".
Именно ущербная система сегодня воцарилась у нас на отечественном ТВ, где массированная
реклама изредка перебивается фрагментами художественных фильмов, ток-шоу и сериалов, где
насилие и секс стали стойкими средствами просвещения аудитории.
Уникальный опыт в общественном телевидении имеет Япония. Без шума и треска эта страна,
освободившись от милитаристского угара и "горизонтальной" философии экспансионизма после
войны, стала последовательно выстраивать свою "вертикальную" философию, опирающуюся на
интеллект и научный поиск. Как говорят у нас: "Вперед и выше!" Нужно вспомнить, что "японскому
чуду" предшествовала скупка лицензий на изобретения по всему миру. Япония еще в 60-х годах
наводняла Америку глиняными игрушками, а сегодня теснит ее в электронике, автомобилестроении,
высоких технологиях.
Сегодня японские бизнесмены покупают американские заводы, а фирма "Сони" приобретает
компанию "Метро Голдвин Майер" с ее богатейшим фильмофондом.
Научно-техническому прогрессу Японии немало способствует ее сеть Эн Эйч Кей, или Японская
вещательная корпорация, которую нередко сравнивают с Би-би-си. Но это более могущественная
организация. По размаху своей деятельности и влиянию она превосходит все японские коммерческие
сети и компании, вместе взятые. Если на радиостанциях корпорации доминируют развлекательные
программы, то на телевидении пальма первенства принадлежит просвещению. Немного в мире
стран, где телевидение уделяет такое большое место образованию, науке, культуре. Уже в 1978 году
95% начальных школ и более половины средних были подключены к учебному вещанию. Кроме того,
существует немало общеобразовательных программ, как то: обучение иностранным языкам (русский
язык здесь преподавали дикторы нашего Гостелерадио), обучение различным ремеслам. Кстати
говоря, и коммерческое японское телевидение считает своим патриотическим долгом давать учебные
и просветительные программы. Нельзя не вспомнить то, что мы утеряли: у нас сегодня нет учебного
телевидения, нет программ для быстрых разумом Невтонов. Популярная программа "Последний
герой", увы, не дает дельных советов путешественникам и краеведам, а "Фабрика звезд" не учит
музыкальной культуре или хотя бы тому, как надо вести себя на сцене.
О том, что наше телевидение способно не хуже японского давать интересные программы научнотехнического характера, можно судить по такой (увы, оставшейся в прошлом) телепрограмме, как
"Это вы можете". Вспомним эту перестроечную программу 80-х: не студия, а огромный манеж, куда
стекаются изобретатели со своей чудо-техникой. Они держат экзамен перед вдумчивым и
скептическим жюри из инженеров и ученых во главе с редактором журнала "Техника - молодежи"
Василием Захарченко. Помните? От программы нельзя было оторваться, а число авторских
свидетельств на изобретения росло как на дрожжах от программы к программе. Куда все это делось?
Но вернемся к японской общественной сети. Ею руководит высший административный совет - совет
директоров, который наделен всей полнотой власти, включая программную политику. Он состоит из
12 человек, которые отбираются из разных сфер деятельности - образования, культуры, науки,
экономики и TV. Члены совета назначаются премьер-министром, после того как их утвердит
парламент. Совет со своей стороны избирает высших руководителей корпорации.
Корпорация существует за счет абонентской платы. Причем японец платит только за телевещание.
За радиовещание плата отменена в 1968 году. Абонентская плата покрывает 80 процентов всех
расходов корпорации. Остальные средства выделяет государство.
По закону о вещании на корпорацию возложена ответственность и за технический прогресс в области
электронных СМИ. что она с честью выполняет, разрабатывая и внедряя новые технологии, которые
удивляют и поражают мир.
Работал 15 лет в Гостелерадио и Институте массовых коммуникаций Стэндфордского университета
(Материал подготовил А. Васильев.)
Алтайская правда №322
Дата: 17.11.2004
Барнаул
ПРОБЛЕМЫ ЕВРАЗИИ РЕШАЮТСЯ В БАРНАУЛЕ.
Вчера, 16 ноября, в Алтайском государственном университете открылась Всероссийская научная
конференция "Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии", посвященная
120-летию со дня рождения С.И. Руденко, известного ученого-археолога, исследователя древнего
Алтая.
Конференция проходит в рамках программы, реализуемой Министерством образования и науки,
Институтом имени Кеннана Центра Вудро Вульсона при поддержке Корпорации Карнеги и Фонда
Джона и Кэтрин Макартуров (США), и является одним из этапов реализации научного проекта
"Этносоциальная структура кочевников Сибири и Дальнего Востока в исторической перспективе". В
конференции принимают участие более 100 ученых из университетов, научных центров, музеев
Москвы, Санкт-Петербурга (в том числе из Эрмитажа), Парижа, Барнаула, Омска, Новосибирска,
Владивостока, Челябинска. Одно из заседаний состоится в Государственном музее истории
литературы, искусства и культуры Алтая, а в выставочном зале факультета искусств АлтГУ откроется
выставка "Древнее искусство на скалах".
Биржа плюс карьера №46
Дата: 17.11.2004
Нижний Новгород
Автор: Подготовила Лариса ГУРЬЕВА
ЗА ГРАНИЦУ!.
Стипендия на последипломное образование в Оксфорде и Йорке
АНО "ИНО-Центр (Информация. Наука. Образование)" объявляет о приеме заявок по программе
стипендий OSI/FCO Chevening Scholarships на 2005-2006 учебный год. Программа финансируется
совместно Институтом "Открытое Общество" и министерством иностранных дел и по делам
содружества Великобритании.
Программа предоставляет возможность последипломного обучения в Великобритании на период до
одного года. Она покрывает все расходы по обучению в университете или колледже, затраты на
проезд в Великобританию и обратно и основные расходы на проживание для одного студента.
Программа предлагает следующие опции:
ОПЦИЯ 1
: девятимесячный грант на проведение исследований в университете Оксфорд для специалистов,
проходящих обучение в аспирантуре и докторантуре в российском вузе. Эти гранты рассчитаны на
проведение исследований в области гуманитарных, общественных наук и окружающей среды.
Количество стипендий - 30.
ОПЦИЯ 2
: годичный грант на обучение по магистерской программе в университете Оксфорд.
Кандидаты могут получить информацию об имеющихся программах на сайте университета Оксфорд
www.ox. ac.uk и в офисе ИНО-Центра; кандидаты должны подать отдельную заявку в университет,
которая должна попасть в Оксфорд до 14 января 2005 года. Количество стипендий - 10. Направления:
Byzantine Studies, Comparative Social Policy, Criminology and Criminal Justice, Economic and Social
History, Economics for Development, English, Environmental Studies, Conservation & Management,
Environmental Change and Management, Nature, Society & Environmental Policy; Water Science, Policy &
Management, Magister Juris, European Literature, Forced Migration, General Linguistics and Comparative
Philology, Greek/Latin Languages and Literature, Industrial Relations and Human Resource Management,
Jewish Studies, Management Research, Modern History, Modern Jewish Studies, Oriental Studies,
Philosophical Theology, Science & Religion, Slavonic Studies, Social Anthropology, Sociology, Theology,
Women's Studies.
ОПЦИЯ 3
: трехмесячный грант на проведение исследований в области прикладных общественных наук в
университете Оксфорд для должностных лиц, экспертов и консультантов, работающих в
государственных и муниципальных учреждениях, желающих провести исследование по тематике,
относящейся непосредственно к развитию и работе конкретного учреждения.
ОПЦИЯ 4
: годичный грант на получение степени магистра политической философии (концепция
толерантности) в университете Йорк.
Кандидаты должны иметь хорошую научную квалификацию, предоставить четкую и детальную заявку
с описанием того, что именно они хотят изучать, и свободно владеть английским языком (IELTS от 6.5
до 8.0 в зависимости от выбранной программы и курса). Возраст - до 35 лет.
Заполненные формы заявок должны быть присланы по указанному адресу не позже 26 ноября 2004
года. Проведение интервью с отобранными кандидатами планируется в течение недели,
начинающейся 28 марта 2005 года. Участие в интервью является обязательным условием
программы.
Более детальную информацию и формы заявок вы можете получить на сайте: http://www.ino-center.ru
;
в офисе АНО "ИНО-Центр (Информация. Наука. Образование)" по адресу:
107078 Москва, Большой Козловский переулок, 13/17 и у координатора программы Анны
Евдокимовой: anna@ino-center.ru, тел. (095) 921-82-57.
А также в нижегородском офисе Британского Совета у Марины Долговой по адресу: 603005, Нижний
Новгород, ул. Большая Покровская, 2, телефон 75-98-27, e-mail: marina.dolgova@britishcouncil.ru
Политический журнал №44
Дата: 29.11.2004
Страница: 65
Москва
Автор: Подготовил Василий ВАНЬКОВ
СОБРАНИЯ.
2 - 4 декабря в Самаре на базе аппарата уполномоченного по правам человека в Самарской области
И.А. Скуповой состоится второй выездной семинар "Повышение эффективности работы аппарата
уполномоченного по правам человека". Серия выездных семинаров проводится в рамках курса
повышения квалификации сотрудников аппаратов региональных уполномоченных по правам
человека, организованного санкт-петербургским центром "Стратегия" при поддержке Фонда
Макартуров. Семинар проведут эксперты центра Г.Л. Бардиер, А.Л. Нездюров и А.Ю. Сунгуров.
7 декабря в г. Воронеже (Университетская пл., 1) состоится методический семинар историков
воронежского и саратовского отделений фонда "Межрегиональные исследования в общественных
науках" (МИОН) в рамках проекта "Консервативные и либерально-реформистские тенденции во
внутренней политике Российской империи (конец XVIII - первая половина XX в.): опыт исторической
реконструкции".
Вечерний Томск №231
Дата: 11.12.2004
Страница: 15
Томск
***
Сибирь интегрируют
Во вторник, 14 декабря, в 10 часов в конференц-зале ТГУ начнет работу научно-практический
семинар "Интеграционный потенциал регионов Сибири и Центральной Азии на современном этапе".
Организаторы семинара - Межрегиональный институт общественных наук Томского
госуниверситета и администрация Томской области. В рамках двухдневного семинара ученые,
представители органов управления и делового сообщества рассмотрят и обсудят правовые аспекты
внешних связей регионов и проблемы, стоящие перед администрациями регионов.
***
Южноуральская Панорама №141
Дата: 16.12.2004
Челябинск
Автор: Ирина ЛЕОНИДОВА
О ЦЕННОСТЯХ ДУХОВНЫХ.
Международная научно-практическая конференция "Культура толерантности: пути и проблемы
развития" прошла недавно в Екатеринбурге. Ее организаторы - Уральский филиал Международной
ассоциации религиозной свободы, гуманитарный институт Екатеринбурга и межрегиональный
институт общественных наук при Уральском государственном университете.
Делегация из Челябинска была одной из наиболее представительных на этом форуме. В ее состав
вошли религиоведы, лидеры религиозных организаций. Конференцию посетил президент
Международной ассоциации религиозной свободы Джон Гратц (Швейцария). Это был его первый
визит на Урал. Участники конференции пришли к общему мнению о том, что необходимо утверждать
среди населения принципы терпимости, толерантности. В целях предотвращения проявлений
религиозного экстремизма.
Богатей №48
Дата: 23.12.2004
Саратов
Автор: Александр СВЕШНИКОВ
НИКАКОЙ ЦЕНЗУРЫ - ОДИН ПРОИЗВОЛ.
15 декабря в Саратовском государственном университете имени Н. Г. Чернышевского прошел
Круглый стол "Цензура и современная журналистика" , организованный кафедрой общего
литературоведения и журналистики СГУ и Саратовским отделением Союза журналистов России
совместно с Межрегиональным институтом общественных наук.
Открывая заседание, декан филологического ф-та СГУ Валерий Прозоров заметил, что тема Круглого
стола может показаться странной, поскольку есть статья 29 Конституции РФ, где каждому
гарантируется свобода слова, и есть статья 3 Закона РФ "О средствах массовой информации" , где
посягательство на эту свободу запрещено.
Ход дискуссии показал, что резкий переход от тотальной закрытости информации к всеобщей
свободе породил вседозволенность как ложно понятое право говорить обо всем. Не случайно В.
Прозоров привел слова Олега Ефремова, которые как нельзя лучше объясняют этот феномен: "Мы
боролись за свободу культуры, а пришли к проблеме культуры свободы".
Реакцией на отсутствие культуры, приводящее к появлению публикаций, выходящих за рамки
этических норм, являются ошеломляющие результаты социологического опроса, проведенного
студентами и сотрудниками кафедры общего литературоведения и журналистики СГУ. На вопрос:
"Нужна ли цензура в России" из 300 опрошенных 63, 3 процента ответили утвердительно и 28, 1
процента высказались против. Особенно впечатляют итоги опроса учащихся школы юного
журналиста: "за" - 86, 5 процента, "против" - 13, 5 процента.
Не менее интересным оказался и оглашенный в конце заседания результат опроса участников
Круглого стола - как заметил ведущий, "специалистов и профессионалов". За цензуру проголосовали
32 процента присутствующих. Причем, наиболее популярным оказался вариант "Я за ужесточение
цензуры в отношении СМИ, нарушающих этические нормы".Некую системность выступлениям,
прозвучавшим в ходе дискуссии, придал гость Круглого стола - известный журналист, специалист по
коммуникациям, член экспертного клуба Первого канала Александр Сегал. Назвав попытки
противостоять фактам цензуры "борьбой с ветряными мельницами" , поскольку у нас нет
государственного института цензуры, он все же согласился, что посягательства на свободу есть. По
его мнению, современная цензура начиналась с ограничения по моральным соображениям
(ограничение эротики, порнографии и насилия). После Дубровки заговорили о прямом запрете - под
благовидным предлогом, что это мешает бороться с террористами. На деле же получилось, что таким
образом власть пыталась скрыть свои ошибки и вранье.
Так что, считает Сегал, у нас нет цензуры, но у нас есть произвол. И это не признак силы власти, а
признак ее слабости.
Можно ли противостоять сложившемуся в обществе недоверию не только к чиновникам, но и к
журналистам? Можно ли журналистское сообщество вернуть из того состояния, когда оно стало
своим могильщиком, отдав профессионализм в обмен на материальное благополучие? Если эту
проблему не решить, то, как заметил Сегал, "общество не безгранично в своем терпении, и может
наступить момент, когда оно сделает вывод и в отношении одних, и в отношении других". Не
случайно и участники опросов не видят другого выхода избавиться от непристойности в СМИ, как
только ввести контроль над СМИ с помощью цензуры.
На Круглом столе такой выход был сформулирован - саморегулирование СМИ. Именно это, по
мнению некоторых выступавших, спасет журналистику от саморазрушения. Но и здесь не последнюю
роль должна сыграть этика журналиста как составная часть его профессионализма.
Челябинский рабочий №245
Дата: 28.12.2004
Челябинск
Автор: Лидия ПАНФИЛОВА
"ТРОЙКА" ЗА ТОЛЕРАНТНОСТЬ.
В Екатеринбурге прошла международная научно-практическая конференция "Культура
толерантности: пути и проблемы развития", которую организовали межрегиональный институт
общественных наук при Уральском госуниверситете, гуманитарный университет, Уральский филиал
евразийского отделения Международной ассоциации религиозной свободы. Наибольший интерес
вызвало выступление генерального секретаря Международной ассоциации религиозной свободы,
доктора истории, преподавателя Осборнского университета Джона Граца. Он отметил, что за
последние 10-15 лет Россия достигла значительных изменений к лучшему в плане религиозной
терпимости. Любой россиянин имеет право выбирать и менять религиозные убеждения,
распространять их. Вместе с тем, по мнению Джона Граца, Россия еще не достигла такой степени
толерантности, как на Западе, где государство полностью устранилось от вмешательства в дела
религиозных объединений. На вопрос из зала, какую оценку доктор Грац поставил бы нашей стране
за толерантность, он показал три пальца.