Право на уважение частной и семейной жизни занимает видное место... модели прав личности и в практике Европейского суда по правам...
реклама
Право на уважение частной и семейной жизни занимает видное место в европейской модели прав личности и в практике Европейского суда по правам человека. Как неоднократно отмечал сам Европейский Суд, это право предоставляет самый большой простор для эволютивного подхода к толкованию и применению соответствующих норм. Суд постоянно сталкивается с необходимостью адаптировать статью 8 европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод к меняющимся реалиям социальной жизни. В связи с этим представляет интерес анализ некоторых его решений, принятых в последнее время и имеющих ярко выраженный прецедентный характер. Каждое из них является новым шагом в развитии концепции права на уважение частной и семейной жизни и своеобразным сигналом национальным правовым системам о тех стандартах, которыми им надлежит руководствоваться. Так, в деле «Ван дер Хейден против Нидерландов» заявительница жаловалась на то, что голландские власти подвергли ее 13-дневному аресту за отказ давать изобличающие показания против своего гражданского супруга, от которого она имела двух детей. Заявительница утверждала, что применение к ней санкции являлось несоразмерным вмешательством в ее семейную жизнь. Она указывала, что свидетельские привилегии должны охватывать не только юридически оформленные, но и любые фактически существующие семейные отношения. Однако Большая Палата Европейского Суда (десятью голосами «за» и семью «против») решила, что более строгая защита законного брака по сравнению с гражданским была оправдана в свете публичного интереса, преследуемого в данном деле – необходимостью борьбы с тяжкими преступлениями. Существенным мотивом для принятия такого решения стал и тот факт, что голландское законодательство было ясным и доступным. Заявительница могла предвидеть, что ее долгое совместное проживание с гражданским мужем без регистрации брака не освобождает ее от обычной обязанности свидетеля по уголовному делу. Следовательно, вмешательство в ее семейную жизнь было предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе. В деле «Фон Ганновер против Германии (№ 2)» Европейский Суд рассмотрел вопрос о позитивных обязанностях государства по защите частной жизни публичной персоны от общественного любопытства. Заявители – принцесса Каролина фон Ганновер, дочь покойного князя Монако Ренье III, и ее муж принц Эрнст Август фон Ганновер – жаловались на то, что немецкие суды не запретили публикацию одной их фотографии, сделанной журналистом в то время, когда супруги отдыхали на горнолыжном курорте. Европейский Суд по правам человека единогласно поддержал аргументы властей Германии. Решающими для исхода дела стали следующие соображения. Во-первых (и это главное), оспариваемая фотография иллюстрировала статью о состоянии здоровья князя Ренье и семейной солидарности его близких, что Суд счел вопросом, представляющим публичный интерес. Следовательно, право общества получать о нем информацию нуждалось в особой защите. Во-вторых, Европейский Суд согласился с тем, что заявительница, несмотря на отсутствие у нее какого-либо официального статуса, является публичной фигурой, чья жизнь обоснованно привлекает внимание общества. В-третьих, заявители не доказали, что фотографии были сделаны тайно или путем обмана. Наконец, немецкие суды смогли соблюсти необходимый баланс интересов, запретив публикацию двух других фотографий заявителей, которые были сочтены не имеющими отношения к социально значимой дискуссии, а просто удовлетворяли любопытство публики. Таким образом, Европейский Суд уточнил ряд своих правовых позиций, касающихся соотношения права на уважение частной жизни и свободы выражения мнений. Если журналисты вносят вклад в общественную дискуссию, свобода выражения мнений приобретает более весомый характер по сравнению с правом на публичных персон на приватность. Подобной логикой Европейский Суд руководствовался и в деле «Аксу против Турции», в котором заявитель утверждал, что публикация ряда книг оскорбляла его национальное самосознание и тем самым являлась вмешательством в его личную жизнь. В 2000 году турецкое Министерство культуры опубликовало книгу «Цыгане Турции», в которой, помимо прочего, констатировалось, что часть цыган живет за счет торговли наркотиками, угона скота и воровства. В выпущенном при поддержке государства «Турецком словаре для школьников» содержались обиходные выражения турецкого повседневного языка, касающиеся цыган, например – «цыганская палатка» (грязное и бедное место), «цыганскость» (скупость) и т.п. Турецкие суды, куда обращался заявитель, отклонили его требования, сочтя указанные публикации научными исследованиями, не имевшими целью оскорбления или унижения цыганской общины. Европейский Суд поддержал государствоответчика, указав, что решения национальных судов не были произвольными, а основывались на экспертных заключениях и были вынесены в рамках состязательного процесса. Европейский Суд счел, что в этих книгах констатировались реальные факты и реально использующиеся идиомы турецкого языка. Поэтому, хотя вмешательство в личную жизнь заявителя и имело место, отказ государства препятствовать распространению этих публикаций не являлось пренебрежением турецкими властями своими позитивными обязательствами по статье 8 Конвенции. Несколько необычный аспект права на уважение частной и семейной жизни был затронут в деле «Гиллберг против Швеции». Заявитель – профессор университета – был осужден за то, что отказался, вопреки судебному решению, предоставить другим ученым доступ к материалам проводимых им исследований, содержащим конфиденциальную информацию. Исследования касались гиперактивности и синдрома дефицита внимания у детей. Европейский Суд счел, что заявитель являлся должностным лицом, осуществляющим полномочия в государственном учреждении. Он не являлся детским врачом или психиатром и не представлял детей или родителей. С другой стороны, факт его осуждения сам по себе не мог рассматриваться в контексте статьи 8 Конвенции, так как умаление репутации заявителя и нанесенный ему моральный ущерб стали предсказуемыми следствиями его собственных противоправных действий. Примененная государством санкция касалась не столько личной жизни заявителя, сколько исполнения им профессиональных должностных обязанностей. Соответственно, Большая Палата Европейского Суда сочла, что статья 8 Конвенции вообще неприменима к данному делу. В деле «Курич и другие против Словении» был поднят вопрос о нарушении права на уважение частной и семейной жизни путем лишения целой категории лиц гражданства и, как следствие, ряда связанных с ним преимуществ. Заявители, которые ранее были гражданами бывшей Югославии, были исключены из словенского реестра постоянных резидентов, что привело к утрате некоторыми из них жилища, собственности, возможности проживания и трудоустройства в Словении, а также к депортации из страны. Европейский Суд счел, что словенское законодательство содержало существенные пробелы, которые не позволяли заявителям разумно предвидеть применение к ним столь жестких мер, а также обжаловать их в рамках надлежащей правовой процедуры. Таким образом, автоматическое лишение вида на жительство, коснувшееся в общей сложности около 25000 человек, было признано не имеющим под собой законной основы и нарушающим право на уважение частной и семейной жизни. В деле «Нойлингер и Шурук против Швейцарии» Большая Палата Европейского Суда создала важный прецедент, касающийся вопроса опеки над ребенком и места его проживания. Заявительница, которая тайно вывезла своего сына (второго заявителя) из Израиля и тем самым лишила его возможности общения с проживающим там отцом, оспаривала решение швейцарского суда, который обязал ее вернуть ребенка в Израиль. Несмотря на то, что заявительница в известной степени злоупотребила своими родительскими правами, Большая Палата (вопреки мнению Палаты) посчитала, что возвращение ребенка в Израиль было бы непропорциональным вмешательством в семейную жизнь обоих заявителей. По мнению Суда, интересы ребенка, который в течение четырех лет проживал в Швейцарии и адаптировался там, требовали сохранения статус-кво. Суд также учел, что отец ребенка вступил в новый брак, долгое время не участвовал в воспитании сына и принадлежал к ортодоксальной церкви, из-за чего израильский суд передал ребенка под опеку матери. Кроме того, заявительнице в случае возвращения в Израиль грозило уголовное преследование, что также могло поставить под угрозу интересы ребенка. Таким образом, данное решение не следует толковать как поощрение противоправных действий первой заявительницы: скорее, Европейский Суд дал понять, что действовал в интересах несовершеннолетнего. В нашумевшем деле «Константин Маркин против Российской Федерации» была поставлена точка по вопросу правомерности законодательно закрепленной практики, согласно которой в отпуск по уходу за ребенком могут уходить только женщинывоеннослужащие. Европейский Суд пришел к выводу, что эта практика представляет собой дискриминацию по признаку пола, у которой нет разумного и объективного оправдания. При этом Суд исходил из следующей правовой позиции: в современной Европе роль мужчин и женщин в деле воспитания детей признается равной. Норма, согласно которой мужчины-военнослужащие не могли брать отпуск по уходу за ребенком, фактически закрепляет традиционные гендерные стереотипы, отрицательно влияя на карьеру женщин и семейную жизнь мужчин. Другим важным фактором в данном деле стало то, что власти государства-ответчика не смогли убедить Суд в том, что изменение соответствующего закона ослабит обороноспособность страны. Суд согласился, что государство вправе ограничивать право на отпуск по уходу за ребенком для отдельных категорий военнослужащих, однако в данном деле такой необходимости не было. В деле «Х. и другие против Австрии» Европейский Суд высказался по такому актуальном вопросу, как возможность усыновления ребенка однополой парой. Две заявительницы по этому делу находились в длительных семейных отношениях, проживая с третьим заявителем – сыном одной из них. Попытки добиться усыновления ребенка сожительницей его матери были отклонены на основании австрийского законодательства, которое разрешало усыновление только разнополым парам. В жалобе утверждалось, что эта норма носила дискриминационный характер, нарушая статью 8 Конвенции в сочетании со статьей 14. Подтверждая свою прецедентную практику, Европейский Суд указал, что отношения между всеми тремя заявителями охватывались понятием «семейная жизнь». Суд также не согласился с тем, что установленное законом различие по отношении к однополым и разнополым парам было в достаточной степени обоснованным. Суд отметил такой парадокс: любой австрийский гомосексуалист, находящийся в фактической семейной связи, в одиночку мог усыновить ребенка, что привело бы к точно такой же ситуации, как в деле заявителей – проживанию ребенка в однополой семье. Следовательно, в законодательном запрете на усыновление однополыми парами не было смысла. Представляется, что это решение фактически откроет «зеленый свет» усыновлению детей однополыми парами в Европе. Очень важное прецедентное решение было принято Большой Палатой Европейского Суда по делу «S. H. и другие против Австрии», которое касалось государственного регулирования процедуры искусственного оплодотворения. Заявителями выступили две бесплодные супружеские пары. Единственной возможностью для зачатия ребенка, генетическим родителем которого был бы один из них, было экстракорпоральное оплодотворение с использованием донорской спермы (в случае первой пары) или яйцеклеток (в случае второй пары). Однако австрийское законодательство запрещало обе эти процедуры, преследуя цель предотвращения нестандартных семейных отношений (наличие биологического и юридического родителей) и эксплуатацию женщин. Отметив, что донорство половых клеток затрагивает сложные юридические и этические аспекты, Европейский Суд пришел к выводу, что полный законодательный запрет на такое донорство в целях ЭКО не противоречит статье 8 Конвенции. При этом Суд подчеркнул, что разрешаемые австрийским законом усыновление (которая тоже приводит к появлению биологических и юридических родителей) и гомологический метод (ЭКО с использованием половых клеток обоих партнеров), а также искусственное оплодотворение донорской спермой представляют собой иные институты семейного права, которые все-таки ближе стоят к естественному деторождению и одобряются обществом. Кроме того, Суд учел то обстоятельство, что австрийский закон в принципе не препятствовал заявителям прибегнуть к желаемой процедуре за границей. Ряд сложных вопросов был поставлен перед Европейским Судом в деле «Нада против Швейцарии». Заявитель – гражданин Италии, проживающий в крохотном итальянском анклаве Campione d’Italia , окруженном швейцарской территорией – был внесен ООН в список лиц, сотрудничающих с международным терроризмом. В результате этого он не мог пересечь границу Швейцарии, то есть вынужден был в течение семи лет фактически оставаться под домашним арестом. Он не мог посетить медицинские учреждения, приехать на похороны и иным образом осуществлять свою частную жизнь. При этом расследование, начатое в отношении него швейцарскими и итальянскими властями, было прекращено за отсутствием доказательств какой-либо связи заявителя с террористами. Европейский Суд пришел к выводу, что соответствующая резолюция Совета Безопасности ООН давала властям Швейцарии возможность более гибкого подхода к заявителю, особенно с учетом географической уникальности его места проживания и состояния его здоровья. На взгляд Суда, швейцарские власти не предприняли в сложившейся ситуации всех доступных им мер, чтобы улучшить положение заявителя. Соответственно, было нарушено его право на уважение частной и семейной жизни. Таким образом, это решение вновь подтвердило важную правовую позицию Европейского Суда: даже международные обязательства государств, вытекающие из членства в ООН, не могут априори доминировать над их обязанностью соблюдать права человека. Де Сальвиа М. Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящиеся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002 г. – СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2004. – 1072 с. Ерджанов Т. К. Перспективы признания Республикой Казахстан юрисдикции Европейского Суда по правам человека. - Материалы научно-теоретической конференции «Актуальные проблемы международно-правовой науки Республики Казахстан в контексте обеспечения национальных интересов». - Алматы, 20 декабря 2008 года Ерджанов Т. К. Право на справедливое судебное разбирательство в международной модели прав человека. - Казахстанский ежегодник международного права, 2009 год, четвертый выпуск Ерджанов Т. К. Принцип невмешательства во внутренние дела государства в деятельности Европейского суда по правам человека. - Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 20-летию независимости Республики Казахстан. - Алматы, 2011 Ерджанов Т. К. Новые тенденции в практике Европейского Суда по правам человека. Материалы VIII международной научно-практической конференции «Дни науки». Прага, 27.03-05.04 2012 г.